Сухих Алексей Иванович : другие произведения.

Жизнь ни за что.Часть третья

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Повествование о потерянном поколении

  Моим друзьям, всем трудовым поколениям, создавшим Богатство, Могущество и Славу С о в е т с к о г о С о ю з а,
  П О С В Я Щ А Е Т С Я
  
  
  
  А Л Е К С Е Й С У Х И Х
  
  
  
  ЖИЗНЬ НИ ЗА ЧТО
  
  РОМАН в 6 частях
  
   От автора.
  Первое. Устав видеть и слышать гадости, совершаемые людьми современными и жившими в прошлых тысячалетиях, и отражённых в истории, автор обратился к Богу:
  "Скажи, ВСЕДЕРЖИТЕЛЬ, почему ты не ограничиваешь человека в низких чертах его характера - пьянстве, разврате, преступлениях всякого рода?"
   Бог ответил мгновенно:
  "Если я лишу человека права на самоограничение, я лишу его права быть личностью".
  Ответ убрал сомнения у автора, но опечалил. Необузданность страстей и желаний проявились уже в первой семье прародителей Адама и Евы, в которой брат убил брата. А вся дальнейшая история жизни человеческой только подтверждала о неподготовленности людей для перехода к жизни по законам царства божия. И было грустно и печально понимать, что к идеям самоограничения человечество может прийти только через величайшие страдания планетарного масштаба.
  Второе. Роман не является биографией автора. В главном герое Леониде Сугробине переплелись судьбы друзей, товарищей и знакомых из поколения тридцатых, сороковых, пятидесятых годов двадцатого столетия живших и работавших в суровые и гордые годы сражений, побед и свершений. Однако автор не отрицает того, что многие события в судьбе героя как - то соответствует жизненному пути автора, особенно, когда герой и вместе с ним автор, его друзья и все означенные поколения россиян встали на последнюю жизненную ступеньку. И всё же жизнь героя очень часто не подвластна автору.
  Третье. Все исторические события и характеристики личностей, вошедших в историю текущего момента, отражены в романе от взгляда снизу, от народа. И эта оценка не во многом соответствует официальной оценке событий и личностей, также как и изложению событий в текущих школьных учебниках, регулярно переписываемых под ежеминутную политическую направленность правящих политических сил.
   Четвёртое. Предлагаемое произведение создано в память "потерянных" поколений, родившихся в 30-х и 40-х годах и уже ушедших наполовину из жизни. И в поддержку ещё живущих трудными старческими днями, униженных в окончании жизненного пути за то, что они строили новое общество. Они не прожили "жизнь ни за что". Своей жизнью, и своим трудом они создали могучую державу, в которой жили без страха за своё будущее и показали миру, на что способен освобождённый народ. А для нынешних поколений книга объективно показывает, что социализм как общественная система был не таким "страшным", как его малюют борцы за народовластие и демократию последние тридцать лет. И что борьба за реальную свободу ещё впереди.
  
  
   Алексей Сухих
  
  ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
  
  НА ВОЛГЕ ШИРОКОЙ
  (ОСЁДЛОЕ МЕСТО)
  Когда я был в расцвете молодости, мне приснился сон, что я, мальчишка одиннадцати - двенадцати лет выхожу из дома навстречу своим друзьям и нашим мальчишеским делам и заботам: игра в футбол с пацанами соседней улицы, поход в лес за грибами, на реку купаться и рыбачить, и всем другим занятиям своего детства. И что вся моя взрослая жизнь - это не жизнь, а сон, приснившийся сегодня утром. И было огромное разочарование, когда я проснулся во взрослой жизни. Мне не хотелось быть во взрослой жизни.
  Эта мысль не покидала меня и возвращалась в разные годы, когда бессмысленность окружающего мира становилась круто очевидной. Я видел сон счастья, и выходить из него было нестерпимо больно и тоскливо.
  Леонид Сугробин
  
  На Волге широкой, на Стрелке далёкой
  Гудками кого - то зовёт пароход...
  (Из песни Б.Мокроусова "Сормовская лирическая")
  1.
  Сугробин прибыл в г. Горький неизвестно куда и неизвестно зачем. Совершенно произвольно. И не то, что на неподготовленные позиции, а совсем как в чистое поле без всяких позиций. Только и было, что брат, работавший в своей организации начальником отдела и получивший недавно комнату в 20 метров. Да школьный друг Саня Ширяев, распределившийся на почтовый ящик радиотехнического направления без гражданского названия на должность инженера - конструктора. Закрытое СКБ по разработке радиотехники. Какую радиотехнику конструировал инженер - механик Ширяев, было непонятно для Сугробина. Но Санька писал, что всё у него отлично и так же, как и брат, приглашал Леонида на Волгу. "Давай на Волгу! - был призыв родных и близких. "Можешь ли ты купить Волгу?" - спросили в анекдоте уважаемого грузина. " А зачем она мне нужна со всеми её пристанями!" - ответил грузин. И нужна ли Волга была инженеру Сугробину! При всех обстоятельствах, ему молодому, здоровому и не ущемлённому по внешности, надо было ехать в столицу и покорять Москву. А он приехал в Горький.
  - Ты не дурак, но глупый романтик, - шептал внутренний голос. - За два с половиной года странствий ты принял одно правильное решение - это пойти в КГБ. Не дождался решения. Ладно! Но если поехал в центр страны, то зачем в провинцию. Только столица может дать ответ на все вопросы и сделать твою судьбу по твоим намерениям. Французских книг не читал? Во Франции все мало - мальские герои из провинции уезжали в Париж.
  - Я там никого не знаю. Как мне в Москве хоть три дня прожить?
  - И что! Приехал, положил чемодан на хранение и, ночуя на вокзалах, нашёл бы любую работу с жильём, пусть даже дворником или сантехником. И работал бы, и осмысливал, что ты хочешь. А теперь, приехал в провинцию, где также никого не знаешь, и где также никто не поможет. Будешь терпеть те же трудности, которые терпел бы в Москве. Но в столице всегда есть то, за что можно терпеть!
  - Помолчи, - обрывал внутренний голос хозяин. - Ты же знаешь, что есть судьба.
  - Судьба - женщина ветреная, - тоскливо охарактеризовал судьбу внутренний голос и замолчал.
  Такие глупости, как приезд в город, где его никто не ждал, могли совершаться только в советское время, когда люди знали, что если они хотят трудиться, то место для труда они найдут без труда. И Сугробин совершенно спокойно прикатил из аэропорта на такси в квартиру брата. Валентин Иванович встретил его приветливо. Вечер и полночи прошли в разговорах "за жизнь", которые свелись к тому, что город Горький место стоящее, а жизнь у Леонида только начинается. Он согласился с представлением города, но вывод брата, что жизнь только начинается, был просто ободряющим словом. Утром, оставив у брата паспорт для прописки, он уехал к родителям, где и прожил две недельки, ублажая помутневшие очи своего Ивана Макаровича и мамы Тины
  - Ты, отец, что-то застонал не по делу, слезливые письма начал писать, что все тебя бросили. Так ведь всегда бывает, птенцы разлетаются.
  - Так зачем уезжать - то! Здесь есть, где работать и жить есть где.
  - Поселился бы ты в Москве или областном центре и оставались бы дети при тебе, даже если и не все, то кто-нибудь обязательно.
  - Уж где поселился, там и поселился. А нам с матерью без вас тоскливо на старости. Может, не забыл, сколько нам отстукало.
  - Помню отец, четвёртая молодость кончается. И может ты и прав, но мы молодые, не понимаем этого и верим, что за морями ждёт нас радостное царство. Так что поживу недельку и поеду к брату искать своё место. Хотя если бы не писал тоскливо, то и не приехал бы в Россию. Киргизия - лучшая страна из всей Средней Азии и всего Союза ССР. Но жалеть ни о чём не буду. Поставил себе за правило думать о том, что есть и что будет. А что прошло, того не вернуть и нервишки тратить не стоит.
  - Вот это правильно! - сказал Иван Макарович. - За это нашу послебанную четвертинку надо допить. И Горький поближе к нам, чем Киргизия. Заглядывай по праздникам. Не забывай.
  - Жениться бы тебе надо, сынок, - сказала мама Тина, поставив на стол тарелку с жареными пельменями. Первый раз она об этом сказала и улыбнулась застенчиво. Леонид обнял мать за плечи.
  - Не получается пока, мама, - грустно сказал Леонид. И добавил, - а на пельмени я к вам буду заезжать. Денёк, другой всегда можно выкроить.
  Город Горький, он же Нижний Новгород, крупнейший после столиц город в России. До 1990 года в нём проживало свыше полутора миллионов человек. После 1990 года в связи с демографической трагедией всей страны населения стало значительно меньше. Один из наших классиков конца Х1Х века восхищался тем, что город "царственно" поставлен на берегах двух самых русских рек". Но царственность пейзажа даёт только кремль. Не будь этого кремля, и весь пейзаж был бы как в Васильсурске, который стоит на двести километров ниже по Волге при впадении в неё реки Суры и который знаменитый книжный герой Остап Бендер обозвал Васюками. А больше в Нижнем нет никаких достопримечательностей в градостроительстве, кроме здания банка и драмтеатра. Церкви, в большом количестве рассыпанные ранее по городу, украшавшие город и службой своей создававшие благочестивое население, были уничтожены почти все. Не просто закрыты и перепрофилированы, а уничтожены ниже фундаментов. В кремле было снесено всё церковное, кроме Архангельского собора.1 На месте где сейчас стоит гостиница "Россия", стоял великолепнейший собор Георгия Побеноносца, украшение всей Волги. На главной площади города Благовещенской, носящей ныне имя Минина и Пожарского, стояли два храма. Один, Благовещенский, на месте теперешнего кафе "Олень" напротив корпуса пединститута. Другой, имени Святого Алексея митрополита, располагался рядом с нынешним фонтаном. На Варварке на месте фонтана стоял очень строгого профиля собор святой Варвары. На Ульяновской (прежде Тихоновской) убрали храм святого Тихона, стоявший сразу за корпусом пединститута. А в архирейском саду пристроенный к архирейскому дому Крестовый храм архирея.2 На улице Большая Покровка были снесены Никольская, Покровская и лютеранская церкви. За красными казармами на Нижневолжской набережной убрали. стоявший у самой стен. храм Живоносного источника. На Рождественской снесли церковь Козьмы и Диомида и все храмы на "нижнем" базаре.(территория нынешней Скобы) От храма Иоанна Предтечи остались стены, в которых существовали различные учреждения, в т.ч. радиоклуб. Церковь св. Варвары на Варварке и Симеона Столпника (где град - камень) в кремле были уничтожены уже после 1950 года более грамотными люмпенами, чем в двадцатые годы. Не поднялась рука у местных люмпенов только на Строгановскую церковь - красавицу на Рождественской улице и старый ярмарочный собор на территории ярмарки, прообраз Исакиевского собора в Ленинграде. Но колокольню ярмарочного собора снесли. Монастыри Благовещенский на Окской полугоре и Печёрский на Волжкой полугоре, имевшие по пять церквей, были приспособлены под хозяйственные нужды. В Печёрском долгое время существовал кинотеатр "Колхозник", а в Благовещенском планетарий. Больше всего не повезло Крестовоздвиженскому монастырю у Казанского кладбища, от которого остались стены одной церкви и кусок каменной ограды.1 Остальное вместе с Казанским кладбищем сгинуло в небытие, также как и Петропавловское кладбище, названное после уничтожения садом им. Кулибина. На построенной в этом саду главной танплощадке верхней части города на костях предков плясало не одно поколение комсомольцев и советской молодёжи. Саня Ширяев рассказывал Сугробину, что за свою студенческую жизнь он никогда не посещал танцульки на костях. "Это было выше моих сил даже в поддатом состоянии", - говорил он. - "Это же неправильно топтать предков. А топчут, потому что снесли кладбище. Ну и что, что центр города. Обнесите высокой стеной и чтите, изучайте историю по надгробиям. Мне вот очень хочется, чтобы по кладбищам, где могилки властителей, прошлись бы бульдозером и сравняли их с землёй, как у нас на Кулибинском.
  И стал после разора храмов и разгона попов город Нижний Новгород из благочестивого патриотического самым обычным провинциальным городом, смиренно принявшим новое имя "Горький" город.
  Удобное географическое положение, водный и железнодорожный транспорт, в три направления каждый, близость к столице обусловили размещение в нём до переполнения заводов, НИИ и других предприятий оборонного направления. Даже на крупнейшем в Европе автозаводе половина личного состава была занята выполнением оборонных заказов. Но это заводу не было непривычно - в годы войны автозавод вместе с Сормовским заводом выпустил треть всех танков и самоходок в стране. И налаженное производство продолжило работу по направлению. От переполнения города военными заказами он был закрыт для посещения иностранцами, и этим его состояние ещё более усугублялось. Наши режимные власти до того стеснялись показать его иностранцам, что даже экскурсионные теплоходы проходили по Волге мимо города ночью. Ярмарка, приносившая славу, была давно закрыта за ненужностью. Гордиться можно было спасителем России в древнее смутное время Козьмой Мининым, да "буревестником революции" Максимом Горьким2. Но "Буревестнику" руководство дало излишек почестей, которые его правнучонки снимают мало - помалу. И наименование населённого пункта названием "Горький" дало городу жизнь по принципу капитана Врунгеля: "Как вы яхту назовёте, так она и поплывёт". Международных выставок не проводили также из - за закрытости. Жилья строилось мало, и большая часть населения жила в ветхом дореволюционном фонде и бараках первых пятилеток. Самодеятельная народная стройка, внедрённая Хрущёвым, не подвинула решение жилищного вопроса, а ещё больше ухудшила внешний вид города. Населения было много - жилья в жилищном фонде города мало. С проблемами этого фонда и столкнулся молодой инженер Леонид Сугробин.
  Вечная, так и не разрешённая социализмом проблема жилья свалилась на Леонида Сугробина с первых минут возвращения от родителей. И так нагрузила его, что он забыл о своих печалях, связанных с покинувшими его женщинами и холодным одиночеством без надежд на возврат ушедшего. У брата постоянно жить было невозможно. Он обеспечил прописку, а Сугробин бродил целыми днями по городу, пересекая верхнюю часть по всем улицам вдоль и поперёк, снимая с заборов и столбов всю мыслимую и немыслимую информацию. Проходя улицы и переулки, останавливался у калиток и разговаривал со всем людом, который можно было принять за коренных жителей местечка. Шла третья неделя поисков. Сугробин уже чувствовал, как надоедает своему близкому родственнику и его молодой жене и отчаяние, и раскаяние посещало его, бросившего счастливо обжитый благодатный край. Деньги кончались. Впору было искать разовые подработки. И он уже собирался ехать на товарную станцию, когда удача пришла к нему на улице Оранжерейной. Улица и домик были вблизи площади Лядова. Маленький деревянный одноэтажный одноквартирный домик с палисадом и старушкой -хозяйкой, которая сдала ему комнату в 8 метров за тридцать, ещё не заработанных им рублей. В комнату можно было попасть через комнату-кухню, в которой проживала хозяйка. Т.е. он был полностью под контролем. Но Сугробин был счастлив. Он уплатил из сбережений за два месяца вперёд и бегом потащил в снятую комнату свой нехитрый багаж, освобождая брата от забот. Родственные супруги, как он понимал, вздохнули с облегчением. И только после этой маяты, чувствуя себя горьковчанином, поехал к Ширяеву, его корешку со второго класса.
  Был декабрь. Не холодный по здешнему. Саня жил в общаге ближе к окраине города. Сугробин город фактически не знал, кроме обхоженных ногами кварталов за время поиска жилья. Но язык и раньше доводил людей куда надо, так и он в сгустившейся декабрьской темноте спустился круто вниз по улице, потом поднялся вверх и вскоре стучался в одну из комнат на первом этаже 2-х этажного особняка из красного кирпича с двумя подъездами. Дверь открылась. На одной из 4-х кроватей сидел Ширяев с молодым человеком и рассматривал альбом с фотографиями. На открытой странице Сугробин увидел себя в штормовке, мотком верёвки на плече и ледорубом в руках.
  - А вот и он сам, - как - то просто сказал Саня, как будто Сугробин появился с соседней улицы, а не с далёких мередианов. Они обнялись. Парень, с интересом рассматривавший его фотографии, был Володя Зверев, ставший надёжным другом через некоторое время. Подошёл ещё один жилец Валерий Валентинов. Сугробин был представлен и ему как хороший парень. Как положено, сходили за бутылкой, потом за другой. Сугробин с подробностями рассказывал свои приключения по поиску жилья и под конец заявил -
  - Я пока учился, наскрёб в социализме немало недоделок или неправильного понимания жизни общества. И дал себе слово заняться их исправлением. Потом за далью дней и забот всё как -то затуманилось. Но сейчас после трёх недель борьбы за очень дорогое жильё, решил, что пора не только думать, но и предлагать. Жильё не должно быть бесплатным ни для кого, но одновременно очень доступным для приобретения с рассрочкой оплаты стоимости его на двадцать пять лет. Руководителям, часто сменяемым и перемещаемым от низу до верху, возможно предоставлять служебное жильё, освобождаемое ими после ухода с должности. А будут они приобретать собственное и в каком месте - это их личное дело. Кадровым военнослужащим - служебное жильё в военных городках и право на приобретение жилья в выбранном месте с начала службы. Я так подробно объясняю своё предложение, потому что думал об этом. И отпадут блатные внеочередники, и необоснованно завышенные нормы на жилплощадь. И мы с вами, молодые, будем уверены, что получим законное жильё, и будем жить, не дёргаясь и не разводясь по причине неустроенности. Будем жить на одном месте, и работать на одном месте. Хочешь большую квартиру, товарищ секретарь райкома! Плати и занимай. И война уже почти двадцать лет как закончилась. И надо строить и строить дома, увеличивая строительство не по чуть - чуть, а на порядок каждые два года. Если бы половину денег, брошенных на целину, пустить на строительство жилья, проблема бы наполовину снялась. А то целина, целина. Ни хлеба, ни денег и ничего другого.
  - С такими мыслями тебя надо отправлять в совет министром председателем, - засмеялся Зверев. - Снизу пробивать не получится. Кто же будет отказываться от сладкого пирога для себя, и быть самым уважаемым. Все приходят к ним на приём, кланяются, подарки несут.
  - А скорее всего тебя обвинят в антикоммунизме и то, что получал, получать не будешь, - вставил Ширяев.
  - Нет, нет! Я самым искренним образом за социализм. Они там на Западе в своих передачах всё врут про свою жизнь. А на самом деле у них на улице президентов стреляют. И как безработные живут? Говорят, что на автомобилях ездят в поисках работы. А на пособия по безработице на курортах отдыхают. Я бы не хотел просить подачки, пока могу работать.
  - Давайте допьём, и спать, - сказал молчавший Валентинов. - Ночевать Леониду предлагаю у нас. Четвёртая кровать будет пустой неделю.
  Ночевать Сугробин остался в кругу дружбы и понимания. Утром договорились, что он приедет устраиваться на работу к ним в СКБ, выполняющем ужасно важные правительственные задания.
  Конечно, всегда надо контролировать ситуацию в незнакомой обстановке. Надо было договориться, чтобы ребята его встретили, объяснили и всё показали. Но откуда можно было предположить приезжему человеку, что на одной улице, только на разных сторонах стоят два СКБ и оба страшно секретные. Подстраховавшись у пассажира автобуса, Леонид попросил его подсказать, где выйти. Сугробин не доехал одну остановку до нужного адреса и вышел на остановке, где также существовало СКБ. Без малейших колебаний он нашёл отдел кадров, предложился в СКБ, переговорил с начальником отдела, написал заявление и был принят инженером - конструктором на 120 рублей. Позвонил Ширяеву по внутреннему телефону. Ответили, что такой не работает. Решил больше не искать и увидел его вечером, когда приехал в общагу доложить, что устроился. Был Ширяев, Зверев, Валентинов и все очень весело смеялись. И решили развивать дружеские отношения и встретить Новый год вместе. До Нового года оставалась одна неделя.
  
  
  П
  
  Конец 1963 года был отмечен ноябрьской трагедией в Америке. На телевизионных глазах всего мира в Далласе был застрелен самый обаятельный человек мира - президент Соединённых штатов Джон Кеннеди, совсем недавно победивший Хрущёва в битве нервов за Карибское море, и за нахождение советских ракет на Кубе. Президент упал на руки своей красавицы жены Жаклин Кеннеди и, не приходя в сознание, умер через несколько часов. Такая судьба была у него, чтобы пули убийцы попали точно. Это было и остаётся позором Америки. И вся её хвалёная и многократно рекламируемая демократия окончательно утратила для Сугробина с тех событий привлекательность и правдивость. Одна ложь и грязь, одна лапша на уши своего народа и народов мира. И наши правящие люди, несмотря на их величайшую демагогию, и свою неправду по отношению к собственному народу, были абсолютно правы в оценке хищности капитализма в империалистической стадии. Они были правы в оценке стремления империализма к мировому господству и подавления всяких свобод и правды Соединёнными штатами у себя в стране и во всём контролируем мире. Так оно и происходит до сего времени, и будет продолжаться. Народ в штатах мало образован в мировом понимании, интересы людей ограничены потреблением, интеллект полуразвитый совершенно односторонне. Бандитизм внутри, бандитизм в международной политике. Сейчас, после развала Советского Союза, для остановки мирового разврата, творимого США, остаётся одна надежда на Китай. Но ему надо ещё лет 25-30, чтобы выйти на первую позицию и громко заявить о своём видении мира, когда США в очередной раз попытаются осуществить раздел какой-нибудь "новой Югославии или очередного Ирака". Но это дела уже ХХ1 века. А тогда только, только развёртывалась вторая половина ХХ -го. Кеннеди был убит и ни одна следственная комиссия не нашла убийцу. Но Кеннеди успел победить в Карибском кризисе и разработать план развала Советского Союза путём разделения его на отдельные республики.1
  Победив в Карибском конфликте, апологеты мирового империализма осознали, что без Сталина СССР может быть побеждён. И мечта о повсеместном уничтожении мирового коммунизма расцвела как бурьян на удобренной почве. В 1964 году США начали воздушную войну против Северного Вьетнама, который возглавляли коммунисты. Сам Вьетнам, бывшая колония Франции был оставлен Францией в покое по Женевским соглашениям 1954 года после десятилетней, неутешительной для Франции попытки военной интервенции. "Свято место пусто не бывает" И в Южном Вьетнаме с 1954 года на американские деньги и при всевозможной военной помощи установился проамериканский режим. Но влияние коммунистов, выигравших войну с французами, было чрезвычайно высоко. И дядюшка Сэм решил поддержать Юг массированными бомбёжками Севера. Воздушной поддержки не хватило, и в 1965 году американцы ввели наземные силы. Началась длительная кровопролитная война, в которой американцы потеряли десятки тысяч убитыми и сотни тысяч ранеными. Была уничтожена лучшая половина самой совершенной американской авиации. В 1973 году были подписаны Парижские соглашения о прекращении войны. Американцы покинули Вьетнам, и он стал коммунистическим.
  Для помощи братьям по идее Советский Союз направил во Вьетнам зенитно - ракетные комплексы, опробованные на Пауэрсе. Ракеты земля - воздух в достаточном количестве и обслуживающий персонал были размещены на всех стратегических направлениях, чтобы свыше 2500 самых современных самолётов (в том числе и "не сбиваемые" Б-52 ) были уничтожены. Вьетнам был защищён от самых варварских ударов с воздуха, какими его подвергала авиация США в начале интервенции. Потеряв авиацию, и не достигнув успехов на земле, американцы были вынуждены уйти из Вьетнама, как побитые обеззубевшие собаки, забрав в штаты высокопоставленных предателей вьетнамского народа.
  Разработкой электронной начинки для самых разнообразных устройств и занимались новые друзья Сугробина. Устройства, которые ушли на вьетнамскую войну, были разработаны в разных институтах и запущены в серийное производство на разных производствах до того, как наши мальчики кончили институты и пришли служить родине. Но работы везде, в том числе и в СКБ, продолжались и создавались устройства новых поколений. На заводе, куда Сугробин перешёл из "своего" СКБ и был назначен техноруком механического цеха, не востребованные на сборку остроконечные корпуса боеголовок, ещё лежали на цеховых складах, напоминая работникам о минувших победах, пока болванки не отправили под пресс и в металлолом.
  Город Горький оправдывал своё оборонное предназначение. Через некое время, когда Сугробин ознакомился с городом подробнее, он понял, почему не допускали иностранцев на его территорию. Время было неспокойное. Появившаяся спутниковая разведка к концу шестидесятых годов, раскрыла все уголки противостоящих стран до размеров спичечного коробка и сняла интерес к визуальному контролю за предприятиями через шпионов и прочих наблюдателей - журналистов, артистов, дипломатов. А тогда сведения можно было почерпнуть только через человека. Город был напичкан предприятиями радиоэлектронной науки и промышленности. Радиолокаторы, приборы для авиации и всех других отраслей, радиодетали. "Красное Сормово", выпускавшее в годы войны танки, паровозы, бронепоезда, корабли и подводные лодки стало выпускать белоснежные пассажирские лайнеры, ядерные подводные лодки в титановых корпусах и скоростные корабли на подводных крыльях, в том числе и боевые. "Ракеты", "Метеоры" и "Кометы", созданные Ростиславом Алексеевым, настоящая гордость российского судостроения. К приезду Сугробина они уже мчались по просторам Волги и других рек. А на морском варианте под названием "Комета" Сугробин ещё в восьмидесятых годах прошлого века летел на её крыльях по Японскому морю из Владивостока в Находку и гордился гением Нижнего Новгорода. Подводные лодки с сормовских стапелей уходили в Северодвинск в плавучих доках. Перед выходом на Волгу ГЭС сбрасывала воду для нужного подъёма её, и огромная коробка уводилась мощными буксирами на океанские просторы. Авиазавод, выпустивший в войну десятки тысяч самолётов Лавочкина ЛА - 5 и ЛА - 7, стал выпускать все модели МИГов. В городе проектировались и строились реакторы для подводных лодок. В будущем будут проектироваться АЭС и строиться реакторы для них.
  В 1963 году достигла новых успехов космическая отрасль. Совершила орбитральный полёт первая женщина - космонавт Валентина Терешкова. Ушла первая советская ракета в сторону Марса. В целом же год охарактеризовался тем, что в стране ввели карточки на основные продукты питания и на хлеб также. В день выдавали власти г. Горького одному человеку один батон согласно прописке. Сугробину, прописанному не там, где жил, хлеб и прочее по месту жительства не выдавали. Генсеку Никите Хрущёву до снятия со всех постов оставалось девять месяцев.
  . Песенка Хрущёва была спета. Чтобы не писали сейчас люди, продавшие Союз и Россию, о том, какой был Хрущёв демократ и мудрый политик, народ его не любил и откровенно смеялся над ним в бесчисленных анекдотах1. Анекдот в те и последующие годы приобрёл страшную для власть имущих силу.
  Армянское радио, затем Василий Иванович, затем чукчи. Анекдоты рассказывались во всех слоях общества, несмотря на то, что каждый десятый (по тем же анекдотам) был стукач.
  Но у Хрущёва было ещё девять месяцев, и народ не подозревал, что верхи по отношению к Хрущёву были на стороне народа.
  На службе Сугробин сразу же получил задание и с головой окунулся в работу, осваивая новые технические и нормативные документы, правила конструирования. На освоение окружающего пространства у него оставался только обеденный перерыв и минуты, проведённые в курилке. Он внимательно слушал, что говорят в курилке. Ознакомившись с ценами в столовой, он на двадцать шесть рабочих дней выделил двадцать пять рублей. Выделив ещё тридцатник на питание дома, получил, что на квартплату и питание у него уйдёт восемьдесят пять рублей и на всё остальное двадцать два рубля. "Двадцать два рубля будут на содержание жены, если случится такое, - решил Сугробин. В положительный исход создания семейной жизни он уже не верил. Всевышний явно противился, чтобы такое событие в его жизни произошло. Он мог бы и совсем забрать его к себе. В свои двадцать четыре года Сугробин иногда чувствовал себя стариком - столько он прошёл в познавании жизни, что этого бы хватило на полную жизнь нескольких человек. Ничто не могло его удивить, возможно, только встреча с пришельцами. Но в существование пришельцев никто не верил. Сам для себя он чувствовал, что ему не хватает ребёнка. Он с завистью поглядывал на молодых папаш, катающих коляски. "Я бы забыл про себя, и всё бытиё посвятил ему", - мысленно говаривал он и в глазах, как на экране телевизора появлялась Бельская или Анастасия с детьми на руках. Тогда он тыкался головой в чертёжную доску и сидел долгими минутами неподвижно. Ни время, ни расстояния не заслоняли любимых.
  
  Новый год в общежитии у Ширяева прошёл весело. Сугробин как-то естественно вошёл в коллектив; был, что называется, аккредитован и старался веселиться. Комната была украшена серпантинами. Праздничный стол украшали две бутылки шампанского, две водки, лимонад, а также тарелка с фруктами, конфеты. Для проголодавшихся был сварен килограмм пельменей. В гости к ребятам пришли три девушки, которых ему представили. Все они работали на предприятии вместе с ребятами и две проживали в этом же общежитии. Одна была лично Вовки Зверева, а две другие, Ира Сергеева и Рита Барсукова, ничьи. Девушка Рита была горьковчанка. С ними он и обнимался в танцах всю ночь, когда они были свободны. Все были молоды, и все хотели своего счастья. Поэтому не ангажированные до серьёзности никем из их друзей, девушки внимательно отнеслись к новому знакомому, приехавшему из экзотических краёв. И выразили надежду, что знакомство продолжится. Сугробин был согласен и получил телефоны от обеих. Он не мог забыть Асю, но понимал, что она ушла навсегда. Ему хотелось растить детей, и он был согласен соединить свою жизнь с любой приятной и доброжелательной.
  
  Ш
  Через месяц жизни в Горьком Сугробин поехал к брату доложиться. Домашние телефоны были единицами на тысячу жителей.1 Он позвонил ему на работу и попросил разрешения появиться.
  - Давно ждём, - ответил Валентин Иванович.
  У Сугробина не нашлось денег на зимние цветы для жены брата, и он чувствовал себя очень неловко. Но извиняться не стал. "Такова жизнь". Валентин Иванович встретил брата лёгким ужином.
  - Ну что, брат Лёня! - говорил Валентин Иванович. - Теперь ты устроен со всех сторон. Жильё есть, работа на уважаемом предприятии есть. В городе все знают про этот завод. Осел, так сказать, на осёдлое место. И годиков тебе уже прибавилось за время путешествий. Мир повидал, кое - чего понял. Время пришло подумать о будущем.
  - Думаю, брат Валентин. Думаю. Немало мыслей в голове.
  - Это хорошо. Но я тебе настоятельно рекомендую не тянуть время и поступить в аспирантуру. Пока мозги не заскорбило, кандидатскую сделаешь лет за пять. И будешь к тридцати уважаемым и нужным. Кандидат даже на дополнительную жилплощадь имеет право.
  - Мы тут с пацанами обсуждали жилищный вопрос после моих мытарств с поисками жилья, так один сказал, что в наших законах сотня причин обозначена для получения дополнительной площади. И ты, как я вижу, не шибко много дополнительного получил.
  - Это всё впереди. Но начальником отдела благодаря степени я стал. А это значит, что мотаться по экспедициям не буду. Разве что с инспекцией, как в дополнительный отпуск.
  - Рад за тебя. Но мы с пацанами решили, что раздача жилья - это неправильно. Жильё надо продавать. А насчёт аспирантуры я с четвёртого курса думал и решил, что пока она мне не нужна.
  - Собственное решение можно всегда изменить. Думай, потому что сто двадцать рублей не деньги для семейной жизни, да и для одиночной тоже.
  - Подумаю, брат, подумаю.
  У братьев была разница в семь лет, и они не могли быть друзьями с детства. Старший всегда был ментор.
  - Хлеб - то где берёшь? - неожиданно спросил Валентин Иванович.
  - Со стола в столовой на вечер. А на утро у бабушки кусочек.
  - А то заезжай. Мы твой пай соседям отдаём.
  За месяц работы Сугробин сумел войти в ритм подразделения и, качественно выполнив первое задание, получил у начальника доверие и самостоятельную работу. СКБ при заводе занималось разработкой радиолокационных станций, а завод их изготовлял.
  Налаживался режим быта. Шашлыков и мантов за пятнадцать копеек не было. И вообще никаких шашлыков на холодном севере не было. "Но ты, Сугробин, приехал по доброй воле. Живи и не скули", - говорил внутренний голос. И Сугробин жил. Он же был свободный человек в свободной стране. И мог в одночасье махнуть рукой и умотать в любой другой край и даже в столицу. Но он ездил на работу, выполнял задания и в субботу после работы шёл в общежитие к Ширяеву, и жил там до воскресного вечера. Субботним вечером вчетвером уезжали на дискотеку в дом медработника. "Пар выпустить", - как выражался Ширяев. У ребят не было постоянных девушек, и они каждый раз начинали танцевальные вечера с начала. Сугробина такие варианты не привлекали. Ему просто нужен был шумный фон, подтверждающий ему, что он не заплесневел, а живёт. И потанцевав два - три танца, он остальное время проводил в креслах или в буфете за бутылкой пива, которую выпивал медленно в течении вечера. Если кто - то из ребят не находил девушку для провожанья, они с ним возвращались в общежитие вместе. Если все разбегались, то он ехал один. Вахтёрши Сугробина признали за своего, и выдавали ключ от комнаты без вопросов.
  Воскресным утром, проснувшись к десяти, все дружно съедали по бутерброду с чаем, брали лыжи на бесплатном прокатном пункте при общежитии и ехали по лыжне, проложенной до Щёлковского хутора сразу от общаги, и катались там по оврагам и рощам весь день, накручивая километров двадцать - тридцать. Щёлковский хутор, входивший в состав города, был местом доступным, привольным и живописным. Широкое русло оврага с тремя замёрзающими на зиму прудами протянулось на несколько километров и было окаймлено отрогами впадавших в него балок и балочек поросших лесом. Берега представляли собой естественные горы и горки на любую квалификацию лыжников. И в воскресный день вся долина представляла собой большую базарную площадь из лыжников всех возрастов. Любители более дальних прогулок через поле и рощи могли отправиться в Анкудиновский овраг на популярную Лысую гору, стоявшую километров за пять от Щёлковского оврага. Лысая гора была высокой, широкой и безлесной полосой, опускавшейся вниз склоном протяженностью метров на двести. Склон был ровный, но прилично крут, и устоять на беговых лыжах на приличной скорости было непросто. Но склон был ровный, и падения заканчивались звонким смехом в большинстве случаев. Молодые люди прокатывались по всей территории, не пропуская ни единой горки. И так проводили несколько часов, возвращая ослабленным за неделю мышцам эластичность и силу. Прогулки на лыжах стали в этот период у Сугробина основными тренировками для поддержания хоть какой - то физической формы. Он всё ещё считал себя хоть бывшим, но спортсменом. По возвращении с лыжной прогулки варили килограмм пельменей с картофелем и обедали этими пельменями в бульоне, подкладывая добавки до полного опустошения кастрюли. Это было дёшево - всего по полтиннику на брата. И одновременно вкусно и калорийно, потому что пельмени тогда делали из мяса. Воскресный вечер Сугробин обычно проводил с бабушкой. Они пили чай. Бабушка рассказывала о своём далёком. И было мирно, тепло и приятная усталость от лыжного дня таяла и усыпляла. В понедельник с утра на работу. Вечерами в будние дни посещал театры, кино или был дома и читал литературные и популярные журналы, которые брал на абоненте в соседней библиотеке. В библиотеке он обнаружил сборник рассказов "Сельские жители" неизвестного автора. Рассказы были любопытны. Автором был Василий Шукшин. Для разминки колотил мешок, подвешенный в сенцах у бабки.
  Бабушка топила печку, прибиралась в доме и расчищала дорожку от калитки до крылечка от снега. У неё был большой рыжий кот. Такой, вражина, умный и самостоятельный, что все соседские кошки сами приходили к нему на его территорию. Он шлялся сутками, и никогда не пропадал. Двери открывал самостоятельно с обеих сторон. Когда они были на крючке, залезал через форточку, лишь бы она не была закрыта на защёлку. Бабушка предупредила Сугробина о способностях кота, и он всегда только прихлопывал фортку. И не раз по ночам в мороз становилось холодно, и приходилось подниматься и закрывать распахнутую форточку. Кот любил вкусно поесть. Но вкусного ему доставалось нечасто. Гости к Сугробину заходили редко. Но если такое случалось, кот появлялся, если его не было даже неделю перед этим. Садился на виду и ждал. А получив граммов пятьдесят колбасы, съедал неторопливо и уходил. Видимо считал, что получил достаточно. Когда гостей не было, кот также приходил регулярно и довольствовался печеньем, кусочком булки с маслом. Кот для Сугробина одинокими зимними вечерами был не только сотрапезником, но и собеседником. Он умел слушать. Садился на стол, умывался и, полизав все кошачьи места, ложился, протянув лапы вперёд, и слушал всё, о чём говорил ему и себе Сугробин. А говорил он больше и чаще об Асе, корейской принцессе. Она полонила его и он, погружаясь в воспоминания о ней, забывал обо всём. Он понимал, что лекарство от любви - другая большая любовь. Но как её найти и угадать, что она большая. И вечная память слов, что будут у него только страсти впереди, а не любовь. Ему было грустно смотреть на новых друзей, которые, как ему представлялось, и не влюблялись никогда по настоящему. И их шутливые призывы "любить всех, потому что Бог увидит и пошлёт хорошую", не увлекали Сугробина. Бог посылал ему самых хороших и, почему - то, отодвинул их от него.
  
  Стали приходить письма от друзей. В этот период Сугробин, чтобы ничего не потерялось, дал всем адрес "до востребования" на почтамт. Клещёв растил дочь и снова приглашал на Сахалин, если невтерпёж будет. Руденко заканчивал аспирантуру, Петров отсиживался в зимнем лагере. "...а наверху метёт. Песни как вёрсты длинные парень один поёт"1, - писал он. - "Зализываю раны. Если долго думать, что ничего и не было, то кажется, что и не было. Ты не знаешь, где твоя принцесса и тебе просто. А я знаю, где моя и иногда забывать не хочется. Возвращайся. Устроим в лагере кем-нибудь. Хуже не будет. А какой воздух - сам знаешь. Сто лет будем жить". "Спасибо, дорогой Петрович! Спасибо, Анатоль Клещёв! Вы мои добрые, верные. Готовы в любую минуту прийти на помощь, лишь бы я сам сказал об этом". Крюков писал, что женился и родил дочь. И настоятельно советовал не тянуть. "Детей надо народить до тридцати. А то всё здоровое в себе израсходуешь на удовольствия, а для своих кровных ничего не останется. Помни и не пей ничего, кроме "Шартреза". "Очень тебя понимаю, дорогой! Но никак". Симонов вернулся в Пермь. Про Занданову ничего не написал. А про Англичанку сообщил, что обнародовались её встречи с директором школы, и она уехала в неизвестность. А Валя вернулась в Улан Удэ. Откликнулся Валька Балыбердин, не писавший два года. В последнем письме до этого сообщал, что женился на ленинградке и, оставив её доучиваться, уехал в Мурманск, где его каботажный корабль ремонтировался. В тот раз с грустным юмором сообщал, что ходит до Игарки и обратно. Сейчас сообщал, что молодая жена покинула его. "Очень тоскливо ждать,"1 - сказала она мне, когда я приехал к ней в отпуск через девять месяцев отсутствия. "И ты, наверное, был прав, покинув училище, когда тебя не дождалась "Красная розочка". И мне сейчас надо много, много думать!"
  Петрович, Петрович! Зализываешь раны и думаешь, что мне легче, если уехал и ничего не вижу, не слышу. Принцесса не исчезла из памяти и не затуманилась. Сугробин не желал говорить о ней ни с кем. Даже с Санькой Ширяевым. Она была в его понятии выше этого мира, в котором он сейчас жил. Только с котом наедине, да с Петровичем в письмах он и беседовал о ней, и то немного. Это снова была его светлая печаль. Он благодарил небеса за этот подарок и ни словом, ни мыслью не высказал обиду за то, что её отняли у него. Он продолжал жить с принцессой в душе. И осознанное решение найти приятную и приветливую жену не являлось зовом сердца.
  
  И всё же! Сугробину позвонил на работу Ширяев и предложил вместе прокатиться в центр для поиска нового костюма, который намеревался Саня приобрести к дню своего приближавшегося двадцатипятилетия. Леонид подошёл к проходной и закурил. Из проходной на стройных ножках в сапогах на высоком каблуке вышла Рита Барсукова. Чуть курносивший носик, и темная прядь волос, выскользнувшая из под спортивной шапочки, делали её очаровательной.
  - О, привет! - увидала она Сугробина. - Это ты, я не ошиблась.- Она внимательно рассматривала его, так как не видала его на улице. В велюровом демисезонном пальто и заячьей шапке их Бурмундии он выглядел достаточно респектабельно, и она осталась довольна осмотром. - Пропал, мальчиша. Мы с Иркой даже подумали, что отвалил обратно в экзотические края, испугавшись наших морозов. А он просто нас знать не желает. Не нравимся мы ему, значит. А телефоны старательно записывал. Я думаю, что под влиянием новогоднего алкоголя. А протрезвел и забыл.
  - Погодь, погодь, красавица. Ведь как разговорилась. Уж не обрадовалась ли нашей встрече.
  - Возможно, и обрадовалась, - ответила красавица.
  - И Ирка должна была видеть меня, коль живёт в общаге, куда я к ребятам по выходным захожу. Мы наладили лыжные прогулки и почему бы Ирине и Рите не присоединиться к компании.
  - Предложение хорошее, но лучше бы сначала познакомиться, а уж потом развлекаться.
  - Идёт. Я сейчас Саню Ширяева жду. Сегодня четверг. Назначаю тебе свидание в субботу. Я плохо знаю город и, чтобы не потеряться, буду ждать в восемь вечера в кафе "Космос" на Свердловке.
  - Идёт, - сказала Рита и, увидав выходящего Ширяева, махнула рукой. Привет! И зацокала каблучками по вычищенному от снега асфальту.
  
  Двадцати двух летняя Рита Барсукова решала проблемы. Выскочив замуж в семнадцать сразу после школы, она не поступала в ВУЗ, как было принято тогда. В обществе ценились образованные люди. А семьи не получилось и, прободавшись три года, бездетная пара рассталась. Обучившись специальности радиомонтажницы и приобретя опыт, она неплохо зарабатывала. Надо было получать образование. Склонность с детства к литературе мешала ей определиться с направлением учёбы. Специальность радиоинженера была близка и понятна. И годы! Снова выйти замуж? Но добившиеся чего-то были заняты, а ровесники ещё не означили своих потенциальных возможностей и были почти все иногородними и безквартирными. Она пыталась прочувствовать перспективность ровесников и знакомилась не сближаясь. Ей не нужна была слава, что она хорошенькая свободная женщина. К моменту появления Сугробина в круге её друзей, она решила, что поступит на филфак и найдёт достойного мужчину. Сугробин ей импонировал, но он был совсем чужак всему в этом городе. И карьера, и получение жилья от него дальше, чем от других. Но в то же время у него здесь нет никаких "хвостов". "Надо найти повод познакомиться", - решила она ещё до встречи у проходной.
  Приглашать девушек на свидания при его бюджете было непросто. Курс рубля после реформы 1960 года окончательно принял своё действительное состояние. И все поняли, что 120 рублей 1963 г. совсем не то, что 1200 рублей в 1959 - ом. Стоимость рубля упала на треть. Существование Сугробина в Горьком ухудшилось по сравнению с Киргизией на тридцатник по номиналу, отдаваемый за оплату квартиры и ещё дополнительно по разнице в ценах между Киргизией и Горьким процентов на пятнадцать. Никогда ещё Леонид не был так беден. И не раз вспоминался Сугробину разговор с директором школы в Бурмундии, когда тот сказал ему, что главным инженером он может и не стать, и что зарплаты за четыреста рублей может никогда не увидеть. Иногда отчаяние накатывало на него и вспоминалась Катеринка, богатая рыбой Хилка, и не требующая больших умственных затрат работа преподавателя. И полное отсутствие проблем с деньгами. И скрипел зубами, понимая, что там он потерял бы себя как инженер навсегда. "Нет проблем - есть только возможности", - повторял он мысленно и вслух слова мудреца. В мире, в который он завёл себя сам, как думал, было не настолько плохо, чтобы не могло быть ещё хуже. Мало денег! Ну и что. Он молод, здоров и может подработать даже грузчиком. За то с каждым рабочим днём он чувствовал, что становится инженером. А для свидания с девушкой можно чуток поэкономить. И чтобы пригласить девушку совсем не требующую шампанское и согласную на посещение кино и мороженое с лимонадом, молодому человеку надо было держать в кармане хотя бы пять рублей. Чтобы пригласить Риту Барсукову, Леонид отложил десять рублей и первый и последний раз, готовясь к свиданию, разложил расходы по копеечкам. Раз у нас встреча в кафе, то коньяк, пирожное и кофе. Коньяк 1,2 рубля сто граммов, пирожное и кофе по 20 коп. На двоих три двадцать. Кино - рубль, мороженое в кино 50 коп. Всего пять рублей. Значит можно ещё коньяк и на такси остаётся. Всё "О кей!". И положил в карман всё, что у него имелось.
  Были первые дни февраля, тёплые. Снежки можно было лепить. А в субботу похолодало. Природу взбодрило, и к вечеру ударил мороз за двадцать по Цельсию. Сугробин ёжился, выходя за калитку на своей Оранжерейной улице, снова ворчал на беспутное отсутствие телефонов у населения. По делу встречу надо бы было отложить. Рита была красивая девушка и новогодние поцелуйчики ничего не стоили. И она в мороз могла не подойти. Ладно, что догадался место встречи обозначить в кафе. Кафе было открыто недавно. На тёмном потолке горели звёзды. За стойкой варился кофе в венгерском автомате - кофеварке, на кухне варились сосиски. Сугробин летел по улице, ругая мороз и себя за то, что не пожалел девушку и не нашёл возможности отменить свидание. Он замёрз за пять минут, пока шёл от автобуса и с трудом открыл тяжёлую промёрзшую дверь. В кафе было пусто. Три одиноких человека, каждый за своим столиком, поедали сосиски, запивая их ароматным кофе. Леонид присел за столик и посмотрел на часы. До встречи оставалось десять минут. "Погода проверит настроение девушки", - подумал он и пошёл к стойке знакомиться с меню. Дверь заскрипела в этот момент и в неё протиснулась закуржевевшая Рита. Леонид быстро подошёл к девушке -
  - Неужели это не сон, а быль. Ни морозы, ни расстояния не страшны русским девушкам, спешащим на свидание. Честное слово, я восхищён Вами, сударыня.
  Рита улыбалась. Глаза за серебряными ресницами сияли.
  - Есть предложение. Коньяк, пирожное и кофе. Отогреемся, отдохнём и примем решение.
  Рита только кивнула. Так она замёрзла. Леонид посадил её за столик ближе к стойке, где, как ему казалось, было теплее. Вернулся к стойке и заказал по сто граммов коньяка в три звёздочки, по большой чашке кофе и иклеры.
  - Как бы не закончилась наша встреча, я никогда не забуду, что Вы пришли ко мне на свидание в такой мороз. За одно это я уже готов любить Вас. За согрев Вашей души, - Леонид поднял бокал. Рита сверкнула глазками и выпила полбокала одним глотком.
  - Эх, и замёрзла, - сказала она. - Мама уговаривала не ездить. Но мы такие дуры. Как в песнях у Руслановой: "По морозу босиком к милому ходила".1
  Они в этот вечер так никуда и не пошли из кафе. Коньяк разогрел, и было тепло. Общество их было приятно друг другу.
  - Почему ты покинул Киргизию? - спросила она после его сравнительных рассказов о климате.
  - Я не мог оставаться там, где потерпел неудачу, - честно ответил Леонид.
  - По твоему принципу мне надо уезжать из Горького, - задумчиво произнесла Рита.
  - Если это серьёзная неудача, то надо, - кивнул Леонид. - Так будет легче сохранить себя.
  - Не могу оставить маму.
  - Пожалуй, нам надо помолчать, - предложил Леонид и пошёл заказать ещё понемногу.
  На остановке Леонид придержал Риту и сказал -
  - Мы с тобой оба обцелованы другими любимыми, которых потеряли. Но грустить не надо. Если первая любовь неудачна, то утраты неизбежны.
  Рита улыбнулась и подставила губки. Но слова Сугробина о потерянных любимых увели её мысли от него.
  Для ширпотреба завод изготовлял радиоприёмники и телевизоры, хотя по стоимости ширпотреб составлял малую часть. А радиолокационные системы были лучшими в мире. Локаторы брали самые низколетящие цели. Наградой СКБ были ордена и Ленинская премия, присуждённая группе сотрудников за год до появления. Леонида. Их портреты долго украшали высокую стену у проходной. Прошлым гордиться стоило. А настоящее решало новые задачи, более сложные и более нужные для будущего. Конструкторский зал, уплотнённый до полутора квадратного метра на рабочее место и вмещавший три конструкторских бюро, через два часа после начала работы превращался в клоаку запахов всех шестидесяти человек мужчин и женщин, размещавшихся в зале. Сугробин сидел в углу у окна. Послеобеденное солнце падало лучами на доску с рейсшиной и грело. Леонид сидел, ухватившись левой рукой за круглую ручку рейсшины, а правой держал карандаш на доске с чертежом, и дремал. Когда вблизи слышался голос начальника, он открывал глаза и поднимал голову. Голос удалялся, и он снова досматривал очередной короткий сон. Подремав с полчаса, вставал и шёл в курилку. Работал Сугробин быстро. Но работа для него неожиданно оказалась неинтересной. Он начинял стандартные шасси стандартными для конструктора элементами. Для расширения познаний и наваривания опыта нового после первой коробки в работе для него уже не было. Он поделился своим открытием с соседом по рабочему месту Славой Андриановым, с которым вместе ходил в курилку и в столовую. Слава был высокий брюнет с хищным носом и колючими глазами. Ему постоянно чего - нибудь не нравилось.
  - И чего ты сюда пришёл! - говорил он Леониду. - Других мест не нашарил. Здесь болото. Думаешь, если группа товарищей лауреатов Ленинских получила, так и ты достигнешь. Аиньки! Я здесь пять лет после выпуска. Дали в пятьдесят восьмом тысячу рублей. Вроде ничего. А за пять лет даже до старшего инженера не дослужился. Добавили два раза зарплату до ста двадцати. Так эти деньги совсем не тысяча в пятьдесят восьмом. И все пять лет сижу и эти коробки начиняю.
  Дальше Андрианов не раз возвращался к разговору о никчёмности инженера как личности. "Эту работу, что мы выполняем, могут на восемьдесят процентов девочки - школьницы выполнять после годичных курсов. А нас четыре семестра высшей математике обучали, определённые интегралы брать заставляли. За все пять лет кроме четырёх действий арифметики из начальной школы никакой математики не применял. Инженер - это творец, создатель и должен получать вознаграждение за свой труд больше, чем любой рабочий. Он исполнитель, а я создатель. Хотя на самом деле какой я инженер - создатель. Почти такой же, как инженер по соцсоревнованию в ОТиЗе1". Сугробин слушал и больше молчал. Его и самого ещё в Киргизии занимал вопрос о том, что любой рабочий получал больше не только рядового инженера, но и больше начальников рядовых и нерядовых инженеров. Он ещё не понимал, что власть сознательно ставит рабочий класс выше в общественной значимости своей же рабоче - крестьянской интеллигенции.2
  Через месяц после знакомства Слава доверительно поделился с Леонидом.
  - Всё, решил я, Лёня! Через месяц ухожу. Зарплата на полтысячи дотягивает. Я сейчас учусь на шофёра - профессионала. И через месяц у меня выпуск. Уже место работы подыскал. Буду шофёром - дальнобойщиком. По всей стране ходки. А некоторые и в загранку ходят. Зарплата! Командировочные. Плюс добавки за дальность, за сложность, за вредность. И никакого начальства неделями. Это жизнь настоящего мужчины. А от здешней жизни через десяток лет и хрен стоять перестанет. Знаешь, сколько баб у нас в КБ жалуется на своих сорокалеток, и к пацанам лезут. Бери с меня пример - человеком станешь.
  Как и обещал, через месяц Слава уволился. Леонид проводил его до буфета в клубе и ответил ему -
  - Ты уже обрёл опыт и стал квалифицированным инженером. А я ещё не стал. Я уйду с этой работы после сессии. Уже решил. А тебя буду помнить, и заглядывать на огонёк по великим праздникам.
  
  Рита Барсукова делилась новостями с Сергеевой.
  - Знаешь, я по случаю напросилась на свидание с Сугробиным. Помнишь, на новый год он за нами обеими ухаживал.
  - Интересно. Я же говорила, что он в общежитии бывает, но ко мне в комнату ни разу не постучал. И что он такое?
  - Говорит, что приехал, не зная, куда и зачем, лишь бы удрать с мест, где потерпел неудачу. В любви, как я поняла.
  - А как к тебе у него отношение?
  - Я ему сказала, что мне тоже надо уезжать по его принципу. И он спокойно так сказал, что это было бы правильно. Нисколько не пожалел и не попытался приголубить.
  - А может его надо приголубить. Тогда и оттает.
  - У меня такое дело не получится. Да и зачем он нам! Начинающий инженер. Ни зарплаты, ни жилья. Получится из него что-нибудь или не получится. Нет, это не мой кандидат в мужья. Мой опыт замужества его не воспринимает.
  - Возможно и так, - ответила Ирина. - Но настоящими генеральшами становятся те, которые выходят замуж за лейтенантов. А твой муж был просто смазливым простачком. Не способным даже на среднее, а не то, что на высокое.
  - Это так, - согласилась Рита.- Но не зря же наше агентсво ОБС утверждает, что каждый следующий муж хуже предыдущего. И мне надо быть расчётливо осторожной. Сугробин образован, воспитан, приятен и всё же он не мой. И я не хочу привязываться к нему без расчёта на будущее. А то привыкнешь, что у тебя есть друг и пропустишь нужного.
  - Ну, а встретиться ещё договаривались? - совсем уже по женскому любопытству допросила Сергеева
  - Сказал, что позвонит.
  
  Разочаровавшись в работе, Сугробин одновременно понял, что для успеха в работе на радиопредприятиях надо получить радиотехническое образование. Конструктор, компонующий электронный блок должен знать и понимать назначение и физические процессы происходящие при работе конструируемого устройства. И осознав, решил с этим не тянуть, и подал заявление на заочное отделение радиофака. Время было не приёмное, но он сумел уговорить декана, и его зачислили на неопределённый курс, зачтя все общеобразовательные технические и общественные науки. Ему остались только профильные дисциплины. Был февраль и он постановил для себя задачу выйти на летнюю сессию в июне с двумя предметами. Продолжение специального образования укрепило Сугробина в правильности принятых решений. Но работу твёрдо решил поменять.
  - Вот так, мужики! - заявил он при встрече с новыми друзьями. - Жениться у меня не получается. Буду учиться. Надеюсь, Владимир и Валерий, как радиоинженеры, помогут мне в первых шагах консультациями. Я намереваюсь уже весной что- нибудь сдать.
  - Никаких вопросов, - откликнулся Валентинов. - Зверев хоть и собирается жениться, но не откажется. Учись смело.
  - Собираться ещё не делать, - миролюбиво откликнулся Зверев. - Подходи в любое время. А насчёт работы надо думать. По делу тебе надо бы к нам. Саня подтвердит, что у нас любая разработка для конструктора загадка и есть над чем голову ломать. Но сейчас у нас обстановка какая - то неопределённая. После громкого успеха и госпремий прошла смена руководства, и образовался застой. Ширяев спит и видит, что уже ушёл. Я веду разведку места поденежней. На нашу зарплату не женишься. Валерий только никуда не собирается. Но некоторые тебе неизвестные уже ушли. Так что надо думать.
  
  На юбилей Ширяев пригласил девушку Вовки Зверева и Иру Сергееву. Саня сидел во главе стола в новом костюме и улыбался тостам, на которые все были щедры. Желали многих лет, успехов в работе и красивую невесту. Кроме Вовки все были без девушек.
  - Мы без девушек не потому, что неспособны девушек завлечь, - выступал именинник.- Мы совершенно стопроцентные женихи, только процент у нас в рублёвом исчислении пока низкий и девушки стесняются нас официально предъявить своим родителям. Вот у Зверева только девушка смелая.
  - Это точно, - сказала девушка, обнимая Володю. - Никому его не отдам, а деньги сама заработаю.
  - Ты почему Риту не пригласил? - спросила Ирина, танцуя с Сугробиным. - В кафе приглашаешь, на юбилей друга нет.
  - Как я её мог пригласить, если сам только гость.
  - А...Значит не влюбился. В неё все влюбляются, но она никого не любит.
  - То есть, влюбляться в неё не следует для избежания напрасных страданий.
  - Это уже от тебя зависит
  - А в тебя влюбляться можно?
  - Каждая девушка желает, чтобы в неё влюблялись.
  - А если я ищу жену?
  - Это серьёзно. Рита сказала, что ты ей в мужья не подходишь. Ни должности, ни жилья.
  - Это серьёзно, - повторил Леонид вслед за Ирой. Доживём до моего юбилея, и будем решать.
  С Ритой Барсуковой Леонид встретился ещё два раза по Ремарку1. Ремарк Сугробину понравился с первой книги, прочитанной ещё в институте. В книгах была сама жизнь, и Сугробин чувствовал, что он такой же, как и горои его книг, и был при чтении среди друзей. Книги были редкие и они с Бельской читали их по очереди за то короткое время, на которое они их получали. "Три товарища" из одноимённого романа импонировали ему больше, чем герои других романов Ремарка. Большая любовь героев романа на фоне приближающегося прихода к власти в Германии фашизма, затрагивала все струны романтического сердца Сугробина. А трагедия, постигшая любовь, разрывала сердце. А сейчас, когда по возрасту он приблизился к возрасту трёх немецких друзей, и сам пережил трагедии потери любимых, он понимал их всё больше. И ему казалось, что он чем - то похож на Роберта. И жизнью, и поступками, и отношению к женщинам. И первую встречу Рите он назначил в кафе, потому что так встречались герои романа Ремарка. И новые встречи назначались в том же кафе. Только у Ремарка Роберт, поджидая Патрицию в кафе, пил один, то Леонид ставил на стол две стограммовые рюмки с коньяком и поджидал красавицу. Они выпивали коньяк, облагораживались чашкой чёрного кофе и шли гулять. Морозов больше не было. Рита была привлекательная девушка. Но она же была и с опытом замужества. И приятный мужчина Лёня Сугробин, приближавшийся к 25 годам, не устраивал красавицу по параметрам карьеры и отсутствия бытовых удобств. Ей требовалось всё сразу и немедленно. Ей давно хотелось уйти от проблем материнской комнаты с общими холодными удобствами. Она признавалась себе, что Сугробин ей нравится. Но ей тоже было двадцать два и время на мужчину с неясной перспективой ей терять не хотелось.
  - Вы мне нравитесь, сударыня, - говорил Леонид. - И я Вам не противен, как мне видится. А разговор наш о генсеке, космосе, о бытовой неустроенности и нехватке продовольствия. И губки Вы не спешите подставлять, как на празднике нового года. Так мы до любви можем и не дожить.
  - Ты же сам сказал, что мы зацелованы другими. К новым поцелуям непросто привыкать, если ты не шлюха.
  - "От поцелуев уста не блёкнут" - сказал французский классик.
  Рита только улыбнулась. Они доверительно и много разговаривали на все темы этими последними длинными вечерами, зная, что расстанутся не подружившись. Оба симпатизировали друг другу, но был только рассудок без любви. И при расставании, оказавшимся последним, Рита не подставила губки, а подала просто руку.
  - Наверное, мы всё сказали о себе и для себя, - сказал Леонид, целуя протянутую руку. - Знакомство было для меня без вранья, приятно. Я мог бы полюбить.
  - Я тоже.
  Они потерялись друг для друга незаметно и без враждебности. Провидение вело Сугробина в другую сторону.
  
  На праздничном вечере сугробинского СКБ, посвящённом дню 8 марта и проводившемся в доме учёных, Сугробин обратил внимание на молодую девушку-блондинку с длинной густой косой, спускавшейся ниже пояса. В удобный момент пригласил на танец, разговорил, и напросился провожать. Миленькая Марина Норикова ни о чём ещё не задумывалась в этом мире. Леонид пригласил её в кино и принял в её глазах роль светского кавалера, которого не стоит просто так отталкивать. Через короткое время в выходной день он попал к ней домой, где она встретила его с подругой. Леонид принёс бутылку какой-то крепкой настойки, и было очень весело. Но на следующий день на работе она прошмыгнула мимо него, не глядя и даже отвернувшись в сторону. Леонид нашёл её подругу, с которой были вчера, и выяснил, что за выпивку Марина получила втык от мамы и запрет на встречи с ним. Леонид посмеялся и, поймав Марину в коридоре, сказал, что встретится с ней в следующий раз, когда она подрастёт.
  Юбилей Сугробина состоялся после женского праздника, когда все устали и отдыхали. Сугробин бабушке - хозяйке поставил четвертинку и пирожные. Потом зашёл к брату Валентину Ивановичу. Принял от него поздравления и пожелания, и уехал в общежитие к ребятам. В гастрономе на площади Горького1 купил три столичных и в нём же, в отделе полуфабрикатов полтора десятка бифштексов. За всё заплатил двенадцать рублей. Деньги пусть и подешевели, но кое - что ещё стоили.
  В общаге разговаривали Зверев и Ширяев.
  - Сугробин точно заявится? - спросил Зверев, закуривая.
  - Ну, я же вам с Валерием докладывал, что он звонил.
  - Устал я, выпивая за женщин. Возил подругу к родителям показать. А там за мам, за дочерей и просто за родителей. Организм чуть дышит. Но раз приедет, надо что - то сделать. Хоть посуду сполоснуть.
  Дверь распахнулась, и в комнату ввалился Валентинов с авоськами в руках. За ним стоял невысокий чернявый паренёк с шустрыми глазами.
  - Вот четыре батона за сегодня и две коробки вермишели по килограмму. Вермишель на неделю на четверых. И ещё две селёдины на юбилей прикупил, - сказал Валерий и положил авоськи на стол. Крупные селёдочные морды хищно высовывались из обвёртки. - Селёдка что надо. Залом называется. А это, знакомьтесь, мой земляк, Виктор Сургутин. Кончил московский автодорожный. Работает в горьковском автодоре. Не объявлялся, пока мы на праздники на малой родине не встретились и не разговорились.
  - Автодор это где?- спросил Ширяев.
  - В кремле, - ответил Виктор.
  - Ну и ладно. Будешь у нас зваться кремлёвским работником, - подитожил Саня, подавая руку. - Я Александр. Сосед - Володя. И у нас сегодня юбилей. Все сидим и ожидаем юбиляра.
  - Что это мы сидим, - сказал Валерий.- Я картошку поставлю отваривать к селёдке. И посидим, оттаем от праздников. - И Виктору. - Раздевайся и идём. Я тебе наши удобства покажу.
  Кастрюля с картошкой уже дымилась на столе, сверкали чисто вымытые стаканы вокруг бутылки, выставленной Сургутиным, селёдка ароматно пахла с тарелок, когда появился Сугробин.
  - Привет всем! - сказал он, выставляя товар на стол. - Девчонок нет? Отлично. У нас получится хорошенький мальчишник.
  
  - Ты вот жениться собрался, - говорил Сугробин Звереву. Они стояли на крылечке после третьей и густо дымили. - Молодец. Самое время. А у меня ни черта не получается. И какие женщины были со мной! И все неудачи как бы предначертаны. Они любили меня, и ничего не сошлось. Я все годы удирал от прошлого, когда, менял место обитания. Сюда приехал и матери пообещал, что гульбу брошу, и буду искать жену. Познакомился с молоденькой девушкой, в глазах любовь. Так мама ей запретила со мной встречаться. А я только и угостил её с подружкой крепким напитком.
  - А с Ритой ты встречался, как говорят. Тоже никак.
  - Рита ищет покровителя при должности и прочем.
  - У меня вот подруга ничего не ищет.
  - Везунчик.
  - А ты обрати внимание на Сергееву. С ней, правда, мой хороший знакомый целый год встречался. Но они расстались.
  - Холодно стало, - поёжился Сугробин. - Пойдём, продолжим провожать первую молодость.
  Пойдём. Я гитару достану, споём наши любимые ...
  И Леонид первый раз услышал Вовкину любимую -
  К чёрту офицерские погоны,
  Пусть о них мечтают карьеристы.
  С лета шестьдесят второго года
  Мы с тобой навеки пацифисты. (фольклор)
  Сугробин возвращался к бабушке после мальчишника вместе с Сургутиным. Он, также как и Сугробин, намаялся в поисках жилья и приткнулся в проходной комнате на диванчике в полуподвале. И им было по пути. Сургутин был наполнен Москвой и говорил не умолкая.
  - Чего ж ты в Москве москвичку не приглядел и не остался москвичом? - спросил Сугробин, втиснувшись в поток слов собеседника.
  - Не получилось, - грустно ответил Витя, и красноречие у него пропало.
  - Не горюй, - утешил его Леонид. - Вся сегодняшняя наша компания такая.
  
  Утром в субботу позвонил Ширяев.
  - Слушай, Сугробин. Сегодня "Торпедо" с московским "Спартаком" играет. Мне тебя никак не удавалось пригласить. А вчера нам десять билетов привезли, и я взял на тебя. У нас все болеют за "Торпедо" и тебе надо.
  - Какой я болельщик. В Перми раз по случаю зашёл, так замёрз и только.
  - Какой в Перми хоккей. Хоккей у нас. А чтобы не замёрзнуть, возьмём с собой. Заодно с автозаводом познакомишься. Встречаемся сразу после работы.
  Медленный трамвай номер 12, скрипя на поворотах по замёрзшим рельсам, вёз друзей от Московского вокзала. За окнами долго мелькали хрущёвские пятиэтажки. Потом с левой стороны за высоким бетонным забором появились длинные корпуса автозавода, и кондуктор стала называть остановки: "Северная проходная", "Главная", "Комсомольская", "Шестая". Проходные закончились, трамвай вильнул в сторону и Ширяев сказал -
  - Приехали.
  Такого ора Сугробин ещё не слышал. Ор начался, как только команды появились на поле, и не стихал до объявления диктора: " Со счетом .... победила команда "Торпедо", закончившимся всплеском рёва, от которого звенели стёкла в соседних домах.
  - Это что, - рассказывал Ширяев, - В шестьдесят первом наши играли в финале с ЦСКА. Финал был из трёх матчей, и первые два намечались в Горьком. "Торпедо" играло здорово. Осенью приз "Советского спорта взяли, а весной стыкнулись с армейцами. Март, весна, тепло. Наши первый матч выиграли довольно легко. Как мне достался билет на другой день, не помню. Было воскресенье. Я приехал к двум часам. Народу около стадиона как на блошином рынке. В четыре дня открыли ворота и запустили народ на стадион. А хоккейный стадион был деревянный с двухэтажным домиком, тоже деревянным, где были раздевалки для игроков и прочее. По углам с четырёх сторон ворота для входа и выхода зрителей. Над каждыми воротами две башенки. В тот день эти башенки были облеплены людьми, которые сидели на них как виноградные ягоды на кисточке. Одной из этих "виноградин" был и я, - горделиво уточнил Саня. - А день был солнечный, тёплый. Каток открытый, лёд привял. Не было ещё искусственного льда и машин для уборки и полировки. Лёд мели десяток мужичков с длинными мётлами. Было забавно смотреть на них, когда они в перерывах в такт музыке дружно махали мётлами. А наметённую к бортикам ледяную стружку выкидывали двуручными скребками. Командой ЦСКА командовал маститый тренер полковник Тарасов. Он хорошо понимал, что при такой поддержке трибун и боевом настрое торпедовцев чемпионское звание его команды висело на волоске. Лёд был неплох, как отмечали потом обозреватели и технические спецы. Тарасов не хотел играть вторую игру на автозаводе. События затянулись до семи вечера. Через каждые десять - пятнадцать минут на лёд выходили тренеры и другие люди, щупали лёд, топали ногами и уходили. После семи по радио объявили. "В связи с мягким льдом игра переносится в Москву на искусственный лёд". Полковника Тарасова судьи и руководство торпедовцев ослушаться не посмели. На трибунах раздался звериный рёв. Ворота были открыты, но никто не уходил. А внутрь дома для выяснения подробностей пошли первые добровольцы с ближних трибун. Команды уехали. Администраторы стадиона о чём - то пытались разговаривать с первыми добровольцами, спустившимися с ближних трибун. Но добровольцев становилось больше. Они проникли в здание, и оттуда полетела мебель и прочая ерунда. Так длилось несколько минут, потом из окон повалил дым и сразу же засверкал огонь. По трибунам пронёсся рёв: "Шайбу, шайбу, шайбу!" Сухое дерево полыхало как листовая бумага. С ближних трибун народ перемещался на противоположные и продолжал требовать "шайбу" Потом на всех точках трибун стало жарко. Я с последними болельщиками покинул стадион, разочарованный в том, что игра не состоялась, но гордый за земляков. Они показали, что власть имущим так обращаться с народом из - за своих неоправданных амбиций, не следует.
  - Ну и что, - сказал Сугробин. - ничего не изменилось.
  - Это так. В Москве "Торпедо" засудили, и золото получил ЦСКА. Такие, как тренер армейцев, не стыдятся, - ответил Ширяев. И добавил, - но город и сейчас помнит гневную силу автозаводцев.
  В конце зимы уже после того, как Леонид втиснулся на заочный факультет и начал усиленно заниматься, консультируясь у Зверева и Валентинова, ему взгрустнулось на работе. И он, выйдя из проходной, завернул в заводской клуб, в котором работал буфет "на разлив". Он взял сто пятьдесят и бутерброд с варёной колбасой и оглянулся, отыскивая место для посадки. За одним столиком сидел одинокий мужчина под пятьдесят с острым взглядом умных глаз. Он заметил ищущий взгляд Сугробина и жестом пригласил его за свой стол.
  - Садись, молодой человек. И выпьем за окончание зимы и скорую отмену карточек. Нынче всё надоело: и морозы жёсткие и длинные, и хлеб по карточкам.
  - Присоединяюсь по всем статьям. Мне вот также по непонятному взгрустнулось. Возможно как раз из - за того, о чём Вы сказали.
  Они выпили. Сугробин пожаловался, что устроился на работу, которая оказалась для него неинтересной.
  - А приходи ко мне, - сказал мужчина. - Я начальник отдела механизации и автоматизации производства на заводе через дорогу. И мне хорошие ребята нужны.
  Юрий Дмитриевич пояснил, чем Леонид будет заниматься, и добавил, -
  - У меня ты за год вырастешь как конструктор на три головы.
  - Я подумаю, - сказал Леонид и ушёл, очень довольный новым знакомством.
  Был апрель. Над городом Горьким висело голубое, очистившееся от зимней серости небо. Полистав с утра пару часов свежую прессу в читальном зале областной публичной библиотеки, Сугробин прошёл через сквер с памятником Минину и вышел на Откос. Оттаявшие горожане густыми прослойками заполнили Верхне - Волжскую набережную, Александровский сад. Облепили с фотоаппаратами памятник Чкалову и спускались по лестнице вниз, к Волге, где буксир подтянул к последним ступенькам дебаркадер с неоновой вывеской "Ресторан". Сугробин облокотился на ограду бульвара на верхней набережной и рассматривал туманившиеся бесконечные дали за Волгой.
  - Привет, Лёнчик! - раздался рядом звонкий девичий голос.
  Леонид оглянулся. Рядом стояла улыбающаяся Сергеева.
  - Изволите гулять. И почему один? - продолжая улыбаться, спросила Ира.
  - Ты же знаешь, что встречи с Ритой быстро оборвались. А больше я никого не тревожил. И дел с учёбой по самую макушку. Хорошо, что учиться ещё не отвык, и ребята консультируют. Я наметил этот факультет в три года закрыть.
  - И я одна, - вздохнула Ира. - И никто меня не находит. Надоело за окно смотреть, и поехала одна на людей посмотреть.
  При расставании они сочно расцеловались.
  - Так ты согласна стать женой?
  - Ты не знаешь меня, я не знаю тебя. И стать женой!?
  - Мой приятель мне в Бурмундии говорил, что жениться надо сразу, как только познакомился. А начнёшь тянуть, узнавать о подруге подробности... И всё разрушится.
  - Мне надо подумать.
  - Тогда встречаемся по воскресеньям.
  - Годится.
  На вечер первого мая1 Ирина пригласила Сугробина на празднование, устраиваемое её отделом в присутственном месте. Сугробин сходил на демонстрацию со своим институтом. Отметил праздник с сослуживцами, потом посидел с бабушкой и пришёл на праздник весёлым. Ира покачала головкой, но все были в какой - то мере похожими, и было всё хорошо. Сугробин перезнакомился с половиной ребят, и все при расставании просили "Не забывать!". Леонида закружило и он, решив закончить все дела разом, придумал в ночь поехать к Ивану Макаровичу и взять с собой Ирину. Это не совпадало с её желаниями, а он по нетрезвости не сумел её убедить, что он и у Ивана Макаровича сделает всё, что она пожелает. Она отказалась
  - Хотел невесту для показа привезти, но не сумел, - сказал так и не протрезвевший до утра Леонид Ивану Макаровичу.
  - Ой! - вздохнул Иван Макарович. - Жениху - то выпивать надо после свадьбы, а не во время. Молодые вы, зелёные. Давай баньку истоплю.
  
  - Вот, дурак, - сказала Ирина вслед трамваю, увозившему Сугробина на вокзал. - Надумалось ему старикам меня показывать. Сам бы сначала посмотрел. Сейчас бы уехали в тихое общежитие, из которого все разъехались, и всё бы порешили, \всё бы посмотрели. А сейчас я снова одна без любви. Ирина нашла в кармане две копейки и зашла в телефонную будку. На другом конце провода откликнулся её забытый друг.
  - Привет, - сказала Ирина. - Что делаешь? Как дышишь?
  - Днём перебрал, сейчас отпыхиваюсь.
  - А я с праздника мимо тебя прохожу. Совсем одна и такая скукотища.
  - Ладно. Открываю двери, - откликнулся дружок.
  Она не знала, что Сугробин осознанно загонял себя в семейную жизнь, желая растить детей. Сиеминутный секс его не волновал. И он, торопясь зафиксировать момент, не понял, что женщина хотела проверить его. И совсем забыл свои же слова, что все уже кого - то любили, и он никогда не узнает, о чём думает женщина в его объятиях. А в тот момент загоревшийся прутик надломился.
  
  1V
  
  Наступило самое обыкновенное для средней полосы России лето 1964-го. В мае цвела черёмуха. Валентинов и Сугробин наломали на Щёлковском два огромных букета. Один поставили вахтёрше на входе, другой в своей комнате. Несколько дней общежитие благоухало черёмухой. В конце июня пляжи на Волге и Оке заполнялись отдыхающими. А в августе в предверии осени на город падали дожди. С приходом весны и лета мнение о городе у Сугробина поменялось в лучшую сторону. Смылась зимняя грязь, серость спряталась за молодой листвой, и даже старый кремль помолодел и ласково щурился бойницами через кроны лип, раскинувшихся аллеями вдоль его стен. Ещё весной в майский выходной Сугробин уговорил Валентинова и Ширяева показать ему город и прогуляться вдоль древних стен с фотоаппаратом. Володя Зверев готовил свою девушку к замужеству и увёз ее накануне к родителям и компанию друзьям не составил. И трое друзей в первой половине дня высадились на площади Минина и Пожарского. Лохматый каменный мужик на пьедестале напротив Дмитриевской башни кремля в яростном порыве протянул правую руку в неведомую даль.
  - Это всем известный на Руси нижегородский мужик Козьма Минин, - взял на себя обязанности первого гида Валерий Валентинов. - Минин первая значимая историческая личность, которую выдвинула нижегородская земля, и которой заслуженно гордятся нижегородцы. Стоит он совсем не там, где должен стоять. Но от церкви, перед которой он призывал народ раскошелиться на благое дело, остались только стены и новая крыша. Памятник советский и власть повелела установить его на более приличном месте. Рука его при этом направлена в сторону от Москвы, которую он призывал защитить. А князю Пожарскому памятника на нижегородчине нет. Созданный известный памятник "Князю Пожарскому и гражданину Минину" для Нижнего понравился центральным властям, и они его не отдали в Нижний. И стоит он перед собором Василия Блаженного в Москве.
  - Съёмка,- сказал Сугробин. - По очереди и все вместе. Девушка, подержите аппарат и нажмите кнопку, как только мы встанем.
  - Обрати внимание на здание с колоннами напротив, - показал Сугробину рукой Ширяев, когда они шли вдоль кремлёвской стены от Дмитриевской башни к Георгиевской, к Волге. - Это здание бывшей Нижегородской семинарии, в которой учился Николай Добролюбов Ты литературник, и имя тебе должно быть известно. Да и в школе нам его имя вдалбливали. Странно конечно, что не прозаик, не поэт, а просто рано умерший молодой человек, написавший несколько критических статей по обзору тогдашней литературы о "тёмном царстве", вошёл в историю.
  - До семнадцатого года о Добролюбове практически читающие люди не знали. Но каждая новая общественная формация пишет историю под себя. Для социализма Добролюбов нужен, как обличитель старой формации. А придёт новая...- негромко прошелестел Валентинов.
  - Ты о чём? Какая новая формация, - вскинулся Ширяев. Ты что считаешь, что социализм закончится.
  - Ну, социализм, должно быть, сменится коммунизмом, как нам наш вождь обещает. И тогда, возможно, имя Добролюбова заслонится другими именами, - быстренько откликнулся Сугробин.
  - Ладно вам о Добролюбове, - перебил их Валентинов.- Перед нами памятник великому лётчику Валерию Чкалову. То, что он был Сталинским соколом, надпись отбили. Но следы надписи затереть "реставраторам" не удалось. Но он был настоящим "Сталинским" лётчиком.
  Из песни слово не выкинешь. Для поколений, живших в тридцатых годах, Чкалов был таким же кумиром, как Гагарин сегодня. Он был символом социализма, превращавшего лапотную Россию в передовую державу. Судьба двух героев оказалась одинаковой. Оба погибли в зените своей славы, находясь за штурвалом самолётов.
  
  Сразу от памятника открывался блестящий вид на Волгу и бескрайние заречные дали. К Волге от памятника спускалась террасами знаменитая Чкаловская лестница. У памятника и на лестнице группами стояли три кучки волжских туристов с теплоходов. Бойкие экскурсоводы звонко описывали достопримечательности. "Это самая большая лестница в Советском Союзе. Она на ....ступенек больше не менее знаменитой одесской Потёмкинской лестницы. Строительство началось в последний год войны и закончилось к пятидесятым годам. Строили лестницу пленные немцы и студенты..."!
  - Два сапога пара, - громко сказал Ширяев, и все рассмеялись. Экскурсоводша осеклась и укоризненно посмотрела на ребят.
  - Ладно, - отмахнулся Саня. - Что было, то было.
  Волжский пейзаж украшался речным рейдом, на котором стояли десятки барж, самоходок и других кораблей от лестницы до далёкого противоположного берега с грузовыми пристанями. В другой стороне виднелся кусочек Оки, впадающей в Волгу, Стрелка с берегами, огранёнными бетоном в причальную стенку, речной грузовой порт на берегах обеих рек перекрывал горизонт портовыми кранами. И закрывал горизонт мост через Волгу, уводящий поезда и автомобили в заречные дали на Урал. Снизу из - за рейда и острова стремительно вырвался белый кораблик, висящий над водой. Кораблик не плыл, а летел и через минуту оказался напротив лестницы.
  - "Ракета" идёт, - пояснил Ширяев. - Целая революция в передвижении по воде. К корпусу крепятся так называемые крылья, и корпус выходит из воды. Корабль попросту летит со скоростью до восьмидесяти километров в час.
  - Я прокатился раз до Горбатова1 по Оке. Эх, и здорово! - поддержал разговор Валерий. - Изобрёл эту птицу выпускник нашего горьковского политеха Ростислав Алексеев. Он был главный конструктор "СКБ на подводных крыльях" в Сормово. Говорят, что по военным заказам он построил какое - то чудо. С такими - то скоростями из Севастополя до Турции за два часа долетит. Надо думать! И это современная причина для гордости за наш город.2
  - Годится, - сказал Сугробин. - А под лестницей стоит дебаркадер, и я различаю на нём надпись "Ресторан".
  - "Поплавок" называется. Но нам ещё рано. Наша программа только началась, - отмели глазастого Сугробина и Валентинов, и Ширяев одновременно. - Мы с тобой тратить весенние выходные больше не намерены. Лучше посмотри на террасы откоса. Видишь за ковровыми цветниками театральную раковину и площадку перед ней со скамьями на тысячу мест. Наступит лето. И здесь будет давать концерты симфонический оркестр. Тысячи зрителей на всех уровнях откоса собираются и слушают произведения великих мастеров. Есть ли такое приобщение людей к искусству ещё в мире - не знаю. И ты непременно побываешь на этих концертах. А теперь смотри вдаль за солнцем. Видишь трамплин. Самый большой в Союзе. Когда большие соревнования у летающих лыжников, то на откосе собирается до сотни тысяч зрителей.
  - То, что в Горьком живут большие любители зрелищ, я читал, и не раз слышал весьма нелестные отзывы, - сказал Леонид, посмотрев на далёкую вогнутую дугу трамплина.- Помните, в 1956 году Хрущёв прикатил в Горький и выступал на площади Минина. Стотысячная толпа, никогда не выдавшая циркачей мирового полёта, одобрительным рёвом одобрила отмену возврата долгов по облигациям государственного займа у населения и сделала каждую семью страны беднее на многие тысячи рублей.
  - Это было, - хмуро подтвердил Валерий. - Я тоже ходил на это представление. И Вова Зверев был. Чуть не задавили.
  
  - Вот на этом месте, где стоит сейчас град - камень с датой основания города, стоял собор. Я его своими глазами видел, когда школьником на экскурсии в областной центр ездил. А сейчас вот камень. - Валентинов похлопал по камню.
  Перед появлением у камня, туристы обошли кремль изнутри. Внутри кремля было скучновато. Вход через арку Дмитриевской башни выводил прямо к очень скверному и грязному туалету. Туалет был единственным на весь центр города, и граждане обоего пола стояли в длинных очередях, переминаясь с ноги на ногу. Справа от башни вдоль стены стояло длинное мрачное здание под названием "Арсенал". За решётчатыми воротами ходил часовой с карабином. Обком КПСС в бывшем губернаторском доме. Неуклюжее с большими стеклянными витражами здание советов, построенное в тридцатые годы в виде планера тогдашних самолётов, если смотреть на него с высоты птичьего полёта. Закрытый Архангельский собор и обелиск Минину и Пожарскому, поставленный благодарными потомками в Х1Х веке на самом высоком месте бывших Дятловых гор. За корпусом царского юнкерского училища, а в советское время военного училища связи стояли ещё корпуса трамвайного депо и трамваи, дребезжа и громыхая, катились через арку у Кладовой башни на площадь и уходили на маршруты у Чёрного пруда. Училище к моменту экскурсии было закрыто, корпус реставрировался. Мемориальные доски на башнях удостоверяли, что каменный кремль был построен в начале ХУ1 века. Московские князья укрепляли границы своего государства. Средняя и нижняя Волга была занята татарскими ханствами. Заволжье и прикамье было закрыто завесом тайн ещё непонятных для Москвы.
  - Отметим историческое посещение сего камня фотографией? Я бы с большим удовольствием снялся перед храмом, но что есть, то есть, - продолжил свою речь Валентинов.
  - И зачем разрушили, - вздохнул Ширяев.- Ладно бы в годы перемены власти, гражданской войны, когда взбудораженный озлобленный народ творил дела не ведая. А сейчас!? Я на первом курсе учился, когда одношатровую церквушку напротив кинотеатра "Спутник" взрывали. Интересно было. Ходил смотреть на зрелище. Бух! Клубы пыли и одна красная щебёнка от здания. Зачем? Любая религия поддерживает государственное устройство, какое бы оно не было, утверждая пастве, что "власть от Бога". И вообще, книги по истории города смотреть тяжело. Церкви, соборы, часовни. Сейчас ничего нет. Нам сказали, что Бога нет, и ничему не учили, не рассказывали. Но наши родители почти все были верующими, а деды и прадеды все. Сражались за веру. Разрушив храмы, разрушили в нас память о предках. А когда туго стало, заголосили - "Вставай страна огромная..." А попов нет, чтобы солдатам отпустить их мелкие грехи и благословить на подвиги по защите веры и Отечества. Так и полегли миллионами мужики с не отпущенными грехами и не благословлённые.
  - А я где - то прочитал высказывание Наполеона, который заявил, что "государство без религии это корабль без компаса", - заключил Сугробин, открывая фотоаппарат. Из арки в кремлёвской стене выходили девушки. - Встаём, ребята! Сейчас нас сфотографируют.- И поблагодарив девушку за съёмку, сказал, - Что - то на грустный поворот в мыслях вывела нас ознакомительная прогулка. Не отдохнуть ли немного.
  - Никаких проблем, - сказал Ширяев.- За стеной "Скоба", на "Скобе" пивбар. Две минуты и мы на месте.
  Они вышли за стену кремля.
  - Вот ещё остатки храма, - показал Валерий на внушительное неуклюжее здание переделанной церкви (Иоанна Предтечи). - Перед ним, как утверждают краеведы, и выступал Минин перед согражданами и собирал приношения на спасение отечества.
  - А вот тот дом, - показал Ширяев на трёхэтажный серый до черноты дом, похожий на тюремный корпус, - знаменитый ночлежный дом купца Бугрова, описанный Горьким в пьесе "На дне". А эта площадь "Скоба" и на другой стороне её пивная с тем же названием.
  Пиво и закуски в пивной были отличными. А от туалета тошнило.
  В начале июня Сугробин получил две недели оплачиваемого отпуска на сдачу сессии, сдал два экзамена. И доложился декану, сказав ему, что тот не напрасно поверил ему. По совокупности зачтёного оказалось, что студент Сугробин переведён на третий курс с "хвостами" по трём предметам. Вернувшись из отпуска, Сугробин извинился перед начальником отдела за краткое пребывание, и написал заявление об увольнении. Перед этим он написал заявление на поступление к своему знакомому в отдел автоматизации производства. И его уже ждали в кадрах нового предприятия. В СКБ к друзьям он решил не поступать. "Рано мне ещё к вам. Подучиться надо", - сказал он Валентинову и Звереву.- " Да и вы сами лыжи навострили. Не всё в вашем монастыре в порядке". И стал ходить на работу вместе с ними через одну проходную.
  За сменой работы пришла смена жилища. Бабулька пришла к нему в комнату, присела. Вздохнула и сказала -
  - А что, Леонид Иванович. Не повысили тебе зарплату на заводе.
  Да нет пока.
  - Плохо, - вздохнула бабуля. - А пятьдесят рублей ты сможешь мне платить?
  - Да ты что, старая, белены наелась, - взъярился Сугробин. На тридцать рублей ты кормишься, а ещё пенсия восемьдесят.
  - Так - то оно так, милок. Только подошла ко мне семейная пара и предложила пятьдесят рублей. С тобой мне удобно. С ними точно морока будет. Но двадцать рублей мне ой как пригодятся. И если не сможешь платить, то с понедельника будь здоров.
  Бабуля покряхтела, вспомнила Господа и удалилась. До понедельника оставалось четыре дня. Сугробин даже не выругался. Только подумал: "Пора писать в ЦК свои предложения. Время идёт, а вода под камень не течёт.
  Подвернулся мужик с нового завода по наводке Юрия Дмитриевича. Одинокий мордвин Иван Иванович, построил кооперативную двухкомнатную квартиру и решал вопрос с выплатой ежемесячных взносов. Тридцать рублей Сугробина ему были кстати. И Сугробин через день разместился в квартире с ванной и прочими удобствами. Мебели не было, и он купил раскладушку.
  Лето получилось без отпуска. Ребята разъехались. Леонид по субботам слушал вечерние симфонические концерты на Откосе. По воскресеньям ходил на волжский пляж под Александровским садом или на "калоше"1 переезжал Волгу и любовался с другого берега "царственно поставленным городом" с его кремлём, стрелкой, Канавинским мостом и двумя набережными. Но ему было неуютно в полуторамиллионном городе. Он был в нём один. Ему даже письмо о любви было некому написать. Рука не раз непроизвольно черкала на бумаге имя Эмма. Но он понимал, что писать ей не о чем. "Раз провидение отводит от меня всех женщин, то мне ничего не остаётся, как отдаться ему в руки и ждать, когда судьба повернётся навстречу. Ждать случай и не суетиться. Но и не пропускать ничего, плывущего в руки. Так и решим. Жалко стариков - надеялись они и верили в своего "нежданчика". Так заключил Сугробин свои пляжные прогулки. И снова режим. Учёба в читальном зале и дома, настойчивая работа, театры, кино, книги. И на следующее лето попасть в альплагерь, поставил он себе задачу.
  Юрий Дмитриевич, начальник отдела, пригласивший Сугробина на работу, не блефовал. Леонид сразу же получил задание на разработку полуавтомата по изготовлению специальных шпилек массового применения. За ним шести колокольный полуавтомат для гальванических покрытий мелких деталей шестью процессами одновременно. С этими двумя заданиями он работал до весны нового года. Механизмы его разработок крутились, двигались, изворачивались. Многими часами Леонид изучал машины и механизмы по книгам, перед тем, как сделать своё. Конструкции с листа шли в мастерскую. И после обкатки сдавались в производственные цеха. Это было очень важно для конструктора. Созданное на бумаге сразу же превращалось в металл, и было видно, каков этот конструктор. Сугробина в отделе признали, но начальство зарплату не прибавило.
  - У всех так, дорогой Лёня, - пожимал плечами Юрий Дмитриевич. - Ставок на старшего инженера не дают. И старшие, сам видишь, по сто тридцать получают. Да и я сто семьдесят.
  Сто семьдесят рублей казались уже Сугробину несбыточной вершиной. Выходной костюм, сшитый на выпуск из института, лоснился. Полуботинки были совсем не новые. Только шапка из Бурмундии, перчатки из Перми и демисезонное велюровое пальто прикрывали его достойно. "Где мои четыреста рублей? - вздыхал Леонид за кульманом. - И даже двадцать рублей прибавки, видимо, растаяли у правительства в мареве целинных полей Казахстана" - объяснял он самому себе свою и себе подобных бедность.
  14 октября 1964 состоялся пленум ЦК КПСС, на котором Никита Хрущёв был освобождён от всех должностей и отправлен на пенсию. Это трактуется нынешними историками как кремлёвский заговор, но по другому в нашем политбюро видимо и не могло быть. Чтобы провести решение, должна быть предварительная договорённость. И сам Хрущёв также возвышал себя, убирая явных противников. "Заговор это или не заговор", но Хрущёв был снят официальным решением пленума ЦК. По большому счёту его надо было судить за экономические ошибки, приведшие страну к отсутствию продовольствия. (положение с продовольствием осенью 1963 и до лета 1964 стало такое, что все основные продукты и даже хлеб - стали выдавать по карточкам) И за политические ошибки, главной из которых явился подрыв авторитета социализма во всём мире и полный разрыв с Китаем. Хрущёва сняли без наказаний. Говорили в народе, что он заплакал при вынесении решения и до конца жизни был в обиде на своих "верных ленинцев", считая только себя правым во всём.1 Никто не горевал. Все надеялись на лучшее. Над страной светило яркое осеннее солнце.
  Через день после пленума Сугробину позвонил Володя Зверев. -
  - Привет, старик! Не пропустил сообщение о смене власти. Хруща сняли, отметить нужно. Так что заходи в общагу после работы.
  В комнате сидели все четверо постоянных жильцов и Кремлёвский. На столе стояли пельмени, отварной картофель и стаканы. Когда вошёл Сугробин, Володя Зверев достал из тумбочки бутылки.
  - Ораторскому искусству я не обучался, но хочу сказать, - поднялся Володя и взял стакан с водкой в руку. - Сказать и выпить за очень важное для меня событие. Это решение пленума ЦК о снятии Никиты со всех постов. Причина указана мягкая, но всем понятно, что сняли его за надругательство над нашим государством и мировым коммунистическим движением. Я не член КПСС, но у меня отец большевик с двадцать восьмого года, он инфаркт получил от волюнтаризма. И считает появление Хрущёва во главе государства позором нации за всю тысячелетнюю историю. Он так и говорит: "Были всякие государи на Руси, но ни один не был позором. А ты, Никита, позор!"1 И я с ним согласен. Удастся ли новым вождям выровнять бездонные провалы в коммунистическом движении, которое в Европе уже стёрто под нуль из-за него, никто не предскажет. Но если не удастся, то Советскому Союзу и нам с вами никто не позавидует. Общество наше сейчас разделено надвое и это мы все понимаем. Мы с вами за социализм, который дал нам всё. И нам надо его выправлять своим трудом и безбоязненной борьбой за освобождении от удушающих наслоений во всех структурах. Кто согласен, тот пьёт. Кто не согласен, отмечает правое дело трезвым.
  - Конечно, пьём! - вставился обычно молчавший при таких разговорах Валентинов. - "Наш Никита Сергеевич" наглядно претворил в жизнь и показал на себе Ленинский постулат, что каждая кухарка может управлять социалистическим государством.
  Все выпили.
  
  Новый год Сугробину встречать было не с кем. Ширяеву тоже. И земляки отправились на малую родину вместе. Леонид взял в счёт отгулов дни по Рождество. Иван Макарович грел баню, а мама Тина радостно жарила пельмени. Поздним вечером зашёл Саня и пригласил на новогодний вечер в ДК.
  - Мне мать билеты подарила. Не пропадать же, - сказал Саня, довольно улыбаясь. Было заметно, что его родители приветили.
  В ДК, как и раньше, гремела музыка, густо пахло свежими елями, расставленными, где только можно, работали буфеты. На пути в большой зал встретился Саня Крылов, музыкант и старый знакомый. Он заметно постарел, осунулся. Обнялись.
  - Как женский джаз? Живёт?
  - Ты что! Одни воспоминания. Таких девчонок больше не будет. Пытался поддерживать огонь, но ничего не получилось. Сегодня "Трио" - аккордеон, саксофон и рояль. Заходи в гримёрку, поболтаем.
  - Надо же. Везде разор, не только в снабжении, - ухмыльнулся Ширяев. - И давай, сначала, проводим новый год, а потом оглядимся.
  В буфете неожиданно оказался Николай Смирнов. Он не писал, не откликнулся на новый адрес.
  - Отца похоронил, - невесело сказал он. - С матерью остался на праздник. Подруга на похороны не поехала. Не нравится ей это дело.
  - Кому нравится, - хмыкнул Ширяев. - Похороны не свадьба. Мы тебе сочувствуем, но задумываться об этом рано и лучше проводить старый год по обычаю старорусскому. "Скатерть белая залита вином..."- затянул Саня и пошёл делать заказ.
  У Смирнова были дела и он, проводив старый год с друзьями, исчез. Саня с Леонидом встретили Новый год, покрутились по залам и не найдя интереса, покинули ДК в разгар веселья.
  - Ушло наше время. Никто нас не знает, никому мы не интересны, - подвёл резюме Ширяев, выпуская клубы дыма в морозный воздух.
  - Что же ты хочешь? Через полгода девять лет будет, как выпустились из школы. Витька Шабалин, помнишь, на парте у стенки сидел тихий паренёк, сказал сейчас при встрече, что один парень из параллельного класса погиб в армии. Золотая медалистка Тамара Перова разгулялась в институте и была исключена за безнравственное поведение. А одну девушку из выпуска в Новосибирске ревнивый муж зарезал. Сам Виктор машинистом стал. Тяжеловесные составы водит. А Юрка Коротков уже капитан милиции с двумя детьми.
  - Ну, просветил, - буркнул Саня. - Вот Юрка, молодец. А от остального грустно. И на себя смотреть ни внутрь, ни со стороны не хочется. Сейчас перед сном тяпну ещё соточку и, может, засну спокойно. Не спится последнее время нормально. Голова кругом от собственной никчёмности.
  
  Ширяев следующим вечером уехал, Сугробин лежал на диване и перечитывал "Героя "прошлого" времени" М. Лермонтова. Ему никогда не надоедал Лермонтов и всегда в романе открывалось новое, не замеченное прежде. "Гений есть гений", - бормотал Леонид, откладывая книгу.
  - Пойду прогуляюсь, однако, - сказал он на второй день нового года маме Тине.
  - И чего не лежится, - подумала мама Тина, но вслух сказала, - пройдись, подыши морозным воздухом. Не простудись только.
  В центре возле универмага Сугробин встретил Марину Весёлкину. Она вышла из магазина с малышкой на руках и усаживала её в салазки с плетёной корзиной.
  - Привет, мамочка, - остановился он рядом.
  - Лёнька, чёрт бродячий, - вскинулась Марина и поцеловала его быстрым поцелуем. - Какими путями?
  - Родителям праздник украсить приехал. Никому не нужен, так пусть старики порадуются.
  - Пропащий ты, как я теперь понимаю. И хорошо, что не уговорила тебя, пусть и другой любви не было.
  - Как муж?
  В саночках всхлипнула девочка. Марина наклонилась, поправляя пуховый платок на головке.
  - Холодно. Пойдём ко мне, там и поговорим, чайком китайским угощу. Такого чая теперь нигде не найдёшь. После ссоры Никиты с Мао поставок больше нет. А у меня запасик, - Марина весело рассмеялась. - А муж в отъезде. Давно уехал. Говорил, что в областную газету замом берут. Сначала каждый день звонил. В общем, похоже, я одна остаюсь со Светкой. Светлунчик мой, - прижала Марина \ребёнка, вынув из корзинки. И Сугробину, - идём.
  В трёхкомнатной квартире двухквартирного дома - коттеджа было тепло и уютно. Малышка, покормившись, быстро уснула. Марина принесла чайник, чашки, достала бутылку коньяка.
  - Отметим Новый год,- улыбнулась она.- И выпьем на брудершафт за новое счастье.
  Они выпили и поцеловались долгим поцелуем. Марина, приоткрыв краешек губ, вдыхала новый воздух и не отрывалась, прижимаясь так, как будто хотела соединить оба тела в одно.
  - Возьми меня, - одним дыханием прошептала она. - Я всегда хотела этого и сейчас не думаю ни о чём. Возьми. - И продолжала обнимать и целовать.
  Утром шестого января Сугробин с Мариной зашли в церковь. Он поставил свечи за здравие Ивана Макаровича и мамы Тины. И свечи за здравие Людмилы, Ольги, Анастасии и Марины. "И за здравие Марины", - улыбнулся он смотревшей на него Марине.
  - Я очень рада, - сказала Марина.- И ничего не загадываю. Нам с самого начала определены разные дороги. Но я счастлива, что случился перекрёсток.
  Вечером в день Рождества Сугробин вернулся в Горький.
  - Будь здоров, - сказала Марина на вокзале. - Увидимся когда увидимся.
  По стране шёл 1965 год.
  Правительство сократило рабочую неделю на два часа, и рабочий день по субботам стал шесть часов. При работе без обеда трудовой день оканчивался в два часа для начинавших работать в восемь. Было просто хорошо.
  Арно Бабаджамян написал песню "Королева красоты", а Муслим Магомаев её с блеском исполнил. Бабаджамяну президиум союза композиторов СССР устроил головомойку за легкомысленность, Магомаева защитила Фурцева.
  В Нижегородском кремле был зажжён вечный огонь в память погибших воинов в Великой Отечественной войне.
  Вышел на экраны фильм "Ирония судьбы или с лёгким паром!.
  В СССР из Финляндии пришёл новый танец "Летка - Енька". Массовики - затейники в домах отдыха и санаториях водили по залам многолапую извивающуюся гусеницу под дружный гогот её составляющих.
  В миллионах домов и квартир Союза ССР крутились миллионы пластинок, с которых голос мальчика из Италии Робертино Лоретти пел "Джамайку".
  В далёком сибирском лагере умер молодой зек. В скромную северную обитель пришло письмо для молодой послушницы. Родители сообщали о смерти её несчастного друга и просили пожалеть их и вернуться. В одном конверте было и послание послушнице и письмо настоятельнице от батюшки, определившего её путь. Он писал, что "Бог принял её жертву и освободил её от скорби. И теперь она свободна от своих обетов и может вернуться в мир для радостей жизни человеческой". Послушница держала письма, и слёзы катились и падали на бумагу. "Поплачь, девонька", - гладила её по головке настоятельница. - "Сотвори молитву жаркую и собирайся домой, где по тебе родители все глаза выплакали". Послушница поцеловала руку настоятельнице и низко поклонилась, прошептав: "Слов нет, матушка, чтобы выразить мою признательность. Я готова уехать немедленно".
  Корейская принцесса Анастасия навсегда покинула родителей, отнявших у неё любимого.
  V
  Спортом занимаются тогда и там, где созданы условия. Завод, куда пришёл работать Сугробин, был совершенно неспортивным по этим критериям. Не было ни спортзала, ни стадиона, даже спортплощадки не было. Только склад с лыжами при общежитии. Но ДСО "Труд" присутствовало. И председатель освобождённый был. Леонид появился в ДСО в конце января и представился председателю как альпинист - разрядник.
  - Туристы у нас есть, а альпинистов ещё не было. Я тебя направлю в городской клуб. Пришлют путёвки, оплатим. Сейчас напишем туда письмецо, деловито решил все вопросы председатель, и пожал руку. - Желаю успеха.
  В городском клубе его познакомили с тренером, который будет проводить предсезонную тренировку для таких одиночек, как Сугробин, и новичков. Занятия планировались с начала марта на утёсах Малиновой гряды.1 В пустой квартире у Ивана Ивановича Леонид подвесил мешок в проёме дверей и колотил его при настроении. По воскресеньям иногда катался на лыжах с ребятами. В первой половине февраля получил учебный отпуск и сдал три экзамена. И так прошла зима. С начала марта по воскресеньям начались вылазки на снежные склоны Малиновой гряды на берегу реки Оки. Домой Сугробин возвращался мокрый снаружи и изнутри. Хорошо, что жил в доме с ванной. Сбрасывал амуницию и отходил целый час в горячей воде. Иван Иванович в субботу куда - то уходил до понедельника, и было свободно и независимо. Леонид включал портативный магнитофон "Романтик" и слушал старинные русские и цыганские романсы, катушками с которыми его снабдили при покупке. Магнитофон был первым переносным в стране и мог работать автономно восемь часов на восьми батарейках, создававших напряжение в 12 вольт. Под музыку готовил себе ужин "День и ночь терзают сердце муки, день и ночь кружится голова...", - пел хрипловатый бас. "Я люблю картошку очень с луком", - подпевал ему Леонид, поджаривая омлет с луком и "Любительской" колбасой.
  
  Новое руководство страны под предводительством Л.И.Брежнева2 отменило семилетки, СНХ и все нововведения Хрущёва. Председателю совета министров А.Н.Косыгину было разрешено заняться экономической реформой по расширению самостоятельности предприятий.
  Два поэта, будущие мэтры в поэзии, подойдя к возрасту Христа, разродились программными поэмами. Андрей Вознесенский выдал "Антимиры",3 Евгений Евтушенко выдал "Братскую ГЭС". Зачем Евтушенко писал "Братскую", Сугробин не понял. Хозяйственного эффекта, при огромнейших затратах на её строительство и экологического бедствия, принесённого всей восточной Сибири от затопления многих десятков тысяч квадратных километров не вырубленной тайги, гидростанция не принесла. Потери от экологических бедствий запустились на многие десятилетия вперёд. И "героический" труд молодых не мог быть от этого героическим.
  В мае Зверев женился. Свадьбу он справил у родителей в частном доме. Родители жили в районном городке в тридцати километрах от областной столицы. В приусадебном участке цвёл вишнёвый сад. Вино, водка и самогон лились рекой, и никто не боялся опьянеть, так как уезжать с праздника не требовалось.
  - Ты, дорогой, пробил окно в стене, которая отгораживала нас, холостяков, от женитьбы. Теперь и нам дорога открыта, - выступил с тостом Ширяев.
  Сразу после свадьбы Зверев уволился и перешёл на работу начальником лаборатории народно-хозяйственного предприятия с зарплатой сто пятьдесят рублей. Молодые сняли комнату в пригородном посёлке и уехали из общежития. Сугробин в июне успешно провёл очередную сессию в институте и был переведён на четвёртый курс.
  - Я теперь старшекурсник, - сказал он Звереву, навестив того на новой службе в корпусе на Верхневолжской набережной. - И благодаря твоим консультациям с Валерой.
  - Рад твоим успехам, - сказал Володя. - Надо отметить.
  Сотрудников у него было всего три человека. Обстановка была свободной. Володя прикрыл дверь кабинета и достал из сейфа флакон со спиртом.
  - Примем казённого.
  - Но у тебя полдня ещё рабочих.
  - А! Никак не пойму руководство. Что - то хотят, а выразить словами не могут. Маемся вчетвером от безделья. Хоть преферанс расписывай. Мозги ссыхаются.
  - Разберёшься. Зарплату платят?
  - У нас же социализм, милый. Голодным умереть не дадут. Но мне нужно дело.
  Сугробин получил спортивную путёвку в альплагерь "Уллу -тау" на Кавказе. На Кавказе он не был, ничего не знал. Инструктор сказал ему, что лагерь один из лучших. Сугробин полюбил горы и для него любой лагерь мог считаться лучшим.
  "Уллу-тау" находился в Баксанской долине в ущелье Адыл-Су, примерно в 10 километрах от шоссе, идущему по Баксану в Терскол, к Эльбрусу. Название лагерь получил от красавицы горы УЛЛУ ТАУ ЧАНА, которая широко и привольно замыкает ущелье тремя вершинами и является центральным звеном великолепного горного пейзажа, украшающего этот горный район. Городская база лагеря находилась в Нальчике. Нальчик покорил Сугробина голубыми елями, украшавшими город в массовом количестве. Из Нальчика спортсмены доставлялись лагерным автобусом до ущелья Адыл - су. Автобус, миновав предгорье, быстро катился по Баксанской долине.
  Баксанское ущелье и река Баксан начинается в центре кавказских гор от самого Эльбруса и рассекает северную часть горного массива Большого Кавказа надвое. Справа, если стоять спиной к Эльбрусу спиной, главный кавказский хребет, за которым Сванетия, Южная Осетия и замок лермонтовской царицы Тамары, которая была "прекрасна как ангел небесный. Как демон, коварна и зла!" Слева горы Кабардино - Балкарии, Адыгеи и Краснодарского края и за ними Чёрное море. От Терскола по горным тропам можно перейти в Абхазию. Альпинисты частенько так и поступают, пренебрегая цивилизованным путешествием в дальний объезд на автобусах и поездах. От Терскола для горнолыжников идёт кресельная канатная дорога на гору Чегет, где на кромке утёса поставлено красивое кафе под названием "Ай". Такая же дорога идёт на склоны Эльбруса до полпути к "Приюту одиннадцати"1. В Приэльбрусье турбазы, альплагеря. Две нормальных гостиницы "Иткол" и "Терскол". К концу века цивилизации ещё добавилось. А перед войной с Германией места были диковатые. Было ещё не до развлечений. И горы Кавказа старательно изучались немецкими альпинистами, которые оставили немало названий как первооткрыватели. Когда на склоны Кавказа пришла война, дивизия "Здельвейс" по составленным абрисам легко освоила Баксанское ущелье и водрузила флаг со свастикой на вершине Эльбруса. Всё проходит. Остались только песни. "...Помнишь гранату и записку в ней. На скалистом гребне для грядущих дней."1
  Скалы иногда прижимали шоссе к провалам, и дорога прорывалась по вырубленным в скалах углублениях. За Тырнаузом, горнодобывающем городе, населённые пункты стали редки. На пустынном участке слева выявилась долина. Это было ущелье Адыл -Су. Автобус остановился.
  Цивилизация закончилась, - объявил сопровождавший инструктор.- Разбирайте вещички и за мной.
  И повёл по крутой козьей тропе вверх мимо падающего вниз широкого и шумного ручья. Через двести метров тропа вывела на ровную площадку и дорогу, уходящую вверх по ущелью. На площадке стояла лагерная машина, доставленная наверх по частям в давние времена.
  Это для вещей, - пояснил инструктор. - А прибывшие альпинисты - пешком по длинной дороге вверх до первой вашей высоты на Кавказе в 2200 метров. На этой высоте стоит лагерь.
  Для молодых и сильных десяток километров по ровной дороге сущий пустяк. За пару километров до лагеря узкое ущелье расширилось до полутора-двух километров. И открылась Уллу тау чана, сверкающая вечными снегами на всех вершинах. На холме над речкой несколько могилок, Инструктор остановил группу, помолчал и провел исторический экскурс о событиях, из - за которых остались навсегда в горах альпинисты. И связав историю с настоящим, провёл предварительный инструктаж об опасности в горах и призвал к дисциплине и осторожности. И не напрасно говорил. Но не внимает народ. В смену пребывания Сугробина погибла девушка - новичок. В день отдыха после первого своего восхождения группа пошла погулять по окрестностям. Ребята поползли куда не надо и ...срыв. Было всем печально, но сколько об этом говорится и предупреждается. По статистике больше всего гибнут новички и второразрядники: первые ничего не умеют, но не слушаются, вторые считают, что умеют всё и сам черт им за панибрата. Сугробин не был ни тем, ни другим.
  За полкилометра до корпусов "Уллу тау" дорога проходила через тихий лагерь "Джайлык", с привольно раскинувшимися корпусами, немного похожими на коттеджи. "Это лагерь секретных физиков", - пояснил сопровождающий инструктор. - "В горы они ходят мало, больше книги учёные читают!" Физики так физики. Сугробин и в мыслях не держал, что через небольшие годы будет работать в министерстве, которому принадлежит этот тихий лагерь. Через полкилометра группу встретил "Уллу - тау".
  "Уллу тау" был действительно лагерем - картинкой. Его спроектировал понимающий человек. В нём было удобно и приятно жить и отдыхать и со всех точек любоваться необыкновенной горной панорамой с красавицей Уллу тау чана. Высота лагеря 2200 метров над уровнем моря, но дышится легко и привольно. Звонкая речка блестит под солнцем и шумит, передвигая камни. Чистейшая вода от ледников подавалась из речки по трубам самотёком. Электричество давали два дизель - генератора в достатке на освещение, кухню и бытовые нужды. Настроение у Сугробина, когда он облачился в спортивный костюм и надел кеды, было ликующим. "Услышь, меня, Петрович! Я снова в горах, я снова с тобой!"
  "...Смотрят горы сквозь серый вереск
  Заклиная наперебой.
  Я каменею почти поверив
  В их могущество над тобой
  И с протянутыми руками
  В этой каменной стороне.
  Я бы сама превратилась в камень,
  Если б ты поклонялся мне". - фольклор.
  Это строчки и мелодия неизвестных Сугробину авторов как - то немного представляли всё притягательное очарование вечных скал, снегов и ледников. Двадцать дней промелькнули как одно мгновенье. Горы снились во сне.
  
  После лагеря Сугробин на неделю махнул в Сочи. Он хотел посмотреть на море, которого ещё не видал, и встретить там Валерия Валентинова. Валерий плыл из Одессы на новом теплоходе Александр Пушкин, совершавший первый и последний рейс для советских людей. Дальше был построен и второй такой же под названием Михаил Лермонтов.1 И они ушли в загранку для ублажения буржуазии и для пополнения советской казны долларами. Самые умные молодые люди стремились попасть в команду этих судов и в обслуживающий персонал. А прочие "дураки" продолжали строить социализм за 120 рублей в месяц.
  В Сочи. Леонид добирался из Минеральных вод железной дорогой через Армавир. В Сочи на вокзале он согласился на первое же предложение одного из встречавших поезд аборигенов и был отведён в частный домик в центре с парой чахлых виноградных лоз. Вместе с ним был завлечён парень его лет, приехавший из Воркуты. Леонид, выскочивший с высокогорья, был покрыт тёмнобронзовым загаром. Воркутинец был бледен как белая поганка. Но у Леонида в карманах скучно тёрлись несколько червонцев, тогда как в портмоне у нового знакомого хрустела толстая пачка банкнот разного достоинства. "Ну, я тебе не товарищ",- сказал он воркутинцу, когда тот пригласил пройтись по злачным местам вечером. "Для начала пиво". - сказал воркутинец.- "Я по прошлому году помню у парка Ривьера пивной зал, пиво в который течёт прямо с пивного цеха". Они неплохо провели вечер. И пиво действительно было отменное. На следующий день были на пляже. Воркутинец сразу ринулся в лобовые атаки на женщин. Сугробин наслаждался незнакомыми ощущениями морских купаний. Отчего - то ему вспомнились приглашения студенческой поры "махнуть на море на пару недель". А он, "необразованный", считал, что это не для него такая роскошь". Пожалуй, зря я тогда отказывался", - думалось ему сейчас - "Это совершенный пробел в моём образовании и воспитании. И его надо" заполнить. И совсем необязательно иметь путёвки в санатории, которых не хватает для многочисленных слуг народа". Это он и доложил ребятам по возвращении.
  
  
  Через день в Сочи пришёл "Ал. Пушкин". Огромный океанский корабль с бесчисленными этажами, надстройками. Он довольно долго стоял на рейде. Потом с помощью буксира был введён во внутреннюю часть гавани, отделённую от открытого моря рукотворной дамбой и волноломом, и был приставлен к стенке прямо против морского вокзала. Сугробин увидел Валентинова на самой верхней палубе и начал привлекать его внимание. Вскоре и тот обнаружил Сугробина в толпе. Через полчаса встретились. Более полутора суток он и прожил на этой палубе. На каюту денег не было, но удовольствия от морского перехода у него не стало меньше и целый вечер за небольшой выпивкой он, захлёбываясь от восторга, передавал мне свои впечатления. Друзья прожили в Сочи ещё четыре или пять очень приятных дней, а потом самолётом из Адлера вернулись в Нижний. Хозяин домика печально высказывал им неудовольствие за то, что они уезжали так быстро, а он на прописку шесть рублей истратил.
  Альплагерь и неделя в Сочи вернули Сугробину мажорное настроение и широкую улыбку. В отделе бронзового и улыбающегося Леонида поставили посреди зала и оглядывали, поворачивая во все стороны.
  - Вот стал мужиком, - воскликнула Валентина Аркадьева, молодая женщина до тридцати всегда приветливо относившаяся к Сугробину, - а то сидит за щитком, тихий, на нас, девушек, никакого внимания. Альпинистки раскрутили его на камнях, теперь и нам, быть может, чуток внимания достанется.
  - А может, поставим его на стол, как бронзовую статую. Пусть настроение от погляда поднимается, - сказала её соседка, хохлушка Оксана.
  - Не надо из него статую делать, - вмешался Юрий Дмитриевич, - его ждёт такой заказ! Сделает как надо, на ВДНХ отправим машину. Такая задумка.
  - Опять всю страсть на работу, - кисло протянула Валентина. - Не даёт нам начальник с молодыми побаловаться. - И кивнула Сугробину.- Заходи в мой уголок. У меня на этой наделе отличный растворимый кофе.
  Все женщины в отделе были замужем. Но побаловаться хотелось. Целыми днями с карандашом за кульманом, дома на кухне за кастрюлями и никакой другой жизни. Сугробин искренне не понимал девушек, поступающих в технические вузы и, особенно на факультеты механического направления. А женщины заполняли половину мест в конструкторских и технологических бюро и "тянули лямку" в должности инженера всю жизнь. Дети и семья не оставляли места для карьеры. Но они не грустили. Социализм определил женщинам равные права с мужчинами и обязал их трудиться наравне с мужчинами, установив зарплату мужикам так, что в одиночку они семью содержать не могли.
  Валентина сразу отметила Сугробина и находила причины и возможности общаться с ним, приглашала за свой стол чайку попить, пирожным побаловаться. Или подсаживалась к нему и серьёзно обсуждала конструкции. Но когда Леонид в знак шутливой благодарности обнимал её легонько и целовал в щёчку, она почему - то смущалась и отталкивалась. Баловство случилось в мае, когда отдел ездил приводить к сезону в порядок заводской пионерский лагерь. Хорошо поработали, хорошо отдохнули на берегу чистой речки. Играл портативный приёмник, выпивали, танцевали. Их автобус ушёл полупустой. Сугробин и не заметил, как народ рассосался. До шоссе было, километров пять. Они шли с Валей по лесной тропинке, пели песни, дурачились. На полянке стояла прошлогодняя копна. "Устала", - сказала Валя и упала на сухую траву. Леонид подал ей руку. Она притянула его к себе, и жаркие губы нашли друг друга. И больше ничего, никаких продолжений. "Побаловались, и хватит" - отодвинула Валя Леонида, когда он на другой день, благодаря за чай, прижал её крепче шуточного. "У меня дома всё хорошо", - добавила она.
  Служба в отделе автоматизации и механизации сделала Сугробина профессионалом в проектировании механических устройств и систем в большом их многообразии. Все механизмы, вышедшие из под карандаша конструктора Сугробина, работали. Сугробин проработал в отделе пятнадцать месяцев и понял, что он конструктор. Он был готов взяться за конструирование любого механизма. Но он был рядовым инженером, и этого ему было мало.
  
  V1
  Весной, ещё до Володькиной свадьбы, Зверев, Валентинов, Ширяев, Сугробин и руководитель группы Степан, где работали Валерий и Володя, проводили в общежитии очередной субботник по случаю повышений. Звереву и Валентинову сделали старших инженеров и подняли оклад до ста двадцати. Разговор шёл за "жисть"! Горячий.
  И что мне эти сто двадцать, - горячился Володя. - Я женюсь. И этих денег мне не хватит. Я уже подыскал работу на сто пятьдесят и уйду. И почему, вообще, зарплату у нас дают по должностям. Мне моя работа нравится. Я не хочу быть начальником, я хочу быть инженером. Мне интересно создавать. И пусть мне платят за моё умение, мой опыт, моё старание как начальнику лаборатории, а может и больше. Я инженер, я создатель. А моя невеста - монтажница, на сдельщине в два раза больше меня зарабатывает. Мне что, в монтажники идти. Скажи, Степан?
  У меня оклад сто пятьдесят, - ответил Степан. - И я вам бы обоим дал столько же и не был бы ущемлён, что мои инженеры получают одинаково со мной. И я понимаю, что когда мне повысят зарплату, это будет означать, что я уйду от своего конкретного творческого "я". И не буду разбираться в схеме, как пойдёт сигнал. И что надо сделать, чтобы он не пропал при попадании в ракету чужого снаряда. И наш начлаб! Он ведь был толковым инженером. А сейчас совещается целыми днями. Я вот вам сейчас схему нарисую, где понятно, на что уходит рабочее время сотрудника в зависимости от зарплаты.
  у
  
  
  
  
  
  
  0 200 300 400 600 х
  
  0 100 200 300 400 500
  х - размер зарплаты в рублях( шестидесятые годы)
  у - рабочее время
  
  Степан быстро нарисовал на листке график и показал ребятам. Все засмеялись.
  И ещё, - продолжил Степан, - Ордена, медали и звания лауреатов будут получать те, кто находится в конце по оси абцисс. И рабочие от станка, потому что рабочий класс у нас гегемон.
  Значит, ничего не остаётся делать, как выбиваться в начальники, - вздохнул Валентинов.
  Записывай, Лёня, эту неправильность социализма в свой талмуд. И пора составлять письмо в ЦК. Я подпишусь вместе с тобой, - сказал Володя.
  
  Начальник отдела и начальник КБ обсуждали с Сугробиным проект, который Юрий Дмитриевич намеревался в случае успеха проталкивать на ВДНХ. Замечаний у начальников было немного и, когда руководитель КБ отошёл, Юрий Дмитриевич спросил:
  - Скажи, Леонид, для чего тебе диплом радиотехника. Ладно бы электрика, чтобы и электроавтоматику самому разрабатывать. С механикой у тебя просто отлично.
  - А как Вы думаете, уважаемый начальник, когда Вы сделаете мне оклад в размере начальника КБ. Или мне ждать, когда он умрёт. Это для меня не перспектива. И я учусь, чтобы перейти на работу в СКБ. Там создают "Ласточек" и других, более совершенных птичек. Там госпремии получают. А мы с тобой заменяем человека на машину. И ждать здесь нечего, пусть работа очень интересная и я искренне благодарен, что пришёл к тебе и стал инженером. Я теперь смел и отважен в технике.
  - Ладно, Лёня, учись. И куда бы ты не ушёл, если захочешь вернуться, я тебя возьму на самые большие деньги, которые смогу сделать.
  В отделе у Юрия Дмитриевича работал руководителем группы инженер-электрик, который по общественной линии был зам. секретаря парткома завода. Он явно симпатизировал Сугробину и однажды подошёл к нему и спросил, не хочет ли он поработать на руководящей работе. Оказалось, что этажом ниже их отдела в механическом цехе вновь пришедший начальник цеха, освободил от работы своего 1-го зама, технического руководителя цеха, и образовалась вакансия. Сугробин долго не раздумывал. Надо пробиваться в начальники, было определено за дружеской беседой в общаге. Перед ним был шанс и он сказал, что не против. На другой день Леонида вызвали к главному инженеру завода. После проницательного разговора в кабинет был приглашён начальник цеха Виктор Каминский и через день, накануне праздника Октябрьской революции, директором завода был подписан приказ о назначении Сугробина первым замом и техническим руководителем третьего механического цеха. Было это всего в сорока восьми годах от 1917 года, когда было образовано первое Советское правительство. Леонид играл в домино в паре с Юрием Дмитриевичем, когда пришёл его протеже и сказал
  - А знаешь, Юрий Дмитриевич, что ты последний день с Лёней играешь.
  - Почему бы это.
  - С девятого числа он технорук в цехе у Каминского.
  - Вот это конспиратор, - сказал Юрий Дмитриевич и поднял очки на лоб, - и меня никто не спросил, приказ подписывая.
  - Наверное, мы с вами малозначимы в таких делах, - улыбнулся протеже Сугробина.
  Сугробина окружили сослуживцы.
  - Шустряк, - сказал начальник КБ.
  - Просто так мы его не отпустим. Пусть ставит отходную, - нестройно выразился коллектив.
  - Побойтесь бога! С каких доходов ставить отходную.
  - Дадим взаймы. Отдашь с первой цеховой получки.
  - Я рада за тебя, - сказала отдельно Валя. - Ты стоишь того, чтобы идти наверх. И с моих глаз исчезнешь.
  Около 300 человек рабочих, два десятка инженеров и столько же служащих составляли коллектив цеха, оснащённый всем необходимым для изготовления многотысячной номенклатуры самых изощрённых по форме деталей, которые могут быть изобретены только в радиотехнической отрасли. Непосредственно Сугробину подчинялось технологическое бюро во главе с начальником и инструментальная бригада. Леониду ещё не стукнуло двадцать шесть лет. Немало наследных принцев в эти годы становились государями и руководили государствами. В годы потрясений, революций, войн способные молодые люди пробивались из ничего в командующие армиями. Время Сугробина было мирным. Вышестоящих командиров не убивало, и он воспринял своё назначение как удачу.1 Он зазвал бескорыстного коллегу в кафе и угостил хорошим коньяком. На что тот сказал -
  - Знаешь, Леонид, я искренне, как коммунист, хочу, чтобы руководителями были хорошие люди.
  Зарплата у Сугробина с ежемесячной премией в 60% поднялась в два раза и он жалел, что пришлось уйти от бабушки с квартиры. Там он был в тихом уединении, свободен. И там был прекрасный самостоятельный кот, который научился принимать вино и любил его за это.
  Сугробин пришёл в цех в первый рабочий день после праздника в белой рубашке с галстуком. Он начальник и должен иметь вид. При этом наметил купить новый костюм с первой получки от новой должности. Секретарь начальника, уже видевшая его, открыла дверь кабинета с табличкой "зам начальника" и, пропустив его вперёд, сказала -
  - Вот Ваш стол будет. А напротив сидит зам. по производству Михаил Моисеевич.
  В кабинете стояли два стола у окна напротив друг друга и ещё стол, приставленный к ним по торцу. На каждом рабочем столе стояло по два телефона с наборными дисками, и ещё один без дисков на его столе.
  - Этот телефон для прямой связи с главным инженером, - пояснила секретарь. И показав рукой на книжный шкаф и гардероб, сказала, - располагайтесь. И вышла.
  Сугробин разделся. Положил на стол купленный блокнот - ежедневник, сел за стол и посмотрел в окно. На подоконнике за голубой занавесочкой стояли три горшка с кактусами. За окном по тротуару от проходной торопливо шли люди. Его люди.
  Через час Виктор Каминский представил Сугробина работникам конторы, техбюро и мастерам.
  Прошу Леонида Ивановича любить, жаловать и одновременно, требовать с него, - закончил он своё вступление. Новая служба началась.
  
  "Одобряю", - отозвался Валентин Иванович, когда Леонид приехал к нему доложиться.
  - Народ после весеннего разговора пошёл делать карьеру, - резюмировал Ширяев сообщение Сугробина, что он по армейским понятиям как минимум капитан. - Зверев - начальник лаборатории, Сугробин технорук, Кремлёвский - рукгруппы, Валентинов надеется. А я рядовым был и на рядового ухожу. Подал сегодня заявление.
  Не желая тратить время на получение радиотехнического образования, он переходил на предприятие, разрабатывающее шасси для отечественных самолётов.
  - Попробую найти себя в том деле, на которое учился, - сказал он Сугробину. - Сейчас сам не понимаю, почему распределился на радиопредприятие. Придётся, правда, пойти по мукам, по которым ходишь ты в поисках жилья.
  Ребята сидели в субботний вечер в общежитии. Не было Зверева, но количество восполняла девушка Валентинова, Галя, которая появилась весной и не пропадала. Она и забеспокоилась первая. -
  - А на лыжах кататься мы будем собираться?
  - Как же без лыж, - разом сказали Валентинов и Сургутин.
  - С планом в цехе будет порядок, ну и у меня с лыжами будет порядок, - успокоил её и Сугробин.
  Сугробин с Каминским стояли перед штабелем остроконечных болванок, корпусов боеголовок для ракет.
  - Они ещё в двух местах лежат. От "Ласточки". - И, заметив удивлённый взгляд Сугробина, пояснил. - Тема на разработку боеголовки так называлась ласково - "Ласточка". Понял. Наше СКБ разработало ещё в пятьдесят восьмом. Всё это время завод их гнал. Здесь точили, на третьем этаже злектроникой начиняли. Денег и премий не жалели. Сейчас изготовление передали на более профильный завод в другое министерство. А эти надо в металлолом. Охрану два года как сняли. Только внешний вид испортить надо, чтобы внимания не привлекали. Вот тебе от меня первое задание. И будем дружить. Врагов у нас за стенами цеха найдётся достаточно.
  Каминский баламут. Он перешёл в цех с должности заместителя главного технолога для карьерного прыжка и не скрывал "этого. На пять лет постарше Сугробина, повыше сантиметров на пять и поблондинистее. Родом из заволжья, из какого-то кержацкого местечка. Сугробин не интересовался подробностями. Был Каминский женат на горьковчанке, и жил в её доме дореволюционной постройки. И заступив на должность, начал сколачивать коллектив. И, прежде всего, своих заместителей. Вторым замом по производству был маленький еврей, Мишка Шухров или Михаил Моисеевич. Правильное его имя Мойша, но чтобы не нагнетать национальной неприязни, согласно негласной установке евреев награждали русскими именами.1 Он был невысокий, с жёсткими черными, начинающими седеть волосами, быстрый в движениях и принятии решений. Мастера и рабочие относились к нему уважительно. К выпивке относился положительно. Сколачивание проходило по одному сценарию. Каминский после восьми вечера (а раньше смена для начальников не заканчивалась) открывал сейф. Цех после "ласточки" был в большом прорыве, т.к. заработки упали в несколько раз, народ разошёлся, а на стандартную зарплату охотников было в обрез, и план выполнялся с большим напряжением. Премии у ИТР срезались директором каждый месяц. Так Каминский открывал сейф, доставал спирт, и мы втроём выпивали и обсуждали дела на следующий день. А потом ехали в центр, т.к. все там жили, покупали в попутном гастрономе ещё выпивку, выпивали в сквере и пели революционные и прочие песни. Домой Леонид попадал часам к одиннадцати. Его попытки увильнуть от "спайки" увенчивались успехом редко.
  Сугробин уже привык, что он начальник. Его слушались, никто не улыбался скептически, как в первые дни вступления в должность. Уезжая в командировки, Каминский оставлял его главным. Только время, свободное от работы, у него уменьшилось. Он не всегда успевал выделить время на чтение учебников
  Среди новогодних поздравлений выделился Стас Руденко. Он писал, что закончил аспирантуру и подготовил диссертацию. Планируется защита следующей весной. Пока работает ассистентом на кафедре. "И новость для тебя лично, - писал Станислав. - В институте объявилась Бельская. Она поздоровалась со мной, не улыбаясь, и для разговора не остановилась". Петрович коротко порадовался, что горы для меня не пропали. О себе сказал сухо - "живу". Леонид долго мял открытку от Стаса, вчитываясь в слово "Бельская", словно ожидал, что слово раскроется в страницу, написанную самой Бельской. Всё в нём всколыхнулось. И прошедшие затуманившиеся годы просветлели. Он брался за телефонную трубку, чтобы заказать Пермь, брал листок бумаги и начинал составлять телеграмму. Хотел взять неделю отпуска и поехать к ней. Но он ничего не понимал в ситуации, не понимал, почему она не поговорила со Стасом, не выяснила ничего о нём. Ему всё было непонятно, кроме тупой мысли "судьба такая". И убедил он себя. И оставил решение за судьбой, не позвонив, не написав, не поехав.
  1966 год. 31 марта. В честь открытия съезда был запущен первый искусственный спутник Луны (Луна 10 ). СССР лидировал в освоении космоса.
  ХХ111 съезд КПСС прошёл с 28 марта по 8 апреля 1966 года.
  1966 год. Советская подводная лодка с ядерной силовой установкой совершила первое в мире кругосветное плавание под водой. Сверху лодку сопровождала группа военных кораблей.
  1966 год. Март. Умер С.П.Королёв, конструктор советских космических ракет. Из отрасли ушёл вдохновитель и главный авторитет
  От завода в работе съезда участвовала работница - радиомонтажница. Трудовые коллективы по очереди собирали в зале заседаний послушать очевидца событий. Рассказ действительно показал, что делегат был очевидцем события, а не работником съезда. Женщина, захлёбываясь от восторга, рассказывала, как их встречали, где они жили, как их кормили и культурно обслуживали. А потом руководители делегаций от всех регионов просили своих делегатов - очевидцев проголосовать за решения.
  - Ну, вы и коммунисты! - сказал Леонид Каминскому.- Ездите на съезд откормиться и подарки получить. А я то думал, что работаете, резолюции хотя бы до опубликования в газетах читаете. На хрена же из рядовых посмешище делать и деньги народные тратить на такое шоу. Не устраивают меня такие собрания. При Хруще принимали такое, что слов нет, а сейчас всё наоборот. И что из этого выйдет?
  - Ну, ты горяч! Такие вот мы, коммунисты, люди особого склада. Вот не вступишь в партию, сам и останешься на побегушках. Мы вступаем, чтобы быть допущенными до руководства и руководить по уму. Я же говорил, приняв цех, кучу врагов наживу. Ты думаешь, что заводы и города вожди строят! Нет, мы с тобой строим. Но сложилась такая обстановка, когда "я начальник - ты дурак. И наоборот".1
  
  Выпускник московского автодорожного института Виктор Сургутин в провинции быстро прогрессировал. Через год стал старшим инженером, через два руководителем группы и к концу третьего года службы стал начальником отдела. И как положено прогрессирующим специалистам в строительных отраслях, ему дали однокомнатную квартиру в центре Сормова. И он гордо кайфовал. Было это, когда Сугробин был в учебном отпуске. Он помог Виктору перевести пожитки и доставить из магазина стол, стулья, диван. И обживал вместе с ним новый дом, пока искал жильё для себя. Его хозяин, Иван Иванович, готовился к свадьбе. И Сугробину снова пришлось паковать чемоданы к переезду. И ему просто повезло, что в эти дни у одного из друзей появилась недвижимость в собственности. Найти жильё Сугробину в этот раз помогла вахтёрша из общаги, с которой Леонид всегда приветливо раскланивался. Дожидаясь Валентинова, он рассказал ей о своей проблеме. Та сказала, что за тридцатник она отдаст комнату племянника, который живёт у неё и самостоятельно жить не желает. Комната в коммуналке на Ковалихе с кухней на три семьи и печным отоплением стала добрым приютом Сугробину на три года.
  В общежитие остался один Валентинов. Но компания не распалась. Быт был индивидуален только в течение будних дней. Коллективные праздники по большим союзным дням стали проводиться в центре Сормова, обычно по специальным программам. Воскресные дни предварительно обговаривались по телефону и коллективно все собирались в общаге с утра, иногда с вечера в субботу (суббота была ещё рабочей, хотя и укороченной). И отдавались безмятежным лыжным прогулкам в урочище Щёлковского хутора. К ним присоединялись ещё мальчики и девочки и десять-пятнадцать человек в коллективной безопасности покоряли заснеженные овраги, поля и перелески, покрывая по 25 - 30 километров за вылазку. Знаменитая "Лысая гора" была, обычно, конечным дальним пунктом, где пару часов все развлекались длинным и стремительным спуском, не раз переворачиваясь на склоне и завершали спуск на спине или на боку. А по возвращению всегда был коллективный обед. Водка выпивалась, еда съедалась с огромным аппетитом и обед заканчивался нескончаемым количеством чёрного кофе и байками с анекдотами. В коллективном обеде принимала участие Галя из ближнего микрорайона, подруга Валентинова. И иногда другие девушки, которым ребята симпатизировали. На Сашу Ширяева поглядывали две девушки - подружки, которых ребята называли сестрами, а они их братьями. Да и другие заходили, может быть и из-за Сугробина с Виктором Сургутиным, так как они никаких девущек с собой в общагу не приводили и были потенциально свободными. Но Виктор с Леонидом были ласковы со всеми, а Ширяев вёл сложную (как оказалось впоследствии) любовную интригу с одной полуевреечкой из подмосковной Балашихи, и потому тоже ни к кому не склонялся. По субботним вечерам иногда компания выплывала на дискотеки. В нагорной части посещались вечера, которые проводились в доме Учителя, в доме Медработника, в доме Офицеров (всё на Покровке) и в клубе УВД на Малой Покровке. Приходили жаркие летние дни и две могучих реки были также большим приютом. И "именинами сердца", как любил выражаться Ширяев. Молодо было и весело было. И тушевались как в туманной дымке прошедшие обиды и неудачи. И вела вперёд неуёмная сила молодости и напора под немеркнущим девизом: "Всё ещё впереди!!!"
  И ни кого Сугробин не завлекал, и на создание семьи не отвлекался.
  
  Работа в цеху стала для Сугробина настоящей школой жизни. Он научился быть командиром, научился принимать решения, научился общению с широким кругом людей разных по всем параметрам. И он освоил профессию технолога - машиностроителя. Как-то всё его технологическое бюро заткнулось на изготовлении восьмизаходного червяка1. Токарь 5-го разряда сидел, понурившись, а мой начальник техбюро уговаривал меня отдать заказ одному нашему сверхмастеру, который заламывал десятикратную цену. Сугробин не верил, что у сверхмастера получится. "Нет!"-сказал он своему технологу. Мы инженеры и должны научить рабочего, дать ему технологию".
  Леонид ушёл в техническую библиотеку, посидел полдня и спроектировал делительное приспособление и специальный профильный резец. В инструментальной бригаде всё быстренько изготовили. Сугробин выверил инструмент вместе с начальником ЦИЛа (центральной измерительной лаборатории), довёл с инструментальщиками и получил от ЦИЛа паспорт. И выдал токарю. Полцеха собралось вокруг станка. Надо сказать, что вопрос об изготовлении детали ставился уже на оперативках у директора. Медленно крутился шпиндель станка, ещё медленнее струилась стружка. Остановка, поворот приспособления, снова стружка. Через полчаса деталь была готова. Снова замеры в ЦИЛе и вот уже деталь в руках у начальника цеха, который понёс её в дирекцию. За личный вклад в изготовление этого червяка технорук получил именную премию. Да мало ли ещё чего было...
  В комнату на Ковалихинской Сугробин перебрался в конце зимы. Владельцы двух квартир, живущие рядом, не хотели его запускать. Им было удобнее жить без третьего на кухне. Но люди они оказались просто нормальными. Леонид принёс пару бутылок водки, два кружка "Краковской" колбасы и все вопросы были улажены. А Сугробин стал дружен как с мужчинами, так и с женщинами. Когда было очень холодно, он топил печку. Но так как комната находилась между двумя другими жилыми комнатами соседей, то чаще он закутывался поплотнее, и засыпал как зимой в палатке: немного холодно, но очень полезно для здоровья.
  .
  V11
  - Так что завтра, Леонид Иванович, пойдёшь наживать врагов вместо меня. И целую неделю будешь бороться за интересы цеха на всех совещаниях и планёрках, - сказал Каминский, открывая очередной сеанс спаивания коллектива. Уезжаю в Москву, в главк на неделю. С новым заказом знакомиться.
  - Тогда вторую не принимаю, - отодвинул стакан Сугробин.
  - Вторую можно, а третью нельзя, - поддержал его Михал Моисеевич и пододвинул стакан обратно.
  - Всё можно, если голова в порядке. Но лучше действительно, давай по второй, и завязываем, - сказал Каминский. - Ты, Леонид Иванович, уже понял, что начальника, у которого нет врагов, не бывает. Одни явные, другие тайные. Явных врагов надо уважать - они открывают тебе твои недостатки. А вот тайных надо выявлять и давить всеми средствами. За полгода в должности начальника цеха с начальником производства схватился, с замдиректора по производству схватился и не однажды. Эти выше рангом. А с равными и на мат приходиться переходить. В стае выживают сильнейшие. Так что борись. Цех на высоте и ты на высоте. И ни один директор в этом случае тебя не снимет по наветам тайных. Понял, старик! Ты пацан против меня. Но будешь стойким и впереди у тебя карьера - начальники цехов занимают должности начальников производств, замов главных инженеров и директоров. И дальше рост от способностей. Главное, вставиться в обойму. И ты уже последним патроном встал. Правду я говорю, Моисеевич. Ты еврей тёртый, всё знаешь и не соврёшь
  - Абсолютно. Это я не успел образование высшее получить. А ему с двумя дорога только вверх. В партию только надо вступать.
  - Спасибо, что напомнил. Выпьем по маленькой, - сказал Каминский и опрокинул стакан в себя. - За выпивкой чуть партию не позабыл. В партию надо вступать. Когда приказ подписывали, директор сказал нам с главным инженером, чтобы полгодика на тебя посмотрели и, если годен, вели в партком, готовили на перспективу. Одну рекомендацию я тебе дам, а вторую лучше взять у рабочих.
  
  Председатель ДСО снова написал письмо в городской клуб и Сугробин получил путёвку во вторую смену в альплагерь "Красная звезда" в Домбай
  Лыжи у печки стоят
  Гаснет закат над горой.
  Месяц кончается март...
  Скоро нам ехать домой.
  Это уже выходил на арену бард Юрий Визбор, прославив Домбай и горный красавец Эрцог.
  Отпуск был оформлен на последние числа июня. Сугробин ходил по коридорам цеха в самом прекрасном настроении, когда увидел идущего по коридору Юру Белова, любителя экзотических водных путешествий на плотах Леонид его неплохо знал, как конструктора одного из приборов, детали которого изготовлялись в цехе. И на сборе заводских туристов видел его любительские кинофильмы и завидовал, что его там не было. Он то и разбил его альпинистскую карьеру. "Знаешь",- сказал он, подходя к нему - у нас тут группа на Саяны идёт. А там до воды переход через немалые горы. Ищем альпинистов двоих. Один уже есть. Что скажешь?" "Засранец ты, Юра. У меня же очередной разряд сорвётся".
  
  V111.
  
  С А Я Н Ы
  (Из дневника горно - водного туриста Сугробина)
  "Саяны - горная страна на юге Сибири. Различают западные Саяны, длина 600 км, высота до 3121 метров, состоящие из выровненных и островерхих хребтов, разделённых межгорными котловинами. И восточные Саяны, длина 1000 км, высота до 3491 метров с типичными среднегорными хребтами, несущими современные ледники. Реки составляют исток Енисея. На склонах и в долинах горная тайга из лиственницы, кедра и всего прочего. Богатый животный мир. Практически не заселены". Это маленькая справка из энциклопедического справочника. Но Сугробин знал о Саянах много больше, т.к. читал книгу замечательного топографа и талантливого писателя Григория Федосеева " Мы идём по восточному Саяну", которая захватывала любую бродячую душу, заставляя мечтать. Мечта детства пришла к Сугробину сама, и душа его не отказалась от её воплощения
  Через неделю после разговора с Беловым, группа сидела у него в квартире на Скобе, в той самой Бугровской ночлежке, которую Сугробину показывали друзья во время знакомства с городом. Тогда он осмотрел ночлежку снаружи, а теперь ознакомился изнутри. Здание было достойно уважения. Этажи высотой в четыре метра, мощные стены, способные заменить специально построенный ДОТ.1 Белов построил во всю площадь своей двадцатиметровой комнаты антресоль на высоте 2,2 метра. И у него получилась спальня высотой в 1,8 метра, что позволило ему с женой и двумя детьми удобно разместиться. Группа сидела и выслушивала информацию. Поход был высшей категории туристической сложности. Из 8 членов экспедиции на плаву бывали только трое. Альпинисты - Сугробин и Саня Казанский, тоже люди бывалые. Остальные трое авантюристы - любители, желающие мир посмотреть и прочувствовать кайф остроты смертельного риска. Три женщины и пять мужчин
  Весь поход состоял из трудностей, опасностей и радостей от победы. Трудности вытекали из того, что месячное продовольствие и необходимое снаряжение надо было тащить на горбу, начиная от выхода из дома Белова до трамвая, отвозящего на вокзал. Норма была проста: девочкам (три человека) -35 кг. Мальчикам ( пять человек) - 50 кг. Сугробин сказал, что возьмёт ружьё. Это твоё личное дело, ответил Белов, а вес рюкзака, как у всех.
  Спальники, палатки, топоры; двуручная пила, канаты, основные верёвки, скобы, гвозди и прочее, прочее, прочее. И всё надо было нести на себе. Наём проводников и лошадей скромным бюджетом не предусматривался.
  Белов с женой насушили сухари по три ломтя в день на брата и на сестру тоже. Остальная провизия также строго по расчёту на 30 дней. Всем были сшиты чёрные рубашки и куплены тельняшки. Также в униформу команды входили кепи, немного похожие на нынешние бейсболки, и косынки голубые в цветочек. Штормовки, туристические ботинки, и кеды у каждого должны были быть само собой.
  " Как в Московском кабаке мы сидели,
  Лёва Задов спиртом угощал.
  А когда порядком окосели
  Он нас на Саян завербовал.
  
  В края далёкие, гольцы высокие,
  На тропы те, где гибнут рысаки.
  Без вин, без курева, житья культурного
  Зачем забрал, начальник, отпусти " (Фольклор )
  Достаточно известная песня достаточно точно отражала всё предстоявшее впереди.
  Начальным пунктом путешествия была столица Тофаларии, маленького народа тофов, которых никто не считал, но которых было не более 2000. Находилась эта страна в северных районах восточных Саян в 300-400 км от Нижнеудинска. Попасть к ним можно было только самолётом. Столицу представляла деревня из рубленых домов, в которой тофы зимовали. А летом все были в тайге с олешками, просто на охоте и рыбалке. Было у них несколько коров, и то у тех, кто в тайгу уже не ходил.
  И вот поездом Горький-Киров группа отправилась. На перроне нас проводили десятка два туристов из городского клуба. Помахали ручками, обнялись и расстались. В Кирове пересадка на поезд Москва-Иркутск. В Перми на вокзал пришли повидаться Руденко и Чащихин, которых Сугробин известил телеграммой.
  - Сейчас видел Бельскую, - сказал Стас, обнимая Леонида. - Пригласил на вокзал, но она только покачала головой. Мне кажется, креститься не буду, что вы стали старше и очень поглупели. Что внутри вас? Вы сами не хотите понимать и накручиваете сомнения.
  Леонид молча смотрел на Стаса.
  - Ладно вам быльё переворачивать, - вмешался Володя Чащихин. - Пять лет не виделись, надо нам успеть по стаканчику дёрнуть, чтобы дружба не кончалась. А вы всё про баб. Он ей полгода на пятом курсе предлагал руку и сторублёвую зарплату. И чёрт те что. Бэлка за меня вышла, сексуально успокоилась и сейчас уже ведущая солистка балета. Глядишь, и заслуженную дадут. Держи Сугробин стакан, не майся и не утони в Саянах. Куда тебя нечистый носит? Бурмундия, Киргизия, а теперь ещё Саяны, где закон - тайга, хозяин медведь.
  Кондуктор попросил заходить в вагоны. Друзья провожали, пока было видно.
  Великая трансибирская магистраль снова ложилась под колёса сугробинского поезда. Сугробин смотрел в окно на быстро удаляющийся город его юности и бесконечной любви, оборвавшейся в непонятности. Бельская стояла у него в глазах и грустно, грустно улыбалась. Он не позвонил, и не написал ей, когда Руденко сообщил, что Оля объявилась. Он просто не знал, что ей сказать, какие слова написать. И не представлял, как она воспримет его. "Люди переполнены предрассудками, - скажет в будущем Леонид Иванович. - Надо было не съедать себя сомнениями, не ждать решения судьбы, а брать судьбу за руку и звонить, писать, искать встречи с любимой. И только убедившись в невозможности быть вместе, освободить её от себя". А он изводил себя в сомнениях, переживал свою обиду и ждал чего -то.
  
  
  Ольга Бельская перемещалась по пермскому "бродвею", запутанная бесконечным отчаянием. У неё был великолепный шанс встретиться с Сугробиным. Это была космическая дикость с её стороны. "Почему я отказалась!? И почему по возвращению не подошла к Стасу, не взяла адрес, не написала! Он одинок, он не забыл меня? Я его люблю! "Поезд, оставив дымок, в дальние скрылся края, лишь промелькнул огонёк,
  словно улыбка твоя. Веришь, не веришь. Словно улыбка твоя".1 Олю шатало от пропущенной возможности увидеть и вернуть.
  - Послушайте, девушка, уделите мне две минуты, - услышала она голос рядом идущей женщины. На взгляд женщине было от двадцати пяти до тридцати пяти. Оля оценила её как элегантную и красивую.
  - Я Вас слушаю, - безучастно откликнулась Оля
  - Вы знакомы с Леонидом Сугробиным?
  - Что Вы сказали?! - Ольгу как будто ударило током. - Да, мне знакома фамилия Сугробин, - взяла она себя в руки.
  - Я вас видела с этим человеком на улице когда - то и запомнила. Знаете ли Вы, что Вы его несчастье! И Вы очень глупая, - сказала незнакомка.
  - Я ничего не понимаю. Что всё это значит? - сказала Бельская..
  Это был Ваш единственный, и Вы его кинули сегодня. И уже никогда не вернёте. Представляете ли Вы, что вами загублены две души - его и Ваша, - сказала незнакомка.
  - Как Вы смеете!:
  Да так, глупышка! Смею. Потому что любовь отдавать нельзя никому. Всевышний простил бы тебя. У Бога и мыслей нет наказывать за любовь. А теперь тебе маета вечной не успокоенности, и ему так же. Ты перестаралась, оберегая его от себя. И снова отпустила его. И теперь навсегда.
  Ольге стало трудно стоять. Она отступила от середины тротуара и прислонилась к забору.
  - Кто Вы? - оглянулась Ольга, отыскивая глазами женщину. Но её как будто и не было. Мимо текла безразличная толпа. Ольга присела на фундамент ограды и заплакала.
  .
  Двое совершенных новичков. Володя большой, старший преподаватель из политехнического института, и Володя маленький, слесарь-сборщик радиоаппаратуры, держались вместе и подначивали друг друга, постоянно делая ошибки в туристических и альпинистских правилах. Саня Казанский учил их вязать узлы на верёвке. Володя маленький схватывал всё на лету, Володя большой, полноватый для своего тридцатипятилетнего возраста и медлительный, усваивал медленнее. Особенно не давался ему брамшкотовый узел.
  - Не научишься вязать, рядом с тобой не пойду, - язвил Володя маленький. - Упадёшь в яму. У тебя только репшнур, а я бросаю тебе основную верёвку. А ты не привяжешься и останешься до следующего ледникового периода.
  
  Перед Нижнеудинском командор Белов приказал подготовить рюкзаки по - походному.
  - У вас будет первый спортивный переход от вагона до остановки автобуса на аэропорт. Чуть больше полукилометра.
  Странные эти люди туристы, если посмотреть на них со стороны. В основном люди эти образованные, с недюжинным интеллектуальным багажом, сочинители стихов и музыки к ним, разбирающиеся в технике инженеры, и гуманитарии всех направлений. И семейные, и свободные. И все они, собираясь в группы по интересам, на свои небольшие деньги организовывали самодеятельные экспедиции в самые отдалённые и нехоженые края, Неделями пробираясь по горам и топям не встречая на своём пути никого. Зачем это было им надо? "Таёжными чудаками" называли их профессионалы таёжники: геологи, геодезисты, лесоустроители. Так они туристов в своей песне обозвали. "Не просто себе бродяги. Таёжные чудаки. Геологи работяги, копатели, ходоки..." Профессионалы были работягами, а остальные чудаками - бродягами. Позднее Сугробин отметил это довольно массовое явление шестидесятых - семидесятых годов, как попытку ищущих молодых людей хоть на время вырваться от опутывающих разум и волю замшелых сетей формализма и демагогии, начавшей стремительно деградировать коммунистической партии. Они не желали конфронтации и баррикад. Они были просто не согласны. Оторвавшаяся от жизни "руководящая и направляющая" вела страну к гибели.
  
  Первые полкилометра маршрута до автобуса, первый пот из под кепчонок залил глаза, первые синяки на плечах.
  - То ли ещё будет, - ободрил командор.
  В аэропорту повезло. Самолёты АН - 2 были на месте. Погода в Тофаларии приветствовала и к середине дня группа уже стояла вокруг рюкзаков на зелёной лужайке широкой долины, окаймлённой с двух сторон горными хребтами. Столица страны выглядывала из-за кустов тёмными от старости крышами бревенчатых домов. Командор приказал быть готовыми к выходу через полчаса и ушел в деревню. Нас подошли поприветствовать четверо мужчин-аборигенов, видимо в тайне надеясь на небольшую выпивку. Но водку мы не везли, а небольшой запас спирта по пустякам разливу не подлежал. Так что мы упаковали небольшой прикупленный в Нижнеудинске запас свежего хлеба и картошки и курили, лёжа на лужайке, поглядывая на широкую долину, по которой предстояло идти, навьюченными не хуже лощадей. Конечно, более оснащённые деньгами группы нанимали пяток лошадей и проводника и перебрасывали груз до реки, до сплава. Но мы к таким не относились и с неодобрением посматривали на пузатые рюкзаки, общением с которыми за время дороги уже надсадили свои плечики. Кто бывал в таких "экспедициях", тот знает, что самые трудные первые три - четыре дня. Даже для тренированных и подготовленных парней, как Сугробин, который готовился к альплагерю. Несмотря на тренировки в нашем теле остаётся ещё немало мест, где обитают не сгоревшие жиры, которые не дают организму работать в полную силу. И только тогда, когда жиры сгорят от невообразимых перегрузок и всё тело подсохнет и превратится в сплошной комок работающих мышц, тогда к человеку вернётся доброе настроение и уверенность. А сейчас нас ждала изматывающая работа на выживание, т.к. каждый день был рассчитан по маршруту, и каждый день группа должна была двигаться вперёд к поставленной цели. Маршрутный лист был утверждён городским клубом туристов, назначены контрольные сроки общения и возвращения. Понимали ли все идущие, что их ждёт!? Командор понимал. Наверное. понимали и Сугробин с Саней Казанским - альпинисты всё же. Были три женщины из радиофизического НИИ, которые ходили по равнинным марщрутам. "Наши грации", стали звать их ребята ещё в поезде, когда Майя сказала, что она сделает что - то грациозно. Володя большой и Володя маленький совсем ни в какие походы не ходили и пока научились вязать прямые узлы. Они ничего не знали ни о горных тропинках, ни о горных реках и посмеивались над собой по поводу и просто так. Двух других девушек звали Галя и Алина. Галя и Майя в этот момент распределяли по рюкзакам продукты, прикупленные в Нижнеудинске, а Алину занимал Казанский. Двое из женщин были аспирантками и для диссертаций скребли пыль на дальних планетах Галактики.1
  Возвратился командор с пакетиком сушёного маральего мяса, нарезанного длинными полосками, и дал каждому по полоске пожевать и подкрепиться. "Сегодняшний маршрут, - сказал Белов - это пройти по ровной долине до реки Гутара и форсировать реку. И ночлег на другом берегу. До реки 12 километров. У нас два часа дня. Я иду первым, Казанский и Сугробин замыкают. Время непрерывного движения и отдыха определим опытным путём. Вперёд!" Рюкзаки в 50 кг общественного груза для мужчин и 35 для женщин надевали на рабов божьих Сугробин с Казанским вдвоём. Потом, присев на землю, влезли в лямки своих рюкзаков и их подняли за руки.
  "Путь далёк у нас с тобою", - попытался шуткануть Володя маленький, но сразу затих. Кто читал роман Джека Лондона "Смок Беллью", тот его определённо вспоминал. Присесть и сбросить груз хотелось уже через пять минут. Пот на лице выступил и уже не просыхал, заливая глаза и делая ровную ухоженную тропу мутной и расплывчатой. Казалось, что ноги не выдержат уже следующего шага, но командор не останавливался и караван перегруженных людей по доброй своей воле и вопреки здравому смыслу, тянулся по долине в неизвестность. "На тропы те, где гибнут рысаки". Шли ровно тридцать минут. Сколько метров одолели - непонятно. Леонид пытался считать шаги, но за каждой полсотней сбивался и терял счёт. И когда ноги стали совсем подгибаться, командор объявил остановку и отдых. Рюкзак мягко улёгся на небольшой бугорок, а Леонид упал под бугорок, вытянул ноги, закрыл глаза - большего блаженства он ещё никогда не испытывал.
  "Отдыхаем 15 минут",- послышался голос командора. - И так дальше. 30 минут идём, 15 отдыхаем". Так и пошли. Только к Гутаре подходили, останавливаясь уже через 15 минут на 15 минут. 12 километров нормальному туристу требуется на ровной местности 2, мах 2,5 часа. Мы двинулись в путь в 14 часов и пришли в 19 часов. Правда, в это же время и форсировали Гутару - быструю горную речушку метров в 20 шириной, бурлящую по камням и глубиной местами до пояса. Сугробину с Казанским, как альпинистам, командор поручил натянуть основную верёвку от берега до берега для предотвращения неприятностей, и все перебрались, крепко держась за верёвку. Рюкзаки переносили Казанский с Беловым вдвоём. Выкупался один Володя большой. Он зазевался и был сбит с ног изменившим направление сливом от большого камня. На ровной площадке под развесистой сосной сложили рюкзаки, сняли мокрую одежду и стали отжиматься, сушиться. Ненароком Сугробин заметил, что девчонки что - то трутся около командора и тот достаёт флягу с горючим.
  - Что это, девушки, вы собираетесь делать? - спросил он, подходя поближе.
  - Ножки для согрева желаем растереть спиртом...
  - Командор, нехорошо,- обратился Сугробин к Белову. - Намерение хорошее, но неправильное. Лекарство для приёма внутрь расходовать снаружи - нонсенс. Я химлабораторию на два литра разорил по личному указанию главного технолога. Прикажи всем выдать по 30 граммов чистого алкоголя для приёма внутрь, и ты спасёшь общее здоровье после купания в ледяной воде.
  - Все в круг! - скомандовал командор.
  30 граммов спирта, разбавленных чистейшей водой из Гутары, преобразили отряд. Убойная усталость куда-то ушла. Командор с двумя Володями начал ставить палатки, поручив Сугробину и Казанскому подготовку костра и ужина. "Продовольствие первые три дня брать из девичьих рюкзаков", - распорядился он при этом.
  Три котла весело загудёли через несколько минут. Дров было в избытке. Суп макаронный из пакетов с мясом, картофель свежий с тушёнкой, какао. Всё было сделано быстро и качественно. Смеркалось. Сытный ужин, яркий огонь костра. Умиротворённые лица.
  - Сегодняшний переход никогда не забуду,- сказала Майя.- Как подошла к реке - совсем не помню
  - Может, завтра назад? - сказал Казанский.
  - Ну, уж нет! Мой рюкзак на полтора килограмма стал легче...
  Все засмеялись. Сон был крепок без сновидений. В первые секунды Сугробину показалось, что пот снова застил ему глаза, а потом всё померкло, и проснулся он от посвистывания какой-то птицы. Вылез из спальника и выбрался из палатки. На востоке сквозь деревья ярко горело солнце, говорливо бежала Гутара. С ближней сосны вспорхнула сойка и полетела, сверкая своим радужным опереньем. Начиналось яркое восточно-саянское утро.
  "Дни проходят за днями. По весенним привалам
  Собирая палатки, мы уходим в маршрут
  А когда, дорогая, ляжет снег покрывалом.
  Мы вернёмся в Одессу, в свой родной институт..."( фольклор(
  
  Общий подъём. Очередные дежурные готовят завтрак. После завтрака получасовой отдых. Всё это до 8 часов. Рабочий маршрут должен начинаться не позднее 8 утра. И снова " на тропы те..." Здесь ещё жилая зона тофаларов. В долине Гутары они пасут своих оленей и лошадей. На их стоянках сохранены остовы чумов, на которые по приходу натягиваются сшитые пологом шкуры и жильё готово. Рядом ограды для ночёвок животных. По тайге рыскают собаки, которые в охотничье межсезонье не нужны и тофы их не кормят. И собаки живут в тайге и промышляют, как и чем могут. Часто пристают к таким бродячим группам как мы и живут неделями рядом. Сегодня у нас переход до "Чёрного озера". То же километров 12. И остаток дня - днёвка на отдых и посещение местной достопримечательности - гутарского водопада. Шли старательно, но также медленно, т.к. начался подъём, не крутой, но чувствительный. К часу дня пришли к озеру. Оно действительно какое-то тёмное, но изумительно чистое и закрытое сопками со всех сторон от ветров, совершенно гладкое без рябинки. Фотографии потом оказывались симметричными: сопка на другом берегу, деревья, берег - всё было одинаково симметрично чётко и не было понятно, где фактически земля и небо, а где отражение. Любители воды искупались. После обеда поход на водопад. Водопады все без исключения красивы. Здесь Гутара падает метров на пятьдесят вертикально вниз без всяких уступов. Туристы завороженно смотрели на стену воды, не замечая уходящего времени. И только команды командора на съёмку подвигнули на действия. У командора 8-ми мм кинокамера, у четверых фотоаппараты. Сняли водопад и себя с водопадом. Кстати, подход к водопаду и не сложен, и не прост в то же время. Не подготовленные туристы могут синяков набить, а могут и того хуже. Конец дня и вечер при мерцающим под луной озером, прошли благотворно для уравновешивания психологической и физической перегрузки. На третий день похода мы все уже улыбались, и никто не стонал, а только подсмеивался над собой или приятелем.
  Медленно, но уверенно отряд поднимался над уровнем моря всё выше и выше. Густая тайга поредела и уменьшилась ростом. Отчётливо вставала горная гряда, в провалах которой белел снег. Гутара также становилась ручьём. Третий день мы шли сосредоточенно, с коротким привалом на обед и продвинули себя километров на тридцать вперёд и вверх. Все устали, разговоров было мало. Спали не ворочаясь. На следующий день километров через десять лес закончился совсем. Тропа виляла между кустов вереска, а потом и он сменился стелющимся полуметровым кустарником. На лужайках белели не растаявшие островки снега, вокруг которых невероятной красоты росли и цвели ярко желтые ослепительные в этом, уже почти безжизненном для растительности пространстве, массированные колонии цветов, головками напоминающие мелкие горные тюльпаны. Они просто горели под солнцем. Их и называли по их огню - ЖАРКИ. Никто не удержался от собирания букета и фото на память на фоне гор и снега.
  В этот день шли до упора, сколько могли и не могли. Горная цепь уже не отдалялась, как поначалу, а стремительно приближалась, нависая над нами. На следующий день ставилась задача преодолеть перевал и выйти на водораздел рек Казыра, Кизира и Агул. С этого дня начали развязывать рюкзаки у ребят за продовольствием, и мужики приободрились. Отдал турист банку тушонки в 400гр, а кажется уже, что на десяток килограммов рюкзак стал легче. Всё таки это была тяжелейшая работа, и выполнялась, пожалуй только для того, чтобы доказать себе, что ты не хуже захваленных героев Джека Лондона, через рассказы и романы которого прошла вся советская молодёжь 30 - 60 -х годов ХХ столетия.
  На кой ты ружьё тащишь?- спросил Леонида на коротком привале среди вереска Володя большой. И так груз за пятьдесят и ещё ружьё с патронами килограммов на пять.
  - Это моя третья рука в тайге, - улыбнулся Леонид. - Не могу в тайге без оружия. Кстати и в Саяны пошёл, потому что начитался книг Григория Федосеева. Знаешь такого? Его книгу о Саянах я прочитал ещё школьником. И детская мечта не давала мне покоя. Так мне хотелось быть здесь, что я отказался от альпинисткой путёвки в Домбай, где полная цивилизация и где меня ждал второй разряд и перспектива работать дальше в спортивных группах. И вот я здесь в тяжестях и физических сверхперегрузках, но я счастлив. А ружьё!? Здесь медведь обычное явление. Федосеев описывал чуть ли не ежедневные встречи с косолапыми. Да у меня всего два десятка патронов - пяток с пулями. Ещё пару дней, рюкзак полегчает, да и пойдём уже вниз не позднее, чем завтра.
  - А далеко бьёт? - снова спросил Володя большой. Народ заинтересованно стал оглядываться на них. Сугробин посмотрел вокруг и показал на выступавший из кустов кусок скалы метрах в 200-х или чуть больше. Достал патрон с пулей, зарядил ружьё и сказал -
  - Смотрите на тот камень. Там сейчас вспылит,- поднял ружьё, прицелился и выстрелил. На вершине камня вспыхнул фонтанчик пыли.
  - Ну что ж,- сказал командор, - защитнику от хищников можно доверять.
  
  Переночевал отряд среди стланника, с трудом насобирав сухого хвороста для приготовления ужина и завтрака. А к середине дня были на перевале. При подъёме потеряли тропу, и вышли на вертикальный обрыв метров в десять. Возвращаться назад и искать тропу, всем было очень нежелательно. Тропа виднелась уже за перевалом в километре и заманчиво вела вниз в зеленеющие леса в тумане. Пришлось альпинистам организовать настоящий альпинистский спуск на верёвках со страховкой и прочими предосторожностями. Груз и людей спустили раздельно. Но зато дальше метров на триста альпинисты организовали спуск по ложбинке, забитой глубоким и достаточно прочным снегом прямо до зелёного холма, с которого начинался спуск в долину Казыра, если верить нашим, непонятно от кого полученным, картам. Наклон в начале был приличным, но к концу снежного участка выравнивался горизонтально.
  - Делай, как я! - сказал Леонид сгрудившимся на краю снежника ребятам. Снял штормовку, расстелил, затем поставил на неё рюкзак и сел сзади за ним. Ухватив рюкзак за ремни, толкнул его вниз. Самоходка рванула, и через пару минут он уже махал снизу от кромки снега и кричал, что всё великолепно. Оно так и было. Все весело галдели на зелёной траве. Командор достал сгущёнку, смешал с чистым снегом и таким путём изготовил мороженое. "В честь преодоления перевала и самого трудного этапа, тяжелейшего этапа путешествия". Все закричали "УРА!" И стали фотографироваться.
  Лес синел километрах в пятнадцати. Под ногами была весенняя тундра. Оттаявшая вечная мерзлота пропускала ноги через травяной покров до щиколоток и глубже. Ноги чавкали и мы не шли, а брели. Но настроение было бодрое. Командор, обосновавшись в середине отряда, затянул полублатную песню:
  Мы идём тропинкой очень узкой
  КГБ теперь нас не поймать.
  Сэр Антонио, как это по - русски
  "Бедный мой мать!"
  Под ногами вязкая трясина
  Меж деревьев стелется туман.
  И ведёт нас русская скотина
  Под простым названием ИВАН!
  Там вдали, за синими горами
  Ждёт с тобой нас вольная страна
  Там она нас встретит как героев
  Встретит нас объятьями она.
  Позади на слышен лай собаки.
  Это по следам враги идут!
  Это означает-будет драка..
  Это называется "Капут!"
  Ну так что ж! Покажем этим русским
  Как американцы умеют умитать!
  Сэр Антонио! Как это по - русски?
  Бедный мой мать! (фольклор)
  
  - Это песня американских шпионов сочинённая русским шутником, - пояснил командор.
  Вот и полегче с песней,- сказал Володя маленький.
  - Спиши слова, - хрипло попросил Володя большой.
  - И передохнуть бы неплохо,- добавил Володя маленький. Только в воду садиться не хочется.
  - До первого бугорка!- крикнул кто-то из девчонок.
  До первого бугорка шлёпали часа полтора. На бугорке отдохнули, перекусили сухим пайком (по банке тушёнки на троих - 380 гр и по ломтю сухарей) запивая горной водой, прихваченной предусмотрительно по указанию командора. Вкуснюще - не рассказать.
  До первых больших деревьев добрались уже в сумерках. Дойдя до первого сухостоя, остановились, свалили его, зажгли огонь и разбили лагерь. Но ужинали только Сугробин с Казанским и Белов. Остальные упали в спальники и мгновенно уснули. Это был самый сложный, трудный и длинный день. Поднявшись в пять утра, дошли до перевала, сделали его и спустились в долину Казыра до твёрдой земли и высокого леса в десять вечера.
  - Отдых до 12 дня, - сказал Белов и, вымыв ложку, ушёл в палатку. Леонид с Саней ещё покимарили у огня, покурили, поговорили о Баксане, Домбае, ласковом Чёрном море, куда можно было из лагерей также перебраться через перевал. И ушли в палатку уже далеко заполночь, прочно закрыв котлы с пищей от непрошеных гостей.
  
  Утром проснулись все после девяти часов. Сугробин выполз из палатки, посмотрел на синие и уже снова далёкие горы, оглянулся на долину, по которой предстояло идти к Казыру ещё километров 150. Прямо перед ним стоял сплошной строй изумрудных молодых лиственниц. Им было лет по двадцать-тридцать. Было какое-то чудо в этой сверкающей сочной зелени и пронзительной голубизной июльского неба. Леонид стоял, совершенно балдея, пока его не окликнули дамы, выползшие из палаток с осоловевшими глазами и растрёпанные, как Баба - Яга после схватки с пионером Петей.1
  - Ты чего, Лёня, как камень стоишь?
  Он обернулся и показал на только что описанную картину.
  - А вы разуйте глазки, да посмотрите на красоту. Может и сон пропадёт.
  У нас, конечно, все были романтики. И рассмотрев открывшуюся панораму, они, как и Леонид, стояли без звука, радуясь тому, что все тяжести и трудности пустяки перед возможностью самим увидать наяву такое.
  
  Схарчив оставленный ужин и новый обед, и отдохнув после двойного питания, группа пошла в маршрут бодро и легко без уже привычных, но надоевших стонов и охов. Организмы у всех перестроились на жесткую физическую работу, тела подсохли и даже лица похудели, улучшив своё изображение. Пот не заливал глаза, а рюкзаки и фактически и психологически не тянули к земле, как в первые часы и дни. Все стали уверенными в своих силах. Володя большой улыбался, Володя маленький по любому поводу показывал колечки из согнутых большого и среднего пальцев на обеих руках, а девчонки частенько мурлыкали про себя любимые напевы. Фотографы не проходили равнодушно мимо саянских удивлений, и только на рыбалку в горных речках времени не оставалось. А хариусы там водились отменные, как описывал Григорий Федосеев. Хищники нас пропускали не показываясь. Наш слоновий топот предупреждал их за километры. И только на одной из стоянок Саня Казанский, отойдя по какой-то нужде от бивуака на сотню-другую метров, прибежал вдруг взволнованный и напряжённый. И торопливо бормотал, что там, за кустами кто-то есть! Проверять никто не пошёл.
  За пять последующих дней мы прошли по ножному спидометру не меньше 200 километров, хотя командор говорил, что надо пройти всего каких-то 150. Природа менялась по мере спуска ежедневно. Снова нас окружала могучая тайга из лиственниц, сосен и кедров. Полдня шли по горельнику. Пожар случился года три -четыре назад. Новая поросль ещё только-только зачиналась. Тропа была завалена упавшими горелыми стволами, которые редко кем были отодвинуты. Кому это надо, если идёшь один раз. Мы тоже за путь по горельнику отодвинули только несколько стволов. Печальное это зрелище горелого леса, а горят леса по всей стране! Тысячи квадратных километров превращаются в нежилость на десятки лет. И кто виноват!? По крайней мере, наша группа тщательно гасила костры, заливая их водой, а не притаптывала, как это делают "лихие" туристы и бродяги.
  Миновали мы и достопримечательность маршрута: "чёртов мостик" через каньон глубиной метров на 70 и шириной всего-то в 7-8 метров. Стены были отвесны, внизу шумел невидимый поток. Через щель были брошены две лесины не первой свежести. Все с интересом заглядывали вглубь, приговаривая примерно, что это очень впечатлительно. Сугробин и Казанский подошли к Белову и предложили сделать доброе дело для себя и для других, кто пойдёт после них: бросить ещё пару стволов и усилить надёжность мостика.
  Нашли пару сухостоев примерно в 30 см в диаметре, спилили двуручной пилой и, посмеиваясь, говорили, что это тренировка перед строительством плота. Подвели брёвна к ущелью. Володя Маленький перебрался налегке на другую сторону и за верёвку направлял движение брёвен, которые толкали за торец с нашей стороны общими усилиями. Мостик из 4-х брёвен уже не казался хилым. Но для надёжности посредине брёвна скрепили поперечной планкой, прибив её дефицитными гвоздями. И вся команда перебралась без волнений и колыханий. На пятый день после перевалочного пути вышли в долину Казыра. Уже слышался отдалённый шум могучего потока и командор сказал, что завтра будем на "строительной площадке" И были бы. Но со второй половины дня небо закрылось неизвестно откуда взявшимися серыми тучами, и заморосил дождь, который усиливался с каждым получасом. Полиэтиленовые дождевики не спасли и как в песне_- "А дождик льёт как из ведра, кругом вода, вода, вода. И кажется что за спиной - рюкзак бочка с водой" ... Мы шли упорно до вечера, пока не вышли на приток Казыра, который преодолевать уже не было сил. Нашли ровное место на берегу, поставили палатки. Упавшую мощную и высохшую ель пустили на дрова. Туристы - таёжники. Не ленитесь! Берите в поход двуручную пилу. С ней вы сохраните силы и обеспечите комфорт в любую погоду! Сухие колотые дрова горели как у хорошего хозяина в камине. Жаркий огонь высушил насквозь промокших и грязных людей, которые, отогревшись и обсушившись, полезли в речку, чтобы вымыть себя и стать джентльменами и леди. И только помывшись, сварили еду и в удовольствие съели ужин без остатка. Десяток дней горного марщрута сделали из них настоящих бойцов, способных вынести все трудности и победить!
  ПОЛИЭТИЛЕН - ДРУГ ТУРИСТА. Палатки, закрытые листами полиэтилена за ночь потяжелели, но были сухими. В сухости были и люди, хотя дождь не прекращался всю ночь. Не прекратился он и утром.
  - Вот он, форс-мажор,- сказал командор, когда все собрались в самой большой палатке. - Теперь вы поймёте, почему я вам не давал передышек даже в самые трудные первые дни. Мы экономили время, которое сейчас будем тратить до неприличия нерезультативно. Дождь запущен на несколько дней и ползти под ним -тратить моральные и физические силы совершенно ни к чему. Будем сидеть! Каждый может заняться личным делом, дежурные уменьшают дневной рацион на одну треть, т.к. нагрузок физических не будет.- Командор посмотрел тоскливо на свою команду. Вздохнул и закончил.- Всё понятно. Тогда по местам. Только от лагеря далеко не уходите!
  Все разошлись. Дежурить Сугробину выпадало на другой день. Он поковырялся в своих вещах и вынул из ружейного чехла складной спининг. В сборе удочка становилась длиной в полтора метра.
  - Слушай, командор,- сказал Леонид, соединив в одно целое обе половинки удилища. - А пойманная рыба пойдёт на добавку к урезанному пайку.
  - Если поймаешь!?- ухмыльнулся Белов.
  Леонид снарядил удочку, привязав вместо блесны кусок лески с одинарным крючком и поплавком, и пошёл ковырять червей. Не просто это в мокрой тайге, но ему повезло и полтора десятка смачных дождевиков через полчаса приживались у него в банке из под тушёнки. Дождь сыпал мелкими непрерывными струйками. Но сверху защищала штормовка, покрытая полиэтиленом, и было сухо, а на ноги, мокрые выше колен, он не обращал внимания. Пройдя сотню метров вверх по течению, Леонид набрёл на глубинку, похожую на небольшой омуток, и небольшую полянку над ним. Вода не закручивалась кругом, а немного прибивала к берегу и тут же уходила к середине. Он выволок из банки упиравшегося червяка и посадил его на крючок, уговаривая, что на крючке у него славная судьба героя, а не гибель в гнусной подземной темноте. Но он, похоже, не очень его слушал и, непослушно извиваясь, полетел в воду. Леонид не успел расслабиться, как поплавок закружился и исчез, а удочку дёрнуло, и затрещала катушка. Он поднял удочку на подсечку и почувствовал приятную тяжесть на другом конце. Дальше было делом техники - он быстро накрутил катушку. И 40-сантиметровый хариус без особого сопротивления оказался на берегу.
  - Бах! И в сумку.- сказал Леонид сам себе охотничью приговорку и положил рыбину в сумку. Но червяка хариус сумел схарчить.
  - Вот прожора, - пробормотал Леонид, доставая следующего червяка.
  Когда в сумке лежали уже пять хариусов, треща поломанными ветками, к нему выволокся Казанский.
  - Как рыба!?- заорал он, нагибаясь за сумкой.- Жрать почему-то захотелось, как только командор об экономии заговорил!
  - Тихо! - сказал Леонид. - Рыбу не пугай!
  - А поймал?
  - Смотри в сумке.
  - Лёнька, ты молоток. - сказал он совсем тихо и я не буду рыбу пугать, Только эту заберу и в котёл.
  - Ну и эту добавь,- сказал Леонид ему, подсекая и вытаскивая очередную рыбину.
  - Теперь я спокоен, - сказал Саня, забрал рыбу и отвалил.
  За час Сугробин ещё поймал десяток рыбин, а потом клёв вдруг прекратился, как будто рыбы в этой ямке никогда и не было. В обед командор вывесил в штабной палатке приказ: "Объявляю благодарность добытчику - альпинисту Сугробину за его личный вклад в поддержании здорового духа в членах экспедиции"?
  
  
  Морось дождя то утихала до густой водно-паровой бани, то усиливалась до режущих, опять же очень тонких струек, но не прекращалась ни на минуту. Не останавливалась. Как уж там исхитрились наши дневальные, но во главе с командором они настойчиво колдовали под дождем у костра. И на ужин каждому подана была отлично поджаренная рыбина, после съедения которой все расчувствовались и начали вспоминать свои рыбные приключения. Не забывали похвалить и командора за готовку, приговаривая, что вкуснее сегодняшней рыбы едать не приходилось. А дело было вечером, и делать было нечего. Белов достал карту Саянского края ученическо-географическую, где в одном сантиметре 50 километров. Это сейчас геодезисты выпустили атласы - километровки почти топографические всех территорий со всеми фотографическими указателями населённых пунктов, дорог, тропинок, болот и прочего, имея которые заблудиться невозможно, А тогда туристы ничего не имели, хотя Григорий Федосеев уже давно прошёл по этим местам и карты были, но страшно засекреченные.
  - Вот,- сказал Белов.- Километров через 15-20 выходим на Казыр на точку начала сплава. А вот пик Грандиозный, - ткнул он пальцем точку с цифрой св. 3000 м, стоявшую в стороне от точки начала сплава километрах в 150. Как мы и уговаривались в Горьком, одной из целей группы является посещение этой жемчужины Саян. И посещение могилы великого исследователя этой горной страны Григория Федосеева. Он в наказе своим товарищам просил похоронить его на склонах пика Грандиозного, и они выполнили его просьбу.
  Тут же начался разговор о Федосееве. Знали о нём только Белов, Казанский и Сугробин. Остальные были без понятия. Но не каждому дано быть таким романтиком как Сугробин. Возможно, ложным романтиком, как кинул в Сугробина камень некий работник толстого московского журнала, куда Сугробиня послал рассказ о чём - то подобном, герой которого променял стабильную и одухотворённую альпинистскую карьеру на то, чтобы побывать в местах так красочно и любовно описанных Григорием Федосеевым. Профессионал инженер-геодезист, он прошёл своими ногами огромные расстояния по территориям, где не ступала нога не только белого человека, но и аборигенов, как-то проживавших в тех краях. И видел, и знал, и бесконечно любил землю, что называлась его Родиной - шестую часть земли с названьем кратким РУСЬ! "Мы идём по восточному Саяну", "Злой дух Ямбуя", " Смерть меня подождёт" и другие его произведения манили искателей приключений и познаний собственным опытом нисколько не меньше ковбойско-пиратских романов известных зарубежных писателей. Но вырастающее новое поколение, прошитое американскими ценностями массовой попсы, читать его не будет, как не читает и Купера и Майн Рида, да и других, т.к. сливочное масло в головах молодёжи идеологи империалистической демократии заменяют автомоторным!
  Весь вечер знающие рассказывали наперебой о Федосееве, что помнили и команда решила, что, несмотря на задержку дождевую, необходимо выполнить радиальный выход налегке и покорить пик Грандиозный.
  Разговор в конце перекинулся на инженера - путейца Александра Кошурникова, погибшего на Казыре в военные годы при изыскательских работах для прокладки железнодорожной линии. Этой теме были
  посвящены повести и рассказы Владимира Чивилихина.1 А несколько станций построенной дороги были названы именами погибших инженеров. Могила Кошурникова стояла в конце нашего водного пути. Разбудораженные хмелем романтики, туристские головы понимали, что у Саян будущее необыкновенно великое. Будущее, которое свершится после них, т.к. по зверинным тропинкам проходили пока только их ноги и ноги редких геологов, которых Сугробин за два путешествия по Саянам, встретил всего один раз.
  Разошлись по палаткам далеко заполночь. Закутавшись в спальный мешок, Леонид ещё долго слушал тихий шум дождя. Мысли перескакивали с одного на другое и вся его ещё недолгая жизнь, незаметно провернулась через сознание как ролики короткометражных фильмов. Но он уже в те годы сказал себе, что жизнь состоит из настоящего и будущего. А прошлое, даже никогда не забываемое прошлое, оно прошлое и не должно отнимать настоящее.
  Утром дождь продолжался. Такой же моросящий, занудливый. Сугробин с Казанским дневалили, но поднялись только в десять утра. Леонид наколол охапку лучинок из поленьев, спрятанных в палатке, и успешно разжёг костёр. Тоненькая струйка дыма тоскливо пробивала капли дождя на два-три метра над костром и рассасывалась в водяной пыли. Варево как всегда, было нехитрое. Командор пересчитал продовольствие и с учётом задержки, урезал дневной рацион ещё процентов на двадцать, сказав при этом, что вкусный горячий бульон - это тоже пища, даже без сухаря. После еды все разошлись по палаткам. Рыба не ловилась. Дневальные свалили, т.е. спилили очередной сухостой, приволокли по частям, раскололи и долго сушились под жарким огнём. А подсушившись, приготовили ужин, совместив его с обедом. После помыли посуду, привели в порядок костровое хозяйство и довольные, что тяжёлое дежурство закончилось, заползли в палатку, где народ продолжал рассказывать "байки" при слабом свете свечи, стоявшей на ровно отпиленном чурбаке. Пристали и к ним. Санька рассказал байку про чёрного альпиниста, который потерял свою девушку в горах и рыщет по ночам по стоянкам альпинистов и проверяет на ощупь всех девчонок, пытаясь найти свою любимую. Леонид предупредил, что расскажет правду, и рассказал про одну памятную для него охоту в Бурмундии.
  
  В Бурмундии был конец января 1962 года. Сейчас конец июля 1966,т.е. совсем ничего, если смотреть через призму столетий. А мне кажется, что эти снежные и морозные дни под бурятским небом в таком далёком прошлом. Ведь время кажется большим, если твои дни наполнены разнообразным содержанием, а не рутиной, когда утром встал с постели, а вечером лёг в ту же постель. И наши дождливые вечера в прохладных палатках через недалёкое время будут казаться нам чем -то незабываемым и прекрасным, потому что это жизнь, наполненная действиями. Мы чуточку откусываем кусочки медвежьего мяса, как говорил Смок Беллью, один из любимых героев Джека Лондона.1 И сейчас я скажу вам, что это было давно в заснеженных холмах долины реки Хилки при 20 градусах ниже нуля по Цельсию и фиг его знает, сколько по Фаренгейту.
  Евграфыч и Кеша - преподаватели, коллеги, а в быту друзья-охотники. Жизнерадостные, смешливые. Евграфыч одноглазый. Левый глаз затянут бельмом, но это ему не мешало хорошо стрелять, а мимо стакана его рука никогда не промахивалась. Ему за пятьдесят. Сухощавый, роста среднего. Кеша чуть полноватый, 35 лет, немного пониже Евграфыча. Дружили, наверное, потому, что населения в посёлке при училище было совсем мало. А искать друзей на стороне - дело хлопотное Они забаламутили меня с пятницы рассказами о прекрасных косулях, и я отказался быть на какой-то вечеринке в субботу вместе с Юлькой (моим коллегой по институту и по работе) и знакомыми девушками, чтобы быть здоровым в воскресенье. Подняли меня рано в глубокой темноте. Короткий завтрак из куска холодного мяса и мы втроём уже топаем по шоссе в направлении райцентра. Пройдя километров пять, свернули в боковую лощину и уже по целине преодолели ещё километра три. Забрезжил рассвет к этому времени, темнота быстро отступала. Мы шли по глубокой узкой долине, поросшей невысоким метров до пятнадцати лиственным полукустарником. Появилось солнце в морозном мареве.
  - Скоро будем делать загон,- сказал Ефграфыч, до того шедший молча, как и все.
  Путь по снежной целине не прост. Шли след в след, меняясь метров через двести и разговаривать было некогда и не хотелось.
  - Стоп, приехали, - сказал Ефграфыч.
  Мы остановились, сбросили рюкзаки и ружья поставили "козлом". Наломав немного веток, сделали себе сиденья и присели.
  - Перекусим, покурим и за дело,- сказал Ефграфыч, открывая рюкзак. Мы с Кешей также приоткрыли наши сокровища. У меня был кусок варёной говядины в полкило и банка омуля. У Кеши курица и копчёный ленок, а Ефграфыч вытащил две штуки вяленого омуля и банку стеклянную с домашними котлетами.
  - Нам бы тут ещё водку и охоты не надо,- хмыкнул Кеша.
  - Вот тебе,- показал Ефграфыч бутылку казённого спирта, приоткрыв рюкзак. - Но только если уложишь козу. А сейчас поделим всё на три части и одну часть съедим.
  Охота на косуль, конечно, была запрещена. Но что у нас в Советском Союзе было разрешено!? Вот и нарушали законы на всей территории сначала власть предержащие, а за ними и все остальные. Даровой баран, даровой кабан, даровой лось - всё это билось в лесах и съедалось под самогон. Поэтому у меня не было моральных угрызений совести.
  Солнце приподнялось из-за сопки на Востоке и стало ярко, что называется, как днём. "Первого в засаду посадим Лёньку, как новичка,- сказал Ефграфыч и показал мне на небольшую высотку с соснами. "Сядешь прямо под сосны, под лапы. Тебя не видно совсем. А тебе видно всё и стрелять удобно. А мы с Кешей посидим, пока ты до засады добираешься, и пойдём в ту ложбину. Мы уйдем от тебя километра на два, прежде чем гон начнём. Но ты сиди тихо и не кури.
  Загон и гон приняты человеком с доисторической поры, когда не было никакой техники и применяется до сих пор теми, кто не использует никакой техники. И достаточно продуктивен при хорошей организации.
  Я пошёл и через полчаса сел на указанное мне место. Кеша с Ефграфычем помахали мне и двинули в обход. Солнце светило мне с левой стороны, вид заснеженной долины был сказочно красив, и мне было уютно и хорошо. В голове закрутились роем беспричинные воспоминание без неприятностей, моменты охотничьих событий Глаза прикрылись и я отключился от действительности. Но за бугром послышались далёкие крики и деревянное постукивание. Начали работать загонщики. Я вернулся в действительность. Великолепие природы восхищало.
  Я сидел под разлапистой и ещё молодой сосной спиной к стволу. За сосной в обе стороны рос густой кустарник, солнце светило на меня и я, открытый перед пространством впереди себя, не был приметен взгляду спереди. Крики становились слышнее. Я положил ружьё на колени поудобнее для быстрого прицеливания и взвёл курки. Впереди на холме была ложбинка, разделявшая холм на две части и уходившая невидимой стороной в балку, куда ушли Евграфыч с Кешей. Если косули находились там, то путь к уходу из балки у них мог быть только через эту ложбинку. Место мне указали самой правильное. Крики затихли. Ни звука, ни шороха. Первозданное безмолвие. Вдруг глаза уловили какое-то изменение в ложбинке, как будто луч света преломился. И тут же из неё стремительно выскользнули две грациозные газели и понеслись по глубокому снегу прямо на меня, высоко подпрыгивая, тяжело опускаясь в ломающийся наст и снова вырываясь из удерживающего их прыжки снега. Они быстро приближались ко мне, не замечая ожидающего их охотника. И только когда я приложил ружьё к плечу, движение это было примечено передним животным и от неожиданности газели остановились. Впереди шёл самец. Его голова повернулась вверх. Рожки блеснули на солнце, а прекрасные газелины большие тёмные глаза смотрели на меня с удивлением и печалью. Он уже ушёл от тех непонятных и шумящих двуногих существ, увёл от них подругу. Ещё совсем немного и спасительный заросший овраг скроет их от врагов. А здесь на белом пространстве их встретила смерть, стоявшая с наведённым стволом. Это были мгновенья. Я отвёл ствол в сторону и нажал поочерёдно на спусковые крючки. Гулкие выстрелы всколыхнули тишину. Козёл подпрыгнул, оглянулся на самочку, требуя следовать за собой и рванул почти прямо на меня, пролетел метрах в десяти и скрылся у кустах. За ним пролетела и козочка.
  Через полчаса через ложбинку выбрались и Кеша с Евграфычем, и удивлённо уставились на меня.
  - А где козы!? - закричал Кеша. Они прямо на тебя вышли. Он стоял на том же месте, где остановился козёл и также тоскливо, как и ушедшее животное, смотрел на меня.
  - Промахнулся,- ответил я. - Руки задрожали.
  Подошёл Евграфыч, осмотрелся.
  - Да не стрелял он в них,- сказал он.- Вот она, картечь, вся из обоих стволов в сторону ушла. Пожалел!? Да? - Какая-то ласковая интонация послышалась в его голосе, и у меня на душе потеплело. Я кивнул.
  - Да,- протянул Евграфыч и остановил матерящегося Кешу.- Не лайся. У меня тоже так первый раз было в молодости. Уж очень они красивы, шут их возьми. А у парня душа чистая. И настроение светлое. Давайте - ка, отметим вступление Леонида Ивановича в нашу гильдию охотников - друзей природы.
  Возвращались в посёлок, не выходя на дорогу, по балочкам. Настреляли с дюжину куропаток, и ощущение тихой радости от этой охоты не покидало меня ещё долго.
  В палатке было некоторое время тихо, когда я закончил рассказ.
  - А зачем ты ружьё таскаешь?- спросила которая - то их девушек, повторяя вопрос првых дней,когда я стрелял по камню.
  - Места здесь дикие. Как-то за всех спокойнее. Да и на ваши плечи я его вес не раскладывал. Пру его как личную ненужную вещь. Ну, как игрушку.
  Все снова сидели какое-то время молча. Потом Казанский включил транзистор. Передавали новости с чемпионата мира по футболу.
  Ночью дождь наконец-то прекратился. Непредвиденная задержка принесла отдых от физических перегрузок. Но и унесла из рюкзаков полноценные четырёхдневные запасы продовольствия, хотя удачная рыбалка и сгладила несколько расходы. Утром туристы собрали уставшие стоять на одном месте палатки и к середине дня вышли на простор голубых волн Казыра. Широкая и стремительная вода неслась "меж крутых бережков" в самом прямом смысле. К большому неудовольствию Сугробина на этом переходе он оступился в закрытую ямку и сильно потянул связки под правым коленом и едва ковылял даже наполовину разгруженый. Выход на пик Грандиозный был ему заказан. Это он с огорчением понимал лучше всех.
  Несколько километров ходу по берегу Казыра привели отряд на отлогий песчаный участок, где и было решено поставить базовый лагерь для строительства плота. Лагерь разбили на травяной ровной полянке, возвышающейся над водой метра на полтора. Могучие кедры окружали поляну полукольцом, оставляя свободным берег и открывая неспокойную воду Казыра, и за рекой поросшие лесом саянские горы. Воздух был сладким.
  Вечером обсудили ситуацию. Коллективно решили в связи с травмой оставить Сугробина на берегу Казыра охранником лагеря, а остальным на Грандиозный идти налегке. Все (тайком, конечно) вздохнули с облегчением. Налегке в горах совсем по - другому, чем с тяжестями за плечами, хотя все и втянулись "в лямку", стали сильными. Но Сугробину выразили искреннее сочувствие, что не увидит красоты саянские.
  Ранним утром группа ушла. У Сугробина начался таёжный курорт в одиночестве: ни забот, ни работ! Он позавтракал, зашнуровал палатку, посидел на пеньке, заполняя записную книжку событиями текущего времени. К середине дня вернулась собака, ушедшая с ребятами. Видимо в лагере она надеялась на большую добычу. А вообще она шла с нами всё время. Тофам летом собаки не нужны. Они перестают их кормить и собаки бродят по тайге, сами добывая себе пропитание и уходят от хозяев на десятки километров. И этот пёс, прекрасная крупная восточно-сибирская лайка, нашёл нас на второй день похода и сопровождал, довольствуясь небольшими остатками нашей еды. Ласковый, умный. Быстро научился откликаться на кличку "Черныш" и любил отсиживаться в палатках. Приласкав пса, Леонид взял ружьё и, тяжело хромая, пошёл обследовать окрестности, Растяжение связок не очень приятное дело.
  Он прошёл вперёд по течению Казыра и вышел на небольшую речку, впадавшую в него из долины, по тропинке вдоль которой и ушли ребята на Грандиозный. Дичь по дороге не попадалась. Толь её здесь не было, толь разбежалась от тяжёлой походки. Верещала где-то за кедрами сойка, да бегали бурундуки по стволам тех же кедров, скрываясь от Черныша, который облаивал каждого, стараясь завоевать благосклонность временного хозяина. Устье речки было с чистыми твёрдыми берегами. Над водой парили оводы и из воды за ними стремительно бросались серебристые изящные рыбины - хариусы. "Надо будет порыбачить!" - отметил Сугробин про себя. А потом голосом сообщил Чернышу: "Пообедаем, браток, и на рыбалку!"
  Пообедали вкусным макаронным супом с чёрным сухарём. Леонид запил обед кружкой крепкого чая, а Черныш полакал волу из Казыра. Потом Леонид соорудил удочку из молодой берёзовой поросли (спининг казался ему коротковатым ), поймал десятка два слепней и посадил их в банку под крышку. Поковырявшись в мягкой влажной земле у берега, ему удалось найти немного червяков. И когда солнце начало опускаться по небосклону и тени стали длиннее, он во всём рыбацком вооружении и с ружьём за плечами отправился на промысел. Рыбалка была отменная. Хариус летел за насекомыми из глубины, жадно хватал и недоумённо раскачивался на удочке, выброшенный из воды непонятной ему силой и как бы размышляя: " А что же это получилось?" Но хватался он крепко и через пару часов, когда солнце скрылось за горой, и на землю падал только отражённый свет от облаков, клёв затих. У Сугробина в сумке сошлась вместе стайка в два с половиной десятка прекрасных рыбин в 400-500 граммов каждая. Одну рыбину получил Черныш, схрумкал её в одно мгновение и крутил хвостом, как пропеллером, стараясь заслужить добавку. Но хозяин был строг и он, недовольно поскулив, скрылся в кустах/
  Утром и вечером следующего дня Леонид снова успешно рыбачил, но потом рыбалка закончилась. Дожди прошли, вода сбежала, условия изменились в устье ручья, и рыба ушла. Искать он её не стал. Добыча и так была отменная. Жареный хариус каждый день и ребятам сюрприз. Сугробин вырвал из тетради двойной лист и написал крупными буквами - РЕСТОРАН "ЖАРЕНЫЙ ХАРИУС". Прикрепил его на палку как флажок, а палку закрепил у палатки. Часть рыбы он засолил, часть закоптил. Остальное время затратил на загорание и лечение связки. И к приходу "альпинистов" был почти здоров.
  - Возвратились они на пятый день к вечеру, уставшие и голодные. Восторженной радости при виде запаса рыбы не таили. Сугробин был провозглашён достойным хранителем очага и так как по случаю победы над "Грандиозным" всем было выдано по 50 граммов, то ему выдали целых 100.
  С утра следующего дня приступили к строительству плота. Под руководством командора выбрали крепкий кедровый сухостой: два мощных дерева для коренников (бортовых брёвен) и шесть полегче. Спилили, обрезали длиной по 8 метров и стащили их на берег. Картина Репина "Бурлаки на Волге" лишь частично напоминает наши труды по вытягиванию брёвен из леса за 300-500 метров. Но мы, с помощью хрупких девичьих тел, применяя верёвочную бурлацкую упряжь и египетские катки, выволокли к вечеру все нужные брёвна. А когда стемнело, на наш огонёк вышла группа туристов из семи человек и тоже из Горького. Половина из них были наши знакомцы. В общем-то, было известно, что они пойдут. Но то, что они догнали нас, было сюрпризом, которому помог случиться длительный дождь. Встрече все были рады. Решили плыть вместе. И вечер прошёл весело с песнями и плясками.
  Мы сколотили крепкий плот,
  Подняли узкий флаг!
  Наш командор сказал: "Вперёд!"
  И поднял вверх кулак!
  Что не успели утонуть-
  Рассказано потом.....
  Четыре были на плоту
  И трое за плотом...1
  Август начала ХХ1 века. Раннее утро. Городская квартира. Постаревший искатель приключений Леонид Сугробин сочиняет СМС в Регенсбург для дочери. За окном малиновый рассвет ярко высветил дома - башни из красного кирпича. А в начале августа 1966 на берегу реки Казыр пятнадцать человеческих тел строили плавсредства для покорения бурной реки и удовлетворения своих непонятных обывателю из гладких уютных городов, амбиций. "Как давно это было, моя милая дочечка! Вчера ты сообщила, что поехала с ребятами на велосипедах в Венецию! Я так рад, что ты это можешь сделать. Я и другие, задействованные в те годы военно-промышленным комплексом, и в бредовом сне не могли вообразить себя путешествующим по Италии. Как я рад за тебя!?!"
  Чтобы уцелеть в бурных водах, плот должен быть очень крепким. Соорудить такое чудо в глухой тайге могли не менее 4-х крепких мужиков, вооружённых двуручной пилой, острым большим плотницким топором и обладающими навыками работы с деревом. Жердями и гвоздями здесь не обойтись. Для плавучести и положительной грузоподъёмности и лёгкой управляемости надо одно бревно диаметром 35-40 см и длиной 8 метров на одного человека (желательно из крепкого сухостоя) У каждого бревна есть "комель" и "вершина". Комель потолще, вершина - потоньше. Брёвна складывают так, чтобы все вершины были с одной стороны и образовывали нос "судна", а комли корму. И плот, таким макаром, становился в носу уже кормы на полметра минимум и обеспечивал большую скорость плавания согласно законам гидродинамики. Брёвна, конечно, не калиброванные. И потому для бортов отбираются брёвна самые крупные. Соединение брёвен в плот осуществляется двумя поперечными бревнами примерно в одном метре от носа и от кормы способом "ласточкина хвоста". Поперечные брёвна обтесываются в сечении треугольника с обрезанной вершиной, а в несущих брёвнах делается аналогичный паз. После этого поперечное бревно вставляется в пазы всех несущих брёвен и соединяет их. После расклинивания получается сооружение, способное не рассыпаться при лобовом столкновении с мощным валуном на стремнине и вынырнуть целым из крутого "слива"(маленького водопада) И никакими гвоздями такую прочность не создашь и на гвоздях далеко не уплывёшь. Хотя дополнительное укрепление плота можно делать чем угодно. Наш командор тащил сколько-то метров 2-х мм каната и сделал им дополнительную обвязку. В общем, прочнее выполненного по указаниям командора плота Сугробин более никогда не видел. Возможно, что никто и не делал больше таких деревянных плотов. Пока мы строились, мимо по реке прошла группа на десантной надувной лодке, которая "пушку" могла нести на себе. А в ней, горделиво поглядывая, сидело всего шесть человек. Для такой лодки Казыр был просто неинтересен. Лодка на его препятствиях ни разбиться, ни затонуть не могла. И ребята на ней ни "медвежьего" мяса не поели, ни адреналина не получили.
  Для управления плотом были вытесаны три весла(одно запасное). Их и вёслами привычными не назовёшь. Это было что-то похожее на вёсла со старинных галер - также длиной 6-8 метров с лопастью в 20 см шириной и длиной в полтора метра. Вёсла или греби, как мы их называли, опирались и крепились на специальные подставки в носу и на корме, также выполненные и закреплённые "ласточкиным хвостом" в виде "козла" для распилки дров в крестьянском хозяйстве. На поперечине козла гребь укладывалась в паз, и привязывалась, чтобы её не выдернуло из гнезда и не смыло. А неуправляемое судно на такой реке - прямой путь для команды на корм рыбам.
  Посредине плота был сооружён помост в полметра высотой, который выполнял функции грузового отсека, кубрика для отдыха, стола для обеда и настольных игр. Бортовые брёвна были свободны для сообщения между носом и кормой, т.е. что-то вроде щкафута на корабле. Володя большой и Володя маленький изготовили для себя удобную скамейку, но плохо её закрепили, и её смыло на третий день на крутом вираже набежавшей волной.
  Корабли были построены. Вымпелы подняты. Белов написал приказ, в котором предупреждал, что трудности кончились и начались опасности. И призывал быть бдительным. Было позднее утро солнечного августовского дня, когда были отданы швартовые и "корабли" подхватила водная стихия.
  Вода, вода! Кругом вода...И как прекрасно двигаться вперёд не совершая никаких своих движений, без груза за спиной и только пепел сигареты, подхваченный лёгким дуновением налетевшего ветерка, летел вслед за струйкой сизого дыма. Река в первые дни сплава была спокойна, и все наслаждались теплом и покоем. Сугробину и Казанскому было поручено кормовое весло (основное рулило). На переднее весло встал Белов с Володей маленьким. Женщины и Володя большой писали дневники и пытались на ходу ловить хариуса. Полный кайф. С соседями часто плыли рядом, иногда швартуясь друг к другу. Живописный пейзаж менял очертания не нарушая целостности горнотаёжного края. Фотоаппараты щёлкали регулярно. Репортёры, не отягощённые рюкзаками, дали себе волю. Река в среднем метров 150-200 шириной основную массу воды всё же несла в русле метров в 50, которое замысловато крутилось вокруг сопок, выбирая наиболее удобную для себя дорогу по пути к будущему Енисею. Иногда река упиралась в крутые скалы и тогда, чтобы вырваться, закручивалась в огромную спираль, вкручиваясь в бездну воронками, куда столетние деревья, махнув гривой корней, скрывались без возврата, выныривая где-то уже невидимые с места своего наряния. В таких местах к вёслам вставали по трое, отчаянно и торопливо отгребая от воронки. Это удавалось не всегда и тогда приходилось давать дополнительные круги "почёта" по воронковому омуту. С наступлением сумерек приставали к удобному для причала берегу, ставили палатки, готовили еду, любовались крупными звёздами на ясном ночном небе. Шумела река, и сны снились незатейливые.
  
  Щ Ё К И.
  
  "... Всё переката, да перекаты!
  Послать бы их по адресу.
  На это место уж нету карты,
  Давно плыву по абрису.
  
  К большой воде я сегодня выйду.
  Сегодня лето кончится.
  И подавать я не должен виду,
  Что умирать не хочется...." - фольклор.
  
  У нас также не было достойной карты. И туристы шли по географическим картам, в которых к тому же сознательно по указанию секретчиков точные координаты искажались. И фактически шли по маршруту "приблизительно", определяясь по местности, плутали и если был приличный абрис от людей, которые прошли ранее, то это была половина удачи. Наша группа плыла, считая километры приблизительно. Знали, что впереди у нас несколько сложных порогов с водопадами в несколько метров. И самый сложный из них стремительно приближался, и название у него было "Щёки". Хотя спокойно можно было назвать и "Челюсти", когда увидели мы его в натуре. Препятствие не уступало известным скалам на пути Язона за золотым руном. Разве что здешние скалы не сходились...
  Как уж сотворила его природа, одному Богу ведомо. Река рвалась на равнину, а перед ней встал перпендикулярно горный хребет, который закрыл реке путь без намёка на какой-нибудь выход. И река пробила этот хребет поперёк. Метров 600 - 700 гранитных скал неукротимый поток пробил каньоном шириной 10-15-20 метров с вертикальными стенами от 20 до 50 метров высотой и вырвался на другую сторону в горный цирк огромным круговоротным омутом, из которого Казыр рванул под 90 градусов направо. Двухсотметровая река водопадом падала в 15 метровую щель с рёвом и грохотом, ускоряясь в своём гранитном русле до бешенства. И любое столкновение с каменными стенами грозило рассыпать плот на щепочки, и рулевым предстояла невероятная работа после водопада, в котором ещё надо было удержаться на плоту.
  Грохот каньона предупредил туристов о приближении опасности, и оба плота пришвартовались в полукилометре от водопада. Все вышли, полюбовались на дикую красоту первозданной природы, оценили сложности и перенесли вещи на другую сторону хребта, пробитого каньоном, в ту часть, которую Сугробин обозвал цирком. На берегах омута от самой воды до отвесных скал было навалено весенним паводком сотни деревьев в самых разных положениях, создававших сюрреалистическую картину. Там и разбили лагерь, отложив штурм на завтра. А оставшееся время штурмовые группы (по 4 человека на плот) потратили на детальное изучение каньона. Командоры провели ревизию продуктов и доложили, что еды всего на два дня. Дожди, и радиальный выход на Грандиозный сократили запасы. А у наших коллег расчёты были очень легкомысленны. Но в одном переходе от Щёк предположительно находилась база геологов. Там и предполагалось пополнить наши припасы. Мы предполагаем - судьба располагает. Спать мы легли как перед боем. Все долго ворочались. Сон шёл плохо и только под утро Сугробин забылся настоящим сном, и сам не проснулся. Его будили.
  Светило яркое августовское саянское солнце. Казыр гремел обеими щёками.
  Быстрый завтрак. Негромкие разговоры, указания и первая штурмовая команда отправилась штурмовать "Щёки". Операторы с кинокамерой и фотоаппаратами заняли заранее обговоренные места. Командор Белов поправил флагшток. Лёгкий ветерок вытянул наш флажок в линию. "Отдать концы!" Река перед входом в ущелье была в беспорядке засыпана скалами, обкатанными за миллионы лет в огромные голыши, и чистого русла не было. Было несколько, казавшимися достаточно проходимыми, проток, в одну из которых, что была ближе к обжитому берегу, командор и направил наш корабль. Он, как обычно, с Володей маленьким стоял впереди, а Сугробин и Казанский - сзади на корме. Мы стремительно. жонглируя вёслами, пронеслись, лавируя между валунов, метров двести. И впереди Леонид мельком уже заметил приближающийся слив водопада, как вдруг плот долбануло о невидимое препятствие. Леонид упал на колено, а Санька обеими руками ухватился за опору греби, чтобы устоять. Плот накренило на бок. Корму развернуло и наш боевой корабль встал наискосок течению потока и наклонился, выставив правый передний край из воды и утопив левый задний. Передним и задним веслами команда отчаянно пыталась выправить ситуацию. Но мощные потоки воды, перехлёстывающие через верх, только ещё и ещё сильнее заклинивали наш плот между подводными и надводными скалами. В бессильной борьбе прошло минут десять - пятнадцать, пока мы не осознали, что сели намертво. На берегу стали собираться члены экспедиции, в т.ч. и операторы, ощутившие что-то недоброе, когда мимо них поплыли смытые надстройки.
  Плот стоял метрах в 20 от берега, на котором как раз напротив возвышалась ровная скала в 4-5 метров высотой. На ней - то и столпилась вся береговая команда. Белов развёл руками, мол ничего не поделаешь и, перекрывая шум воды, прокричал, чтобы несли верёвки и организовывали спасательные работы. У Володи -маленького непонятно почему в кармане в полиэтиленовом пакете оказались сигареты и спички. И все закурили, даже некурящий Белов.
  После нескольких попыток спасатели перебросили на плот концы двух "основных" верёвок. Одну верёвку натянули между берегом и плотом, вторую было решено пристёгивать к переправляемому человеку, который карабином пристёгивался к натянутой верёвке. Сугробин, как бывалый альпинист, не раз на тренировках преодолевавший таким образом глубокие ущелья, пошёл в воду первым. Так как концы с берега добрасывались с трудом, он решил пристегнуть к себе капроновый шнур, чтобы с его помощью ребята могли спокойно притянуть верёвку обратно!? И опустился в воду. Вода рванула. Натянутая как струна 14мм верёвка прогнулась, вытянувшись по двум дугам под тяжестью вниз и по бурному течению вперёд. С берега потянули. Сугробин висел на карабине спиной вниз полностью в воде и медленно двигался по верёвке к берегу, ныряя с головой и выныривая, чтобы глотнуть воздуха. На середине пути, когда верёвка всё же пошла вверх и он уже не нырял с головой, движение застопорилось. Он что есть силы тянул себя вверх, ребята на берегу чуть не срывали с него грудную обвязку - ничего. Его макало и переворачивало через несущую верёвку. Он был беспомощен: тонкий шнурок, который он тащил за собой, чтобы облегчить возвращение дополнительной верёвки на плот, обвился вокруг несущей верёвки и заклинил его продвижение. Что-то кричали с берега, что-то кричали с плота. Говорят, что в последние мгновенья жизни перед человеком проносится вся его жизнь. Перед ним ничего не проносилось - это он чётко помнил. И значит, это не были его последние мгновенья. Он вспомнил, что в кармане брюк у него лежал небольшой нож, изготовленный из полотна ножовки, который он бессознательно положил в карман перед штурмом. Он и спас его от больших неприятностей. Изловчившись, Леонид достал нож и обрезал злополучный шнурок. И сразу же получил свободу движения. Через минуту он уже стоял на скале, пошатываясь от напряжения и холода. Остальные уже не тащили за собой шнурок и переправились без приключений. "Я видел в твоих глазах отчаяние",- скажет Леониду вечером Володя Большой. "Это означает, что я не лишён чувств даже в экстремальных ситуациях," - ответил он ему.
  Нахальный всё же народ, туристы - спортсмены. Обсудив коллективно ситуацию, решили, что построят для группы Белова новый плот, а на оставшемся продолжат штурм. Не для того тащились за тысячи километров, чтобы пороги обходить посуху. Но в новую штурмовую команду из первой взяли только Белова, за его прежние заслуги. Всем хотелось получить адреналин, хотя в те годы это слово не было в ходу.
  Утро следующего дня было похоже на предыдущее. Только Сугробин уже сидел с фотоаппаратом напротив водопада и ждал подхода плота и, конечно, желал успеха. Жлобов в наших командах не было.
  А вот и плот. С берега работа на плоту воспринимается по другому. На плоту кажется, что ты отдаёшь все силы и умение, чтобы выполнить маневр, а с берега видится, что делается это неумело и без нужной энергии и хочется подсказать. Ребята вырвались к сливу. Ещё мгновение и плот войдёт в каньон. Но, Казыр! За какое-то мгновенье, за десяток - полтора метров до слива плот неведомой силой выбрасывает на правую по течению наклонную гранитную плиту и прижимает его, высунув из воды два боковых бревна. Команда, чтобы не быть смытой в водопад, выкарабкалась на скалу и смотрела на эту шутку природы. Остальные, как и вчера, собрались на берегу напротив.
  Все были огорчены. Штурма Щек не произошло. Но через годы, вспоминая эти события, Сугробин их трактовал так: по воле провидения Казыр пощадил наши группы и спас чьи-то жизни для будущего, потому что нет в этом мире случайностей. И он чётко знал, что жизнь его направлялась и направляется тем великим разумом, который её создал, и он не мог остаться в Щёках навсегда.
  Штурмовая четвёрка там, а остальные здесь, разделённые бушующим потоком. Для объединения выбрали наиболее узкое метров 15-18, и наиболее пригодное для страховки, место ущелья, перебросили верёвки и наладили по всем альпинистским правилам переправу. Конечно, это была не тренировка и ребята, которым пришлось висеть на 30-метровой высоте над смертельным потоком, несомненно получили адреналина на год вперёд. Но верёвка была натянута с наклоном на берег спасения. Сугробин с Казанским стояли на страховке. Человек подвешивался на верёвку через карабин в "беседке", связанной из вспомогательной верёвки. И по наклону легко скользил, немного помогая собственными руками. На том берегу остался, когда спас работы благополучно закончились, только небольшой кусок реп-шнура, обвязанный вокруг сосны.
  В лагере на нешумном собрании так и решили: хорошо, что хорошо! Разделили продукты, которых осталось на два супа и по сухарю на человека, и начали, не теряя минут дорогих, строить новые плоты, т. к. до базы геологов было километров 50-70 и никаких троп вдоль Казыра. И пеший переход, и прочие опасности представлялись нам более сложными, чем небольшая голодовка на три-четыре дня. Вечером при свете костра долго пели грустные песни, припомнив всё, что знали. Были рады, что все целы. На вертикальной стене у выхода из Щёк большими буквами масляной краской, ещё яркой, горем звучали слова: "Будь ты проклят, Казыр!"
  
  
  
  
  ГОЛОД.
  Добровольное голодание, когда вокруг еда - совсем другое по сравнению с голодом, когда еды нет и взять её негде. И одновременно приходиться выполнять тяжёлую физическую работу. Работы было много. Берег был дикий, забросанный стволами деревьев с корнями и кронами в таком беспорядке, что грачиное гнездо показалось бы верхом совершенства и порядка. И до воды - высота. Пришлось строить верфи самые настоящие, на которых мастерили плот, а затем выполняли его спуск на воду чуть ли не по правилам корабельного строительства. Ворочали тяжеленные брёвна всем мужским коллективом одновременно. Женщины помогали пилить. Хотелось кушать. В лесу было много черники. Девчонки собирали ягоды и делали густой чёрный напиток. Вечерами все собирались у костра и начинались рассказы, кто и что когда-то ел. Казанский не выдерживал разговоров и уходил в палатку. На второй день голодовки, Сугробин бродя под вечер по кустам, нашёл огромный, но почти пропавший гриб, может подберёзовик, а может подосиновик. Позвал Казанского. Тот бережно его подрезал, положил на лопух и понёс в лагерь. Потом достал сковородку и заявил, что если сковородку не скоблили до металла, то на ней ещё столько масла, что можно поджарить любое жаркое. Гриб не был червивый. Просто был старым. Саня его промыл и бросил на сковородку. Все хихикали. Но когда запахи гриба защекотали ноздри, Саня сказал: "Конечно это добыча наша с Лёнькой, но я приглашаю всех желающих". Больше добычи не попадалось. Про охоту не вспоминали. Сугробин руководил строительством, а терять время и рабочие руки без определённой уверенности в успехе охотничьего похода, не имело смысла. Строили плоты пять дней вместо намеченных трёх.
  И так подсохшие и почерневшие за месяц не лёгкого бытия, туристы совсем подтянули животики. И даже полноватый Володя большой стал совершенно стройным. "Пока толстый сохнет - тонкий сдохнет",- подсмеивался он над собой, хотя Сугробину казалось, что ему-то приходилось труднее всех. Но плоты были построены и спущены на воду. Никто не был болен. И едва забрезжил рассвет, и стали различимы буруны на воде, как палатки были мгновенно собраны, вещи уложены, и посадка была завершена. Плоты, крутнувшись по разику в послещёкинском омуте, вышли на простор и двинулись вперёд, к еде, как мы надеялись. Надежда в этот раз не обманула. Через шесть часов плаванья показались постройки на правом берегу, послышался лай собаки и на бугре появился человек. "УРРА!" - прокатилось по Казыру и его берегам. Дальше в этот день не поплыли.
  Пополнив запасы продовольствия, и соблюдая правила выхода из голода, туристы в оставшиеся полдня ели суп понемногу три раза. И с животами, поэтому никто не маялся. Но был прикуплен мешок сухарей. Все набили сухарями карманы и пару дней подкармливали себя сухарями непрерывно. Смотришь и видишь, как один, другой тянулись в карман за сухарём, мочили его в воде за плотом и пожёвывали. Никто не был исключением.
  "Энде гут, аллес гут!"1 - как говорят немцы. Плаванье продолжалось ешё неделю. Без эмоций преодолели оставшиеся пороги и шиверы, посетили могилу железнодорожного изыскателя Кошурникова. У писателя Владимира Чивилихина есть повесть о нём и его товарищах, которые в трудные военные годы прошли по этим места в поисках наилучшей трассы для прокладки железной дороги и погибли, сплавляясь на хлипких плотиках по Казыру. А наши бдительные чекисты предположили, что изыскатели смылись за границу через Туву. Потом всё прояснилось. Тело Кошурникова выбросило на берег, и крестьяне похоронили его на прибрежном холме, который уже в годы нашего путешествия был покрыт густым молодым лесом. А на построенной магистрали именами изыскателей названы три станции.
  Наши группы вернулись в Горький с опозданием по срокам на две недели. И никто в туристическом клубе не забил тревогу, никто не побеспокоился о нашем спасении, хотя в контрольные сроки мы не подали известия. И по правилам нас должны были хоть бы запрашивать по каналам связи в контрольных точках. Но таков был социализм, который непременно требовалось исправлять по отношению властей к людям. И такое отношение к обязанностям официальных структур также было одной из причин падения системы.
  
  Через неделю после прибытия, отдохнувшие, помытые, постриженые, но не побритые - все члены экспедиции собрались в ресторане "Волжские огни" и отметили свои испытания и становление характеров шумным весёлым застольем. В те дни и рядовые инженеры могли позволить себе такое застолье без напряга на карман. А потом ещё раз собрались на квартире у девушки Майи на ул.Минина, и пили разрекламированное Сугробиным в походе венгерское вино "Деброй " в охлаждённом виде. Вино и в самом деле было достойное. Сугробина наградили призом за лучшую "саянскую" бороду. Ему помнилось, что девушка Майя относилась к нему с явной симпатией, но это не стало поводом ни для чего.
  На Саянах Сугробин был ещё раз. Также с Беловым. Река Агул, по которой был сплав, была легче по сложности. Но поход до перевала шёл по тем же тропам и с теми же нелёгкими рюкзаками.
  1Х
  Сугробин открыл глаза и ничего не понял. В доме, где он привык видеть всегда себя одного, перед зеркалом стояла голая женщина, и красовалась. Огненно рыжие волосы катились по её плечам и груди невообразимым потоком.
  - Я где? - спросил Леонид.
  - У себя дома, мой милый, - откликнулась женщина, повернувшись к нему миловидным лицом и восхищающей фигурой.
  - Ничего не помню.
  Надо думать. Твоего приятеля, Юрия, представлявшегося офицером КГБ, забрали менты, а тебя отдали мне, как благонадёжной.
  - Ни хрена себе!
  - Да вот так. Твой приятель...
  - Подожди! - Сугробин болезненно вспоминал прошедший вечер. Ему взгрустнулось, и он заглянул в ресторан "Москва" принять сто граммов и поужинать. За столом оказался "боевой" парень, уже круто поддавший, трепавшийся о КГБ. Потом мельнули огненные волосы. Леонид посмотрел на женщину. - Это ресторанный знакомый, а не приятель. А ты была одна?
  - Да, я подруг ждала. А ты ко мне подошёл и не отпускал. Твой знакомый всё что - то требовал со всех, пока не упал лицом в салат. Приехали менты, мы кружились в танце, и они забрали "кэгэбэшника", а тебя искать не стали. Ты расплатился и позвал меня.
  - Мне сыпанули в бокал, это точно. Я же почти ничего не выпил и ничего не помню. Только зачем? Ни денег нет, ни военных тайн не знаю.
  - Лапушка! Ты очень крепкий мужик, - женщина опустилась на кровать и прижалась к Леониду.
  - Как тебя зовут? - спросил Леонид, чувствуя, что не сможет отказаться от знойного тела женщины.
  - Варя меня зовут, - откликнулась женщина.
  На заводе было как всегда. "Давай, давай!" Каминский только и спросил появившегося из отпуска Леонида: "Отчего долго?" И послал сразу же проталкивать через ОТК некачественную продукцию, а вечером при "спайке" обсуждал заводские новости. Саянские страсти его не интересовали.
  Каминский машина. Ему всё равно, жив Сугробин или нет. А ты, Михал Моисеевич, почему тревогу не забил обо мне, - допрашивал Сугробин после второй своего коллегу.
  - Ты знаешь, какая заварушка была. Ни хрена не могли без оснастки волноводы сделать. Начальник едва уцелел, а тебя коллективно поминали главный технолог, главный инженер и все кому не лень. Так что о тебе помнили. А если б нашли, попало бы и тебе. Начальник строгача получил, и премии куска лишился.
  - Точно, Леонид Иванович. Я тебе зарплату за прогул не вычел, коньяк за тобой, - сказал Каминский.
  - Боевые вы, ребята. Но я мог утонуть, и зачем тогда была бы мне эта зарплата. Хоть бы формально в ДСО обратились.
  Снова проблемы с жильём. Сугробин за давностью лет уже подзабыл, где и у кого квартировал. Но хорощо помнил, что проблемы возникали с завидным постоянством. Только и спасала от глухой тоски и злобы на бытовуху отчаянная безрассудная молодость. Ведь, несмотря на приличную должность, надежды на получение жилья от завода для молодого, неженатого практически не было. Мелькнула теоретическая надежда, когда в районе стали строить два дома - гостинки. Главный инженер ему заявление подписал на комнату в этих домах. Но райком распорядился отдать комнаты только семейным с детьми. В общем - работай как можно лучше, а живи по обстановке...
  
  Справка
  В 1966 году СКБ было передано по согласованию между министерством Радиопромышленности и министерством Среднего машиностроения в Минсредмаш, как его тогда называли сокращённо. Было это министерство образовано по указанию И.В.Сталина для создания и производства ядерного оружия. Заправлял всем этим делом не безизвестный Лаврентий Павлович Берия. Для разработки и изготовления ядерного оружия была облюбована Саровская пустынь, которая до революции 17-го года была почитаемая миллионами верующих и связана с именем Серафима Саровского. Место глухое и одновременно близкое от Москвы. Для первожителей были использованы монастырские строения, Академикам были построены коттеджи и аэродром, чтобы они могли на выходные слетать в Москву и повидаться с родными. А потом зэками был построен город, лаборатории и заводы. Министерство быстро развилось вширь и вглубь одновременно с большими успехами в создании атомной и водородной бомбы. Для ядерных зарядов нужны были носители атомной и водородной бомбы, полигоны, специальная электронная техника. И министерство, как гигантский спрут, подчинило себе добычу и переработку (обогащение) урана, разработку и производство носителей (ракет, орудий, самолётов) ядерных бомб, разработку и производство радиоэлектронной аппаратуры. Вслед за Саровым выросли закрытые города на Урале и в Сибири и предприятия во многих промышленных центрах. Военные создали полигоны. Для мирного атома строились электростанции, силовые установки для ледоколов и подводных лодок. Министерство стало государством в государстве. Даже автобусы выпускало где-то в средней Азии предприятие министерства. "Таджиком" называли автобус, и был он получше известного курносого "Пазика"
  Денег на министерство не жалели. И работники находились в привилегированном положении. В закрытых городах все сразу обеспечивались квартирами и столичным снабжением, что в ту пору социализма было немаловажным в жизни. Зарплаты были значительно выше среднесоюзных. Была передана и вновь построена обширная сеть профсоюзных здравниц (санаториев, домов отдыха, пансионатов, профилакториев, туристских баз). Даже альплагерь был свой, расположенный недалеко от хорошо известного Сугробину Уллу-Тау. Вот это министерство и приняло под своё крыло СКБ завода, где были выполнены успешные разработки радиотехнических устройств для обороны.
  1966. Год рождения предприятия, которому Сугробин отдал (а значит отдал Советскому Союзу, Родине ) всё своё умение и силы для создания того могущества, которого так боялись США и за которое так ненавидели СССР. Но придёт он на это предприятие не в 66 - ом, а чуть позже, убеждённый, что он нашёл своё предназначение.
  
  Сотрудникам СКБ повысили ставки. Слух об этом пролетел по территории завода, как весенний освежающий ветер. Народ зашевелил ушами. Но руководители района предусмотрели вариант сдерживания оттока лучших специалистов. И СКБ мог принять спеца из окружающих предприятий только с разрешения этих предприятий. Было разумно. Как в принципах кастовой Индии - где родился, там и живи. И не смей глаза поднимать выше. Но голь на выдумки хитра. Человек увольнялся и уходил на работу в другой район. Оттуда разрешения не требовалось. Рядовой инженер в СКБ стал получать начальный оклад в размере 160 рублей. Заместитель начальника цеха. Сугробин получал 150 рублей. У него, конечно, были неплохие премии и др. надбавки и выходило 250-280, но сам факт нахождения рядом рядового более оплачиваемого по номиналу, как-то принижало самозначимость ответственной должности. Но Сугробин набирал опыт и стал за время цеховой работы в дополнение к конструкторской специализации весьма квалифицированным технологом по металлообработке. Это его радовало и он, к тому же, не определил ещё своё предназначение. Брат напрягал на аспирантуру, а он понемногу писал в тумбочку опусы и одновременно думал о карьере производственной.
  Осенью 1966 в свой коллектив возвратился Володя Зверев на должность старшего инженера и 180руб. "Бессмысленно стало оставаться начальником без направления работ и меньшей зарплатой! - сказал он Сугробину при встрече. - Но теперь у нас новые горизонты и тебе есть смысл подумать о переходе.
  - Никто мне сейчас не подпишет перевод, да и не готов я ещё. Не готов, - закрыл разговор Сугробин. - Приходи ко мне в цех, когда покурить подольше захочется.
  В августе 1966 женился Ширяев, который долго скрывал московское знакомство, но неожиданно пригласил всех друзей на свадьбу в Москву. Невесту, как оказалось, он выбрал с некоторым расчётом. Елена была полуеврейка - отец еврей, мама русская. Переняла от отца сионисткий профиль носа и глаза, проживала в Балашихе, где отец - офицер служил неподалёку. Сам Саня сдал кандидатские по философии и немецкому, намеревался поступить куда-нибудь в московскую аспирантуру, и искал опору в Москве. А уж что думала девушка? Как бы то ни было, свадьбу справили в ресторане гостиницы "Будапешт" в круглом зале в смешанной еврейско - русской компании. Валентинов и Зверев поехать не смогли. Всех друзей Сани представляли Сургутин и Сугробин. Сугробин ухаживал за двоюродной сестрой невесты чистейшей сионской крови. Девушка была красивой и хорошо образована. Они стали переписываться. Но Сугробин не стремился в Москву и знакомство сошло на нет, когда у Саньки обозначился полный разрыв с женой.
  
  В тёплом начале октября компания по предложению Валентинова собралась в центре Сормова у Сургутина. Без женщин.
  - Выпить и поболтать мужикам также необходимо, как и ухаживать за девушками, - сказал Валентинов, поднимая бокал. - Предлагаю выпить за неразрушимость нашего круга ни сейчас, ни в будущем. Двое из нас обзавелись жёнами, Валентинов и Сургутин готовятся, и значит, скоро у всех будет забот невпроворот. Поэтому предлагаю сегодня выбрать день, в который мы бы встречались ежегодно независимо от обстоятельств. А нас пятерых обозвать группой по общим интересам
  - Согласен - сказал Зверев. Только давайте назовём нас не группой, а обществом. Например, обществом открытых разговоров.
  - ООР по первым буквам, - уточнил Сургутин.
  - Согласны, - сказали Ширяев и Сугробин, и глухой звук стекла подтвердил намерения.
  День встречи определили на тринадцатое октября.
  Комната понемногу наполнялась шумом и дымом. Володя пел в углу дивана свою любимую, неизвестно, где подхваченную песню, подыгрывая на гитаре:
  Мы неверных женщин целовали.
  Верили в искренние ласки.
  Мы с тобой тогда ещё не знали,
  Что любовь бывает только в сказке..."....
  Виктор включил приёмник. Диктор прочитал сводку новостей и потом начал сообщение о помощи разрушенному землетрясением Ташкенту. Сугробин слушал о Ташкенте, потом сказал всему застолью -
  - А знаете, - Господа офицеры, не к добру все эти землетрясения! Не к добру.
  - Ты чего, друг? - сказал Ширяев. - У тебя там что - родственники.
  А вы не думали, что землетрясение было в самом центре города. Вокруг тысячи квадратных километров пустынь, а оно по центру города. А!? И Ашхабад, в каком - то там, не помню сорок седьмом или восьмом году также бабахнуло. Я думаю, что это предупреждения самой матушки земли всему населению земли за бестолковое обращение с природой.
  - Действительно, - сказал Сургутин. - Города в порошок, а мы водку пьём. Вдруг возьмёт матушка-земля и у нас долбанёт. Что они там, на юге, всех грешней?
  - Чего вы говорите? - возмутился Ширяев.- Сплошная случайность.
  - Может и не случайность, - отложил гитару Зверев,- мне тоже об этом думалось.
  - Нам мозги коммунистический материализм с детства запудрил, - продолжил Сугробин. - Человек произошёл от обезьяны и сейчас повелитель земли. А обезьяна - продукт своей матери земли. И значит человек продукт земли. И если человек начнёт бедокурить больше, чем мать - земля может вынести, то она как мать, убьёт своё дитя. Про потоп все слышали. Что было до потопа - туман. Но если люди продукт земли, их веселье на земле не вечно. Если люди продукт внеземной - тогда земле конец. С чужаками ей не справиться.1
  - Что - то весь балдёж прошёл, - сказал Валентинов. - Придётся снова в магазин.
  - Нет, нет! Всё по делу. Все бабки знают, что конец света будет в двухтысячном году. А до него ещё немного, ещё чуть, чуть, - как всегда в быстром темпе проговорил Сургутин и засмеялся. - Выпить нам надо ещё. У меня припрятано.
  
  Осенью начальник цеха Виктор Каминский пошёл на повышение на должность начальника производственного отдела. Сугробин почему-то думал, что он порекомендует его на оставляемое место. Но Каминский думал (как большинство) о себе и ему, как начальнику ПДО, ещё не набравший достаточного производственного опыта начальник цеха был не нужен. Хотя знакомая машинистка из директорского машбюро говорила Сугробину, что он числится в резерве на замещение должности начальника цеха. Он хмыкнул, когда Каминский соболезнующим тоном сообщил ему, что не стал его рекомендовать. И решил, что в производстве надолго не задержится.
  - Вот это ты зря сделал, - сказал Сугробин. - Поставив меня начальником цеха, ты бы имел в недалёком будущем своего главного инженера, сам став директором. Правда, Михал Моисеевич!
  Разговор проходи в кабинете у Каминского при Шухрове.
  - Очень может быть. Хватка у тебя есть и понимание дела, - ответил Шухров.
  - Вот подумал я сейчас, что с нашими вечерними бдениями за второй сменой и последующими спайками, вокруг меня ни одной девушки не осталось. И коль перспектива на ближайшее будущее закрылась по карьере, то задерживаться в цехе мне незачем, - продолжил Сугробин.
  - Тебе виднее, - недовольно пробурчал Каминский, подумав, что он действительно не всё продумал о будущем Сугробина, как своего верного союзника. Но вопрос о начальнике был уже решён и он вернулся к насущному. - Но последнюю спайку предлагаю провести. Я пирожки свежие из буфета от директора прихватил.
  Зазвонил телефон. Каминский поднял трубку -
  - Говоришь женщин нет, тебя Варя спрашивает, - подал он трубку Леониду.
  - Привет, дорогой, - услышал он голос. - Обещал не забывать и...
  - Просто я не твой дорогой. Это ты моя "дорогая!" Денег у меня на наше содержание не хватит. Если бы я был завмагом!
  - Но нечасто мы можем встречаться?
  - Я не могу делить женщину, Варенька. Прости.
  - Сегодня ты не в духе. Я позвоню в другой раз, - сказала Варя и положила трубку.
  Каминский разлил зелье по стакан
  • Вот видишь, начальник! Первая потеря, оттого, что ты меня не порекомендовал. Мне прибавка нужна.
  •
  
  
  
  
  СТАЧКА
  Ордена недаром нам страна вручала. А может и даром. Цех недовольно загудел, когда на проходной появилось поздравление работникам завода, награждённым орденами и медалями. Среди них оказался рабочий цеха, которого наградили орденом Ленина. Работник он был хороший, как и многие. Правда, героических поступков не совершал, на пулемёты не бросался. Но у руководящей и направляющей была своя метода награждать. И на заводах, городах и районах складывался с течением времени круг людей, которые награждались медалями и орденами, квартирами и прочим с завидным постоянством. Некоторым авторам советского времени хватило бы этого случая и последующих за ним событий на трёх - часовую пьёсу1. Но автор этого романа посчитал, что достаточно одной страницы. Факт говорил о политическом недовольстве рабочего люда.
  - Ты вот ответь, товарищ директор, почему Вы вместе с парткомом и профкомом, не обсуждаете такие вопросы в рабочих коллективах, - обратился к директору коллега награждённого, высокий фрезеровщик, член КПСС. - У нас в цехе медалью за трудовые заслуги можно каждого наградить. А на орден Ленина никто не тянет. А вам пришла разнарядка на орден, и Вы её своим высоким умом реализуете. И этим эту награду обесцениваете.
  
  Собрание состоялось на стыке двух смен, и весь коллектив цеха в три сотни человек недовольно гудел. Сановитый директор с трудом скрывал раздражение. Дело уже получило огласку, и руководству завода надо было давать оправдательную отписку. Но ничего путного руководители сказать не могли. Собрание продолжалось два часа и приняло решение "считать награждение непродуманным и пренебрежительным по отношению к трудовому коллективу. Орден вернуть". Орден вернуть - было для руководства завода то же самое, что подписать бумагу о самоликвидации. Руководство ушло молча. А на другой день награждённого перевели на другой завод. Активист - фрезеровщик, как член партии, некое время доставал райком, а потом бросил партийный билет у секретаря райкома на стол и выбыл из партии.
  - Вот так, Фёдор Иванович, - сказал Сугробин новому начальнику цеха, поставленному с такой же должности, из другого механического цеха. Народ, когда захочет, своё слово скажет. А мы его всё рублём, да благодарностями агитируем. А народу за обесценивание ордена обидно.
  Пресса о таких событиях стыдливо молчала. Сугробин предложил тему знакомому корреспонденту из "Горьковской правды". Тот посмотрел на него как на болезного и предложил подлечиться в буфете. Такое отношение прессы было уже знакомо Сугробину по "Советской Киргизии".
  
  "Казбек под ним, как грань алмаза, снегами вечными сиял..."2
  Сугробин собрался в горы кататься на лыжах. Отпуск у него был записан на лето, но было столько переработок, что на две недели отгулов насобирать было нетрудно. Фёдор Иванович поскрипел, но Михаил Моисеевич его успокоил -
  - Прокантуемся две недели, Фёдор Иванович, и без Сугробина. Пусть едет.
  Казанский и Сугробин получили путёвки в горно - лыжный лагерь Цей. Город заезда - Владикавказ. Лагерь "Цей" находился в Осетии вблизи второй горы, самой известной равнинному народу Россия под названием Казбек. Были фирменные папиросы "Казбек" с лихим джигитом на коне на фоне горы. И Лермонтов не прошёл мимо Казбека равнодушно. У главного технолога были какие - то дела по кооперации во Владикавказе и Леонид получил командировку на две недели. "Всё поэкономнее поездка будет и заводу дело сделаешь", - улыбнулся главный, подписывая командировку.
  У Ширяева приезжала на побывку молодая жена. Он снял на месяц двухкомнатную квартиру, и это был его медовый месяц. Сугробин сводил их в гости к Белову, где показал фильм о путешествии в Саянах, за что получил явное уважение молодой, романтически настроенной женщины. Лена была удивлена, что в провинции знают о туризме не меньше, чем в столице и поют те же песни. И даже ходят в далёкие походы и умеют снимать фильмы.
  - Обязательно звоните, когда будете в Москве. Я познакомлю Вас со своими друзьями, - сказала она на прощанье.
  - Я поддерживаю знакомство с Вашей кузиной, - сказал Леонид.
  - Правда? - удивилась Лена. - А я ничего не знаю. Но очень приятно.
  В конце февраля, когда горное солнце грело уже так ярко, что, стоя на снегу, можно было скинуть облачения и загорать, Сугробин, сдав очередную сесию, прибыл во Владикавказ. До Цея ему надо было сделать технические дела на заводе "Магнит" по поручению главного технолога. И он надеялся закрыть все дела в два - три дня. Казанский летел на три дня позднее.
  - Ты молодец, что едешь в Цей. И молодец, что приехал в нашу страну. И побудешь зимой, приезжай летом, - говорил немного акцентируя, моложавый осетин, принимая Сугробина на заводе. - Ты знаешь, какие у нас девушки в Осетии. Я знаю, что в России все девушки берёзки. У нас все девушки кипарисы.
  
  Сугробин сидел в "Пазике" справа по ходу на заднем сиденье и правее борта автобуса не было видно дороги, а видно было только круто уходящее в невидимую глубину крутое ущелье. И каждое переключение скорости отдавалось ёканьем в груди. Утешало то, что и водитель не успевал выскочить, если б автобус скользнул вниз с хрустящей ледяными корочками подмёрзшей за ночь дороги. В общем, как на самолёте - все без парашютов! А в лагере чудо необыкновенное: сосны засыпанные снегом, домики по склонам как сакли в ауле, и всё, всё как в сказочном кино. И прекрасная длинная гора с бугельным подъёмником.1
  К концу второй недели после заключительных соревнований, инструктор сказал Леониду -
  - У тебя пойдёт. Ещё две смены и будешь горнолыжником.
  Сугробин тогда и думать не думал, что в его страну вернётся дикое общество под названием капитализм. В страшном сне не могло такое присниться, что прошедший исторический этап может возвратиться. Но умел считать и после коротких расчётов, они с Саней Казанским пришли к выводу: горнолыжный спорт -буржуазный спорт. Очень дорог, чтобы быть массовым даже в стране Советов. Но некоторым альпинистам везло. Зимой в альплагерях тренировалось незначительное число любителей зимних восхождений, а остальные за профсоюзный счёт осваивали горные лыжи. Профсоюзная путёвка за 15% плюс дорога (от Горького самолёт и автобус туда и обратно обходился в 70 рублей). Прокат лыж и всё прочее входило в стоимость путёвки. Спасибо СССР. Сугробин стал горнолыжником благодаря принципу советской власти - всё для блага человека. Этот принцип сбивался, нарушался и всё же доходил до части людей. И как жаль, что бездарные, дорвавшиеся до власти люди разрушили и этот принцип и предали всё, что только можно было предать и продать. И продолжают поливать грязью всё святое, которое было сделано и создано не ими.
  "Россия! Милая Россия!!
  Как ты унижена, больна...
  Но это не твоя вина!
  Промчатся вихри роковые!
  Народ сметёт подонков рой.
  Придёт спаситель и герой!
  Земля умоется грозою -
  Мы будем счастливы с тобою...
  Но это всё произойдёт
  В далёкий день, в далёкий год ". 1
  Это не стихи. Это строчки боли и обиды за державу.
  14 дней в лагере прошли на ура. Бугельный подъёмник на 300 метров вверх снял перегрузки и дал возможность наслаждаться спусками. Опытные инструкторы дали азы горнолыжной науки. И к концу смены Леонид спокойно спускался по всей трассе, играя задницей, как восточная танцовщица, и участвовал в заключительных соревнованиях. Лицо покрылось горным, не хуже черноморского, бронзовым загаром, а адреса новых друзей и подруг легли бисером в записной книжке. Он возвращался в Горький бодрым, наполненным планами, в которых свободные профессии были не на последнем месте.
  В горнолыжных лагерях Сугробин побывал ещё дважды. И оба раза в любимом Уллу-тау. Правда, когда он приехал в последний раз вместе с женой Мариной, то заезд оказался неудачным, как и вся попытка жениться, остепениться и быть похожим на всех. Но всё равно он до сегодняшних дней счастлив, что познал горы, горные лыжи и неповторимое весеннее горное солнце. Сейчас рядовому молодому человеку на горные лыжи не встать. Капитализм отказался от принципа равных возможностей для всех. Но это его беда и система капитализма один раз была потрясена и сдвинута. И будут ещё впереди для неё немалые потрясения, потому что, как система для цивилизованного общества, она непригодна.
  Х
  
  Новое министерство выделило СКБ деньги на строительство жилья и предприятие срочно строило два дома. И знакомые ребята, работавшие там, просчитывали варианты осёдлости. Володя Зверев ждал второго ребёнка и надеялся на получение квартиры.
  Сугробин, вернувшись с Кавказа, заглянул к Звереву и выслушал последние новости. Они выпили четвёрочку и после ужина он брёл по Покровке, и мысли у него не были радужными. Четыре года в Горьком несмотря на постоянные незадачи с жильём, промелькнули и он уже не молодой мальчик, а вполне взрослый мужчина, который ни дом не построил, ни дерево не посадил, ни ребёнка не родил... Было над чем задуматься. Два года в цехе, который пришлось налаживать не жалея времени, оторвали его от жизни. У Сугробина не было ничего постоянного: ни жилья, ни девушки, ни круга людей постоянного общения. Он чувствовал себя одиноким.
  В марте женился Валентинов. Ширяева в городе не было. На свадьбу Суртугин и Сугробин подарили ему фотоаппарат ФЭД и засняли свадьбу во дворце. Сугробин до вечера успел сделать фотографии, и вся свадьба была в восторге. Но от свадьбы стало ещё грустнее. Он писал грустные стихи -
  В небе солнце ярко светит
  И тепло к земле приноси
  Для меня на этом свете
  Ласку дарит только осень.
  Мне смешно, а может грустно.
  И не всё всегда понятно.
  Видно я родился русским-
  Когда больно, то приятно.
  Снег расстаял, и дороги
  Поддались ручьям весенним
  А во мне сидят тревоги
  И я грустен, и рассеян.
  Я смеюсь с самим собою -
  На меня глядят тревожно.
  Не поймут, что лишь весною
  Можно быть неосторожным.
  Я смеюсь...Какая радость,
  Если смех летит сквозь слёзы.
  Если мне былую младость
  Не воротит сок берёзы....
  
  В конце мая, прогуливаясь по цветущему заводскому скверу, Сугробин встретил зам. главного конструктора завода, который руководил спецзаказом завода и для которого его цех выпускал четверть своей продукции. Они были хорошо знакомы по производственным отношениям. После приветствий тот как-то сразу спросил: " Тебе не надоело ещё барахтаться между станками и верстаками?" "Не понял вопроса!?" - ответил Сугробин. "А у меня место начальника КБ освободилось. Ты же конструктор! Могли бы поработать вместе. Зарплата та же. А премии дело наживное. Справишься с Валерием Петровичем (старший представитель заказчика) - вот и премия". "С ним директор не каждый день справляется..." "Ну, подумай денёк и приходи. Ни главный, ни директор против не будут". Сугробин подумал и через неделю, обговорив отпуск летом, пришёл на новую работу.
  Режимный сборочный цех, режимный отдел, состоявщий из лаборатории и КБ. И отдельное представительство заказчика, в составе которого был начальник приёмки - полковник Путасов Валерий Петрович, майор Дзгоев (осетин), капитан Макаренков и двое вольнонаёмных. И сложная электронно - механическая техника. И это было новым познанием жизни, когда Сугробин научился работе с представителем заказчика, с монтажом, сборкой и регулировкой радиотехнических приборов и системы в целом. В зимнюю сессию он должен был закрыть 1У курс. Практические навыки в радиотехнике он получил ещё два года назад, когда закончил школу радиотелемастеров, получив рабочую специальность радиотелемастера. С этим багажом он и отправился в дальнейшую техническую творческую жизнь.
  1967 год. При посадке спускаемого отсека корабля "Союз -1" не раскрылся парашют. Космонавт Владимир Комаров сгорел. Спустя сорок лет появились сведения, что была запущена совершенно неотработанная система, о чём на предполётном совещании доложил космонавт. Гонка за первенство между СССР и США требовала результата. Но Королёв уже умер. Умер и космонавт Вл. Комаров. Живые ни сраму, ни угрызений совести не имели. "Партия за всё в ответе".
  1967 год. В Москве в Александровском саду похоронили останки неизвестного солдата и зажгли над могилой вечный огонь.
  1967 год. Сгорел американский космический корабль "Аполлон - 1". Погибли три космонавта.
  Полковник Путасов был очень грамотным человеком во всех отношениях. Наверное, он многое повидал, и не всегда у него всё было удачно, если под занавес служебной карьеры его назначили начальником приёмки не очень значительной по объёму в программе завода. Но он так поставил свою работу, что у дирекции каждый день, должно быть, болела голова. И ещё бы! И чтобы справиться с ежедневно возникающими новыми вопросами начальник приёмки, на заказ были брошены очень крупные силы. Техническим руководителем заказа был назначен заместитель главного конструктора завода. Куратором от директора заместитель главного инженера и от технологической службы заместитель главного технолога. Эти высокие люди по несколько раз на день собирались в кучку в последнюю декаду месяца, когда на выпускном участке стояла готовая к отправке продукция
  Разработка была московского НИИ и разработчики также появлялись на заводе и по одному, и группами. Стучала клавишами машинистка, перепечатывая корректируемые на ходу технические условия, перегревался телефон от междугородних переговоров. В последние день, два в цеху появлялся директор завода, представительный крупный человек, бывший секретарь райкома КПСС. И вёл с Путасовым длительные беседы, пока подчищались и корректировались технические документы на соответствие сдаваемой продукции. Никаких отклонений полковник не подписывал. А потом было первое число следующего месяца и двадцать дней тишины и покоя. Ну, любил Путасов, чтобы вокруг него крутились "верхи". Видимо это давало ему чувство значимости. Но и погубило последний аккорд его службы. Директор, имевший связи и влияние, добился снятие заказа со своего завода как непрофильного (в нем было много точной механики). Заказ передали на другой завод, приёмку расформировали, а Путасова отправили на пенсию. Этим были очень недовольны его офицеры. Но это было в будущем, хотя и недалёком.
  Отработав в КБ два месяца, Сугробин снова был на Кавказе, в Адыгее. И всё было прекрасно. Спорт и горы - это совсем не то, что побережье Чёрного моря. Крепкие сильные, красивые ребята и девушки. Романтики в душе и наяву. Горы, небо высокое, облака как корабли и никакого вина, разве что при расставанье.
  Прорезался Высоцкий, Визбор, Городницкий и другие барды:
  Нас провожает с тобой
  Горный красавец Эрцог.
  Нас ожидает с тобой
  Марево дальних дорог.
  
  Снизу кричат поезда
  В правду кончается март.
  Ранняя всходит звезда,
  Где-то лавины шумят... (Визбор)
  
  Х1
  
  И снова работа. За первые недели на новом месте Сугробин не успел близко сойтись с новыми знакомыми. А люди все интересны!? Майор Дзгоеа - осетин. Много рассказывает про свою родину. Любит её и обязательно вернётся после службы. Как - то целых полдня рассказывал, как и почему была выселена Чечено - Ингушетия. И поскольку эта история продолжилась в последние два десятка лет и при развале Союза вылилась в кровопролитную войну, уместно хотя бы в нескольких строчках передать жестокую правду давних событий из уст очевидца. Вот что поведал осетин...
  Когда на Кавказ пришли немцы в 1942 году, чеченцы и ингуши, забыв, что имам Шамиль раскаялся за свою войну с Россией и призвал жить с ней в мире и дружбе, в большинстве своём стали сотрудничать с немецкими войсками. И всячески помогали им в войне с Красной армией (как и крымские татары, кстати) Они - то подумали, что такая сила как немецкая армия, непременно победит. Они не знали, что канцлер Германии фон Бисмарк наказывал потомкам, чтобы они не связывались с Россией. Но история мудра, а люди глупы. Фортуна повернулась к немцам задом. Они ушли с Кавказа, а чеченцы остались, попрятавшись в горных аулах, вооружённые донельзя оставленным и брошенным советскими и немецкими армиями, оружием. Войска ушли на запад, в освобождённых районах по возможности налаживалась мирная жизнь. Чечню никто не трогал, как будто ничего и не произошло. И не было предательства целого народа по отношению к стране, на верность которой они, как говориться, крест целовали.
  В начале 1944 в Осетии прошла мобилизация тотальная: призвали под ружьё мужчин от 16 до 60-ти. Сформировали роты, батальоны.
  Территория была разрушена войной, казарм и военных городков не было и поэтому ни у кого не вызвало неприятных ощущений то положение, что вновь призванных расквартировали по селеньям и частным домам по всей Чечне и Ингушетии, не забыв самые дальние аулы. Днём солдаты выходили на учения, маршировали, тренировались в стрельбе и пр. А спали в саклях, не забывая про указание начальников о пересчёте всех мужчин в семьях. А мужчины знали. чья кошка мясо ела, и старались на виду не показываться, укрываясь в горах, где хранили оружие и не только винтовки - автоматы, а и пушки. И так прошли два - три месяца. И когда пришёл час расплаты, по всей республике в одно время во всех селениях был объявлен общий сход для важного сообщения властей. На сход всегда собирались одни мужчины. И мужчины пошли на сход из каждого дома и горного блиндажа. А за ними из каждого дома пошли вооружённые постояльцы и взяли в каждом селении мужчин в окружение. И было объявлено, что за предательство всё население высылается из земли отцов немедленно. Прибежавшим женщинам было разрешено собрать то, что смогут унести в руках. Везде подошли грузовики и в течении нескольких часов одного дня без единого выстрела население Чечни и Ингушетии было погружено в эшелоны и отправлено на Восток.
  Конечно, это была нецивилизованная акция, и потерпели выселенные немало бед. Но ведь и как прикажете обращаться с теми, кто уничтожил многие тысячи наших солдат, которые думали, что находятся в своей стране, а на самом деле находились среди самых безжалостных врагов. И чеченцы, нарушая свои клятвы, должны были понимать, что в случае поражения немцев их ждёт суровая расплата. И они её получили.
  Очень опасные для страны были решения Хрущёва по возвращению переселённых. Но он разрушал всё сделанное Сталиным толи с умыслом, толи по глупости. Он как бы восстанавливал справедливость, восстанавливая Чеченскую республику. А на самом деле разрушил мирную жизнь народов Кавказа новыми распрями, которые продолжаются сейчас и неизвестно, сколько будут продолжаться и сколько жизней пропадёт ни за что. Ведь почему враждуют осетины с ингушами? В России об этом не знают, да и не думают. А на Кавказе знают все. Да потому что осетины расселились на покинутых землях, и считают себя хозяевами переданных им земель. А вернувшиеся изгнанники требуют возврата им ранее принадлежавшего. И как решить такой вопрос центру, когда обе стороны правы!
  И всё же приходится предполагать, что Хрущёв возвращал выселенные народы на Кавказ с умыслом создания там постоянной нестабильности и ослабления Советского Союза. Иначе, почему он не разрешил восстановить Приволжскую немецкую республику? Немцы законопослушные люди, не бунтари. Им не разрешили вернуться на землю предков и миллионы мирных, толковых и работящих людей покинули Россию. И татар в Крым, который был уже украинским, Хрущёв не пустил. Это же настоящие двойные стандарты. Прошло время, и крымские татары штурмуют Украину и налаживают связи с Турцией. И вообще Крым по вине Хрущёва на долгое время останется причиной раздоров, может до следующей цивилизации.
  
  С Валерием Петровичем у Сугробина наладились добродушные дружеские отношения. Ему нравилось заводить сильных мира сего. А Леонид с ним частенько играл в шахматы в его кабинете и беседовал о жизни, про которую Путасов имел любимую поговорку, что "в девяносто пяти случаях не нужно высшего образования, а нужно среднее соображение".
  Дела на производстве шли, а внутренняя и внешняя личная жизнь Сугробина была почти что нулевая. Ширяев женился и занимался пробиванием себя в аспирантуру. Валентинов женился и после свадебного путешествия в Крым, налаживал домашний быт. Сургутин готовился к своей свадьбе. Зверев воспитывал одну девочку и семья ждала скорого появления второго ребёнка. Сугробин написал рассказ "Волны Иссык-куля" и отправил в Киргизию. Рассказ вернули с равнодушной отпиской. Посылал маленький рассказ "Воскресенье" по киргизским мотивам в "Юность" - также равнодушный отказ. Отвлекали начавшиеся регулярные поездки в Москву. У московского предприятия было две квартиры для приезжих. Они были постоянно заняты. И горький опыт житья без крыши заставил Сугробина выезжать в командировку только после письменного подтверждения о бронировании для него места. И снова возникал тот же старый вопрос: почему правительство не строит гостиницы? Это же экономически выгодно. Москвичка, руководитель конструкторской группы, часто наезжавшая в Горький, говорила Сугробину, показывая на большой конструкторский зал, наполненный женщинами на все вкусы -
  - Смотри, Леонид Иванович, сколько хорошеньких женщин. И половина из этих женщин свободны, и ждут такого сильного и делового, как ты. Сдался тебе этот Горький. Я тебя знакомлю с той, которая тебе придётся по внешности и по душе и Москва у тебя под ногами. Хочешь, подберу с ребёнком, хочешь с автомобилем, или дачей. А работы в Москве на полмира хватит. Годится.
  Леонид ждал совета от внутреннего голоса. Но внутренний голос молчал.
  - Что ж ты молчишь? - Спрашивал Леонид. - Каким соловьём о Москве заливался при приезде в Горький.
  - Что с тобой разговаривать, - откликнулся голос. - Всё равно не послушаешь.
  
  
  На Новый год Леонид уехал к маме Тине и Ивану Макаровичу, В первый новогодний день позвонил Марине. Мужской голос ответил, что Марина уехала на все праздники. "Всё путём, - подумал Леонид. - Зачем он позвонил, если ему некуда даже поселить Марину с дочкой, забрав её из уютного дома. Зачем тревожить мирный дом". Он подышал новогодним воздухом, потом вернулся в дом к Ивану Макаровичу, и пробыл у родителей до рождества, не вылезая из дома
  - Дома сидишь. И в клуб не сходишь. Я же тебе говорил, что всех девок разберут. Знать, твоих разобрали.
  - Разобрали, отец. Разобрали.
  Мама Тина грустно молчала. У родителей только у старшей дочери сложилась нормальная семья, и у них были внук и внучка. Средняя сестра замуж не вышла и жила одиноко и отдельно от всех. У брата почему - то не появилось детей. Леонид не лез в душу, не выяснял причин. Но родителей понимал. А мир человеческий продолжал жить и творить дела добрые и не очень на своей маленькой планете
  1968 год. Выпущена первая промышленная интегральная схема
  1968 год. Александр Солженицын пошёл на абордаж и опубликовал за рубежом повесть "В круге первом" и роман "Раковый корпус".
  1968 год. 27 марта погиб первый космонавт планеты Юрий Гагарин.1
  1968 год. Войска Варшавского договора вошли в Чехословакию и превратили Пражскую весну в Пражскую осень.
  1968 год. Решением центральных властей в стране запретили исполнение всех песен на стихи Евгения Евтушенко за его письмо в верхи, осуждающее ввод войск в Чехословакию.2
  1968 год. На Красную площадь в Москве вышла группа из шести человек с плакатом "Руки прочь от Чехословакии". Через несколько минут они были арестованы и затем осуждены.
  1968 год. Май. Застрелен кандидат в президенты США Роберт Кеннеди.
  
  Без цели и без особых забот в тёплый мартовский вечер Сугробин брёл по Свердловке. Он только что вернулся из Уллу - тау после двух недель прекрасной горнолыжной смены. После занятий под руководством старательного и опытного тренера, он крепко стоял на ногах на любом склоне и занял десятое место на заключительных соревнованиях смены. Особенно понравилось ему занятие, когда вся смена вышла на ледник километрах в семи - восьми от лагеря, куда добирались полтора часа. И оттуда спустилась цепью за несколько минут. Все были в восторге. Загорелый и сильный он вызывал приветливые взгляды всех молодых женщин в цеху, когда выходил проконтролировать процесс сборки и монтажа или разобраться в неполадках. Он приветливо улыбался в ответ. А на откровенные пожелания познакомиться поближе отвечал шутками. Он оставался глубоко один.
  
  Выбравшись на Свердловку после работы, Сугробин принял большую рюмку коньяку в кафе "Космос". На трамвайной линии у бывшего дворянского собрания он обнаружил одиноко стоящую Марину Норикову, которую видел всего один раз на дискотеке после ухода из первого СКБ. Да и не вспоминал. Если вспоминать было нечего, то и память не загружалась. Девушка она была приятная снаружи, а что было внутри, Сугробин за немногие встречи не осознал тогда, да и сейчас не осознаёт. Да и ни к чему это осознание. Он был одинок. Дважды готов был отдать и сердце, и руку и дважды у него ничего не взяли. А друзья отделялись с личными заботами. Последний из друзей, Виктор Сургутин отгулял свадьбу в декабре ушедшего года
  - Привет, Маринчик! - окликнул он Норикову.
  - А, привет, - повернувшись к нему, ответила Марина. - Один прогуливаешься.
  - Так уж получается!
  - А чёрный - то какой! Под кварцем лежишь!
  - Держись поближе ко мне, сделаю такой же.
  - И как же будешь делать?
  - А просто. Уложу в постельку, зацелую допьяна
  - Какой - ты быстрый.
  - А что тянуть. Тебе сколько годиков? Двадцать пять есть? Есть! Так что соглашайся и на следующую зиму увезу тебя в снежные горы, где солнце прожигает насквозь, а люди сильны и отважны. Я среди них не последний, но далеко не первый.
  - Так что же мы застыли на остановке. Давай посидим в кафе, познакомимся, - сказала Марина.
  - А тебе мама не задаст трёпку, как раньше?
  - Мама переделалась, когда мне стало двадцать пять. И старается держать на верёвочке, но поняла, что годы пошли на убыль от замужества. Кстати, моя знакомая сказала, что ты теперь начальник, бугор.
  - Этот факт положителен для тебя?
  - Каждая женщина желает удобств и достатка, выходя замуж. Так что квартира моя, а зарплата твоя, - ворковала порозовевшая от коньяка, Марина. - Но в постельку я сегодня не пойду.
  - Тогда так, как говорят в армии, тебе вводная. В июне у меня защита в институте. После защиты свадебное путешествие. А к исходу следующего сентября ты мне родишь богатыря. Идёт!
  - Я очень подумаю,- ответила Марина и долго смотрела Сугробину в глаза.
  Внутренний голос молчал.
  
  Свадьба состоялась в ресторане "Нижегородский" на втором этаже. Оркестр играл туш и свадебный марш. В гостях у Сугробина и Марины из его родственников были родители, Иван Макарович и мама Тина, брат Валентин Иванович с женой и ещё двоюродный брат из Кишинёва и его отец (дядя Шура из Балты.) Были друзья Сургутин и Ширяев. Не было Валентинова и Зверева, у которых были отработочные полёты на самолёте - лаборатории. Сугробину тогда на мгновение показалось, что это нехороший знак, когда отсутствуют друзья. Но он отогнал эту мысль. Ширяев подарил столовый сервиз "от семьи". Леонид приглашал Руденко, Крюкова и Чащихина из Перми, Петровича и Виктора Фомина из Фрунзе и даже Анатоля с Сахалина. Но все прислали только поздравления. Свадьбу, как постановил Сугробин, оплатил жених.
  Социализм позволял жить как надо всем, даже рядовым инженерам. Всё было дёшево. Свадьба на полсотни гостей по червонцу на брата. А утром после торжеств Леонид с Мариной сели на теплоход и отправились в свадебное путешествие. До Сталинграда по реке Волга в 2-х комнатной каюте. В Сталинграде посетили святые места (Мамаев курган с комплексом монументов в память великого сражения в жестокую войну), а потом сели на самолёт и улетели в Крым. В Крыму остановились в Симеизе, крайнем городке большой Ялты и провели там три недели. Обратно самолётом в Горький. Какой инженер в новые времена может совершить такое путешествие? Во время путешествия всё было мило и ничто не предполагало быстрого приближения неласковых дней.
  Вернувшись, Сугробин переехал на жительство к родителям Марины в небольшую двух - комнатную квартиру на первом этаже 2-х этажного кирпичного дома, построенного по "сталинскому" проекту. Она работала в приборостроительном НИИ. Это было в ста метрах от завода по проспекту. И на работу ездить было им по пути.
  Х11
  
  - Здравствуй, Леонид Иванович! Рад видеть. Сильный, прокопчённый солнцем, промытый морем и счастливый так, как может быть счастливым человек, проведший медовый месяц.
  Сугробин остановился и оглянулся. У своего кабинета, который Леонид уже прошёл, стоял полковник Путасов и радостно улыбался.
  - Здравствуй, Валерий Петрович! - подошёл к нему Леонид, протягивая руку. - Осмелюсь доложить, что Вы точно выразили моё внешнее и внутреннее состояние И я готов немедленно приступить к совместной работе.
  - Очень здорово. Давно в шахматы не играл.
  - Нет вопросов. Доложусь, войду в курс и в "адмиральский1 час у Вас. И к слову, прежде чем узнавать новости у своих, дайте оценку службы за моё длительное отсутствие
  - Завод план выполняет, как и принято, в последние два дня месяца. Директор работой своих сотрудников недоволен, и делает регулярные подвижки в руководстве и производстве. Но ты иди сейчас. А придёшь, и всё обсудим.
  - Дела были как обычно. Его появлению сотрудники даже обрадовались, как ему показалось. Только пожаловались, что директор премии регулярно режет. Говорит, что плохо работаем.
  Директор действительно разъярился. Ему надоело ежемесячно проводить два дня в цеху. Он освободил зама главного инженера, поставленного на этот заказ, от всех обязанностей и направил в кадры для трудоустройства. Поставил дополнительных работников ОТК на все участки с приказом не пропускать ни одной детали и узла с отклонениями. А Главному конструктору и Главному технологу приказал не подписывать никаких разрешений на отклонения1 от технической документации. Руководству цехов вплоть до мастеров снижались премии, рабочим выписывались браковочные акты и они матерились, получая обкарнованную зарплату. Такого состояния завод никогда не видел, да и другие предприятия тоже. Конечно, конструктор подписывал отклонение от чертежа, которое не влияло на качество. "Раз не влияет, пусть разработчик откорректирует документ", - говорил по этому поводу Путасов. И отдел сопровождения писал приказы на изменения, а представители НИИ утверждали их. И тогда детали и узлы становились годными. И так каждый месяц. Ведь если снаряды, выпущенные из одного орудия с одного места, никогда не попадают в одну точку, то и рабочий не повторяет свои ошибки, а делает новые. Москвичи для разборок приезжали к пятнадцатому числу ежемесячно и жили до приёмки всей месячной программы. Телефонная линия между КБ в Горьком и НИИ в Москве прерывалась лишь на мгновения.
  Сугробин, когда пришёл и разобрался с методой работы, сказал Путасову -
  - Идеалист Вы, товарищ полковник. Я понимаю, что Вы боретесь за технологическую и производственную дисциплину. Но Вы не генеральный секретарь. И даже генсек такую запущенность не поднимет. Попробует автозавод ввести Ваши правила и завод сразу встанет.
  - И пусть встаёт. Вся страна мучается с этими автомобилями. Капремонт через сто тысяч пробега. Ужас. Пусть встаёт и все по домам, раз работать не хотим. А на деньги, отпускаемые бракоделам, надо купить нормальные западные машины. Экономию от этого не сосчитать. Всему народу квартиры можно будет построить.
  - Идеалист Вы, товарищ полковник, - повторил Сугробин. - Не пройдёт это. Как только завод замучаете, руководство найдёт способ изменить ситуацию.
  - Ерунда, - ответил Валерий Петрович. - Заказ важный, деньги за него платят большие. Повоюем.
  После этого разговора у Сугробина с Путасовым установились почти дружеские отношения и Леонид не раз убеждал его пропустить какую - то часть продукцию без коррекции.
  
  - Круто, круто, товарищ полковник, - произнёс Сугробин, входя в кабинет. - Даже майор Дзгоев не одобряет такой крутизны.
  - Ну, так Дзгоев майор, а я полковник, - ответил Путасов, доставая шахматы. - Знаю я, что Дзгоев говорит.
  - Скажите что, и я оценю, правильно ли Вы знаете.
  - Майор говорит, что полковник дурью мается. Завод бы ему сделал всё, чтобы только не захотел. На рыбалке ему бы под водой рыбу на крючок насаживали. Так!
  - Всё так. И в чём же тогда дело?
  - Твой ход, - сказал Валерий Петрович. - Мы ведь не раз толковали с тобой. Обидно. Такая богатющая страна, а люди живут кое - как. Вот тебе тридцать лет почти. Классный специалист. А маешься по углам. Сейчас вот в примаки1 пошёл. Разве можно тебе в примаки. Здоровье в раз потеряешь.
  Сугробин вздохнул и сделал первый ход. Через несколько ходов разговор продолжился.
  - Знаете, Валерий Петрович, я о богатстве страны и народа немало раздумывал. И пришёл к одной интересной мысли. Вот как Вы относитесь к отечественной войне 1812 года?
  - Нормально. Отодрали хвастунишку Наполеона, и всем стало хорошо.
  - У меня появилось другое мнение. Войну надо было проиграть.
  - Не понял.
  - Время тогда было другое. Газовых камер не было, а сам Наполеон был прогрессивным человеком. И если бы Россия проиграла войну, он бы не потерпел такого порядка, как крепостное право в подвластной ему провинции. И освободил бы народ, как он это сделал в Польше. И крепостная зависимость в Польше не восстановилась после победы России. И вы понимаете, что это такое было бы, освободись Россия от крепостничества на пятьдесят лет раньше. Понимаете мысль?! И никаких революций бы не было, если бы жили свободно и богато.
  Путасов отодвинул шахматы и посмотрел на Сугробина.
  - Не простой ты человек, Леонид Иванович. В прошлый раз государством Израиль мне голову замутил. Целую неделю тогда думал. Сейчас победу над Наполеоном считаешь большой ошибкой. И главное большое зерно в этом я чувствую. Тебя бы надо в должности повысить, чтобы на такие размышления времени не хватало.
  Действительно некое время назад также за шахматами Леонид сказал -
  - Валерий Петрович, вы образованный, много знающий и понимающий в жизни людей, стран и мирового сообщества. Скажите, почему Сталин поддержал в 1947 году создание государства Израиль. То, что Сталин мудрый, я не сомневаюсь. А то, что творец разогнал народ Израилев по свету, лишил их статуса "избранной" нации, своего государства и покровительства за предательство и предание на смерть сына своего, никем не оспоряется. И создание государства произошло против воли творца, и Сталин принял в этом самое активное участие. Воспротивься он, и могла не пройти эта затея. И сейчас там ни на секунду не прекращающаяся война. И вам, как военному с академией за плечами, должно быть известно или понятно, почему?
  - Вопрос на засыпку, - усмехнулся Путасов. - Но я бы это государство создавать не стал. Эта бывшая "избранная нация" через тайных вождей не первое столетие стремиться вернуть свою избранность, применяя самые мерзкие способы, как будто не понимает, что прощение творца можно получить только покаянием и смирением. Так они избранность уже не мечтают получить от творца, а стремятся навязать идею своей избранности человеческому сообществу, чтобы мир принял эту концепцию и не противился их правлению миром. США рвутся к господству над миром. А кто правит штатами? Президенты, парламент? Совсем нет. И Сталин, я могу только предполагать, способствовал созданию Израили для того, чтобы мусульманские страны всегда были противниками Соединённых штатов. А следовательно, и противниками всех его поддерживающих государств. И, по - моему, это ему удалось. К тому же в академии меня просветили изречением древних: "война оскорбляет господа, и позорит человека". Сталин определённо знал и это. И не испытывая любовных чувств к этой нации, подтолкнул их на создание государства, которое будет непрерывно воевать с окружающими их арабами и этими войнами непрерывно оскорблять Господа.1 И лишил их, назовём по - научному, теоретической возможности на Господнее прощение. Вот так я отвечаю на твой вопрос, мой юный любознательный коллега. И вообще, я не антисемит, но евреев не люблю. Я их навидался во всех слоях. Может, конечно, два тысячелетия всеобщего презрения выработали их методу поведения. Если будешь наблюдать, проверь мои слова. Они в коллективах при обсуждении чего угодно, будут поливать друг друга так, что кажется, ещё немного и убьют. А попробуй начальник принять действительные меры к провинившемуся, стеной станут на его защиту, как будто сами только что его не осуждали. Знакомых евреев у меня тьма. А друзей среди них не было. Я вот с тобой на любую тему говорю, а с ними всегда опасался.
  
  Валерий Петрович сказал в одной из бесед, что напрасно наши ввели войска в Чехословакию. Социализм надо выправлять, а не заставлять ходить по линейке. Такие дела могут его угробить.
  .
  Х111
  
  Супружеская жизнь после свадебного путешествия началась обыкновенно. Хозяйство вела тёща, зарплату Леонид отдавал Марине. Завтракали и ужинали они дома, обедали на работе. Так все жили. Если шли в кино или театр, Марина доставала кошелёк, а Леонид шёл в кассу. Посещение кафе или подобного сразу после начала будней как - то стали необязательными и даже вызывали осуждение.
  - Тогда думать нечего, - сказал Сугробин. - Заводим ребёнка, а лучше двух одного за другим.
  - Нет, нет. Ты меня обещал свозить в горы.
  - Не отказываюсь от слов. Но это можно сделать уже с детьми. Ведь как говорят немцы: главное для женщины киндер, кирхен унд кюхе.2
  - Пока никаких детей, - резко ответила Марина.
  - Я не понимаю, - сказал Леонид тёще, - она что, не нагулялась. Сейчас самое время заводить детей. У Вас внуки появятся, и жизнь снова зацветёт.
  - Я думаю, что в этом вопросе надо слушать жену,- ответила тёща.
  - Слушать так слушать, - сказал Леонид. - Но молодым и бездетным сидеть неделями перед телевизором довольно неинтересно. По крайней мере для меня.
  - А почему ты не прописываешься?- вопросом ответила тёща.
  - Чтобы остаться независимым. И чтобы вы не боялись, что при возможном разводе из за отсутствия детей, я могу оттяпать часть Вашей микроплощади.
  Тёща хмыкнула и поджала губы.
  
  - Почему ты с мамой завёл разговор о разводе.
  - Потому что ты отказываешься заводить детей. А без детей любое недовольство может перерасти во что угодно. И я хочу пригласить тебя в ресторан. Немного выпить, потанцевать.
  - У тебя есть деньги?
  - Конечно. Я же тебе отдал вчера сто пятьдесят.
  - Раз денег нет, никаких ресторанов.
  - Пойду, покурю на бульваре, - помолчав, ответил Сугробин.
  
  В конце октября клуб туристов - моржей1 пригласил Сугробина на двухдневный выход на озеро. "Снаряжение, холодное озеро и живой баран для шашлыков заказаны", - сказал ему руководитель, вручая приглашение.
  Два дня в большом весёлом коллективе, купание в воде с температурой в шесть градусов, шашлыки под водочку и танцы под аккордеон развеяли в супругах появившийся сплин и непонятную грусть от появившейся зависимости друг от друга. Но с родителями жены Леонид общался мало и коротко. Телевизор в коллективе не смотрел, сидел один и читал, поддерживая уровень. Марину его стремление знать больше чем надо откровенно удивляло. И так всё хорошо. В какой - то момент ей показалось, что она "прихватилась". Недельная истерика сокрушала дом.
  - Буду делать аборт, - взвизгивала она, когда Леонид уговаривал её, что дети это прекрасно. - Ты мне сейчас чужой.
  В эти дни Сугробин сказал тёще -
  - Если сделаете аборт, произойдёт тот непредсказуемый случай, за которым последует развод.
  Глаза женщины сверкнули ненавистью.
  Тогда подозрения оказались ошибочными. Марина успокоилась, ласкалась к Леониду и говорила, что она маленькая, глупенькая девочка и ей хочется петь, танцевать, веселиться, а не становиться матерью.
  Ничему тебя ни дома, ни в школе не научили, - вздохнул тогда Леонид. И добавил, - думай, где первый общий новый год встречать будем.
  
  Леонид стоял на остановке, на площади Минина у Дмитриевской башни, ожидая автобус на автозавод, где в универмаге, по словам Марины, продавались необыкновенно красивые гирлянды с фонариками. Падал лёгкий снежок. На дворце труда светилась неоновая вывеска. Скрипнули тормоза. Рядом остановилась серая "Волга". Сугробин отодвинулся в сторонку. Правая дверь приоткрылась, и с левого сиденья полу высунулся водитель -
  - Чего отодвигаешься? Садись.
  Сугробин увидал в открытую дверь улыбающееся знакомое лицо. На него смотрел полузабытый Славка Андрианов.
  - Куда стоишь? - спросил Слава, трогая машину по сигналу зелёного светофора.
  - На автозавод.
  - И я туда же. Как жизнь?
  - Живу ещё. И рад тебя видеть. Как дела у дальнобойщика. Не раз пробовал прозвониться, но всё попусту.
  - Надо быть очень настойчивым, чтобы меня поймать. Как тогда и говорили, я действительно дальнобойщик, и теперь со стажем, опытный и авторитетный. Как предполагал, так и получилось. Мне уже предлагали в замы к начальнику автоколонны идти. Но я как сказал, что буду рабочим. Так и остаюсь. И видишь, своя машина, своя кооперативная квартира. И даже хозяйка есть. Везу ей подарки из Таллина. А ты?
  Леонид коротко рассказал и добавил, что теперь чувствует себя инженером.
  - Что ж! Очень неплохо, - констатировал Слава. - у всех свои дороги. Надо только во - время встать на тропу. Выпить бы нам надо по рюмочке, но за рулём никак, а времени в обрез. Вот тебе новые телефоны и адрес. Прозванивайся. Встретимся и поговорим.
  Автомобиль остановился возле автозаводского универмага. Они пожали руки, и Слава уехал.
  
  Новый год встретили на дому у школьной подруги Марины. Подруга была дочкой директора союзного завода, и отец к её замужеству устроил ей двух - комнатную квартиру. Всё было хорошо, но Марина неожиданно ущипнула Леонида.
  - Какая милая квартирка. Тебе, я думаю, никогда не получить такую.
  - Я так не думаю, - ответил Леонид. - Я думаю о несовершенстве социализма. И эта квартира наглядный пример. Если папа директор, то у соплюшки - дочки отдельная квартира. А твой папа не директор, то и дочке предоставил только комнату, потеснив до упора себя с женой.
  - Не надо трогать моего папу. Я о тебе.
  - "Обо мне все люди скажут, сердцем чист и не спесив", - пропел Леонид.
  - А ну тебя, балабошу, - отвернулась Марина.
  После этого Сугробин написал заявление с просьбой рассмотреть вопрос о предоставлении ему квартиры и отнёс его к главному инженеру.
  - Моя молодая жена сказала, что я неспособный на дела для жизни. Это надо исправлять.
  - Оставь, - подвинул к себе заявление главный. - Но ничего не обещаю.
  
  1969 год. 22 января. Покушение на Леонида Брежнева.1
  
  Сугробина в клубе альпинистов любили за что - то. А на заводе альпинистом он был один. Он попросил две путёвки, и ему дали. "Для поддержки молодой семьи", - как выразился председатель. Путёвки были в любимый лагерь Уллу тау.
  - Вот, Мариночка, путёвочки в горы. Как обещал. Достанет ли твоей подруге такие путёвки еённый мужик, совсем не уверен. Так что собирайся.И за эти путёвки за тобой один ребёночек.
  - Вот привязался, дурак! - кинула она путёвки на кровать. - Возьму и не поеду.
  
  Прилетев в Минводы, они решили не ездить в Нальчик, городскую базу лагеря. В аэропорту оказались ещё три горнолыжника из Москвы. Они сели в рейсовый автобус на Терскол. По времени выходило, что в лагере они будут к восьми вечера.
  Ребята весело шли по ущелью Адыл Су, предвкушая встречу с лагерем. Под луной блестели снега, и не видно было только ярких электрических огней, которыми лагерь приветствовал гостей. И в Джайлыке было тихо.
  - Что - то здесь не так, - сказал один из москвичей.
  На входе в Уллу тау их небольшую группу встретил человек. Присмотревшись, Сугробин узнал в нём заместителя начальника лагеря.
  - Привет, ребята. Все пришли. На дороге никого нет? - спросил он.
  - Сзади никого не слышали, - ответил Сугробин
  - У нас беда, - продолжил человек, - прошедшей ночью случился пожар, и лагерь практически весь сгорел. Сейчас я вас размещу в Джайлыке, а завтра решим, что делать с вами. То есть мы решаем ваше размещение по другим лагерям Баксана.
  - Не к добру это, - подумалось Сугробину. И он вспомнил, что такая мысль навещала его на свадьбе, когда он узнал, что его друзья не смогут праздновать его день вместе с ним. Природа второй раз была против Леонида и Марины.
  
  Погорельцы разместились на турбазе Эльбрус, где предоставили жильё и питание в счёт путёвок. А всему остальному горнолыжники были предоставлены самим себе. Ближним доступным склоном для катания на лыжах была гора Чегет в тридцати километрах по шоссе вверх.
  - Плакали наши тренировки, девочка, - сказал Марине Леонид.- Что - то мы неправильно делаем, раз всевышний против. - И улыбнулся. - Наверное, надо было всё - таки ребёнком заняться.
  - Эх, и надоел. Думай, что будем делать две недели.
  
  Горы для Сугробина были прекрасны в любую погоду. Он мог бы часами сидеть у окна и смотреть на вершины. Но он обещал Марине, что её научат кататься на горных лыжах. "Чегет, так Чегет! - сказал он себе и пошёл брать лыжи напрокат. Никакой учёбы, конечно, не получилось. Но на Чегете было прекрасно. Кресельная канатная дорога прямо от шоссе до кафе "Ай". Кафе действительно, ай! На краю пропасти из стекла, бетона и алюминия, оно смотрелось фешенебельно для конца шестидесятых. Возможно, его построили под съёмки фильма "Вертикаль" с участием Владимира Высоцкого, который снимали в 1967 году. А за кафе во всём великолепии блестел двумя белыми вершинами краса и гордость Кавказа и России двуглавый Эльбрус. И жгучее февральское солнце на трёхтысячной высоте. Немного покатавшись, все лыжники снимали все одежды до пояса и становились статуями на полчаса, час и кому как хочется. Две смены тренировок не прошли напрасно. С Чегета Сугробин спустился легко и с удовольствием.
  - Мне с тобой неинтересно, - сказала Марина по возвращении. - Ты только о себе и думаешь. Даже с горы не разрешил спуститься.
  - Возвращать тебя домой с переломанными костями мне почему - то не хочется, - ответил Леонид. - Давай завтра сделаем экскурсию по ущелью. Здесь альплагерь "Эльбрус" и "Джантуган". На Джантугане минералка с железом. Стакан выпьешь, и год яблоки есть не надо будет.
  Но его жена надулась, ушла в свой девичий номер и три дня никуда из гостиницы не выходила. Леонид в дни отчуждения не раздражал её разговорами и ездил на Чегет.
  Они всё же прошлись по ущелью до железного источника и края ледника. Ездили до "Иткола", где в баре можно было выпить рюмочку коньяка. А потом промывали желудки в нарзанном павильоне, построенном прямо над источником. Вода из кранов бежала непрерывно и не находилось ни одного "Остапа Бендера", который бы придумал способ брать деньги.
  Через десяток дней гулянье по асфальту наскучило, и почти все погорельцы разъехались. Сугробины тоже. Возвращались через Москву поездом, скучные и недружелюбные, недовольные испорченным отпуском. Форс мажорные обстоятельства не принимались во внимание и Леонид у Марины был чуть ли не виноват в пожаре. Она осталась в Москве у родственников.
  - Не задерживайся. Не забывай, что у нас летний отпуск на море запланирован и зимние недели летом нужны будут, - сказал ей Леонид при расставании.
  Сугробин вернулся в неразговорчивую с ним квартиру в Горьком. По возвращении Марины общенья не прибавилось. Она умела не разговаривать неделями. Так и жили. Да - да. Нет - нет. В июне у Сугробина намечался официальный отпуск по графику. Путёвок на море не предполагалось, и беспокоиться было не о чём. Ввиду спокойствия на работе после снятия путасовского заказа и домашней отчуждённости, Леонид связался с отделом комплектации и начальник отдела с удовольствием стал направлять его по своим делам в командировки. Ездил Сугробин по выбору и посетил Ригу, Таллин, Вильнюс, Новгород Великий, Псков. Супружеская жизнь становилась душной.
  Из дневника Сугробина.
  Рига. Февраль Столица Латвийской ССР. Я в командировке на заводе ВЭФ. Прилетел самолётом Горький - Рига. На улице Локомотивес в новом микрорайоне живёт мой двоюродный брат Николай Багаев.(У моей мамы Тины девичья фамилия Багаева) Николай, бывший офицер авиации ВМФ, уволенный из армии в результате потери здоровья после аварии. Мы с ним провели вечер воспоминаний. Он уже успокоился, но продолжает сожалеть о неудаче. Жить в Риге я устроился в гостинице вблизи Академии наук. Сосед в номере ленинградец с радиоприёмником "Сокол" с коротковолновым диапазоном. Он непрерывно крутил ручку настройки, отыскивая радиостанции Европы. У меня был заказ от брата Валентина Ивановича купить радиоприёмник "ВЭФ", самый престижный в Союзе и не часто продаваемый даже в Москве.
  Прибалтика - это особая земля в СССР. В далёкие годы в первые века второго тысячелетия от рождения Христа, эти места с запада начали осваивать немецкие колонисты - рыцари и поддерживающая их ватиканская церковь. С востока русские, объединившиеся от Новгорода до Киева с приходом Рюрика в Х- м веке, которые строили города и крепости со стороны Новгорода и Пскова. Нашествие татаро-монголов приостановило русскую экспансию, а немцы укрепились в теперешней Калининградской области (часть территории после П-ой мировой войны Сталин отдал Польше, о чём все почему-то стыдливо замалчивают) и продвигались далее по теперешней Литве, Латвии и Эстонии. С севера подпирали шведы, прибравшие акваторию Невы и территорию нынешней Эстонии. Шведы вытеснили русских из основанных ими городов и отрезали русские земли от Балтийского моря. Но время шло и Пётр 1, провоевав около 20 лет со шведами, отвоевал у них всю теперешнею Прибалтику, кроме Кенигсберга, где были немцы. В годы революции и гражданской войны большевики под водительством Ленина совершенно необоснованно забыли ратную страду Петра 1 и подписали договоры о независимости прибалтийских государств. Но независимость таких государств, созданных искусственно, не может быть длительной. И СССР вернул все территории, входившие в состав Российской империи, кроме Польши и Финляндии. Прибалты, конечно, держали кукиш в кармане, но подчинялись силе. И внешне обстановка была спокойная и дружелюбная. Народам практически безразлично в какой они системе, лишь бы жизнь была нормальной. Всю смуту заводят политиканы, рвущиеся к личной власти, естественно не думая о народе, а используя его. Примерно это всё я и ощутил за время пребывания в прибалтийских государствах.
  А в остальном в Прибалтике нет ничего такого, чтобы рваться на постоянное место жительства в эти края, как масса офицеров, выходящих в отставку, правдами и неправдами пробивались в Прибалтику на жительство. Сейчас они скулят - дескать не бросайте нас, мы же русские. А почему ж вы не поселились в Костроме или Калуге? Спросил бы я их. Не хотели! Хотелось - где почище и посладьше. Вот и боритесь за свои права сами.
  Старая Рига, конечно, сейчас музей. Но такие улочки я видывал в кино, и они всегда вызывали у меня двойственное впечатление без восхищений. Это сейчас, когда водопровод, газ, электричество, канализация. А тогда в средние века, без этого всего определённо в поселении стояла ужасная вонь, и полный дискомфорт от скученности. И наши русские посады с приусадебными участками и отхожими местами в стороне от жилья представляются мне намного комфортнее средневекового жилья в Европе. А по - простому, очень понравились рижские многочисленные кофейни, кафешки на два-три столика, но в которых можно было вкусно, быстро и недорого покушать.
  - Интересная ты, девочка, Марина, - пригласив её погулять, начал разговор Леонид.- Кто тебя учит так вести супружескую жизнь. Ты даже за стол завтракать со мной не садишься. И мне, как отщепенцу, ставите чашку и скрываетесь. Только от замужества и осталось, что спим в одной постельке. И то молча. Какие уж тут планы на будущее. Вы с мамой, я думаю, решили, что ошиблись и не знаете, как к вопросу подойти.
  - Я не знаю, - тихо ответила моя женщина. - Я какая - то как зомби.
  "Молодым надо жить отдельно от родителей!" - вывел Сугробин 13-ю заповедь социализма. Он не видел впереди будущего для своей семьи и "семь - я" у него снова становились несбыточными.
  Х1У
  Сугробин сидел за своим рабочим столом и бездумно рисовал крестики и нолики на чистом листе бумаги. Бурные страсти, бушевавшие какие - то три месяца назад на производстве, казались далёким прошлым. Несколько звонков в день только тревожили его.
  На службе Путасов достиг "своей" цели. Директор завода добился снятия заказа, и прошедший декабрь был последним месяцем сдачи продукции приёмке полковника Путасова. Заказ был снят и передан предприятию, где в полковнике не нуждались. Приёмка была расформирована. Путасов был отправлен на пенсию, офицеров куда -то перевели. Команде Сугробина и всему отделу были даны для подготовки производства два новых прибора мирного направления. К концу января только одна приборная стойка в углу напоминала о горячем времени.
  - Очень жаль, что Вы не прислушались к совету молодого, - сказал Сугробин полковнику. - Вы не учли, что армия у нас исполнитель, а не руководящая и направляющая.
  - Прощай, Леонид Иванович! Всегда воюй. И не думай, что Путасова победили. Просто жаль народ вот этот, - он махнул рукой на монтажный муравейник. - И миллионы других таких муравейников. Такой социализм долго не простоит. А любые потрясения - беда для народа.
  
  20 июля 1969 года американские астронавты Армстронг, Колингс и Олдрин высадились на Луне. План Кеннеди по восстановлению престижа Америки был выполнен. Доставка в 1970 году лунного грунта советским аппаратом "Луна - 16" и доставка на луну самоходной тележки с аппаратурой аппаратом "Луна - 17" не могли выровнять гонщиков. Первенство в освоении космоса перешло к США.
  Соединённым штатам оставалось выполнить второй план Кеннеди - разрушить мирным путём Советский Союз, расчленить его на части. Надутые индюки в московском кремле продолжали рубить под собой сучок.
  До краха политического строя оставалось двадцать с небольшим лет.
  
  
  Конец третьей части
  
  СНОСКИ.
  1 В кремле был снесён главный собор Нижегородского края Преображенский. с отдельно стоящей колокольней, стоявший за Дмитриевской башней справа по входу. В соборе находились усыпальница Козьмы Минина, всех нижегородских князей и др. исторических личностей. Снесена стоявшая слева от Архангельского собора церковь Успения Божией матери и церковь святого Симеона Столпника, стоявшая внизу там, где сейчас град - камень.(Прим. автора)
  2 Архирей - духовное звание. Руководитель духовенства на территории, обычно в светском деление соответствующей губернии, области.
  1 Уничтоженного не вернёшь. Возвращение народу права на религию Леонид Иванович считает единственным правым делом нового режима. Оставшиеся стены святых обителей и храмов по возможности возвращаются церкви. И как бы выполняя покаяние, власти восстановили из пепла главный храм России собор Христа спасителя в Москве (Размышление автора)
  2 Нужно, конечно вспомнить урожденца Нижегородской губернии бунтаря Аввакума(1620 - 1682г.г.), фактически первого русского писателя ( книги "Житиё", "Книга бесед", "Книга тлкований" ,"Книга обличений") Сожжён как еретик в г.Пустозёрске. В городе жили и работали писатели Костылев В.И.( романы Питирим, Иван Грозный, Козьма Минин), Мельников - Печерский(романы "В лесах", "На горах". Близок нижегородской земле и патриарх - реформатор Никон (Никита Минов, 1605 - 1891г.г.) Прославил землю нижегородскую и святой Серафим Саровский (1750 - 1833г.г.), паломничество к мощам которого возобновилось в ХХ1 веке. ") Из современников страна не забудет сталинского сокола Валерия Чкалова, изобретателя и создателя судов на подводных крыльях Ростислава Алексеева ("Ракета", "Комета", "Метеор", "Каспийский монстр" и др.), академика Сергея Лебедева, создателя советских ЭВМ, который между делом создал наводящее устройство для ракет, одной из которых был сбит американский шпион Пацэрс, Игоря Африкантова, создавшего ядерную силовую установку для ледокола "Ленин". (Прим. автора)
  1. "Меня не интересует космос. Но я должен восстановить утерянный престиж Америки и поэтому содействую экспедиции на Луну. Мы высадимся на Луне в конце шестидесятых". Д.Ф.Кеннди. Это высказывание чётко показывает незаурядность президента. Он был опасен для Советского Союза. И был убит Ли Харви Освальдом, как заключила комиссия. Сам Освальд проживал достаточно длительное время в СССР.(Прим. автора)
  1 Русский и американец рассуждают о своих верховных руководителях .Американец: "Ты знаешь, какой у нас президент? Голова!" Русский: " А у нас в заброшенной шахте нашли голую жопу, надели шляпу. И что ты скажешь?: Восемь лет страной правила". А на лозунг Хрущёва "Догнать и перегнать Америку" на селе сразу откликнулись частушкой: "Мы Америку догоним по надою молока. А по мясу не догоним - хрен сломался у быка".
  1 Сугробин за всю жизнь так и не понял, почему в стране не развивали телефонную сеть, прибыльную со всех сторон. Во первых - абонентская плата, во вторых умноженная прибыль от междугородних разговоров, в третьих - продажа телефонных аппаратов и развитие промышленности.. Также не понимал почему не строят гостиницы. Может какой - то бес вселился в руководителей государства и они создавали трудности для жизни своих граждан сознательно. Знали бы они, сколько матерных слов от командированных людей летело в их адрес?
  1. 1 Слова из фольклорной песни: "Осень девчонка рыжая..."
  Ранние зори праздновать
  Молча встречать рассвет.
  Наши дороги разные
  И перекрёстка нет!
  1Агенство ОБС ("Одна Баба Сказала") по этому поводу сообщало, что есть определённая категория женщин, которые выходят замуж за моряков и считают лучшим мужем "глухого капитана дальнего плавания".
  1 Лидия Русланова. Знаменитая исполнительница русских народных песен и романсов 40 - 6о -х годов. Имела срок по обвинению в коммерческих махинациях, но от этого только была более популярной.
  1 ОТиЗ при социализме - отдел труда и зарплаты на предприятиях, определявший и контролировавший должности и оклады в соответствии с министерскими нормативами. Большей глупости, чем назвать сотрудника, собирающего бумажки с подразделений об их дополнительных к плану обязательствах, инженером, было нельзя придумать.
  2 "Грамотные больно стали. Вопросы задают неприличные", - думали должно быть, партийные бонзы, получившие образование в трёхмесячных партийно приходских школах и не способные вести диалог с непрерывно растущим образованным населением. - Пусть всегда будут в нашей стране вторыми, и всегда будут ходить к нам с просьбами и кланяться".
  1 Эрих Мария Ремарк, немецкий писатель. Автор романов "На западном фронте без перемен", "Три товарища", "Чёрный обелиск", "Триумфальная арка" и др. Был популярен в СССР в конце пятидесятых - шестидесятых годах.
  1 В городе Горьком власти в порыве благовения поименовали именем Горького ещё площадь, улицу и драматический театр. Городу возвратили историческое имя в последний год социализма, а улица и площадь остались горькими. Автор считает, что каждое поколение имеет право называть только новое, им созданное. А названия предков должны оставаться неприкосновенными.
  1 Первое мая - день международной солидарности трудящихся по борьбе с капиталом. Широко отмечается в самых разных странах мира. В СССР был официальным праздником с двумя выходными днями.
  1 Горбатов - город на Оке. В сотне километров от г. Горького
  2 Только через десятилетия до интересующихся людей дошла вся правда о жизни, борьбе, победах и поражениях Ростислава Алексеева. Главным противником Алексеева выступал министр судостроения СССР Батума. В результате ретроградства, которое можно расценивать как действия причиняющее государству невосполнимый ущерб и должны быть наказуемы, у Алексеева отняли КБ и фактически прекратили все разработки . Он умер в шестьдесят лет, работая рядовым сотрудником
  1 Калоша - бытовое название простецкого катера, состоявшего из плоскодонного корпуса, похожего на корыто с бортом высотой в один метр и непрерывной скамейкой вдоль него. Посредине стоял трактор ДТ ; без ходовой части , от которого приводился в действие гребной винт. . Катер использовался для перевозки пассажиров между пристанями в городской черте. И принимал на борт до сотни человек
  1 Байка. Примерно через месяц после увольнения, Никита посылает Нину Петровну в магазин: " Купи мне бутылочку коньяка армянского, баночку икры осетровой и баночку икры кетовой, да балычок белужий.Чёрт с ним с этим политбюро. Отметим месяц свободной жизни". Возвращается Нина Петровна. "Нет ничего в магазинах, Никита Сергеевич. Купила банку икры баклажанной, да водку.". "Да, Нина Петровна! Ведь не раз я говорил тебе, что у меня одна бестолковщина в ЦК и правительстве. Только месяц прошёл, как я не управляю, а всё уже исчезло".
  1 Известный предатель, генерал КГБ Поляков, признал, что стал работать на США из - за Хрущёва, разрушавшего страну. И называл Хрущёва не иначе как "чучело".( Из демократических СМИ)
  1 Малиновая гряда - нижегородские горы на высоком берегу Оки в черте города. Представляют цепь крутых холмов, с осыпями .и обрывами.
  2 "Какой красивый молдованин", - отозвался Сталин о Брежневе, когда первый раз увидел его наяву после назначения того первым секртарём Молдавии
  3 Антимиры - 1964, Братская ГЭС - 1965.
  1 Хижина на склонах Эльбруса на полпути к вершинам..
  1 Строчка из песни "Баксанская"
  1 Теплоход "Михаил Лермонтов" впоследствии утонул между Австралией и Новой Зеландией, напоровшись на риф. Судьба "Александра Пушкина" автору неизвестна
  1 Гражданского регистра о государственных и технических служащих при социализме принято не было. Все назначения производились при полном волюнтаризме вышестоящих. В армии и других военизированных службах офицеры двигались вверх по выслуге лет и дослуживались до подполковника почти в обязательном порядке, если они окончили ВУЗ и чего - нибудь не нарушали. На гражданке инженер с дипломом инженера, мог проработать всю жизнь и остаться инженером. На высокие должности после ухода из жизни Кормчего, стали назначаться родные и близкие высоких сановников. На менее значимые знакомые сановников и знакомые знакомых, по протекции. Не имевшим никого, пробиться даже в круг незначительных руководителей было весьма непросто.
  1 Обида главного бухгалтера на директора: "Как деньги есть так Семён Петрович. Денег нет - Сруль Пейсакович!. (байка )
  1 Народная присказка.
  1 "Червяк" - ведущая деталь механической передачи вращательного движения с большим передаточным числом, состоящая из червяка и червячного колеса..
  1 ДОТ - долговременная огневая точка ( из обозначений Советской армии )
  1 Строчки из лирической песни пятидесятых...
  1 "Знаешь, сколько денег можно с пыли на галактических планетах насскрезти", - сказал Сугробину знакомый кандидат из радиообсерватории. - "ты никогда своими ракетами не заработаешь".
  1 Советский мультик "О бабе Яге, её диких гусях и пионере Пете",
  1 В.Чивилихин, известный и популярный советский писатель и публицист, посвятивший многие произведения первопроходцам и защите природы. В новом энциклопедичеслом словаре не числится. А Чибурданидзе Майя есть!?
  1 Роман Джека Лондона "Смок Беью". Герой романа подразумевал под кусочками медвежьего мяса преодоление трудностей .
  1 Стихи автора.
  1 Конец хороший, всё хорошо!(неи.)
  1 О том, что Земля живой организм, гипотезы учёных стали появляться только в начале ХХ1 века.
  1 Как, например, для автора пьесы "Премия", повествующей о том, как бригада отказалась от премии, посчитав что премию не заслужила.
  2 Михаил Лермонтов. Поэма "ДЕМОН."
  1 Бугельный подъёмник - устройство из двигателя и бесконечного каната, за который лыжник цепляется специальным крючком и вытягивается вверх, скользя на своих лыжах на высоту верхней точки устройства.
  1 Стихи автора.
  1 Юрия Гагарина отловил перед вылетом кремлёвский экстрасенс Вронский и просил перенести полёт на другой день. Гагарин не верил в экстрасенсов. "Да это обычный тренировочный полёт". Леонид Брежнев был внимательней к предупреждениям Вронского и на следующий год, пересев из своей машины в другую, избежал непосредственного покушения.
  2 Решение о вводе войск в Чехословакию было принято очередным "Ленинским" ЦК под руководством Л.И.Брежнева. "Брежнев хороший человек", - отзывалась о нём его личная медсестра. Но древняя истина гласит, что "Все короли, вступая на престол, говорят о свободе.
  1 "Адмиральский час" - на кораблях военно - морского флота послеобеденное время с половины первого до двух часов, когда вся незадействованная на вахтах команда отдыхает.
  1 Разрешение на отклонение - незаконная узаконенная форма пропуска продукции с отклонениями от технической документации. Это разрешало сохранить силы и средства с одной стороны. А с другой расслабляло изготовителей и приводило к постоянному браку. Оттого моторы автомобильные имели в СССР ресурс в 1/10 от западных. И всё хозяйство было расхлябанным.
  1 Примак - муж дочери человека, в дом которого он приходит жить. То есть, не хозяин.
  1 Израиль как государство был провозглашён 14 мая 1948 года по решению ООН. И сразу же началась первая арабо - израильская война 1948 - 1949 г.г. за расширение территорий Израиля. В 1967 г. и в 1973 г. снова крупномасштабные войны, в результате которых Израиль занял Иерасулим и объявил его столицей своего государства. И до последнего времени непрерывные стычки и крупномасштабные боевые действия. Большинством арабских стран Израиль как государство остаётся непризнанным.
  2 Для немецкой женщины главное дети, церковь и кухня..
  1 Туристы - моржи отдельная группа, культивирующая зимнее купание
  1 Покушение придумал и осуществил лейтенант Советской армии Виктор Ильин. Вооружённый двумя пистолетами он какам - то образом пробрался к Боровицким воротам кремля и встал в ряд охраны. Когда приблизилась машина генсека, он из двух пистолетов открыл пальбу. Был убит шофер и ранен пассажир. Но Брежнева в своей машине не было. Он прислушался к экстрасенсу Вронскому, что этот день неблагоприятный к нему и сел в другую машину и избежал обстрела. Ильина признали ненормальным и посадили в психушку. Но забыли при этом уволить из армии. В начале девяностых он освободился и так как не был уволен с своей должности, отсудил у Министерства обороны за вынужденный прогул четыре миллиона рублей. По словам Ильина убийством Брежнева он хотел осчастливить Россию.
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"