Для меня Яна, Индигирка, Колыма, Вилюй, Лена - не абстрактные понятия. Картинки калейдоскопом меняются перед глазами.
Рррраз...
Тундра. Испытание для разума и психики европейца. Ровная, белая, бескрайняя. Взгляду не за что зацепиться. Если безветренно, то такая тишь вокруг.... Сначала удивляешься. Потом появляется дискомфорт, ожидание чего-то нехорошего. А если философствовать начинаешь... Стоишь среди безвременья. День, неделя, месяц - уже ничего не значат. Маленький, потерявшийся... нет, - затерявшийся. В бескрайних просторах, под таким же небом, понимаешь, что есть человек перед природой. Как смешон он со всеми гаджетами, техникой, суетой. Проблемы, трудности, погоня за призрачным.... А уж когда полярное небо заполыхает ошеломляюще, лучше в мысли не вдаряться. Повреждения уму можно заполучить. Лучше просто стоять, запрокинув голову и разинув рот. Растворившись там, наверху.
Два.
Едем в поселок с симпатичным именем: "Тополиный" на севере "Якутии". Почему так назвали - ума не приложу. Никаких тополей. Красивая суровая северная природа выживать им не позволяет.
Дорога, уходящая вдаль. По сторонам - распадки. А в тех распадках вышечки стоят. Сторожевые. До сих пор. Бараки имеются. Дверями на ветру не хлопают - аккуратненько закрыты. Даже тачки, в изобилии брошенные наглядно валяются.
Лагеря тут были. Люди гибли вокруг поселка Тополиный. Их в дорожечку эту красивую, по которой едем, и укладывали.
А что такого? Север. Камни и вечная мерзлота. Могилы зимой (и летом) надо взрывчаткой делать. Или лес рубить-жечь-копать по сантиметрам.
И правда, зачем такая бесхозяйственность? На какого-то очередного врага народа ценный динамит али время тратить? Есть решение проще и дешевле. Дорогу всё равно строим? Строим. Землю да камни ворочаем? Ворочаем. Вот туда их, сердешных, и положим - авось, крепче будет.
Шуршат-поскрипывают колеса по дороге-кладбищу. Кто-то где-то, когда-то жил, любил, ненавидел. А теперь, значит, кости их тебе - "скатертью дорога"....
Никуда ничего не делось, не исчезло, не растворилось - всё там. Просто обезлюдело. И... ждёт?
Три.
Полюс холода. Оймякон, дикая стужа. По утоптанной снежной дороге разбившейся сосулькой разлетаются осколки металлического прута. А в тепле казался таким прочным...
Металл, изготовленный без учёта северных морозов, становится хрупким и ломается. Прут просто бросили на дорогу, а он возьми и расколись.
По самому краю жуткой пропасти к скале жмётся узкая горная дорога. Наш Камаз натужно ползет на перевал. Путь узок, на одну машину, кабина Камаза - высоко над дорогой. Когда придвигаешься к боковому окну кабины, обочины не видно. Становится очень страшно. Кажется, машина едет по самому краю, над обрывом, и вот-вот сорвемся сквозь легкие облака на еле просматривающееся дно. Каждый толчок от камней под колесами заставляет напрягаться.
По дороге сделаны "карманы"- пятачки, в пределах видимости. Чтобы идущие навстречу машины разъезжались. Пока в кармане ждём прохода встречного, выскакиваю на дорогу. Не такая уж она и узкая, просто у страха глаза велики.
Четыре.
А вот зимника на Мирный просто нет, в принципе. Направление есть, а дороги нет. Камазы прут по бездорожью, прокладывая путь по обледенелым горным речкам. Самое опасное - заглохнуть в одиночку. Или проломить лед, намочить колеса и остановиться. В минус пятьдесят, мороз схватывает воду на тормозах мгновенно, сковывая лучше всякой сварки. Сотни километров без присутствия человека. И машина встала... Ну, вы понимаете, да? Костер под смерзшимися колёсами не разложишь.
Алмазоносная "трубка" у города Мирного впечатляет. Преогромнейший кратер воронки с серпантином дороги по краю. С высоты, громадные Белазы с колесами много больше человеческого роста кажутся ползущими букашками. Где-то дома до сих пор валяются булыжники кимберлита. Кому показываешь, первый вопрос: "А вдруг в них алмаз?!"
Здесь у дальнобойщиков первый раз увидел, что такое "пить по северному". Нет, не "бухать по черному". Это для юга. Там оттягиваются, сбрасывая постоянное нервное напряжение и тяжесть северной жизни. "На Северах" своеобразно пьют. На стол ставятся стаканы. И открытая бутылка. Перед тем, как выпить, каждый сам себе наливает. Наглядная иллюстрация присказке "пить, зная свою меру". Заодно проверяют пьяниц. Это ж после трех рюмок сразу видно будет. Таких в напарники не берут.
Пять.
Отвалы рудников золотоносного Алдана, завораживающе переливаясь сверкают на солнце. Местные предупреждают: "К отвалам - не ходите, проверками потом замучают". Технологии добычи золота совершенствуют, стараясь выбрать всё до крупицы. Но старые отвалы содержат вполне добываемые крупицы металла. Они лежат, дожидаясь своего часа. Смекнувшие это ушлые людишки иногда подмывают там золото.
На улице две "по выходному" разодетые кумушки в компании судачат, щелкая семечки. О том, о сём. Первой щелкать больше нечего - закончилась пригоршня. Вторая от души насыпает ей из кармана. Среди сыплющихся семечек, вдруг блеснула "таракашка" - золотая чешуйка. Пауза. Ладонь первой разжимается, и всё высыпалось на землю. Молча, поворачиваются и расходятся в разные стороны. Через два дня семья второй переезжает жить на другой прииск.
Картинки ускоряются. Уже не различаешь деталей. Лишь ощущения и воспоминания...