Пьеса подходила к своей трагической развязке. Из длинного широкого рукава плаща герцогини сверкнул предательский кинжал, призванный поразить изменившего ей любовника.
Пущенный из руки героини, держащей нож, луч метнулся по сцене и исчез в глубине зала, но из него в воздухе соткался белый ангел, опустившийся перед ней на подмостки.
- Кто ты и откуда?
- Я твой ангел - хранитель, вернее, не тебя, но твоей героини. Я ангел вдохновенья, сошедшего к автору этой пьесы, когда в своей убогой каморке при свете свечи он рыдал над страницами, которые создал. Он умоляет тебя не делать того, что ты задумала. Он любит и тебя, и этого юношу, которого ты сейчас в приступе страсти, затемнившей твой взор, собираешься убить. Не делай этого! Это не принесет удовлетворения ни тебе, ни его родителям.
- Но он должен умереть! Он - изменник. Я ненавижу его и потому убью!
- Не делай этого! Пойми, пролитая кровь не даст тебе удовлетворения, она будет всю жизнь преследовать тебя, не оставив тебя муками совести даже на смертном одре. Она не отпустит тебя. Пожалей же его и себя!
- Отойди от меня! Если ты - посланец автора, которого, кстати сказать, уже давно нет в живых, то почему же он заставил моего возлюбленного изменить мне? Почему он не соединил воедино наши сердца, заставив меня сейчас сделать то, что я сделаю? Изыди, бес его фантазии! Он послал тебя, чтобы самому не нести ответственности перед публикой за свои сочинения, оказывающие вот уже столько лет такое влияние на умы. Он хочет, чтобы все кончилось чистенько, да гладенько. Заварив кашу, послал ее расхлебывать тебя. Но в жизни все не может сойти просто и гладко. Жизнь - это трагедия. За измену нужно платить. И мой кинжал так же неотвратим, как меч Судьбы!
- Но посмотри на него! Как он благороден и чист душой. Как молод и прекрасен, сколько минут счастья он мог бы подарить, пусть не тебе - ты безжалостна в своей правоте - но другой! Из сострадания к нему и твоим сестрам пощади его! Посмотри, как он смиренен и полон раскаянья!
- Смиренен и полон раскаянья? Да ты, видимо, издеваешься надо мной! Где же были его юность и красота, когда он, предав забвению наши клятвы, забавлялся с другой? Он цинично посмеялся над самым дорогим, что я могла ему дать, моим сердцем, он попрал его ногами, он растоптал мою любовь! Уйди, ангел ты или бес, или какое иное порождение потустороннего мира, ты видишь сам, жребий брошен. Тот, кто тебя послал, сам все закрутил в такой дьявольский узел, что развязать его можно только кровью - его и ... моей.
- Но, все же, не делай этого! Автор умолял меня сказать тебе, что любит вас!
- Кто, - он?
- Да, и что он создал все это: и его измену, и твой гнев от великой любви к вам. Вы - самое гениальное его творение, разве мог он желать вам зла, отдавая вам самое дорогое, что есть у него - божественное пламя своего таланта? Пойми, жизнь ваша, его любовь к вам - это не всегда мед и сахар, божественные стрелы его любви доставляют не только удовольствие, они обжигают, ранят сердца, чтобы затем излечить их благодатным светом взаимного прощения. Так преступи свою гордыню, брось нож!
- Ты пришел, чтобы от лица автора просить меня пощадить его, этого моего избранного, такого же слизняка, не могущего постоять за себя, как и сам автор, в котором тот воплотил все свои основные черты. Он боится жизни, скрывается от ее опрокидывающего потока в раковину своего творчества, предоставляя другим, - более низким, по его мнению, натурам - пробивать головой трудности жизни, позволяя жизненным страстям кипеть лишь на бумаге, никак не нарушая, не задевая его душевного покоя.
- Но пойми, ведь детища его фантазии неизмеримо выше обыденных ссор и обид, они есть воплощенный жест Создателя к людям, призывающего их научиться прощать друг другу. На примере произведений своего таланта автор заставляет зрителей плакать и смеяться, незаметно самим становясь чище и лучше, не повторяя промахов и ошибок его героев, которые, при накале страстей, сообщенных им его гением, зачастую необратимы. Поверь, я заступаюсь за героя не от его собственного имени, но от имени того, кто силой своей любви и божественной искрой, сподвигнувшей его к своим бессмертным твореньям, создал вас. И поверив в его любовь, поверь и в любовь к тебе этого юноши, поверь, он действовал не по собственной воле, но по велениям высшего замысла, ведшего его по всем перипетиям этой пьесы. Так пощади его!
- Нет! Каждый должен играть свою роль до конца, и в контексте пьесы - ты же сам говорил, что бывают необратимые последствия - он должен умереть. Пусть зрители плачут, это, все же, лучше, чем слащавая полуправда.
- Да нет! Твое прощение облагородит конец величием твоей души, быть может, вызвав во многих сердцах стремление быть подобными твоему сердцу!
Глаза героини наполнились слезами, и уронив нож, вместо того чтобы ранить им своего возлюбленного, она бросилась ему на шею.
Так в течение веков на подмостках многих сцен мира незримо боролись любовь и ненависть, добро и зло, Бог и дьявол - именно так, как они боролись в сердце автора, создавшего эту бессмертную пьесу, воплотив свои переживания, боль, холод одиночества в своей беззащитности перед безжалостностью мира в судьбах своих героев.