Суркова Анна Васильевна : другие произведения.

История о любви двух душ и двух Богов

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   Глава 1
  
   Она возвращалась с работы, усталая и совершенно собой недовольная. Была зима, шел тихий, праздничный, чистый снег, но она не замечала открывающейся перед ней сказочной красоты зимы. Она видела до слез похожих друг на друга дома-близнецы, стоящие на ее пути стройными серыми рядами улиц и дворов. Город, который можно видеть совсем иначе, мир, который может казаться разным на самом деле все тот же. Просто мы можем видеть его разными глазами в зависимости от нашего неустойчивого настроения. Прекрасный древний город с великолепной архитектурой не радует глаз. Неудачи на работе, неудачи в личной жизни, упавшее настроение - этого вполне достаточно, чтобы город превратился в огромные, зловещие, бетонные джунгли, от которых уже ничего не ждешь, ни хорошего, ни плохого. Да что там город, мир кажется таким же холодным и тесным, злым и угрожающим уничтожить все вокруг.
   С каждым днем Агнессе все больше и больше казалось, что она занимает не свое место в жизни, работает не на той работе, да и вообще родилась не в то время и не в том месте. Ей было тесно и не комфортно в этом мире, что-то не давало ей покоя. Но она ничего не меняла. Она просто не знала, что ей менять и изменится ли от этого что-нибудь. Откуда такой пессимизм в голове, такая пустота в сердце? Но разбираться в себе было тоже некогда. Она просто открывала глаза по утрам и ждала, чем же все это закончится, с грустью смотрела на себя со стороны. Она была просто уверена, что мир уже не станет лучше и солнце не улыбнется своей большой, горячей улыбкой.
   Она возвращалась домой и несла с собой огромную ношу неприятных чувств и мыслей, которые уже давно прописались в ее небольшой квартирке и стали полноправными хозяевами над ее душой. Так шла ее жизнь, проходя мимо. Она снова возвращалась с ненавистной работы. А Август, дрожа от страха, любви и счастья шел за ней легко и незаметно. Он перешел грань, которую никто не имел права переходить, он сделал невозможное, и это не пройдет для него даром. За это ему очень и очень дорого придется заплатить, и он прекрасно это знает. Он уверен, что готов заплатить и больше, лишь бы наконец увидит Ее, снова сказать Ей о своей любви и поцеловать Ее вновь. По его щекам текли слезы счастья, и он не держал их. Зачем мужчины пытаются сдерживать слезы, когда они так нужны? Неужели это признак мужества? Он прекрасно знает, что такое мужество, и плачет, потому что знает цену счастья. Потому что, чувства нужно переживать сейчас, немедленно, а не оставлять про запас, когда они угаснут или сгорят так и не дождавшись своего часа. Он это знал, но по иронии судьбы именно ему сейчас и приходилось ждать, а иначе нельзя.
   Она подошла к дому и скрылась в черном подъезде, который моментально проглотил ее. Он не осмелился идти за ней и дальше. ''Нет, - приказал он себе, - дальше нельзя, еще рано. Подожди немного, ты же мог ждать вечность, поэтому тебе будет не слишком мучительно подождать еще некоторое время''. Но часы и дни порой могут показаться длиннее и мучительнее вечности.
   Он не знал сколько времени ему придется ждать, но поклялся, что при первом же подходящим случае он наконец сможет заглянуть в глаза своей любви. Всю следующую неделю он был ее тенью. Он ходит за ней повсюду, следил, слушал ее голос, который совсем не изменился за это долгое время. Этот чудесный, звонкий голос, который здесь почти не смеялся, возносил Августа к воспоминаниям. Внешность ее стала немного другой, пожалуй, даже еще прекраснее. Но для него ее внешняя красота была не главной, главное - ее душа, прекрасная и чистая. Когда он добирался сюда, с таким трудом и муками, то был уверен, что предстать перед ней будет намного проще, нежели попасть сюда, но он ошибся. Как же он подойдет к ней, как сможет поднять в ее разуме самый глубокий, надежно защищенный от внешних действий, пласт запретной памяти? Как же он все это расскажет? Она просто обсмеет его, назовет сумасшедшим! Что он будет делать тогда? ОН, у которого нет ни имени, ни прошлого в этом мире. Он навсегда вырван из течения времени. Он НИКТО не только для нее, но и для всех остальных людей. Он не существует. Он изменил ход времени, встал против существующего порядка. Но он не будет отступать. Он пришел сюда и никто не помешает ему вновь стать счастливым и сделать счастливой ее. Ведь она несчастна! О, как же она несчастна! Он видит это лучше других, он чувствует это, и он не ошибается. Каждый вечер он провожает ее до дома. Он бесшумно следует за ней. Она не замечает его. Она слишком глубоко погружена в омут своих привычно грустных мыслей, что не заметила бы его, даже если бы он шел рядом. Ему удалось высчитать квартиру, где она живет. Заветное окно, освещенное грустным, плачущим светом, манило Августа. Всю ночь он хранил покой этого окна и ту, что жила в той квартире. Когда гас свет и время переваливалось в новые сутки, его пульсирующее воображение рисовало картины той квартиры. Он представлял, как она ложится на кровать и, с ушами закутавшись в одеяло, начинает засыпать. Утром он провожает ее на работу. От нее так и веет безвыходностью и печалью. Тихо плачет ее душа, и страдает он. С каждым днем он все больше и больше понимал, что без него, без его помощи и любви она не справится, и только он может помочь ей. Где же в этом мире Тот, кто создал этот мир? Неужели он забыл о своих созданиях, неужели он так занят, что не видит, что здесь твориться?
  
   История создания Мира.
  
   Губительный ледяной ветер несся с моря. Волны с ревом разбивались об камни затерянного в океане безжизненного, унылого острова. Это был, пожалуй, самый незаметный остров во всей Вселенной и его совсем не жалели ни ветры, ни дожди, ни холод, ни жара. Этот остров уже ничего не ждал и даже отгонял от себя очень редко появляющиеся на горизонте корабли своей неприглядностью и смертельной тоской. Остров был небольшой, каменный и никаких признаков жизни и растительности. Только уже почти засохшее низкое деревце по середине острова указывало на последнюю ниточку надежды и борьбы.
   На большом холодном камне почти у самой воды сидел Кылдысин и с каким-то болезненным интересом играл с волнами, по ведомым только ему одному правилам. На нем была старая разорванная синяя рубашка и короткие, только до колен, белые брюки. Вся одежда промокла насквозь, впрочем, как и ее хозяин. Сырые седые волосы, как солома опускались на плечи, их без устали трепал жестокий колючий ветер. Вот еще одна волна набирает свою силу в океане, вот она разгоняется, вздыхает, летит на Кылдысина и разбивается о камни, обрушивается на него. Он с упоением принимает волну, ее ледяной поцелуй. Он даже не вздрагивает и ждет новой волны. Кажется, ему это нравится. Его изрезанное морщинами, некогда очень красивое лицо искажает улыбка иронии и грусти. Он поднимает умытое соленой водой лицо, обращает синие глаза в океан и ждет новой волны.
  -- Зачем ты опять это делаешь? - услышал он голос над ухом.
   Кылдысин медленно поднял голову. Перед ним стоял высокий молодой человек с чистыми, промытыми водой глазами, белой, почти прозрачной кожей, живой улыбкой и бушующими кудрявыми волосами.
  -- Океан, - с улыбкой произнес Кылдысин, - это так прекрасно.
  -- Когда последний раз тут было солнце? - спросил молодой человек, садясь рядом на один из гладких камней.
  -- Этот остров не подходит для солнечной погоды, мой друг, - ответил Кылдысин, прежде чем успел поймать очередную волну, а потом добавил: - Теперь не подходит.
  -- Здесь когда-нибудь было солнце?
  -- Было, - все так же задумчиво, с застывшей улыбкой чего-то утраченного, ответил Кылдысин. - Здесь было много солнца, много цветов. Здесь был рай.
  -- Рай? На этом острове был рай? Я так и знал, я чувствовал!
  -- Да, Рафаил, здесь был рай, - повторил Кылдысин. - Самый прекрасный остров во Вселенной. Мы решили, что рай будет именно здесь. А ведь когда-то мы решали все вместе, вместе творили и создавали весь этот сложный мир, - Кылдысин вздохнул и устремил свои большие, больные Вселенской печалью синие глаза в черное, грозовое небо. Стоило ему только посмотреть на небо, как оно тут же, как по команде, стало проясняться, все реже были порывы ветра, море успокаивалось, и вдруг из-за туч появились ласковые лучи давно забытого здесь солнца. Первый его луч упал в лицо Кылдысину, и он от непривычки поморщился. Давно он уже не видел солнца, не чувствовал на своей загрубевшей коже его приятных лучей. Рядом Рафаил уже купался в лучах теплого солнца, улыбаясь ему ровными белыми зубами.
  -- Только пусть оно не будет слишком горячим, - попросил Рафаил.
  -- Оно здесь всегда было очень нежным и мягким, - ответил Кылдысин. Он медленно встал с камня и расправил свои старые мокрые одежды. - Пойдем со мной.
   Рафаил молча шел за очень высоким и очень худым человеком, который, как это часто с ним бывает, был где-то далеко, в океане своих мыслей. Кылдысин вообще очень не любил говорить и всегда морщился, когда ему приходилось выражать свои мысли и чувства скупыми словами, которых было слишком мало, чтобы с их помощью можно было выразить все то, о чем так много думаешь. Потому и говорил Кылдысин очень скудно, не раскидывая горячих и красивых фраз. И хотя все лицо его и тело было изрезано глубокими морщинами как у очень старого человека, Кылдысина нельзя было назвать старым. Тело его было таким уже очень-очень долгое время, и он уже сам не помнил себя молодым. Глаза его, наоборот, были еще очень молодыми, хотя и очень печальными.
   Очень скоро две фигуры оказались на середине острова, прямо перед небольшим деревцем, которое немного преобразилось, почувствовав на себе лучи солнца. Такое прекрасное, еще не забытое чувство тепла и света сверкало на сырых желтых листьях дерева.
  -- С него все началось, - сказал Кылдысин, бережно поднимая опавший лист, который еще не успел унести с собой шквальный ветер, улетая на запад.
   Рафаил внимательно наблюдал за постаревшим, но еще совсем молодым Богом, и ему все больше начинало казаться, что Кылдысин сегодня в каком-то особом настроении и уж конечно что-нибудь ему расскажет. Конечно, они не зря пришли сюда, не зря Кылдысин вернул солнце, которое уже так давно не видел этот бесплодный остров. Тем временем Кылдысин осмотрелся по сторонам и присел на большой, отточенный долгими дождями черный камень, рукой указал своему юному спутнику на камень напротив. Рафаил безмолвно послушался и осторожно присел на край холодного камня, приготовился внимательно слушать Кылдысина. Большие глубокие глаза Кылдысина, как две бездонные Вселенные были обращены в сторону деревца, тяжелый взгляд застыл на тонком, но очень плотном стволике, который так и не смог сломить ветер и прибить к земле крупными горошинами града?
  -- Мы ведь посадили это дерево вместе, - Кылдысин улыбнулся, в глазах стремительно пробежала живая тень. - Это было первое дерево этого мира, этого рая.
  -- Расскажи мне, как все было? - не удержался от вопроса Рафаил.
  -- Разве ты не знаешь? - удивился Кылдысин и перевел взгляд на собеседника.
  -- Но ты мне никогда не рассказывал.
  -- Но ты ведь догадался и..., - Кылдысин опять неприятно поморщился, - и он тебе рассказывал.
  -- Он одержим и... болен. Он рассказал так, как он видит все это.
  -- Я ведь тоже болен, - чуть слышно засмеялся Кылдысин, но совсем не радостным смехом горькой иронии. - И мой рассказ и его рассказ - оба они будет неправильными и не полными.
  -- Но тогда я смогу составить эти рассказы в одно единое целое. Если хочешь, я могу рассказать тебе то, что поведал мне он, - предложил Рафаил.
  -- Нет, не надо, - встрепенулся Кылдысин, и тревога исказила его лицо. - То, что он тебе сказал, принадлежит только тебе и больше никому. Если ты начнешь пересказывать, исказится смысл, потеряется цвет. Пусть это останется с тобой, - и, помолчав немного, прибавил: - Ты прав, я рассказу тебе, а ты тогда сможешь составить две части в одну.
  -- Но ведь мне не обязательно тебе ничего рассказывать, ты можешь лишь посмотреть в мои глаза и...
  -- Нет, - перебил его Кылдысин, - это сложно и... впрочем, не будем сейчас об этом. Ты хочешь узнать, как все было, и как это видел я, так слушай. Кылдысин тяжело вздохнул на тихо начал свой рассказ:
   Первый, самый важный и самый сложный вопрос на который следует ответить: Зачем мы все это затеяли? Я говорю мы, потому что это действительно была наша общая идея создания чего-то нового, прекрасного и важного. И мы создали Вселенную. Даже тебе, мой друг, при твоем довольно большом знании о мире, трудно понять, что значит это странное слово Бесконечность. Люди придумали это слово, хотя так сами и не поняли, что же оно на самом деле означает. Теперь они строят какие-то мудреные гипотезы, что-то доказывают, путают себя и других еще больше, но так и не могут объяснить, что же такое Бесконечность? Просто в голове это не укладывается, нет логики. Но она здесь и не нужда. Надо просто открыть сердце и почувствовать, вовсе не обязательно ничего понимать. Почувствовать душой и все станет очень просто. Так значит бесконечность. Да, она всегда была. А пространство было многомерным. Поначалу всей этой бесконечностью управляла одна огромная сила, и мир был идеален, сложен и прост. Все, все, что сейчас в этом мире есть и чего нет, было включено в идеальную, совершенно точную систему. А еще не было времени. Оно было совершенно не нужно. Не к чему было торопить, сроки не поджимали, ничто не умирало и ничто не рождалось. Так было всегда и вечно. Но однажды вечность породила Время, с которого все и началось. Это было не случайностью и уж конечно не ошибкой, это был разумный шаг Высшей Силы, Высшего Разума. Время было необходимо, чтобы начать развитие, движение к переходу на новый уровень, к достижению еще большей силы и еще большей упорядоченности, для этого и потребовался Хаос. А Хаос - это и есть Время. Совершенно неуправляемый процесс, в котором можно отметить только начало и конец. Началом было рождение Времени, а концом --ее смерть и, как следствие, переход на новый уровень существования. Но так оно в любом случае и будет, чтобы ни случилось, как бы не повернуло колесо времени. Ведь времени было изначально дозволенно развиваться так, как оно само того захочет, но время жизни его ограничено, а значит, в любом случае оно должно прийти к назначенной цели в назначенный срок.
   Время заставило Великую Силу разделиться надвое, так и появились мы. Две частицы одного единого, два начала одного конца.
   Кылдысин замолчал и молчал так несколько минут, не спеша переводя взгляд с деревца на камни, с камней на успокоившееся бездонное море, а потом опять, проснувшись от своих мыслей, продолжал рассказывать:
   Мы начали создавать из возникшего хаоса Вселенную, миры и жизнь. Мы направляли различные силы потоками и так рождались миры, которые наслаивались друг на друга. Это была целая система, иерархия миров, от низших к высшим, к главной и единственной цели всего. Все было очень просто. Часть моей силы и часть его силы соединялась воедино и получала название Душа. Душа обличалась в оболочку живого вещества и начинала свое путешествие по мирам. Цель души - развиться максимально и достичь высшего мира, к которому стремиться все и вся. Рано или поздно это случиться с каждой душой. Минуя сомнения, преграды, раны и боль, сквозь все новые и новые познания, новые ошибки душа достигнет наконец последнего мира, где кончается время и начинается Вечность. Душа как по ступеням должна будет идти на пути к своей цели, порой оступаться и падать на предыдущие ступени, но потом исправлять былые ошибки и подниматься дальше.
   Мы любили друг друга, а души - это часть нас. Мы любили друг друга, и любовь наша была Великой, и мы подарили частицу этой любви каждой частице созданного нами мира. Мы подарили это великое, чистое чувство и человеку. Оно должно было помочь человеческой душе в преодолении препятствий на пути к цели, должно было помочь приблизиться к Высшей Силе, почувствовать ее. Но, увы, время расставило свои акценты в ход развития.
  
  -- Спасибо, - произнесла Агнесс, когда официант небольшого кофе принес ее заказ: чашку кофе и слоеное пирожное.
   В этот самый момент Август вошел в кафе. Она не посмотрела в его сторону. Ее печальные глаза были устремлены за окно, но она ничего не видела, так как была далеко, в стране своих печальных мыслей. Он, старясь пересилить волнение и заглушить бешеный ритм сердца, направился к ее столику. Еще каких-то несколько секунд отделяют его от ее взгляда, которого он ждал так долго.
  -- Здесь свободно? - спросил он, чувствуя, как капли пота выступают у него на белом лбу.
  -- Да, - ответила она, не выходя из своих мыслей, скользя по нему равнодушным взглядом.
   Он так и не смог поймать ее взгляда, заглянуть ей в душу. Он сел напротив.
   ''Нужно начать разговор. Что-то сказать'', - повторял он себе. Но волнение просто парализовало его, и он посмотрел за окно, на зимнюю, предновогоднюю улицу.
  -- Это очень красивый город, - наконец сказал он, переводя взгляд на нее.
   В ответ она отвела свой взгляд от окна и посмотрела на него. Их взгляды встретись, наконец, после стольких вечных темных лет. Он заглянул в глубь ее глаз, окунулся в ее душу, немного изменившуюся, но всю ту же, прекрасную и чистую. Страх и волнение вдруг исчезли, он обрел покой и вздохнул свободно. Первый раз он вздохнул свободно после стольких лет в потемках.
  -- Да, - согласилась она и опустила свои глаза, немного напугавшись взгляда незнакомца.
  -- Вы здесь живете? - он продолжал поддерживать простой, незатейливый разговор.
  -- С детства, - ответила она, - но я думаю, что скору уеду отсюда.
  -- А я вот только на днях сюда приехал, - улыбнулся он.
   Она посмотрела на него. Что-то было знакомое в нем, как будто она уже встречалась с ним раньше. Красивый темноволосый молодой мужчина с очень мудрыми для своего возраста глазами сидел перед ней. Но что-то было в нем такое, что не могло не задеть, но она еще не знала, что именно, точнее знала, но не могла себе объяснить. Ей вдруг захотелось говорить с ним, даже рассказать ему как она несчастна в этом городе, среди своих друзей, на своей работе. Впервые ей захотелось открыться кому-то. Странно чувство. Никогда раньше ей не хотелось открыть перед кем-то сундук своих мыслей и чувств так, как сейчас. Как будто сейчас, именно сейчас настало время и место рассказать все, поделиться своими бедами не боясь ничего. Откуда такое странное чувство? Откуда такое желание быть откровенной с совершенно незнакомым ей человеком? Но что-то и пугало ее, отталкивало, заставляло встать и уйти прочь. В душе ее поселилось новое, неизвестное, противоречащее всему, чувство необоснованного страха перед этим человеком. Она вдруг захотела встать и идти прочь, бежать от этого человека, как от огня, но так не побежала, осталась сидеть перед ним, наслаждаясь новым, теплым и пугающим чувством, имеющим две противоположные стороны.
  -- Я надеюсь, Вам повезет в этом городе больше, нежели мне, - сказала она.
  -- Почему вы так говорите?
  -- А почему вы приехали в этот город? От чего уехали вы? Что вы здесь ждете? От чего бежите?
   - Я хочу вновь стать счастливым.
  -- Значит там, где вы были раньше, вам было не так уж хорошо? - горько усмехнулась она.
  -- Ну, наверное, можно и так сказать.
  -- Вот видите. Тогда вы прекрасно меня поймете.
  -- Значит, тебе тоже было трудно, я так и знал, я это чувствовал, - вырвалось из уст Августа.
  -- Что? - не поняла она и очень на себя рассердилась за этот порыв откровенности перед незнакомцем. - Что вы такое говорите?
   Он понял, что допустил ужасную оплошность. Нужно было немедленно исправлять ошибку, иначе она может просто принять его за сумасшедшего, и тогда все осложнится.
  -- Простите меня. Я немного задумался вслух, - попытался оправдаться он, и вышло это не лучшим образом.
   Ему повезло, так как она не предала особого значения тому, что он сказал. Сейчас ее волновали совсем иные проблеме, и уже давно трудно было сконцентрироваться на чем-то одном.
  -- Меня зовут Агнесс, - произнесла она и улыбнулась.
  -- Мне очень приятно, - ответил он, облегченно вздохнув, - Август.
  -- Редкое у вас имя.
   Так Август познакомился с той, которую любил уже несколько вечностей. А как мучительно ему было говорить с ней на Вы?! Как ему хотелось сказать ей, как сильно он ее любит, как долго он к ней шел. Ему хотелось верить, что она все поймет, почувствует. Она заглянет в его глаза и поймет. Но торопиться нельзя.
   Разговор завязался сам собой, и уже не было длительных пауз. Агнесса чувствовала себя удивительно свободно и даже как-то по-домашнему рядом с этим совсем незнакомым человеком. Она рассказала Августу о своем замечательном и почти сказочном детстве. Она с детства мечтала стать художником и много рисовала, не выпуская из рук маленький карандаш. Родители всячески поощряли эту детскую затею и были уверены, что мечты маленькой Агнесс о карьере художника, лишь детская игра. ''Каждый мальчишка в моем возрасте мечтал стать космонавтом, - говорил отец Агнесс, математик по профессии, - но это ровным счетом ничего не значит. Пусть ребенок помечтает''. Но отец не знал, что детские мечты, воздушные и прекрасные могут остаться, с возрастом укрепиться в сознании и из хрупких воздушных замков превратиться в крепости уверенных желаний и стремлений. С каждым годом Агнесс все больше и лучше рисовала. Каждый день она несколько свободных часов проводила с кисточками, красками, карандашами и прочими атрибутами юного художника. И вот уже близилось время выбора пути. Агнесс, не смотря на все попытки родителей переубедить дочку пересмотреть свои планы на будущую профессию, твердо решила поступать именно в художественное училище. Агнесса была счастлива и уверена в себе, но видимо не достаточно. В городе проводился конкурс молодых художников, устраиваемый художественным училищем. Агнесс не могла его пропустить. Но что-то пошло не так. Может, тема была выбрана не удачно или вдохновение вдруг ушло, а может, просто она перенервничала, очень ответственно относилась к этому конкурсу, но ей совершенно не нравилось то, что она делает. Никто не поддержал ее, уверенность таяла. Ее работа конечно не получила награды, даже критики, которую Агнесс приветствовала, не последовало. Ее попросту не заметили. И вот вера и уверенность подломились и полетели в пропасть. Родители, особенно отец, подогрели атмосферу. Агнесс даже не хотела разбираться в том, что же было не так. Не возникло желания продолжать бороться и доказывать обратное. Где-то глубоко внутри сидел кто-то и убеждал Агнесс, что она должна бросить эту детскую затею, как странно, но нашептывал этот кто-то голосом отца. И, наверное, он был прав, ведь родители никогда не пожелают своим детям плохого. Грустно вздохнув и распрощавшись с мечтами, Агнесс поступила по совету родителей в очень хороший и, как сейчас любят говорить, престижный, ВУЗ. Наверное, отец был прав, и Агнесс все больше втягивалась в учебу, и ей даже нравилось и нравилось все больше и больше. Но видимо не прав был мудрый отец, игнорируя и осуждая мечты, рождающиеся в детстве. Агнесс окончила институт одной из лучших и нашла прекрасную работу, но в душе с каждым днем становилось все теснее и теснее странным мыслям. Оказалось, что Агнесс, хоть и была прекрасной ученицей и замечательным, старательным работником, совершенно была к этому не готова, не приспособлена. Работа начинала причинять ей неудобства, и неясные мутные мысли забирались в голову. Все чаще и чаще Агнесс вспоминала детство, и все чаще во сне видела родной образ давно забытых гуашевых красок. Но Агнесс старалась гнать от себя эти образы, связанные с крахом, позорным, как ей казалось, участием в конкурсе. Она помнила слова отца и свое интересное обучение в институте. Все это пройдет, надо только подождать. Но ничего не проходило, и Агнесс совсем потерялась, запуталась и впала в отчаяние. Все это она без утайки рассказала Августу. Она рассказала, что не может больше заниматься тем, чем занимается, но вернуть из старого сундука кисти и краски она боялась. Август внимательно ее слушал, и Агнесс показалось, что это, пожалуй, самый лучший слушатель на свете. Ей хотелось говорить и говорить. Как-то легко стало на душе. Здорово было осознавать, что тебя понимают, хотят тебе помочь, что над тобой не посмеются эти его большие черные глаза. Впервые Агнесс говорила о себе открыто, ничего не боясь и не смущаясь, как будто и не о себе она рассказывала. Агнесс просто не узнавала себя в этот вечер. День, который начинался так привычно незатейливо, превратился в сказочный вечер. А Август слушал ее и смотрел в ее глаза. Он с нетерпением заглатывал каждое ее слово. ''Конечно, она несчастна. Но для того я и здесь, чтобы сделать ее самой счастливой во всей Вселенной'', - думал Август. Она в отчаянии, она никому не верит, ей трудно. Как же он вовремя нашел ее. Теперь он всегда будет рядом. Он и только он поможет ей разобраться в себе, понять и почувствовать правду. С ним она научится отличать истинное от ложного, голос души от голоса разума.
   В довершении прекрасного, долгожданного для обоих, вечера Август проводил Агнесс домой. Прежде чем расстаться, они договорились встретиться на следующий день.
   Август шел по ночному городу, и его переполняло счастье, такое огромное, какого он никогда не испытывал. Ради такого счастья действительно стоило пройти через то, через что прошел он.
   Но кто же этот странный молодой человек, перед которым Агнесс так вот просто открыла душу? Кто же этот Август? Что за сумасшедший?
   На самом деле Августа вполне можно было назвать сумасшедшим, даже одержимым. Его душа была такой. Он и сам это знал и винил во всем наш несовершенный мир. Август - это человек без прошлого и без будущего, несчастный изгой, навеки обреченный на скитания. Но он сам виновен в этом.
   Сложность нашего мира заключается в его простоте. Человек, если бы он только того захотел смог бы познать мир. Для этого надо отказаться от привычного и, закрыв глаза, позволить мысли свободный полет, освободить внутренний, самый верный из всех, голос и пуститься в путешествие, которое устроит нам наша фантазия. И тогда мы увидим бесконечную, движущуюся и развивающуюся Вселенную, мы почувствуем множество миров, ярких и красочных, темных и беспощадных, через которые должна пройти наша душа. Душа Августа должна была так же пройти все эти миры, но случилось иное...
   Это было чуть больше 20 лет назад. В маленькой квартирке под Парижем, теряя сознание и рассудок, умирал еще молодой, талантливый врач. Рядом с ним некого не было, он сам так решил. Прекрасные годы блестящей карьеры хирурга, о котором знал весь Париж. Слава, деньги и, как оказалось, смерть в невыносимых муках, от которых его уже никто не мог освободить. Даже самое дорогое лекарство было бессильно перед его страшной болезнью. Но не от боли физической он мучился, его уничтожала, разъедала изнутри безумная тоска, всепоглощающая любовь, которая не давала ему спокойно дышать, которая завладела мыслями и беспощадно колола ядовитыми щипами почерневшей розы. Он пытался справиться с этим чувством, утихомирить его, но ничего не помогало. Та, что он так безумно и страшно любил, навсегда утеряна, она умерла и никто, даже Бог, не вернет ее ему. Конечно, он понимал, что нельзя питать такого страшного чувства безвыходной любви к человеку, которого больше нет. Он старался, он собирал остатки воли в кулак, много работал, но страшная болезнь, безумная тоска окутывала его. Ему страшно было думать, что ее больше нет. Бездонная пустота и темнота, с которой бедный врач уже не мог справиться, которую не в состоянии был вылечить не одним лекарством, наполняла его. Он перестал работать, перестал есть, ему было трудно дышать. Он умирал. Он отгородился от родных, знакомых и друзей. Никто не знал где он, что с ним. Все были уверены в помешательстве бедного врача, который тем временем лежал на узкой жесткой кровати в маленькой квартирке под Парижем. Привыкший к комфорту и теплу, любви и заботе, он умирал, и уже ничего не имело для него значения. На маленьком столике рядом с кроватью стоял стакан с густой коричневой жидкостью. Родные не могли уже помочь ему, и рядом сидела Смерть. Она подошла так близко, что он уже чувствовал ее ледяное, погребальное дыхание. Она вот-вот возьмет его за руку и поведет куда-то в неизвестность. Может там он наконец встретит ее. Тогда скорее, скорее к ней! Август взял стакан в дрожащие руки и опрокинул все содержимое во внутрь себя. Так умер блестящий хирург Парижа, еще молодой человек. Его звали Август.
   А что же там, за этой границей, куда увела Августа смерть? Так ли уж страшна эта холодная Смерть? Как странно, но только перед самой смертью, уже на границе неизбежности Август почувствовал, что был знаком со Смертью всю свою жизнь. С самого рождения она всегда была поблизости, не приближаясь, но и не отходя слишком далеко. Все это время она с интересом следила за ним и терпеливо ждала своего часа. А сегодня она наконец дождалась и ей дозволено было подойти совсем близко и даже взять Августа за руку. А Август протянул ей свою руку, пошел за ней. Он с интересом и надеждой покидал этот мир. Все кругом замелькало, закружилось и смешалось в одну очень яркую, ослепительную карусель. Август оказался в центре ее или это ему только казалось. Но постепенно он почувствовал, что что-то изменилось. Он привык к яркому, пронизывающему свету. Он почувствовал, что больше уже не крутится из стороны в сторону. Сознание его начинало притупляться, он начинал забываться. Какие-то новые, неизвестные чувства наполняли его душу, вытесняя то земное, чем он жил пока был жив. Яркий, прекрасный и манящий свет проникал в душу и высвечивал из нее все что было. Как будто чей-то взгляд, мудрый и всезнающий насквозь читал Августа, оценивал его. От этого взгляда нельзя было скрыться, убежать. А потом Августа закрутило и завертело с еще большей силой. Как будто в сознании открылась какая-то запретная дверь и Августу была раскрыта важнейшая тайна мира. Он увидел, а точнее почувствовал, себя маленькой, но значимой, частичкой Вселенной. Он увидел совсем другую Вселенную, полную смысла и цели. Он понял смысл жизни, но тут же в нем разочаровался. Не таким он представлял его себе пока жил. Перед смертью он думал только о той, которую любил всю свою жизнь, с первого дня их встречи и до последнего вздоха. Он умирал и был уверен, что там, за этой неведомой чертой, он наконец встретится с ней. Но он не только с ней не встретится, но и покоя не получит, ему еще предстоит длинный сложный путь, который он не хотел проходить без нее. Но негодование начинало угасать. Открывшаяся истина начинала приобретать совсем другой смысл. Все прожитое становилось каким-то размытым и неясным. И вот уже образ той, что он так любил, начинал гаснуть и исчезать в сознании. Август сопротивлялся, хватался за него, не желал забывать. Он сопротивлялся, но действующие не него Силы были сильнее. Он это понимал, но продолжал сопротивляться, противореча всем законам и правилам, вызывая возмущение со стороны Сил. С каждой новой попыткой подчинить упрямую душу Силы встречали еще большее сопротивление. Душа Августа упорно отказывалась забывать любимый образ, она рвалась обратно, хотя и было ясно, что пути назад нет. Двери в прошлое навсегда были закрыты.
   Как долго продолжалось сопротивление, и что произошло потом, Август пытался вспомнить. Голова разламывалась на части, душа отказывалась тесниться в новом теле после всего, что произошло. А что же произошло. Как будто тебя перевернули вверх ногами и начали безжалостно трясти, а при этом ты еще пытаешься понять, зачем с тобой это произошло и долго ли этот кошмар будет продолжаться. В голове у Августа одновременно вертелось тысяча вопросов, но ни на один их который он не в силах был ответить. Но что произошло? Август огляделся. Он сидел на асфальте в каком-то незнакомом переулке. В лицо дул утренний, свежий ветер. ''Это и есть загробный мир?'' - не мог понять Август. Теперь он безнадежно пытался припомнить все, что он знал о мировых религиях, пока был жив, ища в них описания ада и рая и сравнивая с тем, что открылось его взгляду. ''Скорее всего, я в аду'', - осматриваясь больными глазами по сторонам, решил Август. Грязный мокрый переулок что-то не очень походил даже на закоулки рая. Но и на ад, в котором, говорят, очень жарко, это место не походило. ''А может, я и не умер вовсе? - спросил себя Август. - Но тогда что же со мной произошло? Может это сон?'' Август попытался встать на ноги, но тут же бессильно упал на холодный асфальт. Он почувствовал физическую боль и из этого заключил, что жив. Но, постойте, а как же яд? А пил ли он яд, может, ему только снилось, что он выпил яд и все остальное тогда тоже приснилось? Не находя ответов и еще больше запутываясь, Август продолжал сидеть на холодном асфальте в безлюдном, тихом переулке еще довольно долгое время. Но одно было ясно точно, он был истощен как физически, так и психологически. Сил не было даже для того, чтобы подняться на ноги, голова вот-вот готова была разорваться на куски, все нервы тела были до предела напряжены, болели мышцы и сильный кашель вырывался из горла. Но между тем что-то новое появилось в его измученной душе, предвкушение чего-то прекрасного. Заглушая боль, на поверхность сознания вырывался образ любимого человека, без которого Август не видел смысл своего существования. Он уже давно думал о смерти и яд приготовил, чтобы сократить расстояние между нами, поскорее попасть в загробном мире к любимой. А сейчас он сидел на холодном асфальте и все больше убеждался в том, что он все-таки жив, и умирать почему-то не хочет. А еще Август, как врач, поставил себе диагноз истощение, грипп, вывих правой коленки и еще много чего. Из этого заключения врача Август наконец вырвал главную истину: если он еще хочет пожить, надо встать и идти в больницу. Август собрал все остатки своей воли в кулак и, испытывая страшную боль во всем теле, встал на ноги. Медленно, держась за стену дома, Август двигался в сторону, где, как ему казалось, должна была быть дорога и люди, которые помогут ему добраться до ближайшей больницы. Выйдя на улицу, Август не без удивления обнаружил, что улица эта ему совершенно незнакома. Еще большее удивление постигло его, когда взгляд его упал на вывески, написанные отнюдь не родными французскими, а, кажется, русскими! буквами. Больная голова разболелась еще больше, а нервы, которые и так были натянуты до придела, вот-вот готовы были лопнуть. По улице, туда-сюда торопились люди, ездили машины. Никто не обращал никакого внимания на Августа, лишь некоторые презрительно косились в его сторону, но уже в следующий момент совершенно о нем забывали и продолжали свой путь. ''Ну и ладно, - плюнул на все Август, - разбираться потом будем, сейчас мне нужна срочная медицинская помощь''. Понимая, что вот-вот ноги его подкосятся, и он потеряет сознание, Август подошел к стоящей у витрины магазина женщине. Женщина брезгливым взглядом посмотрела на Августа и отвернулась. Август сделал еще один шаг в ее сторону, но силы отказали, и он упал, сильно ударившись головой.
   Август открыл глаза. Он лежал в небольшой палате больницы, подключенный к капельнице, с перебинтованными головой и ногой. Рядом с палатой сидел незнакомый старичок, с длинной бородой и улыбающимся корявым ртом.
  -- Ну и хорошо, - говорил старик на плохо знакомом Августу русском языке. - Еще немного и ты бы умер. Тебя как звать-то?
   Август понимал, что находится он в больнице, но больница это вряд ли находится во Франции и, что еще менее вероятно, старик рядом с ним уж точно не француз.
  -- Где я? - чуть слышно спросил Август, не надеясь, что старик поймет его.
  -- Что говоришь? Врача позвать? Сейчас позову.
   Старик исчез за дверью, и Август остался совершенно один, но не надолго. Минут через 15 в дверях появилась высокая фигура с белом халате. Доктор подошел к Августу и с какой-то усталой улыбкой спросил:
  -- Как вы себя чувствуете?
  -- Где я? - еще раз спросил Август в надежде, что может быть доктор знает французский.
  -- Что вы говорите? - не понял доктор.
  -- Do you speak French or English? - не теряя надежды, спросил Август.
   На счастье Августа доктор неплохо знал французский. После первых фраз и вопросов доктор заключил, что молодой человек перед ним либо бродяга, который таким образом хочет получить бесплатный обед и ночлег или действительно иностранец. Но что было очевиднее всего, так это то, что этот человек сумасшедший. Август, обрадованный, что его наконец понимают, не переставал говорить и за несколько минут выложил, что он хирург из Франции, что он отравился ядом и каким-то странным образом оказался в совершенно незнакомой стране. Но это было еще пол беды. А вот когда Август назвал свое имя, диагноз больного полу-иностранца, полу-бомжа был определен. Уже через пол часа перед Августом, который чувствовал себя лучше, сидел психиатр и задавал осторожные вопросы, чтобы пациент не очень сильно напрягал нервы. Август, у которого по-прежнему в голове был кавардак и какие-то странные чувства теснились в груди, плюс ко всему этому примешивалось разъедающее чувство навсегда потерянной любви, недоверчиво косился на врача, не понимая что происходит вокруг и не получая вразумительных ответов на свои, как ему казалось, совершенно простые вопросы. Все это еще больше травмировало напряженного Августа и выводило из себя. Август уже по третьему разу за день объяснял, что он известный на всю Францию хирург Август Т****. Он пытался говорить с докторами, как с коллегами, но они его таковым не считали, что его очень удивляло. На вопрос, что же он делает в России, Август не мог ответить вразумительно. В итоге он запутался сам, отвечал очень противоречиво и, наконец, так разнервничался, что медсестра, милая девушка, которая искренне жалела сумасшедшего бедолагу, сделала ему укол и тот уснул, судорожно вздыхая больной грудью.
   В то время как Август ничего не понимал, и никто ему не помогал понять, врачам уже давно было все ясно. Многое они уже повидали на своем веку и их совершенно не удивили странные речи молодого человека. Все было ясно еще с первой минуты - человек, который выдавал себя за Августа Т**** сумасшедший. Ну разве может нормальный человек выдавать себя за покончившего жизнь самоубийством более чем 20 лет назад французского хирурга Августа Т****. К тому же личность сумасшедшего так же была установлена. На самом деле звали его Петром И*****. Ему совсем недавно исполнилось 30 лет, но он уже успел дважды побывать в тюрьме за разбой и кражу. Выйдя из тюрьмы, он поселился у друга и занялся прежним ремеслом, рискуя очередной раз оказаться в тюрьме. А несколько дней назад у него умерла мать, которая завешала ему маленький домик за городом. Он редко видел мать и каждая их встреча заканчивалась ссорой, но мать все равно любила своего непутевого сына, хотя и не могла его изменить. Ну а как Петр оказался в лохмотьях на улице, избитый и изнеможенный? Ответ на этот вопрос так же был найден довольно быстро. Пару недель назад он очередной раз во что-то ''вляпался'' и теперь скрывался таким своеобразным образом от обидчиков. Почему Петр, который все свою жизнь прожил в России так хорошо говорит по-французски? Ответить на этот вопрос врачи так и не смогли и, списав все на странности человеческой психики, объяснили смертью матери и неразумной жизнью. К тому же, никого, кроме Августа, это не интересовало, поэтому дело было решенным. Август, который в одночасье превратился в некоего Петра И******, вот-вот мог оказаться в психиатрической лечебнице. Но, чтобы там не говорили, Август был не таким уж и сумасшедшим, чтобы понимать, что его тут не понимают, ничего не объясняют и держат, в сущности, за дурака, коля в его вены успокоительное. Август и сам был врачом, а потому ему были знакомы все эти недоговорки и ужимки коллег. Несколько дней проведенные в больнице немного улучшили физическое состояние Августа, но отнюдь не разрешили тех вопросов, которые не давали ему покоя. Узнав, что он находится на территории России, Август потребовал немедленно предоставить ему телефон, который так ему и не дали. Спрашивать, как же он попал сюда, Август не стал. Вопросов стало еще больше, и иногда он даже начинал думать, что действительно умер.
   А однажды, движимый лишь голосом сердца и обострившейся интуицией, которое предсказывала что-то не очень приятное, Августу удалось бежать из больнице. Он не знал, куда он бежит, что им движет, но он был абсолютно уверен, что поступает правильно. Он не знал, будут ли его искать, а если будут, то как долго? Август оказался в совершенно незнакомой стране, в большом тернистом городе в длинном черном плаще, который он, покидая больницу, вырвал у какого-то человека. Из-под плаща показывался больничный халат, а на ногах, привлекая внимание всех любопытных и не очень, красовались тапочки. Хорошо что было лето, а то в таком наряде не долго и простудиться. В плаще на свое счастье Август обнаружил кошелек с незнакомыми русскими рублями. ''Какие странные деньги, - подумал Август. - Мне казалось, что деньги Советского Союза немного другие''. Но первый шок Август испытал когда у углу 100рублевой бумажки обнаружил цифры ''1997''. Ну конечно сейчас 1975 год и Август не сомневался в этом. А что если он не прав? Что же тогда такое получается? Нет, нет, ерунда какая-то. Август засунул деньги в карман и задумался. Все было более чем странно. Он думал, что покончил жизнь самоубийством. Но тем не менее, он не умер - это единственное в чем Август не сомневался. Но каким-то весьма загадочным образом он оказался в России, в больнице, а теперь эти деньги. Почему доктор не дал ему телефон, почему они все на него так странно смотрели, поверили ли они его объяснению? Что вообще происходит? Какой странный сон. Теперь, когда голова хоть и продолжала безнадежно ныть, но все же меньше, Август впервые за все это странное время своего сознательного состояния обратил глаза из себя на мир вокруг. Он никогда не был в Советском Союзе, но то, что он о нем знал, совсем не походило на Советский Союз. Какие-то совершенно новые модели машин, яркие и красочные вывески магазинов и ресторанов - это первое, что бросалось в глаза, да и если вспомнить больницу.... Да, определенно что-то не так, да не просто что-то, а все. Все не так!
   Август не спеша плелся по маленькой тихой улочке, пытая понять что-то очень важное, вспоминая и стараясь воссоздать в памяти каждый шаг, каждое свое действие с момента принятия яда, но ничего, ровным счетом ничего, не выходило. Но сейчас, в данным момент, важнее решить что делать дальше. Куда идти, где искать кров, хватит ли ему тех денег, что он нашел в украденном плаще на хоть какую-то еду и крышу, не ищут ли его полиция и врачи? Желание немедленно позвонить в посольство Франции или напрямую во Францию, ушло на второй план. А о смерти, и таком неудачном самоубийстве Август перестал думать, но не перестал он думать о той, кого так любил, о Лизе. Не было больше той щемящей, жгучей боли, безвыходности и безвозвратности, появилось что-то новое, какая-то странная надежда на призрачное возрождение утерянного. Он шел, разглядывая витрины, пока вдруг не увидел в зеркале одной из витрин на противоположной стороне улице отражение совершенно незнакомого ему мужчины, который внимательно смотрел на Августа. Август почувствовал, что пульс резко подскочил. Он стремительно перебежал дорогу и вмиг оказался у витрины, смотря в зеркало во все глаза. Оттуда, из большого зеркала на Августа смотрело совсем не его отражение. Может это ему только кажется? Опять с ним играет его больное воображение? Но, нет. Все правильно. Это действительно зеркало и то, что он видит в этом зеркале и есть его не его отражение. Тут он впервые, за все это время посмотрел на свои руки, которые были совсем не такими. Он был слишком занят своим внутренним состоянием, что не обращал никакого внимания на свой внешний вид. Что же все это значит? В то время как Август, настоящий Август был прекрасным голубоглазым блондином среднего роста, немного худощавого телосложения, то теперь из зеркала на него смотрела совершенная его противоположность. Высокий темноволосый мужчина с усами и грубой щетиной, с ужасными черными глазами и густыми, тяжелыми тучами бровей, больше походил на зверя, нежели на человека. Август смотрел в зеркало и безнадежно искал в своей голове хоть какое-то подобие мысли, которые как назло в этот момент все до единой вылетели из больной головы. Он простоял бы так еще вечность, если бы не услышал у себя под ухом немного грубоватый и нахальный мужской голос:
  -- Петька, где ты пропадал? Я уж думал, ну в общем нашли тебя. Да что с тобой такое?
   Все еще не опомнившись от шока, Август посмотрел в сторону незнакомца. Это был еще совсем молодой парнишка, лет семнадцати с желтыми зубами и румяными щеками. Август равнодушно скользнул по нему своим взглядом и отвернулся.
  -- Отстань, - по-французски процедил Август.
   Услышав незнакомый говор из уст знакомого человека, парнишка замолчал и внимательно всмотрелся в черты лица Августа, чтобы убедиться, что он не обознался.
  -- Петька, - толкнул он наконец Августа в бок, да так, что тот, будучи все еще обессиленным упал и, как позже выяснилось, потерял сознание. Когда Август открыл глаза, то перед ним была вновь совершенно незнакомая обстановка. Уже не первый раз за это время с Августом происходила эта странная штука, когда он не помня как, оказывался в совершенно разных местах. Теперь он понял, что лежит на кровати в небольшой темной комнате. Август встал с кровати и осмотрелся. В этот же самый момент в комнату с подносом чего-то очень ароматного и вкусного вошел тот самый незнакомец и Август понял, что именно он и притащил его в эту квартиру.
  -- Я нашел в твоем плаще деньги и купил нам еды и за комнату заплатил, - сказал он, ставя поднос на стол. - Кстати, когда мы переедем на квартиру твоей покойной матушки?
   Август молчал. Он не понимал русского и почему-то был уверен, что и этот странный парень вряд ли знает французский. Он молча сел за стол и жадно стал есть.
   Еще много бессонных ночей должен был провести Август, вспоминая все, что с ним произошло. Только через неделю Августу удалось найти первую и главную крупицу своих воспоминаний. Он проснулся ночью весь в поту, он вспомнил свою смерть. Это был вовсе не сон, он действительно умер, теперь он и не сомневался, что яд действительно был слишком хорош, чтобы не подействовать. Но Августа это открытие даже не удивило, наоборот, он даже вздохнул свободно. Он вспомнил и все, что происходило с его душой. Вспомнил, как сопротивлялся неизбежности и отказывался забывать свою любовь, идти туда, где его место, где его ждут. Так вот он какой, оказывается, этот мир! Август вспомнил все, что он видел, все, что он познал. Теперь он видел этот мир совсем другим и чувствовал себя намного выше других людей. На самом-то деле мир очень сложный и в то же время слишком простой, чтобы его понять. Когда Август умер, а он действительно умер и труп его, труп молодого хирурга Августа Т**** был найден на следующее утро и в скором времени похоронен рядом с могилой его любимой Лизы. Поэтому, Августа, как такового больше не было, осталась его бессмертная душа, которая после смерти попала туда, куда попадает душа каждого из нас, расставшись с физической оболочкой. В этом месте душа бывает за весь свой путь много раз. Это место, в котором душе объявляется ее дальнейшая участь. Это место, в котором подводят промежуточные итоги прежней жизни. И только тут, в окружении разных сил мира, царствующих во Вселенной, душа понимает свой истинный смысл и узнает, что путь ее не закончился, он продолжается. На самом деле мир состоит из множества очень разных и сложных миров, по которым суждено пройти бессмертной душе на пути к Богу, преодолевая все препятствия и становясь мудрее и сильнее с каждой новой жизнью. Ну а если душа не справляется, то ей не суждено перейти в новый мир, пока она не исправит все ошибки в этом мире. Август, как и каждый из нас, конечно совершал ошибки, но и многое преодолел, многое сделал для этого мира, душа его многое познала, но не об этом сейчас речь. У нас нет времени описывать всю его жизнь, все, что происходило в его душе за эту жизнь. Силы распорядились так: несмотря на ужасную ошибку, которую Август совершил, покончив жизнь самоубийством, душа его ''повзрослела'' и имела полное право перейти в другой мир, продолжить свой путь. Перед ней уже были открыты двери следующего мира, но Август не вошел в эти двери. Ничто и никто не смог очистить душу Августа от того странного чувства, которое душа его так не хотела отпускать, чувства, из-за которого он и совершил самоубийство. Самоубийство ради своей любви, ради Лизы, которую он так желал вернуть, которую он так мечтал встретить после смерти. Но так и не встретил и, казалось, уже никогда не встретит. Всю жизнь Август любил Лизу больше всего на свете, ради нее он готов был отдать все и если надо продать свою душу, но, как оказалось, любовь его не помогла душе Лилии. Душа ее не попала в следующий мир, а вернулась обратно исправлять ошибки и жить снова в этом мире. Август почувствовал это, и душа его вдруг стала стремиться обратно. Август не знал, сколь долго душа его противостояла неизбежности и откуда у его почти чистой и прозрачной души брались новые силы, чтобы продолжать противостоять неизбежности, чтобы снова и снова хвататься за закрытую ручку мира, в который ему не суждено уже было вернуться. Но тут свершилось чудо. Да, именно чудо. Что именно это было, Август так и не понял. Он только почувствовал раздирающую боль, от которой никуда не деться и не убежать и холод. А потом он проснулся на асфальте в облике совершенно другого человека.
   Хронология событий была восстановлена. Август все вспомнил. Как же ему это удалось? Он не прекращал задавать этот вопрос и каждый раз у него находились все новые и новые ответы. Он уже с первого дня чувствовал себя особенным, не таким как все, но теперь он это знал точно. Теперь он знал все устройство мира и идя по улице чувствовал себя на голову выше всех людей мира. Он совершил то, что никому не по силам. Он ушел от неизбежности, от воли Бога. Никто его не удержал, и он не чувствовал при этом никакого угрызения совести. Он вернулся в этот мир, он сам и он знал для чего. Здесь, может совсем рядом, а может и на другом краю земли живет она, Лиза. Возможно у нее совсем другие глаза, она иначе смеется, но душа, это все еще ее душа и Август вернулся, чтобы найти ее. Он найдет ее, он узнает и почувствует. Он все ей расскажет и она вспомнить, душа все помнить, все свои предыдущие жизни, только находится эта память под семью замками, глубоко в памяти. Но ведь Август уже нарушил один из важнейших законов этого мира, ослушался и вернулся. А уж рассказать ей все будет не так трудно, по крайней мере, точно легче чем попасть сюда.
   Пришло время искать. Август чувствовал, что Лиза совсем рядом, что она обязательно должна жить в этом городе, ведь не зря он попал именно в этот город, именно в эту незнакомую страну.
   Август прекрасно помнил тот солнечный летний день 1974 года, который навеки врезался в память, как самый страшный день в его жизни. Даже теперь перед глаза Августа мелькала кровь и боль, исказившая красивое лицо Лизы и разрубившее сердце Августа. Август помнил, как прошел мучительный год, год бреда и мучений, пока наконец в 1975 году он не выпил яд. Сейчас шел 2002 год, а это значит, что душа Августа боролась между мирами целых 27 земных лет, а сколько там пробыла Лиза, сколько ей сейчас лет? Эти вопросы мучила Августа, и он искал на них ответы, как и искал Лизу в большом городе России, вдыхая воздух в надежде почувствовать ее, слушая голос сердца. За это время поисков Август неплохо выучил русский язык и стал для всех людей просто Петром И******, в тело которого попала душа Августа. Конечно, по началу было как-то очень странно видеть себя совсем другим, но не важную роль играет эта телесная оболочка, какой бы она не была. Видимо этот Петр И****** недавно умер и душа уже успела покинуть тело, ну а возвращающаяся туда, где ее не ждут, душа Августа довольствовалась тем, что смогла найти, вселившись в тело этого бессмысленно прожившего свою жизнь молодого уголовника. Душа просто подобрала это телесное платье, которое вполне подходило ей по возрасту, конечно, немного жало здесь и болело тут, но это не столь важно. Нельзя конечно выпускать из расчета тот факт, что какое бы платье мы не надели, но оно, хоть и совсем немного, влияет на нас, на наши чувства и мысли. И новое ''платье'' Августа так же влияло на него, неосознанно и понемногу. Воровской характер бывшего владельца тела задел и Августа, но он от этого не страдал. Он рассудил довольно просто, позволив себе делать все, что угодно. Август разорвал все прежние знакомства прежней оболочки, привел свое ''платье'' в порядок. Он беспощадно воровал драгоценности и продавал их, купил большой чердак старого дома и там и поселился. Но все это уже было не важно, и продолжал искать, пока, наконец, не нашел.
  
   Глава 2
  
   Как только Агнесс рассталась со своим новым знакомым этим странным вечером, ей вдруг стало стыдно за свою необъяснимую откровенность перед совершенно незнакомым человеком. Она чувствовала, что после разговора с Августом в душе стало как-то пусто. Возможно, эта пустота осталась после ухода ужасных мыслей о работе, грязном мире и лживых людях вокруг, которые заполняли большую часть ее мозга? Она еще точно не знала. Но определенно стало намного легче, хотя злость за открытость явно вызывала в девушке досадное чувство ненужной откровенности. Но зря она волновалась за пустоту в душе, ведь стоило ей лечь в постель, как привычные грустные мысли выползли из-под кровати и улеглись с ней рядом.
   Агнесс проворочалась полночи, а когда ей все-таки удалось уснуть, она увидела очень странные и очень красочные сны, каких раньше никогда не видела. Ей снилось, как она идет в темноте, а рядом с ней идет ее новый знакомый. Кругом пусто и тихо, под ногами ничего, над головой ничего. Только он и она. Но вдруг она начинает падать, а он, наоборот, взлетает. Потом ей сниться, как она идет по дороге и кто-то сзади очень сильно бьет ей по голове, она падает и теряет сознание.
   Агнесс проснулась совершенно разбитой. Когда она открыла глаза, солнечные лучи уже заполнили комнату. Было около 11 утра. Приняв контрастный душ, чтобы сбросить с себя оставшиеся частицы странных снов, позавтракав, она снова окунулась в свои привычные мысли о работе. Сегодня она решила, что даст себе окончательный ответ, будет ли она увольняться или продолжит работать, изменит ли она свою жизнь или продолжит плыть по течению, ничего не меняя. С работы ее никто не увольнял, наоборот, все считали ее одним из лучших работников. Проблема заключалась в ней самой. Ей с каждым днем все больше и больше казалось, что она не может работать так дальше. Коллектив ей казался лживым и алчным, работа доставляла ей все большее и большее отвращение. Долго она переубеждала себя, вспоминая слова отца, но зря. Наконец, она поняла, что так или иначе, но продолжаться так дальше не может. Она назначила себе сегодняшний день в качестве крайнего срока, чтобы окончательно ответить на вопрос, мучивший ее столь долго. Агнесс была глубоко в себе, затянутая с головой в трясину размышление, когда в тишине квартиры затрещал и запрыгал телефон.
  -- Агнесс, привет милая! - раздался игривый женский голос в трубке.
  -- Доброе утро, сестренка, - улыбнулась Агнесс, - давно я не слышала тебя.
  -- Ну, глупышка, ты же меня знаешь, сегодня я здесь, а завтра - там.
  -- И где же ты сейчас? - поинтересовалась Агнесс.
  -- Не поверишь, я в Швейцарии! Здорово, правда? Я тут с моим новым женихом, - засмеялась трубка.
  -- Поздравляю, - без особой радости произнесла Агнесс.
  -- Но мне нужна твоя помощь, сестренка. Ты не могла бы перечислить на мой счет небольшую сумму?
  -- Но, Мари!... - воскликнула Агнесс.
  -- Я знаю, все знаю. Просто мой друг.... Ну, это долгая история. Солнышко, мне нужна твоя помощь! Ты не можешь бросить свою старшую сестренку на произвол судьбы! Не правда ли?
  -- Ладно, ладно. Когда ты вернешься домой?
  -- Агнесс, мы ведь с тобой это уже обсуждали. Не сейчас. Кстати ты меня извини, но за разговор ты платишь.
  -- Как всегда, - вздохнула Агнесс.
  -- Ну ладно, я тебе позвоню, как получу твои деньги. Ну, пока! Целую в обе щечки!
   Связь разорвалась, в трубке монотонно заговорили гудки. Агнесс положила трубку.
   Значит вот почему она работает, а вернее для кого она работает. Старшая сестра Агнесс, красавица Мари, глупенькая доверчивая девушка 25и лет. Вот уже шесть лет Агнесс не видела свою сестру, которая уже шесть лет носится по свету со своими многочисленными женихами. Вот уже шесть лет Мари регулярно звонит своей сестре главным образом, чтобы попросить у нее денег. Вот уже шесть лет она уверяет свою младшую сестренку, что очень скоро выйдет замуж и вернет ей все деньги, которые она когда-либо одалживала. ''Теперь она даже и не старается придумать хоть какой-то предлог, чтобы попросить денег'', - подумала Агнесс. Много раз Агнесс пыталась повлиять на свою сестру, настаивала, чтобы та вернулась домой, но Мари была неисправима. Как только Агнесс пыталась каким-то образом вернуть сестру домой, приехать за ней, то последняя тут же исчезала из виду и Агнесс понятия не имела где ее сестра и что она делает, не попала ли она в какую-нибудь передрягу, да и жива ли она вообще. Но как только Мари расставалась со своим очередным женихом или у нее кончались деньги, как она тут же звонила Агнесс и просила у нее еще денег. Со временем Агнесс поняла, что ее сестру уже никак не изменить. Это, конечно, было очень грустной правдой, но все-таки правдой. Агнесс, несмотря на все, очень любила свою ненормальную сестру и беспокоилась за нее. Теперь, слыша голос сестры в телефонной трубке, она первым делом прикидывала, сколько денег ей выслать на этот раз. Не высылать денег вообще Агнесс не могла. Она уже попыталась однажды поступить так неосторожно и очень об этом пожалела. Не получив денег ее сестра ограбила магазин и это уже совсем никуда не годилось. Агнесс приходила в ужас, думая, что ее сестра окажется за решеткой.
  -- Если я уйду с работы и уеду, что станет с ней? - спросила она себя. - Ведь нет никакой вероятности, что, занимаясь другим делом, я буду достаточно получать, чтобы высылать деньги сестре. Я в ловушке, которую сама для себя сделала.
   Да, не очень-то весело начиналось воскресенье для Агнесс. Ей нужно было выбирать между своим счастьем и счастьем своей сестры.
  -- Но счастлива ли она на самом деле, может это просто иллюзия? А буду ли счастлива я, если изменю свою жизнь? Может ничего не изменится, если я займусь тем, чем, мне кажется, я должна заниматься.
   Но вдруг она вспомнила, что сегодня она встречается с Августом. Какое бы впечатление этот человек не произвел на Агнесс, но оттеснить привычные проблемы за один вечер он не смог. Странным он ей показался. Что-то все-таки в нем было такое, что притягивало ее к этому неизвестному путешественнику. Всю свою небольшую жизнь она прожила в сомнениях и противоречиях. Ни в чем она не видела истинной правды, но и найти ее она не пыталась. Она шла по жизни, не удивляясь происходящему с ней и вокруг нее. Она не стремилась активно влиять на обстановку, и вообще считала, что изменить ничего нельзя. Обычно, знакомства с новыми людьми не производили на нее особого впечатления, но в случае с Августом все было немного иначе. Ее заинтересовал этот молодой мужчина. Но вовсе не его красота привлекала ее, вокруг Агнесс было достаточно красивых мужчин. Особенно поразили его мудрые, как у человека, прожившего много десятков трудных лет, глаза, которые, казалось, знают все на свете и очень многое повидали. А его голос. Такой знакомый голос, он просто врезался в ее мозг. Ей захотелось лучше узнать его, разгадать силу его влияния.
   Они договорились встретиться в 6 в Большом парке и встретились. Он стоял в длинном черном пальто, весь в снегу, сияя белозубой улыбкой ровных зубов, когда Агнесс вошла в парк. Она сразу же увидела его, и тепло разлилось по всему ее телу, заполняя каждую клеточку. В мозгу вдруг мелькнула мысль, что именно его она всегда искала, что именно он поможет ей и именно на него она должна положиться. Мысль мелькнула и исчезла, вспыхнула и погасла, а Агнесс не успела обдумать эту мысль. Она уже шла к нему на встречу и улыбалась.
  -- Привет! - улыбнулась Агнесс.
  -- Я очень рад тебя видеть. Ты просто замечательно выглядишь и зима тебе очень к лицу, - ласково сказал Август, протягивая девушке небольшой, но сказочно красивый, букет белых лилий.
  -- Это мне? Спасибо, - удивилась девушка, принимая цветы. ''Как он угадал, что я больше всего люблю лилии?!'' - подумала она.
  -- Как ты узнал, что я люблю лилии?
  -- Это видно по твоим глазам, - ласково ответил Август.
  -- Значит, ты умеешь читать мысли?
   Август ничего не ответил, а лишь загадочно сверкнул большими черными глазами. Агнесс заглянула в его глаза, но его взгляд прожег ее изнутри, и она опустила голову.
   Они пошли по парку. С неба опускался мягкий снег, было тихо и совсем не холодно. С каждой минутой Август все больше и больше удивлял Агнесс, с ним она совершенно забыла все свои неприятности. Он рассказывал, о самых разных вещах. Агнесс казалось, что этот еще молодой человек, знает все на свете, и был в каждом уголке нашей большой планеты.
   Так прошел месяц. Месяц сказочных встреч и увлекательных интересных бесед. Они встречались почти каждый вечер, и каждый вечер Агнесс открывала в этом человеке все новые и новые стороны. Она была уже почти счастлива. Почти, потому что боялась потерять этого человека. Ей все чаще казалось, что такое счастье просто не могло обрушиться ей на голову вот так внезапно. Она уже полюбила его и понимала, что не сможет жить, если он уйдет. По крайней мере, ей так казалось. Никогда с ней раньше такого не было, никогда она не влюблялась так, как сейчас. По природе своей она не очень-то охотно доверяла людям. Везде она видела ложь, фальшь. Ей казалось, что все мужчины, которых она когда-либо знала, на самом деле лгут, когда говорят ей комплименты, что они просто смеются над ней. Она боялась влюбиться, боялась ошибиться. А теперь она, кажется, влюбилась. Порой это ее очень пугало. Она влюбилась в замечательного человека, которого совсем не знала, несмотря на то, что они встречались почти каждый день. Ей казалось, и, пожалуй, она была просто уверена, что он что-то не договаривает. Что-то в нем было такое, что она уловила ещё в день их знакомства, но никак не могла понять, что же это было. Он открыл ей какой-то новый мир, мир своих мыслей и чувств. Это были очень умные мысли и очень красивые чувства, но они были слишком уж глубокими на ее взгляд. Ей казалось, что Август полюбил ее намного раньше, задолго до их встречи, как будто он знал ее. А еще ее пугали его глаза. Не зря люди говорят, что глаза - это зеркало души. Не сразу она смогла привыкнуть к его сложным глазам и загадочному взгляду. Трудно было смотреть в эти глаза просто так, чтобы любоваться ими. Эти таинственные глаза притягивали Агнесс, но и пугали ее. Когда она смотрела в его глаза, она видела темноту, пугающую своей глубиной и неизвестностью. Она видела боль. Она любила его и в то же время боялась его. Все ее чувства разделились на два лагеря и постоянно противоречили друг другу. Когда она была рядом с ним, она испытывала нежность и любовь, тепло и заботу. Ей было спокойно. Она забывала про все на свете. Но когда она расставалась с ним, ее захватывали совершенно иные чувства. Она вдруг начинала чувствовать страх перед ним. Вздрагивала, вспоминая его черные глаза, его холодные руки и его мягкий нежный голос, который был слишком знаком, но совершенно неизвестен. С первого дня их знакомства ей постоянно снились очень яркие, пугающие сны, которые врезались в ее память и ей казались, что именно с ним и связаны эти сны. Но что они значат? Ей хотелось рассказать ему о своих снах, но она боялась, да и не могла бы передать словами то, что ей снилось. Ей не снились какие-то конкретные лица, ей снились чувства. Она не видела в своих снах ровным счетом ничего, они проносились перед ней с огромной скоростью но, тем не менее, она могла их почувствовать, потрогать, ощутить и пережить. С каждой ночью эти сны приносились все быстрее и быстрее, не останавливаясь ни на секунду. Она боялась этих снов. Не могла она объяснить, почему они появились именно сейчас, когда она познакомилась с Августом. Агнесс раньше никогда не задумывалась над смыслом снов, никогда не верила в то, что они могут что-то значить, и не понимала тех, кто пытается разобраться в скрытом смысле своих снов. Но теперь она сама пыталась разобраться в своих снах, понять их, но ничего у нее не получалось.
   А еще она не могла понять, почему он ни разу, за целый месяц даже не попытался поцеловать ее. Он нежно дотрагивался до нее своей белой и очень холодной рукой, и она вздрагивала, вздрагивала, когда вспоминала это нежное прикосновение. Она боялась его, с каждым днем все больше и не могла понять, откуда у нее этот страх. Но она не могла расстаться с ним, с каждым днем она все больше и больше привязывалась к нему. Он был ее прекрасным ангелом, рыцарем. Он был ее ужасом, ее демоном.
  
   Колесо времени
  
   Холодный ветер подул с моря, солнце все чаще пряталось за тучи, которые становились все темнее и тяжелее. Они уже вот-вот готовы были упасть на маленький беззащитный остров в бушующем океане проливным дождем. Над Кылдысиным сгущались тучи, его черные глаза заволакивала пелена, волосы трепал ветер.
  -- Время само решает, каким путем идти и никто не в праве его осуждать, - вздохнул Кылдысин с грустью глядя на нехотя танцующее в порывах ветра деревце. - Мы оба очень изменились.
  -- Он был слишком упрям и отклонился от цели, - вставил Рафаил.
   Но Кылдысин, казалось, не слышал слов Рафаила и не замечал его, продолжал:
  -- Да мы были двумя частями одного целого, но мы ведь были уже не целым, а лишь частями, разными, очень разными частями и разница между нами только увеличивалась, пропасть роста. Это не я отгородился от него, мы оба сделали пропасть, через которую он не в силах перепрыгнуть. Его любовь перестала быть той чистой, прекрасной любовью. Любовь его наполнилась новым чувством, с которым он даже не пытался бороться. Это была страсть. Всепоглощающая, ужасная страсть, которая изменила его представление о любви, изменило его любовь ко мне. Моя любовь не могла принять это новое чувство и появилась пропасть. Нет, это не я установил пропасть, мы оба ее построили. Мы не поняли друг друга. Мы оба от этого мучаемся, каждый по-своему. Теперь он делает все наоборот, стараясь тем самым приблизиться ко мне. Он дарит людям страсть и тот, кто не сможет с ней справиться становится его рабом. Он стал полной моей противоположностью. Когда я говорю: ''Хорошо'', он говорит: ''Плохо''. Я - Бог, единственный и самый печальный Бог, какой только могло породить время. Он - Дьявол, единственный возможный в этой Вселенной. Я думаю, что люблю его, а он ненавидит меня. Он думает, что любит меня, и что ненавижу я. Разве не так? - Он поднял свои глаза на Рафаила, который так заслушался и так глубоко нырнул в ход мыслей Печального Бога, что даже не заметил, что к нему обращаются.
  -- Да, - встрепенулся Рафаил, - Все так.
  -- Нет, - тяжело усмехнулся Кылдысин, - все совсем не так. Я не знаю, как все на самом деле.
  -- Не знаешь? - удивился Рафаил. - Ты же учил человека слушать душу. Неужели учитель забыл свои собственные наставления?
  -- Моя душа - часть его души, а его душа - часть моей души. Но наши души слишком сложны и глубоки и нам порой самим нужна помощь, как бы это странно не звучало. К тому же я оказался не таким уж хорошим учителем, раз человек все реже и реже слушает голос души.
  -- Но ты же Бог! - вдруг воскликнул Рафаил. - Ты должен знать...
  -- Не кричи, - тихо, но очень повелительно сказал Кылдысин, подняв тяжелый взгляд на Рафаила. - Да, я Бог, но и я бессилен перед Временем, которое делает со мной что хочет. Не забывай, ведь каждая душа человека и любой другой сущности часть меня и только одно единое целое - есть я. Человек - это часть Бога, а значит и Бог - это часть человека. А другая часть - это он. Поэтому мы равноправны.
  -- Мне так не кажется, - подумал вслух Рафаил. Эта мысль об изменении равновесия уже давно не оставляла его, но никогда он не говорил об этом вслух, хотя был совершенно уверен в том, что Кылдысин уже давно прочитал эти мысли в его глазах.
  -- Я очень рад, что ты наконец заговорил об этом вслух, - вздохнул Кылдысин. - Тебе свойственны черты преувеличения малого до размеров большого, а еще ты весьма пессимистично настроен.
  -- Я пессимистично настроен?! - глаза Рафаила превратились в большие круглые горошины, треснутые обидой.
  -- Ты будешь со мной спорить? - засмеялся Кылдысин. - Ты еще плохо себя знаешь и душа твоя, хоть и прозрачна и чиста, отмечена линией непонимания некоторых особенностей этого мира.
  -- Возможно, я чего-то и не понимаю, - согласился Рафаил, - но я многое повидал, и у меня успело сложиться видение мира.
  -- Ты видишь зло, много зла, - глаза Кылдысина еще больше потемнели, на остров обрушился дождь. - Люди привыкли острее воспринимать зло, а между тем добро равноправно злу. Дьявол равноправен Богу.
   Шум проливного дождя, шквальный ветер, раскаты грома заглушали тихий, глухой с хриплой стрункой голос Кылдысина. Рафаилу приходилось все сильнее напрягать свой слух, чтобы расслышать драгоценные слова Кылдысина, но он боялся попросить об этом, боялся нарушить ровный ход мыслей. Если Рафаил возьмет на себя ответственность прервать речь Кылдысина, то Кылдысин может попросту замолчать и вернуться на берег, куда его манили набирающие силу волны, которые бились о камни и, таким образом, звали Кылдысина.
  -- Я понимаю. Ты думаешь, что я бездействую, но ты ошибаешься, ведь тогда получается, что и он бездействует, а это невозможно. Время не терпит бездействия, иначе нас здесь просто не было бы.
   С этими словами Кылдысин встал с камня и направился к берегу. Рафаил провожал его взглядом. Он уже многое знал, но многое и не знал. Он не мог думать так, как думает человек, но и думать, как Бог он тоже не мог. Он знал Дьявола и знал Бога. Он видел, что творит Дьявол в мире, и видел, как отвечает на это Бог. Но он не мог разобраться в смысле всего этого действа.
  -- Я возвращаюсь в реальность, в мир людей и прощу благословить меня, - сказал он, подойдя к берегу и застав Кылдысина в привычной для него позе ловца волн.
  -- Будь осторожен и чист. Я вижу, что он нашел себе еще одну жертву, бесполезную жертву, еще одну душу ему удалось свести с пути. Благословляю тебе.
  
   Глава 3
  
   О, как же долго он ждал этого великого счастья быть с ней рядом. Как мучительна была разлука и как неописуемо - прекрасны были дни, которые он проводил рядом с ней. Он думал, что забыл о той боли, о том ужасе, которые ему пришлось испытать на пути к ней. Но как бы не был он сейчас счастлив, ему еще многое предстояло сделать на пути к Лилее. Сейчас перед ним была Агнесс, душу которой он так любил, но отнюдь не Лилия, которая была похоронена в глубинах души Агнесс. Теперь ему предстояла самая сложная из задач. Как поднять на поверхность Лилию, как возродить ее, как сделать так, чтобы она вспомнила? А сейчас он смотрел на Агнесс и любил ее, так как никто никогда не любил. Он видел, что она боится его, видел страх в ее карих глазах, таких же карих, какие были и у Лилии. Он продолжал врать ей, понимая, что пока это необходимо. Он не решил, когда придет то время, когда он сможет сказать ей все. Он не знал, когда это время придет и придет ли оно вообще. Он знал, что нарушает слишком много правил, но не испытывал угрызений совести. Он проклинал Бога за то, что он послал ему такую сильную любовь, которая даже после смерти не оставила его. Он винил Создателя за то, что он допустил слишком много ошибок, создавая этот и мир, и готов был нарушить все существующие порядки вещей, ведь он уже успел вмешаться туда, куда никто не мог вмешаться. Но, тем не менее, он уже с самого начала решил, что сделает все, чтобы душа Агнесс обязательно перешла в другой мир, повзрослела. Он хотел, чтобы Агнесс открылась ему полностью, чтобы он мог ей помочь. Но она продолжала сопротивляться, и виной тому был страх. А Август не сдавался.
   Единственный закон, который он не мог нарушить - это закон денег, которые правили людьми, делая их своими рабами. Августу пришлось подчиниться этому закону, чтобы жить, к тому же на это его толкала его новая физическая оболочка, в генах которой остался инстинкт воровства. С каждым днем Август все больше понимал, что воровство драгоценных камней и их последующая продажа становится слишком опасным ремеслом, и он каждый раз рисковал оказаться за решеткой. Ну а это уже просто никуда не годилось. Как глупо было бы попасть в тюрьму тому, кто знал этот мир слишком хорошо, чтобы железные клетки могли бы удержать Августа, раз уж Великие Силы мира этого не смогли. Это заставляло Августа подумать о других способах заработка этих никчемных бумажек, какого бы они цвета не были. Но он вовсе не собирался работать и зарабатывать эти деньги так сказать ''по-честному'', на это глупое занятие у него не было времени. Слишком много уже времени жизни своей души он потратил на это неблагодарное занятие. Ему почему-то становилось смешно, когда люди начинали говорить о честных и не очень, путях получения денег. ''Что они вообще понимают. Все эти глупые условия придуманы для глупцов''. Август с каждым днем все больше и больше ненавидел эти условия. Он бы с превеликим удовольствием прожил бы и без денег, но деньги играли одну из главных ролей в этом глупом, лживом мире, и Августу приходилось смириться.
  
  -- Тебе ведь нужны деньги? Я прав? - шепнул резкий хриплый голос на ухо Августу, сидящему на холодной скамейке в зимнем парке.
   Август поднял удивленные глаза и увидел перед собой невысокого старичка, лысого, с небольшой белой бородкой, характерно выраженным орлиным носом и прищуренными маленькими глазками.
  -- Что? - переспросил Август.
  -- Да ладно тебе, - хитро улыбнулся старик, садясь рядом с Августом. - Не прикидывайся дурачком. Я же прекрасно знаю, что ты не из тех, что готов зарабатывать деньги, паша с утра до вечера, да еще платя при этом налоги.
   Август действительно весьма удивился. Он смотрел в хитрые глаза старика и никак не мог понять, что тот замышляет. Многое уже повидал Август, мог легко разбираться в людях, но этот старик был ему не подвластен. Колобкообразное существо, на маленьких ножках, с большой головой, именуемое человеком сидело рядом с Августом. Этот старик был вовсе не толстым, а скорее чересчур крепким. Тело его напоминало неприступную крепость, за которой, под надежной защитой, скрывалась душа, которую невозможно было разглядеть в маленьких глазках.
  -- Ну что ты так на меня уставился? - громко рассмеялся старик.
   Его смех напугал Августа, особенно когда оглушительный гогот, распугавший мирно воркующих голубей, перерос в глухой кашель.
  -- Что вы хотите от меня? - спросил Август, когда кашель старика успокоился.
  -- Ты думаешь, что многое знаешь, но на самом деле ты не знаешь ничего. Но не об этом я хочу с тобой говорить. Я хочу помочь тебе, а ты поможешь мне.
  -- То есть.
  -- Ах, ну какой же ты не понятный. Тебе ведь нужны деньги?
  -- Откуда вы это знаете?
  -- Не отвечай вопросом на вопрос. Тебе нужны деньги?
  -- Да, но...
  -- Остальное потом узнаешь, - перебил его старик.
   Он засунул руку в карман и достал оттуда мятый листок бумаги.
  -- Вот, - протянул он листок Августу, - придешь завтра по этому адресу.
   Пока Август разбирал адрес, написанный корявым почерком, старик успел скрыться.
   На следующий день он поспешил прийти по указанному адресу. Совсем не предложение о деньгах влекло его туда. Встреча с этим загадочным стариком и его слова оставили в душе Август неприятный осадок. ''Что-то этот старик знает'', - думал Август. Но что именно мог знать старик, Август не имел понятия.
   Придя по указанному адресу, Август оказался на краю города перед большим гаражом. Он осторожно постучал в дверь, и уже через несколько секунд дверь открылась, и на пороге показался тот самый старик. Улыбаясь беззубым ртом, он пригласил Августа войти. Август оказался в огромном гараже, который изнутри казался еще больше, нежели снаружи. Здесь было полным-полно всяких автомобильных деталей. Здесь жил полумрак, так как свет проникал только через одно единственное замасленное окно. По середине стоял огромный стол, который так же был завален самыми разными деталями. Здесь пахло бензином и моторами.
  -- Это мой дом и рабочее место, - сказал старик, обводя взглядом гараж.
  -- Послушайте, - начал было Август, но старик, сверкая маленькими пуговками глаз, перебил его:
  -- Послушай лучше меня. Ты думал, что ты один такой герой, но ты ошибся. До тебя это уже делали. Понятно. И я не собираюсь сейчас об этом с тобой говорить. Тебе сейчас нужно работа, я мне - помощник, надежный помощник.
  -- Мне не нужна работа, - возразил Август, еще более удивляясь.
  -- Тем не менее, деньги тебе все-таки нужны. А воровство - это ведь тоже работа, правда, многие люди этого не понимают. Они думают, что нарушают закон, но мы то с тобой знаем о законах много больше их.
   Старик прищурился и хитро посмотрел в глаза Августа, который, кажется, начинал понимать то, что говорит старик, как бы невозможно это не казалось.
  -- Ну вот, - улыбнулся старик, - теперь я вижу в твоих глазах совсем другие краски.
  -- Но это невозможно! Неужели то о чем я сейчас думаю, правда? - спросил Август, обращаясь в первую очередь к себе.
  -- Правда, дружок, правда, - вздохнул старик, - но, как я уже сказал, я не хочу об этом сейчас говорить. Поговорим лучше о деле. Мне нужен, так сказать, напарник. Сам я уже очень стар, чтобы воровать машины, а ты пожалуй подойдешь как нельзя лучше, да и биография у тебя просто замечательная. Короче так. Я вижу сейчас ты не очень-то готов к работе. Приходи завтра к 6 утра, я тебе дам несколько основных уроков и приступим к работе.
   Август вернулся домой, глубоко погруженный в свои мысли. С каждой минутой он все больше и больше убеждался, что это не простой старик. Он обдумывал его слава и пришел к выводу, что старик знает его тайну, а может и больше. ''Если он знает мою тайну, то он сделал то же, что и я. Значит, я не один нарушаю законы''.
   На следующее утро, ровно в 6 он пришел в гараж к старику.
  -- Ты очень пунктуален, люблю людей, которые ценят свое время и время других, - приветствовал он Августа, - кстати, меня зовут Орел. Так и называй меня всегда.
  -- Август, - назвал в ответ свое имя наш герой.
  -- Ну, вот и хорошо.
   Орел жестом приказал Августу следовать за ним и Август повиновался. Они пересекли гараж и прошли через небольшую дверь, которая вела в новое, уже не такое большое помещение. Почти все пространство занимала новая серебристая машина.
  -- Это моя машина. Когда мне ее пригнали, мне она так понравилась, что я не смог с ней расстаться. Ну и дорого же она мне обошлась. Будешь тренироваться на ней.
   В течение нескольких часов Орел обучал Августа открывать машину, заводить мотор без ключа, отключать сигнализацию. Сразу было видно, что не один десяток лет этот крепкий, маленький старичок, очень похожий на хитрого кота, занимался угоном машин.
  -- Если бы ты был немного пониже ростом, ту у тебя бы получалось это намного ловчее, - говорил он, наглядно показывая все секреты по угону.
   Август его внимательно слушал и старался повторить все, что показывал Орел как можно более точно. Никогда Август не занимался ничем подобным, но ему это, к удивлению, нравилось.
   Когда пришло время обеда, Орел предложил своему ученику немного перекусить. Недалеко от гаража располагалось небольшое дешевое кафе, туда-то они отправились.
  -- О деньгах не волнуйся, - говорил Орел, расправляясь с жирным супом.
   Август ел без особого аппетита. Теперь он был просто уверен, что старик попал в этот мир тем же путем, что и он сам. Ему очень хотелось узнать, как перейти дальше, в другие миры, путь в которые Августа навеки закрыт и действительно ли это невозможно. Ответ на этот вопрос он и собирался найти у старика. И он снова попытался заговорить с ним на эту тему.- Мне нужно спросить у вас о.., - сделал попытку Август.
  -- Давай лучше перейдем на Ты, мне так свободнее, а то я чувствую себя просто стариком.
   По всему было видно, что он не хочет говорить с Августом не о чем, кроме работы.
  -- И все-таки...
  -- Нет ну какой же ты упрямый! - воскликнул Орел, чуть не опрокидывая на себя тарелку с супом и, тем самым, привлекая к себе внимания присутствующих в кафе, которые с интересом рассматривали красивого молодого человека, пришедшего сюда со старым вором. - Не удивительно, что ты попал-таки сюда.
  -- Но я должен знать, - настаивал Август.
  -- Да, я вижу, что плодотворной работы и нас не получится, пока я не утолю твое упрямство. Это я предполагал, - вздохнул старик, облизывая жирные, густые усы. - Только давай лучше к вечеру, когда закончим учить тебя.
  -- В шесть у меня встреча.
  -- Перенесешь ее, что тебе, в конце концов, важнее.
  -- Эта встреча мне так же дорога, как и то, что я хочу у вас узнать, - ответил Август, - вонзая в старика свои черные глаза.
   В ответ старик глухо рассмеялся:
  -- Ну, хорошо. Вернемся в гараж, и все узнаешь. А сейчас дай мне доесть мой обед, а то я стану злым.
  
   - Каким бы ты героем себя не чувствовал сейчас и что бы ты там о себе не возомнил, - начал Орел, когда они вернулись в гараж и уселись на длинную лавку, которая тянулась вдоль стены, - спешу тебя расстроить, но ты такой не один.
  -- Как ты попал сюда? - наконец задал свой первый вопрос Август.
  -- Я должен был перейти на уровень выше, - с какой-то неохотой отвечал Орел, - но не отправился туда. Я не могу тебе этого объяснить, ты же знаешь. Я почему-то очень разочаровался тому, что меня ожидало, и вернулся.
  -- Как это? Вот так просто взял и вернулся? Но это не возможно!
  -- Возможно, или нет, но так оно и было, а может и не так вовсе. Это было действительно давно, я до сих пор не понял, как это случилось и не хочу понимать. А разве ты попал сюда иначе?
  -- Да, конечно да! - возбужденно воскликнул Август. - Я попал суда, преследую цель.
  -- Интересно, - улыбнулся старик.
  -- Я очень любил Лилию, и моя любовь оказалась сильнее смерти. Я не мог смериться, узнав, что она не перешла в другой мир, в то время как моя душа должна была быть сейчас уже в другом мире. Теперь я знаю, как помочь ей, и я вернулся.
  -- В межуровневом пространстве нет чувств, а тем более любви, - неуверенно отрицал старик.
  -- Ты ошибаешься. Моя любовь была, наверное, слишком сильна.
  -- И ты сам попал сюда?
  -- Да, но ты бы знал, что мне пришлось испытать на пути сюда! Если бы не моя любовь, то душа бы моя погибла, она бы не вынесла эти муки.
  -- Так ты все это чувствовал? - скучно спросил Орел и устало зевнул, будто бы то, что говорил Август не представляло для него никакого интереса. Но Август этого не заметил:
  -- Еще как! А ты разве ничего не испытывал?
  -- Там нет чувств, все чувства исчезают, наступает временный покой.
  -- Я чувствовал, что так должно было быть, но точно не был уверен...
  -- Ты здесь первый раз?
  -- Да.
  -- А я уже сбился со счету, - вздохнул старик, - поначалу мне все это нравилось. Я мог делать все, что угодно. Посвятить одну жизнь компьютерам, другую фермерству и так далее. Но когда мне все это надоело, то я понял, что у меня большие проблемы. Я совсем позабыл, что наказан, но я решил все же попробовать попасть в другой мир, но ничего не вышло. Я пробовал сотни раз, но...ничего в этом мире не делается просто так, за все надо платить, - голос Орла неестественно дрожал, лицо стало непроницаемым, а глаза превратились в две безразличные ко всему стекляшки.
  -- Значит это невозможно, - расстроился Август.
  -- Не знаю. А может это и есть ад? Как думаешь?
   Август задумался и не отвечал.
  -- Ну а как ты меня раскусил? - спросил Август.
  -- У человека, душа которого видела то, что другим и не вспомнить, совсем другой взгляд. Твоих глаз бояться надо.
   Орел разразился страшным хохотом, его глаза зловеще сверкали.
  -- А ты все-таки интересный случай, - закончив смеяться, заметил старик.
  -- Ты больше не пытаешься выбраться отсюда?
   Старик опустил голову и ничего не ответил. Его губы исказила горькая ирония:
  -- А что ты собираешься делать? Искать душу своей любви? - спросил старик.
  -- Я ее уже нашел, - ответил Август.
  -- А что дальше? Обо всем ей расскажешь?
  -- Пока еще рано.
  -- А ты не думаешь, что это время никогда не наступит?
  -- Наступит, - уверенно ответил Август.
  -- Ты просто очень любишь нарушать правила. А что дальше? А если ее пройдет любовь? Она же не сделала того же для тебя? Поэтому не трудно предположить, что она любила тебя не так сильно, как ты любил ее. Ты не думал об этом?
  -- Нет, - признался Август, - она любит меня, я это знаю.
  -- Надеюсь, что ты прав.
  -- Я помогу ей стать лучше и перейти в другой мир.
  -- А сам?
  -- Я тоже попробую это сделать.
  -- А захочешь ли ты этого?
  
   Август покинул гараж и очень скоро скрылся за домами. Орел проводил его грустным взглядом и вернулся в гараж. Здесь снова стало безнадежно пусто и холодно. Вот прошел еще один день однообразной вечной жизни без будущего, со щемящим прошлым. Орел опустился на старый грязный диван и достал дорогую сигарету. Многое он уже успел попробовать за свою продолжительную историю жизни, но ничто не доставляло ему такого несказанного, горького наслаждения, как этот ядовитый чарующий запах дорогих сигар. Орел с наслаждением вдыхал дым, который затуманивал его разум и усыплял.
  -- Не один яд не может доставить такое удовольствие, - произнес он в минуты блаженства.
  -- Неужели? - сквозь пелену сигаретного дыма до слуха Орла долетел знакомый голос.
  -- Я так и знал, что сегодня кто-нибудь меня навестит, - понимая, что блаженная минута навсегда утеряна, Орел открыл глаза.
   Перед ним стоял высокий светловолосый молодой человек с чистым взглядом и отточенными чертами лица. На нем был длинный белый плащ, а на руках такие же белоснежные перчатки. Он был похож на ангела, безупречного и чистого ангела, который спустился с небес в этот грязный, беспросветный гараж.
  -- Рафаил, - вставая с дивана и раздумывая, куда бы бросить сигарету, недовольным голосом прохрипел Орел, - не хочу тебя обижать, но ты опять не ко времени. И как тебе только удается нарушить самые блаженные минуты, которые доступны мне в этом паршивом мире.
  -- Ты ведь можешь позволить себе истратить сотни жизней на удовольствия от сигарет и ядов, не так ли? - смотря сквозь Орла, говорил Рафаил. - Но кому как не тебе, знать, что эти, как ты выразился, ''блаженства'' так и не приносят результатов.
  -- Теперь меня это уже не волнует, - отмахнулся Орел, швыряя сигарету в грязный угол. - Мне не дана такая железная воля, как у тебя.
  -- Все люди равны, - спокойно говорил Рафаил, - и мне прекрасно известны все твои чувства и мысли.
  -- Ты опять пришел читать мне лекции, - недовольно буркнул Орел. - Вот уже несколько жизней ты делаешь одно и то же. Излечи меня и я поверю тебе, пойду за тобой и поклонюсь Создателю.
  -- Ты сам можешь излечить себя.
   Орел устало вздохнул и закачал головой:
  -- Ты же знаешь, как сладко Он поет на ухо, что обещает и как трудно отказаться. Я уже на протяжении целой вечности просыпаюсь в поту и опять вижу этот мир, свое отражение. Как хочется вырваться, иметь надежду.
  -- Но ты же сам знаешь, что это надежда лишь иллюзия.
  -- Да, но это надежда и Он манят меня. Он и тебя манил, но ты пересилил себя.
  -- Если я пересилил себя, то и тебе это подвластно.
  -- Я не уверен в этом. Слишком долго, слишком медленно течет время и слишком страшно. Кто знает, а вдруг у меня получится?
  -- Зачем ты соврал Августу? - вдруг спросил Рафаил.
  -- Он напомнил мне меня, - Орел поднял глаза к крошечному засаленному окошечку под потолком своего мрачного прибежища. Тонкий луч солнца проникал через грязное стекло и подал прямо в лицо Орлу, освещая грубое морщинистое лицо, в котором Рафаил увидел всплывшие из глубины навсегда изуродовавшие язвы прошлого. - Меня поразила его прекрасная надежда, его торжество и уверенность в победе.
  -- Но ты же знаешь, что будет дальше. Это уже отработанный сценарий.
  -- Вот и расскажи ему сам, - скрипя зубами, сказал Орел. - Это ведь твоя работа. - Почему бы тебе прямо сейчас не пойти и не предупредить его, пока его сердце не разочаровалось, пока он не возненавидел мир и твоего Бога, которого я так и не увидел, хотя искал. Да, я искал его, потратив на это не одну жизнь, искал на протяжении веков...
  -- Замолчи, - спокойно, но властно, приказал Рафаил и прервал тираду Орла. - Его сердце уже разочаровалось, уже возненавидело мир, только это он еще не успел понять. Он уже идет в густом тумане, но не знает этого. Он еще не видит эти две дороги, одна из которых ведет к Дьяволу, а другая к Богу, через познавание правды, исправление и надежду. Сейчас я ничего не могу сделать, не могу развеять туман в его глазах, который он сам на себя напустил силой своей страстью. Он сам должен увидеть дороги, и только тогда могу появиться я.
  -- Я понял тебя, - занявшись какой-то деталью мотора машины, сказал Орел, - это и есть так называемое равновесие вещей. Ты появляешься только тогда, когда появляется Дьявол, не так ли?
  -- Да, - встряхнув белокурыми волосами, сказал Рафаил, - выйти из тумана человек должен сам, а мой долг рассказать ему о дороге, которую он должен выбрать.
  -- И ты не уйдешь, пока я не перейду не сторону Дьявола?
  -- Ты этого не сделаешь, - уверенно сказал Рафаил.
  -- А что ты сделаешь, если я продам душу Дьяволу? - продолжал Орел. Он отложил, еще недавно интересовавшую его вещь и загорелся какой-то новой мыслью, кокой-то новой идеей.
  -- Это будет большой ошибкой и еще одной бессмысленной победой Дьявола, - внимательно наблюдая за оживлением Орла, отвечал Рафаил. - Но еще не все потеряно, Орел, ты должен сопротивляться. Я всегда буду рядом, всегда.
  -- Сколько вас, таких?
  -- Что? - не понял Рафаил.
  -- Ну, таких как ты, кто прошел этот путь, кто победил Дьявола?
  -- Достаточно, чтобы помешать Дьяволу и дать ему понять, что все его задумки тщетны, - светлые глаза молодого ангела сияли и внушали победу, но только не в уставшего Орла.
  -- Если я очень скоро продам свою душу, что ты будешь делать?
  -- А что будешь делать ты?
  -- Искать Изабелл, - улыбнулся Орел.
  -- Это бессмысленно. Ты тешишь себя этой бесплодной надеждой, сказкой, забывая о самом главном.
  -- О чем же?
  -- Начнутся еще более мучительные скитания, скитания призрака, зомби. Ты не получишь надежду, а только страх и сомнение. Ты когда-нибудь видел слуг дьявола, этих навсегда потерянных душ, которые уже не могут повернуть на другую дорогу, как бы не просили. Это ведь и есть Ад, к которому ты так близок. Люди думают, что Ад где-то очень далеко, глубоко, что это нечто очень пугающее взгляд варево, где томятся грешники, но это ошибка. Ад - он здесь, он совсем рядом, он в нас самих. Ад -это то, что твориться в душах этих несчастных служителей Дьявола, это их безвыходность, одержимость и смертельная тоска. Они ходят по этому миру и по другим мирам, они ищут то, чего уже никогда не найдут. Они растворяются и исчезают для всего остального мира. Они представляют собой точную копию Дьявола, этого одержимого своей страстью существа, которое пойдет на все ради невозможного.
   Столь яркая и убедительная речь, поток реального мира из уст молодого ангела не произвели на Орла особого впечатления. Его взгляд стал каким-то отдаленным и непроницаемым, на губах застыл так и не заданный вопрос. Все это он уже слышал и не раз. Теперь эти слова не производили на Орла особого впечатления. Он перестал воспринимать реальность, все вокруг становилось сном. Он чувствовал, что засыпает.
   - Я знаю, я все это уже слышал, - говорил он сквозь сон, - ты не раз говорил мне это и не раз еще скажешь. Из тебя плохой оратор, дорогой мой Рафаил.
  
   Глава 4
  
   До нового года оставались считанные дни. Город блестел и сиял от изобилия самых разных украшений. Весь мир готовился к прекрасному празднику. Кругом наряжали елки, все покупали подарки, даже взрослые, казалось, превратились в детей, верящих и в Деда Мороза и чудеса.
   Этот новый год Агнесс желала встретить с Августом, и в то же время боялась остаться с ним в новогоднюю ночь. Поэтому когда Август сообщил ей, что не сможет встретить этот новый год с ней, она очень расстроилась и тихо обрадовалась. Агнесс собиралась на новый год навестить старых школьных друзей, с которыми она встречала каждый новый год еще со школы, но в последнее время перестала соблюдать этот приятный обычай и слишком замкнулась в себе.
   - Я бы так хотел быть с тобой рядом в эту сказочную ночь, но не могу, - нежно прошептал он ей на ухо.
  -- Ничего. Каким бы праздник не был, но дела не ждут, - грустно согласилась она.
  -- Где ты будешь в новый год.
  -- Я поеду навестить школьных друзей. Это не далеко, в 50 км отсюда.
  -- Когда часы пробьют 12 раз, посмотри на небо, и ты увидишь мой подарок, - загадочно произнес он, смотря прямо в большие карие глаза девушки.
   В новогоднюю ночь Август действительно был занят.
  -- С приближением праздника люди обычно уж очень увлекаются сказкой, что теряют бдительность, - сказал ему Орел, - самое время для угонов.
  -- Но на новый год у меня другие планы, - возразил ему Август.
  -- Я рад, что у тебя есть планы, но на этот раз тебе придется их изменить. У тебя еще целая жизнь, чтобы насладиться своей любовью, а может и больше. Но вот я ждать не хочу. Не знаю, доживу я до 70 лет. Ты не поверишь, но однажды мне удалось дожить до 120 лет. Меня даже могли бы в книгу рекордов Гиннеса записать. В этот раз я слишком подорвал свое здоровье.
  -- У тебя еще уйма жизней впереди.
  -- Неужели ты думаешь, что я продолжу свое дело в другой жизни. Нет, дружок, ты меня плохо знаешь. У меня другие планы на следующую жизнь.
   Августу так и не удалось переубедить упрямого старика, и он согласился работать в новогоднюю ночь, к тому же старик обещал хорошие деньги.
   Итак, Агнесс уехала к друзьям, а Август остался угонять машины.
   До Нового года оставалось несколько часов. По городу бродили веселые жители. Раздавались счастливые возгласы, в небе разрывались небольшие фейерверки. Погода так же не подкачала, только снег не шел. Ветер, который запугивал жителей города с утра, потерял свою силу и ближе к полуночи совсем притих. Термометр остановился чуть ниже нуля. Август сидел на холодной скамейке в центре города и следил за подъезжающими к театру дорогими машинами. Из машин выходили счастливые родители с еще более счастливыми и сияющими детьми в маскарадных костюмах и роскошных платьях. Август немного отрешенно смотрел на все это. Он думал об Агнесс, а точнее о Лилии. Его мысли сейчас были рядом с ней. Он вспоминал свою прошлую жизнь и их безумную любовь. Он не мог поверить, что их любовь когда-нибудь угаснет и что Лилия когда-нибудь разлюбит его. Но, тем не менее, он все-таки задумался над словами, будто бы случайно сказанными стариком. Он никогда не думал что, любовь Лилии может быть меньше. ''Будь она на моем месте, она бы сделала то же самое, лишь бы снова быть со мной рядом'', - уверял он себя. Он не сомневался, что их любовь никогда не пройдет и ей не будет конца, как нет конца Вселенной. Но непонятные сомнения все же доставляли Августу неудобства, и он еще больше хотел бы сейчас быть с Агнесс. Как же он хотел обнять ее, поцеловать и никогда никому не отдавать, даже смерти. Но сейчас это было невозможно. Агнесс - это была все-таки еще не Лилия. Настоящая Лилия жила глубоко в Агнесс, и ему еще только предстояло соединить Лилию с Агнесс. Он дал обет не прикасаться к ней губами, пока он не скажет ей всю правду, и мучительно держал данную клятву. Так проходили минуты, разделяющие время на новый и старый год. Все гости сегодняшнего праздника, устраиваемого в Театре, казалось уже собрались. Все машины гостей были отогнаны на небольшую стоянку за театром. Туда-то и направился Август. Несмотря на убедительную просьбу старика угнать машину обязательно после 12 часов, Августу надоело ждать, и он решил провернуть дело немедленно. Осторожно оглядываясь по сторонам, он пошел в сторону стоянки. Впрочем, он зря беспокоился, милиции нигде не было видно, люди веселыми толпами гуляли по улицам, кругом играла музыка, все ждали нового года и обещанного грандиозного светового шоу в центре города. Август окунулся в толпу и, не отвечая на поздравления счастливых жителей, которые в один миг стали родными в этом общем сказочном празднике, подошел к стоянке.
   - Привет, друг! - крикнул ему один из охранников, когда Август вошел на территорию охраняемой стоянки. - С новым годом!
   Август улыбнулся в ответ, подходя к охраннику.
  -- Встречаете новый год на посту? - спросил Август.
  -- Как видишь. Хотелось бы конечно быть сейчас в кругу семьи, - отвечал охранник, - но приходится работать. Я тут уже второй новый год встречать буду.
  -- Да и кому придет в голову угонять машины в новогоднюю ночь, - добавил другой охранник, выходя из будки, - еще не разу с нашей стоянки ничего не воровали в Новый год. Все счастливы и если кому-нибудь и придет в голову угнать машину, то уж точно не с охраняемой стоянки.
   Август улыбнулся в ответ.
  -- Мне тоже придется встречать новый год на улице, - наигранно вздохнул он.
  -- Да ладно, - воскликнули охранники, - как такой чудесный молодой человек может остаться на улице, да еще и без компании из прекрасных девушек?
  -- Вот так, - вздохнул Август. - Порой новый год все-таки может быть омрачен неприятностями.
  -- Можешь поделиться с нами, - по-отцовски предложил старший охранник, - сразу же станет легче.
   Конечно, Август мог придумать целую историю, но не хотел отвлекаться от намеченного пути и слишком увлекаться фантазиями.
  -- Нет, - отрицательно замотал головой Август, - не хотелось бы мне встретить новый год воспоминаниями. Но вот если бы вы согласились разделить со мной эту бутылочку прекрасного шампанского, - и он достал из кармана бутылку французского игривого напитка.
  -- Вообще-то нам пить нельзя, - заломались охранники.
  -- Это же шампанское! Всего одна бутылка на троих. Вас же здесь только трое?
  -- Пока что трое, но после 12и придут еще двое, - ответил молодой охранник, который был бы совсем на прочь распить эту бутылочку, пока никто не видит.
  -- Я предлагаю выпить за то, чтобы все неприятности старого года ушли, а новый год принес нам только счастье и любовь, - сверкая глазами, воскликнул Август, поднимая бутылку к небу.
  
   Снотворное, аккуратно подмешанное в шампанское старым угонщиком машин, подействовало практически моментально.
   Два охранника мирно спали у своей будки, слегка похрапывая. Август боялся, что кто-нибудь появится, и решил, не мешкая ни минуты, отправиться в поисках уже ранее присмотренной машины. Он был отличным учеником и прекрасно запомнил все хитрости, которые поведал ему старик. Открыть и завести машину для него не стоило особого труда, и уже через 5 минут он выехал на ней со стоянки. Никто не остановил его, никто даже и не знал, что он крадет эту машину.
   За новогоднюю ночь Август успел угнать 4 машины, которые требовались Орлу. Зачем ему нужны эти машины, Август не знал, да и не хотел знать. Его это не касалось. Он получал хорошие деньги и уходил от Орла, предоставляя ему делать все, что вздумается.
  -- Ты отлично поработал сегодня, - похвалил его Орел, отсчитывая молодому человеку обещанные деньги. Новый год действительно творит чудеса. Теперь можешь отдохнуть. Даю тебе отпуск. До февраля ты мне, пожалуй, не понадобишься. Я сам тебя найду, когда ты мне будешь нужен.
  -- Хорошо, - согласился Август, ничего не спрашивая. Какая ему была разница до того, что собирается делать этот загадочный старик с непроницаемыми глазами. Это его жизнь, и он может распоряжаться ей так, как ему вздумается.
  -- И не приходи сюда. У меня могут быть гости. Я бы не хотел, чтобы они тебя увидели, - добавил Орел, нежно лаская поверхность черного Мерседеса.
  -- Хорошо, - так же безразлично ответил Август.
  -- Мне нравится, что ты не спрашиваешь меня ни о чем, что так или иначе связано с моими занятиями, - улыбнулся Орел.
  -- Только то, что ты пожелаешь сказать мне сам. Ты же не спрашиваешь, что я делаю, когда ухожу от тебя. Я не вижу смысла вмешиваться в чужую жизнь. У тебя свои планы на жизнь, а у меня свои.
  -- Я совершенно с тобой согласен. Здорово самому решать, какая цель твоей жизни. Делать все по-своему и жить по своим правилам, - сказал старик, и глаза его как-то неприятно сверкнули.
  -- Тогда я отправлюсь попутешествовать по миру, - улыбнулся Август.
  -- Желаю удачи. Смотри, не забудь свой паспорт и водительское удостоверение, которое я с таким трудом достал. Трудно найти человека с таким редким именем, как у тебя.
  -- Ты же знаешь, я не могу его менять.
  -- Это тоже верно. Я вот тоже так и не смог расстаться со своим, хотя, сколько жизней прошло с тех пор!
   Так они расстались. Старик заторопился и начал говорить, что сейчас к нему должны приехать какие-то люди. Август не сопротивлялся и отправился домой, сжимая в кармане пачку денег.
   Наступал первый день нового года. Люди продолжали веселиться и гулять, правда, уже в меньшем количестве. Многие уже мирно спали по домам после веселой ночи. Те же, у кого еще были силы бороться со сном и усталостью продолжали веселиться: дома, на улице, в клубах.
   Август равнодушно смотрел на наступление нового года. Главным для него была Агнесс, которая хотя и была далеко, жила в его сердце. Впереди еще будет много праздников, которые они проведут вместе.
   Убедившись, что Август точно ушел, Орел плотно закрыл все двери гаража. Он взял со стола старый будильник и вместе с ним вышел из гаража через небольшую, незаметную дверь в другом конце длинного помещения. Свежий ветерок подул в лицо Орлу, когда тот вышел на снежную улицу. Было тихо и темно. Обычная зимняя ночь и трудно догадаться, что именно сегодня наступил новый год, год новых надежд, новых планов, новых событий. Все небо было затянуто тучами, и луна лишь изредка перепрыгивала с тучи на тучу, показывая свой блестящий бочек. Где-то вдалеке, весь в мечтах и планах, сиял веселыми огоньками большой красивый город. Орел бросил на него презрительный взгляд. Город людей, радующихся и мечтающих был совсем рядом, но он казался навсегда потерянным для Орла, который навсегда выпал из этого мира людей, мира, который он ненавидел. Старая стрелка небольшого ржавого будильника не спеша шла по до боли знакомому пути, показывая время. Половина третьего утра нового года, еще одного года. Орел почувствовал себя стрелкой, которая не может никуда убежать от ненавистного круга циферблата, слишком хорошо часовщик знал свою работу, когда делал эти дьявольские часы. Это новое открытие слегка позабавило Орла, и следы черной иронии проявились на его губах.
  -- С новым годом, - услышал он глухой голос сзади.
  -- Ты думаешь, это этот год будет новым? - не поворачиваясь на голос, спросил Орел и спрятал будильник в карман.
  -- Ну, это уже от нас зависит, - из-за гаража, крадучись, незаметная, как ночная тень, вышла темная фигура. - Ты сделал, о чем я тебя просила?
  -- Да, - кивнул Орел, - машины очень хорошие, сегодня угнали.
  -- А ты подумал над главным вопросом? Ты что-нибудь решил? - голос незнакомой тени был дрожащим и нездоровым, нервным и пугающим.
  -- Лисса, забирай свои машины и проваливай, я никого не хочу видеть! - раздраженно крикнул Орел, разорвав тишину ночи.
  -- Ты сегодня что-то очень нервный, но я только спросила. Можешь хоть вечность думать, но долго ты все равно не протянешь. Кстати, тут кое-кто лично с тобой хочет встретиться, - и Лисса многозначительно и театрально понизила голос до шепота, как будто боясь, что кто-то может их подслушать.
  -- Он, - вздрогнул Орел, догадываясь, кого именно имеет в виду Лисса - зачем?
  -- Ускорить процесс. В этом мире появился еще один несчастный, но он еще слишком слаб, а ты -то, что надо. Ну, пойдем, посмотрим машины.
   Тень взяла Орла за руку, и они пошли в гараж. Здесь было мрачно, но не так темно, как на улице и можно было достаточно хорошо рассмотреть ночного гостя Орла. Это была среднего роста женщина, довольно коренастая, очень сутулая. Волосы на голове отсутствовали, а лоб украшал большой шрам, неаккуратно обработанный, но довольно старый. Ее маленькие глазки постоянно щурились куда-то вдаль, чего-то искали, тонкие губы были неприятно сжаты, за которыми скрывались когда-то красивые зубы. На ней была длинная черная юбка и коричневое пальто, еще совсем новое. Одетая со вкусом, когда-то очень красивая женщина превратилась в искалеченное существо с прошлым, которое гнало ее куда-то, к чему-то призрачному. Вы не встретите эту женщину на улице, потому что она никогда не покажется людям, счастливо прогуливающимся по парку, спешащим на работу в ранний час, возвращающимся домой вечером. Она появляется только ночью и путешествует по мирам в поисках одного, единственного человека, но так и не может его найти. Ее ничто и никто больше не интересует, кроме одного-единственного человека. Она одержима.
   Орел указал ей на машины и отвел от нее взгляд. Эта женщина, этот падший в лапы Дьявола ангел была живым примером того, что случится с ним самим, если он скажет Дьяволу: ''Да''. Если он продаст свою душу, которую он так мало ценит, но зато для Дьявола она на вес золота. Лисса уже давно посещает его, подталкивая на дорогу Дьявола, рассказывая чудесные сказки о путешествиях по мирам без всяких препятствий, о надежде, о поиске во тьме Вселенной того, что навсегда утеряно. Орел не знал ее истории и никогда не рассказывал своей. К чему, они похожи все, как одна. Только она уже сделала выбор, а ему этот выбор еще только предстоит. Продать свою душу Дьяволу, конечно, намного проще, чем встать на неустойчивый и сложный путь борьбы с ним, на которой осмелился Рафаил, осмелился и очистился, победил Дьявола и воссоединился с Богом. Орел чувствовал, что выбор предстоит очень скоро, и это немного облегчало его положение. Конечно, он не верил в судьбу во Вселенной, где даже Бог не знает, что произойдет завтра, а знать, чем все это кончится, он не желал. ''Дьявол сам пожелал со мной встретиться, значит выбор близок, - решил он для себя. - Что ж, тем лучше, тем лучше''.
  -- Как долго ты боролась с ним? - Орел задел вопрос, который никогда не задавал Лиссе. Он уже был заранее уверен, что она не ответит ему, а даже если и ответит, то слова эти будет ложью.
   К его удивлению, Лисса оторвала озабоченный взгляд от черного Рено.
  -- Долго, я не помню точно, - нервно ответила Лисса и ее глаза впервые перестали щуриться. Оказалось, что у нее вовсе не маленькие, а средних размеров мутные синие глаза. - Но потом, я больше не могла сопротивляться и сдалась.
   Орла очень поразили ее глаза. Когда он в следующий раз посмотрел на Лиссу, взгляд ее снова стал прежним, глаза продолжали привычно щуриться.
  
   Агнесс встречала Новый год в большом дачном домике со своими старыми друзьями. Вокруг было много знакомых лиц, но она чувствовала себя очень одинокой. Она старалась казаться веселой и счастливой, но это у нее не очень хорошо получалось.
  -- Да что с тобой такое, - спросила ее Рита, самая преданная ей подруга, когда они готовили праздничный пирог.
  -- Все хорошо, - неуверенно ответила Агнесс, смешивая горячий шоколад с орехами.
  -- Мы с тобой редко видимся, но я прекрасно чувствую, что с тобой что-то происходит.
  -- Да нет же, все со мной хорошо, - улыбнулась Агнесс.
  -- Когда же ты научишься доверять людям, - вздохнула Рита. - Нет, я не обижаюсь, но знаю тебя очень давно, и ты можешь мне доверять.
  -- Спасибо, Рита. Ты прекрасный человек, но я действительно очень счастлива, просто боюсь, что счастье может быстро пройти.
  -- Не думай об этом, а то действительно спугнешь счастье. Счастье любит смелых. Наслаждайся им и не думай о плохом, - посоветовала Рита.
  -- Вот и елка! - воскликнул Андрей, входя в дом.
   Вместе с ним в дом вошли еще пять смеющихся человек. В доме сразу же стало шумно. Через несколько минут елка была установлена по середине большой комнаты и ее начали украшать всем, что нашлось в доме. На кухню вошли еще две девушки и стали помогать готовить праздничный обед. И Агнесс так и не сказала Рите, что ее тревожит, хотя сегодня она была особенно близка к откровенности. До нового года оставались сутки.
  -- 10, 9, 8, 7, 6, 5, 4, 3, 2, 1! С новым годом! - хором воскликнула дружная компания. - С новым годом!
   Наступил новый год. Кто-то предложил открыть входную дверь, чтобы впустить новый год в дом. Вместе с новым годом в дом ворвался и небольшой холодок, который совершенно не почувствовали разгоряченные друзья. Компания вывалила на улицу. Кто-то упал на снег и стал кататься, смех был слышан на всю округу. ''Когда часы пробьют 12 раз, посмотри на небо, и ты увидишь мой подарок'', - услышала Агнесс в себе голос Августа.
   Она подняла глаза высоко в небо и, как только она это сделала, ей на лицо опустилось несколько пушистых снежинок, и скоро повалил сказочный снег. ''Спасибо'', - прошептала Агнесс и улыбнулась небу. Теперь она была уверенна, что Август, которого она любит, волшебник. Только волшебники дарят девушкам снег. Он слишком другой, чтобы быть похожим на обычных мужчин. Агнесс не верила в существование волшебников, но в сказочную новогоднюю ночь могла поверить во что угодно. ''Кем бы он ни был, шутником, обманщиком или волшебником, он самый лучший в моей жизни'', - подумала она и улыбнулась.
  -- А кто говорил, что снега сегодня не будет? - засмеялся кто-то. - Не верьте прогнозам.
   Агнесс слышала смех, она тоже смеялась, валялась в снегу, но мысли ее были сейчас рядом с Августом, который в то же самое время угонял машины, портя людям сказку. Август больше не чувствовал ни любви, ни уважения к миру, в котором разочаровался. Ему казалось, что слишком многим он уже подарил радость, когда жил прошлой жизнью и теперь он может взять у мира все, что ему нужно. Мир обязан ему заплатить за его старание. Он спас многих людей от смерти, подарил радость, а мир за это взял у него его любовь. Все чаще Август думал именно так и эгоистичнее и самовлюбленнее становился, сам того не замечая.
  
   Время перешагивает в новый год
  
   Рафаил собирал мелкие камешки и бросал их далеко в тяжело дышащий океан. Его взгляд скользил по воде, замечая, что волны становятся все выше, а ветер набирает силу. Это может значит только одно - скоро появится Кылдысин. Рафаил вернулся сюда пару часов назад и не застал Кылдысина. Видимо он просто решил немного попутешествовать по мирам, значит он вернется еще мрачнее и надолго уйдет в свои мысли. Может это так и надо и Бог действительно не должен много говорить, а он, Рафаил, задает слишком много ненужных вопросов, в то время как у него есть важные обязанности перед миром. Рафаил неприятно вздохнул и вместе со вздохом вылетела неуверенность в победе. Что с того, если он даже и одержал победу над дьяволом? Сейчас он редко вспоминал о той победе и больше думал о судьбе души Орла, которую он так хотел спасти. А что если он действительно говорит недостаточно убедительно? Что же он делает не так, ведь он так старается помочь и спасти несчастную душу. Страшно даже подумать о поражении, картины которого уже рисовало воображение ангела. Но об этом нельзя думать, а то все так и получится. Что же придумать? Рафаил стал вспоминать, как он прошел этот сложный и опасный путь, и как прошли этот же путь другие ангелы, которых он знал. Все эти истории хоть и были похожи, но все же отличались эмоциональной окраской их восприятия. Это удивительная способность людей переживать одни и те же события по-разному. Рафаил был еще не таким опытным, как его старшие братья-ангелы и ему еще многому нужно было у них учиться, но почему-то он предпочитает каждый раз приходить в грустную обитель Бога и слушать его редкие речи. Орел был первым, кого он должен спасти из лап дьявола и ему очень не хотелось бы начинать с поражения свою важную миссию.
  -- Ты вернулся, - услышал Рафаил голос над собой, который вывел его из размышлений. Рафаил поднял глаза на Кылдысина, который тут же прочитал все его мысли.
  -- Ты не должен так думать. Мысль порой бывает очень опасна и способна слишком далеко завести. Ты должен научиться контролировать поток своих мыслей и не думать о лишнем, - сказал Кылдысин, озабоченно и строго глядя на ангела.
  -- Мне очень хочется помочь Орлу, и я не знаю, все ли я делаю так, как надо, - вздохнул Рафаил.
  -- Ты делаешь все что можешь и не должен себя за это корить. Что бы не случилось, ты сделаешь все, что будет в твоих силах. Ты должен верить в первую очередь в свои силы и никогда не бросать начатое даже тогда, когда кажется, что все потеряно, и проигрыша не избежать.
  -- Ты думаешь, что я проиграю? - уже смирившись с положительным ответом, спросил Рафаил.
  -- Ты не проиграешь, - спокойно ответил Кылдысин, - ты должен это знать, слышишь, - и помолчав минуту добавил: - Ты правильно делаешь, что ищешь ответы в себе, а не просишь их у других старших братьев.
   Кылдысин посмотрел на бушующий океан и, кажется, остался им доволен.
  -- Сегодня прекрасный день, - сказал он, присаживаясь рядом с Рафаилом, - начался еще один год правления времени.
  -- Интересно, что он нам принесет? - преимущественно к себе обратился ангел.
  -- Кто знает, - чуть заметно улыбнулся Бог, и улыбка его была чистой и любящей, обращенной ко всему миру и каждой его составляющей. - Чтобы там не случилось, ты не должен останавливаться на полпути. Иди вперед и верь.
  -- Слова так мало значат в этом мире, - вздохнул Рафаил. - Почему наш язык так не совершенен, чтобы мы могли полностью выражать свои мысли и чувства?
  -- Это не столь важно. Сила твоего взгляда, сила твоей души помогут тебе.
  -- И почему многие предпочитают идти легким и запретным путем?
  -- Вовсе не многие, - возразил Кылдысин, - ну почему ты так категоричен и несправедлив к миру? Сильных людей очень, очень много. Ведь если бы слабых было больше, то больше душ оказалось под властью дьявола. К дьяволу много проще попасть, нежели пройти сложный, но прекрасный путь развития души и воссоединиться со мной. Но половина души человека - это половина дьявола, и он этим порой пользуется, забывая, что вторая половина - это все же я, и чтобы он не делал, он не сможет всецело подчинить себе душу. Потому душа и мучается, и страдает, плачет, истязает себя, не понимая причину своего состояния. Дьявол дает ей свободу, но на самом деле сажает душу в огромную клетку, которая только поначалу, из-за своих размеров, кажется душе истинной свободой.
  -- Значит, во мне тоже есть частица дьявола? Я думал, что победил его.
  -- Он по-прежнему часть тебя, но он больше не властен над тобой. Ты победил в первую очередь себя, свой страх. Ты очистился и нашел меня, прошел через страдания и боль. Ты заплатил за свои неразумные действия и научился отличать правду от лжи. Твоя душа ему больше не подвластна, потому что ты знаешь, что такое дьявол. Но ты так же должен знать, что знания твои так и останутся навсегда твоими и передать их в полной мере тому, кто не хочет тебя слушать ты не сможешь, и это уже не твоя вина.
   Рафаил посмотрел на Кылдысина, непоколебимого и уверенного Бога, который всегда оставался прав, который, хоть и был самым мудрым из всего, что создало время, не прекращал учиться, глядя на свои мир и на время, которое торопилось к неизбежному концу, не останавливаясь ни на минуту, не бросая начатого, веря в блестящий и прекрасный конец.
  
   Глава 5
  
   Третьего января Агнесс вернулась в город. Поднимаясь на свой пятый этаж, она, с удивлением и радостью, обнаружила Августа, который сидел на лестнице и засиял, увидев Агнесс.
  -- Что ты здесь делаешь, - не скрывая удивления, спросила она.
  -- Я жду тебя, - улыбнулся он в ответ.
  -- Давно?
  -- Уже три дня.
  -- А здесь ты давно сидишь?
  -- Я же сказал, три дня.
   Агнесс рассмеялась в ответ и не поверила, решив, что он шутит. Но Август не шутил, он действительно просидел тут три дня, надеясь, что Агнесс приедет пораньше. Сразу же после возвращения домой из гаража, Август оставил свой чердак, который он так и не успел привести в порядок, собрал свои вещи и теперь сидел тут с чемоданом, который Агнесс еще не успела заметить. Он решил немедленно уехать с ней, туда, где они оба будет счастливы, и он все ей расскажет. Он нашел ее и пора ей все рассказать. Он не мог больше ждать. Ему уже давно хотелось наконец прошептать ей на ухо: ''Лилия, как же люблю тебя''. Он с гордость может сказать, что ради нее он пошел на все и если будет надо, совершит еще много невероятного, ведь теперь слова ''невероятно'' и ''невозможно'' потеряли для него свою силу. Для него нет ничего невозможного, и ему удастся даже то, что не удалось Орлу.
  -- Ну, раз ты здесь, тогда, может быть, ты составишь мне компанию, и мы пообедаем, - сказала она, доставая из кармана ключи и подходя к двери.
  -- Постой, мне нужно с тобой поговорить, - остановил ее Август.
  -- Ты пришел попрощаться? - спросила Агнесс глядя на чемодан. С ее лица моментально слетела улыбка. ''Вот и кончилось счастье'', - подумала она.
  -- Да что ты такое говоришь, - схватил ее за руку Август, - неужели ты думаешь, что я могу уехать без тебя. Мою душу разорвет на части от тоски.
  -- Тогда зачем тебе чемодан, - все еще недоверчиво спросила девушка.
  -- Мы должны уехать вместе, - прошептал Август, впивая свои черные сумасшедшие глаза в Агнесс.
  -- Я не понимаю тебя, Август. Что происходит?
   Август знал, что торопит события, но ему уже слишком мучительно было врать ей.
  -- Послушай, - серьезно начал он, - мне нужно, чтобы ты верила мне. Ты ведь мне веришь?
  -- Да, - уверенно ответила девушка, не ожидая от себя, что когда-нибудь она сможет утвердительно ответить на этот вопрос.
  -- Ты должна мне верить. Я никогда не буду врать тебе, слышишь, никогда. Все, что я тебе скажу, будет правдой. Я люблю тебя, и никого больше не буду любить. Ты - это вся моя жизнь и я не могу врать тебе. Ты должна доверять мне.
  -- Я тоже..., - хотела сказать Агнесс о своей любви и приблизилась к нему своими губами.
   Август остановил ее.
  -- Я знаю, - улыбнулся он. - Мы должны уехать. Ты хотела заняться живописью? Ты будешь делать только то, что говорит тебе твоя душа, а она у тебя прекрасная.
  -- Но я не могу бросить работу, - вздохнула Агнесс.
  -- Можешь, ты вправе распоряжаться своей жизнью так, как сама решишь.
  -- Моя сестра, она...
  -- У твоей сестры своя жизнь. Она бросила тебя, ей нужны только твои деньги, ты ей не нужна. Она вспоминает о тебе, о своей сестре, только когда ей требуются деньги. Это простая истина и ты должна ее понять. Ты жертвуешь собой ради ее паразитического образа жизни. От твоей благородной жертвы результата не будет ни тебе, ни твоей сестре. У нее нет шанса стать лучше благодаря твоим деньгам, но зато шанс стать счастливой есть у тебя.
  -- Но я люблю ее и не могу допустить, чтобы моя сестра попала в тюрьму за кражу, - противилась Агнесс.
  -- Ты ей не поможешь, а только сделаешь хуже, - продолжал уверять Август.
  -- Тебе не понять меня, у тебя нет сестер и братьев. Я чувствую, что не могу ее бросить. Это моя судьба, мой долг, чтобы она была счастлива, хотя бы попыталась быть счастливой.
  -- Ты даже не уверена, счастлива ли она. Можешь мне поверить, это всего лишь иллюзия счастья. Не будет счастлива она, не будешь счастлива и ты. Ты просто будешь постоянно убеждать себя, что сделала правильно и что хотя бы твоя сестра будет счастлива в этой жизни. Но ты будешь ошибаться. Я же предлагаю тебе настоящее, истинное счастье, самое прекрасное, что может быть на свете.
   Агнесс молчала. Сейчас Август сказал то, о чем она думала уже очень долгое время и в чем боялась себе признаться. Она боялась стать эгоисткой, думать только о себе, но еще она очень любила Августа и ради него, сама того не зная, могла пойти на многое. К тому же он действительно сделает ее счастливой. Он появился здесь не просто так, он помог ей разобраться в самой себе и она должна идти за ним, он же волшебник. А Август повел себя не лучшим образом, по крайней мере, так может показаться некоторым. Но как эти некоторые могут судить того, кто знает больше об узах кровей и душ, чем кто бы то ни было. Он здесь чтобы воссоединиться с любимой душой и чтобы помочь ей перейти на другую ступень, но он не собирается делиться своими знаниями ни с кем кроме Агнесс, не собирается наставлять других на путь истинный. ''Пускай этим занимается Бог, - думал Август, - с чего это я должен помогать ее сестре, которая даже не любит Агнесс, которой никогда не понять, что есть только Лилия, я и наша любовь. Ничего, останется на этом уровне развития, может и одумается. Не я придумал эти глупые законы жизни. К тому же что такое кровные узы в межуровневом пространстве?'' Так думал Август и, пожалуй, он был в этом абсолютно уверен, хотя на самом деле он очень мало знал о мире, на который уже успел так неразумно обозлиться. А на самом же деле, Август так и не изменился. Он выпал из хода времени, оказался в густом тумане неизвестности и неуверенности, который он еще не успел почувствовать и разглядеть. Время уже не могло его изменить, а себя он менять не собирался. В прошлой жизни, хоть она и была короткой и конец ее был совсем не таким, каким должен быть, он успел все же очень многое сделать для мира, многое увидеть, осмыслить и понять, потому душе его открылись двери в другой мир, в которые он так и не вошел. Он был уверен, что его знаний о мире хватит, чтобы жить так, как он хотел. Сейчас он был уверен, что пришел в этот мир, чтобы помочь Лилии и ее душе, и он настолько убедил себя в этом, что в конечном итоге почувствовал себя чуть ли не Мессией в миниатюре, который пришел в этот мир спасти не все человечество, лишь одну любимую душу. Но на самом деле это было иллюзией, он думал в первую очередь о себе, но не о Лилии. Конечно, он об этом даже и подумать не мог, он слишком сильно убедил себя в обратном и ничего не хотел менять. А девушка поверила ему и пошла за ним, и это для него было самым главным. Август слишком убедительно говорил о обязательном счастье, которое непременно ждет их, но не здесь. Агнесс поверила, сама еще до конца не понимая, во что же все-таки она поверила. Она навсегда бросила работу, продала свою квартиру, затолкала мысли о непутевой сестре поглубже в память и уехала с Августом прочь от прошлого навстречу счастливому будущему, не оборачиваясь и не о чем не думая, страшно было думать. Август все знает лучше, он уже обо всем подумал и позаботился. Она даже не знала, куда они летят, когда стояла у больших часов в здании аэропорта. А ведь Август говорил ей, причем неоднократно, о том прекрасном месте, которое уже давно ждет их, чтобы подарить им счастье. Все было как во все и Агнесс все еще боялась проснуться. Ну конечно это был сон, ведь не могла в реальности она так слепо влюбиться в человека и пойти за ним на край света, забыв ради него даже родную сестру.
   Август увозил Агнесс на родину их прекрасной любви, во Францию. Именно там, как ему казалось, проще всего будет рассказать правду, открыть секреты мира, не доступные человеку при жизни, а главное - открыть свою душу, страстно любящую и страдающую, скрытую за этой неродной, чужой телесной оболочкой, не имеющей для Августа никакого значения. И они отправились на юго-запад Франции, а если быть еще точнее, то в небольшое местечко - Керси, тихое и первобытное. Август решил, что в первую очередь Агнесс должна будет вспомнить именно эти места и их пребывания здесь в прошлой жизни. Они остановились в небольшой гостинице в городе Гурдон. Август без малейшего акцента говорил с хозяевами гостиницы и произвел на них благоприятное впечатление. Агнесс была удивлена, но вовсе не знания местности и языка удивили ее. Август уже говорил ей, что его родина - Франция. Этого, увы, ему скрыть не удалось, так как удовлетворительное знание русского и явный французский акцент выдавали в нем француза, хотя внешность у него была, прямо скажем, не французская. Агнесс показалось, что она уже видела что-то подобное, возможно в своих снах, какая-то искорка вспыхнула в ее памяти, что-то родное и теплое, но тут же угасла.
   Они приехали в город ранним утром, и уже днем Август повел Агнесс гулять по улицам города. Он невероятно увлекательно, живо и интересно рассказывал об этих местах и знал город так хорошо, как будто родился здесь и прожил много лет. Темноволосые жители города были очень дружелюбны к Августу, и Агнесс даже заметила, что ее возлюбленный чем-то очень похож на коренных жителей. Агнесс вздохнула спокойно, уверенно. Ее глаза наполнились счастьем и нехарактерной для нее уверенностью в том, что все будет так, как сказал Август, то есть хорошо.
   На другое утро Август вошел в комнату девушки и, первый раз за все время их знакомства, поцеловал в щеку.
  -- Сегодня мы отправимся в деревню, я должен показать тебе одно место, - улыбнулся Август, не в силах скрывать от девушки волнения.
   Он решил ей все сказать, но скажет он ей это там, где первый раз поцеловал. Возможно, она вспомнит это, ведь тогда, целую жизнь назад они были счастливы в этих местах. Ведь именно здесь и родилась эта прекрасная любовь, которая пережила смерть.
   Они шли по извилистой тропинке, впереди виднелась небольшая деревушка со старинными домиками, над огромным лесом, то там то здесь, показывались древние, наполненные таинственными историями и легендами замки. Трудно было поверить, что они находятся в центре современной Европы.
  -- Здесь ничего не изменилось, - улыбнулся Август.
  -- Ты раньше был здесь, я права? - спросила Агнесс, вдыхая полной грудью чистый воздух, пропитанный тайной этих сказочных мест.
  -- Да, - ответит он, и добавил, загадочно посмотрев на девушку: - Я был здесь с тобой.
  -- То есть? - насторожилась Агнесс.
  -- Сейчас я тебе объясню, по крайней мере, постараюсь, только мы должны прийти к одному месту.
   С каждой минутой сердце Августа билось все сильнее и сильнее. Волнение охватило и девушку, которая чувствовала, что должно что-то произойти, что он расскажет ей какую-то очень страшную тайну. Агнесс старалась предугадать, что это за тайна и подготовить себя к самому ужасному, но у нее даже в мыслях не было того, Что он ей расскажет.
   Наконец они вошли в небольшую тихую деревню. Местные жители без особого интереса наблюдали за чужеземцами, благо их тут было достаточно. На краю деревни стоял небольшой заброшенный домик, за ним открывался великолепный вид на реку. Рядом с домом на земле грелся на солнышке огромный камень. Август сел на него, глядя далеко за реку на большой замок. Агнесс стояла рядом с ним. Ее сердце билось, пожалуй, сильнее, чем у ее возлюбленного. Волнение не давало ей возможности в полней мере ощутить красоту природы.
  -- Мне нужно сказать тебе очень важные вещи, - стараясь подавить волнение начал Август. - Помнишь, я говорил тебе, что ты должна мне верить? Так вот, в то, о чем я тебе расскажу, трудно поверить, но ты должна попытаться.
  -- Я знала, что у тебя есть какая-то тайна. Я много об этом думала и готова принять ее, - ответила Агнесс, сжимая холодную ладонь Августа в своей теплой, маленькой ладони.
   Август поднял на девушку свои большие, горящие глаза, ища в лице девушки чего-то большего, чем просто готовность выслушать его тайну.
  -- Я очень люблю тебя, Агнесс, - прошептал он, - всегда любил. Я пошел на это ради нашей любви. Я просто не мог поступить иначе. Наша любовь была слишком сильной, чтобы ее могла погубить смерть. Это огромный недостаток нашего мира, но я смогу его исправить.
  -- О чем ты говоришь? - не понимала девушка. Она сняла с себя накидку и, расстелив ее на камне, селя рядом с Августом, внимательно глядя на него, испуганными глазами.
  -- У тебя когда-нибудь бывает deja vu? - спросил он. - Я имею в виду то странное чувство, когда тебе кажется, что то, что с тобой происходит уже происходило когда-то раньше.
  -- По-моему, такое чувство возникает иногда у всех людей, - девушка не понимала к чему клонит Август.
  -- Значит тебе знакомо это чувство?
  -- Кажется, да. Если конечно я правильно тебя поняла, - неуверенно ответила Агнесс.
  -- А у тебя никогда не возникало вопросов, откуда оно берется?
  -- По правде сказать, нет. Я не очень-то обращаю внимание на эти штуки. Как мне кажется, никто все равно не знает, что это такое. Все только строят догадки и предположения, но доказать ничего не могут и вряд ли когда-нибудь докажут. Все это из области психологии, а она меня никогда не интересовала.
  -- Ты не поверишь, но я знаю, что это за чувство и откуда оно берется, - улыбнулся Август, чувствуя, что он начинает нести полную чушь и уж совершенно не то, что он собирался говорить сначала. Очень давно он думал над тем, как же все объяснить Агнесс, чтобы она поверила. В его голове уже были сформированы несколько планов рассказа, но сейчас, именно сейчас, когда наконец пришло время все рассказать, что-то пошло не так, как было задумано. Не было нужных, подходящих слов, мысли перемешались и язык не знал, как же ему повернуться, чтобы наконец выговорить хоть что-то достойное и важное.
  -- Откуда? Тебе, наверное, просто кажется, что ты знаешь. Это твоя гипотеза, но доказательств у тебя, скорее всего, нет, - отмахнулась от вполне серьезного утверждения Агнесс, но уже в следующую секунду, посмотрев в глаза Августа, улыбка исчезла с ее губ, а лицо стало сосредоточенным и напряженным.
  -- Тут ты права, доказательств у меня действительно нет, но, тем не менее, я все же знаю ответ.
   Агнесс совершенно не понимала Августа. С чего это он заговорил об этом, и к чему он собирается подойти. Мысли девушки путались.
  -- Я тебя запутал, да? - спросил он, вздохнув.
  -- Я не совсем понимаю тебя, - призналась девушка, - что ты пытаешься сказать?
  -- Если бы ты знала, как трудно мне это тебе сказать, - теребя в руках желтый лист, ответил Август.
  -- Я постараюсь понять.
  -- Это, пожалуй, будет еще сложнее, - чуть слышно сказал он и уже громче прибавил: - Так или иначе, постарайся выслушать меня до конца.
  -- Я слушаю, - приготовилась Агнесс, внимательно следя за изменением лица Августа. Она чувствовала, как сильно бьется его сердце, и готова была поверить во все, что он скажет.
  -- Ты веришь в бессмертие души? - наконец спросил Август, тяжело выдыхая каждое слово.
  -- Не знаю, но скорее да, чем нет, - ответила Агнесс.
  -- Душа бессмертна, - говорил Август, - когда человек умирает, то он попадает в особое пространство, в котором время может идти или быстрее или медленнее, чем на земле. Душа находится там, пока не станет окончательно прозрачной, то есть пока не забудет всю свою прошлую жизнь и все чувства, которые способен испытывать человек. У души остается ее разум, благодаря которому она может осознавать все, что с ней происходит. Ее предыдущая жизнь оказывается в закрытой части сознания. Затем душа попадает либо в другой мир, который находится ступеней выше того, в котором она была, или же оказывается в том же самом мире. Это зависит от того, какую жизнь вела душа в мире, смогла ли она стать лучше, чтобы перейти в другой мир. Если душа ''повзрослела'', то она переходит на другую ступень своего развития, если же никаких изменений не происходит, то она снова отправляется в этот мир, чтобы прожить немного похожую или совершенно другую жизнь, чтобы суметь исправиться. Судьбу душа может выбрать себе сама.
  -- Ты начитался книжек и теперь хочешь, чтобы я поверила в чью-то гипотезу? Но я не верю гипотезам, их слишком много и все они всего лишь гипотезы, - улыбнулась Агнесс.
  -- Нет, - вздохнул Август, - я рассказываю тебе то, что видел сам.
  -- Я не понимаю.
  -- В прошлой жизни я жил в этих местах. Когда мне было 17 лет, сюда приехала девушка с матерью. Они поселись в этом доме. Я полюбил эту девушку, и она полюбила меня. Ее звали Лилия. Встретившись однажды, мы уже не расставались, пока нас не разлучила смерть. Ее убили, когда ей было 26 лет, а через год умер и я, а точнее сказать покончил жизнь самоубийством, не в силах больше жить без нее, не в силах больше думать о ней, вспоминать ее образ, ее глаза. Я думал, что смерть решит все мои проблемы, что боль и страх уйдут, что я все забуду. Но мир оказался устроен совсем не так, как я предполагал, как многие из нас предполагают. Когда я попал в межуровневое пространство, то узнал, что моя любимая не перешла в другой мир, не попала в другой мир, и ее душа родилась в том же мире. Я же должен был перейти в другой мир. Не смотря ни на что, я не утратил своих чувств, моя любовь к ней не погибла, а только усилилась. Я боролся с силами, которые пытались изменить меня, я рвался обратно. Я хотел сделать невозможное и вернуться туда, где меня не ждали и где я не могу находиться. Более двадцати лет прошло в этом мире, куда я так рвался, но в межуровневом пространстве прошло всего два года вечности. Моя душа была истерзана, но любовь, ради которой я все это делал, не умерла, и я победил в этой схватке. Это были муки ада, но я перенес их и вернулся к той, ради кого я все это пережил. Я нашел тебя, Агнесс. Я вернулся.
   Август замолчал и посмотрел на девушку. Агнесс опустила голову и, сама не зная зачем, заплакала. В голове у нее все перевернулась. Август приблизился к ней и постарался дотронуться до ее щек своими холодными руками. Агнесс, как ошпаренная, вскочила и попятилась от него в сторону.
  -- Ты сумасшедший, - сквозь слезы зашептала она. То же твердил и ее разум. Глаза горели ужасом и болью.
  -- Я знал, что ты это скажешь, это действительно очень трудно. Но я помогу тебе все вспомнить, я же не зря привез тебя именно в эти места, где началась наша любовь.
  -- Ты сумасшедший. Ты заставил меня полюбить тебя, а теперь хочешь, чтобы я поверила в твой бред. Что за секту ты открыл? Сколько уже девушек поверили в твои бредни! - кричала девушка, не узнавая саму себя. Что-то лопнуло в душе, что-то переломилось и навсегда изменилось.
  -- Разве я похож на сектанта? - попытался успокоить ее Август.
  -- Я всегда знала, что с тобой что-то не то, но не послушалась своего разума, который...
  -- А ты не пробовала послушать свое сердце? - перебил ее Август. - Хоть раз, Агнесс, хоть раз в жизни послушать свое сердце, свою душу, прекрасную и чистую. Слушать голос разума нужно, но не всегда надо следовать его советам. Разум всего лишь помощник, но не диктатор твоей жизни и судьбы. Я уверен, твое сердце говорило тебе совершенно другие вещи. Неужели ты ничего не почувствовала, когда мы приехали сюда?
   Агнесс вся в слезах убежала прочь. Август не пытался ее догнать. Он остался здесь. Как все это быстро и странно произошло, но в то же время, как предсказуемы и похожи действия человека. Август не испытал не облегчения, ни радости, не боли, ни разочарования. Странно, но и тяжесть после всего сказанного так и осталась лежать на дне души. Он так быстро все это сказал, он так мало еще сказал. Но главное, что начало было положено и отступать было уже не куда. Август это понимал, как и понимал, что и Агнесс отступать уже поздно, особенно после всего того, что он ей рассказал. ''Ей нужно побыть одной и все понять'', - решил он. Он был уверен, что Агнесс никуда не уедет. ''Ее сердце поборет разум''. И Август не ошибался. Агнесс уже любит его, а если прибавить к этому нешуточный рассказ из уст сумасшедшего Августа, то в результате получался очень опасный коктейль, который Агнесс просто вынуждена была выпить. Она еще слишком слаба, чтобы решить и уехать. Август применил очень расчетливый и продуманный шаг, сам того не замечая, он продолжал действовать точно и с пользой для своей сумасшедшей затеи, которая продолжала приносить долгожданные плоды. Агнесс убежала, но Август не спешил догонять ее. Весь оставшийся день и всю следующую за ним ночь он бродил по знакомым ему с прошлой жизни местам, вспоминал счастливое время. Ближе к трем часам ночи он наткнулся на небольшой домик старого фермера, который здесь жил много лет назад и выращивал овец. В окнах горел свет. ''А вдруг он еще живет здесь'', - мелькнуло в сознании Августа, но постучать он так и не решился. Ближе к трем часам утра он вновь вернулся к небольшому дому, где когда-то жила Лилия. Он долго ходил вокруг него. Дом был пуст, с тех пор в нем так никто и не жил. Медленно, по крупинке Август воссоздавал в своей памяти каждый момент счастливого прошлого.
  -- Что вам здесь нужно, молодой человек, - вдруг услышал он голос за спиной. Было темно. Август повернулся и увидел перед собой черную тень. Тень достала из кармана маленький фонарик и посвятила им Августу в лицо. Перед ним стояла старая женщина, лицо которой он плохо разглядел.
  -- Простите меня, - заговорил Август на здешнем языке без акцента. - Я не хотел пугать вас. Я уже собирался уходить.
  -- Кто вы? - недоверчиво спросил старуха, продолжая светить в лицо Августу, от чего он не переставал морщиться. - Я вас знаю?
  -- Я только сегодня приехал. Возможно, вы видели меня утром.
  -- Ведь это, кажется, вы гуляли здесь с девушкой?
  -- Да. Нам очень понравился этот дом, - Август указал на дом Лизы.
  -- Вы хотите тут поселиться?
  -- Да.
  -- Не знаю, не знаю. Здесь уже давно никто не жил, - тревожно сказала старуха. Этот дом принадлежит одному старику, так говорят, но он здесь никогда не бывал. Может, вы и сможете выкупить этот дом у него, но не понимаю, зачем он вам, ведь есть другие дома, получше этого.
  -- Этот дом очень понравился моей девушке, - пояснил Август.
  -- Ну, уж как хотите, только много слухов ходит...
  -- Я не верю глупым слухам, - перебил Август.
  -- Раз так, надеюсь у вас все получится, - вздохнула старуха и, погасив фонарь, пошла прочь.
  -- Спасибо, - поблагодарил Август.
   ''Значит, дом перешел к брату мадам Марии'', - думал Август, возвращаясь в гостиницу. Неужели ему предстоит встретиться с человеком фактически из прошлой жизни? Странный этот мир. Август живет уже вторую жизнь в этом мире и собирается выкупить дом у старика, который продолжает жить в жизни предыдущей.
  -- Ваша подруга еще не выходила и не спустилась к завтраку, - сказал управляющий. - Через час в гостинице будет обед, вы присоединитесь?
  -- Не думаю, - ответил Август и, взяв ключ, поднялся наверх.
   В номере было темно, шторы плотно закрыты, свежий воздух и свет не проникали в комнаты. Агнесс сидела на полу своей спальни, уткнувшись головой в колени. Иногда она всхлипывала. Всю ночь она проплакала. Слезы лились из глаз, потому что было очень больно, очень страшно и обидно. Вернувшись в гостиницу, она начала было собирать чемодан, но так и бросила эту затею. Опустившись на холодный пол, она прорыдала всю ночь и теперь чувствовала себя самым жалким и несчастным существом. Мозг приказывал ей уезжать отсюда, бежать от этого сумасшедшего и, как бы больно потом не было, суметь пережить это. В ней выросло какое-то непонятное чувство, немного похожее на злость и больше ничего. В какой-то момент ей даже показалось, что она знала то, что сказал ей Август. Как-то пусто было на сердце. ''А может мне сойти с ума вместе с ним'', - иногда говорил ей внутренний голос, но больше все-таки говорил разум. Она так и не решила, что делать дальше. Единственное, что она знала точно, так это то, что она любит этого сумасшедшего и не сможет с ним расстаться, не хватит сил. Августу удалось привязать к себе девушку достаточно крепко, чтобы не волноваться о том, что Агнесс может убежать от него.
   Август стоял перед Агнесс и ничего не мог сделать. Может он что-то не так сказал, может можно было как-то иначе все это рассказать? Но правду всегда говорить трудно, особенно когда эта правда не укладывается в голове. Он не мог сказать это иначе, да и к тому же он еще не все ей рассказал. Он открыл ей только верхушку айсберга, а то, что находилось под водой ему еще только предстоит ей рассказать, но ведь и он сам знал еще не все, далеко не все о мире. Он осторожно сел рядом с ней:
  -- Я не мог поступить иначе. Я нарушил все законы и ворвался в твой мир. Наверное, нельзя любить так, как я люблю тебя.
  -- Я почему-то верю в то, что ты меня любишь, но не могу поверить в твой рассказ, он не укладывается в моей голове, - отрывая заплаканное лицо и глядя красными глазами на Августа, сказала девушка.
  -- Если бы ты дала мне время, я помог бы тебе вспомнить себя и меня.
  -- Я очень... злюсь на тебя. За твою ложь, за то, что люблю тебя и за то, что очень хочу быть счастливой, но не могу поверить. Ты увез меня от моей прежней жизни и незнакомую страну и хочешь изменить мой взгляд на мир. Я чувствую себя ужасной эгоисткой.
  -- А разве желание быть счастливой - это не эгоизм? Не понимаю, что плохого, если человек хоть чуточку будет эгоистом.
  -- Я...я не знаю. Ты изменил мое представление о мире. Ты увез меня от темных мыслей, от ненавистной работы, но...
  -- Что, но?
  -- Но...что-то не так. Мне кажется, я схожу с ума.
  -- По-моему, лучше сойти с ума и жить так, как говорит сердце, чем разучиться любить и жить с холодным сердцем, слушать лишь расчетливые указания разума, - заметил Август. - Посмотри в мои глаза.
   Агнесс подняла свои красные грустные глаза и посмотрела в пропасть черных глаз, которую она всегда так боялась. Глаза мудрого человека, который многое повидал и пережил. Глаза, наполненные неземной любовью и болью, прекрасные глаза Августа. Такие глаза не могут лгать, они открыты и рассказывают все тайны мира, но как же трудно понять эти тайны.
  -- Что ты видишь в этих глазах? - спросил Август.
  -- Я всегда боялась этих глаз, - ответила Агнесс.
  -- А почему ты их боялась?
  -- Я не знаю. Они слишком... старые.
  -- Вот видишь, ты сама и ответила. Эти глаза хранят очень большую любовь, страшную боль и страх.
  -- Но как же я смогу полюбить эти глаза по-настоящему. Ты же любишь не Агнесс, а Лилию, Лилию, которая умерла.
  -- Лилия не умерла. Она живет в твоей душе, и ты это часть ее.
  -- Ты должен помочь...
  -- Да, я пришел к тебе через страшные муки, нарушил главные законы жизни, и я нарушу ещё один закон - ты вспомнишь то, что не может вспомнить ни один человек на этой земле.
   Сказав это, Август вытер своей холодной рукой соленые слезы со щек Агнесс и первый раз обнял ее.
  -- Я схожу с ума, - прошептала девушка, прижимаясь к груди, в которой билось самое горячее сердце.
  
   На следующий день Август отправился к адвокату, чтобы узнать все о владельце дома на краю деревни, который он готов был выкупить у брата мисс Марии за любые деньги.
  -- Да, этот дом действительно принадлежит мистеру Жане де Плести. Он перешел ему от дочери мисс Мари Лилии, - сказал адвокат, просматривая большую папку с бумагами. - Но по правде сказать, Жане де Плести здесь никогда не появлялся. Приезжал его поверенный, осматривал дом, назначил там служанку, которая должна была смотреть за домом. А вам-то этот дом зачем понадобился?
  -- Я хочу купить его, - ответил Август.
  -- Последнее время очень много народа едет сюда, покупают дома у крестьян, становятся фермерами. Люди покидают грязные города и уезжают в глубинку. Нет, я ничего против не имею, но хотелось бы, чтобы люди, сюда приезжающие, уважали обычаи и традиции этих мест.
  -- Я с вами совершенно согласен, - улыбнулся Август.
  -- А вы говорите без акцента на здешнем диалекте. Вы бывали здесь раньше?
  -- В детстве, - сверкнув черными глазами, ответил Август.
  -- А почему бы вам ни присмотреть другой дом? Чем тот дом так уж хорош. К тому же о нем ходят всякие странные легенды.
  -- Правда?
  -- Да, но я об этом только краем уха слышал. Спросите лучше у жителей соседних домов, уж они то вам расскажут.
  -- И все же я хочу купить этот дом, - настаивал Август. - Как мне связаться с поверенный мистера Жане де Плести?
  -- Он живет у нас в городе. Я дам вам адрес его конторы.
   Получив необходимую информацию, Август направился по указанному адресу.
   Мистер Брут, поверенный мистера Жане де Плести, встретил Августа в большой, светлой гостиной своего небольшого, но очень уютного дома. Это был мужчина лет пятидесяти, высокий, с густыми усами и кудрявыми почти до плеч волосами.
  -- Значит, вас интересует дом мистера Жане? - усаживая гостя в мягкое кресло, громовым голосом спросил хозяин.
  -- Да. Я хочу купить этот дом, и мне посоветовали обратиться к вам.
  -- По правде сказать, я не ожидал, что когда-нибудь мы продадим этот дом. Мы двадцать лет уже не можем его продать.
  -- Неужели? Чем же плох этот дом. Конечно, там необходим ремонт, но внешне дом в отличном состоянии.
  -- Вы правы, домики наших деревень прекрасны. Они очень похожи на миленькие крепости. Кстати в доме недавно делали ремонт. Моему клиенту необходимы были деньги, и мы попробовали вновь продать дом, но ничего не вышло. Это все местные жители. Они спугивают клиентов, рассказывают им глупые байки о этом доме. Неужели вам никто ничего не рассказывал?
  -- Я не верю в эти сказки, - отмахнулся Август. - Этот дом очень понравился мне и моей девушке, и я куплю его.
  -- Мистер Жане де Плести не поверит в эту удачу! - воскликнул поверенный. - Этот дом оценен в 86 тысяч. Какую сумму вы можете внести сейчас?
  -- Давайте сделаем так. Я выпишу вам чек на 86 тысяч прямо сейчас, и вы немедленно дадите мне ключ от дома.
  -- Необходимо подписать ряд документов...
  -- Когда эти документы будут готовы?
   Мистер Брут задумался.
  -- Если все дела с бумагами будет улажены за три дня, я заплачу за дом 90 тысяч, - предложил Август.
  -- Вы очень удивляете меня, молодой человек, - улыбнулся мистер Брут. - К чему такая спешка, но если вы действительно готовы поднять цену, то я сделаю все, чтобы дом стал вашим по закону в течение трех дней.
  -- Вот и отлично.
   Через три дня Август стал полноправным владельцем небольшого дома на краю красивой, тихой деревушки.
  -- Здесь жила Лилия со своей матерью, - говорил Август, открывая перед Агнесс дверь в дом, который когда-то принадлежал Лилии и ее матери.
   Август открывал перед Агнесс дверь в ее запретное прошлое, надеясь, что обстановка вокруг поможет ей все вспомнить.
   Внутри дом практически не изменился, вещи в доме были накрыты целлофаном. Они были новыми, но стояли по-старому. Дом был двухэтажным. На первом этаже были небольшая кухня и просторная светлая гостиная. На второй этаж вела крутая лестница, перестроенная и измененная во время последнего ремонта. Там были две спальни, ванная комната. Из одной из спален можно было попасть по еще одной небольшой лестнице на чердак. Там Август надеялся найти какие-то вещественные отрывки прошлой жизни.
   Агнесс занялась лепкой из глины, которой ее обучала старая соседка. Она же рассказала девушке о матери с дочкой, которые когда-то жили в доме, который купил Август.
  -- Они приехали, кажется, из Парижа, - рассказывала она. - Высокая красивая женщина и ее молодая дочь. Они поселились в этом доме. Женщину Марией, кажется, звали. Давно это было. А девочки ее я имя позабыла.
   Агнесс внимательно слушала и пыталась найти в себе отголоски того, что говорила старуха, но так ничего и не вспоминала. Интересно и очень странно было слушать рассказы о своей прошлой жизни от людей, которые знали тебя когда-то давно, в прошлой жизни.
  
  -- Расскажи мне что-нибудь, - часто просила Агнесс, и Август всегда рассказывал ей все, что она просила.
   Август рассказывал как о самом мире, так и о мире их прекрасной любви. Все, что он рассказывал, было таким странным и неожиданным, но Агнесс изо всех сил старалась верить всему, что говорил ей Август. У нее не было выхода, она уже сделала свой выбор, и назад дороги не было.
   Август с удовольствием вспоминал самые разные моменты их счастья. Те моменты, которые постороннему человеку показались бы обычными и повседневными на самом деле были прекрасными и романтическими, трогательными и незабываемыми, потому что из таких маленьких моментов и состояло их большое счастье. Август рассказывал и то, что он знал о мире, что он видел и пережил, делился своими предположениями, если чего-то не знал, а не знал он еще многого. Агнесс внимательно слушала его, и все чаще выдвигала свои предположения.
  -- Если ты говоришь, что души умерших сразу же попадают в это пространство между мирами, то получается, что приведений не существует, - сказала она, когда они как-то днем гуляли около древнего, разваливающегося замка.
  -- А с чего ты решила, что приведений нет? - улыбнулся Август. - Привидения - это не совсем душа.
  -- Как это?
  -- Души людей обычно оставляют тени в мире, из которого уходят. Эти тени - часть душ, это прозрачные образы. Теней может быть несколько. Они могут существовать долго, а могут и исчезнуть через минуту после первого появления, - объяснил Август.
  -- Странно, но ведь люди думают иначе, - задумалась Агнесс. Так интересно было узнавать то, что никогда бы не узнал, пока живешь.
  -- Люди когда-то предположили, что если душа слишком привязана к миру, к родным, то она не уходит и остается рядом, - Август пожал плечами, - видимо людям понравилась такая идея и они стали в это верить. Знаешь, ведь у каждого своя правда, в которую он верит и очень трудно бывает его переубедить.
  -- Но говорят, что были случаи, когда привидения вступали в...ну, контакт с людьми, говорили с ними, делали какие-то знаки.
  -- Ну, возможно, так и было, - неуверенно сказал Август. - Я не буду спорить. Насколько знаю я, тени не могут вступать в контакт с внешним миром. Они ведь всего лишь тени и лишены способности мыслить и чувствовать. А у людей очень хорошее воображение и они очень многое могут себе представить. ''Верю в то, что вижу'' - это не лучший девиз.
  -- Значит, всего лишь тени..., - прошептала Агнесс и снова задумалась, - и ты в этом абсолютно уверен, я хочу сказать, ты это точно знаешь?
  -- Это трудно объяснить, но я это действительно знаю. Так бывает и в жизни, например, интуиция, ты просто знаешь, что это и есть единственный верный ответ. Ты не задумываешься и не ставишь это под сомнение, ты просто это знаешь. Так же и здесь. Перед тобой просто открываются тайны. Они открываются как-то сами собой, без торжества, без интриги и оказывается, что ответы на секреты в тебе самом и далеко за истиной идти не надо. Всего лишь надо заглянуть в себя и найдешь все ответы. Конечно, в жизни это сделать очень сложно. Здесь разум забит огромным количеством проблем, каких-то несущественными вопросами и лишними переживаниями. Все это мешает, но такова жизнь. А вот там все совсем иначе. Ты свободен и чист, а из глубин памяти всплывают ответы на все вопросы мира.
  -- Ты помнишь только прошлую жизнь?
  -- Да, я не хочу вспоминать другие жизни, к чему?
   Агнесс кивнула в знак согласия, но спрашивать больше ничего не стала. Август очень многое знал, в этом не было сомнения. Сможет ли она вспомнить то, что так давно прошло? Сможет ли Август помочь ей вспомнить и вспомнит ли она? Как тогда изменится ее жизнь? Будет ли она такой же, как и Август? Агнесс мучили эти вопросы. Все чаще она думала об Августе как о чем-то большем, чем просто человеке, которого она полюбила за это время их сравнительно недолгого знакомства. Раньше, еще до той правды, которую поведал ей Август, Агнесс была уверенна в своей любви. Это была обычная земная любовь, прекрасное чувство, которое будоражит душу и заставляет сердце петь. Она с головой нырнула в это чувство и, как все влюбленные, была уверенна, что чувство это будет с ней до конца. Теперь же ее любовь к Августу приобрела какой-то новый смысл. Это была любовь с прошлым, которое знал только один из них, и это давало Августу превосходство. К тому же ей все чаще казалось, что она любит его не так, как должна любить, не так, как любит он ее. Ведь он любил ее душу, ее мысли, ее сердце. Он знал о ней больше, чем знала она сама о себе, и ей от этого было не по себе. Август рассказал, что тот внешний вид, та телесная оболочка, на самом деле не его, он рассказал ей, как попал в этот мир и где проснулся. Конечно, Август уже не мог мыслить как обычный человек, обремененный реальными заботами материального мира. Он видел другой мир, мир чувств и сил, мир, где на первый план выходит красота и сила душа, а не красота тела. Август уже никогда не сможет полюбить красоту тела, она для него теперь навсегда останется вторичной. Теперь для него важна только красота души, которую можно увидеть в глазах, в поведении, заметить в интонации голоса и смеха, почувствовать своей восприимчивой душой. Агнесс же была человеком, в первую очередь человеком. И не важно уже какой она была в прошлой жизни. Она не могла мыслить так, как это делал Август. Все-таки мир материи давил на нее очень сильно. Теперь, находясь с Августом, слушая его невероятные рассказы о мире, она все больше и чаще искала ответы в себе, пытаясь разобраться в том, что в ней происходит. Это было трудно. Рядом был очень мудрый человек с клеймом прошлого, которой фактически сам пришел из запретного прошлого, чтобы вернуть свою любовь. Агнесс постоянно думала о той их первой встрече в маленьком кафе, пытаясь понять, что для нее душа человека и что - красота тела. Августу, если так можно сказать, повезло, ему досталась очень приятная внешность. В этом мире по-прежнему встречают по одежке, и ничего с этим не поделаешь. И что же дополняет друг друга? Красота тела дополняет душевную красоту или наоборот? Как разобраться? Агнесс думала об этом, но всегда находила себе оправдание. Конечно, она еще очень мало знает, но когда наконец перед ней откроется та дверь, ключ от которой самоотверженно ищет Август, то она все поймет. А Август искал и отдал бы душу, лишь бы найти этот ключ, лишь бы заполнить ту пустоту, которая по-прежнему отделяла его от Лилии.
   Так проходило время в беседах о прошлом. Август увлек Агнесс в мир воспоминаний, и время как будто остановилось. Впрочем, заметим, что для Августа такого понятия как Время уже не существовало. Он убедил себя в том, что навсегда выпал из хода времени и невольно вытягивал и Агнесс за пределы этого времени, хотя сам этого не хотел. Многие часы, долгие вечера, прогулки по сказочным местам дополнились интересными беседами и рассказами о прошлом и прекрасном. Это было, пожалуй, лучшее время, которое Август навсегда сохранит в памяти, время без боли и страха.
   Прошел месяц, ушла зима, в маленький мир Августа и Агнесс ворвалась весна, а за ней не заставило себя долго ждать и лето.
   Август выполнял все прихоти Агнесс, лишь бы она вспомнила Лилию, и она постепенно что-то вспоминала, какие-то отрезки, мгновения своей прошлой жизни и рассказывала о них Августу.
   Как-то утром на чердаке Август нашел небольшой сундучок с цветными клочками старой ткани, газетами, исписанными тетрадями и ... черно-белую фотографию, на которой были изображены Лиза с мамой. Впившись в фотографию горящим взглядом, Август поторопился на кухню, где Агнесс готовила обед.
  -- Я нашел твою фотографию! - сверкая глазами воскликнул он, вбегая в кухню.
  -- Фотографию? - переспросила Агнесс.
   Август протянул девушке черно-белую пожелтевшую и слегка потрепанную фотографию, и Агнесс увидела себя в прошлой жизни. Красивая властная женщина сидела в огромном кресле, а рядом с ней стояла девочка лет пятнадцати, с большими карими глазами и счастливой улыбкой. Это было Лилия с мамой.
  -- Где ты ее нашел? - всматриваясь в себя, спросила Агнесс.
  -- На чердаке. Там был небольшой сундук, на дне которого я и нашел эту фотографию.
  -- Сундук бардового цвета с большим резным цветком на боку, не так ли?
  -- Да, - удивился Август, - ты его вспомнила?
  -- Там должны были быть еще несколько толстых тетрадей.
  -- Ты вспомнила! - воскликнул Август, обнимая Агнесс. - Ты это вспомнила!
  -- Вспомнила? Мне казалось, я это всегда знала, - сказала девушке, еще толком не понимая, что же она вспомнила. В глазах ее было какое-то непонимание и потерянность, но Август был сейчас так счастлив этим важным сдвигом в памяти Агнесс, что не обратил на реакцию девушки большого внимания.
  -- Конечно, знала, но забыла.
   Агнесс улыбнулась. Необычно это было, смотреть на фотографию своей прошлой жизни. Август принес весь сундук, и целый вечер они посвятила воспоминаниям из этого сундука, нежданного гостя из другого мира. Но эти воспоминания были всего лишь отрывками прошлой жизни, вырезками, клочками типографической бумаги, которые отдельными и очень маленькими кусками всплывали из пучины скрытой памяти. С лица Августа не сходила счастливая улыбка, он крутился вокруг Агнесс, рассказывая ей все, вплоть до самых последних, незаметных мелочей. Но больше ничего существенного Агнесс так вспомнить и не смогла. Она тщетно, до боли напрягала мозг, выискивая в памяти хоть какие-то сюжеты, слова, мысли, но все было бесполезно. Она неуверенно кивала Августу, очень боясь его разочаровать. Он так старается, он все делает только для нее, лишь бы она хоть что-то вспомнила, а она почти ничего не вспоминает. Но сомнений в истинности действий Августа у Агнесс не было. Еще месяц назад, когда они только сюда приехали, и Август рассказал ей эту невероятную, достойную сумасшедшего, историю, она еще сомневалась в правдивости его слов, но теперь, когда Август успел рассказать очень многое, представил ей фотографию прошлой жизни и она сама вспомнили мельчайшие кусочки памяти, опасения оставили ее. Она полностью доверилась его словам, поверила в картину мира, которую он ей нарисовал и готова была идти за ним куда он укажет.
  
   - Но как же гипноз? - однажды спросила Агнесс, прогуливаясь с Августом по живописным местам, - ведь с помощью гипноза можно вспомнить свою прошлую жизнь.
  -- Гипнотизеры обычно или шарлатаны или они вызывают в памяти своих пациентов моменты, не относящиеся к их прошлой жизни.
  -- Но ведь люди под гипнозом сами рассказывают о своей жизни.
  -- Они не могут вспомнить то, что находится от них под замком.
  -- Ну а что же они тогда вспоминают?
  -- Наверное то, что говорят им эти самые гипнотизеры, - нежно улыбнулся Август. - Вероятно, они заставляют человека читать его мысли.
  -- Значит, все люди могут научиться читать мысли других? - удивилась Агнесс.
  -- Ну, конечно, но сначала нужно научиться понимать свои мысли.
  -- А почему ты уверен, что я все же вспомню свою прошлую жизнь? Ты ведь постоянно повторяешь, что это не возможно даже под гипнозом, - улыбнулась Агнесс.
  -- Я же гипнозом занимаюсь. Ты здесь уже была, ты уже видела эти места, мы были здесь самыми счастливыми людьми на свете. Это и есть deja vu. Столкновение прошлого и настоящего. К тому же ты уже многое вспомнила.
  -- Это были всего лишь отдельные моменты, никак не связанные друг с другом, - грустно вздохнула Агнесс и опустила голову. - Я постоянно пытаюсь соединить их в одно единое целое, попробовать вспомнить, что же было дальше, но ничего не получается.
  -- Получится, - уверил девушку Август.
  
   Глава 6
  
   Однажды Август отправился в город за покупками, а Агнесс решила прогуляться по лесу. Был прекрасный солнечный день, средневековые замки, девственная природа, пение птиц, пасущиеся на лугу овцы - все было так близко сердцу Агнесс, которая, сама того не ведая, все больше и больше превращалась с Лилию. Она мечтала, рвала цветы и была, пожалуй, самым счастливым человеком на свете. Места ей казались знакомыми, и она с каждым днем все больше и больше вспоминала. Старания Августа не прошли даром. Он продолжал нарушать правила, совсем забыв о последствиях своих смелых поступков.
   Когда девушка вышла на небольшую поляну, то перед ней встал маленький домик, такой же старинный, как и в деревне. Она подошла к нему и постучала в дверь, но никто не открыл.
  -- Что вам здесь нужно, - окрикнул ее выходящий из леса старик.
   Агнесс показалось, что прежде она уже слышала этот голос и повернулась в сторону старика. Перед ней стоял очень старый мужчина, обросший густыми волосами с головы до ног. В его облике и повадках было нечто звериное и резкое. Можно было подумать, что он всю жизнь прожил в лесу, скрываясь и прячась от кого-то. Что-то тревожное зашевелилось в душе у девушки. Сквозь обширную растительность было очень трудно узнать знакомого человека в древнем старике. Но зато старик узнал девушку. Он весь затрясся, глаза его забегали как у сумасшедшего, ветки упали из рук.
  -- Нет! - закричал он. - Зачем ты пришла за мной. Я не хотел, это получилось случайно, не забирай меня с собой, я не хочу умирать.
   Он упал на землю и завыл. Казалось, что он вот-вот превратиться в животное. Его голос врезался в слух Агнесс, схватил ее сердце, разрубил ее разум на две части и выпустил на поверхность Лилию. Перед Агнесс стоял убийца, который много лет назад убил Лилию. Агнесс вспомнила все это так, как будто это было вчера, вспомнила все, всю свою жизнь и свою смерть.
  -- Дядя Петер, - прошептала Агнесс, глядя на своего убийцу глазами Лилии.
  -- Лилия, Лилия, прости меня. Я уже достаточно страдал в этой жизни, не доставляй мне больших страданий.
   Но Агнесс совсем не чувствовала к нему ни ненависти, ни злости. Человек, который убил Лилию и лишил ее счастья, человек, из-за которого она оставила Августа и ушла из жизни, теперь был просто жалким, беспомощным стариком. На его глубоко посаженных серых глазах отпечатались рубцы от ужасов и страданий, которые с тех пор ему пришлось пережить. ''Он уже сполна заплатил за то, что сделал'', - подумала Агнесс и грустно улыбнулась старику, который стоял на коленях в десяти шагах от нее и, устремив глаза к синему небу, просил пощады. Она повернула обратно, оставив дядю Петера лежать на траве, и вернулась в деревню уже Лилией. Каждый сантиметр этой земли напоминал ей все больше и больше подробностей ее прежней жизни. Она вспомнила, как приехала сюда со своей матерью, Марией. Теперь она представляла себе мать и без старой фотографии из сундука. Прекрасный, почти святой образ матери всплыл у нее перед глазами и надежно закрепился в памяти. Август не врал, говоря, что мадам Мария, не смотря на то, что муж ее сильно разорился, по-прежнему оставалась мадам. Красивая и очень мудрая женщина, которая уехала из шумного Парижа и увезла с собой дочь в страшную глушь. И напрасно ее осуждали за то, что она погубит в этих прекрасных, но очень далеких от цивилизации местах свою чудесную дочь, которая нашла в этих местах любовь всей своей жизни. Любовь, которая, в конечном счете, оказалась сильнее смерти. Она проходила мимо тех мест, где впервые встретила Августа и полюбила его. Она вспомнила, как уехала вместе с ним в Париж, как он много учился и стал врачом. Она занималась живописью и была всегда рядом с Августом. Вместе они справлялись с нищетой, делили маленький обед и были счастливы, не обращая внимания на то, что жили в крошечной комнатке, которую снимали в грязном квартале у вечно недовольной старухи. Окончив учебу, Август быстро пошел, как говорят, в гору, появились первые ''настоящие'' деньги. Они обвенчались. Август был замечательным врачом, прекрасным хирургом. Он мог спасти человека, когда другие отказывались даже браться, считая случай безнадежным. Они переехали в большом доме в пригороде Парижа, который Август построил специально для нее. Лилия была неплохим художником и устраивала выставки своих работ. Они любили друг друга и были самой красивой парой на всех светских вечеринках. Лиза любила быть в центре внимания, быть королевой праздника, очаровывать всех своей недоступной красотой. Лилия любила только Августа, всю свою жизнь она любила только его и посвятила ему свою жизнь, за это-то и была наказана. Августу удавалось совмещать блистательную карьеру хирурга с любовью, но Лилия так не могла. Как же странно было теперь вспоминать все это, как будто со стороны наблюдать за собой. Все вокруг показалось совсем другим, мир сорвал с себя маску и окрасился в другие цвета. Совсем не так Агнесс смотрела на эти высокие, безмолвные деревья, на бегущую куда-то реку, а солнце стало светить ярче. Все прошлое и настоящее было перед Агнесс, все ошибки, боль и радости. Все стало другим. Агнесс не обрадовалась своему открытию, но и не испугалась его. Глаза ее наполнились каким-то нежным, чистым светом. А когда грань между прошлым и настоящим стерлась, не стало больше ни Лилии ни Агнесс, они слились воедино, дополнили друг друга. Август был в городе и он не знал, что в эти самые минуты он навсегда потерял власть над прошлыми, он не знал, что нет больше Агнесс и никогда ему не вернуть Лилию. Он вернулся в деревню после захода солнца. Оставив свою машину у дома, он застал девушку сидящей у окна. Она не повернулась, когда он вошел, и, кажется, о чем-то думала.
  -- Агнесс, - он подошел и обнял ее, - любимая, угадай, что я нашел в городе.
   Агнесс высвободилась из нежных объятий Августа и повернулась к нему лицом.
  -- Я встретила сегодня дядю Петера, - сказала она смотря на него своими большими карими глазами, на которые навсегда упала тень прошлого. Теперь ее глаза казались такими же старыми, как и у самого Августа, но чистыми и светлыми. А взгляд ее был легким, в отличии от тяжелого, сверлящего взгляда Августа. Августу не потребовалось и больше мгновения, чтобы все понять. Конечно же он все понял. Ему не надо объяснять, кто такой дядя Петер и что означают слова Агнесс. Она встретила своего убийцу, точнее сказать убийцу Лилии. Она узнала его и вспомнила, все вспомнила!
   Август даже не знал, что человек, который более двадцати лет назад убил Лилию, еще жив. Петера посадили в тюрьму, но, похоже, он бежал или его отпустили, ведь положенные тридцать лет еще не прошли. Если бы Август знал, если бы он только знал, что дядя Петер вернулся, то он конечно бы пошел и убил его, ведь злость и ненависть не погасли в груди.
  -- Я думал, что он..., - начал было Август, пораженный словами Агнесс.
  -- Я думаю, он умрет сегодня, - спокойно ответила Агнесс и обняла Августа. - Я знаю, что ты хочешь сделать, но ты не должен.
  -- Лилия, - прошептал Август, зарывая в шелковых волосах девушки свое прекрасное лицо, по щекам которого побежали слезы счастья и любви.
  -- Он помог мне вспомнить и тем самым помог самому себе. Он очень жалок и я не держу на него зла. Это было слишком давно и я теперь немного... не та. Он ведь тоже много страдал.
  -- Лиза, наконец-то я по-настоящему нашел тебя, - шептал Август, крепко обнимая девушку.
   Лилия аккуратно смахнула с лица Августа слезинки и прикоснулась своими губами к его губам. Перед ним была Лилия, которую он потерял и которую он нашел.
  -- Спасибо, - сказала Лилия, - спасибо, что спас нашу любовь и вернул меня. Ты пронес эти прекрасную любовь, ты сохранил ее и только теперь я понимаю, что значит для меня эта любовь. Теперь я верю, что нас никто никогда не разлучит.
   Август улыбнулся в ответ. Он знал, что разлуки не избежать, что она будет еще впереди, но у них еще будет время поговорить об этом.
   Теперь Август мог не посвящать дни попыткам помочь Лилии вспомнить отрывки их жизни. Она вспомнила все, до самых мельчайших подробностей, некоторые из которые уже забыл Август.
  -- Мы скоро уедем из этих мест, - через пару дней сказала Лилия, заходя в дом к соседке.
  -- Значит, я так и не смогу передать тебе все секреты лепки из глины, - вздохнула старушка, приглашая девушку отведать ее чудесного пирога, - ты сегодня как-то особенно выглядишь.
   Не смотря на то, что старуха была почти слепой, ей все-таки удавалось замечать малейшие изменения в людях.
  -- И куда вы поедите? - спросила она, разрезая аппетитный пирог.
  -- На север, - улыбнулась девушка.
  -- Значит, вы больше не вернетесь?
  -- Может да, может, нет, - ответила девушка.
  -- Ну, ты ведь не бросишь лепку?
  -- Конечно, нет. Я полюбила глину, но еще я хочу стать настоящим художником и писать картины от своей души и сердца. Не ради славы и денег. Я хочу, чтобы людям мои картины нравились. Я хочу с помощью холста и красок рассказать о тайнах своей души, о том, как важно беречь то, что имеешь и как просто все потерять, не успев сказать важных слов, слов, которые могли бы все изменить.
  -- У тебя все получится, особенно когда рядом с тобой твой любимый человек.
   Еще через неделю Август и Лилия покинули родину и уехали на север. Август купил дом за городом. Лилия, как и говорила, занялась живописью. Ее новые картины были совсем не похожи на те, что она писала в своей прошлой жизни. В них было больше жизни, больше любви. Хотя ее прошлые работы и были красивы, но они были лишь тенью того, что она делала теперь. В каждую картину она вкладывала всю свою душу.
   Когда Август увидел первую картину Лилии, он смотрел на нее, не отрывая взгляда почти полчаса. Он был очарован и поражен. Огромное звездное небо над ночным спокойным океаном. Каждая звезда светит по-своему, каким-то своим светом, рассказывая свою неповторимую историю. Все эти звезды светят из огромного бездонного океана темноты, названного людьми Вселенной. А под этим звездным колпаком маленький, в сравнении с Вселенной, океан, покорно вздыхающий приливами. И только тому, кто помнит и знает мир другим дано понять эту картину. Только тот, кто знает больше, может понять ее...
  -- Это чудо, - наконец, сказал он, поворачиваясь к Лилии.
  -- Я очень рада, что тебе тоже нравится, - улыбнулась она.
  -- Если бы кто-нибудь еще увидел это чудо...
  -- Нет. Эта картина не для людей, они не поймут всю глубину этой бесконечности. Это картина только для нас с тобой.
   Имени Агнесс больше не произносили. По согласию обоих теперь существовали только Август и Лилия.
  
   Большой дом
  
   На острове, где день спрятан за плотным заслоном черных тяжелых туч и всегда царит мрак, где гремят грозы и ослепительные стрелы рассекают небо надвое, где плачет небо за всех людей, нет и не может быть сна и покоя. Безжалостный океан рвет маленький остров, и того хочет Бог. А между тем этот остров, хоть и нет на нем крыши, которая могла бы послужить прибежищем для несчастного моряка, нет травы, и не растут фруктовые сады, есть сосредоточение вселенского покоя. В этих суровых, отточенных до блеска камнях, из которых собственно и строится остров, заключается покой и равновесие мира. Пока есть этот маленький остров Вселенной, в бесконечном океане звезд, есть этот мир.
   На этом острове никогда не бывает ни дня ни ночи, ни утра ни вечера. В воздухе застыл рассвет, поглощенный наступлением вечера.
   Кылдысин не спеша прохаживался по берегу, в самом центре бушующей стихии. Его взор был обращен внутрь себя, глаза были закрыты. Босые ноги его, тем не менее, уверенно вступали на камни, а ветер был не в состоянии обрушиться на него так сильно, чтобы хоть немного покачнуть его движение в сторону. Да, Кылдысин спал глубоким, но очень чутким сном. Вы думаете, что Боги не видят снов? Человек - это часть Бога, и Бог тоже видит сны. Но сны его более реальны, чем сны человека. Это не вещие сны, не сны-предзнаменования, это сны-реальность. Но сны человека намного красочнее и разнообразнее, чем сны Бога. Во сне мы забываем реальность и с головой ныряем в пучину прекрасных сказочных снов, но Бог не забывает о своем мире даже во сне. Кылдысину сниться всегда один и тот же сон, но каждый раз, пробудившись, он открывает в нем совершенно новый, важный смысл. Он опускает тяжелые веки и ныряет в бесконечность Вселенной, насквозь пропитанную нитями правящих сил. Огромный океан звезд и миров, наслоенных, как в гигантском пирожном, один на другой. Он видит все это, он следит за всем этим сложным устройством мира. Для него Вселенная, это как огромный пульсирующий и непрерывно движущийся дом без конца и края, наполненный огромными залами и большими комнатами. Он переходит из одного мира в другой, открывая двери из одного мира в другой. Он и только он может беспрепятственно открывать двери и передвигаться сквозь миры, так как только он имеет ключи от всех дверей нашей Вселенной. Вот он поворачивает маленьким резным ключом в незаметной дверной скважине и замок тут же поддается. Один поворот хрупкого, тающего в руках ключа и плотная, надежная дверь открывается, Кылдысин попадает в другой мир Вселенной. На первый взгляд все этими миры похожи как капли росы на утренней траве, но как все-таки они различны. Мир, в который Кылдысин входит находится уровнем выше, чем предыдущий. Он сложнее и люди здесь совсем не те, что были в предыдущем. Эти люди сильнее могут чувствовать, воспринимать и осознавать. Эти люди немного иначе относятся к любви и смерти, долгу и чести, правде и предательству. На них та же телесная оболочка, такая же кожа и такие же глаза, только в глазах этих больше мудрости.
   Но чем выше Кылдысин поднимается на ступенях миров, чем больше дверей он перед собой открывает, тем меньше миры, тем меньше там людей, их населяющие. Кылдысин не спеша ходит по этажам большого дома, именуемого Вселенной и все чаще его посещают сомнения. Так ли он построил этот Дом и имел ли он право стать архитектором этого грандиозного, Вселенского масштаба, сооружения. Богам тоже присуши сомнения. Когда-то очень давно он был абсолютно уверен в правильности своего решения. Он был влюблен, молод и смел. В его руках было все, и он смело начал лепить этот Мир. Он создал великолепную, сияющую ослепительными красками, идеально устроенную Вселенную - Большой Дом в котором было место для всех. Дом, который стал не просто жилищем, а целью, надеждой и развитием. Его работа была безукоризненна, но Время внесло свои коррективы в развитие Вселенной, и Бог уже ничего не мог сделать. Он получил право стать создателем, архитектором Вселенной, он стал ее правителем и царем, он мог делать с ней все, что посчитал бы нужным. Он отдал этому миру часть себя, он сам стал этим миром, но Время поменяло этот мир и изменило Бога. Перед Временем, перед этой неудержимой стихией все мы равны, любое наше действие не останется без ответа. Мы совершаем поступки, мы думаем и делаем, а Время отвечает нам обязательным следствием. Ничто и никто не останется вне поля зрения справедливого ока Время. Оно поставит все на свои места и поступит правильно. Время само, когда придет для этого час, ответит нам на все наши вопросы. Кылдысин внимательно слушал Время и с интересом ждал, но не конца. Он прекрасно знал конец всего. Он сам определил этот конец, и Время не в силах было его изменить. Конец будет таким, каким он и задумал, никто в этом не сомневался. Кылдысину был интересен сам процесс подхода к этому концу. С каждым днем он все больше и больше убеждался в великолепном уме и фантазии мира. Время сотворило уже многое, было все и плохое и хорошее. Это было, как великолепный фильм, очень дорогой и прекрасный. Идею этого ''Фильма'' задумал сам Кылдысин, но вот режиссером было все-таки Время, гениальным и бесподобным во всех отношениях. Кылдысин имел право критиковать этот ''Фильм'', но изменить развитие сюжета он уже не мог. Но в то же время, он и восхищался этим миром и, хотя мир этот часто причинял ему боль, он любил его. Кылдысин задумал этот мир, чтобы силы мира развивались и еще более усложнялись, но и сам он при этом изменялся. Это было необходимо, но не совсем так, как предполагал Бог.
  
   Темница Вселенной
  
   Если Бог восхищался миром, даже не смотря на все свои мучения, любил его и с интересом наблюдал за ним, то Дьявол придерживался иных взглядов. Сейчас трудно себе представить, что когда-то невозможно давно, когда не было еще Времени, Бог и Дьявол были одним огромным целым, сильным, и не представляли свое существование друг без друга. Даже тогда, когда настало прекрасное утро, о котором торжественно заявила заря рождения Времени, они все равно оставались вместе. Дьявол любила Бога и помогал ему во всем. А Бог никогда ничего не предпринимал, не посоветовавшись с Дьяволом. Они вместе распоряжались вверенной им силой, вместе строили этот мир, вместе радовались и мечтали. И прекрасный, сказочный рассвет, который мы видим каждое утро и уже не обращаем на него внимания, Бог когда-то давно подурил Дьяволу как знак своей безграничной любви. Дьявол же, в ответ, подарил Богу закат, самый прекрасный, какой только можно себе представить. Они вместе создали этот мир и наполнили его смыслом. Они вместе создали души и подарили им мир, чтобы они в свое время вернулись обратно и соединились с Богом и Дьяволом. Каждая душа составляла частицу Бога и частицу Дьявола. Какая же прекрасная любовь наполнила Вселенную! Как жаль, что ее уже не вернуть. Так думал Бог, но не Дьявол. Что стало с чистой, прекрасной любовью, которой насквозь был пропитан Дьявол? Во что она превратилась? И была ли она когда-нибудь? Что же сделало Время! Но Дьявол не склонен был винить во всем Время. Он ненавидел время, но понимал, что его уже не остановить и списывал многие свои беды на Бога. Он был увлечен своей идеей, которая родилась у него из-за любви к Богу, своим желанием, которое, в сущности, и заполняло все ее существо, пропитывало насквозь и распространялось вокруг, заполняя мир. Конечно, во многом был виновен Бог. Он отвернулся от него, а значит, отвернулся и от всего мира, им же самим созданный. Дьявол никогда не сомневался в истинности своих действий и принимал свою страсть и ненависть за настоящую любовь. Может это оттого, что он уже очень и очень давно забыл, что же значить любить. Но сейчас это уже было не важно. Для Дьявола сейчас существовала совсем другая любовь, в которую он и верил и готов был пойти на все, лишь бы вернуть ее. Страсть, сумасшедшая и агрессивная, жила в нем, и он был уверен, что это и есть настоящая любовь, которая связывала его с Богом, не давала ему покоя, причиняла боль беспросветными ночами скитаний по Вселенной. Теперь самым главным и единственным было доказать свою любовь Богу, но сначала необходимо было найти его. И вот уже вечность Дьявол ходил по Вселенной и вглядывался в ночь, ища усталыми страшными глазами Бога и тот прекрасный рай, который они сотворили вместе. Он ревет страшным голосом в темноту и взывает Бога, но в ответ не получает даже эха. Впереди его ждут только бесконечная темнота и боль, но это не останавливает его. Он уверенно ступает по дороге, выложенной кирпичиками непреодолимого желания в конечном итоге найти того, ради которого он так страдает. Он видит мир, но цель этого мира для него уже давно поменялась и теперь он старается поменять и мир, ради лишь своего сумасшедшего желания больного разума. Он давно уже забыл, что когда-то они вместе с Богом строили этот мир: закладывали фундамент и главные цели. Все изменилось с тех пор. Смутно Дьявол помнил, как они вместе решили участь этого мира и не хотел помнить. Он был уверен, что и конец уже не тот и Бог уже не тот. Ради самой короткой, какой только может быть, встречи, Дьявол может навсегда забыть про конечную цель мира и бесповоротно изменить все вокруг. Так думал он и от этого сам и страдал. Он кидал жаркие, беспощадные фразы в пустоту, но не получал ответа. Он готов был стать владыкой мира, лишь бы развязать тугие веревки...
  
  
  
   Глава 7
  
  -- Почему я не могу вспомнить своего пребывания в межуровневом пространстве? - спросила Лилия однажды утром.
   Вопросы о секретах мира, ответы на часть из которых знал Август, очень интересовали девушку. Теперь, когда она помнила свою прежнюю жизнь не было необходимости постоянно говорить о прошлом счастье. Пришло время строить новое счастье.
   Они сидели в саду у дома. Был июнь, святило не очень горячее солнце, небо было чистым.
  -- Границы этого пространства очень тонкие и плотные, но когда человек покидает это пространство, ему приходится проходить через ворота этой границы. Там-то и уничтожаются все знания о том, что он видел, - ответил Август, смотря в голубое небо.
  -- Значит, я не вспомню?
  -- Это не очень приятное место. Лучше о нем не вспоминать. Ты теряешь возможность чувствовать, ты ничего не видишь и не слышишь. У тебя остается только твой разум, который не подчиняется тебе, и ты понимаешь, что ничего не можешь. Нет сил, чтобы помешать тому, что делают с твоей душой и твоими чувствами. Ты просто беспомощно ждешь своей участи, своего приговора.
  -- Но ты же говорил, что мог испытывать там все чувства, откуда же ты знаешь, как происходит с другими?
  -- Ну, во-первых, я это знаю. Не могу тебе этого объяснить, просто знаю и все. Там к моим чувствам прибавились еще какие-то чувства, не свойственные человеку и существующие только там. Я сам еще плохо понял. А во-вторых, я знаком с одним человеком, который попал сюда похожим образом...
  -- Как? - удивилась Лилия. - Значит, ты не один? Значит, те страшные, фундаментальные законы Вселенной, о которых ты мне рассказывал, нарушали еще и до тебя?
  -- Похоже, что так, но я знаком только с одним таким человеком.
  -- Но почему ты мне о нем ничего не рассказывал?
  -- Я сам о нем очень мало знаю, - вздохнул Август. - Он многое еще от меня скрывает, я уверен.
  -- Расскажи, - попросила Лилия.
  -- Он говорил, что попал сюда вроде как случайно, но я ему не верю. Сюда невозможно попасть по ошибке.
  -- Почему?
  -- Тогда получается, что подобные ошибки должны случаться, не так ли? Но я не встречал больше таких людей и думаю, что не встречу.
  -- А как ты узнаешь этого человека?
  -- Его глаза. Скажи, разве мои глаза похожи на глаза нормального человека? Конечно, простой, ничего не знающий человек, скажет, что с ними все нормально, но ты-то с самого начала увидела в них что-то.
  -- Теперь и мои глаза стали такими же, - улыбнулась Лилия.
  -- Твои глаза вмещают в себе как бы две жизни, но они не такие.
  -- А что еще знает тот человек?
  -- Многое, очень многое. Его глаза намного жизней старше моих.
  -- Он что, помнит несколько своих жизней?
  -- Я бы сказал несколько сотен жизней, - поправил Август.
  -- Но как?
  -- За все в этом мире рано или поздно надо платить, - холодно сказал Август. - Просто так закон нарушить нельзя. Он нарушил закон и был наказан. Меня ждет точно такое же наказание.
  -- О чем ты? - тревожно спросила девушка, встав с травы и внимательно посмотрев на Августа.
  -- Не волнуйся, - попытался улыбнуться Август. - Когда душа нарушает закон и не переходит на тот уровень, на который должна перейти, и остается там, где ей нет места, то она оказывается запертой в этом мире. Ворота в другие миры навсегда закрыты для нее. Время для такой души останавливается. После смерти, она снова попадет в этот же самый мир, снова и снова. Так случилось с тем человеком, так случится и со мной. Он сотню раз оказывается в этом мире и помнит все свои жизни.
  -- А он пытался как-нибудь пробраться на другой уровень?
  -- Ну, конечно, пытался и делал это, как он мне сказал, не однократно, но результатов нет, и он снова оказывался в этом мире.
  -- Значит, ты окажешься запертым здесь, и я буду в этом виновата? - тревожно спросила Лилия, заглядывая в глубокие глаза любимому.
  -- Не говори так, ты не виновата, я ведь сам решил вернуться и никто меня не заставлял, - улыбнулся Август.
  -- Но ты ведь будешь пытаться?
  -- Конечно, я попытаюсь. Но сейчас об этом не надо думать. У нас есть целая жизнь. И я успею помочь тебе стать взрослее. Ты прекрасна, твоя душа тоже прекрасна. Когда я вернулся и увидел тебя, то почувствовал, что ты не так счастлива, как хотела бы. Я поклялся, что помогу тебе найти себя и научу слушать свой внутренний голос.
   Лилия улыбнулась в ответ. Она хотела сказать, что готова остаться с ним в этом мире на веки, если он не сможет перебраться в другой мир, но почему-то не сказала, побоялась, но чего?
  -- К тому же, вдруг ты меня разлюбишь, - пошутил Август.
  -- Нет, - серьезно ответила девушка, - я не разлюблю тебя.
   Конечно, Август был уверен, что Лилия никогда не разлюбит его, и совершенно забыл предостерегающие слова Орла. Он с каждым днем все больше убеждался, что Лилия любит его так же сильно, как и он ее. Теперь он был полностью уверен, что он не зря все это сделал. Но на всякий случай он сказал себе: ''Моя любовь победила время, преодолела все препятствия и разрушила все законы. Ее может хватить даже на двоих''. Он всего лишь пошутил, но его шутка, случайно слетевшая с розовых губ, запала в голову Лилии, бессознательно и случайно, но навсегда.
   Девушка знала, что Август пошутил, но мысль о том, что однажды она может вдруг разлюбить его, уже не оставляла ее. В его любви Лилия не сомневалась. Ради того, чтобы вновь быть с ней он сделал невозможное, и его любовь победила смерть. Теперь они снова были вместе, и Лилия не сомневалась, что он пойдет за ней куда угодно, прорвется в любой мир, но захочет ли она этого? Сможет ли она принести на алтарь их бессмертной любви такую же жертву, какую принес Август?
  
   - Сегодня будет дождь, - заменила Лилия, выходя на балкон.
   В руках ее было несколько кисточек разных размеров, на ней был фартук, измазанный масляными красками. Волосы были убраны в хвост на затылке. Это был ее привычный повседневный вид, так как большую часть дня она проводила у холста. Август сидел рядом на диване и увлеченно читал книгу. Он поднял голову и посмотрел за окно на небо, на котором не было ни облачка и ярко светило солнце, ветра не было, и погода стояла просто жаркая для этой северной страны.
  -- На небе ни облачка, - немного подумав, заметил Август.
  -- Однажды ты подарил мне снег, - не отрывая глаз от неба, сказала Лилия, - и я подумала, что ты волшебник.
  -- Волшебник? - послышался веселый смех из комнаты.
  -- Да, - улыбнулась Лилия, поворачиваясь лицом к Августу, - но это не совпадение.
  -- Знаешь, я не знаю, почему так сказал тогда. Вообще-то, я не имел в виду снег, я просто хотел, чтобы ты посмотрела в этот огромный океан звезд. Мне так хотелось побыстрее тебе все рассказать, и я думал, что возможно...
  -- Нет, здесь есть что-то еще, - задумалась девушка и вернулась к холсту, но, сделав один единственный мазок, снова посмотрела за окно на небо: - А я могу подарить тебе дождь.
  -- Дождь? - переспросил Август. - Впрочем, погода здесь безумно быстро меняется, поэтому все возможно.
  -- Нет, я уверена, что ты знал тогда о снеге, как и я сейчас знаю о дожде, - настаивала Лилия.
  -- Я что-то не понимаю, - признался Август, откладывая книгу в сторону и подходя к девушке.
  -- Тогда ты казался мне таинственным и загадочным, твои слова были окутаны тайной, и мне казалось, что ты делаешь чудеса, что ты сон, прекрасный сон. А когда ты мне все рассказал, я начала бояться, что никогда не смогу поверить тебе и не буду любить тебя так, как ты меня. Но теперь все совсем не так. Я знаю, что моя любовь не меньше твоей, и я могу отплатить тебе, но подарив лишь дождь.
   Август внимательно слушал ее, смотря своими большими глазами прямо в душу девушке. Но он до конца и не понял того, что сказала Лилия. Девушка очень быстро заметила его замешательство и развеяла облачно непонимания ослепительной улыбкой.
   Август тоже улыбнулся и что-то еще хотел сказать, но не успел, зазвонил телефон. Такое явление случалось крайне редко в этом доме, так как телефон двух влюбленных душ знали только соседи. Август спустился вниз и взял трубку.
  -- Привет, дружок, - прохрипел голос из трубки.
   Август без труда узнал голос Орла.
  -- Как ты нашел меня? - удивился он.
  -- Я же сказал, что когда ты мне понадобишься, я найду тебя сам, - усмехнулся старик.
  -- Я помню, но...
  -- Неужели в этом мире еще остались вещи, которыми тебя можно удивить? С твоими-то познаниями мира это просто неприлично. Да будь ты хоть на необитаемом острове в Индийском океане, я бы все равно тебя нашел. Расскажи лучше, как ты там поживаешь, деньги еще не кончились?
  -- Нет, - ответил Август.
  -- Но скоро кончатся, не так ли?
  -- Ты предлагаешь мне работу?
  -- Ну, можно и так сказать. Но если ты откажешься, я не обижусь, не хочу отрывать у тебя время, но мне нужно с тобой встретиться, поговорить.
  -- Хорошо, - не раздумывая, согласился Август.
  -- Вот и отлично. Я буду ждать тебя завтра утром в небольшом кафе на пристани, рядом с гостиницей.
  -- Кто это был, - спросила Лилия, когда Август вернулся в комнату.
  -- Помнишь старика, о котором я тебе рассказывал?
  -- Который застрял...
  -- Да, он самый.
  -- И что он тебе сказал?
  -- Что хочет со мной встретиться и поговорить.
  -- Значит, ты поедешь...
  -- Нет, он сам сюда приехал.
  -- Но как он узнал адрес?
  -- Этот человек много чего знает. Я думал, что никогда его не увижу, по крайней мере, в этой жизни. Когда мы расстались, у меня было достаточно денег, и я был уверен, что больше я с ним работать не буду. Он сказал, что найдет меня, и нашел.
  -- Может, мы попробуем продать мои картины? - робко предложила Лилии.
   Август подошел к Лилии и заключил ее в свои объятия. Он был немного выше ее, но Лилии всегда казалось, что он очень высокий, а она маленькая и беззащитная. Когда он обнимал ее и его, всегда холодные, руки касались ее лица, она чувствовала, что находится в полной безопасности от всех бед и страхов, а особенно от страха разлюбить.
  -- Тебя не должны заботить такие глупые вещи, как деньги? - сказал Август. - А если ты хочешь сделать выставку своих картин, то только скажи, и я все устрою.
   Больше Лилия ничего не говорила. Август все сделает, и она не должна об этом думать. Зато она все больше и больше думала о любви, которую Август хранит в своем сердце. Лилия постоянно думала, почему так вышло, что она забыла свою любовь после смерти? Ей все чаще казалось, что она не любит Августа так, как любит он ее. Но такие мысли хоть появлялись часто, не задерживались в ее голове долго.
  
   Глава 8
  
   Прохладный ветер дул с моря, по небу ходили тучи. Всю прошедшую ночь, как и предсказывала Лилия, шел проливной дождь, небо рубили ослепительные молнии, и утро выдалось пасмурным. Август вышел из дома и пешком направился на берег. Путь ему предстоял не короткий, но он и вышел раньше. Он ушел в свои мысли и не замечал редких прохожих. Они жили вдали от города, и ближайшие соседи привыкли к небольшой замкнутости этой очень странной парочке двух влюбленных. В то время как Августа еще можно было встретить в городе, то Лилию в городе видели не больше двух раз. Августа в городе знали многие. Он всегда был очень добр и вежлив, его уважали, хотя почти ничего о нем не знали. Некоторые, конечно, относились к нему без особого доверия. Загадочностью и чем-то неуловимым веяло от Августа. Но, по большому счету, Августу было совершенно все равно, как к нему относятся, не для этого он здесь. В прошлой жизни он уже достаточно сделал для людей. Теперь оказалось, что все что он делал, было ему не нужно. Несмотря на тайны, которые перед ним открылись, он не стал от этого знать больше. Многие думают, что после смерти перед человекам откроются все тайны мира, и он узнает наконец истинную цель своей жизни. Многие верят, что после смерти они наконец обретут покой и попадут в рай. Но на самом деле все оказывается намного сложнее и вопросов становится еще больше. Смерть - это всего лишь еще один этап в вечной жизни души, ее развитии и усовершенствовании. Если и есть рай, то до него слишком долго идти, если и есть ад, то в него не так-то быстро попасть. Если и есть вечность, так это межуровневое пространство между мирами, где стираются мысли и чувства, и душа обретает временный покой. А сколько там, впереди, этих миров? На этот вопрос Август даже не пытался ответить. По опыту Орла ясно, что до следующего уровня Августу никогда не добраться. Так может это и есть ад, когда ты переживаешь жизнь снова и снова и конца этому нет?
  
  -- Доброе утро, дружок! - улыбнулся беззубым ртом Орел, вставая из-за столика в небольшом кафе и направляясь на встречу.
  -- Здравствуй, - глухо ответил Август.
  -- А ты возмужал за это время, - заметил Орел, рассматривая своего юного друга с какой-то почти незаметной искрой щемящей боли.
  -- А ты не изменился.
  -- Знаешь, я бы не прочь прогуляться, ты ведь не хочешь завтракать?
  -- Нет.
  -- Я так и думал, тогда может быть, пойдем.
   Они вышли на улицу и не спеша направились вдоль берега в сторону от города.
  -- А здесь хорошо. Тихо, спокойно, дружелюбные люди. Красивые места, - сказал Орел, вдыхая чистый воздух.
  -- Да, - согласился Август.
  -- Ей здесь нравится?
  -- Да. Она пишет удивительные картины. Я очень люблю ее, и она любит меня.
  -- Значит, она все вспомнила?
  -- Да. Но я не хочу вдаваться в подробности.
  -- Понимаю. Значит у вас все отлично. Ну а как ты сам?
  -- Что значит, как я сам? - переспросил Август.
  -- Ты измелился за это время. Со мной тоже такое было.
  -- Я чувствовал, что ты скрываешь от меня истинную причину своего попадания сюда. Ты ведь за этим сюда приехал? Ты хочешь мне наконец все рассказать, - внимательно посмотрел на старика Август.
  -- Я сглупил тогда, придумал ерунду, но ты ведь поверил. Тебе ведь тогда было совершенно все равно, как я сюда попал. А расскажи тебе правду, ты бы только посмеялся. Но теперь я смотрю на тебя и вижу себя. Такие же старые глаза, сгорающие от любви и боли. История повторилась.
  -- Значит, я был прав, - вздохнул Август.
  -- Вечная любовь существует, но это, пожалуй, самое страшное наказание и самое великое счастье, которое только можно придумать. Правда, мне говорили, что все это неправда...
  -- Она в другом мире?
  -- Конечно, а может и дальше. Я никогда ее не увижу. С каждой новой жизнью она все дальше и дальше. Я это чувствую. Ты даже не представляешь себе как это мучительно больно.
  -- Ты все еще любишь?
   В ответ Орел как-то очень странно, даже страшно, улыбнулся и опустил глаза:
  -- Да, но это очень страшное чувство. Оно пожирает меня изнутри, и я ничего уже не могу сделать. Я даже привык к этому чувству.
  -- Но у тебя остались воспоминания. Неужели ты когда-нибудь жалел о том, что сделал?
  -- Я просто не мог поступить иначе. Это наше с тобой наказание и ошибка.
   Август не стал говорить о том, что он все равно будет пытаться попасть в другой мир. Орел был таким же и прекрасно его понимал. Орел был прав, Август действительно изменился, но едва ли он это замечал. Сейчас он полностью посвятил себя Лилии. Но необъяснимая тоска окутывала его, когда ему приходилось уезжать по каким-либо делам в город. Он еще больше проклинал существующий порядок в мире. Теперь, только теперь он понял, что если для него в мире время навсегда остановилось, то для Лилии время продолжается. А значит, Август теперь должен беречь время, принадлежащее Лилее. И он берег его, каждую секунду жизни девушки он стремился сделать счастливой. Он, сам того не понимая, взял ее время под свой контроль, но и Лилия этому не противилась, она слишком любила Августа.
   Наконец, после долгих размышлений и наблюдений, Август пришел к выводу, что никаких родственных отношений между людьми просто не существует, это всего лишь глупая условность несовершенного мира. После смерти душе будет совершенно все равно, кто были ее родственники в этой жизни. Как горько он ошибся в своей правде!
   Август шел молча и не знал, что еще сказать. Орел прекрасно понимает его чувства и без слов. А может, он вовсе ничего и не понял за все это время, может Рафаил прав?
  -- Знаешь, я придумал, как нужно было устроить этот мир, - вдруг сказал Август.
  -- Неужели, - улыбнулся Орел.
  -- Да. Если бы я был Богом, то целью жизни людей была вечная любовь. Каждый человек должен был бы найти эту вечную любовь. В этом бы и состоял весь смысл жизни.
  -- Может быть так и есть, - чуть слышно сказал Орел.
   Снова установилось молчание, и Август так не решился спросить то, о чем думал последнее время.
  -- У меня к тебе есть еще небольшое дело, - после довольно продолжительной паузы продолжил Орел.
  -- Я не собираюсь больше угонять машины, - остановил его Август.
  -- Это я знаю, мог бы и не говорить. У меня к тебе другое предложение. Видишь ли, в этом мире я один, как, в общем-то, и ты, но у тебя еще есть то, ради чего можно быть лучше. Я не хочу отбирать у тебя время и не хочу, чтобы ты отбирал его у самого себя. Я прекрасно понимаю, как дорог каждый день рядом с душой, которую так любишь. Тратить время на получение денег некогда, но, тем не менее, они нужны. Это же все-таки мир материи, будь она трижды не ладна. Я скоро умру и мои деньги мне не нужны. Я открыл на тебя счет в городском банке, как подарок от дядюшки.
  -- От дядюшки? - улыбнулся Август.
  -- Я так сказал банкирам. Этих денег хватит вам. Может тебе повезет больше чем мне.
  -- Спасибо, - поблагодарил Август.
  -- Да не за что, - отмахнулся Орел. - Деньги - это ничто. Кто знает, может, мы больше не увидимся. По крайней мере, я не буду тебя искать, а ты, если захочешь сам найдешь меня, но лучше...не надо.
   Они шли по черной дороге застывшей лавы, впереди открывались высокие холмы. Два человека, два изгоя. Один уже платил за свою любовь, другому это еще только предстояло.
  
   Август вернулся домой уже вечером. Лилия встретила его дорогой улыбкой, и они вместе сели ужинать. Август рассказал Лилее о подарке от Орла, необходимом, но не имеющем никакой цены. О таинственных и пугающих фразах старика он не стал говорить. Он сам еще толком не знал. Орел только подтвердил уверенность Августа в истинных причинах его попадания в этот мир. Что-то оставалось не досказанным, что-то было скрыто. А вопрос, который он так и не решился задать, так и остался открытым, и только сам Август ответит на него. Август позже сам все поймет, сейчас он в это просто бы не поверил.
  
   Игры Дьявола
  
   Орел покинул остров как только распрощался с Августом. Он все время думал, почему так и не смог сказать ему главного и самого страшного, почему все еще на что-то надеялся и от чего-то бежал. По пятам, не отставая ни на шаг, за ним что-то следовало, куда-то его гнало. Какая-то разочарованность, желания куда-то попасть двигало им. Последнее время Орел был сам не свой, если конечно так можно сказать о человеке, навсегда выпадшем из хода времени. Все больше и больше он походил на затравленного зверька, все меньше появлялся на людях, не строил больше бесполезных планов на следующие жизни. Он сжег свой гараж и убежал куда-то далеко, в какую-то страну, где круглый год светит солнце и льют проливные дожди. Он проводил целые дни в маленьком подвале старого дома, перестал есть и выходил на улицу только ночью. Он бродил по маленькому городу, слоняясь по стенам и падая в грязь.
   Почти каждый день Рафаил приходил к нему, он фактически поселился рядом с Орлом, который постоянно ощущал присутствие чистого ангела. Это все чаще выводило Орла из себя. Высокие слова Рафаила не долетали до его измученного слуха и изуродованного разума. Но Рафаил все равно был рядом. Как тень он следовал за Орлом. Он был первым, что видел Орел каждое утро, разлепляя безнадежно уславшие глаза, и последним, что он видел, падая на холодную кровать на рассвете. Но, или Орлу это казалось или это было и в правду, Рафаил все больше превращался в тень, в светлый далекий призрак, который уже почти растворился в воздухе. Все чаше другая тень сопровождала Орла, которую он из последних сил боялся, хотя уже давно не мог испытывать страха. Да, это был очень знакомый образ, образ падшего ангела, образ Лиссы. Этот образ все больше и больше отделялся от мрака ночи, выходил из мокрых холодных стен подвала и представал перед Орлом. Орла охватывал безумный страх, и он изо всех сил гнал от себя этот образ, не понимая видение это или явь. Он выбегал в ночные улицы, но и там не находил спасения. А однажды он проснулся на закате. Сквозь маленькое оконце пробивались последние лучи уходящего за город солнца. Перед ним стоял Рафаил, такой же чистый и прозрачный, как и всегда. Его голубые глаза смотрели в душу Орлу. Орел знал, что он здесь, но не посмотрел в его сторону. Что-то изменилось, и Орел не знал, к лучшему ли это. Но он встал и вышел на улицу, как раз в этот момент последний луч солнца скрылся за городом и на высокие дома упала глухая ночь. Раздался чей-то очень громкий хриплый крик, который вдруг превратился в жалобный возглас старого Ворона.
  
   Глава 9
  
   Прошел год. Прекрасный и счастливый, но совсем не такой, каким представлял его себе Август. Это была уже не та любовь, которая когда-то существовала между ними раньше, в прошлой жизни. В какой-то момент Август с ужасом понял, что его безумной, бессмертной любви не хватает. Должна быть еще одна такая же вечная любовь со стороны Лилии. Но Лилия никогда, даже в прошлой жизни не любила его так, как любил он. Августу становилось страшно, стоило ему только об этом подумать. Впервые, за все время своего присутствия в этом мире, ему стало по-настоящему страшно. Он ходил с поднятой головой, считал себя героем, смеялся над миром и был уверен в своем успехе. Он не секунды не думал о последствиях, а если подобные мысли и приходили ему на ум, то он лишь посмеивался над ними. И не смотря на то, что рядом с ним был Орел, несчастная душа которого уже расплачивалась за свои поступки, он был уверен, что прорвется через любые двери, лишь бы попросила Лилия. Но все чаще и чаще он приходил к выводу, что Лилия может и не попросить этого никогда. И тут перед ним всплывал образ Орла, он вспоминал его слова, которые теперь начинали принимать совсем другой смысл. Почему Август никогда раньше не задумывался над судьбой Орла, почему не смотрел в его глаза, которые могли рассказать о многом, стоило лишь внимательно всмотреться. Почему Август не смог учить на ошибках старика? Почему он не смог по достоинству оценить того, кто знает куда больше, который смог бы стать его учителем и помощником? Чтобы это изменило и изменило ли? Но Август слишком поздно начинал задумываться над этими вопросами, а раньше они его не тревожили. Август был не подвластен времени, он был в этом уверен, но теперь.... Может, время все же не утратило свою власть над ним, ведь как тогда иначе можно объяснить то, что происходит с его душой, с его чувствами и мыслями? Тяжело, очень тяжело дались Августу вопросы, на которые он не в силах был ответить. Но на самом деле ответы жили в нем, он это знал и не однократно повторял это Лилее, просто он не хотел верить в эти самые верные ответы. И вот уже прекрасная сказка постепенно, но бесповоротно превращалась в страшную трагедию.
   Август и Лилия по-прежнему были вместе, по-прежнему не могли расставаться надолго, по-прежнему очень сильно любили друг друга, но любовь все больше и больше становилась неравной. Все свои сомнения, переживания, страхи Лилия выплескивала на свои полотна, а Август прекрасно все понимал, и сильная боль зародилась в его изуродованной душе. Он сжимал кулаки, и ногти впивались в холодные ладони мертвенно белых рук, оставляя после себя алые линии. Он делал попытки что-то поменять, но не знал, что именно. Он рылся в душе и не находил там чего-то. Он смотрел в глаза Лилии, но не видел в них больше Лилию. За этот год Лилия очень изменилась. Она чаще слушала свое сердце и становилась сильнее и увереннее в себе. Она уже не боялась своих страшных мыслей и не считала себя обязанной даже перед любимым человеком. Хотя была ему благодарна за все, что он для нее сделал. Она более тщательно оценивала и анализировала свои мысли и чувства, и Август уже не казался ей выше. Она не скрывала своих чувств и страхов и смотрела на него чистыми, умными глазами. Август пытался из всех сил поделиться с Лилией частью своей безграничной любви, но все было напрасно. Но именно благодаря Августу Лилия научилась иначе видеть мир, ценить его. Лилия научилась слушать себя, понимать свои чувства и делала это, пожалуй, еще тоньше, чем даже Август. Но это был главный и единственный плюс деятельности несчастного влюбленного. Приближался страшный конец, который был на самом деле всего лишь началом. Ведь конец истории, особенно, такой как эта, бывает уже с самого начала, но никто этого не замечает. Все что происходит после этого конца лишь иллюзия счастья, которое уже давно закончилось, лишь попытка зацепиться за прошлое и попробовать пережить то, что навсегда стало прошлым.
   Однажды Август уехал в город, а Лилия осталась совершенно одна со своими мыслями. Она стояла перед своей последней картиной и смотрела сквозь нее, куда то вдаль. Книга была раскрыта на предпоследней странице. Старая, потрепанная, она лежала на песке. Еще несколько секунд и книгу поглотит океан, и никто никогда не узнает, что там, на последней странице никому не известной книги несуществующего автора. Вот и все, что было на картине. Ее уже видел Август и все понял. Он знал, что должен что-то сделать, но не знал что именно. Он любил Лилию и не мог причинять ей боли. Он сделает все, что она попросит, он даже уйдет. Да, наконец пришел самый страшный момент, когда Август признался себе в этом. Он не понимал еще, что значит для него этот уход, это расставание с Лилией, с любимой душой, ради которой он сделал столько ошибок и ради которой он теперь готов был уйти. Еще ничего не было решено, и последнего слова не было сказано, но рухнул храм любви, который построил Август на руинах памяти, которому он молился и принес себя в жертву. Не достаточно крепкими на самом деле оказались стены, которые всегда казались Августу неприступными, непокорными, вечными. Фундамент старой памяти оказался не достаточно надежным и отказался выдержать продолжение того, чему уже давно наступил конец.
   Август уехал из дома и весь день бродил по берегу, не в силах справиться с болью, страхом, безумной обидой на весь мир, который оказался к нему таким неблагодарным, который отвернулся от него. Ему было страшно возвращаться домой, страшно признаться Лилее в своем поражении. Несчастные люди, доведенные до отчаяния, поставленные на обрыв безвыходности просто спрыгнет с обрыва в пучину смерти, надеясь таким образом все забыть. Но Август слишком многое знал о мире, чтобы поступить столь глупо, он понимал, что смерть уже никогда ничего ему не принесет, что он навсегда запер себя сам в клетке своей сумасшедшей любви и уже никто и ничто его не спасет. Он понял, что душа его безнадежно больна самой страшной болезнью, которую себе даже переставить в этом мире нельзя. Он видел, что его ждет, но и представить себе не мог, сколько боли еще придется пережить его душе, которая будет все это терпеть, бороться. Но за что бороться и ради чего?
   Когда Август вернулся, Лилия сидела за столом на кухне и, кажется, собиралась готовить обед.
  -- Я хотела приготовить обед, - начала она. - Все так странно. Август...
   Она опустила голову, и на стол упали несколько слезинок. Трудно было говорить, горло как-то сразу пересохло, сердце билось, вырываясь из груди. Август подбежал к ней и опустился перед ней на колени.
  -- Прости меня, - прошептал он. - Прости. Я не мог поступить иначе, я слишком любил тебя, люблю и никогда, никогда не смогу разлюбить. Проси, что хочешь, но не проси меня разлюбить тебя.
  -- Я никогда не смогу сказать тебе того же. Я больше не могу. Все это было зря. Да, именно зря. То, что уже навсегда закончилось не вернуть, - говорила она. - Ты не должен был этого делать. Любовь осталась в прошлой жизни. И не думай, что я недостаточно любила тебя. Нет, я очень любила тебя, я посвятила всю прошлую жизнь тебе и я, только я виновата в том, что потерялась и не смогла перейти в другой мир. Раньше я боялась и не верила в истинность своих чувств, боялась причинить тебе боль, но теперь я все знаю. Я знаю, что любила тебя, и любовь эта навсегда останется в душе, в памяти. Я никогда не забуду ее, но она осталась лишь в памяти. Все началось в Керси и все там же и закончилось. Не стоит больше пытаться вернуть ее.
  -- Я не мог поступить иначе, - повторил Август. - Я знал, что буду наказан, но такого наказания не ждал.
  -- Мы не можем больше быть вместе, - сказала Лилия, смахнув слезы и посмотрев на Августа большими чистыми глазами. В этих глазах было достаточно уверенности, достаточно боли и грусти. Лилия знала, что говорит. Она говорила правду, какую бы боль эта правда ей не причиняла. Это была не Лилия, которую Август знал, но и он был уже не Августом. Слова ее были холодные, такие холодные, что сердце сжалось в комок.
  -- Я должна уехать, - безжалостно продолжала она. - Не ищи меня ни в этом, ни в следующем мире. Я никого уже больше не полюблю, и не полюбила бы, даже если бы ты не появился. В моей душе уже храниться память о большой любви, которой не суждено повториться и не возродиться вновь. Эта любовь была прекрасной, и она поможет мне жить дальше, а тебе она должна помочь излечиться. Осталась память, и я не хочу, чтобы память о прекрасной любви превратилась в мучительную пытку, в глупое желание вернуть то, что уже никогда не вернется.
   Она поцеловала Августа в лоб, и он в последний раз почувствовал ее теплое прикосновение.
  -- Ты хотел подарить мне бесконечный мир, который ты купил за свою душу, но я так и не поняла это. Я не могу дать того, что ты от меня требуешь. Наша любовь осталась в наших душах и ей не нужны слова, а ты не можешь этого понять. Я не смогу пойти за тобой и сделать тоже для тебя, что ты сделал для меня. Единственное, что я могу тебе подарить - это дождь. Пусть он очистит твою душу он боли и муки, - были последние слова девушки.
   Лилия встала со стула и вышла из кухни. Август остался неподвижно сидеть на полу. Слова, произнесенные Лилией, врезались в его сердце и выпустили на свободу страшную боль. Никогда раньше Август не чувствовал себя таким безнадежно больным, но ужас заключался в том, что даже смерть не избавит его от этой болезни. Август осознал каждой клеточкой своего существа, каждым нервом и всей своей душой, что он попал в ад и что из ада этого ему не выбраться никогда. Куда-то вмиг исчезла самоуверенность и могучая сила души, готовая продолжать бросать вызова Творцу и всему миру. Душа сжалась в комок и источала тонкие струйки черной обиды и безвыходности, страха и злости, страсти и ненависти. Это был его приговор, который казался ему страшнее, чем застрять в этом жестоком мире. Ради чего все это он затеял, ради чего страдал, ради чего оказался запертым? Неужели ради того, чтобы убедиться, что его чувство слишком сильное, чтобы быть принятым. Вот что скрывал Орел, вот что он не договаривал, чего он боялся.
  
   Больше Август не видел Лилию. Он просидел неподвижно до глубокой ночи. Лилия решила, что будет лучше, если она не будет тревожить его и, собрав небольшую сумку, навсегда покинула его, ушла в неизвестность, в черную холодную ночь, когда по крыше барабанил дождь, аккомпанируя унылой песне ветра. Дом опустел, здесь стало темно и холодно. Все пространство дома заполняла теперь одинокая любовь Августа, которая так и не нашла ответа в этом мире. Август встал с пола и поднялся наверх в комнату, где еще вчера вечером колдовала над холстом Лилия, создавая свою прощальную картину. Другие картины стояли тут же на полу. Лилия оставила ему все свои картины. Август осторожно начал раскладывать их на полу. По этим картинам легко можно было проследить всю историю этого года, все чувства и настроения души Лилии. Вот и все что осталось у Августа на веки в подарок. Вот ее первая картина, глубокая и мудрая. Вторая - маленький мальчик со взрослой улыбкой истинного счастья.... Взгляд Августа сквозь пелену слез переходил с одной картины на другую, скользил по холсту. Все смешалось и расплылось, Август уже не отличал одну картину от другой, перед глазами встала одна большое полотно, собранное из кусков этого года. Все было иллюзией? Неужели все с самого начала было иллюзией? Август закрыл глаза, но картина перед глазами не исчезла, а наоборот стала намного четче и различимее. Из глубины ее на Августа смотрели большие глаза маленького мальчика, на губах его была улыбка, улыбка счастья, но неуверенного счастья.
  -- Что с тобой? - сквозь сон обратился Август к мальчику.
  -- Ничего, - робко ответил голос, - я просто счастлив, разве нет?
  -- Откуда мне знать, счастлив ты или нет.
  -- Если ты скажешь, что я счастлив, то я буду счастлив. Я буду делать так, как скажешь мне ты.
  -- Но это не правильно, ты должен делать только то, что говорит тебе твое сердце, - возразил Август, замотав головой.
  -- Правда? - искренне удивился мальчик, и его улыбка погасла, а в глазах забегали огоньки звезд.
   Мальчик исчез.
   Через неделю Август покинул остров, взяв с собой только бесценные картины. Перед отъездом Август нашел людей, которые согласились жить в большом пустынном доме и следить за его состоянием. Он передал ключи от дома небольшой семье, которая могла жить в доме совершенно бесплатно и получать за это еще и небольшую плату. Было лишь единственное условие. ''Если через 40 лет я не вернусь, этот дом принадлежит вашей семье, и никто не будет на него претендовать'', - сказал Август главе семьи. Новые жители были очень удивлены неожиданными поступками молодого человека с большими черными бездонными глазами, но, не раздумывая, согласились.
   Теперь он решил найти Орла. Зачем? Он не знал, им управляли лишь чувства, он стал похож не безумца. Орел еще не все ему рассказал, не все. Август это чувствовал. Он не знал, где его искать и как, он просто шел куда-то, не во что не веря и ни на что не рассчитывая. Его глаза наполнились ненавистью и страхом. Он боялся встретиться с Лилией, теперь он, почему-то и ее стал бояться. Он шел, бежал, слонялся по миру, но нигде не мог найти Орла. Но одержимый единственной мыслью - найти Орла во что бы то ни стало, но продолжал искать. Что он спросит, если найдет его, и спросил ли. Орел не поможет ему, так зачем его искать. Орел прекрасно знает, что случилось с Августом, ведь и сам он прошел через это. Что еще можно сказать и что изменят слова, которые теперь не имеют никакой силы. Но это лучше, чем думать о Лилии, мысли о которой преследовали его. Его преследовали сны и ее картины. Картины, которые он зачем-то так бережно возил везде с собой, храня их, любя их, стали для него кошмаром во сне и наяву. Все новые и новые истины открывал для себя Август в этих полотнах, страшные истины. Все действительно было иллюзией, сказкой, неудачным творцом которой был сам Август. Он и только он во всем виноват. Он внушил Агнесс свою любовь, возродил в ней воспоминания и вернул Лилию, но ненадолго. Нельзя и не получится в мире, где правит Время, жить прошлым. Но это были истины картин, это было мнение Лилии, ее слова и мысли на холсте, но Август не мог так думать, это было слишком жестоко и слишком больно. Август бежал от этих откровений, которые теперь открывались ему, когда он смотрел на картины и когда он закрывал глаза и сон брал над ним победу. И Август сжег картины, сжег безумно и безжалостно. Он устроил большой костер на берегу реки, вдали от поселений людей, где-то между югом и севером, где-то на этой круглой земле, которую Август ненавидел. Языки пламени поднимались высоко к небу, отражались и играли в безумных черных глазах Августа. На его губах застыла страшная улыбка смертельно больного, который только что услышал свой страшный диагноз от доктора, но от незнания латинского языка еще не осознал того, что же скрывается за этим странным, но совсем не страшным словом. Август смотрел на огонь, до тех пор пока мысли и чувства Лилии, оставленные на холсте не прекратились в пепел. Но этот страшный ритуал не принес результатов. Картины сгорели, сгорели холсты, краски, огонь равнодушно поглотил их, но эти же самые картины не сгорели в памяти, там они сохранились на веки, там им не нужна реставрация. Память - лучшее хранилище, лучший музей, какой только можно построить. Картины с еще большей силой стали преследовать Августа в его сознании, в его мыслях, которые он не в силах был контролировать, которые рождались сами собой и командовали Августом. Картины наполняли все его сны и видения, галлюцинации, которые начали преследовать его. Он видел страшную бесконечность, которая стала для него клеткой. Он видел Лилию, которая стоит на другом берегу и с грустью и надеждой смотрит на него. Она не жалеет его, нет. Это он, он сам отучил ее от жалости. Это он научил ее уважать себя и других, но не жалеть. Она больше не любит его, а может, и не любила его никогда? Август спрашивал ее об этом в своих снах, но не получал ответа и разум сам стремился найти ответ, но боль не давала возможности трезво думать. И Август бежал, бежал от самого себя и не мог убежать. Он старался найти Орла, чтобы хоть на секунду забыться от призраков и мыслей. А время шло, с грустью глядя на Августа. Сколько месяцев прошло, а может даже лет, Августу было совершенно все равно. Но однажды старый худой старик, маленький и лысый с орлиным носом возник перед ним.
  
   Уставший Бог, Влюбленный Дьявол.
  
   Глаза Рафаила были наполнены кристальными слезами, которые бриллиантовыми ручейками бежали по щекам, падали на грубые камни и бесшумно разбивались. Ангелы не плачут от боли, не плачут от страха и обиды, но они плачут за людей, за их неосторожные и опасные ошибки, за их упрямство и нежелание преодолевать трудности, за их грехи. Рафаил уже ничем не мог помочь Орлу и ему оставалось лишь надеяться, что его святые слезы прольются на землю дождем и смоют хотя бы часть боли и грехов земли. Орел продал свою душу Дьяволу и превратился в Ворона, который на веки обречен на поиски недосягаемого, на бесконечное хождение в темноте, на ненависть и боль, от которой уже невозможно избавиться. На все это Орел променял душу, продал ее за бесценок, за несуществующую надежду, которую пообещал ему Дьявол. Зачем нужны эти жертвы, если за тысячелетия существования мира Дьявол так и не смог достичь успеха, так и не смог приблизить себя к Богу? Как же все это объяснить? Уже не раз Кылдысин говорил Рафаилу, что все будет так, как решит время, что время найдет самый лучший вариант, чтобы конец был именно таким, каким он должен быть. Все, что делается, все к лучшему? Но как же можно поверить, что эти несчастные души, которые так стараются спасти ангелы, гибнут к лучшему? Неужели так и должно быть? Зачем? Почему? Потому что так распорядилось время, которому больше всего доверяет Бог.
   Рафаил смотрел в океан, но не видел его. Перед глазами его был большой, сложный мир. Он видел души людей, которые продолжает бороться, идут вперед и души их возвышаются. Он видел людей, которые преодолевают боль, страхи, ненависть и зависть, которые становятся лучше и стараются делать мир вокруг лучше. Это предавало ему сил, эти люди доказывали ему, что есть, за что бороться и есть к чему стремиться. На губах Рафаила заиграла нежная улыбка, чистые, промытые слезами глаза озарил чистый свет, а сквозь плотный заслон черных туч промелькнуло солнце, бросив на Рафаила теплый луч.
   Рафаил был так поглощен мыслями, что не заметил, как к нему подошел Кылдысин. Бог внимательно, с невероятно живым интересом смотрел на ангела, и глаза его были какими-то особенно озабоченными.
  -- Дьявол завладел еще одной душой, - вздохнул Рафаил, посмотрев на Кылдысина.
  -- Да, я это знаю, - тихо сказал Кылдысин. - Ты сделал все, что мог.
  -- Да. Я пришел сюда, чтобы набраться сил, чтобы бороться дальше, ведь дьявол не остановится?
  -- Нет, он слишком одержим и весь здравый смысл, который у него когда-то был навсегда утерян.
  -- Но он ведь не победит? - неуверенно и осторожно спросил Рафаил.
  -- Все будет так, как должно быть. Дьявол думает, что любит меня, и ради этой несуществующей любви он губил себя и души, но ведь на самом деле он уже давно утратил способность любить. Поэтому ему никогда, никогда не достичь меня, потому что не меня он ищет, он ищет себя и только.
  -- И ты хочешь, чтобы он нашел себя. И поэтому ты считаешь, что жертвы к лучшему?
  -- Разве я тебе когда-нибудь это говорил? - удивился Кылдысин. - Я так не считаю, и никогда не считал.
  -- Но ты говорил, что Время....
  -- Время - это поток, который заставляет нас двигаться, выбирать, действовать. Оно открывает нам свое русло и затягивает нас с собой, иногда оно прелагает нам выбор в качестве небольших ручейков и речушек, которые отходят от нее, но потом они все равно все впадают в одно большое море. Это море и есть конец реки, конец времени. Это море неизбежно. Можно разными способами попасть в это море, каждый выбирает свой способ, но в целом Время выбирает самый лучший вариант.
  -- Это море и есть бесконечность, та вечность, к которой все стремиться, это и есть Ты, единственный Бог.
  -- Да. Ты же достиг меня, но твой путь не был простым, его нельзя назвать и самым лучшим. Ты прошел очень сложный путь, ты мог попасть в руки Дьяволу и тогда бы твой маленький ручеек еще больше бы отклонился от пути и ты еще больше бы блуждал.
  -- Значит, эти несчастные души, которые оказались под властью Дьявола еще смогут спастись, смогут попасть в это море?
  -- Это неизбежно. Но им предстоит очень сложный и опасный путь, путь по которому идет Дьявол на встречу самому себе. Все они потеряны и все они ищут себя, но они выбрали Дьявола в качестве своего поводыря, и это было их ошибкой, потому что он, так же как и они слеп. Теперь им предстоит очень сложный и истязающий путь.
  -- Значит, вы с Дьяволом в конце концов воссоединитесь?
  -- Но это будет уже не Дьявол, он очистится и найдет себя, он станет другим. Да и я стану другим, совсем другим. Я должен избавиться от усталости, которая меня одолевает, которая сковывает меня.
  
   Глава 10
  
   Август больными глазами смотрел на худого старика и не мог понять, где же он мог раньше его видеть. А старик, казалось, очень хорошо его знал. Его маленькие глаза были сильно прищурены, губы изуродовал шрам страшной улыбки. Все его тело время от времени вздрагивало, и он начинал резко оглядываться, ища чего-то, и от этого глаза его еще больше щурились. Август безуспешно всматривался в черты старика, но или зрение его подводило или память, но от так и не мог вспомнить этого лица. Он уже очень давно не разговаривал с людьми, старался держаться от них на расстоянии, он уже давно перестал обращать внимание на мир вокруг и порой даже не знал, лето сейчас или зима, день или ночь. Он просто бежал и искал Орла, которого уже давно не было.
  -- Вот мы и встретились, - нервно вздохнул старик и страшно раскашлялся.
   В ответ Август презрительно оскалился и оттолкнув старика пошел прочь. Но незнакомец, казалось, совершенно не обиделся и не разозлился такому обращению.
  -- Да что с тобой, я ведь тебе помочь хочу, - прохрипел он Августу вслед.
   Но Август его не слышал, он свернул в какой-то темный переулок и опять ушел от мира в свои страшные иллюзии и мысли, но не надолго. Из галлюцинаций и тумана сознания перед Августом вновь оказался этот странный назойливый старик.
  -- Я же сказал, оставь меня в покое, - с все более увеличивающейся злостью, сквозь зубы процедил Август.
  -- В покое? О каком таком покое ты говоришь? - усмехнулся незнакомец. - Ты выбираешь не верный путь, здесь ты не найдешь покоя. Я помогу тебе.
   Август еще раз внимательно всмотрелся с черты старика, изо всех сил пытаясь сорвать с глаз пелену снов и страхов и обратить внимание на мир вокруг. Когда наконец ему удалось по-настоящему открыть глаза, то он заметил, что уже давно стемнело, желтые фонари осветили незнакомый переулок черного города. Перед Августом стоял все тот же незнакомец, внешность которого была очень знакома.
  -- Я тебя знаю? - спросил Август и ужаснулся своему голосу, которого он не слышал уже много лет.
  -- Нет, нет, ты меня не знаешь, - неуверенно замотал головой старик, - но я тебе знаю и знаю уже давно. Я наблюдал за тобой и то, что ты делаешь просто ужасно. Даже я, кажется, не был таким безумцем в твое время.
  -- Кто ты?
  -- Я - Ворон, очень приятно, - прохрипел старик.
  -- Ворон? - переспросил Август и нервно и болезненно поморщился.
  -- А ты - Август. Ты слишком долго блуждаешь в тумане, тебе не кажется?
  -- Мне уже давно ничего не кажется. Я ненавижу все и всех, я не могу умереть. Если ты хочешь мне помочь, то убей мою душу, я не могу больше так жить.
  -- Успокойся, - снова оглядываясь по сторонам, сказал Ворон, - ты знаешь, какой сейчас год, какой это город и сколько жизней ты уже прожил в этом мире?
  -- Какого черта, - закричал Август, - я ничего не хочу знать, мне все равно, понимаешь, все равно. Если ты не убьешь мою душу, я просто..., просто...
   Глаза Ворона на секунду расширились, и в них проскользнул огонек надежды и грусти, но он тут же погас.
  -- Не все так плохо. Я знаю другой рецепт от твоей болезни.
  -- Неужели, - Август недоверчиво посмотрел на Ворона.
  -- У меня есть ключ от этой темницы мира. Только скажи, и я дам его тебе.
  -- Зачем он мне, - отмахнулся Август.
  -- Ну, ну, а разве нет. Почему ты здесь так мучаешься? Разве не любовь всему виной? У меня есть ключ, который позволит тебя все исправить и вернуть любовь.
  -- Нет, ничего уже не вернуть и возвращать уже нечего. Она меня не любит, и никогда не любила, да и где она сейчас и сколько уже времени прошло?
  -- Вовсе нет, такая любовь не может быть неразделенной, она любит тебя, я уверен в этом. Она ждет тебя, только не знает этого, ты должен найти ее.
  -- Нет, я не должен этого делать. Она предала мою любовь, предала меня.
  -- Но, тем не менее, ты любишь ее, любишь и хочешь ее вновь увидеть. Вспомни ее глаза, ее душу, ее смех, вспомни.
  -- Нет, нет, нет, - Август судорожно замотал головой, которая сжалась от адской боли. - Это ужасно. Я не могу думать об этом, я не могу, это слишком, слишком больно.
  -- Да, это больно, когда ты знаешь, что ситуация твоя безнадежна и безвыходна, когда ты уверен, что никогда больше не увидишь ее, не услышишь ее голоса. А память дает о себе знать и делает еще больнее, - уверенно убеждал Ворон, нашептывая хриплым, срывающимся голосом на ухо Августу истину, которой так не хватало измученной и больной душе.
   А перед глазами Августа из памяти всплыл чистый и любимый образ Лилии. Как бы он не старался, но черты ее души, ее глаза, голос, ее смех, ее тепло не оставили его память и навсегда сохранились, как самое драгоценное во Вселенной. Как же мог он забыть этот прекрасный образ, как он мог убежать от него. Этот образ навсегда с ним, навсегда в нем. Ничто и никто уже не избавит его от этой страшной, но безумной, разрушительной и желанной любви. Сколько же все-таки времени прошло с той страшной дождливой ночи, когда Лилия ушла, когда она сказала столько ужасных слов. Август давно уже потерял счет дням, годам и жизням. Он даже не боролся, вера его была сильно подорвана острыми словами Лилии, и он даже не пытался прорваться в другой мир, найти там Лилию и попробовать начать все снова. Она твердо и уверенно сказала, что все кончено, что любовь осталась в прошлом, и это-то и сломало, казалось, неприступную, железную волю Августа. Но теперь появляется тот, кто хочет убедить его в обратном, хочет спасти его и помочь все вернуть. Зачем Ворону это надо? Какая разница. У Августа будет шанс, надежда, он вновь увидит Лилию, только теперь он все сделает иначе, он будет осторожнее. Он не допустит прежних ошибок, теперь все будет совсем не так. От этих мыслей глаза Августа зажег огонек долгожданной надежды, который был тут же замечен Вороном.
  -- Я вижу, ты наконец понял, что еще стоит пожить, - усмехнулся Ворон.
  -- И ты дашь мне этот ключ от дверей в другие миры? - все еще не веря свалившемуся на него счастью, спросил Август.
  -- Ну, во-первых, приведи себя в порядок, - уклоняясь от ответа, сказал Ворон. - Твоя душа должна хорошо подготовиться к путешествию.
  -- Я готов, понятно, - отрезал Август.
  -- И еще, ты должен быть полностью уверен в своем решении. В таких вещах нельзя ошибаться. Подумай хорошенько, а я никуда не денусь, теперь я всегда буду рядом.
   Сказав это, Ворон как будто растворился в черной, холодной ночи или это только показалось Августу, глаза которого были слишком больны, что разглядеть мир вокруг. Так или иначе, Ворон исчез, оставив Августа с надеждой и взбудораженными, вспыхнувшими, бурлящими мыслями. Теперь не нужно было бежать куда-то, что-то искать. Август вздохнул почти свободно, страх и боль отступили, но еще не до конца. Какой-то маленький, но очень назойливый червячок продолжал грызть его душа, предостерегающе и неугомонно. Откуда свалился этот подозрительно знакомый Ворон, что он потребует взамен? Это были совершенно обычные вопросы, на которые у Августа не было времени. Он и не задумался над ценой, которую у нее потребует Ворон взамен на свободу, взамен на надежду. Сейчас он весь погрузился в сладостные мысли о прошлом, о Лилии, в нереальные мечты, но теперь эти мысли не доставляли ему столько боли и безвыходного отчаяния, все было совсем иначе. И почему этот Ворон не пришел к нему раньше? Где сейчас Лилия, кто она сейчас. В одном Август был уверен всегда, Лилия перешла в другой уровень, и именно он помог ей найти себя, а она так щедро отплатила ему за все его старания и всю его любовь. Но Ворон прав, такая любовь не может быть безответной, не может пройти бесследно, не может умереть. Просто Август шел неверным путем, торопил события, слишком сильно давил на чувства Лилии и сам виноват в том, что все испортил. Но теперь все будет не так, уверенность, давно утерянная где-то между океанами, вернулась к нему и обрела новую, еще более разрушительную силу. Глаза его загорелись сумасшедшим огнем, страшная улыбка исказила лицо. Он стоял по середине неизвестного города и готов был вновь бросить вызов Вселенной, не зная, что это она бросает ему вызов, предлагает ему наконец в полной мере расплатиться за свои действия, необдуманные поступки.
   Удивительные вещи способна делать с человекам даже маленькая, крошечная, но долгожданная надежда. Человек хватается за эту горошину надежды обеими руками. Для него, несчастного и потерянного, эта горошина приобретает огромные размеры, и он делает все, лишь удержать ее. Слова, в сущности, ничего не обещающие, ничего не значащие, могут оказаться для человека роковыми, он может поверить этим словам, ничего не проверяя, он может отдать за эти слова все самое дорогое, что у него есть, лишь бы эти слова оказались правдой, лишь надежда не покинула его. Август уже долгое, слишком долгое время жил без надежды и будущего, бродил где-то в прошлом и не замечал настоящего. Ворон стал его спасителем, неизвестной звездой последней надежды, которой хватило несколько минут, чтобы переубедить несчастного, доведенного до изнеможения, до самого острия, Августа.
   А что если Ворон пошутил, что если он не вернется, а Август начнет безуспешно искать его, как искал он Орла, что это всего лишь плод больного воображения, ненормально-реальная галлюцинация сумасшедшей души? Когда прошли первые минуты, после вспышки новой надежды, Августу подумал об этом и мелкая дрожь прокатилась по телу, холод подул в спину, но эту мысль Август немедленно отмел. Возможно, он и сошел с ума, возможно, рассудок его давно уже помутился и часто его посещают галлюцинации, но даже если это и был бред, сладкий сон, ну что ж тогда, пусть будет так. Лучше тонуть в сладких, нежных, многообещающих снах больного сознания, чем выносить страшные кошмары реальной действительности, страшной, безвыходной правды.
   Но Ворон не обманул Августа и уже на следующее утро снова возник перед ним, сверкая черными, кривыми зубами. Сон это или реальность для Августа не имело значения, и он с радостью поверил в действительность происходящего. Ничего не спрашивая, он прямо заявил Ворону:
  -- Я все уже решил и хочу немедленно получить то, что ты мне обещал.
  -- Ты не готов еще к этому, - хитро морщась и мигая прищуренным глазом, уверял Ворон.
   Эти скользкие уловки старика привели Августа в бешенство:
  -- Не тебе знать, готов я или нет. Ты говоришь, что поможешь мне, так что или помогай или уходи прочь с моего пути.
  -- А у тебя разве есть путь? Ты куда-то идешь? - скрипя костями пальцев, удивился Ворон.
   Гнев Августа немедленно ушел, и он задумался над глупостью своих слов и правдой старого Ворона. Куда он идет? Да никуда, топчется на месте, вот и все, застрял в болоте, в смертельной трясине, из которой самому никогда не вырваться.
  -- Ну, вот видишь, - судорожно усмехнулся Ворон, - ты никуда не идешь, никуда не торопишься и от меня ты не убежишь. Я лучше знаю, готов ты или нет, а сейчас ты не готов.
   Своими словами Ворон дал Августу ясно понять, что теперь именно Ворон будет диктовать условия, а Августу придется подчиниться и нет у него другого пути...или все-таки другой путь есть?
  
  -- Ты все больше и больше попадаешь под его влияние, - услышал Август кристально чистый, звонкий голос за спиной однажды вечеров бредя без цели по пустынной улице, находясь где-то в мечтах.
   Этот голос заставил Августа вернуться на землю и обернуться. Перед ним стоял почти прозрачный, почти призрак, светлый, чистый образ, который спустился откуда-то из другого мира, не порочного и божественного. Если бы не большие, голубые глаза, которые были слишком живые, слишком яркие для галлюцинации и слишком большое влияние оказывали, Август бы просто махнул рукой, делая так всякий раз, когда на глаза его опускалась густая пелена образов и иллюзий. Нет, это был определенно не сон, не плод воображения. Август внимательно и как-то болезненно-осторожно всматривался в молодого высокого человека с большими, живыми голубыми глазами, всего в белом.
  -- Что ты сказал? - не отводя глаз от ангела, спросил Август.
  -- Ты хоть знаешь, за кем ты идешь, и что тебе там ждет? - спросил ангел.
  -- Я хочу найти то, что потерял, хочу вернуть себе счастье и любовь.
  -- Неужели ты думаешь, что тот, кто забыл, что такое любовь способен помочь тебе? - тихо, спокойно, но очень уверенно говорил ангел.
  -- Почему ты думаешь, что Дьявол не знает, что такое любовь?
  -- Я знаю это.
  -- Неужели? - кисло улыбнулся Август.
  -- Ты же учил Лилию слушать себе, голос своей души, почему же ты не слушаешь его сам? Что с тобой, Август?
  -- Я и слушаю только свою душу, всегда слушал, а вот Лилия всегда слушала разум, она так до конца, до самого конца продолжала слушать только разум.
  -- Ты совсем запутался, Август. Запутался в себе и в этом мире, хватаешься за что угодно, лишь бы скрыться от боли, но так нельзя, - ангел подошел ближе, и Август окончательно убедился, что перед ним действительно человек, из плоти и крови, но только какой-то прозрачный, светлый и невозможно воздушный.
  -- Почему нельзя? Почему? Значит, страдать можно, можно награждать души такой безумной любовью, а потом с интересом наблюдать, как же у нее получится со всем этим справиться, все это пережить. Скажи, Бог действительно придумал весь этот спектакль только ради развлечения и удовольствия, ему больше нечем было заняться в своем бесконечном пространстве?
  -- Не говори так, - совершенно спокойно ответил на это ангел.
   Слова Августа, ужасные его слова, не вызвали в чистых глазах его обиды, гнева, негодования или возмущения. Он уже не раз слышал это от заблудшей души Орла и понимал, что в такие моменты слова срываются с языка, но Август даже не знает смысла этих слов, произнесенных сгоряча, от непонимания многих процессов, находясь под впечатлением от обещаний падшего Ворона.
  -- Я так понимаю, ты - ангел, часть великого и могущественного Бога, которому я теперь должен быть благодарен за то, что сейчас я вот-вот могу оказаться в руках Дьявола? - презрительно, с вызовом в глазах, спросил Август.
  -- Меня зовут Рафаил, - ответил ангел, - но ты не должен забывать, что и ты, все души в мире - часть Бога.
  -- Может быть когда-то, но не сейчас, - отмахнувшись, сказал Август и помолчав немного добавил: - Сейчас это уже не имеет никакого значения. Я нарушил его законы и был наказан. По началу я с этим смирился, но теперь я вижу, что его суд был не справедлив ко мне.
  -- Божий Суд не может быть несправедливым, и ты это знаешь. Но не Бог наказал тебя, ты сам виноват в том, что сейчас с тобой происходит.
  -- Неужели! - болезненно воскликнул Август и страшно рассмеялся не настоящим, истязающим смехом. Призрак зловещей иронии мелькал в его больших глазах.
  -- Бог всегда протягивает руку помощи. Он всегда готов простить, но очень часто человек сам отворачивается от Бога...
  -- Рафаил, - перебил Август, - Все, что ты сейчас тут мне говоришь очень хорошо и ярко, торжественно и возвышено, но далеко от реальности. Я всего лишь душа, привязанная к этому прогнившему, пошлому миру, грязному и черному, не благодарному миру. Впрочем, ты ведь ангел и в твоих глазах не может быть темных оттенков. Ты все видишь в нежных красках, а для меня уже давно белый стал черным. Ты не был в моей шкуре и тебе не понять...
  -- Ты ошибаешься, - не дожидаясь конца фразы, перебил Рафаил. - Я прекрасно понимаю и знаю, что ты испытываешь. Более того, я лучше тебя знаю, что тебе еще предстоит испытать и вынести. Когда-то я был точно таким же. Так же мучался, бежал от своей тени и не мог убежать, всегда возвращаясь туда, откуда бежал, не останавливался ни на секунду, мучил свою душу. А потом мне предложили выход, а точнее иллюзию и надежду. Мне ничего не обещали, но хрупкая тонкая надежда показалась мне неизбежным будущем, до которого я обязательно доберусь и верну себе несправедливо упущенное счастье. Слова падшего ангела казались моей бедной, истерзанной душе долгожданным спасением, но это была всего лишь правда Дьявола, жестокая и опасная.
  -- О чем ты? - спросил Август. Слова Рафаила заставили Августа повнимательнее присмотреться к светлому образу, явившемуся в этот черный переулок перед Августом. - Значит...
  -- Мой путь до сегодняшнего дня был почти таким же, как и твой. Что с тобой будет дальше, решать тебе. Ты можешь принять предложение Дьявола, продать ему свою душу за вечные скитания и муки. Но ты можешь не сломаться, можешь наконец прислушаться к себе. Я не обещаю тебе моментальный результат, о котором так сладко нашептывает Дьявол. Я обещаю тебе очень сложный путь, путь к спасению, к свету, к вечности.
  -- И ты прошел этот путь? - недоверчиво спросил Август.
  -- Да.
  -- Значит все ангелы такие, - задумался Август. - Как странно, я никогда не задавался вопросом, Кто же такие ангелы? Это не имело для меня значения. И много ангелов?
  -- Да, очень много. Они очень разные и имеют разные миссии, которые зависят от того, как душа стала ангелом.
  -- Как это?
  -- Душа человека это две части, это Бог и Дьявол, это черное и белое. С самого начала душа была создана при участии и Бога и Дьявола, но тогда все было иначе и отношения между Богом и Дьяволом были иными, нежели теперь. Менялись Бог и Дьявол, менялась и душа. В сущности, на протяжении всего своего развития две части души борются друг с другом с переменным успехом, находя новые решения старым задачам и делая новые ошибки в знакомой ситуации. Такова жизнь. Но ведь именно падения и взлеты и дают нам возможность продолжения развития. А ангел - это абсолютно светлая душа, которая уже сделала свой окончательный выбор и которая теперь никогда не окажется под влиянием Дьявола, потому что он слеп и не может видеть ни Бога, ни ангелов.
   Август устало вздохнул. То что сказал Рафаил Август не знал, но узнав, не особенно удивился. Все же далеко все это было от его нынешнего положения. Августу открылась еще одна тайна мира, о которой он не просил. Он не понимал, зачем ему знать все это, если это никак не помогает ему в его ситуации.
  -- Я не знал этого, и не хотел знать, - тихо сказал Август, - к чему мне это.
  -- Но ты должен это знать, - уверял ангел. - Это поможет тебе понять свое положение и осознать себя. Сейчас ты видишь только одну правду, которую предлагает тебе Дьявол, но она не единственная. Чтобы принять решение ты должен знать и еще одну правду.
  -- Для меня вполне достаточно и одной правды. Мой мозг уже не может больше не о чем думать, кроме скорейшего выхода из этой темницы.
  -- Орел говорил мне тоже самое, он отмахивался от меня, не желал слушать, чего-то ждал, надеялся, а посмотри на него сейчас.
  -- Я уже давно, очень давно не видел его, - напрягая память, поморщился Август, пытаясь вспомнить, когда же он последний раз видел Орла.
   Да, это было на острове, почти перед уходом Лилии. Ах, Лилия! Но Август искал Орла, долго и безнадежно ходил по земле. Орел стал для него надеждой на ответы, спасением, в которое он не верил, предлогом, чтобы хоть что-то делать. Но он так и не нашел Орла, а может и не искал его вовсе. Разум его был слишком болен, слишком перегружен страхами и галлюцинациями прошлого, что порой он просто бежал, убеждая себя, что он своего лишь ищет Орла. По началу Август даже пытался искать своим действиям разумное объяснение, но потом бросил эту затею, утонув в своем сумасшествии. И настал день, когда он вновь, уже в который раз возродившись в очередном теле, проклиная все и вся, желая только одного - смерти своей бессмертной душе. И тут перед ним появился Ворон.
  -- Орел не смог разглядеть в себе силы, чтобы противостоять Дьяволу. Он сорвался, - донеслись до слуха Августа слова ангела и оборвали тонкую нить воспоминаний.
  -- Он говорил мне. Он тогда навсегда прощался со мной. Он уже тогда все решил, а я и подумать не мог, не хотел думать, - сказал Август. - Я не понял его. А ты его видел?
  -- Ты стал очень невнимательным, впрочем, ты всегда смотрел только перед собой и редко обращал внимание на тех, кто шел рядом с тобой по дороге жизни, - ответил Рафаил и внимательно посмотрел на Августа. - Орла больше нет. Он разбился о скалы своей мечты, он продал свою душу Дьяволу, а взамен получил облик безумного Ворона и еще большие страдания.
   Последние слова ударили по слуху Августа и моментально впитались в мозг.
  -- Я знал, - осенило Августа, - я знал, только не хотел этого понять. Он с самого начала показался мне очень знакомым, но я не мог вспомнить. Но почему он ничего не сказал?
  -- Зачем. Его душа больше н принадлежит ему, он с этим смирился. Орел получил возможность беспрепятственно путешествовать по мирам и искать, но стал слугой Дьявола, хотя и считает себя свободным. Теперь Ворон и тебе подталкивает к обрыву, выполняя волю своего господина.
  -- Он еще не нашел то, что ищет?
  -- И никогда не найдет.
  -- Почему?
   В ответ Рафаил рассказал Августу грустную историю о Влюбленном Дьяволе и Уставшем Боге, самую правдивую и невероятную. Он рассказал, зачем Дьяволу потребовались души, ради чего он продает ключи в другие миры за душу. Август напрягая ослабленный слух, концентрируя рассеянное в бесконечном поиске внимание, слушал историю о двух создателях мира. Рафаил превзошел себя и рассказал историю прямо и открыто, как не мог этого сделать ни Бог ни Дьявол. Дьявол был слишком ослеплен своей лжелюбовью, а Бог был слишком осторожен и внимателен, слишком тонко и остро чувствовал усталость. И только тот, кому посчастливилось услышать от обоих создателей мира две истории, две части самого великого рассказа вселенского масштаба мог расставить все подробности на свои места, ничего не выкидывая и не заменяя. И хотя Рафаил и был абсолютно чистым и светлым, свободным от влияния Дьявола, но ему все же удалось выполнить сложную задачу - объективно оценить действия и Бога и Дьявола, поставив их на одну прямую, раскрыв все достоинства и недостатки обоих.
  
   Лилия
  
   Маленькое, прибитое к каменной, бесплодной земле деревце продолжало бороться с неугомонной стихией за свою тяжелую жизнь, проявляя тем самым просто сумасшедшую любовь к жизни и готовность во чтобы то ни стало жить и бороться, не сгибаясь и не подчиняясь могучей королеве-буре. Ветер трепал тонкие, но удивительно крепкие, неподдающиеся веточки, раскачивал из стороны в сторону короткий ствол. Сначала ветер пожелал просто вырвать упрямое дерево с корнем, но это, к удивлению и досаде разрушительного урагана, оказалось не по силам. Тонкий ствол крепко держался за корни, которые вросли глубоко, обвились вокруг черных камней и намертво вцепились в остров. Тогда ветер, не под каким условием не соглашаясь смериться с поражением, решил жестоко прибить жалкое растение к камням так, чтобы оно уже больше никогда не поднялось. Но стоило только наступить хоть малейшему прояснению в погоде, лишь стоило ласковому солнцу хоть на миг показаться между черными, тяжелыми, похожими на груды угля, тучами, как деревце оживало и тянулось к тонким ласковым рукам солнца, набираясь новых сил для дальнейшей борьбы с ураганом, конца которому еще было не видно, но конец которого должен был обязательно прийти.
  -- Когда-нибудь здесь опять будет рай, - восхищаясь непокорностью и силой деревца, сказал Рафаил и вздохнув добавил: - Если бы у всех была такая же несгибаемая воля, как у этого маленького райского дерева.
   После разговора с Августом Рафаил был полон сил и желаний бороться за его душу. Впервые Рафаил был уверен, что сегодня он сказал все именно так, как хотел и именно то, что должен был сказать. И не было ощущения недосказанности, часто преследующего Рафаила, не было и непонимания. Ангелу удалось, не смотря не все несовершенства языка человека, найти те слова, которые помогли ему наиболее полно и точно выразить все то, что было в его душе, все, что было важно и необходимо знать Августу. Рафаил не на секунду не сомневался в том, что Август понял все именно так, как и хотел ангел, а главное, какая бы боль тела и души не преследовала его, он обязательно задумался над словами ангела. Рафаил показал мир таким, какой он был, полного богатой палитрой, в которой были темные тона и тона светлые. Не принижая значения и силы Дьявола, Рафаил говорил о нем без злобы, с долей настоящего уважения, без жалости, вызвав тем самым в душе Августа удивление. Он вскрыл недостатки не только Дьявола, но и Бога. Рафаил говорил и знал, что весь его рассказ обязательно слышал и Кылдысин.
  -- Спасибо, - ангел услышал тихий, знакомый голос.
   Рафаил поднял чистые глаза, перед ним был образ Бога. Глаза его светились мягким теплом. Он был все так же спокоен и уравновешен, но на лице его привычные краски заиграли новыми оттенками.
  -- У Августа очень сильная, прекрасная душа. Теперь я полностью уверен, что в мире нет ошибок.
  -- Конечно, их нет, ошибки допускают только люди, потому что не слушают свое сердце.
  -- Ведь он покончил жизнь самоубийством, - сказал Рафаил.
  -- Да, - кивнул Кылдысин.
  -- Я все никак не мог понять, почему же получилось так, что его душе открыли путь в другой мир.
  -- Ну, теперь ты в этом разобрался? - улыбнулся Кылдысин, вызвав утихание ветра. Солнце промелькнуло, как драгоценный бриллиант сверкнул в бездонном небе, и бросило на остров свой взгляд.
  -- Я уверен, что на этот раз все будет совсем не так, - поймав взглядом солнце, не морщась сказал Рафаил.
  -- Конечно все будет не так. В мире вообще нет двух одинаковых историй, как нет двух одинаковых людей, - согласился Кылдысин.
  -- Знаешь, мне показалось, - как будто случайно вспомнил ангел, отводя взгляд от солнце, - а точнее сказать, я просто уверен, что видел сегодня Лилию. Она была ангелом-хранителем Августа. Ведь так?
  -- Да, - ответил Кылдысин.
  -- Но это...
  -- Невозможно? - угадал Кылдысин.
  -- Да.
  -- Ты же знаешь, что нет ничего невозможного.
  -- Но это для нее очень опасно, - не успокаивался ангел.
  -- Она сама тебе все расскажет. Она хочет встретиться с тобой.
  -- Сама? Значит, мне предстоит с ней встретиться? - удивленно воскликнул Рафаил. Никогда раньше он не общался с ангелами-хранителями. Он знал, что они есть, видел их светлые образы, которые стояли за каждым человеком.
  -- А что тебя так удивляет? У всех ангелов одна цель - помогать и хранить души на их пути. Просто каждый делает какую-то часть единого замысла. Так или иначе все вы помогаете друг другу.
  -- Но чем я должен помочь Лилее?
  -- Лилия еще при жизни своей смогла очень хорошо понять душу Августа. Она и сейчас знает о нем намного больше, чем он сам и ты. Но она не может помочь ему, он ведь не слышит ее, точно так же как и Дьявол не слышит меня, потому что прислоняет свое ухо не к той стене. Лилия хочет поговорить с тобой.
  -- Это ведь впервые. У заблудших душ нет ангелов-хранителей?
  -- Мир меняется, а перемены за последнее время происходят все чаще и чаще. Время предлагает все новые и новые комбинации, а мы их принимает и меняем мир еще больше. Не бойся смотреть вперед и верь в свои силы.
   Больше Кылдысин ничего не сказал и, впав в привычную задумчивость, не спеша побрел в сторону берега, от куда уже доносилась заунывная песня моря.
   Рафаил остался один со своими мыслями. Встреча с Лилией занимала его мысли. Кылдысин слишком спокойно относится к этому, для Рафаила, историческому событию. Впрочем, Кылдысин уже совершил одно новое действо, ведь это он позволил Лилии стать ангелом-хранителем души Августа. Но может это был еще один шаг Бога на пути спасения Дьявола, ведь он уже так давно не делал этих шагов. Но Дьявол не видит ангелов, как же тогда Бог хочет ему помочь? Рафаил так увлекся, так высоко и даже слишком далеко взлетела его мысль, что он совсем не заметил, как напротив него, на камне расположилась маленькая девочка в длинном, до самых пяток, нежно-голубом платье. Она внимательно и с нескрываемым любопытством разглядывала Рафаила, изучая его черты, пытаясь угадать его мысли. Увидев незнакомое существо, Рафаил от неожиданности растерялся. Не было и капли сомнения в том, что перед ним сидит еще совсем юный ангел, в которой Рафаил узнал Лилию. Это действительно была Лилия, чей образ он видел сегодня за спиной Августа.
  -- Ты удивлен? - улыбнулась Лилия. Голос ее был очень мягким и нежным, тихим и ласковым.
  -- Да, по правде сказать, даже очень, - признался Рафаил и добавил: - Ведь у потерянных душ нет ангелов-хранителей?
  -- Но теперь есть я, поэтому все возможно.
  -- Как это случилось. Расскажи, - попросил Рафаил.
  -- Так вышло, что я стала ангелом, но когда именно это произошло, я не помню. После нашего с Августом прощания, возможно, я прожила еще несколько жизней в других мирах, но затем что-то случилось. Я пришла сюда, на остров к Богу, и он сказал мне, что я теперь ангел. Тогда я не раздумывая попросила его сделать меня ангелом-хранителем заблудшей души Августа, о мучениях и страданиях которой я знала. Тогда Кылдысин рассказал мне, что у Августа не может быть ангела-хранителя. Но осталась на острове и молилась, чтобы Бог позволил мне стать его ангелом, хотя я и знала о опасности, которая меня ждет.
  -- И Кылдысин разрешил?
  -- Да, - кивнула маленькой головкой Лилия. - Знаешь, он очень много об этом думал, для него это очень важно. Он тоже ищет пути спасения Дьявола, Бог его очень любит. Но Август не услышит меня, только тебя он слышит, и я подумала, что смогу помочь тебе, помочь Августу.
  -- Но для тебя это очень опасно, - сказал Рафаил.
  -- Ты же знаешь, насколько сильно Бог любит Дьявола, любит этот мир, эту Вселенную, который они построили вместе. Ты же знаешь, как он страдает от одной только мысли о том, что чувствует Дьявол, бродя в темноте. Каждое изменение по началу кажется опасным, но это необходимо. Мир не стоит на месте, в каждое мгновение происходит что-то новое, не похожее на то, что уже было.
  -- Ты любишь его? - вдруг спросил Рафаил.
  -- Я ведь теперь ангел и люблю всех одинаково. Но во мне сохранилась память о той огромной любви, которая когда-то радовала меня и давала мне силы. Август погубил в себе эту любовь, но не смертельно. Я помогу тебе, и Август пройдет этот путь, он обязательно станет ангелом.
  
   Глава 11
  
   Все теперь показалось другим. Лилия стала ангелом - чистым и совершенным творением, до которого уже не добраться Дьяволу, а значит и Августу, если он вступит на дорого Дьявола. Могло показаться, что на руках Рафаила оказался очень важный козырь, который он мог очень удачно использовать. Но дело в том, что ангелы не играют в карты, а монета, кокой бы величины она не была всегда имеет обратную сторону своего блеска, сторону темную, алчную и очень опасную. Не зря и не просто так ангелы-хранители покидают заблудших душ, предоставляя их самих себе, прекращая быть спутниками. Чувство самосохранения порой становится выше чувства борьбы и желания помочь. И тогда ангелы-хранители покидают душу, когда на карту оставлена уже не только дальнейшая судьба и развитие одной души, но и участь ангела, ее хранящая. Ангелы уходят. Уходят тихо, почти незаметно для души, которая в тот момент совсем забывает о них, теперь они уже не спутники, теперь они всего лишь наблюдатели. Они спасают себя, чтобы не оказаться под властью Дьявола, который даже не заметит, как в его руках окажется ангел.
   У Земли есть спутник, который всегда рядом, который никогда не уйдет. Этот спутник знает каждый, этот спутник - Луна, которую Земля притягивает к себе невидимой глазу силой. Эта сила не дает Луне покинуть своей орбиты, оставить Землю без спутника. Но и Луна оказывает на Землю влияние, хотя силы ее и много меньше, но это только на первый взгляд. Пусть сила Луны мала, но зато она хорошо ощутима в каждом уголке нашей планеты, на каждом из нас. Подобно взаимовлиянию Земли на Луну и наоборот, существует связь души с ее ангелом-хранителем. Связь эту очень трудно нарушить и только тот, кто сильнее может разорвать крепкие цепи, которые держат душу и ее светлого ангела вместе. Конечно сильнее душа, которая насквозь пропитана ''да'' и ''нет'', светлым и темным, частью Бога и частью Дьявола, в то время как ангел - это уже окончательное ''да''. Но вдруг наступает критический момент, катастрофа, когда Земля вдруг сходит с орбиты и то, что казалось таким привычным, надежным и незыблемым вдруг рушится. Законы, которые всегда казались вечными, разбились о скалы своего упрямства и глупости. Все исходит не извне, а изнутри себя самого, из того, что происходит на земле, из тех стихийных процессов, которые бросают вызов самим себе, противоречат сами себе, губя, таким образом, себя. И вот уже не имеет значения верный спутник, который, кажется, уже ничем не сможет помочь, когда все идет не так и катастрофа уничтожает землю. А что в этом случае делать Луне, что с ней будет, что будет с ангелом-хранителем, что станет со спутником? Теперь ангел-хранитель может выбирать: или спасаться от гибели, воспользовавшись ослабевшей внутренней борьбой силой Земли, или же погибнуть вместе с душой, пуститься в неизведанные муки вместе с несчастной Землей. Ангелы не могут жертвовать собой, чувство самосохранения становится все сильнее и сильнее и, наконец, побеждает. Отныне душа предоставлена самой себе, и только сама может преодолеть катастрофу, подняться из пропасти, если конечно сможет собрать силы.
   Если бы ангел остался с душой, то подверг бы себя опасности попасть в лапы Дьявола. Лилия стала ангелом-хранителем Августа, пошла на осознанный, реальный, не шуточный риск. Дороги назад уже не было, оставался один единственный путь - вперед, рядом с Августом, куда бы он ни пошел, только рядом, только с ним.
   Рафаил понимал опасность и еще больше он был уверен, что не просто далось это решение Кылдысину. Бог очень, очень долго думал над этим сложным и важным шагом, но ничего предсказать было нельзя, ведь только время знает, в какие еще узлы закрутится в этом случае нить жизни. Рафаил ни секунды не сомневался в правильности решения Кылдысина, но Рафаил так и не смог понять этого шага. Для его разума этот шаг был так же недосягаем, как человеку никогда не смириться с очевидной правдой о том, что пока он живет в этом мире, ему никогда не встретится с представителями других цивилизаций, далеких планет Вселенной, ведь для этого ему самому надо дорасти до их уровня, стать умнее.
   Итак, Лилия могла оказаться жертвой разрушительных действий Дьявола, который не пропустил бы такой лакомый кусочек. Но опять это ужасное ''бы''. Оно всегда так некстати появляется, оно может увести нас в мечты, а может наоборот прибить к земле. Беда вся в том, что ''бы'' просто не существует в мире. Это сказочное ''бы'' придумали люди, но толку от него нет, а раз уж его придумали, что ж, пусть оно останется лишь иллюзией. На этот раз и Дьявол стал жертвой пресловутого ''бы''. Дьявол не видит Бога, а значит и ангелов он видеть не может и поэтому ''бы'' невозможно. Но пусть Дьявол и не увидит ангела, но он обязательно почувствует, что что-то изменилось, что что-то не так. Он из последних сил напрягает свой пораженный гриппом нюх, напрягает больной слух и всем своим существом чувствует изменение, но не может понять, что это за изменение. От этого его начинает болезненно трясти, мысли и чувства сводит судорога. Он безнадежно пытается вспомнить образ Бога, но глубокий, липкий туман, который уже вечность назад опустился на глаза, мешает. Дьявол причиняет себе еще большую боль, боль это немедленно передается и всем его слугам, его несчастным спутникам, его ангелам ночи. Он считает себя обманутым и брошенным, но это заставляет еще быстрее бежать куда-то, доказывая Богу свою любовь, свою преданность и ненависть. Это его правда, правда Дьявола и другую он не приемлет. Он сотни раз бродит по кругу, спотыкается и падает. Он уверен в истинности своей любви к Богу и будет самоотверженно бороться за каждую сошедшую с пути душу. Он будет бороться за душу Августа, которая для него на вес золота. И пусть даже Лилия теперь ангел и уже не путешествует по мирам, и Августу ее не найти с помощью Дьявола, Дьявол этого не знает и не узнает и Август, если пойдет за Дьяволом, да еще, сам того не зная, потащит за собой и ангела Лилию. А Рафаил никогда не расскажет о Лилии, ведь тогда Август сможет рассказать об этом Дьяволу, а Дьявол играет в карты и порой играет очень не честно, забирая себе все козыри. Но этого козыря у Дьявола не будет, но зато он уже чувствует изменения. Он начинает еще сильнее, чем обычно давить на душу Августа, на его слабости и желания, забрасывая его аргументами в пользу своей правды. В Августе сейчас, как никогда прежде, жестоко борются два начала, и ни одно из них не отступит. Они в равной мере сильны и только Август должен решить эту сложную задачу, от которой зависит его дельнейшая судьба. В его душе борются две правды, и от этого выбор становится еще сложнее. С одной стороны Рафаил, ангел, который преодолел боль, нашел выход и победил Дьявола, с другой - Ворон, который поддался соблазну и продал свою душу за вечные скитания и поиски, за надежду вернуть любовь и доказать ее силу, а еще за обещание о прекращении страданий и мук. Рафаил получил помощь, но и ответственность вместе с тем, хотя и знал, что не он скажет последнее слово, но зато все, что будет сказано до этого, должно исходить из Рафаила. Он чувствовал на себе ответственность за Лилию и понимал, что изменения уже почувствовал Дьявол. Но Дьявол не видит света, его глаза плотно закрыты и не видит рядом с Августом светлый образ Лилии, которая, если так случится, спустится с ним в ад и пройдет этот ад вместе, страдая и плача за него и вместе с ним за спасение его души и души Дьявола. Рафаил приходил в ужас, как только представлял, что случится с этой чистой частью Бога, которой Кылдысин пожертвовал, позволив Лилии стать спутником Августа, помочь Дьяволу услышать Бога или же наоборот, подвергнуть ангела всем мукам ада, всем мукам Дьявола и позволить себе почувствовать все то, что чувствует Дьявол. Что же из всего этого выйдет? Как это изменит мир, как это повлияет на Бога и Дьявола? Во многом судьба Лилии была теперь в руках Августа, только он мог спасти себя, сохранить Лилию. Но чтобы не случилось, Кылдысин был прав, говоря, что Время всегда решит все именно так, как и должно быть. Теперь и Рафаилу, который многие решения Бога до конца так и не понимал, но принимал, стало ясно, что Время всегда все расставит по местам. Оставалось ждать, что из всего этого получится. Ждать и продолжать двигаться к цели, пытаться достучаться до разума Августа, помогая открыт глаза, которые все больше закрывались.
   Тем временем Августа продолжал посещать Ворон. Его глухой, заикающийся голос поселился в памяти Августа и не давал ему теперь покоя. Голос же Рафаила звучал спокойнее и мягче, настойчивее, он успокаивал больную душу Августа, позволял хоть на секунду вздохнуть спокойно, но в то же время накладывал на душу тяжелый груз ответственности и неизбежной борьбы с Дьяволом, на которую у Августа почти не было сил. А Ворон предлагал свободу, надежду и движение, возможность действовать и искать. Августу страшно было прислушаться к себе, понять себя, все свои силы он готов был бросить в поиски утерянной любви, чтобы, несмотря на все, вернуть ее. Мозг уже давно не мог здраво рассуждать, а мысли могли двигаться только в одном направлении, в русле безумной, разрушающей мечты. Где-то глубоко в душе Август знал, что должен бороться, но чувство это было слишком глубоко, а Август забивал его еще глубже, чтобы его совсем было не видно. Ворон возродил в нем надежду на возрождение прошлого, мечту на скорую встречу, на то, что все будет хорошо, надо только протянуть свою руку Дьяволу. Август столкнулся с двумя правдами, и ему надо было выбирать. Чтобы понять чувства Августа, надо быть им, надо пережить все то, что пережил он. Думаете, не может быть двух правд? Уверены, что есть только одна? Да, человек может выбирать только одну правду, одну истину. Одновременно двумя правдами он жить не может. Из двух вариантов он выбирает один, но пока он выбирает существует две правды, но после его выбора, правда остается одна, а другая отныне кажется ему неправдой. Этот постоянный выбор между ''да'' и ''нет'' говорит нам, что есть в мире две правды: правда Бога и правда Дьявола. И каждый выбирает себе ту, какую считает истинной для себя, выбирает тот путь, по которому пойдет.
  
   Рафаил открыл Августу секрет Ворона, и Август вспомнил Орла. Значит, память еще сохранила события прошлого, ведь ему были очень знакомы черты Ворона, но он не мог вспомнить их без посторонней помощи. При следующей встрече с Вороном Август ничего не спросил, к чему теперь это было? Август понимал выбор Орла, ведь он и сам был не краю пропасти и вот-вот готов был спрыгнуть вниз. Орел уже сделал свой выбор, нашел свою правду. Возможно, что и Август сделает такой же выбор. Возможно, нет.
  -- Он хочет встретиться с тобой, - шепнул Ворон на ухо Августу, делая многозначащее ударение на первом слоге.
   Как когда-то Орла охватило болезненное предчувствие, так и теперь, при словах Ворона, Августа схватил лихорадочный озноб перед скорой встречей с Дьяволом.
   Уже очень скоро Август покорно пошел вслед за Вороном, на встречу с Дьяволом. Была холодная, мокрая ночь. С крыш домов на черный грязный асфальт падали тяжелые капли кислотных дождей. Колючий ветер носился по переулкам, играя с мусором. Ворон и Август спустились по крутой лестнице в черный безжизненный подвал ветхого дома и долго, очень долго шли по низкому коридору, то и дело спотыкаясь на разбросанных по всему полу неизвестных темных предметах. Воздух насквозь был пропитан гнилью и откуда-то издалека доходил неприятный запах жженого железа, ну, или чего-то очень похожего на этот запах, который неприятно щекотал Августу нос. Август продолжал идти на звук отдаляющихся шагов Ворона, стараясь не отставать. Но чем быстрее он шел, тем отдаленнее и тише становились неуверенные шаги его спутника в могильной тишине, изредка нарушаемой возней крыс. Но вот звук шагов совсем замер. Август остановился, пытаясь привыкнуть в темноте и стараясь разглядеть то, что там было впереди, если конечно там хоть что-то было. Он стоял в совершенной тишине, в густой темноте и не думал окликнуть Ворона. Наконец что-то задвигалось, чьи-то тяжелые шаги послышались издалека, приближаясь все ближе и ближе. Чье-то горячее, обжигающее до самых костей дыхание надавило на Августа, и сквозь темноту Август увидел образ, который буквально образовался из тьмы, вырос из тумана, который загадочным образом вдруг почти мгновенно заполнил все вокруг. Высокий, отточенный образ вырос из тумана и предстал перед Августом. Длинные черные волосы извивались змеями и спускались с острых широких плеч, в лице затаились презрение и злоба, длинные руки то и дело охватывала нервная дрожь, и пальцы с обломанными кривыми ногтями сжимались в кулаки. Но самыми страшными и более всего поражающими в этом образе были глаза. Это были огромные, плотно закрытые глаза слепого, который обречен на вечные мучения от своей слепоты. Тяжелые веки уже тысячу лет скрывают эти глаза миру, доставляя Дьяволу страшные муки. С тех пор, как он ослеп, он существует своими разрушительными чувствами, обонянием и слухом, которые теперь все чаще подводили его. И только при более тщательном изучении, в его чертах можно уловить еле заметное, далекое и давно затерянное сходство с Чертами Бога. Теперь же эти черты погребены под толстым слоем страха, боли, сводящей с ума злости и ... любви. И, можно предположить, если бы Дьявол открыл глаза, поднял тяжелые веки, на которые осел толстый слой скорби из вязкого тумана, то глаза эти были бы конечно такими же синими, как и у Кылдысина.
   Август смотрел на Дьявола и не испытывал ни страха, ни боли, ни жалости, ни уважения. Все мысли, после того, как он сюда попал, загадочным образом затаились где-то в закоулках души и внимательно наблюдали за действиями Августа, не смея отвлекать его разум. С каждым мгновением Августу становилось все тяжелее и тяжелее смотреть на Дьявола. Его веки начинали тяжелеть, и Август невольно отвернулся, переведя взгляд в ослепляющую темноту.
  -- Ну, как там мир? - неровный, состоящий из дрожащих букв, вопрос вылетел из сухих уст Дьявола.
   Вопрос был брошен куда-то в пустоту и отнюдь не относился к Августу, но который почувствовал вопрос не только слухом, но и каждой клеткой тела, каждой частичной души. Вопрос будто бы прошел сквозь Августа и не останавливаясь разлетелся в пустоте.
  -- И так всегда, - Дьявол разразился страшным кашлем и продолжал бросать слова в пустоту. --Ты меня не понимаешь, и плохо слышишь, ты еще не мой. Ну, так что же все-таки мир?
  -- Мир? - переспросил Август, не понимая, о чем именно спрашивает Дьявол.
  -- Я ведь не вижу света, не вижу дня. Его ведь почти нет, он почти погиб. Я предпочитаю ночь. Но порой мне попадаются души, которые уверяют меня, что они видят свет и им там хорошо. Они редко ко мне попадают, но все же бывает.
  -- Я ... я не знаю, - ответил Август и сам удивился своему ответу. Но он действительно не знал. Он уже очень давно ушел из мира в свои муки, не замечая того, что происходит вокруг. Он шел, не различая дороги, не осознавая своего местонахождения. Какая разница, где ты, если везде твою душу одинаково раздирает боль, ногти которой медленно впиваются в мысли, растягивая до предела от одного края души до другого. А время шло, и мир менялся, но Август не видел этого, не видел себя и был уверен, что он вне времени, вне мира. И не могло в его голову прийти мысли, что это не мир отвернулся о него, а он сам отвернулся от мира.
   Дьявол усмехнулся:
  -- Меня тоже не привлекает мир. Он лишь мешает. Я уже давно начинаю подозревать, что зря мы все это затеяли. Ты ведь тоже ненавидишь мир.
  -- Когда-то я считал мир прекрасным, потом я в нем разочаровался и меня очень злит, что в мире много ошибок.
  -- Не говори так! - зло и очень неожиданно для Августа, крикнул Дьявол. - В мире нет ошибок. Возможно, мы и сделали что-то не совсем так, но мы сделали все идеально и безошибочно. Время - вот кто все испортил. Нелюбимое дитя, неблагодарное дитя, непослушное дитя, которому мы дали власть, и посмотри теперь, во что все это вылилось, что оно натворило. Ребенок, даже самый желанный и любимый, в конечном итоге оказывается палачом своих родителей, разрушая то прекрасное, что было между ними, то великое чувство, которое существовало до него. Я так любил его, а он предпочел моей любви Время. Как он мог предать меня, отвернуться от меня, как он только мог поддаться на нашептывания Времени! Они вместе бросили меня в темноту. Но, ничего, я еще накажу этого капризного, неблагодарного ребенка.
   Голос Дьявола дрожал, и тяжесть не пролитых слез нависала над Августом. Темнота вокруг Дьявола сгущалась в плотные тяжелые сгустки. При каждом следующем слове Августа обдавало жаром, трудно становилось дышать. В словах, которые неравномерно и резко вырывались из уст Дьявола, жила огромная надежда, вера в свою правду, в свою мечту рано или поздно найти Бога, найти, пусть самую узкую и опасную тропинку к нему, чтобы доказать ему свою любовь. И Дьявол не останавливался, он продолжал идти за своей мечтой, не слушая себя, а только свою веру, свою правду, которую он создал из кирпичиков тьмы, скрепив их раствором из вязкого и липкого тумана.
  -- А Вселенная тут не при чем, - вздохнул Дьявол. - Всему виной Время.
  -- Но разве ты не вне времени? - спросил Август.
  -- Какие глупости, - раздраженно поморщился Дьявол. - От него никуда не деться. Вот когда оно умрет..., но, впрочем, не об этом сейчас. Ворон уже говорил тебе о моем предложении. Итак. Я хочу слышать, что ты скажешь.
   И не дожидаясь ответа, Дьявол, очередной раз преодолев судорогу, продолжал:
  -- Нам с тобой нужен шанс. Мы можем помочь друг другу. Ты измучен и истерзан. Но твоя душа еще жива, а значит и силы у тебя еще есть. Ты уже очень давно не видел ее. Ты должен спасти и вернуть любовь, которую так жестоко разбило время. Теперь ты должен собрать ее осколки и крепко склеить. Дьявол, неуверенно ступая в темноте, подошел к Августу и положил свою большую, тяжелую, мертвенно белую, но обжигающе горячую руку на плечо Августа. Август вздрогнул от этого прикосновения и невольно, движимый инстинктом тела, резко отскочил в сторону, но Дьявол, кажется, этого и не заметил, потому что уже в следующую секунду он вновь стоял перед Августом, а рука его покоилась на том же месте, только крепче и увереннее спивались в плечо кривые, местами обломанные, местами неосторожно обгрызенные ногти.
  -- Глупо бежать от своей мечты, тебе не кажется, - прохрипело на ухо Августу горячее дыхание. - Я не держу тебя, иди куда хочешь, делай чего хочешь. Но проблема в том, что тебе уже больше не куда больше идти, ты уже вдоль и поперек обошел эту землю, тебе уже нечего делать. Ты ведь все равно придешь ко мне, но будешь еще более измученным. Ты говоришь, что существуешь вне времени, но тогда бы ты не страдал, не мучался с каждым днем все больше и больше. Чем быстрее ты перейдешь ко мне, тем раньше я открою тебе все двери, какие только пожелаешь. А впрочем, как хочешь. Можешь выбрать Его и идти за ним, но тогда ты никогда не увидишь Ее.
   Август слушал Дьявола, ничего не говоря. Всю пустоту, все пространство, всю темноту наполнял липкий жар, исходящий от Дьявола. Августу все труднее и труднее становилось дышать. Его окутывал туман, все слилось в горящем тумане: вздрагивающий голос Дьявола, черные образы, давящая тишина.
   Август очнулся и осознал себя лишь потом, когда каким-то удивительным образом оказался на мокрой, холодной улице и ледяной ветер привел Августа в чувства после удушающей темноты. Все тело жгло, но особенно плечо, оголив которое Август увидел алый след от обжигающего прикосновения Дьявола.
  
   Глава 12
  
   Какой бы длинной не была ночь, за ней всегда приходит утро. Ночная темнота создает иллюзию безвременности, кажется, что мир замирает, а все процессы, которые с таким рвением развивались днем, вдруг затухают, навсегда холодеют. Но это всего лишь иллюзия. С приходом ночи время отнюдь не останавливается и уж тем более не замедляет свой ход. Это становится очевидно, когда небо на востоке постепенно начинает светлеть, отталкивая ночь на запад. Наступает утро и мир продолжает ту жизнь, которая из-за темноты была незаметна. Наступает новый день, другой день, который без сомнения будет богат на новые события, мысли и чувства. Глупец тот, кто пытается остановить развитие, ведь еще своей глупостью он двигает мир. Его глупость не такая как у других, она отличается, а значит она уже что-то новое. Все что ни делается - все к лучшему. Время торопится к своему концу, меняя все вокруг, заставляя земной шар крутиться, а людей чувствовать, мыслить, жить, двигаться вперед. И не думайте, что если вы лежите в кровати или сидите у привычного и родного телевизора, что вы не двигаетесь. Вы мыслите, а значит движетесь. А уж от содержания этих мыслей будет зависеть ваше движение по выбранному вами пути. Каждому дан выбор. Время предоставляет две правды, два пути, а Кылдысин уважает решение времени. Так должно быть. И Бог и Дьявол оказались на разных дорогах на пути к одному концу. Этот выбор был сделан ими уже очень давно, а души до сих пор делают свои выборы. Душа не может разорваться на две части и потому выбор от этого становится труднее. На протяжении всего своего пути душа постоянно принимает решения, которые то приближают, то отдаляют ее от вечности. Переходя их мира в мир, возвращаясь на ступень ниже или же поднимаясь выше и выше, душа развивается, накапливая опыт с каждой новой жизнью. Окончательный выбор от души не требуется - это для нее слишком сложно, ведь она состоит и из Бога и из Дьявола одновременно.
   Путь Августа иной, но он сам выбрал этот путь, очень сложный и опасный путь, где выбор может быть единственным. Теперь он разрывался между двумя решениями и выбор этот был сложнее вдвойне оттого, что с каждым днем, который оттягивал Август от своего решения, он терял все больше и больше сил, топчась на одном месте, не сопротивляясь, но и не протягивая руку Дьяволу. А перед Августом, сквозь туман все яснее и яснее открывались две дороги. На одной из них стоял чистый Рафаил, на другой - Ворон, падший ангел. Выбор за Августом.
  
  
   Рафаил наблюдал знакомую картину: Кылдысин сидел на своем любимом, отшлифованном волнами, камне и играл с океаном. Его взгляд легко скользил по волнам. Волны, почувствовав этот взгляд, вздымались и, разбиваясь о камни, успокаивались.
  -- И все же я никогда не видел ничего прекраснее, чем этот мир, - улыбнулся Кылдысин, обращая свою улыбку и к Рафаилу и ко всему миру.
  -- Мне все равно очень трудно понять многое в этом мире, - признался Рафаил. - Раньше мне казалось, что став ангелом я наконец все пойму, но узнать еще не значит понять.
  -- Тебе совсем не обязательно все понимать, - нежно сказал Кылдысин. - Ты знаешь то, что должен знать, и этого хватит, чтобы идти вперед и ни в чем не сомневаться. Не пытайся понять тайну, со временем она сама откроется тебе, когда ты будешь готов к ней. Время, только время даст нам ответы и разъяснения.
  -- Спасибо, - почти шепотом сказал Рафаил, даже не пытаясь уклониться от набегающей на него волны. - Спасибо за то, что позволил Лилее стать ангелом-хранителем Августа. Теперь я стал вдвое сильнее, и еще сильнее стал Август. Я это чувствую, и он это чувствует. С ним Лилия.
  -- Рафаил, я всегда помогаю, даже тогда когда от меня отворачиваются под влиянием заблуждений. Я никогда не отвернусь, никогда, чтобы не говорили и не думали люди. Я всегда с ними. Я не отворачивался даже от Дьявола. Но знай, настанет час, когда он, пройдя сквозь все беды и мучения, натворив много самых разных вещей, испытав море чувств, вернется наконец к себе и увидит мир своими большими, синими, как дно океана, глазами. Земля ведь круглая, а это значит, что откуда бы ты не начал свой путь, у тебя всегда есть шанс, обойдя вокруг земли, вернуться обратно и все исправить, все изменить. А теперь возвращайся к Августу и сделай все так, как говорит тебе твое чистое сердце.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   101
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"