Сушкова Евгения : другие произведения.

Ключик к сердцу любой Гроттерши

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "- Вот тупой пример, - продолжала Гробыня. - Вообрази, завтра на тебя нападает спятивший циклоп. А Душимышкин твой окажется рядом и спасет тебя, но циклоп его ранит. Не смертельно, но тяжело. Слезы, кровь ручьем. По твоей логике, тебе придется немедленно влюбляться в Дубасьжирафова? Из благодарности... Сидеть рядом с его кроватью, протирать тряпочкой потный лобик...
       - Чушь! - сказала Таня, невольно ловя себя на том, что рука ее тянется смачивать тряпку и опускать ее на лоб Глеба. (ТГ и Колодец Посейдона)"
       Примерно об этом, в принципе, и будет фик... Слезы и кровь ручьем не обещаю, но прохладная тряпочка на лбу Глеба будет точно. Ну и еще пара сюрпризов)) Все действия фика происходят после вышеупомянутой книжки, не принимая во внимание ни одну следующую, кроме некоторых фрагментов, связанных с детством некромагов в "Локоне Афродиты".
      От автора: До написания сего фан-фика в жанре "Юмор" замечена не была, но, говорят, неплохо получилось. Так что - приятного прочтения))
  Глава 1. Весьма неожиданно, да, Гроттерша?
  
  "Колодец Посейдона принял жертву.
  Таня села на корточки и, положив контрабас на колени, стала смотреть на океан, в котором купалось утреннее солнце. Нужно было выждать, пока Поклеп, Сарданапал, Медузия и Зуби разберутся что к чему - уж Ягун-то им пояснит! - и отгонят от острова склепы Магщества. Когда же все это закончится, она сможет вернуться на Буян, в Тибидохс".
  
   Таня прождала до полудня, решив, что этого времени преподавателям Тибидохса должно было хватить, чтобы справиться с Магществом и его склепами. Интересно, как там тройка некромагов? Вовремя ли она заставила Малюту Скуратоффа выбросить кость Каина? Удалось ли им прорваться через гробы и склепы, осаждавшие остров? Все ли в порядке с новыми учениками? Устояла ли Грааль Гардарика?
  Проведя ладонью по лакированной поверхности, струнам и смычку, тщетно пытаясь хотя бы часть капель стереть с отремонтированного инструмента, Таня решила, что ей надоело ждать. Она села на контрабас и, взмахнув смычком, направила творение деда в сторону Тибидохса, домой. Практически сразу она поднялась в область облаков и, едва влетев в пушистую белую тучку, пожалела об этом - она и без того была мокрая после многочасового сидения на маленьком клочке суши рядом с бездонным колодцем. У нее не было ничего, кроме магии, что могло бы помочь ей согреться, но Прыгулис-дрожалис и Первачус барабанус были малоэффективны, учитывая, что она ныряла из одного облака в другое. Спускаться же ниже она не могла из опасения наткнуться на стаю птиц или лопухоидный самолет. Приходилось терпеть. Не в первый раз, все-таки.
  Когда впереди почувствовался Тибидохс, Таня радостно засопела - орать во все горло "Ура!" сил не было, - направляя смычок к Гардарике. Разноцветье радуг словно подбодрило ее, показывая, что она вернулась домой и что все хорошо. Еще на подлете к замку она заметила, что на своем посту у будки сидел Пельменник, лениво помахивая секирой туда-сюда.
  "Получилось!" - мелькнула мысль. Мелькнула и исчезла, потому что на крыше Башни Привидений она увидела знакомую худощавую фигуру, и ощущение радости смешалось с любовью и спокойствием. Ее Ванька ждал ее, несмотря на то, что вчера они снова умудрились поссориться без слов. Почти перекатившись через контрабас, Таня оказалась в родных объятиях. Ванька поддержал ее, контрабас и одновременно умудрился забрать смычок.
  - Все хорошо, преподы вернулись, - шепнул он, идя с ней к люку.
  - Да, я видела Пельменника, - отозвалась Таня. - Значит, мы неплохо справились...
  Говорить не хотелось. Да и не о чем. Снова спорить с Ванькой по поводу магспирантуры было бы в такой момент просто кощунством, а все остальные мысли и слова тем более были неважны. Она просто наслаждалась ощущением того, что он рядом и поддерживает ее. Ванька нес контрабас, изредка улыбаясь неизвестным мыслям, но часто глядя на Таню.
  Как они добрались до комнаты, Гроттер даже не запомнила. Она просто шла рядом с Ванькой, и все. А все, чего ей сейчас хотелось, так это оказаться в своей кровати под теплым одеялом (и плевать на то, что сейчас май!), в тишине и без назойливых соседок. Таня их, конечно, любила, но временами. Сейчас она пожелала им оказаться где-нибудь подальше от Жилого этажа. Валялкин помог спрятать контрабас в футляр и затолкать его под кровать и, нежно коснувшись губами танинной щеки, вышел из комнаты.
  Мимолетно улыбнувшись этому проявлению чувств, Таня сняла мокрую одежду и, едва натянув старую пижаму, уснула. Что ни говори, а иногда ожидание, да еще на одном месте, выматывает больше, чем двадцатичетырехчасовая драконбольная тренировка.
  Если Гробыня с Пипой и появлялись в комнате, пока она спала, Таня этого не ощутила. Зато проснулась отдохнувшей и голодной. Зудильник сообщил, что сейчас восемь вечера и вполне можно успеть что-нибудь перехватить в зале Двух Стихий. Достав из шкафа джинсы и майку, Гроттер посчитала, что этого вполне достаточно и, наспех переодевшись, помчалась навстречу булочкам и квасу.
  В гостиной почти никого не было. Жикин что-то усердно подсчитывал в своем блокноте, вон, язык высунул. Зализиной поблизости не наблюдалось, что тоже весьма радовало. Семь-Пень-Дыр прошел мимо, прижимая к себе небольшую черную спортивную сумку какой-то лопухоидной марки, постоянно оглядываясь и зыркая по сторонам. Очередная денежная операция? Бедный Дыр, когда-нибудь эта его жадность не позволит ему есть, ведь на это придется тратить мозоли и дырки от бублика! Пупсикова и Попугаева сидели рядышком на диванчике, что-то бурно обсуждая. Когда Таня проходила мимо, они воззрились на нее (другого слова и не подберешь-то!), как на человека, выкосившего половину населения Земли и спокойно жующего бутерброд. Что она сделала-то? Между прочим, не эти две сплетницы прорывались через заслон магнетизеров и вампиров! Такого взгляда она точно не заслужила.
  Слегка обескураженная непонятным поведением Верки и Дуськи, Гроттер едва ли не бегом спустилась по Лестнице Атлантов.
  За их столом сидели Ягун, Гробыня без Гуни, Ванька и - о, нет! - Зализина. Последняя не сводила с Валялкина страстного взгляда, в котором явно читалось, что, будь у Лизон выбор, она бы вместо ужина слопала бедного маечника. Тот временами ежился, но мужественно пытался стерпеть сюсюканье тибидохской истерички.
  Таня осторожно приблизилась к столу, стараясь сделать это так, чтобы не сразу попасть в поле зрения Лизон и хотя бы наполнить тарелку сосисками и котлетами. Внук Ягге хмыкнул и похлопал по столу рядом с собой.
  - Садись, Танюха, она тебя все равно заметит.
  - Я и не прячусь, - буркнула Таня, садясь рядом с играющим комментатором и придвигая ближе чайник. - Я хочу хоть раз в жизни спокойно поужинать. Уставшему человеку, только что спасшему Тибидохс, это вполне позволительно.
  - Ну Тибидохс ты, положим, не одна спасала, - отозвался Ягун.
  - Вот-вот, Гроттерша, не забирай всю славу себе! - возмутилась Склепова. - Это ведь я голосовала, чтоб тебя в колодец ухнули! Правда, бедную маленькую Гробочку все равно никто не послушал... А я ведь хотела сделать мир лучше! - С этими словами невинный ангелочек с черепом в пупке воткнул в сосиску вилку, да так, что брызги попали на щеку Ягуна.
  - Караул! - завопил Ягун. - Мировое достояние только что обстреляли из сосиски! Эй, почему никто не спешит мне на помощь? Где очередь из людей, которые ценят хороший юмор и мои большие уши?
  Склепова тонко улыбнулась, продолжая тыкать в сосиску, пока она не стала напоминать изъеденную термитами деревяшку. Таня на них внимания уже не обращала, полностью сосредоточившись на пюре и котлете. Какое-то время она преспокойно оправляла в рот вилку за вилкой, но чей-то ожидающий взгляд, прожигающий спину в области лопаток, заставлял чувствовать себя неуютно. Ну что за жадный человек так сверлит взглядом голодного ребенка?
  Не собираясь на это реагировать, Таня потянулась к чашке с чаем. Но, как назло, стоило сделать глоток, как очнулась Зализина.
  - Как, эта вампирюка все-таки вернулась? И не засосало ее в колодец, спасительницу нашу? И не сбили из сглаздаматиков магнетизерчики Кощеюшкины? Сидит тут, спокойно чаек попивает, а Ванечка бедный загибается рядом с ней!
  - Лизон, угомонись, - пробурчала Таня, у которой настроение стремительно поползло в область отрицательных температур.
  - Я-то спокойна! - продолжала завывать Лиза. - Как же мне не быть спокойной, если я знаю, что Танюшечка всех спасет! По головкам пойдет, отправит с пару десятков человек в магпункт, но спасет! И не стыдно тебе, нахалке такой, после этого еще к Ванечке приставать? Как ты спишь-то, рыжая...
  - И кого это я в больницу отправила? - недовольно спросила Таня, слегка повысив голос. - По-моему, все живы и здоровы, спокойно ужинают, если им, конечно, не мешают твои вопли, Лизон.
  Гробыня удивленно вскинулась, как бы не до конца веря тому, что сейчас услышала.
  - Так ты не знаешь, что ли? Рубимышастиков...
  - Что? - А вот это ей уже не нравится. Она забыла спросить, как вернулись некромаги, но и сама Таня была очень уставшей, не до вопросов как-то, когда с ног валишься. Невольно оглянувшись назад, она поймала взгляд двух некромагинь, сидевших в другом конце зала за отдельным столом. Жанна смотрела осуждающе, а Ленка с удивлением и даже разочарованием. Бейбарсова рядом с ними не было. - Что с Глебом?
  - Он в магпункте, - неохотно буркнул Ванька, пытаясь поделикатнее отвести от своего плеча руку Зализиной. - Мы не знаем, что произошло, но Лена и Жанна прилетели где-то через полчаса после того, как вы ушли, а в ступе Глеб. Без сознания и мокрый, словно в океан падал.
  - Мокрый, как Поклеп, когда от Милюли возвращается, - вставил Ягун. - Мы его в магпункте положили, но пока в сознание не пришел. Бабуся говорит, что серьезных травм он не получал, что-то другое ему не дает очнуться. Кстати, с Катькой все хорошо, бабуся...
  - Я рада, - перебила Таня, вскакивая и почти бегом направляясь в магпункт. Не стоило ей тогда бросать некромагов, нужно было помочь, раньше сбить Малюту с его костью...
  Полная раскаяния и чувства вины, Гроттер остановилась перед дверями магпункта. На то, каким взглядом проводили ее сидевшие за столом, она не обратила внимания.
  Не обратила, а зря. Гробыня понимающе улыбнулась тонкой, в какой-то степени сочувствующей улыбкой. На ее плече разве что не прыгали бесенята, приговаривая: "Мы же говорили! Мы же говорили!" Она еще раз утвердилась во мнении, что всегда и во всем права именно она. Ягун обиделся. Таня еще никогда так резко не прерывала его, а ведь комментатор хотел рассказать о том, как чудесно бабуся управилась с травмами Кати и что уже на следующий день ее выпишут из магпункта. Не нравится ему, что какой-то некромаг заставляет ее вот так бросать друзей. Ванька отвернулся, почти с мученическим выражением в глазах пытаясь сдержать и гнев, и слезы, и обиду. А ведь она даже не сомневалась - идти или не идти. Понеслась со скоростью пупперовской метлы, несмотря на то, что днем он встречал ее на крыше Башни приведений и что его она была так рада видеть, любовь к нему читалась в ее глазах. Про некромагов тогда она даже не спросила. Жанна еще больше нахмурилась, а Лена Свеколт лишь кивнула головой сама себе, словно действия Тани помогли ей решить какой-то внутренний спор.
  И только Зализина решила высказать все, что думала о "родненькой Танечке":
  - Не упади смотри, драгоценная ты наша! А то слетишь с лесенки, шейку сломаешь, кто ж тогда наших студентов будет в магпункты отправлять? Кто будет сидеть на своем мерзком контрабасе, когда за нее ее работу делают? Всю жизнь ты этим своим контрабасом Ванечке испортила! Теперь даже некромаги от тебя отвязаться не могут, в магпункт сбегают, чтоб патлы твои рыжие не видеть!
  Лизон не волновало то, что Таня уже давно скрылась за дверями Зала Двух стихий. Она продолжала надрываться, крепко вцепившись в Ванькину ладонь и не обращая внимания на его попытки вырваться.
  - Лизон, уймись, иначе мне придется попросить Шурасика, чтоб он придумал для тебя что-то вроде Дрыгуса-брыгуса, - зевнула Гробыня, которой эта извечная драма порядком надоела. Ее больше интересовало, что же сейчас происходит в магпункте. От цепкого взгляда будущей ведущей не укрылось ничего: ни Танина бледность, ни страх и вина в ее глазах, ни поспешность, с которой она выбежала из Зала. Назревало нечто очень интересное, и Склепова желала себе место в первом ряду, подальше от истерящей Зализиной.
  - Человека нельзя брыгнуть! - отозвалась Лиза, все еще прожигая взглядом ни в чем не повинные двери Зала.
  - А кто сказал, что я собираюсь? Лизон, ты вообще слушаешь, что тебе люди говорят? Хоть иногда? Или ты не улавливаешь предложения, в которых не говорится о Ванечке?
  - Кто говорит о Ванечке? - встрепенулась Зализина, озираясь по сторонам. - Гроттерша ему снова жизнь отравляет, да?
  Гробыня вздохнула. Это уже клиника. Бесполезно разговаривать с таким человеком.
  - Ладушки, ребятки. Молодой, перспективной и, без сомнения, красивой девушке нужно удалиться по личным и оооочень секретным делам. Желаю вам наипакостнейшей ночи! Это так, на будущее, если сегодня больше не увидимся.
  Склепова вышла из-за стола и, пошевелив в воздухе пальчиками на манер прощания, выплыла из Зала. Наблюдавшая за ней Свеколт покачала головой и с улыбкой вернулась к еде. Если бы Гробыня видела ее улыбку, она бы точно ни за что не рискнула закончить ужин так скоро.
  Баб-Ягун тоже поспешно поднялся. Ванька кинул на него умоляющий взгляд.
  - Эх, и каким бы я был другом, если бы не помог маечнику в беде! - негромко проговорил он, оглядываясь по сторонам в поисках идеального отвлекающего маневра. Не найдя такового, решил просто сымпровизировать: - Лизон, а во-он та девушка держит в руках фотографию Ванечки! О, она ее целует!
  - Где?! - яростно взвилась Зализина. На миг она отпустила руку Валялкина, и тот, воспользовавшись возможностью, слинял. Причем Ягун даже не успел заметить, как Ванька выскакивает из Зала, только почувствовал, что кто-то пронесся мимо. Лиза свирепо зыркнула на играющего комментатора, обещая миллионы страшных проклятий на голову "друга и пособника мерзкой Гроттерши". Внук Ягге счел за лучшее не мозолить ей глаза, к тому же он все равно собирался отполировать пылесос и навестить Катю.
  
  Таня, с минуту промучившись перед дверями магпункта, все же толкнула одну створку и вошла. Ягге видно не было. Впрочем, Таня не сомневалась, что старая богиня где-то рядом - она никогда не оставляет пациентов надолго.
  На ближайшей к Гроттер кровати лежала Катя. Она спала, но выглядела очень хорошо для человека, сбитого во время драконбольного матча заговоренным пасом. Рука была перевязана, а на лице виднелись несколько больших синяков, но Таня была уверена, что к завтрашнему дню Ягге превратит их в воспоминание. За Катю можно было не волноваться.
  Но Глеб... его кровать стояла в дальнем углу, слегка огороженная ширмой. Если к Лотковой постоянно залетал Ягун и потому смысла не было переселять ее в более спокойное место магпункта, то Глеба в его непонятном забытьи Ягге предпочла оградить от постороннего вмешательства настолько, насколько позволяло пространство.
  Таня зашла за ширму, не решаясь посмотреть на больничную койку. Она боялась увидеть бледное лицо, закрытые глаза, бескровные губы. Ей представлялись синие тени под его глазами, заострившиеся черты, может, пара-другая страшных ран, наспех перевязанных Ягге... Наверняка у него много чего сломано, иначе почему "роковой мужчина с тросточкой" (п/а: слова поручика Ржевского) до сих пор не пришел в себя?
  Но все оказалось не так страшно, как она себе представляла. Глеб действительно был очень бледен, но никаких бинтов, никаких синяков Гроттер не обнаружила. Казалось, что юноша просто решил поспать, выбрав в качестве спальни школьный магпункт. Его трость лежала рядом с графином и стаканом на тумбочке, обернутая в одном месте тканью. Похоже, тот, кто ее принес, не рискнул прикоснуться к ней голыми руками. Глеб был укрыт до груди, дальше виднелся верх футболки. Почему-то Таня даже и не представляла никакого другого цвета, кроме черного. Предположить, что Бейбарсов будет в синей или зеленой майке, - нелепо, несмотря даже на то, что его переодевал кто-то другой. И Тане очень не хотелось думать о том, кто это делал.
  Она села на стул рядом с кроватью, не зная, что делать. Гроттер не понимала, зачем, собственно, прибежала сюда. Да, Глеб, скорее всего, пострадал из-за нее, но зачем ей сидеть в магпункте? Можно просто извиниться, когда Ягге его выпишет.
  Нет, так не годится. Ей совесть не позволит. Танька Гроттерша будет часами сидеть у постели пострадавшего, терзаясь чувством вины и размышляя о том, какая она несовершенная.
  Мысль была склеповская. Не совсем точно, но что-то такое она говорила. И Тане не нравилось, что, во-первых, она с этим соглашается, а во-вторых, что она почти точно следует словам Гробыни. Гроттер не отойдет от кровати Глеба, пока он не очнется и она не попросит у него прощения.
  - Бейбарсов, ну ты же наверняка сам виноват? - попыталась успокоить совесть Таня. - Наверняка пытался выглядеть супер-крутым роковым некромагом, и кому-то из маготворцев это жутко не понравилось. Они решили, что с наглого русского юноши надо сбить спесь, и немного перестарались, сбросив тебя в океан. А ты... скажем, по врожденной неуклюжести ты ударился головой о ступу, когда падал, потому и потерял сознание, да? Потому что если тебя ранили, когда ты пытался защитить меня и девчонок - хотя едва ли они нуждаются в усиленной защите, - то моя совесть меня заест. А если это из-за того, что я не успела вовремя остановить Малюту с его рисующей костью... не хочу я быть виноватой, только не из-за тебя. - Таня грустно покачала головой и, потянувшись, дотронулась до его лба. Теплый. Значит, он не мучается в лихорадке и его не знобит. Странно все-таки он лежит. Слишком уж спокойно. Даже грудь при дыхании поднимается слабо и редко. - Ты и так волнуешь больше, чем мне того хотелось бы. У меня Ванька есть, но почему тогда я нет-нет, да вспоминаю тебя, как ты летал со мной над Тибидохсом, как бросил к ногам ту черную розу... Нечестно с твоей стороны, Бейбарсов...
  Таня просидела так минут пятнадцать, жалуясь на Глеба вслух, угрожая, что если он не очнется, она его сама с крыши до океана добросит. Заклинание силы еще никто не отменял. В конце концов, как он посмел нарушить течение ее спокойной и мирной жизни (сильно сказано, но ему об этом знать не обязательно) и тут же спрятаться в магпункте, притворяясь, что лежит без сознания?
  Снова потянувшись к Глебу, Гроттер поняла, что что-то изменилось. Он по-прежнему лежал без движения, с закрытыми глазами, но вот дыхание... Нехорошее предчувствие скрутило живот.
  - Так, Бейбарсов, только посмей сейчас открыть глаза и сказать, что ты все слышал! Тебе лучше продолжать лежать тут бесчувственным бревном, иначе... иначе Ягге придется лечить еще и твои переломы!
  Вопреки ее угрозам, он это сделал. И теперь Таня смотрела прямо в черные глаза некромага. Интересно, она покраснела или еще нет? И много ли она такого наговорила, чего ему слышать не стоит?
  - Так значит, я волную тебя и вмешиваюсь в твою жизнь? - спросил он с интересом.
  Таня смутилась... Так, конец ее тирады он определенно слышал... Она привстала, чтобы налить ему воды из графина, но его реакция до смерти напугала ее. Его рука дернулась к тросточке, и Глеб выставил ее перед собой, словно защищаясь. При этом на тумбочку он даже не посмотрел, пальцы безошибочно нашли и сомкнулись на трости.
  - Бейбарсов... Это не смешно... Конечно, я могла наговорить лишнего, но воспринимать все так близко к сердцу...
  - Где я? - требовательно спросил некромаг.
  - В магпункте, - обиженно отозвалась Таня. Даже не пожелал выслушивать ее объяснения! Высокомерный алтайский самоучка!
  - В каком еще магпункте? О чем ты говоришь?
  Кажется, господин некромаг растерялся? Очнуться в магпункте! Как позорно для него, должно быть...
  - В тибидохском магпункте, - хмыкнула Гроттер. Настроение вновь улучшалось. На больных не обижаются, в конце концов... у них свои заскоки. - После столкновения за Гардарикой тебя без сознания доставили Лена и Жанна. Это все, что я слышала. Сам что можешь сказать по этому поводу? Как им удалось тебя настолько вывести из строя?
  Бейбарсов непонимающе смотрел на нее. Трость он все еще держал перед собой, но готовность атаковать ее сменилась простой настороженностью.
  
  - Я не понимаю, о чем ты. Я не помню никакой Гардарики, никакого Тибидохса. Понятия не имею, кто такие Жанна и Лена. И уж тем более откуда я могу знать, почему волную тебя и чем заслужил полет в океан с башни.
  Таня напряглась. Он шутит или нет? Что за чушь несет Бейбарсов?
  За окном магпункта солнце медленно катилось к горизонту, окрашивая облака во все оттенки красного и розового, распускались листья и цветы, бродили по пляжу ученики и ревели в своих ангарах драконы, а Таня сидела перед кроватью Глеба и пыталась убедить себя, что он неудачно пошутил, отгоняя подальше возникшую только что нехорошую мысль...
  ***
  - Так что с ним? - обеспокоенно поинтересовалась Таня, поймав академика Сарданапала у выхода из магпункта. После того, как она поняла, что слова Глеба - не шутка, она сбежала. Просто сорвалась с места и скрылась за дверью, где чуть не сшибла Ягге. Путано рассказав ей о том, что Бейбарсов очнулся и, кажется, "совсем того", Гроттер осталась караулить у дверей. Через несколько минут мимо прошел обеспокоенный академик, даже не взглянувший на Таню. Она, впрочем, и не подумала обидеться. Состояние Глеба сейчас важнее забытого приветствия.
  - Как ты и сказала Ягге, он потерял память, - отозвался академик. - Только как-то странно это...
  - Почему?
  Сарданапал щелкнул по одному из усов, принявшемуся было обвиваться вокруг носа, и грустно посмотрел на магпункт, из которого только вышел.
  - Он словно сам себя закрыл внутри... бункера, что ли... Обычно заблокированная память - она как спрятанная за высокой стеной, которую кирпичик за кирпичиком (а иногда и неслабым взрывом) можно разрушить. В сознании Глеба мы с Ягге натолкнулись на нечто вроде свинцового бункера, если проводить аналогии с лопухоидным миром, где заперся Глеб и его воспоминания. Словно сам не хочет оттуда выходить.
  - А если взрывом? - с надеждой поинтересовалась Гроттер.
  - Не получится, - покачал головой академик. - Такой и взрыв выдержит. А если усилить давление на его сознание... Бункер просто сметет вместе с хозяином и его воспоминаниями.
  - И что теперь делать?
  - Ждать, - коротко ответствовал Сарданапал. - Он должен сам пожелать выйти наружу. И желательно - поскорее.
  - К чему срочность? - Почему появилось стойкое ощущение, что еще не все неприятности на сегодня нашли ее? - Может, если Глеб начнет жизнь с чистого листа, он станет светлым магом...
  - Если бы все было так просто... Он при тебе хватался за трость?
  - Ну... да, - осторожно ответила Таня, вспоминая первые минуты его пробуждения.
  - И ты хочешь из человека, который, даже потеряв память, тянется к некромагическому инструменту, сделать светлого? Конечно, юношеский энтузиазм горы свернет, но, боюсь, здесь тот случай, когда свернут... кхм... шею этому самому энтузиазму. К тому же невидимкам нужен именно некромаг Глеб Бейбарсов, а не светлое подобие его.
  - Невидимкам нужен Бейбарсов? - не поверила ушам Таня. - Зачем?
  - Затем, зачем нужны все легионеры - усилить команду. Час назад на него пришел официальный запрос, - академик кивнул и направился к лестнице, когда вдруг остановился и сказал: - Думаю, будет неплохо, если ты поможешь Глебу. Ягге считает, что он пришел в себя, услышав твой голос.
  Ошарашив Таню этой новостью, он скрылся за поворотом.
  - Aliis inserviendo consumor (Cлужа другим - расточаю себя), - недовольно проскрипел перстень Феофила. Он явно не считал, что его внучка должна нянчиться с некромагом.
  Сама же девушка не знала - плакать ей или смеяться. Позаботиться о Глебе... Нелепее просьбы не придумаешь... Может, удастся подбить на это Склепову? Кажется, она очень неравнодушна к Бейбарсову. Но слова Сарданапала о том, что он очнулся, услышав ее голос, странным образом согревали.
  Гроттер бы так и стояла в раздумьях и терзаниях перед дверями, если бы не Ягун. Вынырнувший непонятно откуда играющий комментатор заставил ее вскинуть руку с перстнем.
  - Тихо-тихо, гараж, это свои! - громким шепотом оповестил он, опасливо косясь на молнии, побежавшие по ободку. - Ну и нервы у тебя, Танька Леопольдовна!.. На лучшего друга бросаться в попытке убить мировое достояние драконбола! Стыдись!
  - Стыжусь, - послушно отозвалась Таня, слегка смущенная тем, что Ягун застал ее здесь. В том, что она захотела навестить Глеба, ничего странного не было, но в том, как она это сделала... Рванула сюда, даже не закончив ужин... Интересно, что он про нее теперь думает?
  - Ну и как там Глеб Бейбарсович? Не бросает еще на тебя пламенные взоры?
  - Ну это как сказать, - пожала плечами Таня, не желая принимать тот смысл, который вложил в свои слова Ягун. - Он очнулся...
  - Ух ты! Срочно уношу Лоткову из магпункта!
  Не тратя времени на слова, Баб-Ягун влетел в магпункт. Он и не собирался делать ничего подобного, просто появился предлог и самому побыстрее у Катьки оказаться, и мечущуюся Таньку сюда затащить. Он ее не подзеркаливал, но и слепоглухонемому было бы ясно, чего она там топчется.
  Из-за ширмы в том углу, где лежал Бейбарсов, показалась Ягге. Увидев гостей, она слегка нахмурилась, но выпроваживать не стала. Внуку своему с любимой девушкой она не могла запретить видеться, а Таня... что ж, тут случай особый. На веку Ягге некромаги еще не теряли памяти.
  - Ну и чего притопал? - строго спросила она, хотя в глазах читалась бескрайняя любовь к единственному внуку. "Единственному и неповторимо ушастому!", как сказал бы сам Ягун. - Спит она еще, не видишь?
  - А я рядом лягу! - нашелся Ягун. - Всегда мечтал спать с любимой девушкой...
  - Ягун! - выдохнула Таня, пытаясь сдержать смех. Такую двусмысленность никто, кроме играющего комментатора, Ягге сказать бы не посмел.
  Старая богиня всплеснула руками и махнула на Ягуна тряпкой, но глаза ее улыбались.
  - Я тебе посплю! Могу обеспечить только пару болячек и положить тебя на соседнюю кровать, а заодно и усыпить на месяц-другой. Согласен?
  - Э-э, нет, - пошел на попятный Ягун. Шутки шутками, но нрав своей бабушки он знал. Под горячую руку попадешь - возьмет да и выполнит свое обещание. - Я лучше просто посмотрю, как она спит - она у меня красавица!
  - Что правда, то правда. Девочка она хорошенькая.
  В потолок ударил голубой луч. Таня испуганно дернулась и тут же метнулась за ширму в дальнем углу. Ягге бросила в их сторону хмурый взгляд, потом пожала плечами.
  - Что ж, тросточку-то он хватает, а вот пользоваться ей еще уметь надо, - загадочно пробормотала она. Ягун, отважившийся сунуть нос в ее мысли, получил ментальный щелчок по этой весьма любознательной части тела. - Тсц! Научился он!
  Ягун скромненько потупил глазки и сел возле Катиной кровати, взяв ее за руку. Он смотрел на ее лицо, но это не значило, что он всеми чувствами не пытался выяснить, что творится за дальней ширмой.
  Таня облегченно выдохнула, увидев, что Бейбарсов невредим. Он, кажется, даже не особо был удивлен тем, что бамбуковая палка в его руках пускает в потолок голубые лучи.
  - Ты в порядке?
  Некромаг поднял на нее глаза. Сейчас он сидел в кровати, держа тросточку на коленях. Свернутое одеяло лежало в ногах.
  - Вполне.
  И замолчал. Таня тоже не произносила ни слова, не зная, что можно ему сказать после ее трусливого бегства полчаса назад.
  - Ты не пришла сразу, как появилась в магпункте, - вдруг обвиняюще произнес Бейбарсов.
  - Что? - поразилась Таня. О чем это он?
  - Ты стояла и болтала с лопоухим парнем, и тебе с ним было весело, - Глеб выглядел еще более обиженным, чем пару секунд назад. - Почему ты сразу не подошла ко мне?
  Таня поняла.
  - Бейбарсов, ты вообще с ума сошел? - прошипела она, наклоняясь к нему. - У меня своя жизнь, и я не обязывалась быть твоей игрушкой! А уж тем более кидаться к тебе каждый раз, как ты того пожелаешь!
  - Но это же из-за тебя я здесь, - отрезал он. Удар ниже пояса. Что ж, один-ноль в вашу пользу, господин некромаг. - И ты сама говорила, что я тебя волную. Так почему ты тратила время с ним, а не пришла узнать, как я? Да еще после того, как бешеной сорокой вылетела из магпункта.
  У Тани перехватило дыхание. Он переходит все границы! Похоже, заперев внутри воспоминания, Бейбарсов с лихвой заменил их наглостью и беспринципностью. Бросать ей в лицо ее же слова! Вот еще, заботиться о нем! Похоже, ей стоит привести в исполнение свою угрозу и действительно отправить некромага в свободный полет. Решив отплатить ему той же монетой, Таня попыталась представить на своем месте Гробыню. Что сказала бы Склепова?
  "Извини, котик, но ты меня не так понял. Девушка всего лишь пыталась достучаться до тебя, вот и городила всякую чушь. Чтоб я, молодая и красивая, позволила какому-то некромагу взбаламутить мою жизнь? Фи! Юноша, вы не по адресу бочку катите!"
  Нет, так она сказать не сможет... Тогда как же поставить его на место?
  Бейбарсов выжидательно смотрел на нее. Чего он от нее хочет?
  - Я тебя слышу, между прочим, - заметил он. - И хотя "котик" мне льстит, я бы предпочел "барсик".
  В его глазах прыгали бесенята, а на губах мелькнула сдерживаемая улыбка. Так он еще и издеваться изволит?
  Внезапно Таня поняла, о чем Глеб только что говорил. Он слышит ее? В каком смысле? Подзеркаливает специально? Неужели она расслабилась рядом с некромагом, пусть и потерявшим память? Или его способности сейчас не контролируются?
  - Скорее - не контролируются, - задумчиво произнес он, глядя на ее лицо. - И хотя у тебя в голове звучит какая-то песенка (отвратительная, между прочим), я слышу твои мысли.
  - И ты, конечно же, не захочешь это прекращать, да? - кисло поинтересовалась Таня, пытаясь найти выход из этой неприятной ситуации.
  - Ну почему же, - улыбнулся Глеб. - Если сконцентрируюсь, то смогу отгородиться от твоих мыслей. В них все равно ничего лестного про меня.
  Возмущенно зыркнув на некромага, Таня встала.
  - Кажется, тебе уже намного лучше, и я могу со спокойной совестью оставить тебя здесь.
  Глеб потянулся и схватил ее за руку:
  - Ягге сказала, что мне нет смысла торчать в магпункте и что я могу вернуться в свою комнату, так что я иду с тобой.
  - Ты, конечно, можешь вернуться в свою комнату, но как-нибудь без меня, ладушки?
  Бейбарсов встал, опустив руки и склонив голову. Потом поднял на Таню глаза и жалобно спросил:
  - Ты хочешь оставить меня одного в коридорах Тибидохса? Человека, который потерял память?
  Таня дернулась. Черт, Бейбарсов! С каких это пор мы так умоляюще смотрим на кого-то? Опять он стремится использовать ее и пускает в ход запрещенные приемы!
  - Хорошо, я провожу тебя до Жилого Этажа.
  Бейбарсов торжествующе улыбнулся. Добились-таки своего, да, господин некромаг? Ничего, она еще отыграется!
  Они вышли из магпункта, провожаемые любопытным взглядом Ягуна. Играющий комментатор чуть из кожи не выпрыгивал, пытаясь понять, что творится за ширмой и в их головах, но натыкался на глухие блоки. Все-таки не нравится ему то, что сейчас творится с его подругой.
  Когда она прошли винтовую лестницу, Глеб догнал ее и взял за руку.
  - Бейбарсов! - зашипела она. - Держи конечности при себе! Ты же не хочешь так быстро вернуться в магпункт?
  Глеб заглянул ей в глаза и понял, что на сегодня он переборщил. Но, когда они дошли до Жилого Этажа и Таня повернула в свой коридор, не удержался от контрольного выстрела:
  - А луч я выпустил специально, зная, что ты прибежишь. Спокойной ночи, Таня.
  
  Таня влетела в комнату, имея смутное желание свернуть кому-нибудь шею. Или запустить кое в кого двойным Искрисом фронтисом. Правда, это мало помогло бы, зато выпустила бы пар. Гроттер открыла дверь, но, ойкнув и сморщив нос, тут же ее закрыла. Две секунды постояв, снова открыла и заглянула внутрь. И снова закрыла. Либо у нее глюки, либо ошиблась комнатой, либо кто-то действительно "забыл" у них в комнате кикимору. Таня третий раз взялась за ручку.
  Кикимора действительно стояла в их комнате. Она била туфлей по столу, пытаясь выбить из нее грязь. Тот минимум тканей, который у людей еще можно назвать одеждой, был плотно облеплен водорослями. В волосы вперемежку с грязью была вплетена тина. Выглядела кикимора очень недовольной, она хмурила брови и кусала губы. В очередной раз подняв голову на открывшуюся дверь и оставив на секунду туфлю в покое (а откуда у кикиморы вообще туфли?), она недовольным голосом просипела:
  - Гроттерша, еще раз сюда заглянешь, я тебя прокляну!
  В том, что кикимора грозилась ее проклясть, ничего странного Таня не увидела. Но вот обращение и голос... Присмотревшись повнимательнее, девушка согнулась от хохота и еле доковыляла до кровати.
  - Склеп, ты... ох... ха-ха... ты... - членораздельной речи не получалось. Стоило оторвать лицо от подушки и посмотреть в сторону разозленной мадам Склепофф, как хохот накатывал неудержимой волной. Потерявший память некромаг с его идиотскими шуточками был на короткое время забыт.
  Склепова нехорошо прищурилась. Поспешно содрав с перстня облепившую его тину, она что-то прошептала. Красная искра подлетела к кровати, и та неожиданно для Тани подпрыгнула, скинув хохочущую девушку на пол. Искра на этом не остановилась, продолжая жалить ее то в нос, то в шею. Таня отбивалась, но смех мешал сосредоточиться на заклинании.
  - Все, Склеп, я сдаюсь, - выдавила Таня, икая и закрывая лицо руками. Однако Гробыня не унималась. Позволив искре еще несколько минут помучить Гроттер, она щелчком заставила ее погаснуть. - Торжественно клянусь, что больше не буду смеяться, - пообещала Таня, скрывая улыбку.
  Склепова ответила ей хмурым взглядом, сняла вторую туфлю и продолжила избивать стол. С волос капала тухлая вода, образовывая на полу зеленоватую лужицу.
  - Что случилось-то?
  - Понятия не имею! Но только попадись мне тот, кто такую штуку провернул, я его до конца жизни заставлю собачкой лаять и в мусорке носом копаться! - хищно заявила Гробыня.
  - Какую штуку? - не поняла Таня. - Неудачная магия превращения или сглаз?
  - Телепортация! Принудительная! - взвилась Гробыня. - Я, как мирный и никому не желающий зла темный маг, поднималась в магпу... эээ... в библиотеку, как вдруг поняла, что сижу в болоте. В самом центре, на другом конце острова! Башни этой старой развалины едва виднелись. А я ведь даже не почувствовала ничего. Просто хотела поставить ногу на следующую ступеньку - и вдруг приземляюсь носом в мшистую кочку. Не дают белой пушистой Гробынюшке вдоволь насладиться одной интереснейшей трагикомедией!
  - С каких это пор ты читаешь что-то, кроме журналов? - удивилась Таня.
  - Читаю! Я, может, тайный Шурасик, но противные надоедливые соседки и просто глупые завистники мешают мне реализовать свою тягу к знаниям. В общем, на дали мне даже до дверей маг... библиотеки дойти, мерзкие личности, - распалялась Склепова, быстро косясь на Таню, чтобы убедиться, что та не заметила оговорки. - Ух, узнать бы, кто меня так закинул! Я б его по всем болотам нашей милой планетки протащила, он бы вместо слов жаб выплевывал, он бы... Ай!
  Скелет Дырь Тониано, крутанувшись на подставке, потянулся к Гробыне шпагой. К сожалению, до самой девушки он не достал, но ее туфля, которую Склепова только что держала в руке, доблестно отвоеванным трофеем повисла на острие грозного холодного оружия. Отскочив подальше от когда-то отважного гасконца, Гробыня погрозила ему кулаком:
  - Ах ты неблагодарная вешалка для плащиков! Я ж тебя по косточкам разберу и в лес выкину, чтоб их кто-нибудь съел! Ты чего на меня со шпагой кидаешься? Забыл, кто здесь твоя хозяйка?
  Скелет еще раз попытался дотянуться до нее, но не смог. Огорчившись, он затрясся всем телом и рассыпался по комнате. Череп его прикатил к Таниным ногам. В пустых глазницах медленно затухал серебристый туман с черными точками. Гробыня, кажется, этого не видела, но бывший мушкетер попытался насадить любимую хозяйку на шпагу явно не от переизбытка чувств. Больше похоже, что кто-то им управлял. Но кто? Командовать костями хорошо получается у некромагов, да только Глеб потерял память, а у некромагинь просто не было повода мстить Гробыне. Хотя это больше походило на предупреждающий щелчок по лбу, а не на реальную угрозу. И что творится с этой школой?
  Сама же Склепова уже благополучно выкинула из головы нападение любимого скелета и принялась сдирать с себя тину и облепленную водорослями одежду.
  - А заклинанием никак? - поинтересовалась Гроттер, забавляясь.
  - Думаешь, не пробовала? - снова ощетинилась любимая соседка. - Не помогает! Мне даже до Тыбысдохса пришлось пешком идти! Пусть не попадается мне на глаза тот, кто...
  Гробыня снова принялась перечислять все ужасы, которые она бы сделала с тем, кто отправил ее в пешую прогулку по Буяну. Таня ее не слушала. Она только что поняла, что Глеб не знает, в какой комнате он живет. Если Бейбарсов вдруг начнет спрашивать дорогу в свою комнату, это покажется странным, а найти ее самостоятельно он не может. Девушка уже вскочила с кровати, чтобы догнать некромага и отвести в его комнату, когда поняла, что тоже не знает, где она расположена. В растерянности она спустила ноги на пол, но с места не сдвинулась. Если она начнет носиться по Тибидохсу, выпытывая у всех подряд, где живет Бейбарсов, ее под ручки отведут в магпункт и, не спрашивая Ягге, напоят успокоительным зельем.
  - Э-э-э... Гробыня... а ты, случайно, не знаешь, где живет Бейбарсов?
  - Случайно, знаю, - кивнула та. - О. Буян, школа для магически контуженных Тыбысдохс.
  - Ааа. А комната? - спросила Таня, надеясь услышать честный и не издевательский ответ. В голове тут же возникла картинка: она берет некромага за руку, и они идут по коридору. Помотав головой, чтобы избавиться от непрошеного видения, Гроттер уставилась на соседку.
  - Дорогуша, ты сегодня с лестницы не падала? А с контрабаса? Я похожа на человека, который будет следить за некромагом? Что-то мне подсказывает, что господин Поедайгусеничкин не очень жаждет общения с однокурсниками, а потому никто не знает, в какой комнате он живет.
  - Но ведь Лена и Жанна...
  - Ну так ведь это две милые безобидные девушки, а это наш таинственный Глебушка.
  Таня кивнула. Хотя Аббатикову и Свеколт язык не поворачивался назвать безобидными, они все же были более общительны, чем третий некромаг в их связке. И этот самый третий некромаг теперь не давал Тане покоя. Понадеявшись, что Глеб как-нибудь найдет выход из этого положения - а заодно и свою комнату, - Гроттер соскочила с кровати. Все, спать. Час не такой уж поздний, но волнений на сегодня хватило, и, оказавшись в своей кровати, Таня поняла, что засыпает. Так, где ее пижама?
  
  Глеб смотрел на Таню до тех пор, пока она не зашла в свою комнату. Он не сразу понял, почему она несколько раз заглянула туда, но выражение ее лица было очень милым и смешным. Она словно не могла поверить тому, что видела, и в то же время ее разбирал смех. Сосредоточившись, он попытался заглянуть в комнату сквозь дверь, но перед глазами стоял туман. Заколдована. Что ж, значит, не он один лишен такой возможности, что не может не радовать.
  Его комната... где он живет? Из того, что он успел узнать о себе от старухи из магпункта, смешного старика и этой милой рыжеволоски, Глеб понимал, что в курсе только он сам, загадочные девушки Лена и Жанна и преподаватели. Искать девушек сейчас еще более глупо, так что придется думать. Некромаг, говорите? И что же любят некромаги? Глеб дошел до конца коридора, но не почувствовал ничего, что бы его взволновало или на что откликнулась бы его трость. Значит, не здесь. С сомнением посмотрев на тросточку в руках, Глеб представил тонкий короткий нож, и через секунду тот появился в его руке. И почему его это совершенно не удивило? Поколебавшись, Глеб порезал ладонь и прикоснулся к свободному концу трости. Камень на противоположном засветился и выбросил синий луч, уходящий прямо в каменную нишу слева.
  - Ты уверена? - переспросил Бейбарсов. Что-то он сомневался, что настолько помешан на всякого рода таинственности. Тем не менее, прикоснувшись окровавленной ладонью к стене, он получил то, что желал. Каменная кладка превратилась в дверь, и некромаг повернул ручку.
  Его комната... Была смутная надежда, что обстановка и вещи расскажут о нем немного больше, чем юноша успел узнать, но увы... Казалось, что сюда заселились только что и личных вещей хозяин еще не приобрел. Рюкзак стоял у стола, небрежно прислоненный к ножке. Кровать строго заправлена. У стены Глеб увидел папку. Все его вещи? Н-да, немного... Мелькнула озорная мысль отправить Таню в магазин за какой-нибудь мелочью, которую принято расставлять по шкафам и тумбочкам, но некромаг счел за лучшее не давать фантазии свободу. Вместо этого он взял папку и, сев на кровать, принялся перелистывать страницы.
  С бумаги на него смотрело лицо. Вздернутый носик, смешинка в глазах и широкая улыбка на губах. Непослушные волосы буйными кудрями прыгают по плечам. Девушка, словно живая, улыбалась ему из глубины грифельного мира. На другом рисунке она летела на... на контрабасе? Лицо смазано, словно художник торопился или не желал его тщательно прорисовывать, но фигура, взмах рукой, в которой зажат смычок, наклон головы... Каждая мелочь была выделена и прорисована. Даже складки на спортивном комбинезоне. Тот, кто это рисовал, ее любит, несомненно. На третьем рисунке Таня плакала. Ее лица снова не было видно, она спрятала его в ладонях, но опущенные плечи и прозрачные капельки, сползающие с ладоней на запястья, больно ранили его. Когда она так плакала? Почему? Кто мог причинить ей такую боль? Четвертый рисунок...
  Глеб улыбнулся и отложил лист. Его он намеревался рассмотреть потом, тщательно и смакуя каждую деталь. Что-то подсказывало, что спящей Таню он увидит еще не скоро, а на этой страничке она так трогательно свернулась на кровати, в своей короткой пижаме и с ленточкой-оберегом в руках! Видна была даже родинка на лопатке, кокетливо выглядывающая из-под лямки пижамного топа. Определенно, это еще один рычаг для шантажа этой упрямицы.
  Около часа Глеб сидел на кровати, вглядываясь в изображенную на листах девушку. Каждая страница папки - страница ее жизни. Ее переживания, ее слезы, ее увлечения и ее повседневная школьная жизнь. На всех рисунках она была одна, но иногда где-то на заднем плане прорисовывались контуры чьих-то фигур. Бейбарсов сначала завидовал тому, кто так хорошо знает девушку, кто был с ней все эти моменты ее жизни, и не понимал, как эти рисунки попали к нему. Но после седьмого рисунка понял - они его. Он узнавал каждую черточку, каждый штрих, каждый росчерк карандаша. Значит, это он понимал ее как никто, знал всю ее жизнь, знал, что она хочет и что чувствует.
  Осталось понять, как это получилось. По словам Тани и академика Сарданапала, он в Тибидохсе совсем недавно, до этого жил и обучался у какой-то старухи на Алтае. Как же он мог наблюдать за Таней, рисовать ее, понимать ее? Она ему снилась? Или это лишь его буйное воображение, нашедшее выход в лице девушки, которую он, возможно, когда-то видел?
  Глеб отложил в сторону папку и растянулся поперек кровати, подложив руки под голову. Хотел бы он понять, что случилось. Сарданапал рассказал еще меньше, чем Таня. Он мог сообщить только то, что было до их исчезновения, да и то в весьма общих картинах. Но Бейбарсов ему верил. Он спокойно принял рассказ о том, что в мире существует магия, что он в школе для юных волшебников, что Глеб потерял память и что академик с Ягге сделают все возможное, чтобы ему помочь. Его не особо волновала эта часть его пребывания в магпункте. Куда важнее было то, что происходило, когда рядом была Таня.
  Глебу казалось, что он спал. Закрыл глаза на миг, и вот его уже зовет чей-то голос. Смутно знакомый, принадлежащий важному для него человеку. И Глеб потянулся ему навстречу. Когда вынырнул на поверхность этого странного сна, он услышал шутливые угрозы вперемешку с уговорами. Девушка просила его очнуться. Он очень важен для нее. Не хочет ее расстраивать и потому собирается открыть глаза. И вдруг ее голос меняется. "Так, Бейбарсов, только посмей сейчас открыть глаза и сказать, что ты все слышал! Тебе лучше продолжать лежать тут бесчувственным бревном, иначе... иначе Ягге придется лечить еще и твои переломы". На какой-то миг он позавидовал этому юноше со странной фамилией про убивцев барсов, но потом пришло понимание, что обращалась она к нему. И одновременно возникло непреодолимое желание увидеть, как глаза девушки будут сверкать от ярости. Ничего, кроме ее лица. Не важно, как его зовут, где он находится, что вообще происходит... Важны только ее эмоции, в которых гнев перемешивался с беспокойством и сумасшедшим облегчением. Но когда она потянулась к нему, он инстинктивно выставил трость. Ему вдруг показалось, что все это обман и сирена, взывавшая к его сонному сознанию, сейчас обернется гарпией. А потом пришло еще одно озарение. Он ничего не помнил. Ни как его зовут, ни где находится, ни что произошло. И девушка, внезапно испугавшись чего-то, срывается с места и убегает. Ее место занимают низенькая старушка со странным именем и смешной толстячок. Впрочем, Глеб сразу признал в них огромную силу и серьезно отнесся к тому, что они говорили и о чем просили.
  Он ждал. Понимал, что просто так Таня его не оставит. Обязательно зайдет еще. Но, когда она сразу не заглянула к нему, на мгновение почувствовал себя брошенным ребенком и решил привлечь ее внимание детской выходкой. Когда она оказалась рядом, испуганная за него, Глеб расслабился и решил немного ее подразнить. Он уже понял, что она важна для него. И понял, что сама Таня сопротивляется тому чувству, что он в ней будит.
  Так что мы еще поиграем, госпожа Гроттер. Даже без воспоминаний он сумеет сделать ее своей. Любовь - игра для двоих, верно? И он обязательно втянет ее в эту игру, где не бывает побежденных и проигравших.
  
  Глава 2. Игра начинается.
  
  Таня спускалась в Зал Двух Стихий с чувством, что день загублен напрочь. Неприятности поджидали ее с самого утра. Точнее, неприятность. В единственном числе. Но мужского рода. Вернее, пола. Перед завтраком в общей гостиной ее с самой что ни на есть невинной улыбкой поджидал Бейбарсов. Только вот все впечатление от этой невинности портил торжествующий взгляд. Некромаг встал с кресла и с поклоном произнес:
  - Доброе утро, Таня. Надеюсь, ты хорошо спала. - Гроттер решила было, то все не так уж плохо и истинная добрая натура Глеба, пробудившаяся, как ни странно, при потере памяти, начала проявлять себя, как он безжалостно закончил: - После того, как оставила меня одного в коридоре, не знающего, где моя комната и как ее открыть.
  Таня поперхнулась приветственными словами. Этот некромаг невозможен! Он что, собирается отравлять ей жизнь все то время, что будет вытаскивать свои воспоминания наружу?
  - Ну знаешь, Бейбарсов!.. Если тебя это хоть немного успокоит, я не в курсе, где твоя комната. Но открывается она точно просто. Представляешь, есть такое милое изобретение - дверная ручка называется.
  Бейбарсов усмехнулся:
  - Ну да. Поворачиваешь ручку, а в кожу тебе впивается дюжина отравленных иголок, из двери появляется джинн, охотящийся за твоей душой, а коврик превращается в пространственную яму, куда ты, ничего не соображая от страха и боли, ухаешь с веселым криком "А-а-а-а!"
  Таня испуганно оглянулась на спутника:
  - Твоя дверь так серьезно защищена? Бейбарсов, твое пристрастие к тайнам и мания преследования приобретают совсем уж клинические формы.
  Некромаг одарил ее взглядом, в котором явно читалось, что клинические формы приобретает тот бред, что несет Таня.
  - Я, конечно, некромаг, и мы на всю голову контуженные, но не до такой же степени. Некромаг не значит самоубийца. Моя дверь оказалась защищена всего лишь простеньким заклятием крови. Но все равно: открыть ее могут единицы. И, кстати...
  Глеб не позволил ей повернуть на лестницу, увлекая в другой конец коридора. Когда они дошли до каменной стены, где не было ничего, кроме гобелена с одной стороны и ниши с другой, Таня нахмурилась.
  - И зачем ты меня сюда привел?
  Вместо ответа Глеб взял ее правую руку в свои ладони. Таня попыталась выдернуть ее, но бесполезно. Бейбарсов оказался силен, словно применил заклинание дистрофиков.
  - Я тебя вчера предупреждала, кажется, насчет рук. Держи их при себе, если хочешь, чтоб они не отделились от тела! - зашипела она. От злости у девушки перехватило дыхание.
  Глеб не обратил на ее слова никакого внимания. В который раз. Ему абсолютно плевать на то, что она ему говорит и чего хочет. Непоколебимый, как скала. Гора упрямства и равнодушия к желаниям окружающих.
  Вот только Гроттер сама не могла понять, чего же она желает на самом деле. Сейчас она шипела, как кошка, и пыталась выдернуть руку, но на деле... Ей нравилось, как крепко его пальцы обхватывают ее запястье. Нравилось, что он пренебрегает неискренними требованиями, заставляя чувствовать себя побежденной и оберегаемой в то же время. Нравилось, что его спокойствие и уверенность не показные. Таня сильнее запутывалась в своих ощущениях и потому сильнее злилась.
  - Да отпусти ты меня!
  И снова никакой реакции на ее слова. Вместо этого Глеб извлек из воздуха короткий узкий нож в темных пятнах застывшей недавно крови, и поднес к ее ладони.
  - Бейбарсов... - срывающимся голосом попыталась образумить его Таня. - Прекрати... Я не жалею участвовать в твоих темных ритуалах, а тем более становиться в них главным блюдом. Немедленно опусти мою... Ох!
  Окровавленное лезвие рассекло ладонь, и Таня, охнув, с шумом вдохнула сквозь зубы. Некромаг завел девушку в нишу и приложил ее руку к каменной стене. Она замерцала малиновой дымкой, посверкивая более темными молниями, и превратилась в дверь. Глеб отпустил Танину руку. Сосредоточенное выражение исчезло с его лица.
  - Я не был до конца уверен, примет ли некромагическая защита светлого мага... Обошлось.
  Ее словно хлестко шлепнули по щеке:
  - Не был уверен? Бейбарсов, ты спятил! Ты точно чокнутый псих! А если бы не приняла? Рыдал бы над моими косточками?
  - Я бы их использовал в каком-нибудь ритуале, - отозвался Глеб, и Таня не была уверена, что он шутит. - Зато теперь ты знаешь, где находится моя комната и как в нее попасть. Кстати, на кинжале была моя кровь, и теперь в тебе течет несколько капель меня. Так как, не хочешь зайти в гости?
  Гроттер вспылила:
  - Псих! - И, развернувшись, затопала, нарочито громко ступая по каменному полу, в сторону лестницы. Насмешки - или смеха? - в глазах Глеба она не видела. А он, кажется, искренне наслаждался ситуацией. Прекрасно понимая, что пугает и злит Гроттер, юноша осознавал также, что ее это привлекает. Постепенно, шаг за шагом, он приручит ее. Она привыкнет к некромагии, к его манере поведения, его привычкам. Она должна понимать, что он уже не изменится, и принять свои чувства - и его - такими.
  В прекрасном, в отличие от Гроттер, настроении, он последовал за ней в Зал Двух Стихий. Там он надеялся увидеть Лену и Жанну. Сарданапал говорил, что они вместе учились у старухи некромагии и вуду, запрещенным темным искусствам, и их силы умножаются, когда они втроем. Значит, эти девушки знают о нем больше, чем кто бы то ни было в этом мире. Глеб собирался с ними откровенно поговорить и, возможно, попросить помощи. Хотя последнее вряд ли. Но некромагу, несомненно, нужна была поддержка тех, с кем он вырос.
  Бейбарсов безошибочно определил, где сидели его подруги. Девушки расположились за дальним столом, с ними сидел смешной худой подросток в очках, он постоянно жестикулировал и что-то страстно доказывал соседке слева, у которой косы были разного цвета. Вторая, с яркими волосами, меняющими цвет, с интересом смотрела на них, но к разговору не присоединялась. Спустя несколько секунд она почувствовала присутствие Глеба и радостно вскочила с места. Правда, ни шагу навстречу не сделала, но Бейбарсов почувствовал безмолвную поддержку и облегчение. Вторая девушка прервала спор и тоже посмотрела в его сторону.
  Что ж, пришло время узнать историю своей жизни, господин Бейбарсов. Небрежно переложив трость в другую руку, Глеб направился к столу некромагинь.
  
  Таня, сидящая за столом на другом конце зала, кипела от злости, нервно выковыривая изюм из блинчиков с творогом. Ее раздражали черные сморщенные комочки, похожие на высушенных жуков и тараканов, которых профессор Клопп часто использовал в зельеварении.
  - Правильно, смерть засушенному винограду! - одобрил Ягун. - Мы виноград употребляем только в раздавленном виде!
  Его слова осталась без ответа. Играющему комментатору это не понравилось. Конечно, фраза была не блестящей, но все же не настолько, чтобы ее полностью игнорировали!
  - Эй, меня кто-нибудь слышит? - поинтересовался он, вкладывая в голос нужную долю обиды.
  - Слышу, слышу, - отозвалась зевающая Склепова, подплывшая к их столу. - Тебя пол-Тибидохса слышало. Только, умоляю, убавь громкость.
  - А, Склеп, привет... чего с Танькой творится, не знаешь?
  Гробыне сейчас было глубоко на все начхать. Она деловито потянулась к блюду с блинчиками, имеющими мясную начинку, и, переложив с полдюжины на свою тарелку, занялась самоваром.
  - Не знаю и знать не хочу. Убогие проблемы моих будущих завистников меня не интересуют.
  Ягун начал с ней спор по поводу того, кто Гробыню будет смотреть, кто будет ей завидовать, а кому будущая знаменитость глубоко фиолетова. Таня вполуха слушала их, пытаясь выкинуть из головы Бейбарсова и найти способ извиниться за свое вчерашнее поведение перед Ванькой, который даже на завтрак не пришел. Она понимала, что обидела его. Но в голову все равно упорно лезли мысли о том, что некромаг доверился ей и позволил свободно входить в его святая святых. Помешанные на всяческой конспирации и таинственности некромаги редко кого подпускали близко к себе, если только не собирались вырезать сердце, и уж тем более не позволяли приближаться к своим землянкам. За неимением таковой домом для Глеба стала пока комната в Тибидохсе, и он без сомнений обеспечил Тане свободный проход в нее.
  Внезапное появление Риты Шито-Крыто оторвало ее от этих мыслей, все больше приобретавших теплые оттенки, а заодно и от издевательства над несчастным блином.
  - Привет всем, - поздоровалась Ритка, садясь рядом с Таней. Девушка не глядя ткнула вилкой в первый попавшийся блин, положила его на тарелку и спустила туда из рукава двух мохнатых пауков. Склепова поморщилась:
  - Эй, арахнолог-самоучка, тебе не кажется, что это уже слишком - кормить пауков перед тем, как сама поешь? Членистоногие, конечно, симпатяжечки, но должны знать, кто здесь хозяин.
  - Вот ты им и объясни, - любезно предложила Шито-Крыто, пододвигая к Гробыне тарелку.
  - Э-э, нет! Что я, не знаю, что твои детки плюют ядом в любого, кто приблизится на расстояние ближе тридцати сантиметров? Кстати, Гроттерша, ты сидишь в опасной зоне. Передвинь локоток вправо на пять сантиметров, а то нам с Пипенцией уже тесно в комнате! - распорядилась Склепова.
  Ритка довольно улыбнулась. Ей нравилось, когда ее питомцев признавали. Ну а вечные наезды Гробки на Гроттершу - дело привычное.
  - Склеп, ты бы сама отодвинулась, - посоветовала Таня.
  - Это еще почему? - возмутилась та. - Ой, блин, блин! - завопила через секунду она. Один паук сполз с тарелки и теперь целеустремленно нес свою мохнатую тушку к Гробыне. Он уже достиг того расстояния, с которого мог бы без промаха выпустить ядовитую паутину, но добыча с громким воплем отскочила от стола. Ее лопоухий сосед тоже на всякий случай отодвинулся.
  Любимая ученица Зубодерихи ласково загнала пауков в рукав и, не прощаясь, исчезла.
  - Отбыла в неизвестном направлении творить неизвестные дела, - прокомментировал Ягун.
  И хотя ситуация была вполне обычная, Тане она помогла взять себя в руки. На ближайшие пять минут. Потому что к концу завтрака она почувствовала, как кто-то "стучится в дверь". Мысленно оглянувшись, Гроттер сразу нашла тех, кто настойчиво добивался разговора с ней. Ну конечно, мрачная троица всея Тибидохса. Замечательно. Лучшего продолжения дня просто не придумаешь.
  Со вздохом отставив кружку с недопитым чаем, девушка встала из-за стола.
  - Танюха, ты уже все?
  - Ага, мне надо... найти Ваньку. Он даже на завтраке не был...
  - Подожди, пока последний блин найдет свой конец в моем желудке, и мы вместе его поищем! - предложил Ягун, торопливо хватая блинчик с яблочным повидлом.
  - Эм... нет. Мне с ним надо поговорить.
  - Ну да, конечно, - отозвался внук Ягге, отмечая, что некромаги тоже поднялись из-за стола и направились к выходу. - И, конечно, разговор выйдет тяжелым и суперсекретным.
  - Примерно, - смутилась Таня, проследив направление его взгляда. - В общем, мне пора. Увидимся на драконбольной тренировке.
  Чудо, что она про нее вообще вспомнила. Драконбол поможет привести голову в порядок и выкинуть из нее все ненужные мысли. К тому же скоро предстоит отправиться в Магфорд, чтобы в команде невидимок сыграть со сборной мира. И, едва успев согреться этой мыслью, Таня застонала: Глеб тоже летит туда, а значит, будет на сегодняшней тренировке. Будущее рисовалось в самых мрачных и холодных тонах.
  
  Некромаги ждали ее в саду у заброшенного фонтана. В центре стоял юноша с натянутым луком, и с кончика стрелы, по идее, должна была литься вода, но лучник нашел себе прибежище не в самой посещаемой части Тибидохса, а потому про фонтанчик постепенно забыли. Старый, местами раскрошившийся бассейн захватили растения: мох выстлал бортики, образуя мягкую подушку; дикий плющ обвивал фигуру юноши, и он казался атакованным невиданной змеей; кое-где на дне, пробившись сквозь мрамор, яркими желтыми пятнами выделялись мелкие цветы, названия которых Таня не знала. И сам фонтан, и сад вокруг казались готично-романтичными. Возникла грустная мысль, что рано или поздно все поддается разрушительной силе времени. Вот и этот юноша с луком, стоящий посреди круглого фонтана... Сам он, наверное, давно умер, теперь же грустный и медленный конец встречает его мраморное изображение. И все же в созерцании медленного разрушения и увядания было что-то жизнеутверждающее. Ты понимаешь, что еще, вообще-то, живешь. Картинка опутанного плющом юноши дарила какое-то... умиротворение.
  - Старый фокус светлых магов, - буркнула Жанна, подходя ближе к фонтану и садясь на мшистую подушку. Таня даже поморщилась от такого кощунства.
  Она не была уверена, что поступила правильно, последовав за некромагами. Если они сейчас поговорят, Таня еще сильнее увязнет в этой истории с Глебом, а ей хотелось держаться от него подальше. По крайней мере, до тех пор, пока она не восстановит душевное равновесие и не отправит Бейбарсова прямым рейсом на ближайшую ярмарку невест. То, как он настойчиво вмешивался в ее жизнь, лишало равновесия, заставляло задуматься: а правильна ли та жизнь, которую она сейчас ведет? Может, грозная русская Гротти просто боится что-то изменить в привычном укладе? Такие мысли никого до добра не доводили, а уж если на заднем плане маячит некромаг, ничего хорошего точно не выйдет. Да к тому же этот самый некромаг с заднего плана активно выходил в первые ряды.
  Понимая, что она снова занимается самокопанием и что это совершенно не вовремя, Таня повернулась к Жанне:
  - Что ты имеешь в виду?
  Аббатикова неопределенно пожала плечами, отвечать ей явно не хотелось. Звезде русского драконбола хотелось думать, что пренебрежение во взгляде некромагини не относится лично к ней, Гроттер Татьяне Леопольдовне. За Жанну ответила Лена, севшая рядом с подругой на мраморный бортик:
  - Скорее всего, фонтан создавался светлым магом. Или позже был заговорен им. Ты не чувствуешь, потому что и сама светлая, но нам здесь явно не рады, - с рассеянной полуулыбкой пояснила Свеколт. - Все еще действует охранная магия фонтана. Такие обычно устанавливали в средневековых замках, принадлежащим богатым магам, чтобы статуи предупреждали о приближении некромагов или магов-вуду. Не сказать, чтобы раньше они по миру табунами ходили, но иногда случалось... И не все встречи заканчивались без жертв. Едва ли кто-нибудь из древних магов мог предположить, что мы будем учиться вместе со светлыми... Вот и сейчас фонтан испускает слабые магические волны, которые пытаются найти своего хозяина и предупредить, что страшные злобные некромаги совсем рядом.
  Таня заворожено слушала. Она не знала, обладал ли голос Свеколт какой-то магией или она просто была очень хорошим лектором, но живо представился и средневековый замок (благо один из таких стоял за спиной), и садовые лужайки с фонтанами, и даже почему-то павлины, неторопливо прогуливающиеся по дорожкам. Странно. Разговор с некромагами не положено начинать с лекций о средневековых способах защиты. Они должны сразу обрушить на нее обвинения и проклятия.
  Глеб перешагнул через бортик и направился к лучнику. С минуту постояв перед ним и вглядываясь в сосредоточенное мраморное лицо, некромаг усмехнулся... А потом просто повернулся к нему спиной и облокотился на статую. Почему-то рядом с ним лучник сразу перестал казаться величественным и прекрасным. И лук в руках выглядел не более чем согнутой палкой. По сравнению с тросточкой Бейбарсова - так вообще детская игрушка.
  - Прекрати думать про нас всякие гадости, - попросил он. - Никто тебя линчевать не собирается. Мы просто хотим попросить тебя о помо... поддержке.
  Таня мрачно воззрилась на некромага. Он снова подзеркалил ее мысли! Хотя от нее не укрылась его оговорка.
  - А в замке этого нельзя было сделать?
  - Где куча любопытных личностей с большими ушами или разными глазами? Нет, благодарю покорно. Лена и так обиделась, когда я попросил Шурасика покинуть наш кружок вышивания.
  - Какой еще кружок вышивания? - Глаза на лоб не полезли только потому, что это анатомически не представляется возможным. Кажется, помимо потери памяти Глеб приобрел еще и склонность бредить в любое время суток. Или просто снова издевается над ней.
  - Некромагический кружок вышивания связками и сухожилиями, - пояснила Жанна без тени улыбки.
  Таню передернуло. Они точно на голову контуженные. Если и Ленка поддержит это безумие...
  - Какие еще большие уши и разные глаза? - вспомнила Гроттер, благоразумно решив не продолжать тему вышивания: уж больно ярко ей представилась картинка, где Аббатикова сидела над чем-то, похожим на человеческие останки, и огромной иглой прокалывала гниющую плоть... Бррр... - Не наезд ли это на моих друзей?
  - И наезд, и набег, и налет, - подтвердила Лена, улыбаясь какому-то воспоминанию. - Ты же не думаешь, что они в своем стремлении помочь не будут вмешиваться в твои дела и оставят вас с Глебом в покое?
  - Нет никаких "нас с Глебом", - возмутилась Таня, хотя само звучание... Так, срочно выкинуть эти мысли из головы! - Могли бы и не просить, я все равно никому бы не рассказала о том, что случилось с Бейбарсовым. Учитывая его весьма "дружелюбный" характер, уверена, что никто и не поймет. А чем еще я могу помочь, я просто не представляю.
  Жанна покосилась на подругу, словно напоминая о чем-то. Слова "Я же говорила" безмолвным упреком повисли в воздухе. Лена ответила взглядом, смысл которого был примерно таким: "Ничего, мы все разжуем, преподнесем этому ребенку на блюдечке и тогда она, возможно, поймет нас". Тане это жутко не нравилось. Снова некромаги ведут себя так, словно все знают, а окружающие - за редким исключением - несмышленыши.
  - Учитывая, что Глеб потерял память, он не мог тебе рассказать, что случилось позавчера за Грааль Гардарикой. Мы и сами смутно понимаем, что же там произошло, - нахмурилась Лена. Вообще, она относилась к Тане намного дружелюбнее, чем Аббатикова. Но Гроттер на этот счет не заблуждалась. Если некромагам это когда-нибудь понадобится, Свеколт без раздумий вырежет ей сердце. И к чему такие мысли сейчас в голову лезут? - Когда ты вылетела из нашего треугольника, чтобы помешать Малюте, мы полетели в другую сторону. Ни магнетизеры, ни вампиры близко не подлетали, но и не сбирались выпускать нас живыми. К тому же ты действовала недостаточно быстро, и кое-какой вред Скуратофф все же нам нанес. - Лена произнесла это будничным тоном, не пытаясь упрекнуть Таню и не делая ее виноватой, лишь просто констатировала факт, но на душе у Гроттер все равно стало как-то неуютно. - Что он там пытался нарисовать, когда ты его остановила, мы не поняли, но чувства были примерно такие. - Лена встала и подошла к Тане. Гроттер слегка напряглась, не зная, чего ожидать от некромагини. Может, им уже потребовалось ее сердце? Как компенсация за доставленные неудобства? - Не волнуйся, я ничего тебе не сделаю, - попыталась успокоить ее Свеколт. Прикоснулась прохладными пальцами к вискам. - Ты всего лишь увидишь те события моими глазами.
  Гроттер хотела запротестовать, уверить, что вполне удовлетворится и словами, но некромагиню явно не волновало, чего хочет Гроттер. Это что, отличительная черта некромагов - абсолютное равнодушие к мнению окружающих? Дальше ей было не до слов. Показалось, что в лицо бьет свежий ночной воздух, перед глазами в расплывчатый неровный полукруг выстроились склепы Магщества и гробы вампиров-камикадзе, а впереди маячила прямая спина Глеба. Они летели над океаном, как вдруг в живот словно пнули со всей силы. Гроттер согнулась и упала на колени. По щеке провели раскаленным лезвием, и вот уже не царапина, а целый узор из порезов покрывал лицо. Руки сковал лед. Легкие сдавило... и все закончилось. Мелькнула мысль, что Гроттер все-таки справилась, и в тот самый момент ступа Глеба зарыскала в воздухе. Юноша пропал из виду. Нет, из ступы он не вывалился, просто присел в ней, защищаясь от девяти сглаздаматчиков сразу, решивших воспользоваться непонятной заминкой некромагов и обрушившихся на первого, кто был перед ними. Вампиры спешно разворачивали гробы и улетали, а ступу Глеба все так же болтало в воздухе. Даже соединив усилия, маготворцы не могли пробить защиту некромагов. И, едва воспитанникам ведьмы удалось прорвать круг оцепления, ступа Глеба успокоилась. Краем глаза Лена-Таня увидела какое-то движение: импульсивная Жанна летела к Глебу, желая убедиться, что все в порядке. Свеколт крикнула, чтобы та вернулась на место и не нарушала магической фигуры, но было поздно: какой-то самый настырный склеп, пытавшийся их преследовать, выстрелил очередью мощных запуков, и ступа Бейбарсова перевернулась. Девушки попытались поймать его, но не успели. С огромной высоты Глеб рухнул в океан, и все, что оставалось двум некромагиням - попытаться замедлить его падение и смягчить удар.
  Свеколт что-то прошептала, и Таня вернулась в свое сознание. Рука тут же потянулась к щеке, где кровавым узором должна была красоваться роспись Малюты. Кожа была целой.
  - Это был всего лишь морок, - напомнила Лена, возвращаясь на свое место. - Как видишь, Магществу все же удалось нас задеть тогда немного...
  Глеб позади нее хмыкнул. Его явно позабавило последнее слово.
  - И память Глеб потерял не из-за магической атаки, скорее всего, а банально ударившись головой о поверхность воды. Вот только возвращать воспоминания этот упрямец не спешит.
  Бейбарсов снова усмехнулся. За завтраком они уже все обсудили, и Лена прекрасно знала, почему ее друг не торопился. В том, что существует некромагический способ вернуть его память, они не сомневались, но все-таки Глеб предпочел, чтобы они не вмешивались в это дело и помогли уговорить Таню взвалить на себя все ответственность и, соответственно, "лечение" некромага. Жанна была категорически против привлечения Гроттер, но Лена, ласково взглянув на надувшегося Шурасика, согласилась с Глебом. Жизнь со старухой сильно изуродовала их психику, и, если Глеб не будет иметь этих ужасных воспоминаний и начнет обычную жизнь, она будет только рада. И, учитывая, что некромагия вошла в него, стала его второй сущностью, своей силы он не потеряет, а пара книг поможет восстановить утраченные знания. Возможно, тот полет в океан был не такой уж катастрофой. По крайней мере, сам Глеб так точно не считал, искренне наслаждаясь своим положением.
  - Ну и каким образом я могу вытащить их наружу? - угрюмо поинтересовалась Таня, понимая, что ей не отвертеться. Она попала еще тогда, когда к ее ногам у ворот Тибидохса упала черная роза.
  - Просто будь рядом с ним. Уверена, Глеб, узнавая тебя, сам захочет вспомнить, что он видел в чане старухи, бросая туда глаз мертвеца.
  - Да уж, - буркнула Жанна. - Как ненормальный, часами мог смотреть на нее, а потом хватался за папку и рисовал...
  Глеб напрягся. Они знали о его рисунках. Значит, знали, кто там нарисован и почему появлялись эти портреты. Попытался прочесть их мысли, но наткнулся на черную непроходимую стену. Взяли за горло, да, дорогие дамы? Глеб действительно пытался понять, откуда он так много знает о жизни Гроттер. Точнее, знал, ведь рисунки создавались не случайно. И это был единственный довод, к которому некромаг мог прислушаться. Если он на протяжении нескольких лет наблюдал за ее жизнью, он хочет это знать. Каждое воспоминание. Каждое видение. Каждый миг.
  Таня недоуменно переводила взгляд с одного на другого:
  - Что за глаз мертвеца?
  - Оу, лучше не спрашивай, - отмахнулась Жанна. - Светлому магу ни к чему забивать свою хорошенькую головку некромагическими ритуалами. К тому же тебе вроде бы нужно на тренировку, верно? А контрабас остался в комнате...
  Проигнорировав ложное сочувствие в голосе Аббатиковой, Таня повернулась к Глебу:
  - Вас это тоже касается, господин некромаг. Тренер невидимок очень хочет видеть вас в составе своей сборной и просто умолял Сарданапала разрешить вам полететь в Магфорд. Так что тебе тоже придется топать за своей ступой. Ровно в два мы собираемся на драконбольном поле. Думаю, с Соловьем ты как-нибудь найдешь общий язык... А драконий огонь, возможно, поможет твоей памяти быстрее вернуться.
  Бейбарсов не понимал ее и злился, что доставляло Тане истинное удовольствие. Теперь они поменялись местами, хотя ее преимущество было сомнительным. Девушка развернулась и пошла в замок, оставив некромагов у фонтана. И все-таки последнее слово осталось за ним:
  - Если что и надо подставлять под драконий огонь, так это одну коротенькую старую пижамку в голубых цветах! - крикнул он вслед. Таня споткнулась.
  
  На тренировку Таня чуть не опоздала, а все из-за Ягуна. Играющий комментатор решил сменить заправку для пылесоса, попробовав нечто "совершенно убойное". Что входило в это "нечто", она не знала, зато и сама девушка, и хозяин бешеного пылесоса несколько раз получили шлангом по тем местам, до которых коварное змееподобное лопухоидное изделие смогло дотянуться. В результате на спине у Гроттер начинали наливаться два продолговатых синяка, а у Ягуна несколько царапин красовалось на лице: один удар едва не задел ему глаз. И, похоже, внуку Ягге это только нравилось: еще бы, его драгоценный пылесосик такой мощный, что даже не заведенный, он демонстрировал удивительные качества! Удивительно драчливые, но Таня не стала уточнять этого. А Ягуну, как давнему другу, пришлось тащить и боевую летную машину, и Танькин контрабас. Пока они шли к драконбольному полю, распоясавшийся пылесос предпринял еще несколько коварных попыток дотянуться до Гроттер. Когда же этого не получилось, ограничился Ягуном. Лопоухому любителю техники доставалось вдвойне: контрабас самозабвенно выстукивал что-то ему по коленкам, а шланг не менее самозабвенно и с чуть более глухим звуком прыгал по спине играющего комментатора. Таня, сжалившись, несколько раз пыталась забрать у него контрабас, но Ягун, отдуваясь, уверял, что настоящий мужчина обязан выдержать все, и какая-то прогулочка с бешеными полетными средствами ему тем более не страшна. Не только Таньки Леопольдовны грязи не боятся!
  Гроттер поняла, что спорить бесполезно. По сути, внук Ягге еще легко отделался: если бы Кате можно было пойти на тренировку, ему пришлось бы тащить еще и ее пылесос. А никто не знает, как отреагировал бы его собственный, повстречав собрата.
  В общем, на поле они появились, когда собралась вся команда. И Глеб Бейбарсов.
  Таня мгновенно нахмурилась, увидев рядом с ним ступу. Она поняла, что у фонтана в какой-то мере бросила ему вызов, и сейчас опасалась, что некромаг не сможет на своей ступе летать. Ведь он забыл и как управлять ею, и какие бывают полетные и тормозящие (чего уж говорить о подстраховывающих!) заклинания. Однако Бейбарсов спокойно стоял недалеко от основной команды и с любопытством смотрел на пыхтящего Ягуна, пытающегося усмирить свой пылесос. Скорее всего, Лена и Жанна объяснили, как пользоваться ступой и как на ней летать. Когда Глеб повернулся к Тане, в его глазах мелькнула усмешка и... вызов. Нет, ей не показалось. Мало того, что он вот так спокойно заявился на драконбольную тренировку, ничего не помня, так еще и бросает ей вызов!
  - Наконец-то явились, - буркнул Соловей, хмуро разглядывая подошедшую парочку. - Что ж, невидимок вы разгромили, хотя ума не приложу, как вашей маленькой толпе, которая по какому-то недоразумению называется драконбольной командой, это удалось. Однако рано расслабляетесь. Особенно ты, Гроттер! Позволишь себе еще раз опоздать на тренировку - и можешь больше не показываться на поле! Если у тебя такое отношение к игре - тогда и нечего соваться в спорт!
  Таня обиженно насупилась. Конечно, не в привычках Соловья хвалить свою команду, но таких нападок она точно не заслужила.
  - Бейбарсов, Ягун! К вам это тоже относится! Если хочется поваляться подольше в кровати или набить живот - сделайте так, чтобы я вас больше не видел, понятно?
  Баб-Ягун закивал головой, да так энергично, словно готовился к соревнованиям с китайскими болванчиками. Некромаг же просто поклонился с плохо скрытой насмешкой. Соловей шумно вздохнул и потер шрам, неодобрительно глянув на Глеба. Сарданапал уведомил его о том, что случилось с мальчишкой, но и при этом тот не растерял нахальства и высокомерия.
  - Если всем все понятно, брысь в воздух!
  Шито-Крыто, ничуть не смущенная отповедью Соловья, изящно села на гитару и взлетела. За ней, практически сразу, последовал Горьянов на пылесосе и Жикин на швабре. Как Таня слышала от Ягуна, тот еще не совсем не пришел в себя и даже шарахался от зеркал, но пропустить тренировку не рискнул. Маша Феклищева, потянув за хвост крокодила, заглянула в лицо Соловью:
  - Соловей Одихмантьевич, а как же драконы? Тренировка что, без них будет проходить?
  - И такие-то мы наблюдательные, Феклищева! - усмехнулся тренер. - Нет, вы сначала все в воздух, мячики покидайте и полетайте, а драконы... Будут вам драконы.
  Таня насторожилась. Когда Соловей так хитро смотрел на команду, это предвещало обычно множество ожогов и вывихов. Она собиралась сесть на контрабас, когда он ее окликнул. Впрочем, не ее одну:
  - Гроттер! Бейбарсов! Ягун!
  Все трое подошли ближе. В глазах некромага застыл вежливый интерес. Баб-Ягун так и излучал доброжелательность и желание кинуться за мячиком; труба продолжала хлестать его по ногам. Таня примерно понимала, о чем пойдет речь, а потому, подтащив контрабас, замерла.
  - Вы трое уже знаете, что вас пригласили в Магфорд в качестве легионеров в команду невидимок. В основной состав войдет только Гроттер, вы же идете в запас, но тренироваться будете все по одной программе, причем меня не волнует погода за окном и больная лапка вашего хомячка. Заболели/отравились/прокляты - меня это не интересует. Чтобы в назначенное мной время вы были на поле и как сумасшедшие носились за мячами. Что касается тебя, - Соловей ткнул пальцем в сторону Глеба, - то твои проблемы с головой меня тоже не интересуют. Сейчас я просто посмотрю, на что ты способен, а к вечерней тренировке чтобы выучил все заклинания и книжку "Драконбол для чайников".
  Бейбарсов склонил голову, показывая, что все прекрасно понял, но заговорить все равно не захотел. Язык проглотил, что ли?..
  Кукушка в часах Зализиной бешено заверещала и вдруг свесилась на пружине, имитируя полную потерю сознания. Таня подняла голову и увидела, что под куполом пока медленно, но от того не менее грозно расправляют крылья все драконы Тибидохса.
  - Ой, мамочка моя бабуся! Кажется, на вечернюю тренировку мы придем хорошо прожаренные... Если у нас еще останутся ноги после этой мясорубки, - охнул Ягун, наблюдая за тем, как Искристый посылает длинную струю пламени в своего отца. Тот не остался в долгу и, преодолев разделявшее их расстояние в несколько взмахов крыла, попытался оттяпать сыну хвост.
  - Вот это я понимаю - отцовская любовь! - умилился играющий комментатор, седлая пылесос и пытаясь удержать в руках буйную трубу. - Я тебя породил - я тебя и убью?
  Драконы его не слышали. Да даже если бы и услышали они цитату из классики, не придали бы ей особого значения. Для драконов не важна всякая там философия взаимоотношения поколений, и на проблему отцов и детей они плевались огнем с высоты полета. Видишь дракона - налетай и сбивай с крыла, после чего ослепи стеной пламени и перегрызи горло. А судмедэкспертиза потом разберется - отец, не отец...
  Бейбарсов никак не прореагировал на представления над головой. Он вообще довольно прохладно отнесся к мячикам и драконам. Он снова посмотрел на Гроттер, молча посылая призыв посоревноваться, вот только Таня не понимала, в чем. К тому же, взлетев, она почти забыла о нем - еще бы, когда на тебя с двух сторон несутся драконы, готовые оттяпать друг другу не только хвост! Они ее раздавят и даже не заметят. Ягун, на тренировке летающий без рупора, едва справлялся со своим пылесосом и только чудом избегал столкновения с тушками драконов. Кузя Тузиков уже плавно планировал на песочек на платке-парашюте, провожая грустным взглядом тлеющий веник. Зализина, истерически вереща, пыталась оторваться от Ослепительного, голодной ракетой мчавшегося вслед за часами:
  - Уйди, морда драконья! Не смей меня есть! Ванечка без меня пропадет! Это все Гроттерша-а-а-а-а!! Это она дракона против меня заговорила-а-а-а-а!
  Ее вопль потонул в брюхе дракона. Ослепительный довольно облизнулся и покрутил головой в поисках новой жертвы. Последний раз Соловей выпускал на них нескольких драконов много лет назад, когда они только начинали играть с невидимками. Да к тому же сделал их тогда невидимыми. Сегодня еще вполне терпимая ситуация, решила Таня. И, как выяснилось, поспешила с выводами.
  Хитрый Соловей не собирался облегчать игрокам задачу, а тем более повторять старые трюки. Вместо этого он щелкнул пальцами, и перед мордой каждого дракона появился мяч. Одурительный, как поняла Таня.
  - О, нет... - тихо простонала она, наблюдая, как глупый Ртутный с удовольствием глотает мячик. Через секунду тот взорвался в драконьей пасти, и глаза летающего ящера приобрели выражение маньяка-поджигателя. Ртутный немедленно обстрелял поле серией коротких струй пламени, почти не тратя времени на "перезарядку", и полетел таранить Гоярына. Старый дракон, тоже проглотивший предложенное угощение, без Кати Лотковой стал еще более неуправляемым. Ответив сыну громким ревом, он ринулся ему навстречу, задев крылом кружащегося на месте Искристого и сбив заодно Жикина со швабры. Машка Феклищева, чудом успевшая поднырнуть под брюхо Гоярына, отлетела подальше. Ослепительный, не удовлетворившись одной Зализиной, погнался за Ритой Шито-Крыто. Кажется, у молодого дракона слабость к драконболисткам. Ягун под самым куполом все еще сражался с пылесосом, а Бейбарсов спокойно, словно был на прогулке, летал между одурманенными драконами. Тане самой пришлось сделать несколько сложнейших фигур высшего пилотажа, чтобы избежать драконьих зубов или когтей. Что ж, Соловей действительно намерен серьезно подготовить их к матчу со сборной мира. Вот только зачем превращать остальную команду в обугленные головешки? Про мячи никто уже и не вспоминал, все, кто еще оставался в воздухе, пытались избежать раскрытых пастей и огромных крыльев. Соловей бегал по полю, размахивая руками и что-то сердито выкрикивая, но в такой кутерьме и диком реве драконов услышать его было нереально.
  Минут через двадцать, показавшейся тибидохской команде вечностью, он закончил эту пытку. Толпа зевак на трибунах разочарованно застонала: жаль, что такое великолепное зрелище так быстро кончилось! Не каждый день увидишь, как бравые драконболисты улепетывают от драконов, словно испуганные пташки!
  - Драконье мясо! - ругался маленький тренер. - На поле вы больше ни на что не годны! Кто так выполняет бочку, а, Шито-Крыто? Тебя сто раз мог сбить игрок другой команды!
  - Сегодня меня мог сбить мой дракон! - отозвалась Ритка и тут же прикусила язык, увидев, что Соловей стал совсем красный.
  - Дракон ее чуть не сбил! А если в матче вашему дракону мяч забросят, думаешь, он себя смирно вести будет? Гоярына ими много раз кормили, и что, он вежливо махал крылышками и ждал, пока вы игру закончите?
  Семь-Пень-Дыр мрачно рассматривал обуглившуюся поверхность своего пылесоса. Талисманы сгорели, уничтоженные драконьим огнем, и Дыр размышлял, может ли он с тренера потребовать возмещения убытков. Соловей, и без того пребывавший в ужасном настроении, зыркнул в сторону финансового гения, и пылесос, несколько раз дернувшись, испустил последний вздох. Точнее, вонючее облачко, переливающееся от русалочьей чешуи.
  - Я тебе возмещу убытки! До выпуска в желудке дракона просидишь, и неизвестно, когда ему тебя переварить вздумается!
  Дыр понуро опустил голову, представляя, во сколько обойдется покупка нового пылесоса. Слова тренера его мало впечатлили. Таня улыбнулась, догадываясь о мыслях тибидохского комбинатора. Заметив это, старый тренер рявкнул:
  - Чего зубы демонстрируем, Гроттер? Заняться нечем? Марш в воздух, и пока не поймаешь все мячи, которые эти олухи упустили, на поле не вздумай приземляться! Бейбарсов, Ягун! Вас это тоже касается!
  - Жаль, что нет Зализиной, - заметила Шито-Крыто. - Уж эта дамочка не отказалась бы пройтись по зубам Гроттер. И, как мне кажется, не только в переносном смысле.
  Таня ее не слышала. Она уже поднялась в воздух, пытаясь догнать чихательный мяч. Учитывая, что одурительные слопали драконы, на поле осталось всего-то двадцать мячиков, пять из которых - самые бешеные, обездвиживающие. Краем глаза заметила, что Бейбарсов неплохо справляется с заданием, и в его ступе исчезает перцовый мячик, а некромаг уже устремляется за пламягасительным. Поджав губы, Таня устремилась за своим чихательным, но тот словно издевался, зигзагами улетая от нее и то подпуская ближе, то отпрыгивая на десяток метров. Ягун, с веселым криком: "Эх, мамочка моя бабуся!", пронесся мимо на своем реактивном пылесосе, стремясь не столько поймать мяч, сколько напугать его и заставить самого прыгнуть в руку. Несколько человек на трибунах встали со своих мест, решив, что больше смотреть не на что, но большая часть осталась, весело вопя и улюлюкая.
  Соловей отпустил остальную команду и поднял голову, пристально вглядываясь в некромага. На что способны Гроттер и болтливый внук Ягге, он знал, но способности мальчика в ступе очень его интересовали. Как заметил тренер, тот уже успел бросить в ступу два перцовых мячика, в то время как Гроттер упорно гналась за сглаженным чихательным, а Ягун весело орал с высоты, болтаясь на своей бестолковой машине. Вот только казалось Соловью, что некромаг ловит мячики не для того, чтобы показать свои способности, а чтобы побыстрее отвязаться от неприятного занятия и сделать что-то, чего хотел с того момента, как пришел на поле. Не годится это. Задатки у парня есть, но он никогда не будет относиться к игре серьезно, и Соловей считал, что таким не место в драконболе. Если не отдаешь ему душу - сиди уж тогда на трибуне и жуй сушеных гусениц.
  Наконец ему надоело бесполезное мельтешение над головой, и он свистнул. Не очень громко, но достаточно для того, чтобы три игрока неподвижно замерли в воздухе, внимательно вглядываясь вниз.
  - Хватит! - крикнул Соловей. - С мячами сам разберусь! Гроттер! Что ты себе сегодня позволяешь, а? Решила, что выиграла у невидимок, и все? Прекрати валять дурака и покажи сегодня хоть что-то стоящее! Ягун, ты вообще превзошел все мои самые печальные ожидания - выкинь эту машину и принеси на следующую тренировку что-нибудь, на чем можно летать, а не купол таранить! Бейбарсов, ты бы тоже не гордился тем, что поймал пару мячиков, а немедленно начал бы изучать высший пилотаж! Я не собираюсь отправлять в Англию трех рохлей, которые против сборной мира и пяти минут не продержатся!
  Гневная тирада Соловья показалась Тане несправедливой. И чего он так разошелся сегодня? Конечно, результат команда показала сегодня ужасный, но ведь и тренировку со спятившими драконами никак нельзя отнести к разряду общеодобренных и вездеупотребимых. Гроттер вообще сомневалась, чтобы какому-то другому тренеру такое в голову пришло. Натравить на игроков драконов, предварительно накормив их одурительными мячами, а потом ругать за то, что ученики пытались спастись... Сегодня, видимо, Соловей совсем не в настроении.
  Бейбарсов подлетел к Тане:
  - Может, ты покажешь мне пару фигур из высшего пилотажа? - попросил он. - Так и сами отвлечемся, и Соловью придраться не к чему.
  Гроттер с сомнение посмотрела не некромага. Ей бы хотелось как можно реже с ним сталкиваться, и тем более не собиралась она обучать его драконболу. К тому же подозрительным казалось уже то, что Бейбарсов о чем-то просит. С другой стороны, выслушивать всю тренировку нападки Соловья тоже не хотелось.
  - Отлично. Только если вывалишься из ступы... - закончить фразу Таня не успела, поскольку в глазах некромага снова блеснуло торжество и он отлетел от нее. И Гроттер мгновенно пожелала, чтоб из ступы он вывалился. Решив хотя бы сейчас поставить некромага на место, Таня с ходу сделала бочку. Уверенная, что в деревянном стакане такое вряд ли повторишь, она приглашающее махнула Бейбарсову. Однако тот спокойно проделал то же самое. Змейка, петля, волчок, узел, даже перевертон!.. Таня не понимала, как он держится в ступе. Ко дну приклеился, что ли? Тем не менее, Бейбарсов повторял за ней все фигуры. Пусть не совсем правильно, но он не собирался уступать Гроттер. И в девушке взыграл дух соревнования. В конце концов, она - профессиональный игрок в драконбол, известная на весь мир грозная русская Гротти! Едва ли она уступит мальчишке из глуши, который к тому же потерял память. Решив, что просто показывать фигуры и требовать их повторения - это слишком просто для некромага, Таня сделала петлю, потом сразу перешла в узел и завершила комбинацию мгновенным перевертоном. С трибун донеслось громкое "Аах!" То, что сейчас сделала девушка, было чистым самоубийством, и будь ветер чуть посильнее, во время перехода из одного элемента в другой ее бы просто снесло к куполу и размозжило о барьер. Соловей на поле возмущенно закричал и погрозил ей кулаком. Ну так ведь вы сами просили что-нибудь стоящее, Соловей Одихмантьевич? Глеб недоуменно смотрел на нее. Ага, наверняка понял, что не может повторить! Улыбнувшись, Таня направила контрабас к земле, когда восторженное "Ого!" заставило ее развернуться. Бейбарсов красиво завершал мертвую петлю, переходя в узел. Невозможно было поверить, что он удерживается в ступе! Танька на контрабасе едва сидела, пока кувыркалась в воздухе. Неужели некромагия?
  - Ох, мамочка моя бабуся! Вы только посмотрите, у нас в школе на одного камикадзе стало больше! И кто бы мог подумать, что им станет тихий и уравновешенный некромаг Глеб Бейбарсов!
  Уравновешенный?! Да он настоящий псих! Таня, закусив губу, наблюдала, как при перевертоне Глеб с силой уцепился за края ступы, едва не выпав. Его лицо было бледное, напряженное, губы что-то шептали, но останавливаться он и не думал. И, когда его ступа вновь вернулась в правильное положение, Таня облегчено выдохнула. Она даже не поняла, насколько сильно переживала за некромага во время этого дикого трюка, но сейчас, когда он благополучно повернулся макушкой к небу, она разозлилась.
  - Бейбарсов, ты с ума сошел? - заорала она, подлетая ближе. - Какого черта ты тут вытворяешь? Жить надоело, да? А если бы ты вывалился из ступы? Собирать потом твои косточки по всему полю?
  - А ты бы собирала? - уточнил он, и Таня залилась краской.
  - Ага, и даже ревела бы! - съязвила она, но что-то подсказывало, что не соврала при этом. - Спускайся немедленно! Видеть тебя больше не желаю в воздухе, если...
  - Гроттер, Бейбарсов! - яростный вопль прервал тираду негодующей драконболистки.
  - О-о, чеерт... - простонала Таня. - Из-за тебя меня сейчас будут убивать.
  - Я тебя воскрешу, - пообещал Глеб, и Тане стало немного жутко от его слишком спокойного тона. Ведь он же пошутил, да?
  И все же в глубине души зарождалось восхищение. Его-то Гроттер совсем не собиралась выпускать наружу и как-то вообще признавать, что таковое существует, но корни оно пустило и первые ростки дало. То, как он без сомнений повторил все эти элементы, как смог удержаться, как усмехнулся после этого, совсем по-бейбарсовски!.. Куда уж там Гурикам с их тетями и толпами магнетизеров! Пупперу даже не позволили бы подумать о таком. А Глеб, ни капли не сомневаясь, повторил все, что она показала. Возможно, с ошибками и немного неуклюже из-за того, что летел в ступе, но все же справился! Таким невозможно не восхищаться, и изумление от их выходки сменилось радостным удовлетворением.
  Приземлившись рядом с тренером, Таня заранее склонила голову. Хотя именно эту взбучку она сегодня заслужила, но сейчас пыталась не показывать, как сияют глаза. Девушка сама не понимала, относится ли это к Глебу или просто она наслаждается импровизированной дуэлью, но злить Соловья лишний раз не стоило.
  Бейбарсов же непринужденно выпрыгнул из ступы, мельком взглянув на Таню и оценив ее внутреннее состояние. То, что он почувствовал, его очень обрадовало, но юноша привычно скрыл эмоции за безразличием. Сейчас главное - отвести гнев тренера от Тани, а поговорить они смогут потом. Она ведь обещала.
  - Вы что себе позволяете? - громыхнул Соловей. - Шеи себе посворачивать решили? Гроттер, ты вообще о чем думаешь? Последние мозги под драконьим огнем расплавились?
  Глеб, не особенно вслушиваясь в речь тренера, послал Тане мысленную картинку: по воздуху к дракону летит мозг, который вдруг трансформируется в старенькую пижаму и сгорает в огне крылатого ящера. Девушка возмущенно вскрикнула.
  - Что, не нравится, когда против шерсти гладят, да, Гроттер? - похоже, Соловей не заметил, что его ученики его не слушают, глядя друг на друга. Глеб - с насмешкой и любопытством, Таня - с гневом и желанием жестоко отомстить. - Если позволишь себе еще один такой фокус, простыми словами я в следующий раз не ограничусь! Ты тоже хорош, некромаг! Повторяешь все за пустоголовой барышней, рискуя свернуть себе шею! - Тут Соловей осекся, словно что-то вспомнил, и хмуро посмотрел на Глеба. - Ах, ну да, конечно, ты же некромаг... Да только ты все равно, кажется, вместе с памятью и голову потерял.
  И хотя старый разбойник и был возмущен, но это относилось скорее к безответственности членов команды, а не к тому, что они сейчас показали. Таких сумасшедших трюков в воздухе Соловей давно не видел: в драконболе стали все больше полагаться на магию и сглазы, чем на мастерство игрока. Искренне волнуясь за Гроттер, тренер при этом оценивал технику и скорость выполнения элементов. И остался доволен. Все-таки Гроттер - они всегда были такими. Драконбол в их крови, этого не отнимешь. Вот только мнения о некромаге Соловей менять не собирался, еще больше в нем разочаровавшись. Ведь мог же мальчишка душу вложить в игру, мог бы такого добиться, что на пару с Танькой стал бы сильнейшим игроком столетия! Так нет, ему только Гроттер подавай! Еще раз что-то пробурчав этой парочке, он зашагал в сторону ангаров - помогать джиннам приводить в порядок драконов.
  Глеб смотрел на Таню темными, не отражающими свет глазами, и по спине девушки побежали мурашки.
  - Здесь тебе не музей, чтобы глаза пялить, - разозлилась она, не понимая причины волнения.
  - Как скажешь, - улыбнулся некромаг. Поклонившись, он запрыгнул в ступу и полетел в сторону замка.
  К Таньке на всех парах несся с другого конца поля Ягун, во время раздачи благоразумно оставшийся в воздухе. Его пылесос, во время тренировки истративший почти всю заправку, сейчас смиренно волочился по песку за спиной хозяина. Со стороны трибун к девушке бежал Ванька. Увидев его, Гроттер обрадовалась - все равно ведь собиралась после тренировки найти, и вот он сам - такой родной и милый.
  Валялкин остановился совсем рядом с девушкой.
  - Привет.
  - Привет, - отозвалась она, заглядывая в васильковые глаза. Что-то он грустный. - Ты всю тренировку видел? - возбужденно спросила Таня, отдавая ему контрабас.
  - Ага, всю, - еще грустней отозвался Ванька. - Видел, как ты с удовольствием вертелась перед Бейбарсовым, как ты вся сияла после вашей дуэли, как вы переглядывались.
  - Я не... - начала Таня, задетая его упреками. Вполне естественно, что полеты доставляют ей удовольствие, и это точно никак не связано с некромагом! - Я с ним не переглядывалась, - буркнула она. - И уж точно не вертелась. Просто необходимо было показать несколько элементов высшего пилотажа...
  - Ты начинаешь оправдываться и краснеть, - заметил Ванька. - Знаешь, если тебе нравится некромаг, я бы хотел услышать это от тебя, а не наблюдать за тем, как ты снова начинаешь метаться и изворачиваться. Избавь меня от ненужного вранья, хорошо?
  - Ванька... - растеряно пробормотала Таня. Она не ожидала, что он все так воспримет. Рассказать ему правду она не могла, так как сама многого не понимала, но оставить все на такой ноте?.. Однако Валялкин уже шел впереди, привычно неся ее контрабас.
  "Черт, и снова ты все портишь, Бейбарсов, - устало подумала Таня. Восхищение приутихло, и сейчас душу тисками сжимали вина и недоумение. - И почему всякий раз, когда ты появляешься, все рушится? Почему не могу прекратить думать о тебе, когда рядом со мной Ванька?"
  Взглянув на маечника, шагавшего впереди, Таня попыталась мысленно перечислить все, что делал ради нее Ванька, но перед глазами все равно стоял Бейбарсов. Вот он в ночи летит перед ней, спина прямая, он даже не вздрогнет. А вот его напряженное лицо, когда некромаг пытается удержаться в перевернутой ступе... "Что б тебя, Бейбарсов..." - тоскливо мелькнула мысль.
  По дороге в замок они почти не разговаривали. Таня пыталась спросить у Ваньки, чем он занимался, почему пропустил завтрак, но Валялкин, кажется, серьезно обиделся на девушку и ограничился коротким ответом:
  - Утром помогал Тарараху, поэтому не завтракал.
  И больше ни слова. Гроттер, обидевшись, тоже замолчала.
  "Ну и пожалуйста! Если ему так хочется быть обиженным и видеть обман там, где его нет - не собираюсь останавливать. В конце концов, мы взрослые люди, и никто никому не запрещает наслаждаться тренировками или пропускать завтраки с любимой девушкой!"
  Таня понимала, что и сама она обиделась на Ваньку, но ее обида была более расплывчатой, не имеющей конкретного объекта. Она словно злилась на всякий случай: вдруг он сделает что-то, на что действительно можно обидеться? Приревновал к Бейбарсову - это даже приятно, на такое не обижаются. Пропустил завтрак, помогая Тарараху - это тоже понятно, весьма благородно и так далее. А все-таки какая-то змейка в душе сидит, поднимает изредка голову и напоминает о себе. И причин для обиды нет, а змейка шипит: " Так и будешь ему прощать пропущенные завтраки и глупую ревность? А вдруг потом он про тебя вообще забудет, убежав к зверям? Или, приревновав совсем, запрет где-нибудь в глуши? Нет уж, Танюшечка, не давай спуску, обидься тоже". И Танька обижается. Обижается и совершает глупые поступки. Ванька, видя это, обижается в ответ и ведет себя совсем не по-ваньковски. Вот и получается у них такая игра в чехарду с обидами.
  У комнаты Валялкин молча отдал ей контрабас и, ссутулившись, побрел к Тарараху. Таня, глядя на его сгорбленные плечи, почувствовала раскаяние. Что же она делает, обижая Ваньку, ее Ваньку, такого родного и знакомого? Почему же ее выводят из равновесия темные бездонные глаза и кривая усмешка? Неужели она всегда была такой неуверенной в чувствах, пренебрегая ванькиной любовью и упиваясь своими метаниями?
  Позволяя стыду все глубже вгрызаться в нее, девушка зашла в комнату. Из-за чемоданов Пипы слышалось пыхтение:
  - Ну и кто там вломился в мою комнатку, когда беззащитная девушка пытается влезть в новую маечку? Склеп, ты?
  - Нет, - отозвалась Таня, выдвигая футляр и пряча контрабас. Любовно проведя по полировке инструмента и слегка задев струны, она закрыла крышку. Из-под драконьей кожи донесся прощальный низкий звук, грустный и безнадежный. Отражение ее настроения.
  - А-а, Гроттерша... Ну и чего ты мои уши пытаешь? Не получилось дома со свету сжить, так ты здесь попыток не оставляешь? - хмыкнула Дурнева. Задирала Таньку больше по старой привычке, совершенно не собираясь вступать с ней в споры и не ожидая ответа.
  - Такую сживешь, как же, - буркнула Таня, плюхаясь на кровать. - Ну и как там твоя маечка?
  Пипа показалась из-за груды чемоданов, подозрительно поглядывая на Гроттер. Чтобы Танька интересовалась ее одеждой? Ну-ну, зовите доктора, с сироткой явно что-то не то...
  - Прикольная, правда? Маманя в одном бутике лысегорском откопала. Решила, что мне подойдет.
  Майка была самая обычная, такие миллионами продаются в лопухоидных магазинах. Примечательными были ее размер и надпись: "Тощие селедки, кыш с моей дороги! Плывет Акула!" На месте буквы "A" была нарисована акулья пасть.
  - Гробыне в этой майке ты тоже показаться хочешь? - лениво уточнила Гроттер, разглядывая небо в оконном проеме. Облака причудливо переливались из одной формы в другую. То Тане казалось, что она видит огромного дракона с открытой пастью, то дракон исчезал, и его место занимали переплетения лиан с неизвестными пушистыми цветами, то на замок вдруг грозно летел какой-нибудь тираннозавр.
  - Э-э, нет, я еще не совсем с ума сошла, - дала задний ход дочка председателя ВАМПИР. - Я пока еще дорожу этой хамкой, не хочу пристукнуть ее в гневе.
  Таня согласно зевнула. Тренировка вышла не самой легкой, состязание с некромагом отняло много душевных сил, а оставшиеся забрал Ванька. Ее не особо волновало, кто кем дорожит, а кому уже куплен участок на кладбище. Сейчас важнее было разобраться в своих эмоциях.
  Помяни черта... стоило Тане подумать о кладбище, как она почувствовала слабое прикосновение к сознанию, на грани легкого дуновения или взмаха крыла. Кто-то - и девушка прекрасно знала, кто - жаждал общения с ней. Дурнева, снова скрывшись за горой чемоданов, что-то бормотала по поводу глупых надписей и дружбы, а Гроттер неохотно сползла с кровати. До вечерней тренировки оставалось еще достаточно времени, и хотелось на пару часов забыться в обнимку с подушкой. Не судьба.
  Интересно, зачем она Бейбарсову? Снова хочет довести ее до белого каления и, усмехнувшись, исчезнуть?
  "Почти, - раздался в голове насмешливый голос. - Просто ты обещала помочь, и мне сейчас нужно кое-что".
  Гроттер, выскочив в коридор, затрясла кудрями и несколько раз топнула ногой. Как он смеет? В который раз врывается в ее мысли! Где-то раздался тихий смешок, и Таня прекратила чувствовать некромага. Ну почему после падения в океан он просто не мог сломать себе что-нибудь? За что ей мальчик-вуду, который не желает обуздывать свои силы, постоянно донимающий ее, волнующий и смущающий?
  Она примерно понимала, где Глеб ждал ее, и потому направилась к выходу из замка. На лестнице ей показалось, что она увидела знакомые вихры и, позабыв про Бейбарсова, Таня крикнула:
  - Ванька, постой!
  Валялкин неохотно остановился, бережно держа в руках белку. Рыжее создание грустными глазами смотрело на девушку, покорно дожидаясь, пока ей помогут.
  - Это же... это же та белка, про которую Пушкин писал, да? - изумилась Таня. - Которая "песенки поет да орешки все грызет"?
  - Ну да, - кивнул Ванька. - Догрызлась. Кто-то из богатырей в ее дупло додумался засунуть свинцовые шарики, и эта глупая упрямица пыталась их расколупать, пока не... в общем, теперь она грызть ничего не может.
  Гроттер спрыгнула с последней ступени:
  - Давай я тебе помогу!
  Валялкин странно посмотрел на нее, а потом, улыбнувшись теплой и открытой улыбкой, кивнул в сторону берлоги Тарараха:
  - Не знаю, правда, дома ли он, но можем зубы белке сделать там.
  Прежние обиды отошли пока на задний план. Они вновь сидели вместе у питекантропа, и, хотя хозяина действительно не оказалось в берлоге, ребята быстро и костер развели, и настой особый сварили. Белка спокойно сидела на бревне, пытаясь что-то напевать под носик, но без зубов получалось нечто шепелявое и несимпатичное. Танька и Ванька переглядывались и улыбались, но не останавливали пушистую певунью. Уютно и спокойно. Валялкин рассказывал, каких за последние дни зверей ему пришлось лечить под присмотром Тарараха, а Таня, смеясь, вспомнила о том, что случилось за завтраком и как Тибидохс чуть не потерял уцененную мисс Склепофф. Про Магфорд и некромагов никто из них благоразумно не вспоминал.
  Напоив белку отваром, который должен был помочь волшебному зверьку легче перенести магическое вмешательство в ее маленький ротик, они сели на бревно рядом друг с другом.
  - У тебя сегодня еще есть тренировка, верно? - спросил Ванька.
  - Да, но до нее еще несколько часов. Если хочешь, могу помочь с чем-нибудь еще... - Таня осеклась. Она только что вспомнила, что помочь обещала кое-кому другому. И кое-кто другой уже час ждет ее у сторожки Древнира. - Прости, я не могу. Я только что вспомнила, что обещала помочь, а сама забылась...
  Ванька смотрел на девушку нежно, но с некоторой долей снисходительности. Даже... самодовольства? Кажется, маечнику очень понравилось, что он смог заставить Таню потерять счет времени и забыть об окружающем мире. Гроттер же терзала вина, и она, уже почти забыв о сидящем перед ней Валялкине, думала о темноволосом юноше, одиноко сидящем на полуразвалившемся крыльце древней сторожки.
  - Я побегу. Позже еще увидимся, хорошо? - Танька вылетела из берлоги. Раскаяние глубоко пустило коготки, и девушка на сумасшедшей скорости пронеслась мимо Пельменника по подвесному мосту.
  - Эй, стоять, нельзя бегать! - закричал он ей вслед.
  Едва ли она его слышала. Увидеть Глеба и извиниться перед ним казалось более важным, чем соблюдение школьных правил. И откуда малютке Гроттер было знать, что некромаг, которому надоело Таньку ждать и выслушивать милый щебет ее и валенка, незримой тенью присутствуя в ее сознании, просто использовал вину и раскаяние, чтобы слегка ускорить девушку? То, что на горизонте замаячил любитель зверушек, Глебу очень не понравилось. Еще больше ухудшало настроение то, что Таня, кажется, любит глупого ветеринара и вполне довольна тем, что вскоре ее променяют на очередную беззубую белку или облезшую русалку. Бейбарсов, размышляя о том, что он забыл и о том, что ему не сказали Лена и Жанна, решил действовать немного по-другому. Если Глеб собирался постепенно приручать девушку, заставляя смириться с некромагией, то теперь придется стать воспитанным джентльменом и покорять сердце дамы, даря ей цветочки и прогулки по пляжу под луной. Ведь именно такой способ ухаживания нравится девушкам? С другой стороны, для Тани Гроттер вся эта банальщина не годилась. Поэтому придется импровизировать. Это ведь только сделает игру интереснее, не так ли?
  Таня, изрядно поцарапанная, с листьями и веточками в волосах и порванной кое-где одеждой, появилась перед Глебом спустя почти полчаса. Некромаг, с удовольствием представлявший, как ей пришлось бежать и пробираться через лесные заросли, ничуть не раскаивался в том, что сыграл на ее чувстве вины и заставил проделать такой путь. Маленькая проказа в отместку за час ожидания.
  Как только она оказалась на поляне перед сторожкой, Таня остановилась. Словно то, что гнало ее вперед, настойчиво требуя извиниться, исчезло. Недоуменно покрутив головой, она заметила некромага. Как и представилось ей в берлоге Тарараха, Глеб сидел на крыльце, прислонившись спиной к разваливающимся перилам. Бамбуковая тросточка лежала ступенькой ниже в пределах досягаемости. Он был спокоен, даже расслаблен, губы изогнуты в слабой усмешке, а взгляд проникает в душу. В руках некромаг вертел сине-фиолетовый камешек. Pierre d"Azur, лазурит. Странно, зачем он ему?
  - Ты все-таки пришла, - заметил Глеб, подкидывая камешек. - Держи. - Она даже слова не успела сказать, как камешек оказался у нее в руках. - Все, теперь ты не сможешь лгать, - очаровательно улыбнулся Глеб, тщетно пытаясь скрыть насмешку в глазах. - Ты же знаешь, что лазурит называют камнем искренности? Еще он, правда, помогает в любви, но до этого мы дойдем постепенно...
  Таня что-то возмущенно буркнула. Может тешить себя надеждами, сколько влезет. Собираясь вернуть камень, она сделала несколько шагов вперед.
  - Ого, я не думал, что он так быстро подействует! Кажется, теперь мне придется спасаться бегством от назойливых ухаживаний.
  Он откровенно издевался, и Тая прекрасно понимала это. Бросив лазурит обратно некромагу, она развернулась, чтобы уйти. Гордо, не сказав ни слова и не обращая внимания на его дурачества.
  - Бежать сюда полчаса, чтобы просто развернуться и уйти? - поднял брови Глеб. - Вот уж действительно, мужчинам никогда не понять женской логики.
  - Бейбарсов, прекрати паясничать! - не выдержала Таня.
  - Прекращу, как только прекратишь забывать о моих просьбах, - став серьезным, отозвался некромаг. - Насколько я понимаю, в обычаи некромагов не входит просить что-либо у кого бы то ни было. И единственный раз, когда я чего-то попросил, стал, похоже, последним.
  Таня смущенно отвела глаза. Она действительно виновата, забыв о его просьбе. Но этот раз был далеко не единственным! Просто он не помнит.
  - Извини.
  Глеб легко поднялся со ступенек, прихватив тросточку. Он подошел близко к Тане, глядя на ее склоненную голову и стараясь сохранить сердитое выражение лица. Ему хотелось еще немного помучить девушку, заставить ощутить вину. Если она будет чувствовать себя виноватой, то не сможет просто так выбросить его из головы.
  - Хорошо. Но, думаю, маленькую награду я заслужил.
  Не успела Таня поинтересоваться, какой же штраф требует некромаг, как Глеб наклонился, касаясь ее губ в коротком, но обжигающем поцелуе.
  
  Женскую логику действительно не понять. Одна фраза, один жест, одно движение может иметь одновременно множество значений, часто взаимоисключающих друг друга, и выражать множество эмоций, которые и сама женщина часто не понимает. Все ни в коем случае не ограничивается банальным: "Она сказала "Да", подразумевая "Нет"; она сказала "Нет", подразумевая "Да"". В одно только коротенькое "Да" может входить миллион значений с различными оговорками, условиями, требованиями и просьбами. И любое действие, совершенное женщиной, едва ли имеет однозначную интерпретацию. И если для нее все понятно, то он должен либо положиться на свою интуицию, либо сойти с ума.
  Либо, как некромаг Глеб Бейбарсов, читать ее мысли.
  За те пять секунд, что губы Глеба касались ее губ, Таней овладели вагон и маленькая тележка эмоций. Удивление - возмущение - смущение - восхищение - желание обнять - возмущение - желание ударить - смущение - удовольствие - снова возмущение и смущение... И вдруг он отстранился. А эмоции продолжали бушевать, приобретая новые оттенки, новые объекты для возмущения и недовольства, новую силу и более широкий размах. Причем злость, которая возникла, едва Гроттер осознала, что произошло и что чувствовала она, была направлена на них обоих. На Глеба - за то, что посмел ее поцеловать. На себя - за то, что ей это понравилось. Хотя поцелуй был короткий, прикосновение его губ вызвало волну удовольствия и обещания. Обещания, что нечто большее ей понравится, что поцелуи некромага могут свести с ума, а прикосновение ладоней - вызвать сладкую дрожь в теле. Обещания, что она никогда не забудет ни некромага, ни ощущения его губ. Не забудет Глеба, но вполне способна будет забыть окружающий мир. Это ее пугало. Но это так затягивало...
  Бейбарсов, неосторожно заглянув в ее мысли, едва не утонул в водовороте эмоций. Танины чувства воспринимались как отдельный мир, где сражались две стороны: радужная и светлая, принадлежащая той части ее души, которая наслаждалась кратким поцелуем и жаждала отведать большего; и мрачная темная воронка, которая принадлежала более здравомыслящей ее части, она вопила о том, что это неправильно и не следует забывать о Ваньке, следует забыть эти эмоции или хотя бы запереть где подальше.
  К тому же как-то Таня поняла, что он сейчас в ее сознании, потому что сражающиеся стороны на мгновение отвлеклись друг от друга, направив шквал силы в сторону некромага: "Не смей нас отвлекать! Не мешай!" - словно завопили они и, вытолкнув Глеба из Таниной головы, вернулись к своему противостоянию.
  И совесть постепенно побеждала, заглушая чувства и тайные желания, затягивая их в глубокий водоворот раскаяния, вины и возмущения.
  Глеб на несколько шагов отступил, не исключая того, что растерявшаяся и возмущенная Гроттер пустит в ход кулаки. Или искры. Ни того, ни другого он не боялся, к тому же удары - дополнительный способ прикоснуться к ней, ловя занесенную руку, или обнять, вообще не позволяя девушке шевельнуться, но некромагу хватило того, что он увидел, чтобы понять. Если он попробует приблизиться сейчас к Тане, то потеряет всякую возможность добиться ее. Пока она будет остывать, она ни за что не позволит ему сделать еще что-то, но потом, в комнате, девушка будет думать только о том, что случилось на поляне, постарается понять, получила ли она удовольствие от поцелуя, захочет узнать, каково это - целоваться с некромагом.
  Глеб уже не жалел, что прождал полтора часа. Этот поцелуй некромаг не планировал, но он определенно разнообразил игру и подарил дополнительные очки. Почему бы не дать девушке того, чего она хочет, не спрашивая ее об этом? К тому же, помимо полученных баллов, он приобрел и несколько полезных навыков, читая на крыльце в ожидании рыжеволосой ведьмы с фамилией Гроттер. Понимая, что некромаги никому не позволили бы заставлять себя ждать столько, Бейбарсов все же не придавал этому значения. По крайней мере, в отношении Тани. Другого человека он не прождал бы и минуты...
  - Ты с ума сошел?!
  Таню трясло. От гнева ли, от растерянности или от какого-то другого, смутного и приятного чувства, - она не понимала. Знала лишь, что должна была предугадать такой шаг некромага. Не важно, что Гроттер даже предположить не могла, что он осмелится на такую наглость. Где ее хваленая интуиция? Почему молчит в момент опасности? Впрочем, ответ на этот вопрос Таня предпочла не вытаскивать на белый свет, иначе сама же и сгорела бы со стыда.
  Развернувшись, она направилась к зарослям кустарника, окружавшего поляну и сторожку. Чертов некромаг! Мало того, что снова взволновал ее до глубины души, так еще и идти придется теперь через лес обратно к замку! И почему в этом переплетении древесных стволов не работает магия телепортации? Хотя бы к подвесному мосту перенеслась. На Глеба девушка не оглянулась. Она и так никак не могла избавиться от ощущения, что он сейчас окликнет ее, вернет и начнет снова целовать. Ощущения?.. или желания?
  Не пытаясь пока разобраться в своих чувствах, Гроттер пробиралась по лесной чаще обратно к Тибидохсу. И угораздило же Древнира построить свою сторожку в такой глуши! Если она будет столько времени предоставлена сама себе, то додумается неизвестно до чего. К тому же и Ванька, и Глеб ее скоро с ума сведут, она сейчас уже готова локти кусать.
  Таня остановилась под толстым дубом. Ствол его был широким и мощным, а ветки, переплетаясь между собой, плотной листвой закрывали дорогу солнечным лучам. Самое лучшее место для мыслей о некромаге. Но Таню это не волновало. Только сейчас она поняла, что Глеб не может помнить, кто такой Ванька, что она его любит и что девушка, в общем-то, не свободна. Наверняка Бейбарсов даже не подумал о том, что у нее кто-то есть. И как ему объяснить? Хотя появился вопрос поинтереснее. Как все объяснить Ваньке? Как сказать, что она вспоминает про него только тогда, когда надо немножко притормозить Глеба? Или что она не вспоминает о нем вообще, когда некромаг ее целует? Когда пускает в ход свое обаяние?
  Черт, она попала. Привалившись к стволу дуба, Гроттер ругала их обоих. Только это все равно не помогало. Если бы ее спросили, любит ли она Валялкина, Таня не задумываясь ответила бы "Да". Но если бы кто-то пожелал узнать, что она чувствует по отношению к некромагу... Даже под пытками девушка не согласилась бы показать эти чувства, описать их и объяснить. Лучше всего попытаться не обращать на них внимания и, как только к Глебу вернется память, вычеркнуть его из своей жизни. Так будет лучше всего. Действительно будет...
  - Decipimur specie recti (Мы обманываемся видимостью правильного (лат) Гораций), - пробурчал Феофил. Он бессовестно зеркалил мысли внучки и куда быстрее понял, чего на самом деле желает взбалмошная девица из его рода.
  - Ты о чем? - недовольно спросила Таня, оторванная от самого увлекательного занятия в мире: самокопания с элементами жалости к себе.
  - Да о том, что у этого дуба мозгов больше, чем у моей внучки! - сердито отозвался Феофил. Он определенно не одобрял растущей привязанности Тани к некромагу, но кольцу ли учить эту недотепу жизни? Все равно девчонка поступит по-своему. - Лучше бы научилась играть, контрабас уже столько лет без дела пылится у тебя под кроватью!
  - И ничего не без дела, - обиделась Таня. - Мы с ним через столько драконбольных матчей прошли... Опс! Драконбол! - хлопнув себя по лбу, скорее для эффектности, чем для реальной пользы, Гроттер сорвалась с места. Скоро начнется тренировка. Если опоздает, Соловей, который и так не в духе сегодня, с нее семь потов сгонит в воздухе да еще отправит убираться в драконьих ангарах. Во всех.
  И снова непрошенной змейкой в сознание скользнула мысль: "А еще там будет Бейбарсов. Ты сможешь снова оказаться с ним в родной стихии, и некромаг в очередной раз бросит тебе вызов, и под самым куполом вы устроите соревнование, где он не будет тебе уступать... А потом он может донести твой контрабас до замка..."
  - Э, нет! - вслух возмутилась Таня. - Никаких контрабасов! Это Ванькина привилегия. Ну и Ягуна иногда.
  Против воздушной дуэли она возразить не смогла, потому что в прошлый раз это ее захватило, заставило сердце биться сильнее, кровь бежать быстрее, а дыхание прерываться всякий раз, когда Глеб повторял за ней фигуры. Однако второе "Я", получившее некоторую свободу после поцелуя, зашло с другой стороны: "А если это поможет ему вспомнить? Из-за тебя забыл? Из-за тебя. А ты, неблагодарная такая, лишаешь его любого шанса вернуть память. Вдруг ему захочется узнать, делал ли он так раньше, и постарается выйти из этого своего бункера? Сама же знаешь, что спрашивать не будет. А любопытство свойственно даже некромагам". Довод слабенький был, фиговенький. На троечку, решила Таня, однако все равно на несколько секунд позволила себе представить, как бы это было: она идет рядом с Глебом, который несет ее контрабас, а сзади летит его ступа, управляемая автопилотом. Причем Бейбарсов не пыхтит, как Ягун, и не пытается строить из себя рыцаря, как Ванька, а просто помогает ей дойти до замка, и возле комнаты, вернув ей инструмент и чуть поклонившись, исчезает.
  Оборвав себя, Таня почти бегом припустила к Тибидохсу. Она не представляла, сколько сейчас времени, но понимала, что лучше все-таки поторопиться. Соловей - не Бейбарсов, полтора часа ждать не будет.
  
  А упомянутый некромаг, вызвавший столь сильную бурю в душе юной драконболистки, был весьма доволен собой. Все пошло совсем не так, как он рассчитывал сначала, но поцелуй был как нельзя кстати. Она не скоро перестанет думать о нем, не скоро вспомнит своего ветеринара. Валялкин стал неожиданным и не очень приятным сюрпризом, но отнюдь не непреодолимой проблемой. Глеб волновал ее еще до того, как потерял память? Тогда можно не переживать по поводу Ваньки - сейчас, когда у Глеба "развязаны руки", едва ли старая привязанность устоит перед шквалом новых чувств.
  Бейбарсов поднес руку к груди, и из кармана рубашки на ладонь выполз паук. Маленькое волосатое тельце, пушистые лапки, внимательные черные глаза. Глеб подул - и паучок превратился в книгу. Такие определенно не держат в школьных библиотеках, да и не все темные маги могут ее читать, но он - некромаг. Простейшие заклинания его не интересовали. Он, конечно, просмотрел те, которыми пользуются обычные маги, но они определенно не принадлежали к тем, которые пускал в ход сам Глеб. Лена с Жанной предложили около дюжины замечательных книг по некромагии и вуду, и Бейбарсов жадно читал их, восстанавливая знания и силу. Возможно, сейчас, без воспоминаний, будет даже лучше. Он не так давно в Тибидохсе, поэтому ценных и памятных событий не происходило. О жизни в землянке старухи лучше вообще никогда не вспоминать. А основные моменты своей жизни он узнал от подруг...
  Но один момент его беспокоил. Гроттер. И его рисунки. Откуда он мог знать ее, если на Буяне они без года неделю? Почему ему известны такие моменты ее жизни, о которых мало кто из друзей знает? В одной из книг, которые Глеб уже успел прочитать, он нашел ритуал, о котором вскользь упоминала Жанна - глаз мертвеца в чане. Если их старуха действительно несколько лет днем и ночью следила за Таней, а он все это видел с помощью глаза... Соблазн вернуть эти воспоминания был слишком велик. Пусть вместе с ними вернуться и остальные, главное - ее жизнь. Каждый ее шаг, слово, движение... ее полеты, ее слезы и улыбки, ее сны и ее учеба...
  Глеб решил, что пока будет играть, не имея этих воспоминаний. Они давали лишнее преимущество, хотя результат все равно известен заранее. Но некромаг решил дать Гроттер посопротивляться. Не столько потому, что это было честно, сколько потому, что это было забавно. В любом случае те чувства, что она сейчас прятала и пыталась подавить, возьмут верх.
  
  Глава 3. Любовь, драконбол и прочие неприятности.
  
  Тренировка была невозможной. Соловей, кажется, действительно решил, что лучше самому угробить своих игроков, чем выпускать их на поле, где они не смогут показать высшего класса как в пилотаже, так и в нападении, защите, пасах и подстраховке. Вечером он занимался только с Таней, Глебом и Ягуном, а потому развернулся по полной. Они были под куполом втроем. И у каждого был свой дракон. Как и набор мячей определенного цвета. Таня получила пять желтых мячиков, Ягун - красных, Бейбарсов - зеленых. Светофор, блин. Получилось три команды "игрок + дракон". И нужно было забросить мячи в пасть чужому дракону, защищая при этом своего. Гроттер повезло меньше всех - ей достался Ртутный, который всегда с удовольствием проглатывал мячики. У Глеба был умный Искристый, который с лихвой компенсировал недостаток силы длинными струями огня и внимательным наблюдением за чужими игроками. Ягун мучился с Ослепительным. Его дракон редко выставлялся на тренировках, но прекрасно понимал, что маленькие яркие штучки лучше не глотать; при этом он был довольно своенравен и чаще норовил поджарить своего игрока, чем противников. Еще одной сложностью было то, что мячи нужно было поймать, а летали они с той же скоростью, что и на матче, никаких ослаблений. Мяч в руках должен быть непременно твоего цвета, иначе гол не засчитывается... Соловей не на шутку увлекся экстремальными способами тренировок.
  Под конец Таня еле слезла с контрабаса. Ей удалось забить три мяча - перцовый и чихательный Ослепительному и одурительный Искристому. Бейбарсов в долгу не остался и накормил глупого Ртутного пламягасительным и обездвиживающим, успев при этом "проперчить" дракона Ягуна. Играющий комментатор, несмотря на поведение на дневной тренировке, не желал уступать, два из своих трех забитых мячей отдал Искристому и один Ртутному. В итоге у них оказались одинаковые результаты.
  - Плохо, Гроттер, очень плохо, - недовольно качал головой Соловей О. Разбойник. - Ты - наша ведущая драконболистка, а не смогла превзойти ушастого клоуна и безбашенного мальчишку-вуду.
  Таня не стала спорить. Однако она не считала свой результат плохим. Умудриться забросить три мяча в пасть чужому дракону, при этом пытаясь удержать своего, самого глупого, - задача не из легких.
  - Можете идти. Завтра жду вас троих на поле в семнадцать ноль-ноль. Что будет при опоздании - вы знаете. И можете не приносить полетные инструменты. Завтра ваши ступо-пылесосо-контрабасы вам не понадобятся.
  Соловей ушел. Возбужденный Ягун, клюнув Таню в щеку, улетел к Тибидохсу, забирать Катю из магпункта. На поле остались невозмутимый некромаг и растерянная ведьма со светлого отделения. Кажется, контрабас ей придется нести самой... Грустно вздохнув, Гроттер обняла инструмент и поплелась к школе, мысленно охая от каждого удара по коленке.
  - Давай мне, - услышала она.
  Он не просил и даже не интересовался ее ответом. Просто забрал контрабас из обожженных рук. Картинка, которую она представила днем, сбывалась. Она шла рядом с некромагом, который нес ее контрабас. Правда, ступы она не увидела, хотя несколько раз оглянулась.
  - Нервный тик? - усмехнулся Бейбарсов.
  - Рядом с вами у любого тик начнется, господин некромаг, - отозвалась Таня. Глеб проигнорировал колкость, предпочитая по-своему понять ее слова:
  - То есть ты признаешь, что я по-прежнему тебя волную?
  Второй раз за сегодняшний день она споткнулась. Волнует? Да она места себе не находит после их короткого поцелуя! В комнате Гробыня не уставала язвить по поводу ее состояния и внешнего вида, а Таня даже ответить не могла, не проболтавшись.
  - Я сама донесу, - сказала она, пытаясь вернуть контрабас. Бейбарсов одарил ее взглядом, в котором ясно читалось, что он идет рядом с неразумным ребенком, а не взрослой девушкой. Таня упрямо тряхнула головой и снова протянула руки к инструменту. На этот раз некромаг не стал церемониться. Пристально глядя ей в глаза, он что-то буркнул себе под нос, и у Тани пропало всякое желание бузить.
  - Расскажи, как мы прилетели на Буян и что было до того, как я потерял память, - попросил Глеб. Таня, удивленно хмыкнув, выполнила его просьбу. До самой ее комнаты они разговаривали о Буяне, о некромагии и светлой магии, об их однокурсниках. В коридоре Глеб вручил ей контрабас и, прошептав: "До завтра!", закрыл за ней дверь. В его глазах Таня заметила едва сдерживаемые эмоции, среди которых преобладала страсть, и поежилась. Такая страсть пугала. Но, Господи, как же она интриговала и манила!..
  
  - Ну и что это было, а, Гроттерша?
  Таня застонала, прижавшись лбом к грифу контрабаса. Вот бы сейчас сделаться невидимой. Или кое-кого сделать немой. И почему Гробыне именно в это время приспичило оказаться в комнате? Когда девушка уходила на тренировку, мадам Склепофф собиралась на очередное свидание.
  - А что у тебя, Склеп? Ухажер испугался, что ты его ядовитой слюной обрызгаешь?
  - Фи, ядовитая слюна! - хмыкнула Склепова. Она эффектно откинула волосы назад и повалилась на кровать, водрузив ноги на стол. - Это прошлый век, подруга. Так я ходила совсем еще малолеткой. Сейчас есть более убойные штучки. А по поводу ухажера... Неинтересный прыщавый тип. Наверное, меня кто-то сглазил, когда я соглашалась на это кошмарное свидание. А ну признавайся, это ты, да?
  - Ага, тебя сглазишь, как же, - кисло отозвалась Таня, мечтая избежать вопросов о том, что только что видела Гробыня. - На тебе столько амулетов, что запук вернется в меня удвоенный или утроенный.
  - Ну да, девушка должна уметь защищаться, - провозгласила будущая телеведущая. - В этом подлом и жестоком мире всякой красивой и талантливой девушке завидует какая-нибудь посредственность, мечтая приделать мне ослиные уши или лошадиные зубы. Или все сразу, сдобрив это заиканием и коростой. И это самое безобидное, на что отваживались эти горе-завистники! - не без гордости похвалилась Гробыня. - Нас всякими там запуками не возьмешь!
  - Конечно, - согласилась Таня, задвигая футляр под кровать. Пока Гробка разглагольствовала на своей кровати, она успела положить контрабас и сунуть в маленький карман лазурит, который отдал ей Глеб. Не стоило принимать камешек, но соблазн иметь у себя хоть какую-то вещь некромага оказался непреодолим. - Чтобы испортить тебе жизнь, достаточно сказать Глому, что ты на свидании. И искры тратить не надо, и шоу для всей школы обеспечено.
  Склепова беспокойно заерзала на кровати. Конечно, Гломова она как-нибудь могла успокоить, но кто гарантирует жизнь незадачливому ухажеру? Или целостность школьных стен? В своей ревности Гуня был неукротимым минотавром, не глядя сметающим все, что попадет под руку. Ее он не тронет, но дуться будет целую вечность. Гробыню такая перспектива не устраивала.
  - Так, Гроттерша, не переводи стрелки! С каких это пор тебя до комнаты, да еще с твоим контрабасом в руках, провожает Бейсобачкин? Что, Ваньки, Урги и прочие Пупперы уже не котируются?
  Таня мысленно застонала. Ну почему Гробыня никогда ничего не забывает?!
  - Потому что Ванька возится с белкой, Ягун забирал Катю из магпункта, а я очень устала после тренировки.
  Если девушка надеялась, что отделается спокойным тоном и безликим ответом, то явно просчиталась. Склепову такое скудное количество информации лишь больше заинтересовало.
  - Ну конечно, наш некромаг такой лапочка, всегда помогает бедным Гроттершам донести их скрипки! - усомнилась она. - Что-то слабо мне верится, что Травимышкин просто так тебя до комнаты провожал, а ты смиренно топала рядом. Признавайся, что ты там опять натворила?
  Спорить с Гробыней, закусившей удила, было бесполезно. Соседка не отцепится, пока ей либо все не расскажешь, либо не используешь гроб, на котором та спала, по прямому назначению. Таня выбрала второй вариант, о чем и сказала Склеповой.
  - Э-э, нет, подруга, так не годится! Из-за какого-то мужика терять меня, такую талантливую и неповторимую! Не будем отрицать, конечно, что упомянутый "мужик" весьма привлекателен: весь из себя такой таинственный, с тросточкой, роковыми заклинаниями и обжигающими поцелуями...
  На последнем слове Таня невольно дернулась. Хищно наблюдавшая за ней Гробыня радостно скатилась с кровати:
  - Есть! Я так и знала! Вы целовались! - восторженно завопила она, подлетая к Дырь Тониано и кружась с ним по комнате, забыв о неудавшемся покушении скелета на ее жизнь. - Все-таки наша правильная Танечка не устояла! Колись, наверняка и мокрую тряпочку ко лбу прикладывала? О, коварная женщина! Как смела ты воспользоваться беспомощностью некромага?
  Красная Таня стояла посреди комнаты, мечтая провалиться под землю. Все-таки в житейских вопросах Гробыня невероятно прозорлива. И как она догадалась, что Глеб ее целовал и что она сидела у его постели, пока он не очнулся?
  - Слишком уж ты загнула - "беспомощность некромага"! - буркнула Таня, желая треснуть хохочущую Гробыню чем-нибудь. - Жаль, здесь нет Черных Штор. Уверена, уж они бы показали, как в своих снах ты этой самой беспомощностью пользуешься!
  - А ты в чужие сны не заглядывай, - уже спокойнее посоветовала Гробыня. - Уверена, Шторки и на тебя компромат бы показали.
  И снова Таня почувствовала, что Склепова прямо-таки считывает ее, как открытую книгу. Она не помнила точно свои сны, но Глеб в них был определенно. И они определенно были не кошмарами. Не зная, что можно ответить на такое замечание, да и вообще не желая вступать с Гробыней в спор, Таня достала из стола несколько тетрадок и села на кровать. Занятия уже закончились, и скоро они официально станут выпускниками, но уж лучше уткнуться в теорию сглазов, чем выслушивать очередной поток колкостей от любимой соседки.
  - Ну-ну... - протянула Гробыня. - Никогда не замечала у тебя склонности к страусизму.
  - К чему? - не поняла Таня, поднимая голову от конспектов.
  - Страусизму, - четко выговаривая слово, повторила Склепова. - Голову в песок не прячь.
  - Ничего я не прячу, - возмутилась Гроттер, откладывая тетрадь на одеяло. - Я просто перечитываю некоторые конспекты перед матчем в Магфорде. Уверена, что в сборную мира набрали не простачков, и заклинания там будут использоваться серьезные. Да и Соловей нам веселенькую жизнь устроил, он точно кого-нибудь сглазит еще до отлета. Лучше уж перестраховаться.
  - Так никто ж и не сомневается, - примирительно сказала Гробыня, хитренько кося на Таню. - Конечно, ты всего лишь готовишься к матчу, повторяя школьные заклинания типа "Ливодис-курекус" и "Штушус коротышус". Они же, несомненно, помогут на матче мирового уровня!
  - Склеп, ну чего тебе надо, а? - жалобно протянула Таня.
  - Да ничего мне от тебя не надо, - махнула рукой "Склеп". - Только ты, Танька, опять путаешься сама и запутываешь других. Я же вижу, что ты к Бейбарсову неравнодушна. И Ваньку вроде как любишь. И Пуппер где-то на заднем плане маячит. Не пора ли определяться уже, а? Скоро выпуск, после школы все будет в тысячу раз сложнее, по крайней мере, для тебя. - Таня хотела возразить, но Гробыня еще не договорила. - Ванька в глушь собирается, верно? Будет жить где-нибудь в лесу, заведет себе небольшое хозяйство, и ты рядом - дородная такая дамочка с тремя голопузами под юбкой. И про драконбол придется забыть, и про приключения...
  - А может, я и хочу про них забыть? - запальчиво возразила Таня, в душе понимая, что Гробка права. Не сможет она в лесу жить и с лешаками хороводы водить.
  - Не-а, не хочешь. Ты же Гроттер. Человек с такой фамилией не захочет жить в глуши.
  - In silvam non ligna feras insanius - подтвердил Феофил. (Меньшим безумием было бы дрова в лес носить (лат.) Гораций "Сатиры")
  Гробыня покосилась на перстень, хмыкнула и, усевшись на стол, продолжила:
  - С Пуппиком ты будешь до старости играть в драконбол, спорить с тетей Настурцией и отбирать копирайты у самой доброй тети. При этом вы будете жить в милом английском особнячке, у вас будут правильные английские дети, садик и собачка. Каждый день Гурик будет дарить тебе корзину роз и утверждать, что "ты сделаль меня самый счайстливый человек на свете, my dear Танья!" Хотя и в том, и в другом случае долго ты не проживешь.
  - Это еще почему? - не поняла Таня.
  - Со скуки помрешь.
  Таня обиделась. И за Ваньку, и за Гурия.
  - А с Глебом, по-твоему, до глубокой старости доживу? Это с некромагом-то?
  - А я думала, ты скажешь: "А с твоим Бейбарсовым..." А мы его уже и чужим не отдаем, и по имени зовем постоянно. Похвально... - Склепова болтала в воздухе ногами. Ее совершенно не заботило, что такое поведение не подходило будущей лысегорской звезде. - Ну, если он и вырежет твое сердце раньше семидесяти лет, так зато наверняка во время страстных объятий или очередных приключений. С ним ты себя еще более остро живой будешь чувствовать, учитывая его вид магии. Что до кладбищенских наклонностей... Если он тебя любит, к такому привлекать не будет, позволит тебе быть свободной. И драконбол, и дети, и зелья. И он сам, конечно. С тобой, Танька, церемониться не будут, но Бейбарсов тебя такими чувствами окружит!.. - в голосе Склеповой послышался намек на зависть.
  Таня прислушивалась к ее словам, с грустью отмечая, что Гробыня в очередной раз оказывается права. Вслух она этого никогда не признает, но Гроттер была уверена, что все обстояло бы именно так, как только что было описано. В каждом из трех случаев. Только Пуппер - это отыгранная карта, а Ваньку она любит...
  
  Таня не выспалась. Что было этому виной, она прекрасно поняла. Очередная порция снов, где юноша-некромаг манил ее к себе... И почему она так поспешно дала согласие на то, что поможет Глебу все вспомнить? Он, кажется, вовсе не собирается возвращать память, прекрасно обходясь тем, что ему рассказали.
  Суматоха Зала Двух Стихий немного развеяла мрачное настроение. К тому же от их стола ей радостно махал Ягун, сияя, словно начищенный пятак. Рядом с ним сидела Катя Лоткова, улыбаясь тем, кто поздравлял ее с выпиской из магпункта. Ванька по другую сторону от Ягуна увлеченно что-то рассказывал, разводя руки в стороны и смешно щурясь. Когда он увидел Таню, его лицо осветилось улыбкой, а Гроттер почувствовала себя очень виноватой. Потому что, зайдя в Зал, первым делом посмотрела в тот угол, где сидели некромаги...
  День они провели в основном в парке Тибидохса, валяясь на траве и наслаждаясь свободой, которая знакома только выпускникам. Когда все экзамены уже сданы, результаты известны, остается лишь несколько дней - и будет он, выпускной бал. После него начнутся муки выбора, поиски себя, работы или жилья, тебя официально назовут взрослым человеком и отправят плавать в море жизни, а пока ты еще, на правах школьника, можешь позволить себе безделье и снисходительные взгляды в сторону первокурсников.
  Ягун, извечная трещотка в их компании, работал за четверых, потому что Таня и Катя, развалившись на траве, наслаждались солнцем, а Ванька то появлялся, то исчезал, помогая Тарараху с очередной попавшей в беду зверушкой. Откуда у питекантропа взялось столько больных зверей, Таня не представляла.
  - Тарарах просто не хочет Ваньку отпускать, вот и держит постоянно при себе, - заметил Ягун, когда Валялкин в очередной раз вприпрыжку помчался к Тибидохсу. - Когда маечник уедет, дядюшке питекантропу совсем одиноко станет.
  - У него еще куча народу с разных курсов, - не открывая глаз, отозвалась Катя.
  - Народу-то куча, но Ванька-то один, - наставительно заметил внук Ягге, наклоняясь и целуя свою девушку в щеку. Та со смешком шлепнула его по руке.
  Таня немного завидовала им. От Ваньки таких нежностей не дождешься. Ягун хоть и болтает без умолку, и строит из себя самого легкомысленного малого, да только Катьку любит очень и не боится этого показывать. А Валялкина пока не пнешь под столом пару раз, не подумает обнять. Глеб, впрочем, тоже не образец нежности. Он бы, скорее, властно привлек ее к себе, и они бы сидели где-нибудь на песке перед океаном, глядя на заходящее солнце, а некромаг время от времени проводил бы по ее волосам рукой... Гроттер замотала головой, пытаясь прогнать соблазнительную картинку. И почему она вообще подумала о нем?
  Смех Кати прервался коротким чмоком, за которым последовал разочарованный вздох:
  - Нам пора на тренировку.
  Таня лениво приоткрыла один глаз, щурясь от солнечного света. Ей совсем не хотелось шевелиться. Лучше лежать на пригорке, принимая солнечные ванны и думая о... Так, стоп, выбросить некромага из головы!
  - Разве уже так много времени?
  - Ну да. Если мы хотим забрать из комнат инструменты и успеть на тренировку...
  - Сегодня мы пешком, забыл? - Таня закрыла глаз.
  Ягун хлопнул себя по лбу:
  - Вот я глупый лопоухий внук! Одна очаровательная особа, устроившаяся на траве, совсем лишает меня разума.
  - Я, что ли? - усмехнулась Гроттер и получила легкий тычок в бок. Катя снова улыбнулась, глядя на них. Она не воспринимала всерьез перепалки между Таней и Ягуном, прекрасно понимая, что дороже Таньки и Валялкина друзей у играющего комментатора нет. И дороже нее тоже. Лоткова была в курсе, что сделал Ягун на последнем матче после того, как ее сбили с пылесоса, и нежность появлялась в ее глазах каждый раз, когда она смотрела на улыбающееся лопоухое чудо.
  - Все равно пойдем сейчас, - заупрямился Ягун. - Мамочка моя бабуся, я не хочу еще раз выслушивать нотации Соловья! Мне в прошлый раз ой как не по себе было! Один его взгляд чего стоит.
  Таня покорно поднялась. Она и сама не хотела опоздать на тренировку - видеть разочарованное лицо Соловья было больно и стыдно. Не так уж они и рано придут.
  Ягун не зря сдернул их с места пораньше. Состроив перед Таней умильную мордашку и умоляющие глазки, он попросил ее пойти вперед. Внук Ягге со своей девушкой под ручку неторопливо брели к драконбольному полю, а Гроттер, насупившись, топала впереди. Ягуна она прекрасно понимала и не винила. Просто завидовала немножко. Ну, совсем-совсем немножко.
  Глеб уже был там, когда они пришли. Он сидел на трибуне и, прикрыв папку, что-то рисовал. Если он и заметил Гроттер, то не подал виду. Казалось, его целиком занимал карандашный рисунок на белой бумаге. Таня удивилась. Куда он денет папку, когда начнется тренировка? Неужели не боится оставлять на трибунах? Конечно, когда тренировались они трое, мало кто приходил на это смотреть, только самые ярые поклонники драконбола, которых в Тибидохсе оказалось не так уж и много, но и они были не невинными овечками. Наверняка кому-нибудь захочется сунуть нос в таинственную папку некромага. Хотя... если характер и наклонности Глеба остались прежними, ей стоит побеспокоиться о том, кто рискнет взять что-то, принадлежащее некромагу. И, если она права, остается понадеяться, что у Ягге хватит сил спасти несчастного от некромагического проклятия.
  А если Глеб все же не знает о том, что никому не показывал свои рисунки, и не заколдует папку?..
  Бейбарсов, словно почувствовав, что она беспокоится о нем (или, скорее, бессовестно подзеркалив ее мысли), поднял голову. Усмехнувшись, он закрыл папку и, небрежно прислонив ее к скамейке, спустился на поле. Таня не заметила, чтобы он произносил какое-либо заклинание. Настолько беспечен или настолько самоуверен?
  Соловей О. Разбойник появился спустя три минуты после того, как соизволил показаться Ягун. Кивком поздоровавшись с Лотковой и опытным взглядом оценив ее состояние, он перешел к теме тренировки:
  - Как вижу, вы все же меня изредка слушаете, и никто не захватил свои полетные инструменты. - Довольно усмехнувшись, щелкнул пальцами. Рядом с ним материализовались швабра, метла и пылесос.
  - Мамочка моя бабуся, мы что же, поле должны убрать? - не понял Ягун.
  Сверху послышался пронзительный крик, и на песок рядом со старым разбойником приземлилось нечто крылатое и когтистое. Катя охнула, и Таня ее прекрасно понимала: гарпии никогда не были особенно приятными, а эта косила на всех злобными глазами и явно готовилась к плевку.
  - Неплохая идея, Ягун, займешься ее воплощением после тренировки, если жив останешься. Нет, это ваши полетные инструменты. Вы привыкли к своим, но их запросто могут сглазить перед матчем. Так что - осваивайтесь, - и он сделал приглашающий жест в сторону набора практикующего уборщика. Ягун быстренько шагнул к пылесосу. - Э, нет, Ягун, ты будешь летать на гарпии, - остановил его Соловей.
  - Я... что? - внук Ягге пару раз дернул себя за уши, словно не верил, что они передали в мозг такую информацию. - Соловей Одихмантьевич, да эта ж дура меня к себе близко не подпустит! - Ягун осекся, когда "дура" щелкнула в его сторону клювом. - Терпеть не могу животных, - буркнул он, отойдя на несколько шагов.
  Таня была с ним согласна. Гарпия выглядела так, что становилось понятно - первый, кто попытается сесть на нее, будет первым и неживым. К тому же инвентаря тренер материализовал три, а Катька тренироваться не будет. Подняв глаза на Соловья, она поняла, что правильно разгадала его замысел. На гарпии никто летать и не будет, она нужна для чего-то другого. Ягунчика, скорее всего, посадят на швабру или метлу.
  Соловей, цыкнув на гарпию, ткнул пальцем в инструменты:
  - Бейбарсов, летаешь на пылесосе, - Ягун громко застонал, но на это никто не обратил внимания, - Гроттер - швабру в руки и в воздух! Ягун, шевелись, нечего стонать! Оседлал метлу и вслед за всеми, быстренько!
  Глеб с удивлением смотрел на предложенный ему полетный инструмент. Его, казалось, впервые что-то поразило настолько, что он не скрывал своих эмоций. Потом, взяв себя в руки, пожал плечами и направился к пылесосу. Таня с таким же недоумением смотрела на швабру. Хорошо хоть, что не метла - слухов бы потом по Тибидохсу поползло! И как пользоваться этой палкой? Ягун с опаской поднял свой длинный веник и неуклюже забрался на него. Метла взбрыкнула, попытавшись его сбросить. Соловей выпустил искру, и играющий комментатор, с громким "Мамочка моя бабуся-а-а-а-а!" взмыл под самый свод купола. Поняв, что это было нетерпеливое приглашение со стороны Соловья, Таня осторожно села на швабру.
  - Не так, Гроттер. Эта швабра летает в вертикальном положении. Ставишь ноги на поперечную перекладину и взлетаешь, - указал Соловей. Таня с опаской последовала его совету. До чего же неудобно! Порывом встречного ветра ее едва не снесло, и девушка покрепче ухватилась за палку. Как тут играть в драконбол и ловить мячики, когда боишься руки оторвать от швабры?
  Легче всего было Бейбарсову - он хотя бы более удобно сидел, чем она или Ягун. Хотя было видно, что и ему очень неуютно верхом на пылесосе.
  Соловей пронзительно свистнул, и гарпия взмыла в воздух. С радостным криком-клекотом она понеслась за Ягуном, намериваясь столкнуть его с метлы и исцарапать крепкими когтями.
  - А-а-а, уйди, дурища! - верещал Ягун, пытаясь маневрировать на неудобной метле. - Я невкусный! Я ядовитый! Так отравишься, что даже маечник не поможет! А-а, лети в другую сторону!
  Таня отчаянно сражалась со шваброй. Немножко привыкнув к ней и разобравшись, как ей управлять, она полетела к гарпии, пытаясь отвлечь ее на себя. Снизу ее подстраховывал Бейбарсов. Только попытка провалилась. Не потому, что она плохо летала или запуки, пускаемые ею в гарпию, были слабы. Соловей, неустанно искавший способы разнообразить тренировки, телепортировал на поле еще с полдюжины крылатых тварей. И теперь, вместо того, чтобы помочь другу, Тане пришлось самой отбиваться от мерзкой хищницы. Катя Лоткова на трибунах вскрикивала всякий раз, когда к кому-нибудь гарпия подлетала слишком близко, стремясь когтями впиться в лицо. Пару раз она закрывала глаза руками, когда Ягун чуть не падал с метлы, пытаясь увернуться сразу от двух охотниц.
  Еще одна сумасшедшая тренировка. Таня поняла, что на данный момент Соловей оставит тренировки с основной командой и будет пытать их, пока они не заработают себе билет в Потусторонний мир.
  - Танька! - послышался сверху крик играющего комментатора, а в следующее мгновение она почувствовала, как острые когти прошлись по ее спине, впиваясь в мышцы и раздирая кожу. Не выдержав, она отпустила швабру и полетела на песок. Бейбарсов сдавленно крикнул, вскинув неизвестно откуда взявшуюся трость. Один поворот - и все погнавшиеся за безвольно падающей добычей гарпии исчезли с поля. Второй - и падение сменилось плавным парением. К тому времени, как Таня долетела до земли, некромаг уже стоял на песке и, с озабоченным видом посмотрев на раны на спине, взмахом разогнал медицинских джиннов с их носилками. Катя, перепрыгивая через две ступеньки, спускалась с трибун; Ягун безуспешно пытался приземлиться на своей метле, то и дело глядя в сторону Таньки; Соловей, прихрамывая, спешил к ним с другого конца поля. Бейбарсов не обратил на них внимания. Осторожно покрутив тросточку, он вместе с Таней переместился в магпункт. Его папка с рисунками спустя секунду появилась в его комнате. Шлепнувшись из-под потолка, она раскрылась, и несколько листков легли на пол. Последний рисунок, где смеющаяся девушка летит на контрабасе, так и не был закончен.
  
  Он влетел в магпункт, сходя с ума от беспокойства, желая оградить Таню от боли и ранений, но с горечью признавал, что не успел. Собирался сидеть у ее постели, пока Ягге не прогонит или сама Таня не очнется, но...
  У ее постели сидел некромаг. Ванька замер, не доходя до кровати с десяток шагов. Что Бейбарсов делает рядом с раненой Таней?
  Глеб, словно почувствовав, что в магпункте появился лишний, поднял голову и обернулся. В его взгляде Ванька увидел сожаление пополам с нежностью, мгновенно сменившиеся неприязнью и вызовом. Не обращая на него внимания, Валялкин приблизился к кровати. Таня спала, лежа на боку и поджав колени к груди. Одну руку она положила под шею, другой обхватила запястье. С первого взгляда становилось понятно, что ничего серьезного с ней не произошло, Ягге быстро справилась и с порезами, и с ядом. А потом, скорее всего, напоила отваром сон-травы и отправилась ругать Соловья.
  - Фух, мамочка моя бабуся! - пропыхтел Ягун, вваливаясь в магпункт. Он держался за бок, щеки раскраснелись. - Ванька, ты - чокнутый паровоз... Вот бы узнать, чем ты заправляешься, тогда моему пылесосику равных бы не было... И где бабуся бродит?
  - Она сказала, что есть одно дело, которое непременно нужно уладить сразу, как Таня уснет, - отозвался со своего места Бейбарсов. Ягун, как телепат, еще перед дверями понял, что некромаг здесь, но показывать это при Ваньке... Хорошо еще, не додумался сказать, что это Глеб перенес Таню в магпункт.
  - А, ну понятно. У меня бабуся - она жуть, какая деловая!
  Ванька выразительно посмотрел на играющего комментатора, прося отправить некромага куда подальше из владений его бабушки. Потому что если за это возьмется сам Ванька, за последствия никто не отвечает. Валялкин прекрасно понял, что здесь делал некромаг и почему он так по-хозяйски положил руку Тане на плечо.
  - Эмм... Глеб, а тебя Жанна с Леной не ждут? - поинтересовался Ягун, пытаясь осторожно обойти его блоки. Телепат сразу, как увидел трогательную сцену у кровати, вспомнил, что здесь происходило пару дней назад и как Таня с Глебом о чем-то шептались в дальнем углу за ширмой. Его снова одолело любопытство - что они там скрывают? Возможно, сейчас, когда некромаг беспокоится за Гроттер, его блок станет слабее?
  Не тут-то было.
  - Не ждут, - со спокойным вызовом ответил Глеб, пресекая любые попытки играющего комментатора забраться в его голову. Он протянул руку и провел по Таниной щеке, поправляя сползшую на лицо прядь волос. Ванька напрягся. Заметив это, некромаг ухмыльнулся. Понятно. Он это сделал не столько из нежности, сколько чтобы позлить маечника.
  Атмосфера в магпункте стала напряженной. По ободку кольца, которое носил один из юношей, побежали зеленые искры.
  - Эй-эй, Ванька, придержи-ка эмоции! - переполошился Ягун. - Они, знаешь ли, плохие советчики в таких ситуациях.
  Глеб все так же спокойно продолжал смотреть в их сторону. Казалось даже, он был немного разочарован Ванькиной медлительностью. Его трость лежала на краю Таниной кровати, но он даже не повернулся, чтобы взять ее. Считал Ваньку таким слабым соперником? Ягун поспешно придумывал, как можно успокоить этих двух петухов, решивших, кажется, устроить драку прямо в магпункте.
  Возникшая на пороге своей коморки Ягге фактически спасла мозг внука от перегрузки.
  - Ну Соловей, ну разбойник! - бормотала она, кутаясь в шаль и неодобрительно прищелкивая языком. - Ишь чего удумал - дурех ядовитых на поле выпускать! Я ему покажу, как детей калечить! - заметив столпотворение рядом с Таниной кроватью, она сердито замахала на них трубкой: - А ну кыш отсюда, кавалеры! Дуэль мне здесь решили устроить? Тоже мне, умники... А ты, некромаг, не торопился бы обратно в магпункт возвращаться! Взял моду прохлаждаться здесь!
  Глеб учтиво склонил голову, словно какой-нибудь средневековый джентльмен, решивший, что со старой безумной леди проще согласиться. Он оценил намек на недавнее пребывание в магпункте. Признал также, что с Ягге сейчас лучше не спорить и оставить Таню отсыпаться здесь.
  Ванька кинулся к старой богине:
  - Ягге, с ней же все в порядке? Она спит?
  - Спит-спит, - смягчилась та, поглядывая в Танину сторону. - Я Соловью еще не все сказала, он еще свое получит. Шутка ли - с два десятка глубоких царапин, да еще ядовитыми когтями! А красавицу вашу я вам завтра в полном порядке верну, так что топай отсюда, жаних! Всех касается!
  Ванька выразительно посмотрел на некромага:
  - Попросили покинуть помещение!
  Глеб вскинул брови, словно удивленный тем, что Валялкин с ним заговорил. Казалось, он вообще не воспринимал маечника всерьез.
  - Когда я уйду, я сделаю это уж точно не по твоей милой просьбе, ветеринар. Мне еще кое-что надо сказать Тане. - Он встал со стула и наклонился к лицу спящей девушки, что-то быстро прошептав. Его губы, скользя, коснулись ее щеки, и некромаг, бросив насмешливый взгляд на Валялкина, исчез.
  Ванька кипел от ярости и желания врезать заносчивому алтайскому мальчишке. Ягун же, хотя и был полностью на стороне друга, не мог не восхититься наглостью некромага. В этом он не уступал самому великому Ягунчику!
  - Давай, Ванюш, иди в комнату, - уже мягче попросила Ягге. - Уже вечер, нечего здесь целую ночь сидеть. А утром увидишь ты свою спящую царевну целой и невредимой.
  - Яд гарпий ей не сильно повредил?
  - Не сильно, - отмахнулась старушка. - Бейбарсов ее сразу ко мне перенес, ей ничто и не угрожало. Вот если бы Танюшкой джинны эти бестолковые занялись, тогда б мне пришлось повозиться... А теперь оба - марш к себе!
  Ягун, прекрасно знавший темперамент своей бабуси, потянул Ваньку за рукав:
  - Пошли, маечник, поймаем тех гарпий и ногти отстрижем! Мне все равно для заправки пылесоса нужно... А эти дурынды еще не скоро забудут, как грозных русских Гроттерш со швабр сбивать. За ее спиной же целая мафия в лице грозного мага-ветеринара Ивана Валялкина и неповторимо обаятельного, но ничуть не менее опасного Баб-Ягунчика!
  Ванька его не слушал. Он давно привык к тому, что его лучший друг молчит лишь тогда, когда спит. И то не факт. Ему не понравилась новость, что Таню в магпункт доставил некромаг. А Ягун об этом промолчал.
  
  Утром, едва проснувшись, Таня не сразу поняла, где находится. Потолок, кровать, окошко... вроде все знакомое, но это не ее комната. Ах, да, магпункт! А оказалась она здесь... Да, после тренировки. Последнее, что запомнила Таня - это как падает на руки некромагу, а спустя секунду они оказываются здесь. Наверное, Ягге ее подлечила и дала возможность выспаться, не видя волнующих и раздражающих снов.
  - А-а, проснулась наша царевна, - пропела откуда-то Ягге. Таня села и увидела бабушку Ягуна, разбирающей какие-то склянки и пузыречки в шкафу. На нее старая богиня даже не оглянулась. - Тут вчера целая толпа кавалеров твой сон оберегать хотела. Ты же не особенно огорчишься, если скажу, что всех выгнала?
  - Нет, - улыбнулась Таня. В горле пересохло, и она потянулась к кувшину. Если в горле такая сухость - значит, Ягге ее напоила сон-травой. После этого невкусного отвара всегда так.
  Старушка, словно слыша ее мысли, улыбнулась:
  - Ты еще не знаешь, какой вкус имеют зелья не с таким безобидным составом, как сон-трава. А вот настойка из внутренних органов пауков и кладбищенской полыни имеет очень приятный вкус, мы с академиком всегда спорим по этому поводу...
  Таню передернуло, и часть воды, выплеснувшись из стакана, потекла по подбородку. Быстро утеревшись краем пододеяльника, она спросила:
  - И сильно меня вчера?..
  - Да уж не слабо, - хмыкнула Ягге. - Некромагу спасибо сказать надо, хоть и неблагодарное это дело... он тебя сюда перенес, яд даже разойтись не успел. Ну, что сидишь? У меня решила остаться?
  Спрыгнув с кровати, Таня коснулась плеча Ягге:
  - Спасибо большое, - и выбежала из магпункта. Не очень хотелось признаваться даже себе, но где-то в глубине души тонкий голос настойчиво советовал ей найти некромага и поблагодарить за все. Таня так и собиралась сделать, но не сию минуту. Наверняка Глеб еще в своей комнате. Можно было бы найти Ваньку, но она не знала, в курсе ли он, что ей помог некромаг. Наверняка ему такое известие не понравится, он и так воспринял новость о ее отъезде в Магфорд в штыки. В свою комнату тоже возвращаться не хотелось, там наверняка Гробыня, требующая новую порцию сплетен или хотя бы повода для наезда. Почему бы просто не погулять по любимому замку? В конце концов, недолго им здесь жить осталось... Хотя почему? Она собиралась поступать в магспирантуру. Но все равно идея погулять по старым коридорам пришлась ей по настроению.
  Сначала она хотела подняться на Большую Башню и с высоты посмотреть на просыпающийся Буян. Таня никогда не задумывалась, а видела ли она когда-нибудь, как пробуждается ото сна этот остров? Она видела его, полным лунного света и ночных шорохов. Видела залитые солнцем берега и лес, парки и лужайки, громаду замка и драконьи ангары. Видела, как все это постепенно окутывается красным сиянием заходящего светила, как толпы учеников, весело переговариваясь, возвращаются в Тибидохс, чтобы завтра проснуться и в прекрасном - или не очень - настроении начать новый день. Но вот утро?.. Наверное, оно полно своих звуков и запахов...
  Задумавшись об этом, она даже не заметила, как приблизилась к двум надгробиям - своим старым знакомым.
  "Наконец здесь упокоилась дурацкая сиротка" - высветило одно.
  "Татьяна Гроттер. Верная жена, любящая мать. Скорбим, не забываем"- принялось спорить другое.
  "Да кто ее замуж возьмет?" - насмешливо отозвалось первое.
  - Вы о чем-нибудь другом поговорить не можете? - поинтересовалась Таня, не надеясь, впрочем, на смену темы.
  "Зачем? - искренне удивилась первая плита. Она вообще, кажется, побойчее напарницы была. - Нам темы с твоими принцами до конца лета хватит, мы друг друга переспорить попытаемся"
  "А тому, кто потом победит, по нашей версии, мы надпись сделаем, она неделю еще висеть будет" - поддержала вторая.
  Махнув рукой и на них, и на красоты просыпающегося Буяна, с испорченным настроением Таня поплелась обратно. Обычно нападки этих двух глупых надгробий ее не трогали, но очередное упоминание о Глебе и Ваньке, да еще мысль о том, что их имена будут красоваться на могильных плитах, оптимизма не прибавляли. И куда себя деть, пока мысли не придут в порядок?
  Впрочем, одно тихое место имелось. Библиотека. Если взять пару томиков, чтобы Абдулла не придирался, и сесть за дальними столами, можно спокойно подумать.
  Решив, что так и сделает, Гроттер нырнула в ближайший скрытый за гобеленом переход и направилась в библиотеку. Используя такой маршрут, чтобы никого не встретить, она по скрытым переходам и невидимым лестницам шла к вотчине джинна. Как хорошо, что в свое время они с Ванькой и Ягуном облазили замок от подвалов до чердаков, и знали такое, что современной малышне даже не снилось! Фантастическое тогда время было: они были детьми, и все казалось таким большим и таинственным, новым и радостным.
  Перед библиотекой тоже никого не было. Да и вообще вряд ли сразу после рассвета в коридорах Тибидохса можно встретить шумное стадо студентов, спешащих по своим важным и жутко таинственным делам. В каникулы редко кто вставал до полудня. Однако библиотека была уже открыта.
  - О, Гроттер! - поприветствовал ее из-за конторки джинн. - Ты рано. Торопишься сдать какую-то книгу?
  - Нет, я все сдала еще неделю назад, - ответила Таня, пытаясь припомнить, а не завалялась ли где-нибудь под кроватью или в корзине забытая методичка. - Мне бы просто хотелось чего-нибудь почитать с утра пораньше.
  - Я могу прочесть тебе свою поэму, здесь все равно никого нет, - предложил Абдулла, пытаясь нащупать под конторкой свой бесценный свиток.
  - Нет, спасибо, - Таня отклонила это щедрое и, безусловно, опасное для жизни предложение. - Я как раз сейчас и хочу почитать, так как нет никого.
  - Ну ладно, - огорчился джинн, и его нос переполз с головы в область груди, а печальные глаза укоризненно моргали на шее и плече.
  Таня прекрасно знала, что он быстро утешится. Вот, нащупал все-таки свой трактат. И перо из чернильницы уже достал. Через секунду джинн вообще забыл, что в его библиотеке есть кто-либо, кроме него. Сама же малютка Гроттер пошла вдоль полок, скользя взглядом по корешкам и не особо вчитываясь в названия. Она хотела выбрать несколько книжек потолще и, обложившись ими, спокойно подумать. Уже ближе к столам она вытянула с полки нуднейший труд С. К. Учного о поведении жуков-вонючек во время вылупления их из личинок, а также энциклопедию о хмырях и их биологических родственниках под редакцией Бабочкина Х. Р., и решила, что с таким прикрытием можно вполне посидеть часик в тишине и спокойствии. Пристроив эти два, несомненно, важнейших литературных произведения на выбранном столике, Таня вернулась за третьей книгой, которую приметила в другом шкафу. Книга называлась "Ответы на незаданные вопросы и решения несуществующих проблем". Автор указан не был, но название интриговало. Неужели в мире столько вопросов, которые еще не заданы, и проблем, которых не существует? И что бы это могло значить?
  Сев за стол, Таня открыла оглавление. Книга, как и было сказано в названии, делилась на две части: незаданные вопросы и несуществующие проблемы. Решив начать с проблем, Таня открыла фолиант ближе к концу. Но страницы были пусты.
  - Что еще? - Таня недоуменно уставилась на пустые страницы. - Хотите сказать - нет проблем, которых...
  Она осеклась. На белоснежной, словно только изготовленной, бумаге выступили высокие буквы и небольшим наклоном влево и острыми углами. "А", "Л" и "М" вообще чем-то напоминали башни готических соборов.
  "Нет проблем, решения которых не существовало бы. Человек же в слепоте своей этого не видит. И часто выдумывает проблемы там, где их нет вовсе. Ты пришла ко мне с очередной надуманной проблемой, но хочешь ли знать ты, что тебе делать? Или же уверена в голосе сердца своего, и сама найдешь выход? Доверишься ли магии книги, или признаешь сделанное сердцем решение? Сможешь ли ты, Гроттер?"
  Таня захлопнула книгу. Что за чертовщина? Откуда эта книжка знает о ней и о том, что сейчас занимает ее мысли? Какое решение она предлагает, если утверждает, что нет никакой проблемы? С некоторой долей неуверенности Таня открыла первую страницу. Титульный лист. Следующая - пустая. Как и несколько десятков за ней. Но вот и в этой части книги, где должны были храниться незаданные вопросы, проявились высокие буквы. И Таня поняла, что незаданные - значило не высказанные еще вслух, не услышанные кем-либо, кто мог дать ответ. Себе этот вопрос она задавала миллион раз за последнюю неделю, но увидеть его в этой странной книге... "Ванька или Глеб?" И больше ничего.
  - И какой ответ ты мне дашь? - поинтересовалась Таня, хотя внутри все переворачивалось и губы стали сухими.
  "Но хочешь ли ты знать, что тебе делать?" - повторила книга.
  Таня во второй раз закрыла книгу, опустив руки на голову. И что прикажете делать? Она хотела спокойно оценить свои чувства, понять желания, но вопрос, заданный книгой, ее смутил. Сможет ли она принять ответ? Ведь, кажется, она его знает, но разумом не принимает. Или она пока даже не догадывается, что решило ее сердце?
  Вскочив с места и сунув фолиант под мышку, она затопала к конторке, над которой парил джинн.
  - Абдулла, откуда у тебя такая книга? Не будешь возражать, если я ее возьму?
  Тот оторвался от поэмы. Это выражалось в том, что глаза переползли вперед, при этом джинн ни на секунду не изменил своей формы.
  - Это не моя книга, так что можешь забирать, - равнодушно отозвался джинн, и глаза вновь поползли вниз. Но вдруг все туманное облако всколыхнулось, и Абдулла словно увеличился в размерах, нависнув над конторкой и Таней. - Откуда у тебя это? - громыхнул он.
  - На полке взяла, - растерялась Таня, удивленная реакцией джинна.
  - Ты не задавала ей никаких вопросов?
  - Нет, вроде, - осторожно ответила девушка, размышляя, а можно ли ее реплику отнести к опасным вопросам, которые нельзя задавать незнакомым книжкам.
  Абдулла утих, вновь став прежнего размера, и протянул руки к фолианту.
  - Думаю, нам с этой красавицей нужно навестить академика, да? - нежно спросил он у книги, хотя в глазах, которые переплывали с одного места на другое, светилось презрение и даже опасение. Та попыталась выскочить из его рук, но джинн крепко вцепился в нее. - Нет уж, дорогая, теперь мы тебя так просто не отпустим. Думал, никогда тебя больше не увижу, да только глупо ты поступила, явившись в Тибидохс прямо нам в руки. Или ты так хотела добраться до Гроттер?
  - О чем ты, Абдулла?
  Джинн прижал книгу к себе:
  - Эта красавица немало душ в свое время погубила. Она создавалась, как ни странно, совместными усилиями стражей света и мрака, но вместе с искренностью она получила и лукавство. В книге живет душа прелестной колдуньи, которую туда заточили, чтобы она давала ответы. И, хотя по велению Света она дает ответ честный, служа мраку, так его запутывает, что лишает человека покоя, сна, душевного равновесия. Она выпивает жизнь из того, что хоть что-то спросит у нее и будет думать над ее ответом. Чем больше ты думаешь, тем быстрее отходишь в Потусторонний мир. Молись, Гроттер, чтобы ты действительно не задала ей никаких вопросов.
  Тане стало холодно. Вернувшись к столу, она увидела на нем листок все с теми же высокими буквами.
  "Готова ли ты, Гроттер?"
  А внизу шел стих, который Тане очень не понравился. Потому что ох как напоминал очередное пророчество...
  Когда в небе погаснет луна
  И две звезды сольются воедино,
  Опустится на мир ночная мгла -
  И силы две начнут свой поединок.
  То будет битва дня и ночи,
  То яростно схлестнутся Свет и Мрак.
  И будет таять камень прочный,
  И Смерть наденет свой парадный фрак,
  И в подвалах старой школы,
  Где Хаос правит громкий мрачный бал,
  Он имя назовет. Пусть против воли,
  Но мальчик распахнет Ворота. Час настал.
  Мрак торжествует. Дикий хохот
  Богов и духов, нежити, людей
  Над миром пронесется, словно грохот
  Коляски гробовой. И плач детей,
  И стоны, крики, слёзы,
  Все скроет пелена Войны. Она грядет.
  И не видать покоя, мирной грёзы
  Тому, кто стих печальный сей найдет.
  
  Ниже Таня увидела еще несколько строчек, но они вряд ли могли обрадовать, если ты только что прочитала стихотворное описание Апокалипсиса:
  "Мне не нужна твоя душа, Гроттер. Мне нужно, чтобы ты помешала Жутким Воротам распахнуться. Придется тебе отложить душевные метания и еще раз спасти мир".
  Таня опустилась на стул, и, отложив листок, обхватила голову руками. Еще раз спасти мир? И как ей это сделать? Подпереть Жуткие Ворота ломиком? И почему все опять свалилось на нее? Конечно, если ты носишь фамилию Гроттер, это уже диагноз, но не может быть, чтобы ни одного года не прошло спокойно. Ей до самой смерти закрывать за Хаосом дверки и возвращать богам забытые игрушки? Наверное, лучшим выходом было бы пойти к Сарданапалу. Если академик и спал, то джинн наверняка уже разбудил его.
  Протянув руку за листком, Таня на секунду помедлила, и этого оказалось достаточно, чтобы в голове прозвучал голос. Голос, прекраснее которого она еще не слышала:
  - Не отдавай этот лист Сарданапалу, Таня. Пусть он изучит пророчество, но лист ни за что не отдавай. Ты поймешь потом, из-за чего я тебя прошу об этом.
  - Кто ты? - спросила Таня, оглядываясь вокруг и в то же время понимая, что с ней говорит скорее нечто, чем некто.
  - Книга, - просто ответил голос. - Я заклинаю тебя не отдавать лист академику. Свет во мне не позволит соврать - это очень важно.
  - Но не попытается ли Мрак обернуть это во вред мне или кому-либо другому? - решила уточнить Таня, вспоминая слова Абдуллы.
  - Нет.
  И Гроттер поверила. Она не смогла бы объяснить, почему одно короткое слово, без заверений и обещаний, дало ей такую уверенность, но девушка понимала, что все, что сказала загадочная книга, - правда. Оставался сущий пустячок - доказать Сарданапалу, что у нее мало бумаги и каждый листочек на счету, поэтому именно этот она ему отдать не может.
  Некоторые "жаворонки" Тибидохса уже начали выползать в коридоры, но на этот раз Тане было не до тайных переходов. По знакомому пути она быстро добралась до кабинета директора, встретив всего двоих: мальчика-первокурсника с длинной рыжей челкой и веснушками да сонную третьекурсницу, торопливо шагавшую в сторону библиотеки с книжками в руках. С нижних этажей доносились обрывки чьих-то разговоров - в практически полной тишине любой звук казался громким. Ржавые доспехи со скрипом поворачивали головы вслед спешащей девушке, ковры и гобелены лениво шевелили кистями, а сундуки заманчиво окутывались золотым сиянием, обещая несметные сокровища заглянувшему в них. Школа постепенно просыпалась.
  У самых дверей в кабинет директора Таня столкнулась с Медузией. Преподавательница нежитеведения выглядела, как всегда, собранной и элегантно-строгой. Казалось, ее ничуть не удивило появление Гроттер в этой части замка практически сразу после рассвета.
  - Думаю, не ошибусь, если выскажу маленькое скромное предположение... Этот переполох снова вызвали вы, верно, Гроттер?
  - Эмм, ну... не совсем, - замялась Таня. Она не рассчитывала, что, помимо Сарданапала, ей придется объясняться еще и с Меди.
  - Но ведь вы нашли книгу? - вскинула брови доцент Горгонова.
  - Скорее - она нашла меня, - поправила Таня, с надеждой оглядываясь на золотого сфинкса. Он поднял голову и оскалился, хотя и не зарычал. Что ж, придется ждать приглашения или возможности зайти вместе с Медузией.
  - Нашла вас? Хм... - Горгонова задумчиво оглядела Таню. - Что ж, это вполне объяснимо. Едва ли какое-нибудь мало-мальски важное событие обходится без вашего участия. Не в укор будет сказано.
  Таня пожала плечами. Она прекрасно понимала, что Медузия только констатировала факт и совсем не собиралась ее задевать этими словами. Интересно только, что она скажет, когда узнает о пророчестве?
  Сфинкс спрыгнул с двери, и через секунду в коридор вылетел довольный джинн. Его так радовала возможность заполучить эту книгу? Или, наоборот, сплавить ее академику? Листок в кармане полыхнул жаром, хотя ничего обидного о "Незаданных вопросах" Таня, вроде, не подумала.
  - О, Гроттер! Ты пришла за мной, решив, наконец, оценить мое творчество и отдаться тонкой поэзии и изысканному вкусу?
  - Нет, Абдулла, извини. Мне нужно поговорить с академиком Сарданапалом.
  Джинн огорченно заискрился и поплыл по коридору, шепча новые строки своей поэмы вперемежку с грустными фразами о неблагодарных учениках.
  Меди махнула рукой в сторону кабинета:
  - Ну что же вы, Гроттер? Входите!
  Таня переступила порог, опасливо покосившись на сфинкса. Дружба дружбой, а все-таки она заходит без прямого приглашения академика. Но, видимо, приказы Медузии для него были равнозначны приказам главы школы.
  - Таня, здравствуй, - поприветствовал Сарданапал, спешно запирая на ключ клетку с черномагическими книгами, куда только что добавил очередной экземпляр. Листок в кармане еще раз обжег Тане бедро, и на этот раз она была полностью согласна. Девушке самой казалось, что "Незаданные вопросы" несправедливо хранить с остальными книгами, хотя она не менее опасна. Просто... Она же создавалась и при участии Света, так? Почему же все видят ее темную сторону и запирают в клетку с книгами по темной магии? Таня с грустью наблюдала, как сразу несколько книг академика, превратившись в хорьков, крыс, норок и прочих сусликов, пытаются прижать новенькую к стенке, потрепать обложку и оттяпать острыми зубами пару кусочков. Остальные книги, не захотев или просто не имея возможности превращаться, пускали со своих страниц спирали туманов, фигурки монстров и просто цепи из букв. Но, не успела Таня пожалеть новую знакомую, как та, прижавшись к прутьям, окуталась голубым сиянием и... исчезла.
  - Надо же! - огорчился академик. - А я считал, что защита этой клетки абсолютна и ни одна книга не сможет от меня сбежать. А я был так рад заполучить "Амели" в свою коллекцию.
   - "Амели"? - удивилась Таня.
  - Ну да, - рассеянно отозвался Сарданапал, пытаясь одновременно завязать пояс на халате и справиться с усами, норовящими этот самый пояс запутать или, на худой конец, завязать морским узлом. Когда после двух минут борьбы академику это надоело, он щелкнул пальцами, и усы смирно обвисли, скрепленные зажимом. - Так вот, о чем я?.. Ах, да, "Амели"... Так называют ту книжку, которая только что оставила мою гостеприимную клетку. Как ты уже видела, на ее обложке написано "Ответы на незаданные вопросы и решения несуществующих проблем", однако многие предпочитают обращаться к ней по имени колдуньи, заточенной в нее много веков назад. Амели была прелестной девушкой, но уж очень своенравной. Свет найти на нее управы не мог, а Мраку не удавалось заполучить ее эйдос... И в перевоспитательных, так сказать, целях, девушку поселили на страницы "Незаданных вопросов". Немного грустно, но она и сейчас, кажется, сохранила свой характер... А телепортироваться ей, вероятно, помог Свет, заложенный в нее при создании... Все-таки клетка для черномагических книг...
  Медузия тихо кашлянула от дверей, прерывая не совсем уместную речь директора:
  - Академик, Гроттер хотела с вами поговорить.
  - А... да, - отозвалась Таня, смущенно глядя то на Сарданапала, то на Медузию. Она совсем забыла, зачем пришла, поглощенная рассказанной историей. Ей представилась красивая веселая девушка, своенравная и вольная, которую несправедливо обрекли на существование среди книжных страниц, вынужденную отвечать на глупые вопросы и решать проблемы, которые люди часто выдумывают. - Думаю, вам стоит взглянуть на это. Прощальный подарок от Амели.
  Таня вытащила из кармана листок, аккуратно расправила и положила на стол. Сарданапал и Медузия склонились над ним, не касаясь бумаги руками. Несколько секунд они напряженно вчитывались, затем доцент Горгонова выдохнула со слабым шипением:
  - Ну что ж, отлично... Еще одно старое пророчество, которое непременно должно исполниться, и снова в Тибидохсе.
  Ее волосы, реагируя на настроение хозяйки, подняли головы и зашипели на листок. Змейки проступали все отчетливее, и их становилось все больше. Медузия провела по ним рукой, словно призывала успокоиться. Змейки превратились в медно-рыжие пряди, однако шипеть не перестали. Это выдавало волнение Меди. Внешне спокойная и собранная, в глубине души она, похоже, сдерживала целый ураган чувств.
  - И где вы нашли это, Гроттер?
  - В библиотеке, на столе, после того, как Абдулла забрал книгу, - ответила Таня. Она немного жалела, что не проснулась с мыслью: "Было самое обычное утро... солнышко ярко светило, и ничто не предвещало неприятностей..." Вот тогда она хотя бы морально была готова к тому, что сегодня ее ждет очередная пакость. - И что, Жуткие Ворота действительно откроются?
  - Мы этого не знаем, - Сарданапал на миг оторвался от изучения стихотворения. - Видишь ли, это не совсем пророчество, а как бы... предупреждение. Если мы не сумеем этого предотвратить - тогда да, "все скроет пелена Войны". Знать бы еще, о ком конкретно нас предупреждают... кто откроет Врата и чье имя он назовет? И когда?
  Медузия снова склонилась над листком:
  - Когда в небе погаснет луна и две звезды сольются воедино, - прочитала она, задумчиво хмуря брови. - Погаснет луна - это, как я понимаю, новолуние. Но две звезды?.. - она подняла голову: - Гроттер, вам еще что-то нужно?
  Вот оно. Как попросить Сарданапала, Таня смутно представляла. Но как передать Медузии пожелание книги не отдавать последний лист в их руки?
  - Эмм... Амели просила... ммм... В общем, она просила, чтобы лист с пророчеством я оставила у себя. - Отлично, она это сказала. Подавив в себе желание зажмуриться, Таня ждала реакции преподавателей.
  Тонкие ноздри Медузии трепетали, и волосы шипели больше обычного, однако она больше ничем не выдавала своего раздражения. Академик удивленно посмотрел на девушку. Ему тоже эта просьба показалась довольно странной, но он сказал лишь:
  - Можешь его забрать. Надеюсь, она не потребовала твою душу?
  Таня, мельком глянув на листок, когда убирала его в карман, отметила, что слов, предназначавшихся ей, там уже не было. Только стихотворение с пророчеством. Или предупреждением.
  - Я могу идти?
  Академик кивнул:
  - Безусловно. Только ответь еще на один вопрос: как дела с Глебом? Он не начал вспоминать?
  У Тани словно что-то застряло в горле. Она совершенно не ожидала такого вопроса и даже забыла, что Сарданапал знает об этом. Помотав головой, она выскочила в коридор, чем заслужила неодобрительный мяв со стороны сфинкса. Подумать только, еще час назад она хотела устроиться в библиотеке, чтобы разобраться в своих чувствах к Глебу, а сейчас на нее свалился очередной мешок с неприятностями (и где живет этот добрый Санта? встретиться бы с ним и по хорошему объяснить, что она уже устала от таких подарочков), и завтрак в Зале Двух Стихий казался теперь чем-то нереальным и даже ненастоящим.
  
  Глава 4. Помоги мне вспомнить.
  
  В надежде, что никто из ее друзей пока не вылез из кровати, Таня направилась в Зал Двух Стихий. Прихватив со стола тарелку с булочками и кувшин кваса, она направилась к выходу из замка. Посуда потом сама исчезнет, когда молодцы уберут скатерти, а завтракать в растущей толпе студентов ей не хотелось. Лучше уж устроиться где-нибудь под деревом в парке и подумать над тем, что она нашла утром. Пророчество-предупреждение? Просто замечательно. Но почему она снова оказалась в это втянута? Что еще за "И не видать покоя, мирной грёзы тому, кто стих печальный сей найдет"? Само по себе грядущее событие не предвещало ничего хорошего, да и покоя она как-то не видит, но чтоб уж так?
  Кстати, о покое. Таня решила направиться в ту сторону парка, которая примыкала к драконьим ангарам. Там редко кто бывал, а громкий рев ее ничуть не отвлекал, привыкла. Там, кажется, даже скамейки есть. Едва ли кто-то забредет в такую глушь и побеспокоит ее.
  Тропинки в этой части сада заросли, мало кто здесь прогуливался и уж тем более следил за состоянием сада. Трава был влажной и холодной, хотя солнце уже пару часов, как показалось над горизонтом. Впрочем, здесь этого заметно не было - ветви деревьев создавали такое же плотное переплетение, как и в лесу. Кое-где можно было заметить даже присутствие диких зверей - объеденные стволы, принесенные шишки и несколько гнезд невысоко над землей. Скамейки сохранились, видимо, еще с того времени, как эта часть парка была более посещаемой. Отлично, именно это место ей и нужно. Отыскав еще крепкую на вид скамейку, Таня поставила тарелку и кувшин - все-таки он оказался тяжелее, чем она предполагала.
  Не задумываясь о том, что испачкает джинсы и что трава все-таки мокрая, она села прямо на землю, прислонившись к скамье и изредка поворачиваясь, чтобы взять очередную булочку или запить ее квасом. Хотелось побыть подальше от цивилизации, отпустить мысли на волю и просто отдохнуть. И странное пророчество, и тренировки, и некромаг... все это выматывало.
  Интересно, у него такая особенность - появляться, стоит о нем подумать? Потому что, едва Таня связно оформила свои желания, он появился. С самым невинным выражением лица и извиняющейся (вот это как раз сомнительно!) улыбкой, с тарелкой в руках Глеб направлялся к ней с той же стороны, откуда пришла она. Не дойдя нескольких шагов, остановился, глядя на нее сверху:
  - Доброе утро.
  И ничего больше. Таня ожидала насмешек, возможно, еще одной попытки поцеловать ее или хотя бы просто завести разговор, но некромаг не произнес больше ни слова. Сев рядом с ней и поставив тарелку на колени, он молча принялся за свой завтрак. Таня сама не понимала, почему ей казалось, что его тарелка будет полна разнообразных некромагических "деликатесов". Ей уже представились оторванные лапки белок, наполовину сгнившие яблоки и чей-то еще свежий мозг, и потому она поспешно отвела взгляд. Но некромаги, хотя и были абсолютно ненормальными, ели обычную пищу. Действительно, ведь в общем зале они сидели за обычным столом с обычной скатертью-самобранкой. А потому Глеб, спокойно уплетающий пельмени, показался совсем не опасным...
  Бейбарсов, повернув голову, одарил девушку насмешливо-изумленным взглядом и протянул руку к кувшину, молча спрашивая разрешения. И Таня приняла его правила игры. Да и самой нарушать тишину казалось кощунством, это словно бы разрушило волшебство, необычность момента. Она кивнула и вернулась к булочкам. Но краем глаза заметила, что губы некромага коснулись стекла в том же месте, которого несколько минут назад касались ее губы. Таня вспыхнула и заерзала на своем месте.
  Импровизированный пикник уже кончился, а они молча сидели рядом на земле.
  "Абсурдная ситуация! - убеждал Таню внутренний голос. - Ты не имеешь права сидеть в парке с некромагом, угощать его своим квасом да еще млеть от этого! Немедленно встань и найди Ваньку!"
  Вот только почему-то не хотелось слушать этот противный голосок. Хотелось просто сидеть на земле, ощущать его присутствие и не думать ни о чем. Ни о проблемах с пророчеством, ни о матче, ни о том, что она к нему чувствует. Просто - сидеть рядом и молчать. Ведь им обоим было уютно в этом молчании. Романтическая часть определенно одерживала верх над здравомыслием.
  Таня не представляла, сколько они так просидели, откинув голову на скамейку и вслушиваясь в окружающий мир. В какой-то момент казалось, что целую вечность, а иногда - что совсем чуть-чуть. Они даже не смотрели друг на друга. По крайней мере, Глеб не поворачивал головы в ее сторону, а она и без того остро ощущала его.
  Глеб пошевелился, и ее фантазия вырвалась наружу. Представилось, что он сейчас возьмет ее за руку, а потом привлечет к себе и поцелует... Что его трость, позабытая, покатится по траве, в то время как он будет держать ее на коленях...
  Смешок оторвал ее от мечтаний, грубым рывком вернув в реальность. Бейбарсов смотрел прямо ей в глаза, насмешливо изогнув губы, и протягивал руку.
  - О, нееет... - простонала Таня, страстно мечтая испариться. Он что, действительно?..
  Смущенная, растерянная, избегающая его взгляда, она вскочила.
  - Уже убегаешь? - спросил Глеб, не скрывая насмешки в голосе. - А я думал, это про парней говорят, что они горазды только на словах.
  Тихонько ойкнув, Таня рыжеволосой молнией скрылась за деревьями, проигнорировав тропинку, а вслед ей летел смех некромага. Искренний смех некромага.
  
  Ванька почти проспал завтрак. Об этом неутешительном факте радостно сообщали часы. В принципе, строгого распорядка в Тибидохсе никогда не было, но они почти всегда завтракали все вместе в одно время. А ведь он хотел еще заскочить в магпункт за Таней и вместе с ней спуститься в Зал Двух Стихий.
  Понимая, что и туда он прилетит, когда половина стола будет пустая, Валялкин наспех умылся с помощью заклинания для лентяев и выскочил из комнаты. В коридоре он едва не налетел на маленького вихрастого парнишку с длинной челкой. Пробормотав какие-то извинения, он помчался дальше, предвкушая встречу с Таней. Он ничего не скажет ей об инциденте в магпункте, вообще не будет упоминать об этом. Неважно, что в магпункт ее доставил некромаг и что он пытался так по-хозяйски себя вести - Таня все равно была без сознания, она даже не в курсе, что Бейбарсов откровенно пытался вывести его из себя. Сегодня они просто проведут время вместе, помогая Тарараху, обедая за столом и возвращаясь с тренировки. И никакой выскочка из некромагов им не помешает.
  В Зале Ваньку ждало разочарование. Их стол вообще был пуст. Ну Склепова понятно - она вряд ли встанет до полудня, если у нее каникулы. Отсутствие Ягуна и Катьки тоже вполне объяснимо, хотя и было утро. Но почему нет Шито-Крыто, Зализиной и... Тани? Она уже позавтракала? Или проспала?
  Валялкин представил ее, сладко посапывающей на подушке, отворачивающейся от заглядывающего в окна солнца, и улыбнулся. Конечно, она еще спит! Ягге ее все равно будить не станет - Таня выпила настойку сон-травы, любые попытки будут бесполезны. Решив наспех перекусить бутербродами и захватить пару Тане, Ванька направился к столу. О, у них, кажется, сегодня булочная! Правда, не поймешь, на каком блюде с какой начинкой, но все равно... Когда им попадалась эта скатерть, за столом всегда было шумно и весело: они пытались угадать свои любимые, и, если этого не получалась, менялись друг с другом. Тане вечно не везло на булочки с курагой и изюмом, и она постоянно отдавала их Ваньке, со смехом требуя найти с мясом или капустой.
  От воспоминаний на губах сама собой расплылась широкая улыбка. Но...
  - Ванечка, доброе утро!
  - Лизо-он...
   - Ты еще не позавтракал? Давай найду тебе булочки с повидлом? Ты такой худенький, тебе больше сладкого есть нужно, - защебетала Зализина, устраиваясь рядом с Ванькой и пытаясь взять его под руку. Он же плотно прижал локти к бокам.
  - Вообще-то я уже закончил, мне нужно идти. - Ванька встал, прихватив три булочки с подноса, где, как он выяснил, они были с мясом. - Увидимся, Лизон.
  - Нет-нет, - переполошилась та. - Тебе нужно больше кушать! Гроттерша и так из тебя все соки выпивает! Не уходи, съешь еще!
  Ванька смущенно повел плечами. На них уже оборачивались ближайшие столы. Хотя ученики Тибидохса, в общем-то, привыкли к подобным представлениям, Ванька чувствовал себя очень неуютно, когда Зализина принималась за свое. Кто-то из учеников младших курсов засмеялся.
  - Чего смеешься?! - взвилась Лиза. - Что, своей личной жизни нет? Зубы лучше почисть, хорек, в них салат застрял!
  Виновато покосившись на жертву Зализиной, Ванька поспешил ретироваться. Он легко взбегал по ступенькам, желая поскорее увидеть спящую Таню. Теплые булочки он зажал в руках, не сильно, но чтобы не выпали. Валялкин представил, как он будет сидеть у ее постели, пока Таня не проснется, как зажгутся узнаванием и радостью ее глаза, когда она увидит его...
  Но в магпункте было пусто.
  - Ягге, а где?..
  - Убежала твоя царевна, с два часа уж как, - отозвалась Ягге из-за груды ящиков в дальнем углу магпункта. Оттуда доносился слабый запах засушенных трав и цветов, которые старушка использовала в своих отварах.
  Ванька опустил плечи. Так ждал, так надеялся, а она уже давно не спит... Уныло попрощавшись с Ягге, он спустился к Тарараху.
  - О, Ванька, ты это мне? - питекантроп жадно глянул на ароматные булочки. - Я даже позавтракать не могу сходить - иначе эта дурында копыта... эмм, когти откинет!
  Ванька протянул Тарараху булочки, и, постаравшись оградиться от плохого настроения, приблизился к "дурынде". Гарпия лежала практически посреди комнаты-берлоги, закрыв глаза и слабо шевеля лапами. Из ее горла изредка доносился едва различимый клекот, и она не делала ни единой попытки напасть на него.
  - Прокляли ее, причем очень хорошо, - заметил Тарарах, проглатывая третью булочку. - Фух, хоть живот теперь не пустой! - удовлетворенно заметил он, вновь принимаясь отпаивать гарпию странно пахнущим отваром. Та очень неохотно раскрывала клюв, проглатывая не больше столовой ложки за раз. Питекантроп терпеливо отодвигал банку, чтобы через минуту снова напоить хищницу. - Всю ночь и все утро так с ними. Эта последняя. Циклопы их на берегу нашли, почти и не живых уже. Меня позвали, ну мы их и перетащили в мою берлогу. Места еле хватило, чтобы костерок развести и отвар из... хм, впрочем, тебе после завтрака этого лучше не говорить... В общем, кому-то сильно эти гарпии досадили, раз их так... Не слышал я раньше, чтоб с полдюжины гарпий за раз можно было сглазить! Бедняжки, хорошо еще, что заклятие не самое сильное было, да циклопы вовремя спохватились, что их не добивать и есть надо, а меня звать...
  - Прокляли? - удивился Ванька. - Кому нужно проклинать гарпий, да еще целую стаю?
  - А я почем знаю? - фыркнул в ответ питекантроп. - Да только не светлый маг такие шуточки творит, эт точно...
  Ванька недоуменно покачал головой, подходя ближе к котлу на огне и наливая в банку новую порцию неприятного варева.
  
  В это утро в Тибидохсе только трое полностью наслаждались жизнью. Ягун с Катей, совершив ранний набег на скатерти-самобранки, собрали корзинку еды и отправились в дальнюю часть острова устраивать пикник. Их не заботило то, что творилось в школе и головах студентов, они просто решили отпраздновать Катино выздоровление.
  Третьим человеком, чье утро выдалось на удивление замечательным, был некромаг Глеб Бейбарсов. Впервые с того момента, как он очнулся, он смеялся. Причем искренне, наслаждаясь каждым мигом. Не важно, что Танька потом с ним разговаривать не будет и даже побоится в глаза смотреть. Он просто рад был тому, что может смеяться. А Гроттер долго злиться все равно не сможет - верх возьмут другие эмоции. Сегодня на тренировке, Глеб был уверен, она постарается его не замечать. И постоянно будет коситься на него, проверяя, собирается ли злобный беспринципный некромаг оповестить весь свет о том, что увидел в ее голове, или будет хранить это в секрете.
  
  - Тань, я хочу с тобой поговорить.
  Гроттер напряглась, крепче вцепившись в контрабас. Мало того, что он всю тренировку ее мучил, мелькая перед глазами в своем деревянном стакане, так теперь еще и это!.. Желание зайцем припустить в сторону замка казалось все более и более привлекательным. Не поворачиваясь, она ответила:
  - Извини, сейчас не могу, я обещала...
  - Ничего ты не обещала, - бесцеремонно прервал ее Бейбарсов. - И не пытайся найти отмазку, все равно долго бегать не сможешь.
  Таня, опешив от такой наглости, повернулась к некромагу лицом, забыв свое обещание никогда больше не смотреть в его сторону.
  - Бейбарсов!..
  - О, так мы еще помним, как меня зовут? Чудненько. Я уж думал, что ты больше никогда со мной не заговоришь.
  Гроттер смущено засопела. Именно это она и собиралась сделать - не смотреть на некромага, не говорить с ним и вообще всячески избегать рокового юношу. Вот только он снова рушил все ее планы.
  - А что, если я не хочу с тобой говорить? - воинственно осведомилась Таня, стараясь загнать непрошеные воспоминания о сегодняшнем завтраке подальше. - Что, если мне уже надоело, что ты врываешься в мою жизнь и рушишь ее?
  - И что же я разрушил? - поднял брови Бейбарсов. - Твое спокойствие? Извини, но мне кажется, не я тебе вкладывал в голову подобные фантазии...
  Таня зашипела и схватила некромага за руку:
  - С ума сошел! Собираешься об этом весь свет оповестить? - Девушка заметила приближающегося Ягуна и покраснела, отпустив ладонь Глеба. - Полетели отсюда.
  Помахав рукой Ягуну, она оседлала контрабас. Отрицательно покачав головой и показывая играющему комментатору, что ее не нужно сопровождать, она полетела к пляжу, не сомневаясь, что Глеб последует за ней. Недалеко было место, которое редко посещали ученики и где можно было поговорить без свидетелей. Уже в воздухе девушка сообразила, что снова остается наедине с некромагом вдали от людей. Если бы не буйная, так некстати проснувшаяся фантазия, ей не пришлось бы сейчас краснеть и прятаться от Ягуна и Ваньки. Как посмотреть в глаза последнему, она не представляла.
  Маленькую бухточку, куда Таня направлялась, отделяла от пляжа цепочка крупных камней. Они встречались по всему побережью, нередко образовывая такие вот укромные местечки, куда можно было попасть лишь с воздуха. Небольшая и удаленная от места основного скопления учеников, бухточка была идеальна для того, чтобы выпустить пар и высказать некромагу все, что она о нем думает. Возможно, даже кинуть в него пару камней потяжелее...
  Спрыгнув на песок и аккуратно уложив на него контрабас, Таня наблюдала за тем, как Глеб выпрыгивает из ступы и направляется к ней. Их разделяло метра два, и девушку вполне бы устроило такое расстояние между ними, но Бейбарсов явно считал иначе. Впрочем, слишком близко он тоже не подошел, но Таня все равно чувствовала, что они находятся в тесной бухте далеко от Тибидохса, а аура некромага словно заполняла тесное пространство.
  - Боишься? - удивленно спросил Глеб.
  Гроттер тряхнула головой, отметая подобную возможность.
  - С чего ты взял? Просто не хотелось бы пропустить ужин.
  Глеб покачал головой, продолжая с интересом смотреть на нее.
  - Ну что? - не выдержала Таня. - Так и собираешься молчать? Это ведь ты настаивал на разговоре!
  - Мне просто интересно, до какой степени человек может обманывать сам себя? Если он врет другим - ладно, у него могут быть на это причины... Ложь во благо, или во спасение, или просто патологическая тяга ко вранью... Но чтобы постоянно врать себе? Впервые встречаю такого человека.
  - Откуда ты можешь помнить, каких людей ты встречал? - возразила Таня, задетая его словами. - Или ты все вспомнил и просто играешь со мной?
  - Едва ли, - покачал головой Глеб. - Но я просто уверен, что на свете больше не существует людей, которые могли бы так долго себя обманывать и верить в эти обманы.
  - О чем ты? - Таня повернулась к океану. Она предполагала, каким будет его ответ, а потому сделала вид, что любуется волнами, накатывающими на песок в нескольких шагах от нее.
  - Ни о чем, - ушел от ответа Глеб. Он знал, что Таня прекрасно поняла, о чем он говорил, и не видел смысла повторять, что девушка постоянно врет сама себе. По крайней мере, в том, что касается ее чувств и ее жизненных планов. - Ты сегодня утром была чем-то взволнована, - начал он. Таня сдавленно пискнула, решив, что он снова вернулся к теме ее утренних фантазий. - Прекрати об этом думать! - приказал Глеб, и девушка покраснела еще больше. - Я о том, что тебя занимало, когда мы встретились в парке. Что-то случилось, когда ты покинула магпункт.
  - А почему я должна об этом рассказывать? Может, я ударилась коленкой и размышляла о том, какое вселенское значение имеет это происшествие?
  Бейбарсов досадливо поморщился. Ага, кажется, она немного пробила его броню! Таня самодовольно усмехнулась и вновь повернулась к морю. Все-таки волны завораживали...
  - Может, все-таки расскажешь, не паясничая? Во-первых, ты обещала и академику Сарданапалу, и Лене с Жанной, что поможешь мне вспомнить, проводя со мной больше времени. А во-вторых, я мог бы чем-нибудь помочь.
  Таня задумалась. Что ж, обещание она действительно давала, хотя и жалела об этом. Но рассказать некромагу и попросить его помощи? Не привяжет ли это ее к нему еще больше?
  Глеб ждал ее ответа, и Таню это смущало. Он ни словом, ни взглядом не торопил ее, но она все равно ощущала его нетерпение. Усевшись на песок рядом с контрабасом, она попыталась понять, зачем вообще над этим размышляет. Стоило доходчиво объяснить некромагу, что в его помощи она не нуждается, и вообще за женским вниманием ему следует обратиться к Склеповой, а ее наконец оставить в покое, и что вспомнить он может все сам - в конце концов, он же заперся в этом своем бункере... Но Таня не могла так сделать и все больше склонялась к мысли, что стоит все ему рассказать... Довериться некромагу - последнее дело, но толпы помощников она что-то не видела. К тому же Глеб чувствовал малейшие изменения в ее настроении и понимал иногда лучше нее самой... Ведь не зря сказал об обманах. Может, он действительно предложит что-то стоящее? Ваньку она не хотела беспокоить: Тарарах ему и так покоя не давал, а взваливать на замученного маечника еще и свои проблемы... Ягуну тоже ни к чему знать об очередном пророчестве и ее связи с ним: он наслаждался жизнью и каждую минуту, не проведенную с пылесосом, проводил с Катей. Склеповой будет попросту неинтересно: это же не очередной скандал, а так, глупый стишок. Преподавателям Таня уже рассказала, но ей нужен был кто-то, кто посоветовал бы, как поступить со странным предупреждением не менее странной книги. Глеб тоже едва ли годился на роль советчика, но он всегда был спокоен сам и наверняка мог успокоить ее.
  - Слышал когда-нибудь об Амели? О книге с названием "Ответы на незаданные вопросы и решения несуществующих проблем"? Ох, прости, - смутилась Таня, поняв, что начала совсем не с той стороны. Глупо было спрашивать такое у юноши, который потерял память.
  - Читал, - отозвался Глеб, опускаясь на песок рядом с ней, и Таня почувствовала облегчение. Значит, она его не обидела. - Книжка, промышляющая энергетическим вампиризмом и поеданием душ.
  Листок в кармане снова возмущенно полыхнул волной жара, и Таня улыбнулась. Да уж, книжка с характером, этого не отнять. Даже лист - и тот самовлюблен и обидчив. Еще раз почувствовав жар в ответ на свои мысли, Гроттер заметила:
  - Странно, я ни в одной книге, кажется, не встречала упоминания об Амели...
  - Не те книги читала, - насмешливо бросил Бейбарсов, и Таня мгновенно пожалела о своем решении рассказать ему все. Как можно так снисходительно к ней относиться! - Встретил упоминание о ней вчера вечером, в одном миленьком некромагическом справочнике.
  - А такие разве бывают? - усомнилась Таня. Некромагия - не совсем тот вид магии, по которым составляют официальные справочники. Все книги в основном писались самими некромагами или темными магами, решившими познать эту область колдовства.
  - Бывают. Ты бы видела стопку, которую мне девчата одолжили - такое годами осваивать придется. Только не меняй тему. Ты говорила о книге "Незаданных вопросов ". Ты с ней встречалась?
  - Да, утром, после магпункта. Весьма информативная... встреча. - Таня достала из кармана листок с пророчеством и передала Бейбарсову. Тот, в отличие от Сарданапала и Медузии, без опаски принял его. Пробежав глазами текст и приписку ниже, он усмехнулся: - Да уж, девушка, вы умеете приободрить.
  - Что? - Таня придвинулась ближе, чтобы увидеть, о чем говорит Глеб, но на бумаге были лишь строки стихотворения. - Ты обо мне или Амели?
  - Значит, ты не видишь ее ободряющего послания, - полуутвердительно заметил некромаг. - Эта милая девушка из книги кое-что посоветовала, не то чтобы жизнеутверждающее, но определенно не безнадежное.
  - О чем ты? - еще раз спросила Таня, раздраженная недомолвками и вынужденная гадать. - Что она тебе сказала?
  Бейбарсов повернулся к Гроттер:
  - Ну ты же мне не говоришь, какое послание она оставила тебе. Думаю, мы оба оставим это при себе.
  Таня надулась. Не просто нахмурилась или сердито заворчала, а именно обиделась. И почему он от нее что-то скрывает? Она ему показала пророчество и даже сидит с ним одна в этой бухте, пытается помочь ему вернуть воспоминания и даже тренируется с ним перед матчем в Магфорде, а он отказывается сказать, что ему написала Амели! Гроттер как-то упустила из виду, что и сама скрыла от него ее слова, что собиралась избегать некромага, что тренируются они вместе с Ягуном под руководством Соловья и что он не обязан отчитываться перед ней за каждую мысль. Совсем по-детски взыграл принцип "А я ему, значит, всё, а он мне, значит, ничего?" Таня уже собиралась вскочить и распрощаться с наглым юношей-некромагом, когда ее остановил его задумчивый голос:
  - Интересно, что значит первая строфа? Погаснет луна и две звезды... Луна погаснет...
  - Меди считает, что имеется в виду новолуние, - сообщила она с таким видом, словно выдавала секретную информацию. Она все еще была обижена. - Про звезды не знаю, они с Сарданапалом выставили меня из кабинета.
  - Две звезды... Может это быть употреблено в переносном значении? - обратился он к листку. Выждав несколько секунд, покачал головой: - Конечно, ты больше ничего не скажешь...
  Щелкнув пальцами, некромаг подхватил упавший с неба свиток.
  - Что это такое?
  Глеб оставил ее вопрос без ответа.
  Обиженной Тане теперь казалось, что некромаг совсем не обращает на нее внимания. Ну что он за человек! То смущает ее за завтраком, то тащит в такую даль для непонятного разговора, а теперь просто игнорирует! Того и гляди, начнет флиртовать с этой своей ненаглядной Амели!..
  Бейбарсов откинулся на песок и расхохотался. Таня, которую так бесцеремонно вытащили из ее уютного мирка, где можно было обижаться до абсурда, кисло покосилась на хохочущего некромага.
  - Ну и что веселимся? Очередное послание от Амели?
  Глеб пропустил ее слова мимо ушей. Он просто не мог поверить, что Гроттер думала сейчас именно об этом. Как такие мысли ей вообще в голову пришли? Она настолько обиделась? Сработала пресловутая женская логика, ставящая все с ног на голову? И чего она так к Амели прицепилась? Отсмеявшись, Глеб сел и потянулся к выпавшему из руки пергаменту. Кажется, Танина логика сработала по весьма странному принципу. Если она утверждает, что любит Ваньку, как она вообще могла обратить внимание на его поведение? В таком случае ее не должно волновать, что он не обращает на нее внимания и разговаривает с книгой. Собака на сене, ничего не скажешь.
  - Маленькая обманщица, - пробормотал он, раскручивая свиток и пробегая взглядом по строчкам.
  - Что? - не расслышала Таня, и Глеб снова улыбнулся.
  - Этот свиток - что-то типа звездного справочника, - пояснил Бейбарсов. - Если "погаснет луна" - это новолуние, то почему "две звезды сольются воедино" не может быть из той же серии? Звезды, или кометы, или метеоры? Я хочу узнать, не ожидается ли в ближайшее время метеоритного дождика или повышенной кометной активности.
  Глеб снова углубился в свиток, и Тане ничего не оставалось, как молча сидеть рядом и бросать мелкие камешки в набегавшие волны. Ее бесило вынужденное бездействие, но некромаг не предложил ей альтернативного занятия. К тому же она ужин пропускает...
  Утренний инцидент забылся сам собой. Таня вновь глянула на некромага. Она никогда прежде не видела его читающим. Если Глеб на чем-то и сосредотачивался, то это были его рисунки. Но некромаг, спокойно сидящий на берегу океана и читающий астрономический справочник... Таня готова была поспорить, что никто больше не может похвастать тем, что видел подобное. Почему-то ей представились очки на его носу, и Таня улыбнулась. Зайдя дальше, она превратила Глеба в строгого магфордского преподавателя: в темной мантии, с остроконечной шляпой, очками на носу и кучей конспектов под мышкой. Неизменная трость зажата в другой руке, а длинные волосы заплетены в напудренную косичку. Боже, какое нелепое зрелище! Но Тане стало веселей, она забыла, что минуту назад на него обижалась. Интересно, а что мог бы преподавать Бейбарсов?..
  Гроттер, вытянув ноги, сидела рядом с Глебом и перебирала в уме всевозможные дисциплины, пытаясь примерить их к Глебу-преподавателю, но у нее ничего не получалось, и улыбка то и дела расцветала на ее губах. Она даже не заметила, что сидящий рядом с ней юноша тоже улыбается в ответ на ее мысли. Никто из них не обращал внимания на то, что солнце все ближе склонялось к горизонту, стремясь исчезнуть в пенных волнах океана.
  - Думаю, это то, что имелось в виду, - вдруг пробормотал Бейбарсов, и Таня мгновенно повернулась к нему:
  - Что ты нашел?
  - Две кометы, - отозвался Глеб, не поднимая глаз от свитка и продолжая вчитываться. Воображаемые очки стали четче. - Они как раз пролетают в ближайшее новолуние рядом с Землей... Не знаю, правда, сольются ли они воедино, но пролетят одновременно и довольно близко...
  - Как думаешь, стоит сейчас полететь к Сарданапалу и все ему рассказать? - спросила Таня. Вопреки словам, двигаться, а уж тем более лететь куда-то ей совсем не хотелось.
  - Они уже знают, - ответил Глеб. - До меня свиток в руках держали он... и Медузия. Думаю, они еще утром его просмотрели. Сейчас у них есть занятие повеселее.
  - И какое же?
  - Отыскать таинственного мальчика, который откроет Жуткие Ворота. Мне, впрочем, тоже интересно, что за романтичный юноша это сделает.
  - Почему романтичный? - Таня чувствовала себя немного попугаем и немного глупой оттого, что приходилось спрашивать некромага и иногда повторять.
  - Ну а кто, как не романтик, будет стоять перед Калиткой, выкрикивая некое имя? Ладно, если бы он призывал Джульетту, но наверняка у него иная страсть. Интересно, чье имя он назовет? И кто - он?
  Таня пожала плечами и прищурилась, наблюдая за солнцем. Ей тоже хотелось знать ответы на эти вопросы. Она подозревала, что к гаданиям обращаться бесполезно - у них нет четко оформленного вопроса. Потому что "Чье имя назовет тот, кто распахнет Ворота в новолуние?" звучит глупо и для магии крайне неудовлетворительно. А при мысли о постоянном дежурстве в подвале у нее подвело живот.
  - Ну и что делать?
  - Нам - ничего, - ответил некромаг, с удовольствием растягиваясь на песке. - Пророчества - забота преподавателей. Мы можем им либо помогать, либо наблюдать. Лазить контуженным ниндзей по стенам Тибидохса, выискивая претендента на роль ужасного открывателя Ворот, я не собираюсь. В конце концов, торжество Мрака - это частично и торжество некромага, - пожал плечами Глеб.
  Таня не стала отвечать на его слова, сидя рядом и снова бросая камешки в волны. Ее в чем-то возмущали слова Бейбарсова, но где-то глубоко в душе тонкий голосок кричал: "Ну сколько можно! Я уже столько раз спасала этот мир! Я только что успокоила колодец Посейдона, Глеб из-за этого потерял память, и все по новой?" Таня игнорировала этот голосок. Но это не значило, что он молчал.
  
  В комнате Таня первым делом кинулась к лунному календарю. Они все говорили о ближайшем новолунии - но когда оно? Что, если Жуткие Ворота откроются, когда она будет в Магфорде? Или уже завтра?
  - Гроттерша, а, Гроттерша, - лениво позвала со своей кровати Гробыня. Склеповой было скучно, и она с удовольствием отложила "Сплетни и бредни", найдя подходящую мишень для своего острого язычка. - Что, опять конспектики кидаемся читать после страстного свидания с некромагом?
  - Склеп, уткнись в свой журнал. Будешь его игнорировать - та девица в зеленой коже тебе юбку прожжет.
  Гробыня щелкнула пальцами, загоняя распоясавшиеся картинки обратно на страницы. Девица в зеленой коже никак не желала покидать уютный гробик будущей звезды, упорно тыкая в мировое достояние искрящимся копьем.
  - О-о, как же вы достали! - простонала Гробыня, хватая нахалку за шкирку и сажая на положенное место в журнале. - Эта девица, что коварно пыталась меня поджарить, - молодая ведущая с Лысой горы. Очевидно, Грызианка уже сказала всем, что восходит новая звезда и остальным придется подвинуться. Удивляюсь наивности некоторых, с позволения сказать, магвиц... Киса, ты бы не портила отношения с будущим начальством! - наставительно заметила Склепова, грозя пальцем молодой ведущей в зеленой коже. И что за странный наряд такой?..
  - Слушай, Гробыня... - начала Таня. - А если бы Тибидохс завтра разнесло и открылись Жуткие Ворота, что бы ты хотела сделать? Самое последнее и самое важное желание?
  - Таньк, тебе точно противопоказано частое общение с драконьим огнем. Ты с чего это решила Тибидохс сносить?
  - Ничего я не решала. Я просто так спросила.
  Склепова впилась внимательным взглядом в лицо соседки. Что-то с Гроттершей не так.
  - Ну, не знаю... - честно ответила Гробыня. - В мире много вещей, которые мне хотелось бы сделать... Например, давно мечтаю спалить груду чемоданов Пипенции. Вечно грозят свалиться и похоронить под собой...
  - Ну я серьезно, - немного обиделась Таня. Ее совсем не радовало, что новолуние обещается через два дня, и это настраивало на мрачный лад и спрашивательное настроение. Даже захотелось заранее проститься...
  - Наверное, я бы схватила в охапку любимого человека и умотала бы с ним в самое красивое место на Земле, - задумалась Склепова. Она откинулась на подушку, скрестив руки под головой, и мечтательным взглядом уставилась в потолок. - Забралась бы с ним куда-нибудь повыше, чтоб весь мир как на ладони, и провела бы самый восхитительный последний день. Чтобы все как полагается: пикник на белом одеяле, он меня с рук кормит, целует постоянно, говорит, что любит меня... Чтобы вокруг цветочки и птички... И чтобы красивое озеро, где мы иногда плаваем... А когда распахнется Калитка, мы с ним будем целоваться и не заметим, что умрем... В один миг и в объятиях друг друга. Как-то так.
  Таня сидела на полу и не верила своим ушам. Гробыня - и вдруг такие романтические картины? Кажется, она действительно могла бы так сделать... Если бы знала, что наступил последний день на Земле. В конце концов, Гробыня всегда знала, что ей нужно по-настоящему, что важно в ее жизни, а к чему можно относиться легко, как к развлечению.
  - Ну и чего уставилась, сиротка? - недовольно спросила Склепова, приподнимаясь на кровати. - Скажешь, сама бы так не хотела? Или не веришь, что у тети Гробыни могут быть такие желания?
  - Почему же, верю, - примирительно сказала Таня, мягко улыбаясь. - Наверное, именно этого я бы от тебя и ждала. Вот только мне трудно представить Глома, кормящего тебя с рук. Скорее, он всучит тебе куриную ножку, а после заставит сделать массаж.
  - О, мерзкая коварная соседка! - застонала Гробыня, прикладывая руку ко лбу и изображая полное разочарование. - Как же ты умеешь все испортить! Конечно же, в моих мечтах нарисован высокий атлет со стальными мускулами и белозубой, словно с рекламы Блендамета, улыбкой.
  Таня засмеялась. Сейчас, сидя в комнате и вот так мирно разговаривая с Гробыней, она едва могла поверить, что в первые годы своего пребывания в Тибидохсе они друг друга не жаловали.
  Склепова, которая приблизительно поняла направление таниных мыслей по ее улыбке, недовольно заерзала и перевернулась на живот, свесив руку и прищурив один глаз. Ее немного смущали и тема разговора, и настроение, которое постепенно распространялось по комнате, и загадочно-прощальное поведение Гроттер. Уткнувшись лицом в подушку, она невнятно пробормотала:
  - Ну, Гроттерша, колись: из-за чего траурный настрой? Дала некромагу от ворот поворот, и он грозится открыть Калитку?
  - Если бы, - усмехнулась Таня, придвигаясь к своей кровати и прислоняясь к ней спиной. - С Глебом я бы как-нибудь справилась. Наверное... Нет, мне просто посчастливилось найти очередное пророчество, где неведомые и очень добрые силы предупреждают, что через два дня миру настанет конец.
  - Опять? - недовольно отозвалась Гробыня, снова поворачиваясь к Тане. - И как ты умудряешься находить все эти неприятности? Или они тебя находят?
  - Они меня, - невесело усмехнулась Таня. - Скажи, кто еще мог, сидя в библиотеке, отыскать грозный стишок, предупреждающий об Апокалипсисе?
  - Да уж, кроме нашей Танечки, несомненно, некому. Ну и где сие грозное творение? Я его увидеть жажду!
  - Я его Глебу отдала, - немного смущенно пожала плечами Гроттер.
  - О, и здесь замешан некромаг! - приятно удивилась Склепова. - Впрочем, это тоже вполне предсказуемо. Куда наша Танечка - туда и роковой вьюноша. Так, а теперь кыш из комнаты и не мешай мне! - распорядилась Гробыня, снова переворачиваясь на спину и закрывая глаза.
  - Это еще почему?
  - Разве непонятно? Я буду выбирать кандидата в идеального мужчину, с которым проведу последний день!
  Таня поднялась с пола и направилась к двери, рассчитывая на поздний ужин.
  - Выбирать-то ты можешь, но в итоге это все равно будет Гломов с банкой пива и куриной ножкой.
  Гробыня с возмущенным визгом швырнула в нее подушку, и Таня, улыбаясь, поспешила скрыться за дверью.
  
  В Зале молодцы из ларца убрали почти все скатерти, и Тане с трудом удалось уговорить их подождать с последней. По странной иронии, она оказалась куриной: все блюда были именно из этой птички. Вареная, запеченная, жареная, приготовленная на открытом огне в мангале... Отломив себе пару ножек от запеченной курицы и положив их на хлеб, Таня поблагодарила молодцев и отскочила в сторону, когда они принялись ловко сворачивать последнюю скатерть. Кусочек грудки, прожаренной на открытом огне, она держала в зубах. Жалея, что забыла захватить попить, Таня устроилась на ступеньках Лестницы Атлантов.
  Они с Глебом улетели из бухточки уже после заката, в темноте скользя по ночному небу в сторону школы. Таню захлестывали воспоминания о не столь далекой ночи, когда они так же летели над Тибидохсом и когда их "вежливо" попросил приземлиться розовый туман. Сегодня им никто не мешал наслаждаться полетом, и Таня предпочла не обращать внимания на проснувшуюся совесть. В ночном небе было так хорошо, присутствие рядом Бейбарсова дарило какое-то странное чувство безопасности. Если ночью рядом с тобой некромаг - можно не беспокоиться о каких-либо монстрах и злобной нежити. Единственный, кого стоило бояться ночью, - это сам некромаг.
  На крыше Глеб попросил отдать листок ему. На бумаге Таня не увидела никаких строчек протеста, да и прекрасного голоса Амели она больше не слышала, поэтому с легким сердцем передала своенравный листок некромагу. На прощание тот еще разок пакостно обжег ей пальцы, после чего исчез в кармане рубашки Бейбарсова. Вспомнив о времени и ужине, Таня торопливо попрощалась с Глебом и нырнула в люк. На секунду стало обидно, что он не попытался удержать ее и поцеловать...
  Сейчас мало кто сновал по коридорам школы, в такое время все в основном сидели в гостиной. Таня, прислушиваясь к звукам, пыталась представить, чем сейчас занят Глеб. А Ванька? А остальные студенты? Осознают ли они, что через два дня, возможно, Тибидохса уже не будет, как и их самих? Меланхоличные какие-то мысли. Прощальные. А Тане совсем не хотелось со всем этим прощаться. Доедая последнюю ножку, она решила спуститься в подвал к Жутким Воротам и проверить, не спускается ли туда загадочный "романтичный юноша", призывающий неизвестно кого. И только Таня поднялась, отряхивая крошки с джинсов, рядом с ней на ступеньку упал листок бумаги.
  "Жду тебя в подвале у Жутких Ворот".
  Подписи не было, да она и не требовалась. Глеб, за исключением Гробыни, был единственным студентом, которому она сказала о пророчестве и Жутких Воротах. Интересно, что ему надо?
  Таня спускалась по темным лестницам все глубже и глубже в подвалы Тибидохса. От красных глаз и злобного шипения становилось не по себе, и девушка держала перстень перед собой, готовая в любой момент произнести заклинание. В принципе, выпускнице Тибидохса не пристало бояться, спускаясь туда, где бывала уже много раз, но в свете пророчества все казалось еще более пугающим и отталкивающим.
  - Умрешшшшь... Вы всссе умммретеее... - шипели со всех сторон хмыри, осторожно высовывая лапки из щелей и пытаясь ухватить Таню за штанину.
  - Угу, щаз! - буркнула Таня. - Уже побежала гроб заказывать!
  Становилось не так страшно, когда она начинала говорить вслух. Ну когда уже появится этот дурацкий подвал с Воротами? А может, некромаг ее обманул? И он вообще не собирался приходить? Конечно, Таня и до его письма собиралась сюда спускаться, но присутствие Глеба определенно делало затею не такой страшной и безрассудной.
  - Все-таки пришла, - услышала Таня, в темноте делая новый поворот.
  - Искрис Фронтис Форте! - крикнула она, запоздало понимая, что обращался к ней Бейбарсов. Шипение угасающих искр и последующая тишина здорово ее напугали. - Глеб? Бейбарсов, с тобой все в порядке?
  Ни шороха в ответ. Даже хмыри перестали сыпать проклятиями из своих нор.
  - Некромаг мертфффф... Вы фффссссе ссссдохнете! - раздалось где-то справа. И снова все смолкло.
  - Бейбарсов, прекрати меня нервировать! Немедленно скажи, что с тобой все в порядке! Я... Я в тебя сейчас еще раз Икрисом запущу, если не отзовешься! - И снова никакого ответа. Таня начала паниковать. - Фосфорецелло! - шепнула она, запоздало вспомнив новое заклинание. От перстня оторвалась яркая белая искорка, зависшая над головой и испускающая неровный дрожащий свет. - Бейбарсов, да отзовись же, черт тебя... Ах!
  Глеб неожиданно появился в пятне света, заставив ее вздрогнуть и едва снова не произнести Искрис Фронтис. На нем не было ни царапинки, лишь бледное лицо в таком освещении казалось совсем белым.
  - Ты!.. - выдохнула Таня, мгновенная радость которой сменилась злостью. - Я же тебя звала, неужели было трудно сказать, что с тобой все в порядке? Решил меня до инфаркта довести? Или просто поиздеваться? Знаешь, как я испугалась! Псих!
  Причем здесь псих, они оба не понимали, но Глеба явно позабавила такая оценка его психического здоровья. Прислонившись плечом к каменной стене и насмешливо улыбнувшись, он ответил:
  - Я просто хотел проверить, будешь ли ты за меня переживать. Ты же постоянно твердишь, что хотела бы избавиться от меня. Я предоставил тебе такую возможность, и ты сразу сдала назад.
  - Ты... да как ты... Ненавижу! - выдохнула Таня, протискиваясь мимо некромага и с прямой спиной направляясь к залу, в котором дорогу Хаосу в наш мир преграждали Жуткие Ворота. Через несколько поворотов она заметила оранжевые отсветы на стенах и услышала негромкие голоса. Циклопы сидели перед костром в пещере и охраняли подвал. При звуке ее шагов они повскакивали с мест, хватаясь за секиры.
  - А ну стой, кто идет! - велел один. Остальные четверо поддержали его одобрительным ропотом. - А, это ты, Гроттер... И чего здесь шастаешь?
  - Мы просто хотели составить вам компанию, - ответил из-за ее спины Бейбарсов, выступая вперед и не дав Тане и рта раскрыть.
  - Эээ, нет, некромаг, ты лучше топай отсюда! - заявил второй, грозно замахиваясь на Бейбарсова. - Нам приказано юношей к Воротам не подпускать, так что вали-ка давай! - Циклоп попытался сделать секирой выпад в сторону Глеба, но не удержал свое орудие. Оно с громким звоном упало на каменный пол, а сам неудачливый вояка по инерции шлепнулся следом. Его товарищи, нахмурив брови, повернули секиры в направлении Тани и Глеба.
  - Идиоты, - презрительно бросил Бейбарсов, скривив губы. Он заметил, что циклопов слегка пошатывало. За их спинами виднелся бочонок, который они использовали как стол для игр в карты, но заметно было, что сейчас крышка сдвинута, а рядом стояли пять ковшей. - Если уж неизвестному мальчишке по силам открыть Жуткие Ворота, кучка пьяных циклопов ни на секунду его не задержит. Сарданапал рассчитывает использовать их как отвлекающий маневр, чтобы выиграть дополнительные секунды?
  - Нет, - подала голос Таня. Ее не особо смущало, что циклопы прикладывались к бочке с медовухой, она к этому привыкла. - Скорее всего, эти охранники - идея Поклепа. Он обожает все делать правильно, и если Жутким Воротам нужна охрана, он незамедлительно ее предоставит.
  - Поклеп - это ваш завуч, влюбленный в русалку? - уточнил Глеб. - Если то, что рассказывали мне Лена и Жанна, правда, то одними циклопами он не ограничился, верно?
  Ответить Тане не дали циклопы. Расстроенные из-за того, что их товарищ так неуклюже распростерся на полу, доблестно пытаясь защитить вверенный объект, они с секирами наперевес направились в сторону Глеба и Тани. Выкрикивая что-то оскорбительное и, должно быть, устрашающее, пьяные вояки попытались задержать нарушителей. Вот только у шедшего впереди циклопа заплетались ноги, и потому его падение было делом нескольких секунд. Остальные, словно подбитые кегли, обрушились на своего предводителя.
  Глеб, еще раз презрительно скривившись, взял Таню за запястье и потянул за собой.
  - Пойдем, здесь нам больше делать нечего. Циклопы не дадут нам спокойно проверить, какие чары наложили преподаватели, а тех, что я увидел, явно недостаточно.
  Какое-то время Таня пыталась вытянуть руку из хватки некромага, но он даже не обращал на эти попытки внимания, и поэтому она перестала дергаться. Ей было даже приятно чувствовать тепло его пальцев на запястье, однако Таня никогда бы в этом не призналась.
  Когда они выбрались из подвалов на жилые этажи Тибидохса, Глеб сам отпустил ее руку, и Таня разочарованно вздохнула, глядя на то место, где секунду назад была его ладонь.
  - Думаю, нам бесполезно торчать следующие две ночи в подвале, - заметил Глеб. - Романтичный юноша явно не собирается там показываться до известного нам времени. Предлагаю пока просто сосредоточиться на тренировках и подготовке к выпускному, - предупредил он Танин вопрос.
  Она совсем забыла, что скоро выпускной. Из-за предстоящего матча со сборной мира, а тем более в связи с мировым Апокалипсисом это казалось неважным и очень далеким. Словно не они окончили школу и не им выпускаться во "взрослую жизнь".
  Глеб прислонился к ноге атланта и, сложив руки на груди, невидящим взглядом уперся в противоположного атланта.
  - Когда эта история с Жуткими Воротами кончится, - пробормотал он, не глядя на Таню, - поможешь мне вспомнить?..
  
  Глава 5. Жуткие Ворота, или Придется тебе еще раз спасти мир.
  
   - Глеб, ты ненормальный! - мягко улыбнулась Лена, подтягивая колени к груди. Она сидела на постели Бейбарсова, прислонившись к стене, и с интересом ждала реакции Жанны на рассказ некромага. Аббатикова, стоявшая у открытого окна, то бледнела, то шла красными пятнами.
  - Дурак! - громко выразила она свое мнение, демонстративно отворачиваясь и показывая, что больше ни слова не произнесет. Глеб умудрился пожать плечами, лежа на кровати. Он предполагал такую реакцию, когда начал рассказывать о своем решении. Закинув руки за голову, Бейбарсов ждал продолжения. - Из-за своей Гроттерши ты последние мозги растерял! - не выдержала Жанна. Повернувшись к Глебу и яростно сверкая глазами, она продолжила: - Ты, конечно, всесильный некромаг и смерть тебе не грозит, но все равно! Зачем тебе вмешиваться в чужие дела? Книжка посоветовала? Глеб, не будь мальчишкой, глупым и доверчивым! Мы все прекрасно знаем, какой у Амели характер и на что она способна. К тому же ты держал в руках листок. Наверняка им управляет остаточная магия, искаженная и подходящая к концу. Как ты можешь верить ей? Должен же понимать, что игры с пророчествами даже для некромагов не проходят бесследно, а ты собираешься залезть в самую гущу! Сумасшедший! Стоило Гроттерше попасть в очередную переделку - и ты торопишься стать рыцарем на белом коне, летящим спасать свою принцессу!
  Жанна остановилась, переводя дыхание. Во время короткой пламенной речи она яростно жестикулировала, теперь же скрестила руки на груди, снова возвращаясь к образу безмолвного, но полного укоризны истукана. Было видно, что она еще много хотела бы сказать Глебу, но Лена покачала головой, молча предостерегая подругу от такого шага. Свеколт сидела ближе к Бейбарсову и видела, как он сжал губы и невольно потянулся рукой к тросточке, опомнившись, впрочем, через миг. Ему явно не понравились последние слова Жанны.
  Лена понимала Глеба гораздо лучше. Понимала она и то, что Глеб никогда не отступится от задуманного. И если он решил пойти ночью к Жутки Воротам, его остановить может только заклинание временной смерти. Жанна же этого не видела и упорно пыталась отговорить Бейбарсова от глупой затеи.
  - Вы ведь даже не знаете, кто это будет! А вдруг Поклепу взбредет послужить хаосу? Если с неведомым юношей вы еще справитесь, то со взрослым волшебником!..
  - Кажется, в пророчестве ясно сказано: "мальчик распахнет Ворота", - устало отозвался Глеб, не открывая глаз. Его мучило смутное желание невежливо выставить девушек за дверь и запереть ее на дюжину-другую заклинаний. В своей неуемной опеке Аббатикова переходила все границы. Даже понимающая улыбка Лены неимоверно раздражала. - Лично у меня язык не повернется назвать Поклепа мальчиком. Вы же сами мне говорили, что он очень сильный темный маг.
  - А что насчет Шурасика? - неосторожно выпалила Жанна. - Один раз он уже пытался помочь Чуме. Кто знает, может, он снова поддастся соблазну? Сможете ли вы тогда убить этого умняшку, вечно крутящегося рядом с Ленкой?
  Свеколт выпрямилась на кровати, улыбка сошла с губ.
  - Шурасик не может этого сделать. В противном случае я сама вырежу ему сердце, заберу его дыхание и не позволю душе покинуть землю.
  Жанна, нахмурившись, кивнула. Про Шурасика она ляпнула, не подумав, и теперь ей было стыдно перед подругой.
  - А если Валялкин? - поинтересовалась она, внимательно наблюдая за лицом Глеба, пытаясь поймать хотя бы отражение какой-нибудь эмоции. - Что, если ее любимый маечник попытается открыть Калитку? Она же не позволит тебе и на километр к нему подойти! Если убьешь его - она тебя всю оставшуюся жизнь ненавидеть будет. Дашь распахнуть Ворота - угробишь весь мир.
  Глеб шевельнул пальцами, и дверь распахнулась, недвусмысленно приглашая девушек совершить увлекательнейшую экскурсию по коридору. Жанна недоверчиво уставилась в проем:
  - Ты выгоняешь нас? Нас? Тех, кто столько лет вместе с тобой жил у старухи, терпеливо снося все эти зверские методы обучения, кто является твоей семьей и кто разделил с тобой силу нашей некромагини? Ты выгоняешь нас? - Глеб не ответил. - Ненавижу ее! Из-за этой девчонки ты перестал быть собой, ты стал настолько мягок и уязвим, что тебя уже трудно назвать некромагом!
  Лена легко соскочила с кровати и, подойдя к подруге, взяла ее за руку.
  - Хватит. Глеб уже не мальчишка. Он сам прекрасно понимает, что он собирается делать и чем это ему грозит. Ты же, давая выход своей злости и беспокойству, говоришь то, о чем потом пожалеешь. Первая же помчишься сидеть у его кровати в магпункте, если что-то пойдет не так.
  Жанна, насупившись, отвернулась от них.
  - Я не буду оправдываться. Но он ведет себя как ребенок. Верит глупой книжке, устраивает свидания, ведет какие-то игры... Некромаг Глеб Бейбарсов, который воспитывался с нами у старухи, так бы не поступил.
  Лена потянула подругу за собой в коридор, и до Глеба донеслись ее слова:
  - Но этого Глеба сейчас и нет. Он потерял память и пытается жить обычной жизнью, пусть неразрывно связанной с некромагией, но не отягощенную теми принципами, что годами вбивала в нас старуха. И если он хочет помочь ей - это его право. Не дави на него, он так сильнее от нас отдалится...
  Бейбарсов скривил губы в горькой усмешке. Конечно, он уже не тот некромаг, который воспитывался у старухи. Он сейчас просто мальчишка, потерявший память и владеющий опасной магией. Слова Жанны, сказанные в запале и, скорее всего, являющиеся искренними, задели его. Что ж, быть жертвой и давить на жалость, используя как предлог потерю памяти, было весело, но всю жизнь так?.. Такая перспектива Бейбарсова не устраивала. Кажется, настало время выбираться из бункера. Вот только как это сделать? Да и хочет ли он этого по-настоящему? Жить бедным беспамятным мальчиком ему надоело, но и возвращаться к старой жизни Глеб не торопился. Если верить окружающим, его детство было сущим кошмаром. Значит, эти воспоминания и не стоят того, чтобы их возвращать?
  Взгляд который раз вернулся к большой папке у стены. Нет, не сплошным кошмаром... В той его жизни есть то, что он хочет вернуть во что бы то ни стало. Он хочет знать все то, что забыл. Пусть даже это и будут ночевки в гробах глубоко под землей, разговоры с мертвяками и выпотрошенные тушки животных на столе перед его носом... Ведь все это будет сглаживать ее жизнь. Каждый ее вздох, каждая улыбка, каждый взмах рукой с зажатым в ней смычком. Это желание в последние часы превратилось в навязчивую идею, ведь Таня пообещала. Она пообещала, что поможет вспомнить, а значит - сама добровольно залезла в ловушку. Ведь потом Глеб точно не собирается отдавать ее маечнику.
  Соскочив с кровати, Бейбарсов выглянул в окно. Полдень, рановато как-то в подземелья спускаться... Что-то подсказывало, что загадочный мальчик не будет там сидеть с рассвета, а походкой победителя войдет в подвал с Жуткими Воротами ровно в полночь, за несколько минут до появления комет на небе. Знать бы еще, кто это будет... Ведь не Валялкин же, в самом деле. Может, все-таки есть какой-нибудь способ узнать это?
  Решив на ближайшие пару часов превратиться в Шурасика и закопаться в книги, Глеб открыл дверь... И у самого пола поймал Гроттер, не дав девушке позорно поприветствовать пол носом.
  - Я... ой, - смутилась Таня. - Я не подслушивала и не подглядывала, - поторопилась сообщить она, краснея под насмешливым взглядом некромага.
  - Я даже представить не мог, что вы способны следить за мной через замочную скважину, гражданка Гроттер, - протянул Глеб, наслаждаясь ее смущением. Кажется, поход за книгами придется отложить.
  - Я не подглядывала, сказала же! - возмутилась "гражданка Гроттер". - И вообще, у тебя замочной скважины нет, у тебя дверь каменная. - Глеб веселым хмыканьем подтвердил ее слова. - Я просто оперлась рукой, пытаясь отдышаться. Я же и подумать не могла, что тебе вздумается открыть дверь именно в этот момент. Естественно, я упала...
  Таня осеклась. Только сейчас она осознала одну вещь, которую игнорировала в процессе оправдывания. Глеб все еще не отпустил ее. Возмущенно пискнув, она высвободила локти и отошла подальше от некромага. И в который раз больше всего возмущал тот факт, что ей приятны были его прикосновения, они воспринимались, как нечто само собой разумеющееся, словно некромаг имеет право обнимать ее.
  Глеб и без подзеркаливания понимал причину ее смущения-возмущения. Кажется, рядом с ним Таню чаще всего охватывали именно эти чувства. Впрочем, они играли на его стороне - ведь Таня пыталась понять, почему реагировала именно так, а это неизменно приводило ко вполне определенному ответу. Ответу, известному Глебу и отвергаемому пока самой Таней.
  - Ну и?
  - Что? - оторвалась от самокопания Таня, безуспешно пытаясь придать лицу выражение: "А я вообще и не сюда, я просто мимо проходил". Выходило не очень.
  - Чтобы ты сама ко мне в комнату пришла? - Глеб отступил, пропуская девушку внутрь.
  - А, это... - Таня не стала заходить. Причем некромага она не боялась, а вот фантазия в очередной раз не вовремя проснулась, заставляя опускать глаза и ставить усиленные блоки от подзеркаливания. - Я просто не могу сидеть, ничего не делая! До ночи еще куча времени. Может, нам удастся что-нибудь выяснить? Или стоит пойти проверить, как охраняется подвал? Или самим ловушек понаставить?
  Глаза Глеба на миг вспыхнули. Значит, ни Валялкину, ни болтливому комментатору она ничего не рассказала, если они еще не мчатся скручивать неизвестного злоумышленника!
  - А смысл? - поинтересовался Бейбарсов.
  Таня даже кашлянула от неожиданности.
  - То есть? Ты не хочешь даже попытаться усилить...
  - Тань, - позвал Глеб, выходя в коридор и закрывая дверь. - Я не собираюсь суетиться. Твоими заклинаниями в подвале можно разве что муху остановить, и даже моими, усиленными некромагией, там не поможешь. Думаешь, преподаватели поставили в подземелье стандартные ловушки для учеников, зная, что могут распахнуться Жуткие Ворота?
  - Но... думаешь, легко сидеть и ждать, когда тебя в очередной раз впутывают в какие-то пророчества и говорят: "Спаси мир еще разок!"? Не так давно, когда меня в Тибидохсе приветствовали пророчеством Древнира, титаны весь замок разнесли! Что-то не хочется проходить через это еще раз, особенно сразу после истории с колодцем.
  Глеб покачал головой. Так, у девушки от бездействия истерика развивается. Не есть гуд. Нужно ее чем-то занять.
  - Пошли, - некромаг снова схватил девушку за запястье.
  - Куда ты меня тащишь? - попыталась возмутиться Таня, хотя сделала это больше по привычке. И почему говорят, что некромаги мертвы всегда? У этого данного представителя очень теплые руки, никакого могильного холода...
  Быстро пробежать гостиную не получилось.
  - Таня!
  Глеб недовольно поморщился и остановился, а Гроттер поспешно выдернула руку.
  - Ванька!
  - Как скучно, - пробормотал Бейбарсов, глядя на приближающегося маечника. Ему вовсе не улыбалось стать героем мыльной оперы, которая сейчас развернется. "Акт первый, сцена первая. Некромаг, девушка и ее возлюбленный. Гостиная Тибидохса, сцена ревности". Определенно, участие в подобном спектакле не привлекало.
  Повернув тросточку в сторону ветеринара-недоучки, Глеб буркнул пару слов и снова завладел Таниной рукой.
  - Бейбарсов, ты что делаешь! Отпусти!
  - Угу, уже отпустил. Кажется, это ты явилась ко мне в комнату, жалуясь на бездействие и скуку? Если передумала - то поздно спохватилась. Пошли.
  - Да куда ты меня тянешь? - девушка на бегу обернулась, пытаясь посмотреть на Валялкина. Маечник же постоял посреди гостиной, а потом развернулся и ушел в свою комнату, зевая и потирая глаза. - Ты что с Ванькой сделал? Бейбарсов!
  - Да ничего я не делал, - отмахнулся некромаг, придерживая Таню на лестнице. - Он просто спать захотел.
  - А на первый вопрос ответить? - потребовала она, вновь прекращая сопротивляться и пытаясь не скатиться кубарем со ступенек. Совесть проснулась и пакостным голоском напомнила, что лучше бы бросить сейчас некромага и бежать к Ваньке, извиняться. Как можно так относиться к милому маечнику, который с такой надеждой в глазах окликнул ее в гостиной?
  - Сама увидишь. Никаких сюрпризов, просто займем время до вечера.
  Таня машинально кивнула, все сильнее переживая из-за того, что Ванька мог увидеть в гостиной. Она вбегает вслед за некромагом в комнату, они держатся за руки... Девушка мысленно застонала и поклялась повиниться перед Валялкиным сразу после того, как закончится вся эта кутерьма с Воротами, а некромагу надавать подзатыльников, чтобы не хватал чужих девушек за руки и не тащил в неизвестном направлении. Поэтому Таня почти не обращала внимания на то, куда они идут и какими путями Бейбарсов ее ведет.
  Конечно, он некромаг, но меньше всего Таня ожидала, что они окажутся на кладбище.
  - Эм... Глеб? - поежилась Таня, опасливо оглядываясь по сторонам. Днем, конечно, не так страшно, да и в компании с некромагом опасаться нечего... Нет, именно его компании больше всего и стоит бояться. - Тебе так не понравилось, что я начала истерить, и ты решил меня успокоить?
  Бейбарсов посмотрел на нее так, что Таня в очередной раз почувствовала себя маленькой глупой девочкой.
  - Считаешь, что я на такое способен?
  Гроттер отошла на несколько шагов.
  - Вообще-то ты некромаг. Некромаги и не на такое способны. Не знаю, рассказывали ли тебе Жанна с Леной, но в первые же минуты в Тибидохсе ты попытался остановить сердце Гломова.
  - Я в курсе. И знаю также, что запустил бы его вновь. Но тебе нечего бояться, я никогда не причиню тебе боли.
  Ох, ну почему он не мог сказать этого, стоя на одном колене, или патетически вскинув руки, или трагически надрывая голос? Почему вместо этого он так спокоен и так серьезно смотрит ей в глаза? Таня смутилась и отвернулась. Как ни странно, она ему поверила. Бейбарсов никогда намеренно не причинит ей вреда.
  - Зачем мы здесь? - глухо спросила она.
  - Весело провести время, - прозвучал убийственно серьезный ответ.
  - Весело? На кладбище? Бейбарсов, ты...
  - Больной псих, я знаю, - отозвался он, кривя губы в подобии усмешки. - Я сегодня уже слышал об этом.
  - Ну нет, - перебила Таня. - Место психа у нас занято Ягунчиком, а ты просто останешься ненормальным некромагом.
  Бейбарсов прищурился, подняв голову и наблюдая сквозь ветви деревьев за солнцем.
  - Так мы будем стоять здесь, изображая столбы, или все же погуляем?
  - Я не хочу гулять по кладбищу! Неужели трудно было придумать что-нибудь... менее мрачное?
  Глеб опустил голову, заглядывая Тане в глаза и делая шаг в ее сторону.
  - Зато отвлек тебя от подвалов.
  Гроттер ошалело смотрела на Бейбарсова, пытаясь понять его логику. Он что, пошутить пытался?
  - Все равно странное место для свидания, - буркнула она, разворачиваясь и направляясь по дорожке между надгробиями вглубь кладбища. Ну правда, неужели не мог придумать ничего другого? Ванька и несостоявшееся объяснение вновь отошли не то что на второй план, а совсем уж на задворки памяти.
  Что бы Таня ни бурчала, получившийся контраст ее завораживал. Причем контраст был во всем. Сегодня предположительно последний спокойный день, мир должен стоять на ушах и пытаться избежать апокалипсиса, а вместо этого в замке царили веселье и послеэкзаменационное безделье, солнце по-прежнему ярко светит с безоблачного неба, а птицы над головой заливаются веселой трелью. Да и само понимание того, что ты, еще живая, идешь по царству могильных плит и мраморных надгробий... Таня чувствовала себя немного ненормальной и спокойной в то же время...
  Вдруг на глаза попалось знакомое имя.
  - Я знаю этого волшебника! - выпалила девушка, указывая на одно из надгробий. Глеб насмешливо приподнял бровь. Таня смутилась. - Ну, не лично... Из истории магии. Он что-то важное открыл, связанное с медициной... Кажется, сто сорок восемь способов использования хмыриной слюны для лечения гастрита...
  Глеб хмыкнул. Для человека, которого зовут Ж. Е. Лудочкин, это определенно животрепещущая тема. Была. Он прошел дальше, вчитываясь в надписи на памятниках.
  - Вот этот был очень сильным темным магом в свое время, - заметил он, останавливаясь у каменной горгульи, страшно оскалившей беззубый уже рот. - Предпринял первую попытку сплотить нежить в армию, хотя ему это и не удалось. Призванные им же самим мертвяки на третий день подловили его у крыльца, заговорили и утащили к себе. Старуха любила про таких рассказывать, высмеивая глупость и тщеславие... Ну вот кто просил его рассказывать мертвякам о том, что он задумал?
  Таня взглянула на дату. Тысяча сорок восьмой год. Да уж, в свое время... Тогда темные маги могли разве что дождик вызвать, чтобы навредить изгнавшей его деревне. Хотя ее удивило, что уже тогда кто-то пытался собрать армию нечисти. В те годы-то она зачем нужна была?
  - А что он задумал?
  - Понятия не имею, - пожал плечами Глеб. - Кто поймет древних магов-самоучек?
  Таня не знала, намеренно или нет Бейбарсов привел ее в самую старую часть кладбища, но здесь действительно часто попадались знакомые по истории магии имена. И, вопреки всем предрассудкам Тани и ее мрачному настроению, день действительно прошел неплохо. Наверное, даже весело. Но какая светлая ведьма признается в том, что во весь голос смеялась над историями некромага, да еще и сидя на кладбищенской ограде?
  "Гроттер, ты определенно сходишь с ума", - сделал грустный вывод внутренний голос и замолк.
  На ужин Таня не спустилась. Как-то страшно было видеться с Ванькой после очередного свидания с некромагом, а тем более объяснять сцену в гостиной. Вот если эту ночь они переживут удачно - тогда и можно будет поговорить. Трусливо спрятавшись в комнате, она уткнулась в справочник по истории. Оказывается, нынешняя попытка открыть Ворота будет семьсот девяносто третьей. И каждый раз предпринимались новые попытки, искались новые способы... Возможно, сегодня неизвестный юноша воспользуется чем-нибудь из старенького? Хотя ни одного случая с именами Таня пока не встретила...
  
  В подвалы Таня рассчитывала прийти раньше Глеба, но он уже ждал ее в том месте, где они встретились несколько дней назад.
  - Ну вот и явилась одна из виновников торжества, - приветствовал он ее.
  - И ничего я не виновница, - буркнула Таня, отмечая, что при виде Глеба она немного успокоилась.
  Глеб не спорил. Подойдя ближе, он поставил Гроттер перед собой и осторожно обнял за талию.
  - Бейбарсов, с ума сошел? - громко возмутилась Таня, забывая о циклопах и возможном присутствии неизвестного юноши в подвале. - Ты что себе позволяешь?
  Глеб досадливо цыкнул и крутанул тросточку. Девушка мгновенно замолчала. Сердито сверкая на него зелеными глазами и отпихиваясь локтями, она пыталась освободиться.
  - Прекрати дергаться, - приказал некромаг. - Это всего лишь мера предосторожности, не более. Чем ближе я буду к тебе, тем вероятнее, что я скрою свое присутствие от остальных. Считай, что ты сейчас работаешь зеркалом для неведомого юноши. За тобой он не почувствует моего присутствия. - Гроттер вопросительно приподняла брови. - Я не собираюсь тебе сейчас ничего объяснять, так что лучше без пиханий сделай шаг вперед. И постарайся не отрывать своей ступни от моей.
  Таня недовольно пыхтела, гусеничным шагом преодолевая свободное пространство от выхода к противоположной стене. Она не очень-то верила, что ее светлая магия способна заглушить "запах" некромагии, но бесполезно пытаться сейчас спорить с некромагом, иначе еще и власть над телом заберет и превратит на ближайшие полчаса в марионетку.
  Впрочем, возмущал не столько факт того, что Глеб так нагло прижимался к ней, отговариваясь каким-то там зеркальным заклинанием, сколько то, что ей это нравилось. В очередной раз Гроттер кляла некромага и обещала, что просто так ему это с рук не сойдет, в душе наслаждаясь собственными ощущениями, волнующими и заманчивыми.
  Когда она достигли ниши в стене, которая была способна вместить их обоих, Глеб мягко подтолкнул девушку в ту сторону. И отпустил сразу, как они зашли туда. Таня демонстративно принялась отряхиваться, мысленно ведя спор со своим внутренним голосом, уверяя, что ей совсем не понравилось находиться так близко к некромагу и вообще он наглый и противный. Внутренний голос поддакивал, после чего воскрешал в памяти ее собственные эмоции. Гроттер недовольно хмурилась и вновь принималась уверять себя, что все это чушь и глюки.
  - Ты сейчас с себя всю одежду так стряхнешь, - шепнул Глеб, усаживаясь прямо на каменный пол и кладя тросточку на колени.
  Таня недовольно шикнула, раздосадованная прекращением спора, и пристроилась рядом.
  Момент, когда в подземелье прозвучали громкие уверенные шаги, она почти проспала, уютно устроившись на плече некромага. Проснулась она из-за того, что Глеб подался вперед, стараясь рассмотреть неизвестного "романтичного юношу". Едва не поприветствовав носом пол еще раз (второй за день!), Гроттер недовольно выпрямилась и хотела высказать Бейбарсову все, что думает о нем и его обращении с девушками, когда обратила внимание на то, что некромаг напряженно всматривается в светлое пятно от костра перед Воротами, а в самом подземелье непривычно тихо. Девушка не слышала ни разговоров, ни хохота, ни звука шлепающих по бочке карт. Ничего из того, что указывало бы на наличие бездельничающих, но упорно притворяющихся занятыми циклопов.
  Таня занервничала. Если циклопы спят или, что еще хуже - убиты, то чего Глеб ждет? Нужно как можно быстрее поймать мальчишку! Бейбарсов покосился на нее и, удерживая за руку, чуть нахмурился. Перед Таниными глазами возникла картинка: она с дикими воплями, высоко подкидывая колени и безостановочно выпуская искры Фронтиса, гонится по пещере за темной фигурой без лица, изредка останавливающейся и издевательски поднимающей руки вверх. После неприятной картинки Таня "услышала" слова некромага: "Подожди, нужно понять, кто он и чего хочет. Оставайся здесь".
  Гроттер поморщилась, не желая подчиняться некромагу. Но Глеб не стал дожидаться ее возражений. Он поднялся на ноги и бесшумно исчез в темноте пещеры, укутываясь тенями и стараясь не приближаться к пятну света от костра. Бейбарсов пытался осторожно выяснить, кто же, кроме них двоих, пришел сегодня ночью любоваться на главную тибидохскую достопримечательность.
  - Можешь не прятаться, некромаг, я тебя прекрасно чувствую. Твоей некромагией воняет на весь подвал!
  Таня зажмурилась. Неужели Бейбарсов чего-то не учел, когда пытался спрятать "запах" своей магии? Или им достался действительно сильный, одаренный противник? Но Таня не слышала о подобных учениках! Если уж появляется сильный студент, так о нем знает вся школа. И отнюдь не потому, что он такой умняшка, а потому, что не может зачастую контролировать свою силу и много чего творит поначалу. Из последнего набора никто пока так не отличился... Да и голос вроде бы незнакомый... Снова нестерпимо захотелось выглянуть. Почему она должна сидеть в этой нише, подчиняясь некромагу и упуская возможность помешать этому мальчишке?
  Но в этот момент Глеб вышел к костру.
  - Ну уж извини, - сгибая спину в издевательском поклоне, "повинился" Бейбарсов. - Душок у моей магии весьма специфический. Если не нравится - можешь покинуть помещение.
  Таня услышала громкий смешок.
  - Не врали слухи. Вы, некромаги, действительно очень наглые. Не пожалеть бы тебе потом.
  - Не собираюсь ни о чем жалеть, - отрезал Бейбарсов. В ответ на это его собеседник, невидимый для Тани, фыркнул и прошел к Воротам. Глеб тут же передвинулся так, чтобы девушка пока не могла видеть мальчика из пророчества. Все, что оставалось девушке - любоваться спиной некромага и предполагать, что юноша у Ворот самым внимательным образом их изучает. Она снова хотела выскочить, когда тихий вопрос некромага заставил повременить с осуществлением глупых идей.
  - Не боишься поворачиваться ко мне спиной?
  - А ты мне все равно ничего не сделаешь, - юноша наверняка даже не повернулся к Глебу, говоря это. - Поверь, сегодня я защищен очень хорошо, даже академику ни одним заклинанием меня не достать. Хаос умеет заботиться о своих подданных. - Судя по голосу, юноша был весьма доволен этим фактом. Таня же мучительно пыталась вспомнить, слышала ли она когда-нибудь этот голос раньше.
  "Слугах, скажи тогда уж, - подумала она. - А еще точнее - рабах. Хаос тебя ничем не одарит, кроме прогулки в Потусторонний мир".
  - И что ты собираешься делать? - поинтересовался Бейбарсов. Гроттер досадливо вздохнула - ну ведь сам же прекрасно знает! Стоит мальчишке произнести незнакомое (или наоборот - очень даже знакомое) имя, как Ворота откроются, и в мир вырвутся миллионы злобных духов, заточенных там на многие века. Лучше бы узнал, кто такой этот юноша и как до такого додумался. Точнее, кто ему подсказал.
  - Я открою Ворота, - заявил юноша, - и Хаос сделает меня своим наместником, представителем в этом мире! Я получу безграничную власть и уважение! - Голос собеседника зазвенел. Понятно. Еще один непризнанный доморощенный диктатор, которого обижали во дворе и не любили в школе.
  - Ты уверен, что справишься один? Разве тебе не нужны помощники? - незнакомые нотки в голосе Глеба испугали Таню. Он стал вдруг жестким, с долей жадности и фанатичности. - Думаешь, почему я оказался здесь? Я знаю, что Гроттер нашла пророчество, что все преподы поставили здесь ловушки. Я могу помочь тебе, в ответ же хочу получить благодарность Хаоса и благополучную жизнь в новом мире. - Гроттер искренне надеялась, что Глеб играет. Ведь не могли же некромагия и мрак взять над ним верх? - Чтобы подтвердить свое... хм... желание служить Хаосу, я запечатал вход сюда некромагией, как только ты появился. Теперь в подвал преподы попадут нескоро. И второе доказательство - я привел Хаосу подарок. Гроттер.
  Таню словно выдернуло из ниши. Сначала показалось, что Глеб как будто дернул за веревку, но потом она поняла - некромаг просто отобрал контроль над телом, и девушка сама шагала к Воротам, навстречу улыбающемуся некромагу и...
  Меньше всего Таня ожидала увидеть Жикина! Впрочем, долго удерживать этот образ таинственный некто не смог, и перед воротами остался стоять худенький подросток лет четырнадцати, в огромных очках на широком носу и россыпью прыщей по всему лицу. Неудивительно, что он нацепил маску тибидохского красавчика да еще и власти с уважением захотел.
  Как ни старалась Таня, она не могла вспомнить - видела ли она когда-нибудь этого паренька. На какое-то время ее захлестнуло облегчение оттого, что в пророчестве говорилось не о ком-то из ее друзей и знакомых. Но тут отрезвляющей мыслью в сознание пробилось предательство Бейбарсова. Таня еще надеялась, что Глеб только показывает искусно спланированное представление.
  - Гроттер! - радостно воскликнул мальчишка. - Хаос непременно обрадуется такому подарку, некромаг. Слишком уж многим эта семейка навредила моему покровителю.
  Глеб вытащил из кармана нож, завернутый в листок бумаги.
  - Мне кажется, несколько капель крови Гроттер лишь сильнее привлекут Хаос в наш мир.
  Мальчишка кивнул, вновь поворачиваясь к Воротам. А Глеб заставил Таню вытянуть вперед левую руку.
  - Нет, Глеб, нет! - голос вернулся, но контроль над телом - нет. - Пожалуйста! Я думала, ты помогаешь мне, помогаешь остановить его!
  - Вот еще, - хмыкнул Глеб. - Мне просто нужно безопасное место в новом мире, а ты - самый надежный способ к нему без лишних проблем подобраться. Так что... звиняйте, девушка, - и лезвие ножа прочертило тонкую полоску на запястье, с которого закапали алые капельки.
  Таня громко вскрикнула, не имея возможности выдернуть руку и закрыть порез.
  - Ты же сам сказал, что не причинишь мне боли... еще сегодня утром, помнишь?
  Юноша у Ворот презрительно хмыкнул:
  - Глупая курица, - прокомментировал он. - Верила некромагу? Да они при каждой возможности предают всех, кто рядом, лишь бы это выгодно было.
  - А ты откуда знаешь? Часто общался с некромагами? - огрызнулась Таня. Так паршиво она себя еще никогда не чувствовала. Бейбарсов предал ее? В памяти сразу всплыли моменты, которые они провели вместе с момента его пробуждения. Неужели он тогда уже играл? Но ведь ничего о пророчестве и не знал! Или изменил свое мнение тогда, на берегу, когда она показала ему листок из "Книги незаданных вопросов"? Щеки обожгли горячие капли, которые девушка даже стереть не могла.
  Глеб отрешенным взглядом прошелся по ее фигурке и направился к юноше.
  - И почему ты медлишь? У меня уже и дар готов, - Глеб показал белый листок, пропитанный кровью. - Впусти в мир Хаос, позволь ему все разрушить, отдать тебе жизни людей!
  Таня слушала и не узнавала его голос. Бейбарсов словно одержим был желанием впустить в мир зло, желал разрушить все вокруг себя, остаться на куче костей под сумрачным небом...
  Мальчик подошел вплотную к Жутким воротам и положил на них ладони:
  - Истинными именами духов Хаоса, Эйлеаяшмо, открой Врата!
  От раздавшегося грохота Таня покачнулась и упала коленями на каменный пол пещеры. Жуткие Ворота затряслись изнутри, в них ломились миллиарды духов, почувствовавших скорую свободу. Мальчик, восторженно глядя на это, сделал несколько шагов назад, где его за руку тут же схватил Глеб.
  - Некромаг! - обернулся мальчишка. - Тебе жить надоело? Ты смеешь идти против меня и Хаоса? А как же твои разговоры о новом мире и безопасном местечке?
  - Мне до этого нет дела, - пожал плечами Бейбарсов. - Я обещал одной юной особе, что помогу ей справиться с мелким гаденышем, которому вздумалось поиграть в конец света.
  Мальчик попробовал выдернуть руку:
  - Забыл? Меня никакая магия не берет! Хаос меня защитил!
  - Я помню, - серьезно кивнул Глеб, вновь пуская в ход нож. - Но это - не магия.
  На вновь белый листок потекла горячая струйка крови из порезанного запястья, а вопль мальчишки слился с грохотом и уханьем Ворот. Почуявшие близкую кровь, духи бились и стенали, грозя снести удерживающие их запоры. Жуткие Ворота окутались красным сиянием, и створки приоткрылись... С потолка рухнуло несколько камней, едва не придавив Гроттер, и покатились к некромагу. Глеб, не обращая внимания на них и напряженно следя за Воротами, занес руку над собственным запястьем. Когда в образовавшуюся меж створками щель потянулась черная дымка-мгла, он в третий раз взмахнул ножом. Таня взвизгнула. Ей казалось, что лезвием чиркнули по ее запястью. А белый таинственный лист, который Бейбарсов ни на секунду не выпускал из пальцев, с жадностью поглощал щедро льющуюся на его поверхность кровь, забирая и жизненную силу. Глеб быстро бледнел, и, когда уже не мог стоять на ногах, отбросил лист:
  - Вперед, Амели.
  Бумажный квадрат радостно взмахнул уголками, словно крыльями, и начал быстро увеличиваться в размерах, теряя цвет и плотность. Вскоре над некромагом висело огромное бледное туманное полотно, по капле тянущее из него кровь. Красные прерывающиеся дорожки к нему потянулись от Тани и заходящегося криком мальчишки. Полотно, медленно перебирая углами, полетело к Воротам. Духи, успевшие вылететь за створки, с громким воем метнулись от него в сторону, облетая и трех человек на полу. А бывший лист "Книги незаданных вопросов" приник к Воротам, плотной пеленой облегая каждый вырезанный узор, закрывая щель и стягивая края створок.
  К Тане вернулся контроль над телом, и она поспешно зажала запястье, не позволяя крови тянуться к белесому покрывалу на поверхности Жутких Ворот. Мальчик этого так и не сделал, а Глеб... бледный некромаг лежал на полу в нескольких метрах от нее. Он уже не шевелился, его глаза были закрыты, лишь тонкая, прерывистая струйка крови продолжала питать прозрачную преграду.
  - Глеб! - Таня сжала запястье свободной рукой, не позволяя Амели (или части ее) выпить всю жизнь некромага. Девушка прекрасно понимала, что для ритуала и закрытия Ворот полотно получило даже больше, чем требовалось. - Бейбарсов, ты снова это начинаешь! Не смей умирать, пока не объяснишь мне свое поведение!
  - И не подумаю подчиняться светлой ведьме, - шепнул Бейбарсов, не открывая глаз. Таня облегченно улыбнулась. Этот неисправимый нахал точно выживет, Ягге его откачает...
  Таня услышала, как с громким хлопком где-то за спиной рухнул некромагический барьер, возведенный Глебом, и подвал наполняется голосами преподавателей, циклопов и даже некоторых учеников. Последнее, что она заметила - это падающая к ногам черная роза. Или ей показалось?..
  
  Кажется, у нее появляется нехорошая привычка сидеть перед постелью больного некромага и ждать, пока он придет в себя.
  - Бейбарсов, я тебе уже говорила: не смей от меня прятаться! Ты все равно очнешься и расскажешь, что за спектакль устроил в подвале! Ты меня на десять лет состарил, когда я поняла, что ты меня предал! И еще на двадцать, когда подумала, что ты там умираешь! Немедленно открой глаза и объяснись!
  Какой раз за этот день она это повторяет? Таня изредка отходила от постели бледного, не приходящего в сознание некромага, но всегда возвращалась и сидела рядом, тихими угрозами, просьбами и мольбами заставляя его очнуться. Ощущение дежа вю коготками вцепилось в мозг, и Гроттер все время казалось, что никакого кровавого ритуала в подвале не было и что пророчество - лишь сон, а сам Глеб вчера ночью выпал из ступы, пытаясь дать ей возможность пробраться к Колодцу Посейдона. С друзьями Таня предпочла не видеться. Пока. Она видела и ушастую голову Ягуна, попытавшегося прошмыгнуть в магпункт, и долговязую фигуру Ваньки, топтавшегося у двери, и даже яркую шевелюру Гробыни, желавшей узнать о произошедших событиях от первых лиц. Но Таня попросила Ягге не пускать к ней никого. Она не хотела говорить ни с кем, пока не поймет, что творится с Глебом и что она к нему чувствует. Старая богиня крайне отрицательно отнеслась к этой затее, но честно выполнила просьбу, сумев отвадить даже своего любопытного внука. С утра Гроттер говорила только с академиком Сараданапалом, который пришел почти сразу, как девушка очнулась.
  - Бейбарсов! - снова угрожающе начала Таня... - Имей совесть, в конце концов! Немедленно открой глаза! Ох!
  - В прошлый раз очнуться было приятней - ведь тогда мне практически признавались в любви, а сейчас только угрозы...
  - Ты... ты!
  Таня задохнулась от облегчения и злости. Снова он так поступил! Что ему мешало сначала застонать или пошевелить рукой, чтобы она поняла, что он очнулся! Зачем так пугать?
  Глеб улыбнулся.
  - Я. Так что там насчет совести?
  - Ты... вспомнил? - Таня собиралась задать совсем другой вопрос, но не удержалась. Ведь не могла же ей почудиться в подвале черная роза?
  - Зависит от того, что я должен был вспомнить и что лучше забыть. Если ты о подвале - то я прекрасно все помню.
  Таня расстроено отвела взгляд.
  - А-а... а детство в землянке на Алтае? Или ты ничего из этого...
  - Я помню. Все помню... гражданка Гроттер.
  Таня, безуспешно пытавшаяся скрыть разочарование, встрепенулась. Глаза, секунду назад потухшие, снова радостно вспыхнули. Он в порядке! Жив, здоров и в полной силе!
  - И когда ты вспомнил? Хотя нет, это и так понятно... - на то, что Глеб скривил губы, пытаясь скрыть усмешку, она не обратила внимания. Голову занимали уже другие мысли. - А теперь объясни мне, что произошло в подвале. О чем таком вы с этой противной книжонкой сговорились? Ух, встретить бы мне эту девчонку вживую!..
  Бейбарсову вновь удалось сдержать смешок, хотя чертики в глазах по ехидству не уступали тем, что порой появлялись у Склеповой. Потянувшись, он сел в кровати и покосился на тумбочку. Верная трость лежала рядом с кувшином.
  - А что, собственно, тебе не понятно?
  - Все, - отрезала Таня. - Начиная от неудачной попытки скрыть твою магию и до этого белесого... полотенца, которое накрыло Жуткие Ворота.
  - Скрыть магию? - непонимающе спросил Глеб. Несколько секунд он пытался вспомнить, делал ли он что-то подобное, а потом зашелся в смехе. Уже не пытаясь скрыться от Гроттер. Девушка недоуменно хмурилась и даже подалась вперед, протянув руку и желая успокоить некромага. - Я не скрывал свою магию, - хмыкнул Глеб, позабавленный ее реакцией. - Так я всего лишь мог быть ближе к тебе. Точнее, к твоим мыслям. Заодно и воспользовался возможностью наложить отсроченное заклинание повиновения. Но главным для меня было другое - твои мысли. Я хотел знать, о чем ты думаешь именно в последние часы перед возможной смертью. И, знаешь, результат меня очень порадовал.
  Гроттер вскочила со стула и, схватив с ближайшей кровати подушку, метнула в Глеба. Тот ловко поймал ее, прижав к груди.
  - Кажется, ты тоже поняла, что меня так обрадовало, - заметил он, а смущенная Таня отвернулась. - Хорошо, я больше не буду об этом. Пока. Что касается предательства - извини. - Его глаза посерьезнели, усмешка пропала с губ. - Ты была права, когда кинула мне обвинение в предательстве сразу после того, как я пообещал не причинять тебе боли. Но это нужно было. Для ритуала закрытия нужно было пять составляющих: магия стражей, согласных помочь, кровь предателя, преданного и несогласного. Амели... эта девушка помогла мне найти способ, но от меня требовались определенные жертвы. Я должен был предать тебя, чтобы мы могли закрыть Ворота. Сама же понимаешь, что я не мог тебе рассказать об этом. Кровь предателя - моя, несогласного - того мальчишки...
  Таня вздрогнула. Она только что поняла, что даже не спросила у академика, как звали того мальчика. Она была права - Хаос может обеспечить только место по ту сторону Ворот... Ягге уже не могла помочь этому бедолаге, польстившемуся на обманчивый шепот в ночи, обещающий несметные богатства и власть.
  - Магию стражей предоставила сама Амели, я так понимаю, - уточнила Таня. - Ну а кровь преданного - моя... но из тебя она вытянула намного больше, чем из нас. Я думала, что она тебя... до дна выпьет...
  - Предательство никогда не было в почете, - пожал плечами Бейбарсов. - За него приходится платить двойную цену.
  Таня вновь вернулась к постели Глеба. Она была уверена, что через несколько минут в магпункте появится академик Сарданапал, за ним - гневно пыхтящий, весь в рыбьей чешуе, Поклеп, а контролировать их попытается Ягге, настаивающая, чтобы ее пациента пока не напрягали. А ей самой придется объясняться с друзьями и Ванькой...
  Но это через несколько минут. А сейчас...
  - Я все же услышу эти слова? - поднял брови Глеб.
  - Услышишь, - Таня склонилась к его уху и тихо прошептала то, в чем обманывала саму себя. Потому что, когда она увидела Глеба на полу в пещере и решила, что он умер, ей захотелось перетрясти всю небесную канцелярию, лишь бы вернуть его. Вернуть к ней.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"