Макарий Римский. Житие
Памяти покойной моей мамы 
Ефросиньи посвящается.

Между Тигром и Евфратом,
затворяясь в монастыре,
три послушника, три брата
говорили во дворе.
Вечер свежестью уж веял,
час девятый миновал.
Об уставе и о вере
Речь текла, и тут я встал
и сказал: "Все эти годы,
братья, я желал узнать,
есть ли край у небосвода
и нельзя ль там побывать.
Говорят, мол, нет уж неба
у железного столпа,
но никто у края не был,
я ж хочу идти туда."
- Ты, Феофил, самый первый
наш наставник и отец,
и в мечту твою мы верим
всею глубиною сердец.
Там, где сходится с землею
небо, быть должны и мы.
Всё разделим мы с тобою. -
братья молвили мои. -
- Верь, дорогами благими
суждено ходить и нам.
Сергий, Феофил, Игиин -
наши были имена.

Так, искать у неба края,
мы, желанием горя,
той же ночью вышли тайно
в путь из стен монастыря.

Вот, придя к Ерусалиму,
приложили мы уста,
поклонились всем святыням
Животворного Креста.
В Вифлееме побывали,
во святых монастырях,
Бога в песнях прославляя,
 лица повергая в прах,
и, не чая видеть больше
благодатный этот мир,
мы пошли туда где мощно
воды разливает Тигр.

Вот к другому уж пристали
берегу мы. Ктесифон
перед нами вырастает.
Славен отроками он:
Анания и Азарий
с Мисаилом там лежат.
Мы их гроб поцеловали,
поклонились и вкушать
сели пищу после многих
по Персиде жарких дней
путешествия в дороге
за мечтою за своей.
Утолив водою жажду,
Господа благодаря,
мы куда глаза укажут
вдаль направили себя.

К Индии, стране чудесной,
месяца четыре шли
и пришли к деревне местной,
к жителям чужой земли.
Бед, каких там потерпели,
трудно, братья, позабыть:
то нас сжечь они хотели,
то без пищи уморить.
Видит Бог, мы не вкушали
семьдесят томящих дней,
но молитвы без печали
пели мы в тюрьме своей.
И, увидев как безстрашно
распеваем мы псалмы,
палками избив, их стражи
выгнали нас из тюрьмы.
Троице Святой в молитве
благодарность вознеся,
сорок дней к Востоку шли мы,
помощь у Христа прося.
И ущедрился над нами
наш Господь и ввёл в места
с изобильными плодами,
где отверзли мы уста.
И, от сердца Бога славя,
там насытились плодов
и дошли до пёсьеглавых
то ль людей, то ли скотов.

Миновав их, в обезьяний
край пришли. Господь от зла
по молитвам нас избавил.
Шли мы так, пока гора
высочайшею вершиной
не упёрлась в небеса.
Ей немало устрашившись,
мы дивились чудесам,
видя змей, единорогов,
леопардов, всех зверей,
помещённых волей Бога
на горе безвестной сей.

Здесь два месяца мы ждали
и молили Бога мы,
чтоб избавил от печали
этой страшной крутизны
и, по воле Его, тронуть
нас не мог ни гадов яд,
и ни леопарда коготь,
и ни василиска взгляд.
Но пришёл олень могучий ;
рёвом за собой позвав,
он провёл нас через кручи
до равнинных тучных трав.

Взорами необозримы,
там слонов паслись стада.
Провидением хранимы,
мы прошли их без вреда
и дошли степной тропою 
до равнины, где туман
застил очи наши тьмою,
души уловив в капкан.
Мы восплакались, с мольбами
к Богу, указать нам свет
и в седьмой наш день печали
Он нам голубя в ответ
присылает и голубка
путь указывает нам
из туманов этих жутких
к арке каменной, а там
надпись зрим: "От Карфагена
Македонский Александр
персов гнал до края неба,
здесь остановившись сам.
Если видеть свет желаешь,
слева знак подаст вода,
справа - горы помешают
и озёрных гадов тьма."

Духом бодрено воспрянув,
влево мы тогда пошли
из туманов окаянных
неизбывно серой мглы.
Так с молитвою держали
путь ещё мы сорок дней
и вот, будто, слышим ржанье
рядом тысячи коней.
Смрадом непереносимым
воздух был напитан вдруг.
Видим: в озере змеином
змей кишенье, а вокруг
вопли слышатся народа.
Голос с Неба тут сказал:
"Тот, кто в этих Судных водах,
он от Господа отпал."

Миновали воды эти
в страхе мы и много дней
шли до гор, где пламя светит
двух негаснущих огней.
Ярым пламенем объятый
там, с каких незнамо пор,
великан кричал, распятый
между двух великих гор.
Мы меж этих гор проникли,
в ужасе глаза прикрыв,
и на пятый день достигли
мест, где в яму был обрыв.

Там, обвитая змеёю,
уязвляема в уста,
с непокрытой головою
некая жена была.
А из ямы голос дикий
слуха нашего достиг,
словно гул толпы великой:
"Сын Всевышнего, прости!"

Место то, пройдя в печали,
к древу мощному пришли.
Птицы к Богу там взывали,
видом как бы воробьи,
и кричали: "Боже Правый,
ты грехи нам отпусти,
хоть грешнее и лукавей
нет нас ! Господи, прости!"

Видя страшные знаменья,
к Господу воззвали мы,
чтобы этих тайн свершенье
наши б поняли умы.
Тут же голос нам ответил
из расселины земной:
"Не дано знать тайн вам этих.
Путь творите дальше свой."

Так мы шли и на равнине
видим: четверо мужей
славой светятся и дивных
держат четверо мечей,
а среди смолы и серы,
среди змей - кипят огни,
и взмолились мы : "По вере
нашей, Боже, сохрани!
Под мечи нас да не ставят !
Пламень гадов да не жжёт!"
И в ответ мужи сказали:
"С миром шествуйте вперёд!
Нет у них над вами власти.
Мы - до Божьего Суда
стражи их и от напасти
сохраним вас без вреда!"

Издали им поклонившись,
Господа благодаря,
мы из мест тех жутких вышли,
в страхе дальше путь творя.
Шли мы , не вкушая пищи,
сорок дней и вот, устав,
песнопения вдруг слышим,
запах мирра обоняв.
И уснули в благозвучье
и, воспрянув ото сна,
видим Храм, какого лучше
не встречали никогда.

Храм - хрустальный. В нём источник.
Посреди - престол стоит,
а под ним - родник молочный
воды белые струит.
И вокруг того престола
пел там Херувимов лик
как не вымолвит и слово,
и сказал один из них:
"Се бессмертия источник
праведников и святых."
Мы, потупив свои очи,
в страхе миновали их
и пришли к реке, светившей
ярче лезвия краёв,
и, воды её напившись,
стали сыты от неё.

Там четыре дуновенья
с четырёх земли концов
цвет особенный имели
как у царственных венцов:
ветер западный был зелен,
охрой дул с Востока ветр,
бронзой - с полночи нам веял,
а с полудня - снежно-бел.
Звёзды были много наших
ярче, а цветы, плоды,
птицы, горы - много краше,
и от местной той воды
сыты были мы. Однажды,
смотрим, к нам толпа бежит.
Стало с братьями нам страшно.
Тут нам Сергий говорит:
"Братья, или мы погибнем,
или мы чужой народ
устрашим ужасным видом.
Вместе бросимся вперёд !"

Так и сделали мы. Дружно,
волос ветром разметав,
ринулись, врагов наружным
диким видом разогнав.
Так мы реку без отпора
перешли и вот в места
добрались, где на просторах
белая росла трава.
Той травой со вкусом мёда
голод тела утолив,
позабыв о всех невзгодах,
к краю вновь пошли земли.

Волей Господа благою
мы тропу нашли. Затем,
долго той идя тропою,
дивный встретили вертеп.
В том вертепе благокрасно
был устроен некий храм.
Мы уснули без опаски
и, проснувшись, видим там,
у пещеры, без одежды,
человека, как и мы.
Пав на землю, он с надеждой
крикнул нам: "От Бога ль вы?!
Дайте знать!" Мы закричали:
- Отче, ты помилуй нас!
Мы от дьявола отпали,
Божьи мы рабы сейчас !
И приблизился тут старец,
грешных нас благословил,
мы же, Господа восславив,
повели беседу с ним.

С головы его склонённой
белоснежною волной
падал волос, убелённый
вековою сединой,
тело кутая в покровы,
будто в месяца овал.
И, казалось, как из грота
голос дивно возвещал.
Очи старца укрывала
словно груда облаков
и грубей слоновой стала
его кожа от ветров.
И у старца каждый ноготь
на руках и на ногах
был длиной, пожалуй, с локоть.
Тут объял нас дивный страх.

Рассказали, кто такие
мы и как сюда пришли
от Израиля святыни
края в поисках земли.
Старец чудный тут промолвил,
сотворив перстами крест:
- Дети, от жены рождённым
дальше не пройти сих мест.
Ведь когда-то было время
тщился я и сам дойти
к краю неба, но виденье
встало на моём пути.
Грешному мне раз открылся
некто в светлом, чтоб не смел
искушать Творца той мыслью -
зрить где Небу есть предел.
Ведь от этих мест до Рая
день один всего пути,
но вот стен железных края,
медных стен - не обойти.
Там, где к Древу Жизни вечность
воды чистые струит,
Херувимы пламень мечут
В тех, кто путь туда стремит.
А за гранью неба синей,
у небесных поясов
царство ангелов всесильных
грозной устрашит красой.

Кончил речь в тиши вечерней
старец Божий и тот сказ
был великим поученьем
страху Божьему для нас.
Сотворив хвалу святому
за бесценные слова,
видим: два идут огромных
из пустыни к старцу льва.
В ужасе, уже не чая
до своих дожить веков,
видим: руки возлагает
старец на послушных львов,
говоря: "Се слуги Божьи.
Делать им нельзя вреда.
Дети, подойдите тоже".
Мы приблизились тогда.
Львы нам ноги облизали,
головы и возлегли,
мы же на молитву встали,
славя Бога как могли.
Совершив по чину пенье,
мы легли в пещере спать.
Утром же вопрос с почтеньем
старцу задали опять:
- Как ты, отче, оказался
в этом, расскажи, краю ?
Тут он с мыслями собрался
и поведал жизнь свою.

- Жил я, божий раб Макарий,
в Риме со своим отцом
без заботы и печали.
Был тогда в синклите он.
Вот, без воли и согласья
моего найдя жену
для меня, он в одночасье
свадьбу сделал, и ко сну
в брачные идти покои
молодым уж срок настал,
как вечерней той порою
я из дома убежал
и у старицы укрылся
в хижине, где жил семь дней.
Много Господу молился
там я о душе моей.

В день восьмой приют покинув,
я ко Господу воззвал
и Господь мне Рафаила
в виде странника прислал.
Обратясь с мольбою к старцу
"путь, Владыка, укажи,
коим можно мне спасаться 
в месте, где пребуду жив",
я за старцем тем три года
шёл и, наконец, настал
день, когда по воле Бога
странник Ангелом предстал,
и сказал мне: "Не печалься.
Господа в сей день восславь,
что во мгле не затерялся,
чудеса увидев въявь;
и бессмертия источник 
и над грешниками суд,
Света Жизни средоточье,
праведники, где живут."

Так промолвив, Ангел скрылся,
я же путь свой продолжал
и когда Христу молился,
вдруг ослицу повстречал;
и пошёл за ней, покуда
путь олень не пересёк.
Он три дня Христовым чудом
путь-тропу мою стерёг
и привёл к большому змею.
Тот мне молвил языком
человечьим: "Здесь тебе я
выстроил в пещере дом
по веленью Рафаила.
Надо нам идти туда,
где, молитвами хранимый,
с Богом будешь ты всегда."

Приведя меня к пещере,
змей чудесный тот исчез.
Я же, жизнь во всём доверив
Провидению Небес,
в тёмный грот вошёл и вижу
львицу мёртвую и львят,
что сосцы пустые лижут
и от голода скулят.
Взяв их на руки, я соком
напоил, плодов набрав,
и восславил милость Бога,
львицу-мать земле предав.

Старца дивная беседа
ключевой водой текла
и уже пора обеда
незаметно подошла.
Видим: ворон опустился
у тропы в святой вертеп
и не медля удалился,
положив на землю хлеб.
Старец молвил: "Эта птица
пропитанье мне даёт
каждый день и это длится
волей Божьей круглый год."
Помолясь перед обедом,
мы насытились едой
и теперь уж нам поведал
о грехах своих святой.

- Так вот, дети мои, прожил
я свои двенадцать лет
и утратил осторожность,
что начало всяких бед.
Как-то, с львятами играя,
я сидел и сатана,
сеть умело расставляя,
стал испытывать меня.
Вижу, вдруг, у ног у самых
некий женский плат цветной.
Не подумав о лукавом,
я прельстился красотой,
плат тот поднял, чей гадая
он, креста не сотворив,
и отнёс в пещеру к краю.
Утром снова удивил
бес меня другою вещью.
Я, вновь думая о том,
чья ж она, не вспомнил, грешный
осенить себя крестом.

Сердце при слепом рассудке
в истине не устоит:
я на третье вижу утро,
рядом женщина сидит
красоты необычайной,
в золоте и слёзы льёт.
"Отчего твои печали ?" -
я тогда спросил её.
"Я, несчастная Мария,
принуждённая вступить
против воли в брак, из Рима
убежала, чтобы жить
как девица. Так, блуждая
по пустыням и горам,
я брела, пути не зная,
не пришла доколе к вам."
Выслушав от той девицы
про несчастное житьё,
смог я только прослезиться
и в пещеру ввел её.
Пищей самою простою
деву эту ублажив,
я вечернею порою,
вновь креста не сотворив,
песнопения окончив,
лёг на землю отдохнуть
и уснул. И той же ночью,
Обнажив во сне мне грудь,
до всего касаясь тела,
душу в плен предав врагу,
сатанинская та дева
повлекла меня к греху.
И, несчастный, возжелал я.
Тут исчезла вдруг она,
лишь греха оставив жало.

Я очнулся ото сна
и, позор свой сознавая,
вышел из пещеры вон.
О душе своей рыдая,
я хотел увидеть львов,
но они не подходили.
Только десять дней спустя,
горьким плачем умолил я
их похоронить себя.
Львята выкопали яму,
лёг я, их прося о том,
чтоб избавили от срама,
надо мной насыпав холм.
Прах мой звери забросали;
плач их был как у людей.
Грешников Господь спасает:
я душой не умер всей
и лежал в земле три года,
в прах оборотясь земной,
но однажды непогода
разразилась надо мной
грозовой великой бурей
и с потоками дождя
свет увидев, жизнь вдохнул я
и восславил Бога я.
Через трещину в пещере
дождь омыл лицо моё.
Так Господь мне дал прощенье
в милосердии своём.

Мы, смиренные монахи,
старца выслушав рассказ,
к Господу взмолились в страхе,
чтоб помиловал и нас.
Видим: к старцу из пустыни
львы вернулись, пав к ногам.
Руки возложив святые
на зверей, он молвил нам:
- Дети, тоже возложите
руки на зверей. Ваш труд
Божьей волей завершите.
К арке львы вас доведут.

По святом благословленьи,
после наших грешных слов,
в путь обратный без медленья
тронулись мы среди львов.
Божьей помощью хранимы,
мы прошли немало стран,
чтоб рассказ о старце дивном
донести до христиан.

љ Copyright: Александр Ставцев, 2005
Свидетельство о публикации Љ1509111080