Ты меня провожала с мольбою,
И крестила дорогу вослед.
И, тайком, за моею спиною,
Бормотала молитвенный бред,
Твердо веря, что это поможет,
Обращая взор в небеса,
И была уже не со мною -
Ты молилась Ему... за меня.

И в мозолистых пальцах сжимая
Чисто выстиранный платок,
Покидала устало дорогу,
По которой ушел внучек.

Возвращалась к овцам-шайтанам -
Бранилась, в сердцах "про себя",
Да ворчала негромко деду,-
Мол, опять покосилась изба,
Слава Богу, дров заготовил,
Знать, зимой не замерзнем впредь,
Ну, а воду... уж так, по-тихоньку,
Много ль надо - не бары, ведь.

Ты секрет знала чистой жизни,
Без зазнайства трудилась всегда.
Ты умела любить и верить,
И душою была молода.

В Божий праздник как голосила!
- Ну-ка, Нина, давай еще!
Громкой песней тревогу глушила,
Выгоняла ее за крыльцо.
А, за клюквой шла! - не угнаться.
И шептала, поляну найдя,
- Ой, смотри, какое богатство!
Это, только ради тебя!

А, как дед отравился грибами!
Ох, до слез, вспоминали потом.
- Скрипачами! Едрить твою в баню!
Это ж надо набрать! Деловой!
Напугал не на шутку, старый.
И, в больницу, даже попал.
Там промыли, да откачали.
Слава богу, нормальный финал.

На поселок, за хлебом, ходила -
Две котомки через плечо
Животине, да сдобная булка
Для себя и вино для него.

Молча пил, укрываясь в чулане,
Разбодяживая житье.
Ведь когда-то геройствовал даже,
Щеголял на дрезине еще...
Набирался. У печки садился,
Проявляя хозяйский нрав.
Выходил из себя, заводился,
Папиросами густо дымя.

А с утра - на покос, за осокой,
Да за торфом, что было сил.
А еще, он гордился очень,
Как телегу свою смастерил.

Я его не сужу,- где уж нам уж.
Много ль в жизни сумели мы?
Ну, бывало, конечно - мечтали
И таили дурные сны.
А с утра поднимались и снова,
Как не нами заведено,
И трудились, надеясь на Бога,
Там, где жили, куда занесло...

Вот такая вышла бодяга -
Поминальная повесть, друзья.
В ней печаль и конечно, отрада -
Это Родина - правда моя.


05.12.08