Булдыриха - деревня небольшая, но с особинкой. Тихо тут. Иногда до невозможности, но чаще приятственно так, уютно. Тихо до такой степени, что баба Маша может с точностью до дня предсказать, когда у Хромовых очередной ребенок родится. А между избами Хромовых и бабы Маши аж четыре усадьбы и два пустыря, представляете? А к тому месту, которое бежецкие брезгливо называют 'местной цивилизацией', только пешком, если по дороге - минимум час идти. Это поселок при льнозаводе, там и магазин есть, и медпункт, и поговорить.
Таких деревень в Тверской области - чтобы так тихо - много. Но далеко не в каждой есть своя баба Маша! Это явление такое, то ли природы, то ли более высоких сил, тут я теряюсь в догадках, кричу "Аууу!", но никто не откликается.
Баба Маша не только вообще все знает, но и весьма охотно знанием своим делится. Ее какая-то случайная приезжая много лет спустя 'гуглом' обозвала, хотя и не объяснила, что это и зачем. К тому же не меняется она. Как была старенькой, так старенькой и остается. В смысле, совсем старой не становится. Ну, бабы поймут. Я-то ее только с детства своего наблюдал вплоть до зрелости. А местные вообще, похоже, думают, что вечная она, вроде Большого Дуба на околице.
Но не суть. Основная интрига, точнее, три интриги Булдырихи связаны с тремя мужиками.
Во-первых, с Константином, молодым парнем с... впрочем, там и этого достаточно. Что молодой. Для Булдырихи.
Далее - с Семёном Хромовым. Опытный, семеро детей и, казалось бы ... Ан нет, все не всегда то, чем кажется! Жена его, в смысле, Семена, после многолетних поисков и экспериментов таки нашла сбор трав, при котором он всё только дома и только с женой. Да, да, именно, что всё, без исключения. Другие бабы уж как ее упрашивали по поводу состава волшебного зелья, а та - ни в какую. Не помню, мол, случайно получилось. И ведь видно, что врет, а морду держит.
Ну и в-третьих - Афанасий. Лошадка, точнее, жеребец, темный, что по масти, что по умыслу. А это для бабы Маши да и для других баб тоже - своего рода замануха такая.
Константин-то молодой, все наружу, на роже или выпирает, где некстати.
Семён тихий, конечно, но вдруг какая баба поумнее и посильнее приворотное зелье придумала и перебила предыдущее? Тут у бабы Маши пробел. Не сильна она ногами ходить. Даже за травами какими. Так что тоже про зелья эти не знает.
А Афанасий, он только сейчас Афанасий, а раньше-то имя у него никто выговорить не мог, бусурманское какое-то. Наверное, поэтому его баба Маша, что говорится, копнуть не может. Но работает справно, хотя и на подхвате в основном. На хлопок у него рука набита, а тут лён, культура!
Да, еще по этому поводу. В деревне всего четыре бабы... Ну и еще старшая у Семена на подходе. Бабы - это которые с Константином, Семёном или Афанасием... могут. Ну, всякое такое. Но трудно это. Так, чтобы баба Маша хотя бы не в тот же день узнала. Еще, конечно, можно на льнозавод на танцы ходить, но там бьют чужих-то. Мужиков, в смысле. Которые с умыслом пришли. А, с другой стороны, зачем еще на танцы ходить? Пару месяцев назад Константин еле-еле домой вернулся. И всего-то посмотрел на ту, которая... Тоже в ответку посмотрела. Вот. И с тех пор Константин - ни-ни, только в Булдырихе. А она маленькая, Булдыриха-то, не Санта-Барбара, чай. Выбор небольшой. И не телевизор, а только баба Маша все знает.
Остальные мужики тем более. Насчет льнозавода и танцев. По многу раз еще в молодости битые. И... все короче. Вычеркнула их баба Маша из соответствующих списков как не соответствующих ее понятиям. А это диагноз похуже врачебного! Но... жизнь-то идет, точнее, ползет, если о Булдырихе речь. И баба Маша за ползением энтим ой как следит!
Да, совсем забыл, еще, конечно, муж Авдотьи есть, но он молодой совсем, глупый. Первый раз на танцы и через восемь месяцев под венец - ну, не дурак ли? Так что его баба Маша сначала в какой-то особый список внесла, а потом увидела, как он по огороду за бабочками бегает, высунув язык, изо всех списков вычеркнула и никогда в виду не имеет.
Ну и чтобы совсем понятно было, из Булдырихи, что говорится, наружу только одна дорога, на льнозавод которая. И уж ее-то баба Маша отслеживает в постоянном режиме. Крупная муха не проскочит!
Короче, жизнь в Булдырихе не то, чтобы бурная, а так, побулькивает слегка. И все размеренно так, внятно.
Как там у баб, точно не знаю, но у мужиков свое правило. Вечером с поля идут - и к бабе Маше, даже не спрашивают, а смотрят вопросительно: кто, мол, с кем? При этом и Константин с ними. Ему тоже интересно. Деревня. Телевизор не всегда ловит, а баба Маша - всегда! Только вот незадача - заболел третьего дня Константин. Сильно заболел, даже к доктору ходил на льнозавод, вернулся хмурый и даже бутылка водки, которую он с собой принес, в одну харю не помогла. Во как.
Но это все рутина, а тут давеча вот что случилось.
Аккурат все упомянутые бабы за грибами собрались. Хотя старшая Семена, может, и не баба еще - тут баба Маша пополам думает. Так вот, вчера дождь был, что называется, грибнее некуда, а сегодня как раз с утра и надо. Это по жаре так мысли скачут, повечерее спокойнее будет.
Грибы - грибами, но, как говорят городские, есть аспект. Лес-то большой, бескрайний, а грибы только в отдельных местах. И каждая булдырихинская семья свои отдельные места только за собой имеет. К тому же еще и льнозаводские, по левую руку если идти, тоже заходят, так что булдырихинские бабы больше по правую руку. Поэтому и идут-то поначалу вроде как вместе, направо, но в лесу сразу по своим тропкам расходятся. И еще привычка бабья. В лесу речка протекает и на поляне одной разливается в некое подобие озерца. И там бабы опосля грибов купаться любят. Разумеется, в чем мать родила, в чем и интерес.
Так вот. Баба Маша проход в лес зафиксировала и разомлела на скамеечке своей. Теплый денек-то выдался, хотя и август месяц.
И проснулась часа через три только от матерщины. Это жена Семена Марфа бога гневила словами непотребными. Средь которых трудно было суть понять, но баба Маша, конечно, поняла, чай, не первый десяток лет на скамейке-то сиживает да бабий вздор ушами имеет.
По словам Марфы, она, собрав корзину грибов, отправилась к заветной купели, разделась и окунулась в прохладную водичку. И ведь всего-то окунулась, ну, может, чуть-чуть понежилась в струях, а потом на берег к одежде и корзине своей. А там... Тут опять сплошной мат... Одежда на месте, а вот корзина-то пустая.
Тут, кстати, и остальные бабы по отдельности подошли. Авдотья самая молодая и, городские сказали б, смазливая. Последняя из баб, кто замуж вышла. За парня со льнозавода. На танцах познакомились. И, как водится, на девятом месяце свадьба. Впрочем, я упоминал ранее. Льнозаводские "такую" к себе не пустили, потому они в Булдырихе теперь живут. Так вот, первый раз за грибами Авдотья вырвалась. Ребенка теще на льнозавод сплавила, и та по жаре согласилась.
Самая пожилая - Варвара, учительница, и муж у нее тоже учитель, на пенсии правда, бездельничает... Хотя по ней не видно, и что пожилая, и что учительница - блюдет себя, как баба, даже в лес идучи. Ну, мужикам долго объяснять, а бабы и так поняли. И Нюрка. Серенькая такая мышка. Хотя замужем за Афанасием, который в бабьих списках сразу за Константином, а то и опережает. И, главное, рыжая она, эта Нюрка, что с 'серой мышкой' по зрелому размышлению никак не вяжется, но вот подишь ты.
И все, кроме Марфы ... с грибами. Полные корзины и морды невинные, будто только что из лесу и в речке окунулись. Хотя, может, какая и не окунулась, а счастливая, что грибы у Марфы увела.
И вот как тут понять, что это за пердимонокль такой приключился?
Так-то после сна баба Маша долго в себя возвращается, а тут раз - и уже зенки ясные, смотрит на баб. А те на нее. Бабье развлечение - гляделки называется. Каждая мнит, что она любую насквозь этим, как его, рентхреном, а сама - будто лиса в норе - не видно, не слышно.
Но пока остальные бабы в мыслях своих хвосты поджимают да лицом своим старательно невинность кажут, баба Маша или думу думает, или с природного эфира информацию, как сейчас говорят, скачивает.
Первая мысль у бабы Маши была простая - загулял кто-то из грибниц, то ли с Семеном, то ли с Афанасием, а то, может, и с Константином. И ничего, что первые двое вроде как в поле у всех на виду, а Константин дома в похмелье мается. Ежели бабе надо, она и не такое препятствие на козе своей кривой объедет. Но вот незадача: по рожам не видно, что кто-то из них только что гуляная. Но тут еще возраст. В смысле, у бабы Маши, очки давно менять пора. К тому же после речки все счастливые. Кроме Марфы, конечно.
То бишь, вместо заветного грибного места, шасть, например, к Константину, который только для близиру больным прикинулся, а так... Хотя тут получается только Нюрка. Которая то ли ни с кем, кроме своего Афанасия, то ли мир как-то иначе устроен. К тому же Афанасий скор на руку, и тут можно и Константину больным прикинуться, и Нюрке подругу грибами обобрать.
Кстати, да. У всех рожи, невиннее ягненка полумесячного. Кроме Марфы. Баба ж как - если разъерошится по какому пустяку, так ее не то что Шейлокхомс телевизорный, а, выше бери, баба Маша не разберет. Может, это сама она, Марфа-то, навела тут. Баба-то она с хитринкой, сбор свой антикозлиный пуще глазу бережет.
Хотя, по уму, если та же Варвара оскоромилась, то тут тоже непросто. Не видела раньше баба Маша Варвару сразу после того-этого. Может, она и не меняется вовсе. Учительница же. Тем более что следит за собой, а при муже пенсионере это не у каждой в привычке. Хотя за собой следить - ой как непросто. Обычным сельмагом на льнозаводе не обойдешься, и Варвара раз в месяц в Бежецк ездит в Универмаг. За тряпками своими городскими.
- Ну?
Нет, вслух-то никто не сказал, но и так ясно. Ждут. А то ведь, если разойдутся, то пропало пиши, так и останется промеж всех занозина на долгие годы.
Еще есть... кое-что. Совсем прояснились глаза у бабы Маши, вернулась в нее уверенность, и молвила она напевно, как всегда, когда на нее Истина снисходит, а такое часто бывает:
Итак, родные мои, что я тут надумала про себя. Непохоже, что кто-то из вас загулял сегодня. Константин не в себе, Афанасий, Семен и мужики со льнозавода на работе. Но, главное, рожи у вас ... так себе, без удовольствия. Наоборот даже. Особливо у некоторых. И как-то хитро сразу на всех посмотрела.
А для чего ж еще-то можно у нас в лес на три часа и не блудить, и не за грибами? Правильно, только на льнозавод. А там либо сельмаг, либо танцы, либо к фельдшеру. Танцы вечером, да и кто из мужей пустит. Ежели в сельмаг, то к чему скрывать-то? Остается фельдшер. Давеча Константин у него побывал и вернулся грустный донельзя.
Так что, думаю, подхватил он что-то от кого-то из вас, потом пожаловался, и теперь той,кому пожаловался, тоже пришлось к фельдшеру идти на льнозавод анализы сдавать. Так, чтобы муж не догадался. А что Константин именно непотребное подхватил, это ж ясней ясного: только с этого дела мужику бутылка водки от невзгод избавиться не позволяет!
И тут главный вопрос! А кто у нас в нашу-то глушь заразу эту принести может? Правильно, только та, которая каждый месяц в город мотается за одёжей свой.
Тут баба Маша такую паузу выдержала, что Станиславский в обнимку с Данченко-Немировичем, или как там их, в гробах своих поперевернулись. Но никто из присутствующих не вздрогнул, кстати. Бабы же - они в такие минуты каменеют буквально. И на чудо надеются. И баба Маша не подвела!
Так что Варвара это - мое слово. Так-то в школьное время она как бы в школе своей и на продленке задерживается. Под это дело и подзагулять можно. Тем более что муж - пенсионер. А тут лето, ни школы, ни продленки - она с Константином-то и сошлась. А тот вскоре занемог по энтой части. Пошел к фельдшеру. Остальное вы знаете.
Далее неинтересно. Хотя, нет, было интересное. Помните фильм 'Мертвый сезон'? В конце там шпиёны, ихний и нашенский друг на друга смотрели? Так вот, примерно с такими же рожами, молча, Варвара и Марфа корзинами обменялись. Не, потом драки тоже не было. Марфа побоялась - поцарапает ее Варвара, потом лечись, но осадочек до сих пор. А лет-то уже, почитай, сорок прошло. Лучше б подрались.
Вот. И, главное, задерживаться нельзя было. Вскоре мужики должны были с поля прийти и к бабе Маше за новостями завернуть. А новости тут серьезные, не мужикового ума.
Как-то так, в общем.
Основано на реальных событиях, кстати. И только одно имя изменено.