Аннотация: Когда не остаётся сил ни на доверие, ни на верность - только на слепую веру. А если предаёт тот, в кого веровали?
Знамя
Войско остановилось. Среди камней, среди снежных заносов, и пустота красила безличьем знамёна с королевскими лилиями, поникшие в безветрии.
"Мы верили тебе, король."
Позади, в обозе, были в последних разбитых фургонах замерзающие женщины - те, кто выжили до этих горных цепей. Те, кто выжили под клинками и потеряли свои дома - навсегда.
"Мы шли сюда, король. Мы верили только в тебя. Ты говорил - и мы шли, и наши мёртвые шли вместе с нами, их призраки терзали наши сны, и они тоже верили тебе и в тебя, наш король."
Горная цепь разрывалась единственным проходом. Одна дорога сквозь горы, между высоких отвесных скал. Даже горные козы не поднимались туда, лишь смотрели сверху или падали, заканчивая свою неосторожную жизнь.
По одному глотку вина, чтобы не умереть в пути.
А небо высокое... Синее бесконечно...
"Мы готовы были умереть за тебя, король. Тебе стоило лишь приказать, и мы бы умерли за тебя."
Проход был завален. Сотни рук обрушили камни, отрезав два мира друг от друга. Отрезав смысл и загнанную в угол надежду от умирающего войска.
"Король..."
Во что ещё верить, когда друзья... нет, даже больше - соратники! Падают и умирают от измождения, а ты не можешь даже остановиться и похоронить их, потому что надо идти вперёд, пока точно так же не свалишься замертво через три шага, а чьи-то ноги устало обогнут тебя, потому что нет сил даже переступить.
"Король!"
...И только одно заставляет идти вперёд: преданность. Верность? Должны идти, потому что так приказал КОРОЛЬ, бог на земле, которому нет больше сил верить - только веровать. Идти через перевал.
Видимо, большая часть войска была на той стороне.
"Тебе стоило только приказать, и мы завалили бы эту дорогу нашими трупами и трупами наших женщин. Но ты... ты предал нас, король. Ты просто бросил нас."
Дорога, заваленная камнями по приказу того, кто... Ради чего?
Бессмысленные лживые знамёна выпадали из рук в грязь, в снег, что одного цвета с королевскими лилиями на стягах. Больше не было слышно шаркающих шагов. Эхо умерло вместе с осознанием подлости.
Последняя ниточка, король. Ради чего?
Как... глупо.
Сотни сердец остановились в тот миг.
"Зачем нам жить?"
- Папа!
Звонкий детский крик заставил вздрогнуть мёртвое безмолвие.
- Папа, смотри, смотри!
От повозок бежал ребёнок. Всё самое тёплое было надето на пятилетнюю девочку, и она споро передвигала ножками, едва не наступая на полы слишком длинной для неё мужской куртки. Но девочка, не смущаясь, бежала, размахивая замызганным куском дерюги.
- Папа, смотри, а у меня теперь тоже есть знамя! Я теперь воин, правда, папа, я самый настоящий солдат и у меня будут усы!
Эхо родилось, бросилось от стены к стене.
Девочка подбежала к одному из солдат и гордо показала ему тряпку.
- Что это, детка? - с трудом вытолкнул сквозь зубы мужчина. - Лилии?
- Нет, папа... Это Гавка... - Девочка насупилась. - Ведь Гавка лучше, чем цветы... А что? - на глаза ребёнка стремительно набегали слёзы. - Чтобы быть солдатом, должны быть лилии?
Сердца ударили. Первый раз, вразнобой. Потом ещё раз. И ещё.
Отец прижал к себе своё дитя.
Очень бережно, трясущимися руками отец принял мятую реликвию и развернул. На дерюгу кривыми, но старательными стежками был пришит такой же кривенький тряпичный силуэт щенка.
Оборванные, грязные, измождённые солдаты подходили ближе, жадно вслушиваясь в детские слова. Кто-то неуверенно протягивал руки.
- Значит, я теперь настоящий солдат?
- Да, детка. Самый настоящий.
Отец подхватил дочку и поднял её к бесконечно высокому небу. Девочка засмеялась и взмахнула своим знаменем, гордо объясняя всем-всем-всем, пытающимся хотя бы на миг коснуться её, что она тоже солдат, что у неё ОБЯЗАТЕЛЬНО будут усы! Щенок по имени Гавка гордо смотрел в сотни глаз внизу, не обращая внимания на растоптанные ногами лилии. Потому что он был самым лучшим знаменем. Почти таким же, как маленькая пятилетняя девочка на руках отца.