Аннотация: Начало третьей главы, написанное второпях. Позже выложу отредактированную версию и продолжение...
ГЛАВА III
В башне Лунного Дворца, являющейся по совместительству жилищем епископа Ордена Глядящих в Ночь, было относительно светло. Солнце торопилось взобраться на своё небесное ложе, и первые его лучи уже заглянули в большое окно покоев Его Преосвященства Доминиуса. Сам Доминиус молча стоял перед окном и хмуро вглядывался в пейзаж, предстающий перед ним каждое утро.
Окно выходило на восток, благодаря чему епископ мог лицезреть древние леса и поля, медленно уплывающие вдаль. Между полями проходила длинная грязно-жёлтая борозда, исчезающая за горизонтом - одна из многочисленных Дорог Йормунганда, по которой и двигался Лунный Дворец - крепость легендарного Ордена Глядящих в Ночь. Солнечный диск, едва успевший выползти из-за горизонта, целеустремлённо следовал за громадой дворца, как будто пытающегося убежать от пылающей жёлтой звезды. Изредка на фоне голубого купола безоблачного неба появлялись крохотные чёрные точки, стремительно пролетающие в неизвестном направлении - то хищные птицы порхали над лесами в поисках пищи.
В такие моменты сердце епископа билось чаще, чем обычно. Он с грустью глядел на всю эту красоту, душой понимая, что нынешний мир, при всей своей внешней прелести, далеко не так прекрасен, как это было несколько сотен лет тому назад. И не менее горьким было осознание того, что ничего лучше этого узреть ему никогда не суждено. С каждым годом земля становилась всё более невзрачной и дряхлой, и боль в душе Доминиуса неумолимо нарастала. Епископ всей душой ненавидел человеческий род за то, что тот сделал с его родной планетой.
- И каково тебе видеть всё это, брат? - послышался шипящий голос из того угла комнаты, куда даже солнечные лучи доходили с трудом. - Осознавать, что те, кого ты так ревностно пытаешься спасти от гибели, эту гибель вполне заслужили.
Доминиус промолчал, продолжая с мрачным видом глядеть в окно.
- Твои предки, сами того не желая, довели твой мир до столь плачевного состояния, - продолжил голос, - Но ненамеренность - не оправдание. Ибо вина их - в бездействии. При должном желании они могли бы изменить ход событий в более светлую сторону, однако же ваше вечное человеческое "авось обойдётся" сделало своё дело.
- Ошибки предков - не моё дело, - не оборачиваясь, спокойным голосом произнёс епископ. - Моё дело - помочь тем, кто ещё жив.
- Ты надеешься на свои силы?
- Я надеюсь на прощение.
Голос в углу насмешливо фыркнул.
- От кого же?
- От Высшей Силы, - бесстрастно ответил Доминиус.
- Считаешь, что "неясных" на вас наслала эта ваша Высшая Сила? - язвительно спросил голос, - Полагаешь, она пытается заставить вас раскаяться? Или же думаешь, что всё это - кара её за людское пренебрежение? Так ты думаешь, я прав?
- Не отрицаю.
- И ты надеешься, что Высшая Сила простит вам вашу дерзость по отношению к ней? Надеешься, что в один прекрасный день "неясные" уйдут, даровав вам долгую и счастливую жизнь и покой?
- Не нашу дерзость - дерзость остальных. Мы же, клирики Ордена Глядящих в Ночь, нашли другой путь. Путь раскаяния. И мы искренне надеемся избежать участи остальных.
- Вот она, ваша гнойная людская сущность - ни за что не раскаетесь в содеянном, пока вас не прижмут к стенке. То, что вы чувствуете сейчас - не раскаяние есть, а страх. Вы, испуганно забившись в самый дальний угол, молитесь своим Высшим Силам в надежде получить божественную амнистию.
Доминиус не ответил. Лишь продолжил глядеть на окрестные леса, бледно освещаемые утренним солнцем...
Будущий епископ рос вполне обычным ребёнком в обычной религиозной семье, живущей в Поднебесных Кельях Лунного Дворца. Это означало, что стальные стены их крохотного жилища были единственной защитой от Рыцарей Очищения, коими клирики именовали крылатых монстров, каждую ночь кружащих вокруг города в поисках добычи. Каждый вечер, лишь только солнце покидало небесные просторы, двери в их убежище намертво запечатывались, и всю оставшуюся ночь юный Доминиус со своими родителями проводил в непреодолимом страхе за свою жизнь. Разумеется, стены были достаточно крепкими и толстыми, чтобы огородить его семью от ночных созданий, но мальчик долго не мог свыкнуться с теми звуками, что постоянно раздавались снаружи: скрежет когтей по металлу, хлопанье крыльев...
Однако, к четырём годам Доминиус всё же смог привыкнуть к постоянному ощущению угрозы, и боязнь в его душе вынуждена была отступить в самые дальние её закоулки. Он и его семья жили, как обычные послушники: исправно молились безымянному богу, которого для простоты стали именовать Высшей Силой, ели, пили, работали. И лишь ночью, когда мрак временно воцарялся над миром, и жуткие крылатые создания выбирались из своих нор, они снова становились теми, кем они на самом деле являлись: испуганными крысами, боящимися высунуть нос из своей норы. Вся жизнь будущего епископа прошла в таком печальном однообразии. Но однажды наступил день, который впоследствии навеки чёрным клеймом отпечатался в душе молодого Доминиуса.
Будучи в четырёхлетнем возрасте, Доми, вернувшийся из церковной школы, одиноко сидел в своём крохотном доме и, покрываясь липким потом, напряжённо вглядывался в дверной проём, надеясь увидеть там своих родителей, возвращающихся домой. Мать с отцом пошли гулять в сады Лунных Дворцов и, видимо, слишком увлеклись неторопливой прогулкой среди деревьев, забыв о необходимости до захода солнца быть дома. А солнце к тому времени уже почти коснулось горизонта. Целый час Юный Доминиус провёл в состоянии беспокойного страха, неотрывно пялясь на улицу и изредка вытирая слёзы, бегущие по дрожащим щекам. Боязнь за жизнь своих родителей, да и за свою собственную, усиливало чувство собственной беспомощности, прискорбное осознание того, что он ничего не может изменить.
Наконец, его родители появились из-за угла одного из многочисленных квадратных домов, крепко обнявшись и лучезарно улыбаясь. Обычно они вели себя довольно обыденно, лишь изредка проявляя какие-либо яркие эмоции по отношению друг к другу, но в этот раз их лица буквально лучились теплотой и безграничной взаимной любовью. Доминиус тогда подумал, что это первый раз, когда он видит своих родителей настолько счастливыми. Если бы он знал, что этому разу суждено стать последним...
Те, подходя к дому, увидели, наконец, своё чадо, сидящее на металлическом полу в слезах. Обеспокоившись, они ускорили свой шаг, стремясь утешить испуганного сына.
И это произошло.
Последний лучик солнца спрятался за горизонтом.
Раздался металлический скрежет и двери всех домов одновременно выдвинулись из пола и, с гулким стуком врезавшись в потолок, отрезали все Поднебесные Кельи от внешнего мира.
Напрасно Доминиус кричал, рыдал и бил дверь кулаками - механизм города был неумолим, и выход мог открыться лишь на утро, с первыми лучами солнца. Родители, стоящие по ту сторону стальной преграды, попытались успокоить запаниковавшего сына, обещая вернуться с рассветом, но мальчику от этого легче не становилось. Даже когда родители ушли в неизвестном направлении, из Кельи доносились рыдания и всхлипывания будущего епископа.
- Нет... Как же так... Бедный Доми... - Катерина, мать Доминиуса, трясущейся походкой ковыляла к аварийному выходу, обливаясь слезами.
- Успокойся, - пытался утешить свою жену Мерсиус, лейтенант дворцовой стражи, крепко прижав её к себе, - за одну ночь с ним ничего не случится. Завтра утром ты сможешь... мы сможем его увидеть.
- Но... - Катерина не докончила. Лишь горько всхлипнула и положила голову мужу на плечо.
Из грязного окошка в двери "аварийника" лился тусклый желтоватый свет, на который торопливо шли родители Доминиуса. Бежать быстрее их заставляло осознание того, что именно в эти минуты Рыцари Очищения покидали свои дневные логова, дабы поохотиться на подобных им неудачников, не имеющих возможности спрятаться в чреве гигантской машины-крепости.
Странными созданиями были эти Рыцари Очищения и, без сомнения, крайне страшными. Они совершенно не нуждались в пище, но просто обожали охотиться. И охотились они исключительно на людей и ни на кого другого. Рыцари словно воплощали в себе Высшую Силу, явившуюся в этот мир с благой целью освободить его от остатков человечества.
Мерсиус постучал костяшками пальцев в мутное стеклянное окошко двери аварийного выхода. Катерина, бледная, как лунный свет, присела у металлической стены и закрыла ладонями лицо.
- Быстрее же, выродки, чёрт вас всех раздери! - раздражённо выругался лейтенант стражи, яростно долбя кулаком по бронированному стеклу.
Ответом была мёртвая тишина да эхо гулких ударов по двери.
"Где же эти ублюдки!?" - думал он, пытаясь разглядеть что-либо по ту сторону окошка.
- Мерсиус! - Неожиданно вскрикнула его жена и дрожащей рукой указала куда-то в сторону беззвёздного неба.
Мерсиус посмотрел в указанном направлении и вздрогнул, крепко выругавшись про себя: на фоне почти полной луны метались крохотные чёрные точки - крылатые Рыцари Очищения вышли на свою ночную охоту.
- Откройте дверь, недоумки, вашу мать!!! - Мерсиус со всей силы бил ногами металлическую дверь.
Дежурного, вопреки всем установленным правилам, не было на месте, и было довольно сомнительно, что в ближайшее время он соизволил бы появиться.
За спиной лейтенанта раздался гулкий звук удара по металлу, и послышался оглушительный визг Катерины. Мерсиус развернулся, попутно доставая из висящих на поясе ножен блестящий квилон.
Крылатое чудовище стояло в десятке метров от них и, гордо выпрямившись, внимательно разглядывало своих потенциальных жертв. На белом лице с пустыми глазницами не отражалось никаких эмоций, кроме некоего хищного интереса, с которым затаившийся в кустах охотник взирает на мирно щиплющего травку оленя.
- Мерсиус, сделай... что-нибудь! - тихий стон Катерины был исполнен такого отчаянного ужаса, что лейтенанту самому подурнело.
Рыцарь Очищения сделал первый шаг по направлению к перепуганной семейной паре. Мерсиус, сжимающий во вспотевшей ладони короткий клинок, сделал медленный шаг в сторону, вставая между своей женой и крылатым демоном.
- Не смей мразь... - дрожащим голосом прошептал побледневший лейтенант дворцовой стражи, выставляя квилон перед собой.
Мерсиус попытался заглянуть в глаза чёрному монстру, но ничего не смог он увидеть там. Ни страха, ни ненависти, ни азарта. Но, попытавшись отвести взор, понял, что просто не может оторваться от созерцания этих тёмных провалов в никуда. Лейтенант стражи буквально тонул в очах мрачного создания, и рассудок медленно покидал его.
Существо взмахнуло широкими перепончатыми крыльями и одним прыжком преодолело расстояние до окаменевшего Мерсиуса. Тот даже не попытался увернуться или ударить тварь клинком, смиренно ожидая своей незавидной участи. Затем последовал яркий миг слепящей боли и непроницаемая тишина вечной пустоты...
Когда к Мерсиусу вернулась способность соображать, он неожиданно понял, что лежит на холодном металлическом полу и не имеет возможности пошевелиться. Боль почти ушла, остался лишь холод, тонкой пеленой окутавший всё его тело, напоминающее мешок со стальными опилками. Он знал, что для него всё кончено, и даже не пытался противиться неизбежному. Но, тем не менее, не смог удержаться от того, чтобы не бросить прощальный взгляд на свой родной мир.
С трудом разлепив тяжёлые веки, он, сфокусировав мутный взгляд, увидел своего убийцу, сидящего верхом на его окровавленной супруге. Катерина отчаянно отбивалась и царапала ногтями стальной пол. Тварь прижала девушку правой рукой к поверхности, из-за чего та не могла поднять головы и увидеть мерзкое существо, сидящее сверху.
Внезапно Мерсиус содрогнулся, и у него снова помутился рассудок от осознания того факта, что демон не собирается убивать девушку.
Широко раздвинутые длинные ноги Катерины. Высоко задранная юбка. Конвульсивно вздрагивающее стройное тело девушки. Жалобные, захлёбывающиеся в слезах стоны, вырывающиеся из её глотки.
Рыцарь Очищения совокуплялся со своей полумёртвой жертвой.
Мерсиус даже не успел толком осознать происходящее: его тело само поднялось на ноги. Левая рука схватила заляпанный кровью квилон, лежащий на полу рядом с лейтенантом (неподалёку от клинка покоилась оторванная правая конечность). Из глаз хлынули жгучие слёзы гнева и отчаяния, уста извергли нечеловеческий вопль, захлебывающийся в неистовой ярости.
Лейтенант, шатаясь, побежал к твари, замахиваясь уцелевшей рукой с квилоном. Лицо чёрного создания приобрело черты Мерсиуса, но это лицо, в отличие от сумасшедшей маски самого лейтенанта, глядело на бегущего человека с совершенно паскудной ухмылкой. Тварь даже не отрывалась от своего грязного занятия, с презрением взирая на полумёртвого, но от этого не менее яростного человека с клинком.
Исполнить свои намерения лейтенант стражи не успел: длинная когтистая длань мрачного существа разворотила ему череп до того, как он успел сделать свой последний выпад.
На утро родители Доминиуса так и не вернулись. Зато в Келью явились люди в серых рясах и велели ему следовать за ними. Он пытался воспротивиться этому, но люди были крайне настойчивы: Доми ничуть не сомневался, что, если бы он продолжил ерепениться, они бы просто утащили его силой. Даже не успев ничего как следует понять, будущий епископ оказался в Приюте Ясного Неба, где и началась его новая жизнь. Почему-то никто не хотел ему объяснять, что именно произошло с его родными, и на протяжении долгого времени Доминиус жил в сомнении, отказываясь поверить в то, что никогда больше их не увидит.
Но время медленно залечивало душевные раны юного приемника приюта, и, спустя несколько месяцев, он уже почти не помнил о своих отце и матери. И даже не обратил должного внимания на таинственные слухи о женщине, родившей мерзкое чудовище с чёрной кожей и белым лицом. Жизнь текла медленно и размеренно, однообразие существования в закромах Лунного Дворца подавляло дух молодого Доминиуса. Тогда ещё никто не подозревал, что маленькому угрюмому мальчику из приюта суждено будет стать самым великим и знаменитым правителем Ордена Глядящих в Ночь.