Зима-то, фактически, уже прошла. Но этот ее уход был уж слишком затяжным. Она никак не хотела нас оставлять и хотя снега, как такового, нигде уже не было, но это заболоченное недоозеро, на пути к настоящему, было еще покрыто тонкой корочкой льда. Зима, как будто бы, изгнанная с тротуаров, полей, деревьев, теперь нависала над землею уже в воздухе - такая большая, вездесущая и холодноколючая. Нависала она довольно плотным серо - стальным туманом, непрестанно извергая из своего чрева мелкие, редкие и колюче моросящие льдинки.
На тротуаре вдоль берега проявились две человеческие фигуры - он и она. Он, среднего роста, хотя и на голову выше своей спутницы, шагал довольно бодро, закинув за плечо дорожную сумку средних размеров. Она, в длинном, чуть не до пят, прямого покроя плаще держалась за его локоть и старалась идти в ногу. Во всей ее фигуре, в ее старательном шаге виделось нечто детское, чуть ли не кукольное. От ее миловидного лица же правильного овала с большими глазами и бантиковыми губами это ощущение только усиливалось.
- Ну, вот, Клим, мы почти у озера, - говорила она, все так же старательно придерживаясь заданного им шага. - Теперь скажи, пожалуйста, зачем ты взял эти дурацкие сапоги и что ты потерял на этом озере в эту дурацкую погоду?
Он на минуту остановился, лицо его было разгорячено, светилось нетерпением и радостью. Он коротко поцеловал ее: - Погода и правда, неважная. Зато меньше народу. Я тут ничего не потерял; потерял мой отец. Тому назад...,- он поднял глаза кверху и зашевелил губами считая в уме, - годов двадцать будет.
Он опять коротко рассмеялся: - Пойдем. Мы почти пришли. Нам не на озеро, нам вот сюда на это болото; вон у того островка...
- А что там?
- Там решение всех наших проблем. У меня будет нормальная аппаратура, а значит - и любимая работа; мы сможем снять квартиру или даже купить, а значит - мы можем пожениться. Что еще надо? "Вот оно счастье; правда, Забава?!" - он не помнил из какого мультфильма была эта фраза, но часто цитировал ее.
Инга, ибо так звали эту забаву, чуть оживилась. Клим говорил приятные вещи
- А что там?
- Там?, - Он продолжал весь светиться:- "Ла лус дель оро, сеньор!" - Свет золота! Пойдем.
Но Инга, глубоко вздохнув и подняв глаза к небу твердо сказала: - Хватит. Серьезно говори.
- Ладно, пойдем, - он продолжал улыбаться и опять взял ее под руку: - Дело в том, что перед тем, как моего отца забирали в тюрьму, откуда он уже не вернулся, мы гуляли с ним по этому озеру. За день до того. Он, наверное, уже чувствовал, или даже знал, может. Но тогда он мне, пятилетнему пацану показал одну интересную вещь.
Клим, глянув на нее, сделав значительную паузу: - Икону, полностью вылитую из червонного золота, размером с мужскую ладонь, около сантиметра в толщину.
Представляешь?
- Ну и что? Где она теперь?
- Здесь!
Клим даже невольно прибавил шагу, на что Инга мгновенно отреагировала высвобождая свою руку: - Где?
- Да пойдем. Здесь. Я это всегда помнил. Но понимаешь, в чем дело... у меня в голове из того возраста осталась лишь такая общая картина. Но где это происходило я не помню. Он опустил ее в воду, но где? Я уже, если честно, начал сомневаться - да было ли то, вообще? Но сегодня ночью, не поверишь, я вижу все это во сне. Итак, вот это болото. Только там была осень. Мы подходим вон к тому островку. Он показывает мне икону, потом закуривает и говорит: "Сынок, я не знаю, что там впереди; но если меня не будет с тобой, то вот эта вещь тебе пригодится и заменит меня в чем-то. Ты не забудь про это, сынок. Но я постараюсь, чтобы ты не забыл. Итак, смотри куда я опускаю её, и когда ты уже будешь большой, ты сможешь достать её". И он опускает ее в воду. Совсем недалеко от берега. Метр, полтора. После этого, он берет мою руку и прижигает мой средний палец сигаретой. Помню, у меня сразу соскочил волдырь. Я ору.
"Вот, теперь ты не забудешь", - говорит. Но отец перестарался. Его след ожога, как перстень, всегда предо мной. Но этот ожог вытеснил из памяти все остальное. Я не помнил, где это было. И только сегодня ночью я ясно увидел этот полуостров и нас двоих на этом берегу. Представляешь? Ну, вот, мы уже и здесь.
Инга молчала. Она в некоторой растерянности остановилась и молча пыталась все это переварить: - и что? И где ты будешь искать? - спросила она видя, что он уже достал из сумки болотные сапоги.
Клим уже не улыбался. Сладкие предвкушения миновали. Предстояла подмерзлая мрачная вода и неизвестность:
- Щас посмотрим.
Он осторожно зашел по колено и только теперь понял, что придется снять куртку. Он кинул ее девушке и закатал насколько возможно рукав полувера. Он чуть улыбнулся, желая, очевидно, что-то сказать себе в ободрение, но передумал и резко опустил руку на дно.
- А-а, холодно..., - процедил он секунд через пять, продолжая осторожно ощупывать дно.
Инга молчала напряженно следя за движениями его плеча и выражением лица.
- Есть! - тревожно выдохнул он замерев на секунду.
- Что? - Инга даже несколько смешно непроизвольно привстала на носки своих сапожек. И в ту же секунду за спиной ее раздался заливистый лай. Уже в то же мгновенье из тумана вынырнула какая-то псина, явно охотньичей породы.
- Лель! Лель! - из тумана показался хозяин, здоровенный русский мужик в камуфляжной зимней куртке.
- Здорово..., - небрежно бросил он молодым людям, направляясь к собаке. Потрепав ее по холке, он теперь уже пытался успокоить ее, отделываясь от ее ответных ласк.
- Чо, раков ловишь? - Он коротко засмеялся: - тебе поглубже надо. Там пожирнее будут.
Клим, ни мало не обращая внимания ни на него, ни на его приветствие, выпрямился сжимая в руке какой-то предмет не совсем понятной формы: - Тьфу ты, черт... Это лопатка; - сплюнул он и с чувством швырнул ее на берег. Собака мгновенно и с лаем бросилась за добычей.
- Э, зачем костьми швыряешься? - вдруг зло осклабился "охотник" - как мгновенно окрестил его про себя Клим.
- Прошу прощенья, - процедил он двигаясь к берегу.
- Нельзя костьми... - мужик успокаивался; - Лель!
- Пошли, - кивнул Клим девушке, забирая у нее свою куртку: - ключи от машины потерял, - сказал он мужику на прощание.
- А... Ну да, это тяжело найти... - пробормотал тот, забирая у собаки кость.
Он подошел к берегу и осторожно бросил эту лопатку опять в воду: - Кости пускай лежат там, где лежат.
Он осклабился , но уже по доброму:
- А я думал золото ищете.
- Я тоже думал. Пошли...
Инга покорно и молча двинулась за ним.
- И что теперь? - нагнала она его.
- Обождем немного. Не могу же я при этом болтуне там шарить. Он меня бесит. Пойдем на озеро пока. Он щас собаку прогуляет, да домой пойдет, наверное. По такой-то погоде гулять-то долго не будет. Хотя с его красной мордой любой холод ни почем.
- Да, ладно, успокойся, Клим. Уйдет он, куда денется.
Они молча и сосредоточенно шагали к мосту на большое озеро. На мосту было красиво. Красиво по необычному. В этом густом тумане, нависшем над такой же свинцовой водой, этот большой мост представлял из себя действительно зрелище необыкновенное. Наполовину проглоченный туманом, он уже и сам казался реальным лишь наполовину.- В этой непроницаемой свинцовой тиши над такою же неподвижною серою водой. Вся реальность окружающего мира была словно бы поставлена под вопрос. Реально виделся лишь только этот мост над бездною воды и клубы бездонного тумана вечности вокруг.
- Красиво, - тихо выдохнул Клим нежно прижав к себе девушку.
- Только мрачно сильно. Не хватает еще только внизу перевозчика... как его там, у греков - Ахерон, кажется? Который за монету - обол души мертвых перевозил.
- Кажется, он. Не помню точно.
- Здесь раньше Свидетели стояли постоянно. Бабули с журналами приставали, помнишь?
- Помню. Ну, как потеплеет - опять выйдут; - улыбнулся Клим, - на переправу... за обол...
Он поцеловал ее нежно в губы и в закрытые глаза. Вдруг тишину прорезали какие-то шаркающие звуки и в метрах 20 уже через секунду они увидели двух мужчин, остановившихся на другой стороне моста.
- Ну, вот видишь, - пошутил Клим - Пассажиры пребывают. Значит скоро лодочку подадут.
- Дурак... - Инга зарылась на его груди, прижавшись всем телом.
С минуту длилось молчание. Каждый думал о своем.
- Хочешь расскажу тебе древнюю легенду этого озера? - вдруг спросил ее Клим.
- Рассказывай, - как промурлыкала та в ответ.
Клим улыбнулся, еще крепче прижав ее к себе: - когда 2000 лет назад сюда пришли первые охотники, здесь ничего еще не было. Переходили они с места на место в результате ссор, потому что всегда грызлись между собой. Народ был крепкий, здоровый. Все гребли, что называется, в две лопаты и каждый грёб под себя, конечно.
И так они блуждали по земле в поисках места для покоя. Но не находили такового пока однажды не пришли сюда. А озеро - это вода, это жизнь. Всем здесь понравилось и стали все думать и гадать - с чего начать? Что во-первых? Какие здания - первая необходимость для жизни? Местные злые духи путали старейшин народа. Люди кричали, спорили, народ разделился во мнениях.
Одни говорили, что во-первых нужен ресторан, потому что жизнь - это праздник.
Другие отвечали, что жизнь - это праздник, если есть в банке деньги, а так и рестораны не нужны, ни к чему.
Третьи-же добавили, что прежде чем строить банки, нужно построить хорошую тюрьму, чтобы посадить туда всех воров. А потом уже и банк можно.
А был там, надо сказать, в ту пору среди них один человек с одною лопаткой , от рождения. Потому грести двумя лопатами он, конечно, не мог. Да он и одной не загребал, а мог он только играть на флейте. Да так у него это складно получалось, что народ и плакал, и радовался в зависимости от мелодии.
Вот он и попросил тогда слово и сказал, что, может быть, будет лучше вначале построить храм и спросить у Всевышнего - с чего же начинать людям строить свою жизнь на этом озере? Народ , как вроде бы и одобрил это, но старейшины решили, что он умничает перед народом и хочет показать себя мудрее их. Они схватили и, буквально, разорвали его, как собаки. Но Всевышний воскресил этого флейтиста и забрал к себе, в Свой Небесный шатер. А на месте его гибели, земля оросилась слезами и так и осталась там навеки влажной - где мы сегодня и подняли с тобой его лопатку. Ну а люди, так и не решив тогда между собой - что же важнее, построили все сразу, на всякий случай: и банк, и церковь, и кабак. Ну, и тюрьму, конечно. Как же без нее. Вот так, как с тех пор, построенные для равновесия, так и сейчас все эти четыре здания стоят вокруг нашего озера, лишь пристраиваются и подкрашиваются.
Поэтому, и город наш с тех пор так и называется: Таразы - весы. Город равновесия. Понятно?
- Дурак ты..., - Инга еще теснее прижалась к нему , - хотя тебе в гиды идти можно; - она улыбнулась: - Ты сходи к акиму с этой историей. Зря лопатку выкинул.
- Ага... Завтра схожу...
Клим снова нежно поцеловал ее в лоб.
II
Надо заметить, что такой глубокотуманный пейзаж располагал к рассуждениям многих. По крайней мере, двое мужчин, стоящих на том же мосту, только на середине его, были тоже им впечатлены.
Парочка эта, кстати сказать, выглядела не вполне ординарно. Молодой, сравнительно, человек - по крайней мере, по отношению к своему собеседнику - был весьма стильно одет. В то время, как его "виза ви" - пожилой уже мужчина высокого роста был одет весьма экстравагантно для этой местности. Брезентовые слаксы горчичного цвета, кроссовки под стильным черным длинным пальто с кокетливо, по - молодежному, подвязанным шарфиком, явно выдавали в нем жителя не здешнего. Так обычно одевались американцы. Но господин Малькольм не был американцем. Этот человек 65-и лет прибыл из Англии и беседовал здесь сейчас со своим переводчиком, пока на близлежащем СТО чинили их машину.
- И я вам еще раз говорю, monsher: ("мой дорогой" фран), что если Великобританию называют туманным Альбионом, это вовсе не значит, что там туманы подают на завтрак, обед и ужин. Нет, Артем, вовсе нет.
Артема же забавляла сама манера этого седовласого старика в кепис опущенными ушами отвергать, как любые свои ляпы, так и вообще всяческие негативы в свой адрес, или своей державы. Главное было в том, как он неподражаемо делал это. Казалось, если надо, он отопрется и от этого пальто, и вылезет из этой кепки, и так красиво, и тактично, что и не подкопаешься.
- Ладно, но туман-то, все равно, вы привезли; - Артем облокотился о перила с довольной улыбкой, как будто он был из налоговой инспекции гидромедцентра.
Малькольм секунду - другую внимательно смотрел на собеседника: - "Что это - туземные приметы, обычаи или менталитет?"
- Да, привезли: - Он, наконец, улыбнулся похлопав Артема по плечу: - Но очень дешево, заметьте, monsher.
- А покупаете все дорого! Откуда такая щедрость?! - Артем вдруг решил прозондировать этот давно интриговавший его вопрос.
Дело в том, что этот почтенный англичанин таскался повсюду с Артемом и прайслистом, где были выставлены, прямо скажем, небоскребные закупочные цены на товары, которые можно было взять раз в 10 дешевле и где угодно. При всем при этом контракты пока нигде не заключались. Он лишь повсюду брал подарки, информацию о производствах и много, много улыбался.
Артем, конечно, понимал, что ответы на все вопросы сокрыты где-то там, в заоблачных недрах Туманного Альбиона и старик, разумеется, ничего не скажет. Артем просто подначивал старика от скуки, от этого тяжелого тумана... а так то ему было глубоко наплевать на все эти английские махинации. Ему платили и ответственность он не нес.
А Малькольм уже "включил свою запись" - Артем, все так же улыбаясь, слушал проштудированную стариком прокламацию о больших заинтересованных кругах там за океаном.
- Малькольм, зачем вам деньги? - как-то вдруг спросил Артем с тою же блаженною улыбкой, щуря глаза от моросящих льдинок: - Вы же уже старый.
- Что? - Англичанин на секунду запнулся. Потом так же довольно улыбнулся, тоже положив руки в кожаных перчатках на холодные перила. Он понял: "Русский хочет "душевного разговора" они без этого не могут. Они в этом плане "душевно больные"".
- Вот, знаете что, Артем. Только здесь, - он сделал ударение на этом, - почему-то разговор на эту тему реален. Вы, monsher, может удивитесь, но никому во всем мире не придет даже в голову обсуждать эту тему. Это, знаете ли, как-то, даже не предмет для разговора. Только не обижайтесь, любезно.
Малькольм опять слегка коснулся ладонью плеча Артема при последних словах.
- Вы знаете, Малькольм, - тот все так же с улыбкой смотрел куда-то вдаль тумана, - не хочу показаться банальным, но вот Соломон хотя бы, к примеру, рассуждал о том. А ведь совсем не дурак был.
- Молодой человек, - Малькольм с усмешкой покачал головой, - Соломон имел 666 талантов золота в год. При таких деньгах можно рассуждать. Да и деньги такие, monsher, не на что было потратить в древнем Израиле. А сейчас, молодой человек, вы можете купить себе луну.
Артем от души рассмеялся: - Зачем?
Старик сделал многозначительный жест указательным пальцем: - И она будет светить только для вас. Для одного. Все остальные должны будут вам платить за ее улыбку ночного света.
Смех взбодрил Артема: - нет, вы больны. Серьезно. Не вы лично, не обижайтесь.
- Нет. Вы думаете, что это - есть фантазия. Никакой фантазии. Простой расчет. В будущем - одно правительство, одна валюта - и покупайте хоть солнце.
- Да я не о том, боже мой, -теперь уже не улыбался и Артем. Ему вновь и как-то сразу вдруг стало очень холодно и скучно. Он невольно поежился: - Знаете, я в детстве смотрел одну сказку. Время было советское и сказка тому была современной - про пионера и волшебные спички. Знаете как? Одна спичка - одно желание. Я , конечно, мечтал о таких спичках.
- О, я понимаю вас. Вот видите, - воскликнул тот, - вот вы и признались. Вот вам эти спички.
Он вытащил бумажник крепкой черной кожи и слегка потряс им.
- Нет,- горько улыбнулся Артем; - в том же советском фильме уже тогда показали, что дружбу не купишь. Не купишь и любовь. И знаете что, Малькольм; перечитайте хотя бы Песнь Песней и поймите, наконец, что нищенка по сравнению с вами, Суламита богаче вас и счастливее со своим пастухом. Даже если вы после этой своей поездки купите себе луну, она не осчастливит вас.
Странно, а ведь, действительно, Малькольм, мы почти что волшебниками стали, но , почему-то, утратили при этом последние радости. Как-будто мы куда-то не туда пришли. Вам не кажется так, а, Малькольм?
Старик медленно скорчил гриммасу боли и страдания: - Я люблю свою жену. Мне не нужна ваша Суламита. У меня прекрасные дети.
- Где? - Артем смутно чувствовал, что его понесло в разговоре, но он с чувством отдался тому влечению:- Где? А вы уверены, Малькольм, что они, вообще, еще есть? Вы посмотрите на этот туман... может он через минуту - другую рассеится и вокруг - все уже другое. Совсем другие декорации. А вы со своим прайслистом... Может и нет уже ничего... там за туманом.
Старик с сожаленьем и болью в лице вздохнул:
- Отчего бы вам не съездить в Америку, Артем? Америка - страна здорового духа. Она вылечит ваш "русский сплин". Все ваши проблемы из-за того, что вы чересчур уж идеализируете любовь, как таковую. А это привычка, всего лишь привычка.
Хоть тот же, упомянутой вами, Соломон имел, почему-то не одну жену,заметьте,а 700 и 300 наложниц. Или вы, может быть, думаете, что мудрейший царь Божьего народа ничего не понимал в любви?
Нет, monsher, он просто понимал, что нужно говорить перед камерой, а что нужно делать, чтобы делать бизнес. Потому и говорил, что нет ничего для человека лучше, чем получать удовольствие от дел своих, от труда своего. И он стал чемпионом своего времени. А чемпиону, я думаю, не грех и поскучать минут 5 на своих лаврах. Я, знаете ли, тоже не прочь, так поскучать.
Так что, добрый вам совет: пока не поздно - раскрепостите свою душу. Снимите с нее все эти ваши обвесы, все эти ваши вековые традиции, эти комплексы, мешающие нормальному развитию. Дышите свободно. В жизни побеждает чисто математический расчет. Поэтому Вселенная стояла, стоит и стоять будет. А вся ваша "русская душа", извините, в жизни легко влазит в средних размеров бумажник. Хотите пари? Давайте ка попробую вас встряхнуть. Вон парочка - ни дать, ни взять - влюбленных. Значит, не женаты еще. Итак, пари на 100 фунтов.
Давайте сделаем вот что...
.
Когда эти двое подошли и попросили Клима отойти для разговора, Инга интуитивно, сразу почувствовала тревогу. Клим же, по-началу, долго не мог понять того, что втолковывал ему улыбчивый, обходительный русский. Второй же, что-то пробормотал по английский и показал загран паспорт. Наконец, вроде, Клим начал понимать, но теперь его уже мучил другой вопрос: "что это, шутка?"
Дело в том, что как выяснилось, эти два незнакомца из тумана - представители какой-то суперамериканской компании, заинтересованной в развитии добрых, тесных отношении с Казахстаном. И суть дела сводилась к тому, что согласно их акции "каждый сотый - американец!", он - счастливчик, которому повезло встретиться с ними на этом мосту сотым по счету, начиная от 16 часов дня.
Такая акция, якобы проходит сегодня по четырем городам Казахстана.
Счастливчика сопровождают в Штаты, по прибытию гражданство и 4 миллиона 8 долларов подъемных, без облажения налогом. Только одно требование - ультиматум. Человек должен отказаться от всех своих прежних контактов. От девушки, разумеется, тоже. Он должен сразу, сейчас, стать американцем. Он должен начать новую, американскую жизнь с чистого листа; хоть и с нуля, но в то же время, нулей у него будет сразу шесть!
Когда Клим уяснил, что улыбчивые господа вроде не шутят, в голове у него зашумело. "Вот уж точно - то пусто, то густо" - как заело в голове.
"Нет; - твердо решил, наконец, он, вспомнив отца во сне и его строгий наказ - Нет". Он отказался сухими губами, через шум в голове. Он видел, что тот русский улыбался, но уже как-то плохо слышал, что тот говорил ему. Слышал, но почему-то недопонимал. Ему стало как-то нехорошо, жарко... Русский, между тем, сувал ему в руки 10 фунтов стерлингов.
- Это вам на свадьбу, первый взнос от английской королевы; верным влюбленным; - он продолжал все так же лучезарно улыбаться.
К Инге Клим вернулся, буквально, на ватных ногах.
- Чо они хотели? - Инга с заботой и нежностью смотрела на него.
Клим коротко рассказал ей.
- И ты отказался?! - Инга восторженно глядела на него.
- Да, - выдохнул он и притянул ее к себе. Она пошла навстречу его губам и не стала спрашивать - из-за нее ли? Туман уже скрыл уходящих и уже через минуту в этих клубах серо-свинцовой дыми как-то и не верилось уже в их предложение, и даже в само их существование. Казалось уже под вопросом - действительно ли подходили эти двое, или то были некие плоды их воспаленной фантазии? Но хрустящая банкнота в 10 фунтов доказывала реальность их встречи.
- Черти что творится...- пробормотала в задумчивости Инга, - Да, может, это шарлатаны какие-нибудь...
- Шарлатаны забирают, а не дарят 10 фунтов; - резонно заметил Клим.
- Ладно, холодно уже, замерзла. Ты, что, лазить там еще будешь или пойдем уже?
- Да ты что?! Теперь я еще больше уверен, что оно там. Что сон не обманул. Такого просто не бывает. Это знак. Ла лус дель оро, сеньоры! Свет золота! - он радостно и энергично засмеялся, - пойдем скорее, пока не стемнело.
.
Мне интересно, Малькольм, чтобы вы стали делать, если бы выиграли - то есть если бы он согласился на ваше предложение?
- Артем, без проблем. Это просто акция социального опроса. За волнение и доставленные беспокойства - та же десятка, но только она была бы уже из вашего кармана. А мне бы хватило и 90 плюс удовольствие видеть разочарованную физиономию победителя. О! - Малькольм ухмыльнулся, - это тонкое удовольствие, monsher. Не понимаю только, зачем вы-то ему десятку дали?
На полуострове никого не было. Клим решительно, но осторожно вошел в воду.
- А ты что, хоть примерно помнишь? - спросила Инга с участием.
- Да я сегодня ночью это ясно видел. Это где-то здесь...Вот...
- Что?
Клим вдруг ясно услышал чьи-то шаги рядом и с раздражением поднял голову: - Черт...
Спустя мгновение два больших неопределенных черных пятна образовались в две мужские фигуры шагах в пяти от Инги.
- Что там, братко? - вместо приветствия с видимым участием спросил один из них - не большого роста мужик лет сорока с лицом курда.- Потеря че?
- Да нет, ключи от машины. Да ладно уже... Не найдешь... Пойдем Инга.
Он вышел на берег и стал снимать сапоги.
Вопрошавший его хмыляясь топтался рядом. Напарник его, по виду - ровесник Клима, опустился рядом на корточки, прикуривая сигарету.
- Че, брат,100 грамм будешь после холодной - то воды? - предложил он раскрывая пред собою небольшую сумку.
Обоя они были уже заметно выпившими.
- Нет, спасибо. Не пью, - Клим уже переобулся и сложил сапоги. - Ну ладно, мужики, всего... - улыбнулся он, закидывая сумку заплечо и подходя к девушке: - пойдем.
"Это не болото, а проходной двор какой-то" - зло процедил он.
- Что, не нашел? - спросила Инга уже шагов через пять, видя, что Клим раздражен:
- Успокойся
Она остановила его и прижалась к нему:
- Я же лучше... Да? Ав! - она знала, что его всегда умилял этот ее жест преданного щенка, зарывающегося у него на груди. После его сегодняшнего подвига с американцами ей реально не нужна была никакая икона.
Он поцеловал ее в глаза и прошептал ей на ухо: - Есть, она там. Я ощутил ее. Трогал.
- Ты и лопатку трогал...
- Пойдем. Завтра... Завтра ты ее увидишь. Завтра.
Выписка из объяснительного
протокола задержанного
гражданина Яценко К.Л.
...Мы видели их с Виктором Маму когда они лазили в той воде еще первый раз. Мы там на озере отмечали с ним его прошедший день рождения. Мы слышали, что они говорили с мужиком, который гулял с собакой о золоте.
Виктор сказал, что, наверное, баба его с психу швырнула что-то, видать, дорогое. Потому как из-за мелочи никто не стал бы лазить.
Когда они вернулись, мы решили подойти пообщаться с ними. Мы предложили ему даже выпить для согрева. Но он нам нагрубил.
Виктор сказал, что он точно слышал, как тот говорил ей: - вот , мол, типа, нашел. И вылез из воды.
Мы просто хотели посмотреть, что они искали и поэтому остановили их. Мы , просто, попросили их показать нам, что они там искали-то. А тот парень опять нагрубил нам. А Виктор был выпивши и уже не вытерпел этого. Он взял валявшуюся рядом дубину и ударил того парня слегка по голове. Он упал, а девчонка убежала. Он оказался уже сразу мертвым. Виктор когда трогал его пульс и сердце, нашел эти 10 фунтов. Он сказал, что они ему уже все равно не нужны. И мы взяли их поэтому. А тело мы бросили в воду, потому что испугались. Ведь мы не хотели его убивать.
ЧАСТЬ II
ЖИВЫЕ ПОМОЩИ
весенняя сказка
Это озеро было в городе подобно куску изысканного пироженого в оловянной миске окружающих его строений. Обросшее вокруг высокими тополями, оно, как бы, похищало на время прохожего из его строго разлинеенного шага городского быта в свой первозданный мир. Так как деревья, в принципе, скрывали все рукоделья человеческие, то оттого и создавалось впечатление некоего природного павильона. Сейчас же была весна и павильон сей был достаточно обряжен зеленой красой.
Константин- торговый представитель фирмы соков, напитков и минеральных вод шагал бодро, в настроении, дыша полной грудью. Погода была отличная, ясная, дела шли достаточно гладко; впереди реальный сезон реальной работы. Пробудившаяся от зимнего сна зелень будоражила кровь.
"А что, может, и вправду, жениться на ней?" - с доброй улыбкой Константин вспомнил свою девушку.
"Или, в принципе, - вспомнил он тут же и слова своего друга: - "жениться, как и умереть - никогда не поздно""
Он усмехнулся сам себе и с настроением и силой вобрал в себя воздуха.
"Так , сейчас в этом магазине можно и взять что-нибудь перекусить", - прикинул он свой маршрут.
.
Мария рано осталась сиротой. С братьями и сестрами, она, самая младшая, жила после войны в доме старшего брата, который был уже женат.
От той поры она и помнила его заботу о себе. Кого его?
Бог ли, ангел-хранитель ли, да Бог его знает... Она не могла бы ответить точно. Или она думала, что была какая-то забота. Но была она или не была, забота того, кого она могла бы назвать матерью или отцом, была ей очень тогда нужна.
Потому она, будучи еще ребенком, ходила ночью на кладбище - хоть всего и боясь - в надежде увидеться с матерью, как ей то обещали неразумные соседские дети. На кладбище она не встретила мать, но спустя несколько дней в полумраке наступающего утра она увидела нечто необычное. Она спала тогда на застеленном полу вместе с братом и проснулась от тяжелой поступи впередней. Шаги были очень тяжелые, половицы скрипели. Марии стало страшно, но глаза она не закрыла. Не закрыла она и тогда, когда дверь со скрипом приоткрылась. И воша громадная под потолок, облачная фигура из дыма и тумана. Мария натянула полушубок, которым укрывалась до самых глаз, но продолжала смотреть. Фигура постояла над ней несколько времени, повернулась и вышла.
Соседка баба Ульяна сказала потом девочке, что это приходила ее мать. Мария же, надо сказать, немного не так представляла себе свою мать - она помнила ее - но была благодарна Богу и за это. Больше никаких свидании не было, но от того времени везде и во всем она ясно ощущала чью-то руку, которая, если нужно, где-то давала поддержку; где-то, наоборот, наказывала.
Сегодня ей, почему-то вспомнился тот случай, когда ее, школьницу хотел изнасиловать один городской студент, приезжавший к ним в деревню летом. Та же бабка Ульяна тогда присоветовала ей:
"Скажи ему: сироту обидел - будешь Богу отвечать". Она так и сделала при встречи с ним. Теперь вспомнила, как через год стоя в очереди у магазина она увидела его вновь. Он неся на мотоцикле, сидя позади водителя. Зачем он появился здесь опять, в этой деревне, она тогда так и не поняла. Сейчас же она только вспомнила, как мотоцикл, почему-то и для чего-то, на полном ходу врезался в телеграфный столб на их глазах, оставляя водителя невредимым, а студенту проламывая череп.
Мария от этого неприятного воспоминания нервно прошамкала губами и раскрестилась.
"Эх, тяжело стало подыматься..."
86 лет - не шутка. Многое, очень многое, что было в ее жизни, впрочем, как и в любой другой - и хорошего, и плохого...
Теперь же Мария сидела на лавочке у подъезда своей пятиэтажки, где она жила на третьем этаже.
Эх, тяжело стало подыматься...
Рядом на лавочку присел какой-то симпатичный молодой человек с бутылкой "пепси" и большим бутербродом.
- Сынок, война кончилась? - Мария всегда, когда видела пышущую молодость и красоту, невольно задавалась вопросом: почему есть война и не бывает, чтоб без войны?
- Какая война, бабка? - Константин грубовато усмехнулся и сокрушенно покачал головой открывая "пепси".
- Значит, не кончилась; - прошамкала Мария беззубым ртом.
Константин с удовольствием утолил жажду. Сказывалась сухость после вчерашнего шумного застолья, затянувшегося далеко за полночь. Стало легче и он с чувством откусил хороший кусок чизбургера. В желудке и во всем теле постепенно появилась некая приятная истома. Не хотелось уже никуда идти. Сейчас бы домой, отдыхать. Просто поваляться и посмотреть что - нибудь по ящику.
"Э-эх, - с сожалением вздохнул он оглядывая двор. Во дворе же никого не было видно, кроме трех-четырех ребятишек, играющих у дальнего подъезда".
Константин лениво хотел краем глаза посмотреть на старушку. Но, к немалому его приятному удивлению, та уже куда-то убралась, а на ее месте, даже еще ближе, к нему, сидела какая-то красотка с аккуратной гривой пепельных волос.
Да,вот это, да! - с легким придыханием думал он, пытаясь ненавязчиво разглядеть эту юную яркую особу боковым зрением. Девушка, дейс твительно, была вызывающе красива. Аккуратное точеное личико с серповидными ямочками было просто притягательным и поражало своей свежестью. Что только и было в этой ситуации обескураживающего, и отчего Константин сейчас страшно комплексовал, так это то, что девушка эта, как-то скромно сидя, при этом неотрывно смотрела на него с какой-то бледной улыбкой. В упор, буквально, смотрела.
Он слегка в смущении прокашлялся и отхлебнув из бутылки, наконец, тоже прямо посмотрел на нее. Та улыбнулась еще шире: - Вы верите в любовь с первого взгляда?