Возвращусь к самому началу Вильнюсской эпопеи. Это была первая наша поездка за границу. Прибалтика тогда, в середине 80-х, была единственной реальной возможностью для советских граждан увидеть кусочек Запада, разительно отличавшегося от всего, что они знали в СССР.
Мы попали в Вильнюс почти случайно, просто потому, что в кассах больше не было других билетов.
Мы прибыли ранним утром, купив обратные билеты на поезд, который отправлялся только через 3 дня, не имея ни малейшего представления о ночлеге и о культурной программе нашего пребывания.
Отстояв очередь в вокзальном буфете (дань советской системе) и позавтракав кофе с сосисками, мы вывалились в город, который поразил нас отсутствием суеты, тишиной, стоящей на улицах, чистотой и вежливой доброжелательностью его обитателей.
Погуляв по городу, зайдя в музей и побывав на башне Гидеминоса, мы отправились в пивной ресторан "Гинтерас", где свели знакомство с местной молодежью, в частности, с девушкой Галей, причем, знакомство было своеобразным - сначала - поцелуи, затем - взаимное представление. От лица всей нашей компании выступал Дима - широкая душа, лучший казначей за всю историю наших поездок (ибо все деньги складывались в один общий котел).
Галя повела нас в самое тусовочное место в Вильнюсе - в кофейню "Бочка". Там нас восприняли просто на ура. Мы встретили полное сочувствие, когда объявили об отсутствии ночлега. Нас просто завалили различными предложениями. Такого гостеприимства от вильнюсцев мы не ожидали. Леня придирчиво выбирал варианты (Леня - герой нескольких предыдущих рассказов). И хотя было множество предложений переночевать на частных квартирах (ни о каких деньгах речь, естественно, не шла), Леня выбрал, по его мнению, самый оптимальный, наиболее отвечающий духу нашей поездки вариант.
Когда к нему подошла девушка, в самых потертых джинсах и самой рваной куртке и предложила переночевать у ее знакомого хипаря в котельной дома отдыха, где он сегодня дежурит, мы все в один голос заявили, что это самое то.
Взяв Галин телефон, и раскланявшись со столь радушной компанией, принявшей в нас такое участие, мы отправились за город навстречу приключениям.
Хипарь Яша, дежуривший в котельной, оказался колоритной личностью. Он был странствующий музыкант, современный трубадур, путешествующий по просторам СССР на "аске", т.е. без гроша в кармане. Меняя, не задумываясь, города и места работы, он осел на тот момент в Вильнюсе, а девушка, нас к нему приведшая, была его верная подруга. К тому же, Яша, как и всякий уважающий себя хиппи, был алкоголик, так что общий язык с ним мы нашли очень быстро, захватив с собой стеклянную "валюту". Он был порядочный гитарист, и когда не был пьян, изрядно играл классические произведения. В пьяном же виде сбивался и не держал ритм. Мы всю ночь передавали из рук в руки его гитару, а потом слушали испанский "Фламенко" в его исполнении.
Леня остался верен себе и после того, как все улеглись, пытался ухаживать за спящей подругой Яши. В частности, просил кого-нибудь помочь ему отнести ее в ванну (в котельной была свои ванная). К счастью, девушка вовремя проснулась и не допустила глумления над собой. Тогда Дима подошел к ней, и отечески положив руку на плечо, проговорил, подражая прибалтийским интонациям:
- Так ты не тяни, это же гость из Москвы!
После чего Леня продолжил свои ухаживания. Из темноты время от времени доносились Ленины крики:
- Не расстегивается!
В общем, девушка не допустила столь стремительного развития событий и Леня остался с носом.
Сохранилась магнитофонная запись этой ночи, которая показала, что Яша за всеми делами, не связанными со службой, оставался верен своим обязанностям. Так, на кассете после очередного характерного бульканья жидкости, разливаемой по стаканам, раздается Яшин голос:
- Пойду, сниму показания манометров.
Мы расстались с гостеприимной котельной рано утром, в 6 часов, когда пришел сменщик, договорившись с Яшей встретиться вечером в другом тусовочном месте Вильнюса - пивбаре "Бычьи рога", "Тауро Рагас".
После "Рогов", откуда многие выходили, образно говоря, "на рогах", Яша сказал, что у него есть телефон, где можно переночевать, но звонить по нему должны мы, ибо он не совсем в ладах с хозяйкой квартиры.
Звонил Леня. Он представился хипарем из Системы и, проинструктированный Яшей, передал привет от кого-то из их общих знакомых. Правда, он тут же был разоблачен несколькими каверзными вопросами, т.к. совершенно не знал хиповского сленга, и на все вопросы, звучащие с другого конца провода, отвечал только: "А что это?" Из трубки сказали: "Понятно, какие вы хипари, ну, да ладно, приезжайте!"
Мы оказались в большой вильнюсской квартире в старинном доме, в которой оказалось множество комнат. После чего, по случаю знакомства, был устроен концерт и мы по очереди с Яшей развлекали хозяйку - высокую брюнетку по имени Дайва с длинными, распущенными волосами - молчаливую и сдержанную, как все, вообще, литовки.
Около 3-х часов большинство отправилось спать, а двое - Леня и один из нас, некто Перевозников, - остались с Дайвой в комнате учить испанский язык. Леня, заглядывал в учебник, спрашивая у Дайвы, как читается то или иное слово, она отвечала, а Перевозников на все это смотрел.
После, когда мы вновь очутились в 6 утра на улице (в половине седьмого с ночной смены возвращался Дайвин муж), я спросил у Перевозникова:
- Что ты делал всю ночь?
- До 5-ти утра смотрел, как Леня учит испанский язык
- Тебе что больше делать было нечего?
- А что?
- Шел бы спать.
- Спать можно и дома.
- А чего это ты вдруг воспылал такой любовью к испанскому? - поинтересовался у Лени Дима.
-.Ну, не мог же я вытолкнуть Перевозникова из комнаты под зад коленом! - раздраженно ответил Леня.
- Почему? - возразил Перевозников. - Сказал бы, что хочешь остаться наедине, я бы не обиделся!
- Мне не хватило каких-то полчаса, - горько посетовал Леня.
Утомленный ранними подъемами, один из членов нашей команды попросился остаться вздремнуть на вокзале. Оставив его предаваться сну в сомнительно комфортных условиях на жестких сиденьях вокзала, мы - оставшийся боевой квартет - отправились на очередную утреннюю прогулку по окрестностям, пообещав оставленному товарищу вернуться через час. Это было в 7 утра. А в 13.00, когда мы, наконец, вернулись, потерянный друг встретил нас чуть не со слезами:
- Я уже успел от нечего делать нарисовать план вокзала, - сообщил он нам, - и в течение всего утра то и дело, куда ни ткнусь, встречаюсь с одним и тем же ментом, так что он уже начал на меня косо поглядывать. Пойдем скорей отсюда!
Мы взяли его с собой и продолжили нарезать круги по Вильнюсу. А к вечеру, уже двое - тот же друг и еще Перевозников (уроки испанского, все же, дали себя знать) запросились на ночлег в уютный, ставший уже родным вокзал.
Нас осталось трое. Мы не унывали. Из кармана был извлечен Галин телефон. Галя сказала, что пустить на ночлег сможет только троих, вследствие чего мы справедливо рассудили, что раз уж наши приятели предпочли скотский сон на вокзале вечернему моциону, состоящему в сказочной прогулке по ночному городу, что ж, пусть там и остаются, а мы проведем ночь, как и две предыдущие, - достойно.
Действительно, мы очень мило и уютно скоротали вечер в Галиной гостеприимной квартире - пили чай и рассказывали ей о Москве, так что Галя пообещала обязательно к нам приехать. На дорогу мы были снабжены бутербродами и пожеланиями счастливого пути. Подъем был по уже сложившейся доброй традиции как и во все предыдущие дни, в 6 утра, ибо мы боялись опоздать на утренний поезд. На вокзале нас встретили хмурые лица наших друзей, весьма дурно проведших ночь. Но скоро все обиды оказались вылетевшими в форточку вокзала, ведь нам предстоял обратный путь домой!
Как отличалась наша поездка по содержательности от путешествия в Вильнюс, скажем, двух настоящих хипарей с похожими друг на друга именами: Эд и Кэт. Они, как и положено хипарям, доехали до Вильнюса без билетов, на электричках. Конечной целью их маршрута в Вильнюсе был ближайший пивной ларек. Увидав около него первых встречных хипарей, они стрельнули у них 40 копеек, выпили по кружке пива, посидели часок у ларька и отправились в обратный путь. И эта вся их поездка!
Из всего вышесказанного видно, что вовсе не обязательно носить длинные волосы, чтобы вполне хипово проводить время. В конце концов, и человек, коротко остриженный, может быть в душе не меньшим хиппи, чем сотня длинноволосых вместе взятых.