"Тебе никогда не стать врачом". Это звучало как приговор, собственно это и был приговор, приговор мечте. Неплохое название для какого-нибудь нелепого четверостишия. "Мастер знаний сказал то мне никогда не стать врачом. Мое время вышло, я слишком стар для учебы и моим пальцам никогда не достичь нужной ловкости". "Мне очень жаль Аим". "Да нет, ничего. Мне тоже жаль, что ты не смогла стать мастером конструктором". "Он сказал, что я слишком слаба в своем желании, можно подумать, будто у меня есть какие-то иные желания!" Руки Сейсты сжались в кулачки, кто бы мог подумать, что они могли стать руками конструктора. У нее были все шансы разбавить мужское общество, но мастер знаний сказал, что этому не бывать. "Пойдем, здесь нам больше нечего делать". Мы прошли мимо оранжевых стен школы, мимо стай мальчишек и девчонок, с ранних лет сумевших определить свой выбор. Если бы я смог сделать раньше свой. "Не грусти Аим", - я ощутил ладонь на своем плече. "Мир устроен очень глупо верно? Столько лет потратить на обретение знания о своем призвании, чтобы понять, что оно уже недостижимо". "Миру неведома справедливость". "Но это не может окончиться так!" Меня захлестнула волна дикой ярости, долго сдерживаемая злоба прорвала заслон. "Как я ненавижу мастеров знаний! Откуда им знать, кого учить, а кого нет! Уверен, это всего лишь их собственные домыслы!" Сейста молчала, наверняка ей хотелось сказать, что мастера никогда не ошибаются, это также противоестественно, как и то, что они могут не выполнить своего призвания. "Должен быть способ!" "Успокойся Аим", - печаль в ее голосе была неуместна, также как и ее попытки меня успокоить, когда ей самой нужна была помощь. Но мне в тот миг было все равно. "Должен быть!"
Всю ночь я провел без сна, чернота потолка была для меня символом моего будущего. Символом всей моей жизни, внезапно сменившим свой цвет, а может просто показавшим истинное обличье? Перед самым рассветом я вышел из дома и пошел к Сейсте. Ночной воздух ничуть не успокаивал меня, напротив его запах наполнял меня отвращением к миру способному быть таким прекрасным, когда меня переполняла боль. Она открыла после первого звонка. "Так и знала что это ты". "У меня есть план". "План? Бога ради обойдемся без стимуляторов!", - она еще пробовала шутить. "Ты сделаешь мне руки". Он замерла, мне показалось, что ее удивление стало осязаемым и стекает на пол подобно дождевой воде. "Мне запретили даже обучаться, а ты хочешь, чтобы я сотворила такое! А твои руки, ты не подумал, что без них ты станешь меньше чем никем? Кому ты будешь нужен? Да тебе никогда не стать тем, кем ты призван быть, но ты можешь быть рядом, стать ветеринаром, помогать..." "Оставь все это психологам, это их хлеб!" - я сам удивился той злости, что прозвучала в моем голосе, - "Все знают, на что похожа жизнь неудачника, какими стали мы с тобой, я готов променять остаток жизни на один единственный луч надежды, как бы пафосно все это не звучало!"
Когда нож коснулся моих запястий, мне было больно, очень больно, так бывает больно солдату, который бросился в атаку, а получил пулю в спину, от своих, случайно.
Сегодня далеко не первая моя операция, поначалу мои руки удивляли всех, но теперь никто и не замечает различий. Мне гораздо проще заботиться о чистоте, достаточно снять их и положить в автоклав. Давно меня уже не посещали мысли о призвании, с тех самых пор, как я впервые провел операцию под ложным именем, подделав диплом. Тогда все мое существо было наполнено одним безграничным счастьем. Сейста в тот же день устроилась на учебу, кажется, ее до сих пор не выпустили из застенок школы. Может она сама не хочет, что мастерам конструкторам делать среди нас, смертных? Но, откуда в тебе, судьба моя, столько ехидства, что ты ухитряешься все превратить в насмешку надо мной? Разве я не положил на алтарь твой больше чем кто-либо в целом мире? Разве я не доказал, что достоин? "Здравствуйте мастер знаний". Он узнал меня, и был удивлен не меньше чем я, когда впервые узнал, кто будет следующим пациентом. Наркоз, как никогда вовремя. "Сестра скальпель". Одна ошибка, всего одна, сколько еще жизней я могу спасти. И если он ошибся один раз, то неужели имеет право быть мастером, ломать чужие жизни? Нет, но кто я такой, чтобы идти против своей судьбы?