Строкин Валерий Витальевич : другие произведения.

Генерал "Вперед" - Гурко Иосиф Владимирович

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Войска вверенного мне отряда! Завтра, 12 октября вы пойдете в атаку, чтобы запереть турецкую армию в Плевене...Я уверен, что вы оправдаете надежды, которые на нас возлагаются. Докажите всему миру, что в вас жив дух войск Суворова и Румянцева. Потрудимся же во имя нашей матушки святой Руси".
  Герои Русско-турецких войн.
  Генерал "Вперед"
  Гурко Иосиф Владимирович
  (16 июля 1828 г. - 15 января 1901 г.)
  
  1. Начало карьеры.
  
   Иосиф Владимирович Гурко принадлежал дворянскому роду, происходившему из Белоруссии и ставшему известным со второй половины XVI в., проживавшему в Могилевской губернии. 16 июля 1828 г. в родовом имении в селе Александровка Оршанского уезда Могилевской губернии в семье генерала русской армии Владимира Иосифовича Гурко родился мальчик, которого назвали в честь деда Иосифом и который в будущем станет героем русско-турецкой войны, последним генералом-фельдмаршелом.
   Его отец проходил службу в Новгороде, где занимал должность начальника штаба гренадерского корпуса. Мать Иосифа Гурко, урожденная баронесса Татьяна Алексеевна Корф, была дочерью одного из бывших приближенных императора Павла I. Дед будущего российского фельдмаршала (по отцу) Иосиф Иосифович Гурко был польским дворянином, перешедшим на русскую государственную службу, на которой стал действительным статским советником.
   Отец, Владимир Иосифович, бывший участник Кавказских войн, много рассказывал сыну о боевых походах, сражениях, рассказывал о легендарных полководцах Суворове, Кутузове, Багратионе, героях Отечественной войны 1812 года и поэтому,
  вполне понятным явлением было то, что Иосиф уже с детства мечтал о карьере военного.
   Иосиф Гурко начал свою учебу в Иезуитской школе-коллегии, а в двенадцатилетнем возрасте поступил в пажеский Его Величества корпус.
   Он хорошо писал и говорил по-французски, знал военную историю, но на русском языке писал и изъяснялся в устной речи с большими ошибками. Из Пажеского корпуса, он был выпущен 12 августа 1846 года 18-летним корнетом в лейб-гвардии гусарский полк. Иосиф Гурко быстро стал образцовым кавалерийским офицером и 11 апреля 1848 года был произведен в поручики, а 30 августа 1855 года стал ротмистром.
   Когда началась Восточная война 1853-1855 годов, (одни из ярких эпизодов этой тяжелой, полной драматизма войны: победа русского флота под начальством адмирала Нахимова над турецким флотом в бухте города Синопа (Малая Азия) и героическая оборона Севастополя против коалиции французских, английских и турецких войск), молодой ротмистр рвался принять участие в военной компании и попасть в Крым, в Севастополь. Чтобы попасть туда он смерил погоны ротмистра гвардии на погоны майора пехотного полка со словами: "Жить с кавалерией, а умирать с пехотой". В ноябре 1855 года его перевели в Черниговский пехотный полк, стоявший в то время в Крыму на Бельбекских позициях. Но участия в боевых действиях молодой Гурко так и не успел принять.
   В конце августа 1855 года, после 349 дней героической обороны, Севастополь был оставлен русскими войсками. Император Николай I, за проявленные мужество и страдания, проявленные во время осады Севастополя приказал каждый месяц службы считать за год.
   В марте 1856 года в Париже при содействии Австрии и Пруссии был подписан мирный трактат, на условиях довольно тяжких для России. За пол года до этого 18 февраля 1855 года от неожиданной простуды скончался император Николай, а его преемником стал император Александр II, прозванный русским народом Освободителем.
   Служба Иосифа Владимировича Гурко продолжалась. Он опять в чине ротмистра вернулся в лейб-гвардии гусарский полк. Ему поручили командовать эскадроном, и вскоре ротмистр выделился на этом посту как отличный кавалерийский офицер, образцовый командир и строгий, но умелый воспитатель и учитель солдат. 8 сентября 1859 г. он получил орден св. Анны 3-й степени. Боевая и строевая подготовка его эскадрона обратила на себя особое внимание императора Александра II, за блестящее состояние его, выказанное на Высочайшем смотре, когда эскадрон Гурко поразил всех лихой джигитовкой на карьере, Гурко был 6 ноября 1860 г. пожалован флигель-адъютантом к Его Императорскому Величеству.
   23 апреля 1861 г. Гурко произвели в полковники, а 17 марта 1862 г. отчислили в свиту Его величества, где он в течение 4 лет, выполнял поручения, носящие административный характер, в частности наблюдал за рекрутскими наборами в Самарской, Вятской и Калужской губерниях. В это время усиленно проводились в жизнь реформы Александра II. Гурко наблюдал как выполняются крестьянские и военные реформы.
   Если раньше срок службы у солдат составлял 25 лет, и он, можно сказать, навсегда покидал свою семьи и крестьянской хозяйство, то теперь с 21 года, взятые на службу новобранцы числились в строю 6 лет и 9 лет в запасе. Выйдя из полка в запас, солдат лишь время от времени призывался на учебные сборы и мог оторваться от частного занятия или крестьянской работы.
   Толчком военной реформы была неудачная Восточная война и тяжелый трактат о мире, а также было необходимо поставить военное устройство в уровень с западноевропейским, где давно уже действовала всеобщая воинская повинность.
   Карьера Гурко стремительно росла, блестящий офицер, умелый администратор, беспристрастный и честный человек. Современники приводят такой случай, однажды жандармское III отделение предложило ему сотрудничество и честный Иосиф Владимирович немедленно объявил о своем желании выйти в отставку. Его прямой, беспристрастный, хотя строгий и настойчивый образ действий вызвал даже со стороны оппозиционного "Колокола" Герцена признание, что "аксельбанты флигель-адъютанта Гурко - символ доблести и чести".
   В 1866 г. Гурко назначили командиром 4-го гусарского Мариупольского полка. 30 августа 1867 г. произведенный в генерал-майоры с назначением в свиту Его Императорского Величества, Иосиф Гурко зачислен по армейской кавалерии и в 1869 г. получает в командование лейб-гвардии конно-гренадерский полк. Этим полком Гурко командовал 6 лет. В генералитете утверждали, что это самый образцовый полк.
   27 июля 1875 г. он был назначен командующим 2-й гвардейской кавалерийской дивизией и 30 августа 1876 г. утвержден в этой должности с производством в генерал-лейтенанты. С прежней энергией Гурко занялся полевым обучением дивизии, положив в основу его взгляды прусского кавалериста генерала Шмидта и опыт франко-прусской войны. За период мирной деятельности Гурко был награждён орденами св. Станислава 2-й степени (17 марта 1864 г.), св. Анны 2-й степени (24 марта 1867 г.), св. Владимира 3-й степени (30 августа 1869 г.), св. Станислава 1-й степени (30 августа 1871 г.), св. Анны 1-й степени (30 августа 1873 г.).
  
  3. Русско-турецкая война 1877-1878 годов
  
   Летом, в 1875 году вспыхнуло анти-турецкое восстание в областях населенных сербами в Боснии и Герцоговине, а затем и в Болгарии. Более 500 лет турки держали под игом болгар, сербов, боснийцев, черногорцев, македонцев и других, близких по крови и православной вере к славянским народам. Власть турок была жестокой, все волнения и непокорность карались беспощадно; турки жгли города, убивали десятки тысяч мирных жителей. Особой свирепостью и кровожадностью отличались башибузуки - нерегулярные турецкие войска. В дословном переводе с турецкого, слово "башибозук" означает
  "с неисправной головой", в более вольном - "больной на голову". По сути своей это были неуправляемые и неорганизованные отряды разбойников. Башибузуков вербовали преимущественно из наиболее воинственных племен Османской империи в Албании и Малой Азии. Оружие башибузуков составляло длинное копье, сабля, кинжал и пистолеты. Их отряды разъезжали по дорогам Болгарии, грабили мирных жителей, вырезали целые селения, особенную жестокость они продемонстрировали во время Апрельского восстания вспыхнувшего в Болгарии.
   В ходе подавления болгарского восстания турецкие войска совершили массовые убийства мирного населения, погибли свыше 30 тысяч человек.
   Восстание вызвало широкий общественный резонанс в Европейских странах и особенно в России. В поддержку болгар высказались Чарльз Дарвин, Оскар Уальд, Джузеппе Гарибальди. Виктор Гюго писал в парламентской французской газете: "Необходимо привлечь внимание европейских правительств к одному факту, одному совершенно небольшому факту, который правительства даже не замечают...Подвергнут истреблению целый народ. Где? В Европе...будет ли положен конец мучению этого маленького героического народа?"
   В России создавались особые "славянские комитеты" которые собирали пожертвования в пользу восставших. В городах формировались различные добровольческие отряды, спешащие на помощь восставшим.
   Под влиянием и нажимом России в Константинополе в 1877 году состоялась конференция европейских дипломатов. От султана потребовали немедленного прекращения зверств и геноцида для славянских народов и реформ. Султан отказался следовать указаниям конференции.
   Единственное, чего добилась Россия, это негласное соглашение европейских стран не встревать в военный конфликт, если он возникнет, между Россией и Турцией.
   План войны против Турции был составлен еще в октябре 1876 года генералом Н.Н.Обручевым. В конце февраля был рассмотрен и исправлен императором и согласован с военным министром и генштабом.
   План войны был основан на идее молниеносной победы: армия должна была переправиться через Дунай на участке Никополь-Свиштов, где у турок отсутствовали крепости. После переправы армия разделялась на три равные группы: первая блокирует турецкие крепости в низовьях реки; вторая - действует против османцев в направлении Виддина; третья - переходит через Балканы и идет на Константинополь.
   12 апреля 1877 года Александр II объявил Турции войну и уже 15 июня совершила переправу через Дунай.
   Командированный по Высочайшему повелению в действующую армию на Дунае, Гурко 24 июня 1877 г. был назначен начальником передового её отряда, имевшего задачей "стараться овладеть балканскими проходами". 25 июня 1877 года передовой отряд под командованием генерала Гурко занял древнюю столицу Болгарии Тырново. 1-го июля его отряд захватил стратегически важный Хаинкиойский перевал, стремительно преодолел Балканы и занял Казанлык и Шипку.
   В болгарских селениях русских солдат встречали как освободителей, обнимали, целовали со слезами на глазах и ласково называли "братушками". Церкви встречали и провожали "братушек" радостным колокольным звоном, священники осеняли солдат крестным знамением, люди звали на постой, угощали хлебом, медом, вином, сыром старались отдать последнее, так велика была их радость при виде освободителей. Рассказывали о том горе, которое им причинили турки, как налетевшие среди дня башибузуки вырезали все мужское население, как гвардия янычар угнала в полон молодых женщин и девушек, забрали скот, сожгли поля, обрекая на голод. Нередко передовой отряд Гурко проходил мимо мест, которые только напоминали о том, что некогда здесь был поселок - разрушенные дома, пепел и угли сгоревших крыш и сараев, выжженные поля, вырубленный виноградник, а иногда провисшие ветки деревьев, на которых раскачивались ветром повешенные повстанцы.
   Стремительное передвижение передового отряда в Стамбуле вызвало панику. Срочно была произведена смена турецкого командования, из Черногории был вызван Сулейман-паша, и ему было поручено спешное формирование армии для противодействия отряду Гурко.
   Генерал получил в подкрепление пехотную бригаду и продолжил наступление. Он перешел через Малые Балканы и одержал еще ряд побед над турками. Эти победы приостановили наступление Сулеймана-паши, но вторая неудача русских под Плевной (18 июля) и невозможность усилить отряд Гурко новыми подкреплениями для решительной борьбы его с армией Сулеймана-паши приостановили дальнейшее движение Гурко. Ему было приказано отойти на север, за проходы к Тырново.
   После оставления нашими войсками долины реки Тунджи, произошло то, что предсказывал генерал Гурко. Он говорил:
  - Если бы против меня выступила вся армия Сулеймана-паши, то и тогда я считал бы своей священнейшей обязанностью сопротивляться до последней крайности. Мысль о том, что здесь произойдёт, когда я удалюсь, приводит меня в трепет. Судя по тому, что происходит в местах, покинутых нашими войсками, моё отступление послужит сигналом ко всеобщему избиению христиан. В тех местах, которые не заняты нашими войсками, все болгарские дома сожжены, население перерезано, многие схоронены живыми в землю. Несмотря на всё желание, я не могу предотвратить этих злодеяний, потому что мне нельзя слишком раздроблять свои войска и посылать отряды в каждое место.
   3 июля 1877 г. Иосиф Владимирович Гурко было присвоено звание генерал-адъютанта и 8 июля 1877 г. он был награжден орденом св. Георгия 3-й степени за проявленные мужество, храбрость и хладнокровие, оказанные при взятии Казанлыка и Шипки.
   В конце июля 1877 г. Передовой отряд русской армии был расформирован. В августе того же года Гурко отправился в Санкт-Петербург, чтобы провести мобилизацию и сборы своей 2-ой гвардейской кавалерийской дивизию. С ней он и вернулся на театр военных действий под Плевну 20 сентября.
   Он был назначен начальником кавалерии Западного отряда, расположенной на левом берегу р. Вида (Вита). Прибыв на место назначения, он быстро оценил сложившуюся ситуацию с затянувшейся осадой Плевны. Генерал Гурко разработал план дальнейших действий освободительной компании и предложил его генералу Э. И. Тотлебену, руководившему осадой крепости. Дело в том, что осада Плевны была не полной, в руках турков была хорошо укрепленная Софийская дорога, по которой осажденным продолжала поступать подкрепление и продовольствие. Затянувшаяся осада требовала решительных действий и план Гурко был одобрен. Он получил в своё командование дополнительно всю гвардию, включая Измайловский полк. Вступая в командование ими, Гурко обратился к войскам со следующими речами. Офицерам он говорил:
  - Господа, я должен вам сказать, что люблю страстно военное дело. На мою долю выпала такая честь и такое счастье, о которых я никогда не смел и мечтать: вести гвардию в бой. Для военного человека не может быть большего счастья, как вести в бой войска с уверенностью в победе, а гвардия по своему составу и обучению, можно сказать, лучшее войско в мире... Бой при правильном обучении не представляет ничего особенного: это то же, что учение с боевыми патронами, только требует ещё большего спокойствия, ещё большего порядка. Влейте в солдата сознание, что его священная обязанность беречь в бою патрон, а сухарь на биваке, и помните, что вы ведёте в бой русского солдата, который никогда от своего офицера не отставал.
  Солдатам он сказал:
  - О вас, гвардейцы, заботятся больше, чем об остальной армии... вот вам минута доказать, что вы достойны этих забот... Стреляйте, как вас учили, - умною пулею: редко, но метко, а когда придется до дела в штыки, то продырявь врага. Нашего "ура" он не выносит.
   Назначение Гурко "командующим войсками гвардии и кавалерии" вызвало, в Императорской главной квартире по словам М. А. Газенкампфа, большой переполох. Большинство было против этого назначения, так как все начальники гвардейских дивизий и начальник штаба Гвардейского корпуса были старше его в чине. Один только П. А. Шувалов, бывший в то время начальником 2-й гвардейской пехотной дивизии, во всеуслышание говорил, что с радостью подчиняется Гурко, как уже заявившему себя энергичным и способным начальником отряда.
   Оборона софийского шоссе состояла в следующем: по обе стороны шоссе была выдвинута редкая кавалерийская цепь, укрывавшаяся в ложементах. Далее, через каждые 5-10 верст (Дольний и Горный Дубняки, Телиш, Луковица и др.) устроены были сильно укреплённые этапы, занятые довольно значительными гарнизонами. Транспорты, следовавшие в Плевно, передвигались небольшими частями: повозок 50-100. При нападении нашей кавалерии, она всегда встречала пехоту, борьба с которой требовала времени, а между тем транспорт успевал укрыться в ближайшем этапе.
   Самый большой редут турки соорудили недалеко от села Горного Дубняка на холме в местности Калето. Редут имел глубокий ров и множество траншей для пехотинцев, а также артиллерийских гнезд. Вот как описывает местность в этом районе известный путешественник Ф.Каниц: "У Горни-Дыбника большая дорога, ведущая в Софию, разветвляется. Её южная часть идет на Садовец и далее к реке Вирт, а затем через Торос (ныне Лазар-Станево) в Тетевен. Главная дорога продолжается в юго-западном направлении. Она ведет на Луковит через Телиш. Высокое плато, между Плевеном, Садовецем, Луковитом и Телешем очень удобно для операций крупных войсковых масс, в частности кавалерии. Именно здесь была решена участь Болгарии пять веков тому назад".
   Перед наступлением в приказе командующего гвардией говорилось: "Войска вверенного мне отряда! Завтра, 12 октября вы пойдете в атаку, чтобы запереть турецкую армию в Плевене...Я уверен, что вы оправдаете надежды, которые на нас возлагаются. Докажите всему миру, что в вас жив дух войск Суворова и Румянцева. Потрудимся же во имя нашей матушки святой Руси".
  12-го октября авангард наших войск двинулся по направлению к Горному Дубняку и после незначительной стычки с турками перешёл реку Вид, куда затем была перевезена и артиллерия. Наши орудия расположились обширным полукругом вокруг турецкой позиции и открыли общий огонь. Первый штурм оказался неудачным, турки осыпали русские полки целым градом снарядов. Атакующие колонны вернули на первоначальное место, перестроили позиции артиллерии. В половине второго дня в атаку пошла вторая штурмовая колонна, возглавляемая драгунским полком. Полки надвигались медленно, но зато в таком порядке, как на маневрах. Турки отстаивали свои укрепления с отчаянным упорством.
   Орудия и ружейная пальба гремели не умолкая, плато усеялось упавшими телами. С холма спускались десятки тяжело шатающихся, покрытых кровью раненных.
  В половине четвёртого застрельщики примкнули к драгунам, сражавшимся в первой линии и двинулись беглым шагом вперёд, они заняли небольшую лощину, вследствие чего драгуны очутились во второй линии и открыли по туркам такой убийственный огонь, какого ещё никогда не бывало прежде. Турки, однако, решились, защищаться до последнего человека. На долю гвардии выпадало спасти честь дня; эти отборные войска, от которых ожидали всего, не могли воротиться ни с чем; они должны были победить, как было признано, и это хорошо знал каждый солдат; имелась в виду только одна цель - опрокинуть врага и водрузить русские знамёна на полуразрушенных брустверах.
  
  Артиллерию сняли и передвинули вперед. Подвезли снаряды. Артиллеристы открыли по позициям турок убийственный огонь. Каждый снаряд попадал в цель. Весь редут окутался густым облаком желтой пыли. В 5 часов войска выстроились в две линии, для нанесения решительного удара- атаки в штыки. Громогласное "ура!" пронеслось в воздухе и гвардия беглым шагом ринулась на турецкие позиции. Так рассказывал потом один из участников, раненый измайловец "тут во рву, под валом, собралось достаточно наших солдат, да всё ждали, пока сил прибудет больше, чтобы разом на него (турка) ударить. А он сверху-то через вал иногда высунется, да кулаком и грозит нам, а мы ему камнем или комом земли глаза-то и обсыплем. Бывало так и ждёшь, как высунется кто сверху, так камнем ему красную чуприну-то и расшибёшь". И только в половине седьмого вечера русские войска проникли внутрь редута. Редут пылал, горело все: батарейная упряжь, скот, собранный турками, раненые, убитые, запасы оружия. Дрались на саблях и штыках, но оружейные выстрелы продолжали греметь, это рвались турецкие патроны. Турки начали отступление, но слишком поздно, со всех сторон уже слышалось не прекращающееся "ура!", их полностью окружили.
   Генерал Гурко со своим штабом составлял диспозицию отхода и становления лагеря на ночь, когда к землянке прискакал его ординарец, ротмистр Скалон.
  - Редут в наших руках, - доложил он генералу.
  Вокруг возбужденно заговорили, кто-то крикнул:
  - Ура!!
  - Коня! - закричал генерал.
   Во главе своей свиты он стремительно вылетел на вершину редута. Все вокруг кричали ура. В неровном свете красного зарева, солдаты увидели генерала "Гурку", как они ласково называли его, еще громче закричали ура, в воздух полетели шапки.
  - Молодцы - дети! - проговорил генерал взволнованно - Спасибо, молодцы! - И в суровом голосе генерала зазвучала трогательная нота.
  - Ура! ура! - повторялось и разносилось вдаль.
   К генералу Гурко подвели взятого в плен турецкого генерала Ахмед-Февзи-пашу. Лицо паши было грустно и убито. Он низко поклонился генералу Гурко и стал, опустив голову. Генерал Гурко протянул ему руку и сказал: "уважаю в вас храброго противника!"...
  16 октября, воодушевленный победой гвардейский отряд генерала Гурко вдвинулся к Телишу. Укрепление окружили, из100 орудий открыли канонаду сначала гранатами, а потом начали действовать шрапнелью. Батареи действовали залпами. Турецкие орудия, подбитые нашей артиллерией, перестали отвечать, а пехота почти не стреляла, вероятно, за дальностью дистанций и отсутствием хороших целей, так как некоторые наши батареи и цепь окопались во избежание потерь.
   Генерал Гурко, верхом, в сопровождении офицеров генерального штаба, выехал на одну из батарей, с целью видеть действие нашей артиллерии. Вскоре был замечен турецкий парламентер. Турецкий паша быстро согласился на капитуляцию и хлопотал только о праве сохранения офицерами своих собственных вещей. Наши позиции огласились криками "ура", возвещавшими об этой, почти бескровной победе. Артиллеристы, по преимуществу, праздновали свой успех.
  - Матушка ты наша! - говорил молодой канонир, целуя и обнимая свою 9-фунтовку.
  Свита генерала Гурко (называемого турками "Гяурко-паша") остановилась, мимо потянулись пленные турки, среди них появился непредставительный турецкий паша, командовавший турецким гарнизоном. Мотивируя свою сдачу, телишский паша, между говорил:
  - Если мой начальник (дубнякский паша) сдался, то почему же и мне не капитулировать?!
   В сопровождении офицера его отправили в Горный Дубняк. Вместе с ним, туда же отправили пять англичан-врачей. Надо сказать, что хотя Европа напрямую и не участвовала в русско-турецкой войне, тем не менее, она неплохо вооружила турецкую армию новейшими образцами английских и американских винтовок, патронами, а немецкая компания Круппа, была занята отливом новейших пушек. Среди офицерского состава османских войск, спокойно разгуливали в цивильных костюмах европейские спецы: военные советники, инженера, агенты.
   На следующее утро, после того как пал Телиш, русские воины обнаружили в кустах зловещую картину - обезглавленные трупы своих однополчан. Ночью турецкие мародеры надругались над убитыми на поле брани. Составленный по этому поводу специальный протокол, подписанный В.В.Верещагиным, был отправлен для опубликования в европейской печати.
   Главными нашими трофеями были четыре стальных орудия. Таким [88]образом, гвардия приобрела уже себе восьмиорудийную батарею, с достаточным количеством снарядов.
   Итак, благодаря этой победе был открыт путь к перевалам Балканского хребта, а также
  турецкая армия, сидевшая в Плевне, была окружена окончательно. Подвоз провианта и боевых припас для неё с этого времени прекратился.
   Толки завистников в имперском штабе смолкли, Гурко доказал, что гвардия попала в надежные руки.
   Находившийся в это время под Плевной Александр II, наградил Гурко золотой шпагой, осыпанной алмазами. Генерал тут же предложил императору новый план - немедленное наступление на Балканы чтобы, форсировав горы разбить вновь формировавшуюся армию Мехмета-Али, а при благоприятном исходе этой операции разблокировать и шипкинские войска. План получил поддержку императора.
   28 октября Гурко занял своей кавалерией г. Врацы (ныне Враца), а затем Этрополь (ныне Етрополе) и Орхание (ныне Ботевград). Турки без боя очистили сильно укреплённые позиции у сс. Врачеш и Лютиково и отступили к Софии. 21-го ноября его отряд занял Златицкий перевал через Балканы, отразив в тот же день ряд ожесточённых турецких атак на лейб-гвардии Московский полк.
   И опять, как год назад его передовой корпус восторженно встречало местное население. В Бороване генерал Н.П.Леонов был встречен зажженными факелами, крестьяне целовали руки солдатам, падали перед ними на колени, организовывали милицию, чтобы охранять тылы русских отрядов. В городе Враца молодые болгары, вооруженные винтовками просились в русские отряды, они помогали русским кавалеристам в разведке местности, рубили дрова на биваках, поили коней, выполняли роль переводчиков.
   Дождавшись падения Плевны, Гурко, усиленный IX корпусом и 3-й гвардейской дивизией, в середине декабря двинулся далее и в страшную стужу и в бураны вновь перевалил через Балканы. Когда среди начальствующих лиц, подчинённых Гурко, поднялся ропот, он собрал гвардейское начальство и сказал:
  "Я поставлен над вами волею Государя Императора и только ему, отечеству и истории обязан отчётом в моих действиях. От вас я требую беспрекословного повиновения и сумею заставить всех и каждого в точности исполнять, а не критиковать мои распоряжения. Прошу всех это накрепко запомнить... Если большим людям трудно, я их уберу в резерв, а вперед пойду с маленькими...."
   От солдат Гурко получил прозвище генерала "Вперед", так как поражал всех своей неукротимой энергией и выносливостью, хладнокровием во время сражений, личным примером, не опасаясь за свою жизнь, показывая пример стоять на передней линии, под пулями неприятеля, кроме того, он являлся наследником Суворовских боевых традиций. В "Военной энциклопедии" Сытина дана следующая характеристика Гурко:
  "Стройный, худощавый, с большими седыми бакенбардами, Гурко держался так, что казался выше ростом всех окружавших его лиц, а своею кипучею деятельностью, выносливостью и лихостью на коне - всех моложе. Он мало говорил, никогда не спорил и казался непроницаемым в своих мыслях, чувствах и намерениях. От всей его фигуры и взгляда острых, серых и глубоких глаз веяло внутренней силой, авторитетной и грозной для ослушников и слабых. Его не все любили, но все уважали и почти все боялись, все, кроме солдат, которые безгранично верили в него и любили его".
   Небывалый в истории зимний переход через Балканы предрешил исход войны, которая велась во имя освобождения болгарского и других балканских народов. Многие зарубежные военные деятели, включая Мольтке Старшего, всерьез полагали, что вести боевые действия на Балканах в зимний период просто невозможно. Гурко сломал существовавший стереотип.
   Во время похода Гурко всем подавал пример личной выносливости, бодрости и энергии, деля наравне с рядовыми все трудности перехода, лично руководил подъёмом и спуском артиллерии по обледенелым горным тропам, подбадривал солдат живым словом, ночевал у костров под открытым небом, довольствовался, как и они, сухарями.
  Один из участников похода, так описывал его начало: "Вперед двинулась огромная масса людей, коней и орудий. Русские и болгары поднимали с помощью веревок огромные пушки. На замерзших лесных тропах саперы вырубали ступени...Откуда-то издалека доносились слова "Дубинушки": "эй, дубинушка, ухнем.." К вечеру ветер усилился, превратившись во вьюгу". Когда на одном из перевалов Гурко доложили, что артиллерию даже на руках поднять нельзя, генерал сказал: "Втащить зубами!"
  После 8-дневного тяжёлого перехода Гурко спустился в Софийскую долину, двинулся на запад и 19 декабря после упорного боя овладел Ташкесенской укреплённой позицией турок. Наконец, 23 декабря 1877 года (4 января 1878 по новому стилю) русские войска под предводительством Гурко освободили Софию.
   Приказом по случаю освобождения города Иосиф Владимирович отмечал: "Взятием Софии завершился блестящий период нынешней войны - переход через Балканы, в котором не знаешь чему удивляться больше: храбрости ли, геройству ли вашему в сражениях с неприятелем, или выдержке и терпению, с которыми вы переносили тяжкие невзгоды в борьбе с горами, стужей и глубоким снегом...Пройдут годы, и наши потомки, которые посетят эти суровые горы, с гордостью скажут: здесь прошло русское войско, воскресившее славу суворовских и румянцевских чудо-богатырей!"
  Вслед за Гурко переход через Балканы совершили другие отряды русской армии.
   Для организации дальнейшей обороны страны Сулейман-паша привёл с восточного фронта значительные подкрепления армии Шакира-паши, но был разбит Гурко в трёхдневном бою 2-4 января у Филиппополя (Пловдива)[12]. 4 января Пловдив был освобождён. После занятия авангардным отрядом генерала Скобелева Адрианополя (Эдирне) для русской армии открылся путь к Константинополю.
   22 января 1879 г. за этот поход Гурко присвоен чин генерала от кавалерии и был награжден орденом св. Георгия 2-й степени за Љ 11 "За личные боевые заслуги и за целый ряд блистательных подвигов, оказанных войсками, находившимися под его начальством, как при двукратном переходе Балканских гор в 1877 году, так и во всех последующих делах с турками".
   В феврале 1878 войска под командованием Гурко заняли местечко Сан-Стефано (ныне Ешилькёй) в западном пригороде Константинополя, где 19 февраля и был подписан Сан-Стефанский мирный прелиминарный договор, положивший конец 500-летнему турецкому игу в Болгарии. На карте Европы появилось новое, Болгарское государство.
   Болгарский народ и по сей день чтит память Иосифа Владимировича. В сознании болгар его имя связано основном с обороной Шипки, а для жителей болгарской столицы Софии - и с освобождением их города. В честь генерала названо три населённых пункта в Болгарии - город Гурково, село Гурково (Добричская область) и село Гурково (Софийская область). Один из самых больших бульваров в Софии также назван его именем - тот, по которым он прошёл 4 января 1878 со своими войсками, освободившими Софию от пятивекового османского ига. По всей стране в разных городах именем Гурко названы улицы. В селе Бошуля установлена памятная доска на стене дома, где помещался штаб генерала Гурко.
   В столице Российской империи - Санкт-Петербурге - в 1886 году в честь подвигов русских войск, победивших в войне, был воздвигнут Памятник Славы. Памятник представлял собой 28-метровую колонну, сложенную из шести рядов пушек, отбитых в войну у турок. На верху колонны был расположен гений с лавровым венком в протянутой руке, увенчивающей победителей. Пьедестал памятника имел высоту около 6,5 метров, со всех четырех сторон которого были вделаны бронзовые доски с описаниями основных событий войны и названий воинских частей, принимавших в ней участие. В 1930 году с приходом к власти слуг народа, памятник был разобран и переплавлен. В 2005 году - восстановлен на прежнем месте.
  
  3. Мирное время.
  
   По окончании войны прославленный генерал, сделавшийся необычайно популярным как в России и Болгарии, так и в Европе, некоторое время был в отпуске.
   Некоторое время он провел с семьей. Надо сказать, что она у него была довольно многочисленной. В начале 1862 года, когда Иосифу Гурко шел уже 34-й год, состоялось венчание молодой семейной пары - Иосифа Владимировича, уже полковника гвардии и флигель-адъютанта императора Александра II, с урожденной графиней Марией Салиас де Турнемир (1838/1842-1906), дочери писательницы Евгении Тур.
   Жена Иосифа Гурко стала его верным другом, любовь друг к другу была взаимной на протяжении всей их жизни. В разные годы в семействе Гурко родились шесть сыновей, но трое из них: 4-летний Евгений, Алексей восьми лет и молодой Николай - погибли или умерли еще при жизни своих родителей. К моменту кончины самого фельдмаршала И.В. Гурко остались трое взрослых его сыновей: Владимир, Василий и Дмитрий...
   5 апреля 1879 года Гурко был назначен помощником главнокомандующего войсками гвардии и Санкт-Петербургского военного округа; с 7 апреля 1879 года по 14 февраля 1880 года занимал пост Санкт-Петербургского временного генерал-губернатора, а с 9 января 1882 года по 7 июня 1883 года был временным Одесским генерал-губернатором и командующим войсками Одесского военного округа, а затем был перемещён на пост Варшавского генерал-губернатора и командующего войсками Варшавского военного округа.
   Используя свой богатый военный опыт, Гурко активно занимается подготовкой войск варшавского гарнизона. Значительное внимание уделял также фортификационной обороне Варшавского военного округа, усилив укрепления Ивангорода, Новогеоргиевска, Брест-Литовска и Варшавы, создав Варшавский укреплённый район и линию новых укреплённых пунктов (Зегрж, Осовец и др.) и покрыв край сетью стратегических шоссе. Организацией крепостных маневров он сумел установить живую и тесную связь между войсками и крепостями. Артиллерия получила при нём обширный Рембертовский полигон. Кавалерия, предмет особого внимания Гурко, постоянно была в движении, получая задачи на лихость, быстроту движения, разведку, действия в массах и т. п. Войска втягивались в работу не только летом, на подвижных сборах и маневрах, но и зимой, производя зимние маневры, стрельбы, походные движения с ночлегом в поле, под открытым небом. Эти нововведения не оставили равнодушными военных специалистов, которые отмечали в специальной литературе нестандартные методы Гурко. Даже после его ухода с поста генерал-губернатора традиции в обучении войск сохранялись в варшавском гарнизоне вплоть до начала первой мировой войны.
   Войска верили в Гурко, в его полководческие качества: верный стратегический расчёт, несокрушимое при всяких обстоятельствах спокойствие духа, его твердую волю и железную энергию. И когда звучал металлический голос Гурко, произнося властно, твёрдо и спокойно: "Чтоб я этого более не видел", то все уже знали, что "этого" более и не будет.
   В своем приказе по войскам округа он решительно высказался против тех "начальствующих лиц, которые...относились к делу с чисто формальной стороны, не приложив к нему сердца и ставя свои личные удобства выше возлагаемых на них обязанностей по руководству воспитанием и обучением порученных их заботам людей". "Офицеры первыми должны подавать пример нижним чинам к служебной исполнительности".
   Иосиф Гурко отличался прямолинейностью своих суждений. Не случайно современники говорили, что он "прям, как штык". В любой обстановке, не обращая внимания на личности, Гурко мог высказать свое мнение.
   Такая черта характера приводила к тому, что Гурко не раз вступал в острые конфликты с русскими императорами Александром II, Александром III и с последним русским царем Николаем II. Это приводило Гурко сначала к временным отставкам с военной службы (в период 1878-1879 и 1880-1882 годов), а затем и к окончательной отставке, с полным увольнением его в 1894 году.
   6 декабря 1894 года, согласно прошению Иосифа Владимировича, по расстроенному здоровью, был уволен от занимаемого поста с производством в генерал-фельдмаршалы "в воздаяние важных заслуг, оказанных престолу и отечеству, особенно в последнюю турецкую войну", с оставлением членом Государственного Совета, в звании генерал-адъютанта и по гвардейской кавалерии.
   Иосиф Владимирович Гурко стал предпоследним по времени присвоения (и 63-м по счету со времен Петра I) фельдмаршалом России.
   14 мая 1896 года, в день коронования Николая II, Гурко стал кавалером ордена Св. Андрея Первозванного и в том же году назначен шефом 14-й стрелкового батальона, входившего в состав 4-й стрелковой бригады, заслужившей под его началом в 1877 году прозвище "железной бригады". Среди прочих наград, был удостоен орденов Белого Орла (30 августа 1882 г.), св. Александра Невского (30 августа 1884 г., алмазные знаки к этому ордену были вручены 30 августа 1887 г.), св. Владимира 1-й степени (30 августа 1891 г.)
   9 марта 1897 года был избран почётным членом Николаевской академии Генерального штаба.
   В преклонном возрасте фельдмаршал поселился в своем имении Сахарово, под Тверью, где прожил до конца дней. Здесь им создан сохранившийся до наших дней парк, аллеи которого из берез, лиственниц, реликтовых пихт составляют вензель ИВГ (Иосиф Владимирович Гурко).
   Фельдмаршал Иосиф Владимирович Гурко скончался на 73-м году жизни в ночь с 14 на 15 января 1901 года. Похоронен был в родовом склепе. Память о его боевых делах, о мужестве и стойкости его соратников живет среди потомков.
  В 1983 в Сахарово установлен памятник фельдмаршалу.
  22 сентября 2011 года в пос. Сахарово были перезахоронены останки И. В. Гурко и его супруги. На церемонии присутствовал их правнук - В. И. Гурко.
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"