• Как, наверное, невыносимо находиться некурящим людям в течение нескольких часов в насквозь пропитанных дымом заведенияхениях. Почему они не бастуют?! Почему в дансклубах нет некурящих зон?!
• Вот, например, ты, высокий, бритый наголо , порядком подвыпивший визитер. Ты, как я понимаю, не куришь, если у тебя не нашлось для меня зажигалки. Ты согласен терпеть этот тяжелый воздух ради того, чтобы найти очередное приключение? Или другое? Возможно, другое, потому что ты не юный, не глупый, и , по видимому, не слишком озабочен присутствующими дамами. Тогда что ? Что заставляет тебя изображать веселье на усталом лице?
• -Эй, здесь кому-нибудь весело?!
• Все эти истории, кажущиеся дурацкими изначально, умиляющие своей глупостью только позднее, спустя букетно- конфетный период, он старательно нашептывал мне на ухо. Мы оба осознавали, что думали о другом, но продолжали беседу.
• Ему нравился мой запах и он часто наклонялся ко мне с притворным намерением что-то сказать.
• Мне нравился его голос и тепло его дыхания, которое обдавало мне шею.
• Я задержала это ощущение до следующего дня, когда мы встретились за ужином. Но злободневные темы разговора развеяли почти тактильные воспоминания.
• Он вступил в бой во всеоружии, четко рассчитав результат каждого действия.
• Я захлебнулась в его внимании. Как рыба на суше, хватала безмолвным ртом необъятный воздух...И вдруг отдалась, в полу-бреду, как- будто в первый или в последний раз в жизни.
• С самого начала мне не было с ним легко.
• С одной стороны, мне льстило его внимание, провоцировали к движению ума его знания, мне комфортно было в его комфорте. Но, с другой стороны, бетонные плиты его высоких требований сдавливали мне грудь. А сейчас, кажется, начинаю слышать слабый хруст тонких хрящиков в моем теле от этого напора.
• Он помогал, баловал, веселил и стоял мужской спиной передо мной. Сейчас- посмотрит изредка с еле-уолвимой нежностью в мою сторону, продолжая планировать свой день "вне" меня.
• Он разленился и потерял былой интерес, он вытянулся всем своим сильным телом на мягкой кушетке моего благорасположения, ни одна мышца не желает слушаться импульса мозга действовать.
• Это банально. Это понятно всем и знакомо. Можно провести сотни вечеров своей секундной жизни в размышлении об этом парадоксе человеческих отношений, и все так же не принимать его закономерности.
• Мы- две планеты, два берега, два полюса, два поезда, мчащиеся в разные стороны. Мы- женщина и мужчина, такие разные...такие одинаковые в своих инстинктах. Что может нас заставить прийти к взаимным уступкам? Что поможет мастерски шлифовать углы различных характеров? А может, мы ничего не должны делать специально?
• Нет, все- таки отношения- это работа. Правда, согласно опыту любивших и любящих, вначале этот труд совсем почти не заметный, латентный, скрытый где- то в глубине воронки урагана страсти и эмоций.
• Не в этом ли различие отношений подростков и уже устоявшихся в своих взглядах взрослых людей с некоторым багажом опыта на плечах? Даже разница в оценке партнера и, собственно, самооценке, легко просматривается на протяжении каких- нибудь трех- пяти лет. Вот эта самая оценка и утяжеляет отношения, делает их бугристыми. Постоянные требования от партнера определенного соответствия некоторым эгоистическим амбициям прячет реальное обличие его самого, как цельной личности.
• Мы уже не можем беспечно упиваться умиляющими друг друга достоинствами. Мы ставим вопросы после каждого данного определения, вопросы, которые изначально формируем в некой отрицательно-доказательной форме. И того, получается, что мы начинаем ставить под сомнение все хорошее, приводить доводы, опровергать, чтобы, наконец, произнести такую скорбную, но до боли знакомую своей обреченностью фразу: " Как всегда.". Однако, " как всегда" из нас, а не извне. Запрограммированное стремление к разочарованию, отчасти берущее свое начало в Православном, мученическом вероисповедании. Для нас быть счастливыми как- то неловко, неудобно, счастье представляет собой некий предел, окончание пути, тупик. Счастлив- сказал, как отрезал, какую дискуссию можно здесь начать?! Другое дело- страдание, чувство, которое мы готовы высосать из пальца, воплотить его из самых сподручных средств, даже, порой, своей сущностью претящих самому страданию. Столько сил и эмоций мы тратим на создание самого страдания, возведение его в степень и приумножения всех получившихся степеней. И эта работа продолжается ежедневно, ежесекундно.
• Вторая часть причины подобных действий уходит своими корнями в эгоистическое стремление пособничества своему тщеславию. Если этот "кто-то" заставляет нас страдать, значит, он плохой персонаж, а хороший- я. Что было бы ,если бы он делал мня счастливой-? Он бы стал хорошим, а я...?
• Этим неуправляемым эгоизмом мы наказываем себя, эгоизмом, продиктованным невежественным уровнем духовности, своевольной попыткой возвысить свое право быть лучше кого- то, сделать ее доминирующей над всеми остальными нашими стремлениями.
• День за днем, с каждым новым "разоблачением", благоустраивая свой мир в угоду своим субъективным требованиям, увы, но не всегда желаниям, мы собираем по лоскутку минуты и часы своего одиночества в одно большое одеяло. Домотканое, разноцветное и немного покалывающее своими острыми ниточками. Мы укрываемся от наших изначальных невинных потребностей. Ждем тепла от собственноручно созданного изделия, хранящего больше боли, чем уюта.
• Он делал все, чтобы втиснуть меня в тесные рамки его бытия и миропонимания. Сначала старалась говорить, потом поняла, что бесполезно. Сдалась, для видимости, но бунтарский дух медленно, но верно точил меня изнутри.
• " Как хорошо одной, когда только ты решаешь, что тебе делать."
• И в одночасье, в тот момент, когда другие стали называть меня его девушкой, дала трещину старательно вымощенная картина быта. Я почувствовала себя ведомой, и стены его дома угрожающе надвигались на меня. Его лицо все больше казалось мне надменным, и, уже, недобрым. Предметы приобрели какой-то мистический характер. Было впечатление, что планировка квартиры придумана специально, чтобы меня запутать, и мне хотелось бежать из этого лабиринта...прочь!
• Я подошла к его кровати...она была пустой, но еще хранила тепло недавно оставивших ее тел. Скомканное покрывало беспорядочно лежало поперек. Мне неудобно делить с ним его. Покрывало рассчитано только на одного человека. Среди ночи я остаюсь не укрыта, просыпаюсь или начинаю ворочаться. Хотела бы , чтобы он мне дал второе? Определенно, нет. Если бы этого было достаточно для двоих...
• В период, когда отношения теряют первоначальную остроту, перерастая в другую форму, наступает момент, когда нужно осмелиться открыться друг другу. Когда сердце требует ни только сексуальной, но и духовной гармонии, становиться страшно- мы рискуем впустить кого-то в свой собственный мир, провести по всем коридорам этого убежища, а значит, остаться без защиты.
• Нет, нет, я не готова!
• Это не для меня!
• Прохладный воздух ночной улицы не опускался в легкие. Я размахивала руками как мельница, таксисты проносились мимо.
• "Он не готов меня понимать, и я не готова понять его."
• Быстрым шагом добралась до дома за 20 минут, скинула обувь и улеглась в постель в одежде. Слышу работу каждого органа. Мысли бьются , как птицы, скованные ограждениями сознания. Еще несколько часов и сон расслабил мое тело.
• Мы закрываемся друг от друга все чаще, все плотнее. Мы живем с собой, и , постепенно привыкая, перестаем нуждаться в чьей-то компании. Друзья все чаще отягощают своим присутствием, мы придумываем определенные рамки времени для них- выходные, праздники...Родные становятся таблицей Пифагора, которую мы с детства носим в своей голове, но все реже практически пользуемся. Лень и усталость отбрасывает все требующие определенного усилия действия на второй план- мы окружаем себя вручную слепленным "покоем", мягкость которого уютно располагается под нашими спинами. Мы заключаем " брак с собой". Мы ласково подтыкаем теплое лоскутное одеяло своего быта под бока и погружаемся в тихую дремоту. Все дома, никого не ждем. "У меня есть все необходимое." Этот вынужденный самообман еще более усугубляет эгоистическое чувство. Мы в самом деле проделали определенную работу не желаем расставаться с ее плодами, и перспектива разделить их с кем-то другим ревностно отбрасывается из вида.
• Я призываю на помощь весь мой "многострадальный" опыт, навыки и сарказм, я стараюсь разгромить чужака. Но этот самый чужак так нежно берет мою руку...что я никогда не смогу сделать самостоятельно. Чужак не спешит уходить, и, даже уходя, оставляет свой запах на простынях, на губах, в воздухе комнаты -повсюду. Я, конечно, усердно займусь вентиляцией помещения, раздроблю его слова и ласки приобретенным цинизмом, накроюсь своим любимым одеялом и стану снова наслаждаться моим миром. Но это будет немного позднее, через несколько минут, не сразу. Еще чуть-чуть успеть ухватить жадным вздохом напоминания его присутствия...
• Защитная реакция против боли одиночества для той части людей, которые склонны к самоанализу и способны подвергнуть сомнению устоявшиеся истины- это обратный взгляд на ситуацию. Изменив отношение к чувству пустоты, мы натягиваем на себя маску беззаботности и занимаем свои руки и мысли делами. Только каждый из нас, таких уверенных и самодостаточных, укрываясь своим одеялом с головой, порой зайдется от лихорадочного плача, в котором- и слабость, и крик о помощи, но всегда-неуклюжий отчаянный призыв себе подобного.
• Сделав над собой усилие, я признаюсь , что испытываю простое желание видеть его. И, стараясь отбросить прочь все, что 24 часа в сутки роем жужжит у меня в голове, я бреду медленным шагом к желанному забытью.
• ..И я звоню в квартиру, мысленно представляя выражение его лица. Секунды цепляются друг за друга, унося в прошлое момент ожидания. Я еще не знаю, какое чувство готовит мне приветствие его темных глаз. Захочу ли я войти, или брошусь назад к лифту из страха или по привычке. Я пришла из такой же квартиры, где я тоже имею право открыть или проигнорировать, пожаловать войти, или заставить уйти восвояси. Мои мысли напряжены, дыхание сбивчивое и неровное, я слышу шаги..."Hey, baby..."