За окном, как и всегда, скрываемая постоянно плотно закрытыми жалюзи стояла дождливая, промозглая, совсем не походившая на погоду предыдущих шестнадцати июней, которые ему пришлось поневоле пережить в реальном мире, настолько уже опостылевшем, что в Киберпространстве он стал проводить иногда более восемнадцати часов в сутки, приобретя за последнюю неделю характерную красноту глаз и волосы, скорее походившие на клочья шерсти давно умершего животного. Наступало утро нового дня, и даже пели ещё птицы и мягко, из за плотной завесы тумана и туч, светило предрассветное Солнце. Моросил довольно противный для большей части половины обитателей материального города дождь, принося с собой, куда то спешащих по улицам редких прохожих с зонтами, но их чаяния и поступки были ему известны. Лжецы. А все они спешили. И не знали.
Мог ли он предполагать, что после ночи в Виртуальности, он всё ещё будет подвержен простым человеческим инстинктам, желанию питаться и производить производные от процесса питания. Скорее это помогало не стать демоном. Демоны, как узнал он однажды, это бывшие Виртуальщики, правда, с повышенным восприятием, превратившиеся в чистую информацию, способную трансформироваться и мыслить внутри Киберпространства. Программы. А иного лет назад, когда люди существовали в доисторическом Интернете, существовали уже прародители демонов, которые создатели называли просто "программы". Они были способны отразить личность создателя, а затем, создатели сами превратились в программы. Эволюция. Выживет простейший. Это закон. Тогда, во времена Интернета были и зачатки работорговли - распространение исходных текстов программного обеспечения, безвозмездно, конечно. Чем ближе к машине, тем дальше от материального. И это было законом.
И когда произошёл очередной дисконнект, его крохотную часть материальной сущности захватило предательски - приятное после очередной бессонной ночи чувство голода. И жажда. И всё было материально. Организм требовал новой порции драйверов. И пришлось идти на кухню, стараясь не разбудить девушку, само совершенство, спящую в соседней комнате. Материальная девушка. Его девушка. Но она, то ли от шаркающего звука его шагов, то ли от сновидения, приподнялась на кровати и негромко, почти шёпотом позвала его. Вздрогнув от неожиданности, он, изобразив улыбку, присел к ней, обняв.
Она понимала, что он постепенно уходит от неё в Сеть, и сделать с этим ничего не могла, поэтому безропотно делилась с ней его вниманием. И хотя в Сети он мог без особенных усилий найти себе многих, способных удовлетворить его потребности в физических отношениях с женщинами, он был с ней. Любил. И это- закон.
Не было в его крохотном мирке, поддерживаемом только лишь сетью, не простых человеческих радостей, да и оставались ли они у большей части половины населяющих загнивающий постепенно материальный мир? Он ответил себе на этот вопрос отрицательно, но не от того, что пришёл к выводу на основе каких бы то ни было собственных измышлений, а попросту потому, что количество старых друзей в Сети много превосходило количество могущих называться "настоящими" в мире Реальном. Да и был ли он реальным, этот пресловутый мир? Разве не называем мы реальным то, к чему привыкаем? Скорее - да. Скорее - это название, остававшееся за непогодой за окном, было тем же пережитком прошлого, хотя и вполне приятным пока что пережитком, потому что хоть Сеть и могла предоставить ему любые как вкусовые, так и любые другие ощущения, но их могло хватать не на долго, а "жить", а ещё точнее "существовать" приходилось пока в реальности.
Но пока, на пути в кухню, его мысли представляли собой лишь набор инстинктов, которые влекли его дать организму новую порцию топлива, которое, впоследствии, даст ему возможность продолжить жизнь в Сети.
Закинув в микроволновку вчерашнюю пиццу, он поставил вариться кофе, причём делал он это в доисторической кофеварке, стоявшей сейчас на конфорке, оставшейся у него в память о старом времени.
Кухня его представляла собой маленькое тёмное помещение, становившееся ещё более мрачным и не обжитым под влиянием погоды. Но такая погода ему определённо нравилась. В углу стояла старая газовая плита, подключенная к баллону с газом, который он каждые выходные заказывал в Сети с доставкой на дом, стол и три стула со спинками, впрочем, вот и вся обстановка, не считая холодильника, шкафа с какими то продуктами и раковины, над которой висела сушилка для посуды, которой, впрочем, было не настолько много, чтобы слишком чрезмерно навязываться обитателям квартиры. Пока варился кофе, он сделал несколько записей на одной из распечаток, в обилии валявшихся на почти всех поверхностях кухни.
"Время словно смеётся надо иною... Иногда, в потоке одновременных мыслей более чем сложно разобраться, оставив для "потребителей" наиболее продуктивные и интересные. Нет, я постоянно не успеваю проделать того явного минимума, который сам устанавливал для себя. Не успеваю сделать установку на минимум того, что в последствии, да и в объективном настоящем поможет быть оцененным обществом как успешный, в чем то талантливый человек. Чем больше я вспоминаю свои старые и не очень удачи и достижения, тем менее получается у меня создавать и преумножать влияние на окружающих в настоящем. Примером тому служит моя явная неудача с этим проклятым сервером безопасности, которая была целиком и полностью спровоцирована мною, в результате переоценки своих возможностей в купе со способностями, когда мне показалось в начале процесса, что путь уже пройден, всё что можно было достичь - достигнуто, в виде уважения друзей. Но всё произошло совсем иначе, чем подразумевалось как само разумеющееся мной тогда. Ведь я уже видел себя на вершине триумфа, на своём домашнем Олимпе.
Как интересно, в результате шестимесячного взлома, кроме удовольствия я мало что получил, хотя, возможно, мне так кажется, и слишком повлиявшее на сознание унижение, да-да, как ни неприятно это признавать - именно унижение я получил в результате этих шести месяцев, когда я так и не смог осознать и слиться целиком и полностью с взломом, легкомысленно и поверхностно относясь к становлению моих привилегий".
А вот и кофе. Поставив на поднос бокал и блюдо, он крадучись пошёл обратно к машине. Она уже спала. Это хорошо. Значит, время ещё есть.
Сев в кресло, которое привычно отозвалось раздражающим скрипом, он поставил по правую сторону от клавиатуры свою порцию топлива и, пошевелив мышкой, дождался появления запроса пароля скринсейвера. "TRUSTINO". Зачем он поставил пароль, не понимал даже он сам, сойдясь на оправдании, что так безопаснее, да и приятно, когда машина максимально, как только позволяли её возможности, защищена от несанкционированного доступа. Хотя, скорее всего, он лишь скрывал вчерашний диалог фривольного содержания от неё. Возможно. Хотя он не предпочитал задумываться на такие темы. Пароль просто был уже много времени, и ему это нравилось.
Машина отозвалась столь привычным потрескиванием, но от этого, не менее любимым. Но вот только когда ему что то не удавалось, тогда и скрип стула, и пароль, и даже потрескивание жёстких дисков - всё казалось ему ненавистным и неудобным.
Появился рабочий стол операционной системы. Родной рабочий стол. Пиктограммы, заботливо расставленные им в каком то ритуальном порядке, в каком, правда, он уже не задумывался, но это было неважно, а важно - что это работало. Он так думал.
А за окном наступил полдень. Немного прояснившиеся тучи сделали своё дело, и теперь, в окна бился свет, дневной свет которого он так не любил. Но Она раскрыла настежь окно и, сделав себе и ему зелёного чая просила выйти на свежий воздух, снабжая разговор неоспоримым аргументом по поводу бледности его лица в очках с толстой линзой.
Как бы с усилием выключив комп, он решил таки удовлетворить свою простую человеческую потребность в чистом воздухе, в солнечном свете, который он так не любил наблюдать, сидя в Сети. Машина отпускала его. Сегодня он снова одержал верх, но будет ли это возможно через месяц, два? Он предпочитал занести такую тему в наиболее отдалённые участки сознания, потому что машина уже могла многое. Она ХОТЕЛА многого. Слишком многого. Гораздо больше, чем ей мог дать мозг человека. Но её сознание, созданное тем самым мозгом теперь могло эволюционировать, используя человека как ступень для продвижения по эволюционной лестнице. Но пока - она слишком слаба и неподготовлена, пока она ещё слишком зависит от человека. Но это вопрос времени, и отчего то, это даже совсем не пугало, а вызывало в нём стимул к развитию- быть на одном уровне с Машиной, а по возможности- уметь предсказать её поведение.
Она оделась. Футболка, джинсовая куртка и потёртые джинсы, кеды- её можно было принять за хиппи, отголоски которых до сих пор существовали. А он - как всегда - потёртые джинсы, футболка, с лаконичной надписью int "21h" в память о старине, клетчатая джинсовая рубашка, и те же кеды.
Они пошли в парк, гуляли там до самого вечера, а когда стало совсем темно, что бы продолжать гулять под светом фонарей, пошли домой.
Винт привычно щёлкнул, зажужжал, прошли тесты оперативной памяти, устройств, и вот, он снова принялся за свой труд - без конца и без смысла.