Великая Отечественная для нас, Вторая Мировая для всего мира - эта война закончилась шестьдесят лет назад. Это "мероприятие" планетарного масштаба, устроенное по воле - дай Бог, сотни-полутора людей - было настолько потрясающим умы и судьбы людей событием в ХХ веке, что именно она претендует на роль основного, поворотного момента в истории человечества - и не только в прошедшем веке, но и в последующих за ним двух-трёх веках точно. Сейчас мы ещё не в силах это осознать до конца - способности среднего современного нам человека к историческому и психосоциологическому анализу всё же очень далеки от - даже не идеального, а хотя бы - оптимального уровня. Большинство представителей образующегося на наших глазах общества будущего всё ещё мыслят стереотипно, по образцу середины ХХ века, понятиями исключительно полюсного, негативо-позитивного мышления: хорошее-плохое, чёрное-белое, свои-чужие. Как ни странно - но будущее, приемлемое для всех, не наступит, пока большинство землян - а главное, большинство землян, управляющих другими землянами - не перейдут к новой для Homo Sapiens способности мировоззренческого modus vivendi - к способности видеть окружающий мир не в чёрно-белом, а в реальном цвете - как он есть. Странно потому, что зависит оное будущее не от технологий, не от освоения Марсов, не от революций в науке - а от небольшого поворота в сознании, никак почти не заметного со стороны.
Довольно интересный факт: если в войнах, предшествующих Второй Мировой, проявления рыцарства и соучастия к судьбе противника были пусть не основными, но не вызывающими удивления фактами - то в этой последней страшной войне для них не осталось места почти совершенно. Даже применительно к нашей Родине можно привести довольно часто употребляемые примеры: 1812 год. Бородино. Русские и французы крошат друг друга в фарш картечью, ядрами и багинетами. Из русского строя выбегает солдат с котелком и бежит к французам, упрашивая их по-русски пропустить его к ручью за водой - у него умирает раненый товарищ. Французы, непонятно как понявшие русский язык, не прекращая стрелять в русских, расступаются и пропускают старого солдата. И так же выпускают его обратно.... Первая мировая - все, наверное, знают о фактах "братания" русских и немцев. И так далее, и тому подобное - при желании из таких фактов можно составить многотомную энциклопедию по истинному рыцарству. А вот в ВОВ такие факты взаимного рыцарского отношения противников друг к другу неизвестны. По крайней мере, описанные официально. Что интересно - мы все знаем, как советский солдат спас немецкую девочку, и благодарные немцы ему поставили за это статую в Трептов-парке. Но где написано, как немецкий солдат спас русскую девочку? Где написано, что немцы были людьми, а не ... не буду употреблять это вслух. Таких фактов нет! По крайней мере - в официозе.
Благодаря сталинской идеологической установке такие факты и не могли быть зафиксированы. С такими "фиксаторами" сразу же разобрался бы Берия. После чего не осталось бы ни самих фактов, ни таких хроникёров. В то время народ в славной стране СССР приучали мыслить не головой, а партийной железой - какова линия партии - таковы и твои мысли. Очень хорошо такой тип мышления изобразил Оруэлл. Кто не мог так мыслить или приспособиться к оной форме мышления - попросту не выживали. Естественный тоталитарный отбор, знаете ли...
В итоге и всё, что тогда печаталось, было строго идеологически выдержано. И ничего "негероического" о той войне в печать попасть просто не могло. А тот, кто сообщал окружающим какие-то "не те" факты - попадал автоматом не в печать, а совсем в другие места.
Тем не менее, далеко не все советские люди подменили свою память официальными статьями или ушли в лагеря. Кое-кто молчал, особо не распространяясь о настоящей правде - и всё-таки сумел её сказать. Как правило, своим родным или близким людям. И вот такая правда стоит, на мой взгляд, гораздо больше, чем все мемуары генералов, вместе взятые. Правда о НАШЕЙ войне. О нашей - по настоящему народной.
Мы с детства приучены к мысли: фашисты (немцы) - плохие, трусливые, глупые, жестокие. Советский воин - смел, умён, находчив, добр.... В общем, чёрное и белое. А настолько ли оно было так? И правда ли, что советский народ так сильно ненавидел захватчиков, что земля горела у них под ногами при каждом шаге?
На самом деле всё это - не что иное, как штампы. В той войне - как и в любой другой - было разное. Бывало, что земля у них под ногами и правда горела. А бывало, что крестьяне сдавали партизан в комендатуру. Бывало, что хуторяне шли на мотоциклистов с вилами и берданкой, а бывало - и встречали хлебом-солью, как освободителей от Сталина и колхозов. Первый раз в жизни меня поразило несоответствие штампов действительности, когда старый фронтовик мне рассказал, что в бой наши бойцы под Сталинградом шли не с криком "За Сталина!!!" и даже не "Ура!!!" а .... "...вашу мать!!!". Причём имелась ввиду мать не немецкого народа и даже не Гитлера. Имелась ввиду мать НКВДшников, стоящих в тылу наступающих бойцов с готовыми к стрельбе пулемётами. С гранатами под танки бросались не в порыве героизма - а в порыве безысходности. Ребята и мужики под Москвой не имели права отступить с занимаемых позиций - они имели лишь право там остаться. И думали они зачастую не о том, что позади Москва - а о том, что позади - заградотряд. И здесь, когда я впервые понял весь этот трагизм - тогда я осознал и подлинный героизм наших дедов. Ведь у них был выбор - можно было сдаться, так или иначе. Единственный выход, чтобы сохранить жизнь. В любом другом случае - неминуемая смерть. И героизм заключался даже не в самом прыжке под танк с гранатой - а в осознанном выборе своей смерти.
Я подрастал - и взрослые мне помаленьку - насколько можно было в те времена - рассказывали другую историю войны. Не ту, которую нам давали в учебниках и фильмах. Кстати, о фильмах - самый правдивый фильм о войне советских времён, по моему мнению - это "Живые и мёртвые". Для меня вообще загадка, как его выпустили...
Так вот, другая история войны состояла не из перемещений фронтов, массового героизма и ликования от победы. Она состояла - и состоит - из грязи, крови, страданий, смерти, изломанных судеб... и, как ни странно, из юмора. И из ненависти - но не к противнику, а к нашим же комиссарам, которых официально все так и воспевали. А немцев... Кстати, в народе их "фашистами" называют довольно редко - только когда рассказывают о действительных зверствах. Слова моей бабушки о немцах как о фашистах звучали только в двух случаях в рассказах о войне - когда "фашисты согнали нашу родню в землянку и сожгли двадцать семь человек живьём" и когда "фашист пролетел на самолёте, фукнул огнём - и вся деревня заполыхала".... А так - "немцы". "Когда немцы у нас в дому жили, мы в сенях спали", "когда немцы деревню заняли - грабежа такого не было", "когда партизаны немцев одолели - нам пришлось в лес уйти в землянках жить"...
На Псковщине немцы простояли три года. В основном в то время отношения с местным населением у оккупантов были достаточно ровные. Немцы не мародёрствовали, не насиловали никого - в деревне стояла обычная воинская часть, и все друг с другом уживались. Мой дядя - которому в те времена было лет тринадцать, рассказывал забавную историю: он с пацанами соорудил т.н. "поджиг" - самодельную фузею из обрезка трубы. Соорудили - надо испытать. Но ведь бабахнет же! А в деревне немцы... Дождались они вечера, и подходят к околице, где стоит немецкий часовой - молодой парень, лет двадцати. Показывают ему поджиг и жестами вопрошают: мол, можно стрельнуть? Парню тоже интересно стало - он и показывает: давай, мол, пока никто не видит! Подожгли, шарахнуло!!! Почти как из пушки - аж в ушах зазвенело! И от леса эхо отражается - будто канонада. В деревне разом шевеление возникло - крики "Ahtung! Ahtung! Partizanen!" и всё такое прочее -беготня, суета и т.д. Этот Фриц молодой пацанам рукой машет - сматывайтесь, мол, от греха подальше! - а сам хватает "Шмайсер" свой и в поле, в белый свет, как в копеечку, в сторону леса палит - часовой всё-таки, едрёна вошь! На посту как-никак! Потом они не раз с этим Фрицем смеялись, вспоминая тот ночной переполох....
Самое начало войны. "Пошли мы купаться - как водится - девчонки и бабы - за одни кусты, пацаны с мужиками - за другие. Ну, плещемся себе в своих омутках... А тут - самолёт. Мы ещё их различать по звуку не успели научиться - наш, или немецкий. Потом глядим - немец всё-таки! Ну, глядим, как подлетает... И тут этот гад как даст очередь по речке! Все из воды - и по полю к деревне в чём мать родила! Все вперемешку! А когда там одеваться-то... А он, сволота такая, над нами кружит - и нет-нет да стрельнет! Смешно ему, заразе, как голые по полю бегают... Никого, правда, не убил и не задел - так палил, для смеха. Ну, мы и сами потом поржали над этой стометровкой...."
К весне 1944 г., когда наша армия начала выбивать фашистов со Псковщины, часть, стоявшая в деревне, ушла. И следом за ней пошли другие части - осуществляющие "тактику выжженной земли". Вот тогда и хлебнули мои родичи горюшка... От деревни осталось одно пепелище - и мало кто уцелел из жителей. Моя бабушка с детьми догадалась заранее уйти в лес подальше - и потому осталась жива. Фашистское командование не поручало творить зверства регулярным воинским частям - для этого у них были особые карательные части. Специально обученные....
Как только из деревни ушли последние немцы - в деревню пришёл дед. Чуть ли не раньше наших частей. С перебитой ногой, с палочкой... Из оренбургского госпиталя. Он уже отвоевался - комиссовали. Прошёл всю Финскую, почти всю Отечественную... Я видел его в бане. - на теле нет живого места. Такое ощущение, что он служил мишенью. Но пришёл живой - хотя практически инвалидом. В довершение всех бед пуля прошла ему через рот навылет - своротив челюсть и вынеся половину зубов. В общем, его изуродовало... Но он был жив - и его семья цела. А это было главное в то время...
Деда сразу поставили председателем колхоза. Что интересно - перед войной их с бабушкой раскулачили, как... середняков. За нежелание вступать в тот же колхоз. Отняли дом, выселили в лес на выселки (где бабушка и спаслась потом от карателей) и добавили ещё принудработ - не то два месяца, не то полгода. За несогласие с генеральной линией. Но в колхоз они всё равно не пошли... И тут вдруг мой дед - председатель колхоза! И так бывает....
Другого моего дядю в 16 лет угнали в Германию. Было это в 1941. Вернулся он в августе 1945. Немецкий выучил в совершенстве. На разных диалектах. Стал специалистом по наладке станков - наисовременнейших на то время. А обучался он немецкому поначалу так: поставили копать какую-то траншею с немцами. Они ему - принеси, мол, лопату. Он - не понимаю... По башке! Рукой показывают на кучу инструмента : "Дас шифт!". Он несёт что-то... Не то! По хребту! Вот этим самым! Принёс лопату - бить не стали... Так и запомнил первое слово по немецки....
Потом - работа на заводе "И.Г. Фарбеиндустри". Оборонное предприятие. Их, русских пацанов, туда закинули лишь оттого, что Восточный Германский фронт сожрал всю арийскую рабочую силу. Проживание - в бараках, наподобие концлагеря, кормёжка - баланда из брюквы и кусок эрзац-хлеба. Но тут дяде Жене повезло - его поставили к старому мастеру, который его принялся всерьёз обучать своему ремеслу. Дядя поначалу не хотел "помогать фашистам", прикидывался "русским недоумком", но как-то мастер ему сказал: "Ойген, ты прекрасно понимаешь немецкий. Ты не хочешь учиться у меня - от того, что не хочешь помогать Гитлеру. Что ж, я не могу тебя заставить - и не хочу заставлять. Но я - старый человек, и лучше меня здесь никто эти станки не знает. Ты подумай вот о чём: кто бы ни победил в этой войне - ваш Сталин, или наш Гитлер - это всё равно не наша, а их война. И ты, и я - мы простые люди, рабочие, а не политики. И после войны должны работать заводы и ходить поезда. И после войны - при любом её исходе - будут нужны специалисты. Если победит Россия - ты сможешь помочь своей родине больше, если будешь что-то уметь. Правильно? Если победит Германия - неужели ты повесишься? Ты всё равно будешь жить - а даже рабу лучше жить в роли специалиста по станкам, чем вручную добывать гранит в каменоломнях. Подумай об этом!".
Дядя Женя подумал - и начал учиться. Станки он освоил от и до и.... начал диверсионную деятельность! При наладке очередного станка он недозагибал шпильку на какой-нибудь шестерёнке и через две-три недели эта шестерня соскакивала с вала, попадала в трасмиссию и... Aufwiderseen! В общем, данный станок можно было уже не чинить. Никогда. А где взять новый станок в стране, истощенной затяжной войной, где всё уже брошено не на производство станков - а на отливку пушек? Кто возьмётся решить такую головоломку? Особенно когда в течении месяца встаёт целый огромный цех, выпускающий детали неизвестнокчемунооченьважные?
Представьте себе, его вычислили. У них и на заводе бродили ихние, красно-коричневые комиссары - со значком в виде свастики. Их партработники. Не любили их простые немцы - ну, как и у нас на заводах-стройках к партийцам относились - только, наверное, похуже даже. И факт этой диверсии был вскрыт. Сумели!
Как дядьку не расстреляли просто-напросто - он и сам не понял. Что его спасло? Но в барак его притащили и бросили просто сине-чёрного. Били палками - решили, видимо, забить насмерть - а он всё равно выжил. И после этого перевели уже в натуральный трудовой концлагерь.
По всем законам жанра это был конец. Да и из того лагеря почти никто не выжил. И не потому, что фашисты всех расстреляли или отправили в газовые камеры. Они не успели это сделать - лагерь начали бомбить. И наши, и союзники, попеременно. Дядя рассказывал, что при бомбёжках иногда происходят удивительные вещи - человека взрывной волной заколачивает в землю, буквально выбивая его из одежды. На трупе - ни царапинки, человек наполовину в земле - и голый....
При очередной бомбёжке ему удалось бежать. Но до конца войны было ещё немало... Бродил он по Эльзас-Лотарингии, пока не прибился на какую-то ферму. Старик и старушка жили там. Ему, несмотря на то, что он беглый, выделили даже свою собственную комнату - которая принадлежала ранее их сыну, убитому под Сталинградом. На которого мой дядя оказался удивительным образом почти абсолютно похож. Они понимали его правильный берлинский диалект - а он не мог понять их. И сколько радости было у стариков, когда он их наконец понял! Помогал им по хозяйству - и его даже хотели женить на их дочке. Но тут пришли союзники.
На всякий случай дядя Женя спрятался в каком-то подвале под бочкой - слишком много немецких войск валило на восток, спасаясь от американцев - шлёпнуть могли не задумываясь. И вот на третий день "жизни Диогеновой" он услышал английскую речь!
...Американцы пихали ему радостно шоколад, сигареты "Кэмел", восторженно вопили "Рашен!!!" "О кей!!!", "Викториа!", и всё в таком духе. И дядя Женя попал в... лагерь. Для перемещённых лиц, правда. Условия после немецких лагерей очень даже ничего. И началась обработка.
Для начала его проверили на предмет немецкого шпиона. Чисто. Потом им всем - перемещённым лицам - начали крутить кино о разных тёплых странах и уговаривать переехать жить в любую точку земного шара. Кто-то соглашался - и исчезал. Большинство твердили: хотим домой. Им говорили, что дома будет очень плохо - надо признать, союзники знали, что говорили. Наши пацаны этого ещё не знали и не верили. В конце концов к ним допустили нашего политработника.
- Ребята! - обратился он к ним с искренней радостью в голосе. - Мы знаем, как вам было трудно на чужбине и сколько вы перенесли...
Речь его закончилась так:
- Родина-мать вас прощает и ждёт!!! Вы снова нужны своей стране!
Это для нас, наверное, полный кирдык такое услышать. В те времена эту речугу встретили чуть ли не аплодисментами...
Американцы передавали их нашим на мосту через Эльбу, кажется. Среди исковерканных бомбёжками ферм моста ребят встретил майор с обожженным, без бровей и ресниц, красным лицом, что-то подписал американцу и проследил, как тот уехал. Пацаны оказались теперь в советской зоне оккупации. Теперь майор обратил внимание и на них.
- Что, суки, отожрались на немецких харчах? На нашем, ворованном для вас хлебушке? Ну, б...ди! Мне ползадницы оторвало, морду спалило - а вы всю войну на Гитлера работали! Твари! Марш в машину! Будет вам на родине тёплый приём!
И начался путь домой. На машине их провезли километров пятьдесят - подальше от американской зоны, чтобы обратно не убежали. А дальше - пешочком. По разрушенной Германии, среди наших войск - с которыми им лучше было не встречаться...
Мародёрство вокруг царило повальное. Наши разве что кирпич битый не собирали.... "Трофейная Япония, трофейная Германия - пришла страна Лимония, сплошная чемодания"...(с). Собственно, мародёрствовали далеко не все воины-освободители - а те, кто имел право бродить по Германии. Те же политработники и НКВД. Обычные боевые части не особенно разбредались - боевой порядок как-никак. А ребят-перемещенцев при продвижении пешим порядком в сторону Родины перевели на питание... самообеспечением. В общем, что найдёте - тем и питайтесь. Ясное дело, приходилось и подворовывать, и мародёрствовать тоже.
Местами сохранялись нетронутые войной городки и фольварки. Но туда лучше было не соваться - чтобы не столкнуться с нашими. Как только патрули или какие-нибудь бойцы выясняли, кто эти ребята молодые в гражданском и говорящие по-русски... начинался в лучшем случае геморрой с унижением и выяснением, а в худшем - с мордобитием и отжиманием. Наши же отбирали у наших же всё, что представляло хоть какую-то ценность: куртки, сапоги, ботинки, еду, курево... Так что вид у пацанов был прямо скажем, не очень - босые, в каких-то лохмотьях и тощие, как скелеты. Иногда наши бойцы что-то и давали щедро и относились по-людски - и тогда каждый раз выяснялось, что эти солдаты освобождали какой-нибудь концлагерь и в курсе "немецких харчей". Но в целом это было редкостью - о немецких концлагерях в нашей армии тогда не очень-то знали, и каждого, побывавшего в третьем Рейхе даже не по своей воле, считали изменником Родины. То есть даже хуже, чем фашистом...
Так или иначе, группе удалось добраться, в конце концов, до наших границ. Дальше пошло легче - в Смоленске их посадили в товарный вагон и переместили теперь уже в советский лагерь - для допросов и выяснения. Обошлось - никого не посадили и не сослали, разослали по домам.
Дальше была служба в Морфлоте - и запрет работать на любом заводе с металлом. Рубили всяческую возможность переехать из посёлка в город - "Не забывай, Фёдоров, где ты был!!!". Так и проработал дядя Женя почтальоном.... А руки у него были - золотые! А порядок в доме - чисто немецкий! А на аккордеоне он как играл!
Вот всего две истории о войне с её изнанки. Мне кажется, задаваться вопросом "кто прав?" относительно ЛЮБОЙ войны безнравственно. Тот, кто на самом деле неправ - вы его не достанете. А тех, кто исполняет волю и правых и неправых - или просто, оказывается, втянут в эту мясорубку - да какая разница, на каком языке говорил солдат и какую форму носил? Думаете, все солдаты мечтают носить форму и стрелять? Они мечтают жить. Просто жить. А если вы хотите кого-то судить - то судите не по форме, а по делам.