Валерий Бесов зашел в учреждение. В какое и зачем - неважно. Впрочем, наверное, он зашел туда в поисках работы. Ему часто приходилось менять работу, поскольку он был обидчив и несдержан. Про таких в народе говорят: сам себе враг.
Он искал отдел кадров, но на дверях кабинетов красовались лишь цифры. И спросить как назло было не у кого: коридор пустовал. Это учреждение - для людей математического склада ума, подумал Валерий. Похоже на кодовую систему. Чтобы найти нужный кабинет, надо знать шифр. Приняв игру, он стал перебирать в уме цифры и почему-то остановился на номере 352. Дверь под этим номером вскоре появилась у него перед глазами. Он вошел и первым делом взглянул на внутреннюю сторону двери. Там висела табличка:
ОТДЕЛ КАДРОВ.
Бесов самодовольно улыбнулся.
В кабинете находились две женщины (одна пожилая, другая помоложе) и приятель Бесова, музыкант Ж.. Ж. развлекал дам романсом. Увидев Валерия, он отложил гитару, встал и сказал: "Знакомьтесь"... "Вообще-то вакансий у нас нет, - сказала завотделом, - но поскольку Вы друг маэстро, пишите заявление".
Выйдя из кабинета, Бесов потер руки. День начинался удачно. Чего-нибудь съесть захотелось Валерию. Ноги сами привели его в буфет, что работал на первом этаже учреждения. Откушав сто грамм водки и бутерброд с красной рыбой, он ощутил в себе что-то похожее на вдохновение, когда все кажется по плечу. И буфетчице, молодой миловидной блондинке, улыбнулся он. Та ответила тем же. Она вышла из-за стойки. Воспользовавшись этим, Бесов быстро подошел к ней и поклонился.
- Позвольте представиться: Валерий.
- Нина.
Словно ее имя развязывало ему руки, он обнял ее и страстно поцеловал в губы. Нина понимала, что нужно возмутиться, но поцелуй настолько пришелся ей по вкусу, что для притворства не хватало сил. Пока она стояла в растерянности, Бесов уже выбегал из буфета. Тогда вместо слов возмущения она выкрикнула номер своего домашнего телефона. Ободренный этим, Бесов вернулся. Безумие желания полыхало в глазах его. Нина попятилась и прижалась к стене. Она испугалась, что он попытается овладеть ею тут же. Однако он и сам понял, что зашел слишком далеко, и, пробормотав, что позвонит обязательно, снова направился к выходу.
Холл находился в противоположном от буфета конце коридора. Здесь Бесов опять увидел Нину, хотя никто его не обгонял. Причем волосы Нины были черны, как нефть. Она сидела на столе вахты и беседовала с вахтершей, куря сигарету. Наверное, сестра-близняшка, подумал Бесов. И невольно спросил: "Нина?" "Да, Нина, Валерий", - ответила та. "До встречи!" - только и нашелся сказать он. Выбегая через стеклянную дверь на улицу, он услышал за спиной смех.
На улице стояла желтая и сухая осень. Валерий почувствовал что-то не то. Не в природе, а в самом себе, точнее, на себе. Он огляделся. Темно-синий плащ, серые, в клеточку, брюки, а на ногах... Вот оно в чем дело! Ноги его были обуты не в туфли, а в спортивные тапочки, так называемые чешки, с мягкой подошвой и резинкой по бокам, можно сказать, пинетки для взрослых. Бесову показалось, что он умер. Эти чешки, эти пинетки свели на нет серьезность событий текущего дня и, возможно, многих прошедших дней. Словно Хаос, затеяв с Валерием игру, создал видимость порядка, да случайно выдал себя пинетками. Глядя на них, Бесов уже не мог верить в то, что он принят на работу, не мог надеяться на роман с Ниной.
ОБУЛИ, ЧЕРТИ! -
ахнул он. Все было похоже на сон, и ему дико захотелось проснуться. Он потер глаза, но ничего не изменилось. Он стоял у входа в учреждение.
Оставалась еще маленькая надежда, что он САМ надел пинетки, придя сюда со сменной обувью, да забыл об этом. Бесов кинулся обратно и действительно нашел в гардеробе мешочек для сменки с вышитыми инициалами "ВБ". Но мешочек был пуст. Гардеробщица пожимала плечами. Предположим, размышлял Валерий, эта смешная обувь принадлежит мне, и я имел глупость использовать ее как сменку, но ведь и учреждение, где исчезают пусть модные, но изрядно поношенные туфли, немногого стоит и не внушает доверия.
В холле стояли две тахты. Почувствовав в ногах слабость, Бесов двинулся к одной из них. На пути его появился стол, сплошь заставленный новыми мужскими туфлями и полуботинками. Те лежали не только скученно, но и скучно, поскольку каждый башмак не имел своей пары. Обувная разлука была, видимо, произведена с противокражной целью. И примерять полагалось тоже только на одну ногу. Продавцом этого блестящего, но не цельного, как НОВЫЕ РУССКИЕ, товара была все та же Нина.
- Что случилось? - спросила она.
- Вот, - вздохнул Валерий, - туфли пропали.
- Быть может, они где-то здесь. - Нина указала на стол.
Бесов присмотрелся.
- Нет, здесь сплошь черные, а мои были желтые и, вдобавок, поношенные.
Сев на край тахты, он понурил голову, но тут же встрепенулся, заметив, что он все еще обут в проклятые пинетки. Остервенело стащил их с ног и под тахту забросил. Уж лучше - в носках! Так - трагичнее и, значит, серьезнее.
Нина подошла и села рядом. "Может, ты все-таки выберешь что-нибудь"? - сказала она, погладив его по щеке. Бесов бы выбрал. Ему ли не хотеть прежнего порядка и стабильности! Но у него не было денег. Стыдясь признаться в этом, он сказал: "Спасибо, но я притерся к своим. И потом, меня смущает черный цвет". Он смотрел на Нину и думал, что она ласкова с ним только потому, что ей надо продать свой товар. По сути, ей нет до него дела. По сути, она тоже хочет его ОБУТЬ. Быть может, она даже заодно с теми, кто украл мои туфли, ужаснулся он. И отстранив ее объятья, как был - в носках, торопливо покинул учреждение.
Земля стала хищной и непроходимой. Она кусала Бесова за подошвы. Ступая по ней, как по раскаленным углям, он понял, что пинетки не остались под тахтой, они подстерегают его на каждом шагу, и избавиться от них очень трудно.