Аннотация: Хочется попросить прощения за такое долгое ожидание, но жизнь очень часто вносит в наши планы непредвиденные изменения.
Часть десятая
Любовь по умолчанию, или Всё только начинается...
Не смотря на эйфорию от реакции Зверя на их первый поцелуй, Дин всё же чувствовал какое-то странное напряжение, которое испарилось сразу после начала следующей записи:
"Оказывается, весь субботний треш был из-за того, что я просто-напросто за-бо-лел, ыыы... Ангина у меня. И температура под сорок. И бухал, так что... Нормально со мной всё. Подумаешь, поцелуй... Руку и сердце я же ему не предлагал?"
"Пока - нет... Ага!" - Ангел даже выдохнул с облегчением.
Всё встало на свои места.
Зверь оставался Зверем, тем самым, трудно управляемым, сумасшедшим и по бараньему упрямым, кто позже пытался доказать и показать, что независим от отношений. Видимо, даже себе самому.
До поры, до времени.
Пока на это силы находил.
"Хех... Нормально всё. Я в порядке. И мозги мои тоже. Так... Временное помутнение. Прошло".
"Медленным приходом наваливается, проёбаная было, адекватность. Мило, чо..."
Дин улыбался, покусывая внутреннюю сторону губ. И ни капли не сомневался, что для Свята неожиданное притяжение к парню, который бесил всем, чем только мог, действительно казалось временным помутнением.
"Не... Я-то от своего намерения трахнуть блонда не отказываюсь! "Ху из ху" всё равно покажу. И успокоюсь. По-другому и быть не может!"
"Наивность ты моя! Может - по-другому, Зверь! Ещё как! И - да, ты очень спешил показать мне это "ху из ху"... "
Ангел вспомнил, что после субботней нечаянной встречи, закончившейся поцелуем, Свят не приходил в школу почти всю неделю. Чем он, Дин, с Яном и пользовался, выкраивая время для встреч.
Оставалось всего несколько дней до их со Зверем первого сексуального контакта.
С довольно ощутимым нервным напрягом Дин ждал, что именно наговорит Свят после их секса. И к этому добавилось воспоминание о непростых для него днях, когда боялся потерять Мозаика, а потом и вовсе узнал про их связь с братом.
"Вторник... Ян в школе... Муторно так... Горло почти не болит, но голова, тварюка, не проходит..."
Дин слушал болезненно хриплый голос Свята и почему-то не сомневался, что о себе он услышит ещё задолго до их секса. В общем, интуиция не подвела. Хотя и не сразу понял, что речь идёт именно о нём...
"Я скучаю... Хочется увидеть его мерзкую рожу... Блядь, какого чёрта? С чего мне по нему-то скучать? Ладно, я понимаю, когда по мелкому, тем более что знаю - ему некомфортно без меня. Ну, и я себя чувствую не в своей тарелке... Вот не дай бог там хоть кто-то, хоть что-то! Зарою! Мало не покажется!"
Пауза. Затяжной шумный выдох.
"И, наверное, у меня снова температура... Дебильное ощущение. Это... а может, просто меня нервирует, что Ангелочек там булки расслабил? Сволочь белобрысая! Ничего-ничего! Пусть сильно не радуется... Думаю, до конца недели выпишут... И я оторвусь".
"Неугомонный, а? И оторвался же! После меня, правда..."
Дин даже не ощущал злорадства по поводу первоочередного пассива Зверя.
Почему? Да потому, что понимал - уже тогда для своенравного Свята нужно было иметь не только плохо контролируемую жажду секса, чтобы самому лечь под кого-то.
Чем бы Свят сам себе ни объяснял "тягу к белобрысой сволочи": опьянением, болезнью, температурой, чем-то ещё - за этим скрывались достаточно сильные эмоции. Не любовь, конечно, это понятно, но начало влюблённости точно.
"Сегодня среда. Через часок пойду в поликлинику. В общем, почти нормально себя чувствую. Конечно, можно было бы и до конца недели протянуть дома, пожаловаться там ещё... Но достало меня уже, дома сидеть! Так что, надеюсь, завтра нарисоваться в школе. И появилась у меня задумка одна... Верю, всё получится. Блонд... держись, блонд!"
"А! Записка! Приглашение... Ну да, ну да. Всё сработало. Пусть не совсем так, как рассчитывал, но в глубине души ты знал, что пойдёшь на всё, чтобы заполучить меня".
Продолжая слушать записи, приближающиеся к их близости, Дин всё сильнее волновался. А ещё проскочила мысль:
"Интересно, я же действительно тогда всерьёз не предполагал, чем на самом деле может обернуться эта встреча. Не сомневался, что он к себе домой пригласил. А там и родители могли быть, и Ян... Какой секс, вообще? А вот если бы мне напрямую сказали: "А знаешь, Дин, он же зовёт, чтобы тебя трахнуть!" Пошёл бы я тогда к нему? Да пошёл бы, конечно! Ко-неч-но! Но уж точно не для того, чтобы лечь с ним в койку! Пришёл бы, дал в глаз с порога, послал и ушёл... Даже если бы у самого крыша от желания ехала! И чем бы вообще закончилась ситуация, не пойди Зверь в пассив первым?"
Дин, тогда еще упёртый и твёрдолобый, сейчас этого не знал. Зато точно знал другое:
"Поцелуй - поцелуем, это одно... А первым задницу ему я бы точно не подставил!"
"Ян прекрасно всё понял. Не дурак же, правильно? Да и к лучшему это. Не пришлось что-то выдумывать, чтобы оправдать своё странную просьбу побыть на второй квартире одному. И вообще, ненавижу ему врать! Я записку блонду всучил и сказал, чтобы он мне в семь позвонил, а тут мелкий нарисовался. Видел, естественно. Так что... А вообще... Мне не очень понравилось, как эти двое тогда пялились друг на друга. Не могу объяснить почему, но как-то... Ладно, я об этом подумаю в другой раз. Может, фигня всё это... А может, есть что-то, чего я пока не понимаю? Хм... короче... Я один и жду блонда. О, да... Конечно же, он позвонил! Ха! Кто бы сомневался!"
"Не... Ну, просто феерически самонадеянный ублюдок! Ррр!"
"Опаздывает... Не, а что? Девочкам-то это позволительно".
"Ага-ага... Мечтатель хренов!"
"Гы... А вообще... знаю, что эта сволочь может послать меня в сад и забить на всё, даже после звонка, но... Что-то мне подсказывает, что он всё-таки придёт. А уж если придёт, то... я своего не упущу. Тьфу ты! Меня немного потряхивает, если честно... Я волнуюсь? Я? Из-за кучерявого?! Ну, приплыли, мать его!"
"Ммм... А вот это удивило! Ты даже не стал врать, что спокоен как удав... Респект. Я ведь тоже волновался, Зверь..."
"О-па... Блин... Ангелок? Точно, его куртка! Охренеть! Ты всё-таки безбашенный малый, Дин! Сволочь! Уважаю. Ну всё, через пару минут он будет тут. Надеюсь, что в любом случае, скучать не придётся, и мне будет, что потом рассказать... И вспомнить... Лет через сто".
"М? И вспомнить? О, да! Вечер томным не был... Для нас обоих".
"О-хе-реть!" - высказался Дин немного позже, услышав всего нескольких фраз, записанных Святом, вместо так ожидаемого им описания их секса.
"Какая пошлая блядь придумала, что любовь - это бабочки в животе, а?! Су-у-ука... У меня там бормашина работающая двадцать четыре часа в сутки! Я ёбнусь... Ей богу... Больно же!"
Голос казался уставшим, совершенно без того энтузиазма, что сквозил в его монологах ДО.
На минуту отключив диктофон и зависнув в прострации, Дин растерянно моргал, глядя перед собой, пытаясь понять: "А шо эта было вот толька шта? О ком???"
О Яне? Вполне... О нём самом? ВОТ ТАК?! Уже тогда?
"Да ну, ладно... Не верю! Бред!"
Следующая запись ничего не проясняла, наоборот запутала ещё сильнее:
"Что-то не так... Я где-то очень сильно облажался... Нужно подумать, и нужно время, чтобы всё понять. И может, как-то исправить, если это возможно".
"Исправить? Облажался? Ни хера не понятно..."
Была не ясна даже дата этой записи, не говоря про всё остальное.
Дин уже предчувствовал, что Свят про секс ничего не скажет. И почему-то именно это начало будоражить настолько, что забилось сердце. Молчание иногда говорит много больше, чем слова. И на фоне этого молчания странная запись о любви уже не казалась такой странной. Но всё же... хотелось ясности.
Только вот дальше Дин вдруг услышал пьяный, но неправдоподобно спокойный голос, и от этого становилось не по себе:
"Меня предали... Ничего не хочу больше".
Не оставалось ни капли сомнений в том, насколько плохо человеку, произносившему это.
Не было необходимости разъяснять, о чём речь. Вернее - о ком. Но услышанное оказалось совершенно неожиданно для Ангела.
***
Свят за пару дней до его собственного "маленького Армагеддона", связанного (по его мнению) с предательством Яна и всеми вытекающими, видел задумчивую отстранённость Дина, встречая на переменах.
Замечал его необычную рассеянность во взгляде, ловя который со сжимающимся до ноющей боли сердцем, пытался адекватно принять, что всё это связано НЕ с ним. При этом отчаянно надеясь, что всё же ошибается.
Понимал, что он, влюбляющий в себя без малейших усилий тех, кто ему не нужен, не смог подсадить на себя "кучерявого блонда" не просто убойным сексом, а в полном смысле слова "отдавшись" ему со всеми потрохами.
***
Неожиданно вскинувшись посреди ночи от удушающей беспросветной тоски, физически сдавливающей сердце, и оглушающего пульса в ушах, Свят глубоко вдохнул, глядя распахнутыми глазами в белеющий потолок.
Странная удушающая тревога, от которой хотелось избавиться, здесь и сейчас, оставлять его душу по щелчку пальцев точно не собиралась.
Да и сердце всё так же ломилось в рёбра, не давая никакой надежды на желанный покой. Скатывающиеся по вискам слезинки говорили, что на душе такой сумасшедший бедлам, что в пору если не убиться, то наверняка нажраться до потери пульса.
Невыносимое ощущение глухого тупика заставило вспомнить причину того, что с ним творилось.
То, что предшествовало этой ночи и угнетённому состоянию тела и духа, навалилось резко и безжалостно, за долю секунды взрываясь дикой болью в голове и резко накатывающим таким не привычным одиночеством.
А ведь он УЖЕ напивался вечером!
И этому была очень веская причина... Та самая, по которой он себя впервые в жизни ощутил никому не нужным.
То, что Ангела интересует конкретно Ян, стало понятно, когда оказалось поздно что-то предпринимать. Все эти Диновские странные появления возле кинотеатра, где Ян встречался с друзьями, не вызывали серьёзных опасений.
Немного насторожил вопрос блонда о Мозаике, когда были вместе на квартире. Но даже тогда Свят не стал что-то конкретное узнавать у брата. А зря. Ох, как зря!
Молчал он, молчал Ян.
А потом вдруг странный звонок от бывшего одноклассника: как дела, как новая школа? Не в курсе ли, кого можно попросить подтянуть английский к выпускным? И что за новый знакомый блондин у Яна, с которым он так мило ворковал в трамвае? Никого вокруг не замечая...
Горячее негодование захлестнуло с головой. Вызывая вовсе не ревность. Боль...
Дальше почти час искал пятый угол. И два звонка. В никуда.
Потому что больше не нужен. Не важен. Ни одному, ни другому...
Перетерпел, даже виду не подал, когда брат появился дома. Оставалась малюсенькая, очень хлипкая, но всё же надежда, что это просто бред позвонившего - блондин, увиденный одноклассником в трамвае вместе с Яном. И ужасно хотелось верить, что один находился в кино, поэтому отключил мобильник, а у второго села батарея, когда гулял. И тусили в разных местах. Не вместе. Совершенно.
Вот только сердце стонало. Верило. Не давало покоя. Поэтому через пару дней и привело туда, где очень живописная картина не оставила никакого сомнения - брат-близнец и человек, который сумел искрошить его сердце на острые осколки, не просто вместе, они - любовники.
Не хватило сил развернуться и уйти, пока не заметили. Он сделал это позже, когда накрывшее его отчаянье и бессилие что-либо изменить сделало своё чёрное дело, но он всё же смог сдержаться в действиях, хотя в словах ему этого сделать не дали.
Хотелось убить Ангела. Хотелось, но понимал вдруг, что убить-то его хочется не из-за себя, "обиженного и оскорблённого", а из-за Яна! Из-за боязни, что блонду просто слишком многого захотелось! О чём очень жестко высказался в лицо растерянного, напряжённого, но все же хорошо державшегося в сложившейся ситуации, Дина; до беспощадной драки там было всего ничего.
А вот то, что услышал в ответ, вспоминая при этом: ведь видел же в школе, в последние дни - Ангел мыслями с кем-то другим. И те объятия, в которых застал парней на лавочке в парке... Не обнимаются так, после того, как получают, что хотят.
И ещё.
Пусть и происходило всё в сумерках, но Свят был уверен в том, что видел на щеках у Дина вдруг блеснувшие в далёком свете фонаря дорожки слёз, после того, как проорал ему причину их странных отношений с братом.
И ушёл.
Появилась бы возможность - просто испарился из жизни этих двоих.
В первом же магазине купил бутылку водки - его, такого странного, в растрёпанных чувствах, с горящим взглядом, даже не спросили про возраст.
Несколько глотков сделал тут же, едва выйдя из супермаркета, на стоянке, из-за дрожащих коленей присев на бортик ограждения. "Догонялся" по дороге, брёл и не испытывал холода, не глядя на экран названивающего в кармане телефона. Давя порывы вышвырнуть его к чёрту.
На второй квартире, пока ещё был более-менее адекватен, позвонил маме и отрапортовался, где он, стараясь говорить трезвым голосом.
Потом курил. Много.
Последние глотки алкоголя наконец-то вырубили, погрузив в желанный покой.
Но лишь до середины ночи, как оказалось.
Теперь, переживая заново то, что случилось, аккуратно, словно боясь расплескать боль в раскалывающейся голове, встал и побрёл на кухню, чтобы избавиться от невыносимой "засухи" в горле. И, глотая ледяную минералку, очень жалел, что не придумали люди, чем можно, как жажду, залить тянущую под рёбрами, невозможно изматывающую тоску.
***
Отключив диктофон, Дин выкурил сигарету.
Оказалось, трудно вспоминать тот вечер, когда Свят всё узнал. Больно царапало и тревожило отчаяние, с которым тот вывернул наизнанку свою душу.
Немного успокоившись, Ангел снова нажал на "play".
Последовал почти десятиминутный бред про пьянки, встречи с друзьями, посиделки с пивом, поездки по ночному городу. О какой-то девчонке, с которой, оказывается, переспал и даже этого не помнил, проснувшись утром в её постели, не очень вменяемый, после покуренной вечером травки.
У Дина даже злости не было - ни за девчонку, ни за травку. Лишь вспомнил мельком про случай с таблетками и тяжко вздохнул, покачав головой.
Тяжело вздыхал, не слыша ни слова, ни о себе, ни о Яне, понимая - это период их общей ссоры. Игнора, едва не вынувшего им с Яном всю душу. Стало понятно, что так же, как в реале, в дневнике Зверь запретил себе упоминать и о брате, и о самом Дине.
Вот только мысли, словно заведённые, так и возвращались к вопросу, почему циничный Свят так ничего и не написал про их близость?
Что-то действительно неправильное ощущалось во всём этом. Что могло стать этому причиной?
Мучило то, что оказался в "коленно-локтевой" первым? Не хотел про это даже вспоминать, поэтому и озвучивать не стал? Бред. Никто не заставлял, пошёл на всё сам... Уверенно пошёл. По-крайней мере, так выглядело. И на второй день в школе сам же позвонил, поприкалывался. Без напряга, вроде...
Если не это причина молчания, что тогда?
Дин не понимал. И всё сильнее волновали слова Зверя про любовь непонятно к кому.
Скакнуло сердце от вибрации в заднем кармане джинсов. Растерянно улыбнулся мелодии поставленной на Мозаика.
- Привет, Янусь! Как вы там?
- Здоров, родной, не спишь ещё? Да вот, дурью маюсь, комп выдрючивается, нормально запускаться не хочет, подскажи, как в "BIOS" войти, а? Из башки напрочь вылетело.
- А... "BIOS"... - Ангелу оказалось непросто сразу переключиться с того, во что погрузился, слушая записи Зверя. - Малыш, попробуй "del" нажать... М? Что там? Нет? Тогда "СTRL" плюс "ESC"... Оно? Ага, жду... Ну? Да? Ну вот, дерзай дальше. Если что - я послезавтра сам посмотрю.
- Ну да, мы подождём, если что. У тебя всё окей?
- Ага... Без проблем, всё ровно, вроде бы. Слушай... - вдруг решился Дин, - Зверь там далеко?
- Соскучился? - по-доброму усмехнулся Мозаик, и Дин расплылся в вымученной, но искренней улыбке:
- Соскучился. Ну и... не только.
- Окей, - не стал допытываться Мозаик до сути, - валяется на постели жопой кверху, в наушниках. Ща пну!
Секундная заминка, не очень ясные возмущения, смех, и:
- А? Дин? Привет, малыш. Жив здоров?
Ангел невольно отметил, что ему всё труднее различать голоса близнецов.
- Зве-е-ерь! Привет. Да, всё хорошо у меня... Я просто... Ну... Ладно, спрошу прямо. Скажи, ты, когда мне давал слушать свой дневник, предполагал, что у меня могут появиться какие-то вопросы по нему?
- Солнце моё, чего-то я не всосу... Ты о чём?
- Чёрт... Ну, Свят!
- Э... Да я в этом как-то и не сомневался. И ты мне их уже задавал по нему, разве нет?
- Значит, не сомневался, - проигнорировал Дин вопрос.
- Ты поговорить хочешь? - прервал его очень спокойный голос Зверя, заставляя так же спокойно вдохнуть и выдохнуть.
- Да.
Пара секунд тишины.
- Слушай меня. Ты же понимаешь, что по телефону херня, а не разговор, да? Послезавтра ты будешь дома. Я соскучился. Возьмём пива, посидим, попиздим... Вдвоём, если будет нужно.
После паузы, закрыв глаза, Дин спросил:
- Тогда сейчас просто ответь мне на один вопрос. Один! Сможешь?
- Не обещаю прямо сейчас... Но постараюсь.
- Почему ни слова нет про наш первый секс? Ни словечка, Свят!
- Ёпт... Другого вопроса в запасе нету? - немного севшим голосом спросил Свят, и Дин понял, что Зверь нервничает.
Стоя возле окна, Ангел со стуком приложился лбом к холодному стеклу.
- Твою мать, Свят! Там... вместо того, чтобы о нашей встрече говорить, ты вдруг сказал, что любовь это нихера не бабочки в животе... О ком, Свят? О ком ты так? О Яне? Скажи!
***
Свят даже примерно не знал, когда его пренебрежение и раздражение к несносному смазливому блондину, граничащее с желанием трахнуть, но далеко не в сексуальном смысле, а просто чтобы "опустить", стало трансформироваться в нечто совершенно другое.
В то, чего не ожидал, не хотел, что казалось совершенно аномальным.
Но оно медленно и упорно разрасталось у него внутри, словно ядовитый плющ, оплетая своими цепкими, колючими, пластичными лианами всё, что попадалось на пути, приближаясь к сердцу.
И с этим чувством странного перерождения и изменения поделать ничего не мог. Остановить ЭТО было нереально.
Неприятное тянуще-влекущее, до тошноты нелогичное чувство, которому сам Свят дал позже простое обозначение - "попал" - изматывало, в первую очередь, давя на его самолюбие.
Попал на такого же, как сам. Самодовольного и презрительного, сильного внутренне, с именем, так сочетающимся с его внешностью, и так конфликтующим с его будоражащей бесовской сущностью.
Нереально злило собственное бессилие перед человеком, который становился твоим центром внимания в любом месте и ситуации. Злили широкие острые плечи, обтянутые свитерами или водолазками, и жажда стиснуть их до хруста. Злила появляющаяся ямочка на правой щеке при насмешливой, кривой ухмылке нежно-розовых, словно очерченных губ, и скручивало под рёбрами от желания разбить их в кровь... Или...
Или, до всё той же крови, зацеловать?
Выводила из себя небрежная манера одеваться как попало, но при этом получалось так сексуально, что блондину явно пытались в этом подражать, вот только получалось не очень.
Темнело в мозгу от издевательского, откровенно-пренебрежительного прямого взгляда сверкающих зелёных глаз, дурной силы, неизвестно откуда берущейся, и раздувающихся тонких ноздрей при их стычках.
Поцелуй и последовавший за ним всего через неделю секс только усугубил ситуацию.
Когда-то решивший сломать любым способом эту выбешивающую его "белобрысую суЧность", вдруг однажды понял - его самого ломают.
Нагло. Бесцеремонно.
И что казалось самым мерзким и неприятным, до глупой, почти детской обиды - ведь ломают-то, даже не сильно-то напрягаясь!
Вот именно это совершенно и вывело из привычного равновесия.
Так что Дин даже не подозревал, что всё, относящееся к пусть и небрежно объявленной, но всё же чувственности по отношению к нему в записях Свята, нужно умножать, по крайней мере, на десять.
И возможно, это приблизительно то, что на самом деле переживал Свят и что пытался "давить".
Он не хотел верить всему, что переживал. Не хотел сам себе поддаваться.
Любовь к брату для него казалась в миллион раз нормальнее, чем к почти незнакомому парню из параллельного класса новой школы. Потому очень надеялся, что эти ненужные переживания просто очень сильная жажда секса.
Страсть, которую он погасит сексом за пару раз. И никак не больше.
Но надежда на это стала рушиться, как карточный домик, уже тогда, когда он самоуверенно, по-хамски, уселся на колени блонда, оказавшись с ним наедине в пустой квартире.
Уселся, пытаясь быть развязным и спокойным, пил пиво, говорил пошлости, целовал напряжённого Ангела в холодные от напитка губы, при этом начиная безвозвратно, со всеми потрохами тонуть в нём, его запахе, в зелени его ошеломительных, едва заметно раскосых глаз с расширенными зрачками, дурея от жаркой, пугающей, невыносимо нужной ему близости.
Почти животная страсть, как и жажда его удовлетворения, нарастала как снежный ком. Но если бы только это! Никогда раньше, кроме прикосновений к Яну, Свят не ощущал такого явного головокружения и не чувствовал сумасшедшего жара в груди и такого желания целовать!
Всего целовать.
Едва сдерживая дрожь, Свят даже подумал, что грохот его ополоумевшего сердца услышит не только он.
И когда понял, что блонд ни под каким соусом не собирается "дать", уже знал, что первым "даст" сам. Наплевав на гордость, на самолюбие, эгоизм и на всё то, что пытался доказать самому себе столько времени. Тогда почти всерьёз он опасался только одного - если здесь и сейчас, любой ценой не затащит Ангела в постель, просто напросто сойдёт с ума.
И всё то, что творил с ним в постели позже, вовсе и не от его безбашенности и безрассудства, в чём ни на грамм не сомневался тогда Дин. И не оттого, что тормозов не оказалось у старшего из близнецов.
Они были у Зверя всегда. Но отказали только потому, что чувства оказались настолько накалены и обостренны, что не сомневался - взорвётся мозг от кипящей крови.
Его вынесло из реальности, напрочь отключив в сознании знаки "предупреждения", сорвав все мыслимые и немыслимые запреты. Раскрепостив в постели настолько, что сносило башню не только от горячего тела Дина, его стонов, но и от самого себя. Такого.
И не знал вымотанный физически и морально Ангел, уходя от криво ухмыляющегося, похабно довольного Зверя, убежденного в продолжении их отношений, что тот через пару минут залезет под холодный душ и, упёршись лбом в холодную стенку кабины, потеряв счёт времени, будет пытаться прийти в себя и хоть немного вернуть утраченное равновесие и спокойствие.