Стрижкова Светлана Николаевна : другие произведения.

Перемена . часть 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  Глава 11.
  
  Выспаться ей не дали. Во всяком случае, ей так показалось. Едва она сомкнула веки, а её уже будят. На самом то деле, ей позволили поспать приличное время, просто усталость ее была столь велика, что это время показалось мизерным. Но делать было нечего. Принцессе предстоял завтрак с матерью принца. Поэтому, её разбудили, привели в порядок и оставили ожидать будущую свекровь.
  Она нервничала. Какой то будет её встреча? Что ожидать от матери такого человека? О чем она собирается говорить с ней? Кроме того, беспокоила ее и другая вещь. Утром, когда Ди о До приводили её в порядок, ей удалось взглянуть на себя в зеркало. Вернее, на свое новое тело. Она все никак не могла привыкнуть, что та молодая, потрясающе красивая девушка в зеркале, и есть она. Она старалась не задумываться об этом, но...
  И все же, сегодня, когда она заглянула в зеркало, она не узнала уже новую себя. Она попыталась цинично спустить себя на землю, мысленно отметив, что у нее вид "хорошо оттраханой бабы". И все же, цинизм не цеплялся к мечтательности во взоре, к дрожащим от нежности губам. К губам, припухшим от бесчисленных ночных поцелуев. Ди и До хорошо поработали над ее телом, шеей, скрывая следы чужих губ и рук. Но губы продолжали её выдавать. А еще, неуверенная походка, потому что все ее тело сладостно болело - каждая мышца, каждый мускул, каждая пора кожи, каждый волосок.
  В комнату вошли девочки, стали накрывать на столик, готовя его к завтраку двух персон. Светлана отметила, что кроме них двоих, она не видела других слуг дворца. Впрочем, она вообще никого из "чужих" не видела. Пока ее знакомство ограничивается шестью особами, сейчас - она готовилась познакомиться с седьмой. Она на миг задумалась, стоит ли ночную встречу считать знакомством, но потом снова мысленно усмехнулась, и отбросила эту мысль, напомнив себе, что "совместно проведенная ночь - еще не повод для знакомства".
  Она подумала, что не видела еще сегодня доктора. Где он? Что делает? Не то, чтобы она так уж жаждала его видеть - нет! Скорее, её даже смутил бы, наверное, его визит. И тем не менее, она была в полной растерянности, а обсудить свои ощущения, свои сомнения, растерянность, она могла или с ним, или сама с собой. Светлана пошевелилась на диване, устраиваясь поудобней, и новая боль дала о себе знать. Она поморщилась и подумала, что в будущем стоит избегать таких гримас, чтобы не выдавать себя. О, мужчинам нравится лицезреть подобные гримасы у женщин - они, как бы, подчеркивают "доблесть" мужчины, проявленную ночью. Светлана слышала, читала о самодовольных ухмылках, появляющихся на их лицах, при виде "неудобств" женщин утром. Но видеть их ей еще не приходилось. И она была этому рада, потому что, ей всегда казалось, что она бы дала оплеуху, самодовольно ухмыляющейся физиономии.
  Силиан вошла до того, как девушки закончили свои труды. Она от двери нашла принцессу, и слегка затормозила, оглядывая её. Наблюдать за ней вот так, исподтишка, не предупредив, считалось не корректным, было не принято в их кругах, но Силиан иногда пренебрегала правилами. Ей хотелось хотя бы немного понаблюдать за реальной принцессой, без маски. А в том, что маска будет тут же надета, стоит ей лишь дать понять, что она здесь, Силиан не сомневалась. Принцесса была задумчива. И спокойна. И казалась другой. Силиан всего несколько раз встречалась с ней, но ей казалось, что она не плохо успела разобраться в девушке, и мотивах, которые движут ею. Эти мотивы не нравились ей, да и сама девушка особых симпатий не вызывала. И все же, она надеялась, что сын не будет несчастлив в браке. В конце концов, ее брак тоже был политическим. Но она никогда не чувствовала себя несчастной.
  Нынешняя принцесса - принцесса, потерявшая память - не сильно напоминала ту, до болезни. Силиан решила, что пришло время дать о себе знать.
  - Доброе утро, Авилан, приветливо и спокойно поздоровалась она.
  Светлана вздрогнула, но ей удалось удержаться, что бы не вскочить с постыдной поспешностью. Вместо этого она медленно поднялась, стараясь ни одним мускулом не выдать новый приступ боли. "Господи, - думала она, - хоть бы Друиен обучил меня хоть какому то минимуму этикета. Если я вдруг попытаюсь изобразить нечто вроде реверанса, я или упаду, или окажусь в более глупом положении, потому что понятия не имею в ходу ли они здесь". Поэтому, Светлана не пыталась ничего изображать, лишь, повернувшись лицом к матери принца, чуть наклонила голову, решив, что не стоит задирать подбородок - это может быть воспринято как высокомерие, а оно пока неуместно. А ещё, она постаралась не пялиться с удивлением на женщину, которая выглядела гораздо моложе чем, она - в той жизни.
  - Доброе утро, ваше величество, - ей все же не совсем удалось скрыть удивление в голосе - королева-мать была бесподобна, вот уж такой свекрови Светлана явно не ожидала. - Прошу вас, проходите, присаживайтесь.
  - Спасибо, дорогая. Но прошу вас, зовите меня просто по имени. Силиан. К чему нам эти церемонии, ведь мы же уже почти родня, и были бы уже родней, если бы не этот прискорбный инцидент. Надеюсь, вы себя чувствуете лучше? - спросила она, присаживаясь рядом с принцессой. Девушка села следом за ней, и от королевы не укрылась легкая дрожь, пробежавшая по её телу.
  - Спасибо, ваше величество. Мне гораздо лучше. Насколько я понимаю, ваш сын на завтра назначил наше бракосочетание...
  - Силиан, меня зовут Силиан. Прошу вас, Авилан, давайте обойдемся без церемоний.
  - Я постараюсь, - отвечала девушка. Ей было неловко - казалось, что взгляд будущей свекрови уж слишком пристален. Но в этот момент королева-мать повернулась к столу, оглядывая сервированный столик, выбирая, с чего бы начать завтрак. На некоторое время воцарилось молчание. Светлана не знала о чем говорить, а Силиан уделяла уж слишком много внимания блюдам на столе. Наконец, она произнесла как бы, между прочим, - Скажите, Авилан, а так ли уж необходимо было проводить эту ночь в объятиях мужчины, если вы знали, что утром вы встречаетесь со мной? - Она тут же повернулась к девушке, вновь пристально впиваясь в нее взглядом, но ей не удалось уловить ни тени испуга или смущения на лице будущей невестки. Единственное, что изменилось - принцесса больше не смотрела ей в глаза, а наблюдала за своими пальцами, сложенными домиком. Она не вздрогнула, услышав этот вопрос, не подняла взгляд, и, казалось, что она вообще не слышала вопроса. Поэтому, и отвечать на него не собиралась.
  - Я понимаю, дело молодое, вам хочется погулять, тем более, что вы выходите замуж без особой радости, - продолжила Силиан, видя, что Авилан никак не реагирует на ее слова, - но вы забываете, что вы - невеста принца. Находитесь в его доме, под его крышей. Поступая так, вы оскорбляете его перед лицом всего королевства.
  Светлана молчала. Она видела свое лицо в зеркале, и считала, что делать невинное лицо, отрицая очевидное, было бы глупостью. И в то же время, она не знала, что сказать в ответ. Да и стоит ли вообще что-то говорить? Понимала только, что ни в коем случае нельзя виновато оправдываться. Она представила себя, стоящей на коленях, с мольбой заглядывающей в лицо Силиан, и умоляющей: "Тетенька королева. Простите меня, я больше не буду!!!" Ей едва удалось сдержать смешок от такой перспективы, но вместо смешка, она плотно сжала губы - даже в детстве, маме, она никогда не говорила "прости меня, я больше не буду", когда та наказывала ее за провинности, а уж теперь - и подавно, просить ни кого и ни о чем не станет. Она снова подняла спокойный взгляд на королеву: "А ведь у Силиан даже мысли не мелькнуло, что тем самым мужчиной мог быть ее сын. Откуда такая уверенность? И что ей наговорил Слемион?".
  - Ваше величество, - начала она, - вам не стоит беспокоиться об этом. Репутация принца не пострадает.
  - Да неужели?!? - саркастично осведомилась королева. - А не проще ли было, дождавшись брака, ублажать свое сладострастие в постели с законным супругом?
  - Насколько я понимаю, - спокойно продолжала Светлана, стараясь не выпускать наружу свое внутреннее волнение, - наш брак с принцем Слемионом не более, чем политический шаг, формальность. И не предполагает совместных спален. Разве что,.. - она на миг задумалась, потом кивнула головой, - разве что, придет пора обзавестись наследником. Появление наследника регламентировано договором о нашем браке?
  Королева в удивлении смотрела на принцессу. Она, не столько словами её была удивлена, сколько тоном, интонацией. Эта новая Авилан, и впрямь, отличалась от той, которая была раньше - Слемион прав. Она не походила ни на девочку, с которой когда-то решили связать сына, и которая во время помолвки ни минуты не могла усидеть спокойно, все время ёрзала, пыталась улизнуть. Сколько шума она тогда создавала - маленький ребенок, ставший в 4 года заложником союза двух держав. Не походила она и на девушку, которая прибыла на Эквинет, чтобы сочетаться с её сыном.
  Силиан казалось, что перед ней другой человек - более взрослый, сдержанный, спокойный. Что сделала бы Авилан до падения в церкви в ответ на такое замечание матери принца? Наверняка, постаралась бы оскорбить будущую свекровь в ответ, выбирая для этого самые невинные, казалось бы, выражения, имеющие за собой общий смысл приблизительно такого толка: "А не пошла бы ты, бабуся...". ТА Авилан была резкой, порывистой, несдержанной. Эта, скрывая волнение, демонстрировала спокойствие.
  - Итак, - наконец сказала Силиан, после некоторого молчания, - значит, вы на самом деле ничего не помните.
  - Ничего. И я уже устала повторять это снова и снова. Только наш милый доктор не задает мне вопросов, и не переспрашивает о вещах, которые я должна помнить.
  - И кому же вы повторяете о своей амнезии "снова и снова"? У вас частые гости за последние дни? - с усмешкой поинтересовалась королева.- А мне казалось, что вы еще недостаточно оправились после болезни... Впрочем, судя по следам, оставленным вашим ночным гостем, вы достаточно хорошо себя чувствуете. Во всяком случае, для других. Только перед моим сыном вы разыгрываете "умирающую", - последние слова были произнесены жестко, с заметных холодом в голосе.
  Светлана колебалась всего секунду, после чего, со вздохом произнесла:
  - Силиан, я могла бы вам нагрубить в ответ, или ничего не отвечать, но я понимаю ваши материнские чувства, озабоченность судьбою сына. Именно поэтому, я сейчас совершу то, что в будущем совершать не собираюсь, а именно - попытаюсь оправдаться в ваших глазах. Итак, вчера вечером меня "угостили" сильнейшим афродизиаком. Не спрашивайте "кто?", - тут же перебила она сама себя, видя, что Силиан чуть приоткрыла рот, будто стараясь что-то сказать. - Это к делу не относится. Из создавшегося выхода был только один выход, т.к. никакими иными средствами - в том числе и медицинскими, невозможно было справиться с результатом действия этого препарата.
  - Но вы могли бы позвать моего сына, что бы он помог вам, - все же перебила её будущая свекровь.
  - Не могла бы! - отрезала Светлана. - Мы, за несколько часов до этого, поссорились с вашим сыном, как раз на этой почве. Я отказала ему. Поэтому, не могла позвать его, когда мне потребовалась помощь именно в таком контексте. Вы бы тоже так не поступили, ваше величество. И в тоже время, вы можете не волноваться о репутации принца - она не запятнана. Мужчина, которого нашел для меня Друиен, не знал, что имел дело с принцессой. Я для него была всего лишь таинственной незнакомкой.
  Они помолчали.
  - Вы знаете, - наконец заговорила Силиан, - у меня накопилось столько вопросов к вам, которые, увы, я не могу сейчас задать вам из-за вашей потери памяти. Все эти вопросы - беспокойство матери о судьбе своего единственного сына. Не смотря ни на что, я хотела бы видеть его счастливым в браке. Возможно, я бы меньше беспокоилась об этой стороне его жизни, если бы и он, в ответ на ваше равнодушие, был так же холоден к вам. Увы. В этом вопросе он более уязвим, нежели вы. И, тем не менее, вы правы. Если бы я была на вашем месте, я не стала бы звать на помощь человека, которого перед этим отвергла. Этот ваш брак... Я с самого начала не была ему рада - все-таки, между вами большая разница, к тому же, между вами нет ничего общего, не могло быть. Даже детьми, вы отличались друг от друга, как земля и небо. Я помню вас в 4 года, помню, каким был мой сын в этом же возрасте. - Силиан снова помолчала, а Авилан не решалась её перебить, впитывая информацию, которая хоть немного могла расширить область знаний о новом мире, и людям, населявшем его. - Нет, я не была рада заключению этого союза, но не противилась ему никогда - в нашем кругу именно таким образом и заключаются браки. Наш брак, с отцом Слемиона тоже был политическим шагом, как и брак ваших родителей. И, тем не менее, оба наших брака были удачными, счастливыми. Поэтому, надежда, что все закончится удачно, у меня оставалась. Да и сейчас еще не умерла. Но, даже если ваш брак и не сложиться, иного пути нет. Это единственный путь сохранить наши миры, не позволить конгломерату Серединных земель поработить их, опустошить, и, в конце концов, уничтожить.
  - Конгломерат Серединных земель? Это еще что такое?
  - О, это страшная сила, пожирающая мир за миром, планету за планетой. Противостоять им может Гильдия окраинных миров. Но Гильдии не нужны слабые планеты, слабые миры. И Хания и Эквинет и сами по себе не слабы, но по настоящему сильными они станут, лишь объединившись. Лишь на этом условии Гильдия согласна включить наши планеты в свой состав, обеспечить защитой. Все это понимают, именно поэтому, вашему браку уделяется столько внимания, именно поэтому, мой сын так торопит с его заключением. Гильдия выдвинула нам временные рамки. Мы должны вписаться в них.
  - А что было бы, если бы я умерла? Не выжила? Это ведь было вполне реально.
  Силиан немного помолчала, невидящим взглядом уставившись в какое-то блюдо на столике. Они - яства - так и остались нетронутыми. Обе женщины были слишком взволнованы разговором, чтобы думать о еде.
  - Силиан? - нетерпеливо напомнила о себе Светлана.
  - В Гильдию может вступить только объединенное государство, состоящее из таких крупных миров, как Эквинет и Хания, а также, нескольких поменьше - Амтиния, Рагдион, Третьин и другие. Ни одно из мелких королевств и не думало возражать против данного союза, ведь они, в какой-то мере, так и не потеряли бы своего суверенитета, и в то же время, получили бы защиту и поддержку. Только вы, милая Авилан, изо всех сил тянули с заключением этого брака, как будто вам нравилось ходить на грани, на ниточке хрупкого мира и равновесия. В конце концов, главам торговых и политических гильдий Хании удалось вас убедить. - Снова пауза, на этот раз - короткая. - Если бы случилось непоправимое, Эквинету пришлось бы захватить Ханию, и, таким образом, объединить оба королевства. К несчастью, у вас больше нет родственников, с которыми можно было бы заключить какой-либо союз, не только брачный. Поэтому, захват был бы разумен и оправдан, и в то же время - у него нашлось бы немало противников, которые осложнили бы всю ситуацию, постарались бы сделать ее неразрешимой.
  - А что случилось с моими родителями? У меня нет братьев и сестер? Почему я одна?
  - Нет, вы единственное дитя своих родителей, так же, как и Слемион - мой единственный ребенок. В королевских домах не принято иметь более одного ребенка. Так повелось давно, очень давно. Дабы избежать распрей и войн, возникающих в ходе недоразумений с наследованием. Что касается ваших родителей, они пропали без вести, предположительно - мертвы, где-то в районе пояса астероидов между седьмой и восьмой планетами звезды R, из созвездия Зайца. Ваши родители любили гонки на космических катерах. В тот раз, они возвращались с очередной гонки, когда связь с ними внезапно прервалась. Тут же была отправлена поисковая экспедиция в район, где в последний раз они вышли на связь. После тщательных поисков, был обнаружен их катер в указанном мною ранее месте. Но ни каких следов ваших родителей. Впрочем, как не были обнаружены и следы взлома, говорившие о проникновении чужих на королевский катер. Ваши родители, как будто, испарились. Поиски в окрестностях, на астероидах и планетах ничего не дал. Не поступило ни слова о похищении или выкупе. Ничего. Было решено, что они, скорее всего, каким то образом и где-то погибли.
  - Почему Слемион не стал мне об этом рассказывать?
  - Чтобы не стать для вас гонцом, дурную весть приносящим, - усмехнулась Силиан. - Из-за вашей памяти, он считал, что расскажи он вам об их смерти, об их пропаже... Он не хотел вас огорчать. Впрочем, я вижу, что вы не проявили особых эмоций.
  - Не проявила. Потому что, я совсем их не помню. Не помню даже, как их зовут... звали.
  - Вашу маму звали Ривиан. Отца - Нитанель. Вы похожи на отца. Настолько, насколько может быть похожа женщина на мужчину. Только овал лица и нос у вас материнские. Все остальное - отцовская копия. Вы его любили гораздо сильнее, нежели мать. Он вас - обожал, баловал, выполнял все ваши прихоти. Так было во времена вашего детства. Потом, вас отправили в закрытую школу, откуда (по слухам) вы неоднократно сбегали. И лет в 11-12 вас вернули домой, решив, что проще нанять учителей на дом, и хоть как-то контролировать ваше поведение.
  - Откуда вы знаете такие подробности? Вы были подругами с мамой?
  - Нет, не были. Мы были знакомы когда-то - вместе учились в школе, хотя в разных группах. Потом надолго потеряли друг друга из вида и встретились уже после рождения вас. Вернее, на помолвке моего сына с вами. Ваша мама долго не выходила замуж, считалась едва ли не старой девой, когда Нитанель взял ее в жёны. Они любили друг друга. И ваша мама не искала тепла еще где-либо, кроме как у вашего отца. Поэтому, у нее практически не было подруг.
  Они снова помолчали. Наконец, Силиан сообщила, что ей пора уходит. Уже прощаясь с девушкой, она вдруг произнесла:
  - Авилан, не могли бы вы кое-что мне пообещать?
  - Что именно?
  - Прошу вас, дайте моему сыну шанс. Не отвергайте его так рьяно, вы же его совсем не знаете. Не торопитесь.
  - Я постараюсь, - тихо и спокойно ответила Светлана.
  
   Глава 12.
  
  Слемион был задумчив. И все же, не настолько, что бы не заметить некоторую рассеянность у своего друга и помощника Эдейбиона. А это было ему не свойственно. Тем более, когда речь шла о делах. Нет, Эд всегда был весельчаком и шалопаем. С самого детства. Слему нравилось это его качество, именно оно привлекло его в те давние времена. С тех пор, им многое довелось пережить вместе, многое испытать. Слем видел его разным, и знал, что когда нужно сосредоточиться, когда речь идет о чем-то важном, Эд умел прятать очень глубоко все свои "хохмочки", становясь спокойным, собранным, сосредоточенным. Сейчас был именно такой разговор - разговор, при котором принцу нужна была вся собранность личного помощника. Слем и за собой видел этот грешок - мысли его то и дело возвращались к Авилан, он пытался представить себе, в каком русле протекает беседа между ней и его матерью. Не получалось. Принц досадовал на себя, досадовал на эту некоторую "одержимость", и надеялся, что, хотя бы Эд не даст ему погружаться в размышления о невесте, но друг все больше молчал. Хмурил брови и рассеянно ерошил свои кудрявые волосы. На миг Слемион залюбовался кудрявой головой друга. Его длинные рыжие волосы были собраны в хвост и лишь небольшой островок - от лба к затылку - был коротко острижен. Не настолько, все же, коротко, чтобы не позволить им виться, разбрызгивая блеск солнечных лучей от кудрявых спиралек и верх, и в стороны, освещая, казалось бы, некоторое пространство вокруг Эда дополнительным свечением. Ни у кого больше не было таких волос, такой прически. Эд поражал ею равно как мужчин, так и женщин - мужчины завидовали ему, женщины млели в его присутствии. И, любуясь его волосами, а также, его потрясающими зелеными глазами, которые так ярко сверкали на фоне рыжеватых бровей и ресниц, женщины не замечали ни его сломанного носа, напоминавшего клюв хищной птицы, ни шрама под его правым глазом. Эти особенности могли бы испортить его внешний облик, но наоборот, добавляли ему некий ореол романтичности. И только Слемион знал, что никакой романтикой здесь и не веет - и сломанный нос, и шрам под глазом, Эд заработал еще в детстве, во время драки, когда бросился защищать малыша Слема, посчитав, что этот новичок в частной школе не заслуживает того, чтобы его отлупили трое старших отморозков.
  Нет, подружились они, все-таки, не тогда, не после той драки. Слему понадобилось несколько месяцев, что бы понять - каков на самом деле этот рыжий мальчишка, а потом и еще несколько месяцев, чтобы и Эдейбион заметил и оценил его. Но с тех пор, дружба их была неизменной, прочной.
  Слемион снова взглянул на друга. Эд стоял у окна и любовался простирающимся за ним видом. Во всяком случае, так казалось со стороны. Вид за окном, и в самом деле, был ошеломляющим. Слем сам неоднократно замирал в восторге у окна, любуясь блеском хрустальных пиков горного хребта Архраат. Но, и в то же время, за все эти годы, эта картина стала привычной и ему, и Эду. Поэтому, уделять время виду из окна, вместо того, чтобы со всем вниманием отнестись к делам - этого он от своего друга не ожидал. Именно поэтому, Слем, в конце концов, решился спросить:
  - Эд, дружище, тебя что-то беспокоит?
  - Что? - рассеянно переспросил друг, казалось, даже не услышав его.
  - Эд, ты слышишь меня? Что с тобой?
  - Со мной? - Эдейбион наконец услышал своего принца, развернулся к нему лицом, взгляд его стал острым, сосредоточенным. - О чем ты, Слем?
  - Я о чем? Это ты о чем? Мы с тобой говорили о конвенционном соглашении - ты не забыл?
  - Нет. Мы и продолжаем о нем говорить.
  - Ты уверен? По-моему, уже минут 10 мы вообще молчали, занятые каждый своими мыслями. Но я то обратил на это внимание, а ты, по-прежнему, продолжал бы витать в облаках, если бы я тебя не окликнул. Где ты витаешь, Эд?
  - Я не витаю.
  - Вот как? Что же ты делаешь? Любуешься пейзажем?
  - Каким пейзажем? - хмуро спросил Эд.
  - Тем самым, который за твоей спиной, тупица,- закатывая глаза с усмешкой простонал Слем. - Эд, дорогой, я не узнаю тебя... Ты болен?
  - Я здоров! - Отрезал Эд. - Просто и в самом деле залюбовался видом.
  - Угу. Как же. Я бы поверил в это, если бы...
  - Хватит, - перебил его Эд. - Мы продолжаем или как? Кажется, кто-то торопился с составлением соглашения.
  - Я и тороплюсь. И даже очень. Но, во-первых, если ты забыл - мы уже почти закончили, а во-вторых, - я все же не настолько тороплюсь, чтобы не попытаться выяснить у своего лучшего друга, что с ним происходит.
  - Да ничего не происходит, Слем, что ты заладил? - с досадой проговорил Эд.
  - Эд, я ведь тебя знаю не один год...
  - Слем, послушай, давай все же не отвлекаться от дел. Нам осталось обсудить всего... - он заглянул в свой экземпляр черновика соглашения, обратив внимание, что автоматически зачеркивал и записывал, толком не вникая, в каждый из обсуждаемых пунктов, но сейчас, совершенно не помнит, что именно выдвигал "за" или "против" по всем вместе, и по каждому в отдельности. - Всего 3 пункта. Давай закончим, я отнесу бумаги в канцелярию...
  - И смоешься от ответа на мои вопросы?
  - Слем, что значит "смоешься"? Фи, вульгарно то как! Ваше высочество, вам бы не пристало выражаться подобным лексиконом, как мальчишке из задворков. Что скажут ваши поданные, наши придворные кавалеры и дамы, и, в конце концов, ваша собственная невеста? - К Эдду, наконец-то, вернулось его зубоскальство, он улыбнулся, открывая в улыбке свои превосходные зубы. Глаза его насмешливо засверкали.
  - Это тебе не поможет, - улыбнулся в ответ Слем. - Я с тебя теперь не слезу.
  - Да неужели? Ты пугаешь меня, мой повелитель. Я всегда знал, что нравлюсь тебе, но чтобы настолько...
  - Настолько-настолько. И даже еще больше. И чем больше, ты будешь уходить от ответа, тем сильнее я буду убеждаться, что тебе есть что скрывать.
  Эд снова улыбнулся, потом, преувеличено мечтательно вздохнул и ответил:
  - Ладно. О, святая Эквита, вижу, что ты не отстанешь. Давай для начала все же разберемся с делами, - ты не забыл, что через пол часа у тебя совещание с собственным главнокомандующим, с представителями гильдий и главами всех религиозных представительств. Кроме того, нужно отдать последние распоряжения к завтрашней церемонии. Ты уверен, что хочешь заключить брак в узком кругу, не приглашая широкую публику?
  - Я уверен. И я тебе благодарен, что ты напомнил мне, что у меня сегодня свободного времени еще меньше, чем обычно, - мрачно проворчал Слем.
  - Да ладно, Слем. Не вешай нос. Послушай, почему бы нам сегодня не пообедать в уединении, мы смогли бы поговорить о чем-то, что не касается дел государства.
  - Мне нужно втиснуть в свое расписание еще встречу с матушкой.
  - Зачем? Вы обычно встречаетесь не часто, а тут...
  - Она сегодня завтракает с Авилан.
  - Ага. Опять Авилан. Ну, еще бы, кто бы сомневался. Так, значит тем более, нам стоит пообедать вдвоем и обсудить твою невесту.
  - Эд!
  - Слем, не нужно таких взглядов! У тебя трудности. Может быть, я смогу что-то подсказать. В то же время, может быть, ты сможешь что-то подсказать мне. - Видя, как Слем в удивлении вскидывает брови, Эд только торопливо отмахнулся. - Думаешь, у меня не может быть проблем, в разрешении которых потребуется совет? Именно поэтому, я и настаиваю на совместном обеде. Договорились.
  - Хорошо. Я согласен, а сейчас вернемся к нашему соглашению...
  День и в самом деле выдался особенно напряженным. Он с трудом смог выделить время, чтобы встретиться с матерью и Друиеном. Доктор убедил его, что Авилан идет на поправку, и, что брачная церемония, назначенная на завтра, не подорвет ее сил. Все же доктор попросил Слема не настаивать пока на пышном праздновании, т.к. многолюдные сборища принцессе еще вредны. Разговор же с матерью, ничего не прояснил - Силиан все еще была в некоторой растерянности после встречи с будущей невесткой, и сказала, что ей тоже кажется, будто принцесса изменилась. Но она, также, сказала, что не уверена - к лучшему эти изменения, или к худшему.
  Слем и сам этого не понимал, иногда ему казалось, что и изменений никаких не наблюдается. Те взгляды, которые он несколько раз ловил на себе, противоречили вчерашним словам, отвергавшим его. И Слем злился. За эти два года, прошедшие со дня их помолвки, Слем как-то смирился, что его невеста не испытывает к нему нежных чувств. Что ж, так бывает. Он уже далеко не мальчик, ему довелось многое пережить, у него было предостаточно женщин. В некоторых из них он влюблялся, к другим - испытывал только влечение. Ему часто приходилось избегать любовных ловушек, на которые так горазды женщины, жаждущие получить мужчину в собственническое обладание. Ему так часто удавалось уклоняться от стрел амура, выпускаемых женщинами, вышедшими на охоту в своих брачных игрищах. И его удивляло то властное чувство, охватившее его, когда он два года назад возобновил свое знакомство с девочкой, ставшей красивой девушкой. Иногда ему казалось, что его влюбленность в невесту - всего лишь, уязвленное самолюбие отвергнутого мужчины. Он не привык к тому, что может быть отвергнут. А тут... И не кем то там, а собственной невестой.
  Но с тех пор, как Авилан очнулась, что-то изменилось. Он уже не думал о самолюбии, чувство как то разнилось с тем, что он испытывал до болезни принцессы. Он чувствовал, что сейчас очарован ею еще сильней. А она снова его отвергла. Хотя, казалось, что ее влекло к нему не меньше, чем его к ней. Она и сама это подтвердила, когда он уходил. Но она не уступила. И он провел ночь с другой.
  Он досадовал на себя. Вчера, после встречи с Авилан, после того, как он поговорил с матерью, попросив её рассказать принцессе о её родителях за завтраком, он должен был отправиться в тронный зал и, примыкавшие к нему гостиные, что бы напомнить гостям, все еще находившимся в его замке, что он - жив, существует и помнит о них. В крайнем случае, он мог бы отправиться в собственные покои и лечь спать. Вместо этого, он отправился к своей старой любовнице, которая всегда была ему рада, ничего не требуя в замен, и всю ночь доказывал скорее себе, что "не очень то и хотелось" ему оказаться в ТОЙ постели. Не доказал. Хотелось. И, так и не удалось полностью отрешиться от образа невесты в объятиях любовницы. Как итог - тело получило удовольствие, но удовлетворения так и не последовало.
  Дверь без стука распахнулась. В комнату стремительно вошел Эд. Через распахнутую дверь кабинета, Слем видел, как слуги быстро накрывают на стол в малой столовой его апартаментов.
  - Ну что, ты готов? Я голоден, как звуол, вышедший на охоту. Как-то сегодня я пропустил завтрак, так что... - Эд присел на краешек стола, за которым сидел Слем. - Ты опять предаешься грустным мыслям?
  - Зато ты, я вижу, оправился от своей задумчивости.
  - Ха! "Задумчивый Эд"! Не находишь, что это - из области нереального?
  - Нахожу, - усмехнулся в ответ Слем. - Я даже подумал, грешным образом, что ты влюбился. А вот это то - точно из области нереального. Ты ведь у нас из тех, кто любит всех женщин, и ни кого в отдельности.
  - Ты же знаешь, я не могу остановить свой взгляд на одной, когда вокруг так много красивых женщин.
  - Но ты уделяешь время и не очень красивым малышкам, а довольствуешься и "просто симпатичными".
  - Это потому, что "просто симпатичные" зачастую гораздо темпераментней, нежели "невероятные красавицы".
  - Да неужели? Ты провел исследование?
  - Не то, что бы... Но все же, мой огромнейший опыт мне говорит именно об этом.
  - Ты когда-нибудь начнешь ценить в женщинах что-то помимо внешности и темперамента?
  - А я и ценю. Мне нравится еще нежность, горячность, рискованность, авантюризм, целеустремленность. И еще, пожалуй, самоотдача.
  - Не странноватый набор? А где же ум, душевность, порядочность, к примеру?
  - Слем, ну право слово, разумеется, эти качества тоже входят в список желательных черт женщины, но находятся далеко не на первом месте. И, Слем, прежде чем ты, не подумав, вознамеришься прочесть мне лекцию о качествах женщины, всегда ценимых более прочих, хочу напомнить, что я то не собираюсь жениться. И когда я оцениваю женщину, я оцениваю её, исключительно, как кратковременную любовницу, а не как долгосрочную спутницу жизни.
  - А мне не нужно это напоминать. Я и так знаю, что тебя вряд ли когда-нибудь заманят в сети брака.
  - Я же - не ты. Надо мной не довлеет обязанность продолжателя рода. Да и есть, кому этот род продолжить - моя сестричка оказалась каким-то анахронизмом - родила четверых детей. Это уму непостижимо. От нее и двух то никто не ожидал, а тут - четверо. И все - мальчишки.
  - А не о них ли ты размышлял нынешним утром, - усмехнулся Слем, вставая, и, направляясь к столу. Эд следовал за ним. - Наверное, тебя беспокоила их будущность?
  Эд фыркнул, удобно устраиваясь у столика с яствами. Он сначала распахнул, а потом, чуть задумавшись, и вовсе скинул с себя роскошный камзол цвета нежной зелени, который так выразительно подчеркивал ясность его глаз. После - раскрыл ворот рубашки, цвета светлого золота, закатал по локти рукава, открывая взору свои красивые, сильные руки, с длинными, ухоженными пальцами, с тонкими, но не хрупкими запястьями. Эд потянулся к кувшинчику с вином, взмахом руки отсылая слугу - находясь наедине друг с другом, они могут и сами себя обслужить. Разлил вино в тернизийские кубки горного хрусталя, поднял свой, любуясь в отблеске света чистотой напитка, и, улыбаясь насмешливо и проказливо, провозгласил:
  - За женщин?
  - Ты не исправим, - Слем расхохотался.
  - Не знаю - не знаю, - Эд пригубил вино - оно было ароматным и терпким - как раз таким, какое он и любил. - Кто знает? Может быть, я просто еще не встретил ту самую женщину?
  Слем снова хотел расхохотаться, но заметил, что Эд, разглядывающий вино в своем кубке, произнес эти слова с некоторой задумчивой серьезностью.
  - Кто она? - спросил он тихо.
  - Что? - Эд слегка вздрогнул, и принц понял, что задумчивость его уже перешла границу того, что называется "легкой".
  - Кто она, Эдде? О ком ты думаешь все это утро?
  Эд посмотрел на друга, потом - на кубок в своей руке, осушил его и потянулся к блюдам. Слем тоже молчал и не сводил с него взгляда, но через минуту уже тоже потянулся к столу. Какое то время ели в молчании, насыщались, хотя, было заметно, что Эд ест как бы через силу, с наигранной сосредоточенностью.
  - У тебя появились от меня тайны? - наконец, не выдержал Слем. - Вот уж, чего я не мог себе представить - что ты будешь утаивать от меня своих женщин.
  - А я и не утаиваю, - откликнулся Эд, отодвигаясь от стола. Его длинные пальцы держали вновь наполненный кубок, лаская витиеватый узор. - Я просто не знаю, что тебе сказать.
  - Ты, да чтобы не знал, что сказать о женщине?
  - Если бы я сам хоть что-то о ней знал.
  - ...? - принц недоуменно вскинул брови.
  - Я не знаю ни кто она, ни как она выглядит, ни откуда она и как долго здесь пробудет. И пробудет ли? Или она уже скрылась, и я больше никогда ее не встречу...
  - Я ничего не понимаю. Ты можешь объяснить с самого начала?
  - Попытаюсь. Только, не уверен, что это прояснит ситуацию.
  - Ты все же начни.
  - Вчера вечером у меня было какое-то странное настроение, мною овладела какая то странная нерешительность. Я все никак не мог решить, кому отдать предпочтение в эту ночь - Леди Рейтен, юной Владике или жене Дувуарского посла - Займени. Все три, поистине - прекрасны, чувственны и обворожительны. И, что немаловажно - все три недвусмысленно сказали "да". Я уже подумывал, а не удастся ли мне уговорить их посетить мою опочивальню одновременно, чтобы предаться любви сразу трех женщин, но в этот момент ко мне пришел Камир.
  - Камир? Это еще кто? - спросил Слем, когда Эдейбион сделал паузу. И с удивлением заметил, что тот как-то замялся.
  - Камир - это старый сводник из "зеленого квартала". Я иногда...
  - Что? "Зеленый квартал"? О, Эквита! Эд, ты с ума сошел?
  - Слем...
  - Что "Слем"?! Эд, мои ребята проводят рейды в "зеленом квартале", пытаясь очистить его от всякой швали, пытаясь бороться с теми, кто нарушает законы, которые мы с тобой, Эд, и создаем! И что же я слышу? Что ты - мой верный друг, помощник и соратник - якшаешься с кем-то из "зеленой швали"!
  - Ты, видимо, тоже с кем-то "якшаешься", - саркастически произнес Эд, - судя по твоему лексикону. И, прежде чем ты ринешься снова в бой с обличительной речью, я тебе расскажу, что меня связывает с Камиром. Если ты позволишь, конечно же, мне продолжить, а не решишь разочарованно хлопнуть дверью, не желая меня более видеть.
  - Хлопнуть дверью? - Слем немного остыл, но на сарказм друга ответил не менее саркастическим тоном. - Не забыл ли ты, мой верный друг, что находишься в МОИХ апартаментах, а посему, именно ты мог бы хлопнуть дверью, но не я.
  - Мне уйти?
  - Нет уж! Я хочу дослушать все до конца, а еще хочу узнать, что тебя связывает с Камиром.
  - Меня с ним связывают амитеняне.
  - Что!?!
  - Не перебивай! Дай договорить. Ты прекрасно знаешь, что, несмотря на твой запрет, несмотря на проверки и зачистки, проводимые СОВП (служба охраны внутреннего порядка), амитеняне появляются на Эквинете. Многие из них проникают весьма открыто - в числе домашней челяди послов, являющихся лицами неприкосновенными. Именно поэтому, несмотря на рейды, проверки, зачистки, мы сталкиваемся с этим сексуальным беспределом, творимым в "зеленом квартале".
  Я познакомился с Камиром во время одного из рейдов, в которых, как ты знаешь, я принимаю активное участие. Камир выскочил нам навстречу с криками о помощи. Банда распоясавшихся молодчиков, не довольствуясь женщинами, которых подобрал для них Камир, решили расширить "круг своих интересов". Они все были пьяны. Пьяны и от горячительных напитков, и от амитенянского "лекарства". Молодцы ворвались в жилые комнаты дома Камира, взломав запертые двери вместе с тонкими стенами, разделявшими "рабочую" и жилую половины. Комнаты были пусты. Из всей семьи у Камира была только его внучка, оставшаяся сиротой после гибели сына Камира и его жены на Мелони 4, попавшем во власть Конгломерата Серединных земель (КСЗ).
  Девочке было всего ничего - 11 или 12 лет, а эти мерзавцы втащили ее в "рабочие комнаты", опоили амитенянскими соками и приготовились насиловать. - Эд снова замолчал.
  - Вы с ребятами успели? Пришли вовремя?
  - Это, смотря как сказать, - криво усмехнулся Эд. - Мы прибыли до того, как мерзавцы стали ее насиловать. Они, видите ли, ждали, когда девочка "разогреется", чтобы была "погорячей" и активно содействовала своему собственному изнасилованию. - Видя, как Слем с отвращением сморщился, Эд продолжил, - Если бы не это их желание, кто знает, в каком состоянии была бы девочка к тому моменты, когда мы прибыли.
  - Ну и? Вы прибыли вовремя. Спасли девчонку, и Камир теперь благодарен бесконечно? Что же он...Как же он благодарит вас за спасение внучки?
  - Слем, погоди. Не торопись и дай себе время подумать. Да, мы прибыли вовремя, чтобы не дать свершиться физическому насилию, но ее уже опоили к тому времени "волшебной слюной", и девочка уже была на взводе, и ей требовалась помощь иного ранга...
  - О, святая Эквита, - прошептал Слем. - Только не говори мне, что именно ВЫ ей помогали. Что девочка, избежав изнасилования одной группы мужчин, подверглась "лечению" посредством другой группы.
  - Слем, ты прекрасно знаешь, что от ЭТОГО есть только одно лекарство. Вот, только, не нужно делать из нас мерзавцев! Нет! Ребята ушли дальше в рейд, уводя арестованных молодчиков. С девочкой остался я. Я один. Я не мог уйти. Ей было плохо. Камир плакал - даже если бы он не был так стар, его религия не позволила бы ему прикоснуться таким вот образом к собственной внучке. Поэтому, я остался. И оставался до тех пор, пока действие афродизиака не прошло. Это нелегко, Слем. Нелегко выдержать этот темп. Ты с этим никогда не сталкивался и не заешь, что очень немногие могут столкнуться с опоенной женщиной один на один - чтобы помочь ей, требуется или группа из нескольких человек, либо же, "спаситель" должен и сам "испить".
  - Ты испил?
  - Нет! Я никогда не пользуюсь этим способом. И я никогда не делю женщину с другими мужчинами.
  - Что значит "никогда"? Ты что - не единожды помогал подобным образом?
  - Ты угадал. После той ночи Камир собрал группу, состоящую из таких же, как и я - одиночек, способных помочь тем, кто в помощи такого рода нуждается. Мы помогаем тем, кого насильно опоили этой гадостью, и кто не хочет превращать "лечение" в групповое совокупление.
  Они снова помолчали, выпили вина. Потом Слем заулыбался:
  - Так значит, ты у нас герой-спаситель? Может быть, тебя и орденом наградить? Сколько "спасенных" у тебя на счету?
  Эд хотел что-то сказать в ответ, но Слем снова его перебил:
  - Так значит, когда вчера Камир пришел к тебе - он призвал тебя на помощь?
  - Да. Это так.
  
  
   Глава 13.
  
  В дверь постучали. Это было неожиданно. Обычно никто не прерывал трапезы принца, если он желал остаться один или в чьей-либо компании и заранее давал об этом знать. Если его беспокоили, значит, дело было важным.
  - Войдите.
  Дверь отворилась, на пороге стоял один из его охранников. Склонившись, он ожидал, пока принц позволит ему заговорить.
  - Что-нибудь случилось?
  - Ваше высочество, прошу прощения, что прерываю вашу трапезу, но вы просили докладывать, если кто-то посетит ее высочество принцессу Хании - Авилан.
  - Её кто-то навестил?
  - Пока нет, но несколько минут назад принцесса дала понять охране, что ожидает гостя, и просила его пропустить.
  - Гостя? Кого же? Она назвала?
  - Да, ваше высочество. Герцога Вайнеку.
  - Так. Понятно. Герцог должен прийти один?
  - Её высочество точно не уверена. Она сказала, что он будет или один, или в сопровождении. Пропустить нужно в любом случае.
  - В котором часу ее высочество ожидает герцога?
  - Точно не знаю. Нам было сказано - после обеда.
  - Спасибо. Вы можете идти. - Когда охранник вышел, принц обернулся к своему другу. - Ну и что ты на это скажешь?
  - А что я могу сказать? Только то, что ваша невеста, дорогой принц, похоже, оправилась настолько, чтобы принимать гостей. С чем вас и поздравляю.
  - С чем поздравляешь?
  - С тем, что, по-видимому, завтра у нее не будет повода отменить церемонию бракосочетания. И все пройдет как по маслу.
  - Ах, мне бы твою уверенность. А вдруг, она утомиться настолько на встрече, чтобы...
  - А вот, чтобы этого не случилось, - перебил его Эд, - нам и следует проследить, чтобы встреча была недолгой и не утомительной.
  - Надеюсь, ты не предлагаешь мне следить за ней?
  - Фи, какая вульгарность. Слежка. Зачем? К чему? У тебя есть повод подозревать в чем-то герцога? Ведь он наш союзник. Я предлагаю просто присоединиться к нему, и поторопить его восвояси, если мы заметим, что принцесса стала уставать.
  - Нам?
  - Разумеется, нам! Ты же не хочешь, что бы Авилан подумала о тебе неизвестно что?! Еще вообразит, что ты ревнуешь или не доверяешь ей.
  - Ты, в самом деле, считаешь, что мы должны навестить её?
  - А почему бы и нет? В конце концов, она - твоя невеста. Ты беспокоишься о ней. Вам нужно обсудить завтрашнею церемонию, ты хочешь представить ей меня - своего лучшего друга и помощника. С её то памятью, она и не помнит, что мы давно знакомы.
  - Ты знаешь, вчера она дала мне понять, что сегодня хотела бы отдохнуть от моего внимания.
  - Чем ты сумел ее восстановить против себя, дружище?
  - Ничем, всего лишь...
  - Всего лишь? Чем ты смущен, Слем? Уж не пытался ли ты вчера соблазнить свою невесту?
  - Нда... Что-то в этом роде.
  - А она отказала? И чем мотивировала?
  - Тем, что мы неженаты.
  - Вот как? - Эд присвистнул. Слем с удивлением уставился на него - не в стиле Эдейбиона была вот таким, в какой-то степени, плебейским способом выражать свои эмоции.- Она у нас что, невинная невеста?
  - Ты в это веришь?
  - Я то - нет, и надеюсь, что ты тоже не столь уж невинен, чтобы поверить в подобную чушь.
  - Я и не верю. В конце концов - слухи то разные ходят, да и вообще...
  - Вот именно - вообще. В конце концов, Слем, ты что - сильно огорчился? Ты ведь уже привык, что ваш брак - фикция, формальность. Неужели тебя тянет к этой пигалице? Да, не скрою - она очень хороша. И все же, разве мы мало с тобой красавиц повидали, чтобы расстраиваться из-за одной?
  - Ты собираешься меня утешать? Не нужно. Мелия меня утешила в достаточной мере.
  - Мелия. Все та же - Мелия. Всегда покорная. Всегда готовая. Всегда молчаливая и, ничего не требующая. Скажи мне, Слем, она тебе еще не надоела?
  - Эд, оставь. У нее масса достоинств.
  - Я и не спорю. Уже хотя бы то, что она не устраивает истерик из-за ревности, или, из-за того, что ты так редко ее навещаешь - уже это - одно огромное достоинство, способное перевесить многие другие, но...
  - Ни каких "но"! Лучше скажи, ты, в самом деле, уверен, что нам следует идти к Авилан?
  - Разумеется. Давай, завершим наш обед, и, не спеша, отправимся к нашей милой девочке. Я сейчас отдам распоряжения, чтобы встречи, которые мы наметили на послеобеденное время, немного перенесли, а потом и пойдем. Не стоит приходить раньше герцога. Тогда у нас будет повод уйти после него.
  - Я знаю, почему ты так рвешься в спальню к моей невесте.
  - Неужели? Считаешь, что я положил на нее глаз?
  - И не думал об этом. Вот уж в ком я никогда не сомневался - так это в тебе - уж ты то не станешь "выдергивать девок" из моей кровати.
  - Ба!.. Какая образная речь. Слем, дорогой, кто учит тебя всем этим выражениям и словечкам, скажи мне?
  - Не уходи от ответа.
  - А ты о чем-то спрашивал?
  - Признайся, Эд, тебе не терпится поскорее освободиться от нашего разговора один на один, чтобы избежать продолжения разговора о ночной гостье, не так ли?
  - Я же тебе сказал - нечего рассказывать. Я ничего о ней не знаю. Но, право слово, Слем. Я не стремлюсь прервать беседу, просто... Ты, в самом деле, не хочешь узнать о том, зачем герцог собирается навестить твою невесту?
  - Скорее всего, просто проведать. Насколько я знаю - он - друг семьи. Был дружен с родителями Авилан, и, если бы не наша с ней помолвка, скорее всего, именно он получил бы опекунство над ней - он ей как отец.
  После этих слов Эд расхохотался так, что едва не свалился с подушек, на которых восседал, - Ты шутишь? - наконец смог он проговорить, - Ты можешь себе представить герцога чьим-то отцом? Тем более, такой маленькой и сладкой кошечки, как твоя Авилан? Слем, да у него репутация похлеще, чем наша с тобой вместе взятая.
  - Ты хочешь возбудить во мне ревность?
  - Нет, всего лишь хочу, чтобы ты реально смотрел на вещи. Не отец он ей. Даже не сомневайся в этом. Я не утверждаю, что он её любовник. Но и не уверен, что он им не был или не будет.
  - Эд!
  - Да?
  - Ты добился своего. Заканчивай. Обед закончен. Мы идем навестить мою невесту.
  В ответ Эдейбион лишь усмехнулся, шутовски отвешивая своему принцу поклон.
  
   Глава 14.
  
  Обед Светлана ковыряла вяло и неохотно. Уже прошло достаточно часов, после ее встречи с будущей свекровью, а она все еще возвращалась мысленно к разговору с ней. Так же, как и к вчерашнему разговору с герцогом. Её беспокоил его предстоящий визит. Она, почему-то, не сомневалась - герцог обязательно придет. Она только надеялась, что на этот раз, он заявится без "Зеленого", хотя и предупредила охрану, что герцог может прийти не один. Впрочем, мало ли кого еще он может привести с собой. Светлана снова вздрогнула, пытаясь представить еще кого-то, кто был бы хуже, нежели Миркри. Нет, она не желала повторения вчерашнего. Без сомнения, эта ночь была - невероятна. И все же, несмотря на мази и втирания, не смотря на целебную ванну, которую она принимала после того, как ушла Силиан, на какие-то микстуры, которые её заставил выпить Друиен, она все еще ощущала каждую клеточку своего тела. Ощущала как-то по-особенному, непривычно. Да и легкий дискомфорт между ногами все еще отзывался легкой болью всякий раз, когда она делала резкие движения. Губы больше не были опухшими, да и в других местах почти все следы исчезли, разве что... Светлана снова, как будто смутно, вспомнила ласки ночного гостя, его жадные губы, снова и снова возвращающиеся к её шее, всего чуть выше ключицы. Она вздрогнула, вновь накатило желание, а пальцы непроизвольно коснулись этого места, где остался явственный след, который не удавалось скрыть никакими средствами - лишь только умело подобранным нарядом.
  "Господи, - подумала Светлана, - мне сейчас для полного счастья не хватает только третьего мужчины, чтобы окончательно запутаться в том, что происходит. Мне нельзя ни думать о ночной встрече, ни грезить о ней, ни, уж тем более, предаваться сладостным воспоминаниям. Да, это было невероятно, немыслимо, волшебно. Но кто сказал, что я не испытала бы таких же чувств, ощущений с принцем или герцогом? В этом то теле, привыкшем к неге и ласкам? К тому же, не стоит забывать, что я была под действием снадобья, а им, насколько я поняла, злоупотреблять не нужно. Малышка-принцесса, судя по всему, была прочно подсажена на этот своеобразный наркотик, но я то, слава Богу, не девочка - смогу удержаться. И пусть кто угодно твердит, что голова в этом деле играет последнюю роль, но не моя. И как бы этому, заимствованному телу, не хотелось вновь ощутить это странное средство, эти странные ощущения, но головушка моя не даст этим желаниям взять надо мной верх. Именно поэтому, к черту все воспоминания, к черту - негу. К черту это сумасшедшее желание узнать - кто же он был? Всего лишь мужчина. Один из многих. Не первый и не последний"...
  Друиен. Он почти ничего не говорил. Всего лишь просил быть осторожной и осмотрительной. И еще раз напомнил, что чем больше информации она соберет, тем быстрее можно будет сделать какие-либо выводы, чтобы определиться в том, что вокруг происходит.
  Светлана встречала гостя на небольшой террасе, примыкавшей к её апартаментам. Забавно, пока Друиен не показал ей выход на террасу, она и не догадывалась о ее существовании. Ей было неловко тщательно исследовать даже собственные апартаменты, что уж говорить о том, чтобы попытаться выйти на исследование самого замка. Нет, что ни говори - это был не её мир, и она не знала - сможет ли когда-нибудь он стать её. Но, когда она снова намеком попыталась узнать у доктора что-нибудь о возможности вернуться домой, он лишь внимательно посмотрел на нее, и сказал, что занимается этим вопросом.
  Светлана глубоко вздохнула. Её пьянили ароматы. Все вокруг цвело и благоухало. И это было, поистине, одно из преимуществ этого мира, которые могли бы сыграть в пользу здешней жизни.
  Она задумчиво сидела в уютном кресле, наслаждаясь сказочной панорамой, когда доложили о приходе герцога, а следом вошел и сам Ювелий Вайнеку. Он был один. И Светлана облегченно перевела дух. Ей хотелось встать, что бы поприветствовать гостя стоя, но она уговорила себя не делать этого. Лишь сильнее откинулась в кресле, устраиваясь поудобней, и, не сводя глаз с подходившего мужчины.
  Герцог был в темном. Его высокие, туго зашнурованные ботинки, доходили ему почти до колен, и были какого-то невыразимого цвета - что-то между темно-коричневым и черным. Приглядевшись, когда он подошел поближе, она увидела, что там присутствовал и черный и коричневый цвета - они были пятнистыми, сделанными из кожи какого-то невиданного зверя. Весь остальной его костюм был черным, лишь только рубашка имела жемчужно-серый цвет, что лишь выгодно оттеняло цвет его кожи. Его волосы были собраны в замысловатую прическу. Это не был его прежний хвост, скорее, переплетение его прядей напоминало "французскую косичку", но было гораздо более замысловато закручено. Светлана только отметила, что никогда бы не сумела так заплести волосы, и никогда не видела, чтобы так их заплетали в ее мире...
  Герцог подошел почти вплотную, будто собираясь коснуться ее, обнять. Но не стал делать ни того, ни другого. Лишь пристально взглянул в лицо Авилан, потом отступил на шаг назад, склонился в полупоклоне и сухо поздоровался:
  - Приветствую вас, ваше высочество. Пусть небо над вашей головой не оскудеет звездами, а земля под ногами не обратится прахом.
  - И я рада вас видеть, мой дорогой сосед, - как можно спокойнее отозвалась Светлана. Её обеспокоил мрачный огонек, который зажегся в глазах герцога, после пристального взгляда. - Присаживайтесь, прошу вас. Может быть, приказать, принести вам что-нибудь? Напитки, сладости?
  - Спасибо, не стоит. Я только что из-за стола, - ответил герцог, непринужденно откидываясь в рядом стоящем кресле. Он снова пристально уставился на принцессу, но молчать в этот раз не стал, а нетерпеливо бросил: - Я вижу, я зря беспокоился о вас этой ночью. Вы превосходно провели эту ночь в чьих-то объятиях, ничуть не заботясь о моем волнении.
  - А должна была проявлять беспокойство? - все так же спокойно произнесла Светлана. - После того, как вы позволили этому типу поцеловать меня?
  - Я ничего ему не позволял! - Горячо возразил герцог. - В конце концов, это ваша игрушка! Вы привезли его сюда! Вы не желали отказываться от его "услуг" и его общества, не смотря на мои горячие просьбы, на мои увещевания!
  - Все это было в прошлом. Я ничего этого не помню. Ничего! А вы привели его, и позволили ему... Он что, всегда целовал меня в вашем присутствии?
  - Я ничего ему не позволял! Я просто не успел отреагировать! Я взял его потому, что надеялся, что его вид пробудит в вас воспоминания. Да и Миркри мне уже порядком поднадоел! С тех пор, как от вас не было никаких известий, он был полностью предоставлен самому себе. Зная об этом, мне приходилось прятать его в своих апартаментах, чтобы он не попал в какую-либо передрягу, зная законы этого королевства. И поверьте мне, Авилан, я сыт нашим совместным проживанием по горло. Я все еще держу его у себя, но, честное слово - так больше продолжаться не может. Вы должны забрать его к себе.
  - Что вы имели в виду, говоря о том, что он мог бы попасть в передрягу из-за законов этого королевства?
  - Ваш дорогой жених запретил появляться на своей планете амитенянцам. Они здесь - вне закона.
  - Почему?
  - Считает, что они приносят лишь хаос и беспорядки. А он пытается избавить от этого свой родной край. Я, в некотором роде, согласен с ним. Во всяком случае, на Амтинии присутствие амитенянцев строго контролируется. Не так строго, как на Эквинете, но все же...
  - Если здесь такой строгий контроль, то, как же я умудрилась...
  - Дипломатический багаж, - перебил принцессу герцог. - Как принцесса другого государства, вы имеете право на полную неприкосновенность, которая включает в себя и неприкосновенность на все запрещено ввозимые предметы, существа или какие-либо ингредиенты. - Он немного помолчал, после чего продолжил. - Значит, не принц ублажал вас вчера в постели?
  - Что? - Светлана даже не пыталась скрыть растерянного изумления. - Что за вопросы, герцог?
  - Мне нужно знать! Я, было, подумал, что это был ваш принц, который вам явно стал нравиться после вашей болезни. Но нет! Это был не он.
  - Откуда такая уверенность?
  - Все от той же, всем известной неприязни принца к амитенянцам, и к тем, кто пользуется их услугами.
  - Вы считаете, что его неприязнь столь велика, что он отказал бы мне в помощи, если бы я его попросила? - откуда только в голосе ее прорезалось это ледяное пренебрежение? Светлана не знала. Она заметила лишь, что на лицо герцога вновь легла тень сомнения и мрачности. Но он не успел ничего ответить - на террасе появился один из слуг и доложил:
  - Его высочество наследный принц Эквинета Слемион четвертый с визитом.
  Светлана бы растерялась, решая как ей поступить, и стоит ли ей впускать принца. Если бы ей позволили. Если бы у нее было на это время. Но времени как раз и не оказалось, так как принц в сопровождении какого-то рыжеволосого молодца уже выходил на террасу. Он был... У Светланы снова перехватило дыхание, когда она взглянула в его глаза, когда услышала его голос, приветствующий ее, когда он церемонно склонился над ее рукой:
  - Моя дорогая. Я обещал вам, что не побеспокою сегодня своим вниманием. Но, поверьте мне, забота и волнение о вашем самочувствии были так сильны, что я не смог удержаться, чтобы не проверить самостоятельно, что вы чувствуете себя гораздо лучше, а, значит, нашим планам на завтрашний день ничто не помешает. И я рад убедиться, что вы сегодня выглядите гораздо лучше, нежели вчера. И все же, дорогая, вам не стоит сегодня слишком переутомляться.
  - Добрый день, милый. - В тон ему ответила Светлана. Она чувствовала некую нарочитость в его словах, и отвечала уколом на укол. - Я рада вашему визиту, однако, не стоило себя так утруждать. Я чувствую себя вполне удовлетворительно. И могу позволить себе немного посидеть в милой компании на террасе.
  Слемион, будто вспомнив что-то, обернулся в сторону герцога, и, улыбнувшись, поприветствовал его:
  - Ювелий, брат! Я рад, что вы все еще гостите у меня. Прошу прощения, за некоторое невнимание с моей стороны в последнее время, но на то были причины. Но уже через 2 дня я собираюсь созвать совет, чтобы обговорить некоторые жизненно важные вопросы, и, надеюсь, что вы еще будете в пределах Эквинета, чтобы присутствовать на нем.
  - Я никуда пока не собираюсь, Слем, - герцог был невозмутим. - Я буду в пределах замка или где-то рядом. Я, как и вы, обеспокоен состоянием здоровья Авилан. И, надеюсь, что она идет на поправку.
  - Именно это утверждает ее лечащий врач. А я привык ему доверять. Кстати, Авилан, вы помните нашего общего друга Эдейбиона, который скромно так стоит за моей спиной?
  Что-что, а вот скромности в нем Светлана как-то не разглядела. Скорее наоборот - он показался ей возмутительно нахальным и чертовски красивым. Его глаза весело поблескивали, на губах блуждала ухмылочка. Он что-то произнес в ответ на приветствие - что-то цветистое и витиеватое - Светлана не вслушивалась. Она смотрела на этих троих мужчин, спокойно расположившихся напротив нее, после того, как она предложила принцу и его другу присесть. Какими они были разными. И какими красивыми. Ей никогда не попадались раньше такие красавцы. Она вообще редко видела красивых мужчин, где-либо, помимо журналов или кинофильмов. А тут - сразу трое. Трое, которые в Той жизни прошли бы мимо, даже не оглянувшись на нее. Но вот они - эти, одаривают ее улыбками, комплиментами, неприкрытым восхищением в глазах. А ей хотелось плакать. Потому что все, чем ее одаривали, на самом деле предназначалось не ей. Она смотрела на них и в голове ее, вместо слез, рождались слова, которые она и стала выдавать этим, вдруг притихшим мужчинам. Ее голос был - тих и спокоен, речь - медленной и задумчивой:
  
  Стояла молча у черты,
  Решая, вправе ль выбирать.
  Три невозможных красоты
  Меня хотят завоевать.
  
  И ночью был один из них,
  И темной, жаркой - красота.
  Он был серьёзнее других,
  А с ним и я была не та.
  Томили странные мечты,
  Когда глядела я в глаза,
  Где, сквозь чертоги черноты,
  Пылала яркая звезда.
  
  И, как языческий божок,
  Из злата был отлит другой.
  Казалось мне - он одинок,
  И счастлив будет лишь со мной.
  Персты хотела окунать,
  Как будто, в золотой песок,
  В кудрявый шелк. И трепетать,
  Уткнувшись лбом в его висок.
  
  И третий - огненно пылал.
  И был беспечен, как дитя.
  А как меня он целовал,
  И как разыгрывал шутя.
  С ним я смеялась и жила.
  Всегда в предчувствии весны.
  Была изысканно нежна,
  И тоньше трепетной струны.
  
  Да, я отныне пленена -
  Огнем и ночью, чистым златом.
  Я, зачастую, смущена,
  А иногда - ругаюсь матом.
  Я не могу любить троих,
  Но как же мне определиться?!
  Кто предпочтительней других?
  В кого мне стоило б влюбиться?
  
  Кому отдаться до конца,
  Доверив сердце, тело, душу.
  Пока, в преддверии венца -
  Я холодею, мерзну, трушу.
  Мне каждый дорог из троих -
  Боюсь любого потерять.
  Как отказаться мне от них,
  Чтобы одним лишь обладать?
  
  Я холодею вновь и вновь,
  А пальцы уши зажимают,
  Что бы не слышать, что Любовь
  Мне эти трое не внушают.
  --------------------------
  Стою я, молча у черты,
  Решая - вправе ль выбирать.
  Три невозможных красоты
  Не вправе мною обладать...
  
  Мужчины молчали, не зная, что сказать. Светлана тоже помолчала. А потом, вдруг, выдала:
  - А что, ребята, не устроить ли нам оргию?
  
  
   Глава 15.
  
  Ей не нужно было смотреть на них, что бы знать - они в шоке от услышанного. И все же, она смотрела - спокойно, безмятежно, как если бы спросила у них "Какая на улице погода", терпеливо дожидаясь ответа. Первым отреагировал Эдейбион, вдруг звонко расхохотавшись. Светлана повернулась к нему с откровенным любопытством на лице. "Вот уж, никогда особой симпатии к рыжим парням не испытывала, хотя и не могу сказать, что вообще держалась от них стороной. Но в этом малом определенно что-то есть. И, безусловно, это "что-то" весьма впечатляющее. Не иначе, как тот еще бабник". Нет, при взгляде на него, ее сердечко не трепетало, не тянулось к нему. Да и тело, не испытывало никакого особого волнения, томления. Но она понимала, что если бы он задался целью, то вполне мог очаровать любую даму, да и она сама, могла бы сдаться ему на милость без особого сопротивления. Эд же, тем временем, отсмеявшись, заговорил, улыбаясь, с той интимной хрипотцой, которую так любят использовать герои-любовники:
  - Ваше высочество, вы бесподобны! Теперь я вижу, что имел в виду мой принц, когда говорил, что вы изменились. Даже юмор ваш стал совершено иным, нежели в былые времена.
  - Вы считаете, что я шучу? - невозмутимо поинтересовалась Светлана.
  - Не сомневаюсь в этом, - все так же, улыбаясь, вернее даже, ухмыляясь ей в лицо, отвечал Эд.
  - А почему? Чем вам не нравится мое предложение? Почему вы считаете, что я шучу? Ну, согласитесь - три таких великолепных самца и я, такая нежная, красивая и желанная. Что же нам еще делать? Как лучше занять себя, как не предаться любовным утехам? В такой то прекрасный день...
  - Авилан, что вы городите, - вступил в разговор герцог, недовольно скривив губы.
  - Что? Это что-то необычное? Не свойственное мне?
  - Нет!
  - Почему же? Насколько я поняла, в прошлом особой скромностью или сдержанностью я не отличалась, - тут она оглянулась на Слемиона и поправилась, - Разве только с нашим дорогим принцем. Впрочем, это дает ему, почему-то, право все равно считать меня распутницей...
  - Я не говорил этого!
  - Разве? И не думали об этом?
  - Авилан, послушайте, к чему вы затеяли этот разговор?
  - Может быть, я шучу, как предположил Эдейбион. А может быть, мне хочется столкнуть вас лбами, чтобы посмотреть - что из этого выйдет. А, может быть, я все-таки, действительно имею в виду то, что сказала. Выбирайте любую из версий. Придумайте какую-нибудь иную. Выбор за вами.
  Мужчины снова ничего не ответили. Ювелий был мрачен, Слемион сдержан и спокоен, хотя Светлане казалось, что и спокойствие, и сдержанность эти напускные. Эдейбион все также улыбался, хотя взгляд его скрывал странную сосредоточенность. "Интересно, - подумала Светлана, - а как выглядит мой ночной гость? Красив ли он? И какой красотой? Он строен, силен - это я помню. Мне кажется, я все еще помню его тело, его губы..."
  Мужчины вдруг заметили, что ее глаза в миг, будто стали незрячими, она, как будто, отдалилась от них, думая о чем-то своем. Её рука машинально поднялась к шее, а палец коснулся и погладил что-то, скрытое тканью платья. На щеках проступил легкий румянец. Ювелий едва не скрипнул зубами - ему все еще не давала покоя мысль о ночи, которую она провела в чьих-то объятиях. Уж не о нем, или не о них она думает сейчас. Это было невыносимо. Хватало уже того, что ему придется делить ее с принцем Слемионом. Но только раньше, он был уверен, что брак этот будет чисто формальным. А теперь? Что будет теперь? Она ничего не помнила, ее тянет к этому золотоволосому красавчику, это же очевидно. Зато его, Ювелия, она отвергает. Потому что не помнит. Не помнит ничего. Ему все время казалось, что это не Авилан. Не может человек так измениться, даже если потерял память. Да и память как-то странно потеряна. И эти стихи... Это ведь были стихи. Прежняя Авилан ими никогда не интересовалась, а эта, утратившая память, вдруг прочла. И прочла наизусть. То, что она могла их сочинить с ходу, в такое Ювелий не смог бы вообще поверить, поэтому, этот вариант он даже не рассматривал. Он был мрачен, зол, и, даже, как-то растерян.
  Слемион изо всех сил старался быть сдержанным, но это мечтательное выражение лица, которое появилось вдруг у Авилан, взволновало его как никогда. Его тянуло, тянуло к ней неудержимо. Сильнее, чем когда бы то ни было. Но он, все еще, сопротивлялся своему желанию, своей тяге. Все еще, предполагал в ней игру, затеянную с непонятной целью. И Слемион боялся, что одной из причин,
  побудившей девушку к этой игре, может быть ее желание посмеяться лично над ним.
  Эдейбион просто с улыбкой наблюдал за всеми. В какой-то момент, он вдруг напрягся, посерьезнел. Этот её жест... было ли за ним что-нибудь? Случайно ли принцесса коснулась этого места на шее, как раз там, где... Он не дал себе даже додумать эту мысль. Этого не может быть. Все это - не более, чем случайность. И все. Предыдущей ночью он ублажал кого-то другого. И, тем не менее, больше он не смеялся, а взгляд его стал острым, напряженным.
  Светлана быстро очнулась от мечтательности. Только что ее глаза были затуманены воспоминаниями, а уже через минуту - она внимательно вглядывалась в мужчин. "Вот они - три красавца, три великолепных образчика мужественности, красоты, изящества. И эти мужчины сидят передо мной, и не спускают с меня глаз, потому что: я красива, юна и я - принцесса. А, окажись перед ними сейчас Светлана - та Светлана, какой я была в Той жизни - сидели бы они сейчас передо мной? Искали бы взгляда, испытывали бы желание? Уверена, что - нет. И дело совсем не в моих комплексах, а в моем жизненном опыте. Мужчины, они же тянуться за красивыми фантиками. Для них весь смысл игры сводиться к одному - развернуть фантик. О том, чтобы надкусить или, тем более, съесть начинку, они и не слишком то помышляют. Нет, разумеется, есть исключения. Есть мужчины, которых интересует именно начинка, но даже они, начинают свой поиск с ярких, красочных фантиков. Если я отдам сердце одному из них, значит, я поступлю так же, как и они - "куплюсь" на обертку. А этого я совершать не собираюсь. Ни в коем случае!"
  - Господа, раз уж, предложенный мною вариант развлечений вас не устроил, может быть, займемся тогда насущными проблемами? Неужели, нам нечего обсудить в плане политики, экономики, правовой деятельности и т.п.?
  - Что? - ей снова удалось их огорошить.
  - Я понимаю, что с моей памятью, вернее, с полным ее отсутствием, из меня вряд ли вышел бы хороший собеседник, и все же - это помогло бы мне быстрее восстановить свои воспоминания.
  - А зачем? - изумлению мужчин, казалось, нет предела. Они, даже, переглянулись между собой, но только губы Эдейбиона вновь озарились улыбкой.
  - Т.е.? Как это - зачем? В конце концов, я принцесса Хании. Её единственный правитель. Мне должно уже возвратиться к управлению моей планетой. Мне должно уже знать, что там происходит, как обстоят дела и прочее. Вы не находите?
  - Но, дорогая, - растерянно начал Слемион, - вам не стоит себя утруждать. Завтра мы с вами поженимся, и я возьму все хлопоты по управлению на себя.
  - Да, неужели? - усмехнулась Светлана. - А если я не захочу вам этого позволить?
  - Но это входит в соглашение, - вмешался Ювелий. После заключения вашего брака, вся власть отойдет в руки одного государя, а именно, нашего уважаемого принца.
  - А чем мне изволите заниматься? Ткать ковры? Заниматься благотворительностью? Чем вообще я занималась до того, как случился этот несчастный случай? Где мое окружение? Почему рядом со мной нет никого из моих соплеменников или личных слуг? Как видите, господа, у меня столько вопросов, на которые требуются ответы, а вы как будто в рот воды все понабирали.
  -Это слишком серьезные вопросы, чтобы говорить о них впопыхах, - усмехнулся Эдейбион. - К сожалению, ваше высочество, наше время истекло. Нам со Слемионом пора возвратиться к выполнению государственных обязанностей.
  - Вот именно, - добавил принц. - А вам, милая Авилан, пока не стоит напрягаться. Отдохните, чтобы встретить завтрашний день с силой, энергией и надеждой. Приятно было видеть вас, но, к сожалению, нам уже пора.
  Надо ли говорить, что герцог Вайнеку вдруг тоже "вспомнил" о срочных делах и ретировался вслед за Слемом и Эдом, пообещав напоследок обязательно присутствовать на свадебной церемонии.
  Когда молодые люди ушли, Светлана рассмеялась - во истину, все мужчины, во все времена одинаковы.
  Она снова задумалась - что же ее ждет в будущем? К чему все это? Зачем была совершена эта подмена? Что она может сделать такого, чего не могла бы сделать реальная, настоящая принцесса Авилан? Вопросы, вопросы... А ответов как не было, так и нет.
  Когда вошел Друиен, она сидела на прежнем месте, устремив свой взгляд в "никуда", и в такой глубокой задумчивости, что совсем не услышала его шагов.
  - О чем, задумались, Авилан? - спросил он, усаживаясь рядом. - О ком-нибудь из своих нынешних посетителей? Они не утомили вас?
  - Утомили? - казалось, она на миг задумалась. - Вряд ли. Так... Какое - то странное впечатление. Опять - вопросы, и, опять - нет ответов. Друиен, я не пойму, что я здесь делаю?
  - Не торопитесь, Авилан. Всему свое время. Вы поймете. Я пойму. Пока что мы можем только двигаться в заданном направлении. А именно, к завтрашнему бракосочетанию. Я должен подготовить вас к нему, рассказать вам о церемонии, о том, что и как должно происходить, что кто должен говорить или делать. Как бы принц не желал сделать завтрашнюю церемонию скромной, незаметной, родственной, но все же, какого-то минимального присутствия посторонних людей, не посвященных в ваши проблемы со здоровьем, избежать не удастся. И вы должны быть готовы к любым неожиданностям, встречам, разговорам. Именно поэтому, сейчас я проведу некоторый инструктаж, который вас изрядно утомит, а, следовательно, сегодня вам нужно будет лечь пораньше спать, чтобы завтра в хорошем расположении духа, со свежими силами, вы могли бы вступить на новый путь - путь замужней дамы.
  - Ха-ха! Новый ли? Друиен, я была замужем. Много лет. В браке для меня вряд ли что-нибудь новое обнаружиться. Другое дело, что этот брак не будет походить на тот - все-таки, роль замужней принцессы, вышедшей замуж по политическим соображениям, мне совершенно не знакома.
  - Да и ваш "неполитический" брак... Был в той жизни. Замужем была Светлана. Не Авилан.
  - Я понимаю. Кстати, доктор. Что значит "политический брак" здесь? Насколько реален он будет? Или он будет чистой фикцией? Иными словами, мне предстоит спать с принцем? Или можно как-то этого избежать?
  - Избежать? А зачем? Вам ведь нравится принц, вас влечет к нему, так почему же вы...
  - Не всегда стоит поддаваться влечению. Иногда ему следует сопротивляться. Не знаю почему, но я считаю, что мне не следует делить одну постель с принцем. Во всяком случае - пока.
  - И, тем не менее, завтра вас ожидает первая брачная ночь. И вам ее не избежать.
  - Вот как? Только не говорите мне, что за этой процедурой будут еще и пристально наблюдать?! Или, что не менее старомодно и дико - наутро вывесят белую простыню на всеобщее обозрение.
  - Я понимаю, о чем вы - я слышал о таком очень древнем обычае. Но, обычаи нашего мира несколько иные. Да, вас торжественно проведут в опочивальню. Да, вам помогут снять венчальное платье, приготовиться к ночи любви. Вы возляжете в брачную постель и, вас прикуют наручниками к одной из стоек ложа.
  - Зачем это? - в голосе Светланы не было испуга - только интерес и любопытство.
  - Традиция. Возможно, она идет с той поры, когда... Не важно - с давней поры. Наручники - они не более чем символ, причем, встречающийся довольно часто в брачных ритуалах.
  - Покорность и подчинение? Именно это символизируют ваши наручники? Именно в этом они видят женскую роль в браке?
  - Нет. Это не совсем верно. Потому что, наручники одевают не только женщины, но и мужчины. Что в ваши дни являлось символом брака?
  - Что вы имеете в виду?
  - При взгляде на какой предмет, люди сразу думали о браке, свадьбе, молодоженах? Чем обменивались новобрачные во время бракосочетания?
  - Обручальные кольца?
  - Кольца? Их одевали на пальцы? И они были и символом, и декорацией, и ритуалом?
  -Да, почти в каждой стране, почти в каждой религии. Хотя, были и исключения.
  - Понятно. В нашем мире таким символом являются обручи, выполненные в виде наручников.
  - И все же, я думаю разница есть между кольцом и наручниками. В наше время кольца зачастую не снимались совсем после этого, были повседневным элементом одежды, или самого человека. Но вряд ли...
  - Я понял, что вы хотели сказать, - перебил ее Друиен. - Но прошу вас, Авилан. Не делайте поспешных выводов. Вам бы не помешало глянуть на то, о чем идет речь...- доктор засунул руку во внутренний карман своего одеяния и достал оттуда какой-то предмет, который протянул Светлане. Это, и в правду, был сдвоенный браслет из какого-то странного материала - Светлана не могла понять, что за материал - камень, керамика, какой-либо метал? Он был зеленоватого цвета, чем-то напоминающего малахит, с резным узором, с вплетениями знаков и символов. Два кольца, соединенных небольшой - сантиметров 25 в длину - замысловатой цепочкой из того же материала.
  - Это и есть те самые "наручники"?
  - Это браслеты, которыми жених и невеста обмениваются во время церемонии бракосочетания. Этими же браслетами приковывают невесту к брачному ложу. А жениха - к невесте.
  - Что? Т.е., кроме того, что меня завтра прикуют к кровати, так меня еще и к жениху прикуют? Не кажется ли вам, что это несколько помешает "брачным играм"?
  - Почему?
  - Т.е. как "почему"? Разве эта "двойная скованность" не помешает моей "маневренности"? Или в вашем мире, как, когда - то в нашем, все, что требуется от замужней женщины, чтобы она неподвижно лежала на спине, позволяя своему мужу делать все, что тому приходит в голову?
  Друиен расхохотался. Светлана снова отметила, что он становится значительно моложе, когда его худое, бледное, аскетическое лицо освещается улыбкой, которая, будто бы, разглаживает морщины на его лице.
  - Дорогая моя, я думаю, что следующей ночью его высочество принц Слемион продемонстрирует вам, что наручники отнюдь не лишат вас ни маневренности, ни свободы перемещения в брачном ложе. - И видя, как девушка покраснела, продолжил, - Вы даже представить себе не можете, до чего изобретательными бывают влюбленные в брачную ночь.
  - Только в брачную? Т.е., я имела в виду, приковывание к супружескому ложу происходит только в брачную ночь? В другие ночи это не обязательно?
  - Разумеется, супруги могут делать в своих постелях все, что им придет в голову. Но только в брачную ночь церемония приковывания, а утром - снятия наручников, - является традицией, которая должна соблюдаться неукоснительно.
  - Хм, у меня возник еще один вопрос. А если в течение ночи супругам захочется облегчиться, как они выходят из этой ситуации?
  - Авилан, вы задаете несущественные вопросы, ответы на которые вы сможете получить завтра, так сказать, " опытным путем". Сейчас же, нам предстоит разобраться с кучей технических вопросов, на которые ответы вы должны запомнить, усвоить, впитать в себя, чтобы ни в коем случае ничего не перепутать, не сбиться, не забыть.
  
   Глава 16.
  
  День был каким-то суматошным. С самого утра. Да и как могло быть иначе, ведь это был свадебный день. Светлане казалось, что уж она то не должна испытывать никакого волнения в этот день, она то - уже переживала этот момент - в той, другой жизни, и, тем не менее... Она волновалась. Нет, на удивление, она спокойно спала всю ночь. Без волнений, бессонницы, сновидений. Может быть, виной тому было успокоительное средство, которое дал ей Друиен, после того, как провел с ней ознакомительную, образовательную, наставительную беседу. Все было спокойно до момента ее пробуждения, но потом... Ди и До, а также еще с десяток служанок носились вокруг нее, примеряя, одевая, умащая, украшая, расчесывая и т.д. её перед бракосочетанием. Друиен тоже крутился рядом, время от времени отдавая какие-либо приказания девушкам, или, давая последние наставления ей.
  Сама церемония бракосочетания и последующий за ней пир - тоже прошла в каком-то растерянном, оглушенном состоянии, была как-то размыта в ее воспоминаниях. Она помнила, что слова, клятвы, обещания произносила без запинки, но сразу же после этого они вылетели из головы, как и лица и имена тех, кто подходил к ней, чтобы приветствовать, поздравлять. Воспоминания сохранили только сильную руку принца под своей, властную тяжесть драгоценных наручников, отныне одетых и поблескивающих на ее левом запястье,
  Пытливый взгляд герцога и смеющийся - Эда, мелькавшие то и дело перед ее глазами. Все было, как в тумане. А туман рассеялся, когда её ручной обруч - брачный браслет в форме наручников, только гораздо изысканней и изящней, сделанный из какого-то бирюзового сплава - то ли, металлического, то ли керамического - защелкнулся на одной из стоек брачного ложа. Светлана повернула голову вправо, с удивлением рассматривая свою правую руку, прикованную к кровати. И, потому, она пропустила момент, когда принц опустился на ложе рядом с ней, но она остро ощутила момент, когда его правую руку сковали с её левой рукой, произнеся ритуальные, церемониальные фразы, смысл которых, в общем-то, сводился к банальному "плодитесь и размножайтесь". Потом еще какие-то слова, пожелания, смешки - как затаенные, так и откровенно иронические, и тишина.
  Светлана ощутила странную дрожь, чем-то напоминавшую нервный озноб. "Глупо", - подумала она, не смея все же повернуть голову в сторону молчавшего Слема. Комната была освещена только сиянием лун, проникающих сквозь открытые окна. Из сада доносились чудесные звуки и ароматы. И только молодожены безмолвствовали. "Господи, мне уже ближе к сорока, нежели к тридцати, в моей постели перебывало достаточно мужчин, чтобы иметь полное право считать себя опытной и умудренной, а я веду себя как юная девственница! Идиотизм!" Малая толика злости привела её в себя настолько, что она осмелилась повернуться в сторону, рядом лежащего мужчины.
  Он смотрел на нее. Всего лишь, повернул голову в её сторону, но взгляда не отводил. И этот взгляд был пристальным и горячим. Светлана снова еле заметно вздрогнула, погрузившись в его глаза, как в расплавленное, горячее золото. Крамольная мысль возникла в её голове и тут же исчезла: "Если я не буду осторожной, погибну от золотой "лихорадки". Она почувствовала, как теплые пальцы принца переплелись с ее прохладными пальцами, согревая их. Светлана снова подумала, что это глупо - все ее поведение - она должна быть уверенной, ироничной. Даже принцесса, которая была гораздо моложе ее, и то не вела бы себя, как пугливая лань, а уж ей то и подавно это не пристало. Но ничего не могла с собой поделать - она неотрывно глядела в раскаленное золото глаз и... ждала.
  И все же, первое прикосновение их сдвоенных рук потрясло ее. Их сплетенные пальцы всего лишь коснулись ее лица, но ощущение было невероятным - может быть, из-за обстановки и внутреннего настроя, а может быть потому, что ранее, ей никогда не приходилось испытывать ласку сдвоенных рук, одной из которых была ее собственная. Сплетенные пальцы ласкали лицо - скулы, лоб, подбородок - проходили в опасной близости от ее губ, так и не смея прикоснуться к ним или спуститься к шее.
  Странное дело - Светлана, никогда не любившая длительных прелюдий, сейчас покорно и доверчиво наслаждалась этой медлительной и, пока целомудренной, лаской. Ей даже в голову не приходило, как-то подстегнуть его, поторопить, несмотря на поднимающееся волнение и желание. Когда один из пальцев мимолетно коснулся краешка губ, она даже не поняла, чей это был палец. Зато ощутила неодолимую потребность коснуться этого места языком, что бы убедиться, что бы проверить...что?
  Она проверила. Его реакцию. На этот жест. В тот миг все его мнимое спокойствие разлетелось в дребезги. Всего лишь жест, а он уже нависал над ней, его губы уже смаковали сладость ее уст, а нерешительность сплетенных пальцев сменилась нетерпеливым любопытством.
  В эту ночь Светлана убедилась во многом. И в том, что ночь может быть бесконечно-сладостной и без поцелуя амитенянца, и в том, что ее супруг не менее неутомим, нежели загадочный ночной гость, и в том, что, как и утверждал Друиен, скованные руки отнюдь не мешали молодоженам предаваться радостям плоти, наслаждаться маневренностью. И во многих других вещах, которые так и оставались для нее загадкой в ТОЙ жизни, несмотря на ее опытность и умудренность. Она уснула только под утро, обессилев настолько, что не слышала, ни как церемонная делегация отмыкала утром брачные обручи - наручники, ни как ее покинул новоиспеченный муж, ни как, появившиеся вскоре Ди и До, затворили окна, чтобы яркие утренние краски не потревожили сладостный сон принцессы Хании и Эквинета Авилан.
  
  
   Глава 17.
  
  Слемиону не спалось. Он ни минуты не спал в эту ночь. Он устал. И все же, ему не хотелось спать. И он знал, что не уснет. Именно поэтому, он едва дождался момента церемониального освобождения от наручников, что бы вслед за делегацией подняться и уйти.
  Потому что, он не знал, как утром смотреть Авилан в глаза. Он не знал, что говорить ей. И не знал, что скажет она.
  Ночь была... невероятной. Немыслимой. Волшебной. Но она закончилась. Что ожидало его утром? Как она посмотрит на него, когда проснется? Что скажет? Рассмеется? Он не верил в это, и все же, сомнения и неуверенность не покинули его. Казалось бы, после этой ночи - они должны бы развеяться: Авилан была нежной, ласковой, покорной, страстной, и, казалось, влюбленной. Но вдруг, это была игра? Или магия первой брачной ночи, которая улетучится с пробуждением?
  Слем понимал, что поступает трусливо, но убежал, оправдываясь и в глазах других, и в собственных глазах - огромным числом навалившихся дел. Дел и в самом деле было предостаточно. После полудня должна была состоятся конференция. Сейчас готовились необходимые документы для альянса с Гильдией. Времени катастрофически не хватало, и все же...
  И все же, Слемион время от времени ловил себя на том, что отвлекается и, то задумчиво улыбается, то хмурится. Эдейбион несколько раз порывался пошутить на эту тему с самого утра, но, видя настроение принца, отложил свои подтрунивания до той поры, пока у принца, хотя бы будет время, что бы оценить его красноречие и смекалку. Он, то сидел рядом с принцем, зарывшись вместе с ним в документы, то выбегал с какими то идеями, отдавая распоряжения. После одной из отлучек, он ворвался в кабинет Слема взбудораженным, волоча за собой кого-то.
  - Ты посмотри, кто у нас крутится возле господских апартаментов,- сказал Эд, выталкивая этого "кого-то" вперед себя, ближе к столу, за которым сидел принц. Слем поднял голову, и лицо его омрачилось - перед ним стоял амитенянец, и улыбался ему прямо в лицо.
  - Кто ты? Как здесь очутился, - грозно спросил Слем.
  - Меня зовут Миркри, ваше высочество, - ответил амитенянец. И больше ничего не добавил.
  - Разве ты не знаешь, что посещение моей планеты запрещено для представителей вашей рассы? - продолжал Слем.
  Миркри в ответ просто пожал плечами - жест, который он явно перенял у людей.
  - Отвечай! - Слем встал. - Ты знал, что твое нахождение на моей планете считается не законным?
  - Меня мало интересует политика, и законы, с нею связанные. Я, как и иные представители моей рассы, просто живем и наслаждаемся жизнью.
  - Вы можете и дальше жить и наслаждаться ею, но только не на моей планете! Как ты попал сюда? Кто тебя привез? Что ты делаешь во дворце, а особенно - в этом крыле, где тебе особенно находиться не полагается? Как ты прошел сквозь охрану?
  Миркри молчал, а Слем заводился все сильнее, тем более, что с лица этого субьекта все также не сходила улыбка, а его голубые глаза насмешливо поблескивали прямо в глаза принцу.
  - Эд, уведи его отсюда, узнайте, кто провел его, как он сюда попал и что ему надо, а потом - вышвырните с планеты, чтобы и духу его здесь не осталось.
  - Погодите, - сказал Миркри, когда к нему потянулась рука Эдейбиона. - Не торопитесь, ваше высочество. Не делайте поспешных поступков.
  - О чем это вы?
  - Вы только вчера женились, а уже считаете, что можете запросто избавиться от "любимой игрушки" своей жены?
  - Что-о-о?! Что вы несете? Причем тут моя жена?
  - Только то, что вряд ли она одобрит то, что вы избавились от ее "любимой игрушки". Причем, говоря, что она не одобрит, я значительно приуменьшаю ее негативную реакцию на этот ваш поступок. Зная ее характер, не сомневаюсь, что она прийдет в бешенство.
  - Что несет этот субъект, Эд?
  - По всей видимости, только то, что оказался на нашей планете в составе свиты принцессы Хании, которая, по его словам, является ярой поклонницей игр с амитенянцами.
  - Не с амитенянцами, - все также нахально улыбался Миркри, - только с одним. Со мной.
  - Вы лжете! Этого не может быть! Кто вас прислал? С какой целью? Вы хотите скомпрометировать мою жену? Отвечайте же, ну!
  - Если вы не верите мне, можете спросить у герцога Вайнеку. Он подтвердит, что я говорю правду.
  - Герцог? А он откуда знает?
  - Как бы он мог не знать? К тому же, именно он меня скрывал в своих апартаментах в последнее время, после того, как не состоялась ваше первое торжество.
  - Что вы хотите этим сказать? Что значит это ваше "как он мог не знать"? Вы хотите сказать, что... - принц - бледный, погасший - запнулся, - герцог является любовником моей жены?
  - Разумеется. Уже пять лет. Разве вы не знаете? Они же влюблены друг в друга - это так заметно.
  - И, тем не менее, - вмешался Эд, видя, что его друг побледнел еще больше, - он позволяет ей употреблять ваше "зелье"? Вы пичкаете её своей слюной, а герцог ничуть не возражает?
  - Какое имеет значение - возражает он или нет? Авилан нельзя возражать. Она делает только то, что хочет. А хочет она и впредь получать наслаждение от вкушения сладостного...
  - Довольно! - перебил его Слем. - Я не желаю слушать больше ничего из этого нагромождения лжи, который принес этот субъект. Эд. Уведи его. Пусть его где-нибудь запрут и первым же кораблем увезут как можно дальше от Эквинета.
  - Но, - Миркри, наконец-то, перестал улыбаться, - я говорю правду. Я принадлежу Авилан. Вы не можете меня отправить куда бы то ни было, без ее ведома, без ее позволения.
  - Запомните раз и навсегда, Миркри, или как вас там, - на своей планете я могу делать все, что пожелаю, не спрашивая ни у кого позволения. В том числе, и у моей жены. И если я издал закон, не позволяющий субъектам вашей рассы находится на моей планете, то уж кто кто, а моя супруга должна в первую очередь соблюдать этот закон, тем самым показывая пример другим членам общества. Её детство и шалости, её "хочу" остались в прошлом. И она должна это понять и поймет! На этом наш разговор закончен. Эд - Слем повернулся к другу. - Первым же кораблем.
  Эд только кивнул в ответ. Схватил Миркри за плечо и подтолкнул к выходу. Миркри не сопротивлялся. Он в последний раз пристально глянул на Слемиона, после чего вышел из его кабинета. Эд вышел вслед за ним.
  Слем чувствовал себя потерянным, разбитым. Обхватив голову руками, он застыл, думая, сколько же еще всего он не знает о собственной жене. И как можно влюбиться в девушку, о которой почти ничего не знаешь.
  
   Глава 18.
  
  Светлана проснулась от ощущения чьего-то взгляда на себе. Первое время она не решалась открыть глаза, стараясь придти в себя, понять кто она и где она. Потом вспомнила - Эквинет, дворец принца, свадьба, брачная ночь. Она осторожно открыла глаза, ожидая, что увидит рядом с собой своего новоиспеченного мужа, но тут же убедилась, что лежит в кровати одна. Обнаженная. Одеяло где-то у ног. Лишь на руке ощущается вес и некоторый холодок от браслетов-наручников, уже парно закрепленных на запястии.
  У кровати стоял Ювелий Вайнеку и смотрел на нее. Мрачно. Пристально. Безжалостно.
  Светлана вздрогнула. Первым порывом ее было - кинуться к одеялу, чтобы укутаться, но она сумела себя удержать. Попыталась с достоинством, не спеша, приподняться, и потянуть одеяло на себя, укрывая бедра. Хотя бы их. Укрыться с головой ей не позволила гордость.
  - Доброе утро, герцог, - наконец сумела произнести она. - Ваши визиты несколько бесцеремонны, вы не находите? - поинтересовалась она, проводя рукой по спутанным волосам.
  - Нет. Не нахожу. К тому же, я вряд ли назвал бы это время суток утром. Сейчас, время перевалило уже за обед. Вы сладко спали, ваше высочество. Вероятно, ночь была утомительной.
  Светлана ожидала от него скорее насмешки, ведь именно она предполагалась в смысле его слов. Но в голосе насмешки не было - все та же угрюмая напряженность, похожая на угрозу. Она не сочла нужным отвечать на последнее замечание. Увидев у изголовья сложенный наряд, чем-то напоминающий пеньюар, она встала, накинула его себе на плечи и удалилась в примыкающую к спальне ванную комнату. Как и все, в этом дворце, ванна комната была огромной, с мини-бассейном посредине. Именно к нему Светлана и направилась. Вода была теплой, ароматной, явно приготовленной к ее пробуждению, и она с наслаждением погрузилась в воду. Ей хотелось знать, где ее муж, но она постаралась отогнать от себя мысли о нем. Сейчас было не время. Потому что, она была в полной растерянности. Потому что, не знала, как себя вести с Ним дальше. А как Он поведет себя с ней? Вопросы, сомнения. А тут еще и герцог по какой-то странной "случайности" оказался у нее в спальне. Как будто, это был проходной двор. Или что - у них "смена пажеского караула"? Тогда, откуда в герцоге эта мрачность?
  Как будто, отвечая на её мысли, герцог вошел в ванную комнату и прошел к самому бассейну.
  - Что вы хотите, герцог? Надеюсь, вы здесь не за тем, чтобы потереть мне спинку? - она откинула голову на бортик и прикрыла глаза, и все же - услышала, как скрипнул зубами, сжав в ярости челюсти, её гость.
  - С каким удовольствием сейчас я бы убил вас, - прохрипел он. Светлана вскинула на него глаза - он стоял, низко наклонившись над ней, заглядывая ей в глаза. Его руки были сжаты в кулаки, прижаты к бедрам, будто он из последних сил старается держать себя в руках.
  - Держите себя в руках, дорогой. Что с вами?
  - Что со мной? - он почти закричал. Схватил ее за плечи, приподнял над водой, встряхнул так, что Светлана щелкнула зубами, едва не прикусив язык. - Что со мной?!!!! - еще раз повторил он. - А что с вами, Авилан? И вы ли это? Где та женщина, что любила меня, где женщина, которую любил я сам?! Взгляните на себя - вы ведете себя так, будто я ваш раб или слуга. Вы НИКОГДА раньше не позволяли себе такого высокомерия со мной, несмотря на ваш ужасный характер. Слышите, никогда! - он снова встряхнул ее. - Вы больше не любите меня?
  - Я не помню. Вероятно, моя любовь стерлась так же, как и моя память. Возможно, когда или если память вернется, то и...
  - Нет! Я не позволю ни тебе, ни себе ждать это неопределенное время. Слышишь меня? - Он подхватил ее на руки, не обращая внимания на капающую с нее воду, прижал к себе и понес в спальню. - Ты забыла? Я напомню тебе. Я все тебе напомню!
  - Вы с ума сошли, герцог. - Она попыталась освободиться от его хватки, но у нее ничего не вышло - он был слишком силен. Она это чувствовала. - Что вы себе позволяете? Вы врываетесь в чужую спальню, к чужой жене и чего-то требуете. Немедленно отпустите меня и убирайтесь. - Не слушая и не отвечая, он, распахнув дверь пинком ноги, вошел в спальню и, пройдя к кровати, где все также были спутаны одеяла и простыни - свидетели прошедшей ночи - кинул ее в самую их гущу. После чего стал неторопливо освобождаться от одежды - все такой же темной, мрачной, но удивительно шедшей ему.
  Ситуация была... пикантной. Светлану и злило его поведение, и забавляло - будто она - героиня какого-нибудь средневекового романа, невинная, но прекрасная девица, сейчас подвергнется насилию, будет принадлежать разбойнику, который лишит ее чести и шансов удачно выйти замуж... за любого, кроме, разумеется, самого насильника. "Должно быть, я сейчас должна плакать, кричать и вырываться. Или упасть в обморок. Устроить истерику, начать бегать вокруг кровати, хватать в руку что попадется и швырять этим в непробиваемую голову насильника...". Нет, ничего подобного она делать не собиралась. Светлана преспокойно уселась, потянула одеяло, прикрыв себя хоть немного от горящих, гневных глаз, после чего спокойно сказала:
  - Не сходите с ума, Ювелий. Почему бы вам, не дать мне одеться, что бы мы могли сесть и спокойно поговорить. Не хватало еще, чтобы нас в таком виде застал мой муж. Я лично не знаю, как объяснить ему эту ситуацию. А вы?
  - Ваш муж? - Ювелий презрительно скривил губы, все также, неторопливо освобождаясь от одежд. Светлана наблюдала за каждым его жестом, провожала взглядом каждую часть из снятого гардероба. - Если это единственное, что вас удерживает, или, если вы думаете, что это единственное, что удержит меня от того, чтобы возобновить наши прежние отношения, и напомнить вам - кто я, и какую роль играю в вашей жизни, - то можете не волноваться, ваше высочество. Ваш муж здесь не появится.
  - Почему? - тон Ювелия был достаточно серьезным, чтобы Светлана не сомневалась в правдивости его слов. - Где он? Что с ним?
  - С ним? Ничего. Он просто покинул Эквинет. - Видя растерянное выражение на лице девушки, он снова цинично усмехнулся ей в глаза. - Вас это шокирует? Возлюбленный покинул вас, даже не предупредив о своем отъезде? Какой негодяй! Впрочем, в его оправдание могу сказать лишь, что у него совершенно не было времени на прощание. Дела призвали его. И все же, он попросил меня рассказать вам о своем отъезде.
  - Вас? Именно вас?
  - Да, именно меня. Он провел срочное совещание, где мы подписали договор, гарантирующий наш альянс с Гильдией окраииных миров. После чего подозвал меня и попросил передать вам свои извинения за то, что вынужден так спешно покинуть Эквинет по делам срочной важности.
  - Какие такие дела?
  - Я уверен, он сам вам все прекрасно объяснит, когда вернется. Во всяком случае, меня он об этом не просил.
  - Но почему именно вас?
  Ювелий не счел нужным ответить на этот вопрос. Откинув ее одеяло в сторону, он навалился на девушку своим, уже полностью обнаженным телом. Светлана инстинктивно уперла руки ему в плечи, отталкивая его. Браслеты на руке звякнули, обращая на себя внимание их обоих. Ювелий снова сжал зубы, ухватил обе ее руки за кисти и завел ей же за спину, придавив их удвоенным весом их тел. Светлана молча смотрела на него. Когда он взглянул ей в глаза, она только насмешливо приподняла одну бровь, улыбнувшись слегка презрительно. Что лишь разозлило его еще больше.
  Поцелуй был жестким, болезненным и требовательным. Одной рукой он продолжал сжимать ее кисти рук за спиной, другая - впилась ей в волосы. Да так сильно, что Светлане показалось - с нее сейчас снимут скальп, но Ювелий просто фиксировал ее в нужном ему положении, предвосхищая ее желания или попытки увернуться в сторону от его рта. Это было форменное насилие, и попытки Светланы оставаться презрительно-безразличной потерпели полный крах. Нет, она не стала сопротивляться, вырываться, по-прежнему считая подобное поведение унизительным для себя. Она все еще пыталась казаться безразличной, чтобы именно этим охладить пыл герцога. Он не купился на эту игру. Потому что, ощутил своей обнаженной грудью её затвердевшие соски, услышал, как её сердце в ускоренном ритме стало колотить о его грудную клетку, вдыхал ее прерывистое, взволнованное и горячее дыхание, целуя её.
  - Ну что же ты, Ави? - спросил он насмешливо, отрываясь от ее рта. - Что же ты не сопротивляешься? Или, узнав, что твой муженек не появится, ты решила, что и я для чего-то сгожусь? Смогу стать ему заменой?
  От этих слов Светлана дернулась и попыталась его сбросить с себя, что ей, конечно же, не удалось. Ювелий лишь рассмеялся в ответ:
  - Что? Вместе с памятью, ты утратила и свой навык в боевых искусствах, вбитый в тебя так, что хотя бы на рефлекторном уровне твое тело должно было отреагировать адекватно, а не этой слабой попыткой подергаться. - Видя ее непонимающий взгляд, он продолжил - И этого ты не помнишь, да? И тело твое забыло элементарные правила самообороны? Ну же, дорогая, покажи - на что ты способна. Или сбрось меня, заставь уйти, или же отдайся, покажи, что ты на самом деле не забыла меня, все также жаждешь, как раньше, как сотни, тысячи раз до этого.
  "Интересно, о чем это он? О каких таких боевых искусствах идет речь? Я что - черепашка Ниндзя замаскированная? И где, черт возьми, наш многоуважаемый доктор или эти девчонки, вроде бы находящиеся у меня в услужении? Их хозяйку вот-вот изнасилуют, а они где-то там себе пропадают. Вот вернутся они, я им быстро..." - но мысли ее были прерваны новыми поцелуями - чуть менее болезненными, но такими же жесткими, властными, требовательными... и возбуждающими.
  Нет, это не было похоже, на близость со Слемионом. В ласках ее мужа была нежность, благоговение, любование. Поцелуями и ласками он уговаривал, соблазнял, обещал. С Ювелием было все иначе. Он требовал, настаивал, брал, распоряжался. Именно Он был хозяином положения, господином. Вместо нежности - жесткость, вместо ласки- сила, вместо соблазнения - покорение. И Светлана была покорена. Где-то там, в уголках сознания, она пыталась убедить себя, что все дело в этом теле, привыкшем к ласкам этого субъекта, что она тут не причем. Но она была причем. Потому что ей всегда хотелось и в этой роли себя почувствовать. Потому, что ради разнообразия, ей хотелось быть покоренной.
  
   Глава 19.
  
  - Я не знал тебя такой...
  - Ты разочарован?
  - Нет. Почему? Растерян? - да. Удивлен? - еще бы. Заинтригован? - безусловно. Но разочарования нет. Совсем нет... А ты?
  - Что я? Не разочарована ли?
  - Не жалеешь?
  Этот вопрос заставил Светлану задуматься. Уже давно был глубокий вечер, почти ночь. После первого яростного натиска были и другие - менее яростные, но не менее страстные и обжигающие. В какой-то момент появились Ди и До, и, ни мало не смущаясь обнаженными телами в кровати, накрыли стол для ужина. Светлана с любопытством следила за их реакцией, но не заметила ничего, что свидетельствовало бы об их недоумении по поводу постороннего мужчины в постели у новобрачной. Лишь доброжелательные улыбки и ... одобрительные взгляды, бросаемые исподтишка на обнаженное тело Ювелия. Последнее Светлану не удивило - там было на что посмотреть. Вот уж, она никогда бы не подумала, что у мужчины, которому вот-вот стукнет 45, может быть такое стройное, сильное, мускулистое тело. Нет, он не был похож на этих перекачанных парней, создающих свое тело бодибилдингом - в отличие от них, он был сухопарым, жестким. Но каждая его мышца отчетливо проступала сквозь гладкую, темную кожу. И, Боже - каким же он был длинным, высоким. В нем было решительно больше двух метров. А волосы... Честно говоря, в своей прошлой жизни Светлана даже в среде женщин никогда не встречала такой роскошной, длинной и густой шевелюры. И, слава Богу - вся роскошь волос досталась голове - никаких тебе мохнатых плеч, спины, ягодиц. Если бы его тело заросло такой же густой шерстью - вряд ли можно было бы любоваться красотой его мышц, а также - красотой его татуировки. Это был грифон. Или, вернее, какой-то другой зверь, имевший в себе и признаки земного мифического грифона. В земном варианте - это тело льва с птичьей головой (орла, ястреба, коршуна). Этот же зверь был гораздо сложнее, его гибкое тело - то ли, как у саламандры, то ли, как у змеи - обвивало тело герцога, его хищные кошачьи лапы, казалось, разрывали плоть на его бедрах и предплечьях, а голова... Странное дело, Светлана никогда не видела татуировок подобного рода, в ее мире ничего подобного и быть не могло, потому что, казалось, что она и живая, мигрирующая. Голова хищной птицы находилась то на груди, то на спине герцога, глаза яростно поблескивали, а клюв, казалось, готов разорвать или того, кто носил этот рисунок, или того, кто готов был к нему прикоснуться. Татуировка была красивой, и страшной. И она, наверняка, что-то символизировала, но вот что? Светлана и над этим успела подумать. Впрочем, за эти часы, прошедшие с их первого яростного совокупления, какие только мысли не бродили в голове. Была там и ироническая циничность: "Боже, трое мужчин за три дня. Я, наконец-то, добилась своего - стала блядью". Была и насмешка - "Если это тело, вдруг, не предохраняется, - как я узнаю - чьего отпрыска произведу на свет через 9 месяцев? Вернее, тогда то будет ясно - Слемион и Ювелий слишком не похожи... но, вот ночной мой гость - как выглядел он?". Посещали ее и угрызения совести: "Боже мой, я трепетала в объятиях мужа, считала, что влюблена, и вот - я уже спокойно наслаждаюсь ласками другого, изменяя ему..."
  Нет, все эти мысли были уже в прошлом. Сейчас, она просто лежала рядом с ним, положив голову ему на плечо. Их волосы смешались, а руки - ласкали друг друга - нежно, без страсти, с лаской. И вот сейчас, этот вопрос. Жалеет ли она? Что она могла ответить? Нет, она не сожалела о том, что вкусила страсть с этим мужчиной. Она сожалела о том, что не смогла стать женщиной лишь одного мужчины. Или это еще в будущем? Ночь с незнакомцем можно не считать - в конце концов, он был использован как лекарство, и не более того. Сейчас, после того, как Светлана испытала страсть других двух мужчин, причем, на этот раз, свое возбуждение она не могла приписать афродизиаку, ночь с незнакомцем отошла куда-то на дальний план и почти забылась. Почти, потому что, Света никогда не забывала своих любовников. Она помнила их всех, до одного.
  Она не жалела об этих часах, но ее грызло беспокойство - а как же Слем? Как он воспримет все это? Или он знает, поэтому и отправил к ней Ювелия, а не кого-либо из свиты. Куда он испарился? По каким делам? Неужели, он не мог найти хоть несколько минут, чтобы зайти и попрощаться? Светлана чувствовала обиду, и, может быть поэтому, и не жалела об этих часах любви, страсти.
  - Ави, ты спишь?
  - Нет. Я просто думала.
  - О чем?
  - Ты же задал мне вопрос. Тебе уже не нужен ответ на него? Или он для тебя не важен?
  - Ты молчишь, значит - не хочешь отвечать. Не выбивать же мне из тебя ответ силой.
  - Вот как? Значит, ты решил, что с насилием между нами покончено?
  - У тебя есть сомнения? Или это твое пожелание?
  - Нет, просто все так странно. Я. Ты. Принц. Свадьба. И мое беспамятство.
  - Более чем странно. Какая-то нелепая случайность - и все наши планы пошли насмарку, а ты...
  - Я?
  - Ты. Как-будто, стала другой женщиной. Та и не та.
  - Та, которую ты знал раньше, была лучше?
  - Та, которую я знал, была знакома. Вся. До вздоха. До взгляда. До прикосновения. А ты, новая - незнакомка. Та же оболочка, и совершенно другая сердцевина.
  - Если ты так любил ту, значит, сейчас тобой движет привычка и чувство собственника?
  - Нет. Не совсем. Мною движет целый набор чувств, эмоций, привычек, желаний. Но ты все же запомни - я не отпущу тебя! Ты моя! Моя! С памятью или без.
  - Что же так привлекло тебя в ТОЙ мне? Что? Расскажи. Я же не помню ничего. Какой я была?
  Но Ювелий ничего не ответил. Только обнял покрепче. Но вдруг произнес:
  - Знаешь, Миркри куда-то пропал.
  - Пропал? Куда?
  - Не знаю. Он покинул мои апартаменты и не вернулся. Не заблудился ли он? Может, напоролся на стражей?
  - И что - это ему чем-то грозит?
  - Высылкой. Я же тебе говорил, Слем ввел закон, запрещающий амитенянцам появлятся на Эквинете и подвластных ему землях, планетах и астероидах.
  - Почему?
  - Он считает, что амитенянцам не место среди людей, что они хуже влияют на человечество, разлагают его, низводят до уровня примитивных скотов. И зачастую - это правда.
  - Почему же другие правители так не считают? Почему я прибыла сюда с одним из амитенянцев?
  - Потому что другие слишком зависят от амитенянцев и от возбуждения, наслаждения, которое они могут подарить. А Слемион, насколько я знаю, никогда не пробовал эту заразу, зато пострадал от людей, вернее - скотов, напичканных этой гадостью до самого верха.
  - Пострадал? Как?
  - Ави. Не нужно. Не спрашивай меня. Не спрашивай меня о нём, хорошо? Если тебе интересна эта история - спросишь у своего разлюбезного принца. Но не заставляй меня говорить о нем.
  - Прости. Мы же начали о другом, тема сама пришла к этому.
  - Ты права. Странно так.
  - Что именно?
  - Я сказал тебе, что Миркри пропал, а ты - не то, чтобы мигом вскочить и бросится его разыскивать, - ты даже не вздрогнула, не проявила ни малейшего беспокойства.
  - Я была к нему так привязана?
  - Вряд ли я назвал бы это привязанностью. Ты была зависима от него. Как от наркотика. Когда я покидал тебя - ты бежала к нему, и тебе всегда было мало - ты пила и пила это зелье, как будто, это единственное ради чего стоит жить. Пока живы были твои родители, ты еще как-то держалась, старалась выглядеть перед ними образцом благопристойности, ну а после...
  - И ты ничего не мог с этим сделать?
  - Что? Выкрасть у тебя твою любимую игрушку? Если бы ты после этого не убила меня, любить то - точно перестала бы.
  - А тебе так необходима была моя любовь? Любовь наркоманки? А была ли она? Или было только следствие принимаемого лекарства.
  - Все у нас было. И любовь, и ночи, в которых мне приходилось тебя избавлять от последствий поцелуев Миркри. И мольбы были, и обещания. Но понадобилась амнезия, чтобы ты, наконец-таки, излечилась от его власти. Ты же излечилась, я прав?
  - У меня нет ни малейшего желания встречаться с ним, а уж тем более, я не хочу, чтобы он прикасался ко мне.
  - Ты изменилась. Ты так изменилась, а я не знаю - к счастью это моему, или к несчастью. Поможет это мне, или наоборот - обречет на разлуку. Но, даже если разлука и наступит - это будет потом, а сейчас - ты моя! МОЯ! Моя...
  
   Глава 20.
  
  - Ах! Ну, кто бы сомневался! Весь мир может меняться, и только это зрелище неизменно!...
  Именно эти слова разбудили Светлану в очередной раз. Она открыла глаза. На улице едва рассвело, в комнате все еще сохранялся ночной полумрак. У её постели стояла какая-то девушка. По-видимому, именно её голос и разбудил Светлану. Увидев, что её слова произвели свой разрушительный эффект, она весело улыбнулась в сонные глаза принцессы и продолжила:
  - Я проделала колоссальный путь. Я мчалась сюда, едва ли, не через всю вселенную. Уже в порту узнала, что, все же, опоздала, и ты уже замужем. И что же? Вместо того, чтобы ради разнообразия застать тебя в постели с молодым супругом, я снова нахожу тебя в постели с этим жутким типом.
  Она была прекрасна. Светлана видела это даже в предрассветном полумраке. Высокая, гибкая, грациозная. Пышная грива волос за спиной - темных, может даже черных, но с какими то светлыми вкраплениями, прядями. В полумраке поблескивали невероятные зеленые глаза. Они были такими яркими, что рассмотреть их цвет не составляло никакого труда. Во всем облике ощущалось что-то кошачье - в движениях, в улыбках, во взгляде. Это была кошка, вышедшая на охоту. При её последних словах Света перевела взгляд на лежащего рядом Ювелия. Он тоже уже проснулся и лежал, потягиваясь, и, глядя на девушку странным взглядом - было в этом взгляде и удовольствие, и раздражение от этого вторжения, причем, оба эти чувства имели место быть одновременно. Его, казалось, совсем не смущала его нагота, как и тогда, когда в комнате находились Ди и До. То ли он вообще не смущался в присутствии женщин, то ли просто не смущался прислуги. Хотя, эта девушка прислугой явно не была. В ней было что-то царственное.
  Ювелий повернулся к принцессе, и понял, что она опять не узнала человека из своего прошлого. Склонившись к ней, он тихо прошептал (причем, Светлане показалось, что она увидела в его глазах выражение жалости, едва промелькнувшее, и тут же исчезнувшее): "Это - Торри. Моя кузина и твоя лучшая подруга".
  - Что ты там бормочешь, Юв? Ави, что с тобой? Ты не соскучилась? Мы не виделись почти пол года, а ты, вместо того, чтобы кинуться ко мне в объятия или, по крайней мере, протянуть ко мне руки, чтобы я кинулась в твои, смотришь на меня как-то подозрительно. С каким-то странным выражением на лице.
  Светлана действительно смотрела странно. С одной стороны, она рада была узнать, что хотя бы одна подруга у принцессы все же была, а значит, ее нельзя было считать такой уж никчемной девицей. С другой стороны, она была в недоумении - неужели здесь принято и вполне в порядке вещей, когда молодые девушки врываются в раннее утро в спальню к подругам, заранее зная, что подруга там не одна и, что, возможно, в это время она занимается любовью? Что это? Эта "бесцеремонность" свойственна всему миру людей, или же, принята только в данном конкретном семействе? И еще, она подумала, что какая же охрана в этом дворце, если даже спальня принцессы является едва ли не проходным двором - сюда проникают все кому не лень.
  Она еще раз глянула на Ювелия, потом на Торри. Да, они в чем-то были похожи, что-то общее было в их облике, хотя, это "что-то" было неуловимо. Ювелий был гораздо выше и темнее. Он был - само мужество. В Торри же не было ничего, что могло бы поколебать ее женственность.
  Торри, меж тем, с выражения беспокойства на лице, подошла к кровати с той стороны, где лежала принцессе, села. Светлана в это время тоже приподнялась и присела, упираясь спиной в подушки у изголовья постели. В ходе этого маневра, простыня, укрывавшая её тело (в отличие от герцога, если они непосредственно в данный момент не занимались любовью, Света старалась как-то прикрыться), сползла с груди к бедрам. Светлана заметила, как глаза Торри проследили путь простыни, потом прошлись по скрытым изгибам тела, чтобы снова вернуться вверх - медленно, не спеша, оценивая. Когда её взгляд поднялся к лицу принцессы, к ее глазам, она уже снова улыбалась - только на этот раз, в глазах и улыбке Торри была чувственность вперемешку со снисходительностью.
  - Ну, здравствуй, моя дорогая. Здравствуй. - Прошептала она, склоняясь к лицу своей подруги. - Ты совсем не скучала? Что с тобой, Ави, милая?- Губы коснулись губ. И не мимолетным поцелуем. Не дружеским.
  "Вот, значит, как обстоят дела?" - хмыкнула про себя Светлана, не отвечая на поцелуй, а, в упор глядя на целующую её девушку. Она заметила, что Торри старше, чем Авилан. Хотя и, наверное, была моложе ее самой - настоящей.
  - Ну, хватит, Торри. Достаточно. Ты же знаешь, что я этого не люблю. - Ювелий тоже приподнялся и сел, опираясь спиной об изголовье. - Тем более, что Ави все равно тебя не вспомнит.
  - Что значит "не вспомнит"? - Торри взглянула на Ювелия, а потом снова вернулась к лицу подруги. - О чем он говорит?
  - Только о том, что я недавно переболела, следствием чего является полная амнезия. Я не помню ни кто я, ни кто вокруг меня. Только и всего.
  - Это что - шутка? Как это никого? Никого, кроме кого? Ведь ты же спишь с Ювелием, значит, его ты помнишь?
  - Не помню. Вашему кузену пришлось заново меня завоевывать.
  - Да что вы мне голову морочите? Я не верю вам. К чему эти шутки?
  - Это не шутки, - снова вмешался в разговор герцог, - совсем не шутки. Во время первой попытки брачной церемонии Авилан упала в обморок, ударилась головой и месяц пролежала в коме, а когда очнулась, оказалось, что она ничего не помнит. Ничего.
  - Совсем ничего?
  - Я даже не помню, как называется эта миленькая штучка, надетая на тебя, - сказала Светлана, указывая на наряд Торри - она толком даже не могла понять, что это - юбка с блузкой, штаны, щальвары такой формы? Или это платье? Она запуталась в этом переплетении лент, тканей, облекающих девушку.
  - Это хайари. У тебя есть тоже. Помнишь, я привезла тебе?
  - Не помню.
  Торри снова молча уставилась на Авилан. В такое невозможно было поверить - как это можно все забыть? И её? И Юва? И...Она не успела домыслить до конца, как Ювелий, догадавшись, о чем она думает, подтвердил:
  - Да, Миркри она тоже не помнит. Даже после того, как он ее поцеловал.
  - Кто бы мог подумать?..
  Светлане надоела эта полу-сидячая поза, это двусмысленное положение, где она находилась между своим обнаженным любовником и этой подругой Авилан, которая может оказаться тоже её любовницей. "Только этого мне и не хватало, - мрачно решила она. - Для полного счастья мне не хватает романа с женщиной. Как будто, мне мужчин мало. В них бы разобраться, в тех, что уже есть, а не заводить еще новых, даже если это женщины". Не говоря ни слова, она отодвинула от себя Торри, встала, накинув на себя один из вариантов эквинетских пеньюаров, и отправилась в ванную комнату. Она старалась не смущаться под двумя парами глаз, следящих за нею, старалась выдерживать ту же невозмутимость, что и герцог со своей кузиной. "Надо побыстрей выбраться отсюда, побыть одной, чтобы поразмыслить над создавшимся положением". Окунувшись в воду ванны-бассейна, она понадеялась, что парочка не явится следом за ней, не помешает ее уединению. Чем они там будут заниматься в ее отсутствие - её совершенно не касалось.
  Когда за Авилан закрылась дверь, Торри и Ювелий, провожавшие её взглядами, посмотрели друг на друга.
  - Что с ней, Юв? - с беспокойством спросила Торри.
  - Иди сюда, - не отвечая, герцог протянул руку кузине. - Поздоровайся со мной как следует. Я ведь тоже скучал.
  - Тоже? - Торри грустно усмехнулась. - Почему ты уходишь от ответа? - Она, все-таки, встала и обошла кровать с другой стороны, чтобы сесть на этот раз рядом с кузеном. Он тут же протянул к ней руку, обнял и нежно привлек к себе. В глазах его была нежность и грусть.
  - Ну, здравствуй, малыш. Как ты? - поцелуй его был мягким, не требовательным. Торри прижалась к нему плотней, обхватила руками, чтобы впитать знакомые до боли ощущения. Но лишь на миг. На миг.
  - Юв, я тоже рада тебя видеть, ты это знаешь, - сказала она, отстраняясь. - Но что всё же происходит?
  Ювелий завозился, устраиваясь поудобней, приподнял кузину и посадил ее к себе на колени. Сколько раз она сидела на этих коленях раньше - можно ли это подсчитать? Вряд ли. Она всегда там себя уютно чувствовала - с тех самых пор, когда еще совсем малышкой только начинала сидеть. Потом, когда она начала уже сама неуклюже переставлять свои пухлые ножки, всегда стремилась отыскать его и требовательно проворковать "На ручки!", что сразу же безропотно исполнялось - что бы он ни делал, как бы занят он ни был в данный момент. Он всегда был её любимчиком - её старший кузен. Он всегда был ее другом, советчиком. А потом стал и её первым мужчиной. Она тогда была всего лишь неуклюжим подростком, созревавшим чуть позже своих сверстниц. Именно поэтому, с тоской смотрела, как бывшие соучастники ее детских проказ, бегают за ее более созревшими подругами, следят за их формами, обсуждают размеры их груди, бедер. Она смотрела, как ее более счастливые подружки, меняют одного мальчишку за другим - они делились своими впечатлениями друг с дружкой, обсуждая своих кавалеров, выделяя их достоинства, или, высмеивая недостатки. И только Торри не могла ничем поделиться с подружками, потому что, единственное предложение, которое она получила, внушило ей только невыносимый стыд.
  Ювелий тогда был далеко от дома и ничем не мог помочь своей любимице, а ее напряжение и отчаяние только накапливалось. Она каждый день искала в зеркале подтверждения, что ее грудь стала расти, что она перестала быть просто двумя чуть набухшими сосками. Но каждый день зеркало разочаровывало её - грудь не росла, бедра оставались такими же узкими, мальчишескими. Чем бы все закончилось, если бы герцог не вернулся домой, как бы повела себя девочка в отчаянии? Неизвестно. Но он вернулся. Торри с криками радости и со слезами на глазах бросилась к нему в объятия. Всегда очень чуткий к ней, он сразу понял, что с девочкой что-то происходит, и, отложив на потом все свои дела, встречи, заперся с ней наедине в кабинете и заставил ее рассказать ему все. И она рассказала. Плача, и, глядя на него с надеждой. Мог ли он не оправдать ее надежд? Он стал ее учителем. Первое, что он ей сказал, было следующее: "Быть женщиной - не значит иметь большой бюст и зад. Быть женщиной - это быть женственной, а женственность - она в походке, в движении, во взгляде, в улыбке. Не обязательно быть красивой - надо уметь заставить других поверить, что ты прекрасна..." Много еще слов наговорил он тогда, много советов дал, утешая, воспитывая, объясняя, уверяя. А ночью пришел к ней в спальню. И в следующую ночь. И в следующую. А, вскоре, друзья и подруги Торри заметили в девочке изменения - она расцветала, становилась мягкой, женственной, загадочной. Вслед за изменениями её натуры, стало меняться и её тело. Теперь уже, мальчишки, отвергавшие ее ранее, наперебой стали добиваться ее внимания, но безрезультатно. Она не отвечала им взаимностью. Во-первых, у неё был Ювелий, и никто из этих мальчишек не смог бы сравниться с ним ни красотой, ни опытом. Во-вторых, должна же была она отомстить им за былое невнимание. А в-третьих, Торри поняла, что ее влечет к себе женственность. Женственность в женщинах...
  - Юв...
  - Торри, малышка, я не знаю, что тебе сказать. Все как-то запуталось. Мы готовились к этой свадьбе, шутили, строили планы. Думали разыграть народ, устроить переполох в храме, инсценировав обморок Авилан. А инсценировка стала реальностью. Авилан упала во время церемонии, её унесли, и я месяц не мог ни от кого добиться сведений о ней - ни что с ней, ни - где она. Мне отвечали, что она нездорова, но не разрешали навестить. А сам я не мог пробиться к ее комнатам, не смотря на все попытки, даже не мог выяснить, где эти пресловутые комнаты.
  - Но я сейчас довольно таки легко их отыскала, несмотря на очень ранний час.
  - Верно. Сейчас - это проще простого. Я даже думаю, что принцу стоило бы как-то усилить охрану своей жены. Но я не собираюсь давать ему советы.
  - Ты все еще недолюбливаешь его?
  - Все не так. Ты прекрасно знаешь, как я отношусь к Слемиону. Я уважаю его, доверяю ему и его правлению. Но он - муж Авилан.
  - Ты всегда знал, что этим дело закончится - разве нет? Да, ты желал бы, чтобы Авилан стала твоей женой, но прекрасно понимал, что ее родители предпочтут союз с Эквинетом союзу с Амтинией. Ты сделал малышку своей любовницей, чтобы подчинить себе, чтобы она думала, как ты, чтобы разделяла твои решения, прислушивалась к твоим советам. Все так и получилось - ты стал ее кумиром, ее любовью. Слемиону осталось довольствоваться только статусом мужа, но настоящим мужем он никогда бы не стал. Чем же ты недоволен?
  - Да, все это так. Вернее, все было так. До ее обморока. Теперь - это другая женщина.
  - То есть как, другая?
  - Мне иногда кажется, что это только оболочка от Авилан, что там - внутри - живет кто-то другой. Кто-то другой смотрит ее глазами, кто-то другой говорит ее голосом, кто-то другой улыбается ее губами. Она на все реагирует иначе, не так, как раньше. Она стала совершенно непредсказуемой. Она ничего не помнит. НИЧЕГО! Даже, как любила меня. Даже Миркри, - и это самое удивительное, ты понимаешь?
  - Ты говорил, что он поцеловал Ави?
  - Да. В нашу вторую встречу я привел его с собой. Я не верил в эти рассказы о потери памяти. Думал - это какая-то игра, интрига. Но был уверен, что появление Миркри все расставит на свои места. А она не вспомнила и его. Во время нашего разговора Миркри подошел к ней, внезапно - она даже не успела отреагировать, и поцеловал. И знаешь, что после этого случилось?
  - Догадываюсь.
  - Нет. Не думаю, что догадываешься.
  - ???
  - Она прогнала нас. И меня и его. Прогнала, понимаешь?
  - А кто же...- Торри помялась, не решаясь продолжить.
  - Не знаю. Этого я не знаю. Но кто-то был. И это был не принц, хотя я вначале и подумал на него.
  - Но это, в конце концов, не важно. Сейчас то она с тобой. Значит - все хорошо.
  - Ничего это не значит. И ни в чем я не уверен.
  - Почему?
  - Мне кажется, она влюблена в Слемиона.
  - Что??? Она же его терпеть не могла. Ты же сам воспитал в ней неприязнь к нему. Она считала его слюнтяем.
  - Это все было ДО... Понимаешь? Если говорить об Авилан, всегда надо помнить, что Авилан "после" отличается от Авилан "до".
  - Что же тогда случилось в Храме? Ты так и не узнал?
  - Не знаю, что и думать. Могу только предположить. Возможно, она приняла один из никчемных препаратов Таарина. Я ей говорил, чтобы она не совершала такой глупости, но с ее характером, разве можно быть до конца уверенным, что она послушается?
  - А что говорит Таарин?
  - А ничего. Дня через 2 после происшествия в Храме, Таарин умер, наглотавшись своих зелий. Он всегда экспериментировал на себе, вот и доигрался. Кроме того, еще через день или два Рендворт и Папин сели в свою яхту и отправились домой, но когда я связался с Третьином, выяснилось, что туда они так и не попали. Третьинские корабли прочесали весь участок от Эквинета до Третьина, и, даже дальше - до Рагдиона. И никаких следов.
  - И что все это значит?
  - Не знаю, малыш. Не знаю. Понимаю только, что что-то тут не то, пытаюсь выяснить, но пока ничего не удается.
  - Юв, все будет хорошо, вот увидишь. Все еще вернется на круги своя. - Торри запустила одну руку в волосы кузена, другой нежно погладила его лицо. Прикоснулась губами к его лбу. Поцеловала в глаза, в нос. Светлана вышла из ванной комнаты в тот момент, когда Торри целовала Ювелия в губы.
  Она ничего не сказала. Прошла мимо, бросив на них лишь мимолетный взгляд. На столике, где вчера был накрыт ужин, оставалось только блюдо с экзотическими фруктами. Светлана осторожно выбрала один из них, пытаясь по его виду определить его вкус. "Странно, - подумала она, - по идее, этот поцелуй должен был меня задеть. Ведь меня все уверяют, что ревность неразлучна с любовью. Но нет. Во мне ничего не шелохнулось. А значит, а значит... Ну, и что это значит? Что я его не люблю? Но я как то и не думала обратного. Может быть, я просто не успела? Или, все же, причина в другом? В Слеме, к примеру?". Она откусила от плода, задумчиво глядя в окно. Плод оказался вкусным - кисло-сладким, бодрящим. Ей хотелось оглянуться через плечо, что бы посмотреть, что там происходит - было подозрительно тихо. Но Света заставляла себя не оборачиваться, сохраняя все тот же невозмутимый и задумчивый вид, продолжая медленно есть экзотический фрукт. Если бы она оглянулась - увидела бы, что парочка в кровати просто сидит и пристально буравит её взглядами. Напряжение нарастало. Не известно, чем бы все завершилось наконец, если бы в эту минуту не вошла Ди (или это была До?). Предварительно, она постучалась, поэтому Светлана повернулась к двери, краем глаза заметив, что герцог с кузиной ничуть не продвинулись в своих любовных играх. Впрочем, герцогу и продвигаться было некуда - он и так был готов - все так же обнажен. Костюм Торри, тоже не претерпел ни каких заметных изменений.
  Ди (или До) стояла у порога, старательно отводя глаза от кровати, и, глядя прямо на свою госпожу, застывшую у окна.
  - Я слушаю, - наконец-то заговорила Светлана, - что-то случилось?
  - Доброе утро, ваше высочество, - пробормотала девушка, и Светлане показалось, что она покраснела. "Интересно, что она думает об этом? Воображает, что здесь была оргия?" - Её величество, королева Силиан, просила узнать у вас, не согласитесь ли вы позавтракать с ней - на её или на вашей территории?
  - Да, пожалуй. Я позавтракаю у неё. Что-то еще?
  - Доктор Друиен хотел бы вас осмотреть, чтобы убедиться, что с вами все в порядке.
  - Да, разумеется. Когда доктор появится?
  - Если вы не против, то прямо сейчас - до вашего визита к её величеству.
  - Да, я не возражаю. Мне тоже нужно с ним кое-что обсудить. Это все?
  - Советник Эдейбион Кразмир Третий просил вашей аудиенции.
  - Советник? - Светлана нахмурилась. - Я с ним знакома?
  - Ты забыла рыжего Эда? - раздалось от кровати. Принцесса повернула голову на голос - Торри уже стояла, герцог же, так и продолжал вальяжно полулежать, опираясь на изголовье. Обведя глазами все его, такое восхитительное, обнаженное тело, его спутанные прекрасные волосы, она вновь почувствовала волнение и желание, и разозлилась на себя за это.
  - Какой такой "рыжий Эд"?
  - Друг твоего мужа. Мы на днях так мило посидели вчетвером. Ты еще сделала нам такое заманчивое предложение, - в голосе Ювелия явственно читался сарказм, а глаза мрачно блестели.
  - Ах, этот красавчик? - Она снова обернулась к Ди (или это все-таки До? Пора бы, их как-то различать). - Он не упоминал о цели этой аудиенции?
  - Господин советник просил передать, что у него для вас письмо от вашего супруга.
  - В таком случае, сделаем так - сначала я встречусь с доктором Друиеном. Потом, с господином советником. И, наконец, позавтракаю с её величеством. Я успею к завтраку?
  - Да, разумеется, ваше высочество. Сейчас очень рано и, думаю, что вы вполне можете успеть справиться со всеми встречами, и успеть к завтраку с её величеством.
  - Хорошо. Тогда поторопитесь с моим туалетом. Я бы хотела принять доктора одетой и причесанной.
  - Разумеется, - девушка вышла.
  Светлана снова обернулась к парочке. Торри все также стояла у кровати и оттуда насмешливо смотрела на нее. Эта насмешка во взгляде рассердила Свету, но обратилась она к Ювелию:
  - Герцог, вы ведь правитель планеты Амтиния, не так ли? - в ответ он лишь еще сильнее нахмурился. - Не кажется ли вам, мой дорогой, что вы слишком давно не занимались делами своего государства?
  Ювелий скрипнул зубами, сжав челюсти, а Торри весело расхохоталась:
  - Мне кажется, или нас гонят, Юв?
  Герцог медленно встал. Ни его взгляд, ни напряжение его тела, ни стиснутые в кулаки руки, не предвещали ничего хорошего. Он медленно, нарочито небрежно пошел к девушке, но Светлана не позволила себе отступить хотя бы на шаг. Или отвести взгляд - прямой и упрямый. Пальцы Ювелия сжали изящные плечи принцессы, сжали до боли, осознавая, что оставит там синяки. Потом чуть спустились, стиснули предплечья. Он приподнял девушку так, что бы её глаза были на одном уровне с его глазами - злыми, влекущими, пугающими - как черные дыры вселенной.
  - Думаешь, мной можно командовать, как каким-то мальчишкой? Разве я тебе ещё не доказал, что я сам решаю, когда мне приходить и, когда уходить? А, может быть, думаешь - я не могу овладеть тобой в присутствии твоего доктора или рыжего Эда? Или ты именно этого и добиваешься? Так я готов! Убедись! - с этими словами он одной рукой, выпустив предплечье, перехватил девушку за ее зад и прижал к себе, чтобы она почувствовала, что он и в самом деле готов. Злость способна порой вызвать эрекцию быстрее, нежели ничем не замутненное желание.
  - Юв, что ты делаешь? Отпусти её немедленно! - Торри уже стояла рядом, положив руку на плечо кузена, тревожно вглядываясь в его лицо. - Не устраивай представлений, тем более - в присутствии слуг.
  У двери топтались Ди и До, но ни Ювелий, ни Светлана не замечали их появления. Девушка глядела в глаза своему любовнику и понимала, что если неправильно поведет себя с ним, он просто изнасилует ее, не смотря на присутствие слуг, Торри. Она чуть смягчила линию губ, свободной рукой ласково коснулась его щеки, прежде, чем запустить её в его шевелюру:
  - Ты всегда готов, я знаю, - прошептала она тихо и, как можно, нежнее. - Но сейчас не время. Ты, ведь, и сам это прекрасно понимаешь, правда? Не отвечай! - она коснулась кончиком пальца его губ, прежде чем он успел раскрыть их в ответе, слегка провела по ним. - Не отвечай. Не нужно ссоры после стольких часов любви. Не сейчас. - Палец опять, с лаской прошелся по его нижней губе. - Займись делами, дорогой. Мы встретимся позднее.
  Что-то дрогнуло в его лице, что-то неуловимо изменилось, и, вот - он уже жадно целует ее губы. Она отвечает ему и понимает, что этот раунд за ней - не смотря на страстность поцелуя, он сейчас уйдет. Торри обхватила руками обоих, и так они постояли немного - тесно прижатая друг к другу троица - после того, как поцелуй завершился. Потом, они молча одевались - принцессу одевали и причесывали Ди и До, герцог же, справлялся сам. Светлана с восхищенным изумлением смотрела, как его проворные длинные пальцы бегают, заплетая его волосы в очередную немыслимую косу. Торри ушла раньше. Когда она уже была на пороге, Светлана окликнула её:
  - Торри, пообедаешь со мной сегодня? - она увидела, как лицо подруги осветилось радостью.
  - Разумеется. Можешь даже не сомневаться в этом.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"