Суслин Дмитрий Юрьевич : другие произведения.

Волчонок Ваня

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 5.10*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Повесть ћВолчонок ВаняЋ это одновременно мистический триллер в духе Стивена Кинга и притча схожая с произведениями Вильяма Голдинга. Она могла бы стать всего лишь очередной историей про оборотней. Ужастик, если бы... если бы все не получилось так реально и трагично. И больше всего потрясает в этой повести то, что в оборотня превращается девятилетний мальчик.

   ДМИТРИЙ СУСЛИН
  
   ВОЛЧОНОК ВАНЯ
   повесть
  
   Ч А С Т Ь П Е Р В А Я
  
  
   По гладкой и блестевшей от дождя дороге мчалась новенькая, словно сошедшая с конвейера, "Волга". Ее водитель спешил и поэтому сильно разогнал машину. Несколько минут назад наступила полночь, и свет машинных фар не рассеивал ночной мрак, а, напротив, сгущал его еще больше. А в небе от "Волги" не отставала луна. Она отражалась в зеркале дороги и внимательно следила за лихой машиной.
   Вскоре, однако, бешеная гонка закончилась. Водителю не повезло. Из-за группы деревьев, росших прямо у дороги, мягко шурша колесами о мокрую траву, выкатил газик дорожного инспектора.
   Волга сразу остановилась. Газик догнал ее. Водители вышли из машин и завели скучный деловой разговор, который впрочем, быстро кончился договоренностью обеих сторон.
   Волга поехала дальше, а инспектор остался на месте и долго смотрел ей вслед. Ему стало скучно. На том участке, который ему приходилось курировать, и днем было мало транспорта, а ночью и вовсе приходилось выжидать нарушителей, как охотнику дичь. В руке инспектора хрустнули несколько денежных купюр. Он вспомнил про них, пересчитал и удовлетворенно улыбнулся. Спрятал деньги в карман и замер на месте, потому что увидел перед собой большую собаку. Очень большую собаку. Инспектор сначала удивился: он никогда не видел таких огромных собак, а уж потом испугался.
   Но этот человек был не из тех, кто теряется в сложных ситуациях. Служба в ГАИ его многому научила. Он замер на месте, не спуская с пса глаз и внимательно следя за всеми его действиями.
   Пес не шевелился. Он стоял, словно был сделан из куска мрамора. Ни одна шерстинка на его лоснящейся шкуре не шевелилась. Жили только одни глаза. Они жили и горели ясным желтым огнем.
   Инспектор открыл дверь Газика и осторожно поднял ногу на подножку. Что произошло дальше, он через несколько минут даже не смог вспомнить, но молниеносным движением, какое можно сделать только единственный раз в жизни, он оказался в машине.
   Хлопнула закрывшаяся дверца. Инспектор облегченно вздохнул.
   Струйка холодного липкого пота неприятно пробежала по спине.
   Пес остался на месте. Он был так же неподвижен, как и прежде. Его не интересовал человек с его страхами и сомнениями. Он был мудр и красив на фоне этой ночи. Желтые глаза взглянули на инспектора сквозь лобовое стекло лишь на долю секунды, затем они прошили его насквозь, словно человек тоже был из стекла, и в них снова воцарилась вечность.
   Инспектор никогда не видел, чтобы собаки так смотрели на людей, и ему даже стало немного обидно. Но только на секунду. Затем он вспомнил, где он и почему здесь находится, и включил зажигание, ругая себя за слишком большое количество выкуренных в последние два часа сигарет.
   - Черт знает, что может показаться, - пробормотал он с досадой и тронулся с места.
   Человеку вдруг захотелось отомстить за страх, который он испытал несколько мгновений назад. Первым желанием его было вынуть из кобуры пистолет, выйти из машины и пристрелить пса. Но благоразумие быстро возобладало. Устраивать ночью пальбу! Потом не отпишешься. Поэтому вместо стрельбы инспектор решил довольствоваться тем, что только попугает наглое животное.
   Но когда он отъехал на несколько метров, вся обида инспектора куда-то испарилась. Он просто выругался покрепче и нажал на газ. Через несколько минут настроение и вовсе наладилось, инспектор даже засвистел веселый мотивчик. Наконец он просто рассмеялся звонко и заливисто, как мальчишка.
   И вдруг в голове у него словно молния вспыхнули детские воспоминания. Он вырос в деревне и часто ходил с отцом в лес. И однажды они встретили волка...
   "ВОЛК!" - эта мысль прозвучала в мозгу словно выстрел.
   Инспектор заерзал на сиденье, затем резко повернул машину и помчался на то место, где увидел волка.
   В том, что это был волк, инспектор не сомневался.
   Машина резко затормозила. Взвизгнули шины. Инспектор чуть не стукнулся о лобовое стекло, а чертик на шелковом шнурке задергался, как сумасшедший. Инспектор расстегнул кобуру и вынул оружие. Осторожно вылез из машины и стал оглядывать окрестности. Волка нигде не было. Поиски ни к чему не привели. Инспектор сильно рисковал, был момент, когда он даже решился на осмотр окрестных кустарников.
   Сезон охоты на волков еще не наступил. Инспектор знал это. Но он также знал, что в этих местах волков быть не должно. Потому что в трех километрах протекала Волга, и по всему ее побережью расположены детские летние лагеря отдыха. Они стоят, можно сказать, прямо посреди леса. Соседство с волком им вряд ли понравится.
   Поиски оказались безрезультатными. Не найдя даже следов волка, инспектор вернулся в машину и взялся за трубку радиотелефона.
   Уже на следующий день над участком инспектора стал кружить пожарный вертолет. Увидев его, инспектор приободрился. Он не ожидал такой оперативности. Потом он увидел двух егерей с двустволками.
   Значит, тревогу все-таки подняли.
  

* * *

  
   Дверь открылась, и Маша втолкнула в нее Ваню Никаншина.
   - Воспитывай, - ядовитым голосом сказала она, - ты же у нас воспитатель.
   Роману захотелось убить их обоих. Последние два дня он умирал от недосыпания, и вот теперь ему снова не дают спать. Он с тоской посмотрел на мучителей и встал с постели. В ярости сжал кулаки. Ему захотелось нагрубить Маше, но ее уже не было. Остался один Ваня.
   Этого ребенка Роман ненавидел всей душой, как только можно ненавидеть восьмилетнего мальчика. Он был глубоко уверен, что Ваня сын сатаны, дьявола, черта или кого угодно, но не нормальных родителей. В этом Роман не сомневался. Хотя, когда он впервые увидел мальчика - это случилось в день заезда, и Ваня оказался первым мальчиком в списке его отряда, - то подумал, что наверно, именно с таких детей в старину рисовали ангелов на рождественских открытках. У него были огромные голубые глаза, светившиеся чистотой и невинностью, слегка пухленькие румяные щечки, и сам он был весь чистенький, гладенький и аккуратный.
   Не верилось, что это детдомовский ребенок.
   Этим летом в лагеря района распределялись дети-сироты из интернатов области. В лагерь "Буревестник", в котором работал Роман, тоже были отправлены десять таких детей. Кроме того, еще существовал отряд из детей, приехавших из Чернобыльской зоны, из Белоруссии или Украины, Роман точно не помнил, его это не интересовало. С тими детьми он не работал.
   Ваня был из детдома. Его привезла какая-то неопрятная женщина, похожая на бывшую актрису, быстро и чуть не со скандалом заполнила нужные документы и укатила в город. Мальчик остался с Романом, Машей и Ларисой - вожатыми девятого отряда.
   Взрослые смотрели на него с опаской и любопытством, не зная, чего от него ожидать. Детдомовскими детьми молодых педагогов пугают так же, как во время Второй мировой войны немецких солдат и офицеров пугали Восточным фронтом. Но мальчик оказался тихим и спокойным. Он доброжелательно стоял рядом с вожатыми и встречал вновь прибывших детей. Вожатые облегченно вздохнули и подумали, что с этим ребенком у них проблем не будет.
   Они жестоко просчитались. Не то, чтобы Ваня действительно оказался отъявленным злодеем. Нет. По-своему он был добрым и нормальным мальчиком. Но за очень короткий срок он умудрился стать в отряде полным изгоем, которого возненавидели все дети. А ведь им никто не сообщал, что Ваня - детдомовец. Начальник лагеря это строго-настрого запретил. Но дети, словно сами разгадали своим особым детским чутьем, что Ваня непохож на них, что он среди них чужой. Они окрестили его между собой обидным прозвищем - назвали его "Синей шапочкой" за то, что он никогда не расставался с панамкой, которая была на самом деле вовсе и не синяя, а скорее серая, но мальчишек подобные мелочи не интересуют. Синяя - значит, синяя!
   Роман же про себя называл его Волчонком.
   Ваня не мог смириться со своим положением. Он оказался лишен всякого страха, которым наделены дети, когда оказываются рядом с теми, кто сильнее их.
   Когда началась смена, Роман с удивлением увидел, как дети, оказавшись в коллективе, начали сложную и опасную борьбу за власть. Первые три дня ни на минуту не прекращались драки. Мальчишки выясняли, кто из них самый сильный. Как в звериной стае.
   В эти дня складывалась мальчишеская иерархия. Через четыре дня порядок восстановился сам собой. Роли были распределены, и поменять что-либо было уже ни в чьих силах. Только если вдруг появится новый претендент на самые высокие посты в армии восьми и девятилетних сорванцов...
   Все прекрасно вписались в эту схему. Каждый получил то, что заслуживал. Кого-то наверх привели сила и ловкость, умение драться, кого-то острота ума и языка, а кого-то просто веселый и общительный характер.
   Лишь один ребенок остался в стороне этих перемещений.
   Это был Ваня Никаншин.
   Дети не признали за ним ни одну из ролей. Ни мальчики, ни девочки.
   Роман долго не мог понять, почему это произошло. Мальчик прекрасно дрался, и ни кому не давал себя в обиду. Но его обижали.
   Дети очень жестоки. Если никто из них не может справиться с тем, кто не нравится всем, то на него нападают всем гуртом. Именно таким образом Ваню Никаншина стали травить сразу же в первые дни смены, а затем он стал всеобщим врагом. Врагом, с которым борются без пощады.
   Параллельно он так же быстро сумел настроить против себя и вожатых. Всех троих. Роман опять даже не успел понять, как и когда это произошло. Воспитатель всегда подсознательно строит для себя свою собственную иерархию детского коллектива. Конечно, у него свои критерии, в основном, они касаются непосредственных отношений между воспитателем и воспитуемым. Роман быстро выделил для себя любимчиков, которые всегда бывают у педагогов (что бы об этом ни говорила педагогическая наука, но жизнь все равно распоряжается по-своему), с которыми ему было легко и приятно работать. Естественно, что в их число Ваня Никаншин не попал. Он был единственным, кого из детей Роман недолюбливал. Вожатый даже сам не мог сказать, почему именно. Наоборот, в первые дни, наблюдая, как дети травят и преследуют сироту, он встал на его сторону и стал следить за тем, чтобы это не переходило рамок дозволенного. Мальчик даже нравился ему своим независимым и упрямым характером, стремлением, во что бы то не стало утвердить среди ровесников свой авторитет. Но у него не получалось. Роман видел это и даже сочувствовал Ване, и в то же время прекрасно понимал, что сделать это тому не удастся. Он не обладал гибкостью характера в отношениях с детьми. Совершенно не мог хитрить или каким другим образом скрывать свои недостатки. Он не был жадным и злым ребенком, но везде и во всем хотел быть первым, и это у него не получалось. Тогда он срывался и пытался в своих неудачах отыграться на сверстниках, но те не давали ему этой возможности, а дружно вступали с ним в схватку.
   Если Ваня дрался с кем-то из отряда, то его никто не поддерживал, все болели за его противника. Роман знал, что это такое, когда в драке за тебя никто не болеет и все желают тебе поражения. Как правило, поражение и следует. Ваня, хоть и отлично владел кулаками, пожалуй, даже слишком хорошо для восьми лет, но его слабым местом была борьба. В ней он всегда проигрывал. Достаточно было Ваниному противнику преодолеть барьер из его кулаков и схватиться с ним вплотную, как легкий и маленький Ваня проигрывал любой бой. А вокруг с торжеством визжали зрители. Пощады маленькому гладиатору никогда не давали и оставляли его лежать в пыли сполна испробовать горький хлеб поражения. Но, глотая соленые злые слезы, он поднимался и снова бросался в бой. И снова проигрывал.
   Вначале Роману это даже нравилось - он испытывал уважение к непокорному мальчику. Но потом ему это быстро надоело.
   Как и все люди, Роман скоро перестал понимать неординарность ребенка. Вернее не столько понимать, сколько одобрять ее. Он просто не хотел этого. Где-то там, в глубине души, понимание осталось, а на поверхности были лишь раздражение и неприязнь.
   Ваня мешал Роману спокойно работать. Это и стало той непреодолимой стеной, которая выросла между молодым человеком и ребенком. Какой нормальный вожатый сможет вытерпеть постоянные драки в своем отряде? Роман и прозвал мальчика Волчонком за то, что тот не смог ужиться среди людей. Иногда он все-таки вспоминал, что мальчик один на всем белом свете, и ему становилось его жалко, но потом происходила еще одна драка - и Роман забывал об этом. Особенно сурово он наказывал Ваню, когда тот обижал девочек. Этого он простить не мог никому, хотя прекрасно сознавал, что в девяти из десяти случаев виноваты сами девчонки. Они доводили мальчика до того состояния, когда он распускал кулаки, и потом бежали жаловаться вожатым. Роман был уверен и внушал Ване, что девочек нельзя бить ни при каких обстоятельствах. Мальчик обиженно сопел и молчал. По глазам его было видно, что он не согласен с Романом. Именно этого он больше всего не мог простить Волчонку.
   Сначала он просто невзлюбил Ваню, а потом его неприязнь перешла во что-то, похожее на ненависть.
   Что касается девочек, то, по правде говоря, женский пол он и сам не очень жаловал. Даже с напарницами Машей и Ларисой у него сложились не очень теплые отношения. С самого начала он их немного игнорировал, а девушки этого очень не любят, и поэтому они в свою очередь и к Роману стали относиться с прохладой. А ему было все равно. Он возился с мальчишками и не обращал на косые взгляды напарниц внимания. И с девочками из своего отряда он не больно играл, будто даже стеснялся их немного, особенно когда они неслись к нему с какой-нибудь жалобой, называя его при этом по имени отчеству. Они упорно называли его Романом Сергеевичем, как он, смущаясь, представился детям в первый день смены. Мальчишки уже через три дня попросили у него разрешения называть его просто Романом и быстро перешли на "ты", а вот для девочек он так и остался важным взрослым дяденькой, хоть таковым и не был. Поэтому вожатый относился к девочкам не по-свойски, а так, как относятся к детям школьные учителя, с опаской и недоверием.
  

* * *

  
   - Что ты опять натворил?
   Ваня, как всегда стоял, насупившись, и с внутренним напряжением наблюдал за действиями вожатого. Словно тот мог его ударить. Роман еще раз подумал, что этого мальчика кроме как Волчонком, действительно, никак не назовешь.
   - Сейчас тихий час, - продолжил допрос Роман, - что ты натворил такого, что Мария Васильевна привела тебя ко мне?
   Роман спрашивал вяло, прекрасно сознавая, что мальчик отвечать не будет. Впрочем, все было ясно и так. За что еще могут наказать мальчика в тихий час? Только за то, что он не спал.
   - Ну ладно, - Роман вздохнул так, словно Ваня совершил убийство, - если ты не хочешь спать, то не спи. Но мешать спать другим я тебе не дам. Стой здесь.
   С этим словами он поставил мальчика в угол носом к стенке, а сам снова улегся в постель. Закрыл глаза. Услышал, как мальчик запыхтел и пошевелился. Роман готов был спорить на что угодно, что тот отвернулся от стены. Слегка приоткрыл глаза, чтобы удостовериться. Так оно и было. Ваня действительно отвернулся от стены. В другой раз Роман обязательно бы заставил его повернуться обратно, но сейчас не было сил. Он просто лежал и смотрел на Волчонка Ваню из-под прикрытых век.
   В мальчике не было даже намека на раскаяние. Наоборот он был полон желания бороться со всем миром, населенным детьми и взрослыми.
   Роман в десятый, наверно, раз подумал, что он ничего не знает об этом мальчике, кроме того, что он из детдома и зовут его Ваня Никаншин. Всегда ли он был сиротой или нет, этого Роман не знал. А знать бы хотелось. Может, тогда бы он смог поближе узнать этого мальчика? Понять его... Простить... Такой, в сущности, славный малыш! Однажды, когда во время одной из первых драк Ваня упал в кусты шиповника и его, истекающего кровью, но не издавшего ни стона, Роман отвел в медпункт и там чуть ли не с ног до головы выкрасил йодом. На обратном пути они разговорились. Роман понял тогда, что Ваню волнуют не только драки, а еще и многие другие прекрасные вещи. Например, герои войны, про которых давно не говорят даже на пионерских съездах. Впрочем, и самих пионеров уже давно не было. Остались только галстуки в шкафах бывших пионерских вожаков. А этого мальчика интересовали пионеры-герои. Те самые, которые боролись с фашистами. Но путь от медпункта до отряда оказался слишком коротким. Дослушать рассказ Вани Роман не успел, его закрутили обыденные вожатские дела, и потом он так и не смог вернуться к этому разговору.
   Сейчас была такая возможность. Но, как и раньше, Роман не воспользовался ею. Ему было неудобно. Даже перед маленьким мальчиком. Он не любил лезть в чужие дела. Вожатый вздохнул и закрыл глаза. Когда он уже начал проваливаться в сон, услышал еще один тихий шорох. Роман понял, что Волчонок опустился на корточки. Дети всегда так делают, когда ставишь их в угол и перестаешь следить. Но он и не думал открывать глаза, снова просыпаться и наводить порядок.
   Но спать, когда рядом стоит или сидит наказанный ребенок, может только последний негодяй или садист. Роман таковым не был и поэтому сон у него незаметно куда-то улетучился, Остались лишь раздражение и досада человека, которому не дали поспать. Но мстить Ване за то, что он не дал ему отдохнуть, вожатый не собирался. Роман давно заметил, что к каждому ребенку в отдельности он относился с поразительным снисхождением. Сейчас рядом не было других детей, следовательно, можно было и пропустить мимо себя обязательное наказание провинившегося, чтобы неповадно было другим. Роман вообще не любил наказывать детей, поэтому сейчас ему казалось, что стояние в одних трусах на холодном полу даже в сандалиях было, пожалуй, слишком суровым наказанием. Никого другого Роман так бы не наказал. И тут вожатый поймал себя на мысли, что он просто расплачивается с ребенком за свое бессилие перед ним же.
   Роману стало обидно. Он снова почувствовал, как откуда-то изнутри начала появляться злость. Даже не злость, а непонятная сила, которая очень редко, но овладевала им и полностью подчиняла себе. В такие минуты Роман совершал такие поступки, которых потом стыдился и не мог забыть. Еще немного, и эта сила расправится с мальчиком, и Роман даже не успеет ничего сделать, чтобы предотвратить это.
   "А ведь я тоже волк, как и этот Волчонок", - вдруг подумал он.
   И от этой мысли Роману стало не по себе.
   Злость накипала. Роману стало страшно. Злость поднималась откуда-то снизу, из области живота...
   "Сейчас Волк разорвет Волчонка", - снова пронеслась в голове мысль, а вслед за первой тут же появилась и вторая. - "Нет! ВОЛКИ НЕ ЗАГРЫЗАЮТ ВОЛЧАТ"
   Роман резко поднялся с постели.
   Ваня испуганно вздрогнул и тоже встал на ноги.
   Кулаки Романа сжались. В глазах помутилось. А мозги прожигала одна единственная мысль:
   "ВОЛКИ НЕ ЗАГРЫЗАЮТ ВОЛЧАТ! ВОЛКИ НЕ ЗАГРЫЗАЮТ ВОЛЧАТ!"
   Роман увидел испуганные глаза мальчика. Он никогда не видел, чтобы дети так смотрели на него.
   "ВОЛКИ НЕ ЗАГРЫЗАЮТ СВОИХ ВОЛЧАТ!"
   Ваня задрожал.
   "Волчонок, - подумал Роман. - Он даже дрожит как щенок"
   Кровать под ним громко заскрипела. Это привело Романа в чувство.
   - Что это было? - спросил он.
   - Где? - это сказал Ваня. Страх еще не исчез с его лица.
   Роман поднял на Ваню слегка помутневшие глаза и посмотрел на него с удивлением, словно не мог понять, что он тут делает. Наконец он окончательно пришел в себя и сказал:
   - Иди в палату.
   Дважды просить себя Волчонок не заставил. Он исчез быстро и незаметно. Роман облегченно вздохнул и повалился в постель. - Это все от недосыпания, - пробормотал он.
  

* * *

  
   Волчонок прибежал в комнату, в которой жил вместе с тремя мальчиками, забрался в кровать и с опаской огляделся вокруг. Это была одна из его постоянных привычек. Оглядываться. За год, что он прожил в детдоме, Ваня этому очень хорошо научился. Опасность была всюду и могла догнать и свалить с любой стороны.
   Остальные мальчики крепко спали. Ага, так, значит, он и вправду мешал им спать? Ваня разозлился.
   - Гады, - буркнул он.
   Ему захотелось опять разбудить их и устроить какую-нибудь потасовку. Он даже дернул ногой и перевернулся на спину.
   И тут же почувствовал, как его постель стала мокрой и холодной. Ваня как ужаленный выскочил из-под одеяла. Трусы были мокрые насквозь, а на простыне растекалось огромное темное пятно, которое появилось благодаря целлофановому пакету, наполненному водой.
   Раздалось громкое торжествующее ржание.
   Не долго думая, Волчонок бросился на ближайшего соседа Максимку Зайцева и нанес ему кулаком удар в челюсть и тут же сам получил удар куда более сильный и увесистый. Максимка был в лагере не один. В одном с ним отряде находился его старший брат Антон, которому было одиннадцать лет. Антон был мальчик спокойный и не вредный, но за брата он вступался всегда.
   Ваня отлетел к стене и тут же бросился в новую атаку уже на обоих братьев. Но врагов было уже трое. В драку вмешался третий. Дениска Ладынин.
  

* * *

  
   Вечером начальник лагеря собрал всех работников в методкабинете на внеочередную планерку. Такого еще ни разу не было. Планерки проводились каждое утро, были, к счастью, короткие, так больше для видимости.
   Два года назад Роман тоже работал в этом лагере, тогда еще в пионерском. Порядок был железный. Шаг влево, шаг вправо - расстрел на месте. Работать было трудно, но с другой стороны и легко. Порядок был как при социализме. Утром трубит труба, поднимают флаг, гремят барабаны, дети все пересчитаны, и ни одного постороннего на территории лагеря. Все было как в аптеке. Роман порядок не любил, но уважал, а в работе с детьми считал просто-напросто первой необходимостью.
   Когда на заводе, на котором он работал, и которому все еще принадлежал лагерь, ему предложили поработать все лето с детьми, он сразу согласился. Предложение было выгодным. В лагере он будет получать зарплату после каждой смены, а здесь не увидит ее еще полгода. Опыт у него был. Человек он был не глупый. С детьми ладит нормально. Два раза уже работал в этом же лагере, сразу, как только демобилизовался из армии.
   Когда он начал работать в "Буревестнике" этим летом, то поразился, увидев, как изменилось здесь все за два года. Это был тот же лагерь и в то же время не тот. От прежней жизни не осталось и следа. Несколько дней понадобилось Роману, чтобы увидеть, что современный детский оздоровительный лагерь в сто раз хуже, чем его захудалый, еле державшийся на плаву завод, на котором кроме поголовного пьянства и безделья, ничего хорошего не было. Здесь же ко всему этому прибавился, чуть ли не содомический разврат, от которого у Романа, когда он это все увидел, волосы встали дыбом. Разврат процветал среди обитателей лагеря. Он был тихим затаившимся и незаметным днем, и буйным, циничным и совершенно бесстыдным ночью. Своими щупальцами он опутал каждый куст и уголок территории. Им занимались все! И взрослые и даже дети. Вожатые, повара, медсестры и спортинструктор с плавруком. И, конечно же, дети, которым, не хватало опыта, шли за его приобретением к "старшим товарищам", которые никогда не отказывали в учебе. А сам лагерь был похож на проходной двор. Кого тут только не было! Любой бомж и просто пьяница, которому негде и не с кем было выпить, мог спокойно завалить в лагерь и ночевать в нем, ходить в столовую и даже жить по неделе, а то и по две. Никого это не волновало. Всем на все было наплевать.
   А дети, вернее подростки видимо были собраны с самого дна общества. Это потом уже Роман понял, что сейчас в лагеря посылают детей только те родители, которым нужно от них избавиться хотя бы на лето. Поэтому было в норме вещей, что лагерь с самых первых дней превратился в публичный дом, где любой желающий мог удовлетворить свои физиологические потребности. Сексуальная революция, которая дошла и до нашей страны, в первую очередь вовлекла в свои ряды подростков. Они с гордостью и радостью подняли ее флаг и ринулись в сексуальные сражения.
   На Романа через две недели окружающие стали смотреть с жалостью и с пренебрежением, потому что он не переспал ни с одной девочкой из третьего или четвертого отряда, которым было по одиннадцать или двенадцать лет. Старшие девочки на него внимания и вовсе не обращали. Хотя Роман не был плох собой, он избегал всякого общения с девочками, девушками и женщинами старше девяти лет. Ему совсем не хотелось, чтобы однажды ночью, кто-то постучал в его дверь, и после того, как этому кому-то, открыли, он тихо проскользнул бы к нему в постель и стал требовать нежных ласк для своего, еще не развившегося тела.
   Роман благодарил бога, что ему достались малыши, которые таких хлопот не доставляли, а наоборот сами требовали, чтобы их оберегали от всего этого.
   Вожатый узнал, что в других отрядах некоторые малыши стали жертвами старших детей, и к своему отряду подросткам не давал приблизиться даже на десять метров. Он не собирался отдавать им напрокат тех детей, которых не навещают родители, за бутылку водки, как это делали другие вожатые под видом "шефской помощи".
   Насилие среди детей существовало, и все об этом знали, но делали вид, что ничего подобного нет в лагере. Как районные отделения милиции рапортуют, что успешно борются с детской преступностью в криминально-неблагополучных районах, что, в сущности, там никакой такой особой преступности не существует, а вся шумиха просто поднимается учителями, которые сами не справляются с подростками, так было и тут. Конечно, сексуальное насилие не было массовым и всеобъемлющим, но оно существовало и имело свои беззащитные жертвы. Роман понимал, что уже ничего не сможет изменить в этой ситуации, и ограничил свою правозащитную деятельность вверенным ему девятым отрядом.
   Теперь он сидел в уголке методкабинета, стараясь быть невидимым для большинства собравшихся, и думал о том, какая весомая причина заставила встрепенуться этот гадюшник. То же самое обсуждали и все присутствующие, многим из которых не терпелось разогнать своих детей по кроватям и начать очередную хмельную и веселую ночь
   Планерка началась. Как всегда, встал вечно потеющий и утирающий лысину начальник лагеря, который еще два года назад был великолепным "сталинским соколом", а теперь напоминал выжатую половую тряпку, и начал речь.
   - Вас наверно удивляет, что я собрал планерку вечером, - сказал он.
   Раздались смешки и первые недовольные реплики, за которые раньше смельчакам досталось бы на орехи.
   - Но дело, действительно, очень важное. Иначе бы соответствующие органы не стали ставить нас в известность и бить тревогу. Да, товарищи, мы тоже не должны закрывать глаза...
   - Хватит волынку тянуть! - выкрикнул кто-то. - Что случилось-то?
   - Я даже не знаю, что и сказать, - замялся начальник лагеря. - В моей практике такого никогда не случалось. История прямо-таки удручающая...
   Он окончательно заинтриговал присутствующих, и даже пустые девичьи разговоры прекратились. Больно уж растерянный и удрученный был у начальника голос.
   Кто-то опять выкрикнул, что наверно закрывают лагерь и всех лишают зарплаты. Шутника никто не поддержал. Все ждали, что скажет начальник. А тот опять протер огромным платком лысину и, откашлявшись, продолжил:
   - В наших лесах объявился волк. Хищник огромных размеров...
   Эта фраза действительно привела слушателей в шок. Люди ожидали чего угодно, но только не этого. Некоторое время в воздухе стояла томительная тишина. Потом одна молоденькая вожатая из отряда шестилеток, практикантка из пединститута, вдруг громко вскрикнула:
   - Ой, мамочка!
   И тишина разрушилась громкими восклицаниями, в которых были страх и недоверие, смех и возбуждение от находящейся рядом опасности. Лица молодых и взрослых людей, наверно, впервые за этот месяц стали серьезными и озабоченными. Но только на первое время. Потом снова стали раздаваться смешки и глупые реплики. Стали вспоминать сказки, Красную шапочку, волка и семерых козлят, кто-то из парней даже попробовал завыть. Девушки набросились на него с кулаками. Начальнику с великим трудом удалось восстановить относительную тишину. Когда он снова получил возможность говорить, то неожиданно вдруг окрепшим голосом, в котором вновь прозвучали стальные нотки, объявил:
   - Шутки шутками, а я вынужден объявить в лагере чрезвычайное положение!
   Кто-то присвистнул.
   Начальник грозно сверкнул очами. Он не смотрел так на подчиненных уже очень давно. Его взгляд подействовал устрашающе, и порядок был наведен.
   - С этой минуты, - грозным голосом продолжил начальник лагеря, - ни один человек не может покинуть территорию лагеря без моего личного письменного разрешения. Ни один человек! Если за территорией лагеря окажется ребенок, то наказан будет вожатый или воспитатель из отряда, в котором этот ребенок числится. Наказание будет очень суровым, вплоть до выговора и увольнения. Сейчас каждый в обязательном порядке примет письменное обязательство, где черным по белому напишет, что... в общем, я продиктую...
   Далее была процедура написания расписки, которая по сути своей меняла весь образ жизни в лагере.
  

* * *

  
   Роман вернулся в отряд и проверил все палаты с детьми. На всякий случай пересчитал. Все были на месте. Маша и Лариса посмотрели на него после этого с жалостью.
   - Думаешь, кого-нибудь волк унес?
   Роман промолчал и ушел в свою комнату. Девчонки хмыкнули и презрительно переглянулись. Они искренне считали, что им не повезло с напарником. Он, конечно, работает, но лучше бы он больше бездельничал и больше смотрел на них. У других девчонок парни что надо, не то, что у них. Все это вожатый прекрасно знал, но это его нисколько не волновало. Зайдя в комнату, он повалился на постель и тут же уснул. Про планерку он уже не помнил, про волка тоже. Сон навалился на него всей своей тяжестью и заставил забыть обо всем на свете.
   Утром он встал, как обычно в половине шестого и, быстро умывшись, отправился на планерку. Маша с Ларисой уже были в методкабинете и болтали с кем-то из парней. Планерка прошла быстро. Еще не до конца проснувшиеся вожатые и воспитатели больше не реагировали так бурно на рассказ начальника про волка, который шныряет вокруг скопища детских лагерей и выискивает себе жертву среди детей. Он что-то еще рассказывал о действиях милиции, егерей и вызванных из города опытных охотников на волков.
   - В общем, так, товарищи, пока волк не будет пойман, мы с вами будем находиться в лагере, который находится на осадном положении, - закончил он речь.
   Он еще немного бубнил про ответственность, которую несет каждый из них, но потом наступило время подъема, и все разошлись по отрядам.
   Среди детей весть о появлении волка разнеслась с моментальной скоростью. Неизвестно откуда они узнали, но лагерь стал похож на гудящий улей. Все с упоением обсуждали случившееся. Вожатые поняли, что для них наступили тяжелые времена. Удержать ораву мальчишек, которые стали рваться в лес, чтобы поймать волка, было невероятно трудно. А управлять детьми, которых уже успели распустить, стало почти не под силу. Пришлось всем, как и начальнику лагеря, припомнить, как это делается, и взять в руки вожжи. Дети, естественно, ответили возмущением, а подростки тут же подняли самый настоящий бунт. В лагере началась война. Еще недавно либеральные педагоги, которые позволяли питомцам ходить на головах, стали вдруг тиранами и угнетателями. В один миг между детьми и взрослыми выросла стена непонимания.
   Только в девятом отряде не произошло никаких изменений. Роман с самого начала смены навел среди своих детей строгую, но справедливую дисциплину, и поэтому ему не пришлось перестраиваться, как другим. Все шло своим чередом. Мальчики играли в футбол, девочки бегали друг за другом и постоянно ябедничали вожатым обо всем, что происходит в отряде, и кто что вытворяет. Словом, жизнь была размеренная и без особых впечатлений один день.
   На следующий день одна маленькая девочка увидела волка.
   В лагере поднялась настоящая паника. Вожатые бегали по территории, собирали детей и загоняли их по палатам, а сами вооружались, кто чем мог. Вокруг каждой дачки сновали наспех созданные отряды самообороны с лопатами, ломами и дубинами. В них естественно были только представители сильного пола. Они обшарили каждый куст и каждый уголок, но ничего кроме огромного количества использованных презервативов и разбитых бутылок не нашли.
   Наступила ночь. На небе показалась круглая луна. Лагерь невозможно было узнать. Если раньше после отбоя жизнь в нем только начиналась, то теперь, казалось, лагерь вымер. Ни одного человека не было на улице. И взрослые, и дети сидели в дачах, окна которых были закрыты ставнями, а двери не только заперты на замок, но еще и подперты надежными палками или какими-нибудь инструментами.
   Начальник лагеря сидел в своем кабинете и молил бога, чтобы волка не нашли как можно дольше, ну и естественно, чтобы он не вздумал в самом деле оказаться на его территории.
   В комнатах вожатых разговоры и мысли, конечно, были другие. Одни утверждали, что начальник нарочно придумал эту историю про волка, чтобы навести в лагере с ее помощью порядок, другие говорили, что волк существует на самом деле, и лучше быстрее эвакуировать лагерь в город. Разговоры приправлялись водкой и нехитрой закуской, а потом сменялись занятиями сексом.
   Нельзя за один день искоренить устоявшиеся привычки. Можно лишь загнать их в подполье.
   Только в девятом отряде вожатые вели монашеский образ жизни. Роман проверил запоры, окна и двери, и когда удостоверился, что все в порядке, занялся проверкой детей. Маша и Лариса наотрез отказались иметь с ним какие-либо дела, заперлись у себя и стали о чем-то тихо шушукаться, изредка в их комнате раздавались взрывы смеха. Роману на них было плевать. Он начал с палат, где жили девочки, и в первой же ему пришлось задержаться. Девочки дрожали от страха и стали умолять вожатого посидеть с ними. Он посидел немного с ними, рассказал какие-то старые смешные истории. Так прошел целый час. Девочки из других палат узнали, что в первой сидит вожатый, и стали требовать, чтобы он пришел и к ним. Никто не хотел спать. Все хотели, чтобы вожатый был с ними. Мальчики тоже расшумелись и стали кричать, что они тоже боятся волка. Вожатый должен быть и с ними. Оказалось, что пока Роман возился с девочками, мальчишки от страха собрались в одной палате по двое-трое в одной кровати и рассказывали друг другу страшные истории и до того сами себя напугали, что Роману стало их жалко. Но поддаваться слабости он не собирался, велел всем разойтись по местам.
   Вот после этого и случилось то, от чего у Романа стало холодно и противно в груди. Когда он разогнал мальчиков по постелям и пересчитал их, то обнаружил, что одна кровать осталось пустой и даже не разобранной.
   Это была кровать Вани Никаншина.
   С безумием в глазах Роман ворвался к напарницам и напугал их чуть не до смерти страшным сообщением. Они, как и он вначале не поверили в случившееся.
   - Может, он где-нибудь спрятался? - спросила Лариса. Губы у нее дрожали, руки тряслись.
   Стали всем отрядом искать Ваню. Роман очень быстро заметил, что братья Максим и Антон, а также Дениска Ладынин, мальчики из палаты, в которой жил Ваня, ищут не очень старательно. Словно уверены, что в даче Никаншина нет. Он сразу понял, что у них с Ваней опять что-то произошло. Не теряя ни минуты, Роман отвел их в свою комнату и учинил строгий допрос. Мальчишки и сами были всерьез напуганы, поэтому не стали ничего скрывать, и рассказали вожатому, что у них случилось.
   Про их очередную драку из-за пакета с водой Роман уже знал. Тогда он встал на сторону Никаншина и наказал братьев и Ладынина, впрочем, не очень строго. Но он так редко вступался за Ваню, что в этот раз остальным мальчикам это очень не понравилось. И они стали травить Никаншина с новой силой. Ваня, конечно же, оказал им сопротивление, и тогда, наученные кем-то из ребят из старшего отряда, они устроили ему темную. Вечером, когда он вошел в спальню и разделся, был выключен свет, на него накинули простыню и...
   Роману чуть не стало плохо, когда он это услышал.
   - Мы его не сильно били, - чуть не плача говорил Дениска. - Мы хотели пошутить, а он после этого взял и ушел на улицу. А потом ты дачу уже запер...
   - Почему вы мне сразу не сказали? - закричал на них Роман.
   Мальчишки стояли перед ним виноватые и жалкие. В одних трусах и босиком. Шмыгали носами и смотрели в пол.
   - Где теперь его искать? - сам себя вслух спросил Роман.
   - Да тут он вокруг дачи ходит, в окошко стучит, пугает, - успокаивающим голосом сказал Антон.
   - Ага, - подхватил Дениска, - волком воет. Мы тебе просто не говорили.
   - Давно он убежал? - уже более спокойным голосом спросил Роман.
   - Не очень. Как раз перед тем, как ты начал окна закрывать.
   - Господи! - простонал вожатый. - Он же там, наверно, уже умер от холода! Он хоть оделся, когда убежал, или прямо так?
   - Прямо так, - буркнули мальчишки.
   - Убью! - неизвестно, кому крикнул Роман и бросился к двери.
   Когда он выскочил из дачи, с шумом и грохотом открыв дверь, то на углу дома сразу увидел Ваню.
   Мальчик тоже его увидел и бросился в темноту.
   - Никаншин, стой! Остановись! - крикнул Роман и помчался за ним вдогонку.
   В темноте почти ничего нельзя было разглядеть, но Ваня действительно был лишь в одних трусиках, и они белели в ночи маленьким бледным пятнышком. Роману это дало возможность не потерять мальчика из виду и продолжать преследование. Бежать было невероятно трудно, тем более что мальчик не выбирал дороги, а это ему с его малым ростом было намного легче, чем вожатому. Один раз Роман даже потерял его из виду и, запыхавшись, остановился. Стал оглядываться вокруг и вслушиваться в тишину. Сразу услыхал, как где-то слева трещат сучья и ветки. Кинулся туда.
   - Ваня! - Роман еще раз решил сделать попытку дозваться мальчика.
   Мальчик не остановился.
   - Стой, дурачок, я тебе ничего не сделаю! - Роман был готов на все, чтобы вернуть Волчонка. Он нисколько на него не злился и, конечно, меньше всего на свете думал о том, что у него будут из-за мальчика неприятности по работе.
   Волчонок ему и в этот раз не поверил: уж слишком грозный топот раздавался за его спиной. Дети не верят словам, они верят только своим чувствам. В этот раз чувство обмануло Волчонка, поэтому он бежал. Слышал за собой прерывистое дыхание вожатого и бежал.
   Роман уже готов был схватить ребенка за плечо и остановить, но что-то толстое попалось ему под ноги, и, чертыхнувшись, он повалился на землю. Когда вожатый встал, мальчик снова был далеко. Мелькнули в темноте его белые трусы и тут же пропали.
   "Там же лес, - подумал вдруг Роман - куда его черт несет?"
   Он встал и поплелся в ту сторону, куда убежал Ваня. Наткнулся на деревянный забор. В темноте не сразу нашел всем в лагере известную дырку, с трудом пролез в нее и очутился прямо в лесу.
   В ночном лесу.
   Обернулся назад и увидел на заборе маленький белый лоскуток. Значит, он не ошибся: Ваня удрал в лес, оставил на заборе кусок своих трусов, наверно очень спешил. Роман снова прислушался. Видимо у него был талант на ловлю детей. И он услыхал мальчика. Даже не услыхал, а словно почувствовал и уверено пошел. Не побежал, а пошел. Ночью в лесу не побегаешь.
  

* * *

  
   Восьмилетний мальчик тоже долго не смог бегать по ночному лесу. Когда он оказался в самой гуще кустов и деревьев он остановился. Настала пора оглядеться и привести в порядок мысли.
   Ваня огляделся и только сейчас понял, что вокруг него лес и очень темно.
   И СТРАШНО.
   И ОЧЕНЬ ТИХО.
   Мальчик заплакал. Он даже не мог понять, как здесь очутился и почему бежал от Романа. Ему захотелось вернуться в отряд к противным и ненавистным мальчишкам, нырнуть в постель и поплотнее завернуться в тонкое лагерное одеяло...
   НО ВОКРУГ БЫЛ ЛЕС.
   Ваня от страха даже не мог придумать, в какую сторону он должен идти. Но стоять в лесу ночью было так страшно, что он пошел туда, откуда, как ему показалось, прибежал.
   Он хотел крикнуть и позвать Романа, но голос его не слушался. Он лишь тихо что-то провыл и пискнул, как мышка. Ему было очень холодно. Кожа покрылась пупырышками, и даже прикасаться к себе было неприятно: от этого становилось еще холоднее. По земле было больно идти. В босые ноги постоянно что-то впивалось. Ребенку казалось, что его оставили здесь в лесу очень давно, а на самом деле прошло не больше двух минут. Глаза стали привыкать к темноте. Но лучше бы они продолжали ничего не видеть. Деревья и кусты, которые днем кажутся такими знакомыми и безобидными вдруг превратились в чудовищ, которые жаждут человеческой жизни...
   Вдруг неожиданно стало светлее. Это в пространство между кронами деревьев заглянула луна. Белый луч упал на мальчика и вырвал его из тьмы леса. Но от ее света стало еще страшней. Ваня громко заплакал. Слезы вдруг прорвались сами собой. Лес огласился детскими рыданиями.
   Но плакать Ване пришлось всего несколько секунд.
   Голос пропал, и все звуки застряли в горле. Ваня почувствовал, что сейчас сделает то, что в его возрасте мальчикам делать уже не полагается, - описается.
   Любой другой на его месте, даже совершенно взрослый мужчина, получил бы разрыв сердца.
   Мальчик увидел глаза. Два глаза. Они внимательно смотрели на него из темноты.
   И ГОРЕЛИ.
   А ЗА НИМИ БЫЛО ЧТО-ТО БОЛЬШОЕ И ТЕМНОЕ.
   Теперь и вспомнились все разговоры про волка.
   Глаза приблизились.
   - Мама! - тихо сказал Ваня.
   Он не описался. Он просто повалился на землю.
   Прямо на волка.
   Волк увидел, что на него падают, и отошел в сторону.
   Ваня упал рядом.
   Волк подошел к лежащему мальчику и наклонил свою морду прямо к его лицу.
   В темноте блеснули белые клыки.
   Волк стал обнюхивать человеческого детеныша. Запах ему был незнаком, но почему-то приятен. Он даже чихнул, после того как засунул свой нос мальчику в ухо. Затем...
   ...затем лизнул его в лицо.
   ВОЛКИ НЕ ЗАГРЫЗАЮТ ВОЛЧАТ.
   Этот волк тоже не собирался сделать Ване ничего плохого. Он не собирался ЗАГРЫЗАТЬ ЭТОГО ВОЛЧОНКА. Он просто захотел взять его с собой и осторожно, как это умеют делать только волки, стал примериваться пастью к его плечу.
   "Какой большой волчонок - мог бы подумать волк, если бы он умел думать, - сразу и не ухватишь".
   Но тут шерсть на нем стала дыбом. Волк почувствовал опасность. Эта опасность с шумом приближалась к нему.
  

* * *

  
   Когда в ночи раздался детский крик, Роман бросился в его сторону, не разбирая дороги, и один раз опять упал. Но крик оборвался так же неожиданно, как и начался. Вожатому стало невыносимо тоскливо от предчувствия чего-то страшного и необратимого. Собрав все силы, он пробежал еще десяток шагов, после чего оказался на открытом и освещенном луной месте.
   В первую секунду Роман остолбенел. Ему показалось. что его вырвет от того, что он увидел. Но страха никакого не было. Даже тогда, когда он понял, что с Ваней все кончено. Вряд ли человек может подумать другое, увидев ребенка в пасти волка...
   Волк дернулся и зарычал. Он стоял над лежащим мальчиком и был готов вступить за него в борьбу с кем угодно.
   Роман тоже не собирался отступать. Он сделал шаг вперед, готовясь к схватке не на жизнь, а на смерть.
   Волк ощетинился и подал назад...
   Это все досужие домыслы, что волки нападают на людей. Волк никогда не нападет на человека, даже если тот залез в его логово и крадет волчат. Волки единственные хищники, которые не защищают своих детенышей от человека.
   Он бы ушел обратно в лес, но Роман сделал еще один шаг вперед и, видимо, сделал слишком резкое движение правой рукой. Волк издал звук, похожий на тот, который издают собаки, когда люди пинают их в бок, и бросился на человека.
   Человек сделал шаг в сторону, он даже сам не понял, как это произошло, но волк промахнулся.
   Так бывает. Очень редко, но бывает.
   Волку стало стыдно. Он заскулил, как щенок, и исчез в лесу.
   Только после этого Роман почувствовал невыносимую боль в правой руке, словно ее обожгло раскаленным железом. Рукав рубашки стал горячим. Он понял, что это кровь...
   Но ему было не до себя. Несколько секунд Роман простоял, не решаясь подойти к поверженному ребенку. Он никогда не видел мертвых детей и очень не хотел, чтобы это произошло. Но надо было идти. Может еще не все кончено?
   Надежда зажгла слабый огонек в душе Романа, и он подошел к мальчику.
   Ваня лежал на спине. Роман увидел его бледное лицо, и не столько умом, сколько каким-то седьмым чувством понял, что мальчик жив...
   Человек редко испытывает истинное настоящее чувство радости. Наверно, всего несколько раз в жизни. Роман сейчас испытал именно такую радость, когда взял на руки уже начавшего приходить в себя Ваню.
   Мальчик застонал. Роман прижал его к себе и подумал, что больше ни за что не даст его в обиду. Никому. Люди всегда полны благородства к тем, кого они спасли.
   - Теперь все будет хорошо, - пробормотал вожатый, обращаясь то ли к себе, то ли к ребенку.
  

* * *

  
   - Смотри, волк! - закричал младший лейтенант Терентьев.
   Двое его напарников завертели головами и тоже увидели волка. Тяжело дыша, он бежал к реке.
   - Может, это собака? - спросил рядовой Арсентьев.
   - Какая тебе собака? - уже шепотом сказал младший лейтенант. - Смотри, как у него, гада, хвост струится прямо по земле. У собак он всегда вверх торчит. А ну за ним!
   Выхватив пистолеты, милиционеры побежали за волком.
   Тот бежал не спеша, словно делал это просто для собственного удовольствия. Бежал красиво и плавно. Казалось, его лапы даже не касаются земли. Даже когда Терентьев выстрелил в него, он ни на йоту не увеличил скорости.
   Видимо, младший лейтенант промахнулся. Из-за того, что он сделал это перед подчиненными, милиционер разнервничался и промахнулся еще два раза. А ведь он был лучший по стрельбе во всем отделении!
   - Ах ты, зараза! - выругался он и побежал за волком во всю силу своих легких.
   Двое его рядовых Арсентьев и Егоров бежали за ним. Они не стреляли, только пыхтели, стараясь не отстать от командира и не потерять его из вида. Они не могли понять, зачем это нужно - гоняться за волком или за собакой ночью, когда можно пойти куда-нибудь отдохнуть после утомительного вечернего дежурства.
   Но лейтенант бежал. Охота захватила все его естество. Им овладел азарт. Он был азартным человеком.
   Тишину ночи прервали еще два пистолетных выстрела, перебудив детей и всех остальных обитателей близлежащих лагерей, которых здесь было как грибов.
   Только теперь волк побежал быстрее. И все-таки он не свернул в лес, который был всего лишь в десятке шагов от него, а с еще большей уверенностью устремился к реке.
   Зачем понадобилась волку Волга?
   Волки не могут жить без воды. Неужели он так хочет пить?
   Обо всем этом на ходу думал младший лейтенант, во что бы то ни стало поклявшийся убить зверя.
   Вот и река. Огромная и величественная. Ночью она кажется еще шире, чем днем.
   Волк с шумом бросился в воду и поплыл.
   Через несколько секунд на том месте, где волк вбежал в воду, уже стоял Терентьев. Он тщательно прицеливался в темневшее в воде движущееся пятно.
   Остальные милиционеры сильно отстали. Они уже не бежали, а шли, тихо проклиная свою жизнь. Когда прозвучали три выстрела, они вздрогнули.
   - Полгода работаю с младшим, а все не могу привыкнуть к его выходкам, - поделился с Арсентьевым Егоров.
   - Что ты хочешь? - сказал ему Арсентьев, - УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ кого-то, как он там говорит?
   Когда он подошли к младшему лейтенанту, тот стоял, чуть ли не по колени в воде и всматривался в темноту.
   - Не пойму, то ли попал, то ли нет, - тихо проговорил он себе.
   - Ладно, лейтенант, - утешил его Егоров, - завтра утром около плотины найдут твою собаку с целой обоймой в брюхе, и получишь ты свою премию.
   Терентьев уловил в его словах издевку и взбесился.
   Рядовой Егоров! - истеричным голосом закричал он, - не смейте со мной так разговаривать!
   Егоров не стал с ним препираться. Младший лейтенант работал всего несколько месяцев, а уже прослыл довольно вредным и обидчивым офицером. Егоров просто отошел в сторону. В данном случае он очень хорошо понял, почему младший лейтенант так расстроен...
   Арсентьев оказался хитрее. Он тоже минуту всматривался в воду, а потом уверено сказал:
   - Не, точно вы попали, товарищ младший лейтенант. Вон она плывет, ваша собака.
   - Да не собака это, - уже более спокойным голосом сказал Терентьев, - а волк. Сколько вам говорить?
  

* * *

  
   Неприятности начались у Терентьева на следующий же день.
   Сначала жена ему устроила скандал по поводу его несвоевременного возвращения домой, на два часа позже обычного, и ничего не хотела слушать про дежурство и внеурочные. А ведь жена офицера милиции! Когда же он попытался рассказать ей про волка, то она пришла в ярость, думая, что теперь он над ней издевается напрямую.
   В подавленном настроении он пошел на работу, и был, как громом оглушен приказом майора Емельянова отправиться на плотину Н-ского водохранилища и заняться найденным там утопленником.
   Терентьев никогда еще не имел дел с трупом. Ему заранее стало нехорошо. С ним опять ехали Егоров и Арсентьев. Теперь они смотрели на младшего лейтенанта без снисходительности. Такое бывает с каждым милиционером, когда он идет на свое первое дело с трупом. А некоторые так и не смогли к этому привыкнуть, и для них это стало трагедией их работы.
   Естественно, что Егоров и Арсентьев и сами не были счастливы от перспективы возиться с покойником, да еще с утопленником. Каждый ехал с гнетущим чувством и пытался отвлечься хоть самым пустым разговором.
   На плотине их встретили парни, работающие на электростанции. Они возбужденно что-то говорили, но до Терентьева почти не доходил смысл их речей. Милиционеры прошли на низенькую пристань, которая уходила в воду прямо у плотины. Там уже колдовали осводовцы.
   Терентьев увидел голую ступню белую, как мел, и пошатнулся. Егоров его поддержал. Женщина из подразделения суд медэкспертизы уверенно прошла мимо них и стала задавать присутствующим вопросы. Защелкал фотоаппарат.
   Прозвучало слово "убийство". Оно подействовало на Терентьева, как удар молнии. Он понял, что пора брать себя в руки и подошел к эксперту. Это была очень крупная и уверенная в себе баба, без каких бы то ни было эмоций делавшая свое дело. Ее вид подействовал на младшего лейтенанта отрезвляюще. Он тоже достал папку для протокола, вытащил ручку и взглянул на утопленника.
   Это был мужчина невысокого роста. Совершенно голый. Он лежал на спине.
   - Отлично выглядит, - как бы, между прочим, сказала Терентьеву эксперт. - Утонул этой ночью, не раньше. А ну переверните его на живот.
   Ее помощник наклонился над трупом, взял его за плечи и перевернул.
   - Так, - эксперт удовлетворенно хмыкнула, - на лицо пулевые раны. От пистолета. Стреляли на дальнем расстоянии. Тебя как зовут-то, молодой? Записывай, слышь? Ты чего застыл? Пиши. Я, что ли, за тебя писать буду?
   Терентьев дрожащей рукой стал выводить какие-то каракули в протоколе, потом не выдержал, позвал Арсентьева и приказал ему заполнять протокол вместо него.
   - Труп, наверно, в город увезут? - спросил он на обратном пути Егорова. Он его хоть и недолюбливал, но все равно считал более опытным в службе человеком.
   - Туда. А сегодня вечером телек смотри. Покажут его портрет, может, его жена и признает.
   Егоров засмеялся.
   Терентьев отвернулся от него и стал смотреть в окно мчавшейся "Волги".
   Прошло несколько дней, и младший лейтенант уже начал забывать про дело с трупом. Ему повезло: труп оказался безобидный. Он слышал про случаи, когда ребятам приходилось иметь дела с телами уже полуразложившимися, вздувшимися или расчлененными. Его труп, как сказала баба эксперт, был как огурчик - чистенький и свеженький. Только две маленькие дырочки в спине.
   Впрочем, это уже дело уголовного розыска.
   К несчастью, дело это оказалось для Терентьева совсем не чужим. Таким не чужим, что ближе не бывает. Дорого обошлась младшему лейтенанту ночная погоня за волком...
   Все началось, когда его неожиданно вызвал к себе полковник Викторов, начальник областного отдела. Он сидел в кабинете вместе с майором Емельяновым, и, когда Терентьев вошел, они оба воззрились на него с нескрываемым любопытством.
   Далее между ними произошел длинный и очень странный для Терентьева разговор, суть которого заключалась в том, что как показали данные различных проверок, человек, которого нашли в Волге несколько дней назад, был застрелен из пистолета Макарова. Далее проверка показала, что этот пистолет, из которого был убит найденный в реке мужчина, являлся табельным оружием с серийным зарегистрированным номером. Терентьев почувствовал, как у него из под ног начала уходить земля, когда полковник Викторов сообщил ему, что это его, младшего лейтенанта Терентьева, оружием был застрелен утопленник...
   - А теперь, дорогой, - сказал, грузно садясь в кресло, полковник, - пока ты здесь среди своих, расскажи нам, как все это произошло и с каких это пор милиционеры стали отстреливать неизвестных мужчин.
   Терентьеву нечего было сказать. Он не понимал, что с ним происходит, что ему говорят, и чего хочет от него добродушный полковник Викторов. Он смотрел на своих начальников взглядом, полным такого выразительного недоумения, что будь перед ним кто-нибудь другой, он бы никогда не поверил в тот бред, который про него несли. Но полковник Викторов и майор Емельянов были стреляные воробьи. Они не собирались верить честным глазам младшего лейтенанта. - Так, значит, ты не стрелял три ночи назад, если я тебя правильно понял? - спросил полковник Викторов.
   - Так точно, стрелял, - подавленно сказал Терентьев. - Но я стрелял не в человека...
   - Вот как? - полковник оживился. - А в кого же тогда?
   - Так точно, товарищ полковник. Не в человека. Я стрелял в волка.
   Полковник даже крякнул.
   - В волка? В какого такого волка? Ты что нам голову морочишь?
   - Никак нет. В волка. У нас же до сих пор тревога не свернута по поводу волка.
   - Ага, кажется, начинаю понимать, - пробормотал полковник после того, как Емельянов что-то долго ему нашептывал. - Свидетели есть?
   - Так точно. Рядовые Егоров и Арсентьев. Они были со мной, когда я стрелял.
   Далее стражи порядка еще что-то долго говорили между собой. Вызвали Егорова и Арсентьева, допросили их и долго думали, что же все-таки произошло. И что это за мужик, которого нашли в Волге. Но этот вопрос так и остался неразрешенным. Зато у Терентьева, Егорова, Арсентьева и их начальников целый месяц болела голова по поводу ночных выстрелов.
   Но этим история Терентьева только началась. Он с того дня, как узнал, что его пули убили незнакомого человека, затосковал и понемногу стал отключаться от происходящих вокруг него событий. Люди начали замечать за ним странности. Он стал заговариваться и нести разную чушь. Говорил что-то про волка, про утопленника. В конце концов в милиции стали собирать на него документы, чтобы с почетом отправить на пенсию по инвалидности. Как никак, но он был двоюродным племянником генерала Кочубова...
   Но провожать его на пенсию не пришлось. С младшим лейтенантом произошел несчастный случай, глупый, как все несчастные случаи. Когда он вечером пошел в дежурный магазин, чтобы по приказу жены купить свежего белого хлеба, на него накинулась огромная бездомная собака. Несчастный младший лейтенант бросился от нее наутек, выбежал на дорогу и был сбит грузовиком, ехавшим на высокой скорости. В больнице "скорой помощи", куда его привезли, он и скончался. Пришел в сознание перед самым концом, широко открыл глаза и закричал на склонившихся над ним врачей:
   - Волки, волки! Я не стрелял! Не стрелял!..
   И умер.
   В газете даже поместили некролог с сообщением о его смерти.
  
  

* * *

  
   Маша и Лариса встретили Романа на улице перед дверью в дачу. Они и в самом деле были напуганы невероятно. Когда увидели вожатого с мальчиком на руках, облегченно вздохнули и обрадовались совершенно искренне. Когда вошли внутрь и увидели, что Роман истекает кровью, то снова страшно испугались, но не растерялись и тут же принялись за дело.
   Они все четверо, Роман так и не выпустил из рук съежившегося Ваню, вошли в его комнату, и девушки сразу занялись и мальчиком и вожатым.
   Ваня почти не пострадал. У него на плече красовались три крупные царапины, и больше на нем, как не искали дотошные вожатые, ничего не было. Даже ступни ног не побились во время бега по земле, усыпанной сосновыми иголками и шишками.
   Зато Роман пострадал очень серьезно. Кровь из его раны на руке лилась ручьем.
   - Где это тебя так? - с участием спросила Романа Маша.
   - Волк, - ответил тот.
   Глаза девушек расширились от изумления.
   Роман в нескольких словах рассказал, что с ним произошло.
   Он сделал это без всякого желания похвастаться, просто он только сейчас окончательно понял, что с ним и Ваней случилась удивительная история. Он рассказывал обо всем девочкам, а ему казалось, что все это было не с ним, а с кем-то другим. И вовсе не он вытащил мальчика, можно сказать, из пасти волка. Такое бывает только в кино. В жизни такого не бывает...
   Рана на руке, однако, говорила о другом. Царапины на плече мальчика тоже.
   Девушки очень неплохо обработали рану и забинтовали Роману руку. Ване тоже досталось. Лариса выкрасила его йодом, и он стал коричневым, как негритенок. Царапины на плече мальчика были крупные, но неглубокие. Практически он отделался только испугом.
   Когда закончили с ранами, стали обсуждать, что делать дальше. Сообщать про случившееся начальнику лагеря или не сообщать? Вопрос был сложный и деликатный. Все трое, вернее все четверо, нельзя забывать про Ваню, понимали, что для них это может кончиться трагически. Кое-кому раскаяние грозило увольнением или выговором, кое-кого за бегство после отбоя обязательно отчислят из лагеря и вернут в интернат... Никого такая перспектива не устраивала.
   Через несколько минут разговора решили это дело похоронить в собственном архиве и не доводить его до общественности. Это всех устраивало. С Вани взяли слово, что он не будет распространяться о волке среди детей и взрослых. Мальчик, который все еще дрожал от испуга, охотно поклялся, что будет нем, как могила.
   Все, казалось, было улажено, и компания уже готова была разойтись, но тут Маша вдруг что-то вспомнила и недобро посмотрела на Романа и Ваню.
   - Мы забыли самое главное.
   - Что?
   - Волк, - трагическим голосом сказала Маша. - Он ведь вас, получается, укусил. Он укусил вас? Укусил?
   Роман не понимал, что так удивляет напарницу, но вынужден был с ней согласиться.
   - Укусил.
   - И Никаншина укусил? Укусил? Говори. Ты же говорил, что волк держал его в зубах. Держал?
   - Держал...
   - Конечно, держал, - уверено сказала Лариса. - У него все плечо в следах от его зубов. Как это он не успел...
   - Вот об этом мы уже молчать не можем, - Маша сказала это таким трагическим голосом, что всем, кто ее слышал стало не по себе.
   - О чем ты говоришь? - спросила ее Лариса.
   - Бешенство, - уже спокойным, но обреченным голосом сказала
   Маша.
   - Что ты имеешь в виду?
   Машу действительно никто не понимал.
   - Какие же вы глупые! - она даже возмутилась. - Волк, или кто там был, мог быть бешеным! Если это так, то вы оба, - она кивнула на Романа и Ваню, - через две недели умрете от бешенства.
   На лицах мальчика и Романа появилась растерянность.
   Это действительно была проблема.
   Вожатые понимали, что, пожалуй, им придется идти на покаяние к начальнику лагеря в надежде на помилование. По комнате пронесся вздох разочарования. Несколько минут все томительно молчали. Вдруг, когда уже никаких предложений не было, Лариса хлопнула себя ладонью по лбу.
   - Кажется, я знаю, как это уладить! Тебе, Роман, надо завтра самому во время тихого часа зайти в медпункт и сказать, что вас с Никаншиным укусила собака. Незнакомая собака. Она бежала мимо и напала на Ваню. Ты, Роман, его спас, но она вас успела покусать. И все это произошло перед завтраком. То есть завтра. Так что в принципе этого еще не произошло. А Ваня эту ночь переночует у тебя в комнате, чтобы мальчишки ни о чем не узнали. Мы им скажем, что нашли Никаншина на чердаке. Так что получится, что он никуда из дачи и не убегал.
   Все посмотрел на Ларису с восхищением. Особенно Ваня Никаншин. Он никогда не видел, чтобы взрослые, да еще и педагоги, так здорово врали.
   План Ларисы оказался гениальным. Только...
   Только со следующего дня Роман и Ваня Никаншин, взявшись за руки, отправились в медпункт, где им обоим после небольшого допроса сделали прививку от бешенства. Очень больную прививку. И мальчика, и вожатого просто согнуло после того, как игла выходила из их животов.
   - Посидите на кушетке, отдохните, - посоветовала им врач лагеря Анна Васильевна, - а завтра приходите в это же время.
   - Завтра? - Роман был поражен. - Зачем?
   В страдающих глазах Вани стоял тот же вопрос.
   - Как зачем? На прививку.
   - На какую прививку? - пролепетал Роман.
   - От бешенства. Что ты удивляешься, Рома? Мы только начали курс. Еще тридцать девять уколов.
   - Тридцать девять уколов! - Роман только сейчас вспомнил, что от бешенства и в самом деле делают сорок уколов в живот. Это знает каждый ребенок. Вожатый почувствовал, как в ужасе прижался к нему Ваня, и посмотрел на него с сожалением.
   Ваня увидел в глазах вожатого немой упрек и понял, что тот тоже боится уколов.
   ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТЬ УКОЛОВ.
   Так они стали товарищами по несчастью.
   Это было их ПЕРВОЕ НЕСЧАСТЬЕ.
   Дни пошли один за другим. Так как больше о волке не было слухов, лагерь начал понемногу успокаиваться. Но начальник лагеря, пользуясь тем, что не было никаких сообщений о поимке или ликвидации хищника, чрезвычайное положение не отменял. Это, конечно, вызывало сильное недовольство и среди детей, и среди взрослых, но он был непоколебим как скала, отчего некоторые самые отъявленные нарушители дисциплины даже его зауважали.
   Роман и Ваня Никаншин аккуратно каждый день ходили на прививку. Ежедневные страдания их сильно сблизили. Роман строго настрого запретил детям приставать к Ване и неуклонно за этим следил. Но и сам Ваня сильно изменился после той ночи. Он стал намного спокойней в отношениях с другими детьми. Претензий на лидерство больше в нем не наблюдалось. Ребенка словно подменили. Он перестал драться, спорить и ссориться со всеми подряд и даже стал избегать детского общества, предпочитая ему одинокие прогулки по территории лагеря. Он мог часами сидеть в кустах и о чем-то подолгу размышлять. Когда дети все-таки делали попытки вывести его из себя, то у них ничего из этого не получалось. Ваня просто не обращал на них никакого внимания. В конце концов, от него отстали. Он стал жить спокойной и размеренной жизнью. Если, конечно, жизнь восьмилетнего мальчика можно назвать размеренной. В общественной жизни он никак себя не проявлял, не участвовал ни в каких мероприятиях, в игры включался неохотно, и очень часто пропадал из поля видимости вожатых. Романа это особенно не волновало. Ваня перестал плохо себя вести, и теперь вожатый на него почти не обращал внимания. Он вспоминал про него только, когда надо было отправляться на прививку от бешенства.
   Ох, как надоели эти каждодневные мучения! Живот превратился в какой-то сгусток боли, которая не покидала ни на одну минуту в сутки и напоминала о себе даже во сне. Каждый раз, когда они шли в медпункт, Роман заглядывал Ване в глаза и спрашивал:
   - Страшно?
   - Страшно, - каждый раз честно признавался мальчик.
   - И мне страшно, - вздыхал Роман. - Но за глупости надо платить. И мы с тобой платим сполна. Пошли.
   И он опять брал мальчика за руку, словно опасался, что тот может убежать, и они шли принимать мучения.
   Кончилась первая смена. Началась вторая. Роман поменял напарниц. Теперь он работал не с Машей и Ларисой, а лишь с одной девушкой. Начальник считал, что будет слишком жирно, если некоторые вожатые все три смены будут работать по трое на отряд, Девушку звали Олей. Она была чертовски мила и привлекательна. Даже Роман оценил эти ее качества и перестал быть букой, каким был прежде.
   Ваня Никаншин опять был в отряде Романа. Он сам пришел к нему в начале смены и попросился в его отряд, теперь уже десятый. Роман удивился, но мальчика принял. Ему было даже немного приятно, что Ваня пришел к нему после того, как имел столько неприятностей от Романа в первую смену. Он открыл в мальчике еще одно качество: Ваня не был злопамятен.
   В десятом отряде дети были еще младше, чем в девятом, и у Романа забот прибавилось. Дети были кто после первого, кто после второго класса и еще не постигли все сложности жизни без родителей. Роману и Оле было нелегко вдвоем уследить за ними, и тут у них неожиданно появился помощник. Это был Ваня.
   Среди детей, которые были на год-два его младше, Ване с легкостью удалось утвердить свой авторитет. К тому же и сами они подобрались в этот раз совсем уж несамостоятельные, и стать среди них лидером Никаншину было совсем нетрудно. Да и сам он уже не очень стремился к власти среди детей.
   Но недели через полторы, после начала смены случился странный случай, который немало поразил Романа.
   Кто-то из старших ребят начал приставать к одному совсем маленькому и слабенькому мальчику и так его запугал, что тот даже не осмеливался рассказать об этом вожатым. Максимка, так звали этого мальчика несколько дней терпел издевательства малолетнего негодяя, пока свидетелем одной из таких сцен не стал Ваня Никаншин. Мальчишка, вернее даже подросток был на две головы выше Вани, но того это не остановило. Как, молния кинулся он на обидчика и вцепился ему в глотку. Подросток закричал, словно на него налетел не малыш, а дикая кошка, и подоспевшие вожатые, которые были поблизости, освободили его из объятий Никаншина. Естественно началось следствие. Всех троих допрашивали Роман, Оля и вожатый с воспитателем из того отряда, в котором был "преступник".
   Ваня молчал как партизан. Ни на какие вопросы не отвечал. Другой мальчик раскололся моментально. Как и все подонки, он оказался полным трусом. В его глазах, когда он стал рассказывать, как на него набросился Никаншин, стоял такой невыразимый ужас, что его даже сильно и не наказали, велели только, когда его навестят родители, отвести их к начальнику лагеря.
   Никаншина Роман не стал наказывать, потому что не видел для этого повода, а за то, что он вступился за младшего, похвалил. Ваня никак не отреагировал на похвалу, но Роман увидел в его глазах какую-то недетскую грусть. Это его встревожило. Не должны быть у детей такие грустные глаза, даже если они и несчастны. Теперь Роман твердо решил поговорить с мальчиком. Отношения у них были отличные. Почему бы и нет?
   - Пойдем, поговорим, - сказал он ему как взрослому.
   Ваня не сказал ни слова, но покорно поплелся за вожатым в его комнату.
   - Что с тобой происходит? - спросил Роман мальчика, как только они оказались вдвоем. - Ты в последнее время какой-то не такой. Ты не болен, Ваня?
   Ваня пожал плечами. Роман даже потрогал ему лоб. Так, на всякий случай. Температуры у ребенка явно не было.
   - Так что же с тобой?
   - Ничего.
   Самый распространенный мальчишеский ответ.
   - Нет, с тобой явно что-то происходит, - Роман чувствовал, что навязывается, и от этого ему было очень неприятно, но и отступать не хотелось. Он должен понять, почему ребенок так изменился. - Мне кажется, что тебе здесь не нравится. Это так?
   Ваня опустил голову, и вожатый понял, что его догадка верна. Надо же, но Роман этому нисколько не удивился. Очень редко детям нравится быть далеко от родителей с чужими, чаще всего совершенно равнодушными к ним, людьми.
   - Тебе в детдоме лучше? - осторожно спросил он.
   От этого вопроса мальчик так вздрогнул, словно его только что сильно ударили по лицу. Он на миг взглянул Роману в глаза, и вожатый понял, что такой вопрос он больше никогда никому не задаст. Он много бы дал, чтобы и в этот раз не произносить его.
   Разговор не клеился. Не получался. Он походил на обычный диалог между ребенком и воспитателем, в котором нет ни грамма искренности, только желание прекратить его, как можно скорее.
   - А где бы ты хотел быть?
   - Не знаю. Ничего я не хочу.
   - Ну, уж этому я тебе ни за что не поверю, братишка, - Роман взял Ваню за руки и приблизил к себе. Заглянул в глаза. - Совсем ничего?
   Мальчик глядел на Роман уже умоляюще. Видимо этот разговор ему был совсем невмоготу. Вожатый подумал, что вместо задушевной беседы он просто устроил Ване какую-то моральную пытку с глупыми и навязчивыми вопросами, на которые он и сам бы никому не стал отвечать.
   - Ладно, - вздохнул Роман, - иди, Волчонок.
   Он и сам не понял, как это у него вырвалось.
   Ваня, который уже направился, было к двери, услышав, последнее слово, повернулся и внимательно посмотрел на вожатого. Он сжал кулаки, выставил их перед собой, разжал, заскреб в воздухе пальцами и вдруг прорычал:
   - Р-р-р!!!
   Так просто, без всякой злобы, как нормальный ребенок, КОТОРЫЙ ИГРАЕТ В СОБАКУ.
   И даже показал свои маленькие белые зубки.
   Романа это позабавило. Неожиданно для себя он вдруг тоже прорычал:
   - Р-р-р!!!
   И он тоже выставил перед своим лицом ладони с раскрытыми и приготовившимися схватить пальцами. Мгновение, и Ваня оказался в объятиях Романа. Он нисколько не испугался. Видно было, что это ему очень нравится. Когда лицо Романа приблизилось с открытым ртом к лицу мальчика, тот счастливо засмеялся и сквозь смех опять прорычал:
   - Р-р-р!!!
   - Р-р-р!!! - прорычал в ответ Роман.
   А потом волчонок завыл:
   - У-у-у!!!
   И, обняв Романа, опять засмеялся.
   Роман тоже засмеялся.
   - Ты тоже повой, волк Роман, - попросил Ваня.
   Роман повыл и подумал, что будет, если вдруг кто войдет в его комнату и увидит, чем он занимается? Но ему было так хорошо, что он забыл обо всем на свете и завыл:
   - У-оу-у!!! - очень здорово у него это получилось. Ваня даже застыл от восторга.
   Обычная детская игра. Так часто играют маленькие мальчики со своими отцами или старшими братьями.
   Как игру воспринял ее и Роман.
   А вечером ему стало невыносимо тоскливо и почему-то захотелось куда-то убежать. Не важно куда. Лишь бы бежать. Долго, долго, пока не устанут ноги, и не прервется дыхание.
   Он встал около двери после того, как все дети были в постелях, и задумался. Так задумался, когда нет никаких мыслей, только хаотические цветные образы. Без всякой логики. Он думал и не видел, как неподалеку остановилась Лариса, та самая, с которой он работал в прошлую смену. Лариса шла в дачу, где ее ждал плаврук, и туда же должна была прийти и Маша. Увидев Романа, она остановилась, потому что что-то в нем показалось ей странным. Когда она поняла что, ей стало жутко. Мурашки побежали по ее спине.
   ГЛАЗА РОМАНА СВЕТИЛИСЬ.
   Не отражали свет, а именно СВЕТИЛИСЬ. САМИ ПО СЕБЕ ОНИ ГОРЕЛИ ЖЕЛТЫМ ОГНЕМ.
   Лариса пошла прочь и вдруг увидела, как из окна дачи, около которой стоял Роман, на нее взглянули еще два желтых огонька.
   - Ой, мамочка! - прошептала Лариса и побежала прочь. Через несколько секунд она поняла, кому принадлежали два других огонька. Это был Никаншин. Ваня Никаншин. Лариса была в этом уверена. Она превосходно видела в темноте, Почти как кошка. Это точно был Ваня. Мальчик, который был в ее отряде в прошлую смену...
   Сначала ей стало страшно, но потом она прибежала в комнату плаврука, там было светло, весело, и она быстро забыла о том, что видела. Утром она даже посмеялась над собой. Мол, какая она трусиха и чего только не видит в темноте от страха!
   Роман проснулся с невыносимой головной болью. Он с трудом разлепил глаза и поплелся умываться. Около одной палаты он остановился. Оттуда доносился чей-то стон. Роман готов был спорить на что угодно, что это плачет Ваня. ЕГО ВОЛЧОНОК. Он открыл дверь и вошел. На кровати, у окна катался, сжав руками колени, Ваня Никаншин. Плакал действительно он. Роман подошел, и сердце его сжалось от жалости к нему. Он вспомнил, что мальчику тоже каждый день делают больнущую прививку в живот. Он и сам вспомнил про свою боль и поморщился.
   Ваня увидел, что он не один и замолчал. Поднял заплаканное лицо и прижался к Роману, словно тот мог снять его боль.
   - Живот болит? - Роман погладил Ваню по голове.
   - Нет.
   - Нет? - Роман удивился. - А что ты ревешь?
   - Голова, - простонал Ваня.
   - Голова? - Роман почувствовал, как в его голове тоже взорвалась очередная бомба. - Надо же, у меня тоже болит голова. Очень сильно. Ну не плачь, это от духоты. - В комнате было невероятно душно. - Пойдем, умоемся холодной водой, а потом я тебе дам таблетку, и ты немного полежишь. Все пройдет.
   Потом, когда это все было сделано, он немного посидел около Ваниной постели.
   - Не легче? - спросил он, чтобы не молчать.
   - Легче, - сказал Ваня, но было видно, что говорит он это просто так, чтобы успокоить Романа.
   - А у меня все еще болит, - вздохнул вожатый.
   - Роман, - прошептал вдруг мальчик, - можно я сегодня не пойду на прививку?
   - Ну, уж нет, брат, - вожатый был непреклонен. - Тут я ничего не могу поделать. Думаешь, мне приятно ходить на укол каждый день? Совсем нет. Я тоже страшно боюсь уколов.
   - Правда? - не поверил Ваня.
   - А то?
   Тут труба продудела подъем, и их разговор прервался.
   А после завтрака они опять пошли на прививку.
   Это была уже двадцать пятая прививка. Осталось еще пятнадцать. Первым, как всегда, сделали укол Роману, потом Ване.
   Было как никогда больно. Роман сжал зубы, когда лекарство стали вводить внутрь, чтобы не закричать.
   Ваня так не смог. Он громко закричал и расплакался, и Роману пришлось долго держать его у себя на коленях и ждать, когда ему станет лучше. Он заглянул ему в глаза и увидел, что зрачки мальчика от боли стали маленькими точками. Он, казалось, даже ничего не видел.
   - Странная реакция, - пробормотала врач Анна Васильевна и сунула Ване в рот таблетку валидола. Потом посмотрела на Романа и дала таблетку и ему.
   Чуть не шатаясь, мальчик и взрослый вернулись в отряд. Роман уложил Ваню в кровать, укрыл одеялом и долго сидел рядом. Потом ребенок уснул, свернувшись под одеялом комочком, и даже во сне вздрагивал и всхлипывал. Роман сидел рядом и с трудом приходил в себя. Вошла Оля. Она быстро поняла, что с ними происходит что-то неладное, но спрашивать ни о чем не стала.
   - Ему стало плохо после укола, - сказал Роман, поймав ее взгляд. - Я посижу с ним. Мало ли что... Справишься без меня?
   - Конечно, - ответила Оля. - А ты как себя чувствуешь? На тебе лица нет. Ты очень бледный.
   - Я чувствую себя лучше, чем он, - Роман кивнул на Ваню.
   - Тебе тоже нужно поспать, - сказала Оля и пошла работать.
   - Не думаю, что мне хочется спать, - сам себе сказал Роман, но, посидев немного около Вани, он и впрямь почувствовал, что его клонит в сон.
   Во сне ему приснился волк.
   Он смотрел на Романа и не двигался с места. И так очень долго. Желтые глаза зверя словно проглотили человека, и Роман вдруг понял, что он больше не человек, а волк. Он влез в шкуру волка, и ТЕПЕРЬ ОН ВОЛК.
   Когда он проснулся, Ваня уже не спал. Он сидел, с любопытством смотрел на Романа и улыбался. Роман немного еще находился в состоянии сна, когда же проснулся окончательно, то обнаружил, что превосходно себя чувствует. Голова не болела, и даже не было никакой боли в животе. По сияющему лицу мальчика он понял, что и у того все в порядке. Но он все-таки на всякий случай спросил:
   - Как ты себя чувствуешь?
   - Хорошо, - ответил Ваня. - У меня даже живот не болит.
   - Не болит?
   - Не болит. Знаешь, кто мне приснился?
   - Кто?
   - Ты.
   - Я? - Роман удивился.
   - Да ты. И я. И еще знаешь кто? - мальчик не стал ждать ответа. - Волк. Тот самый. И будто мы с тобой тоже превратились в волков.
   - В каких волков? Что ты несешь?
   - Ну, вернее, в волка превратился ты.
   - Я?
   - Да, ты. А я превратился в волчонка. И будто мы с тобой играли, а потом ты пошел на охоту и принес мне мясо. Мы с тобой ели сырое мясо! Здорово, да? Скажи "Р-р-р!"
   - Это все из-за прививок, - сказал мальчику вожатый. - Нам их с тобой столько вкололи, что поневоле волком завоешь, и во сне его будешь видеть.
   - Давай поиграем, - снова попросил Ваня. - Р-р-р!
   - Давай в следующий раз. Сейчас мне некогда.
   Ваня загрустил.
   - Тебе пора на охоту, да?
   - Да, - Роман улыбнулся. - Большой волк должен работать. У него целый отряд маленьких волчат, и за ними всеми надо следить, чтобы их никто не обидел.
   - Можно я буду звать тебя Волком? - вдруг спросил мальчик.
   Вожатого это нисколько не удивило. Он ожидал от Вани чего угодно, так что эта просьба была вполне невинной.
   - Зови. Только тогда, когда никто не будет тебя слышать кроме меня. Ладно?
   - Ладно. А ты меня зови Волчонком. Будешь?
   - Буду.
   - Ура! - закричал Ваня. - Теперь мы с тобой волки!
   Когда Роман встретил Олю, то она посмотрела на него так, словно никогда не видела.
   - Что с тобой? - спросила она тревожным и приглушенным голосом.
   - А что? - Роман не понимал ее.
   - Что с твоими волосами?
   - Не понимаю, а что с ними? - Роман потрогал свою голову.
   - Посмотри в зеркало.
   Роман пошел в свою комнату и посмотрел в зеркало. Да, Оля была права. С волосами у него не все было в порядке. Вообще-то они были нормальные, такого же цвета, сероватого невыразительного, как у большинства.
   Но они были длинные. Очень длинные. А ведь он ходил в парикмахерскую две недели назад. Из зеркала же на Романа смотрел тип, который не стригся наверно полгода.
   Тут в комнату заглянул испуганный Ваня.
   - Волк! - позвал он Романа.
   Вожатый даже вздрогнул. Он еще не привык к такому обращению.
   Ваня зашел в комнату, и Роман увидел, что и у мальчика были такие длинные и спутанные космы, как у Маугли в детских книжках. Впрочем, это придавало мальчику даже какую-то свою прелесть. Он стал еще миловиднее. Но вряд ли это кто-нибудь поймет. А если Ваню таким увидит начальник лагеря, то им с Олей влетит по первое число! Разводить хиппи в лагере не разрешалось. Дети, конечно, за лето обрастают, как овцы на тучных лугах, но не до такой же степени.
   Роман посмотрел на довольного Ваню, потом еще раз на себя в зеркале, вздохнул и полез в сумку за ножницами.
   - Неужели это тоже от прививок? - вслух подумал он, когда начал стричь Ваню. - Что она нам такое вливает? А, Волчонок? Может, над нами опыты, какие ставят?
   Волчонок промолчал. Он явно не был доволен, что его стригут. Ему, видимо, понравилось быть похожим на Маугли.
   Оля ахнула, а остальные дети громко рассмеялись, когда увидели Никаншина и Романа. Вожатый оказался бездарным цирюльником. И он, и его жертва были похожи на два чучела из музея ужасов...
   Пришлось еще раз взяться за ножницы. Только в этот раз Оле. Она кое-как подравняла то, что натворил Роман, и вожатый с Ваней вновь обрели человеческий вид. Только прически их, конечно, пострадали очень сильно.
   Но только до вечера. Часов в девять Роман обнаружил, что волосы его опять начали расти со скоростью экспресса "Красная стрела".
   - Что за черт? - Роман смотрел в зеркало и не верил собственным глазам.
   Он испугался уже всерьез. Это не нормально, когда так растут волосы на голове. Это аномалия. Роман задумался. Ему это очень не нравилось. Это пугало и лишало уверенности. Он еще раз подошел к зеркалу. Пожалуй, и на лице слишком сильно выросла щетина, а ведь он брился утром и мог ходить без особых неудобств даже по два дня, если не было времени. Роман снял с себя рубашку, и ругательство замерло на его устах, не успев даже вырваться.
   На груди у молодого человека курчавились роскошные густые волосы. Роман даже подумал, что сейчас на нем шикарно смотрелся бы здоровый золотой крест. Но эта глупая мысль тут же сменилась суеверным ужасом. Что с ним в конце то концов происходит? Какого дьявола он вдруг стал превращаться в волосатую обезьяну? Конечно, у него и раньше были густые волосы на голове, немного на ногах. Но грудь у него была всегда голая. Два-три жалких волоска, не более...
   И тут Роман вспомнил про Ваню Никаншина. Про Волчонка. Он ведь тоже обрастает, как и Роман. Значит, это с ними обоими происходит такая штука. Надо позвать его и осмотреть. Если мальчик тоже зарастает волосами, то, значит, они где-то или облучились, или случилась еще какая-нибудь дрянь.
   Роман быстро надел рубашку, застегнул пуговицы и выбежал из комнаты.
   - Где Ваня Никаншин? - спросил он одного мальчика, который первым попался ему на глаза.
   Это был Максимка. Как раз тот мальчик, за которого вступился Волчонок.
   - Он был на футбольном поле совсем недавно, - сказал он. - А когда мы в поход пойдем с ночевкой?
   Этот вопрос задают, наверно, дети во всех лагерях мира. Но Роману некогда было отвечать на него. Он побежал к футбольному полю. Волчонок и впрямь был там. Он смотрел на игру ребят из первого и второго отрядов. Вожатый уже издалека увидел, что мальчик опять похож на сбежавшего из дома хиппи.
   - Ваня! - крикнул он, не подходя близко к играющим и стараясь оставаться в тени деревьев.
   Волчонок оглянулся, увидел Романа и радостно заулыбался. Он сидел на корточках и вдруг разогнулся как пружина и через секунду оказался рядом с Романом. Словно и не было между ним десяти метров.
   - У меня опять длинные волосы, Волк, - сообщил он.
   Роман даже не стал никуда уходить, а тут же на месте задрал мальчику футболку и стал внимательно рассматривать его живот и спину. С Ваней было все в порядке. И хотя в уже наступивших сумерках разглядеть что-либо было не легко, Роман не увидел на теле мальчика ни одного волоска. Для большей убедительности он даже ощупал его кожу рукой. Ничего не было. Но голова Никаншина снова была как у девочки. Только очень лохматая. Роман поднял мальчика на руки и стал на него смотреть. Что-то в его лице ему показалось странным. Вожатый вышел из тени деревьев, где он стоял, и чуть не упал. Сначала ему показалось, что это просто тени играют на лице мальчика, но теперь он явственно увидел, что на верхней губе Никаншина стали пробиваться усы. Даже не усы. Усики. Такие часто бывают у подростков и женщин. Чуть темнеют и делают мальчика похожим на ребенка из первобытного века, как их рисуют художники в учебниках истории.
   А Ваня выглядел как никогда счастливым. Глаза его блестели, на лице сияла довольная улыбка. Видно было, что ему хочется одного - играть и озорничать.
   Но Роман не разделял настроения мальчика. Он был в полном недоумении оттого, что происходит. Он ничего не понимал. Он был напуган.
   - Сегодня ты будешь спать в моей комнате, - сказал он Ване.
   У него стояла еще одна незанятая кровать, и Ваня уже однажды имел честь спать на ней. Теперь он несказанно обрадовался, когда услыхал, что ему еще раз предстоит это удовольствие.
   Они постарались пробраться в отряд незаметно, после чего Роман втолкнул мальчика в свою комнату и запер за ним дверь на ключ.
   - Подожди меня немного, - сказал он. - Я сейчас приду. Проверю, как остальные спят, и приду.
   Он встретил Олю, и девушка посмотрела на него в этот раз с укоризной.
   - Рома, что за фокусы? Почему ты опять волосатый?
   - Я стал рокером, - ответил Роман и поспешил скрыться в одной из палат, предварительно проверив, выключен ли свет.
   - Совсем не смешно! - догнал его Олин крик.
   - Мне тоже не смешно. Совсем не смешно. - Роман уже начал впадать в панику. - Завтра же к врачу! До завтрака. А впрочем, почему завтра? Сегодня! Сейчас!
   И он побежал в медпункт. Но Анны Васильевны не было на месте. Молоденькая медсестра сказала, что она отправилась в город за лекарствами. Завтра детям нужно будет делать прививки от желтухи. Кто-то в лагере заболел этой опасной болезнью. Роману чуть не стало плохо, когда он услыхал про прививки.
   Пришлось вернуться в отряд ни с чем.
   Ваня уже спал. Или делал вид, что спал. Он лежал на постели в одежде. Видимо пока ждал Романа, заснул и не успел раздеться. В другой раз Роман обязательно его раздел бы, но сейчас он слишком был занят тревожными мыслями. "Что же такое с ним происходит?" - задавал он себе вопрос и не находил на него ответа.
   Волчонок издал звук, похожий на жалобное щенячье поскуливание. Роман посмотрел в его сторону и похолодел.
   Мальчик сидел на кровати и смотрел в окно. Роман всегда, если только не было очень холодно, оставлял его открытым. Ваня смотрел в окно и тихонько поскуливал. Глаза его были широко открыты и... Роман сначала даже не сообразил, что с ними такое, но они горели. Светились ярким желтым светом. Роману стало страшно. Он вообще уже ничего не понимал. Но потом вздохнул с облегчением, потому что подумал, что это просто луна отражается в глазах мальчика. Она очень часто заглядывала в окно его комнаты. А сейчас, вспомнил Роман, как раз было полнолуние. Луна смотрит в его окно, освещает кровать, на которой сидит Ваня и отражается в его глазах.
   Не закрывая глаз, Ваня встал с кровати и сделал один шаг к окну.
   - Эй, - всполошился Роман. - Что за шутки? Ты это куда собрался?
   Ваня не ответил. Он даже не обратил на Романа внимания, а прямехонько направился к окну. Роман вскочил с постели и подбежал к мальчику, чтобы остановить его и выяснить, что с ним такое происходит. Он схватил Ваню за плечи и остановил его.
   - Ваня, Волчонок, что ты делаешь? Это что, игра такая, да?
   И, конечно, не получил никакого ответа. Мальчик стал вырываться из его рук и заскулил еще громче.
   Вожатый почувствовал, что у него начинает кружиться голова, и с трудом удерживал мальчика. Глаза у того стали гореть еще ярче, и Роман подумал о том, что ведь теперь он закрывает луну собой, и она больше не может отражаться в Ваниных глазах. Почему же они тогда светятся?
   Ваня внезапно перестал сопротивляться, и Роман, совершенно ошарашенный последним своим открытием, ослабил хватку. Непроизвольно вожатый посмотрел на зеркало, оно висело на двери, и увидел такое, от чего у него самого зашевелились на голове его длинные волосы. Он разом выпустил из рук ребенка, и тот словно только этого и ждал, моментально вырвался и стал вылезать в окно. Роман не стал его задерживать. Он смотрел в зеркало.
   ЕГО ГЛАЗА ТОЖЕ ГОРЕЛИ.
   ЧТО ЖЕ ЭТО ТАКОЕ ПРОИСХОДИТ? ГОСПОДИ!!!
   Сердце в груди билось так, что, казалось, сейчас разорвется, не выдержав таких испытаний.
   Роман с трудом, но начал понимать, что они с Ваней стали жертвами какой-то мистификации. Вот только непонятно какой. И в мистику он не особенно верил. Но его глаза? Вот они горят в зеркале словно лампочки! И у мальчика они тоже горели. Он видел это собственными глазами.
   А где кстати мальчик? Где Ваня? Волчонок Ваня.
   В первую очередь Роман был воспитателем детей, и Вани в том числе, и несет за него ответственность. За его жизнь. Он рванул к окну и...
   ...и увидел луну.
   Огромную и круглую.
   ПОЛНОЛУНИЕ.
   Роман сразу забыл обо всем на свете. О Ване, о детях, о лагере, об Оле, обо всем.
   Даже о том, что он человек.
   Луна звала за собой. Она говорила, что он должен идти туда, куда прикажет она. А она звала его в лес. В чащу деревьев, на мягкую траву, к теплой земле.
   В жилах забурлила кровь. Она заставила Романа вслед за Ваней вылезти в окно и побежать, нет, не побежать, полететь к лесу. Полететь, не касаясь земли.
   Как это здорово! Как это приятно!
   Роман бежал по лесу и не мог надышаться его чистым воздухом, наполненным самыми невероятными, никогда не знаемыми им запахами. Они кружили голову и заставляли петь.
   Роман остановился и от наслаждения даже захлебнулся и упал на землю, потом поднял голову, к небу, в котором плавала луна, и завыл. Громко и протяжно. Больше его ничего не интересовало.
   Выть. Разве может быть на свете что-нибудь приятнее этого?
   Роман выл.
   И ЭТО БЫЛ УЖЕ НЕ РОМАН.
   Вой его был слышен на всю округу. Не один человек в "Буревестнике" проснулся, услышав этот пронизывающий душу вой.
  

* * *

  
   Когда наступило утро, лес наполнился солнечным светом и стал прозрачным, как паутина, которая летала в чистом утреннем небе. Он ожил и запел птичьими голосами, шелестом листвы и журчанием ручья.
   В том месте, где ручей был тих и почти неслышен, отдыхал волк. Большой красивый волк. Шкура его лоснилась и блестела от тех редких солнечных лучей, которые обманывали листья и все-таки пробивались к земле, чтобы побаловаться с травинками и сверкнуть на водяной глади ручья. Волк спал. Он был сыт. Не прошло и часа, как он задрал, наверно, единственного на вес лес зайца и теперь с наслаждением переваривал его в своем луженом желудке.
   Рядом затрещали кусты. Волк резко вскочил на лапы и стал принюхиваться. Глазам он не верил. Тем более, что в них затанцевало солнце. Волк громко фыркнул. Навстречу ему из зарослей папоротника выкатился серый пушистый комок.
   Это был волчонок. Не сосунок. Нет, пожалуй, двух или трехмесячный щенок. Увидев волка, он радостно взвизгнул и помчался к нему. Тот даже отпрянул от такой наглости. Но волчонка это не остановило. Он бросился волку прямо под передние лапы, затем, оказавшись под брюхом хищника, сел на задние лапы, поднял мордочку вверх и стал принюхиваться. Волк тоже внимательно и сосредоточенно внюхался в невесть откуда взявшегося малыша. Видимо, они друг другу понравились. Волк лизнул волчонка в нос, а затем облизал ему всю мордочку, а тот прижался к серому брату и задрожал от охватившего его возбуждения. Прикосновение к взрослому волку было для него наивысшим блаженством. Он заскулил и завизжал, когда волк перевернул его своей огромной лапой на спину и стал катать по земле.
   Так они играли, наверно, часа три. Волчонок делал, что хотел. Он наскакивал на волка, как на добычу, кусал его и рвал зубами. Волк все сносил с поразительным терпением. Ни разу он не рыкнул на волчонка и не щелкнул на него зубами. Игра с детенышем ему тоже доставляла огромную радость.
   А когда наступила ночь и волчонок, утомившийся прожитым днем и играми, заснул, волк отправился на охоту. В этот раз он побежал не в лес. Он побежал к полю, которое расстилалось прямо у опушки. Он бежал по неровной и жесткой земле, и его нос шевелился и дрожал от обилия запахов. Он бежал тихо и легко. Никто из ночных грызунов не слышал, когда он нападал на их норки, разрывал их могучими лапами, вытаскивал наружу и раздирал острыми, как бритва, клыками.
   К утру, волк был сыт. Теперь он бежал медленно и грузно. Но это только потому, что чувствовал себя в полной безопасности. Если вдруг он почувствует приближение беды, то вся его грузность и лень моментально слетят с него, и волк побежит с той же легкостью, что и прежде.
   Волк прибежал к месту, где он оставил волчонка, и прилег отдохнуть. Но спать ему пришлось недолго. Как только наступило утро, его без всякого милосердия разбудил волчонок, вцепившись ему в ухо. Он скулил, потому что был голоден. Волк толкнул его носом в кусты, а потом отрыгнул перед ним несколько совершенно свежих кусочков мяса. Волчонок с жадным урчанием бросился на еду. Волк смотрел на него и щурил от удовольствия глаза. Ему нравилось смотреть, как он ест. Волк зевнул и снова погрузился в сон. И снова ему не пришлось спать. Его опять разбудил волчонок. Буквально вытащил из сна. Он хотел играть. И волку снова пришлось терпеть от него все шалости и забавы.
   Ночью снова охота. Только в этот раз волк не побежал на поле. Он знал, что его обитатели уже напуганы его присутствием в прошлую ночь, и теперь их будет поймать уже не так легко. Он побежал дальше. Он бежал всю ночь. Он забежал очень далеко. Три раза на его пути попадались подлески, но он пробегал мимо них. Они его не интересовали. Наконец он нашел то, что ему надо. Это был сарай. Очень старый сарай. Но в нем кто-то жил. И этот кто-то очень вкусно пахнул.
   В сарае жили несколько овец и один баран. Они даже не услыхали, как волк забрался внутрь, сломав две гнилые доски, тихо задрал одну овцу, затем закинул ее на спину и побежал обратно. После него не осталось даже кровавого следа.
   Утром волк был уже в своем логове и потчевал волчонка свежим мясом. Тот был уже в том возрасте, когда волчата едят не только отрыгнутую пищу.
   И опять они целый день играли, А ночью волк не побежал на охоту. Мяса еще было вдоволь. Он остался с волчонком, чтобы охранять его. На следующий день волчонок снова захотел поиграть, но волка растормошить не сумел. Тот спал слишком крепко. Поэтому волчонок немного поскулил от скуки, а потом отправился на прогулку в лес.
   Перед ним открылся огромный и фантастический мир. Он был полон загадок и чудес. Яркий и красивый.
   Волчонок не знал, что он единственный на свете волчонок, который видит мир в цветных красках. Но он видел. Видел все краски, которые существуют в природе, Солнце светило сквозь листву деревьев, сквозь паутину, которая летала в пьянящем воздухе, сквозь золотую пыль, что поднималась от цветов, и поливало волчонка своим светом. Но он не щурился и не прятался от солнца в тень. Он купался в его лучах и думал, что сладкие запахи, которые витают вокруг, дарит именно оно. Солнце. Впрочем, волчонок не знал, как оно называется.
   Он гулял по лесу. Бегал за бабочками, встретился с мышонком и убежал от него, потому что испугался, Когда набрался храбрости и вернулся, то мышонка уже не было. Но зато от него остались следы. Волчонок впервые в жизни обнаружил, как это здорово - идти по чьим-то следам. Как это увлекательно и даже страшно...
   Волчонку казалось, что он уже выследил мышонка и вот-вот его схватит, но тут его самого кто-то схватил за шиворот, и волчонок полетел. Лес вдруг стал размытым и невидимым. Он тоже летел мимо. Сначала волчонок испугался, но потом ему даже понравилось летать. Только ветер свистит в ушах. Надо их покрепче прижать к голове, а то ветер залетит внутрь и будет очень неприятно... Кто же все-таки его заставляет летать? Ах, так это же большой волк! Волк-отец. Или Волк-старший брат?..
   А куда это они прибежали? Зачем волк его толкает в какую-то дырку? Там же темно! И пахнет неприятно. Нет, лучше назад, к солнышку. Там так здорово!
   Уу-ух!
   Это волк все-таки затолкал волчонка под корягу, затем куда-то сбегал и принес что-то в зубах. Нет, это не еда. Пахнет очень неприятно. Что же это такое? Волчонок снова бродил перед корягой, и волку снова пришлось его прятать. Он затолкал волчонка и притаился рядом. Он чуял опасность. Волчонок понял, наконец, что это уже не игра, и ему стало страшно. Он прижался к горячему боку волка и мелко задрожал.
  

* * *

  
   По лесу шли двое милиционеров. С одним из них на длинном поводке выискивала и вынюхивала следы овчарка. Она только что потеряла следы, которые вели из лагеря, и ей было очень стыдно перед своим хозяином. Поэтому она виновато виляла хвостом и скулила.
   - Не оправдывайся, - строго сказал ей хозяин. - Ну-ка ищи, давай! Ищи! След, Айва, след!
   Айва и так старалась найти след, но не могла.
   - Может, мы перепутали? - спросил хозяина Айвы другой милиционер.
   - Кто знает...
   - Еще немного побродим, потом вернемся в лагерь и начнем сначала.
   Они пошли дальше и вскоре облегченно вздохнули. Айва нашла след и радостно бросилась вперед. Повод в одну секунду натянулся, словно струна, и милиционеры побежали за собакой, на бегу придерживая на головах фуражки.
   Метров через сто собака остановилась и закружилась на месте. Она тщательно внюхивалась в следы и опять начала жалобно поскуливать.
   - Что это с ней сегодня такое? - удивился хозяин.
   Внезапно Айва фыркнула, затем отпрянула назад, словно ей в нос всыпали щепоть нюхательного табака, прижалась к земле, и в глазах у нее появился страх.
   - След, Айва, след!
   Айва посмотрела на хозяина жалобно и беспомощно, затем подняла к нему голову и завыла. От ужаса она вся дрожала и жалась к людям.
   - Ничего не понимаю, - недоумевал хозяин.
   Собака продолжала выть. Это действовало на нервы. Хозяин собаки начал ее успокаивать, но Айва волновалась еще сильней, и вой ее становился еще более жалобным. Наконец она словно не выдержала чего-то, сорвалась с места и кинулась прочь от того пятачка, на котором они находились...
   Это случилось на пятый день после того, как из детского оздоровительного лагеря "Буревестник" пропали сразу два человека - ребенок и вожатый. Начальник лагеря поднял тревогу только на третий день. Он все надеялся, что вожатый и мальчик найдутся. Скорее всего, полагал он, Никаншин сбежал из лагеря, а Роман отправился на его поиски. Но время шло, и от вожатого не поступало никаких вестей, Пришлось обратиться в милицию. Органы отнеслись к заявлению начальника лагеря без особого рвения и поисковую собаку выслали из города только на пятый день. Но и она ничего не нашла. Второй раз за это лето лагерь погрузился в тревожное оцепенение. Как и в случае с волком было объявлено чрезвычайное положение. А в редких волосах начальника лагеря появились еще несколько седых прядей.
  
  

* * *

  
   Ночью пошел дождь. Волк и волчонок затаились под своей корягой и не высовывали наружу носа. Но дождь оказался летним и недолгим. Он быстро кончился, и волк, осторожно отодвинув задремавшего под стук капель волчонка, вышел из своего логова. Он отряхнулся от воды, что обрушилась на него с дерева, о которое зверь вздумал потереться, затем стал вслушиваться в тишину леса. До него не доходило ни звука, Но волк все равно продолжал вслушиваться. Наконец он что-то услышал и побежал в сторону, где находился лагерь. С невероятной легкостью перемахнул через забор и оказался на вражеской территории. Он снова остановился и стал слушать и нюхать. Серая темная шкура хищника прекрасно сливалась с темнотой ночи, и волка не видело ни одно живое существо в лагере. Ни вожатые, которые расходились по своим отрядам после веселых вечеринок у девочек, ни пьяный качающийся сторож, ни даже сидящий на цепи Полкан - злой и свирепый пес, которого боялись все мальчишки и девчонки, потому что его нельзя было ничем задобрить. Зато волк прекрасно все видел и слышал. Он подкрался к столовой и долго изучал запахи, которые шли оттуда, затем резко повернулся и побежал прочь из лагеря. Но и теперь его путь не лежал в лес. Волк бежал в другую сторону. Он бежал долго и ни разу никуда не свернул и не остановился, словно прекрасно знал дорогу. Вскоре он оказался у небольшой деревушки. Лениво лаяли псы и пели кузнечики.
   Волк медленно шел по главной деревенской улице. Его глаза горели и были полны любопытства. Вот он заметил в воротах одного дома слишком притягательный лаз, ведущий во двор. Волк нырнул в лаз и встряхнулся на дощатом полу. Загремели по доскам волчьи лапы. Из низкой будки выскочил пес и замер на месте. Увидев желтые глаза зверя, он оцепенел. Когда волк сделал по направлению к нему один шаг, пес жалобно заскулил и попытался спрятаться обратно в будку. Но волк рванул вперед и схватил его за загривок.
   Ночь огласилась жалобным визгом. Пес визжал и даже не пытался вырваться из пасти волка. Страх парализовал его силы.
   Когда разбуженный хозяин дома вышел, чтобы узнать, почему так волнуется его собака, то пса своего он не нашел. От будки тянулся лишь кусок веревки, срезанный словно бритвой.
   А собаку волк с весельем и без всякой жалости задрал в ближайшем овраге. В ужасе молчали деревенские собаки, слыша предсмертные вопли несчастной жертвы, которая расплачивалась за свою дружбу с человеком.
   Есть ее волк не стал. Только насладился ее поверженным видом и запахом крови, предавшего свободу, родственника. Затем он спел над ней свою победную песню, да так, что местным собакам стало плохо, и побежал назад к волчонку. Следом за ним, словно охраняя, бежала луна. Несколько раз волк оглядывался на нее и грозно рычал. Почему-то в эту ночь он был ею недоволен.
  
  

* * *

  
   Роман проснулся, когда большая тяжелая и холодная капля упала на его лицо. Он открыл глаза и обомлел. Он лежал на земле, в лесу. Совершенно голый. Он скосил глаза. Одежда лежала рядом. Майка, трусы, брюки. Роман инстинктивно протянул к ним руку и судорожно начал одеваться. Он так и не мог понять, как здесь очутился, что делает и почему в таком виде. В голове вихрем проносились мысли. Кажется, воспоминания о сне... Какой-то бред... Даже не бред, чертовщина...
   Роман посмотрел на руку. Она вся была в засохшей крови. Неужели он опять где-то поранился? Но боли не было. Непонятно. Роман нагнулся, чтобы взять брюки, поднял их и увидел, что под ними лежит еще что-то. Тоже одежда. Но это не его одежда! Не сразу, но до Романа дошло, что это детская одежда. И тоже майка, вернее футболка, шорты. Трусики.
   Роман вздрогнул и вспомнил, чья это одежда. Поднял взгляд.
   Увидел корягу, а под ней яму.
   В яме спал Ваня Никаншин. Он тоже был голый. Лежит, свернувшись калачиком, и сопит носом. Синий от холода. Дрожит, но не просыпается. Роман бессознательно отметил, что теперь волосы у него совершенно нормальные.
   И тут он ясно и четко вспомнил все свои сны.
   ЗАТЕМ ОН НАЧАЛ МЕДЛЕННО, НО С УЖАСОМ ПОНИМАТЬ, ЧТО ВСЕ ЭТО БЫЛО НЕ ВО СНЕ.
   Роман упал на траву и схватился за голову обеими руками. Он даже не понимал, что сейчас чувствует, сделав такое открытие. В мозгу крутилось одно единственное слово. Слово, которое не иначе как с фантастикой или мистикой он не связывал.
   ОБОРОТЕНЬ.
   Он оборотень! Человек-волк!
   И Ваня Никаншин тоже.
   ВОЛЧОНОК.
   О, боже! Этого не может быть, потому что этого не должно быть!
   НО ЭТО БЫЛО.
   Ужас, удивление и, конечно неверие в то, что происходит.
   Роман вдруг вспомнил вкус свежей горячей крови только что задранной овцы и облизнулся. Это воспоминание на мгновение успокоило его.
   Тут проснулся мальчик и с удивлением уставился на Романа. В его глазах бывший вожатый, а ныне оборотень, не увидел ни страха, ни удивления. Глаза мальчика блестели от радости и восторга. Роман понял, что ему все известно.
   - Ты помнишь, что было? - все-таки на всякий случай спросил он Ваню.
   - Да.
   Роман задохнулся.
   - Что ты помнишь?
   - Все. Это был не сон, да? Скажи, Волк, это ведь был не сон? Ведь если бы это был сон, то мы бы были не здесь и не вдвоем, да? Значит, это было на самом деле? Ты и я. Мы теперь волки? На самом деле, а не понарошку? Роман, а мы еще будем снова ими? Правда, ведь было здорово? Как мы играли!
   Этот фонтан вопросов и восклицаний совершенно сбил Романа с толку. Он не знал, что теперь должен делать. Куда идти? С кем говорить про это? И что делать дальше?
   А Ваня, не переставая болтать, уже оделся и стоял рядом.
   - Куда мы теперь пойдем? В лагерь? - спросил он.
   - Мы пойдем в лагерь, - мрачно ответил Роман. - Только не сейчас. Надо дождаться темноты.
   - Правильно, Волк, - согласился мальчик. - Нас не было много дней. Там, наверно, все на ушах стоят. А здорово ты ту собаку прогнал! Как он завыла, как завизжала! А эти менты за ней!
   Волчонок засмеялся. Роман посмотрел на него, на его ровные и белоснежные зубы, вспомнил что-то и тоже засмеялся. Спокойствие и хорошее настроение Волчонка вдруг совершенно успокоили его. Мальчик стал ему родным. Он его обожал и любил. Почему-то на свете больше его уже ничего не волновало кроме этого мальчика. Его волчонка.
   Они теперь были одни на всем белом свете. Никто им не был нужен кроме друг друга.
   - Давай играть, Волк, - у волчат одно на уме. Но волки не умеют ни в чем отказывать своим детенышам. Впрочем, и чужим тоже. Слово волчонка для волка закон.
   Волк Роман и Волчонок Ваня стали играть. Они бегали по лесу, залезали на деревья, кричали, свистели и даже дрались. Конечно, понарошку, а не на самом деле. И Волчонок всегда побеждал. А как он смотрел на Романа! С каким обожанием! За один только этот взгляд Волк готов был сделать для него что угодно.
   Настал вечер, и пора уже было идти в лагерь.
   - Что мы скажем? - спросил Волк Волчонка.
   - Что мы теперь волки! - закричал Волчонок. - Пусть только к нам полезут!
   - И нас обоих сразу в психушку, - Роман не терял головы. - Будут долго расспрашивать, и колоть всякими уколами.
   Услыхав про уколы, Волчонок поежился.
   - А потом, когда через двадцать пять дней наступит полнолуние, в клинике, где нас будут лечить, появятся два волка. Волк и волчонок. Ты думаешь, что врачи и санитары будут долго разбираться с ними? Нет. Они вызовут милицию, с собаками или с ружьями. И тогда конец. Послушай, Волчонок, - голос Волка был тревожным и серьезным, - мы никому не должны говорить, что с нами произошло на самом деле. Ты понял меня?
   - Да, Волк, - глаза мальчика заблестели еще ярче. Он стал еще более симпатичным. Волосы его потемнели, глаза стали еще больше. - Я тебя понял. Это новая игра?
   - Да. Может быть, через месяц с нами ничего больше и не произойдет. А все это была глупая случайность.
   И они пошли в лагерь.
   - А жаль, - сказал Ваня, когда они были уже у забора.
   - Что жаль? - не понял Роман.
   - Жаль, если мы с тобой больше не превратимся в волков.
   Роман промолчал. Он не был согласен с этой мыслью. Впрочем, может быть, где-то в глубине души и у него тоже шевельнулось сожаление. Но оно быстро исчезло.
  
  

* * *

  
   Войти в дачу решили через окно, из которого они удрали на волю. Когда стало совсем темно, Волк и Волчонок подкрались к даче и подошли к окну. Оно было закрыто. Но Роман знал, что форточка в нем не имеет щеколды. Он поднял Волчонка, и тот нырнул внутрь. Через секунду он открыл окно, и Роман тоже залез в комнату. Глаза его прекрасно видели в темноте. В комнате ничего не изменилось после того, что случилось несколько ночей назад. Но только на первый взгляд. Присмотревшись внимательней, Волк понял, что все здесь было тщательно пересмотрено и проверено.
   Здесь был обыск. Что ж, вполне естественно. Пропали два человека. Роман даже ощутил запах собаки, которая была здесь. Ему этот запах очень не понравился.
   Стало светло. Это Волчонок включил свет.
   - Что ты делаешь?! - воскликнул Роман.
   - Включил свет. Ведь темно же.
   Роман подумал, что, наверно, надо выключить свет, но потом передумал. Все равно рано или поздно надо будет показаться людям. И что он им скажет?
   Словно нарочно в комнату заглянула Оля. Роман увидел ее застывший взгляд. С губ девушки готов был вырваться крик, но Роман не допустил этого. Он схватил Олю за руку и втащил ее в комнату.
   - Это мы, - твердым голосом произнес он. - Что тут без нас было? Рассказывай!
   - Где вы были? Что произошло? - как все девушки. Оля не стала отвечать на вопросы Романа, а стала задавать свои.
   - С нами все в порядке, - ответил Роман. - Мы были в городе. Ваня сбежал из лагеря, я его искал. - Роман ничего другого не успел придумать, и врал первое, что приходило в голову.
   - А почему ты ничего не сообщил в лагерь?
   Роману не понравился допрашивающий тон напарницы. Его глаза сверкнули недобрым огнем. Но Ольга ничего не заметила. Она продолжала строго спрашивать Романа о побеге. Потом набросилась на Ваню. Мальчик молчал. Он считал, что Волк ответит на все вопросы лучше него.
   - Я тебе все расскажу после того, как ты мне сообщишь обо всем, что здесь было. Это очень для меня важно, - вожатый схватил девушку за руки, от чего она даже поморщилась: так крепко он сжал их. Роман это увидел и сразу стал спокойней. - Извини...
   Оля молчала. Обиженно посмотрела на молодого человека и всхлипнула. Если бы здесь не было Вани, она наверно бы заплакала.
   - Здесь такое было! - наконец вымолвила она. - Такое... Меня чуть из лагеря не выгнали, а еще следователь был. Допрашивал. Что он только не говорил! Потом милиция, собаки... Ужас! Дети плачут, просят позвонить родителям. Троих даже забрали. А вы...
   Она недоговорила. Сбивчивая речь Оли прервалась. Она задохнулась от возмущения и от вновь пережитых за последние дни волнений.
   Роман, сжав зубы, внимательно слушал сбивчивую речь девушки. Ситуация была сложной. Она не обещала ничего хорошего ни ему, ни мальчику.
   - Никаншин сбежал из-за прививок, - наконец выдохнул он. - Я нашел его на вокзале. Даже не на вокзале, а в поезде "Казань-Петербург". День у меня ушел на погоню за поездом. Старик, нищий один видел, как Никаншин садился в этот поезд. Я его знаю, поэтому он мне сказал. Но поезд уже ушел. Я гнался за ним на попутке. Догнал только на следующий день в Казани. Представляешь? Где мне было звонить? Я не мог ничего сообщить. Не было времени. И денег.
   Оля и Волчонок смотрели на Романа. Девушка с удивлением и страхом, а мальчик с восторгом оттого, как Волк все здорово придумал.
   - Это правда? - У Оли были такие глаза, что соврать им было просто невозможно.
   Но Роман смотрел на нее не менее честными глазами. Она поверила ему.
   - А мы думали, что вас убили. Некоторые говорили, что ты чокнутый и похитил ребенка, но, конечно, никто не верил в эту глупость.
   Девушка даже засмеялась от счастья, что все так кончилось. Она поверила каждому слову Романа. Но тот знал, что с начальником лагеря разговаривать будет во много раз трудней.
   Так оно и случилось. Начальник лагеря, конечно, несказанно обрадовался, когда узнал, что пропавшие вожатый и ребенок нашлись. Тем не менее, вид у него был такой грозный, что пришедшие к нему на выволочку Роман и Ваня побледнели от предчувствия беды.
   И беда разразилась. Впрочем, такая ли уж это беда?
   Их обоих исключили из лагеря. То есть исключили конечно же Никаншина, а Романа уволили.
   - С милицией будешь сам разбираться, - сказал начальник лагеря напоследок вожатому. - И этого мне сам доставишь в детдом. Понял?
   - Так точно, - ответил Роман и вышел вместе с Ваней.
   - Куда мы теперь? - спросил он его, когда они шли в отряд под сочувственные или злорадствующие взгляды детей и взрослых.
   - Ты ведь меня не бросишь, а Волк? - тихо и со страхом в глазах обратился к нему вместо ответа мальчик. - Я с тобой пойду куда угодно.
   - Ты то пойдешь. А что дальше?
   - Возьми меня к себе! - вдруг горячо взмолился Волчонок. - У меня кроме тебя никого нет.
   - Дурашка, - Роман встал перед малышом на колени. Он вдруг впервые осознал, что Ваня находится сейчас в ситуации куда более страшной, чем он сам. - Тебя ведь мне никто не отдаст.
   - А ты укради меня, укради, - горячо зашептал мальчик в ухо Романа. - Или я сам все равно убегу из детдома. Я не смогу там жить. Я не хочу...
   Волчонок заплакал.
   Этого Волк не мог выдержать. Слезы мальчика вдруг причинили ему невыносимую боль. Но что он мог поделать?
   На следующий день, когда они ехали в автобусе в город, Волчонок не проронил ни слова, лишь бросал из-под синей кепки на Романа взгляды, от которых тому становилось не по себе. Он понимал, что совершает первое в своей жизни предательство. И еще он понимал, что ничего не может с этим поделать. А главное, он старался не думать о том моменте, когда надо будет сказать "Прощай". Неужели он сможет расстаться с Ваней?
   С Волчонком Ваней.
   С ЕГО ВОЛЧОНКОМ!
   Роман чувствовал, что он не менее несчастен, чем Ваня.
   Автобус остановился, и они вышли, чтобы пересесть на другой, который едет в район, в котором находился Ванин детдом.
   - Хочешь кушать? - спросил Роман мальчика, когда они проходили мимо вокзального буфета.
   - Нет, - буркнул тот.
   - Но поесть то надо, - Роман попытался уговорить Волчонка. - Нам еще три часа ехать.
   - Не хочу я есть.
   - Послушай, Волчонок, зачем ты дуешься? Ты же прекрасно знаешь, что я ничего не могу сделать. Мужчинам детей не дают.
   - А кому дают?
   - Только семейным парам. Чтобы у тебя были и мама и папа.
   - У меня уже никогда не будет ни мамы ни папы, - неожиданно зло ответил мальчик. - А ты бы мог просто быть моим Волком. Я ведь твой Волчонок. Я не смогу жить без тебя. Ты когда-нибудь жил в детдоме?
   - Никогда.
   - А я жил. Целый год.
   - Целый год? А раньше? Где ты жил раньше? У тебя были родители?
   - Да, - голос Волчонка стал совсем тихим. - Они умерли. Папа был летчик. Они с мамой ехали из гостей... А меня в детдом. - Дальше он не стал говорить. Плечи его затряслись, и Роман прижал его к себе. - Таким, как я, в детдоме еще хуже, чем тем, кто там с рождения...
   - Почему? - эти слова удивили и поразили Романа.
   - Потому что у меня были родители, а у них их никогда не было, потому что они брошенные и подкидыши. Вот они и мстят. Все время мстят... Я не хочу туда, Волк!
   Столько было в его глазах боли, а в голосе отчаяния, что Роману смертельно захотелось бросить мальчика и убежать от него. Убежать, чтобы потом жить спокойно и не вспоминать эти глаза, которые молят его о спасении, которого он не может дать.
   - Я буду к тебе приходить, - все, что он из себя выдавил.
   Ваня отпрянул от него, словно получил удар.
   - Не надо, - сказал он равнодушным голосом. - Я больше не буду звать тебя Волком.
   Дальше они еще три часа тряслись на полуразвалившемся автобусе, на окнах которого даже не было занавесок, и они испеклись на солнце. Ваня не сказал ни слова. Он даже не глядел в сторону Романа. А тот удивлялся и думал про себя, что перед ним совсем не тот мальчик, которого он увидел в начале лета. Это был другой Ваня Никаншин. Повзрослевший и наделенный какой-то мудростью, что ли. В общем, это был уже не тот мальчик. Он даже немного вытянулся, потерял малышовую округлость, стал тоньше и выше. От всего этого он выглядел еще печальней и трагичней.
   - Веди, - сказал Роман мальчику, когда они приехали на место.
   Ваня молча пошел. Вожатый за ним. Скоро они пришли к приземистому двухэтажному, сложенному из серых кирпичей зданию. Это и был детский дом, в котором жил Ваня Никаншин.
   Директор дома разорался, когда узнал в чем дело. Он кричал, что никто не имеет права исключать ребенка из лагеря, что есть договоренность и что-то еще в этом же роде. Однако пришлось ему принять от Романа документы, заполнить необходимые бумаги.
   Все это время Ваня стоял с взрослыми рядом и молчал. Ни на кого из них он не смотрел. Роман посмотрел на него, потом на директора. Что-то в директоре ему не понравилось. Об этом говорило и лицо мальчика, и какая-то нервозность самого директора.
   Эта нервозность была очень хорошо известна Роману. Точно так когда-то вел себя и его отчим, когда не мог дождаться, когда уйдет мать, чтобы устроить маленькому Роме хорошую трепку. Этот директор и похож был в общих чертах на отчима. Такой же маленький, лысый, с бегающими глазками. Держится за штаны, словно ему не терпится снять быстрее ремень.
   - Где будет жить мальчик? - спросил Роман директора. - Остальные дети у вас ведь все в лагерях.
   - Это тебя не касается! - Как и все директора детских учебных заведений, он был еще и грубияном. - Будет один, пока я не найду ему место в другом лагере. Столовая сейчас не работает, все в отпуске. Даже не знаю, кто его будет кормить.
   - Если хотите, я могу подержать его у себя дома, - предложил Роман. - На время, пока вы будете искать замену.
   Вожатый увидел, как глаза Волчонка наполнились надеждой. Но глазки директора заблестели от гнева.
   - Добреньким хочешь быть, да? - зло спросил он у Романа. - Ты думаешь, один такой хороший? А мы все дерьмо, да?
   - Я вас не понимаю, - Роман сжал кулаки.
   - Я тебе все объясню. А ты что здесь делаешь? - директор увидел Ваню. - Ну-ка выйди и жди меня в коридоре!
   Волчонок исчез за дверью.
   Директор остался наедине с Романом. И тут он увидел, что молодой человек стоит, сжав кулаки, и лицо его пылает от гнева. Оценив ситуацию и окинув взором крепкую и высокую фигуру вожатого, он заулыбался.
   - Этот Никаншин кого угодно выведет из себя, - словно извиняясь, сказал директор.
   Роман не ответил. Молча забрал, все бумаги, и вышел. Он дрожал от бешенства и полного своего бессилия что-либо изменить. Вани в коридоре не было. Роман быстро пошел прочь. Когда он пришел на вокзал и уже садился в автобус, то краем глаза заметил шарахнувшуюся впереди него фигурку.
   Это был Волчонок. Он удрал из детдома.
   Роман сделал вид, что ничего не видел и спокойно прошел к своему месту. За три часа, что ехал назад, он не повернул голову в ту сторону, где, как он подозревал, был Волчонок. От того, что тот был рядом, Роману стало спокойно и хорошо.
   Ему на все плевать. Пусть отвечают другие и ищут Ваню другие. Он не будет искать. Он ничего не знает. Он ничего не видел. Ваня сбежал не от него.
   Он "не видел" Ваню и дальше. Сначала на вокзале, потом на улицах, по которым он шел к дому. Когда вошел в свой подъезд, то не "слышал" тихого шороха, который крался за ним пару этажей ниже. Зашел домой, закрыл за собой дверь. Щелкнул английский замок. Не разуваясь, бухнулся на диван.
   И стал ждать.
   Тикали на стене ходики.
   Прошло пять минут.
   Роман напрягся от ожидания.
   Звонок. Коротенький и робкий. Как он ждал этого звонка!
   В открывшуюся дверь осторожно вошел Волчонок. Через секунду он оказался в объятиях Романа.
   - Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ВОЛК!!!
  
  
  
  
  
   Ч А С Т Ь В Т О Р А Я
  
  
  
   В захмелевшей веселой компании, попарившись в бане, угощались коньячком трое солидного возраста мужчин. Они были одни, без жен, и наслаждались свободой здесь в лесу в охотничьем рубленом домике. Двое были в милицейской форме и при погонах. Один полковник, другой генерал-майор. Третий был штатский, но держался с офицерами на равных, а иногда в его тоне даже преобладали хозяйские нотки. Он и впрямь был хозяином домика, вернее, не домика, а охоты, которой несколько часов назад он побаловал своих высокопоставленных друзей. Охотничьи трофеи, пара зайцев и молодая косуля - лежали на полу, и охотник готовился приступить к их свежеванию. Милиционеров он собирался использовать как подсобную силу.
   - Знатный будет шашлычок! - радовался как ребенок генерал.
   - Эх, нет здесь моей жинки, она бы нам такое жаркое сделала.
   - Да, твоя Любовия готовить мастерица! - польстил генералу полковник. - Но Николай приготовит для нас ужин мужской, а мужчины лучшие кулинары в мире.
   Полковник, как и все люди с погонами страдал легким косноязычием. Но на это в его компании никто внимания не обращал.
   - Красное вино к мясу нужно, - буркнул генерал. - Ты бы, Леша, сходил. У меня в багажнике три бутылки.
   - Слушаюсь, товарищ генерал-майор! - шутливо отдал честь полковник, вытер кровавые руки о фартук и выбежал на улицу.
   - Подхалим этот Викторов, - сказал Николаю генерал, когда они остались вдвоем. - Тут мне на него недавно Кочубов жаловался.
   - А что такое? - не прерывая работы, и без интереса спросил Николай.
   - Да у генерала племянник в его отделе свихнулся.
   - Как так свихнулся?
   - А черт его знает!
   Тут с бутылками в руках вбежал радостный Викторов.
   - Слышь, Леша, - повернулся к нему генерал, - ты по что моего земляка обидел?
   Викторов смутился и замялся на месте.
   - Ты про Кочубова племянника что ли? - буркнул он.
   - Про него самого. Что ты с ним такое делал, что он у тебя с крыши съехал?
   - Да там вообще странная история была. Даже вспоминать неохота.
   - А ты вспомни, - стал настаивать генерал.
   - Хватит вам базарить! - прикрикнул на них Николай. - Леха, держи ее за ноги!
   Он как раз начал снимать шкуру с косули.
   - Надо было на снегу это делать, - Викторов поморщился. - А история про кочубовского племянника очень интересна.
   - Вот ты нам ее за ужином и расскажешь, - сказал генерал. - Не телевизор же нам здесь смотреть!
   Вечером, когда вино кончилось, а голова еще оставалась не тронутой, и мужики уже подумывали о коньяке и взвешивали степень риска смешения этих противоречивых напитков, генерал снова вспомнил про историю о племяннике генерала Кочубова и потребовал от Викторова ее изложить. Тот с охотой и удовольствием стал им рассказывать историю про младшего лейтенанта Терентьева.
   Генерал нашел ее и в самом деле странной и удивительной.
   - Надо же, какие вещи на свете бывают! - сказал он, когда Викторов кончил. - Прямо мистика какая-то!
   - Какая мистика? - засмеялся Викторов. - Пьяный был младшой, вот и стал в темноте палить, куда попало. Ну, наверно, в пловца там или в спортсмена попал.
   - А что труп не опознали?
   - Нет. Он месяца два в морге валялся. По радио объявляли, по телевидению. Никто не объявился. Ни родственники, ни знакомые. Неизвестный. Так его студентам и отдали. Пусть, мол, режут.
   - Да, - генерал выпил остатки вина в своем бокале и поморщился, словно хлебнул водки. - Вот так и ты умрешь где-нибудь в чужом краю, и некому даже будет тебя схоронить. Разрежут тебя студенты и рассуют по банкам со спиртом.
   - Со спиртом это хорошо! - осклабился Викторов.
   - Дурак ты, Лешка!
   - Слышь, Леха, - Николай, все это время молчавший и внимательно слушавший, оживился, - а этот твой Терентьев, за ним до этого что-нибудь странное замечалось?
   - Да нет. Обычный пацан. После вуза его дядя к нам толкнул, а он только год проработал. Да я его и не знаю. Он у Емельянова работал.
   Николай неожиданно заинтересовался этим делом и стал выспрашивать Викторова о подробностях. С каждой новой деталью он становился все более серьезным. Наконец Викторов рассказал ему все, что знал.
   - Удивительно, - тихо покачал головой Николай. - Странно. А скажи, дорогой Алексей Павлович, не было ли у тебя в районе еще какого странного случая, сразу после или даже вместе с делом Терентьева?
   Викторов задумался.
   - Да нет. Таких странных вроде и не было.
   - Подумай хорошенько. Может, кто без вести у тебя пропадал? Или волк на кого-нибудь напал? Ты же говорил, что у тебя из-за волка и пионерских лагерей тревога была.
   - Тревога была. Это точно. Там лагерей куча. Слушай, я вспомнил! Точно! Как раз из одного лагеря двое пропали. Вожатый один и, кажется, с ним ребенок. Но они потом нашлись. Мальчишка сбежал, а вожатый его искал. Пять дней за ним гонялся.
   - Пять дней? А когда это было?
   - Да в июле. Кажется в конце.
   - Значит, они нашлись?
   - Да. Только самый прикол то в том, что пацан потом опять пропал. Сбежал шельмец. Но только он смылся уже из детдома. А это не в моем округе. Там кажется Никонов. Пусть он с ним и чухается.
   - Да у этого Никонова каждый год из детдома по два-три побега. Там директор такую среди детей навел дисциплину, что они у него хуже, чем в зоне, - подал голос генерал.
   Разговор пошел в другую сторону. Стали болтать о школах, детях и внуках. Не выдержали и открыли бутылку коньяка. Беседа приняла новое оживление. Только Николай был слишком серьезен и почти не принимал участия в общем веселье, когда ни к чему шлюхи, младший состав, а просто три друга собрались раз в год вместе, и никто им больше не нужен.
   Спать легли уже под утро. Николай не спал и все ворочался в постели. Наконец он не выдержал и пошел в гостиную комнату, снял со стены старое любимое ружье и стал его осматривать.
   - Кажется опять, - сказал он себе.
   Затем он спустился в подвал и включил свет. Подошел к старому письменному столу и открыл нижний его ящик. Что-то вытащил и стал рассматривать под тусклой лампой. Рассмотрев, улыбнулся горькой обреченной улыбкой, даже не улыбкой, а усмешкой, и подбросил то, что смотрел, вверх.
   Раздался глухой звон.
   На ладони у Николая лежали охотничьи патроны.
   ПУЛИ В НИХ БЫЛИ ИЗ СЕРЕБРА.
  

* * *

  
   Луна обливала туманными лучами лесную поляну, засыпанную опавшими листьями. Деревья вокруг стояли уже голые и трещали на холодном ноябрьском ветру. Лес готовился к зимней спячке. Он был шумен и неприветлив. Его обитатели не показывались на поверхности, потому что уже залезли в норы и со всей старательностью занимались их утеплением. Только выскочил и стал тревожно раздувать ноздри заяц. Он был холостой заяц и так и не успел обзавестись жилищем и теперь очень жалел об этом. Он чувствовал опасность, подстерегающую его. Но с какой она стороны, определить не мог. Слишком громко трещали деревья, слишком резким был ветер, и страшный запах шел со всех сторон. Запуганный зверек вздрогнул и сделал огромный прыжок в сторону. Наугад. И не угадал. Попал прямо под взгляд двух желтых глаз. Они торжествующе сверкнули в ночи. Заяц застыл под этим взглядом и задрожал. Попятился и попытался развернуться для нового прыжка. Но было поздно. Кто-то огромный и сильный уже смял его маленькое тщедушное тельце и прижал к земле. Последнее, что увидел заяц, был детеныш волка. Это его глаза он увидел в темноте. Как же он не догадался, что это детеныш? Он бы смог перепрыгнуть через него, и поминай, как звали. А ведь он считал себя опытным и очень мудрым зайцем. Огромные желтые глаза большого волка, который стоял над трепыхавшейся жертвой, заглянули в красные заячьи глазки. Косой вздрогнул последний раз и испустил дух. Его сердце не выдержало вида страшных белых и острейших зубов, поэтому заяц уже не почувствовал, как они острыми ножами вонзились в его толстое, разжиревшее за лето брюшко.
   Волк учил своего детеныша охотиться.
   Внезапно пошел густой снег. Он стал быстро засыпать место свершившегося преступления, но и сам тут же окрасился свежей еще не остывшей кровью.
   Снимать с зайца шкуру волк доверил волчонку. Малыш с радостным визгом кинулся на тушку и впился в нее зубками. Он урчал от удовольствия и раздувался от гордости, что занимается таким важным делом. Он уже считал себя полноправным охотником. Ведь это он напугал зайца и отвлек его от большого волка.
   Волк слизывал с морды кровь и с нежностью смотрел на волчонка. На то, как тот возился с зайцем, неумело разделывая его на куски. Урчание, иногда переходившее в грозное рычание, услаждало его слух, а запах крови пьянил голову. Волчонок долго возился с мертвым зайцем, таскал его по снежному покрову, вывозился во внутренностях и перепачкался кровью. От радости и возбуждения он дрожал, и хвост его был невидим, так быстро летал он в воздухе. Наконец, так ничего не добившись, он притомился и обратился за помощью к волку. Взрослый зверь разодрал зайца и в две секунды освободил его от шкуры. Они принялись поедать добычу. Когда наелись, легли отдохнуть. Отдыхали не долго. Каких-нибудь полчаса. Затем волк заставил уже задремавшего волчонка подняться, даже слегка укусил, чтобы добавить прыти, и они побежали. Теперь уже вдвоем. Вдвоем они оставляли на первом снегу следы и неслись вперед навстречу ветру. Волчонок бежал первый раз. Он многое делал в первый раз. И хотя для волчонка делать все это было рановато, слишком он был мал, но волк стал учить его жизни раньше, чем это делают его собратья. У него не было волчицы и не было логова, в которое можно вернуться в любой миг, и где волчонок был бы в безопасности. Поэтому волчонок стал охотиться вместе с волком. А волки охотятся по ночам.
  
  

* * *

  
   В старом холодном вагоне электрички было сыро и грязно. Люди нанесли в него вместе со снегом воду и грязь. Состав шел очень медленно и останавливался почти у каждого столба. Туда сюда сновали люди, нагруженные узлами, сумками и корзинами. В основном это были все простые люди с хмурыми и равнодушными лицами, но иногда попадались и с претензией на интеллигенцию, эти были разные, или задиристые и горластые, кричащие о своих правах, или наоборот тихие и неприметные. В общем, все было, как обычно бывает в пригородных электричках. Никто не обращал внимания на молодого человека, сидящего у окна и мальчика, спавшего у него на плече. Молодой человек тоже дремал, изредка он открывал глаза и с тревогой оглядывался вокруг себя. Они очень отличались от окружающих их людей, эти двое. Одежда на них была явно не по сезону. Все уже обрядились в теплые куртки, а некоторые были даже в зимних шапках, а они были одеты так, словно вышли неделю назад, когда в небе светило еще по-летнему теплое солнце. Но вчера ударили первые морозы, и выпал первый снег, который еще не стаял. И никто в вагоне не обращал внимания на то, как были одеты молодой человек и мальчик. Никого это не интересовало. Все были заняты исключительно собственными проблемами. Каждый сам за себя. Так всегда бывает во времена великих перемен.
   Электричка, наконец, подкатила с шипением старинного паровоза к конечной станции. Пассажиры, за минуту до этого уже всполошившиеся, стали толпиться и толкаться у выхода. Послышались возмущенные крики, недовольные возгласы. Почему-то люди всегда торопятся как можно скорее покинуть тот транспорт, на который они еще совсем недавно так сильно стремились.
   Только двое не торопились к выходу. Мальчик все еще спал на плече молодого человека, а тот как бы и не собирался его будить. Он внимательно следил за выходящими людьми и не шевелился. Только когда вагон полностью опустел, Роман, а это был он, осторожно коснулся лица Волчонка и легонько хлопнул его по щеке. Мальчик открыл глаза.
   - Уже приехали? - сладко и широко зевая, спросил он.
   - Да, - коротко ответил Волк. - Нам надо идти.
   - Мы пойдем к тебе?
   - Нет, ко мне мы больше не пойдем.
   Они пошли к выходу и когда вышли наружу, их встретил холодный, сырой и пронизывающий ветер, но они словно и не заметили его. Даже не поежились.
   Вагон был последний, и до вокзала они шли несколько минут, потому что не торопились.
   - А здорово я того зайца напугал! - воскликнул первым делом Волчонок, когда окончательно проснулся и перестал зевать.
   Роман промолчал. Он не разделял радостного настроения маленького друга. Все складывалось слишком плохо, чтобы радоваться. Уже в четвертый раз они с Ваней превращались в волков. В последний раз это случилось в конце октября, а теперь был уже ноябрь. Когда перед наступлением полнолуния они с мальчиком сели в электричку и отправились за город, туда, где наиболее глухие леса, было очень тепло, а теперь шел снег, и они были похожи на бродяг, до которых может докопаться любой постовой милиционер.
   Роман чувствовал себя загнанным зверем, которого выслеживают охотники. Или преступником, которого разыскивают органы правопорядка. По закону Роман был похитителем, и ему грозил срок. По натуре он был оборотнем, которого, если люди узнают, кто он такой, непременно убьют. Роман уже со второго превращения стал опасаться людей. В сущности, закон ему не страшен. Он ведь теперь и не человек, поэтому ему не имеет смысла жить по людским законам. У него теперь только один закон. Выжить в своей новой шкуре и сделать все, чтобы выжил Волчонок.
   А Волчонку было все ни почем. Он словно родился в волчьей шкурке. Ему было хорошо с Волком. Ему уже давно не было так хорошо, как теперь. Поэтому он был счастлив. Мальчик прекрасно понимал, что только то обстоятельство, из-за которого они стали оборотнями, позволило Роману взять его к себе. Тот ни за что бы не сделал так, если бы они оставались нормальными людьми. И еще Волчонок видел, вернее даже не видел, а чувствовал, что имеет над Волком какую-то власть. Он вдруг открыл для себя, что может повелевать старшим другом так, как даже когда-то не мог повелевать родителями. Роман слушал его не как старший, а наоборот, как младший брат и старался выполнять все его желания и капризы.
   И еще: Волчонку так нравилось быть волчонком!
   Вот почему Ваня был так весел и говорлив, когда шел с Романом к стоянке такси. Он болтал не умолкая. Нес такую чушь, что другой бы вышел из себя и попросил его замолчать. Но не Роман. Он слушал все, что говорил мальчик, с ангельским терпением. Волчонок даже подпрыгивал от радости, что Роман его слушает, и захлебывался в восторге оттого, что говорил.
   - Куда? - спросил таксист, когда Роман и Ваня нырнули в машину.
   - Гагаринский проспект, - ответил Роман.
   - Ребенок должен сидеть на заднем сиденье, - без особой настойчивости заметил таксист, кивнув на развалившегося впереди Ваню.
   - Я хочу впереди! - стал ныть мальчик.
   - Пусть сидит, - разрешил Роман. - Не боись, шеф, сочтемся.
   - Хозяин барин, - философски заметил шофер, и машина плавно тронулась с места.
   Во время езды Роман молчал. Волчонок тоже. Мальчику не часто приходилось разъезжать в легковушке, и он был занят дорогой. Водителя нисколько не удивил странный вид пассажиров. Таксистов трудно чем-нибудь удивить. Он был молчалив, и все трое ехали в полном молчании. Когда машина остановилась, Роман вытащил из кармана старых тертых перетертых джинсов последние деньги и, не считая, отдал их водителю. Тот тоже не стал считать, потому что опытным взглядом определил, что денег хватает.
   Роман и Волчонок вылезли из машины и оказались перед кирпичной пятиэтажкой, длинной как железнодорожный состав. Роман что-то про себя посчитал, ткнул пальцем в один из подъездов и сказал:
   - Туда.
   Волчонок не стал ничего спрашивать, и они пошли к шестому подъезду. Это была старая заводская общага, и вахтерша, когда они вошли, оглядела их тяжелым подозрительным взглядом. Видно было, что она очень хочет о чем-то спросить, но сделать ей это не позволяет, во-первых, слишком ранний для нежеланных гостей час, а во-вторых, очень насупленное и чересчур грозное и недовольное лицо молодого человека. Роман и Волчонок беспрепятственно вошли в общежитие, поднялись на четвертый этаж. Перед ними был длинный полутемный коридор. Здесь был такой отвратный запах, что оба поморщились и прибавили шагу.
   - Здесь, - сказал Роман и постучал в одну из комнат.
   Прошла целая минута, прежде чем за дверью послышались какие-то звуки, похожие на шаркающие старческие шаги. Но дверь открыл совсем не старик. Это был парень, выглядевший намного моложе, чем Роман. Он был в очках и все равно щурил на пришедших глаза. От него шел еще более крепкий запах, чем из коридора.
   - Ты как всегда с похмелья? - даже не спросил, а сказал Роман. - Пустишь меня на пару недель?
   - Заходи. Только с комендантом сам будешь договариваться, - сразу предупредил парень в очках. - А то я тут с ним недавно во взглядах разошелся.
   Роман вошел в комнату. Мальчик за ним.
   - Э, постой! - парень всполошился. Он только сейчас разглядел Ваню. - А это что за пацан?
   - Он со мной. Младший брат. Из деревни.
   - Что-то ты никогда не говорил, что у тебя есть брат, - с сомнением покачал головой парень.
   - Слушай, ты чего из милиции что ли? - возмутился Роман. - Я сам про него недавно узнал. Это мой брат по отцу. Отца моего сын. Понятно тебе?
   - Прямо индийский фильм. Да ладно ты. Чего разгорячился? Мне без разницы твой малец. Только пусть он мою технику не трогает. А чего ты дома не живешь?
   - Быстро раздевайся, - приказал Роман Волчонку. - У тебя есть чем его вытереть?
   - Найдем, - вздохнул парень и поплелся к шкафу.
   - Я с матерью поссорился, - стал рассказывать, растирая ребенка полотенцем, Роман. - Как раз из-за него.
   - Так она же с тобой не живет.
   - Не живет. Да вот пришла. Мой последний папа нашел себе новую жену, а мою мать естественно попросил удалиться. Она увидела ребенка своего первого мужа и подняла визг. Я ее послал, и вот теперь у тебя. Так что тебе придется потерпеть немного наше присутствие. Не возражаешь, Михаил? - Роман впервые назвал парня по имени.
   - Да живи, сколько хочешь. Слушай, а чего тебя на заводе не было?
   - Я больше не работаю на заводе.
   - Что уже уволился?
   - Нет еще. Но на днях уволюсь.
   Роман уложил Ваню в постель и строгим голосом приказал ему спать. Мальчик послушно закрыл глаза. Волк посмотрел на него с жалостью. "Бедный парень. Он даже не понимает, что с ним происходит".
   Михаил поймал тоскливый взгляд Романа и с надеждой в голосе спросил:
   - Пойдем?
   - Пойдем.
   И они пошли на кухню, где один стал лечить водкой свою страдающую голову, другой страдающие душу и сердце.
  

* * *

  
   Волк сидел за отдельным столиком в ресторане и наблюдал за двумя типами, которые ужинали за столиком у стены. Перед ним стояла бутылка коньяка и жаркое из телятины. Волк лениво ковырял мясо вилкой и бросал короткие взгляды на тех двоих.
   Лениво играли музыканты. Волк слушал музыку и изредка делал маленькие глотки из рюмки. Но глаза его оставались ясными и чистыми. Если бы те, кто когда-то знал Романа, увидели его сейчас, то они бы не узнали его. Длинные волосы, чтобы не мешали глядеть, были завязаны на затылке. Густые бакенбарды закрывали молодому человеку пол лица, делая его похожим на рок певца или гангстера из американских фильмов семидесятых. Лицо его стало слегка вытянутым, а под рубашкой виднелась голая грудь, покрытая густыми черными волосами. Официанты смотрели на него с неприязнью и даже не пытались скрыть своего отношения к неопрятному клиенту. Но Роман не обращал на них внимания. Он знал, что любой из них сразу наложит в штаны, если он возьмется за него. Волк слушал, и уши его вздрагивали под лохмами волос. Он слышал то, что не слышал ни один человек в этом зале. Он слышал разговор тех двоих, за которыми он наблюдал.
   Двое мужчин разговаривали о деньгах. О больших деньгах. Волк слышал их разговор слово в слово, но он его не заинтересовал. Это был обычный рэкет. Первый из них, длинный с накаченными плечами детина, требовал круглую сумму от другого, который видимо был владельцем магазина. Длинный требовал срочно заплатить деньги, владелец просил его дать ему отсрочку. В общем, разговор их был скучным и обыденным. Губы Романа сжались в тонкую полоску только, когда была произнесена последняя фраза.
   - Значит, сегодня через час я буду ждать тебя в подземном переходе? - спросил накачанный.
   - Ладно, - буркнул другой.
   Больше Волк ничего не стал слушать. Он встал из-за стола, оставил деньги и пошел прочь. К тому месту, которое он покинул, тут же с тревожным лицом бросился молоденький официант, но, найдя в тарелке с солью две крупные купюры, облегченно вздохнул. Ему совсем не хотелось связываться с тем малым, что был здесь.
   Волк вышел на улицу и с тоской посмотрел на небо. Там среди черноты редких облаков и тусклых звезд светила луна. Она росла. Завтра она достигнет предела своего роста и...
   Об этом не хотелось думать. Волк пошел гулять по городу. Это был другой город. Не тот, в котором он родился и жил. И хотя этот город тоже стоял на Волге, он был совсем не похож на тот, откуда был Роман. Этот город был намного крупнее и многолюднее. Здесь было легче спрятаться от людей и скрыть от них ту правду, которую волк носил в себе. Здесь было легче жить. Здесь было легче скрываться.
   ЗДЕСЬ БЫЛО ЛЕГЧЕ ОХОТИТЬСЯ.
   Волк охотился.
   Больше он теперь ничего не мог делать. Только охотиться.
   Добывать добычу и приносить ее Волчонку.
   Волчонка тоже скоро надо будет брать на охоту.
  

* * *

  
   В первый раз Волк почувствовал, что ему вдруг до зуда за ушами захотелось поохотиться еще в родном городе, у Михаила. И Мишка сам, а никто иной, навел его на это желание, рассказав, что около общежития появилась банда подростков, которые пристают к девушкам из первого подъезда.
   Роман тогда почувствовал, что ему будет очень плохо, пока на территории, где он живет, хозяйничает кто-то другой. Он никогда в жизни не был крутым. Даже в детстве всячески избегал драк и прочих мальчишеских стычек. Но тут его возмутила сама мысль, что кто-то делает то, что ему не нравится.
   В тот же вечер Роман вышел на улицу и стал обходить квартал дом за домом, пока не нашел тех, кого искал. Это были подростки пятнадцати-шестнадцати лет, которые просто сходили с ума от безделья. В другой раз Роман не обратил бы на них внимания и прошел своей дорогой. Но подростки вели себя слишком нагло, и с первого взгляда Роман определил, что они сами ищут ссоры. Их было шесть человек.
   Ноздри Романа стали раздуваться, и он остановился в нескольких шагах от мальчишек. Как он и ожидал, это им не понравилось. Но они не стали протестовать, а просто встали с места, на котором сидели и куда-то пошли. Роман последовал за ними. Один из парней оглянулся и глянул на него с недоумением, что-то тихо сказал приятелям, и те прибавили шагу.
   Роман, чтобы не отстать тоже прибавил скорость. Так они прошли несколько домов. Враги отступали. Они не хотели отстаивать права на эту территорию. ОНИ ИСПУГАЛИСЬ.
   Волк прогнал чужаков. Подростки покинули этот район. Они были не местные, и Роман смог показать им это. Когда ребята исчезли за углом последнего дома этого квартала, Волк остановился и вздохнул полной грудью. После этого он пошел обратно. Только теперь его походка была легкая и слегка ленивая.
   На следующую ночь Роман снова сделал обход своих владений, и только когда возвращался обратно, то поймал себя на мысли, что он действительно теперь перестал быть человеком. Он стал руководствоваться инстинктами, а не разумом. От этого Роману делалось очень плохо. Так плохо, как еще ни разу до этого не было...
   Он заставил себя не ходить на улицу в следующую ночь. Это было трудно. Роман не мог спать. Рядом на раскладушке сопел Волчонок и не давал сосредоточить мысли.
   Обрывками вспоминал он, как покинул дом. И мать тут была совершенно ни при чем. Муж ее действительно попросил уйти, но на мальчика она совершенно не обратила никакого внимания. Ей было все равно. Ее интересовала только она сама и более никто. Тем более сын. И так было всегда.
   Она просто попросила Романа освободить помещение от посторонних детей. Сын сказал, что мальчик никуда не уйдет, а если уйдет, то он уйдет вместе с ним.
   - Ради бога! - с томным вздохом измученной женщины сказала мать.
   И Роман ушел вместе с Ваней из дома. Сначала они остановились у Михаила, приятеля Романа, но долго у него жить не стали. Михаил был слишком шумным, пьяным и любопытным. Через два дня он стал приставать к Роману, чтобы тот подробнее рассказал о своих делах.
   - Ваня, то он может быть и Ваня, - сказал он про Волчонка, - только что-то не похоже, что он из деревни.
   Волк посмотрел Мише в глаза. Очень внимательно посмотрел.
   От его долгого взгляда тому стало не по себе.
   - Ты слишком любопытен, мой друг, - сказал Волк.
   Потом оказалось, что у них нет денег. Ни копейки. Михаил тоже сидел на мели и сдал последние бутылки. А надо было на что-то жить. И Роман понял, что надо идти на настоящую охоту.
   Задача оказалась почти неразрешимой. Волк некоторое время не знал, как к ней подступиться. Что он должен был делать? Неужели по звериным законам он должен был идти и, потому, что он сильнее, пользоваться беззащитностью слабых? Но то, что можно было спокойно делать в волчьей шкуре, нельзя было делать, будучи человеком. Здесь, в этой жизни, он не мог обидеть слабого.
   Роман сделал для себя важное открытие. С тех пор, как он стал Волком, он был лучшим человеком, чем до этого. Честнее перед самим собой. Он смелее совершал те поступки, на которые у него никогда бы не хватило мужества, если бы он оставался тем, прежним, Романом. И от этого было иногда легко на душе, и не хотелось выть от тоски.
   Мир населен хищниками и теми, на которых эти хищники охотятся и за счет которых существуют на свете. И очень неплохо существуют. Раньше Роман не принадлежал к отряду хищников. Но теперь все изменилось. Он стал хищником. Настоящим хищником. И вокруг него тоже были хищники, те, остальные. С кем же он должен быть? Ответ был только один. Ни с кем. Он должен быть сам по себе. Потому что на нем ответственность за Волчонка. Где он должен добыть еду для Волчонка? Отнять ее у тех, остальных? Он ведь хищник.
   Этого Волк не мог сделать.
   Идти работать?
   От одной этой мысли становилось плохо. Как ужасно быть волком! Работа это клетка. Самостоятельно войти в клетку не сможет ни один волк. Это раньше, Роман хоть и с трудом, но мирился со своим положением. С тем, что работает на заводе и окружен грубыми невежественными людьми, которых ничто не интересует, кроме как дождаться конца рабочего дня и бежать за бутылкой. Он чувствовал, что, в конце концов, сам становится таким же от той безысходности, что движет этими людьми. С тем, что мать вытирает об него ноги и не считает за человека. А ведь это именно она когда-то заставила его пойти на завод. Каким он был дерьмом! Его убедили каким-то жалким заработком, который, впрочем, быстро кончился, как только начальство прижало его брата рабочего к стенке и показало ему кукиш. Огромный и жирный такой кукиш! И он остался ждать. Ждать тех самых высоких заработков. Дурак! Надо было удирать оттуда сразу и плевать на все! Силы есть, мозги тоже. Но Роман не смог преодолеть свою натуру. Остался и плыл по течению как кое-что, авось куда вынесет.
   И вот вынесло.
   Он перестал быть человеком, и превратился в монстра, которым киношники во всем мире пугают людей. А впрочем, был ли он когда-нибудь человеком?
   Теперь ему осталось только одно. Охотиться на людей. Если он этого не будет делать, то не сможет жить.
   Была и минута слабости, когда Волк готов был сознаться во всем и отдать себя и Ваню в руки врачей. Пусть изучают люди в белых халатах феномен оборотней.
   Но волки не умеют сдаваться.
   Роман не смог пересилить свою новую натуру. Он не сдался.
   Может быть потому что, он был не один. Может быть потому, что у него был Ваня. Волчонок Ваня.
   Охотиться Волк решил на хищников, потому что на других охотиться было бы нечестно. Не много чести валить слабых и беззащитных. А вот хищники это другое. Это интересно.
   ЭТО ПАХНЕТ КРОВЬЮ.
   Нет слаще запаха. Тогда, когда он шел за подростками, тоже пахло кровью. Но он не продолжил погоню. А жаль. Но с другой стороны, какой с них прок? Денег у них нет, еды тоже.
   Надо искать хищников покрупней. И поопасней.
   У Волка не было никакого оружия. Но оно ему и не нужно. Он чувствовал, что может обойтись и без оружия. И он решил попробовать.
   Сердце колотилось в груди, и кровь ходуном ходила по жилам, когда Волк вышел на первую настоящую охоту. Он никому ничего не сказал. Ни Ване, ни Михаилу. Пошел по безлюдным вечерним улицам города. Когда-то это был милый и чудный городок. Теперь грязный и мрачный он превратился в скопище порока, где правят денежные мешки. Вот за этими денежными мешками и отправился Волк.
   Первым денежным мешком оказался жирный малый, который вылез из старенького "Вольво" с таким видом, словно это был Роллс-ройс с золотыми ручками. Новый русский. Ну что ж, сегодня он поплатится за свой малиновый пиджак! Хоть на улице и был ноябрь, и парень был в плаще, Волк был уверен, что этот парень носит малиновый пиджак. Пролетарское начало и ненависть ко всем малиновым пиджакам еще более вселили уверенность в Волке. Парень зашел в круглосуточное кафе. Волк вошел следом и нагло встал прямо перед ним в очередь. Парню это явно не понравилось. Он смерил Романа высокомерным взглядом, но ничего не сказал. Волк достал из кармана две последних бумажки и стал вертеть их в руках. Ему хватило только на одну сосиску, политую кетчупом и стакан разбавленного сырой водой яблочного сока. Роман взял свой обед и занял место за стойкой. Это было совсем маленькое кафе, и в нем стояло всего три стола на длинных ножках. Стульев не было. Малиновому пиджаку места не хватило. Он минуту стоял и раздумывал над ситуацией, потом подошел к Роману, и грубо оттолкнув его, пристроился рядом. Волк сделал вид, что ничего не произошло. Он медленно продолжал есть. Пищу пережевывал тщательно, и не торопясь. Малиновый пиджак ел быстро и бросал недовольные взгляды на Романа. Он был не выше его ростом, но намного здоровей в плечах. Его, конечно, оскорбило поведение Романа, и он никак не мог решиться на поступок, который должен быть присущ крутому парню.
   - Ты в следующий раз без очереди не лезь, - наконец решился он.
   Волк промолчал. Проглотил остатки сока и поставил стакан на стол. Вытер рукавом рот. Малиновый пиджак не увидел в его глазах раскаяния. Он немного подумал и снова добавил:
   - А то уши оборву.
   Такая изощренная фраза понравилась Роману.
   - Надорвешься, - ответил он равнодушным голосом. - А не нравится здесь - жри в ресторане.
   Малиновый пиджак тихо выругался. От злости он даже перестал есть.
   - У тебя же много денег, - продолжал издеваться Волк. - Чего ты сюда приперся?
   - Выйдем, поговорим? - тоном бравого ковбоя спросил малиновый пиджак.
   - О чем мне с тобой говорить? - ответил Роман и вышел из кафе.
   Толстяк бросил свою еду и с победным видом кинулся за ним.
   Когда он вышел на улицу, того, кто его оскорбил, уже не было.
   - Урод! - сквозь зубы пробормотал малиновый пиджак.
   Он чувствовал себя героем, одержавшим большую победу. Возвращаться в кафе он не стал, потому что есть ему уже не хотелось, а телом овладело сладостное возбуждение от собственной смелости. Он поспешил к машине, вставил ключ в замок и увидел Волка.
   Драки никакой не было. Волк просто нанес парню сильный удар, который сразу разбил ему пол лица, и схватил руками за горло.
   - Ты сейчас умрешь! - говоря эту фразу, Роман стремился, как можно старательней изобразить маньяка из видюшного фильма. Это ему удалось, потому что он увидел в глазах жертвы страх. Тот самый страх, какой он видел в глазах всех животных, которых убивал, когда был волком.
   Толстяк заверещал как свинья, которая видит крестьян, подкрадывающихся к ней, чтобы ее прирезать, но Волк заткнул ему рот рукой. Он чувствовал себя сильным. Очень сильным. Трепещущееся и бившееся в его руках тело не имело шансов вырваться, а если бы парень и попытался, то ему бы пришел конец, поэтому Волк очень хотел, чтобы он не сопротивлялся. Ему будет достаточно одного взгляда, чтобы сделать все, что он хочет.
   - Ты хочешь жить?
   Парень усиленно закивал головой.
   - Но это будет тебе дорого стоить.
   Парень опять утвердительно замотал головой.
   - Деньги. - Волк разжал на шее парня руки и дал ему возможность говорить.
   По жирному лицу парня вместе с кровью текли слезы, но Роман не чувствовал к нему жалости.
   - Деньги у меня в машине, - заикаясь от страха, сказал несчастный малиновый пиджак.
   - Давай их сюда и не делай лишних движений.
   Парень послушно залез в машину и трясущимися руками вытащил из бардачка толстый бумажник. Протянул его Волку. Тот взял бумажник, не глядя, раскрыл и, вытащив содержимое, небрежно сунул в джинсы, а бумажник швырнул парню в лицо. Тот схватил его и разрыдался.
   - Уезжай! - приказал ему Волк. - И лучше никогда обо мне не вспоминай!
   "Вольво" поспешно уехал. Волк проводил его взглядом и исчез в темноте.
   На следующий день он принес в комнату общежития полную сумку продуктов и кинул Волчонку огромную мягкую игрушку. Ваня счастливо обнял розового слона и сразу спросил:
   - Ты был на охоте, Волк?
   - Да.
   - А когда ты возьмешь на охоту меня?
   - Скоро.
   Роман упал на раскладушку. Он вспомнил лицо парня, запах его крови и прошептал:
   - А ведь я мог его убить.
   Нет, наверно он раньше все-таки был более человеком, чем теперь.
  

* * *

  
   Через час Волк был у подземного перехода. Длинный приехал на мотоцикле. Он долго оглядывался вокруг, прежде чем спуститься вниз. Съехал прямо на мотоцикле. Владелец магазина приехал на машине. Он был не один - с ним было еще двое парней. Волк подумал, что в этот раз охота сорвалась. Длинного решили кинуть. Разборки между бизнесменами всегда приносили сюрпризы. От них всегда можно было ожидать нелепостей и непредвиденных обстоятельств. Но он не ушел, решил посмотреть до конца. Осторожно нырнул в подземку и спрятался за одной из колонн. Он умел быть неслышным и незаметным. Слиться с чернотой ночи, серостью утра и багровыми красками заката ему было нетрудно. Ночью все кошки серы. Волки ночью все черны.
   Длинный стоял и ждал. Он был видимо очень хитрым, потому что спрятал мотоцикл, и казалось, что он пришел сюда пешком, а транспорт оставил наверху. Он безо всякого страха посмотрел на пришедших.
   Владелец магазина спрятался за своих телохранителей. У тех в руках были пистолеты. Они направили их на длинного, но стрелять не стали. Длинный, словно ничего не происходило, ждал.
   - Я знаю, что ты пешка, - обратился к длинному владелец магазина.
   - Бабки! - перебил его длинный. - Ты знаешь, если Хозяин просит, то не важно, кому ты их отдашь. Если не мне, то придет другой, и он уже не будет просить. Он заберет все, что у тебя есть вместе с твоей жизнью. Отдай деньги, и я ничего ему не скажу про твои фокусы.
   Голос у длинного был такой спокойный, что все трое замешкались. На лицах у них появилась растерянность. Они явно не знали, как им поступить. Наконец владелец вытащил из-за пазухи бумажный пакет. Длинный протянул к пакету руку. И тут в руке одного из парней мелькнул нож.
   - Падлы! -- закричал длинный, отбивая нож. Он оказался более ловким, чем его противники. - Теперь вам всем крышка!
   Оппоненты стояли совершенно растерянные. Они не знали, что предпринять и как поступить. Зато длинный прекрасно знал, что ему делать. Он выхватил пакет с деньгами и бросился за колонну, где стоял его мотоцикл. Телохранители владельца магазина наконец пришли в себя и кинулись за ним. Но они опоздали. Бешено взревел мотор мотоцикла, и длинный уже мчался наверх по дорожке для инвалидных колясок. Телохранители, громко ругаясь, остановились и увидели, как за мотоциклом рванула какая-то темная фигура, словно запоздавшая тень бросилась догонять хозяина. Потом оба они - мотоциклист и его тень скрылись из виду.
   Волк бежал тихо и быстро. Длинный прибавил скорость, но его преследователь не отставал. Он бежал широкими прыжками и с каждой секундой становился все ближе и ближе к машине. Дыхание у него было ровное и спокойное. Мотоциклист, наконец, заметил, что его преследуют. Он растерянно оглянулся, и Волк поймал его испуганный взгляд. Длинный нажал на газ, но было поздно. Волк сделал прыжок и оказался на заднем сиденье за мотоциклистом. Раздался громкий и резкий визг тормозов. Мотоцикл перевернулся в воздухе и рухнул на землю.
   Волк встал первым и подошел к длинному. Тот лежал на спине и стонал. На первый взгляд он не пострадал, только сильно расшибся при падении. Шевелиться он тоже не мог, потому что не оправился от шока. Волк нагнулся над лежащим и вытащил у него из-под куртки бумажный пакет. И длинный только теперь увидел его лицо. В темноте ночи оно показалось ему ужасным. Длинный вздрогнул и задрожал, хотя до этого всегда дрожали другие, те, к которым приходил он.
   - Кто ты такой? - он все-таки нашел в себе силы задать вопрос.
   Волк ничего не ответил. Он отвернулся и ушел. Длинный сразу стал смелей. Он стал ругаться и выкрикивать угрозы, но его уже никто не слышал. Волк был далеко. Он возвращался в свое логово. Теперь он жил не в общежитии, а в квартире, которую снял сразу, как они с Волчонком приехали в этот город.
   Мальчик открыл ему дверь после условленного звонка. Он тоже изменился. Длинные волосы, слегка вытянувшаяся вперед нижняя часть лица, мягкий пушок над верхней губой. И все равно он был чертовски мил. Даже в этом дьявольском обличье. Свет он не включал, потому что оба прекрасно видели в темноте. Фонариками блеснули его глаза. Он говорил тихо, потому что шла охота. Крался неслышно, почти как Волк. А зубы у него были такие белые, что даже отражали свет уличных фонарей за окном. Волчонок широко улыбнулся, когда увидел Романа.
   - Ты вернулся?
   Только ребенок может задать такой вопрос.
   - Ты мне что-нибудь принес?
   - Сегодня нет. Магазины уже закрыты.
   Волчонок обиженно запыхтел. Роман обнял его и успокоил:
   - Завтра у тебя будет все, что захочешь. Вернее не завтра, а потом, после... Ну, ты понимаешь.
   - После того, как мы побудем волками, да?
   - Да.
   - А когда мы поедем в лес?
   - Утром.
   - Значит сейчас спать?
   - Спать.
   Утром они уже были на автовокзале и успели к первому рейсу. В автобусе еще немного поспали. Через пять часов их уже встретил весенний лес. В городе снег давно сошел, а в лесу его было еще так много, что не верилось, что кончается март. И все-таки даже и здесь весна брала свое. Природа просыпалась. Волк и волчонок зашли в самую глухую чащу и вдыхали полной грудью холодный весенний воздух. Небо было прозрачным и чистым. Это означало, что ночью будет хорошо видна луна.
   Целый день они бродили по лесу, по колено, проваливаясь в снег. Под ногами трещала и ломалась тонкая корка, но они знали, что очень скоро наст будет прекрасно держать их обоих. Они шли и шли, забираясь все дальше и дальше. Там где они шли, сразу смолкали все звуки. Птицы прекращали пение, и даже деревья и кусты не скрипели при их приближении. Но может быть, им это только казалось?.. Волк и его детеныш промокли от пота и снега, но не обращали на это внимания. Когда солнце прошло половину своего пути, они перестали между собой разговаривать. Им это уже было не нужно. Они понимали друг друга по взглядам и движениям. Теперь они шли и знали, зачем и куда. Они шли по следу и с каждым шагом прибавляли скорость. Если бы их увидел кто-нибудь из людей, то не поверил бы своим глазам. Они шли так быстро, как не могут ходить люди по снегу даже на лыжах. Но лес был пустынен, и их никто не увидел.
  

* * *

  
   Наст легко выдерживал взрослого волка и волчонка. Они мчались быстро и стремительно. Лосиха и лосенок не могли бежать так же стремительно, потому что проваливались в снег, и, вытаскивая из него ноги, изранили их в кровь. По кровавым следам и бежали волки. Они не торопились, действовали коварно и хитро. Делали вокруг своих жертв широкие круги, стараясь оторвать их друг от друга. Их план со временем стал воплощаться в жизнь. Лосенок стал отставать. Его бока тяжело поднимались и опускались, по нему лился холодный пот страха. Он чувствовал приближение гибели и жалобно стонал, призывая мать прийти ему на помощь. Но и волчонок тоже стал выдыхаться. Он ведь был еще очень мал - его ровесники, настоящие волчата, еще не покинули родительское логово, а он уже охотился.
   Волк увидел это и решил кончать охоту. Он сделал роковой для лосенка прыжок, щелкнули зубы на хребте, и лосенок с громким криком свалился в снег. Волк, не останавливаясь, кинулся на лосиху и стал гнать ее дальше. Он гнал ее очень долго, и, хотя она все время пыталась повернуть в ту сторону, где остался детеныш, он пресекал все ее движения и гнал только вперед. Но нападать на нее не стал, а, оставив обессиленную жертву в самом глубоком сугробе, побежал обратно.
   Лосенок жалобно ревел на весь лес и терял силы. Снег вокруг него был залит кровью, а перед его мордой, не решаясь напасть, крутился волчонок. Он даже перед этим детенышем был маленьким и беззащитным. Волк набросился на лосенка и прикончил его в мгновение ока. Просто перерезал ему горло.
   Это была их первая крупная добыча.
  

* * *

  
   Вспыхнул красный свет светофора, и Григорий Петрович попросил шофера остановиться. Он сидел рядом с ним на переднем сиденье и всегда внимательно следил за тем, чтобы тот не нарушал правила дорожного движения.
   - Григорий Петрович, - протянул телохранитель Эдик, бывший спецназовец, - но ведь нет же никого!
   - Неважно, - строго сказал Григорий Петрович. - Мы везде должны быть самими собой. Это самое слабое место даже глубоко интеллигентных людей - терять свое лицо, если его не надо ни кому показывать.
   Тут к машине подбежал мальчик лет десяти и предложил свои услуги по помывке машины.
   - А ну брысь отсюда! - гавкнул на него Эдик.
   Мальчик обиженно сложил губы но не отошел. Он словно понял, что не Эдик главный в машине, а тот, что постарше. Григорию Петровичу это очень понравилось. Он вообще питал слабость к ребятам, которые сами зарабатывают на жизнь деньги. И хорошо живут! Вон как этот малец хорошо одет. Ничуть не хуже чем его собственный сын, прогульщик и лодырь.
   - Протри лобовое стекло, - сказал он мальчику.
   Тот улыбнулся, и мокрая тряпка прошлась по стеклу. Вытирая окно, мальчик не переставал улыбаться.
   - Видите, как надо работать с клиентами? - поучительно сказал сидевшим сзади телохранителям Григорий Петрович. - С улыбкой, что бы тебе не говорили. Этому я и пытаюсь научить своих сотрудников. Без толку, правда...
   - Вот и берите его к себе в банк! - захохотал Эдик.
   - Светофор у них, что ли, сломался? - заметил водитель. - Сколько уже стоим, а все красный.
   Не успели Эдик и Григорий Петрович как следует задуматься над его словами, как щелкнул замок в дверце машины и в ней оказался незнакомый и странный парень. Эдик профессионально сунул руку во внутренний карман пиджака, но парень оказался быстрее. Он сделал только одно движение, и телохранители отвалились на спинки кресел. А напавший спокойно закрыл все стекла.
   Григорий Петрович смотрел на молодого человека с недоумением.
   - Что вам угодно, милостивый государь? - Даже в этой ситуации в нем было что-то барское и величавое
   - Мне нужен кейс, который лежит у вас на коленях.
   - Это ограбление?
   - Да.
   - А если я не подчинюсь? - Григорий Петрович стал терять уверенность в себе.
   Стекла в машине были тонированные, и надеяться, что снаружи его кто-нибудь увидит, было бессмысленно. А мальчик, моющий стекло, придавал машине вовсе мирный вид. Банкир посмотрел на мальчика и поймал на себе его взгляд. Мальчик опять улыбнулся. В этот раз в его улыбке были несколько другие чувства. Григорий Петрович уловил в его глазах радость и торжество. Банкир отвернулся от мальчика, когда тот дыхнул в стекло, якобы найдя на нем заметное только ему одному пятнышко. Открылись его ровные и невероятно белые зубы, затем губы снова сложились в доброжелательную улыбку. Скрипнуло под сухой газетой стекло.
   "Вот бесенок! - неожиданно подумал банкир. - Он же с ним заодно!"
   - Если вы не подчинитесь мне, то я сделаю с вами то же самое, что и с вашими людьми, но только намного больнее. И потом вы будете жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. - Молодой человек сделал небольшую паузу и прибавил: - В инвалидной коляске.
   Банкир вздрогнул. Он посмотрел на своих людей, потом в глаза молодого человека и поверил. Поверил этим глазам.
   - В кейсе не только деньги, - сказал он. - Тут еще важные документы. Вы хотите забрать и их?
   - Я возьму все, а уж потом решу, что мне нужно, что нет.
   - Извольте, - банкир протянул кейс.
   - Благодарю вас, - вежливо сказал молодой человек.
   Мальчик за стеклом улыбнулся еще шире.
   - Приятно иметь дело с интеллигентными людьми, - сказал банкир. - Кому я обязан честью быть ограбленным?
   - Мы волки. А теперь прощайте...
   Больше Волк ничего не сказал. Он стукнул в стекло, и мальчик убежал. Роман проводил его взглядом и, когда тот исчез из виду, покинул машину.
   Банкир облегченно вздохнул и поблагодарил судьбу, что не сделал ничего неправильного. Два его человека, так и не пришедшие в себя, доказывали это. Тут бы не помог и маленький дамский браунинг, что лежал во внутреннем кармане его модного пальто, как не помог он Эдику.
   Он, действительно, правильно себя повел, потому что теперь
   ВОЛК И ВОЛЧОНОК ОХОТИЛИСЬ ВМЕСТЕ.
  
  

* * *

  
   Мальчик с любопытством сунул нос в добытый при его участии кейс и принюхался.
   - Какие-то бумаги, - разочаровано сказал он Волку.
   Роман тоже был растерян. В кейсе денег не было. Куча ничего не говорящих ему бумаг. Может быть, для кого-нибудь другого они и представляют ценность, но только не для волков.
   - Это наверно акции, - сделал предположение Волчонок. - Тогда их можно продать.
   - Ты что ли будешь продавать? - Волк усмехнулся.
   Они перерыли весь кейс, но так ничего кроме таких же бумаг не нашли.
   - Странная получилась охота, - мрачно сказал Роман. - Поймали добычу, которую нельзя съесть.
   - Ерунда, - с детской беспечностью успокоил его Ваня. - Завтра мы будем удачливее. Не всегда же везет. Помнишь, мы гнали косулю, а она удрала от нас к леснику?
   Роман промолчал. Да, тогда они сильно увлеклись погоней, и чуть было не попали под ружье. Сейчас, похоже, было на то же самое. Но бросать охоту на середине он не собирался. Значит, их встреча с банкиром была не последней.
   Они жили в гостиничном номере уже третий день. С документами на Ваню у Романа не было никаких проблем. Деньги сделали все. Они купили самых неподкупных чиновников, а тех, кого нельзя было купить, попался один такой, Волк просто-напросто напугал. Теперь Ваня имел свидетельство о рождении и носил ту же фамилию, что и Роман. Они были братья по закону и спокойно разъезжали по всей стране. В том городе, где они жили, волки не охотились. Слишком это опасно. Зато перед ними лежали бескрайние просторы нашей необъятной родины, а волка, как известно, ноги кормят.
   Волк давно уже не занимался мелкими делами, его больше не интересовали малиновые пиджаки. Он выслеживал крупную дичь.
  

* * *

  
   Это стало его главной натурой. Волк не мог теперь жить просто так, как живут нормальные люди. Его снедала тоска. Страшная и невыносимая, справиться с которой можно было только одним способом. Как только приближался вечер, Волк выходил из логова, оставляя Волчонка одного. Он не боялся, что с мальчиком может что-нибудь случиться. Он обеспечил ребенка всем необходимым, для того, чтобы тот не скучал. Дорогие игрушки, видео, компьютерные игры. Больше ничего кроме детских забав у них в логове не было. Ваня только и делал, что целыми днями играл и веселился. Когда Волк возвращался с охоты и восстанавливал силы коротким, но глубоким сном, они выходили на улицу и шли развлекаться. Парки и атракционы, кинотеатры и музеи и конечно стадион. В школу Волчонок не ходил. Любой учитель обратил бы на него внимание, а это было нежелательно и даже опасно. Роман долго думал над этой проблемой, но так ничего и не придумал. Наконец он решил, что надо подождать, когда мальчик научится, как следует скрывать свою сущность оборотня от людей, а потом он наймет ему преподавателей на дом. Игры с мальчиком ненадолго отвлекали его от тоски и желания уйти от людей в непроходимые леса и там сгинуть навечно. Он отдавался им полностью, но когда приближался вечер, его уже ничего не могло остановить. Он уходил. Волчонок провожал его и желал удачной охоты, потом закрывал за ним дверь. С ним он не просился, потому что понимал, что только все испортит, но он терпеливо ждал, когда наступит и его час выйти на темные улицы. Несколько раз Волк брал его с собой на охоту, но только днем и в эти часы становился в десять раз внимательнее и осторожнее. Он делал это для того, чтобы детеныш учился, что надо делать и как себя вести на охоте. Мальчик понимал всю серьезность мероприятия и вел себя прекрасно. Волк радовался, глядя на его успехи, но его волновало и тревожило то, что мальчик начал совершенно забывать свою прежнюю жизнь и помнил только настоящую. Роман и сам стал ловить себя на мысли, что и он тоже с каждым месяцем все реже и реже вспоминает, что когда-то был человеком.
   Как он охотился? Конечно не бегал по городу, в поисках богатых людей. Он вычислял свои жертвы среди десятков дельцов, чиновников и отцов преступного мира, выискивая их в дорогих ресторанах и магазинах, офисах и банках. Проникал на вечеринки, презентации крупных фирм и банкеты. И слушал, слушал, слушал, фильтруя разговоры десятков и сотен людей. Теперь его интересовали очень крупные и опасные личности. Совсем не из-за денег. Деньги играли последнюю роль. Роману они просто были не нужны.
   Зачем волку деньги? Он имел куда больше, чем им с Ваней нужно. А им нужно было совсем немного. Жилье, еда и одежда. Мелкие расходы на маленькие земные радости, которые он устраивал исключительно для Волчонка. Ему то самому вообще ничего надо. Но азарт охотника, инстинкт хищника не давал сидеть на месте и гнал на поиски очередной жертвы. А жертв кругом было великое множество. Надо было только выбирать. И Волк выбирал. Выбирал тех, кто сильней, кто хитрей, недоступней и опасней. Потом оставалось найти слабое место, догнать и прикончить. Прикончить, конечно, не в буквальном смысле слова. Волк, когда не был волком, никогда никого не убивал. В мире людей это было совсем не нужно. Никакой страсти к убийству или насилию у Романа не было. Охота была просто опасной, но интересной игрой. Он мог очень легко погибнуть, но просто не думал об этом. Волки не знают, что такое смерть. Когда она приходит, они просто умирают, если нет никакой возможности выжить. Но Роман не собирался умирать. Он очень хотел жить, и все еще не верил, что прошлое невозвратимо. Везде, где он был, Волк покупал всю литературу, касающуюся мистики и оборотней конкретно, но нигде не находил ответ на мучивший его вопрос: можно ли опять стать человеком? Все говорило против этого. Все источники утверждали одно: ДЬЯВОЛ БЕЗВОЗВРАТНО ОВЛАДЕЛ ИХ ДУШАМИ. И от этого можно было сойти с ума. Роман не свихнулся только потому, что уже не был человеком, а сходить с ума могут, как известно, только люди.
   Ну, что ты смотришь? Волчонок уже потерял всякий интерес к кейсу. - Подумаешь, делов-то! Пошли лучше куда-нибудь сходим.
   - Нет. Никуда мы не пойдем. Нас уже наверно разыскивают люди этого человека, которому ты мыл машину.
   - Классная у него тачка! Когда у нас будет такая, Волк?
   - Ты что ходить разучился?
   Ваня обиделся. Роман улыбнулся и потрепал его щеке. Так они всегда мирились.
   - Здесь нам оставаться больше нельзя. Но я знаю тут недалеко один подвальчик. Собирай сумку.
   И они ушли в подполье.
   Вечером Волк позвонил из телефонной будки Григорию Петровичу. Тот был дома.
   - С кем я разговариваю? - все тем же барским голосом спросил банкир.
   - Пожалуй, я был не прав сегодня утром, - не представляясь, ответил Волк.
   - Я же вам говорил, что в кейсе нет денег. Вы мне не поверили. - Банкир сразу понял, с кем говорит.
   - Что будем делать?
   Банкир немного помолчал, видимо, размышлял.
   - Вы предлагаете мне выкупить мои бумаги?
   - Да.
   - И сколько вы просите?
   - Немного. Сто тысяч.
   - Долларов?
   - Разумеется.
   - Знаете, милейший, оставьте бумаги себе, - банкир не потерял спокойствия духа и говорил так же высокомерно.
   - Хорошо, - сказал Волк. - Я вообще-то не люблю огня, но ради вас постараюсь. Пепел пришлю по почте.
   Банкир задумался. Видимо, он все-таки дорожил этими бумагами.
   - Пятьдесят, - сказал он.
   - Отлично. - Волка устраивала эта сумма. Он почувствовал сладость от предвкушения новой охоты. Банкир блефовал, и его это тоже устраивало. - Пусть Эдик принесет мне деньги, и не надо делать лишних движений. Второй раз я никого щадить не буду.
   - Кто тебя нанял? - в голосе банкира впервые проявились истерические нотки. В ответ ему раздались короткие гудки.
   - Кто бы это ни был, - обратился он к стоявшему рядом и все слышавшему Эдику, - ты убьешь его и вернешь бумаги. Денег не жалей. И щенка его убей тоже.
   Волк угадал. Он охотился не на оленя. Это был хищник. Матерый хищник. Но этот хищник не знал, с кем имеет дело, а Волк знал. И был готов к поединку. У него было очень мало времени, несколько дней. Это его слабое место.
   Всю ночь он наблюдал за квартирой, в которой жил банкир.
   Высокий тополь, крыша напротив, подъезд. Волк использовал все. Он видел людей банкира, а Эдик прошел мимо него и чуть не наступил на ногу. Волк сморщился, почувствовав неприятный запах дешевого дезодоранта, но не сделал ни одного движения. Он понимал, что этот человек тогда в машине проиграл случайно. Удар был слишком неожиданным. Но в телохранителе он угадывал маленького, но опасного зверя, встреча с которым должна быть только одна. Он мог убить его прямо сейчас, но не сделал этого. Сдержать свою руку от убийства человека было сложно. Желание убивать преследовало Романа давно, и ему стоило большого труда не перейти ту грань, за которой уже ничего не было. Он очень хорошо сознавал, что если позволит себе убить хотя бы один раз, то потом он уже не сможет остановиться.
   Он пощадил Эдика, прекрасно понимая, что тот бы этого ни за что не сделал. И именно поэтому Роман считал себя более человеком, чем Эдик. Он пошел по его следам. Когда Эдик сел в машину хозяина, Волк приготовился бежать за ним, но вовремя сообразил, что денег при нем нет. Эдик был без сумки, кейса или чего другого, в чем могли бы быть деньги. Волк остановился и задумался. Это оказалось сложно. Чего-то он уже не понимал.
   Машина тронулась с места и исчезла за поворотом. Волк не стал преследовать ее. Он вернулся к дому банкира и снова влез на тополь. Заглянул в окно. Банкир и его семья сидели за столом и ужинали. Он и здесь оставался интеллигентом с замашками аристократа. Смотрел на домашних с чувством собственного превосходства и великодушием олимпийского бога. Домашние, правда, не отвечали ему взглядами, преисполненными благодарности и любви.
   Ужин кончился, и банкир пошел в свой кабинет. У него был шикарный кабинет. Таких апартаментов нет и у министров. Волк увидел на окнах провода сигнализации. Этот путь был закрыт. Ну что ж, он так и так не обезьяна, чтобы прыгать по деревьям. Он волк и не будет нападать со спины. Волк зашел в подъезд и поднялся по лестнице. Вот и дверь. Он надавил кнопку звонка. За дверью послышались шаги. Волк тихо спустился вниз. Он сделал предупреждение, и пусть его враги пеняют на себя.
   Дверь не открывали, видимо, смотрели в глазок. Наконец послышались возмущенные голоса. Дверь открылась, и жена банкира возмущалась поступком шалящих детей. Она подумала, что это глупые шутки.
   Но Волк не шутил. Он спустился вниз и обесточил весь дом. Жители городских домов так беззащитны перед лицом внешних неприятностей! Нет для них ничего хуже, если гаснет свет и темнеет экран телевизора, когда идет популярный сериал. Связь с миром потеряна. Жильцы остаются на необитаемом острове.
   Опасно оставаться на необитаемом острове, когда на нем охотится волк.
   Двери одна за другой стали открываться. Жильцы этого престижного дома были бессильны перед катастрофой. Голосили женщины, кричали мужчины, но никто в точности не знал, что делать. Деньги дают силу над людьми, но не над обстоятельствами.
   Квартира банкира тоже обнажила свои коридоры. Волк нырнул туда сразу, как только жена хозяина вышла в подъезд.
   Это был старый дом. Еще два года назад, его жильцы жили в коммуналках, и их было великое множество. Но потом богатые граждане купили им квартиры в новых благоустроенных микрорайонах, а сами поселились здесь. И сразу темные, грязные дореволюционные трущобы обрели облик, будто снова вернулись их прогнанные народом хозяева. Здесь было по пятнадцать комнат в каждой квартире, и Волку понадобилось всего полминуты, чтобы изучить всю квартиру банкира.
   Свет появился только через десять минут. За это время Волк мог сделать все, что угодно с семьей банкира, с его женой и детьми. Так он и сказал ему, когда тот вернулся в свой кабинет и сел за письменный стол.
   - Теперь я понимаю, почему пропало электричество, - сказал банкир.
   - Я тоже догадываюсь, почему.
   - Ну и долго вы собираетесь играть в ковбоя? - Григорий Петрович начал терять терпение.
   - Как только получу свои деньги.
   - Мой человек отдал бы вам деньги. Почему надо было проникать в мой дом?
   - У вашего человека не было при себе денег.
   Банкир побледнел, как полотно. Волк понял, что его догадка оказалась верна.
   - Хорошо. Если я дам вам сейчас ту сумму, которую вы требовали, есть ли у меня гарантия, что мои бумаги будут у меня?
   - Никаких гарантий. Вам придется поверить мне на слово, - голос Волка был словно из металла.
   Банкир поморщился, но покорно встал из-за стола и направился к сейфу.
   - Значит пятьдесят тысяч долларов? - сказал он.
   - Семьдесят пять, - поправил Волк.
   На лице банкира появилось возмущение.
   - Мы так не договаривались!
   - Вот именно, не договаривались! Вы первым нарушили обязательства и послали ко мне убийцу.
   - Какие могут быть обязательства перед бандитом?
   - Какие тогда могут быть обязательства у бандита? Семьдесят пять и побыстрее. Сегодня деньги, завтра бумаги.
   - А вы шутник...
   - Напротив, мне не до шуток.
   Последние слова Волк произнес, когда увидел перед собой дуло пистолета. Он совершил роковую ошибку, дав банкиру не только открыть сейф, но и засунуть в него руку.
   - Вот и все, господин Волк, - сказал банкир и выстрелил.
   Роман почувствовал сильный удар в грудь и отлетел к стене.
   В глазах потемнело. Банкир подошел к нему и выстрелил еще раз. Выстрелы были тихие, почти неслышные. Только жена банкира заглянула в комнату и спросила, что происходит. Волка она не увидела, он лежал за дверью, и банкир выпроводил ее обратно, сказав, что ничего не случилось, просто у него упали книги. Запер за ней дверь и снял трубку телефона. Быстро набрал кнопки номера. Послышались гудки.
   - Эдик? - спросил он. - Быстро приезжай ко мне. Возвращайся. Тот, кто нам нужен, у меня. Холодный. Надо его проводить домой. Как, как? Он пришел без приглашения, и мне пришлось его наказать. Хватит разговоров. Я тебя жду.
   Кончив разговор, банкир нервно заходил по кабинету, стараясь не смотреть на труп. Наконец он не выдержал и вышел вон.
   - Что с тобой? - тревожно спросила его жена. - Ты очень бледный. Может, дать капли?
   - Не надо, - сказал банкир. - Женя, что тебе там нужно? - Он с ужасом увидел, как его сын пытается пробраться к нему в кабинет. - Сейчас же отойди!
   - Мне нужен твой компьютер! - заныл мальчик.
   - Сейчас я тебе его вынесу!
   Он зашел в кабинет и закрыл перед носом сына дверь, Быстро закрыл свой переносной компьютер и вынес его мальчику. Стоять у двери и следить, за тем, чтобы никто не вошел в кабинет, было глупо, и он нашел в себе силы войти в комнату. Закрыл за собой дверь и запер ее на ключ. И только тогда понял, что на полу за дверью нет трупа. И в ту же секунду невероятно сильные руки схватили его за плечи и швырнули на пол. Банкир упал на спину и увидел убитого им человека живым и невредимым. Даже ран на нем не было. Банкир впервые за все время общения с этим человеком испытал настоящий страх. Он ведь своими глазами видел, как пули входили в его тело. Он ничего не мог понять.
   - Я мог убить твоих детей, - нагнулся над ним Волк. - Но я никого не убиваю. Ты первый стал убивать. Теперь готовься умереть.
   Банкир захрипел, говорить он не мог. Зубы стучали от страха, руки тряслись, закрывая лицо.
   - Боишься? - Волк усмехнулся. Ему стало противно. - Убивать ты не боялся. Ладно, живи. Только знай, что от тебя несет падалью. Очень сильно воняет. - Для большей убедительности он помахал перед носом рукой, словно отгонял от себя запах смерти.
   Затем Волк спокойно подошел к сейфу. В суматохе банкир забыл его закрыть. Вынул оттуда сначала пистолет, из которого в него стреляли, посмотрел на него и с пренебрежением выбросил. Затем очередь дошла до денег. Волк сгреб все, что было, в полиэтиленовый пакет. Рубли, доллары, немецкие марки...
   - Похоже, это деньги твоих вкладчиков, - сказал он банкиру. - Ты собирался бежать?
   Банкир ничего не ответил. Видя, что его грабят, он лишь ловил ртом воздух.
   - Грабь награбленное, - мрачно улыбнулся Волк. - Не переживай за судьбу своих капиталов. Они пойдут на добрые дела. Я отдам их беднякам.
   Он не стал смеяться над своей шуткой. Пора было уносить ноги. Вот-вот должен был прибыть Эдик. Волк подошел к люстре и, не гася свет, вывернул из нее одну лампу. После этого сунул в опустевший патрон дуло пистолета банкира. Сноп синих искр с шипением разлетелся по кабинету, и во всем доме снова погас свет. Волк сделал очень хорошее короткое замыкание, а дом был очень старым.
   Уже внизу на выходе из подъезда Волк встретил Эдика. Тот торопливо поднимался по лестнице. Волк пропустил его мимо. Зачем утруждать себя понапрасну?
   ЕГО ОХОТА ЗАКОНЧИЛАСЬ.
   Когда снова восстановили свет и Эдик с женой банкира вошли в кабинет, они нашли там лежащего на ковре хозяина дома. Банкир не дышал. Он был мертв и глазами, все еще полными ужаса, смотрел на свой открытый и разоренный сейф.
   Его сердце было слишком слабым. Он оказался плохим хищником, потому что не смог вынести поражения от зверя, более сильного, чем он сам.
  

* * *

  
   Волк и Волчонок покинули город. Они поехали поездом, и сели в него не на городском вокзале, а далеко за городом, на маленькой станции. Теперь погони можно было не опасаться. Даже если бы банкир обладал всеми силами мафии своего города, и то он не смог бы выследить всех, кто покидал его территорию. Волк больше не думал о нем. Открытие, которое он сделал, поразило его.
   Значит, пули ему не страшны. Поразительно, но факт. Он встал на ноги сразу, как банкир вышел, и чувствовал себя ничуть не хуже, чем перед выстрелами. Он, конечно, предполагал, что его организм сильно изменился. Кожа стала гладкой и толстой, кости невероятно крепкими. Однажды он получил по голове сильный удар кастетом, но даже не потерял сознания. Любой нормальный человек после такого удара упал бы с раскроенной головой, а его череп вынес и даже не треснул. Мышцы на всем теле давно уже приобрели стальную твердость. Нет, он не стал похож на культуриста, каких показывают в кино и по телевизору. Нормальный крепкий молодой человек с хорошо развитым торсом, руками и ногами. А ткани мышц стали практически каменными. Но о том, что теперь ему не страшны не только ножи и кастеты, но и огнестрельное оружие, Волк и не предполагал. Значит, теперь перед ним открылись новые возможности.
   Они ехали в мягком купе на двоих. Часа через два, после посадки, Волк закрыл дверь и пересчитал деньги. Их было много. Очень много. Так много, что можно было уже и не охотиться. Никогда. Но волков это не тронуло. Они равнодушно смотрели на кучу разноцветных бумажек, лежащую перед ними и даже не могли придумать, что же с ними со всеми делать.
   Это человеку всегда мало. Только человека невозможно до конца удовлетворить чем-нибудь. Человек ненасытен.
   Но Роман и Ваня не были людьми. Они были оборотнями.
   - Можно уехать за границу, - сделал предложение Волчонок.
   - Что мы там будем делать?
   - Там есть классные парки. Дисней Лэнд. Этих денег как раз нам хватит.
   - А ведь верно, - удивился Роман неожиданной мысли. - Пора бы нам и мир посмотреть. Волчонок, ты хочешь залезть на Эйфелеву башню?
   - Хочу! А что это такое?
   - Это такое!.. Она стоит в Париже. Я всю жизнь мечтал на нее посмотреть.
   - Тогда давай посмотрим!
   До вечера они лежали вдвоем на одном диване и разговаривали о будущих своих путешествиях. Когда Волчонок уснул, Волк вышел в коридор. Он не хотел спать. Организм его все еще был возбужден последней охотой. Надо было проверить, все ли спокойно, и нет ли какой опасности.
   Опасности не было. Иначе бы он ее почувствовал. Пассажиров было немного, и все они уже давно разошлись по своим местам.
   - Роман?!!
   Волк повернулся на голос и обомлел. На него удивленными и вопросительными глазами смотрела Оля. Его напарница по лагерю.
   - Это ты? - она спрашивала его и вроде не верила глазам.
   Роману была понятна ее реакция. Он очень сильно изменился с тех пор, как они последний раз виделись. Стал немного выше, но не это даже было главным. Изменился весь его облик. Очень мало осталось от прежнего Романа. Теперь это был другой человек. Уверенный в себе, крепкий, красивый. Да, именно красивый. Волк и Волчонок стали очень привлекательными, и многие на них стали обращать внимание, когда они вместе появлялись на улице. Они походили друг на друга как настоящие братья, и в их родстве уже никто не сомневался. Движения их приобрели плавность и грацию хищников, а глаза смотрели на людей внимательно и изучающе. Особенно их красота, настоящая мужская и мальчишечья красота, обращала на себя внимание окружающих первые десять дней после превращения из волков в людей.
   - Оля? - Роман мог притвориться, что понятия не имеет, кто она такая, но этим вопросом он себя выдал.
   Оля окинула его удивленным и восхищенным взглядом.
   - Какой ты стал! - в голосе у нее была неуверенность, словно она жалела, что начала этот разговор.
   - Какой?
   - Совсем не тот...
   - Это я. Что тебя удивляет?
   - Ты совсем другой.
   - Прошло почти два года, как мы с тобой работали вместе. Ты тоже изменилась.
   Роман говорил с нарочитой холодностью, надеясь, что Оля поймет, что он не очень-то желает с ней разговаривать, и пойдет своей дорогой. Но девушка, казалось, не замечала этого.
   - Слушай, ты тогда так неожиданно уехал. Даже не попрощался ни с кем.
   - А что, от меня ждали прощального ужина?
   Оля, наконец, поняла, что с ней не хотят разговаривать. Она с укором посмотрела на Романа.
   - Зачем ты так? - глаза ее вот-вот готовы были наполниться слезами.
   Роман почувствовал запоздалое раскаяние. Действительно, в чем виновата перед ним эта девочка?
   - Извини, - сказал он. - Просто мне тяжело вспоминать то время. Ты ни при чем.
   - Я понимаю. Тебя тогда уволили совершенно незаконно. Этот начальник лагеря, он же простой перестраховщик. Да ладно, что и впрямь об этом говорить.
   - Да, это ни к чему, - согласился Роман. Он все еще не терял надежды как-нибудь отвязаться от Оли. - Ты куда-то едешь?
   - Домой. А ты разве нет?
   Роман смутился.
   - Я больше не живу в N-ске, - сказал он.
   - Понятно. И чем ты сейчас занимаешься?
   - Рэкетом.
   - Ты шутишь? Это же занятие не для тебя. Я уверена, что ты и мухи за всю свою жизнь не обидел. Где твое купе?
   Последний вопрос совсем не понравился Волку. Это все становилось похожим на допрос. Но он не чувствовал опасности. Если бы опасность была, он бы ее почувствовал. Но все в душе было тихо. Волк успокоился и снова стал Романом.
   - Шестое, но я не один.
   - Понятно.
   Разговор не клеился. Оба чувствовали неловкость и не знали, как достойно закончить эту встречу и разойтись. Но тут вагон вдруг встряхнуло, и Оля повалилась прямо на Романа, и тот инстинктивно обнял ее.
   Прикосновение к женскому телу неожиданно привело Волка в дрожь. Он никого не трогал руками, кроме Волчонка, и это всегда доставляло ему невыразимое удовольствие, но в этот раз все было по-другому. Никогда ни Волк, ни Роман этого не ощущали. Девушка в руках казалась такой хрупкой и слабой, ее можно было убить лишь легким нажатием рук... Волк привлек Олю к себе и заглянул в ее глаза, ожидая увидеть в них хорошо знакомый ему страх. Но страха не было. Ужаса тоже. Оля смотрела на молодого человека ожидающе. Она словно ждала его дальнейших действий. Губы ее маняще приоткрылись, показались маленькие жемчужные зубки, блестящие от влаги. До Волка, наконец, запоздало дошел запах женщины, ее ароматное дыхание и легкое трепетание тела при прикосновении к нему. Волк услышал собственное дыхание, тяжелое и прерывистое. Он уже не ощущал спокойствия своего стального тела. Мышцы расслабли, и Волк подумал, что он сейчас упадет, если что-либо не сделает.
   Он никогда в жизни не целовал женщин. По-настоящему. Даже толком не знал, как это делается. Но все получилось само собой. Мощные легкие принесли ему на этот раз неоценимую услугу. Когда он кончил свой первый в жизни поцелуй, Оля лежала в его руках буквально обессиленная и задохнувшаяся. Она блаженно застонала и долго не могла открыть глаза. Волк смотрел на нее и тоже ничего не мог сделать.
   Оля покинула его объятия и стала оправлять на себе платье. Она была чертовски хороша - слегка взволнованная и растерявшаяся, с растрепанной короткой стрижкой. Роману она напомнила Мэрилин Монро. Та же наивность и та же дьявольская непорочность. Оля смотрела на Волка спокойно и оценивающе, и тот без труда почувствовал в ней маленького, но коварного хищника. Что-то вроде лисы или шакала.
   - Ты стал совсем другой, Рома, - сказала Оля. - Совсем другой.
   Волк молчал, он не хотел ничего говорить. Он хотел только одного: продолжить то, что они начали... И Оля поняла это. Она прочитала желание Романа в его глазах.
   - Я тоже тебя хочу, - без всякого смущения сказала она.
   Роман был ей очень благодарен за это. Сам бы он ни за что не решился на такие слова. Все-таки много еще в нем оставалось от того прежнего человека, которым он когда-то был.
   - В твоем купе нельзя? - деловым голосом продолжала девушка. С кем ты едешь?
   - С матерью.
   - Да, с мамой не договоришься, - Оля задумалась, по-детски засунув в рот большой палец. - Ко мне тоже нельзя. Я тоже не одна. Я еду с папой.
   Она хитро улыбнулась и даже изобразила на лице смущение.
   - Я думаю, что можно договориться с проводником. У тебя есть деньги?
   Волк вытащил из кармана десять долларов.
   - Ого! - Оля посмотрела на Романа с интересом. - А ты, оказывается, в самом деле, сильно изменился. Я пожалуй поверю, что ты занимаешься рэкетом. Ладно, не смущайся, я сама все сделаю.
   И это была когда-то самая красивая девушка в лагере. Теперь Волк готов был признать, что она самая красивая девушка на всем белом свете. Когда она пропала в купе проводника, он откинулся спиной к окну и глубоко вздохнул, пытаясь собрать, воедино мысли и чувства.
   Оля договорилась на удивление быстро. Видимо у нее был богатый опыт в таких делах. Роман подумал о том, почему же она не совратила его тогда в лагере. Неужели он был такой рохля и совершенно не привлекал девушек?
   А потом была ночь любви. Волк впервые познал женщину. Роман тоже. У них было немного времени, и они постарались его использовать с полной отдачей. Оля была в восторге от своего партнера. Был лишь один момент, когда Роман чуть было все не испортил. В порыве страсти, когда девушка откинула назад голову и открыла свою прелестную шею, Волк на мгновение забылся и вцепился ей зубами в горло. Что-то не дало ему сжать зубы до конца, но, тем не менее, укус получился приличный, и на шее остался глубокий след. Оля даже застонала от боли. Но боль смешалась с наслаждением, и девушка даже не открыла глаза. Волк слизал кровь с ее тела, чем доставил и себе и ей еще целую гамму приятных ощущений. А Ольга после этого стала страстной и неутолимой.
   Когда они расходились по своим местам, то оба сожалели о расставании. Хотелось быть вместе.
   - Мы с тобой еще встретимся? - спросила Оля.
   - Я думаю, да.
   Волк стоял как раз у своей двери, и тут вдруг она открылась, и из нее показалась сонная физиономия Волчонка со следами подушки на лице.
   - Волк, где ты бродишь? - спросил Волчонок. Он ничего не видел и смотрел перед собой затуманенным взором. Как лунатик.
   Волк поймал удивленный взгляд Оли и затолкал мальчика обратно в постель. Когда он вышел из купе и закрыл за собой дверь, девушка посмотрела на него с усмешкой.
   - Это и есть твоя мама?
   - Это мой брат, - мрачно буркнул Роман.
   - Понятно. Я даже его где-то видела. Знакомое лицо. Но ты никогда не говорил, что у тебя есть младший брат. А как его зовут? Слушай, а может он нам не помешает? Может, мы отправим его в мое купе?
   - Он не согласится, - уверено сказал Роман. Он решил сразу со всем покончить. - Спокойной ночи.
   - Спокойной ночи, - растерянно и чуть обижено пробормотала
   Оля и пошла к себе.
   Ее купе было через три двери, и она бросила напоследок на молодого человека взгляд, преисполненный нежности.
   - Я тебя утром найду, - тихо сказала она. - Ты мне нравишься, Рома. Что-то в тебе есть такое, чего ни у кого нет. Может быть это любовь?
   Дверь закрылась, и лицо девушки исчезло за равнодушным пластиком.
   Волк тоже закрыл за собой дверь и бухнулся на постель. Волчонок спал. Его мирное дыхание и детское сопенье подействовали на Волка успокаивающе. Он смог собраться с мыслями и немного подумать. То, что только что случилось, было конечно великолепно. Как нормальный мужчина, Роман перебирал в памяти каждую секунды встречи с Олей, каждое ее и его движение, и словно все переживал заново. Но в душе слабеньким огоньком тлело чувство опасности, и Волк не мог понять, в чем же она заключалась. В последнее время ему вообще было трудно размышлять, мысли разбегались, и их очень тяжело было концентрировать. Волк отгонял от себя страшную догадку о том, что, может быть, он становится слабоумным. В это не верилось. Но такие моменты, когда совершенно становилось невозможным о чем-нибудь рассуждать, случались все чаще и чаще. Вот и теперь он чувствовал опасность, которая грозила волкам, но не мог понять, откуда она исходит. Постепенно до него дошло, что опасность шла от Оли. Волк был уверен, что рано или поздно она вспомнит, где видела его "брата", а вот, что будет дальше, было неизвестно. Вот в этом и таилась опасность.
   Под утро поезд остановился. Волк разбудил Волчонка, и они стали собирать вещи.
  
  

* * *

  
   Оля проснулась и первая ее мысль, конечно же, была о Романе. Она вспомнила все, что между ними произошло, и поспешно стала одеваться. Ей не терпелось вновь увидеть этого человека. Ах, как она досадовала на себя, что не замечала Романа в лагере! Конечно, когда работаешь с детьми, чаще всего ни о чем другом не думаешь, но все-таки, какая она была дура!
   Разочарование, подобно пощечине, ждало ее в купе Романа. Там никого не было. Никого. Она бросилась к проводнику, и тот рассказал ей равнодушным голосом, что пассажиры, про которых она спрашивает, сошли в половине пятого утра на маленькой станции с названием, которого Оля никогда не слышала.
   Это был страшный удар. Девушка готова была разрыдаться, но потом ее охватила ненависть к человеку, который так ее обманул. Уже в своем городе на пути к дому она вдруг вспомнила про мальчика, с которым ехал Роман. И снова задумалась над вопросом, где же она его видела. Она подробно вспомнила все, что было в последние минуты их встречи, и поняла, что вероятно бегство Романа каким-то образом связано именно с этим мальчиком.
   Но где же она его видела? А она его видела. В этом Оля была абсолютно уверена. Вот только где и когда? У нее была очень хорошая память на лица. Она за один раз всегда запоминала любой коллектив, с которым ей приходилось сталкиваться, детский он был или взрослый. И этого мальчика она видела именно в группе других детей.
   И тут Олю осенило. Она вспомнила, где видела брата Романа. Догадка, однако, не дала никакого объяснения, а наоборот запутала все еще больше. Конечно, это был Ваня Никаншин. Он очень сильно изменился, вырос, но, тем не менее, Оля была уверена, что она не ошиблась.
   Но что Ваня делает в компании с Романом?
   Этого Оля понять не могла. В голову лезла только всякая мерзость, которую она старательно пыталась отогнать от себя. В то, что Роман голубой, она не верила. Тут было что-то другое. Но что? Этого Оля понять не могла. И только зря измучилась от пустых раздумий.
   Лучшим выходом из этой ситуации было скорее обо всем забыть и жить прежней жизнью. Оля так и сделала. Но все равно образ Романа нет-нет, да и вставал перед ее мысленным взором.
   А через неделю девушка почувствовала боль в области шеи. Разболелась ранка на горле. Раньше она и не обращала на нее внимания. Так себе царапина. Заживает быстро, почти не болит. Только Оля не помнила, откуда она взялась.
   Еще через неделю, когда она проснулась и встала перед зеркалом, девушка увидела, что ее мальчиковая прическа превратилась чуть ли не в лошадиную гриву.
   О том, что то же самое когда-то происходило с Романом и Ваней Никаншиным, Оля вспомнила слишком поздно. Да это уже ничего не могло изменить.
   Вечером в ее окно заглянула луна. Она была большая и круглая. Луна позвала Олю за собой. И это была уже не Оля...
  

* * *

  
   В центре города под светом уличных фонарей стояла волчица и оглашала окрестности тоскливым и протяжным воем. Она имела очень необычную расцветку шкуры. На спине зверя она была золотой, и горожанам, которые выглянули из своих окон, волчица показалась дьявольским созданием.
   Кто-то позвонил в милицию и сообщил, что в их районе появилась огромная бешенная собака, но когда приехали работники из службы по отлову бродячих собак, они никого не обнаружили. Зверя уже не было.
  

* * *

  
   Волчица бежала по ночному городу. Она инстинктивно пыталась покинуть его и бежала только в одну сторону, словно надеялась найти выход на волю. Она стремилась туда, где не было людей и их жилищ. Туда, где чистый и свежий воздух и не пахнет противным асфальтом, от запаха которого кружится голова. Но на одной из улиц она чуть было не попала под машину и кинулась в противоположную сторону. Машина несколько десятков метров преследовала ее и наполнила все ее естество ужасом и бессилием перед огромным чудовищем с ослепительно светящимися глазами. Когда машина куда-то свернула, волчица все еще продолжала бежать, спасаясь от погони. Когда она остановилась, то долго еще не могла отдышаться. Шерсть на ней стояла дыбом, и волчица мелко и часто дрожала. До нее дошел приятный запах. Она пошла в ту сторону, откуда он шел, и добрела до городского парка. В нем было так много деревьев, что он вполне мог сойти за лес. Волчица побежала к парку и вскоре исчезла среди зарослей кустов и деревьев.
  
  
  
   Ч А С Т Ь Т Р Е Т Ь Я
  
  
  
   Волчонок охотился. И хотя Волк ему еще не разрешал этого делать, он все равно охотился. Ведь он волк, а не человек. Мальчик шел по городу совершенно один и смотрел. Смотрел, не попадется ли ему какая добыча. Но в городе было не так интересно, как в лесу. Здесь было слишком шумно и пахло гарью. Этот запах бил в нос, и Волчонок иногда чихал. Особенно когда мимо него по дороге проезжала уж очень вонючая машина. Он, как и Роман не любил машин из-за их запаха. Они очень плохо пахли. Достаточно было и того, что им и так приходилось часто ездить на автобусах, в такси и электричках. Но пользовались они услугами разного вида транспорта только один раз в месяц. Перед полнолунием они в обязательном порядке, где бы не находились, покидали город. Это для них было самым главным. В городе оставаться было нельзя ни в коем случае. Это верная гибель. Волк так и объяснил Волчонку, когда тот однажды поленился и не хотел покидать квартиру.
   Мальчик охотился днем. Ночью он все еще засыпал и ничего не мог с этим поделать. Он был еще детеныш, и ему надо было набираться сил. Хотя силе его мог бы позавидовать каждый мальчик его возраста, и даже ребята гораздо старше. Подростков Волчонок нисколько не боялся. Несколько дней назад в одном из дворов к нему попытались пристать трое ребят. Мальчишкам было лет по пятнадцать. Им понравился его наряд. Волчонок был одет очень модно и дорого. Они решили помочь ему избавиться от столь респектабельного вида. Однако Волчонок даже не стал вступать с ними в долгие разговоры. Когда он услыхал, что ему предлагают снять колеса, то не сразу понял, что парни имеют в виду кроссовки. Ему это самым грубым образом разъяснили, но похохотать пацанам Волчонок не дал. Он развернулся, и его маленький кулачок угодил прямо в губы самому веселому и наглому подростку. Удар получился отличный. Тот, кому он достался, отлетел на несколько шагов назад и свалился на землю. Он закричал благим матом, и его приятели увидели, что его рот лишился почти всех передних зубов и превратился в красную кашу, из которой фонтаном лилась кровь. Это произвело на двух других впечатление куда большее, чем любые слова и доводы. Они замерли и смотрели на Волчонка. Тот стоял, и как ни в чем, ни бывало, смотрел на них. Это продлилось всего несколько секунд. Продолжать беседу подростки не стали. Они подхватили своего воющего товарища и поспешили покинуть место проигранного сражения.
   А Волчонок остался один и наслаждался своей победой. Он и сам не ожидал от себя такого, поэтому это происшествие просто окрылило его и наполнило решимостью продолжать опасную и рискованную жизнь оборотня. Теперь и он может заниматься тем же чем и Волк. И совершенно один. Без присмотра. Он теперь вполне большой для этого. Теперь и он может внести свою лепту в их общий с Волком котел. Волчонок не собирался оставаться вечным нахлебником, и поэтому начал охотиться. Он бродил по городу и искал добычу. Но ничего путного не находил. Честно говоря, он просто даже не знал, как за это взяться. Поэтому несколько дней прошли впустую.
   Но сегодня ему кажется, повезло. Первая жертва появилась перед Волчонком и обдала его своим запахом. Волк объяснил ему еще давно, что, когда они не в лесу, то должны охотиться только на хищников, потому что другие слишком слабые, и охотиться на них не составляет для хорошего волка много чести. Волчонок решил тоже охотиться на хищников. Но мальчик был мал и неопытен. Он не мог отличить хищников от остальных людей. В лесу было все просто. У хищников острые зубы и когти. Если хищник больше тебя, то надо бежать и спасаться, особенно если Волка нет рядом и некому за тебя вступиться. Но здесь среди людей распознать, кто есть кто, совсем не так легко. Надо было посоветоваться с Волком, но Волчонок не решался этого сделать. Он не был уверен, что Волк одобрит его. А еще чего доброго и вовсе запретит охотиться одному.
   Первой своей жертвой Волчонок избрал продавщицу в магазине товаров для детей, игрушек и школьных принадлежностей. Ему не понравилось, как она обслуживала маленьких покупателей. Она показалась мальчику слишком грубой, мало того, настоящей ведьмой в синем халате. Она стояла в самом притягательном для детей отделе, там, где продавались игрушки, и было больше всего народу. Взрослым она не хамила. Боялась. Зато к детям она обращалась в последнюю очередь, ничего не давала им посмотреть, если те просили, огрызалась, а сама была вся в золоте. Она была не бедная. Волчонок следил за ней до самого дома. Она жила с мужем, который подвозил ее на работу на машине, в престижном районе и в очень дорогой квартире. Волчонок решил, что она богата. А из рассказов Волка он знал, что богатство и деньги первый признак хищников.
   - Она будет моей первой добычей, - сказал себе мальчик. - Я разделаюсь с ней, а потом мы отправимся в Париж смотреть Эйфелеву башню.
   И Волчонок поселился в магазине, где работала тетка. Он смотрел и слушал. И делал это так, что никто в магазине не обращал на него внимания. Он овладел искусством быть незаметным даже в своей более чем заметной одежде. Он сделал так, чтобы на него никто не обращал внимания. Это было нелегко, но Волчонок ни разу не попался своей будущей жертве на глаза, так чтобы она его запомнила, сам же ни на секунду не выпускал ее из виду. Он слышал все, о чем она говорит со своими подругами по работе, хотя сам был в нескольких десятках шагов от нее. Ее голос он выделил для себя из сотен других и слышал каждое ее слово. Он изучил ее привычки и повадки и все это за два дня. Терпеливо выслеживал он свою жертву, а та и не догадывалась об этом. Волчонок еще не знал, каким именно способом он изловит вредную тетку, да и не думал об этом. Главное было нанести ей сильный удар, а для этого надо выбрать подходящий момент. И этот момент наступил...
   Маленький оборотень, наконец, услыхал то, что его обрадовало и удовлетворило. Работникам магазина давали зарплату, и эта радостная весть летала по этажам и отделам от человека к человеку. Достигла она и ушей Волчонка как раз в тот самый момент, когда ее узнала его будущая жертва. Продавщица, на которую охотился Волчонок восприняла эту весть совсем не так, как остальные девушки. Конечно, она обрадовалась, но не так горячо, как другие. Из этого Волчонок заключил, что его догадка, что эта женщина очень богата, оказалась верной, и добычу он себе выбрал правильную. Прямо как настоящий взрослый волк.
   Охота началась.
   Волчонок решил напасть в этот день. Он решил отобрать у этой подлой тетки ее зарплату. Раз она так ее не ценит, то пусть пеняет на себя. Для мальчика деньги не представляли никакой ценности. У него в карманах была сумма в несколько раз большая, чем та, которую получила продавщица. Но мальчик хотел охотиться. Он дождался конца рабочего дня, и когда за продавщицей заехал муж на роскошной машине, мальчик его уже ждал. В руке у него был приготовлен острый осколок бутылочного стекла. Разрезать все шины было для него делом трех секунд. Дальше он смотрел из кустов, как хозяин машины чуть не волосы готов был рвать на себе от досады, а его жена стояла рядом и хладнокровно смотрела на несчастного супруга. Она ничего не говорила. Даже не пыталась его хоть как-то утешить. Остановка троллейбуса была рядом, и она сказала, что поедет домой одна.
   Это было на руку мальчику. Неслышной тенью он нырнул в тот же троллейбус, в который вошла женщина. Встал прямо рядом с ней и задохнулся от запаха ее духов. Женщина не обращала на него никакого внимания. Просто-напросто не замечала его совсем. Но Волчонок этому только радовался.
   Был час пик, и в транспорте, как всегда, было полно народу. На минуту Волчонку стало очень страшно от такого количества людей. Он боялся людей и не любил их. Крики кондуктора и препирающихся с ним пассажиров, ругань их между собой сбивали мальчика с толку и мешали наблюдать за добычей. Волчонку потребовалось не мало сил, чтобы успокоиться и сосредоточиться на своем деле.
   Он помнил, что между домом, где жила его жертва, и остановкой транспорта была пустынная и сильно заросшая кустарниками аллея. Значит, женщина до дома не должна была дойти, не встретившись с Волчонком.
   Но в аллее оказалось слишком много людей, и маленький хищник решил не рисковать. Женщина спокойно дошла до своей квартиры и сама открыла себе дверь. Так не делают, если в доме кто-то есть. Значит, она была одна.
   Волчонок позвонил.
   За дверью послышался шум, но она не открывалась. Мальчик понял, что его рассматривают в глазок.
   - Кто там? - раздался приглушенный и несколько нервный голос.
   В магазине он у нее был намного уверенней.
   - Я от Виталика, - ответил Волчонок.
   Виталиком звали мужа этой женщины.
   Дверь открылась, но не до конца.
   - Что тебе надо, мальчик? Кто ты такой?
   Волчонок сделал свое лицо как можно более приветливым.
   - Меня послал ваш муж. Он попросил вам передать, что его машину сейчас везут в таксопарк, и чтобы вы передали ему деньги.
   - Деньги? - Женщина так растерялась, что даже открыла до конца дверь и вышла на лестничную площадку. - Он, что с ума сошел? Почему это я должна передать ему деньги, и через кого я должна это сделать? Через тебя что ли?
   - Да.
   Синие глаза мальчика могли обмануть кого угодно, но только не эту женщину.
   - А кто ты такой?
   - Я Стасик.
   - Какой Стасик?
   Дальше Волчонок не стал врать. Ему это надоело, и он быстро и неожиданно пробежал под рукой женщины и скрылся в ее квартире.
   - Подожди! Ты куда?
   Женщина совершенно растерялась и совершила вторую роковую ошибку. Она побежала за мальчиком, вместо того, чтобы закрыть за ним дверь. Это ее и погубило.
   Волчонок ждал этого и был наготове. Он бросился ей под ноги и снова оказался за ее спиной, после чего встал и спокойно запер входную дверь на замок и на цепочку. Сделал он это так спокойно, что в конец растерявшейся женщине стало не по себе.
   - Что вы делаете?
   Она, наконец, испугалась по настоящему и от страха перешла на "вы". Действия мальчика, от которого она в принципе не ожидала ничего плохого, явно не были адекватными его возрасту. Это ее и поразило. Ребенок стоял у двери, и смело, даже нахально смотрел ей в глаза. Женщине это очень не понравилось, но она не могла сдвинуться с места, потому что во взгляде мальчика было что-то такое, что удерживало ее на месте. Ноги стали ватными в тот момент, когда с дьявольской улыбкой на лице мальчик сделал первый шаг. Женщина попятилась, и это решило ее дальнейшую участь. Она споткнулась и потеряла равновесие. Волчонок стрелой бросился вперед и свалил ее на пол.
   Чего он только не пережил во время прыжка! Страх, восторг, возбуждение, радость нападения и предчувствие победы. Тут было все. Все чувства, которым подвластен человек, пережил Волчонок Ваня во время своего первого в жизни самостоятельного нападения на человека.
   Женщина взвизгнула и попыталась оказать сопротивление. Но было уже поздно. Мальчик заломил ей за спину руки и повернул лицом к полу.
   - Если будешь кричать, - пропыхтел он ей в ухо, - я тебя задушу.
   Он связал ее поясом от халата. Связал крепко и надежно. Но самое главное быстро. Затем встал и удовлетворенно потер руки.
   - Что ты со мной собираешься делать? - сдавленным от страха голосом произнесла продавщица. Ее всю трясло.
   - Не бойся. С тобой я ничего не буду делать. А вот с твоими деньгами, которые ты сегодня получила, я собираюсь поиграть. Где они?
   - В моей сумке, - женщина видимо вспомнила, что перед ней всего-навсего мальчишка, совсем к тому же не похожий на маньяка или убийцу, и голос ее немного окреп. - Забирай все, что тебе нужно, и уходи отсюда!
   Волчонок растерялся. Он не ожидал, что потерю целой зарплаты его жертва снесет с таким поразительным спокойствием и хладнокровием. Он разозлился.
   - Ах ты, ведьма! - воскликнул он. - Значит, деньги для тебя ничего не значат? Зачем же ты тогда работаешь простой продавщицей? У тебя такой богатый муж, очень богатый любовник. Кажется, его зовут Петр Николаевич? - Волчонок все знал про эту женщину.
   - Почему ты продаешь игрушки детям и так плохо к ним относишься?
   Продавщица удивилась. Она решила, что наверно сходит с ума и видит галлюцинации.
   А Волчонком овладела жажда мщения за всех поруганных и оскорбленных плохо обслуживаемых детей. Он достал деньги из сумки, про которую ему сказали, и стал рвать их на мелкие клочки. Так, чтобы уже невозможно было склеить. На продавщицу посыпался дождь из цветных бумажек. Она с презрением смотрела на мальчика, который занимался таким варварством, и просто не знала, что ей делать. Она оказалась смелой женщиной.
   Волчонок кончил рвать деньги и уставился на нее удивленным взглядом.
   - Тебе не жалко денег? - спросил он. - Это ведь твоя зарплата.
   - Мне жалко твоих родителей. Им придется работать намного больше, чтобы возместить твои шалости, маленький негодяй.
   Волчонок побледнел.
   - Потише ты. А не то я возьму утюг...
   Продавщица вспомнила, что она связана, и прикусила свой язычок. Она поняла, что чуть не разозлила мальчика. Кто же это такой? Сумасшедший? Подосланный врагами убийца? Чушь какая-то! Может быть, это чья-то глупая шутка?..
   - Если тебе не жаль твоих денег, то посмотрим, как ты отнесешься вот к этому!
   Волчонок подошел к дорогому японскому телевизору, на котором стоял еще и видеомагнитофон, и одним движением руки обрушил все это на пол. Раздался оглушительный грохот.
   - И вот к этому!
   Очередь дошла до шкафа с посудой и хрусталем. Грохот смешался с громким звоном. Уши заложило от шума, а следом уже летела вниз люстра, разбитая стулом. Волчонок упивался погромом и со страстью маленького вандала крушил все вокруг, носился по квартире с дикими воплями. В одном из шкафов он обнаружил шкатулку с золотыми украшениями и прочими драгоценностями и разразился душераздирающим хохотом. Все золотые цепочки он без всякой пощады порвал и растоптал, затем вместе со всем остальным вышвырнул в открытую форточку.
   Глаза продавщицы расширилась от ужаса и нравственной боли. Малыш нашел ее слабое место и ударил по нему. Он видел, как его удары прекрасно поражают цель.
   - Так тебе и надо! - сказал он, когда бить и ломать было уже нечего. - В следующий раз будешь внимательней относиться к детям, которые покупают у тебя игрушки. И смотри у меня: если я еще раз увижу, что ты грубишь кому-нибудь, я снова приду к тебе в гости. Только это будет в последний раз. Я устрою здесь пожар, и ты сгоришь в огне...
   С этими словами Волчонок ушел, оставив женщину почти в полуобморочном состоянии, рыдающую и бьющуюся в истерике. Про пожар он, конечно, соврал. Для красивого словца. Ни за что на свете он не стал бы баловаться с пожаром. Огня он боялся, как ничего другого. И он знал, что и Волк тоже боится огня, хотя и пытается всячески это скрыть. Он всегда с таким омерзением включал газовую плиту и никогда не подпускал к ней Волчонка. Тот, правда и сам не приближался. Он вообще бы не ел приготовленной пищи. Его вполне устраивало сырое мясо. Но Волк ему категорически запретил питаться сырым мясом тогда, когда они не были настоящими волками.
   Когда он вышел на улицу, то первым делом сообщил играющим во дворе ребятам, что вон под тем окном на земле лежит много золота, и те толпой побежали его собирать. А у самой дороги он увидел возвращающегося домой на своей машине, уже с колесами, Виталика. Хотел бы он посмотреть, какое у него будет лицо. когда он найдет свою жену связанную, а квартиру разгромленную.
   ПЕРВАЯ В ЕГО ЖИЗНИ ОХОТА ЗАКОНЧИЛАСЬ.
  

* * *

  
   В последний раз, когда они с Волчонком были волками, Волк утратил покой. В принципе его у него и не было, с тех пор, как он перестал быть человеком. Но в этот раз, даже находясь в волчьей шкуре, он не радовался лесному и степному простору, охоте и убегающим во все стороны от него зайцам. Луна в этот раз не ласкала его серебристую шкуру, а обливала холодом и равнодушием. Даже не хотелось выть для нее. Она была сердита на Волка. Но за что? Он не понимал. И от этого было наиболее тоскливо. Так тоскливо, что просто не хотелось жить. Хотелось напасть на человека. Любого. И чтобы после этого на него устроили охоту. Чтобы разом все кончить. Чтобы так не мучиться. И еще он постоянно, все четыре ночи, слышал чей-то жалобный и зовущий на помощь голос. Это было, пожалуй, хуже всего.
   Но в последний день голос пропал и перестал тревожить Волка. Это случилось под утро, как раз когда волк и волчонок наелись пойманным барсуком и легли спать, крепко прижавшись друг к другу. Волк вдруг проснулся от этого голоса, который достиг самой высокой и громкой ноты, и вскочил на лапы. Голос прекратился. Он больше не звенел в ушах. Но память о нем осталась. Она словно врезалась в мозг стальным слитком и осталась там навсегда.
   Волк жалобно заскулил. Совсем как щенок. Недавно так скулил волчонок, когда сбил передние лапы об острый камень. Потом он стал тревожно бегать вокруг спящего волчонка и осматриваться вокруг. Он чувствовал - им грозит опасность. Пока она далеко. Но, тем не менее, она есть. Существует. Волку стало страшно за волчонка. Он проверил, не случилось ли с ним чего, но тот спокойно спал, его большие уши безмятежно торчали в разные стороны и лишь иногда вздрагивали, когда в них попадал ночной ветерок. И все равно волк не мог успокоиться. Он с нетерпением ждал наступления рассвета. Он ждал, когда луна уйдет с неба, и они перестанут быть ее пленниками. Но ночь, как никогда растянулась резиновой лентой. Чем сильнее ждешь приближения утра, тем дольше оно не наступает. В конце концов, волк не выдержал и поднял морду к небу. Луны не было видно. Ночь была облачная и пасмурная. Но волк все равно завыл. Песня его в этот раз была особенно тоскливая и жалобная. Он словно оплакивал кого-то.
  

* * *

  
   - Где она? - спросил Николай командира отделения.
   - Там мы ее заперли. В клетке для собак. Раньше у нас тут собак дрессировали, потом собачники переехали в другое здание, а клетки остались. Давно хотели разломать. Да все не до них как-то, понимаете ли.
   Николай уже не слушал, что говорил ему капитан милиции. Он шел прямо к клетке. Ее он увидел сразу и даже не поверил, что такое может быть.
   Золотая волчица. В природе это огромная редкость - самка с таким окрасом. В этих местах не было ни одного случая поимки или отстрела волчицы с такой шкурой. Может быть, в Азии или в Африке, но только не здесь.
   Что перед ним самый настоящий оборотень, Николай понял сразу, как только оказался в трех шагах от зверя. Он узнал ее по глазам, в которых было слишком много мысли. Животные не могут смотреть на людей так. Оценивающе и снисходительно. А эта волчица смотрела, и хотя в ее взгляде были страх и ужас, она все равно смотрела, словно хотела что-то сказать. О чем-то попросить. Но Николай должен был убедиться до конца. Он вынул из кармана маленькое зеркальце и нагнулся к клетке совсем вплотную. В нос ударил резкий запах. Но Николай не обратил на него внимания. Он с любопытством смотрел в зеркало. Он никогда не верил, что такое возможно, но теперь убедился воочию.
   На Николая смотрели человеческие глаза. Морда оставалась волчьей, тут зеркало не могло ничем помочь, а вот глаза оставались людскими. Они смотрели на человека с невыразимой тоской. Тому стало не по себе. Он почувствовал, как задрожали его руки.
   Неужели он сможет выстрелить?
   - Выстрели в нее! - приказал он капитану, который все еще стоял рядом с ним.
   Капитан побледнел. Он получил приказ от вышестоящего начальства выполнять любые требования этого человека.
   - Выстрели в нее и уходи, - еще раз приказал Николай.
   Капитан послушно вытащил пистолет и выпустил три пули в волчицу. Та с воем опрокинулась на спину, покаталась немного на полу, затем затихла. Капитан встретился взглядом с Николаем и поспешил уйти. Николай остался наблюдать за зверем. Прошло не больше минуты, и волчица зашевелилась. Человек обратил внимание на то, что после выстрелов капитана не было ни капли крови. Наконец волчица поднялась и уставилась пьяным взглядом на Николая. На ее морде появилась злость и ярость. Еще мгновение, и она бросится на металлическую сетку и станет рвать ее. Человек не стал дожидаться этого. Он повернулся и пошел. Он пошел к своей машине. Волчица проводила его тревожным взглядом.
   Через минуту он вернулся. В руках у него был длинный сверток. Он стал разворачивать его, и когда развернул, волчица шарахнулась к задней стенке своей темницы. Она узнала ружье.
   Николай не стал тянуть. Он быстро зарядил двустволку двумя патронами с серебряными пулями, после чего прицелился и два раза выстрелил. Он очень хорошо стрелял. В каждой глаз зверя попало по пуле. Волчица упала и уже больше не поднималась. Утром пришли люди из краеведческого музея и унесли ее труп.
   Золотая волчица огромная редкость. Но в местном музее через месяц посетители увидели ее чучело. И никто из людей не догадывался, что когда-то этот красивый зверь с золотой, словно у льва шкурой, был человеком. Ни друзья, ни родители, ни родственники девушки Оли тоже не знали, что пропавшая дочь, подружка и племянница на самом деле находится так близко от них. Но наверно это и лучше, что они об этом не знают. Вряд ли от такого знания им стало легче.
  

* * *

  
   Лето было в самом разгаре. Стояла невыносимая жара. Волки разленились и не вылезали из логова. Охотиться уже не было такой необходимости. Да и ни за какие деньги Волк и Волчонок не стали бы сейчас шататься по душному и вонючему городу в поисках пресловутой добычи. В квартире, которую они снимали, было довольно прохладно, особенно в тех комнатах, которые смотрели на север, и друзья блаженствовали. Смотрели до одури телевизор, видик, играли в компьютерные игры, пили прохладительные напитки и купались в ванной. В общем, вели паразитический образ жизни и прожигали деньги. Поездку в Париж они решили отложить на осень, когда спадет туристический бум. Не хотелось привлекать к себе внимание слишком большого количества людей. Главной же причиной того, что они сидели дома, было то, что город, в котором они жили, наконец, обратил на них внимание. В газетах стали появляться их приметы в колонках с происшествиями, и волки поняли, что они нарушили главный волчий закон - на той территории, где живешь, не разбойничай. Поэтому они решили затихариться до поры до времени, и больше в этом городе не охотиться, а со временем переехать в другое место. А до этого они продолжали развлекаться, ходить в рестораны, кинотеатры, а перед ужином на Волгу, где привлекали внимание завсегдатаев пляжа своим спортивным видом.
   Подвиги Волчонка Волк воспринял без особой тревоги. Он лишь сделал пару замечаний по поводу его действий и попросил быть осторожней. Волчонок пообещал, но по его хитрым глазам было видно, что он не очень-то собирается следовать этому правилу. Волк решил постараться больше не отпускать его от себя и держать все время в поле своего зрения.
   Вроде бы все было хорошо. Так хорошо, что не могло быть и лучше. Жизнь не обещала ничего плохого. Только хорошее. На первый взгляд. На самом же деле Волк все последние дни жил с чувством глубокой тревоги. Он никак не мог забыть тот вой в ночи. Словно это был вой по нему. От этого становилось очень тоскливо и в то же время, он каким-то седьмым чувством понимал, что он ничего изменить не сможет. С каждым днем тревога в душе росла и наконец превратилась в реальное чувство опасности. Эта опасность шла со всех сторон, и невозможно было точно определить, откуда конкретно. Волк внимательно следил за окружающим его миром, но ничего не видел. Впервые он был бессилен перед опасностью. Все, что было до этого лишь щекотало нервы и заставляло быстрее двигаться кровь, но теперь все было совсем по-другому. Все вокруг угнетало и страшило. Волк нервничал. Он старался не показать своего состояния Волчонку, чтобы не напугать его, и это ему удалось, потому что мальчик был более чем беззаботен. Он был счастлив. По настоящему счастлив. Ему ничего не надо от жизни. Он уже все получил. Главное, что он не один, а с Волком. И тот его любит и играет с ним, и учит его охотиться, и никогда ни за что не ругает. Все остальное его не интересует. Так здорово быть волком! Скоро опять будет полнолуние, и они снова будут бежать по лесу или по полю, и от них будет убегать все живое. Здорово! Но так думал Волчонок. Волк же был напуган. Настал день, когда он проснулся и почувствовал, что ужас сковал все его тело. Он так сильно дрожал, что даже разбудил Волчонка.
   - Что с тобой, Волк? - испуганно спросил мальчик.
   Волк посмотрел на него невидящим взглядом. Облик его уже начал меняться и приближаться к волчьему, но Волчонок этого не замечал. Для него друг оставался самым красивым существом на земле.
   - Что с тобой? - еще раз спросил мальчик. - Ты увидел плохой сон?
   - Что? - молодой человек сел на постели.
   Да, да. Сон. Волк действительно увидел плохой сон. Очень плохой сон. Он увидел ОХОТНИКА. И еще он увидел волчицу. Очень красивую волчицу. С золотой шкурой. Какая шикарная самка. Почему он ни разу не встретил ее в лесу? Но дальше произошло то, от чего ему стало страшно. К золотой волчице подошел ОХОТНИК и убил ее. Волк увидел ее страдающие глаза. Но это были не волчьи глаза. Это были человеческие глаза. Это были очень красивые глаза, и он видел их. Он хорошо знает, кому принадлежали эти глаза. Серые, с маленькими черными точками вокруг зрачков...
   Волк вспомнил то, что было несколько недель назад в поезде. Оля! Конечно, эта была она. Но что это все значит? Что значит этот ужасный сон? Волк снова лег. Волчонок прижался к нему горячим телом, и это подействовало несколько успокаивающе. Они всегда спали вдвоем. Волку не удалось убедить мальчика, что это совсем не обязательно. Тот не хотел и слушать о том, что каждый из них должен иметь свою кровать.
   - Нет, я буду спать только с тобой, - твердым голосом заявил он, когда они только начали жить вместе. - Один я боюсь. Вдруг я проснусь, а тебя не будет рядом?
   Волку пришлось с этим смириться. Впрочем, Ваня спал спокойно, во сне не ворочался, и спать не мешал. Теперь он лежал и вслушивался в мирное дыхание ребенка, который уснул через секунду после случившегося. Ему было тоскливо и хотелось плакать. Впервые после того, как они стали оборотнями, Роману хотелось плакать. Он чувствовал не просто тоску, а такое отчаяние, какого не испытывал никогда в жизни. И еще он чувствовал, что всему приходит конец. Всему. Каков будет этот конец, он не знал. Но что он обязательно будет, Волк был уверен. Он с жалостью смотрел на Волчонка и думал, что будет с ним дальше, когда его Волка не станет? Что он будет делать один в этом большом мире? А может быть и его тоже скоро не будет?..
   Нет, Роман не хотел в это поверить. Своя судьба его уже не интересовала. А вот что будет с мальчиком, он ничего не мог придумать, чтобы устроить его судьбу. Так оказалось, что он прожил два слишком десятка лет, но в итоге остался совершенно один. Не было ни одного человека, который мог бы ему помочь. Ни друзей, ни родных. Он, в сущности, такой же сирота, как и Ваня, и тоже никому, кроме себя, не нужен. Вернее, он был не один. У него был Волчонок. Но именно его и надо спасать. Только вот кому? Кому, кроме Романа, нужен этот мальчик, который вовсе и не мальчик, а оборотень? Урод, попросту говоря. Как какой-нибудь монстр из фантастического романа. Ихтиандр. Человек-амфибия. Человек-волк. Волчонок Ваня...
   Роман уснул только под утро. Он спал долгим и тревожным сном. Волчонок не стал его будить. Он словно почувствовал, что с его старшим другом творится неладное, и решил его в этот раз не тревожить.
   Все стало ясным и простым вечером, когда они вышли поужинать в центральный ресторан. Даже сейчас стояла жара. Вечерней прохладой и не пахло, и в зале было совсем немного народу. Ваню швейцар сначала не хотел пускать, но бумажка с напечатанной на ней крупной суммой решила все проблемы, и молодой человек с мальчиком заняли свой столик в самом углу, там, где особенно густо росли в кадках пальмы. Волк заказал жаркое с кровью, бутылку пепси и прочую снедь. Ужинали не торопясь, старательно пережевывали пищу. Было скучно. Оркестр не появился, и вместо него звучали записи старых прошлогодних шлягеров. В провинциальных городах, пусть даже и очень больших, в ресторанах всегда звучат старые шлягеры.
   Внезапно к их столику подошел мужчина и попросил разрешения сесть. Волк увидел его и вздрогнул: так неожиданно подошел этот человек. А ведь он его не видел, хотя несколько раз внимательно осматривал весь зал и всех, кто в нем сидит. Этого он видел в первый раз. Как и когда он вошел в зал, он тоже не видел. Волк внимательно посмотрел на него и подумал, что где-то уже видел этого человека. Он ему не понравился, и Волк недовольным голосом ответил:
   - Тут много свободных столов...
   - Я хочу с вами поговорить, Роман Сергеевич.
   Ответ огорошил Волка. Его уже никто так не называл очень много месяцев. Откуда этот человек знает его имя?
   - Вижу, вы не возражаете, - сказал мужчина, отодвинул стул и сел на него.
   - Что вам надо и откуда вы знаете, как меня зовут? - сразу же, как только опомнился, спросил Роман.
   - Я все о вас знаю. И об этом молодом человеке тоже. - Незнакомец кивнул на мальчика. - А что мне от вас нужно, я вам сейчас скажу.
   Он немного помолчал, по очереди, внимательно осматривая то молодого человека, то мальчика. Как ни странно, но оба оборотня растерялись под его строгим изучающим холодным взглядом.
   - Я думаю, что мальчик уже поел и вполне может покинуть наше общество, - наконец сказал он. - Ему совсем ни к чему слышать то, что я вам буду говорить. Пусть он пойдет погулять.
   - Я никуда не пойду, - заявил Волчонок, но, увидев тоскливый и испуганный взгляд Романа, сразу осекся. Он внимательно посмотрел на обоих мужчин, но не найдя сочувствия ни у одного из них, обиженно вышел из-за столика.
   - Подожди меня внизу! - крикнул ему Волк.
   Мальчик, который был уже у выхода, угрюмо оглянулся, кивнул и вышел.
   - Славный малыш, - заметил мужчина. - А главное послушный... Теперь мы с вами можем поговорить откровенно. Меня зовут Николай. Ваше имя я знаю. Я все о тебе знаю, Волк.
   Последнюю фразу Николай сказал, приблизившись к Роману вплотную. Почти к самому лицу. Тот отшатнулся и почувствовал, как у него на голове шевелятся от страха волосы. Волк, наконец, узнал этого человека. Вернее вспомнил, где его видел. Он видел его сегодня ночью. Во сне...
   ЭТО БЫЛ ОХОТНИК.
   Тот самый человек, который убил золотую волчицу.
   Роман рванулся с места. Он хотел бежать.
   - Сидеть!
   Приказ словно пригвоздил его обратно к месту.
   - Боишься? - без всякого торжества или радости в голосе спросил Николай. - Рано боишься. Охота еще не началась. Пока я тебя только выследил.
   - Что вам надо? - не своим голосом спросил Роман.
   - А ты не догадываешься?
   Роман молчал.
   - Я должен убить тебя. Тебя и твоего мальчика. Не знаю, кто из вас первым стал этим... Но это не важно. Умрете вы оба. Так нужно. Ты должен понять, что такие, как вы не должны существовать. Вас необходимо уничтожить. А я тот, кто должен это сделать.
   Охотник выпалил это все разом. Словно выпустил из себя сжатый воздух. Он смотрел на Волка, и в глазах у него было даже сожаление. Он не хотел убивать. Но не делать этого он не мог.
   Волк смотрел на него помутневшими глазами. Он с трудом соображал, что происходит, и что ему говорят. Голос охотника казался ему приглушенным, словно доносился откуда-то из погреба. Слова доходили до его ушей не полностью, и он не всегда улавливал их смысл. Но одно он понял хорошо: его хотят убить. И Волчонка тоже...
   - За что? - с трудом ворочая языком, спросил Волк.
   - Я же тебе объяснил, - охотник начал раздражаться. Ему был неприятен этот разговор, но он ничего не мог поделать. Предупредить оборотня о том, что он на него охотится, было его обязанностью. - Такие, как вы, не должны существовать на свете. Ты и твой мальчик - угроза для людей.
   - Мы угроза? - удивился Волк. - Разве мы причинили кому-нибудь зло?
   - А ты думаешь, нет? - охотник горько усмехнулся. - Подумай хорошенько.
   - Мы никого не убивали.
   - Верю. Но это только пока. Потом вы не сможете уйти от искушения. Зверь, который сидит внутри вас, не позволит этого сделать. Мальчик может еще протянет лет пять, не убивая, а ты нет. Ты очень скоро начнешь убивать.
   Волк сидел раздавленный этими словами. И все-таки он не верил тому, что услышал.
   - Нет, - сказал он, - пока я не один, пока у меня есть Волчонок, я убивать не буду. Я это знаю.
   - Может быть, - согласился охотник. - Но только это неважно. Важно другое. Ты ведь охотишься? Я знаю, что ты охотишься. Волки не могут жить, не охотясь.
   - Я не убиваю, - упрямо пробормотал Волк.
   Ему так хотелось схватить этого человека за горло и выпустить из него дух! Одним движением. Но он не мог. Впервые он не мог выдержать человеческого взгляда. Он боялся глаз Николая и не мог глядеть в них. И он знал почему. Потому что этот человек знал, кто он такой. И это его знание делало Волка бессильным перед ним.
   - Есть кое-что страшнее убийства, - тихо сказал Николай. - И ты уже это сделал...
   Волк не понимал его. Николай посмотрел на него и произнес:
   - И мозги у тебя уже не так хорошо работают, как раньше. Не правда ли? Если честно признаться хотя бы самому себе. Так всегда бывает с такими, как вы. Когда вы стали волками? Что произошло? Вы гуляли по лесу, да?
   Роман усмехнулся и согласно кивнул головой.
   - На вас напал волк? Он вас укусил? И когда наступило полнолуние, вы превратились в волков? - Охотник спрашивал, а Волк каждый раз с ним соглашался. - Не правда ли это похоже на бред сумасшедшего?
   - Это и есть бред, - сказал Волк. - Вы бредите. Рассказываете мне плохой фильм ужасов и хотите, чтобы я вам поверил.
   - Не валяй дурака! - закричал Николай так громко, что на него даже стали оглядываться люди сидевшие в зале. - Кому угодно говори это, только не мне. Я знаю про тебя все и даже больше. Я знаю даже то, чего ты не знаешь. Хочешь, я расскажу тебе историю про девушку, которая дружила с таким парнем, как ты? Слушай. Ее звали Оля. Оля. Очень милая и симпатичная девушка. Она была студентка и однажды летом работала в пионерском лагере...
   - Сейчас нет пионерских лагерей, - неожиданно для себя поправил его Роман.
   - Неважно. Важно то, что потом она встретила парня, с которым работала в одном отряде, и который уже не был человеком. Но она не знала, что он оборотень. Не знаю, что между ними было. Я даже не знаю, когда и где они встретились. Но и это тоже не важно. После встречи с этим парнем она тоже стала оборотнем. Волчицей. Очень красивой волчицей. У нее была золотая шкура. Я пристрелил ее. Теперь ваша очередь. Иначе на земле появятся еще оборотни. Теперь ты меня понимаешь? Тебе знакома эта девушка? Оля... А может быть, это ты сделал ее волчицей?
   Все это Николай сказал быстро и громко, словно боялся, что его речь не дойдет до этого туповатого оборотня. Глаза Романа расширились оттого, что он услышал.
   - Оля? - медленно растягивая это короткое слово, произнес он. - Что с ней? Золотая волчица?.. Так это она? Но почему?
   И тут он вспомнил, как в ту ночь, когда они... Ну, в общем, он тогда укусил ее за шею. Даже полилась кровь. Такая она была горячая и вкусная.
   - Неужели это я?
   - Да это ты сделал ее такой. Поэтому ты должен умереть, чтобы этого не повторилось. И твой щенок тоже.
   Больше всего Волка поразило то, с каким спокойствием, словно речь шла просто о важном деле, сказал эти слова охотник.
   - А в принципе все правильно, - согласился он. - Мы ведь теперь не люди.
   Он встал из-за столика и побрел к выходу.
   - Охота началась! - догнал его крик охотника. - Я уже спустил собак, и они бегут по следу!
  

* * *

  
   - Почему мы должны бежать? - спросил Волчонок, когда они с Волком собирали необходимые вещички.
   - На нас охотятся, - ответил Волк.
   Его страх передался мальчику, и тот стал серьезным и испуганным.
   - Это тот мужик, да? Это он на нас охотится? А кто он такой?
   - Охотник. Он знает, кто мы такие.
   - Ну и что? Разве мы ему мешаем?
   Волк был в затруднении. Он не знал, как все объяснить мальчику, потому что был убежден, что тому не следует все знать.
   - Он охотник на оборотней. Оказывается, есть и такие.
   - Ну конечно, если на свете есть оборотни, то должны быть и охотники на них, - по взрослому рассудил Волчонок. - А что он с нами сделает, когда поймает? Он нас убьет? Но ведь пули нас не берут. Ты сам говорил. Как он сможет нас убить?
   - Не знаю.
   - А почему он не убил нас там в ресторане?
   Волк задумался. Он тоже не мог понять поступка охотника.
   Зачем вообще ему понадобился этот разговор?
   - Он наверно хочет, чтобы было интересней, - продолжал вслух размышлять мальчик, набивая сумку игрушками. - Он специально спугнул нас, чтобы мы побежали, а он будет нас догонять. А давай сами на него нападем.
   Волк вздохнул. Он вспомнил глаза охотника. Серые чистые глаза, которые смотрят так, что не можешь даже рукой пошевелить. Нет, на такого не нападешь.
   Уже вечером они покинули свою квартиру. Раньше выйти просто не решились. Волк боялся. Он очень сильно боялся. Он не боялся так никогда в жизни, даже когда однажды в армии ему пришлось находиться под огнем вооруженной банды. Как воры они пробирались по городским улицам. Выбирали самые тенистые и узкие улицы, старались, чтобы их видело как можно меньше людей. Оба были напряжены. Слух, зрение и обоняние работали с удесятеренной силой. Вроде вокруг все было спокойно. Но Волк знал, что охотник рядом, что он просто сохраняет дистанцию, и поэтому они не видят и не чувствуют его. И в этом тоже была их слабость. Волк был уверен, что охотник прекрасно знает, в какую сторону они побегут. Он ведь сказал. что собаки пущены по следу. Как сделать так, чтобы не оставить следов?
   Вокзал и аэропорт они решили оставить в стороне, а из города уходить своим ходом. К тому же они давно уже не ходили пешком. Это было только на руку. Уставшие от безделья мышцы, словно сами просили работы, и Волк с Волчонком шли целую ночь, ни разу даже не остановившись на привал. Они шли и весь следующий день и всю ночь быстрым шагом. Усталость дала о себе знать только на третий день. Они были в лесу. Как в нем было хорошо! Но они не обращали внимания на его прелести. Теперь ими владело безраздельно одно чувство и стремление - бегство.
   И все-таки Волк сделал привал. Волчонок повалился на землю и сразу засопел носом. Последние несколько часов он буквально спал на ходу. Волк осторожно огляделся кругом, принюхался и, не обнаружив ничего опасного, пристроился рядом с мальчиком.
   Они спали четыре часа. Затем оба проснулись и стали собираться в дорогу. Поев взятые с собой съестные припасы, Волк стал что-то искать в земле.
   - Что ты ищешь? - спросил его Ваня.
   - Пока не знаю.
   Наконец он нашел старую барсучью нору и стал рыть ее прямо руками. Когда яма была вырыта достаточно, чтобы в ней можно было спрятать чемодан, Волк закопал в ней полиэтиленовый пакет с деньгами.
   - Запомни это место, - сказал он Волчонку, - и пометь его.
   Волчонок знал, что значит метить места, чтобы любой зверь знал, что это его, волка, территория, и послушно расстегнул на брюках ширинку.
   - Если вдруг ты останешься один, - сказал Волк, когда все было сделано, - а такое может случиться, - тебе нужны будут деньги. Доберешься до этого места и возьмешь их.
   - А теперь мы куда?
   - Не знаю. Думаю, нам больше не следует жить среди людей.
   Мы уедем подальше отсюда. Совсем далеко. Купим дом где-нибудь в лесу, и будем там жить. Надо только найти очень большой лес. Такой, чтобы за неделю из него нельзя было выйти.
   Эта мысль очень понравилась мальчику. С Волком он готов был жить где угодно. Он даже закричал:
   - Ура! Волк ты гений!
   - Штаны застегни, - впервые за последние три дня улыбнулся Волк.
   И они снова отправились в путь. Долгий и утомительный. Теперь волки избегали не только людей, но даже старались не задерживаться в человеческих поселениях. Только через неделю они сели в поезд, который шел на восток. Вскоре Поволжье осталось за спиной. Они пересекли Уральские горы, и впереди замаячила Сибирь. Еще два дня протащились в вагоне, после чего вышли на каком-то полустанке. Вокруг был лес. Это был такой лес, какой они никогда и не видели. Он простирался до горизонта и там таял в синей дымке.
   Только теперь Волк вздохнул облегченно. Они с мальчиком направились к будке обходчика, чтобы спросить, где поблизости можно найти жилье.
  

* * *

  
   Когда Николай обнаружил, что волки исчезли из города, он тоже облегченно вздохнул. Ему показалось, что на этом его миссия закончилась. Он был уверен, что оборотни сбежали туда, где нет людей, и поэтому они больше не страшны. Он пошел по волчьим следам, но вскоре потерял их. Все-таки это были оборотни. Значит, он их больше не найдет, и ими должен заниматься уже не он, а другой охотник на оборотней. Это его успокаивало. Он своего волка уже убил. Больше ему убивать не хотелось. В сущности, Николай мог убить оборотней очень быстро, сразу после разговора с ними. Но дело тут обстояло несколько сложней. Однажды, когда он только стал ОХОТНИКОМ, ему пришлось встретиться с оборотнем - тот был тогда в облике человека. Тогда-то Николай и узнал, что он не может стрелять в человека, даже зная, что тот не человек. Он не смог выстрелить, и оборотень ушел и убил еще двух человек. И Николай до сих пор винит себя в этом. Потом он встретился с другим ОХОТНИКОМ, и тот сказал ему, что он тоже не может стрелять в людей.
   - Когда я вижу перед собой человека и знаю, что он волк, - сказал ОХОТНИК Николаю, - я не могу глянуть ему в глаза. А как можно спустить курок, когда не видишь его глаз? Нет, Коля, если ты хочешь убить человека, то убивай человека. Но если ты хочешь убить волка, то стреляй в волка. Я, например, в человека выстрелить не могу.
   Николай тоже в человека стрелять не мог. Поэтому он не стал ждать, когда золотая волчица превратится в человека, чтобы удостовериться в ее оборотнической сущности. Он поспешил убить зверя, чтобы не мучиться потом образом девушки. Ему вполне хватило и тех глаз, которые он увидел в зеркале, чтобы с криком просыпаться по ночам и дико всматриваться в темноту воспаленными глазами...
   Он и так проклинал себя за то, что потом отыскал Олин портрет, чисто ради любопытства, и теперь постоянно видит ее лицо с черно-белой фотографии снятой на паспорт. Тогда Николай провел настоящее расследование, когда узнал, что она пропала. Он был единственным человеком в большом городе, который связал два события - ее пропажу, о которой даже писалось в газетах, и появление и поимка волчицы. В свое время он, пользуясь дружбой с органами правопорядка так тщательно изучил все документы связанные с детским лагерем "Буревестник", что вспомнить, что Роман работал с девушкой в одном отряде, и там же был сбежавший из детдома Ваня Никаншин, ему не составило никакого труда. Он еще внимательнее изучил дело исчезновения Оли и просмотрел до мельчайших деталей все места, которые она посетила за последний месяц. Он сделал единственный вывод: девушка встречалась с Романом или мальчиком и от них схватила ЭТО. Другого быть не могло. И, скорее всего это произошло в поезде, на котором девушка возвращалась из Петербурга. Тут то и потянулась ниточка к Роману и Ване Никаншину, и он смог вычислить, в каком поезде и куда они отправились после встречи с Олей в вагоне. А встреча эта была. Николай был в этом уверен. Следы волков стали отчетливей проявляться перед его мысленным взором. Остальное было делом техники. Он просто проследил путь луны в небе за тот месяц и понял, что волков надо искать в таком-то районе. В том районе был всего один большой город, и Николай отправился туда. Найти и выследить волков было совсем просто. Стояла сильная жара, и охотник знал, что при такой температуре оборотни не охотятся. Они, скорее всего, крутятся возле воды. Николай пошел на городской пляж и быстро нашел на нем тех, кого искал.
   Предупредить оборотней, что он охотится на них, Николай решил в тот же день, когда их обнаружил, хотя до полнолуния оставалось почти две с половиной недели. Это было сделано прежде всего из-за мальчика. Он подозревал, что ребенок тоже стал оборотнем, поэтому его и таскает с собой этот парень по имени Роман. Вплоть до этого дня Николай не верил, что такое возможно. Он никогда не слышал, чтобы оборотнями становились дети. Случаи превращения в оборотней вообще невероятно редки: два за последнее десятилетие на все Поволжье. На западе страны несколько чаще, но только в самых больших городах, таких как Москва или Петербург. На всю страну было всего пять охотников на оборотней, чьей святой обязанностью было выслеживать их и беспощадно уничтожать. Так ведется испокон веков. И никто об этом не знает, кроме них самих. И никогда ни от кого, Николай не слыхал про оборотней детей. И как поступить в этом случае он просто не знал. С одной стороны он должен был убить и Волка и Волчонка, оставив в кармане жалость. С другой стороны у него был сын такого же возраста, как и Ваня и очень на него похожий... Неужели он сможет выстрелить в этого мальчика, даже если тот будет в шкуре волка? Господи, и как же он в нее попал то? Разве такое возможно? Николай, как никто знал, что такое возможно. Цепь совпадений и случайностей, неправильное поведение при встрече с волком, который вовсе и не волк, может быть всего одно неверное движение, и эти двое стали оборотнями. В то, что мальчика оборотнем сделал взрослый, Николай не верил, а после встречи с Романом он убедился в этом окончательно.
   Он предупредил волков о своем существовании и о своей цели специально для того, чтобы спугнуть их и заставить покинуть его территорию. Если бы они этого не сделали, он бы начал охоту и тогда бы ему уже не пришлось выбирать между долгом и жалостью, но они скрылись, и это облегчало его задачу. Охотник оставался с чистой совестью, а этих двоих пусть разыскивает его коллега за Уралом. Он позвонит ему и предупредит, что гонит на него двух оборотней. И тогда ему не придется самому стрелять в мальчика. В волчонка.
   Таким образом, успокоив совесть, Николай вернулся домой, предварительно позвонив уральскому охотнику, и несколько дней прожил спокойно. Но потом к нему пришел охотник с северо-запада. Его звали Артур.
   - Ты что же это, Николай? - сказал он. - Почему ты их выпустил? Где их теперь прикажешь искать?
   Николай молчал. Он не знал, что должен был говорить этому невысокому человеку с поседевшей бородой. А тот смотрел на Николая выжидающе, и его чистые светлые глаза пронизывали того словно рентгеновские лучи.
   - Ты забыл, - наконец сказал он, - что убить сразу двух оборотней может только тот, кто их увидел первым.
   - Я не видел их в волчьем обличье, - попытался возразить поволжский охотник.
   - Ты разговаривал с ними. Этого достаточно. Ты выдал им себя, а после этого свалил все на Ивана Андреевича. Ты же знаешь, что старик совсем сдал за последнее время. Он не справится сразу с двумя. Они прикончат его. Так что решай, что ты будешь делать дальше.
   - У меня есть время?
   - Ты прекрасно знаешь, что нет. У тебя три полнолуния. Если ты не убьешь хотя бы одного из них, то уже ни один ОХОТНИК не сможет убить оборотня. Ты представляешь, что тогда будет? Или ты забыл ту девушку?
   - Нет, я ее никогда не забуду.
   - Тогда наш с тобой разговор закончен.
   - Я все решил. Ты не поможешь мне?
   - Нет, Коля. Не могу. У меня в Питере стая. Пять волков. Двоих я уже... Осталось трое. Они тоже знают, что я охочусь за ними.
   В этот же вечер Николай сел в поезд, который шел за Урал. Перед ним стояла трудная задача: найти и пристрелить двух оборотней. До сих пор он имел дело только с одиночками. Все что ему сказал Артур, было правдой, и он все это тоже прекрасно знал, просто он позволил себе забыться. Отрезвление пришло очень скоро. Охотник не имеет права на жалость.
   Приехав в Екатеринбург, он первым делом пришел к Ивану Андреевичу. Тот встретил его в постели. Старик жил совершенно один в маленькой однокомнатной квартирке. Когда-то у него была жена, и до сих пор хозяйство в квартире велось по ее правилам. Все было чисто и аккуратно прибрано. Впрочем, особенного здесь ничего и не было. Немного старой мебели, как у всех одиноких пенсионеров, много цветов на окнах и повсюду охотничьи трофеи. Иван Андреевич был знатный охотник. Но это было раньше. Теперь только чучела животных напоминали об опасной жизни Ивана Андреевича. Николай посмотрел на него, с трудом передвигающего тяжелые старческие ноги и подумал, что старик и впрямь неспособен на то дело, которое он на него по малодушию возложил. Уральский охотник посмотрел на Николая и, прокашлявшись, сказал:
   - Их здесь нет, Коля.
   Волжанин сразу понял, кого он имеет в виду. Сообщение так поразило его, что Николай вздрогнул.
   - Как так нет?
   - Я все проверил. Их здесь нет.
   Это было неожиданным известием. Николай был уверен, что волки за Уралом. Неужели он ошибся?
   - Но они здесь были, - успокоил его Иван Андреевич. - Четыре дня у меня болели ноги. Они проезжали Урал.
   - Четыре дня?
   - Да.
   - Значит они теперь в Сибири?
   - Да. Ищи их там, где тайга встречается с лесом.
   Николай был озабочен.
   - Это значит, что они теперь с волками?
   - Да. К ним теперь просто так не подберешься. Ты говорил, что один оборотень ребенок?
   - Да. Мальчик лет десяти-одиннадцати. Ваней зовут.
   - Волчонок Ваня, - пробормотал старик. Он с трудом еще раз после того, как открыл Николаю дверь, встал с постели. - Я никогда не слышал про подобные случаи. Ты будь с ним осторожнее, Коля. Мы хорошо знаем повадки взрослых зверей, но про детенышей нам ничего не известно. Тебе надо было убить их людьми.
   Иван Андреевич был единственным из пяти охотников, который мог убивать оборотней, когда те находились в человеческом облике. Николай нечего ему не сказал. Старик между тем вытащил из книжного шкафа карту и стал ее рассматривать.
   - Они где-то здесь, между Томском и Красноярском, - ткнул он в одну точку. - А вот здесь живет мой товарищ по службе Кириллов Алеша. Ты его найди. Он тоже охотник. Не такой конечно как мы, но волков стреляет. Пригласи его на охоту. На стаю. Ты будешь не один. В стае найдешь этих двоих и... Только смотри, чтобы никто кроме тебя не приближался к ним. Гоните волков в степь, а там с вертолета. Но ты будь на земле.
   Долго еще Иван Андреевич давал различные советы Николаю. Тот мрачно его слушал и запоминал. Все-таки старик был самым опытным охотником из них всех. Жаль, что недолго ему осталось. И жаль, что он может помочь теперь только словами. Ну что ж, и на этом спасибо.
  

* * *

  
   Прошел целый месяц, как Волк и Волчонок жили в тайге. Они нашли небольшой рубленый домик и купили его у старого лесника, который прекращал работать, уезжал в город к дочери и выходил на пенсию. Его сменщик не пожелал селиться в допотопном жилище, которое было построено наверно еще при царе Горохе, и срубил себе новую избу совершенно в другом квадрате, да к тому же очень далеко от этого места. Одно только не нравилось Роману. Он хотел жить в самой глуши, как можно подальше от людей, чтобы до них нельзя было добраться и за неделю, но вышло так, что не получилось в самой глуши. Сторожка лесника оказалась почти на самом краю леса. Через десять километров тайга кончалась, и начинались казахские степи. Но самое главное, что рядом не было людей.
   Молодой человек и мальчик с энтузиазмом принялись устраиваться на новом месте. Жизнь Робинзонов на этом острове в море лесов и степей привлекала их, как оказалось, куда больше чем городские джунгли, наполненные механическим животными и тесными квартирами. Здесь в их распоряжении была вся тайга с ее непроходимыми зарослями, мириадами комаров, которые были им не страшны, потому что не могли прокусить их толстую и крепкую кожу, зверями и птицами. Они как-то сразу почувствовали себя королями в этих местах. Точно так же наверно чувствовал себя в джунглях Африки Тарзан, человек-обезьяна. Они были волками и в первое же полнолуние обежали все подвластные им окрестности и пометили границы своей территории.
   На четвертый день своей жизни в волчьей шкуре они повстречали настоящих волков. Это было огромным событием, которое буквально перевернуло всю их жизнь. Они наткнулись на волков на невысоком холмике, когда те, собравшись в кольцо, выли на луну. Чужаков они встретили без злобы или агрессии и спокойно пропустили их в свой круг. На то, что один из них был всего лишь маленьким по волчьим понятиям волчонком, они тоже не обратили внимания. Они всласть навылись на луну, потом волки долго играли друг с другом. Игра их заключалась в том, что они выбирали среди собратьев одного волка и назначали его на роль добычи, а потом долго ловили его по лесу. Тот кто бежал первым бросался на добычу и вцеплялся ему в загривок. Со стороны казалось, что тот, в загривок которого вцеплялись острые волчьи зубы, сейчас упадет замертво, но на самом деле ему даже не было больно. Это самая любимая и безобидная волчья игра. Волчонок тоже бежал вместе со всеми и один раз даже прыгнул на "беглеца", но промахнулся и жалобно заскулил, но Волк ткнул его носом, и тот снова побежал за играющими волками.
   Оборотни впервые почувствовали себя по-настоящему счастливыми и сильными. Волки приняли их в свою среду. Волк даже присмотрел среди них симпатичную самку с серебристой шкурой. Волчице тоже приглянулся огромный черный самец, который был крупней и сильней самого большого местного волка. Он подошел к ней и внимательно ее обнюхал. У него был очень приятный запах. Он притягивал к себе, и волчица лизнула Волка в нос. Но тут перед ней вырос Волчонок. Он весь трясся от ярости и грозно рычал. Волчица удивлено посмотрела на Волчонка. Детеныш наскочил на нее еще раз. Он уже не рычал. Он просто захлебывался в рыкающих звуках. Волчица сначала отступила на один шаг, затем ее лапа мелькнула в воздухе, и Волчонок с визгом отлетел в сторону. Волк подошел к нему и, лизнув его в нос, утешил. Тот стал ему жаловаться на обидчицу. А волчица, увидев, что про нее забыли, возмущенно фыркнула и отошла прочь.
   Когда они вновь превратились в людей, то на следующий день к их дому пришел один волк. Он молча делал круги вокруг сторожки, а когда видел людей, то старался скрыться среди деревьев. Наконец Волчонок не выдержал и без всякого страха побежал к зверю. Роман не успел ничего крикнуть, как тот уже сидел верхом на волке и трепал его за уши. Волк недовольно ворчал, но терпел. Когда к нему подошел Роман, тот стал лизать ему руки и заглядывать в глаза. Роман не выдержал и в свою очередь стал гладить зверя по спине и по бокам. Волчонок радостно прыгал на спине волка, словно тот был его лошадью.
   - Правда ведь здорово, Волк? - мальчик просто сиял от счастья. - Это ведь за ним мы гнались ночью?
   - За ним.
   Послышался треск. Люди оглянулись и увидели, что к ним подходят еще три волка. Одна из них была та самая волчица, которая приставала к Роману ночью. Увидев ее, Волчонок запыхтел от негодования, но волчица, словно поняла, что он на нее сердит, подбежала к мальчику и стала перед ним кататься по земле и жалобно поскуливать.
   - Смотри, Волк, она просит прощения! - Волчонок рассмеялся.
   - Простим ее?
   - Простим.
   Ваня слез с волка, на котором сидел, и подошел к волчице. Та восторженно склонила перед ним голову и заурчала от удовольствия, когда мальчик стал трепать ее за ушами.
   С этого дня Ваня целые дни проводил с волками. Роману было некогда. Молодой человек поручил ребенка заботам новых друзей, а сам уже не так много времени проводил с мальчиком. Он был занят хозяйством. Это было для него трудным и необычным делом. Он запасал дрова на зиму, крыл крышу и делал множество других подобных и неотложных дел. Ваня когда мог, помогал ему, но чаще слонялся по лесу со своими хищными друзьями, посещал их жилища, в которых на днях как раз появились волчата, которые мотали слабыми головками со слепыми глазками и жалобно попискивали, когда мальчик гладил их. Родители малышей с любовью смотрели на своих детей и позволяли мальчику делать с ними что угодно. Тот не злоупотреблял их доверием и нянчился с щенками не хуже родной матери.
   Так проходили дни и недели. Казалось, ни что не может нарушить покой двух отшельников, которые добровольно покинули человеческое общество и сменили его на лесную глушь, где их товарищами могли быть только дикие звери. Но этот мир куда более подходил двум оборотням, которых уже почти ничего не связывало с людьми. Они уже начали забывать ту жизнь, которую они вели прежде. Перед ними был лес с его огромными пространствами, нехожеными тропами, непроходимыми зарослями. Если бежать целую ночь на юго-запад, то можно было добежать до степи. Это тоже прекрасное место. Оно прекрасно тем, что можно бежать, не останавливаясь, и не видеть перед собой никаких препятствий, кроме невысоких холмов или крутых и обрывистых скал. Но на них так здорово забегать на полной скорости, а потом так же стремительно прыгать или сбегать вниз. А рядом такие же существа, как и они. Волки. Самые верные и преданные товарищи. Они никогда не предадут. Они всегда будут с тобой - охотишься ли ты, или охотятся на тебя. Серые братья.
   Волки стали не просто друзьями, такими например, как собаки. Они стали еще и же преданными слугами. В тот день, когда они впервые пришли к Волку и Волчонку, мальчик обнаружил, что может повелевать ими. Не надо было никаких слов, волки не понимали их. Нужно было просто посмотреть волку в глаза и мысленно его попросить о чем-нибудь. Волк обязательно это сделает, если это конечно будет в его возможности. Это было великое открытие. Они стали повелителями волков. В это время года, когда волки выводят волчат, они никогда не собираются в стаю. Но эти волки нарушили вековое правило леса и хотя бы раз в день обязательно собирались вместе и приходили к дому. И это ради Волка и Волчонка. А тот волк, который самым первым пришел к людям, и которого Волчонок назвал Акелой, хотя тот совсем не был вожаком, а напротив был совсем молодым и обреченным на вечную холостую жизнь волком, просто не покидал мальчика ни на час, превратившись чуть ли не в его верную собаку. Вернее в верного волка. Он стал приносить людям добытых им зверей. Увидев это, также стали поступать и остальные. Потом пришли еще три незнакомых зверя и тоже присоединились к стае.
   Пришло время, когда Роман и Ваня еще раз превратились в волков. Теперь они жили в стае. Охотились сообща и наслаждались обществом хищников. Своим присутствием оборотни нарушили размеренную и определенную природой жизнь волков, и те вместо того, чтобы растить свое народившееся потомство и жить парами, охотились стаей. К счастью для лесных жителей, только в те дни, когда светила полная луна.
   Вернувшись в человеческое обличье, и Роман и Ваня уже совсем перестали воспринимать свою старую оболочку. Волк еще держался и не хотел забывать о том, что он человек. Он упорно не общался с волками и занимался домом. По-прежнему носил одежду и ел приготовленную на огне пищу. Это было трудно. Он с каждым днем все больше боялся огня. Но Роман перебарывал себя. А вот с Волчонком все обстояло иначе, и его старший друг ничего с этим не мог поделать. Мальчик совсем одичал. Общение с волками ускорило процесс отторжения его от людей. Волчонок почти перестал бывать в доме. Он целыми днями бродил с Акелой по лесу, где они вдвоем выслеживали добычу. Человеческая одежда уже начала стеснять его и мешать движениям, поэтому втайне от Романа мальчик часто сбрасывал с себя все и бегал нагишом, одеваясь только перед тем, как вернуться домой. Он сильно оброс и стал похож на настоящего дикаря. Впрочем, он таковым уже был. Однажды они с Акелой поймали зайца, причем схватил его Волчонок. Акела выгнал косого прямо на мальчика, и тот, выскочив бедняге наперерез, нагнал его и на полной скорости схватил прямо за прижатые к голове уши. Волчонок испустил на весь лес победный крик и тут же освободил зайца от шкуры и разорвал его на части. После этого они с Акелой съели его тут же на месте. Только когда мальчик вытер руками кровавый рот, он вспомнил, что Роман ему запрещает есть сырое мясо. Мальчику стало стыдно. Но не надолго. Ледяная вода лесного озера, которое лежало в пятнадцати километрах от волчьего логова, и до которого мальчик и волк добежали меньше чем за час, смыла уже засохшую кровь с его тела и темные тревожные пятна с его совести.
   Вечером Ваня все-таки рассказал Роману, что произошло. Тот не стал его ругать, но еще раз попросил мальчика впредь воздерживаться от сырого мяса. Волчонок пообещал и держался целых пять дней. Но на шестой ему в руки попалась крупная сова, и он не выдержал. Забыв обо всем, мальчик растерзал несчастную птицу, ощипал ее и... В этот раз он решил ничего не говорить Роману, но тот догадался сам, когда за ужином мальчик не смог проглотить ни одного куска вареного мяса.
   "Это уже не остановишь", - подумал Волк и ничего не сказал ребенку. Он сделал вид, что ни о чем не догадывается. К тому же ему очень не хотелось портить Волчонку настроение. Тот выглядел таким счастливым. Он с упоением рассказывал Волку о своих приключениях, о новых местах, в которых побывал и многое другое. Ему принадлежал весь мир, и поэтому он был счастлив. Главным же его счастьем было то, что он не задумывался о том, кто он теперь. Он воспринимал это как должное. Его нисколько не интересовало, что будет потом. Его интересовало только то, что будет завтра, какие новые события будут его ждать за дверью маленькой избушки, и что нового он узнает про лес и его обитателей.
   С Романом же было все наоборот. Чем более был беззаботен Волчонок, тем более тревожился и тосковал Волк. Он не мог так легко, как ребенок воспринимать жизнь. Он не мог признать страшную действительность и смириться с нею. Для этого надо было слишком многое забыть. А Волк не мог забыть прежнюю жизнь, а в последнее время его мозги то ли от чистого лесного воздуха, то ли по какой другой причине, прояснились, и Волк словно кинофильм просматривал всю свою прежнюю жизнь с того момента, как начал себя помнить до последних месяцев. Но если события давности не волновали его, то последние годы причиняли невыносимую боль. И особенно страшился он двух человек, которые всплывали в его воспоминаниях чаще остальных. Это были Оля и Охотник. Глаза той и другого пугали его и заставляли просыпаться по ночам, а днем ему казалось, что они наблюдают за ним из леса. Волк начал бояться леса, хотя больше всего на свете ему хотелось стать таким же, как Волчонок, убежать в самую глухую чащу снять с себя штаны и рубашку и бегать, бегать, бегать.
   Но он был Волком, а не Волчонком и стать другим не мог. И это было ужасно. Только дни полнолуния приносили ему облегчение. Только в шкуре зверя он не чувствовал себя несчастным. Когда в последний раз он снова стал человеком, то испытал настоящее разочарование и подумал о том, что лучше бы ему навсегда остаться волком и подобно Акеле бродить с Ваней по земле на четырех лапах а не на двух ногах.
   Через три с половиной недели он почувствовал опасность. Это открытие застало его днем, когда он полез чистить колодец. Защемило в груди сердце. Не сильно, совсем слегка. Опасность была еще далека. НО ОНА БЫЛА.
   Волку захотелось позвать Волчонка, но того не было. Мальчик был очень далеко. Волк знал, что он далеко. Следы мальчика вели на север. И В ТОЙ ЖЕ СТОРОНЕ БЫЛА ОПАСНОСТЬ.
  

* * *

  
   Волчонок ушел из дома очень рано, почти с рассветом. Утро было холодным, так как уже наступила осень, и дули довольно холодные ветра. Мальчик поежился, потом потянулся. Одежду он уже не снимал, потому что, не смотря на свою нечувствительную кожу, все-таки мерз и сильно завидовал своему другу волку, у которого была шикарная и теплая шкура с густым и плотным мехом. Акела его уже ждал. В этот раз они ушли так далеко, как еще ни разу не уходили, когда мальчик не был волком. Но охота не удалась. Они никого не выследили и не поймали. Звери попрятались так глубоко, что два хищника без толку проплутали восемь часов и сильно притомились. Вернее утомился Волчонок. Акела был еще полон сил и энергии. Он готов был бежать еще неделю. Волчонок даже ему еще раз позавидовал. Почему он уже так долго волк, а еще не научился быть таким выносливым и неутомимым, как Акела или Волк? Возвращаться домой не хотелось. Мальчик сел на волка верхом и стал с ним играть в Ивана-царевича. Он велел ему везти себя на поиски Елены Прекрасной, и они понеслись. Изредка Волчонок позволял себе такие забавы, а Акела был таким же послушным исполнителем его капризов, как и Роман.
   На одной затопленной сентябрьским солнцем поляне они сделали привал.
   - Давай, теперь ты будешь собакой, а я твоим пограничником, - предложил Волчонок своему другу. - А эта поляна будет нашей территорией. Тут граница...
   Это была их самая любимая игра. Обходить окрестности в поисках чужаков. Они стали красться и ползти по земле, прячась в густой высокой траве. Они уже вволю наигрались и наборолись друг с другом, когда по очереди каждый из них изображал нарушителя границы, и уже собирались уходить, когда на них вдруг обрушился страшный грохот. Он испугал их. Непонятно было, откуда он шел. Казалось, что он отовсюду. Этот шум просто прижал их к земле. Волчонок первым сообразил, что грохот идет сверху. И он же увидал вертолет, который летел на низкой высоте прямо на них. Он вынырнул из-за деревьев и стал кружить над поляной. Друзья к счастью были почти у леса. Волчонок дал Акеле мысленную команду пробираться под деревья, и они поползли. Несколько секунд, и они спрятались в кустах под густыми елями. Притаились, словно две мышки и стали внимательно наблюдать за происходящим. Обоим было очень любопытно. Никто из них еще не чувствовал ничего плохого. Пока было только чистое любопытство. Особенно заинтересовался Волчонок. Он не дал порывавшемуся сбежать волку, скрыться, хотя тот умирал от страха, а заставил его оставаться на месте. Сам же он спрятался за ним, обеими руками вцепившись в густую волчью шкуру. Он был уверен, что люди его не заметят, потому что очень давно не купался и не мыл лицо, и оно стало, чуть не землистого цвета, да к тому же, когда они ползали по поляне, он весь испачкался соком трав. Маскировка лучше не придумаешь. Только блестевшие от любопытства глазенки могли его выдать. Волчонок еще так и не научился скрывать сверкание своих глаз. Да и как тут не сверкать глазами, когда можно здорово поохотиться? Или хотя бы просто поиграть в охоту.
   Примяв траву и сделав ее похожую на разволновавшуюся поверхность моря, вертолет опустился не поляну. Он сел в самом ее центре. Это был простой гражданский вертолет, но из него почему-то вылезли три человека в военной форме. Когда, наконец, затих двигатель, два друга услыхали совсем другие звуки. Звуки, которые им совсем не понравились.
   Они услыхали лай собак.
   Акела вздрогнул. Волчонок тоже испугался. Он никогда еще не имел дело с собаками. Конечно, нельзя сказать, что он вообще не встречал на своем пути собак. Наоборот. Он часто встречался с ними, когда они с Романом жили в городах. Мальчик даже любил встретить на своем пути собаку и смотреть на то, какой ужас ее охватывал при этом. Даже самые здоровые овчарки или доги, поджав хвосты, шарахались от него в сторону и скулили от страха, пряча при этом глаза. Волчонок испытывал в такие мгновения истинное наслаждение и с гордостью смотрел на удивленных хозяев напуганных им до полусмерти собак. Но сейчас было что-то другое. Собаки вели себя странно. Они совершенно не боялись. Играть в охоту сразу расхотелось. Захотелось убежать от их уверенного и грозного лая. Собаки были с людьми. С людьми, у которых есть ружья, и поэтому они ничего не боялись и чувствовали себя хозяевами леса. Их лай оглушал и заставлял прижиматься к земле. Он не давал возможности, как следует подумать и принять правильное решение. Волчонок не знал, что ему надо делать. Он хотел бежать, но не мог сдвинуться с места. Мысль, что на него охотятся, словно парализовала мальчика.
   А люди между тем продолжали стоять на поляне и что-то спокойно обсуждали между собой. Волчонок напряг слух и без труда услышал весь разговор. Ветер дул в его сторону, и все звуки и запахи достигали его ушей и носа. Однако ребенок ничего не понимал из того, что они говорили. Разговор их был обыденным, и что они собирались делать, из него не было ясно. Собаки, их было две, тоже успокоились и уже не лаяли, а просто крутились около людей и нюхали землю. Хорошо, что они были на поводках, а в том месте, где сел вертолет, Волчонок и Акела побывали только один раз, и теперь мальчик внимательно смотрел, не нападут ли псы на их след.
   Мужчины, наконец, прекратили разговор и разошлись в разные стороны. Двое с собаками пошли - один влево от того места, где были мальчик и волк, другой вправо. Но зато третий пошел прямо на них. Волчонок открыл от изумления рот, потому что узнал этого человека. Это был тот самый мужик, который подошел к ним, когда они с Романом, сидели в ресторане.
   ЭТО БЫЛ ОХОТНИК.
   Холодок страха пробежал по спине Волчонка. Он захотел заскулить и поползти прямо к нему. Но это чувство охватило его лишь на секунду. Он быстро пришел в себя, и страх куда-то улетучился.
   - Нам надо уходить, - шепнул он в ухо волку, забыв, что может командовать зверем мысленно.
   Но волк его понял. Они стали осторожно, как это умеют только хищники, отползать назад. Через двадцать шагов они смогли подняться на ноги, не опасаясь, что человек их увидит. Они слышали его спокойные и уверенные шаги и устремились прочь от них. Волчонок захотел побежать домой к Волку, чтобы все ему рассказать, и найти у него защиту, Но оказалось, что сделать это было не так то просто. Прячась от людей, они оказались на противоположной от дома стороне, и теперь их отделяла от родного логова поляна, на которой были люди и собаки. Они были отрезаны от дома. Был только один выход из создавшегося положения. Обход. Это было сложно. Во-первых, поляна была очень длинная, и чтобы обежать ее, нужно было сделать огромный крюк. Во-вторых, там тоже были охотники, да еще и с собаками. Те двое, которые разошлись по сторонам. Они были не менее, а может даже и более опасными, чем этот. Хотя этот все же опасней. Он идет прямо за ними, словно и без собаки взял нужный ему след. В том, что этот человек охотится именно на него, Волчонок был уверен. Он хорошо помнил тот страх, который был на лице Романа, и то, как они спешно бежали через всю страну. Значит, он их все равно выследил. Так зачем же они тогда от него убегали?
   На то, чтобы рассуждать и раздумывать, не было времени. Рядом жался к его ногам Акела. Его жалобный взгляд молил быстрее принять решение и действовать, а не стоять на месте и чего-то дожидаться. Волчонок решился. Они побежали вправо, там обход был короче, и охотник совсем молодой, которого в случае чего может, удастся обмануть. Бежали изо всех сил, но ни один сучок, ни одна ветка не хрустнула под их ногами и лапами. Если бы они знали, что ОХОТНИК был с прибором, который пеленгует все, что движется в радиусе двух километров, то сердца бы их наполнились отчаянием. Но они этого не знали и продолжали бежать без особого страха и, стараясь беречь силы. Волчонок бежал рядом с волком и был от него так близко, что его бедра касались волчьих боков. И он не знал, что это очень скоро спасет ему жизнь, потому что Николай видел на своем приборе только одну точку, которая стремительно уходила из зоны его пеленга. Он оживился и выстрелил в воздух. Это был сигнал. И его приняли.
   Как не быстр и хитер был Волчонок, кольцо вокруг него стремительно сужалось. Он не знал, что его окружают, но когда впереди и слева раздался собачий лай, они с Акелой заметались среди деревьев, в ужасе ожидая смерти. Людские голоса, лай собак и топот шагов приближались с каждой секундой. В последнее мгновение Волчонок заметил молодой кедр и стал на него карабкаться. Он ободрал руки, порвал штаны, но все-таки добрался до кроны, сел на ветку и стал делать отчаянные попытки дать мысленное приказание волку бежать отсюда как можно подальше.
   - Беги, Акела, беги! - громко шептал он серому брату, но тот не слышал его, а с волнением бегал вокруг дерева и смотрел на мальчика тоскливыми глазами.
   Волчонок почувствовал на своем лице слезы. Как давно он не плакал.
   Выскочили два пса и стали прыгать около ощетинившегося волка. Напасть на него они не смели, но и уйти не давали.
   - Поймали! - послышался крик.
   Выскочили два человека и вскинули ружья. Акела увидел их и прижался к земле словно готовился к последнему в своей жизни прыжку. Но прыгнуть он не успел. Два выстрела слились в один, и волк перевернулся от боли на спину. Он стал кататься по земле, и тут на него с остервенением накинулись собаки. Они стали вгрызаться в уже поверженного хищника с яростью и злобным рычанием, словно мстили за свое недавнее унижение, когда они не смели напасть на него без помощи человека.
   Сжав кулаки, сидел на ветке кедра Волчонок и пытался сдержать рвущиеся наружу рыдания.
   Охотники оттащили от Акелы собак. Волк был мертв.
   К нему подошел Николай и внимательно его осмотрел.
   - Точно, они тут, - сказал он и снял с шеи животного белую ленточку, которую тому привязал Ваня, когда хотел сделать другу подарок.
   - Ты это о чем, Колян? - спросил его один из охотников.
   - Да так, - уклонился от ответа волжанин.
   Сибиряки - народ неразговорчивый и приставать не стали. Они привязали мертвого волка к длинному шесту и поволокли его к вертолету. Николай остался осмотреть окрестности. Он внимательно оглядел место убийства, но ничего подозрительного не нашел. Что-то ему говорило, что оборотни рядом, но до конца он своему чувству не верил. Да и встречаться сейчас с ними ему было совсем неохота.
   С дерева за ним внимательно наблюдал Волчонок. Он смотрел на врага ненавидящими глазами, и, если бы тот почувствовал этот его взгляд, мальчику сейчас же пришел бы конец. Но тот ничего не почувствовал. Слезы мешали Волчонку смотреть. Он дрожал и не мог успокоиться. Хорошо, что ветка, на которой он сидел, была толстой и крепкой, не то бы она выдала его присутствие.
   За мальчика смерть принял невинный Акела. Милый добрый волк, который первым пришел к мальчику и стал его другом. Была секунда, когда Волчонок был готов броситься на человека, чтобы отомстить за друга. Он не смог разжать рук, вцепившихся в дерево, и поэтому остался на месте. Ему оставалось только ждать. Ждать, когда этот страшный человек уйдет.
   Но Николай не уходил. Он еще долго сидел под кедром и о чем-то думал. Стоило ему поднять голову и...
   Наконец он встал и направился к поляне, с которой его уже звали товарищи. Когда он скрылся из виду, на землю свалился совершенно обессиленный страхом и душевной болью Волчонок. Он всхлипнул, после чего поплелся в ту же сторону, куда ушел ОХОТНИК. Ему было страшно, но он все равно шел. Упрямо шел вперед по следам, которые оставили люди и их собаки. Он даже один раз увидел спину охотника и тут же спрятался за дерево. Хотя спина манила его к себе. Манила своей беззащитностью и близостью. Казалось надо сделать только несколько быстрых шагов, затем прыгнуть и перегрызть позвонки на красной шее. Волчонок боролся со своим новым желанием и страхом.
   ЖЕЛАНИЕ УБИТЬ ПОБЕДИЛО.
   Мальчик почувствовал, как его охватывает волнение, которое всегда приходит перед прыжком, когда он охотится на зверя. Пусть это желание приходит только, когда он волк, но теперь оно тоже пришло.
   Волчонок прибавил шаг, и снова перед ним замаячила эта спина, красная шея. Он даже ясно увидел артерию, в которую он пустит свои зубы...
   Лес кончился. Николай вышел на поляну.
   Волчонок отступил. Он снова заплакал. Теперь уже от бессильной злости. Мальчик досмотрел все до конца. Как Акелу втаскивали в вертолет, как туда загоняли собак, как охотники долго о чем-то совещались, но ничего слышно не было, потому что уже начал работать двигатель. Вертолет взлетел и унес с собой все, что произошло. Как будто страшный сон все исчезло, когда затих этот адский шум.
   Тайга, как и Волчонок, вздохнула с облегчением, когда наступила тишина. Она была безмолвна, словно вместе с мальчиком переживала его горе. Это было и ее горе. Убит ее житель. Один из ее сыновей.
   Мальчик вышел на поляну, на которой он несколько часов назад испытал столько радости. Теперь же она казалась ему виновницей его несчастья. Он обошел то место, на котором стоял вертолет и пошел к лесу. Он вспомнил мертвого Акелу, и ему снова стало очень страшно. Он не выдержал и побежал. Ветер засвистел в ушах, перед глазами замелькали деревья. Волчонок обо что-то споткнулся и упал. Поднялся и побежал снова. Он бежал до тех пор, пока были силы, пока легкие в состоянии были проглатывать воздух. Бешеная гонка длилась долго. В ней он словно вымещал свой протест против смерти. Против убийства друга, которого он нашел совсем недавно, а уже так сильно любил. Почти как Романа.
   "Роман. Где он? Надо быть с ним. С ним все будет хорошо! Волк! Где ты? Волк!"
   И тут Волчонок увидел Волка. Он бросился из последних сил к нему, и через несколько секунд уже был у него на руках. Грязный, оборванный, несчастный. Он плакал и не мог ничего сказать, только задыхался от рыданий и сильно вздрагивал.
   Волк понес его домой.
   Волчонок потерял сознание, когда до логова оставалось совсем немного. Трагедия этого дня все-таки догнала его. Догнала и добила.
   Ночью он проснулся и прошептал склонившемуся над ним Волку:
   - Это он! Он убил Акелу. Он вернется, чтобы убить нас. Это ОХОТНИК.
   И в эту же секунду над домом пролетел вертолет. Задрожала крыша, так низко он летел.
   Волк подбежал к окну, но вертолета уже не было. Вдали затихал рокот его винтов. В глаза Волку заглянула луна.
   Завтра ночью они уже не будут людьми. Значит надо до этого успеть убежать как можно дальше отсюда. На сколько это будет возможно. Неужели им суждено вечно бежать от охотника на оборотней?
   Волк стал снова собирать вещи.
   Но утром Волчонок даже не смог встать с кровати. Он жалобно смотрел на Романа, но пошевелиться не мог. Роман взял его на руки и все-таки они отправились в путь.
   ОПАСНОСТЬ СНОВА БЫЛА СО ВСЕХ СТОРОН.
   К вечеру Волчонок ожил и опять обрел способность двигаться.
   Но это уже не имело значения.
   Они опоздали. Когда стало темно, по лесу брели не люди, а два волка. Один был большой и матерый, другой был молодой волк. Когда матерый волк увидел его, то сначала не поверил глазам.
   Раньше с ним всегда был щенок, а теперь это был молодой волк. Только запах остался тот же. Правда исчезла в нем какая-то сладость похожая на вкус молока. А так он пахнул по-прежнему. Волк понял, что его волчонок повзрослел.
  

* * *

  
   Ночь разорвалась шумом работающих двигателей. Четыре вертолета кружились над лесом на расстоянии полкилометра друг от друга. Мощными прожекторами они нарушили ночной покой и распугали лесных обитателей. Белые ослепляющие лучи забегали среди деревьев и обрушили на землю огромные желтые круги и овалы, в которых страшными силуэтами бегали тени от веток и стволов деревьев.
   Два вертолета опустились на ту самую поляну, где резвились Волчонок и Акелла, и выпустили из своего чрева два десятка людей вооруженных ружьями и автоматами. Они быстро раскинули лагерь из двух палаток, после чего стали делать в две стороны зафлажку. Они действовали быстро и четко, словно выполняли боевую операцию. Через десять минут огромный район был окружен границей из проволоки, на которой через равные промежутки болтались красные флажки.
   Охота на волков началась.
   Хищники, которые уже собрались в стаю и готовились отправиться на облаву, сами оказались в роли дичи. Они на мгновение растерялись. Это позволило людям закрыть им пути в ту часть леса, которую обложить было невозможно, не имея под рукой действующей армии. Затрещали автоматные очереди, вертолеты включили сирены, и волки не выдержали. Они побежали. Побежали туда, куда гнали их люди. А люди гнали их в степь, где можно было расстреливать хищников на открытом месте. Цепью шли охотники по лесу. Каждый из них имел по мощному фонарю. Пройти мимо них незамеченными не было никакой возможности.
   Волк и Волчонок тоже бежали со всеми остальными волками, потому что потеряли возможность соображать. Всегда охотились они. А теперь охотятся на них. И это было совсем незнакомое ощущение. Оно лишало умственных способностей, и оборотни, как и простые волки, были беззащитны перед охотой. Все на что они были пока способны, это бежать вместе с остальными. Страх придавал им силы.
   В стае было больше половины волчат. Они были еще совсем малы, и бежать быстро не могли. Поэтому они первыми стали жертвами человеческого оружия. Волчата отстали от своих родителей, которые ничего не могли поделать, и закружились на месте, не зная в какую сторону податься. Как раз в эту секунду сверху на то место, где они находились, спикировал вертолет и облил их белым светом. Волчата бросились врассыпную. Их было около десятка. Половина из них, от страха потеряв рассудок, побежали как раз туда, откуда бежали. И сразу наткнулись на человека. Тот что-то крикнул и вскинул винтовку. Щелкнул выстрел и один волчонок опрокинулся навзничь. К охотнику уже спешили двое его товарищей. Они были с собаками. Увидев волчат, они спустили собак с поводка, и те стали сгонять волчат в одну группу. Делали они это с опытностью пастушеских овчарок, а волчата были еще слишком глупы и мало чем отличались от овец. Собаки бегали вокруг детенышей и громко лаяли. Но их лай тонул в грохоте беспорядочных и частых выстрелов. Охотники даже не целились. Они просто стреляли, не жалея патронов. Вскоре с маленькими хищниками было покончено. Сделав напоследок еще несколько выстрелов, охотники принялись рассматривать трофеи. Двое радовались, когда поднимали за хвост очередного волчонка, и если тот оказывался жив, добивали его ножом. Только один не радовался. Он внимательно осматривал каждого волчонка, и каждый раз разочаровано вздыхал.
   - Нет, кажется, его тут нет, - сказал он себе, когда все волчата были собраны и добиты.
   Охота продолжалась. Она в принципе только началась. Отстрел волчат - немудреное дело. С волками было в десятки раз сложней. Они уже оправились от первого потрясения и начали доставлять людям хлопоты, меняя направление бега, петляя и делая большие круги. Но, тем не менее, полукольцо сужалось, и волки волей-неволей вынуждены были покинуть спасительные деревья и выйти из леса.
   К рассвету в лесу уже не осталось ни одного волка. Все они были выгнаны на открытое место. Тут в дело вступили вертолеты и поджидавшие гостей вездеходы.
   Волки бежали уже не вместе. Каждый теперь сам спасал свою шкуру. Единственное, чего они не позволили себе даже в эту ужасную минуту, это покинуть своих подруг, конечно же, те, кто их имел. Семейные пары бежали вместе. Молодые холостые волки по одиночке. И только Волк бежал вместе с Волчонком. Он не бросил его и не собирался этого делать. Они бежали рядом и боялись потерять друг друга. Поэтому они сразу отстали от остальных на несколько сотен шагов. Страх гнал их вперед, а разум требовал остановиться. Но они не могли противиться чувствам и поэтому продолжали бежать. Впереди что-то лежало. Когда они добежали до этого, то увидели мертвую волчицу. Это была та самая волчица, которая однажды приставала к Волку. Теперь она лежала на боку и из ее полуоткрытой пасти на землю стекала тонкая струйка крови.
   А вдалеке навстречу Волку и Волчонку бежали назад волки. За ними, словно танки в фильмах про войну, ехали вездеходы. Они плевались свинцовым огнем, а над ними кружили вертолеты, которые не давали пробежать между машинами тем волкам, которые пытались вырваться из этого страшного кольца.
   Эта охота устраивалась людьми, которые не считались с расходами, чтобы насладиться чувством собственного могущества над природой. Николай сам не ожидал, когда знакомился с командующим округом Алексеем Кирилловым, что тот устроит настоящие маневры, только для того, чтобы отстрелить два с половиной десятка волков. Это даже мешало ему сосредоточиться и правильно оценить обстановку. Он знал, что оборотни рядом. И еще он знал: их может убить только он, потому что только его двустволка стреляет серебряными пулями.
   Волк и Волчонок не помнили, что простые пули им не страшны. Страх и паника парализовали их мыслительные способности. Когда они чуть ли не налетели на мертвую волчицу, они в панике бросились обратно. Над ними пролетел вертолет и взметнул впереди фонтан грязи и пыли. Они не остановились. Вертолет больше не возвращался. Он стал преследовать волчью пару, которая бежала в ста метрах от них. Впереди находился низенький холмик. Увидев его, Волк бросился к нему. Волчонок за ним. Несколько секунд потребовалось им, чтобы достичь его и спрятаться за покатым северным склоном. Оборотни получили короткую передышку. Теперь можно было задуматься над происходящим. Они приникли к земле. Языки свесились от бега и усталости. Бока вздымались, набирая в легкие воздух. Два зверя испугано смотрели друг на друга, словно спрашивали, что же делать дальше.
   Жаль, что они не могли говорить.
   Мимо пробежали пять хищников. За ними прогремел вертолет.
   Холм вздрогнул, потому что на него въехал вездеход. Двое прятавшихся тут же, как пули полетели прочь. Они снова спасались. Но машина ехала быстро, и уйти от нее не было никакой возможности. К счастью в беглецов ни разу не попали.
   Впереди мелькнула полоска спасительного леса. Волки устремились туда. Они напоролись на зафлаженный участок. Люди действовали быстро и не собирались пускать волков обратно в лес. Но волки пугаются красных флажков не всегда. В этот раз опасность за спиной оказалась страшнее красных тряпочек. Волки сиганули под проволоку и бросились под деревья. В живых их осталось всего семь вместе с оборотнями. Тем пяти волкам все-таки удалось спастись от вертолета.
   Но впереди были люди и собаки.
   Волк, наконец, вспомнил про хижину. Теперь можно было спастись только в ней. Он издал раскатистый рык и побежал. Остальные за ним. Впереди, впервые за много часов, стало тихо. Звуки облавы остались позади. Волки остановились и стали зализывать раны и отдыхать. Хуже всего пришлось их лапам. Они были разбиты в кровь и при малейшем движении причиняли боль. До хижины было далеко. Они поковыляли за Волком, который стал в этот час вожаком.
   Где-то вдалеке снова прогремели выстрелы. Волки всполошились и прибавили шагу. Через минуту они забыли про боль и побежали. Через три часа изнурительного бега они добрались до лесничьей избушки. Но еще за три десятка метров они остановились и тревожно забегали на месте. Пахло человеком. Волки не решались продвинуться вперед.
   В небе пролетел вертолет. Раздалась автоматная очередь, почти неслышимая из-за работы винтов. Но это решило дело. Забыв про осторожность, волки побежали к человеческому жилищу, надеясь найти в нем укрытие.
   Охотники тут действительно побывали. Пахло железом, порохом и собаками. Но они ушли. Следы их тянулись куда-то влево.
  

* * *

  
   Николай был уверен, что оборотни вернутся в свое логово, пусть и в зверином обличье. Был большой риск, если они вспомнят, что простые пули им не страшны, и тогда все это для него окажется пустым трюком. Но выбирать не приходилось. Охотник сильно рисковал, затаившись в доме, который принадлежал не ему. И вот он с радостью в душе и с забившимся от волнения сердцем увидел в окно, как к дому осторожно подкрадываются семь хищников. То, что их так много, было совсем некстати. Конечно, охотник сразу понял, что матерый черный волк и есть оборотень. Но вот определить, кто из них волчонок, он не мог. Сначала он подумал, что детеныша здесь вовсе нет, и это его разочаровало. Неужели он отбился от взрослого оборотня и убежал? Затем, приглядевшись внимательней, он увидел, что из семи зверей трое - совсем молодые волки. Не исключено, что маленький оборотень среди них. Прошло два года, как эти двое стали волками. Так что не удивительно, что щенок вырос и превратился в молодого, уже начавшего охотиться со стаей волка. Да и когда он видел пацана последний раз, тому смело можно было дать лет одиннадцать, а то и двенадцать.
   Осторожно щелкнули затворы в ружье. Один ствол Николай зарядил патроном с серебряной пулей, другой - с простой. Нельзя было забывать, что ему придется иметь дело с семью волками. А нужных патронов не так уж и много.
   Волки тем временем стали искать какое-нибудь место, чтобы укрыться. Николай терпеливо ждал. Он решил дождаться, когда волки спрячутся, и уж потом можно будет их спокойно одного за другим расстрелять. А разобраться, кто волк, кто не волк, особого труда не составит.
   Под домом был лаз. Волки один за другим нырнули в него. Николай даже услышал, как они возятся под полом. На мгновение ему стало не по себе. Казалось, что это шуршат какие-то исполинские фантастические крысы. Он глубоко вздохнул и вышел наружу.
   Сейчас это произойдет. Он убьет оборотней.
   ОН ДОЛЖЕН ИХ УБИТЬ.
   Лаз, в котором спрятались волки, чернел зловещей дырой. Оттуда не доносилось ни звука. Тяжелыми шагами охотник подошел к лазу в выстрелил внутрь.
   Раздался визг. Значит, он не промахнулся.
   Еще выстрел. В этот раз ничего не произошло. Только подвывал уже подстреленный волк. Николай перезаряжал ружье и прислушивался. Ему послышался шорох. Он шел откуда-то с обратной стороны дома. Николаю это не понравилось. Он понял, что у волков есть запасной выход, а он опоздал и потерял свое главное преимущество - ловушку.
   Шорох послышался за спиной.
   Охотник оглянулся. В нескольких шагах от него сидели три волка. Николай вскинул ружье и выстрелил. От неожиданности или страха, появившегося невесть откуда, он промахнулся. Волки лишь отбежали на десяток метров, затем снова стали приближаться к человеку.
   Холод страха побежал по спине Николая. Он не ожидал такой реакции от зверей. Это была, действительно, ненормальная реакция. Волки никогда не нападают на того, кто на них охотится. Эти же прижались к земле, словно готовятся к атаке.
   В стволе была серебряная пуля, но охотник не знал в кого стрелять. Черного волка среди нападавших не было. Заряжать нормальные патроны было некогда. Николай выстрелил в крайнего волка как раз в ту секунду, когда тот прыгнул. Зверь перевернулся в воздухе и распластался прямо у ног Николая. Это сразу отрезвило остальных. Они отступили. Один мелкий волк спрятался за спину другого. Николай вдруг поймал его взгляд. И сразу понял, что перед ним оборотень. Глаза волка были голубые. Эта голубизна проскользнула во взгляде зверя на секунду. Николай успел ее разглядеть.
   "Один есть", - подумал Николай.
   Его ружье было не заряжено, но охотник поднял его и сделал вид, что прицеливается.
   Волчонок поверил. Он прыгнул в сторону, развернулся и пустился наутек. Николай побежал за ним. Он собрал все силы и побежал, потому что вспомнил опасения Ивана Андреевича по поводу того, что волчата оборотни еще неизвестны охотникам на людей-волков. Он решил покончить со щенком разом, чтобы потом спокойно расправиться с черным волком.
   На бегу, зарядив ружье серебряными пулями, он вломился в заросли ельника. На других волков он не обращал внимания. Конечно, тягаться с волком в скорости ему было не под силу. Но Николай бежал по следу, безошибочно определяя направление. Сбоку и за спиной он слышал звуки. Это бежали остальные волки. Они не приближались больше чем на пять метров, но и не выпускали человека из виду.
   Несколько минут бешеной гонки и Николай задохнулся. Он остановился и отдышался. Волки, их стало четверо, кружили вокруг него. Напасть они не решались, но своим видом сильно действовали на нервы. И вдруг они стали прислушиваться, задрав головы вверх и осев на острые зады. Человек ничего не слышал. Хищники вдруг неожиданно куда-то убежали. Охотник остался один. Через минуту и до его ушей донеслись слабые звуки облавы. Вот чего испугались волки! Значит, волчонок скоро прибежит обратно.
   Так оно и случилось. Затрещали кусты, и прямо на охотника выскочил тот, кого он ждал. Он увидел человека и в ужасе замер. Уши его прижались к голове. Зверь заскулил.
   Охотник быстро прицелился в белую пушистую грудь зверя и выстрелил. За долю секунды до выстрела, когда он еще только спускал курок, Николай увидел, что зверя перед ним не было. Пуля ушла в пустоту.
   - Черт! - выругался человек.
   Он повернул голову и увидел волчонка у себя за спиной.
   ЧЕЛОВЕК НЕ ЗНАЛ, ЧТО ВОЛЧОНОК ОКАЗАЛСЯ В ДРУГОМ МЕСТЕ ПОТОМУ, ЧТО ОЧЕНЬ ЭТОГО ЗАХОТЕЛ, И КАКАЯ-ТО НЕВЕДОМАЯ СИЛА ПЕРЕНЕСЛА ЕГО ТУДА, ГДЕ БЫЛО БЕЗОПАСНО. А ЕЩЕ ОН ОЧЕНЬ ЗАХОТЕЛ, ЧТОБЫ РЯДОМ ОКАЗАЛСЯ ВОЛК.
   Николай увидел перед собой двух волков. И оба были оборотнями. Но пуля у него была только одна, а звери вели себя так, словно охотниками были они, а он жертва.
   "Почему я не убил их людьми?" - подумал он.
   И все-таки он решил снова выстрелить в волчонка.
   ОН НЕ ЗНАЛ, ЧТО ВОЛЧОНОК ПРОЧИТАЛ ЕГО МЫСЛИ.
   Глаза маленького зверя снова стали голубые. Это были чистые детские и ясные глаза. Но они смотрели на человека с осуждением. Николай хотел развернуться, как черный волк прыгнул на него.
   Николай успел выстрелить, но сразу после этого на него обрушилось что-то огромное и тяжелое. Человек отпрянул назад и на миг обнажил горло. Острые зубы со щелчком замкнулись, и в глазах сразу стало темно.
  

* * *

  
   Люди нашли Николая и мертвого волка буквально через несколько секунд после того, как услыхали два выстрела и один человеческий крик. Человек лежал на спине, а на нем, раскинув лапы в стороны, лежал, простреленный в грудь, огромный черный зверь. Глаза волка были открыты, и он как будто смотрел на людей, которые оттаскивали его от человека, а под тем разлилась густая красно-черная лужа. Около этой лужи и положили мертвого зверя. К нему сразу подбежали две собаки и стали его нюхать. Они жалобно скулили и смотрели на людей. Те были слишком заняты человеком, чтобы обратить внимание, на то, что их собаки не злятся и не рвут тушу волка зубами. А тот лежал и смотрел в небо. Глаза его уже затуманились серой дымкой. Собаки внимательно смотрели в эти глаза. Может быть, они читали в них последние мысли волка. А тот, когда делал последний прыжок, не думал ни о чем. Просто он услышал детский крик. Он узнал этот голос сразу, потому что это были простые человеческие слова. "Спаси меня, Волк!" - мысленно крикнул Волчонок.
   Волк прыгнул, и вот теперь он лежит мертвый с остекленевшими глазами и серебряной пулей в груди.
   Николай был жив. Люди зашумели, когда услыхали его дыхание. Наскоро была сделана перевязка, связаны нехитрые носилки и его понесли к вертолету.
   Охота была испорчена. Продолжать ее не имело смысла. Люди покидали тайгу, в которой они только что были хозяевами и творили, что хотели. Теперь они бежали словно преступники, быстро и торопливо собирая орудия охотничьего ремесла. Война с природой была отложена до следующего раза.
   Охотник на оборотней пришел в себя в военном госпитале. Хирурги с погонами потрудились на славу и пришили его почти оторванную голову обратно к телу. Хирург Мишкин сказал Николаю, когда тот очнулся, что он совершил настоящее чудо.
   А когда к Николаю можно стало пускать посетителей, первым его навестил Алексей Кириллов. Он принес апельсины и прочую снедь, долго болтал и шутил, потом ушел. Затем в палату зашел старик.
   Это был Иван Андреевич. Он долго разговаривал с Николаем, расспрашивая его обо всех подробностях. Когда он узнал, что убит только один оборотень, то стал мрачным, как туча. -
   - Эх, Коля, - вздохнул он, - опоздали мы с тобой...
   Когда он уже уходил, то у самой двери повернулся и сказал:
   - Мы с тобой еще увидимся.
   Николай посмотрел в окно, за которым уже наступал вечер, и в небе повисла начавшая уже худеть луна, и вспомнил, что Иван Андреевич единственный из охотников, кто может убивать оборотней, когда они еще только люди.
   Ему стало невыносимо тоскливо и захотелось завыть.
  

* * *

  
   Волчонок остался жив. Серебряные пули охотника на оборотней не догнали его. Через час он пришел на то место, где была черная засохшая лужа и долго, очень долго ее нюхал. Еще три волка были вместе с ним. Они устало кружили вокруг него и облизывали запыленные и разодранные во время недавнего бегства бока. Волчонок смотрел на них и не трогался с места очень долго. Он словно не хотел покидать место, на котором погиб Волк. Оно не хотело отпускать маленького зверя от себя, окружив запахом крови единственного близкого ему существа. Только когда наступила ночь он, навывшись и наплакавшись вволю, побежал в ту сторону, куда гнало его чутье. Волки побежали за ним. Это были три молодых, но уже успевших заматереть, волка. Их ничего не держало на месте, и поэтому они отправились за этим странным щенком, от которого шла неведомая им сила. Она звала их за собой, и они не смели ее ослушаться.
   Волчонок бежал несколько часов, волки не отставали от него. Утром они сделали небольшой привал, а потом уже бежали до вечера и еще целую ночь. К утру, они вышли на железнодорожную ветку. Волчонок обнюхал рельсы и шпалы, после чего снова вернулся в лес и прилег в кустах. Он не отводил взгляда от дороги и лежал так почти весь день. Вечером проехал поезд. Услышав его, взрослые волки шарахнулись, было прочь, но не сделали этого, потому что увидели, что Волчонок остался на месте. Когда поезд ушел и унес с собой противный запах и ужасный грохот, Волчонок вскочил и побежал в ту сторону, откуда он ехал. Волки немного покружились на месте, но потом побежали за ним. Так они бежали вдоль железной дороги два дня. Заслышав приближение поезда, то отходили в тайгу и ждали, когда на дороге снова будет пусто, а потом снова бежали вперед. Два раза на их пути попадались полустанки, Волчонок обходил их стороной. Также он обходил и будки обходчиков и стрелочников. С каждым десятком километров дорога становилась оживленней и разветвленной, но маленький хищник словно знал, куда направляется, и безошибочно бежал на запад. Туда, откуда они с Волком приехали в эти края.
   В этом году холод наступил рано даже для этих мест. Подул резкий северо-западный ветер и принес с собой тяжелые свинцовые тучи, которые в мгновение ока заволокли все небо. Стало холодно, как зимой. Ночью ударил мороз, и с неба повалил первый снег. Он очень быстро забелил всю землю снежным покровом и украсил деревья собольими шапками.
   Последняя ночь полнолуния закончилась. Волчонок встал на задние лапы, обратившись мордой в сторону, где должна была быть луна, и издал протяжный и заглушаемый ветром вой.
   Когда стало светло, с тремя волками по тайге брел уже не зверь, а мальчик. Было холодно. Снег даже не думал таять, как это положено в первом выпадке, а ребенок был голый. К вечеру он посинел от холода и падал от усталости. Волки не покинули его. Один из них удрал в лес, но через час снова догнал всю компанию и принес с собой барсука. С гордым видом положил он его перед ногами Волчонка, и если бы он был собакой, то вилял бы хвостом от радости.
   Еда придала Волчонку сил, а когда он лег спать под густую ель, где еще не было снега, то серые братья так тесно прижались к нему, что к утру, мальчик даже вспотел от жара их тел.
   И снова дорога. Целый день по снегу босиком, а мимо проносятся поезда. Чтобы не замерзнуть, мальчик почти все время бежал, волки рысили рядом с ним. Они чуть ли не до смерти напугали стрелочницу. Она обходила участок и выстукивала рельсы, как мимо нее пронеслась эта дьявольская компания - голый мальчик с длинными развевающимися волосами, а с ним три волка. В наступившей уже полутьме, на белом снегу они показались женщине в увеличенном размере, и она грохнулась задом на землю и долго еще всматривалась в тьму, где исчезли демонические, а может наоборот божественные создания, но видела только падающие и сверкавшие в свете ее фонаря снежинки.
   На следующий день тайга стала редеть. Мальчик нашел у насыпи старый грязный мешок, тот был весь черный, видимо в нем был когда-то уголь. Он сделал в нем зубами дырки для головы и рук и этой более чем странной одеждой прикрыл наготу. Вскоре его уши уловили звуки близкого присутствия человека. Он понял, что совсем недалеко город или поселок. В общем, человеческое жилье. Дорога сделала поворот. На этом месте Волчонок решил попрощаться с волками. Он велел им уходить, но они его не послушались. Мальчик притаился и стал ждать. Два поезда он пропустил. Один был пассажирский, другой товарняк, но весь закрытый. Наконец он увидел то, что ему было нужно - состав с открытыми и полуоткрытыми платформами.
   Волчонок выскочил из засады и побежал к поезду. Волки побежали за ним. Догнав один из вагонов, мальчик прыгнул и оказался в составе. Волки, конечно, этого сделать не могли и долго бежали около вагона и тоскливо, даже обиженно смотрели на покинувшего их маленького властелина. Мальчику тоже жаль было с ними расставаться, но слишком горькие воспоминания были связаны с ними, поэтому он дал им такую сильную команду, покинуть его, что они вскоре отстали. А может, это случилось из-за того, что состав прибавил скорость?
   Волчонок забился в темный уголок, свернулся калачиком и заснул. А поезд вез его на запад. Он ни разу не останавливался два дня, на третий остановился, но его скоро прицепили к новому тепловозу, и он отправился дальше. Сибирь прощалась с Волчонком Ваней. Приближались Уральские горы.
   На станциях, которые стали попадаться в пути регулярно, мальчик с ловкостью прятался от людей, не давая им открыть его присутствие. Он обманывал и милиционеров и обходчиков и железнодорожных рабочих. Так он добрался до какого-то уральского городка. Дальше ехать подобным образом было уже опасно. Надо было добыть еды, а главное - одеться.
   Но для этого надо было снова охотиться. Естественно, в том виде, в котором был Волчонок, он мог вылезти из своего убежища, которым ему послужил стоявший в тупике разбитый вагон, только ночью. Теперь темнело рано, а мальчик был черен от угля, и охота началась где-то в шесть вечера. Волчонок отправился к вокзалу. Город, в который он попал, стоял на узловом пути, и вокзал был оживленный и работал круглосуточно. Это было ему как раз на руку. Волчонок, обойдя несколько составов, очутился перед посадочной платформой. Ему не составило труда добежать до украшавших станцию статуй и спрятаться за одной из них. Ни на что люди на вокзалах не обращают так мало внимания, как на гипсовые вокзальные статуи. Волчонок притаился, прильнув к холодному постаменту, и начал вести наблюдение. Это он умел делать великолепно, не шевелясь по несколько часов. Вот и теперь он просмотрел весь вокзал, все его окрестности и нашел то, что ему было нужно. Коммерческий ларек, который торговал всем, чем только можно торговать. В нем были и одежда и обувь и еда и питье. Волчонок проглотил слюну, но не сдвинулся с места. Он продолжал наблюдать. Вскоре в голове у него созрел план, и он стал ждать, когда можно будет его осуществить.
   Прошел час, за ним второй. Мальчик упорно ждал. Наконец он дождался. Продавщица - крупная молодая девица, стала собираться. Она прибрала товар, закрыла жалюзи и приоткрыла дверь. Не теряя времени, мальчик спрыгнул с постамента и словно солдат, мелкими перебежками добрался до ларька. Он прижался к двери и стал слушать. Его никто не видел, потому что дверь выходила прямо к стене вокзала, оставляя простенок шириной менее чем в метр. Когда Волчонок занял свое место, от него бросилась прочь здоровущая кошка. Она отбежала, но сразу остановилась и уставилась на мальчика. Тот посмотрел ей в глаза и дал мысленную команду подойти к нему. Кошка не сразу его послушалась, а за дверью уже зажужжала молния застегиваемых сапог. Волчонок подбежал к кошке, схватил ее и распластался на земле.
   Девица вышла из ларька, и тут на нее с шипеньем и диким криком прыгнула кошка. Продавщица терпеть не могла кошек и с омерзением оторвала от себя животное и отбросила его в сторону.
   - Как ты мне надоела! - сказала она. Видимо не в первый раз попадалась на ее жизненном пути эта Мурка. - А ну пошла прочь!
   Пока девица возилась с кошкой, она на несколько секунд оставила дверь своего заведения открытой и даже не заметила, как туда черной змеей вполз Волчонок, который сразу спрятался на полу и затаил дыхание.
   Один за другим защелкнулись замки, и мальчик облегченно вздохнул.
   Первым делом он решил поесть. Голод уже давно выкручивал ему кишки. Но Волчонок не стал накидываться на еду. Для начала он выпил бутылку минеральной воды, и только после этого съел одну небольшую шоколадку. Затем внимательно проверил свои ощущения. Вроде бы все было в порядке. Вместе с волчьим обликом и хищническими повадками, мальчик приобрел и железное здоровье. Не было ни намека на простуду или на усталость. Он давно восстановил свои силы, когда отсыпался, путешествуя по железной дороге.
   Волчонок оглянулся вокруг. Он снова был в мире людей. Он, можно сказать, вторгся в него без приглашения и довольно нагло. И мальчик снова почувствовал, что он все-таки человек. Сразу стал противным и жестким мешок, в который он был облачен, зачесалась на теле грязь. Мальчик с наслаждением скинул с себя дерюгу и забросил ее в самый дальний угол. Он откупорил сразу три бутылки минералки и стал мыться, поливая себя водой прямо из горлышка. Когда относительная чистота была им достигнута, мальчик вытерся каким-то модным женским платьем и стал подбирать себе одежду. Он разбросал все, что тут было по полу, открывая подряд все упаковки, и выбрал себе наряд. Причем надел на себя самую качественную обувь, дорогую и модную одежду. Затем он сел в плюшевое кресло, которое, неизвестно как попало в это захолустье, и провалился в глубокий сон. Под утро он проснулся и очень плотно поел. Съел много шоколада, конфет, копченой колбасы и выпил целую бутылку пепси-колы, и когда девица вернулась, чтобы занять свой трудовой пост, он вышел ей навстречу, прошел мимо и удалился с достоинством истинного волка. Та от неожиданности потеряла не только дар речи, но и способность что-либо предпринять. Когда она пришла в себя, было уже поздно, маленький негодяй бесследно исчез.
   А Волчонок поехал дальше. В следующем городе он продал захваченный с собой из ларька японский магнитофон и обзавелся деньгами. Дальше он ехал с комфортом. Самые строгие проводники смягчались, когда он шуршал перед ними купюрами и сажали его в купе, где не было пассажиров. С местами из-за дороговизны цен на билеты проблем не было. Вскоре Урал остался за спиной, и Волчонок вернулся на землю Европы. Тут его застали зима и полное одиночество. Он доехал до города, в котором когда-то жил и растерялся...
   До той минуты, когда он вышел на вокзале, у него была определенная цель - добраться до дома. Хотя до какого дома? У него не было дома. Он был в прошлом. Он был совсем недавно. А теперь у него не было ничего. И он был один. Раньше все было просто. У него был брат. Его звали Волк. И он все решал. Волчонку нужно было только повиноваться и делать все, что велел Волк. А теперь ему было некого слушаться. Только самого себя. А сам он хоть и был уже подростком, а не маленьким беспомощным и беззащитным мальчиком, как когда-то, все-таки был ребенком. Как же он переживет зиму во враждебном и все равно чужом ему теперь городе?
   ГДЕ ТЫ ВОЛК?
   А зима наступала на пятки. Волчонок пошел к Волге и нашел там старый отшвартованный от берега и вытащенный на сушу причал и постучал в дверь каюты, за окнами которой мерцала тусклая лампочка. Ему открыл старик-сторож.
   - Чего тебе, малый? - недовольным голосом спросил он.
   - Пусти меня на ночь, - попросил как можно более жалобным голосом мальчик.
   Старик осмотрел Волчонка с ног до головы внимательным взглядом. Видимо он когда-то был матросом, потому что до сих пор был одет в старый видавший виды бушлат, из-под которого виднелась тельняшка. Старик был грузный, невысокий, но все еще крепкий. У него был очень ясный и пытливый взгляд. Казалось, что он знает все на свете. Смотрел он на мальчика долго и не говорил ни слова. Волчонок стоял перед ним и тоже глядел старику в глаза. Тому это понравилось.
   - Ты откуда? - спросил он.
   - Из Томска. Я к тетке приехал, а ее нет. Уехала. Соседи сказали, что она в другой город уехала.
   - Врешь ведь, - сторож усмехнулся.
   - Вру, - согласился Волчонок.
   - Тогда заходи.
   - Я вам денег дам, - жалобным голосом сказал мальчик, когда осторожно, как кошка, входил внутрь незнакомого жилища.
   - Какие с тебя деньги, салага! - дед заметил нерешительность мальчика и подтолкнул его в спину. - Как тебя звать то?
   - Ваня.
   - Иван значит?
   - Угу.
   - Ну что ж, Иван, будь гостем.
   Комнатка, в которой оказался мальчик, была маленькая, но теплая. В углу стояла буржуйка. В ней весело горел огонь. Волчонок посмотрел на пламя с опаской и присел на кособокий табурет.
   - Есть хочешь?
   Волчонок кивнул...
   На следующий день мальчик узнал, что сторож живет на этом причале постоянно, потому что у него нет ни квартиры, ни родственников. Он попросился пожить у него еще несколько дней, сказав, что хочет дождаться тетку.
   - А живи хоть до лета.
   Так они и жили вдвоем всю зиму. Отношения между ними были простые и ясные. Волчонок раз в месяц выходил на охоту и приносил немного денег. Охотиться в полную силу он не решался. Помнил волчий закон: там, где живешь, не разбойничай. Врал старику, что выиграл у колпачников, а тот делал вид, что верил. Мальчик не был ему в тягость. Пенсию он получал приличную, а что старику надо кроме еды да курева? А когда наступало полнолуние, за два-три дня до этого мальчик уходил по льду за Волгу и скрывался в сосновых лесах. Даже на эти отлучки старик закрывал глаза. Только удивлялся, почему мальчик не ходит в школу.
   - А неохота мне, - отмахивался Волчонок и продолжал жить вольной жизнью.
   Когда запахло весной, он начал тосковать по бродячей жизни. Город ему до смерти надоел, и хотелось сменить обстановку. В конце концов, настал день, когда луна позвала его за собой. Волчонок попрощался с дедом и подарил ему на память большую коробку гаванских сигар, которые купил в дорогом магазине за очень большие деньги. Старый матрос даже прослезился. Его не столько умилил подарок, сколько огорчила весть о том, что мальчик покидает его.
   - Странный ты какой-то парень, - сказал он. - Вроде беспризорник, а одет, обут и чистый всегда. И деньги у тебя откуда-то. А на вора вроде непохож...
   - Я не вор.
   - Знаю, что не вор, - старик вздохнул. - Может, останешься? Я как-то к тебе привык.
   - Не могу, - Волчонок тоже вздохнул.
   Он отправился в путь. Он не знал куда идет, но луна показывала ему дорогу, и он шел. Путь его лежал через леса и поля. Он обходил человеческое жилье, а так как местность была очень плотно населенной, то ему приходилось делать крюки через каждые два-три километра. Короткий путь, который напрямую можно было пройти за один день, Волчонок проделал за неделю. Но он не спешил. Весна опьяняла его, а воздух кружил голову. Луна его тоже не торопила, поэтому, когда он пришел туда, куда она его вела, его лицо снова начало удлиняться, а волосы расти.
   Уже волком он увидел тот самый детдом, из которого когда-то сбежал к Роману. Здание было окружено с двух сторон лесом и прудом, и зверь все четыре дня наблюдал за его обитателями. Луна смотрела на него с неба и нашептывала что-то, а шкура волка отражала ее серебряные лучи.
  

* * *

  
   Мальчишки собрались в котельной. Их было пятеро. Кочегар Илюха отдал им ключи, а сам удрал в райцентр. Он это часто делал, потому что был ленив и свободолюбив. Ребята достали сигареты и задымили. Курили в затяг, потому что просто так, как это делают не детдомовские дети, они не умели. Им было лет по одиннадцать-двенадцать, лишь их вожаку, парнишке с узкими раскосыми глазами и черными прокуренными зубами было почти четырнадцать. Все называли его Ханом и юлили перед ним, словно он и впрямь был настоящим азиатским правителем. Он смачно сплевывал на земляной пол котельной и внимательно оглядывал своих подданных. Если он на ком-то из них останавливал свой взгляд, тот сразу опускал глаза и глубоко затягивался, делая вид, что кроме курева его ничего не интересует. Одеты они все были необычно, потому что убогая приютская одежда у них мешалась с хорошими и дорогими импортными вещами, на добычу которых они специально ездили в город и снимали шмотки с городских мальчиков, а иногда и с девочек прямо на улицах или в подъездах подчас средь бела дня. В общем вся эта компания не вызывала приятных ощущений у тех, кто на нее натыкался. Вот и сейчас все они словно чего-то ждали и были полны нетерпения.
   Рядом с Ханом прямо на полу у его ног лежал мальчишка. Он был самым мелким из всей компании, но от этого не чувствовал себя менее уверено, даже наоборот, был тут пожалуй самым авторитетным пацаном после Хана.
   - Ну, когда они появятся, Сифа? - ткнул его в бок ногой Хан.
   - Щас придут, - развязно ответил тот. - Че тебе невтерпеж что ли?
   - Ага! - осклабился Хан. - Щас прямо штаны порвутся.
   Мальчишки противно заржали и зашевелились. Им видимо тоже не терпелось.
   Словно в ответ на их ржание снаружи послышались пронзительные детские голоса. В котельную заглянул мальчишка лет восьми.
   - Ведем! - крикнул он подросткам. - Еле поймали. Он гад не хочет.
   Раздалась негромкая возня, и в котельную ввалились четверо малышей первоклашек. Один из них явно находился здесь не по своей воле, потому что упирался и все еще пытался вырваться, хотя в глазах у него была уже полная безнадежность своего положения. Он жалобно смотрел на мучителей, но сочувствия ни у кого из них не находил. Только алчные и любопытные взгляды. Салагам тоже было интересно посмотреть на то, что тут будет. В отличие от подростков все они были одеты более чем убого. Одежда на них была старая, рваная и конечно грязная. Только тот мальчик, которого они привели, выглядел несколько поцивилизованней и поухоженней. Причина этого была тут же раскрыта.
   - Новенький, - угодливо представил его Хану и остальным мальчик, который первым заглянул в котельную.
   - Сюда его! - скомандовал Хан.
   Новенький сделал было последнюю попытку вырваться, но суровый голос Хана пригвоздил его к полу. Было видно, как задрожали его худенькие ноги, когда его вытолкнули вперед. Он оказался один в кольце жаждущих его страданий и унижений существ.
   - Че ты дрожишь? - якобы участливым голосом спросил мальчика Хан. - Не бойся. Тут все свои. Ты теперь тоже наш. Ты ведь хочешь быть нашим?
   Новенький мальчик шмыгнул носом и кивнул.
   - Подойди ближе.
   Мальчик сделал несмелый шаг вперед.
   - Да не бойся ты, - Хан схватил его за руку и привлек к себе. - Тебя когда привезли?
   Мальчик стал лихорадочно соображать. Видимо ему было трудно что-либо понимать в такой ситуации, поэтому он не мог ответить сразу.
   - Да он неделю уже тут! - крикнул кто-то из салаг.
   Хан даже не обратил на этот возглас внимания. Он смотрел на новенького.
   - Ты уже неделю здесь? - наконец спросил он.
   Тот опять несмело кивнул. Хан продолжал расспрашивать:
   _ А где твои родки? В зоне сидят, или тебя по пьяне у них отобрали? Если в зоне, то тебя тут никто не тронет! - он обвел всех грозным взором. - Ну, че ты все молчишь?
   Мальчик продолжал молчать. Он явно просто не понял вопроса.
   Тут опять вмешался все тот же восьмилетка.
   - Не в зоне у него родки, - сказал он, набравшись храбрости. - Умерли, говорит.
   - Умерли? - сочувственно ахнул Хан.
   - Ага, - сказал восьмилетка. - Он мне сам рассказал. У него пахан с матерью на "скорой помощи" работали. Торопились к какому-то старику, который подыхал там где-то. Ну и доторопились. Врезались прямо в КАМАЗ. В лепешку оба!
   Мальчик, о родителях которого шла речь, только вздрагивал, слыша такой рассказ. Эта история, однако, никого не впечатлила. Малыши тупо и равнодушно продолжали смотреть в пол, старшие лишь притворно повздыхали. Хан тоже вздохнул и обратился к новенькому:
   Так было? - спросил он его.
   - Ага, - с трудом разжав губы и пытаясь сдержать заикание, ответил тот.
   - Значит ты теперь сирота? - Хан развел руками. - Круглый при чем. Ну, это ерунда! Мы тут все сироты.
   Последние слова подросток сказал таким тоном, что никто не понял, как на них нужно реагировать - грустить или смеяться. Тогда Хан сам широко улыбнулся и, смачно отхаркнувшись, плюнул под ноги новенькому. Тот отпрянул назад, и все засмеялись. Старшие нагло и развязно, младшие угодливо. Только один мальчик не смеялся. Ему было не до смеха. На лице его кроме страдания, боли и страха, ничего не было. А сам он так сжался, что стал на целую голову ниже. От смеха присутствующих и всего происходящего его стала колотить мелкая дрожь.
   Хан тут же обратил на это внимание.
   - Да не дрожи ты! - уже раздражено прикрикнул он на мальчика.
   - Не наш эта паря, Хан, - сделал предположение подросток по кличке Сифа.
   - Не наш, - закивали головами его друзья. Мелкие молчали.
   Они знали, что в разговоры старших влезать нельзя. Спасибо еще, что им дают посмотреть.
   - Почему не наш? - не согласился Хан. - Наш. Правда, он еще у нас не прописался. Но он пропишется и будет наш. Слышь, салага, ты ведь пропишешься? Мальчик недоуменно поднял на него голову.
   - А к-как это? - он все еще заикался.
   - Это деловой разговор! - обрадовался Хан. - Очень просто. Это наш закон. Тот, кто к нам приходит жить, тот должен своим товарищам заплатить деньги.
   - Деньги? - мальчик явно не понимал, о чем идет речь.
   - Деньги, - сказал Хан и назвал такую сумму, какой у детей в возрасте семи лет никогда и не бывает. Тем более у детей, которых привозят в детдом. - Заплатишь, и ты прописан. Никто тебя после этого не тронет.
   Мальчик захлопал глазами.
   - А у меня нет денег, - сказал он, от удивления даже перестав заикаться.
   Подростки засмеялись и зашевелились, ожидая продолжения спектакля, в котором и им уже пришла пора сыграть главные роли.
   - А это уж твои проблемы, - передразнивая мальчика, сказал Хан. - Если не заплатишь, то тебе тут спокойно не жить. Даже я не смогу тебе ничем помочь. Так что подумай.
   - Но у меня нет денег, - еще раз сказал мальчик. В голосе у него послышались слезы.
   Это не понравилось Хану.
   - Значит ты, гад, платить не будешь? Ну ладно. Это твое дело. Но у нас тех, кто не платит, опускают. Ниже городской канализации. Понял? Так что выбирай. Ты будешь платить?
   - У меня нет денег... - мальчик заплакал.
   - Меня не интересует, есть у тебя деньги или нет. Ты будешь платить? Будешь?
   - Нет...
   - Ну, как хочешь. Неволить не будем. Тогда раздевайся.
   Мальчик вздрогнул.
   - Зачем? - спросил он.
   - Узнаешь, - сказал Хан и оглянулся на остальных малышей. А вы че тут делаете? Тоже хотите?
   Салаги высыпали из котельной словно горошины.
   - Запри дверь, Сифа, - скомандовал Хан, и когда дверь была закрыта ручкой от метлы, мальчишки сгрудились вокруг мальчика. - А ну раздевайся, гад, и подставляй жопу!
   Ребенок отпрянул назад и оказался в объятиях Сифы. Тот сгреб его длинными как у обезьяны руками и стал стаскивать с мальчика курточку.
   - Я второй! - радостно и истерично закричал он.
   Тут остальные запротестовали.
   - Ты че, козел сдурел? Хан, скажи ему! Он его заразит опять чем-нибудь. Мы после него не будем.
   Речь подростков пересыпалась отборным матом.
   - В натуре, Сифа. Ты тут болеешь всякой... а я не собираюсь. Пока копыта не откину, этот - Хан кивнул на мальчика, - моей девочкой будет. Я после тебя не смогу. Так что ищи себе другую целку. Салаг полно.
   - Вы, че суки?! - Сифа запротестовал по-настоящему.
   Его боялись. Даже Хан знал: когда он бешеный, то за себя не отвечает.
   - Ладно, не боись. Тебе че, обязательно его зад нужен? Дашь ему в рот, и все дела...
   Это предложение снизило остроту конфликта, Сифе оно понравилось, и все снова занялись жертвой. Мальчик уже был без куртки. Он все еще не понимал, что происходит, но в глазах его был такой дикий страх, который только возбудил насильников.
   - Раздевай его, братва! - скомандовал Хан.
   Всей шоблой они накинулись на мальчика. Тот завизжал от ужаса и бросился бежать. Но бежать было некуда, и через секунду он был пойман и опрокинут на пол. На него навалились со всех сторон. Мальчик кричал и плакал, пытался о чем-то просить, но слов его нельзя уже было разобрать, он отчаянно вырывался, кусался и царапался. Сопротивлялся до последнего. Подростки мешали друг другу и остервенело рвали на ребенке одежду. Его сопротивление озлобило их до безумия, и мальчика стали бить. Тот уже даже не кричал, а хрипел и с каждой секундой терял силы.
   - Че вы возитесь? - закричал Хан. Он расстегнул штаны, был готов и дрожал от нетерпения и возбуждения. - Ставь его раком!
   Тут мальчику каким-то чудом удалось вырваться, и он уже почти раздетый и ободранный в последней отчаянной надежде кинулся от мучителей. Те с криками бросились за ним и конечно поймали. Теперь им было даже легче. Четыре пары рук вцепились в его тело и заставили подчиниться. С победными лицами жертву потащили к Хану и поставили к нему задом.
   Тот довольно улыбнулся.
   - Трусы то снимите, у меня же не шило, - сказал он и сделал шаг вперед.
   Пацаны заржали. Сразу две руки спустили с мальчика трусики. Тот уже не сопротивлялся. Он обреченно замер, лишь в ужасе сжал ягодицы. Он кажется наконец понял, что с ним будут делать.
   - А за то, что не слушался и дрался, мы тебя еще выпорем и наголо обреем, - добавил Хан и сделал последний шаг. - Но сначала сделаем из тебя девочку-целочку.
   И вдруг в эту самую секунду раздался громкий стук. Он шел от двери и явно не был вежливым. Все вздрогнули и тревожно оглянулись сначала на дверь, потом друг на друга.
   Стук повторился. Только это был не стук. Просто внутрь кто-то ломился. И этот кто-то был очень сильным. Даже Хан отступил. С оглушительным хрустом сломалась ручка от метлы, и дверь распахнулась. Внутрь вошел незнакомый и очень хорошо одетый подросток. Он одну секунду смотрел на происходящее. Пацаны растерялись. Не от страха, а от неожиданности и ослабили хватку. Мальчик тут же воспользовался этим, вырвался и забился в какой-то уголок. Виднелось только его полное ужаса лицо и растрепанные, стоявшие дыбом волосы. Он понял каким-то седьмым чувством, что может это и есть его спасение.
   Так оно и оказалось. Незнакомец сделал шаг вперед и вдруг оказался прямо перед насильниками. Он не сказал ни слова, потому что заговорили его кулаки. Он был один против пятерых, но это ничего не значило. Он бил их словно перед ним были малыши. Только не было жалости к этим "малышам". Одному он с хрустом сломал руку, другому челюсть. Но хуже всех пришлось Хану. Тот не успел убрать свое добро обратно в штаны, и Волчонок, а это был именно он, буквально раздавил ему все, что попалось в его железную кисть. Хан не кричал. Он закатил глаза, так что остались одни белки, потом захрипел, и без сознания рухнул на землю.
   Ни кому не удалось спастись. Вскоре все пятеро лежали на земле. Трое были без сознания, двое стонали и хрипели, не в силах даже поднять головы. Волчонок остановился. Он был один на поле сражения. Побоище закончилось. И тут он увидел мальчика, который смотрел на него со страхом и восхищением одновременно. Волчонок подошел к нему поближе и наклонился.
   - Они тебя больше не тронут, - сказал он, вытаскивая малыша из его убежища. - Тебя больше никто не тронет. Теперь я тебя буду защищать. Хочешь?
   Мальчик кивнул, после чего уткнулся Волчонку в плечо, крепко к нему прижался и зарыдал. Тот гладил его по голове и успокаивал, как когда-то его самого успокаивал Волк Роман.
  
  

* * *

  
   Утро было холодным и сырым. С Фонтанки по земле стелился туман. Артур возвращался домой. Он устал, потому что этой ночью ему удалось прикончить последнего оборотня. Теперь можно было быть уверенным, что их в городе не будет несколько лет. Поэтому охотник был полон чувства исполненного долга.
   Когда он завернул за угол своего дома, перед ним выросла какая-то тень. Артур остановился и вгляделся в силуэт. Перед ним стояла девушка. Даже не девушка, а девочка-подросток. Не старше семнадцати лет. Одета она была небрежно, словно торопилась куда-то и не успела привести себя в порядок.
   И вдруг Артур понял, почему она была слишком небрежно одета. Она оделась несколько минут назад и очень торопилась. Опытным глазом охотник определил, что перед ним оборотень.
   Но было уже поздно. Девушка сделала шаг вперед. Блеснул тусклым светом клинок ножа, и Артур почувствовал сильное жжение в области живота. Он глотнул воздуха и только тогда застонал. Он не понимал что происходит.
   ОБОРОТНИ НЕ ПОЛЬЗУЮТСЯ ОРУЖИЕМ.
   Ни холодным, ни огнестрельным.
   Артур упал.
   А девушка стояла над ним и смотрела, как под человеком разрастается темное жирное пятно.
   Уже умирая, Артур вспомнил, что недели две назад видел эту девушку в компании с парнем, на которого он охотился. Этого парня он убил сегодняшней ночью...
   Девушка еще немного постояла на месте, потом, когда мужчина уже перестал дышать, она устало поплелась прочь от этого места. Ей было очень плохо, и жизнь не имела никакого смысла. Тот, кого она любила больше не будет с нею, а она теперь одна на всем белом свете...
  

* * *

  
   Автобус остановился, выпустил двух пассажиров и поехал дальше. По обе стороны дороги стелились до горизонта поля, которые еще не были тронуты плугом. Снег все еще покрывал землю, но уже сильно осел и потерял девственную свою белизну. Те, кто вышел из автобуса огляделись и зашагали прямо по снегу. Они не проваливались, потому что были легкими, как все дети. Один из них был постарше, ему можно было дать лет одиннадцать, а то и двенадцать. Его спутник был намного младше. Он был худенький и маленький, и все время отставал от старшего мальчика, хотя и очень старался идти с ним в ногу. Ему было не больше семи.
   Мальчики вели серьезный и задушевный разговор.
   - А куда мы идем? - спрашивал маленький мальчик большого.
   - Вперед. Когда кончится это поле, начнется лес. Ты хочешь пойти со мной в лес?
   - Конечно, хочу, - маленький споткнулся и провалился одной ногой в почерневший сугроб. Большой помог ему вытащить ногу, потом сам достал сапожок, и вытряхнув из него снег, надел на ногу мальчика. А тот продолжал болтать.- Я сто лет не был в лесу. А ты поймаешь мне белку?
   - Попробую. Только что ты с ней будешь делать?
   - Я буду с ней играть.
   - Вообще-то я не помню, есть ли там белки. Но зайцы там точно есть.
   - И ты мне поймаешь зайчика?
   - Поймаю.
   - А как ты его поймаешь?
   - Побегу и поймаю.
   - Но зайчики бегают очень быстро.
   - Я бегаю еще быстрее. Ты ведь знаешь, что я волк.
   - Знаю, - мальчик задумчиво поковырялся в носу. - А ты меня не съешь?
   - Ты что? Волки не загрызают волчат.
   Они немного прошли, молча. Затем маленький снова нарушил молчание.
   - Слушай, а почему ты мне до сих пор не сказал, как тебя зовут?
   - Разве я тебе не говорил?
   - Нет. Ты только говорил, что ты волк, а имя свое не называл.
   - Так это теперь мое имя. Зови меня Волком. А я, если ты хочешь, буду звать тебя Волчонком. Ты хочешь быть Волчонком?
   - Хочу. Очень хочу. А зачем?
   - Ты будешь таким как я.
   - Таким же сильным?
   - Да.
   - Здорово! - завопил новоявленный Волчонок и закрутился от восторга на месте. - А что для этого я должен сделать?
   Волчонок подошел к малышу и заглянул ему в глаза.
   - Ты должен стать моим братом.
   - Я хочу стать твоим братом! Я уже два дня твой брат!
   - Пока еще нет. Но если ты скажешь "да", ты станешь моим младшим братом.
   Малыш хлопнул глазами.
   - Я говорю да.
   - Будет немного больно.
   - Пусть, - упрямо мотнул головой мальчик, - я потерплю.
   Волчонок Ваня положил на землю сумку, которая висела у него на плече, и стал закатывать рукав куртки. Мальчик посмотрел на него и тоже в свою очередь стал обнажать руку.
   - Не боишься?
   - Нет, - сказал мальчик, зажмурился и сжал зубы.
   Волчонок Ваня осторожно взял его руку и приложился к ней зубами. Через секунду полилась кровь. Он выпил немного крови, потом зализал языком сделанную им ранку. За все это время малыш только один раз вздрогнул. Потом Ваня также прокусил свою руку, и когда по ней полилась кровь, протянул ее мальчику.
   - Пей.
   Мальчик сделал точно так же, как это делал Ваня. Он даже полизал ранку сначала его, потом свою.
   - Теперь все?
   - Все. Теперь ты мой брат. А я твой. Зови меня Волком.
   - Хорошо, Волк.
   - А ты мой Волчонок. Пошли, Волчонок?
   - Пошли.
   И они пошли.
   - Когда ты подрастешь, мы с тобой поедем в Париж. Там есть
   Эйфелева башня. Мы ее обязательно увидим. А еще я научу тебя охотиться...
   Волк сказал эти слова, когда они с Волчонком уже подходили к лесу. С неба на них с умилением смотрела луна. Она с нетерпением ждала того дня, когда сможет отдать всю силу двум своим сыновьям.
  

Февраль-май 1996 года

Оценка: 5.10*5  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"