Ночью шел дождь, и теперь все было мокрым - трава, деревья, кусты. И старая дорога, по которой мы шли. Бетонные плиты разъехались, и между ними стояли лужи, от которых несло ржавчиной, машинным маслом и еще чем-то очень противным. Иногда попадались настоящие озера, которые приходилось обходить стороной - уж очень фонили. Вдоль бетонки тянулись две безобразные колеи - следы баллисты. Сейчас она тупо бурчала где-то позади нас. 'Не бойся, - сплюнул сквозь зубы Зеф, - далеко. Сколько уж их поубивал, ан жива еще одна, бегает! Может, и не одна даже. Массаракш!'
Он ругался с самого утра. Его раздражал бесконечный дождь, разбитая дорога, но особенно я, Лев Абалкин. Бывший профессор то и дело кривил физиономию, чесал рыжую бороду и ворчал - массаракш и массаракш, тридцать три раза массаракш! Вести какого-то молокососа в Крепость, да еще через лес, полный старого, опасного железа! Туда же ни один нормальный человек не сунется, ни за какие деньги. А еще эти голованы... Он, Зеф, хорошо знает, что это за твари. Правильно их упырями называют. Упыри они и есть, полупсы-полу-не-пойми-кто. Шныряют по ночам, чувствуют себя хозяевами.
- Псиной воняет, - сплюнул Зеф, - значит, Крепость близко. Это их запах, точно. Ладно, перекур, можно оправиться. Только далеко не ходи - на мине подорвешься. Много их еще...
Он уселся прямо на бетонку и начал переобуваться. Точнее, перематывать грязные тряпки, в которые обертывал свои широкие ступни. Как-то я спросил, почему он не пользуется носками. Зеф ухмыльнулся и снисходительно пояснил: 'В лесу, сынок, воды по колено, вот ноги и мокрые. Носки сушить долго, и не всегда есть такая возможность, а портянки повесил над костром, и через десять минут они уже сухие. Усек?'
Закончив с переобуванием, Зеф достал кисет с махрой, оторвал клочок бумаги и закурил, выпустив струю удушливого дыма. 'Махра мошку отгоняет, - пояснил он, показывая на лужу, - видишь, ее сколько? Ночью она будет жрать нас, спасает только курево'. И хрипло, тяжело закашлял. 'Все, подъем, - приказал он через минуту, - нечего зады отсиживать! Скоро стемнеет, а нам еще топать и топать. И жрать хочется...' Я взвалил на плечи тяжелый рюкзак и нехотя поплелся за Зефом. До Крепости оставалось еще километра три-четыре.
Вскоре я понял, что голованы идут за нами. Они прятались за низким кустарником, обильно росшим вдоль дороги, и следили. Однако ничего не предпринимали. Потом внезапно исчезли.
Не знаю, кто первым назвал псевдопсовых голованами, но название прижилось. Хотя мне больше нравится другое их наименование - кинообразные. Голованы действительно очень похожи на собак - черное, бочкообразное тело, густая шерсть, мощные лапы, клыки. Но они не собаки - их нельзя приручить или напугать, дружба и страх им неведомы. К тому же они, как удалось выяснить, живут семьями, а не стаями, и отношения у них довольно сложные. А вот пахнут голованы совсем как наши собаки, особенно когда мокрые. На юге их называют упырями, в устье Голубой Змеи - мороками, а на Архипелаге - цзеху, что означает 'подземный житель, умеющий убивать силой своего духа'.
Уж что-что, а убивать они умеют - одним точным ударом лапы. Поэтому лучше с ними дружить... Собственно, за этим я и шел в Крепость - устанавливать контакт. Голованами еще никто серьезно не занимался: у наших ученых руки все никак не доходят, а местные предпочитают держаться от них подальше. И то правильно: голованы не любят, когда к ним лезут. Они вообще не любят людей, особенно военных. Но еще больше не любят южных выродков. Некоторые считают, что это ненависть к себе подобным - мутантам.
К вечеру мы наконец добрались до места. Точнее, до поляны, где был вход в Крепость - провал в земле, откуда несло сыростью и холодом. Запах помещения, давно покинутого людьми. Но был еще какой-то другой, особый запах, что-то тонкое и едва уловимое...
- В эту дыру я тогда и провалился, - пояснил Зеф.
- Спустимся? - предложил я.
- Нет, - покачал головой профессор, - поздно уже, да и жрать хочется.
Лагерь мы разбили недалеко от входа: поставили палатку, достали спальники. Зеф тут же занялся готовкой - притащил хворост, развел костер, разогрел тушенку. Он утверждает, что ничего вкуснее тушенки на свете нет, что он готов жрать ее хоть каждый день. Я верил: с едой на Саракше не очень, даже в столице, многие голодают.
Ночью мы решили дежурить по очереди: мне, как молодому, достались самые сладкие, предрассветные часы. 'Ничего, - утешал меня Зеф, - ты еще выспишься, а меня бессонница мучает. Посижу, покурю...'
Проснулся я от толчка - Зеф разбудил меня: 'Вставай, пора!' Я покорно вылез из спальника, а Зеф тут же забрался на теплое место. В лесу было холодно и сыро, я накинул куртку. Костер догорал, я кинул несколько веток. Пламя лизало хворост, серый дым низко стелился над землей. Было тихо, даже птицы не пели. Впрочем, они здесь и не поют - хрипло кричат в лесной тишине. Тоже мутанты...
И тут я снова почувствовал их. Голованы стояли совсем близко, в нескольких шагах, двое - старый и молодой. Решали, как быть дальше. Старый хотел немедленно уйти, молодой - еще понаблюдать. Подросток, очень любопытный... Общались они без звуков - я услышал бы, значит, у голованов две системы коммуникации - звуковая и ментальная.
Я сосредоточился и постарался мысленно внушить им, что я друг, что не надо меня бояться. У нас, на Земле, это обычно срабатывало - звери, даже самые дикие, не боялись меня. Но тут все было иначе. Я обращался главным образом к молодому головану, рассчитывая на его любопытство: 'Подойди, поговорим...' Но контакт резко оборвался: старый, почувствовав мое присутствие, приказал уходить. Секунда - и их не стало, как будто и не было вовсе.
Утром я рассказал Зефу о ночных гостях. Тот почесал рыжую бороду, посмотрел на небо и мудро изрек: 'Значит, знакомство состоялось. Ладно, завтракаем и в Крепость, нечего время терять. Если сегодня не успеваем, возвращаемся и продолжаем завтра. Ночью в Крепости делать нечего, опасно. И помни - я здесь главный, слушаться меня беспрекословно. Скажу стоять - стой, скажу бежать - беги, скажу...'
- ...падать - падай даже в дерьмо, - продолжил я. - Нас тоже так учили.
- И правильно, - кивнул Зеф, - иначе с вами, сопляками, нельзя. Лезете, куда не надо, потом ваши кишки по кустам собирай...
- Вы, Зеф, главное, не мешайте мне, и я быстро все сделаю. А потом мы сразу вернемся.
- Ты уж, сынок, постарайся, - почти жалобно протянул профессор, - очень мне это место не нравится! Еще с того раза...
Он безнадежно махнул рукой, как бы говоря: да что тебе, сопляку, объяснять, ты же ничего не понимаешь. Я пожал плечами и стал собираться. С собой решил взять только самое необходимое: вода, сухпаек, аптечка. Зеф же снарядился по полной - автомат, обоймы, даже пара гранат в подсумке.
- Зачем вам это? - кивнул я на его арсенал.
- На всякий случай, мало ли что...
- Если что, Зеф, это не поможет, - предупредил я, - голованы нападают внезапно, тихо, вы даже пикнуть не успеете.
- В Крепость я без автомата не полезу, - нахмурился Зеф, - и вообще - ты свою работу делай, а я свою.
Я понял, что спорить бесполезно. Знф скорее расстанется со своей рыжей бородой, чем с автоматом. Ладно, посмотрим. Мы быстро закидали костер землей и отправились в Крепость.
Из провала несло сыростью и смертью, лезть туда очень не хотелось. Но надо... Зеф скинул веревку и посветил фонариком - все чисто. Потом осторожно спустился, я за ним. Мы оказались в длинном, узком коридоре, уходящим куда-то в темноту. Старые бетонные стены изъедены плесенью, на полу - грязь и лужи. 'Вперед, - приказал Зеф, - я первый, ты - за мной'. Он освещал дорогу фонариком, чем очень мешал мне - без электричества я видел лучше. Справа и слева тянулись железные двери, некоторые открытые. Я заглянул: комнатка, забитая приборами - наверное, какой-то склад.
Вскоре мы пришли в большой круглый зал. Зеф посветил - распределительные щиты, стеклянные циферблаты со стрелками, верньеры, кнопки, рубильники. Тусклый металл и выцветший от времени пластик.
- Пункт управления, - пояснил Зеф.
- Значит, отсюда можно управлять всем, что ползает наверху? - спросил я.
- Нет, - тяжело вздохнул профессор, - это какой-то вспомогательный пульт. Найти бы их главный, командный... Тогда сразу бы все вырубили, не пришлось бы хороших парней гробить. Но как его найдешь, когда голованы все время за спиной...
Зеф нервно обернулся, я успокоил его:
- Никого нет, я почувствовал бы.
- Ладно, - кивнул профессор, - тогда перекур.
Он уселся на чудом уцелевший стул и стал сворачивать цигарку.
- Страшное это место, - помахал он в воздухе короткопалой пятерней, - там, дальше по коридору, лежит человеческий скелет. Это голованы специально для нас приготовили, в качестве предупреждения.
- Как вы думаете, Зеф, что случилось с гарнизоном? - спросил я.
- Не знаю, - равнодушно пожал плечами профессор, - может, разбежались, а может, голованы их сожрали. Живых нет - я имею в виду людей. Одни псы.
- Они не псы, - поправил я, - а кинообразные. Мутанты.
- Мне без разницы, - вяло возразил профессор.
После перекура я предложил: 'Зеф, вы подождите меня тут, я пойду дальше один. Вы очень шумите, мешаете, топаете'. Профессор попытался было возражать, но я быстро уломал его. Сказал, что быстро сделаю работу, и мы наконец уберемся. Зеф сдался: 'Ладно, иди, но если что - зови!' Я, разумеется, пообещал.
Я почувствовал голована сразу же, как только очутился в темноте. Он, оказывается, шел все время за нами, но я его не слышал. Как же Зеф мне мешал! Я присмотрелся: это был тот самый молодой голован, что приходил ночью к нам в лагерь.
Я мысленно поприветствовал его. Голован понял, что обнаружен, и издал резкий, гортанный крик. Сразу же из глубины Крепости ему ответил целый хор голосов. Вопли неслись по коридору, отражаясь от стен и потолка. Прибежал Зеф - глаза выпучены, рыжая борода вперед, автомат наизготовку. Квадратный и тяжелый, как штурмовой танк. 'Кто, что?' - заорал он, поводя стволом из стороны в сторону. 'Все нормально', - успокоил я его.
- Я уж думал, все, съели нашего Левушку, - засопел профессор. - Массаракш!
- Это была проверка, - пояснил я, - у кого нервы крепче.
- Типа, кто первый обделается? - ухмыльнулся Зеф.
- Вроде того, - согласился я, - а теперь идите обратно. Я сам...
Зеф посмотрел по сторонам и нехотя удалился. Голован стоял и ждал. Я чувствовал, что он близко, при желании мог даже коснуться его. 'Хочешь что-то показать? - спросил я. - Веди!'
Голован пошел вперед, я за ним. Коридоры петляли, раздваивались, терялись в темноте. Я пытался запоминать повороты, но потом махнул рукой - бесполезно. Мы шли минут двадцать, затем впереди показалось большое помещение. Пульты управления, мертвые экраны, разбитая аппаратура...
Очевидно, это и был главный командный пункт Крепости. В центре зала я заметил стол, заваленный картами и схемами. План Укрепрайона? Тогда мы можем обезвредить мины и ловушки наверху. А также танки и баллисты...
Возле стола лежали тела - точнее, то, что от них осталось. Судя по форме и знакам различия, командный состав. У меня возникло четкое ощущение, что на них напали внезапно, во время совещания. Никто не успел ничего сделать. Интересно, кто - свои или чужие? Скорее всего, свои. Гарнизону надоело воевать, и решил со всем покончить? Может быть. Под ногами гремели позеленевшие от времени гильзы, валялись какие-то разорванные папки. 'Ты привел меня, - обратился я к головану, - чтобы я отключил ловушки и мины? Боюсь, не смогу этого сделать, нужен специалист. Но мы обязательно вернемся...'
Расчет голованов был прост - если я вырублю технику, то им будет легче жить и охотиться. Сами они сделать это не смогут - управление рассчитано на людей, а не на кинообразных. Даже очень умных. Я еще походил по залу, посмотрел, но ничего нового не обнаружил. Разбитые приборы, вырванные с корнем провода, сожженные панели. И всюду - смерть. Да, бойня здесь была жестокая. Голован снова терпеливо ждал. Наконец я кивнул: 'Ладно, идем отсюда'.
Мы опять двинули по коридорам. Но вскоре голован остановился и замер в недоумении. 'Что, - спросил я его, - опасность?' Тот чуть отклонился в сторону, и я увидел - проход был завален. Или его завалили, причем недавно. 'Ищи другую дорогу, - предложил я, - разгребать слишком долго'. Но через несколько минут мы снова уперлись в препятствие. Теперь голован волновался сильнее, стал даже тихо повизгивать. Он не мог понять, почему нас не пускают. 'Сородичи не хотят, чтобы я выбрался, а заодно и ты?' - усмехнулся я. Голован покосился на меня, но ничего, разумеется, не ответил. Мы пошли в обход. Через полчаса я выдохся и опустился на пол: 'Перерыв, нужно отдохнуть'. Голован, как мне показалось, самодовольно усмехнулся. Если я правильно понял выражение его морды... 'Да, вы выносливее нас, - согласился я, - но зато мы запасливее. Скажем, у тебя есть еда? А у меня имеется'.
И достал плитки сухпайка. Их полагалось варить - тогда получался неплохой суп, но раз нет... Одну плитку я взял себе, другую протянул головану - попробуй. Тот подошел, осторожно понюхал, потом аккуратно взял зубами. Через секунду я услышал хруст. 'Вкусно? Еще хочешь?' - я протянул еще одну плитку. Она была съедена также быстро.
После обеда голован уселся по-собачьи и облизнулся. Мне даже показалось, что слегка вильнул хвостом. Хотя это вряд ли - голованы хвостом не виляют. 'У сухпайка один недостаток, - заметил я, догрызая свою плитку, - пить очень хочется. Но ничего, вода здесь повсюду'. Это была правда - нам уже пришлось пару раз форсировать затопленные коридоры. Крепость медленно, но верно разрушалась, заполняемая водой. 'Подъем! - наконец скомандовал я. - Зеф, наверное, волнуется, еще решит меня искать'. Я представил, как профессор с автоматом наперевес штурмует Крепость, и поморщился: наломает дров! Лучше уж скорее вернуться. Тем более что у меня были для него две хорошие новости: я нашел командный пункт и установил контакт с голованами. По крайней мере, с одним из них.
После очередного поворота голован заколебался - идти или нет? 'Что, забыл дорогу? - подначил его я. - Ладно, пошли, там разберемся'. Но причина волнения оказалась в другом, я понял это буквально через минуту. Не успели мы сделать пары шагов, как одна из стенных панелей отошла в сторону, открывая пулеметное гнездо. 'Ложись!' - крикнул я, плюхаясь на живот. Голован упал где-то рядом.
Нам повезло - старый механизм не сработал, лишь заскрипел ржавыми шестеренками. Понятно, почему голован колебался - коридор, очевидно, был небезопасен. 'И много там еще ловушек?' - спросил я. Голован отвернулся и демонстративно зевнул - чего спрашивать, все равно другого пути нет. За час мы миновали еще три засады - две пулеметные и одну огнеметную (к счастью, все сдохшие). Но потом нам не повезло - то ли голован проявил излишнюю беспечность, то ли ловушка оказалась слишком замаскированной... Короче, мы попались.
Из стены выдвинулся черный ствол и уперся мне прямо в живот. Падать было поздно - я не успел бы. Оставалось лишь надеяться, что старый механизм не сработает. Но он, гад, сработал - я услышал звук досылаемого патрона и закрыл глаза, приготовившись к самому худшему. Голован спас меня. За долю секунды до выстрела он подпрыгнул и сбил с ног. Я рухнул на пол и замер - пули засвистели у меня над головой. А вот головану не повезло - получил в бок. Жалобно скуля, он рухнул рядом со мной. Из раны толчками стала вытекать темная кровь. А пулемет все бил и бил, его грохот заполнял все пространство коридора. Казалось, этому не будет конца...
Вдруг сбоку ударила еще одна очередь, автоматная, которая и разнесла на куски старый пулемет. Из темноты вывалился взъерошенный Зеф. Как же я был рад видеть его! 'Живой?' - заорал он, настороженно поводя стволом. 'Вроде бы, - кивнул я, - а вот голован...'
- Кто? - не понял Зеф.
- Голован, мой проводник.
Профессор подошел, посмотрел: 'Черт, ему ничем уже не поможешь, умирает. А нам надо сматываться, а то еще его сородичи нагрянут...' 'Нет, - покачал я головой, - нужно помочь'. Последовала длинная, цветастая фраза, смысл которой сводился к тому, что хороший голован - это мертвый голован, и что он, Зеф, никогда... Пока профессор ругался, я приготовил аптечку. 'Посветите, - попросил я Зефа, - надо осмотреть рану, вынуть пулю. И дайте вашу флягу - я знаю, там спирт'. Пришлось еще пару раз прикрикнуть на него, прежде чем он начал действовать...
Я продезинфицировал лезвие ножа и приготовился к операции. 'Будет больно, - обратился я к головану, - но терпи, так надо'. Мне показалось, или он действительно прикрыл глаза в знак согласия? Я немного расширил ранку, нащупал пулю. Вроде бы неглубоко... Голован дернулся от боли, пришлось положить ему руку на голову - спокойно, друг. Через минуту я достал кусочек свинца. Затем обработал рану антисептиком, наложил швы, прилепил заживляющий пастырь. Все, дело сделано. Голован благодарно посмотрел на меня. 'Оставлять его здесь нельзя, - сказал я Зефу, - надо отнести в лагерь'. Тот опять выругался: 'А вдруг нападут его сородичи? Что делать будем?' Я пожал плечами - посмотрим...
Путь назад занял больше времени, чем я ожидал, голован оказался неожиданно тяжелым, пришлось часто отдыхать. Просить Зефа о помощи я не стал - он ни за что не прикоснулся бы к 'упырю'. Спасибо, что хоть нес мой рюкзак. Когда мы выбрались наружу, было уже темно. Зеф развел костер, занялся ужином, а я положил раненого поближе к огню - чтобы согрелся. Оказалось, что голован совсем не боится пламени...
Зеф приготовил тушенку, мы поели. Одну порцию я дал головану, тот съел ее. Потом я принес воды и напоил его. Профессор удивленно покачал головой, но ничего не сказал. Голован вскоре уснул, я тоже лег спать. Зеф сидел у костра и что-то тихо бормотал. Наверное, ругал меня. Потом и он засопел в своем спальнике. Дежурных мы решили не выставлять.
Утром голован исчез - лишь осталось несколько капелек крови на травяной подстилке. Я подумал, что так, наверное, лучше. Голован вернется к своим, ему помогут. Потом я отвел Зефа в главный командный пункт Крепости. Профессор даже присвистнул от удивления, когда увидел ее: надо же, как повезло!
А ночью я услышал, как голованы кружат вокруг нашего лагеря. И понял, что нам пора уходить. Зеф несказанно обрадовался - за пять минут собрался. По дороге домой он даже что-то весело напевал себе под нос - так был рад.
Тут со стороны Крепости раздался долгий, протяжный вой. Зеф замер на месте и нервно вскинул автомат. Я жестом успокоил его - все в порядке. Потом задрал кверху голову и издал такой же громкий, протяжный вопль. Голованы сразу же ответили резкими криками. Вопли продолжались несколько минут, потом стихли. Зеф зло сплюнул и кивнул: 'Пошли, чего стоять!' А я подумал, что обязательно вернусь сюда, только чуть позже...