Стивен Лесней : другие произведения.

Прогулки с инопланетянином

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Все события, описанные в этой книге, целиком и полностью - фантазия автора. Взгляды его инопланетного собеседника на культуру, политические устройства и религии нынешней Земной цивилизации - это только его взгляды, не автора, хотя иногда автор из вежливости с ним соглашается. Описывая прогулки по реальным местам планеты Земля, автор не ставил себе целью их точное описание, а просто хотел передать читателю свои впечатления от них. Что касается описания планеты Ланиры и основных принципов её новой цивилизации, то оно полностью сделано со слов инопланетянина, посетившего Землю в очередной раз несколько лет тому назад. Схематические наброски орбитальной станции и карты Ланиры сделаны автором “исключительно по памяти”. Если что-либо в книге не очень согласуется с представлениями современной науки и утверждениями ре-лигий, автор просит простить его, так как фантазия - это только фантазия.

  
  
  
  
   С Т И В Е Н Л Е С Н Е Й
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ПРОГУЛКИ
   С ИНОПЛАНЕТЯНИНОМ
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   LESNEYS HOUSE
  
   MIAMI
  
  
  
  
  
  
   S T E V E N L E S N E Y
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   WALKS
   WITH AN ALIEN
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   LESNEYS HOUSE
  
   MIAMI
  
  
  
  
   С. Лесней
  
   ПРОГУЛКИ С ИНОПЛАНЕТЯНИНОМ
   (фантастика)
  
  
  
  
   S. Lesney
  
   WALKS WITH AN ALIEN
  
  
  
  
   Copyright Џ 2008 by S. Lesney
  
   All rights reserved, including reproduction
   in any form.
  
  
  
  
   Library of Congress Cataloging-in-Publication Data
   Lesney, Steven
  
  
  
   ISBN: 978-0-6151-8371-8
  
  
  
  
   Published by LESNEYS HOUSE
   230 Winston Blvd. Suit 1010
   MIAMI, FL 33160
  
  
  
  
  
  
  
  
   Моей жене Люсе Н. Лесней - неустанной
   помощнице, редактору, корректору и пер-
   вому критику этой книги..
  
   С. Л.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
  
  
   Все события, описанные в этой книге, целиком и полностью - фантазия автора. Взгляды его инопланет-ного собеседника на культуру, политические устройства и религии нынешней Земной цивилизации - это только его взгляды, не автора, хотя иногда автор из вежливости с ним соглашается.
   Описывая прогулки по реальным местам планеты Земля, автор не ставил себе целью их точное описа- ние, а просто хотел передать читателю свои впечат-ления от них.
   Что касается описания планеты Ланиры и основных принципов её новой цивилизации, то оно полностью сделано со слов инопланетянина, посетившего Землю в очередной раз несколько лет тому назад. Схема-тические наброски орбитальной станции и карты Ла-ниры сделаны автором "исключительно по памяти".
   Если что-либо в книге не очень согласуется с пред-ставлениями современной науки и утверждениями ре-лигий, автор просит простить его, так как фантазия - это только фантазия.
  
  
   С. Л.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   I. "CLOSE ENCOUNTER OF THE 3-D KIND",
   ИЛИ ПРОГУЛКА ПЕРВАЯ
  
  
   ...Мой уход на пенсию застал меня врасплох. Веро-ятно, и всех это событие выбивает из колеи, по крайней мере, на какое-то время. Хотя я и предвидел, что жизнь потечёт по другому руслу и даже в уме планировал, чем я займусь в свободное время, кото-рого, как тогда казалось, у меня будет в изобилии, тем не менее, когда это стало реальностью, оказалось, что заставить себя жить по плану не так-то просто. Всё время обнаруживались какие-то непредвиденные мело-чи, которые не терпели отлагательств, и отодвигали за-планированные дела всё дальше назад.
   А запланировано было много. Мои последние статьи в "Философии науки" неожиданно получили довольно широкий отклик, и я намеревался продолжить и рас-ширить тему "границ материального в развитии Все-ленной". Кроме того, хотелось многое прочитать по Космологии, которая уже давно стала моим основным хобби, затмив мое давнее увлечение компьютерным "интеллектом" и созданием отдельных, моделирующих его части программ.
   Компьютерное программирование стало моей вто-рой и основной профессией после иммиграции в Аме-рику почти двадцать пять лет назад, но работа при-носила мало удовлетворения, так как не требовала
   \
   творческих решений и, в основном, сводилась к по-искам ошибок в чужих программах и системах.
   Зато дома, по вечерам и выходным, на своём ста-реньком, но "обжитом" компьютере я пускался во всевозможные эксперименты с программированием, а также в проектирование на "Турбо-КАДе"* никому не нужных амфибий и кораблей, которые никогда не будут построены, несмотря на их потенциальные "не-обыкновенные" возможности. Дело в том, что моей первой профессией до эмиграции было проектирова-ние гидрографических и научных судов, и в свое вре-мя, я очень увлекался своей работой.
   Когда я занялся Космологией, много времени стало уходить на чтение серьезной литературы в этой обла-сти и на просмотр некоторых, близких по тематике журналов.
   ...И вот, я - пенсионер... Сначала свалилась куча дел по оформлению всевозможных пенсионных и меди-цинских бумаг, потом мы с женой начали подыскивать место, куда отправиться жить, - уж очень нас потянуло к морю, на Юг, в теплые края.
   В конце концов, мы купили в рассрочку маленький, но уютный домик во Флориде, на побережье Мекси-канского залива, и вскоре, вместе с нашей любимой кошкой Катей переехали в теплые края.
   После нью-йоркской суеты и шума здесь было слишком тихо и слишком спокойно; нехватало обще-ния с людьми, нехватало движения, не было знакомых.
   Не будучи коренными средними американцами, мы не стремились к знакомствам, которые обычно заводят-ся в барах или ночных клубах. Не прельщали нас и танцевально-"жевательные" вечера в клубах местных общин, - слишком скучно и однообразно.
   Церковь мы не посещали, поскольку формально
   принадлежали к разным конфессиям, да и не счита-ли церковь необходимым посредником для общения с
   * Упрощённая программа для компьютерного проектирования
   Богом. Найти там людей с общими нам интересами было маловероятным. В общем, сначала мы чувство-вали себя довольно одиноко.
   Однако вскоре мы начали "изучать" окрестности и совершать вылазки на природу. Окрестности, как и всюду в "одноэтажной" Америке, конечно, были доступны только с помощью автомобиля, и поэтому для каждой такой вылазки мы заранее выбирали цель, используя местные карты и туристские брошюры.
   Постепенно мы изучили все достопримечательно-сти и доступные развлечения в радиусе примерно 60-ти миль от нашего дома и облюбовали несколько приятных мест, подходящих для пеших прогулок и отдыха на природе или на берегу залива.
   Большие курортные пляжи были от нас довольно далеко, да мы и не стремились там бывать - летом жарковато, зимой холодновато, да еще и проблемы с парковкой.
   Мы нашли небольшой симпатичный пляж с дере-вянным прогулочным настилом - "бордвоком" - всего в десяти минутах езды от дома и стали наведываться туда довольно часто, чтобы походить по деревянному настилу, полюбоваться чудесными закатами или просто спокойно посидеть у моря. Назывался он "Хадсон Бич", по имени Айзека Хадсона, одного из первых поселенцев, когда-то основавших прилежащий к пляжу посёлок.
   Место это нам очень нравилось, - оно казалось как будто перенесенным из прошлого, - провинциальный европейский приморский курорт с открытой веран-дочкой ресторанчика "Сэма", выходящей прямо на залив. По вечерам там играл неплохой оркестр с местными "солистами", и танцевала, в основном, мест-ная, публика. На крыше ресторанчика примостился целый миниатюрный городок - доморощенная копия всех реальных построек вокруг пляжа.
   Напротив, через площадь, помещался двухэтажный конкурирующий ресторан при гостинице называвшей-ся "Вид на Залив". Там тоже была веранда с видом на море, но вид был немного издалека.
   Несмотря на то, что в гостинице кормили явно лучше, чем у Сэма, тем не менее, по вечерам у Сэма были заняты все места, а на веранде гостиницы было полупусто.
   Сам "бордвок" опоясывал как бы полуостровок, который с одной стороны ограничивался заливчиком с небольшим пляжем и домиками на сваях на про-тивоположном берегу, а с другой - судоходным ка-налом, соединяющим местную марину - стоянку для яхт, с Заливом. Со стороны канала "бордвок" шёл вокруг небольшого круглого водоёма, в котором круглый год плескались дикие утки. Над ними шеф-ствовали курортники и местные жители, в том числе и моя жена. Они подкармливали их пшёнкой, куплен-ной по дороге в супермаркете.
   Дважды в год утки выводили утят, после чего участливая публика с соболезнованием следила, как выводки почти каждый день на глазах таяли, и через месяц от 8-9 утят остовалось по 2-3. Их поедали, в основном, местные птицы, хотя собаки и еноты веро-ятно тоже не брезговали утятиной. Утки хорошо знали, кто их подкармливает, и стоило моей жене появиться на берегу, как они бежали к ней со всех сторон.
   Вдоль берега на песке стояло несколько навесов для защиты от Солнца, где местные и приезжие старики целыми днями дулись в покер и еще в какие-то неизвестные нам игры.
   Было на берегу несколько скамеек, которые почти всегда были заняты. Чтобы "зарезервировать" место на скамейке, часто приходилось долго вести наблюдение за ней из-под ближайшего навеса. Но зато, какое было наслаждение наблюдать невероятно красивые закаты, сидя на одной из этих скамеек; следить за постепенной сменой красок в небе и в море и стараться поймать последний луч заходящего Солнца.
   Жена вначале проявляла энтузиазм к нашим поезд-кам, прогулкам и неторопливой местной жизни, но вскоре загрустила и заскучала, и когда мы узнали, что у её племянницы в Чикаго родилась дочь, она реши- ла, что непременно должна побыть с ней, и улетела туда на целых три месяца помогать няньчить ново-рожденную родственницу.
   Я остался дома один. Мне было немного грустно и одиноко, но я старался не поддаваться унынию и занялся своими статьями о происхождении Вселенной и о различных взглядах на теорию "стрингов".
   Вечера я старался не занимать ничем, чтобы про-водить их на воздухе у моря. С морем у меня были связаны воспоминания молодости, в которой были и корабли, и дальние плавания, и ледяные штормы.
   Была середина октября - самое приятное время в здешних широтах, поэтому почти каждый вечер, при-мерно за час до заката, я садился в машину и ехал на Хадсон Бич. Пройдясь пару раз по "бордвоку" я са-дился на одну из освободившихся скамеек и сидел на ней, любуясь разворачивающейся величественной пан-томимой заката, каждый раз другой и неповторимой.
  
   В тот день я приехал на берег немного раньше обычного и вскоре занял место на "самой лучшей" скамейке, расположенной ближе других к воде. До заката оставалось ещё более часа и, чтоб скоротать время, я начал просматривать последний номер журнала "Scientific American", который захватил из дома, но делал это без особого внимания, постоянно отвлекаясь окружающими "событиями" - ссорами ча- ек на песке, криками уток в почти пересохшем водо-еме, прогуливающимися по "бордвоку" курортниками и проходящими по форватеру к каналу яхтами и лодками...
   Он появился на асфальтовой дорожке, ведущей от автостоянки к морю, у самого её соединения с "борд-воком". Не знаю, что заставило меня обернуться в его сторону именно в этот момент, ведь он был вне поля моего зрения, но увидев его, я сразу почувство-вал острый интерес к нему, хотя в его облике на пер-вый взгляд не было ничего необыкновенного, разве что не совсем обычная по покрою одежда, хорошо сидевшая на нём, явно не из обычного универмага.
   Мужчина был немного выше среднего роста, хоро-шо сложен, со светлыми, почти пепельными волоса- ми, высоким, слегка выпуклым лбом и глубоко по-саженными глазами. На вид ему можно было дать лет сорок пять - пятьдесят, но проблески седины в его волосах позволяли предположить, что ему вероятно больше, хотя лицо его выглядело довольно молодо.
   Поровнявшись с моей скамейкой, он остановился, и секунду поколебавшись, обратился ко мне на очень правильном английском:
   - Вы не против, если я присяду на вашу скамейку?
   - Конечно, не против, - с готовностью ответил я на своём английском с существенным русским акцен-том.
   Обычно здесь незнакомцы редко подсаживались на занятые скамейки, и я решил, что он, вероятно, при-езжий в этих краях. Чем-то он понравился мне с пер-вого взгляда, этот моложавый, хорошо сложенный и не совсем обычно одетый незнакомец.
   Перекинувшись несколькими банальными фразами о погоде, мы смущенно замолчали, не зная о чём го- ворить дальше...
   Неожиданно он обратился ко мне на чистейшем русском языке:
   - Я знаю, что русский - ваш родной язык, и вам, на-верное, будет легче и интереснее говорить по-русски.
   Я удивился его проницательности и ответил, что ко-нечно, буду очень рад поговорить, как я полагаю, с россиянином на нашем родном языке.
   - Я думаю, что не ошибаюсь, что вы - русский?
   - Вы так думаете из-за моего правильного русского произношения? - полуутверждающе произнес он.
   - Да. Ведь вы говорите по-русски очень правильно и без всякого акцента...
   Он посмотрел на меня и продолжал:
   - Я также правильно могу говорить и на других языках этой планеты. Для меня это не проблема.
   Его ответ показался мне немного странным.
   - Вы, очевидно, полиглот, - предположил я, но почему вы говорите "этой" планеты, а не нашей, что более подходит в русском языке. Ведь Земля и ваша планета тоже.
   Немного помедлив, он ответил:
   - Это... не совсем так, если говорить не о данном отрезке времени... Он взглянул на меня, как мне по-казалось немного оценивающе, и спокойно добавил:
   - Я не землянин, и здесь ненадолго.
   Меня бросило в жар... Сумасшедший?! Или...мисти-фикатор?
   Но он, как будто отвечая на мои мысли, спокойно продолжал:
   - Не волнуйтесь, я не мистифицирую вас. Я дей-ствительно принадлежу к инопланетной цивилизации, хотя и являюсь существом одного с вами биологи-ческого вида. Я нахожусь здесь инкогнито, чтоб не привлекать ничьего внимания. Моя нынешняя миссия на Земле - встретиться в частном порядке с разными людьми, обладающими достаточно высоким интел-лектом для восприятия того, что я могу рассказать о себе и нашей цивилизации. Кроме того, в результате этих бесед, я надеюсь глубже понять и осмыслить нынешний уровень восприятия реальности в вашем обществе. Я имею в виду, уточнил он, истинные мысли достаточно образованных и здравомыслящих жителей Земли о вашем настоящем и будущем, о природе и мироздании, о роли науки и религий в вашем обществе, а также о контактах с инопланетными цивилизациями.
   Я молчал, не зная что сказать... Но он улыбнулся и продолжал:
   - Я понимаю, что на уровне вашей информации для вас самое логичное предположить, что я сумасшед-ший, возомнивший себя инопланетянином. На вашем месте я, вероятно, думал бы также. Но я знаю, что вы обладаете достаточной широтой взглядов, чтобы априори не приравнивать маловероятное к невозмож-ному, и потому надеюсь убедить вас в моей полной вменяемости и правдивости моих слов.
   Я всё ещё не мог придти в себя от услышанного, но в его словах был резон, хотя мне было непонятно, почему он так уверенно говорит о моих взглядах.
   - Откуда вы можете судить о широте моих взгля-дов? - спросил я первое, что пришло мне в голову. - Ведь мы с вами обменялись всего лишь нескольки- ми незначительными фразами.
   - Я читал несколько ваших статей в "Философии Науки" и на вашем вебсайте, - ответил он. - Кроме того, я обладаю некоторыми возможностями "экстра-сенса", - снова улыбнулся он.
   Мне стало немного не по себе...
   - Но как вы можете знать что я - это я, а не кто-то другой?
   Он не заставил себя ждать с ответом:
   - Ну, это совсем просто. Я узнал ваш адрес в журнале и разыскал ваш домик в Порт Ричи, но когда я подъ-ехал, вы как раз садились в машину. Поскольку было уже около шести, и погода, как видите, - он сделал широкий жест рукой, - я решил, что вы, скорее всего, направляетесь куда-нибудь на природу и поехал за вами. Как видите, ничего сверхъестественного.
   Я не подошёл к вам сразу, потому что не хотел, чтобы вы подумали, что я какое-нибудь официальное лицо, разыскивающее вас.
   Кстати, я ещё формально вам не представился.
   - Меня зовут Глен, - сказал он, протягивая мне руку. - Я выбрал себе это имя для "земного" употребления. Дома меня зовут иначе, но это не имеет значения.
   Я неловко пожал его руку, почувствовав некото-рую осторожность в его пожатии, как будто он боялся сделать мне больно.
   - Стивен, - сказал я, - но это тоже моё американ-ское имя... В России меня звали немного иначе, - как-то по инерции, в тон ему добавил я.
   - Мне действительно, приятно и интересно позна-комиться с вами, Стивен - сказал он, и я думаю, что и для вас наше знакомство окажется не менее ин-тересным.
   Он замолчал, а я пытался осмыслить происходящее, но мысли разбегались, и я не знал что думать. В голо-ве роились вопросы, требующие немедленных ответов. Почему-то очень хотелось верить, что все это не блеф, а на самом деле...
   - Лучше называйте меня просто Стив. Так мне будет легче воспринимать наш разговор, - предложил я.
   - Не беспокойтесь, Стив, - сказал он, как будто читая мои мысли, - вы очень скоро получите ответы на ваши вопросы, и я надеюсь, они рассеют ваши сомнения.
   Я теперь смотрел на него во все глаза, пытаясь определить по внешнему облику, действительно ли он инопланетянин... - Нет, на сумасшедшего он не похож. Актёр?... Но зачем ему играть здесь, а не на сцене? - Я не знал, что думать!...
   И опять, как будто читая мои мысли, он сказал:
   - Вы боитесь поверить в правду, потому что она не совпадает со стереотипом вашего мышления. Для то-го, чтобы поверить, вам, как доказательство, непре-менно нужно чудо. Да, я обладаю некоторыми возмож-ностями, которых пока нет у землян, но мне бы не хотелось начинать наше знакомство с их демонстра-ции. Вы узнаете о них постепенно, если наше знакомство продолжится.
   Я смущенно улыбнулся, - да нет, мне просто трудно себе представить, что кто-то оттуда, - я ткнул пальцем в закатное небо, - может выглядеть так неотличимо от земных обитателей.
   Он посмотрел на меня и, немного помолчав, ска-зал: - Забегая далеко вперёд моих планов ознакомле-ния вас с тем немногим, что я собираюсь передать вам, сейчас могу сказать только, что мы с вами имеем общих, много раз пра-пра-предков, если говорить в космическом плане.
   - Я смогу рассказать вам об этом подробнее позже, при одной из следующих встреч. Пока же только ска-жу, что строение наших тел и органов почти одинаково с вашими, с той разницей, что мы умеем заменять почти все органы и системы нашего тела искусственно созданными, более надежными и работоспособными.
   Благодаря этому и кое-каким другим усовершен-ствованиям на генетическом уровне, мы полностью иммунны к любым заболеваниям, даже к неизвестным на нашей планете.
   - Вы имеете в виду и ... сердце? - спросил я, вспомнив про свои иногда случающиеся аритмии.
   - Такие жизненно важные органы, как сердце, у нас дублируются еще в самом раннем младенчестве, а в сорок лет, по вашему счёту, они заменяются искус-ственными. Он мягко взял мою руку и приложил её к правой стороне своей груди.
   Я сразу же почувствовал мерные упругие и непри-вычно редкие удары его второго искусственного сердца!
   - В остальном же, - продолжал он, - за исключени- ем уровня знаний и культуры, мы очень схожи с Землянами.
   Я молчал, поражённый услышанным, и кажется на-чинал верить, что все это реальность, и я действи-тельно говорю с инопланетянином...
   У меня путались мысли... В голове роились тысячи вопросов. Хотелось сразу же узнать то запредельное, что нам, Землянам, вероятно, никогда не суждено бы-ло бы узнать... Я сдался на милость победителя.
   - Глен, - спросил я с волнением, - сколько времени вы можете уделить нашей беседе? Мне так о многом хочется узнать от вас... Вы должны сами понимать, что это для меня значит!...
   Он кивнул. - О да, я понимаю, и надеюсь, что на-ши встречи не окончатся на этой и мы сможем пого-ворить о многом. Что касается сегодняшнего вечера, - не беспокойтесь, у меня достаточно времени.
  
   Солнце неумолимо двигалось к закату, и перистые облака над заливом уже становились нежно-розовыми.
   Но в этот раз мне хотелось, чтобы закат не наступал как можно дольше, хотелось продолжать и продолжать этот первый, завораживающий разговор с реальным инопланетянином!...
   Неподалёку от нашей скамейки начали собираться любители поглазеть на закат, и мы почувствовали себя не совсем уютно среди этого случайного общества.
   - Не пройтись ли нам по "бордвоку" для разно-образия? - предложил Глен. Я, конечно, тут же со-
   гласился.
   Мы поднялись и двинулись по направлению к пляжу.
   Здесь уже почти не было народу, все ушли на центральную часть "бордвока" смотреть на закат, и мы могли продолжать беседу, не боясь, что кто-нибудь случайно нам помешает.
   - Вы понимаете, - сказал Глен, - мне приходится остерегаться, чтобы не быть обнаруженным "влас-тями". Опасного для меня ничего, конечно, не про-изойдёт, но если о моем присутствии узнают, это может вызвать нежелательную панику и ажиотаж у военных.
   Ваша пресса, кино и расхожие научно-популярные истории настраивают широкую публику против "при-шельцев", всегда рисуя их холодными рассчетливыми варварами, только и думающими, как оккупировать вашу Землю... Правительства и военные, похоже, идут у них на поводу.
   - Я тоже всегда удивлялся этому, - сказал я, и сра-зу же добавил, - думаю, что это происходит, главным образом, из-за отсутствия у нас каких-либо реальных контактов с другими мирами и абсолютного незнания того, что происходит за пределами наших коммуни-кационных возможностей... Вероятно, это также выз-вано невежеством многих авторов и нежеланием серь-ёзных учёных заниматься этим и выступать против прессы.
   - Думаю, вы правы, - согласился он.
   - В пользу контактов с пришельцами говорит простая логика: от вас до ближайшей звёздной системы, где теоретически может существовать разумная цивили-зация, по уровню развития примерно равная вашей, и от которой, также теоретически, можно ожидать враж-дебных действий, - дистанция не менее сотни свето-вых лет.
   - Почему вы так считаете? - сразу же спросил я.
   - Логика опять же очень простая - ответил Глен: - ра-диотелескопы, способные обнаружить радиочастотные сигналы из космоса, существуют у вас уже лет 80 - 85. Если бы такая цивилизация оказалась намного ближе этого расстояния, то вы бы давно обнаружили создаваемый ею радиочастотный фон или шум, кото-рый нельзя спутать ни с каким естественным.
   Глен продолжал:
   - Никакие космические корабли на основе ракетной техники вашего уровня, как вы понимаете, покрыть расстояние в сотню световых лет в приемлемое вре-мя не могут. Если пришельцы, тем не менее, появ-ляются на вашей планете, это означает что они или умеют создавать ракетные системы и источники энер-гии для них, способные разгонять огромные корабли до околосветовых скоростей, или они знают как пре-одолеть Эйнштейновское ограничение на скорость передвижения в пространстве-времени. В любом слу-чае это говорит о том, что они посланцы цивилизации намного выше развитой, чем ваша. Думать, что они могут хотеть захватить вашу планету - абсолютный абсурд. Она им просто не нужна, поскольку в Га-лактике сколько угодно незаселённых планет с под-ходящими для нашего с вами вида условиями оби-тания...
   Это звучало для меня, как подтверждение теории, что в нашей необьятной Вселенной должно быть великое множество звёзд с планетными системами, похожими на нашу.
   - Кроме того, - продолжал Глен, - если бы такая ци-вилизация пожелала бы захватить вашу Землю, у неё нашлось бы немало способов сделать это так, что всякая оборона с вашей стороны не имела бы ника-кого смысла.
   - Я тоже так думаю, - сказал я, хотя в душе не был в этом абсолютно уверен.
   - Цивилизации, способные перемещать на космичес-кие расстояния существенные массы вещества и жи-вые организмы в приемлемо короткое время, - про-должал он, - должны быть на очень высоком уровне развития науки и техники. Чтобы достичь его, им пришлось пройти очень длинный путь эволюции общества. И поскольку их цивилизация выжила в процессе этой эволюции, это значит, что они сумели решить как минимум четыре серьёзнейшие социоло-гические проблемы, а именно:
   Обьединить управление планетой. Стабилизировать на ней количество населения. Обеспечить достаточ-ный прожиточный уровень для всего населения, не-зависимо от его занятости. Выровнять культурный уровень людей с уровнем научно-технического разви-тия общества. К таким выводам, - продолжал Глен, - пришла наша наука - историческая социология.
   Под адекватным культурным уровнем населения здесь подразумевается соответствующее научно-техни-ческому уровню общества восприятие массами людей реальной действительности и установленных наукой фактов. При этом наша наука считает, что религии, если они продолжают существовать в обществе, не должны выходить за рамки личного и вносить какие-либо изменения в жизнь общества. Они не должны вы-ступать посредниками Бога, и говорить от его имени, а также иметь влияние на политику, образование и вос-питание детей в обществе, так как в противном случае, они намного замедлят, если не остановят совсем, раз-витие культурного уровня всего общества.
   Если бы хоть одна из перечисленных проблем не была успешно решена, - цивилизация не смогла бы выжить достаточно долго, чтобы развить науку и тех-нологию до уровня, позволяющего совершать меж-звёздные перемещения в космосе...
   Как вы понимаете, - продолжал Глен, - цивилизации на таком уровне развития незачем захватывать уже заселённую планету где-то в дальнем углу Галактики!
   Его весьма убедительная логика была очень созвучна с тем, что я сам думал и писал на этот счёт...
   Глен продолжал:
   - Мы изучаем Землю, наряду с многими другими обитаемыми и необитаемыми мирами чисто в энцикло-педическом плане, чтобы знать как можно больше о нашем "ближайшем" Галактическом окружении. Ну... и чтобы иметь возможность помочь "родственной" в биологическом плане цивилизации советом в критиче-ский момент развития, если таковым пожелают вос-пользоваться... И, если это еще не будет поздно, - грустно добавил он...
   Мне очень хотелось надеятся, что для нас это ещё не поздно. Но в данный момент меня о больше волнова-ли практические, сиюминутные вопросы.
   - Глен, - начал я, - как вы понимаете, меня терзают миллионы вопросов к вам, но чтобы с чего-нибудь начать, я хочу задать вам вопрос, который первым возник в моём уме, как только я поверил, что это не розыгрыш...
   Я имею в виду - как вы попали на Землю? Ведь до вашей звёздной системы, должно быть, тоже не менее сотни световых лет!?
   - Даже больше, - улыбнулся Глен. Но мы знаем обходные, не "эйнштейновские" пути перемещения физических тел из одной точки пространства-времени в другую, даже на космические расстояния.
   Из ваших статей в "Философии науки" я знаю, что вы знакомы с идеей транспозиции* взаимосвязанных элементарных частиц в пространстве, с которой ваши учёные только начинают экспериментировать.
   В вашем замечательном научно-фантастическом се-риале "Star Trek" очень реалистически показывается основанная на этом принципе телепортация людей с орбиты космического корабля "Enterprise" на различ-ные планеты и обратно, Такой вид телепортации, ос-нованной на энергетически-лучевой передаче инфор-мации на сравнительно короткие расстояния в про-странстве-времени, существует у нас довольно давно.
   Около трёхсот ваших лет назад наши учёные от- крыли способ, позволяющий взаимосвязывать элемен-тарные частицы, разделённые космическими расстоя-ниями мгновенно, - минуя материю пространства-времени. Этот способ основан на квази-телепати-ческой передаче информации в намеченный космичес-кими координатами объём пространства-времени.
   В передаваемую информацию включён "механизм", запускающий материализацию свободной космичес-кой энергии в объект, просканированный на атомарно-
   Квантовом уровне и закодированный в передаваемой
   * Мгновеннаяпередача информации о состоянии взаимосвязанных частиц.
   информации. Оригинал объекта при этом, обычно, дез-интегрируется*, хотя у нас уже существует технология, при которой он может сохраняться.
   Телепортация, основанная на этом способе, позволяет перемещать сравнительно небольшие материальные объекты, включая живые организмы, почти на любые космические расстояния. У нас такая телепортация тоже уже перешла в область технологии.
   С её помощью мы можем перемещаться практичес- ки всюду в нашей Галактике. А при некотором внешнем содействии, даже за её пределы. Так что мое появление здесь не связано ни с космическими ко-раблями, ни с многолетними полётами в пространстве.
   Всё происходило примерно так, как в вашем сериале "Star Trek", с той разницей, что я был телепортирован не с планеты на её орбиту, а сразу с планеты в одной части Галактики на орбитальную станцию, вращаю-щуюся вокруг планеты Земля в другой её части.
   Как видите, всё происходило довольно просто, если конечно не считать неимоверной сложности и энер-гоёмкости оборудования для телепортации.
  
   Я смотрел на него как заворожённый...
   - Из одной части Галактики в другую!... Ничего се-бе - "просто"! Но почему на околоземную орбиту, а не сразу на Землю? - попросил пояснить я.
   - Во-первых, потому, что ввести первоначальные точ-ные космические координаты объёма пространства, намечаемого для конечной цели телепортации, выб-ранного на орбите, гораздо легче, чем на поверхности планеты. Небольшая неточность не повлечёт за собой
   никаких непоправимых последствий.
   Во-вторых, нам много удобнее изучать Землю с ор-биты, нанося визиты по мере необходимости. Для это-го я должен знать сиюминутную ситуацию в той точке
   поверхности, где я собираюсь "приземлиться". Да и
   * Здес: Распадается на состовляющие его энергетические частицы.
  
  
  
  
  
  
   0x01 graphic
  
   Орбитальная станция Глена.
  
  
  
  
   кое-какая аппаратура нужна для работы на Земле и на орбите.
   Поэтому вся операция проходила в три ступени. Сначала на стационарную околоземную орбиту была телепортирована миниатюрная космическая станция. На ней была заранее установлена аппаратура, спо-собная осуществлять мгновенную связь с нашей планетой, а также обычное энергетически-лучевое* транспозитивное оборудование для телепортации с ор-биты на Землю и обратно меня и моего коллеги по экспедиции.
   Затем мы оба были телепортированы с нашей пла-неты на эту станцию. Со станции мы можем теле-портироваться на Землю в любое выбранное место с точностью до сантиметра.
   - Потрясающе! - поразился я. - Говорю с себе по-добным из другой части Галактики!
   - Да, это так, - спокойно подтвердил мой собеседник.
   - Сейчас я пользуюсь станцией единолично, так как мой напарник взял небольшой отпуск в связи с се-мейными обстоятельствами, и будет отсутствовать ещё около двух недель по вашему календарю.
   Так обыденно и просто, - подумал я... - отправился в небольшой отпуск на планету где-то за сотню световых лет от нашей Солнечной системы. От такой мысли у меня немного кружилась голова.
   - Могу я спросить вас, - начал я после того, как немного пришёл в себя от всего услышанного, - как вы устроены здесь с жильём и питанием, и могу ли я быть вам хоть в чём-нибудь полезным? Может быть, вы поживёте у меня немного, если вам это удобно?
   - Спасибо вам на добром слове, - ответил Глен, но я должен отклонить ваше предложение, потому что я не хочу, чтобы вас таскали по расследовательным ор-ганам, если меня случайно "откроют".
   Кроме того, я не привык к здешней пище и питаюсь
   * Излучающее всю необходимую для транспозиции информацию и энергию.
   запасами на станции. Да там у меня и вся аппаратура, нужная мне для повседневной работы.
   - Вы хотите сказать, что каждый день возвращаетесь на станцию?
   - Вернее сказать, каждый вечер, - улыбнулся он, - в те дни, когда я посещаю Землю.
   - Но как же вы передвигаетесь здесь, по Земле?
   - Это зависит от расстояния и срочности. На срав-нительно короткие расстояния и несрочные поездки я использую рентованные автомобили, а на дальние или срочные, - в основном, телепортацию.
   Меня тут же начали одолевать глупые практические вопросы: - Но как вы можете рентовать машину без кредитной карточки и водительского удостоверения?
   - Почему же без? - снова улыбнулся он У меня есть и то, и другое, - вполне легальные бумаги.
   - Но как же... это может быть? - удивился я
   - Да тоже, довольно просто, - ответил он.
   - Как я уже упоминал, мы собираем информацию о Земле уже довольно давно, и когда первые визитёры с нашей планеты появились на Земле, они "привезли" с собой с нашей планеты некоторое количество золота, которое у вас считается драгоценным металлом, и по-ложили его на анонимный счёт в швейцарский банк, таким образом обратив его в валюту.
   Остальное очень несложно. Прибывающие с мис-сией, такие как я, вынимают нужную сумму из банка и открывают счёт в каком-нибудь из местных амери-канских банков, используя адрес какой-либо местной гостиницы. Открыв его, они легально получают вре-менный "сошиэл сэкюрити" номер, дебетную карто-чку, а затем и водительское удостоверение.
   Единственное, что требуется, - это какой-либо иден-тифицирующий личность документ, который при на-ших технических возможностях очень несложно сде-лать. В Америке это проще, чем в других странах, поэтому Америка - всегда наш первый и основной этап визита.
   - Я и понятия не имел, что всё это так просто...
   А как с вашими ежедневными "приземлениями"? - Ведь могут заметить...
   - Могут. Но это очень маловероятно, так как утром в дни визитов я обычно "приземляюсь" довольно ра- но, когда вокруг почти нет людей, а вечером от-правляюсь назад, когда уже темно. Я выбираю, обыч-но, безлюдное место где-нибудь в парке, или например, в пустом коридоре какого-ни-будь большого отеля, а иногда и на автопаркинге около какого-нибудь круг-лосуточно работающего магазина, типа вашего "Вол-марта". Это особенно удобно, когда я пользуюсь рен-тованной машиной, как сейчас, так как я могу те-лепортироваться прямо из машины или в машину.
   Сам процесс телепортации, в отличие от "Стартрэ-ковского", почти незаметен. Я просто появляюсь в машине или исчезаю из неё менее, чем за секунду.
   Если нужно задержаться в каком-либо месте на бо-лее продолжительное время я иногда просто снимаю комнату в отеле, и телепортируюсь прямо туда или оттуда.
   - Ну и ну! - Только и мог сказать я .
  
   Красно-оранжевое Солнце уже почти касалось чёт-кого безоблачного горизонта, видневшегося отсюда в просвете между несколькими росшими на берегу паль-мами.
   - А где же на орбите находится ваша станция? - задал я следующий вопрос, хотя и сам приблизительно знал ответ на него.
   - Да, - ответил Глен, - она почти там, где вы пред-полагаете, - на стационарной* экваториальной орбите на высоте немного более тридцати тысяч километров, примерно, над серединой Атлантического океана. Вы-сота её орбиты специально выбрана чуть ниже нор- *Экваториальная орбита в направлении вращения Земли с высотой на которой спу
   -тник движется с той же угловой скоростью всегда оставаясь над тем же местом.
   мальной стационарной, где находятся ваши спутники связи и телевидения, чтоб станция не оказалась вблизи них и не вызвала нечаянной помехи или интерфе-ренции. Для удержания станции на этой орбите и стабилизации в пространстве на ней постоянно вклю-чено антигравитационное поле слабой интенсивности.
   С орбиты, в поле моего "зрения" попадают оба Аме-риканских континента, Европа и Африка. Если мне бывает нужно посмотреть что-либо или побывать в противоположном полушарии, я могу переместить станцию по орбите её собственными средствами, на-пример переведя станцию на более низкую орбиту, ослабив антигравитационное поле под ней, или на-клонив станцию в плоскости орбиты.
   - Скажите, Глен, а вы не боитесь, что ваша станция может быть обнаружена нашими радиолокаторами или телескопами, постоянно сканирующими небеса в поис-ках крупных метеоров, могущих оказаться на пере-секающихся с Земным курсах? - спросил я.
   - Нет, не боюсь, - уверенно ответил он. - Станция снаружи покрыта специальным материалом, делающим её невидимой для электромагнитных волн, в том числе и оптических. Они просто обтекают её, не вызывая отражения.
   Мне трудно было во всё это верить, но он был тут, рядом со мной, на "бордвоке", на берегу Мексикан-ского залива, - пришелец из другого мира, - мира нашего далёкого будущего... Или мира несбывшейся мечты ?...
  
   Тем временем Солнце окончательно утонуло в густой синеве Залива, и только небо всё ещё переливалось закатными красками. Мы присели на деревянные перила "бордвока" и залюбовались небом.
   - У вас тоже такое бывает? - спросил я.
   - Бывает не хуже, - просто ответил он.
   - Скажите, Глен, почему вы решили встретиться именно со мной, а не с кем-либо из наших известных научных светил? Ведь я никого не представляю и не с кем не связан в научном мире. Всё, что я пишу для журналов и на "вэбсайте", - результат моего персонального восприятия событий в нашей жизни и науке.
   - Вот именно поэтому я и выбрал вас, так как на-деюсь на откровенные и искренние беседы с вами без запретных тем и недомолвок.
   Я уже имею некоторый опыт общения с титуло-ванными главами научных учреждений...
   Помимо прямого невосприятия того, что не укла-дывается в рамки их мышления, тут и страх быть вовлечённым в "тайное" общение с кем-то, кто "выда-ёт себя" за пришельца, и боязнь оказаться замешан-ным в чём-то "антинаучном", и нежелание разгова-ривать без свидетелей. Большинство из них очень печётся о своём положении и престиже и старается не идти дальше корпоративно общепринятого.
   Для моих целей более интересны учёные, удалив- шиеся от дел, популяризаторы науки и просто умные люди, интересующиеся всем происходящим.
   Состояние вашей науки нам хорошо известно, - она неизмеримо отстаёт от нашей, и потому узкие научные специалисты меня практически не интересуют. Гораз-до больше меня интересуют люди, старающиеся пред-ставить себе возможное будущее или неизвестное нас-тоящее.
   Из известных людей мне хотелось бы встретиться с писателем - фантастом Артуром Кларком, который, как я выяснил, живёт где-то на Цейлоне. Может быть, ещё с кем- нибудь из людей того же плана...
   Но это уже, вероятно, в мой следующий визит на Землю, так как этот должен вскоре закончиться.
   Очень сожалею, что не застал в живых Джина Роденбери и Айзэка Азимова... Они далеко опере-дили ваше время в своём творчестве и дали людям заглянуть в их возможное будущее, а также чётче осмыслить настоящее.
   С минуту помолчав, он сказал немного вопроси-тельно: - Мне кажется, Стив, я уже ответил на боль-шинство ваших "не терпящих отлагательства" вопро-сов. Теперь мне хотелось бы тоже задать один серь-ёзный вопрос и вам.
   - Конечно, пожалуйста, - с готовностью согласился я, жалея в душе, что неудобно допрашивать его без конца.
   - Мой вопрос к вам в основном, философско - психологического характера и ни в коей мере не относятся к вам лично, - начал мой инопланетный собеседник, - но ваше личное мнение мне будет очень интересно. Обещаю вам, что никто на Земле о нём знать не будет.
   - Я готов ответить на любой ваш вопрос - сказал я, - разумеется, в пределах моей компетентности и со-гласно моим взглядам.
   - Именно этого я и ожидаю от вас, - удовлетворённо заключил он. Потом продолжал:
   - Итак, мой вопрос: Почему вы - Земляне, - я имею в виду и ваши правительства, и большинство насе-ления, пассивно их поддерживающее, так несерьезно, я бы сказал, эгоистично и недальновидно относитесь к будущему вашей планеты, вашего общества, вашей природы? По нашим наблюдениям у Землян всегда на первом месте сиюминутные блага каких нибудь от-дельных групп людей - то, что в политике у вас на-зывается "special interests", всё равно, в масштабе ли индивидуальной личности, какой-либо части населе-ния, целой страны или всей планеты. Наиболее даль-новидные из ваших известных учёных и писателей о науке предупреждают об опасности загрязнения сре- ды и атмосферы, которые идут у вас с угрожающим прогрессом; в частности, об изменении климата плане-ты и о многих других настораживающих явлениях... Но ваши управляющие органы не обращают на это практически никакого внимания. Массы населения при этом почти не протестуют против такого отно-шения к будущему!...
   Как вы объясняете такую ментальность вашего на-селения?
   Ответить на его вопрос было нелегко, хотя я много думал об этом же и сам. Это было самое уязвимое место нашей общечеловеческой ментальности, - "чело-век покоритель и господин природы", и ещё глубже укоренившееся, личное, - "на мой век хватит, а после меня - хоть трава не расти".
   - Мне трудно судить о ментальности всего населения Земли, - неуверенно начал я... - но мне думается, что дело здесь в самой природе людей, в укоренившемся в них индивидуальном эгоизме и в подсознательной уве-ренности каждого, что за время его жизни, и даже жизни его внуков, ничего ужасного с Землёй не про-изойдёт, даже если мы отложим заботу о будущем человечества на пару - другую поколений. Я стара-юсь себя уверить, что отношусь к этому по-другому, но в глубине души опасаюсь, что веду себя не сов-сем последовательно на практике.
   - Я рад слышать от вас откровенные слова, - вста- вил Глен, - и думаю, что ваши суждения во многом верны.
   - Большинство людей у нас, - продолжал я, - на сло-вах соглашается, что надо что-то предпринимать, но никогда не соглашается, что именно. Меньшинство иногда протестует. Но что значит несогласие мень-шинства в нашем обществе?
   Кроме того, мне кажется, нам грозит не только за-грязнение воздуха и потепление планеты, но и дру- гие серьёзные проблемы, как например, бесконтроль- ный рост земного населения, глобализация экономики развитых стран без глобализации управления планетой, распространение оружия массового уничтожения и ре-лигиозного экстремизма...
   - Вы правы, - прервал Глен мой монолог, - вы, Земляне, находитесь сейчас на распутье, и оттого, су-меете ли вы выбрать правильный путь, в конечном итоге зависит, быть или не быть вашей цивилизации.
   То, что я наблюдаю на Земле сейчас, не вызывает у меня больших надежд на то, что ваша цивилизация выживет достаточно долго для того, чтобы ваши лидеры и народ успели изменить своё отношение ко всем этим проблемам...
   Я понимал, что по всей видимости он прав, и чело-вечество на Земле, если не одумается, скорее всего кончит самоуничтожением. Мне было горько слышать его слова и представлять себе апокалипсические кар-тины гибели нашей цивилизации, нашего мира, такого знакомого, близкого и обжитого... Но вместе с тем, я не мог себе отчётливо представить, - что, в нашем современном, раздробленном и обозлённом мире мо-жет заставить правителей взяться за ум и изменить отношение к природе, планете, и другим судьбонос-ным проблемам, стоящим перед нашим обществом...
  
   Тем временем уже совсем стемнело, и с залива по-тянул лёгкий ночной бриз.
   - Пойдёмте назад на нашу скамейку, - предложил я, - она сейчас, наверняка, свободна.
   - Конечно, - согласился он.
   Скамейка оказалась свободной, и мы с удовольствием вновь устроились на ней.
  
   - Вы помните, я сказал о цивилизациях, с наукой и техникой на уровне значительно высшем, чем у вас и о проблемах, которые им пришлось решить в процессе развития для того чтобы выжить? - спросил Глен.
   - Да, конечно, - не очень уверенно ответил я.
   - Я напомню. Для того, чтобы сохраниться им при-шлось: - организовать единое управление планетой; - стабилизировать количество населения на ней; - обеспечить стандардартный прожиточный мини- мум всему населению; - достичь приблизительной адекватности уровней научно-технического и куль-турного развития общества.
   Так как все эти проблемы у вас, на Земле, не реше-ны, - продолжал Глен, - мне думается, что для со-хранения цивилизации начинать вам надо, скорее все-го, с объединения управления планетой то есть с соз-дания чего-то, вроде Соединенных штатов Земли, так как в противном случае изменить "статус-кво" в раз-ных государствах окажется невозможным.
   - Это при наших-то, таких различных, антагонисти-ческих государственных устройствах, идеологиях и взглядах на религию!?... - не поверил я в реальность такого поворота событий. - Боюсь, что у нас это практически невозможно, - начал я объяснять ситу-ацию Глену, но он тут же вступил, продолжая мою мысль:
   - К сожалению, я тоже не вижу повода для опти-мизма. Теоретически я могу себе представить лишь два возможных сценария выживания вашей цивилизации.
   Один из них очень маловероятен, так как потребу- ет от правительств и населения коренного изменения взглядов на мировую политику, суверенитеты, рели-гию и науку в исторически короткое время - два- три поколения. То есть, необходима полная перео- ценка ценностей ради предотвращения почти неми-нуемой гибели вашей цивилизации в будущем.
   Но так как эта гибель не грозит вам завтра, а судь- бы пра-пра-правнуков не принимаются вашим населе- нием всерьёз, то живущие ныне вряд ли захотят ме- нять стиль жизни и подавлять свой эгоизм во имя да- лёкого будущего.
   - К сожалению, вы вероятно правы, - невесело под-твердил я.
   Глен продолжал:
   - Нам, - людям, - дан разум, и он должен переси-ливать эгоизм. Конечно, научиться этому очень труд-но, как и заставить себя действовать соответственно. Но другого выбора, я думаю, у Землян нет. Нынешнее объединение ваших Европейских государств - это пер-вый робкий шаг в нужном направлении, но от него до полного объединения планеты - дистанция астрономи-ческого размера...
   - Мой второй сценарий - значительно более печаль-ный, но к сожалению и более реалистический в свете того, что происходит на Земле сейчас: - Противосто-яние "атомных" держав, включая религиозно-фана-тические, типа Ирана или Пакистана, и просто отдель-ных групп террористов, рано или поздно приведёт к атомной войне, которая превратится в мировую и уни-чтожит большую часть земного населения, экономики и годной для жизни окружающей среды. Неболь-шое количество людей, которые, возможно, выживут в катастрофе, вынуждено будет начать всё сначала в очень трудных условиях...
   Но тут есть шанс, что в силу экстремальных усло-вий в руководители выдвинутся умные и решительные люди, которые, руководствуясь страшным опытом всей предыдущей истории, возможно, сумеют тем или иным способом преодолеть эгоизм и национально-рели-гиозную рознь среди выживших, и повернуть то, что останется от цивилизации, в нужном для её выжива-ния направлении...
   И в том, и в другом случае мы будем готовы помочь Землянам советом и знаниями. Но... Захотят ли они этим воспользоваться?
   Глен замолчал, как бы собираясь с мыслями, а я не мог придумать, что ему сказать.
   - Надо сказать, вы рисуете довольно мрачную карти-ну нашего будущего, - невесело прокомментировал я.
   - Я понимаю ваши чувства, - ответил он, но я сказал то, что я думаю, а не то, что было бы приятно услы-шать...
  
   Вокруг было уже совершенно темно, только пара фонарей у "бордвока" освещала желтые круги на пес-ке, невдалеке за которыми ресторанчик Сэма весело посвечивал разноцветными огоньками гирлянд, натя-нутых над открытой террасой.
   Музыки сегодня не предполагалось, и потому на "бордвоке" было почти безлюдно.
  
   Мне очень хотелось уйти от этой сложной и грустной темы и опять перейти на "галактические" вопросы, но я также не хотел прерывать ход его мыс-ли о судьбах цивилизаций и чловечества и старался найти компромиссный вопрос.
   - Глен, - спросил я, - а как было с вашей цивилиза-цией? Вашему населению тоже когда-то пришлось решать те же проблемы?
   Я почувствовал, что он ждал этого вопроса.
   - Когда-то да, - начал он, - но это было очень, очень давно, - задолго до того, как наши предки покинули свою материнскую планету, чтобы создать новую ци-вилизацию, основанную на разуме, логике и закон-ности.
   - Так ваша цивилизация ещё сравнительно молода? - удивился я.
   - Сравнительно, - да. Но наша цивилизация не начи-налась с нуля. Она унаследовала научно-технический уровень нашей материнской цивилизации, очень хоро-шо развитой по своему возрасту.
   Это произошло около восьмисот ваших лет назад. Наши предки отправились в добровольную эмигра-цию, как когда-то сделали ваши американские "отцы-пилигримы", чтобы начать "всё с начала" на новом месте - в нашем случае, на новой планете.
   - Но ведь и вашим предкам на материнской плане- те, чтобы выжить, когда-то тоже пришлось бороться с эгоизмом, - настаивал я. - Ведь эгоизм заложен в природу людей, и, в конечном итоге, он - то главное, что движет прогресс в человеческом обществе... Как ваши предки сумели подчинить эгоизм - разуму?
   - Им, вероятно, тоже было очень трудно, - ответил Глен, - но им вовремя помогли оценить ситуацию...
   - Кто?
   - Визитеры из другой, более развитой цивилизации.
   Я молчал, осмысливая услышанное.
   Глен продолжал:
   - Наше отделение от материнской цивилизации про-изошло примерно лет через сто пятьдесят после пер-вого посещения инопланетными, вернее иногалакти-ческими визитёрами нашей материнской планеты.
   В то время её общество находилось на политическом распутьи, от исхода которого, в конечном итоге могло зависеть выживание их цивилизации.
   Во всём остальном оно было очень высоко развито для своего возраста. Люди там уже тогда жили при-мерно по сто пятьдесят ваших лет и более. В тех-нологии они были в то время лет на сто впереди вашего нынешнего уровня. В культурном плане, - я опять-таки имею в виду средний уровень восприятия действительности населением, я думаю, они тоже ушли намного вперёд от вашего нынешнего.
   - Почему вы думаете, что наш культурный уровень так уж низок? - прервал его я, невольно сочувствуя своим Землянам.
   - Я так думаю, - ответил он, - наблюдая за крити-ческим несоответствием вашего нынешнего уровня и темпов развития науки и технологий со средним уров-нем восприятия действительности большинством насе-ления, а также уровнем его религиозных воззрений и предубеждений. Ведь их основы почти не изменились за последние двести - триста лет.
   - Ну, это не совсем так, - попытался возразить я. - Триста лет назад наши религии считали, что Земля плоская, и что она центр мироздания. Сейчас религии постепенно начинают считаться с наукой...
   - И не сжигают больше инакомыслящих учёных на кострах?.. - подхватил Глен. - Но при этом наука по- прежнему фактически отлучена от религий, и выводы науки попрежнему игнорируются церковью и боль-шинством её прихожан! Церковь попрежнему пропо-ведует дословно-библейское сотворение мира и чело-века и присваивает себе право говорить от имени Бога! А в некоторых религиях инакомыслие по преж-нему нетерпимо и пресекается средневековыми спо-собами! Когда же религия смешивается с политикой в угоду какой-нибудь партии или режиму и в таком виде преподносится народу, - образуется взврывчатая смесь, ведущая к войнам, террору и диктатурам раз-личного толка...
   А ведь он, в принципе прав, - подумал я, - действи-тельно, в культуре восприятия мира мы не ушли да-леко от средних веков.
   - После отделения нашей нынешней цивилизации от основной, - продолжал Глен, - она развивалась на новой планете согласно учреждённым нашими пред-ками законам, основанным на разуме, логике, резон-ной справедливости, уроках истории и выводах пере-довой науки того времени.
   По этим законам религии являются личным делом граждан планеты, но никто не может выступать от имени Бога, а также исползовать свои религиозные догмы и ритуалы для непрошенного вмешательства в личную и общественную жизнь других людей. Эти же законы предусматривают ограничение личного эгоизма отдельных людей или групп нуждами и интересами всего общества.
   Глен продолжал:
   - Когда нам удалось сделать наши организмы им- мун-ными на генетическом и физиологическом уров-нях к любым заболеваниям и научиться делать ис-кусственные органы, сосуды и кровь намного надеж-нее природных, а также безболезненно заменять ими естественные, продолжительность нашей жизни мно-гократно возросла. Мы стали умирать, в основном, от несчастных случаев с полным физическим уни-чтожением организма или с непоправимыми его по-вреждениями, или от вовремя неостановленных моз-говых инсультов, случающихся в основном, в очень пожилом возрасте.
   Мы почти не испытываем старческих изменений в организме и внешности, так как давно открыли механизм управления процессами, вызывающими ста-рение. После первых, примерно, сорока лет, по ва-шему летоисчислению, наши организмы подвергаюся генеральной проверке, замене большинства органов и систем искусственными - самыми новыми и совершен-ными, после чего в организме отключаются механизмы старения. Так что у нас сейчас практически нет одряхлевших от старости людей.
   - Но если вы практически бессмертны, - спросил я,- то как же вы решаете вопрос перенаселения вашей планеты? Ведь за время существования вашей циви-лизации население планеты должно было увеличивать-ся в геометрической прогрессии!
   - Нет, это не так, - ответил Глен. - Фактически у нас нет перенаселённости вообще.
   Во-первых наши законы регулируют населённость планеты, в определённой мере ограничивая деторож-дение.
   Во-вторых, мы не бессмертны, - продолжал Глен.
   - После долгих лет активной жизни в глубокой ста-рости инсульты случаются почти у всех. Мы ещё не можем заменять внутримозговые микро-сосуды искус-ственными, хотя наши учёные ведут эксперименты и в этой области.
   Большинство из нас ведет очень активный образ жизни, и не только у себя на планете, но и путешествуя по другим мирам Галактики, часто неизведанным и полным опасностей. С течением времени фатальные происшествия набирают свой счёт. Некоторые, осо-бенно из молодёжи, погибают, путешествуя даже в ближнем космосе, слишком полагаясь на своё уме-ние. Некоторые погибают в разных катастрофах и планетных катаклизмах, которые у нас тоже случа-ются. Некоторые становятся жертвами преступлений, чаще всего, на любовной почве. Кроме того, когда-то люди просто устают от жизни и нередко уходят из неё по собственному желанию... У нас это не считает-ся противозаконным или предосудительным.
   В общем, средняя продолжительность жизни у нас составляет сейчас немного больше шестисот лет...
   - Шестьсот лет...! - Мечтательно повторил я.
   - Но объясните, как вы регулируете деторождение?
   - Согласно нашим законам, - ответил Глен, - каждая пара семейных партнёров за время их активной жизни, как правило, может иметь не более 2х - 3х детей, в за-висимости от изменения населенности планеты на текущее время. Кроме того, минимальный возраст деторождения у нас начинается с сорока пяти лет.
   - С сорока пяти? - удивился я.
   - Дело в том, - пояснил Глен, - что деторождение у нас происходит только путём смешанного клониро- вания, с последующим дозреванием клонированной клетки, а затем и плода в специальных инкубаторах. Поэтому проблем с соблюдением этих законов прак-тически нет.
   - Вы хотите сказать, что в вашем обществе не суще-ствует сексуальных отношений? - удивился я.
   - Ничего подобного, - успокоил меня Глен. - Сексу-альные отношения у нас существуют и считаются, как и у вас, высшим физическим и эмоциональным насла-ждением, доступным человеку, но у нас это не имеет никакого отношения к деторождению.
   - Удивительно, но пожалуй, резонно, - согласился я.
   - А что значит смешанное клонирование?
   Это означает, что в клетки для клонирования переса-живается часть генов от обоих "родителей". Таким образом, потомство наследует признаки обоих.
  
   Всё это было остро интересно, и мне очень хотелось услышать продолжение истории развития его цивили-зации, но я понимал, что было уже довольно поздно, а рассказ может занять довольно много времени...
   Мне было неудобно его задерживать, поэтому я сам, вопреки своим желаниям, предложил ему перенести продолжение нашей беседы на завтра или на другое время, когда только ему будет это удобно.
   Он сразу же согласился, сказав, что уже, действи-тельно, поздновато, и что сегодня ему ещё хотелось бы просмотреть кое-что на нашем интернэте.
   - Откуда вы собираетесь телепортироваться на вашу станцию? - спросил я.
   - Самое удобное для меня - с "Волмартовского"* паркинга, - ответил он. - Там можно почти не беспоко-иться, что ночью машину утянут на штрафную сто-янку.
   Это звучало так обыденно, как будто речь шла просто о месте, где туристу безопаснее оставить на ночь машину...
   - Почему бы вам не оставить машину у меня? - предложил я. Вы можете заехать на задний двор, - там вас никто не заметит ни днём, ни ночью.
   Он немного подумал, потом сказал:
   - Вообще-то я стараюсь оставаться здесь ни от кого не зависимым, но если вы так уверены, что меня никто не заметит у вас во дворе, и вас это никак не стеснит, то
   * Всеамериканская цепь крупных недорогих универмагов открытых и ночью.
   я, пожалуй, воспользуюсь вашим гостеприимством, тем более, что вы вероятно захотите завтра встретиться снова.
   - О да, конечно! - обрадовался я. - Я буду очень рад, если это только возможно.
   - Конечно, возможно, - подтвердил он, - мы можем завтра встретиться раньше, скажем, часов в десять ут-ра, если вам это удобно и ничего другого у вас не запланировано. Мы сможем продолжить наш разговор и одновременно прогуляться по каким-нибудь краси-вым или интересным местам.
   - Вполне удобно, - с готовностью подтвердил я.
   - Тогда, давайте так и сделаем.
   Мы двинулись к стоянке, где к тому времени ос-тавались только две наши машины - его рентованная "Тойота", да мой "минивэн".
  
   Когда мы подъехали к моему дому, вокруг было совершенно темно, так как огромный Флоридский дуб, росший прямо перед домом, закрывал своими густыми ветвями свет от трёх уличных фонарей, стоявших довольно далеко от дома.
   Я показал Глену, как заехать на задний двор и где поставить машину, чтобы её не было видно с сосед- них дворов. С задней стороны двора соседские по-стройки находились более чем в двухстах метрах и за густыми лимонными и апельсиновыми деревьями почти не были видны.
   Мне очень хотелось увидеть, как Глен будет те-лепортировать себя на станцию, "висящую" где-то над Атлантическим океаном на высоте тридцати тысяч километров, но мне было как-то неудобно просить у него разрешение на это.
   Но он сам пришёл мне на помощь:
   - Вам конечно хочется посмотреть на "чудо", - за-смеялся он. - Но предупреждаю, - зрелища не будет. Во-первых, темно. Во-вторых, всё происходит меньше чем за секунду, и в-третьих, стекла машины придется поднять чтобы ночью не налило дождя. Впрочем, я могу включить в машине свет за момент до отбытия и оставить стекло опущенным, с тем, что вы потом закроете его и выключите свет.
   - Конечно, я всё сделаю как надо, - с готовностью согласился я.
   - Ну, тогда до завтра, в десять, - помахал мне рукой Глен, вновь садясь в машину.
   Он опустил левое переднее стекло и включил свет в кабине, как было обещано.
   Я, не отрываясь, смотрел на него, боясь пропус-тить это первое настоящее чудо в моей жизни.
   Он был абсолютно спокоен и слегка улыбался мне.
   Все произошло так быстро и внезапно, что я не успел даже пожелать ему счастливого пути.
   Глен кивнул мне, и в следующий момент как бы растаял в ночном воздухе.
   Я продолжал стоять как вкопанный, пытаясь осмыс-лить то, что произошло в этот вечер. На минуту я подумал - может я сплю, и всё это мне снится?
   Но передо мной стояла его "Тойота", в которой был включён свет и опущено левое стекло.
   Я потрогал её на всякий случай, - не пропадет ли. Нет, не пропала. Я выключил в ней свет и поднял стекло, затем захлопнул дверцу и вошёл в дом через дверь в застеклённой веранде.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   II ПРОГУЛКА ВТОРАЯ
  
  
   Разумеется, я не мог заснуть в эту ночь почти до самого утра, перебирая в уме вновь и вновь все события с момента встречи с Гленом. Поэтому про-снулся только, когда длинноносый "кингфишер" - один из птичьих персонажей на циферблате наших кухонных часов - просвистел девять.
   Приняв душ, я наскоро приготовил себе обычный немудрёный завтрак и, всё время посматривая на часы, стал проглядывать вынутую из ящика почту.
   Я специально устроился так, чтобы из окна мне хорошо была видна "тойота" Глена. Мне очень хо-телось не пропустить момент, когда он материали-зуется в машине. Но я-таки его пропустил.
   Когда стрелки часов стали приближаться к назна-ченному времени, я повернулся к окну и стал, не отрываясь, смотреть на переднее стекло кабины. Прошло несколько секунд, и вдруг я услышал зна-комый голос, идущий прямо от входных дверей:
   - Доброе утро, Стив, простите, что без стука. Я решил, что лишняя предосторожность нам не повредит и нагрянул к вам прямо в комнату. Извините, если это было не совсем тактично с моей стороны.
   - Что вы, Глен! - радостно обернулся я на его голос.
   - Я очень рад видеть вас у себя. Появляйтесь, когда и как вам удобнее. Только появляйтесь!
   - Дело в том, что прежде чем телепортироваться к вам, - продолжал Глен, - я заметил, что в соседнем с вами дворе происходит что-то вроде детского пикника - сегодня ведь воскресенье, и я подумал, что не стоит рисковать быть замеченным.
   - Конечно, вы правы. Как это я не сообразил предло-жить вам вчера телепортироваться прямо в комнату!
   - Я тоже не подумал, что это удобнее, - согласился Глен.
   Меня тут же начали одолевать сиюминутные "прак-тические" вопросы. - Глен, - начал я с первого, вер-тевшегося на языке, - вы только что упомянули, что перед тем, как телепортироваться сюда, вы "заметили" в соседнем дворе что-то вроде пикника. Мне очень хотелось бы понять, как можно видеть такие под-робности, как группа детей, за тридцать тысяч миль без телекамеры...
   - С помощью устройства, которое в переводе на ваш язык в первом приближении можно назвать теле-скеннером, - ответил он. Оно основано всё на том же принципе, что и телепортация, но использует только первую ступень процесса, а именно - он "сканирует" с требуемой точностью каждую точку материи в обьеме пространства, выбранного координатами, и выдаёт ин-формацию о состоянии и расположении атомов во всех сканируемых точках.
   Работая над проблемами телепортации, учёные от-крыли возможность считывать информацию о сос-тоянии взаимосвязанных, разделённых пространством частиц, не разрушая при этом самого состояния.
   - Это то, о чём наша наука пока может только мечтать, - позавидовал я.
   - Да, это был первый большой прорыв нашей науки после переселения на новую планету, - подтвердил Глен. - На основе этой информации, - продолжал он, - приёмная часть устройства создаёт обьемное изобра-жение всего материального в сканируемом простран-стве в любом требуемом масштабе и степени точности.
   Это изображение можно наблюдать и на плоском эк-ране - как вертикалный снимок или панораму. С по-мощью телескеннера можно заглянуть, например, внутрь Земли, или на поверхность Луны, или... - он улыбнулся, - во двор вашего соседа.
   - Фантастика! - только и мог сказать я. - Вот бы увидеть это своими глазами!
   - Что ж, если вас не пугает телепортация, то это не трудно организовать.
   - Вы шутите? - не поверил я своим ушам, в душе надеясь, что это всерьёз.
   - Нисколько, - ответил Глен. - Я и так собирался предложить вам посетить мою станцию, чтобы вы могли полюбоваться на свою Землю из космического пространства. Поверьте мне, она стоит этого.
   - Глен, - ухватился я за идею, - я готов к транс-портировке хоть сейчас!
   - Ну что ж, тогда захватите с собой пару бутер-бродов, - я не знаю, понравится ли вам "внеземная" пища, - и отправимся на нашу сегодняшнюю про-гулку.
   Запихнув в карман свёрток с бутербродами, я стал по стойке "смирно" и весь напрягся в ожидании момента начала телепортации, но Глен, посмотрев на меня, спокойно сказал: - Расслабьтесь, Стив, вы не почув-ствуете ничего кроме секундного затмения видимости. Мы телепортируемся вместе. Мощности оборудования на станции для этого достаточно.
   Я попытался расслабиться по совету Глена, но у ме-ня, конечно, ничего не получилось. Сердце продолжало стучать, как перед концом стометровки.
   Глен подошёл почти вплотную ко мне и повернулся вполоборота. - Ну что ж, "поехали", как сказал ваш первый космонавт, - улыбнулся он и приветственно махнул рукой.
   В следующий момент Глен и вся комната плавно растаяли в каком-то тумане, и я почувствовал, что и сам как бы плыву в воздухе...
   Вдруг я увидел, что я уже не в нашей комнате, а в каком-то полукруглом помещении, около пятнадцати метров в поперечнике. Невысокий, немного покатый потолок его плавно переходил в стены, которые заканчивались плоским полом. Потолок был белый, а стены иммитировали какое-то светлое дерево. Пол был покрыт каким-то светлосерым матовым матери-алом, напоминающим тонкий искусственный ковёр.
   У меня немного кружилась голова, так как я дейст-вительно беспомощно плавал в воздухе, не имея точки опоры, чтобы развернуться и получше осмотреться вокруг. Глен тоже парил в воздухе рядом со мной, немного выше.
   - Ну как вам невесомость? - спросил он улыбаясь.
   - Нравится! - ответил я с энтузиазмом, - но немного непривычно. Надо бы от чего-то оттолкнуться.
   Глен вытянул руку и слегка толкнул меня к бли-жайшей стене. Внезапно из стены выдвинулось нес-колько небольших кольцеобразных, как показалось на вид, резиновых ручек, за одну из которых я и сумел уцепиться. После толчка Глен плавно "отплыл" в про-тивоположноую сторону, где в стене оказались такие же ручки.
   Держась за ручку, я осмотрелся. В помещении бы-ло достаточно светло: - свет, напоминающий наш дневной, шёл от широкого, забранного шторкой коль-ца, опоясывающего потолок на уровне немного выше человеческого роста. Собственно, понятия пол и по-толок определялись только расположением мебели, которая состояла лишь из огромного стола, примыка-ющего прямо к полукруглой стене, и с трёх сторон огороженнго большими экранами, расположенными как трюмо, под углом друг к другу; кресла, напо-добие пилотского, помещавшегося прямо перед сто-лом, и низкого диванчика у стены, слева от стола. В остальном, "комната" была пуста. На стенах вокруг стола и ещё кое-где чуть светились голубоватым и оранжевым светом непонятные знаки, символы и над-писи, а также распологалось несколько небольших затемненных экранов. Противоположная столу часть стены была плоской, и в ней виднелось небольшое углубление - по всей видимости, закрытая дверь, по бокам которой распологались две большие, фотогра-фически четкие, яркие картины, почему-то изобра-жавшие вполне земные пейзажи.
   - Ну вот мы и дома, - сказал Глен, оттолкнувшись от стены и "подплывая" ко мне. - Когда вы насладитесь невесомостью вдоволь, я включу искусственную грави-тацию примерно на 0,8g*, чтобы мы могли чувствовать себя немного легче и приятнее, чем на Земле, не ис-пытывая неудобств невесомости.
   - Глен, - тут же не выдержал я, - боюсь показаться назойливым, но не могу сразу же не спросить, на чём основана ваша искусственная гравитация?
   - Объяснить это довольно сложно, но если упростить до предела, то попробую в двух словах.
   Представьте себе неизвестный вашей науке вид поля, типа магнитного, но взаимодействующего с любым физическим телом или веществом. Образуется оно, в конечном итоге, за счёт местного искривления про-странства-времени, создаваемого специальным обору-дованием, имеющимся на станции. Действие этого поля ограничено экранами, расположенными в верхней и нижней части оболочки станции. Любое физическое тело под его воздействием будет вести себя точно так же, как в поле гравитации, т.е. будет двигаться в сторону направления поля, пока не упрётся в пол станции.
   - Но ведь поле при этом тоже должно начать вза-имодействовать с телом и давить на станцию в про-тивоположном направлении, - уточнил я.
   * g - в физике обозначает напряжённость гравитационного поля на Земле.
   - Да, конечно, но поскольку распространение поля ограничено экранами в стенках станции, а действие равно противодействию, то оно давит на сторону стан-ции, противоположную той на которую давит предмет или человеческое тело с той же силой, и вся система остаётся в равновесии. Такое же поле, но с отрица-тельным знаком, возбуждаемое с наружной стороны экранов под днищем станции, создает антигравита-ционную поддержку в поле тяготения. Такое же поле, но направленное под углом к полю гравитации пла-неты, создаёт также тягу для наших транспортных средств.
   - А как же регулируется искусственная гравитация? - спросил я.
   - Просто изменением интенсивности поля.
   Давайте же посмотрим на вашу Землю, как она выглядит из Космоса, - предложил Глен, и в тот же момент часть панели боковой стены стала уходить вниз под пол кабины, открывая широкое, овальное ок-но фута в три высотой. Свет в комнате погас, но совсем темно не стало, так как из окна шёл голу-боватый неяркий свет.
   Мы "подплыли" к окну с двух сторон и, держась за эластичные ручки, стали смотреть. Зрелище, раз-вернувшееся перед моими глазами, было фантасти-ческим! Хотя я видел не раз по телевизору и в кино снимки Земли, сделанные космонавтами с Луны, они не шли ни в какое сравнение с тем, что я видел сейчас.
   Огромный, яркий, голубоватый шар Земли занимал почти треть всего видимого пространства. На фоне глубокого, чёрного, почти беззвёздного неба Земля сияла в лучах невидимого нам Солнца, как гигантский светящийся глобус, окутанный полупрозрачными раз-водами белых облаков. Внешнюю кромку Земли опо-ясывала тоненькая, голубовато-сиреневая полоска ат-мосферы. Слева, сквозь облака, слегка просматри-вались очертания обоих материков Америки. Справа довольно чётко виднелись берега Европы и цент-ральной Африки. Восточную кромку земного глобуса тёмным серпом начинала закрывать ночная тень.
   Я смотрел и смотрел, как заворожённый, не в силах оторваться от великолепного зрелища, развернувшего-ся перед моими глазами. Я старался рассмотреть по-дробности, но не мог различить ни городов, ни рек. Всё-таки, тридцать тысяч километров - расстояние!
   Мне все ещё казалось нереальным всё то, что про-исходило со мной. Ведь только что я был у себя до-
   ма, и вдруг - я в космосе и смотрю отсюда на свою родную Землю, неподвижно висящую в безвоздушном пространстве!
   - Ночью, - сказал Глен, - свет больших городов хоро-шо виден.
   Вероятно, прошло не менее получаса, прежде чем я смог оторваться от окна и вернуться к волновавшим меня вопросам.
   С самого начала цепи "чудес" Глена я не замечал, чтобы он, начиная очередное "чудо", использовал ка-кое-нибудь дистанционное управление, нажимал какие- либо кнопки или давал какие-то команды голосом. Всё совершалось само собой, даже без волшебной палочки.
   - Скажите, Глен, - начал я новую серию вопросов, - каким образом вы управляете вашими устройствами на станции? Я ни разу не видел, чтобы вы что-нибудь включали или пользовались дистанционным управле-нием. Как вы делаете это?
   - Я даю мысленные команды "мозговому" центру станции - машине, отдалённо напоминающей ваши компьютеры, но гораздо более способной, быстрой и универсальной. Её процессоры работают на тех же принципах, что и человеческий мозг. В переводе на ваш язык, ближе всего её можно назвать инфор-мационным вариатором. Так как нам в дальнейшем придется часто обращаться к ней для объяснений, будем её сокращенно называть "инфовариатором", или даже проще - "инвариатором".
   - Вы хотите сказать, что машина способна принимать телепатические сигналы?
   - Да, это так.
   Около четырёхсот лет назад в вашем исчислении наши учёные опытным путём нашли, что человеческий мозг, при соответствующей тренировке и усилении принимаемых сигналов, способен устойчиво воспри-нимать телепатические сигналы, подаваемые другим мозгом. Но если на это способен человеческий мозг, то почему процессор инвариатора, сконструированный по тому же самому принципу и специально настроеный на приём или передачу телепатических сигналов определенного индивидуума, или другого инвариатора, не может делать того же самого?
   Как оказалось, это работает, и весьма надёжно.
   Примерно в то же время мы узнали от наших иногалактических гостей о проводящих телепатичес-кие сигналы "полях", или скорее состояниях, воз-никающих вне материи пространства-времени* при се-ансах их передачи. Теперь, благодаря этим состояни-ям, мы осуществляем мгновенную космическую связь, и в конечном итоге, они же позволили нам осущест-вить и саму транс-космическую телепортацию.
   - Мне это представляется самой невероятной фанта-стикой, - сказал я. - Наша официальная наука пока отказывается даже заниматься исследованиями в этой области!...
   - Если хотите, то я не против "позлословить" о ва-шей науке, сказал Глен, но для начала я включу гра-витацию и предложу вам чашку нашего "кофе" - на-питка слегка напоминающего ваше земное кофе, вкус и запах которого можно варьировать по желанию.
   - С удовольствием, - согласился я, и тут же почувст-вовал, что плавно опускаюсь к полу. Всё ещё держась за резиновую ручку, я постарался придать своему телу,
   *Никто пока не знает из чего состоит материя пространства-времени но она есть.
   по возможности вертикальное положение. Мне это удалось, и в следующий момент я мягко коснулся но-гами пола.
   - Присаживайтесь на диван, - пригласил Глен, - я сейчас к вам присоединюсь. Он отошёл от окна, и сра- зу же панель стены начала подниматься из-под пола, закрывая овальное окно. Одновременно с этим начал усиливаться свет от кольца в потолке кабины, пока не достиг нормального уровня.
   Глен присел на диван справа от меня и поднял верх-нюю часть подлокотника, которая изнутри оказалась светящимся экраном с непонятными надписями и символами. Он притронулся по очереди к нескольким из них и спросил меня, предпочитаю ли я горячие напитки сладкими, чуть сладковатыми или вообще без сладости.
   - Пожалуй, чуть сладковатыми, - ответил я.
   Он тронул ещё какой-то значок и опустил экран назад на подлокотник. В следующий момент небольшой участок пола в полуметре от дивана начал подни-маться, подпираемый снизу довольно толстой овальной колонкой. Поднявшись на высоту чуть выше жур-нального столика, колонка остановилась, а полу-эллиптическая поверхность пола раскрылась как кни- га в сторону дивана, образовав небольшой столик, облицованный каким-то очень красивым деревом. В том месте, где под крышкой столика была колонка, на его поверхности виднелась овальная выемка, дно которой сразу же, как поршень, ушло куда-то вниз, но через несколько секунд поднялось снова на уровень стола, причём на нём, как на маленьком подносе, стояли две небольшие чашечки с каким-то аппетитно дымящимся напитком, диспенсер с тиснеными сал-фетками, на вид из какого-то синтетического мате-риала, и пара плоских металлических лопаточек с за-тейливым орнаментом на ручках.
   - Пробуйте мой "кофе", - предложил Глен, подви-гая ко мне чашечку.
   - Спасибо, - сказал я и пригубил напиток. Он был густым, ароматным и довольно приятным на вкус, на-поминавшим что-то среднее между кофе и какао с чуть заметным привкусом чего-то вроде ямайского рома.
   - Ваша официальная наука стала слишком "корпо-ративной", - начал Глен. Новым идеям в ней сейчас очень трудно пробиваться. Если учёный ещё не имеет "имени" или связей в научном мире, то у него почти нет шансов быть "услышанным". Поэтому, многие интересные идеи и потенциальные открытия остаются вне рассмотрения наукой весьма долгое время...
   Если же какая-нибудь теория, даже не полностью проверенная, но признанная авторитетами официаль-ной науки, становится объектом критики или попытки пересмотра, то осмелившийся на это нередко подвер-гается остракизму, или вообще объявляется "вне нау-ки", независимо от логичности его критики...
   Не так давно, например, я смотрел на вашем телевидении полемику по поводу Теории Эволюции Чарльза Дарвина. У защитников чистоты и законченно-сти Теории большинство аргументов сводилось к тому, что любая критика её равносильна признанию библей-ской истории сотворения Мира во всех её деталях.
   - А вы считаете, что Дарвин в чём-то был неправ в своей Теории? - спросил я.
   - Он абсолютно прав в своих выводах о существо-вании эволюции и естественного отбора в биологиче-ском мире.
   Однако интерпретация его теории многими совре-менными толкователями не всех убеждает. В част-ности, подходя к теории Дарвина с узко-матери-алистических позиций, они сводят всё развитие жизни и появление новых её видов на Земле толь-ко к естественному отбору, борьбе за существование, приспособлению к окружающей среде и чисто спон-танным мутациям, не оставляя места для возможнос- ти вмешательства в эволюцию каких-либо трансцен-дентных* начал. А без этого очень трудно объяснить всё невероятное разнообразие видов и форм жизни в природе, их совершенства красоты и выразительнос- ти, не говоря уже о сверх разумном дезайне генети-ческих кодов.
   Но когда кто-нибудь пытается поставить под вопрос какой-либо элемент или звено Теории Эволюции, он тут же объявляется "криэйшионистом", что в вашей науке уже давно стало бранным словом, а его кри-тика ненаучной...
   Кстати, я читал, что сам Дарвин был глубоко ве-рующим человеком, изучавшим теологию в Кемб-ридже, и вполне допускал, что сама эволюция может являться частью трансцендентного плана Разумного Творения.
   То же происходит и в полемике о происхождении Вселенной, жизни и человека... Когда кто-либо пытается всерьёз обсуждать возможность существо-вания разумного плана творения Вселенной, он тут же объявляется "вне науки", и на этом обсуждение заканчивается. Но ведь таким образом от науки практически отключается вся философия! При этом почему-то забывается, что к идее "Биг Бэнга" и расширяющейся Вселенной ваша наука пришла с "подачи" священника - физика и философа Джорджа Леметра.
   - А что известно вашей науке в этой области? - задал я немного провокационный вопрос.
   Глен помедлил немного с ответом, потом сказал:
   - Я могу сказать только о некоторых утвердивших- ся у нас теориях и о гипотезах на эту тему, бытующих в наших базах научных данных. Но начну издалека.
   У нас ведь подход к научной информации несколь- ко иной, чем у вас. Каждый достаточно образованный человек, не обязательно даже дипломированный спе-циалист, может предложить свои труды, от эссе до серьезных книг, в курирующий нашу науку центр (назовём его условно "Академией") для публикации в
   *Здесь: Находящиеся за пределами познанного наукой мира.
   Центральном депозитории научных знаний. При этом используются каналы, сходные с вашим интернэтом. Эти труды поступают на инфовариаторы, которые их оценивают с точки зрения логики, новизны, актуаль-ности и научности по сравнению с уровнем знаний в данной области, а также по другим научным пара-метрам, включая и философские.
   Если материал оказывается хотя бы теоретически "стоющим", спорным, или даже просто интересным с философской точки зрения, то он издаётся, и с ис-черпывающей аннотацией и кратким рефератом по-ступает в соответствующие базы научных данных Центрального депозитория, где ими могут пользовать- ся все желающие. Отвергнутые материалы, с соот-ветствующим анализом и заключением, поступают в архив - другую базу данных, где они тоже доступны для обозрения. За принятые труды авторам полагают-ся кредиты от Академии, которые переводятся на пер-сональные кредитные счета в Планетарном Банке.
   - Скажите, Глен, - прервал его я. Ведь для оценки научности и актуальности присланного материала ва-ши инфовариаторы должны обладать практически че-ловеческим интеллектом?
   - Да, это так, - ответил он. - Они им обладают. Кро-ме того, в их распоряжении находятся базы научных данных содержащие практически всё, что известно нашей науке в любой области знаний.
   - Неплохо, - прокомментировал я, - люди с их при-страстными мнениями вообще не участвуют в оценке материалов!
   - Да, у нас везде, где это возможно и имеет смысл, для принятия решений используются инвариаторы. Люди вмешиваются только, если возникает опасность ошибки, о чём предупреждает сама машина.
   Возвращаясь на минуту к эволюции, скажу только, что мы знаем о ней давно, но принимаем её с несколь-ко большей степенью детерминизма. Мы считаем, что сама эволюция, как феномен, изначально заложена в "схему" развития Вселенной, так как и сама Все-ленная эволюционирует с момента "Биг Бэнга", кото-рый у нас считается доказанной реальностью.
   Если же говорить о чисто биологической эволюции, то она несомненно подтверждается, - хотя бы тем, что её схема неизменно повторяется с небольшими вариа-циями на всех известных нам планетах, где существует жизнь на углеродной основе.
   - А разве жизнь не на углеродной основе тоже где-либо существует?
   - Это пока точно не установлено, но некоторые на-мёки на её существование имеются.
   Ведь если сущность жизни - есть просто энергия со степенью организации выше определенного уровня сложности, то за время существования планетных си-стем, искусственная жизнь на неуглеродной основе могла быть создана какими-нибудь сверхцивилиза-циями, где-то во Вселенной, хотя пока неясно, - мо- жет ли эта жизнь быть самоощущающей.
   - И такая жизнь тоже может эволюционировать и испытывать мутации?
   - Теоретически, - да.
   Основное течение в нашей биологии склонно счи-тать, что явления, которые у вас называют мутациями, по крайней мере в приложении к нашим планетам, не совсем случайны. Их возможность и направленность, скорее всего, тоже "запрограммирована" где-то на уровне Идеи развития Вселенной.
   - Так, по-вашему, Вселенная развивается согласно разумной идее, существующей вне её? - спросил я.
   - К этому сейчас склоняется большинство наших учёных, которые считают что законы физики - транс-цедентны, т.е. они уже где-то существовали в момент рождения Вселенной, и она развивается согласно этим законам. Так считаем не только мы, но и учёные вышеразвитой цивилизации, которая время от времени консультирует нас.
   - Консультирует? - не понял я.
   - Да. Мы не можем обращаться к ним по любым ин-тересующим нас вопросам, но они наблюдают нас и другие цивилизации, близкие к нашему уровню, вре-мя от времени сообщая нам, когда сочтут нужным, жизненно важную информацию, иногда меняющую весь ход научной мысли.
   - Получается похоже на "Оverlords" в романе Артура Кларка.
   - Не совсем. Они никак не вмешиваются в наши де-ла, но в общем, немного похоже.
   - И вашей цивилизации в том же плане поручено наблюдать нас!?
   - Близко к истине, - подтвердил Глен. - Когда и если вы подойдёте к судьбоносным решениям, мы попро-буем предложить вам жизненно важную информацию.
   Ваше дело будет принять её или отвергнуть.
   Я слушал всё это с двойственным чувством: с одной стороны, мне было немного обидно за нас, землян, что нас наблюдают, как недоразвитую ветвь того же биологического вида; с другой стороны, мне было приятно, и обнадеживало, что мы не одни во Вселен-ной, и что существа нашего вида из вышеразвитой цивилизации готовы помочь нам выжить...
   - А кто-то наблюдает и ваших "Overlords"? - спро- сил я.
   - Мы этого не знаем, - ответил Глен.
   Мы давно уже допили свой "кофе", и он сдвинул наши чашечки и салфетки назад на овальное углуб-ление над колонкой стола. В следующий момент вся использованная посуда опустилась куда-то вниз, а из овального "колодца" поднялась панель, закрывшая его вровень с крышкой стола. Крышка стола сложилась, и панель стола плавно опустилась вровень с полом, напо-миная о себе только едва заметной опоясывающей её щелью.
   - Удобно, - подумал я.
   Мне хотелось ещё послушать об идеях мироздания, доминирующих в их обществе, поэтому я сказал:
   - Глен, мне хотелось бы вернуться к "разумной идее, существующей вне Вселенной". По-моему она означает понятие, которое мы именуем Богом. Не так ли?
   - В принципе это так, но всё не так просто, - от-ветил он. Здесь мы находимся на стыке двух ветвей науки - физики и философии. И в этой области знаний мы не продвинулись далеко вперёд от уровня вашей науки. Очевидно, в этом вопросе физика подошла вплотную к границе познаваемого на основе "чистой" науки в вашем понимании. Наша философия отве-чает на идею интеллектуального начала утвердитель-но, хотя и оставляя открытым вопрос о сущности са-мого Бога или Высшего разума. Физика пытается доискаться начала всех начал логическим путем, но тут мешает так называемый "self reference loop", не- что вроде вашей логической загадки, - что было рань- ше - курица или яйцо?
   Сейчас в наших "базах данных" преобладает логи-ческое построение примерно такого же рода, как и в вашей науке: раз наша Вселенная началась с "Биг Бэнга", то для этого необходимо, чтобы весь "мате-риал" будущей Вселенной был собран либо в одной физической точке бесконечной плотности, в вашей нау-ке названной "Singularity", что трудно представить себе в реальности с точки зрения физики; либо в минималь-ном объеме конечной плотности, - такой, где приме-нимы законы типа вашей квантовой механики.
   Во втором случае это позволяет избежать совпаде-ния момента начала "творения" с моментом "Биг Бэнга", и таким образом даёт возможность объяснить "Биг Бэнг" на основании физических законов. Но единственная, предлагаемая на сегодня наукой физи-ческая возможность осуществления такого неверо-ятного сжатия такого неимоверного количесва веще-ства - это коллапс существовавшей прежде какой-то "Пра-Вселенной". Таким образом, начало мироздания, или просто "творения" перенесётся, по крайней мере, на один вселенский "век" назад.
   Заключить из этого, что существование Вселенной циклично и что наша Вселенная, в конце концов, перестанет расширяться и начнет сокращаться в бу-дущем - нельзя, так как для этого на сегодняшний день нет никаких научных оснований.
   - У нас тоже выдвигалась теория "циклической" Все-ленной, вмешался я, - но это влечёт за собой обрат- ное течение времени в циклах сокращения, что труд- но представить себе в реальной Вселенной.
   - Это верно, - подтвердил Глен.
   - Но с другой стороны, - продолжал он, - наука никак не может объяснить, что могло вызвать коллапс Пра-Вселенной, если таковая существовала, - можно только гадать...
   Некоторые современные теории пытаются "чер-пать" всю энергию, необходимую для "Биг Бэнга" и творения Вселенной из первородного вакуума, но по- ка не пришли ни к чему определённому... Другие вообще считают "Биг Бэнг", положивший начало на-шей Вселенной - рядовым явлением в бесконечной цепи возникновния всё новых и новых Вселенных внутри уже существующих, что приводит к идее бесконечного количества параллельно существующих миров. Но это уже из области философии, так как физика не может дать ответ откуда берётся энергия для бесконечного творения.
   Альтернатива всему этому - необходимость вме-шательства в "творение" неизвестных нам внефизиче-ских сил.
   И тут мы также оказываемся полностью во власти Философии, а точнее Метафизики. Я не упоминаю Теологию, так как у нас она является просто ветвью Философии. Но и физики сейчас тоже склоняются всё больше к "разумной идее, существующей вне Все-ленной".
   - А как же ваша "официальная наука" относятся к этому? - полюбопытствовал я.
   - У нас нет официальной науки. Есть научные уч-реждения занимающиеся различными её областями и "Академия" - координирующий науку орган.
   Большинством в науке у нас "признана" идея Выс-шего Разума, существующего вне Вселенной, но каж-дый волен принимать её или нет для себя лично. Наша общепринятая философия не считает, что Бог или Высший разум постоянно вмешивается в жизнь Все-ленной на планетарном уровне. Она считает, что для этого созданы и существуем мы, - люди.
   Наши законы строго запрещают кому-либо выс-тупать от имени Бога, объявлять себя Пророком или мессией, публиковать или проповедовать свои "пере- говоры" с Богом или его "высказывания". Считается что Бог, или Высший разум достаточно всесилен, чтобы говорить с людьми без посредников и интер-претаторов, если он того пожелает.
   - Вы хотите сказать, что у вас не существует ни Церкви, ни религий?
   - В том виде, как у вас, - нет. У нас существуют храмы, посвященные идее Бога или Высшего Все-ленского разума - красивые постройки, удобные для медитации и раздумья. Там всегда играет тихая, ме-лодичная музыка и демонстрируются голограммы кос-моса и природы. В основном, люди приходят туда отдохнуть от текущих дел, помедитировать, но иног- да и обратиться к Всевышнему, если им это нужно.
   У нас существуют очень неболшие секты, которые трудно даже назвать религиозными, возникающие и исчезающие, как грибы после дождя. Они пытаются философски осмыслить сущность Бога и связь его с нашей жизнью на основе истории и других материалов баз нучных данных, и без таковых. Скорее, это похоже на "клубы по взглядам". Но широкого распростра-нения они никогда не получали.
   В основном же, люди обходятся признанием суще-ствования "Высшего Вне-Вселенского разума", соглас-но современным взглядам нашей Философии. Но при этом у нас не существует никакого религиозного по-клонения ему, как у вас - Богу.
   - Но ведь вера во Вне-Вселенский разум, как и вера в Бога - Создателя Вселенной, тоже своего рода ре-лигия? - предположил я.
   - Это не совсем так, - ответил Глен. - В религиях первичными для них являются ритуалы и их толко-ватели, например, пророки, предположительно полу-чившие или получающие указания от самого Бога. Догмы и мифы, на которых основаны сами религии, для них вторичны. Вера может существовать и бе- зо всяких ритуалов и посредников между Богом и людьми. Она всегда остаётся глубоко личным делом человека. Каждый вправе верить в то или другое устройство мира в соответствием со своими взглядами и информированностью.
   - Скажите, Глен, - спросил я, возвращаясь к теме, - что известно вашей науке о происхождении самой жизни в нашей Вселенной?
   - Меньше, чем вы, вероятно, ожидаете услышать, - ответил он. - Наши физики и математики успешно реализовали искусственный интеллект в инвариатор-ных программах, а также управляемые инвариаторами двигательные и балансные процессы в роботах и дру-гих механизмах, которые не уступают по эффективно-сти тем же процессам у живых организмов. Но это не имело никакого отношения к реальным жизненным процессам, происходящих в живых организмах или к их самоощущению.
   Наши биохимики и физики в своё время долго экспериментировали, исследуя возможность создать с нуля полностью искусственные, способные размно-жаться живые клетки на углеводородной основе. Они не добились положительных результатов, из-за неимоверного количества возможных комбинаций ре-агентов и условий опытов. Когда учёные подсчитали затраченное на экперименты время, они пришли к заключению, что для завершения задачи могут потре-боваться сотни тысяч, если не миллионы лет...
   В природе, где многое зависит от игры случая, для возникновения необходимой комбинации "материала" и условий, необходимых для спонтанного рождения жизнеспособной живой клетки, по теории вероятно-сти, согласно их подсчётам, понадобились бы бил- лионы лет... По мнению наших философов, теория самопроизвольного возникновения жизни во Вселен-ной имеет гораздо меньше оснований, чем предполо-жение, что она результат вне-Вселенского интеллек-туального дизайна. Ничего более конкретного на эту тему в наших базах данных пока нет, - закончил свой ответ Глен.
   Я только лишь собрался задать свой следующий вопрос, как Глен опередил меня с заманчивым пред-ложением:
   - Не хотите ли продолжить нашу беседу где-нибуть на природе, в каком-нибудь красивом уголке Земли, известном вам, - например, на вашей родине?..
   - Вы имеете в виду "телепортироваться" куда-нибудь в Россию или на Украину? - неуверенно спросил я.
   - Почему бы и нет? - ответил он. Выберите красивое или просто приятное место по своему усмотрению.
   Он подвёл меня к столу и усадил в "пилотское" кресло. Тотчас же вспыхнул большой экран, и на нем оказался такой же Земной шар, как мы видели в окно станции, правда не такой яркий и без облачности.
   Глен взял со стола какую-то длинную металличе-скую палочку, вроде указки, и передал её мне.
   - Это моя "волшебная палочка", - улыбнулся он. Ткните её в любую точку глобуса и держите, пока карта места не увеличится до нужного вам размера. Потом можете подправить выбранную точку и увели-чивать карту снова. Последовательно вы сможете прийти к такому увеличению, что будут видны идущие по улицам люди или предметы в комнатах.
   - Напоминает нашу недавно появившуюся програм-
   му "Google Earth", - сказал я.
   - Да, пожалуй. С той разницей, что "Google" ис-пользует для показа местности её снимки, сделанные заранее со спутников, а мой скеннер показывает реаль-ную сиюминутную ситуацию в выбранном месте как на поверхности, так и внутри планеты до довольно значительной глубины.
   - Небо и Земля! - резюмировал я.
   Подумав секунду, я прижал остриё палочки при-близительно к середине крошечного Крымского полу-острова в правой части глобуса, недалеко от его затемненной части. Сейчас же глобус стал увеличи-ваться в размерах, заполнил весь экран, и вот уже четкая географическая карта Крыма оказалась перед моими глазами. Тут и там на ней появились коро-тенькие светящиеся надписи на непонятном языке.
   Глен прикоснулся к какому-то символу на панели с правой стороны стола, и надписи на карте вдруг стали русскими. Я увидел весь Южный берег и прижал остриё палочки к месту, над которым виднелась надпись "Гурзуф". Карта стала снова увеличиваться, и вот уже появились зигзаги Гурзуфских улиц и рельефные очертания домов, и уже то, что я видел на экране, нельзя было назвать картой, - это была па-норама - вид города и его окрестностей с высоты птичьего полёта!
   Я на секунду оторвал палочку от экрана и перенёс её на хорошо теперь видимую плоскую скалу, возвыша-ющуюся над городом со стороны моря, и снова стал увеличивать картину. Наконец, я увидел смотровую площадку и даже небольшую кучку микроскопических туристов, собравшихся на ней. Помимо скалы и ту-ристов, в панораму вмещалась небольшая прибрежная часть Гурзуфа с его узкими извилистыми улицами и ползущими кое-где по ним миниатюрными автомо-билями. От площадки вниз к городу вела дорожка с не- сколькими поворотами и лестничными ступеньками в разных местах.
   Глен, смотревший на панораму вместе со мной, взял у меня палочку, показал на дорожку между двумя пово-ротами и сказал: - Мы можем телепортироваться вот сюда. Здесь сейчас никого нет, и нам никто не помешает. Вы готовы?
   Да, конечно я был готов, всегда готов. Только бы эти чудеса продолжались подольше!...
   Глен вынул из ящика стола что-то вроде небольшой, серой планшетки и опустил её в карман куртки.
   Итак, в Крым - сказал он, и в тот же момент наша кабина со всем содержимым растаяла в "воздухе"; вне-запно стало очень светло, а мы оказались стоящими на пробитой в камне дорожке, с одной стороны которой громоздились скалы, а с другой, за каменной же огра-дой было видно море и прилегающая к Гурзуфу За-падная часть берега с лодочными причалами и не-большими постройками. Выше были видны виноград-ники, а вдалеке над ними в вечерней дымке возвы-шались хребты Крымских гор. Солнце было на на-шей стороне и уже склонялось к самому горизонту, - по местному времени, вероятно, уже было около семи.
   Чтобы успеть полюбоваться панорамой Медведь-Горы и возвышающимися из моря живописными скалами - Адалларами, надо было спешить, и мы дви-нулись бодрым шагом вверх по каменистой дороге.
   Вскоре, мы подошли к смотровой площадке.
   - Вы что, отставшие из нашей группы? - спросил увидевший нас экскурсовод.
   - Нет, нет, мы сами по себе, - ответил я.
   Экскурсовод подозрительно оглядел нас и отошёл к группе.
   Мы подошли к краю площадки. От развернувшейся перед глазами панорамы захватило дух!...
   За время работы в морском торговом флоте и моей жизни на Западе я объездил почти весь мир. Видел много красивых и экзотических мест, но до сих пор считаю, что это место, пожалуй, одно из самых краси-вых мест, из тех что мне когда-либо довелось увидеть.
   Величественные очертания Аю-Дага, тепло позоло-ченного лучами заходящего Солнца, с морщинами ущелий на зеленоватой щетине лесов, сбегающих вниз к серым нагромождениям скал и камней, опоясыва-ющих гигантскую гору со стороны моря; тёмносиняя, почти фиолетовая в закатном свете, вода Чёрного моря и две огромные, сказочно чарующие древние скалы - Адаллары, поднимающиеся прямо из моря и тоже зо-лотящиеся в свете заходящего Солнца...
   Мы долго молчали, глядя, как постепенно меняются краски этой величественной панорамы, - медленно по-крываются синим туманом склоны "Аю-Дага", темнеет синева морской воды, и золотом загораются реденькие облачка, прилепившиеся к вершине горы.
   Потом Глен сказал: - Да, такие места попадаются не- часто. Спасибо вам за доставленное удовольствие...
   - Спасибо вам, - ответил я, - за то, что я смог увидеть это ещё раз!..
   - Мы сможем увидеть ещё многое, - пообещал Глен.
   - Только бы он не передумал! - мысленно добавил я...
   Солнце село, и туристы потянулись к дорожке, ухо-дящей вниз. Мы остались одни.
   - Если хотите мы можем продолжить разговор, нача-тый на "Hudson Beach", о нашем "общем" происхож-дении. Я думаю, что вам это будет не безынтересно, - предложил Глен, - кроме, того он имеет прямое от-ношение к Дарвиновской Теории..
   - Конечно, хочу! - поспешил согласиться я.
   - Я упомянул вам о наших общих много раз пра-пра-предках. Это не гипербола, это действительно так, - начал он. - Дело в том, что примерно около четырёх миллионов ваших лет назад посланцы цивилизации, высшей по развитию, чем наша теперь, в сравнительно короткий срок, - 200-300 лет, посетили несколько десятков планет в нашей Галактике, с уже давно су-ществовавшими флорой и фауной. Вероятно в по-рядке эксперимента, они имплантировали полные на-боры генов представителей нескольких групп своего вида в яйцеклетки "подходящих" приматов, живших на этих планетах.
   - Недостающее звено!? - воскликнул я.
   - Именно это я и имел в виду, - подтвердил Глен.
   - То есть то, что его никогда и не существовало! - закончил я.
   - Я не знаю, какова была цель этого эксперимента, и кто следил за его развитием, но в его результате на нескольких планетах Галактики появился "Homo Sapi-ens" от которого в конечном итоге и ведём свой род мы с вами, - продолжал Глен. - По различным причи- нам цивилизации, основанные потомками выживших индивидуумов "Homo Sapiens", развивались не оди-наково быстро. В настоящее время из них нам извест-ны только две цивилизации нашего уровня, одна - вашего, и шесть цивилизаций на различных уровнях, значительно ниже вашего.
   ...Такого "расклада" человеческой истории я никак не ожидал! Я допускал, что сама жизнь скорее всего была завезена на Землю из Космоса, вероятно слу-чайно, какими-нибудь кометами или метеорами, но может быть и инопланетянами.
   Но чтобы сразу весь геном человека?!...
   Это было то самое - запредельное, чего мы не смогли бы узнать никогда.
   Я слушал Глена, боясь пропустить хоть одно слово.
   Он продолжал: - Вторая цивилизация нашего уров-ня - это та, от которой мы отделились около вось-мисот лет назад.
   Когда мы, наконец, реализовали телепортацию и стали совершать путешествия внутри Галактики на ре-гулярной основе, вышеразвитая цивилизация предло-жила нам вести наблюдение за этими искусственно за-чатыми цивилизациями. Я думаю, что если ваша циви-лизация сохранится, то когда /и если/ вы освоите теле-портацию, вам тоже предложат наблюдение за менее развитыми цивилизациями.
   - А почему вы не можете помочь нам в этом? - спросил я.
   - Мы не должны вмешиваться в естественное разви-тие другой цивилизации, ускоряя или замедляя его, так как никто не может предсказать, к чему это может привести в конечном итоге. Кроме того, по развитию и общей организации вашего общества, а также по уровню его культуры, вы пока не готовы к этому. Мы можем лишь сообщить вам, что это возможно, а также дать совет в ситуации, угрожающей цивилиза-ции гибелью, хотя и без уверенности, что это сможет ей помочь...
  
   Тем временем стало почти совсем темно. На Вос-токе едва различимо вырисовывалась громада Аю-Дага; на Западе все ещё виднелась красно-оранжевая полоска неба над тем местом, где полчаса назад скрылось Солнце. Воздух был неподвижен, но дыша-лось легко и свободно, так как совсем не чувствовалось влажности. Становилось немного прохладно.
   - Если вы не спешите домой, - сказал Глен, мы можем отправиться куда-нибудь, где всё ещё продолжается день. Ведь по Флоридскому времени ещё только ми-новал полдень.
   - Я буду рад сопровождать вас, куда вы только не предложите, - с готовностью ответил я.
   - Тогда выбирайте новый маршрут, - сказал Глен, вы-нимая из кармана свой "планшет". Он открыл его, как книгу, и обе его половинки образовали светящуюся карту всё с тем же земным глобусом, что был на экра-не станции.
   - Это "repeater", - ретранслятор основного телеске-ннера, - пояснил Глен, - я могу им пользоваться для информации и ускорения введения нужных координат, когда я вне станции.
   Он вынул из выемки в планшете миниатюрную палочку и протянул мне и то, и другое.
   - Выбирайте что-нибудь позападнее, где ещё не вечер.
   - А в Южной части полушария можно? - спросил я.
   - Где угодно, лишь бы это было видно на экране, - ответил он.
   Я прижал "указку" к Восточному побережью Южной Америки, и оно тут же стало быстро расти в размерах. Появились светящиеся надписи, - сразу на русском. Я нашёл на светящейся карте Рио де Жанейро и прижал "указку" к пятнышку под надписью. Тут же я как бы начал снижаться вертикально вниз к городу. Вот уже появились знакомые мне очертания известных пляжей Капакабаны и Ипанэмы. Виднелась выступающая в залив знаменитая скала - "Шугар Лоф", а на Юго-Запад от неё белела на вершине горы Корковадо крошечная с этой высоты статуя Христа с раски-нутыми в стороны руками.
   Я снова оторвал указку, и панорама города застыла.
   - Вы раньше бывали там? - спросил Глен.
   - Да, лет двадцать назад, - ответил я, - тогда там был очень симпатичный парк почти на самой вершине Шугар Лоф, то есть "Сахарной головки", - так у них называется огромная двугорбая скала, похожая на по-луторакилометрового динозавра, вылезающего из мо-ря. Если парк сохранился, то там, вероятно, можно найти подходящее место для "приземления".
   - Давайте посмотрим.
   Я прижал "указку" к "Сахарной головке" с морской стороны, и мы с Гленом начали внимательно наблю-дать быстро увеличивающуюся панораму выступаю-щей в залив скалы. Уже ясно была видна в деталях станция подвесной канатной дороги, деревья располо-женного на склоне горы парка и дорожки в проме-жутках между ними. Людей почти не было видно, - очевидно, было ещё рано для гуляющих.
   Мы выбрали уединённое место на самой нижней дорожке парка с морской стороны. Глен взял у меня указку, тронул ею выбранное место и, закрыв планшет, положил его в карман.
   - Готовы? - спросил он.
   - Конечно, - ответил я.
   Окружающая нас темнота плавно сменилась ярким светом. Мы стояли на щебёнке дорожки высоко над скалистым обрывом к океану. С другой стороны до-рожки по склону "Сахарной головки" поднимались густые заросли каких-то экзотических растений, которые скрывали от глаз следующий зигзаг идущей вверх дорожки. Солнце стояло высоко в безоблачном небе, немного на Северо-Западе. Было слегка жарковато для Октября в этих широтах, но лёгкий бриз с океана приятно умерял жару.
   Мы двинулись неспеша вверх по зигзагам дорожки через парк к станции канатной дороги.
   - Глен, - решил напомнить я, - вы обещали расска-зать о том, почему и как вы отделились от вашей мате-ринской цивилизации?
   - Ну что ж, - ответил он. - Это будет довольно длин-ная история, - но раз вам интересно, я расскажу то, что успею.
   Я приготовился слушать.
   - Немного более восьмисот ваших лет назад, - начал Глен, - наши предки прилетели с планеты, расположен-ной на расстоянии около ста двадцати световых лет от нынешней обители нашей цивилизации.
   Случилось так, что в своём планетарном обществе они оказались наиболее развитым в научно-техниче-ском плане, но инакомыслящим в политике, мень-шинством. Они предпочли отправиться в доброволь-ное изгнание, чтобы избегнуть обострения отношений с основной, политически более ортодоксально настро-енной, частью общества.
   Те, кто решили переселяться, обладали большими свободными средствами и доступом к передовым по тому времени технологиям, таким как производство фьюжн-генераторов огромной мощности, использова-ние искусственных гравитационных и антигравита-ционных полей, а также, тогда сравнительно недавно освоенная, технология извлечения энергии из косми-ческого пространства.
   У них была информация, полученная от вышераз-витой цивилизации, о подходящей для жизни планете, расположенной на расстоянии, приемлемом для одно-стороннего путешествия на фотонных космолетах. И они решили рискнуть, чтобы попытаться основать свою, задуманную ещё давно, новую, - "разумную" цивилизацию. Инициаторы переселения предложили небольшому числу людей из подходяще настроенного и технически образованного рабочего и фермерского населения присоединиться к ним, апеллируя к их новой, разработанной в деталях "разумной", незави-симой от людей, автоматической системе управления обществом и уникальным возможностям начать всё сначала на новой планете. И многие из этих людей к ним присоединились.
   Когда космические корабли переселенцев совершили посадку, вернее "приводнение", на водоёмах новой планеты, она была необитаема, в смысле отсутствия на ней существ нашего вида, но была обильно "населе- на" разнообразными животными, включая множество млекопитающих, различных видов, птиц, рептилий, и даже несколько видов динозавров. Планета облада-ла густыми первозданными лесами, множеством рек и озёр, а также несколькими морями, в основном, яв-ляющимися открытыми или закрытыми заливами двух больших океанов. В районах Северного и Юж-ного полюсов планеты имелись ещё два океана, со-единенные с общим водяным покровом планеты, но они были вечно покрыты массивными шапками по-лярного льда.
   Планету назвали Ланира, что в переводе при- ближённо означает - "Для жизни завещанная", или по вашему, "Для жизни Обетованная".
   - А где же в Галактике находится ваша планета? - спросил я.
   Наша планета вращается на орбите вокруг звезды, по типу очень похожей на ваше Солнце и числящейся в ваших каталогах только под номером. Мы называем её Аэлано, что означает - "Дающая жизнь". Отсюда её можно видеть в созвездии Ориона, но только в хо-роший телескоп.
   Поскольку наше светило почти в полтора раза мас-сивнее вашего Солнца, а размеры Ланиры только чуть больше Земли, она вращается на почти круговой ор-бите, соответственно более удаленной от Аэлано, чем Земля от Солнца. Наш год, в связи с этим, длится то-же приблизительно в полтора раза дольше вашего. Один оборот Ланиры вокруг своей оси длится почти двадцать восемь ваших часов. А так как наши сут-ки разделены только на двадцать временных единиц, то наш "час" почти в полтора раза длинее вашего. Ось планеты наклонена к орбите на значительно меньший угол, чем у вашей Земли, и поэтому климат её сравнительно стабилен и, в основном, зависит от широты места.
   На ней, также как и у вас, случаются разные пла-нетологические катаклизмы, типа извержений вулка-нов и падений комет, но не очень часто, за исключе-нием ураганов в тропиках, которые мы научились умерять до приемлемых скоростей ветра.
   - Каким образом вам удаётся это делать? - тут же не выдержал я, прерывая его новым вопросом, памятуя, сколько неприятностей и бед приносят ураганы нашей Флориде и другим южным штатам Америки.
   - Мы просто не даём развиться тем ураганам, кото-рые могут угрожать городам и населённым районам, - ответил Глен. Но понимая или чувствуя, что мне этого мало он продолжал: - Я постараюсь объяснить очень коротко, не входя в технические подробности, так как вашим проблемам это пока всё равно помочь не сможет.
   Вы, конечно, помните, - продолжал он - что ураганы образуются в зонах сильно нагретой Солнцем, а в нашем случае Аэлано, океанской воды, которая, нагревая прилежащий воздух, заставляет его подни-маться вверх, уменьшая при этом давление над поверх-ностью воды. Поднимающийся вверх, насыщенный влагой нагретый воздух, вследствие вращения планеты закручивается в северном полушарии против часовой стрелки, а в южном - по ней. Прежде чем ураган наберёт силу и станет опасным, он проходит стадии тропической депрессии и тропического шторма. И вот в это время мы и вмешиваемся.
   Предотвратить развитие урагана можно либо охлаж-дая перегретые участки океана, либо отводя тёплый воздух параллельно поверхности воды в менее нагре-тые его районы. Практически, второй способ оказы- вается более приемлемым, так как требует меньше энергетических затрат и технических усилий.
   Когда где-либо вблизи населённой местности обра-зуется тропический шторм, могущий развиться в ура-ган, туда направляется несколько крупных аппаратов, парящих на антигравитационных* поддерживающих полях - "антигравилётов", - примерно так можно пе-ревести на русский их укороченное для простоты название. Эти аппараты оборудованы специальными
   * Силовое поле в пространстве по действию противоположное гравитационному.
   экранами, излучающими мощные горизонтально нап-равленные антигравитационные поля, параллельно по-верхности океана в противоположные стороны, что обеспечивает стабильное положение самого аппарата.
   Аппараты располагаются с определённой стороны от тропического шторма и, регулируя интенсивность горизонтальных антигравитационных полей, перемеща-ющих воздух параллельно повехности океана, посте-пенно уводят шторм от населённых районов в менее нагретые части океана.
   - Очень впечатляюще! Но ведь для этого тоже требуется колоссальная энергия? - предположил я.
   - Да, конечно. Но во-первых, на этих аппаратах имеются вырабатывающие энергию фьюжн-генерато-ры* огромной мощности, а во вторых, как я уже упо-минал, наша технология позволяет нам извлекать энергию непосредственно из пространства, так что энергия не является серьёзным затруднением.
   Кстати, таким же образом, при необходимости, мы регулируем погоду в отдельных районах планеты.
   - Между прочим, Глен, - не мог сдержать я своего любопытства - не можете ли вы объяснить хотя бы в двух словах на каком принципе устроены ваши фьюжн-генераторы?
   - Если в двух словах, - ответил он - то на принципе последовательного превращения атомов изотопа водо-рода - дейтерия - в его более тяжёлые изотопы и слия-ния их с атомами Бора. Такая реакция позволяет полу-чать до восмидесяти процентов освобождющейся энер-гии в виде заряженных частиц, что в свою очередь даёт возможность сразу же обращать их энергию в элек-трический ток с помощю специальных конвертеров.
   У наших предков на материнской планете уже давно был разработан эффективный и "компактный" способ извлечения дейтерия из воды, поэтому в топливе для фьюжн-генераторов недостатка не было.
   * Ггенераторы, черпающие энергию из объединённых с ними фьюжн-реакторов
   - Скажите, Глен, - задал я новый вопрос, - а климат Ланиры в целом очень отличается от нашего?
   - Нет, не очень. Лето и зима у нас примерно в пол-тора раза длиннее ваших. Но в целом климат плане- ты мало отличается от вашего, так как более длинное лето смягчается большим удалением её орбиты от на-шего светила, а зима в умеренных широтах теплее за счёт меньшего наклона оси планеты к Аэлано. Зато в районах полюсов у нас значительно холоднее, чем у вас. В остальном, природные условия на Ланире очень схожи с вашими, - Земными.
  
   Мы остановились передохнуть в тени нескольких веерных пальм, росших с южной стороны на повороте дорожки. Глен видел, что я немного утомлён подъ-ёмом, и хотя сам не выглядел сколько-нибудь уста- лым, первым предложил отдохнуть. Мы присели пря-мо на камнях под пальмами, и Глен продолжал свой рассказ.
  
   - Когда переселенцы обосновались на новой планете, они сразу же приняли заранее разработанную и со всеми согласованную конституцию, закрепившую в не-изменимых статьях основные принципы нашего ны-нешнего планетарного устройства.
   - Глен, - перебил его я, - извините меня за моё неудержимое любопытство, но прежде чем вы про-должите рассказ, мне очень хотелось бы узнать под-робнее о самом перелёте. Ведь вы говорили, что ва-ша новая планета находится на расстоянии более ста двадцати световых лет от старой. Как же ваши предки могли покрыть это расстояние на ракетном корабле, пусть и фотонном, за время их жизни?
   - Ну, во-первых, я уже говорил, что ко времени пе-реселения средняя продолжительность их жизни была около ста пятидесяти ваших лет, - напомнил Глен.
   - Во-вторых, не забывайте про парадокс времени: - при скорости космолёта хотя бы в половину скорости света, время в нём сокращается вдвое по сравнению с временем на оставленной планете, а корабли летели в среднем со скоростью в две третьих скорости света.
   Так что большинство отправившихся в это путеше-ствие долетели живыми и даже вполне работоспо-собными. А ко времени прибытия на планету на ко-раблях подросло и новое поколение, появившееся на свет в пути.
   - Но как люди смогли выдержать психологически пусть даже треть жизни внутри космолёта? Я не могу себе представить, как можно выдержать столь длитель-ный перелёт в замкнутом пространстве корабля, среди одних и тех же спутников... И как им удалось запа-стись жизнеобеспечением на всё это время?...
   - Нет, - прервал меня Глен, - всё было не совсем так, как вы думаете. Вы, вероятно, представляете себе их космолёты как нечто вроде ваших "шатлов", только побольше размером?
   - Ну, вероятно намного больше, но всё же это только космические корабли...
   - Нет, Стив, - это были совсем другие, гигантские корабли - целые космические города, больше полутора километра в диаметре, с искусственной гравитацией, с рекуперирующейся атмосферой и замкнутой системой очистки и рециркуляции отходов, с освещением, им-митирующим натуральное, с водоёмами для купания и отдыха на их берегах, со средствами передвижения внутри и вне кораблей и с населением в несколько тысяч человек в каждом.
   Если вы хотите услышать подробности этой эпопеи, то придется совершить экскурс в наше далёкое про-шлое, в технолгию и политическое устройство нашей материнской планеты того времени.
   - Я готов, - с энтузиазмом согласился я
   Глен кивнул и продолжал: - Я уже упоминал, что ко времени переселения наука и технология наших предков были на уровне, опережающем ваш нынеш-ний, - примерно лет на сто. Уже тогда у них широко использовались инфовариаторы, достигшие к тому вре-мени совершенства, позволявшего использовать их не только в науке, технике, и экономике, но и в уп-равлении целыми отраслями промышленности. Фак-тически они вполне могли быть использованы и для упрвления планетой на всех уровнях, но люди у власти не хотели этого, так как они были избраны давно, надолго и демократическим путём, узаконенным тогда в их конституции. Поэтому и в планетарном управ-лении, и в управлении экономикой в целом продол- жали доминировать люди с их субъективным мыш- лением, а также со всеми личными и групповыми интересами...
   Тем не менее, в науке и технике они в то время были самой высоко развитой цивилизацией в Галактике из известных их космическим "Overlords"*.
   Их медицина уже тогда была способна предот-вращать и излечивать большинство болезней на генети-ческом уровне. Нормальное деторождение было почти полностью заменено смешанным клонированием, что позволяло легко контролировать количество населе-ния планеты, но что практически, по политическим соображениям, почти не делалось. Для производства дешёвой и изобильной энергии у них были в широком пользовании "фьюжн-генераторы" всевозможных раз-меров и мощностей, а также, начинало использоваться недавно воплошённое в технологию извлечение энер-гии из космического пространства.
   В дальних космических полётах начали успешно применяться фотонные движители, антигравитацион-ные подушки, ускорители и защитные поля. Они мог-ли изготовлять огромные по размерам и мощностям механические конструкции из синтезированных, спе-
   * Здесь: Попечители из вышеразвитой цивилизации.
   циально создаваемых для определённой цели мате-риалов. Почти все работы, требующие физических усилий, производились у них роботами, или с помо-щью автоматизированного оборудования.
   Словом, по тому времени, это была очень высоко развитая цивилизация, хотя и раздираемая политичес-кими противоречиями, свойственными любой демокра-тической системе.
   - А ваша система управления разве не демократи-ческая? - спросил я, забегая вперёд.
   - Наша система управления планетой скорее "техно-кратическая" - ответил Глен. Но мы поговорим об этом отдельно. А пока, я хочу продолжить рассказ о переселении наших предков на Ланиру.
   - Я вас внимательно слушаю, - заверил его я.
   - Корабли для переселенцев строились несколько лет, - продолжал Глен. - Всего их было построено десять. Они представляли собой гигантские чечеви- це-образные конструкции из лёгкого синтетического материала невероятной по вашим меркам прочности.
   Тем не менее, ввиду огромного веса кораблей, они строились в специальных доках, куда после изготов-ления нижней части корабля поступала вода. Корабль всплывал и достраивался на плаву.
   - Глен, - опять перебил его я, - если корабли были больше мили в диаметре, то какова же была их высота?
   - Около трёхсот метров - ответил Глен, - но это со-ставляло всего около 18 процентов их диаметра.
   - Трудно себе представить подобное сооружение - заметил я...
   - Я говорю об этом так уверенно, - продолжал Глен, - потому что три этих корабля сохранились у нас до сих пор. Один - как музей переселения, в котором я и сам бывал не раз. Второй - как орбитальная станция для отдыха курортников и всевозмжных научных экс-периментов в космосе. А третий - используется для экспедиций в ближнем космосе, для которых требуется использование тяжёлого оборудования и значительное количество участников.
   - А что такой корабль представляет собой внутри? - поинтересовался я.
   - Внутри он немного похож на гигантский планета-рий, - ответил Глен. Он разделён главной горизон-тальной палубой на две не совсем равные части: в нижней, - меньшей по высоте части, помещаются все механические, электрические, и другие устройства, системы жизнеобеспечения, фьюжн-генераторы для пи-тания антигравитационных и фотонных движителей, генераторы антигравитационных и защитных полей, и тому подобное. На главной палубе, в средней части, на них устроен водоём, метров в триста в поперечни- ке, почти неотличимый от природного озера нере-гулярной формы, окаймлённый песчаными пляжами и небольшими группами экзотических деревьев, проис-ходящих от взятых ещё с материнской планеты.
   В самом центре корабля, прямо через озеро к центру купола поднимается гигантский, прозрачный "столб" лифтов, метров пятнадцати в диаметре и во весь корабль высотой. Он соединяет все "этажи" корабля.
   Сразу за пляжами и деревьями чуть выше проходит красивая "набережная", отделённая от пляжей невысо-кой "каменной" балюстрдой, повторяющей все изгибы берега "озера". На противоположную сторону набере-жной выходят архитектурно декорированные фасады всевозможных общественных помещений, - магазинов, кафе, ресторанов, клубов, библиотек, театров и хол-лов для собраний.
   За "набережной" амфитеатром возвышаются фаса-ды жилых помещений с балконами и террасами, вы-ходящими на "озеро". Ряды жилых помещений воз-вышаются почти до пологих краёв купола, располо-женных на высоте где-то около пятидесяти метров над уровнем главной палубы. Каждое помещение имеет балкон или небольшую терраску и свое архитектурное оформление, так что в целом всё выглядит довольно привлекательно, но сейчас немного старомодно. Вы- ше "набережной" там есть еще несколько кольцевых и соединительных дорог, по которым можно пере-двигаься не только пешком, но и на миниатюрных электромобилях. Кроме того, к услугам пассажиров корабля имеется автоматическая транспортная систе- ма с движущимися тротуарами и удобными ска-мейками для отдыха на них.
   В "дневное" время по "куполу" корабля проходит искуственное "светило", дающее свет, силой и цветом близкий к натуральному. Сам купол светится в эти часы с интенсивностью и цветом нормального днев-ного неба. "Ночью" на него проектируются созвез- дия, реально видимые в данное время из обсерва-тории корабля.
   Конструкционно купол состоит из двух перекрытий, - внутреннего и, на 40 метров выше - внешнего. Меж-ду ними находится система гидропоник, оранжереи, огороды, вольеры для разных видов скота и других взятых ими с собой животных.
   Ещё выше, в самой верхней части купола, плавно чуть выступет над корпусом корабля выпуклость, в которой помещаются: - обсерватория, ангар "шатлов" и рубка аварийного ручного управления кораблём. Вокруг неё в несколько рядов располагаются огромные линзы служащие для извлечения энергии из космоса.
   Вообще, эти корабли были задуманы такими, что в случае, если что-либо на новой планете оказалось бы неприемлемым для жизни на ней, они могли бы отправиться на дальнейший поиск в Галактике или вернуться назад. Практически же, они могли оста-ваться в космосе почти неограниченное время...
   - Но как такой огромный корабль при старте может преодолеть притяжение планеты? - спросил я. - Ведь для его прямого подъема в космос на антигравитаци-онном поле вероятно нужна неимоверная энергия?
   - Перед стартом корабли поднимались над поверхно-стью планеты на антигравитационной "подушке" всего на высоту порядка двухсот метров, используя для этого около двух третей мощности основных фьюжн-гене-раторов, после чего начинали разгон в направлении вращения планеты, в основном, тоже с помощью ан-тигравитационных векторных ускорителей, используя остальную мощность фьюжн-генераторов. Когда ско-рость кораблей достигала величины, достаточной для аэродинамического подъема, они начинали набирать высоту, продолжая увеличивать скорость, используя полную мощность фьюжн-генераторов для векторной тяги. Разгону и подъему кораблей способствовала их правильная аэродинамическая форма. К моменту вы-хода из верхних слоёв атмосферы их скорость при-ближалась к первой космической* то есть орбитальной.
   Выйдя на орбиту, они продолжали подниматься за счёт центробежной силы от всё увеличивающейся ор-битальной скорости, создаваемой векторной антигра-витационной составляющей, направленной вниз под углом около 45 градусов, пока не достигали скорости ухода с орбиты в космос. Оказавшись за пределами тяготения планеты, они включали фотонные двигатели и начинали долгий - в несколько лет - разгон с ускорением около 0.2g. Когда они достигали двух третей скорости света, двигатели выключались, и ко-рабли большую часть пути двигались по инерции.
   - А если на одном из кораблей случалось что-нибудь экстраординарное, мог ли он рассчитывать на помощь других кораблей при такой скорости? - спросил я.
   - Во время стационарной части пути все корабли двигались с одинаковой скоростью, и их обитатели, если в этом возникала необходимость или большое желание, могли наносить визиты на другие корабли на имеющихся на каждом из них космических "шат- лах" - миниатюр ных космолётах с инерционным под-*Скорость при которой центробежня сила действующая на аппарат = гравитации
   держанием скорости и ракетным разгоном и управ-лением.
   В общем, помимо ностальгии по родным местам и неизвестности будущего, особенных психологических стрессов они, думается, не испытывали.
  
   Мы сидели под пальмами уже довольно долго, и я чувствовал, что готов двигаться дальше, и сказал об этом Глену. Он тут же встал на ноги и протянул мне руку. Мы снова двинулись вверх по склону Сахарной Головы.
   - Скажите, Глен, - спросил я, - но как им удалось запастись продуктами питания на всё это время? Ведь на несколько тысяч пассажиров даже на тридцать лет это составляет колоссальную массу и объём...
   - Они запаслись не столько продуктами питания, сколько мясным и молочным скотом, живой птицей и пищевыми растениями, способными быстро воспро-изводиться, хотя кое-какую диетическую пищу и де-ликатесы наверно тоже прихватили. Я уже упоми-нал, что на кораблях были вольеры для скота и других животных. В них также помещались и автоматизи-рованные станции для ухода, дойки, клонирования и забоя скота. Свежее мясо, конечно, было делика-тесом, так как они старались сохранять поголовье скота, не потребляя его больше прироста, обеспечи-ваемого клонированием. Кормили же скот частично вырабатываемой из всех органических отходов пищей, частично травой, постоянно выращиваемой в вольерах. Система гидропоник на корабле, состоявшая из мно-жества полностью автоматизированных, самостоятель-ных ячеек, а также участки компактных садовых по-садок, обрабатываемых роботами, давали достаточный рацион овощей, фруктов, ягод и зелени для пересе-ленцев. Эта же система воспроизводства основных продуктов питания обеспечивала их продовольствием в первые годы по прибытии кораблей на Ланиру.
   В общем, - подытожил Глен, - в конце концов, все десять кораблей благополучно прибыли на новую планету.
  
   ...Тем временем мы с Гленом почти поднялись на вершину "Шугар Лоф", и шли через верхнюю часть парка, отведенную для развлечений и обильно насы-щенную небольшими аттракционами. Здесь уже было довольно много разнообразной публики, - в основном туристов, поднимавшихся сюда по канатной дороге.
   Наконец, мы одолели последнюю лестницу и выш-ли на открытую площадку перед станцией канатной дороги. Отсюда открывался великолепный вид на город, раскинувшийся среди зелёных гор различной высоты и крутизны, и окаймляющее его с трёх сто- рон море. На Западе над городом доминировала кру-тая и высокая, - не меньше километра, - тёмнозелёная гора Корковадо, увенчанная белоснежной тридцати-метровой статуей Христа, раскинувшего руки и как бы благословляющего город. К Югу от Корковадо, в отдалении, развернулась широкой подковой красавица Капакабана с её пляжами, бульварами и домами, похожими отсюда на цепь прибрежных скал, уходящих к самому горизонту. За ней, на Юго-Западе угады-вались очертания Ипанемы. С другой стороны "Са-харной Головки", сразу у наших ног, был виден светло-лазурный залив с широкой полосой пляжа Ботафого. Ещё ближе к нам в заливе на якорях покачивалось несколько десятков грациозных яхт...
   Мы снова присели на свободной скамеечке слева от станции канатной дороги, откуда открывался чудес-ный вид на море и Юго-Западную часть Рио, и по- сидели некоторое время молча, любуясь великолепной панорамой приморского города. Я старался себе мыс-ленно представить ту далёкую планету, о которой рассказывал Глен, с её лесами и озёрами, и ни на что знакомое не похожими белыми городами, населён- ную, как мне казалось, мудрыми, интересными людь-ми, и она мне всё больше нравилась... Но у меня это плохо получалось, так как мысли и внутреннее зрение постоянно возвращались назад, на нашу Землю, к её городам и красотам, и представить себе что-то совершенно иное было очень трудно...
   Множество интригующих вопросов роилось в моей голове. Хотелось узнать как можно больше и о перелё-те их предков, и о начальном этапе их жизни на новой планете, и о социально-экономическом устройстве их общества. Но мне не хотелось "направлять" рассказ Глена в определенное русло, - пусть он сам решает, о чём рассказывать. Меня всё волновало, всё было интересно!
   Я взглянул на часы. Было около трёх. Под ложечкой немного посасывало, и я вспомнил о бутербродах, положенных утром в карман куртки. Но запить их будет нечем, - подумал я.
   - Глен, - сказал я, вытаскивая бутерброды, - не хотите ли подкрепиться?
   - Пожалуй, - ответил он, и тоже достал из кармана что-то похожее на длинненькие, упакованные в пластик с непонятными знаками и картинками плитки шоко-лада.
   - Это мой походный "ланч", - сказал он, протягивая мне одну из плиток. - Хотите попробовать?
   - С удовольствием, - ответил я, взяв у него плитку, - но нам не мешало бы раздобыть что-нибудь попить тоже.
   - Если вам понравился мой утренний "кофе", то могу предложить его походный вариант. С этими словами он вынул из другого кармана куртки металлическую плоскую коробочку и раскрыл её на коленях. Вынув из специального отделения два небольших, вложенных один в другой овальных стакана, он протянул один мне, после чего повернул коробочку в вертикальное положение и поставил другой стакан в её свободную, нижнюю часть, после чего нажал какую-то кнопочку в её верхней закрытой части. Через секунду из верх-ней части в стакан начал наливаться "кофе". Из стака-на поднимался ароматный парок, из чего я заключил что кофе был горячий.
   Наполнив стакан, он передал его мне и таким же образом наполнил второй стакан.
   Я вертел в руках плитку, которую дал мне Глен и пытался сообразить, как высвободить из пластика его содержимое. Оказалось, надо было лишь слегка сжать его конец, и из другого конца, как из пенала, вы-двигалась съедобная плитка. Я осторожно откусил ку-сочек. Вкус был не похожий ни на что знакомое, но приятный, немного напоминающий хрустящий кури-ный паштет. Во рту он приятно таял, не вызывая желания запивать его. Тем не менее, я понемногу прихлёбывал свой кофе, стараясь оставить немного и на бутерброд.
   Кончив плитку, я потянулся было за бутербродом, но вдруг почувствовал, что мне больше совсем не хочется есть... Я посмотрел на Глена, - он лукаво улыбался. - Ну как мой походный ланч ?
   - Фантастика! - ответил я.
   - Куда мы двинемся отсюда дальше? - спросил Глен, и сразу продолжил: - Вы бывали здесь раньше, значит вам и быть гидом.
   - Ну что ж, - согласился я, - тогда давайте повторим мой маршрут двадцатилетней давности, надеюсь что с транспортом с тех времён ничего не изменилось. Давайте поднимемся на Корковадо к подножию Христа и посмотрим оттуда на город. Помнится, там было симпатичное открытое кафе с зонтиками над столами, где можно приятно отдохнуть и поговорить.
   - Решено, - отозвлся Глен, и мы вошли в станцию канатной дороги, ведущей вниз, к подножию "Сахар-ной головы"...
   Застеклённая кабинка, подвешенная к толстенному канату, плавно несла нас вниз над поросшей зелёной щетиной покатой спиной скалы по направлению к промежуточной станции, видневшейся вдали на вто-ром, более низком горбе "динозавра". С обеих сторон кабинки, как в окнах медленно идущего на посадку самолёта, постепенно меняясь проплывала панорама огромного города. В кабине почти не было людей, и потому никто не мешал нам любоваться велико-лепной картиной, разворачивающейся за её стеклян-ными стенками. После минутной остановки на проме-жуточной станции наша "гондола" заскользила резко вниз, и вскоре мы уже стояли на площадке нижней станции канатной дороги, соображая что нам делать дальше.
   Неподалёку от станции у тротуара стояло несколько разноцветных такси и я подумал что для экономии времени неплохо было бы подъехать до фуникулёра на Корковадо, но не был уверен, смогу ли объясниться с таксистом, - весь мой словарный запас португаль-ского, на котором говорят в Рио, сводился к двум запомнившимся словам: "Per favore" и "Abrigado", оз-начавших соответственно "Пожалуйста" и "Спасибо". Кроме того, у меня не было местной валюты, и я не знал, возьмёт ли он взамен доллары. Но Глен, как бутто подслушав мои мысли, тут же сказал: - Не волнуйтесь, Стив, я сейчас с ним договорюсь.
   Мы подошли к первому стоящему такси, и Глен, наклонившись к окну водителя, начал что-то объяснять ему по-португальски, показывая рукой в сторону Кор-ковадо. Водитель, видимо, прекрасно всё понял и рас-пахнул для нас заднюю дверку такси. Мы сели, и ма-шина помчала нас по замысловато пересекающимся и сильно загазованным улицам Рио.
   - Он, конечно, принял меня за интелегентного пор-тугальца из Европы из-за моего слишком правильного произношения, - улыбнувшись сказал Глен.
   Минут через пятнадцать мы подъехали к станции фуникулёра у подножия горы Корковадо. Я хотел рас-платиться с водителем, но Глен решительно остано- вил меня. - Зачем вам зря тратить деньги, если я могу отнести все наши общие расходы на счёт моих представительских. Это мне будет только приятно.
   - Спасибо, Глен, - сказал я, понимая, что он в сущно-сти прав, - но для меня, здесь на Земле, вы всё-таки гость...
   - Не беспокойтесь об этом Стив. Я здесь на рабо- те и такие траты входят в мои обязанности. Он рас-платился, и мы тут же вошли в как раз подошедший вагон фуникулёра. Вагон двинулся, и мы поползли вверх по зелёным склонам Корковадо.
   Народу и тут было немного, - в основном, туристы с разных концов света, живописно и разнообразно одетые, с фотокамерами, дорожными сумками, и даже просто с рюкзаками. Когда линия поворачивала так, что наше окно оказывалось на противоположной скло-ну стороне, то в просветах меду деревьями всё шире разврачивалась живописная панорама Рио.
   Наконец, мы приехали. Осталось подняться пешком по нескольким широким, красивым лестницам, веду-щим к самому подножью монумента.
   И вот, мы у самого пъедестала белой, тридца-тиметровой фигуры Христа. Если смотреть отсюда на него прямо вверх, то создаётся впечатление, что он весь, как бы парит в небе. Это впечатление особенно усиливается, когда над ним проплывают не-большие, белые облачка...
   Мы прошли вперед по каменной, огороженной пло-щадке перед монументом к балюстраде над обрывом, откуда открывался потрясающий вид почти на весь город. Далеко внизу, почти прямо перед нами виднел-ся серо-зелёный "динозавр" - Шугар Лоф, откуда мы только что приехали. Чуть слева от него, прямо под нами раскинулся пляж Ботафого. Правее и дальше к Западу, за холмами и нагромождениями домов угады-вались очертания пляжей Капакабаны и Ипанэмы. Вдали, на Северо-Востоке, на расстоянии, просмат-ривался огромный залив Guanabara с проступающим сквозь дымку длиннющим мостом, который про-тянулся через всё горло залива к противоположно-му берегу.
   - Красивое место, ничего не скажешь, - похвалил Глен...
   - Я знал, что вам понравится, - ответил я.
   Полюбовавшись вдоволь видами Рио, мы спустились на Западную площадку к ресторанчику, гле как и в прежний мой визит сюда, всё так же стояли столики под разноцветными зонтиками. За парапетом, ограж-дающим площадку, был обрыв почти во всю высоту горы к синей лагуне, окаймленной белыми построй-ками богатых вилл и клубов.
   Мы выбрали столик недалеко от парапета и заказали пару бутылок американской "Клаб-соды".
  
   - Вы ждёте продолжения моего рассказа? - как будто читая мои мысли, спросил Глен.
   - Вы, как всегда, угадали, - ответил я.
   - Ну, что ж, слушайте дальше. Сразу по прибытии на Ланиру переселенцы произвели, насколько было возможно, тщательное исследование новой планеты.
   Подробные карты поверхности планеты они сделали ещё находясь на орбите. Для исследовательских целей у них были вместительные и оборудованные всем необходимым экспедиционные транспортные антигра-вилёты, поэтому детально осмотреть планету особого труда не представляло. В результате, было выбрано десять подходящих мест для постройки первых го-родов. Все на берегах морей или океанов в пределах комфортных зон планеты. При выборе учитывалось множество факторов, из которых красота ландшафта была далеко не последним.
   - Простите, Глен, но что вы называете комфортными зонами?
   - Это части поверхности планеты, расположенные к Северу и к Югу от экватора и простирающиеся от субтропиков до внешних границ Северных и Южных умеренных широт, где не бывает ни суровой зимы, ни слишком большой жары.
   Глен продолжал: - Предварительно, к каждому из этих мест, по жребию, был переведён один из кораб-лей переселенцев. Первые два - три десятка лет боль-шинство людей продолжало жить на кораблях. На них же было сосредоточено почти всё производство, от предметов быта до транспортных средств и готовых комнат и квартир для многоэтажных и индивидуаль-ных жилых "домов".
   Так как за время перелёта количество населения ко-раблей понемногу увеличивалось, то по прибытии на Ланиру оно составляло около восьмидесяти тысяч че-ловек, из которых работоспособным было тысяч шесть-десят с небольшим.
   - Как же такое небольшое количество людей смогло построить десять городов, запустить в ход промыш-ленность и сельское хозяйство? - удивился я.
   - Во-первых, это строительство растянулось на не один десяток лет, а во-вторых, вы не представляете степени автоматизации даже тогдашнего их строи- тельного оборудования, - ответил Глен.
   - В основном, все работы по постройке городов и транспортных систем производились роботами. Все строительные детали и узлы, включая целые квартиры, оборудованные всеми "удобствами" того времени, производились на автоматических линиях. Материа-алы для строительства и его архитектурного оформ-ления также производились на специальных, пол-ностью автоматизированных заводах, которые были построены на планете в первую очередь.
   Исходным сырьем, в основном, были вода и грунт планеты, а также другие инградиенты, которые добы-вались здесь же на местах. Привезённых металлов на первые годы было вполне достаточно, а в даль-нейшем они производились по мере необходимости во фьюжн-реакторах. Сырья же для производства син-тетических материалов всевозможных видов на пла-нете было сколько угодно.
   Люди, в основном, занимались только поисками ре-сурсов для производства материалов, проектировани-ем, программированием и надзором за автоматикой.
   Постепенно, когда в городах были построены дома с устройствами доставки продуктов, товаров и энергии, переработки очистки и удаления отходов, а также во-допроводные, информационные и транспортные систе-мы, люди стали переселяться в города, и корабли, со временем, почти опустели. Когда промышленное оборудование было полностью переведено на сушу, и поддерживать все корабли в рабочем состоянии стало нерентабельно, семь из них были использованы на материалы. О судьбе трёх остальных кораблей я уже рассказал.
   В дальнейшем, когда население Ланиры достигло ста миллионов, началось строительство ещё десяти больших городов с обширными пригородами, куда постепенно пересилилась примерно треть населения.
   - А как же было с сельским хозяйством и скотом по прибытии на Ланиру? - вспомнил я.
   - Сельское хозяйство на новой планете с самого на-чала было ориентировано на фермерское садоводство и полностью автоматизированные птицефермы и рыбо-водческие станции, которые строились в основном самими фермерами из готовых деталей с использо-ванием роботов и автоматических строительных ма-шин. Зерновые культуры и крупный скот они раз-водили в существенных количествах только вначале, - первые полтора столетия, пока не было изобретено "Cold fusion", позволившее производить любые про-дукты и вещества прямо из атомов подходящих ма-териалов. Вскоре после этого были разработаны и вариаторы вкуса. Сейчас животных типа ваших коров, свиней или коз у нас можно встретить лишь как эк-зотические источники натуральной биологической пи-щи у отдельных фермеров, или на воле. Теперь фер-мерские натуральные продукты являются у нас доро-гими деликатесами, хотя искусственно воспроизво-димые продукты с тем же вкусом, ароматом, и пи-тательными свойствами практически почти ничего не стоят.
   - А каково сейчас население вашей планеты? - про-должал расспрашивать я.
   - Сейчас оно составляет немного более пятисот миллионов человек.
   - Так мало? - удивился я.
   - Такую цифру выдали наши инвариаторы, произ-ведя скрупулёзные исследования различных вариантов заселения планеты с учетом природных ресурсов Ла-ниры, потребностей нашего населения, уровня нашей технологии, возможности сохранения окружающей среды и многого другого. Но основными критери- ями при этом были - сведение к минимуму причин для возникновения различных противоречий и антагониз-ма в обществе, а также создание наиболее высокого качества жизни для всего населения планеты.
   - Но ведь ваша планета, с её ресурсами, вероятно могла бы поддерживать гораздо большее население?
   - Да, это так. Но наше общество не ставит себе целью увеличивать население планеты до пределов возмож-ностей её ресурсов. Мы просто не видим в этом раци-онального смысла...
   В первые четыреста лет по прибытии на планету её население удваивалось примерно каждые тридцать - сорок ваших лет. Когда оно стало подходить к ста миллионам, вошло в силу положение конституции о регулировании роста населения. Рост населения на-чали сдерживать ограничением количества рождений детей для каждой активной семьи на каждое теку-щее десятилетие. Но так как люди у нас сейчас жи-вут до шестисот лет и более, то получается что од-новременно живут до десяти - двенадцати поколений родственников и нередко живущие вместе семьи на-считывают по десять - двенадцать членов.
   Предполагаемое количество детей на Ланире для каждой супружеской пары в возрасте от сорока до двухсот лет определяется инвариаторами, и составляет обычно от двух до трёх. Эта цифра меняется каждые десять лет, в зависимости от роста или сокращения населения планеты. А поскольку деторождение у нас происходит только путём смешанного клонирования, то особых проблем это не создало.
   - У нас бы такое ограничение никогда бы не прошло, - заметил я. - Оно тут же было бы осуждено нашими либералами, консерваторами и церковью, с одной сто-роны, как акт подавления естественных прав лично-сти, а с другой - как закон, противоречащий религи-озным воззрениям.
   - К сожалению, вы вероятно правы. Но это говорит всё о той же культурной незрелости вашего населения.
   Человек существо общественное, он не может суще-ствовать в природе поодиночке, таким уж он создан. Но чтобы без конфликтов жить в обществе, он должен ограничивать свою свободу выбора, так, чтоб не нано-сить вреда или неприятностей ни самому обществу, ни состовляющим его индивидуумам. И это должно про-исходить либо добровольно, при понимании людьми этой необходимости, либо вынужденно, в соответствии с действующими в обществе законами.
   На заре цивилизаций, когда один работающий мог прокормить всего трёх - четырёх человек, для ус-пешного развития общества требовалось несметное количество рабочих рук. То есть, от увеличения на-селения зависело благополучие всего общества.
   В нашем обществе, - продолжал Глен, - один рабо-тающий способен обеспечить всем жизненно необхо-димым более ста человек. Поэтому у нас нет ника-ких предпосылок увеличивать население по экономи-ческим причинам.
   - Но почему людям не дать свободно "размножать-ся", если планета может обеспечить их жизнеными ресурсами? - спросил я, хотя и сам заранее предви- дел ответ.
   - Во-первых, чтобы существенно не изменять эколо-гию планеты, - ответил Глен. - Мы дорожим ею, не в пример вам, - Землянам. Беспрерывное увеличение загрязнения среды, связанное с увеличением мирового населения, в конце концов, может сделать планету непригодной для жизни людей и погубить циви-лизацию. Вашей Земле, например, это уже угрожает непосредственно и в полной мере. А во-вторых, потому, что населённость выше определённого уровня начинает ухудшать качество жизни всего общества.
   Я не нашёл что можно было бы возразить на это руководствуясь только логикой...
   - Значит, у вас количество населения зависит не столько от ресурсов планеты и возможностей произ-водства, сколько от логических выводов ваших сверх-разумных инвариаторов?
   - На нашей планете количество населения поддер-живается на таком уровне, для которого на ней может быть обеспечено сохранение экологического равнове-сия на планете, а также максимальное качество жизни членов общества при данном развитии цивилизации - коротко сформулировал Глен.
   В самом деле, - подумал я, - зачем им перенаселять планету, если у них есть выбор?
   - На нынешнем уровне развития вашей цивилиза-ции, - продолжал Глен, - при отсутствии единого уп-равления планетой и множестве отдельных государств с самыми различными политическими устройствами и резко отличающимися уровнями развития, неуправля-емый рост населения на планете неминуемо ведёт, и во многом, уже привёл, к снижению качества жизни общества во многих странах вашего мира.
   Хотите примеры?
   Ещё тридцать - сорок лет назад у вас в Америке профессионалы, имевшие работу, не испытывали стра- ха потерять её, считая себя обеспеченными на всю жизнь. Сейчас эти люди, составляющие значительную часть среднего класса Америки, живут под стрессом опасности потерять работу в связи с возможным экс-портом этой работы за границу, в страны с более низ- кой оплатой труда и быстро увеличивающимся насе- лением. Потерявшим работу приходится соревновать-ся за более дешёвую непрофессиональную работу с приезжими иммигрантами из перенаселённых менее развитых стран.
   Это ли не снижение качества жизни?
   Перенаселение слаборазвитых стран с самой высо-кой рождаемостью ведёт к миграции самого бедного, необразованного и фанатически религиозного населе-ния в развитые страны, вызывая в них расслоение общества, рассовые и религиозные стычки, волне-ния и взаимную ненависть коренного и пришлого населения.
   Это ли не снижение качества жизни?
   Неконтролируемый рост населения в бывших Афри-канских колониях Западных стран с засушливым и ма-ло пригодным для сельского хозяйства климатом, а также искусственно созданные в них "демократичес-кие" режимы, превратившие выбранных главарей в местных диктаторов, привели миллионы населения к почти постоянному состоянию голода и полной зави-симости от помощи извне.
   Это ли не снижение качества жизни?
   - Но ведь по статистике к концу 20-го века на Земле стало меньше голодающих, чем было в начале века, -возразил я, и тут же сообразил, что сказал глупость...
   - То, что вы имеете в виду, происходит только бла-годаря излишкам сельскохозяйственного производства в развитых странах Америки и Европы, часть которых выделяется на помощь бедствующим странам. Но это мало влияет на качество жизни в слаборазвитых и пе-ренаселённых странах, - парировал Глен.
   - Под качеством жизни я подрузамеваю не только соотношениие количества сытых и голодных или даже богатых и бедных. Разумеется, материальное благо- получие необходимый инградиент качества жизни, но сам по себе далеко не достаточный. Например, представьте себе, что на острове с очень ограниченной площадью, пусть с идеальными условиями обитания, придется жить постоянно возрастающему количеству пусть даже очень богатых людей. Я не думаю, что, качество их жизни долго будет оставаться достаточно высоким. При какой-то "плотности" населения неми-нуемо начнутся трения сначала между семьями, а за-тем и между членами семей.
   Для поддержания высокого качества жизни, кроме всего остального, необходимо достаточное "жизнен-ное пространство" для каждого члена общества, ко-торое бы обеспечивало отсутствие социальных трений между общинами, семьями и отдельными людми.
   Глен продолжал: - При высоком качестве жизни Люди должны быть избавлены от стрессов, вызыва-емых социальным, расовым или религиозным анта-гонизмом. Они должны иметь свободный доступ к природе, искусству, культуре, образованию, высоко-качественным развлечениям и общению с другими людьми, обладающими сходными интересами.
   Говоря о качестве жизни, я имею в виду меру общего удовлетворения жизнью членами общества. Оно должно включать и материальное благополучие, и жизненное пространство, и семейные отношения, и уклад жизни, и приемлемое социальное устройство общества, и степень социальной свободы личности в нём, и меру уверенности людей в своём будущем, и многие другие нюансы, радости и блага жизни, на которые никто не обращает внимания, пока они не исчезают из неё.
   Именно такими критериями руководствовались на- ши инфовариаторы, когда рассчитывали оптимальное количество населения для Ланиры.
   Глен продолжал:
   - Сейчас у вас на Земле большинство людей, даже в сравнительно богатых странах не столько живёт, сколь-ко борется за выживание, отдавая этому почти всё своё активное время. В большинстве же слабо-разви-тых стран, например, Африки и Азии говорить о ка-честве жизни большинства населения вообще не прихо-дится, так как количество людей в них увеличивается несоизмеримо с ресурсами продуктов питания и до-ходами населения.
   - К сожалению, всё это так, - согласился я. - И бо-юсь, что при нашей нынешней планетарной органи-зации и бесконтрольном росте населения в бедных странах, качество жизни Землян в целом будет толь- ко ухудшаться... Ведь у нас до сих пор действует "табу" на любые попытки публично говорить об ог-раничении роста населения планеты. А всё, что у нас на Земле дела ется для улучшения качества жизни, к сожалению, слишком мало, слишком медленно, и боюсь, что слишком поздно...
  
   Мы немного посидели молча, неспеша потягивя свою клаб соду. Потом я попросил Глена рассказать что-нибудь о современной Ланире.
   - В частности, мне очень хотелось бы услышать о том, как управляется ваше общество. Я имею в ви- ду что представляет собой ваше социальное устрой-ство? Судя по тому, что вы рассказали ранее, оно не представляет собой выборную демократию типа наших Западных стран?
   - В вашей терминологии нашу систему управления трудно определить однозначно, - начал объяснять Глен. В ней есть и отдельные элементы того, что у вас называется демократией, если конечно под "де-мосом" понимать членов "Клуба Старейшин" - наше- го верховного органа, ответственного за благополу- чие планеты; есть и элементы диктатуры, если под ней понимать диктатуру логики и разума для пользы всего населения планеты. Но главное, что характе-ризует нашу систему управления, это то, что в ней человеческий фактор в принятии всех жизненно важ-ных решений сведен к абсолютному, "аварийному" минимуму.
   - Вы хотитие сказать, что у вас все решения прини-мают машины? - спросил я.
   - Да, если называть машинами инфовариаторы, об-ладающие практически почти всеми возможностя- ми человеческого разума, но имеющие почти не ог- раниченную память, несравненно большую скорость "мышления" и абсолютно логичный и непредвзя-тый ум. При этом они способны "переваривать" не-измеримо большую информацию, чем способен че-ловек. Они "знают" о нашем обществе всё, что зна- ем мы сами, и даже гораздо больше. Они способны предвидеть проблемы, которые только ещё могут воз-никнуть в будущем, и найти пути их решения или предотвращения.
   Как я уже говорил, их процессоры построены и ра-ботают примерно по тому же принципу, что и мозг человека, только во много раз быстрее и увереннее.
   - Так получается, что на вашей планете на долю человека вообще не остаётся никакой умственной дея-тельности? - удивился я.
   - Как раз наоборот, - успокоил меня Глен. Человек у нас освобождён от административной, расчётной и технической умственной работы, ну и разумеется от физической, где только возможно. Эта свобода поз-воляет ему использовать своё время на интеллек-туальную деятельность, - науку, изобретательство, кос-мические и планетарные исследования, искусство, ли-тературу, музыку, журнализм и другие виды деятель-ности, где инвариаторы и роботы могут играть толь- ко вспомогательную роль. Ну, и кроме того, програм-мное обеспечение огромной сети инфовариаторов пла-неты нуждается в каком-то, пусть только аварийном, надзоре специалистов - людей. При этом, всё техни-ческое оснащение систем, в основном, обслуживается роботами.
   - Так значит ваша планета практически управляется инфовариаторами? - уточнил я.
   - Да, практически это так. Инвариаторы, в отличие от людей, не могут быть "лично" заинтересованны в чём-либо, или руководствоваться предрассудками, ан-типатией, предвзятостью и другими человеческими эмоциями принимая те или другие решения, - про-должал Глен. - Кроме того, их решения проверяются обязательным дублированием задач на других, неза-висимых от основной системы, инфовариаторах.
   При решении вопросов управления планетой, основ-ные критерии, которыми руководствуются инвариа-торы, - это наибольшая польза, для всего населения планеты, или наименьший вред, - если он неизбежен, - например, при устранении последствий стихийного бедствия или ошибочно введённой в систему невер- ной информации. Инвариаторы также учитывают сте-пень необходимости и наличие ресурсов для осу- ществления принимаемого ими решения.
   Принятые Управляющими инвариаторами решения, - продолжал Глен, - обязательны к исполнению или соблюдению для всего населения планеты а также для всех управляемых инвариаторами систем на всех уров-нях управления.
   - А что вы имеете в виду под "уровнями", - спро-сил я.
   - Я уже упоминал, что у нас на планете существует только двадцать больших городов-мегаполисов, в кото-рых, включая пригороды, проживает более двух третей нашего населения. Ланира разделена на двадцать рай-онов по меридианам, каждый из которых включает один из городов. Всеми проблемами каждой из этих частей планеты занимаются инвариаторы Управления районами. Эти системы устроены также как и Пла-нетарное Управление, и полностью ему подчинены, как на человеческом, так и на инвариаторном уровнях.
   Все глобальные задачи, относящиеся к определён-ному району планеты, решаются совместно инвариа- торами Планетарного и Районного управлений.
   - Но как осуществляется надзор над системами, и кто, если надо, изменяет все эти управляющие про-граммы? - спросил я.
   - К программированию систем планетарных инвариа-торов Управления не имеет доступа никто, кроме чле-нов Клуба Старейшин, и то только группой не меньше трёх человек, курирующих соответствующие системы программ. Это происходит только в случае абсо-лютной экстраординарности ситуации в управлении планетой, которая определяется большинством членов Клуба на основании информации, полученой как инвариаторными сетями, так и людьми.
   Таким же образом происходит вмешательство лю-дей в случае сигнализации самих инвариаторов о технической неисправности или ошибочности введён-ных данных. Этот же порядок существует у нас и в других, управляемых инвариаторами областях нашей жизни, как например в управлении Районами и Эко-номикой.
   Нашу конституцию - продолжал Глен, - изменять нельзя, - можно толко дополнять двумя третями го-лосов Клуба Старейшин, причём так, чтобы дополне-ния ни в чём не противоречили смыслу существующих статей. То же относится ко всем вновь принимаемым законам и правилам.
   - А какова структура вашего Клуба Старейшин? - по-интересовался я.
   - Клуб старейшин номинально состоит из четырёх палат: Конституционно - Правовой, Финансово - Эко-номической, Научно - Технической, и Культуры и Образования. Инвариаторы палат занимаются соот-ветствующими вопросами, хотя включены в общую систему управления.
   - А что он представляет собой на человеческом уровне? - спросил я.
   - В Клуб Старейшин входят девяносто девять высо -ко квалифицированных учёных, имеющих отличное об-разование в нескольких областях знаний, обязательно включающее в себя, помимо основной специальности, математику, знание систем программного обеспечения, историю, социологию, психологию и право.
   По Конституции, Клуб имеет право вмешиваться и отменять или изменять решения инвариаторов, но толь-ко при возникновении экстремальных условий, о которых я только что упомянул. А также, например, если бы по какой-то маловероятной причине вышли из строя основные инвариаторы управления, или кто-то попытался "взломать" их программное обеспечение или физически захватить их помещения, чего пока не случилось ни разу со времени введения в действие этой системы.
   Когда принимается дополнение к Конституции, или новый, не связанный с конституцией, закон, члены Клуба Старейшин вводят в инфовариаторы лишь цель планируемого дополнения или закона, а инвариаторы самостоятельно создают, корректируют и дополняют соответствующие программы.
   Глен продолжал:
   - Состоять членом Клуба Старейшин у нас считает- ся самым высоким и престижным положением в об-ществе.
   - А как часто собирается ваш Клуб Старейшин? - поинтересовался я.
   - Если нет каких-либо экстраординарных причин, Клуб Старейшин собирается на сессии раз в год. Во время этих сессий члены клуба решают персо-нальные вопросы граждан, которые не могут быть решены на уровне инфовариаторов, таких, например, как приглашение гостей с нашей материнской плане-ты, а также отвечают на вопросы специальной, еже-годно самообновляющейся программы инвариатора, проверяющего их "текущую" компетентность. В ос-тальное время они вольны заниматься чем угодно.
   - Что происходит, если какой-нибудь член Клуба не ответит на некоторые вопросы этой программы? - спросил я.
   - Член Клуба Старейшин, который признаётся про-граммой некомпетентным, вынужден выйти из Клуба, после чего проводятся выборы нового члена. Но такое у нас случается крайне редко.
   Примерно таким же образом действуют и форумы Управлений Районов и других управляемых сфер нашей жизни.
   - Но кто программирует все эти взаимосвязанные системы, в том числе, этот проверяющий инвариатор, - спросил я.
   - Никто, - ответил Глен. - Программное обеспечение* инвариаторов, занятых в планетном и районных управ-лениях, впрочем, как и на многих других ключевых участках наших систем - самоэволюционирующее
   Люди только вводят по запросам инвариаторов сис-темы новую информацию, ещё не попавшую в инфо-сети, и корректируют ошибочную, - отвергнутую ин-вариаторами, для дальнейшей обработки. Всю ос-тальную, нужную для их деятельности информацию,
   Инвариаторы собирают сами. Сами создают нужные
   * Все программы собранные в системы для выполнения поставленных целей.
   алгоритмы, сами выбирают наиболее рациональный вариант действий и сами, если нужно, изменяют свои программы, сообразуясь с новыми условиями. Результаты их "деятельности" контролируют другие, независимые системы инфовариаторов.
   Если люди хотят что-то изменить в работе про-граммм, им достаточно только логично "обьяснить" системе желаемую конечную цель. Остальное она сделает сама.
   - Но кто же и когда спроектировал и создал все эти "умные" и самоуправляющиеся системы для ва-шей цивилизации? - спросил я.
   - Основные элементы инвариаторных систем, спо-собных самонастраиваться и эволюционировать, су-ществовали на нашей материнской планете ещё лет за пятьдесят до эпопеи переселения на Ланиру. Немного позже были созданы новые - автопрограммирующие для заданной цели - системные модули.
   Среди лидеров наших предков - переселенцев были светлые умы, которые сумели ещё до отлёта создать на основе этих элементов и модулей интегрированное, полностью автоматическое, эволюционирующее про-граммное обеспечение для будущих Управляющей и Экономической Систем нашей новой цивилизации. Они спроектировали их, создали рабочие программы и промоделировали с помощью тех самых инфова-риаторов, которые по прилёте на Ланиру стали осно-вой наших нынешних управляющих систем.
   Когда вопрос о переселении был решён оконча-тельно, лидерами была предложена на обсуждение будущая Конституция новой цивилизации и её, пол-ностью независимые от людей, системы Управления планетой и её экономикой. И то и другое было одо-брено и принято теми, кто решил лететь.
   - А как выбираются члены в ваш Клуб Старейшин? - продолжал расспрашивать я. - Каким-то демократи-ческим путём?
   - Не совсем, ответил Глен, если понимать под де-мократическим путём прямое голосование народа. У нас существовала подобная система ещё до разде-ления с нашей материнской цивилизацией. В те вре-мена она, вероятно, была лучше других возможных тогда вариантов систем управления, как и демократия сейчас у вас. Но в общем, такая система очень дале- ка от совершенства.
   - Почему так? - спросил я, желая сравнить его ответ с тем, что я думал сам по этому поводу.
   - Во-первых, если принцип демократии заключается в том, что большинство всегда знает лучше, чем мень-шинство, - что нужно для общего блага, то по логике выходит что два невежды всегда умнее одного, что конечно же абсурд. Во-вторых, то, что вы называете демократией, на самом деле не власть народа, а власть его избранников, что не одно и то же. После того, как правители избраны, и власть находится в их руках, они вольны творить любые глупости или гадости при очень малой вероятности расплаты за них. Распла-чивается, в основном, избравший их народ. Кроме того, выборы, например такие, как у вас в Америке, всегда требуют затраты больших денег кандидатами, чтобы иметь шанс быть избранными. А это означает, что избранными могут быть только кандидаты круп-ных, богатых партий, не важно как бы плохи они ни были. Это же открывает путь к узаконенной кор-рупции через всевозможное лоббирование - жертво-вание денег кандидатам на выборы заинтересован-ными в поблажках и "удобных" законах компаниями и другими группами со "специалными интересами". В странах же, где тон жизни задаёт религия, демокра-тические выборы всегда приводят к власти тех или иных религиозных вожаков, которые, как правило, ис-пользуют её далеко не демократически. Кроме того, в цивилизации подобной вашей - Земной, при высоко развитой технологии в нескольких государствах пла-неты, и очень больших различиях в культуре и религиозных взглядах их населения, эта система не очень приспособлена для выживания.
   - Почему вы так думаете?
   - Рано или поздно такая демократическая система,
   как ваша, вступит в конфликт с другими, более ав-торитарными системами, к сожалению, тоже могущи-ми обладать оружием массового уничтожения и сред-ствами его доставки. И они готовы использовать его по первому приказу своего лидера, без всяких дебатов в конгрессах и парламентах. При нынешних, сложив-шихся на вашей Земле условиях, от того, кто нане- сёт первый удар, может зависеть - выживет ли го-сударство в таком конфликте...
   - Да, это так, - пришлось согласиться мне.
   - К сожалению, у вас, - Землян, пока, ничего лучше-го, чем демократия, в области социального устройства не существует, - добавил Глен.
   - К сожалению, - подтвердил я.
   - Наш Клуб Старейшин выбирается на совершенно иной основе, - продолжал он. - Впрочем, у нас таким же образом заполняются и все другие выборные дол-жности. Сначала, при освобождающейся вакансии, об этом объявляется в общей инфосети, в сети инвари-аторов, подобной вашему интернэту, а также по уни-верситетской сети. При этом сообщаются основные, необходимые для участия в конкурсе, критерии: сте-пень и широта образования; стаж работы в соот-ветствующей, или близкой области; опубликованные в базах научных данных труды, включая полемичес- кие статьи; научная деятельность кандидата и дру-гие характеристики, позволяющие ему баллотиро-ваться на эту вакансию.
   После этого желающие баллотироваться посылают свои данные по инфосети в соответствующие выбор-ные депозитории. Потом они пишут авторефераты и резюме своих взглядов на текущие дела и будущее планеты. Затем отвечают на вопросы инвариатора Клуба Старейшин, который ежегодно проверяет ком-петентность членов Клуба. И... дожидаются резуль-татов выборов.
   Подбор кандидатов продолжается обычно около трёх - четырёх ваших месяцев, если никакие объектив- ные обстоятельства не вынуждают продлить или со-кратить это время.
   После этого специально запрограммированные ин-фовариаторы выбирают одного или нескольких оди-наково подходящих по их данным кандидатов, и если их оказывается более одного, то Клуб Старейшин сам делает окончательный выбор простым голосованием. Но чаще всего инвариаторы делают однозначный вы-бор, и такой необходимости не возникает.
   Благодаря такой системе, на жизненно важные посты в обществе попадают высококвалифицированные, ком-петентные, зарекомендовавшие себя люди.
   - Да... Мечтательно сказал я, - нам бы такие выборы...
   Значит, как я понимаю, у вас перед выборами нет никакой "политической" борьбы?
   - У нас нет и никаких политических партий, так как все вопросы текущей жизни решаются без всякого вмешательства людей и политики - на уровне инва-риаторов. Но даже если бы политические партии суще-ствовали, и вдруг захотели изменить принцип управ-ления планетой, они всё равно не смогли бы ничего сделать, так как для этого пришлось бы изменить глав-ные статьи Конституции, что исключено самой Кон-ституцией. Военный же переворот в наших условиях практически невозможен.
   Но если кто-то хочет предложить какое-либо до- полнение к конституции, или новый закон, - добавил Глен, - он может это сделать без всяких помех, по-слав своё предложение по сети в адрес Клуба Ста-рейшин, и оно будет рассмотрено его инвариатора-ми в обычном порядке, с обязательным аргументи-рованым ответом, и в случае рациональности и по-лезности предложения оно будет принято.
   Мне всё это очень нравилось!...
  
   Мы давно уже выпили всю нашу клаб-соду и те- перь сидели молча, наблюдая, как туристы, постепен-но заполнившие кафе, с удовольствием потягивают че-рез соломинки разноцветные напитки из высоких ста-канов, поблескивающих кусочками тающего льда.
   Дневная жара уже спала, и здесь на высоте чувст-вовался довольно прохладный ветерок. Солнце на Запа-де клонилось к дальним холмам на горизонте, и нам с Гленом, вероятно, пора было подумать о возвращении.
   - Я думаю, мы вернёмся отсюда вместе на станцию, - предложил Глен, - а оттуда я уже отправлю вас домой. Мне не хочется вводить отдельные координаты для вас прямо отсюда, а наши общие вводятся всё время автоматически, поэтому мы можем телепортироваться в любой момент. Всё, что нам нужно, - на минуту безлюдное место.
   - Я думаю, что мы его легко найдём, если спустимся на дорогу, идущую вниз, и пройдём по ней до первого поворота, - предположил я.
   - Пожалуй, вы правы, мы так и сделаем.
   Мы поднялись и двинулись к лестницам, ведущим- к станции фуникулёра и автомобильной стоянке.
   Вскоре мы вышли к асфальтированной дороге, вью-щейся вниз по склону Корковадо. Почти сразу же нас обогнало такси. Оно притормозило, и шофёр, высу-нувшись из окна, что-то нам закричал по-португаль-ски. Глен что-то сказал в ответ, из которого я понял только начальное "абригадо", и такси поехало даль-ше. Мы прошли первый "серпантин" горной дороги и оказались совершенно одни на всём видимом её участке.
   - Ну, в путь, - сказал Глен, придвинувшись ко мне почти вплотную. В следующую секунду и дорога, и гора, и стоящая на ней фигура Христа, - все рас-творилось в мгновенно сгустившемся тумане, свет слегка померк, и я снова поплыл в воздухе кабины космической станции Глена...
   Он тут же "включил" искусственную гравитацию, и я, не успев принять вертикальное положение, плавно опустился на пол.
   - Вот мы и опять дома, - сказал Глен и, указывая мне на диванчик, добавил: - сейчас я сооружу кофе с чем-нибудь из моей снеди.
  
   В тот вечер мы ещё долго просидели с Гленом на его станции, обмениваясь мыслями о всяких земных и не совсем земных делах и текущих событиях, так что дома я оказался только поздно вечером.
   На следующий день у Глена должен был состоять- ся сеанс связи со своей планетой. Предстоял значи-тельный обмен информацией. Это требовало серь-езной подготовки, так что на этот день мы решили отложить наши встречи и заняться каждый своими делами.
   Перед тем, как телепортировать меня домой, Глен сказал, что послезавтра он позвонит мне со станции по сотовому телефону, и мы договоримся о встрече.
   - У вас есть и космический сэллфон? - полюбопыт-ствовал я на прощание.
   - Для связи с Землёй я использую обычный, вполне Земной сэллфон с немного модифицированной про-граммой, позволяющей использовать его в обход реги-
   страции в какой-либо компании. Я делаю это, конеч- но же, не из соображений экономии, но в целях удобства и сохранения инкогнито.
   В остальном, он вполне годится для прямой связи с любой вышкой, обслуживающей сотовую телефонную сеть и расположенной в зоне прямой видимости с мо- ей станции.
   - Скажите мне номер вашего сэллфона, - попросил Глен. Я продиктовал.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   III. П Р О Г У Л К А Т Р Е Т Ь Я
  
  
   Поскольку вечером я лёг довольно поздно, а заснул опять только под утро, то решил дать себе поблажку и выспаться за обе ночи.
   Проснулся я в двенадцать под уханье филина на наших кухонных часах, и всё ещё лёжа на диване, перебирал в уме события прошлого дня и рассказы Глена о его планете, о переселении на неё, и о начале их новой цивилизации.
   Всё это было захватывающе интересно и возбуж-дающе, - как будто удалось заглянуть в другой, по-хожий и непохожий на наш мир. Хотелось знать всё больше и больше об этом странном другом мире, хотелось знать подробности о повседневной жизни его людей, об их заботах, интересах, стиле их жизни.
   Не могу припомнить, чем я занимался весь этот день и первую половину следующего, так как мысли всё время возвращались к Глену и его планете, и ничего другое в голову не шло.
   Он позвонил мне по сотовому телефону на следу-ющий день около полудня, и мы договорились, что он телепортируется ко мне домой в два часа по местному времени, после чего мы поедем прогуляться на ма-шине куда-нибудь неподалёку в окрестностях.
   - В этом тоже есть своя прелесть, - сказал Глен. - Я получаю большое удовольствие от вождения машины по вашим местным дорогам, проходящим через не-большие городки и посёлки. Ведь у нас, за исклю-чением тихоходных крошечных городских электромо-билей и соединительных аллей, ведущих к станциям монорельсовой сети, нет ни колесных машин, ни до- рог для них...
   Мне тоже поездки по окрестным дорогам всегда были приятны и неутомительны, а в обществе Гле- на - тем более.
  
   Ровно в два, под негромкий пересвист синички ку-хонных часов, он возник из коричневатого тумана, за секунду перед тем, сгустившегося у меня в комнате.
   Подняв руку в знак приветствия, он деловито шагнул к столу и вынул из кармана свой дорожный планшет. Раскрыв его на столе, он пригласил меня присоеди-ниться к нему взглянуть на "карту".
   - Это ваши окрестности в радиусе пятидесяти миль, - сказал он. Вы лучше знаете их, посмотрите куда бы нам прокатиться, чтобы погулять немного в приятном месте, где не слишком людно и шумно.
   Я взглянул на планшет. Светящаяся, рельефная кар-та местности включала в себя всё графство Паско, Хернандо а также кусочки соседних с ними Ситрус и Пиннелас. Многие места на карте были мне хоро- шо знакомы, и я стал соображать куда бы нам от-правиться, чтобы поездка была неутомительна и при-ятна, и чтобы было что показать Глену.
   Наконец, я остановился на Хомосасса Спрингс, кото-рые высвечивались на Северной границе карты. Мы с женой несколько раз бывали в этом месте и каждый раз получали большое удовольствие от этих поездок.
   Это было нечто среднее между своеобразным зоо-парком, расположенным прямо в субтропическом фло-ридском лесу, и благоустроенным парком, омываемым несколькими небольшими заливами и заливчиками от-ходящими от самого Мексиканского залива.
   - Хотите посмотреть на манати? - предложил я Глену.
   - Конечно хочу, - тут же ответил он. - Но что это такое?
   - Так здесь называют морских коров - ламантинов. Это крупные, безобидные "античные" морские жи-вотные, - ответил я. - Как полагают, это один из немногих сохранившихся видов, живших на земле чуть ли не во времена динозавров, а теперь обитающий здесь, во Флориде и ещё только в шести других местах на всей планете.
   - О, это, действительно, интересно, - сказал Глен, - и я не припомню, чтобы у нас о них было что-нибудь известно.
   - Но это около пятидесяти миль отсюда, - преду-предил я. - Ничего?
   - Ничего!
   Давайте поедем на моей машине, - предложил Глен. - Всё равно я держу её без дела и вечером собираюсь
   Сдать в компанию, чтобы зря не накапливать долг.
   - Конечно сдайте, - сказал я, - ведь вы всегда може-те воспользоваться моей машиной, если понадобится.
   - Спасибо, я буду иметь это в виду.
  
   Мы сели в его "Тойоту" и выехали на улицу. Обо-гнув круглое озерцо, мы выехали к 19-му хайвэю и повернули по нему на Север. Как обычно, "траф-фик" здесь был суровый, и до выезда из графства Паско мы почти не разговаривли, так как я не хотел мешать ему вести машину. Но потом, когда поток транспорта постепенно поредел, Глен сам предложил мне задавать ему вопросы на любую интересующую меня тему, и я конечно не заставил себя ждать.
   - Глен, - начал я, - у нас существует довольно мно- го различных теорий, пытающихся предсказать соци-ально-экономическое устройство нашего далёкого бу-дущего. Большинство из них предполагает, что когда наука и техника развивающегося общества достигнет уровня, сопоставимого с вашим нынешним, в нём к этому времени должны сложиться экономические и социальные отношения на совершенно ином принципе. А именно: не на "денежно-товарно-трудовом", как у нас сейчас, а на каком либо принципе свободного распределения продукции и благ, производимых пол-ностью роботизированными индустриями, между все-ми членами общества. Но, насколько я понимаю из того, что вы уже рассказали, ваша цивилизация раз-вивается несколько по иному?
   - Да, это так. - подтвердил Глен. - Мы искусственно сохраняем на Ланире валютно-трудовое распределение товаров и жизненных благ несмотря на то что наши технологические возможности способны обеспечить население планеты всеми благами в многократно большем размере.
   Дело в том, - продолжал он - что большинство ваших экономических теорий, пытающихся заглянуть в будущее обычно сосредотачивает акцент на темпах развития науки и техники общества, но почти не учитывает такие факторы, как человеческие психо-логия и эгоизм, а также то, что в эволюции общест- ва, как и в биологической эволюции, могут иметь мес-то "мутации", вызванные как случайными обстоя-тельствами, так и событиями, зависящими от груп-повой или индивидуальной воли людей.
   Социальные теории могут более или менее успешно предсказывать будущее общества только на сравни-тельно короткие исторические сроки, интерполируя в будущее историю эволюции общества и прогресс его науки и техники за какой-то промежуток времени в прошлом. Но и это годится лишь в том случае, если общество развивается "равномерно", без серьёзных катаклизмов, перекосов в научном и социальном планах и без вносимых в его развитие искусственных замедлений или изменений в принципах управления.
   Ещё до переселения на Ланиру - продолжа Глен, - наши предки - основатели новой цивилизации - промоделировали на инфовариаторах различные ва-рианты интерполяции развития их общества в буду- щее в условиях полностью роботизированного произ-водства и инфовариаторного управления экономикой, но с учётом ментальности, психологии и эгоизма, свойственных людям нашего общества.
   Среди этих вариантов моделировались и варианты с неограниченным производством всех видов продук-тов потребления, используемых для удовлетворения человеческих потребностей в самом широком диапа-зоне разумных желаний, практически без какого-ли-бо участия в производстве этих благ самих людей.
   К сожалению, варианты, полностью освобождаю-щие человека от всяких забот о собственном суще-ствовании, приводили в моделях к перенасыщению об-щества материальными благами и абсурдному возра-станию индивидуальных потребностей людей. В ко-нечном итоге, согласно моделям это приводило к де-прессивному состоянию, и постепенной умственной деградации большой части населения.
   В результате, было решено выбрать как модель общества нечто среднее, - вариант с постоянной чис-ленностью населения планеты, с "валютно-трудовым" распределением благ, и с остановленой, в смысле роста производства на определённом уровне развития, то-варной экономикой.
   Глен продолжал: - Когда экономика Ланиры достиг-ла уровня развития, при котором производство с избытком обеспечивало все нужды планеты, мы намеренно затормозили его рост, регулируя выпуск продукции и введя лимиты на величину капиталов.
   При этом, хотя всему населению и обеспечивается гарантированный прожиточный уровень, людям, для достижения и поддержания желаемого достатка всё же необходимо учиться, работать и конкурировать за более привлекательное или престижное положение в различных сферах деятельности общества. Наши учё-ные считают что это, в конечном итоге, сохраняет здоровую психику и ментальность у нашего населения, и предохраняет его от умственной деградации.
   - Глен, но ведь устройство вашей экономики с "заторможенным" производством, вероятно, непохо- же на все Земные варанты экономическгих систем. Расскажите об этом.
   - Хорошо. Я расскажу немного об экономическом устройстве нашего общества, поскольку оно во многом определяет стиль жизни на Планете. Я постараюсь не влезать в подробности, - пообещал Глен, - и расскажу только о существенных отличиях нашей Экономики от ваших - Земных. А вы, Стив, не стесняйтесь задавать вопросы по ходу дела, если что-нибудь покажется неясным.
   - Я весь внимание, - отозвался я, устраиваясь поу- добнее на сидении и приготовившись слушать.
   - Главное отличие нашей экономики от ваших Зем-ных состоит в том, что производство любых товаров у нас на планете, включая практически все виды про-дуктов питания, почти не требует участия людей. Оно полностью автоматизировано и обслуживается робота-ми, но контролируется при этом, в основном, частны-ми предприятиями.
   Управление всей экономикой в целом у нас тоже происходит без участия людей - посредством планово-го регулирования и осуществляется группой инфова-риаторов, пользующихся специально созданным для этой цели самоэволюционирующим программным обе-спечением.
   Основная особенность нашего экономического ус-тройства, - продолжал Глен, - состоит в том, что промышленность Ланиры производит товары только по мере их потребления обществом. То есть, работа- ет по схеме: - "производство по требованию".
   - Вы хотите сказать, что производство товаров у вас начинается только после получения заказов на них? - удивился я.
   - В принципе - да, хотя всевозможные мелочи про-изводятся с некоторым опережением спроса.
   Я поясню, как это работает на вашем же Земном примере. Как вы вероятно знаете, у вас, в Америке и Европе, сейчас в книгоиздательстве получает ши- рокое распространение так называемое печатание по требованию. Современная технология позволяет ти- пографиям издательств выпускать книги сколь угод- но малым тиражом, - даже в единичном экземпляре, без существенного увеличения их розничной цены.
   Макет книги хранится в компьютере в виде готовой программы, которая позволяет производить автома-тическое печатание книги и обложки, а также её брошюровку и сборку. При поступлении заказа на книги они изготовляются практически за время, не-обходимое для печати тиража.
   - Я не только знаю об этом, - вмешался я, - но и сам издал кое-что таким образом.
   - Очень рад, что вы знакомы с этим. У нас же, - про-должал Глен, - такой принцип распространён на про-изводство любых товаров.
   Это стало возможным впервые, когда мы освоили выпуск быстродействующих универсальных промыш-ленных роботов в больших количествах. Около трех-сот пятидесяти ваших лет назад, когда у нас появилась техника воспроизведения, основанная на транспози-ции, нужда в таких роботах резко сократилась. Новая технология позволила сколько угодно раз копировать любое готовое изделие с помощью одного и того же транспозитивного оборудования. Роботы стали ис-пользоваться только для изготовления прототипов изделий.
   Сейчас у нас для серийного выпуска какого-либо сложного изделия производителю достаточно изгото-вить один единственный её экземпляр - прототип.
   - С точки зрения наших возможностей - это звучит фантастикой! - прокомментировал я, потом секунду подумав, спросил:
   - Скажите Глен, - а само оборудование для размноже-ния изделий тоже воспроизводится таким же образом?
   - Да, это так, - ответил он, - но этим занимаются только Специальные Лаборатории нашего Планетного Общества. Они используют для этого эталонные про-тотипы промышленного оборудования. В структуру этих прототипов встроены ограничители, которые не позволяют воспроизводить некоторые вещи. Напри-мер, - живые организмы, транспозитивное оборудова-ние, а также многое другое. Это сделано для того, чтобы промышленное транспозитивное оборудование нельзя было использовать не по прямому назначе-нию. Если же кто-нибудь без ведома Лаборатории попытается проникнуть внутрь такого оборудования, оно автоматически самоуничтожится и пошлёт в Ла-бораторию сигнал тревоги.
   Вся информация, необходимая для создания транс-позитивного оборудования, является у нас планетар-ным секретом и хранится в специальном депозитории, спрятанном глубоко в каменной толще коры плане-ты. Его координаты известны лишь нескольким чле-нам Клуба Старейшин. Попытка Создания транспо-зитивного оборудования вне Лабораторий является у нас одним из самых серьёзных преступлений на планете.
   - Скажите, Глен, - задал я вопрос, который возник у меня ещё в самом начале его рассказа. - Но ведь при такой степени автоматизации для обслуживания производств вероятно не требуется большого коли-чества специалистов. Чем же тогда у вас занято большинство населения?
   - Если речь идёт обо всём нашем населении, то не ждите, Стив, точного ответа на ваш вопрос. Наше общество не менее разнообразно, чем ваше, и в нём существует много возможностей для приложения про-фессиональных знаний, мастерства или творческих способностей людей.
   На Ланире человеку не надо беспокоиться о куске хлеба и крыше над головой. Наша социальная систе- ма обеспечивает всех, чьё состояние не дотягивает до нижнего порога богатства, дотацией в "спец-креди-тах", которая гарантирует человеку вполне прилич- ный уровень жизни на планете. Я расскажу об этом подробнее немного позже, - пообещал Глен.
   - А что представляет собой этот нижний порог бо-гатства? - попутно поинтересовался я.
   - Дело в том, что у нас и у вас несоизмеримые шка- лы ценностей, - начал объяснять Глен. - Очень трудно провести близкую аналогию, так как у нас, например, продовольствие, энергия, жильё и товары широкого пользования ценятся гораздо ниже, в процентном отношении к заработкам, чем у вас. Но если взять за эталон покупательную способность вашего доллара на дорогие и средние товары, то в пересчёте, очень приближённо, этот порог составит около двух мил-лионов. Поэтому о полной занятости населения у нас никто особенно не беспокоится.
  
   Тем временем, мы пересекли 50-ю дорогу, и движе- ние резко поубавилось. Теперь на шоссе в пределах видимости находилось не более 3-х - 4-х машин.
   Дорога простиралась вперед насколько хватал глаз широкой прямой лентой, разделённой посредине до-вольно широкой полосой зелёной нетронутой земли. По обоим сторонам дороги уносились назад почти сплошные сосновые заросли изредка перемежающиеся небольшими полянами с расположившимися на них двумя - тремя простенькими но аккуратными и ухо-женными домиками. Глен включил круизконтроль на 75 миль в час и вёл машину одной левой рукой, освободив правую для жестикуляции при разговоре.
  
   Он продолжал:
   - На работах по обслуживанию промышленной авто-матики на Ланире занято чуть больше трёх процентов населения. Каждый специалист работает не больше четырех дней в нашу восьмидневную "неделю", и максимум четыре часа в день.
   - Люди у вас заняты так мало только, потому что для них просто слишком мало работы? - задал я уточняющий вопрос.
   - В какой-то мере, это так, - согласился Глен, - но такую занятость рассчитали наши инфовариаторы для того, чтобы обеспечить полный достаток товаров и продуктов для нашего населения, а также постоянное обновление оснащения для предприятий.
   Работы для специалистов всегда "почти" хватает. Мы стараемся подготавливать специалистов в таком количестве, чтобы поддерживать приблизительно по-стоянную занятость почти всех профессионалов из активной части нашего населения. При этом у нас остается незначительный процент "запаса" незаня-тых специалистов, который необходим для стабили-зации зароботной платы в промышленности и других областях экономики.
   - А что вы называете активной частью населения? - продолжал распрашивать я.
   - Это люди в возрасте от тридцати и, примерно, до двухсот пятидесяти лет, имеющие образование, про- фессию или квалификацию для работы в какой-либо области экономики нашего общества.
   - Ну, со специалистами более или менее понятно.
   Но если даже отбросить попечения о хлебе и крыше над головой, всё равно люди должны чем-то запол-нять своё время. Интересно, чем занимается у вас остальное население? - продолжал допрашивать я.
   - Если хотите более конкретно, давайте попробуем подсчитать, - согласился Глен. Я помню кое-какие цифры из статистики, потому что они у нас почти не меняются со временем.
   - Итак, помимо трёх с небольшим процентов специ-алистов занятых в промышленности, примерно от че-тырёх до пяти процентов наших планетян занято в практическом медицинском обслуживании населения. Я имею в виду средний технический и вспомогатель-ный медицинский персонал. Роль врачей у нас, за очень малым исключением, выполняют инфовариато-ры в сочетании с обширными базами биомедицин-ской и генетической информации. Все хирургичес-кие операции любой сложности выполняются хирурги-ческими роботами.
   - Трудно себе представить такое!
   - Тем не менее, это так.
   От семи до восьми процентов людей у нас заняты в науке, культуре и искусстве, - продолжал подсчёт Глен. - Чем они занимяются по-моему ясно.
   - Три - четыре процента составляют бизнесмены - владельцы и совладельцы компаний и предприятий. Ведь большую часть продукции в нашем обществе производят предприятия частного сектора. Эти лю-ди живут, как правило, на широкую ногу, посвящая часть своего времени бизнесу, а остальное время развлечениям и отдыху. В этом они очень схожи с вашими, Земными, коллегами.
   Около восемнадцати процентов нашего населения всегда составляют несовершеннолетние - продолжал Глен. - До двадцатипятилетнего возраста, по вашему исчислению, они, как правило, живут с родителями или в пансионатах. С шестилетнего возраста, они учатся в различных школах, а потом в профессио-нальных учебных заведениях или в университетах.
   Детей у нас, как правило, заводят люди не моложе сорока двух - сорока пяти лет, с устоявшимися от-ношениями и с оформившимися взглядами на жизнь, что позволяет им дать детям хорошее воспитание и интересную, разностороннюю жизнь. Занимаются де-ти примерно тем же, чем занимаются и ваши, за исключением такого повального увлечения спортом, которое существует у вас на Земле.
   - А почему? - поинтересовался я.
   - Профессионального спорта на Ланире не существует согласно нашему закону. Поэтому у нас спорт ни-когда не был коммерциализирован и всегда оставался развлечением для самих спортсменов, а не зрелищем для публики. Зрителями всегда оставались, в основ-ном, друзья, знакомые и родственники спортсменов.
   Кроме того, с сорока лет, после искусственного об-новления организма, физические возможности челове-ка в нашем обществе, примерно у всех одинаковы, и не представляют собой предмета гордости или зависти.
   Разумеется, тот, кто хочет, занимается и спортом и всем, чем ему угодно. Но всё это происходит без вся-кого ажиотажа, в основном, в интерес-клубах, которых у нас великое множество. Я как-нибудь расскажу о них поподробнее, - пообещал Глен.
   Многие тридцатилетние и старше, здав экзамены на управление космолётами, увлекаются у нас прогулками в окрестном космосе, в основном, на персональных космолётах своих родителей, и по неопытности, не-редко попадают в опасные ситуации и даже иногда погибают.
   Надо будет расспросить его позже об этих "домаш-них" космолётах, - подумал я.
   - Примерно сорок процентов нашего населения, - продолжал Глен - это отошедшие от дел, достаточ- но обеспеченные заработанным состоянием "пожи-лые" люди, как правило, перевалившие трёхсотлет-нюю возрастную черту и живущие на покое, часто, вместе со своими детьми, внуками и правнуками.
   Большинство из них, бывшие специалисты и про-фесионалы, коротающие свой продлённый век в своих обжитых и комфортабельных загородных особняках или в дорогих городских квартирах. Занимаются они, в основном, каким-нибудь своим хобби, - вроде собирания коллекций, писания мемуаров, изобрета-тельства, садоводства, путешествий, или воспитания правнуков. Много своего времени они уделяют посе-щению интерес-клубов, театров, друзей, знакомых и другой подобной деятельности, в зависимости от сво-его характера и общительности.
   Всё вместе это составит немного меньше вось-мидесяти процентов жителей Ланиры, - продолжал подсчитывать Глен.
   - Остальные, двадцать - двадцать один процент, - это очень разные по возрасту и интересам люди, от трид-цатилетних "юнцов" до семисотлетних долгожителей.
   Эта часть нашего населения занимается приносящей доход работой лишь время от времени, выполняя слу-чайные заказы, помогая в чём-нибудь другим или создавая что-нибудь для продажи. Живут эти люди, - частично на нерегулярные заработки, частично на спец-кредиты, о которых я рас-скажу немного позже, частично на дивиденты от купленных когда-то ак-ций. К этой же части относятся люди свободных профессий, - художники, писатели, композиторы, ар-хитекторы, не занятые постоянной наёмной работой или предпринимательством. Вот, собственно, и вся картина, - подытожил Глен.
   - А чем у вас, в основном, занимаются люди в своё свободноё время? - полюбопытствовал я.
   - Чем они занимаются в среднем, - сказать трудно, так как свободного времени у них более чем доста-точно. Но я знаю, что люди у нас любят общаться, развлекаться, собираться вместе небольшими компа-ниями. Много времени они проводят в интерес-клу-бах, мастерят какую-нибудь технику, в основном, из готовых блоков и деталей, смотрят видеопрограммы, посещают театры, довольно много читают, участву- ют в диспутах и играх на общих инфо-каналах, вы-езжают на природу, а также путешествуют в меру своих финансовых возможностей.
   К сожалению, и у нас тоже имеются и бездельники, и нарушители порядка, и наркоманы, и преступники. Но по сравнению с вами, их у нас значительно мень-ше, - очевидно потому, что у нас всем обеспечен сравнительно высокий прожиточный стандарт и воз-можность повышать свой жизненный уровень. В то же время у нас общественный порядок охраняется гораз-до эффективнее, чем у вас. Но, в общем, как видите, - заключил Глен, - "ничто человеческое жителям Ла-ниры не чуждо".
   Возвращаясь к нашему экономическому устройству, - продолжал он, - я хочу остановиться на том, как регулируется наша экономика.
   На Ланире не существует фондовой биржи типа вашего "stock market". Инвестиционные акции сво-бодно продаются и покупаются назад предприятиями по их фиксированной цене через общую инфосеть. Предприятие, продавшее акции, как бы берёт взаймы добавочный оборотный капитал под невысокий фик-сированный процент, равный дивидентам, которые оно выплачивает по акциям.
   Каждое успешно работающее предприятие у нас может продавать такие акции, пока суммарная стои-мость проданных акций не достигнет тридцати процен-тов от капитала компании. Но инвестиционные ак-ции не дают их владельцам никаких прав в делах компаний, кроме права на регулярные фиксированные дивиденты. И у нас это единственная возможность получать проценты на капитал.
   Когда наши предки планировали новую экономику для Ланиры, - продолжал Глен, - они с самого начала отбросили идею регулирования её "биржевой игрой" ценами на акции компаний.
   - Но почему? - спросил я. - У нас на Земле это работает лучше, чем другие варианты.
   - Прежде всего потому, что биржевая игра не столь- ко регулирует экономику, сколько перераспределяет инвестированные капиталы между "игроками" - дер-жателями акций. Кроме того, такая игра на ценах ак-ций, как например, у вас на биржах, слишком час-то приводит к хаосу на рынках и длительным спа-дам в экономике. Ведь цена акций на рынке зависит от множества переменных факторов, и в первую оче-редь, от коллективной "психологии" самого рынка, то есть, от совокупности как логических, так и ирра-циональных решений миллионов "игроков" - торгу-ющих акциями. Цены на акции на рынке часто могут расти до "небес" или падать до дна только в зави-симости от текущей "психологии" рынка, которая нередко меняется от пустяковой причины.
   Подобная система, - продолжал Глен, - существова- ла на нашей материнской планете в то время, когда наши предки решили переселяться на Ланиру. Они понимали "авантюрный" и нестабильный ха-рактер такой системы, и не хотели вводить его на новой планете.
   Глен продолжал:
   - Основным звеном управления нашей экономикой является автоматическая Система Экономического Ре-гулирования. Она включает в себя несколько инфо-вариаторов с самонастраивающимися и самоэволюци-онирующими системами программного обеспечения, работающими без участия людей. Официально эта Система входит в Финансово-Экономическую Палату Клуба Старейшин, то есть, - в аппарат управления планетой.
   Система Экономического Регулирования "принимает заказы" на производство товаров от всех потребителей планеты, включая торговую сеть, предприятия, инди-видуальных граждан и само Планетное Общество, ко-торое распоряжается всеми общественными средст-вами планеты.
   Эта же Система распределяет принятые заказы меж-ду производственными предприятиями всей планеты.
   - Это касается и всех частных предприятий? - по-просил уточнить я.
   - Да, конечно. Ведь почти все товары на Ланире, включая продукты питания, производятся у нас част-ными предприятиями. Система Экономического Регу-лирования рассчитывает ориентировочное количество продукции, которое она планирует для каждого пред-приятия, и стандартные оптовые цены на неё. Эти цены учитывают себестоимость производства, стан-дартную прибыль предприятия на заказанную продук-цию и стоимость доставки продукции заказчику по ми-нимальным ценам, действующим только в Системе.
   Продавать товары в значительных количествах по цене ниже стандартной (демпинг) у нас запрещено законом.
   Каждое предприятие Ланиры получает от Системы информацию в виде краткосрочных - "текущих" пла- нов - заказов.
   - Вы хотите сказать, что вся промышленность у вас работает на плановой основе? - уточнил я.
   - В какой-то мере, это так, - ответил Глен, - хотя этих планов столько, сколько предприятий на Ланире, и они являются текущими, - то есть, постоянно меняются во времени в зависимости от спроса на выпускаемую предприятиями продукцию. К тому же, эти планы лишь предположительны для предприятий частного сектора.
   - Но почему тогда частные предприятия придержи-ваются этих планов? - спросил я.
   - Потому что им это выгодно с финансовой точки
   зрения. Руководствуясь планами, они знают, какое ко-личество какой продукции они смогут продать через Систему, и это в какой-то степени страхует их от непредсказуемости свободного рынка. Предприятиям просто невыгодно пытаться продавать вне Системы выпущенную сверх плана и никем не заказанную продукцию по стандартным ценам Системы. В та- ком случае им самим пришлось бы обеспечивать транспортировку и продажу продукции.
   По более высоким ценам, чем стандартные, их продукция не будет иметь существенного спроса. По более низким, чем стандартные, они не могут про-давать согласно закону.
   Разумеется, предприятия могут выполнять инди-видуальные заказы на уникальные разработки и не-стандартную продукцию независимо от Системы.
   При недостаточности выпуска какой-либо продук-ции предприятиями по любым причинам, Система Экономического Регулирования, при необходимости, передаёт часть заказов на эту продукцию предпри-ятиям Планетного Общества, пока не будет устране-на причина падения выпуска этой продукции.
   Вообще же наша промышленность легко может уве-личить выпуск товаров до уровня, во много раз пре-вышающего спрос на всей планете, без всякого из-менения в оборудовании предприятий и количестве наблюдающих за ним специалистов. Индивидуальные текущие планы, в основном, сдерживают предприятия и компании от перепроизводства продукции.
   Благодаря такой системе регулирования, - продол-жал Глен, - у нас держатся очень стабильные це-ны, и не возникает проблем излишка или нехватки товаров.
   - Глен, - прервал его я, - но у нас, например, плано-вая экономика исторически не показала себя успешной.
   В нашем бывшем Советском Союзе, практически изо-лированном экономически от остального мира, много лет экспериментировали с плановым управлением экономикой, и в конечном итоге она практически развалилась.
   - Да, я об этом знаю, - согласился Глен. - Но, во-первых, в то время у них ещё не было ни компьютеров, ни другой счётной техники, способной своевременно "переварить" всю массу поступающей в центр, даже далеко не полной, неточной и часто фальсифициро-ванной экономической информации. В результате, предлагавшиеся планы никогда не отражали истинных потребностей общества в той или иной продукции.
   Во-вторых, при социалистической экономике, как
   вы наверно помните, все орудия производства при-надлежали государству, а не производителям, что ве- ло к неквалифицированной, произвольной диктатуре государства на всех уровнях производства и распре-деления товаров. Их централизованное управление распространялось на всё, вплоть до деталей произ-водства, что лишало инициативы и заинтересованнос-ти самих производителей.
   В то время, как вам известно, у них все ключевые решения в экономике принимали люди. И при том, - в основном, малоквалифицированные политические ставленники власти.
   Наконец, в-третьих, производство у них тогда было не только недостаточно автоматизировано, но даже не полностью механизировано, и работало крайне мед-ленно, никогда не успевая за планами. И вдобавок, всё планировалось на годы и пятилетия!
   При таком раскладе трудно было ожидать какого-то успеха...
   - Да, вероятно, это так - пришлось согласиться мне.
   - Тогда вернёмся к разговору о Ланире, - продолжал Глен. - Итак, третья и, я думаю, самая неординар-ная для Землян особенность нашего экономического устройства - это полное отсутствие на Ланире на-личного денежного обращения, что во многом опре-деляет стиль жизни на нашей планете.
   Отсутствие наличных денег позволило свести всю текущую экономическую информацию планеты в еди-ный центр - Планетный Банк, через который совер- шаются все финансовые операции на Ланире, и где собирается вся финансовая информация обо всех предприятиях и обитателях планеты.
   - А кем и для чего используется вся эта информа- ция? - спросил я.
   - Она необходима для работы нашей Системы Эко-номического Регулирования при распределении ею за-казов на производство товаров и для других опера-ций, связанных с кредитами и торговлей. Конечно, кроме инвариаторов самой системы, эта информация не доступна никому.
   Глен продолжал:
   - Нашей валютой является Кредитная единица - абстрактная валютная величина, представляющая со-бой одну сотую долю ежедневной стандартной за-работной платы переселенцев на день прибытия их кораблей на Ланиру.
   Я молчал, пытаясь ухватить идею...
   - Дело в том, - продолжал он, - что большинство пе-реселенцев ещё во время перелёта и некоторое время по прибытии получали за работу на кораблях одина-ковые, номинальные зарплаты в кредитах, обеспе-ченных стоимостью самих кораблей и всем их со-держимым. Таким образом, у каждого из переселен-цев по прибытии на Ланиру уже был свой счёт в кредитах которыми он мог расплачиваться за любые покупки, хотя на кораблях все жили на всём гото-вом. Эти кредиты должны были быть переведены в стандартную валюту ко времени перевода производств на сушу и началу создания частных предприятий. Для этого нужен был твёрдый эквивалент валютной еди-ницы. И таким определением он был однозначно за-фиксирован.
   - Кажется, понял, - сказал я. - Пожалуйста, продол-жайте.
   - С тех пор, для каждого жителя планеты, для каждой вновь создаваемой компании, организации и даже вре-менных гостей, с момента их появления на Ланире, в Планетарном Банке автоматически открываются инди-видуальные счета в кредитах. Счета имеют отдель- ные номера и пароли для дебетных и кредитных опе-раций, а также автоматическую систему идентифика-ции клиентов.
   Эти счета и служат для совершения всех опера-ций - больших и маленьких, связанных с платежами и получениями кредитных единиц на Ланире. При этом каждая операция автоматически проверяется на её легальность и лимиты капиталов.
   - А что значит лимиты? - попросил уточнить я.
   - У нас, - объяснил Глен, - установлены лимиты на величину финансового капитала для всех, как для от-дельных лиц, так и для частных компаний. Это сде-лано для того, чтобы избежать перекосов в экономике и ограничить рост частных компаний с целью предо-твратить появление монополий и их отрицательного влияния на жизнь общества.
   - Но ведь лимитирование капиталов, кажется, не спо-собствует развитию экономики - предположил я, вспо-миная что-то из курса политэкономии, прослушанно- го много лет назад.
   - Я уже говорил что наша экономика и не ставит себе целью дальнейшее её развитие, так как она давно развита до нужных нам пределов, - ответил Глен.
   - Благодаря постоянному количеству населения пла-неты, у нас нет нужды непрерывно увеличивать выпуск товаров и продовольствия, как это происходит у вас на Земле.
   Упор, в нашей экономике, - продолжал он - делает- ся на обновление и разнообразие выпускаемых това-ров, что происходит, в основном, благодаря новым изобретениям, разработкам и фантазии дизайнеров. А также на усовершенствование и развитие новых тех-нологий создания прототипов изделий. Всё это по-ощряется увеличением индивидуальных заказов пред-приятиям на какое-то время в зависимости от зна-чительности вклада в прогресс. Авторы же поощряют-ся хорошими премиями и повышением их престижа в их отраслях индустрии.
   Патентной системы на Ланире не существует, по-этому изобретения и новые разработки становятся об-щественным достоянием, как только они опробованы, проверены на безопасность, зарегистрированы и запу-щены в производство. Но это не значит что каж- дое предприятие вольно просто копировать чужой дезайн. Для выхода на рынок с каким нибудь издели-ем оно должно как минимум предложить своё внешнее оформление, его, а для конкуренто-способности и какие-то улучшения.
   - Скажите, Глен, если выразить покупательную спо-собность ваших кредитов в наших долларах, чему примерно будет равняться такой лимит разрешённого персонального частного капитала на Ланире?
   - Если опять-таки взять за эталон покупательную способность вашего доллара на предметы средней и высокой стоимости, то лимит на индивидуальный ка-питал выразится цифрой, я думаю, где-то порядка ста пятидесяти миллионов долларов.
   - Ого! - сказал я.
   - Это не так много - сказал Глен, - если учесть что наши акционерные компании не могут состоять более, чем из пятидесяти акционеров - учредителей. Лимит финансового капитала компании при этом окажется около десяти биллионов долларов, учитывая и трид-цать процентов инвестированного в неё капитала, что не очень уж много, даже по Земным меркам.
   Фактически же, их капиталы всегда значительно ни-же лимитов, так как они всегда стараются сохранять финансовое пространство для коммерческих операций, строительства и модернизации компании.
   - А что происходит, если у кого-нибудь финансовый капитал превысит установленный лимит? - спросил я.
   - Если чей-либо финансовый капитал в Планетном Банке превысит свой лимит, он просто уменьшается инвариаторами до этого лимита, а излишек перево-дится в Планетарный Резерв. Кстати, стоимость лич-ного имущества индивидуальных планетян, их домов, квартир и помещений предприятий не входят в расчет их финансового капитала, до тех пор, пока она не пре-высит пятикратную величину лимита на индивидуаль-ный капитал. После этого, дальнейшее её увеличение будет изыматься в кредитах из их финансовых капи-талов, и также переводиться в Планетарный резерв.
   Это сделано для резонного ограничения пассивного индивидуального богатства на планете и большего уча-стия разбогатевших планетян в пополнении общест-венных фондов Планетного Общества.
   - Скажите, Глен, а каким образом, при отсутствии у вас фондовой биржи, продаются и покупаются частные предприятия или доли в компаниях?
   - Посредством приобретения учредительских акций.
   Учредительские акции, дающие право на владение частью компании и участие в её прибылях, - объяснил Глен, - продаются и покупаются по частным соглаше-ниям, но по ценам, индивидуально рассчитываемым на данное время инвариаторами Системы Экономическо-го Регулирования.
   - А что такое Планетарный Резерв, который вы толь-ко что дважды упомянули? - продолжал я свой допрос.
   - Планетарный Резерв - это депозиторий Банка, в котором хранятся все общие активы Планетного Об-щества, принадлежащего всем жителям Ланиры и управляемого инвариаторами Клуба Старейшин.
   Из этого Резерва финансируются все обществен-ные нужды планеты, большая часть нашей науки, а также все предприятия Планетного Общества.
   Я расскажу о Планетарном Резерве немного под-робнее, так как он играет важную роль в нашей эко-номике, - продолжал Глен.
   - Сразу по прибытии на Ланиру общим достоянием переселенцев, и одновременно валютным фондом Пла-нетарного Резерва, считалась стоимость всего приве-зенного ими технического оборудования - роботов, автоматических линий и станков, транспортных ма-шин, предметов, произведенных за время перелёта, неиспользованых запасов, а также материала и меха-низмов самих кораблей, выраженная в кредитных единицах. Все финансовые затраты на обустройство на новой планете номинально черпались из этого фонда. Из него же платились зарплаты переселен- цам, работавшим ещё на кораблях.
   - А откуда берутся средства, пополняющие этот фонд? - поинтересовался я.
   - Он пополняется из нескольких источников, - отве-тил Глен.
   - Во-первых, со времени прибытия наших предков на Ланиру туда поступает вся выручка от продажи и сдачи в аренду всей массы квартир, домов и поме-щений под предприятия, которые были построены и строятся на Ланире на средства Планетного Общества.
   Во-вторых, поскольку по нашим законам вся поверх-ность планеты также является общим достоянием на-селения Ланиры, Планетное общество сдает в аренду компаниям и отдельным гражданам участки для инди-видуального строительства или предпринимательской деятельности на неограниченное время. Компании, покупатели и съёмщики домов или квартир в любом месте Ланиры платят Планетному Обществу отдель-ную арендную плату за пользование участками, или их частями.
   - Получается нечто вроде налога на недвижимость? - предположил я.
   - Да, можно считать и так, поскольку никаких дру-гих постоянных налогов у нас не существует, прав-да, кроме налога на покупку имущества стоимостью превышающего нижний порог богатства. Разница с налогом на недвижимость в том, - пояснил Глен, - что арендная плата за пользование участками у нас зави-сит только от его величины и места расположения, но не от стоимости того, что построено на нём. Так что владелец дворца, стоящего на участке в полгектара, платит такую же арендную плату за свой участок, как и съёмщик скромного бунгало, расположенного на таком же самом участке рядом.
   В-третьих, в Планетарный резерв идёт вся прибыль предприятий Планетного Общества, и все суммы платежей за обучение в городских университетах и профессиональных школах, а также плата за поль-зование общественным транспортом, энергией, и все-ми видами коммунальных услуг.
   И, наконец, в Планетарный Резерв переводятся все излишние суммы кредитов, превысивших индивиду-альные лимиты на финансовый капитал или лимит на стоимость имущества и недвижимости.
   - Понятно, - как бы общественная копилка. - поды-тожил я. - Но давайте вернёмся к теме, а то мы далеко от неё ушли.
   Объясните мне, каким образом при отсутствии на-личных денег, вы платите кому-то за услугу, или например, оставляете чаевые? - поинтересовался я практической стороной безналичной экономики.
   - А это всё очень просто, - ответил Глен. - У каж-дого жителя планеты имеется карманный инвариа- тор - коммуникатор, он же и видеофон и многое другое.
   Тот, кто хочет кому-то заплатить определенную сум- му кредитов, просит получателя назвать пароль или номер кредитного "входа" своего счёта, на который должна быть переведена эта сумма. Затем, нажатием кнопки на коммуникаторе он связывается со своим дебетным счётом в Планетарном Банке и набирает на экране, или называет в микрофон сумму кредитов, которую он хочет заплатить. После этого, нажатием другой кнопки или голосом дает приказ, и в Банке совершается соответствующая операция.
   Кроме автоматической идентификации владельца по его биополю, коммуникатор воспринимает его психо-логическое состояние и как бы "чувствует", происхо-дит ли операция добровольно, и в противном случае блокирует её. Всё это происходит практически мо-ментально.
   - Неплохо! - одобрил я инопланетную технику.
   - Помимо этого, - продолжал Глен, - во всех наших городах и поселках, в каждом учреждении и магазине имеются общие коммуникаторы, с помощью которых каждый может расплатиться за что угодно своими кредитами, а также связаться с любым инвариатором или коммуникатором планеты.
   Такая система расчётов позволяет нам быть полно-стью избавленными от жульничества и вымогатель-ства в быту, торговле и в финансовых операциях.
   - Получается, что вся финансовая деятельность на Ланире идёт под постоянным контролем инфовари-аторов? - полувопросительно подытожил я.
   - Да, это так, но мы к этому привыкли, и не считаем это каким-либо неудобством. Наоборот, это освобо-ждает нас от трудоёмких бухгалтерских расчётов и ошибок в платежах и получении кредитов, - пояс-нил Глен.
  
   - Мы, кажется, подъезжаем к Хомосасса Спрингс, - прервал я Глена. - Видите, слева большая стоянка машин? Это их главный вход, но он расположен до-вольно далеко от самого парка, и я знаю парковку значительно ближе. Сверните налево на первом пере-крёстке, и потом снова налево на разветвлении дорог.
   Мы съехали с 19 -ого шоссе на боковое и, проехав по нему около мили, снова свернули влево на тенистую лесную дорогу. Проехав по ней ещё с пару миль, мы увидели слева от дороги заасфальтированную поляну, почти полностью окружённую лесом, на которой было запарковано несколько машин и автопоезд, привезший посетителей от главного входа.
   Запарковав нашу Тойоту в тени большого дерева на ближайшем краю поляны, мы двинулись к входному павилиону парка, расположенному напротив через дорогу. В билетной кассе нам сказали, что последняя лекция и кормление манати будут происходить в четыре часа. На моих часах было без пяти три.
  
   Выйдя из павилиона в парк, мы оказались на главной дорожке парка, петляющей среди деревьев и простор-ных вольер с животными и птицами. Мы решили по-гулять по парку до начала лекции о манати и тем временем продолжить наш разговор о жизни на пла-нете Глена.
   Вскоре мы вышли к берегу не то довольно широкого залива, не то устья реки, впадающей в него. На воде видно было несколько катеров, прогулочных понтон-ных катамаранов и лодок самых различных размеров и типов. Люди на них были явно чем-то возбужде- ны, громко перекликались, показывали на что-то, плы-вущее под водой.
   Внезапно из воды показалась большая тёмнорыжая спина без каких-либо плавников.
   - Смотрите, Глен, это манати, - показал я на спину. - Вероятно, они уже сплываются на кормежку. Они здесь живут на воле, но далеко от дарового стола не уплывают.
   - А что они едят? - спросил он
   - Они вегетарианцы. Едят водоросли, листья расте-ний и всякую другую зелень, а также, вероятно, всё, что падает в воду с деревьев. Здесь их подкармли-вают листьями капусты, салата и овощей. Мы это скоро увидим сами. Охота на них запрещена, и они совершенно не боятся людей, но, к сожалению, мно- гие из них попадают под винты лодок и катеров, калечатся, а иногда и погибают. Здесь, в Хомосасса Спрингс, биологи по мере возможности оказывают помощь раненным животным.
   - Это очень печально, - согласился Глен. - Уберечь всю фауну в современном мире практически не-возможно. У нас тоже существует подобная проблема, но в другом плане, - чисто охотничьем, так как лодки с моторно-винтовой тягой можно увидеть только в музеях истории техники или у любителей - механи-ков иммитирующих античные конструкции.
   Мы перешли небольшой каменный мостик, пере-брошенный через узкое "горло" одного из заливов, и вышли на маленький полуостровок, довольно густо поросший высокими деревьями. Дорожка, по кото-рой мы шли, огибала его по самому краю воды. Здесь и там под прибрежными деревьями виднелись ска-мейки, на которых никто не сидел. Мы присели на ближайшей, решив использовать оставшееся до кормления манати время на продолжение разговора.
  
   - Глен, вы обещали объяснить, что это за спецкре-диты, про которые вы упоминали, когда рассказывали, чем занимается и на что живёт ваше население, - напомнил я ему.
   - А это тоже, в некотором роде, отличительная черта нашей экономической системы, - ответил он. - В на-шем обществе для каждого младенца, появившегося на свет, или прибывшего на Ланиру гостя, как я уже сказал, сразу же открывается свой индивидуальный счёт в Планетном Банке Ланиры. При этом, если владелец счёта недостаточно богат, на его счёт сразу же переводится из Планетарного резерва определён-ная, одинаковая для всех, сумма специальных, ре-гулярно возобновляемых кредитных единиц - спец-кредитов. Это гарантирут ему, или ей, приличное, полностью обеспеченное проживание на Ланире на общем стандартном уровне.
   Часть этих кредитов владелец счёта может тратить только на жизненно необходимые, серьёзные расходы: аренду жилья или взносы за его покупку, взносы за покупку и расходы на содержание ординарного транс-портного средства, а также на плату за водоснабже- ние и доставку энергии. Другая часть спецкредитов может тратиться только на оплату среднего техни-ческого образования, необходимого для устройства на хорошо оплачиваемую работу, или для конкурсного поступления в один из Планетарных Городских Уни-верситетов, а также на плату за обучение в них. Для каждого из этих расходов существуют специальные фонды. Остальные - "общие" спец-кредиты - могут тратиться на покупку продуктов питания, одежды, на развлечения и на что угодно ещё, кроме нарко-тиков.
   - И всё это даром и на всю жизнь? - удивился я.
   - Да, это так, - подтвердил Глен, - если состояние ин-дивидуума не превышает нижнего порога богатства.
   Так как богатых у нас, по статистике, более пяти-десяти процентов населения, то спецкредитами поль-зуются меньше чем половина планетян. Кроме то-го, большинство пользующихся спецкредитами не ис-пользует их часть, выделенную на образование, а дети до двадцати лет, на транспортные средства, так что фактически расходы Планетарного Резерва на спец-кредиты составляют не более четверти максимально возможных.
   Наше общество может себе позволить такие расходы, чтобы иметь уверенность, что никто не нуждается в жизненно необходимом, и путь к процветанию открыт для всех. Поскольку люди у нас живут подолгу, то на каком-то этапе им почти всегда надоедает даровая, хотя и вполне обеспеченная жизнь, и они начинают добиваться чего-нибудь лучшего, или более интерес-ного в жизни.
   - Скажите, а конкурс для поступления в Университе-ты обязателен для всех? - влез я с новым, попутным вопросом.
   - Нет, - ответил Глен. Если у вас на банковском сче- ту достаточно регулярных кредитов для оплаты срав-нительно дорогого Университетского образования, то оно доступно и без конкурса, - только при условии успешной сдачи приёмных экзаменов.
   - Что ж, вполне логично, - согласился я.
   - Но ведь на образование, вероятно, даётся довольно много кредитных единиц. Если кто-нибудь к концу срока не потратит их по этой статье, как я понимаю, они пропадают?
   - Да, если спец-кредиты по каким-нибудь главным статьям к концу десятичного периода не израсходо-ваны, то при их возобновлении, неиспользованные кредиты теряются.
   Можно накапливать общие кредиты, предназначен-ные на одежду, продовольствие, и личные расходы, но их нельзя тратить на запретные статьи, вроде тех же наркотических напитков.
   - Напоминает нечто вроде американского welfare, - попробовал прокомментировать я.
   - Очень, очень отдалённо, - отозвался Глен.
   - У нас это всепланетная, недискриминационная про-грамма, которая обеспечивает гарантируемый прилич-ный прожиточный уровень и начальные возможно-сти для всех. Она сохраняет нам хорошую социаль ную стабильность общества.
   - А как финансируются эти специальные кредиты? - спросил я.
   - Из Планетарного Резева, разумеется, - ответил Глен.
   - Спецкредиты были введены сравнительно поздно, когда экономика Ланиры окрепла настолько, что могла спокойно выдерживать такую финансовую нагрузку.
   - Скажите, Глен, если опять-таки выразить в пере-счёте на покупательную способность наших долларов чему равна ежемесячная сумма спец-кредитов?
   - Сказать более или менее точно я затрудняюсь, опять же из-за несоответствия шкал наших цен, так как в случае спец-кредитов мы не можем брать за эквива-лент цены на дорогие товары.
   Если исключить из спецкредитов сумму, зарезер- вированную на все специальные расходы, то сумма общих кредитов в день по своей покупательной спо-собности на товары общего потребления будет пример-но равна вашим девяноста, - ста долларам в 2004 году, что в пересчёте на ваш месяц составит около трёх тысяч на одного человека.
   - Мне бы такую пенсию! - сказал я. - Каковы же тогда средние зарплаты ваших людей, постоянно рабо-тающих по найму?
   - Тут осреднять практически невозможно, потому что зарплаты у нас могут быть весьма различными в разных областях деятельности людей. Но в общем и целом, они всегда значительно превышают сумму спец-кредитов, что является большим стимулом к образованию и приобретению практических знаний.
   - А сколько времени у вас наёмные служащие про-водят на работе, и какие у них отпуска, - продолжал допрашивать я.
   - Ответ на первую часть вашего вопроса, Стив, за- висит от рода деятельности служащего, но в среднем, как я уже упоминал в начале нашей беседы, он занят на работе четыре дня в восмидневную "неделю", от двух до четырёх часов в день, причём последняя циф-ра является по закону предельной. Люди работают обычно лишь одну короткую смену в сутки, чередуясь с другими, а зачастую и через один десятичный пери-од, например, если по роду деятельности они рабо- тают в отрыве от дома.
   Научные же работники, исследователи, журналисты, да и все, чей труд не регламентирован, работают и отдыхают по своему усмотрению, согласовывая своё время только с фактической необходимостью присут-ствия на работе и, конечно, со своими коллегами.
   - Похоже, люди у вас не очень перетруждаются на работе, - пошутил я.
   - Таковы расчётные данные для оптимальной заня- тости населения. Мы уже об этом говорили.
   - А как ваше время отличается от нашего? - задал я новый попутный вопрос.
   - У нас во всех обиходных и технических расчётах принята десятичная система. Очевидно, она возникла по той же причине десяти пальцев на руках, как и у вас. Она же используется и в отсчете времени. По-этому у нас в сутках двадцать часов, и наш час немно-го длиннее вашего.
   Ответить на вторую часть вопроса - об отпусках, од-нозначно тоже трудно, - продолжал он, - так как по закону минимум отпуска составляет пятьдесят шесть календарных суток с сохранением полной зарплаты за это время. Однако часто в штате компании имеется "экстра-служащий" специально для подмены отпуск-ников, которые хотят продлить свой отпуск без зар-платы для каких-либо длительных путешествий или полётов в космос. Там, где работа идёт с чередовани-ем через период, говорить об отпусках вообще не име-ет смысла, так как каждый второй период является отпуском длиной в 56 дней.
   - Откуда такая странная цифра - 56? - полюбо-пытствовал я.
   - В нашем календаре, - объяснил Глен, - не 365 дней, как у вас, а 562 дня.
   Я уже говорил, что наш год примерно в полтора ра- за длиннее вашего. Он разделён на 10 периодов по 56 дней, названных по именам кульминирующих в них главных созвездий. Хотя у Ланиры есть два спутника типа вашей Луны, период их обращения никак не согласован с нашими десятичными периодами.
   Вы, вероятно, помните - продолжал Глен, - что количество дней у нас в промежутке времени, соответ-ствующем вашей неделе, - равно восьми. Из них четыре считаются рабочими, а остальные - днями отдыха. Два "лишних" дня в конце года считаются нерабочими новогодними праздниками и не являются числами календаря. Поэтому Новый Год у нас всегда начинается с одного и того же дня "недели", а конкретно - со дня зимнего стояния Аэлано.
   - Всё у вас устроено очень рационально, - согла- сился я.
   Взглянув на часы я увидел, что до начала лекции остовалось чуть больше десяти минут.
   - Глен, - попросил я, - в оставшееся у нас до лекции время расскажите, пожалуйста, в нескольких словах, как у вас на Ланире происходит розничная торговля? Она очень отличается от нашей?
   - И да, и нет, - ответил он.
   - Отличие состоит, в основном, в методах получения информации о товарах, готовых к немедленному про-изводству и продаже.
   Во-первых, у нас покупатели имеют возможность, не выходя из дома, легко выбрать именно то, что им нуж-но, по единой системе каталогов инфосети. Во-вто-рых, для этого им не нужно тратить часы, как у вас на интернэте, разыскивая нужную информацию. За них это делает в течение секунд специальное универ-сальное поисковое устройство, которое считывает у человека мысленную информацию о том, что его интересует, и сразу же показывает это на экране. По-сле подтверждения человеком правильности запроса, поисковое устройство тут же выдает наиболее близкие варианты описаний и изображений товаров, и другую требуемую информацию из единой системы ката-логов или других баз данных.
   Такие устройства используются у нас для поисков практически любой информации в инфосетях.
   - А в чём же заключается сходство устройства вашей торговли с нашим? - напомнил я о второй части его ответа.
   - Сходство заключается в том, - продолжал Глен, - что в наших городах большинство магазинов торговых цепей, а также и отдельных крупных магазинов, обыч-но, сосредоточено в закрытых галереях, типа ва-ших американских "моллов". Но в отличие от ваших магазинов в моллах, большинство из них у нас представляют собой демонстрационные салоны. В них покупатели могут выбрать интересующий их товар, опробовать его в действии, получить подробный ин-структаж о пользовании им, а также просмотреть от-зывы потребителей и оценки качества официальными испытаниями. Там же они могут заказать товар для доставки на дом или в салон. Обычно это занимает от от одного до трёх дней, в зависимости от сложности продукта и количества одновременных заказов.
   - А если покупатель хочет получить товар сразу? - полюбопытствовал я.
   - Он может получить товар и сразу, если он есть в салоне, что чаще всего так и бывает, но цена при
   этом, может быть изрядно выше заказной.
   Кроме торговых галерей, у нас есть конечно и от-дельные, небольшие магазины, - продолжал Глен, - на-пример, продающие гурманские натуральные продукты и сопутствующие им кухонные мелочи, ну и, разу-меется, всякие другие, подобные им предназначенные для специализированной торговли. Есть у нас и боль-шие продуктовые магазины, типа ваших супермар-кетов, но представляющие собой нечто вроде огром-ных красиво декорированных кафе, разделённых на секции, в которых демонстрируются разнообразные продукты и сопутствующие товары. В этих же секци-ях на столиках, обычно расположенных на верандах с раздвижными прозрачными стенами, сервируются го-товые пробные блюда из продуктов, которые прода-ются в секции. На столиках обычно стоят экраны, где можно просматривать видеоклипы о том, как приго-товляются блюда, понравившиеся посетителю.
   По желанию рецепты приготовления, видео-клипы и коды для покупки продуктов записываются на пластиковой инфокарточке магазина или вводятся прямо в коммуникатор посетителя.
   Посетитель может пробовать блюда, - продолжал Глен, - выбрать то, что ему нравится, купить соот-ветствующие продукты или, когда захочет, заказать их по коду прямо из дома с доставкой по магнитно-волновым трубам.
   Сервировку блюд и обслуживание посетителей в таких кафе-магазинах везде выполняют роботы.
   (Обязательно надо расспросить его поподробнее о таких роботах, - заметил я себе.)
   - Разумеется, покупатель может выбрать и купить любые продукты также прямо из дома через инва-риаторные сети, - подытожил Глен.
   - Скажите, а что это за магнитно-волновые трубы, по которым у вас доставляются товары на дом? - тут же прервал я Глена попутным вопросом.
   - Эта система доставки товаров на дом была поза-имствована нашими предками ещё на материнской планете. Когда они начинали строить города на Ла-нире, в их проекты сразу была заложена сеть транс-портных тр-бопроводов, начинающихся в магазинных складах и почтовых терминалах и оканчивающихся, как правило, в кухнях домов и квартир, или в приёмных учреждений.
   Эти трубопроводы служат для доставки адресатам небольших контейнеров с товарами. Работают они на принципе бегущей магнитной волны, которая создаёт-ся в трубе с помощью вмонтированных в её стенки специальных сверхпроводящих обмоток. Эти обмот- ки последовательно включаются датчиками, которые установлены на самих движущихся контейнерах с пакетами. Электромагнитный код адреса получателя перед отправкой записывается на контейнере. Когда контейнер приближается к разветвлению трубы, эта запись считывается специальным устройством, и контейнер направляется в нужное колено.
   Это очень старая и медленная система, но довольно надёжная, и поскольку она существует и работает, у нас не торопятся вводить что-то другое.
   - По-моему, это очень даже удобно, - сказал я.
   Глен кивнул в знак согласия.
   - А как доставляются более тяжёлые и объёмные товары? - поинтересовался я.
   - У нас есть специальные транспортные компании, которые могут доставлять что угодно и куда угодно в течении одного - двух дней. Они используют для это-го транспортёры самой различной величины, снаб-жённые антигравитационной поддержкой и тягой, - пояснил Глен. Для срочной доставки громоздких, до-рогих, или особо важных товаров используется те-лепортация. Но это довольно дорого и связано с заказом такой операции в Планетном Управлении.
   - А каким образом на Ланире осуществляется меж-дугородный транспорт для людей? - задал я новый вопрос на транспортную тему.
   - В каждом городе Ланиры, большом или малень-
   ком, есть Городской транспортный терминал, откуда по расписаниям, во все большие и окрестные малые города, отправляются пассажирские "омни-антиграви-лёты". Они представляют собой одно, двух и трёх-палубные аппараты на антигравитационной поддержке и тяге комфортабельно размещающие от пятидесяти до пятисот пассажиров на борту. Они способны передви-гаться в верхних слоях атмосферы со скоростями до десяти тысяч километров в час. Благодаря таким ско- ростям самые длинные рейсы на планете не занима- ют больше двух часов.
   Глен немного помолчал, потом сказал:
   - На этом, пожалуй, пока мы и закончим разговор о нашей экономике и о том что с ней связано. Вероят-но, мы ещё не раз вернёмся к её конкретным деталям в наших беседах о Ланире. А сейчас нам, наверное, пора на свидание с вашими манати.
  
   Я посмотрел на часы, я увидел что время при-близилось к четырём, и нам действительно надо было потарапливаться к месту лекции о манати.
   Мы обогнули полуостровок и вышли к другому заливчику, у берега которого в воде стояло странное на вид сооружение. Это была поднятая над водой плат-форма с закрытым помещением в её центре, которое уходило сквозь платформу вниз, в воду. С одной его стороны была устроена огороженная со всех сторон водяная кормушка, на поверхности которой плавала масса какой-то зелени вперемешку с капустными листьями. В воде под кормушкой копошились нес-колько манати, которые время от времени высовывали на поверхность свои морды и хватали капустные листья.
   Чуть дальше на берегу заливчика были сооружены деревянные трибуны для зрителей, наподобие спор-тивных, но всего в несколько рядов. Здесь и долж-на была происходить лекция и демонстрация манати.
   Лекция уже началась, и лектор, держа в руках ка- кую-то, очевидно, лакомую приманку, подзывал к се- бе одну из взрослых манати, медленно двигавшуюся от кормушки в сторону выхода из залива. (Почему-то в Хомосасса-Спрингс жили, главным образом, самки и дети - манати).
   Очевидно, манати хорошо наелась в кормушке и не обращала особого внимания на приманку и призывные жесты лектора.
   - Сейчас я постараюсь ей помочь, - тихо сказал Глен, вынув из планшета что-то вроде монокля и, приложив его к правому глазу, стал пристально смотреть на плывущее животное. Через несколько секунд манати внезапно повернула к трибунам и быстро поплыла в нашем направлении. Приблизившись к берегу, она обошла стороной лектора с приманкой, и подплыв прямо к тому месту, где сидели мы с Гленом, высунула из воды свою смешную усатую морду и начала издавать какие-то звуки, похожие на вопросительные. Глен тоже ответил ей похожим мычанием, после чего манати повернулась к лектору и благосклонно приня-ла угощение.
   Люди вокруг засмеялись, сочтя всё происшествие за смешное совпадение, но я сразу понял, что это был те-лепатический сеанс между человеком и животным. Загадкой для меня пока оставались только монокль и обмен звуковыми сигналами между манати и Гленом. Надо будет спросить его об этом, - подумал я.
   Лекция продолжалась полчаса. Глен слушал очень внимательно и сделал несколько снимков какой-то крошечной, похожей на цифровую, камерой, глядя при этом куда-то в свой планшет.
   Потом мы прошли по деревянному мостику к соору-жению около кормушки и с его платформы, выступа-ющей далеко в залив, спутились по трапу в подвод- ную его часть. Оттуда, через большие, с толстыми стёклами, круглые окна в одной из стен помещения открывался вид на подводную часть кормушки, под которой бултыхались две огромные манати, изредка поворачивавшие к окнам свои добродушные усатые морды. Из окон в трёх других стенах были видны скалистое дно и окрестные воды заливчика, с толпами снующих во все стороны всевозможных рыб.
   Глен сделал ещё несколько снимков, после чего мы покинули подводную часть сооружения, и сошли по мостику на берег.
   Время шло к пяти, когда парк закрывался, и нам пора было возвращаться.
  
   Выехав на 19-е шоссе, Глен снова включил круиз-контроль и устроился поудобнее в ожидании моих новых вопросов.
   Я конечно опять не заставил себя ждать. - Ска-жите Глен, есть ли у вас на Ланире какая либо военная организация для защиты планеты от потенциального вторжения незванных гостей из космоса?
   - Никаких военных формирований или специального вооружения у нас нет, так как воевать нам не с кем. Космические расстояния хорошо предохраняют нас от вторжения представителей ниже развитых циви-лизаций.
   Единственное, что мы имеем в нашем "арсенале", это средсва предотвращения падения на Ланиру пред-ставляющих опасность метеоритов.
   - Интересно, на каком принципе основаны эти сред-ства? - тут же заинтересовался я.
   - Для сравнительно небольших метеоритов в основ-ном, всё на том же принципе транспозиции, - ответил Глен. - При приближении не очень крупного, но в какой-то степени потенциально опасного метеора мы просто вводим его координаты в транспозитивное оборудование достаточной мощности и телепортируем его на одну из наших "Лун".
   - Так "просто"! - восхитился я.
   - В конечном итоге, - да, - согласился Глен.
   - А в случае угрозы более крупного метеора?
   - В случае крупного, к нему будет выслан один из наших космических кораблей с орбиты, и с помощью его антигравитационного и ракетного оснащения ме-теор будет отклонён на безопасную орбиту.
   - Логично, - согласился я.
   - Глен, - продолжал я, - мне очень хотелось бы узнать о некоторых других сторонах жизни вашего общества.
   Например, как у вас на планете осуществляется под-держание порядка и правосудие?
   - Хорошо, я могу немного рассказать и об этом, - согласился он. - Порядок на Ланире у нас поддер-живает сравнительно небольшая группа Планетарной Полиции. Подчинена она Правовой Палате Клуба Старейшин. Весь персонал и все технические средства группы равномерно распределены по всем двдцати нашим большим городам. В эту же группу включе-на и система нашей пожарной охраны. Благодаря использованию телепортации и антигравитационного транспорта, пожарно-полицейские транспортёры ока-зываются на месте происшествия сразу же, как толь- ко персонал и роботы готовы к действиям, независи- мо от того, как далеко до места происшествия.
   - Но для поддержания порядка ваша полиция всё же должна иметь какое-то оружие? - спросил я.
   - У нас для этого используется только не при-чиняющее боли, временно парализующее или усыпля-ющее, несмертоносное оружие дистанционного дей-ствия, - ответил Глен. - Задерживают подозреваемых обычно люди, применяя если нужно такое дистан-ционное обезвреживание, хотя в опасных ситуациях задержание поручают специальным роботам. В серь-ёзных случаях применяется принудительная теле-портация арестованных в камеры задержания Пра-вовой Палаты, где происходит дальнейшее рассле-дование. Люди также ведут допросы правонарушите-лей и свидетелей в камерах Правовой Палаты и вносят всю собранную информацию о произошедшем в соответстувующую базу данных. Они же вводят ко-ординаты места происшествия для сканирования его теле-скеннерами.
   Сбор вещественных улик и отправку их в различные автоматические анализаторы, а также детальное об-следование места происшествия производят, в основ-ном, роботы. О их возможностях я расскажу вам при одной из наших следующих встреч. Дальнейшим расследованием и вынесением судебного решения, о виновности подозреваемых и их наказании, в основ-ном, заняты только инвариаторы.
   - А если расследуется какое-нибудь преступление, совершённое, например, на почве ревности? - поинте-ресовался я.
   - При расследовании преступления, в котором могут играть роль человеческие эмоции, инвариаторы просят ввести мнение трёх, или более, выбранных ими людей - экспертов в области психики, эмоций и воздействий на человека внешних полей. Мнение экспертов прини-мается инвариаторами во внимание при вынесении решения о виновности и наказании.
   - Вы хотите сказать, что в процессе суда и вынесения приговора у вас не участвуют ни судьи, ни адвокаты? - удивился я.
   - У нас нет суда присяжных, так как вместо них у нас принимают решение инвариаторы - сразу три, незави-симо друг от друга. А адвокаты всё равно не смогли бы их ни в чём переубедить, так как все обстоятельства дела им известны во всех подробностях, и они выносят решения строго в рамках логики, фактов и закона, с учётом всех нюансов дела, включая, если надо, психо-логию и эмоции.
   - Но справедливо ли, чтобы в защиту обвиняемого не мог выступить ни его адвокат, ни он сам?
   - У нас никто не мешает обвиняемому заявить свои претензии к следствию или решению инвариаторов по делу, - лично или с помощью эксперта в нужной области знаний, или любого другого лица, если он испытывает трудности сделать это сам. И если в его заявлении будут найдены какие-то новые обстоя-тельства или детали, то оно будет пересмотрено.
   Я думаю, это гораздо справедливие и независимее, чем ваш суд присяжных, где невозможно уберечься от свойственной человеку предвзятости, которая мо-жет быть связана с личностью, рассовой принад- лежностью, социальным положением, политическими взглядами, религией обвиняемого, и освещением де-ла в прессе.
   - Да, пожалуй, вы правы, - вынужден был признать я.
   - А апелляции у вас тоже возможны?
   - Апелляции возможны только при появлении но- вых свидетельств или обнаружении новых обстоя-тельств дела, - продолжал Глен, - и рассматриваются они теми же инфовариаторами. При обнаружении новых обстоятельств дела его пересмотр и новое ре-шение, как оправдательное, так и обвинительное, у нас возможны даже после вынесения приговора.
   - И как же у вас наказываются различные преступ-ления, скажем, от обыкновенной кражи и до убийства? - полюбопытствовал я.
   - За сравнительно мелкие преступления, - ответил Глен, - которые не причинили серьёзного вреда пострадавшему, виновные, согласно нашему закону обязаны компенсировать ему материальный ущерб в двойном размере. Если же нанесена травма, то они должны возместить потерянный за время лечения зароботок. а также заплатить за перенесённые боль и страдание. Кроме того, виновному приходится возме-стить Планетному Обществу фактическую стоимость лечения пострадавшего и уплатить штраф на покры- тие всех судебных расходов.
   - Глен, а почему вы подчёркиваете фактическую стоимость лечения. Разве есть какая-то другая?
   - Дело в том, что у нас медицинская помощь для
   всех и во всех случаях бесплатна, но для Планетного Общества она, конечно, стоит немало, и для случаев, когда она нужна для лечения последствий преступ-лений, и виновные установлены, инфовариаторы рас-считывают фактическую стоимость такого лечения специально, чтобы она могла быть изъята из кредитов виновного, если там есть что изымать.
   - А если у виновного нет свободных кредитов, что тогда? - продолжал допытываться я.
   - При отсутствии общих кредитов у виновного, он может быть на какое-то время приговорён к выпол-нению общественно-полезной физической работы в компании роботов, что у нас не является особенно престижным. При этом, полагающаяся ему зарплата переводится потерпевшему и Планетному Обществу в счёт покрытия убытков и штрафов.
   Повторные мелкие преступления или отказ выпол-нять решение инвариаторов Правовой палаты могут наказываться так же, как и серьёзные преступления, - ссылкой, на пенитанциарные острова, только на мень-шие сроки.
   - Справедливо, - согласился я.
   - Тогда продолжаю, - сказал Глен.
   - За такие преступления, как преднамеренные убий-ства, причинение серьёзных увечий при нападени, по-пытки захвата власти, похищение людей, изнасило-вание, - виновные могут быть сосланы на сроки от десяти до ста наших лет на пустынные острова в одном из океанов Ланиры. Таким же образом нака-зываются попытки публично объявить себя предста- вителем Бога на планете и выступать от его имени /если это не психиатрический случай/.
   - По вашим законам получается, что у вас, наш Папа Римский оказался бы преступником и подлежал бы ссылке на эти острова? - пошутил я.
   - Ваш Папа Римский не объявлял себя представите-лем Бога, а был избран Католической Церковью, кото-рая является частью вашего религиозного истэблиш-мента. Церковь эта, как и другие ветви религий, воз-никла, как продукт развития вашей цивилизации, и из-давна присвоила себе право выбирать таких пред-ставителей и говорить через них от имени Бога.
   В нашей цивилизации на Ланире, - продолжал Глен, - такого просто не могло бы произойти, во-первых, из-за гораздо более высокого уровня куль- туры наших предков - переселенцев, а во-вторых бла-годаря нашим законам, запрещающим кому-либо вы-ступать от имени Бога.
   - А чем занимаются заключённые на этих остро- вах? - поинтересовался я, возвращаясь к теме.
   - Там им приходится трудиться на сельскохозяйст-венных фермах для улучшения собственного пропи-тания и условий жизни. Они вынуждены обходиться минимальными удобствами без современных благ цивилизации, кроме ограниченной видеоинформации, включающей любые видео-книги и текущие новости.
   Впрочем, условия жизни осуждённых зависят толь- ко от их собственных стараний и изобретательности, так как они обеспечены всеми необходимыми инстру-ментами, инвентарём, простейшими материалами, се-менами и возобновляемым стандартным набором ос-новных продуктов питания.
   - А как осуществляется охрана и надзор за осуж-дёнными? - задал я новый вопрос.
   - На островах, где содержатся осуждённые, управле-ние и надзор за ними выполняются только инфовари-аторами и роботами. Сообщение с материком про-исходит только при срочной необходимости и в ис-ключительных случаях. Наша технология позволяет гарантировать невозможность незамеченного побега с островов, и осуждённые это хорошо знают, поэтому никакой физической охраны там нет.
   - А что происходит, если между заключёнными на-чинаются столкновения или враждебные отношения? - спросил я.
   - Они мгновенно усыпляются и разносятся роботами в отдельные помещения, после чего инфовариаторы и роботы производят расследование, транслирующееся в Правовую Палату. Виновные наказываются длитель-ной изоляцией.
   Я помолчал с минуту, "переваривая" полученную информацию, потом сказал:
   - Ну, с преступниками, как будто бы всё ясно. А как у вас решаются гражданские иски?
   - Они также расследуются и решаются инвариато- рами Правовой Палаты Клуба Старейшин примерно таким же образом, как и криминальные случаи, толь- ко их решения ограничиваются восстановлением на- рушенного права, порядка или закона.
   Нарушители могут быть наказаны принудительной компенсацией убытков, штрафами, а иногда и ли-шением профессиональной квалификации, что счиает-ся самым тяжёлым наказанием в гражданском зако-нодательстве.
   - А почему так? - спросил я.
   - Потому что утратившему квалификацию специа-листу не так просто её восстановить. Ему приходится вновь поступать в учебное заведение, переучиваться там в соответствии с изменившимися условиями или технологиями в его области, и пересдавать экзамены за полный курс.
   - Да, не очень весело, - посочувствовал я проштра-фившемуся инопланетному специалисту.
   - Как видите, Стив, - закончил тему Глен - в общем и целом, всё у нас устроено довольно просто по срав-нению с вашими системами правопорядка. Не так ли?
   - Да, пожалуй... если забыть про вездесущие инвари-аторы, - не очень уверенно согласился я.
  
   Тем временем, мы уже миновали Хадсон и прибли-жались к Порт Ричи.
   - Держитесь в левой полосе, - сказал я Глену, - нам скоро поворачивать на Джасмин Лэйкс.
   - Я в курсе, - ответил Глен, меняя полосу.
   Подъехав к дому. он не стал заезжать во двор и спросил: - Стив, вы не против проводить меня на вашей машине до "Interprise car rental", где я арендо-вал мою "Тойоту"? - Это несколько перекрёстков на Юг по 19-му шоссе. Я сейчас позвоню им, чтобы быть уверенным, что они ещё работают.
   Я, конечно, согласился и после его звонка последо- вал за ним в своём вэне в "Interprise".
  
   К тому времени, когда мы вернулись домой, стало быстро темнеть. Мы посидели с Гленом около ча-са за чаем, беседуя о наших земных делах и не-порядках, не возвращаясь на этот раз к инопланет-ным темам.
   Мы договорились встретиться завтра снова у меня в 12 дня и отправиться на нашу следующую прогул- ку в Нью-Йорк, где Глен хотел кое-что посмотреть в Египетском отделе музея Метрополитен, и заодно прогуляться по Центральному парку, который ему, как и мне, очень нравился. После этого Глен пожелал мне приятного вечера и растворился в мимолётно сгустившемся в комнате коричневатом тумане.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   IV П Р О Г У Л К А Ч Е Т В Ё Р Т А Я
  
  
   На этот раз Глен появился в моей квартире в моё от-сутствие, нечаянно вызвав некоторый переполох в комнате. До назначенной встречи по кухонным часам оставалось ещё целых десять минут, и я решил по-тратить их с какой-то пользой.
   Я только что вышел через террасу на задний двор, чтобы сорвать с дерева несколько давно созревших апельсинов и угостить ими Глена, как вдруг услышал из окна комнаты отчаянный вопль нашей кошки. Бросив апельсины, я метнулся назад в дом, но как оказалось, ничего ужасного не произошло, и всё уже утряслось. В момент, когда Глен неожиданно мате-риализовался в комнате, наша кошка мирно дремала на своём любимом кресле в глубине рецесса, и когда Глен вдруг возник перед ней прямо из ничего, она в первый момент страшно перепугалась и завопила от неожи-данности. Но Глен сразу же понял ситуацию и сумел объясниться с ней то ли телепатически, то ли на её кошачьем языке, после чего она сразу же успокоилась и начала проявлять усиленные знаки внимания к нему.
   Оказалось, что Глен, как всегда, был пунктуален и телепортировался точно в назначенное время. Неточ-ными оказались наши кухонные часы. Мы очень давно не меняли в них батарейки, и в результате они внезапно начали отставать, а так как я не имел привычки носить наручные часы и полностью полагался на кухонные, то они меня и подвели.
   Я предложил Глену завтрак, но он, конечно, уже позавтракал у себя на станции, и поэтому согласился только на апельсин из нашего "сада".
   Я тоже примерно час назад, соорудил себе какое-то подобие ланча, чтобы к его появлению быть готовым к "действиям".
   - Мы вчера наметили посетить Нью-Йоркский Цен-тральный Парк, - начал Глен - и побывать в Египетс-ком отделе музея Метрополитен, ведь это, помнится, там же в парке, не так ли? Я должен осмотреть, ввести координаты и сделать несколько видеоснимков храма Дендур, лет двадцать с лишним назад перевезённого в музей из Египта. И конечно же, мне хочется, как и вам, ещё раз прогуляться по чудесному Парку. Вы, вероятно, по нему скучаете здесь? Ведь по нему трудно не скучать! Я бывал в нём несколько раз, но всё не подолгу. Он мне очень нравится...
   - С великим удовольствием составлю вам компанию, - с готовностью ответил я, - и конечно же, я скучаю и по Нью-Йорку, и по Метрополитен Музею, и особен- но по Нью-Йоркскому Центральному Парку. Я очень люблю его и часто вспоминаю былые прогулки по нему, особенно в это время года, когда он весь ста-новится багрово-золотым от осенних листьев.
   Я повидал многие парки в разных городах мира, и считаю Нью-Йоркский одним из самых лучших.
   - Ну что ж, тогда всё в порядке. Собираемся в доро-гу. - подытожил Глен.
   Он положил на стол свой "походный планшет", раскрыв во всю ширину его светящийся экран с изображением Восточного побережья Америки с ле-вой его стороны. Затем он начал уже знакомую про-цедуру "снижения" в назначенную точку. Сначала это был район Нью-Йорка, потом сам город, и, нако-нец, центральная часть Менхэттена с парком и окру-жающими его улицами.
   Здесь Глен остановил снижение и, секунду помолчав, сказал: - Я думаю, по прежнему опыту, что самое простое, чтобы никого не напугать нашим внезапным появлением, телепортироваться в пустой коридор ка-кого-нибудь отеля, а оттуда уже спуститься в лифте на улицу. Тут ведь полно всяких отелей вокруг, особенно с Южной стороны Парка.
   - Давайте попробуем в отель Плаза, он как раз сдесь на Юго-Западном углу, - предложил я. - Он дорогой, и там сейчас вряд ли много постояльцев. А от него мы можем пройтись по Парку к Музею и по дороге от-дохнуть и поговорить где-нибуть в приятном месте.
   - Давайте попробуем, - согласился Глен, и начал "снижение" в Юго-Западный угол Парка.
   Вот уже стали видны огромные вентиляторы аэро-кондиционеров на крышах высотных зданий, обсту-пивших угол Центрального Парка, и среди них зелёная, старомодная крыша отеля Плаза.
   Глен увеличил масштаб изображения, совсем замед-лил "спуск" и продолжал его короткими порциями. Теперь весь экран занимала только крыша отеля. Ещё небольшое снижение, и мы уже под потолком верхнего этажа отеля. Но здесь всё разделено на какие-то небольшие помещения, каморки и комнатки, и похо-же, что сюда нет выхода из шахт лифтов, которые отчетливо видны на экране. Глен "снизился" ещё на десять футов, и на этот раз мы видим довольно длинный коридор, по одну сторону которого видны номера отеля, а по другую, шахты лифтов и всевоз-можные подсобные помещения. Мы видим, как гор-ничная медленно катит по коридору нагруженную свежим бельём тележку. Наконец, она заворачивает в номер в дальнем конце коридора. Глен даёт команду своему инвариатору ввести координаты места, затем складывает планшет, придвигается вплотную ко мне и говорит: - Ну, а теперь в Нью-Йорк!
   В следующий момент наша комната растворилась в тумане, свет слегка померк превратившись в люмине-сцентный, электрический, и мы оказались в белом отельном коридоре перед двумя дверьми лифтов, за-бранными светлыми ажурными металлическими ре-шётками старинного вида.
   В коридоре никого нет, и мы торопливо вызываем лифт, чтобы успеть уехать до того, как горничная выйдет из номера. Наконец, лифт прибыл, и лифтёр, одетый в зелёную униформу стиля, вероятно, начала столетия, распахнул перед нами дверь просторной кабины, отделанной по-лированным деревом и цвет-ным стеклом. Он взглянул на нас, как мне показа-лось, немного удивленно - очевидно мы были одеты не совсем так, как ожидалось от постояльцев этого ши-карного отеля, - но спросил только, желаем ли мы выйти в главный холл или куда-то ещё.
   - Main lobby, - подтвердил Глен, и мы поехали вниз. Остановившись лишь раз по пути с шестнадцатого этажа, чтобы подобрать двух джентельменов делового вида, мы благополучно прибыли к месту назначения. Лифтёр распахнул дверь кабины и объявил: - Main lobby, gentlemen!
   Мы вышли в просторный проход главного холла отеля Плаза, где архитектура и всё убранство напоми-нало старые, дорогие Европейские отели начала двад-цатого века. Сюда же в проход выходили витрины нескольких дорогих "внутренних" магазинов, запол-ненных модной одеждой, ювелирными изделиями, до-рогой электроникой и всевозможными сувенирами.
   Мы двинулись мимо них по направлению к главно-му выходу из отеля. Обогнув элегантное кафе, рас-положенное в передней части холла, прямо перед выходом к главному подъезду отеля и отделённое от остального холла изящной, невысокой загородкой с мраморными статуэтками и стилизованными светиль-никами, мы, наконец, оказались у парадных дверей и вышли через них на площадь перед отелем.
  
   ...И вот я снова в Нью-Йорке, после почти трёх-летнего отсутствия...
   Когда я впервые попал в Нью-Йорк почти тридцать лет назад, Манхэттен, с его башнями Ворлд Трейд Центра, с Импайр Стейт Билдингом, с небоскрёбами Мидтауна и огромным Центральным Парком почти в центре города, воспринимался мною скорее не как город, а как некое явление природы.
   Постепенно я привык к нему и по-своему полюбил. Особенно некоторые его места, среди которых, Цен-тральный Парк всегда занимал первое место.
   В каких бы городах мира и их парках мне ни пришлось побывать за время моей жизни на Западе, я всегда невольно сравнивал их с Манхэттеном и его Центральным Парком, и чаще всего сравнение было в пользу последних.
   Когда мы переехали во Флориду, мне казалось, что я вполне могу обходиться без Нью-Йоркского шума и суеты, и только попав сюда снова, я почувствовал как мне всё это время нехватало и Манхэттена и Цен-трального Парка. И сейчас, после почти трёх лет разлу-ки, свидание с Нью-Йорком ощущалось как возвра-щение в родные края.
   Мы стояли на площади с фонтаном, расположенной между Пятой авеню и отелем Плаза. На противопо-ложной стороне Пятой авеню возвышалась громада небоскрёба Дженерал Моторс. Высоко над верхушкой Плазы устремились к небу стеклянно-бетонные стены другого "мамонта" современной архитектуры.
   - Глен, - спросил я своего инопланетного спутника, кивнув на небоскрёбы, - у вас в городах тоже такие громадины существуют?
   - По две - три на город, - ответил он коротко. - Со-хранившиеся со старых времён башни для трансляции голографических передач на пригородные районы го-родов. Теперь эти передачи давно транслируются че-рез спутники, постоянно "висящие" на стационарных орбитах над всеми населёнными местами, но башни- сохраняют как памятники нашей ранней архитектуры.
   Что касается городских построек, то поскольку у нас нет такого ажиотажа с "жилплощадью", как у вас, а цены довольно стабильны, то нет смысла возводить всё более высокие здания, так как они, в конце концов, начинают загораживать обзоры и ухудшать виды. Центры наших городов спроектированы и построены сотни лет тому назад, и мы стараемся сохранять их такими, какими они были. Остальное городское строи-тельство основывается на индивидуальном проектиро-вании каждого здания с предварительной проверкой инвариаторами, как оно будет вписываться в уже су-ществущую структуру города и его архитектуру.
   - Разумно, как и всё у вас, - одобрил я. Да здравству-ют инвариаторы!
   Глен только улыбнулся в ответ.
  
   Мы двинулись по направлению углового входа, а вернее въезда в Центральный Парк, так как через него попадали в парк редкие коляски извозчиков с седоками. В то же время бесконечная вереница свободных эки-пажей, ожидающих клиентов, как и в прежние време-на растянулась на километр у тротуара вдоль Юж- ной ограды парка.
   Перейдя всегда полную движущихся машин и колясок улицу Сентрал Парк Саутс, мы спустились в Парк по пологой дорожке для конных экипажей, и дальше вниз по широкой и пологой лестнице к озерцу с живописным каменным мостиком, переброшенным через него. Оттуда мы вышли на извилистую пеше-ходную дорожку, которая поднималась от озерца к более возвышенной части парка.
   Мы медленно брели мимо огромных, покатых и гладких базальтовых скал, тут и там выступавших
   прямо из земли и напоминавших гигантских морских животных, показывающих из воды свои спины. Здесь и там на базальте сидели или лежали немного-численные в это время дня посетители парка, под-ставляя осеннему, негорячему Солнцу свои обна-жённые животы и спины.
   Хотя в этой части парка было сранительно немного деревьев, всё же она была отделена от города высоки-ми и густыми платанами, росшими по её сторонам, и высокие дома на улицах, окружавших парк, живопис- но возвышались над осенними, красно-золотыми кро-нами деревьев. Особенно хорош был вид на Юго-Восточный угол парка, откуда мы только что пришли. Там, на фоне озерца со "старинным", вычурным ка-менным мостиком и старых высоких платанов, рас-тущих по периметру парка, в окружении современ- ных стеклянных небоскрёбов живописно выделялся своей строгой английской архитектурой и зелёной металлической крышей старый элегантный дэнди - отель Плаза.
   - Чудесный парк, - похвалил Глен. Удивительно, как он выжил в самом сердце такого мегаполиса как Нью-Йорк с его сумасшедшими ценами на землю и недвижимость. И как вообще удалось сохранить этот кусочек природы в почти нетронутом виде?
   - В последнем вы ошибаетесь, - возразил я. - Нью-Йоркский Центральный Парк - не естественный ку-сочек природы. Он был специально спроектирован и создан на практически пустом и заболоченном месте, купленным городом в середине девятнадцатого века у жителей нескольких посёлков, распологавшихся в ту пору на этом месте, - тогда далёкой, Северной окраине Нью-Йорка, - пересказал я по памяти когда-то про-читанное из истории города. - Понадобилось почти двадцать лет работы двадцати тысяч рабочих и са-довников, чтобы превратить пустыри и болота в то, что мы видим теперь, - продолжал я по памяти. - Большинство водоёмов парка было выкопано людь-ми, согласно проекту. Строителями было привезено и посажено несколько десятков тысяч деревьев. Все эти "старинные" мостики, фонтаны и другое архитек-турное убранство парка было построено из привозно- го камня. Нетронутыми остались только базальтовые глыбы, которые мы видим здесь и там поднима-ющимися из земли, - закончил я свой затянувшийся монолог.
   - Это очень, очень впечатляет, - сказал Глен. Я не ожидал, что в вашем обществе в то время могли быть реализованы такие проекты. И я не думаю, что в ны-нешнее время у вас возможно что-либо подобное. Ведь если сравнивать в масштабе существовавших тогда цен, это всё равно, что израсходовать сейчас на об- щественные нужды несколько биллионов долларов! Кто сейчас на такое пойдёт?
   - Сейчас у нас даже на поддержание этого уни- кального парка не выделяется достаточно средств,- невесело добавил я. Я слышал, или читал где-то, что было уже несколько попыток так называемых "Developers"* начать коммерческое строительство на территории парка, но пока, слава Богу, безуспешных. Как долго парк продержится, можно только гадать...
   - Да, - согласился Глен, - будет очень, очень жаль, если такой парк когда-нибудь застроят...
   Пройдя с полкилометра вверх по дорожке, мы пере-секли кольцевую дорогу, идущую по всему периметру огромного парка и служащую, в основном, для пере-движения велосипедистов и извозчичьих колясок. По-сле этого мы сразу же оказались в начале главной аллеи парка, с обеих сторон обсаженной старыми могучими
   деревьями, кроны которых сходились высоко над го-
   ловой, образуя сплошной зелёно-оранжевый свод.
   * Предприниматели, скупающие землю под коммерческое строительство.
   Асфальт аллеи был почти невидим под жёлто-ко-ричневым ковром опавших листьев, которые хрустели и шуршали под ногами при каждом шаге. С обеих сторон аллеи на довольно большом расстоянии друг от друга стояли каменные скульптуры великих людей разных времён и народов. Между скульптурами стоя-ли по две - три добротных парковых скамейки. На нескольких из них сидели люди.
   На самой аллее народу почти не было, очевидно по-тому, что это был рабочий день и относительно раннее время. Звуки городского трафика сюда почти не доносились, но тишина постоянно нарушалась отда-лённым гулом турбин самолетов, пролетающих над парком к аэропорту Ла Гвардиа. Мы прошли всю центральную аллею и вышли к ажурной каменной балюстраде террасы Бетесда, как бы нависшей над виднеющимся внизу озером и фонтаном в стиле Ренессанса, увенчанным расправляющим крылья ан- гелом. К площадке фонтана вниз вела широченная каменная лестница в несколько маршей. Справа над озером нависали тяжёлые ветви нескольких громад-ных плакучих ив. Слева, над далёкими кронами деревьев, маячили башенки какого-то старого здания на улице за парком, хорошо гармонирующие с "античным" пейзажем фонтана.
   Мне всегда импонировала эта "античность" пар-ковых сооружений. Какая мне разница, что на самом деле это только "псевдо". Всё это было задумано и осуществлено, без сомнения, очень талантливыми и одарёнными людьми, понимавшими толк в старинной парковой архитектуре и умело использовавшими рель-еф местности.
   Глену тоже всё это нравилось. Он долго стоял у балюстрады, потом сделал несколько снимков сверху и снизу от фонтана, после чего мы двинулись вниз по дорожке, огибающей озеро справа. Пройдя ещё немно-го вдоль берега озера, мы спустились вниз по дорож- ке ведущей к туннелю под кольцевой дорогой и прой-дя под ней, вскоре вышли к "Консерватори Понд", - не-большому мелкому озерцу, окруженному асфальтиро-ванной аллейкой с низким каменным парапетом, отделявшим её от воды.
   В озерце красиво отражались кроны деревьев, рос-ших вдоль Пятой Авеню, и верхушки зданий, распо-ложенных на её противоположной стороне. По озер-цу, как и в прошлые годы, плавали модели парусных и моторных яхт и других судёнышек разных видов и размеров, управляемых по радио их владельцами. Их "Шкиперы" сидели и стояли на парапете, размахивая "удочками" своих антенн, стараясь поймать почти отсутствуюший ветер в паруса своих посудин. Когда им это удавалось, они с гордым видом, но как бы непринужденно, шагали вслед за своими убегающими корабликами.
   Мы побрели неспеша по дорожке вокруг озера, что-бы взглянуть на бронзовые скульптуры, которые мне хотелось снова увидеть и показать Глену. Сначала мы подошли к большой бронзовой фигуре сказочника Андерсена, хорошо схваченного скульптором в не- принуждённой позе во время разговора с маленькой уточкой из одной из его сказок. Уточка тянет к не-му свой полураскрытый клювик, как будто хочет то ли на что-то пожаловаться, то ли расрыть какую-то свою тайну...
   - Кто это? - спросил Глен, - мне кажется, этот че-ловек обладал даром разговаривать с животными.
   - Вероятно, вы правы, - ответил я. - Это знаменитый Датский сказочник Ганс Христиан Андерсен. Я не знаю поколения детей в любой стране на нашей пла-нете, которое бы выросло без его сказок.
   - Он мне чем-то очень симпатичен, - сказал Глен.
   - Мне тоже, - сказал я.
   Пройдя ещё полсотни шагов, мы оказались перед целой бронзовой группой, изображавшей почти всех персонажей известной сатирико-мистической исто- рии, написанной в середине девятнадцатого века ан-глийским преподавателем математики Чарльзом Дод-гсоном под псевдонимом Льюис Керолл и называ-ющейся "Алиса в стране чудес".
   - Странные персонажи, - сказал Глен, глядя на брон-зовую девочку, сидящую на шляпке бронзового гриба, и на непропорционально большого, одетого в костюм, бронзового кролика, стоящего справа от неё на задних лапах. Бронзовый человечек в цилиндре, расположив-шийся слева от Алисы, чем-то определённо смахивал на сказочника Андерсена.
   - Эта история, вероятно, была навеяна автору при его раздумьях о параллельных мирах и других измере-ниях, - предположил я, - и написана с большим юмо-ром и сарказмом. Ей и сейчас у нас зачитываются и дети и взрослые.
   - Обязательно прочту, - пообещал Глен.
   Мы обогнули озеро и оказались в тени высоких деревьев, росших вдоль Пятой Авеню. С противопо-ложного от воды края дорожки стояло несколько сво-бодных скамеек.
   - Хотите присесть, передохнуть и продолжить беседу о Ланире? - предложил Глен. - Мы можем потратить на это около получаса сейчас, а потом продолжить где- нибудь в парке после музея. Мне кажется, мы уже почти рядом с ним.
   Конечно же, я всегда был готов слушать сколько возможно о его планете и и её обитателях, поэтому сразу же согласился с его предложением.
   Мы уселись на ближайшей скамейке по соседству с бронзовыми скульптурами Алисы и её друзей, и Глен приготовился отвечать на мои нескончаемые вопросы о жизни на его далёкой Ланире.
   - Глен, - начал я, - расскажите мне что-нибудь о ва-ших сопланетянах. Например, что можно сказать о среднем жителе Ланиры? Как он живёт, как одет, чем занимается, как развлекается?
   - Ну что ж, давайте попробую, - согласился он.
   Только будем говорить не о среднем жителе, так как неизвестно по чему осреднять, а скажем, о жителе среднего активного возраста и среднего достатка.
   - Хорошо, - согласился я. - Пусть будет среднего дос-татка.
   - Итак, - начал Глен, - наш средне-обеспеченный планетянин средне-активного возраста представляет собой человека примерно лет ста семидесяти - двух- сот по земному летоисчислению, который по физи-ческому и психическому состоянию соответствует здо-ровому Землянину, примерно, лет тридцати пяти - пя-тидесяти. Он примерно лет на сто пятьдесят - двести опережает своего земного "однолетку" по уровню знаний, что, в целом, вполне соответствует разнице в уровнях развития наших цивилизаций.
   Одет он может быть, весьма разнообразно, так как люди у нас после первых ста лет обзаводятся, как пра-вило, очень индивидуальными вкусами, а одежда у нас, в основном, изготовляется во всевозможных ате-лье и торговых галереях прямо в присутствии заказ-чика, по выбранным или нарисованным им моделям.
   - Так быстро? - удивился я.
   - Да, потому что она не шьётся а напыляется на матрицу, за минуту перед этим снятую с покупателя скеннером инвариатора. При этом модель, структура, расцветка и текстура материала выполняются по вы-бранному покупателем образцу.
   Наш средне-планетянин, - продолжал Глен, - как правило, занят какой-либо приносящей доход профес-сиональной работой, предпринимательской деятельно-стью или каким-либо созидательным искусством, при-мерно три - четыре часа своего времени в день от двух до четырёх дней в восьмидневную "неделю".
   - Немного, - прокомментировал я.
   - Я уже упоминал, что именно такая занятость требуется от него по расчётам инфовариаторов нашей управляющей системы, - заметил Глен.
   - Он обитает в собственном доме, или в трёх - четы-рёх этажной квартире из восьми - двенадцати простор-ных комнат, оснащённых всеми предлагаемыми на- шей технологией домашними благами и удобствами.
   В его доме или квартире, обычно, есть несколько балконов на верхних этажах и бассейн с раздвижным прозрачным перекрытием на крыше дома или на веранде. Там же имеется взлётно-посадочная площад-ка для его основных транспортных средств. При до-ме или квартире обычно имеется довольно большая веранда с декоративными или экзотическими расте-ниями или примыкающий к дому обширный сад. Под домом у него находится гараж на несколько транс-портных машин с подъемником на крышу или выез-дом на веранду или в сад. Гараж оборудован всем необходимым, включая портативный фьюжн-генера-тор, на случай маловероятного перебоя в доставке аккумуляторов энергии. Там же в гараже обычно расположены компоненты системы для физико-хи-мической переработки и очистки биологических от-ходов из кухни и туалетов, а также специальная каме-ра, из которой по мере накопления, городом могут автоматически телепортироваться вглубь планеты хо-зяйственные и технические отходы.
   Наш планетянин, как правило, имеет жену, и двух - трёх детей, до двадцатипяилетнего возраста считаю-щихся несовершенолетними, хотя института брака как такового у нас нет.
   - А почему? - спросил я.
   - Потому что организованной Церкви у нас нет, а бюрократическое оформление брака в наших условиях ничего бы не изменило, но добавило бы забот по хранению массы бесполезной информации.
   Люди просто встречаются, любят, привязываются друг к другу, заводят детей и живут вместе, пока живётся. Но это не означает что они часто меняют свои жизненные привязанности. Большинство живут вместе всю свою жизнь и очень дорожат своим со-юзом. Часто в доме нашего планетянина живут не только дети, но и его внуки и даже правнуки. Если супруги почему-либо расходятся, дом или квартира, а также малолетние дети по традиции переходят к жене. Дети старше десяти лет выбирают сами с кем они предпочитают жить дальше.
   У каждого взрослого члена семьи есть своё транс-портное средство, - от четырёхместного антигравилёта с векторной* антигравитационной тягой - до персо-нального космолёта околопланетарного радиуса дей-ствия.
   - Ого! - Вырвалось у меня.
   Глен улыбнулся: - Вероятно, также прореагировал бы ваш соотечественник семнадцатого века, услышав о персональном автомобиле или самолёте.
   - Да, пожалуй, - чуть подумав, согласился я. - А что собой представляют такие персональные космо-лёты? - спросил я.
   - Это сравнительно небольшие герметизирующиеся аппараты обтекаемой формы, обеспечивающей аэро-динамический взлёт в атмосфере и выход в космос под действием антигравитационной тяги и центробежной силы. В космосе они также используют миниатюр- ные реактивные двигатели на основе фьюжн-реакторов. В качестве источников энергии в них используются небольшие фьюжн-генераторы и очень энергоемкие аккумуляторы.
   - Скажите, Глен, а аэродинамические аппараты типа наших самолётов у вас совсем не применяются?
   - Только в спортивных и любительских конструкци-ях. Больше всего у нас распространены планеры с компактными аккумуляторами и электровинтовой тя-гой для взлёта.
   * Горизонтальная составляющая не вертикального антигравитационного поля.
   Возвращаясь к нашей теме, - продолжал он. - Почти все наши планетяне любят проводить свои выходные на море, и потому "средние" и более зажиточные из них держат на пригородных маринах всевозможные яхты самых разнообразных видов и размеров, обычно тоже снабжённые векторно-антигравитационной тягой.
   Глен продолжал: - Чтобы постоянно быть в курсе текущих событий и поддерживать связь с разными базами данных, у нашего планетянина, как правило, есть несколько приёмников связи с Планетарными Системами Видения и другими сетями, а также тер-минал включения в инфосети типа вашего интернэта. Эта же аппаратура используется им также для вечер-них развлечений. При этом мониторами для видеопро-грамм служат практически все свободные стены комнат, покрытые пластиком, в который встроены видео-экраны.
   У большинства жителей Ланиры имеется хоть одна установка приема, записи и воспроизведения голо- графических* программ глобальной и местной тран-сляций. Эта установка иммитирует присутствие актё-ров и их окружения прямо в комнате, где она раз-мещена.
   В доме или квартире у нашего планетянина, - про-должал Глен, - "обитают", как минимум, два мо- бильных, то есть, самостоятельно передвигающихся робота. Один, обычно, занимается приготовлением и сервировкой пищи из искусственно произведённых полуфабрикатов или из натуральных "гурманских" продуктов, которые он же заказывает в каком-нибудь магазине со специального кухонного пульта. Про-дукты примерно минут через пятнадцать доставляют- ся оттуда в кухню по магнитно-волновым трубопро-водам. Второй робот производит уборку комнат, все-возможные работы по дому и на участке, а также ухаживает за растениями и транспортными средства-
   * Программы, видимые в пространстве в трёхмерном цветном изображении.
   ми. Многие у нас держат отдельного робота в качест-ве референта, репетитора или компаньона.
   - Извините, Глен, прервал его я, - расскажите попод-робнее о роботах. Как они выглядят, насколько они са-мостоятельны, и насколько развит их "интеллект"?
   - Извольте, - согласился Глен.
   - Роботы ипользуются у нас практически везде, где когда-то использовался физический, а во многих облас-тях, и умственный труд людей.
   Мобильные роботы у нас составляют девяносто девять процентов "служащих" в ресторанах, отелях, интерес-клубах, на круизных кораблях и везде, где требуется персональное обслуживание людей Разу-меется такие роботы имеются и почти во всех до-мах жителей нашей планеты.
   Роботы, использующие для своих действий совре-менные инвариаторы, могут делать практически всё, что может делать тренированный в своей области деятельности человек, но при этом гораздо быстрее и аккуратнее.
   - Но я не думаю, что там где нужен серьёзный ин-теллект, роботы могут полностью заменить человека, - прервал я Глена.
   - В смысле интеллекта и быстродействия памяти - роботы также могут тягаться с человеком, несмотря на то, что большинство интеллигенции у нас пользуется биополярно-телепатическими усилителями и ускорите-лями памяти, - ответил он.
   - Что же это за усилители? - поинтересовался я - Они что, вживляются прямо в мозг человека?
   - Вовсе нет. Они могут находиться где угодно - в до-ме, в комнате, или в кармане владельца.
   Мозг каждого человека излучает телепатические сиг-налы, несущие информацию о его мозговой деятель-ности в каждый момент. Эти сигналы присутствуют в его биополе, распространяющимся на сравнительно не-большое расстояние от человека, но вполне достаточ-ное для надёжной связи с усилителями инфовариатора.
   Здесь сигналы соответственно модифицируются, уси-ливаются, нагружаются нужной информацией, как из собственного мозга хозяина, так, при необходимости, и из внешних источников, и также телепатически передаются назад в мозг.
   - Вы имеете в виду, что таким образом у человека, использующего такие усилители как бы возрастает коэффициет умственного развития, - то, что у нас принято называть IQ ?
   - Да, нечто вроде этого, но при этом у человека намного увеличивается объём и быстродействие самой памяти, так как он практически становится гибридом человека и инвариатора, то есть "сиборгом", как это описывается в вашей научной фантастике.
   - Это действительно больше похоже на фантастику, - заметил я.
   - Между прочим, именно это устройство превращает нас в полиглотов, если в памяти инвариатора имеются хорошие идиоматические и другие трансляторы и про-граммы для синхронного перевода.
   - Вы хотите сказать, что и вы пользуетесь такой системой? - спросил я.
   - Пользуюсь, когда это бывает необходимо, но я и так хорошо знаю несколько Земных языков, так как зани-маюсь этим давно. Я ведь на Земле уже третий раз.
   - А когда же вы побывали здесь впервые? - полю-бопытствовал я.
   - Первый раз я попал на Землю ещё совсем молодым в составе экспедиции из четырёх человек, из которых только один уже был здесь раньше. Это было по ваше-му летосчислению в самом конце девятнадцатого века, а точнее в 1898 году.
   - Так давно! - вырвалось у меня.
   - Это по вашим масштабам, - парировал Глен.
   - Сколько же вам сейчас наших лет, если не секрет? - спросил я.
   - Где-то около ста семидесяти - ответил он. - У нас никто не делает секрета из своего возраста.
   - Фантастика, да и только! - повторил я.
   - Глен, если вы не против, давайте пока вернёмся к роботам, к их "отношениям" с людьми, - попросил я.
   - Хорошо, - согласился Глен. - Чуть позже я расскажу и об этом а пока я хочу упомянуть об их возможностях.
   Роботы у нас могут делать почти всё. Человек пока побивает их только там, где нужны воображение, интуиция, изобретательность, вкус, чувство элегантно-сти и другие чисто человеческие качества. Во всём ос-тальном их возможности, как правило, превосходят че-ловеческие, и потому у нас закон запрещает проекти-ровать и создавать самовоспроизводящихся роботов.
   - А как насчёт разработки новых моделей роботов, улучшения и ремонта устаревших? - спросил я.
   - Разработкой новых идей и начальным проектирова-нием всегда заняты люди. В проектировании же уз-лов, сборке прототипов, всевозможном ремонте и мо-дернизации, - в основном, роботы.
   - Какие типы мобильных роботов у вас наиболее распространены? - задал я следующий вопрос.
   - У нас используется великое множество их, - продол-жал Глен, - самых разнообразных видов и типов, вклю-чая "двуногих", в основных чертах копирующих чело-века, и главным образом, используемых в личном об-служивании людей, а также "четвероногих", напоми-нающих каких-нибудь популярных животных. Пос-ледние чаще всего обитают в богатых домах и на фермах наряду с "двуногими" и используются для оказания мелких услуг, для развлечения семьи, а кое-где и для отпугивания диких зверей.
   - Простите, Глен, - перебил я его, - а почему вы гово-рите, что роботы только копируют внешность челове-ка в основных чертах? Разве при вашем развитии тех-нологий нельзя создать роботов, практически неотли-чимых от человека?
   - Конечно, можно, - ответил он. - Но это как раз и за-прещено нашим законом, с одной стороны по этиче-ским соображениям, с другой, и главной, - из сообра-жений общественной безопасности.
   - Неужели вы опасаетесь, что роботы могут поднять мятеж или попытаться захватить власть на планете? Я думал, что такое возможно только в нашей земной на-учной фантастике?
   - Нет, этого мы не опасаемся. В структуру материала каждого робота, выпускаемого промышленностью, все-гда встроена микросхема, которая отключает все меха-низмы движения робота при попытке исполнить за-претные действия. Опасность заключается в другом. Достаточно умелый и образованный человек с ненор-мально направленными амбициями может сам спро-ектировать и построить робота, слишком похожего на человека, и снабдить его программой с запретными действиями. Такой "андроид", неопознанный окружа-ющими людьми как робот, может натворить много бед.
   - И такие "очеловеченные" роботы у вас создаются несмотря на запрет? - поинтересовался я
   - Относительно, даже довольно много, - ответил Глен, - но в подавляющем большинстве случаев никаких за-претных программ в них не вводится. Чаще всего их используют как интимных партнёров или просто для скрашивания одиночества когда не находят живого партнёра по своему вкусу. Обычно, наличие в доме такого робота не афишируется, но и не очень пре-следуется.
   - А о чём можно разговаривать с такими домашними роботами, помимо команд сделать то или другое? - спросил я.
   - Это зависит от степени интеллекта хозяина и слож-ности соответствующей программы, введенной в па-мять робота. Многие люди не очень любят, чтоб их до-машний робот был интеллектуальнее или образован-нее, чем его хозяева.
   - Ого, - воскликнул я, - и такое бывает?
   - Бывает, - подтвердил Глен. - Но обычно хозяева роботов сами подбирают устраивающую их програм-му и разговаривают с роботами на любые интере-сующие их темы. Современные домашние роботы с введёнными дорогими программами высокого класса могут вести беседу или отвечать практически на любые вопросы на очень высоком культурном или научно-техническом уровне.
   - Но ведь невозможно ввести в память робота все знания, накопленные вашей цивилизацией за всё время её существования? - удивился я.
   - А этого и не требуется, - ответил Глен.
   - "Услышав" специфический вопрос или предложе-ние поговорить на специфическую тему, информация о которых отсутствует в его "памяти", такой робот мо-ментально связывается с базами данных соответству-ющих хранилищ и получает от них нужную инфор-мацию, которую и использует в разговоре. Всё это происходит моментально, на основе многоканальной связи, и поэтому разговор с роботом происходит вполне по-человечески, без всяких сбоев и переры-вов. В домах, где есть дети или студенты, специаль- ные роботы занимаются предварительным обучени- ем детей или домашней подготовкой студентов к экзаменам.
   - Великолепно! Когда-то ещё у нас станет возможно такое! - мечтательно произнес я...
   - Обычно люди очень привыкают к своим роботам, - продолжал свой рассказ Глен, - и через какое-то вре- мя начинают относиться к ним, как к членам семьи.
   Доходит до курьёзов: когда на рынке появляется но-вая модель, и реклама предлагает заменить старую на новую по льготной цене, многие владельцы не хотят расставаться со свим старым роботом и тратят гораздо больше кредитов, чем стоит новая модель, на модер-низацию старой. У нас даже существуют клубы со-бирателей античных роботов. И настоящий антик стоит немалых кредитов.
   - Скажите, а до какой степени домашние роботы об-ладают человеческими чертами - мимикой, эмоцио-нальными движениями, выразительностью глаз и т.п., - продолжал расспрашивать я.
   - Это всё зависит от современности модели и от вку-сов хозяина.
   Все современные модели домашних роботов име- ют самообучающиеся программы, накапливающие не только практические знания о среде обитания робота - доме, квартире и их окрестностях, но и о привычках членов семьи, их манере разговора, мимике, эмоцио-нальности, так что через короткое время робот приоб-ретает свой персональный характер, схожий со "сред-ним" характером всех остальных членов семьи.
   - А как они выглядят внешне? - не унимался я. - Хотя вероятно они очень разные, судя по тому, что вы рассказали об их хозяевах.
   - Да, это так, - подтвердил Глен. Но в общем и целом, дизайнеры стараются сделать их привлекательными и симпатичными, а часто и элегантными на вид. Не-редко им придают слегка гротескный или просто стилизованный человеческий облик, но такой, чтобы их невозможно было принять за настоящего человека.
   - А из какого материала обычно делается внешнее покрытие домашних роботов?
   - Они обычно покрыты упругим мягким пластиком, всегда тёплым наощупь, а лица, чаще всего, делают слегка схематичными, но с сохранением подобия че-ловеческому с хорошо развитой мимикой. Иногда ли-ца делают подобным мордочке какого-нибудь попу-лярного животного. По желанию владельца роботы могут быть одеты в любые выдуманные для них костюмы.
   Глен немного помолчал, потом сказал:
   - Я думаю, на этом мы пока попрощаемся с робота-ми, хотя конечно вспомним о них не раз, когда будем говорить о разных других аспектах жизни на Ланире.
   А пока, вернёмся к разговору о её средне-обеспе-ченном обитателе.
   - Конечно! - поспешил согласиться я.
   - Чтобы не отстать от постоянно развивающихся на-уки, техники и культуры, - продолжал Глен, - наш сред-не-обеспеченный планетянин должен поглощать массу информации. Выбирает для него эту информацию, обычно, один из роботов исполняющий, часто по сов-местительству, обязанности референта.
   Информация поступает к хозяину, в основном, с экранов и из спикеров, которые имеются во всех ком-натах и могут быть связаны с любым каналом объём-ного видеовещания и с любым хранилищем информа-ции планеты. Вся техника связи с видео и инвариа-торными сетями в доме может управляться как вру-чную, так и голосом, а часто и телепатически, как моя аппаратура на станции.
   Наш планетянин также интересуется новинками ли-тературы и искусства, - Продолжал Глен, - либо по собственной склонности к этому, либо, чтобы быть на соответствующем уровне со своими друзьями и собе-седниками в своих интерес-клубах. Разумеется, он также читает статьи и книги по интересующей его тематике.
   - Вы хотите сказать, что у вас при вашей технике всё ещё издаются обычные книги со страницами и пере-плётами? - удивился я.
   - Не совсем так, - ответил он.
   - Вместо бумажных газет, журналов и книг у нас ис-пользуются лёгкие, переносные экраны инвариаторов, наподобие моего походного планшета, которые можно держать в руках как книгу, читать, рассматривать объ-ёмные иллюстрации, смотреть видеоклипы, текущую информацию или кино, а также писать, рисовать, или что-либо проектировать. Но это, вероятно, вас осо-бенно не удивит. Такое уже сейчас начинает появ-ляться и у вас.
   - Значит, бумажных книг у вас нет вообще? - ста-рался уточнить я.
   - Есть, - ответил Глен, - только не бумажные, а из тонкого и гибкого пластика, не портящегося со временем. Это, в основном, музейные копии очень старых книг или, например, копии привезённых фак-симиле графических материалов и видеоснимки с пла-неты наших предков, а также с других посещаемых нами планет, в том числе, и с вашей Земли.
   Помимо профессионалов-историков и просто инте-ресующихся, многие у нас приобретают их, как суве-ниры, или предметы декора. Тщеславия достаточно и среди нашей публики. Например, на Ланире печата-ются на пластике несколько дорогих, специализиро-ванных журналов "для посвящённых".
   Глен снова помолчал немного, затем сказал:
   - Ну, что еще можно рассказать о нашем среднепла-нетянине? Пожалуй, что он любит развлекаться.
   - А спортом он тоже интересуется? - спросил я.
   - Спорт, как я уже говорил, у нас тоже относится больше к развлечениям.
   Из его видов у нас наиболее популярны парусные регаты, игры, типа вашего гольфа, тенниса и волей-бола, всевозможные водные и подводные игры, пла-нерные соревнования, а также верховая езда на раз-личных, подходящих для этого видах животных.
   Но всё это происходит, в основном, для удоволь- ствия самих участников, без сколько-нибудь значитель-ного количества зрителей, и при почти полном отсут-ствии "болельщиков", за исключением друзей и род-ственников спортсменов.
   Кстати, поощрять состязающихся криками или свистом - у нас вообще считается неприличным. Соревнований на скорость у нас, практически, не бывает, так как транспортных средств типа ваших автомобилей у нас нет со времени переселения. Сети междугородних дорог не существует а соревноваться на антигравитационных машинах нет смысла, так как технические возможности у каждого их вида одина-ковы а управление полностью автоматическое.
   - А игры типа европейского футбола или американ-ского бейсбола у вас тоже существуют?
   - Существуют, но только на любительской основе при интерес-клубах, и без всякого ажиотажа вокруг них.
   - Вообще, наши планетяне не любят больших сбо- рищ и толпу, - они больше индивидуалисты по складу характера и, в основном, предпочитают интеллекту-альную деятельность спортивной.
   - А какие не спортивные развлечения предпочитает ваш средне-планетянин, - спросил я, возвращаясь к теме.
   - Здесь усреднять очень трудно, так как люди у нас очень индивидуальны во вкусах и интересах. Возмож-но, это происходит из-за длительности их жизни. Общность интересов больше свойственна молодости, а к двумстам годам человек обычно приобретает свое, индивидуальное отношение ко всему на свете, свои ин-дивидуальные интересы, вкусы и привычки. Поэтому ответить на ваш вопрос однозначно я затрудняюсь, но могу упомянуть кое-какие виды развлечений, по-мимо спортивных, свойственные почти всем жите-лям Ланиры.
   - Вот именно это мне и хочется услышать, - сказал я.
   - Это, прежде всего каналы планетарного и местного голографического вещания, - продолжал Глен. На них всегда можно найти что-нибудь почти на любой вкус - от приключений и путешествий на другие планеты и Галактики, в которых зритель как бы участвует, до ста-ринных классических спектаклей и выступлений из-вестных и мало известных деятелей искусства прошло-го и настоящего. Популярны также каналы объемно-го кино, транслирующие картины по выбору зрителя, примерно так, как у вас по кабельному телевидению транслируются фильмы по требованию. Они также включают в себя познавательные программы в любых областях знаний, которые привлекают немало зри-телей. Никаких "коммерческих перерывов", которые так раздражают и мешают смотреть программы у вас в Америке, у нас не существует. Реклама у нас передается по специальным каналам Единого Катало- га в форме видеоклипов, а также демонстрируется на уличных рекламных экранах.
   - Скажите, Глен, за все эти программы взимается ка-кая-то плата? И если да, то каким образом? - прервал его я очередным "практическим" вопросом.
   - Да, конечно. Когда вы выбираете программу веща-ния, - вы можете это делать разными способами, на-пример, просто просматривая "меню" и называя вслух название канала, программы, фильма и т. д., - при этом на экране высвечивается название того, что вы вы-брали, и количиство кредитов, которое будет изъято с вашего счёта за просмотр. Фактически плата берёт-ся только после того, как просмотрено более полови- ны фильма или программы, так что если она вам не нравится, вы можете выключить её без потерь. Вооб-ще же, плата за общие каналы вещания очень невысо-ка, и это может позволить себе каждый.
   Все новые фильмы и концертные программы можно смотреть также в объемно-панорамных кинотеатрах, что производит большее впечатление, а плата нена-много выше.
   Затем, в списке развлечений идёт театр, - продолжал Глен, - но это уже для более интеллектуального и зажиточного слоя населения, хотя любители, живущие на спец-кредиты, тоже могут себе это позволить раз-два в месяц. При этом некоторые вполне обеспеченные люди ходят в театр лишь для поддержания престижа. Как я уже говорил, наши горожане тоже не лишены тщеславия. Театр у нас сравнительно дорогое удоволь-ствие, так как в спектаклях заняты люди - актёры.
   Глен продолжал: - Посещение выставок, музеев и просто прогулки по променадам и в парках, где посто-янно выступают со своим искусством все кому не лень, тоже представляет собой весьма распространенный тип развлечений наших горожан.
   У нас также существуют красивые рестораны с ас-сортиментами блюд, которые устроили бы любого гур-мана и с постоянно меняющимися эстрадными про-граммами и танцами для посетителей. Разумеется, в качестве официантов в них используются соответ-ственно одетые и "обученные" роботы. Шефами же, готовящими гурманские блюда, по традиции являются люди, - чаще всего сами владельцы ресторанов. Весь остальной персонал - обычно, роботы.
   - Глен, а как в основном, ваша публика проводит свои длинные отпуска? - перешёл я на новый аспект темы.
   - Все по-разному, конечно. Многое зависит от коли-чества свободных кредитов на счету. Кто отправляет-ся на фешенебельные курорты на экваториальных островах или на античный космолёт наших предков, который вращается вокруг Ланиры на высоте в пятьдесят тысяч километров, кто летает по окрестному космосу, кто посещает парк "будущего" со всякими экзотическими аттракционами, кто сидит дома и за-нимается своим любимым хобби.
   Большой популярностью у нас пользуются отпуск-ные круизы, - продолжал свой рассказ Глен. - Семьи и одиночки проводят своё свободное время на огромных кораблях, способных как плавать по океанам, так и передвигаться над поверностью планеты на анти-гравитационной поддержке. Люди проводят свои от-пуска, путешествуя таким образом по всей планете, совершая всевозможные сафари в самых диких её местах. Я уже упоминал, что у нас кое-где всё ещё можно встретить и динозавров.
   Многие из тех кто может себе это позволить раз-влекаются путешествуя семьями или с друзьями на собственных яхтах, или на оборудовнных для жизни на природе антигравилётах, как в окрестностях своих городов, так и по всей планете.
   - Глен, - спросил я, - вы говорите, что жители Лани-ры более склонны к индивидуальным и семейным развлечениям, чем к общественным. Где же, в основ-ном, происходит общение и знакомство людей?
   - О, это происходит повсюду.
   Например, у нас очень популярны так называемые интерес-клубы.
   - Расскажите! Я давно уже собирался расспросить о них.
   - Это частные организации, - начал объяснять Глен, - существующие на членские взносы. Иногда это очень незамысловатые заведения, посвящённые популярным играм или спорту. Иногда такие клубы бывают весьма изысканными. В некоторых таких клубах есть специ-ально спроектированные помещения с конференц-за-лами, с помещениями для отдыха и занятий, с лабо-раториями и мастерскими. Иногда они располагают фешенебельными гостинными, обеденными и зритель-ными залами, музыкальными салонами, спортивными помещениями и бассейнами, напоминающими древне-римские бани. Всё зависит от интересов, вкусов и возможностей членов клуба. Люди с общими инте-ресами постоянно встречаются там и проводят вместе много времени, занимаясь тем, что их на самом де-ле интересует и привлекает.
   Интерес-клубы у нас неофициально делят по про-филю на интеллектуальные, научно-технические, пу-тешествий и исследований, и спортивные.
   Из интеллектуальных, например, сейчас наиболее популярны на Ланире Клубы "Философии мироздания и самосовершенствования человека"; Клубы "Любите-лей живописи, скульптуры, архитектуры и приклад-ного искусства"; Клубы "Любителей инопланетной литературы, поэзии и музыки".
   Среди "научно-технических" клубов всегда попу-лярны Клубы "Любителей - изобретателей и кон-структоров" самых различных направлений; Клубы "Любителей античной и инопланетной техники" а также Клубы "Любителей античных роботов".
   Некоторые клубы становятся очень престижными и получить членство в них не так-то легко, так как это зависит не только от материальных возможностей, но и от числа желающих, а также и от интеллектуально- психологического профиля кандидата.
   Часто члены клубов и их гости и обедают, и отды-хают, и даже ночуют в своих клубах. Многие раз-влекаются там играми типа ваших шахмат и карт, правда, немного сложнее. Иногда устраиваются встре-чи и конференции с параллельными клубами из дру- гих городов Ланиры. Словом, люди проводят время в своё удовольствие.
   - Это у вас неплохо устроено, - сказал я с некоторой долей зависти. - И все эти интерес-клубы с "римски-ми банями" и обеденными залами тоже обслуживают-ся роботами?
   - Думаю, что это вам ясно и без моего ответа.
  
   С минуту мы молчали, глядя на изящные паруса скользящих по озеру миниатюрных корабликов и на отражения красно-оранжевых крон деревьев.
   Потом я перешёл к новой теме. - Глен, - попросил я. - возврашаясь к жизни вашего общества, расскажите пожалуйста, как у вас устроены научные учреждения, и каким образом оценивается и оплачивается труд учё-ных, писателей, журналистов?
   - Ну что ж, попробую, - согласился он.
   - Давайте начнём с науки.
   Я уже упоминал, что на Ланире существует плане-тарный, координирующий науку орган, по структуре напоминающий вашу Российскую Академию Наук. Он включает в себя пару десятков институтов, зани-мающихся различными проблемами науки. Помеще-ния, оборудование и основная зарплата учёных и пер-сонала институтов финансируется, как вы вероятно догадываетесь, из Планетарного Резерва. Из него же финансируются все научные экспедиции, предприни-маемые учёными институтов а так-же все другие эк-страординарные мероприятия, связанные с наукой.
   Но помимо академических институтов, у нас много и частных, создаваемых группами учёных и научных исследователей вокруг новых научных идей или тео-рий. Нередко они возникают на основе научно-тех-нических интерес-клубов. Большинство этих научных учреждений обычно недолговечны, так как они су-ществуют в основном на частные средства, и если плоды их работы в течение долгого времени не приносят ощутимых результатов, то они постепенно разваливаются. Но те, которые чего-то добиваются и вносят ощутимый вклад в науку или технологию получают щедрые гранты и дотации от "Академии", а также премии за изобретения и открытия от Пла-нетного Общества.
   Как я уже говорил, у нас на Ланире не существует патентной системы на изобретения. Люди, сделавшие изобретение, открытие, или создавшие новую перспек-тивную теорию получают единичное щедрое возна-граждение от Планетного Общества и приобретают престиж в научных кругах и прессе.
   Кроме научных институтов, у нас существует не-большая сеть частных университетов, где тоже ведёт- ся научно-исследовтельская работа. Частные инсти-туты и университеты сравнительно невелики, хотя не-которые из них очень престижны. Работают они на принципе самоокупаемости, хотя время от времени мо-гут получать дотации от "Академии" на развитие перспективных тем в науке.
   Все учёные и исследователи научных учреждений, а также и индивидуумы, занимающиеся научными иссле-дованиями, могут предлагать свои труды "Академии".
   Материалы, принятые инвариаторами "Академии", публикуются в научных или университетских инфо-сетях, после чего эти работы и коментарии на них по-ступают в базы доступной всем научной информации.
   За опубликованные труды учёные и исследователи получают хорошие кредиты от "Академии" и извест-ность в научной среде.
   - Мне такая организация научной деятельности пред-ставляется вполне разумной, - заметил я. - И всё это благодаря вездесущим инвариаторам, решающим всё за человека!
   - И здравому смыслу наших предков, - добавил Глен, сумевших понять, что можно перепоручить разумным машинам ту деятельность, где человек не может обой-тись без эмоций, пристрастий и предвзятостей в силу своего менталитета...
   - Теперь о журналистах, - продолжал Глен.
   Журнализм у нас, в основном, заключается в соз-дании материалов для инфосистем, видео и гологра-фических сетей, а также для видео-текстовых жур-налов кодируемых на инфокарточках, информация с которых считывается любым инвариатором или ви- део-планшетом, которые есть практически у каждого. Такие журналы продаются в любом киоске в городах, а также рассылаются по подписке. Но, как я уже го-ворил, существует и небольшое количество "старо-модных" дорогих журналов, печатающихся на плас-тике с встроенными в страницы видеоклипами. Эти журналы продаются только по подписке и в специ-ализированных магазинах.
   Я уже упоминал, что за все кино и видео материалы, попадающие в общепланетные и местные видеосети, у нас платят сами зрители. По их согласию, при про-смотре передачи на счета сетей переводится объяв-ленное количество кредитов, которое в конечном ито-ге попадает на счета авторов, журналистов, режис-сёров, артистов и всех других людей, занятых в про-изводстве этих видеоматериалов.
   - Глен, а все эти видеосети тоже в какой-то мере "управляются" вашей Системой Экономического регу-лирования? - спросил я.
   - Нет. Все видеосети у нас, за исключением Офи- циальной Общепланетарной Инфосети, принадлежат у нас частным компаниям и работают на принципе свободного рынка, но с обычными лимитами, суще-ствующими в нашей экономике.
   Официальная сеть принадлежит Планетному Обще-ству и финансируется из Планетарного Резерва.
   - А как у вас обстоит дело с литературой, авторами и издательствами? - напомнил я о последней части мо-его вопроса.
   - Здесь дело обстоит сравнительно просто, - продол-жал Глен. - Любой автор может предложить свою руко-пись в одно из подходящих по тематике издательств. Если книга, согласно анализу и оценке хотя бы одного из 3-х несвязанных друг с другом редакционных ин-вариаторов представляет хоть какой-то интерес или новизну в своей области, она автоматически издаётся
   и помещается в центральную базу информации и со-ответствующие библиотеки. При этом автору выпла- чивается издательством минимальный предваритель-ный гонорар. Дальнейшее зависит от читателей и по-купателей издания. Полученные от них кредиты де-лятся между автором, издательством и администра-цией публикующей сети.
   - А если это, например, книга стихов неизвестного в читательских кругах автора? - поинтересовался я.
   - Я уже говорил вам, - ответил Глен, - что в смысле интеллекта инфовариаторы не уступают людям. Но в случае, если оценки всех трёх инвариаторов отдела по-эзии издательства оказываются отрицательными, ав-тор может аппелировать к специалисту - человеку, при условии оплаты затрачиваемого им на экспертизу вре-мени.
   - Честно и удобно, - согласился я.
   - И рационально, - добавил Глен.
   - Разумеется, каждый волен публиковать на своём или арендованном сайте одной из частных сетей всё что угодно, кроме запрещённых законом вредоносных программ а также экстремистско-религиозной и кри-минальной пропаганды - закончил он.
   - На нашем интернэте, - заметил я, - к сожалению, не действуют никакие ограничения, и поэтому в него "изливается" так много рекламного мусора, демагогии и всевозможной пропаганды, что им становится труд-но пользоваться, хотя вначале он воспринимался как окно в большой мир и глоток свежего воздуха в устоявшейся атмосфере газетно-журнальной прессы.
   - Тем не менее, я думаю, создание интернэта у вас - это второй самый большой шаг в сторону прогресса вашего общества после изобретения компьютера, - ска-зал Глен. - Но к сожалению, - добавил он, - если ваш интернэт оставить в таком виде, в каком он находит- ся сейчас, то он очень скоро захлебнётся в потоке мусорной информации и всевозможных вирусов, и станет практически непригодным к использованию.
   - Боюсь, что это так. Но как же можно в наших условиях предохранить его от всего этого? - задал я риторический вопрос Глену, не рассчитывая, что он, при всём желании, сможет дать какой-либо прак-тический совет по этому поводу.
   Но Глен ответил довольно конкретно:
   - Самая большая проблема вашего интернэта в том, что он практически анонимен. На него может выйти кто угодно и где угодно и оставаясь анонимным де-лать любые пакости, например, такие, как массовое заражение компьютеров вирусами, забивание элек-тронной почты "спэмом", или блокирование банков-ских и корпоративных "сайтов" массовыми обраще-ниями туда манипулируемых "хэкером" компьютеров с целью вымогательства или политических интриг. То же относится к невозможности контролировать тер-рористическую и религиозно-экстремистскую пропа-ганду на интернэте.
   Для того, чтобы успешно противостоять этому, нуж-но, прежде всего, уничтожить анонимность интернэта. Идентификация каждого включающегося в интернэт и реальное местонахождение его компьютера должны автоматически вводится в сеть вместе с его персо-нальным кодом и идентифицирующим изображением.
   - Пожалуй, это помогло бы сохранить интернэт, - со-гласился я, - но, во-первых, такое уничтожение "при-ватности" на интернэте будет встречено в штыки ле- во-либеральной частью нашей публики и всеми теми, кому это невыгодно, а во-вторых, это трудно осуще-ствимо технически, на основе существующих у нас технологий.
   - По поводу вашего первого предположения, - отве-тил Глен, - я могу только высказать точку зрения на всевозможные гражданские свободы, которой придер-живаются у нас на Ланире. А вашим землянам при-дется решать самим, что для вас важнее "приватность" или интернэт.
   - Я слушаю вас очень внимательно, - отозвался я.
   - В нашем обществе понятие полной свободы лично-сти считается абсурдом, - продолжал Глен. - Её просто не может быть, так как человек почти во всём зависит от общества и не может существовать вне общества. Поэтому разумно-необходимые ограничения свободы личности у нас воспринимаются как должное и не вызывают никаких проблем. Такие ограничения ого-ворены нашей Конституцией и являются законом. Они выработаны на основе логического анализа нашей истории, глубокого изучения психологии людей и принципа выбора наименьшего вреда для всего об-щества при необходимости такого выбора.
   У вас на Земле с гражданскими свободами сейчас процветает явный экстремизм. В одних странах они почти полностью подавляются, в других - из них делают почти культ. Например, у вас в Америке закон о свободе слова, в нынешней его интерпрета- ции, не позволяет ввести практически никаких ог-раничений на распространение религиозно-экстре-мистской или террористической информации и про-паганды на интернэте, не говоря уже о порногра- фии во всех её видах.
   - Обьясняют это обычно тем, - пояснил я, - что ес-ли начать хоть в чём-то ограничивать гражданские свободы, то это грозит их полной потерей в бу-дущем...
   - Я не думаю, что это так, - возразил Глен.
   - Ведь даже при несовершенстве вашей демокра-тической системы можно принимать такие ограни-чения путём референдумов. Тогда решения будут за-висить от здравого смысла подавляющего большин-ства населения. Если конечно это большинство не заинтересовано в сокрытии безобразий и преступле-ний, - добавил он. - По поводу беспокойства о соб-людении "приватности" законопослушных граждан на интернэте - продолжал Глен - можно сделать так, что идентифицирующая их информация будет оставаться в системе, и использоваться только в том случае, если пользующийся интернэтом будет уличён в крими-нальной активности.
   - Не берусь спорить с вами о первой части проблемы, - сказал я, - хотя и не уверен, что у нас откажутся от анонимности даже ради спасения интернэта. Но ос-таётся вторая её часть, - сможем ли мы осуществить это технически, не влезая в нереальные расходы и не вовлекая в них более бедные страны?
   - Ваша Америка - богатая страна, - ответил Глен, - и, если она позволяет себе тратить сотни биллионов на, мягко говоря, проблематичные войны типа Вьетнамс-кой, или нынешней Иракской, то вероятно, может по-тратиться и на реконструкцию интернэта. Европей-ские страны также в состоянии пойти на такие расходы, чтобы сохранить преимущества, которые даёт инте-рнэт. Что касается других стран, желающих поль-зоваться интернэтом, то им придётся тянуться за ли-дерами, так как у них просто не будет выбора.
   Возможно, богатые страны захотят им чем-то по-мочь, руководствуясь своими же интересами.
   - Возможно, - согласился я, - но как это может быть решено технически?
   - Я не могу предлагать никаких конкретных реше-ний, - сказал Глен, - над этим должны подумать ваши специалисты в соответствующих областях.
   Я только могу рассказать в общих чертах, как ре-шалась подобная проблема у наших предков на мате-ринской планете примерно тысячу ваших лет назад.
   - Это очень интересно, - заметил я.
   - Конечно, у них были для этого немного иные тех-нологические возможности, но в принципе то, что у вас уже есть, при рациональном использовании, я думаю, может решить проблему.
   Их защита информационной сети основывалась на трёх принципах: быстрое обнаружение абнормальной деятельности в инвариаторах, опознание инвариатора и лица, инициирующего эту деятельность, и автомати-ческое отключение его от сети.
   - Но как это делалось у них практически? - продол-жал я допрашивать Глена.
   - Практически это начиналось с введения в конст- рукцию инвариаторов и всех перерабатывающих ин-формацию компонентов инфо-сетей микросхем с неза-висимыми процессорами и программами, которые постоянно сканируя активную память устройств мог- ли обнаруживать в ней необычные и подозрительные действия и анализируя их, распознавать и останав-ливать даже никогда ранее не встречавшиеся вирусы и другие вредоносные коды,
   Я видел в ваших журналах заметки о том, что и у вас тоже уже работают над такими программами, - заметил Глен.
   - Когда эта программа обнаруживала в инвариаторе вредоносные коды, система быстро устанавливала их источник прослеживая всю цепь адресов к перво-источнику заражённой информации. Такие цепи авто-матически записывались системой с момента вклю-чения каждого инвариатора в сеть.
   Обнаружив источник "заражения", система посыла-ла специальный сигнал на сетевые "сёрверы"* после чего "провинившийся" инвариатор, немедленно терял возможность поддерживать связь с информационной сетью.
   - А как же идентифицировались люди, вводившие вредоносную информацию в инфосеть? - поинтере-совался я.
   - Для идентификации клиентов, включающихся в инфосеть, - ответил Глен, - наши предки использова-
   * Многоканальный узловой компьютор связующий пользователей с интернетом.
   ли встроенные в инвариаторы видео-камеры, которые посылали изображения оператора в единые иденти-фикационные базы данных в самой инфосети, про-верявшие личность и регистрацию клиентов, включа-ющихся в сеть. Это же устройство периодически идентифицировало человека, работающего с инвари-атором в данный момент. Кроме того, во все инвари-аторы у них встраивались автоматичкские приёмники его местонахождения, работавшие с сателлитами, вро-де вашей GPS - Global Positioning Service*. Коор-динаты инвариатора автоматически передавались в сеть вместе с его неизменным кодом.
   Все инвариаторы у них регистрировались владель-цами примерно так, как у вас сейчас регистрируют автомобили, после чего владелец нёс ответственность за деятельность, ведущуюся с его инвариатора. Для включения в инфосеть с любого инвариатора человек должен был ввести в систему свой уникальный пароль и дать машине просканировать своё лицо.
   - А каким образом они предотвращали манипуля-цию инфовариаторов "хэкерами" через инфосеть? - спросил я.
   - Каждый "хэкер" быстро обнаруживался системой как только начинал без разрешения владельца мани-пулировать чужим инвариатором, что было запрещено законом. Разрешения же для управления инвариато-ром через инфосеть автоматически истекали через короткое время и при необходимости должны были каждый раз продлеваться лично владельцами, или их доверенными. Это пресекало возможность аноним- ной оптовой манипуляции инвариаторами.
   - Да, - вздохнул я, - думаю, что и у нас это могло бы быть сделано, если бы не дебаты о "прайвэси" и не колоссальная стоимость разработки новой струк-туры интернэта а также замены на новые почти всех существующих компьютеров.
   * Глобальная Спутниковая Служба определения координат местоположения.
   Мы сидели уже довольно долго на берегу этого симпатичного озерца с моделями судёнышек, мед-ленно двигающихся по его глади во всех направлениях, и я чувствовал, что пора уже отправляться в Метро-полетэн Музей. Глен, очевидно, невольно читая мои мысли, тут же предложил двигаться дальше по на-правлению к музею, который был уже совсем неда-леко. Мы поднялись немного вверх по дорожке, иду-щей по парку среди высоких тенистых деревьев, и вышли на Пятую Авеню всего в одном квартале от Музея.
  
   Оказавшись вновь в огромном входном вестибюле наиболее любимого мною музея после трёхлетнего пе-рерыва, я снова почувствовал то радостно-праздничное настроение, которое неизменно сопровождало меня в мои прежние его посещения. Невольно в памяти нача-ли возникать любимые залы, картины, скульптуры... Захотелось сейчас же всё снова увидеть, как бывает хочется увидеть родных или друзей, оказавшись про-ездом в их городе и имея на это очень мало времени. Глен опять, очевидно прочитав мои мысли, спросил, не хочу ли я, пока он будет детально осматривать Египетский храм, пробежаться по залам и навестить свои любимые экспонаты в музее.
   Разумеется, мне очень хотелось этого, но, вместе с тем, мне очень не хотелось разлучаться с Гленом даже ненадолго, так как я подсознательно всё время боялся: - вдруг случится что-нибудь непредвиденное, и он вдруг исчезнет!... Я всё ещё не мог привыкнуть к мысли, что в принципе он такой же человек, как и я и другие, только... с другой планеты!
   Кроме того, мне очень хотелось не только навестить "мои" картины, но и показать их Глену. Я знал, что чувство наслаждения прекрасным у него сильно разви-то, и что во многом наши вкусы совпадают. Вероятно, они совпадут и в искусстве. Ведь самое большое наслаждение от искусства получаешь тогда, когда его разделяет тот, кто рядом с тобой.
   Поняв моё состояние ещё до того, как я собрался ответить ему, он сказал: - Может быть, нам лучше вместе совершить коротенькую экскурсию по вашим любимым залам, а потом вместе осмотрим и посни- маем "Дендур". Я с радостью согласился на его пред-ложение, и мы двинулись вперёд в обход широчен- ной мраморной лестницы, ведущей на верхние эта-жи музея.
   Я хорошо помнил дорогу к Американскому "крылу" Музея с прошлых времён, и потому уверенно вёл Гле-на за собой. Пройдя через анфиладу темноватых и тор-жественных парадных входных зал, ведущих в разные тематические отделы музея, мы свернули направо в обширный коридор в её конце. Войдя в открытый про-ём слева, мы оказались в огромном зале с засте-клённым потолком и широкими антресолями, охва-тывающими его с трёх сторон.
   Зал был не меньше четырёх этажей в высоту, и четвёртая его сторона представляла собой натуральный каменный фасад старинного трёхэтажного американ-ского особняка начала девятнадцатого века. Во дво-рике перед фасадом было несколько мраморных водо-ёмов с фонтанчиками и без, а также несколько очень выразительных скульптур, из которых моими люби-мыми были фигурка индейского подростка, занозив-шего ногу, и небольшая, мраморная скульптура спя-щих детей. Я подвёл к ним Глена и получил от не-го понимающий и признательный взгляд.
   Мы вошли в парадную дверь "особняка", входной зал которого был обставлен соответствующей ему по возрасту старинной мебелью. Коллекция такой мебели, как я знал по моим прежним посещениям музея, демон-стрировалась в задних и боковых комнатах особняка. Мы не пошли в задние комнаты, а поднялись по боковой лестнице на третий этаж, где начиналась картинная галерея Американского "крыла" музея.
   Я начал было рассказывать Глену об Американской школе живописи Гудзонской долины, возникшей и процветавшей в конце девятнадцатого века. Но он мягко остановил меня, сказав, что хорошо знает это те-чение, потому что прослушал курс по истории Аме-риканского искусства, однако картины художников этой школы видел только в репродукциях из книг и потому с удовольствием ожидает встречу с ними.
   Мы вошли в анфиладу зал, в которых были собра- ны картины Американских художников, главным об-разом, восемнадцатого и девятнадцатого веков, среди которых работы последователей школы Гудзонской долины занимали значительную часть.
   Моей самой любимой картиной в этой галерее бы- ло огромное полотно Алберта Берстадта, висевшее на Западной стене центрального зала галереи Амери-канских мастеров. На нём художник изобразил зате-рянное между крутыми горными склонами и гро-моздящимися к небу велчественными скалами, окутан-ными туманом и облаками, - небольшое, спокойное и чистое как стекло озеро, в котором отражаются горы, небо и окружающая природа.
   Мы вошли в зал, и сразу увидели её.
   Как и раньше, от уникальной и своеобразной красо-ты и величественности запечатлённого места у меня слегка захватило дух, и я смотрел на произведение мастера не в силах оторвать глаз от картины. Глен тоже стоял молча, и казалось, впитывал в себя уви-денное. Я чувствовал, что картина нравится и ему.
   Мы простояли перед картиной, наверно, минут двад-цать. Потом Глен сказал: - Этот мастер останется в памяти людей навсегда. Я полностью разделял его мнение об Алберте Берстадте...
   Глен вынул свой планшет и глядя на экран про-диктовал в него что-то непонятное.
   - Что вы собираетесь делать? - испугался я.
   - Не волнуйтесь, Стив, я не собираюсь что-либо де-лать с вашей картиной. Она как была, так и останется на прежнем месте. Я только ввёл её координаты, что-бы просканировать её позже со станции телескенне-ром и иметь возможность сделать на Ланире её иден-тичную копию. Разумеется, экспонироваться эта ко-пия будет именно как копия, хотя от подлинника её не сможет отличить ни один эксперт, даже произведя какие угодно анализы.
   - Ну и ну! - только и мог сказать я.
   Мы осмотрели ещё несколько чудесных пейзажей
   мастеров Гудзонской школы, и спустившись по зад- ней лестнице на второй этаж, прошли по галерее поздних Американских художников, после чего по- кинули Американское крыло.
   Мне хотелось также навестить отдел импрессиони-стов в Южной части музея. Глен понимающе кивнул мне и уверенно двинулся к намеченной цели через сложный лабиринт музейных зал и переходов. Очевид-но, он знал куда идти. Я с трудом поспевал за ним, но нам надо было спешить чтобы успеть выполнить всю намеченную на сегодня программу.
   В залах импрессионистов мы не стали методически осматривать всю экспозицию, а сразу прошли к карти-нам старых, любимых мной мастеров - Клода Моне, с его туманными стогами и летними пейзажами, пол-ными изумительной игры красок и светотеней, Огюста Ренуара с его девушками, с такими лучистыми и живыми глазами, от которых трудно оторвать взор, к игре красочных мазков Поля Синьяка, из-под которых высвечиваются паруса лодок, спокойная гладь воды или освещённые Солнцем громады зданий на берегу, к моей любимой "Каштановой аллее" Альфреда Сис-лея, к видам Прованса Поля Сезанна и к жанровым работам Эдгара Дэга.
   К сожалению, у нас не было времени задерживаться в залах перед картинами, поэтому мы, постояв немного перед самыми выразительными из них по нашему об-щему мнению, и перекинувшись несколькими фразами о написавших их художниках, снова двинулись почти через весь музей к Египетскому отделу, располо-женному на первом этаже в Северной его части.
   Когда мы наконец вошли в огромный зал, с трех сторон отделанный камнем, а с северной стороны отделённый от Центрального Парка стеклянной сте- ной во всю его высоту, мне снова, как когда-то при первом его посещении, на минуту показалось, что мы на самом деле в Египте перед древним храмом с та-инственными письменами на его обветренных и обо- жжённых солнцем жёлто-оранжевых стенах, который стоит здесь со времён построивших его фараонов. Перед храмом возвышались высокие и массивные каменные ворота прямоугольной формы, вероятно когда-то служившие ритуальным входом в храм.
   Глен сказал, что у них на Ланире в музее Земли имеется большой отдел посвящённый древним циви-лизациям нашей планеты и в нём уже есть несколько копий древне-египетских сооружений, но Дендур ока-зался уже разобранным, когда миссионеры с Ланиры хотели его просканировать, и поэтому он собирается сделать это теперь.
   - Вы хотите сказать, что после сканирования весь храм будет воспроизведён в его нынешнем виде в вашем музее? - спросил я.
   - Да, это возможно, - ответил Глен, если научный совет музея решит, что копия этого храма в чём-то обогатит их коллекцию. Моё же дело дать им снимки и координаты экспоната.
   Глен сделал с десяток снимков храма с разных сторон и в разных ракурсах, затем вынул планшет и начал вводить в него космические координаты храма.
   В этот момент музейный служащий, который до этого, казалось, спокойно дремал, прислонившись к стене неподалёку от Восточного входа в зал, вдруг неожиданно резво бросился к нам, на ходу вытаскивая из кармана переговорное устройство.
   - Что это у вас? - почти закричал он, подбежав к Глену. - Вы не имеете права пользоваться никакими электронными приборами в музее без специального разрешения дирекции!
   - Это всего лишь мой "ноут-бук" компьютер, с ко-торым я никогда не расстаюсь, и я только ввёл в него кое-какой материал об этом храме, - спокойно обьяснил Глен, не выказывая ни малейшего волнения, в то время как у меня на минуту перехватило дыхание, и я ощутил внезапную сухость во рту, а сердце учащённо забилось.
   Ну всё, - подумал я. Мы кажется попали-таки в переплёт. Сейчас они начнут выяснять, кто мы такие, откуда, и что за компьютер в руках у Глена...
   Тем временем служащий связался по своему пере-говорному устройству с охраной музея и потребовал, чтоб мы оставались на месте до прибытия его старшего по смене и коллег из охраны музея.
   Нам ничего не оставалось, как согласиться.
   Через пару минут прибыла подмога, и нас откон-воировали в служебное помещение музейной охраны, расположенное где-то этажом ниже Египетского отдела в конце какого-то длиннющего коридора.
   В довольно большой комнате, кроме приведших нас охранников, было ещё несколько человек в музейной униформе, а также человек в штатском, по всей види-мости их начальник, сидевший за столом в правом углу комнаты и разговаривавший с кем-то по телефону.
   Приведший нас старший охранник явно ждал пока начальник окончит свой телефонный разговор, чтобы представить ему нас.
   Хотя у стены стояло несколько стульев, нам почему-то забыли предложить сесть, и мы стояли молча посре-ди комнаты, переминаясь с ноги на ногу. Глен по-дошёл ко мне ближе и тихо сказал по-русски: - Стив, во время допроса, что бы ни происходило, держитесь всё время немного позади меня. Договорились?
   - О'Кей, - также тихо ответил я.
   Наконец начальник закончил свой разговор, поло-жил трубку, встал из-за стола и двинулся по направ-лению к нам.
   - Так что там у вас за электронный прибор, и что вы с его помощью делали около "Дендура", - строго спросил он у Глена. - Дайте-ка его сюда.
   К моему изумлению, Глен покорно протянул ему свой планшет, после чего отступил немного назад, так что мы с ним оказались в противоположной от дру- гих людей части комнаты, и сказал, обращаясь к на-чальнику:
   - Извините, я иностранец, - специалист по древним цивилизациям и, кроме того, - гипнолог. Мне хотелось запечатлеть этот храм в моём компьютере, чтобы показать его коллегам и знакомым. Никакого вреда этим вашему экспонату я не причинил.
   В подтвеждение моих слов я продемонстрирую небольшой гипнотический опыт. С этими словами Глен поднял вверх левую руку с надетыми на запястье большими, как мне казалось электронными, часами. Он сделал рукой круговой пасс, как бы показывая их циферблат всем присутствующим в комнате.
   В следующий момент люди в комнате, отчаянно зе-вая и бормоча что-то невнятное, начали оседать на пол, ложиться поудобнее и даже всхрапывать понемногу. Через несколько секунд все находящиеся в комнате спали глубоким безмятежным сном.
   Глен осторожно вынул свой планшет из рук на- чальника и, обращаясь ко мне, сказал: - А теперь, быстро к выходу. Они будут спать ещё с полчаса, и мы должны уйти отсюда подальше, прежде чем нач-нётся переполох.
   Мы вышли в коридор и, к счастью никого не встретив, вернулись в Египетский отдел, чтобы не блуждать в поисках другого выхода. Оттуда через за-лы мы вышли в центральный вестибюль к выходу из музея.
   - Ну вот и все, - сказал Глен. - Мы свободны, и можем продолжить нашу прогулку по парку... Сей- час около пяти, значит, у нас в запасе немного более двух часов светлого времени. Планируйте, как его провести.
   - Давайте вернёмся в Парк, - сказал я. - Я хочу по-казать вам ещё одно место. Кстати, там недалеко есть неплохое кафе, где мы сможем перекусить. Не знаю, как вы, а я уже давно "не против".
   - Пошли, - сказал Глен.
   Мы вышли на Пятую Авеню и, пройдя немного на Юг, снова вошли в парк сразу за 89-ой стрит, в том же месте, где покинули его полтора часа назад.
   Но на этот раз мы не пошли назад к "Сonservatory Pond", где сидели на пути в музей, а двинулись по дорожке, ведущей на Запад в центральную часть Парка.
   Мне хотелось показать Глену одно приятное и па-мятное для меня место, где мы любили бродить с же-ной в самое романтическое время наших отношений. Речь идет о миниатюрном, но вполне настоящем замке Бельведер, построенном в начале 20-го века по всем правилам сооружения средневековых замков. Постро-ен он был из привозного гранита, на естественных скалах, окаймляющих Западную сторону небольшого, заросшего тростником и кувшинками водоёма Цен-трального Парка.
   В своё время этот мини-замок очень приглянулся нам с женой, и мы, ещё не зная его официального на-звания, окрестили его "Эльсинором", очевидно потому, что почти рядом с ним, на соседних скалах над тем- же водоёмом расположился открытый амфитеатр, где каждое лето шли Шекспировские спектакли. Так он и остался для нас "Эльсинором".
   Мы вновь перешли Парковую Кольцевую дорогу и по общему с ней "оверпассу" 89-ю стрит, пересекавшую парк по дну "мини" ущелья пробитого для неё в его скалистом грунте. На этот раз мы двигались в Северо-Западном направлении и вскоре, пройдя мимо конной скульптуры Польского короля Ягайло, вышли к водо-ёму с множеством обитающих в нём диких уток.
   - Кстати, Глен, - вспомнил я то, что хотел спро-сить ещё по выходе из музея - скажите, вы усыпи-ли их настоящим гипнозом или с помощью этих ва- ших "часов"?
   - Я мог бы сделать это и с помощью настоящего гипноза, - ответил он, - но на это ушло бы значительно больше времени, и не все уснули бы одновременно. С "часами" же всё происходит моментально и без сбоев. Это моя первая линия обороны в случае вот таких непредвиденных обстоятельств. Наши право-охранные команды на Ланире пользуются таким же "оружием", когда надо задержать подозреваемых в преступлениях.
   - Безопасно и эффективно, - согласился я.
   Обогнув водоём с Южной стороны по аллее, об-саженной могучими деревьями с кронами, смыка-ющимися высоко над головой, мы неожиданно "вы-нырнули" из неё прямо перед уходящей вверх зуб-чатой башней Бельведера. Глен остановился и, за-драв голову, долго изучал каменную кладку башни, дважды "сфотографировав" её, прежде чем двинуться дальше к каменным лестницам, ведущим ко входу в замок.
   Осмотрев Бельведер снаружи и внутри, благо в нём и было всего четыре комнаты, мы спустились вниз на выступающие к воде скалы и устроились на них прямо перед Шекспировским театром, отделённым от нас Западной частью водоёма.
   - Может быть, не пойдём в кафе и ограничимся опять моим походным ланчем - предложил Глен. - Уж очень не хочется в такой хороший вечер забираться в полное людей помещение только ради утоления голода.
   Хотя мне было немного неудобно злоупотреблять его гостеприимством, я не заставил себя уговаривать, так как мне и самому не хотелось уходить отсюда, и кроме того, как всегда, у меня вертелись на языке во-просы на которые я надеялся получить ответ у Глена.
   Глен снова вытащил свою походную кофеварку и, установив её прямо на камнях, быстро приготовил два стаканчика того же ароматного горячего напитка, ко-торый мы пили два дня назад в Рио на вершине "Са-харной головы". После этого он вынул из кармана кур-тки несколько таких же плиток, как мы ели в Бразилии с разными картинками на этикетках и предложил мне на выбор.
   - Они все немного различны на вкус, - обьяснил он, - попробуйте несколько, пока не подберёте ту, которая вам больше понравится.
   - Спасибо, поблагодарил я и взял пару плиток.
   Все они были упакованы в открывающиеся с торца небольшие пластиковые пеналы, причём при легком нажатии на противоположный конец, содержимое пе-нала выползало наружу, и его можно было откусывать как шоколадку. Первая же плитка оказалась довольно вкусной, хотя немного сладковатой, но мне хотелось попробовать и вторую, поэтому я, надев крышку на пенал с оставшимся содержимым, положил его на скалу рядом с собой и открыл второй пенал. Эта плит-ка оказалась на редкость приятной на вкус, напоминая что-то среднее между жаренными креветками и тихо-океанскими крабами, которых мне приходилось про-бовать на Дальнем Востоке много лет назад.
   - Эта очень недурна на вкус, - похвалил я, продолжая трапезу.
   - Она из морской серии, сказал Глен. - Я тоже люблю морскую пищу.
   Ещё не доев свою плитку, я почувствовал, как и в прошлый раз в Рио, что совершенно сыт и уже не хо-чу доканчивать первую плитку.
   - Придется прихватить в "doggy-bag"* на ужин, - засмеялся Глен. - Кладите её в карман, не сте-сняйтесь.
   Мы посидели немного молча, глядя на воду раски-нувшегося перед нами водоёма. Я чувствовал, что Глен ожидает моих вопросов и старался сосредо-точиться на чём-то значительном и интересном. Я вспомнил, что давно хотел спросить Глена о том, - что им известно об обитаемых мирах и о пред-полагаемом общем количестве разумных цивилизаций в Галактике.
   - Скажите, Глен, - начал я, - что ваша наука думает о количестве обитаемых планет и возможных разумных цивилизаций в нашей Галактике?
   - Как вы вероятно догадываетесь, Стив, - начал Глен, - достаточно определенного ответа на ваш вопрос я дать не могу, потому что этого не знает и наша наука.
   Это можно только предполагать с какой-то долей оп-ределённости и цифра, предполагающая то или иное количество обитаемых планет, может меняться в ши-роких пределах, в зависимости от алгоритма выбран-ного для расчётов. По средней оценке в нашей Га-лактике несколько биллионов звёзд, и почти четверть из них имеет планетные системы. Даже если годные к поддержанию биологической жизни составляют где-то около одной сотой процента всех планет в Галактике, как полагают некоторые учёные, то их количество выразится где-то, числом с пятью нулями. Но если говорить о разумных цивилизациях, то здесь возмож-ность их существования в Галактике очень сильно уменьшается.
   Вопрос о первичном появлении интеллекта в Био-
   * Шуточное назв. для пакета с остатками - "Мешочек для собачьего ужина".
   логическом мире нашей Галактики всё ещё деба-тируется учёными. Некоторые из них считают, что интеллект, привнесенный в неё давно существующи- ми где-то в глубинах Вселенной разумными цивили-зациями около четырех миллионов лет назад, является уникальным случаем. Наши исследования Галактики в какой-то мере подтверждают их мнение.
   За исключением известных нам девяти цивилиза-ций, завезенных в Галактику извне, мы пока не столк-нулись больше ни с одной, хотя много путешествуем в пределах Галактики и просканировали тысячи подхо-дящих для жизни планет...
   - У нас тоже пытаются обнаружить внеземные циви-лизации, - подхватил я начатую тему, - только не активным сканированием, а направленным поиском в разных направлениях, на множестве радиочастот воз-можных электромагнитных сигналов, которые могут исходить от какой-либо разумной цивилизации в Галактике. Но пока всё это безрезультатно...
   Странно, - добавил я, - почему наши наблюдатели не обнаружили ни вашу, ни вашу материнскую циви-лизации?
   - Как раз в этом ничего странного нет, - сказал Глен.
   - До нас немного более сотни световых лет от вашей Земли. Электромагнитные сигналы, которые могли бы быть вами обнаружены, должны были быть излучены примерно между ста и ста пятидесятью ваших лет назад. В то время ни у нас, ни в нашей материнской цивилизации высокочастотная электроника в том виде, как вы её знаете, уже давно не использовалась; она была надёжно заэкранирована от всего, а электро-магнитная связь на планете осуществлялась только узкими электромагнитными лучами через систему спутников, так что "шум", излучавшийся нами, был даже в ту пору минимальным, и обнаружить его, при вашей технике, очень маловероятно.
   Мы знаем о вашем существовании от высшей циви-лизации уже более одиннадцати ваших веков, но обмен информацией с вами на электромагнитной основе мог бы осуществиться только, если бы мы начали его где-то тоже около ста пятидесяти лет назад. Сам такой обмен потребовал бы более двухсот ваших лет. Ко вре-мени получения ответной информации у вас сменилось бы не менее четырёх поколений и неузнаваемо изме-нился бы уклад жизни. Но сто пятдесят лет назад мы уже могли свободно и мгновенно перемещаться в Галактике, и такой обмен терял всякий смысл. Мы предпочитаем очень постепенно устанавливать контакт непосредственно с обитателями других планет, - на-пример так, как получи-лось у нас с вами.
   Что касается вероятности получить радиосигнал от какой-то неизвестной нам цивилизации, то она исче-зающе мала. Причина в том, что во-первых, по сравне-нию с количеством годных к обитанию планет, как я уже упоминал, количество разумных цивилизаций должно быть очень мало, и во-вторых, они могут быть разбросаны по Вселенной на такие расстояния, что электромагнитные сигналы от них могут идти к Земле тысячи, если не миллионы, лет.
   Для того, чтобы электромагнитный сигнал мог быть принят Земными средствами, способная излучить его цивилизация должна была быть примерно на вашем научно-техническом уровне точно столько же тысяч, или миллионов лет назад, на сколько световых лет их планета удалена от Земли.
   В протином случае, у них либо ещё не было тре-буемой для этого электроники, либо они уже заменили её чем-либо более совершенным, не излучающим электромагнитных сигналов в космос. Это условие, в конечном итоге, и делает надежду поймать сигнал от иной цивилизации, скорее всего, несбыточной. Кроме того, радиообмен с такой цивилизацией теряет вся-кий смысл из-за того, что требуемое для него время несоизмеримо с продолжительностью жизни людей.
   Да, - подумал я, - пожалуй, это близко к истине...
   - Глен, а что вам известно о возможности небиоло-гической жизни во Вселенной? - спросил я.
   - Пока ничего определённого, - ответил он.
   - Сравнительно недавно наши телескеннеры обнару-жили планету на расстоянии примерно две тысячи световых лет от нас, где в прошлом обитала странная цивилизация. По косвенным данным, единственными обитателями этой планеты, обладавшими интеллектом, были электронно-механические роботы, не сложнее на-ших - нынешнего уровня, но способные к самовос-производству. Никаких следов биологической жизни ни в настоящем, ни в прошлом на планете пока не обнаружено. Вся планета сильно заражена радио-активностью довольно высокого уровня, поэтому по-сылка экспедиции на поверхность планеты пока не планируется.
  
   Тем временем Солнце окрасило Восточную часть неба в закатные тона и готовилось скрыться за фаса-дами зданий, вытянувшихся за парком вдоль Пятой Авеню. Водоем с утками у наших ног превратился в сплошное золотое марево, на которое было больно смотреть без затемненных очков.
   Посидев ещё минут двадцать на камнях у Бельве-дера, пока Солнце окончательно не скрылось за даль-ними громадами домов, мы решили что пора возвра-щаться восвояси. Поскольку к этому времени в пар-ке почти не осталось людей, можно было телепор-тироваться незамеченными с любой боковой дорож-ки парка.
   Мы обогнули Бельведер и двинулись в Юго-Вос-точном направлении по дорожкам, вьющимся между густыми, зарослями отцветших кустов боярышника.
   Вскоре мы оказались совершенно одни в вечерней полутьме между двумя поворотами дорожки.
   - Ну, в путь, - сказал Глен, приблизившись ко мне, и в следующий момент мы поплыли в невесомости его космической станции.
   Там мы просидели с ним ещё около двух часов, по- ка Глен, по его настоянию, угощал меня инопла-нетными напитками и деликатесами. В то же время мы смотрели и комментировали утреннюю програм- му известий Би-Би-Си из Лондона.
   Перед тем, как отправить меня домой, Глен сказал что на следующий день он хочет заняться своими накопившимися делами и обещал позвонить мне по сотовому телефону в конце дня.
   Наконец, около десяти вечера, я оказался дома.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   V. ПРОГУЛКА ПЯТАЯ
  
  
   Весь следующий день прошёл для меня без осо- бых событий, если не считать лёгкой сердечной арит- мии, иногда случающейся у меня безо всякой к тому причины. Я к этому давно привык и почти не обра-щал на неё внимания, несмотря на предупреждения врачей, что во время таких приступов следует поменьше двигаться и побольше лежать.
   Завтра я надеялся на новую прогулку с Гленом и не намеревался её пропустить из-за аритмии, даже если она не пройдёт к тому времени.
   Мой сэллфон заиграл свою мелодию ровно в восемь вечера. Я уже знал, что Глен любит целые числа и пунктуальность в выполнении обещаний.
   - Как насчёт того, чтобы переночевать у меня на станции и часов в пять утра по вашему времени отпра-виться со мной в Рим? - прозвучал в сэллфоне знако-мый голос.
   - В Рим!? - обрадовался я. - Я буду счастлив соста-вить вам компанию. Ведь с Римом у меня связаны самые тёплые и приятные воспоминания. Я прожил там почти год сразу после эмиграции из Союза и полюбил его с тех пор на всю жизнь... Неожи-данное свидание с городом, где прошли самые ин-тересные и памятные месяцы моей жизни будет для меня огромной радостью.
   Я больше не думал ни об аритмии, ни о чём другом, только о свидании с Римом, которое будет для меня неожиданным, очень приятным подарком...
   - Я получил задание от кураторов нашего музея Исто-рии Инопланетных Цивилизаций, - объяснил Глен, - сделать снимки и получить координаты некоторых из-вестных работ итальянского скульптора 17-го века Джиованни Лоренцо Бернини, которые сохранились в современном Риме, и которых пока нет в нашем музее. Вероятно, это связано с тем, что у нас следят за Земными бестселлерами, и недавние триллеры Дэна Брауна заинтересовали нашу публику.
   Я думаю, это не займёт много времени и будет при-ятной и интересной прогулкой для нас обоих. Если всё же придётся задержаться, я смогу по вашему же-ланию телепортировать вас домой оттуда, или мы смо-жем переночевать в каком-либо отеле и вернуться на следующий день вместе.
   - Меня устраивает любой вариант,- не раздумывая от-ветил я. - Тогда собирайтесь. Я перезвоню вам через пятнадцать минут, - пообещал Глен. - Можете даже раньше, - весело ответил я, и отправился насыпать кошке побольше сухой пищи, чтобы в случае моей задержки её хватило бы на оба дня.
   Я положил в пластиковый пенал зубную щётку, пасту и таблетки от аритмии, которые, впрочем, всё равно не помогали, и на этом мои сборы были закон-чены. Через десять минут я был полностью готов к телепортации и ждал только звонка Глена.
   Глен позвонил, как обещал, ровно через пятнадцать минут.
   - Готовы? - спросил он.
   - Yes, Sir! - ответил я по-военному, и приготовил-ся к отбытию.
   - Положите ваш селлфон и не двигайтесь с места, - приказал Глен, - я ввожу ваши координаты.
   Я сделал так, как он сказал, и замер по стойке "смирно".
   В следующий момент моя комната растаяла в лёг-ком тумане, и я оказался стоящим в той же позе по-среди полукруглой рабочей кабины станции Глена.
   - Добро пожаловать на орбиту, - приветствовал ме- ня он. - Хотите подкрепиться на ночь?
   - Нет, спасибо, я уже поужинал, разве что чашеч-ку чего-либо похожего на чай.
   - Сейчас соорудим, - сказал он, открывая пульт на подлокотнике дивана. - Присаживайтесь сюда.
   Вскоре на столике перед диваном появились ча-шечки с горячим, ароматным напитком светло-янтар-ного цвета. "Чай" оказался приятным на вкус и имел явный привкус и запах лимона, хотя в чашках ничего кроме "чая" не было.
   Мы начали было общий разговор о событиях на Земле в свете взглядов на них из цивилизации Гле-на, но через короткое время он прервал его неожи-данным вопросом:
   - Мне кажется, Стив, что у вас сегодня что-то не совсем в порядке с сердцем?
   - Почему вы так думаете? - задал я встречный во- прос, опасаясь, что если он узнает о моей аритмии, на-ша Римская прогулка может не состояться. Но Глен, как всегда читая мои мысли, сразу же успокоил меня, сказав: - Не волнуйтесь, Стив, с Римом всё будет в порядке. Я хочу только предложить вам небольшую профилактическую процедуру, которая прекратит ва-ши приступы аритмии, во всяком случае, на бли-жайшее будущее.
   - Такое возможно, даже здесь, на станции?! - уди-вился, и в тоже время обрадовался я.
   - Да, здесь есть кое-какое медико-профилактическое оборудование на случай экстренной необходимости. Я, конечно, не смогу заменить вам ваше сердце на ис-кусственное без хирургического робота, но помочь ему справляться со своей работой, как минимум, на ближайшие несколько лет - это в пределах моих воз-можностей.
   - Вы хотите сказать, что такие сложные операции, как пересадка сердца, у вас тоже производят роботы? - удивился я.
   - Да, это так, - ответил Глен. - У нас все операции, за исключением экспериментальных, производят спе-циализированные хирургические роботы, которыми уп-равляют инфовариаторы с соответствующим програм-мным обеспечением. Для пересадки и модификации внутренних органов они используют всё те же методы основанные на транспозиции.
   - Глен, а вы уверены, что ваши медикаменты с Ла-ниры совместимы с нашими Земными организмами? - спросил я, как бы между прочим, стараясь не показать и тени беспокойства по этому поводу.
   - Думаю, что да, - ответил он, - так как большинство наших медикаментов действует на генетическом уров-не, а остальные влияют на организм через его биополе. Но с вашей аритмией я не собираюсь предлагать вам какие - либо пилюли или уколы. Для начала я просканирую вас специальным прибором, чтобы выя-вить все ваши физиологические непорядки на моле-кулярном и энергетическом уровнях. Затем на ос-новании результатов я запрограммирую миниатюр-ный карманный монитор, который будет постоянно контролировать ваше состояние, анализируя инфор-мацию из вашего биополя. При возникновении не-нормальностей в сердцебиении он будет корректи-ровать их, воздействуя непосредственно на мозговые центры, управляющие электроимпульсами сердца.
   Источник питания монитора рассчитан примерно на пять - шесть ваших лет. Кроме того, в его оболочке имеется собирающая свет линза и весма эффективный фотоэлемент для подзарядки его аккумулятора. Так что практически жизни монитора может хватить довольно надолго. Только, пожалуйста, не пытайтесь открыть его оболочку, так как при этом прибор са-моуничтожится.
   - Можете быть уверены, что я этого не сделаю! - пообещал я.
   - Ну что ж, тогда начнём процедуру. Ложитесь сюда, - Глен указал мне жестом на диван.
   Пока я устраивался на нём, крайняя от подлокотника подушка слегка приподнялась и перевернулась; при этом на ней оказалась белоснежная пахнущая све-жестью наволочка. Я положил на неё голову и почувствовал мягкое прикосновение упругого, слегка сминающегося материала, принимающего форму мо-его затылка. Сам диван был довольно мягким, так что лежать было удобно.
   В это же время верхняя часть стены над диваном от-кинулась внутрь кабины, словно верхняя полка в ва-гоне поезда, образовав надо мной панель, светящуюся изнутри слабым зеленоватым светом.
   Глен устроился за столом в своём "пилотском" кресле. Он тронул какой-то знак на светящемся пульте на краю стола, и сейчас же на большом эк- ране над столом появилось схематическое изобра-жение человеческого тела со светящимися точками в разных местах и линиями, идущими от них к боко- вым полям экрана. С дивана мне была хорошо вид- на левая половина главного экрана за пультом Глена. Он тронул другой знак, и по светящейся панели надо мной медленно поползла более яркая поперечная по-лоска света. Это продолжалось минуту или две, пока полоска света, двигаясь с переменной скоростью, до-бралась до противополжного конца панели.
   - Ну вот и всё, - сказал Глен, - приготовьтесь слушать приговор инвариатора в переводе на ваш язык и вашу медицинскую терминологию. Садитесь поудобнее и расслабьтесь.
   Я сел.
   Он снова дотронулся до каких-то знаков на пульте, и в тот же момент в кабине зазвучала правильная рус-ская речь. Приятный баритон говорил:
   - "Согласно результатам сканирования, у данного индивидуума мужского пола в возрасте от шестидеся-ти до семилесяти лет по местному летосчислению, обитателя планеты с русским названием Земля, вхо-дящей в систему звезды Н4061 7805 с русским наз-ванием Солнце, обнаружены следующие физиолгичес-кие и энергетические отклонения от средних данных здоровой сердечно-сосудистой системы :
   Первое. Декомпенсированная сердечная недостаточ-ность. Как следствие из первого, - периодические на-рушения сердечного ритма - мерцательные аритмии с наложением преждевременных вентрикулярных сокра-щений сердечной мышцы.
   Второе. - Продолжал голос инвариатора. - Ишеми-ческая закупорка существенных сосудов системы на тридцать семь процентов, вызывающая недостаточ- ное кровоснабжение сердечной мышцы. Как следст-вие из второго - нарушение энергетического баланса сердечной мышцы и уменьшение сердечной произ-водительности. Подробная информация выведена на экран.
   Рекомендации: - продолжал инфовариатор - Замена сердца и основных кровеносных сосудов искусствен-ными. Как временная мера: - Использование следяще-корректирующего монитора одной из последних мо-делей". Конец рапорта.
  
   Я молчал, переваривая услышанное...
   Наши Земные врачи всегда пытались лечить меня только от самой аритмии с помощью всевозможных антиаритмических таблеток, от которых, практически, не было почти никакого прока. Никто из них никогда не упоминал о сердечной недостаточности, хотя я несколько раз проходил через всевозможные стрес- совые и ультразвуковые тесты. Насчёт сосудов, я по-дозревал и сам, что они порядком забиты, но трид- цать семь процентов - было для меня невесёлой но-востью.
   Вероятно прочитав мои мысли, Глен сказал: - Я не удивляюсь, что ваши врачи не смогли, а может быть и не очень старались установить точный диагноз вашего заболевания и выбрать наименее вредное, и сколько- нибудь эффективное лечение. Дело в том, что его у вас пока практически не существует. Все эти патен-тованные средства, разрабатываемые вашими круп-ными фармакологическими фирмами, ежегодно дюжи-нами поступающие на рынок и назойливо рекла-мируемые телевидением, в основном, лечат не сами болезни, а их симптомы, при этом зачастую ухудшая состояние других органов и вызывая немало побоч- ных проблем, в свою очередь, требующих медицин-ских забот. Они мало чем отличаются от уже давно существующих у вас медикаментов тех же групп и разрабатываются больше для того, чтобы получить патент и установить завышенную цену на мало что дающее пациентам новое средство той же группы...
   - Откуда вы всё это знаете? - удивлённо спросил я Глена.
   - В основном, из вашей же телевизионной и газет- ной критики, а также, конечно, из вашего интерне- та, - ответил он. Кроме того мы иногда анализируем публикуемый состав ваших новых пилюль.
   - Ваша практическая медицина, даже в Америке, где она считается передовой, за исключением хирургии и некоторых диагностических устройств - продолжал Глен - , всё ещё находится в зачаточном состоянии и топчется на месте. Она является у вас скорее ис-кусством врачевания, а не точной наукой. Кроме того, и медицинское обслуживание, и фармацевтическая промышленность у вас слишком коммерциализи-рованны. В погоне за прибылью новые препараты поступают на рынок и рекомендуются врачами часто без достаточного тестирования и длительного опро- бования на волонтёрах. В результате возникают бесчисленные суды, финансовые урегулирования, а также всё больший рост цен на медикаменты.
   - К сожалению, всё обстоит именно так, - подтвер-дил я. - Стоимость лекарств у нас в Америке вышла за пределы возможностей населения, и непохоже, что при нашей системе лоббирования в когрессе, с этим можно что-то поделать. То же происходит и со стоимостью медицинского обслуживания, особенно для небогатого населения, которое не может покупать медицинские страховки по цене, равной его полугодовому зара- ботку. Америка остается единственной из экономи-чески развитых стран нашей планеты, которая не име-ет государственной системы медицинского страхова-ния, а по эффективности медицинского обслуживания населения мы находимся позади большинства Евро-пейских стран...
   Пока я говорил, Глен внимательно, и как мне ка-залось - сочувственно, слушал не прерывая меня.
   Потом сказал: - Да, к сожалению всё это у вас в Аме-рике обстоит не очень рационально, и при вашей со-циальной системе изменить что-то к лучшему очень нелегко. Медицина не должна быть товаром сво-бодного рынка так как она слишком важна для бла-гополучного существования человека и для его уве-ренности в своём будущем.
   Ваша нынешняя страховая индустрия, в том виде в котором она существует сейчас, только мешает про-цветанию общества потому что она ничего не до-бавляет к благосостоянию людей и только отнимает у них значительную долю зароботка, просто увеличивая богатство владельцев и акционеров великого множе-ства страховых компаний.
   Наши далёкие предки на материнской планете тоже были когда-то в подобной ситуации и смогли изменить её только после серьёзных публичных выступлений и последовавшего запрещения всякого лоббирования в её управляющих органах.
  
   Глен повернулся вполоборота на своём кресле и пригласил меня подойти.
   Я встал с дивана и подошёл к столу.
   - Ну что ж, - сказал он, - давайте приведём "приго-вор" инвариатора в исполнение. С этими словами Глен извлёк из ящика стола миниатюрную обтекаемую плос-кую коробочку, верх которой представлял собой спло-шную четырёхугольную линзу. Никаких кнопок или отверстий для включения проводов на ней не было. К плоской нижней её поверхности была приклеена какая-то тонкая плёнка.
   Глен вложил коробочку в выдвинувшийся над пуль-том небольшой лоток, который тут же задвинулся вместе со своим содержимым.
   - Сейчас мы запрограммируем ваш монитор согласно информации, собранной сканированием, - сказал он.
   - Со временем, при постепенном изменении вашего состояния, монитор будет сам корректировать свою программу.
   Глен тронул поочерёдно несколько знаков на пульте и, взглянув на экран, сказал: - Всё готово, Стив. Проверьте ваш пульс. Но я и так уже почувствовал, что мне стало легче дышать и прошла неприятная слабость в ногах, досаждавшая мне с момента, когда началась аритмия. Я нащупал пульс, - он был ровным и полным, каким редко бывал в последнее время.
   Лоток с моим монитором над пультом Глена снова выдвинулся, и Глен осторожно вынул его оттуда. Не отлепляя нижней плёнки от монитора, он протянул его мне со словами: - Когда будете выходить из дома, снимите плёнку и приклейте его куда-нибудь к своему телу. Удобнее всего, к верхней части бедра спереди. Он будет держаться очень прочно. Можете даже купаться с ним. Когда захотите его снять, он это "почувствует", и легко снимется. Не выбрасывайте плёнку. Дома держите монитор на ней. Она будет предохранять от загрязнения его контактирующую с телом поверхность.
   - Спасибо, Глен, - не знаю, как вас и благодарить за такой подарок, ведь для меня это ещё несколько лет полноценной жизни без постоянных недомоганий от аритмий.
   - Не за что, Стив. Я рад, что хоть чем-то могу вам помочь. Это мне только приятно. На Ланире вам смог-ли бы помочь много больше...
   - Скажите, Глен, - как всегда не мог я удержаться от приходящих в голову новых вопросов, - а как у вас на Ланире проходит ординарный прием у врача? Ведь вы говорили, что роль врачей у вас выполняют инфовариаторы.
   - Да, это так. Но на приёме, пациентов прежде всего встречает человек. Обычно, это медицинский технолог, имеющий общее медицинское и техническое обра-зование, а также доскональное знакомство с устрой-ством и управлением медицинскими приборами обще-го, не хирургического назначения.
   Я уже говорил вам, что наши организмы с рождения, ещё в инкубаторах, подвергаются процедуре, дела-ющей нас имунными ко всевозможным инфекцион-ным, бактериальным и вирусным заболеваниям.
   Генетически мы здоровы с рождения, так как в клетку, отобранную для клонирования, пересажива-ются только здоровые гены от обоих родителей. Необходимость в лечении возникает практически только при травматических повреждениях, перегреве или переохлаждении организма, сосудисто-мозговых нарушениях и ментальных отклонениях от нормы. Ну, и разумеется, после хирургических и восстано-вительных операций.
   Медицинский технолог производит общее скани-рование пациента примерно так же, как я только что просканировал вас. При этом прибор сканирует каж-дую точку тела больного на физиологическом, мо-лекулярном, электронном и генетическом уровнях.
   Одновременно он анализирует его биополе, отмечая все отклонения от средних данных.
   Как только заканчивается общее сканирование паци-ента, на экране врача - инфовариатора появляется объёмное изображение лица человека, - всегда одного и того-же для данного инфовариатора, который ведёт разговор от имени врача. Он обсуждает с больным диагноз, методы лечения и последствия оставления болезни без внимания. В случае необходимости он рекомендует больному хирургическое лечение.
   Больной может задавать ему любые вопросы, вы-сказывать свои сомнения и опасения, причём "врач" всегда будет оставаться внимательным, сочувству-ющим и обьективным в своих суждениях. Он пред-ложит пациенту выбор, если таковой возможен, из самых эффективных и наименее утомляющих мето- дов лечения. Он же снабдит пациента всеми необ-ходимыми медикаментами, медицинскими приборами и устройствами, которые понадобятся ему дома.
   Вся информация о методах лечения и медикаментах берётся из Медицинских и Фармакологических баз дан-ных. Она сразу же корректируется в соответствии с по-следними данными медицинской науки и согласно специфическим данным пациента, полученных скани-рованием. Наши пациенты хорошо знают это и вполне доверяют суждениям и рекомендациям врача - инфо-вариатора, - закончил Глен.
   - Это у вас неплохо устроено! - похвалил я ино-планетную медицину. Нам пока до этого далеко, как до самой Ланиры!...
   - Вам, вероятно, не помешает немного отдохнуть пе-ред путешествием в Рим, - предложил Глен и вопро-сительно взглянул на меня.
   - Сейчас по Флоридскому времени десять часов пятнадцать минут, - продолжал он взглянув на не-большой экран с цифрами, только что засветившийся над его столом голубоватым светом. - До начала на-шей экскурсии в Рим остается шесть часов и сорок пять минут. Я устрою вас в "каюте" моего коллеги.
   Идёмте, я покажу вам, как пользоваться душевой.
   Он подошёл к углублению, обозначавшему дверь в плоской стене, отделяющей примерно половину поме-щения станции, и дверь тут же бесшумно ушла в стену.
   Глен вошёл, я последовал за ним. Мы оказались в коротком, но довольно широком коридоре закан-чивающимся зеркалом во всю его поперечную стену. По обеим боковым стенам коридора, покрытым каким-то светлым материалом, напоминающим полирован-ное дерево, виднелось по два углубления, очевидно, тоже обозначающие двери. Дневной свет чуть голу-боватого оттенка здесь шёл прямо от всего потолка. Глен подошёл к зеркалу, и оно сейчас же ушло куда- то вниз, открыв глазам пару дверок и несколько ря- дов плоских крышек разной величины и конфигу-рации, с небольшими картинками и символами, ско- рее всего, обозначавшими содержание закрытых ими контейнеров. Одна из дверок развернулась в своей нише на 180 градусов, и на её обратной стороне оказался свежий банный халат, прижатый к дверке какой-то неизвестной силой.
   Протянув его мне, Глен шагнул к одной из дверей в стенах коридора, которая так же бесшумно отвори-лась перед ним, и сказал: - Вот ваша душевая. Распо-лагайтесь. Ваша каюта за соседней дверью. Вы смо-жете уменьшать или увеличивать гравитацию в спаль-не и душевой мысленными приказами. После скани-рования, я уверен, мой инфовариатор способен рас-познавать и ваши телепатические сигналы.
   Мы вошли. Душевая состояла из двух помещений, разделённых прозрачной дверью, которая при нашем появлении тоже сразу ушла в стену. В первом отде-лении душевой, которое я про себя назвал по аналогии "предбанником", имелся диванчик, на котором можно было растянуться во всю длину, отгородка с раковиной умывальника под большим зеркалом и какой-то пульт с кнопками высвеченными на небольшом экране в но-гах диванчика. На противоположной диванчику сто-роне "предбанника", в стене, рядом с углублением две-ри тоже видны были рельефные очертания, очевидно, обозначавшие какие-то дверки или что-то ещё. Спра-ва от них в углублении в стене видна была ещё одна закрытая дверь.
   - Эта дверь прямо в вашу каюту, - объяснил Глен. Открывается при прикосновении или по мысленному приказу. - А это всё - наша бытовая автоматика, - продолжал он, показывая на углубления и выступы на стене. Он тронул кнопку на светящемся экране, и тотчас же из одного из рельефных выступов в стене предбанника откинулась наружу крышка с сег-ментными боковинами, образовав довольно вмести-тельный приёмник.
   - Переоденьтесь в халат и бросьте в приёмник свою одежду. Пока вы примете душ, она будет продезин- фицирована, вычищена, приведена в полный поря-док, и почти никогда больше не будет нуждаться в чистке.
   - Почему? - сразу же заинтересовался я. - Она бу-дет покрыта атомарным слоем специального вешес-тва пропускающего воздух, но отталкивающего все остальные субстанции - объяснил Глен.
   Если понадобится туалет, - продолжал он, - тронув первую дверь справа, - это здесь. Дверь открылась, и я увидел небольшую кабинку с белой плоской скамьёй у одной из её стенок с какими-то непонят- ными захватами по её сторонам. Посредине скамьи был виден чуть заметный грушеобразный в плане выступ, с самой узкой частью, немного выходящей за переднюю кромку скамьи.. - Вероятно крышка туалета - решил я. Сама передняя стенка изгибалась, под ней образуя что-то вроде прямого носика кофейника.
   - Эти захваты, - пояснил Глен, - служат для удержа-ния на месте сидящего, при отключённой искус-ственной гравитации. Глен сделал шаг внутрь, и сразу же из стены за скамьёй на неё откинулся четырёхугольник с вырезом, по форме "крышки", покрытый сверху толстым, с плавно закруглёнными краями блестящим, упругим на вид, материалом. "Крышка" при этом ушла чуть вниз и сдвинулась в сторону под скамью.
   - Это сидение автоматически моется и дезинфици-руется каждй раз после пользования туалетом. Сам туалет очищается с помощью частичного вакуума, соз-даваемого в его нижней части во время пользования, а также струями моющей и дезинфицирующей жид-кости, поступающей из инжекторов моющей консоли.
   Когда пользующийся туалетом заканчивает своё де-ло, он нажимает вот эту кнопку, - он показал на одну из кнопок на небольшой панели на правой стене туалета, светившуюся зеленым светом. - После этого внутрь "унитаза" вдвигается плоская горизонтальная консоль с несколькими специфически направленными инжекто-рами, из которых под большим давлением распы-ляется специальная моющая жидкость. Она растворяет и смывает всё, что осталось на слизистых оболочках и коже после пользования туалетом, и кроме того промывает сам туалет. Кнопка на пульте при этом светится красным. По окончании моющего цикла, новое нажатие на неё включает осушение. При этом из тех же сопел консоли вырываются струи тёплого сухого воздуха, быстро осушающего кожу и все интимные места пользующегося туалетом.
   - Удобно устроено, - одобрил я.
   - На Ланире все туалеты устроены примерно таким же образом, сказал Глен, выходя назад в предбанник. Все биологические отходы в туалетах перерабатыва-ются в их системах в стерильные ничем не пахнущие растворы нитратов уходящих в канализацию.
   - Скажите, Глен, а где я могу взять губку и мыло, - спросил я, боясь что он выйдет, и я не буду знать, как их добыть.
   - Они вам не понадобятся, - ответил Глен, улыб-нувшись. Они у нас используются только для выла- зок на природу и в экстраординарных ситуациях. Наш бытовой душ устроен несколько иначе, чем ваши нынешние. Для начальной стадии в воду добавляет- ся моющее вещество абсолютно не раздражающее глаза. Оно вызывает коагуляцию жира, пота и час-тичек грязи на коже и затем вместе с ними смы-вается водой. Смесь воды и коагулянта под боль-шим давлением распыляется до микроскопических частиц, которые подаются сразу из множества ин-жекторов, расположенных со всех сторон душевой кабины . Они легко проникают во все морщинки и складки кожи тела. Вы будете купаться как бы в струях тёплого тумана. В конечной стадии распы-ляется только очищенная вода. Эта фаза будет продолжаться, пока вы мысленно не захотите её ос-тановить.
   - Глен, но ведь такое купание, это огромный расход воды в условиях станции...
   - Об этом не беспокойтесь. Вся вода немедленно очи-щается, стерилизуется, охлаждается и используется вновь и вновь.
   Вы можете, если захотите, выключить локальную гравитацию, - только в душевой кабине, - просто ум-ственно пожелав этого, и принимать душ плавая в воздухе. Это довольно приятно, - добавил Глен, поки-дая предбанник.
   Я разделся, сунул в приёмник свою одежду, повер- тел в руках свежий мягкий халат и повесил его на вы-ступающий из стены в ногах дивана круглый стержень с шариком на конце. Потом вошёл в душевую кабинку.
   Прозрачная дверь в предбанник закрылась.
   Стены душевой представляли собой незамкнутый ци-линдр около трёх метров в диаметре. Цилиндр пе-реходил в две прямые непараллельные стенки, которые замыкались входной дверью. В центре цилиндри-ческой части душевой на полу был виден голубой круг, немного меньше метра в диаметре. Я шагнул в са-мый центр круга, обозначенного более тёмным цветом на светлом, как будто резиновом полу кабинки, по-крытом выпуклыми узорами. Через секунду со всех сторон в меня ударили упругие, теплые струи пара, или скорее, влажного тумана. Они приятно освежали и ласкали тело. В первый момент я по привычке за-жмурил глаза, но когда попробовал приоткрыть их, не почувствовал никакого раздражения слизистой обо-лочки. Было хорошо и приятно.
   Хочу попробовать невесомость, произнес я мыслен-но, - и в тот же момент почувствовал необыкновенную лёгкость во всём теле. Чуть оттолкнувшись ногой от пола, я начал медленно переворачиваться, плавая в струях тёплого тумана в центре душевой кабинки. Как только я начинал "уплывать" из её центра, действие струй тумана возвращало меня назад в центр. Это действительно, было очень приятно. Хотелось,продол-жать плавать в струях тёплого тумана ещё и ещё...
   Минут через пять такого купания я мысленно вы-ключил невесомость, и в следующий момент, не успев принять вертикальное положение, плавно сел на пол кабины. Встав на ноги, я подумал что пора выходить, и душ сразу же прекратился, но струи сухого, чуть тёплого воздуха продолжали интенсивно обдавать ме-ня со всех сторон так что через минуту я стал совершенно сухим.
   Выйдя в предбанник первое что я увидел был ста-кан, наполненный каким-то напитком бледнорозового цвета, стоявший на откинувшемся от стены малень-ком столике у дивана. Я с удовольствием сделал несколько глотков. Напиток оказался очень приятным на вкус и в меру холодным. Потом я увидел свою одежду, аккуратно сложенную на откуда-то взявшейся полочке у двери в каюту. Она выглядела, как будто только что пришла из химчистки, и от неё чуть заметно пахло чем-то приятным.
   Набросив на себя свежий, тоже приятно пахнувший халат, сделаный из какого-то мягкого ворсистого на- ощупь материала, и взяв подмышку свою одежду, я шагнул к двери в каюту, на которую мне перед душем указал Глен. При моём прикосновении к ней, дверь бесшумно отворилась, пропустив меня внутрь.
   Каюта оказалась небольшим, но довольно уютным помещением сегментной формы с двумя сходящимися под прямым углом стенами длиной около четырёх и пяти метров и соединяющей их изогнутой по окруж-ности стеной станции, в верхней её части переходящей в слегка покатый потолок.
   Справа от меня, вдоль плоской стены располагалась довольно широкая, типа корабельной, койка, в ногах отгороженная до самого потолка от остальной каюты толстой переборкой, с обратной стороны представля-ющей собой открытый шкаф с вертикальными отделе-ниями и заи по сторонам. В голо-вах койки имелся небольшой столик-тумбочка, примы-кающий к изогнутой стене каюты. На боковой её стенке виднелись какие-то выступы и углубления, по всей вероятности, тоже означавшие какую-то "бытовую технику".
   Слева, там где изогнутая стена смыкалась с плоской, располагался рабочий стол с удобным креслом перед ним и большим экраном на на стене над столом. В левом углу над столом возвышался во всю высоту каюты скошенный в сторону стола шкафчик, тоже с какими-то экранами и пультами. Справа от стола, у изогнутого по форме стены столика-шкафчика, зани-мавшего большую часть длины стенки, был распо-ложен точно такой же диван как и в рабочем отделе-нии станции. Стену над ним украшала довольно большая картина, на первый взгляд, тоже вполне земного содержания. К левой плоской стене, между столом и дверью в коридор, прислонилось что-то по-хожее на книжный шкаф, в котором было несколько "застеклённых" горизонтальных полок с какими-то приборами, устройствами и планшетами. Вот, пожа-луй, и всё.
   Отделана каюта была просто, но краски на стенах, мебели и потолке были подобраны со вкусом и ласкали
   глаз. Освещалась каюта такими же светящимися по-лосами и сегментами, как и в основном рабочем по-
   мещении станции, прикрытыми, как и там, декоратив-ными карнизами.
   Я положил свою одежду на диванчик и подошёл к койке. На ней не было ни подушки, ни одеяла, но она целиком была закрыта уходящей под "матрац" про-стынёй из какого-то очень тонкого и приятного на- ощупь материала. В головах койки, вместо подушки имелось небольшое возвышение.
   Я попробовал лечь на койку, и "подстилка" подо мной тут же слегка вогнулась внутрь, приняв очерта-ния моего тела. Лежать было хорошо и удобно. Я перевернулся на спину и она сейчас же приняла очертания моей спины. Надо попробовать убавить гравитацию - подумал я, - и тут же почувствовал, что взлетаю с постели. - Не так много! - машинально произнёс я вслух и сейчас же немного опустился назад в койку. Хорошо бы погасить свет - подумал я - и свет медленно угас, оставив мне включённым маленький голубой ночничок.
   Поиграв немного с искусственной гравитацией, я, в конце концов, внезапно уснул в почти полной неве-сомости чуть касаясь халатом покрытия койки.
  
   Проснулся я от мелодичных звуков какой-то незна-комой музыки. Свет в каюте был включён и первое, что я увидел на переборке в ногах были два светящих-
  
  
   0x01 graphic
  
  
  
  
  
   ся циферблата часов земного формата, на одном из
   которых было 4: 15 АМ, а на другом 10: 15, тоже АМ,
   Я быстро схватил свою одежду и вышел в душе- вую, тронув послушно открывшуюся передо мной дверь. На этот раз я принял душ не задерживаясь ни на минуту, побрился, почистил зубы перед зеркалом у умывальника в "предбаннике", прилепил высоко над правой коленкой мой монитор, оделся и вышел через распахнувшуюся перед моим носом дверь в кори-дорчик и оттуда в рабочую часть станции. Там Глен уже включил основной скеннер, подыскивая удобное место для телепортации в Рим.
   - У нас есть ещё полчаса, чтобы перекусить дома и не тратить на это времени в Риме, - сказал он, ото-рвавшись от экрана и пересаживаясь на диван.
   - Подсаживайтесь ко мне и выбирайте себе меню по вкусу. Как насчёт Эзорского омлета с сыром и кофе с гренками из Ланирского хлеба станционной выпечки?
   - Годится, - согласился я присаживаясь к столику, только что поднявшемуся перед диваном.
   - Заказано, сейчас будет - сказал Глен, тронув не-сколько значков на диванном пульте. - Я уже про-делал кое-какую "домашнюю" работу перед нашей Римской прогулкой, - продолжал он, взяв в руки свой планшет.
   - Вот мой предварительный план. Он развернул планшет на столе, и на его экране сразу же высвети-лась центральная часть Рима, охватывающая наверху часть парка Виллы Боргезе.
   - Мы телепортируемся вот сюда, - он ткнул своей палочкой в сплошную кущу древесных крон в Юго-Восточной части парка, недалеко от единственного большого здания, расположенного в этом районе.
   - Это, как я полагаю, Галерея Боргезе, - сказал Глен, передвинув "указку" на крышу здания в парке.
   - Здесь, согласно видеокопии последнего итальян- ского издания Истории Искусств, среди других худо- жественных шедевров хранятся три известные работы Бернини: Давид, Аполлон и Дафни, и Похищение Про-зерпины. С них мы, я думаю, и начнём выполне-ние официальной части нашей прогулки. Попутно вве-дём координаты и ещё что-нибудь интересного, чего нет в каталогах нашего музея.
   После этого совершим небольшую пешеходную про-гулку по центральной части города, где находятся ещё несколько работ этого мастера. Мы пройдёмся немно-го по парку до одних из ворот в античной стене Ав-релия, некогда окружавшей древний Рим, и спустимся по улицам города к фонтану Тритона, - тоже работы Бернини. Это вот здесь - он тронул палочкой малень-кую треугольную площадь в Юго-Западном конце Виа Венето.
   - О, я хорошо помню это место, - сказал я. Это рядом с дворцом Барберини, что на улице четырёх фонтанов. Я много раз проходил мимо фонтана Тритона в мою бытность в Риме, поднимаясь по Виа Венето к зданию Американского посольства.
   - Значит, будете моим гидом - улыбнулся Глен. - Затем, - продолжал он, - тут совсем близко, по Виа Барберини выйдем на её перекрёсткок с виа Венти Сеттембро, где должна находиться церковь Санта Мариа делла Витторио. Там мы сможем увидеть и ввести координаты знаменитой скульптуры Бернини - "Экстаз Святой Терезы". Согласно Истории Искусств, это один из самых известных его шедевров.
   - Эту церковь я тоже знаю, - заметил я.
   - Вот и хорошо, - отозвался Глен. - Оттуда совсем близко до площади Пьяцца Република с фонтаном Наяд. А от фонтана, в конце отходящей от площади зелёной аллеи - видите, вот она, - Глен провёл по ней своей "указкой", - в полукилометре расположен главный Римский железнодорожный вокзал, - "Ста-ционэ Термини", где и закончится наша пешеходная прогулка.
   - А дальше? - спросил я.
   - Дальше, где-то на прокатной стоянке у вокзала, нас должна ждать уже арендованная мной машина, на ко-торой мы и продолжим нашу прогулку по Риму.
   - По-моему, вы всё спланировали замечательноно, - похвалил я работу Глена.
   - Надеюсь, - ответил он, - хотя в этом плане много неизвестных. Мы не знаем, открыты ли сегодня Гале-рея Богргезе и церковь Санта Мариа делла Витториа, - я не успел выяснить это по интернэту, - и приготовят ли нам в действительности машину к условленному времени. Будем надеяться...
   К этому времени наш инопланетный завтрак давно уже появился на столе, и мы, не мешкая, приступили к его уничтожению.
   После завтрака Глен опустил в один карман куртки свой неразлучный "планшет" и ещё какой-то прибор-чик, похожий на миниатюрную цифровую камеру, в другой "походную" кофеварку, и подошёл к цент-ральному пульту. Он включил экран, где сразу же по-явился музей Виллы Боргезе и соседний с ним участок парка. Глен вывел скеннер на участок перед музеем и "спустился" ниже почти сплошных крон деревьев, что-бы видеть, что делается на Земле вокруг. Стволы де-ревьев теперь превратились в круглые срезы вроде пеньков, и между ними стали отчётливо видны до-рожки и трава. Глен максимально увеличил площадь сканирования, которая теперь охватывала квадрат со сторанами до двухсот метров. В нижней части квад-рата, на дорожке, ведущей от музея на Запад была вид-на группка идущих людей. Глен перевёл зону скани-рования немного севернее, но и здесь, в самом Северо-Восточном её углу, были видны люди.
   Осмотрев таким образом значительную часть парка, мы не смогли найти достаточно безлюдного места и поняли, что нам нужно найти какое-то укрытие в стороне от музея.
   В конце концов мы нашли небольшое здание около средневекового ипподрома в центре Юго-Восточной части парка, поименованного на карте Пьяцца Сиенна.
   - Это вероятно "Clock Building" - вспомнил я на-звание этого домика с башенкой и часами.
   Поместив его в самую левую часть квадрата скани-рования, мы убедились, что в просматриваемой зоне никого нет.
   Глен ввёл координаты места сразу у Северо-Запад-ной стены строения, подошёл вплотную ко мне и сде-лал прощальный жест рукой.
   В следующий момент свет потолочного кольца сме-нился на яркий солнечный, и мы оказались стоящими у тёмнооранжевой, недавно выкрашенной стены неболь-шого четырёхугольного каменного строения, чуть в стороне от продолговатого, поросшего свежепосеян-ной травой поля ипподрома, которое было окружено неширокой дорожкой и обсажено по периметру невы-сокими кипарисами.
   Было солнечное, безоблачное утро. Прямо над на-ми шумели на довольно сильном ветру кроны Рим-ских "каменных" сосен, пиний и дубов парка Виллы Боргезе. Я снова оказался в Риме!
  
   С Римом меня связывали особые "отношения". Когда я эмигрировал из ещё не начавшего "перестраи-ваться" бывшего Советского Союза, судьба занесла меня в Рим, как и многих других тогдашних эми-грантов, пока не имевших визы в вожделенную Аме-рику, но надеявшихся получить её довольно быстро, потому что в те времена все, кому удавалось вырваться из Союза, считались на Западе политическими эми-грантами.
   Большинство русских эмигрантов того времени, не планировавших обосновываться в Израиле, приезжали в Рим из Вены, где находился "распределительный пункт" эмигрантской организации "Joint", которая оформляла для них каким - то образом бездоку-ментный переезд в Рим и дальнейшее пребывание там в ожидании получения визы в Америку, или дру-гую страну, которая согласилась бы принять эмигран-та без паспорта, но с советской выездной визой... в Израиль.
   Привезли нас в Рим поздно вечером, в темноте и ска-зали, что гостиница оплачена только на двое суток, и нам за это время надлежит связаться со своими попе-чителями и дальше устраиваться с жильём самим.
   Моя мама и брат выехали в Вену из Москвы немно- го раньше. Я уезжал из Одессы на три месяца позже, в связи с задержкой в получении выездной визы, и те-перь мама дожидалась моего приезда в Риме, живя в дешёвом пансионе, и пока не спешила подавать про-шение о визе в Америку, хотя брат к этому времени уже улетел туда и даже успел найти работу почти по своей специальности.
   Когда я наутро впервые увидел Римские улицы, на-правляясь разыскивать мамин пансион, расположен-ный где-то в районе Римского вокзала - "Стационэ Тер-мини", они показались мне немного тусклыми и за-пущенными по сравнению с блестящей Веной, в ко-торой я провёл последние две недели. Но это оказалось только первым впечатлением от второстепенных жи-лых кварталов огромного старинного города, не имею-щего себе равных по архитектурному разнообразию и своей особой, притягательной античной красоте.
   Большинство старых жилых домов в Риме похожи друг на друга. Они выкрашены, как правило, в выцвет-шие терракотовые тона разных оттенков. Их прямо-угольные окна вытянуты в высоту и снаружи снаб-жены деревянными или железными щелевыми став-нями всех цветов и оттенков. Архитектура этих до-мов выражена в основном в надоконных портиках, подоконниках и нависающих карнизах крыш. Но, как я убедился в дальнейшем, старые Римские дома каким- то образом хорошо гармонируют как с древними раз-валинами, так и со средневековыми храмами, фон-танами и скульптурами города, выполненными в сти- ле Ренессансного "барокко", вместе придавая городу какое-то очарование и старинное благородство.
   Я разыскал маму в небольшом пансионе синьоры Маравильи, состоявшем из одной, огромной квартиры на четвёртом этаже старинного, тоже тёмно-терракото-вого жилого дома на Виа Наполеоне III.
   Квартира была разделена на десяток крошечных комнатушек, заселённых, в основном, русскими эми-грантами, ожидающими виз для отъезда в Америку.
   До моего приезда мама, в прошлом детская писа-тельница, уже прожила в Риме почти три месяца. За это время она осмотрелась, обжилась, обзавелась зна-комыми и даже подрабатывала немного в универ-ситете, тренируя в произношении аспирантов, изуча-ющих русский язык.
   Обычно, с момента подачи документов в Аме-риканское посольство и до получения визы проходи- ло около месяца, иногда немного дольше. Это время люди жили на попечениии различных благотвори-тельных организаций типа "Хиаса", "Совета Церквей" и других, поскольку у большинства "политэмигрантов" за душой не было ни гроша. В то время из Союза нельзя было вывезти ни денег, ни сколько-нибудь цен-ных вещей, ни даже документов об образовании, которые приходилось переправлять через Голландское посольство.
   Мы с мамой оказались на попечении Римского отделения "Толстовского Фонда", который помогал нам приготовлять прошения в посольства и выдавал по пятьдесят тысяч итальянских лир в месяц на под-держание жизни. Тогда, в переводе на американские деньги, это составляло примерно сорок пять долларов. Но для нас и это было неплохо!
   С первых же дней жизни в пансионе, в маминой комнатушке, куда я вселился, поскольку свободных комнат у синьоры Маравильи пока не было, я начал совершать пешеходные и автобусные вылазки в город.
   Что я знал о Риме перед приездом туда?
   Почти ничего. Только самое общее, известное навер-ное, всем окончившим школу и умеющим читать.
   Я знал довольно поверхностно из школьных учеб-ников и литературы - о Республике и Сенате, о Рим-ских Императорах и их завоеваниях, о Колизее и гла-диаторах, о семи холмах, на которых построен Рим, о Палатине и Капитолии, о Ватикане, о Соборе Святого Петра и о зарождении Христианства...
   Вот, пожалуй, и всё.
   Теперь я понемногу узнавал реальный нынешний Рим, живой город - музей, с его суматошной жизнью, толпами туристов, с вездесущими переполненными зе-лёными автобусами, на которых при желании можно было добраться куда угодно в городе и даже в при-городах. Я сразу же купил, кажется, всего за три тысячи лир, что составляло меньше трёх долларов, месячный проездной билет, годный на все автобус- ные маршруты, и вооружившись туристской картой города, начал совершать паломничество к известным, и не очень известным местам и уголкам Рима.
   К моему приезду мама уже была полностью влю-блена в Рим и жила ежедневно пополняющимися впе-чатлениями от Вечного города. Постепенно и я всё больше подпадал под его очарование.
   Наш пансион находился в десяти минутах ходьбы от Пьяцца Република - круглой площади с фонтаном Наяд посредине, том самом, где прикорнула поспать "принцесса" /Одри Хепбёрн/ в кинофильме Римские Каникулы. С двух сторон площадь была охвачена полукруглыми аркадами, под которыми скрывались витрины дорогих магазинов и небольшое кафе со столиками на панели и самодельной эстрадой прямо под арками, слева от проезда на Виа Национале.
   По вечерам на эстраде музыканты играли популяр-ные итальянские мелодии, под которые танцевали па- ры туристов, а местные певцы неплохо исполняли тогдашние шлягеры, знакомые всем неаполитанские песни, а иногда и арии из опер, в основном из Тос-ки Пучини и Паяцев Леонковалло.
   Мы приходили под аркаду Пьяцца Република по вечерам послушать музыку и просто подышать вечер-ним римским воздухом.
   Под арками висели большие шарообразные засте-клённые фонари, почти не дававшие света и игравшие больше декоративную роль. На столиках горели свечи в стаканчиках, а эстрада освещалась небольшими прожекторами со сменными цветными стёклами, за-креплёнными прямо под арками. Всё это, совместно с мелодичными звуками музыки, создавало настроение, и оттуда не хотелось уходить.
   Денег на сидячие места у столиков кафе у нас, ко-нечно, не было, и мы подбирались где-нибудь сбоку поближе к эстраде и стояли так иногда целыми часа-ми, наслаждаясь итальянской музыкой, вечерним воз-духом, и непринуждённой обстановкой этого места.
   Ещё ближе от нашего пансиона находилась знамени-тая римская католическая церковь Санта Мариа Мад-жоре, похожая на дворец в стиле римского барокко. Пологие ступени с трёх сторон вели к огромной при-поднятой паперти, выложенной простым узором из тёмных и светлых плиток перед пятью гигантскими входными дверьми в храм. Перед фасадом церкви, в центре площади, возвышалась каннелюрная колонна метров в сорок высотой, увенчанная скульптурой Ма-рии с Младенцем.
   Внутри церковь состояла из огромного, великлепно отделанного зала - базилики, по обеим сторонам ко-торой шли две величественные мраморные колонна- ды, отделяющие её от боковых нефов.
   В притворах у самого входа были деревянные ска-мьи, где было удобно назначать встречи "вне пан-сиона", если в этом возникала необходимость. Цер-ковь Мариа Маджоре все в Риме хорошо знали, по-этому найти её не составляло труда.
   Я часто встречал там маму на пути из университета, когда мы планировали какую-нибудь совместную по-ездку во второй половине дня.
   Разумеется, в первый же месяц по приезде в Рим я побывал во всех его известных из истории и лите-ратуры местах, в том числе, в загородных Вилле D'Este в Тиволи и на красивейшем горном озере Албано, над которым возвышаются постройки и купола летней папской резиденции Кастельгандолфо.
   Когда я впервые оказался на площади перед собором Святого Петра, то был заворожен величием и совер-шенством всего его архитектурного ансамбля, и в особенности, четырёхрядной колоннадой Бернини, как бы заключающей в объятия всю площадь с обелиском и двумя великолепными фонтанами, один из которых был его же работы.
   Светлый купол собора, видимый с любого возвы-шенного места в городе, отсюда с площади казал- ся грандиозным и как бы парящим в воздухе над храмом. Сам собор поразил меня своей величиной и совершенством архитектуры, а также великолепием внутренней отделки и обилием скульптурных шедев-ров. Побывав в нём, хотелось возвращаться к нему вновь и вновь, чтобы открывать для себя каждый раз всё новые и новые его детали и подробности, кото-рых не заметил прежде.
   Я бродил по Римскому Форуму между камнями древних развалин и немногими всё ещё стоявшими колоннами и арками, большинство которых были воз-ведены ещё до рождения Христа. Я гладил руками шершавые их бока и старался представить себе, как всё это выглядело двадцать с лишним веков назад...
   Сам факт, что древние колонны всё ещё стояли, за-ставлял проникаться мыслью о связи времён, о ре-альной "вечности" этого города.
   Природа Рима тоже в какой-то степени способство-вала этому чувству вечности. Гордые, "античные" римские сосны и пинии со своими голыми, искрив-лёнными стволами и как бы стелющимися в ширину кронами, здесь и там оживлявшие развалины, подчер-кивали их реальность и постоянство.
  
   Время шло, и Рим нам нравился всё больше и боль-ше, и не хотелось расставаться с ним. И уже не так тянуло в Америку, где ждала полная неопре-делённость...
   Очень хотелось остаться в Риме навсегда. Но мы оба понимали, что без документов и "ходовой" специ-альности это практически невозможно, и что все на- ши бумаги должны придти из Голландского посоль-ства в Америку...
   Тем не менее, мы старались оттянуть наш отъезд как только могли. Мы подавали прошения пооче-рёдно в посольства разных стран, - в Канадское, Французское, в Австралийское, в Ново-Зеландское и даже в Южно Африканское, зная заранее что нам откажут, принимая во внимание мамин возраст и моё морское образование, которое нигде в то время не пользовалось спросом.
   Но каждый очередной отказ приходил через полто- ра - два месяца, и до получения очередного отказа нас не торопили с отъездом.
   Примерно через месяц после моего приезда в Рим я тоже начал немного подрабатывать, обучая правиль-ному произношению студентов, изучающих русский язык, которых через университет находила мама.
   Вскоре мы нашли, тоже по знакомству, маленькую, но удобную квартирку в Трастевере, хозяева которой уехали куда-то на несколько месяцев, и которую нам сдали за символическую плату в двадцать тысяч лир в месяц. Мы переехали туда из "курятника" синьоры Маравильи со всем нашим немудрёным скарбом, сос-тоящим из четырёх чемоданов с одеждой и книгами и накопившейся за прошедшее время справочной лите-ратурой по Риму и Италии.
   Квартира была недалеко от чудесного, соснового парка Виллы Дориа Памфили, в котором мы после переезда часто гуляли по вечерам.
   Немного позже, брат прислал нам из Америки не-много денег из своих первых заработков, и мы рас-ширили маршруты своих поездок на всю Италию.
   Купив недорогие тогда железнодорожные билеты, годные для проезда на определённое расстояние, ка-жется, на две тысячи километров, мы с мамой сумели объездить почти всю Италию, - увидеть её непо-вторимую живописную красоту и влюбиться в неё на всю оставшуюся жизнь.
   Я увидел Венецию, Флоренцию, Неаполь, остров Капри и озеро Комо. Мы побывали в предгориях Итальянских Альп, в Генуе и Милане. Мне всё здесь нравилось, всё привлекало и звало остаться...
   Разумеется, за время наших "Римских каникул" я не раз побывал во всех общеизвестных местах Рима: и в Пантеоне, и в Колизее, и в Ватикане, и на Англий- ском кладбище у Пирамиды, где похоронены два друга, английские поэты Китс и Шелли, и в других дворцах, храмах и галереях, куда только был доступен вход простым смертным.
   Но самыми "Римскими" моими воспоминаниями остались те вечера на круглой площади Република, и ещё опера "Аида" в Термах Каракаллы, на которую мне посчастливилось однажды попасть.
   Когда-то Термы Каракаллы были самыми большими и роскошными общественными банями древнего, ещё императорского Рима. Как описывают справочники, в их ваннах и бассейнах могло купаться одновременно до шестисот человек. Они были не только банями с подогреваемыми полами и бассейнами, но и местом, где собирались и общались римляне, занимавшие до-статочно высокое социальное положение в тогдаш- нем обществе.
   Теперь от Терм остались почти бесформенные раз-валины, среди которых, между двух опор когда-то рухнувших гигантских арок, была сооружена теа-тральная сцена, а на примыкающем к Термам пус- тыре установлены трибуны для зрителей. Так поя-вился самый большой в мире оперный театр под открытым небом.
   Американские туристы, побывавшие в этом "опер-ном театре", шутя отзывались об этих постановках: "Это что-то вроде грандиозного пения в "ванной".
   Может быть, это и не самый респектабельный путь сохранять реликвии далёкого прошлого, но опера на открытом воздухе в таком антураже, да еще с всад-никами на настоящих конях на сцене, произвела на меня незабываемое впечатление.
  
   В конце концов, нам всё же пришлось улететь в Америку. Однако же наши "Римские Каникулы" рас-тянулись более чем на одиннадцать месяцев, и это бы-ли самые лучшие и интересные месяцы моей жизни.
   Я настолько тогда привык, прикипел к Риму, к его старинным домам, к его Собору Св. Петра, к полу-разрушенному его Колизею, к круглой площади Репу-блики, к Римским фонтанам, статуям и дворцам, к пар-кам Боргезе и Дориа Памфили, что первое время в Америке мне очень нехватало их. Мне было тоскливо и немного грустно без них, несмотря на нескончаемые хлопоты по устройству жизни на новом месте и но- вые сильные впечатления от Америки и Нью-Йорка.
   Я испытывал настоящую ностальгию по Риму и Италии ещё очень, очень долго. В какой-то мере это продолжается даже теперь...
   И вот неожиданно и совершенно невероятным пу-тём - я снова в Риме.
  
   Мы с Гленом идём по дорожке под смыкающимися над головой кронами деревьев парка Виллы Боргезе. В конце дорожки, в отдалении между стволами, вид-неется светлокоричневое здание Галереи.
   К нашей радости, Галерея открыта, и дебетная кар-точка Глена годится для платы за вход.
   Я помнил ещё со времён наших "римских каникул", где в Галерее Боргезе находятся интересующие Глена работы Бернини, и потому сразу повёл его на второй этаж, в роскошный парадный "Зал императоров", названный так, потому что в нём действительно были собраны бюсты всех, или почти всех римских импе-раторов. Бюсты были установлены на пьедесталах в виде невысоких срезанных колонн по всему периметру строгого высокого зала с мраморным, орнаментиро-ванным полом, с выпуклым, расписанным античными фигурами потолком и стенами с лепными панелями и полукруглыми нишами со скульптурами в них.
   В этом зале экспонировалась известная работа Бер-нини "Похищение Прозерпины". Скульптура находи-лась в центре зала на средней его линиии. Она отделялась от других экспозиций каменными чаша- ми, стоящими на таких же срезанных колоннах. За ни-ми на той же линии выстроились на полированных гранитных крышках стилизованных столов неболь- шие скульптуры из чёрного мрамора. Столы были укреплены на белых мраморных основаниях, укра- шенных фигурами крылатых венецианских львов.
   Всё вместе это производило впечатление закончен-ного совершенства и удивительной гармонии форм и красок мрамора.
   Сама скульптура, как и другие работы Бернини, привлекала своей эмоциональностью, передачей на-пряженности схваченного мастером момента, вырази-тельностью лиц Плутона и Прозерпины.
   Свет из высоких окон, выходящих на открытую тер-расу музея, подчёркивал белизну мрамора скульптуры и игру светотеней на ней.
   Очевидно, помятуя наши приключения в "Метро-политен Музее" в Нью-Йорке, Глен не стал извлекать из кармана свой всемогущий планшет, а вместо этого вынул что-то вроде миниатюрной фотокамеры и нес-колько раз "сфотографировал" скульптуру Бернини.
   - Это другой способ ввода координат объекта, - пояс-нил он, - несколько менее удобный, потому что види-мое изображение на экране этого прибора очень не-велико. Тем не менее, этот способ вполне надёжен при достаточно аккуратной наводке.
   Был будний день, и людей в залах Галереи было немного, так как туристский сезон шёл к концу. Глен подождал, пока разрозненная группка туристов поки-нет зал, и зафиксировал своей "камерой" общую его перспективу и некоторые детали экспозиции.
   Мы двинулись дальше через анфиладу небольших зал со скульптурами времён Ренессанса и до Ре-нессанса по направлению к двум остальным работам Бернини, хранящимся в Галерее Боргезе.
   Сначала мы направились к его знаменитой скульпту-ре "Давид" с пращой. Она помещалась в небольшом зале с темноватыми стенами, украшенными античной лепкой и трёхмерными изображениями архитектурных деталей.
   Из всех трёх скульптур Бернини в этой галерее "Давид" мне наиболее импонировал. Скульптор с большим чувством сопереживания изобразил юношу Давида, поставившего на кон свою жизнь и готовя-щегося в единственном оставшемся ему шансе точно метнуть камень из пращи в уверенного в своей по-беде Голиафа. Динамизм фигуры Давида, выражение воли и решимости на его лице почти гипнотизиру-ют зрителя. Тёплые тона мрамора оттенков слоновой кости оживляют скульптуру, отвергая холод камня.
   Я видел скульптуры Давида других мастеров, в том числе Давида Микельанджело во Флоренции. При всём совершенстве изображения мужского тела в мраморе, это произведение великого мастера не вызывает тако-го понимания и сопереживания историческому Дави-ду, как работа Бернини.
   Глен долго молча стоял перед скульптурой, прежде чем ввести её координаты в свой инфовариатор. По-том тихо сказал: - Это шедевр. Я знаю историю Дави-да и Голиафа...
   После Давида скульптура Аполлона и Дафни ка-залась немного "легковесной", но красота форм мо- лодых тел, изваянных из мрамора хорошо подобран- ных тонов и ощущение движения, переданное в скуль-птуре, всё равно восхищали своим совершенством.
   Глен зафиксировал координаты этой работы Берни-ни - последней из намеченных им в Галерее Боргезе и мы, в принципе, могли уходить. Но мне хотелось пока-зать ему мою самую любимую скульптуру из здешней коллекции, и я провёл его на первый этаж, к скульптуре полуобнажённой Паолины Боргезе работы Кановы, начала 19-го века, выполненной из светлосерого с желтизной мрамора, похожего на слоновую кость. Паолина возлежит в задумчивой позе на кушетке с золотистым орнаментом, опираясь правым плечом на мраморные подушки и поддерживая этой же рукой свою удивительно грациозную головку со связанными в пучок мраморными волосами. В левой руке она держит яблоко, изображая по замыслу скульптора, Венеру - победительницу в "Суде Париса".
   Скульптура была удивительно хороша. Чувства раз-думья и покоя как бы струились на смотрящего и передавали ему этот покой. Лицо женщины было оду-хотворено и полно жизни. Оно продолжало жить в мраморе.
   Мы постояли некоторое время молча перед скульп-турой. Потом Глен сказал: - Я не буду сейчас про-верять, есть ли эта работа в каталогах нашего музея, а введу её координаты так или иначе, пусть даже ока-жется дубль. Мне она тоже очень нравится.
  
   Мы вышли из Галереи на дорожку парка, ведущую в западном направлении и зашагали по ней к "Porto Pinciano" - воротам в древней Аврелиевой стене, от которых теперь спускается плавной извилиной вниз в город, к пьяцца Барберини, широкая, зелёная и на-рядная улица дорогих отелей и посольств Виа Вит-торио Венето.
   - Скажите, Глен, - спросил я, - в оценке произведе-ний искусства у вас на Ланире тоже иcпользуются ин-фовариаторы или этим все-таки занимаются люди?
   - И то, и другое, - ответил он, - хотя люди вовле-чены в это только косвенно, - статистически, а ин-фовариаторы - только на предварительном этапе.
   Инфовариаторы включены только в процесс пер-вичной отборки всех, хотя бы потенциально, инте-ресных произведений из всего вновь создаваемого в искусстве. Хотя, как я уже говорил, их интеллект ничуть не ниже интеллекта людей, но и они не оценивают у нас произведения искусства с точки зрения талантливости художника или его эмоци-онального воздействия на зрителя. Зато они пре-красно отличают искусство от профанации или прос- то неумелости. Кроме того, они незаменимы там, где нужна быстрая экспертиза. Например, когда надо пре-дварительно определить, какой школе или какому ху-дожнику из старых мастеров принадлежит та или иная картина, инвариаторы делают это точнее и бы-стрее, чем эксперты - люди, если в соответствующих базах информации имеется достаточно копий картин этого художника и материалов о нём из истории искусств.
   - А почему же только "предварительно"? - спросил я.
   - Потому что существует много более современных, очень талантливых и точных подделок, распознать ко-торые можно только путём анализа красок и ма-териала, на котором они написаны.
   Со скульптурой дело обстоит ещё сложнее, так как окончательный результат экспертизы зависит, в ос-новном, от химического состава патины на её поверх-ности, и от каких-либо особых знаков, оставленных мастером на своих работах.
   - Так как же у вас происходит оценка новых про-изведений? - поинтересовался я.
   - Чтобы ответить на этот вопрос, сначала надо ска- зать о наших взглядах на искусство.
   - Расскажите, Глен. Мне это особенно интересно.
   - Хорошо. Начну с того, что у нас на Ланире деко-ративное, орнаментальное и абстрактное искусство из-давна считаются скорее ремеслом, чем искусством, так как наши инвариаторы способны создавать бес- численные его образцы на любые заданные темы поч-ти без затраты времени. Человеку остаётся только выбрать то, что соответствует его задумке и вкусу.
   Что касается всего остального, так сказать, осмы-сленного искусства, выражающего какие-то образы предметы или идеи, то оно у нас оценивается вре-менем и интересом, проявляемым к нему нашей пуб-ликой.
   - Что значит временем? - не понял я.
   - Сейчас объясню, - ответил Глен.
   - Любые новые произведения искусства, будь то жи-вопись, скульптура, архитектурные находки, а также уникальные предметы мебели и быта, по желанию их авторов принимаются на отборочные конкурсы, про-водимые инфовариаторами Палаты Культуры и Обра-зования. После этого выбранные инфовариаторами ра-боты сканируются, и их идентичные копии поступают в демонстрационные залы Планетарного Музея Изо-бразительного Искусства, расположенные во всех больших городах планеты.
   Такие конкурсы проводятся у нас каждые пять наших лет. Интерес публики к каждому экспонату му-зея автоматически оценивается в течении последу-ющих пяти лет, числом людей задержавшихся у экс-поната больше, чем на двдцать секунд, умноженным на время, проведённое ими у экспоната.
   Экспонаты, набравшие меньше трети средней суммы очков, снимаются с экспозиции, и одна копия каждого из них отправляется в долгосрочные хранилища, от-куда, при желании, её можно всегда извлечь, или получить её голографический снимок.
   Экспонаты, продержавшиеся в в музеях более трёх пятилетий, приобретаются ими у авторов по специ-альной премиальной цене и включаются в Плане-тарный Фонд Изобразительного Искусства.
   Разумеется, авторы вольны продавать авторские и инвариаторные копии своих работ кому угодно и в любых количествах.
   - Но по каким критериям ваши инфовариаторы от-бирают произведения искусств для участия в кон-курсах? - спросил я.
   - По тем же, по которым это делал бы человек. Толь-ко для инвариатора не имеет значения положение, имя или известность автора. Порог же приемлемости работ установлен не слишком высоко, так что все, чего-то стоющие работы, попадают в экспозицию.
   - Значит, в отборе произведений для конкурсов искус-ствоведы не участвуют вообще?
   - У нас в принципе нет такой категории специалис-тов, ответил Глен. - У нас есть либо созидатели предметов искусства, либо историки искусства с под-разделением на историков живописи, скульптуры, ар-хитектуры, инопланетного искусства и так далее.
   Есть у нас мастера - учителя во всех видах ис-кусства, но не искусствоведы - как ценители и ин-терпретаторы самих произведений.
   - Опять всё решается без участия людей! - подвёл я итог объяснениям Глена
   - В данном случае - не совсем, - возразил Глен. В конечном итоге тут всё решает интерес публики.
  
   У нас заняло немногим более получаса дойти до во-рот Пинчиано и спуститься по Виа Венето до тре- угольной пьяцца Барберини, в центре которой воз- вышался "Фонтан Тритона", - ещё одно знаменитое творение Бернини и цель нашего появления на этой площади.
   Фонтан почему-то казался более древним, чем он был на самом деле, очевидно, из-за своей мифологической тематики. Морское Божество - Тритон (сын Посейдона и Амфитриты) изображён скульптором в виде суще-ства с торсом и руками атлетически сложенного человека, но с рыбьими хвостами вместо ног, воссе-дающего на гигантской раскрытой раковине, которую поддерживают четыре стилизованных дельфина, полу-выпрыгнувшие из воды бассейна фонтана. Тритон, высоко задрав голову, трубит в большую завитую ра-ковину, из которой вверх бьёт струя фонтана. Весь ансамбль сделан довольно просто и лаконично, по сравнению с другими работами Бернини, очевидно, чтобы подчеркнуть античность сюжета, что скульптору вполне удалось.
   Глен обошёл фонтан со всех сторон, после чего вынул свой планшет, и не стесняясь присутствия не-многочисленных туристов, ввёл его координаты, глядя на экран планшета. Никто вокруг не обратил на это ни малейшего внимания.
   Закончив с фонтаном, мы двинулись вверх по Виа Барберини, мимо одноимённого дворца, осмотр кото-рого, как и многого другого, к сожалению, не вхо-дил в наши планы.
   Вскоре мы вышли к пьяцце Санта Бернардо, где на её Северо-Восточном углу стояла небольшая средне-вековая церковь Санта Мариа делла Витторио - сле-дующая цель нашей римской прогулки. Здесь нахо-дилась одна из наиболее известных работ Джиовани Лоренцо Бернини - "Экстаз святой Терезы".
   Мы поднялись по истёртым веками каменным ступе-ням и вошли внутрь полутёмного храма. Народу, к нашему удовольствию, там почти не было. Скульп-тура Бернини помещалась в открытой часовне Корна-ро, слева от алтаря, и мы сразу увидели ее, так как прямо над ней в крыше церкви был световой проём, и вся двухфигурная композиция мастера высвечи-валась проникавшими через него полуденными лу-чами яркого римского сонца. Светлый мрамор тёп-лого, чуть желтоватого оттенка, отполированный скульптором до блеска, играл бликами и светотенями в лучах света, оживляя лицо ангела и полное бла-гоговейной страсти лицо святой Терезы. Правда страсть эта, в интерпретации Бернини, уж очень по-ходила на эротическую.
   В литературе по искусству об этой скульптуре ска-зано так много, что я, право, затрудняюсь сказать о ней что-нибудь новое. Скажу только, что композиция дей-ствительно настолько хороша, что помпезные колонны из многоцветного мрамора вокруг неё, вместе с тя-жёлым лепным портиком, не подчёркивают, а скорее уменьшают значимость самой скульптуры.
   Глен как мог, держа свой планшет высоко над го-ловой и глядя на его экран снизу вверх, сначала ввёл координаты всей композиции, а потом отдельно за-фиксировал координаты головы святой Терезы и вита-ющего над ней ангела. После этого мы, бегло ос-мотрев остальную часть храма, вышли из него и за-шагали к видневшемуся на Юго-Востоке в одном квартале отсюда фонтану Наяд на милой моему серд- цу круглой Пьяцца Република.
   Когда мы проходили мимо фонтана и охвативших его с двух сторон аркад площади, я вдруг опять почув-ствовал внезапный приступ ностальгии по безвозврат-ному прошлому, и мне опять, как когда-то, захотелось навсегда остаться в Риме... Увы, это и теперь было невозможно, хоть и по другим причинам.
   От пьяцца Република в полукилометре дальше на Юго-Восток хорошо был виден римский железнодо-рожный вокзал "Стационэ Термини" - конечная цель нашей пешеходной экскурсии по этой части города.
   Но прежде, чем идти на вокзал, мы решили заглянуть хоть на несколько минут, просто ради своего удо-вольствия, в церковь "Санта Мариа дельи Анжели", вход в которую - две арочные двери в вогнутой полу-обрушенной кирпичной стене - находился почти на-против фонтана Наяд на этой же Пьяцца Република.
   Когда-то, ещё во времена императорского Рима, при-мерно через сто лет после сооружения знаменитых терм императором Каракалой, император Диаклетиан решил переплюнуть его и соорудил грандиозные тер-мы как раз на участке перед нынешним вокзалом, включая и то место, где сейчас находится церковь.
   Термы Диаклетиана были огромными и по площади и по высоте. Они не имели себе равных по роскоши отделки помещений. Там были бассейны и ванны го-рячей, холодной, тёплой и комнатной воды, масса ком-нат для переодевания, гимнастические и банкетные за-лы, театры и помещения для деловых переговоров.
   В ту пору эти бани, кроме своего прямого назна-чения, служили привилегированным социальным клу-бом и местом встреч для римлян высших сословий.
   В ранние средние века термы пришли в упадок и стали постепенно разрушаться. К нынешнему време- ни от них осталась стоять только небольшая Юго-Западная часть, в которой сейчас и помещается цер-ковь Санта Мариа Дельи Анжели.
   Мы вошли в церковь, и нашим глазам открылся огромный, облицованный цветным мрамором зал, эта-жа в три или четыре высотой. Мраморные полы, вы-ложенные разноцветными узорами, сверкали в свете стилизованных светильников и люстр, свисающих с по-толка. Далеко у передней стены был виден простор-ный и красивый алтарь.
   Нас не столько итересовала сама церковь, сколь её помещения, когда-то бывшие интерьером терм Диа-клетиана. Если это был только один из их много-численных залов, то трудно себе вообразить всю их грандиозность. И всё это великолепие было постро-ено более семнадцати веков назад!
   Мы вышли из церкви и пошли к вокзалу, где как мы надеялись, нас ждала обещанная Глену машина.
  
   Когда мы разыскали стоянку прокатных машин, то оказалось, что заказанной Гленом машины на площад-ке ещё нет, но нам сказали, что её пригонят сюда с минуты на минуту.
   Я было приуныл, так как помнил из прошлого опы- та, что итальянские "с минуты на минуту" могут рас-тянуться и на час и более. Но как раз в это время на стоянку вкатился открытый фиат не очень "юного" возраста, зато с молоденькой девушкой за рулём.
   - Если она собирается сдавать машину, - сказал я Глену, - то мы имеем шанс.
   Девушка направилась к оффису, и Глен, не теряя ни секунды, поспешил за ней. Я остался "караулить" машину, чтобы кто-нибудь не перехватил её из-под нашего носа.
   Через несколько минут Глен появился из оффиса вместе с девушкой и служащим прокатного бюро. Он улыбнулся мне и помахал рукой в знак того, что мол, всё в порядке. Служащий, - очевидно дежурный ме-ханик, - проверил и записал километраж на спидомет-ре машины, уровень бензина в баке, потом дал Гле-ну подписать какую - то бумажку и пожелал нам "buon viaggio".
   Мы сели в машину и неспеша выехали на площадь перед "Стационэ Термини".
   - Мне прочили другую машину, - сказал Глен, - более новую и дорогую, но нам пожалуй повезло, что её не оказалось на месте, а ждать я наотрез отказался. Мне понравилась эта открытая колымажка с круговым обзором и свежим воздухом.
   Мне она тоже нравилась.
   Глен припарковал машину на свободном паркинге напротив вокзала между двумя огомными туристскими автобусами и развернул на коленях свой планшет. На нём сразу же появилась подробная карта Рима с названиями улиц и площадей, а также большинства известных достопримечательностей города.
   - Я приготовил маршрут еще вчера на станции, - пояснил он.
   - Вы будете нашим штурманом, - продолжал он, пе-редавая мне планшет со светящейся картой города. Ведь вы сказали, что прожили здесь почти год и должны неплохо знать город.
   - Что ж, попробую, - согласился я.
   - Вот эта голубоватая линия, - показал Глен, - наш предполагаемый маршрут по городу, но если он проходит в стороне от чего-либо, что жаль пропус-тить, или что вам хотелось бы навестить, не сте-сняйтесь делать отступления и поправки.
   Карта будет постоянно сдвигаться синхронно с на-шим передвижением по городу, и наше местополо-жение будет всегда оставаться в её центре.
   - Похоже на наши навигационные системы с G.P.S., - прокомментировал я.
   - Только внешне, - парировал Глен. - В ваших сис-темах используются заранее созданные карты, взятые из портативного чипа памяти, или, в лучшем случае, изображения участков земли, зараее заснятые со спут-ников и переданные на интернэт. В моей системе ис-пользуется сканируемое изображение окружающего нас района земной поверхности в каждый данный момент, как в радиолокаторе, но передаваемое со станции в объемном и цветном изображении. Поэтому мы можем видеть все сиюминутные изменения обста-новки на нашем пути, заторы в трафике, перегорожен-ные для ремонта улицы, и тому подобное.
   Если у вас по дороге возникнут какие-нибудь но- вые идеи, - продолжал Глен, - пожалуйста, Стив, кор-ректируйте маршрут как хотите. У нас достаточно времени и не так много запланированной работы. Ведь около половины её мы уже сделали. Кроме то-го, наша прогулка не обязывает нас придерживаться лишь мест, где находятся работы Бернини. Обяза-тельно нам нужно посетить ещё только Пьяцу Наво- на и Собор Сан Пьетро.
   Я провёл эту линию только ориентировочно, чтобы по пути, хотя бы из машины, ещё раз осмотреть сам город. Я уже был в Риме и в этот, и в позапрошлый визит на Землю, когда в городе ещё не было авто-транспорта, и по улицам сновали запряжённые ло-шадьми повозки и кареты, а большинство улиц бы-ло вымощено камнем. Но в целом, с тех пор город мало изменился.
   - Хотел бы и я побывать в Риме тех времён, - заме- тил я, не скрывая зависти. Но увы, путешествия во времени пока в области фантазии...
   Глен вырулил с парковки к белому зданию вокзала и затем от него на широкую, начинающуюся прямо от Стационэ Термини виа Кавур с множеством дешёвых привокзальных отелей, сувенирных магазинов и бюро путешествий. Проехав по ней несколько кварталов, мы выскочили на площадь Пьяцца Эсквилина, на которую выходит задний фасад Храма Санта Мариа Маджоре.
   Хотя посещение церкви не входило в наши планы, мне всё же хотелось снова взглянуть на неё, хотя бы снаружи и я сказал об этом Глену. Он, конечно, согласился. Мы объехали церковь слева и останови-лись у обочины на площади Санта Мариа Маджоре, прямо под огромной колонной перед таким знакомым мне храмом - дворцом.
   Глен сделал несколько снимков церкви и площади с колонной прямо из машины. Мы ещё немного полюбовались на шедевр средневековой архитектуры из нашей открытой машины, и помянув добрым сло-вом вовремя пригнавшую её девушку, обогнули цер-ковь с другой стороны и вернулись на Пьяцца Эс-квилино, откуда двинулись дальше на запад по той же широкой, не забитой машинами Виа Кавур.
   По карте Глена через несколько кварталов слева должна была быть церковь Сан Пьетро ин Винколи. В ней находилась знаменитая скульптура Микельанджело - "Моисей", которую ни я, ни Глен ни за что не хотели пропустить. Скульптура была великолепна и произво-дила незабываемое впечатление. Я помнил её ещё с моих "римских каникул" а Глен, вероятно, ещё с по-сещения Рима в конце, теперь уже позапрошлого, века... Ориентируясь по карте, мы свернули с Виа Кавур влево на узкую улочку, ведущую к церкви, и проехав под аркой какого-то здания, оказались на площадке перед храмом, где стояли пара туристских автобусов и с полдюжины легковых автомобилей. Мы тоже запарковали наш Фиат напротив церкви среди других машин и вошли внутрь.
   Базилика со сводчатым лепным потолком, с колон-надами и золочёными арками по обеим её сторонам выглядела даже как-то свежее, чем семнадцать лет назад, когда мне довелось последний раз навестить Рим. Очевидно не так давно она подверглась обнов-лению - подумал я.
   Мраморный Моисей со скрижалями под правой ру-кой, как и прежде, невозмутимо и гордо восседал в своей мраморной нише в нефе церкви.
   Хотя в это время дня в базилике было достаточно светло, - натуральный свет шёл от четырёх больших окон в верхней части левой стены базилики над колоннадой и двух окон за алтарём - в нефах свет ещё добавляли светильники над капителями колонн, свет которых отражался золочёными арками, создавая подчёркнуто праздничное впечатление.
   Микельанджело изваял своего Моисея из мрамора нескольких близких друг к другу тёплых оттенков, и игра света на полированном камне удивительно ожи-вляла его. Красивое, волевое лицо старца с длинной, густой вьющейся бородой и усами, и устремлённым во что-то, только ему видимое, взглядом, внушало чувство уважения, уверенности и покоя.
   Я испытывал это каждый раз когда возвращался к этой скульптуре. Испытал и теперь. На Глена она тоже явно производила впечатление, хотя и он видел её не раз. Мы постояли перед Моисеем ещё немно- го, потом вышли из храма.
   В машине Глен передал мне планшет с "сиюми-нутной" картой, по которой я старался сориенти-роваться, как отсюда выехать к Колизею, минуя ули- цы с односторонним движением, но Глен, заглянув в планшет, сказал: - По масштабу карты отсюда до Колизея и развалин Императорского Форума немно-гим более трехсот метров. Вряд ли мы найдём там парковку значительно ближе. Может, нам лучше оставить машину здесь и спуститься к Колизею пешком.
   - Пожалуй действительно так будет лучше, и бу- дет совсем неплохо ещё прогуляться по Римским улицам, - с энтузиазмом откликнулся я.
   - Тогда пошли, - сказал Глен, пряча в карман свой неразлучный планшет и снова вылезая из машины.
   Мы спустились с холма Эсквилино по опоясываю-щим его с Запада двум - трём узким уличкам и вышли на широкий участок какой-то улицы на склоне холма, немного выше виа Фори Империали, - широкой маги-страли, идущей от Национального монумента Витто-рио Эммануеле к Колизею.
   Отсюда и Колизей, и Арка Константина были как на ладони. Дальше за ними виднелись древние развалины на Палатине. Благодаря тому, что мы находились немного выше среднего уровня развалин Римского Форума, с этого места справа вдали частично про-сматривались и они.
   Мы решили не спускаться к самому Колизею, так как времени на детальный его осмотр внутри у нас всё равно не было, да и мы оба видели всё это раньше.
   Со стороны крутого склона холма к Колизею улица, на которой мы оказались, была ограждена каменным парапетом, вдоль которго почти впритык были за-паркованы машины. Мы нашли свободный кусочек парапета возле пожарного гидранта и присели на парапет лицом к Колизею и древним остаткам ко-лонн и развалин храма "Венеры и Рима" на Вос-точном конце Императорского Форума.
   Колизей всегда вызывал у меня двойственное чув-ство. С одной стороны - восхищение красотой и лако-ничностью архитектурных форм, созданных древне-римскими зодчими, делающих огромное, массивное каменное здание арены лёгким и ажурным на вид. С другой стороны, его история, и вид всех этих под-вальных камер и коридоров, где обречённые люди и животные ожидали своей страшной смерти на арене, и которые теперь открыты для обозрения сверху для всех желающих, вызывали во мне какой-то подсо-знательный страх перед необузданной жестокостью людей.
   Но независимо от отношения к нему, Колизей, как и столетия назад, ныне является самым узнаваемым сооружением Рима. И я думаю, что когда вспоминают Рим, или слышат разговор о Вечном городе, то пер- вое, что всплывает в памяти в связи с этим, это Ко-лизей, который стал в сознании многих поколений людей символом самой вечности Рима.
   Глядя на развалины храма Венеры и Рима, вид-невшиеся невдалеке, справа от Колизея, я вспомнил рассказ гида, услышанный много лет назад, ещё в первое посещение развалин Форума.
   Этот храм, построеный иператором Адрианом, был одним из самых больших на Императорском Форуме - более ста метров в длину и пятидесяти в ширину. С Востока и Запада он замыкался круглыми залами - ротондами с куполообразными лепными потолками. Половинка одной из них сохранилась до сих пор и была видна с нашего места.
   Гид рассказал тогда, что Адриан посвятил храм двум богиням любви: Венере - по латински, Venus, и Богине Рима - по латински, Roma.
   Если прочесть последнее имя наоборот, получится Amor, что тоже означает - Любовь. Император велел расположить каждую из Богинь, которые сидели на тронах в своих ротондах, спиной друг к другу. Как объяснил гид, этим он хотел дать понять, что имя Богини Рима надо читать в обратную сторону.
   Не знаю, насколько этот рассказ близок к истине, но согласно чертежам реконструкции первоначального вида храма, которые я как-то нашёл на интернэте, статуи Богинь, действительно, были обращены спи- ной друг к другу.
   - Хотите продолжить разговор об отношении к ис-кусству у нас на Ланире? - предложил Глен, устра-иваясь поудобнее на каменном парапете. - Мы можем позволить себе получасовой отдых с видом на Колизей и эти живописные развалины.
   - Конечно, хочу, - тут же ответил я и сразу продол-жил: - Мы, помнится, остановились на том, что у вас суждения о новых произведениях искусства выносят сначала инфовариаторы, а потом статистика и время.
   - Да, всё это так, - подтвердил Глен.
   - А как обстоит дело со старыми шедеврами искус-ства? - спросил я. - Ведь у вас, вероятно, накопилось их никак не меньше, чем на Земле.
   - Это зависит от того, идёт ли речь о Ланире, или о нашей Материнской планете. Наше Древнее искус-ство, а также искусство, эквивалентное вашему Сред-невековому, целиком остались на Материнской плане-те, если не считать мизерного количества оригиналь-ных работ древних и старых мастеров, привезённых с собой состоятельными любителями искусства. Эти раритеты сохраняются, в основном, в музеях и част-ных фамильных коллекциях. Правда, после изобре-тения телесканирования и транспозиивного копирова-ния, в музеях Ланиры и в известных частных коллек-циях появилось некоторое количество современных идентичных копий самых известных шедевров искус-ства всех эпох как с нашей Материнской планеты, так и из других известных нам цивилизаций.
   Своё искусство на новом месте наши предки раз-вивали, в основном, уже используя в качестве инст-рументов для своего творчества инфовариаторы и роботизированную технику. Конечно, были немногие, которые продолжали традиции старых мастеров, рабо- тая с холстами и красками. Но это не значит, что произведения тех, кто работал с инфовариаторами, были менее впечатляющими или требующими мень-шего таланта и труда, чем живопись красками на холстах. Напротив, это позволяло художникам дости-гать таких потрясающих световых эффектов, объём-ности, реальности и выразительности изображения, какие вряд ли были возможны для холста и красок.
   При этом эти произведения, в силу техники их со-здания, сразу же могли воспроизводиться в любом количестве идентичных копий, и поэтому они никогда не становились раритетами и не продавались по таким безумным ценам, как картины знаменитых мастеров у вас на Земле, независимо от истинной талантливости и впечатляющей силы их работ.
   - Но у нас ведь безумные цены платят только за ори-гинальные работы знаменитых и талантливейших мас-теров, - уточнил я.
   - Кто и как может измерить талант художника или скульптора? Сравнивая с другими? Но такое сравне-ние, если обе работы технически совершенны, может сказать только о вкусах и предпочтениях ценителя. Остаются известность автора и раритетность произ-ведения.
   У вас на Земле люди очень склонны к созданию "фетишей". В искусстве это ведёт к неадекватному преувеличению ценности некоторых произведений, а затем к спекуляции ими и вздувании цен до несу-разных размеров.
   - Да, к сожалению, это так, - согласился я. - У нас отбором и оценкой произведений искусства всегда занимались люди. И далеко не всегда истинные, бес-пристрастные ценители и знатоки искусства. Очень часто одни авторы, примерно одинаковой с другими силы таланта, возносились до небес, благодаря создан-ной истэблишментом и прессой рекламе, в то время, как другие продолжали оставаться в полной неиз-вестности. Многие, ныне знаменитые мастера прош-лого, приобрели свою известность только через много лет после смерти.
   Но после того, как имя художника или скульптора становилось знаменитым, каждая закорючка и кляк- са, оставленная им на чём-либо, каждый автограф ста-новились великими "ценностями".
   - Вернёмся к искусству нашей цивилизации, - продол-жал свой рассказ Глен. - Ранние скульптурные про-изведения в мраморе, камне и стекле на Ланире, про-шедшие испытания временем, тоже ценились очень высоко. Особенно до начала века транспозиции. Но и тогда цены на них не подходили близко к установ-ленным лимитам персональных капиталов граждан. Это было просто нереально при нашей системе кре-дитных расчетов и ограниченных богатств. То же от-носится и к ценам на оригинальные работы старых и древних мастеров, привезённых с Материнской пла-неты.
   - А какие темы преобладали в вашем раннем ис-кусстве на Ланире? - поинтересовлся я.
   - Самые разнообразные. В первые десятилетия по прибытии переселенцев на планету - профессиональ-ных художников и скульпторов среди них было едва ли несколько десятков. Но и они сумели оставить после себя кое-какое художественное наследство. Не-которые из них стали нашими знаменитостями. Те-мы их ранних работ отражают ностальгию по ос-тавленной родине, её пейзажи, картины отлёта, пе-релёта и прибытия кораблей на Ланиру, жанровые картины первых шагов переселенцев на новой плане-те, начало строительства первых городов, портреты известных людей той эпохи.
   К концу первого столетия после прибытия пересе-ленцев на планету на Ланире была создана Художест-венная Академия для подготовки профессиональных художников и скульпторов, из которой вышло много талантливых мастеров, создавших немало известных ныне произведений искусства.
   Отличает искусство Ланиры от соответствующего ему по возрасту искусства Земли то, что в нём почти полностью отсутствует религиозная тема, так как у нас никогда не было религиозной мифологии, подобной вашим. Хотя тема Бога - Создателя Вселенной - в искусстве всегда присутствовала, но она никогда не доминировала в нём.
   - Но разве культура на вашей Материнской планете разивалась не таким же путём, как у нас на Земле, - главным образом, вдохновляясь религиозными мифа-ми и церковноми идеями? - спросил я.
   - Да, древнее искусство там тоже начало развиваться на основе религиозных поверий, подобных тем, что существовали в вашей Древней Греции и Риме, со множеством всевозможных Богов, "курирующих" раз-ные области человеческой жизни и занимающих раз-личные положения в своей иерархии. Но в силу некоторых планетологических особенностей нашей Материнской планеты, там никогда не существовало множества антагонистических религий, как у вас на Земле.
   Дело в том, что все её материки, с самого возник-новения цивилизации на ней, были связаны цепями близко расположеных друг к другу островов в суб-тропических и умеренных широтах, так что даже пер-вобытные люди легко могли мигрировать между её континентами. Когда первобытные племена начали обьединяться во всё более крупные общины и бороться за доминирование над другими, через какое-то истори-ческое время одна из общин, значительно обогнавшая другие в науке, культуре и военном деле, начала подчинять себе менее развитые общины. Разумеется, это сопровождалось жестокой борьбой за власть, все-возможными интригами и войнами.
   В конце концов, образовалось огромное федератив-ное, по нынешним понятиям, государство, - нечто вро-де вашей Римской Империи, которое сумело подчи-нить себе весь остальной мир и распространить на него свою государственную религию.
   Правители этой Империи не относились к религии слишком серьёзно и не придавали очень большого значения ни ей, ни её деятелям, крепко удерживая в руках светскую власть. Они больше ценили практи-ческие достижения науки, ремёсел, мастерства и искусства. Когда религия вступала в конфликт с на-укой, они, в основном, поддерживали науку, так как наука и мастерство давали им военное преимущество и помогали удерживать власть. Поэтому, когда зна-ния подошли к осмыслению Космоса и мироздания, Империя приняла единобожие, как основу государ-ственной религии, директивно ввело его на всей пла-нете, силой преодолев сопротивление несогласных.
   Искусство времён, соответствующих вашему Сред-невековью, носило у них более светский характер, чем у вас, хотя и религии в нём уделялось достаточное место .
   Ко времени отделения нашей цивилизации искусство на нашей Материнской планете было столь разно-образно по своей тематике и стилям, что коротко рассказать о нём практически невозможно, но во всяком случае, оно включало в себя все те течения, которые существуют в вашем искусстве сейчас, а так-же всё то новое, что внесло в него исследование космоса и использование инфовариаторов и прочей техники для создания новых произведений.
  
   Мы сидели любуясь Колизеем и развалинами Рим- ского Форума уже более получаса, и время приближа-лось к трём. Чтобы засветло закончить запланиро-ванную работу и при этом успеть посетить все на-меченные места, нам следовало поторапливаться.
   Я поднялся с парапета и собрался сказать об этом Глену, но он налету понял мои мысли и тоже вслед за мной встал на ноги. Помахав рукой Колизею, он ска-зал: - Надеюсь, мы ещё увидимся. Я мысленно по-вторил его фразу, и мы зашагали прежним путём вверх по холму к оставленной у "Сан Пиетро Ин Винко- ли" машине.
   Машина оказалась на месте, и мы без приключений снова выехали на Виа Кавур и спустились по ней к просторной Виа Фори Империали. Проехав мимо развалин Форумов по обе стороны улицы и миновав соракаметровую троянскую колонну, мы выехали на площадь Венеции, с её белым, как снег, и огромным, как храм, Национальным Памятником последнему итальянскому королю - Виктору Эммануилу.
   Это вполне совершенное по своим архитектурным формам сооружение со своими белоснежными колон-надами и величественными широкими террасами, само по себе прекрасно, но возведённое посредине древних развалин и античных строений Вечного Города, оно диссонирует с его перспективой и смотрится как экс-понат - нечто не принадлежащее городу.
   Мы не стали задерживаться у памятника, хотя Глен всё же сделал пару "снимков" прямо из машины, и проехав по площади, нырнули в прямую, как стрела, но узкую в этом месте, Виа дел Корсо. Голубая ли-ния на светящейся карте Глена шла сначала по ней, но через несколько кварталов отклонялась впра- во к Фонтану Треви и затем по переулкам к пьяцца Испаниа.
   Приближаясь к повороту в сторону фонтана, я со-брался спросить у Глена, как увеличить изображение на карте, чтобы заранее наметить где запарковать машину. Но он, очевидно, уже прочёл мои мысли, и изображение Фонтана и прилежащих к нему улиц быстро выросло до размеров, при которых можно бы-ло видеть не только машины, но и пешеходов. Я тут же заметил маленькую парковку на шесть - восемь машин между двумя зданиями слева от площади Фонтана, на которой в этот момент были видны два свободных места, что было большой удачей. Я ска-зал об этом Глену, и он погнал машину по Виа дел Корсо как заправский Римский таксист, обгоняя другие машины, оправдывая поздне-средневековое название улицы - дель Корсо - что означает по итальянски Гоночная или Беговая. Мы вынырнули к стоянке как раз вовремя, так как к нашему появлению только одно место оставалось незанятым. Глен запарковал машину и мы вышли к фонтану.
   Древнее поверье оправдывалось для меня самым не-вероятным и неожиданным образом. Я хорошо пом-нил, как в последний приезд, прощаясь с Римом перед отлётом в Америку, я специально добирался сюда двумя автобусами, чтобы бросить заветную монетку в Фонтан Треви. Я никогда не был суеверным, но в тот раз почему-то чувствовал, что это надо сделать. До отъезда в аэропорт Фьюмичино оставалось менее часа, но я не хотел уезжать, не выполнив ритуала...
   И вот я снова в Риме, перед этим Фонтаном!
   За все эти годы на вид здесь ничего не изменилось. Передо мною всё так же возвышался светлопалевый фасад дворца Дюков Поли с его светлыми Доричес- кими полуколоннами. Перед дворцом все так же пле-скался обширный водоём Фонтана с нагромождением светлых, мраморных "скал", с которых повсюду всё так же стекали и падали в водоём струи и целые пото-ки кристально чистой воды. Дно водоёма, как и преж-де, серебрилось и золотилось россыпью монет, то и дело бросаемых туда туристами. Все так же из вод Фонтана рвались мраморные кони, сдерживаемые ми-фическими Тритонами, и Океанский Бог все так же ве-личественно выезжал из портика дворца, стоя на своей раковине - колеснице, влекомой вперёд этими мрамор-ными конями...
   Весь ансамбль Фонтана со всеми его скульптурами так совершенен и сбалансирован, что несмотря на мно-жество подробностей, воспринимается как единое це-лое, покоряющее своей немного дикой красотой.
   Вообще-то, исторически, Фонтан Треви был посвя-щён завершению в I-м веке до новой эры первого римского Акведука, сооружённого римским консулом, полководцем и строителем времён Императора Авгус-тина, - Агриппой. Акведук принес в Рим свежую род-никовую воду для общего пользования.
   Как гласит предание, солдаты Агриппы долго и безуспешно искали подходящий источник в окрест-ностях города, пока не встретили молодую девствен-ницу, которая привела их к источнику кристально чис-той родниковой воды. После постройки акведука, клю-чевая вода, названная "девственной", была выведена в город на перекрёсток трёх городских улиц, как раз в том месте, где позже был сооружён Фонтан Треви, получивший своё имя от перекрёстка трёх дорог.
   Проект его был создан архитектором Николо Салви в самом конце семнадцатого века, а закончен Фонтан был в середине восемнадцатого. В создании его уча-ствовало несколько талантливейших скульпторов того времени - учеников школы всё того же знаменитого Бернини.
   Глен сделал несколько "снимков" Фонтана, и на всякий, случай ввёл в свой планшет его координаты, хотя был уверен, что уже делал это ранее.
   Мы постояли немного у водоёма, бросили в него три десятицентовые монеты, - всё, что оказалось в наших карманах, и двинулись назад к машине, чтобы про-должать нашу прогулку - миссию.
   Следующей нашей остановкой, согласно карте Глена, намечалась Пьяцца Испаниа. На ней тоже был фонтан работы Бернини, но не знаменитого Джиовани Лорен-цо, а его отца и первого учителя - Пьетро Бернини.
   Остановка была намечена не столько из-за фонтана, сколько из-за желания вновь увидеть всё это место - окрестности площади, улицу Кондотти, с её малень-кими, но уютными и нарядными кафе и магазинами, не изменившими адресов чуть не с середины восем-надцатого века, ну и конечно ради великолепной "Испанской Лестницы", ведущей к церкви "Тринита дел Монти" на крутом склоне холма Пинчио.
   Мы выехали к Площади Испании, сделав несколь- ко крутых поворотов по окрестным переулкам, но за-парковаться удалось только в двух кварталах от неё на улице Бабуина.
   Выйдя из машины, мы вернулись на Площадь и по-дошли вплотную к "Баркачио", - старому Фонтану отца Бернини, который почему-то всегда казался мне глубо-ко античным, намного древнее своего истинного воз-раста. Мраморная полузатопленная низкобортная ладья с небольшим фонтанчиком посредине "плава- ла" в мраморном же овальном водоёме. Античность ей придавала очевидно простота дизайна и скупость скульптурных деталей.
   За Фонтаном - ладьёй, прямо перед нами раскину-лась по склону холма Пинчио знаменитая "Испанская Лестница". Монументальные пологие ступени из се-рого мрамора, со множеством маршей и площадок между ними, сбегали широким "потоком" от Храма Тринита Дел Монти, с его двумя характерными ба-шенками, вниз к ладье на Пьяцца Испаниа. "Поток" раздваивался на середине Лестницы, образуя внутри что-то вроде острова с поперечной баллюстрадой. Весной этот "остров" был сплошь покрыт ковром зелёно-розовых цветов. Сейчас, в конце сезона, цветов было не так много, и преобладали жёлто-оранжевые тона. Ниже "острова", по обеим сторонам Лестницы, местные, и вероятно, приезжие художники, захватив все подходящие для этого места, держали постоянный "вернисаж", выставку - продажу своих произведений на Римские темы. Публика лениво фланировала меж-ду мольбертами. Кое-кто ненадолго останавливался у некоторых из них. На нижних маршах лестницы лю-ди сидели, отдыхая, некоторые даже умудрялись ле-жать сразу на нескольких ступенях. Тут же с лотков продавалась всякая немудрёная снедь.
   Мы прошлись немного по Виа Кондоти, просто для удовольствия, и вернувшись тоже присели на ступень-ки Лестницы где-то на середине второго марша, решив, что нам пора подкрепиться своими космическими при-пасами. Тратить время на посещение каких-либо кафе или ресторанов ни Глен, ни я не были склонны. Времени и так оставалось почти в обрез.
   - Я был здесь, - начал Глен, - более ста ваших лет назад, и хорошо помню это место. Оно ещё тогда мне очень приглянулось. И сейчас я с удовольствием вижу, что здесь практически ничего с тех пор не изменилось.
   - Да, согласился я, это очень, очень приятно, особен- но на фоне того, что происходит в остальном на-шем сумасшедшем мире.
   В мои "Римские Каникулы" я очень часто бывал здесь, у Испанской Лестницы, с проезжими знакомыми и в одиночку. Здесь я встретил человека из Польши, с которым мы подружились и держим связь до сих пор.
   - Это прекрасно, что такое у вас всё ещё возможно, - отозвался Глен. - Ведь людям с развитием прогресса становится всё труднее неформально общаться друг с другом.
   - Я знаю из своих поездок, - продолжил я свою мысль, - что в почти каждой из столиц нашего мира, и просто в больших городах, пока что есть такие свои, по традиции сложившиеся места, к которым тяготеет интеллектуальная, а также лирически-богемная пуб-лика, и в особенности молодёжь, не любящая офици-альность и всевозможные ограничения. В таких мес-тах встречаются и знакомятся самые разные люди, стремясь найти общие идеи, интересы или увлечения, а также и просто из симпатии друг к другу.
   В Риме таким местом издавна были Площадь Ис-пании с окрестными улочками и получившая от неё своё наз-вание Испанская Лестница. Правда, с исто-рической точки зрения - продолжал я - её скорее следовало бы назвать Французской, так как постро-ена она была в восемнадцатом веке на земле, принадлежавшей Французскому королю Людовику Двенадцатому, который подарил её французскому же монастырю при "Тринита Дел Монти". Построена лестница была тоже на деньги монастыря, завещан- ные ему ещё за век до этого бывшим секретарём Французского посольства в Риме, который прожил здесь больше полвека и очень полюбил Рим. Всё это известно мне из очень интересной и эмоциональ-ной книжки Вейдле о Риме, прочитанной ещё во времена моего первого приезда туда. Но, как мне кажется, по характеру своему и архитектуре Лестница эта во все времена оставалась и остается самой что ни на есть Итальянской - закончил я свою затянувшуюся тираду...
   - Я думаю, в последнем вы правы, - согласился Глен, протягивая мне плоскую чашечку с горячим инопла-нетным кофе. - Спасибо за очень интересную инфор-мацию, и приятного аппетита.
   Наскоро перекусив попрежнему аппетитными плит-ками с кофе, мы простились с Испанской Лестницей и вернувшись к машине, покатили назад к Корсо, и по ней снова на Юг. Недоехав несколько кварталов до Площади Венеции мы, следуя нашей путеводной голубой линии, свернули направо и углубились в гус-тую сеть улочек и переулков центральной части Вечного города. Нашей целью на этот раз была Пло-щадь Навона, на которой находилась одна из самых известных работ Бернини - Фонтан Четырёх Рек.
   Если бы не подробная светящаяся карта с голубой линией нашего маршрута на планшете Глена, мы бы не раз сбились с пути, стараясь пробраться к площади Навона через кварталы плотно застроенных улиц и пе-реулков центральной части старого Рима. Но карта работала безотказно, и мы вскоре не только выехали прямо к Площади, но при этом опять нашли место для парковки прямо рядом с нею на параллельной улице. Пока нам в этом везло.
   Площадь Навона почему-то считается самой Рим-ской из площадей Вечного Города. Я бы её скорее назвал самой Итальянской, потому что в ней соеди-няется квинтэссенция Итальянского Барокко средних веков в архитектуре и скульптуре с современным итальянским городским стилем жизни, с его много-численными маленькими кафе, со столиками, зонтика-ми и тентами на улице, с торговцами сувенирами и на-питками, расположившимися со своими тележками по всей площади, с множеством голубей, захватывающих каждое хоть на минуту освободившееся место.
   Когда впервые попадаешь на эту площадь, первое впечатление от неё, - кажется что домам, окружающим её со всех сторон, слишком тесно. Площадь соединена с остальным городом всего несколькими узенькими проездами - ущельями, и хотя постройки, окружающие её, не очень высоки, тем не менее они образуют стены, создающие впечатление отделённости этой площади от остального Рима.
   Площадь Навона сооружена на месте стадиона - ипподрома времен императора Домициана, и поэтому она близко сохранила размеры и форму этого соору-жения - узкий, удлиненный овал. Что касается её наз-вания, то по некоторым источникам оно произошло от латинского "Navone", означающего "Большой ко-рабль". Она и вправду чем-то напоминает корабль, с её тремя фонтанами - "мачтами", и "бортами" - сте-нами окружающих её домов.
   Изюминкой площади, вместе с Берниниевским фон-таном четырёх рек, является церковь "Святой Агнессы в Агонии" - совместное творение архитекторов Рай-нолди и Барромини.
   Фонтан расположен чуть наискосок от великолепно-го фасада церкви, выполненной в стиле Ренессансного Барокко и увенчанной двумя высокими, элегантными башенками с миниатюрными колоннадами, и оваль-ным в плане, не менее элегантным, куполом. Фонтан и церковь создают архитектурное лицо и единство всей площади, придавая ей нарядный законченный вид.
   Мы вошли на площадь через переулок, впадающий в неё почти в центре, чуть правее знаменитого Фонтана Бернини, откуда на него и площадь открывался самый выигрышный вид, так как в поле зрения сразу попада-ли и Фонтан, и церковь, на фоне которой он смотрел- ся на редкость живописно.
   Скульптор установил десятиметровый Египетский обелиск с символической голубкой наверху на изва-янный им мраморный грот на четырёх опорах, подни-мающийся из вод бассейна Фонтана. На каждой из четырёх опор он поместил аллегорическую фигуру че-ловека соответствующей рассы, олицетворяющего Бога каждой из крупнейших рек четырёх континентов Зем-ли: - Дуная /Европа/, Ганга /Азия/, Нила /Африка/ и Ла Платы /Америка/.
   Вода струится и стекает практически отовсюду с грота и скульптурных деталей, оживляя мрамор фигур и весь Фонтан.
   Вся композиция выполнена на редкость экспрессив-но и эмоционально и в целом производит незабывае-мое впечатление.
   В романе Дэна Брауна "Ангелы и демоны" этот фон-тан избран в качестве алтаря воды, когда-то суще-ствовавшей секты "Иллюминатов".
   Два другие фонтана на Северной и Южной оконеч-ности площади, в основном, дополняют её архи-тектурный ансамбль и создают впечатление его закон-ченности. Темы обоих фонтанов заимствованы из языческой мифологии дохристианской эпохи, и наи-более поздний из них Фонтан "Нептун" по архитектуре и композиции похож на более ранний "Эль Моро".
   Мы дождались, пока очередная группа туристов отхлынула от Фонтана Четырёх Рек, и Глен быстро закончил процедуру введения координат, после чего мы перешли к Фонтану "Эль Моро" в Южном конце площади.
   Фонтан "Эль Моро", что означает - Мавр был спроектирован всё тем же Бернини, и фигура мавра, борющегося с мифическим дельфином в центре вну-треннего бассейна фонтана, изваяна им же. По кра-ям бассейна скульптор поместил четырёх мифических "Тритонов", извергающих воду из витых раковин, а также другие фигуры из мифологии.
   Глен выбрал удобный ракурс и ввёл в планшет координаты фонтана. Практически наша "работа" на Площади Навона на этом была закончена, но Глен решил для полноты картины ввести и координаты "Нептуна". Не теряя времени, мы зашагали к нему через площадь.
   В центре внутреннего бассейна Фонтана "Нептун" его автор - скульптор Джиакомо делла Порта - помес-тил аллегорическую фигуру Бога морей, сражающегося с гигантским осьминогом. Там же, но ближе к краям бассейна, он разместил фигуры наяд и других ми-фических существ, имеющих отношение к морю.
   Не теряя времени Глен зафиксировал в своём план-шете координаты "Нептуна" и теперь мы могли уходить. Мы в последний раз оглядели эту милую моей душе римскую площадь и вышли через тот же узенький переулок на соседнюю улицу, где была запаркована наша машина.
   Последней Нашей "рабочей" остановкой в Риме был намечен Собор Святого Петра. Глен включил Карту на планшете и вырулил с парковки.
   Наша "голубая линия" вывела нас на широкую ма-гистраль Корсо Витторио Эммануэле, ведущую к мосту того же названия. С этого моста открывался вели-колепный вид на Замок Святого Ангела - круглую, невысокую, но впечатляюще массивную, каменную громаду тёмно-терракотового цвета с чёрным ангелом на верхней надстройке. К замку вёл Античный ароч-ный многопролётный мост с шеренгами Берниниев-ских скульптурных ангелов по обеим его сторонам, который сам по себе представлял законченное произ-ведение средневекового архитектурного искусства.
   Не доезжая моста, мы приостановились прямо у обо-чины тротуара, вероятно нарушая правила движения, чтобы полюбоваться Замком и ведущим к нему мос-том и заодно ввести координаты нескольких ближай-ших к нам скульптур ангелов. Благо, в Риме никто особенно не печётся о строгом соблюдении правил уличного движения, это и нам прошло без каких-либо последствий.
   Почти сразу за мостом Витторио Эммануэле мы выехали на парадную Виа делла Консилиационе - улицу Примирения, ведущую к площади и собору Святого Петра.
   Хотя эта улица с шеренгами белых четырехгранных столбов по обеим её сторонам и псевдо-старинными фонарями на их верхушках была проложена и застро-ена уже в начале двадцатого века, тем не менее её ар-хитектура отдаёт дань классицизму девятнадцатого, и не очень конфликтует с античной красотой Собора и Колоннады.
   Перед колоннадой мы свернули направо и запар- ковались в одной из прилегающих боковых улочек. Когда мы вышли на площадь перед Собором, мне вдруг на минуту показалось, что я никуда отсюда не уезжал. Всё было так знакомо, всё было как и тридцать лет назад. Ничего вокруг с тех пор не изменилось, всё осталось как прежде... Также шелестела вода в обоих фонтанах площади, один из которых тоже был творе-нием гениального Бернини. Всё так же лес Бернини-евских каменных колонн охватывал площадь в свои могучие объятия. И как прежде, в центре её, возно-сился к небу двадцатипятиметровый Египетский обе-лиск, у основания которого белела мраморная эмблема Бернини, символизирующая, согласно Дэну Брауну, Алтарь Воздуха таинственной секты Иллюминатов.
   Солнце стояло уже невысоко над холмами Аурелио, чуть возвышавшимися вдали над левым крылом кол-лонады. Мне было очень хорошо здесь на площади, и не хотелось уходить, но время подпирало - у Глена было ешё много работы внутри Собора, а мы хотели успеть после её окончания засветло подняться на холм Джианиколо, туда, где стоит памятник Гарибальди, и откуда открывается чудесный вид почти на весь Рим. Мне хотелось оттуда ещё раз взглянуть на Вечный Город, перед тем как снова расстаться с ним, на этот раз, может быть, и навсегда...
  
   Немного полюбовавшись великолепной архитекту-рой фасада Собора, спроектированного архитектором Мадерно в начале семнадцатого века, мы перешли пря-моугольную часть площади перед входом в собор и поднялись по пологим мраморным ступеням на обшир-ную паперть. Оттуда через широкий притвор Собора мы прошли внутрь огромной Базилики через одну из её открытых массивных дверей.
   После солнечной площади, в Соборе было немного сумрачно, несмотря на яркий свет, идущий от высо- ко расположенных окон и множества разнообразных постоянно включённых светильников внутри самой Базилики. Людей в этот час было немного, и они раз-брелись кучками по всему Собору, осматривая капеллы и скульптуры в разных его местах.
   Обширность помещений Храма, блеск его узорча-тых мраморных полов и захватывающая дух высота сводов, как и прежде, заставили меня на минуту - другую почувствовать себя очень маленьким и по- терянным в окружении всего этого архитектурно- скульптурного великолепия. Но вскоре я тоже сосре-доточился на окружающих меня деталях, и чувство потерянности прошло.
   Работы Бернини, координаты которых Глену пред-стояло ввести в память своего инфовариатора, нахо-дились в разных местах гигантского Храма. Но Глен провёл прилежную "домашнюю работу" на интернэте, и у него был отпечатанный план Собора, на котором были отмечены все интересующие его скульптуры Мастера. Главными из них были - сам Алтарь с витыми столбами из потемневшей бронзы и с поко-ящимся на них тоже бронзовым балдахином работы Бернини; а также его же шедевр - "Престол Святого Петра", великолепно выполненный скульптором в традициях самого неудержимого Барокко.
   К ним мы и направились, ненадолго задержавшись по пути у капеллы с "Пьетой" Микельанджело, чтобы просто ещё раз взглянуть на эту чудесную работу великого мастера, а также у монумента графини Ма-тильды Каносской, работы Бернини, которая входила в список Глена. Он решил заняться этой скульптурой сразу, чтоб не возвращаться к ней на обратном пути.
   Подойдя к ней на расстояние нескольких метров, Глен быстро ввёл координаты статуи прямо в свой планшет, снова спрятал его в карман, и мы зашагали вперёд по широкому, блестящему, мраморному полу Базилики с рисунком, тоже спроектированным гени-альным Бернини.
   Большинство Католических и Православных соборов c куполами, в плане представляют собой симметрич-ный греческий крест с перекладиной, в середине и алтарём, размещённом в Западной части креста.
   В отличие от них, Римский Собор Святого Петра, согласно изменённому архитектором Мадерно проек-ту, построен в форме латинского креста с переклади-ной смещённой к верху креста и главным алтарём в перекрестии с поперечными нефами, - что значитель- но увеличивает свободное пространство вокруг алта- ря, предоставляя добавочное пространство для раз-мещения скульптур, реликвий и украшений.
   Мы подошли к огромному Алтарю Собора, перед которым у ступеней вниз к Исповедальне и пред-пологаемой могиле Святого Петра постоянно свети-лось множество лампад. Вблизи витые столбы Ал-таря из потемневшей бронзы, поддерживающие бал-дахин Бернини на своих коринфских капителях, ка-зались огромными, а сам балдахин закрывал собою почти половину купола Собора.
   При введении координат Глену пришлось немного отойти от Алтаря и пару раз обойти его вокруг, потому что он никак не хотел укладываться в рам-ку экрана его планшета.
   Сам гигантский купол Собора, вначале спроекти-рованый Микельанджело, а затем сонструктивно из-менённый и законченный архитектором Джиакомо Делла Порта и инженером Доменико Фонтана, дер-жится на четырёх грандиозных опорах, похожих на башни фигурного сечения высотой более сорока пяти метров, с нишами и крупными скульптурами в них со всех сторон. Опоры расположены напротив всех четырёх углов Алтаря, но на значительном от него удалении, так как диаметр купола, который они под-держивают, составляет тоже около сорока с лишним метров.
   - Красивое сооружение, - сказал Глен, рассматривая рельефную структуру огромного купола высоко над головой. - И благодаря грандиозности всего Храма, совершенству и красоте его архитектурного стиля, даже такие сравнительно большие объекты, как Алтарь и Престол, выполненные в совершенно другом роде, не диссонируют с ним. Они воспринимаются, по срав-нению с размерами и стилем Собора, просто как украшения, не принадлежащие структуре самого Хра-ма. Хотя сами по себе, они, без сомнения, шедев-ры искусства в своём стиле.
   - Да, вы правы, - согласился я. - Я тоже восприни-маю их как самостоятельные произведения искусства, не связанные с архитектурой Храма.
   Скажите, Глен, а на вашей материнской планете тоже существуют подобные Храмы?
   - Да, существуют, но только без такого разнообра- зия скульптур, икон и других символов поклонения, очевидно потому, что после принятия Единобожия, служители религии никогда не возводились у них в ранг святых и всегда считались только служащими Храмов. Кроме того, у наших предков на материнской планете никогда не было такой обширной религиоз- ной мифологии, какую порождают ваши Библия, Ко-ран и другие священные книги разных религий.
   Теперь большинство Храмов там содержится только как музеи, потому что народ постепенно отошёл от религиозного восприятия Бога, как судьи и наставни- ка в их повседневной жизни, и никаких церковных служб в храмах там давно не происходит. Но для тех, кто хочет обратиться к Богу, в городах специально для этого сохраняются немногие старые Храмы, от-крытые для всех круглые сутки.
   - А в языческие времена там ведь вероятно сущест- вовало такое же множество древних храмов, посвя-щенных разным Богам, как и у нас на Земле? - пред-положил я. - Кое-что от них вероятно сохранилось?
   - Да, это так, ответил Глен, - многие из них сохра-няются до сих пор, и надо сказать, в лучшем состоя-нии, чем оставшиеся у вас на Земле.
   - А почему так? - спросил я.
   Потому что те, что были построены после возник-новения "Всепланетной Империи", уже никем не раз-рушались, так как серьёзные конфликты на планете не возникали, по причине того, что Империя была на-много сильнее своих вассалов и старалась быть оди-наково справедливой к ним.
  
   Закончив работу с Алтарем, мы перешли к главной апсиде Храма, - то есть, к вогнутой стене в верхней оконечности креста, заложенного в идею плана Со-бора. Здесь находился другой шедевр Бернини - "Пре-стол Святого Петра".
   "Деревянный" трон Святого Петра как бы парит в облаках, поддерживаемый снизу тёмными бронзовыми фигурами ранних Отцов Церкви. Над троном "витает" голубка в созданных скульптором "лучах" Солнца, которые подсвечиваются из окна в апсиде реальными солнечными лучами.
   Глен быстро ввёл его координаты прямо в планшет, благо народу около Престола в этот момент не было.
   Полюбовавшись этой фантастически экспрессивной работой скульптора еще немного, мы вернулись к ни-ше у правой задней опоры купола, где помещалась ещё одна известная скульптура Бернини - "Святой Лон-гин" с копьём в правой руке - римский легионер, присутствовавший при распятии Христа и прервавший его страдания уколом своего копья ему в сердце.
   Это была последняя скульптура в Соборе Святого Петра, входившая в список Глена.
   Глен быстро закончил свою работу со скульптурой, и мы вновь двинулись через огромную базилику по чудесным, мраморным полам огромного Храма назад, к выходу на площадь, видневшемуся далеко в Восточ-ном конце Храма.
  
   Когда мы вышли на площадь, Солнце уже скрылось за Собором, и огромная тень от него закрывала почти всё пространство между колоннадами Бернини.
   Чтобы засветло успеть взглянуть на Рим с холма Джианиколо, надо было спешить, и мы быстро заша-гали к нашей машине, запаркованной за Северной колоннадой.
   В машине Глен сразу же включил на планшете свою карту с голубой линией и уверенно вырулил на Виа Консилиационе. Далее, руководствуясь голубой лини-ей, мы вскоре выехали к развязке у подножия холма Джианиколо, с которой начинался довольно крутой подъём на холм по живописной Пассаджиата дел Джианиколо, петляющей по его Северному склону.
   На подъёме, с поворотов Пассаджиаты то с одной то с другой стороны открывался чудесный вид на ку-пол Собора, который, казалось, всё никак не хотел исчезать из вида по мере нашего подъёма, пока, наконец, не скрылся окончательно за постройками и кронами деревьев, растущих на склоне холма.
   Наконец, мы выехали на участок дороги, идущий по самой верхней кромке холма Джианиколо, над кру- тым спуском вниз к Тибру и Городу, перспектива ко-торого уже мелькала между деревьями в отдалении внизу с левой стороны.
   Вскоре мы оказались на небольшой площадке - Пьяцца дел Форо, где слева над обрывом возвышалась белая башня маяка в окружении живописных Рим- ских сосен с их утомлённо изогнутыми стволами и рас-пластавшимися тёмнозелёными кронами. Здесь мы сделали остановку, и выйдя из машины, перешли на "городскую" сторону дороги, отгороженную от обры-ва невысоким каменным парапетом. Отсюда откры-вался захватывающий вид на большую часть Вечного Города. Солнце ещё освещало верхушки и крыши строений, которые отбрасывали резкие тени, увели-чивая контрастность пейзажа и помогая узнавать здесь и там знакомые сооружения.
   Немного слева в отдалении был хорошо виден ци-линдрический Пантеон с круглым отверстием в его пологом куполе. Ещё чуточку левее узнавался не-большой купол с двумя башенками церкви Санта Агнесса ин Агони, что на площади Навона. Немного правее виднелся белый, как снег, чуть поднимающий- ся над другими постройками многоколонный монумент Виктору Эммануилу. Колизея, к сожалению, видно не было, так как он был загорожен Капитолийским и Палатинским холмами.
   Так мы стояли "над Римом", вглядываясь в его по-степенно угасающие очертания и детали, пока Солн- це окончательно не скрылось за холмами на Западе.
   Прощай опять, Вечный Город! - думал я, глядя на темнеющий силуэт Рима, с постепенно проявляющим-ся оранжево-жёлтым светом его уличных фонарей.
   - Увижу ли я тебя когда-нибудь снова?...
  
   Мы вновь сели в наш симпатичный, открытый Фиат и поехали дальше по Пассаджиато, чтобы спуститься с Джианиколо с Восточной стороны и вернуться к Ста-ционэ Термини через вечерний город. Вскоре мы поравнялись с Пьяцца Гарибалди, и на минуту съехав с Пассаджиато, сдалали круг почёта вокруг величест-венного памятника, уже подсвечиваемого спрятанны-ми в зелени прожекторами. Приостановившись на несколько секунд, Глен ввёл и его координаты в свой планшет, - видимо, он тоже был неравнодушен к хорошей скульптуре.
   Благодаря голубой линии, чётко указывающей наш путь на светящейся карте Глена, мы без труда спус-тились с Холма к мосту Палатино, откуда мы специ-ально отклонились от проложенного пути, чтобы ещё раз объехать вокруг Колизея и взглянуть на него при вечернем освещении.
   Когда мы подъехали к нему, стало почти темно и он буквально сиял в лучах наружных прожекторов и све-тильников, установленных внутри него и изливавших свет красноватого оттенка изо всех его арок и проё-мов. Честно говоря, днём, без этой фантасмагории све-та, мне он нравился больше.
   Объехав Колизей, мы вновь оказались на Виа Фори Империали, но на этот раз подъехав по ней к Пьяцца Венециа, мы свернули вправо за троянскую колонну, и проехав между ней и Храмом Санта Мариа ди Лорето, через два переулка оказались на центральной Виа На-ционале, ведущей к круглой площади Пьяцца Репуб-лика с фонтаном Нимф посредине.
   И вот я снова вечером на моей любимой площади с охватившими её аркадами, освещёнными всё теми же шарообразными фонарями, и даже кафе со столиками на тротуаре кажется работает. Но музыки не слышно, - - наверное, ещё рано.
   Глен предложил после сдачи машины вернуться сю-да пешком, чтобы посидеть за столиком в кафе, и по-слушать музыку, если она будет. Я конечно же под-держал его предложение, и мы с лёгким сердцем по-катили к вокзалу сдавать машину. Вся эта проце-дура заняла у нас не более пятнадцати минут, и еще через десять мы вернулись на круглую площадь к ре-сторанчику со столиками под тентом. Мы заняли один поближе к аркаде, благо народу почти не было, и заказали кофе с неаполетанским печеньем, которое по-рекомендовал нам молоденький официант.
   "Концерт" только что начался, но к сожалению, ис-полнялись, в основном, современные шлягеры, кото- рые мне не очень нравились, и аккомпанимент двух электронных гитар и электронного же "Ки-борда" был слишком громок и мешал слушать певцов.
   Но всё равно, сама "Круглая площадь" с её аркада-ми, ярко освещённый фонтан с наядами и сам рес-торанчик будили воспоминания о далёком прошлом; было хорошо, мы были в Риме, и опять не хоте-лось никуда отсюда уходить.
   - Скажите, Глен, - спросил я, а музыка у вас тоже оце-нивается временем, как и изобразительное искусство?
   - В конечном итоге, - да. Но в этом случае без вме-шательства инфовариаторов.
   Просто, гармоническая и мелодическая музыка а также то, что у вас называется классической, не уходит со сменой поколений и продолжает жить веками. Гремящая же и "крикливая", какофоническая, речи-тативная и ритмическая танцевальная, вроде вашего "Рок-н-рола", меняется почти с каждым поколением, и примерно через столетие от неё не остается и вос-поминаний, за исключением записей меломанов и ис-ториков музыки. У нас это особенно заметно, так как люди живут достаточно долго.
   Единственное, что у нас ограничивается в музыке законом, - это её громкость в общественных ауди-ториях.
  
   Когда мы все-таки решили что нам пора уходить, по местному времени было уже около двенадцати ночи. Это значило, что во Флориде ещё около шести вечера, - самое время возвращаться домой после более чем двенадцатичасовой прогулки. Никакой усталости я не чувствовал и спать совсем не хотелось. Очевидно, тех-ника Глена делала своё дело.
   Мы решили попробовать найти безлюдное место для телепортации где-нибудь поблизости, например, обо-йти с Северной стороны развалины Терм Диаклетиана. В это время там не должно быть много прохожих, да и можно будет выбрать место потемнее, в каком-нибудь древнем закоулке.
   Глен вынул на колени свой планшет, и склонившись над ним, чтобы не привлечь чьего-нибудь любопыт-ного внимания, просмотрел окрестности и наметил подходящее место в тупиковом переулке, идущем от соседней с площадью улицы к развалинам Терм Диа-клетиана.
   Выйдя из аркады, мы пересекли "Круглую" площадь и вышли на улицу, ведущую к площади перед вокза-лом, с которой в полсотне метров в сторону вокзала сворачивал влево намеченный Гленом переулок. Мы свернули в него с почти безлюдной в эту пору улицы, уверенные, что никто не обратил на нас никакого внимания, и пошли вперёд по нему, стараясь выбрать наименее освещённую его часть. Вскоре мы оказались у запертых ворот из металлических прутьев, и нам ничего не оставалось, как либо телепортировться отсюда, либо отправляться искать более укромное место. Мы решили телепортироваться, и выбрав момент, когда на улице, вдали пересекающей наш переулок, никого не было видно, мысленно ещё раз попрощались с Вечным Городом, и через секунду оказались на стационарной орбите над серединой Атлантического океана, на уютной и уже такой "обжитой" станции Глена.
   Мы провели с Гленом на станции ещё около двух часов, делясь новыми и старыми впечатлениями о Ри-ме и намечая новые маршруты для будущих совмест-ных прогулок, после чего он, наконец, телепортировал меня домой.
   Мы договорились с ним, что следующие пару дней мы займёмся каждый своими, немного запущенными делами, а затем, вечером второго дня он позвонит мне по сэллфону, и мы решим, куда мы отправимся на нашу следующую прогулку.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ПРОГУЛКА ШЕСТАЯ
   ( И К СОЖАЛЕНИЮ, ПОСЛЕДНЯЯ )
  
  
   Весь следующий день прошёл у меня под впечат-лением от нашей с Гленом Римской прогулки. Все накопившиеся срочные дела я отложил на следую- щий день, чтобы подольше насладиться свежими вос-поминаниями от неожиданного посещения Вечного Города.
   Но вечером неожиданно заиграл свою мелодию мой сэллфон, и это был Глен, который, как мне показа- лось, звучал немного устало. Он сказал мне, что у него после сеанса связи с Ланирой изменились планы и послезавтра, как и в последующие дни, он не смо- жет со мной встретиться. Поэтому он хотел бы при- гласить меня на станцию завтра, так как хочет пока-зать мне видеоклипы Ланиры, которые он приготовил специально для меня.
   - Конечно же я жажду увидеть, пусть на экране, хоть капельку Ланиры! - решительно сказал я Глену, - ведь я так много слышал от вас о ней, но не имею пред- ставления, как она выглядит в реальности.
   Тогда будьте готовы к телепортации завтра в де- сять утра.
   - Конечно, буду! - заверил я Глена.
   - Ну тогда, до завтра, - закончил он разговор.
   Я срочно занялся своими счетами, письмами и дру-гими накопившимися повседневными делами, чтобы успеть положить утром приготовленную к отсылке почту в ящик до приезда почтальона.
   На следующее утро я проснулся довольно рано, к десяти часам успел привести себя в порядок и по- завтракать, и теперь с минуты на минуту ожидал звонка Глена.
   Сигнал сэллфона раздался ровно в десять. Глен лю-бил пунктуальность.
   - Ну как, Стив, готовы? - спросил он.
   - Вполне, - ответил я,
   - Тогда секунду не двигайтесь.
   Я положил на стол сэллфон и замер на месте. В следующую секунду я уже стоял в рабочем отделении станции Глена.
   - Доброе утро, - сказал он, вставая со своего "пилот-ского" кресла. - Чашечку "космического"?
   - Спасибо, но я только что позавтракал с кофе. Мо-жет быть, немного попозже?...
   - Ну что ж, будь по вашему. Тогда не будем терять времени и начнём просмотр видеоклипов. Пока пе-рейдите сюда к дивану, сейчас мы организуем зри-тельный зал.
   Глен открыл пульт на подлокотнике дивана и тро-нул на нём какой-то из знаков. В тот же момент два фрагмента пола станции перед её плоской стеной с картинами поднялись в вертикальное положение. К их внутренней поверхности были прикреплены удоб-ные кресла, типа наших самолётных, обтянутые ка-кимто светлым материалом, напоминающим тонкий, мягкий ковёр.
   - Устраивайтесь, - пригласил меня Глен, садясь в одно из кресел.
   Я сел, и в тот-же момент свет в кабине померк. От светящего кольца под потолком осталась едва за-метная круглая светлая полоска. И сразу же на том месте, где на плоской стене до этого были кар- тины, появился яркий, чуть серебристый, экран зани-маюший всю переднюю стену и на рсстоянии около трёх метров огибающий с обоих сторон наши кресла.
   - Для начала, Стив, - начал комментировать Глен, немного повернув в мою сторону своё кресло, - вы увидете Ланиру так, как она выглядит на расстоя-нии в сорок тысяч километров с одного из космичес-ких кораблей наших предков, постоянно находящего- ся на орбите со второго столетия, после прибытия переселенцев на Ланиру.
   Потом мы "полетаем" над её поверхностью, пере-даваемой в объёмном изображении с помощью теле-скеннеров установленных на спутниках, а затем вы увидите нашу столицу - Эзору и кое-какие достопри-мечательности в её окрестностях, в основном, с высо-ты птичьего полёта. По желанию, вы сможете регу-лировать в определённых пределах продолжитель-ность показа разных сцен, повторять их, останавли- вать отдельные кадры, а также увеличивать их и рас-сматривать детали более крупным планом.
   - А что для этого надо делать? - спросил я.
   - Для этого будет достаточно ваших негласных при-казаний моему инфовариатору. Вы уже знаете, что он прекрасно вас понимает.
   Видеоклипы, которые вы увидите, были сняты с антигравилёта, предназначенного для экспедиций и дальних путешествий, который имел специальное раз-решение на полеты над городом на любой высоте для выполнения видеосъёмок.
   Объяснения и комментарии к ним я буду давать по ходу демонстрации клипов. Если понадобятся какие- нибудь более детальные пояснения, не стесняйтесь спрашивать, - закончил своё вступление Глен.
   - Спасибо, я весь - внимание, - ответил я.
   Через несколько секунд титры закончились, и экран на секунду померк. В следующий момент он ярко осветился вновь, и сначала мне показалось, что я сно- ва вижу нашу Землю из окна станции Глена, так как яркое, объёмное изображение на экране было совер-шенно неотличимо от реального, а сама Ланира, с расстояния в сорок тысяч километров, под разводами полупрозрачных, а местами и не очень прозрачных облаков, была удивительно похожа на нашу Землю. Для того, чтобы убедиться что это не Земля, надо было внимательно присмотреться к слабо проступающим через облака очертаниям материков и морей.
   Правда, очевидно, потому что я недавно видел Зем-лю из окна станции, мне бросилась в глаза одна су-щественная деталь, отличающая их планету: поляр-ные шапки льда на северном и южном полюсах Ла- ниры занимали значительно большую площадь и спус-кались ниже к умеренным широтам, чем на Земле.
   - Скажите, Глен, - спросил я, - как получается та- кая удивительная объемность изображения без ка- ких-либо специальных стереоскопических очков или приспособлений?
   - Это достигается тем, - объяснил он, - что отдель- ные изображения для правого и левого глаза проек-тируются на экран по очереди примерно по одной шестидесятой доли вашей секунды. В то же время инфовариатор, управляющий демонстрацией видеоза-писи, воздействуя через биополе на мозг зрителя, поочередно отключает на ту же одну шестидесятую долю секунды зрение его правого или левого глаза. Так что зритель всё время видит каждым глазом только предназначенное для этого глаза изображение. В результате это выглядит для него как вполне реальная объёмная картина. Остальное, - дело качества самих съёмок.
   Мне хотелось получше рассмотреть очертария мате-риков и океанов Ланиры, и памятуя наставления Глена, я взглянул на середину экрана, подумав про себя, - "хо-чу немного ближе". И тотчас же, как по волшебству, изображение Ланиры начало увеличиваться в размере и вскоре заполнило почти весь экран.
   - Хватит, хватит, - спохватился я, испугавшись что оно сейчас заполнит всю кабину станции, - так рель-ефно и реалистично было изображение.
   Ланира перестала расти, и только очень медленно поворачивалась слева направо вокруг своей верти-кальной оси в тёмном, почти беззвёздном космосе, очевидно, в связи с движением космолёта по орбите. Очертания материков теперь проступали немного от-чётливее, и они совсем не походили на знакомые с детства очертания наших земных. Это была совсем другая планета...
   Ну что ж, - предложил Глен. - Займёмся немного ланирографией?
   - Давайте, - согласился я.
   Экран опять на секунду померк, затем на нём по-явился яркий, многокрасочный и вдобавок рельефный "глобус" Ланиры.
   - Мы можем обращаться с ним точно так же, как с картой телескеннера, - объяснил Глен, - только вместо электронной указки достаточно мысленных приказов.
   С этими словами Глен повернулся к экрану, и тут же глобус начал медленно поворачиваться, открывая очертания материков и океанов на его противополож-ной стороне.
   Я смотрел во все глаза, стараясь охватить одним взглядом весь этот впервые разворачивающийся передо мной, так непохожий на наш мир. Но мне это плохо удавалось, так как вращение глобуса мешало сосредо-точиться. "Хорошо бы его остановить, и хорошенько рассмотреть картину сначала одного полушария", - по-думал я. В тот же момент глобус перестал вращаться, и на нём возникла надпись на русском языке: "Вы хотите видеть Восточное или Западное полушарие Ланиры?"
   - Пусть будет восточное, - подумал я про себя.
   Изображение на экране изменилось, но попрежнему оставалось неподвижным. Теперь я мог внимательно рассмотреть восточную половину Ланиры во всех под-робностях.
   Первое, что привлекло моё внимание, было располо-жение двух больших материков, занимавших всю цен-тральную часть Восточного полушария планеты. Ма-терик, лежавший в его Северной части, чем-то слегка напоминал наш Евро-Азиатский, хотя был немного меньше размером, и слева от него отсутствовал Афри-канский "рог", а примерно там, где на Земле был Индийский океан, на Ланире к югу от экватора рас- положился второй, такой же огромный материк. В своей средней части материки почти соприкасались друг с другом, но с Востока и Запада в районе эквато-ра были разделены огромными, вдающимися в них с двух сторон заливами, скорее даже морями, так как эти заливы были частично отгорожены от океанов большими островами. Заливы тоже почти касались друг друга своими концами, но масштаб изображе-ния на экране не позволял судить, были ли они со-единены каким-либо проливом или каналом.
   - Там есть пролив с плотиной в середине, - сказал Глен, очевидно прочитав мои мысли. Увеличьте изо-бражение, и вы увидете его во всех подробностях.
   Я мысленно попросил инвариатор постепенно уве-личивать изображение, и оно стало довольно быстро расти на экране. Вот уже стали видны проток, соеди-няющий заливы, и широкая, вертикально выгнутая с обеих сторон огромная плотина примерно на его се-редине. Никаких обводных каналов и шлюзов на перемычке видно не было.
   - Эта плотина была сооружена ещё в самом начале, как только наши предки обосновались на Ланире, - объ-яснил Глен. - Она не дает развиваться бурным течени-ям в проливе, возникавшим вследствие разницы во времени приливов в Восточном и Западном океанах, - как мы их обычно называем, хотя они имеют и другие названия.
   - А как же проходят морские суда через эту плотину? - поинтересовался я.
   - Именно так, как вы сказали, - ответил Глен. - Пря-мо через неё. Все наши мореходные суда - грузовые, круизные, пассажирские и научно-технические - име-ют антигравитационные системы, позволяющие им при необходимости подниматься на сравнительно не-большую высоту над водой или поверхностью плане-ты и двигаться в любом направлении с помощью векторных антигравитационных движителей, о кото-рых я уже вам рассказывал.
   Я "снизился" немного ещё и приблизился к плотине с Западной стороны пролива. Теперь она была хорошо видна, и так как на обеих берегах пролива виднелись двух- и трёхэтажные постройки, окаймлённые извили-стыми и прямыми лентами сплошных балконов, - бы-ло с чем сравнивать высоту плотины. Высота её была огромна, - этажей сорок, минимум. От берега до берега пролива здесь было вероятно около трёх километров. Толщина перемычки плотины составля- ла тоже что-то около километра. Стены плотины, уходящие в воду, были слегка вогнуты внутрь, что очевидно служило для смягчения ударов волн.
   - Это одна из наших достопримечательностей, - ска-зал Глен. До постройки этой плотины на берегах за- ливов, которые, кстати, неофициально называют у нас Восточным и Западным морями, нельзя было начи- нать никакого строительства. Всё смывали сума-сшедшие приливные течения, по силе напоминавшие цунами. Теперь здесь тишь и курортная благодать.
   По берегам этих морей распложено более четвер- ти всех наших больших городов и большая часть всех курортных посёлков. Ведь моря эти находятся в самой приятной субтропической зоне планеты.
   Вероятно Глен скомандовал инвариатору продол-жать движение над глобусом, так как мы снова ока-зались на прежней "высоте" и как бы совершали "облёт" глобуса Ланиры в Западном направлении.
   - Теперь я хочу показать вам западную половину Ланиры - сказал Глен.
   Мы только что миновали огромный остров, распо-ложившийся прямо в широченном "устье" Западного моря-залива, и теперь двигались над экваториальной частью Западного Океана Ланиры. Немного впереди по курсу нашего движения слева и справа от него видны были два других, тоже огромных острова, а прямо впереди в поле зрения уже появился край Южного материка Западного полушария.
   По мере того, как мы "двигались" над поверхностью Ланиры, Глен называл мне имена континентов, ос-тровов и морей, которые проплывали перед нами; ко-нечно, я не смог ни запомнить, ни повторить ни одно из них. Но всё это не имело значения. Мне просто хоте-лось иметь общее представление о его планете.
   Из всего того, что рассказывал Глен при "облёте" глобуса, я усвоил только, что на Ланире пять материков, четыре океана, включая Арктический и Ан-тарктический, и восемь морей, включая одно внут-реннее, на Южном континенте Западного полушария, и что демаркационная линия между восточным и за-падным полушариями, - она же нулевой меридиан, - проходит у них через обсерваторию на одном из двух островов, расположенных в центральной части Запад-ного Океана.
   0x01 graphic
   - Хотя все эти континенты, моря и океаны имеют официальные названия, которые я вам только что пере-числял, - сказал Глен, - в обиходе, чтоб не путать, у нас называют их именно так - Северные и Южные, Восточного или Западного полушария.
   - По-моему, очень даже удобно, особенно для нович-ков в ланирографии вроде меня, - отозвался я.
   Тем временем мы уже находились над самой сере-диной Западного полушария планеты. Я снова оста-новил вращение глобуса, чтобы повнимательнее рас-смотреть Западное полушарие. Здесь тоже распола-галось два материка: один - в Северной части полу-шария, другой - в Южной. Но в отличие от вос-точнго полушария, материки здесь соединялись на Западе широким перешейком, вероятно, не в одну сот-ню километров шириной. Южный материк протя-нулся на Юг почти до полярной шапки льдов.
   Прямо под нами, чуть впереди лежало единственное внутреннее море Ланиры. Оно было соединено проли-вом с каким-то водоемом, и через него, с двумя боль-шими соединенными друг с другом морями, выходя-щими в Западный Океан. Эти моря протянулись с Запада на Северо-Восток, поперёк почти всего кон-тинента, начинаясь в субтропиках и соединяясь с Западным Океаном в умеренных широтах.
   - Я уже упоминал, - продолжал свои комментарии Глен, - что все наши крупные города находятся в пределах комфортной зоны планеты, простирающейся от субтропических широт, по обе стороны экватора, до середины умеренных, к Северу и Югу от него.
   Как и в Восточном полушарии, ещё около чет-верти всех городов расположено по берегам этих разделяющих котиненты морей.
   - Скажите Глен, какова ширина этих комфортных зон по обе стороны от экватора, если её выразить в кило-метрах? - полюбопытствовал я.
   - Примерно две тысячи двести километров, включая тропическую часть, прилегающую к экватору, - от-ветил он.
   Я хотел было опять спуститься пониже, чтобы по-смотреть на один из прибрежных городов, о которых говорил Глен, но он, очевидно, как всегда, прочитав мои мысли, сказал: - Я думаю, будет гораздо инте-реснее и эффективнее, если мы сейчас начнём наше видео-путешествие над городом на высоте птичьего полёта. Изображения будут гораздо лучше и подроб-нее. И вы тоже сможете останавливать, замедлять и приближать сцены по своему желанию. Путешест-вие как раз включает в себя осмотр нашей столи- цы - Эзоры, расположенной почти в центре Западно- го полушария на Северном берегу "Эноре Астэ", - то есть, Центрального Моря, над которым мы сейчас как раз "находимся".
   - Конечно, давайте Эзору, - сразу же согласился я, предвкушая небывалое зрелище инопланетного горо-да, который я сейчас увижу.
   Экран на секунду погас, и когда он осветился вновь, то, что я увидел, превзошло все мои ожидания.
   Мы оказались как бы в кабине антигравилёта, медленно летящего на двухсотметровой высоте над огромным городом, скорее даже, населённым райо-ном, так как привычных городских кварталов, поми- мо набережного бульвара, в нём видно не было.
   Город простирался вдоль берега гигантского, изо-гнувшегося плавной дугой морского залива, постепен-но подымаясь вверх волнистыми амфитеатрами между пологими склонами зелёных прибрежных холмов.
   В кабине аппарата прямо над нашими коленями мерцала голубоватыми, чуть освещенными экранами приборная доска. В центре её находился четырёх-угольный экран, на котором высвечивалась карта, оче-видно, местности над которой мы "пролетали".
   Переднее лобовое стекло аппарата было высотой почти во весь экран, но проекции в боковых стёклах кабины были ограничены шириной, изогнувшегося на-зад экрана. Изображение интеръера кабины и про-плывающая перед нами картина города были настоль-ко объёмными, яркими и чёткими, что казалось мы на самом деле находимся в летящем над городом ан-тигравилете, и убедиться что это не так можно было только отвернувшись от экрана и уверившись, что мы всё ещё в помещении станции Глена...
   Мы медленно скользили в воздухе над берегом ярко голубого, судя по карте, субтропического моря. Аппарат двигался в Восточном направлении, парал-лельно берегу и вполоборота к раскинувшемуся на его берегу огромному, утопающему в зелени южно-му городу.
   На первый взгляд панорама, проплывающая перед моими глазами, не слишком разительно отличалась от того, что можно увидеть на Земле, пролетая над большими современными курортными городами на такой же высоте. Но при чуть более внимательном взгляде на некоторые детали, сразу становилось ясно, что это все-таки не Земля.
   Внизу хорошо была видна полоса песчаных пляжей с разноцветными навесами для защиты от лучей Аэ-лано, c вымощенными крупными плитками дорожка-ми, которые шли от берега прямо в воду, через пло-щадки у самой воды, где стояли маленькие вело и, очевидно, электромобили. Здесь и там на песке под тентами видны были мягкие лежаки на колёсиках с лежащими и сидящими на некоторых из них людьми. Недалеко от дорожек видны были какие-то помеще-ния, на вид из затемненного стекла. За чертой при-боя купались в волнах люди, очень похожие на на-ших Землян.
   В воздухе, над морем и городом, на разной высоте были видны поднимающиеся вертикально вверх, а ещё выше - летящие в различных направлениях летатель-ные аппараты, ярко раскрашенные в разнообразые цве-та. Все они были с обтекаемыми корпусами аэро-динамической формы, с плоскими днищами, но безо всяких видимых крыльев или движителей.
   Это уже было непохоже на Землю!
   Очевидно, это всё антигравилёты, - подумал я.
   И тут же, как бы продолжая мою мысль, Глен начал комментировать:
   - Над городом они все используют только автоматиче-ское управление, синхронизированное с системой воз-душной безопасности. Согласно этой системе, в пре-делах городов разрешён только вертикальный взлёт и автоматический набор высоты до разрешённой для движения антигравилёта в выбранном направлении.
   - Вы имеете в виду, что для каждого направления полётов отведена определённая высота? - уточнил я.
   - Да, это именно так, - подтвердил Глен, - всего у нас существует двадцать стандартных направлений, рав-номерно распределённых по всей окружности гори-зонта, и занимающих, примерно, полтора километра по высоте. Начинаются они с высоты около пятисот ваших метров. На каждое направление отведено не-много более семидесяти пяти метров по высоте, так что на любой вертикали, в пределах действия систе- мы, эти направления, на их высотах, разнятся с со-седними на одинаковый угол - в одну двадцатую до- лю окружности, и все вместе в любой точке, а точ- нее, вертикали воздушного пространства, как бы об-разуют полный оборот "винта". Для того, чтобы, на-пример, развернуться на обратный курс, летательный аппарат должен, в зависимости от своей высоты, постепенно подымаясь или опускаясь, синхронно с этим менять направление движения, пока не окажет-ся на нужной высоте и курсе. Поскольку всё это происходит автоматически и с учётом всей картины движения в данном районе, то проблем почти никог- да не возникает.
   - А за пределами городов такая система тоже суще- ствует? - спросил я.
   - За пределами городов система стандартных на-правлений и высот сохраняется тоже, но выше и ни- же её можно летать на ручном управлении, полагаясь на своё умение и осмотрительность.
   Пока Глен объяснял устройство их системы воз-душной безопасности, я успел заметить, как с тер- рас и крыш нескольких многоэтажных домов, виднев-шихся на склонах ближайших холмов, стартовали вер-тикально вверх антигравилёты небольших размеров, и поднявшись до пятисотметровой высоты, начинали плавный разворот с одновременным набором высоты. Поднявшись на нужную высоту, они устремлялись вперед в различных направлениях.
   Мы всё ещё продолжали "полёт" над морем и пля-жами, которые прерывались огромными "маринами", простирающимися далеко в море и похожими сверху на гигантские буквы "Т" с непропорционально вы-тянутой верхней перекладиной, очевидно, для защиты их от морских волн. От внутренних сторон бетон-но-гранитных "Т" отходили широкие пирсы, к кото-рым были пришвартованы сотни яхт самых разно-образных размеров и конфигураций. Среди более крупных из них преобладали катамараны с жёстки- ми, ложащимися назад парусами, казавшимися сверху чуть выпуклыми, блестящими навесами. Как пояснил Глен, катамаранная конструкция судов преобладает, потому что она облегчает совмещение антиграви-тационной поддежки с мореходными качествами их корпусов.
   За пляжами, немного выше, вдоль берега шёл до-вольно широкий бульвар с каменным парапетом, от-деляющим его от морских пляжей и марин. Буль-вар был весь в зелени, c множеством цветущих де-ревьев со стелящимися горизонтальными ветками, по-хожих на нашу японскую мимозу. Бульвар был тоже чем-то похож на наши прибрежные бульвары, напри-мер, в Каннах или Ялте.
   Но по его стороне, обращённой к городу, медленно двигались в противоположных направлениях две до-вольно широкие полосы тротуаров, посредине разде-лённые не очень широкой неподвижной полосой. Это-го на наших набережных бульварах пока не было.
   Через каждые сорок - пятьдесят метров на движу-щихся тротуарах были навесы с расположенными под ними, спинка к спинке диванами. Кое-где, на дви-жущихся диванах сидели люди, кое-где люди стояли на тротуарах, о чём-то разговаривая, кое-где шли в сторону движения тротуара.
   Одеты люди были очень разнообразно и довольно разноцветно, но цвета были хорошо подобраны и не резали глаз.
   С городской стороны бульвара возвышались фаса- ды домов, в основном, от пятнадцати до двадцати этажей в высоту, с витринами магазинов и других разнообразных заведений, которые занимали почти все первые этажи выходящие на бульвар. Над тротуара-ми, прилегающими к магазинам, тянулись сплошные навесы для защиты людей от дождя и жарких лучей Аэлано. Дома стояли на некотором расстоянии друг от друга, и в промежутках между ними виднелись водо-ёмы с фонтанами и декоративными водопадами, ок-ружённые цветущими кустами и какими-то довольно высокими деревьями, издали напоминающими наши ливанские кедры или пинии.
   Дома не очень отличались друг от друга по стилю своей архитектуры. Большая их часть представляла собой ступенчатые строения фасады которых плавной параболой пднимались в высоту, иричём над широки-ми террасами нижних этажей не нависали террасы верхних, но с высотой, ширина террас постепенно уменьшалась. Некоторые из домов напоминали наши ультрасовременные прибрежные отели-кондоминиумы в окрестностях Майами, сплошь охваченные со всех сторон лентами балконов и выступами индивиду-альных террас. Отличались они друг от друга, в ос-новном высотой, общими очертаниями и кое-какими архитектурными деталями. При этом, все они хорошо вписывались в окружающий пейзаж города. Были среди них и более низкие строения со своей со-вершенно индивидуальной архитектурой, создававшие приятное разнообразие в ландшафте.
   За домами, выходящими на прибрежный бульвар, среди густой зелени на пологом склоне холма вдали виднелись другие дома и постройки таких же и боль-ших размеров, но стоящие не рядами, как на наших улицах, а в каком-то довольно живописном "беспо-рядке", который наводил на мысль, что это не совсем случайно. В общей перспективе города они тоже смо-трелись очень неплохо.
   Между домами и деревьями выше по склонам про-сматривались неширокие дорожки с твёрдым покры-тием, на которых кое-где можно было заметить не-большие, очень легкие двух и четырёхместные колёс-ные машины. - Очевидно, электромобили и веломо-били, приводимые в движение самими пассажирами, - подумал я.
   Через каждые два или три километра дома отступа-ли от приморского бульвара, образуя полукруглые площади с фонтанами, скульптурами, цветочными за-рослями и просто участками, поросшими травой, где в тени беспорядочно растущих деревьев, здесь и там сидели и лежали люди, вероятно, отдыхая от трудов насущных.
   От площадей, вернее от станций, расположенных между окружающими площадь домами, вверх по скло-ну холма тянулись полупрозрачные плоские трубы в несколько метров шириной. Внутри этих труб видне-лись движущиеся фигурки людей. Я мысленно по-просил инвариатор увеличить изображение, чтобы раз-глядеть эти трубы, и сейчас же они оказались перед самым моим носом.
   Теперь сразу стало ясно, что это тоже движущиеся двухсторонние транспортные системы, но, как объяс-нил Глен, гораздо более быстроходные, чем те, на бульваре.
   - Кроме того, - добавил он, - они имеют возможность транспортировать людей по довольно крутым склонам и снабжены специальными ступенчатыми ускорителя- ми-переходами, которые позволяют пешеходам легко входить и выходить на остановках с постоянно дви-жущихся тротуаров системы.
   Эти транспортные системы - продолжал Глен, - бы-ли построены значительно позже первых, и только в сравнительно небольших районах городов, охватывая их центральную, так сказать, "деловую" часть. В Эзо-ре центр города расположен на Северных холмах пред-горий Южного горного хребта, и поэтому нуждается в таких транспортных системах для людей. Вообще же, основным звеном нашего городского транспорта, являются монорельсовые автоматические системы эс-такадных линий с вагонами на магнитных подушках и электромагнитной тягой, в сочетании с легкими электромобилями веломобилями и индивидуальными антигравилётами. Почти все общественные центры, театры, крупные магазины, музеи, планетарные уч-реждения, а также крупные производственные пред-приятия в черте города расположены на расстояниях не более получаса ходьбы от ближайшей станции монорельсовой системы. На этих станциях люди мо-гут запарковать свои электромобили, веломобили и даже индивидуальные антигравилёты, а также арен-довать то же самое на короткое время, чтобы побы-стрее добраться к конечному пункту своей поездки.
   Я поблагодарил Глена за объяснения, затем "по-просил" инвариатор вернуться к "полёту" над городом, и мы оказались снова в том же месте, откуда начали снижение к площади и станции с прозрачными труба-ми латеральных транспортных систем.
   Мы продолжали полёт вдоль берега над самой ли-нией прибоя. Немного выше прибрежной застройки была видна ажурная эстакада, по которой скользи- ли обтекаемые, узкие вагончики серебристо-голубого цвета.
   Глен тут же объяснил, что это одна из монорель-совых линий системы с вагонами на магнитной по-душке, о которой он только что упомянул. Она тянет-ся параллельно морскому берегу через весь город и ближние пригороды.
   - Всего в городе их тридцать, - сказал он. Десять идут параллельно берегу и друг другу примерно через каждые пять - семь ваших километров. Другие двад-цать идут перпендикулярно первым, приблизительно через двенадцать - пятнадцать километров одна от другой.
   На каждом пересечении можно сесть в вагон, пе-ресесть с одной линии на другую, запарковать своё, транспортное средство, или взять в аренду вело, или электромобиль.
   - Скажите, Глен, какое пространство занимает сам город в наших километрах? И, кстати, чему равна ваша основная единица длины в нашем измерении?
   - Все наши города - мегаполисы, как я уже говорил, построены на берегах морей и океанов и поэтому, как правило, растянуты вдоль берега. Эзора, например, вместе с пригородами простирается на триста с лиш-ним километров вдоль берега, и более, чем на восемь-десят в поперечном направлении, - ответил он. - На этой площади проживает и занимается своими делами около семнадцати миллионов человек.
   - Ого! - удивился я.
   - Но для такого огромного города это не так уж мно-го, - парировал Глен. Средняя плотность населения в нём составляет всего около семисот человек на квадратный километр. В большинстве Земных столиц эта цифра намного выше.
   Что касается вашего второго вопроса, - наша ос-новная единица длины тоже привязана к десятичной системе, и представляет собой одну десятимилионную среднего радиуса Ланиры, что приблизительно равно семидесяти вашим сантиметрам.
   Для планетарных масштабов мы пользуемся едини-цей длины, равной двум тысячам наших основных еди-ниц, по длине составляющей около одного и четы-рёх десятых километра, то есть, приблизительно рав-ной вашей сухопутной миле.
   Мы всё ещё продолжали "полёт" в том же на-правлении, но теперь немного ниже и ближе к береговым строениям, так что хорошо были видны все подробности. Когда мы поравнялись с очередной полукруглой площадью между бульваром и городом, я увидел странное здание, расположившееся в самом её центре. Оно резко контрастировало своей архи-тектурой с остальными, окружающими площадь по-стройками, но не портило общего ансамбля, а как бы подчёркивало свою уникальность.
   Если бы я не был уверен, что смотрю кадры снятые на Ланире, я был бы готов поручиться, что видел нечто подобное на Земле, или может быть, в альбомах по истории архитектуры или реконструкции развалин древней Греции. Это было что-то вроде громадного античного храма, окружённого со всех сторон мас-сивными, но очень пропорциональными ионическими колоннами. Своими пропорциями он очень напоми-нал Афинский Парфенон, но в отличие от него, не носил никаких следов ветхости и разрушений.
   Я взглянул на Глена в недоумении: - что это?
   - Это наш музей Инопланетной Истории, - пояснил он. Он был построен сравительно недавно - менее ста ваших лет назад, и как идею проекта архитекторы взяли ваш знаменитый Греческий храм.
   Я "попросил" инвариатор остановить кадр и слегка увеличить изображение переднего портика "храма". Теперь на нём легко можно было различить барель-ефные фигуры минотавров, которые тоже очевидно перекочевали сюда после сканирования Афинского Парфенона.
   - Красивая реплика, - похвалил я.
   - Это не совсем реплика, - отозвлся Глен, - ведь большая часть вашего храма давно разрушена, так что отсутствющие детали: фризы, метопы, перекрытие и другие части созданы по фантазии наших архи-текторов. Кроме того, внутренняя его часть построена совершенно иначе - специально под музей, по их авторскому проекту.
   У нас любят историю, поэтому в наших городах часто можно встретить такие псевдоисторические сооружения, воспроизводящие черты широко извест-ных в истории Архитектуры зданий. В основном, они используются как помещения для музеев, театров, вы-ставок и других культурных учреждений.
   Я мысленно "скомандовал" инвариатору продол-жать "полёт", и мы снова заскользили вперёд над ог-ромным городом.
   Вскоре мы поравнялись с "узловой" площадью. В центре её находилась конечная станция одной из моно-рельсовых дорог, пересекающих город в латеральном направлении, то есть, от моря вверх по пологим скло-нам холмов. Как пояснил Глен, эти линии идут к са-мым предгорьям серых скалистых гор Южного хребта. Здесь наш "антигравилёт", слегка накренившись на правый борт, повернул над площадью и поплыл на Юг в сторону гор, параллельно латеральной монорельсо-вой дороге чуть слева от неё.
   Вскоре мы поравнялись с пересечением латеральной и первой из продольных линий монорельсовых дорог. В самом его центре возвышалась довольно большая, метров сорок в длину и тридцать в ширину, станция, приподнятая над окружавшим её ландшафтом и цели- ком выполненная из прозрачного материала.
   Позже Глен объяснил мне, что в строительстве у них в качестве прозрачных материалов применяется не стекло, а специальный пластик гораздо более высокой прочности, и кроме того, обладающий способностью темнеть под действием яркого света при включении специального упрвляющего поля определённой ве-личины...
   По своим "узким" сторонам станция поддержива-лась сдвоенными арками, которые слегка напоминали арки древних Римских виадуков.
   Я "попросил" инвариатор остановить кадр, чтобы хорошенько рассмотреть устройство станции.
   Станция возвышалась над уровнем местности при-мерно на высоту трёх или четырёх этажей и посредине как бы подпиралась двумя парами прозрачных труб, метров трех в диаметре в которых помещались еска-латоры. Трубы были наклонены друг к другу и под сорок пять градусов к горизонту, и каждая пара почти сходилась друг с другом под серединами двух плат-форм станции. Внизу, под станцией, и по обе её сто-роны просматривалась двухэтажная парковка элек-тро и веломобилей. Сверху она тоже была защи- щена от непогоды и лучей Аэлано всё тем же про-зрачным материалом.
   Монорельсовые вагоны подходили к станци по вы-соким эстакадам, поддерживамым по их центральной линии изящными, стилизованными колоннами стоя- щими на расстоянии около ста метров друг от друга.
   Сверху хорошо была видна вся панорама развяз- ки монорельсовых линий. Латеральная линия при-мерно за километр от пересечения плавно повора-чивала направо и входила под перекрытие станции. Туда же входила и продольная линия. Каждая из них имела внутри станции свою платформу метров шести - семи в ширину, посреди которой находились входы на эскалаторы, идущие вниз по наклонным прозрачным трубам, а также входы на короткие спускоподъёмные эскалаторы для перехода с плат-формы на платформу. Всё это стало довольно хо-рошо видно, после того как инвариатор по моей прось-бе снова увеличил масштаб изображения.
   Вагоны каждой линии подходили к своей платформе с разных её сторон, в зависимости от направления дви-жения. Покинув станцию, вагоны латеральной линии, идущие в сторону гор, поднимались по эстакаде немно-го вверх, затем эстакада плавно поворачивала влево
   на Юг, пересекая на небольшой высоте продольную линию монорельса.
   Всё это было устроено до предела удобно и рацио-нально, но меня, как всегда, интересовали детали.
   - Как я догадываюсь, управление монорельсовыми вагонами тоже автоматизировано? - спросил я Глена.
   - Да, - ответил он, - вся система монорельсовых ли-ний города полностью автоматизирована.
   На каждой из продольных городских линий постро-ено двадцать станций на пересечении с двадцатью поперечными линиями. Каждая из этих линий обслу-живается двадцатью вагонами. На латеральных лини-ях соответственно используетя по десять вагнов. Ва-гоны движутся насколько возможно синхронно друг с другом, останавливаясь на станциях минимум на со-рок ваших секунд.
   При скоплении пассажиров на станции они стоят, пока полностью не закончатся посадка и высадка пас-сажиров. При этом следующий вагон, идущий к этой станции, соответственно замедляет ход. Если на станции совсем нет пассажиров, и в вагонах обоих пересекающихся линий никто не заказал остановку, они на станции не останавливаются. При макси-мальном скоплении пассажиров на нескольких стан-циях одной линии средняя скорость движения ваго- нов может падать до пятидесяти ваших километров в час. При нормальных обстоятельствах она держится около ста пятидесяти.
   Все эти линии начали строиться вместе с городами много лет назад и с тех пор очень мало изменились, хотя одна из береговых продольных линий была за-менена скоростной, всего с тремя остановками, и ва-гонами, движущимися со скоростями до четырехсот километров в час, - закончил свои комментарии Глен.
   Мы распрощались со станцией монорельсовых до-рог и вновь вернулись на трассу нашего "полёта" над городом.
   Наш аппарат понемногу поднимался вверх вместе с пологим склоном холма, над которым пролегал наш путь. Холм был сплошным лесопарком, в котором здесь и там стояли дома самых разных конфигураций и размеров. Самые маленькие из них имели три - четыре этажа, но все имели бассейны и площадки для антигравилётов на крышах, а также балконы и веран-ды, распластавшиеся во всю ширину строений. Они располагались на сравнительно небольших, метров около ста в ширину и длину, хорошо ухоженных участках, с декоративными кустами и всевозможны-ми деревьями.
   Общая планировка домов часто повторялась из-за того, что их квартиры и целые этажи, как объяснил Глен, изготовлялись на автоматических линиях. Но архитектурное оформление домов и ландшафты участ-ков были весьма разнообразны. Довольно часто встречались строения с очень индивидуальной, я бы сказал, уникальной, архитектурой, напоминающие ста-ринные богатые виллы наших древнеримских или греческих времён с колоннами, декоративными водо-ёмами и садами. Другие были совсем в ином, более "современном" для нас стиле, близком по духу про-ектам знаменитого Американского архитектора начала двадцатого века - Франка Ллойда Райта. Но все по-стройки очень хорошо вписывались в окружающий ландшафт города и его холмистую местность.
   - Каким образом достигается такая гармония город-ского пейзажа? - спросил я Глена.
   - У нас - ответил он, - проект каждой постройки проверяется ведающими застройкой городов инфова-риаторами на стилистическую совместимость с суще-ствующими постройками и ландшафтом окружающей местности. Если проект диссонирует с ними, инфо-вариаторы показывают архитектору, что необходимо изменить, и даже предлагают свои решения, которые, разумеется, не затрагивают авторства проекта.
   Новые дома у нас обычно строят хорошо обеспе-ченные люди или компании, которые могут потратить достаточно кредитов не только на постройку, но и на индивидуальный проект. За время жизни многие люди успевают построить несколько домов всё возраста-ющего качества и стоимости. Освобождаемые дома обычно продаются по более низким ценам по срав-нению с новыми, если они не расположены в "горя-чих" районах, например, в старых прибрежных цент-рах городов.
   Мы продолжали свой полёт над жилыми районами Эзоры. Теперь мы летели над группами многоквар-тирных домов. Самые большие здания были этажей до тридцати высотой, и стояли группами, образуя со-бой затейливый орнамент, если смотреть с высоты нашего полёта. Они тоже были сплошь окружены лентами балконов. На плоских крышах виднелись прозрачные перекрытия нескольких бассейнов, а так-же, взлётные площадки антигравилётов и станции подъёмников по обеим их сторонам.
   - Скажите, Глен, - задал я попутный вопрос, - я ни- где не заметил, чтобы в городе велись какие-либо ре-монтные работы систем водоснабжения или канали-зации. Ведь они должны быть у вас давнишними, судя по времени постройки городов?
   - Да, это так. - Но они строились из нестареющих бетонопластовых труб с системой самоочищения и рассчитывались на рост города до современных раз-меров. Канализация у нас сейчас используется только для отвода дождевой и практически чистой, ничем не пахнущей воды с растворённым в ней небольшим количеством нитратов, которая образуется в резуль-тате переработки и очистки биологических и других жидких отходов. Трубы водопровода и канализации практически не требуют ремонта и ухода. В случае каких либо непредвиденных повреждений водопро-водных или канализационных систем ремонт сейчас производится транспозицией готовых новых секций на место повреждённых.
   Остальные хозяйственные и утилитарные отходы уничтожаются у нас автоматически и "централи-зовано". В подвале или гараже каждого дома, боль-шого или маленького, а также всех учреждений, предприятий и общественных помещениий есть спе-циальные камеры для сбора хозяйственных и тех-нических отходов. Они имеют воздушные затворы, задерживающие все запахи и пыль. Отходы из мусо-ропроводов и других приёмных устройств поступают в эти камеры, По мере накопления отходов, транспо-зитивные установки города автоматически телепорти-руют содержимое этих камер в глубь Ланиры - в пояс расплавленой магмы - закончил Глен свой простран-ный и исчерпывающий ответ.
   Тем временем, наш "полёт" над городом, вместе с остановками кадров, повторениями и рассматриванием деталей продолжался уже намного более часа, если считать по Земному времени. В поле зрения всё ча-ще попадали постройки незнакомых, никогда не ви-данных мной очертаний. Моё внимание привлекли странные сооружения, видневшиеся вдали впереди. Они были похожи на гигантские, ребристые усечённые конусы, раскрашенные в светлые пастельные тона. Они стояли на почти плоской широкой вершине хол-ма, сплошь заросшей деревьями, похожими не то на огромные сосны, не то на сибирские кедры.
   Я показал на них Глену и спросил, что это такое.
   - Сейчас мы подлетим к ним поближе, и вы увидете сами, - ответил он, но тут же продолжил: - Это мно-гоквартирные дома для состоятельных людей, то что у вас в Америке называют люкс-кондоминиумами. Дома эти состоят из ступенчатых секций, расположен- ных звездообразно вокруг общего конусообразного конструктивного каркаса. Каждая секция представляет собой набор из шести или восьми готовых четырёх-этажных квартир в двенадцать - четырнадцать комнат, каждая с опоясывающими её балконами на трёх вер-хних этажах, и с открытой террасой, бассейном и гаражом - на нижнем. В каждой секции дома эти квартиры расположены одна над другой со сдвигом назад на глубину террас, чтобы с них без помех мог- ли стартовать индивидуальные антигравилёты. Их держат тут же в гаражах, на нижних этажах квартир. Гаражи выходят одной стороной на террасы, а другой к секционному наклонному подъемнику, соединяюще-му гаражи с крышей и внутренним "двором" дома. Сами подъёмники расположены внутри конусообраз-ной основы дома. Таких секций, расположенных во-круг конусной основы, в этих домах обычно бывает не более двенадцати, в зависимости от размера дома. Соответственно этому, количество квартир в тридцати двух этажном доме - может быть до девяноста шести.
   Кроме общих наклонных подъемников, соединяю-щих квартиры и гаражи секции с крышей и с внутрен-ним "двором" дома, каждая квартира имеет свой лифт, связывающий все четыре её этажа, и, разумеется, ду-блирующую систему лестниц и эскалаторов.
   Часто группа таких домов раполагается вокруг станции монорельсовой системы, расположенной на пересечении двух линий.
   - И сколько же людей обычно живёт в таких квар-тирах? - полюбопытствовал я.
   - Везде, разумеется, по разному, но средне-статис- тически получается десять-двенадцать человек плюс два или три робота, которые тоже обычно занимают небольшую отдельную комнату, в которой обычно так же хранится всё необходимое им для ведения до-машнего хозяйства.
   - Как же получается такое количество, если у вас обычно не полагается заводить больше двух - трёх детей? - спросил я.
   - Большинство людей не любят одиночества, - отве-тил Глен, - поэтому многие живут семьями, вклю-чающими родителей, взрослых детей, и внуков, а не-редко даже и правнуков. Я уже говорил вам, что на Ланире живут одновременно до десяти и более род-ственных поколений людей.
   В то же время, некоторые просто делят с друзьями расходы на просторные, удобные, но и, вместе с тем, довольно дорогие квартиры.
   Такие дома стали строить всего лет триста назад, когда центральные приморские части городов были давно застроены, и строительные компании начали арендовать под новое строительтво склоны более отдалённых холмов, берега горных рек и другие ма-лообжитые, красивые места во всё более отдалённых пригородах.
   Сами квартиры такого типа стали изготовлять на автоматических линиях ещё раньше, и собирать из них отдельно стоящие, одно, двух и трёх квартирные до- ма на сравнительно крутых склонах городских хол- мов и речных долин. Они понравились, и их начали собирать на искусственных склонах, а потом и на кони-ческих структурах из особо прочного бетонопласта.
   Я и сам довольно давно живу в таком доме, и пото-му хорошо знаю все его достоинства и недостатки, - добавил Глен.
   Тем временем мы приблизились почти вплотную к группе этих домов, расположившихся на вершине хол-ма приблизительно в метрах трехстах друг от друга. Наш "антигравилёт" снизился до пятидесяти метров и медленно облетал ближайшее строение.
   Я "попросил" инвариатор остановить кадр и стал рассматривать ближайшую ступенчатую громадину, вздымающуюся ребристой горой на высоту тридцати двух этажей. Более всего привлекали внимание тер-расы, огромными ступеньками выступавшие вперёд метров на десять из-под каждых четырёх этажей сек-ций. В ширину террасы охватывали всю секцию, то- есть пространство порядка тридцати метров. На них во множестве были видны разные незнакомые мне растения, - невысокие, но дающие тень деревья разных видов, разнообразные кусты и газоны с цветами. На большинстве террас были также небольшие водоёмы различной формы с миниатюрными фонтанами и водо- падами. На некоторых террасах они соединялись друг с другом такими же миниатюрными каналами с пере-брошенными через них декоративными мостиками.
   С одной стороны на террасах виднелись бассейны с раздвижными прозрачными крышами и стенками, с противоположной, - чаще всего, что-то вроде гос-тинной под открытым небом, с легкими диванами, креслами и столиками под разноцветными зонтами.
   Середина террас оставалась свободной, и на некото-рых из них стояли готовящиеся к вылету или недавно прилетевшие небольшие антигравилёты. Их, очевидно, вывели, или ещё не успели завести в гаражи, въезды в которые можно было видеть в стенах каждого выходящего на террасу первого этажа квартир.
   Я взглянул на часы, - по Флоридскому было уже около двух.
   - Хотите освежиться, слегка перекусить, или просто глотнуть чего-нибудь прохладного? - спросил Глен.
   Мне очень не хотелось отрываться от захватываю-щего просмотра и тратить на это время сейчас, и по-тому я не проявил особого энтузиазма к этому пред-ложению.
   - Если можно, давйте немного попозже, - попросил я. - Очень хочется досмотреть весь видеоклип.
   - Ну что ж, тогда "летим" дальше, - согласился Глен.
   Мы обогнули группу этих удивительных домов, снова поднялись немного выше и теперь быстро дви-гались вперёд, очевидно, уже над Южными пригоро-дами Эзоры, так как застройка здесь была значительно реже, покров зелени стал почти сплошным, а горы выросли, и стали видны гораздо более отчётливо.
   Вскоре я увидел впереди по курсу довольно боль-шой, но пологий, круглый каменистый холм, вероят-но, километра два в диаметре, вершину которого за-нимало белое четырехугольное здание без окон, в пять или шесть этажей высотой, занимавшее всю вершину холма. Оно распласталось на вершине не меньше, чем на целый километр, и потому издали казалось низ-ким. Сверху здание было увенчано огромным, почти во всю его ширину и длину, очень низким и пологим куполом из какого-то матового стекла, или другого подобного материала. Над куполом дрожало в воз-духе голубовато-синее сияние, похожее на рассеян-ный электрический разряд, застывший во времени. Ниже, по склонам холма белело еще несколько, двух и трёхэтажных построек, но в отличие от основного здания, с окнами и балконами.
   - Это наша городская космическая электростанция для получения энергии из пространства, - пояснил Глен.
   - Сам процесс слишком сложен для упрощённого объяснения по ходу дела. Могу только сказать, что основан он на самополяризации изготовленного по специальной технологии стеклообразного кристалли-ческого вещества, из которого сделан этот гигантс- кий купол.
   Самополяризация происходит постоянно, под дейст-вием свободной энергии, в изобилии существующей в свободном пространстве космоса. Электрическая энергия в виде постоянного тока снимается с по-верхностей этого кристаллического купола. Интен-сивность свечения над куполом зависит от режима потребления энергии.
   - И эта станция обеспечивает энергией весь этот ог-ромный город? - спросил я Глена.
   - Да, в основном это так, - ответил он, - хотя некоторые особо энергоёмкие производства и научные учреждения имеют собственные установки для полу-чения энергии.
   - А каким образом у вас передаётся электроэнегия от станции к потребителям? - спросил я. - Я нигде не замечал никаких линий передач или трансформатор-ных подстанций.
   - Она доставляется им в компактных, но очень ёмких аккумуляторах. К примеру, аккумулятор величиной с небольшой чемодан может запасать до трёх тысяч киловат-часов энергии. Для среднего индивидуально- го дома её хватает примерно на десятичный период, то есть на пятьдесят с лишним дней. Такая система рас-пределения энергии позволяет полностью избавиться от громоздкой и ненадёжной сети линий передач и трансформаторного оборудования, требующего посто-яного обслуживания и периодического ремонта, - за-кончил объяснение Глен.
   Наш "антигравилёт" сделал широкий замкнутый круг над энергетической станцией столицы Ланиры и взял курс к видневшимся вдали на Юге скалистым вершинам. При этом скорость его движения значи-тельно увеличилась, так что горы стали приближаться довольно быстро. Внизу под нами быстро проноси-лась холмистая местность, сплошь заросшая густым субтропическим лесом. Среди леса здесь и там вид- ны были окружённые скалами прогалины, сплошь за-росшие какими-то растениями с ажурными листьями, напоминавшими наши папоротники. Изредка встре-чались небольшие озёра и ручьи, бегущие по дну не очень глубоких каньонов. Построек больше поч-ти не было видно, и вскоре они пропали совсем.
   Теперь мы "летели" над сплошными кронами ог-ромных деревьев первозданного субтропического леса.
   - Как далеко мы теперь от города? - спросил я Глена.
   - Километрах в двадцати от черты пригородной за-стройки, - ответил он, - и примерно в ста километ- рах от моря.
   - Но здесь уже совсем не видно никаких признаков присутствия цивилизации? - удивился я.
   - Да, это так, подтвердил Глен. Наши законы не раз-решают Планетному Обществу сдавать кому-либо в аренду поверхность Ланиры в пределах около двух- сот километров от границ застройки больших городов. Это сделано для того, чтобы сохранять в неизменном состоянии экологию городских районов. Поскольку, как я уже говорил, зерновым сельским хозяйством у нас практически не занимаются, если не считать при-городных гидропонных установок, почти не зани-мающих горизонтальной площади, то вся наша ци-вилизация на Ланире, включая все города, посёлки и промышленные парки, занимает менее двух процен- тов её твёрдой поверхности.
   Для сравнения, у вас на Земле по официциальным данным только под сельским хозяйством занято около сорока процентов поверхности планеты. Но при ва- ших темпах роста населения и этого практически не-хватает. Под фермы и другие сельскохозяйственные угодья у вас вырубаются тропические леса Бразилии, жизненно необходимые для поглощения двуокиси уг-лерода, всё более насыщающего атмосферу Земли. Примерно то же происходит и в Китае, и в Индии, и даже в Северной Америке, хотя и в меньших мас-штабах.
   У нас, на Ланире, леса сохраняются почти в перво-зданном состоянии, так как сохранение лесов дикту-ется условиями аренды повехности планеты, а част-ной собственности на неё у нас не существует. Древесина у нас практически не используется в про-мышленности. Лишь очень немного в искусстве.
   Так как никакие ископаемые типа каменного угля или нефти в качестве топлива на Ланире не исполь-зуются, и никогда не использовались, а все отходы частично перерабатываются и очищаются, частично те-лепортируются внутрь планеты, атмосфера и водоёмы у нас практически остаются почти первозданно чис-тыми, - закончил Глен свои комментарии.
  
   Постепенно приближаясь к горам, наш аппарат вне-запно замедлил скорость, и слегка наклонившись, на-чал разворачиваться влево. Мы пересекли довольно бурную, не очень широкую реку, текущую со стороны теперь уже недалёких скалистых гор, возвышавшихся живописной стеной справа от нас. Скорость полёта сильно замедлилась и через несколько секунд мы на-чали снижаться над широкой, в несколько километров, площадкой, густо заросшей высокой травой, "папорот-никами" и кое-где высоченными деревьями. С трёх сторон она была окружена невысокими скалами, а четвёртой стороной круто обрывалась к реке.
   Зрелище, открывшееся моим глазам, живо напом-нило самые завораживающие кадры из не столь давно виденного кинофильма "Джурасик парк":
   Пара огромных травоядных динозавров с маленьки-ми головками и длиннющими шеями и хвостами мир-но щипали сочную траву между редко стоящими ги-антскими деревьями неизвестной мне породы.
   Невдалеке под деревьями в высокой траве виднелся динозавр поменьше, вероятно, младшего поколения.
   - Эти динозавры, сказал Глен, - местная достопри-мечательность Эзоры. Они, или их потомство, живут и жили на этой низине ещё до тех времён, когда наши предки прилетели на Ланиру. У нас к ним привыкли, по-своему любят и всячески оберегают.
   Наш антигравилёт завис неподвижно над Южной стороной низины, чтобы дать зрителям налюбоваться картиной живых динозавров.
   Но вскоре над скалами и деревьями северной сто-роны низины появилось новое "зрелище", не менее интересное и впечатляющее: в кадр, над лесом и ска-лами, примерно на пятидесятиметровой высоте, мед-ленно вплывал гигантский белый корабль, размером и конфигурацией напоминающий наши морские круиз-ные суда, но в катамаранном варианте.
   Борта его восьми верхних палуб образовали почти непрерывную цепь балконов по всей длине судна. Не-которые из них были прикрыты прозрачными, слегка затемненными сплошными окнами. На обоих концах корабля возвышались одинаковые надстройки, ещё в четыре палубы высотой, тоже сплошъ опоясанные от-крытыми и закрытыми балконами. На самой верхней палубе каждой надстройки возвышались одинаковые, прозрачные командные рубки, занимающие всю шири-ну судна, от борта до борта.
   На палубах и балконах виднелись люди, стоящие у бортов, делающие снимки и видимо весьма заинте-ресованные зрелищем пасущихся динозавров.
   Спустя несколько минут корабль стал медленно раз-ворачиваться на месте, очевидно, чтобы дать возмож-ность пассажирам на другом его борту тоже увидеть динозавров и сделать снимки.
   Тем временем наш аппарат "спустился" ещё ниже, почти к самому обрыву над рекой, откуда хорошо бы-ли видны одновременно и корабль и динозавры.
   Когда корабль развернулся к нам почти прямо но-сом, а может быть, и кормой, так как они были со-вершенно одинаковы, то на днище между его двумя обтекаемыми корпусами я заметил три зарешётченные секции, занимающие почти всю длину корабля и про-стирающиеся от корпуса до корпуса в ширину. На наклонных, скошенных "торцах" обоих корпусов судна были видны точно такие же зарешётченные секции, но поменьше размером.
   - То, что привлекло ваше внимание, - начал коммен-тировать Глен, - это антигравитационные экраны, с внешней стороны которых при включении системы возникают антигравитационные поля. Те экраны, что расположены на днище между катамаранными корпу-сами судна, создают подьемную силу, удерживающую его на определённой высоте. Те же - четыре, что на передних и задних оконечностях корпусов, - создают горизонтальную составляющую давления на корпуса, вызывая движение корабля, а также служат для вектор-ного управления судном.
   Большим судам с антигравитационным оборудова-нием у нас не разрешается летать над городами, а так как они обычно могут подниматься на сравнительно небольшую высоту, то кроме городов, им разрешено передвигаться везде, но ниже пятисотметровой высо-ты, - нижней границы действия системы воздушной безопасности. Двигаться над сушей они должны со скоростью не более шестидесяти ваших километров в час, при этом, заранее оповещая систему о маршруте своего следования.
   Дав нам достаточно насмотреться на динозавров и круизный корабль, наш "антигравилет" поднялся мет-ров на триста вверх и лёг на новый курс, ведущий прямо к громоздящимся перед нами скалам горного кряжа.
   Теперь мы "летели" чуть справа от горной реки, стремительно бросающей белопенные каскады бурля-щей воды от берега к берегу в тесном для неё изви-листом ущелье, образованном несколкими крутыми стенами скал разной высоты. Сверху скалы перехо-дили в поросшее деревьями и кустарниками обширное скалистое плато постепенно поднимающееся к горам.
   Дно ущелья было загромождено обломками скал и обточенными потоком огромными валунами, через ко-торые прыгали и переливались пенные струи воды.
   Вероятно, во время съёмок, Аэлано было почти в зе-ните и ёго лучи местами достигали бурных потоков на дне ущелья с каскадами брызг и водяной пыли в воздухе над ними. В результате здесь и там над рекой вспыхивали миниатюрные разноцветные радуги, при-дававшие всей картине немного сказочный вид.
   В одном месте река вдруг исчезла совсем под на-громождением скал и валунов, но немного выше по течению вдруг появилась вновь в виде двух небольших водопадов, срывающихся с нависших скал и падаю-щих на беспорядочную громаду камней внизу.
   Вскоре впереди, на фоне живописной горной гряды, теперь уже занимающей собой весь экран, по обе стороны реки показались два высоких холма, сплошь поросших довольно густым лесом. Ущелье у их подно-жья постепенно расширилось, и дно его поднялось, так что между холмами поток воды нёсся в широкой ка-менной ложбине, проточенной водой за долгие тыся-челетия.
   Приблизившись к холмам, наш антигравилёт, не ме-няя курса, сдрейфовал влево и теперь держался прямо над потоком, чтобы пролететь между холмами, и тут глазам открылась совершенно потрясающая панорама.
   Сразу за холмами и до отвесной в этом месте ба-зальтовой, более километра в высоту, стены горного хребта, лежало изумительно красивое горное озеро, слева отделённое от плато отрогом горного кряжа, а справа двумя зелёными холмами, соединёнными друг с другом. В его зеркальной глади отражалась величе-ственная стена гор и облака, плывущие высоко над ней.
   Горная река, над которой мы летели, сжатая между двумя холмами с базальтовыми основаниями, выгнув-шись блестящей тёмно-зелёной дугой, стремительно выбегала из этого озера.
   Прямо перед нами, из проёма в вертикальной стене базальта, с высоты не менее километра в озеро низ-вергался могучий поток воды, вздымая в месте падения тучи брызг, пены и водяной пыли. В динамиках видеосистемы был хорошо слышен отдалённый, мощ-ный рокочущий звук высоченного водопада... От всей этой картины захватывало дух...
   Наш антигравилёт подобрался почти к самому во-допаду и стал подниматься вверх вдоль падающей воды, пока не достиг уровня проёма. Вода вылетала из проёма тугим зелёно-голубым потоком примерно десятиметровой ширины и, изогнувшись в воздухе красивой дугой, устремлялась вниз.
   Мы любовались водопадом, горами и озером ещё, наверное, минут десять.
   Потом клип кончился, и Глен сказал:
   - Ну вот, Стив, вы и повидали нашу Ланиру. Надеюсь, она вам понравилась?
   - Фантастика! - ответил я.
   Экран погас, и световое кольцо на потолке станции вновь включилось на нормальную интенсивность.
   Некоторое время я всё ещё находился под впечат-лением всего увиденного и не двигался с места. Потом Глен встал с кресла, и оно в тот же момент сложилось и исчезло под полом станции. Я под-нялся вслед за ним, и с моим креслом произошло то же самое.
   Глен предложил мне поужинать с ним, на что я с удовольствием согласился, так как дома у меня не было ничего готового, а ужинать в "Буфете Стэйси"* в одиночестве мне сегодня не хотелось. Кроме того, я надеялся услышать от Глена об изменении его пла- нов на ближайшее будущее, о котором он упо-мянул утром.
   Мы уселись на его удобный диванчик, перед ко-торым тут же появился всё тот же автоматический
   * Недорогое кафе, с единой платой при входе за любое количество съеденного.
   столик. Глен заказал для нас ужин из его электронно-го меню, подходящий по вкусу для нас обоих. По- том он повернулся ко мне вполоборота и сказал:
   - А теперь, Стив, я хочу вернуться к тому, о чём собирался сказать вам ещё сегодня утром, но в по-следний момент решил отложить разговор до окон-чания просмотра видеоклипов о Ланире, чтобы не отвлекать от них ваше внимание.
   - Что-нибудь случилось? - настороженно спросил я.
   - Нет, нет, ничего непредвиденного, - сказал Глен.
   Просто у меня есть новости, которые, вероятно, вас в какой то мере огорчат. Для меня они тоже оказались полной неожиданностью.
   Мне сообщили с Ланиры, что я включён в состав экспедиции на недавно обнаруженную нашими скен-нерами планету с намёками на зачаточную цивили-зацию неизвестного происхождения. Планета нахо-дится в системе небольшой звезды, в значительно от-далённом от нас секторе Галактики.
   Мой коллега по здешней работе вернётся на стан-цию через пару дней, а ещё через день я возвраща- юсь назад на Ланиру.
   - Так скоро?! - разочарованно произнёс я.
   - К сожалению, да, - ответил Глен.
   - Я должен успеть до отбытия экспедиции привести в порядок все отправленные отсюда материалы, рас-пределить их по соответствующим базам данных и приготовиться к новой миссии. И, конечно же, пови-даться с родными и друзьями ...
   Он немного помолчал, потом заговорил снова:
   - После экспедиции я, вероятно, вернусь работать на Землю. Я привык к ней, и она мне чем-то нравит- ся, несмотря на все глупости и жестокости, соверша-емые многими вашими сопланетянами...
   - А сколько времени предположительно займёт ва-ша экспедиция? - спросил я с надеждой в голосе.
   - Сказать сколько-нибудь точно трудно, но я думаю что с обычными перерывами не больше четырёх - пяти ваших лет.
   - Это очень долго, - сказал я грустно.
   - По вашим временным масштабам - пожалуй, да, - сочувственно подтвердил Глен. - Но я надеюсь по возвращении на Землю снова увидеть вас в добром здравии и хорошем самочувствии.
   Я оставлю, на всякий случай, ваши координаты мо-ему коллеге, но я не думаю, что он без меня будет пы-таться связаться с вами без крайней необходимости. У нас не принято без особой надобности передавать друг другу свои личные контакты.
   - Мне будет очень нехватать наших встреч, - сказал я с искренним сожалением,
   - Мне тоже, - ответил Глен и слегка обнял меня за плечи. Мы ведь стали немного друзьями за время, проведённое вместе. Не так ли?
   - Конечно!
   - Что ж, будем надеяться на новые встречи и будущие совместные прогулки по Земле... А может быть, и по Ланире - обнадёживающе добавил он..
   - Вы думаете, и это возможно? - с сомнением спро-сил я.
   - Принципиально невозможного в этом нет, - а ос-тальное - дело желания и преодоления формальных трудностей. Так что, как говорят у вас, будем наде-яться!
   - Конечно же, буду! - ответил я.
   - Если хотите, - сказал Глен на прощание, - попробуй-те написать о наших встречах, ведь, в конце концов, ваши люди должны когда-нибудь узнать о существо-вании во вселенной других цивилизаций, это тоже вхо-дит в мою миссию... Только боюсь, если власти всерьёз поверят вашей истории, то это может вызвать немалый переполох. Старайтесь не давать интервью журналистам.
  
   Простившись с Гленом, я долго не мог войти в ко-лею привычной жизни. Я вновь и вновь возвращался в мыслях к событиям недавних дней, пытясь осмыс- лить то, то произошло со мной за это удивительное время.
   В конце концов, я решил написать эти заметки, и по окончании, хотя бы на время, забыть о Глене и Ланире.
   Надо было продолжать жить дальше на Земле...
  
  
   * * *
  
  
  
   С. Лесней 2004 - 2007
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   О Г Л А В Л Е Н И Е
  
  
   I П Р О Г У Л К А П Е Р В А Я 1
   (Хадсон Бич, Флорида, США)
  
  
   II П Р О Г У Л К А В Т О Р А Я 36
   (Станция на орбите, Гурзуф, -
   Рио де Жанейро)
  
   III П Р О Г У Л К А Т Р Е Т Ь Я 99
   (Хомосасса спрингс, Манати
   заповедник, Флорида)
  
   IV П Р О Г У Л К А Ч Е Т В Ё Р Т А Я 144
   ( Нью Йорк, Центральный Парк,
   Метрополитен Музей)
  
   V П Р О Г У Л К А П Я Т А Я 196
   (Станция на орбите. Рим)
  
  
   VI П Р О Г У Л К А Ш Е С Т А Я 268
   (Станция на орбите, Ланира)
  
  
   * * *
  
  
  
  
  
  
  
   - 307 -
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"