В выходной день на площади рядом с Магической Академией чародейства, волшебства, зельеварения и артефакторики славного города Кривайда всегда очень шумно - играют уличные музыканты, переговариваются прохожие, плещется вода в фонтане. Шумно и многолюдно. Вот торопливо перебегают площадь студенты, вот важно шествуют преподаватели Академии, вот спешат по своим делам горожане. Зеваки бродят по площади, открыв рот, любуются мощными стенами Академии, останавливаются у картин уличных художников, заглядывают в лавки и магазинчики. А когда устают, идут поесть в огромный трактир, который так и называется "Трактир на Площади". На первом этаже трактира, в общем зале, их усаживают за деревянные столы, кормят фирменным гуляшом и поят горячим вином со специями. Зеваки едят, а улыбчивые подавальщики рассказывают едокам страшные байки: не советуют пристально смотреть на столики в углах, где сидят посетители в черных плащах, показывают на яркие пятна на стенах трактира и уверяют, что это всё последствия магических дуэлей. А какую историю рассказывают они о рыбьем хвосте, торчащем с потолка заведения! Будто бы это то, что осталось от посетителя, неосторожно наступившего на ногу выпускнику- магу. Врут, конечно, в этом трактире не то, что магических дуэлей, простых драк никогда не было. Да и как им быть, если в ресторации на втором этаже любят обедать и ужинать преподаватели Академии. Есть в трактире еще и маленький зал на третьем этаже. Но туда трактирщик пускал гостей редко, только по предварительной договоренности и только очень уважаемых людей, таких, как господин ректор.
Сейчас господин ректор снял этот зал для встречи выпускников. В это трудно поверить, но когда-то, очень давно, господин ректор вместе с тысячью мальчишек и девчонок тоже стоял перед воротами Академии. А потом, вместе с сотнями поступивших, учился. И не сказать, что бы учеба была такой сложной или учителя придирались, но закончило Академию гораздо меньше студентов, чем поступило. Нет, конечно, лентяев выгоняли, и магия могла угаснуть, но все же чаще всего сам студент решал, что полученных знаний ему хватит, и уходил. Вот так и получилось, что магистерский диплом получили всего десять человек, и именно они составляли сейчас гордость и славу Кривейда.
Хорошо, что место встречи выбирал ректор, и никто посторонний не увидит, как ректор, обнявшись с Королевским магом и суровым командиром гарнизона пограничной крепости, вместе поют веселую студенческую песню. И никто не узнает, как весело может смеяться Сэм, скучный профессор зельевар, над шуточной ссорой старых друзей, Рика и Дика. И неважно совсем, что Дик теперь прямой начальник Рика и вообще генерал. Николас, почтенный некромант, оказывается, знает множество неприличных анекдотов, а громче всех смеется над ними Циля, строгая начальница городского госпиталя. А загадочная прорицательница Олта тихо сплетничает о своем, о женском с Ганочкой. Из всех собравшихся только Ганочка не могла похвастаться высокими чинами. Она была менталистом, силы не очень большой, и почти сразу после выпуска вышла замуж за молодого кузнеца. Сейчас её Курт известный оружейник, у них большая лавка в ремесленном квартале, а на прошлой неделе Гана выдала замуж младшую дочку. Тихая семейная жизнь очень нравилась Гане, и она никогда не завидовала своим знаменитым однокашникам. Словом, если бы не Ганочка, это было бы скорее совещание очень важных персон, а не встреча старых друзей.
А потом Логан спросил Олту что она видит в будущем, и веселье закончилось. Потому что Олта, помрачнев, сказала только одно слово: "война". Логан стал тихо рассказывать о молодом короле соседней Урии, который грезил славой великого завоевателя. Джекоб II даже в свою картинную галерею брал только батальные полотна. А военный министр Урии, генерал Ригль, любое совещание начинал и заканчивал словами: "Кривайд должен быть разрушен". Была надежда, что главный советник Джекоба, барон Ждаль, сможет изменить мнение короля, но Ждаль всегда действовал в интересах своего государства, так как он их понимал, и сейчас он тоже склонялся к военной партии. Даже назначение нового урийского посла было очень плохим предзнаменованием. Господин Когль был умным, жестким политиком, храбрецом и крайне неприятным человеком. Говорят, Когль никого и ничего никогда не любил, кроме кошек и своих усов.
Потихоньку разговор свернул на совсем грустные темы. Ректор рассказал о большом наборе на курс боевиков, генерал об укреплении границ, Сэм стал хвастаться новыми разработками, заказанными военным ведомством, а Циля требовать от Логана выделения средств, чтоб сейчас уже закупать необходимые медикаменты. Только Гана молчала, да и что могла сказать лавочница этим очень влиятельным людям.
Вернулась домой Гана уже поздно ночью. Тихо вошла в дом, но в спальню подниматься не стала, а прошла на кухню. Разожгла печку, поставила тесто на слойки, заварила себе крепкого чаю и присела за широкий стол. Пугающий разговор не выходил у неё из головы, гнал сон. Что, если действительно будет война? Может, власть имущим война и принесет какую-то выгоду, может, для вояк война - это шанс заслужить славу, но что принесет война простым жителям? Таким, как она и её семья? Будут ли живы её муж, сыновья и зять? Удастся ли сохранить дом и дело? Гана хмурилась, смотрела в темноту за окном и думала.
А потом вышло солнце, Гана встряхнула кудрявой головой и замурлыкала незатейливую песенку. Выпустила из стоявшей на подоконнике клетки толстую галку, распахнула окно и выпихнула не желавшую улетать птицу на волю. А потом приготовила завтрак, накормила семью и побежала в семейную лавку. В этой лавке они продавали не только оружие, изготовленное Куртом, там были шкатулки и статуэтки из серебра, сделанные старшим сыном Ганы и сложные замки, собранные средним.
Первым посетителем, как ни странно, был толстый усатый уриец. Он долго выбирал подарок своему начальнику и наконец, купил серебряную шкатулку для денег с хитрым замочком и чеканным изображением сабель. Гана улыбалась, помогала с выбором и даже руны "Привлечение" и "Приумножение" написала на обороте шкатулки. Чуть позже пришла красивая черноглазая дама со служанкой и маленькой дочкой. Девочка раскапризничалась, но Гана выпустила в лавку толстолапого смешного котенка, и ребенок, забыв о слезах, стал играть. Дама не торопясь выбрала зеркальце и ушла очень довольная покупкой. Вечером, по пути домой, Гана купила у уличного художника маленькую картину, на которой была изображена небольшая деревенька и её жители, занятые осенними работами. Жаль, что заглянув в лавку соседа антиквара, она поставила картину у прилавка, заговорилась и забыла свою покупку. Очень жаль, трогательная была картина. Антиквар потом искал пропажу, но так и не нашел.
Прошло еще немного времени, и еще немного, а жизнь Ганы была всё так же тиха и проста. Разве что, она зачем-то убрала из лавки все круглые серебряные шкатулочки, оставила только одну с изображением котенка на крышке. И совершенно непонятно зачем три дня она варила какое-то зелье, натирала эту шкатулочку зельем изнутри, а потом еще три дня её сушила. Еще одна странность случилась с Ганой: зачем-то хозяйка лавки с большой скидкой продала молодому урийцу набор для специй. Руну "Сохранение" написала и сама специй насыпала. Ладно, соль, или чиаль, но зачем насыпать дорогущий голубой перец, непонятно. Но хозяйка на то и хозяйка, чтоб в поступках своих не перед кем не отчитываться. А дня через два Гана вдруг вспомнила, что она магичка, и призвала к себе ветер, ну как ветер, так, маленький ветерок. Призвала и отправила его на юг, в сторону Урии.
............
Толстая галка злорадно каркнула и уселась на голую ветку. Ястреб, от которого она так ловко увернулась, опять поднялся в небо, увидел голубя и камнем бросился вниз. В этот раз он не промахнулся. Барон Ригль в раздражении захлопнул окно и повернулся к денщику.
- Данк, от короля не было нарочного? Нет? Собирайся. Едем в имение! Этот мальчишка еще поплачет! - Ригль подхватил шкатулочку для денег и решительным шагом пошел из дома.
Ярость душила его. В последнее время он стал еще упорнее, еще настойчивее убеждать страну в необходимости войны. Он всюду выступал с речами. Он плел интриги. Он не выпускал из рук шкатулку для денег, из своих средств оплачивая патриотические листовки, пьесы, прославляющие урийского солдата и кабацких болтунов, восхваляющих воинские подвиги. Но что-то изменилось в обществе, Ригль чувствовал это. Вместо того чтобы разгореться, патриотический порыв стал затухать. Может быть, это от неискренности платных подпевал? Да что в обществе, сам король охладел к войне. Он забросил коллекцию оружия и увлекся пасторалями. Совершенно случайно, разбирая присланный кривайдским антикваром заказ, Джекоб наткнулся на маленькую картину. Там было нарисовано что-то такое мелкое, унылое, что у Ригля зубы свело от отвращения. Но королю понравилось, теперь он стал собирать эти картинки, и в моду вошла охота, сельская жизнь и философски беседы. А над ним, над его устремлениями стали смеяться! Смеяться над славой предков, смеяться над мечтами о великий Уриийской империи от моря и до моря. Наглый мальчишка, сын главного советника Ждаля нарисовал на него карикатуру! Нет, от этого щенка Ригль и не ожидал ничего хорошего с той поры как мальчишка стакнулся с кривайдскими купцами и стал торговать специями. Сын барона - торговец! Позор! Ригль разозлился и уехал из дворца. Теперь он сидел дома и напрасно ждал от короля приказа вернуться. Нарочного не было. И Ригль решил уехать в фамильное имение.
Четверка лошадей легко покатила черную карету по аллее. Колесо наехало на птичьи перья, маленькую записочку, которая была привязана к лапке убитого голубя, вдавило в дорожную пыль. Зря король доверился глупой птице, лучше бы он письмо генералу с просьбой вернуться отправил с пажом.
А Ригль покачивался в карете и даже не догадывался о порыве молодого короля. Он злился. Злился на короля, злился на юнцов, лишенных честолюбия, составляющих теперь королевскую свиту, злился на посла в Кривейде. Этот усатый прыщ на старости лет влюбился в какую-то местную черноглазую красотку и пел теперь королю о выгодах мира. Если бы Ригль не знал патологическую подозрительность Когля, то заподозрил бы приворот, таким сильным и внезапным было чувство. Но Когль даже крем для усов готовил себе сам, Ригль помнил, как посол, хвастаясь, вытаскивал из внутреннего кармана маленькую коробочку с котенком. И пассию себе этот усатый кошколюб нашел на кошачьей выставке, дама пришла туда совершенно случайно, это проверяли. Потом Ригль стал злиться на управляющего имением, который просил деньги на ремонт моста, якобы мост от дождей сгнил. Вор! Ригль точно знал, что больших дождей давно не было, а мост ремонтировали пять лет назад. Ригль даже приказал остановить карету около моста. Вышел, посмотрел на затянутое тучами небо, на темные воды реки, разозлился еще больше и топнул из всех сил по настилу. От удара прогнившая доска разломилась, Ригль, неловко взмахнув руками, упал на спину и стукнулся затылком о перила.
..................................
Большое совещание урийского королевского совета прошло в этот раз на редкость тихо. Все почтили память Ригля, бравого вояки, боевого генерала, погибшего так внезапно и нелепо. Почтили и перешли к текущим скучным вопросам: торговля, налоги, дороги. Тихо стало в Урии без отчаянного генерала.
И в Кривайде было тихо. В Академии учились студенты, в госпитале лечились больные, прорицатели прорицали, а королевский маг решал очень важные вопросы. На кухне Ганы на подоконнике, по-прежнему сидела в клетке толстая галка, пеклись ароматные булочки, и кипел чайник. А в ведре стояли цветы. Что поделать, все вазы в доме кончились, ведь сегодня утром Гане принесли девять огромных букетов. Девять букетов для магистра случайностей Морганы.