КРУЖЕВА

Так плести кружева,
чтоб язык заплетался.
Муза, хватит жевать,
поворачивай галсы.

Размотаю клубок,
поэтический срок отмотаю.
Похудел колобок
в зоне матовой штампа и лая.

Не зевают менты
на уроке вязанья.
Завывают из тьмы
свитера, что отвозят возами.

Позови меня, милая, в сад,
где дубы под березы косят.
Подари мне осиновый сук:
я себя подержу на весу.

Присосались к березе
ушлые лишаи.
Но цветут на морозе,
муза, уши твои.

Кружева на головку надень,
из ружья уголовникам вмажь.
Ваше место, ребята, на дне,
что ж вы всплыли под пробковый марш?

Дума дыма полна,
думцы - все как один патриоты - 
курят "Приму" и ладан.
                           Народу
дайте, что ль, прикурить.
                           На.

Отведи меня, милая, в поле,
посади меня в виде цветка,
чтоб коровы меня пропололи
для полезного всем молока.

Мы приехали в огород.
О, на грядке банан, о, герой!
Третий Рим, третий мир, третий рай.
Обезьяны у нас тренера.

Ров в законе,
не засыплется он.
Человек состоятельный,
состоящий из одного рта - 
красота!

С чего вы взяли,
что я грущу?
В огромном зале
рукоплещу.
Среди азалий
себя ищу.
И на базаре
встречаю щук.

О, возьми меня, милая, в долю,
у тебя ведь тяжелая доля.
Оптимистам покажем мы дулю,
не поделимся с ними горем.

Медовый месяц, медовый дом,
как домовина, как улей улей,
где мы вдвоем,
а остальные пчёлки - на карауле.
А то тут много мух,
они летают, словно пули,
и отнимая наш мед,
отравляют его дёгтем.

Где я, доктор?
Успокойтесь, Вы в хорошем месте,
называется желтый дом.
Да-да, желтый том,
я помню, я его писал,
про негра, заболевшего желтухой.
Здравствуйте, дети,
меня зовут Бичер Стоу.

Позови меня, милая, в море.
Я соленой воды не боюсь:
я и сам просолен своим горем,
я и море похожи на вкус.

Ехали пираты,
пировали ром.
Не бросай пера ты:
жулики кругом.

Тот проплавал в лужах,
нюхая сирень,
кто не слышал ужас
пения сирен.

Верным курсом идёте, товарищи.
Луидоры и помидоры не забудут вас.

О, сдаюсь!
О, сдаю
всё награбленное
в пользу сирот.
(Сдал бы в казну,
да казна не приемлет грязных денег,
она берёт лишь чистоган.)
И как крот
себя казню
методом самозакопа.
Открою новые земли,
отрою новые займы
и через пару веков
всплыву опять пай-малышом.

Какой туман без атамана
Какая водка без воды
Какая девка без дивана
Какая смета без сметаны
Какой народ без ерунды

О, дайте дайте графоману
поймать какого-нибудь графа
и взять у него интервью.
Нет, князья и бароны не подходят.
Ну, в крайнем случае - гриф,
птичка такая,
мертвых хоронит
в своем желудке.
Графов нет, а грифы есть - 
каждый нынче гриф,
потому что наша снедь - 
забугорных фирм.

Отплывай от меня, сатана,
за Дунай.
Врёшь, мы не мертвы,
а живы.
На берегу Невы
мы любуемся шилом.
У нас есть тело и дело,
дети и деньги.
Чего же ещё?

Позови меня, милая, в горы,
ближе к небу, чтоб я не протух.
Я, увязший в болоте по горло,
не забуду твою доброту.

Позови меня, милая, просто,
дай уснуть на коленях твоих,
чтоб любовь всё закутала в простынь,
чтобы мир побелел и затих.

Но проклятые стонут вопросы
и валяются на пути.

Какая польза в залпах
Какой резон в резне
И почему я запил
на розовом коне
Что я: хохот или плач
Кто я: жертва иль палач
(Нет-нет, я не топор,
возможно, меч, да и то тупой.)
Вроде нищий, но богач.
Чего мы ищем на других берегах

Что тебе подарить?
Хочешь килограмм опалов?
Не надо?
Одну, говоришь, гранату?
Ты с ума сошла!
Мы же мирные люди.
Откуда такая агрессия
в девушке
в расцвете нежных сил?
Давай я лучше подарю тебе остров Маврикий,
где бегает слон дикий,
один на тысячу миль.
А то закатим серию балов,
где бы ты мексиканкой блистала
лет триста.
Это будет ответная конкиста,
и сталь увязнет в любви,
которая, согласен, глуповата.
Не надо?
Я тебе и без подарков мил?
Что ж, я рад.
Я как раз на мели.
И ты меня очень выручила.

Почему ты вся, милая, в белом?
Ты невеста? Ты пена у рта?
Афродита, рожденная мелом?
Лебединая песня крота?

Но не девушка в свадебном платье,
не любовное рококо, - 
санитар в затрапезном халате
приводил его в чувство рукой.

Что это?
Охотно отвечаю.

Это белка под колесом.
Это дождик от смога косой.
Это тезисы в три ручья.
Это чин полуночный червя.
Это захер, к тому же мазох.
Половое турне политуры.
Это рыцарь упал и засох,
потому что не серый, не бурый.

Карнавал. Круженье фальши.
Ты только маску не снимай - 
я сам обманываюсь дальше:
и вот уж мир, и вот уж май.

Так, шутя и балагуря,
и ни грамма не куря,
вьётся голос белокурый,
и встаёт встаёт заря
над подстриженным газоном
(то ли бокс, то ли канадка),
над помойкой и над зоной,
над рекой, текущей гладко,
над подстриженной овцой
(им руно давай, шакалам),
над пустеющим бокалом,
над тобой и надо мной.

2000 г.