Мария Египетская. Житие
Памяти покойной моей мамы
Ефросиньи посвящается.

В некой обители славной и древней
Жил в Палестине Зосима-монах
Делом прославленный духом смиренный
И не в преклонных ещё годах.

Равно украшенный словом и делом,
Плоть свою строгим смирял он постом
И, временами, высоких видений
Был удостоен, молва шла о нём.
Братья уже из обителей дальних
Стали к нему за советом идти,
Чтобы добиться в молитве кристалльной 
Ясности духа и чистоты.

Раз, по свершенье молитвенных правил,
Силы когда он у Бога просил
К подвигам новым, ему, вдруг лукавый
Мыслью нечаянно сердце смутил :
"Разве же есть на земле этой подвиг
мне бы неведомый или монах,
Богу кто более был бы угодник
И совершенней в своих трудах ?
Но не позволил Господь укрепиться
В помысле этом рабу Своему.
Раз как-то в келью муж некий явился
И говорит от порога ему:
- Славно, Зосима, что ты пламенеешь
в подвиге, инока путь проходя,
подвиг же у Иордана труднее
прежнего там ожидает тебя.

Внемля послушно такому веленью,
старец, ведомый посланцем Христа,
вышел из кельи, ни мало не медля,
волею Господа странником став.
Вот приближается он к Иордану,
к новым свершеньям сердце стремя,
и, в помышленье, он Господа данном,
в двери стучится монастыря.
Принятый аввой игуменом тотчас,
низкий, по чину, поклон сотворив,
старец тут молвит игумену: "Отче,
ваших смиренно прошу я молитв".
- Что привело, брат, тебя к нам в обитель ? -
Авва игумен пришельца спросил. -
Сам ты откуда ?
- Позволь сохранить мне,
отче, в неведенье место, где жил.
Слышал я, что монастырь ваш украшен
славным житьём с незапамятных дней
и что возможно в обители вашей
к Богу подвигнуться духом верней.
- Бог лишь единственно кто обнаружит
волю - не люди. - Сказал Иоанн. -
Ревностью если исполнен ты будешь
к пользе духовной, будь братом и нам.

С радостью старец наш тут поклонился,
благословлённый в обители жить,
и с монастырскою братией слился
с целью: Христа научиться любить.
Смыслом всей жизни во Господе братства
благословенной обители той
было лишь словом Христовым спасаться
без попечений о жизни мирской.
Рвенье такое увидев, Зосима
в братьях сподвижников в вере нашёл
и, для трудов не жалея усилий,
к подвигам большим желанье возжёг.

Дни проходили ; вот Пост уж встречают
братья, готовые Страсти почтить
Господа ; вот уж идут, причащаясь,
друг они к другу прощенья просить
и притекают под благословленье
к авве игумену, чтобы затем
подвигов постных продолжить свершенье
вне монастырских спасающих стен.
Не на показ, а с собой состязаться
иноки шли, оставляя жильё,
с песней Давида "Кого мне бояться?
Свет мой - Господь и спасенье моё".
Вот и Зосима, накинув гиматий,
малый с собою имея припас,
за Иордан перешёл, как и братья,
не привлекая назойливых глаз.

Шёл он, держась одного направленья,
встретить надеясь духовных отцов,
чтобы их чистого пить поученья,
а не от мира сего мудрецов.
Так шёл пустыней, псалмы распевая,
двадцать молитвой исполненных дней,
как, вдруг, в вечернем часу отдыхая,
Богу предавшись в молитве своей,
видит: какое-то тени движенье
в сторону полдня в пустыню стремит.
В ужасе тут же он крестным знаменьем
от привиденья укрыться спешит.
Страх одолев, обернулся и что же
зрит он? Муж некий, весь тёмен и сед,
коротковласый, с обветренной кожей,
к солнцу идёт ни во что не одет.

Тут неожиданно муж тот, увидев,
что обнаружен, бросился прочь.
Старец же, возраст возненавидев,
к страннику срочно спешит во всю мочь.
Вот, подбежав к незнакомцу поближе,
стал со слезами Зосима кричать:
- Кто бы ты ни был, остановись же!
Дай мне молитвы твоей благодать!
Немощен я и живу лишь надеждой
милость у Бога в очах обрести.
Если, раб Божий, и ты живёшь тем же,
Бога лишь ради, меня ты прости !

Так он, рыдая, бежал до лощины,
где недостало уж силы ему.
Путника странного вида лишь спину
на каменистом другом берегу,
слышит: "Зосима, прости ради Бога!
Женщина я и нагая притом.
Если же грешницы просьбу угодно
выполнить, дай мне прикрыться плащом".
Слыша, как женщина, видя впервые,
имя назвала его без труда,
как грозовою застигнут стихией,
в ужасе плащ разрывает тогда
старец и тут же бросает за спину.
Женщина ж эта, прикрывшись куском,
к старцу подходит и слышит Зосима:
- Не погнушавшись великим трудом,
что ты от грешницы жаждал увидеть?
Что же достойного мог ожидать ?
Ты ж иерей и вернёшься в обитель,
чтоб у престола с Дарами стоять.

Старец, в сильнейшем от страха смятенье,
в плаче безудержном чуть лишь дыша,
молит у женщины благословенья,
молвив : "Духовная матерь, душа
грешника видит, как ты удалилась
к Богу - за это тебе благодать,
не за сановность, за то, что смирилась,
и, умоляю тебя, моя мать,
ты помолись за меня сколько можешь,
да укрепит на пути меня Бог." -
Женщина ж эта молила о том же,
ниц простираясь у инока ног.

Вот, уступив настоятельным просьбам,
странница, старца благословив,
молвит: "Коль Духом Святым путеводим
ты для моих, многогрешной, молитв,
то расскажи, чем живёт церковь ныне ?
Как императоры ? Род христиан?"
Инок , обрадован встречей в пустыне,
так отвечает той старице: "Нам
Бог, по молитвам святым твоим, матерь,
даровал мир, но прошу, чтоб не зря
мне в монастырь возвратиться бы к братьям,
ты и за мир помолись, и меня." -
Женщина к иноку вновь обратилась:
- Авва пресвитер, твой сан мне велит,
чтобы о мире я здесь помолилась,
хоть это прежде тебе надлежит.
Лик обращая к Востоку и к небу,
руки воздев, очи ввысь обратив,
встав на колени, блаженная эта
тут зашептала одну из молитв.

Дрожью объят на коленях поодаль,
шёпоту молча Зосима внимал,
но разобрать слов молитвы не мог он
и, чтобы женщину видеть, привстал,
и... был объят величайшим смятеньем.
Видя, как женщина та над землей
в воздухе молится, пав на колени,
был устрашён он молитвою той.
Тут, про себя повторяя: "Помилуй,
Господи", он соблазнился в уме:
"Да от Господней молитва ль та силы?
Дух не явился ли злобы ко мне?"
И, обернувшись к Зосиме, спросила
женщина: "Авва, откуда твой страх ?
Думаешь ты, я притворно молилась ?
Верь, человече, я только лишь прах !
Грешница я, а не дух, лишь крещеньем
Господа я ограждена святым."
Женщина тут сотворила знаменье
крёстное, вся осенённая им.
- Авва Зосима, Господь да избавит,
верь, от лукавого духа всегда.
Кто против мощи Его восстанет,
если необорима она ?

Видя всё это, слезу проливая,
пав перед женщиной этой к ногам,
с трепетом старицу вновь вопрошает
инок : "Но кто ты ? Поведай же нам.
Чтобы открыто величье Господне
было, позволь мне узнать о тебе,
ибо сокровищу духа угодно
видимым быть, а не скрытым во тьме.
Разве Господь попустил бы увидеть,
амма, тебя, неугодно когда б
Господу было ? И разве, обитель
без позволенья оставив, сюда
я бы добрался ? Но Бог до пустыни,
где ты живёшь, меня путеводил,
и в назидание и, чтоб отныне,
амма, я миру б твой подвиг явил.

Слыша такое, поведать решилась
о житие своём женщина та
и сердце инока возвеселила,
в слове о прошлом отверзнув уста.
- Совещусь, авва, поведать о сраме
жизни моей, но ты зрил в наготе
тело моё. Потому-то словами
надо и грязь обнажить моих дел.
И не тщеславия грех был причиной
страха поведать о жизни моей,
как тебе мнилось, но знала, начни я
повесть свою, ты б сбежал как от змей
от срамоты моих дел богомерзких.
Истинно, дьявола я сосуд,
авва Зосима, да будет известно
всем и , чтоб милостив суд
Господа был в час, когда я предстану
перед лицом Его, отче, молю,
к Богу молитву твори неустанно
да не отвергнет Он душу мою !

Брат мой, родилась в Египте сама я.
Были родители живы когда,
дом свой двенадцати лет оставив,
девочкой в Александрию ушла.
Девы достоинство как потеряла -
совестно вспомнить. Лишь кратко скажу:
злейшею страстью цепями связала
похоть к мужчинам душу мою.
Так вот семнадцать я лет торговала
телом, - Господь да простит моё зло !
Плату же часто не принимала
я за срамное своё ремесло.
Не оттого, что была я богата,
а оттого, что владела мной страсть
Денег я не принимала в уплату.
Мне и просить приходилось, и прясть.
Жизнью моей поругание тела
стало ; пятнание грязью себя
мыслями всеми моими владело
и ненасытно влекло меня.

Раз как-то летом толпа из ливийцев
и египтян, вижу, к морю спешит.
Я одного из них остановиться
Тут же прошу, может мне объяснит
юноша добрый, куда эти люди
так торопливо идут ? Он сказал:
"В Ерусалим, где Воздвиженья будет
праздник. Честного Господня Креста."
Тут я спросила: "А если я тоже
с ними отправлюсь смотреть этот Крест,
пустят меня ?" И ответил прохожий:
"Были бы деньги за переезд."
"Брат, - я сказала, - хоть я и без денег,
всё же меня на корабль заберут,
ибо я телом неплохо владею,
им заплачу за проезд, и еду."

Ты меня, авва, прости, но должна я
правду сказать, хоть, - Господь мне судья ! -
даже и воздух сквернить мне словами
страшно, не то что, Зосима, тебя.
Слёзы роняя на землю, ей молвил
инок: "Прошу, говори, моя мать,
всё без утайки." - И женщина снова
повесть решилась свою продолжать.

- А настоящей причиной, что с ними
я захотела на судно успеть,
было, прости меня, Отче, мужчины,
коих для блуда хотела иметь.
Вот, посмеясь надо мной, удалился
юноша тот, я же прялку свою
бросив, на берег с толпой устремилась
и, вместе с ней, подошла к кораблю.
У корабля вижу юношей сильных,
что помогали подняться другим,
и , не стыдясь никого, их спросила,
не пригожусь ли в дороге я им.
И, ещё более слов непристойных
к просьбе прибавив, заставила я
юношей этих смеяться невольно,
чтобы с охотою взяли меня.

Как о дальнейшем, отец, мне поведать ?
Как передать, то что было в пути ?
Как не разверзла земля свои недра,
чтобы в пучинах меня поглотить ?!
Где тот язык, что о всех передал бы
мной сотворенных распутных делах ?
Не было, отче, такого разврата,
в коем наставницей я не была.
Как и к чему побуждала несчастных,
даже и против их воли, кто б мог
выслушать ? Но и в делах тех ужасных
ждал покаяния грешницы Бог.

Так мы достигли Иерусалима,
где я продолжила в сеть уловлять
юные души и часто ходила
в городе новые жертвы искать.
Как-то, увидев рассветной порою
в церковь идущие толпы людей,
с ними пошла и у храма в притворе
встала недалеко от дверей.

Вот наступил час Креста Воздвиженья,
двинулся к дверям открытым народ.
Всеми теснимая, в изнеможенье
я устремилась с другими вперёд.
К месту, где в праздничный день всем являлось
древо Честного Господня Креста,
я до порога едва протолкалась,
где сей порог мне преградою стал.
Все безпрепятственно в храм заходили,
я же порог не могла преступить,
будто какая-то высшая сила
мне не давала к Кресту подходить.

Думая, слабость тому лишь причиной,
в храм я с толпой попыталась опять
втиснуться, но меня вновь отлучило
что-то от храма и снова стоять
я принуждена была за порогом.
Раза четыре пыталась пройти
этот порог я, но стражей от Бога
кто-то вставал у меня на пути.
Вдруг мне духовные очи к спасенью
были отверзены Господом там
и озарилась вся мерзость паденья,
что не давала войти мне во храм.

Скорбь из души исторгая со стоном,
стала я плакать и в грудь ударять
и, Богородицы видя икону,
стала Пречистую так умолять:
"Дева Владычице, рождшая Слово,
знаю, не должно мне, в язвах греха,
лик Твой пречистый моим грешным взором
зрить, ибо Ты непорочно светла.
Ты, чья душа и чьё тело свободны,
и несказанно от скверны чисты,
грех мой, лишь похоти бесам угодный,
как ненавидеть должна бы б Ты!
Но, как я слышала, Бог воплощённый
здесь на земле и рожден был Тобой,
чтобы в раскаянье были прощёны
грешники все в этой жизни земной.
Так заступись ! Видишь, я одинока
и не имею опоры ни в ком.
Сделай же так, чтобы в храме у Бога
мне пред Святым преклониться Крестом.
Да не лишишь Ты меня созерцанья
Крестного Древа, где Бог Твой и Сын,
и за меня Свою Кровь проливая,
смертью Своей и меня искупил !
Дева Владычице, стань мне порукой
в том, со слезами о чём я молю,
в том, что отныне я мерзостным блудом
плоть свою более не оскверню.
Только взгляну лишь на Крестное Древо
Сына, Пречистая, Твоего,
как, укреплённая истинной верой,
Тотчас же мира отвергнусь сего!" -

Это промолвив, я к храму с толпою
вновь подошла и свободно, легко
переступила своею ногою
через порог и дошла от него
к Крестному Древу. И вот, созерцая
Тайны Святые и Крест тот Честной,
пала на плиты я, плача и каясь,
и, торопясь, поспешила я к Той,
кто за меня поручилась пред Богом.
Ей, Приснодеве, лишь молвить смогла:
"Ныне, как будет Тебе угодно
путь укажи мне и Богу хвала,
что заступленьем Твоим не отринул
грешницы просьбу. Да что ж говорить !
Час наступил, Пресвятая Мария,
мной к покаянию путеводить."

Тут я услышала глас в отдаленье
будто с Небес: "Перейди Иордан,
чтобы благое упокоенье
ты бы смогла обрести себе там".
Слыша тот глас, я с слезами взмолилась:
"Дева Владычице, ты не оставь
грешной души моей!" - и поспешила
вон из притвора путь к жизни искать.

Я выходила из храма и кто-то
дал мне три фолия, аммой назвав.
Хлеба купив, расспросив про дорогу,
я к Иордану пустилась в слезах.
Так шла весь день и уже на закате
зрю Иоанна Крестителя храм.
Там, со слезами прося Богоматерь
О заступленье, вошла в Иордан.
В водах омывшись, Святых причастилась
в храме том Таин и, хлеба поев,
сон на земле приняла я как милость.
Утром же , в лодку случайную сев,
я на другом берегу оказалась,
где, принимая молитву мою,
Дева Пречистая мне указала
Место, в котором доныне живу.

- Сколько же лет, госпожа, ты для Бога
здесь потрудилась? - Зосима спросил.
- Мню, лет семнадцать прошло с того года,
как я покинула Ерусалим.
- Чем же питалась ты всё это время ?
- Было два хлебца с собой у меня.
Съев их, я травы искала, коренья,
всё что в пустыне росло на камнях.
- Столько-то лет при такой перемене
как без соблазнов смогла ты прожить ?
- Авва Зосима, об этом , поверь мне ,
даже и страшно теперь говорить.
Ибо боюсь, что, вернувшись, одержат
верх надо мною те мысли мои,
ужасы те, что владели мной прежде.
- Нет, госпожа, ничего не таи !
- Истинно, авва, я как со зверями
с тьмою страстей своих битву вела
все эти годы. Какими словами
мне описать те исчадия зла !
Только садилась поесть я, как тут же
мяса хотелось мне, рыбы, вина
столь мной любимого, здесь же и в луже
жажду свою утолить не могла.
То, вдруг, по песням тоска нападала
и побуждала меня напевать
похоть тех слов откровенно лукавых.
С плачем тогда удалялась опять
глубже в пустыню я и ударяла
в грудь себя, в мысленном взоре держа
образ Пречистой, в слезах умоляя
Деву, чтоб помыслов грязных душа
прочь удалялась. Так, в случае каждом
мысленной брани моей я, скорбя,
к Ней обращалась, доколе однажды
не озарил свет небесный меня.
С той вот поры, после всех треволнений,
душу объяла мою тишина,
но рассказать обо всех помышленьях
к блуду толкавших и влёкших меня
как возмогу я? Лишь похотью страстной
вновь посещал меня помысел злой,
как на земле тут же я простиралась
и со слезами молилась я Той,
чьё заступленье, как мне это мнилось,
было отвергнуто из-за грехов.
Сутками лёжа тогда я молилась
с плачем, доколе небесный покров
светом тишайшим не изливался,
прочь отгоняя греховный соблазн
и этой помощи я не лишалась
с этой поры в искушения час.

- Но неужели ты, амма, не знала
с пищей заботы в условиях тех ?
- Много лишений я здесь испытала,
авва, когда те два хлеба доев
и износив до истленья гиматий,
травами лишь я питалась да тем,
что находила в пустыне ; утратив
платье, я в холод была в наготе.
Часто, когда опаляема зноем
или от холода окоченев,
я становилась перстью земною,
лёжа бездвижно на голой земле,
мне приходилось с врагами сражаться,
с кознями и искушеньями их,
но и доныне обороняться
Ангелов шлёт мне Спаситель своих.
Ибо не хлебом единым мы живы,
но, совлекая покровы греха,
словно скалой облекаемся силой
Господа и не страшит нагота.

Слыша слова от Иова святые,
инок спросил её: "Только Псалтырь
или же, амма, ещё и другие
книги, скажи мне, читала ли ты ?"
Та улыбнулась: "Я здесь не встречала
кроме тебя ни единой души.
Грамоте ж вовсе не обучалась.
Слово лишь Господа, в коем вся жизнь,
веденье дивно даёт человеку.
Но, здесь кончается повесть моя
и, как в начале её, дай обет мне,
что ты помолишься за меня".

С теми словами к ногам она пала
старца, а тот со слезами вскричал:
- Дивен в делах и великих и малых
Бог наш и благ Он, что мне показал,
как награждаются те, кто боится
Господа, те кто взыскует Его;
Имя Его да благословится
ныне и присно, во веки веков !

Не дозволяя поклона ей в ноги,
Старцу промолвила амма: "Храни
в тайне всё то, ради Господа Бога,
что ты услышал, доколе тот миг,
миг моего разрешенья от мира
волю твою не развяжет совсем.
Ну, а теперь благодатью хранимый,
в путь отправляйся обратный к себе.
А через год мы увидимся снова,
только , прошу тебя, не покидай
в пост монастырь свой, но с Телом Христовым,
с Кровью Его ты меня ожидай
на берегу, что к селениям ближе,
ибо я жажду причастия с дней
как от Честного Креста только вышла.
Не откажи в этой просьбе моей,
слёзно молю тебя, человече,
ибо причастницей Таин Святых
с монастыря Иоанна Предтечи
не довелось мне нигде больше быть.
Вот потому в час, когда на Вечерю
учеников призывает Господь,
часть этих Таин принеси мне на берег,
дабы воскресла с душой моя плоть."

Это промолвив, к себе удалилась
в место пустынное женщина та,
сердце же инока возвеселилось
и восхвалило за встречу Христа.
Вот, уж в обитель свою возвратившись,
год он молчал и лишь Бога молил,
чтобы тот год до минут сократился,
чтобы Господь вновь лик дивной явил.

Перед Великим Постом в воскресенье
вспомнилось старцу реченье святой:
"Даже бы если и было хотенье,
всё ж монастырь не покинешь ты свой."
Так и случилось: болезнью удержан
в келье был инок и вот наступил
Вечери день и Засима с надеждой
Таин Святых часть в сосуд положил.
Взяв и гостинец, на берег он вышел
у Иордана, с слезами моля:
"Из-за моих прегрешений, Всевышний,
в день этот не отнимай у меня
чудо Твоё вновь надежду увидеть".
Так со слезами он Бога молил
и, наконец, в неизменном том виде
Бог ему снова святую явил.

В свете луны видит он, осенила
реку та женщина дивным крестом
и безбоязненно в воду вступила,
как по тропе проходя среди волн.
Видя, как ниц был готов он с Дарами
пасть перед ней, она издалека
крикнула: "Что же ты делаешь, авва!
Ты ж иерей и с Дарами в руках !"
Выйдя на берег, святая сказала:
- Благослови меня, благослови!
Старец ответил ей: "Господу слава,
что заблужденья открыл мне мои.
Подлинно, Господа слово неложно,
что очищающий душу свою
делом посильным содеять возможет
быть уподобленным в силах Ему!"

Вот, по желанью причастницы, "Символ"
старец прочёл, "Отче наш", причастив
Таин Животворных, вдруг слышит Зосима,
как она Господа благословит.
- По твоему ныне слову, Владыка,
с миром рабу отпущаешь Твою,
ибо воочию ныне я зрила,
как я спасеньем Твоим оживу."
И после слов этих просит Зосиму
выполнить просьбу её, чтобы тот
в ту же, где встретился с нею, пустыню
вновь возвратился бы через год.
Молвил ей старец: "Да есть ли награда
выше чем лик твой честной лицезреть ?
Ну, а теперь я прошу Бога ради
эту принять для вкушения снедь".
Чуть прикоснувшись корзины перстами,
три лишь боба для вкушения взяв,
здесь распростилась с Зосимой святая,
Богу молиться о ней наказав.
Крестным своим осенила знаменьем
реку и, тою же точно тропой
воды святые пройдя с дерзновеньем,
вышла обратно на берег другой.

Страхом исполненный и ликованьем,
старец обратно в обитель идёт,
чтобы надеждою жить в ожиданье
видеть блаженную мать через год.
Год миновал, как одно лишь мгновенье
и за одно лишь себя укорял
старец, что он, потрясенный виденьем,
имени чудной жены не узнал.

Вот лицезреть очертанья святые
вновь наступает означенный срок,
вновь торопливо уходит в пустыню
инок молясь, чтоб Всещедрый помог
место найти, где, хранимое Богом,
духа сокровище зрил вдалеке.
Долго трудясь, шёл он той же дорогой
и, наконец, к пересохшей реке
вышел и в глинистом устье, в ложбине
видит он мёртвое тело святой.
К телу коснуться руками своими
он не посмел и лишь только слезой
стопы омыл её в благоговенье.
Думая, будет угодно ль жене,
чтоб схоронить её, в это мгновенье
видит он надпись на голой земле:
"С миром останки смиренной Марии,
авва Зосима, ты здесь схорони,
помня в своих неусыпных молитвах,
что, по причастии Таин Святых,
я в ночь страданий Господних скончалась."
Понял тут инок, что Ангел её,
лишь только с аввой святая рассталась,
в место отшествия вмиг перенёс.

Потом своим обливаясь, он долго
землю сухую пытался копать
рядом валявшимся острым обломком,
но безуспешно и, сев отбыхать,
рядом с великой вдруг льва замечает.
Он, положившись на волю её,
просит: "Безсильный, я всё же желаю
выполнить здесь назначенье моё.
Зверь, помоги откопать здесь могилу,
чтобы предать тело аммы земле."
Тут же когтями тот лев яму вырыл,
старец же, песни по чину пропев,
похоронив тело аммы достойно,
снова в обитель свою поспешил,
чтоб обо всём ради славы Господней
братьям поведать и к пользе души.

љ Copyright: Александр Ставцев, 2005
Свидетельство о публикации Љ1509111078