Крот : другие произведения.

Чёрные Сердца

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
  • Аннотация:
    Действие происходит в Вварденфелле, время - за 3 года до начала событий TES 3. "Чёрные Сердца" - организация высокоуровневых преступников, сделавших своей целью истребление Империи. Сейчас организация переживает не самое лучшее время. Да, Клинки во главе с Каем Косадесом получают свою зарплату не зря. Однако убиты не все. Шёпот - так зовут главного героя - как раз в числе выживших. И это неспроста! У него к Империи и Клинкам в частности особые счёты. Используя Даэдрическую Катану, убер-свитки зачарователя-психа и поддержку преступного синдиката Камонна Тонг, Шёпот встаёт на тропу войны! И да прольётся кровь проклятых н"вахов!

Черные Сердца

Автор Крот

0x01 graphic

  

Многие пали, но один остался...

Эпиграф к ТЕС3

   0x01 graphic
му снился Тель Арун. Во сне он и Эльмера гуляли по его узким и извилистым древесным переходам и мостикам, оплетавшим, подобно лозе, весь остров, и соединявшим между собой многочисленные дома-грибы, в несколько ярусов лепившиеся к скалам вокруг башни Архимагистра Готрена. Ярко светило солнце, пробиваясь сквозь переплетения зеленых побегов, вдаль, до самого горизонта, раскинулась темно-синяя гладь моря, отсвечивавшая бесчисленными бликами. Где-то далеко внизу, у самого подножия острова, мерно шипел и рокотал прибой, бившийся о камни, а легкий ветер принося с собой запах соли и водорослей, трепал длинные темные волосы Эльмеры и полы ее нарядной, синей с золотом, мантии. Они не спеша бродили рука об руку по выращенным галереям и пандусам, закрученным в безумные спирали, сладковато пахнущим древесным соком - то поднимаясь наверх, к самой башне, то спускаясь на нижние ярусы городка. Немногочисленные прохожие бесшумно проплывали мимо, и исчезали незамеченными, точно призраки. Он вдыхал ветер и запах моря, щурился на солнце, краем уха прислушиваясь к резким крикам чаек над головой. Эльмера что-то говорила и говорила - он никак не мог разобрать, что именно - а потом смеялась и заглядывала ему в лицо, а он просто слушал ее негромкий голос. От нее исходил слабый и едва уловимый аромат каких-то редких благовоний. Он кивал ей в ответ, и тоже что-то говорил, и они смеялись уже вдвоем, а потом шли дальше по петляющим и изгибающимся улицам-веткам Тель Аруна...
   А следом за ними, по изогнутым переходам и лестницам, по мостам и галереям неслышно крались какие-то темные фигуры, пригибавшиеся и поспешно прятавшиеся за побегами гигантской лозы, едва только он бросал взгляд в их сторону. Их было много, но все они казались полупрозрачными тенями, расплывавшимися и исчезавшими без следа, стоило ему попытаться разглядеть их. Темные неясные тени пробирались по самой границе его зрения, маяча где-то сбоку, так что он мог видеть их лишь краем глаза.
   Но вскоре он забыл о них. Эльмера шла рядом с ним, держа его за локоть, ее распущенные волосы то и дело щекотали ему лицо, а ее синий, в цвет мантии, плащ хлопал и развевался на ветру за спиной. Она снова что-то рассказывала ему, лукаво улыбаясь, и...
   Шепот проснулся и резко открыл глаза.
   Призрачный образ залитого солнцем Тель Аруна и загадочно улыбающейся Эльмеры все еще таял в его сознании, а ладонь уже привычным движением легла на рукоять Ночи, покоившейся поперек старого табурета у изголовья кровати. Знакомый мертвенный холод даэдрического металла мигом прогнал радужные остатки сна; беззвучно обнажив клинок, Шепот сел и замер, весь превратившись в слух.
   Старый дом в одном из переулков Рабочего Квартала Балморы был пуст, темен, и тих. За окном царила кромешная темнота - был примерно четвертый час ночи, а единственная на весь дом полуоплывшая свеча, стоявшая на том же табурете, была погашена им еще вечером, перед сном. Тишина стояла могильная.
   Сидя на краю кровати, и застыв, как изваяние, Шепот пытался понять, что же его разбудило. Его сон давно уже был настолько чутким, что любой, самый незначительный шорох, едва ли не каждую ночь заставлял данмера вскакивать и тут же хвататься за меч. Дважды это спасало ему жизнь. Вот и сейчас он, затаив дыхание, и сжавшись, будто стальная пружина, ловил малейший звук пустого дома. Его глаза быстро привыкли к темноте, так что Шепот уже мог довольно четко различать предметы вокруг себя - трехногий табурет у кровати, стол у стены, сколоченный из простых неструганных досок, и заваленный объедками и пустыми бутылками из-под гриифа; резной шкаф в углу, оставшийся еще от старых хозяев дома, да протертый ковер на полу, вот и вся скудная обстановка...
   В этот же момент звук повторился, и шел он, определенно, снизу, с первого этажа дома. От входной двери.
   Шепот сразу же узнал его, и ошибки быть не могло. Кто-то чрезвычайно осторожно и умело ковырялся в замке отмычкой.
  
   ****
   0x01 graphic
рангаэр шел по узким улочкам Балморы, мимо лавок и торговых рядов, лавируя в пестрой толпе. День уже перешел к вечеру, солнце, скрываясь за неровными вершинами Западного Нагорья, напоследок окрашивало стены и крыши домов багряными оттенками заката, и городские улицы понемногу пустели. Многочисленные торговцы овощами и рыбой уже собирались покидать свои прилавки, раскладывая товар по корзинам и бочкам, лавочники запирали ставни на окнах, а вечерние прохожие деловито сновали туда-сюда, торопясь разойтись по домам до захода солнца.
   Дорогу босмер знал наизусть, и нашел бы нужный ему дом даже с закрытыми глазами. Свернув в боковой проход, он почтительно пропустил мимо двоих стражников, неторопливо прогуливавшихся и лениво обозревавших улицу. Те скользнули по нему равнодушными взглядами и свернули за угол, о чем-то переговариваясь вполголоса. Арангаэр обошел широкую и грязную лужу, протиснулся в узкий проход между двух десятков пузатых амфор, выставленных прямо на середину переулка, и двинулся дальше. Длинная лестница наверх, поворот, еще сотня шагов по истертым желтоватым булыжникам мостовой, и вот он уже на месте.
   Дом перед ним ничем не отличался от прочих на той же улице. Двухэтажный, с маленькими овальными окнами и штукатуркой, потрескавшейся и отвалившейся от стен сразу в нескольких местах. Арангаэр поднялся на покосившееся крыльцо и трижды постучал в обитую железом дверь.
   Через минуту или две за дверью послышались шаги, сиплый кашель, а потом раздался знакомый голос:
   - Кого это там еще на ночь глядя принесло?! Я не жду гостей!..
   - Это Арангаэр, дядюшка Кай. - негромко отозвался босмер.
   Послышался лязг отодвигаемого засова, и дверь распахнулась. На пороге стоял Кай Косадес - как всегда, в старой мятой рубахе и рваных штанах, всклокоченный и небритый, с заспанным лицом и покрасневшими глазами.
   - И правда, Арангаэр, - протянул он будто бы даже удивленно. - Ну, заходи, раз пришел, не на пороге же нам с тобой разговаривать...
   Босмер прошел внутрь дома, и Косадес захлопнул за ним дверь.
   Защелкнув дверной засов, Кай следом за Арангаэром вошел в единственную комнату, являвшую собой все его скромное жилище, и уселся на стул, стоявший в углу у стола, и жалобно скрипнувший под его весом. Плеснув в кружку мацта из глиняной бутыли, Косадес сделал пару жадных и долгих глотков, утер рот рукавом, и наконец взглянул на босмера, терпеливо ожидавшего посреди комнаты.
   - Говори.
   - Мы нашли его, Мастер. - Сообщил Арангаэр.
   - Еще раз, у меня что-то не важно со слухом...
   - Мы нашли его, Мастер, - повторил лесной эльф с едва заметным намеком на ликование в голосе. - Он живет здесь, в Балморе, более того - в Рабочем Квартале! В десяти минутах ходьбы от вашего дома...
   - Вот как?.. - Косадес еще раз не спеша отхлебнул из кружки; ни в его голосе, ни на лице не было удивления, словно он и так уже давно знал, что один из злейших и опаснейших преступников Вварденфелла, а то и всего Морровинда, преспокойно живет себе неподалеку от его собственного дома.
   - Именно так, Мастер, - продолжил Арангаэр. - Третий дом в переулке Горшечников. Как мы предполагаем, он живет там уже больше месяца. Очень осторожен. Выходит из дома редко, и, видимо, только по ночам. Три дня назад мы его как раз и заметили, когда он посреди ночи возвращался к себе. Я установил слежку за этим домом... И сегодня утром мой человек на пару мгновений увидел его в окне, когда он закрывал ставни.
   - Твой человек опознал его?.. Ошибки быть не может? Я же знаю, для вас все данмеры на одно лицо, сколько вам не втолковывай, что они отличаются друг от друга не меньше, чем ты или я.
   - Обижаете, Мастер, - Арангаэр насупился. - Мой человек уже видел его раньше, и узнал по шраму на лице.
   - Так. Хорошо... - Кай Косадес допил мацт, облизнулся, и, отставив кружку, сложил руки на груди. Минуты три он молчал, рассеянно разглядывая носки своих потертых башмаков.
   - Ну, и что ты собираешься предпринять? - наконец спросил он.
   - Я уже все заранее подготовил, Мастер. - Босмер позволил себе гордо улыбнуться, самым краешком рта. - Отобрал шестерых опытных бойцов. Седьмым буду я сам...
   - Имена? - прервал его Косадес.
   - Мальтиус, Терер, Сьорвар, Арринис, Мокроногий, и Храргал.
   - Хорошо, дальше. - кивнул Кай. Что ж, к подбору людей Арангаэр подошел с толком, и выбрал действительно лучших, учитывая ограниченные силы Клинков в Балморе. Сам бы Косадес на такое дело взял как раз этих же агентов, как наиболее подходящих.
   - Дожидаемся середины ночи, подходим к дому, - с готовностью ответил лесной эльф. - Двое снаружи, остальные внутрь. Вход там только один, проверено. Берем его без шума и пыли. Сонное заклинание, сонный порошок, песочные дубинки, все как положено. В случае сопротивления накладываем паралич и связываем его теплым. Потом грузим на телегу и везем в Третье Поместье. По прибытии немедленно докладываем вам.
   Косадес молча кивал, слушая его план действий, и отмечая про себя. что умения лесного эльфа, столь необходимые для их дела, явно возросли за последние полгода. Арангаэр был толковым агентом, одним из лучших. Глава Клинков подобрал его в доках Вивека, когда тот был еще мальчишкой, и лично воспитывал и обучал маленького босмера - непоседливого, но необычайно талантливого в бесшумном срезании кошельков у прохожих. Чем он, собственно, и привлек к себе внимание Косадеса - стянув у него полный кошелек дрейков, да так, что тот заметил пропажу лишь через минуту... Под чутким и умелым руководством старого шпиона талантам Арангаэра нашлось куда более хорошее применение. Кай не без оснований гордился собой, и проделанной им немалой работой, благодаря которой на службу Империи был поставлен новый прекрасный боец Клинков с незаурядным умом и сноровкой, обещавший в будущем занять одну из командирских должностей, если не должность самого Косадеса... Если бы это действительно произошло, то старый шпион смело мог бы уйти на покой, с чувством не просто выполненного, а перевыполненного долга перед своей великой родиной, и уехать в Киродиил, к семье.
   Но пока что покоя ему было не видать. Дела Клинков требовали от старого мастера полного внимания и контроля. Мало ему было проблем, так ведь еще постоянно появлялись все новые и новые!.. Как, например, тот странный тип, который постучался в его дверь с письмом, имевшим подпись и печать не кого-нибудь, а самого Императора... А уж что говорилось в самом письме... Но об этом следовало подумать отдельно. И позже.
   Сейчас необходимо было сосредоточиться на Арангэре и его задании, которым он занимался вот уже больше двух лет кряду. Несколько раз они с ним были близки к успеху. Несколько раз вся эта неприятная и опасная история могла закончится, тем самым сохранив в неприкосновенности многие десятки человеческих жизней и тысячи имперских дрейков. И уж конечно, седых волос на голове у Косадеса было бы в таком случае гораздо меньше. Если бы, если бы...
   - Я одобряю, действуй. - медленно проговорил Кай Косадес. - И чтоб в этот раз все прошло чисто! Головой мне отвечаешь за это дело, ясно?!..
   - Так точно, Мастер, ясно! - просиял Арангаэр.
   - Теперь проваливай, мне надо подумать.
   Босмер молча коротко поклонился ему, и, подойдя к двери, уже взялся за засов, когда Косадес негромко окликнул его:
   - Арангаэр.
   - Да, Мастер?.. - лесной эльф с порога вопросительно посмотрел на него, повернувшись вполоборота. Последние отблески заката проникли в приоткрытую дверь, и отметили красным цветом его узкое, с большими глазами, лицо.
   - Поосторожнее там... И возьмите, наконец, этого Шепота. Для меня.
  
   ****
  
   0x01 graphic
епот поднялся с кровати и скользящим шагом, так, что ни одна половица не скрипнула, подобрался к лестнице, которая вела вниз, на первый этаж. Доспехов сейчас у него не было, но спал он всегда в одежде, будучи готовым в любой момент сражаться или бесшумно исчезнуть. Звук снизу повторился. Судя по всему, неведомому взломщику требовалось еще минуты три на то, чтобы окончательно вскрыть дверь его дома.
   Данмер не задумывался над тем, кто это может быть. Возможно, это всего лишь мелкий воришка, которых в Балморе сотни и сотни, пытается взломать дверь в надежде поживится чем-нибудь ценным. Или нищий бродяга, решив, что дом пустует, хочет здесь переночевать. Или какой-то подвыпивший горожанин впотьмах ошибся дверью, и теперь ковыряется в замке ключом, мучительно соображая, в какую же сторону его следует повернуть. Или... Или... Шепоту все это было не важно. Кто бы это не был, но если ночной гость переступит порог его дома, то он будет действовать так, как уже привык за долгие годы.
   Еще один тихий, практически неуловимый щелчок. Замок, должно быть, обильно полили маслом перед тем, как взяться за него. Как и дверные петли. Деревянная створка открылась без единого шороха - данмер понял это лишь по движению воздуха. Переложив Ночь в левую руку, правую он протянул под стол, располагавшийся у стены, и нащупал там один из туго скрученных бумажных свитков, приклеенных смолой шалка снизу к крышке стола. Вынув свиток, Шепот слегка встряхнул его, чтобы тот развернулся, одновременно стараясь раньше времени не выдать себя шелестом бумаги.
   Внизу тем временем происходило какое-то бесшумное движение - Шепот не слышал, но чувствовал его. Ночных гостей было не меньше трех, и они, похоже, обыскивали нижнюю комнату, которая пустовала. Быстро убедившись в этом, незваные посетители направились к лестнице.
   Вторую, четвертую, и седьмую ступеньки на ней данмер еще несколько недель назад, когда только занял этот дом, предусмотрительно подпилил особым образом. Ни одна из них сейчас ни разу не скрипнула, что тоже было для него сигналом.
   Сигналом повышенной опасности.
   Ближе, еще ближе... Данмер присел на корточки, отведя Ночь назад для короткого замаха. Три ступеньки, две, одна...
   Над полом появилась голова того, кто первым поднимался по лестнице - и тут же он рывком нырнул вперед и вниз, очевидно, ожидая какого-нибудь подвоха на выходе с лестницы, и стремясь избежать его таким более чем неожиданным маневром. Про себя Шепот в какой-то миг даже похвалил неведомого противника за то, с какой легкостью и бесшумностью это было исполнено.
   Но его собственная реакция оказалась быстрее.
   Шустрый незнакомец и Ночь встретились где-то в середине его прыжка, как раз над самой верхней ступенькой лестницы. Человеческая плоть не могла выдержать столкновения с даэдрическим металлом катаны, заточенной до бритвенной остроты. Меч с легкостью рассек шею врага. Голова с глухим стуком покатилась куда-то в угол, тело рухнуло на пол, щедро заливая все вокруг кровью, фонтаном бившей наружу из перерубленной шеи. Теперь надо было действовать быстро, не думая ни о чем. И Шепот начал действовать.
   Второй противник еще преодолевал последние ступени лестницы, когда данмер вскочил в полный рост и встряхнул перед собой свиток, который до этого он сжимал в руке. Руны, начертанные на нем, полыхнули в темноте холодным призрачным пламенем. Этого хватило ему, чтобы в считанное мгновение прочесть свиток - даже не в слух, а про себя. И древняя магия, заключенная в письменах, явила свою силу.
   Свиток в его руке распался невесомым пеплом. Одновременно внизу, на первом этаже, ослепительно сверкнула мертвенно-синяя вспышка, и грянул взрыв, от которого весь дом будто подпрыгнул и содрогнулся от фундамента до самой крыши, а со стропил посыпалась пыль и известка. Это мгновение отпечаталось в памяти Шепота, будто диковинная картина, нарисованная лишь белыми и черными красками, без полутонов и оттенков: комната на первом этаже, где внезапно стало светло, как днем, и лестница наверх, а на ней - застывшие в разных позах четыре темные фигуры, совсем, как в его недавнем сне. Из-за яркого света он не мог различить их черты.
   А уже в следующую секунду на месте вспышки возвышался здоровенный даэдрот.
   Небольшая комната с невысоким потолком явно была для него тесновата. Рослая тварь упиралась своими мощными плечами прямо в стропила, и, пригнув голову, очумело ей мотала, жмурясь и щелкая слюнявой пастью, усеянной рядами загнутых клыков. Вспышка сработавшего заклинания подействовала и на него, но, в отличие, от ночных посетителей Шепота, даэдра пришел в себя гораздо быстрее. Его желтые змеиные глаза широко раскрылись и замерли на ближайшем к нему незнакомце, том, что стоял в самом низу лестницы. В этот момент обитатель Забвения знал лишь одно: призвавшему его угрожает опасность. А единственное, что он умел в своей бессмертной жизни - убивать.
   Даэдрот сделал стремительное и незаметное движение, лязгнули клыки - и ответом ему был дикий крик боли, эхом забившийся внутри старого дома. Торопливо стараясь проглотить чью-то откушенную руку, торчавшую у него из пасти, давясь и хрипя, даэдрот свел перед собой свои длинные и мускулистые лапищи со скрюченными когтистыми пальцами. Послышался шипящий треск грозовых разрядов.
   Все это подходило Шепоту просто идеально. О большем он и мечтать не мог. Самое главное было то, что все его враги (а в том, что это были именно враги, а не какие-нибудь случайные воры, данмер уже и не сомневался) совершили одну и ту же ошибку - они инстинктивно обернулись на шум взрыва при появлениии даэдрота, да так и остались стоять, в оцепенении взирая на это ужасное зрелище. Время как нельзя лучше подходило для того, чтобы убираться из этого дома немедленно и на максимально возможной скорости.
   Он опять коротко размахнулся Ночью, целясь в того человека, что стоял на лестнице прямо перед ним. И вот тут-то он повернул голову в направлении Шепота.
   Это был молодой тощий босмер со светлыми вьющимися волосами, собранными на затылке. Он и данмер узнали друг друга, несмотря на полумрак, озаряемый вспышками молний даэдрота. Этот краткий миг узнавания и понимания походил на тонкую звенящую струну, натянутую до предела, и готовую лопнуть от напряжения. В этот миг Арангаэр понял, что сегодня ему не удастся выполнить последнее напутствие Кая Косадеса. Что ему уже ничего и никогда не удастся.
   Струна лопнула с тонким вибрирующим звоном.
   - За Эльмеру!.. - сказал Шепот Арангаэру, и наотмашь рубанул того катаной, вложив в этот удар все силы и всю свою ненависть к ТЕМ. Тем, кто...
   Брызнула густая кровь, и лесной эльф со страшной раной на шее кулем опрокинулся назад, с грохотом, вниз по лестнице, нелепо раскинув руки, прямо на головы своим товарищам.
   Данмер не стал смотреть, чем все это закончится. Он метнулся в дальний угол, туда, где в потолке имелся люк, а рядом стояла короткая лестница. Сунув Ночь в болтавшиеся за спиной ножны, он взлетел по ступенькам, распахнул люк и выскочил наружу, на крышу дома, под равнодушные и холодные взгляды сотен звезд, мерцавших на иссиня-черном небе. А высоко-высоко над городом, над горами, и вообще над всей грешной землей, величественно плыли Массер и Секунда, озаряющие эту землю своим светом - такие далекие и безразличные к ничтожной суете и проблемам людей.
   ...Захлопнуть люк и закрыть его на ржавую щеколду было делом еще одного мгновения. Снизу, из дома, донеслись приглушенные перекрытиями неразборчивые вопли, и злобный рев даэдрота.
   Повернувшись, Шепот бросился бежать. Плоская крыша его дома была не слишком длинной - и тридцати шагов не было. До крыши соседнего здания - около двадцати пяти шагов. Он сам мерил это расстояние, когда осматривал свой теперь уже бывший дом, когда еще только собирался устроить в нем логово. Этот промежуток между домами данмер покрыл одним легким прыжком. Упал, перекатился, резко вскочил на ноги, и снова - разбег, прыжок, теперь уже на крышу следующей постройки. Это даже хорошо, что у меня сейчас нет доспехов, подумалось ему на бегу. Вряд ли я бы тогда так резво прыгал, в кирасе и в шлеме-то!..
   Его никто не преследовал, ни по крышам, ни по пустынным и залитым тьмой городским улицам, кое-где освещенным редкими фонарями. Преодолев таким образом пять или шесть домов, Шепот приметил совсем рядом один из знакомых ему ориентиров: изогнутую арку в проходе между домами, с тремя трещинами в штукатурке на ней.
   На всякий случай пригибаясь пониже, он подбежал к краю крыши, поближе к арке, и глянул вниз. Отлично, все было по-старому: маленький грязный переулок, штабель старых ящиков прямо у стены дома, и груда пустых корзин чуть поодаль. Перемахнув через низкий бортик вдоль края крыши, данмер спрыгнул на ящики, оттуда - на корзины, и скатился на землю. Встав, и отряхнувшись, он побежал налево, свернул за угол, и очутился в тупике. Здесь тоже были свалены в одну кучу прогнившие ящики и бочки, дырявые корзины, и разбитые урны для продуктов. Кисло воняло мочой и какой-то тухлятиной.
   По правую руку от Шепота находился старый дом, весьма похожий на его собственный, который он недавно оставил. Этот, правда, пребывал в еще более запущенном и жалком состоянии - со стен отвалились целые пласты штукатурки, бесстыдно обнажив щербатую кирпичную кладку, окна заколочены старыми досками, потемневшими от времени и непогоды, крыльцо совсем развалилось, а вдоль стены проросла трава. Входная дверь была закрыта, петли и замок на ней выглядели насквозь проржавевшими.
   Данмер быстро огляделся по сторонам. Кругом не было ни души. Тогда он проворно нагнулся, и нащупав в стене у самого дверного косяка небольшую выбоину, просунул в нее пальцы и надавил скрывавшуюся там потайную кнопку. Дверь перед ним бесшумно распахнулась. Войдя внутрь, он захлопнул ее - секретный замок закрылся без единого звука - и осмотрелся.
   Изнутри дом опять-таки походил на его прежнее обиталище: две комнаты, одна внизу, другая на втором этаже. С той разницей, что полы здесь совсем рассохлись, зияя трещинами и темными дырами, в окнах не хватало стекол, а лестница на верхний этаж и вовсе обвалилась в какие-то незапамятные времена, оставив после себя только две подгнивших балки.
   Но это сейчас совершенно не интересовало Шепота. Подойдя к самой большой дыре в полу, рядом с бывшей лестницей, он присел возле нее, и понюхал воздух, будто дикий зверь. Из дыры тянуло сыростью и влажной землей - но никаких лишних запахов. Вынув из ножен Ночь, и взяв ее наизготовку, данмер мягко спрыгнул вниз.
   Земляной пол подвала оказался на глубине человеческого роста. Едва только он очутился в подполе, как почувствовав какое-то движение в углу, резко развернулся, пригибаясь, и выставляя перед собой обнаженную катану... Крыса. Всего лишь крыса. Опустив меч, Шепот принялся шарить по углам погреба, ощупывая руками холодную и влажную землю.
   Спустя десять минут его поиски увенчались успехом, когда он наткнулся на деревянную, обшитую железными полосами крышку еще одного люка, наполовину присыпанного землей. Нашарив кольцо на крышке, он дернул, но люк будто врос в землю и не сдвинулся ни на палец. Пришлось убрать Ночь обратно в ножны и взяться за кольцо обеими руками. С пыхтением и сдавленными проклятьями данмеру все же удалось вырвать и откинуть в сторону тяжеленную крышку, открыв еще одно, непроглядно темное отверстие, которое вело, казалось, в самые земные глубины.
   Делать нечего, нужно лезть. Темный крысиный путь сейчас был для него самым безопасным. Так, где-то здесь были ступеньки в стене...
   Ступеньки и вправду нашлись. Спустившись почти до самого низа, Шепот потянул за собой люк, и опустил его обратно на место. Крышка глухо хлопнула - на голову данмеру и за воротник его куртки посыпались холодные комья земли. Снова выругавшись, он сделал пару шагов вперед прочь от люка и призадумался. Пожалуй, можно зажечь свет.
   Пробормотав несколько слов, Шепот прищелкнул пальцами. Маленький шарик белого света взмыл над его головой, озарив мрачные своды сырого подземелья.
   Это был узкий и низкий туннель, точнее даже, лаз. Его ширины не хватило бы и на двоих человек, а из-за низкого потолка данмеру пришлось пригнуть голову. Мгоновенно вспомнился давешний даэдрот. Да-а, хорошее заклинание создал в свое время Свистун... Мир его праху, и да смилостивится над ним Азура...
   Снова обнажив катану, Шепот двинулся вперед. Шарик магического света, мерцая и слабо пульсируя, следовал немного впереди него, освещая дорогу.
   Шагов через пятьдесят туннель плавно пошел под уклон, в нескольких местах его плотно утрамбованный земляной пол превращался в оплывшие и полустертые ступени, выложенные булыжником; по бокам то и дело возникали массивные деревянные подпорки, удерживавшие на себе короткие поперечные балки, служившие для укрепления потолка. Лаз копали со знанием дела, это было очевидно. Шепот даже знал, кто именно его копал. Шайка контрабандистов из Камонна Тонг, человек пятнадцать, трудилась здесь больше года. Рыть они начали из-за пределов Балморы, из небольшого оврага неподалеку от города. Нужен им этот лаз был именно для контрабанды всего, чего только можно - скуумы, сахара, двемерских побрякушек, дорогих вин и благовоний. Кто-то вроде еще говорил Шепоту, что большую часть туннеля прокопали аргонианские рабы. После окончания работы их всех убили, а тела сбросили в Одай, но с тех пор все, кто знал о существовании этого потайного прохода называли его не иначе как Лаз Ящерицы... Прошло уже больше сорока лет, и те контрабандисты частью погибли, а частью угодили в имперские тюрьмы и на рудники. Про Лаз практически все забыли, пока однажды Шепоту не рассказал о нем Тедрин, один из завсегдатаев балморского "Клуба Совета"...
  
   По его словам выходило, что Тедрину о потайном туннеле поведал один из последних его строителей, который оставался в живых и на свободе. Потом он куда-то исчез, и Тедрин оказался единственным владельцем этого маленького секрета, который мог распорядиться им по своему усмотрению. Долгое время эти сведения лежали мертвым грузом в его памяти - Камонна Тонг и без Лаза Ящерицы имела достаточно способов для переправки запрещенных товаров в Балмору... Пока наконец, в один прекрасный день, Тедрин и Шепот не встретились в "Клубе Совета". Шепоту как раз тогда позарез нужно было быстро и незаметно покинуть город - Клинки буквально наступали ему на пятки. В итоге двести дрейков перекочевали в карман Тедрина, и Шепот был посвящен в тайну. Давно же это было, почти два года назад.
   Контрабандистский туннель тогда пригодился как нельзя кстати: благодаря ему Шепот, так никем и не пойманный, исчез из Балморы на долгих полтора года, вернувшись сюда лишь недавно. А теперь история повторялась - снова приходилось поспешно покидать город, снова Клинки сбивались с ног в его поисках, и снова этот сырой и промозглый подземный лаз со скользкими от влаги стенами и осыпающимся потолком...
   Спустившись по очередной узкой лестнице, Шепот внезапно с плеском ступил в холодную и мутную воду. Он увидел, что дальше по проходу, насколько хватало его магического света, пол туннеля целиком скрывался под водой.
   А вот этого в прошлый раз здесь не было. Похоже было на то, что вода из Одай понемногу просачивалась сквозь своды туннеля, медленно, но верно затопляя его. Досадливо сплюнув, темный эльф решительно зашагал вперед.
   Лаз Ящерицы неуклонно продолжал понижаться, и уровень воды, соответственно, прибывал. Сперва она доходила ему до колена, потом до пояса, потом, после еще одной лестницы, Шепоту волей-неволей пришлось плыть, то и дело задевая при этом головой потолок туннеля. По его прикидкам, он уже достиг середины прохода, и находился как раз под рекой, когда увидел, что впереди мутная гладь воды смыкается со сводом Лаза. Данмер ожидал этого, хотя до последнего момента надеялся, что ему повезет.
   Конечно же, он не знал длины полностью затопленного участка. Может, там всего двадцать-тридцать шагов, а может и вся сотня, а то и больше. Рано или поздно туннель должен был начать подниматься вверх, Шепот помнил это еще с того времени, когда проходил здесь полтора года назад. Но рисковать было нельзя, к тому же, с тех пор проход мог обрушится где-нибудь впереди, и в этом случае ему пришлось бы плыть назад...
   Вздохнув, Шепот принялся творить заклинание для подводного дыхания. Слова сплетались с жестами, и магическая сила начала гореть и пульсировать внутри него, откликаясь на них должным образом и покалывая кончики пальцев сотнями крошечных игл; вспыхнуло и тут же погасло фиолетовое свечение... Нырнув, он быстро поплыл вперед, отталкиваясь руками от стен туннеля. Светящийся шарик тут же нырнул вслед за хозяином и поплыл рядом, но пользы от него не было никакой - вода оказалась настолько мутной и грязной, что данмер едва видел собственную руку, протянутую вперед. Она к тому же была еще и весьма холодной, но на это Шепот уже не обращал внимания. Он торопился, изо всех сил гребя руками и ногами, то и дело всплывая к потолку и проверяя, нет ли там свободного пространства между ним и поверхностью воды, но тщетно: Лаз Ящерицы в этом месте был затоплен целиком.
   Почувствовав, что его заклинание для подводного дыхания подходит к концу, темный эльф остановился и сотворил новое. Помнится, в первое время, когда он еще только учился этому, в сущности, простому магическому трюку под руководством строгого мастера Дралора, ныряя в теплую и полупрозрачную глубину моря у прибрежных скал Тель Аруна, Шепота страшно забавляла сама возможность не только дышать, но и разговаривать под водой, раз за разом зачитывая это заклинание. Изо рта при этом вырывались стайки воздушных пузырей, стремительно улетавших вверх, к поверхности моря, голос искажался самым странным образом, и подсознательно он после каждого прочтения заклинания ожидал, что соленая морская вода вот-вот хлынет ему в рот и в нос - хотя умом-то прекрасно понимал: сотворенная им магия ни за что не позволит ему захлебнуться. Потом действие заклинания заканчивалось, Шепот выныривал на поверхность из морской бездны, и жадно, с наслаждением вдыхал настоящий воздух, пьянивший своей свежестью, а мастер Дралор в своей ярко-алой мантии, перегнувшись через зеленые перила живого моста высоко над волнами и его головой, кричал ему, стараясь перекрыть шум прибоя: "Что вы все время ухмыляетесь, молодой человек?! Настоящему магу не к лицу подобное легкомыслие!.." Настоящим магом, правда, Шепот так и не стал...
   Еще раз поднявшись к поверхности воды, данмер обнаружил, что уже можно свободно плыть, не боясь наглотаться ее или поранить голову о потолок. Еще минут через десять он уже мог нормально идти - воды было по пояс, а туннель начал ощутимо забирать вверх. Когда воды стало еще меньше, Шепот перешел на бег. Он уже чувствовал некоторую усталость, но уж чего-чего, а выносливости ему было не занимать; необходимо было хоть немного согреться после холодного купания, да и времени у него совсем не оставалось, сейчас дорога была каждая минута. Ему очень хотелось надеяться, что вломившаяся посреди ночи к нему в дом штурмовая группа Клинков, которую возглавлял Арангаэр, была единственной, и об этой их операции никто больше не знал, но опыт и чутье совершенно четко говорили ему, что это не так. Темный эльф готов был поклясться чем угодно - в эту минуту на ноги уже были подняты все агенты Клинков, находившиеся в Балморе; у каждого есть его описание, и теперь они неслышными тенями рыщут по улицам и закоулкам ночного города, обшаривая каждый подозрительный подвал или пустующий дом. А стражники у ворот города наверняка уже получили приказ арестовать любой ценой всякого, кто попытается покинуть Балмору.
   В то же время, Шепот все же имел какое-никакое, но преимущество. Двоих Клинков из группы захвата он убил - после таких ударов, какой он нанес Арангаэру, еще никто не выживал. Призванный даэдрот ему попался хороший, очень хороший: жирный и злющий. У зверюги были все шансы поджарить и слопать оставшихся троих имперских прихвостней, навестивших его этой ночью. Данмер никогда не любил младших даэдра, но в этом случае его симпатии целиком и полностью были на стороне зубастого обитателя Забвения... Молодец все-таки был Свистун, ничего не скажешь - такую тварь заколдовать и подчинить сумел, маг ведь был редкостного таланта! Такой мер, может, рождается всего раз в сто лет, чтобы с равным мастерством и легкостью, удивлявшими всех его телваннских наставников, мог владеть едва ли не каждой известной Школой Магии!.. Да, если бы не какая-то незначительная ссора с господином Нелотом, сидел бы сейчас Свистун в собственной роскошной грибной башне где-нибудь на уютном острове у Побережья Азуры, держал бы он при себе маленькую армию преданных слуг и стражников, строчил бы послания в Садрит Мору своему Голосу в Совете Дома, и звали бы его, конечно, не Свистуном, а Господином Советником Великого Дома Телванни, а на досуге он бы развлекался боями дремор и искал бы, например, способ призвания в мир всех четырех Столпов Дома Забот сразу...
   Но хватит об этом. Не было больше никакого Свистуна, ушел он навсегда, хоть и красиво, с достойным его фейерверком - со взрывом, грохотом, и столбом разноцветного пламени, прихватив с собой два десятка отборных бойцов Хлаалу... Но ведь не было уже на этом свете не только Свистуна, а еще многих и многих из тех, кого он знал раньше. Молчун и Остролист, Ведьма и Пол-Дрейка, Волосатый Хог, Обжора, Пепел... Список этот был длинным, он неумолимо рос с каждым годом, и каждое имя в нем было точно каленым железом выжжено в душе и в сердце Шепота.
   Он так задумался на бегу, что едва не пропустил нужный ему боковой проход по правую сторону от себя. Лаз Ящерицы уходил на юго-запад, за город, но у Шепота еще оставались кое-какие дела в Балморе, с которыми ему просто необходимо было разобраться, чтобы обеспечить себе безопасность в будущем.
   Резко остановившись, и не давая себе даже отдышаться, данмер нырнул в боковой проход; светящийся шарик, дрожа и переливаясь, юркнул следом, как живой. Новый туннель оказался еще более узким, чем предыдущий, но, к счастью, довольно коротким - не успел он пробежать и сорока шагов, как уперся в тупик. Магический свет озарил ветхую деревянную лестницу, прислоненную к стене, а где-то наверху маячила дощатая крышка люка.
   Шепот погасил свет коротким жестом, и полез наверх. Лестница под ним опасно покачивалась и угрожающе поскрипывала, ступеньки ощутимо прогибались под ногами, но подъем все же окончился для него благополучно. Приложившись ухом к люку, он несколько минут вслушивался, стараясь уловить малейший подозрительный шум снаружи, но все было тихо. Тогда данмер пригнув голову, уперся в крышку плечом, и толкнул с усилием, отплевываясь от земли и многолетней пыли, которые тут же обильно посыпалась ему в лицо. При этом он едва не сверзился с лестницы обратно в подземелье, но чудом удержал равновесие, и наградой ему стал поток утреннего света и удивительно свежего воздуха, хлынувший снаружи в темный и затхлый колодец.
   Выбравшись на поверхность, Шепот с наслаждением сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, и поспешил закрыть люк, пока он не попался кому-нибудь на глаза. Крышка с глухим пристуком встала на место - и данмер отдал должное выдумке и хитрости парней из Камонна Тонг: сверху к люку было прибито несколько старых досок, прекрасно его укрывавших в закрытом положении. Ну лежат себе рядком на земле трухлявые и подгнившие доски, ну и что с того? Не зная точно местонахождения лаза, найти его было практически невозможно. Вдобавок, вокруг него кто-то заботливо навалил старых ящиков и бочек, битых горшков, и массу прочего дурно пахнущего и отвратительно выглядящего хлама. Окружавший его воздух вдруг мгновенно утратил иллюзию свежести, шибанув в нос темному эльфу целым букетом омерзительных ароматов разложения, дерьма, и еще какой-то едкой вони. Зато никому постороннему и в голову не могло бы придти, что одна из бесчисленных помоек на задворках Балморы скрывает в себе нечто большее, чем залежи тухлой рыбы и глиняных черепков. Шепот никогда не страдал брезгливостью, но, тем не менее, он поторопился убраться из этого места, перепрыгнув через груду помоев.
   Как оказалось, в городе уже наступало утро. Первые косые лучи солнца освещали дома и улицы, крадучись ползли по стенам и мостовым, понемногу проникая даже в самые отдаленные уголки балморских лабиринтов переулков, дворов, лестниц, и куцых палисадников. Шепот стоял как раз в одном из таких маленьких и тенистых проулков, справа и слева его обступали одинаковые, без единого оконца, желтовато-серые спины двухэтажных домов, а голубое небо у него над головой с лениво проплывающими облаками было превращено в узкую ленту и стиснуто их облупившимися фигурными карнизами. У стены, за ящиками, на куче гниющей рогожи в непринужденной позе разлегся какой-то хаджит в рваных и грязных штанах до колен, составлявших всю его одежду. Хаджит спал мертвецким сном. Глаза крепко зажмурены, на морде блуждала рассеянная полуулыбка, усы топорщились в разные стороны, лапы согнуты, а уши и кончики лап у него сами собой подрагивали вразнобой, словно в каком-то ломаном ритме. Рыжая шерсть бетмера имела грязно-серый оттенок, и свалялась клочьями. В воздухе над ним витал ни с чем не сравнимый приторно-сладкий аромат лунного сахара. Темный эльф отвернулся и принялся приводить в порядок свою насквозь мокрую одежду. Отряхнувшись, он кое-как разгладил куртку, поправил за спиной ножны с мечом, и, придав лицу скучающее выражение, небрежной походкой направился к выходу из переулка, беззаботно насвистывая себе под нос "Три веселых эльфа".
   Улица, на которую он вышел, была ему прекрасно знакома. Кажется, она называлась Южный Вал. Прямо перед ним в обе стороны тянулась крепостная стена Балморы, а вдалеке над ней возвышались каменные причалы порта силт-страйдеров. "Н'ВАХИ, ВОН ИЗ МОРРОВИНДА!" - гласили аршинных размеров руны, криво намалеванные черной краской на стене прямо перед ним. Шепот повернул направо, к порту.
   В столь ранний час обычно оживленная улица была безлюдной и тихой. Мимо навстречу ему прошел какой-то данмер, ведя на поводу сонного гуара, запряженного в пустую телегу, дребезжащую и поскрипывающую; потом пожилая северянка с корзиной в руках, доверху набитой пепельным бататом - и кругом снова стало пусто... Поравнявшись с портом силт-страйдеров, Шепот смог увидеть сразу двух этих животных, которые неизменно вызывали удивление, восхищение, а то и робость у всякого, кто приезжал в Морровинд из чужих краев. Один из гигантов стоял на привязи у своего причала, медленно покачиваясь из стороны в сторону на своих длиннющих суставчатых ногах, а второй в этот момент как раз подходил к свободному причалу, осторожно поворачивая массивное туловище и поочередно переставляя ноги, будто нащупывая дорогу. Темный бугристый панцирь животного оплетала сложная упряжь, состоявшая из множества тросов, веревок и ремней, а на его спине возвышалась угловатая пассажирская корзина, обшитая снаружи промасленной кожей. По бокам силт-страйдера, под корзиной, свисали тугие гроздья каких-то тюков. С земли фигурки погонщика и прочих ездоков, располагавшихся в корзине, выглядели совсем маленькими, особенно в сравнении с их исполинских размеров "лошадью". Полдесятка дюжих грузчиков в грязных рубахах суетились на причале, перетаскивая бочки и ящики.
   Шепот неторопясь прошелся по улице туда-сюда, искоса поглядывая то по сторонам, то на швартующегося в порту силт-страйдера. Так и не заметив ничего подозрительного, данмер подошел к одному из домов через дорогу от причалов. "Клуб Совета" было написано на выцветшей деревянной вывеске над дверью.
   Поднявшись на крыльцо, он припомнил сегодняшнее число. Ага, четное, значит. В дверь он постучал условным стуком, предусмотренным для четных дней - три раза, один, затем еще два. По нечетным дням стук был уже другой. Некоторое время ничего не происходило, потом в двери на уровне его лица открылось маленькое зарешеченное оконце, и на Шепота подозрительно уставился чей-то красный глаз.
   - Тебе чего? - неприветливо спросили из-за двери. - Это закрытый клуб, частное заведение. Посторонним вход запрещен.
   - Я слышал, что вы предлагаете работу, - произнес Шепот.
   - Неужели?
   - Да. Я слышал, что вам нужен уборщик.
   - А кто же сказал тебе такое?
   - Никто. Но у меня есть глаза, чтобы видеть, уши - чтобы слышать, голова - чтобы думать. И сердце - чтобы чувствовать и ненавидеть.
   - Хм. Ты прав. У нас в доме скопилась просто огромная куча омерзительно воняющего мусора. Кто-то должен помочь нам ее убрать. Заходи...
   Послышалось щелканье замка, и дверь открылась. За дверью стоял Танелен Велас.
   - Давно же тебя не было, - сказал он, пропуская Шепота мимо себя внутрь трактира, и запирая за ним дверь. - Мы уж тут думали, что больше тебя и не увидим... Иди, Тедрин в большом зале.
   По короткой лестнице Шепот спустился в большой полуподвальный зал "Клуба Совета". Здесь все было по-старому: царил мягкий уютный сумрак, несколько ламп, развешанных на стенах и под потолком, распространяли приглушенный желтый свет. Банор как всегда торчал за стойкой, убирая с нее куда-то вниз пустые бутылки, а Совор сидел в дальнем углу за отдельным столом, уставленным тарелками со снедью, и, тоже как всегда, был погружен в чтение какой-то толстой книги при свете двух тройных подсвечников, расставленных перед ним. В одной руке у него была вилка с насаженным на нее куском мяса, в другой - наполовину обгрызенное перо, которым он делал пометки в книге, макая его в маленькую серебряную чернильницу на столе рядом с собой. Шепоту даже показалось, что за прошедшие полтора года, когда он последний раз бывал в этом месте, ученый так и не вставал из-за стола, более того, и его поза оставалась прежней. Услышав шаги, он поднял голову, приветственно кивнул Шепоту, как ни в чем ни бывало, и вновь склонился над своим фолиантом. Не считая Совора и трактирщика, зал был пуст.
   Он уселся за свободный стол, но Тедрин не заставил себя долго ждать - балморский глава Камонна Тонг вышел из-за двери в дальнем конце зала, и, подойдя к его столу, сел на скамью с противоположной стороны.
   - Кого я вижу! - сказал он. - Это же Шепот собственной нескромной персоной! Друг мой, да по тебе уже можно предсказывать будущее!..
   - Мда? Это как же?
   Тедрин ухмыльнулся:
   - Каждое твое появление всегда означает, что нас ждут неприятности, маленькие или большие. Приходишь ты - приходят и проблемы. Ты их с собой в карманах, что ли, носишь?..
   Шепот растянул губы в подобии усмешки.
   Тедрин Бренур имел ничем не примечательное лицо с гладкими чертами, по которому совершенно невозможно было определить его возраст - это, впрочем, относилось к подавляющему большинству всех эльфов, не только данмеров. Волосы он частью зачесывал назад, частью связывал в небольшой хвост на макушке, одевался просто и неброско, подобно мастеровым из Рабочего Квартала: рубашка, штаны, кожаный жилет, добротные сапоги из кожи нетча. Держался скромно, голос его всегда и в любой ситуации был спокойным и негромким. По его виду никак нельзя было сказать, что этот невзрачный данмер держит в своих руках всю контрабанду на Горьком Берегу и во владениях Дома Хлаалу, жестко контролируя поставки скуумы, сахара, вин, ворованного эбонита, и прочих товаров, на которые в Морровинде по закону обладали монополией лишь Империя и ее Восточно-Имперская Компания. Но Камонна Тонг плевать хотела на имперские законы. Человеком Тедрин всегда был жестоким, хладнокровным, коварным, и хитрым - только такой, как он, и мог пробиться в главари Камонна Тонг. Возможно, что в другое время и в другом месте Шепот ему и руки бы не подал при встрече, но сейчас это был один из его немногочисленных и самых надежных союзников.
   - Ну-с, рассказывай, во что ты вляпался на этот раз, - произнес Тедрин. Шепот выразительно покосился на тарелки с едой, украшавшие собой тот стол, где сидел Совор со своей книгой. Тедрин перехватил его взгляд, хмыкнул, и окликнул трактирщика:
   - Эй, Банор! Пожрать нашему гостю за счет заведения!
   Тот быстро кивнул, и исчез за дверью, где располагалась кухня.
   Шепот тем временем коротко описал Тедрину все, что произошло этой ночью.
   - Дела... - в задумчивости протянул он, сложив руки на груди, и с прищуром разглядывая Шепота.
   Вернулся Банор с подносом в руках, и подошел к их столу. Шепот молча смотрел, как перед ним друг за другом появились деревянная тарелка с хлебом, еще одна - с дымящимся мясом и горкой свежесваренного хакльлоу, следом вилка, столовый нож, керамический кубок и пузатая бутылка гриифа. Поблагодарив трактирщика, он торопливо принялся за еду.
   - В таком случае, - сказал Тедрин, глядя, как он ест. - Арангаэр уже давно всех на уши поставил, по всей Балморе, в том числе и стражников. Почему же ты тогда сидишь здесь, и набиваешь пузо, вместо того, чтобы пуститься в бега?
   - Арангаэр не поставит, - проговорил Шепот с набитым ртом. - Арангаэр больше не жилец, я убил его этой же ночью, там, в доме.
   Тедрин уважительно присвистнул.
   - Не могу сказать, что я буду по нему скучать. Этот проныра в свое время немало попортил нам жизнь... Но тогда тобой сейчас будет заниматься сам Кай Косадес. Знаешь, кто это такой?
   - Нет.
   - Начальник Клинков всея Морровинда. Мастер Шпионажа, поимей его гуар... Тот еще тип - заправляет здесь всеми имперскими шпиками и ищейками. Большой любитель совать свой нос в чужие дела. Но опасный, с ним без нужды лучше не связываться, так как за его спиной, почитай, сам Император стоит, чтоб его кровавый понос пробрал.
   - Плевать, справлюсь, - бросил Шепот, прикладываясь к кубку с гриифом.
   - Ну-ну, экий ты самоуверенный! Я бы на твоем месте так не говорил. Думаешь, его Мастером Шпионажа за смазливую рожу прозвали? Он свое дело знает; вцепится в тебя, как желтый клещ. К тому же, у него теперь против тебя еще и личные счеты. Арангаэр, насколько я знаю, у него вроде любимчика был, он этого босмера с малых лет при себе держал, да воспитывал. Так что, Шепоток, линять тебе надо, и немедленно, если хочешь цел остаться... И я вот сижу, и думаю, какой скамп тебя дернул сюда притащится?
   - Мне нужна твоя помощь.
   - Ах, помощь... - с усмешкой протянул Тедрин. - В прошлый раз помощь тебе стоила нам троих отличных парней и партии скуумы, которой там было на многие тысячи дрейков. И что же ты хочешь от нас теперь? Может, перерезать всех Клинков в Балморе? Или, чего там мелочится, устроить нападение на форт Лунной Бабочки?.. Давай, не стесняйся, предлагай!
   - Чего ты злишься... - спокойно начал Шепот.
   - Я не злюсь.
   - ...думаешь, мы там ваших подставили, а сами ушли? Не было такого, хоть у этого своего Манела спроси. Вместе дрались до последнего. Мы в той пещере двух своих потеряли... Но мне сейчас не нужно ничего особенного. Я хочу попросить у тебя всего лишь костяные доспехи в полном наборе, стальной лук поприличнее, и штук сорок стрел для него. Еще немного золота и четыре флакона этой вашей знаменитой скуумы. А больше мне от тебя ничего и не надо. Обойдусь своими силами... А, да! Еще - мой заплечный мешок, который должен у вас здесь пылиться в каком-то чулане вот уже года полтора, если не больше.
   Тедрин медленно покивал.
   - Это можно устроить, - сказал он. Потом снял с пояса кожаный кошелек и протянул его через стол Шепоту. - Там сто восемьдесят дрейков, надеюсь, этого тебе хватит?..
   - Да, вполне. Спасибо.
   - Спасибо потом скажешь, - снова усмехнулся вожак Камонны. - Ты сильно торопишься?
   Шепот картинно приложил руку к уху, и сделал вид, что прислушивается к чему-то:
   - Что, в вашу дверь уже стучится стража, именем Империи и Дома Хлаалу?.. Выкладывай, что у тебя.
   - Хорошо. Давно собирался поговорить с кем-нибудь из вашего... гм... летучего отряда, да только никто что-то здесь не появлялся. Мы уж подумали, что вас всех того... А тут как раз ты пришел, очень вовремя...
   Тедрин сделал выразительную паузу. Шепот допивал грииф, и ждал, что же он скажет.
   - Так. - произнес наконец он. - У нас есть подозрения... нет, Шигорат меня задери! Мы просто уверены, что за нами здесь следят. Причем уже довольно долго.
   - Клинки?
   - А кто ж еще, не эти же недоумки из Гильдии Карманников и Похитителей Ночных Горшков, которые протирают штаны в "Южной стене"... - Тедрин коротко рассмеялся. - Так вот, собираться здесь с каждым разом стало все опаснее и опаснее. Раньше Клинки нас тоже беспокоили, но редко и по мелочам. Они не особенно нам докучали; как я понимаю, у них в Морровинде есть дела поважнее... Но вот с некоторых пор мы стали ощущать их пристальное внимание. Они наблюдают за этим трактиром, а знающие люди там и тут постоянно сообщают нам, что некие типы очень интересуются Камонна Тонг, и что эти самые типы не похожи ни на Гильдию Неудачников, ни на легионских ищеек. Тут любому станет ясно, что эти имперские шпики во главе с Косадесом, решили взяться за нас всерьез... Пока мы их терпим, и думаем, что с ними делать. И стараемся не привлекать к себе внимание без лишней надобности. Но это сложно сделать, когда сюда, в "Клуб Совета", то и дело шляются всякие подозрительные типы вроде тебя...
   - Что я слышу? Могущественная Камонна Тонг испугалась каких-то имперских шпиков?
   - Не испугалась, -спокойно возразил Тедрин. - Но они здесь имеют силу, в отличие от Гильдии Недоумков. Это мы понимаем. С ними необходимо быть осторожными и лишний раз ничем не выдавать себя, до тех пор, пока это не понадобится...
   - Можно подумать, будто они не знают, что в этом трактире собираетесь именно вы, а не какой-нибудь клуб любителей вышивания. Ха, да об этом известно каждому нищему в Балморе!
   - Они знают, кто мы, и что мы здесь делаем. Но они не знают нашей истинной силы. - Тедрин вылил в кубок остатки гриифа из его бутылки, и принялся задумчиво его потягивать. - И мы не собираемся раньше времени ее показывать. Пусть пока они думают, что мы просто еще одно местное сборище карманников и домушников. Пусть. Мы не любим привлекать внимание к своим делам.
   А потому, - продолжил он. - Я хочу чтобы и ты, и твои друзья некоторое время не появлялись здесь. Держитесь подальше от "Клуба Совета", пока все не уляжется, ясно? И не только от "Клуба Совета", а вообще от Камонны Тонг. Это и для вашей, и для нашей пользы. В отличие от нас, за вами Клинки гоняются уже три года, даже больше. А если они поймут или узнают, что Камонна Тонг вам помогает, они от нас так просто уже не отстанут. А они узнают, будь уверен. У них есть осведомители в нашем братстве; я даже знаю, кто. Вполне возможно, что они есть и среди ваших... Ты сам видишь, что положение дел изменилось. До поры нам лучше прикинуться мелкой бандитской шайкой, а вам - вовсе исчезнуть. От того, удастся нам их обмануть, или нет, зависит очень многое... Между прочим, я почти уверен, что кто-то из их соглядатаев видел, как ты зашел сюда. Думаю, скоро об этом станет известно не только Каю Косадесу, но и всем Клинкам в округе. Советую тебе убираться, и немедленно.
   - Нехорошо как-то получается, - медленно проговорил Шепот, будто пропустив мимо ушей последнее замечание Тедрина насчет Клинков и Кая Косадеса. - Я вот помню, что Лорд Дрен при встрече лично обещал Бродяге, что мы можем полностью рассчитывать на его помощь, и помощь Камонна Тонг...
   - А я тебе еще раз говорю - обстановка изменилась! - жестко сказал Тедрин. - Вы привлекаете к себе слишком много внимания! Вас разыскивают чуть ли не все бойцы Клинков в Вварденфелле, не говоря уж о Легионах. Связываясь с нами, вы привлекаете их внимание и к нам. Пока они, возможно, еще только предполагают, что Камонна Тонг помогает Черным Сердцам. Поэтому и в ваших, и в наших интересах не дать этой их идее подтвердиться. Мы не хотим рисковать... Так что в ближайшее время вам придется обходиться без нашей помощи.
   - Это твои слова? Или слова Лорда Дрена?
   - Это мои слова. Лорд Дрен сказал гораздо проще: "Пусть Черные Сердца забудут о Камонне Тонг", вот что он сказал.
   - Я понял, - Шепот нехорошо усмехнулся. - Когда мы были вам выгодны, вы оказывали нам поддержку. Конечно, Камонне Тонг было очень удобно чужими - нашими! - руками убирать мешавших вам людей. Если что, всегда можно было сказать "Это не мы, это все Черные Сердца!". Теперь вас тоже прижали, и вы мигом пошли на попятную - чтобы, не приведи Боэта, вас не посчитали заодно с нами... Я понимаю, я все понимаю. Вы с удовольствием скормите нас имперцам, лишь бы только они вас не тронули...
   - Дурак, - беззлобно ответил Тедрин. - Ничего ты не понял, Шепоток. Если бы мы хотели вас сдать, мы бы это уже давно сделали. Мы многое о вас знаем. Если бы мы боялись Клинков, то тебя сейчас и на порог бы сюда не пустили. Или пустили, а сразу за дверью - удавку на шею, и дело с концом!.. Камонна Тонг обещала вам помощь. Разве мы не выполнили своего обещания? Кто давал вам укрытия по всему Вварденфеллу, когда имперцы обнюхивали каждый угол, разыскивая вас? Мы! Кто давал вам деньги и оружие - заметь, даже не в долг? Тоже мы! Кто перевозил ваших людей на кораблях и лодках, когда вы этого просили? Опять мы! И после этого ты говоришь, что мы предаем Черные Сердца?.. Мы многим вам помогли. Теперь помогите и вы нам! Затихаритесь где-нибудь и не высовывайтесь, вот и все, что мы просим. Когда все утихнет, вам дадут знать.
   - Лорд Дрен... - начал было Шепот.
   - Что ты все заладил, "Лорд Дрен" да "Лорд Дрен"!.. - перебил его Тедрин. - Он, к твоему сведению, очень занятой человек. ОЧЕНЬ занятой. Он управляет всеми нашими делами - и при этом еще он готовится окончательно придушить Гильдию Воров. Это, как ты понимаешь, требует много времени, сил, и денег. Еще ему надо своевременно подкармливать Гильдию Бойцов, чтобы они делали, что им велят, и не вякали без спросу. Еще не забывай про Совет Хлаалу, который тоже надо держать в кулаке. Этот их Совет - просто компания прохиндеев, интриганов, и взяточников, сущий змеиный садок. Там каждый тянет в свою сторону, и норовит от всего урвать кусок пожирнее. И направлять их действия туда, куда нужно именно нам, также требует от Лорда Дрена много сил и умения. Еще он строит планы насчет своего братца, сиятельного Герцога, и уж конечно, постоянно думает об Империи... И поэтому ему сейчас совсем не до кучки безумцев, которые решили скинуть эту самую Империю!..
   - Черные Сердца - это не кучка безумцев, - ровным голосом сказал Шепот. - И почему ты мне все это рассказываешь?
   - Потому что мы вам доверяем, вот почему... И, если уж на то пошло... А кто вы такие, скажи-ка ты мне, а? Сколько вас было в ваши лучшие времена, года три назад, когда ни один из Клинков еще ни разу даже не слышал такого названия - "Черные Сердца"? Человек тридцать вас было, и не больше, а до этого и столько бы не набралось. Вас это не остановило, и вы стали действовать. И вот уже пять лет вы успешно гадите Империи по всему Морровинду. Молодцы, к вашей чести, вы выстояли и выжили - хотя другие такие же, как и вы, быстро погибали, не успев ничего сделать. Можешь мне поверить, я видел это не раз... Вы доказали, что сила не в количестве. Отлично! Но ведь за все эти годы больше вас так и не становится, только меньше. Сколько ваших уже погибло? Я сходу назову десяток имен, даром, что многого еще просто не знаю. Рыбак, Молчун, Вдовец, Артиса Белая - мне продолжать?.. И это только немногие. Да, вы все равно сильны и опасны, даже когда вас мало. Опасна Ведьма, опасен Свистун, втройне опасен Бродяга. Ты, друг мой, тоже не подарок...
   Шепот не стал ему говорить, что Ведьма и Свистун уже никому не опасны. Почему-то ему этого не захотелось.
   - ...Не будь вы угрозой для Империи, за вами бы не гонялись все Клинки вместе с этим Косадесом, а за твою голову не назначали бы такой баснословной награды. Кстати, вот еще один повод сдать вас имперцам, которым мы не воспользовались...
   - Вот спасибо. Ужасно вам благодарен.
   - Но признай, - продолжал Тедрин, проигнорировав его иронию. - Что ваши удары и нападения - для Империи это не более, чем укусы клещей. Не более того. Просто неприятные и докучливые мелочи, на которые она не обращает особого внимания.
   - И поэтому нас ищут по всему Морровинду? Из-за "укусов клещей"?
   - Не обманывай себя, для них вы просто опасная и жестокая банда преступников, с которой они все никак не могут покончить. Но банде преступников никогда не изгнать Империю с нашей земли.
   "Кто бы говорил," - подумал Шепот, но опять промолчал.
   - Что вы такого сделали, что могло бы заставить Империю убраться? Конечно, то, что вы учудили год назад в форте Лунной Бабочки, это было здорово. Наложить на все их доспехи и оружие заклятие ржавчины - это ж надо такое придумать!.. Чья это была идея? Твоя? Бродяги? Наверное, Свистуна. Но не важно. Выглядело это, конечно, презабавно... Мы тогда смотрели с холма: только легионеры построились перед фортом - как вдруг у всей сотни почти одновременно рассыпаются в труху мечи, кирасы, и прочие железяки! В том числе и у начальника форта! Как они тогда забегали по всему двору в одних подштанниках!.. Балаган, да и только!.. Мы ржали как сумасшешие, парни от хохота аж по земле катались! Чуть животы не надорвали... - Тедрин хохотнул, и Шепот тоже не сдержал улыбки. Идея была, конечно, Свистуна. Вполне в его стиле: бесшабашно, неожиданно, и слегка безумно.
   - Это было весело, - отсмеявшись, произнес Тедрин, - Но разве вы способны на что-то большее, кроме этих заклятий и убийств имперских чиновников?..
   - Вот эти руки оборвали зловонные жизни сорока четырех легионеров, - ухмыляясь, с притворным пафосом сообщил Шепот, поднимая над столом упомянутые конечности. - После чего я перестал их считать...
   - О, это прекрасно - но, если ты не знал, до не давних пор, пока не началась вся эта возня в Киродииле, в Эбенгард, Сейда Нин, и Волверин Холл каждый месяц приходили имперские корабли с пополнением для фортов.
   - Может, как раз теперь пришло время для серьезных ударов.
   - Может быть, но что вы можете? Нападать на имперские патрули? Толку, как видишь мало, это пустая трата сил. Убивать бродячих проповедников Имперского культа?..
   - За мной пять штук, не считая одного сержанта алтаря, - вставил Шепот.
   - Герой, но с этим прекрасно справляются и эшлендеры. Потом, как я знаю, вы стали убивать имперских сборщиков налогов. Уже лучше, но чего вы этим добились? Они и раньше ходили с охраной, а теперь просто стали таскать с собой чуть ли не по сотне легионеров каждый... Вы быстро поняли, что надо наносить более точные удары. Но от ваших стараний мало толку. В прошлом году вам удалось убить Имперского Судью, когда тот ехал в форт Пестрой Бабочки. Невероятно дерзкое нападение - надо отдать вам должное. Вся Балмора только об этом и говорила... Но чего вы этим добились? Разве Империя решила оставить Морровинд в покое? Нет, они просто прислали нового Судью, этого мерзавца Аллейуса, и ничего, по сути, так и не изменилось... Признайся, восемь месяцев назад, в Эбенгарде, Главный Пристав Имперского Суда по Морровинду - ваша работа?
   - Наша, - не без гордости ответил Шепот. - Можно даже сказать, что моя.
   Это воспоминание почему-то все еще было свежо в его памяти. Возможно, из-за произошедшей тогда странной нелепости... Он вдруг как наяву увидел это: ярко освещенная и богато обставленная комната, высокие арочные окна распахнуты настежь - за ними ночь и яростный шипящий плеск прибоя о скалы у подножия Замка Эбенгарда. Он стоит посреди комнаты, небрежно положив катану на плечо и придерживая ее за рукоять, точно усталый, но довольный своей работой крестьянин, весь день собиравший богатый урожай. Другой рукой он зажимал глубокую ножевую рану в боку, кровь сочилась у него через пальцы, ее крупные темные капли то и дело падали на пол, но Шепот не обращал на это никакого внимания. Главный Пристав - он не знал его имени, да это было и не к чему - оказался не так прост, как они думали, и успел ткнуть его в бок неизвестно откуда взявшимся коротким кинжалом, прежде чем Шепот нанес ему свой удар Ночью.
   Теперь же Пристав ничком лежал на полу - крупный, не старый еще мужчина, с сединой на висках и правильными чертами лица, указывавшими на его аристократическое происхождение. Крепкие, хоть и заплывшие жирком, мускулы выдавали в нем бывалого воина. Пристав был абсолютно голым, весь в крови, и, судорожно подергиваясь, он еще пытался вслепую ползти куда-то вперед, как полураздавленный шалк, оставляя за собой на каменных плитах пола широкую и размазанную кровавую полосу. Шепот молча и равнодушно следил за ним, склонив голову набок и прищурясь, словно и впрямь разглядывал занятное насекомое. Куда это он так упорно ползет?.. Повернув голову, темный эльф увидел в углу резную деревянную стойку с оружием, там были и разных видов мечи, и копья, и пара топоров, и даже лук - все аккуратно так расставлено, все безупречно начищено и холодно поблескивает в ровном свете десятка длинных подсвечников, расставленных по комнате. Оказывается, к этой-то стойке и полз из последних сил смертельно раненный Шепотом имперец.
   "Ишь какой живучий, должен уже своим Девятерым молиться, а вместо этого еще ерзает тут..." Будто в подтверждение его мысли, Пристав выпустил сквозь зубы глухой сдавленный стон, и ткнулся лицом в пол.
   В этот момент справа от данмера внезапно раздался громкий треск и шум падающего тела. Шепот резко обернулся, вскидывая катану, и принимая боевую стойку. Глазам его открылось нелепое и комичное зрелище.
   Дверцы огромного, украшенного резьбой шкафа, стоявшего у стены, были распахнуты настежь, а на полу возле него беспомощно барахтался в куче разноцветного тряпья какой-то лысый толстяк. И тоже голый. Шумно пыхтя, он кое-как выпутался из пестрого вороха мантий и штанов, и, встав на колени, поднял свою голову с блестевшей от пота лысиной - чтобы встретить направленный на него холодный и немигающий взгляд Шепота.
   Издав некий нечленораздельный горловой звук, толстяк неуклюже вскочил на ноги и медленно попятился. Он увидел все сразу - и огромную лужу крови посреди комнаты, словно на этом месте забивали и разделывали гуара, и широкую вихляющую кровавую полосу, влажно блестевшую на свету, и Пристава, неподвижно лежащего спиной кверху на полу в конце этой полосы, подогнувшего одну ногу, бессильно раскинувшего руки со сведенными судорогой пальцами. И данмера в черной одежде, с мечом в руке, хищно отливающим угольной чернотой клинка, рассматривающего его безразличным взглядом самой смерти. Чем дольше толстяк смотрел на это, не в силах оторваться, тем больше его блеклые глаза вылезали из орбит, лицо, по которому стекали капли пота, делалось белым, как кость, его рот беззвучно открывался и закрывался, как у рыбы, вытащенной из воды, а сам он вдруг начал вздрагивать всем телом. Подняв глаза, он снова наткнулся, как на нож, на взгляд темного эльфа. Это был страшный взгляд. Толстяк попятился, точно его ударили.
   Шепот посмотрел на Пристава, все так же неподвижно лежавшего на полу. Под ним уже расплывалась новая лужа крови, но каким-то чудом он все еще был жив. Данмер снова взглянул на до смерти перепуганного толстяка. "До смерти" - вот правильные слова. А почему это они оба голые?..
   Тут ему в голову пришла новая мысль. Похоже, что перед тем, как Шепот и Пепел нарушили уединение этой парочки, вежливо постучав в дверь, Главный Пристав и толстяк подыскивали вдвоем новые определения для выражения "мужская дружба"... Потом Пристав, услышав стук, пошел открывать дверь, а этот трясущийся пивной бурдюк на всякий случай спрятался в шкафу, подальше от чужих глаз. Из которого только что выпал самым глупейшим образом, не иначе, запутавшись там в одежде и потеряв равновесие... Поняв все это, и глядя на голого, лысого, обильно потеющего толстяка с выпученными от страха глазами и разинутым ртом - наверняка какого-нибудь важного чиновника - данмер не выдержал, и улыбнулся.
   ...Шепот знал, какая у него была улыбка. Он никогда не умел улыбаться. Раньше, давным-давно... так давно, что то время уже казалось ему не более, чем сном - он мог улыбаться по-другому. Когда смотрел на Эльмеру...
   Но только не теперь. Нет, не теперь.
   Увидев улыбку Шепота, толстяк взвизгнул, и, оскальзываясь в луже крови, попятился еще дальше, в противоположный угол комнаты.
  
   - Н-н... Н-н-н... Н-н-не надо!!!... - истошно завопил он. - Н-н... Н-н-не меня!!!..
   Темный эльф снова покосился на лежащего Пристава, которому уже давно полагалось почтительно приветствовать Тайбера Септима на небе, в бездне, или куда он там должен был попасть после смерти... Но нет, жалобные вопли напуганного толстяка словно подхлестнули полумертвого имперца, придав ему сил проползти еще шаг к заветной оружейной стойке. Ладно, пусть себе пока ползет...
   Тогда-то он и услышал эти странные повторяющиеся звуки. Сначала данмер никак не мог сообразить, что это такое. Затем взглянул на толстяка, и понял.
   Толстяк икал. Гулко, утробно, с бульканьем и подхрюкиванием, выпучив глаза еще больше, безуспешно зажимая себе рот пухлой рукой, и вздрагивая при каждом новом приступе. Панический животный страх полностью овладел им. Но его отчаянная икота была настолько неуместной в этой светлой и просторной залитой кровью комнате, что Шепот против своей воли опять начал расплываться в улыбке.
   Но вот посмеятся ему так и не пришлось. Из соседней комнаты, через дверь за спиной толстяка на шум вышел хмурый Пепел. Ему хватило одного взгляда, чтобы полностью оценить обстановку, и понять, что опасности нет. Тогда он деловито и беззвучно подошел у толстяку сзади, деловито поднял палицу, и все также деловито с силой опустил ее на лысую блестящую голову. Послышался влажный хруст, и толстяк рухнул как подрубленный, распластавшись на полу и разом обмякнув.
   - А я думаю, кто это тут орет, на тебя вроде не похоже, - недовольно пробурчал Пепел. - Стражников проверил?
   - Как раз собирался.
   - Этого не забудь, - Пепел мотнул головой в сторону скорчившегося Пристава, и снова исчез за дверью. Шепот быстро подошел к своей жертве, и нагнулся над ним. Тот, оказывается, еще слабо дышал, но сил шевелиться у него уже не было.
   - Зар-раза... - пробормотал Шепот и завершил его долгую агонию одним ударом меча. Потом направился к входной двери и замер около нее, прислушиваясь. Убедившись, что все тихо, он повернул ключ в замке, и выглянул наружу. Стражники были на месте. Стояли навытяжку по обе стороны от двери, руки по швам, подбородки подняты, глаза под низко надвинутыми шлемами невидяще уставлены в противоположную стену коридора. Легионеры находились под действием чар, тайно насланных Шепотом двадцать минут назад, перед тем, как они с Пеплом вошли в комнату Пристава, и бывших еще одним из многочисленных гениально-безумных изобретений Свистуна. Сейчас солдатами владел полный паралич, так что они не могли даже моргнуть. Магическое оцепенение застало их на постах, и они так и остались стоять, не в силах шевельнуться, и, кажется, даже не дыша. А еще через полчаса они должны были умереть. Одновременно с параличом заклинание Свистуна отравляло жертву, оставляя ее в ожидании смерти молча мучится осознанием своей полной беспомощности.
   Глянув по сторонам, и поняв, что все тихо, стражники по-прежнему на своих местах, и что во всем Замке никто больше не слышал визгливых воплей покойного толстяка, Шепот вернулся в комнату и запер дверь на замок. Отличное заклинание. Все-таки Свистуну было самое место в Доме Телванни.
   Перешагнув через убитого Пристава, данмер прошел по луже крови, незаметив ее, пересек комнату, обошел труп толстяка, и зашел в соседний покой.
   Здесь у Главного Пристава была спальня и кабинет, обставленная с той же роскошью, что и приемная. Широченная деревянная кровать под тяжелым темно-красным бархатным балдахином, толстый цветастый ковер на полу, стол из темного дерева, богато украшенный резьбой, на котором возвышались горы каких-то бумаг и свитков, комод, книжный шкаф с полками, ломящимися от книг, плотные расшитые шторы на окнах, еще одна стойка с оружием... Пепел шумно рылся в ящиках письменного стола, нагнувшись и бормоча что-то себе под нос.
   - Пошли, - сказал ему Шепот. - Уже время.
   - Подожди, - ответил тот, не поднимая головы. - Ты только посмотри на это...
   Шепот потрогал свою рану на боку - кровь уже перестала идти. Привычным движением опять положил Ночь себе на плечо, и подошел к столу. Все ящики из него были выдвинуты, а верхний из них оказался наполовину завален золотыми дрейками, таинственно и мягко поблескивавшими на свету. Шепот всегда был равнодушен к золоту, но Пепел, раньше бывший нищим фермером из предгорий возле Сурана, такую груду золота явно видел впервые в своей жизни.
   - Ну и жрут... - злобно пробормотал он, не отрывая взгляда от монет. - Гуар меня заешь, как же они жрут! Правильно мы их... Мечом в брюхо, палицей по башке... только так с ними и надо... Жечь их всех, жечь до последнего...
   - Уходить надо, - напомнил ему Шепот.
   - Там, вон, в сундуке, еще!..
   - Бросай все и пошли, - твердо ответил Шепот.
   - С ума сошел? Такие деньжищи... - С этими словами Пепел сбросил на пол свой заплечный мешок, быстро развязал, и вытащив весь ящик целиком, принялся пересыпать из него дрейки. Десятки монет с веселым звоном покатились по полу, подскакивая и сверкая. Опустошив ящик, Пепел поднял и завязал мешок.
   - Сам потащишь, - предупредил его Шепот. - Теперь двинули...
   Они вышли в соседнюю комнату. Из-под толстяка уже натекла еще одна кровавая лужа, как раз у открытого окна. Не обращая на нее внимания, данмеры забрались на подоконник, и одновременно прыгнули в ночь. Короткий полет сквозь тьму и пустоту, затем холодные объятия моря и неумолчный шум волн, бухающий и гудящий в голове. Вынырнув на поверхность, они поплыли к недалекому уже берегу. Пеплу определенно мешал плыть его мешок, до краев набитый золотом, но он не жаловался, только зло отплевывался от соленой воды и энергичнее загребал руками. Выбравшись на берег, под деревья, Шепот посмотрел на замок, который они оставили. Там горели фонари и факелы, желтый свет сочился наружу из множества узких окон. Было видно, как по мосту прохаживаются стражники, блестя кирасами и полированными шлемами. Тревоги никто не поднимал - не трубили рога, не метались факелы, не бегали суетливо люди, нарушая спокойствие ночи. И данмер рассчитывал, что уж до утра Пристава и его жирного любовничка никто не хватится.
   Через полчаса они с Пеплом уже сидели в маленькой лодке, а двое гребцов из Камонна Тонг сноровисто работали веслами, направляя ее в сторону Вивека...
   - Да, Пристава мы тогда хорошо уделали... - задумчиво повторил Шепот.
   - Ну и что с того? - Тедрин между тем упрямо гнул свое. - Вместо него назначили нового, и вы ничего не добились - только лишний раз позлили имперцев и напомнили о себе Клинкам. Или вы надеетесь, что в Империи рано или поздно закончатся все судьи, приставы и священники, и Морровинд окажется свободен от их власти? Так ведь еще останутся Легионы, а уж они-то у Империи не кончаются никогда...
   - Приставы... Приставы - это так... Дались они тебе... - туманно ответил Шепот. - Тебя послушать, так выходит, что нам надо бросить все, смириться с имперским ярмом на шее нашей родины, и тихо-мирно разойтись по домам, потому что наши старания все равно не имеют смысла? Или, может, нам сразу всем вместе придти в ближайший форт и сдаться легионерам?..
   - Конечно, нет! Ваша борьба имеет смысл. Вы - это та искра, из которой способен разгореться пожар. Но если раздувать ее слишком сильно и неосторожно, искра может запросто погаснуть... Ведь чем вы занимаетесь? Все, что вы успели натворить за это время, это все удары по Империи снаружи. А снаружи у нее - броня, панцирь, как у краба, да такой, что его ничем не прошибешь. Броня Империи - это армии солдат, чиновников, магов, которые объединены в единое целое, подчиняются единой цели. Это как двемерский механизм - видел такие, небось? Пока все детальки и шестеренки на месте, он будет тебе работать без перебоев и сто лет, и тысячу, и даже больше, и никак его не остановишь, если не знать правильного способа...
   - Что это тебя на метафоры потянуло, вроде гриифа выпил-то всего ничего...
   - Заткнись, и слушай меня; раз начали этот разговор, то теперь придется его закончить... Так вот, Шепот, вы бьете Империю по панцирю! Там пару легионеров убьете, тут - судью прирежете, еще где-то святошу в лаву окунете... Но на место одного встанут десять новых, и ваши удары не причинят ей вреда... Не-ет, Империю надо бить ПОД панцирь, в мягкое подбрюшье, вот где она уязвима! Не снаружи, а изнутри! Засунь камень в механизм - и он остановится. Вынь одну шестеренку - и он не сможет работать...
   - О, надо полагать, вы нашли это самое ее подбрюшье?..
   - Нашли, - кивнул Тедрин. - Тут все просто. Хочешь увидеть наше самое сильное оружие против Империи? Сейчас я тебе покажу, и ты все сам поймешь.
   С этими словами главарь балморской Камонна Тонг выудил из кармана... но не древний заколдованный меч, и даже не свиток с таинственным и могущественным заклинанием - а всего лишь один-единственный блестящий золотой. С торжествующей улыбкой он поставил его ребром на стол, и щелкнул по нему пальцем. Тонко звякнув, монетка юлой закрутилась среди тарелок, поочередно ударяясь об их края, отскочила от ножки пустого кубка, и, скакнув через край стола, покатилась по полу куда-то прочь.
   - Вот и все; я вижу, ты уже понял, - Тедрин сложил руки на груди, буравя Шепота взглядом. - Это и есть наше оружие, этим мы будем их бить. Столь почитаемый ими Имперский культ со всеми его богами во главе с Тайбером Проклятым на самом деле не стоит и кучки гнилого батата. Это фальшивка, предназначенная лишь дуракам... Вот их настоящий Культ, - он качнул головой в сторону укатившейся монеты. - Культ Сверкающего Золота. Они поклоняются золоту, молятся ему, всячески почитают его. Нет, не в храмах или святилищах. В своих сердцах. Это и есть их слабость, их мягкое подбрюшье. Империя слишком жадна, она всегда стремится отрвать кусок больше, чем ей по силам проглотить. Вот этим и надо пользоваться, а не насылать ржавчину на легионерскую амуницию... Лорд Дрен это давно уже понял, и Хлаалу тоже сразу поняли, но предпочли использовать это в своих интересах, а не в интересах Морровинда. Пойми и ты - и не только ты, а вообще все вы, Черные Сердца!.. Империю не свалить, воюя с ней, на это способна лишь другая такая же Империя, которой у нас нет. Нам остается лишь медленно разлагать и разваливать ее изнутри. Да, медленно!.. Но ведь мы уже добились кое-чего, мы не зря тратили наше золото!..
   Тедрин помолчал, ожидая, видимо, пока Шепот вникнет в смысл его слов.
   - Ну вот, я сказал тебе все, что хотел. Теперь скажи и ты мне, что ты думаешь об этом, присоединятся ли Черные Сердца к НАШЕЙ борьбе, не позволив своей ненависти мешать разуму увидеть очевидное?..
   Шепот молчал, положив руки на стол, сцепив пальцы, и разглядывая затейливый сучок на гладкой столешнице. "Складно поет. И не скажешь, что он всю жизнь провел среди балморского отребья. А может, из благородных?.."
   - Ты молодец, Тедрин, - произнес он наконец. - Нет, я правду говорю. Ты тут сейчас все очень правильно мне расписал, что к чему. И вы все в Камонне парни не промах, я это всегда знал... Это хорошо, что вы нашли способ борьбы с имперцами, и вдвойне хорошо, что не боитесь вообще против них идти. Мерзавцы вы все, конечно, те еще - уж не обижайся, но ты и сам это знаешь, - (Тедрин в ответ нехорошо и хищно заулыбался) - Воры, убийцы, подонки... А ведь все равно осталось в вас что-то такое... невытравленное... что не купишь за деньги... Верно я говорю?..
   Настала очередь Тедрина промолчать. Шепот не смотрел на него, он по-прежнему упорно рассматривал стол, словно на нем были выведены некие непонятные письмена, от разгадывания смысла которых сейчас целиком и полностью зависела его жизнь.
   - Но я тебе сейчас расскажу одну маленькую историю... - продолжал он. - Я, правда, не умею так складно трепаться, как ты тут мне все излагал. Это все больше Бродяга, или Свистун... Да... Так вот. Несколько лет назад в окрестностях Сурана, почти у самых гор, стояла небольшая ферма. Ферма как ферма, ничего особенного, таких по всему Морровинду тысячи. И жил там один человек, фермер. Простой такой, тоже в нем ничего примечательного не было; в Морровинде тысячи фермеров. Он, как и все другие фермеры, с самого рождения выращивал батат, муск, и соленый рис - кроме этого он, наверное, и делать-то ничего больше не умел. Но жил он не один, с ним еще были старые родители и младшая сестра, которая подрабатывала посудомойкой в Суране, и помогала ему, чем могла. Человек этот целыми днями, от зари и до зари горбатился в поле, чтобы хоть как-то прокормить свою семью... Но ему плохо это удавалось. Потому что раз в месяц из Эбенгарда приезжал толстый и плешивый имперский сборщик налогов и требовал с него денег, за то, чтобы он мог жить и трудиться на своей земле - земле, которая была его по праву рождения. Он отдавал деньги сборщику, и тот уезжал. Но потом через месяц он возвращался, и каждый раз требовал все больше и больше. Фермер молчал, и отдавал больше. Семья фермера голодала... И вот однажды сборщик налогов приехал, как обычно, с охраной, и снова потребовал от него денег. И конечно, ему опять хотелось больше, чем в прошлый раз. Но у фермера не было денег, чтобы заплатить, потому что батат не уродился, и ему нечем было торговать на рынке в Суране. Фермер смиренно попросил у сборщика отсрочить плату, как это уже бывало раньше, но у сборщика в тот день было плохое настроение, и он отказал ему, сказав, что хватит с него прощать должников, и что ферму у него отбирают в казну Великой Империи, а самого фермера с семьей выгонят оттуда, после чего они могут убираться на все четыре стороны, и подыхать, где им вздумается. Сказав это, сборщик уехал. Фермер промолчал, он ничего ему не ответил, и ничего больше не просил. Он молчал и на следующий день, когда сборщик налогов приехал на его ферму с приказом на выселение, подписанным его высокопревосходительством, Главным Приставом Имперского Суда по Морровинду, Таким-Сяким, такого-то числа, милостью Императора. Он молчал, когда доставал из сундука ржавый топор, с которым еще его дед защищал свою землю от нашествий орков. Он молчал, когда этим топором изрубил на куски сборщика налогов вместе с его приказом и четыремя охранниками заодно. Он молчал, когда бросил топор, и ушел куда глаза глядят, потому что на ферме он больше не мог оставаться... Думаешь, я это все придумал? Нет, так все и было на самом деле. Бродяга нашел этого человека в канализации Вивека, где тот прятался, питаясь крысами и отбросами. Он привел его к нам. Ты его тоже знаешь. Этого фермера звали Пепел, и он люто ненавидел всех сборщиков налогов. Каждый раз, перед тем, как убить очередную жадную мразь, он запихивал ему в глотку толстенный кошель с монетами, так что тот давился им все последние мгновения своей никчемной жизни. А одному он привязал к ногам большой камень и сбросил его в море со скал к югу от Гнисиса, так что в ясную погоду там, наверное, и теперь еще можно разглядеть на дне скелет с кошельком в зубах... Пепел погиб пять месяцев назад в Эшленде, когда мы атаковали карательный отряд легионеров, которые шли жечь лагеря эшлендеров. Это все. Где мои доспехи?..
   Шепот поднялся со скамьи и выжидающе посмотрел на Тедрина. В воздухе повисло тягостное молчание.
   - Будут тебе доспехи, - сказал Тедрин после долгой паузы.
   Встав из-за стола, глава балморской Камонна Тонг направился к двери в противоположном конце зала. Шепот последовал за ним. За дверью была лестница на нижний этаж трактира, где располагались номера для постояльцев. Спустившись, данмеры вышли в довольно длинный коридор с рядами дверей по обеим сторонам, полутемный, освещенный лишь парой ламп на потолке.
   - Жди меня в первой комнате, - бросил Тедрин. - Я скоро. - С этими словами он зашагал дальше по коридору.
   Шепот подошел к указанной двери, толкнул. Было незаперто. Войдя, он прикрыл дверь и сел на узкую кровать, застеленную плотным серым покрывалом. Номер для гостей "Клуба Совета" представлял из себя маленькую комнатушку без окон, в которой еле помещалась кровать, небольшой круглый столик, сундук да пара стульев. Кем-то зажженая короткая свеча в подсвечнике на столе разливала по стенам свой блеклый неверный свет, резко очерчивая тени. Комнаты эти, тем не менее, несмотря на их скромность, были не простые, а особенные: в них останавливались только свои. То есть те, кого Камонна Тонг по тем или иным причинам считала своими, и кто нуждался во временном пристанище. Как, например, он, Шепот, когда почти два года назад ему необходимо было укрыться от преследования Клинков - пять или шесть дней он тогда безвылазно провел в одной из этих каморок, похожих друг на друга как две капли воды, маясь от безделья и по несколько раз перечитывая "Призыв Азуры", книгу, оставленную там кем-то из прошлых постояльцев. Прочие же путешественники и гости Балморы, желавшие остановиться в "Клубе Совета" под разными предлогами получали отказы еще на пороге. Данмерам вежливо отвечали, что, к сожалению, свободных мест нет и не будет; остальным же недвусмысленно намекалось, что "Клуб Совета" - приличное заведение, только для данмеров, и что чужаков здесь видеть не желают.
   Десять или пятнадцать минут прошли в полной тишине, лишь тихонько потрескивала свеча, понемногу оплывая с одного бока и капая на стол прозрачным воском. Потом в коридоре послышались приближавшиеся шаги. В комнату вошел Тедрин, а за ним еще двое незнакомых данмеров, и в ней сразу же стало очень тесно.
   - Держи свои доспехи, - сказал ему Тедрин. Пришедшие с ним данмеры поочередно сложили на пол посреди комнаты два больших наполненных чем-то мешка, и вышли прочь, закрыв дверь. В мешках что-то гремело и перекатывалось, твердо постукивая.
   - Вот тебе лук, самый лучший, лично проверил, - продолжил Тедрин, протягивая Шепоту стальной лук. - Вот стрелы. - Колчан из тисненой кожи, набитый стрелами, шлепнулся на кровать рядом с ним. - Через пятнадцать минут тебя уже не должно здесь быть.
   Шепот согласно покивал, со знанием дела осматривая подаренный лук. Подергал тугую, басовито гудящую тетиву, встав с кровати, натянул ее пару раз плавными движениями умелого лучника.
   - Запасная есть?
   Тедрин молча подал ему вторую тетиву, намотанную на костяную палочку.
   Оставшись доволен луком, Шепот отставил его к стене, и принялся развязывать мешки. Внутри оказался полный набор доспехов из желтовато-коричневой кости, редоранского образца. Это тоже было хорошо - Шепот не любил все эти кирасы и наплечники с шипами и резьбой, которые предпочитали Хлаалу. Каждую деталь доспехов он быстро, но тщательно осматривал, и складывал на полу рядом с собой. Доспехи были явно не новые, в царапинах и выбоинах от старых ударов оружием, но в отличном состоянии. Две или три мелких трещины аккуратно заделаны изнутри каким-то твердым темным составом, заменено несколько крепежных ремней - и все. Усевшись на кровать, Шепот стащил с себя сапоги и куртку, и принялся облачаться в броню. Тедрин, стоя в дверях, прислонившись к косяку и сложив руки на груди, наблюдал за его действиями. На переодевание у Шепота ушло не больше пяти минут, причем даже без посторонней помощи - сказывались навыки обращения с доспехами, приобретенные им еще на службе у Архимагистра Готрена, и впоследствии отточенные до совершенства за время долгих и опасных скитаний по всему Морровинду. Застегнув последний ремень, он встал и попрыгал на месте. Доспехи глухо, трескуче загремели - будто разом ломали десяток сухих палок. Подтянув еще несколько ремней, Шепот снова попрыгал, затем нагнувшись, отпихнул в сторону опустевшие мешки - под ними лежал маленький потертый рюкзак, наполовину пустой. Развязав его, данмер заглянул внутрь, поворошил сложенное в нем барахло. Вроде все на месте - связка отмычек, кожаный тубус со свитками, склянки с зельями, разложенные по специальным кармашкам, и еще кое-какие полезные вещи. Затянув обратно шнуровку, он закинул рюкзак на плечо, повесил колчан со стрелами на пояс, ножны с катаной - за спину, взял лук и сунул подмышку шлем от доспехов.
   - Все, я готов.
   - Не буду задерживать, - Тедрин посторонился, освобождая проход. - Ах, да, чуть не забыл... - Он протянул Шепоту четыре маленьких продолговатых керамических флакончика, наглухо закрытых пробками. - Не знал, что ты тоже пристрастился к этой дряни.
   Шепот отрицательно качнул головой:
   - Только в особых случаях.
   - Гм. Занятно...
   Убрав флаконы в кошель на поясе, Шепот двинулся к лестнице. Тедрин вышел за ним в коридор, и встал посередине:
   - Я не провожаю. Надеюсь, ты запомнил, все, о чем мы с тобой говорили, и передашь это своим друзьям. Тем, кто еще жив. С этого момента мы с вами незнакомы, а вы никогда не слышали о "Клубе Совета"... Я бы пожелал для тебя благословения Азуры или Боэты, но вам куда больше подходит Шигорат - а с ним я не хочу иметь ничего общего. Жаль, что ты так упрям; мы могли бы работать вместе, у тебя прямо-таки талант для нашего дела... До встречи, Шепот. И, чтобы ты не задумал - удачи тебе.
   - Благослови тебя Шигорат, - ухмыльнулся ему в ответ Шепот, и стал подниматься по лестнице.
   Попрощавшись с Совором и Банором в большом зале, он направился к двери на улицу.
   - Удачи, - сказал ему Танелен Велас, отпирая дверь.
   - Да, спасибо. Мне ее понадобится очень много, - откликнулся Шепот, и надел шлем.
   Он вышел на крыльцо, и дверь "Клуба Совета" тотчас закрылась за ним, лязгнув замком.
  
   ****
  
   0x01 graphic
ано утром Кая Косадеса разбудил настойчивый стук в дверь.
   - Сейчас, сейчас, уже иду!.. - хрипло крикнул он в сторону двери, садясь на кровати. За окном еще только-только светало. Кое-как натянув штаны и рубаху, он сунул ноги в разношенные сандалии, и подошел к двери, отчаянно зевая и с усилием протирая глаза.
   - Кто?
   - Храргал, дядюшка Кай.
   Он приоткрыл дверь. На крыльце стоял Храргал, один из тех, кто этой ночью должен был брать Шепота. По его виду Кай сразу понял, что дела пошли не так, как предполагалось, и остатки сна мигом слетели с него. Нордлинг оказался бледен, его левая рука была небрежно замотана каким-то грязным тряпьем, и пахло от него - гарью, и еще чем-то, неприятным и резким, вроде смеси для дубления кожи. Хитиновый нагрудник на нем треснул спереди в двух местах, его покрывали свежие и глубокие царапины, подпалины, и какие-то темные пятна неизвестного происхождения. Морщась от плохого предчувствия, старый Мастер Шпионажа впустил своего агента, задвинул засов на двери, и быстро пройдя в комнату, сел на стул в углу.
   - Почему Арангаэр сам не пришел? Давай, выкладывай все по порядку...
   - Арангаэр мертв, Мастер.
   - Что-что?..
   - Его убил Шепот этой ночью. - И Храргал во всех подробностях описал события, произошедшие в старом доме на окраине Балморы. С каждой новой его фразой Кай Косадес мрачнел все больше и больше. Поймав себя на том, что он непроизвольно сжимает кулаки, старый шпион разжал их и положил руки на колени. Нечего тут, перед подчиненнным... Вот еще удумал!.. Лицо его, уже было грозно нахмурившееся, разгладилось, но оставалось задумчивым.
   - ... Даэдрота мы убили, только когда на шум прибежали двое стражников Хлаалу. Оба они были ранены во время боя с даэдра. Сьорвар принял командование после гибели Арангаэра, и сразу же, как только мы перевязали раненых, велел мне обо всем доложить вам, Мастер. - закончил свой доклад нордлинг.
   На несколько минут в доме повисла тишина. Оба шпиона молчали - один напряженно и выжидательно, другой в глубоких раздумьях.
   Кай Косадес ничем не выдал бушевавших в нем чувств. Он не ругался, не кричал, не топал ногами, и не бил в ярости посуду. Он просто медленно сказал:
   - Так. - Но это одно-единственное его слово, упавшее в тишину веско и тяжело, будто пудовая гиря в омут, было страшнее десятков самых черных ругательств. Храргал поежился и невольно почувствовал радость, что гнев Мастера Шпионажа направлен не на него. И он незавидовал тому, кто сумел так разозлить Косадеса.
   - Итак, наши общие потери? - хриплым голосом спросил тот.
   - Арритис и Арангаэр убиты Шепотом. Терера сожрал даэдрот прежде, чем нам удалось убить эту тварь. У остальных раны и ожоги, так как даэдрот помимо когтей использовал боевую магию. Мальтиусу хуже всех, мы отправили его на телеге в Храм, к тамошним целителям.
   - Что собирался делать Сьорвар?
   - Созывать всех Клинков, каких можно будет найти в Балморе, и рассылать их к городским воротам. Описание Шепота известно страже, патрули сейчас прочесывают улицы и проверяют заброшенные дома; две их отдельных группы направлены одна к порту силт-страйдеров, а другая - на набережную, к лодочным причалам. Стражники у ворот также были предупреждены; у всех приказ брать его любой ценой. Еще он отправил гонца в "Южную Стену", Гильдия Воров обещала нам помочь. И в Гильдию Магов уже послали сообщение - если Шепот попытается воспользоваться услугами их проводника, то его тут же обезвредят на месте...
   Кай Косадес молчал и думал. Это все, что они пока могут сделать. Балмора большая, а у него в данный момент здесь всего два десятка человек. Проклятье, как это все не вовремя! Восемь опытных агентов, в которых он так нуждается, разосланы по всему Вварденфеллу с разными заданиями, и с большинством из них не удастся связаться в ближайшее время. Значит, стягивать из других городов, пользуясь мгновенной доставкой через Гильдию Магов?.. Альд'рун, Кальдера, Садрит Мора, Вивек... Нет, Вивек вообще не трогать... Кто у него сейчас в Альд'руне? Дрелис, Черный Глаз, Паллия, Улам... Так, Паллия пусть останется. А в Садрит Море? Ллетер, Ильфильд, Гарин... Кровь Талоса, Ллетера с его заданием тоже нельзя трогать... Сколько раз в своих донесениях руководству Ордена он просил выслать под его начало новых бойцов! И не только просил - убеждал, умолял, настоятельно требовал! Доказывал, что Морровинд нуждается в особом внимании Ордена!.. В ответ - либо молчание, либо пространные объяснения, что у Клинков множество дел в других провинциях бескрайней Империи, что для них важна каждая из них, не меньше чем Морровинд, - думаете, только у вас неспокойно? - и что свободных людей нет, и замечания вскользь, невзначай, что Мастер Косадес своими постоянными просьбами и жалобами наводит на мысли о своей неполной компетентности в порученных ему делах. Мастеру Косадесу оказано высокое доверие, сам Император выделяет его, и надеется на его опыт и незаурядный ум, и, конечно, на его безграничную преданность и ему, Императору, и Великой Империи... Неужели Мастер Косадес хочет разочаровать сиятельного Императора, и заставить его усомниться в своей преданности и умениях?.. Конечно, не хочет! От Мастера Косадеса ждут РЕЗУЛЬТАТОВ. Ему уже выделены люди, разве он не может использовать их с наибольшей для Империи выгодой?.. Прекратите жаловаться, Косадес, лучше докажите, что вы способны на что-то большее. Например, хотя бы обезвредьте у себя дерзкую группу мятежников, изводящую командиров Легионов своими бесконечными нападениями в самых неожиданных местах. Командиры Легионов тоже жалуются, и к ним прислушиваются, их проблемы многих волнуют. Особенно - Императора. Ему не нравится, что его солдаты гибнут в Морровинде, когда там нет никакой войны. И еще Императору не нравится, что распространение света Истинной Веры среди тамошних дикарей и варваров идет так медленно, из-за того, что миссионеры и священники постоянно пропадают или умирают при загадочных обстоятельствах. И нечего сваливать все на эшлендеров! Или вы думаете, что ему о таких мелочах не докладывают? Еще как докладывают! А когда ему что-то не нравится, Император делается ЧРЕЗВЫЧАЙНО недовольным. А недовольный Император... Вам, Косадес, этого лучше не видеть. Поэтому будьте благоразумны, Мастер Косадес, бросайте эти отговорки, и займитесь делом! Хоть этими вашими мятежниками, как их там... Сердца. Да, Красные Сердца. Ах, Черные? Неважно. Уничтожьте их, Косадес, вы для того там и поставлены, в конце концов!..
   Косадес размышлял. Ладно, будем использовать то, что имеем... Стража. Ну, со стражей все понятно. Когда это они проявляли должное рвение при розыске преступников?.. А Сьорвар молодец, сразу разобрался в обстановке, и рассылает подчиненных ему бойцов к воротам. Думает перехватить Шепота там? Или хочет дождаться, пока он выйдет из города, туда, где им никто не помешает и где этот проклятый темный эльф не сможет залезть ни в какую щель? Ворота - это хорошо, но вот выпускать из города его нельзя... Но Мастеру Шпионажа тоже не верилось, что Шепот останется в Балморе. Слишком тут теперь неспокойно после ночных событий, стража снует по улицам, все Клинки на ногах, того и гляди, узнают и схватят. Отлеживаться месяцами в какой-нибудь норе - это не в его стиле. Ударил-убежал, вот как они все действуют, и не только Шепот. Именно, что "убежал". В другой город, например... Нет, не останется он в Балморе, он же все время в движении, когда не готовит какую-нибудь пакость: сегодня здесь, завтра, положим, в Садрит Море, послезавтра - в Дагон Феле, а потом ищи-свищи его, Вварденфелл большой, пустошей и диких земель в нем хватает, не говоря уж о всяких пещерах, развалинах и старых покинутых башнях. Есть, где спрятаться, да так, что целая армия тебя не найдет, хоть она сто лет будет все эти пепельные равнины и скалы обыскивать, будь они трижды прокляты...
   Но с другой стороны - взять Шепота тихо, без шума и пыли, как они и хотели этой ночью, теперь вряд ли получится. После нападения он будет постоянно начеку, и уже не выйдет втихомолку подкрасться к нему и оглушить ударом дубинки. Использовать магию и наслать на него сон или паралич? Но по непроверенным сведениям, этот данмер, как и другие из его шайки, постоянно носит с собой какой-то мощный амулет, отражающий враждебные заклинания - так что магия здесь может и не помочь, и особенно расчитывать на нее не стоит...
   Конечно, очень бы хотелось взять бунтовщика живьем, но сделать это было сложно. Поэтому все Клинки имели четкий приказ - в случае ожесточенного сопротивления со стороны врага без раздумий уничтожить его. А сопротивляться он будет в любом случае - всеми силами, до последнего... Шепот был известен Косадесу как один из лучших воинов Черных Сердец, и как четвертый или пятый по силе маг среди них. Серьезный противник. Готовый на все. Которому нечего терять. Не боящийся смерти. Этот человек не остановится ни перед чем на пути к своей цели. Человеческие жизни для него ничего не стоят... Кай на минуту представил себе, что Клинки при поддержке стражников пытаются взять Шепота живым или мертвым, как им и было приказано. Посреди многолюдной Балморы. Например, на Торговой площади... Волны пламени, в разные стороны с шипением и ревом проносятся огненные шары и шаровые молнии, удушающие облака магической отравы стремительно расползаются над мостовой, накрывая собой десятки людей... Гремят взрывы, летят обломки и куски тел, заклинания Разрушения дробят и перемалывают в пыль даже стены и камни... На площади появляются призванные даэдра и разнообразная нежить, и тут же с удовольствием принимаются старательно сеять вокруг себя смерть и хаос... Жертвы - ничто для Шепота. Жертвы среди темных эльфов - досадная неприятность, но не более того. Жертвы среди чужестранцев - чем больше, тем лучше. Так сказать, наглядное доказательство его силы...
   Старого шпиона аж передернуло от возникшего в его воображении зрелища... Кровь Талоса!.. Нельзя, получается, брать Шепота в городе! Слишком опасно... Тогда надо передать стражникам, чтобы ни в коем случае не пытались его арестовывать?.. Проклятье, этак он вообще может уйти безнаказанным!.. Думай, Кай, думай!.. И не из таких передряг ведь приходилось выкручиваться... Так, какими способами можно покинуть Балмору? Самые простые - купить место на силт-страйдере, или нанять лодку на набережной. Большие корабли в Одай не заходят, слишком мелко, а вот лодки плавают до Хла Оуда и Гнаар Мока... Для тех, кто побогаче, есть платный телепорт в Гильдии Магов. За некоторую сумму любой желающий в считанные минуты может перенестись через весь остров, из города в город, преодолев расстояние, на которое в противном случае у него бы ушли недели пути... Но тут у Клинков уже все схвачено заранее, да Шепот туда и не сунется, понимает ведь наверняка, что его там ждут. Он, может, и готов к беспощадному бою насмерть, но в его интересах уйти из города по-тихому...
   Дальше. Он может взлететь с помощью магии, или наколдовать водное дыхание, и уплыть из города по реке. Но подобные выкрутасы теперь будут пресекаться стражей без раздумий, и, к тому же, привлекут к нему слишком много лишнего внимания. Разве что Шепот решит дождаться следующей ночи, и только тогда предпринять попытку к бегству под прикрытием темноты. Но впереди еще целый день, и за этот срок Клинкам можно многое успеть... Перелезть или перепрыгнуть крепостную стену? Тоже вряд ли, так как бастионы Балморы охраняются стражей круглые сутки, посменно. Доблестные воины Хлаалу сначала будут стрелять, а уж потом разбираться, кому это вздумалось сигать через стену...
   Что еще остается? Шепот мог сразу после ночного боя наколдовать на себя одно из Вмешательств, или Возврат. Ну, от Вмешательств ему здесь, в Балморе, толку не будет. Заклинание Альмсиви попросту закинет его к местному Храму, а Божественное Вмешательство - к ближайшему алтарю Имперского культа, который находится где? Правильно, в форте Лунной Бабочки за городом, где Шепота примут с распростертыми обьятиями. Значит, остается Возврат...
   Это было главное уязвимое место в плане Сьорвара, и эта же деталь больше всего беспокоила Кая Косадеса. Потому что план Клинков имел право на существование только если предположить, что у Шепота не окажется под рукой свитка или амулета Возврата. Купить его в городе бунтовщику не удастся: все магазины охраняются стражниками, которым уже наверняка сообщили его приметы. Сам он этого заклинания не знал - насколько было известно старому шпиону, данмер, предположительно, совсем не владел Школой Мистицизма, к которой оно относилось... Гуар тебя заешь, Кай, а что ты вообще знаешь об этом проклятом Шепоте?!.. Три года за ним гоняешься, положил кучу народа - и своих, и чужих, в безуспешных попытках схватить его!.. И что это тебе дало? Ни-че-го. А еще Мастер Шпионажа, начальник всех Клинков Морровинда!.. Ну, а вдруг за то время, что прошло с его последнего появления в Балморе, он научился этому заклинанию? Маги ведь у Черных Сердец очень хорошие, могли и обучить Шепота этому полезному фокусу... Как бы не вышло так, что рыбаки расставят сети, когда рыбка уже давно уплыла. Они тут с ног сбиваются, готовы всю Балмору вверх дном перевернуть в его поисках, а Шепот наш в это время сидит где-нибудь в Тель Восе и ведет философскую беседу с Советником Арионом, попивая флин, и уверенный в собственной безнаказанности!..
   Спокойно, сказал себе Косадес. Бездельничать в такой ситуации тоже недопустимо. Раз есть хоть малейший шанс покончить с Шепотом, то надо использовать его во чтобы то не стало. Тогда - будем считать, что у нашего надоедливого темного эльфа нет возможности мгновенно исчезнуть из Балморы. Исходя из этого и надо работать.
   Кай Косадес посмотрел на Храргала, застывшего посреди комнаты и сверлящего его глазами в ожидании приказов:
   - Действовать будем так...
   ...Когда Храргал стремглав исчез за дверью, унося с собой несколько листков с приказами Мастера Шпионажа, тот откинулся на спинку скрипучего стула и побарабанил пальцами по столу, еще раз продумывая в уме все детали своего плана. Что ж, не идеально - но это лучше, чем ничего... Вздохнув, Кай Косадес поднялся со стула. Осознание того, что Арангаэр, на которого было потрачено столько трудов и почти отцовской любви, погиб, тяжким грузом лежало у него на душе. Настоящий шпион не должен иметь никаких привязанностей. Привязанности - это признак его слабости. А вот поди ж ты...
   Косадес всегда переживал из-за гибели своих людей. Ну не умел он к ним относиться, как к инструментам, или фишкам на игральной доске, которыми легко можно жертвовать во имя какой-то высшей цели. Тем более, что Клинки - это ведь не просто отряд солдат, это почти братство... Кай ненавидел такие моменты в своей службе. Он всегда чувствовал свою вину за смерть каждого из агентов. Да, они все с радостью и не задумываясь умрут во имя Империи, если так будет нужно для победы - но ведь он их командир, в которого они верят, он обязан их беречь!.. Проклятые Черные Сердца. Трижды проклятый Шепот. Откуда он только взялся такой на его седую голову?..
   Шепот. Что это за имя такое?.. Это не имя, это какая-то дурацкая кличка... Настоящих имен Черных Сердец он так и не знает. Ни одного. Несколько из них попадали в руки Клинков - мертвыми. Их так и не смогли опознать. И никто из этой шайки не давался живым. Окруженные, они бились до последнего вздоха, стараясь утащить с собой в могилу побольше врагов. Банда фанатиков. Хуже даэдропоклонников... Шпиону вспомнился один случай, произошедший в начале этого года.
   Клинкам тогда удалось выследить одну молодую темную эльфийку, принадлежавшую к Черным Сердцам. Они нашли пещеру где-то в Эшленде, в окрестностях Альд'руна, где та скрывалась в полном одиночестве. Выкурить ее оттуда своими силами им не удалось - данмерка оказалась сильной волшебницей, бойцы дважды отступали перед мощью ее заклинаний и яростью призванных ей даэдра. Судя по всему, в распоряжении преступницы имелись обширные запасы колдовского зелья, восстанавливавшего магическую силу, так что осада пещеры грозила затянуться на неопределенное время.
   Тогда им пришлось обратиться за помощью к Имсин Видящей, командующей фортом Пестрой Бабочки, располагавшегося неподалеку. Присланный из него отряд легионеров при поддержке арбалетчиков штурмом взял пещеру, потеряв при этом десяток солдат. В итоге мятежную магичку загнали в самый дальний конец подземелья, но долго не могли к ней подступиться из-за залпов ее боевых заклинаний - пока, наконец, кому-то из арбалетчиков не удалось подстрелить злодейку... Она лежала окровавленная и не двигалась. Тогда один из легионеров подошел к ней, чтобы проверить, жива эльфийка или нет. В этот момент она внезапно вскочила и ударила его коротким мечом, который прятала под мантией. Насмерть. После этого рассвирепевшие арбалетчики расстреляли ее в упор. Чуть позже, уже на следующий день, Кай Косадес лично посетил ту пещеру. Он смотрел на убитую волшебницу, лежавшую на окровавленных камнях - хрупкая миловидная данмерская девушка, еще совсем молодая, тонкая, как травинка - и думал, что же могло заставить эту юную эльфийку так безгранично ненавидеть Империю, что ради этой ненависти она не пожалела собственной жизни?..
   Они все были такими, эти Черные Сердца. И Шепот тоже был таким. Один из самых опасных в этой группе. Интересно, что им движет? В чем причина его ненависти? Это необходимо было понять. Поняв врага, его можно победить... Одно время Кай Косадес даже полагал Шепота главарем мятежников, но потом понял, что этот данмер - только исполнитель, пусть и очень хороший, но исполнитель; и что есть у Черных Сердец центр, "голова". Умный и хитрый вожак, планировавший все их дерзкие налеты и убийства. О нем не было ровным счетом никаких сведений. Попытки заслать осведомителей в эту шайку полностью провалились - они либо бесследно исчезали, либо возвращались ни с чем, так и не сумев выйти на удивительно осторожных мятежников. Но по четкости и продуманности их враждебных действий, в которых Мастер Шпионажа усматривал не только характерный почерк, но даже и своеобразный стиль, по тому, с какой тщательностью и умением они скрывались, становилось ясно, что Черные Сердца возглавляет великолепный предводитель...
   Но если этот некто был мозгом мятежников, то Шепот был мечом в его руках, главным оружием, не больше и не меньше. Нападение на торговый караван Восточно-Имперской Компании, обстрел марширующей по дороге колонны легионеров - Шепот всегда в первых рядах атакующих мятежников, неистово рубит своей даэдрической катаной направо и налево, один против десятка врагов, не боящийся смерти, со своей страшной кривой ухмылкой на лице, обезображенном шрамом. Очередное громкое убийство имперского чиновника - будьте уверены, это опять его черных рук дело. Миссионеры Имперского культа, распятые вниз головой на придорожных деревьях, отрезанные головы солдат, торчащие на кольях по обочинам - это снова Шепот, самые дикие эшлендеры не способны на такие зверства... С некоторых пор для Кая Косадеса дело Черных Сердец словно разделилось на два: Шепот - отдельно, прочие мятежники - отдельно. Он не раз замечал за собой, что поймать и обезвредить неуловимого темного эльфа для него становится важнее, чем уничтожение всей группы. У Косадеса было такое ощущение, что Шепот являлся чем-то вроде стального стержня, соединявшего Черные Сердца в одно целое. И без этого стержня им будет гораздо хуже... Но все же Мастер Шпионажа прекрасно понимал, что убийство Шепота мало что даст, отряд бунтовщиков все равно продолжит свою подрывную деятельность, но... Что-то подсказывало ему - случись такое, и они значительно утратят свою силу и дерзость. Воин со сломанным мечом становится куда менее опасен, чем воин с целым мечом...
   И вот, ради того, чтобы выдернуть этот стержень и сломать этот меч, сегодня погибли еще трое. В том числе - Арангаэр. И все зря... Да. Арангаэр...
   "Хорошая трубка со скуумой, вот что сейчас мне нужно," - подумал старый шпион.
  
   Шепот сидел на прямо полу посреди Лаза Ящерицы и размышлял. Мерцавший над его головой белый шарик волшебного света уверенно разгонял подземный мрак, высвечивая малейшие неровности стен и потемневшие от сырости и старости крепежные балки по обеим сторонам прохода. Причиной раздумий данмера была большая куча сырой земли, неколебимо громоздившаяся перед ним до самого потолка, и наглухо перекрывавшая туннель. Лаз в этом месте обрушился какое-то время назад - с тех пор прошло может, всего пара дней, а может, и целый год. Из-за этого непредвиденного препятствия план Шепота грозил пойти насмарку, и теперь данмеру приходилось заново обдумывать свои дальнейшие действия.
   Он надеялся безопасно и скрытно покинуть Балмору через этот подземный проход, но, раз он был завален, необходимо было выбрать другой путь. Силт-страйдеры и лодки на реке сразу же отпадали - Шепот даже не стал задумываться над этими вариантами. И так понятно, что уж там-то его будут ждать обязательно. Поэтому отпадал и телепорт в Гильдии магов. После некоторых колебаний темный эльф отказался от заманчивой идеи прыгнуть в реку Одай и выплыть из города под водой, наколдовав магическое дыхание. Костяные доспехи, надетые на нем, имели сравнительно небольшой вес, но и в них далеко не уплывешь, лишняя тяжесть обязательно даст о себе знать. Бросить же их он не мог - путь ему предстоял еще длинный, через самые дикие и опасные места Эшленда, где без брони никак не обойтись; там это, можно сказать, одно из условий выживания... Дождаться ночи, и взлететь? Тоже не выйдет. Шепот еще раз открыл кожаный тубус, и вынув хранившиеся в нем свитки, перебрал их один за другим. Свитка полета среди них не было - сучья вонь, надо было запастись заранее! - как и свитка Возврата. Соответствующих амулетов у него тоже не имелось, заклинаний этих Шепот не знал - опять промашка с его стороны, было ведь время заучить их и потренироваться в использовании - значит, и эти возможности для исчезновения из Балморы также были недоступны...
   Свитки эти, полтора года пролежавшие в его рюкзаке где-то в подвале "Клуба Совета", в данный момент ценились им на вес золота - потому как писал и зачаровывал их не кто-нибудь, а сам Свистун - а его творения разительно отличались от тех жалких поделок, что продавали разномастные торговцы и Гильдия Магов. Лучший маг Черных Сердец вкладывал весь свой немалый талант в каждый написанный им свиток, каждое созданное заклинание, каждый предмет, который он зачаровывал. В итоге его чары по качеству и продолжительности оставляли далеко позади все то, что было доступно в магазинах или отделениях магической Гильдии. Но Свистуна больше не было в живых, и запас свитков и амулетов пополнять было некому, поэтому расходовать их приходилось крайне бережно и только в особых случаях. Итак, что у него тут с собой...
   Два свитка Невероятной Невидимости, два свитка Медленной Скорости, свиток Исцеления Болью, свиток Сияющей Чистоты Разума, (ну и названия им Свистун придумал!..). Это те, что уже знакомы ему - приходилось использовать, и не раз... Так, теперь незнакомые: свиток Большого Отвращения (неужели бывает еще и маленькое?), свиток Зеленого Дядюшки (а это что за ...?.. похоже на призыв даэдра), еще есть некий Аромат Забвения и Туман Прошедшей Ночи ( оба - из Школы Разрушения), а еще... Праздничная Хлопушка?.. А это что такое? Судя по поясняющим закорючкам, оставленным на свитке рукой Свистуна, это "на самый крайний случай, эффект непредсказуем" . Так, отложим эту Хлопушку про запас... Жаль, что он так и не узнал у Свистуна, какой свиток для чего предназначен. Второпях, помнится, затолкал их к себе в тубус, некогда было разбираться - и забыл... Из всего набора больше всего Шепоту подходил свиток невидимости. Пожалуй, в его ситуации это будет лучший выход: наколдовать на себя невидимость и быстро проскочить в ворота под носом у стражи и Клинков. Что ж, так и сделаем.
   Шепот аккуратно сложил все свитки обратно в тубус, оставив Невероятную Невидимость, и, на всякий случай, Медленную Скорость. Исцеление Болью, подумав, тоже вложил в тубус, надел на него крышку и кинул в рюкзак. Поднявшись с пола, он сунул оба оставшихся свитка за пояс, рюкзак, как всегда - на спину, и вперед. Точнее, назад, к выходу на поверхность и зловонию одной из балморских помоек.
   И да благословят нас Азура, Мефала, Боэта и Шигорат, вместе взятые!..
  
  
   ****
  
  
   0x01 graphic
андерс по прозвищу Рыжий Дэн, агент Клинков в чине Странника, сидел на пустой корзине в тени позади неуклюжей телеги, стоявшей у городской стены Балморы, и из своего импровизированного укрытия вот уже второй час кряду обозревал Торговую площадь. Амулет Истинного Зрения, болтавшийся у него на шее под кирасой из чешуйчатой шкуры тритона придавал всему окружающему небывалую ясность и четкость - словно до этого он смотрел на мир сквозь грязное стекло, которое затем кто-то тщательно протер, а каждый предмет, каждое пятнышко тени, и даже каждую песчинку обвел по контуру тушью, сделав их очертания куда более заметными и выразительными. Бретон, совершенно не напрягая глаз, мог разглядеть нитку, торчащую из подола цветастой юбки бойкой редгардской торговки, стоявшей у лотка на другом конце площади, или сосчитать все прожилки на любом из широких и толстых листьев с неровными и зазубренными, будто рваными, краями, росших на дереве шагах в семидесяти от него... Амулет этот он, само собой, надел сегодня неспроста.
   Утро этого дня выдалось довольно суматошным. Сначала он всю ночь следил за домом некоего Атера Садуса, богатого торговца, которого Клинки подозревали в связях с Камонна Тонг. Потом, уже на заре, из ворот этого дома выехала телега, груженая какими-то подозрительными амфорами. Решив проследить за ней, Рыжий Дэн битый час кружил по улочкам и переулкам Балморы - возница, похоже, паршиво знал город, петлял, несколько раз разворачивался на перекрестках, трижды спрашивал у прохожих дорогу к порту силт-страйдеров и два раза переезжал Одай. Проклиная про себя этого дурня, бретон неотвязно следовал за его телегой - пока вдруг не заметил за собой слежку, причем "пасли" его поочередно сразу трое, и все данмеры. Мигом сообразив, что его провели как начинающего школяра - подставив телегу в качестве приманки, чтобы затем посмотреть, кто за ней увяжется - Дандерс постарался оторваться от преследователей, для чего ему пришлось торопливо нырнуть в какой-то переулок, перелезть пару кирпичных заборов и некоторое время поплутать по анфиладам тенистых и тихих дворов Рабочего Района.
   Избавившись от слежки, шпион уже собирался идти к Каю Косадесу с докладом о своей неудаче - когда, выйдя на набережную Одай, он едва не столкнулся там с Фоулгором, еще одним агентом Клинков, быстро шедшим к мосту через реку. Тот, конечно, ничего ему не сказал. Они на ходу скользнули друг по другу безразличными взглядами, шагая каждый в своем направлении, но, проходя мимо Дандерса, Фоулгор подал ему условный знак - "иди за мной". Тому ничего не оставалось делать, кроме как для виду пройтись по набережной еще немного, а затем повернуть следом за босмером и идти позади него, сохраняя приличную дистанцию. Добравшись до Торговой площади, Фоулгор незаметно скользнул за бесхозную телегу, стоявшую у стены и доверху груженую мешками с виквитом. Бретон последовал за ним, предварительно убедившись, что никто их опять не "пасет". Там-то, за телегой, поминутно озираясь по сторонам и нервно облизывая губы, лесной эльф быстро посвятил Рыжего Дэна в ход дела.
   Дандерс хорошо знал, кто такой Шепот - но то, что он уже какое-то время тайно находился в Балморе, и что Клинки пытались захватить его этой ночью, оказалось для бретона новостью. А весть о гибели Арангаэра и еще двоих агентов от рук так и не пойманного бунтовщика заставила его молча стиснуть зубы от злости и досады. По словам Фоулгора, выходило, что этот данмер непременно попытается сегодня покинуть город, а их задача - не упустить его; в случае, если он появится здесь, проследить за ним, и позволить пройти Южные Ворота. А уж за воротами должно было начаться... Что должно начаться, босмер не сказал, но Дандерс и без этого понял, что готовится новая попытка захвата, а может, и уничтожения Шепота. Бретон прекрасно знал, что мятежный темный эльф является очень опасным бойцом и неплохим магом, и что он всегда бьется насмерть. Будет жарко...
   Как всегда перед серьезным делом, во рту у него пересохло. Внешне расслабленный и невозмутимый, внутри Рыжий Дэн весь напрягся в ожидании возможной схватки, как хищный зверь перед броском. Выглянув из-за телеги, служившей укрытием им с Фоулгором, он еще раз окинул взглядом Торговую площадь.
   С одной стороны ее ограждала крепостная стена Балморы в три человеческих роста высотой. Шагах в сорока слева от Дандерса находились Южные Ворота - широкая полукруглая арка в стене, две массивные деревянные створки, с обеих сторон окованные железом и распахнутые настежь. Чтобы открыть или закрыть каждую из них, требовались усилия как минимум трех человек, а запорный брус - толстенная балка, окованная железными кольцами, валявшаяся на земле у стены - поднимали вшестером. Семь или восемь стражников Дома Хлаалу в полной костяной броне охраняли Ворота снаружи и позади арки. В эту минуту прямо под ней торчала телега с высокими бортами, запряженная двумя гуарами, а ее владелец, данмер в костяном нагруднике, о чем-то шумно, но неразборчиво препирался с начальником стражи и сборщиком пошлин, чиновником Хлаалу в зеленой мантии. С других сторон Торговую площадь окружали одно- и двухэтажные здания лавок и магазинов, а посередине в несколько длинных рядов под навесами стояли простые лотки, с которых торговали всякой всячиной - начиная с пепельного батата и скобяных изделий, заканчивая оружием и тканями. Раннее утро - и народу на площади находилось еще не слишком много; отдельные горожане неторопясь прогуливались мимо торговых рядов, осматривая разложенные товары. Дандерс поискал взглядом остальных Клинков.
   На противоположном краю площади под деревом расположилась весьма колоритная парочка: здоровенный бородатый нордлинг с рыжими нечесаными лохмами, заплетенными на висках в две короткие косы, сидел на земле, привалившись спиной к стволу дерева - вдрызг пьяный. Кажется, он спал, в обнимку с пустой бутылкой, сладко причмокивая во сне. На его левой ноге, в отличии от правой, отсутствовал сапог. Рядом с ним расселся какой-то орк с квадратной мордой и в кожаных доспехах, тоже изрядно набравшийся. Этот еще время от времени прикладывался к бутылке, которую баюкал на руках, и шарил по сторонам бессмысленными осоловелыми глазами. Сьорвар и Багамул. Позади овощных прилавков в бочке с отбросами копался нищий данмер в грязных обносках. Варон Хелеран. Другой данмер, в стальных доспехах, по виду - наемник какого-нибудь благородного лорда, приценивался к стальному топору на лотке оружейника. Это Орвал. Рослая и коротко стриженая светловолосая северянка в костяной броне - Йонгвильд - укрывалась в тени одного из маленьких переулков, выходивших на площадь; острый взгляд ее голубых глаз лениво обшаривал площадь... Итого, вместе с ним и Фоулгором - семеро. Все опытные агенты, прекрасно владеющие оружием и умением скрываться, незаметно ведя слежку, у всех за плечами уже не один десяток подобных дел. Всем отлично известно, что нужно делать, в том случае, если Шепот появится на площади и решит миновать Ворота. Стражники, охранявшие их, имели новый приказ - пропустить бунтовщика беспрепятственно, не выказывая к нему никакого интереса. Это дело Клинков и только Клинков. Оставалось лишь ждать...
   Дандерс в очередной раз осмотрелся - все по-прежнему, и повернул голову вправо, к улице Южный Вал, тянувшейся вдоль балморской внешней стены, и тоже выходившей на Торговую площадь. Тут-то он и увидел его.
   По улице шел человек. Не спеша, ровным широким шагом. Одетый в полный костяной доспех, в том числе и шлем - броню как раз такого вида носят воины Дома Редоран. Над правым плечом у него торчала рукоять меча, за спиной вроде бы висел маленький походный рюкзак, на бедре - кожаный колчан, полный стрел. В руке незнакомец держал стальной лук. Дандерс смотрел на него во все глаза через щель между телегой и стеной. Что-то в нем было не так и бретон никак не мог сообразить, что именно. Потом тот подошел ближе - и шпион все понял... Неизвестный в костяных доспехах был... прозрачным!.. Сквозь него на ходу просвечивали стены домов, деревья и другие прохожие.
   Помимо этого, он не отбрасывал тени. Вообще никакой. Он казался диковинным призраком, возникшим из ниоткуда, и плывущим над землей в никуда - моргни, и он исчезнет, как не бывало.
   Несколько секунд Рыжий Дэн в некотором замешательстве разглядывал приближавшуюся бесплотную фигуру. Затем его посетило запоздалое озарение - незнакомец находился под действием какого-то маскирующего заклинания, "хамелеона" или невидимости, но, благодаря амулету Истинного Зрения, висевшему на шее у бретона, он мог его видеть, хоть и в образе призрака... Ловко, нечего сказать! Не будь в распоряжении Клинков этих самых амулетов, и они бы даже не узнали о его присутствии!.. Поняв это, Дандерс тут же чувствительно пихнул Фоулгора локтем в бок:
   - Гляди!..
   Тот встрепенувшись, завертел головой по сторонам, тоже увидел "призрака", и весь подобрался:
   - Это он! Шепот!.. - одними губами произнес босмер. Глаза его сузились, рука легла на рукоять меча. - Не упускай его из виду!..
   Не сводя глаз с полупрозрачной фигуры мятежного данмера - когда он приблизился и прошел мимо их телеги, не заметив укрывшихся за ней агентов, отчетливо стало видно бледное свечение, окружавшее его - Дандерс сунул руку под рогожу, которой были накрыты мешки в телеге, и медленно извлек оттуда стальной арбалет, предусмотрительно спрятанный там то ли Сьорваром, то ли Багамулом во время подготовки засады на Шепота. Уперев его дугой в землю, бретон принялся поспешно натягивать тугую, еле поддающуюся тетиву.
   - Эй, ты что! Приказ забыл?! В городе не начинаем! - зашипел на него Фоулгор, косясь на удаляющегося данмера-невидимку, еще не подозревающего, что его уловка раскрыта.
   - Да помню я все!.. - раздраженно бросил в ответ Дандерс. Взведя арбалет, он вытащил из телеги колчан с болтами и стал вешать его на пояс, ругаясь про себя: истертые и разлохмаченные ремешки крепежных петель никак не желали лезть в маленькие пряжки. Управившись, наконец, с колчаном, он подхватил с земли арбалет:
   - Давай за ним!.. - и, пригнувшись, выскользнул из-за телеги. Фоулгор двинулся следом, на ходу проверяя, легко ли его меч выходит из ножен. Остальные Клинки тоже заметили Шепота почти одновременно, едва только он вышел на Торговую площадь, и начали стягиваться к Воротам. Семь внимательных взглядов скрестились на одиноком призрачном силуэте, приближавшемся к заветной арке и осторожно обходившем всех прохожих, попадавшихся ему на пути.
   Багамул и Сьорвар нетвердой походкой шли за ним по своей стороне площади, держа курс на Южные Ворота - орк заботливо поддерживал тяжело навалившегося на него полностью невменяемого нордлинга, при этом сам он тоже пьяно пошатывался, забирая то влево, то вправо, и поминутно встряхивая головой. Взгляд его, казалось, блуждал одновременно с заплетающимися ногами; собутыльники дважды натыкались на кого-то из посетителей рынка, но, тем не менее, уверенно и на удивление быстро покрывали расстояние, отделявшее их от цели, а северянин к тому же когда-то успел натянуть второй сапог. В то же время Орвал легко и непринужденно лавировал между прилавками и лотками торговцев, не сводя глаз с Шепота, а высокая фигура Йонгвильд тоже маячила где-то неподалеку. Данмера в лохмотьях нигде не было видно, но Дандерс не сомневался, что и он сейчас спешит к Воротам. "Ну вот - началось!.."- пронеслось в его голове.
   Впереди, прямо перед ним, Шепот, по-прежнему невидимый для всех, кроме Клинков, свернул, и, беспрепятственно миновав стражников и стоящую под аркой Ворот телегу с гуарами, исчез из виду. Дандерс и Фоулгор тут же перешли на бег, к Воротам они вышли вместе с Багамулом и Сьорваром - оба, и орк, и нордлинг, разом, как по волшебству, протрезвевшие. Опьянения ни в одном глазу, лица напряженные, хотя и тот, и другой старались выглядеть спокойными. У орка взведенный арбалет, у северянина в ножнах за спиной - серебряная клеймора. Вслед за ними подоспели и остальные; Орвал с простым мечом, у Варона тоже арбалет, Йонгвильд держала наперевес тяжелую двойную нордическую секиру. Все семеро в полном молчании быстрым шагом направились к Воротам. Стражники нарочито безразлично окинули взглядами вооруженную группу, покидавшую город, умело делая вид, что им куда интереснее наблюдать за перебранкой сборщика пошлин и данмера-торговца.
   Пройдя под аркой Южных ворот, Рыжий Дэн тут же принялся вертеть головой в поисках Шепота, словно опасаясь, что тот все же окажется призраком, и, едва покинув Балмору, сразу исчезнет без следа, как утренний туман. Но нет, вон он - идет быстро, не таясь, по дороге на юг, шагах в тридцати от них. Радуется, небось, про себя, удачному исчезновению из города. Улыбается под шлемом, да хвалит сам себя - ай да молодец! Ай да Шепот! Всегда выкрутится из любой передряги! Дерьмо, мол, никогда не тонет...
   - ШЕПОТ!!! - внезапно оглушительно рявкнул ему в спину Сьорвар, да так, что у Дандерса аж в ушах зазвенело. - А ну стой!!! Именем Империи, или мы стреляем!!!..
  
  
   ****
  
  
   0x01 graphic
ромовой выкрик нордлинга буквально толкнул его в спину. Эхо от него еще не успело раскатиться по долине Одай, многократно рикошетя от окрестных скал и распугивая скальных наездников на лигу вокруг - а темный эльф уже развернулся лицом к врагам, и застыл в боевой стойке: лук небрежно отброшен в сторону, катана в руке холодно поблескивает острием к небу, тонким черным шрамом на фоне облаков. Другая рука стиснула свиток Медленной Скорости за поясом, готовая в любой миг выдернуть и развернуть его. Действие заклинания невидимости еще не закончилось, но семеро Клинков, выстроившихся полукругом, и уже обходивших его с боков, каким-то образом могли все-таки видеть данмера. Заклинания или амулеты Истинного Зрения, догадался Шепот, всматриваясь в их каменные лица. В ответ на него в упор колюче глядели семь пар глаз Клинков и три тупых рыла стальных арбалетов - уже, само собой, взведенных и заряженных.
   - Брось меч, сопротивление бесполезно, - уже нормальным голосом сказал Сьорвар, останавливаясь перед ним и пронзая данмера взглядом. Солнечные блики отражались от широкого серебряного лезвия клейморы у него в руках. Остальные все, не считая стрелков, тоже при оружии. Расстояние - шагов семь, не больше. Успеет, или нет?.. - У нас приказ убить тебя, если ты не пожелаешь сдаваться. - Это снова нордлинг.
   - Засунь свой приказ себе в задницу, крысолюб. - Из-за шлема голос глухой и искаженный.
   - Прекрасно. Будем считать это как попытку сопро... - Сьорвар не успел договорить.
   Потому что Шепот, перестав мять свиток за поясом, свободной рукой рывком содрал с головы шлем и одним мощным движением зашвырнул его высоко вверх, под облака. Кажется, взгляды вслед за ним на краткий миг непроизвольно подняли все, даже многоопытный Сьорвар - точно они были чьими-то марионетками, а невидимый кукловод синхронно дернул их за одни и те же ниточки. По какой-то причине его непритязательная уловка не подействовала лишь на светловолосую северянку в костяных доспехах и с огромной секирой в руках. Она не подняла глаза к небу, а потому на долю секунды ей удалось рассмотреть лицо ненавистного бунтовщика во всех подробностях: довольно узкое и невыразительное, с впалыми щеками и заостренными скулами, нос прямой, тонкие губы плотно сжаты, голова обрита наголо. Правую щеку вертикально прорезает уродливый старый шрам, немного оттягивающий вниз уголок рта, отчего кажется, что данмер презрительно его кривит. И - глаза. Глубоко посаженные, яростно сузившиеся, пылающие, будто угли в демоническом пекле - способные, кажется, прожечь взглядом и камень.
   Миг замешательства Клинков был краток - один удар сердца - но этого хватило Шепоту, чтобы выдернуть из-за пояса свиток Медленной Скорости - треск разрываемой бумаги - и взмахнуть им перед собой. Одновременно все трое вражеских стрелков, опомнившись, судорожно дернули спусковые крючки своих арбалетов, щелкнули тетивы - поздно. Вспыхнув, резанули по глазам начертанные на свитке магические руны - и погасли, обратившись пеплом вместе с бумагой. И повинуясь сплетению этих знаков, воздух вокруг него разом застыл, став густым, как свежая патока.
   И в этом липком, обволакивающем желе завязли все семеро Клинков - как жирные мухи, угодившие в бочку с самой настоящей патокой. Арбалетные болты, нацеленные ему в грудь и в лицо, грозно гудящие в полете, внезапно утратили свою скорость, и теперь неспешно рассекали воздух гранеными наконечниками. Звуки мира тоже окунулись в колдовскую патоку, растянулись и раздробились, став глухими, точно доносящимися сквозь толстый слой воды. Гудение стрел сменило тон, и превратилось в мерный вибрирующий гул, дыхание темного эльфа и его противников обернулось разноголосым шипением, а звук его шагов сделался неотличим от размеренного буханья сердца. Противники застыли в разных позах, вздымая оружие; рыжий бретон с арбалетом в руке пытается, закусив нижнюю губу, выдернуть свой меч из ножен на поясе, орк нашаривает рукоять топора, висящего за спиной, Сьорвар вскидывает клеймору в широком замахе. Все двигаются - но медленно. Медленно!..
   Заклинание на том свитке из-за этого и называлось Медленной Скоростью - оно не останавливало мир, а лишь даровало Шепоту невероятную быстроту, отчего все остальное начинало казаться застывшим на месте. Длилось оно недолго: платой за нечеловеческую скорость был его малый срок действия, и необходимо было использовать это краткое преимущество с наибольшей пользой.
   Шепот бросился вперед, увернувшись от нацеленных в него болтов, все никак не могущих преодолеть разделяющие их семь шагов. Самым опасным из его врагов сейчас был, разумеется, Сьорвар, но орк стоял немного ближе. "Толпой на одного - это нечестно, надо вас немного проредить..."
   Семь шагов превращаются в один, взмах Ночью, заученным движением ударить наискось, сверху вниз, с оттягом. Меч встречает сопротивление, взрезает его, дубленая кожаная кираса рвется, как тряпичная. Брызжет темная кровь, и орк, едва успев сомкнуть пальцы на рукояти своего топора, начинает оседать назад и вниз. Разевает черную дыру рта - но оттуда не доносится ни звука. Выдернуть меч, поворот. Навстречу данмер в стальных доспехах, лицо перекошено, меч уже опускается в рубящем ударе. Повернуть туловище, полшага назад. Вражеский клинок бьет вскользь по нагруднику, толчок, тот трескается, но выдерживает. Ответный удар приходится в незащищенную голову. Лицо данмера и его стальную кирасу заливает кровью, он валится куда-то под ноги Шепоту... Шаг назад, поворот, увернуться от удара двуручника Сьорвара - раздираемый им воздух гудит и стонет, но темный эльф уже вне досягаемости. Где-то здесь только что был босмер... Да вот же он, совсем рядом! Отбив катаной его выпад, Шепот изо всех сил беззастенчиво пнул лесного эльфа ногой в пах. Честный бой? А как это?.. Каменная маска злобы на лице босмера трескается и осыпается, теперь там только боль и почти детская обида. Но добивать его некогда, Сьорвар опять рядом... Отскочить назад, но теперь вместо нордлинга появляется еще один данмер, облаченный в немыслимо грязные лохмотья. Танто в его руке жалит точно в щель между костяными пластинами кирасы, и резкая проникающая боль в боку заставила Шепота попятиться.
   Но выдернуть свое оружие назад его противник не успевает - короткий удар Ночью в живот, и он сгибается пополам, выпустив кинжал. Второй удар становится для него последним. Шепот, сжав зубы до скрипа, выдергивает танто, по самую рукоять застрявший промеж ребер в его теле - только для того, чтобы топор северянки, пав на него сверху, с треском пробил левый наплечник. Плечо взрывается нестерпимой болью, в глазах темнеет, вся левая рука мгновенно отнимается. Не целясь, зло рубануть катаной куда-то в бок - попал?.. И снова отскок... Действие заклинания подходит к концу, пора уходить. Всех оставшихся Клинков ему не удастся убить при всем желании... Их четверо, но он серьезно ранен, шансов у него не будет. Лук! Где его лук?!.. А, вон он - лежит на обочине в зарослях травы, тускло блестя сталью. Оружием сейчас разбрасываться не следует. Уклонившись от очередного удара Сьорвара, данмер метнулся вбок, схватил валявшийся лук, и бросился бежать по дороге, сразу же оставив врагов далеко позади - заклинание ускорения доживало последние секунды, но все еще работало...
   Неожиданно на бегу левый глаз ему начало заливать кровью - проклятье, неужели его еще кто-то зацепил?!.. Додумать эту мысль Шепоту не удалось. Неожиданный тупой удар пришелся ему в спину, пониже правой лопатки, а вслед за этим последовала обжигающая боль. Споткнувшись на бегу, темный эльф упал и покатился по земле... Бретон!!.. Бретон с арбалетом, сожри его Шигорат!!!.. Как он мог про него забыть!.. Расстояние между ними уже было весьма и весьма приличным, на границе видимости, а кираса погасила разящий удар тяжелого болта - и только поэтому он все еще жив.
   Воткнув Ночь в землю, Шепот с трудом поднялся, опираясь на нее, как на палку. Грозный победитель Клинков и легионеров, ходячая головная боль Кая Косадеса, сейчас являл собой неприглядное зрелище. Доспехи сплошь в крови, своей и чужой. Пол-лица залито кровью, отчего левый глаз данмера почти ослеп. Левая рука висела плетью; простое движение пальцами вызывало острейший приступ боли, не говоря уж о том, чтобы согнуть ее в локте или поднять - а плечо, по ощущениям, будто медленно раздирали ледяными когтями. Он прямо-таки чувствовал, как жизнь неумолимо вытекает из него через эту глубокую рану. Дырка в боку, оставленная вражеским танто, давала о себе знать резкими вспышками боли при каждом вздохе. А еще был арбалетный болт, торчавший у него в спине. На общем фоне причиняемая им боль выглядела незначительной и малозаметной... Каждое из его ранений в отдельности уже могло быть смертельным. Все вместе они стремительно и неотвратимо приближали его к Чертогам Предков. Слишком много для одного данмера.
   Он стоял посреди дороги, тяжело опираясь на меч, не в силах сделать и шага. Дышать с каждой минутой становилось все труднее, с хрипом и сипением. Кровь была уже во рту, пузырилась на губах, капала в дорожную пыль, пропитывая ее все больше и больше. Откуда она там, во рту, вяло подумалось ему. Эта мысль показалась Шепоту чужой, холодной и далекой, но она почти сразу канула в кромешную мглу, которая понемногу стала заполнять его разум. Нет. Нельзя стоять. Надо. Идти... Он. Должен...
   Сделать один шаг вперед стало для него настоящим подвигом, но на большее Шепота уже не хватило. Еще какая-то мысль мигнула и погасла в его сознании, будто падающая звезда. Что-то важное. Он упал на колени - перед глазами все расплывалось, предметы теряли свои очертания, земля под ногами превратилась в одно сплошное мутное пятно... Нет. Нельзя... Ему еще нельзя. Слишком рано!.. Он ухватился за эту мысль отчаянным усилием воли, как тонущий хватается за протянутую ему руку. Жизнь продолжала вытекать из него по каплям. Он даже слышал этот звук: кап-кап. Кап-кап. Кап-кап-кап... Нужно сделать... что-то... важное... Что?.. Как во сне он увидел перед собой движущееся пятно. С усилием продрался через пелену, застилавшую взор. Широко раскрыл глаз - один, веки второго слиплись от крови. Пятно превратилось в руку. Его руку. Что это она делает? Кап. Стягивает рюкзак. О, он все еще при нем?.. Развязывает. Неуклюже, с трудом, пальцы не слушаются, немеют все больше, с каждым ударом сердца. Кап-кап. Вторая рука пытается ей помочь, дергает шнур... Шепот с отстраненным интересом следил за их действиями, точно это были чьи-то совершенно чужие руки... Ну вот, развязали - а что дальше... Достают что-то из рюкзака... Кап. Кап-кап. Еще пара капель его жизни упав, потонули в земле, бесследно впитавшись в нее... Нечто круглое и продолговатое... Хм. Ему знаком этот предмет. Тубус. Тубус со свитками... Срывает крышку, встряхивает (опять "кап-кап" и еще раз "кап-кап") - трубки скрученной плотной бумаги вываливаются в пыль, невесомо катятся в разные стороны. Рука медленно ворошит их, встряхивает. Один.. Отбросила. Другой... Тоже самое... Еще... И еще. Пытается развернуть. Ветер игриво треплет уголки пожелтевшей бумаги, заворачивает их внутрь, не давая прочесть, что же там написано. Что-то очень важное... Вторая рука прижимает бумагу к земле, густо вымазав лист стекающей кровью. Какие -то знаки. Черные, угольно-черные. Размашистые линии, завитки... Знакомый почерк. Знакомые знаки. Прочитать. Надо. Их. Прочитать...
   Он прочел.
   Ужасающая боль разорвала все его тело, от пяток до головы. По сравнению с этим боль от ран была мягкой и несущественной. Его выжимало и выкручивало, как старую тряпку. Каждую его частичку сперва безжалостно разрывали, а затем тщательно соединяли вновь. Его сжигали дотла и возрождали из пепла. Тысячи игл пронзали его насквозь. Крик в его горле умер, не успев родится.
   ...Когда все закончилось - эти несколько секунд показались Шепоту вечностью - он попробовал медленно встать на ноги. К его удивлению, это ему удалось. В голове и перед глазами прояснилось, боль от ран не исчезла полностью, но ушла куда-то вглубь, став приглушенной и вполне терпимой... Вот это и называлось Исцелением Болью. Свистун создал это заклинание во время очередного его приступа безумного вдохновения. Шепот уже дважды использовал его для лечения тяжелых ран; исцеляло оно превосходно, но вот вытерпеть его действие способен был не каждый. "Эта штука и мертвого поднимет..." - пошутил однажды кто-то из Черных Сердец и предложил магу сначала испытывать на себе все свои новые творения. Разумеется, Свистун на это не обиделся.
   Данмер осмотрелся по сторонам. Южная дорога из Балморы, у самой развилки. Вторая дорога уходила на восток, к Форту Лунной Бабочки, Фояде Мамея, и дальше, к Сурану и Пелагиаду. Река Одай была по левую руку от него, к ней вел покатый склон, усеянный камнями, заросший травой и комуникой. Справа уступами громоздились скалы Западного Нагорья - серые и молчаливые, похожие на полуразрушенные бастионы некой исполинской крепости. Невдалеке виднелся каменный мост через реку, по которому проходила восточная дорога.
   Шепот посмотрел назад, в сторону Балморы. Город уже давно скрылся из виду, но, самое главное - дорога была совершенно пустынной, а значит, никто из Клинков не стал преследовать данмера. Это было хорошо, учитывая, что сегодня у них имелись все шансы покончить с ним раз и навсегда. Темный эльф криво усмехнулся сам себе. Не будь у него свитка с Медленной Скоростью, с ним уже было бы покончено. Все-таки семь на одного, при том, что эти люди намного опаснее легионеров...
   Он шевельнул рукой - и арбалетный болт, все еще торчавший у него из спины, мигом напомнил о себе пронзительной болью. Данмер зло выругался и снова посмотрел на дорогу к Балморе. Пусто. Тогда он быстро снял ножны, висевшие у него за спиной - его даэдрическая катана так и торчала рядом с ним, воткнутая в землю - и, сложив их ремень вдвое, сунул его себе в рот, крепко сжав зубами. Вздохнул поглубже - и, заведя правую руку за спину, нащупал там жесткое оперение и короткое древко торчавшей стрелы. Схватил его - и резко дернул. На секунду боль накрыла его с головой, оглушив и ослепив. Затем понемногу отступила, как волна морского прибоя отступает с берега, обещая вскоре вернуться. Ладно, не впервой...
   Данмер, прищурясь, глянул на зажатую в кулаке окровавленную стрелу с влажно поблескивающим наконечником, и отшвырнул ее прочь. Теперь он чувствовал, как из открывшейся раны по спине медленно стекает струйка крови, постепенно пропитывая рубашку под кирасой. По уму, сейчас следовало бы снять ее, и перевязать все ранения, но у него не было ни бинтов, ни, тем более, времени - следовало уходить как можно быстрее, потому что Клинки уже наверняка организовали за ним погоню. Заклинание Свистуна остановило кровотечение и уменьшило боль, частично залечив его раны - и на том спасибо, в таком состоянии уже вполне можно идти дальше. В рюкзаке у него лежало несколько восстанавливающих зелий, но данмер решил приберечь их на потом: неизвестно, когда ему удастся пополнить их запас. Путь перед ним лежал долгий, по диким и опасным местам Эшленда и Молаг Амур, где на десятки дневных переходов нет ни одного поселения, так что они могли еще понадобится ему позже. То же самое касалось и магической силы, имевшейся в его распоряжении. Он мог использовать на себя пару обычных лечащих заклинаний, но разумнее было пока их не тратить - склянок с восстановителем магии в рюкзаке не оказалось, купить в Балморе он их не успел, да и не на что было, а на крепкий и здоровый сон в ближайшем будущем рассчитывать не приходилось.
   Вынув изо рта ремень - на толстой коже остались глубокие следы от его зубов - Шепот быстро повесил ножны обратно за спину, стискивая челюсти, когда от резких движений боль в теле накатывала на него с новой силой. Затем выдернул Ночь из земли, и, обтерев налипшую на клинок пыль об траву на обочине, убрал его в ножны. Собрал обратно в тубус разлетевшиеся по всей дороге свитки, подобрал рюкзак и лук - и двинулся вперед.
   На развилке он свернул на восток, перешел мост, и спустился к реке. Вода, подсвеченная солнцем, выбравшимся из-за гор, была прозрачной и чистой; от нее веяло успокаивающей прохладой и свежестью, а сквозь почти зеркальную гладь реки проглядывало ровное песчаное дно. Кругом стояла тишина, нарушаемая лишь слабым, едва слышным журчанием воды, да шелестом листьев на нескольких изогнутых деревьях с кривыми ветвями и темной узловатой корой, росших вдоль берега. Данмер смыл с лица и рук засохшую кровь - на голове обнаружилась не то ссадина, не то царапина, покрытая уже запекшейся коркой; из-за нее-то кровь и заливала ему лицо, когда он бежал по дороге. Наспех промыв ее, Шепот напился и доверху наполнил водой отыскавшуюся в рюкзаке плоскую кожаную флягу, то и дело поглядывая на дорогу, пролегавшую на противоположном берегу. Никого. Вряд ли те четверо Клинков во главе со Сьорваром решатся преследовать его по свежим следам. Сьорвар осторожен, он побоится засады, или того, что Шепот, получив передышку, сможет полностью вылечиться с помощью волшебства, и встретить их затем во всеоружии. Скорее всего, он сейчас поспешно собирает всех балморских Клинков и готовит их к погоне за данмером. Если, конечно, не оставит эту затею как заведомо бесполезную... В любом случае, у темного эльфа в запасе имелось время, за которое можно удалится от Балморы на приличное расстояние, что он и собирался сделать.
   Шепот взобрался по береговому склону наверх, к дороге, и еще раз осмотрелся. Идти по тракту ему казалось слишком рискованно, поэтому данмер взял немного севернее, и поднялся на пологие холмы, густо поросшие удушайкой и вереском, лежавшие вдоль дороги, между ней и отрогами Западного Нагорья. Сама дорога отсюда неплохо просматривалась, зато данмеру в случае чего легко было укрыться в зарослях или между камней. Раны по-прежнему давали о себе знать, но темный эльф привык не обращать внимания на боль. Быстрым шагом он направился на восток.
  
   ****
  
   0x01 graphic
то там?
   - Дандерс, дядюшка Кай.
   Мастер Шпионажа, не говоря ни слова, открыл дверь и впустил бретона внутрь дома. Вернувшись в комнату и, как обычно, устроившись на своем любимом стуле, он окинул тяжелым и мрачным взглядом стоявшего перед им агента. Не нужно было обладать даром ясновидения, чтобы понять - они снова потерпели неудачу. Кай Косадес рассеянно налил себе в кружку мацта, и принялся пить, не чувствуя вкуса.
   - Сколько? - только и спросил он после недолгого молчания.
   - Трое, Мастер. - глухо отозвался бретон. - Орвал, Варон, и Багамул. Йонгвильд легко ранена.
   - Шепот?
   - Исчез. - Дандерс в всех подробностях описал ход схватки на южной балморской дороге: и трюк со шлемом, и свиток, использованный данмером, и то, как Йонгвильд промахнулась на волос, ударом топора расколов наплечник мятежника вместо его головы. - ...Но, как я уже сказал, он был дважды серьезно ранен и потерял много крови. Когда же он убегал, я успел выстрелить в него, и кажется, попал; но впрочем, я в этом не уверен... Так как Шепот находился под действием ускоряющего заклинания, мы не стали его преследовать. Вместо этого Сьорвар собирает группу для погони за бунтовщиком.
   - Он не думает, что уже может быть слишком поздно, и его не удастся найти в диких землях?
   - Нет, Мастер. Он через Гильдию Магов вызвал Шипала Пансамси из Альд'руна - по его словам, это наш лучший следопыт, знаток всего Вварденфелла, в особенности Эшленда. Еще с ним пойдет Мелиэ Маурард из Кальдеры, потому что она прекрасно владеет заклинаниями для нахождения следов и сущностей. Для колдовства у нее уже есть с собой немного крови Шепота, которая осталась на месте боя. Сьорвар полагает, что этого будет достаточно, чтобы выследить бунтовщика, куда бы он не направился...
   - Что ж, может быть, может быть... - Кай Косадес размышлял над сложившейся ситуацией. По-видимому, как бы он не старался избежать этого, поимка и уничтожение ненавистного Шепота будет стоить ему лучших людей. Уже стоит. Меньше, чем за сутки Клинки утратили шестерых отличных агентов, обученных всем премудростям их ремесла и обладавших немалым опытом. Эти потери тяжело будет восполнить - а ведь будут еще и новые, в этом Мастер Шпионажа уже не сомневался...
   - Когда он думает выходить?
   - Не позже полудня, но пока Сьорвар ждет еще двоих агентов из Альд'руна. И ваших распоряжений, Мастер.
   - Передайте, если еще не успели, сообщения в Вивек, Кальдеру и Альдрун, пусть оставшиеся там агенты усилят наблюдение, и немедленно известят меня при появлении Шепота в их городах. Но они не должны пытаться захватить или убить его. Только наблюдение. Так... - Кай Косадес снова задумался, потирая рукой подбородок. Само собой, вся эта погоня за неуловимым мятежником в диких землях - дело весьма и весьма рискованное, да еще и без всяких гарантий успеха. И не очень-то оно ему по душе. Но... С сегодняшнего дня Мастер Шпионажа был готов практически на все, чтобы уничтожить Шепота. Есть шанс сделать это - надо его использовать, чего бы оно не стоило.
   - Сколько всего человек берет с собой Сьорвар?
   - Девять. - Дандерс перечислил имена, в том числе и свое.
   - Тогда с этим пока все, - после некоторых раздумий сказал Косадес. - Иди, и передай, чтобы они выходили, как только все будет готово.
   Бретон склонил голову в прощальном поклоне, и бесшумно исчез за дверью. Заперев ее, старый шпион еще долго сидел, не шевелясь, и думал...
   Примерно через час после ухода Дандерса в дверь Кая Косадеса снова настойчиво постучали. "Кого там еще Шигорат принес", - подумал он с досадой. Видеть ему никого не хотелось, а хотелось спокойно поразмыслить в одиночестве и просмотреть пачку старых отчетов его осведомителей, посвященных Черным Сердцам. Но это мог быть и один из его агентов с очередным докладом или явившийся за распоряжениями. Со вздохом Мастер Шпионажа тяжело поднялся со стула и подошел к двери.
   - Кто там? - устало спросил он.
   - Мне нужен Кай Косадес. - голос был незнакомый. В голове у шпиона мелькнула вдруг безумная мысль, что это сам Шепот пожаловал к нему в гости с весьма недвусмысленными намерениями. Но у человека за дверью не было данмерского акцента. Подумав, Кай Косадес отодвинул засов и приоткрыл дверь.
   На его крыльце стоял рослый незнакомец, по виду - явный киродиил.
   - Что вам угодно? - поинтересовался Косадес.
   - Вы Кай Косадес?
   - Именно.
   - У меня письмо от вашего брата из Анвила.
   Косадесу сначала даже показалось, что он ослышался. Но нет, он еще не настолько стар, чтобы испытывать трудности со слухом...
   Мастер Шпионажа боялся однажды услышать эти слова, хотя и ни за что бы не признался себе в этом. Он помнил, каков их истинный смысл, но до сих пор надеялся, что этой фразы никто и никогда ему не скажет... Это был пароль. И он означал, что перед ним стоит никто иной, как Тайный Мастер.
   - А кто вы такой, позвольте полюбопытствовать?
   - Старый друг и торговый партнер вашего брата. Меня зовут Астиус Пеллиус.
   - Пеллиус? Тот самый, который служил в Легионе Стальной Бабочки?
   - Тот самый.
   - Хм. Мой брат неоднократно рассказывал о вас, и всегда только хорошее. Прошу вас, заходите, я буду рад принять у себя друга моего брата...
   Все остальные части пароля совпали безукоризненно. Тайный Мастер. Ну надо же... Очень вовремя.
   Пеллиус вошел в дом старого шпиона, и тот, не мешкая, закрыл за ним дверь и запер ее на засов.
   - Прошу вас, присаживайтесь, - Косадес указал гостю на единственный стул в доме, а сам подошел к кровати, ногой украдкой задвинул под нее валявшийся на полу флакон из-под скуумы, и тоже сел.
   Тайные Мастера были особенными агентами Ордена Клинков. Самые лучшие, самые опытные, самые загадочные и неуловимые. Подчинялись они лично Императору и только ему. Когда где-то в бескрайней Империи возникала некая определенная проблема, которой Его Светлейшество был недоволен, туда немедленно отправлялся один из Тайных Мастеров. И вскоре проблема исчезала без следа. Обычно вместе с теми, кто ее создавал. В подавляющем большинстве случаев Тайные Мастера действовали отдельно от остальных Клинков, так что те пребывали в полном неведении о заданиях, поручаемых этим людям, и путях их выполнения. Тайные Мастера и их дела всегда были окружены плотной завесой тайны - еще более плотной, чем та, что скрывала деятельность самих Клинков. Орден в Ордене, вот кем они являлись. Элита Клинков.
   И была еще одна особенность в невидимой работе Тайных Мастеров. Если кто-нибудь из них появлялся в одной из провинций, это, помимо всего прочего, зачастую означало, что местный отряд Клинков плохо справляется с порученными им обязанностями - в частности, поставленный над ними командир, кем бы он не был. И последствия у этого могли быть самые разные. Вплоть до внезапного и таинственного исчезновения этого некомпетентного командира...
   Вот почему Кай Косадес на несколько мгновений почувствовал себя весьма неуютно, услышав "У меня письмо от вашего брата из Анвила". Их с Пеллиусом разговор еще даже и не начинался, не считая обмена паролями, но Мастер Шпионажа уже знал, о чем он будет. Вот только он при всем желании не мог догадаться, чем этот разговор закончится.
   - Итак, Косадес, разговор у нас с вами будет долгий, - будто прочитав его мысли, сказал Пеллиус, удобно устроившись на стуле у стены. Имя, разумеется, у него вымышленное. - Я думаю, вы знаете, о чем.
   - Черные Сердца. - произнес Косадес без всякого выражения.
   - Да, вы правы. Должен заметить, что Императора эта проблема стала заботить в последнее время больше, чем обычно. Раньше это была просто еще одна мелкая бандитская шайка, но теперь... Теперь это ведь уже попахивает ни чем-нибудь, а мятежом. А вот этого нельзя допустить ни в коем случае. Особенно здесь. - С нажимом на "здесь". - Уверен, вы понимаете все значение Морровинда для Империи.
   - Прекрасно понимаю, - с готовностью отозвался Косадес. - И я не раз писал об этом в своих отчетах! А в ответ...
   - Что касается ваших отчетов, то я прочел их все, - перебил его Пеллиус. - И помню их наизусть. Вам были предоставлены все возможности и полномочия. Вы не сумели распорядиться ими с должной пользой. Поэтому сейчас, Косадес, вы будете говорить, а я буду очень внимательно вас слушать. Я знаю, что вы писали в отчетах. Теперь вы расскажете мне все заново, с самого начала, во всех подробностях и с мельчайшими деталями. И не только то, о чем вы писали в Киродиил - но и то, о чем предпочли умолчать. Что сочли незначительным. Ваши мысли и ваши идеи по этому делу. Ваши догадки, вплоть до самых невероятных. Что вы предприняли и чего не предприняли. О чем забыли... Одним словом - ВСЕ. Прошу вас, начинайте. Времени у нас много.
   Пеллиус положил ногу на ногу, и внимательно уставился на старого шпиона. Косадес, в свою очередь, тоже разглядывал его. Рослый, широкоплечий, лицо чуть вытянутое, с угловатым, немного выдающимся вперед, подбородком. Серые глаза, прямой нос. Темные волосы над высоким лбом аккуратно зачесаны назад и собраны в "хвост" на затылке. Еще тонкие усы и подстриженная бородка. И золотая серьга в левом ухе. Одет неброско, но добротно; поверх куртки из толстой кожи носит стальной нагрудник, на бедре длинный меч в черных ножнах. На лице - вежливая и сочувствующая полуулыбка, но вот глаза... Они были холодны, как воды Моря Призраков.
   Косадес помолчал немного, собираясь с мыслями. Пеллиус терпеливо ждал, скрестив руки на груди. Все, что Мастеру Шпионажа уже было известно об этом деле - все события и люди, все это он давно уже связал для себя в единую цепочку, выстроив в уме хронологию враждебной деятельности Черных Сердец. Каждой детали, каждому человеку и каждому происшествию найдено место в этой замысловатой мозаике. Тут и там в ней зияли дыры и прорехи, многое еще неизвестно и непонятно... Впрочем, Пеллиуса его сомнения, конечно же, не интересуют. Вернее, интересуют - но только как малые довески на чашах его внутренних весов, на которых он сейчас будет, подобно судье, оценивать мысли и поступки Косадеса, решая его дальнейшую судьбу.
   Мастер Шпионажа глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду - и начал говорить.
   Вся эта история началась пять лет назад. Тогда Кай Косадес уже долгое время, почти пятнадцать лет, был начальником Клинков в Морровинде. И на первых порах не происходило ничего, что заслуживало бы особого внимания - просто однажды ему стало известно, что настоятели святилищ Имперского культа обеспокоены резко участившимися исчезновениями своих священников и миссионеров. Само по себе это не было чем-то, выходящим из ряда вон. Служба у них и впрямь опасная: Морровинд, и, в частности, Вварденфелл, не место для беззаботных прогулок. Здесь полно всяческих угроз, начиная с диких животных, и заканчивая Мором и многочисленными разбойничьими бандами; выйдя без охраны за пределы любого города, ты можешь рассчитывать только на себя. К тому же, практически все местные данмеры недолюбливали Имперский культ, не говоря уж об эшлендерах, которые зачастую его просто ненавидели. Косадес невольно восхищался смелостью и самотверженностью миссионеров, граничившими, на его взгляд, с безумием - во имя веры и долга эти люди в одиночку, иногда даже без оружия, отправлялись в самые опасные и глухие закоулки острова, собираясь проповедовать "несчастным заблудшим дикарям", как они называли данмеров, и просвещать их. Разумеется, у "несчастных дикарей" было свое мнение на этот счет... Многие из проповедников навсегда пропадали без вести, другие все же возвращались - поэтому, узнав об их новых исчезновениях и о том, что нескольких жрецов нашли мертвыми, Косадес ничуть не удивился и не придал этому значения. Единственное, на что он обратил некоторое внимание - необычная жестокость, с которой осуществлялись эти убийства. Большинство несчастных оказались распяты вниз головами на придорожных деревьях; их голые тела были прибиты десятком длинных железных гвоздей, покрыты ранами и ожогами - перед смертью священников пытали. Жалкое, отвратительное и ужасающее зрелище... Одного нашли закопаннным на обочине, тоже вертикально, вниз головой: из земли торчали только ноги. Судя по всему, проповедника зарыли живьем. Еще один труп прибило волнами к пристани в Гнаар Моке, на шее у него сохранился медальон Имперского культа. "Рыбий корм" - было вырезано на груди у мертвеца; тело и впрямь оказалось сильно объедено хищными рыбами, так что опознать его не удалось...
   Опять эшлендеры принялись за старое, пусть этим занимаются командиры фортов Имперского Легиона - вот и все, что подумал на это Кай Косадес. Тогда имелась масса куда более важных дел, занимавших его мысли.
   Немного позже до него дошло известие, что на святилище Имперского культа в Волверин Холле было совершено нападение. Неизвестные преступники проникли туда посреди ночи и зарезали спящими троих служителей, оказавшихся там. При этом из святилища пропала вся серебряная утварь, вплоть до вилок, а также пожертвования прихожан (более чем скромная сумма денег) и личные вещи жрецов, имевших хоть какую-нибудь мало-мальскую ценность. И никто ничего не слышал. Косадес опять не придал этому никакого значения. Ему докладывали о различных громких преступлениях, совершавшихся во многих местах, но в этом случае, как и в остальных подобных, он не увидел ничего, что могло бы требовать вмешательства Клинков. Обычное ограбление, преступники позарились на драгоценности в святилище и убрали возможных свидетелей...
   Шло время, к частым пропажам миссионеров добавились исчезновения бродячих торговцев, бардов и почтовых курьеров, путешествовавших между городами. Они уже происходили по всему острову, но и это было в порядке вещей. Вварденфелл опасен - это прописная истина и ее должен помнить всякий, кто отправляется в странствие по нему. Командирам фортов и магистратам попросту прибавилось головной боли, только и всего. Клинки же не занимаются обычными бандитами, лишь в особых случаях... Но вскоре произошло новое событие - нападение на дорожный патруль легионеров. А вот это уже было редкостью. И эшлендеры, и разбойники предпочитали не связываться с солдатами. Несколько раз их патрули атаковали эшлендеры-изгои, но осмеливались они на это, лишь имея двух- или трехкратный численный перевес, при этом неизменно несли большие потери и затем отступали в свои пустоши, в то время как у легионеры в этих стычках каждый раз теряли убитыми пару человек, не больше. Но в том случае все было иначе. Патруль из Форта Пестрой Бабочки - шесть солдат - оказался перебит полностью. Тела так и не нашли, зато их отрубленные головы были насажены кем-то на колья, воткнутые прямо поперек дороги - словно бы предупреждение всем остальным. Едва о случившемся стало известно, как из форта немедленно был выслан крупный карательный отряд. Легионеры полторы недели обшаривали окрестные холмы и равнины, обнаружили и сожгли несколько эшлендерских юрт вместе с их обитателями - и на том успокоились, посчитав, что месть за своих и устрашение дикарей вполне удались. Но не тут-то было.
   После карательной операции не прошло и трех дней, как был атакован еще один патруль. Все повторялось: солдаты убиты, головы на палках торчат посреди дороги из Альд'руна в Призрачные Врата. Повторился и поход карательного отряда, с той лишь разницей, что в этот раз они не нашли вообще никого - уцелевшие эшлендеры предусмотрительно откочевали куда-то вглубь пепельных пустошей. После этого нападения на патрули стали происходить регулярно, зачастую с разницей всего в несколько дней. И теперь нес потери не только Форт Пестрой Бабочки, но и Лунная Бабочка, и Форт Дариус. Ответные карательные удары следовали незамедлительно, раз за разом, но они не приносили должных результатов. Жертвами разъяренных легионеров стали пара мелких разбойничьих банд и немногочисленные группы эшлендеров, которым не повезло оказаться поблизости от фортов. Но вскоре исчезли и они, подлинные же преступники так и остались безнаказанными.
   Все атаки походили друг на друга, как две капли воды, и во всем были подобны двум самым первым. Отличалось лишь нападение в окрестностях Гнисиса на один из отрядов Форта Дариус. Тот патруль целиком состоял из орков, и его уничтожили так же, как и предыдущие. С той разницей, что у орочьих голов, насаженных на колья, расставленных на вершине холма у дороги, были вырваны большие нижние клыки, а сами головы оказались утыканы стрелами, словно кто-то неведомый практиковался в стрельбе из лука, используя их в качестве мишеней. До сих пор таких "художеств" неведомые убийцы после себя не оставляли. Генерал Дариус, узнав о случившемся, пришел в ярость. Он тут же собрал отряд из своих лучших бойцов - десять имперцев и почти полсотни кровожадных орков, горящих желанием отомстить за павших товарищей - и приказал им безжалостно уничтожить все живое на расстоянии трех переходов от города. Но вышло иначе.
   Через два дня карательный отряд попал в умело расставленную засаду. И погиб полностью. А подробности той схватки стали известны позже, благодаря одному-единственному солдату, который сбежал с поля боя. Рассказ дезертира пролил немного света на происходившие события.
   По словам солдата, отряд двигался по дороге к Альд Велоти, а затем свернул на запад на развилке у старых двемерских развалин. Немного дальше нее тракт проходил через небольшое ущелье в скалах - там-то неизвестные враги и устроили свою засаду. Исходя из этого, было ясно, что за отрядом легионеров следили едва ли не от самого форта. Когда они вошли в ущелье, спереди и сзади внезапно, откуда не возьмись, появились злобные твари даэдра. Их было много, около десятка: ледяные и горящие (не иначе, атронахи, понял Косадес), и огромные зеленые твари с большими лапами (видимо, огримы), и еще какие-то, с крыльями и хвостами (понятно, крылатые сумраки). Все монстры тут же, как по команде, накинулись на солдат. Особенно ужасными в бою для них стали огримы - они хватали человека и просто разрывали его пополам своими здоровенными ручищами, или же использовали его тело как дубину, расшвыривая солдат ударами во все стороны, и топча упавших ногами. Одновременно со скал вдоль дороги по легионерам ударили лучники. Их было полтора десятка, одеты все по-разному, но беглый солдат клялся и божился, что это кто угодно, но не эшлендеры. Один из них спрыгнул со скалы, размахивая даэдрической катаной, и с ходу врубился в самую гущу боя. Он убил троих солдат, прежде чем рассказчик потерял его из виду в безумной мешанине кричащих людей, орков, и ревущих монстров. Поняв, что бой складывается явно не в пользу легионеров, дезертир улучил момент и бросился бежать обратно по дороге...
   Имелась в его рассказе одна мелкая, но немаловажная деталь, привлекшая внимание Кая Косадеса, когда он занялся этим делом - все нападавшие были данмерами. Все без исключения.
   И столь желанные результаты не замедлили появится. Данмера, подходящего под описание, видели в разное время сразу во многих местах. Альд'рун, Молаг Мар, Кальдера, Вивек, Гнисис, Садрит Мора, Хуул, Тель Бранора... Разброс мест впечатлял. Мятежник, похоже, неоднократно обошел весь Вварденфелл, побывав чуть ли не в каждом городе и селении по несколько раз. При этом вел он себя чрезвычайно осторожно: постоянно проверял, не ведется ли за ним слежка, и ни в одном городе не задерживался дольше, чем на пару дней, после чего опять бесследно исчезал - так что людям Косадеса приходилось вести себя очень аккуратно, дабы не выдать своего присутствия. В поселениях Шепот не занимался ничем особенным: покупал еду, алхимические зелья и ингредиенты, изредка - оружие и броню. Спал в дешевых гостиницах. Время от времени сидел в трактирах - с виду, без всякой цели, ни с кем не разговаривая, просто ел и выпивал. Куда-то ходил... Именно, что "куда-то". Наблюдавшим за ним агентам никак не удавалось полностью отследить все его действия; Шепот появлялся из ниоткуда и исчезал в никуда, точно он и в самом деле был призраком в обличье темного эльфа. Потом он мог вновь объявится на следующий же день, или наоборот, пропасть на недели и месяцы... Он словно бы чувствовал, что за ним наблюдают, и всем своим поведением говорил: вы меня видите только пока Я этого хочу. Надо будет - и вы меня не найдете, даже если я встану прямо у вас за спиной.
   "А наш эльф-то совсем не прост," - думал про себя Кай Косадес, перечитывая очередные донесения своих соглядатаев. Тот, кто умел с такой прямо-таки издевательской легкостью скрываться от опытных шпионов, словно бы испаряясь в воздухе, заслуживал невольного уважения. А в совокупности со всеми его прошлыми "заслугами", вроде участия в многочисленных схватках (а Косадес не сомневался, что Шепот является одним из основных бойцов в своей группе, и что он сражался в большинстве нападений) - уважения опасливого; недооценивать этого бунтовщика было никак нельзя. И при этом неизвестно, на что он способен еще. Старый шпион постоянно разрывался между двумя желаниями: схватить Шепота в один из тех дней, когда он снова появлялся в каком-нибудь городе и допросить с пристрастием - или же проследить за ним, в надежде, что он рано или поздно выведет Клинков на всю остальную группу...
   Косадес избрал второй вариант. Так медленнее, но надежнее. На всякий случай он пока велел своим агентам выведать окольными путями у погонщиков силт-страйдеров, капитанов кораблей и проводников в отделениях Гильдии Магов какие-нибудь сведения о Шепоте; возможно, им приходилось переправлять его из города в город... Ничего. Никто из упомянутых людей никогда не видел этого данмера. По всему выходило, что обычным транспортом он не пользовался, как, очевидно, и все остальные бунтовщики. И что свои молниеносные броски через дикие земли - сегодня здесь, а завтра там - Призраки совершали иными способами, как и предполагал Мастер Шпионажа. На гуарах, или, возможно, с помощью магии...
   Пока Косадес осторожно, боясь оборвать или дернуть, медленно вытягивал оказавшуюся в его руках тонкую ниточку к неуловимым мятежникам, те, в свою очередь, не дремали, и усердно прибавляли головной боли и ему, и начальникам Легионов, и страже по всему острову. Легионерские дорожные патрули превратились в крупные, хорошо вооруженные отряды, непременно имевшие в своем составе одного, а лучше нескольких боевых магов. Сборщики налогов выезжали из фортов в сопровождении настоящих маленьких армий - разве что осадные орудия с собой не таскали. Настоятели Имперского культа, скрепя сердца, были вынуждены временно приостановить свою миссионерскую работу, до лучших дней. Правда, находились еще иногда фанатичные священники, отправлявшиеся проповедовать к эшлендерам или в отдаленные деревни, невзирая на опасность быть убитыми и украсить своими трупами очередное дерево у обочины какой-нибудь дороги... Когда они уходили, с ними прощались навсегда. После того, как из странствий не вернулись сразу шесть или семь сержантов алтарей, прочие жрецы уже не рисковали покидать свои святилища без особой надобности. На их просьбы помочь с охраной начальники Фортов отвечали, что все солдаты уже заняты, и что свободных людей нет - а караваны Восточно-Имперской Компании тем временем превращались в бронированные колонны, готовые отражать натиск хоть самих Лордов Даэдра, буде им захочется поживиться имперским эбонитом. Благодаря всем этим мерам, нападения на дорогах и впрямь прекратились - подтверждалось предположение Косадеса, что мятежников лишь маленькая горстка, не больше двух-трех десятков, и в этом случае даже их хваленые маги-вызыватели не могли им помочь. Но, как показало время, Призраков это не остановило.
   По городам внезапно прокатилась серия убийств. Чиновники Восточно-Имперской Компании всех мастей (крупные и средние), судьи и приставы Имперского Суда, опять несчастные священники (среди них был даже один настоятель) - всех их находили мертвыми. И опять в во всех случаях прослеживался один и тот же почерк - убийства совершались ночью, свидетели и улики отсутствовали, также как все деньги и ценности на местах преступлений, а по некоторым признакам можно было догадаться, что убийцы неоднократно использовали магию для облегчения своей кровавой работы. Например, когда одного из заместителей нового Фактора Компании нашли мертвым в своем доме в центре Кальдеры, выяснилось, что стражники, охранявшие его, всю ночь пребывали в каком-то колдовском беспамятстве - и на утро не могли вспомнить не то что ночных событий, но даже собственных имен...
   А позже возобновились нападения на дорогах - Призраки, вероятно, брали передышку, собирая свои немногочисленные силы и подготавливая новые тактики борьбы. Теперь они с отчаянной, просто безумной храбростью атаковали отряды легионеров, превосходившие их по количеству раз в шесть или семь. Стоило отметить, что Призраки ни разу не меняли своей тактики в том, что касалось выбора места для засады. Они предпочитали только ущелья в скалах или крутые, почти отвесные холмы, с которых и начинали обстрелы колонн и караванов, передвигавшихся по дорогам и трактам. Потому что только в таких местах они могли владеть преимуществом, не зависевшим от количества их бойцов, это было очевидно. На равнинах мятежники никогда не нападали, что служило лишним подтверждением их малочисленности. В низинной местности у них не было шансов при встрече лицом к лицу с отрядом легионеров. Несколько раз они обрушивали со скал на походные колонны солдат настоящие камнепады, и каждый раз применяли боевую магию. Но мятежники уже не пытались уничтожить каждый отряд целиком, до последнего человека; им это явно было не по силам. Нападали, привычно вызывали себе на помощь даэдра, обстреливали солдат из луков, их волшебники быстро расходовали свой запас магической силы - и затем бунтовщики стремительно исчезали, довольствуясь тем уроном, какой успевали нанести. Шепота в числе атаковавших замечали уже неоднократно - но вот толку Косадесу с этого не было никакого. Данмер со шрамом на лице перестал появляться в городах. Или же делал это столь незаметно, что ни разу не попадался на глаза соглядатаям Клинков. Мастер Шпионажа ругал себя последними словами за то, что раньше не отдал приказа схватить мятежника, когда была такая возможность, решив выждать. Не сегодня-завтра убьют его в одной из стычек где-нибудь посреди Эшленда - и пропадет единственная зацепка, позволяющая понемногу вытянуть из омута неизвестности всю остальную группу Призраков. И что тогда ему, Косадесу, делать?.. На поиски новых следов может уйти масса времени, одним Девятерым ведомо сколько...
   Но тут фортуна вновь одарила Мастера Шпионажа своей благосклонностью. Осведомитель Косадеса в Садрит Море, занимавший довольно высокий пост в Доме Телванни, сообщал в послании, что ему стало известно - Архимагистр Готрен тайно переправляет деньги и оружие в помощь неким "друзьям в пустошах". Золото и амуницию они получают в Тель Восе, через Советника Ариона. Кем эти "друзья в пустошах" являлись на самом деле, человеку Косадеса было неизвестно...
   Эта неожиданная новость заставила сердце старого шпиона забиться с новой силой. Вот оно, вот оно!.. Он чувствовал охотничий азарт, чувствовал, что взял верный след, точно ищейка, обладающая безупречным нюхом. Что-что, а уж нюх на такие вещи у него был. Интуиция подсказывала ему, что Призраки и есть те самые загадочные "друзья в пустошах", он был уверен в этом так же, как и в том, что его зовут Кай Косадес, а солнце встает на востоке. В Тель Восе у него имелся свой человек, один из Телванни, согласившийся за соответствующее вознаграждение время от времени посвящать командира Клинков в подробности разных дел, творящихся в его Доме. Связавшись с ним, Косадес попросил соглядатая разузнать все, что можно, о некой группе, получающей золото и оружие от Готрена. Одновременно Клинки не прекращали поиски следов неуловимой банды в диких землях и городах по всему Вварденфеллу, даром, что это не давало никаких результатов.
   Прошло почти два месяца. Призраки по-прежнему с завидным упорством занимались привычным делом - нападениями и убийствами. Не похоже было, что они поняли всю бессмысленность своей борьбы. Скорее наоборот, усилившееся сопротивление лишь еще больше их ожесточило. Между тем, кто-то из начальников Легионов придумал выпускать на дороги подставные караваны. С виду в них не было ничего особенного, но в повозках и телегах вместо ящиков с эбонитом или стеклом прятались легионеры, готовые в случае нападения мгновенно выскочить и разом переломить бой в свою пользу. Однажды, по прошествии долгого времени, трюк удался - мятежные данмеры напали на один такой караван - но, едва завидев солдат, выпрыгивающих из повозок, и поняв, в чем дело, они моментально исчезли с места схватки...
   Наконец на третий месяц пришло письмо из Тель Воса. Соглядатай Косадеса, рискуя своей головой, подслушивал и подсматривал за всем подозрительным, что происходило в стенах замка, и взамен требовал повышения оплаты его услуг. Но сведения, добытые им, того стоили. Как выяснилось, в пустошах действительно скрывалась банда мятежных данмеров, которой Дом Телванни оказывал поддержку, в основном - деньгами и оружием. Все это передавалось им по прямому приказу Архимагистра Готрена. В качестве посредника выступал Советник Арион. Несколько раз в месяц к нему в Тель Вос наведывались какие-то темные эльфы. Обычно они появлялись из Грейзленда, хотя пару раз кто-то из них прибывал морем, через Вос. Иногда это был один данмер, иногда двое-трое, реже - целая группа. Дважды они приезжали на гуарах, причем, помимо ездовых с ними были и вьючные животные. В замке на них спешно грузили тюки с неизвестным содержимым, и гости Ариона снова бесследно исчезали на травянистых просторах Грейзленда... Судя по всему, они и впрямь были гостями телваннского Советника, чувствуя себя в его башне вполне вольготно - ночевали в гостевых покоях, ели на общей кухне и там же получали провиант, который увозили с собой, покидая замок. А некоторых из них принимал у себя и сам господин Арион. Как понял осведомитель Клинков, все они принадлежали к той самой шайке мятежников. К вящей радости Косадеса, его человек запомнил и подробно описал сразу шестерых из них. В их число попал и Шепот, хорошо знакомый Мастеру Шпионажа - и то верно, уж больно лицо у него было приметное. Удивление у старого шпиона вызвало то, что, по словам соглядатая, Арион неоднократно принимал этого Шепота у себя в кабинете и о чем-то там долго с ним беседовал. Похоже на то, что они были если не друзьями, то хорошими знакомыми...
   О самой бандитской группе человек Косадеса узнал не слишком много. Ему стало известно их настоящее название - Черные Сердца, хотя смысл его был неясен. Само собой, таким людям нужно что-нибудь непременно пафосное и мрачное. "Черные Сердца" вполне подходило... Также шпиону удалось выяснить, что группа состоит из одних данмеров и ведет ожесточенную борьбу против Империи, фактически негласно объявив ей войну (ну, это мы и так давно поняли, хмыкал про себя Косадес, читая письмо). При вступлении в банду каждый ее участник проходил некий ритуал посвящения и давал клятву (наверняка, кровавую - усмехался Косадес), при этом каждый из них навсегда отрекался от своего старого имени и старой жизни, и принимал новое имя, символизирующее его новую жизнь, целиком и полностью отдаваемую тайной войне против угнетателей. Как явствовало из письма, в Тель Вос в разное время приходили Бродяга, Пепел, Шепот, Ведьма, Свистун, а еще Пол-Дрейка и Весельчак. Имен остальных шпиону Косадеса разузнать не удалось.
   А вот это уже было кое-что... Новая зацепка в этом деле. Не такие уж они и неуловимые, эти Призраки. То есть, Черные Сердца. Нужно только проследить, куда это они возят припасы и оружие, наверняка у них база где-то в Эшленде. По поручению Косадеса этим занялся Арангаэр, до этого обшаривавший в поисках мятежников дикие земли между Кальдерой и Гнисисом. Теперь он под видом странствующего барда выехал в деревню Вос, где должен был остановится, и, улучив момент, проследить за подозрительными друзьями Советника Ариона. Вместе с тем Мастер Шпионажа снова обратился в Гильдию Бойцов с просьбой отобрать тридцать лучших воинов и выслать их в окрестности Тель Воса. План был прост: отряд из Гильдии встанет лагерем где-нибудь неподалеку от замка, но так, чтобы не попасться никому на глаза, пока Арангаэр выслеживает мятежников и находит логово, где они укрываются. Затем он возвращается назад, к Тель Восу, и уже вместе с отрядом воинов идет громить базу бунтовщиков.
  
   В отсутствие Арангаэра Косадес получил еще одно короткое письмо из Тель Воса. В нем говорилось, что за прошедшее время Черные Сердца дважды пригоняли в замок караваны гуаров с телегами, нагруженными какими-то ящиками. Ящики прятали в подвале, и мятежники немедленно уезжали обратно в Грейзленд. Вскоре осведомитель Косадеса рискнул однажды ночью тайком спуститься в подвал и вскрыть несколько тех самых ящиков. Они были доверху заполнены эбонитовой рудой, а на всех крышках стояло клеймо Восточно-Имперской Компании.
   Вот и еще одна деталь нашла свое место, размышлял Мастер Шпионажа, в десятый раз перечитывая донесения своего соглядатая. Стало понятно, куда девались захваченные мятежниками караваны Восточно-Имперской Компании. Их драгоценный груз они передавали Дому Телванни, не иначе, в обмен на поддержку. Постепенно вырисовывалась интересная картина: Черные Сердца ведут борьбу против Империи, а Телванни тайно помогают им, предоставляя золото, оружие и укрытия, и получая с этого неплохой доход в виде эбонита или стекла-сырца. Но неужели они используют мятежников только в качестве обычных грабителей?.. Ох уж ему эти Телванни...
   Дом Телванни всегда во многом был загадкой для Косадеса, и не только благодаря его закрытости от внешнего мира. Главе Клинков были понятны Хлаалу с их любовью к торговле и стремлением иметь выгоду везде, где только можно; понятно было и то, почему они так радостно принимают Империю - лишь при ней они смогли развернуться во всю ширь и обрести силу и влияние, о которых так долго мечтали. Ему понятны и Редоран, честные и прямые, как стрела - слишком фанатично, на его взгляд, преданные своему долгу и служению во имя Морровинда и Храма Трибунала, но, тем не менее, достойные уважения. Но вот цели и стремления Телванни Косадесу были не совсем ясны...
   Сплошь сотканные из противоречий, непредсказуемые, они напоминали Косадесу ветер: никогда не будешь уверен до конца, в какую сторону и с какой силой он соберется дуть, не изменит ли направление, да и будет ли дуть вообще. Чернокнижники и смутьяны, равнодушные ко всему остальному миру, превыше всего на свете ценящие свою независимость и свободу - и готовые уничтожить всякого, кто посмеет посягнуть на них. Безгранично преданные своему Дому - но совершенно равнодушные к судьбе отдельных его членов. Сообщество одиночек. Желающие бесконечного могущества и вечной жизни, уважающие лишь силу - но силу, основанную на разуме. Сильный имеет право на власть, слабый - право на смерть. Следуя этому негласному девизу, поколения Телванни безжалостно истребляли друг друга в междуусобной борьбе за лидерство и право называться сильным - чтобы выжив, и наконец обретя подлинное могущество, ревностно оберегать Дом, дающий всем возможность быть такими, как им хочется. Они являлись, бесспорно, великими магами и философами - и в то же время мятежниками, еретиками, богохульниками и некромантами. А уж лорды Телванни, в особенности, их Советники - это и вовсе отдельный разговор. Казалось, что каждый из них безумен по-своему. У Косадеса даже имелось предположение, что непомерное магическое могущество необратимо сказывается на разуме того, кто им обладает. Чем сильнее маг, тем ближе он к сумасшествию - и лорды-волшебники Дома Телванни были наилучшим тому подтверждением... К Империи же Телванни всегда относились если не с ненавистью, то с ледяным презрением, делая вид, что ее для них попросту не существует. И конечно, они не упускали случая навредить ей.
   И вот тут очень кстати появляются Черные Сердца, идеально подходящие для создания хаоса и беспорядка в Морровинде, нападениями и грабежами сторицей окупающие затраченные на них деньги... А не могло ли случится так, что создание и появление этой банды мятежников и вовсе было целиком на совести Телванни? Собрали отряд головорезов со всего Морровинда, заплатив им золотом, дали оружие, усилили несколькими своими магами, и скомандовали "Вперед! Убейте их всех!". А может, существует не один, а несколько таких отрядов, действующих единовременно по всему Вварденфеллу? Отсюда полное впечатление, что Черные Сердца стремительно перемещаются и наносят удары в самых разных местах, зачастую отстоящих одно от другого на много дневных переходов. А клич "Смерть Империи!" и дурацкие прозвища вместо настоящих имен этим преступникам нужны, чтобы скрыть свою истинную принадлежность, и пустить Клинков по ложному следу... Но доказательств за или против этого у Косадеса не имелось. Пока ему известно только то, что Дом Телванни по каким-то своим, неведомым причинам покровительствует мятежникам, и, возможно, еще планирует использовать их для неких целей, не останавливаясь на достигнутом. Тут необходимо копнуть поглубже, чтобы знать все наверняка, а не теряться в догадках - и Мастер Шпионажа велел своим доносчикам в Садрит Море и Тель Восе подробнее разузнать обо всем, что касалось Черных Сердец и их связей с Домом Телванни.
   Шло время, от Арангаэра не поступало никаких известий. Черные Сердца действовали, как ни в чем не бывало - обстрелы патрулей и караванов, исчезновения отдельных путников, убийства в городах - все это продолжалось с завидной регулярностью, не смотря на усилия Клинков и имперских войск по поиску бунтовщиков. Примерно в это же время Косадес в своих отчетах, посылаемых в Столицу, все настойчивее стал требовать пополнения для Клинков в Морровинде, объясняя это тем, что для поимки опасных бунтовщиков ему необходимо больше людей. Ответы не отличались разнообразием - если вообще приходили. Обходитесь своими силами, думаете, проблемы существуют только у вас?.. Осведомитель, служивший Дому Телванни в Садрит Море, тем временем писал, что новых сведений о шайке мятежных данмеров выяснить не удается. Похоже, подробностей никто не знает, за исключением самого Архимагистра Готрена, а у него об этом, само собой, не спросишь. Еще одна нераскрытая тайна Великого Дома Телванни... А человек Косадеса в Тель Восе, как на зло, хранил полное молчание. Старый шпион мрачнел с каждым днем и каждым новым сообщением о нападении на караван, или убийстве еще одного чиновника Восточно-Имперской Компании.
   Наконец, примерно через месяц объявился Арангаэр, потрепанный, но довольный. Босмеру удалось поднять настроение своему начальнику, подробно описав все, что происходило в Грейзленде.
   Прибыв в Вос, и остановившись в местном трактире, он почти две недели тайком наблюдал за замком Советника Ариона. Но там ничего не происходило - Тель Вос, на взгляд непосвященного, жил своей обычной размеренной жизнью. Осторожные расспросы в деревне тоже не дали результатов; местные фермеры и слыхом не слыхивали ни о каких караванах или мятежниках, а что до чужаков, то да, шляются здесь, бывает, разные. Приходят и уходят - мы у них не спрашиваем откуда они, да что им здесь понадобилось... Но по прошествии двух недель Арангаэр все же увидел то, на что надеялся. В одну из ночей с юга появились двое пеших данмеров и направились в Тель Вос. С собой они вели одного гуара, видимо, для поклажи. Это определенно были не эшлендеры. Остаток ночи и весь следующий день неизвестные темные эльфы провели в замке, а на закате вышли оттуда и двинулись обратно на юг. Гуар, шедший с ними, был нагружен какими-то мешками и тюками. Босмер осторожно последовал за данмерами, держась от них на почтительном расстоянии, почти на пределе видимости.
   В течении следующих трех дней Арангаэр ни на шаг не отставал от мятежников, при этом оставаясь невидимым для них - а в том, что это Черные Сердца и никто иные, ученик Косадеса был полностью уверен. Темные эльфы быстро двигались в юго-западном направлении, в сторону гор, отделявших зеленые холмы Грейзленда от обширных пепельных пустошей вокруг Красной Горы - избегая всяческих дорог, с краткими привалами и ночевками. Местность вокруг, по-видимому, была им прекрасно знакома. Несколько раз в день они проверяли наличие слежки, взбираясь на те холмы, что повыше, и подолгу осматривая бескрайние травянистые просторы. Но уж что-что, а прятаться агент Клинков умел в совершенстве, при этом не переставая держать данмеров в поле зрения.
  
   На четвертый день они вышли к маленькому лагерю, скрытому в укромном уголке между отрогов гор, на самом краю Грейзленда, и состоявшему из трех эшлендерских юрт. Но жили в них вовсе не кочевники. Арангаэр полдня наблюдал за стойбищем, пересчитывая его обитателей. Шесть данмеров, из них две женщины, все в разноообразных доспехах и хорошо вооруженные. Вместе с теми двумя, за которыми он следил от самого замка Ариона - восемь. Поотдаль паслось стадо ездовых гуаров, голов двенадцать. Сомнений быть не могло - он нашел базу, или, по-крайней мере, временную стоянку неуловимых мятежников. Один данмер, увиденный им там, даже подходил под описание, составленное доносчиком Клинков из Тель Воса, хотя его имя так и осталось неизвестно. Шепота среди них не было. Убедившись, что преступники в ближайшем будущем не собираются сворачивать свой лагерь, Арангаэр спешно направился обратно к Тель Восу. Договор с Гильдией Бойцов уже давно был заключен - но, во-первых, Гильдия, против обыкновения, запросила у Косадеса в качестве платы довольно большую сумму золотом, а во-вторых выставила при этом не тридцать воинов, как требовал Мастер Шпионажа, а только двадцать два. Пока Арангаэр выслеживал бунтовщиков, отряд Гильдии высадился на пустынном берегу к северу от Тель Воса и в ожидании приказов скрывался в холмах несколькими лигами западнее башни Ариона. Потратив на обратный путь еще три дня, ученик Косадеса нашел бойцов в условленном месте и повел их к лагерю Черных Сердец. На тот случай, если бунтовщики все-таки успели бы собратся и покинуть свою базу, Косадес велел босмеру устроить засаду возле того места и выждать еще неделю-две. Но делать этого не пришлось; и лагерь, и мятежники оказались на старом месте. Дождавшись ночи, бойцы тайком окружили стоянку.
   Едва стемнело, как они начали действовать. Одного из двух часовых, стороживших лагерь, сумели снять тихо - но вот второй поднял тревогу, и все мятежные темные эльфы мигом схватились за оружие и повыскакивали из юрт. В ответ на требование сдаться из лагеря полетели стрелы. Тогда воины Гильдии Бойцов пошли в атаку. Силы были явно не равны, но бунтовщики уже не в первый раз сражались с противниками, превосходящими их числом, и сдаваться решительно не собирались. В этот раз они с обреченностью смертников бились молча, без всяких кличей, стремясь не спасти свои жизни, а забрать как можно больше вражеских. Ночной бой посреди лагеря при свете костра и пары факелов оказался скоротечным, но яростным и беспощадным. Когда же он закончился, то Арангаэр, легко раненный в ногу, насчитал на земле семь тел мятежников и тринадцать мертвых воинов Гильдии - причем четверо из них погибли от стрел, оказавшихся отравленными. Черные Сердца дорого продали свои жизни. Не хватало лишь одной из мятежниц, похоже, что во время схватки она незаметно для нападавших выскользнула из окружения и исчезла в неизвестном направлении. Раздосадованный агент Клинков тут же разослал на поиски беглянки всех оставшихся воинов - но бесполезно. Волей-неволей ему пришлось смириться с тем, что благодаря ей Черные Сердца все-таки узнают о нападении на их базу. Но был еще шанс, что они, возможно, примут его за атаку обычной разбойничьей банды "вольных мечей", не догадавшись о слежке со стороны Клинков...
   Сразу после боя ученик Косадеса тщательно обыскал лагерь, ища любые возможные указания на местонахождение или личности остальных преступников, но так ничего и не обнаружил. Много оружия - особенно стрел; еще амулеты с боевыми и усиливающими зачарованиями, свитки, разнообразные зелья... Но никаких документов, карт, или книг. Рядом с юртами под навесом нашлась небольшая кузница, с горном из обожженой глины, переносной наковальней, и полным набором всех необходимых инструментов. В поклаже, навьюченной на гуара, которого данмеры привели из Тель Воса, тоже ничего примечательного не сыскалось: провизия, железные чушки, алхимические вещества, опять стрелы... Очевидно, в этом маленьком стойбище мятежники отдыхали, чинили амуницию, и пополняли припасы в промежутках между своими нападениями. Но в нем не было ничего, что могло бы позволить Косадесу еще хоть немного продвинутся в поисках остальных Черных Сердец. Оставив лагерь на разграбление воинам Гильдии (одно из обязательных условий контракта), Арангаэр незамедлительно направился в Вос, а оттуда через Садрит Мору и Волверин Холл - в Балмору, где и доложил обо всем произошедшем начальнику Клинков.
   С одной стороны, это был несомненный успех - семь бандитов мертвы, а учитывая их малое количество, ночной бой на окраине Грейзленда становился весомым ударом по группе мятежников. С другой стороны, большая часть отряда во главе с Шепотом (тогда Косадес все еще полагал его командиром Черных Сердец), оставалась на свободе, новых следов, способных вывести на нее - за исключением тех нескольких описаний преступников - не было, и не понятно, каких еще неприятностей от них ждать... Затаятся? Или будут мстить за своих? Надежды, что группа распадется сама по себе, избавив его от большинства проблем, Косадес почему-то не испытывал.
   Оставались только описания тех мятежников, которых успел "срисовать" соглядатай в Тель Восе. Их разослали всем агентам, а Косадес занялся строчением письм с приказами - осведомителям в Доме Телванни, делайте что угодно, но добудьте новые сведения о Черных Сердцах! - и настоятельными просьбами - в Киродиил, необходимо еще хотя бы два десятка опытных бойцов Ордена Клинков в Морровинде... Но доносчик, занимавший не самое последнее место в иерархии Дома Телванни, отвечал в своих сообщениях, что с некоторых пор тумана секретности вокруг всего, что касалось интересующей Мастера Шпионажа группы, стало в разы больше. Теперь никто из Телванни даже не заикался о Черных Сердцах, каждый раз, когда об этом заходил разговор, делая удивленные лица и утверждая, что впервые слышат о такой ерунде... Киродиил все также отделывался отписками - весьма прохладный тон ответных посланий и недвусмысленные намеки на сомнения в способностях Косадеса справится с ситуацией наводили его на мрачные мысли. Шпион в Тель Восе упорно молчал. Косадес послал ему три или четыре письма, прежде чем узнал причину этого безмолвия с его стороны. Агент Клинков наведался в замок Советника Ариона под видом бродячего торговца. Поинтересовавшись невзначай местными новостями, он, помимо всего прочего, узнал, что вот, намедни Такой-то, в пьяном виде прогуливаясь по стене замка, случайно сверзился оттуда вниз и сломал - какое несчастье! - себе шею. Погибший был ни кем иным, как тем самым соглядатаем Косадеса... И смерть его явно не случайна, понял Мастер Шпионажа. Значит, Черным Сердцам известно, что за ними следят. Может, даже, известно кто именно. И они каким-то образом безошибочно вычислили и убили шпиона, на которого Косадес возлагал вполне определенные надежды.
   Пока глава Клинков решал, стоит ли посылать нового осведомителя в Тель Вос, пришло сообщение от агента, находившегося в Маар Гане. Данмер, полностью совпадавший с описанием мятежника по прозвищу Пол-Дрейка, появился в городе с неизвестной целью. Помимо того агента, что прислал это известие, в Маар Гане у Косадеса имелось еще двое людей. Решив рискнуть, он приказал всем троим выбрать подходящий момент и взять бандита живьем, желательно не в самом городе, а за его пределами. Еще через четыре дня Мастера Шпионажа известили, что задание выполнено. Бунтовщика захватили с помощью сонного заклинания и держали в какой-то пещере неподалеку от города. Кай тут же отправил туда Арангаэра с наказом выяснить у пленника все о Черных Сердцах, чего бы это не стоило. Босмер немедленно посетил Гильдию Магов и перенесся в Альд'рун, чтобы купить там место на первом же силт-страйдере, идущем мимо Маар Гана - а для Косадеса снова потянулись дни томительного ожидания.
   Прошла еще неделя. В начале следующей Арангаэр вернулся в дом к "Дядюшке Каю" с новостями. Пленником Клинков в Маар Гане стал сравнительно молодой данмер - и все, что они сумели о нем выяснить. Прозвище его они знали, но вот своего настоящего имени он им так и не сказал.
  
   В ответ на любые вопросы мятежник упорно хранил молчание. Допрос "с пристрастием" в течение почти целой ночи, к немалому удивлению босмера, также не возымел должного эффекта. Пленник корчился от боли под пытками, на чем свет стоит проклиная Империю и своих палачей - но ни слова о нем, или о Черных Сердцах, они так и не услышали. Ничего не оставалось делать, кроме как перейти к крайним мерам - и ученик Косадеса достал заранее припасенный специально для такого случая дорогостоящий свиток с "Гласом Арториуса". Но на середине заклинания связанный данмер вдруг неожиданно задергался, захрипел, и разом обмяк. Клинки бросились к нему, еще не зная толком, что им делать - но они опоздали. Пол-Дрейка был мертв. Он в буквальном смысле проглотил свой собственный язык и задохнулся на глазах у незадачливых допросчиков...
   Косадес, узнав об этом, был изрядно разозлен таким оборотом дела, но и винить кого-то, кроме себя, он не мог - сам ведь отдал приказ на захват бунтовщика, не предполагая столь необычных последствий. Пленник наверняка что-то знал, а испугавшись, что под действием подчиняющего заклинания выдаст эти сведения своим врагам, без раздумий покончил с собой.
   Но, памятуя о том, что неудачи это лишь новые ступени к победе, глава Клинков не долго корил себя за ошибку. Самоубийство захваченного бойца Черных Сердец наводило на интересные мысли. Откуда тот данмер знал, что его выследили имперцы, а не, скажем, Редоран или Гильдия Воров?.. И насколько же он был предан своему делу, если с готовностью, без лишних колебаний, принял смерть ради него? Возможно, темный эльф боялся какой-то ужасной кары, предназначенной у них для предателей? Или находился под действием неких мощных чар, заставивших его заткнуть рот самому себе?.. Или же им действительно владела столь фанатичная ненависть к Империи, что преступник не пожалел своей жизни, лишь бы только сохранить молчание и оставить имперцев ни с чем?.. Неужели каждый из Черных Сердец в любой момент готов с радостью умереть ради их общей цели? С таким поведением своих противников Мастер Шпионажа сталкивался впервые - и это делало бунтовщиков гораздо более опасными. Враги, ни во что не ставящие собственные жизни, которым нечего терять... Такие способны на все.
   Придя к этому выводу, Кай Косадес заодно начал все больше сомневаться в собственной идее о том, что Черные Сердца это банда наемников-головорезов, служащих Дому Телванни. Самые кровожадные бандиты и убийцы не способны добровольно покончить с жизнью, сколько бы денег им не платил их предполагаемый господин. Будь этот Пол-Дрейка безродным наемником, воевавшим за Телванни ради наживы, он уж точно бы не стал глотать язык - скорее наоборот, под пытками выложил бы Клинкам все, что знал. Начиная со своего рождения и заканчивая тем, что предпочитает есть на ужин Архимагистр Готрен... Вместо этого он пожертвовал жизнью для того, чтобы его сотоварищи-бунтовщики остались нераскрытыми, и продолжили свое черное дело... Герой, понимаешь ли, поимей его гуар.
   Итак, еще одна ниточка к Черным Сердцам оказалась оборвана. В запасе у Кая Косадеса оставались лишь описания нескольких бунтовщиков, появлявшихся в Тель Восе, числом шесть. Вычесть из них двоих убитых и уже известного им Шепота - оставалось всего лишь три. Ими Клинки и занялись. Все агенты получили новый приказ: при появлении кого-либо из известных персон, осторожно проследить за ними, дабы узнать расположение их укрывищ. Что касалось Шепота, то он уже давно не появлялся ни в одном из городов, хотя Мастер Шпионажа имел своих наблюдателей едва ли не в каждом поселении Вварденфелла - для этого пришлось отозвать многих бойцов из других мест, отменив те задания, которыми они занимались раньше. Зато при нападениях на караваны и патрули приметную рожу данмера запомнили многие, счет свидетелей, видевших мятежника, шел уже на десятки. Он по-прежнему, в отличие от собратьев, сражался без шлема, не только показывая свое лицо всем желающим, но и попросту рискуя в бою головой. Вообще-то, довольно странное поведение для предводителя - не ровен час, убьют, кто тогда возглавит группу? Личным примером воодушевляет своих бойцов?.. Будто в подтверждение его мыслей, один из свидетелей, допрошенных Клинками - некий капитан арбалетчиков, сопровождавших очередной караван с эбонитом - клялся и божился, что при нападении Черных Сердец ему удалось лично подстрелить Шепота: тот упал, но добить его легионеры не успели - мятежники вытащили своего вожака с поля боя и скрылись в неизвестном направлении... Но слабая надежда, что шрамолицего преступника убили, обезглавив группу, не оправдалась: обстрелы имперских колонн продолжились, как ни в чем не бывало, а вскоре Шепот снова объявился, жив-здоров, и принял самое деятельное - и смертоносное - участие в атаке на какую-то стеклянную шахту в глухом закоулке южного Эшленда.
   Интересно, думал Косадес в ожидании новых вестей от своих агентов, ведь Черные Сердца наверняка несут хоть какие-то потери при этих бесконечных нападениях. Не может такого быть, чтобы семеро убитых при захвате их базы в Грейзленде стали единственными погибшими со стороны бунтовщиков за все время боевых действий. Тем не менее, их число постоянно и не убывает: пятнадцать-двадцать бойцов при обстрелах на дорогах, изредка чуть больше. Даже если принять, что у мятежников есть несколько "летучих отрядов", воюющих одновременно (в чем Косадес почти не сомневался), то рано или поздно им все равно должны понадобится подкрепления. Откуда они их получают - вот в чем вопрос. Наемники - самый простой ответ, напрашивавшийся сам собой, но Мастера Шпионажа он ничуть не устраивал.
   Не простые наемники, эти Черные Сердца, ох не простые!.. Вообще не наемники. Сражаются они столь самоотверженно отнюдь не ради денег. Это он уже понял. Ими движет некая идея. Такая идея, за которую они своих жизней не жалеют... Изгнание Империи и освобождение своей родины? Но разве они не понимают, что это бред, и что все их усилия в лучшем случае приводят к увеличению числа имперских солдат в Морровинде (и новым приступам головной боли у некоего пожилого любителя скуумы) - но для Империи в целом они не представляют хоть сколь нибудь значительной опасности? В Киродииле недовольны лишними расходами и убытками, связанными с деятельностью мятежников - но и только. Они могут вырезать половину населения в провинции, это не сдвинет Империю ни на волос с занимаемых ей позиций. Морровинд слишком важен для нее, чтобы обращать внимание на горстку докучливых и кровожадных варваров, не желающих смириться с ее владычеством. Эбонит и стекло-сырец, драгоценные камни и двемерские сокровища, да те же яйца квама, в конце концов... Все это жизненно нужно Империи, нужно как воздух, чтобы и дальше укреплять свое могущество в пределах Тамриэля. И она не оставит Морровинд, пока не заберет оттуда все. И даже после этого тоже не оставит... Поэтому Черные Сердца в своем самоубийственном и бессмысленном упорстве походили на мелкого овода, пытающегося ужалить огрима - его толстенную шкуру все равно не пробить, а когда огриму надоест постоянное зудение кровососа, он прихлопнет его походя, одним махом...
   Но кто же тогда пополняет ряды Черных Сердец? Где они находят единомышленников? Среди Телванни? Да, наверное, это наиболее вероятный вариант - хотя данмеров, недовольных захватом Империей Морровинда, повсюду хватает. Только мало кто из них согласится променять мирную жизнь на постоянную войну в составе отряда мятежников. Но вот - находятся все таки желающие свести счеты с Империей, раз уж Черные Сердца успешно действуют, не убывая в числе...
   Позже, примерно чрез месяц, из Гнисиса пришло сообщение о том, что в городе замечен один из данмеров, чьи описания уже давно были известны каждому Клинку. Агент Косадеса, действуя согласно приказу, проследил за мятежником, когда тот покинул Гнисис, и, как оказалось, не зря. Он вывел шпиона к небольшой пещере в двух дневных переходах от города, укрытой среди скал. Косадес немедленно, едва лишь узнал об этом, велел своему бойцу установить за пещерой постоянное тайное наблюдение, что и было сделано. Заодно выяснилось, что в Гнисисе у бунтовщиков имелся маленький скромный дом на окраине, который они использовали в качестве временного жилища. За ним тоже установили слежку. Еще полтора месяца шпионы не предпринимали никаких действий - только смотрели, запоминали, и записывали, как и приказывал начальник Клинков. Найдя новую зацепку, он не хотел ее терять, а потому из обнаружения Черных Сердец в Гнисисе требовалось выжать все, что можно. Но чрезвычайно аккуратно, чтобы не спугнуть бунтовщиков, иначе они опять способны исчезнуть, раствориться на просторах Вварденфелла.
   Постепенно стопка отчетов с описаниями мятежных темных эльфов, лежавшая у Косадеса в тайнике, начала расти. Дом в Гнисисе использовался Черными Сердцами в качестве склада и места для кратких встреч; пещера же в окрестностях была еще одной базой, вроде того лагеря в Грейзленде. Шпионы Клинков тщательно записывали кто и когда появлялся в этих местах, сколько пробыл, когда ушел. Выяснилось, что пещеру и дом в разные дни посещали всего семеро данмеров. Среди них оказался и Шепот. "И здесь тоже!.." - только и подумал Косадес. Он уже не удивлялся тому, что шрамолицый темный эльф успевает повсюду. Он терпеливо выжидал, не засветятся ли возле пещеры или дома еще кто-нибудь из группы, помимо Шепота. Но нет, кроме тех семерых никто больше не появлялся. Остальная банда пребывала неизвестно где, не торопясь обрадовать Косадеса своим появлением в полном составе... Ладно, нет, так нет, рассудил Мастер Шпионажа. Будем брать тех, что есть. Шепота - в первую очередь. Группу необходимо уничтожить, чем скорее, тем лучше.
   Возле дома в Гнисисе и пещерного логова преступников были организованы засады. Одних Клинков для этого дела Косадесу показалось маловато, поэтому он опять послал заказ в Гильдию Бойцов. В итоге двадцать четыре человека, агенты и гильдийцы, во главе с Арангаэром, ставшим правой рукой и практически заместителем Косадеса, сторожили семерых (а то и меньше) мятежников. Но против них был Шепот, один стоивший пятерых, так что начальника Клинков даже одолевали некоторые сомнения, а не мало ли он людей отрядил для этого дела?.. Но переигрывать было поздно, оставалось лишь ждать. Как всегда.
   Арангаэр вернулся с докладом две недели спустя. Рассказывать, правда, ему было особенно нечего. В Гнисисе появился всего один мятежник, известный по описанию, но не по имени. Трое Клинков попытались взять его ночью в том самом доме, принадлежавшем Черным Сердцам. Но бандит отразил парализующее заклинание, направленное на него, а затем последовал короткий бой; данмер убил двоих агентов - отнюдь не новичков в умении обращаться с оружием - и ранил третьего, после чего мигом скрылся, хотя его тоже ранили. В пещере же находились пятеро преступников, в том числе и пресловутый Шепот, когда Клинки и воины из Гильдии Бойцов пошли на штурм. Применение магии не имело воздействия - похоже, что у всех мятежных данмеров имелись какие-то мощные отражающие амулеты. Зато уж они-то использовали все, что нашлось под руками. Итог боя - пять убитых агентов Косадеса, восемь человек из Гильдии, и четверо мятежников. Арангаэра снова ранили, на этот раз достаточно серьезно - в доказательство он показывал своему начальнику свежий шрам на левом боку. "Угадайте, Мастер, кто из мятежников вырвался из пещеры, зарубив шестерых, и пропал, не оставив и следа?" - спросил босмер у Косадеса. Тому не пришлось теряться в раздумьях. "Шепот." - "Вы правы, Мастер..."
   После Гнисиса - победой это не назовешь, но и как оглушительный провал тамошние события нельзя было расценивать - Косадес решил, что выйти на всю банду мятежников целиком будет очень и очень сложно. Как видно, ее участники никогда и нигде не собирались в полном составе; отряд был предусмотрительно разделен на небольшие группы, занимавшие потайные базы в разных частях острова. Очень разумная предосторожность, ничего не скажешь. В условленное время несколько таких групп, скорее всего, встречались где-то в пустошах и уже сообща готовили очередную засаду на какой-нибудь дороге. А совершив нападение, мятежники тут же рассеивались, кто куда, пропадая бесследно, точно привидения. Уничтожение двух маленьких групп являлось, конечно, потерей для Черных Сердец (неизвестно, правда, насколько тяжелой) - но сам отряд по-прежнему продолжал свое существование, ни смотря ни на что. Начальнику Клинков пришлось признать для себя, что мятежников возглавляет отнюдь не дурак, кто бы им ни был - Шепот или кто-то другой... Поиски бунтовщиков в диких землях так ничего и не дали - они действительно не оставляли следов, а безуспешно блуждать по острову, надеясь однажды наткнуться на их лагерь, можно было до конца жизни. Также провалились попытки заслать к ним соглядатаев: Клинкам не удалось выйти на кого-нибудь из мятежников, чтобы уже через него попробовать под видом нового бойца внедрить в группу одного из агентов. Дом Телванни ревностно оберегал свои тайны, в том числе и тайну Черных Сердец, а других связей этой группы с кем-нибудь в Морровинде имперские шпионы так и не обнаружили. Если они и были, эти связи, то скрывались теперь не менее тщательно, чем в Доме Волшебников...
   Косадес немало времени посвятил раздумьям над тем, какие еще силы в Морровинде могли бы выступить в качестве покровителя или союзника мятежников. По понятным причинам сразу отпадали Имперский Легион и Имперский Культ, и обе Гильдии - Бойцов и Магов... Гильдия Воров? Нет, никогда. До сих пор имперские власти их как бы не замечали, и получали за это свою неизменную долю прибыли - что вполне устраивало и тех, и других. Так зачем же ворам ссориться с Империей, оказывая помощь мятежникам? Если бы сведения об этом всплыли на поверхность, то им пришлось бы не сладко. И не помогли бы никакие заступники в магистратах. Значит, эта Гильдия тоже отпадает...
   Храм Трибунала? К Империи он относится прохладно, особенно в вопросах религии, но строго соблюдает нейтралитет, и поводов для недовольства - настолько серьезных, чтобы священники Храма благословляли бунтовщиков на злодеяния, переправляя им оружие и деньги - у него не было... Тоже отпадает.
   Дом Хлаалу? Это уж совсем невероятно. Конечно, были за этим Домом кое-какие мелкие грешки, вроде подделки отчетностей на эбонитовых шахтах и утаивания части руды в свою пользу, а также взяточничества и связей с контрабандистами. Полной веры им нет и не было - уж больно они там все скользкие, да двуличные, и все же, и все же... В целом, они бы никогда не предали Империю - фактически, Хлаалу единственные и самые верные ее союзники в Морровинде, что дает им немалые преимущества во всем, начиная с торговли и заканчивая усилением их влияния в провинции. Станут ли они в таком случае кусать руку, которая их столь щедро кормит? Естественно, нет - это любому понятно.
   Дом Редоран также вне подозрений. Имперское правление они приняли спокойно, хотя явно были от него не в восторге. Но, будучи верными почитателями Трибунала, Редоран всегда поступали так, как велел им Храм. А Храм в данном случае велел поддерживать нейтралитет. И вежливо улыбаться захватчикам. И никакого роптания - хрупкий мир в стране им куда важнее, тем более, что и своих проблем хватает (Косадес непроизвольно вздрагивал всякий раз, когда думал о Красной Горе), и вести при этом тайную войну с Империей для храмовников и Дома Редоран - это все равно что раскачивать лодку, плывущую в бурном потоке. Насколько главе Клинков было известно от своих агентов в Альд'руне, среди редоранских аристократов имелась небольшая группа, выступавшая против имперского владычества, но всерьез ее никто не воспринимал, и никакого влияния на Архимастера Венима, правившего Домом в данный момент, она не оказывала.
   Хм, ну, а с Домом Телванни уже и так все ясно. Они помогают Черным Сердцам - но с этой стороны к мятежникам не подкопаться. Один раз они допустили ошибку, стоившую им потери бойцов и лагеря, так что теперь будут втройне осторожны...
   Оставались еще Дома Индорил и Дрес. Их нельзя было полностью сбрасывать со счетов, но скрытое участие этих Домов в поддержке Черных Сердец представлялось Косадесу весьма и весьма маловероятным. Не те у них сейчас силы, чтобы вести столь опасные игры.
   Тогда, может, Мораг Тонг?.. Подобно Дому Телванни, истинные цели и пути загадочной гильдии убийц Мастеру Шпионажа были неведомы. Ранее он потратил множество сил и времени, чтобы узнать об этой организации поподробней, и немного развеять окружавший ее туман неизвестности. Он продолжал эти попытки до самого появления Черных Сердец - но ничем особенным Клинки здесь похвастаться не могли. Как и в Доме Телванни, рядовые члены гильдии просто выполняли приказы, не ведая, ради чего именно они рискуют жизнями, но свято убежденные, что все это чрезвычайно важно - во имя процветания их братства. А в командующую верхушку гильдии агентам Косадеса так и не удалось проникнуть... В Мораг Тонг умели хранить тайны. Даже от Клинков, самоуверенно гордившихся тем, что им ведома вся подноготная Тамриэля. "Не вся, отнюдь не вся..." - мрачно думал старый шпион. Но все же, он сомневался, чтобы гильдия убийц пошла против Империи. Мотив, нет мотива... Тут нельзя быть полностью уверенным, но Косадесу подсказывала его интуиция, которой он привык доверять - не станет Мораг Тонг помогать бунтовщикам. Обычно интуиция его не подводила.
   И кто же тогда остается? Эшлендеры? Нет, от них ничего не зависит... Ответ напрашивался сам собой.
   Камонна Тонг.
   Старый, можно даже сказать - древний - и могущественный данмерский преступный синдикат. Занимались они в Морровинде тем же, чем занимаются все нарушители законов по всему Тамриэлю: контрабанда, кражи, похищения, убийства. В Морровинде к этому еще добавлялась и работорговля. Их настоящая сила была неизвестна, но уже одно то, что Камонна Тонг успешно пережили всех своих многочисленных конкурентов (а уж они наверняка имелись в далеком прошлом), внушало уважение. Косадесу по долгу службы приходилось интересоваться и такими людьми - даром, что он полагал это скорее заботой магистратов и стражи, чем имперской разведки.
   Группировка это была таинственная и закрытая, ничуть не хуже Мораг Тонг или Телванни; скрытности им не занимать, и пользовались они ей вовсю. Род занятий обязывал. У Клинков все же получилось завербовать там несколько осведомителей, - так, на всякий случай - но особой пользы от них до сих пор не имелось. Часть сведений о темных делах Камонна Тонг старый шпион узнавал, благодаря своим связям в Гильдии Воров, с приходом Империи в Морровинд ставшей новым, и само собой, нежелательным конкурентом данмерскому преступному братству. По словам знакомых воров, невидимые сети Камонна Тонг раскинулись едва ли не по всей провинции; они держали в руках весь местный черный рынок, и уж конечно, ни с кем не собирались делить прибыли от торговли той же скуумой или двемерскими драгоценностями. Предположительно, связи с Камонна Тонг имели многие высокопоставленные члены Дома Хлаалу, вплоть до Советников. Телванни тоже не чурались заключать с ними какие-то сомнительные сделки... И если их сила была до конца не ясна, то о жестокости Камонна Тонг ходили самые мрачные слухи и легенды. Гильдия Воров, во всяком случае, их откровенно побаивалась, и явно не без оснований. Камонна Тонг терпеть не могли Гильдию, но для Косадеса куда важнее была другая их черта: они прямо-таки ненавидели Империю.
   Это действительно было важно. Это значило, что преступный синдикат вполне мог помогать Черным Сердцам, объединившись с ними ради одной и той же цели - изгнания Империи из Морровинда. Так сказать, взаимовыгодное сотрудничество, как и в случае с Домом Телванни. Оружия и денег у мятежников хватает; тогда Камонна Тонг, скорее всего, дает им убежища, вроде пещер контрабандистов или домов в разных городах... Конечно, если предположить, что между бандитами и бунтовщиками и правда заключено своеобразное соглашение или даже союз. Вполне возможно. Черные Сердца не дураки, и лишние союзники в их борьбе им не помешают, тем более, такие могущественные - если слухи, ходящие о Камонна Тонг, являются правдой. Никаких доказательств этому пока не было, но Косадес не сомневался, что со временем они обязательно найдутся, надо лишь получше искать.
   Что касалось самих мятежников, то Мастер Шпионажа решил - пора действовать. Согласно всем правилам и его немалому опыту, сейчас полагалось бы увеличить число шпионов по всей провинции, усилить слежку за теми из мятежников, кто уже был им известен, расширить поиски остальных, шаг за шагом прочесать остров, и найти все их укрывища и базы. И выжидать - терпеливо, как паук, ждущий свою жертву в середине старательно сплетенной им паутины. Рано или поздно Черные Сердца совершили бы ошибку, которая позволила бы Клинкам накрыть и уничтожить весь отряд целиком.
   Но в Киродииле были весьма недовольны медленным ходом расследования этого дела, и требовали новых результатов, постоянно подгоняя Косадеса, упрекая его в нерешительности и неумении справиться с кучкой мятежных варваров. Отказывая ему при этом в просьбах прислать в Морровинд дополнительных агентов. Поняв, что жаловаться и убеждать бесполезно - лишний раз выставлять себя в дурном свете - Мастер Шпионажа принялся за дело. Не можем выследить всю банду? Ладно, будем бить преступников раздельно. Отыскивать и громить их базы, убивать по одному мятежников, которых удастся выследить. Втайне надеятся, что возрастут их потери в боях с имперскими войсками. Нужно обложить их со всех сторон - так, чтобы Черные Сердца и носа не смели высунуть из своих логовищ, позабыв о былой безнаказанности. Наблюдатели Клинков докладывали, что кое-кто из бунтовщиков время от времени все-таки ненадолго появлялся в разных городах, будто забыв об осторожности... Вот с этих и начнем, решил Косадес.
   И Клинки принялись за дело. Вскоре Мастер Шпионажа уже получал первые отчеты и донесения со всего острова.
   В Вивеке, в канализации Поселения Редоран обнаружено и захвачено убежище мятежников. Трое находившихся там Черных Сердец убиты, есть потери и среди Клинков... В Молаг Маре был замечен мятежник по-прозвищу Пепел. Проследив за ним в диких землях, шпионы обнаружили еще один их лагерь, наподобие того, что был захвачен в Грейзленде. Этот же располагался на Побережье Азуры, в трех днях пути от города. Лагерь взят штурмом с помощью Гильдии Бойцов, четверо мятежников убиты, Пепел скрылся с места схватки... Пещера в окрестностях Хуула - захвачена Клинками и солдатами из Форта Дариус. В бою погибло еще три бунтовщика, а также двое Клинков и семнадцать легионеров. Двое мятежников, в их числе печально известный Шепот, исчезли из пещеры при помощи амулетов или заклинаний Возврата. Шепот снова ранен, предположительно - смертельно... В Альд'руне замечена и выслежена молодая волшебница, известная под прозвищем Ведьма, также принадлежащая к Черным Сердцам. Найдена и захвачена пещера неподалеку от города, в которой она укрывалась в полном одиночестве. При захвате отряд из Форта Пестрой Бабочки понес большие потери. Косадесу запомнилась та пещера - он тогда не усидел на месте и сам съездил в Альд'рун, чтобы лично ее осмотреть... Из Гильдии Воров передали, что контрабандисты из Камонна Тонг переправляют на своих лодках вдоль Горького Берега каких-то неизвестных вооруженных данмеров, и даже указали пещеру в прибрежных скалах, где они якобы прятались. Боевой отряд из Клинков и воинов Гильдии Бойцов ночью нападает на пещеру. Большая удача - в пещере в тот момент находилось больше десятка данмеров, возглавляемые опять-таки неистребимым Шепотом; по-видимому, в ней укрывались как мятежники, так и контрабандисты. В ожесточенном бою темные эльфы перебиты практически полностью, Шепоту и еще двоим удалось скрыться через запасной выход, о котором нападавшие не знали. Отряд из Гильдии Бойцов - двенадцать отличных воинов - погиб весь. После того боя Мерциус, глава Гильдии в Альд'руне, при встрече заметил Косадесу, что выполнение его заказов начинает ставить под угрозу само существование Гильдии. Слишком уж часто захват мятежников оканчивался гибелью ее людей... Потом еще была старая велотийская башня в Молаг Амур, к востоку от Сурана - выяснилось, что в ней также укрывался отряд Черных Сердец. Мастер Шпионажа рискнул обратиться за помощью к Дому Хлаалу, в чьих владениях и располагалась база бунтовщиков. В ответ на его просьбу, правитель Сурана, как верноподданый Империи, не замедлил отправить туда крупный отряд воинов. Хлаалу пошли на штурм и ворвались в башню, хотя это и далось им с большим трудом - в ней скрывался один из волшебников Черных Сердец. Очевидно, это был тот самый данмер в желто-красной мантии, по-прозвищу Свистун, которого уже неоднократно видели при нападениях на отряды легионеров и имперские караваны. Но в самый разгар боя в его заклинаниях предположительно что-то пошло не так, и грянул мощнейший взрыв, разрушивший башню чуть ли не до основания, и погубивший как мятежников, так и весь отряд Дома Хлаалу. С тех пор все Хлаалу обходят то место стороной, полагая его проклятым...
   Косадес говорил долго, больше часа. Все это время он так и сидел на своей кровати, положив руки на колени. В отличие от него, Тайному Мастеру на месте не сиделось. Он то и дело вскакивал со стула и принимался расхаживать по маленькой комнате из угла в угол, то скрестив руки на груди, то заложив их за спину, и задумчиво хмуря при этом породистое лицо. Иногда он перебивал старого шпиона, задавая уточняющие вопросы, порой весьма заковыристые. Его и впрямь интересовали даже малейшие детали. На память Косадес никогда не жаловался, но все же ему пришлось открыть тайник в полу и извлечь оттуда железный сундук с пачками отчетов своих агентов, завернутыми в промасленную бумагу. Пеллиус бегло просматривал их, будто прочитывая каждый текст одним-единственным взглядом - и Мастер Шпионажа продолжал свой рассказ. В заключение он поведал своему гостю о недавнем обнаружении Шепота в Балморе - каков наглец, знает ведь, что его ищут по всему Вварденфеллу, и при этом преспокойно жил себе не меньше недели в старом доме прямо под носом у Клинков! Рассказал он и о двух безуспешных попытках захватить Шепота живым или мертвым, окончившихся новыми потерями среди агентов.
  
   Наконец Косадес закончил свой то ли доклад, то ли допрос, и умолк. Пеллиус в задумчивости сидел за столом, в несколько слоев покрытом свитками и листами бумаги с донесениями Клинков, которые он перечитывал до этого. В маленькой комнате повисла тягостная тишина. Тайный Мастер непринужденно облокотился обеими руками на стол, небрежно смяв несколько листков, и сомкнул перед собой кончики пальцев, рассеянно глядя куда-то мимо старого шпиона. Тот ждал решения своей судьбы. Ему вдруг все стало безразлично, точно перед Пеллиусом сейчас сидел не он сам, а какой-то совсем другой, чужой человек, до которого ему и дела не было. Что же он решит?.. Понижение в звании? Или, может, отставка?.. Ах, Косадес с удовольствием бы отправился в отставку. Уехать бы в Киродиил, к семье, забыть навсегда про эти опасные дела, про мятежников и проклятого Шепота. Слишком он уж стар для этого, хочется, как никак, покоя. А всем этим должен заниматься кто-нибудь помоложе...
   Впрочем, была в Ордене Клинков и другая разновидность отставки. Это когда ножом по горлу или яд в вино. Вот сейчас Пеллиус встанет, вынет из ножен на поясе тонкий кинжал - и, вежливо улыбаясь одними губами, подойдет к нему...
   Но этого не произошло. Тайный Мастер негромко заговорил, по-прежнему не глядя на старого шпиона:
   - Ну что ж, Мастер Косадес... Полагаю, ваши слова заслуживают доверия. Они, во всяком случае, не расходятся с теми сведениями, что уже мне известны. Сказать откровенно, сейчас я от вас услышал немного нового. Ваши отчеты для Киродиила и вправду были правдивы... - произнес он это без всякого удивления, будто и так знал, а пересказывать все события, относящиеся к Черным Сердцам, заставил Косадеса просто в качестве проверки. Может, так оно и было. Очень даже возможно.
   - Тем не менее, вы совершили ряд ошибок, и это несмотря на весь ваш многолетний опыт! - с нажимом продолжил Пеллиус. - В частности вы слишком поздно поняли опасность мятежников, дав им набрать силы и причинить Империи значительный ущерб. Да и ваша нерешительность впоследствии была им только на руку, не говоря уж о том, что вам с самого начала необходимо было взять под свое наблюдение Камонна Тонг... Как же так, Мастер? Вы ведь не первый год на этой должности, сам Император вас ценит!..
   - Необдуманные действия могли бы привести к еще худшим последствиям, - сухо заметил Кай Косадес. - Приходилось соблюдать острожность, как я уже вам говорил, иначе мы не добились бы даже того, что уже нами сделано.
   - Да-да, я понимаю... - кивнул Пеллиус. - Кое-какие успехи вы сделали.
   Он снова встал и неторопливо прошелся по комнате, заложив руки за спину и глядя себе под ноги.
   - И все же, Мастер Косадес. Несколько раз вы могли сберечь ваших людей, если бы действовали более обдуманно. Если вы не можете с должной пользой распорядиться вашими подчиненными, то тогда прав был Киродиил, когда отказывал вам в пополнениях. Вы, повторяю, недооценили мятежников. Это вам не просто мелкая банда преступников, их силы гораздо больше, чем кажутся. Гораздо больше, ясно вам?.. Например этот их маг, Свистун - поздравляю, вы все-таки выследили и уничтожили его... - Косадес промолчал о том, что на Свистуна Клинки наткнулись случайно, не предполагая, кто мог находится в той башне. - ...но вы знали, что он был самым могущественным молодым волшебником Дома Телванни за последние триста пятьдесят лет? И что его с течением времени пророчили чуть ли не на место Готрена?.. Молчите? Не знаете?..
   Мастер Шпионажа и впрямь не знал этого. Но на то Пеллиус и Тайный Мастер, чтобы знать обо всем больше него. У них свои пути, тайные и неведомые. Косадес бы не удивился, если бы ему сказали, что Пеллиус уже полгода или даже больше провел на Вварденфелле, разведывая и разнюхивая, изучая обстановку, перед тем, как явится к нему с обвинениями - хм, нет, пока только с упреками - в нерешительности и неспособности уничтожить мятежников.
   - Что мне неизвестно, так это то, почему Свистун несколько лет назад внезапно оставил Садрит Мору и надолго исчез в неизвестном направлении, - добавил Тайный Мастер. - А также то, как он попал к Черным Сердцам и почему стал сражаться вместе с ними. Впрочем, сегодня это уже не важно.
   "Ну хоть что-то ты не знаешь," - подумалось вдруг Каю Косадесу. К его удивлению, чуть ли не со злорадством. По счастью, на лице у него в этот момент ничего не отразилось.
   - Ну что ж... - Пеллиус сделал еще пару шагов по комнате и остановился перед старым шпионом, лицом к лицу. - Расследование дела Черных Сердец и их уничтожение переходит под мое личное командование. Все прочие дела провинции по-прежнему остаются на вас, Мастер Косадес. Буду честен, по всем правилам вам грозила отставка. Но Император слишком вас ценит, так что благодаря Его милости, вы можете продолжить свое служение Великой Империи. Надеюсь, вы понимаете, что вам оказана большая честь...
   Косадес порывисто встал с кровати:
   - Служу Империи!
   Пеллиус удовлетворенно кивнул. Другого он и не ожидал.
   - Полагаю, в будущем вы проявите все свое умение. Но ошибок вам могут больше и не простить, учтите это, Мастер Косадес. Терпение и милость Императора нашего отнюдь не безграничны... Теперь следующее. Я заберу под свое начало тех ваших агентов, кого сочту нужным. Сейчас мне нужны... м-м... пятеро, самых толковых. Кого вы посоветуете?
   Мастер Шпионажа назвал несколько имен.
   - Прекрасно, прекрасно. Их я и возьму... Этот данмер, Шепот, представляется мне весьма важным звеном в деле. Захватив его, мы выйдем на остальных бунтовщиков. Придется мне лично заняться его поисками, если уж вы и ваши люди не преуспели в этом за прошедшие три года. А уж потом... Я знаю множество способов разговорить даже немого. Или - мертвеца... А сейчас мне пора идти. До свидания, Мастер Косадес.
   С этими словами Пеллиус повернулся и покинул его дом так же неожиданно, как и появился.
   После его ухода Кай Косадес позволил себе перевести дух. Напряжение, вызванное визитом Тайного Мастера, понемногу отпускало его и куда-то улетучивалось.
   Мда-а... А он действительно ожидал своей отставки, какой бы она не была. Надо же - милость самого Императора... Чем это, интересно, он, скромный воин Ордена Клинков, заслужил такой почет?..
   Усевшись за стол, Косадес потянулся к бутылке с мацтом. Проклятье, пустая... И те две - тоже. Он вдруг заметил, что у него мелко трясется рука. Почему-то только одна, правая.
   Тайный Мастер. Милость Императора.
   Кто бы мог подумать.
  
  
   ****
  
  
   0x01 graphic
епот сидел, не шевелясь, в густых зарослях вереска, и внимательно изучал дорожную развилку, лежавшую перед ним, как на ладони. Балморский тракт в этом месте разделялся надвое: основная дорога уводила на юг, мимо Форта Лунной Бабочки, через Фояду Мамея, к Пелагиаду и Сурану, а другая забирала на восток, к Кальдере. Чуть дальше от нее отделялась еще одна дорога, поуже. Карабкаясь вверх по склонам холмов, она тянулась на юго-восток, через старый двемерский мост, к пустошам Молаг Амур. Вот эта последняя дорога и была нужна данмеру. Вдалеке, за холмами, виднелись зубчатые стены и башни имперского Форта, поднимавшиеся одна выше другой, отчетливо выделяясь на фоне ярко-голубого неба с белесыми мазками облаков. Острое зрение темного эльфа позволяло ему разглядеть, как вдоль по стенам Форта медленно прохаживаются стражники, поблескивая на солнце начищенными стальными шлемами и кирасами.
   Раньше, помнится, на этой развилке стоял имперский пост - солдаты из Форта проверяли проходящие караваны и просто отдельных путников, искали контрабанду и преступников, скрывающихся от правосудия. Так было, пока в один прекрасный день сюда не наведался отряд Черных Сердец и не перестрелял весь пост из луков. Отличная была атака, прямо идеальная: всемером подошли незамеченными почти вплотную, укрываясь вот за этими самыми зарослями, дали два быстрых прицельных залпа, и ушли к Молаг Амур, оставив на дороге десяток тел в одинаковых легионерских доспехах - и столько же голов, насаженных на их же собственные копья, воткнутые вдоль обочины... Головы - это придумал Шепот, давно, еще когда Черные Сердца насчитывали от силы десяток бойцов, и только-только начинали действовать. Что-то вроде подписи, и в то же время недвусмысленное предупреждение всем имперцам: земля Морровинда принесет им лишь смерть. После того нападения легионеры сняли пост, от греха подальше - держать на дороге большой отряд было по меньшей мере, неразумно, а малочисленный подвергался бы постоянной угрозе нового нападения. С тех пор развилка пустовала, на радость всем путешественникам.
   Вот и сейчас здесь не было ни души: лишь трава и кустарник лениво колыхались от мягких прикосновений ветра. Тишина и спокойствие. Шепот выбрался из своего укрытия на дорогу и, уже не таясь, двинулся к юго-восточному повороту, рядом с которым торчал покосившийся и потемневший от времени деревянный указатель. Руны на нем изрядно выцвели, но надпись "Молаг Мар" все еще можно было прочесть. Миновав его, данмер на ходу покосился в сторону близкого Форта: с этого места он уже рассмотрел пурпурные имперские штандарты, развевающиеся на стенах, и одинокого часового, стоящего на верхней площадке самой высокой башни. Но скрываться ему не имело смысла - его лица из Форта все равно не разглядеть, идет себе какой-то путник по дороге, ну и пусть идет.
   Дорога сделала плавный поворот, и он вышел к старому двемерскому мосту, перекинутому над Фоядой Мамея. Прямой, как стрела, и монолитный, без единого стыка, сработанный из серого камня, с гладким настилом и трубчатыми перилами из какого-то неизвестного металла, похожего на бронзу - три его арочных пролета нависали над пропастью, внушая невольное уважение к древним зодчим и благоговейный трепет своими немалыми размерами и завершенностью линий. Мост не имел никаких украшений, в нем не было ничего лишнего; казалось, что он стоит здесь от начала времен, такой же неколебимый, как окрестные скалы. Он не мог быть творением природы из-за своей безупречной точности пропорций, но создавалось впечатление, что руки человека или мера никогда не касались его.
  
   Но темному эльфу некогда было любоваться своеобразными красотами двемерского зодчества. Погоня Клинков уже наверняка идет по его следам, неотвратимо приближаясь, и нельзя медлить ни минуты. Он пошел через мост и металлический настил отозвался на его шаги глухим звенящим гулом, прокатившимся, затихая, по всей его длине. Справа, на скалистом холме за мостом, у самого края Фояды, вырастали из туманной дымки мрачные руины Арктанда - тонкие наклоненные башни светло-серого камня, с непомерно большими и массивными коническими куполами, увенчанными сверху короткими шпилями, и какие-то угловатые постройки необычной формы, наполовину вросшие в землю, с торчащими по бокам коленчатыми трубами, и снова не то башни, не то каменные дымовые трубы, возвышающиеся там и сям. Днем, залитые солнцем, руины утрачивали большую часть своей пугающей таинственности, превращаясь всего лишь в хаотичное нагромождение причудливых башен, стен, и разбитых каменных блоков, отбрасывающих косые и изломанные тени. Несмотря на следы разрушений, время, казалось, совершенно не властно над ними; они словно навсегда застыли в том мгновении, когда двемеры все до одного внезапно обратились в ничто. Возвышаясь над всей округой, чужие и холодные, развалины молчаливо взирали в пустоту - величественный памятник своим исчезнувшим в небытие древним хозяевам.
   Шепоту приходилось однажды побывать внутри Арктанда, хотя он не забирался вглубь подземного лабиринта, раскинувшегося под руинами. Поговаривали, что там еще есть какие-то нижние пещеры... Странное это было место, странное и неприветливое, давно уже мертвое, но в то же время - непостижимо живое. Впрочем, такое ощущение возникало у него в каждом из двемерских замков, которые данмеру довелось повидать в своих долгих странствиях по Морровинду. Все эти машины непонятного предназначения, шумящие и лязгающие на разные лады, пышущие паром, и незамолкающие на протяжении многих веков; мерный рокочущий гул, шипение, и перестукивание, идущие будто ниоткуда... Всякий раз у него складывалось неприятное и тревожное впечатление, что непостижимые создатели и владельцы этих механических чудес не сгинули навсегда, а всего лишь куда-то ненадолго вышли - и вот-вот, с минуты на минуту, вернутся к своим машинам, снова заполнят залы, коридоры, и галереи их диковинных замков...
   Сейчас, правда, Арктанд абсолютно не интересовал данмера. Его путь лежал дальше, через Молаг Амур и Эшленд.
   Перейдя мост, Шепот будто бы мгновенно очутился в другом, сумрачном и печальном мире. Здесь повсюду царствовал серый цвет. Серая мертвая земля под ногами, превращенная в спекшуюся твердую корку, покрытую сеткой трещин и присыпанную слоем пепла. Серые камни и валуны, в изобилии беспорядочно разбросанные кругом. Серые обветренные скалы, группами и по одиночке возвышающиеся поотдаль. Серые иссохшие останки деревьев, что когда-то, в незапамятные времена, еще росли здесь, а теперь их растрескавшиеся пустые стволы виднелись меж камней, наполовину утонувшие в земле, и покрытые, будто в знак траура, вездесущим пеплом. Серые и пологие холмы, оплывшие, горбящиеся, на западе и на востоке переходившие в настоящие, хоть и невысокие, горы. Тоже непроглядно-серые.
   Серое безмолвие.
   В этом безрадостном и бесплодном краю практически ничего не росло - в основном, чахлый колючий терновник, черный и жесткий, словно железная проволока. И все вокруг - и камни, и скалы, и искривленные плети кустарника - все было, точно погребальным саваном, сплошь покрыто пеплом. На земле его мягкий и рыхлый ковер, гасивший звук шагов, местами доходил данмеру до щиколотки. При каждом неосторожном шаге вверх взметалось облачко невесомых серых хлопьев - медленно кружась, они оседали обратно, похожие на стайки уродливых мотыльков. Любое мало-мальски сильное дуновение ветра грозило в один миг поднять в воздух целую тучу пепла. Даже воздух здесь был особенный, не такой как там, за мостом: сухой, вязкий, режущий глаза и горло. Пахнущий пылью, металлом, и тлением.
   Столь унылый и однообразный пейзаж тянулся на многие и многие лиги вдаль, до самого горизонта, скрывающегося где-то за скалами и наползающими друг на друга холмами. Лишь небо своей сияющей, чисто вымытой лазурью и белизной облаков резко контрастировало с мрачным и тоскливым пепельно-серым царством, раскинувшимся окрест...
   Молаг Амур.
   За мостом дорога как таковая практически полностью исчезала, становясь обычной полосой твердой земли - неширокой, но более-менее расчищенной от камней. Местами на ней еще различались припорошенные пеплом старые следы от когда-то проезжавших здесь повозок; пользовались этим трактом нечасто. Данмер зашагал по дороге, змеящейся среди скал и валунов, вниз по каменистому склону холма. Он умел двигаться легкой скользящей походкой, не поднимая ногами пепла, но вот цепочка следов на земле все же оставалась за ним, от этого никуда не деться - и у Шепота не было возможности стереть их, как полагалось опытному беглецу, искушенному в умении скрываться. Постоянное ощущение близкой погони жгло его, подгоняло вперед, словно толкая в спину - не останавливайся, не останавливайся!.. Некогда заметать следы!..
   Сплюнув, темный эльф еще больше ускорил шаги, перейдя почти на бег. Спустившись с холма в низину, он еще немного прошел по дороге, затем свернул, и стал забирать к юго-востоку, огибая камни, и, по колено увязая в пепле, наискосок взбираясь на очередной бугор, который наподобие короны венчало несколько скал, растрескавшихся и обточенных ветрами, похожих на кривые клыки.
  
   При этом данмер то и дело опасливо поглядывал в небо, выискивая глазами знакомые крылатые силуэты скальных наездников. Двое стервятников кружили над холмом в отдалении, еще один парил высоко под облаками, высматривая добычу. Разумеется, Шепот мог без проблем управиться с целой стаей мерзко каркающих летучих хищников - но в этом случае вьющиеся над головой и пикирующие на него твари привлекли бы к нему совершенно ненужное чужое внимание. Поэтому данмер старался их избегать, укрываясь за камнями, в тени скал, и пригибаясь пониже.
   Взобравшись на холм, он обошел скалы, и начал спускаться по противоположному склону, легко прыгая с камня на камень. Тем не менее, после какого-то резкого движения его левое плечо с новой силой пронзила острая жгучая боль. Данмер сквозь зубы прошипел ругательство, и, еле устояв на ногах, съехал по каменистой осыпи к подножию холма, невольно прижимая руку к потрескавшемуся разбитому наплечнику. Надо было понимать так, что залеченная глубокая рана в плече, оставленная секирой северянки в схватке на балморской дороге, снова разошлась и стала кровоточить. Шепот опять выругался, держась на больное плечо, и пробираясь среди камней к узкой ложбине, видневшейся впереди меж холмов.
   Этого ему только не хватало.
   Мало того, что рана на спине от арбалетного болта всю дорогу причиняла ему боль при каждом движении, даром, что кровь вроде перестала идти - так теперь еще эта напасть!.. Видимо, ранение в плечо оказалось куда тяжелее, чем он предполагал, и даже хваленое заклинание Свистуна не сумело до конца справиться с ним. Левой рукой, кстати, он по-прежнему едва мог пошевелить; Исцеление Болью ему в этом почти не помогло. И в бою от нее никакого толку не будет - ни лук натянуть, ни заклинание сотворить... Еще шагов сто темный эльф терпел, сжав челюсти, и усилием воли стараясь отсечь боль, превратив ее в нечто далекое и незначительное, как это он умел. Но потом все же решил, что так можно и вовсе кровью истечь - и на этом его путешествие бесславно завершится. Делать нечего, придется расходовать алхимические отвары, которые сберегались им на крайний случай. Сейчас, похоже, как раз такой и есть. Сняв рюкзак, Шепот достал из него две граненые склянки с лечебными зельями, припасенные давным-давно, и, выдернув пробки, залпом осушил, даже не поморщившись от едкой горечи.
   Прислушался к своим ощущениям.
   По всему телу разом прокатилась теплая, приятно покалывающая волна, смывшая боль, и будто бы даже обострившая все чувства. Клубок острых зазубренных лезвий, скользко ворочавшийся в раненом плече, затих, и теперь лишь слабо пульсировал в такт сердцебиению. Куда-то ушла исподволь терзавшая его боль от ранений в животе и на спине, прихватив с собой и напряжение, сковывавшее мышцы. Переведя дух, данмер вдруг, мысленно махнув рукой, решительно достал и откупорил пузырек с зельем для укрепления сил - как никак, крови он уже потерял довольно много, и это изрядно ослабило данмера. Выпив его в два крупных глотка, и ощутив мгновенный, хоть и недолгий, прилив лихорадочной бодрости, он забросил рюкзак на плечо, и уверенно двинулся дальше, продолжая углубляться в негостеприимные пустоши Молаг Амур.
   Миновав ложбину между холмами, Шепот обогнул нагромождение потрескавшихся черных скал, поросших терновником и жесткой бурой травой, вскарабкался по каменному завалу, преграждавшему путь, и увидел впереди узкое темное ущелье, зиявшее в сплошной скальной стене, и похожее на раскол, оставленный ударом великанского топора. Внутри оказалось сумрачно и прохладно, неровные вертикальные стены разлома сходились над головой, царапая небо зазубренными краями. Дно ущелья, сплошь усыпанное скальными обломками, ощутимо поднималось вверх, а оттуда по нему, слабо, едва журча, стекал маленький ручеек, полузадушенный навалившимися камнями, и пропадающий в какой-то трещине. Данмер зачерпнул горсть ледяной воды, осторожно попробовал - дрянь. Мало того, что мутная и маслянистая, так еще отчетливо горчит и отдает тем же металлическим привкусом, что и воздух вокруг. Источников воды в пепельных пустошах - раз, и обчелся, а тех, что пригодны для питья, с более-менее чистой водой, еще поискать надо. Обычно же они отравлены Мором, или какой-нибудь другой заразой - несколько глотков могут обернуться верной смертью, так что пить из них могут разве что дикие твари, которым все нипочем. Пришлось отхлебнуть из фляги; воды там оставалось больше чем на две трети, но ее нужно беречь как зеницу ока - до ближайшего чистого родника еще идти и идти, дневной переход, не меньше.
   Ущелье вскоре расширилось, стало немного светлее, а дно, все также набирая высоту, пошло покатыми уступами, заросшими вездесущими колючками. Взобравшись на один такой уступ, Шепот внезапно услыхал угрожающую возню и чье-то утробное взрыкивание, доносившиеся из густого переплетения терновника. Темный эльф настороженно замер. В следующий миг из кустов молнией выстрелило поджарое серо-зеленое тело, распластавшееся в прыжке. Мелькнули налитые кровью глазки, хищно раскоряченные жвалы, влажно поблескивающие на свету... Данмер проворно увернулся, отскакивая в сторону, насколько позволяла ему ширина ущелья, и выхватил Ночь.
   Никс-гончая, упустив добычу, едва коснувшись земли и глухо рыкнув, с разворота прыгнула вновь, целясь Шепоту в горло - норовя повалить и вцепиться жвалами. Он снова без труда уклонился, и в ответ коротко рубанул катаной. Гончая боком тяжело обрушилась в кусты, с шумным треском подминая колючие стебли. Судорожно щелкнули сомкнувшиеся жвалы, проскребли по камням когтистые лапы - и затихло. Он подошел, не опуская меча, и пнул бездыханное тело. Мертвая. Прекрасно, вот и мясо само пожаловало. Добыв из рюкзака завалявшийся там кинжал в костяных ножнах, Шепот деловито и умело принялся свежевать поверженного зверя. Вырезав из туши увесистый ломоть, он аккуратно завернул его в кусок содранной шкуры, и затолкал в мешок. Мясо гончей, конечно, отнюдь не самое изысканное кушанье, чего уж там - жесткое, пованивает, да и вкус у него, будто старый сапог жуешь, но Шепот был непривередлив. Всяким уже случалось питаться за время странствий, так что свежая вырезка из гончей вполне себе приличная еда. На костре прожарить - и можно есть, правда, без специй, ну да ладно... Кинжал он повесил на пояс - пригодится - а тушу никс-гончей оттащил подальше в кусты, и забросал камнями, чтоб никому не попалась случайно на глаза - характерные раны на ее теле сразу бы навели на определенные мысли всякого, кому вздумалось бы здесь проходить.
   Управившись с гончей, данмер продолжил путь; до выхода из ущелья оставалось еще шагов двести, не больше. Выйдя из него, он очутился на небольшом скалистом плато, постепенно понижавшемся в восточном направлении. Ориентируясь по солнцу, туда он и двинулся, не забывая посматривать наверх в поисках докучливых наездников - с них станется бесшумно спланировать из поднебесья и клюнуть его сзади в незащищенную голову. На то дикие земли и зовутся дикими - если уж вышел из-за надежных городских стен, изволь все время быть начеку, не то вмиг убьют и сожрут...
   И снова - камни, пепел, и заросли колючек. Пока Шепот пересекал плато, ветер, до этого еле слышно посвистывавший в скалах, усилился, и начал издавать знакомый для него низкий шум, похожий на подвывания печальных призраков. Над пустошью рваной и грязной кисеей взметнулись первые облака пепла и пыли - предвестники близящейся бури. Данмер развязал рюкзак, и принялся в нем торопливо рыться; на самом дне сыскался-таки узкий и длинный платок из черной ткани, скорее даже шарф. Достав его, он быстро обмотал им всю голову, оставив только небольшую щель для глаз. И вовремя - ветер вдруг взревел, с яростной силой толкнул его в грудь, и на мир пала тьма: огромная, непроглядно-черная клубящаяся туча пепла встала стеной до самых небес, и накрыла данмера с головой.
   Мгновенно все предметы вокруг потонули во мраке, утратив очертания; осталась только бесконечная мглистая круговерть, ревущая на разные голоса, то злобные, то тоскливые, сквозь которую алым пятном тускло просвечивало солнце. На расстоянии вытянутой руки уже невозможно было хоть что-нибудь различить, кроме беспорядочно мечущихся бесчисленных клочьев пепла. Пригнувшись под тугим напором ветра и поминутно отворачивая от него голову, спотыкаясь на камнях, будто нарочно лезущих под ноги, Шепот медленно продолжил двигаться на восток. Несмотря на возникшие трудности, появление пепельной бури радовало его сразу по нескольким причинам. Во-первых, погоня, если она уже вошла в пустоши, сейчас, скорее всего, отсиживается по щелям, не рискуя преследовать его в такую ужасную погоду. Ну, а он, напротив, воспользуется моментом и увеличит свой отрыв от них. Во-вторых, все его следы сейчас будут стерты бурей одним махом - что, конечно, здорово усложнит Клинкам задачу. Есть даже большая вероятность, что они совсем отстанут и прекратят преследование, сочтя его бесполезным. Наконец, в третьих - скальные наездники в бурю летают, как ни в чем ни бывало, но вот разглядеть данмера в этом пепельном буране им уже вряд ли удастся... Родная земля словно помогала своему непутевому сыну, укрывая его от опасностей. Заблудиться он не боялся - солнце все же просвечивает сквозь вихрящуюся муть, и чувство направления у него развито превосходно. Оставалась еще угроза провалиться в какую-нибудь трещину или пропасть, незамеченную в пепельном сумраке, но темный эльф старался соблюдать осторожность, выбирая дорогу. Замотав платок на голове поплотнее и пригнувшись под ветром, он решительно зашагал вперед...
   Шло время, но буря все не утихала. Наоборот, ее режущие слух завывания становились еще яростнее и грознее. Казалось, что весь пепел, сколько его не скопилось в Вварденфелле за бессчетные века, поднялся в воздух, и сейчас проносился над островом в бешеной свистопляске, погребая под своим траурным саваном все живое. Данмер меж тем упрямо шел, придерживаясь восточного направления - даром, что продвижение вперед с каждым шагом давалось ему все труднее и труднее. Сказывались ранения, большое количество потерянной крови, и мерзкая слабость во всем теле, отчего руки и ноги стали непослушными, чужими и размякшими, как бы заполненными вязким скрибовым желе. Точнее определить правильный путь он не мог - солнце успело исчезнуть, скрывшись то ли за тучами, то ли за какими-то невидимыми в сумраке скалами. Время незаметно остановилось и исчезло в этой пепельной круговерти; его посетило знакомое чувство - как будто он вечно пробирался сквозь бурю, словно так было всегда, сколько он себя помнил, от начала времен - и что его странствие во тьме, без всякой цели, будет продолжаться и продолжаться, до бесконечности. Что он один в целом мире - и что весь мир это клочок каменистой земли, над которым бушует пепельное ненастье, а он ходит и ходит по нему кругами. Голоса, звучавшие в ветре, стали слышны отчетливей и громче, казалось, что они выкрикивают какие-то слова и настойчиво зовут его куда-то - еще немного, еще напрячь слух, и можно будет их понять...
   В какой-то миг Шепоту даже послышался невыразимо далекий, будто из другого мира, голос Эльмеры, прорвавшийся сквозь зловещий хор воющих призраков, старательно его заглушавший. Данмера обожгло, как раскаленным железом. В ее зове бились ледяная тоска и страх. Он надолго застыл на одном месте, обретя неподвижность статуи. Закрыв глаза, и забыв обо всем - в мучительном напряжении вслушиваясь в разноголосье бури, пытаясь уловить хоть обрывок того крика в безумной надежде, что он еще повторится. Точно он мог ухватиться за ее голос, долетевший к нему сквозь бесконечные расстояния и время, как за тонкую ненадежную нить, сулящую шанс на спасение - и уже ни за что не отпустить.
   Ничего... Ничего.
   Бывалые путешественники называли это "пепельной тоской". Столь неприятные ощущения невольно испытывал каждый, кто хоть раз попадал в бурю посреди пустошей. Легче, впрочем, от осознания этого никому не становилось. Тут главное - заставить себя не прислушиваться к вою ветра, и пробивающимся сквозь него голосам, чужим или знакомым - иначе недолго и в рассудке повредиться. По острову бродили легенды о "пепельных безумцах", которых иногда встречали караваны, пересекавшие пустоши. Якобы это были странники, заблудившиеся во время пепельных бурь, и сошедшие с ума. Как говорили, они были совершенно невменяемы.
   В эти байки не поверишь, пока сам не угодишь в такую бурю. Тогда все может поменяться.
   Шепот продолжал движение, невзирая на усталость, упорно бредя сквозь неунимающийся темный буран, механически переставляя отяжелевшие ноги, и до рези в глазах всматриваясь в клубящуюся перед ним пепельную мглу, выбирая дорогу среди бесконечных одинаковых скал и камней. Он не знал, сколько уже прошло времени с тех пор, как началась эта буря, не знал и того, как много он прошел. Ветер то бил его в лицо - и тогда приходилось пригибаться, закрываясь рукой - а то начинал толкать данмера в бок, словно норовя оторвать его от земли и зашвырнуть в непроглядную даль, скрытую тучами пепла. Голова его сейчас была совсем пустой, без единой мысли - там оставался один лишь неумолчный рев ветра. Разум темного эльфа впал в какое-то сонное оцепенение, из которого его не могли вывести ни ноющие раны, ни завывания бури, ни даже резкая боль, когда он внезапно по пояс провалился в узкую трещину в земле, и острый обломок камня распорол ему ногу повыше сапога, как раз в том месте, где ее не прикрывали костяные щитки доспехов. Прихрамывая, тяжело и хрипло дыша, Шепот медленно, но верно шел дальше, в самое сердце бури - похожий на парового центуриона, виденного им когда-то давно (может, в другой жизни?) в древних развалинах двемеров. Тот металлический воин застрял в каком-то тупике, упершись головой в стену - но с пугающим неживым упорством продолжал вышагивать на одном месте, с гулким звоном перебирая массивными ногами, покачиваясь, надсадно лязгая, и отдуваясь паром...
   Данмер же шел, несмотря на то, что последние силы уже давно покинули его, и непонятно было, как он вообще еще держится на ногах.
   Неизвестно, сколько бы он еще смог пройти, если бы на его пути вдруг не попалась какая-то неприметная фояда, маленькая и неширокая, с осыпающимися склонами. Сделав очередной шаг вдоль ее края, данмер вдруг почувствовал, как разом подались камни у него под ногами. Попятился было - но поздно. Целый пласт камней, щебенки, и засохшей твердой земли, не выдержав его веса, с шумом просел вниз, ссыпавшись по склону ущелья в густых клубах пыли и пепла, и увлекая Шепота за собой. Скатившись на дно фояды, темный эльф распластался на спине среди камней, глядя в мглистые глубины пепельных туч, стремительно проносящихся над ним. Рот был полон крови - то ли губы разбиты, то ли язык прокушен. Голова гудела и раскалывалась от боли. Зря он тогда бросил шлем, ой зря... Данмер напоминал сам себе старую изломанную куклу, равнодушно выброшенную на помойку и всеми забытую. Тело болело целиком, с головы до пят - никогда бы не подумал, что такое возможно! - а попытки пошевелиться причиняли новую боль. Неужели он что-то сломал?.. Ребра? Ногу? Не приведи Азура...
   Он попробовал подняться с земли, превознемогая боль, но сил на это уже не было. Сколько же он прошел?.. Час, два? Или целый день... А может еще и ночь?..
   Бесконечный пепел, несомый бурей, понемногу начал покрывать его тело, плотными кучками скапливаясь вдоль боков и ног.
   Шепот с равнодушием следил за мельтешением серых и черных хлопьев. Он вдруг почувствовал, что страшно, просто смертельно устал. Подойди сейчас к нему, откуда ни возьмись, какой-нибудь зловеще ухмыляющийся легионер с обнаженным мечом - у данмера не хватило бы сил даже на то, чтобы плюнуть ему в лицо. Да что там легионер! Столетний дряхлый старик мог бы, наверное, покончить с ним одним ударом...
   И он даже не заметил того момента, когда накатившее на него беспамятство погрузило весь мир в вечную тьму.
  
  
   *****
  
  
   0x01 graphic
ажется, прошли столетия, прежде чем он смог наконец очень медленно, преодолевая неведомое сопротивление, всплыть из мутных глубин беспамятства - подобно ныряльщику, поднимающемуся с самого дна бескрайнего темного моря. Некоторое время он просто лежал, не шевелясь, с закрытыми глазами, и - слушал. Только слушал, ни единым движением или вдохом не выдавая того, что пришел в сознание. Но его чуткий слух улавливал совсем немного звуков, нарушавших мирную тишину вокруг: негромкое потрескивание огня где-то рядом с ним, чье-то размеренное дыхание, и еще какой-то непонятный тихий шорох и приглушенный шум. Что именно это было, с закрытыми глазами понять было невозможно. Но в этих звуках он не чувствовал никакой угрозы. Выждав еще немного, Шепот рискнул приподнять тяжелые слипшиеся веки.
   Он лежал на чем-то мягком, а прямо над ним на некоторой высоте чуть заметно колыхалось и вздрагивало нечто серое и гладкое. Сначала он никак не мог понять, что же это такое, но затем память, очнувшаяся от забвения, выдала ответ - стена и потолок юрты. Он в юрте эшлендеров. Точно, ошибится было нельзя: в таких юртах, во всем похожих между собой, как одинаковые зерна риса, он за свою жизнь уже успел провести бесчисленные дни и ночи, в самых разных местах по всему Морровинду. Более-менее определившись со своим расположением, данмер осторожно скосил взгляд вправо.
   Юрта, в которой он сейчас находился, оказалась не слишком большой - на четверых. Внутри было довольно светло благодаря небольшому костру, горевшему посередине в круглом каменном очаге; тонкий и почти прозрачный шлейф дыма вытягивался к потолку и исчезал в маленьком отверстии дымохода прямо над очагом. Напротив него у костра сидел данмер в нетчевых доспехах и неторопливо распутывал клубок каких-то ремней, вроде гуаровой упряжи. Отсветы пламени плясали на его темном лице, украшенном родовыми татуировками. Шепот узнал его. Это был Ихинбаэль.
   Тот вдруг поднял глаза, будто почувствовав движение, и, увидев, что Шепот тоже смотрит на него, приветливо улыбнулся, как ни в чем ни бывало:
   - Ага, вот ты и очнулся! Наконец-то. Ну, здравствуй, Шепот...
   - Здравствуй и ты, - медленно ответил он, приглядываясь к своему собеседнику.
   Ихинбаэль был эшлендером из племени Уршилаку. Вернее, он принадлежал к этому племени когда-то раньше, о чем говорили татуировки на его лице. Но вот уже долгое время он был всего лишь изгоем, одним из тех, что вынуждены жить в пустошах, вдали от своих бывших соплеменников.
   Однако, главным было то, что Ихинбаэль являлся надежным другом и верным союзником Черных Сердец. Одним из немногих.
   У него была своя мрачная история, которую он однажды поведал Шепоту вот в этой самой юрте, у такого же костра, где-то посреди пепельных просторов Эшленда. Сколько же времени прошло с тех пор?.. Года три, а то и все четыре... А истории Ихинбаэля, навсегда изменившей всю его жизнь, было и того больше, лет пять с половиной.
   Он был простым эшлендером - охотился, пас гуаров, и вместе со своей женой и двумя детьми кочевал вдоль всего северного побережья Вварденфелла, иногда забираясь вглубь пепельных равнин. Время от времени они возвращались к основному стойбищу Уршилаку, и жили там вместе с сородичами, затем снова надолго уходили прочь.
  
   Вообще же семья Ихинбаэля вела довольно уединенный образ жизни, предпочитая растить детей, искать охотничьи угодья, и перегонять свое маленькое стадо гуаров отдельно от соплеменников.
   Это и стало причиной их гибели.
   Как говорил сам Ихинбаэль, в тот день предки, должно быть, за что-то ужасно на него прогневались - иначе как объяснить неудачное стечение сразу нескольких роковых обстоятельств?..
   За день или два до трагедии, навсегда оборвавшей его прежнюю жизнь, он рано утром оставил свою семью в юрте и, как обычно, отправился в пустоши на охоту. Его не было ровно три дня. Вернувшись же на утро четвертого, Ихинбаэль обнаружил на месте своего лагеря лишь свежее пепелище, разящее зловонной кислой гарью. Его семья, жена и дети, были мертвы. Их обгоревшие и обезображенные до полной неузнаваемости останки лежали рядом друг с другом посреди пожарища. В отдалении были разбросаны тела убитых гуаров, пасшихся возле лагеря. Юрта и все их скромные пожитки сгорели дотла. Не осталось ничего и никого.
   По многочисленным следам подкованных железом сапог, оставшихся на земле вокруг пожарища, и по обгоревшим арбалетным болтам, торчавшим из тел, Ихинбаэль сразу же понял, что там побывали имперские легионеры. Это и впрямь было роковое стечение обстоятельств, наказание предков или злобных Даэдра, неизвестно за какие прегрешения. Вся беда его была в том, что он со своей семьей тогда впервые забрался далеко на юг от привычных мест, в окрестности Альд'руна, большого города жителей каменных домов. А один из "отрядов зачистки" Имперского Легиона, в свою очередь, наверное также впервые углубился в Эшленд намного больше обычного, удалившись от своего Форта на несколько дневных переходов. Они, конечно же, никогда не упускали случая "проучить проклятых дикарей" - например, сжечь какой-нибудь маленький лагерь кочевников, перебив всех его обитателей.
   Каждый эшлендер с малых лет твердо знал, что от легионеров надо держаться подальше. Во что бы то ни стало.
   Потому что те разговаривают с ними только на языке огня и стали. Легионеры всегда несли в их земли лишь смерть, ничего больше.
   И, к великому несчастью Ихинбаэля, в тот день посреди скал они наткнулись на одинокую маленькую юрту, где находились его жена и дети. А его не было рядом с ними, и он не смог их защитить.
   Или хотя бы погибнуть вместе со своей семьей.
   Осознание ужасной вины, которую он уже никогда бы не смог искупить, тяжким грузом легло на сердце эшлендера, стремительно отравляя его душу. Кажется, в день, когда он обнаружил обугленные останки жены и детей, Ихинбаэль в первый и последний раз был невероятно близок к тому, чтобы покончить жизнь самоубийством.
   Ему и правда не хотелось больше жить. Для него жизнь разом, в один миг утратила всякий смысл. Стала попросту отвратительна.
   Что удержало его от смерти?
   Он и сам и не знал.
   Как будто в этот момент кто-то сказал Ихинбаэлю: "Не смей! Даже не думай об этом!.."
   Проведя бессонную ночь у места гибели своих близких, утром эшлендер похоронил их на вершине какого-то холма, читая подряд все известные ему погребальные молитвы. Он, конечно, не мог устроить похороны по всем правилам, так, как того требовали традиции кочевников. Вместо родовой усыпальницы его семье достались три неглубокие могилы, вырытые хитиновым мечом в твердой и неподатливой земле, серой от пепла, и пирамида, сложенная из камней - вместо надгробия.
   Покончив с этим скорбным делом, Ихинбаэль отправился на север, к своим соплеменникам. Теперь вместо отчаяния его сжигала жажда мести, бывшая стократ яростней огня Красной Горы. Он шел день и ночь, не останавливаясь. Какая-то неведомая сила упорно влекла его вперед, не давая упасть от голода и усталости. Впрочем, Ихинбаэль плохо помнил дни, последовавшие за погребением его семьи, проведя их в полном беспамятстве. Да это было и не важно. В конце концов, он вышел к лагерю Уршилаку - грязный, оборванный, изможденный, со сломанным мечом и загноившейся раной на предплечье, походившей на следы чьих-то острых зубов. Должно быть, в пути на него напал дикий зверь, но эшлендер ничего не помнил об этом. Едва войдя в лагерь, он тут же пошел к ашхану Сул-Матуулу, и рассказал ему о том, что случилось с ним.
   И потребовал, чтобы все Уршилаку помогли ему отомстить имперцам за гибель его семьи.
   Но Сул-Матуул отказал ему.
   " - Я разделяю твою боль, Ихинбаэль, - сказал он. - Я так же, как и ты скорблю о твоей жене и детях. И не только я, но и все наше племя будет печалится о них, и просить у предков жестокой кары для убийц. Но я не могу объявить войну чужеземцам из-за моря, трусливо прячущимся в своих каменных башнях и убивающим наших женщин и детей. Я ашхан Уршилаку, и я прежде всего должен думать о нашем племени. Если же мы начнем войну против н'вах, то неизбежно проиграем ее, и нас уничтожат. Я не хочу этого... Я скорблю о твоей утрате, Ихинбаэль, но Уршилаку не станут мстить легионерам."
   Слово ашхана было окончательным. Ихинбаэль понял, что месть за убийство жены и детей отныне и навсегда будет его, и только его делом.
   Делом всей его оставшейся жизни.
   Но он не боялся, и уж тем более, у него и в мыслях не было отступиться от задуманного.
   Шаманка Нибани залечила его рану, и дала ему про запас несколько целительных зелий. Другие Уршилаку собрали для Ихинбаэля новые доспехи. Кузнец подарил ему новый меч, лук и стрелы, а женщины снабдили едой в дорогу. Лишь Заллай, брат его погибшей жены, решил идти вместе с ним и отомстить за сестру. Ни с кем не попрощавшись, двое эшлендеров оседлали гуаров из стада Заллая, и уехали в пустоши.
   О том, что было дальше, Ихинбаэль предпочел не рассказывать. "Мы мстили," - только и сказал он тогда, несколько лет назад, но Шепот догадывался, что на руках этого эшлендера немало крови н'вах.
   В одной из стычек погиб Заллай. Ихинбаэль похоронил родственника, также как и свою семью до этого. Еще одна потеря - но его сердце давно уже стало каменным, и не чувствовало боли. Он в одиночку продолжил дело, которому решил посвятить остаток своей жизни.
   И вот однажды его нашел Бродяга. Это должно было случиться рано или поздно. Скорее, рано. У Бродяги было изумительное, невероятное чутье на таких меров. Просто какой-то магический сверхъестественный талант. Он отыскивал данмеров, подобных Ихинбаэлю, по всему Морровинду, как алмазы в пепле. Требовалось просеять горы пепла, чтобы найти один-единственный алмаз - но у Бродяги это получалось легко и быстро, как будто само собой. Точно так же он в свое время нашел и Шепота...
   Бродяга каким-то чудом сумел отыскать Ихинбаэля, к тому времени ставшего настоящим изгоем, среди бескрайних равнин и мрачных скал Эшленда. Сумел он и убедить его в том, что не является врагом или, еще хуже, имперским наемником. О, Бродяга всегда умел убеждать!.. Любого. Он сказал, что чувствует его боль - и предложил эшлендеру присоединиться к Черным Сердцам. И небывалое дело - впервые один из тех, кто так интересовал Бродягу, отказался от его предложения.
   Был еще, правда, Монах - но причины у него разительно отличались от тех, что имелись у изгоя-эшлендера.
   Ихинбаэль ответил, что война, которую он ведет - его личная, и он ни с кем не хочет ее делить. И основатель и предводитель Черных Сердец, как это не удивительно, прекрасно его понял. Помимо всего прочего, он умел читать чужие души, будто книги. Позже он заметил вскользь, что почти и не надеялся привлечь Ихинбаэля на сторону мятежников.
   Понял эшлендера и Шепот, когда узнал об этом от Бродяги. Во всяком случае, он так думал.
   Ихинбаэль испытавал острую потребность в одиночестве. Он один противостоял всему миру, и не собирался этого менять. Ему больше никто не был нужен.Знакомое чувство. Очень знакомое.Шепот чувствовал то же самое. Но его одиночество было совсем другим.
   Ведь есть одиночество посреди бесплодных пустошей.
   А есть одиночество - посреди многолюдных площадей.
   Что страшнее?
   Впрочем, Шепот никогда не боялся одиночества.
   ...Тем не менее, Ихинбаэль согласился поучаствовать в нескольких нападениях Черных Сердец. Он не стал объяснять, почему решился на это. А Бродяга, если и знал ответ, тоже молчал. Остальные же мятежники привыкли не задавать лишних вопросов. У каждого из них в душе имелось то сокровенное, чем нельзя так просто поделиться с другими. Своя боль, свои тайны. И если кто-то из них не желал говорить об этом, то заставлять его, разумеется, никто был не в праве.
   Так что эшлендера в их маленький отряд приняли сразу. Достаточно было поручительства Бродяги. В конце концов, лишний меч и лук в руках опытного воина, каким был Ихинбаэль, им никогда не помешали бы, пусть даже и на время.
   Первым боем, в котором эшлендер бился наравне с прочими мятежниками, оказалось нападение на какой-то торговый караван, пересекавший Молаг Амур. Восемь или девять больших неуклюжих телег, запряженных попарно гуарами, два десятка легионеров, дюжина арбалетчиков... Ихинбаэль, присоединившийся к ЧернымСердцам, вместе со всеми провел долгие часы в засаде на скалах вдоль тракта. Вместе со всеми стрелял из лука по заметавшимся внизу людским фигурам, когда даэдра, призванные Свистуном и Ведьмой, начали сеять среди них смерть и хаос. Вместе со всеми эшлендер спрыгнул на дорогу и безжалостно добивал уцелевших врагов. Вместе со всеми праздновал победу.
   И вот, когда пал последний легионер и разгоряченные боем мятежники торопливо принялись потрошить содержимое ящиков и мешков на телегах, когда Шепот и Обжора деловито начали рубить мертвецам головы, и, насаживая их на копья, расставлять по обочине, будто праздничные украшения... Когда Свистун не спеша стал разгуливать между тел убитых имперцев, с видом придирчивой домохозяйки на рынке осматривая и ощупывая их, переворачивая ногой с боку на бок, и на ходу втолковывая Ведьме тонкости вскрытия грудной клетки, необходимые для изготовления качественного ходячего трупа... Когда Пол-Дрейка, по привычке беззлобно препираясь с Весельчаком, проворно вскарабкался на верхушку ближайшей скалы, и начал крутиться там во все стороны, точно флюгер на ветру, внимательно осматривая горизонт в поисках опасности... Вот тогда...
   Тогда-то Шепот и увидел на темном и неподвижном лице Ихинбаэля свирепую улыбку. Должно быть, впервые с тех пор, как его жена и дети упокоились в холодной земле, а их могилы занесло пеплом, эшлендер улыбался.
   И Шепот ухмыльнулся ему в ответ.
   Они стояли посреди дороги, над телами поверженных врагов и зло усмехались. Молча. В тот миг данмеры понимали друг друга целиком и полностью. Без всяких слов.
   После того еще три или четыре раза Ихинбаэль принимал бой в составе Черных Сердец. Он сразу же привык к тактике их нападений - призыв даэдра, обстрел из луков, и лишь потом короткая и быстротечная рукопашная схватка. А уж способы мести мятежников и так были ему близки и понятны. С умением и сноровкой опытного палача молчаливый эшлендер рубил головы мертвецам и вырывал клыки убитым оркам, аккуратно выкалывал глаза редким пленным, и также аккуратно, при помощи кузнечного молотка и граненых корабельных гвоздей, распял двоих священников Имперского культа, имевших несчастье - или глупость - путешествовать без охраны и встретиться мятежникам на одной из дорог.
   Он мстил.
   И всякий раз при этом на его лице играла все та же зловещая улыбка.
   За все время пребывания среди мятежников Ихинбаэль произнес едва ли полтора десятка слов. Сражались они, или под покровом ночи пересекали пепельные равнины, или же стояли лагерем в каком-нибудь укромном ущелье - эшлендер всегда предпочитал молчать. Хотя иногда он с интересом прислушивался к их разговорам, чаще, как замечал Шепот, он оставался отстраненным и полностью безучастным к окружающему миру. Оживал Ихинбаэль, похоже, лишь в бою.
   Вскоре он покинул их отряд. Никто не стал его удерживать. В тот раз Черные Сердца пренебрегли своей обычной подозрительностью и осторожностью - даже несмотря на то, что эшлендер вполне мог оказаться агентом Клинков. Его отпустили живым, потому что так велел Бродяга. "Я ему верю," - сказал он, и этого было достаточно.
   Авторитет Бродяги в отряде был непререкаем.
   Кому же еще им безоглядно доверять, как не ему - основателю и бессменному командиру Черных Сердец? Злейшему врагу Империи и н'вах, не раздумывая готовому отдать свою жизнь во имя Морровинда? Тому, кто нашел их, каждого по отдельности, собрал всех вместе, и дал, в каком-то смысле, новую жизнь?..
   Оставив отряд, Ихинбаэль исчез на некоторое время, но затем появился вновь - как и прошлый раз, не без участия Бродяги. Так и не став настоящим мятежником, эшлендер остался их преданным другом и союзником. Он по-прежнему в одиночку кочевал по всему Вварденфеллу, но только теперь Черные Сердца, в частности, Бродяга, всегда знали где его можно найти. Скромная маленькая юрта эшлендера стала для них еще одним передвижным лагерем, временным пристанищем. В определенное время он должен был появляться в определенных местах, известных мятежникам. Таков, видимо, был его уговор с Бродягой, который Ихинбаэль по неведомым причинам согласился с ним заключить. Боевые группы Черных Сердец, рассеянные по всему острову, и отдельные воины иногда являлись в его стойбище на отдых, если оказывались поблизости, или же если расстояние до их собственных потайных укрытий было слишком велико. Эшлендер принимал всех. Пара ночевок в тесной юрте, и мятежники покидали его - до следующего раза. Шепоту дважды приходилось бывать в его лагере; ничем особенным ему те встречи с Ихинбаэлем не запомнились.
   Помимо того, изгой-эшлендер стал глазами и ушами мятежников. У них, разумеется, имелись разведчики, но он сам предложил свои услуги в качестве соглядатая, и Бродяга не стал отказываться. При встречах Ихинбаэль сообщал Черным Сердцам обо всем, что ему удавалось узнать - передвижения и численность имперских караванов и отрядов солдат, в какую сторону и по каким дорогам те направлялись. А заодно и передвижения всяческих местных разбойников, контрабандистов, и "вольных мечей" - эшлендер зорко следил за всем, что попадалось ему на пути через пепельные пустоши. Иногда его сведения оказывались полезны мятежникам.
   И вот этот темный эльф сидел сейчас напротив Шепота, едва заметно усмехаясь краями рта.
   Шепот с силой провел рукой по лицу, будто стирая невидимую липкую паутину. Разлепил онемевшие губы:
   - Сколько... - хриплым голосом начал он.
   - Четыре дня, - ответил Ихинбаэль, тут же безошибочно угадав его вопрос. - Должен сказать, что мы уже и не надеялись на то, что ты выживешь. Маэла сделала все возможное, но сказала, что здесь от нее почти ничего не зависит. После таких ран, как у тебя, не выживают... А ты выжил, вопреки всему. Из железа ты, что ли?..
   Шепот отметил про себя, что с момента их последней встречи эшлендер стал куда как разговорчивее. С чего бы это?
   - Мне еще рано умирать. Слишком многое не сделано. Слишком много врагов еще живы... А кто такая Маэла?
   - Изгой, также как и я. Живет здесь со мной. Кстати, именно она тебя нашла и вытащила на себе. Еще есть Нанд...
   - Так, погоди. Расскажи-ка все по порядку...
   - Хм-м... - задумчиво протянул Ихинбаэль. - Ну, мы с Нандом повстречались несколько месяцев назад посреди Эшленда. Его изгнали из племени. Сначала мы чуть было не перестреляли друг друга, - Он слабо усмехнулся. - А потом решили, что у нас вроде бы нет причин ссориться. Сперва поговорили, потом он поделился со мной пищей, а я - кровом... - Эшлендер повел рукой, указывая на свою юрту, в которой они находились. - Так и стали кочевать и охотиться вместе. Потом к нам Маэла прибилась как-то. Она вроде из Эрабенимсунов, только ее не изгнали, а она сама ушла, по собственной воле...
   - Им можно доверять? - быстро спросил Шепот.
   - Да. Можешь верить им, как мне. У них тоже нет причин любить н'вах, если ты это имеешь в виду.
   Шепот помедлил немного, потом кивнул:
   - Ладно. Прошу, продолжай.
   - Так вот... Мы стоим здесь лагерем уже вторую неделю. Четыре дня назад Маэла возвращалась с охоты, и наткнулась на твое тело, лежавшее в каком-то ущелье к западу отсюда. Тебя к тому времени уже почти с головой занесло пеплом. Она сперва решила, что ты мертв - но потом все же заметила, как ты еще дышишь... Тогда Маэла подняла тебя и потащила за собой. Она сумела донести тебя до самого стойбища. Спасла тебе жизнь. Уж можешь мне поверить...
   Шепот молчал, обдумывая услышанное. Вот, значит, как...
   Похоже, судьба снова оказалась к нему благосклонна. Кто-то из Принцев Даэдра - Азура, Боэта, а может, и Шигорат - пока не хочет, чтобы он погиб. Смертный по имени Шепот все еще забавляет их, не так ли?.. Или же он еще не выполнил до конца свое предназначение.
   - А почему она решила меня спасти, а не добить на месте? - спросил он наконец.
   - Потому что я рассказывал ей о тебе и вообще о вас... Нет-нет, совсем немного! - поспешил его успокоить эшлендер, заметив как непроизвольно напрягся Шепот. - После того, как Нанд и Маэла стали делить со мной это жилище, ваши воины трижды приходили сюда на постой. Так что они оба знают о вашем существовании. Но они не выдадут вас. Я в этом уверен. И готов поклясться чем угодно.
   Интересно, это входило в условия договора Ихинбаэля и Бродяги - сообщать каждому встречному о существовании Черных Сердец, нарушая их тайну? Вряд ли. А может, и вовсе не было между ними никакого договора?.. Или Бродяга настолько доверяет эшлендеру, что спокойно позволяет ему делать все, что угодно?.. Почему, в конце концов, он его не убил, когда Ихинбаэль собрался покинуть отряд мятежников, "погостив" у них, в общем-то, совсем немного? Имеет насчет него какие-то планы? Это как раз вполне в духе Бродяги, всегда просчитывавшего наперед все ходы в любой игре... Он ведь ничего не делает просто так.
   Ладно - пока оставим это, сам себе сказал Шепот.
  
  

Продолжение... следует?

  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"