Стихо Варенье : другие произведения.

Пятое задание профессора Бродского_О постороннем человеке

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Посторонний человек

  ЗАДАНИЕ ПЯТОЕ. СТИХИ О ПОСТОРОННЕМ ЧЕЛОВЕКЕ.
  
   Напишите стихотворение - лучше балладу - о постороннем человеке. Это может быть сосед, жилец: тот, кого вы знаете только в лицо и кто имеет для вас лишь преходящее значение. Чем меньше вам известно об этом субъекте, тем свободнее вы сможете вылепить его/ее действительность. Здесь антропоморфное отношение неизбежно, даже желательно; однако больше смелости было бы в том, чтобы вычислить, что именно в нас делает других чужими и какое отношение эта чужесть имеет к нашему восприятию чего-то как неодушевленного. Стихотворение должно быть коротким повествованием; в нем должна содержаться вся история вместе с введением и развязкой. Взгляните на какие-нибудь стихи - о 'Городке Тилбёри' Э.-А. Робинсона ("Ричард Кори" 'Виктор' и 'Мисс Джи' У.-Х. Одена (см ниже). Поистине дайте своему выбору слов рассказать историю; сделайте ее длиной 30-40 строк, а рифмы у вас (если пользуетесь рифмами) должны быть настолько интересными (или скучными), насколько таков для вас этот посторонний. Подсказка: способ сделать этого субъекта личностью - или обособить стихотворение, которое вы пишете, - воспроизвести (или придумать) особые шумы, какие он/она издает: кряхтенье, шелест чулок при ходьбе, манера кашлять, скрип обуви. Воспроизведите это сколь угодно причудливо: шум - всегда неоформленное слово.
  
   Вдохновения, дорогие друзья!
  
   Играем с 22 сентября по 18 октября 2023
  
  Для примера стихотворение, на которое ссылается Бродский в задании:
  
   ВИКТОР Уистан Хью Оден
  в переводе Игоря Вишневецкого
  
  Виктор был младенцем -
   невиннейшее существо.
  Отец его взял на колени:
   'Знай, честь превыше всего!'
  
  Виктор взглянул на отца,
   его округлились глаза.
  'Сын мой единственный Виктор,
   лгать никогда нельзя!'
  
  Катались вдвоём на бричке.
   Достав из кармана, вслух
  отец прочитал по Библии:
   'Блаженны, чей нищ дух!'
  
  В декабре морозном,
   который не время плодов,
  отец умер от сердца
   при завязыванье шнурков.
  
  В декабре морозном,
   в каком закопали отца,
  дядя кассиром в Ми́дланд Ка́нтрис Банк
   определил молодца.
  
  В декабре морозном
   в свои восемнадцать лет
  кассир был точен, всё чисто сводил,
   блистал чистотою манжет.
  
  В пансионе 'Певерил' комнату снял,
   за неё заплатив наперёд,
  и Время следило за Виктором
   точно за мышью кот.
  
  Сослуживцы, похлопывая по плечу:
   'Был опыт с женщиной, нет?
  К нам в субботу присоединяйся'.
   Он с улыбкой кивнул им в ответ.
  
  Начальник пыхал в офисе
   сигарой 'Корона': 'Вишь,
  как выходит: он славный малый
   да, похоже, страшится, как мышь'.
  
  Виктор поднялся в спальню,
   залез в свою постель,
  завёл свой набат, взял Библию в руки,
   прочёл про Иезавель.
  
  Первого апреля
   в 'Певерил' Анна пришла:
  глаза, губы, груди, бёдра, улыбка -
   такая любого б зажгла.
  
  При этом, чиста будто школьница
   перед первым причастьем в своих
  поцелуях, она, как шампанским,
   отдаваясь, хмелила других.
  
  А второго апреля,
   на своём этаже
  её встретив в мехах на лестнице,
   Виктор понял, что любит уже.
  
  В первый раз предложенье ей сделал -
   'Не ко мне', - засмеялась в ответ,
  во второй - улыбнулась задумчиво,
   головою кивнула: нет.
  
  Анна с гримасой у зеркала,
   чуть нахмурясь (стара - не стара?):
  'Виктор скучен как влажный полдень,
   но и остепениться пора'.
  
  В третий раз у водохранилища,
   когда шли они над водой,
  поцелуем, ударившим в голову,
   отвечала: 'Желанный мой!'
  
  Поженились же в раннем августе,
   и она: 'Целуй, дурачок!'
  Он, обняв: 'О Елена Троянская!' -
   всё, что Виктор вымолвить смог.
  
  В сентябре, в середине однажды
   на работу пришёл с цветком
  в бутоньерке, пусть и опоздавший,
   но счастливый, весёлый притом.
  
  Все судили-рядили про Анну,
   дверь была незаперта:
  'Бедный Виктор! Незнанье - блаженство.
   Ну и хорошо, красота'.
  
  Виктор враз превратился в статую.
   Говорил сослуживец: 'Со мной
  хорошо она повеселилась
   в 'Бэйби Остин' - машине той'.
  
  Виктор вышел из банка на Хай-стрит;
   лишь за городом, в самом конце,
  где наделы да кучи мусора,
   слёзы высохли на лице.
  
  Виктор глянул в закатное солнце,
   на его убывавший свет
  и спросил: 'Отец, ты на небе?'
   Небо: 'Точного адреса нет'.
  
  И тогда он взглянул на горы -
   их сплошной снег покрывал -
  и воскликнул: 'Отец, ты доволен
   мной?' - 'Нет!' - кто-то ему отвечал.
  
  Виктор отправился в рощу:
   'Отец, она будет честна?'
  Головами дубы и буки
   закачали: 'С тобой? Не она!'
  
  Виктор в луга отправился,
   там где ветер травой шелестеть
  продолжал. 'Отец, я люблю её так!'
   А ветер: 'Должна умереть!'
  
  Виктор пришёл к полноводной реке,
   что тихо текла, без зыбей,
  воскликнул: 'Отец, что ж мне делать?'
   И река отвечала: 'Убей!'
  
  Анна сидела одна за столом,
   раскладывая пасьянс;
  Анна сидела одна за столом,
   ожидая мужа. Шанс
  
  такой выпал ей: не валет бубей,
   не джокер и даже вот
  не дама и не король червей,
   туз пик - но наоборот.
  
  Виктор стоял у входа,
   не произнося вслух
  ни слова. Спросила: 'В чём дело, милый?'
   Он так себя вёл, как будто был глух.
  
  Голос звенел в его ухе
   и в другом продолжал звенеть,
  и из-под кости затылочной:
   'Сегодня должна умереть!'
  
  Виктор, весь сосредоточенный,
   разделочный нож взял:
  'Анна, лучше бы ты не рождалась на свет!' -
   вот так прямо ей и сказал.
  
  Анна из-за стола
   выпрыгнула и - в крик.
  Виктор медленно шёл за ней
   как кошмар, что во сне возник.
  
  Из-за софы увернулась,
   оборвала карниз,
  но Виктор шёл за ней, говоря:
   'К встрече с Богом готовься, молись!'
  
  Она отомкнула дверь
   и рванула прочь в тот же миг,
  но Виктор следом по лестнице
   на самом верху настиг.
  
  Так и стоял он над телом её
   с ножом. Наподобье ручья
  кровь текла по ступенькам и пела:
   'Воскрешенье и жизнь - это я'.
  
  Положили на плечи руки.
   В фургоне сидел он один.
  Он тих был как мха комочек:
   'Аз есмь человеческий сын!'
  
  И, забившись в угол, из глины
   начал женщину он лепить:
  'Аз есмь Альфа, - твердя, - и Омега
   и приду землю судить!'




НАШ СБОРНИК ИСТОРИЙ О ПОСТОРОННЕМ ЧЕЛОВЕКЕ (ФОРМИРУЕТСЯ):




Винокур Роман
Дед и дьяволица

Ох уж эта дьяволица,
Длиннонога и груба,
С воплем по деревне мчится
В недозрелые хлеба!

С криком разлетелись пташки,
Даже мишка оробел...
Без ночной она рубашки -
Провокатор грешных дел.

Эх, гори моя деревня!
Дед Архип вошёл в экстаз:
Хоть и был годами древний,
Вслед за ней погнался враз!

Есть причина для задора -
На Земле опять весна,
Снег растаял, лето скоро,
И природа зелена.

Только где виагру купишь,
Без которой ни ку-ку...
Показала ведьма кукиш
Из 'Феррари' старику.

Целый год Архипу снится,
Ведь он жив назло врагам,
Из "Плэйбоя" дьяволица,
Обещавшая оргазм.

На духОв заморских запах,
Видно, зря  повёлся он,
И поэтому на Запад
Дед серьёзно обозлён.

То в сердцах покажет дулю,
То 'обложит' без вины...
Господи, прости дедулю,
Лишь бы не было войны!

Шибаев Юрий Вальтерович
Случай с Петровым

   В одной из редакций я слышал рассказ
Из уст стародавнего друга.
Его приберег специально для вас,
Чтоб скрасить минуты досуга.
 
Был главный редактор докучлив и строг,
Ценил всего выше старанье,
И вот как-то раз, чуть взойдя на порог,
Он выдал собкору заданье.

"Ступай-ка, Андрюша, умелец ты наш,
На выставку собаководства,
И чтоб к понедельнику твой репортаж
Готов был в печать, в производство!"

А надо сказать, что собкор тот, Петров,
При всех своих стати и чине,
К такому заданию был не готов
По самой банальной причине.

Он с детства боялся собак, но скрывал
Сей факт от коллег и знакомых.
Бывало, увидев собачий оскал,
Впадал в натуральную кому.

Подкралась скупая мужская слеза,
Присел он в тоске на скамейку.
И вспомнил, что лет этак десять назад
Про знахарку делал статейку.

Помчался стремглав, бабка дома была,
Припомнила старые годы 
И тут же в чулане, по счастью, нашла
Микстуру от этой невзгоды.

"Довольно трех капель", - сказала она,  
Неся заповедную склянку.
Да где там? Он выпил микстуру до дна
И рухнул ничком на лежанку.

Наутро очнулся, промолвил "мерси!",
Вручил бабке приз недешевый
И, время не тратя, умчал на такси
На поиск собачьего шоу.

Блуждая по городу, вдруг за углом,
Где частных домов огороды,
Он встретился с хмурым, взъерошенным псом
Какой-то невнятной породы.

Барбос сказал "Гав!" (дай пожрать, мол, скорей)
И сунул в ладонь нос холодный. 
В ответ неожиданно скромник Андрей
Ответил "Гав-гав!" (сам голодный).

Вот так завязался у них разговор,
А дальше пошло, как по маслу.
Пес многое высказал, сделав упор
На трудностях жизни блохастой.

Свернули на выставку. Там без труда
С барбосом гран-при оторвали.
Такого фурора в жюри никогда
До этой поры не видали.
                          
За свой репортаж был обласкан Петров,
Герою воздали сторицей.
И он, говорят, до сих пор жив-здоров
И больше собак не боится.  


Калинин Андрей Анатольевич
Дикая Роза


   ДИКАЯ РОЗА
   (подражание Зиновию Гердту)
   Сын поварихи и лекальщика
   Он в песне был примерным мальчиком
   Послушным сыном и отличником...
  
   А в жизни всё - наоборот:
   Дочь дипломата и лимитчицы
   Совсем не паинькой-отличницей -
   Оторвой, стервочкой капризною
   Росла-взрослела без забот.
   Её, невинную тогда ещё,
   Учили ушлые товарищи
   Курить и пить и быть бессовестной
   И материть отца и мать.
  
   У юной Розы от жизни прозы
   В заду заноза и забот полон рот:
   На писки моды растут расходы,
   А мама с папой подают на развод.
  
   Не из кино известно лично ей
   Про непростую жизнь столичную
   С её наездами-откатами
   И дивидендами в руках.
   Играя бровками старательно
   Была в любви изобретательна,
   Свободно выражалась матерно
   На европецких языках.
  
   У нашей Розы от первой дозы
   Все тараканы ошизели в башке
   И на свободу искать исхода
   Подбили девку предаваться тоске.
  
   Крутые выходки винтажные
   И эскапады эпатажные
   На ниве тележурналистики
   И долгостроя Дома Два,
   Понты публичные, приватные
   На башли мамины и папины
   В принцессы царства Тридесятого
   Не возвели её едва.
  
   Для тёти Розы пустяк угрозы,
   Что нажитое утечёт кувырком.
   Уходят годы концами в воду
   Не в назиданье тем, кто с нею знаком.
  
   Палила баксы словно рублики
   Смеясь в глаза досужей публике,
   Любила выходки скандальные
   На свой распутный риск и страх.
   Для службы тщательно скрываемой
   Она слыла неприкасаемой
   И даже якобы обласканной
   На верхних власти этажах
  
   О бабе Розе пишу сквозь слёзы
   Не очень складный, но правдивый роман
   О том, как годы перцовкой с мёдом,
   Полсотни капель на гранёный стакан.
  
   Не раз влюблялась впопыхах она,
   Рассветы путая с закатами,
   И в оконцовке лета бабьего
   Срывала с клёнов листьев медь.
   Но так и не набралась мужества
   На запоздалое супружество
   Где долго-долго жила б счастливо,
   Чтобы в обнимку умереть.
  
   27/09/2023
  
  



































Натафей

Вольный перевод:
Робинсон Эдвин Арлингтон
Ричарди

Когда выходил Ричард Кори гулять,
На него глазел весь честный народ.
В нем была совершенна владеть пядь -
Ухожен как сад, изящен как лорд.

Наряжался неброско, но стильно он.
Улыбкой учтивой сердца пленял,
И то, что подарил миллион, казалось,
Пожелал учтиво доброго дня.

Кори был богат - да, король, а не гол.
Он был образован - всё знал на пять,
И достоинств не было у него чести,
О, как могли мы только мечтать.

Ждали мы, что наступят светлые дни -
Есть чёрствый хлеб уже не был сил.
А Кори вечером тихим одним
Взял и в голову пулю себе позволил.

_____________________________________________
Эдвин Арлингтон Робинсон

Ричард Кори

Всякий раз, когда Ричард Кори приезжал в город,
 Мы, люди на тротуаре, посмотрели на него:
 Он был джентльменом от подошвы до короны,
 Опрятный и царственно стройный.

 И он всегда был тихо устроен,
 И он всегда был человеком, когда говорил;
 Но все же его пульс затрепетал, когда он сказал:
 'Доброе утро', - и он блестел при ходьбе.

 И он был богат - да, богаче короля -
 И превосходно обучен во всех изяществах:
 В общем, мы думали, что он был всем
 Чтобы заставить нас желать оказаться на его месте.

 Итак, мы работали и ждали света,
 И остался без мяса, и проклял хлеб;
 И Ричард Кори, одной тихой летней ночью,
 Пришел домой и пустил ему пулю в голову.

Фост Ольга
Он был из тех, кому дорога дом

Он был из тех, кому дорога -- дом,
кого фата Морганы поманила
поверить, что оптический излом --
есть истина, которую себе и мнил он,
утратив детский мирный сон
и юности тревогами облекшись.
И с возрастом ему не стало легче,
по мнению досужих пересудов
(чем обывателю себя ещё развлечь,
когда уже набил желудок,
но не осоловел покуда?).

Он был движение, что вечно держит путь --
чтобы могли идти другие, те,
которым больше места нет нигде,
(особенно среди похожих на людей
безмысленных прокисших морд) --
и чья ни с кем не совпадает суть,
но лишь с бесчисленными ликами Творца,
высокого, великого, благого.

Он открывал им ост и норд,
он звал ветра в их паруса,
он знал единственное слово,
что раздвигает горизонт...

Он был -- поэт. Бродяга, по-простому.
Ему была дорога -- дом,
Его фата Морганы поманила
узнать воочию: оптический излом --
есть истина, которую и мнил он.

Post Striatum
незнакомец




Всех давних незнакомцев знаю
по именам собак,
- их вижу часто во дворе я на прогулках
вот *Стрелка* - он большой чудак,
всегда в карманах носит булку.
Тимоха говорлив и правду ищет ,
- я не люблю встречаться с ним;
толстушка Молли - все о пище,
трындеть готова без умолку -
*то - низя, то вредно, то - ни-ни!*
и в поисках ушей кругами рыщет,
брехня пустая, что в ней толку?
А тот, кто с догом - нелюдим.
Встречали часто мы их с Лизой,
- она и дог резвились всласть, -
старик сопел, ухмылкой лыбясь,
к березке боком прислонясь.
В очках блестит ума палата,
но ничего не говоря, кивнет
в ответ на *Как волчата!!!*
- собаки радостно урчат. И нет
обид, печалей тризны,
- ни *ох* ни *ах*
о буднях бытовых я забывала...
Праздник?..
Да! - Масштаб гигантский жизни
наблюдая в его морщинистых губах.
И возвращаясь к клавишам домой
все чаще понимала, что легли
его глаза на душу добротой -
старик с собакой просится в стихи.
Но что я знаю? И вскипает мысль,
фантазией горбится приговор:
он молчалив затем, что жизни высь
постиг и понял цену слов.
Когда сложился образ, так легко
слова стеклись на лист, но стало ясно,
что мой герой реально далеко
от вымысла, и легкость здесь напрасна
ведь ... тяжела его походка,
- дог-проказник
заметно затрудняет ход.
Вот замер он у двери, грузно дышит,
перчаткой прижимая правый бок.
Моих вопросов о здоровье как не слышит -
тревогу не заметив, - корчит рот
и рассмеется непременно на прощанье,
чуть приподняв фуражку,
как гусар!
...................................
....остались светлые воспоминанья...
о ............... Доке...
.. ..имени профессора не знала ...
и дога тоже -
ни разу вслух его он не позвал.
Давно я их не вижу... Док был стар...
























































 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"