Наш путь всегда был и есть далеким, а жизнь... Жизнь наша так коротка, что порой люди задают себе вопрос - почему так? Я отвечу. Люди любят жизнь и одновременно так люто ненавидят ее, что иногда самим становится страшно от осознания того, что ты лишь небольшая песчинка, затерянная в великом мироздании. Но самое страшное, что на самом деле ты отнюдь не песчинка. Каждый человек, каждое существо вовселенной не подчинено никому иному, кроме как самому себе... и своему чувству ответственности... за себя... за других...
Книга первая
Пролог
На краю вселенной затеряны мы в великом мироздании и времени. Но, кто знает, затеряны ли мы для истории? Хотя, о какой истории я говорю? Для истории нашей родной Земли мы утеряны навсегда... наверное... Хотя, с другой стороны, кто его знает?
Сейчас, сидя на горном склоне, мне, Джеку Дрейку, наверное, не очень легко мыслить о столь трудных для меня, даже сейчас, вещах, как мироздание или история, потому что я всегда, на протяжении всей своей на удивление долгой жизни, считал, что задумываться о смысле жизни - дело для разума гиблое. Хотя, снова-таки, иногда эти странные мысли посещают мою юную голову. И в эти моменты я не могу не поразиться, насколько же все на самом деле в жизни связано. В жизни моей и в жизнях моих друзей, тех, которые до сих пор живы, и даже тех, которых уже нет со мной. Но, это уже философия! А я не люблю философов! Ха... насколько помнится, все они плохо кончили...
Со склона моему взору открывается удивительная панорама моего любимого города, действительно любимого мною ото всей души... Это не шутка, ведь я сам, собственными руками, вместе с еще сотней таких же старожилов Тауэр-сити, еще тогда, долгих семьдесят восемь эллийских лет назад, построил этот город своими руками... Давно это было. И друзей моих уже давно не сотня, а только трое. И Тауэр-сити не тот, первый, который мы начали строить в долине гор Эльдорадо, и не второй, который мы построили в чудесной долине Зеленой реки. И не третий...
Но этот город я построил тоже своими руками! Построил его, придал ему красоту, которая очаровывает всех жителей города, особенно по вечерам, когда солнце нашей планеты Эллы величественно закатывается за горные хребты, ласково отсвечивая от покрытых снегом вершин...
Я не знаю, что это получится за книга. Честно. Но я знаю, что я лишь предлагаю вам самую увлекательнейшую из саг, которую вы только могли когда-либо услышать. Эта сага о нас.
Туман
Восточное побережье Канады очень живописно. И правда, это неописуемая красота, когда перламутрово-зеленые волны океана, ритмично накатывающиеся на берег, сливаются в единый пейзаж с огромной зеленой долиной.
Если проследить взглядом на запад, в сторону ближайших холмов, можно увидеть множество вьющихся дымков, мерно поднимающихся из-за них к небу. Там расположена небольшая канадская деревушка Тауэр.
В это время года дым из труб домиков очень не вяжется с внешностью деревни, ведь сейчас жаркое лето, которое не часто выдается таким в этих, холодных обычно, краях. Но зато когда такое лето наступает, улицы деревушки оживают и все теплое время стоит радостный гомон, в котором сливается и говор людей, и жизнерадостное лепетание малышни, и протяжное мычание коров.
17 июля 1984 года... уже наступил вечер, когда на побережье и на восточную часть деревушки опустился туман. На это даже никто не обратил особого внимания, поскольку туманы в этой части побережья не были редкостью, но никто также не обратил внимания на то, что туман не был обычным. Он был больше похож на некую серебристую завесу, которая очень медленно, но неуклонно плотнее и плотнее обволакивала все вокруг, - холмы, деревья, дома... И все предметы, к которым завеса прикасалась, начинали светиться тусклым призрачным светом... но никто по-прежнему ничего не замечал.
Этот вечер и решил дальнейшую судьбу одного восемнадцатилетнего молодого человека. Мою судьбу, и судьбу еще таких же, как я, ста двадцати семи человек. Но о том, что жизнь сведет нас всех вместе, не знал ни я, ни они.
Было уже поздно, когда я вышел из дома. Было тепло, и поэтому я напялил на себя лишь футболку и старые легкие, до жути просаленные джинсы... Туман, казалось, сгущался на глазах. Я поморщился, - практически ни черта не было видно, - человек не местный, а их тут в этом году из города понаехало полно, не продыхнуть, наверняка потерялся бы между двумя домами и понаставил бы себе кучу синяков об углы и заборы... я ухмыльнулся - так им и надо!
Я быстро сбежал вниз по крыльцу, и без проблем лавируя в густом тумане, побежал через всю деревню (так как я жил на западной стороне) к побережью, к старому, давным-давно выброшенному на берег обветшалому катеру.
У нас уже как года три повелось с ребятами встречаться каждый вечер у этого суденышка. Прикольное было местечко.Я домчался туда минут за десять. Быстро взобрался вверх по веревочной лестнице и вошел в дырявую рубку, некогда бывшую гордостью какого-то капитана. Все мои друзья уже были в сборе.
При свете старого фонаря Лилиан, ее парень Вильям и мой самый лучший друг Тимоти ожесточенно резались в карты. Аж пар стоял, как говорится. Кристина молча сидела у раскрытого иллюминатора и смотрела куда-то вдаль.
В то время, когда я появился на пороге, Лили, бешено вращая глазами, вопила:
- Сволочь!!! Мухлевщик!!! Подлец!!! (столь яркие эпитеты были обращены, конечно же, в сторону Тима). Я тебя просто не перевариваю!!! Почему каждый раз, когда мы играем в карты....
- Лили, не кричи, пожалуйста, я оглохну... - невинно перебил ее Вильям.
Бедняга Лилиан чуть не поперхнулась. Тим молча закрыл глаза, а Вильям только сейчас понял, что при матриархате дам не перебивают...
- А ты!!!! Тыыыыы!!!!! - еще громче завопила Лилиан уже на Вильяма. - Я, в конце-концов, чья девушка??!!! Твоя или нет??!!!!
С этими словами Лилиан как кошка прыгнула через стол... попыталась прыгнуть через стол, но, не рассчитав соотношения высоты стола и своего маленького роста, напоролась на угол животом. Злобные маленькие ручки махали кулачками в полуметре от лиц Тима и Вильяма. И в то время как Вильям лишь тяжело вздыхал, зная, что участи быть поколоченным сегодня он не избежит ни в коем разе, Тим, пользуясь своим "холостым" положением и форой в длине рук безжалостно перегнулся через стол и ущипнул Лилиан за нос.
Самолюбие Лилиан было низвергнуто в такое тартарары, что из ее глаз слезы просто брызнули.
- Как же я жалею, что не проломила тогда твою паршивую голову битой!!! - в бессильной злобе прошипела Лилиан.
Тим в ответ только ехидно осклабился.
- Ах, да! Как же, как же, помню, - сказал он с каким-то скрытым злорадством. - Но, красавица моя, ты же помнишь, что тогда, когда ты собиралась сие святотатство провернуть, выходил из двери не я, а твой отец...
- Да, и тебе еще надо поблагодарить Бога за то, что ты вломила своему отцу не так сильно, чтобы он смог испустить дух, - снова невинно заметил Вильям.
Лили скривилась в ответ.
- И еще, Вильям, иногда я начинаю жалеть о том, что после того случая я не побежала к твоему дому и не повторила эту процедуру на твоей шее! - запальчиво сказала она, явно собираясь воплотить в жизнь сказанное прямо сейчас.
Но тут я уже не смог сдерживать свой смех и подошел к столу.
- Извините, ребята, что прерываю вашу милую семейную сцену...
- Да ничего, ничего, Джек, - хохоча, сказал Тимоти, неотрывно между тем наблюдая за Лили, которая молча, но весьма упорно, с угрожающим видом обозленного бурундучка, стала шарить по полу руками. Явно подыскивала какой-нибудь предмет поувесистей. - Представляешь, стоило мне чуть-чуть помухлевать, так эта фурия закатила тут такой скандал...
При этих словах Тим быстро пригнулся, так как поиски Лили наконец увенчались успехом и прямо нацеленная в его голову бутылка, чуть не задев его, разбилась вдребезги о переборку у него за спиной.
- Я понимаю, что темперамент, - безмятежно констатировал Тимоти, - но это же уже попахивает ненормальной психикой.
Тимоти обернулся к продолжающему тяжко вздыхать Вильяму.
- Кстати, дружище, всегда мечтал спросить...
Вильям поднял голову. Лилиан, предчувствуя очередной подвох, оторвалась от поисков второго потенциального предмета для убийства и просто-таки испепеляющее посмотрела на Тима.
Между тем, Тим вдохнул воздуха побольше и изрек вердикт.
- Она в постели такая же?
Наступила гробовая тишина. Тим с веселым видом ждал ответа. Вильям раздумывал, чтобы такого сказать, чтобы поменьше отхватить от своей любимой. А мне было просто смешно. Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы в назревающую ссору как всегда не вмешался самый здравомыслящий из нас человек - Кристина.
- Джек, я уж думала, что из-за этого тумана ты и не собираешься сегодня к нам, - сказала она. - Эти сумасшедшие Тим и Лили скоро здесь все перебьют. Пойдемте отсюда. Сегодня же такая теплая вода, просто грех, если не искупаемся!
Все мы дружно ее поддержали. Тим, правда, предусмотрительно не воспользовался веревочной лестницей, а как всегда после ссоры с Лили просто спрыгнул с другой стороны катера. Справедливости ради следует отметить, что Лили хотя и обладала темпераментом испанки, которой, впрочем, и являлась по рождению, но отходила также быстро, как и загоралась. Поэтому мы даже не удивились, когда минуты через две они с Тимом уже шагали рука об руку и обсуждали новый альбом "Пинк Флойд". Картина, в общем, была для нас уже привычная. Не поубивали друг друга, - и ладно.
А туман между тем был настолько густым, что мы даже не могли видеть воды, которая была от нас всего метрах в десяти. Мы могли определять ее местонахождение только по шелесту накатывающихся на берег волн. Мы шли, крепко держась за руки, и никому из нас даже в голову не пришло возвратиться назад, когда окружающий туман стал еще гуще, ограничив видимость метров на пять. Но мы ни за что не хотели упустить случая искупаться в теплом океане.
- Это хорошо, что туман, - неуверенно сказала Лилиан, - вода будет как парное молоко. Я уже даже забыла, когда последний раз было такое теплое лето.
- Я помню, - кивнул Тимоти. - Такое теплое лето было четыре года назад... Если так тепло будет и дальше, то в августе наверное придут касатки.
- Здорово! - мечтательно прошептала Кристина. - Они такие красивые!
- И зубастые, - хмыкнул Тим.
Пока девчонки раздевались прямо в метре от накатывающихся волн я почему-то вспомнил, как тогда, четыре года назад одна касатка напала на Тэрека Бери, четырнадцатилетнего парнишку из деревни... Заглотила его почти целиком прямо с берега. Здешние касатки всегда так нападают на тюленей или морских котиков.
Кристина зашла в воду. Ее практически не было видно из-за этого чертового тумана, только размытый силуэт.
- Кристина! - загробным голосом позвал Тим. - Кто знает, может одна из твоих любимых касаток сейчас тебя там и поджидает?
- Да пошел ты... - миролюбиво ответила Кристина и совсем скрылась с глаз.
Вслед за ней вошел в воду и смешался с туманом Вильям. Затем Лилиан. Эти бесстыжие полезли совсем без одежды. Все равно нифига не видно. Только всплески воды и тихие перекликающиеся голоса выдавали нам с Тимом их местонахождение.
Тимоти присел на песок рядом со мной.
Мы так сидели, молча, наверное, с минуту, когда вдруг порыв ветра со стороны моря встрепенул наши волосы. Мы, наверное, не придали бы этому никакого значения, но бриз с каждым мгновением все усиливался и следующая, накатившаяся на берег волна захлестнула наши с Тимом ноги до колен.
- Ну вот, блин, называется, покупались... - сказал Тимоти и добавил с досады еще пару слов покрепче.
Я сложил руки рупором и крикнул в туман.
- Крист! Лили! Вильям! Фенита ля комедия! Шторм начинается, вылазьте!
Из воды успела выйти только Кристина. То, что произошло после этого, я могу описать с большим трудом. Впрочем, не только я один...
Мне показалось, что природа сошла с ума... Все пространство вокруг нас наполнил неимоверной силы свист, такой, что мне показалось, будто у меня лопнули барабанные перепонки. Тим, стоявший рядом со мной, упал на песок как подкошенный и, обхватив руками голову, сжался в комок. Кристина упала прямо в воду и скрылась с глаз совсем; звезды, показавшиеся совершенно внезапно на очистившемся вмиг небе, казалось, норовили свалиться одна на другую; луна заплясала как мячик по всему небосклону так быстро, что мой мозг и тело, как бы почувствовав эту чудовищную, невообразимую скорость, заставили мой организм выплеснуть все содержимое моего желудка на песок подо мной... Хотя сами слова "под" и "над" в эти мгновения показались бы любому просто извращенными понятиями.
Все бушевало вокруг! Казалось, что океан внезапно взбесился. На меня накатывались волны, меня смывало ими ближе к берегу, я вставал, бежал прочь, но меня снова они настигали, догоняя словно призраки. Свист, не прекращавшийся ни на мгновение, сводил с ума хуже, чем любая, самая адская боль. Вокруг был настоящий кошмар. Я оказался на спине и увидел, как небеса разверзлись, и в них образовалась огромная черная воронка. Бешено крутясь, она стала падать на меня, одновременно прямо на моих глазах засасывая в себя все: звезды, небо, деревья, куски земли, океан, людей... Свист достиг такого апогея, что своим помутненным рассудком я понял, что такое пережить не удастся никому. От такого никому не спастись! В следующее же мгновение мне в глаза ударила мощная вспышка света, все вокруг потемнело, и я потерял сознание.
Я очнулся, наверное, глубокой ночью. Хотя, черт его знает, ночь это или день - поди разбери! Может, это у меня в голове так помутило, что я ничего не разбираю вокруг.
Я постарался сосредоточиться на своих ощущениях, и данная попытка чуть не убила меня - тело, почувствовав, что хозяин пришел в себя, сразу же не преминуло напомнить о себе адской болью. Правую ногу схватила такая судорога, что я взвыл, хотя себя, свой голос, услышал как будто из глубокой норы. Боль слегка отпустила... Слух постепенно начал привыкать к тишине вместо чудовищного свиста...
Я почему-то не решился встать на ноги (до сих пор жутко мутило, чувствовал, если встану, то снова вырвет) и поэтому, перевернувшись на живот, просто пополз вперед, по-прежнему ничего не различая в кромешной тьме. Сначала полз, потом, когда чуть отхлынула тошнота, пошел на коленях, сам не зная, куда продвигаюсь, потом, пересилив себя, встал и пошел быстрее. Голова кружилась и болела. Ноги и руки практически не чувствовал, - были как ватные... Я пошел значительно быстрее, когда с какой-то детской радостью различил в тишине шелест (спокойный шелест!) волн недалеко от себя. Внезапно я споткнулся обо что-то мягкое на песке, и, падая, стукнулся лбом о камень так сильно, что явно увидел, как перед моими глазами зажглось ровно тридцать шесть свечей.
Не знаю, сколько времени я пробыл в очередном забытьи, но когда я пришел в себя, первое, что я почувствовал, было то, что у меня раскалывается голова. Я страшно выматерился в темноту.
Я поднес руку к ушибленному месту и почувствовал что-то липкое на своей ладони. "Кровь? Ладно... ничего... доберусь до дома, перебинтую... так... а где же остальные? Только бы с ними ничего...". Тут я вспомнил, что споткнулся обо что-то, и, как бы в ответ на мои мысли, услышал слабый стон рядом с собой. Я подполз ближе, но кто это был, так и не смог разобрать, так как вокруг по-прежнему не было обзора даже на сантиметр. Я ничем не мог помочь...
Мне вдруг показалось, что я услышал голоса. Я напряг свой слух... прошло почти полминуты прежде, чем я понял, что это была не слуховая галлюцинация, так как голоса послышались снова, но теперь уже гораздо четче. Они продолжали приближаться до тех пор, пока я явно не различил голос Тимоти.
- Джек! Где ты?! - звал он.
- Откликнись, Джек! - вторил ему голос Кристины.
Вскоре я различил и тени в тусклом свете фонарика (Тим с ним никогда не расставался, даже днем, потому что с детства боялся темноты).
- Эй, ребята, я здесь! - крикнул я.
Слава Богу, ко мне подбежали все: Тим, Лили, Вильям и Кристина. Все они были живы, все в ссадинах, у Вильяма было что-то с рукой, лицо его было искажено от боли, у Кристины был сильный порез на лице, у всех окровавленные стопы ног... кроме того, Лилиан и Вильям были совсем без одежды... кому сейчас до этого было дело?! Главное, что все они были живы, и они несказанно обрадовались, увидев живым и меня.
Все были страшно перепуганы. Ужас был на лице даже у Тимоти... уж кто-кто, а этот улыбался, будучи даже в конкретном дерьме.
- Что это было, Джек? - тихо изрек он. - Что-то не похоже на шторм...
- Может, ураган? - робко сказала Кристина.
Лилиан, обливаясь слезами на груди у Вильяма, что-то бессвязно лепетала на испанском. Не слушавший ее Вильям стоял с опешившим видом и смотрел на меня, как будто надеялся получить от меня поддержку или объяснение происшедшему. В общем, психологу было бы над чем поработать.
- Тут человек какой-то... - только и смог произнести я сдавленным голосом. - Раненый по-моему... Посвети, Тим.
Тим добавил фонарику мощности и посветил.
Лилиан, оторвавшаяся от Вильяма, ахнула. Кристина крепче сжала губы. Перед нами лежала на боку девушка лет двадцати, совершенно обнаженная. Глаза ее были закрыты. Ее длинные золотистые волосы, прилипнув беспорядочными витками к телу, опускались до бедра, где становились пурпурно-красными от крови, которая выделялась из большой рваной раны. Такое же кровавое зрелище представлял и бок, на котором она лежала. Кожа в этом месте была в натуральном смысле слова изорвана в клочья... и только грудь, судорожно, урывками вздымающаяся в такт дыханию, давала нам понять, что несчастная жертва разыгравшейся стихии еще жива.
Все это мы увидели в одно мгновение и сразу же начали действовать. Перевязать раны было нечем. Из одежды на нас с Тимом остались только джинсы, потерялись даже кроссовки. На Кристине чудом уцелели лифчик и шорты, но использовать их для лоскутов было нереально. Поэтому все, что мы могли сделать, это перевернуть ее на спину, подложить под голову свернутые джинсы и омыть раны водой из моря... Кристина, носившая воду замачивая шорты, а потом выжимая их на раны, прикоснулась ладонью к своим губам...
- Вода не соленая... - сказала она.
Но всем было не до размышлений. В принципе, тогда никто из нас даже не понял, что эта фраза могла означать. Какая разница? Главное - что вода.
Рана на боку не представляла большой опасности, это понимал даже я, не сведущий в медицине. Она не была глубокой, просто очень обильное поверхностное повреждение кожи, как будто по боку несколько раз безжалостно прошлись наждачной бумагой. Труднее дело обстояло с раной на бедре. Там рана была не простая, сдается, был вырван целый кусок плоти, и кровь продолжала не быстро, но обильно покидать тело.
Я лихорадочно соображал, что же нам делать дальше. Было абсурдом идти в деревню с раненым человеком целых две мили и без носилок. И я пришел к решению.
- Вильям, ты остаешься здесь с Лили и Кристиной. Мы с Тимом побежим в деревню за помощью, вернемся с людьми, носилками и доктором Хески через полтора часа.
Мы с Тимом мчались сломя голову. Пока мы бежали, я мельком взглянул на небо. Звезды тысячами мерцали на небосклоне. Над самым горизонтом подняла свой сияющий рог луна, но, несмотря на то, что она вышла еще не полностью, все вокруг было залито серебряным светом. Помнится, в тот момент я подумал, - почему кругом так светло и почему это произошло так внезапно, ведь несколько минут назад не было видно ни звезд, ни луны... Но эти мысли вылетели у меня из головы сразу же, как только я увидел дома нашей деревушки.
Вокруг было очень людно, и мы вбежали в первый же дом. Дверь нам открыл заплаканный мальчик лет семи. Прежде, чем мы успели что-либо сказать, он кинулся Тимоти на шею с громким плачем, постоянно повторяя:
- Где моя мама?! Где моя мама?!
Мы с Тимом стояли, опешив, на пороге, когда сзади нас вдруг прогремел выстрел.
Я взвыл скорее от неожиданности, чем от боли, - раскаленная пуля, чиркнув меня по шее, впилась в стальную обшивку двери.
Я развернулся... и узрел перед собой худощавого парня с перекошенным от злобы лицом и охотничьим ружьем.
- Ты че - сдурел???!!!! - проорал я, схватившись ладонью за раненое место. Но тот лишь переломил ствол и быстро стал всовывать второй патрон. Тимоти было кинулся на парня, но я его опередил. Злоба захлестнула все мои здравые мысли... я набросился на стрелявшего, вложив в свой первый удар всю силу, которая только осталась после произошедшего на берегу и получасового марафона минуту назад. Прямой удар кулаком в лицо от такого массивного парня как я мало кого оставит стоять на ногах, и уж тем более не такого худощавого, как он. Ружье выпало у него из рук, он упал на спину со всего маху, а я навалился на него всей своей массой. Удар локтем наотмашь превратил его нос в кашу... А затем я просто начал его озверело избивать. Мое колено уперлось ему в живот, а я стал методично с промежутками в секунду бить его в лицо одним кулаком, затем вторым... одним... вторым... одним... вторым...
- Убьешь же, придурок!- проорал мне в ухо Тимоти и скинул меня с моей жертвы.
На парня было больно смотреть, но он нашел в себе силы перевалиться на бок и сплюнуть кровь...
- За что? - тупо спросил я.
- Мародеры... - просипел парень и улыбнулся краем окровавленного рта. - Одного гада уже замочил... Вас тоже за таких принял...
- Мы не мародеры, - мрачно заметил Тим.
- Понял уже...- снова улыбнулся парень.
- Нам нужны носилки и доктор Хески, - сказал я, до сих пор мало чего соображая.
Брови парня сошлись на переносице. Казалось, он не понял смысла моей последней фразы.
- В деревне никого нет, - сказал он. - Да и деревни тоже нет... по сути... Осталось от силы домов пять-шесть... остальное, - тут он махнул в сторону развалин, - или рухлядь, или исчезли черт знает куда... И взрослые все хрен знает куда подевались...
- Но хоть кто-то же должен был остаться? - непонимающе спросил Тимоти. - Наверняка же хоть кто-то выжил!
- Конечно... выжили, - ответил парень с какой-то злобной иронией в голосе. - Такие, как мы с вами и дети... Больше никого... по крайней мере, я никого не видел.
Мы с Тимом стояли, как пораженные громом. И я задал последний вопрос.
- В тридцати милях от нас находится город. Я не думаю, что стихия добралась и туда. Может, имело бы смысл отрядить туда несколько человек за помощью. Помощь-то нам уж обязаны предоставить. В конце-концов, мы же не одни на земле, чтобы паниковать...
Я не успел закончить. Парень меня перебил. Указывая пальцем на луну, он сказал.
- Смотри. Луна, неправда ли?
Дальше его палец показал в другую точку на небосклоне, почти над самыми нашими головами.
- А это что?! Не дыня же, висящая в воздухе?!
Я замер в безмолвии. Теперь я понял все... или почти все... но мой мозг все равно отказывался верить в увиденное...
Мы были не на Земле. Мы с Тимом стояли с раскрытыми ртами и смотрели в одну точку на небе, где как ни в чем не бывало висела вторая луна! Она была намного больше той луны, которую мы увидели первой. Но главное отличие их было не в том, что она была просто таки потрясающих размеров, - она обладала неестественно-серебристым цветом... как древнеримская серебряная монета...
И только теперь я обратил внимание на созвездия, среди которых не было ни одного знакомого, на горные хребты и скалы, окружающие нас со всех сторон и четко видимые в ночи. И только теперь до меня медленно начал доходить смысл бьющейся в мой мозг фразы "утеряны навсегда".
Я подошел к парню, протянув руку.
- Давай знакомиться... меня зовут Джек.
- Меня Джонни, - просто сказал он, и мы крепко пожали друг другу руки. - Ты, Джек, случайно не знаешь, куда нас могло занести? Где мы?
- Ты меня спрашиваешь? - я пожал плечами. - Я не знаю, а если бы и знал, какой с этого был бы толк? У нас там... раненый... и трое наших друзей еще...
- Организуем... - просто сказал Джонни.
Тимоти первый из троих моих друзей, которые прошли со мной через всю мою дальнейшую жизнь. Джонни - второй... Вот так вот обычно знакомятся будущие друзья, и, как это не парадоксально, будущие братья по оружию.
Нам здесь жить
Рано утром, в шесть часов по земному времени я отправился проведать раненую девушку, найденную нами прошедшей жуткой ночью. По последним сведениям от Лилиан, я знал, что она так и не приходила в себя, ни тогда, когда ее разместили в одном из шести уцелевших домов, отведенных нами специально под лазарет, где были размещены с максимальными удобствами все более или менее пострадавшие во время стихии, ни в течение грубой операции, когда Сара Андерсен зашивала ей рану на бедре. Она не подавала признаков жизни и в течение всего более чем часового пути на носилках, когда я, Тим, Вильям, Джонни и еще пара парней из нашего горе-городка несли ее в деревню... в то, что от нее осталось.
Я шел, еле переставляя ноги, с красными от усталости и от недосыпа глазами. Еще бы! Ведь семь часов кряду я носился как угорелый вместе с Сарой (активной по натуре девчонкой, с которой я познакомился еще в раннем детстве; мы с ней и с еще несколькими помощниками вместе наводили порядок в нашем горе-городке), размещая всех на ночь, а тех, кто был в истеричном состоянии (а таких было больше половины) или был недоволен своим местом для ночлега, Сара быстро успокаивала, обещая заткнуть недовольному глотку самым немилым образом, - многозначительно подымая кулак в воздух. Другая группа ребят, под предводительством Джонни, занималась тем, что делала вылазки на милю-две вокруг, собирая всех, кто еще бродил один или группками, не зная, что произошло.
Я еле доплелся до больницы (отныне я так буду называть этот дом), так как даже после того, как Сара перебинтовала мою рану на лбу, голова у меня так и раскалывалась от сильной боли.
Я,наверное, зашел в прихожую так, как обычно заклятый алкоголик вваливается в пивную с неприкрытым желанием всадить кому-нибудь бланж под глаз, потому что девчонка, дежурившая в это время, резко отшатнулась от меня с перепуганным до жути лицом.
Я понял, что привожу беднягу в ужас своей пиратской внешностью. Сами посудите... Грязные, мокрые, порванные джинсы, босые ноги, оголенный торс, всклокоченные волосы, куча ссадин и ран, перевязанная голова, простреленная шея, окровавленные костяшки пальцев на руках (память о друге Джонни)... Короче - полный набор... Поэтому, бросив с самого начала любые попытки поменять впечатление о себе, я просто сказал, придав голосу такую мягкость, на которую только был способен парень, которого занесло на другую планету без одежды, еды и каких-либо других средств к существованию.
- Сару позови...
- Сейчас я схожу, подожди...те минутку, - пролепетала она и быстро выскочила из прихожей.
Ждать мне пришлось недолго, и уже через минуту грозная фигура Андерсен появилась в проеме двери. Я сказал "грозная фигура"? Так и есть на самом деле. Дело в том, что Сара не была похожа на обычную хрупкую девушку. У нее для этого слишком фантастические габариты. И правда, в отличие от Лилиан, тоже брюнетки, у Сары была фигура борца с лицом хорошенькой девчонки и всегда улыбающимися зелеными глазами. Она была ростом ниже среднего, с коренастыми плечами, что и придавало ей "грозный" вид, внушавший всем окружающим благоговейное уважение. И, кроме того, силы ей было не занимать. В дальнейшей нашей жизни на этой чужой планете, она много раз докажет, что умеет крепко стоять на ногах.
Но сейчас ее вид был как никогда озабочен.
- Что-нибудь прояснилось, Джек? - спросила она.
- Нет, - коротко ответил я. - Ничего не изменилось, Сара. Ни одного взрослого в деревне... Джонни непрестанно рыщет вокруг, он с ребятами тут всю округу перерыл, забрался уже миль на семь в ущелье, но все, что нашел - еще троих девчонок, больше никого... Много странного тут, Сара...
- Где мы?
- Без малейшего понятия. Но то, что не Канада - сто процентов.
- Понятно, - спокойно отреагировала она. - Как твоя голова?
- Спасибо, нормально. Иногда побаливает немного, но я думаю, что и это скоро пройдет. Я заскочил проведать девушку, которую мы вчера принесли. Как она?
- Пришла в себя полтора часа назад. Ее зовут Катрин. Мы ей рассказали, что случилось... по крайней мере то, как мы сами себе это представляем. Так что она в курсе последних событий. Можешь с ней поговорить, если хочешь, только не долго, а то рана на бедре еще может дать о себе знать. Она потеряла много крови.
Мы вошли в комнату. На стуле, рядом с кроватью, сидела Лилиан, которая болтала о чем-то с Катрин. Сара познакомила меня с ней.
- Я вообще-то живу в Штатах, - говорила Катрин Стоун, - приехала в Тауэр к своим родственникам на лето. Вчера, где-то за два часа до того, как все это началось, я, как и вы, находилась на побережье. Опустился туман, и я бродила по берегу, пока не поняла, что окончательно заблудилась. Было так темно вокруг, что я даже не видела кончиков своих пальцев на руках и поэтому, не зная местности, решила, что от меня не убудет, если я переночую на берегу. Но дальше, совершенно неожиданно началось что-то страшное! В небе появилась эта воронка... она стала засасывать в себя все вокруг! Я обернулась в сторону моря, когда раздался этот бешенный свист, от которого у меня заложило уши. Последнее, что я помню, было то, что меня подхватила огромная волна и ударила больно о камни несколько раз. После этого я, видимо, потеряла сознание. Что было дальше, - не помню. Пришла в себя только здесь, в этой кровати...
Я кивнул и задумался. Рассказ Катрин ни коим образом не прояснил ситуацию. Впрочем, я был реалистом, надежды на это практически никакой не было.
Что мы знаем? Разыгралась стихия... случилось что-то такое, что изменило все вокруг нас: скалы, хребты, горы с заснеженными вершинами вокруг, вместо океана широкая река (да-да, именно река, шелест волн о берег которой я ночью принял за шелест волн океана), две луны на небе... и солнце... огромное солнце!!! которое начало уже вставать из-за гор, солнце, которое в своем апогее наверняка закроет седьмую часть неба!!! Где мы? На Земле... Абсурд, каким бы абсурдом он не являлся, но мы не на Земле... Что мы имеем еще? Около сотни перепуганных парней, девчонок, подростков и детей... И ни одного взрослого! Случайность? Бред какой-то... В голове совсем не укладывается...
Не знаю, сколько времени я бы еще размышлял о нашем положении, если бы в этот момент в комнату не ворвался запыхавшийся Джонни. Одежда его была изорвана. Его черные глаза... не важно, я понял, что случилось что-то страшное... и важное...
- Что еще стряслось? - спросил я.
- Ребята! - срывающимся голосом сказал Джонни. - Похоже, у нас большая проблема! Они ранили Матта! Эти подонки напали на нас! Всадили в него стрелу! Они...
- Успокойся! - цыкнул я на Джонни. - Кто - "они"???!!!
Джонни внезапно замешкался.
- Ну?????!!!! - завопила уже Сара.
Джонни, казалось, замешкался еще больше, но переборов себя, неуверенно изрек.
- Римляне...
Матта Кэйсона я знал очень давно. Этот семнадцатилетний мальчишка с настойчивыми голубыми глазами всегда внушал мне уважение своей необычайной способностью всегда постигать все вокруг себя. Это был своего рода ученый, который в будущем мог привлечь внимание многих величайших людей.
Сейчас же Кэйсон лежал перед нами на импровизированных носилках, с торчащей из ноги, чуть-чуть ниже бедра, оперенной стрелой с длинным древком.
- Как себя чувствуешь, Матт? - спросил я, осматривая рану.
- Да так вроде ничего, - скривился Матт, - но когда пробую подвигать ногой... Веришь, первый раз в жизни подстреливают!
- Меня тоже... - буркнул я, продолжая осматривать рану.
- Ты не заметил случайно, - обернулся я к Джонни, - зазубрена ли стрела на конце?
- Это с каких пор ты стал спецом по стрелам, Джек? - хмыкнул Матт.
- Заткнись... - оборвал я его.
Я легонько взялся за края раны и слегка раздвинул их в стороны.
- Потерпи немного, Матт, - сказал я, услышав приглушенный стон, - мне обязательно надо знать, какой наконечник у этой заразы... Так... Она не зазубрена! - и я резким движением выдернул стрелу из раны. Сразу же хлынула кровь...
Матт крепко сжал губы и терпел, пока Сара старательно обрабатывала и перебинтовывала рану тряпками.
- Извини, Матт, - сказал я, - но я должен был это сделать, а то рана бы загноилась, и тогда тебе действительно пришлось бы туго.
Матт понимающе кивнул и махнул рукой.
- Можешь еще считать, что тебе повезло, - говорил я, вместе со всеми тщательно осматривая стрелу, - что она не зазубрена. Боюсь, что тогда я бы вообще не смог ее извлечь.
Я оставил Матта на Сару, а сам, вместе с Джонни и всей его командой из восьми человек, вышел из дома.
Было очень рано, и хотя солнце этой планеты не полностью еще вышло из-за гор, - оно поражало своими размерами. Чувствовалось, что этот день будет очень жарким. Только теперь, когда уже стало светло, мы наконец-то смогли осмотреть место, в которое нас волею судьбы занесло.
Будет справедливо, если первое, что я укажу, будет то, что мы были просто очарованы красотой здешней природы. Вокруг было такое великолепие, что очутись здесь художник, он бы просто не знал, за что приняться первым делом.
Начнем с того, что наши домики были расположены на небольшой поляне, окруженной со всех сторон лесом, под ярко-зелеными сводами которого бежало множество ручейков, которые быстро стекали со снежных вершин величественных гор. Многочисленные заливчики широкой реки, проходящей в сотне метров от наших домов, своей зеркальной гладью чистых и прозрачных вод так и манили нас к себе. Мы бы и сейчас не удержались от соблазна искупаться, но мы были слишком озабочены и встревожены событиями прошедшей ночи.
Солнце уже вышло полностью. Становилось нестерпимо жарко, и чем больше я смотрел на солнце, тем страшнее мне становилось. Подобные же чувства, я это видел, отображались на лицах моих товарищей... Подобного мы не видели никогда.
Удобно расположившись на холме, с которого как на ладони открывался вид на дома, мы начали разговор.
- А теперь, Джонни, - начал я, - рассказывай о своих римлянах.
Джонни задумчиво посмотрел в сторону реки. Другой берег было еле видно. Только огромные вершины скал, неестественно несимметричные, как будто их края были покусаны драконом...
- Сначала я хочу коротко рассказать об особенностях этого места. Еще этой ночью, когда я вместе с ребятами занимался поисками потерявшихся групп, мы с помощью найденного в одном из домов компаса определили, что нас занесло в долину, зажатую с южной стороны рекой, а с севера и северо-востока скалами.Обратите внимание, - указал он на другую сторону реки, - что отсюда нам виден весь левый берег долины, и как мы видим, вся южная сторона продолжения долины зажата плотно в скалах.
- Долина имеет три выхода, - продолжал Джонни. - Один из них нам хорошо виден прямо отсюда. Эта северо-западная часть имеет только небольшую гряду холмов протяженностью всего около четверти мили. Что за холмами? Черт его знает... Туда мы не рискнули пойти. Остальные же два выхода я называю выходами формально, потому что не знаю, проходимы ли эти места. Они расположены в горных ущельях, откуда река входит в долину, и где выходит из нее.
- Теперь о сегодняшнем...
Я заметил, как глаза Джонни злобно сверкнули и крепко сжатые кулаки напряглись.
- Исследовав всю западную часть северной долины, мы вошли в ущелье, думая, что, может быть, кто-то и сюда мог залететь ненароком. Так мы с ребятами проследовали вдоль течения реки по камням мили две, когда вдруг увидели этих...
- Взрослые? - сразу спросил я.
Джонни отрицательно покачал головой.
- Нет, такие, как мы... да и не в этом соль, Джек. Их было человек двадцать пять, не меньше... метрах в ста от нас... Но их одежда...
- Что с их одеждой?
Джонни пожал плечами, переглянулся со своими ребятами.
- Джек, ты когда-нибудь видел на картинках экипировку римских легионеров? Мечи, стрелы... красные туники... кирасы на головах?
- Ты сказал, что они были в ста метрах... - недоверчиво сказал я.
- А у нас было больше десятка пар глаз! - вспылил Джонни. - Мы застыли, как вкопанные, а они приблизились и вжарили по нам сразу с десяток стрел из арбалетов!
Джонни поднял ладони, как бы призывая небеса в свидетели.
- Слава Богу, что мы были рядом с поворотом реки. Мы сразу же, как только очухались, дернули что было сил назад... Но Матта они таки успели подстрелить! Но все равно считаю, что мы легко отделались!
- Они вас не преследовали? - спросил я задумчиво.
- Нет, - горячо сказал Джонни, - хотя я не понимаю, почему они этого не сделали. С раненым на руках мы бы не смогли уйти от них далеко... Не знаю, что ты о всем этом думаешь, Джек, но я думаю, что они - сумасшедшие!
Я только покачал головой в ответ.
- А я так не думаю, Джонни.
Бедняга чуть не поперхнулся от этих слов, а все его ребята недовольно загудели.
- Подождите возмущаться и для начала выслушайте меня, - сказал я устало, и, вытерев пот со лба, изложил свою точку зрения. - Действительно, сначала может показаться сумасшествием то, что на этой чужой нам планете, там, где люди как никогда должны держаться друг друга, мы встречаем таких агрессивно настроенных... Но, с другой стороны, подумайте сами... А что, если недалеко от нас находится такая группа людей, которая перенеслась сюда точно так же, как и мы... может даже намного раньше нас... может, они наоборот рады, что их сюда занесло?
Джонни сощурился.
- Ты это к чему клонишь, Джек? Ты думаешь то же, что и я, или я схожу с ума?
Я кивнул.
- А почему нет, Джонни? Пофантазируй немного... Я лишь продолжу мысль... А что, если эти люди, кем бы они не были, хотят основать здесь свою цивилизацию...
- Цивилизацию... - фыркнул Джонни.
- А ты не смейся! - оборвал я его. - Называй как хочешь, Джонни, но ты сам сказал, что на них была одежда... которой нет у нас! А ты знаешь, сколько усилий надо, чтобы эту одежду сделать в здешних условиях? У них мечи? А ты знаешь, что необходимо, чтобы изготовить сталь и придать ей форму?
Джонни и все остальные притихли. По их лицам я понял, что скрытый смысл моих слов начал постепенно проникать в их сознание.
- Ты хочешь сказать, Джек, что они, возможно, здесь давно?
- Я ничего не хочу сказать, - отмахнулся я. - Я лишь допускаю это... я лишь отталкиваюсь от самого негативного. На самом деле мы не знаем о них ничего. Но если я прав, не дай Бог конечно, то они просто исследовали очередной кусок своих будущих земель, и случайно напоролись на нас, хрен знает откуда свалившихся! Естественно, что они решили устранить возможных конкурентов... снова-таки, я просто допускаю подобное... Но если я прав, то перед нами должно открыться очевидное - они вернуться в свой лагерь, расскажут о нас остальным, и через некоторое время нагрянут к нам "с дружеским визитом" и в гораздо большем количестве.
- Мы их будем ждать и встретим с такой торжественностью, что они навек запомнят, кто мы такие! - процедил сквозь зубы Джонни, и все его поддержали громкими одобрительными возгласами.
Но я сразу же охладил их разгоревшийся воинственный пыл.
- Вы еще не понимаете, до какой степени глупы! Сами посудите, - что надо быть за организованной и многочисленной общиной, если на одну разведку, не требующую больше пяти человек, они посылают в пять раз больше людей, что составляет больше половины нашего мужского населения! Да, может быть, им придется дать отпор, но мы к этому не готовы!
Джонни и все остальные задумчиво понурили головы, а я продолжал:
- У нас мало людей, у нас нет оружия, у нас нет сплоченности, по сути, нет жилья, провианта... мы вообще даже не знаем, что нас ждет здесь! По-моему, первое, что мы должны сделать - это избрать совет из числа наших людей, которые будут решать, что делать. Без организации мы просто пропадем и подохнем от голода еще до прихода тех, которые вас сегодня обстреляли! Только тогда, когда мы все будем друг за друга, когда мы многое осмыслим и многое сделаем, возможно, тогда мы будем готовы. И начинать следует прямо сейчас, потому что времени у нас действительно мало...
Вскоре, все эти мои слова были повторены при всех на общем собрании тех, кто спасся от катастрофы. Я начал с того, что объяснил, по мере возможности, как мы сюда попали, рассказал о столкновении с чужаками и закончил собрание словами:
- Я думаю, что вы все будете благоразумны. Не забывайте о главном - нам здесь всем вместе жить!
Мою мысль о создании совета все восприняли весьма благодушно и уже в этот же день вечером, по всеобщему настоянию, были проведены выборы. Мы договорились, что каждый (вплоть до шестилетних мальчиков и девочек) должен был написать на листке бумаги (использовали всю туалетную бумагу и куски газет, которые только отыскали в уцелевших домах) по пять имен людей из нас, на их взгляд, сумеющих проявить себя и свои знания в совете на благо всех.
Еще до заката солнца все сто двадцать восемь человек, составляющих наше поселение, принесли свои импровизированные избирательные бланки в помещение больницы и все, разойдясь, стали с нетерпением дожидаться наступления утра.
Первое заседание совета
Едва первые лучи восходящего солнца коснулись верхушек деревьев, как все население Тауэр-сити (так мы стали называть между собой наш городок) вышло из домов и устремилось к зданию больницы, где на пороге стоял, напыжившись от гордости, Джонни. В его руке был завернутый в трубочку листок бумаги, где были написаны пять имен членов совета.
Джонни ждал, не обращая внимания на выкрики.
- Джонни, да читай же наконец!
- Не тяни резину!
- Ну чего же ты ждешь?!
- Да заткнитесь вы, остолопы! - гаркнул Джонни на недовольных. - Жду, пока все соберутся.
Наконец, когда все были уже в сборе, и в толпе уже кто-то весело предложил скинуть парламентера с кафедры, Джонни развернул бумагу и начал громко, чтобы все его слышали, читать.
- По произведенным подсчетам комиссии, в которую вошли: я, Джонни Клэр, Кристина Спиллет и Стефании Мелоун, - стало известно, что большинством голосов были избраны в члены совета Тауэр-сити пять человек. Из них две девушки: Сара Андерсен и Катрин Стоун. Андерсен ста двенадцатью голосами избрана, а Стоун ста двадцатью восьмью...
Послышались бешенные аплодисменты со стороны женской половины нашего населения. Джонни скривился:
- Радуйтесь, радуйтесь... - Джонни, шутя, поклонился в сторону Катрин, которая уже вышла из своей комнаты самостоятельно. - Особые поздравления вам, мисс Стоун... Голосовать за саму себя - это интересно... Дальше слушайте! А также избраны в члены совета... Матт Кэйсон, семидесяти восьмью голосами... Билл Клэг, восьмидесятью... И Джек Дрейк, ста двадцатью одним голосом.
Если честно сказать, то я никак не ожидал, что меня изберут в совет. Чем таким я понравился - я не знал... Может потому, что многие из них знали меня с детства? Наверное, это неважно... Важно то, что, помнится, в ту минуту я мысленно поклялсяво что бы то ни стало оправдать оказанное мне доверие.
Когда мы впятером собрались в "комнате совета", специально отведенной для нас в одном из домов, я первым взял слово.
- Вы понимаете, какую ответственность мы принимаем в этот момент на себя и какое доверие нам с вами оказали. Мы должны оправдать это доверие любой ценой. У меня есть к вам предложение, суть которого состоит в том, что нам необходимо разделиться и возглавить пять ведущих направлений, в которых мы именно сейчас более всего испытываем необходимость. Одно такое направление - отразить возможное нападение чужаков. На данный момент - это самая острая проблема. Вам известен вчерашний случай о столкновении с ними... Я и Джонни Клэр проторчали в ущелье на дежурстве всю сегодняшнюю ночь, мы с группой в пять человек углубились вниз по течению реки мили на три... пока что тихо, ничего необычного. Вторая группа из пяти человек постоянно держит под контролем северо-западный холмистый выход из долины. Там тоже пока тихо. Но никто не может дать нам гарантии, что они не вернуться. По моей просьбе, и я надеюсь, что вы меня поддержите, Джонни в настоящее время набирает тридцать пять добровольцев из парней... К тому же, мы не совсем беспомощны. В домах мы нашли по меньшей мере около ста фунтов пороха, два ящика с взрывчаткой, семь охотничьих ружей, сорок два ножа, включая и кухонные, а также пару карабинов... Правда, пули придется экономить...
- Что касается пуль - проблем не будет, - заверил меня Матт Кэйсон. - Свинец я выплавлю. Тут на восточном крае долины я обнаружил кое-какие залежи, так что пули - не проблема. Что действительно экономить надо, так это порох, его не так легко сделать.
- Спасибо, Матт, - искренне поблагодарил я его. - Но в отпоре чужакам, если они действительно придут по наши души, я больше рассчитываю не на наши мускулы и ружья, а на природу. Я наметил кое-какие планы насчет ущелья и вот, что придумал. Вы не все, наверное, знаете, что ущелье, в которое устремляется река, достигает, даже в самых широких местах, всего девять метров. А если углубиться еще на две мили по течению вниз, то там ширина составит только пять метров, и такая узкая щель тянется почти с милю. Вот там-то я и собираюсь соорудить плотину, которая и станет нашим главным оружием.
Билл Клэг, черноволосый гигант, в свои восемнадцать достигший роста почти двух метров, понимающе кивнул.
- Ну а остальное ясно, как божий день. Нам только останется вытянуть пробку из ванной и вода сама смоет всю нечисть, которая будет подбираться к нам.
- Ну что ж, хорошо. Как устранить одну проблему, в случае ее возникновения, мы знаем, - взяла слово Катрин Стоун. - Но остается еще много нерешенных вопросов. Насколько я поняла, мы здесь надолго... Один из самых насущных вопросов - это дети. Я поэтому и проголосовала сама за себя на этих выборах, потому что думала, что никто не обратит на детей внимания. Как самая старшая из вас, я требую, чтобы все дети до тринадцати лет находились под моей опекой.
Мы все с ней безоговорочно согласились, и Катрин продолжила.
- Прошу также выделить для детей отдельный дом. Я всех пересчитала. Их будет двадцать три - это все, кому еще не исполнилось тринадцать. Обратите внимание, что еды, которая осталась в нашем распоряжении, едва хватит...
- ... на двадцать дней, - перебил ее Билл. - Обеспечение продовольствием - моя забота. В погребах под домами кроме еды и консервантов я обнаружил восемнадцать мешков с зерном пшеницы, видимо, приготовленных для посева. На первое время должно хватить с лихвой. Почву я проверил... На удивление странная почва. На небе ни облачка, но влажность почвы отменная для пшеницы, наверное, это обусловлено близостью реки. Если я хоть что-то понимаю в сельском хозяйстве - здесь можно будет снимать до нескольких урожаев в год. Я собираюсь заделать под поля всю долину, находящуюся на том берегу реки.
- А как ты будешь молоть муку? - задумчиво спросил Матт. - Мельницу то здесь днем с огнем не сыщешь...
- Не проблема, - категорично возразил Билл и бахнул огромным кулачищем по столу, как бы в подтверждение своей безоговорочной правоты. - Сделаем жернова из камней. Если не сможем, то перемелем вручную деревянными болванками... Если надо, перетрем ладонями!
- Кроме того, - добавил я, - мне Джонни говорил, что, когда они углубились в горные районы, то видели множество небольших животных, похожих на наших горных козлов. Устроим как-нибудь охоту. Посмотрим, вдруг и мясо будет...
- К тому же, у нас будет и молоко! - воскликнул Билл. - Один из этих домов, как вы знаете - мой. А моя семья всегда держала коров... Ну, что говорить, в общем, сюда, вместе с моим домом перенесся и хлев с двумя коровами и быком.
- Это очень хорошо, - сказала Катрин. - В случае болезни, молоко - лучшее лекарство.