Часть девятая. "Ад не так-то и плох, если у тебя есть свой личный Ангел"
Александра Геннадьевна не спала, в чем я, в общем-то, ни разу и не сомневался...
Когда мы вернулись в квартиру, она вышла из спальни Яна и с волнением "ощупала" нас взглядом. - Ма... Не спишь до сих пор, да? Как он? Не просыпался? - Нет, не просыпался... Но спит спокойно. Все нормально у вас? - Ну конечно... Мы же говорили, что не на разборки, мам. Просто нам надо было. Не волнуйся, ладно? Свят подошел и потерся щекой о голову мамы, не стесняясь меня совершенно, и она поцеловала его в висок, заставив наклониться к себе такого совсем не низенького сыночка. - Балбес... Ну как мне не волноваться, а? Я же знаю тебя. - Мы же с Дином были, ну ты чего? Я невольно улыбнулся, смутившись почему-то. Как будто он только что признался ей в том, кто я для него... - Только это меня и успокаивало. Спасибо, Ангел. - Ну что Вы, Александра Геннадьевна... Не за что. Я вот на несколько минут, просто гляну на Яна, если можно, - я немного виновато смотрел на маму близнецов, а Свят, подошедший сзади, молча стал сдирать с меня куртку. - Можно, конечно можно... - она устало улыбнулась, сложив руки на груди. - Ты при желании можешь и на ночь остаться, если твои родители не против. Время-то уже позднее... Зачем зря рисковать одному на дороге? - предложила она, и Свят закивал: - Вот-вот... Почему бы и нет? У меня на диванчике и перекантовался бы, а? Я глянул на монстра: "Вот же ты гад, блин... Диванчик..." - Спасибо... Я с удовольствием. Если разрешат, да... - кивнул я, чувствуя, как мне неловко от собственного вранья. Я-то по любому домой не собирался, просто бы остался спать в другой квартире близнецов. И, скорее всего, не один. Только сейчас на самом деле до скулежа хотелось быть поближе к Мозаику. - Вот и о'кей. Ты отдыхай, мам... Уже поздно же. А мы тут сами. И с Яном еще посидим.. - Свят, накорми Ангела и сам поешь. Не ели же весь вечер, да? И белье чистое у брата в шкафу возьми. - Хорошо, ма... Мы поедим... Я постелю... Все сделаю... Ты не беспокойся....
С долбящимся сердцем я шагнул в спальню Яна... Полумрак, тишина... Темное пятно волос на подушке. Свят пропихнул меня вовнутрь, закрывая за собой дверь, и я тихонько подошел к постели, присел с краю, разглядывая того, кто лежал передо мной. Свят постоял рядом с минуту, потом склонился, убирая волосы от моего уха и касаясь его губами, прошептал: - Я сварю кофе... Да? Бутербродов сделаю. Поедим немного, угу? Я кивнул, стиснув зубы от сумасшедших мурашек, накрывших мой затылок. Господи... Даже в такой ситуации мне не переставало клинить мозг от моего монстра. - Я приготовлю и позову... - он поцеловал меня за ухом. И оставил в таком состоянии. Зараза. А я смотрел на Яна уже привыкшими к слабому свету ночника глазами и пытался не сдуреть от невыносимой круговерти мыслей в голове. Он дышал спокойно, глубоко, а мне так хотелось к нему прикоснуться... Просто до смерти. Как же я скучал... Елки. Смотрел на него сейчас и не понимал, как я там, в ванной, мог так просто осматривать его тело, касаться его, и как мне башню не снесло вообще? Как не начал целовать его выступающие ребра, впалый живот, спину? Как? Не, ну я помню, конечно, в каком я состоянии там был - боялся лишний вздох сделать, чтобы его не спугнуть, да... Но... Че-е-ерт. Я сейчас даже пальцы в кулаки сжал, чтобы не дать себе прикоснуться к его худенькому плечу, не накрытому одеялом. А потом сел на пятки и осторожно прижался лбом к постели рядом с его рукой... А в душе был хаос. Мысли, чувства, давящее такое болезненное ощущение в груди. Страх, любовь, тоска, надежда... Конечно же надежда... Что все не так страшно. Что все это неправильно...
А если неправильно, значит и быть такого не может. А если и было, пройдет, забудется. С этими парнями многое в моей жизни происходило в первый раз. И в сексуальном плане, и в том, что я понял, что такое любить и ревновать. Что такое, когда совершенно чужих людей начинаешь воспринимать так, как будто они роднее родных. Даже что такое, когда чувствуешь, что теряешь любовь, господи, как же это невыносимо больно. А вот сейчас я, конечно же, понимал, что даже не могу и представить, что будет, если Мозаик на самом деле инфицирован. Я гнал от себя эти мысли как мог. Гнал, а они возвращались, твари. И винить во всем этом на самом деле было некого по большому счету... Хотя... Блядь, ну что тут говорить, заварил-то самое начало именно я... А потом уже идут "если"...
Если бы Свят отказался от моего предложения...
Если бы сука Даночка не оставила дурацкую бумажку...
Если бы Ян не решил трахнуть Белку...
Если бы не порвался презик...
И почему он порвался на самом деле... Я понял на счет раз, когда об этом сказал Кир.
Бесконечные "ЕСЛИ БЫ...", мать их так.
Тихий стук закрывающейся двери, шаги, теплые руки на плечах, прижавшие меня к теплому сильному телу: - Малыш... Ты не уснул? Пойдем со мной. Надо пожрать, да? Я кивнул, и Свят меня сам и поднял на ноги: - Пойдем... Потом побудем с ним еще. И дальше мы с ним сидели на кухне, ели бутерброды. Ели... Вернее запихивали их в себя силой. Я понимал, что действительно надо поесть хоть немного. Этот вечер измочалил меня по полной, как и Свята. Чувствуя чудовищную усталость, удивлялся, что спать еще не хотелось. - Сахара положи еще. Не помешает глюкозы побольше сейчас. - Свят, сидящий на диванчике, поджав под себя ногу, смотрел как я кладу в кофе сахар. Я усмехнулся: - Знаток, бля. - Я серьезно. Я и себе больше положил. Так на плавании нам говорят... Ну, когда вот такие перегрузки... Нервы там, соревнования, понимаешь? А у нас стресс, между прочим, если ты не заметил... - Шок... У тебя был шок. - я размешивал сахар, пялясь в чашку. - Угу. Сам чет шуганулся, когда ты мне сказал. Звал, а я и не слышал. Пипец, да? - Да... Слушай, скажи мне... То, что ты мне говорил в машине, ну... Про то, что ты тогда у Яна вены смотрел. Скажи честно, ведь ты же хотел его тогда трахнуть? А? - Свят уставился на меня, даже не проглотив кофе, который в рот набрал. - Не от этого ли тебя переклинило так, милый? Просто представил, что... Что вот мог бы тогда подхватить. Свят все-таки протолкнул напиток в горло: - Ты хочешь сказать, что я с перепугу за себя чуть в кому не впал? - прошептал он мрачно, очень медленно при этом выговаривая слова. - Ты вот это просто так спизданул, блонд чертов, или мне тебя надо ебнуть чем-нибудь по башке, чтобы выбить из тебя эту уверенность? Я смотрел ему в глаза и мне становилось все стыднее. Е-мое. Вот же я урод моральный, а? Как я мог вообще спросить такое у НЕГО? Самого родного Яну человека... Его близнеца... - О черт... Свят, прости. Чет я на самом деле чушь несу. - я сглотнул и потер пальцами висок. Он немного расслабился. Выдохнув, покачал головой. - Твою мать... Скажи спасибо, что это ты, Дин. Другому бы я за такие слова уж точно фейс начистил, блядь. Сразу же, без всяких выяснений. Я на пару секунд стиснул зубы. Расслабился. - Ну прости, а? Я не знаю... Ну вот так хуйню сморозил. Просто... На нервах все. - Да проехали... Забудь. - Буркнул он уже не глядя на меня после недолгого молчания, которое было для меня мучением.
Дурак. Какой же я дурак. Я сделал глоток кофе, чувствуя такое идиотское, ужасно неловкое напряжение. И понимал, что еще несколько секунд, и я не выдержу такого. Мне было так стыдно за то, что обидел его. Это действительно уже было невыносимо. Медленно поднялся из-за стола. Пара шагов. Осторожно, но настойчиво забрал из рук Свята кружку, отставил ее на стол под его пристальным взглядом и аккуратно опустил на пол его ногу, стоявшую на диване ступней. Поставил на освободившееся место свое колено между ног моего монстра, заставил откинуться головой на спинку дивана и, склонившись над ним, заглянул в широко открытые глаза. - Ну прости. Прости меня долбоеба, а? Я же знаю, как ты любишь его. И мягко прикоснулся к его губам своими. - Прости. Простишь? Пожалуйста. Он, молча, сам притянул меня к себе, обнял, и на минуту мы замерли. И я чувствовал головокружение и зашкаливаюший адреналин в крови. Это же все-таки был риск: вот так на кухне, когда дома его мама. А мы так... Блин. Я ему был так благодарен. Просто до слез. За то, что терпит, за то, что прощает. А когда он отпустил меня, я прошептал в теплые, чуть шершавые губы: - Спасибо.
***
Немного позже сидели у Яна в комнате на полу, рядом, точно так же, как до поездки к Кириллу, и смотрели на Мозаика, сейчас лежавшего к нам лицом, и поэтому так хорошо был виден лейкопластырь, наклеенный на раны. - Ты понял, почему у него презик-то лопнул? - выдохнул я, сжимая пальцами свое колено. - Ну. Не знаю. Думаю, что брак все-таки. Или, Кир же говорил, размер меньше чем надо. - Да хуй там. Фигня. Он бы его просто не натянул, - я отрицательно покачал головой. - Ты, родной, про пирс вспомни. Свят, офигев, уставился на меня: - Еб-а-а-ать. - Вот тебе и... Оно. - Е-мое!!! Твою мать же. - Свят тихонько начал долбиться затылком о стену. Я так думаю, что тихонько только потому, что громким звуком не хотел разбудить брата. Черт. И смех и грех, епт. - Завязывай. И так, блин, с мозгами-то не очень, а ты их еще и... - я подставил ладонь под его бьющуюся башку. - Пошел ты! - Свят пихнул меня, и я завалился на бок, улыбаясь. - Сам придурок. Он уткнулся лбом в коленки. - Ну я же шучу. М? Святусь. - я обнял его одной рукой и прижался щекой к такому теплому, бесконечно любимому плечу. - Ему теперь что. Надо пирс будет снимать для презика? - пробубнил Свят не поднимая головы. - Не. Он видимо просто натянул резину и на пирс. А надо было просто его вниз сдвинуть. - Во. Да, наверное так. Просто у него опыта не было. Твою мать, Ян. Тебя с твоим пирсом. - проскулил он, и я сглотнул, зажмурив глаза. - Все будет хорошо. Должно быть. - не выдержал я, и Свят кивнул. - Да. Я. Просто не могу представить. Черт. А маме как об этом говорить? - Пока не надо. Теперь Ян не один. Мы разберемся. Обязательно. И если все на самом деле серьезно. В смысле, что. Что он инфицирован. Вот тогда и надо будет сказать. Свят угукнул, чуть помолчал. Вздохнул. - Знаешь, я вот тут подумал. Ты такой. - он снова оперся о стену спиной, шмыгнул. - Ну, там. Это. Когда ты с ним в ванной был, я же слышал. Нет, слова я не различал. Просто интонацию твою, голос. Дин, ты. Ты реально молодец, так здорово держался. Блин. Я даже и не знаю. Эта кровь. Раны. Я представляю, как это было для тебя там. Рядом с ним. Хотя я же видел, что ты до этого-то был не меньше вздрючен, чем я. Да и потом. С чаем этим. Как поил его. Как с ним возился. Черт. Короче это. Знаешь? Поздравляю. Из тебя получится охуительная нянька. - прошептал он, и я усмехнулся, выслушав эту его тираду, понимая, как ему, в общем-то, не просто говорить мне такое. Не в его стиле подобные темы. Откровения. - Я серьезно... - продолжил он, повернув ко мне голову, ощупывая взглядом мое лицо. - Да и на самом деле не знаю, что бы без тебя было... Мне кажется... Я бы так не смог. - Смог бы... Чего херню-то несешь? Просто я был рядом... И так... Ну... Черт, Свят... Ну че у тебя за мысли, ей богу же... Все о'кей... Не думай об этом... Он кивнул. - Угу... Ну... А о другом мне можно подумать? - через пару секунд молчания спросил он. - О чем? - Ну... Например... Возился бы ты ТАК со мной?
"Пиздец..."
У меня сердце ёкнуло. Это что? В отместку за то, что я на кухне нагородил? Я сделал вдох, сглотнул нервно. - Сомневаешься? - А ты?
Мы упрямо смотрели друг на друга, и сейчас мне хотелось сделать три вещи. Вернее сказать две о-о-очень разные вещи... И еще одну вещь сделать... Ебнуть хотелось его чем-нибудь тяжелым - это сделать. Второе, обматерить по первое число этого ублюдка дебильного за идиотские мысли и вопросы... И третье, чего мне хотелось намного больше, чем первого и второго... И настолько, что немело все внутри... А может быть, оттого, что нервы слишком долго были на пределе, и как бы я ни старался удерживать свое пытающее развалиться на куски внешнее спокойствие в руках, удавалось мне это все хуже. И не выдержал, да. Не смог. Меня прорвало... Это был мой маленький персональный пиздец... Потому что знал: остановиться я уже не смогу...
Да и не захочу.
- Хули ты вот тут сидишь, блядь, и о всякой поебени думаешь, а? Хочешь сказать, что ты вот такой дебил ебанутый, что за все время пока мы вместе так и не понял, что я люблю тебя? И люблю не меньше, чем твоего фриканутого брата? А? Да, Свят? Не понял? Это был шепот, конечно же... Отчаянный шепот... Ведь понимал - обратной дороги уже нет... Но как бы я себя сейчас не чувствовал, громко говорить себе не позволил , зная, что в комнате спит Ян. Я всматривался в Свята, ощущая собственное поглощающее меня полностью, по макушку, бессилие перед парнем, заставляющим чувствовать себя завоевателем каждый раз, когда я оказываюсь с ним рядом... Перед этими необыкновенно красивыми, пронзительными глазами и дерзким взглядом... Перед той ненормальной, бешеной любовью, которую к нему испытываю... И ко всему этому сейчас еще примешивалось и дикое напряжение после своего же собственного признания... И я ждал.... Ждал... Ждал... А этот гад молчал. Пялился на меня квадратными глазами и молчал...
"Я убью тебя!!! Убью!!!"
Так больно стучало в висках... Да, я понимал, что прошло всего несколько секунд, но для меня они были убийственно длинными... А потом я увидел в его глазах почти мученическое выражение перед тем, как он выстонал: - Бля-я-я... На-ко-нец-то!!! Твою мать, Ангел!!! - и прижал меня к себе лицом, зарываясь пальцами в волосы на затылке. - Аллилуйя!!! Ты сказал... Сказал все-таки... Не прошло и года... Я вцепился пальцами в его свитер и, глотая буквы, шипел: - Вот только промолчи в ответ, сука... Промолчи... И я тебя тут вот и похороню... Понял? Уебище... И мой монстр тихонько засмеялся, но так, что это уж о-о-очень напоминало мне всхлипы. - Тш-ш-ш... Тихо, милый... Тихо... Разошелся, придурок... Ну? Неужели ты... За все время?!... - Убью-ю-ю... Мне так хотелось придушить этого глумливого подонка. - Все... Все... Тихо... Угомонись... - горячий дрожащий выдох за ухо, ладонь на моем затылке, зажатые в кулак волосы... И я знал, чувствовал, что это действительно "Все". И для него тоже... Свят потерся щекой о мою голову. - Дин... Люблю тебя, гад ты такой... Не верю ... Никогда не верил, что можно вот так... По-черному... До боли... Чтобы воздуха не хватало... Блядь... - прохрипел он, а мне казалось, что с каждым сказанным им словом во мне все больше расслабляется пружина, до этого закрученная до предела. И молил его мысленно: "Говори... Говори еще... Мне надо... Очень...". - Я так боялся, что никогда не услышу от тебя этого, Дин... Дин... Ты даже не представляешь, насколько мне это было нужно... И я улыбался... Улыбался, вжимаясь лицом в его плечо... Такое что-то горячее, расплавленное, но такое нежное и тягучее разлилось в груди, по венам... Заполняя собой во мне все, что только возможно ... Мне хотелось скулить от счастья... От такого внезапного расслабления... От понимания, что ему это все не менее нужно и важно... - Придурок... И молчал, да? Молча-а-ал... Ну и хули молчал? Ты же знал... Ну знал же! Что... Что я от... Отвечу... Если... Если ты признаешься... Мы же... Блядь... Как два уебка все чет строим из себя... Свя-я-ят... Свят усмехнулся, кивнул: - Ты сам же только что и ответил - "почему"... Потому что... Уебки мы, да? Оба... - он погладил меня по спине, прижал к себе еще сильнее и тихонько с облегчением выдохнул... И я знал, что сейчас он улыбается точно так же, как и я... И что ему тоже стало лучше. А потом он продолжил... - А мне... Мне так... Черт, Дин... Понимаешь, гад ты такой, а? Ты говорил Яну... А мне так было тяжело не показывать, что завидую... Я выдрался из его рук и обнял сам, бережно касаясь губами так сильно пульсирующей вены на горячей шее моего Зверя.
Господи!!!
Да конечно я это знал! Конечно же, понимал ЭТО!!! И именно потому и говорил при нем Яну о том, что люблю... Вот же я сволочь... Че-е-ерт... Мне так хотелось попросить прощения. Очень хотелось... И он, сука, это знал же... Дрянь такая... Не мог не знать!!! Вот оттого я и не стал извиняться, а просто прошептал:
- Люблю...
***
Ночь. Спальня Свята. Выключенный свет. Застеленный, но пустой диван... Не разобранная, смятая постель. А на ней мы. Я и ОН. Он. Мокрый, распластанный, вздрагивающий, до боли стискивающий мои пальцы... И я. Тоже мокрый не меньше. Склонившийся над ним. Возбужденный до боли в паху... И такой же влюбленный. До смерти. До звездочек в мозгу... Выцеловывал его тело так, с таким внутренним накалом, что у меня текли слезы. И хорошо, что было темно... Хорошо... Потому что, когда прижался губами к его виску, понял, что на нем тоже не только пот... Ну чувствовал же, как он судорожно сглатывает, пытаясь скрыть свое состояние. Я улыбнулся на это и не сказал ничего. Ну и ладно... Пусть так... Тоже сделаю вид, что нет слез и у меня... Мы же парни. И мы должны быть сильными друг для друга. Тем более сейчас, когда так все сложно-непонятно с Яном. А сентиментальность оставим для сопливых девчонок... Ну... Хотя бы попытаемся.
Понимали, конечно, что этот вечер, начало ночи, были для нас самыми напряженными из всего времени, проведенного вместе в эти несколько месяцев близких отношений. И еще мы оба знали: именно то, что произошло с Яном, заставило нас открыться друг другу полностью, и ничто другое не смогло бы заставить сделать это.
Как говорится, нет худа без добра... Так?
Сейчас, лаская губами и языком дрожащее подо мной, плавящееся от кайфа тело Свята, я понимал, что никогда раньше не чувствовал себя с ним внутренне раскованным настолько... Хотя... И внешне тоже. Я сейчас дарил ему такую нежность, которую никогда не боялся дарить Яну. Не боялся показать все то, что творилось в груди... Теперь я мог не сдерживать себя и с моим монстром, когда так хотелось сказать: "Люблю тебя". Господи... Только мне известно, сколько раз себе язык прикусывал, когда был в постели с ним...
Я медленно расстегивал на нем джинсы, обводя языком напряженный сосок, а он выгибался подо мной, давя в себе стоны. Нехотя остановился... - Святусь... Это... Может, не будем, а? - Охуел, мать твою, Дин? "Возбудим и не дадим". Да? - Ну... Мне не очень комфортно... Понимаешь? Просто знаю, что твоя мама тут... Может ты это... Сам... В ванной... М? - Блять, как ебну сейчас! "Сам"!!! Я тебе что, первоклассник что ли, сам с собой сексом заниматься? Ты мне это прекращай... Резкое движение гибкого тела, и я, обалдевший, оказываюсь под ним, сидящим на моих бедрах. - Вот так вот... Успокойся, милый... О'кей? Я все сам сделаю... И не касайся меня руками... Понял? Все, что ты сейчас можешь делать, так это стонать... Не волнуйся, мамина комната через одну... - ...
И нежные губы по скуле, двигающиеся к уху короткими поцелуями... Горячая влага языка, ласкающего мочку. Моя закушенная губа, безумные мурашки, пронизывающие всего меня, руки, держащиеся за покрывало, чтобы не вцепиться в тело, от близости которого рвет мозг на части...
Содранные и улетевшие в темноту джинсы и белье...
И губы... И язык... И пальцы... Везде эти пальцы... Эта обжигающая нежность на их кончиках...
- Я сказал - без рук... - и мое рычание в ответ на предостерегающий шепот. - Гад... Ты гад... Я не могу... - Можешь... Я могу? Смогу не касаться его влажной кожи, покрывающейся иногда мурашками? Смогу не выть от горячего кайфа, разливающегося по венам? Смогу удержаться и не скинуть его с себя, чтобы без лишних телодвижений взять любимое тело самому, пока еще не кончил?
- О... Господи!!! - Зови меня просто: Свят... - Блядь!!!
И выгнутое дугой тело, когда эта сволочь без предупреждения заглатывает мой член по самые гланды...
Твою мать... Ну, конечно же, я кончил, блин. И так вовремя накрыл свою моську подушкой, когда понял, что не смогу не заорать... А потом лежал и хватал ртом воздух и выдыхал его вместе с матами... А эта дрянь лежала рядом, облизывалась, и ржала... Нормально? - Я тебя убью... Я точно тебя убью... - О'кей... Договорились... Только сначала трахни...
***
- Он ведь никуда не денется утром, правда? Я тихонько ласкал пальцами затылок Свята, положившего голову мне на живот. - Не денется... Куда он такой красивый-то пойдет? Да и... Он же только по вечерам ходил... Так что... Спи, не переживай. Поговорим с ним, обязательно... - Ты думаешь, что он захочет объяснить что к чему? Поднятая голова, смешок: - Дин... Я об этом даже разговаривать не хочу, понял? И это, милый... Короче, я хочу тебя предупредить... Если он вдруг начнет выдрючиваться... Я это... Я его заставлю общаться с нами... - В смысле? - В том смысле, чтобы ты не вмешивался, если мне придется действовать жестко... Я сглотнул. - Твою мать, Свят... Ему и так досталось уже... - Мало досталось значит, если он снова попытается отгородиться, понял? - прошипел Свят и я, тяжело выдохнув, закрыл глаза. - Блядь... - Успокойся. Ты же понимаешь, что бить-то я его не собираюсь... - Понимаю... - Вот и умница... - он поцеловал меня в живот, и у меня перехватило дыхание от мурашек, волнами расходящихся по телу от места поцелуя. - Давай будем спать, Ангел... Уже почти пять утра... Завтра у нас будет тяжелый день... - Да. Я знаю...
Знаю.
Часть десятая.
"Утренний мозготрах с продолжением или Чем вымощена дорога в Ад".
Седьмой час, темно еще совсем...
Я проснулся так же быстро, как и уснул. Рядом, головой на моей подушке, спал Свят, уткнувшись коленкой в мое бедро, и тепло дышал в ухо.
Не сразу дошло, почему я проснулся так неожиданно, а когда дошло - прошиб пот от накатившего волнения: меня разбудил слабый шум за дверью. И этот шум, даже просто движение, как я понял, был из комнаты Яна! Почему-то подумал, что он только что вернулся в свою спальню. Я понимал, что он, скорее всего, вставал в туалет, а может, попить что-нибудь...
Не важно. Важно было то, что меня начало колбасить от мыслей об этом.
Ян там...
Как он себя чувствует? Что у него на душе? Он же наверняка помнит все, что произошло дома, что я был с ним... Да и понял, наверное, что я здесь, если видел мою одежду на вешалке и кроссовки.
Я лежал, пялясь на дверь, мял одеяло, облизывал пересыхающие губы. Господи... Хоть бы Свят сейчас проснулся что ли... Он наверняка смог бы меня успокоить, правда? А вот сам я был сделать это не в состоянии - меня скручивало внутренне.
Я просто невыносимо хотел к НЕМУ. Короче говоря, так я промучился минут двадцать, наверное. Ну и не выдержал, в конце концов. Блин... Осторожно сполз с постели, с пола подобрал джинсы - не было разницы свои или Свята - и выскользнул из комнаты. Остановился, глядя на дверь Мозаика, удивился, что как-то уж слишком ярко виден свет ночника из щелей, и все же списал на то, что темно в коридоре. Пошел в уборную. Даже не знаю зачем... Ну уж явно не поссать, этого я не хотел. А может, понимая, что собираюсь сделать что-то не очень разумное, надеялся все еще, что дикое желание идти к Яну утихнет, если я потяну время? Ну там, морду холодной водой ополоснуть, а?
Ага, придурок. Размечтался...
В ванной на стиральной машине лежала одежда Мозаика. Джинсы и олимпийка. Скорее всего, это Александра Геннадьевна сюда принесла его вещи для стирки. Они пахли Яном. И желание быть рядом с ним стало еще более резким. Я натянул Святусины (как все-таки оказалось) джинсы, после того как оторвал от фейса кофту моего мальчишки, сходя с ума от пьянящего запаха. Его запаха... И конечно уже знал, что не смогу не пойти к нему, даже понимая, что за время, прошедшее с того момента как он выходил, можно не один раз уснуть, только меня это не волновало... И, наверное, будет даже лучше, если он спит? Чтобы не напрягать его своим присутствием. Я же не собирался устраивать разборки, просто очень хотел быть там, где он.
Постояв с минуту на пороге его комнаты, кусая губы, так и не услышав ни звука, аккуратно открыл дверь, чувствуя собственный долбящийся в виски пульс, такой сильный, что было больно.
И обалдел. В комнате горел нормальный свет, так что не зря я удивился, увидев его из-под двери. Ян был полностью одет: в свитере, джинсах, стоял ко мне спиной, склонившись над столом, и что-то писал, не замечая меня. Невольно обратил внимание на открытую сумку с вещами, лежавшую на его постели... Я не понял до конца, что все это значит, но явно ничего хорошего. Очень уж это напоминало сборы. И притом тайные... - Ян, - прошептал я, хотя собирался позвать его нормально. Не получилось. Мозаик замер, распрямился, небрежно бросил ручку на исписанный листок и медленно повернулся.
Я смотрел на рану на его щеке, уже не скрытую пластырем, и понимал, что хотя под челкой и не видно что творится, но я уже как-то и не сомневался, что и со лба тоже все содрано...
Нервно вздрагивающие губы, настороженный взгляд исподлобья. И там была не только настороженность - от этого коктейля эмоций, что исходил от него, кинуло в жар.
- Ян... Зачем ты... Так? - еле выдавив это, я глянул на сумку и снова на него. Не зная что делать, понимал, что если он захочет уйти - уйдет по любому. Но куда, зачем? Судя по сумке, не на вторую квартиру собрался.
- Мне надо, Дин, - тихо проговорил он. - Мне очень надо... Я отрицательно покачал головой, чувствуя, что еще пара секунд и меня накроет дикая истерика. - Не надо, Янусь... Пожалуйста...
В любом другом случае я бы сгреб его в охапку, наорал и, скорее всего, врезал даже в воспитательных целях. Но сейчас... Господи... Я же понимал, ЧТО с ним происходит, как он сходит с ума от неизвестности да и от того, что ему приходится так поступать с нами. А еще знал, как он опасается телесного контакта... - Ты не понимаешь, Дин... Не понимаешь, - его почти стон, и мне захотелось плюхнуться на колени, делать все, что угодно, лишь бы он не уходил хрен знает куда.
Мне было страшно... До тошноты...
А вот теперь меня начало трясти. Ну да, я был в одних джинсах, черт... Но уж это точно было ни при чем...
Почему-то казалось, что если он сейчас уйдет, я никогда его больше не увижу. Ну понимал, что идиотское чувство, дурацкое, очень неправильное... Но оно было, и поделать с этим я ничего не мог, и от этого становилось еще хуже.
Я оперся спиной о косяк, не отрывая от него взгляда, не сомневаясь, что сделаю все, чтобы остановить его. - Ян, малыш, мы должны поговорить... Пожалуйста... - Я не могу, - он тряхнул головой, еще сильнее закрываясь от меня челкой, - не сейчас... Мне нужно время... Единственное, что я могу тебе сейчас сказать, что... Так надо, Дин. Поверь...
Все это было невыносимо настолько, что я боялся сорваться, и тогда я не представлял чего ждать от самого себя. Вцепившись пальцами в косяк, все еще худо-бедно сдерживаясь от нестерпимого желания кинуться к нему и обнять. Но я не мог себе этого позволить, боялся, что этим порывом только сильнее оттолкну Мозаика от себя. Он взял со стола листок, на котором писал, отошел к сумке и стал закрывать ее на молнию. Я опустился вниз и обнял свои колени.
До одури хотелось курить... Сглотнул.
- Ты не должен этого делать, малыш. Это неправильно... Не надо так... Не ТАК, Ян! Слышишь? Он остановился, взявшись за лямку, не поднимая головы. По крайней мере, он слушал меня, что уже было неплохо. - Мне надо тебе сказать... Мы... Мы должны были со Святом... Не могли больше... Не понимая ничего, - начал мямлить я, - поэтому и... Ян повернулся ко мне лицом. - "И"? Дин? - насторожился Ян, а я просто физически почувствовал, как натянуты все его нервы. До предела. - И... Мы поговорили с Кириллом, - выдохнул я наконец-то. - Просто... Мы оба помнили, что ты после его днюхи стал себя вести странно. Вот и... Мозаик оставил сумку в покое. А я следил за ним и не дышал.
Ян сел на постель, ссутулившись, облокотился о колени, глядя на смятый лист, который все еще держал в руке... - Что он вам рассказал? - Все, - я теребил пальцами шов на джинсах. - В-все рассказал... Ян молчал несколько секунд, потом невесело усмехнулся, мотая головой. - Я же просил... Просил! - столько безысходности было в его шепоте. И все больше хотелось подорваться и обнять этого нужного мне человечка. И не мог... - Не вини его... Не надо... Я думаю, ты и без меня знаешь, каким Свят может быть, когда у него пиздец на душе... Так что... - я выдохнул, переводя дыхание. - Да и вообще, Ян... То, что произошло вчера, это уже действительно предел этим двум неделям, пока ты... Так вел себя. И предел нашему со Святом терпению. Понимаешь? Я говорил все увереннее, начиная предчувствовать, что мне, может быть, удастся удержать моего эмо от еще большей глупости, чем те, что он уже умудрился сотворить... - Ты думаешь, мы позволим каким-то ублюдкам бить тебя безнаказанно? Или остаться одному со всем, что уже произошло и все еще продолжается? Ян не смотрел на меня. А мне так хотелось увидеть его глаза. Увидеть, что он мне верит. - Это не важно... Просто так получилось случайно совершенно... Я не разрешу вам вмешиваться в это... Я, стиснув зубы, зажмурился, испытывая прилив невероятной злости ко всем, кто оказался причастен к тому, что случилось с моим пацаном. В том числе к себе...
- Я-я-ян! - простонал, не выдержав больше. - Господи...
- Дин... Прости меня, - услышал я вдруг, и так больно сдавило сердце. Расслабляясь, усмиряя потихоньку бешеное сердцебиение, я открыл глаза. - Прости, - прошептал он еще раз, наконец-то глядя на меня. - Я сделал громадную ошибку... - Ян... Я... - и все.
Пиздец.
Я заткнулся, пытаясь сдержать комок, вставший в горле. Не выдержал все-таки, блядь, и, уткнувшись фейсом в свои руки, лежащие на коленях, попытался спрятать накатившие непрошеные слезы. Молча, да... Но я не мог не вздрагивать... Мне не было стыдно. Нет... Это было очень глубокое осознание моей собственной ошибки, моей величайшей глупости, тупости, дебилизма, лишенной смысла ревности, которая привела ко всему этому...
- Дин... Не надо, пожалуйста... Я тоже сейчас, блин... Теплая рука легла мне на затылок, забираясь пальцами под волосы.
Твою ж мать!!!
Меня, оттого что он подошел ко мне, что вот так касается, еще больше развезло, блядь... И я, так и не подняв головы, вцепился в его руку, до трясучки боясь, что он уберет ее, и почти сразу ощутил другую руку, обнявшую меня за шею. - Дин, я не знал, что так получится... Не знал, - шептал он, а я кивал, заливаясь слезами, но не мог сейчас найти в себе силы остановить Мозаика и сказать, что я не его виню... А себя. И когда я все-таки смог немного взять себя в руки, утершись, поднял зареванное лицо, глядя на него, такого растерянного, взволнованного, с дрожащими губами, стоящего рядом на коленях, смог выдавить: - Я знаю, почему ты с ней переспал... Знаю, что тебя на это подтолкнуло... И не хочу, чтобы ты всю вину свалил на себя, понимаешь? Вообще не хочу, чтобы ты себя винил!
И гладил его по руке, второй держа его за тонкую талию, не прижимая, нет... Просто вцепившись пятерней в свитер, вот только до головокружения хотелось притянуть его к себе. Но я знал, что он может не принять этих объятий. Может не позволить этого СЕБЕ.
Смотрел на него снизу вверх - на его подрагивающие брови, на еще совсем свежие ссадины, влажные глаза - и тихо умирал рядом с ним от нежности, тоски, любви и так и не прошедшей до конца паники.
- Дин, - его беспокойные пальцы касались моей мокрой щеки, - я не собирался изменять. И не хотел, чтобы вы это так восприняли... Просто так получилось... В башке столько хуйни тогда было... И все один к одному получилось. А потом этот презик чертов... Я же вам рассказать обо всем хотел, не собирался скрывать... Чуть позже, да... Я просто решался! А потом, блядь... Вот так... Он сглотнул. - И пока я не узнаю все точно, я не имею права быть с вами рядом. - Дурак! - я простонал, отрицательно качая головой. - Ян, господи... Ну что ты хуйню городишь, а? Ты должен быть с нами. Неужели ты не понимаешь? Мы же еле дышали все это время! Головы себе ломали, не понимая, что с тобой происходит... И ты хочешь, чтобы мы и сейчас тебя оставили одного? Все зная... За кого ты нас принимаешь? За кого?
Ян несколько секунд очень внимательно всматривался в мое лицо, не отнимая пальцев, лежащих теперь на скуле. Я понимал, что он задумался над моими словами.
- Но, я же... Ты не можешь не понимать, Дин... - Тут не может быть никаких "но"! И я все понимаю. Понимаю, почему ты так шарахался, тут даже никаких объяснений от Кира не требовалось, - я на секунду замолчал. Вдох, внутренняя сильнейшая дрожь. - Я люблю тебя. Я тебя очень люблю, Ян... И буду с тобой в любом случае... Так же как и твой брат. Вот куда ты намылился, а? Куда? Откинутая челка, взгляд куда-то вверх, дернувшийся кадык... - Не важно... Мне нужно было на время уйти. Совсем... Я очень боялся. И сейчас боюсь. - Ты соображаешь что говоришь? Соображаешь? - я несильно встряхнул его, и он опустил голову. - Как ты... Как тебе вообще могло в голову прийти такое? А мать? Ты о ней подумал? Ян кивнул. - Я не собирался исчезнуть молча... Я написал маме записку. А она бы уже вам сказала обязательно. Он вытащил руку из-за моей шеи, показывая все тот же смятый лист. Я хмыкнул нервно, покачал головой. - Моя ты наивность! Типа, думал, что записка: "жди меня, и я вернусь", нас успокоит, и мы все будем терпеливо дожидаться, пока Януся решит свои проблемы и в один счастливый, блядь, день все-таки появится дома? Так? Или что, Ян? Ты действительно вот так думал? Блядь... Я хуею просто, какой же ты дурень!
В ту кучу всевозможных чувств, которые я сейчас переживал, потихоньку начало добавляться и негодование. Нервозность и смятение давали о себе знать. Мне хотелось наорать на него. Заматюкать до смерти, а потом... Потом так же, до смерти, зацеловать...
Чокнуться можно...
Я прижался лбом к его животу.
- Бля-я-я... Я даже думать боюсь, что было бы... Блин, просыпаемся утром, а тебя нет! НЕТ ТЕБЯ!!! И только записка дурацкая... Я-я-ян... Так же можно ебануться окончательно! Как ты мог? А если бы я сейчас не поднялся? - Дин... - Дурак ты! Неужели нельзя было нам рассказать все с самого начала, как только узнал об этой фигне? Сходил с ума сам... И нас сводил... - Я должен был сам разгрести все это, понимаешь? Сам! - он стиснул пальцами мою шею. - Я не хотел втягивать вас в этот геморрой. Я поднял голову, заглядывая ему в лицо. - Скажи... Скажи мне, Ян... Ну, вот ты уйти хотел, а потом вернуться, когда точно будешь знать, что здоров... Так? Ян кивнул. - А если бы... Если - нет? Тогда что? ЧТО, Ян? Я спрашивал, хотя и сам прекрасно знал ответ на это.
Дрогнувшие сухие губы, отведенный взгляд.
- Ты... Решил сделать выбор за нас, да? Да?
Ян моргнул, по щеке скатилась слеза, которую он тут же смахнул. - Я не имею права подвергать вас опасности, - очень твердо заявил он. - Не могу, Дин... Ты же понимаешь, что быть с вами и не хотеть - это не реально. И я знаю, что и с вами то же самое... Рано или поздно кто-то сорвется и что тогда? Что, Дин?!! - Нормально все будет! - выдохнул я, и Ян резко глянул мне в глаза, собираясь, видимо, наорать, но я его опередил, сильно сжав его тонкую кисть, и остановил этим. - Есть такая штука, Януся, которая обычно не рвется, если ее не натягивать по самые яйца, тем более, когда пирс на члене. Презервативом называется...
Ян почти удивленно смотрел на меня, а потом удивление сменилось на растерянность. И он сел на пятки, когда я смог разжать пальцы и отпустить его. - Но... Дин... Я улыбнулся. - Ну перестань, Ян! Я же понимаю все прекрасно... Не идиот вроде бы. Ты боишься за нас, боишься рисковать. Никто на этом и не настаивает! Нам сейчас самое главное, чтобы ты не шарахался от нас, понимаешь? Чтобы не прятался. А все остальное... Тебя никто не тронет, пока ты сам не успокоишься и не поймешь, что все о'кей. Я тебе обещаю... Ну а если все-таки невмоготу будет... Давай начистоту? Малыш, я же знаю, что ты перекопал по этой теме весь Интернет и не можешь не знать, что заразить можно, только если трахаться без резины, ну и через сперму и то, если во рту ранки есть... Так? Мозаик очень неуверенно кивнул. - А кровь? - Милый, ну, иногда бывает, что заносит, и губы прокусываем друг другу, и царапины остаются, да? Но... Мы же не звери, чтобы не контролировать себя совсем? Правда?
Ян откинул челку, на его губах мелькнуло что-то вроде улыбки, а я и дыхание затаил, сам не веря, что мой эмо успокаивается.
- Ну вот... Не все так страшно, видишь? Мы будем очень аккуратны... И все будет только с твоего согласия. Я клянусь тебе, что сам убью Свята, если он... - я заткнулся, понимая, что разъяснять дальше не было смысла. - Все будет нормально... И знаешь, я верю, что ты здоров. Не может быть, чтобы вот так с первого раза... Это же просто мизерный шанс, Ян! Мы узнаем, обязательно. И все будет хорошо! Ты мне пообещай только, что не сбежишь... Пообещай! Иначе я, блин... Я наручники куплю! И прикую тебя к себе... - Правда? - он смотрел на меня, и я видел его влажно блестевшие глаза. - Не сомневайся даже, - прошептал я. - Знаешь... А это даже эротично! - засмеялся он и всхлипнул.
И теперь даже не смахивал скатывающиеся слезы.
- Очень, - подтвердил я и коснулся его колена, из последних сил пытаясь держать себя в руках, чтобы снова не дать воли слезам. - Пообещай, Ян.
И он не спеша положил тот самый лист, который все время держал в руке, на свое бедро, аккуратно разгладил его - но я не видел что там написано. Да и какая уже была разница? Сейчас мне безумно важно было совсем другое...
Я ждал его обещания. Очень ждал.
И знал, что если он его даст, то не сбежит... Уже не сбежит...
А Ян просто взял и разорвал этот листок. Сначала напополам, потом, складывая, еще и еще... И мне хотелось все громче орать от радости. Как будто он не просто обычную бумагу рвал, а свои сомнения, страх, боль... И я от этого кайф ловил. И когда все это разорванное безобразие, подкинутое вверх, осыпало нас мелкими белыми лоскутками, Мозаик, привстав, положил мне руки на колени, кивнул и сказал: - Никуда я не уйду, Дин. Обещаю.
Я видел его взгляд. Видел, что в нем больше нет пугающей меня безысходности. Он смотрел мне прямо в глаза, не прячась, не стараясь как можно скорее оказаться подальше. И видел, что он на самом деле осознал - он не один в своей беде. И никогда один не останется. - Спасибо... Теперь мне даже дышать легче... - И мне, - он, по-моему, смутившись немного, опустил глаза, а я смотрел на его пальцы, слегка поглаживающие мои коленки, неосмысленно, но все равно от этой ласки подводило низ живота.
- Знаешь... А я ведь даже не сомневался, что если ты узнаешь правду, все равно захочешь быть со мной... И так же о нем думаю... Господи, как же меня мурашками пробрало от этого: "о нем". И как же мне было важно это услышать от Яна. И так, что снова вернулся ком в горло.
А вообще, я прекрасно понимал, что вот если бы я сейчас неожиданно оказался один, то разревелся бы как ребенок. Навзрыд... Не сдерживаясь... От того, что даже несмотря на эту сложнейшую ситуацию, вернулась уверенность, что мы вместе, и что отношения не изменились... Хотя, скорее, даже становятся крепче... - Поэтому так нас со Святом держал на расстоянии? Он кивнул. - У меня все это время было какое-то состояние истерическое... Я так боялся... Мне необходимо было знать, что у вас нет возможности прикасаться ко мне... Понимаешь? Я даже не думал... Что есть возможность предохраняться ... Было ощущение, что я такая громадная бактерия... И стоит только дотронуться - и все... До вчерашнего вечера было именно так... Ян посмотрел на меня, вздохнул. - А вчера, когда мы вместе были в ванной ... Ты так все это спокойно, уверенно, - он медленно облизал губы. - Я все больше успокаивался рядом с тобой... Страх стал не таким сильным... И мне кажется, что если бы я даже не был пьян, я все равно бы спал намного спокойнее, чем все дни до этого... Я усмехнулся. - А утром проснулся, содрал лейкопластырь и решил свалить? Ян потянулся пальцами к разбитой брови, и я мягко перехватил его руку. - Чешется, - виновато посмотрел он на меня. - Значит заживает. Надо мазь еще наложить. Так ты не ответил? Шмыгнув, Мозаик кивнул, возвращая руку на мое колено. - Я же не знал, что вы уже в курсе всего...
Я выматерился без злости, а Ян, этот садист, безжалостно убивший невероятное количество моих (и не только моих) нервных клеток, с невинной улыбкой исподлобья смотрел на меня. И я не выдержал.
- Ян, малыш... Можно я тебя обниму?
Ну да, когда-то я уже задавал Мозаику точно такой вопрос. И при обстоятельствах, которые мы долго забыть не сможем. И точно также я до дрожи хотел почувствовать его тело, уткнуться носом в волосы. Я тогда тоже очень боялся потерять его... И так же сердце с ума сходило, и душу разрывало на клочки. Вот и сейчас, все прекрасно помня, он ответил точно как тогда:
- Обними... Если хочешь...
Но еще протянул мне руку.
И я со стоном подорвался, становясь на колени, как придурок сумасшедший, и обнял его за плечи, прижимая к себе. Осторожно, очень осторожно. Потому как с одной стороны раненая бровь, а с другой разодранная щека, а я так боялся сделать ему больно...
Блин, как же долго я хотел вот так его к себе прижать! Мама дорогая... Сколько же времени я с ума от неизвестности сходил!
- У тебя так... Так сердце колотится, - прошептал эмо, лаская ладошками мою голую спину. - Я знаю... Ты всегда это чувствуешь... Да у меня с тобой и не получается по-другому... Знал бы ты, как я хотел все это время вот так держать тебя. Держать и не отпускать. Никуда... А ты? Ты уходил... Ты даже не давал к себе подойти на расстояние вытянутой руки. А мне выть хотелось... Я так скучал, Ян! Я так... - и закрыл рот, не дав себе сказать о предположении, что он меня мог разлюбить.
Даже сейчас я боялся озвучить, НАСКОЛЬКО мне было необходимо знать, что вся эта его отчужденность не была связана с кем-то другим. Что он любит меня, как и раньше. А Ян сильно сжал кожу на спине, а потом расслабил пальцы и нежно гладил там, где только что причинил боль. Не говоря ни слова. Я чувствовал его состояние. Он, как и я сам, был на грани. И мы просто выискивали малюсенькие возможности не разреветься в три ручья. - Просто я очень рад, что мы поговорили, Ян. Мне это было необходимо... - Я тоже, Дин... Очень-очень рад. И даже Кириллу благодарен... Я кивнул. - Все хорошо. Теперь обязательно все будет хорошо... - Ди-и-ин, - касаясь губами моего уха, прошептал он, а я зашипел, не выдержав жара, хлынувшего волной к паху. - Котенок, бля... Ты с ума меня сводишь... Я же не железный... Пожалей, - я почти скулил, от все усиливающегося желания. Это же было невыносимо столько времени не быть с ним и знать, что и сейчас такой возможности нет. Я боялся свихнуться рядом с ним.
- Прости, я не буду так больше провоцировать тебя, - он не спеша отодвинулся, и мы знали, что у обоих яйца уже скручивает. - Надо залепить твои вавки, вещи разобрать, да? И засунуть тебя обратно в постель... - Ты не скажешь Святу, что я собирался? - Нет. Не скажу. Может, если захочешь, сам ему об этом скажешь потом... Когда-нибудь, да? - Да... Спасибо, Дин... Я так... Люблю тебя! - стиснутые в кулак волосы, мои скрипнувшие зубы, и нежный поцелуй мне в плечо.
Ох, мама...
Ну нельзя так со мной!
Господи, как же я рядом с ним плавился, дурел, ощущая его близость, руки...
- И я люблю тебя... Очень-очень, Ян, - осторожно убрал волосы, открывая себе доступ к его шее, поцеловал и только усилием воли заставил себя остановиться. - О черт... Ян...
Я обессилено вжался лбом в его плечо.
Да он и без меня понимал, что происходит. По собственной реакции. - Все хорошо... Я с шумным выдохом поднял голову, и мы очень близко смотрели друг другу в глаза. - Да, все о'кей. Я сейчас принесу аптечку, а ты давай убери сумку, раздевайся и в постель, о'кей? Бумажки я сам соберу. - Хорошо, я понял... - Умница, - я сжал волосы на его затылке, улыбнулся и, нехотя отстранившись, встал сам и поднял Яна. - О черт! - на мне были только джинсы, и, блин, от этого еще сильнее выделялся стояк, я попытался прикрыться, смущенного глянув на Яна, с нежностью смотрящего на меня, и улыбнулся: - Штаны братика твоего обкончаю - прибьет же... Ян засмеялся. - Он такой, он может... Я кивнул, шипя и кусая губы, попытался уложить своего неугомонного дружка в штанах. - Мо-о-ожет, он, сука, все может! - О, да... - кивнул я, вспомнив о вчерашнем признании, что уж никак не способствовало успокоению моего кола, который я безрезультатно пытался успокоить, глянул на Яна, убиравшего сумку в шифоньер.
Я вышел за аптечкой.
Чуть отдышавшись в ванной, ополоснул разгоряченное лицо холодной водой, хотя это мозги надо было обложить льдом, чтобы не дымились, суки... Но на удивление даже и без этого вроде начало потихоньку отпускать.
- Мама ваша во сколько встает в выходные? - я приноравливался аккуратно наложить бинт с мазью на бровь Яна, сидя рядом с ним, лежащим в постели. - Около девяти, иногда пораньше. - Если что, скажем, что ты во сне содрал бинты, да? И пришлось снова... Януся угукнул, а потом вдруг шикнул, дернувшись, а я, блядь, чуть не подпрыгнул. - Ты чего? - Да холодная же! - Твою мать, Ян! - Че? - Че-че! Блядь! - я с возмущением выдохнул, а потом снова начал аккуратно приклеивать лейкопластырь. - Святу штаны если не обкончать, так обделать со страху, да? - пробубнил я, и Ян заржал, кривясь и охая при этом от боли в содранной щеке. - Не ржи ты, блин! - я ткнул его локтем в бок, - разбудишь всех... И щеку себе, епт... Больно же! Ну, перестань! - Бля, я просто представил глаза братишки! - Ян снова захихикал. - Только попробуй сказать! - пригрозил я, старясь быть серьезным, а сам с ума сходил от радости, слыша смех моего эмо.
Я был счастлив.
Ян сделал серьезное лицо, потом жест, закрывающий рот на замок, и кивнул. - Вот то-то же! Януся выдохнул, снова заулыбался, следя за тем, как я отрезаю бинт для его щеки. - Дин... - Че? - Я пиздец как скучал...
Я вдохнул, задержал воздух, боясь застонать, и только выдохнув, глянул на Яна.
Улыбки не было.
Ни у меня, ни у него.
- Я убью тебя... Если ты еще хоть раз... Хоть как-то... Хоть когда-нибудь снова начнешь морозиться... Я тебя точно убью! Понял? - почти прошипел я, пытаясь скрыть за этим накатывающее дикое волнение, страх, любовь, да и просто то, что меня смертельно скручивало от понимания, что я могу его потерять.
И Ян, закусив губу, молча подорвался и обнял, прижимаясь ко мне горячим обнаженным телом, заставляя снова и снова сходить с ума от острого желания и нежности.
Выйдя из спальни Яна, не забыв при этом собрать с пола разорванную записку, собрался зайти в ванную. Во-первых, для того, чтобы выкинуть клочки, а во-вторых... Все за тем же, епт... Низ живота сводило уже дальше некуда.
Просто охренеть, бляха, один к одному, утренний стояк в сочетании с сумасшедшим желанием, вызванным во мне Мозаиком, которого я сейчас даже и не поцеловал. Я же видел, что крышу может сорвать у обоих. Причем, напрочь... Нас же колотило рядом друг с другом. И от того, что ночью мы со Святом не в ладушки играли, легче не было. Вообще было ощущение, будто я год не трахался. Короче... Я собирался напряжение снять. Тихо сам с собою... Ну а что сейчас можно было придумать лучше, чем это? Если Свят дрыхнет, зараза, не догадываясь, что я тут загибаюсь? Ага, разбудить? Блин, да уже почти светло было... А вдруг мамуле понадобится зайти к нему? Во-о-от. То-то и оно... Да я хоть и пипец как вздрючен, но не идиот же на самом деле так нас подставлять. Кого еще я мог "осчастливить" своим состоянием? Ну да, ее, родную, раковину... Не повезло вот только. Ох-ре-неть как я обломался! Ванная была занята! Я подумал, что уже встала мама близнецов, и мне только и оставалось что вернуться в спальню Свята. Не поверите - пустую! Это мой монстр был в ванной комнате! И сколько он там собирался проторчать, этого я не знал... Ну не ломиться же мне к нему было, правильно? Сел на постель, склонившись, реально понимая, что на грани я уже, бля... Материл Свята, как мог и как хотел... Ох, давно меня так не придавливало, реально так, не по-детски... Аж выть хотелось... Через пару минут дверь открылась, а я и распрямиться не успел, как рядом со мной опустилось такое гибкое, сильное тело, на спину легла ладонь, и запахло сигаретным дымом.
- Дин, ты чего? Слышишь? Живот болит? А, да? Нет? Что случилось, малыш? Он пытался повернуть меня к себе, увидеть лицо и был взволнован не на шутку. - Бля, да не ори... Не живот, епт... Хуй, как кол...
Облегченный выдох, хотя скорее возмущенный.
- Мама дорогая! Дин, сука ты! Блин, я уже испугался... Ну ты, брат, силен... Опупеть же, а? Трахались же пару часов назад! - А то я не помню! Иди в жопу... Мне в ванную надо... Чего ты так долго там торчал? - я попытался встать, не отрывая руки от паха. - Чего-чего? Курил я там... Ты опять про ванную, милый? То меня хотел туда отправить, теперь сам решил? Совсем охуел такое заявлять рядом со мной? А ну-ка иди сюда...
И эта наглая, бесцеремонная морда за джинсы дернула меня обратно на кровать. - Свят... Черт! Что ты творишь? Может, и мать уже проснулась? Светло же совсем, - у меня еще были силы и остатки мозгов, чтобы сопротивляться. Но остаться я хотел в миллион раз сильнее, чем уйти. - Успокойся, она не войдет сюда, если с Яном все в порядке... А она в первую очередь пойдет к нему. Он же в порядке? Так? Иначе бы ты не ушел от него... - Д-да... По-моему, все нормально, - выдавил я. - Ну вот и славно... Да и рано же совсем... Угомонись, чудо ты мое озабоченное...
Сильные руки нежно, но настойчиво уложили на спину, придавливая всем телом к прохладной простыне. - Свя-я-ят, бля... Ты же сам сейчас заведешься... И что тогда? - Тихо, милый, тихо... Не беспокойся ты обо мне, перетопчусь. Я немного позже тебя на другую квартиру затяну и отымею по полной. Да расслабься ты хоть немного, говорю! Ну?
Господи! Да если бы я мог!
Я же после общения с Мозаиком был как сплошная эрогенная зона с нервами оголенными, куда ни дотронься - как током прошибает до самого паха.
Мне хотелось стонать, откровенно, по-блядски так, не сдерживаясь совершенно...
- Ну, солнышко... Пожалуйста... И его рука отдирала мои пальцы от ширинки, а потом он сжал мой член сквозь джинсы. - Ох, еб... Нехило тебя раздраконило рядом с твинсом! И еще сопротивляется он, ну? Совсем охренел? Он так невозможно близко был к моему лицу, что его губы щекотали щеку, дыхание просто казалось обжигающим. Я откинул голову, боясь зарычать. - Свя-я-ят, закрой рот, дрянь... Или ты... Или я сейчас... - я глотал слова, мне было совершенно не до сантиментов. - Все-все, родной, прости, - укус за мочку, глумливый смех, за который убить хотелось. И быстро расстегнутые джинсы. - Обалдеть... Ангел! - Да заткни ты свой рот, а? Ну хоть чем-нибудь уже! - Не вопрос, милый... Ты только не ори... И мое дернувшееся тело - от горячего и влажного, куда погружаюсь, отвечая движением бедер, и снесенная окончательно крыша...
Не орать? Сейчас - и не орать?! Пристрели меня лучше!
Без сил замычал, цепляясь одной рукой за постель, второй за Свята, впиваясь ему куда-то в бок. О да... Монстр заткнул себе рот и, надеюсь, не надо уточнять, чем именно? Несколько сильных, уверенных, но очень осторожных движений, и меня выгнуло так, что Свят положил мне руку на взмокшую грудь, пытаясь чуть успокоить, и, видимо, боясь, что я и на самом деле заору, как резаный. Не заорал... Но только я знаю, чего мне это стоило. Хотя не только я... Потому что притянул его руку ко рту и впился в нее зубами.
И вот так я стонал, дурея от мощнейшего кайфа рвущего меня изнутри, практически жизненно необходимого мне сейчас... А Святуся скулил от боли. Но руку все равно не забрал... Блядь, было ощущение, что у меня мозги вскипают и взрываются.
Все...
Потом я лежал, пытаясь вернуться в реальность, ощущая, точно на самом деле из меня выпустили пар. - Гад, какой же ты гад, - Свят приглушенно выговаривал мне это, а я, блаженно улыбаясь, даже нашел в себе силы подняв тяжеленные веки, глянуть на него, сидевшего рядом, присосавшегося к месту укуса под большим пальцем. - Прости, зай, не сдержался... Я нежно погладил его по бедру. - Ну прости... Дай, - я забрал у него руку, притянул к себе и там, где был укус и влага, нежно поцеловал. - Еще, - моргнул Свят. Я снова поцеловал. Мягко, влажно, медленно, в упор глядя в его восторженные глаза. Закушенная губа и улыбка в полморды. Вот же, урод! Он перся от того, как я зализывал укус, которым сам же его и наградил. - Еще! - капризно, нагло, настойчиво. Как будто не просто укусил, а откусил, бля... По локоть. - Вот же ты! - не выдержал я и рывком за эту же руку заставил склониться к себе, обхватив за шею, нашел его рот, и мне не нужно было заставлять его отвечать мне.
Через минуту он оторвался от меня, облизывая зацелованные губы, глядя на мои, чуть улыбаясь, хмуря брови, убирая с моего мокрого лба прилипшие прядки. - Все? Простил? - я погладил его затылок, и он прикрыл на пару секунд глаза, жмурясь от любимой ласки. - Да... Разве я могу за это на тебя злиться, м-м-м? Просто елейный голос, истекающий патокой. Вот же дря-я-янь! И только от этого мурашки по коже... О черт! - Свят, прекращай... Смешок, лениво разлепленные веки, ярко-голубые глаза и нежные пальцы по моему вздрагивающему животу... - Все, успокойся. Больше не буду... Он опустился, тихонько целуя мою все еще ходившую ходуном грудь, расслабленные плечи, прикасаясь кончиками пальцев к местам поцелуев, растирая влагу. - Ты как? - я погладил его по попке, улыбаясь. - Протянешь несколько часов? - Протяну, не боись, - он усмехнулся. - Блин, я когда-нибудь свихнусь от тебя такого... - Какого? - Дин, ты... Пипец... Обожаю, когда ты вот такой... Охуевший просто... Меня клинит от твоего стояка... - Угу, когда, блядь, одно из двух: или кончить, или скончаться, да? От такого меня ты прешься? Я улыбался без сил, слушая чушь, которую нес Свят. Но эта чушь мне нравилась до головокружения. - Да, такого... Ты не представляешь, насколько ты секси, - он замычал, а потом поцеловал в уголок губ. - Лыбится он еще, сучонок. Все о'кей? - Угу. Охуительно! Ты не дал мне погибнуть в расцвете лет! - Всегда пожалуйста, - облизал он губы, поиграв бровями, и я хмыкнул. - А то я не знаю! - и засмеялся, заставляя этим смутиться моего "спасителя". - Да пошел ты, - нежно послал он и кусал губу, разглядывая мое лицо. - Не хочу... Мне хорошо с тобой... Его смешок и он прижался лбом к моему плечу. Я обнял его, улыбаясь, как придурок, задевая губами стриженый висок, на котором ощутимо бился пульс. Мне давно не было так спокойно. Даже несмотря на плещущийся адреналин в крови. - Ты ведь не спал, Свят, да? Когда я ушел... - Нет, - через пару секунд ответил он. - Не спал. Я знал, что ты пойдешь к нему. - Хотел, чтобы я сам сначала? - Угу, ты же видел, что я для него сейчас... Ну, не тот, кого он хочет видеть рядом... - Перестань! Такую чушь несешь, в самом деле. Просто так получилось вчера... - Нет, Дин, - Святуся меня перебил, накрывая пальцами мои губы, - я думаю, что это все еще после того, как ... Как он меня испугался. - Ты же не знал ничего. Прекращай ты уже себя винить, ладно? Свят задумчиво гладил кончиками пальцев мою выступающую ключицу, туда же и глядя.
Пожал плечами. Помолчал.
- А вообще... Как он, Дин? - Ему очень страшно... В первую очередь за нас с тобой. - Да, я это уже понял. Я кивнул. - Но он молодец... Держится... Я улыбнулся и вздохнул. - Тяжело было? Там, с ним... Да? - потершись щекой о плечо, Свят поднял голову и теперь смотрел мне в глаза, следя за реакцией. - Я боялся, что он снова закроется в себе - и пипец... - Угу! Щас... Я бы "открыл", уж поверь! - Блядь! - я с возмущением выдохнул. - Этого я боюсь еще больше, если хочешь знать.
Свят опустил глаза и положил голову мне на грудь.
- Да ладно тебе, блин... Повыебываться уже нельзя. Мозгов у меня нет что ли? Я вообще к нему сейчас подходить боюсь. Правда. - Я уже это понял. Дурак, - я убрал челку с его лба. - На самом деле не дай бог, Свят. Он же это для себя сейчас вообще по-другому воспринять может, понимаешь? Он с возмущением выдохнул. - Дин, твою мать! Я не дурак. Конечно понимаю. Ты спрашивал у него про девку, которая привела его? - Да ни хера я еще не спрашивал. Мне было важно совсем другое. Я пиздец как боялся, что он не захочет изменить своего отношения к нам. - И что? Все же нормально, правда? Ты ведь сказал, что мы все знаем? - Конечно. Сначала он офигел, что Кир так проговорился, а потом... Потом и сам понял, что тянуть дальше было уже невозможно. Он умница, Свят. По-моему, сильнее нас двоих вместе взятых.
Свят отвел взгляд, медленно сел по-турецки, держась за лодыжки.
Покачал головой, поджал губы. Молча поднявшись, я уселся за ним и притянул к себе спиной, обнимая, целуя куда-то за ухо. Слишком хорошо понимал я, что он сейчас чувствовал.
- Все хорошо, успокойся. Теперь мы будем вместе. И он это знает. - Он простит меня? - теплые пальцы сжали мою руку. - Ну хули ты вот? Свят, хорош себе башку заморачивать этим! Ну конечно простит, уже простил.
Только я сейчас понимал, что Свят сам себя простить не может, поэтому такой внутренний напряг.
- Он же любит тебя очень, долбоеб ты клонированный... Знаешь? - Знаю. Конечно он это знал. А я знал, что у этого сильного парня всю жизнь будет одна, но громадная слабость - его близнец. И никто этого изменить не сможет.