Стандур Татьяна Владимировна : другие произведения.

Цитаты из фэнтези

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Цитаты из прочитанных мной книг жанра фэнтези и близкого к нему. Постепенно будет пополняться. Для удобства было добавлено содержание (кликабельное;-)), а то уже сама путаюсь какие книги добавила, а какие нет...

   Цитаты из фэнтези
  
   Содержание:
  1. Августо Кури.
    2.    "Покупатели мечты"
       "Продавец грёз"
      
  2. Алексей Глушановский.
    3.    "Путь демона"
      
  3. Алексей Пехов.
    4.    "Жнецы ветра"
       "Золотые костры"
       "Искатели ветра"
       "Искра и ветер"
       "Крадущийся в тени"
       "Пересмешник"
       "Проклятый горн"
       "Страж"
      
  4. Алекс Ирвин.
    5.    "Дневник Джона Винчестера"
      
  5. Анастасия Парфенова.
    6.    "Танцующая с Ауте"
       "Ярко-алое"
      
  6. Андрей Белянин.
    7.    "Ааргх"
       "Казак в аду"
       "Казак в раю"
       "Меч без имени"
       "Свирепый ландграф"
       "Моя жена - ведьма"
       "Сестрёнка из преисподней"
      
  7. Анна Кувайкова.
    8.    "Друзей не выбирают"
      
  8. Анджей Сапковский.
    9.    "Башня Ласточки"
       "Башня шутов"
       "Божьи воины"
       "Владычица озера"
       "Крещение огнём"
       "Кровь эльфов"
       "Меч Предназначения"
       "Последнее желание"
       "Свет вечный"
       "Сезон гроз"
       "Час Презрения"
      
  9. Аркадий и Борис Стругацкие.
    10.    "Гадкие лебеди"
       "Второе нашествие марсиан"
       "Град обречённый"
       "Далёкая радуга"
       "За миллиард лет до конца света"
       "Обитаемый остров"
       "Отель "У погибшего альпиниста""
       "Отягощённые злом, или Сорок лет спустя"
       "Пикник на обочине"
       "Понедельник начинается в субботу"
       "Стажеры"
       "Страна багровых туч"
       "Трудно быть богом"
       "Улитка на склоне"
       "Хищные вещи века"
       "Хромая судьба"
      
  10. Бернар Вербер.
    11.    "День муравья"
       "Дыхание богов"
       "Звёздная бабочка"
       "Зеркало Кассандры"
       "Империя ангелов"
       "Мы, боги"
       "Последний секрет"
       "Революция муравьёв"
       "Рай на заказ"
       "Тайна богов"
       "Танатонавты"
       "Энциклопедия относительного и абсолютного знания"
      
  11. Вероника Иванова.
    12.    "И маятник качнулся..."
       "На полпути к себе"
       "Вернуться и вернуть"
      
  12. Галина Гончарова.
    13.    "Средневековая история"
       "Учиться, влюбиться... убиться?"
      
  13. Галина Краснова.
    14.    "Связанные"
       "Любимая игрушка"
      
  14. Галина Романова.
    15.    "Как начать карьеру"
       "Как не потерять работу"
      
  15. Ганс Христиан Андерсен.
    16.    "Снежная королева"
      
  16. Гарри Гаррисон.
    17.    "Стальная Крыса"
       "Рождение Стальной Крысы"
      
  17. Джоан Роулинг.
    18.    "Гарри Поттер и Философский камень"
       "Гарри Поттер и Тайная комната"
       "Гарри Поттер и узник Азкабана"
       "Гарри Поттер и кубок огня"
       "Гарри Поттер и Орден Феникса"
       "Гарри Поттер и Принц-полукровка"
       "Гарри Поттер и Дары Смерти"
      
  18. Джон Толкин.
    19.    "Властелин Колец"
       "Хоббит, или Туда и обратно"
       "Сильмариллион"
       "Дети Хурина"
      
  19. Диана Уинн Джонс.
    20.    "Ходячий замок"
      
  20. Дмитрий Емец.
    21.    "Мефодий Буслаев. Маг полуночи"
       "Мефодий Буслаев. Свиток желаний"
       "Мефодий Буслаев. Третий всадник мрака"
       "Мефодий Буслаев. Билет на Лысую гору"
       "Мефодий Буслаев. Месть валькирий"
       "Мефодий Буслаев. Тайная магия Депресняка"
       "Мефодий Буслаев. Лёд и пламя тартара"
       "Мефодий Буслаев. Первый эйдос"
       "Мефодий Буслаев. Светлые крылья для тёмного стража"
       "Мефодий Буслаев. Лестница в Эдем"
       "Мефодий Буслаев. Карта Хаоса"
       "Мефодий Буслаев. Ожерелье дриады"
       "Мефодий Буслаев. Стеклянный страж"
       "Мефодий Буслаев. Танец меча"
       "Мефодий Буслаев. Огненные врата"
       "Мефодий Буслаев. Книга Семи Дорог"
       "Мефодий Буслаев. Ладья света"
       "Мефодий Буслаев. Ошибка грифона"
      
  21. Дэвид Митчелл.
    22.    "Облачный атлас"
       "Сон N9"
      
  22. Ева Никольская.
    23.    "Красавица и ее чудовище"
       "Мой огненный и снежный зверь"
       "Достать василиска!"
       "Сбежавшая невеста"
       "Чужая невеста"
       "Чужая невеста. Тайна подземелий"
      
  23. Елена Звездная.
    24.    "Академия проклятий"
       "Всего один поцелуй"
       "Мой личный враг"
       "Сосватать героя, или Невеста для злодея"
       "Экстремальное интервью, или Девушка для героя"
       "Катриона"
       "Право сильнейшего"
       "Академия Ранмарн"
       "Замок оборотня"
       "Мертвые игры. Книга первая. О мстительных некромантах и запрещенных артефактах"
       "Мертвые игры. Книга вторая. О магах-отступниках и таинственных ритуалах"
       "Мертвые игры. Книга третья"
       "Тёмная Империя"
      
  24. Елена Петрова.
    25.    "Лейна"
       "Стать Демиургом"
      
  25. Елена Усачева.
    26.    "Пленники Сумерек: Влечение"
       "Пленники Сумерек: Откровение"
       "Пленники Сумерек. Искушение"
       "Пленники Сумерек. Желание"
       "Пленники Сумерек. Превращение"
      
  26. Льюис Кэрролл.
    27.    "Алиса в стране чудес"
       "Алиса в Зазеркалье"
      
  27. Иван Ефремов.
    28.    "Туманность Андромеды"
       "Лезвие бритвы"
       "Час быка"
      
  28. Иоганн Вольфганг Гёте.
    29.    "Фауст"
      
  29. Кассандра Клэр.
    30.    "Город небесного огня"
       "Трилогия о Драко"
      
  30. Кира Измайлова.
    31.    "Случай из практики"
      
  31. Ксения Баштовая, Виктория Иванова.
    32.    "Тяжело быть младшим"
       "Маленьких все обидеть норовят!"
      
  32. Лиза Джейн Смит.
    33.    "Царство ночи"
      
  33. Лорен Вайсбергер.
    34.    "У каждого своя цена"
      
  34. Лорел Гамильтон.
    35.    "Запретный плод"
       "Смеющийся труп"
       "Цирк проклятых"
       "Кафе лунатиков"
       "Смертельный танец"
       "Жертва всесожжения"
       "Голубая луна"
       "Обсидиановая бабочка"
       "Нарцисс в цепях"
       "Лазоревый грех"
       "Сны инкуба"
       "Пляска смерти"
       "Арлекин"
       "Торговля кожей"
       "Флирт"
       "Чёрный список"
       "Поцелуй теней"
       "Ласка сумрака"
      
  35. Льюис Кэрролл.
    36.    "Алиса в стране чудес"
       "Алиса в Зазеркалье"
       "Охота на Снарка"
      
  36. Макс Фрай.
    37.    "Библиотекарь"
       "Болтливый мертвец"
       "Большая телега"
       "Властелин Морморы"
       "Власть несбывшегося"
       "Волонтёры вечности"
       "Ворона на мосту"
       "Гнезда химер"
       "Горе господина Гро"
       "Дар Шаванахолы"
       "Жалобная книга"
       "Ключ из жёлтого металла"
       "Книга для таких, как я"
       "Книга Огненных Страниц"
       "Книга одиночеств"
       "Лабиринт Менина"
       "Лабиринты Ехо"
       "Кофейная книга"
       "Магахонские лисы"
       "Мой Рагнарёк"
       "Наваждения"
       "Неуловимый Хабба Хэн"
       "О любви и смерти"
       "Обжора-Хохотун"
       "Простые волшебные вещи"
       "Сказки старого Вильнюса"
       "Сказки старого Вильнюса II"
       "Сказки старого Вильнюса III"
       "Сказки старого Вильнюса IV"
       "Сладкие грёзы Гравви"
       "Тайна Клуба Дубовых Листьев"
       "Тёмная сторона"
       "Тень Гугимагона"
       "Тихий Город"
       "Тубурская игра"
       "Хроники Ехо"
       "Чуб Земли"
       "Чужак"
       "Энциклопедия мифов"
      
  37. Марина и Сергей Дяченко.
    38.    "Долина совести"
       "Пандем"
       "Ритуал"
      
  38. Мария Быкова, Лариса Телятникова.
    39.    "Удача любит рыжих"
       "Путь к золотому дракону"
      
  39. Милена Завойчинская.
    40.    "Алета"
       "Магия книгоходцев"
      
  40. Морис Метерлинк.
    41.    "Синяя птица"
      
  41. Мэгги Стивотер.
    42.    "Жестокие игры"
      
  42. Мэри Стюарт.
    43.    "Кристальный грот"
       "Полые холмы"
      
  43. Мэри Шелли.
    44.    "Франкенштейн, или Современный Прометей"
      
  44. Надежда Кузьмина.
    45.    "Тимиредис"
       "Магиня для эмиссара"
       "Наследница драконов. Тайна"
       "Наследница драконов. Поиск"
       "Наследница драконов. Охота"
       "Наследница драконов. Добыча"
      
  45. Нил Гейман.
    46.    "Американские боги"
       "Звёздная пыль"
       "История с кладбищем"
       "Коралина"
       "Никогде"
       "Океан в конце дороги"
       "Сыновья Ананси"
      
  46. Оксана Панкеева.
    47.    "Пересекая границы"
       "О пользе проклятий"
       "Поспорить с судьбой"
       "Люди и призраки"
       "Шёпот тёмного прошлого"
       "Рассмешить богов"
       "Путь, выбирающий нас"
       "Песня на двоих"
       "Поступь Повелителя"
       "Дороги и сны"
       "Обратная сторона пути"
       "Распутья. Наследие Повелителя"
       "Распутья. Добрые соседи"
      
  47. Ольга Громыко (две из списка в соавторстве с Андреем Улановым).
    48.    "Плюс на Минус"
       "Верные враги"
       "Капкан для некроманта"
       "Профессия: ведьма"
       "Ведьма-хранительница"
       "Верховная ведьма"
       "Ведьмины байки"
       "Пророчества и иже с ними"
       "Цветок камалейника"
       "О бедном Кощее замолвите слово"
       "Год крысы. Видунья"
       "Год крысы. Путница"
       "Космобиолухи"
       "Космоэколухи"
       "Космопсихолухи"
       "Космотехнолухи"
      
  48. Роберт Асприн.
    49.    "Ещё один великолепный МИФ"
      
  49. Роберт Хайнлайн.
    50.    "Дверь в лето"
       "Двойная звезда"
       "Достаточно времени для любви, или Жизни Лазаруса Лонга"
       "Звездный десант"
       "Нам, живущим"
       "Не убоюсь я зла"
       "Уплыть за закат"
       "Число зверя"
       "Чужак в чужой стране"
      
  50. Роберт Шекли.
    51.    "Лавка старинных диковин"
      
  51. Рэй Бредбери.
    52.    "Дзен в искусстве написания книг"
       "451 градус по Фаренгейту"
       "Вино из одуванчиков"
       "Где-то играет оркестр"
       "Золотые яблоки солнца"
       "Кладбище для безумцев"
       "Летнее утро, летняя ночь"
       "Лето, прощай"
       "Марсианские хроники"
       "Надвигается беда"
       "Озеро"
       "То ли ночь, то ли утро"
       "У нас всегда будет Париж"
       "Человек в картинках"
      
  52. Светлана Жданова.
    53.    "Невеста Демона"
       "Алауэн. История одного клана"
       "Лисий хвост или По наглой рыжей моське"
      
  53. Светлана Уласевич.
    54.    "Полтора метра недоразумений, или Не будите спящего Дракона!"
      
  54. Сергей Бадей.
    55.    "Лукоморье. Курс боевого мага"
      
  55. Сергей Лукьяненко.
    56.    "Ночной дозор"
       "Дневной Дозор"
       "Сумеречный Дозор"
       "Последний Дозор"
       "Новый дозор"
      
  56. Софья Ролдугина.
    57.    "Ключ от всех дверей"
       "Белая тетрадь"
       "Зажечь звезду"
       "Тонкий мир"
       "Жертвы обстоятельств"
       "Все кошки возвращаются домой"
      
  57. Стефани Майер.
    58.    "Гостья"
       "Сумерки"
       "Новолуние"
       "Затмение"
       "Рассвет"
       "Солнце полуночи"
      
  58. Стивен Кинг.
    59.    "11/22/63"
       "Бессонница"
       "Буря столетия"
       "Воспламеняющая взглядом"
       "Глаза дракона"
       "Долгая прогулка"
       "Жребий"
       "Зелёная миля"
       "Дьюма-Ки"
       "Как писать книги. Мемуары о ремесле"
       "Кладбище домашних животных"
       "Кристина"
       "Куджо"
       "Кэрри"
       "Ловец снов"
       "Мешок с костями"
       "Оно"
       "Под куполом"
       "Почти как бьюик"
       "Противостояние"
       "Рита Хэйуорт, или Побег из Шоушенка"
       "Сердца в Атлантиде"
       "Сияние"
       "Доктор Сон"
       "Страна радости (Джойленд)"
       "Тёмная Башня I: Стрелок"
       "Тёмная Башня II: Извлечение троих"
       "Тёмная Башня III: Бесплодные земли"
       "Тёмная Башня IV: Колдун и кристалл"
       "Тёмная Башня V: Волки Кэллы"
       "Тёмная Башня VI: Песнь Сюзанны"
       "Тёмная Башня VII: Темная башня"
       "Тёмная башня VIII: Ветер сквозь замочную скважину"
       "Худеющий"
       "Ярость"
      
  59. Сьюзен Коллинз.
    60.    "Голодные игры"
       "И вспыхнет пламя"
       "Сойка-пересмешница"
      
  60. Татьяна Толстая.
    61.    "Кысь"
      
  61. Татьяна Устименко.
    62.    "Сумасшедшая принцесса"
       "Лицо для Сумасшедшей принцессы"
       "Принц для Сумасшедшей принцессы"
      
  62. Терри Пратчетт, Нил Гейман.
    63.    "Добрые предзнаменования"
      
  63. Туве Янссон.
    64.    "Муми-тролль и комета"
       "Мемуары Муми-папы"
       "Волшебная зима"
       "Муми-папа и море"
      
  64. Урсула Ле Гуин.
    65.    "Волшебник Земноморья"
       "Звезды под ногами"
      
  65. Филис Каст.
    66.    "Богиня по ошибке"
       "Меченая"
       "Обманутая"
       "Избранная"
       "Непокорная"
       "Загнанная"
       "Соблазненная"
       "Обожжённая"
       "Пробужденный"
      
  66. Энн Райс.
    67.    "Интервью с вампиром"
       "Вампир Лестат"
       "Царица Проклятых"
       "Вампир Арман"
       "Мейфейрские ведьмы"
      
      

    Августо Кури.

       "Покупатели мечты"
      
       Если вы обвиняете меня в том, что я богат, я подтверждаю: да, я богат. У меня есть то, что нельзя купить за деньги. Посмотрите на моих друзей, они -- мое богатство. Они любят оборванца, человека без гламура, статуса, денег, несчастного, которому даже негде умереть. Да, я богат. У меня есть глаза, чтобы видеть цветы, у меня есть время для безыменных вещей. У меня есть детская улыбка, чтобы подкармливать себя приключениями, опыт пожилых людей, чтобы учить себя спокойно, и сумасшествие психопатов, чтобы замечали мою болезнь. Да, я богат. У меня есть то, что дорого. У меня есть то, что даже за золото и серебро нельзя достать. А у вас есть такие богатства?
      
       Жизнь -- это театральная пьеса, это шоу из шоу. Когда мы закрываем в театре времени последний акт существования на маленькой сцене могилы, шоу не прерывается, спектакль продолжается в театральном зале в слезах...
      
       Предают только друзья, враги лишают надежды.
      
       Господь милостиво позаботился о своем создании, оно выросло и, вместо того чтобы ответить ему любовью, показало зубы. Животное, которому нужен кнут, чтобы его укротить, никогда не будет другом, оно никогда не даст вам спокойно спать.
      
       Если бы у меня была тысяча лет жизни, возможно, я бы вернулся назад и потратил бы время на то, что считаю вторичным. Но, по моему мнению, между младенчеством и старостью есть несколько мгновений, и я не могу позволить себе роскошь жить без свободы.
      
       Насилие объясняет насилие, но никакое насилие не оправдывает собственное насилие.
      
       Мне нужно видеть жизнь как шоу из шоу и понимать, что слезы и смех являются привилегией живых.
      
       ... общественная и экономическая система, которая действовала на протяжении веков, была мужской и перенасыщенной грубыми ошибками. Чрезмерные амбиции мужчин порождали войны, религиозные раздоры, дискриминацию, финансовые кризисы, хищническую конкуренцию в международной торговле. Я буду рад, если женщины займут главенствующие посты в самых разных странах. Но если они будут действовать в пределах мужских инстинктов, они совершат те же ошибки. Если же они будут действовать в рамках своей интуиции, женственности, щедрости, чувственности, то им удастся изменить основы мироздания.
      
       ... наихудшие враги -- это те, кого мы не замечаем или не признаем.
      
       Социальная функция человеческого существа заключается в том, чтобы удобрять в последней инстанции общество, в котором оно находится. Жить для самих себя -- значит пятнать роль нашего существования.
      
       Мысли без веселья подобны существованию без цветов.
      
       ... скромность -- это фундамент мудрых, а гордыня -- опора слабых.
      
       У каждого героя есть своя подлая сторона!
      
       Инсценируем нашу жизнь, как вечные актеры в театре времени, и сразу же закроем пьесу, как будто бы мы ее не играли.
      
       Тот, кто не верен своей совести, имеет неоплатный долг перед своим собственным "я".
      
       Я притворялся, что преподавал, а они притворялись, что учились. И дипломы прилагались к нашей театральной пьесе.
      
       Интеллектуал без друзей -- это книга без содержания.
      
       Человек без друзей -- это почва без влаги, утро без росы, небо без облаков. Друзья -- это не те, которые нам льстят, а те, которые срывают загадочность с нашего героизма и вскрывают нашу слабость.
      
       Великий лидер, чтобы не заработать ранний инфаркт, должен иметь среди многих качеств в первую очередь добродушие и терпимость. Добродушие -- чтобы не подвергаться стрессу от своей собственной глупости, и терпимость -- что бы не подвергаться стрессу от глупости других.
      
       Неудачи являются привилегией живых, а преодолевать их является привилегией мудрых.
      
       Грезы вдохновляют чувства, освобождают воображение, орошают разум. Тот, кто грезит, переписывает свои тексты и переделывает свою жизнь... Без грез мы будем прислужниками эгоцентризма, вассалами индивидуализма, рабами наших инстинктов.
      
       Прошлое не гаснет, а принимает другие очертания.
      
       Человек рождается нейтральным, однако общественная система воспитывает или возносит его инстинкты, освобождает или порабощает его психику. Чаще порабощает.
      
       Вдали от взглядов общества пишутся самые лучшие биографии.
      
       Оливковое дерево, ты сильнее самого сильного из людей. Сколько генералов прошли мимо тебя, надменных, заносчивых, как будто бы они были бессмертными, но они проиграли в битве за существование. А ты, жалкое создание, выжило. Сколько королей прошли мимо тебя в сопровождении величественных кортежей и в конце концов пали в землю, как хрупкие существа. А ты, простое и безымянное, до сегодняшнего дня пишешь свою биографию.
      
      
       "Продавец грёз"
      
       Завоевания без риска -- суть мечты без достоинств. Никто не достоин мечты, если он не использует свои поражения для того, чтобы вынашивать её.
      
       Самое действенное отмщение врагу -- это простить его. Убейте его внутри себя.<...> Слабые люди уничтожают тело своего врага, сильные -- уничтожают образ врага, который носят в себе. Уничтожающие тело -- убийцы, а уничтожающие образ своего врага в себе -- мудрецы.
      
       Блажен, кто вызывает смех своими глупостями, ибо он есть орудие снятие стресса
      
       Любой незнакомец являлся для него человеком, любой же человек был подобен ему самому, а любой подобный ему не мог быть неизвестным. Он приветствовал их из-за удовольствия приветствовать. В сущности, он не продавал грезы, он жил ими.
      
       В обществе полно гиен и стервятников. Не ожидайте многого от больших животных. Но ждите от них недопонимания, отказов, клеветы и болезненной жажды власти. Я не призываю вас стать великими героями, не хочу, чтобы ваши дела были занесены в анналы истории, а призываю стать маленькими ласточками, летающими над обществом, любящими неизвестных им людей и творящими для них то, что в их силах. Гордитесь своими крыльями. Гордитесь делами незначительными, но имеющими великое значение, а также и своим невысоким положением, позволяющим совершать возвышенные поступки.
      
       "Нормальные" всегда действовали по заведенной раз и навсегда привычке; предъявляли претензии в одной и той же манере, одинаково возмущались, выражались нецензурно одними и теми же словами. Одинаково здоровались со своими ближними. Одинаково решали одни и те же проблемы. Пребывали в одинаковом настроении, как дома, так и на работе. Одинаково реагировали на одинаковые ситуации. Дарили подарки по календарю. Иными словами, следовали удушающей, предсказуемой рутине, которая превращалась в неисчерпаемый источник подавленных настроений, тревог, духовной пустоты и раздражения.
       Система засорила воображение людей и привела к потере их творческих проявлений. Они редко удивляли себе подобных, редко дарили подарки не в праздничный день, редко реагировали на напряженные ситуации не так, как обычно. Редко задействовали свой интеллект для того, чтобы оценить какое-либо общественное событие с иной точки зрения. Они были пленниками и не знали этого.
      
       Я потерял отца, но вы научили меня не терять веры в жизнь. Большое вам спасибо.
       Учитель взволнованно посмотрел на ребенка и ошеломил его, сказав:
       -- Я потерял своих детей, но ты тоже научил меня не терять веры в жизнь. Большое тебе спасибо.
       -- Позвольте мне следовать за вами, -- попросил мальчик.
       -- Сколько времени в тебе сидит школа?
       -- Я в шестом классе.
       -- Ты не понял вопроса. Я не спросил, сколько лет ты ходишь в школу, а сколько времени школа сидит в тебе.
       Я, профессор, научившийся искусству обучать людей своего мира, никогда не сталкивался с тем, чтобы кто-то задавал подобные вопросы, тем более мальчику. Мальчишка совсем растерялся.
       -- Я не понимаю вас.
       Вздохнув и снова внимательно посмотрев на мальчика, торговец идеями сказал:
       -- В день, когда ты поймешь, ты превратишься в продавца грез, такого как я, и в свободное время сможешь следовать за мной.
      
       Но не опасно ли противостояние обществу, этой своеобразной фабрике безумия? Не лучше ли уйти от толпы погрязших в индивидуализме, не легче ли оставить их людьми тупоголовыми, не интересующимися таинствами существования, а лишь несерьезными загадками, связанными с покупками, компьютерами, модой? Мы слишком незначительны для того, чтобы хоть как-нибудь противостоять могучей системе. Нас могут арестовать, нанести нам увечья, а еще хуже -- оклеветать.
      
       С пятилетнего возраста я только и делаю, что коллекционирую потери...
      
       Можете называть меня сумасшедшим, психопатом, дураком -- неважно. Важно то, что я, как любой смертный, однажды оборву этот спектакль, называемый жизнью, на небольшой сцене, называемой могилой, перед партером плачущих зрителей.
      
       Хотя я и не могу изменить то, чем был, но могу сам построить то, чем я буду.
      
       Жизнь чрезвычайно длинна для того, чтобы успеть совершить множество ошибок, но на удивление коротка для того, чтобы просто прожить ее.
      
       Мы теряем нашу человечность. Мы, по сути дела, прячем ее за нашей этикой, моралью, за нашими титулами, статусом и властью.
      
       Вступайте в диалог с людьми, узнавайте то, что они держат в тайне. Выявляйте среди людей, которые никому не известны, людей выдающихся. Не смотрите на них со своей точки зрения, а смотрите с их собственной точки зрения. Не вмешивайтесь в их личную жизнь, не пытайтесь управлять ею, идите так глубоко, как они позволят сами. Слушайте их смиренно, даже тех, кто решил отказаться от жизни, побуждайте их слушать самих себя. Если они услышат себя, то это будет значительно лучше, чем если услышат вас.
      
       Девяносто семь процентов женщин в некоторых современных сообществах считают себя некрасивыми. Поэтому в каждом магазине готовой одежды и на каждой этикетке следует размещать текст, похожий на тот, что можно увидеть на пачках сигарет, примерно такого содержания: "Каждая женщина прекрасна. Никаких стандартов красоты быть не может".
      
       В каких показах мод участвуют толстушки? Почему мир моды, возникший для того, чтобы дарить радость, сводит на нет самоуважение женщин? Что это за признанная обществом дискриминация?
      
       Я ничего не имею против манекенщиц и против умных модельеров с их творчеством, но система забыла прокричать, что прекрасное не может быть смоделировано!
      
       В Древнем Риме средняя продолжительность жизни не превышала сорока лет. Сегодня она приближается к восьмидесяти годам, но я имею в виду духовный мир человека. В духовном отношении мы умираем раньше. Вам не кажется что вы проспали свою жизнь, сеньоры?
       Время в нашем восприятии теперь течет значительно быстрее. Дни бегут, годы летят. Что за излишества так подействовали на возраст?
       -- Излишнее социальное давление, конкуренция, информация, обязательства, тесные рамки, поборы, необходимость находиться на уровне современных требований. Урежьте излишества, даже если это будет сопряжено с потерей денег и статуса. Если вам не хочется стать пожилыми людьми, требующими вернуть себе молодость, которая уже прошла, имейте мужество урезать.
      
       В мужчинах больше робости, чем в женщинах.
       Я попытался оспорить его слова:
       -- Но ведь они не воюют! Не берут в руки оружия! Не совершают революций!
       И незамедлительно получил ответ.
       -- Оружием пользуются слабые; сильные предпочитают диалог.
      
       Я понял, что человек узнается не по ласковым словам, не по добродушию или простоте в обращении, а лишь тогда, когда у него появляются власть и деньги. Власть в руках мудреца превращает его в ученика, а власть в руках глупца превращает его в диктатора.
      
       Никогда не забывайте, что нельзя служить двум хозяевам: либо мы остаемся верными нашему собственному пониманию мира, либо склонны слушать то, что о нас говорят другие.
      
       Лучше нести самому, чем позволить, чтобы несли тебя. Лучше поддерживать, чем быть поддержанным.
      
       Я никогда не любил ближнего своего, если он не отвечал мне взаимностью. Без взаимности я вообще не считал его ближним.
      
       Я не знаю, кто я такой и что я такое, ибо то, как я раньше себя представлял, оказалось неправдой. Сейчас я принимаю противоядие от того, кем я был, для того, чтобы стать тем, кем я являюсь сейчас. Пока я еще не понимаю, кто я такой, но я ищу себя.
      
       Мне и в голову не приходило, что любовь к ближнему и агрессивность могут сосуществовать в одном обиталище. Я никогда не думал, что война и мир в состоянии уживаться в одном человеке.
      
       Слабые люди уничтожают тело своего врага, сильные -- уничтожают образ врага, который носят в себе. Уничтожающие тело -- убийцы, а уничтожающие образ своего врага в себе -- мудрецы.
      
       Не обманывайтесь, человек умирает не тогда, когда перестает биться его сердце, а тогда, когда перестает чувствовать себя нужным людям.
      
       Мы начинали понимать, что обретаем силу, становясь слабыми.
      
       Я не призываю вас смягчить свою боль, я призываю вас смягчить свое отчаяние. Я не ожидаю, что вы сдержите свои слезы, но ожидаю, что вы сдержите приступы печали. Тоска никогда не проходит, а вот отчаяние можно и нужно преодолеть, так как оно не делает чести усопшему.
       -- Когда я умру, не отчаивайтесь. Окажите мне почести. Расскажите о моих мечтах, расскажите о глупостях, которые я совершал.
      
       Глупость можно излечить, только отбросив прочь все маски, которыми она прикрывается, такими, как образование и ученые степени.
      
       -- Чем торгуете?
       -- Я продаю решительность неуверенным в себе, смелость трусливым, веселье тем, кто не способен радоваться прелестям жизни, благоразумие неосторожным и скептицизм людям мыслящим.
      
       Мне никогда не приходило в голову, что харизма -- это основной фактор, обеспечивающий усвоение нового материала. Сначала студенты видят харизму преподавателя, потом усваивают материал, который он преподает. У меня был недуг, которым поражены многие интеллектуалы, -- посредственность.
      
       Я понял, что невозможно следовать за лидером, не восторгаясь им. Восторг -- это более сильное чувство, нежели ощущение власти. Харизма более эффективна, чем примитивное давление.
      
       Ведь были же иные пути решения моих проблем; почему я не выбрал их? Однако боль слепит нас, а неудача притупляет ум.
      
       Встретить большую любовь можно. Только никогда не забывайте, что, даже имея рядом с собой самого лучшего партнера, вы никогда не станете счастливой, если не будете любить собственную жизнь.
      
       Доброта являлась словом, которое можно было найти в словарях, но редко в человеческих душах.
      
       Стало понятно, что степень мягкости постели определяется силой нашего душевного волнения. Хорошо спится лишь тому, кто научился умело управлять состоянием собственной души.
      
       Не страдания нас меняют, как мы думали сотни лет, а осознание этих страданий, которое приносит нам пользу на протяжении жизни.
      
       Не бойтесь внешней диффамации. Бойтесь собственных размышлений, ибо только они способны проникнуть в вашу сущность и разрушить ее.
      
       Тот, кто недобр по отношению к себе, не может быть добрым и по отношению к другим. Тот, кто очень плохо относится к себе, бывает жесток по отношению к другим.
      
       Боже, кто Ты такой? Почему Ты обходишь молчанием великие глупости верующих и не вносишь спокойствие в море сомнений скептиков? Почему Ты маскируешь свои порывы законами физики и скрываешь свои дела за явлениями, которые происходят случайно? Твое молчание тревожит меня!
      
       Не бойся отправляться в путь, бойся оставаться на месте.
      
       Я горжусь своими крыльями хотя бы потому, что они позволяют мне вернуть способность летать другим.
      
       Хуже всех дела идут не у того, кто обманывает других, а у того, кто обманывает себя.
      
       От монстров, находящихся вне тебя, можно бежать, от тех, что внутри тебя, убежать невозможно.
      
       -- У некоторых безумие очевидно, у других оно протекает в скрытой форме. Какой тип безумия характерен для вас?
       -- Нет у меня никакого безумия. Я нормальный!
       -- Ну так вот, а моё безумие у всех на виду.
      
      

    Алексей Глушановский. "Путь демона"

      
       Изыди, кровопийца, - <...> - Дай поспать усталому демону!
      
       О-о-х. Моя голова! Кто-нибудь, выключите это проклятое солнце!
      
       Настроение, упав до уровня земли, быстро достало лопату и начало закапываться вглубь
      
       Муха, ржущая, цокающая копытами, брякающая оружием и матерящаяся при неловком движении способна вызвать сильнейшие подозрения.
      
       Шли по принципу "я танк, кто не спрятался, я не виноват", но, к счастью, никто им не встретился.
      
       И постепенно Олег начал ощущать и понимать. Это действительно была Песня. Песня без слов, песня одинокой флейты, провожающей в дальний путь душу молодого и смелого мага, погибшего в бою. Но в песне была и надежда. Душа не погибла. Пройдет какой-то срок, и в шуме кроны молодого дерева, гуле штормящего моря или крике новорожденного ребенка ты сможешь услышать знакомое: "Привет, Ариох! Что нос повесил? Снимай его с вешалки, и пошли в трактир!" - надо только слушать... Слушать очень внимательно.
      
       В это время в дверь кто-то тихо постучал.
       - Идите на ...! - откликнулся Олег привычной за три дня фразой, не утруждая свою болящую голову придумыванием чего-нибудь более изящного.
       - Господин Ариох Бельский не здоров и не имеет возможности посещать праздничные мероприятия. Если вы или ваш господин чувствуете себя оскорблёнными, то господин Бельский готов принять ваших секундантов сегодня вечером, - перевела его высказывание Вереена.
       <...>
       - Ты выглядишь больным!
       - Похмелье, - коротко ответил тот, сжимая голову руками покрепче, из опасения как бы она не развалилась на части.
       - Милорд очень переживает из-за гибели своего друга и предпринял попытку заглушить душевную боль крепленым вином, - вновь выступила в качестве толмача Вереена. - Сейчас его мучают не только сожаления о потере Франко, но и сильнейшее похмелье, - ехидно добавила непьющая вампиресса.
      
       Он был груб, надменен, злопамятен (причем до чрезвычайности - именно ему приписывали изречение: "Я не злопамятный, я просто злой, а вот память у меня плохая. Совсем склероз замучил: отомщу, забуду и ещё раз отомщу!"...)
      
       ...гляжу, а в коридоре толпа девушек со всего факультета какого-то огненного зажала и судилище устроила, на ком он теперь жениться должен. Видимо, при сообщении по кристаллу отпечаток ауры заметили, вот и обвинили ближайшего огневика...
       Решил я на это дело полюбоваться. Отошел в ближайший уголок, прислонился к какой-то тумбочке, только настроился, а тут тумбочка мне и шепчет человеческим голосом: отойди, мол, мне тоже интересно...
      
       - А я бы ей помогла! У тебя совесть есть?
       - Да... Посмотрите в кармане куртки, там вроде что-то такое прошлым летом валялось...
      
       - От естественных причин. Разрыв сердечной мышцы лезвием вейтангура. Нашему командованию очень не понравились его идеи.
      
       А после окончания Тинувеллани была грандиозная попойка. Так он не напивался даже с Франко. Темный эльф оказался превосходным собутыльником. Встретившись с Ал'эолен'таершем в небольшой беседке, исполнявшей роль кафе под открытым небом, Олег изначально подошел к нему, чтобы обсудить условия дуэли. Однако постепенно разговорились, заказали вина, потом ещё и ещё...
       Подошел Эллеар с друзьями, принес какого-то редкого вина, которое тоже было употреблено. Затем пели песни, потом Вереена сказала, что дуэль, похоже, уже идет, и это соревнование - кто больше выпьет. Идея была охотно подхвачена, Эллеар назначен секундантом, и заказали ещё вина...
       Потом дроу сбегал к своему дому и притащил какую-то, по его словам, уникальную настойку на пещерных грибах, которая компании очень понравилась. Да и проявившиеся после этого в огромном количестве маленькие зелёные бесенята оказались очень весёлые и зажигательно танцевали ламбаду. Затем Олег с огромным изумлением понял, что увлечённо спорит с одним из приятелей Эллеара о сущности неосознаваемого начала вселенной. Более того, уже почти доказал тому, что Порядок был порожден изначальным Хаосом в момент тяжёлого бреда, вызванного многодневным запоем. Единственным нерешённым и очень животрепещущим вопросом оставалось лишь то, где же всё-таки Хаос ухитрился раздобыть необходимое для этого количество грибной настойки. Ведь вселенной тогда ещё не существовало! Впрочем, выпив ещё по стаканчику, спорщики сошлись на мысли, что такая восхитительная настойка просто обязана была существовать всегда, и, следовательно, именно она и является основой миропорядка.
      
       - Это ж надо додуматься! Призвать МЕНЯ, чтоб выиграть какой-то там спор! Ты знаешь? Это мне нравится! Люблю наглецов. Давно так не смеялась! Правда, самым ранним воспоминанием я с ним делиться не буду - эта вселенная не так уж плоха, жаль будет, если погибнет раньше времени... Но вот если из относительно недавнего... Помнится, не так давно один молодой и до крайности амбициозный Творец сказал довольно-таки глупую фразу... Как же она звучала? А, вот, вспомнила... "Да будет свет!" Ну не глупость ли, правда?
      
       Правда, случился и небольшой конфуз. Надо сказать, Крайон Полейский был весьма и весьма изумлен и растерян, когда, перейдя к последней, скорбной части списка - награждаемых посмертно, он выкликнул имя коменданта Юрайи Семецкого и уже был готов продолжить стандартную фразу "Орден Чести второй ступени передаётся потомкам павшего, дабы чтили они доблесть предка своего", как из глубин строя показалась печальная фигура в изрубленных латах. Доблестный комендант вместе с большей частью своего отряда, подумав, попросили Олега отложить ритуал упокоения до полной зачистки Шема, желая вначале расквитаться со своими убийцами. Олега это решение весьма обрадовало, поскольку позволило ему сэкономить постепенно пополняющиеся, но ещё далеко не полностью восстановившиеся магические силы.
       Командир экспедиционного корпуса впоследствии не раз рассказывал, что никогда не испытывал такой растерянности, как выслушивая гордое "Служу империи" из уст принимающего ПОСМЕРТНУЮ награду воина.
      
       - Вредина! - припечатал Олег, стянул сапоги, критически понюхал воздух, после чего снял и носки, поставив их в максимально далекий от кровати угол...
      
       - Гм... Безлюдная местность говоришь? Чудеса всякие творить будет? Знаешь, - Олег весело улыбнулся, - а у меня ведь есть на примете одно место в моём прежнем мире, куда люди даже и заходить боятся! Опять же небольшая доля чудес землянам вовсе не помешает!
       - Да? И что это за место такое?
       - На Украине. Чернобыль называется. Там в тысяча девятьсот восемьдесят шестом году атомная электростанция рванула, так до сих пор никто не живет. И территория лишь немногим меньше, чем у Фенриана. Как ты думаешь, можно туда "Монолит" перекинуть?
      
       Я должен убивать и отдавать приказы об убийстве, неся полную ответственность за свои действия, а не просить своего друга-Мертвителя: "Посмотрите налево, посмотрите направо, большое спасибо, здесь раньше стояли войска Аталетты. Экскурсия продолжается, следующий пункт - замок Крэгхистов".
      
       - Времени, говоришь, осталось немного? - протянула Лена. - Так что же ты тут сидишь, баран бесчувственный, чаи распиваешь? А родителей предупредить? Сестру, наконец? Она же меня живьем съест, выясняя, куда ты пропал, после того как меня проводить пошёл! Тебе оно, может, умирать уже и привычно, а мне ещё пожить охота!
       - Если честно, не знаю, как подойти, - сознался Олег. - Не являться же при полном параде с заявлением: мама, папа, не волнуйтесь, меня тут немножко убили, ничего страшного... Может, ты им передашь?
       - Что именно? Евгения Алексеевна, Владимир Николаевич, не волнуйтесь, ваш сын немного дуба дал? Так, не до конца, только в этом мире. Нет, вы не нервничайте, он сейчас в виде ходячего водонагревателя у меня дома сидит, всё нормально. Просто ему тут отлучиться ненадолго придется - зарезать королеву в одном из параллельных миров вместе с главой церкви какого-то светоносного хрена, а потом стать владыкой ада... Как ты думаешь, сколько времени пройдет от начала подобного заявления до моего тесного знакомства с добрыми людьми в белых халатах, которые переоденут меня в модную сорочку с длинными рукавами и выделят бесплатную жилплощадь в доме с мягкими стенами?
      
       Сидя на мягких сиденьях патрульной "шестерки", Лена с трудом удерживала рвущиеся из груди всхлипы. Слёзы катились по её щекам, и она вытирала их о рукав блузки, сердито подёргивая плечом. В отличие от многих своих подруг, Лена искренне считала, что плакать на людях - верх неприличия, и сейчас стеснялась своих слез, которые никак не удавалось подавить или хотя бы сдержать.
      
       Логика была проста: чем более силен был демон, тем меньшей властью над ним обладало его истинное имя. Я вот, например, даже не слышал, когда его произносят в мое отсутствие. Нет, в принципе при желании после слияния я мог бы настроиться так, чтобы слышать любой разговор, в котором упомянут его, но оно мне надо? Если постоянно слышать всё, что о тебе говорят, так и с ума сойти недолго!
      
       Вряд ли Аталетта обрадуется, если вместе с саранчой всё население её государства, включая не только людей, но также домашнюю и дикую живность, обратится в зомби. Хотя - и это Олег мог утверждать по личному опыту - управлять зомби было намного проще, легче и удобнее, чем живыми людьми. Разумеется, в том случае, если ты являешься некромантом.
      
      

    Алексей Пехов.

       "Жнецы ветра"
      
       Мелот учит нас прощать врагов своих. Особенно если это происходит после их смерти.
      
       Жизнь -- пустое. Цель важнее.
      
       Жизнь -- поразительная штука. Она гораздо более странная, чем сказки.
      
       История, девочка, штука капризная. Главное -- вовремя успеть вывернуть её наизнанку. А дальше -- дело времени. И вот -- хоп! Можно делать большие глаза и разводить руками, называя чушью всё, что когда-то было не менее реально, чем мы с тобой.
      
       Держи ветер за хвост и делай то, что следует!
      
       Мы все в чём-то виноваты! <...> И за наши ошибки часто расплачиваются другие. <...> Те, кто с нами, те, кого мы любим, иногда уходят от нас. Это закон жизни.
      
       Не уверен, что богу вообще нужны все эти молитвы. Скорее они важны для тебя самого, и в этом куда большая их ценность, чем думают некоторые не слишком умные служители храмов. Что же касается Мелота - то, по мне, он скорее положительно отнесется к тому, чтобы ему не докучали вечным нытьем, а сделали все сами и достигли чего-нибудь без помощи с небес. Не уверен, что он счастлив, столетиями выслушивая жалобщиков и попрошаек. Да и льстецов, наверное, слушать сложновато. Будь я на месте Мелота - точно бы не стал...
      
       Все время ждать зла - это значит проиграть до битвы.
      
       Привыкнуть можно ко всему. И это - самое страшное.
      
       Бог един, он справедлив и, даже несмотря на то что жутко занят, любит тебя. Пускай ты и молился последний раз сто лет назад, а даров ему и вовсе не приносил. По мне -- это гораздо более правильно, чем "тебя испепелят молнии, проклятый грешник, так как ты забыл прочитать на ночь "Славься, Мелот"".
      
       ... все мы полны скрытых сюрпризов. Жаль, что основная часть из них вряд ли доставит радость окружающим.
      
       ... доверие -- гораздо крепче сомнений. Первое способно выдержать многое. Вторые разлетаются от малейшего дуновения ветерка. Пока веришь человеку и поддерживаешь его, шансов на то, что случится плохое, гораздо меньше. Сомнения -- первый шаг в могилу.
      
      
       "Золотые костры"
      
       Еще одна человеческая черта, -- усмехнулся я. -- Мы склонны сомневаться даже в очевидных фактах. Сплошные противоречия.
      
       -- Младшие -- значит, слабые?
       -- Нет. Это значит, что есть и более сильные.
      
       Умирать не страшно. <...> Просто обидно. Никогда не успеваешь сделать всё, что хотел.
      
       -- ... Вера должна спасать, а не убивать.
       -- И не разобщать, не стращать, не судить и не казнить. Но отчего-то именно так и происходит. Одни жгут ведьм, другие -- <...> тех, кто забыл помолиться перед обедом. Уверен, что помыслы Господа в этих случаях совершенно ни при чём. Это уж мы сами, воплощение рук его, додумались. Но всегда готовы спихнуть свои не слишком праведные поступки на чужую волю, лишив её себя. Мол, не я срубил голову тому нехристю-хагжиту, это бог так велел.
      
       Слепая вера не помогает, друг Проповедник, а вредит. Это всё равно что неуправляемая карета, несущаяся под горку. Угробит и тех, кто сидит в ней, и тех, кто попадёт под колёса.
      
       -- ... Ты не ждёшь Апокалипсиса?
       -- Не сомневаюсь, что рано или поздно мы достанем небеса и те проведут показательную чистку паршивых овец, но уверен, это случится не при моей жизни.
      
       Лишние знания никогда не бывают вредны, и им всегда найдётся применение...
      
       Каждый понимает Бога по-своему.
      
       Порой в молчании куда больше толка, чем в словах.
      
       Есть у меня душа или нет -- не важно до тех пор, пока я живу, дышу и выполняю свою работу. Вопросы теологии, философии и религиозных догм оставим до тех пор, пока я не умру.
      
       ...Мы не увидим ни ада, ни рая. Мы живём только этой жизнью, а после нас ждёт лишь мрак и забвение.
      
       Я так устала, что не в силах даже думать.
      
       На наше счастье, в мире не так много глупцов, как это порой кажется.
      
       Война требует денег, поэтому многие предпочитают мир.
      
       ... Не те вопросы не тем людям могут привести к очень печальным последствиям.
      
       Он брызгал слюной, махал руками и не желал пропустить меня. Я не любил таких людей -- их необразованность, помноженная на религиозное рвение, рождает страх. И этим страхом они заражают всех вокруг, точно блохи, разносящие чуму.
      
       Если у нас тут локальное представительство ада, это не значит, что я должен быть голодным.
      
       Чтобы взять город, нужны саперы, артиллеристы, шпионы и предатели. Ну и несколько тысяч дураков из пехоты, которые почти все безо всякого смысла сложат голову под стенами.
      
       -- Вы видели эти ядра?
       -- Видел. Не жалуете прогресс?
       -- Это не прогресс, Людвиг. Это ад. От него погибнут тысячи тысяч. Я уже напал на след изготовителя и до конца года отправлю его на костер. Таким вещам и такому оружию не место в мире Господа.
      
       Некоторые прописные истины следует говорить постоянно, иначе люди перестают в них верить, и тогда всё идёт наперекосяк.
      
       Эти считали, что бог послал им испытание в виде слуги дьявола, князя Горловица, который желал забрать души горожан в ад. И, чтобы этого не случилось, они истязали свою плоть, показывая господу, что являются его рабами. На кой черт всевышнему рабы и исполосованные до крови спины, бичеватели отчего-то умалчивали.
      
       Тот, кто ищет правду и справедливость, сеет смерть так же часто, как тот, кто разжигает свою ненависть и удовлетворяет месть.
      
       -- Я планирую оставаться в таком настроении до тех пор, пока ты не переберешься через этот чертов перевал и не окажешься в цивилизации.
       -- Ну если под цивилизацией ты понимаешь войну, которая с цепом носится по стране, шарахая по всем, кто не успел от него увернуться, то я тебя не разочарую. Скоро мы будем в этой цивилизации по самые уши.
      
       Больше всего чудовищ не среди ругару, старг или боздуханов, а среди нашего племени. Хуже людей я пока никого не встречал.
      
       -- Судя по всему, он выживет. Поздравляю, Людвиг. Твоя ведьма знает свое дело, а в мире появился еще один оборотень. Вот только разве это жизнь? Быть оборотнем?
       -- Дышать, мыслить, чувствовать? Думаю, что да. Это жизнь. У каждого из нас свои изъяны, но лучше существовать с ними, чем лежать в могиле.
      
       -- Зачем ты это делаешь? -- удивился Проповедник. -- Не милосерднее ли убить его?
       -- Что-то не совмещаются у меня в сознании эти два слова -- милосердие и убийство. Будь добр, оставь дурные советы при себе.
      
       Любить ближнего своего чудесная заповедь, но порой мне кажется, что Господь придумал её для кого-то ещё. Не для людей, обожающих грешить направо и налево. Возможно, он просто ошибся и отправил сообщение не в тот мир.
      
      
       "Искатели ветра"
      
       -- Как тебе моя подружка?
       -- Ты же предпочитаешь мальчиков.
       -- Клевета, -- его глаза смеялись. - Во всяком случае, не чаще, чем женщин.
      
       -- Это племя переменчиво, как ветер, который их носит.
       -- Лучше бы он их уронил.
      
       А я не понимаю твоего непонимания.
      
       Мастера, какой бы скотиной он ни был, видно за лигу.
      
       На самом деле, мне было все равно, кто правит. Хоть Император, хоть Проклятые - все едино до тех пор, пока не трогают меня и мое солнце. Дают жить спокойно, и ладно. А все остальное - их личная грызня, и геройствовать за чужие интересы - глупо. Кому это надо? Разве что сказителям, только и мечтающим превратить опрометчивый поступок очередного мертвого "героя" в очередную слащавую легенду.
      
       -- Не верю, -- пробормотал солдат.
       -- Хочешь сказать, что я вернулся с того света и решил потребовать с тебя должок? -- устало усмехнулся Га-нор.
       -- Если ты и покойник, то гораздо хуже этих тварей. Они хотя бы денег не просили.
      
       Так всегда бывает, когда страшного слишком много. Страх сам себя сжигает. Происходит пресыщение. Ты уже не чувствуешь ничего, кроме тупой усталости. Слишком привык, хотя понимаю, как могут звучать мои слова со стороны. Но привыкнуть можно ко всему.
      
       Я стараюсь думать. Это не дает мне превратиться в идиота.
      
       Я никогда не считал себя трусом. Только дураком, а это разные вещи.
      
       Спасать тех, кто не хочет быть спасённым, глупо.
      
       Порой встречаешь зло там, где его не ждёшь.
      
       Никогда не доверяй зеркалам. И не поворачивайся к ним спиной. Они могут обжечь.
      
       ... зеркала любят лгать, даже если ты просишь их сказать правду. На приказ показать истину они всегда отвечают смехом и искажением реальности. Юлят, ловчат, изворачиваются и лгут, лгут, лгут.
      
       Если солдатня может себе позволить быть тупой, то офицеры -- нет.
      
       Встречать проблемы, ковыряя в носу по меньшей мере, неосмотрительно. А то пока палец вытащишь, можно и руки лишиться.
      
       Собаки зря не воют.
      
       Шансы есть всегда.
      
       Как показывает опыт, неприятности на голову сваливаются неожиданно.
      
       -- Слушай, а мне показалось или вы в самом деле боитесь ее куда больше вашего чудо-стрелка?
       Кнут недовольно поморщился. Гнус прав. Этот парень порой раздражает до умопомрачения.
       -- Она может вскипятить мозги, прежде, чем ты вытащишь из ножен меч.
       -- Это умеют делать все женщины, -- хохотнул Шен.
      
       В маленьких городках всегда так - никто не желает тратиться на такую ерунду, как освещение.
      
       Годы долгого мира даруют ощущение безопасности. Как правило, ложное.
      
       Не бояться -- это глупость. Не бояться за судьбу близких -- это глупость вдвойне.
      
       Многие из нынешнего поколения не любят сидеть на месте. Все куда-то спешат, торопятся, стремятся чего-то достичь, стараются изменить, хотя в большинстве своем сами не знают, чего хотят... Таких людей, как вы, я называю "искатели ветра". Вы слепо гонитесь за ним, но что станете делать, когда отыщете? Никто из вас не думает, куда заведет тот поиск. Ты можешь найти совсем не то, что ищешь, и, вместо того, чтобы поймать ветер Хаоса, попадешь в бурю. Готов ли ты встретиться с ней лицом к лицу?
      
      
       "Искра и ветер"
      
       Слишком поздно бояться, гийян. Мы смотрим в неизбежность. Остается лишь принять её и сделать всё, что в наших силах.
      
       Человек может быть хорошим, но, к сожалению, не слишком дальновидным. Порой сказанные слова, которым он не придаёт значения, могут попасть в уши к дурным людям и быть использованы против тебя. В жизни всё бывает.
      
       ... когда ты всесилен, приходится придумывать ограничения. Не для мира. Для себя. Иначе жизнь теряет всякий смысл, если в любое мгновение можно достать луну с небес.
      
       Законы мироздания сильнее тех, кто создает по ним. Нельзя сделать мир без боли, ненависти, смерти и крови. Нельзя создать мир без света, радости, надежды и любви. Иначе он получится ущербным.
      
       Если ты видел одну войну, можешь считать, что видел их все. Сколько бы ни прошло лет - они не меняются. Все те же пожары, все те же мертвецы, все то же воронье, те же свежие и неаккуратные могилы вдоль дорог. Начинающийся голод, разлитый по деревням страх, зверские цены, лихие люди, способные убить за один лишь косой взгляд или пару изношенных сапог.
      
       Храм должен быть в голове, а не на земле. Человек, если он праведник, сам себе храм.
      
       Власть? В Бездну такую власть, раз ты становишься рабой своего титула и уже не можешь ни шагу ступить без назойливого, угодливого внимания. Власть - это сила? Ну, нет! Скорее - клетка и полное отсутствие свободы. А также первый шаг к тому, чтобы забыть о настоящем Даре, погрязнуть в бытовых проблемах, мелких склоках между себе подобными и политических интригах в поиске выгод.
      
       Меня это порядком доставало. Быть героем - хуже не придумаешь. Разумеется, я оказал миру услугу. Но вовсе не ради того, чтобы со мной все носились.
      
       Не всегда ураган гасит искры.
       Иногда он может превратить их в пожар.
      
       Сильнее любви магии нет. Она -- источник всего сущего. Перед тем, кто освоит это чувство без остатка, открываются воистину грандиозные перспективы... Её любовь спасла тебя, а твоя -- её.
      
      
       "Крадущийся в тени"
      
       Самая страшная пытка -- это ожидание. Оно сломило, а то и убило множество людей. Что может быть хуже, чем стоять за невысокими стенами из наваленных бревен, присыпанных землей, и вглядываться в осеннюю мглу в течении целого дня, наблюдая лишь одну и ту же картину -- дорогу, съедаемую белесой стеной тумана.
      
       Измучены жаждой и прокляты тьмой,
       Немертвые грешники кару несут,
       И только один не умрет под клыками,
       Один, что с тенями танцует, как брат.
      
       Ожидание -- это самая плохая штука, по себе знаю. Иногда терпение просто кончается, не выдерживая пытки временем. В такие моменты хочется выть, чтобы хоть чем-то себя занять.
      
       Халатность погубит этот мир. Уж поверьте!
      
       Храбрецы долго не живут в нашем мире.
      
       Тень -- родная сестра тьмы.
      
       Маленькая война на просторах большого мира. Маленькая драма и маленькая смерть. Сколько их было? Сколько их еще будет? Скольких героев незаслуженно забудут поколения, и скольких не героев будут помнить, хотя они этого не заслужили?
      
       Сколько это длилось? Не думаю, что больше чем вечность, да и та когда-нибудь должна кончиться. Вечность, как и сны, имеет такую неприятную особенность -- подходить к концу в самое неподходящее для этого время.
      
       Спешить -- значит утратить контроль над ситуацией, а следовательно, стать уязвимым.
      
       Назовите меня дураком, но я никогда не копирую планы на пергамент. Для чего тогда нужна голова?
      
       Мир несовершенен. В нём полно завистников и тех, кому мне довелось перебежать дорогу. Пускай бормочут. Дальше шёпота за спиной всё равно не отважатся пойти.
      
       Чем меньше о тебе знают другие, тем сильнее ты защищён от разных неожиданностей.
      
       Интересно, почему в некоторых ситуациях некоторые личности страдают избирательной потерей слуха?
      
       Солнце ещё не скрылось за горизонтом, но уже собралось на покой, а луна походила на снежную сову. Над городом всего лишь на час воспарила гигантская дремлющая птица, имя которой -- сумерки.
      
       Удивительные вы существа, люди. Иногда готовы перегрызть друг другу глотку за медяк или другую чушь, а иногда решаете прикрыть собой спины товарищей, понимая, что живым выбраться не удастся.
      
       Ему влепили стрелу промеж лопаток, и наёмник от переизбытка чувств решил помереть прямо на мне.
      
       Да, это не сказка. Только в сказках умирают с честью и безмолвно. В жизни обычно долго корчатся, вопят и истекают кровью.
      
       Тень появляется только тогда, когда существует хотя бы крупица света, так что сравнивать её с тьмой по меньшей мере глупо.
      
       Все когда-нибудь уходят. Рано или поздно это случается, и бегать от этого -- глупо, а закрывать глаза на это -- ещё глупее. ... Весь вопрос только в том, как уйти и за что стоит расстаться с жизнью.
       Пояснение к цитате:
       про философию эльфов.
      
       Могу и бритвой по глазам.
      
      
       "Пересмешник"
      
       Быть вдвоем, хотя бы иногда, -- гораздо лучше, чем коротать часы жизни в одиночестве.
      
       Я прицелился ему в лоб, думая, что возмездие - в некоторых случаях совершенно не важно. Так же, как важнее не жизнь и не смерть, а то новое, что мы создаем. А что создал я? Ничего. За мной всегда одна лишь пустота.
      
       -- <...> Почему мы всегда хотим чего-то большего и недостижимого?
       -- <...> Когда достигаешь какой-то цели, всегда следует найти новую, иначе отсутствие стремления вперёд приведёт нас назад.
      
       Беда прогресса в том, что он редко оглядывается на минувшее, мчится вперёд и не хочет идти рука об руку со старыми знаниями. Прогресс многого способен достичь, но он не всемогущ. Нет ничего всесильного в нашем мире <...>. Одно должно дополнять другое, и лишь тогда наша цивилизация сможет устоять перед многими опасностями прошлого и будущего.
      
       Если человека пичкать обрывками культуры, которой тот не понимает, то он становится прекрасным фанатиком и оружием в чужих руках.
      
       Жизнь -- штука забавная, и никогда не знаешь, где тебе на голову упадёт кирпич...
      
       ... сколь жалкое это оправдание -- не иметь выбора.
      
       Со временем всё забылось. Страсти, обида и ненависть погасли. От пламени костра остался лишь серый пепел. Во всяком случае, я хочу так думать.
      
       Не скажу, что я религиозен. Скорее наоборот -- молчаливый атеист, не лезущий в чужую веру, никого не учащий, как следует жить, чему поклоняться и в кого верить. Я уважаю все религиозные конфессии <..>. Во всяком случае, до тех пор, пока меня не стараются обратить в чью-либо веру, я остаюсь очень терпимым...
      
       Стэфан часто с иронией говорит, что в нашей жизни только три важные вещи. Первое -- это доброта. Второе -- это доброта. И третье -- это тоже доброта. Но ни одна из этих важных вещей не ценится.
      
       ... убить собственного ребенка -- ничего не может быть хуже. Даже для демона.
      
       Война всегда преследует разные цели, а мы прикрываемся идеалами, но в основе всего лежат деньги.
      
       Мы испытываем стыд не потому, что допустили ошибку, а потому, что наш позор видят другие.
      
       Наш свет закостенел в равнодушии, которое нельзя разбить никаким молотом.
      
       Осторожнее с надеждами, они приводят к разочарованиям.
      
       Между справедливостью и местью нельзя поставить знак равенства.
      
       ... ты все еще связан социальными рамками. Не спорю, многие из них вполне хороши, но некоторые очень мешают заглянуть за горизонт. Ты же знаешь эти не слишком умные варианты - "но если я это сделаю, что обо мне подумают окружающие?" А не плевать ли на них, Пересмешник?
      
       Все боятся умереть. Даже те, кто уже мертв. Любое разумное существо должно любить и ценить свою жизнь, иначе оно перестает быть разумным.
      
       Удобства растут, а мир портится.
      
       Эклектизм царит в умонастроениях. Люди забывают прошлое, отказываются от него без всякой жалости, без всякого ума и ждут прихода нового, золотого века. Эры открытий. Ждут триумфа науки, не видя, что становится только хуже. Воздух и вода грязнее, войны жестче, цены выше, жизнь хуже. Возьми тот же маленький народец -- с началом эпохи прогресса они вымирают тысячами. Им тяжело приспособиться к таким быстрым изменениям мира. Как и многим другим, кстати говоря.
      
       Пустота никогда не может заменить цели...
      
       Мы всегда поспешны в своих решениях и слишком часто жалеем о них, пытаясь исправить то, что исправлять давно уже не следует.
      
       Любое дело важно, даже самое мелкое и, на первый взгляд, незначительное. Маленький камешек тянет за собой в пропасть огромные глыбы, и от такого камнепада невозможно укрыться.
      
       Никто не может быть счастлив без иллюзий. Они необходимы для нашего счастья не меньше, чем реальность.
      
       -- Тебе дорога эта красотка? -- невзначай поинтересовалась Бэсс.
       -- Не знаю, -- искренне ответил я.
       -- Вы, мужчины, сплошное ходячее противоречие.... Никогда не знаете, чего хотите в женщинах. Отсюда в нашем мире столько проблем......... Никогда не могла понять, как можно не знать о собственных чувствах. Если любишь -- люби, ненавидишь -- ненавидь.
      
       -- У тебя есть стратегический план дальнейших действий, мой мальчик?
       -- Да. Называется импровизация.
      
       Чрезмерная страсть не приносит двум людям ни славы, ни удовлетворения, ни счастья. Ведь она не так многогранна, как любовь. Страсть нечто иное, местами более сильное, более дикое, примитивное и в то же время яркое. Порой она заставляет кипеть кровь и заводит почище, чем пузырьки розового шампанского жвилья. Беда лишь в том, что, когда это чувство у кого-то из двоих проходит, на коже остается лишь соль, песок да зола.
      
       Каждый из нас проходит по мостам жизни, сжигая их за собой и унося в памяти запах дыма и горечь слез.
      
       Сомнения и неуверенность -- плохие спутники в жизни. Они заставляют толкаться на одном месте, а затем жалеть об упущенных возможностях.
      
       Каждая потеря остается потерей, сколько бы их ни было до этого.
      
       Смирение для слабых духом.
      
       ... Месть ничем не лучше яда. Месть нужна лишь дуракам и безумцам, которые не понимают её последствий, потому что она никогда не бывает бесплатной.
      
       Все секреты становятся тайной, а тайна превращается в зло. В этом истина любого секрета.
      
       Мы одной ногой в могиле с тех пор, как родились. Весь вопрос лишь в том, когда тебя толкнут в спину, и ты туда ляжешь.
      
       Если бы мы знали секреты друг друга, то они бы стали лучшим утешением для наших сердец.
      
       Боль -- самая динамичная и эффективная форма допроса.
      
       Если насилие хаотично, то остановить его невозможно.
      
       Лучшие уроки мы получаем, совершая ошибки.
      
       Каждой личности приходится сражаться для того, чтобы её не погубило собственное племя.
      
      
       "Проклятый горн"
      
       Скорее бы все сдохли. Никто и не заметит такой "потери". Господь, сделай так, как я прошу. Они вконец охренели.
      
       Здоровье у меня со времен смерти не важное. Чихаю по утрам.
      
       Избавь нас Господь от тех, кто думает, что исполняет Его волю!
      
       -- Ты из этих? Неверующих?
       -- Не верующих в поддельные святые реликвии, которые впаривают простодушным невеждам по всему миру? О да. Я из таких. И меня не интересуют ни пояса Богородицы <...>; ни волосы с отрубленной головы Крестителя; ни дощечка из ковчега Ноя...
      
       Он ведь Всемогущий. Какого чёрта создавать столь бракованную тварь, как человек?! В нас слишком много изъянов, для того чтобы мы имели право существовать.
      
       Люди, точно псы, почувствовавшие добычу, забывшие о заповедях, законах и правилах, подчиняясь общей звериной воле, одуревшие от крови, смерти и вседозволенности, крушили все что попадалось им под руку. Выламывали двери в лавки и жилые дома, убивали тех, кто был не с ними или не похож на них. Жадная цепь голодных муравьев, готовых сожрать и переварить любого, а к утру, когда безумие схлынет и толпа распадется на отдельных детей божьих, забыть о совершенном, замолить грех и убедить себя, да и других, что это все делали не они. Что им пришлось так поступить, чтобы не выделяться среди остальных
       Завтра они будут рыдать над обезображенными трупами, удивляться, отчего же вдруг умер сосед, отводить взгляды от младенцев с расколотыми головами, в потрясении ходить среди пожарищ и разрушенных зданий. Не понимать, почему оправившиеся власти хватают каждого третьего, колесуют, четвертуют и вешают на столбах.
       Ведь это же не они. Никто их них не хотел ничего такого. Они готовы в этом поклясться.
      
       Когда протрезвеют. И насытятся минутной властью, кровью и добром соседей. Только будет немного поздно. Потому что герцог Удальна не позволит, чтобы голытьба решала в его стране, кому жить, а кому умереть. Большинство из тех, кто сейчас мечтает о райской жизни и новом мире, -- уже покойники. Об этом знаю я, знает Пугало и даже Проповедник. Не подозревают лишь устроившие анархию.
      
       Потому что даже идиоты прекрасно знают -- можно убить соседа, ограбить друга, повесить на столбе бургомистра, испытывать терпение герцога, но не стоит играть в такие игры с инквизицией.
      
       -- Говорят, когда в Солезино появился первый заболевший юстирским потом, герцог отдал приказ, и его кавальери уничтожили все суда в портах, включая рыбацкие лодки. <..>
       -- И тем самым он обрек сотни своих подданных на бессмысленную гибель. <..>
       -- И спас тысячи в соседних странах. И умер сам, хотя мог попытаться сбежать от мора на собственном корабле. <..>
       -- Думаешь, кто-нибудь об этом припомнит через сто лет? Что сильный мира сего поступил как правитель, а не как обычный человек?
      
       Он знает, что ему пора, но упорно держится за наш мир и за меня. И, боюсь, не уйдет до тех пор, пока не решит, что его совесть чиста. Беда в том, что совесть редко успокаивается.
      
       Нет смысла спорить со стихией. Она всё равно ни черта тебя не услышит, но зато без труда размажет о камни.
      
       ...Мир нельзя сделать лучше. Это не в человеческой власти <...>. Нельзя спасти того, кто этого не хочет. Не имеет никакого смысла показывать свиньям солнце, когда их интересует лишь грязь. Иначе они запачкают даже его, лишат света тех немногих, кто этого достоин, но так и не поднимут задницу из лужи.
      
       -- Если на человека слишком долго давить, он ломается.
       -- Или же обрастает шипами.
      
       ...Я поступал по собственному разумению, решив действовать по обстоятельствам, которые, кажется, в последние полчаса начали захватывать инициативу, положив на лопатки и разум и логические расчёты.
      
       Я услышал крики на улице, выглянул вниз, увидел фигуры с факелами. Почти с десяток пытались выбить дверь в соседнем доме, используя для этого дубовую лавку. <...>
       -- Чего они хотят? <...>
       -- Чего обычно желают люди, когда наступает беззаконие? Убить, ограбить, сломать, поджечь и изнасиловать. Не поручусь, что именно в таком порядке. <...> Горожане одуреют от крови и вседозволенности и устроят такое, чего постыдились бы банды ландскнехтов.
      
       Атмосфера тревоги растеклась по улицам, заползла в дома, а следом за ней, на мягких лапах, следовал пока ещё невидимый, но уже ощущаемый страх. Кроме этих двух вечных спутников был ещё кое-кто. Но столь призрачный, что я не готов был поручиться, что слышал шорох плаща и видел блеск луны на лезвии косы.
      
       Когда случается бунт, люди перестают быть людьми и превращаются в жаждущую крови толпу.
      
      
       "Страж"
      
       -- Проповедник, -- тихо позвал я, но он, слишком занятый молитвой, услышал меня лишь с четвертого раза.
       -- Святые заступники! Людвиг, держись. Мы отнесем тебя к лекарю, и ты поправишься.
       "Какого же дьявола ты тогда читаешь по мне поминальную службу?"
      
       Есть два варианта: умный и очень умный. Первый -- свалить из города. Второй -- свалить из города быстро.
      
       -- О нет! -- простонал я. -- Шабаш и оргия на Вересковой горе -- куда не шло, но бал в замке!.. Ты же помнишь! Я чуть с тоски не умер на вашем балу в честь празднования летнего солнцестояния. Даже магистры представляют из себя куда менее унылое зрелище.
      
       Главное, держаться как можно более уверенно и нагло. Тогда половину твоих ошибок спишут на дурной характер.
      
       В последние дни я часто думал о последствиях моего поступка. <...> Я никогда этого не узнаю. Знаю лишь, что поступил так, как считал правильным. Прежде всего, для себя. Но сделал слишком мало для того, чтобы спать спокойно.
      
       Любая жизнь стоит неприятностей. Особенно, если из-за тебя она может прерваться.
      
       Не будет ангелов, Хартвиг. И папских башмаков. И людской благодарности тоже. Последняя -- гораздо большая редкость, чем первое и второе.
      
       Придурок, прости господи, - обреченно вздохнул Проповедник, слушавший наш разговор. - Или опасный идеалист, что, впрочем, одно и то же.
      
       У легенд две беды. Им либо не верят, либо слишком сильно верят.
      
       Каждый из нас наживает врагов, некоторые -- могущественны и злопамятны, поэтому желательно, чтобы и друзья были не слабее.
      
       Я тоже идеалист. Мне претит мысль, что я везу тебя на заклание, ибо мне не нравится библейская история про отца, решившего отдать своего сына в жертву Богу. Есть в этом что-то противоестественное тому, чему учит Всевышний.
      
       Неизвестность -- хреновая штука. Можно гадать до бесконечности, но обычно все догадки рушатся прахом, потому что ты всё равно не готов к тому, что тебя ждёт.
      
       Месть вообще в большинстве своём лишена смысла, если только ты не можешь найти более веских причин для того, что бы умереть.
      
       В природе человеческой превращаться в диких собак во времена, когда следует становиться праведником. Ожидание смерти хуже самой смерти. Люди искушаются соблазнами, страхом, Дьяволом и совершают безумства...
      
       Бог только и делает, что всех прощает. Не думаешь, что рано или поздно ему это надоест?
      
      

    Алекс Ирвин.

       "Дневник Джона Винчестера"
      
       Признать, что демоны существуют, и верить в их существование - две разные вещи, особенно если демоны сами не верят, что они демоны. Но даже если они не демоны, а просто считают себя ими - то есть, если они призраки, считающие себя демонами, - они всё равно будут вести себя так, как вели бы себя демоны.
      
       Сегодня Дину исполнился двадцать один год. Я купил бы ему пива, но этим его не удивишь. Он теперь ещё и оружие может сам покупать. Я пытался воспитать его правильно, и, кажется, у меня получилось. Он - шулер, любимец женщин и очень преданный сын.
      
       Я научил Дина всему, что знал об автомобилях, но все мои познания в этой области заканчиваются 1983 годом. Никаких современных наворотов -- коробки-автомата, компьютеризированной приборной панели и прочей ерунды. Машина должна быть машиной - мощный двигатель, никакой электроники, газ и тормоз. Всё!
      
       Жизнь заключается в том, чтобы помнить о мертвых и защищать живых.
      
       Поступать правильно со своими детьми не всегда значит поступать в соответствии с их желаниями.
      
       С верой в крепкие запоры проще уповать на Бога.
      
       Вчера Сэмми проснулся среди ночи. Он сказал, что боится какой-то твари в шкафу. Я пошел проверить. В шкафу никого не было, но я видел слишком много, чтобы не поверить ему. Так что я вручил Сэмми 45 калибр и сказал, что когда он в следующий раз увидит что-то в шкафу, он знает, что делать. Не думаю, что меня когда-нибудь удостоят премии "Отец года", но с тех пор Сэмми спит без кошмаров. Иногда все, что тебе нужно, так это пистолет под подушкой.
      
       Это была бы наша тринадцатая годовщина. Кружевная. Хм, одиннадцатая -- стальная, а 12-я и 13-я -- шелковая и кружевная? Кажется, что все должно быть наоборот, и сталь должна идти после шелка и кружев. Или, возможно, однажды вам потребуется сталь, чтобы удержать брак, и когда вы преодолеете это, то можно наслаждаться шелком и кружевами.
      
       Какой отец поставит своего девятилетнего сына перед необходимостью убивать, чтобы защитить своего брата? Мне приходится быть таким отцом. Отцом, который учит, что ни человек, ни монстр, убивший их мать, не уйдет живым... и что ради семьи нужно идти до конца.
      
       И Дин задал один из этих убийственных детских вопросов: "Папа, а разве этот дух не будет дальше убивать людей?".
       Нелегко, когда тебе прямо в лицо задают такие вопросы. Не потому, что он задал этот вопрос, и не потому что он был прав, но потому, что он лучше меня разбирается в том, что правильно, а что нет. Через час мы вернулись в дом Фулера, ночью я разыскал и убил его. Он бродил неподалеку от лагеря бойскаутов, разбитого в парке Bradbury Mountain. Одному Богу известно, чтобы случилось, если бы не Дин. Я практически слетел с катушек. Мои постоянные поиски виновника смерти Мэри почти стерли грань между правильным и неправильным для меня. Из-за меня чуть не погибли дети. Охотник никогда не пасует перед охотой, и никогда не бежит от нее. Такое больше не повторится. Никогда. Я больше никогда не предам память о Мэри и не подведу моих мальчиков.
      
       Я пытаюсь решить вопрос можно ли переводить детей из одной школы в другую каждый месяц, и как к этому относятся школы. Где-то глубоко меня точит мысль, а как к этому относятся сами дети. Но они солдаты, а солдаты должны уметь приспосабливаться ко всему.
      
       Это было похоже на самый обычный день, как будто бы мы были нормальной семьей, и будто у нас была мама, которая просто отлучилась в магазин или на работу, а не умерла. Но эта иллюзия недолговечна, и я не могу позволить себе поверить в нее.
      
       Хотел бы я заглянуть в ее дневник. Возможно, это помогло бы мне помнить ее. Возможно, дневник раскрыл бы мне ее секреты. Наверно в этом и есть смысл ведения дневника. Беречь твои истории, твою жизнь, когда тебя не станет. Чтобы другие не забывали.
      
       Охотник никогда не откажется от охоты.
       Никогда.
      
       Итак, сегодня вечером Дин вышел из придорожной забегаловки в тот самый момент, когда я вогнал последнюю пулю в голову перевертыша. И сын спросил у меня: почему ты убил его, папа? Что я должен был на это ответить? Потому что он не человек, а чудище, похожее на человека? Мой мальчик вышел на улицу и увидел, что я прострелил кому-то башку, может, это я чудище, похожее на человека?
      
      

    Анастасия Парфенова.

       "Танцующая с Ауте"
      
       Если ты идиот, то это неизлечимо. Если ты настолько идиот, что ввязываешься в драку один против дюжины, это уже диагноз. Если при всём этом ты даже ради сохранения собственной жизни не сможешь исполнить более-менее приличную связку, а в мишень попадаешь, только если та подпрыгнет, ловя удар... В общем, вы поняли...
      
       Жизнь есть смерть. И каждое рождение несет в себе зерно новой смерти. Единство и борьба противоположностей.
      
       Я потеряла вторую половину своей души. Хотя, помимо всего прочего, он еще был и моим мужем.
      
       Имей мужество принять последствия своих решений.
      
       Игнорирование проблемы - один из классических способов ее решения.
      
       Не сказанная мысль не может считаться оскорблением.
      
       Если ты можешь достать врага, то он может достать тебя.
      
      
       "Ярко-алое"
      
       Как Тимур ни ломал голову, он не научился входить во внутреннее состояние, в котором жизнь нарывающегося исключительно по собственной дурости идиота становится дороже твоей собственной.
       А без этого, увы, можно быть лишь гордым героем-одиночкой.
      
       Кимико поднялась. Скользнула к нему, и движение высокородной княжны было гибким и стремительным, почти хищным. Точно река белоснежного шелка, что нахлынула, затопив собой в одно мгновение всю окружающую действительность. Застыла рядом, так близко, что можно коснуться рукой. На другом конце бесконечной, бездонной пропасти.
      
       С какого-то момента компромиссы становятся самоцелью, не давая никому добиться желаемого. И, следовательно, не позволяя сделать вообще ничего.
      
       -- Почему не заменить увядающий цветок на свежий?
       -- Но разве сможем мы тогда оценить мимолетность цветка?
       -- Зачем ценить мимолетность?
       -- Чтобы дорожить нераскрывшимся бутоном. Чтобы восхищаться распустившимся цветком. Чтобы помнить о красных лепестках, когда пион уже давно отцветет.
       -- Зачем?
       Она смотрела пристально, словно сомневаясь. Затем решилась:
       -- Зачем ценить мимолетность человеческой жизни? Она уйдет в бессмертие, станет духом. И на смену ей придут другие....
       -- Сравнение некорректно.
       -- Да, -- признала Кими. -- Но внутреннюю дисциплину нужно воспитывать в деталях, в мелочах. В лепестках. Это вопрос... мировоззрения.
      
       Быстрого результата не будет. Это еще не значит, что не будет совсем никакого.
      
       Гордыня опасна, Неко. Она держит крепче цепей, слепит ярче солнца. Скромнее надо быть, друг мой. И любопытней.
      
       У тебя нет такой роскоши -- бередить старые раны.
      
       Слова "мораль" и "обычаи" вызывают у меня какие-то ассоциации. Смутные.
      
       -- Вы все еще опасаетесь гражданской войны, советник?...
       -- Госпожа, мне двадцать три года. И всю сознательную жизнь я прожил в состоянии гражданской войны: скрытой, культурной, террористической, и -- пару незабываемых недель после падения маяков -- даже тотальной. Опасаться тут уже поздно.
      
       Мы настолько успешно друг-друга шантажировали, что научились неплохо работать вместе.
      
       Экзамены, законопроекты и миссии по спасению мира проваливались, похоже, по одной и той же причине: не хватало времени, времени и еще раз времени.
      
      

    Андрей Белянин.

       "Ааргх"
      
       Навязчивое желание непременно попасть в саги и баллады уже переросло понятие "маленький пунктик", а успешно приблизилось к фигуральному выражению "полновесный абзац"! Остаться в веках "единственным выжившим героем" он не хочет категорически, говорит, читателям нужны море крови и высокопарная смерть в тугом кольце врагов от подлой стрелы в спину, а стрела должна быть с чёрным опереньем, неструганым древком, тупым наконечником и массой микробов...
      
       Обиженные женщины, тем паче ведьмы, способны на самые неожиданные поступки. Исключая разумные...
      
      
       "Казак в аду"
      
       Как говорила моя двоюродная тётя Роза - девочка, если мужчина жмакает тебя за талию ладонями, радуйся! Плакать ты успеешь после сорока, когда на твою талию ему не хватит полного размаха рук...
      
       Вера не нуждается в доказательствах, любовь требует их ежедневно. Вера слепа, любовь же, вопреки устоявшемуся мнению, скорее склонна на многое закрывать глаза. Вера приходит благодаря чему-то, любовь -- вопреки всему! Быть может, именно поэтому Бог -- все-таки любовь, а не вера, и уж тем более не религия.
      
       ... прочее пространство занимала тьма, плотная и густая, как гуталин дяди кота Матроскина. То есть, эту тьму можно было резать ножом, но почему-то не хотелось. Она казалась слишком живой, и, наверное, состояла из чьих-то стонов и боли... Ад есть ад, что вы хотите.
      
       Иногда яркая смерть человека говорит о нём гораздо больше, чем вся его тусклая жизнь...
      
       В нашем изменчивом мире блондинками всё чаще становятся именно мужчины...
      
       Кому-то важен факт завоевания женщины, кому-то сам процесс завоевания и лишь немногим сама женщина как личность...
      
       Мужчина определяет свою женщину после первого поцелуя, а женщина своего мужчину - до первого поцелуя. То есть, как ни верти, это они нас выбирают...
      
       Если всё время смотреть в прошлое, то расшибёшь лоб о настоящее. Назад надо лишь оглядываться. И то иногда...
      
       Русская поговорка "Что Бог ни делает, всё к лучшему" в Южной Африке обычно переводится как "Хакуна матата! ". Суть одна...
      
       В одни неприятности нас втравливают враги, в другие друзья, а в остальные - женщины...
      
       В палатах, как правило, живут только цари или сумасшедшие. Странное совпадение... Или не очень?
      
       Проявления Божественной сущности в окружающем мире мы видим почти ежеминутно. Проявления чёрта гораздо более редки. Поэтому и запоминаются ярче.
      
       Мужчины странно устроены. Если женщины бросают их, то они бросаются в крайности. Если женщины верны им, то бросаются в бега...
      
       Голову всегда надо держать высоко. В любой жизненной ситуации. Особенно на расстреле...
      
       Даже если Судьба выбросила вас в мусорный ящик, это не значит, что вы ни на что не годны. Просто пока вам не нашли применения...
      
       Выбор друзей в нашей жизни бывает весьма специфичен. Один общий недостаток свяжет вас надёжнее, чем десяток достоинств...
      
       Наши самые страшные враги всегда достойны жалости. Они ведь искренно не понимают, с кем связались...
      
      
       "Казак в раю"
      
       О том, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, знают все. Но есть ТАКИЕ мыши, что уносят не только сыр, но и мышеловку!
      
       Человек, нашедший Истину, тут же делится ею с остальными. Но, разделённая на части, Истина -- дохнет...
      
       Самым наипервейшим признаком фальсификации духовных знаний служит плата за них в конвертируемой валюте...
      
       Если враг прячется в сейф, то это очень хороший враг. Особенно если он сам заперся изнутри, проглотил ключ и категорически не хочет никого пускать...
      
       Если вас случайно проглотили, это ещё не страшно. Многих героев глотали, и многие умудрялись выбраться. Главное, чтобы вас не пережёвывали...
      
       Враги порой куда преданней друзей. Друзья всегда отойдут в сторону, если вы в них не нуждаетесь. Верные враги не оставят вас никогда!
      
       Слёзы женщины могут быть всем -- символом скорби, следствием обиды, реакцией на оскорбление или чистку лука, но чаще всего они -- оружие!
      
       Предсмертная речь любимой девушки не заканчивается до тех пор, пока она не скажет вам всё! Потом пойдут реплики и детали. Короче -- вы умрёте первым...
       Эмоциональный всплеск при выяснении отношений настолько способствует взаимопониманию, что вы рискуете безоглядно влюбиться друг в друга.
      
       Ударившему вас по правой щеке стоит подставить и левую. Если, конечно, нет возможности первым спустить курок...
      
       Бежать -- некуда, прорваться с боем -- проблематично, сдаться в плен -- не возьмут, гады...
      
       ... Теперь они не боялись ничего! Смерти нет -- есть вечная жизнь на небесах. Праха и тлена нет, есть право выбора, есть место для подвига, есть вера и значит, самой вечности придется отступить, потому что она -- одна, а их -- двое!
      
       То есть когда "да" - это "нет", только потому, что если "нет" - это ещё не "да", а могло бы быть и иначе? Если же предположить обратное, в смысле "нет", как "да", но "да" не будет довлеющим приоритетом, то почему бы "нет" не стать "да", исходя из взаимных уступок? Хоть они и антагонисты, однако глубинная связь меж "да" и "нет" всё же позволяет женщине легко подменять одно другим! В этом действующий принцип их логики...
      
       Если индивидуум легко может сказать, кто он, то этот тип попросту глуп и не знаком даже с азами философии.
      
       И где намёк? Таки я смутно не поняла ваш модный юмор.
      
       Ваня, а вот от вас уже и не ожидала - мы ведь практически помолвлены! Да, да, вы первый кричали "горько", креститься поздно, пора глядеть на правду прямо. Как оно вам ни больно, но я ваша навеки!
      
      
       "Меч без имени"
      
       Тяжело в леченье, легко в гробу!
      
       Смерть всегда точно знает, кого и когда она должна забрать... У каждого из нас свой срок и своя цель пребывания на земле.
      
       Люблю себя, когда вот так легко и возвышенно вру. Состояние такое романтическое, мысли в голову приходят светлые, праздничные, и язык мелет... Ничего выдумывать не приходится, всё как-то само собой, слово за слово. В общем, сплошное удовольствие!
      
       Как говорится, кто с мечом к нам придёт, того и мордой о стенку!
      
       Я от наглости теряюсь -- сразу морду бью.
      
       Вот, положим, вы решили, что мир вокруг недостаточно хорош и нуждается в коррекции. Берете дубину побольше, а потом идете куда-нибудь. Находите там кого-нибудь, прямо излагаете ему свою доктрину борьбы за лучший мир. Если он не согласен, то бьете его дубиной по башке -- одним оппонентом меньше. Если согласен, то он тоже берет дубину и двигается с вами, задавая похожие вопросы прохожим. Выигрывают те, кого окажется больше. Они объявляют себя истинными борцами за мир, а прочих -- светлыми жертвами, павшими за прекрасное будущее.
      
       А это не война, это крупномасштабные развлечения шизофреников в доме терпимости для сексуальных меньшинств! Полигон для психов!
      
      
       "Свирепый ландграф"
      
       Что бы ни творилось в мире, всё равно останутся вечные ценности: милосердие, добро, любовь -- всё то, что помогает выжить всему человечеству и каждому человеку в отдельности.
      
       Разрушив веру, несложно изменить и устройство мира.
      
       Вот оно -- философское отношение к бытию! Жив -- хорошо, умер -- тем более не о чем беспокоиться.
      
       Как кому заняться нечем, так он сразу начинает бороться за мир. Причём, во всём мире. А зачастую и со всем этим миром.
      
       Не будите во мне зверя! Особенно зайца.
      
       Будем продолжать навязчивую демонстрацию силовых структур или перейдём к поискам дипломатического компромисса на основе демократического плюрализма?
      
       Пойди туда -- не знаю куда, принеси то -- не знаю что. Если не вкусно выплюнь, если непрочно -- сломай, если грязно -- отмой, если так уж плохо, то вообще выброси. Главное, что в результате человечество было спасено.
      
      
       "Моя жена - ведьма"
      
       С кем поведешься - так тебе и надо!
      
       Забудьте о прошлом, живите настоящим, верьте в будущее.
      
       А любовь, как известно, оправдывает все... Это злобе, мести, ненависти и предательству нет оправдания.
      
       Когда в твою квартиру запросто приходят чёрт с ангелом обсудить собственные проблемы -- ещё полбеды, но если ты пытаешься с ними общаться -- это уже шизофрения.
      
       Мы его такими иероглифами разукрасим, что любой Хокусай обзавидуется!
      
       Само слово "искусство", несомненно, имеет общий корень с "искусом" или "искушением", а значит, относится к прерогативе "темных сил". Но, с другой стороны, мы всегда говорим: "Талант от Бога" -- и свято уверены, что настоящий художник, поэт, музыкант черпает свое вдохновение из светлого источника.
      
       Член Союза писателей! Тьфу, да за что ж тебя так обозвали...
      
       За такие стихи надо бить по морде подсвечниками.
      
       Хоть всю жизнь обучай поэтическим тонкостям, он в них как свинья в апельсинах.
      
       Чеснок -- в рот, лук -- в нос, мёд -- на грудь, горчицу к пяткам, крапиву на поясницу и гранёный стакан водки пополам с красным перцем для внутреннего воздействия. Всех микробов перетравим! Если доживёшь до утра -- будешь как новенький.
      
       Если бы я мог, то, наверное, укрыл бы её в своих ладонях и никогда больше не выпускал в этот жестокий мир.
      
       Борьба Добра и Зла существует вечно, так что не нам с тобой изменять традиции.
      
       Чуть что -- сразу все в крик, в амбиции, в обвинения, пальцем в нос тычут, коленом в грудь стучат!
       В действительности ни один мир не в состоянии показать нам таких ужасающих монстров, которых рисует наше же воображение.
      
       ... друзей не зовут в горе, не платят за помощь, не считают обязанными перед собой...
      
       Бедному черту со своими принципами уже и подобраться некуда!
      
       Ввиду чрезвычайности положения катастрофически прошу всех -- заткнитесь, дорогие. Сейчас Серега, друган мой, новый стих на публику читанет. Слабонервным и беременным деликатно напоминаем -- пошли вон из зала! Остальным принять сердечные капли и устойчивое положение сидя. За результаты не отвечаем.
      
       Кто другу в помощи откажет -- да будет проклят под луною. А кто просить заставит друга -- тот вовсе зря на свет родился!
      
      
       "Сестрёнка из преисподней"
      
       Реклама -- суть игрище бесовское!
      
       Отродясь не подозревал в лексиконе белого ангела таких непарламентских выражений. Столь целостно и витиевато объединить в одном предложении проклятый Ад, долбаную Америку, нетрадиционные сексуальные отношения, маму Фармазона, сивого мерина, ручной тормоз, апостола Петра с самым большим ключом, чью-то хвостатую задницу и клятвенное обещание полной кастрации на месте...
      
       Вот и всё... Открякала последняя волынка, прощай на век, шотландский мой пейзаж.
      
       - Да, Сереженька, у современной молодежи слишком поздно формируются правильные понятия об истинном и ложном.
       - Между прочим, критика подрастающего поколения есть первый признак приближающейся старости.
      
       Я энергично потряс головой, мысли, встряхиваясь и ударяясь друг о друга, постепенно обретали рабочую форму.
      
       Если вы думаете, что я тихо лежал себе в лодке, связанный по рукам и ногам, дурак дураком, ничего не предпринимая, то вы глубоко ошибаетесь, я - мыслил!
      
       ...но вот в интимно-личных вопросах стыдлив, словно дореволюционная гимназистка.
      
       Магия же не бывает плохой или хорошей, черной или белой, это зависит лишь от того, кто ее использует. Белые маги черпают вдохновение из законов природы, черные подчиняют себе потусторонние силы, но все это условности, и границы меж ними могут быть весьма зыбкими.
      
       Не скучай, пиши. Будут сложности - высылай телеграмму. И помни: мой дом - твой дом! Но лучше наоборот...
      
       - А ты что, рассчитываешь всех врагов боевой раскраской своих трусов распугать? И не надейся, начинающий извращенец, там народец с крепкой психикой, их твоими парусами в ландышах не свалишь...
      
       Когда над вами издевается даже посуда, это о многом говорит...
      
       Надрывный голос Фармазона, звенящий, словно испанская сталь, яростно пытался пробиться сквозь непоколебимо-уверенный тон Анцифера. Их словесная дуэль поначалу казалась мне естественным продолжением сна, и я не торопился вставать...
       - Циля, пусти! Ты меня знаешь, лучше пусти по-хорошему... Я ведь сейчас так орать начну - потолок трещинами покроется! Рота, подъё-о-ом!!!
       - Изыди, нечистый, не вынуждай меня повышать голос...
       - Ой, ой, ой... щас у меня от страха копыта побледнеют! Сидит тут надутым крылатым сусликом в завитом парике и не пускает меня к любимому хозяину! А если у меня сообщение важное?
      
       Огненный змей повернул к нам слепящую золотым сиянием голову. Не знаю, были ли в ней мозги, но уровень животной агрессии туда вбили точно...
      
       Как у нас говорят: "Не входит через голову, дойдёт через..." Обычно для этой цели используют швабру. Не красней, ты всё понял неправильно! Я хотел сказать, что дают швабру в руки и отправляют на уборку мусора вокруг котлов, в которых варят грешников. В чём конкретно варят, не спрашивай...
      
       - ...не заводи меня! И помни, что слухи об ангельском терпении сильно преувеличены.
      
       - М-да-с, очень печально. Быть может, вам следует обратиться в милицию? К врачу тоже зайдите обязательно. Лучше к ветеринару...
      
       Потом... не помню! Темнота, судороги, несмешное продолжение эстрадного монолога о деревенском парне, идущем днём из бани, а рожа кра-асна-а-я...
      
       - Фармазон, а не напомните ли вы мне, что это, собственно, за место - Тартар? К сожалению, мои знания ограничиваются общеобразовательной школой и неглубоким изучением древнегреческой литературы в институте.
       - Да нет проблем, - охотно кивнул чёрт. - За историческими анекдотами и дорогу скоротаем, и уровень твоей чахлой культуры хоть чуть-чуть повысим. Циля поправит, если я где увлекусь... Итак, всё началось с одного мрачного типа по имени Хронос. Мужик был любвеобильным, детишек стругал каждую ночь, как папа Карло. Потом выяснил у одной шизанутой гадалки, что именно из-за детей он и потеряет власть. Ну, ясен пень, папашка не придумал ничего умнее, как жрать собственных младенцев сразу же по прибытии жены из роддома! Супруга, кстати, особо не протестовала, хныкала в своём будуаре, но чтоб мужа упрекнуть - так ни-ни! Однако же сорвалась эта дамочка... Дескать, что ж я тут рожаю без передыху, аки крольчиха озабоченная, а он тока жрёт, гад?! Ну и сныкала последнего сынулю в пещерке, а Хроносу кирпичину в подгузнике подсунула. Ничего, заглотил - не поперхнулся... Так вот потом этот уцелевший младенчик на поверку оказался самим Зевсом Громовержцем! Что он сделал с родным папулей, когда вырос, я тебе говорить не буду... Уважение к богам, как таковым, теряется махом! Циля, руки прочь! Я ж не касался твоего христианства... Могу продолжать?
      
       - Значит, вы таки не будете меня убивать?
       - Не буду, - подтвердил я. - А кстати, почему вы всё время об этом спрашиваете? Вас ведь убивали столько раз, что давно можно было бы и привыкнуть.
       - Ой, не позорьте мою лысину, товарищч! Есть вещи, привыкнуть к которым невозможно. Во-первых, когда вас убивают, это всё ещё больно. Во-вторых, я трачу бешеные деньги на отстирывание собственных сорочек от моей же крови. И в-третьих, всё это дико надоедает! Ну ладно бы раз, другой, третий... Это я ещё могу понять, в конце концов, все мы люди... Так нет, местные умники объявили убийство бедного Семецкого национальной традицией! Они даже дают за это ежегодную премию! Ви себе представляете - премия тому, кто лучше убьёт Семецкого...
      
       - Не произноси имени Господа хотя бы из уважения к умирающему! - возмущённо пробурчал чёрт. - Ты бы ещё стаканчик святой воды выпить предложил... Дай, что ли, помереть спокойно, я всё-таки в Ад собираюсь...
      
       - На, Циля, пей! Веди себя хорошо, не скучай, жди жену хозяина. Будет совсем хреново - там, в шкафу на верхней полке, есть газетка "Интим" с картинками, тебе понравится.
      
       С женщинами вообще глупо спорить. С такими молодыми, длинноногими и упёртыми - ещё и небезопасно.
      
      

    Анна Кувайкова.

       "Друзей не выбирают"
      
       - И за что ты меня так не любишь? - притворно вздохнул братишка, распахивая двери лекционного зала, до которого мы успели добраться и, слава Хранителям, без особых приключений.
       - За то что ты недоупырь, недочеловек и вообще нехорошая и некультурная оранжевая в зелёную крапинку и синюю полосочку редиска с длинными ушами!
       Из лекционного зала раздался ржач прекрасно услышавших последнюю фразу адептов и негромкий приятный мужской голос:
       - Такого оправдания от опаздывающих я ещё не слышал.
      
       Как только нахожу ключи от счастья, кто-то меняет все замки!
      
       Проигрывать надо уметь! Ваши противники должны свыкнуться с этой мыслью!
      
       Мне вчера не было так хорошо, как сегодня плохо.
      
       Терен, если женщина говорит, что ненавидит, значит, она тебя любит, но ты - козёл.
      
       Держите меня семеро, но только не за интимные места
      
       Любовь -- это умопомрачение. Лечение только одно: палкой по голове!
      
       Я вас заставлю селёдку молоком запивать!
      
       -... Но я от девчонки в восторге. Давненько люди меня не радовали.
       - Они тебя вообще радовали только тогда, когда тебе не удавалось им все кости зараз сломать
      
       - Терек, прислушайся к голосу разума! Слышишь? Слышишь, какую чушь он несет?
      
       Мы отправимся грызть гранит науки. Хотелось бы пожелать всем нам не сломать зубы и пройти этот путь до конца!
      
       Дорогой, ты хочешь идти налево? Иди, за рога тебя никто не держит!
      
       Неудобно, когда соседские дети на тебя похожи, а всё остальное - нормально!
      
       Как гласит народная мудрость: не всегда говори, что думаешь, но всегда думай, что говоришь!
      
       Говорят, что друзей не выбирают. Что их не ищут, они сами находятся в нужный момент, а найдясь - уже никогда не потеряются.
      
       "Прощай, ведьма, мы помним тебя, пускай от тебя остались лишь рога! Мы помним твой голос и злобный твой глаз, прости, что пою об этом сейчас!"
      
       Полуэльф, явно находясь в шоковом состоянии, выдал фразу, из которой цензурными были только знаки препинания, насчёт предлогов я точно не уверена.
      
       Угу, выпили, А когда вино закончилось, Сатия извлекла ещё одну бутылку. И мы снова выпили. Разговор удался, да и как могло бы быть иначе у двух нетрезвых магичек, обсуждающих всем известную тему "мужики козлы"? Правда. Химо попытался влезть и устыдить нас, но был задавлен большинством и поспешно ретировался за подмогой. Подмога в лице Ри прибыла быстро, но тут же удалилась после фразы "Сгинь, ушастик нехороший, ты - мужик!
      
       Поздравляю тебя, отрок, ты практически закончил школу магии имени Хеллианы Валанди! Вот тебе приз. Да, это топор, а ты чего хотел? Давай, топай во двор, а то дрова заканчиваются!
      
       Я повзрослел, когда встретил Эль. Нет, я не стал взрослым брюзгой, но просто понял, что быть умным и ответственным тогда, когда нужно, - это не так уж и плохо
      
      

    Анджей Сапковский.

       "Башня Ласточки"
      
       На пути к вечности каждый будет идти по своим собственным ступеням, неся свое собственное бремя.
      
       Правда есть ценное зерно, ложь же -- ни на что не годные плевелы.
      
       Воистину убогого подаянием поддержи. Но вместо того чтобы дать убогому целый арбуз, дай ему пол-арбуза, ибо иначе убогий может свихнуться от счастья. <...>. Еще лучше дать убогому четверть арбуза. И вовсе уж хорошо сделать так, чтобы кто-то другой дал убогому арбуз. Поскольку, истинно говорю вам, всегда отыщется тот, у кого есть арбуз и кто склонен им одарить убогого, ежели не из благородства чувств своих, то по расчету либо иному поводу.
      
       Давать есть большее счастье, нежели брать, а поддерживать убогого милостыней есть благородство. Сказано: раздай все, и это облагородит душу твою.
      
       Когда человек засыпает, боги открывают ему уши и говорят к нему... видя сон, видишь либо великую мудрость, либо великую глупость... Искусство состоит в том, чтобы распознать, что именно.
      
       С договорами о мире дела обстоят так же, как с супружескими пактами -- их не заключают с мыслью об измене, а коли уж заключают, то не подозревают в измене противную сторону. ... Ибо нельзя стать рогачом, не будучи женатым, но, согласись, страх перед рогами -- обидное и довольно смешное оправдание вынужденного целибата. А рога в семейной жизни не должны быть темой для рассуждений типа "что было б, если бы?". До тех пор, пока рога не выросли, и говорить не о чем...
      
       По скромности их познаете правоту их...
      
       Хорошая Книга, учит нас быть сдержанными в оценке ближних наших. Ибо, говорит она, и вас тоже когда-то оценят. И хорошо бы, если не по внешности.
      
       -- Черт! Глянь-ка, Мильва, что там такое?
       -- Просто тебе ухо оторвало. Ничего страшного.
       -- Тебе легко говорить. Я, понимаешь ли, любил это ухо.
      
       Жернова предназначения действуют, мельница судьбы работает... Предначертанному суждено сбыться.
      
       Теперь-то он малость остепенился, поскольку пребывает в приличном обществе, но в юности для него не было ничего святого. Я бы сказал, что при виде него чувствовать себя в безопасности могли разве что ежи да те женщины, которым удавалось влезть на самую макушку высокого дерева.
      
       Не копай, коли не знаешь где!
      
       Что же до поспешности, то ощущение, будто время зверски торопит, обычно является сигналом тревоги, обязывающим попридержать темп, действовать помалу и с соответствующей обдуманностью.
      
       Людям зрелища и потехи нужны как хлеб, хо-хо, даже больше, чем хлеб.
      
       Не вынимай без причины, не прячь без чести!
       Пояснение к цитате:
       Гравировка на мече
      
       Каков гость, такова и милость.
      
       У поэзии нет возраста.
      
       -- Лютик! Не спи в седле!
       -- А я и не сплю. Я творчески мыслю.
      
       Она училась... чтобы не удивляться сверх меры и не ждать слишком многого, ибо в таких случаях разочарование бывает не столь убийственным.
      
       У свободы и презрения -- свои пределы. В конце концов всегда один является орудием другого.
      
       Нет, Высогота, не порочных или непорядочных сбрасывают в бездну, нет! О нет! Как раз порочные, злые, но решительные сбрасывают туда моральных, порядочных и благородных, но, на свое несчастье, робких, колеблющихся и не в меру щепетильных.
      
       Вселенная, как и жизнь, движется по кругу.
      
       Если ж ты не сподобился Зло опередить, если Зло успело обидеть тебя, то отплати ему. Напади, лучше всего когда оно уже забыло, когда чувствует себя в безопасности. Отплати ему вдвойне. Втройне. Око за око? Нет! Оба ока за око! Зуб за зуб? О нет! Все зубы за зуб! Отплати Злу!
      
       В любом государстве найдутся люди, которых можно назвать слепыми фанатиками идеи общественного согласия. Преданные этой идее, они ради неё готовы на всё. На преступление тоже, поскольку цель, по их мнению, оправдывает средства и изменяет соотношения и значимости понятий. Они не убивают, нет, они спасают порядок. Они не истязают, не шантажируют -- они обеспечивают интересы государства и дерутся за эти интересы. Жизнь единицы, если единица нарушает догму установленного порядка, для таких людей шелонга ломаного не стоит. А того, что общество, которому они служат, состоит именно из единиц, такие люди во внимание не принимают. Такие люди обладают так называемыми широкими взглядами... а широкие взгляды -- это вернейший способ не замечать других людей.
      
       Невозможно остаться чистым, валяясь в крови.
      
       Высогота знал такой тип красоты -- большеглазый вечный ребёнок, лицо, вызывающее инстинктивную симпатию. Вечная девочка, даже когда двадцатый или тридцатый дни рождения давно останутся в прошлом.
      
       Я никогда не мог понять, почему у вас, людей, большинство ругательств и обидных выражений связано с эротической сферой? Ведь секс сам по себе прекрасен и ассоциируется с прекрасным, радостным, приятным. Как можно название полового органа применять в качестве вульгарного синонима...
      
       Люди выдают, чтобы спасти свою шкуру и жизнь, но когда хотят отомстить - лгут.
      
       Предсказывать будущее может каждый. Нет ничего особенного в том, чтобы предсказывать. Искусство в том, чтобы предсказывать точно.
      
       - У меня большие глаза, чтобы тебя лучше видеть, - рявкнул железный волчище. - У меня огромные лапы, чтобы ими схватить тебя и обнять! Всё у меня большое, всё, сейчас ты в этом сама убедишься. Почему ты так странно смотришь на меня, маленькая девочка? Почему не отвечаешь?
       Ведьмочка улыбнулась.
       - А у меня для тебя сюрприз.
      
       Ибо закон - не юриспруденция, не толстенная книга, забитая параграфами, не философские трактаты, не напыщенные бредни о справедливости, не истрёпанная фразеология о морали и этике. Закон - это безопасные дороги и тракты. Это городские закоулки, по которым можно прогуливаться даже после захода солнца. Это гостиницы и корчмы, из которых можно выйти в сортир, оставив кошелек на столе, а жену у стола. Закон - это спокойный сон людей, знающих, что разбудит их пение петуха, а не красный петух!
      
       Мама, это демоны? Это Дикий Гон? Привидения, вырвавшиеся из ада? Мама, мама!
       Тише, тише, дети! Это не демоны, не дьяволы.
       Хуже.
       Это люди.
      
       Воистину, великая надобна самоуверенность и великая ослепленность, дабы кровь, стекающую с эшафота, именовать правосудием.
      
       Широкие взгляды -- это вернейший способ не замечать других людей.
      
      
       "Башня шутов"
      
       ... но женитьба -- могила любви. Поэтому я стою за то, чтобы ее просто-напросто коллективно оттрахать.
      
       -- Конец света наступит в июле. Точнее: шестого июля. В пятницу. В полдень.
       -- Какого года?
       -- Текущего, святого. Тысяча четыреста двадцать пятого.
       -- Таааак, -- потер подбородок Шарлей. -- Однако, понимаете ли, есть небольшое "но".
       -- Это какое же?
       -- Сейчас сентябрь.
       -- Это не доказательство.
       -- И уже миновал полдень.
       Циркулос пожал плечами, затем отвернулся и демонстративно зарылся в солому.
       -- Я знал, что нет смысла метать бисер перед неучами. Прощайте.
      
       Я, -- прервал молчание Завиша, -- человек железного меча. Я знаю, что меня ждёт. Знаю свою судьбу. Знаю без малого сорок лет, с того дня, когда взял в руки меч. Но я не стану оглядываться. Не обернусь на оставленные за конём хундфельды, собачьи могилы и королевские предательства, на подлость, на ничтожество и безбожие духа. Я не сверну с избранного пути, милостивый государь Ганс Майн Игель.
       Ганс Майн Игель не произнёс ни слова, но его огромные глаза разгорелись.
       -- Тем не менее, -- Завиша Чёрный потёр лоб, -- я хотел бы, чтоб ты предсказал мне, как и Рейневану, любовь. Не смерть.
      
       На этом свете, чтобы выжить, приходится порой пожертвовать тем, что любишь.
      
       Дружба -- это штука изумительная и громадная!
      
       Никогда не надо безразлично и бездушно проходить мимо человеческого горя. Никогда не следует поворачиваться к бедняку спиной. В основном потому, что бедняк может неожиданно заехать клюкой по затылку.
      
       -- Только глянь, -- останавливаясь, проговорил Шарлей. -- Церковь, корчма, бордель, а между ними кучка дерьма. Вот парабола человеческой жизни.
      
       Война без рыцарей и рыцарства сначала превратится в обыкновенную бойню. А потом -- в человекоубийство.
      
       -- Когда он появился из тьмы, вы даже не дрогнули. У вас даже голос не задрожал. А когда вы потом с ним беседовали, то... просто диву даёшься... А ведь это было... Ночное существо. Нечеловек... Чуждый...
       Завиша Чёрный из Гарбова долго глядел на него.
       -- Я знаю множество людей... -- ответил он наконец очень серьёзно, -- множество людей, гораздо более мне чуждых.
      
       Завтра будет иным, нежели Сегодня. Настолько иным, что люди перестанут верить во Вчера.
      
       Вчера вечером я мечтал о спасении мира. Сегодня утром - о спасении человечества. Ну что ж, приходится соизмерять силы с намерениями. И спасать то, что можно.
       Пояснение к цитате:
       Про спасение котенка.
      
       Творец создал нас по образу и подобию, но позаботился об индивидуальных свойствах.
      
       Хоть сколь угодно времени истечёт, ничто лжи в истину не превратит.
      
       С каких это пор годы лечат глупость?
      
       Любовь - тоже удовольствие, к тому же одно из самых эгоистичных.
      
       Не платье красит человека, а человеческое достоинство. Однако лишь хорошо одетый человек чувствует себя воистину достойно.
      
       Не один сам себе горло собственным слишком длинным языком перерезал...
      
       Всё на этом свете творится под лозунгом борьбы за правду. И хоть обычно совсем о разных правдах идет речь, выигрывает на этом только одна - истинная.
      
       Я думаю, что всё зло этого мира идёт от мышления. Когда думать начинают люди, совершенно не способные к этому.
      
      
       "Божьи воины"
      
       -- Был у нас еще один священник, но уж совсем немощный, хворал. Умер он. Под Душниками его я похоронил. Два воскресенья тому.
       -- И вы остались... -- Рейневан откашлялся. -- И мы остались, выходит, без духовной утехи?
       -- Есть водка.
      
       Скрипящий и толкающийся у окна Ниского замка большой стенолаз застал вроцлавского епископа Конрада врасплох, но и епископ, надо признать, так же крепко удивил стенолаза. В своей охраняемой комнате он предавался, о диво, не оргии, пьянке или азарту. Он не отсыпался после оргии, пьянки или азартной игры. Нет. Он читал. Посвящал время чтению.
      
       Я всем сердцем за революцию и за анархию, всей душой поддерживаю движение и перемены. Однако не рискну принять личное участие в этом процессе. В революционной борьбе за изменения изменяешься сам. Необходима большая сила, чтобы сдержаться, не превратиться в... Во что-то, во что превращаться не следует.
      
       Говорят, месть - это наслаждение. Но обычно это бывает наслаждение идиота, упивающегося мечтами о наслаждении. Только идиот кладет голову на колоду, если может не класть.
      
       В гуще военных действий, к тому же долженствуя сыграть важную роль, невероятно легко получить по шее. Или по иной части тела. Невероятно легко, когда идет война, потерять какую-то часть тела. Случается, что этой частью оказывается голова.
      
       Блокаду необходимо сломать. И Прокоп ее сломает. При случае, если удастся, переломив хребет Силезии. С хрустом. Так, чтобы покалечить на сто лет.
       -- И только в этом все дело? -- разочарованно спросил Рейневан. -- Только в этом? А миссия? А долг? А несение истинного слова Божия? А борьба за истинную апостольскую веру? За идеалы? За общественную справедливость? За новый лучший мир?
       -- Ну конечно! -- Горн приподнял голову, улыбнулся уголками губ. -- И за это тоже.
      
       Война несёт с собой террор и на террор опирается. Война сама по себе есть террор.
      
       ... название Божьих воинов вам уже не подобает. Ибо то, что вы творите, больше радует дьявола. По лестницам из трупов не вступают в Царствие небесное. По ним спускаются в ад.
      
       Почему же вы не слушаете его слов? Когда он учит, что произвол нельзя победить произволом, что на насилие нельзя отвечать насилием? Что война никогда не оканчивается победой, но порождает очередную войну, что ничего, кроме очередной войны, война принести не может?
      
       Договоры и союзы, запомни, это столь же хороший способ ведения войны, как и обстрел из бомбард.
      
       В революционной борьбе за изменения изменяешься сам. Необходима большая сила, чтобы сдержаться, не превратиться в... во что-то, во что превращаться не следует.
      
       -- Когда речь заходит о благе дела, единицы в расчёт не идут. Если благодаря этому великое дело Чаши может сделать шаг к победе, если это должен быть камень на холм нашего окончательного триумфа... То я готов пожертвовать собой.
       -- Давно уже, -- сказал мамун, оказывается, вовсе не спавший, -- давно уже я не слышал ничего столь же глупого.
      
       Отсутствие примеров великодушия, замечу, деморализует общество не меньше, чем излишняя снисходительность.
      
       В мести помощи Бога не ищут, и месть, чтобы быть истинной, должна быть жестокой. Тот, кто мстит, должен отринуть Бога. Он проклят. На века.
      
       Революции делают для того, чтобы что-то изменилось. Проигравшим в худшую сторону, выигравшим -- в лучшую.
      
       -- Ересь в Церкви, -- тихо сказал инквизитор, -- существовала веками. Всегда. Ибо Церковь всегда была оплотом и пристанищем для людей глубоко верующих, но и живо мыслящих.
      
       То, что ты видишь вокруг себя, отец инквизитор, есть не Божественный театр, не Божьи игры. Это мир, которым надо управлять. Владеть. А власть -- привилегия князей. Господ.
      
       Святой Инквизиции вредят бессмысленные и демонстративные экзекуции. Вредит несправедливость. Именно благодаря таким действиям возникает чёрная легенда, миф о жестокой инквизиции, льётся вода на мельницу еретической пропаганды. Я с ужасом думаю о том, что через сто лет останется только эта легенда, мрачная и чудовищная повесть о ямах, пытках и кострах. Легенда, в которую поверят все.
      
       -- Многие затаили на нас злость. Многие хотели бы видеть нас мёртвыми.
       -- Это хорошо. Это гарантия, что вы будете действовать осторожно и обдуманно.
      
       Настало историческое время, творится многое, каждый день приносит изменения, то, что вчера было важным, сегодня не имеет значения, а завтра будет стоить меньше собачьего дерьма.
      
       Бывают идеи, которые вредят не только их авторам. Окружающим тоже. Увы.
      
       В шулерне произошло то, что должно было произойти. Это было неизбежно. Это должно было произойти... Потому что... должно было. Ничто иное случиться не могло, другой ход событий был невозможен. Поскольку другое, альтернативное течение событий предполагало безразличие. Согласие. Приятие. Одобрение. То, что мы увидели в шулерне, свидетелями чего были, исключало безразличие и бездействие, а значит, альтернативы действительно не было. Случилось то, что должно было случиться.
      
       Предсказываю скверную судьбу этому свету, если в нем столько больных, болезненных и осужденных на лекарства.
      
       Даже сумасшедшие предприятия могут осуществиться, если сумасшествовать по обдуманному плану.
      
       Опыт учит, что Господь, если уж вообще вмешивается, то встает скорее всего на сторону более сильных.
      
       Когда умирает мечта, то тьма заполняет опустевшее место.
      
      
       "Владычица озера"
      
       Нам не нужны ни почести, ни троны,
       Нам не милы поблажки королей,
       А нам нужны за нашу кровь и стоны
       Дукаты, те, что солнца посветлей.
       Штандарты не целуем мы и руки,
       Нам почести и слава ни к чему,
       Мы терпим боль, презрение и муки,
       Лишь поклоняясь злату одному.
      
       Обожги меня глазками,
       Глазками озорными.
       Одари меня ласками,
       Ласками огневыми.
       Вспоминай меня, милая,
       Чтобы жизнь уберечь...
       Наша доля постылая,
       Наш удел -- щит и меч.
      
       Всё уже когда-то было, всё уже когда-то случилось и всё уже когда-то было описано.
      
       Изменения политического режима не могут служить оправданием вандализма.
      
       Любовь смеется над рассудком. И в этом её притягательная сила и прелесть.
      
       Когда тебя собираются вешать, попроси стакан воды. Никогда не известно, что может произойти, пока его принесут.
      
       -- Но я не хочу! -- заорала Цири так, что кобыла заплясала под нею. -- Не хочу, понятно тебе? Не хочуууу!!! Мне отвратительна сама мысль о том, что мне присадят какого-то дерьмового паразита, меня тошнит при одной мысли, что этот паразит будет во мне расти, что...
       Она осеклась, видя лица эльфок. На двух рисовалось безбрежное изумление. На третьем -- безбрежная ненависть.
      
       Сегодня Зло правит законами -- ибо законы служат ему. Оно действует в соответствии с заключенными мирными договорами, поскольку о нем, Зле, подумали, заключая эти договоры.
      
       "Прости, Фрингилья", -- повторила она, яростно кривя губы. -- Как кратко, как экономно, как просто и без претензий, какая забота о чистоте стиля.
      
       -- (...) Пророчество Итлины. Знаменитый Час Белого Хлада и Век Волчьей Пурги. Мир, умирающий среди снегов и льдов, чтобы, как гласит пророчество, через много веков возродиться вновь. Чище и лучше.
       -- В то, -- сухо сказала Нимуэ, -- что мир возродится, я глубоко верю. В то, что будет лучше, -- не очень.
      
       Круглый стол -- стол, конечно, круглый, но должно же быть видно, кто здесь самый важный.
      
       ... в любом моменте, в любом мгновении, в любом событии содержатся прошлое, настоящее и будущее. В любом мгновении сокрыта вечность. Каждый уход это одновременно и возвращение, каждое прощание -- встреча, каждое возвращение -- расставание. Все одновременно суть и начало, и конец.
      
       Я рыцарь странствующий, но не странный. Во всяком случае, не настолько странный, чтобы оказаться сумасшедшим.
      
       ... если цель привлекает, средство должно найтись.
      
       -- Песню, как говаривает один мой знакомый, не задушишь, не убьешь...
       -- Песню -- да. Но песенника -- вполне.
      
       Ты женщина, о которой мужчина может только мечтать. Я виноват лишь в том, что мечтать не способен.
      
       Со временем наступает такой момент, когда надо либо срать, либо освободить сральню.
      
       Мы умеем вызывать градобой, но не умеем отгонять смерть. Хотя, казалось бы, второе сделать легче.
      
       Прогресс -- навроде стада свиней. Так и надо на этот прогресс смотреть, так его и следует расценивать. Как стадо свиней, бродящих по гумну и двору. Факт существования стада приносит сельскому хозяйству выгоду. Есть рульки, есть солонина, есть холодец с хреном. Словом -- польза. А посему нечего нос воротить потому, мол, что всюду насрано.
      
       С любовью все обстоит так же, как с почечными коликами. Пока не схватит, даже не представляешь себе, что это такое. А когда об этом рассказывают -- не веришь.
      
       У времени нет ни начала, ни конца. Время -- вроде змея Уробороса, схватившего зубами собственный хвост. В каждом мгновении скрывается вечность. А вечность складывается из мгновений, которые создают ее.
      
      
       "Крещение огнём"
      
       То, чего у нас нет, мы легко заменим тем, что у нас есть. Все это -- исключительно вопрос инициативы и позитивного мышления.
      
       Один зарабатывает на жизнь тем, что умеет делать. Другой делает то, что делать вынужден.
      
       Гробовое молчание стало могильным. Но Лютик не был бы Лютиком, если б тоже молчал.
      
       Повышенная дневная активность явно напоминает о необходимости ночного сна.
      
       Забыл сказать, что тебе необходимо поменять свою пустую башку на другую, с мозгами.
      
       Такая банальная мелодрама может случиться только в реальной жизни. Попытайся я таким манером закончить одну из своих баллад, меня б подняли на смех.
       Пояснение к цитате:
       Воссоединение семьи. У шедших с ними женщин из Кернова отыскались в лагере муж и брат, которых те уже считали погибшими, либо пропавшими без вести в военной заварухе
      
       Нельзя заплатить за то, что не имеет цены. Некоторые утверждают, будто каждая, абсолютно каждая вещь в мире имеет свою цену. Это неправда. Есть вещи, у которых нет цены, они бесценны. Их проще всего узнать: стоит только их потерять, и всё -- они уже потеряны навсегда.
      
       Я нацелился на девушку, идущую по воду, промахнулся и с разгона врезался в венцы колодца... Кметы меня чуть было не прикончили. К счастью, они не знали, как за это взяться... Продырявили меня кольями, отрубили голову, облили святой водой и закопали. Представляете, что я чувствовал, когда проснулся?
      
       Трудно требовать от человека, чтобы он освободился от страхов. Страхи выполняют в психике человека не менее важную роль, чем все остальные эмоциональные состояния. Психика, лишённая страха, была бы психикой ущербной. Увечной.
      
       Он только выглядит идиотом. Но я постоянно рассчитываю на то, что ему в конце концов захочется пошевелить мозгами. Может, тогда он сделает верные выводы? Может, поймёт, что единственное, что у одиночек получается хорошо, - это рукоблудство?
      
       Хреновое же у вас будущее, люди. Каждое разумное творение на этом свете, попав в беду, нужду и несчастье, присоединяется к собратьям, потому что вместе легче переждать худое время. Один другому помогает. А у вас, людей, каждый только и знает, как бы на чужой беде нажиться. В голод пищей не поделится, пожирает тех, кто послабее. Такое поведение объяснимо у волков, ибо дает выжить самым здоровым и сильным. Но у разумных рас такая селекция обычно позволяет выжить и командовать другими самым большим подлецам. Выводы и прогнозы сделайте сами.
      
       - Порази вас дьявол с вашей болтовней, - занервничала Мильва. - Полсотни пустых слов, когда хватило бы трех: воняет капустой и говном.
       - Капуста и говно всегда идут в паре, - сентенциозно изрек Персиваль Шуттенбах. - Одно приводит в движение другое. Перпетуум мобиле.
      
       -- Да пусть меня полинялый кролик на пне отдерет, если я когда дурнее тебя парня видала!
      
       - Старею, видать, - буркнул ведьмак немного погодя. - Принципы наружу вылезли.
       - У стариков это бывает. - Мильва с сочувствием глянула на него. - И часто вылезают? Отвар из медуницы, говорят, помогает. И вправлять надо. А пока - клади себе подушечку под зад.
       - Принципы, - серьёзно пояснил Лютик, - не геморройные шишки. Ты путаешь понятия.
      
       И пошёл ведьмак сквозь огонь и воду и не оглядывался. Но не взял ни башмаков железных, ни посоха. А взял только свой меч ведьмачий. Не послушался он слов гадалки. И хорошо сделал, ибо была это плохая гадалка.
      
       Армия не может существовать без порядка и организованности. Тем поразительней, что реальная война -- с точки зрения порядочности и организованности удивительно походит на охваченный пожаром бордель.
      
       Поцелуй меня в sempiternum meam, хитрец...
      
       Лучше без точно сформулированной цели двигаться вперёд, чем без цели стоять на месте, и уж наверняка гораздо лучше, чем без цели пятиться назад.
      
       Чёрт знает, чем всё кончится, но хорошо, что хоть начинается.
      
       ... сегодняшний день обусловливает день завтрашний, а без завтра не будет будущего.
      
       Не кощунствуй, ибо боги тебя накажут руками благочестивых людей!
      
       Мужчин губит амбиция. Они всегда хотят чего-то такого, о чём прекрасно знают, что это невозможно и недостижимо. А возможного и достижимого не замечают.
      
       -- У каждого свой долг (...) Долги и кредиты, обязательства, благодарности, расплаты. Что-то кому-то должен сделать. А может, себе самой? Ведь если по правде, то каждый всегда расплачивается с самим собой, а не с кем-то. Любой долг мы выплачиваем себе самим. В каждом из нас сидит кредитор и должник одновременно. Главное - уравновесить этот счёт.
      
       -- Ну и компашка мне досталась, -- проговорил Геральт, покачав головой. -- Братья по оружию! Дружина героев! Прямо садись и плачь! Виршеплет с лютней. Дикие мордастые полудриады-полубабы. Вампир, которому пять тысяч сто с хвостиком месяцев, и чертов нильфгаардец, упорно твердящий, что он не нильфгаардец.
       -- А во главе дружины ведьмак, страдающий угрызениями совести, бессилием и невозможностью принимать решения, -- спокойно докончил Регис. -- Нет, предлагаю двигаться инкогнито, чтобы не вызывать сенсаций.
       -- И смеха, -- добавила Мильва.
      
       -- Говорят, конь никогда не наступит на лежащего человека...
       -- Не уверен, что каждый конь об этом слышал. Под телегу! Быстро!
      
       Жизнь отличается от банковского дела тем, что ей знакомы долги, которые можно заплатить, только задолжав другим.
      
       Мой колоссальный недостаток -- в неизбывной доброте. Я прямо-таки не могу не творить добро. Однако я -- краснолюд разумный и рассудительный и знаю, что быть добрым ко всем невозможно. Если я попробую быть добрым ко всему миру и всем населяющим его существам, то это будет то же самое, что капля пресной воды в соленом море, другими словами -- напрасные усилия. Поэтому я решил творить добро конкретное, такое, которое не идет впустую. Я добр к себе и своему непосредственному окружению.
      
      
       "Кровь эльфов"
      
       -- Что... между тобой и Геральтом, госпожа Йеннифэр?
       <....>
       -- Грусть, -- ответила чародейка серьезно. -- Тоска. Обида. Сожаление. Надежда. И страх. Да, похоже, я ничего не упустила.
      
       Мне известно, что тебе около сорока, выглядишь ты на тридцать, думаешь, будто тебе немногим больше двадцати, а поступаешь так, якобы тебе всего лишь десять.
      
       Грядет время перемен. Печально будет стареть, сознавая, что не сделал ничего такого, чтобы грядущие перемены были бы переменами к лучшему.
      
       Мы забыли, что не одни живём на свете, что мы - не пуп этого мира. Словно глупые, обожравшиеся, ленивые караси в затянутом тиной пруду, мы не верили в существование щук. Мы допустили, чтобы наш мир, как этот пруд, заилился, заболотился и провонял. Посмотрите вокруг - повсюду преступность и грех, алчность, погоня за прибылью, скандалы, несогласие, падение нравов, потеря уважения ко всем ценностям. Вместо того чтобы жить, как того требует Природа, мы принялись эту Природу уничтожать. И что имеем? Воздух заражён смрадом железоплавильных печей, курных изб, реки и ручьи отравлены отходами скотобоен и кожевенных мастерских, леса бездумно вырубаются...
      
       Они не желали знать ни о чем, им дела не было до дилемм, которые сгоняли сон с глаз королей, чародеев, владык и вождей, проблем, от которых дрожали и гудели советы, рады и думы. Для них не существовало ничего, что творилось за утопающими в снегах перевалами, за Гвенллех, несущим свинцовым потоком ледяные глыбы. Для них существовал только Каэр Морхен, одинокий, затерянный в диких горах замок.
      
       Женщина подчёркивает красоту ради улучшения самочувствия.
      
       Если б умение пользоваться опытом и делать выводы помогало, все давно бы забыли, что такое война. Но тех, кто жаждет войны, никогда не сдерживали и не сдержат ни опыт, ни аналогии.
      
       Зачем эти вопросы, эти воспоминания? В прошлое возврата нет (...) У меня уже нет никого и сама я другая.
      
       (...) мы должны жить (...) так, чтобы позже ни у кого не пришлось просить прощения.
      
       Но я не хочу умирать на войне, ибо это не моя война.
      
       Нет такого понятия, как честный бой. В бою используют любое преимущество и любую возможность.
      
       Известное перестаёт быть кошмаром. То с чем умеешь бороться, уже не так страшно.
      
       ... лучше причислять себя к некоторым, чем ко всем.
      
       -- Как узнать, что пришло время?..
       -- Пойти с мужчиной в постель? Очень просто. Раз ты начала об этом думать, значит, время уже пришло.
       -- Но я вовсе не хочу!
       -- А совсем и не обязательно. Не хочешь -- не идешь.
       -- А как узнать, что он и есть тот самый, с которым...
       -- ... можно пойти в постель?
       -- Угу.
       -- Если в принципе имеется выбор, а опыта особого нет, то в первую очередь следует оценить не мужчину, а постель.
      
       Убийство -- всегда убийство, независимо от мотивов и обстоятельств. Посему те, кто убивает либо подготавливает убийство, суть преступники и разбойники, невзирая на то, кто они: короли, князья, маршалы или судьи.
      
       Быть нейтральным -- не значит быть равнодушным и бесчувственным. Не надо убивать в себе чувства. Достаточно убить в себе ненависть.
      
       Никогда не совершай такой ошибки... Если кто-нибудь проявит к тебе сочувствие, симпатию и преданность, если удивит благородством характера, цени это, но не перепутай с... чем-то другим...
      
       Нетерпимость и зазнайство всегда были присущи глупцам и никогда, думается, до конца искоренены не будут, ибо они столь же вечны, сколь и сама глупость.
      
       Не стоит путать небо со звездами, отраженными ночью в поверхности пруда.
      
       Жизнь -- бесценный дар, и её надлежит хранить.
      
       -- А кто самый лучший фехтовальщик на свете?
       -- Я знал многих, которые считали себя лучшими...
       -- Хотелось бы знать, кто они, такие фехтовальщики. И где их найти...
       -- Где найти-то я знаю...
       -- Ну и где же?
       -- На кладбищах...
      
      
       "Меч Предназначения"
      
       - Это Плотва? Но Плотва же была гнедой, а эта каштановая.
       - Все мои лошади зовутся Плотвами. Ты прекрасно знаешь и перестань болтать.
      
       Недостаточно быть друг другу предназначенными. Надобно нечто большее...
      
       Сопротивляться судьбе, может быть, не менее рискованно, чем отдать себя в ее руки.
      
       Логика - мать знания.
      
       Это не сказка, а жизнь, которую мы сами должны заполнять моментами счастья, ибо на улыбки судьбы рассчитывать, как ты знаешь, не приходится.
      
       Оставь сказителей в покое. Если им не хватит материала, они сами что-нибудь придумают. А имея в руках истинный материал, они его исказят.
      
       Это не сказка, а жизнь. Паршивая и скверная. А посему, черт побери, давай проживем ее по возможности порядочно и хорошо. Ограничим количество творимых другими несправедливостей неизбежным минимумом.
      
       - Нет, - согласился он. - Не знаю. Но...
       - Если не знаешь, - прервала она, - то никакое "но" уже не поможет. Ты не знаешь. Просто: не знаешь.
      
       Что это за любовь, когда любящий не может иногда хоть чем-то пожертвовать?
      
       Я всегда думала, что это прекрасное и возвышенное состояние души, благородное и восхитительное, даже если оно и лишает тебя счастья. Ведь сколько баллад я сложила о подобном. А это просто химия организма, Геральт, простая и всеохватывающая. Так может чувствовать себя больной, выпивший яд. Да потому что человек, выпивший яд, готов на все взамен за противоядие. На всё, даже на унижение.
      
       Теперь я знаю, что немного жертвенности - это... очень много.
      
       Темы для баллад - не шишки, их под елками не собирают.
      
       Знаешь, в чем проблема, Геральт? Тебе кажется, будто ты иной. Ты носишься со своей "инностью", с тем, что принимаешь за ненормальность. Ты со своей "ненормальностью" нагло навязываешься всем, не понимая, что для большинства трезво мыслящих людей ты самый нормальнейший в мире человек, и дайте боги, чтобы все были такими нормальными.
      
       - Цель есть в конце любого пути. Она есть у каждого. Даже у тебя, хоть тебе и кажется, будто ты не такой, как все.
       - Теперь я тебя спрошу.
       - Спрашивай.
       - А в конце твоего пути есть цель?
       - Есть.
       - Счастливец.
       - Дело не в счастье, Геральт. Дело в том, во что ты веришь и чему отдаёшь себя. В чём твоё призвание.
      
       У самых загадочных проблем бывают, как говорит практика, самые простейшие решения.
      
       - Ох, и заливаешь ты, Лютик!
       - Не заливаю, а украшаю, а это разные вещи.
      
       - Рассказывай, Лютик, - нетерпеливо бросил ведьмак. - Не торчать же тут до вечера.
       Бард ухватил пальцами гриф лютни, резко ударил по струнам.
       - Как предпочитаете, стихотворной речью или нормальной?
       - Нормальной.
       - Извольте. - Лютик тем не менее не отложил лютни. - Послушайте же, благородные господа, что случилось неделю тому непоодаль города вольного, Голопольем наречённого. Так вот, ранним утром, едва поднимающееся солнышко зарумянило висящие над полями и лугами покровы туманов...
       - Ведь решили - нормальной! - напомнил Геральт.
       - А разве нет? Ну ладно, ладно. Понимаю. Кратко, без метафор.
      
       Только в легендах может выжить то, что в природе выжить не может. Только легенде и мифу не ведомы пределы возможного.
      
       - Однако, я думаю, у каждого мифа, у каждой легенды должны быть какие-то корни. И у этих корней что-то лежит.
       - Лежит, - согласился Геральт. - Чаще всего мечта, желание, тоска. Уверенность, что нет предела возможному. А иногда - случай.
      
       Хаос есть угроза, сторона агрессивная, Порядок же - сторона, которой угрожают, требуя защиты.
      
       -- Не вертись, княжна, будущая княгиня Вердэна.
       -- Не буду я, -- буркнула она,-- никакой княгиней.
       -- Хорошо, хорошо. Не будешь княгиней. Станешь хомячком и станешь жить в норке.
      
       -- Сядь рядом, Эсси.
       Она присела. Не спеша. Тактично. Далеко. Очень далеко. Слишком близко.
      
       Войны ведут по двум причинам. Одна из них -- власть, другая -- деньги.
      
       Принципы можно нарушить, страх -- преодолеть.
      
       Легко убивать из лука, девочка. Так легко спустить тетиву и думать: мол, это не я, не я, а стрела. На моих руках нет крови того мальчика. Его убила стрела, а не я. Но стреле ничего не снится по ночам. Пусть и тебе ничего не снится по ночам, голубоглазая дриада.
      
       Ты смеешься над Предназначением, насмехаешься над ним, играешь с ним. У Меча Предназначения два острия. Одно из них - ты. Другое - смерть? Но это мы умираем, умираем из-за тебя. Тебя смерть не может достать, поэтому довольствуется нами. Смерть следует за тобой по пятам, Белый Волк. Но умирают другие. Из-за тебя.
      
       Ложь и правда. Что есть правда? Отрицание лжи? Или утверждение факта? А если факт - это ложь, что же тогда правда?
      
       Ты, словно одичавший кот, в которого все кидают камни, мурлычешь, радуясь тому, что нашелся кто-то, кто не брезгует тебя приласкать.
      
       Ну а то, что мне грустно... Убивает сознание, что я тебя теряю... Ну так это клеточная память. Атавистические остатки чувств мутанта, очищенного от эмоций.
      
       Круг замыкается, змея погружает зубы в собственный хвост. Так должно быть.
      
       Мне тоже известны такие, которые приятней отказывают, чем она даёт...
      
       Баллады пишут не для того, чтобы в них верили. Их пишут, чтобы ими волновать.
      
       Мужчины любят встречаться с бывшими любовницами, любят освежать воспоминания. Любят думать, будто давние любовные игры дают им что-то вроде пожизненного права собственности на партнершу. Это хорошо влияет на их самочувствие.
      
       Мудрость -- это, в частности, умение пропускать мимо ушей глупые или неискренние советы.
      
       Нет (...) Я ничего не забираю. Я только беру за руку. Чтобы никто не был в такую минуту одинок.
      
       Оно, конечно, так, отвратный нас свет окружает. <...> Только это не повод, чтобы все мы паршивели.
      
       -- Расскажи мне сказку.
       -- Жил-был... кот, - начал он. - Такой обычный, полосатый мышелов. И однажды этот кот пошёл один-одинёшенек на дальнюю прогулку в страшенный тёмный лес. Ну шёл он, шёл... шёл... шёл...
       -- Ты не думай, - проворчала Цири, прижимаясь к нему, - что я усну, прежде чем он дойдёт.
      
       Но чем эльфка лучше меня? Тем, что при виде эльфки вы сучите лапками, а при виде меня вас тянет блевать? Подавитесь вы такими аргументами. Я всё равно выживу.
      
       Ибо если существует нечто общее... для тебя... для меня... для других... то это надежда.
      
       Она требует моногамии, а сама кидает в людей чужими портками.
      
       Эй, малый, беги! Это Йеннифэр! Гроза драконов. И ведьмаков. Во всяком случае - одного ведьмака. Это уж точно.
      
       Она была в этих предметах. Была в этом аромате.
       Но не было её.
      
       Любить -- значит не только брать, но и уметь отказываться от чего-то, жертвовать собою.
      
       Когда захочешь покончить жизнь самоубийством, не впутывай в свои дела других. Просто повесься на вожжах в конюшне.
      
       Никогда не выпадает вторая оказия создать первое впечатление.
      
       Нет Предназначения... Оно не существует. Единственное, что предназначено всем, -- это смерть.
      
       Правда -- это осколок льда.
      
       Есть дары, которые нельзя принимать, если ты не в состоянии ответить... чем-то, столь же ценным. В противном случае такой дар протечет сквозь пальцы, растает, словно осколок льда, зажатый в кулаке. Останутся только сожаление, чувство потери и вины...
      
       Спорит либо дурак, либо подлец... Первый не знает, но спорит, второй же знает, но спорит.
      
       У него, Куколка, нет ни голоса, ни слуха, а срифмовать он может только "попа" и "жопа". Это представитель цеха ведьмаков, Геральт из Ривии.
      
      
       "Последнее желание"
      
       Ты знаешь ее весьма поверхностно. Она тебя, по правде сказать, тоже. Довольно типично для уз, которые вас связывают или когда-то связывали. Обоих вас не хватает ни на что, кроме как на чересчур эмоциональную оценку последствий при одновременном игнорировании причин.
       Пояснение к цитате:
       Об отношениях Геральта и Йеннифэр
      
       Трудно спорить с гласом рассудка.
      
       Не может быть правилом то, из чего есть исключения.
      
       Говорят, молчание - золото. Возможно. Не знаю. Во всяком случае, своя цена у него есть.
      
       Человеческая жадность не знает предела.
      
       Я не святой отшельник, не только одно добро творил в жизни. Но если приходится выбирать между одним злом и другим, я предпочитаю не выбирать вообще.
      
       Говоришь, что тебя преследует чудовище. Чего ты боишься? Если оно на тебя нападёт, скажи ему, что обожаешь чудовищ, оберегаешь их и следишь за тем, чтобы ни один трупоедский ведьмак не нарушил их покоя. Ну а уж если и после этого чудовище выпотрошит тебя и сожрёт, значит, оно чудовищно неблагодарное чудовище.
      
       Он со стыдом и сожалением отметил, что обижен на неё - ведь она перестала быть мечтой - и что он никогда не простит себе этого сожаления.
      
       - Если я правильно понял, после третьих петухов упырицы не будет. А кто будет?
       - Если все пойдет как надо, будет четырнадцатилетняя девочка.
       - Красноглазая? С зубищами как у крокодила?
       - Нормальная девчонка. Но только...
       - Ну?
       - Физически.
       - Час от часу не легче. А психически? Каждый день на завтрак ведро крови? Девичье бедрышко?
      
       Проявить великодушие? Простить им по-королевски? Я ему по-королевски башку оторву, а может, сначала вырву обе ноги, там видно будет.
      
       -- История? Родерик де Новембер? Читал, читал. Когда учился в Оксенфуртской академии, история занимала второе место в списке моих любимых предметов.
       -- А первое?
       -- География, -- серьезно сказал поэт. -- Атлас мира был большой, за ним легче всего было скрыть пузырь с водкой.
      
       -- В моем доме бабы ни гугу. Но так, между нами, постарайся не делать при ней того, что недавно выкинул за ужином.
       -- Ты имеешь в виду, что я запустил вилкой в крысу?
       -- Нет. Я имею в виду, что ты в нее попал, хотя было темно.
       -- Я думал, будет забавно...
      
       Не стесняйся. Я не теряю сознания при виде голого мужчины. Трисс Меригольд, моя подружка, говаривает, что если ты видела одного, значит, видела всех.
      
       Ты эгоцентрист, как и всякий мужчина. Самое худшее для вас, когда вами не интересуются, верно? Хуже равнодушия.
      
       Я, Лютик, никогда не мог противиться искушению взглянуть на то, чего не существует.
      
       Поэты должны знать все. В противном случае мы компрометировали бы себя.
      
       - А тебе не кажется, - усмехнулся он, - что мое неверие в смысл такого транса заранее перехеривает его целесообразность?
       - Не кажется. И знаешь почему? - Нэннеке наклонилась, заглянула ему в глаза, странно улыбнулась. - Потому что это было бы первое известное мне доказательство того, что неверие имеет какую-либо силу.
      
       Люди (...) любят выдумывать страшилищ и страхи. Тогда сами себе они кажутся не столь уродливыми и ужасными. Напиваясь до белой горячки, обманывая, воруя, исхлёстывая жен вожжами, моря голодом старую бабку, четвертуя топорами пойманную в курятнике лису или осыпая стрелами последнего оставшегося на свете единорога, они любят думать, что ужаснее и безобразнее их все-таки привидение, которое ходит на заре по хатам. Тогда у них легчает на душе. И им проще жить.
      
       Возницы и рыбаки пили так, словно завтра с утра запретят выращивать хмель.
      
       Зло - это зло (...) Меньшее, большее, среднее - всё едино, пропорции условны, а границы размыты.
      
       Деньги открывают любые двери.
      
       Короли подразделяют людей на две категории. Одним приказывают, других покупают. Ибо короли придерживаются старой и банальной истины: купить можно любого. Любого. Вопрос только в цене.
      
       Существует просто Зло и Большое Зло, а за ними в тени прячется Очень Большое Зло. Порой бывает так, что Очень Большое Зло схватит тебя за горло и скажет: "Выбирай, братец, либо я, либо то, которое чуточку поменьше!".
      
       Любовь и кровь. В них могучая сила. Маги и ученые не первый год ломают себе над этим головы, но поняли только одно... Любовь должна быть истинной.
      
      
       "Свет вечный"
      
       ... любимого тела никогда не много.
      
       Быть нейтральным в борьбе добра со злом -- это принять сторону зла.
      
       -- Твой возлюбленный, славный медик, чародей и еретик. Приедет на белом коне, чтоб освободить тебя?
       -- Не знаю.
       -- Понимаю, -- покивала головой Вероника. -- Конечно, понимаю. Ты говорила. Гусит, человек идеи. Верный идеалам. Прежде всего идеалам. Значит, белого коня ждать не приходится.
      
       Ты поступил верно. И вероятно, тебя повесят за это, ибо такова обычно судьба тех, кто поступает верно.
      
       Это политика, Рейнмар. В политике есть две альтернативные цели: первая -- соглашение, вторая -- конфликт. Соглашение достигается, когда одна из сторон верит в чепуху, которую говорит вторая.
      
       Один из моих знакомых любил говорить, что нет сверхъестественных ни вещей, ни явлений. Просто некоторые из них выходят за границы нашего естествознания.
      
       Умение предвидеть оценивает история, а подтверждает время.
      
       -- Полезная вещь, -- во второй раз вздохнул епископ, -- терроризм. Сколько вопросов решает. Как бы мы без него обходились? Кого бы мы во всём обвиняли, на кого всё сваливали? Vero, если бы терроризма не существовало, его надо было бы выдумать.
      
       Вы недооцениваете значение символов. Горло порвёшь, крича о чести, об отчизне, о вере и Церкви, даже не шелохнутся, для них это пустой звук. А дай им символ, всё равно какой, пойдут за ним в огонь и в воду. Такой символ значит больше, чем военный отряд.
      
       -- Впрочем, что должно быть, то будет. Судьбу не изменишь.
       -- Но судьбой можно управлять.
       -- На это, честно говоря, я и рассчитываю, -- признался Волошек. -- Чародей, разумеется, предсказал мне по утиной требухе жизнь долгую и в достатке, потом смерть в славе и почёте, и пышные похороны. Но я по этому поводу не стану почивать на лаврах и пассивно ожидать того напророченного счастья. Я хочу управлять судьбой.
      
       Не будь слишком самоуверен, сыночек. Не пренебрегай противником. Не думай, что он глупее. Не обманывайся, что он не сумеет обскакать тебя, опередить и перехитрить.
      
       -- Я помогу ему, он поможет нам... сдержит слово.
       -- Сдержит, -- Шарлей встал, потянулся. -- Или не сдержит. Неисповедимы предначертания судьбы.
       -- Что ты хочешь этим сказать?
       -- То, что жизнь научила меня не верить слишком поспешно и всегда иметь в запасе аварийный план.
      
       За что тебя прокляли, за то прокляли, -- сказал он. -- Пускай тебе Бог прощает. Но я жив благодаря тебе, и что в долгу пред тобой, так в долгу. И долг отплачу.
      
       Каждому хотелось бы знать, как те или иные события повлияют на историю, на судьбы мира, но никто не знает.
      
       Помочь тебе я не в состоянии. Не имею власти. Не имею информации, а ведь власть и доступ к информации нераздельны.
      
      
       "Сезон гроз"
      
       - Я подумывал вернуть им деньги, - признался Геральт. - Но это могло бы возбудить подозрения. Я дал им твердое ведьмачье слово, что снял с тебя волкулачье проклятие и совершенно вылечил от ликантропии, что нынче ты - наинормальнейший в мире. А такой поступок должен чего-то стоить. Если люди платят за что-то - значит, они в это верят; что оплачено, то становится истинным и легальным. Чем дороже - тем лучше.
      
       -- Сидр из Ривии, как вы хотели. А еще жена просила узнать, как вы находите свининку?
       -- Мы находим её среди каши, -- ответил Лютик. -- Время от времени. Не так часто, как хотелось бы.
      
       -- Я учусь и развиваюсь, -- она не опускала глаз. -- Я уже не плачу в уголке. Отплакала своё. Этот этап пройден.
       -- Нет, ты себя обманываешь. У тебя многое еще впереди. И сарказм не защитит тебя от этого. Особенно, если он искусственный и плохо скопированный.
      
       -- Ты, седой подонок, по-прежнему плохо считаешь, -- прошипела Фрига. -- Тебе снова нужно помочь посчитать? Ты один, а нас трое. Значит, нас больше.
       -- Вас трое, -- ведьмак обвел их взглядом, -- а я один. Но все же вас не больше. Это математический парадокс и исключение из правил.
      
       Сперва я хотел заняться шлюхами и инвестировать в публичные дома. Я вращался среди политиков и со многими был знаком. Убедился, что лучше иметь дело со шлюхами, потому что у шлюх есть хоть какая-то честь и определенные принципы. С другой стороны, править из бардака не так удобно, как из ратуши. А править хотелось бы, как говорится, если не миром, то хотя бы округом. Древняя мудрость гласит: если не можешь их уничтожить, то примкни к ним.
      
       -- И ты самым простым в мире способом мстишь Йеннифер, которую не можешь забыть.
       -- Я знаю.
       -- Тогда зачем...
       -- Не знаю.
      
       Говоря еще более кратко, Литта Нейд была женщиной, с которой только полный идиот мог связаться дольше, чем на двое суток. Интересным было то, что именно за такими женщинами, как правило, бегали толпы мужчин, склонных ко вступлению в долгосрочные отношения.
      
       Существует три самых красивых зрелища в мире. Корабль под полными парусами, скачущий галопом конь и эта, ну... обнаженная женщина в постели.
      
       -- История, -- усмехнулся ведьмак, -- это реляция, в основном лживая, о событиях, в целом несущественных, оставленная нам историками, в основном идиотами.
      
       Берегитесь разочарований, ибо впечатления бывают ошибочны. Вещи редко бывают такими, какими кажутся. А женщины -- никогда.
      
       Заглядывание в бездну считаю идиотизмом. На свете есть множество вещей гораздо более достойных, чтобы их рассматривать.
      
      
       "Час Презрения"
      
       Я вдруг понял, что мое чувство к ней вовсе не любовь, а нечто гораздо более сложное, сильное, но трудно определяемое. Этакая смесь страха, обиды, бешенства, угрызений совести, потребности в искуплении, чувства вины, урона и ущербности, извращенной потребности страдать и каяться. То, что я чувствовал к этой женщине, было... ненавистью.
      
       Становится все менее ясно, в чем тут дело, а когда не ясно, в чем дело, значит, дело наверняка в деньгах.
      
       Ложь тем отличается от истины, что непременно становится явью.
      
       -- Не правда! -- топнула ногой Цири. -- Геральт вовсе так не говорит. Он... он вообще молчит. Я же видела. Он стоит и молчит...
       -- В том-то и состоит роль поэзии, Цири. Говорить о том, о чем другие молчат.
      
       Великозагадочно то, что единорожец, хотя ж небывало пуглив и любознателен есть, ежели такову девицу повстречает, коя еще со супругом телесно не общалась, незамедля пристанет к оной, преклонит колена и безо всякого страху главу свою ей на подол покладёт. Говорят, в минувшие и древние времена такие девицы бывали, кои из способности таковой себе ремесло учиняли. В безбрачии и воздержании томились лета многие, дабы ловчим аки манки на единорожцев служить могли. Однако же вскорости выявилось, что единорожец токмо к младым девицам пристает, старшими же пренебрегает. Разумным животным будучи, единорожец безошибочно понимает, что сверх меры в девичестве пребывать - вещь противная натуре и зело подозрительная.
      
       ... не хочу в будущем сожалеть о бездеятельности и колебаниях. Если и придётся о чём-то жалеть, то пусть это будут действия и поступки.
      
       Только когда умрут и исчезнут понятия воли и подчинения, приказа и послушания, хозяина и подчиненного, будет достигнуто единение. Общность, слияние в единое целое. Взаимопроникновение.
      
       Природа не знает такого понятия -- философия. Философией принято называть предпринимаемые людьми жалкие и смешные потуги понять Природу. За философию сходят и результаты таких потуг. Это все равно как если бы корень морковки пытался отыскать причины и следствия своего существования, называя результат обдумываний извечным и таинственным конфликтом Корня и Ботвы.
      
       Необходимо действовать, смело хватать жизнь за гриву. Я жалею исключительно о бездеятельности, нерешительности, колебаниях. О действиях и поступках, даже если они порой приносят печаль и тоску, по-настоящему не жалею никогда.
       бездействие, пассивностьдействиежизнь
      
       Знаешь, почему она не идет на банкет? Потому что ей неловко явиться одной, без мужчины, с которым ее связывали четыре года. Из-за которого ей завидовали. Которого она потеряла, потому что не сумела оценить его любви.
      
       О любви мы знаем немного. Любовь -- это груша. Она сладкая и имеет определенную форму. Но попробуйте дать определение формы груши!
      
      

    Аркадий и Борис Стругацкие.

       "Гадкие лебеди"
      
       И потом, какие пророки в наше время? Я не знаю ни одного. Множество лжепророков и ни одного пророка. В наше время нельзя предвидеть будущее - это насилие над языком. Что бы вы сказали, прочитав у Шекспира: предвидеть настоящее? Разве можно предвидеть шкаф в собственной комнате?..
      
       Писатель -- это прибор, показывающий состояние общества, и лишь в ничтожной степени -- орудие для изменения общества. История показывает, что общество изменяют не литературой, а реформами и пулеметами, а сейчас еще и наукой. Литература в лучшем случае показывает, в кого надо стрелять или что нуждается в изменении...
      
       Человечество стоит на перепутье, перед выбором: либо полная интеллектуальная деградация, либо беспримерный эволюционный скачок сознания.
      
       За окном темнело, и по-прежнему лил дождь, крупный, тяжёлый, неторопливый дождь, которого было очень много и который явно никуда не торопился.
      
       -- Он умер.
       -- Забили?
       -- Нет. Наоборот. -- Они, болваны, не давали ему читать, и он умер от голода.
      
       ... обжигающий стыд за себя тогдашнего, серого деловитого птенца, воображающего себя ярким, незаменимым, отборным... <...>
       А вдруг через пятнадцать лет окажется, что и нынешний я так же сер и несвободен, как и в детстве, и даже хуже, потому что теперь я считаю себя взрослым, достаточно много знающим и достаточно пережившим, чтобы иметь основания для самодовольства и для права судить.
      
       Я ироничен -- может быть. Но это происходит потому, что всю свою жизнь я слышу болтовню о пропастях. Все утверждают, что человечество катится в пропасть, но доказать ничего не могут. И на поверку всегда оказывается, что весь этот философский пессимизм -- следствие семейных неурядиц или нехваткой денежных знаков...
      
       Ах, как бы я хотел быть циником, как легко, просто и роскошно жить циником! Ведь надо же -- всю жизнь из меня делают циника, стараются, тратят гигантские средства, тратят пули, цветы красноречия, бумагу, не жалеют кулаков, не жалеют людей, ничего не жалеют, только бы я стал циником, -- а я никак...
      
       Жизнь -- болезнь материи, мышление -- болезнь жизни.
      
       Именно то, что наиболее естественно, -- заметил Бол-Кунац, -- менее всего подобает человеку.
      
       Страшно? Неуютно? Но так и должно быть. Будущее создается тобою, но не для тебя.
      
       Если у меня отобрать злость, я стану медузой. Чтобы я стала доброй, нужно заменить злость добротой.
      
       Продаваться надо легко и дорого.
      
       Будущее -- это тщательно обезвреженное настоящее.
      
       Это всё дожди.
       Мы дышим водой. Но мы не рыбы, мы либо умрем, либо уйдем отсюда. -- Он серьезно и печально глядел на Виктора.
       -- А дождь будет падать на пустой город, размывая мостовые, сочиться сквозь гнилые крыши... Потом смоет все, растворит город в первобытной земле, но не остановится, а будет падать и падать...
       -- Апокалипсис, -- проговорил Виктор, чтобы что-нибудь сказать.
       -- Да, апокалипсис... Будет падать и падать, а потом земля напитается, и взойдет новый посев, каких раньше не бывало, и не будет плевел среди сплошных злаков. Но не будет и нас, чтобы насладиться новой вселенной.
      
       Ребенок кротко смотрит на тебя и думает: ты, конечно, взрослый, здоровенный, можешь меня выпороть, однако, как ты был с самого детства дураком, так и остался, и помрешь дураком, но тебе этого мало, ты еще и меня дураком хочешь сделать...
      
       Детей бить нельзя. Их и без тебя будут всю жизнь колотить кому не лень, а если тебе хочется его ударить, дай лучше по морде самому себе, это будет полезней.
      
       Моральные ценности не продаются. Их можно разрушить, купить их нельзя. Каждая моральная данная ценность нужна только одной стороне, красть или покупать ее не имеет смысла.
      
       Неужели же, черт возьми, гадко все, что в человеке от животного? Даже материнство, даже улыбка Мадонны, ее ласковые мягкие руки, подносящие младенцу грудь... Да, конечно, инстинкт и целая религия, построенная на инстинкте...
      
       Все благородные поступки глупы.
      
       Это что-то вроде демократических выборов: большинство всегда за сволочь...
      
       Как это славно -- вовремя помереть!
      
       Человечество обанкротилось биологически: рождаемость падает, распространяется рак, слабоумие, неврозы, люди превращаются в наркоманов. Они ежедневно заглатывают сотни тонн алкоголя, никотина, просто наркотиков, они начали с гашиша и кокаина и кончили ЛСД. Мы просто вырождаемся. Естественную природу мы уничтожили, а искусственная уничтожает нас... Далее, мы обанкротились идеологически - мы перебрали все философские системы и все их дискредитировали; мы перепробовали все мыслимые системы морали, но остались такими же аморальными скотами, как троглодиты. Самое страшное в том, что вся эта серая человеческая масса в наши дни остаётся той же сволочью, какой была всегда. Она постоянно жаждет и требует богов, вождей и порядка, и каждый раз, когда она получает богов, вождей и порядок, она делается недовольной, потому что на самом деле ни черта ей не надо, ни богов, ни порядка, а надо ей хаоса, анархии, хлеба и зрелищ. Сейчас она скована железной необходимостью еженедельно получать конвертик с зарплатой, но эта необходимость ей претит, и она уходит от неё каждый вечер в алкоголь и наркотики... Да чёрт с ней, с этой кучей гниющего дерьма, она смердит и воняет десять тысяч лет и ни на что больше не годится, кроме как смердеть и вонять. Страшно другое - разложение захватывает нас с вами, людей с большой буквы, личностей. Мы видим это разложение и воображаем, будто оно нас не касается, но оно всё равно отравляет на безнадёжностью, подтачивает нашу волю, засасывает... А тут ещё это проклятие - демократическое воспитание: эгалитэ, фратернитэ, все люди - братья, все из одного теста... Мы постоянно отождествляем себя с чернью и ругаем себя, если случается обнаружить, что мы умнее её, что у нас иные запросы, иные цели в жизни. Пора это понять и сделать выводы: спасаться пора.
      
       Жить -- это хорошо. Даже когда получаешь удары. Лишь бы иметь возможность бить в ответ. Настоящая жизнь есть способ существования, позволяющий наносить ответные удары.
      
       Каждая секунда была исторической, и жалко, что он не знал об этом вчера, потому что вчера и позавчера, и неделю назад каждая секунда тоже была исторической.
      
       Какая однако концентрация вундеркиндов в моем родном промозглом городишке.
      
       -- Какой смысл говорить о будущем? -- Возразил Павор. -- О будущем не говорят, будущее делают. Вот рюмка коньяка. Она полная. Я сделаю ее пустой. Вот так. Один умный человек сказал, что будущее нельзя предвидеть, но можно изобрести.
      
       -- Голем, -- сказал Виктор, -- вы знаете, что я -- железный человек?
       -- Я догадываюсь.
       -- А что из этого следует?
       -- Что вы боитесь заржаветь.
      
       Вы думаете, что если человек цитирует Зурзмансора или Гегеля, то это -- о! А такой человек смотрит на Вас и видит кучу дерьма, ему Вас не жалко, потому что Вы и по Гегелю дерьмо, и по Зурзмансору тоже дерьмо. Дерьмо по определению.
      
       Потому что волчица говорит своим волчатам: "Кусайте как я" и этого достаточно, и зайчиха учит зайчат: "Удирайте как я", и этого тоже достаточно, но человек-то учит детеныша: "Думай, как я", а это уже преступление...
      
       Э, все дело в том, чтобы научиться утираться. Плюнут тебе в морду, а ты и утрись. Сначала со стыдом утерся, потом с недоумением, а там, глядишь, начнешь утираться с достоинством и даже получать от этого процесса удовольствие...
      
      
       "Второе нашествие марсиан"
      
       Вы воображаете себя цветом цивилизации, а на самом-то деле вы плесень, взросшая на соках её. Вы возомнили о себе и теперь воображаете, будто ваша гибель -- это гибель всего человечества.
      
       "Это под силу только великим писателям, -- говорил он, -- или великим политическим деятелям. А я что-то не вижу у нас в стране, -- говорил он, -- ни великих писателей, ни великих политических деятелей".
      
       Да, алкоголизм есть бич народов.
      
       Родители твоих учеников почему-то воображают, будто ты чудотворец и своим личным примером способен помешать их детям устремиться по стопам родителей.
      
       Не в громе космической катастрофы, не в пламени атомной войны и даже не в тисках перенаселения, а в сытой, спокойной тишине кончается, видите ли, история человечества.
      
       Если человек бесчестен, то он бесчестен до конца.
      
       Если ты перестанешь обращать внимание на молодую жену, она тебе тем же и отплатит.
      
       Этот Полифем жить не может без патриотизма. Без ноги он жить может, а вот без патриотизма у него не получается.
      
       Хоть бы одна сволочь спросила что она ДОЛЖНА делать, так нет же, каждая сволочь спрашивает лишь, что С НЕЙ будут делать
      
       Всегда я каким-то непонятным образом оказываюсь в стороне от того, что мне выгодно. Есть на свете такие неустроенные люди: в казармах они вечно чистят сортиры, на фронте они попадают в "котлы", все неприятности они получают первыми, все блага они получают последними.
      
       Они в очках, им виднее.
      
       Всю жизнь я страдаю от того, что думаю о людях хорошо.
      
       Я читал, что слухи опасны для здоровья в гораздо большей степени, чем даже курение. Автор доказывал это с цифрами в руках. Там еще было написано, что сила воздействия панического слуха прямо пропорциональна невежеству масс, и это верно, хотя должен признаться, что даже самые образованные из нас удивительно легко поддаются общему настроению и готовы мчаться куда глаза глядят вместе с обезумевшей толпой.
      
      
       "Град обречённый"
      
       Единого закона для всех нет и быть не может. Нет единого закона для эксплуататора и эксплуатируемого.
      
       Просто вы -- атеист, молодой человек, и не хотите себе признаться, что ошибались всю свою -- пусть даже недолгую -- жизнь. Вас учили ваши бестолковые и невежественные учителя, что впереди -- ничто, пустота, гниение; что ни благодарности, ни возмездия за содеянное ждать не приходится. И вы принимали эти жалкие идеи, потому что они казались вам такими простыми, такими очевидными, а главным образом потому, что вы были совсем молоды, обладали прекрасным здоровьем тела и смерть была для вас далекой абстракцией. Сотворивши зло, вы всегда надеялись уйти от наказания, потому что наказать вас могли только такие же люди, как вы. А если вам случалось сотворить добро, вы требовали от таких же, как вы, немедленной награды.
      
       ... вы отнимаете у людей заботу о хлебе насущном и ничего не даете им взамен. Людям становится тошно и скучно. Поэтому будут самоубийства, наркомания, сексуальные революции, дурацкие бунты из-за выеденного яйца...
      
       -- Так вот, великие писатели тоже всегда брюзжат. Это их нормальное состояние, потому что они -- это больная совесть общества, о которой само общество, может быть, даже и не подозревает. А поскольку символом общества являешься в данном случае ты, тебе в первую очередь и накидают банок... -- Изя хихикнул. -- Воображаю, как они расправятся с твоим Румером!
       Гейгер пожал плечом.
       -- Конечно, если у Румера есть недостатки, настоящий писатель обязан их изобразить. На то он и писатель, чтобы врачевать язвы.
       -- Сроду писатели не врачевали никаких язв, -- возразил Изя. -- Больная совесть просто болит, и все...
      
       А потом, заметьте, вполне довольных ведь не бывает. Это только вполне недовольные бывают.
      
       Особенно я ненавижу, когда вечностями швыряются. Братья навек. Вечная дружба. Навеки вместе. Вечная слава... Откуда они все это берут? Что они видят вечного?
      
       -- Всякая элита - это гнусно...
       -- Ну, извини! Вот если бы ты сказал: "всякая элита, владеющая судьбами и жизнями других людей, - это гнусно", - вот тут я бы с тобой согласился. А элита в себе, элита для себя самой - кому она мешает? Она раздражает - до бешенства, до неистовства! - это другое дело, но ведь раздражать - это одна из её функций... А полное равенство - это же болото, застой. Спасибо надо сказать матушке-природе, что такого быть не может - полного равенства...
      
       Было в этом смирении что-то животное, недочеловеческое, но в то же время возвышенное, вызывающее необъяснимое почтение, потому что за смирением этим угадывалось сверхъестественное понимание какой-то очень глубокой, скрытой и вечной сущности происходящего, понимание извечной бесполезности, а значит, и недостойности противодействия.
      
       Когда я приезжаю в чужую страну, я никогда не спрашиваю, хорошие там законы или плохие. Я спрашиваю только, исполняются ли они.
      
       И стаканчики были пусты, и фляга была пуста, и в груди было как-то пусто, словно вырезали оттуда что-то большое и привычное. То ли опухоль. То ли сердце...
      
       Всем сильным ублюдочного мира сего! Я ненавижу ложь, но правда ваша еще хуже лжи. Вы превратили Город в благоустроенный хлев, а граждан Города -- в сытых свиней. Я не хочу быть сытой свиньей, но я не хочу быть и свинопасом, а третьего в вашем чавкающем мире не дано. В своей правоте вы самодовольны и бездарны, хотя когда-то многие из вас были настоящими людьми. Есть среди вас и мои бывшие друзья, к ним я обращаюсь в первую очередь. Слова не действуют на вас, и я подкрепляю их своей смертью. Может быть, вам станет стыдно, может быть -- страшно, а может быть -- просто неуютно в вашем хлеву. Это все, на что мне осталось надеяться. Господь да покарает вашу скуку! Это не мои слова, но я под ними с восторгом подписываюсь -- Денни Ли.
      
       Таким образом, отсутствие суда внутреннего закономерно и, я бы сказал, фатально восполняется наличием суда внешнего, например, военно-полевого...
      
       Просто таково положение вещей... Две стороны одного медяка -- орёл или решка. В итоге -- либо голодный бунт, либо сытый бунт -- выбирайте по вкусу.
      
       Уверяю тебя, дружок, что Улисс не рвался в герои. Он просто БЫЛ героем -- натура у него была такая, не мог он иначе. Ты вот не можешь говно есть -- тошнит, а ему тошно было сидеть царьком в занюханной своей Итаке.
      
       Приходя -- не радуйся, уходя -- не грусти.
      
       У человека должна быть цель, он без цели не умеет, на то ему и разум дан. Если цели у него нет, он ее придумывает...
      
       Есть я, нет меня, сражаюсь я, лежу на диване -- никакой разницы. Ничего нельзя изменить, ничего нельзя исправить. Можно только устроиться -- лучше или хуже. Все идет само по себе, а я здесь ни при чем. Вот оно -- ваше понимание, и больше понимать мне нечего... Вы мне лучше скажите, что я с этим пониманием должен делать? На зиму его засолить или сейчас кушать?..
      
       Как известно, дураков -- подавляющее большинство, а это значит, что всякому интересному событию свидетелем был, как правило, именно дурак. Зрю: миф есть описание действительного события в восприятии дурака и в обработке поэта. А?!
      
       История большинства имеет конец, а вот история меньшинства закончится только вместе со Вселенной...
      
       Они здесь убивали друг друга в приступе неистовой ярости, как взбесившиеся хищники, как остервеневшие тарантулы, как обезумевшие от голода крысы. Как люди.
      
       Что за дикая идея -- убеждать памятники, что они никому не нужны? Это же все равно, что убеждать людей, что они никому не нужны... Оно, может быть, так и есть, да кто в это поверит?..
      
       Делам надо поклоняться, а не статуям. А может быть, даже и делам поклоняться не надо. Потому что каждый делает, что в его силах. Один -- революцию, другой -- свистульку. У меня, может, сил только на одну свистульку и хватает, так что же я -- говно теперь?..
      
       "Графиня, ваш Буцефал притомился, а кстати, не хотите ли вы со мной переспать?" Культурно, образно, по-светски...
      
       Архимед -- подумаешь! Ну, был такой, знаю, голый по улицам бегал безо всякого стыда... Ну и что? При надлежащем уровне цивилизации ему бы яйца за это дело оторвали. Чтобы не бегал. Эврика ему, понимаешь... Или тот же Петр Великий. Ну ладно, царь там, император всей Руси... Видали мы таких. А вот как была его фамилия? А? Не знаете? А памятников-то понаставили! Сочинений понаписали! А студента на экзамене спроси -- дай бог, если один из десяти сообразит, какая у него была фамилия. Вот тебе и великий!.. И ведь со всеми с вами так! Либо никто вас вообще не помнит, только глаза лупят, либо, скажем, имя помнят, а фамилию -- нет. И наоборот; фамилию помнят -- например, премия Каллинги, -- а имя... да что там имя! Кто он такой был-то? То ли писатель он был, то ли вообще спекулянт шерстью... Да и кому это надо, сами вы посудите? Ведь если всех вас запоминать, так забудешь, сколько водка стоит.
      
       ... кто же на самом деле хороший человек? Тот, кто стремится реализовать хаос -- он же свобода, равенство и братство -- или тот, кто стремится эту хнойпекомымренность (читай: социальную энтропию!) понизить до минимума? Кто? Вот то-то и оно!
      
       Человек предполагает, а господь рябь какую-нибудь напустит и -- конец всему...
      
       Солдаты всегда трусливы. Я ни разу в жизни не видел храбрых солдат. Да и с какой стати им быть храбрыми?
      
       Право на власть имеет тот, кто имеет власть. А еще точнее, если угодно, -- право на власть имеет тот, кто эту власть осуществляет. Умеешь подчинять -- имеешь право на власть. Не умеешь -- извини!..
      
       Поскольку настоящего противника не существует, необходимо его придумать. А как показывает мировой опыт, самый страшный противник -- это противник придуманный.
      
       -- Каждый получает то, чего он заслуживает.
       -- То, чего он добивается, -- пробормотал Андрей.
       -- Можно и так сказать. Если угодно, это одно и то же.
      
       -- ... Как только общество решит какую-нибудь свою проблему, сейчас же перед ним встает новая проблема таких же масштабов... нет, еще больших масштабов. -- Он оживился. -- Отсюда, между прочим, следует одна интересная штука. В конце концов перед обществом встанут проблемы такой сложности, что разрешить их будет уже не в силах человеческих. И тогда так называемый прогресс остановится.
      
       Ну и что же ты все-таки доказал? Что не хочешь с нами жить? А зачем это было доказывать и кому? Что ненавидишь нас? Зря. Мы делаем все, что нужно. Мы не виноваты, что они свиньи. Они были свиньями и до нас, и после нас они останутся свиньями. Мы можем только накормить их и одеть, и избавить от животных страданий, а духовных страданий у них сроду не было и быть не может. Что мы -- мало сделали для них? Посмотри, каким стал Город. Чистота, порядок, прошлого бардака и в помине нет, жратвы -- вволю, тряпок -- вволю, скоро и зрелищ будет вволю, дай только срок, -- а что им еще нужно?.. А ты, ты что сделал? Вот отскребут сейчас санитары кишки твои от асфальта -- вот и все твои дела...
      
       Вы же тут все -- кретины. А опасность грозит только умным людям.
      
       Я не жалел себя! И я получил священное право не жалеть других!..
      
       Если уж взялись расстреливать, значит, тут же и митинги...
      
       Не ошибается только тот, кто ничего не делает. Не ошибки опасны -- опасна пассивность, ложная чистоплотность опасна, приверженность к ветхим заповедям! Куда могут вести ветхие заповеди? Только в ветхий мир.
      
       -- Водки выпьешь?
       -- Да, если будет информация.
       -- Ничего тебе не будет, кроме водки.
       -- Хорошо, давай водку без информации.
      
       Лучше всего быть там, откуда некуда падать.
      
       Почему не помолчать, когда все ясно без слов?
      
       ... выигрывает вовсе не тот, кто умеет играть по всем правилам; выигрывает тот, кто умеет отказаться в нужный момент от всех правил, навязать игре свои правила, неизвестные противнику, а когда понадобится -- отказаться и от них. Кто сказал, что свои фигуры менее опасны, чем фигуры противника? Вздор, свои фигуры гораздо более опасны, чем фигуры противника. Кто сказал, что короля надо беречь и уводить из-под шаха? Вздор, нет таких королей, которых нельзя было бы заменить каким-нибудь конем или даже пешкой. Кто сказал, что пешка, прорвавшаяся на последнюю горизонталь, обязательно становится фигурой? Ерунда, иногда бывает гораздо полезнее оставить ее пешкой -- пусть постоит на краю пропасти в назидание другим пешкам...
      
       Конечно, в каждом городе есть дома, которые глотают людей, наверное, и в нашем без таких домов не обходится, но вряд ли дома эти бегают с места на место... да и лестницы там, как я понимаю, самые обыкновенные.
      
       Если ни во что не верить, ничего, кроме водки, не останется. Даже чтобы бабу любить, нужно верить. В себя нужно верить, без веры, браток, и палку хорошую не бросишь...
      
      
       "Далёкая радуга"
      
      
       Бестактны только бездельники.
      
       Любить надо уметь. А вы не умеете. Вы только рассуждаете о любви. Вы не любите любовь. Вы любите о ней рассуждать.
      
       - Что касается моих манер, - продолжал Камилл монотонно, - то они странны. Манеры любого человека странны. Естественными кажутся только собственные манеры.
      
       Вот мы совершенствуемся, совершенствуемся, становимся лучше, умнее, добрее, а до чего все-таки приятно, когда кто-нибудь принимает за тебя решение...
      
       Тупик -- это отличный предлог, чтобы ломать стены.
      
       - Для вас наука - это лабиринт. Тупики, темные закоулки, внезапные повороты. Вы ничего не видите, кроме стен. И вы ничего не знаете о конечной цели. Вы заявили, что ваша цель - дойти до конца бесконечности, то есть вы попросту заявили, что цели нет. Мера вашего успеха не путь до финиша, а путь от старта.
      
       Самое ценное, что у нас есть, -- это будущее...
      
       Человек, который любит достаточно, никогда никуда не уходит.
      
       Я очень интересный человек: всё, что я говорю, старо, всё, о чём я думаю, банально, всё, что мне удалось сделать, сделано в позапрошлом веке.
      
       Очень хочется жить.
       Молодому, потому что он так мало прожил.
       Старому, потому что так мало осталось жить.
      
      
       "За миллиард лет до конца света"
      
       Когда мне плохо, я работаю, -- сказал он. -- Когда у меня неприятности, когда у меня хандра, когда мне скучно жить, -- я сажусь работать. Наверное, существуют другие рецепты, но я их не знаю. Или они мне не помогают. Хочешь моего совета -- пожалуйста: садись работать.
      
       Ты вот говоришь: "объединенное человечество". Понимаешь, для твоей программы, наверное, подошло бы какое-нибудь человечество, но только не наше -- не земное, я имею в виду. Наше ведь ни во что такое не поверит. Оно ведь, знаешь, когда в сверхцивилизацию поверит? Когда эта сверхцивилизация снизойдет до нашего же уровня и примется с бреющего полета валить на нас бомбы. Вот тут мы поверим, вот тут мы объединимся, да и то, наверное, не сразу, а сначала, наверное, сгоряча друг другу пачек накидаем.
      
       У непрерывно развивающегося разума может быть только одна цель: изменение природы Природы.
      
       Капитулировать всегда неприятно. В прошлом веке, говорят, даже стрелялись, чтобы не капитулировать. Не потому, что боялись пыток или концлагеря, и не потому, что боялись проговориться под пытками, а просто было стыдно... Ведь человеку очень неприятно осознавать, что он совсем не такой каким всегда раньше себе казался. Он все хочет оставаться таким, каким был всю жизнь, а это невозможно, если капитулируешь... В нашем веке стреляются потому, что стыдятся перед другими - перед обществом, перед друзьями. А в прошлом веке стрелялись потому, что стыдились перед собой. Понимаете, в наше время почему-то считается, что сам с собой человек всегда договорится... Может быть, потому что теперь, кроме таких понятий, как гордость, честь, существует ещё множество других вещей, которые могут служить для самоутверждения.
      
       Воевать против законов природы - глупо. А капитулировать перед законом природы - стыдно. В конечном счете - тоже глупо. Законы природы надо изучать, а изучив, использовать.
      
       Иногда чужие раны больнее...
      
       Вся наша жизнь - есть последовательная цепь сделок! Нужно быть полным идиотом, чтобы заключать невыгодные сделки!
      
       Слишком человеческое, следовательно - животное. Не от разума. От неразумия.
      
       Век наш весь в черном. Он носит цилиндр высокий, и все-таки мы продолжаем бежать, а затем, когда бьет на часах бездействия час и час отстраненья от дел повседневных, тогда приходит к нам раздвоенье, и мы ни о чем не мечтаем...
      
       Не надо в грядущее взор погружать...
      
       Хорошо, что чай на свете есть, -- сказал я. -- Давно бы уже пьяный под столом валялся...
      
       Ему стыдно быть слабым среди сильных, ему хочется, чтобы и другие стали слабыми. Он думает, что тогда ему станет легче. Может быть, он и прав, но меня такая позиция бесит...
      
       Зачем мерить внечеловеческую целесообразность человеческими мерками? И потом, представь себе: с какой силой ты бьешь себя по щеке, чтобы убить несчастного комара? Ведь таким ударом можно было бы убить всех комаров в округе разом.
      
       Торопиться некуда, говорит он. До конца света ещё миллиард лет, говорит он. Можно много, очень много успеть за миллиард лет, если не сдаваться и понимать, понимать и не сдаваться.
      
       Но раны остаются ранами. Они заживают, рубцуются, и вроде бы ты о них уже забыл вовсе, а потом переменится погода, они и заноют.
      
       Человеку очень неприятно осознать, что он совсем не такой, каким всегда раньше казался. Он всё хочет оставаться таким, каким был всю жизнь, а это невозможно, если капитулируешь.
      
       Потому что у вас, в вашем положении, не только друзей нет. Вы до такой степени одиноки, что у вас и врага нет!
      
       Кто чай пьёт -- тот отчается.
      
       Небо ведь не для того, чтобы подглядывать. Небо ведь -- оно чтобы любоваться.
      
       Какова целесообразность постройки моста через реку с точки зрения щуки?
      
       Между прочим, женщины, пьющие ледяное красное, как-то особенно хорошеют. Они становятся где-то похожи на ведьм. Где именно? Где-то. Прекрасное слово где-то. Вы где-то свинья. Обожаю этот оборот.
      
       Сказали мне, что эта дорога меня приведёт к океану смерти, и я с полпути повернул обратно. С тех пор всё тянутся передо мною кривые глухие окольные тропы...
      
       Всё на свете вздор, есть только одна роскошь -- роскошь человеческого общения.
      
      
       "Обитаемый остров"
      
       -- Образование -- это, дружок, тоже не всегда благо. Это как автомат -- смотря в чьих руках...
       -- Образование -- всегда благо, -- сказал Мак.
      
       Каждому ясно: когда экономика в паршивом состоянии, лучше всего затеять войну, чтобы сразу всем заткнуть глотки.
       Пояснение к цитате:
      
       -- Образование -- это, дружок, тоже не всегда благо. Это как автомат -- смотря в чьих руках...
       -- Образование -- всегда благо, -- сказал Мак.
      
       Каждому ясно: когда экономика в паршивом состоянии, лучше всего затеять войну, чтобы сразу всем заткнуть глотки.
       Пояснение к цитате:
       мысли Зефа о причинах войны.
      
       ... на всех обитаемых планетах дороги ведут к тем, кто их строил.
      
       Вот как поступают люди с головой: они ни во что не верят и никого не жалеют.
      
       Совесть своей болью ставит задачи, разум - выполняет. Совесть задает идеалы, разум ищет к ним дороги. Это и есть функция разума - искать дороги. Без совести разум работает только на себя, а значит - в холостую.
      
       Странно устроен человек: если перед ним лестница, ему обязательно надо вскарабкаться на самый верх. На самом верху холодно, дуют очень вредные для здоровья сквозняки, падать оттуда смертельно, ступеньки скользкие, опасные, и ты отлично знаешь это, и все равно лезешь, карабкаешься - язык на плечо. Вопреки обстоятельствам - лезешь, вопреки любым советам - лезешь, вопреки сопротивлению врагов - лезешь, вопреки собственным инстинктам, здравому смыслу, предчувствиям - лезешь, лезешь, лезешь... Тот, кто не лезет вверх, тот падает вниз, это верно. Но и тот, кто лезет вверх, тоже падает вниз...
      
       А может быть, в этом мире вообще нельзя иначе, и если хочешь что-нибудь сделать, приходится пройти через глупость, через бессмысленную кровь, а может быть, и через подлость придется пройти. Жалкий человек... глупый человек... подлый человек... А что еще можно ожидать от человека в этом жалком, глупом и подлом мире? Надо помнить только, что глупость есть следствие бессилия, а бессилие проистекает из невежества, из незнания верной дороги... но ведь не может быть так, чтобы среди тысячи дорог не нашлось верной!
       глупостьмир, мирозданиеневежествочеловек, люди
      
       - Нас считают выродками. Откуда это пошло - теперь и не вспомнишь. Но сейчас Неизвестным Отцам выгодно нас травить, это отвлекает народ от внутренних проблем, от коррупции финансистов, загребающих деньги на военных заказах и на строительстве башен. Если бы нас не было, Отцы бы нас изобрели...
      
       Вероятно, мир этот был достаточно сложен и управлялся многими законами, но один - и главный - закон Максим уже открыл для себя: делай то же, что делают все, и так же, как делают все.
      
       Политика есть искусство отмывать дочиста очень грязной водой.
      
       Совесть задаёт идеалы, разум ищет к ним дороги. Это и есть функция разума -- искать дороги. Без совести разум работает только на себя, а значит -- вхолостую.
      
       Одна молодая глупая жизнь за ржавое железо, и одна старая глупая жизнь за жалкую надежду хоть несколько дней побыть как люди, и одна расстрелянная любовь -- даже не за железо и даже не за надежду.
      
       Мошкара начинает неистово жрать, а как известно, съедобный на чужой планете с голоду не умрет...
      
       А закон к смертникам беспощаден: малейшее нарушение -- и смертная казнь. На месте. Иначе нельзя, такое уж время, когда милосердие оборачивается жестокостью и только в жестокости заключено истинное милосердие. Закон беспощаден, но мудр.ысли Зефа о причинах войны.
      
       ... на всех обитаемых планетах дороги ведут к тем, кто их строил.
      
       Вот как поступают люди с головой: они ни во что не верят и никого не жалеют.
      
       Совесть своей болью ставит задачи, разум - выполняет. Совесть задает идеалы, разум ищет к ним дороги. Это и есть функция разума - искать дороги. Без совести разум работает только на себя, а значит - в холостую.
      
       Странно устроен человек: если перед ним лестница, ему обязательно надо вскарабкаться на самый верх. На самом верху холодно, дуют очень вредные для здоровья сквозняки, падать оттуда смертельно, ступеньки скользкие, опасные, и ты отлично знаешь это, и все равно лезешь, карабкаешься - язык на плечо. Вопреки обстоятельствам - лезешь, вопреки любым советам - лезешь, вопреки сопротивлению врагов - лезешь, вопреки собственным инстинктам, здравому смыслу, предчувствиям - лезешь, лезешь, лезешь... Тот, кто не лезет вверх, тот падает вниз, это верно. Но и тот, кто лезет вверх, тоже падает вниз...
      
       А может быть, в этом мире вообще нельзя иначе, и если хочешь что-нибудь сделать, приходится пройти через глупость, через бессмысленную кровь, а может быть, и через подлость придется пройти. Жалкий человек... глупый человек... подлый человек... А что еще можно ожидать от человека в этом жалком, глупом и подлом мире? Надо помнить только, что глупость есть следствие бессилия, а бессилие проистекает из невежества, из незнания верной дороги... но ведь не может быть так, чтобы среди тысячи дорог не нашлось верной!
      
       - Нас считают выродками. Откуда это пошло - теперь и не вспомнишь. Но сейчас Неизвестным Отцам выгодно нас травить, это отвлекает народ от внутренних проблем, от коррупции финансистов, загребающих деньги на военных заказах и на строительстве башен. Если бы нас не было, Отцы бы нас изобрели...
      
       Вероятно, мир этот был достаточно сложен и управлялся многими законами, но один - и главный - закон Максим уже открыл для себя: делай то же, что делают все, и так же, как делают все.
      
       Политика есть искусство отмывать дочиста очень грязной водой.
      
       Совесть задаёт идеалы, разум ищет к ним дороги. Это и есть функция разума -- искать дороги. Без совести разум работает только на себя, а значит -- вхолостую.
      
       Одна молодая глупая жизнь за ржавое железо, и одна старая глупая жизнь за жалкую надежду хоть несколько дней побыть как люди, и одна расстрелянная любовь -- даже не за железо и даже не за надежду.
      
       Мошкара начинает неистово жрать, а как известно, съедобный на чужой планете с голоду не умрет...
      
       А закон к смертникам беспощаден: малейшее нарушение -- и смертная казнь. На месте. Иначе нельзя, такое уж время, когда милосердие оборачивается жестокостью и только в жестокости заключено истинное милосердие. Закон беспощаден, но мудр.
      
      
       "Отель "У погибшего альпиниста""
      
       Он был явно и безнадежно мертв.
      
       Хороший, конечно, это был выход, но уж больно плохой.
      
       ... до чего же в наше время сложно устроиться таким образом, чтобы хоть на неделю, хоть на сутки, хоть на несколько часов остаться в одиночестве!
      
       ... главный бич человека в современном мире -- это одиночество и отчуждённость.
      
       Я верю во всё, что могу себе представить, Петер. В волшебников, в Господа Бога, в дьявола, в привидения... в летающие тарелки... Раз человеческий мозг может всё это вообразить, значит, всё это где-то существует, иначе зачем бы мозгу такая способность?
      
       ... одиночество -- это действительно при всех его огромных преимуществах паршивая вещь...
      
       -- <...> Просто мы с вами по-разному устроены. Я все-таки механик-самоучка, поэтому ощущения мои, как правило, возникают вместо выводов. А вы -- полицейский инспектор. У вас ощущения возникают в результате выводов, когда выводы вас не удовлетворяют. Когда они вас обескураживают. <...>
      
       Полиция, как и медицина, -- наставительно произнес я, ощущая огромную неловкость, -- не признает таких понятий, как "стыдно".
      
       Просто удивительно, как быстро проходят волны восторга. Грызть себя, уязвлять себя, нудить и зудеть можно часами и сутками, а восторг приходит -- и тут же уходит, и ничего от него не остается, кроме неловкости, мокрой спины и дрожащих от миновавшего возбуждения мышц.
      
       Тут мне пришло в голову, что пора наконец выяснить, парень это или девушка, и я раскинул сеть.
       -- Значит, вы были в буфетной? -- спросил я вкрадчиво.
       -- Да. А что? Полиция не разрешает?
       -- Полиция хочет знать, что вы там делали.
       -- И научный мир тоже, -- добавил Симонэ. Кажется, та же мысль пришла в голову и ему.
       -- Кофе пить полиция разрешает? -- осведомилось чадо.
       -- Да, -- ответил я. -- А ещё что вы там делали?
       Вот сейчас... Сейчас она... оно скажет: "Я закусывал" или "закусывала". Не может же оно сказать: "Я закусывало"...
       -- А ничего, -- хладнокровно сказало чадо. -- Кофе и пирожки с кремом. Вот и все мои занятия в буфетной.
       -- Сладкое перед обедом вредно, -- с упрёком сказал Симонэ. Он был явно разочарован. Я тоже.
      
       Во всяком случае, для меня две недельки отчуждённости и одиночества -- это как раз то, что нужно. И чтобы не было ничего такого, что я обязан делать, а было бы только то, что мне хочется делать. Сигарета, которую я закурю, потому что мне хочется, а не потому, что мне суют под нос пачку. И которую я не закурю, если мне не хочется, именно потому, что мне не хочется, а вовсе не потому, что мадам Зельц не выносит табачного дыма...
      
       Вам не приходилось, господин Глебски, замечать, насколько неизвестное интереснее познанного? Неизвестное будоражит мысль, заставляет кровь быстрее бежать по жилам, рождает удивительные фантазии, обещает, манит. Неизвестное подобно мерцающему огоньку в чёрной бездне ночи. Но, ставши познанным, оно становится плоским, серым и неразличимо сливается с серым фоном будней.
      
       -- Боюсь, что это не медведь, -- глухим голосом произнес хозяин. -- Боюсь, что это, наконец, ОН. Надо отпереть.
       -- Не надо! -- возразил я.
       -- Надо. Он заплатил за две недели, а прожил всего одну. Мы не имеем права. У меня отберут лицензию.
      
       "Но не хотите же вы остаться там навсегда!" -- воскликнул я, холодея от страшного предчувствия. "Пуркуа па?" -- ответствовал он мне по-французски. Мне до сих пор так и не удалось выяснить, что это означало...
       -- Это означало "почему бы и нет", -- заметил я.
       Хозяин горестно покивал.
       -- Я так и думал...
      
      
       "Отягощённые злом, или Сорок лет спустя"
      
       Поскребите любое дурное свойство человека, и выглянет его основа -- страх... Кроме того, если поскрести кое-какие ДОБРЫЕ свойства кое-каких людей, то и в этом случае частенько вылезает наружу все тот же страх...
      
       Там, где присутствует милосердие, - там воспитание. Там, где милосердие отсутствует, - где присутствует всё, что угодно, кроме милосердия, - там дрессировка.
       Через милосердие происходит воспитание Человека. В отсутствие милосердия происходит выработка полуфабриката: технарь, работяга, лабух. И разумеется, береты всех мастей. Машины убийства. Профессионалы.
       Замечательно, что в изготовлении полуфабрикатов человечество, безусловно, преуспело. Проще это, что ли? Или времени никогда на воспитание Человека не хватало? Или средств?
       Да нет, просто нужды, видимо, не было.
      
       Проще надо быть! Проще! Счастье в простом!
      
       -- А как вы полагаете, Сергей Корнеевич, почему третий закон Ньютона не выполняется в сфере человеческих отношений?
       -- На самом-то деле он, наверное, выполняется. В конце концов всем известно: как аукнется, так и откликнется. Просто в человеческих взаимоотношениях нет ясных понятий действия и противодействия.
      
       Тут, видимо, всё дело в контрасте. На фоне злобного идиота даже самый обыкновенный человек выглядит ангелом, до умиления симпатичным.
      
       Конечно, бытие определяет сознание. Это -- как правило. Однако, к счастью, как исключение, но достаточно часто случается так, что сознание опережает бытие. Иначе мы бы до сих пор сидели в пещерах.
      
       Всегда помни: мир прекрасен. Мир был прекрасен и будет прекрасен. Только не надо мешать ему.
      
       Вся эта погань испытывает наслаждение, не только издеваясь над теми, кто попал ей в лапы, она же наслаждается и собственными своими унижениями в лапах того, кого считает выше себя.
      
       Любовь, как известно, зла. Она порождает удивительные намерения и провоцирует любящего на поступки противоестественные и благородные, благородные до неестественности, до извращенности даже.
      
       Люди несоизмеримы, как бесконечности. Нельзя утверждать, будто одна бесконечность лучше, а другая хуже.
      
       Конечно же, мечтать надо. Надо мечтать. Но далеко не всем и отнюдь не каждому.
      
       О, это вечное племя, призванное отвечать за все, а потому не отвечающее ни за что!
      
       Десять задумавшихся -- это совсем не так мало. Дай бог каждому из вас на протяжении всей жизни заставить задуматься десять человек.
      
       Человек -- душа, обременённая трупом.
      
       Каждый человек -- человек, пока он поступками своими не показал обратного.
      
       Пересадить свою доброту в душу ребёнка -- это операция столь же редкая, как сто лет назад пересадка сердца.
      
       -- Прикажете мне сделать вывод, что вы всё-таки не человек? -- Человек такой способностью не обладает. Верно. Зато я обладаю способностью быть человеком. И не только человеком.
      
       Человек разумный -- это не всегда разумный человек... хомо сапиенс -- это возможность думать, но не всегда способность думать...
      
      
       "Пикник на обочине"
      
       Просто уму непостижимо: такая роскошная женщина, а на самом деле пустышка, обман, кукла неживая, а не женщина. Как, помнится, пуговицы на кофте у матери, янтарные такие, полупрозрачные, золотистые, так и хочется сунуть в рот и сосать в ожидании какой-то необычайной сладости, и он брал их в рот и сосал, и каждый раз страшно разочаровывался, и каждый раз забывал об этом разочаровании, даже не то чтобы забывал, а просто отказывался верить собственной памяти, стоило ему их снова увидеть.
      
       Разум есть способность использовать силы окружающего мира без разрушения этого мира.
      
       Думать -- это значит извернуться, сфинтить, сблефовать, обвести вокруг пальца...
      
       Все мы в каком-то смысле пещерные люди - ничего страшнее призрака или вурдалака представить себе не можем. А между тем нарушение принципа причинности - гораздо более страшная вещь, чем целые стада привидений...
      
       Придумать можно всё, что угодно. На самом деле никогда не бывает так, как придумывают.
      
       Гипотеза о Боге, например, дает ни с чем не сравнимую возможность абсолютно все понять, абсолютно ничего не узнавая... Дайте человеку крайне упрощенную систему мира и толкуйте всякое событие на базе этой упрощенной модели. Такой подход не требует никаких знаний.
      
       Он знал, что миллиарды и миллиарды ничего не знают и ничего не хотят знать, а если и узнают, то поужасаются десять минут и снова вернутся на круги своя.
      
       Если человек работает, он всегда на кого-то работает, раб он -- и больше ничего, а я всегда хотел сам, сам хотел быть, чтобы на всех поплёвывать, на тоску ихнюю и скуку...
      
       Надо было менять всё. Не одну жизнь и не две жизни, не одну судьбу и не две судьбы -- каждый винтик этого смрадного мира надо было менять...
      
       Нет на свете ничего такого, чего нельзя было бы исправить.
      
       Никогда не следует забывать, что в нашем эвклидовом мире всякая палка имеет два конца.
      
       Ничего, держи хвост трубой... Уши торчком, хвост пистолетом. Взяла в мужья сталкера, теперь не жалуйся.
      
       Удивительная, между прочим, вещь: как ни придёшь -- вечно эти бармены бокалы протирают, словно у них от этого зависит спасение души.
      
       Каждый за себя, один бог за всех.
      
       Разум есть сложный инстинкт, не успевший еще сформироваться. Имеется в виду, что инстиктивная деятельность всегда целесообразна и естественна. Пройдет миллион лет, инстинкт сформируется, и мы перестанем совершать ошибки, которые, вероятно, являются неотъемлемым свойством разума. И тогда, если во Вселенной что-нибудь измениться, мы благополучно вымрем, -- опять же именно потому, ч то разучились совершать ошибки, то есть пробовать разные, не пердусмотренные жесткой программой варианты.
      
       Я животное, ты же видишь, я животное. У меня нет слов, меня не научили словам, я не умею думать, эти гады не дали мне научиться думать. Но если ты на самом деле такой... всемогущий, всесильный, всепонимающий... разберись! Загляни в мою душу, я знаю, там есть все, что тебе надо. Должно быть. Душу-то ведь я никогда и никому не продавал! Она моя, человеческая! Вытяни из меня сам, чего же я хочу, -- ведь не может же быть, чтобы я хотел плохого!.. Будь оно все проклято, ведь я ничего не могу придумать, кроме этих его слов: СЧАСТЬЕ ДЛЯ ВСЕХ, ДАРОМ, И ПУСТЬ НИКТО НЕ УЙДЕТ ОБИЖЕННЫЙ!
      
       Человек рожден, чтобы мыслить (вот он, Кирилл, наконец-то!...). Только ведь я в это не верю. И раньше не верил, и сейчас не верю, и для чего человек рожден -- не знаю. Родился, вот и рожден. Кормится кто во что горазд. Пусть мы все будем здоровы, а они пускай все подохнут. Кто это -- мы? Кто они? Ничего же не понять.
      
       Я иногда спрашиваю себя: какого черта мы так крутимся? Чтобы заработать деньги? Но на кой черт нам деньги, если мы только и делаем, что крутимся?...
      
       Правильно он сказал: самый героический поступок человечества -- это то, что оно выжило и намерено выжить дальше...
      
       "Вы спросите меня: чем велик человек? -- процитировал он. -- Что создал вторую природу? Что привел в движение силы, почти космические? Что в ничтожные сроки завладел планетой и прорубил окно во Вселенную? Нет! Тем, что, несмотря на все это, уцелел и намерен уцелеть и далее".
      
       Дайте человеку крайне упрощенную систему мира и толкуйте всякое событие на базе этой упрощенной модели. Такой подход не требует никаких знаний. Несколько заученных формул плюс так называемая интуиция, так называемая практическая сметка и так называемый здравый смысл.
      
       Обычно исходят из очень плоского определения: разум есть такое свойство человека, которое отличает его деятельность от деятельности животных. Этакая, знаете ли, попытка отграничить хозяина от пса, который якобы все понимает, только сказать не может. Впрочем, из этого плоского определения вытекают более остроумные. Они базируются на горестных наблюдениях за упомянутой деятельностью человека. Например: разум есть способность живого существа совершать нецелесообразные или неестественные поступки.
      
       Человечество в целом -- слишком стационарная система, ее ничем не проймешь.
      
       Вся беда в том, что мы не замечаем, как проходят годы, думал он. Плевать на годы, мы не замечаем, как все меняется. Мы знаем, что все меняется, нас с детства учат, что все меняется, мы много раз видели своими глазами, как все меняется, и в то же время мы совершенно не способны заметить тот момент, когда происходит изменение, или ищем изменение не там, где следовало бы.
      
       А теперь уже никто и не знает, что это такое -- язва ли, сокровищница, адский соблазн, шкатулка Пандоры, черт, дьявол... Пользуются помаленьку. Двадцать лет пыхтят, миллиарды ухлопали, а организованного грабежа наладить так и не смогли. Каждый делает свой маленький бизнес, а ученые лбы с важным видом вещают: с одной стороны нельзя не признать, а с другой стороны нельзя не согласиться, поскольку объект такой-то, будучи облучен рентгеном под углом восемнадцать градусов, испускает квазитепловые электроны под углом двадцать два градуса...
      
       Странное дело, почему это нам нравится, когда нас хвалят? Денег от этого не прибавится. Славы? Какая у нас может быть слава? "Он прославился: теперь о нем знали трое". Ну, скажем, четверо, если считать Бейлиса. Забавное существо человек!... Похоже, мы любим похвалу как таковую. Как детишки мороженое. И очень глупо. Как я могу подняться в собственных глазах? Что, я сам себя не знаю? Старого толстого Ричарда Г. Нунана? А кстати, что такое это "Г"? Вот тебе и на! И спросить не у кого... Не у господина же Лемхена спрашивать... А, вспомнил! Герберт. Ричард Герберт Нунан. Ну и льет!
      
       Все правильно: деньги нужны человеку для того, чтобы никогда о них не думать...
      
       Во всем городе есть только два человека -- Рэд и я! Все остальные -- свиньи, дети сатаны. Рэд! Ты тоже служишь сатане, но ты всё-таки человек...
      
       -- ...А про себя я так скажу: чего я у вас там, в Европе, не видел? Скуки вашей не видел? День вкалываешь, вечер телевизор смотришь, ночь пришла -- к постылой бабе под одеяло, ублюдков плодить. Стачки ваши, демонстрации, политика раздолбанная... В гробу я вашу Европу видел,-- говорю, -- занюханную.
       -- Ну почему же обязательно Европа?...
       -- А, -- говорю, -- везде одно и то же, а в Антарктиде еще вдобавок холодно.
      
       Городишко наш дыра. Всегда дырой был и сейчас дыра. Только сейчас, -- говорю, -- это дыра в будущее. Через эту дыру мы такое в ваш паршивый мир накачаем, что все переменится. Жизнь будет другая, правильная, у каждого будет все, что надо. Вот вам и дыра. Через эту дыру знания идут. А когда знание будет, мы и богатыми всех сделаем, и к звездам полетим, и куда хочешь доберемся. Вот такая у нас здесь дыра...
      
       После Зоны человеку только одно и остается -- за руку девочку подержать.
      
       Заперся я в кабинке, вытащил флягу, отвинтил крышечку и присосался к ней, как клоп. Сижу на лавочке, в коленках пусто, в голове пусто, в душе пусто, знай себе глотаю крепкое, как воду. Живой. Отпустила Зона. Отпустила, поганка. Подлая. Живой. Очкарикам этого не понять. Никому, кроме сталкера, этого не понять.
      
       Вторая заповедь сталкера: либо справа, либо слева все должно быть чисто на сто шагов.
      
       Ничего, ребята, в Зоне тоже дышать можно, если умеючи...
      
       -- ...Дальше в Зону, ближе к небу...
       -- Что? -- спрашивает он.
       -- Молись!-- кричу.-- Сталкеров в рай без очереди пропускают!
      
       ...когда в Зону выходишь, то уж одно из двух: либо плачь, либо шути, а я сроду не плакал.
      
       С Зоной ведь так: с хабаром вернулся -- чудо, живой вернулся -- удача, патрульная пуля мимо -- везенье, а все остальное -- судьба...
      
       Думал я, думал, ничего полезного не придумал и решил наплевать!
      
      
       "Понедельник начинается в субботу"
      
       В отделе Вечной Молодости после долгой и продолжительной болезни скончалась модель бессмертного человека.
      
       Совершенно секретно. Перед прочтением сжечь.
       Пояснение к цитате:
       надпись на папке, валяющейся на полу, в захламлённой комнате.
      
       -- А вы сами-то верите в привидения? -- спросил лектора один из слушателей.
       -- Конечно, нет, -- ответил лектор и медленно растаял в воздухе.
      
       Были сигналы: не чай он там пьёт!
      
       С Модестом Матвеевичем все старались поддерживать только хорошие отношения, поскольку человек он был могучий, непреклонный и фантастически невежественный.
      
       Академия Наук выделила институту энную сумму на благоустройство территории. На эту сумму Модест Матвеевич собирается обнести институт узорной чугунной решёткой с аллегорическими изображениями и цветочными горшками на столбах, а на заднем дворе, между трансформаторной будкой и бензохранилищем, организовать фонтан с девятиметровой струёй. Спортбюро просило у него денег на теннисный корт -- отказал, объявив, что фонтан необходим для научных размышлений, а теннис есть дрыгоножество и рукомашество...
      
       -- Всё верно, -- сказал он снисходительно. -- Просто вы, Привалов, не в курсе. Лица, поименованные с номера четвёртый по номер двадцать пятый и последний включительно, занесены в списки лиц, допущенных к ночным работам, посмертно. В порядке признания их заслуг в прошлом. Теперь вам доступно?
      
       Дошло до меня, о великий царь, что в славном городе Багдаде жил-был портной, по имени... -- Он встал на четвереньки, выгнул спину и злобно зашипел. -- Вот с этими именами у меня особенно отвратительно! Абу... Али... Кто-то ибн чей-то... Н-ну хорошо, скажем, Полуэкт. Полуэкт ибн... мнэ-э... Полуэктович... Всё равно не помню, что было с этим портным. Ну и пес с ним, начнём другую...
      
       Рассказывали, что в углу кабинета стоит великолепно выполненное чучело одного старинного знакомого Кристобаля Хозевича, штандартенфюрера СС, в полной парадной форме, с моноклем, кортиком, железным крестом, дубовыми листьями и прочими причиндалами. Хунта был великолепным таксидермистом. Штандартенфюрер, по словам Кристобаля Хозевича, -- тоже. Но Кристобаль Хозевич успел раньше. Он любил успевать раньше -- всегда и во всем.
      
       Маг -- не объект опасливого восхищения и преклонения, но и не раздражающий кинодурак, личность не от мира сего, которая постоянно теряет очки, не способна дать по морде хулигану и читает влюбленной девушке избранные места из "Курса дифференциального и интегрального исчисления".
      
       Мне известно, что понедельник начинается в субботу.
      
       Саваоф Баалович был всемогущ. Он мог все. И он ничего не мог.
      
       Сюда приходили люди, которым было приятнее быть друг с другом, чем порознь, которые терпеть не могли всякого рода воскресений, потому что в воскресенье им было скучно.
      
       У меня есть один знакомый. Он утверждает, будто человек -- это только промежуточное звено, необходимое природе для создания венца творения: рюмки коньяка с ломтиком лимона.
      
       Нужны ли мы нам?
      
       Плохо читать хорошую книгу с конца, не правда ли?
      
       Счастливыми не рождаются, счастливыми становятся.
      
       Человек сплошь и рядом не может бороться со своими кислыми мыслями, на то он и человек -- переходная ступень от неандертальца к магу. Но он может поступать вопреки этим мыслям, и тогда у него сохраняются шансы.
      
       Среди них никто точно не знал, что такое счастье и в чём именно смысл жизни. И они приняли рабочую гипотезу, что счастье в непрерывном познании неизвестного и смысл жизни в том же.
      
       Только тот достигнет цели, кто не знает слова "страх"...
      
       Наука, в которую мы верим, заранее и задолго готовит нас к грядущи чудесам, и психологический шок возникает у нас только тогда, когда мы сталкиваемся с непредсказанным.
      
       -- С приветом, Привалов! Давно служишь?
       -- Собачки служат, -- сердито сказал я. -- Я работаю.
      
       Восемьдесят три процента всех дней в году начинаются одинаково: звенит будильник.
      
       -- А зубом оне не цыкают?
       -- Не цыкают! Говорят вам -- зубов нет.
      
       У него было три сына-царевича. Первый... мнэ-э-э... Третий был дурак, а вот первый?..
      
       - А что остается делать? - сказал Корнеев. - Кто-то врет. Либо вы, либо законы природы. Я верю в законы природы. Все остальное меняется.
      
       - Орла! Орла заберите! Вместе с запахом!
      
       - Вот об этом я и хотел сказать. Мы редко говорим о Янусе, мы слишком уважаем его. А ведь наверняка каждый из нас замечал за ним хоть одну какую-нибудь странность.
       - Странность номер один, - сказал я. - Любовь к умирающим попугаям.
      
       Постарайтесь понять, Александр Иванович, что не существует единственного для всех будущего. Их много, и каждый ваш поступок творит какое-нибудь из них... Вы это поймете, -- сказал он убедительно. -- Вы это обязательно поймете.
      
       Я почувствовал себя глупо. Было что-то унизительное в этом детерминизме, обрекавшем меня, самостоятельного человека со свободой воли, на совершенно определенные, не зависящие теперь от меня дела и поступки. И речь шла совсем не о том, хотелось мне ехать в Китежград или не хотелось.
       Речь шла о неизбежности. Теперь я не мог ни умереть, ни заболеть, ни закапризничать ("вплоть до увольнения!"), я был обречен, и впервые я понял ужасный смысл этого слова. Я всегда знал, что плохо быть обреченным, например, на казнь или слепоту. Но быть обреченным даже на любовь самой славной девушки в мире, на интереснейшее кругосветное путешествие и на поездку в Китежград (куда я, кстати, рвался уже три месяца) тоже, оказывается, может быть крайне неприятно. Знание будущего представилось мне совсем в новом свете...
      
       -- Это же п-проблема Бен Б-бецалеля. К-калиостро же доказал, что она н-не имеет р-решения.
       -- Мы сами знаем, что она не имеет решения, -- сказал Хунта, немедленно ощетиниваясь. -- Мы хотим знать, как ее решать.
       -- К-как-то ты странно рассуждаешь, К-кристо... К-как же искать решение, к-когда его нет? Б-бессмыслица какая-то...
       -- Извини, Теодор, но это ты очень странно рассуждаешь. Бессмыслица -- искать решение, если оно и так есть. Речь идет о том, как поступать с задачей, которая решения не имеет. Это глубоко принципиальный вопрос, который, как я вижу, тебе, прикладнику, к сожалению, не доступен.
      
       Конструкторская мысль не может стоять на месте. Это закон развития общества.
      
       Человек, товарищи, есть хомо сапиенс, который может и хочет. Может, эта, все, что хочет, а хочет все, что может. Нес па, товарищи? Ежели он, то есть человек, может все, что хочет, а хочет все, что может, то он и есть счастлив. Так мы его и определим.
      
       Маги, Люди с большой буквы, и девизом их было -- "Понедельник начинается в субботу". Да, они знали кое-какие заклинания, умели превращать воду в вино, и каждый из них не затруднился бы накормить пятью хлебами тысячу человек. Но магами они были не поэтому. Это была шелуха, внешнее. Они были магами потому, что очень много знали, так много, что количество перешло у них наконец в качество, и они стали с миром в другие отношения, нежели обычные люди. Они работали в институте, который занимался прежде всего проблемами человеческого счастья и смысла человеческой жизни, но даже среди них никто точно не знал, что такое счастье и в чем именно смысл жизни. И они приняли рабочую гипотезу, что счастье в непрерывном познании неизвестного и смысл жизни в том же. Каждый человек -- маг в душе, но он становится магом только тогда, когда начинает меньше думать о себе и больше о других, когда работать ему становится интереснее, чем развлекаться в старинном смысле этого слова. И наверное, их рабочая гипотеза была недалека от истины, потому что так же как труд превратил обезьяну в человека, точно так же отсутствие труда в гораздо более короткие сроки превращает человека в обезьяну. Даже хуже, чем в обезьяну.
      
       Странный это был отдел. Лозунг у них был такой: "Познание бесконечности требует бесконечного времени". С этим я не спорил, но они делали из этого неожиданный вывод: "А потому работай не работай -- все едино". И в интересах неувеличения энтропии Вселенной они не работали.
      
       Общение с девушками доставляет удовольствие лишь в тех случаях, когда достигается через преодоление препятствий...
      
       Во всем институте чтобы ни одной живой души. Демонов на входе и выходе заговорить. Понимаете обстановку? Живые души не должны входить, а все прочие не должны выходить. Потому что уже был прен-цен-дент, сбежал черт и украл луну. Широко известный пренцендент, даже в кино отражен.
      
       ...существует, вероятно, некоторый предел способности к удивлению.
      
       Все мы наивные материалисты, думал я. И все мы рационалисты. Мы хотим, чтобы все немедленно было объяснено рационалистически, то есть сведено к горсточке уже известных фактов. И ни у кого из нас ни на грош диалектики. Никому в голову не приходит, что между известными фактами и каким-то новым явлением может лежать море неизвестного, и тогда мы объявляем новое явление сверхъестественным и, следовательно, невозможным.
      
       Лично я вижу в этом перст судьбы -- шли по лесу и встретили программиста.
      
       "А чем вы занимаетесь?" -- спросил я. "Как и вся наука, -- сказал горбоносый. -- Счастьем человеческим".
      
       А какой смысл покупать машину, чтобы разъезжать по асфальту? Там, где асфальт, ничего интересного, а где интересно, там нет асфальта.
      
      
       "Стажеры"
      
       Тот, кто умеет ремонтировать, тот не ломает, а кто умеет ломать, тот не умеет ремонтировать.
      
       Писатели чем-то похожи на покойников: они любят, когда о них либо говорят хорошо, либо ничего не говорят.
      
       Думайте. Вы, бедные и слабые, вам говорю: думайте! А сейчас идите.
      
       Все это до того омерзительно, что я вообще исключал возможность такого явления, и понадобилось вмешательство постороннего человека, мальчишки, чтобы... Да. Омерзительно. Я не ждал этого от вас, молодые. Как это оказалось просто -- вернуть вас в первобытное состояние, поставить вас на четвереньки три года, один честолюбивый маньяк и один провинциальный интриган. И вы согнулись, озверели, потеряли человеческий облик. Молодые, веселые, честные ребята... Какой стыд!
      
       Какие могут быть жалобы у человека, имеющего интересную работу?
      
       -- Это незаконно, Алексей, -- негромко сказал Юрковский.
       Быков вернулся к столу и сел.
       -- Если бы ты знал, Владимир, -- сказал он, -- без скольких законов я могу обойтись в пространстве. И без скольких законов нам придётся обойтись в этом рейсе.
      
       Вот и остаёшься один. Да сотня статей, которые устарели. Да несколько книг, которые быстро стареют. Да слава, которая стареет ещё быстрее.
      
       Радоваться своим успехам надо скромно, один на один с собой.
      
       ... научить хотеть сразу многого, научить хотеть работать взахлёб.
       Научить не кланяться авторитетам, а исследовать их и сравнивать их поучения с жизнью.
       Научить настороженно относиться к опыту бывалых людей, потому что жизнь меняется необычайно быстро.
       Научить презирать мещанскую мудрость.
       Научить, что любить и плакать от любви не стыдно.
       Научить, что скептицизм и цинизм в жизни стоят дешево, что это много легче и скучнее, нежели удивляться и радоваться жизни.
       Научить доверять движениям души своего ближнего.
       Научить, что лучше двадцать раз ошибиться в человеке, чем относиться с подозрением к каждому.
       Научить, что дело не в том, как на тебя влияют другие, а в том, как ты влияешь на других.
       И научить их, что один человек ни черта не стоит.
      
       Человек же по натуре -- скотинка. Дайте ему полную кормушку, не хуже, чем у соседа, дайте ему набить брюшко и дайте ему раз в день посмеяться над каким-нибудь нехитрым представлением. Вы мне сейчас скажете: мы можем предложить ему большее. А зачем ему большее? Он вам ответит: не лезьте не в свое дело. Маленькая равнодушная скотинка.
      
       Сумасшедший мир. Дурацкое время. Люди совершенно разучились жить. Работа, работа, работа... Весь смысл жизни в работе. Все время чего-то ищут. Все время что-то строят. Зачем?
      
       День за днём, декада за декадой бродим по шею в тоскливых мелочах...
      
       Там, где общий принцип сталкивается с принципом личным, -- там кончается жизнь простая и начинается сложная. Такова жизнь.
      
       Ну, не проста ли жизнь? Выбрал себе принцип -- и валяй. Но принципы тем и хороши, что они стареют. Они стареют быстрее, чем человек, и человеку остаются только те, что продиктованы самой историей.
      
       -- Рыба ищет, где глубже, а человек -- где хуже. Понял, Юрка? Здесь всё хорошо. Тревоги учебные, аварии понарошку. А вот кое-где -- похуже. Гораздо хуже. Туда и надо идти, а не ждать, пока тебя поведут... Ты меня слушаешь, стажер? По инструкции ты меня должен слушать.
      
       Мы все стажёры на службе у будущего... Мы стажируемся всю жизнь, каждый по-своему. А когда мы умираем, потомки оценивают нашу работу и выдают диплом на вечное существование.
      
       Кое-чего вы уже достигли, Джойс. Вы не хотите быть слугой. Теперь вам осталась самая малость: перестать хотеть быть господином.
      
       В вашей сумасшедшей стране все знают, что деньги - это грязь. Но у меня в стране всякий знает, что грязь - это, к сожалению, не деньги.
      
       В худшем случае мы оба одинаково несчастны. Бездарная кукушка или трудолюбивый муравей - конец один: старость, одиночество, пустота. Я ничего не приобрела, а ты все потерял. В чем же разница?
      
       Человек - это уже не животное. Природа дала ему разум. Разум этот неизбежно должен развиваться. А ты гасишь в себе разум. Искусственно гасишь. Ты всю жизнь посвятила этому. И есть еще много людей на Планете, которые гасят свой разум. Они называются мещанами.
      
       Чудес не бывает, а бывают только весьма маловероятные события.
      
       Если не знаешь того, кто совершил подвиг, для тебя главное -- подвиг. А если знаешь -- что тебе тогда подвиг? Хоть бы его и вовсе не было, лишь бы был человек. Подвиг -- это хорошо, но человек должен жить.
       Никакие открытия не стоят одной единственной человеческой жизни.
      
       Никто никогда не бывает виноват только сам. Такими, какими мы становимся, нас делают люди.
      
       Во всякой жизни, как и во всяком деле, главное -- это определить главное.
      
       -- Жизнь дает человеку три радости. Друга, любовь и работу. Каждая из этих радостей отдельно уже стоит многого. Но как редко они собираются вместе!
       -- Без любви, конечно, обойтись можно.
       -- Да, можно. Но это значит, что одной радостью будет меньше, а их всего три.
      
      
       "Страна багровых туч"
      
       Юрковский, прижимая кулаки к груди, клялся и божился, что после того, как все будет закончено с Голкондой, он добьется снаряжения экспедиции на страшный Юпитер, где погиб Поль Данже. Дауге сердито отвечал, что Юпитер -- всего-навсего гигантский водородный пузырь и геологу на Юпитере делать нечего, что вообще Юпитер человеку еще не по зубам, даже с фотонной ракетой, и что именно о таких случаях китайцы в древности говорили: "Когда носорог глядит на луну, он напрасно тратит цветы своей селезенки".
      
       -- А как твои дела? -- неожиданно спросил Дауге.
       -- Какие дела?
       -- С твоей ашхабадской учительницей.
       Быков сразу насупился и поскучнел.
       -- Так себе, -- грустно сказал он. -- Встречаемся...
       -- Ах вот что! Встречаетесь. Ну, и?..
       -- Ничего.
       -- Предложение делал?
       -- Делал.
       -- Отказала?
       -- Нет. Сказала, что подумает.
       -- Как давно это было?
       -- Полгода назад.
       -- И?
       -- Что -- "и"? Ничего больше не было.
       -- То есть ты положительный дурак, Алексей, извини, ради бога.
       Быков вздохнул. Дауге глядел на него с откровенной насмешкой.
       -- Поразительно! -- сказал он. -- Человеку тридцать с лишним лет. Любит красивую женщину и встречается с нею вот уже семь лет...
       -- Пять.
       -- Хорошо, пусть будет пять. На пятый год объясняется с ней. Заметьте, она терпеливо ждала пять лет, эта несчастная женщина...
       -- Не надо, Григорий, -- морщась, сказал Быков.
       -- Минутку! После того, как она из скромности или из маленькой мести сказала, что подумает...
       -- Довольно!
       Дауге вздохнул и развел руками.
       -- Ты же сам виноват, Алексей! Твой способ ухаживания похож на издевательство. Что она о тебе подумает? Тюфяк!
       Быков уныло молчал. Потом сказал с надеждой:
       -- Когда вернемся...
       Дауге хихикнул:
       -- Эх ты, покоритель... виноват, специалист по пустыням!
       "Когда вернемся"!.. Иди спать, видеть тебя не могу!
      
       Марши под музыку бывают только в Москве на парадах. А в песках это сложнее.
      
       В жизни еще слишком много прозы, чтобы заниматься поэзией, а из каждых десяти романтиков девять не стоят скорлупы от съедаемых ими яиц...
      
       -- Вообще назначение человека, -- добавил он, подумав, -- превращать любое место, куда ступит его нога, в цветущий сад.
      
       Никто из нас, наверное, не боится смерти. ... Мы только не хотим ее.
      
       Не хочется -- надо!
      
       Хуже всего на свете ждать и догонять.
      
       Будь вы хоть семи пядей во лбу, вам никогда не удастся запомнить все напечатанное в грудах книг и таблиц. Ведь в них есть и самое важное, и просто важное, и второстепенное, и, наконец, просто ненужное.
      
       Я бы... я бы жизнь за любимую женщину отдал! Я, друг мой, слабый человек...
      
      
       "Трудно быть богом"
      
       Зерно, высыпаемое из мешка, не ложится ровным слоем, но образует так называемую коническую пирамиду. Каждое зёрнышко цепляется за другое, стараясь не скатиться вниз. Так же и человечество. Если оно хочет быть неким целым, люди должны цепляться друг за друга, неизбежно образуя пирамиду.
      
       Мы не знаем законов совершенства, но совершенство рано или поздно достигается.
      
       ... Привычка терпеть и приспосабливаться превращает людей в бессловесных скотов, даже превосходящих их в беззащитности. И каждый новый день порождает новый ужас зла и насилия.
      
       ... Тысячи людей, поражённых страхом на всю жизнь, будут беспощадно учить страху своих детей и детей своих детей.
      
       Люди это или не люди? Что в них человеческого? Одних режут прямо на улицах, другие сидят по домам и покорно ждут своей очереди. И каждый думает: кого угодно, только не меня. Хладнокровное зверство тех, кто режет, и хладнокровная покорность тех, кого режут.
      
       Это очень грешно, но когда я с тобой, мне не нужен бог.
      
       Психологически почти все они были рабами -- рабами веры, рабами себе подобных, рабами страстишек, рабами корыстолюбия. И если волею судеб кто-нибудь из них рождался или становился господином, он не знал, что делать со своей свободой. Он снова торопился стать рабом -- рабом богатства, противоестественных излишеств, рабом распутных друзей, рабом своих рабов.
      
       Наверное, то, что все они почти без исключений были ещё не людьми в современном смысле слова, а заготовками, болванками, из которых только кровавые века истории выточат когда-нибудь настоящего гордого и свободного человека.
      
       Вот так думаешь, думаешь, думаешь - и в конце концов выдумываешь порох.
      
       Я склоняю голову перед тем, что вам пришлось пережить, отец Гур. Но я от души осуждаю вас за то, что вы сдались.
      
       Смешно, я три года слежу за ним и так до сих пор и не понял, что он такое. Впрочем, если бы он следил за мной, он бы тоже не понял. Ведь всё может быть, вот что забавно!
      
       Рэба -- чушь, мелочь в сравнении с громадой традиций, правил стадности, освященных веками, незыблемых, проверенных, доступных любому тупице из тупиц, освобождающих от необходимости думать и интересоваться.
       Пояснение к цитате:
       Рэба - один из персонажей произведения.
      
       Это безнадежно, подумал он. Никаких сил не хватит, чтобы вырвать их из привычного круга забот и представлений. Можно дать им всё. Можно поселить их в самых современных спектрогласовых домах и научить их ионным процедурам, и всё равно по вечерам они будут собираться на кухне, резаться в карты и ржать над соседом, которого лупит жена. И не будет для них лучшего времяпровождения.
      
       Все их действия можно объяснить, но чертовски трудно эти действия предсказать.
      
       -- Славный мир, -- проговорил Киун. -- Весёлый мир. Все шутят. И все шутят одинаково.
      
       ... колодцы гуманизма в наших душах, казавшиеся на Земле бездонными, иссякают с пугающей быстротой. Святой Мика, мы же были настоящими гуманистами там, на Земле, гуманизм был скелетом нашей натуры, в преклонении перед Человеком, в нашей любви к Человеку мы докатывались до антропоцентризма, а здесь вдруг с ужасом ловим себя на мысли, что любили не Человека, а только коммунара, землянина, равного нам... Мы всё чаще ловим себя на мысли: "Да полно, люди ли это? Неужели они способны стать людьми, хотя бы со временем?"
      
       Для Руматы, редко сталкивавшегося с детьми, десятилетний принц был антиподом всех сословий этой дикой страны. Именно из таких обыкновенных голубоглазых мальчишек, одинаковых во всех сословиях, вырастали потом и зверство, и невежество, и покорность, а ведь в них, в детях, не было никаких следов и задатков этой гадости. Иногда он думал, как здорово было бы, если бы с планеты исчезли все люди старше десяти лет.
      
       Вот я -- простой благородный дон (у Будаха высокий лоб пошел морщинами, глаза удивленно и весело округлились), я безмерно люблю ученых людей, это дворянство духа. И мне невдомек, почему вы, хранители и единственные обладатели высокого знания, так безнадежно пассивны? Почему вы безропотно даете себя презирать, бросать в тюрьмы, сжигать на кострах? Почему вы отрываете смысл своей жизни -- добывание знаний -- от практических потребностей жизни, борьбы против зла?
      
       Мы, Руматы Эсторские, спокон веков не разбираемся в лошадях. Мы знатоки боевых верблюдов. Хорошо, что в Арканаре почти нет верблюдов.
      
       Обыкновенно я никогда ничего не доказываю. Доказывают там, в Веселой Башне. Для этого я содержу опытных, хорошо оплачиваемых специалистов, которые с помощью мясокрутки святого Мики, поножей господа бога, перчаток великомученицы Паты или, скажем, сиденья... э-э-э... виноват, кресла Тоца-воителя могут доказать все, что угодно. Что бог есть и бога нет. Что люди ходят на руках и люди ходят на боках. Вы понимаете меня? Вам, может быть, неизвестно, но существует целая наука о добывании доказательств. Посудите сами: зачем мне доказывать то, что я и сам знаю?
      
       -- Одного этого золота достаточно было бы для того, чтобы сжечь вас на костре! -- завопил он. -- Это дьявольское золото! Человеческие руки не в силах изготовить металл такой чистоты!
       Он сверлил Румату взглядом. Да, великодушно подумал Румата, это он молодец. Этого мы, пожалуй, недодумали.
      
       Раньше я вёл каждый бой так, словно это мой последний бой. А теперь я заметил, что берегу себя для других боев, которые будут решающими.
      
       Стоит ли лишать человечество его истории? Стоит ли подменять одно человечество другим? Не будет ли это то же самое, что стереть это человечество с лица земли и создать на его месте новое?
       Пояснение к цитате:
       Контекст:
       - Сделай так, чтобы больше всего люди любили труд и знание, чтобы труд и знание стали единственным смыслом их жизни!
      
       Самым страшным были эти вечера, тошные, одинокие, беспросветные. Мы думали, что это будет вечный бой, яростный и победоносный. Мы считали, что всегда будем сохранять ясные представления о добре и зле, о враге и друге. И мы думали в общем правильно, только многого не учли. Например, этих вечеров не представляли себе, хотя точно знали, что они будут...
      
       -- А почему нет солнца?
       -- Потому что ночь.
       -- Опять ночь...
      
       Он почувствовал вдруг, что у него болят все мышцы, как после тяжелой работы. Ну-ну, тихо, сказал он про себя. Ничего страшного. Все прошло. Просто вспышка. Мгновенная вспышка, и все уже прошло. Я же все-таки человек, и все животное мне не чуждо... Это просто нервы. Нервы и напряжение последних дней...
       А главное -- это ощущение наползающей тени. Непонятно, чья, непонятно, откуда, но она наползает и наползает совершенно неотвратимо...
       "..."
       Где-то в недрах дворца, в раскошных апартаментах, где подагрический король, двадцать лет невидивший солнца из страха перед всем на свете, сын собственного прадеда, слабоумно хихикая, подписывает один за другим жуткие приказы, обрекающие на мучительную смерть самых честных и бескорыстных людей, где-то там вызревал чудовищный гнойник, и прорыва этого гнойника надо было ждать не сегодня-завтра...
      
       -- Ну, как дела? -- спросил Румата благосклонно. -- Одних грамотеев режем, других учим?
       Отец Кин осклабился.
       -- Грамотей не есть враг короля, -- сказал он. -- Враг короля есть грамотей-мечтатель, грамотей усомнившийся, грамотей неверящий.
      
       Р: Но сюда-то мы уже пришли!
       Д. К.: Да, пришли. Но для того, чтобы помочь этому человечеству, а не для того, чтобы утолять свой справедливый гнев.
      
       Назад идти нельзя.
      
       Ничего нельзя приобрести, не утратив, -- мы бесконечно сильнее в нашем царстве добра и бесконечно слабее в царстве зла...
      
       Не будь у человека такого терпения и выносливости, все добрые люди уже давно бы погибли и на свете остались бы злые и бездушные.
      
       Кто не трогает, тех больше всего и режут.
      
       Хладнокровие, вот что самое страшное.
      
       Любить она умела, как любят сейчас на Земле, -- спокойно и без оглядки...
      
       Человеческий облик потерять страшно... Запачкать душу, ожесточиться.
      
       Целыми неделями тратишь душу на пошлую болтовню со всяким отребьем, а когда встречаешь настоящего человека, поговорить нет времени.
      
       -- Разрешите пояснить, благородный дон, -- горячо сказал он облизнув губы. -- Суть совсем в ином! Суть в основных установлениях нового государства. Установления просты, и их всего три: слепая вера в непогрешимость законов, беспрекословное оным повиновение, а также неусыпное наблюдение каждого за всеми!
       -- Гм, -- сказал Румата. -- А зачем?
      
       В нашем деле не может быть друзей наполовину. Друг наполовину -- это всегда наполовину враг.
      
       Мир не может меняться вечно, ибо ничто не вечно, даже перемены.
      
       Счастлив тот, кто думает о других.
      
       Там, где торжествует серость, к власти всегда приходят чёрные.
      
       Без искусств и общей культуры государство теряет способность к самокритике, принимается поощрять ошибочные тенденции, начинает ежесекундно порождать лицемеров и подонков, развивает в гражданах потребительство и самонадеянность и в конце концов опять-таки становится жертвой благоразумных соседей.
      
       Рабство их зиждилось на пассивности и невежестве, а пассивность и невежество вновь и вновь порождали рабство.
      
       Но больше всего я боюсь тьмы, потому что во тьме все становятся одинаково серыми.
      
       Я пришёл сюда любить людей, помочь им разогнуться, увидеть небо...
      
       Если бог берётся чистить нужник, пусть не думает, что у него будут чистые пальцы...
      
       Я знаю только одно: человек есть объективный носитель разума, всё, что мешает человеку развивать разум, -- зло, и зло это надлежит устранять в кратчайшие сроки и любым путём.
      
       Умные нам не надобны. Надобны верные.
      
       Сущность человека -- в удивительной способности привыкать ко всему. Нет в природе ничего такого, к чему бы человек не притерпелся. Вероятно, Бог, создавая человека догадывался, на какие муки его обрекает и дал ему огромный запас сил и терпения.
      
       Теперь не уходят из жизни,
       Теперь из жизни уводят.
       И если кто-нибудь даже
       Захочет, чтоб было иначе,
       Бессильный и неумелый,
       Опустит слабые руки,
       Не зная, где сердце спрута
       И есть ли у спрута сердце...
      
       - Что, по-вашему, следовало бы сделать всемогущему, чтобы вы сказали: вот теперь мир добр и хорош?..
       Будах, одобрительно улыбаясь, откинулся на спинку кресла и сложил руки на животе. Кира жадно смотрела на него.
       - Что ж,- сказал он,- извольте. Я сказал бы всемогущему: "Создатель, я не знаю твоих планов, может быть, ты и не собираешься делать людей добрыми и счастливыми. Захоти этого! Так просто этого достигнуть! Дай людям вволю хлеба, мяса и вина, дай им кров и одежду. Пусть исчезнут голод и нужда, а вместе с тем и все, что разделяет людей".
       - И это все? - спросил Румата.
       - Вам кажется, что этого мало?
       Румата покачал головой.
       - Бог ответил бы вам: "Не пойдет это на пользу людям. Ибо сильные вашего мира отберут у слабых то, что я дал им, и слабые по-прежнему останутся нищими".
       - Я бы попросил бога оградить слабых. "Вразуми жестоких правителей",- сказал бы я.
       - Жестокость есть сила. Утратив жестокость, правители потеряют силу, и другие жестокие заменят их.
       Будах перестал улыбаться.
       - Накажи жестоких,- твердо сказал он,- чтобы неповадно было сильным проявлять жестокость к слабым.
       - Человек рождается слабым. Сильным он становится, когда нет вокруг никого сильнее его. Когда будут наказаны жестокие из сильных, их место займут сильные из слабых. Тоже жестокие. Так придется карать всех, а я не хочу этого.
       - Тебе виднее, всемогущий. Сделай тогда просто так, чтобы люди получили все и не отбирали друг у друга то, что ты дал им.
       - И это не пойдет людям на пользу,- вздохнул Румата,- ибо когда получат они все даром, без труда, из рук моих, то забудут труд, потеряют вкус к жизни и обратятся в моих домашних животных, которых я вынужден буду впредь кормить и одевать вечно.
       - Не давай им всего сразу! - горячо сказал Будах.- Давай понемногу, постепенно!
       - Постепенно люди и сами возьмут все, что им понадобится.
       Будах неловко засмеялся.
       - Да, я вижу, это не так просто,- сказал он.- Я как-то не думал раньше о таких вещах... Кажется, мы с вами перебрали все. Впрочем,- он подался вперед,- есть еще одна возможность. Сделай так, чтобы больше всего люди любили труд и знание, чтобы труд и знание стали единственным смыслом их жизни!
       Да, это мы тоже намеревались попробовать, подумал Румата. Массовая гипноиндукция, позитивная реморализация. Гипноизлучатели на трех экваториальных спутниках...
       - Я мог бы сделать и это,- сказал он.- Но стоит ли лишать человечество его истории? Стоит ли подменять одно человечество другим? Не будет ли это то же самое, что стереть это человечество с лица земли и создать на его месте новое?
       Будах, сморщив лоб, молчал обдумывая. Румата ждал. За окном снова тоскливо заскрипели подводы. Будах тихо проговорил:
       - Тогда, господи, сотри нас с лица земли и создай заново более совершенными... или, еще лучше, оставь нас и дай нам идти своей дорогой.
       - Сердце мое полно жалости,- медленно сказал Румата.- Я не могу этого сделать.
      
       Кстати, благородные доны, чей это вертолет позади избы?
      
       А по темной равнине королевства Арканарского, озаряемой заревами пожаров и искрами лучин, по дорогам и тропкам, изъеденные комарами, со сбитыми в кровь ногами, покрытые потом и пылью, измученные, перепуганные, убитые отчаянием, но твердые как сталь в своем единственном убеждении, бегут, идут, бредут, обходя заставы, сотни несчастных, объявленных вне закона за то, что они умеют и хотят лечить и учить свой изнуренный болезнями и погрязший в невежестве народ; за то, что они, подобно богам, создают из глины и камня вторую природу для украшения жизни не знающего красоты народа; за то, что они проникают в тайны природы, надеясь поставить эти тайны на службу своему неумелому, запуганному старинной чертовщиной народу... Беззащитные, добрые, непрактичные, далеко обогнавшие свой век...
      
       Если бы я мог представить себя богом, я бы стал им.
      
       Нет ничего дороже времени, подумал он. Час стоит жизни, день бесценен.
      
       Это мы говорим, будто мы выдумываем. На самом деле все давным-давно выдумано. Кто-то давным-давно все выдумал, сложил все в ящик, провертел в крышке дыру и ушел... Ушел спать... Тогда что? Приходит отец Кабани, закрывает глаза, с-сует руку в дыру. -- Отец Кабани посмотрел на свою руку. -- Х-хвать! Выдумал! Я, говорит, это вот самое и выдумывал!.. А кто не верит, тот дурак... Сую руку -- р-раз! Что? Проволока с колючками. Зачем? Скотный двор
       от волков... Молодец! Сую руку дв-ва! Что? Умнейшая штука -- мясокрутка
       называемая. Зачем? Нежный мясной фарш... Молодец! Сую руку -- три! Что?
       Г-горючая вода... Зачем? С-сырые дрова разжигать... А?!
      
       Тогда, госоподи, сотри нас с лица земли и создай заново более совершенными... или, ещё лучше, оставь нас и дай нам идти своей дорогой.
      
       Разве бог имеет право на какое-либо чувство, кроме жалости?
      
       Останемся гуманными, всех простим и будем спокойны, как боги. Пусть они режут и оскверняют, мы будем спокойны, как боги. Богам спешить некуда, у них впереди вечность.
      
       Зло неистребимо. Никакой человек не способен уменьшить его количество в мире. Он может несколько улучшить свою собственную судьбу, но всегда за счет ухудшения судьбы других. И всегда будут короли, более или менее жестокие, бароны, более или менее дикие, и всегда будет невежественный народ, питающий восхищение к своим угнетателям и ненависть к своему освободителю. И все потому, что раб гораздо лучше понимает своего господина, пусть даже самого жестокого, чем своего освободителя, ибо каждый раб отлично представляет себя на месте господина, но мало кто представляет себя на месте бескорыстного освободителя. Таковы люди, дон Румата, и таков наш мир.
      
       Чтобы быть борцом, нужно уметь ненавидеть, а как раз этого вы не умеете. Так же, как и мы теперь...
      
      
       "Улитка на склоне"
      
       Когда люди сами говорят о себе, они либо бахвалятся, либо каются.
      
       -- Непонятное всегда страшно. Хорошо бы научиться не бояться непонятного, тогда все было бы просто.
       -- А по-моему, просто не надо выдумывать Если поменьше выдумывать, тогда на свете не будет ничего непонятного.
      
       Однообразная работа - это тоже работа. Однообразное удовольствие - это тоже удовольствие. Это не причина для разговоров о смерти и тому подобном.
      
       Можно, конечно, объявить кампанию по предотвращению зимы, шаманить, нажравшись мухомора, бить в бубны, выкрикивать заклинания, но лучше все-таки шить шубы и покупать валенки...
      
       Хорошо бы где-нибудь отыскать людей, подумал он. Для начала просто людей - чистых, выбритых, внимательных, гостеприимных. Не надо полета высоких мыслей, не надо сверкающих талантов, не надо потрясающих целей и самоотрицания Не нужно еще, чтобы они были принципиальными сторонниками или противниками чего-нибудь. Не нужно, чтобы они были принципиальными противниками пьянства, лишь бы сами не были пьяницами. Не нужно, чтобы они были принципиальными сторонниками правды-матки, лишь бы не врали и не говорили гадостей ни в глаза, ни за глаза. И чтобы они не требовали от человека полного соответствия каким-нибудь идеалам, а принимали и понимали бы его таким, какой он есть... Боже мой, неужели я хочу так много?
      
       Мухи-то воображают, что они летят, когда бьются в стекло. А я воображаю, что я иду. Только потому, что передвигаю ногами...
      
       Увидеть и не понять -- это все равно что придумать.
      
       Я не знаю, какой ты. Этого не знают даже те, кто совершенно уверен в том, что знают. Ты такой, какой ты есть, но могу же я надеяться, что ты такой, каким я всю жизнь хотел тебя видеть: добрый и умный, снисходительный и помнящий, внимательный и, может быть, даже благородный. Мы растеряли все это, у нас не хватает на это ни сил, ни времени, мы только строим памятники, все больше, все выше, все дешевле, а помнить -- помнить мы уже не можем.
      
       Так поступать нельзя. А что такое "нельзя", ты знаешь? Это значит: не желательно, не одобряется, значит, поступать так нельзя. Что можно -- это ещё не известно, а уж что нельзя -- то нельзя. Это всем надлежит понимать, а тебе тем более...
      
       Слушайте, книги, а вы знаете, что вас больше, чем людей? Если бы все люди исчезли, вы могли бы населять землю и были бы точно такими же, как люди. Среди вас есть добрые и честные, мудрые, многознающие, а также легкомысленные пустышки, скептики, сумасшедшие, убийцы, растлители, дети, унылые проповедники, самодовольные дураки и полуохрипшие крикуны с воспалёнными глазами. И вы бы не знали, зачем вы...
      
       -- Ну, знаешь, потенциал -- это дело темное. Я-то, вообще, с тобой не спорю, может быть, действительно в каждом сидит гений, да только что делать, если данная гениальность может найти себе применение либо только в далеком прошлом, либо в далеком будущем, а в настоящем -- даже гениальностью не считается, проявил ты ее или нет
      
       Каждый человек в чем-нибудь да гений. Надо только найти в нем это гениальное.
      
       Необходимость не может быть ни страшной, ни доброй. Необходимость необходима, а всё остальное о ней придумываем мы...
      
       Смысла жизни не существует и смысла поступков тоже. Мы можем чрезвычайно много, но мы до сих пор так и не поняли, что из того, что мы можем, нам действительно нужно. Он даже не противостоит, он попросту не замечает. Если поступок принёс вам удовольствие -- хорошо, если не принёс -- значит, он был бессмысленным...
      
       Или ты, может быть, не понимаешь, что это такое -- нужен?
       Это когда нельзя обойтись без.
       Это когда все время думаешь о.
       Это когда всю жизнь стремишься к.
      
       ... Зелёное пахучее изобилие. Изобилие красок, изобилие запахов. Изобилие жизни. И всё чужое. Чем-то знакомое, кое в чём похожее, но по-настоящему чужое. Наверное, труднее всего примириться с тем, что оно чужое и знакомое одновременно. С тем, что оно производное от нашего мира, плоть от плоти нашей, но порвавшее с нами и не желающее нас знать. Наверное, так мог бы думать питекантроп о нас, о своих потомках, -- с горечью и со страхом...
      
       Тоска по пониманию, -- вдруг подумал Перец. -- Вот чем я болен - тоской по пониманию.
      
       - А я вот, видите, голубей кормлю. Любопытная птица. Огромные в ней чувствуются потенции. А как вы, мосье Перец, относитесь к голубям?
       Перец замялся, потому что терпеть не мог голубей. Но лицо директора излучало такое радушие, такой живой интерес, такое нетерпеливое ожидание ответа, что Перец совладал с собою и соврал:
       - Очень люблю, мосье Ахти.
       - Вы их любите в жареном виде? Или в тушеном? Я, например, люблю в пироге. Пирог с голубями и стакан хорошего полусухого вина - что может быть лучше? Как вы думаете?
      
       Как же ты еще никак не можешь понять, что ничего нет на свете, кроме любви, еды и гордости. Конечно, все запутано в клубок, но только за какую ниточку не потянешь, обязательно придешь или к любви, или к власти, или к еде...
      
       Непонятное всегда страшно. Хорошо бы научиться не бояться непонятного, тогда все было бы просто.
      
       -- Я тебя здесь давно жду.
       -- Я знаю, -- сказал он.
       -- А почему же ты шел мимо?
       В самом деле, почему? -- подумал он. Наверное, потому, что мне было все равно.
       -- Мне было все равно, -- сказал он.
      
       ... принимая существование связи как аксиому, либо они для вас, либо вы для них. Если они для вас и мешают вам действовать в соответствии с законами вашей природы, они должны быть устранены, как устраняется любая помеха. Если вы для них, но вас не удовлетворяет такое положение вещей, они также должны быть устранены, как устраняется всякий источник неудовлетворительного положения вещей.
      
       -- Что он говорит? -- спросил Перец шёпотом. -- Я ничего не понимаю.
       -- И не странно, -- сказал Домарощинер ледяным тоном. -- Вы взяли не свою трубку.
      
       -- А теперь перечислите болезни ног, которыми вы страдали.
       - Ревматизм.
       - Еще?
       - Перемежающаяся хромота.
       - Очень хорошо. Еще?
       - Насморк, - сказал Перец.
       - Это не болезнь ног.
       - Не знаю. Это у вас, может быть, не болезнь ног. А у меня - именно ног. Промочил ноги, и насморк.
       - Н-ну, предположим. А еще?
       - Неужели мало?
       - Это как вам угодно. Но предупреждаю: чем больше, тем лучше.
       - Спонтанная гангрена, - сказал Перец. - С последующей ампутацией. Это была последняя болезнь моих ног.
      
       Боже мой, по вечерам они зажигают свет в клубе, они включают радиолу, они пьют кефир, они пьют безумно много кефира и ночью, при луне, бросают бутылки в озера -- кто дальше. Они танцуют, они играют в фанты и в бутылочку, в карты и в бильярд, они меняются женщинами, а днем в своих лабораториях они переливают лес из пробирки в пробирку, рассматривают лес под микроскопом, считают лес на арифмометрах, а лес стоит вокруг, висит над ними, прорастает сквозь их спальни, в душные предгрозовые часы приходит к их окнам толпами бродячих деревьев и тоже, возможно, не может понять, что они такое, и зачем они вообще...
      
       -- У вас тоже нет своей трубки? -- спросил Перец.
       -- Есть,-- сказал один из механиков.-- Как не быть? До этого мы еще не дошли.
       -- А что же вы не слушаете?
       -- А ничего не слышно, чего слушать-то.
       -- Почему не слышно?
       -- А мы провода перерезали.
      
       Перец сжался. Это просто от невежества, подумал он. Нет, нет, это не вызов и не злоба, этому не надо придавать значения. Это просто невежество. Невежеству не надо придавать значения, никто не придает значения невежеству. Невежество испражняется на лес. Невежество всегда на что-нибудь испражняется, и, как правило, этому не придают значения. Невежество никогда не придавало значения невежеству...
      
       И теперь ей, наверное, уже стало совершенно ясно все то, о чем раньше она только догадывалась: что никакой свободы нет, заперты перед тобой двери или открыты, что все глупость и хаос, и есть только одно одиночество...
      
       Всё равно вы никогда не поймёте, что думать -- это не развлечение, а обязанность...
      
       Это нехорошо, Перец, вы обязательно подумайте об этом, советую вам для вашей же пользы, не для своей. Нельзя быть таким непонятным. Сидит над обрывом, босиком, бросает камни... Зачем, спрашивается?
      
       Другие из вас вселяют неверие и упадок духа. И не потому, что они мрачны, или жестоки, или предлагают оставить надежду, а потому что лгут. Иногда лгут лучезарно, с бодрыми песнями и лихим посвистом, иногда плаксиво, стеная и оправдываясь, но -- лгут. Почему-то такие книги никогда не сжигают и никогда не изымают из библиотеки, не было ещё в истории случая, чтобы ложь предавали огню. Разве что случайно, не разобравшись или поверив.
      
       Но ты знаешь, есть такое мнение, что для того, чтобы шагать вперёд, доброта и честность не так уж и обязательны. Для этого нужны ноги. И башмаки. Можно даже немытые ноги и нечищенные башмаки... Прогресс может оказаться совершенно безразличным к понятиям доброты и честности, как он был безразличен к этим понятиям до сих пор. Управлению, например, для его правильного функционирования ни честность, ни доброта не нужны. Приятно, желательно, но отнюдь не обязательно. Как латынь для банщика. Как бицепсы для бухгалтера. Как уважение к женщине у Домарощинера... Но всё зависит от того, как понимать прогресс. Можно понимать его так, что появляются эти знаменитые "зато": алкоголик, зато отличный специалист; распутник, зато отличный проповедник; вор ведь, выжига, но зато какой администратор! Убийца, зато как дисциплинирован и предан... А можно понимать прогресс как превращение всех людей в добрых и честных. И тогда мы доживём когда-нибудь до того времени, когда будут говорить: специалист он, конечно, знающий, но грязный тип, гнать его надо...
      
       Я знаю только, что они способны на любые крайности, на самую крайнюю степень тупости и мудрости, жестокости и жалости, ярости и выдержки. У них нет только одного: понимания. Они всегда подменяли понимание какими-нибудь суррогатами: верой, неверием, равнодушием, пренебрежением. Как-то всегда получалось, что это проще всего. Проще поверить, чем понять. Проще разочароваться, чем понять. Проще плюнуть, чем понять.
      
       И вдруг он обнаружил, что он один. У него никого не было. Вокруг спят люди, и все они любят меня, я это знаю, я много раз это видел. И все-таки я один, словно они вдруг умерли или стали моими врагами...
      
      
       "Хищные вещи века"
      
       Всегда делайте только то, что вам хочется, и у вас будет отличное пищеварение.
      
       Деточка, да я бы с твоим бюстом горя бы не знал!...
      
       ... слишком много ненависти, слишком мало любви, ненависти легко научить, а вот любви -- трудно, и потом любовь слишком затаскали и обслюнявили, и она пассивна, почему-то так получилось, что любовь всегда пассивна, а ненависть зато всегда активна и потому очень привлекательна, и говорят еще, что ненависть -- от природы, а любовь -- от ума, от большого ума...
      
       Любовь и голод. Удовлетворите любовь и голод, и вы увидите счастливого человека.
      
       А я мыл ванну и думал, что моя работа в Совете Безопасности на этом заканчивается, <...> что мне хочется включиться в обсуждение плана блокады, но хочется не потому, что я считаю блокаду необходимой, а потому, что это так просто, гораздо проще, чем вернуть людям души, сожранные вещами, и научить каждого думать о мировых проблемах как о своих лично.
      
       Изобилие плохо, когда его нет у тебя и оно есть у соседа.
      
       В огромном большинстве стран мира воспитание молодого поколения находится на уровне восемнадцатого-девятнадцатого столетия. Эта давняя система воспитания ставила и ставит своей целью прежде всего и по преимуществу подготовить для общества квалифицированного, но оболваненного участника производственного процесса. Эту систему не интересуют все остальные потенции человеческого мозга, и поэтому вне производственного процесса человек в массе остается психологически человеком пещерным, человеком невоспитанным. Неиспользование этих потенций имеет результатом неспособность индивидуума к восприятию нашего сложного мира во всех его противоречиях, неспособность связывать психологически несовместимые понятия и явления, неспособность получать удовольствие от рассмотрения связей и закономерностей, если они не касаются непосредственного удовлетворения самых примитивных социальных инстинктов. Иначе говоря, эта система воспитания практически не развивает в человеке чистого воображения, фантазии и -- как немедленное следствие -- чувства юмора. Человек невоспитанный воспринимает мир как некий по сути своей тривиальный, рутинный, традиционно простой процесс, из которого лишь ценой больших усилий удается выколотить удовольствия, тоже в конце концов достаточно рутинные и традиционные.
      
       Если во имя идеала человеку приходится делать подлости, то цена этому идеалу -- дерьмо.
      
       Фантазия -- ценная вещь, но нельзя ей давать дорогу внутрь. Только вовне, только вовне...
      
       Он был мне ясен, этот доктор философии. Всегда и во все времена существовали такие люди, абсолютно довольные своим положением в обществе и потому абсолютно довольные положением общества.
      
       Изобилие, мол, не цель, а средство. Мы отвечаем на это так: всякое средство было когда-то целью. Сегодня изобилие -- цель. И только завтра оно, может быть, станет средством.
       Горе той стране, где изобилие в нужный момент не станет из цели средством.
      
       Я налил тете Вайне бренди и, обращаясь персонально к ней, рассказал про ирландца, который пожелал быть садовником. Вузи совсем зашлась, а тетя Вайна, грустно улыбнувшись, поведала, что генерал-полковник Туур любил рассказывать эту историю, когда был в хорошем настроении, только там фигурировал, кажется, не ирландец, а негр, и претендовал он на должность не садовника, а настройщика пианино, и вы знаете, Иван, у нас эта история кончалась как-то не так.
      
       Женщина рождает человека раз в девять месяцев, а мы, мастера, делаем это каждый день.
       Пояснение к цитате:
       Мастер - это парикмахер.
      
       Я вам даже объяснить не могу, я только чувствую, что это -- как в могилу: никогда не поздно и всегда рано.
      
       Люди, ушедшие в иллюзорный мир, погибают для мира реального. Они все равно что умирают. И когда в иллюзорные миры уйдут все -- а ты знаешь, этим может кончиться, -- история человечества прекратится...
      
       Спасать. Опять спасать. До каких же пор вас нужно будет спасать? Вы когда-нибудь научитесь спасать сами себя? Почему вы вечно слушаете попов, фашиствующих демагогов, дураков опиров? Почему вы не желаете утруждать свой мозг? Почему вы так не хотите думать? Как вы не можете понять, что мир огромен, сложен и увлекателен? Почему вам все просто и скучно? Чем же таким ваш мозг отличается от мозга Рабле, Свифта, Эйнштейна, Строгова?
      
       Дурак стал нормой, еще немного -- и дурак станет идеалом, и доктора философии заведут вокруг него восторженные хороводы. А газеты водят хороводы уже сейчас. Ах, какой ты у нас славный, дурак! Ах, какой ты бодрый и здоровый, дурак! Ах, какой ты оптимистичный, дурак, и какой ты, дурак, умный, какое у тебя тонкое чувство юмора, и как ты ловко решаешь кроссворды!.. Ты, главное, только не волнуйся, дурак, все так хорошо, все так отлично, и наука к твоим услугам, дурак, и литература, чтобы тебе было весело, дурак, и ни о чем не надо думать... А всяких там вредно влияющих хулиганов и скептиков мы с тобой, дурак, разнесем (с тобой, да не разнести!).
      
      
       "Хромая судьба"
      
       -- Если у тебя отобрать твою злость -- ты станешь доброй, что тоже в общем неплохо...
       -- Если у меня отобрать злость, я стану медузой. Чтобы я стала доброй, нужно заменить злость добротой.
      
       Ты за них или против? Бывает ещё третий выход: наплевать.
      
       Но разве можно любить женщину, которая тебя не любит, а женщина не может любить, когда ты не любишь её, и так всё вертится в проклятом бесчеловечном кольце...
      
       Дурак - это просто инакомыслящий ... или инакочувствующий.
      
       - Умный человек - это тот человек, который сознает несовершенство, незаконченность своих знаний, стремится их пополнять и в этом преуспевает... Вы со мной согласны?
       - Нет.
       - А в чём дело?
       - Ваше определение не функционально. Любой дурак, пользуясь этим определением, может полагать себя умным. Особенно, если окружающие поддерживают его в этом мнении.
      
       То, что ты говоришь, до такой степени неправильно, что я даже не обижаюсь.
      
       Обычно женщины не любят рассуждать. Но уж когда они начинают, то становятся удивительно категоричными.
      
       -- ...И в такие дни, как наши, когда каждый из нас должен отдать все свои силы на развитие конкретных лингвистических исследований, на развитие и углубление наших связей со смежными областями науки, в такие дни особенно важно для нас укреплять и повышать трудовую дисциплину всех и каждого, морально-нравственный уровень каждого и всех, духовную чистоту, личную честность...
       -- И животноводство! -- Вскричал вдруг требовательно Петенька Скоробогатов, вскинув вперед и вверх вытянутую руку с указательным пальцем.
      
       Эта встреча была достойным завершением моей бездарно-фантасмгорической недели, на протяжении которой, тот, коему надлежит ведать моей судьбой, распустил передо мной целый веер возможностей, ни одну из которых я не сумел или не захотел осуществить, и все это прошло как вода сквозь песок, не оставив ничего кроме грязноватой пенки филистерского облегчения.
      
       Мне нравится видеть разом 1000 физиономий, объединенных выражением интереса, интереса жадного, интереса скептического, интереса насмешливого, интереса изумленного, но всегда интереса.
      
       Был он обыкновенным, и в тоже время с чем-то неуловимо значительным.
      
       Прибор неизбежно влияет на картину эксперемента. Разве вы забыли физику? Ведь мы наблюдаем не мир как таковой, а мир плюс воздействие наблюдателя.
      
       Все люди делятся на три большие группы. Вернее на две большие и одну маленькую. Есть люди, которые не могут жить без прошлого, они целиком в прошлом, более или менее отдаленном. Они живут традициями, обычаями, заветами, они черпают в прошлом радость и пример. Потом есть люди, которые живут настоящим и знать не делают будущего и прошлого. И, наконец, есть люди, которые живут будущим. От прошлого они совершенно справедливо не ждут ничего хорошего, а настоящее для них -- это только материал для построения будущего, сырья... Да они, собственно, и живут уже в будущем... на островках будущего, которые возникли у них в настоящем.
      
       Шить дело -- это протыкать воображаемой иглой воображаемую материю.
      
       Нет в наше время любви. Романтики есть, а любви нет. Некогда в наше время любить: автобусы переполнены, в магазинах очереди, ясли на другом конце города, нужно быть очень молодым и очень беззаботным человеком, чтобы оказаться способным на любовь. А любят сейчас только пожилые пары, которым удалось продержаться вместе четверть века, не потонуть в квартирном вопросе, не озвереть от всеразъедающих мелких неудоств, полюбовно поделить между собой власть и обязанности. Но такую любовь у нас не принято воспевать.
      
       Он же болтун, он как худое ведро, в нем ничего не держится. Это же любимое занятия его: собирать сведения и затем распростроняет их кому попало и где попало, да ещё и непременно с коментариями.
      
       Он душу из меня живую вынет, требуя разъяснений, а вынув, затолкает ее обратно как попало, излагая свои чугунные версии, каждая из коих, как нарочно, объясняет только один факт и противоречит всем прочим фактам.
      
       Правда и ложь, вы не так уж несхожи, вчерашняя правда становится ложью, вчерашняя ложь превращается завтра в чистейшую правду, в привычную правду.
      
       Вы сожрали (растратили) себя на междуусобные драки, на вранье и на борьбу с враньем, которую вы ведете, придумывая новое вранье.
      
       Такие юные, такие серые, такие одинаковые.
      
       -- Теперь нет мужчин. Теперь либо фашисты, либо бабы.
       -- А я?
       -- Ты? Ты слишком любишь маринованные миноги и одновременно справедливость.
       -- Правильно. Но, по-моему, это хорошо.
       -- Это неплохо. Но если ты тебе пришлось выбирать, ты бы выбрал миноги, вот что плохо.
      
       Вот уже третий день пошёл, как со мной не случается ничего нелепого и дурацкого, -- похоже, тот кому надлежит ведать моей судьбой, совсем иссяк и стал не годен на дурацкие кудеса.
      
       Нужно всегда оставаться в меньшинстве.
      
       -- А такой закон есть, чтобы честных людей разорять?
       -- Будет я тебе говорю! Я депутат или нет?
      
       Почему мы все такие трУсы? Чего мы, собственно, боимся? Перемены мы боимся... Сто раз об этом думал и сто раз обнаруживал, что бояться, в общем, нечего, а все равно боюсь. Потому что тупая сила, подумал он. Это страшная штука, когда против тебя тупая, свиная со щетиной сила, неуязвимая, ни для логики неуязвимая, ни для эмоций.
      
       Чтобы начать работать, надо хорошенько заскучать, чтобы ничего больше не хотелось.
      
       Странная пара. Удивительное несоответствие. Они выглядят как в испорченном бинокле: один в фокусе, другой расплывается, и наоборот.
      
       Никогда со мной такого не бывало: нет входа! Куда ни ткнись -- везде сплошные окна.
      
       Сейчас ни у кого нет времени рассуждать... Сейчас надо успевать поворачиваться. Если тебя интересует будущее, изобретай его быстро, на ходу, в соответствии с рефлексами и эмоциями.
      
       -- Откуда Вы все знаете?
       -- Никто ничего не знает. Некоторые догадываются. Очень не многие -- кому хочется.
      
       Брюхо растет, и откуда бы у меня быть брюху?... даже и не брюху собственно -- благородное трудовое чрево от размеренной жизни и хорошей пищи, а так, брюшко какое-то паршивенькое, оппозиционерский животик. У господина президента небось не такой. У господина президента небось благородный, обтянутый черным лоснящийся дирижабль.
      
       О митингах, встречах и совещаниях я всегда стараюсь забыть.
      
       Виктор ощутил привычный подъем в предвкушении наступающего вечера, когда можно будет пить и безответственно болтать, и отодвинуть локтем на завтра то, что раздражающе наседало сегодня.
      
       Естественное всегда примитивно. А человек -- существо сложное, естественное ему не идет.
      
       Гнал спирт из ногтей алкоголиков.
      
       Омерзительный, как окурок в писсуаре.
      
       ... писать должно либо о том, что ты знаешь очень хорошо, либо о том, что не знает никто.
      
       Скромность, и только скромность, до самоуничижения... и только правда, никогда не ври, по крайней мере -- самому себе, но это ужасно: самоуничижаться, когда вокруг столько идиотов, развратников, корыстных лжецов, когда даже лучшие испещрены пятнами, как прокаженные...
      
       За всё надо платить, <...> , ничего не получают даром, и чем больше ты получил, тем больше нужно платить, за новую жизнь надо платить старой жизнью...
      
       Литература не бывает плохой или хорошей. Литература бывает только хорошей, а все прочее следовало бы назвать мукулатурой.
      
       Общество изменяют не литературой, а реформами или пулеметами... Литература в лучшем случае показывает, в кого надо стрелять или что нуждается в изменении.
      
      

    Бернар Вербер.

       "День муравья"
      
       Что такое боюсь? Это желание не находиться в ситуации, которой не можешь управлять.
      
       Не хочешь разочарований -- откажись от амбиций.
      
       Безумие -- это свирепый лев, заключенный в черепе каждого. И нечего с ним воевать. Его достаточно обнаружить и приручить. Но с собственным безумием, как с любым мощным источником, есть риск заиграться: иногда разъяренный лев может напасть на того, кто его приручает.
      
       Победа не учит так, как может научить поражение.
      
       В жизни мы всегда одиноки и чем раньше это осознаем, тем лучше будет для нас.
      
       Когда многого не хватает -- это не самая плохая школа.
      
       Я боюсь крестьян, священников и солдат, я боюсь докторов и больных, я боюсь тех, кто желает мне зла, и тех, кто желает мне добра. Мы разрушаем все, к чему прикасаемся. Мы оскверняем то, что нам не удается уничтожить. Ничто не укрывается от нашего неугасимого стремления все изуродовать. Я уверена, марсиане не прилетают к нам потому, что мы их пугаем; они робкие, они боятся, что мы сделаем с ними то же, что с окружающими нас животными, да и сами с собой. Я не испытываю гордости от того, что я человек. Я боюсь, я очень боюсь себе подобных.
      
       Мы боимся того, чего не понимаем.
      
       Это китайская притча.
       Как-то раз двое монахов гуляли по саду даосского монастыря. Вдруг один из них увидел на их пути ползущую по земле улитку. Второй монах, его духовный брат, по недосмотру чуть было не раздавил ее, но первый монах вовремя его остановил. Он нагнулся и поднял животное. "Смотри, мы чуть не убили эту улитку. А ведь это животное представляет жизнь и через нее Дао, которому надо следовать. Эта улитка должна жить и продолжать циклы реинкарнации". И он осторожно выпустил улитку в траву. "Глупец! -- рассердился другой монах. -- Спасая эту никчемную улитку, ты подвергаешь угрозе грядки с салатом, которые выращивает наш садовник. Ради спасения жизни какой-то улитки ты уничтожаешь труды одного из наших братьев".
       За их спором с любопытством наблюдал третий монах, который оказался поблизости. И поскольку они не могли прийти к согласию, первый монах предложил: "Давай обратимся с этим вопросом к нашему настоятелю, он мудрый, пусть он и решит, кто из нас прав", -- и они отправились к настоятелю, с ними отправился и третий монах, которого заинтересовал этот спор. Первый монах рассказал, как он спас священную жизнь, которая вмещает тысячи будущих или минувших существований. Настоятель слушал, кивая головой, потом объявил: "Ты прав, так и надо было поступить". Второй монах возмутился. "Как же так? Разве хорошо спасти улитку, которая обгладывает овощи? Улитку надо было раздавить, и спасти огород, который каждый день дает нам вкусную пищу!" Настоятель выслушал, кивая головой, и сказал: "Это верно. Так и надо было поступить. Ты прав". Тогда третий монах, который до сих пор молчал, возмутился: "Но их точки зрения противоположны! Разве оба они могут быть правы?" Настоятель долго смотрел на него. Потом покачал головой и сказал: "Это верно. И ты тоже прав".
      
       Мы хотим, чтобы другие приняли нас, а сами себя принять не хотим.
      
       Рассвет. Сегодня утром 24-й снова вглядывается в туманный горизонт.
       Солнце, вставай.
       И солнце повинуется ему.
      
       Самый важный момент -- это наше настоящее, так как мы можем действовать только в настоящем. А если мы не занимаемся своим настоящим, мы можем потерять и своё будущее.
       Самый главный поступок -- это суметь отстоять сегодняшний день. Если бы королева не убила воина, который хотел убить её, то она была бы мертва. Что до счастья, она поняла это после битвы: счастье -- это жить и просто ходить по Земле.
       Просто дорожить настоящим.
       Завоёвывать сегодняшний день.
       Просто ходить по Земле.
       Вот три великих рецепта жизни, данный королевой Гумм-гум-ни.
       Бело-кью-кьюни
      
       Люди ломают головы, почему Бог так поступает, а на самом деле это какой-нибудь несмышлёный ребёнок развлекается от нечего делать!
      
       Выбор твоего противника определяет твою стоимость.
       Тот, кто сражается с ящерицей, становится ящерицей.
       Тот, кто сражается с птицей, становится птицей.
       Тот, кто сражается с клещом, становится клещом.
       Выходит, что тот, кто сражается с богом, становится богом?
      
       Я -- отклонение в системе, но система должна отклоняться, чтобы эволюционировать.
       Никто не говорит так робко, неловко и неуверенно, как я.
       Ни у кого нет моей бесконечной слабости.
       Ни у кого нет моей врождённой скромности.
       Потому что чувства заменяют мне ум.
       Меня не отягощают ни знания, ни информация.
       Только интуиция, витающая в воздухе, направляет меня.
       И я не знаю, откуда эта интуиция.
       И не хочу знать.
      
      
       "Дыхание богов"
      
       Говорят, что друзей не выбирают. Что их не ищут, они сами находятся в нужный момент, а найдясь-уже никогда не потеряются.
      
       Лучше укреплять свои сильные стороны, чем пытаться исправить слабые.
      
       Люди всегда почему-то думают, что нужно стремиться к любви. Это совершенно неверно, нужно стремиться к свету. Любовь субъективна, она может превратиться в собственную противоположность и стать ненавистью, непониманием, ревностью, шовинизмом. А свет -- это то, что никогда не меняется.
      
       Пофигизм -- это болезнь... Она заключается в том, что ты по любому поводу начинаешь задавать себе вопрос "а зачем?".
      
       Заслугой человека можно считать только то, что он делает по собственному выбору.
      
       -- Ты и я, мы оба здесь и сейчас -- уже пара. То, что мы скажем, или то, о чем умолчим, то, что сделаем или от чего воздержимся, все это сложится во что-то третье. Это взаимодействие.
      
       Быть свободным опасно, но это чувство пьянит.
      
       Личности необходимо страдать, чтобы расти.
      
       Правда никому не нужна, а тот, в чьих руках идеология, может переписать Историю так, как ему будет удобно, так, как этого требуют его собственные интересы.
      
       "Стыдливость" придумали мужчины, чтобы женщины не осмеливались говорить о своем желании испытывать оргазм. Возможно, все женщины хотят постоянно заниматься любовью, но воспитание не позволяет им говорить об этом.
      
       Мы теперь вместе, и мы все будем делать вместе. Я разделяю с тобой жизнь, значит, и риск пополам. И я разделяю с тобой будущее, которое ты хочешь создать.
      
       Насильство возникает только тогда, когда ты чувствуешь себя в роли жертвы.
      
       Этот мир можно терпеть за то, что в нём есть искусство.
      
       Насилием ничего нельзя добиться, независимо от того, к кому вы его применяете.
      
       Анархизм -- это награда для самостоятельных, сознательных людей. Но достаточно, чтобы один человек в таком обществе начал играть не по правилам, чтобы анархия оказалась невозможной.
      
       Мне кажется, что мир уже совершенный -- такой как есть.
      
       Даже если заранее ясно, что дело обречено на провал, нужно драться, чтобы враги ничего не получили даром.
      
       -- Зачем ты дерешься с ними? Ты ведь знаешь, чем это кончится? Их больше, тебе не на что рассчитывать.
       -- Чтобы они знали, что я никогда не сдамся просто так.
      
       Каждый, на каком бы уровне развития он не находился, по-настоящему желает только одного: иметь немного больше, чем сосед.
      
       Нам не доставляет удовольствия иметь то же, что есть у вас. Нам нравится отбирать у вас ваше, чтобы у вас этого больше не было.
      
       Бедняки чаще всего мечтают только об одном -- быть богатыми вместо богачей. Они не желают равенства, они хотят поменяться местами с другим классом. Беднякам хочется, чтобы богатые страдали. Им этого достаточно для полного счастья.
      
       Народное недовольство -- это результат действий заговорщиков или заговорщики -- продукт народного недовольства?
      
       Доброжелательность -- признак ума и развития. Последнее слово за "доброжелательными".
      
       Станешь богом -- поневоле похудеешь.
      
       Он говорил улыбаясь, иногда почти смеясь. Но его смех не был насмешливым. Скорее, это был смех человека, радующегося тому, что открывает другим очевидные вещи.
      
       Народ -- капризный ребенок, который не бывает доволен тем, что у него есть.
      
       Народ не умеет бунтовать сам по себе. Даже если он голодает, даже если правительство несправедливо, даже если пропасть между богатыми и бедными огромна, все равно для того, чтобы хорошенько встряхнуть общество, необходимы харизматичный лидер и деньги.
      
       Реальность -- это то, что продолжает существовать и после того, как в это больше не верят.
      
       Я смотрю на себя в зеркало и думаю, не хочется ли и Верховному Богу, который, вероятно, находится где-то там, над нами, иногда напиться, чтобы все забыть. А что, если Верховный Бог алкоголик?
      
       Смириться с тем, что ты оказался в толпе придурков, можно только став одним из них.
      
       Тот, кто нападает внезапно, прав больше, чем тот, кто нападает первым.
      
       Думая о лучшем будущем, ты даешь ему возможность однажды осуществиться.
      
       По-настоящему ситуацией владеет лишь тот, кто мошенничает.
      
       Слабые замышляют и сидят сложа руки, а сильные не задают вопросов и действуют.
      
       Не стоит слишком сближаться с другими людьми, иначе они становятся поистине невыносимыми.
      
       Я не люблю Дарвина. Он оправдывает исторический цинизм.
      
       -- Она лишь то, чем становится в твоем воображении!
       -- Вот только воображение у меня отличное.
      
       Теперь, когда я знаю, что мир зависит от таких легкомысленных людей, как мы, я думаю, у меня есть повод для беспокойства.
      
       Не путай храбрость с мазохизмом -- кто не рискует, тот ничего не добивается.
      
       Но сон ведет себя как кошка, которая была у меня когда-то: его нет, когда он нужен, а когда не нужен тут как тут, и только мешает.
      
       Вопрос: В чем разница между Богом и хирургом?
       Ответ: Бог догадывается, что Он не хирург.
      
       Мы должны признать очевидное: понимают лишь те, кто хочет понять.
      
       Не существует ничего, без чего нельзя обойтись. Никогда человек не становился счастливее, если вдруг получал работу, деньги, любовь, которых желал. Настоящее большое счастье связано с неожиданным событием, которое намного превосходит ожидания человека.
      
       В жизни мы сталкиваемся только с теми проблемами, которые мы можем разрешить.
      
       Человек со свободным выбором может отказаться от свободного выбора.
      
       Когда вам удобно, у вас нет ни малейшей причины желать перемен в собственной жизни. Только страдания открывают нам глаза на окружающий мир и пробуждают желание переделать всю нашу жизнь.
      
       Семья -- это когда три месяца друг друга любят, три года ссорятся, тридцать лет друг друга терпят.
      
       Каждый человек, который на что-то решается, получает 3 разновидности врагов: тех, кто хотел бы сделать это вместо него; тех, кто хотел прямо противоположного; тех, кто ничего не делает, -- их большинство, и это самые яростные критики.
      
       Знаешь, муж и жена -- это как два магнита, которые притягивают и в то же время отталкивают друг друга.
      
       Бывают испытания, от которых невозможно оправиться.
      
       Развитие общества всегда приводит к разделу территорий, а раздел территорий -- к войне.
      
       Самый страшный враг человечества -- оно само.
      
       Толпы можно держать в подчинении насилием и страхом, но легче их покорить обещанием свободы.
      
       Быть может, именно в этом Боги больше всего завидуют людям. Возможность умереть, дождаться конца фильма. Ведь если ты бессмертен, кино длится вечно. Именно поэтому среди богов нет героев. Героизм рождается заключительной сценой.
      
       Любая цивилизация может погибнуть. Мало того, разрушить её может самый обычный человек, обладающий достаточной решимостью. Как говорил Эдмонд Уэллс, одной капли достаточно, чтобы переполнить океан.
      
       Уязвимость любой монархии в том, что вся власть сконцентрирована в одних руках. Гибель одного человека влекла за собой гибель всей системы.
      
       Нужно праздновать риск, а не победу. Потому что рискнуть или нет - зависит от вас, а победа - от множества обстоятельств, которые невозможно предугадать.
      
       Не у каждого получится, но каждый должен попытаться. Не нужно сердиться на себя за неудачу, нужно досадовать на себя лишь за то, что не попытался.
      
       Каждый из вас должен выполнить своё дело на земле, и у вас есть талант, необходимый для того, чтобы сделать это как можно лучше. Найдите свое дело, откройте в себе талант, и ваша жизнь обретет смысл. Не бывает людей, лишенных таланта. Жизнь, в которой талант не был востребован, потрачена напрасно.
      
       Когда вы совершаете что-либо, думайте, как это отзовётся во времени и пространстве. Не бывает действия без последствий. Когда вы плохо говорите о ком-то, вы меняете его в худшую сторону. Когда вы боитесь или лжёте, вы создаёте страх и превращаете ложь в реальность. Это правило Причинности.
      
       Чтобы понять другого, нужно встать на его место. Это правило Сопереживания.
      
       Вы можете получить что-либо, только перестав желать этого. Это правило Отречения.
      
       Победа считается победой, только если доведена до конца.
      
       Все, что случается с тобой, идет тебе на пользу. Плыви по течению и не тревожься. Как это не странно, все, что с тобой происходит, даже самые тяжкие испытания, идет тебе на пользу. Если где-то и существует готовый сценарий, я уверен, сценарист хочет, чтобы мы победили.
      
       Зло нужно, для того чтобы узнать добро. Лишь противоречие позволяет узнать истинную сущность вещей.
      
       Но я внезапно понимаю, что для меня дружба значит больше, чем любовь. В дружбе нет и намека на обладание другим. Это просто способ взаимоотношений, взаимное уважение. Возможность стоять плечом к плечу.
      
       Познай самого себя, и ты познаешь Вселенную и богов.
      
       Мы думаем, что любим другого человека, а любим на самом деле его отношение к нам. Мы узнаем себя в другом, как в зеркале. Мы любим самих себя, собственное отражение в партнере.
      
       Счастливые люди ничего не выигрывают от перемены своей судьбы. Только чувство несправедливой обиды или недооценка заставляет прыгать выше собственно головы, чтобы изменить обстоятельства. Итак, герой страдает от полученной раны. Ваше дело сыграть на этом.
      
       Тревога, недовольство, душевные раны -- вот из чего вылеплен герой.
      
      
       "Звёздная бабочка"
      
       Мы недооценили способность человека никогда не удовлетворяться тем, что у него есть. Он на Земле, и потому хочет улететь в космос. Он в космосе, и потому жаждет вернуться на Землю.
      
       -- А вы бы хотели быть духовным учителем других людей? -- серьезно спросил Адриан Вейсс.
       -- Ох нет, совсем нет. Ведь это означает, что я больше не смогу ошибаться, лгать или говорить глупости. Я слишком дорожу этими тремя свободами, чтобы обменять их на иные преимущества.
      
       Я был анархистом. Я всегда мечтал о мире без полиции и правительств.
      
       Отсутствие страдания может убить человека.
      
       -- Семь страшных бедствий преследовали людей.
       -- Какие?
       -- Что ж, перечислю их, правда, не все по порядку.
       1. Землетрясения, разрушавшие здания.
       2. Религиозные фанатики, желавшие уничтожить весь мир и повсюду взрывавшие бомбы.
       3. Комары, которые своими укусами не давали спать.
       4. Атомные бомбы, высвобождавшие облака отравы.
       5. Птицы, переносившие болезни, губительные для людей.
       6. Гигантские волны, затапливающие континенты.
       7. И, наконец, крысы.
       -- Крысы?
       -- Крысиный образ мышления, то есть эгоизм и право сильного.
      
       Лекарство создает болезнь, закон порождает правонарушение, тюрьма формирует преступников, конституция дает толчок революции.
      
       На свой манер я такой же, как и вы: использую ночь, чтобы "видеть далеко". Перед тем, как лечь спать, я обдумываю какую-нибудь проблему, причем знаю, что, проснувшись утром, найду в голове готовое решение.
      
       Власть, насилие и вера -- три формы зависимости людей.
      
       Утром богач обнаружил, что все еще жив и вновь находится в реальном мире. Это вызвало у него приступ смеха.
      
       Каждое поколение искренне убеждено в том, что на планете жилось лучше до них и обязательно будет лучше после.
      
       Как можно быть уверенным в собственной правоте, когда весь мир вопит тебе, что ты ошибаешься?
      
       Бывают моменты, когда необходимо отказаться от вещей из нашего прошлого, какими бы привлекательными они ни были, что бы идти к будущему.
      
       Толпа не любит две категории людей: любимцев судьбы и неудачников.
      
       Мы по-прежнему считаем себя всего лишь обезьянами с высоким уровнем сознания. Однако на самом деле все наоборот. Мы -- это высокоразвитое сознание, помещенное в тело... обезьяны.
      
       Следует поразмыслить над сущностью понятия "парадокс". К примеру, мы полагаем, что днем видим окружающий мир лучше, чем ночью. Это неверно. Днем мы различаем предметы, находящиеся всего лишь в нескольких десятках километров, причем в небе обзор нам заслоняют облака и атмосферные слои. А вот ночью... ночью мы можем разглядеть звезды, отстоящие от нас на миллионы километров. Ночью мы видим далеко, наш взгляд проникает сквозь пространство и время.
      
       Ив Крамер содрогнулся от смутной душевной боли, смешанной с чувством вины. Он принес другому человеку несчастье, разочарование отвергнутой любви и боязнь потерять работу в важном проекте. У конструктора также возникло странное ощущение, что внешний мир является всего лишь отражением его внутренних, личных переживаний. Он принял это состояние как должное. Он также осознал, что, когда его сердце станет биться ровно, в его душе воцарится всесильная гармония. И она будет способна успокоить целую вселенную.
      
       Ложечка крутилась в чашке с кофе и распространяла за собой светлые завитки молочного облака, превращавшегося в сложную разветвленную структуру. Ив Крамер наблюдал за этим процессом и вдруг подумал, что молоко в кофе напоминает Млечный Путь во Вселенной. Все вращается -- галактика, планета, чувства, проблемы. Тому, что сейчас находится внизу, суждено подняться вверх. Тому, что ныне располагается на вершине, на роду написано опуститься вниз. Инженер также отметил, что если ложка будет вращаться в чашке кофе очень долго, возможно, у него появится шанс вновь увидеть молочное облако таким, каким оно было в самом начале. Однако в настоящий момент молоко полностью смешалось с кофе, который в результате приобрел бежевый цвет.
      
       Лучше уверенно высказываться за ошибочное мнение, чем нерешительно отстаивать истину.
      
       Сегодня я потерпел поражение, но не опускаю руки.
      
       Свет -- это всё. В случае сомнений поступай так, как делает подсолнечник. Ищи источник света и поворачивайся в его сторону.
      
       Всякий человек, начинающий новое дело, непременно столкнется с тремя видами врагов. Первые думают, что вам следует заняться чем-нибудь прямо противоположным. Вторые сами хотят устроить что-то в том же роде и считают вас вором, укравшим их идею. Они ждут не дождутся вашего падения, чтобы постараться повторить ваши действия. И, наконец, третьи - это огромная масса людей, которые сами не делают ничего, а потому враждебно относятся ко всякому нововведению и к любой оригинальной идее.
      
       Он перенес то, что надо было выполнить сразу, не на завтра и не на следующую неделю, но на... следующую жизнь.
      
       Старая как мир проблема отцов: они дают сыновьям какой-нибудь совет, а затем сами поступают ему вопреки.
      
       Когда я вижу в зеркале собственное лицо, я пугаюсь; когда же я вижу, как выглядят окружающие, я успокаиваюсь.
      
       Падение происходит именно в тот момент, когда тебе кажется, что ты достиг вершины.
      
       Мысль способна на всё. Можно стереть прошлое, просто по-настоящему этого захотев.
      
       Кто из нас не любит одиночества? Иногда одно одиночество просто располагается рядом с другим, вот и всё. Тогда они становятся парой -- два одиночества, которые идут по жизни бок о бок. У нас могут быть родители, дети, жены, любовницы, но при этом мы всегда остаёмся в одиночестве.
      
       Зачем человеку завоёвывать то, что находится вокруг него, когда он не в состоянии совладать с собственным внутренним миром? Зачем двигаться к удалённой звезде, если ты не способен достичь звезды, горящей в твоём собственном сердце?
      
       Прошлое невозможно изменить. Что сделано, то сделано. Разбитую вазу нельзя вновь сделать целой.
      
       Все маски рано или поздно падают. Когда кто-то ходит на кончиках пальцев, чтобы казаться как можно более высоким, он в конце концов устанет от этого занятия.
      
       Все мы всего лишь куколки. Нам ещё нужно успешно пройти стадию метаморфоза, чтобы превратиться в бабочек. А когда мы станем бабочками, нам надо будет расправить крылья и лететь к свету.
      
      
       "Зеркало Кассандры"
      
       То, что мы недопоняли в первый раз, происходит с нами снова. Чуть-чуть по-другому. Если мы по-прежнему не понимаем, событие возвращается до тех пор, пока мы не усвоим урок окончательно.
      
       Я отдам ему всю мою любовь. Найду работу. Днем будем работать и любить друг друга, а ночью будем спасать мир. Никто ничего не узнает. Мы будем как супергерои в комиксах. И у нас родится трое детей. Внезапно ее улыбка исчезает. А если ему все надоест? А если он устанет от меня? А если, видя меня каждый день, он перестанет меня ценить? А если беременности испортят мою фигуру и я покажусь ему уже не такой привлекательной? А если он будет замечать только мои недостатки? А если он изменит мне с более молодой девушкой, которая согласится заниматься с ним в постели тем, что мне делать неприятно? Лучше прямо сейчас отказаться от отношений, раз я ни в чем не уверена, чем ждать, пока он уйдет от меня к этой проститутке, которая точно будет развратнее меня. Ах, какой подлец! А я столько счастья хотела ему подарить. Я хотела отдать ему свое сердце, а у него вместо головы - половой член. Как он посмел все испортить, ведь наши отношения могли стать такими чистыми и прекрасными.
      
       Пессимисты - это хорошо информированные оптимисты.
      
       Люди с песней шагают к своей гибели. Как в фильме "Титаник". То, что он держит мировой рекорд по посещаемости, весьма показательно, не так ли? Все почувствовали, что этот фильм, на примере отдельно взятого эпизода, рассказывает о нашем будущем вообще. Мы приближаемся к айсбергу. Мы утонем. А оркестр на верхней палубе играет веселую мелодию, чтобы мы думали о чем-нибудь другом.
      
       Все женщины должны воспитывать мужчин, они для этого и рождаются на земле. Сегодня я рассказала тебе о могуществе слов и объяснила, что читать книги о будущем полезно.
      
       Серьезные авторы рассказывают о людях, которые действительно существовали и жизнь которых известна.
       Значит, они ничего не придумывают, не предлагают ничего нового, ничего не создают. Эти авторы - всего лишь свидетели, они опираются на свою память. Они только излагают события, которые были придуманы Богом, великим сценаристом Вселенной. Это Ему должны принадлежать права на авторство исторических книг, потому что Он создал героев и обстоятельства.
      
       Время проходит, оно не щадит плохие книги и книги, которые похожи друг на друга. А вот хорошие произведения, даже не замеченные публикой в момент появления, в конце концов, наоборот, находят славу и признание.
       Ведь не случайно великосветские и любовные романы забыты. Помнят лишь тех авторов, которые поражают своей оригинальностью. Потому что, в конечном счете, важны идеи. В веках остаются писатели, которые хотели изменить свое время.
      
       Поговорки, анекдоты, изречения - это замороженные мысли, интеллектуальный "фастфуд", берешь готовый продукт и занимаешь рот. Но я знаю значение мыслей и слов. Их надо экономить, тогда они приобретают ценность. Если надо запомнить какой-нибудь девиз, то вот такой: "Если твои слова не интереснее тишины, молчи".
      
       - Меня зовут Шарлотта.
       - А меня нет.
       Кассандра делает паузу, потом уточняет:
       -...Меня не зовут Шарлотта.
      
       Диктатура это -- "заткнись". Демократия это -- "болтай-болтай"
      
       Мне не хватает смирения. Я вижу далёкое будущее и забываю посмотреть на то, что близко, на настоящее. А ведь все ответы и решения находятся передо мной.
      
       Ребёнок -- словно пердёж. Не раздражает только свой собственный.
      
       Если ты убеждённо говоришь человеку: я предвижу, что у вас появятся деньги, -- он сделает всё, чтобы это произошло... Потому что они хотят, чтобы наши пророчества сбылись. Если ты скажешь: я предвижу, что вы встретите великую любовь, -- они вложат всю душу в ближайшие романтические отношения.
      
       Ибо только одно важно: узнать, кто ты на самом деле.
      
       Реальность -- это то, во что ты веришь.
      
       ... китайские дети. Их эксплуатируют, с ними обращаются как с рабами, они вкалывают на фабриках в нечеловеческих условиях. И всё это для того, чтобы сделать игрушку, которая развлечёт вашего сына всего на десять минут, потом отправится в ящик в шкафу, а затем -- в мусорный бак.
      
       Прежде чем купить что-нибудь, люди должны задать себе три вопроса. Первый -- нужна ли мне эта вещь? Второй -- действительно ли я хочу её купить? Третий -- могу ли я обойтись без неё? Иначе всё, что они покупают, становится мусором. Посмотри на эти вещи, у них даже упаковка целёхонька. Что за бред. Меня это так бесит. Реклама толкает людей на покупки, не соответствующие их реальным потребностям. Кому это нужно?
      
       При помощи слов человек хотел контролировать весь мир, а на самом деле просто перестал понимать его. Слова стали важнее понятий, которые они обозначают. Они начали отрицать реальность. Слово "тигр" не кусает. Слово "тяжесть" ничего не весит. Слово "солнце" не светит.
      
       Род человеческий постоянно развивается. Передовое меньшинство стремится вперед, не зная, ни куда оно движется, ни что нас ждет за поворотом. Оно бредет неуклюже, на ощупь. Оно полно сомнений. А в это время основная масса, состоящая из реакционеров, тянет человечество назад, будя в нем самые низменные инстинкты. Масса действует эффективно и совершенно уверена в себе.
      
       В конечном итоге, террористы просто неправильно воспитаны. Ведь, если вдуматься, все рождаются свободными, равными в правах, все изначально обладают одинаковым генетическим капиталом. В каждой культуре, в каждом народе, независимо от цвета кожи, встречается какое-то число эгоистов и какое-то число людей великодушных. Одних воспитывают солдатами, при помощи пропаганды учат подчиняться, убивать, не иметь собственного мнения. В других развивают способность мыслить самостоятельно и творить. Исходный материал один и тот же. За все отвечают родители.
      
       Мы понимаем боль только тех, кто кричит и истекает кровью. Интересно, если устрицы вопили бы, когда открывают раковину, хрипели бы, когда их поливают лимонным соком, если бы из них хлестала ярко-красная кровь в тот момент, когда их жуют, смогли бы мы есть их живыми?
      
       Человек не бывает ни совсем плохим, ни совсем хорошим, никого нельзя судить по одежде и по профессии. Даже среди буржуев и полицейских есть отличные люди, даже среди бедняков и бомжей есть негодяи. Куда бы ты ни попал, ты всегда встретишь доброго человека.
      
       Во имя свободы люди требуют права оставаться рабами. Во имя любви к родине или к богу они убивают ближних. Они не выносят тех, кто освобождает их и открывает им глаза, они обожают тех, кто насаждает террор и кормит их ложью.
      
       Вот в чем истинная сила человека: в его внутреннем мире, благодаря которому он всегда беспрепятственно может общаться с самим собой. Молодые не выносят тишины и бездействия потому, что их не научили культивировать свой внутренний мир. Им нечего себе сказать тогда, когда они остаются в одиночестве.
      
       Ты можешь смело встречать будущее, поскольку тебя ведет вперед твое прошлое.
      
       Все человечество сошло с ума и стремится к саморазрушению. Оно само для себя создает яд, оно восхищается своей агонией, оно даже устраивает из нее представление со светомузыкой каждый вечер в новостях.
      
       Одноглазые не только не становятся королями в стране слепых, но им часто выкалывают зрячий глаз для того, чтобы они стали похожими на других. Тех, кто видит, и тех, кто знает, не любят.
      
       Иногда смотришь в будущее для того, чтобы не видеть прошлого. Или убежать от настоящего.
      
       Почему люди так любят насилие? Даже своих детей мы воспитываем на примерах насилия и готовим к насилию. Учебники истории рассказывают лишь о сражениях, битвах, убийствах, приводят биографии полководцев. В качестве истории юным Homo sapiens-ам дают описания войн и ужасов, их подготавливают к очарованию смерти, которую представляют самым эффектным образом.
      
       Бедный словарь -- это истинная нищета. Все равно, что писать картину пятью красками в то время, как можно получить палитру с тысячами оттенков.
      
       Преимущество детей состоит в том, что они любопытны, а взрослые претендуют на обладание абсолютными истинами, что мешает им испытывать изумление.
      
       Человек заходит в магазин и спрашивает:
       -- Сколько стоит Барби-дачница?
       Ему говорят:
       -- 35 евро.
       -- А Барби, которая едет на бал?.
       -- 37 евро.
       Покупатель показывает на Барби, которая стоит 199 евро, и спрашивает, что в этой кукле такого особенного. Продавец отвечает:
       -- Это Барби в разводе...
       -- Почему она дороже, чем остальные? -- спрашивает клиент.
       -- Потому что к разведенной Барби прилагается машина Кена, дом Кена, бассейн Кена и так далее.
      
       Здесь люди похожи на ходячие трупы. Они не улыбаются. Они прячут свою кожу и зубы. Они не трогают друг друга. У них даже запаха нет, он исчез от покупных духов и нейлоновых тканей.
      
       Производители автомобилей, предвидя возможное уменьшение продаж, начинают массовые увольнения сотрудников. Что влечет за собой увеличение безработицы и снижение покупательной способности среднего француза, а следовательно, и падение спроса на автомобили.
      
       Бирма, Иран, Судан, Сомали, Ливия, Северная Корея, Демократическая Республика Конго, Куба, Венесуела. Я тебе могу назвать еще сто пятьдесят тоталитарных государств, где не стоит рождаться, где с самого раннего детства в тебе воспитывают ненависть для того, чтобы ты никогда не узнал правды и молчал. А правда состоит в том, что сволочь-мистификатор пользуется ситуацией и набивает себе карманы.
      
       Никогда нельзя забывать попросить прощения за то, что ты добился успеха, иначе окружающие на тебя обидятся.
      
       Животные перестают размножаться, если поблизости нет дичи или их территория уменьшается. Это инстинктивная мудрость. На свет производят лишь тех, кто будет жить в хороших условиях, кого можно накормить, воспитать, окружить любовью. Это один из основных законов природы, он незнаком лишь людям. Мы же даем жизнь солдатам, которые будут воевать, защищая знамена, традиции, границы. А пропаганда и реклама нас только поощряют. Именно самые деструктивные и реакционные люди заводят больше всего детей.
      
       И, честно говоря, я не виновата в том, что не люблю секс. Это не мое. Искать в нагромождениях дурно пахнущей плоти, покрытой жесткими волосами, влажные, еще более дурно пахнущие отверстия, погружаться в них и вместе трястись в смехотворных позах, при виде которых животным стало бы стыдно -- все это вызывает у меня отвращение!
      
       Надо уметь находить хороших партнеров. Красивые мужчины глупы. Умные мужчины некрасивы. Если мужчина красив и умен, то он гомосексуалист.
      
       Вокруг полно людей, которые всю жизнь доказывают, что они правы, а все остальные ошибаются, а я вот могу допустить, что заблуждался. Я могу это признать и изменить свое поведение. Я беру назад свои слова. Из чего следует, что я полноценное транспортное средство, могу ехать вперед, прибавлять скорость, тормозить и давать задний ход. Я имею мужество сказать: "Хорошо, подумав, я соглашаюсь с тем, что вы правы, а я ошибался."
      
       Вот что чувствуют лисы во время псовой охоты. Бескрайнее одиночество и непонимание между двумя родственными земными видами.
      
       Удивителен момент перемены, когда что-то, поначалу отталкивающее, становится терпимым, а потом даже и приятным.
      
       -- А почему я?
       Черт, этот вопрос можно написать на моей надгробной плите.
      
       Знать и не уметь убедить других -- это, быть может, обидно, но не знать и жить, как все, ещё хуже.
      
       Существует теория родственных душ, душ, которые неизвестно почему испытывают взаимное притяжение и находят друг друга. Мы ищем в этой жизни людей, с которыми уже сталкивались в прежних воплощениях, людей, с которыми нас объединяют незавершенные дела. Мы все принадлежим к одной семье. В Париже может жить сколько угодно миллионов человек, но я встречу именно тех, с кем меня связывает история, начавшаяся многие жизни назад.
      
       Будущее создаётся сегодня. Оттого, что кто-то сегодня представляет себе лучший мир, этот лучший мир однажды становится реальностью. Всё хорошее, что у нас есть, было когда-то придумано или увидено во сне нашими предками. Идеи сначала пришли им в голову и только потом осуществились.
      
       Избыток чего-то одного означает нехватку чего-либо другого.
      
       Мать Кассандры пишет о том, что в девять месяцев младенец не отличает внутреннее от внешнего. Он не узнает свое отражение в зеркале, поскольку не ограничивает себя пределами своего тела, он -- все. Он поймет различие между собой и остальной Вселенной лишь в тот момент, когда на какое-то время расстанется с матерью. Или почувствует голод и не получит возможности немедленно его удовлетворить. Отсутствие еды и матери даст ему понять, что на свете существуют вещи, на которые он не в силах повлиять. Как только младенец пройдет через эту страшную фрустрацию, он осознает границы своего "я" и станет личностью. То есть единым существом, которое нельзя разделить.
      
       Перед самым рождением младенца ангел прижимает палец к его губам и шепчет: "Забудь все свои прошлые жизни, воспоминания о них не должны смущать тебя в жизни настоящей". И над верхней губой новорожденного остаётся ложбинка.
      
       Болезнь. Интересное слово. Оно происходит от слова "боль". Тела испытывают боль, потому что люди не могут рассказать о своих страданиях. Если бы они могли выговориться, они, быть может, выздоровели бы.
      
       Всё вокруг -- это только вера. История прошлого, история будущего... Всё всегда начинается с идеи, пришедшей в голову одному человеку. А Вселенная потом делает всё возможное, чтобы претворить в жизнь изобретённый им сценарий.
      
       Не надо слушать слова. Надо слушать глубинные, истинные мысли. Люди часто говорят одно, а думают другое. Хотят одного, а делают другое. Поддерживают своих врагов, встают на пути у своих друзей. Кусают руку, которая их кормит, ласкают руку, которая их бьет. Людей можно понять только сквозь призму парадоксов, признай это, и тогда ты сможешь проникнуть в их суть. -- Но они так часто это повторяют...
      
       Если судьба не найдет тебя с первого раза, она повторит попытку.
      
       Мужчины не оправдывают наших надежд, и лишь десерты приносят истинное немедленное наслаждение без последующего разочарования.
      
       Нас заставляет страдать страх ошибиться в выборе, но, когда выбора нет, нет и страданий.
      
       Можно подумать, что проблемы существуют только благодаря журналистам: если газетчики о них не говорят, то их и нет.
      
       Послушай, если поразмыслить, быть ненормальной не так уж страшно. Я могу, в крайнем случае, сесть напротив тебя, если замечу, что разговариваешь сама с собой. Получится, что ты разговариваешь со мной.
      
       -- Думала, что я не в твоем вкусе. Ты же говорил, что любишь только грудастых блондинок, которые понятия не имеют о будущем.
       -- Ты можешь перекрасить волосы и увеличить грудь. Мы живем в современном мире. Для амбициозных женщин нет ничего невозможного.
      
       Я слеп. Вот мой принцип.
      
       Чёрт, как всё-таки больно. Если бы я знала, каково быть женщиной, то предпочла бы родиться мужчиной. Они и писают стоя.
      
       -- Я обожаю редкие слова. например, оксюмороны. Ты знаешь, что это значит?
       -- Нет. Вообще никогда не слышал.
       -- Оксюморон -- это стилистическая фигура, соединяющая два противоположных по значению слова. Например, "оглушительная тишина", "белая ночь", "кисло-сладкий". Я уверена, что ты тоже можешь придумать оксюмороны.
       -- Грустная радость? -- предлагает Ким
       -- Скорее "тягостное счастье", -- отвечает Кассандра.
       Ким прижимает палец к губам, чтобы сосредоточиться.
       -- Теперь я... "живой мертвец".
       -- "Прошедшее будущее".
       -- "Страшная красота".
       Кассандра делает небольшую паузу и бормочет:
       -- Ты и я.
       -- Что?
       -- Мы с тобой два человека, которые не имеют ничего общего, но нам интересно вместе проводить время. Мы -- оксюморон?
      
       Только когда теряешь что то, осознаешь, какой привилегией было обладание.
      
       Любовь-это всегда будущее. Глядя на стоящего рядом мужчину, ты думаешь, что это твой будущий муж, с которым ты заведешь будущего ребенка. Даже секс-это будущее. Ждешь, что испытаешь оргазм. И вечно всё ведет к разочарованиям. Или даже драмам. А сахар ты ешь в настоящем. Я предпочитаю настоящее будущему. Будущее... вещь ненадежная.
      
       А может быть любовь -- это не когда люди смотрят в одном направлении, а когда они закрывают глаза и по-прежнему видят друг друга?
      
       Жить вдвоём -- значит вместе решать проблемы, которых не возникло бы, если бы вы не начали жить вдвоём.
      
       Если не хочешь топтаться на месте, надо искать новые пути. Без конца анализируя прошлое, будущее не создашь.
      
       -- Молчи! Мне больше нравится, когда ты молчишь. Тогда создаётся впечатление, что ты думаешь о чем-то возвышенном.
      
       Надо преодолеть этот порог, затем то, что кажется отвратительным, станет выносимым, а может быть, и приятным. Как вино. Как сыр с сильным запахом. Можно не только ко всему притерпеться, можно научиться из всего извлекать удовольствие. Вопрос привычки.
      
       Проблема многих людей заключается не в том, что они злые, а в том, что они просто не понимают, что же на самом деле происходит, потому что не могут представить себя на месте другого человека.
      
       Ошибка остаётся ошибкой, даже если ошибаются большинство.
      
       Все-таки поговорки помогают. Поговорки служат заплатками, которые мы нашиваем на прорехи в судьбе. При условии, что мы даём им возможность помочь нам таким образом.
      
       Жизнь -- вечное повторение. Проблема, с которой мы не справились с первого раза, немного видоизменившись, настигает нас вновь.
       Если мы по-прежнему не понимаем, событие возвращается до тех пор, пока мы не усвоим урок окончательно.
      
       Даже при самых страшных обстоятельствах остаётся шанс выжить.
      
       Правда -- это граната с выдернутой чекой, с ней надо обращаться осторожно, и открывать её можно не всем.
      
       Можно ли увидеть будущее? Скорее всего, нет. Но ничто не мешает нам придумать его прямо сейчас.
      
      
       "Империя ангелов"
      
       С Натали я нашёл правильные ингредиенты для реализации магической формулы: 1+1=3.
      
       Я думаю, что человеческие души, быть может, подобны мыльным пузырям. Их утягивает в Рай, словно в воронку. Мыльные пузыри, увлекаемы водоворотом, утекают по трубам и оказываются в ином мире, всю сложность которого они и вообразить себе не могут. Как мыльный пузырь может понять, откуда он появился и куда движется? Как мыльному пузырю осознать, что такое ванна, люди, водопровод, город, страна, Земля? В лучшем случае, он видит воду и тёплую глыбу ванной... И как его, должно быть, пугает отверстие, за которым ждёт неизвестность...
      
       Наш враг -- не дьявол или какое-нибудь злое божество. Наш враг -- это свобода выбора, свободный выбор людей.
      
       - Ну, в конце концов, есть только два вида литературы - хорошая и плохая.
      
       Люби своих врагов, хотя бы ради того, чтобы действовать им на нервы.
      
       Мама сказала, что раз так, то она уезжает к своей матери. Она схватила статуэтку и бросила в него. Тогда они произнесли свое любимое выражение: "Только не перед малышкой". Они пошли в свою комнату, кричали изо всех сил, потом стало тихо и мама стонала "да" и "нет" и "о, о, о", а потом снова "да, да" и "нет, нет", как будто не могла принять решение.
      
       Большинство храмов темны и холодны. Литургическая музыка помпезна и грустна. Священники одеваются в черное. Ритуалы прославляют пытки мучеников и соперничают в изображении жестокостей. Как если бы мучения, которые претерпели их пророки, были свидетельствами их истинности. Не является ли радость жизни лучшим способом отблагодарить Бога за его существование, если он существует? А если Бог существует, почему он должен быть мрачным существом?
      
       Именно так осуществляется теперь новая цензура. Не ограничениями, а избыточностью. Книги, могущие побеспокоить, заваливаются массой безвкусной макулатуры.
      
       Анекдоты вроде хороших сказок. Для хорошего анекдота нужны декорации, персонаж, кризисная ситуация или напряженное ожидание, и все это нужно обрисовать очень быстро, без единого лишнего слова. Нужно научиться придумывать анекдоты, мне кажется, что это хорошее упражнение.
      
       Время относительно для всех, потому что каждый воспринимает его по-разному.
      
       Человек. Его символ - крест. Потому что у него есть выбор. Он находится на перекрестке, где нужно принять решение, куда пойти. Перед человеком стоит выбор: опуститься на животный уровень или перейти на более высокую стадию.
       Мудрец. У него есть горизонтальная линия привязанности к небу и кривая любви к земле. Он летает в мыслях и любит мир...
      
       Смерти боятся, когда знают, что ее время еще не пришло.
      
       У нас нет даже достаточного разума, чтобы оценить свое невежество.
      
       Рецепт души: вначале человеческая душа определяется тремя факторами - наследственность, карма, свободный выбор. Как правило, сперва они представлены в следующей пропорции: 25% наследственность, 25% карма, 50% свободный выбор.
      
       -- У меня есть одна теория, -- говорит хозяин. -- Есть люди, благодаря которым ты, как бы это сказать, "встречаешься с судьбой". Даже если один раз пропустишь эту встречу, она повторится. А если она неудачна, то будет повторяться снова и снова. До тех пор, пока не наступит расплата. Некоторые называют это "совпадениями" или дежа вю. А я уже видел тот момент, когда тебя встречу. Я его видел много раз, и это не было кошмаром. Нет-нет!
       Поводя лезвием ножа по моему животу, он продолжает:
       -- Буддисты считают, что эти встречи происходят в разных жизнях. Враги в этой жизни, враги в следующей. Согласно многим религиям, есть целые семьи душ, которые вечно встречаются для сведения счетов.
       Причем с неизвестным исходом. Возможно, в предыдущей жизни ты был моей женой, и мы постоянно ругались. А раньше, возможно, ты был моим отцом и колотил меня. А еще раньше ты, может быть, был главой государства, против которого я воевал. Я так долго тебя не люблю...
      
       Я теперь лучше понимаю свою маму. Родитель -- это такая профессия, в которой невозможно преуспеть. Нужно ограничиться тем, чтобы причинять как можно меньше зла.
      
       Чтобы создать супружескую пару, нужны четверо: мужчина плюс его часть женственности и женщина плюс её часть мужественности. Два полных существа больше не ищут в другом того, чего им не достаёт. Они могут объединиться, не мечтая об идеальной женщине или идеальном мужчине, потому что уже нашли их в самих себе.
      
       Как и все адвокаты, я ненавижу иметь невиновных клиентов. Если тебе удастся защитить невиновного, он считает это в порядке вещей. А если проиграешь, он будет ненавидеть тебя как личного врага. А с виновным, если проиграешь, он считает это неизбежным, а если выиграешь, он будет ноги тебе целовать.
      
       Жить как отшельник -- значит очень скоро быть забытым.
      
       Другие события сохранились в веках лишь из-за желания одного или нескольких человек сделать их историческими. Кто знал бы Сократа, не будь Платона? А Иисус без апостолов? А Жанну д'Арк, вновь изобретенную Мишле, чтобы придать французам желание выгнать прусских завоевателей? А Генриха четвертого? Вознесенного на щит Людовиком четырнадцатым, стремившимся придать себе законность?
      
       Мне жаль, что я серьёзно нигде не училась, образование придает уму широту.
      
       Потребовались две мировые войны и миллионы жертв, чтобы придумать Лигу наций, а потом ООН. Потребовались свирепства тиранов, чтобы изобрести права человека. Потребовался Чернобыль, чтобы осознать опасности плохо обслуживаемых АЭС.
      
       Тянуть в неверном направлении иногда гораздо эффективнее, чем в правильном, поскольку это приводит к скачку сознания.
      
       Задача совершенной женщины -- быть матерью, и любовницей, и воительницей, и инициаторшей. Тогда можно сказать, что принцесса стала королевой.
       Задача совершенного мужчины -- быть земледельцем, и кочевником, и строителем, и воином. Тогда можно сказать, что принц стал королем.
       И если совершенный король встречает совершенную королеву, происходит что-то волшебное. Есть и страсть, и длительные отношения. Только это бывает редко.
      
       Настоящая победа никогда не должна быть слишком явной, её нужно добиваться.
      
       Все, чего они хотят, это меньше страдать от зубной боли, чтобы дети, которых так хотели, перестали кричать, когда они смотрят телевизор, и чтобы теща перестала приходить по воскресеньям и портить праздничный обед. Если бы они только могли представить, что мы им можем дать!
      
       Ищи свое место. Когда ты найдешь его, тебе не нужно будет бороться.
      
       Долг каждого человека -- взращивать свою внутреннюю радость.
      
       Нужно забыть все неприятности, которые вам причиняет коллега по работе или конкурент, и продолжать предлагать ему работать совместно, как будто ничего не произошло. Со временем этот метод обязательно окупается. И это не вежливость, это в ваших собственных интересах.
      
       Сконцентрируйся на своей сегодняшней задаче, вместо того, чтобы разбрасываться.
      
       Жизнь такая, как её видят. Это достаточно волшебно, чтобы не изобретать ничего больше.
      
       Перестаньте просить, и только тогда вас можно будет удовлетворить.
      
       Нам действительно есть чему поучиться у своих врагов.
      
       Ты действуешь на нервы учёным, потому что говоришь о науке, не будучи специалистом. Ты раздражаешь верующих, потому что говоришь о духовности, а сам ни к какой вере не принадлежишь.
      
       Я чувствую, что надвигается кризис "пофигизма".
      
       Я извращённый тип, которому доставляет удовольствие выдумывать странные истории, в то время как весь мир страдает.
      
       Это было слишком хорошо, чтобы длиться долго.
      
       Ты живёшь в вымышленном пространстве, в стерильной несуществующей вселенной, где угодно, лишь бы не расти. Но однажды реальный мир тебя настигнет, где есть больные, мучающиеся, в депрессии.
      
       Не нужно отдавать религиям и сектам исключительное право говорить о Смерти и Рае.
      
       Великие мира сего, помните: не так уж важно то, что вы делайте. Единственный способ вписать себя в Историю -- найти хорошего биографа.
      
       Будущим поколениям нет дела до реальных подвигов, важен лишь талант рассказывающего о них биографа.
      
       Если уж начал делать глупость, нужно идти до конца.
      
       Покончить с собой -- значит признать себя неспособным принять подарок жизни.
      
       Наш враг -- не зло. Наш враг -- невежество.
      
       Всё имеет свою причину, у всего есть корни в бесконечном времени и собственная невидимая логика.
      
       Потерять любимую и всё, что было сделано, -- это как будто немного умереть.
      
       Не будьте быками, которые бросаются на красную тряпку. Не позволяйте эмоциям преобладать над собой. Вы, а не противник решаете, где и когда ударить.
      
       Главное -- не отвечать на провокацию.
      
       Чем больше боли причиняет себе мазохист, тем меньше он боится жизни. Ведь он знает, что другие не смогут причинить ему столько боли, сколько он причиняет сам себе. Ему больше нечего бояться, потому что он сам свой худший враг.
      
       Я не суеверный. И знаете почему? Потому что суеверность... приносит несчастье.
      
       Люди, они как кошки. Когда падают, всегда приземляются на лапы.
      
       Единственный способ быть честным -- это наблюдать за реальностью.
      
       Он не был достаточно быстрым. Он мёртв.
      
       Я дружу с теми, от кого зависит жизнь. Опыт научил выберать друзей не по тому, что я могу им дать, а по тому, что они могут дать мне. Хватит жалости, важен лишь личный интерес.
      
       Слышат лишь тех, кто говорит о безрадостном будущем. Какой пророк осмелится объявить, что в будущем всё будет лучше и лучше? А на индивидуальном уровне, кто осмелится учить детей в школе тому, что надо делать, получив "Оскара" за лучшую роль? Как реагировать, победив в мировом турнире? Что делать, если ваше маленькое предприятие выросло до международной корпорации?
       Когда победа приходит, человек оказывается лишён ориентиров, и часто он настолько ошеломлён, что быстро сам организует собственное поражение, чтобы оказаться в знакомой "нормальной" обстановке.
      
       Этот человек олицетворяет всё, что с детства выводило меня из себя. Все эти типы, думающие, что всё знают, полные уверенности и в особенности не желающие слышать ничего, что может поставить под сомнение их маленькие, сто раз пережеванные истины.
      
       Поднимаются быстро и опускаются тоже, но чем выше ты поднялся, тем больше у тебя шансов остаться наверху.
      
       Проще заставить минерал превратиться в растение, чем вывести человека на более высокий уровень развития.
      
       Каковы бы ни были первоначальные намерения, люди всегда будут шагать по головам других. И если эксплуататоры отказываются играть свою роль, эксплуатируемые заставляют их это делать! Рабочие требуют у хозяев, ученики у гуру, граждане у президентов. Люди так боятся свободы, им так страшно думать самим, они боятся самоутверждаться...
       Я хочу быть Автономом.
       Автоном... и ещё три А: Анархист. Агностик. Автодидактик.
      
       Человечество не способно развиваться. Всё идёт к саморазрушению. Люди не любят друг друга. Они не желают друг другу добра. Повсюду фанатизм, национализм, экстремизм... ничего не изменилось. Ничего не изменится. Нетерпимость, как никогда, на повестке дня.
      
       Если победить противника слишком легко, это не в счёт.
      
       Ничто так меня не раздражает, как эти взрослые, которые не слушают детей и воображают, что всё знают.
      
       Хирурги -- это настоящие открыватели талантов. Но тсс, это секрет, публика об этом не знает.
      
       По-моему, я ошибся планетой.
      
       Мир полон маленьких деталей, которые дают нам всю необходимую информацию.
      
       Покер -- это клёво. В один вечер можно достичь верха счастья или несчастья, всё очень быстро. Важны не плохие или хорошие карты, важно уметь играть плохими. Важно не то, какие у тебя карты на самом деле, а то, какие они по мнению противника.
      
       К счастью, я сильный. Когда есть проблема, я не думаю, я сразу бью.
      
       В детдоме живут другие дети, брошенные родителями. Мы -- отбросы общества, нелюбимые, нежеланные, кто не должен был родиться.
       Плевать. Я жив.
      
       Не делайте детей, о которых вы не способны позаботиться, иначе они станут преступниками и наркоманами.
      
       Достаточно подняться уровню одной души, и повысится уровень всего человечества.
      
       Посмотрите, как люди жили раньше и как они живут сейчас. Раньше все боялись хищных зверей. Сегодня за ними наблюдают в зоопарках. Люди боялись голода, они были вынуждены заниматься тяжёлым и неблагодарным трудом. Сегодня эти задачи выполняют роботы и компьютеры. У человека появляется всё больше и больше свободного времени, чтобы думать. А когда человек думает, он задаёт себе вопросы.
      
       Всё живёт, а всё, что живёт, имеет душу, а всё, что имеет душу, стремится развиваться.
      
       ... животное уверено, что миром правят кошки, которые манипулируют этими большими двуногими поставщиками её благосостояния.
      
       Я не знаю, кто эти "боги", но я отнюдь не уверен в том, что они хотят добра человечеству.
      
       Смысл жизни: "целью всего является развитие".
      
       Ты и я, вместе против кретинов.
      
       Все когда -- нибудь умирают.
      
       Я считаю, что свободный выбор мужчины состоит в том, чтобы выбрать женщину, которая будет управлять жизнью вместо него.
      
       ... он злится, вероятно, за то зло, что мне причинил, а я не ответил тем же.
      
       Достаточно заявить что-либо с сильным убеждением, чтобы люди вам поверили.
      
       Я думаю, в жизни есть три фактора: талант, удача, труд. Можно добиться успеха, обладая двумя из них. Труда и удачи может быть достаточно, если нет таланта. Талант плюс удача позволят обойтись без труда. Но в идеале лучше иметь все три.
      
       Недостаточно хотеть быть богатым, необходимо быть способным справляться со своим богатством.
      
       Чтобы было желание продолжать, необходим хотя бы минимальный результат.
      
       Посмотрим телек, это помогает избавиться от мыслей.
      
       Равновесие находится посередине между двумя крайностями.
      
       Я покончил с собой. Я был не прав. Многие люди жалуются, что страдают в своём теле. Они не понимают своего счастья. У них, по крайней мере, есть тело. Люди должны знать, что каждая их болячка доказывает, что у них есть тело.
      
       Отказаться от желаний. Эта концепция происходит от одного из трёх путей мудрости, о которых говорил Дэн Миллер: юмор, парадокс, изменение. Она дублирует понятие парадокса. Именно тогда, когда мы больше не желаем чего-то, это может произойти.
      
       Он вобрал слишком много ненависти, любовь не может его спасти.
      
       Мужчины и женщины спешат создать пару, в то время как они не знают даже, кто они сами. Часто на это их толкает страх одиночества. Молодые люди, которые женятся в двадцать лет, как новостройки, думающие, что они будут строиться вместе, и уверенные, что будут на одном уровне. Однако, когда они достигают крыши, выясняется, что связь между ними непрочна. Шансы на успех очень редки. Вот почему множатся разводы. С каждым этажом, с каждым новым уровнем развития сознания каждый из них считает, что ему нужен другой партнёр.
      
       -- Шестьдесят восемь процентов моих пациентов -- это те, кто хочет бросить курить, -- рассказывает она.
       -- И получается?
       -- Только у тех, кто ещё до встречи со мной решил бросить.
      
       Мне больше нечего желать. Всё, что я хочу, это чтобы завтра было как сегодня.
      
       С Натали я узнал, что значит настоящая супружеская пара. Это можно выразить одним словом "соучастие". Слово "любовь" слишком опошлено, чтобы сохранять свой смысл.
      
       Мой клиент, конечно, был неумелым, но у него была своя техника. Всегда ошибаться, чтобы найти правильное решение. Похоже на игру "Мастермайнд", когда все ошибки позволяют найти правильный путь.
      
       Души, даже очень развитые, получают огромные впечатления, когда они впервые могут иметь счастье быть во плоти и ощущать мир. Удовольствие иметь пять органов чувств -- одно из самых сильных ощущений во Вселенной. Ах! Почувствовать поцелуй! Я даже испытываю ностальгию по запаху морского ветра или тонкому аромату розы.
      
       Я о смерти никогда не думаю. Я боюсь, что если о ней подумаешь, это её привлечёт. Я просто живу и живу, а потом будь что будет, там посмотрим.
      
       Мы хотели чтобы смерти не было. На самом деле она, к счастью, есть, если вас интересуют мое мнение. Ведь самое худшее, что с нами может приключится, это стать бессмертными. Вот скука-то, вы так не думаете?
      
       На пороге континента мертвых я вижу других существ. Рядом со мной парят другие мертвые, и все, как ночные бабочки, летят на свет.
      
       Каждый год на Земле рождаются миллионы людей. Они превращают тонны мяса, фруктов и овощей в тонны экскрементов. Они движутся, размножаются, а потом умирают. В этом нет ничего необычного, но именно здесь и заключается смысл жизни: Родиться. Есть. Двигаться. Размножаться. Сдохнуть.
       В промежутке создаётся впечатление собственной важности, потому что мы с помощью рта издаём звуки, шевелим руками и ногами. Но вот что я скажу: мы мало что значим и мы вынуждены стать гнилью, а потом пылью.
      
       Я думаю, что после жизни ничего нет. Ничего-ничего. Я думаю, что бессмертия мы достигаем, делая детей, а они сделают других детей и так дальше. Это они передают в будущее большой огонёк.
      
       Нужно помогать только тем, кто может это вынести и не упрекать тебя потом.
      
       Талант ангела и заключается в том, чтобы быть хорошим режиссёром снов.
      
       Здесь не моя планета, но ты с моей планеты.
      
       Ваша мысль -- лишь бледная копия размышлений великих, которых вы цитируете.
      
       Даже несчастьям надоедает нападать на одного и того же человека.
      
       Дорога, которая раньше была почти непроходимой, теперь кажется лёгкой: все препятствия, однажды преодолённые, нам уже не страшны.
      
       Так это и была моя жизнь? Что поражает в первую очередь, так это то, сколько времени я потратил впустую. Я боялся, меня всегда пугала неизвестность... Сколько благих порывов сдерживал этот страх.
      
       Злые -- это пугливые, которые бьют из страха, что их ударят. Страх объясняет всё.
      
       "Желание знать" является самым мощным человеческим двигателем.
      
       Если человек удовлетворён своим существованием, ему нет смысла стремиться к изменениям.
      
       Молчи. Смотри на звёзды и цени то, что ты живёшь.
      
       Кажется, ангелы называют смертных "клиентами". А мы, фантомы, используем другое словечко : "мясо". Люблю воздействовать на мясо.
      
       Между тем моментом, когда противник готовиться тебя ударить, и тем, когда ты получишь в рожу, проходит бесконечность.
      
       -- И вообще, смертные иногда справляются со своими проблемами гораздо лучше без нас.
       Однажды я научусь читать и закроюсь в туалете надолго, очень надолго, и буду читать так много, что забуду всё, что происходит за дверью.
       -- Ты уже дала ему имя, Игорь. С того момента, как вещи называют, они начинают существовать.
      
       Можно многое простить другому, кроме того, что он тебе помог.
      
       Часто мы затрудняемся найти решение, поскольку подсознательно ограничиваемся территорией рисунка. Однако нигде не сказано, что нельзя выходить за его пределы. Вывод: чтобы понять систему, необходимо выйти из неё.
      
       Когда музыка совпадает по фазе с описываемой сценой, я чувствую себя как в ожившем сне.
      
       Даже если ты авантюрист, исследователь, открыватель новых миров, всё равно однажды ты столкнёшься с проблемой, которая выше твоих сил.
      
       ... она всегда опасалась своих партнёров. Она никогда не отдавалась полностью и, впрочем, была права. Но, избегая впадать в эти "ошибки", она лишилась информации, переживаний, всего того, что даёт любовь, когда отдаёшь себя целиком.
      
       Бог -- это гипотеза с 50% вероятностью.
      
       Совершим все возможные ошибки, потому что иначе мы не узнаем, почему их не надо было делать.
      
       Жить -- значит просто вечно начинать с начала.
      
       Любовь как шпага, юмор как щит.
       (Любовь -- наш меч, юмор -- наш щит.)
      
       Ад? К сожалению, его не существует. Есть только Рай и... Земля. Те, кто провалился на суде, приговариваются к возвращению на Землю и реинкарнации.
       Другими словами, можно сказать, что Ад -- это Земля, -- весело замечает архангел Рафаил.
      
       Земля (планета)неизбежность, рок, судьба
      
       Гнев -- это дар, получаемый с рождения.
      
       Мы оба автономы. Мы оба дополняем друг друга. Мы оба отказались изменять друг друга и приняли наши недостатки.
      
       Мы ищем там, где нам удобно искать.
      
       Всё "дышит", и не нужно бояться того, что за вдохом следует выдох. Самое худшее -- это попытаться остановить или заблокировать дыхание. Тогда неминуемо задохнёшься.
      
       Наушники не только позволяют лучше слышать звуки, но и и отгораживают от внешнего мира, где слышны "нормальные" шумы этой реальности. Музыка становится поддержкой моей мысли.
      
       Чтобы найти иголку в стоге сена, достаточно сжечь сено и провести магнитом над пеплом.
      
       Развивай свои сильные стороны, вместо того чтобы пытаться улучшить слабые.
      
       Мужчинами так легко манипулировать. Женщине достаточно быть независимой от них, чтобы они хотели зависеть от неё.
      
       Я верила в ангелов, когда у меня были небольшие неприятности. Я верю в Бога, когда появилась большая проблема.
      
       Анекдот: "один тип приходит к доктору. На нем высокая шляпа. Он садится и снимает шляпу. Врач замечает лягушку, сидящую на лысом черепе. Он приближается и видит, что лягушка будто приросла к коже.
       -- И давно это у вас? -- удивляется он.
       Тогда лягушка отвечает:
       -- Знаете доктор, сперва это было просто небольшой бородавкой на ноге"
       Этот анекдот иллюстрирует концепцию. Порой люди ошибаются в анализе события, потому что ограничиваются единственной точкой зрения, которая кажется очевидной.
      
       Чтобы узнать цену года, спроси студента, который провалился на экзамене.
       Чтобы узнать цену месяца, спроси мать, родившую преждевременно.
       Чтобы узнать цену недели, спроси редактора еженедельника.
       Чтобы узнать цену часа, спроси влюблённого, ждущего свою возлюбленную.
       Чтобы узнать цену минуты, спроси опоздавшего на поезд.
       Чтобы узнать цену секунды, спроси того, кто потерял близкого человека в автомобильной катастрофе.
       Чтобы узнать цену одной тысячной секунды, спроси серебряного медалиста Олимпийских игр.
      
       Они [люди] не хотят создавать собственное счастье, они хотят только уменьшить несчастье.
      
       "Мы, боги"
      
       Однажды мне пришла в голову странная мысль: "А если бы мы были одни во Вселенной"? Даже непреодолимые скептики в душе надеются, что могут существовать инопланетяне, и если мы потерпим поражение, где-то, возможно, очень далеко, другим разумным существам повезет. И это ободряет... Но если бы мы были одни? Действительно одни? Если бы. во всем бесконечном космосе не было ничего живого и наделенного разумом? Если бы все планеты были похожи на те, что можно видеть в солнечной системе... слишком холодные, или слишком горячие, состоящие из газовой магмы или камней? Если земной опыт был лишь цепочкой случайностей и совпадений, которые настолько экстраординарны, что он нигде больше не повторился? Если это было единственное и невоспроизводимое чудо? Это значит, что если мы провалимся на экзамене, если мы разрушим нашу планету (а мы с недавнего времени можем это сделать с помощью ядерного оружия, загрязнения окружающей среды и т. д.), ничего больше не останется. После нас, возможно, "игра закончена", и нельзя начать новую партию. Может быть, мы - это последний шанс. Тогда наша ошибка будет огромна. Мысль о несуществовании инопланетян гораздо более тревожна, чем мысль об их существовании... От этого кружится голова. И в то же время какая ответственность! Видимо, это и есть самое древнее и самое опасное послание: "Возможно, мы одни во Вселенной, и если мы потерпим поражение, ничего нигде больше не будет".
      
       Некоторые опыты прошлого мешают видеть вещи такими, какие они есть.
      
       Банальные выражения оправдывают худшие жестокости.
      
       Предполагается, что мы, жертвы, должны извиниться за неудобство, которое мы причиняем своим палачам.
      
       Для нас, богов, ребенок всегда ребенок, даже если он появился в результате изнасилования. Люди рождаются, и мы не учитываем, как именно они были зачаты.
      
       Однажды преподаватель сказал мне, когда я не смог выучить стихотворение наизусть: "Ты пустой". С тех пор я хочу наполнить себя. Не стихами, а информацией. В 13 лет я начал составлять толстые тетради, заполненные изображениями, научной информацией и собственными размышлениями. Я вырезал из газет фотографии обнаженных актрис и приклеивал их вперемежку с математическими формулами. Чтобы придать себе желания вновь открыть тетрадь.
      
       ... изобретение людьми концепции Бога является лишь успокаивающим занавесом перед лицом головокружения, охватывающего их из-за бесконечной сложности того, что может находиться над ними.
      
       Все цивилизации, которые делали маленькие скатерти, сладкие пирожные и эмалированную посуду, были уничтожены теми, кто делал дубинки, топоры и стрелы. Вот реальность Истории.
      
       С основания мира всегда была битва, и не добра со злом, как утверждают некоторые примитивно мыслящие люди, а борьба... шпаги со щитом.
      
       Она не способна никого любить. Никого не любя, она делает вид, что любит всех. Ты видел, какая она кокетка, она ласкает людей, гладит им плечи, танцует, бесстыдно садится на колени. А потом, если попытаться пойти дальше, она ставит перед тобой стену. Она упивается словом "любовь", потому что это чувство ей не знакомо.
      
       "Диктатура пролетариата" -- парадокс, по сути означающий "тирания эксплуатируемых".
      
       Не суди. Приспосабливайся.
      
       Сперва нужно быть сильным и только потом великодушным.
      
       Очень немногие люди способны сами понять происходящее. Они повторяют то, что говорили им родители, потом учителя в школе, то, что они видели в вечерних новостях. Наконец, они убеждают себя, что это их собственное мнение, которое они с жаром защищают, если им противоречат. Однако они могли бы сами посмотреть и подумать, чтобы увидеть мир таким, каков он на самом деле, а не таким, как его хотят им показать.
      
       Хороший игрок тот, кто умеет выигрывать с плохими картами.
      
       Одна землеройка безобидна, но когда их слишком много на поле, они становятся бедствием.
      
       Палачи всегда ненавидят своих жертв. Особенно если те простили.
      
       Когда ты ничего не знаешь, можно все придумать. А когда знаешь -- такая ответственность.
      
       Женщину привлекают в мужчине те же качества, которые она не сможет выносить через несколько лет.
      
       Наши страхи вызываются способностью мысленно отправляться в будущее... не думать о будущем -- значит уменьшать свою тревогу.
      
       Нельзя постоянно жить в страхе. Иногда нужно поверить и рискнуть.
      
       Во взгляде другого человека мы прежде всего ищем собственное отражение.
      
       Больше всего человека пугает неизвестность. Как только эта неизвестность, пусть даже враждебная, идентифицирована, он чувствует облегчение. Незнание включает воображение..
      
       Ах, инициация женщинами, говорю тебе. Они все прекрасные, сумасшедшие, наделенные интуицией, капризные, загадочные, надменные, требующие верности, ветреные, щедрые, собственнические, приводящие нас на вершину блаженства и отчаяния. Но при встрече с ними мы должны научиться понимать себя, а значит развиваться. Это как создание философского камня... который очищается, выпаривается, сублимируется, обугливается, но меняется. Единственная опасность в том, чтобы не зациклиться на одной и не прилипнуть, как муха к меду.
      
       -- Тебе очень повезло, что ты влюблен.
       -- Не знаю.
       -- Ты страдаешь? Она тебя мучает? Но, по крайней мере, ты переживаешь сильное чувство. Я вспоминаю поговорку: "В каждой паре один мучается, а другой скучает".
       -- Это слишком упрощенно.
       -- Однако со многими это именно так. Страдает тот, кто больше любит, а тот, кто скучает, как правило, решается на разрыв. Но все равно... лучше тому, кто любит.
       -- Значит, тому, кто страдает.
       -- Да. Тому, кто страдает.
      
       Иногда для того, чтобы покачнулась судьба целого народа, достаточно наивного вождя, которого враги обманули обещаниями мира, или непредвиденных погодных условий, меняющих ход сражения. Затем историки победителей переписывают по собственному усмотрению прошлое побежденных, чтобы оправдать их уничтожение. А чтобы лишить следующие поколения всяких сомнений, дебаты закрываются формулой "горе побежденному". Дарвин даже нашел научное оправдание этим убийствам -- "естественный отбор" и теория "выживания наиболее приспособленных".
      
       Дети не признают боли. Они хотят жить в шоколадном мире. В вымышленном мире утопии, как Питер Пэн. Но синдром Питера Пэна -- это психическое заболевание людей, которые не хотят расставаться с детством. Таких людей помещают в больницу. Потому что смысл вселенной и траектории душ заключается не в том, чтобы оставаться ребенком, а в том, чтобы взрослеть... А быть взрослым означает принимать темные стороны мира и самого себя тоже.
      
       Попробовать всё, испытать всё, собрать сведения, не пользоваться прошлым опытом или опытом других, и доверять только себе.
      
       Мускул, который не работает, атрофируется. А ведь храбрость -- это мускул, независимость -- это мускул, амбициозность -- это мускул.
      
       Зачем нужен свет, если он светит днем? Свет виден лишь в темноте. Светлость измеряется лишь своей противоположностью.
      
       -- Вы просто добьете агонизирующее человечество. Оно много пожило. Оно написало 2222 на своих календарях, но на самом деле ему уже три миллиона лет. Оно страдает от ревматизма и рака. Я уверен, что если бы оно могло говорить, оно умоляло бы о том, чтобы его страдания прекратили. Это не преступление, это эвтаназия.
       Люсьен далеко не убежден.
       -- Если это -- быть богом... то я предпочитаю уволиться.
      
       Если боги существуют, какое образование они получили?
      
       В неустойчивом мире кусочек хорошего торта, по крайней мере, является неоспоримым удовольствием.
      
       Страдание -- это лучший способ ангелов и богов учить людей.
       Даже если умом они (люди) могут что-то понять, пока они это остро не почувствуют, телом и слезами, информация не дойдет.
      
       Ты думаешь, что у тебя есть выбор, но ты не выбираешь. Ты лишь идешь по скрытым рельсам, с которых не можешь свернуть.
      
       Я всегда думал, что быть Богом значит иметь неограниченные возможности. Я обнаруживаю, что это значит иметь огромную ответственность.
      
       Духовность противоположна религии, поскольку она присуща каждому человеку, в то время как религия является лишь готовой мыслью, предназначенной для тех, кто не в состоянии найти собственный путь развития.
      
      
       "Последний секрет"
      
       -- ... Эпикур в свое время говорил: "Смысл жизни в том, чтобы убегать от страдания". Но посмотрите на всех этих людей, которые причиняют себе столько боли и находят дурные причины, чтобы провоцировать и поддерживать свою депрессию.
       -- Возможно, все это ради другого удовольствия: жаловаться.
      
       Проблема нашей страны в том, что больше нет мотивации. Каждый думает непосредственно о своем собственном мелком удобстве. Мы перестали биться за то, чтобы быть первыми, мы пытаемся только не слишком быстро стать последними.
      
       "Обязанность" заставляет людей идти на войну и выносить жертвы. Воспитание ягненка в стаде. Потом уже невозможно покинуть это стадо и надо вести себя так, чтобы нравиться другим овцам. Именно поэтому все рвутся к медалям, повышению зарплаты или к тому, чтобы о них написали в газете. Частично наши потребности в комфорте связаны с этим понятием обязанности. Телевизоры и машины покупают в основном не потому, что в них нуждаются, а чтобы показать соседям, что ты вписываешься в стадо. Люди стараются иметь самые лучшие телевизоры и лучшие машины, чтобы доказать, что они богаты и представляют собой достойную часть стада.
      
       Почему счастье одних обязательно делает несчастными других...
      
       Свобода -- только идея, которой забивают наши головы.
      
       Если морфий прекрасно утолял боль телесную, телевидение оказалось отличным болеутоляющим для ума.
      
       Растения изменили наше общество. Табак, а также утренний кофе, который нас будит, шоколад, от которого некоторые люди полностью впадают в зависимость; чай, виноград и забродивший хмель, позволяющие нам постигнуть опьянения; затем конопля, марихуана, производные макового сока, из которого получают наркотики.
      
       Мы не позволяем реальности существовать. Мы приходим в мир с убеждениями и, если реальность противоречит им, сделаем все для того, чтобы понять её превратно.
      
       -- Исидор, скажите честно: вы хоть раз произносили слова "я люблю тебя"?
       -- Это фраза-ловушка. Я считаю, за этими словами скрывается лишь желание обладать кем-либо. Я никогда не хотел никем обладать и никогда никому не позволял обладать мной.
      
       Свои истинные мотивы люди высказывают редко.
      
       Любовь не убивает. Любовь спасает.
      
       -- Какого цвета снег?
       -- Белого.
       -- Какого цвета бумага?
       -- Белого.
       -- Что пьет корова?
       -- Молоко..... черт... воду.. воду она пьет. Браво.
      
       Человеческими поступками управляет удовольствие.
      
       Чего хочет женщина? -- Выйти замуж за прекрасного принца (но чтобы он не ограничивал ее свободу). Иметь восхитительных детей (но которые не будут отнимать у нее слишком много времени). Нравиться всем мужчинам (но чтобы никто не предъявлял свои права на нее). Вызывать зависть у других девушек (но чтобы и они ею восхищались). Быть знаменитой (но чтобы уважали ее личную жизнь). Быть понятой (но умными людьми). Не стареть (но набираться опыта).
      
       Красивых девушек всегда ненавидят.
      
       Свободная воля мужчины заключается в том, чтобы найти женщину, которая будет решать за него.
      
       Люди не любят, когда их беспокоят. Они предпочитают ложь, главное, чтобы она выглядела правдоподобно.
      
       Существуют истины, которые смущают.
      
       ... в глазах людей удовольствие - это непременно "грязно".
      
       Все мы, возможно, сумасшедшие, и единственное наше преимущество в том, что, по крайней мере, мы это знаем, тогда как другие считают себя нормальными.
      
       Вероятно, забывчивость - процесс сохранения, чтобы не сойти с ума.
      
       Нет страдания - нет жизни. Ведь разве не способность страдать является отличительной чертой любого живого существа? Даже растение страдает.
      
       Реальность создаёт разум.
      
       Мы, люди, - это вампиры, которые сосут кровь Земли, чтобы заполнить ею бензобаки своих машин.
      
       Юмор и любовь - два мощных болеутоляющих.
      
       Если все дается сразу, мы этого не ценим. Но если между двумя вознаграждениями устроить паузу, удовлетворение приобретает намного больше смысла.
      
       Мы погружены в мир, находящийся в движении. Медлить - значит регрессировать.
      
       Иногда ум - наша слабость. Как если бы увеличили мощность двигателя, а водителю вдруг не удалось справиться с управлением. Чем сильнее мотор, тем больше они боятся и тем чаще попадают в аварии. Может быть, мы слишком умны. Может быть, мы должны перестать развиваться и поставить точку.
      
       А вам не кажется, что трудно бывает потому, что мы ничего не делаем?
      
       Лучше грех, чем лицемерие.
      
       Нужно иметь скромность признать, что удачная жизнь - всего лишь совокупность мгновений удовольствия.
      
       Шахматы ведут к духовности, так как они заставляют нас понять, что существует борьба между двумя силами - белыми и черными, которые символизируют добро и зло, положительное и отрицательное. Они дают понять, что у каждого из нас своя роль, но разные способности: пешка, дама или ферзь, но в зависимости от своего нахождения все мы, даже простые пешки, можем поставить мат.
      
       На что нам самая развитая в животном мире кора мозга, если мы такое вытворяем? Никакое животное не осмелилось бы поступить со своей добычей так, как мы поступаем с себе подобными! Если бы вы знали, как мне хочется быть... "глупым".
      
       В утолении сильного желания тоже заключается счастье.
      
       Все мы обладаем каким-нибудь особым талантом; его надо выявить и, работая над ним, развивать.
      
       Знал бы кто, как я думаю об этих наивных бедняжках, которые только и хотят выскочить замуж, чтобы муж решал их проблемы! Сказки о феях принесли много вреда нашему поколению.
      
       Хотеть - значит мочь.
      
       Я никогда не знал покоя, может, поэтому мой мозг так хорошо работает.
      
       Когда кто-то вас в чем-нибудь упрекает, он показывает то, что могло бы стать вашим преимуществом.
      
       Мотив -- вот ключ ко всем поступкам.
      
       Несчастные люди не выносят, когда другие развлекаются. Они хотели бы, чтобы все были, как они. Разделить страдание, нежели удовольствие...
      
       Депрессии в основном вызываются отсутствием личного пространства. Те, кто увлекается покером, бриджем, шахматами или музыкой, танцами, чтением, или же плетением корзинок, макраме, филателией, гольфом, боксом, или изготовлением глиняной посуды, не страдают депрессией.
      
       У любого человека есть своя "инструкция". Надо только найти главную кнопку. Для этого нужно представить его ребенком и задать себе вопрос: "Чего ему тогда не хватало?".
      
       Каждый, кто обладает малейшей властью, злоупотребляет ею, чтобы показать свою значительность.
      
       Удивительно, какую естественную покорность проявляют даже самые харизматичные мужчины перед женщиной, которая знает, чего хочет.
      
       Сон -- как раз единственный отрезок времени, когда мы свободны. Во сне мы позволяем нашим мыслям делать, что им хочется.
      
       Любовь -- это победа воображения над интеллектом.
      
       Мне кажется, это и есть цель жизни здорового человеческого разума. Принять реальный, действительный мир, возможно, отличный от того, каким мы желаем его видеть.
      
       В чем мы похожи, так это в том, что нас волнует одно и то же, только каждого в разной степени.
      
       Порой мне кажется, что весь мир -- сплошная ярость, несправедливость, насилие, стремление к смерти.
      
       Люди чаще думают, чем говорят, а из-за этого теряется много информации.
      
       Человечество будет обречено в тот день, когда у людей пропадёт желание превзойти себя.
      
       Для человека, имеющего мотив, пределов не существует.
      
      
       "Революция муравьёв"
      
       Можно любить и не желать предаваться симуляции акта воспроизводства, -- заметил Нарцисс, гладя её по плечам. -- Я тебя люблю на свой лад. Моя любовь односторонняя и потому всепоглощающая. Я ничего не требую взамен. Позволь мне просто видеть тебя и слышать твой голос, этого мне совершенно достаточно.
      
       Удача не прощает нерешительности!
      
       Чтобы жить счастливо, надо жить скрытно.
      
       Иногда избыток жизни убивает жизнь.
      
       Анархия -- мать творчества. Освободившись от социального давления, люди естественно начинают изобретать и творить, искать красоту и разум, плодотворно сотрудничать. На удобренной почве даже из самых маленьких семян вырастают большие деревья с великолепными плодами.
      
       Любовь -- это когда любишь кого-то и теряешь его. А потом находишь.
      
       Мы все победители. Так как все произошли от сперматозоида-чемпиона, одолевшего три миллиона конкурентов.
      
       Мораль -- это приобретение природы, которое существует для того, чтобы вид выживал!
      
       Когда не понимаешь мир, в котором живёшь, до самой смерти ходишь по кругу.
      
       Сон -- естественный протест против пролетаризма.
      
       Тот, кто не понял ошибок в прошлом, обречён на их повторение.
      
       В жизни можно мошенничать, но нельзя попадаться.
      
       Когда во что-то искренне веришь, даже во что-то воображаемое, это начинает существовать.
      
       Не доверяйте тем, кто предлагает вам трон: быть может, это трон короля крыс.
       Пояснение к цитате:
       Крысы сознательно выбирают себе короля, чтоб потом убить его.
      
       Разве прочесть написанное человеком -- не лучший способ с ним познакомиться?
      
      
       "Рай на заказ"
      
       Можно смеяться над чем угодно, но не с кем попало.
      
       Знаешь, в фильмах и романах людям преподносят симпатичный, удобный мир, устроенный в соответствии со строгими правилами, -- логичный мир, в котором есть добрые и злые. А потом мы встречаемся с реальностью. В реальности преступники редко попадают в тюрьму. И может быть, это даже лучше для всеобщего спокойствия.
      
       Мыслите сами, избегая чужого влияния. И если вы совершите ошибку, не страшно: ведь даже ошибки подчеркивают вашу индивидуальность.
      
       Видимые обстоятельства иногда могут обманывать нас, но на самом деле все совсем не так, как вы думаете.
      
       Вот что бывает, если смешать азотную и серную кислоту с глицерином, -- подумал он. -- Юмор и любовь.
      
       Кроме того, я считаю, что каждая секунда имеет собственную ценность...
      
       Стремление получить удовольствие немедленно, всегда будет сильнее голоса совести. Людей не останавливает даже страх, что их собственным детям нечем будет дышать.
      
       Как мало нужно, чтобы все полетело в тартарары.
      
       -- Всё рухнет? Мне плевать! Человечество может катиться к черту, пока я получаю удовольствие от моего "Харлея" и сигары.
      
       Люди -- эгоисты, которые думают только о собственном маленьком удовольствии в ущерб всему человечеству.
      
       Помочь другим невозможно. Можно лишь смотреть, как они следуют своим тернистым путем, подбадривая и убеждая держаться молодцом. Попробуйте только вмешаться -- и вас унесет неведомо куда.
      
       Все, что приносит удовольствие, всегда незаконно, безнравственно или полнит.
      
       Бесплодна...
       Это слово показалось ей грязным ругательством.
      
       Мой взгляд обратился к облакам. Я больше не слышал гула толпы. И подумал, что этот мир всё равно обречён: они продолжат загрязнять его -- по глупости, из жадности, из-за непонимания.
      
       Президент был прав: удовольствие сделать "врррумм-вррумм" педалью газа всегда окажется сильнее желания спасти наших детей.
      
      
       "Тайна богов"
      
       Люди сами строят свое несчастье. Задают плохие вопросы, на которые приходится давать плохие ответы. Которые лучше бы вообще не слышать.
      
       Не время отступать. Слишком поздно. Продолжим наш путь. Посмотрим, куда он нас приведет.
      
       Мы, сатиры, больше всего любим секс и юмор. Это не детские игры, а самые серьёзные ценности, какие только могут быть.
      
       Удовольствие в том, чтобы постепенно идти вперёд, а не в том, чтобы прийти.
      
       Каждое следующее испытание просто позволяет яснее увидеть, что ждёт впереди. Оно не даёт возможности немедленно узнать, что находится в самом конце. Это было бы слишком быстро.
      
       Закон жизни: идти вперёд, развиваться, чтобы в итоге вынести более тяжёлые испытания, которые заставляют расти над самим собой. Препятствий, которые нельзя преодолеть, не существует.
      
       В детстве, когда мне было грустно, я поднимал голову и смотрел в небо. И тогда мои проблемы казались мне ничтожными по сравнению со Вселенной, которая поглощала меня.
      
       А что, если жизнь -- это всего лишь повторение одних и тех же событий, с незначительными изменениями?
      
       Нам еще предстоит увидеть немало новых миров. Не бойся удивляться.
      
       Иногда неизведанный мир безопаснее того, к которому ты привык.
      
       Только на пороге смерти, за несколько секунд до того, как угаснет сознание, выстраиваются в логическую цепь те непонятные события, из которых состояла твоя жизнь.
      
       Пока боги были бессмертными, их жизнь не имела смысла.
      
       Этот мир несовершенен. Смертные боятся смерти, а бессмертные мечтают о ней.
      
       Единственный способ узнать, чем владеешь, -- поделиться с другими.
      
       Я пишу на листке бумаги слово и спрашиваю:
       -- Ты знаешь, что здесь написано?
       -- Нет.
       Тогда я показываю ей листок, на котором написано: "нет".
      
       Народу нужен сильный лидер. Это вселяет в них уверенность, а свобода -- тревогу.
      
       -- Я думал, что анархия стремится освободить человека!
       -- Чтобы освободить его, сначала нужно обуздать его.
      
       Разве секта -- это не та же религия, просто у нее пока не так много последователей, которые могли бы заставить остальных признать ее?
      
       Всегда есть то, чему мы можем научить друг друга, слова, которые говорим друг другу, мысли, которыми обмениваемся.
      
       Перестаньте быть искренним. Станьте манипулятором. Женщины обожают играть. Мы кошки, а вы собаки. Все кошки -- игроки.
      
       У меня был велосипед, а я мечтал о машине. Мне казалось, что это откроет мне дверь в новое измерение. И я получил машину. Однажды, зажатый в пробке, вынужденнный тащиться медленно, как улитка, я увидел велосипедиста, который обогнал меня. И я понял, что велосипед может быть лучше машины.
      
       Для единства тел необходимо единство душ. А это приходит только со временем, постепенно.
      
       Понять что-либо можно, только испытав это на собственной шкуре.
      
       Я всегда мечтал сказать эту фразу "Я ошибался, а ты прав". В спорах каждый приводит свои аргументы, не слушая другого, а в конце все расходятся, оставаясь при своем мнении. И все надеются хоть раз услышать "Ты меня убедил. Я ошибался, а ты прав".
      
       Люди стараются сократить свои страдания вместо того, чтобы увеличить счастье.
      
       Миру необходим черный цвет, чтобы белый был заметнее.
      
       Если поскрести человека, то очень скоро из-под внешней оболочки проступит его зверинная сущность.
      
       Во всем виноваты наука и религия. Наука говорит: "Это нормально. Это происходит потому, что этого требует эволюция". Религия говорит: "Это нормально. Это происходит потому, что этого хочет Бог". Принято считать, что наука и религия противоречат друг другу, а на самом деле они дают человеку один и тот же наркоз. Они заставляют верить, что человек ни в чем не виноват и ничего не может исправить. Только квантовая физика говорит о том, что любое, самое ничтожное решение может иметь колоссальные последствия. Это эффект бабочки.
      
       Оказывается, нужно умереть, чтобы тобой заинтересовались.
      
       Ты понимаешь, чем владеешь, только в тот момент, когда даришь это.
      
       В ваших несчастьях виноваты только вы сами! Вы придумали их и осуществили собственными руками!
      
       -- Ад -- это понятие, изобретенное людьми, чтобы наказывать самих себя. Все, кого вы видели, добровольно перешли Стикс и сами выбрали страдание. Когда им надоест, они смогут уйти и вернуться к жизни, как и где они захотят.
       -- Мы вам не верим! -- отрезает Эдип.
       -- Как ни печально, это правда. Единственное, что их здесь удерживает, -- это их собственная воля быть наказанными. Вы недооцениваете силу чувства вины.
      
       У каждого из нас есть свой дар. Нужно только найти его и развивать.
      
       Нет желания -- нет и страдания.
      
       То, что выстроено наспех, не выдержит натиска времени.
      
       Почему эта девушка так цепляется за меня? Ах да, я и забыл. Смертные девушки панически боятся, что их бросят. Им постоянно нужно получать подтверждения любви.
      
       -- Вы не понимаете? Я больше ни во что не верю. Если бы я мог сжечь Эдем, я сделал бы это. Я хочу, чтобы этот остров, эта планета, эта школа исчезли навсегда.
       -- Возможно, это и есть любовь. Я люблю тебя так сильно, что готова последовать за тобой, даже если ты одержим манией разрушения.
       Я отталкиваю её.
       -- Вы отвратительны мне, Афродита.
       -- Ты сам себе отвратителен. Я чувствую, как ты себя презираешь. Я должна помочь тебе снова подняться. Ты необыкновенный человек, но ты забыл об этом, потому что ослеплён гневом.
      
       То, что было сделано, может быть разрушено. А то, что было разрушено, может быть переделано. Сделано иначе.
      
       Среда, в которой мы живём, изменяется, и мы должны меняться с той же скоростью, чтобы оставаться на прежнем месте и не исчезнуть.
      
       Хорош не тот учитель, чьи ученики становятся его последователями. Хорош тот, чьи ученики становятся учителями.
      
       Если дать им свободу, они постараются как можно скорее отдать ее тирану.
      
       Не жалуйся на тьму. Стань сам маленьким источником света.
      
       Я просто нить, связывающая букет.
       Не я придумал цветы, их форму, цвет и запах.
       Моя единственная заслуга в том, что я собрал их и составил букет, в котором они выглядят по-новому...
      
       Каждый человек постоянно получает хорошие или плохие оценки от общества, в котором живет. Его самооценка то поднимается, то снижается в зависимости от похвал или порицаний. Целью того, кто стремится стать по-настоящему свободным, - избавиться от зависимости от "кнутов и пряников" и самому выставлять себе баллы. Тогда для того, чтобы поднять свою самооценку, можно использовать риск, пытаться сделать нечто по-настоящему сложное, чтобы понять, на что вы способны. Но не следует сильно расстраиваться, если вы потерпите неудачу. Победа зависит от многих факторов, помимо вашего таланта. Следует торжествовать не в случае победы, а тогда, когда вы рискуете.
      
       Фальшивая нота, сыгранная неумело, -- это просто фальшивая нота. Фальшивая нота, сыгранная уверенно, -- это импровизация.
      
       Подарок можно сделать только тому, кто готов его принять. Иначе человек просто не оценит его.
      
       До того, кто не желает слушать, докричаться невозможно.
      
       Если что-то трудно сделать, это не значит, что мы должны отступать. По-настоящему трудным становится то, чего мы не делаем.
      
       Как сказать этому напыщенному всезнайке, что боги, его бог и другие, общаются со смертными когда, где и как угодно? Что им не нужны для этого храмы и священники?
       Как объяснить ему, что боги, и его, и другие, не любят богомольцев?
       Как объяснить, что мы, боги, предпочитаем атеистов или агностиков, разум которых способен воспринимать наши послания, в то время как набожные и верующие, закосневшие и в своей непробиваемой самоуверенности, не дают никакой возможности общаться с ними?
      
       Энергия ненависти может находить разные выходы. Психозы и неврозы трансформируют личность таким образом, что человек становится способен на то, на что не способны другие, на то, о чем нормальные люди даже помыслить не могут. Как вы думаете, неужели Ван Гог отдавался бы с такой страстью поиску цвета, если бы не был сумасшедшим?
      
       Иногда эта планета кажется мне чужой, а населяющие ее существа, которых принято называть сородичами или соплеменниками, представляются мне странными животными, которых я никогда не пойму, точно так же, как они не поймут меня. Я вижу в них слишком много страха. И чувствую, что одним из способов, которые они избрали для борьбы с этим страхом, -- самим превратиться в хищников. Пугая других, они становятся смелее.
      
       Кладбища переполнены хорошими людьми, а циничные мерзавцы покоятся в пантеонах и мавзолеях. Но именно мерзавцев выбирают историки, которые пишут для будущих поколений. Именно мерзавцы со временем становятся героями, окруженными ореолом славы.
      
       Эволюция любой души проходит три стадии:
       1. страх,
       2. появление вопросов,
       3. любовь.
       Любая когда-либо рассказанная история повествует об одном из этих этапов. Истории эти могут происходить в течение одной жизни, нескольких воплощений, одного дня, часа или минуты.
      
       Вам не нравится этот мир? Придумайте другой, который будет лучше.
      
       Быть непредсказуемым -- это минимум вежливости, который читатель вправе ожидать от автора.
      
       Все, что с нами происходит, случается именно тогда, когда нужно.
      
       Получить что-то можно, только перестав за это цепляться.
      
       Те, у кого не получается, всегда находят оправдания, а те, кто справляется, находит способы это сделать.
      
       Урок номер два. Успокойся. Перестаньте трястись и нервничать. Всё, что с нами происходит, случается именно тогда, когда нужно.
      
       Я побывал в нескольких "раях" и пришел к выводу, что рай -- это не какое-то определенное место, а результат стремления к нему.
      
       Больше двух -- шайка идиотов.
      
       Он утверждает, что если собрать вместе шесть человек, то в этой группе тут же появляются двое эксплуататоров, двое эксплуатируемых, один козел отпущения и одиночка. Это наше "видовое проклятие".
      
       Вспомни, как было на Земле-1. Настоящих пионеров, первопроходцев никогда не понимали. Лавры пожинали их подражатели.
      
       Тебе прекрасно известно, что самые страшные бойни начинались во имя любви, самые страшные войны велись за религию или родину. А заканчивались они нередко именно благодаря чувству юмора. И благодаря чувству юмора свергали тиранов.
      
       Душа обязана наблюдать и постигать. Не вставать на чью-то сторону, а идти вперед, к неизведанному. Мы стремимся увидеть реальность такой, какая она есть, а вовсе не быть "хорошими".
      
       Будь честолюбивым. Целься как можно выше. Тогда, даже если ты не выполнишь и половины намеченного, всё равно многого добьёшься.
      
       ... настоящая любовь не между телами, а между душами.
      
       Я повторяю: мы все свободны жить в мире без ада, но некоторые сами изобретают свой собственный ад, потому что хотят страдать. Ад существует только в воображении людей. И благодаря их страху, чувству вины и мазохизму.
      
       Я так устал, что хотел бы умереть. Окончательно и бесповоротно.
      
       -- Мишель, ты хотел знать, и теперь ты знаешь. История повторяется. Меняются только детали, а результат всегда один.
       -- Но можно ведь как-то прекратить это хождение по кругу! Должен быть способ!
       Зевс грустно качает головой.
       -- Значит, что бы мы ни делали, ничего нельзя изменить? -- настаиваю я.
       Зевс кивает.
       -- Ты должен смириться. Смертные жители Земли таковы, и ты не можешь изменить их судьбу.
      
       ... единственное испытание -- это необходимость сделать выбор. Все получают именно то, чего хотят. Проблема в том, что все обычно ошибаются в выборе желаемого.
      
       Тех, кто ошибается, много, но это не значит, что они правы.
      
       Большинство людей по своей природе великодушны, только мерзавцы устроены по-другому.
      
       Никогда не объясняйся. Никогда не оправдывайся. Как только ты попытаешься объяснить свои поступки, тебя тут же сочтут виноватым.
      
       Люди слышат, но не слушают. Видят, но не смотрят. Знают, но не понимают.
      
       Следует торжествовать не когда побеждаешь, а когда рискуешь.
      
       Люди стараются меньше страдать, а не становиться счастливее.
      
      
       "Танатонавты"
      
       Нет, тут, конечно, мне надо отвечать так, чтобы смешать его с грязью и пылью, чтоб он уже не встал. Не раздумывая ни секунды, я нанес остроумный и изящный удар:
       -- Сам такой!
      
       Если, несмотря на наши достоинства, мы ведем несчастливую жизнь, это должно быть обусловлено нашей прошлой плохой кармой.
       Пояснение к цитате:
       Буддийская мудрость
      
       А если бы это было просто, то кто-нибудь другой уже сделал бы это.
      
       Если чего-то боишься, то это потому, что не знаешь, какое решение принять.
      
       Достаточно как следует подумать, и всё получится.
       мысли
      
       Одиночество легче переносить, когда ты счастлив.
      
       Наверное, есть вещи, которые невозможно понять, слушая чужие рассказы. Нужно испытать это самому.
      
       В жизни всегда получаешь то, что выбрал.
      
       ... А весь свет на все лады расхваливал покойников. Будто смерть стирала все их прегрешения.
      
       Самоубийство -- болезнь наследственная и, быть может, заразная.
      
       Секрет свободы -- это библиотека.
      
       Люди зажаты между прошлым, за которое им стыдно, и будущим, которое их пугает.
      
       Страха нет, если только ты сам не позволишь ему существовать.
      
       Не нужно путать скорость с поспешностью.
      
       Телевидение доступно даже младенцам и дебилам.
      
       Надо еще, чтобы эти идиоты обладали хоть минимальным умом, чтобы я мог вступить с ними в войну.
      
       ... смерть -- это абсолютное табу. О ней не говорят, не вспоминают, а если и произносят ее имя, то со страхом и почтением. И нельзя упоминать это слово всуе, потому что это, дескать, приносит несчастье.
      
       Если есть на свете то, с чем никто не шутит, так это смерть!
      
       Смерть -- самое страшное, что только может случиться!
      
       Страх -- это маленькая смерть, ведущая к полному уничтожению.
      
       Значит, нужно плакать, когда люди умирают? Мне никто ничего такого не говорил. Могли бы и предупредить!
      
       Когда не знаешь, много вопросов не задашь, но стоит только начать копаться, как тут же возникает потребность узнать все, понять все.
      
       Нет ничего более естественного, чем выискивать предлог, чтобы выжить.
      
       "А что со мной будет, если я поглубже зайду ему в глотку?" - спросила птичка Жан. "Реинкарнация", - ответила птичка Билл. "Ну уж нет, он меня заглотит и превратит в большую каку. - Правильно, Жан. Это и есть реинкарнация!"
      
       Раньше для одних людей смерть была просто прекращением жизни, как ветер, задувающий огонек. Для других она была обещанием надежды. Сейчас же все знали, что смерть - это предельное наказание.
      
       Послушайте, такие описания смерти вас заставят умереть от страха перед своей собственной кончиной!
      
       Рауль Разорбак демонстрировал живость, о которой я раньше даже не догадывался. Он нашел женщину, для которой - как и для него самого - единственной достойной внимания темой была смерть.
      
       Каждая жизнь должна служить нам, чтобы мы учились чему-нибудь. Любви. Искренней увлеченности. Искусству. Вот чему надо посвящать свою энергию. Тому, что нас улучшает, а не разрушает. Именно этому надо уделять самое большое внимание!
      
       В голове на мгновение промелькнула мысль, что я собираюсь покончить с собой из-за любви, как самый заурядный, прыщавый юнец.
      
       Одна жизнь, чтобы научиться завоевывать любовь, другая - чтобы пользоваться плодами учения. Н-да, я умру застенчивым, я рожусь заново плейбоем.
      
       Обычно счастливый мужчина распространяет вокруг себя некую ауру, которая на окружающих женщин действует еще более соблазнительно.
      
       Возможно, я никогда не смогу раздеть Амандину, но у меня были все намерения лишить девственности Костлявую.
      
       Что смерть - это ни абсолютный рай, ни абсолютный ад. Смерть - это "что-то еще".
      
       В конце концов, какая у нас основная движущая сила, здесь, в этом мире? Что мы ищем в этой жизни? Почему мы работаем, интересуемся другими, чем мы занимаемся? Поисками наслаждения!
      
       "Смерть еретикам!" - скандировали под балконами Ватикана. "Похрустим яблоком познания!" - отвечали наши сторонники.
      
       Люди всегда боятся нового.
      
       Радость - самое великое из всех лекарств.
      
       С популяризацией полетов, на том свете стали воспроизводиться те же проблемы, что мы пытаемся все время решить здесь.
      
       Проблема в том, что люди полагают себя совершенно незаменимыми на этой земле и не могут все бросить. Какая самоуверенность.
      
       Демоны являются просто-напросто тенями ангелов.
      
       Сколько среди нас тех, кто может выслушать правду и сохранить при этом хладнокровие?
      
       Настоящая справедливость - это способность сказать "спасибо" всем, кто сделал нам хорошее, а не лизать руку тем, кто сделал нам плохое.
      
       Поаккуратней будьте со своими желаниями, как бы они и впрямь не исполнились!
      
       Если откровенно, то ад тоже существует, и он здесь, на этой земле.
      
       Можно быть несчастным, даже возмутительно несчастным, в самой середине богатой нефтяной семьи. А можно быть счастливым, очень счастливым, в тепле и солидарности бидонвилей стран третьего мира. В конце концов, именно в так называемых "наиболее развитых странах" уровень самоубийств выше всего.
      
       Через пупок живота нашего вступаем мы в жизнь. Через пупок галактики нашей вываливаемся мы в смерть.
      
       На моей шкале ценностей я выше всего ставлю литературу. Я знаю, что ее конечная цель вовсе не в создании округлых фраз, не в вырисовывании симпатичных персонажей и даже не в изобретении любопытной интриги. Конечная цель литературы состоит в том, чтобы привить людям дерзкое воображение!
      
       Как только примут закон, так тут же его перестают уважать.
      
       Какая глупость этот шовинизм: считать, что твои личные божества обязательно важнее, чем другие!
      
       Иногда можно выбрать себе жизнь, но намного труднее выбрать себе смерть!
      
       Мы вместе. Он и я против слабоумных. Он и я против всего мира.
      
       Очень трудно любить по-настоящему. Но на это отпущена только одна жизнь, так что ошибка недопустима.
      
       Я хотел выть на луну, как волк.
       Но никто не понимал, что это был мой единственный, естественный способ избавиться от душевной боли. Когда умирает твой лучший друг, надо не выть по-волчьи, а плакать. Весь мир это знает.
      
       Действительно, что может быть страшнее бессмертия? Можете представить себе жизнь, что не прекращает тянуться, повторяться, продолжаться до бесконечности?
       Все быстро наскучит, люди станут мрачными, разочарованными, раздраженными. Со временем исчезнут цели, потом надежды, потом ограничения, потом страх. Люди будут проживать дни впустую, машинально, не радуясь ничему. Правительства будут править вечно. Все станет заблокировано самыми сильными, которые никогда не состарятся. Никто не сможет положить конец своей собственной жизни.
       Бессмертие в тысячу раз хуже смерти.
       К счастью, наши тела стареют, наше время на этой земле ограничено, наши кармы возобновляются, каждая последующая жизнь наполнена сюрпризами и обманами, радостями и предательством, злобой и великодушием.
       Смерть незаменима для жизни. Так расслабьтесь... потому что мы, к счастью, когда-нибудь умрем!
      
       Как ни странно, до самого последнего момента я не мог поверить, что они позволят мне написать эту кни...
      
       Только настоящие друзья знают, куда ударить побольнее.
      
       Без любви, жизнь поистине долина слёз.
      
       Ничто так не раздражает, как везение других.
       Жизненные цитатывезение, удачараздражение
      
       Достаточно пообещать рай в воображаемом будущем, как людям становится легче глотать горькие пилюли современности.
      
       Смерть - лучшее лекарство от всех мелких горестей бытия.
      
       Убитые президенты всегда имели право на почетное место в школьных учебниках. Все восхищались их дальновидностью, превозносили грандиозность их планов. В школах дети декламировали им восхваления. Другого бессмертия не существовало.
      
       Смерть, не в обиду Раулю будь сказано, это вовсе не боги, богини или реки, полные рептилий. Вот что такое смерть - медленный распад человека.
      
       Мы боимся, когда не знаем, что выбрать, потому что об элементах, входящих в наши расчеты, мы знаем столь же мало, как и о том, что действительно происходит вокруг нас.
      
       Писатели, неспособные придумать новый мир, могут описать лишь только свой собственный, каким бы скудным он ни был.
      
       Большинство писателей воображают, что либо их никто не понимает, либо они выглядят интеллектуалами. Они растягивают свои предложения на двадцать строк. Потом они получают литературные призы, а потом люди покупают ихние книжки для украшения своих салонов, заставляя своих знакомых думать, что они тоже умственно изощренные.
      
       В телевизоре всё проще, чем в жизни.
      
       У меня было такое чувство, что родственнички как-то даже немного досадовали, что я выкарабкался. Вот если б я умер, они бы меня еще больше жалели.
      
       Впоследствии, когда мне сообщали о чьей-то кончине, я изо всех сил старался думать о чем-нибудь печальном... о стеблях вареного шпината, например. Слезы появлялись сами собой, и все были довольны.
      
       -- Ну... э-э... "умер" -- это значит: его здесь больше нет.
       -- Это как из комнаты уйти?
       -- Не только из комнаты. Это значит также уйти из дома, города, страны.
       -- Ага, далекое путешествие? Как бы на каникулы?
       -- Э-э... нет, не совсем так. Потому что когда человек умирает, он больше не двигается.
       -- Не двигается, но далеко уезжает? Обалдеть! Как такое возможно?
      
       Кое-кто говорит: "Так было предначертано, это должно было так случиться". Ну, не знаю, я не верю в предначертанную судьбу. Я верю, что у людей есть выбор. Именно он-то и определяет судьбу, а может статься, человеческий выбор определяет и саму Вселенную.
      
       Слишком романтичный, пожалуй. Иногда мне кажется, что где-то есть очаровательная принцесса и она ждет меня. Только меня.
      
       Будущее творят не добрые люди, а дерзкие новаторы, которые ничего не боятся.
      
       Нет больше изобретателей, остались одни последователи.
      
       Странно всё же, что люди, навредившие вам, считают, что во всём виноваты вы сами.
      
       Что нас толкнуло на этот идиотизм? Не знаю. Может, что-то от той глупости, которую называют "любопытство"? То самое любопытство, которое тянет нас заглянуть в пропасть, чтобы представить, каким жутким будет падение, стоит только сделать еще один шаг...
      
       Если кто-то причинит вам зло, а вы не отомстите, то он захочет нагадить вам еще больше. Если кто-то причинит вам зло, а вы не только не отомстите за себя, но еще и спасете ему жизнь или сделаете добро, то ненависть его не будет знать границ. Но врагов все равно надо любить, потому что это действует им на нервы.
      
       Я внезапно осознал, что и я тоже в глубине души всегда был добрым из-за собственного эгоизма. А ещё из-за лени, чтобы не осложнять жизнь. Быть злодеем -- значит серьезно и плотно заниматься другими людьми, размышлять, как к ним можно подобраться, изобретать разные грязные приемчики. А вот быть добрым, кротким -- это значит никого не трогать, да и самому на рожон не лезть. Кротость -- это, знаете ли, самооправдание для равнодушных.
      
       Когда кто-то сердится на вас, на самом деле он сердится на себя.
      
       Мудрец ищет правду, а глупец её уже нашел.
      
       Жизнь внезапно стала для меня намного более понятной. В жизни всегда получают то, к чему стремятся всеми фибрами души. Если не получают, значит, плохо хотели. Ангелы как раз способны отличить истинные желания от капризов. Реализуются только настоящие желания.
      
       Цель существования -- это не доброта. Цель существования -- это реализация себя. Цель существования вовсе не кроткое и нежное существо, это непрерывное, беспрестанное самосознание. Цель существования -- уничтожение невежества.
      
       Я понял, что нужно без сожаления принять мир таким, каков он есть, и не осуждать ничего, что бы ни случилось. Я понял, что единственной амбицией человека может быть только беспрестанный поиск самосовершенствования.
      
       Вынужденная доброта так же тошнотно приторна, как суп из зефира на меду с гранатовым сиропом.
      
       Любовь - высочайший акт эгоизма, лучший подарок, который можно сделать самому себе.
      
       В жизни всегда есть выбор. Действуй или убегай. Прощай или мсти. Люби или ненавидь.
      
       Люди делятся на две категории: на тех, кто читает книги, и тех, кто слушает тех, кто читает.
      
       Смерть -- это не гримасничающая маска, напоминающая нам о том, что мы себя не нашли, а спокойный переход от одного опыта жизни к другому.
      
       Мы всего лишь песчинки, но мы вместе.
       Мы похожи на песчинки на пляже, но без песчинок не было бы пляжа.
      
       Мне хочется сорвать с себя кожу, укрывающую мою израненную душу.
      
       Зачем нам возвращаться в наши потёртые кожи, в наши больные тела, в наши мозги, нафаршированные чудовищными заботами?
      
       Смерть -- лишь этап внутреннего развития, который определяет следующую фазу нашего существования. Смерть всего лишь порог. Она открывает дверь в иную жизнь.
      
       Мстить другим значит придавать им слишком большое значение.
      
       Вперед, неуклонно вперед в неизвестность.
      
       Именно ближайшие друзья приносят самые худшие неприятности.
      
       Последним, кто ощутил великое наслаждение, лишив девственности новый мир, был Эйнштейн.
      
       Там же я впервые услыхал знаменитое высказывание: "Лучшие всегда уходят первыми". Мне не было еще восьми, но я никак не мог избавиться от мысли: "Что ж такое получается, вокруг остались одни плохие?!"
      
       Бессмертие души столь важно для нас, затрагивает нас столь глубоко, что равнодушный отказ узнать, что с ней происходит, означает полную потерю мира эмоций.
       (Философия Паскаля)
      
       Страх появляется только тогда, когда не знаешь, какое решение принять.
      
       Знание, обретённое в страдании, всегда эффективнее знания, обретённого в радости.
      
       Я не раз читал книги, в которых ничего не происходит. Абсолютно ничего. Приходит тип, видит бабенку, кадрит ее. Она говорит ему, что не знает, переспит или не переспит с ним. А через восемьсот страниц наконец объявляет ему, что не даст.
      
       Жизнь прекрасна. Не верьте слухам. Жизнь прекрасна. Жизнь -- протестированный продукт, им пользовались 70 миллиардов человек в течение трех миллионов лет. Это доказывает ее совершенное качество.
      
       Друг -- это тот, чьё предательство становится для нас самым большим сюрпризом.
      
      
       "Энциклопедия относительного и абсолютного знания"
      
       Почему столько людей привлечены успокаивающим теплом поражения? Может быть, оттого, что поражение всегда предшествует изменениям, а победа провоцирует нас на сохранение того же поведения. Поражение - новатор, победа - консерватор. Все смутно чувствуют эту истину. Многие умнейшие люди испытали искушение познать не самую красивую победу, а самое красивое поражение.
      
       Порядок - всего лишь одна из комбинаций беспорядка.
      
       Мозг изнашивается тогда, когда его не используют.
      
       О прошлом мы знаем лишь версии победителей.
      
       Всё относительно. Следовательно, даже относительность относительна. То есть есть что-то, что не относительно. Если это что-то не относительно, оно по определению абсолютно. Следовательно... абсолютное существует.
      
       Чем враждебнее окружающая среда, тем лучше клетка или живое существо развивают свои неизвестные до того таланты.
      
       Идеи подобны живым существам. Они рождаются, растут, набирают силу, сталкиваются с другими идеями и, в конце концов, умирают.
      
       Вместе с тем наша Вселенная, несомненно, сама находится в уголке страницы гигантской книги, в подметке ботинка или в пене пивной кружки какой-нибудь цивилизации великанов.
      
       Вопрос иногда бывает интереснее, чем ответ.
      
       Горе - источник солидарности и единения, счастье же разобщает. Почему? Потому что во время общего триумфа каждый чувствует, что его заслуги недооценили. Воображает, что именно ему все остальные обязаны победой.
      
       Понятие "идея" морали не подчиняется.
      
       Настоящего воина можно узнать по тому, что он интересуется своими врагами гораздо больше, чем друзьями.
      
       Власть -- это не то, чем вы обладаете, а то чем вы обладаете, по мнению вашего противника.
      
       В момент опасности ты либо адаптируешься, либо погибнешь. В момент опасности ты смотришь вокруг, не вынося суждений и не философствуя. Ты учишься ничего не знать.
      
       Ты продвигаешься вперед в слоях общества успешнее и быстрее, если умеешь соблазнять, объединять убийц, распространять дезинформацию, чем если способен изобретать новые вещи и концепции.
      
       Все, что окружает вас во времени и пространстве, зачем-то нужно. Нужны вы. Ваша эфемерная жизнь имеет смысл. Она ведет вас не в тупик. Имеет смысл все. Действуйте. Сделайте что-нибудь, сделайте какое-нибудь небольшое дело в вашей жизни перед тем, как умереть. Вы родились для чего-то. Поймите, для чего вы родились.
      
       Один фермер получил в подарок для своего сына белую лошадь. Сосед пришел к нему и сказал: "Вам очень повезло. Мне вот никто не подарил такую чудесную белую лошадь!" Фермер ответил: "Не знаю, хорошо это или плохо..."
       Сын фермера сел на лошадь, та понесла и сбросила всадника. Сын фермера сломал себе ногу. "Ох, какой ужас! -- сказал сосед. -- Вы были правы, говоря о том, что история эта может плохо обернуться. Наверняка тот, кто сделал вам этот подарок, хотел принести вам вред. Теперь ваш сын останется калекой на всю жизнь!" Но фермер не казался чрезмерно удрученным. "Я не знаю, хорошо это или плохо..." -- ответил он.
       Началась война, и всю молодежь забрали на фронт, кроме сына фермера с его искалеченной ногой. Сосед снова пришел к фермеру и сказал: "Только ваш сын не ушел воевать, как же ему повезло". А фермер повторил: "Я не знаю, хорошо это или плохо..."
      
       Солидарность рождается в страдании, а не в радости. Человек, с которым вы пережили тяжкое испытание, ближе вам, чем тот, кто разделил с вами минуты счастья.
      
       Все есть в едином (Авраам)
       Все есть любовь (Иисус Христос)
       Все есть секс (Зигмунд Фрейд)
       Все есть экономика (Карл Маркс)
       Все относительно (Альберт Эйнштейн)
       А дальше?
      
       В чем ваша крошечная, но все же миссия?
       Ваше рождение не случайно. Отнеситесь к этому серьезно.
      
       Вы будете вместе и в радости, и в горе, пока... недостаток любви не разлучит вас.
      
       Эти бабочки похожи на нас. Мы все знаем, что наше страдающее тело -- тело всего лишь промежуточное. Мы -- гусеницы, и однажды наши души улетят прочь от этой грязи и боли. Рисуя бабочек, мы напоминаем об этом друг другу. Мы -- бабочки. И мы скоро улетим.
      
       [Тесты на интеллект]
       Не будем забывать, что тесты на интеллект созданы с целью доказать, что умны те, у кого интеллект... такой же, как у составителей теста.
      
       ... мне всегда казалось, что бородачам нельзя доверять. Им есть, что скрывать. Как минимум, подбородок.
      
       Между тем
       Что я думаю
       Что я хочу сказать
       Что мне кажется, что я говорю
       Что я говорю
       И тем
       Что вам хочется услышать
       Что вам кажется, что вы слышите
       Что вы слышите
       Что вы хотите понять
       Что вы думаете, что вы понимаете
       Что вы понимаете
       Есть десять шансов к одному, что возникнут трудности в общении.
       Но все-таки попробуем...
      
       6: продолжающаяся кривая, без углов, без прямых линий. Всепоглощающая любовь. Спираль, своими завитками, кругами своей духовности устремляющаяся в бесконечность. Цифра свободна от привязанности к небу и земле, от всех и низких, и высоких ограничений. Это чистый нематериальный разум. Это ангел. Это свободный вибрационный канал. Цифра представляет собой также и форму зародыша во чреве матери. Каждый раз, изображая эту цифру, мы несем ее мудрость в мир.
      
       Часто за так называемым успехом кроется желание взобраться на самую большую вышку и спрыгнуть оттуда как можно эффектнее.
      
       Нельзя произвести революцию, не изменив язык и прежний словарь. Так как именно это подготавливает или не подготавливает умы к изменения в менталитете.
      
       Язык, которым мы пользуемся, влияет на наш образ мыслей.
      
       Каждый раз, когда люди расширяют концепцию "собратьев", включая в неё новые категории, они признают, что существа, до того объявляемые низшими, на самом деле имеют достаточно много общего с человеком и достойны его сочувствия. В такой момент не только эти "низшие" создания переходят рубеж, но и человечество в целом поднимается на другой этап развития.
      
       Хозяева земли могут быть только всеядными.
      
       Всегда будет огромная разница между теми, кто спрашивает: "почему ничего не получается?" -- и теми, кто спрашивает: "как сделать так, чтобы всё получилось?".
      
       Смерть появилась ровно семь миллионов лет тому назад.
      
       Обычай задувать свечи на каждый день рождения -- один из самых многозначительных ритуалов. Через равномерные промежутки времени человек напоминает себе о том, что он способен зажечь огонь, а затем погасить его своим дыханием.
      
       Будущее принадлежит актёрам. Чтобы добиться уважения, актёры умеют изображать гнев. Чтобы добиться народного признания актёры умеют изображать любовь. Чтобы им завидовали, актёры умеют изображать радость. Актёры проникали во все профессии.
      
       Как можно управлять другими, если не знаешь, как управлять самим собой?
      
       Люби своих врагов. Это лучший способ действовать им на нервы.
      
       Иногда труднее быть заурядным, чем необыкновенным.
      
       Впрочем, когда и в какие времена Россия была готова? Это же ее нормальное состояние -- быть постоянно неготовой. Уж не в этом ли и заключена наша тайная, почти мистическая сила -- ждать, пока жареный гусь не клюнет нас в задницу, чтобы очухаться и... ура! ура! ура!
      
       ... всегда можно занять денег, но никто не даст в долг самого ценного для человека -- времени!
      
       Монарх всегда вступается за монарха.
      
       Когда о человеке ничего не знают, тогда начинают выдумывать, а выдумывая, редко говорят хорошее. Чаще забрасывают грязью. Конечно, любую грязь можно отмыть, но что-то грязное все равно остается.
      
       Правду никогда нельзя скрыть целиком, как нельзя и раскрыть ее до конца.
      
       Наверное, никакой Везувий не мог принести столько вреда Помпее, сколько приносят в мир войны, изуверства и целые эпохи молчаливого народного отчаяния.
      
       Быть сильным опасно, ибо другие, глядя на твои играющие мышцы, тоже начинают бравировать мускулами, чтобы не уступить в предстоящей схватке.
      
       Если в этом безрадостном мире существует продажная любовь, то почему бы не быть и продажной совести?
      
       -- Продажным дуракам, -- был вывод, -- никогда нельзя платить много, ибо они еще больше дуреют от денег.
      
       Литература не живет одной книжкою, а целыми библиотеками; искусство выражается в собрании музеев, но только не одной картиной, а жизнь человека сама по себе, хочет он того или не хочет, растворяется в в эпохе, словно кристалл соли в разъедающем его растворе.
      
       Мир так подло устроен, что за все надо платить. Даже за свои ошибки.
      
      

    Вероника Иванова.

       "И маятник качнулся..."
      
       Я был бы рад общению даже с опасным противником, только бы не разговаривать самому с собой. Не потому, что собеседник -- никакой, а потому что прокручивать в голове одни и те же наблюдения, время от времени обзаводящиеся (или же теряющие их) гипотезами, кои объясняют всё или ровным счётом ничего, -- занятие неблагодарное. После часа усиленной работы мозг начинает натужно скрипеть и недобрым словом поминать своего настырного хозяина. Проще говоря: перенапрягается.
      
       Начинать поединок первым целесообразно только в том случае, если ты можешь предсказать ответную реакцию противника на несколько вдохов вперёд. В противном случае рискуешь нарваться на убийственную контратаку.
      
       -- Я не хочу, чтобы мне подчинялись только потому, что я родился тем, кем родился. Это неправильно. Тем более что я не могу ничем утвердить своё Право. Кроме разрушения... Я хочу, чтобы меня уважали и любили, а не низко кланялись, сплёвывая в сторону...
       -- Что же вам мешает заслужить уважение и любовь?
       -- А разве во мне есть хоть что-нибудь, достойное этих чувств?
       -- Кто знает... Но если вы не уважаете и не любите самого себя, никто другой тоже не сможет этого делать.
      
       На любое усвоение знаний мне требуется время несколько большее, нежели кажется моим преподавателям. Не с первого и не с пятого раза проникнусь, но когда насильно вбитые знания улягутся на своё место, очень может быть, что я даже смогу применить их по назначению. Если не похороню на том чердаке, куда сваливаю весь хлам, равно приобретённый потом и кровью и полученный даром...
      
       Не зацикливайся на поиске решения... Держи мысли чуть в стороне, время от времени возвращаясь к проблеме... Тогда ты сможешь очистить свой Путь от мусора сомнений и лишних деталей...
      
       Я не мог притворяться. И не потому, что истратил все внутренние резервы, потребные для актёрского мастерства, а просто потому, что... устал. Я могу некоторое время балансировать на грани между Тёмной и Светлой сторонами своей Сущности, но каждый лишний шаг по лезвию меча иссушает источник хорошего расположения духа. Мне не удаётся без перерыва долго смеяться и шутить -- в конце концов улыбка исчезает с моего лица и прячется в таких глубинах, что никакие силы не способны её вытащить. Я не могу постоянно вести себя как "хороший мальчик", потому что во мне мало истинной доброты. Проще говоря, время от времени мне просто необходимо побыть мрачным и сварливым занудой...
      
       На самом деле интриговать -- интересно. Ощущение негласной власти над людьми слаще любовного дурмана и упоения кровавой битвой.
      
       -- Объясни, пожалуйста, почему ты так себя ведёшь?
       -- Да никак я себя не веду.
       -- Вот именно! Ты стараешься быть никаким, но в результате твоя речь пестрит фразами, которым не научишься, роясь в отбросах, а твоё поведение является жуткой смесью нахальства и галантности. Это выглядит по меньшей мере неестественно, ты не думал?
      
       -- Нет, ты определённо беглый королевский шут, других версий у меня нет.
       -- Почему сразу -- шут?
       -- Потому что вечно шутишь, но твои шутки по большей части -- очень злые и острые вещички.
       -- Я всегда стараюсь говорить серьёзно.
       -- Угу, Всегда стараешься, но получается это у тебя так редко, что никто не замечает...
      
       Я знаю, что мне нужно: уютный дом, покой, полное отсутствие магии во всех её проявлениях и человек, который будет любить меня таким, какой я есть. Да-да, именно "любить меня", потому что я пока любить не умею, и мне совершенно необходим терпеливый и талантливый учитель.
      
       Спор я проиграл. В который раз? Уверен, что не в последний... В самом деле, кому под силу одержать верх над своим внутренним голосом -- этим бесконечно мудрым, беспредельно ехидным и по-настоящему понимающим тебя собеседником? Собеседником, который лучше всех прочих знает, когда нужно просто помолчать...
      
       Мы никому не нужны, кроме себя самих. Да и в этом нельзя быть до конца уверенным. Правда, события и люди, прошедшие перед моими глазами за последние дни, не вписывались в стройную теорию равнодушного мира, которой я придерживался, но, возможно, это всего лишь исключения из правил.
      
       -- У тебя такое лицо, как будто ты планируешь военные действия...
       -- Почти угадала. Война. И непременно до победного конца!
       -- И которая из сторон должна победить?
       -- Которая?.. Я пока не решил.
       -- То есть ты готов проиграть?
       -- Достойному противнику? Почему бы и нет?
      
       Я не нуждаюсь в советах человека, который ещё сам не постиг всех тонкостей этикета в силу малого количества прожитых лет.
      
       -- Ничего, ровным счётом. Я не собирался встревать в твои проблемы.
       -- А как же кодекс чести? Спасение прекрасной дамы?
       -- На даму ты не походишь. А я не придерживаюсь тех кодексов чести, о которых талдычат на каждом углу. У меня свой кодекс, из одного правила.
       -- Какого же?
       -- Живи и дай умереть другим.
      
       Страдания вздохнули и ушли,
       Но боль в гостях осталась, как и прежде:
       Не удержавшись на крыле надежды,
       Упал с небес души осенний лист...
      
       Сказал или подумал -- какая разница? Слово -- это всего лишь произнесённая мысль.
      
       ... Я был готов признать: этот мир не так плох, как кажется... О да, он не плох. Он -- ещё хуже!
      
       ... Я раздумал умирать, потому что осознал одну простую вещь: если никому (кроме меня, естественно) не нужна моя жизнь, то и на мою смерть никто не обратит внимания. А я всегда лелеял надежду, что похороны будут пышными и слезливыми...
      
       ... Чем глубже и темнее дыра, тем опаснее проявлять любопытство к тому, что в ней прячется...
      
       Вопрос не существует без ответа. Никогда. Стоит родиться вопросу, и тут же -- пусть даже на другом конце мира -- возникнет ответ. Проблема в том, что ответов всегда несколько. И ещё более серьёзная проблема -- выбрать нужный тебе ответ. Я не оговорился: нужный, а не правильный. Потому что все ответы в какой-то мере правильные. В определённый момент времени, в заданной точке пространства каждый из возможных ответов будет единственно правильным.
      
       Как несправедлива жизнь: совершая добро для многих, ты непременно сделаешь больно кому-то одному... И не всегда -- себе.
      
       Один. Всегда -- один. В этом есть своя прелесть: не нужно ни за кого быть в ответе -- только за себя самого и только перед собою же, любимым. Одиночество болезненно, но, поверьте: к нему привыкаешь. И привыкаешь тем быстрее, чем яснее тебе дают понять, что ты никому не нужен.
      
       Глупо обижаться на детей: они ещё не могут оценить тяжесть проступка и размер искупления.
      
       ... Иногда один случайный взгляд способен прояснить больше, чем дотошные исследования.
      
       Пусть делают, что хотят, как хотят и с кем хотят. В мою-то личную жизнь никто не лезет... А как хочется, чтобы залезли, правда?..
      
       Ошибки учеников -- полное и безоговорочное поражение их Учителя.
      
       Вслед за непониманием возникает страх, а вместе со страхом всегда приходит злоба.
      
       ... Сон пришёл быстро и незаметно, как хороший друг приходит на помощь.
      
       Воздух такой свежий и терпкий, что даже на языке ощущается горечь молодой зелени. Начало лета, какого же счастья ещё можно пожелать?
      
       Ложь -- обоюдоострое оружие: вынутая из ножен, она рано или поздно ударит по тебе самому.
      
       -- Почему я не должен понимать любовь?
       -- Такие люди, как вы, никого не пускают внутрь... Не открываются перед чувствами.
       -- Далеко не всегда нужно "пускать": наступает миг, когда стены любой крепости падают. Перед завоевателем, пришедшим покорять. Можно противиться, бороться, убегать, но... Не поможет. Любовь подстерегает нас в самых неожиданных местах и, как правило, бьёт без промаха... Всего один удар, и уже невозможно вспомнить, как выглядел мир, в котором ты не пробовал вкус ЕЁ губ...
      
       - Простите... - я отвёл глаза.
       - За что? За то, что ты такой, какой есть? - усмехнулась сестра. - Извиняться нужно только за то, что противно твоей природе!
      
       Никто из нас не может придумать собственный Путь -- только выбрать из тех, что дозволены... И чем дольше колеблешься, тем труднее становится жить. А ваш выбор уже назрел, как я полагаю... Так сделайте его и ни о чем не жалейте!
      
       -- Постарайся забыть о плохом, -- посоветовала женщина.
       Я подмигнул:
       -- Плохое забывать нельзя, почтенная госпожа: как же узнать хорошее, если не помнишь, как выглядит плохое?
      
       Время заставит разочароваться в собственных мечтах и представлениях об идеале, но как хочется встретить того, кто решит твои проблемы одним махом! Нет, даже не махом -- всего лишь легким движением губ...
      
       -- Не следует подслушивать чужие разговоры.
       -- Я не подслушивал... -- смущается мальчик.
       -- Тогда не обращайте внимания на слова, предназначенные не вам, и они не ранят ваше сердце.
      
       Сотни раз я задумывался, зачем я живу, и ни разу даже не приблизился к ответу. Спросить бы у кого, более сведущего в этом деле, но никак не подберу кандидатуру... Впрочем, прожитые дни не помогают стать мудрее -- только добавляют ворчливости в голос и скрипа в суставы. Из памяти стираются даже самые счастливые моменты, а если что и остается, то недоумеваешь: когда же такое было? И было ли вообще? Быть может, это просто игра уставшего от пресной жизни воображения?
      
       Не забывайте, что власть титула распространяется только на тех, кто готов склонить голову перед этим титулом.
      
       Если женщина смотрит на вас сердито и обвиняюще, это вовсе не означает, что она чем-то недовольна. Единственное о чем кричит такой взгляд: "Ну же, скажи что-нибудь! Начни беседу! Ты же понимаешь, что я не могу нарушить молчание первой!"
      
       Мне грустно и холодно, но... я свободен от мыслей и желаний. Наверное -- это и есть счастье.
      
       Ты не смог стать кем-то другим, ты -- ничто. Заготовка. Кусок мрамора, которого никак не коснется резец. Шмат глины, оставленный гончаром "до лучших времен". Недосказанное слово в снежной пустыне чистого листа. Ты знаешь, каким ты был задуман, и знаешь, кем ты мог стать -- но мечешься между... Ты беспомощен. Ты сломанная кукла в руках ребенка, который не ведает, что даже у кукол есть сердце...
      
       Она знает, что я знаю, что она знает... лишние слова уже ни к чему...
      
       Попробуй. И поймешь, как это трудно -- уйти. Иногда -- просто невозможно.
      
       Мучительно ждать, если ты знаешь, что нужно делать дальше.
      
       Нет не малейшего желания присутствовать на допросе. Тем более на собственном допросе.
      
       "Глаза -- зеркало души". Только не твоей собственной души, а твоего собеседника. В любом из моментов. Только когда ты один, в твоих глазах можно рассмотреть твою душу... ведь в одиночестве ты разговариваешь с собой, не так ли?
      
       Как легко придумать, что делать, но как мучительно и тягостно -- продумывать, каким образом воплотить в жизнь свою фантазию!
      
       Любопытство -- мой самый любимый порок. После упрямства, разумеется...
      
       Он не имеет право на ошибку и не имеет право на любовь, потому что первая принесет вред тем, кто окружает его, а вторая... уничтожит его самого.
      
       Истина всегда очень проста, но всегда неожиданна, посему нет смысла возводить мосты Теории между берегами Реальности; чтобы вы не думали, действительность окажется иной.
      
       Я бы сдвинул веки еще плотнее, чтобы не спугнуть хрупкий призрак покоя, примостившийся на подушке рядом с моей головой
      
       Перед глазами расплывается туман... -- это Повелитель Сновидений задевает меня полой своего плаща.
      
       Слезы не облегчают боль, не верьте! Они только топят ее на время. Но пройдут дни, в самом лучшем случае -- годы, и боль, которая не добилась своего в предыдущий раз, вернется, и тогда вы пожалеете о том, что погасили тот, первый пожар...
      
       Все же на что то способен, пусть это "что-то" -- самое последнее, что я хотел бы уметь делать.
      
      
       "На полпути к себе"
      
       Люди, привыкшие к свободным отношениям с обществом, переносят ощущение свободы и на межличностные отношения. Это правильно, кстати: какая разница, кто согревает твою постель, если вам хорошо вдвоём? Никакой. То, что творится за закрытыми дверьми, никого не должно волновать. Но этот кретин распахнул двери настежь!
      
       Обида за несчастную девушку уксусом разлилась по моему языку, добавив мыслям и словам остроты.
      
       Сами подумайте: если за вами приходят два человека, профессионально занимающихся душегубством, да при этом на лицах сих молодчиков ясно читается приговор, волноваться и переживать по этому поводу глупо. И -- опасно. Лучше успокоиться и взвесить все "за" и "против", дабы не упустить тот единственный шанс, который поможет выкарабкаться из ловушки.
      
       Солнце гарью давится
       На столе небес.
       За Порог отправиться -
       Мне или тебе?
       На судьбу, сердешную,
       Злобы не держу:
       Повезёт сильнейшему -
       Слова не скажу.
      
       Страх со мной не справится,
       Если рядом друг.
       Грозно улыбается
       За спиною лук,
      
       И к ладони ластится
       Рукоять меча...
       Голова не скатится,
       Если -- на плечах!
      
       Я не воин -- труженик
       В жизни и в бою.
       Я люблю оружие,
       Драться -- не люблю!
      
       Быть терпимым -- значит признавать за кем-либо право поступать как он считает нужным и правильным. Это очень трудно, между прочим! Особенно когда знаешь, как лучше...
      
       Я стараюсь не обращать внимания на проблему. В идиотской надежде, что проблема устанет от моего равнодушия и исчезнет...
      
       Открыть дверь легче, чем распахнуть сердце, правда, кто не умеет делать первое, не обучится и второму...
      
       ... В памяти толкутся тысячи нужных и ненужных сведений, но большей частью эти мерзкие твари повёрнуты ко мне спиной, и совершенно невозможно понять, кого из них дёрнуть за плечо...
      
       Нет ничего хуже дремоты, этого странного танца сознания на зыбкой грани между бездной сна и трясиной бодрствования. Глаза закрыты, мышцы расслаблены, но не получаешь той малости, которую дарует действо, обычно совершаемое в ночные часы, когда все дела переделаны либо отложены на завтра и несколько часов до рассвета принадлежат тебе, и только тебе... Нет покоя, который тело обретает лишь в отсутствие сознания.
      
       Если всё идёт гладко, не ведёт ли дорога к обрыву?
      
       Влезать в чужую личную жизнь чревато осложнениями в своей собственной...
      
       В некотором роде учителя -- те же творцы, но, как не каждая женщина (и не в каждом случае) может родить здорового, сильного, в потенциале -- умного ребёнка, так и не каждый учитель способен создать из сырого материала вверенного ему юного создания то, что превзойдёт его самого. Некоторые и не хотят, чтобы ученики были умнее -- вполне понятное желание. Нехорошее. Эгоистичное. Вредное. Вполне человеческое. Зачем я буду делиться тем, что добывал потом и кровью, только для того, чтобы юный нахал через несколько лет стал умнее меня? Ни за что! Такие вот учителя плодят "рабов" недалёкого ума...
      
       ... Отношения "учитель -- ученик" <...> во многом подобны рабству. Умственному и нередко даже физическому. Плохой наставник получает неописуемое наслаждение, владея умами своих учеников, внушая им выстраданные самим, а не настоящие истины, заставляя действовать по своему образу и подобию...
      
       Ошейник -- всего лишь символ. Настоящее рабство рождается и гнездится в недрах черепа, там, где многие предполагают местонахождение ума.
      
       ... Истинная жестокость доступна только детям.
      
       Красоту можно найти в любом предмете и любом явлении, нужно только захотеть. И когда научишься восхищаться тем, что причиняет тебе боль, задумаешься: а боль ли это? Может быть, это не наказание, а награда? Сложно для понимания? Согласен. Скажу больше: у каждого из нас оригинальное восприятие происходящего, и навязывать кому-то свою точку зрения не стоит. Бесполезно.
      
       Учитесь шутить, господа! Это сложное и неблагодарное занятие, но однажды наступит момент, и вы поймёте, что та жизнь, в которой вы ни разу не улыбнулись, была скучнее и серее новой, пронизанной молниями улыбок. Пусть эти молнии не могут разогнать мрачную пелену грозовых туч действительности, но они так удачно оттеняют лиловый лик беспощадной стихии...
      
       ... Над бедами лучше шутить, чем рыдать. Конечно, даже от самой удачной шутки проблемы не исчезнут, но вам-то станет существенно легче...
      
       Высшее наслаждение -- творить для других. Видеть радость в чужих глазах -- пусть адресованную не лично тебе, а тому, что ты сделал, но всё же... Слышать восхищённые возгласы... Самое главное -- вовремя остановиться и отпустить то, что сотворил. Если не отпускать, не сможешь покорить новую вершину, потому что груз прежних достижений будет висеть на твоих ногах тяжёлыми цепями...
      
       ... У людей <...> есть одно чудесное свойство -- забывать. Сглаживать острые углы обид и разочарований. Закрывать чехлами отслужившую своё мебель. Ни в коем случае не выкидывать, нет! Любая мелочь навеки остаётся в памяти, но <...> лишь для того, чтобы иногда -- под стук осеннего дождя или в алых лучах заката -- вынуть старую безделушку из шкатулки, согреть своей ладонью, снова почувствовать печаль или радость... Они не будут слишком яркими, эти чувства -- с течением времени меркнут любые краски, -- но, утратив свежесть, настоятся, словно вино, и в самом простом событии появится глубина, которую ты не мог заметить...
      
       Только очень мудрый человек не считает себя знатоком жизни.
      
       Часы отсчитывают встречи.
       Дорога ждёт. Мой поиск вечен:
       Я лишь на полпути к себе.
      
       Слишком много мыслей в голове. Слишком. Сталкиваются одна с другой, набивают шишки и -- нет чтоб извиниться! -- обзывают друг друга такими грязными словами, что трудно удержать смех. Мысленный, но такой реальный...
      
       Затаённое дыхание прошедших лет доносится с каждой полки. Участники. Дети и родители целых эпох. Книги. Каждая из них хранит Знание. Да, не всегда нужное. Не всегда истинно верное. Очень часто -- вредное. Но ведь текст тем и хорош, что каждый читатель видит в нём что-то своё... Пусть поймёт превратно или вообще не поймёт, но... В это можно не верить. Над этим можно смеяться. Это можно презирать. Смейтесь! Но я знаю совершенно точно: ни одно прочитанное слово никогда не исчезает из памяти. Рано или поздно оно прорастает откровением или легкой улыбкой: вы даже не вспомните, где прочли всплывшую в океане памяти фразу, но она окажется именно той, которая так необходима в этот момент... Необходима не для того, чтобы понять основы мироздания, а чтобы добавить восприятию мира чуть-чуть остроты...
      
       Думаете, тяжело хоронить только друзей? Нет. Гораздо труднее расставаться навеки с теми, кто мог бы стать вашим другом. Мог бы, но не стал...
      
       Мудрые люди говорят: "Не ошибается тот, кто ничего не делает". Возможно. Но на своём личном опыте я убедился кое в чем другом. Кто ничего не делает, тоже ошибается! Невозможно стоять на месте, нужно двигаться. Хотя бы в собственных мыслях, если ноги не желают слушаться.
      
       Всегда больнее провожать в последний путь несбывшиеся надежды. Больнее, чем умирать самому.
      
      
       "Вернуться и вернуть"
      
       -- Согласен, учиться -- не самое приятное времяпрепровождение. Я, например, ненавижу уроки... Но от них никуда не денешься, к сожалению.
       -- Особенно когда наставником выступает Судьба...
       -- Судьба? Э нет, дяденька: Слепая Пряха всего лишь ткёт Путь и расцвечивает его узорами Спутников. Мы сами являемся и учениками, и учителями. Попеременно. Друг для друга.
      
       Желание зачастую способно подменить собой умение, не так ли?
      
       Имя -- не шаг к пониманию и даже не полшага, но сочетание звуков (временами -- благозвучное, временами -- не слишком), которым мы нарекаем себя для других, одно из наших отражений. Пусть мутное, кривое, мало похожее на владельца, но оно позволяет натянуть первую тонкую нить основы Гобелена Беседы. А дальше... Дальше всё зависит от мастерства ткача.
      
       Конечно, любой урок доходчивее, когда стоишь на Краю, однако велика вероятность того, что страх переиначит то, что пытается внушить учитель. Переиначит. Исказит. Исковеркает. Превратит Истину в её полную противоположность.
      
       -- Честь? Да что ты знаешь о чести?
       -- Самое главное: честь у каждого -- своя, но при этом сразу видно, имеется она или отсутствует.
      
       Каждый день, проведённый под чужой личиной, каждый поступок, противный твоей истинной природе, убивают то, что составляет тебя. Нелепое, слабое, незаметное подчас создание, которое скромно заботится о сущей малости: о том, чтобы мир был чуть-чуть разнообразнее... потому, что в нём есть ты. Потому, что любое проявление жизни вносит свой оттенок в палитру мироздания. И если пытаться стать тем, кем не являешься, ты сознательно лишаешь всех, кто тебя окружает, созерцания чуда. Пусть крохотного, мимолётного и не оставляющего после себя ярких воспоминаний, но... Если его не будет, мир так и останется нищим.
      
       Чем серьёзнее лицо, тем опаснее стремление усовершенствовать мир. Мудрец никогда не берётся изменять то, что не нуждается в изменении. Просто, не так ли? Скажете: непонятно? Пожалуй. Но вокруг нас существует столько всего замечательного! То, что нельзя объяснить, обычно называют чудом, и покажите мне человека, который променяет яркую радугу чудес на скучный порядок аптекарской лавки! Дураков нет. То есть, глупые люди встречаются, но глупость и ограниченность -- совсем разные понятия.
      
       Мудрость без чувства юмора... это высокоучёный абсурд.
      
       -- Вы очень убедительны... Пожалуй, я соглашусь.
       -- Не буду утверждать, что Вы не пожалеете.... Пожалеете, и не раз! Но ещё чаще Вы будете с благодарностью вспоминать это зимнее утро и...
       -- И несносного человека, который заставил меня жить правильно?
      
       Не буду утверждать, что между ними есть настоящая страсть, однако, и расстаться они не могут. Связанные давним стыдом? Возможно. И что из того? Цепи любви далеко не самые прочные.
      
       Спорить вообще бесполезно. Независимо от цели и состава участников. В споре не возникает ничего хорошего: либо ты получишь повод усомниться в справедливости своей жизненной позиции, либо наоборот, ещё сильнее в ней утвердишься...
      
       ... любая жизнь заслуживает смерти... Фактом своего существования...
      
       Настоящая ценность предмета не зависит от того, насколько он нужен или не нужен нам. Но мы предпочитаем искать во всём только пользу, хотя закатное солнце, скрывшееся в тумане, способно доставить душе больше наслаждения, чем обладание всеми сокровищами мира.
      
       Вообще-то я не очень люблю гулять, потому что не вижу в этом занятии особого смысла. Судите сами, если гуляешь один, то рано или поздно увязаешь в размышлениях, совершенно не относящихся к окружающим тебя пейзажам. А если гуляешь с кем-то вдвоём (втроём, вчетвером и далее по нарастающей), природы и архитектуры вовсе нет, поскольку все силы бросаются на то, чтобы поддерживать беседу и не упускать реакцию собеседника на твои ответы и вопросы, что не очень получается.
      
       Даже в самой чистой и светлой душе живет демон. Крохотный, незаметный, безобидный, он ждет своего часа. Ждет удобного момента, чтобы сожрать сияющий свет и исторгнуть из себя мрак, который поглотит все и вся...
      
       Есть три ипостаси человека с оружием: солдат, мясник, воин. Один убивает за деньги и идею, второй -- исключительно за деньги и иногда ради собственного удовольствия, третий... Регулирует поголовье первых двух. То есть убивает, но лишь в том случае, когда это становится истинно необходимым. Воином может быть кто угодно: мужчина, женщина, ребенок -- ни возраст, ни физические данные не имеют решающего значения. Важнее иное -- понимание неизбежного.
      
       -- Ты забыл сказать, почему друзья все время спорят и ругаются.
       -- И почему же?
       -- Потому что говорят в лицо вещи неприятные, но важные и правдивые. То, чего никто другой не скажет.
      
       -- Хорошо, сам скажу, что такое дружба. Это когда, будучи один, тоскуешь и мечтаешь о встрече, а встретившись...
       -- Через пять минут понимаешь, насколько твой друг невыносим, разругиваешься с ним в пух и прах, хлопаешь дверью, а потом снова начинаешь тосковать!
      
       Почему мы всегда требуем искренности и открытости чувств других, а свои сокровенные глупости запираем на все возможные замки? Наверное, из-за того, что боимся оказаться беззащитными перед миром. В какой-то мере это правильно: откроешь кому-нибудь душу нараспашку, а этот "кто-то" нахально ворвется, все вытопчет и оставит после себя только грязные следы... Да, примерно так и происходит. Сам сколько раз раз убеждался: доверять -- занятие рискованное.
      
       Ненавижу, когда рядом со мной кто-то несчастлив. Всегда ненавидел, потому что боль чужих глаз эхом отзывается в моём сердце.
      
       Слова, даже самые мудрые и прекрасные, не всегда могут описать то, что легко и просто выразит взгляд. К сожалению? К счастью? Не знаю. Иногда приятнее спрятаться за пологом изысканных фраз, чем выдать то, что чувствуешь, случайной тенью, промелькнувшей в глазах.
      
       Глупо думать, что надежда умирает последней. Она вообще неспособна умереть, потому что принадлежит миру, а не его смертным осколкам. Надежда не умирает, напротив: она идёт за похоронной процессией. С сухими глазами...
      
       Жалость - самая смертоносная вещь для того, кто хорошо знаком с чувством вины, потому что первая действует на второе подобно маслу, вылитому в очаг: пламя взвивается злыми птицами, обугливая все, что встретится на пути. А первым под смертоносные поцелуи огня обычно попадает сердце.
      
       Улыбка сама по себе редко может служить оружием, но, дорогие мои, как она способна усиливать или сглаживать эффекты! Когда вы улыбаетесь, ваш противник (собеседник, напарник - сами выбирайте нужный вариант) невольно начинает задумываться: а что кроется за безмятежным изгибом губ? Что сорвется с натянутой тетивы в следующий момент? Улыбайтесь, господа, улыбайтесь почаще! И пусть вас сочтут не совсем умными людьми, не переживайте по этому поводу, ведь недаром старая пословица утверждает: по-настоящему смеется лишь тот, кто остался в живых...
      
       Все очень просто: двигаться можно в любом направлении, потому что все дороги мира рано или поздно приходят на один и тот же перекресток. Перекресток, на котором всех нас ожидает Вечная Странница. Перекресток, с которого мы уйдем под ручку с улыбчивой спутницей, которой не нужны ни власть, ни злато, ни волшебство.
      
       Старики говорят: нельзя долго смотреть на бегущую воду, потому что она может поймать отражение и по капелькам унести его прочь. Вместе с душой.
      
       Как страстно хочется всё бросить. Вообще всё. С самой высокой горы. В самую глубокую бездну. Бросить и забыть. Обо всём. Навсегда. Закрыть дверь, задвинуть засов, опустить шторы и накрыться с головой одеялом. И пусть вокруг гибнут люди и целые государства! Что мне за дело до них? И что им за дело до меня?...
      
       Время имеет обыкновение зарубцовывать раны. Да, они будут ныть. Серыми осенними вечерами. При перемене погоды. После тяжкого похмелья. Но болеть по-настоящему уже будут неспособны. И в этом главная прелесть жизни: непрекращающееся движение.
      
       Быть достойным еще не значит быть подходящим.
      
       Выбор ты делаешь сам, без советчиков и болельщиков... иначе выбора не будет...
      
       Если выбирать не из чего, это может означать, что выбор не нужен.
      
       Мнение одного может быть мнением тысяч, если оно созвучно с вашим.
      
       Не выставляй себя большим дураком чем ты есть -- не извиняйся за то, что извинений не требует.
      
       -- Я сказал правду!
       -- Правду? для кого?
       -- Для меня!
       -- Допустим, но почему ты решил, что твоя правда нужна кому-то кроме тебя самого?
      
       Прямой ответ подобен удару меча: если ты не готов с ним что-то сделать, он скорее всего тебя убьет.
      
       Не терпит мужчин сильнее ее самой... она им покоряется
      
       Некоторые подробности лучше узнавать постепенно. Во избежании резкого заворота мозгов
      
       А кто сказал что я не злюсь? Злюсь. Но некоторые вещи важнее личных чувств, не находишь?
      
       То, что понравившиеся друг другу мужчина и женщина оказываются в одной постели, не является ни чудом, ни преступлением. Но вот потом, когда плотская близость больше не является необходимой и желаемой... что происходит потом? Люди расстаются. По-разному, согласен. Но мудрые люди расстаются друзьями, сохраняя в памяти свет и тепло прежних встреч. А вы.. вы стали врагами.
      
       Утром встаете, как ни в чем не бывало, завтракаете, выходите из дома, перебрасываетесь парой-тройкой ничего незначащих фраз с прохожими -- знакомыми и не слишком, делаете шаг и... с ужасом понимаете что мир, оставшийся позади полностью разрушен и вернутся в него нельзя. А тот, в котором вы вдруг оказались, чужд и враждебен и останется таким еще некоторое время -- не особенно долгое, потому что привычка возьмет свое -- но и недостаточно малое, чтобы боль потери не успела ранить ваше сердце... с вами такое бывало?
      
       Ты видишь лучшее, что есть в чужих душах, и для тебя оно важнее живущей там черноты. А тьма, между прочим, очень часто подчиняет себе свет, если тот недостаточно силен. Наверное, тебе нужно стать немного черствее сердцем... чтобы выжить.
      
       Если два сорванца находят общий язык, остается только молиться о спасении мира.
      
       Ты любишь жизнь. Только не свою, а ту что простирается вокруг тебя.
      
       Утро не наступит, если вечером солнце не скроется за горизонтом.
      
       -- Во-первых, это не поможет.. А во-вторых... нет, уже достаточно того, что "во-первых".
      
       Как это по-человечески... и как это печально.
      
       Умный любовник никогда не допустит, чтобы оставленная им женщина была несчастна.
      
       Если хотите знать подробности какой-нибудь переделки, участвуйте в ней сами.
      
       Подробности, когда их становится слишком много, превращают пользу во вред.
      
       Спрашиваете, потому что хотите знать или потому что не хотите думать сами?
      
       Нет ничего предопределенного, и нет ничего неизменного, ни в большем ни в меньшем, ни в жизни, ни в смерти. Будущего нет, потому что воплощаясь оно на крохотное мгновение становится настоящим -- и тут же исчезает в прошлом.
      
       Редкий человек способен сохранять живой интерес к точной науке, если на горизонте взошло солнце кокетливого женского взгляда.
      
       Тону в чужих проблемах, а сверху нагроможден собственными.
      
       Есть Право Уйти и Право Вернуться,
       Есть Право Судить и Право Карать,
       Есть Право Уснуть и Право Проснуться,
       Есть Право Забыть И Не Вспоминать.
       Что приглянулось тебе?
       Есть Право Любить и Право Покинуть,
       Есть Право Служить Прекрасным Мечтам,
       Есть Право Царить, Сражаться И Гибнуть,
       Есть Право Платить По Горьким Счетам.
       Что улыбнулось тебе?
       Есть Право Простить и Право Запомнить,
       Есть Право Учить и Право Вести,
       Есть Право Просить и Право Исполнить --
       Как много тропинок! Куда идти?
       Не поддавайся капризной Судьбе --
       Выбери Путь по себе...
      
      

    Галина Гончарова.

       "Средневековая история"
      
       Хочешь жить спокойно и тихо -- дружи с тихонями. Хочешь блистать -- выбирай подходящую оправу. Хочешь быть лидером -- подбери парочку-троечку ведомых.
      
       Женщины могут стать подругами, если они не делят профессию и мужиков.
      
       Как говорится, если в комнате два выхода -- значит вы не видите окна и дымоход.
      
       Там, где речь идет о своей выгоде, интеллект просыпается у представителей любого времени и национальности!
      
       -- Мам, а почему ты так относишься к тете Кате?
       Катерина Петровна -- соседка. Мама всегда рада ее видеть, но почему-то у Али остается впечатление, что с теть Катей разговаривают, как и с ней самой. Как с ребенком.
       -- Потому что она зашоренная. Катя хороший человек, но она не видит того, что выходит за пределы ее жизненного опыта.
       -- Это как?
       -- Вот так. Она привыкла к миру вокруг. Если ты девочка, то в юбке. Если мальчик -- то военный. Если генерал -- то всегда прав.
       -- А разве не так?
       -- Алечка, Аленький мой, запомни. Если ты говоришь -- так должно быть -- ты перекрываешь себе все остальные варианты. Вот смотри. Идет по улице мужчина в юбке. Что ты подумаешь?
       -- Что он дурак.
       -- Вот. А он может быть шотландцем. Может сбежать от любовницы. Может, у него украли все штаны и он был вынужден ее одеть. Или он актер и бежит на спектакль... понимаешь?
       -- Да. Я назвала один вариант.
       -- А их миллионы. У тети Кати он тоже только один. Не уподобляйся ей, хорошо?
      
       Тебе: "Дитя мое, так не делают. Ты, часом, не ведьма?"
       А ты в ответ:
       "Товарищ пастер, а вот святая Марильда наложением рук лечила. Святая Евграстия путешествовала. А святая Ридалина вообще в публичном доме проповедовала. Так что не надо ля-ля, это на меня натурально святой дух ка-ак снизошел... не верите? Сейчас и на вас снизойдет. Я только что потяжелее найду -- и вы мигом узрите ангелов с крылышками!"
      
       Лучшее оружие в споре -- знание.
      
       Если человек не может поверить в то, что его судьба в его руках -- он выдумывает себе доброго небесного папочку, который то дает конфетку, то дает а-та-та по попке.
      
       Техническое развитие не должно опережать морально-этическое. Иначе такой армагеддец наступит, что Бога сметет и чертям хвосты поотрывает.
      
       Никто не знает, что происходит там, за гранью смерти. Никто и никогда этого не узнает.
       Но есть старая, очень старая легенда. И она гласит, что тело -- конечно, а душа -- вечна. Если погибает тело, душа отправляется в новый круг перерождения, чтобы спустя некоторое время снова родиться на земле.
       Кое-кто считает также, что число миров бесконечно, и, побывав в одном мире, душа может отправиться в другой.
       А еще есть такое мнение, что если душа очень хочет жить, она может занять чужое тело, из которого уходит душа прежнего хозяина.
       Говорят, так тоже бывает. Душа не уходит, а просто переселяется.
       Но это, конечно, просто глупость. Никто ведь так и не признался в таком переселении...
      
       Не бывает недостойной работы. Бывает маленькая зарплата.
      
       Лучше умная дурнушка, чем красивая идиотка.
      
       Всем известно -- для каждого отца все лучшее у ребенка от него, а все худшее от тещи.
      
       Лучше быть живым и бедным, чем сдохнуть по дороге к богатству.
      
       Сделать человека врагом -- несложно. А вы попробуйте с ним подружиться?
      
       Умные -- всю жизнь сами учатся. А дураки -- они дураки и есть.
      
       Но мимика, движения, интонация -- часто это говорит о человеке больше, чем он сам того желает.
      
       Хочешь спрятать -- поручи взрослым. Хочешь найти -- поручи детям.
      
       Чтобы открыто быть дураком -- надо быть очень умным.
      
       Никому и никогда не удавалось переделать человека после трех лет. Ребенка воспитывают, пока он лежит поперек лавки. А потом, когда он растет -- это закрепляется.
       Именно поэтому так глупы вопли: "я его (ее) перевоспитаю". Ага, шесть раз.
       Нельзя перевоспитать человека. Он может измениться сам. И то -- внешне. Но стержень внутри останется тот же. И в экстремальных ситуациях вылезет наружу. Да так, что только держись...
      
       Те вещи, которые просты и понятны женщинам -- мужчинам приходится растолковывать с применением большой дубинки. И наоборот. Нечто само собой разумеющееся для мужчин, женщины не замечают, пока оно их по голове не стукнет. Три раза подряд.
      
       -- Такая жалость, графиня, что вам приходится носить этот траурный зеленый цвет.
       -- Ничего, достопочтенная. Я ношу этот зеленый, как траур по своим врагам.
       -- Неужели у вас так много врагов, ваше сиятельство?
       -- Разумеется, нет, баронесса. Я ведь не зря ношу по ним траур.
      
       Дом может сгореть, любимый человек бросить, с работы могут выгнать, страну может захлестнуть война -- возможно все. Но то, что у тебя в голове -- и те навыки, которые у тебя в руках, всегда могут дать тебе шанс выжить.
      
       Люди могут быть выше тебя по положению или богатству, или возрасту. Но пока ты выше их по знаниям и умениям -- ты всегда будешь в выигрыше.
      
       Мужчины любят тех, о ком надо заботиться. Сильные и умные женщины обязывают. Если рядом с тобой львица -- придется стать львом, а не козлом. А с козочкой проще.
      
       Слово "выгода" обладает волшебным действием. Оно смиряет самые бурные нравы и гасит самые яростные порывы души.
      
       Вся наша жизнь лишь узкий луч над пропастью страданий, боли,
       На лезвии острей ножа мы держимся лишь силой воли.
       Куда идем, зачем идем, до самой смерти не узнаем,
       А цель, когда мы к ней дойдем, возможно, и не угадаем.
       Судьба смеется - для чего идешь сквозь бурю, дождь, ненастье?
       И ты ответишь: для того, чтоб дать своим потомкам счастье.
      
       Самое главное, чтобы было кому жить, любить и верить. Трава для коней, вода для людей и будущее для детей. Разве это не счастье?
      
       Надо быть человеком. Куда бы ни занесла тебя жизнь, какие бы вензеля она ни выписывала, надо оставаться человеком. Иногда даже вопреки своим желаниям.
      
       Памяти предков надо быть достойным. Памяти потомков тоже надо быть достойным.
      
       Возраст? Время? Пространство?
       Мы подвластны им настолько, насколько позволяем себе это. А если кто-то хочет жить, любить, радоваться жизни и быть счастливым - для него не бывает преград.
      
       Бывают в жизни моменты, когда надо гордо не просить. Ибо сами предложат и сами все дадут. А бывают моменты, когда просить надо. Даже обязательно. Иначе дадут вовсе не то, что надо или что вам хочется. Запросто.
      
       Самому сильному мужчине нужно место, где можно отдохнуть. Самой сильной женщине нужно знание того, что она не одна. Что за ее спиной есть кто-то сильнее.
      
       Каждый представитель сильного пола свято уверен, что женщина - это нежное, трепетное создание.
       И объяснить, что нежное создание может одним взглядом коня остановить, и вообще... Встает трепетное создание в пять утра, готовит завтрак, кормит-собирает супруга, кормит-собирает детей, отводит их в школу, мчится на работу, в обеденный перерыв еще успевает в магазин, после работы мчится домой, там опять по кругу: ужин - супруг - дети - тетради - свекровь - супруг... а еще постирать, убрать, приготовить, помыть-почистить...
       И сколько там нежности останется?
       Да приличная лошадь, двигаясь по такому графику, давно загнулась бы. А женщины бегают из года в год.
      
       Репутация как девственность. Один раз потеряешь - не восстановишь.
      
      
       "Учиться, влюбиться... убиться?"
      
       -- Женщины -- это же цветы жизни!
       -- На могиле своих обидчиков.
      
       -- Невнимательность -- вот что делает из тебя лопуха.
       -- Женщине простительна милая маленькая рассеянность.
      
       Природа создала два пола? Вот и давайте будем соответствовать каждый -- своему. А то женщины изображают из себя Жанну д'Арк, с чековой книжкой наперевес и компьютером вместо щита, а мужчины, изящно заламывая руки, сидят по своим квартирам и ждут, пока их кто-то раскопает и вывесит на просушку. Для избавления от плесени, надо полагать. И, что самое смешное, оба пола мечтают о светлой и чистой любви, не понимая, что таковую надо как следует отмыть и прополоскать отбеливателем. А для этого нужны коллективные усилия.
      
       -- Ты одна такая нахалка на весь Элварион.
       -- Я всегда знала, что я уникальная, единственная и неповторимая...
       -- А уж какая скромная...
       -- Так сама себя не похвалишь -- никто не озаботится!
      
       Но бывают прирожденные повара, а бывают такие, кого хоть всю жизнь учи -- все равно отраву сварит. И спасибо еще, если сам в процессе готовки не искалечится. Ну, вот не дано человеку! И все тут! Хоть ты тресни и рассыпься!
      
       Раньше начнем, раньше по шее получим.
      
       Если вы хотите от кого-нибудь избавиться, не обязательно так мучить беднягу. Лучше колесуйте или сожгите его. А женить несчастного на мне -- это слишком жестоко.
      
       Принцы не подслушивают, а осведомляются.
      
       Лично я всегда стояла за третий закон Ньютона. Действие должно быть равно противодействию. А сколько раз этот закон до Ньютона открывали! Например, как аукнется, так и откликнется. Или -- кто с мечом к нам придет, от него и погибнет. Или -- это уже студенческий фольклор: 'дал по морде -- получи по уху'. И все эти законы должны работать в самом жестком варианте -- и для всех -- от королей до распоследних бомжей. Только в этом случае можно обеспечить в стране покой и порядок.
      
       Два существа, которые понимают друг друга и не хотят войны, всегда смогут договориться.
      
       План писали на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить.
      
       Дети -- это цветы жизни на могиле своих родителей.
      
       -- Боги... Ёлочка...
       -- Она с Каном.
       -- И кто кого будет спасать?
       -- Подозреваю, что спасаться от них будут все окружающие. Ёлка просто мастер художественных неприятностей.
      
       Тяжелая форма влюбленности пластырем не лечится.
      
       А за двумя зайцами гоняться -- мордой дерево поймать.
      
       И не верила я в аристократическое благородство. Благородным может быть и свинопас. А свиньей -- даже принцесса.
      
       Есть такие люди. Вроде бы они ничего не делают. Сидят себе на попе ровно. Или не слишком ровно. Но вокруг них всегда творится что-то весьма и весьма интересное. Иногда веселое. Иногда страшное.
       Они -- глаз урагана. Им не надо крутиться самим. Это как судьба. Если такой человек пойдет погулять в лес, он наткнется или на труп или на ворота в другой мир. Пойдет за покупками -- поймает воришку. Начнет общаться с кем-то -- и бедолаг закружит в водовороте событий. А человек будет удивленно разводить руками. Он-то ничего не делал.
      
       Любое сопротивление воспринимаем как попытку самоубийства и помогаем по мере сил.
      
       Удар должен быть один. И не смейте раскисать. Если на вас напали -- бейте насмерть. Лучше оправдываться на земле, чем на небесах. Бейте в горло, в глаза, в пах... хоть зубами за яйца укусите, авось от болевого шока сдохнет. И учтите, вы -- женщины. Ваша сила -- в вашей слабости. От вас не будут ждать сильного сопротивления...
       И не удумайте играть в благородство! Играйте в слабость, в трусость -- до одного момента, который нельзя упустить. Никак нельзя.
      
       -- А что за той дверью? Голодный вурдалак?
       -- Гораздо хуже, -- ухмыльнулся директор. -- За той дверью очередь из двухсот двенадцати поступивших, которым не терпится подписать свой договор.
      
       Любые запрещения вызывали во мне только одно желание -- нарушать их.
      
       Я с детства усвоила, что нет плохих и хороших, есть только наше отражение в зеркале. И если тебе подставляют подножку, подумай, что бы сделал ты на месте этого человека. Возможно, то же самое? Так какое же право я имею осуждать тех же вампиров? Они пьют кровь, согласно мифам. Но им же это необходимо! Стоит только поставить себя на их место, и их уже нельзя осуждать. Неужели вы, неожиданно став вампиром, перешли бы на растительную пищу? Что-то я сомневаюсь. Или еще проще. Я в жизни видела ну очень мало вегетарианцев. С нашей точки зрения, есть бифштекс -- это поддерживать силы. А с точки зрения коровы, из которой этот бифштекс приготовлен? Убийство и людоедство. Все зависит от точки зрения.
      
       Я всегда была атеисткой. Как сказал один мой знакомый, надо либо думать, либо верить. Я же предпочитала думать. Бога нет до тех пор, пока это нельзя будет доказать математическим путем. И точка.
      
       И первой моей фразой стало:
       -- Мать вашу за ногу!
       -- Россия, -- безошибочно определил пузатый тип.
       -- Согласен с вами, коллега, -- наклонил голову "маг". -- Кажется, это одно из общеупотребительных русских выражений?
       -- Да, по нашим сведениям... -- начал толстяк.
       Что там было по их сведениям, я уже не узнала. Потому что решила поддержать честь родной державы парочкой не менее общеупотребительных, но уже непечатных выражений.
       -- .....! .....! .....!!!
       -- Несомненно, Россия, -- заключил худой.
      
       -- Я хотел как лучше.
       -- А вышло как лучше не надо.
      
       -- Между прочим, это последний визг моды!
       -- Оно и заметно. Что визг -- предсмертный.
      
       Я же такая нежная, такая чувствительная... не всяким бревном перешибешь!
      

    Галина Краснова.

       Связанные"
      
       Чтоб тебя совесть, наконец, нашла и загрызла до смерти!
      
       Все мужики козлы. Кто не козлы - с теми скучно.
      
       Хорошие манеры: искусство правильно делать то, чего вообще-то делать нельзя.
      
      
       "Любимая игрушка"
      
       Я себя люблю, и это чувство глубоко взаимно.
      
       И почему у женщин все вопросы сводятся к наличию у мужчины другой женщины?
      
       А ты -- если останешься в живых -- будешь всю свою жизнь мучиться от осознания того, какой ты кретин, потому что когда-то обозвал любовь, дар богов, игрой гормонов.
      
       Хотя, она сама виновата! Повела себя, как... как... Да как она вообще посмела? Она моя! Пусть даже пока не знает об этом.
      
       Да, я женщина. И горжусь этим. Потому что мужчина -- это ошибка природы, которую женщине приходится терпеть, чтобы родить ребенка. Мужчины абсолютно бесполезны в хозяйстве, и на них нельзя положиться.
      
       Знаешь, человек такая тварь, что может ко всему привыкнуть, правда, к хорошему -- быстрее, чем к плохому.
      
      

    Галина Романова.

       "Как начать карьеру"
      
       Мэтр все это время стоял рядом и с сосредоточенным видом листал свою книгу в синей бумажной обложке. Книга оказалась захватанной до невозможности - на многих листах виднелись сальные пятна и какие-то грязные отпечатки, краска местами потекла, и руны были подправлены от руки обычными чернилами. На полях пестрели пометки, отдельные слова были подчеркнуты, а одно заклинание так вовсе замарано крест-накрест, и рядом стояла категоричная резолюция: "Фигня!"
      
       Я невольно бросил взгляд через плечо на распахнутые двери больницы:
       -- Ну, наверное, у нас есть наша сила...
       -- У нас есть пиво и сухарики. -- Мэтр Куббик подошел к лошадям. -- Ну и еще то, что у нас со Смертью особые отношения. Поедемте, выпьем!
      
       Дурак, набитый дурак! -- не переставал ругать себя, летя через ночь. -- Больше никогда не буду спасать девчонок! Я ее спас, а она вон как... Небось примчалась в село и разоралась, что некромант хотел ее в жертву принести! В следующий раз так и поступлю -- и пусть хоть трава не расти! Считаете нас, некромантов, злобными гадами, только и думающими, как бы кого замордовать? Пожалуйста! Мы станем такими!
      
       Мэтр Куббик опасливо покосился на занятое черным котом кресло, потом на меня, прикинул, что легче: справиться с решительно настроенным животным или заставить встать раненого человека, и решил, что может постоять.
      
       Если хочешь от кого-то удрать, ни в коем случае не стоит лететь по улицам сломя голову. Бегущий человек, конечно, выигрывает в расстоянии, но проигрывает в том, что касается внимания прохожих. На него показывают пальцами, ему вслед улюлюкают мальчишки, он может споткнуться и налететь на кого-нибудь, что чревато разборками и ссорой.
      
       У каждого человека есть хотя бы один враг!.. Если речь идет о человеке, а не о твари дрожащей... Просто ваш враг еще не перешел к активным действиям.
      
       Никогда не позволяйте всем подряд говорить вам "ты"!
      
       Cпешка еще никому не помогла. Даже убегать от опасности надо умеючи и трезво взвешивая все "за" и "против".
      
       Смерть всесильна. Перед ней спасует любой.
      
       Постоянное хождение по краю, реальный шанс в любой миг заглянуть в глаза смерти как нельзя лучше помогают ценить жизнь во всех ее проявлениях.
      
      
       "Как не потерять работу"
      
       Черный кот при виде жены встрепенулся, сделав шаг вперед.
       "М-мыф! -- прищурила глаза Варежка. -- Явился-таки!"
       "М-мыр-р... Дела, знаешь ли... дела!"
       "Ми-й-йа! Вечно у тебя какие-то дела, а обо мне ты подумал?"
       "Ур-р... Да, дорогая!"
       "Пыф-ф-ф-р-р... У вас, мужчин, вечно отговорки!"
       "М-м-мур... Ну кошечка моя, не сердись! -- Зверь полез обнюхиваться с подругой. -- Я действительно был занят..."
       "У-йя-а-а-у... -- Та замахнулась лапой. -- Только попробуй сунься!"
       Драки, однако, не получилось -- в этот самый миг откуда-то выкатился крошечный черный котенок с белым пятном на морде. С разбегу выскочив на середину комнаты, он слишком поздно заметил незнакомого кота, подпрыгнул, распушившись в черный мячик, и с шипением упрыгал в обратном направлении.
       Зверь застыл памятником самому себе. Варежка же одарила супруга томным взглядом и, еще пару раз дернув хвостом, удалилась вслед за котенком важной походкой вдовствующей королевы.
       <...> Привлеченная голосами, к нам соизволила выйти Варежка. Как и вчера, остановилась на пороге кладовки, муркнула и... вслед за нею, толкаясь и перепрыгивая друг через друга, выскочили шесть котят -- все разной масти. Зверь, вскочивший было навстречу семейству, попятился, прижимая уши и поджав хвост: "Их же вчера было... один!"
      
       Большинство знатных господ считают, что главное -- это количество денег, а знания ничего не стоят в том смысле, что на любого можно найти управу, если знать, кому и сколько заплатить.
      
       Многие знания -- многие печали, но отсутствие знаний иногда оборачивается гораздо большей бедой.
      
       -- Проходите, Згаш! -- Широкая длань сделала приглашающий жест. -- Располагайтесь, будьте как дома...
       -- Но не забывайте, что вы в гостях, -- припомнилось окончание известной поговорки.
      
       Это неправда, что Смерть стара и уродлива. На самом деле Смерть -- вечно юная и прекрасная женщина во вдовьем одеянии, но с непокрытой, как у незамужней девушки, головой. Лишь те, чья совесть нечиста, кто страшится перехода в иной мир, видят ее по-другому -- чудовищным скелетом в черном балахоне, с косой, которой она перерезает нить жизни.
      
       По опыту знаю, что ломать голову, пытаясь вспомнить что-либо, -- себе дороже. Мозгу надо поставить задачу, и, пока он бьется над ее выполнением, спокойно продолжать делать свои дела. Чтобы потом -- бац! -- и в голове вспыхнула идея.
      
       Люди любят мыслить стереотипами.
      
      

    Ганс Христиан Андерсен.

       "Снежная королева"
      
       Снежная королева поцеловала Кая еще раз, и он позабыл и Герду, и бабушку, и всех домашних.
      
       Её сила -- в её любящем сердце.
      
       Я знаю, что ты можешь связать одной ниткой все четыре ветра..
      
       Сны опять прилетели в спальню, но теперь они были похожи на божьих ангелов..
      
       Хорошо ведь иметь верный кусок хлеба на старости лет!
      
       Эту розу точит червь!
      
       -- Сильнее, чем она есть, я не могу ее сделать. Не видишь разве, как велика ее сила? Не видишь, что ей служат и люди и звери? Ведь она босая обошла полсвета! Не у нас занимать ей силу, ее сила в ее сердце, в том, что она невинный милый ребенок.
      
       Поцелуй ее был холоднее льда, он пронизал его насквозь и дошел до самого сердца, а оно и без того уже было наполовину ледяным.
      
       -- Погляди в стекло, Герда, -- сказал он.
       Каждая снежинка казалась под стеклом куда больше, чем была на самом деле, и походила на роскошный цветок или десятиугольную звезду. Это было так красиво!
       -- Видишь, как хитро сделано! -- сказал Кай. -- Гораздо интереснее настоящих цветов! И какая точность! Ни единой неправильной линии! Ах, если б только они не таяли!
      
       ... захотелось им добраться и до неба. Чем выше они поднимались, тем сильнее кривлялось зеркало, так что они еле удерживали его в руках. Но вот они взлетели совсем высоко, как вдруг зеркало до того перекорежило от гримас, что оно вырвалось у них из рук, полетело на землю и разбилось на миллионы, биллионы осколков, и оттого произошло еще больше бед. Некоторые осколки, с песчинку величиной, разлетаясь по белу свету, попадали людям в глаза, да так там и оставались. А человек с таким осколком в глазу начинал видеть все навыворот или замечать в каждой вещи только дурное -- ведь каждый осколок сохранял свойство всего зеркала. Некоторым людям осколки попадали прямо в сердце, и это было страшнее всего: сердце делалось как кусок льда. Были среди осколков и большие -- их вставили в оконные рамы, и уж в эти-то окна не стоило смотреть на своих добрых друзей. Наконец, были и такие осколки, которые пошли на очки, и худо было, если такие очки надевали для того, чтобы лучше видеть и правильно судить о вещах.
      
      

    Гарри Гаррисон.

       "Стальная Крыса"
      
       На определенной стадии своего развития человек должен делать выбор - либо жить, не признавая законов общества, либо умереть от скуки. В законопослушной жизни нет ни будущего, ни свободы. Хотите жить по-другому? Тогда придется нарушать законы.
      
       Мы -- крысы в подполье общества, не признающие его запретов и правил. Чем мягче законы общества, тем больше в нем крыс. Ведь в деревянных домах крыс было больше, чем в зданиях из бетона, что пришли им на смену. Но и там водятся крысы. Сейчас наше общество построено из железобетона и нержавеющей стали. Щелей стало меньше, и крысе приходится быть изворотливой, чтобы их обнаружить. В таких условиях выживают только стальные крысы
      
       Линия между добром и злом, правотой и неправотой может быть очень тонкой, а при эмоциональном возбуждении её почти невозможно увидеть.
      
       Как и всякий гениальный план, он был прост; ведь чем меньше сложностей, тем меньше вероятность случайного прокола.
      
       Один из моих девизов гласит: "Тайное надо делать явно". Фокусники называют это отвлечением внимания. Дайте людям взглянуть на то, что вы хотите спрятать.
      
       Подумайте и скажите, кто может лучше выследить вора, как не другой вор?
      
       Нет ничего труднее, чем убегать, сохраняя при этом спокойствие.
      
       Лучше бы чувства не возвращались - такая беспросветная навалилась безысходность, но что ж поделаешь.
      
       Когда не знаешь, что делать -- подожди, когда противник ошибется первым.
      
       Человек, утверждающий, что он никогда не испытывал страха, или лжец или сумасшедший.
       Пояснение к цитате:
       пара собирается в экспедицию
      
       Иногда нелегко определить границу между добром и злом. А когда к делу подключаются чувства, то и вообще невозможно.
      
      
       "Рождение Стальной Крысы"
      
       Человек есть животное разумное, и ему требуется приучить себя к порядку, чтобы стать мыслящим существом.
      
       Проблемы у меня бывают, так ведь на то и проблема, чтобы нашлось решение.
      
       Они прибыли сюда с другой планеты, называемой то ли Землей, то ли Грязью. Некоторые утверждают, что это и была мифическая прародина всего человечества. Ну, не знаю. По мне, вряд ли.
      
       - Мне не по душе новые веяния. Предпочитаю обходиться тем, что есть.
       Ну, разумеется, когда сам стоишь на вершине, а остальные в цепях у подножия.
      
       Приличный вор проживет в любом обществе.
      
       Взятками не делятся, чтобы ты знал. Искусство давать взятку - весьма тонкое.
      
       - Два великих ума всегда смогут работать как один.
      
       Преступниками мы быть не хотим, потому что преступники - люди глупые и никчемные.
      
       Хвалиться, конечно, грешно, но если себя не похвалишь, кто тогда?
      
       Тюрьмы - для неудачников... Умные преступники не сидят.
      
       ... мне нравилось быть преступником. А что? Заработки приличные, работенка не особо пыльная, и, если честно, мне нравилось чувствовать свое превосходство, оставляя остальных в дураках. Нехорошо, возможно, но это приятное ощущение.
      
       Первый урок бизнеса преподала мне нужда, а не жадность. Дешево купи, дорого продай, а выручка - твоя.
      
       Вообще, мне кажется, что слишком сильные эмоции что-то пережигают в человеке. Если любил слишком сильно, то больше любить не сможешь.
      
       Нет таких людей, которым неведом страх. А смелый человек отличается именно тем, что делает свое дело, даже когда ему страшно.
      
       Да, бывают моменты, когда рот следует открывать только для приема пищи.
      
       Культура - такое же изобретение человечества, как вилка или компьютер. Но разница между ними всё же есть. Мы легко совершенствуем компьютеры и столовые приборы, но что касается культуры - стоп, никаких перемен. Всякий убежден, что его образ мыслей является единственным и уникальным, а остальное - безумие и извращение.
      
       Взрослые не понимают, не помнят - как это быть подростком. Они с удовольствием забывают этот полустанок на дороге к зрелости. Невинные радости детства позади, взрослые удовольствия - далеко впереди, а в настоящем - только вечно приливающая к голове кровь при мыслях о прекрасном поле, да пустые карманы. Несчастные подростки должны вести себя как взрослые, но не имеют никаких привилегий этого положения.
      
       Паника вещь хорошая, только мешает вспомнить, что головой не только едят.
      
       Да вот, так уж жизнь устроена, что лучшие советы в жизни ты даешь себе сам.
      
       Знаете, бывают в жизни моменты, когда противиться искушению просто грешно.
      

    Джоан Роулинг.

       Гарри Поттер и Философский камень"
      
       И еще он не знал, что в то время, пока он спал, люди, тайно либо открыто собиравшиеся по всей стране, чтобы отметить праздник, поднимали бокалы и произносили шепотом или во весь голос:
       -- За Гарри Поттера -- за мальчика, который выжил!
      
       -- Этот шрам останется у него на всю жизнь.
       -- Вы ведь можете что-то сделать с ним, Дамблдор?
       -- Даже если бы мог, не стал бы. Шрамы могут сослужить хорошую службу. У меня, например, есть шрам над левым коленом, который представляет собой абсолютно точную схему лондонской подземки.
      
       -- В этой школе старшекурсники в первый же день засовывают новичков головой в унитаз, -- сразу же начал издеваться Дадли. -- Хочешь подняться наверх и попробовать?
       -- Нет, спасибо, -- ответил Гарри. В многострадальный унитаз никогда не засовывали ничего страшнее твоей головы -- его, бедняжку, может и стошнить.
      
       -- Школьные факультеты. Их четыре всего. Про Пуффендуй говорят, что там самые тупицы учатся, но...
       -- Готов спорить, что я попаду в Пуффендуй.
      
       ... Я не Фред, я Джордж. О женщина, как ты можешь называться нашей матерью, если не можешь различить собственных сыновей?
      
       -- В этом году вы должны вести себя хорошо. Если я еще раз получу сову с известием о том, что вы что-то натворили -- взорвали туалет или...
       -- Взорвали туалет? -- изумился один. -- Мы никогда не взрывали туалетов.
       -- А может попробуем? -- хмыкнул второй. -- Отличная идея, спасибо, мам.
      
       -- Я там, в самом начале поезда, -- там выделили вагон для старост...
       -- Так ты теперь староста, Перси? -- жутко удивился один из близнецов. -- А что же ты не сказал, мы ведь и не знали.
       -- Перестань, он, кажется, что-то нам говорил, -- встрял в разговор второй близнец. -- Как-то раз...
       -- Или два, -- подхватил первый.
       -- Или три, -- продолжил второй.
       -- Или все лето...
      
       Если бы Шляпа сказала, что один из факультетов предназначен исключительно для тех, кого от волнения начинает тошнить, Гарри бы сразу понял, что это его факультет.
      
       Счастье распирало его изнутри, словно он проглотил воздушный шар.
      
       Прежде чем мы начнем банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Все, всем спасибо!
      
       -- Последний член команды -- ловец. То есть ты. И тебе не надо беспокоиться ни о квоффле, ни о бладжерах...
       -- Пока они не пробьют мне голову, -- не удержался Гарри.
      
       -- Итак, после очевидного, намеренного и потому нечестного и отвратительного нарушения...
       -- Джордан! -- прорычала профессор МакГонагалл.
       -- Я хотел сказать, -- поправился Джордан, -- после этого явного и омерзительного запрещенного приема...
       -- Джордан, я вас предупреждаю...
       -- Хорошо, хорошо. Итак, Флинт едва не убил ловца команды Гриффиндора Гарри Поттера, но, вне всякого сомнения, такое может случиться с каждым.
      
       Он еще не знал, что ждет его там, куда он едет, но он был уверен: это будет лучше, чем то, что он оставлял позади.
      
       ... что есть смерть, как не новое интересное приключение.
      
       -- А почему ты не надел свой свитер, Рон? -- возмутился Джордж, -- Давай-давай, они ведь мало того, что красивые, так еще и очень теплые.
       -- Ненавижу бордовый цвет, -- простонал Рон, надевая свитер
       -- А на твоем никаких букв, -- хмыкнул Джордж, разглядывая младшего брата. -- Полагаю, она думает, что ты не забудешь, как тебя зовут. А мы ведь тоже не дураки -- мы хорошо знаем, что нас зовут Дред и Фордж.
      
       Беда в том, что люди всегда хотят именно то, что для них наиболее губительно.
      
       Всегда первыми жертвами становятся невинные. Так было много веков назад, так происходит и сейчас.
      
       Меня всегда забавляло то, какими странными путями порой следуют человеческие мысли.
      
       Нельзя цепляться за мечты и сны, забывая о настоящем, забывая о своей жизни.
      
       Есть события, пережив которые, нельзя не проникнуться друг к другу симпатией.
      
       Они стояли и смотрели друг на друга, словно это поможет им не увидеть того, чего следует опасаться, а то, чего следует опасаться, не увидит их.
      
       Любовь (...) оставляет свой след. Это не шрам, этот след вообще невидим... Если тебя так крепко любят, то даже когда любящий тебя человек умирает, ты все равно остаешься под его защитой.
      
       -- Что вы видите, когда смотрите в зеркало? -- выпалил Гарри, затаив дыхание.
       -- Я? -- переспросил профессор. -- Я вижу себя, держащего в руке пару толстых шерстяных носков.
       Гарри недоуменно смотрел на него.
       -- У человека не может быть слишком много носков, -- пояснил Дамблдор. -- Вот прошло еще одно Рождество, а я не получил в подарок ни одной пары. Люди почему-то дарят мне только книги.
      
       Правда -- это прекраснейшая, но одновременно и опаснейшая вещь. А потому к ней надо подходить с превеликой осторожностью.
      
       Всегда называй вещи своими именами. Страх перед именем усиливает страх перед тем, кто его носит.
      
       То, что произошло (...) -- это строжайший секрет, и потому нет ничего удивительного, что его знает вся школа.
      
       Для высокоорганизованного разума смерть -- очередное приключение...
      
       Странно, насколько близоруким может сделать тебя невидимость.
      
       Я отвечу на твои вопросы -- если, конечно, у меня не будет достаточно веской причины для того, чтобы промолчать. Если я не смогу ответить, прошу меня простить: я промолчу, потому что ложь недопустима.
      
       Необходима большая смелость, чтобы противостоять врагам, но гораздо большая, чтобы пойти наперекор друзьям.
      
       Добра и зла не существует. Есть только сила, есть только власть, и есть те, кто слишком слаб, чтобы стремиться к ней.
      
       Я давно так не краснел, наверное, с тех самых пор, как мадам Помфри сказала, что ей нравятся мои новые наушники.
      
       "Гарри Поттер и Тайная комната"
      
       Не могу поверить нашей удаче, -- горько сказал Рон. -- Из множества деревьев, о которые мы могли бы удариться, мы выбрали именно то, которое может дать сдачи.
      
       -- Может, он заболел, -- с надеждой в голосе предположил Рон.
       -- А может, совсем ушёл? Из-за того, что место преподавателя защиты от тёмных искусств снова досталось не ему?
       -- А может, его выгнали? -- вдохновенно произнёс Рон. -- Его все терпеть не могут...
       -- А может быть, -- промолвил сзади чей-то ледяной голос, -- он сейчас стоит и ждёт, когда вы двое расскажете ему, почему вы вернулись в школу не поездом.
      
       Очнулся он тут же, на поле. Дождь лил в лицо, кто-то склонился над ним, одарив ослепительной улыбкой.
       -- Это вы? Уйдите, пожалуйста.
      
       -- А ты знаешь, Уизли, я, пожалуй, последую твоему совету, -- решил Локонс. -- Мне надо пойти подготовиться к следующему уроку.
       И Локонс поспешно удалился.
       -- Подготовиться к уроку! -- хмыкнул ему вслед Рон. -- Волосы пошёл завивать..
      
       Туалет вот уже год не работает, потому что Миртл постоянно рыдает и затапливает помещение. Лично я туда захожу только в случае крайней нужды. Войдёшь в кабинку по своей надобности, а там Миртл увидит тебя и начинает рыдать...
      
       -- Я уверен, и мои коллеги захотят внести лепту в наш праздник! Давайте попросим профессора Снегга, пусть он покажет нам, как сварить Любовный напиток! -- лучезарно улыбался Локонс.
       Взгляд Снегга говорил, что он с силой вольет стакан яда в глотку тому, кто обратится к нему за Любовным напитком.
      
       Хочешь добиться славы -- готовься к долгой, упорной работе.
      
       Наши решения показывают, кем мы являемся в действительности, гораздо лучше, чем наши способности.
      
       ... даже самые лучшие из нас иногда вынуждены брать свои слова обратно.
      
       Мало ли кто или что может прикинуться добрым и понимающим! Как можно идти на поводу у того, кого совсем не знаешь!
      
       Ведь человек -- это не свойство характера, а сделанный им выбор.
      
      
       "Гарри Поттер и узник Азкабана"
      
       Это даже хуже двухсот "Невидимых книг о невидимках"! Кругленькую сумму отвалили, а найти их так и не смогли!
      
       -- Перси, ты же у нас староста, -- важно пояснил Джордж. -- Так положено. Две машины, на капотах флажки развеваются, а на них красуется "СШ"!
       -- Серьезная Шишка, -- расшифровал Фред.
      
       Чем больше спрашиваешь, тем больше вранья услышишь.
      
       -- Как ты всё это успеваешь?
       -- Просто я знаю цену времени.
      
       -- Когда мы учились на первом курсе, Гарри, мы тогда были совсем ещё зелёные, беззаботные и невинные...
       Гарри хмыкнул.
       -- Во всяком случае более невинные, чем сейчас.
      
       И по гладкой поверхности карты вдруг пробежали слова, как будто их выводила чья-то невидимая рука...
       -- М-р Лунатик приветствует профессора Снегга и нижайше просит его не совать длинного носа не в свои дела.
       -- М-р Сохатый присоединяется к м-р Лунатику и хочет добавить, что профессор ещё урод и кретин.
       -- М-р Бродяга расписывается в своем изумлении, что такой идиот стал профессором.
       -- М-р Хвост приветствует профессора Снегга и советует ему, чёртовому неряхе, вымыть наконец голову.
      
       Не доверяй вещам, которые умеют думать; кто знает, что у них на уме?
      
       Твои родители, Гарри, отдали свои жизни в обмен на твою. И это плохой способ отблагодарить их -- ставить на кон такую жертву против пары волшебных игрушек.
      
       Ты думаешь, что мёртвые, которых мы любили, навсегда нас покинули? Но ведь мы их зовём, когда нам плохо.
      
       Последствия наших поступков всегда так сложны, так разнообразны, что предсказание будущего и впрямь невероятно трудная задача.
      
       Выходит, больше всего на свете ты боишься страха. Это похвально!
      
       - Что ж, люди иногда глупят, ежели дело касается до ихних питомцев, - мудро изрёк Хагрид. Клювокрыл за его спиной выплюнул на подушку пару хорьковых косточек.
      
       Крыса, как видно, получилась из тебя лучше, чем человек.
      
      
       "Гарри Поттер и кубок огня"
      
       -- Да нет, -- осторожно сказал Гарри. -- Это письмо от моего крёстного отца.
       -- Крёстного? -- поперхнулся дядя Вернон. -- У тебя нет крёстного отца!
       -- Да нет, есть, -- громко ответил Гарри. -- Он был лучшим другом папы и мамы. Он, к тому же, осужден за убийство, но сейчас в бегах. Ему нравится получать письма от меня... Он проверяет, что у меня новенького... не обижает ли меня кто...
      
       -- А над чем ты работаешь? -- поинтересовался Гарри.
       -- Доклад для Департамента международного магического сотрудничества, -- с важностью проговорил Перси. -- Мы хотим стандартизировать толщину котлов. У некоторых -- импортного производства -- тонковаты стенки, количество протечек за год выросло почти на три процента.
       -- Твой доклад перевернёт мир, -- серьёзно сказал Рон. -- На первой странице "Ежедневного Пророка" -- мировая сенсация, борьба с протечками в котлах.
      
       -- Вдруг кто-нибудь опять подбросит туда драконьего дерьма! -- развеселился Рон.
       -- Это был образец удобрений из Норвегии. -- Перси густо покраснел. -- В этом не было ничего личного.
       -- Было, -- прошептал Фред Гарри, когда они встали из-за стола. -- Это мы с Джорджем его прислали...
      
       -- Перси, по-моему, доволен работой. -- Гарри сел на одну из кроватей, наблюдая, как "Пушки Педдл" влетают и вылетают из плакатов на потолке.
       -- Доволен? -- негодующе фыркнул Рон. -- Он бы ночевал на работе, да папа вечером за ним заходит. А на своем начальнике просто помешался. "По словам мистера Крауча...", "Как я сказал мистеру Краучу..", "Мистер Крауч считает...", "Мистер Крауч говорит...". Глядишь, не сегодня завтра объявят о помолвке.
      
       -- Грозный Глаз Грюм? -- задумчиво произнес Джордж, намазывая тост джемом. -- Не тот ли это псих...
       -- Твой папа очень высокого мнения о Грозном Глазе Грюме, -- жестко оборвала его миссис Уизли.
       -- Ну да, а папа коллекионирует штепсели, -- понизив голос, проворчал Фред, когда миссис Уизли вышла из комнаты. -- Рыбак рыбака...
      
       Один, волшебник в больших летах, был одет в длинную ночную рубашку в цветочек. Второй, явно служащий Министерства, протягивал первому брюки в полоску.
       -- Надень их, Арчи, -- кричал он в отчаянии, -- не валяй дурака! Нельзя разгуливать в таком виде, магл-привратник наверняка что-то заподозрил...
       -- Я купил это в магловском магазине, -- упрямо возражал старик -- Маглы такую одежду носят.
       -- Магловские женщины их носят, а не мужчины. Мужчины носят вот это, -- настаивал волшебник из Министерства, потрясая полосатыми брюками.
       -- Не надену! -- негодовал Арчи. -- Я люблю свежий ветерок вокруг интимных частей тела, так что спасибо!
      
       -- Барти поможет, он знает полторы сотни языков.
       -- Мистер Крауч? Полторы сотни? -- Маска чопорного недовольства мигом слетела с Перси. -- Да он говорит более чем на двухстах! На русалочьем, на гоблинском, на языке троллей... -- Перси трясло от негодования.
       -- Ни у кого не выйдет поговорить на языке троллей, -- назидательно проговорил Фред. -- Они могут только тыкать пальцем да хрюкать.
      
       Когда Волшебная шляпа закончила петь, весь Большой холл загремел аплодисментами.
       -- Когда распределяли нас, она пела другую песню, -- заметил Гарри, хлопая вместе со всеми остальными.
       -- Она каждый год поёт новую, -- ответил Рон. -- Согласись, это, наверное, довольно скучное занятие -- быть Шляпой, так что, я думаю, она целый год сочиняет очередную песню.
      
       Полный список состоит из четырёхсот тридцати семи пунктов, и с ним можно ознакомиться в кабинете мистера Филча, если, конечно, кто-то пожелает.
      
       Волшебный глаз Грюма развернулся и уставился на Рона, который съежился от страха. Но вдруг Грюм улыбнулся -- в первый раз со своего появления в Хогвартсе. Его улыбка тянула на первоклассный фильм ужасов, но всё же было приятно знать, что он хотя бы способен улыбаться. Рон с облегчением вздохнул.
      
       -- Гавнэ? -- Гарри взял один значок и стал рассматривать. -- Это еще что такое?
       -- Никакое не гавнэ, -- нетерпеливо сказала Гермиона. -- Это Г. А. В. Н. Э. Означает -- Гражданская Ассоциация Восстановления Независимости Эльфов.
       -- Никогда о такой не слышал, -- заявил Рон.
       -- Разумеется, не слышал. -- Гермиона расправила плечи. -- Я только что ее основала.
       -- Да что ты? -- Рон, похоже, ничуть не удивился. -- И сколько же у вас членов?
       -- Ну... если вы вступите... будет трое.
       -- И ты думаешь, мы захотим разгуливать повсюду со значками, на которых написано вот это слово? Быть вам, ребята, в гавнэ?
      
       -- У меня тут получается два Нептуна, -- сказал Гарри через некоторое время, мрачно глядя на свой лист пергамента. -- Такого не может быть, верно?
       -- А-а-а-а-ах, -- прошелестел Рон, изображая таинственный шепот профессора Трелони. -- Когда в небе появляются два Нептуна, мой милый, это верный знак, что рождается маленькая зануда в очках...
      
       Аберфорта обвинили в том, что он на козле испытывал недозволенные заклинания. Все газеты про это писали. И что ты думаешь, Аберфорт от всех спрятался? Ничего подобного! Продолжал как ни в чём не бывало работать. Правда, не знаю, умеет ли он читать. Может, это вовсе и не мужество...
      
       Джордан протянул Гарри яйцо, опоясанное тоненьґким желобком, Гарри открыл ногтями: яйцо было полое и совершенно пустое. Комнату тут же прорезал жуткий, пронзительный вой. Гарри вспомнил -- так играл на пиле оркестр привидений на юбилее Почти Безголового Ника.
       -- Закрой! -- зажал уши Фред. Гарри захлопнул.
       -- Что это такое? -- посмотрел на яйцо Симус Финниган. -- Похоже на ведьму-банши. Может, тебе с одной из них предстоит сразиться?
       -- Словно кого-то пытают! -- пролепетал побледневґший Невилл, опрокинув на пол сосиски. -- Наверное, к тебе применят заклятие Круциатус!
       -- Глупости, Невилл. Это противозаконно, -- заявил Джордж -- Они не посмеют использовать Круциатус на чемпионах. Этот звук, клянусь, точь-в-точь пение Перси! Гарри, не с ним ли тебе предстоит сразиться? Представляю, та еще сценка! Перси поет в душе, а Гарри терпит его рулады!
      
       Странно, когда чего-то страшишься и отдал бы все, лишь бы замедлить время, оно, наоборот, мчится, как сумасшедшее.
      
       ... время не идет медленнее, если впереди тебя ожидает что-нибудь неприятное...
      
       Никогда не стыдись сам себя, -- так мой старикан говаривал, -- всегда найдутся те, кто будет против тебя, только тебе до них дела нет.
      
       Рассказ приносил облегчение, словно что-то ядовитое уходило из тела; каждое слово давалось с неимоверным усилием, и все же он чувствовал, что, когда выговорится, ему станет лучше.
      
       Ты, оказывается, не дурака валял, а высокие моральные качества демонстрировал!
      
       Он чувствовал, что они втроем понимают друг друга настолько, что уже не нуждаются в словах.
      
       Раздумывать, что может случиться, не имеет никакого смысла, пока это не случилось.
      
       ... важно не то, кем ты родился, а то, каким ты стал!
      
       Если боль ненадолго заглушить, она станет еще невыносимей, когда ты почувствуешь её вновь.
      
       Понимание -- это первый шаг к тому чтобы принять случившееся.
      
       Мы сильны настолько, насколько мы едины, и слабы настолько, насколько разъединены.
      
       Если хочешь узнать, что перед тобой за человек, обрати внимание на то, как он общается со своими подчиненными, а не с равными
      
       Меньше будешь спрашивать -- меньше вранья услышишь!
      
       -- А я, Игорь, не стал бы утверждать, что знаю все секреты Хогвартса. Не далее, как сегодня утром отправился я в туалет, свернул не туда, и очутился в прелестной, совершенно незнакомой комнате с превосходной коллекцией ночных горшков. Позже я вернулся получше осмотреть её, а комнатка-то исчезла. Я, конечно, всё равно её отыщу. Возможно, она доступна только в полшестого утра, а, может, когда месяц в фазе одна четверть или когда слишком полный мочевой пузырь.
      
       Порядочными людьми легко манипулировать.
      
       Любопытство -- не порок, но его надо держать в узде.
      
      
       "Гарри Поттер и Орден Феникса"
      
       -- Что ты делал под окном, а?
       -- Слушал новости, -- мирным тоном ответил Гарри.
       Дядя и тетя обменялись возмущенными взглядами.
       -- Новости слушал! Опять!
       -- Они каждый день другие, вот какая штука, -- объяснил Гарри.
      
       -- Два дня назад, я слыхал, ты расправился с Марком Эвансом.
       -- Он сам напрашивался, -- проворчал Дадли.
       -- Да неужели?
       -- Он со мной нахальничал.
       -- Да? Может, он сказал, что ты похож на свинью, которую научили ходить на задних лапах? Если так, Дад, это не нахальство, а чистая правда.
      
       -- Я не верю! Я не верю! О, Рон, как это прекрасно! Староста! Как и все в нашей семье!
       -- А кто же, интересно, мы с Фредом? Соседи? -- возмущенно сказал Джордж.
      
       Так счастливые несколько лет протекли,
       Много было успехов отрадных.
       Но потом втихомолку раздоры вползли
       В бреши слабостей наших досадных...
      
       Чтобы выжить, сплотитесь -- иначе развал,
       И ничем мы спасенье не купим...
      
       Не стоит проявлять излишнее высокомерие и брать на себя всю ответственность целиком.
      
       На свете нет ничего невозможного -- дело только в том, хватит ли у тебя храбрости.
      
       -- Малфой только что оштрафовал нас всех очков на пятьдесят, -- свирепо сказал Гарри, глядя, как в гриффиндорских часах всплывает вверх еще горсть камней.
       -- Ага, и Монтегю на перемене пытался сделать с нами то же самое, -- сказал Джордж.
       -- Что значит "пытался"? -- немедленно спросил Рон.
       -- А он не успел договорить, -- пояснил Фред. -- Дело в том, что мы засунули его головой вперед в Исчезательный шкаф на втором этаже.
      
       Рон всерьез оскорбился, когда средневековый волшебник крикнул, что у него тяжелая форма обсыпного лишая, и проследовал за ним еще через шесть портретов, отпихивая с дороги их обитателей.
       -- Что еще за новость? -- не выдержал наконец Рон.
       -- Тяжелейшее поражение кожи, мой юный лорд, оно оставит вас рябым и еще более безобразным, нежели сейчас...
       -- Полегче там насчет "безобразных"! -- сказал Рон с побагровевшими ушами.
       -- ...единственное средство -- взять печень жабы, туго привязать к горлу и при полной луне стать голым в бочку с глазами угрей...
       -- Нет у меня обсыпного!
       -- Но неприглядные пятна на вашем лице, мой юный лорд...
       -- Это веснушки! -- заорал Рон. -- Возвращайся на свой портрет и оставь меня в покое!
      
       -- Один человек не может столько всего чувствовать сразу -- он разорвется.
       -- Если у тебя эмоциональный диапазон, как у чайной ложки, это не значит, что у нас такой же.
      
       -- Это правда, что вы повысили голос на профессора Амбридж?
       -- Да, -- сказал Гарри.
       -- Вы обвинили ее во лжи?
       -- Да.
       -- Вы сказали ей, что Тот-Кого-Нельзя-Называть возродился?
       -- Да.
       Профессор МакГонагалл села за письменный стол и, хмуря брови, поглядела на Гарри. Потом сказала:
       -- Возьмите-ка печенье, Поттер.
       -- Что взять?
      
       -- Вы не знаете, что это такое! Вы никогда с ним не сталкивались! Думаете, просто запомнил пяток заклинаний и пустил в него, как на уроке? Ты все время знаешь, что между тобой и смертью -- ничего, кроме... твоих мозгов, или смелости, или чего там еще, -- когда не теряешь рассудка, сознавая, что через микросекунду -- конец или пытка... Или друзья умирают у тебя на глазах... Ничему такому нас в классах не учили, не объясняли, как с этим быть, а вы тут сидите с таким видом, как будто перед вами умненький мальчик, а Диггори был глуп, все не так сделал... Вы просто не понимаете, это вполне мог быть я, и так и было бы, если бы не нужен был Волан-де-Морту.
      
       Раны, нанесенные мыслями, заживают дольше любых других.
      
       -- Кажется, прошлой ночью мне приснилось, что я играю в квиддич.
       Ну и что это, по твоему, значит?
       -- Может быть, то, что тебя сожрёт какая-нибудь гигантская зефирина...
      
       Стоило Амбридж войти в классную комнату, как собравшихся там учеников начинало тошнить и лихорадить. Одни падали в обморок, у других шла кровь из обеих ноздрей. Вопя от ярости и бессилия, она пыталась определить источник загадочных симптомов, но ученики упрямо твердили ей, что страдают от "амбриджита".
      
       -- Страшная женщина, -- пискнула Гермиона. -- Страшная. Я как раз говорила Рону перед твоим приходом -- надо с этим что-то делать.
       -- Я предложил яд, -- угрюмо сказал Рон.
      
       Никакое знание, даже нечеловеческое, не может быть абсолютным.
      
       -- Гойла я засажу за строчки, это его убьет, он терпеть не может писать, -- радостно сообщил Рон. Он понизил голос до хриплого хрюканья Гойла, наморщил лицо, изображая болезненную сосредоточенность, и принялся выводить в воздухе рукой: -- Я... не... должен... выглядеть... как... задница... бабуина.
      
       -- Нет, "В", -- поправил Джордж, -- "выше ожидаемого". И я всегда считал, что нам с Фредом должны ставить "В" по каждому предмету -- мы превзошли все ожидания хотя бы потому, что явились на экзамен.
      
       Равнодушие и пренебрежение часто приносят гораздо больше вреда, чем открытая неприязнь.
      
       Ум -- не книга, которую можно раскрыть, когда заблагорассудится. Мысли не напечатаны внутри черепа, чтобы их мог изучить всякий любопытный. Мозг -- сложный и многослойный орган -- по крайней мере, у большинства людей...
      
       -- Да, Квиррелл был чудесный учитель, -- громко сказал Гарри, -- только с одним маленьким недостатком: у него Волан-де-Морт торчал из затылка.
      
       -- Папа печатает дополнительный тираж! -- сообщила Полумна, возбужденно выкатив глаза. -- Ему в это просто не верится: похоже, что ты интересуешь людей даже больше, чем морщерогие кизляки!
      
       Сила, одновременно более чудесная и более ужасная, чем смерть, чем человеческий разум, чем силы природы... имя этой спасительной силы -- любовь.
      
       -- И ты даже ни на кого из нас смотреть не хочешь! -- воскликнула Джинни.
       -- Это не я, а вы все на меня смотреть не хотите! -- вспыхнул Гарри.
       -- Может, вы оглядываетесь друг на друга, но никак не попадёте в такт? -- предположила Гермиона, иронически вздёрнув вверх уголки губ.
      
       -- И он теперь не Верховный чародей Визенгамота, то есть суда волшебников, и ходят разговоры, что у него могут забрать орден Мерлина первой степени.
       -- Но Дамблдор говорит, что ему на все это наплевать, -- главное, чтобы его не убрали с карточек в шоколадных лягушках, -- ухмыльнулся Билл.
      
       Только что он заметно поднял Гарри настроение рассказом о том, как подробно описал внешность безобразного мужчины с бородавкой на носу, появившегося в его магическом кристалле, а потом поднял глаза и обнаружил, что это было отражение его экзаменатора.
      
       Я отнюдь не против того, чтобы ты и дальше уничтожал мои вещи. Пожалуй, их у меня слишком много.
      
       Молодым не понять, как думают и чувствуют старики. Но старики виноваты, если они забывают, что значит быть молодым.
      
       Человек умирает тогда, когда умирает последнее воспоминание о нем.
      
       Твои страдания доказывают, что ты остаешься человеком! Боль -- удел человеческий...
      
      
       "Гарри Поттер и Принц-полукровка"
      
       Я мог бы ожидать, что вы предложите мне что-нибудь выпить, но, судя по всему, такое предположение грешит излишним оптимизмом.
      
       -- Не хочу показаться грубым, -- заговорил он таким тоном, что в каждом звуке так и сквозила эта самая грубость.
       -- ...хотя, к несчастью, непроизвольная грубость, увы, слишком часто срывается с языка, -- серьезно договорил за него Дамблдор. -- Лучше уж вовсе ничего не говорить, милейший.
      
       Гарри, предоставленный самому себе, думал о том, до чего же могут опуститься девчонки ради мести...
      
       Мы боимся неизвестности, когда смотрим на смерть и темноту, ничего более.
      
       Почему всех так волнует
       Тот-Кого-Нельзя-Называть?
       Лучше пусть народ волнует
       Тот-Кто-Умеет-В-Кишках-Застревать!
       Он хитер, он шустер!
       От него с давних пор
       У всей страны запор!
      
       -- Прошу, прошу! -- гордо произнес Фред. -- Только у нас -- лучший выбор любовных напитков!
       Джинни скептически изогнула бровь:
       -- A они действуют?
       -- Само собой! Продолжительность до двадцати четырех часов, срок действия зависит от веса мальчика...
       -- И степени привлекательности девочки, -- закончил Джордж.
      
       -- Вы понимаете, что мы сегодня занимаемся невербальными заклинаниями, Поттер?
       -- Да, -- сдавлено ответил Гарри.
       -- Да, СЭР.
       -- Совсем не обязательно называть меня "сэр", профессор.
      
       А теперь выйдем в ночь и пустимся в погоню за коварной обольстительницей, имя которой -- приключение!
      
       Лицо Рона приобрело изысканно-зеленый оттенок.
      
       Ты показал всю чувственность тупого топора!
      
       Люди легче прощают чужую неправоту, чем правоту.
      
       Сталкиваясь со смертью и темнотой, мы страшимся лишь неизвестности и не более того.
      
       Иногда мой мозг удивляет меня самого.
      
       Величие пробуждает зависть, зависть рождает злобу, злоба плодит ложь.
      
       Многие люди боятся смерти и темноты по одной причине -- они страшатся неизвестности.
      
       Видишь ли, мам, -- грациозно поведя рукой по воздуху, сказал Джордж, -- теперь, когда нам приходится собственноручно стирать носки, мы начинаем ценить тебя все больше и больше.
      
       Единственный раз, когда я видел папу рассерженным еще почище мамы. Фред уверяет, что его левая ягодица так с того дня и не вернула себе прежней формы.
      
       -- Мне не следовало так говорить, -- торопливо проговорил Скримджер. -- Это было бестактно.
       -- Отчего же? Всего лишь честно, -- отозвался Гарри.
      
       -- Пора бы вам научится уважать других, мистер Поттер!
       -- Так пора бы вам заслужить уважение!!
      
       Само плохое в том, что они тоже могут творить магию!
      
       -- Он обвинил меня в том, что я "целиком и полностью человек Дамблдора".
       -- Как грубо.
       -- А я ответил ему, что так оно и есть.
      
       Обычное явление: тот, кто остался в живых, всегда чувствует себя виноватым.
      
       Джинни отвернулась, взглянула на озеро.
       -- Я никогда не переставала думать о тебе, -- сказала она. -- Просто не могла. Всегда надеялась... Гермиона твердила мне, что я должна жить собственной жизнью, может быть, встречаться с другими, что так я смогу почувствовать себя рядом с тобой более свободной, я ведь и рта в твоём присутствии открыть не могла, помнишь? Она считала, что, если я стану, ну хотя бы немножко, собой, то и ты будешь обращать на меня чуть больше внимания.
      
       -- Три нападения дементоров за неделю, а у Ромильды Вейн только один вопрос ко мне и нашелся: правда ли, что у тебя на груди наколот гиппогриф?
       Рон с Гермионой покатились со смеху. Гарри в их сторону даже не взглянул.
       -- И что ты ей ответила?
       -- Что у тебя там Венгерская хвосторога изображена, -- ответила Джинни, неторопливо перевораґчивая газетную страницу. -- Пусть считает, что ты настоящий мачо.
       -- Ну спасибо, -- ухмыльнулся Гарри. -- А Рона ты чем наградила?
       -- Карликовым пушистиком. Правда, я отказалась сказать, на каком месте он его наколол.
      
      
       "Гарри Поттер и Дары Смерти"
      
       На случай, если вы забыли, у меня уже есть дом, оставленный мне крестным отцом. С какой же стати я пожелал бы вашего? Из-за переполняющих его счастливых воспоминаний?
      
       -- Он же не сказал спасибо! -- возмутилась Гестия. -- Он только сказал, что Гарри не занимает места зря!
       -- Да, но из его уст это всё равно что "Я тебя люблю", -- произнес Гарри, разрывавшийся между раздражением и желанием расхохотаться -- уж больно хороша была тетя Петуния, обнимавшая Дадли так, точно он минуту назад вынес Гарри из горящего дома.
      
       -- Без моего содействия вы этого сделать не сможете, Вам понадобится несколько моих волос.
       -- Да, вот это наш план и погубит, -- сказал Джордж. -- Ясно же, что, если ты не станешь нам помогать, у нас не будет ни единого шанса получить от тебя хоть один волосок.
       -- Ага, тринадцать человек против молодца, которому и магией-то пользоваться запрещено -- какие уж тут шансы, -- поддержал брата Фред.
      
       -- Если вы думаете, что я позволю шестерым людям рисковать жизнью...
       -- ... да еще и впервые, -- вставил Рон.
       -- Одно дело изображать меня...
       -- Думаешь, нам так уж этого хочется, Гарри? -- серьезным тоном осведомился Фред. -- Представь, вдруг что-нибудь заколодит и мы навсегда останемся тощими очкариками.
      
       Фред и Джордж повернулись друг к другу и одновременно произнесли:
       -- Ух ты, какие мы одинаковые!
       -- Ну, не знаю, -- сказал Фред, изучив свое отражение в кастрюле, -- по-моему, я все еще покрасивее.
      
       -- По-моему, мама решила, -- негромко сказала Джинни, когда на третий день пребывания Гарри в "Норе" они вдвоем накрывали стол к обеду, -- что если она не даст вам сойтись и о чем-нибудь договориться, то сможет отсрочить ваш уход.
       -- И что, по ее мнению, будет дальше? -- пробормотал Гарри. -- кто-то другой убьет Волан-де-Морта, пока мы готовим пирожки с мясом?
      
       ... Для власти лучше всего приспособлены те, кто никогда к ней не стремился. Такие, как ты, принимающие руководство, потому что им его поручили, надевающие генеральский мундир по необходимости, а потом с удивлением обнаруживающие, что он сидит на них неплохо...
      
       А с ней нас ждет долгий разговор, как девчонки с девчонкой.
      
       Ты -- настоящий Повелитель смерти, потому что настоящий повелитель не убегает от нее. Он сознает, что должен умереть, и понимает, что в жизни есть вещи намного худшие, чем смерть.
      
       -- Рон, ты прекрасно знаешь, что мы с Гарри выросли среди маглов, и нам в детстве читали другие сказки: "Спящая красавица", "Золушка"...
       -- Это болезнь такая?
      
       -- Смотри, что я нашёл.
       Он протянул письмо матери. Гермиона взяла письмо и начала читать; Гарри внимательно следил за ней. Когда она дошла до конца страницы, она взглянула на него.
       -- О, Гарри...
      
       -- Полгода меня не видела, и как будто меня здесь вообще нет, подумаешь, брат.
       -- Братьев у неё полно, а Гарри один.
      
       Пустые слова не могут изменить того, что бренные останки его родителей лежат здесь, под снегом и камнем, ничего не ведающие, ко всему равнодушные. Вдруг полились слезы, он не успел их удержать; горячие, обжигающие, они мгновенно замерзали на щеках и не было смысла вытирать их. Пусть текут, что толку притворяться? Гарри стиснул губы, уставившись на снег, скрывающий место последнего упокоения Лили и Джеймса. Теперь от них остались только кости или вовсе прах, они не знают и не волнуются о том, что их живой сын стоит здесь, так близко, и его сердце все ещё бьется благодаря их самопожертвованию, хотя он уже готов пожалеть, что не спит вместе с ними под занесенной снегом землей.
      
       Дождь молотил в брезент, по щекам Гермионы текли слезы, восторг, который они испытывали несколько минут назад, исчез, как будто его и не было никогда, сгинул, подобно фейерверку, который вспыхивает и гаснет, оставляя после себя темноту, сырость, холод. Где спрятан меч Гриффиндора, они не знали, да и кто они, собственно, такие -- трое живущих в палатке подростков, единственное достижение которых сводится к тому, что они пока еще не мертвы.
      
       -- Он, наверное, знал, что я вас брошу.
       -- Нет, -- поправил Гарри, -- он знал, что ты обязательно вернешься.
      
       Я собираюсь продолжать идти, пока я не выиграю -- или умру. Не думайте, что я не знаю, как это может закончится. Я знал это в течение многих лет.
      
       Какой он всё-таки милый, а я-то хотел отрезать ему голову и приколотить её к стене.
      
       Полный желудок равен хорошему настроению, а пустой -- унынию и ссорам.
      
       Всё возможно, если никто не доказал, что этого не существует.
      
       Всегда следуй своему инстинкту, он почти никогда не ошибается.
      
       Недоверие к друзьям -- вершина бесчестья.
      
       -- Хорошо. Ладно. Но только -- ни слова никому, Дамблдор! Это должно остаться между нами. Поклянитесь! Я не вынесу... тем более сын Поттера... Дайте мне слово!
       -- Дать слово, Северус, что я никому никогда не расскажу о самом лучшем, что в вас есть? -- Дамблдор вздохнул, глядя в злое, измученное лицо Снегга. -- Ну, если вы настаиваете...
      
       -- Я шпионил ради вас, лгал ради вас, подвергал себя смертельной опасности ради вас. И думал, что делаю всё это для того, чтобы сохранить жизнь сыну Лили. А теперь вы говорите мне, что растили его как свинью для убоя...
       -- Это прямо-таки трогательно, Северус, -- серьёзно сказал Дамблдор. -- Уж не привязались ли вы, в конце концов, к мальчику?
       -- К мальчику? -- выкрикнул Снегг. -- Эспекто патронум! Из кончика его палочки вырвалась серебряная лань, спрыгнула на пол, одним прыжком пересекла кабинет и вылетела в раскрытое окно. Дамблдор смотрел ей вслед. Когда серебряное свечение погасло, он обернулся к Снеггу, и глаза его были полны слёз.
       -- Через столько лет?
       -- Всегда, -- ответил Снегг.
      
       Гарри оглянулся на Большой зал. Там толпились люди, утешая друг друга, подавая воду, стоя на коленях перед мертвыми, но никого из тех, кто был ему дорог, Гарри не увидел. Ни Гермионы, ни Рона, Джинни или еще кого-нибудь из Уизли, ни Полумны. Ему казалось, что он отдал бы все время, которое у него еще оставалось, за возможность взглянуть на них в последний раз. Но смог ли бы он тогда оторваться?
      
       Он чувствовал, как бешено бьется о ребра сердце. Как странно, что под действием смертного страха оно колотится всё сильнее, мужественно поддерживая жизнь.
      
       Сердце колотилось о рёбра, как обезумевшая птица. Наверное, оно знало, что времени осталось мало, и хотело наверстать удары за целую жизнь.
      
       Сколько раз он был на волосок от смерти, ускользал от неё -- и ни разу не думал при этом о ней самой. Воля к жизни была в нём всегда намного сильнее страха смерти.
      
       -- Северус Снегг служил не тебе, -- сказал Гарри. -- Он был на стороне Дамблдора с той самой минуты, как ты стал преследовать мою мать. А ты так ничего и не заметил, потому что это как раз то, чего ты не понимаешь. Ты видел когда-нибудь, как Снегг вызывает Патронуса?
       Волан-де-Морт не ответил.
       -- Патронус Снегга -- лань, -- сказал Гарри, -- как у моей матери, потому что он любил её всю жизнь, с самого детства. -- Гарри увидел, как затрепетали ноздри Волан-де-Морта. -- Разве он не просил тебя пощадить её?
       -- Он хотел её, вот и всё, -- насмешливо сказал Волан-де-Морт.
      
       Каждую секунду он вдыхал, запах травы, прохладный воздух на его лице, были драгоценностью. Тяжело было думать, что люди проживали годы и годы, пропадающие впустую, медленно тянущиеся годы, а он цеплялся за каждую секунду.
      
       Просто быть живым, смотреть, как солнце поднимается над блистающими снежными холмами, -- это же величайшее сокровище на земле.
      
       ... бывает особая неуловимая магия, которая связывает между собой вещи и поступки.
      
       Гарри выбрал свой путь, однако постоянно оглядывался назад, гадая, правильно ли прочитал знаки.
      
       Гарри знал, что Беллатриса обладает огромным магическим мастерством при полном отсутствии совести.
      
       А оно всегда звучит куда круче, чем было на самом деле.
      
       Тайна и ложь -- это то, что мы принимаем, став взрослыми.
      
       Никто не может жить в то время, когда другие выживают.
      
       Она одна была чем-то настоящим во всём мире...
      
       ... Она считает себя слишком важной персоной и пешком никогда не ходит...
      
       Народ, давайте-ка поспокойнее. Ну не может Тот-Кого-Нельзя-Называть убивать взглядом, он же не василиск. Так что при встрече с ним можете смело смотреть ему в глаза. Правда, это может быть последним, что вы увидите в своей жизни.
      
       Последний враг, которого нужно победить -- смерть.
      
       Там, где твоё сокровище, будет и твоё сердце.
      
       -- Но вы же умерли, -- сказал Гарри.
       -- Несомненно, -- деловито подтвердил Дамблдор.
      
       -- Скажите мне напоследок, -- сказал Гарри, -- это все правда? Или это происходит у меня в голове?
       Дамблдор улыбнулся ему сияющей улыбкой, и голос его прозвучал в ушах Гарри громко и отчетливо, хотя светлый туман уже окутывал фигуру старика, размывая очертания.
       -- Конечно, это происходит у тебя в голове, Гарри, но кто сказал тебе, что поэтому оно не должно быть правдой?
      
       Я просто хочу показать тебе, что не такие уж они замечательные, какими их похоже все считают.
      
       Родители, -- говорит Гарри, -- не должны бросать детей, если.. если только их к этому не принуждают.
      
       Что говорят при расставании люди, прожившие шестнадцать лет в прочной нелюбви друг к другу?
      
       Не жалей умерших. Жалей живых, и в особенности тех, кто живет без любви.
      
       -- Наш директор берет небольшой отпуск, -- сказала профессор МакГонагалл, показывая на дырку в форме фигуры Снейпа в окне.
      
       -- Нужно предложить Крюкохвату что-то не менее ценное!
       -- Какая ты умная! Сейчас принесу еще один мечик гоблинской работы, а ты упакуй его покрасивее!
      
       -- Нам бы сейчас о нас подумать...
       -- А что мы?
       -- Понимаешь... даже не знаю как тебе сказать, но кто-нибудь мог заметить, что мы ограбили Гринготтс.
      
       Потому что иногда нужно думать не только о своем спасении! Иногда нужно думать об общем благе!
      
       Каждая человеческая жизнь равноценна другой и достойна спасения.
      
       Богатства в мире нет бесценей, чем разум сильный с правой целью.
      
       ... не надо забывать, что он умеет перемещаться быстрее, чем Северус Снейп от шампуня.
      
      

    Джон Толкин.

       "Властелин Колец"
      
       Это дождь, мистер гном, и он будет идти до тех самых пор, пока не закончится.
      
       Кому на месте не сидится, тот добра не наживет.
      
       Всякому деревцу родная земля слаще.
      
       Все-то всегда хотят знать заранее, что поставить на стол, но те, кто готовит трапезу, болтать не любят, чем неожиданнее, тем радостнее.
      
       Кто убежал через крышу, тот не будет входить в дверь.
      
       Хочешь, поезжай на войну и докажи свою верность мечом, а нет -- отправляйся куда угодно. Но не проси меня о милосердии, если мы встретимся снова.
      
       Видно, и вправду чья-то воля подгоняет наших врагов, а перед нами создает незримую преграду. Я чувствую это по тому, что усталость -- не в теле, а давит на сердце.
      
       Уходила Третья Эпоха. Уходили Элронд и Галадриэль, минули дни Колец, и к концу приходит песнь о тех временах.
      
       -- Вот мы и остались вчетвером, как когда-то. Мне кажется, мы спали и видели сон, и только теперь просыпаемся.
       -- А мне кажется, что мы, наоборот, опять засыпаем...
      
       Этот мир гибнет, а мы -- в самом сердце его, и нам не спастись.
      
       Я пришёл подумать в тишине. Спи, пока ещё спишь в постели. На рассвете мы идём к Денетору. Хотя что я говорю! Рассвета не будет. Наступил Великий Мрак!
      
       Это гибель. Это тень рока. Чёрный Всадник, получивший крылья.
      
       Наверное, ты прав, но мне без них будет скучно. Мы подружились так быстро, что я, кажется, тоже начинаю спешить, как все в вашем сумасшедшем мире, а может, впадаю в детство.
      
       Мы всегда не вмещаемся в старые списки и в старые истории, хотя и существуем уже довольно давно. Мы -- хоббиты.
      
       ... Не утратив, не сохранишь.
      
       Я ведь уже решил, Боромир, только боюсь решиться.
      
       Тот, кому грозит опасность, рано или поздно устает подозревать всех и вся, ему просто хочется довериться иногда первому встречному.
      
       Враг появится только в миг последней победы. До тех пор он воюет руками других. Так делают все великие правители, если они мудры.
      
       Врагов я считаю только мечом.
      
       Не лезь в дела мудрых. Понять -- не поймёшь, а хлопот не оберешься.
      
       Позарастают беды быльем,
       Вспыхнет клинок снова
       И Короля назовут королем
       В честь короля иного...
      
       В горных долинах моей страны много удивительных цветов и много дев, превосходящих эти цветы красотой лика и стана, но ещё ни разу не встречал я в Гондоре ни цветка, ни девы, которые сравнились бы с тобой по красоте и печали. Может статься, через малое число дней мир покроет тьма, и я надеюсь встретить её мужественно - но на сердце у меня было бы легче, если бы в оставшиеся нам солнечные дни я мог иногда видеть твоё лицо.
      
       - Для того чтобы развязать войну, достаточно желания одной из сторон, о достойный Целитель, - отвечала Эовин. - А от меча могут погибнуть и те, кто никогда не брал его в руки. Неужели ты предпочёл бы, чтобы гондорцы день и ночь собирали травы, пока Чёрный Властелин собирает армии? Да и телесное исцеление не всегда идёт на пользу, а гибель на поле брани - не всегда зло, даже если герой погибает в муках.
      
       Вот уже не первое столетие, как мы, Целители, занимаемся только залечиванием ран, нанесённых мечами. Правда, и в дни покоя мы не сидим праздно. В мире хватает болезней, бед и случайностей. Войны только приумножают их.
      
       - Ты спрашиваешь, как я себя чувствую?! - закричал он. - Да этого никакими словами не выразишь! Всё равно что... - он взмахнул руками, - всё равно что весна после зимы, всё равно что луч в листве! В душе у меня сейчас всё сразу - трубы, и лютни, и все песни, какие я только слышал!
      
       Но Горлум обиделся. Не так уж часто он говорил правду, и вот, когда он сказал её наконец, ему не поверили!
      
       Далеко за Эфел Дуатом, на западе, виднелась полоска бледного неба. И вдруг над самым высоким и острым пиком, выглянув из рваных туч, сверкнула звездочка. Красота ее так поразила Сэма, что у него забилось сердце, и к маленькому путнику, затерянному в мрачной, всеми проклятой стране, внезапно вернулась надежда. Его пронзила ясная и холодная, как луч звезды, мысль: Тьма не вечна, и не так уж много места занимает она в мире, а свет и высшая красота, царящие за ее пределами, пребудут вечно.
      
       Если бы только Госпожа могла нас сейчас видеть и слышать! Я сказал бы ей: "Владычица! Нам так мало нужно! Только немного воды и света, чистой воды и обыкновенного дневного света, и все. Они важнее всех драгоценностей мира, вы уж меня простите!"
      
       Никакие ворота не удержат Врага, если при них не будет защитников.
      
       Мы - на самом краю пропасти, где надежда и отчаяние сродни.
      
       Мы должны шагнуть в ловушку с открытыми глазами, собрав все мужество и помня, что для себя надежды у нас почти не остается. Ибо, государи мои, очень может статься, что все мы погибнем в этой черной битве, погибнем вдали от земель, населенных людьми. Даже если Барад-Дур все-таки падет, мы с вами в новую эпоху, которая откроется для других, не вступим. Но таков, думается мне, наш долг. Посудите сами, разве такая смерть не лучшая из возможных? Ведь если мы ничего не предпримем, смерть найдет нас и здесь, с той же неизбежностью, но разница будет немалой, ибо, умирая, мы будем знать, что новая эпоха не настанет уже никогда.
      
       После, конечно, могут нагрянуть и другие беды: Саурон и сам - только посланник, слуга, не более. Но не в нашей власти управлять всеми отливами и приливами в этом мире. Нам достаточно выполнить то, ради чего мы посланы на землю, сиречь - выкорчевать зло на полях, которыми мы ходим, дабы те, кто будет жить после нас, могли расчистить землю к севу. А какая у них будет погода - это уже от нас не зависит.
      
       Что бы потом с нами ни случилось, это был великий день и великий час!
      
       Обнажены были бледные мечи, но я не узнал, так же ли они оказались остры, как прежде, поскольку, кроме страха, Мертвым не потребовалось никакого оружия.
      
       - Пора спускаться на землю! Мы, Туки и Брендибаки, в небесах долго не выдерживаем... Вершины не про нас.
       - Не про нас, - признался Мерри. - Во всяком случае, пока. Уж не про меня - это точно... Но зато мы теперь их видим, эти вершины, и чтим их, правда? Я думаю, каждый должен любить то, что ему положено по его чину, и не мучиться. Надо же с чего-то начинать, надо иметь корни - а чернозем у нас, в Шире, хороший, и глубина - в самый раз!.. Но есть вещи и глубже, и выше. Если бы их не было, никакой Старикан Гемджи не смог бы мирно копаться в своем огороде, что бы он сам про это ни думал! Хорошо, что я хоть одним глазком глянул наверх...
      
       Но так уж наш брат хоббит устроен, что в серьезные минуты у нас на языке одни пустяки. Мы всегда говорим совсем не то, что хочется, - а почему? Потому что боимся сказать лишнее. Когда нету места шуткам, мы сразу теряемся...
      
       Но знай, Эомер, тебя она любит по-настоящему, меня же - нет. Ибо тебя она знает, а во мне любит лишь тень, грезу, игру собственного воображения.
      
       Из всех зол и тягот, какие хранит в запасе судьба, нет ничего столь горького и позорного для мужа, как снискать любовь прекрасной и бесстрашной девы и не иметь возможности ответить ей тем же.
      
       Все трое так устали, что в сердца их уже не было доступа ни радости, ни печали.
      
       Вдвойне благословенна помощь, приходящая нежданно!
      
       Слишком поздно! Прийти слишком поздно - хуже, чем никогда.
      
       Только теперь он сполна почувствовал горькую правду слов Короля: "Что тебе делать в таком бою, Мериадок?.." Сейчас он, повесив голову, ответил бы: "Много что! Например, мешать всаднику, а еще - не терять надежды, что удержусь в седле и не погибну под копытами..."
      
       Правитель Города сдался раньше, чем Враг взял крепость.
      
       Властелин Черной Башни обладал оружием, действовавшим куда быстрее, чем голод. Это были страх и отчаяние.
      
       Я страшусь предательства. Предательства, Пиппин! Но пусть будет, что будет. Не станем забывать, что иногда предателю случается предать самого себя и невольно послужить добру.
      
       - Но я не служанка, я - из рода Эорла. Я умею сидеть в седле, владею мечом и не боюсь ни боли, ни смерти.
       - Чего же ты боишься, госпожа?
       - Неволи, - бросила она. - Я боюсь просидеть всю жизнь под замком, боюсь дождаться дня, когда усталость и годы примирят меня с тюрьмой, когда надежда совершить великое исчезнет, забудется и перестанет волновать сердце.
      
       В этом сражении понадобится мужество без оглядки на славу, ибо никто никогда не узнает, какие подвиги совершили павшие, в последний раз выступив на защиту своего дома... Но ведь подвиг остается подвигом, даже если его некому воспеть.
      
       - Боюсь, теперь он нанесет удар быстрее, чем замышлял!
       - Кто торопится, часто бьет мимо.
      
       Он не ведает, навстречу какой судьбе едет, но, если бы и ведал, назад не повернул бы.
      
       Нет! Я все-таки не отчаиваюсь. Возьми Гэндальфа. Он упал в бездну, но вернулся, и теперь он с нами! Мы выстоим - пусть на одной ноге, пусть упав на колено, но выстоим!
      
       Я его знаю всю свою коротенькую жизнь и только что проделал с ним вместе очень долгий путь - но это, я скажу, такая книга, которую читаешь сто лет, а потом выходит, что еще и второй страницы не одолел.
      
       Холодный рассудок щедрому сердцу не указ.
      
       Но скажу тебе вот что: я не владею королевствами - ни Гондорским и никаким другим, ни большим, ни малым. Я просто пекусь обо всем, что есть на свете доброго и чему в нашем сегодняшнем мире грозит опасность. Гондор может погибнуть, но я не назову себя побежденным, если хоть что-нибудь продержится до утра, чтобы расцвести и дать добрый плод грядущим временам.
      
       Он жив, тебе же сердце подсказывало, что он жив. Не доверяй своей голове, Сэмвайз, это далеко не лучшее, что у тебя есть!
      
       Скольких я уложу, прежде чем они меня схватят? Вытащи я меч, они сразу увидят его блеск и, рано ли, поздно ли, меня поймают. Знать бы только, попаду я когда-нибудь в песню или нет? Песнь о Сэмвайзе, что пал в бою на горном перевале, окружив своего хозяина стеной из мертвых тел! Впрочем, что это я? Какая песня? Не будет никакой песни. Ведь они завладеют Кольцом, а значит, песен больше вообще никогда не будет.
      
       -- А Сильмарилл в конце концов попал к Эарендилу. А потом... Ох, хозяин, а я ведь об этом раньше не думал! Ведь у нас с собой есть частичка того же самого света, ну, в этой стеклянной звездочке, которую вам дала Владычица! Значит, если разобраться, мы из той же самой истории и она продолжается! Неужели все великие истории - бесконечные?
       - Да, Сэм, такие истории не кончаются, - ответил Фродо. - А вот герои приходят и уходят, когда закончат свое дело. Рано или поздно кончится и наша история.
       - И тогда мы сможем отдохнуть и выспаться, - сказал Сэм и мрачно рассмеялся. - Что до меня, то мне больше ничего и не надо. Отдохнуть, выспаться, а потом встать и покопаться в саду. Боюсь, это с самого начала было моим единственным заветным желанием. Не про моего брата всякие важные и великие дела! Но все-таки интересно, попадем мы в песню или нет? Мы уже там, внутри, в легенде, это ясно, но вот какой она будет потом? Может, ее будут рассказывать по вечерам у камина, а может, много-много лет спустя запишут в толстую, большую книгу с красными и черными буквами?
      
       -- И все же, знай мы заранее, куда угодим, мы бы тут сейчас не сидели. Так, наверное, часто бывает. Взять все эти великие дела, господин Фродо, о которых говорится в старых песнях и сказках, ну, приключения, так я их называю. Я всегда думал, что знаменитые герои и прочие храбрецы просто ехали себе и смотрели - нет ли какого приключеньица? Они ведь были необыкновенные, а жизнь, признаться, зачастую скучновата. Вот они и пускались в путь - просто так, чтобы кровь разогнать. Но я перебрал все легенды и понял, что в тех, которые самые лучшие, ну, которые по-настоящему западают в душу, дела обстоят не так. Героев забрасывали в приключение, не спросившись у них самих, - так уж лежал их путь, если говорить вашими словами. Думаю, правда, им представлялось сколько угодно случаев махнуть на все рукой и податься домой, как и нам с вами, но никто на попятный не шел. А если кто-нибудь и пошел, мы про это никогда не узнаем, потому что про него забыли. Рассказывают только про тех, кто шел себе все вперед и вперед... Хотя, надо заметить, не все они кончили счастливо. По крайней мере, те, кто внутри легенды, и те, кто снаружи, могут еще поспорить, считать тот или иной конец счастливым или нет. Взять, например, старого господина Бильбо. Возвращаешься домой, дома все вроде бы хорошо - а в то же время все переменилось, все уже не то, понимаете? Но лучше всего, конечно, попадать в истории именно с таким концом, как у господина Бильбо, хотя они, может быть, и не самые интересные. Хотел бы я знать, в какую попали мы с вами?
       - Да уж, - сказал Фродо. - Но я этого не знаю. В настоящих историях так, наверное, всегда и бывает. Вспомни какую-нибудь из твоих заветных! Тебе, может, сразу известно, хорошо или плохо она кончится, да и смекнуть по ходу дела недолго, а герои того ведать не ведают. И тебе вовсе не хочется, чтобы они прознали!
      
       Похвала из уст того, кто сам достоин похвалы, - высшая награда.
      
       Твоё сердце не просто слепо предано хозяину - оно зорче твоих глаз.
      
       - Видимо, она поистине прекрасна, - сказал Фарамир. - Губительно прекрасна!
       - Ну, насчет губительно - не знаю, - возразил Сэм. - Думаю, люди сами приносят в Лориэн свою беду - и, конечно, натыкаются на нее, на беду эту, раз уж она пришла туда вместе с ними. Владычицу, конечно, очень даже можно назвать опасной, хотя бы потому, что в ней столько силы, столько силы! Иной об эту силу разобьется, как корабль о скалу, иной утонет, как хоббит, если его бросить в реку. Но скалу и реку винить глупо.
      
       Она такая красивая! Такая чудесная! Иногда она похожа на высокое дерево в цвету, а иногда на белый нарцисс, маленький и хрупкий. Тверже алмаза и мягче лунного света - вот она какая. Теплая, как солнечный луч, и холодная, как звездный мороз. Гордая и далекая, как ледник в горах, и веселая, как обыкновенная девчонка, у которой по весне маргаритки в косах...
      
       - Владычица Лориэна! Галадриэль! - мечтательно воскликнул Сэм. - Вам бы непременно надо повидать ее, сударь! Я самый обыкновенный хоббит, по ремеслу садовник, в стихах дуб дубом и сочинять не умею - так, смешное что-нибудь иногда, а чтобы настоящие стихи - этого нету. А потому я не могу вам передать, какая она.
      
       Войны не миновать: на карту поставлены наши жизни, ибо Враг стремится поглотить всех и вся. Но я не могу сказать, что люблю остроту сверкающего меча, стремительный полет стрелы ради них самих, не могу сказать, что в воине ценю прежде всего воина, а потом уже человека. Я люблю только то, что защищают эти мечи, стрелы и воины, - город нуменорцев. Пусть мою страну чтят за ее прошлое, за ее древние обычаи, красоту и мудрость! Я хочу, чтобы ее боялись только тем страхом, какой подобает юноше, когда он стоит перед лицом умудренного годами старца.
      
       Он был рад, что не видит лица убитого. Как звали этого человека, задавался вопросом хоббит, откуда он явился и точно ли сердце его было черно от злобы? Может, его опутали ложью или запугали, чтобы он вместе со всеми послушно отправился на север? Кто знает, может, сам он предпочел бы остаться дома и вести мирную жизнь?
      
       Трудно поверить, что огонь обжигает, пока не прикоснешься к нему. Зато потом все, что тебе скажут об огне, западет в самое сердце.
      
       Увидеть в руинах то, что всегда считал могущественным и непобедимым, - само по себе тяжелое наказание.
      
       Он правда стал другим, вот только каким именно и насколько другим -- пока не ясно.
      
       -- Если бы я знал это раньше, -- жалобно протянул Пиппин. -- Я ведь понятия не имел о том, что делаю.
       -- Нет, понятия у тебя хватало, -- возразил Гэндальф. -- Ты знал, что поступаешь глупо и плохо. Но ты не послушал себя.
      
       Пользоваться вещью, в которую вложена мудрость, много превосходящая твою собственную, всегда губительно.
      
       -- Странными силами владеют наши враги, и странные слабости им присущи, -- заметил Теоден. -- Испокон веков говорится: "Зло часто побеждает самое себя".
      
       -- <...> Будь осторожен!
       -- А когда я был неосторожен за эти долгие годы? -- горько спросил Арагорн.
       -- Да, пожалуй, не был. Тем обиднее оступиться в конце пути.
      
       Раз замысел созрел, он рано или поздно себя обнаружит.
      
       Ты говоришь, нам нужно понять друг друга? Я тебя вполне понимаю, а вот тебе меня уже не понять.
      
       Гэндальф наконец сказал, что рад нас видеть.
       -- Где же ты был? -- сунулся было я. -- И где все остальные?
       -- Где был, там меня уже нет, -- отвечал он в своей неподражаемой манере. -- Кое-кого видел, об остальном потом, я спешу.
      
       В странные времена довелось мне жить! Мы веками разводили скот, пахали землю, строили дома, мастерили орудия, помогали гондорцам в битвах за Минас Тирит. Все это мы называли обычной человеческой жизнью, и нам казалось, что таким путем идет весь мир. Нас мало беспокоило, что происходит за пределами нашей страны. Об этом пелось в песнях, но мы забывали эти песни или пели их только детям, просто так, бездумно, по привычке. И вот эти песни напомнили о себе, отыскали нас в самом неожиданном месте и обрели видимое обличье!
      
       - Может быть, здешние люди поступают мудро, помалкивая об этих пещерах: наверное, одного трудолюбивого гномьего семейства с молотками в руках хватило бы, чтобы напортить столько, что потом никаким гномам не поправить!
       - Ты не прав, - возразил Гимли. - Сердце гнома не может остаться равнодушным к такой красоте. Дети Дьюрина не стали бы добывать тут каменья. Даже золото и алмазы нас не соблазнили бы. Разве ты срубил бы на дрова цветущую весеннюю рощу?
      
       - Люди - странные существа, Леголас! Они владеют чудом из чудес, какого нет на всем Севере, и как они его называют? "Пещеры"! Пещеры, которые в дни войны служат им убежищем, а в дни мира - хранилищем зерна! Дорогой Леголас, известно ли тебе, что подземные чертоги Хельмовой Пади обширны и прекрасны? Да если бы гномы о них прознали, они бы потянулись сюда бесконечной чередой, чтобы только взглянуть на них, да, да, и платили бы за это чистым золотом!
       - Лично я не пожалею золота, только бы меня избавили от лицезрения твоих пещер, - сказал Леголас, - а если бы я ненароком забрел туда, то дал бы вдвое, только чтобы меня выпустили на волю!
      
       - Рассвет близок, - сказал Гамлинг, стоявший рядом с ним. - Но, боюсь, облегчения нам он не принесет.
       - Заря для человека всегда означает надежду, - возразил Арагорн.
      
       Роханцы смотрели в долину с изумлением: казалось, там колышутся под порывами ветра бескрайние черные хлеба. Буря войны возвестила час жатвы, и каждый колос сверкал зазубренным клинком смерти.
      
       Когда отступаешь, каждого вражеского воина считаешь за двух.
      
       Теоден что-то крикнул своему коню, и он с места рванулся вперед. Позади билось на ветру знамя Рохана -- белый конь мчался по зеленому полю. За ним лавиной двинулся передовой отряд. Но король Рохана летел впереди всех, его никто не мог догнать. Словно древнее божество, словно сам Великий Оромэ в битве Валар на заре мира, неудержимо мчался король Рохана. Он поднял щит, сверкнувший золотом в первых лучах солнца; трава под копытами его коня вспыхнула изумрудным ковром, потому что настало утро! Ветер с далекого Моря и солнце взяли верх, тьма отступила, полчища Мордора дрогнули в ужасе перед лавиной Всадников, катящейся на них, и побежали! А Всадники Рохана пели боевую песнь, пели и убивали врагов. И эта песнь, прекрасная и грозная, была слышна за стенами Минас-Тирита.
      
       Нельзя быть одновременно и тираном, и мудрецом.
      
       Предатели всегда недоверчивы.
      
       Когда-то он был велик. Глубочайшие знания, проницательный ум, искуснейшие руки. Он и сейчас ещё могуч. Много знает и умеет. У него есть власть над душами. Мудрого он убедит, слабого запугает. Даже теперь, когда он потерпел поражение, едва ли в этом мире кто-нибудь может говорить с ним без опаски.
      
       Кривому глазу и правда кажется кривдой.
      
       Труды не окончены, даже если надежда погасла.
      
       Укрепись сердцем -- лучшей помощи не будет у того, кто отчаялся.
      
       За горячими и дерзкими речами нередко кроется преданное сердце.
      
       Мудрый избегает говорить о том, чего не знает.
      
       Зло можно возвещать по-разному. Одни сеют зло сами, другие - истинные друзья - в дни мира и благополучия странствуют в далеких странах, а в черный день являются, чтобы протянуть руку помощи.
      
       Где всадник, степями на бой проскакавший?
       Где плуг, благодатную землю вспахавший?
       Где жаркое пламя и голос струны?
       Где шлем, и кольчуга, и эхо войны?
       Как дождь над холмами и ветер над степью,
       Те годы исчезли за горною цепью.
       Кто дым от пожара в суму соберёт?
       Кто годы назад из-за Моря вернёт?
      
       Я постарался вселить в вас надежду. Но надеяться - ещё не значит победить.
      
       Оружие измены всегда опасно в первую очередь тому, у кого оно в руках.
      
       По его понятиям, мы представляем для него серьёзную угрозу. Он трепещет при мысли, что среди нас может объявиться какой-нибудь богатырь с Кольцом на пальце, который отважится пойти войной на Мордор, чтобы сокрушить мощь Барад-дура и самому воссесть на чёрный трон. Ему и в голову не приходит, что, сокрушив мощь Барад-дура, мы никого не захотим возводить на трон Саурона. Даже в самых чёрных снах ему не грезилось, что мы пытаемся попросту уничтожить Кольцо!
      
       - В чём, в чём, а в этом ты ничуть не изменился, дорогой Гэндальф, - заметил Арагорн. - Как всегда, говоришь сплошными загадками!
       - Загадками? - переспросил Гэндальф. - Да нет, нет, что ты. Я просто разговариваю сам с собой. Так поступали когда-то древние: обращались к самому мудрому в собрании, минуя остальных.
      
       Может статься, мы идём навстречу судьбе. Как бы этот поход не стал для нас последним! Но если бы мы остались дома и предались безделью, гибель всё равно рано или поздно настигла бы нас. Мысль об отмщении зрела в наших сердцах давно, потому-то мы и двинулись на Исенгард, не откладывая. Решение было принято далеко не спрохвала! Если это последний поход энтов, пусть он по крайней мере будет достоин песни! Почему бы не пособить другим племенам, прежде чем исчезнуть? Я бы, конечно, предпочёл идти своей дорогой и ждать того дня, когда исполнится предсказание и отыщутся наши жены. Я был бы рад, очень рад увидеть Фимбретиль! Но не будем забывать, что песни, как и деревья, приносят плоды лишь в назначенное время, и никто не может сказать, как именно это свершится. А бывает и так, что песни увядают раньше срока...
      
       Прекрасным было ее лицо, а длинные волосы струились, подобно золотой реке. Стройной и высокой была она в своем белом платье с серебряным поясом, но сильной и твердой, точно сталь - она, дочь королей. Так Арагорн впервые увидел при свете дня Эовин, леди Рохана, и подумал, что она "прекрасна, прекрасна и холодна, точно едва забрезжившее утро ранней весны".
      
       -- Ты бы остерегся, Теоден, -- вмешался Гэндальф. -- Хоббитам только дай волю -- они усядутся хоть на поле битвы и давай обсуждать кушанья и стряпню, а заодно порасскажут о деяньях своих отцов, дедов и прадедов, девятиюродных родичей с отцовской и материнской стороны.
      
       Гил-Гэлад, светлый государь,
       Последний всеэльфийский царь,
       Хотел навеки превозмочь
       Нависшую над миром ночь.
       Сиял, как солнце, щит в ночи,
       Ломались черные мечи,
       А светлый меч меж черных скал
       Разящей молнией сверкал.
      
       И царь сумел развеять ночь -
       Развеять, но не превозмочь, -
       И закатилась навсегда
       За край небес его звезда.
      
       Gil-Galad was an Elven-king.
       Of him the harpers sadly sing:
       the last whose realm was fair and free
       between the Mountains and the Sea.
      
       His sword was long, his lance was keen,
       his shining helm afar was seen;
       the countless stars of heaven's field
       were mirrored in his silver shield.
      
       But long ago he rode away,
       and where he dwelleth none can say;
       for into darkness fell his star
       in Mordor where the shadows are.
      
       Я не сражаюсь ни на чьей стороне, ведь никто не сражается на моей.
      
       Глаза у него словно бездонные колодцы, а в колодцах - память целых тысячелетий и длинные, медленные мысли. Как будто все, что происходит здесь и сейчас, для него только искорки на поверхности, вроде как блестки солнца на листьях огромного дерева или рябь на воде очень, очень глубокого озера. Мне показалось, будто мы с Мерри нечаянно разбудили дерево, веками росшее и росшее себе из земли. Ну, не разбудили, наверное, потому что оно не совсем спало - оно, если хотите, просто жило само в себе, между кончиками своих корней и кончиками веток, между глубинами земными и небом, и вдруг проснулось - и смотрит на вас так же медленно и внимательно, как все эти бесконечные годы вглядывалось само в себя.
      
       - Сегодня случилось так много чудес, что я уже ни в чем не уверен. Чего только не творится на свете! Гномы разгуливают по Рохану под руку с эльфами, люди остаются живы после беседы с Лесной Владычицей - и в придачу ко всему в Рохан возвращается меч, сломанный еще до того, как отцы отцов наших вступили на землю Страны Всадников, причем возвращается перекованным! В такие времена мудрено разобраться, где твое место и в чем твой долг!
       - Не более, чем в любые другие, - сказал Арагорн. - Добро и зло всегда остаются добром и злом - как для людей, так и для эльфов с гномами. Надо только уметь отличить одно от другого - будь то у себя дома или в Золотом Лесу.
      
       - Чего только не услышишь нынче! Полурослики - маленькие человечки из старых северных песен и нянюшкиных сказок. Но мы-то не в сказке! Мы стоим на зелёной траве, под ярким солнцем!
       - Одно другому не мешает, - отозвался Арагорн. - Те, что придут после нас, сложат легенды и о нашем времени. Мы стоим на зеленой траве, сказал ты. Но разве о зелёной траве не поётся в песнях? А ведь ты ходишь по ней наяву, в ярком свете солнца!
      
       Мы хотим только одного - свободы. Мы желаем жить, как жили всегда, владеть, чем владели, и не хотим гнуть спины перед чужеземным властителем, неважно, добрым или злым.
      
       - Ладно, ладно, некогда ломать голову над загадками, - торопил Гимли. - Идемте, перенесем Боромира к Реке!
       - Когда-нибудь разгадывать загадки придется, если мы хотим выбрать верную дорогу, - возразил Арагорн.
       - А есть ли она, эта верная дорога? - усомнился гном.
      
       Таков закон: те, чью ладью несёт быстрый поток, обречены находить и терять.
      
       - Ничто не затмит в моих очах красоты эльфийской Владычицы, - сказал он Леголасу, сидевшему с ним в одной лодке. - Отныне я смогу называть прекрасным только то, что исходит от нее. - Он приложил ладонь к груди и воскликнул: - Зачем я только пустился в этот Поход? Скажи, Леголас! Что мог я знать о главной опасности, подстерегавшей меня на пути? Прав был Элронд: нам не дано было предугадать, что нам повстречается. Я боялся тьмы, боялся пытки, и этот страх не остановил меня - а оказалось, что опаснее всего свет и радость. Если бы я о том ведал, я никогда не отважился бы покинуть Ривенделл. Прощание с нею нанесло мне такую рану, что куда там Черному Властелину, даже если бы я прямо сегодня попал к нему в руки!
      
       Весна и лето миновали и не вернутся уже на землю - разве что как воспоминание.
      
       Древний Фангорн лежит на границе нашего королевства, но вот уже много поколений, как гондорцы там не бывали, так что опровергнуть пришедших из глубины времени легенд некому - но некому и подтвердить их.
      
       О Лориэн! Придет зима - начнется листопад,
       И листья в реку упадут - их не вернешь назад.
      
       В то, что мы создаем, мы всегда вкладываем память о том, что любим.
      
       Знаете, какое у меня чувство? Будто я внутри песни - понимаете?
      
       Ему казалось, что он сделал шаг в окно, распахнутое в давно исчезнувший мир. Он видел, что на этом мире почиет свет, для которого в его языке слов не находилось. Все, на что падал взгляд, было четким и словно очерченным одной линией, как будто каждую вещь задумали и создали только что, прямо на глазах; и вместе с тем каждая травинка казалась неизмеримо древней. Цвета были знакомые - золотой, белый, синий, зеленый; но все они были такими свежими, так золотились, белели, синели и зеленели, что Фродо казалось, будто он видит их впервые и только сейчас придумывает им названия - новые и достойные удивления.
      
       Едва ступив на другой берег Серебряной, Фродо ощутил странную уверенность в том, что переправился не через реку, а через время и попал в один из уголков Старших Дней. Ему казалось, что он ступает по земле мира, которого больше нет.
      
       Мир и вправду полон опасностей, и в нем много темного, но много и прекрасного. Нет такого места, где любовь не была бы омрачена горем, но не становится ли она от этого только сильнее?
      
       - Увы безумию наших дней! - поморщился Леголас. - Все мы - враги одного Врага, но я почему-то должен идти по эльфийскому лесу с повязкой на глазах! А в лесу этом светит веселое солнышко и листья блестят, как золото!
       - Может, ты и прав, - сказал Халдир печально. - Видно, воля Черного Властелина действует и в нас самих! Ни в чем она так не заметна, как в отчуждении, когда оно проникает в ряды его врагов.
      
       - Разве это единственная дорога? - спросил он.
       - А какую бы предпочел ты? - обернулся к нему Арагорн.
       - Прямую, всем понятную, даже если она утыкана мечами!
      
       Как просто! Но для ученого знатока преданий, да еще в наше время, когда все друг друга подозревают, простота может оказаться сложнее всякой сложности!
      
       - Только вероломный говорит "прощай", завидев тьму впереди, - проронил Гимли.
       - Может быть, - сказал Элронд. - Но пусть не клянется выстоять во тьме тот, кто еще никогда не видел ночи!
       - Слово обета может укрепить колеблющегося, - не согласился Гимли.
       - Или сломить его, - молвил Элронд.
      
       Каждый сам вправе положить предел своему путешествию, ибо никто не знает, где граница его мужества и какие напасти подстерегают на пути.
      
       Сижу напротив камелька
       И думаю о том,
       Как летом крылья мотылька
       Играли над цветком.
       Как листья осени неслись
       Докучливой порой,
       Как паутинки на висках
       Считали возраст мой.
      
       Я на огонь гляжу. С теплом
       Проснётся мир чудес.
       И за зимой придёт весна,
       Но я не буду здесь.
      
       Я не увижу красоты,
       Что каждый год нова.
       Ведь каждый год трава растёт,
       Но разная трава!
      
       Рисует пламя камелька
       Героев давних лет
       И тех, кто мир увидит наш,
       Придя за нами вслед.
      
       О временах, что были "до",
       Я думаю, скорбя.
       Навеки смолкшие шаги
       За дверью слышу я.
      
       Зову я прошлое назад.
       И в памяти моей
       Звучат, как прежде, голоса
       Вернувшихся друзей.
      
       Я даже конец успел придумать: "И жил он счастливо до конца дней своих". Это хорошая концовка. Ничего страшного, что она затерлась от частого употребления!
      
       - Ведь это путь в безнадежность. Я сказал бы, что это безумие, не чти я вековую мудрость Элронда.
       - Так безнадежность или безумие?
      
       Я не прошу о помощи, но мы в ней нуждаемся. Если мы будем знать, что Гондор не одинок и кто-то в меру своих сил тоже сражается с Врагом, - это придаст нам мужества.
      
       Люди Гондора - доблестные воины, они не станут никому кланяться. Но их можно одолеть в бою, поскольку доблесть - ничто без могучей армии и оружия.
      
       Кольцо нельзя надеть на две руки сразу.
      
       - Белый! - фыркнул Саруман. - Белый хорош только в самом начале. Белое полотно можно выкрасить. Белую бумагу можно покрыть письменами. Белый луч преломляется и становится радугой даже в обыкновенной капле воды!
       - Но он перестает быть белым, - пожал я плечами. - А кто ломает вещь, чтобы узнать, что она из себя представляет, тот сошел с пути Мудрых.
      
       Распускать несвоевременные слухи всегда опасно - они могут попасть не по адресу. Во всех долгих войнах с Черной Башней измена всегда была нашим главным врагом.
      
       В мире много злых сил, с которыми вашим крепким стенам и острым мечам дела иметь не приходится. Ты сказал, что Север наслаждается покоем и свободой. Но что знали бы о покое и свободе народы Севера, если бы не мы? Один страх перед Тенью уже сломил бы их. Но когда с пустынных холмов и из бессолнечных чащоб в долины являются темные твари - мы изгоняем их прочь. Кто осмелился бы путешествовать по дорогам, кто чувствовал бы себя в безопасности дома или в поле, кто мог бы спокойно спать у себя в постели, если бы дунаданы предавались сну или сошли в могилы? И все же мы слышим слова благодарности реже, чем вы. Путешественники провожают нас хмурыми взглядами, крестьяне наделяют презрительными кличками. Для одного толстяка, что живет в дне пути от чудищ, единственно от вида которых у него остановилось бы сердце и которые с легкостью сотрут его селение с лица земли, стоит только нам ненадолго снять стражу, - так вот, для этого толстяка я - подозрительный проходимец, "Бродяга-Шире-Шаг"... Но мы не хотим ничего менять. Когда простой народ беззаботен, когда ему нечего бояться, он остается свободным, а это главное.
      
       Хоббитам эльфийских аппетитов не перенять. Мне иногда кажется, что для них песни почти как еда, если не главнее!
      
       - Ну а пир... я теперь не очень-то часто хожу на пиры. У меня и без пиров есть чем заняться.
       - Что же ты делал?
       - А сидел, думал. Я этим частенько занимаюсь.
      
       - Ты ведь любил Бильбо, не так ли? - спросил он.
       - Любил, - просто ответил Фродо. - Был бы мой выбор, что повидать, его или все дворцы и башни мира, я выбрал бы его.
      
       Скорее всего, в конце пути он станет как стеклянный сосуд с чистым светом внутри - для тех, кто умеет видеть.
      
       - Сегодня решено не беспокоить тебя разговорами - так велел Элронд!
       - Разговоры отвлекают меня от мыслей, а ведь от мыслей устаешь не меньше.
      
       - Про Сэма Гемджи я теперь каждый день узнаю что-нибудь новенькое! То он заговорщик, то заправский шутник... Надо думать, кончит он свою жизнь тем, что станет волшебником - или, может, героем?
       - Вот не было печали! - запротестовал Сэм. - Не хочу я быть волшебником! И героем - тоже! Спасибочки!
      
       И царь сумел развеять ночь -
       Развеять, но не превозмочь.
      
       - Мошкарные Болота называется! Да тут больше мошкары, чем болот!
       - И чем они только питаются, когда поблизости нет хоббитов?
      
       Поспешные суждения редко бывают справедливы.
      
       Не стоит так легко отворачиваться от бабушкиных сказок. В них иногда хранится знание из наследства Мудрых.
      
       Река -- это такая тропа, с которой по крайней мере не собьешься.
      
       Настоящие имена рассказывают историю вещей, которым принадлежат.
      
       Я ничего не знаю и знать не хочу ни о каких сторонах. Я иду своей дорогой и думаю, что ваш путь на некоторое время может совпасть с ней.
      
       When Winter comes, the winter wild that hill and wood shall slay;
       When trees shall fall and starless night devour the sunless day;
       When wind is in the deadly East, then in the bitter rain
       I'll look for thee, and call to thee; I'll come to thee again!
       <...>
       Together we will take the road that leads into the West,
       And far away will find a land where both our hearts may rest.
      
       Когда обрушится зима, и землю скроет тень,
       И ночь беззвездная убьет короткий серый дeнь,
       И лес умрет в туманной мгле -- под снегом и дождем,
       Найду тебя, приду к тебе, чтоб быть навек вдвоем.
       <...>
       И мы начнем -- в руке рука -- на Запад долгий путь,
       И там, вдали, отыщем край, где можно отдохнуть.
      
       Сплошной поток печальных, но жутких звуков постепенно складывался в слова, мрачные, жестокие, холодные, не знающие милости, но полные отчаяния и жалобы. Ночь, навеки лишенная света, слала упреки утру, холод проклинал тепло, которого жаждал и не мог обрести.
      
       Если тебе нужны друзья, которые тебя ни в воде, ни в огне не бросят, - можешь смело на нас положиться. И тайну ты нам можешь смело доверить - уж мы-то не проговоримся, даже если ты сам однажды не выдержишь и сломаешься. Но если ты ищешь таких, что предоставят тебе одному выпутываться, когда случится беда, а сами потихонечку смоются, - мы тебе не подходим. Понимаешь, мы твои друзья, Фродо. От этого никуда не денешься.
      
       Сэм - помощник что надо, он, чтобы тебя спасти, дракону в глотку прыгнет, если не споткнется по дороге.
      
       За кормой парома журчала, ускользая, неспешная вода Брендивина, и Сэма охватило странное чувство. Ему казалось, что река рассекла его жизнь надвое: позади, в тумане, осталось прошлое, впереди ждали неведомые страшные приключения.
      
       Не знаю, как вам объяснить, но после этой ночи я другой стал. Я словно вперед вижу, если можно так выразиться. Я знаю, что дорога перед нами длинная и ведет она во тьму, но я не могу повернуть назад. Я уже не ради эльфов иду, и не ради драконов, и не чтобы горы посмотреть. На самом деле я не знаю, чего хочу, но я должен что-то совершить прежде, чем все это кончится, и это что-то меня ждет не в Шире, а там, впереди. Мне надо пройти этот путь до конца - понимаете?
      
       Эльфы не дают необдуманных советов. Совет - дар опасный, даже совет мудреца мудрецу. Все на свете может обернуться злом.
      
       Мир, который нас окружает, огромен. Ты можешь оградить себя стеной и запереться от этого мира, но самого мира тебе не запереть.
      
       Лучше бы ты рассказал мне всю правду. Было бы не так страшно. От намеков и предостережений только хуже!
      
       Я бы рад был спасти Шир, если у меня получится, хотя подчас тутошний народ кажется таким тупоголовым! Ничем их не проймешь! Вот и мелькала у меня мыслишка: шарахнуть бы их землетрясением, что ли, или драконов напустить для их же блага... Но теперь я так не думаю. Мне кажется, знай я, что где-то за спиной у меня родной Шир, что опасность ему не угрожает и живется там по-прежнему привольно - скитаться мне будет хоть чуточку, да легче. Я буду знать, что где-то еще есть клочок твердой, надежной земли, пусть мне самому уже не суждено ступить на него...
      
       - Как жаль, что Бильбо не убил мерзкую тварь. Ведь это было так просто!
       - Жаль, говоришь? Верно! Именно жалость удержала его руку. Жалость и Милосердие. У него не было нужды убивать, и он сжалился. И был вознагражден сторицей, Фродо. Будь уверен: Бильбо отделался так легко и сумел в конце концов освободиться только потому, что его история с Кольцом началась именно таким образом. С Жалости.
      
       - Ты об этом еще пожалеешь, юнец! Почему ты не ушел вместе с ним? Ты не здешний. Ты не Бэггинс. Ты... ты... Брендибак, вот ты кто!
       - Слыхал, Мерри? Оказывается, это оскорбление, - сказал Фродо, захлопнув за нею дверь.
       - Какое там оскорбление, - возразил Мерри Брендибак. - Это грубая лесть. А следовательно, неправда.
      
       Ну конечно! Это же просто до нелепости, как и все остальные загадки, когда найдешь ответ!
      
       Я размышляю у огня
       О людях давних лет,
       О тех, кто жил вокруг меня
       И кто придет вослед.
       Как невозвратно далеки
       Ушедших голоса!
       Но вечно слышу их шаги
       И вижу их глаза.
      
       I sit beside the fire an think
       of people long ago,
       and people who will see a world
       that I shall never know.
      
       But all the while I sit and think
       of times there were before,
       I listen for returning feet
       and voices at the door.
      
       Я размышляю у огня,
       Как будущей весной
       Haш мир, простившийся с зимой,
       Простится и со мной.
       Я не узнаю стольких тайн,
       Загадок и чудес --
       Ведь каждый день и каждый миг
       Иначе зелен лес!
      
       I sit beside the fire and think
       of how the world will be
       when winter comes without a spring
       that I shall ever see.
      
       For still there are so many things
       that I have never seen:
       in every wood in every spring
       there is a different green.
      
       Я размышляю у огня
       О том, что повидал:
       О летних днях, когда в лугах
       Цветочный дух витал,
       О днях, когда осенний лист
       Кружился на ветру
       И солнца в мглистом серебре
       Вставало поутру.
      
       I sit beside the fire and think
       of all that I have seen,
       of meadow-flowers and butterflies
       in summers that have been;
      
       Of yellow leaves and gossamer
       in autumns that there were,
       with morning mist and silver sun
       and wind upon my hair.
      
       Впервые слышу от тебя не только дельный, но и приятный совет. Даже опасаюсь: поскольку все твои неприятные советы неизменно были к добру, то не к худу ли приятный?
      
       Мы обязаны найти способ, даже если у нас не хватит сил на его осуществление.
      
       Неужели у Приключения не бывает конца? Эх, видно, не бывает. Кому-то всегда приходится продолжать историю дальше.
      
       <...> волшебные сказки -- это не дезертирство солдата, а бегство из постылой тюрьмы.
      
       Подлинная история писателя содержится в его книгах, а не в фактах биографии.
      
       I had an errand here: gathering water-lilies,
       green leaves and lilies white to please my pretty lady,
       the last ere the year's end to keep them from the winter,
       to flower by her pretty feet till the snows are melted.
      
       Я пришел собрать цветов для моей любимой,
       Удивительных цветов -- белоснежных лилий,
       Чтоб спасти их от мороза, снега и метелей,
       Чтобы милые глаза их любовью грели.
      
       I don't know half of you half as well as I should like; and I like less than half of you half as well as you deserve.
       Половину из вас я знаю вполовину хуже, чем хотел бы; а другую половину люблю вполовину меньше, чем она того заслуживает.
      
       Со всех сторон -- несчастное он существо. Ему опостылела тьма, а свет он никогда не любил.
      
       -- ... Слушай! Не навечно привязаны мы к кругам мира, и за ними больше, чем память.
      
       Где ныне конь и конный? Где рог его громкозвучащий?
       Где шлем и кольчуга, где лик его горделивый?
       Где сладкозвучная арфа и костер, высоко горящий?
       Где весна и зрелое лето, и золотистая нива?
       Отгремели горной грозою, отшумели степными ветрами,
       Сгинули дни былые в закатной тени за холмами.
       С огнем отплясала радость, и с дымом умчалось горе,
       И невозвратное Время не вернется к нам из-за Моря...
      
       Излишняя подозрительность надежней слепого доверия.
      
       Наш нынешний мир суров и опасен, некоторые свободные земли затемнены, а любовь часто оборачивается печалью -- но становится от этого еще прекрасней.
      
       Мир никогда уже не будет прежним, а солнце -- таким же ясным, как раньше.
      
       В наше смутное и тревожное время такая простота кажется безумной. Дни всеобщего дружелюбия миновали...
      
       А быть может, каждый из вас уже начал -- не заметив этого -- тот единственный путь, который предназначен ему судьбой.
      
       Проникая в коварные помыслы Врага, невольно проникаешься и его коварством.
      
       Скитальцы в сумрачных краях!
       Не вечна мгла -- отриньте страх:
       Еще отступит мрак лесной,
       Откроет солнцу облик свой,
       И будет свет, и в свой черед
       Придет закат, придет восход,
       И дебри сгинут навсегда...
      
       O! Wanderers in the shadowed land
       despair not! For though dark they stand,
       all woods there be must end at last,
       and see the open sun go past:
       the setting sun, the rising sun,
       the day's end, or the day begun.
       For east or west all woods must fail...
      
       В Мордоре, где вековечная тьма:
       Чтобы всех отыскать, воедино созвать
       И единою черною волей сковать
       В Мордоре, где вековечная тьма.
      
       Три -- эльфийским Владыкам в подзвездный предел;
       Семь -- для гномов, царящих в подгорном просторе;
       Девять -- смертным, чей выверен срок и удел,
       И Одно -- Властелину на черном престоле.
      
       Three Rings for the Elven-kings under the sky,
       Seven for the Dwarf-lords in their halls of stone,
       Nine for Mortal Men doomed to die,
       One for the Dark Lord on his dark throne.
      
       В истинном золоте блеска нет;
       Не каждый странник забыт;
       Не каждый слабеет под гнетом лет --
       Корни земля хранит
       Зола обратится огнем опять,
       В сумраке луч сверкнет,
       Клинок вернется на рукоять,
       Корону Король обретет!
      
       All that is gold does not glitter,
       Not all those who wander are lost;
       The old that is strong does not wither,
       Deep roots are not reached by the frost.
       From the ashes a fire shall be woken,
       A light from the shadows shall spring;
       Renewed shall be blade that was broken,
       The crownless again shall be king.
      
       Onen i-Estel Edain, З-chebin estel anim.
       Я отдала свою Надежду Дунаданам и ничего не оставила себе.
      
       Так часто бывает -- когда нужно что-то спасти, кто-то должен отказаться от него, потерять для себя, чтобы сохранить для других.
      
       Still round the corner there may wait
       A new road or a secret gate;
       And though I oft have passed them by,
       A day will come at last when I
       Shall take the hidden paths that run
       West of the Moon, East of the Sun.
      
       За поворот! Меня там ждет
       Забытый лаз, секретный ход;
       Я миновал его вчера -
       Но знаю, что придет пора
       Найти ту тропку в глубине,
       Что мчится к Солнцу и Луне!
      
       Те, кто не обзавелся своими мечами, падут под ударами чужих.
      
       В пути тебе встретится немало врагов, иных сразу узнаешь, иных -- нет, но можешь встретить и друзей, даже когда на это будет меньше всего надежды.
      
       -- Клятва укрепляет слабое сердце!
       -- Или разбивает его. Пусть сердце останется самим собой, но пусть не покидает его доброта.
      
       Испытайте ваши сердца, примите то, что пошлет каждому из вас дорога.
      
       Ничего не происходит, да никто и не хочет, чтобы происходило.
      
       Ты можешь узнать кое-что, плохое или хорошее, оно может пригодиться тебе, а может и нет. Знать -- хорошо, но и опасно.
      
       Ваши тропы -- у вас под ногами. Каждый увидит свою в должное время.
      
       Проще крикнуть: "Прекратить!", чем сделать это.
      
       When Winter comes, and singing ends; when darkness falls at last;
       When broken is the barren bough, and light and labour past;
       I'll look for thee, and wait for thee, until we meet again:
       Together we will take the road beneath the bitter rain!
      
       Когда обрушится зима, и смолкнет птичья трель,
       И сад в пустыню превратит свирепая метель -
       Найду тебя, приду к тебе, чтоб быть навек вдвоем,
       И мы пойдем -- рука в руке -- под снегом и дождем!
      
       Виновен в дурных вестях тот, кто сеет зло, а не тот, кто пришел предупредить и помочь в трудный час.
      
       Я люблю меч не за то, что он острый, и стрелу -- не за ее полет, а воина не за силу. Я люблю их за то, что они защищают родину: ее красоту, древность и мудрость.
      
       Она прекрасна -- это выше слов! Она похожа то на большое дерево, то на легкий одуванчик. То она твердая, как алмаз, то мягкая, как лунный свет. Теплая, как луч солнца, и холодная, как иней под звездами. Гордая и далекая, как снежная вершина, и веселая, как девушка весной, с маргаритками в косах. Но все это -- пустые слова, совсем неподходящие для нее.
      
       Есть опасности, от которых можно только бежать, и это не будет трусостью.
      
       Кончаются не сказки, это герои появляются и уходят, когда их дело сделано.
      
       Про тех, кто вернулся, сказок не складывают и песен не поют. Которые до конца шли, те -- другое дело. А конец-то, знаете, не всегда бывает хорошим, для героев-то...
      
       А ты и так не выставляешься. Ты выставлен. ... Ты -- последний. Миссия должна быть исполнена.
      
       Просто ты не умеешь надеяться по-настоящему -- вот в чем дело.
      
       -- Жаль, что ты всегда приходишь с дурными вестями.
       -- Это потому, что я прихожу тогда, где нуждаются в помощи.
      
       Великодушные порывы не нуждаются в холодных советах.
      
       Когда приходит высокая минута, вот как сейчас, мы говорим пустяки, потому что боимся сказать слишком много, а то и вовсе не находим нужных слов.
      
       Наши дела так плохи, что нет смысла беспокоиться о завтрашнем дне, он, может, и вовсе не наступит.
      
       Истинный мудрец не мог бы надеяться узнать избранника прежде, чем пробьет назначенный час.
      
       Моя цена такая: я пойду с вами и буду идти, пока сочту нужным.
      
       Старыми ногами он твердо стоит на земле, в его пальцах живет мастерство, а в костях мудрость, и на мир он смотрит открытыми глазами.
      
       Еды и питья! Долгие рассказы сушат горло, а долго слушать -- недолго оголодать.
      
       Вам нужно имя? Что в нем проку? Скажите-ка мне, кем вы будете, если лишить вас имен?
      
       Раз уж вы тут такие догадливые оказались, помогите, а не мешайте!
      
       Поражение неминуемо ждёт лишь того, кто отчаялся заранее, <...>. Признать неизбежность опасного пути, когда все другие дороги отрезаны, -- это и есть истинная мудрость.
      
       Что им до моих "нравится, не нравится". Что бы я не думал, все равно они не такие...
      
       -- Кругом опасность! Где же мне взять мужества, чтобы справиться со всем?
       -- Знаешь, мужество прячется в самых неожиданных местах.
      
       Тебе выбирать: ждать или уходить.
      
       Жили здесь и до вас, будут жить и после вас. Вокруг -- мир. Можете не обращать на него внимания, но вы -- в нем, а он -- в вас.
       Others dwelt here before hobbits were; and others will dwell here again when hobbits are no more. The wide world is all about you: you can fence yourselves in, but you cannot forever fence it out.
      
       Навстречу опасности. И, по возможности, избегая её.
      
       Когда дошло до дела, ему совершенно расхотелось уходить куда бы то ни было.
      
       Я ведь... маленький, слабый, а Враг -- он такой могучий и ужасный!
      
       Хорошо знать, что где-то кто-то уверенно стоит на собственной земле, даже если этот кто-то -- не я.
      
       Какие-то проблески совести у него остались. Где-то в сердце он хранил уголок, и через него, как через щель, льется свет, пусть хотя бы только из прошлого.
      
       Временами, особенно осенью, он вдруг начинал грустить о каких-то диких краях, и странные видения незнакомых гор наполняли его сны.
      
       Случайно узнав о событиях, которые способны изменить нашу жизнь, мы рискуем отказаться от того, что задумали, и навеки предать свою собственную судьбу. Случайные знания очень опасны, хотя иногда и помогают в борьбе...
      
       Неведомые беды на тайных тропах всегда оказываются гораздо опасней, чем открытые враги на торных дорогах.
      
       Любая разгаданная загадка кажется потом поразительно легкой.
      
       Никто из нас не знает своей судьбы -- но мы всегда надеемся на лучшее...
      
       ... действовать сообща могут только друзья.
      
       Не всякому слуху верь.
      
       Не сумеет умный -- осилит сильный.
      
       ... в одиночку начать историю невозможно: даже самый великий и могучий герой способен внести лишь крохотный вклад в историю, которая изменяет мир.
      
       Всякий совет к разуму хорош, а любой путь может обернуться бедою.
      
       На свете всего одна Дорога, <...> она как большая река: истоки её у каждой двери и любая тропка -- её проток.
      
       Благодарю тебя. Слова твои, без сомнения, истинны. Но увы - они не согревают сердца. Не память нужна ему. Память лишь зеркало ушедшей жизни, пусть чистое, как Келед-зарам, но всё же зеркало. Во всяком случае, так думают гномы. Для эльфов прошлое вечно продолжается, и память у них -- как живая жизнь; а мы вспоминаем о том, что ушло, и наша память подернута холодком...
      
       Нам всем тяжело. Всем, кто живет в наше смутное время. Каждый из нас обречен на потери. Но тебя-то не назовешь бедным и несчастным: ты не потерял самого себя -- а это самая горькая потеря. В тяжелое мгновение ты остался с друзьями -- и ничем не замутненная память о счастье будет тебе пожизненной наградой.
      
       Эльф толковый даст совет, скажет "да" и тут же "нет".
      
       В начале путешествия мы не можем слишком далеко заглядывать в будущее. Порадуемся тому, что первая часть пути прошла благополучно.
      
       Ибо ничто не является злым с самого начала.
      
       Этот путь кажется самым легким, поэтому от него нужно отказаться.
      
       И во лжи часто кроется зерно правды.
      
       Я думал, что люди не только большие, но и глуповатые: добрые и недалекие или глупые и злые.
      
       И все же в этом есть одно утешение -- по крайней мере, мы позавтракаем как следует.
      
       Прямой путь не всегда самый короткий.
      
       Совет -- это опасный подарок, даже совет мудрейшего из Мудрых.
       Advice is a dangerous gift, even from the wise to the wise.
      
       Опасное занятие выходить из своей двери, ты ступаешь на дорогу и если не придержишь ноги, то неизвестно куда придешь.
      
       Ух! Все ж таки нам, Кролам и Брендизайкам, непривычно жить на этаких высотах: уж больно все возвышенно.
       -- Да, -- сказал Мерри. -- ... Но вот в чем дело, Пин: мы теперь знаем, что эти высоты есть, и поднимаем к ним взгляд. Хорошо, конечно, любить то, что тебе и так дано, с чего-то все начинается, и укорениться надо, благо земля у нас в Хоббитании тучная. Но в жизни-то, оказывается, есть высоты и глубины: какой-нибудь старик садовник про них ведать не ведает, но потому и садовничает, что его оберегают высшие силы, и те, кто с ними в согласии. Я рад, что я это хоть немного понял.
      
       ... поверь мне, горестно и мучительно видеть любовь, которой из-за тебя суждено остаться безответной.
      
       -- Если бы я! Если бы ты! -- сказал он. -- Пустые речи начинаются с "если".
      
       Что ни случится после, подвиги не тускнеют.
      
       Злодейству творить не дано, оно может лишь издеваться и уродовать.
      
       Неминуемо явится в мир иное зло, может статься, ещё больше: ведь Саурон всего лишь прислужник предуготовитель. Но это уже не наша забота: мы не призваны улучшать мир и в ответе лишь за то время, в которое нам довелось жить -- нам должно выпалывать зловредные сорняки и оставить потомкам чистые пахотные поля. Оставить им в наследство хорошую погоду мы не можем.
      
       Спасение наше там, откуда грозит нам гибель.
      
       Вот тебе и пожалуйста! -- сказал Сэм. -- Пришли к воротам, только сдаётся мне, что и зайти нас не пригласят, и ноги унести не дадут.
      
       Судьба его, впрочем, не пощадила: ему привелось увидеть поверженным в прах то величие, которому он поклонялся, и пережить крушение всех своих упований. Казалось бы, он довольно наказан, однако худшее у него впереди.
      
       ... если гибнут великие, то с малых великий спрос.
      
       Полчища его несметны, но нас осеняет надежда, неведомая ему.
      
       ... коли гость сбежал через крышу, обратно его в дом не заманишь.
      
       Опасны орудия, свойства которых превыше нашего разумения.
      
       Даже самый маленький человек способен изменить ход будущего.
      
       Часто изменник сам себя губит и против воли служит добру.
      
       Но часто именно таков путь деяний, изменяющих устройство мира: маленькие руки делают то, что могут, в то время как глаза великих устремлены в другие места.
      
       Пусть же безумие послужит нам покровом, завесой пред глазами врага. Ибо он мудр, но взвешивает все на весах собственной злобы, а единственная мера его -- жажда власти; по ней он и судит все сердца.
      
       Мудрость заключается в том, чтобы распознать необходимое, когда все прочие средства отпали, сколь безумно ни выглядело бы оно в глазах тех, кто тешится ложными надеждами.
      
       К тому времени Фродо все еще был в возрасте, который хоббиты считают безответственным: между детством и тридцатью тремя годами.
      
       Волки, которых ты слышишь, хуже, чем орки, которых может и не быть.
      
       Несвободен тот, кто не может расстаться с сокровищем в час нужды.
      
       Боишься орка, не утаишься от волка.
      
       Ни силы в тебе нет, ни мудрости. Однако же избран ты, а значит, придётся тебе стать сильным, мудрым и доблестным.
      
       The Road goes ever on and on
       Down from the door where it began.
       Now far ahead the Road has gone,
       And I must follow, if I can,
       Pursuing it with eager feet,
       Until it joins some larger way
       Where many paths and errands meet.
       And wither then? I cannot say.
      
       Бежит дорога все вперед,
       Куда она зовет?
       Какой готовит поворот?
       Какой узор совьет?
       Сольются тысячи дорог
       В один единый путь.
       Начало знаю, а итог
       Узнаю как-нибудь.
      
       (В поход, беспечный пешеход,
       Уйду, избыв печаль -
       Бежит дорога от ворот
       В заманчивую даль,
       Свивая тысячи путей
       В один, бурливый, как река
       Хотя, куда мне плыть по ней,
       Не знаю я пока!)
      
       -- Хотелось бы мне, чтобы это случилось в другое время -- не в мое.
       -- И мне бы тоже, да и всем, кто дожил до таких времен. Но выбирать не дано. Мы можем только решить, как распорядиться своим временем.
      
       Многие из живущих заслуживают смерти. А другие погибают, хотя заслуживают долгой жизни. Можешь ли ты наградить их? Так не торопись же раздавать смертные приговоры. Даже мудрейшие не могут предвидеть всего.
       Many that live deserve death. And some that die deserve life. Can you give it to them? Then do not be too eager to deal out death in judgement. For even the very wise cannot see all ends.
      
      
       "Хоббит, или Туда и обратно"
      
       Покамест у вас в руках оружие, с вами я ни о чем говорить не буду.
      
       Худший довод ты привёл последним, да ещё и упираешь на него.
      
       Ведь было бы чем перекусить, а остальное приложится, верно?
      
       Никогда не смейся над живым драконом!
      
       Кто ищет, тот всегда найдет. <...> Но учтите, находишь обычно не то, что искал.
      
       Надо же, какая это грустная штука - победа...
      
       -- Надеюсь, вы не уйдёте до ужина? -- спросил Бильбо вежливо своим самым ненастойчивым тоном.
       -- Ни в коем случае! -- ответил Торин. -- Мы и после ужина не уйдём.
      
       Он был вполне доволен жизнью, чайник у него на очаге пел ещё музыкальнее, чем прежде, в безмятежные дни, до еры Незваных Гостей.
      
       Да не укоротится твоя тень, иначе воровство станет слишком лёгким делом.
      
       Приключения -- это не увеселительная прогулка в сияющий майский день.
      
       -- Значит, пророчества древних песен по-своему сбылись! - сказал Бильбо.
       -- Конечно! - ответил Гэндальф. - А почему они не должны сбыться? Ты ведь не перестал верить в пророчества только потому, что сам помогал их осуществить?
      
       Металл ярче света
       Людьми не был создан.
       Нет золота чище,
       Чем в сумерках пламя.
      
       Ваша колыбельная разбудила бы и пьяного гоблина!
      
       В тебе больше хорошего, чем ты думаешь, дитя доброго запада. В тебе смешались храбрость и мудрость. Если бы мы тоже ценили еду, веселье и песни больше золотых сокровищ, мир стал бы веселее.
      
       Вскоре стало ясно, что где-то внизу, в красном свете, храпит во сне какое-то гигантское животное.
       В этот момент Бильбо остановился. То, что он пошёл потом вперёд, было самым мужественным поступком в его жизни. Грандиозные последующие происшествия - ничто по сравнению с этим. Подлинную битву он выиграл в туннеле в одиночку, прежде даже, чем увидел ожидающую его опасность.
      
       Бильбо внезапно понял, каково это -- жить в беспросветном мраке, без надежды на лучшую долю. Кругом камень и тьма, промозглая сырость... Тут не только зашипишь, тут взвоешь. Это сочувствие было сродни озарению.
      
       -- Что произошло? -- спросил он себя. -- К числу павших героев меня как будто пока не отнесешь. Хотя еще не все потеряно.
      
       -- Если вы когда-нибудь будете проходить мимо моего дома, -- сказал Бильбо, -- входите не стучась. Чай подается в четыре, но милости прошу во всякое время.
      
       Он не мог забыть зловещего вида Горы, не переставал думать о драконе и, кроме того, был жестоко простужен. Три дня подряд он чихал и кашлял, сидел дома, а когда стал выходить, то всё равно его речи на банкетах ограничивались словами "бде очень бдиядно".
      
       -- Доброе утро, -- поздоровался Бильбо. Ведь утро и вправду было добрее некуда -- сияло солнце, на дворе зеленела травка.
       -- И что же это означает? Желаешь ли ты доброго утра мне или хочешь сказать, что оно было добрым до моего появления? или намекаешь, что у тебя все в порядке и ты не прочь поболтать?
       -- И то, и другое, и третье, -- отозвался Бильбо.
      
       Всегда быть точным утомительно.
      
       -- Дорога впереди еще длинная, -- заметил Гендальф.
       -- Но это дорога домой.
      
       В те далёкие дни случались славные битвы и совершались необыкновенные подвиги, память о которых ныне осталась только в легендах.
      
       Я точно неумелый взломщик, который не знает, как выйти, и с тоски грабит один и тот же дом день за днём.
      
       Бейте рюмки и бутылки,
       Бейте хрупкое стекло!
       Жгите пробки, гните вилки
       Бильбо Бэггинсу назло!
       Обмакните в жир салфетки,
       Искромсайте их ножом!
       На пол выкиньте объедки
       И залейте их вином!
      
       Кочергой посуду смело
       Искрошите в порошок,
       Если что осталось целым -
       Бросьте в мусорный мешок!
      
       Бейте хрупкое стекло
       Бильбо Бэггинсу назло!
      
       За Синие Горы, за белый туман
       В пещеры и норы уйдёт караван,
       За быстрые воды уйдём до восхода
       За кладом старинным из сказочных стран.
       ...
       За Синие Горы, за мрак и снега,
       Куда не ступала людская нога,
       За быстрые воды уйдём до восхода,
       Чтоб золото наше отнять у врага.
      
       Тёмные дела надо делать в темноте.
      
       Как ни странно, о днях безмятежного покоя и отдыха, о приятном времяпрепровождении -- словом, обо всем хорошем скучновато рассказывать и скучновато слушать; вот если происходит что-нибудь неприятное или плохое, из этого можно состряпать отличную историю, которую всегда будут принимать на "ура".
      
       Спору нет, если ищешь, то всегда что-нибудь найдешь, но совсем не обязательно то, что искал.
      
      
       "Сильмариллион"
      
       Молча слушал его Манвэ, а о том, что было у великого Валара на сердце, разве может рассказать предание?
      
       Первый огонь на алтаре Саурон возжег из поленьев Белого Дерева.
      
       Мастерство Дунаданов достигло необыкновенных высот. Им ничего не стоило пойти войной на злых королей Среднеземья и одолеть их, но Нуменор желал мира.
      
       Люди выбрали правителей из друзей Моргота и жили с тех пор во тьме, окруженные исчадиями Темного Владыки: чудищами, демонами, драконами, грязными орками, не зная счастья, не зная даже, что можно жить иначе.
      
       Так скончался Белег Тугой Лук. Великий воин, искуснейший следопыт, вернейший друг, он пал от руки того, кого любил больше всех на свете.
      
       Сердце горит у меня, поэтому сейчас вам лучше уйти.
      
       Жажда творить живёт в моём сердце с того мига, как ты сотворил меня; а дитя, мало понимающее промыслы отца своего, может играть, подражая его делам не в насмешку, а лишь следуя своей природе.
      
       Больше ты не властен отвратить от Лучиэнь тень смерти. Своей великой любовью стала она под ее стрелы. Конечно, ты можешь отказаться от своей судьбы, и Лучиэнь уйдет с тобой в изгнание. Но мира на этом пути вам не сыскать до конца дней своих. Если же ты примешь назначенное один, твоя возлюбленная умрет от горя. Только вместе способны вы бросить вызов Судьбе - и пусть этот путь не кажется тебе таким уж безнадежным.
      
       Какую бы участь ты ни выбрал, - на всех дорогах я буду с тобой и судьба у нас будет одна на двоих.
      
       Что встретил в пути Берен, с какими трудностями столкнулся, - неизвестно. Ведомо лишь, что в Дориат он добрался поседевший и согбенный, словно провел в дороге многие годы. Но вот однажды летом, бродя светлой лунной ночью в лесах Нелдорета, он повстречал дочь Короля, Лучиэнь. Стоило ему увидеть дивный силуэт, танцующий на вечно-зеленом холме возле Эсгалдуина, как перед очарованием волшебного видения разом отступили, забылись усталость и муки, перенесенные в пути, ибо волшебно-прекрасна была Лучиэнь, прекраснее всех Детей Илуватара в этом мире. Синий, как вечернее небо, плащ струился за спиной Лучиэнь, мерцая золотым шитьем; темные волосы, словно сгустившийся сумрак, волной ниспадали на плечи, и искрились серые глаза, словно сумерки, пронизанные светом звезд. И вся она была волнующимся бликом в листве, голосом чистых звенящих струй, жемчужным сиянием туманов вечерней земли; нездешним светом, мягким и таинственным, озарено было лицо Лучиэнь.
      
       И повелел он, дабы души людей за Гранью Мира искали и не находили покоя; но им будут даны силы самим устраивать свою жизнь среди стихий и путей мира, тогда как судьбы других существ предопределила Музыка Айнуров; и все их дела -- в познании и трудах -- будут завершены, и мир будет принадлежать последним и младшим.
       Но Илуватар знал, что люди, оказавшись в бурях мировых стихий, будут часто сбиваться с пути и не смогут полностью использовать дарованного им; и сказал он:
       -- Окажется в свое время, что все, что бы ни совершали они, служило, в конце концов, к славе моих трудов.
       Эльфы, однако, знают, что люди часто печалят Манвэ, которому открыты многие думы Илуватара; ибо эльфам кажется, что из всех айнуров люди больше всего напоминают Мелькора, хотя он всегда боялся и ненавидел их -- даже тех, кто служил ему.
       Одним из этих Даров Свободы является то, что люди лишь малое время живут живой жизнью, и не привязаны к Миру, а после смерти уходят -- куда, эльфам неведомо. Эльфы же остаются до конца дней, и потому их любовь к Земле и всему миру более ясна и горька -- и с годами все горше. Ибо эльфы не умирают, пока жив мир, если не убиты или не истомлены скорбью (а они подвержены этим мнимым смертям); и годы не уносят их сил, просто некоторые устают от десятков тысячелетий жизни. А умерев, они собираются в чертогах Мандоса в Валиноре, откуда могут в свое время возвратиться. Но сыновья Людей умирают по-настоящему и покидают мир; потому они зовутся Гостями или Скитальцами. Смерть -- их судьба, дар Илуватара, которому с течением времени позавидуют даже Стихии. Но Мелькор извратил его и смешал с мраком, и обратил добро во зло, а надежду в страх. Однако, давным-давно, в Валиноре валары открыли эльфам, что люди вступят во Второй Хор Айнуров; тогда как мыслей своих об эльфах Илуватар не являл никому.
      
       ... рассвет краток, а день часто нарушает его обещания.
      
       -- Для малых, как и для великих есть дела, сотворить кои они могут лишь единожды, и в этих делах живёт их дух.
      
       Долго трудился он, и медлен и бесплоден был поначалу тот труд. Но тот, кто сеет ложь, в конце соберёт богатый урожай и вскоре сможет отдохнуть от трудов, -- пока другие будут сеять и жать за него.
      
       Понимать сердца, но не покорять их...
      
       От величия он пал к высокомерию, а от него -- к презрению ко всем, кроме себя самого, и стал духом расточительным и безжалостным.
      
       Медленно гневается, но забывает ещё медленней.
      
      
       "Дети Хурина"
      
       Не все, кто говорит красиво да чисто, столь же чисты душою.
      
       -- Худо поступил ты со мною, друг, выдав моё настоящее имя и призвав на меня судьбу мою, от которой тщусь я укрыться.
       И ответил Гвиндор:
       -- Судьба заключена не в твоём имени, но в тебе самом.
      
       Суровым зовёшь ты себя, Турин. Воистину так оно и есть, если под словом этим подразумеваешь ты упрямство.
      
       Не только оружие наносит раны.
      
       Опасайся и жара, и холода своего сердца и научись терпению, коли сможешь.
      
       -- А что такое раб? -- спросил Турин.
       -- Бывший человек, с которым обращаются, как со скотом, -- отвечал Садор. -- Кормят только того ради, чтобы нет сдох, не дают сдохнуть, чтоб работал, а работает он лишь из страха боли или смерти.
      
       Ты растратил свою силу на себя самого; твоя собственная пустота поглотила её.
      
       Слеп ты, Моргот Бауглир, и вовеки не прозреть тебе, ибо видишь только тьму. Не понять тебе, что движет сердцами людей, а кабы и понял -- так дать это не в твоих силах.
      
       Такова суть истинного дара -- ибо дарить должно в ущерб себе.
      
       Честная рука и верное сердце могут и промахнуться; и такую беду выносить тяжелее, нежели козни врага.
      
       Ты глядишь высоко, я же страшусь пасть низко.
      
       Тот, кто глядит вперёд, в будущее, не может не понимать: мир не останется прежним.
      
       -- Эльфы -- народ прекрасный и дивный, и обладают они властью над сердцами людей. И однако ж думается мне порой, что лучше оно было бы, кабы нам с ними никогда не встречаться, а жить своей собственной немудрёной жизнью. Ибо древний народ сей владеет многовековой мудростью; горды они и стойки. В их свете меркнем мы -- или сгораем слишком быстро, и бремя участи нашей тяжелее давит на плечи.
       -- Отец мой любит их великой любовью, -- возразил Турин, -- и не знает он радости вдали от них. Он говорит, мы научились у эльфов едва ли не всему, что знаем, и сделались выше и благороднее; а ещё он говорит, что люди, недавно пришедшие из-за гор, ничем не лучше орков.
       -- То правда, -- отвечал Садор, -- по крайней мере о некоторых из нас. Но подниматься вверх мучительно, а с высоты слишком легко сорваться в бездну.
      
       Горе -- что точило для сильного ума.
      
       Отец мой не знает страха, и я тоже бояться не стану; или по крайней мере бояться стану, но страха не выкажу.
      
       Дари щедрой рукой, но дари лишь своё.
      
       -- Прекрасна Лалайт, как эльфийское дитя, да только, увы, век ей отпущен недолгий <...> И оттого, верно, кажется она ещё прекраснее -- и ещё дороже.
      
       Ложные надежды опаснее страхов.
      

    Диана Уинн Джонс.

       Ходячий замок"
      
       Потом оказалось, что я людям нравлюсь, -- а так оно и бывает, если они тебе нравятся...
      
       -- Даму надо подводить к нужной шляпке потихоньку, ласточка, -- говорила Фанни. -- Сначала покажи те, что не очень-то ей идут, -- тогда она сразу почувствует, в чем разница, когда примерит нужную.
      
       Правило гласит: потеряешь терпение -- потеряешь клиента.
      
       Лицо дамы было продуманно прекрасным.
      
       Встрять в монолог миссис Ферфакс было как пристроиться поскакать на скакалке, на которой уже кто-то прыгает. Дождаться подходящего момента непросто, но уж если попал, то попал.
      
       Если я тебе намекну и скажу, что это намек, это будут уже достоверные сведения, а мне так запрещено.
      
       -- Я никогда и никому не говорю "привет"!
      
       -- Конечно, вы ненавидите злиться! -- вспыхнула она. -- Вы ведь не любите ничего неприятного, так? Только вам что-нибудь не по душе, вы любите, чтобы раз -- и в сторонку! Вы увиливатель, вот вы кто!
      
       -- Иди ляг, придурок, -- сонно промычал Кальцифер. -- Ты же пьян в стельку.
       -- Кто, я? -- оскорбился Хоул. -- Заверяю вас, друзья мои, я тре... тер... тверез как стеклышко! -- И он поднялся и побрел наверх, держась за перила, словно боялся, что стоит их отпустить -- и они куда-нибудь денутся. Дверь спальни ловко увернулась от него. -- Какое гнусное коварство! -- заметил чародей, натыкаясь на стену. - Спасением мне станет мое сиятельное бесчестье и леденящая душу злобность... -- Он еще несколько раз наткнулся на стену -- в разных местах, а потом наконец обнаружил дверь спальни и вломился в нее. Софи было слышно, как он там падает на пол, жалуясь, что кровать постоянно отпрыгивает в сторону.
      
       Это был ладный парнишка лет сорока. "Ну и ну! -- сказала себе Софи. -- Ещё нынче утром я бы решила, что он старик! Надо же, всё, оказывается, зависит от того, как посмотреть!"
      
       У неё возникло искушение воскликнуть, что ведь час назад она была жива! Но это было бы страшно глупо, и Софи осеклась, потому что смерть -- такая штука: человек всегда жив, пока не умер.
      
       Ответ чародея был необычайно вежлив и цветист. Хоул сказал: "Нет".
      
       Если хочешь кого-то эксплуатировать, вовсе необязательно плохо с ним обращаться.
      
       Четыре лошади и десять человек -- и всё ради того, чтобы избавиться от старой дамы. Софи, что вы сделали с королем?
      
       А я хочу замуж и десять детей. Только, понимаешь, если хочешь успеть родить десятерых, начинать надо пораньше.
      
       Истерики редко происходят действительно из-за того, из-за чего их закатывают.
      
       Тебя никто не заставлял, синяя ты морда!
      
       Похоже, придётся нам теперь жить долго и счастливо и умереть в один день...
      
       Такое ощущение, что талантливому человеку невозможно удержаться от излишнего, опасного умствования, а это приводит к роковым ошибкам и медленно, но верно толкает на пути зла.
      
       Когда отправляешься на поиски счастья, становится не до мелочей.
      
       - Адское пламя! Ну у меня и похмелье!
       - Да нет, просто ты головой об пол стукнулся.
      
       Я подхватил вечную простуду, но, к счастью, я страшно бесчестен. Будем этого держаться.
      
       -- Мне плохо, -- возвестил он. -- Пойду лягу. Возможно, умру.
      
       -- Ненавижу несчастненьких. Вечно капают слезами прямо на меня. Лучше бы злились, право слово.
      
       Вам придётся признать, что я имею полное право жить в свинарнике, если мне так хочется.
      
       Груды изжеванных сердец нигде видно не было, -- судя по всему, Хоул прятал их где-нибудь под просторной кроватью с пологом.
      
       -- Нет, у меня убирать не нужно, -- сказал он мягче мягкого. -- Люблю, когда грязно.
      
       Отстаньте от меня, я всё делал за деньги!
      
      

    Дмитрий Емец.

       "Мефодий Буслаев. Маг полуночи"
      
       А-а, вы же музыканты! Хотите, я достану вам оригинал нот Штрауса? Там на одном из листов -- клянусь моим гастритом! -- есть след от котлеты! Это кидался коварный Шопен!
      
       Нельзя быть злым в добрую полосочку и добрым в злую полосочку.
      
       В кабаках, в переулках, в извивах, в электрическом сне наяву. Я искал бесконечно красивых и бессмертно влюбленных в молву.
      
       Истинная сила -- в экономии сил.
      
       Пока жалеешь сам себя, тебя никто больше не пожалеет.
      
       Все хорошие мысли всегда приходят с опозданием, и чем лучше мысль, тем больше опоздание.
      
       В общем, надеюсь, вы поняли, что я хотел сказать, потому что я сам этого не понял...
      
       Кирпич -- это звучит твёрдо.
      
       Сегодня ты в ударе -- изрекаешь прописные истины со скоростью учительницы очень средней школы.
      
       Жизнь, по большому счёту, это не битва мышц, но столкновение твоей воли с волей чужой. Тело упало, но воля подхватила его и повела в бой. Слабая воля -- это тухлое яйцо со слабой скорлупой. При любом ударе извне скорлупа трескается. Сильная воля -- это алмазное яйцо. Оно не может треснуть, даже если вокруг расколется весь мир. И неважно, в каком оно теле -- взрослого или ребёнка.
      
       Есть два закона, которым подчиняются все мужчины мира. Закон кулака и закон железного характера. Без первого ещё туда-сюда обойтись можно, хотя и сложно, но без второго уже совсем никак.
      
       Злато во все века разило лучше булата.
      
       С точки зрения банальной эрудиции, не каждый человеческий индивидуум способен лояльно реагировать на все тенденции потенциального действия.
      
       Новость, которую знает один, неизвестна никому. Тайна, известная двоим, уже не совсем тайна, но есть хотя бы шанс, что она останется таковой. Новость же, которую знают трое, известна всему миру...
      
       Старый враг надёжней друзей уже тем, что всегда о тебе помнит.
      
       Знать в общих чертах -- значит не знать ничего.
      
       Зная тебя, я бы сказал: пусть победит подлейший.
      
       За такие вопросы на голову роняют канделябр! Потом поднимают его и роняют ещё раз!
      
       Есть такая вариация на тему человека, называется "заклятый друг".
      
       Ага! А вот и ложка дёгтя в этой бочке с динамитом!
      
       Кто к нам с мечом, того мы кирпичом.
      
       В том, кто жалуется, даже имея повод, изначально есть что-то жалкое.
      
       Знаешь, чем реальность отличается от фантазии? Тем, что, когда мечты сбываются, все оказывается не так, как ты себе представляла.
      
       Глупость -- самое простительное из пороков, ибо не имеет налётов злонамеренности.
      
       Ехидство -- это у меня осложнение на мозги после диатеза.
      
       Грыжу поправь, вывалилась!
      
       От микробов я не умру. Я умру от голода.
      
      
       "Мефодий Буслаев. Свиток желаний"
      
       Далее как карта ляжет и плечико размахнется!
      
       Не бери тяжелого в руки и дурного в голову!
      
       Женщины -- это кошмар, это гибель для всякого мыслящего существа. Они сотворены из ребра Адама на скорую руку. Это невыносимо! И еще им все время нужна помощь.
      
       -- Не удивляйся! Мое тело все время хочет есть и пить. Еще оно хочет с кем-нибудь подраться. Тоже почти постоянно. Но это не самое страшное, -- пожаловался он.
       -- А что самое страшное? -- спросила Даф.
       Страж-хранитель пнул тяжелым ботинком леса.
       -- Это кошмарно... Оно разговаривает с женщинами! -- произнес он с ужасом.
      
       -- Ну и дела! -- подумала Даф. -- От меня ничего не прячут! Никаких тайн! Бери -- не хочу! Шпионаж в таких условиях просто неинтересен!
      
       Не химики, не плотники, могилы мы работники!
      
       Как нам некогда говорили на инструктаже: двойное повторение вопроса свидетельствует либо о депрессивной заторможенности, либо о маниакальной подозрительности.
      
       Депресняк тоже надежный парняга. Кроме хорошей драки, ночного полета и персидских кошек, у него слабостей нет. И интересов, кстати, тоже, если не считать сырое мясо.
       Пояснение к цитате:
       Депресняк - имя кота.
      
       А это что еще за птицы -- "языческие бомжи"? Одичавшие троянцы из уцелевших? Опасные, должно быть, экземпляры? Может, ты имел в виду языческих богов?
      
       К тому же пафосные машины не наш транспорт. Наш приехал бы на велосипеде и нечаянно разнес бы маголодией самосвал, переводя через улицу старушку.
      
       Насморк не дремлет. Инфаркт не спит.
      
       ... Кола без чипсов остается все же колой, а картофель без колы -- всего лишь повисшая в воздухе и оторванная от смыслового центра закуска.
       Пояснение к цитате:
       мысль Дафны.
      
       Сама я себя могу хоть бегемотом называть. Но если кто-то посторонний вякнет еще раз про лосих, пусть учтет: на кладбище еще полно свободных норок!
      
       -- Что с твоим лицом?
       -- Э-э... Упал с каче... с кровати.
       -- Ага. а кровать стояла на крыше небоскрёба. Потом снова полез на крышу, снова упал, и так двадцать пять раз. После того, как твоим лицом разравнивали асфальт, самое время пообщаться с родственниками и рассказать, что у тебя всё хорошо.
      
       Что, словесная нефтескважина иссякла?
      
       Женщины -- как вода. Они никогда не стоят на месте и часто перетекают из одного состояния в другое
      
       Закрыть на опасность глаза не значит избежать ее. Напротив, закрывая глаза, становишься уязвимей.
      
       Коньячные обещания не отличаются долговечностью, если наутро не устаканить их свежим напоминанием! Но это опять же не надо.
      
       Чем нелепее мы выглядим со стороны, тем позорнее будет ваше поражение!
      
       -- Тебе нужны неприятности?
       -- А что, есть лишние? Если на халяву, тогда почему нет? Халява на то и халява: бери больше, прячь дальше.
      
       О, я вижу, ребята -- романтики! Знают, как сказать комплимент и сделать жизнь женщины приятной! А я, дура, еще жаловалась на скуку! Эй, а как же я? Разве никто не хочет обидеть беззащитную девушку? Я разочарована, господа мои хорошие! Никакого тебе внимания! Вот и гуляй после этого по пустынным улицам!
      
       Образование -- это то, от чего всю жизнь уворачиваешься, но что все равно налипает.
      
       От измены не жди союза. От лукавства не жди помощи.
      
       Страх -- вообще странное чувство. Он есть только там, где существует надежда, что всё разрулится само собой.
      
       Это свежая вражда криклива. Старая же холодна и спокойна.
      
       Нужны очки -- застрели окулиста. Ограбь оптику!
      
       Не торчи тут! Ты не гармонируешь с моей антикварной мебелью.
      
       Будешь приставать, я тебе банки поставлю. Трёхлитровые.
      
       Не кусай его, опрометчивый юноша! Подумай о микробах, кои живут на его пальце! Ты тревожишь их покой!
      
       В общем, вот тебе твоё "спасибо" и иди гуляй!
      
      
       "Мефодий Буслаев. Третий всадник мрака"
      
       Глюки уходят и приходят, а настоящие друзья остаются. Если же кто-то из друзей ушел, значит он тоже был глюк.
      
       Гораздо выгоднее быть банальным контролируемым истериком.
      
       Зарубите это себе на носу, птенчики мои, и пусть у вас на память останется шрам!
      
       Возьму мозги напрокат. Б/у не предлагать!
      
       Голод не тётка. Он дядька. Сердитый дядька с вилками вместо зубов, наждачным языком и кипящим желудком.
      
       Средний путь всегда самый простой. Другое дело, что он редко ведёт в правильном направлении.
      
       Есть вещи, которые потерять невозможно. Можно их только предать, изменив своему назначению.
      
       Эх! Москва становится до скучного потусторонним местом.
      
       Когда отправляешь мозги в починку, выписывай квитанцию на возврат!
      
       Хороший учитель, как известно, -- это вдохновенный зануда, не допускающий даже мысли о своём занудстве.
      
       Разве мы на "Вы"? "Выки" с большой буквы меня пугают. Может, сойдёмся на "тыках"?
      
       Утихни, кошмар практикующего ветеринара!
      
       В бойком-то нахале все на виду, глубины в нём, как в бачке унитаза, а в застенчивом покопаешься -- ну прям загашник папы Карло.
      
       Молодой человек, вы что, глухой? С вышки ныряли и вода в уши затекла?
      
       Я отлично считаю до одного. Ни разу ещё не ошиблась.
      
       Там такая дама, что медведя загрызёт, если тот забудет поцеловать ей ручку...
      
       Что это было, доктор? Неужели тонкий намёк, что молчание золото?
      
       В конце концов у меня горе. Меня с работы выгнали. Должен же я попереживать в одиночестве, погрызть ногти, поразмыслить о колбасе насущной...
      
       И в кого я такая противная? Прямо даже и соображений никаких нет!
      
       Чтобы разлюбить кого-то, полезно представить его в смешном и нелепом виде.
      
       Хлеба я не ем. Он от меня толстеет.
      
       Только имей в виду, что мотоциклистов надо держать за пояс. Их не цапают за спину, не щекочут и не виснут на шее во время двойного обгона по встречке. И уж тем более им не закрывают ладошками глазки и не дуют в ухо во время левого поворота!
      
       Я, конечно, умная девочка. Но всё-таки не настолько, чтоб ответить на любой вопрос, какой у тебя хватит глупости задать...
      
       О, подростки... Уже не дети, ещё не взрослые, а так себе... Самомнение на тонких ножках!
      
       Цирк! Дурдом! Детский сад! Даже хуже!
       Цирковой дурдом на базе детского сада!
      
       ... для парня быть красивее обезьяны -- уже шаг в эволюции.
      
       Девушке двадцать семь лет, а она до сих пор не умеет варить кофе в турке и готовить пельмени в электрическом чайнике так, чтобы они не приклеивались к спирали.
      
       Общение со сверстниками -- двигатель прогресса и катафалк истории.
      
       На напоминалках жирный черный фломастер строил в ровные солдатские ряды печатные буквы:
       "Я никогда не знакомлюсь на улице, но школа не улица, а очаг культуры и образования!"
       "Я никогда не знакомлюсь на улице, я просто хочу узнать, как вас зовут".
       "Я не знакомлюсь на улице, я провожу соцопрос. Какой зубной пастой вы чистите ботинки?"
       "Я никогда не знакомлюсь на улице, но тут особый случай: если бы я не подошел, я бы сегодня вечером спрыгнул с моста!"
       "Я никогда не знакомлюсь на улице, но у меня есть два билета в кино. Сеанс начался две минуты назад. Правда, кинотеатр в другой части города, и мы всё равно не успеваем. Так что, может, лучше погуляем в парке?"
      
       Надписи на двери:
       "АНЯЯТЕБЯЛЮБЛЮ!"
       "ВЛАДДОСТАЛНАФИГОТВАЛИ".
       "Выясняйте свои отношения в другом месте! Поймаю кто пишет -- оторву руки!"
       "Ну что, поймал?"
      
       Rikka: Ко мне кто-то забрался на кухню!
       Anika-voin: Ага! Хотят украсть твой антикварный холодильник!
       Miu-miu: бежит на помощь, но по дороге останавливается сделать бутербродик.
       Rikka: Я серьезно! Там кто-то стонет!
       Miu-miu: жует бутербродик.
       Anika-voin: А вдруг к тебе пришел какой-нибудь придурок с бензопилой? Интересно, бензопилы работают от розетки?
       Miu-miu: Не-а, вряд ли!..
       Rikka: Идиоты!
       Anika-voin: Эй, ты чего? Взбесилась?
       Miu-miu: Куда она делась?
       Anika-voin: А если на нее, правда, напали? Вызовем милицию?
       Miu-miu: Ага! Позвоним и скажем: "У юзера Rikka с неизвестным нам ай-пи адресом кто-то стонет на кухне! Когда мы предложили, что у чувака бензопила, она назвала нас "идиотами" и смылась куда-то". И представляемся: Anika-voin и Miu-miu.
       Anika-voin: Ты болван! (берет пулемет и стреляет).
       Miu-miu: защищается сковородкой.
       Anika-voin: Сковородку пули пробьют.
       Miu-miu: Фигушки. Смотря какая сковородка.
      
       Ревность -- бесплатное приложение к любви. Любители халявы её ценят.
      
       Что нам делать? Как быть? Кто виноват? Ты чё, больной? И сколько стоит? Эти пять вопросов определяют действительность на двести лет вглубь и на триста лет вперёд. Особенно популярны вопросы три и пять.
      
       До чего же странное существо человек. Вся его жизнь - сплошное чудо, но как раз в чудеса-то он и не верит.
      
       Проще найти клад, чем потерянное время.
      
       А нужен ли людям собеседник? Может, главное для них считать, что он есть? А всё, что они хотят услышать, они отлично скажут себе сами.
      
       Он шёл по головам, но головы, как это и следовало ожидать, кончились, и он оступился.
      
       Кто церемонится с собой, с тем не церемонятся другие.
      
       Нельзя блокировать то, что блокировать нельзя.
      
       Здорового ребёнка не угробишь и поликлиникой.
      
       Благие побуждения, сдаётся мне, чаще всего идут довеском к какому-нибудь иному мотиву.
      
       Запомни раз и навсегда: радоваться нужно не когда можно, а когда хочется! Радость как шампанское! Она терпеть не может, когда её затыкают пробкой!..
      
       Оно, конечно, я девушка приятная во многих отношениях, интеллектуально подкованная, морально упитанная, с тридцатью килограммами лишних витаминов на талии. Молодые люди у меня от любви быстрее, чем я успеваю сказать "да". Кроме того, я умею брать кровь из пальца и печатать на машинке.
      
       К каждому сердцу есть своя отмычка. Порой такая простенькая, что стыдно становится. Вроде посмотришь со стороны: ну прям банковская дверь. Сталь везде и воля! подступиться боишься. А там смотришь: ба! Да не закрыто же!
      
       Звиняйте, вьюноша! Я забыла, что в присутствии ценителя сусликов хвалить хомячков просто кощунство.
      
       Твоя спина широкая, как диван. А у меня к диванам любовь до гроба.
      
       Это для других я прекрасный пол! А для тебя я прекрасный потолок, уяснил?
      
      
       "Мефодий Буслаев. Билет на Лысую гору"
      
       Скромные гении избегают дешевой популярности.
      
       Постепенно, шаг за шагом, уступка за уступкой, размывать способность удивляться и ужасаться, отодвигать границу дозволенного, пока, наконец, дозволенность не станет вседозволенностью.
      
       Излишки фантазии переходят в бред.
      
       Ум не только в том, чтобы получить много знаний, но и в том, чтобы избежать лишних.
      
       Я не какой-нибудь вам ЧЕмоданов, на которого можно орать! Я тот ЧИмоданов, который сам на всех орет!
      
       Тройка и четвёрка -- оценки ничтожеств! Гении учатся или на двойки или на пятёрки! Среднего не дано!
      
       Ты не чеготебекай! Расчеготебекался тут!
      
       Нет ни одного поступка на этой земле, который не был бы связан с жертвой. Главное -- убедить себя, что эта жертва добровольна.
      
       Девушки всегда хотят слышать правду, но под правдой подозревают что-то свое.
      
       Существуют вещи, до которых человек должен дойти сам. Если он этого не сделал, значит, время еще не пришло.
      
       Кажется, нам туда! Может, конечно, и не туда, но здесь нам точно нечего делать!
      
       Люди гораздо более снисходительны к существам противоположного пола. Им охотно прощается все то, за что собственный пол давно размазали бы по стене.
      
       Лучше один раз отравиться супом из пакетика, чем сто раз посмотреть рекламу.
      
       Не слишком разбрасывайся! Счастье -- скоропортящийся продукт и в магазины не возвращается.
      
       Спокойно! Я личность нервная и нравственно контуженная!
      
       Не вибрируйте, юноша!
      
      
       "Мефодий Буслаев. Месть валькирий"
      
       России, я считаю, давно нужен гений. Но гений несколько необычного свойства. Обычные гении открывают всякие новые вещи, а этот бы закрывал старые. Атом, например, бактериологическое оружие, Америку. Колумб, скажем, открыл, а Вася Петров закрыл.
      
       Умоляю: объяви мне бойкот минут на десять.
      
       Люди больше ценят тех, кто вкусно живёт для себя, чем тех, кто невкусно живёт для других.
      
       Есть такой хороший земной глагол: был.
      
       Нет ничего более живучего, чем безнадежная любовь. Взаимная любовь может наскучить. Любовь страстная перейти в дружбу или ненависть. Но любовь неразделенная окончательно никогда не покинет сердце, так прочно ее цементирует обида.
      
       Счастье -- когда все мечты сбываются, но не совсем сразу (идеал постепеновца).
       Счастье -- это когда все время идешь к цели, которая никогда не бывает конечной (идеал труженика).
       Счастье -- это вся жизнь за вычетом несчастий и очевидных нелепостей (идеал расслабленного человека с чувством юмора).
       Счастье -- это то, что можно внятно выразить в денежном эквиваленте. То есть счастье начинается тогда, когда человек сумеет обзавестись собственной норой, собственной транспортной гусеницей и рядом других вещей, список которых может разниться (идеал среднестатистического приобретателя).
       Счастье -- когда капель неприятностей бьет по макушке меньше, чем макушка этого заслуживает (идеал запуганного обывателя).
       Счастье -- сломать хребет миру прежде, чем мир сломает твой (идеал стража мрака).
       Счастья нет, но есть покой и воля (идеал нейтрала).
       Счастье -- в отсутствии желаний и самодостаточности. Ты не делаешь ничего для мира, мир оставляет тебя в покое (идеал пассивного или уставшего нейтрала).
       Счастье -- когда хочется только отдавать и не важно, получишь ли ты что-нибудь взамен (идеал стража света и просто хорошего ч-ка)
      
       -- Я так люблю её! Что мне делать?
       -- Мой руки перед едой. Авось отвлечешься!
      
       Это только дауны-сказочники думают, что детство -- идеальное время. Сюсю-муму в сиропе! "Не рви листочек! Листочек -- это пальчик дерева!" Ты не рвёшь листочек и всех жалеешь, а какой-нибудь Вася в песочнице вставляет тебе лопату в нос, надевает на голову ведро и участливо спрашивает: "Бо-ольно?" Но это ещё шут с ним! Вася намочит штаны, заревёт, и его за ухо утащат домой. А вот из школы уже никуда не денешься. Тут ты в ловушке. Никогда в жизни человека не травят сильнее, чем в каком-нибудь седьмом-восьмом-девятом классе. И кто? Не какие-нибудь уроды, которые кошек вешают, а вполне нормальные вроде бы люди, которые потом за всю свою жизнь об этом даже не вспомнят.
      
       Свет должен быть великодушен. Если нет, то в чем его главное отличие от мрака?
      
       Женщина плачет в двух случаях: когда ей грустно и когда ей выгодно! Со временем же она приходит к неминуемому выводу, что быть грустной выгодно, и тогда фонтан начинает работать без выходных!
      
       Мужчины после тридцати ужасно не хотят жениться. А те, которые хотят, от этих лучше держаться подальше. Что-то с ними наверняка не так.
      
       Нередко случается, что человек, оказавшийся в объятиях мрака, узнает об этом последним, когда для других это давно очевидно.
      
       Теория без практики - это рюкзак с учебниками по плаванию за спиной тонущего.
      
       Убеждают не слова, не риторические формы, не то, как сказано. Убеждает правда, которую осознаешь ты сам. И не важно, кто принес эту правду. Вычитал ли ты её в книге или услышал от случайного человека на улице. Важно, что она всегда будет принесена.
      
       Тело - тот еще союзник. Оно мечтает только есть и спать, а попутно поскорее ослабеть, состариться и сдохнуть. Не думаю, что надо слишком уж спешить навстречу его Желаниям.
      
       А если и правда существовала большая и чистая любовь, которую он случайно раздавил, как хрупкую елочную игрушку? Хотя что это за любовь, если её так просто уничтожить? Любовь должна быть упругой и пушистой, как новый теннисный мяч.
      
       Зозо была опытная женщина и понимала, что самый надежный и окупаемый способ быть любимой -- это любить самой.
      
       Ну попадись мне Тухломон! Игра "Догони меня, кирпич" покажется ему самой гуманной игрой в мире.
      
       Любить детей и иметь детей -- это два разных диагноза
      
       -- Ну что, Буратино, попался? Поиграем в игру "Однажды Карабас-Барабас купил циркулярную пилу"?
      
       Сдавшийся всегда не прав.
      
       Ты повзрослела. И поумнела. И погрустнела. Обычная лестница из трех ступенек.
      
       Ну как же! Он еще читает лекции в педунивере, а в свободное время детективы переводит? Ну типа: "Я мстю, и мстя моя страшна! - сказал мистер Гадкинс, закладывая бомбу в детский горшок".
      
       Странные существа девушки. Чем меньше ты о них думаешь, тем больше они думают о тебе.
      
       Будь пушистым внутри и бронированным снаружи.
      
       Вот все пишут "Запасной выход". И хоть бы одна зараза написала "запасной вход".
      
       Истинное счастье состоит в том, чтобы не реагировать на настроение извне. Ни на вопли, ни на профессиональную истерию, ни на непонятные желания непонятных людей. Сохранять огонёк, как сохраняет его свеча, закрытая стеклом от пронизывающего ветра. С другой стороны, такое счастье сродни счастью тихого сумасшедшего в палате для буйных.
       Инструкция стражей света NXXI
      
       Экзюпери заблуждается. Мы ответственны за тех, кого приручили, но не обязательно церемониться с теми, кто притворился прирученным, чтобы приручить нас.
      
      
       "Мефодий Буслаев. Тайная магия Депресняка"
      
       В феврале, конечно, гораздо теплее. Я всегда знала, что твой кот дружит с головой только раз в сутки. В остальное время он на нее дуется.
      
       Мамы мальчиков почему-то всегда трясутся о своих тонконогих адамчиках куда больше, чем мамы девушек о своих подрастающих девочках. Им мерещится, что всякая готова загрести ее никому не нужное сокровище и спрятать его в мешок. Конечно, девушкам это кажется смешным, но потом они сами становятся матерями, и ситуация повторяется.
      
       Газовый ключ - самый верный друг сантехника и мотоциклиста после его мамы. Газовым ключом можно хватать - это раз. Бить по голове - два. Угрожать - три. Он не является холодным или огнестрельным оружием - четыре. Не дает осечек - пять. Не нуждается в патронах - шесть. Летит далеко и в меру метко - семь. Полезен в домашнем хозяйстве - восемь.
      
       К сожалению, опаздывать -- общее свойство всех удачных мыслей.
      
       Вот что я называю: совместить бесполезное с неприятным.
      
       Как видишь, никакого надувательства -- сплошной лохотрон.
      
       Снисходительность -- главное оружие мужчины в его беспощадной и вечной борьбе с женщиной, которая по определению всегда права.
      
       Самосохранение -- это круг, который удерживает на плаву и позволяет подольше не расстаться с телесным мешком. Страх же -- камень, тянущий на дно.
      
       Для любви редкие встречи скорее праздник, чем помеха. Они подкармливают воображение. Чем реже человека видишь, тем проще его любить. Излишним общением можно только все испортить.
      
       Что ни говори, а этот мир заточен под очень средних людей очень среднего роста.
      
       Знаешь, почему в Москве многие вещи совсем не фонтан? Здесь мамы слишком нянчатся с маленькими мальчиками и слишком часто орут на маленьких девочек. Именно поэтому мы вырастаем монстрами, а вы цуциками.
      
       Если бы люди были способны учиться на своих ошибках, они не были бы в такой помойке.
      
       Женщина сделана из ребра. Наспех и кое-как. Результат налицо! Отсутствие стратегической глобальности мышления компенсируется мелочной въедливостью. Тот, кто пытается разговаривать с женщиной языком слов, не уважает слова.
      
       В крайностях нет середины. Мрак должен быть мраком, свет -- светом.
       Пояснение к цитате:
       Один из учебников мрака
      
       Тот, кто служит мраку, никогда не бывает весел. Если только это не судорожное веселье забвения, не пир во время чумы и не хохот на могилах.
      
       Нытье и отговорки -- для неудачников. У этих болванов нет времени побеждать. Свои дни они тратят на поиски причин, почему они ничего не сделали и кто им помешал.
      
       Человек -- это то, чем он занимается.
      
       Не подходи, противная! Я чудовищно опасен! У меня чёрные кружевные трусы по карате! Бойся меня! Мой дедушка плевался ядом! Моя бабушка была психопаткой! У меня ноги по уши в крови!
      
       Когда зло сражается с добром, это еще понятно. Но не это высший пилотаж. Высший пилотаж -- это стравить добро с добром и, стоя в сторонке, стричь купоны.
       Пояснение к цитате:
       "Книга серости".
      
       - Ау! О чём ты думаешь? - спросила Даф.
       - Мечтаю, чтобы все мои враги набились в две машины, которые бы врезались в центре перекрестка. А я стояла бы на светофоре и ела мороженое с вишневым наполнителем!
       - Сразу видно, что ты тёмная. Светлая мечтала бы не так. Она мечтала бы, чтобы её враги раскаялись и пришли к ней просить прощения! - сказала Даф.
       - Ага! А потом уселись бы в две машины и врезались в центре перекрёстка! - мстительно закончила Улита.
      
       Насобирать чемоданчик обидок и до поры до времени держать его в шкафу - это для любой девушки святое дело. "Я всех прощаю, но все записываю" - таков их девиз.
      
       Ничто так не губит абсолютные идеи, как мелочный эгоизм.
      
       Всё, что происходит между двоими, -- нормально. Ненормально -- это когда третий начинает совать нос.
      
       Когда она вылезет, я расскажу ей что-нибудь душераздирающее. Типа ты пришёл посоветоваться, как завязать с наркотиками, но боялся надолго задержаться, потому что тебя разыскивают за хранение ядовитых и взрывчатых веществ.
       К тому же внизу в такси тебя ждала тридцативосьмилетняя негритянка из Конго, которую ты должен отвезти в роддом, чтобы поздравить любимую маму с первым внуком! А она, эта беспечная клуша, все это время нагло мыла голову моим шампунем! -- пообещал Хаврон и вновь радостно заржал.
      
       Если тот, кто любит вас, любит одновременно и другого, кто не любит вас, но любит того, кто любит его, то, при условии, что вы любите того, кто любит вас, но не любите того, кто не любит вас, у вас могут возникнуть натянутые отношения с тем, кто любит и вас, и его, но не любит того, что вы не любите друг друга.
      
       С теми, кому больно, не спорят. Боль, как физическая, так и душевная, лишает человека способности мыслить трезво.
      
       -- По-моему, ты всё усложняешь. Смешно, что другим мы даём советы, которым не следуем сами.
       -- Разве? Я так мыслю. А ещё я боюсь слишком сильных чувств. Точнее не сильных, а неконтролируемых.
      
       Когда тебе больно, не подавай виду, потому что, когда добивают, это ещё больнее.
      
       Для любви редкие встречи скорее праздник, чем помеха. Они подкармливают воображение. Чем реже человека видишь, тем проще его любить. Излишним общением можно только всё испортить.
      
       С человеком, который не боится и всегда радостен, ничего дурного приключиться не может.
      
       Ох уж эти женщины! Без них мир стал бы гораздо спокойнее. Радостное и абсолютное бесполое счастье заполнило бы его. Ни объяснений, ни страданий, ни ссор, ни войн, ни... самого мира.
      
       Когда человеку по-настоящему тяжело, он не плачет и голос его звучит почти спокойно. Боль уходит вглубь. Истерика и слёзы - спутники скорее слабой или показной боли, чем истинной.
      
       Четырнадцать-пятнадцать-шестнадцать лет - это возраст любви. Настоящей любви. Дальше эта способность нередко теряется, ибо к чистой любви примешивается много других чувств, которые имеют к ней столько же отношения, сколько жук, попавший в миксер, имеет отношение к молочному коктейлю.
      
       Нравственность падает один раз, зато бесконечно.
      
       Зачем - самый бестолковый вопрос в мироздании. Зачем светит солнце, зачем губы встречаются в поцелуе, зачем люди убивают друг друга... А шут его знает зачем! Лучше пойми, как это работает, и пользуйся.
      
       Чем пустячнее повод, тем бесконечнее спор.
      
       Душа человеческая как яблоко - с одного конца растет, с другого ссыхается. В ней все, что угодно - и пропасти, и провалы, и старые шрамы. Она и всесильна, но она же и беспомощна, и наивна, и глупа. Иногда она движется вперед, иногда откатывается.
      
       Идеал потому и идеал, что недосягаем.
      
       Любовь - это волны: нахлынула - отхлынула. Но даже когда волн нет и море спокойно, близкое присутствие океана ощущается. И вообще, любовь начинается не с размышлений, подходит тебе человек или нет, а с чужих грязных брюк, которые ты начинаешь зачем-то стирать в своей новенькой машинке.
      
       Самое скверное, что каждый, даже самый неплохой как будто человек, хотя бы однажды переходит по переброшенной доске провал садистического любопытства. Кто-то переходит, а кто-то и срывается.
      
       Встань с меня! Ходишь с ногами по душе, так не ходи хотя бы по спине.
      
       Теряешь всегда только то, что боишься потерять.
      
       Деньги -- это самая тоскливая и одновременно самая вечная игра. В сущности, это прямая кишка человечества, в которую что ни кинь, все ей мало.
      
       Вот это я понимаю: ненависть! Когда такая ненависть, так и любви никакой не надо!
      
       Из чьего бы ребра я ни была бы сделана, это не твоё ребро! Ты понял?
      
      
       "Мефодий Буслаев. Лёд и пламя тартара"
      
       Главная способность человека -- способность увлекаться, заблуждаться и совершать ошибки. Когда она исчезает, значит, человек умер. Если же ее никогда не было -- значит, он никогда и не жил.
      
       Плясать под чужую дудку -- дело тех, у кого нет своего барабана.
      
       Мечтать не вредно. Мечтать опасно.
      
       И есть такое понятие - "долгое динамо". Когда девушка не говорит ни "да", ни "нет", но и не отпускает тебя.
      
       -- А пока скажи: ты мог бы полюбить глупую женщину?
       -- Глупую и радостную женщину или глупую и раздраженную?
       -- А что, такая уж большая разница?
       -- Колоссальная. Радостная женщина по определению не может быть глупой. Даже если бегает босиком под дождем, ест снег и бросается книгами...
      
       Шумно страдают только симулянты и клоуны. И те и другие в корыстных целях.
      
       Моральные нормы расшатываются как молочные зубы. Вначале чуть-чуть, потом немного больше, а затем -- чпок! -- и зуба нету.
      
       Любовь далеко не всегда стимулирует воображение. Чаще она его тормозит.
      
       Любой кусок, вырванный тобой из глотки другого, на самом деле выгрызен из твоей.
      
       Если же ничего не боишься -- ничего не происходит. Страхи даны нам, чтобы мы ничего не достигли в этой жизни и ничего не успели.
      
       Несчастного человека сразу видно. Он точно раненая антилопа бредет по саванне и умоляет, чтобы его поскорее добили.
      
       Пусть жизнь -- это бой, но вести его нужно расслабленно и гибко.
      
       У тебя на лице написано: счастливой не буду, но страдать умею со вкусом. Прям хоть табличку вешай: "Копаюсь в себе совковой лопатой! Не справляюсь с объемом работ! Срочно пришлите экскаватор!"
      
       Ненависть -- чувство более мучительное, нежели любовь, особенно если к нему примешивается уязвленное самолюбие.
      
       Слова материальны. Тот, кому они предназначены, всегда услышит.
      
       Пофигистов начальство терпит гораздо дольше, чем трудяг, которые поначалу вкалывают как гномики в алмазной шахте, а затем, загруженные по уши, выбиваются из сил и начинают грубить.
      
       Любое личное счастье стоит воспринимать как подарок судьбы.
      
       Ты само совершенство! Давай пойдём в загс и распишемся баллончиком у него на стенах!
      
       Профессиональная женская беспомощность. Пока она с тобой, в двух ключах путается, сдачу с десятки не подсчитает и лифт не знает каким пальчиком вызвать. А когда виснуть не на ком, сейф ногтём откроет и за минуту посчитает в уме, сколько прибыли дадут две копейки, если продержать их в банке двенадцать лет семь месяцев и двадцать восемь дней.
      
       В каждый конкретный момент жизни существует хотя бы одно препятствие, которое мешает расслабиться и ощутить себя счастливым. Бывает, что таких препятствий два или три, но чаще все же одно. Мелкое, досадливое, назойливое. У каждого оно свое и потому всякому другому кажется пустяком. Для кого-то это достающий одноклассник/однокурсник. Для другого - прыщи на лбу. Для третьего - пустой карман. Для четвёртого отсутствие близкого человека или, напротив, слишком назойливое присутствие того, кто считает себя таковым.
      
       Бывают дни, когда мы вдруг начинаем совершать странные, почти бессознательные поступки. Что-то ведёт нас куда-то или, напротив, откуда-то уводит. Мы пьём кофе, сидим на работе, передаем деньги в маршрутке, спим, смотрим телевизор - и всё это время неведомая сила перебрасывает нас из одного неизвестного нам пункта в другой пункт, известный, но не нам. И что это за сила - добро или зло, не знает никто, ибо она в равной степени может оказаться как тем, так и другим. Возможно, сила эта зовётся иначе - судьба.
      
       Главное вовремя понять, что всех камней с дороги не уберёшь. Видимо, счастье не в том, чтобы избавиться от одного препятствия и сразу обрести другое, но чтобы быть счастливым, вопреки всему. Наши беды не снаружи - они внутри нас. Никто не способен устроить у нас в душе такой мрак, какой мы сами себе устраиваем и причём совершенно бесплатно.
      
       Главное: не желать чего-то слишком сильно. Там, где человек перегорает, он выбивается из сил. Ровное спокойное горение - вот то, что приносит результат. Ожидать надо спокойно, сохраняя внутренний жар. Радость - это состояние света и покоя, а не буйства.
      
       Ни одно эгоистическое счастье не может продлиться долго, если оно полное. Счастье - это пиковое состояние. Все равно что стоять на вершине горы, на площадке шириной в ладонь. Долго не простоишь, ветер сорвет.
      
       Кто не умеет получать радость от малого - того не удовольствуешь и многим.
      
       Человек умирает, когда утрачивает способность удивляться и радоваться простым вещам. Всякая другая смерть смертью не считается.
      
       Чтобы человек стал мудрее, его надо эмоционально раскачать. А раскачать его можно только на весах: огорчение -- радость. Других весов нет. В состоянии, застывшем в одной из этих крайностей, он думать не будет. Просто не пожелает думать.
      
       Каждый склонен видеть в мире своё отражение. Уставшему человеку все кажутся уставшими. Больному -- больными. Проигравшему -- проигравшими.
      
       "За то, что..." любить просто и скучно. Любить же "несмотря на..." куда сложнее и увлекательнее.
      
       Моя интуиция бьёт в набат и стреляет из пушек!
      
       Повод нервничать есть всегда. А то и десяток сразу. Глупо надеяться, что когда-то наступит день, когда ни одного повода не будет. А раз так - зачем дёргаться?
      
       Каждый человек в состоянии тащить на себе определенное число неприятностей. Одну большую, две средних, три загрузона и так далее. Но потом наступает предел. Человек загружен по уши. Попроси его коробок спичечный передать -- он тебя убьет.
      
       Клоун! Но опасный и неглупый клоун! Если такому клоуну не похлопать, цирк опустеет...
      
       -- Разве ты не возьмёшь меня с собой?
       -- Нет. Придумай сама себе такой отказ, который тебя не обидит.
      
       Служить свету и быть светом -- совсем не одно и то же. Если дракона посадили охранять склад с добротой, это вовсе не означает, что сам дракон -- сплошная доброта.
      
       Со стороны и жить проще.
      
       Это только кажется, что за всё платят деньгами. За всё действительно важное платят кусочками души.
      
      
       "Мефодий Буслаев. Первый эйдос"
      
       -- В тот момент я впервые в жизни понял, что такое истинная красота. Когда внутреннее и внешнее сливаются в совершенстве, но сливаются так, что совершенное существо не замечает своего совершенства. Оно выше его. Я подошел к березе и коснулся ее щекой. Потом скулой и ухом. Ствол был прохладным, но где-то в глубине ощущалось тугое, теплое биение. Это от корней шел сок, но я воспринимал его как удары сердца... И со мной вдруг случилось то, чего никогда не было прежде. Я заплакал от счастья, от переполнявших меня чувств...
       ... Меня вдруг захлестнуло, затопило. Я ощутил себя в центре ищущей, внимательной, бесконечно доброй Вселенной. Словно я стоял в кромешной темноте, а сверху вдруг упал луч солнца. И тогда я впервые абсолютно ясно ощутил присутствие Того, кто стоит над Эдемом, над Прозрачными Сферами. Он был велик, прекрасен, бесконечно добр. Не слащаво добр. Не навязчиво. Не сентиментально. Это было не то сюсюкающее, раздражающее, сопливое добро, которое на самом деле не добро вовсе, а пародия мрака, который старается изгадить все то, чего не может уничтожить. Он вбирал в себя все и одновременно был всем. Он видел каждого и всякого понимал. Не было никого, кого бы он ненавидел. Да и сама ненависть казалась смешным чувством рядом с его захлестывающим светом... Несколько секунд спустя свет осторожно удалился, но частица его осталась во мне и зажгла фитиль свечи, которая горит до сих пор.
       Пояснение к цитате:
       Троил рассказывает Эссиорху о первом посещении эдемской Березовой Рощи.
      
       Люби других, тогда у тебя не будет времени жалеть себя.
       Пояснение к цитате:
       "Книга Света"
      
       Хотелось бы узнать, в какой конкретно валюте я "дорогой"?
      
       Когда же уже убивают, поздно изображать стойку жирафа, лягающего копытом низколетящего бегемота.
      
       Держись подальше от моих мыслей! Попытайся ради разнообразия завести собственные!
      
       Хорошие люди всегда немного застенчивы. Только по этому признаку можно формировать окружение.
      
       Идеальный гость -- это гость, который пригласил себя сам и принес с собой еду. Потом убрался в квартире хозяина, сам с собой поговорил в конспективном режиме, скромно поцеловал хозяина в щеку, потряс лапку и исчез. Полное гостевое самообслуживание.
      
       Любовь не милиция. Она не входит без стука.
      
       Жалость -- наркотик посильнее героина. Если кто на нее подсядет -- ничего уже его не вытащит.
      
       Все! На сегодня хватит! Если кто-то до завтрашнего утра скажет хоть слово про работу, он будет убит, расчленен лобзиком и спущен в канализацию!
      
       Зло, особенно врожденное, любит быть сентиментальным.
      
       Мне советуют топать согласно маршруту, отмеченному на топографической карте? И в чем причина такой немилости? Излишнее полнокровие давит на мозг?
      
       Правда -- тяжелая дубина, которой при неосторожном обращении легко просадить голову и ввергнуть человека в пучину уныния.
      
       Отвратительный злой уродец -- я. Попрошу не занимать мою экологическую нишу.
      
       Мания величия имеет кучу минусов и лишь один большой плюс. Тех, кто ею страдает, невозможно удивить.
      
       Стреляного воробья дихлофосом не траванешь.
      
       О! Какие черепашки в нашем зоомагазине! Здравствуйте, молодой человек! Вы мне сразу понравились. Что это, думаю, тут за чучело сидит? Чужую болтовню слушает, а глазки такие умные-умные, добрые-добрые!
      
       Если задуматься, то большая часть жизни проходит в поисках вариантов самообмана. Стоит ли игра свеч и салат майонеза -- вот в чем вопрос?
      
       И вообще квакаю здесь я, а остальные подквакивают!
      
       Повторенье -- мать мученья, а сравненье -- мать сомненья.
      
       Здравствуй, молодой и румяный! Челом бью, кирпичом добиваю!
      
       Я желаю от человечества только одного. Чтобы оно оставило в покое меня и всех, кто мне дорог. Я выхожу из человечества добровольно. Слабоумные ублюдки, которые изобретают ракеты, убивают детей и животных, рубят леса, выкачивают из земли ее недра, -- мне не братья.
      
       Чужие заскоки нужно уважать, чтобы другие в ответ гуманно относились к твоим собственным тараканам.
      
       Спокойнее! Излишняя горячность похвальна только для сковороды, да и то в период короткого увлечения блинчиками.
      
       Люди устроены странно. За добро они мстят всегда суровее, чем за самое злобное зло.
      
       Досадно, когда хочется сказать кому-то, как сильно он не нужен, а найти того, кто не нужен, никак не удается.
      
       Каждый человек рано или поздно вынужден перешагнуть через разочарование, когда все кажется лишенным смысла. Если не сможет или не захочет перешагнуть - человека не будет.
      
       Делать что-либо ради благодарности глупо. Добром надо жить и дышать, даже не осознавая, что то, что ты совершаешь, - добро. Только такое деятельное добро настоящее. Все остальное - суррогат напоказ.
      
       Благородство и чистота души не окупаются. Тебе нужны доказательства? Пожалуйста. Чьи потомки населяют землю: Каина или Авеля?
      
       Болтовня о добре, которая не переходит в поступки, ведет к свету не больше, чем облизывание корешков умных книг в городской библиотеке.
      
       Находиться слишком близко к начальству опасно, как опасно пытаться оседлать солнце. Кто знает, что будет завтра? Не вспорхнет ли отрубленная голова бывшего фаворита на шест. Дистанция - вот что правит миром. Лучше держаться рядом, но не слишком близко - такая позиция устойчивее. И спишь спокойно, и просыпаешься в своей постельке.
      
       Ужас рождает не тот, кто велик и страшен, но тот, в ком много сосредоточенной ненависти.
      
       Девушки боятся высоты, когда им это выгодно. И визжат при виде крысы лишь при наличии вблизи симпатичного поклонника, которому нужно дать шанс проявить мужество.
      
       Дураки бывают активные и пассивные. Остановимые и неостановимые. Контролируемые и неконтролируемые. Самая утомительная разновидность -- это активный, неостановимый, неконтролируемый дурак
      
       Всякая боль коренится в жалости к себе. Где нет жалости к себе -- там нет и боли.
      
       Не каждый из тех, кто безгранично верит в свои силы, в конце концов побеждает, но тот, кто в них не верит, не побеждает никогда.
      
       Идеал -- человек, который всю жизнь вечером живет радостным ожиданием завтрашнего дня, а утром каждого следующего дня встает с твердым осознанием того, что этот день наступил.
      
       В сущности, самое распространённое бегство всякого человека -- бегство от самого себя.
       Книга Света
      
       Там, где для мужчины смысловая пропасть, женщина всегда переправится на резинке для чулок.
      
       Женщина -- настоящая женщина, истинная -- пассивное начало. Она приз, она награда. Что это за приз, который сам бежит за спортсменом, чтобы ему навязчиво вручиться? Что это за лань, которая сама открывает пасть крокодилу и забирается туда по самые гланды? Нет, девушка ни в коем случае не должна влюбляться сама и особенно первая. Идеал -- когда юноша любит девушку, а она одаривает его смиренным принятием его любви.
      
       Каждый день должен содержать яркий поступок. Пусть даже самый нелепый. Пусть даже это будет жёлтый шарф, завязанный на берёзе.
      
       Тот, кому кажется, что предательство оплачивается, живет в мире иллюзий.
      
       Девушки -- величайшие в мире специалистки по самообману. Обыграть их на этом поле невозможно.
      
      
       "Мефодий Буслаев. Светлые крылья для тёмного стража"
      
       Мужчина, который имел глупость потащиться в магазин вместе с женщиной, теряет столько же часов жизни, сколько женщина их приобретает.
      
       Нельзя обижать слабых. Слабые хоть сдачи не дают, но вопить умеют громко.
      
       Чистосердечное признание в несовершенных преступлениях смягчает вину и увеличивает наказание!
      
       А ну отвернулся от меня и привел лицо в нормальное состояние! Ты похож на героя из японской мультяшки, когда они всех поубивают и радуются! Только глазки у них малость побольше и рожа не такая хитрая!
      
       Если женщина не права -- извинись перед ней. Если женщина не права вдвойне -- извинись перед ней два раза.
      
       Каждый день приносит свои радости и свои мелкие гадости.
      
       Незнание -- отмазка ослов. Случайности -- отмазка растяп. Уважительные причины -- отмазка посредственностей. Для профессионалов уважительных причин не существует.
      
       Хуже гастрита в 16 лет может быть только облысение в 22.
      
       Из всех уважительных причин мира не склеить одной маленькой истины.
      
       Всякой женщине нужна прежде всего норка, всё, что в норке, и хотя бы немного личного счастья...
      
       Страсти как орлы с железными клювами. Высматривают жертву сверху, бросаются и клюют. Сильный сгонит птицу, и тогда она взлетает и ищет новую добычу.
       Бывает, что какая-то одна птица выберет слабого, вцепится в него когтями и долбит, пока не заклюет насмерть. Поначалу каждому человеку опасен лишь один орёл, но когда человек ранен и ослаблен, бывает, что и несколько набрасываются разом и долбят уже до смерти.
      
       Надо целенаправленно и ежедневно делать то, чего боишься. Тогда дело, которого ты боишься, само себя испугается.
      
       Чем больше сахара в голосе, тем выше вероятность, что сахар нужен, чтобы припудрить яд.
      
       Всегда так бывает: чем больше трясёшься и отодвигаешь удовольствие - тем больше шансов, что у тебя его попрут.
      
       -- Как-то ты это криво сказал! -- заметила Дафна. -- Всё равно что начинать признание в любви со слов: не в красоте счастье.
      
       Придумал убийство Каин. Ему первому в голову пришла эта оригинальная мысль. Все остальные в большей или меньшей степени занимались плагиатом.
      
       На дураках воду возить себе дороже. Дурак заблудится, а ты от жажды помрёшь.
      
       Слабый человек всегда жертва своих настроений. Настроения швыряют его как волны пустую лодку и бьют о житейские камни. Стань хозяином своих настроений, и добрая половина неприятностей отправится топиться на пруд.
      
       Обсуждать прошлые ссоры и особенно кто чего кому сказал -- всё равно что играть с зажигалкой на пороховом складе.
      
       Странные мы существа люди. Всё хорошее скрываем как проказу. Сворачиваемся, выставляем рога, обиваем себя жесткой арматурой, что бы жизнь, пиная нас, сломала ногу.
      
       Глупо обижаться. Надо всегда говорить себе правду. Если ты сегодня не скажешь себе правду сам, завтра тебе скажет её друг, а послезавтра -- недруг.
      
       Всякий неглупый парень, доживший до шестнадцати лет, понимает, что ни одна девушка не бывает прекрасна двадцать четыре часа в сутки триста шестьдесят пять дней в году. Красота -- это внезапное, мимолетное, на секунду вспыхивающее состояние. Исключение из правила, а совсем не правило.
       Одна девушка смешна в гневе, другая плаксива, третья болтлива. Четвертая забавно взвизгивает, когда ругается по телефону со своей мамой. Пятая жадничает по пустякам. Шестая хранит в кошельке фантики от конфет за прошлый год. И так до бесконечности. Человека надо любить не за что-то, а вопреки чему-то. Только в этом случае чувства переживает все пинки и взбрыки судьбы.
      
       Ты заметил, с какой стремительностью люди обманывают себя? Обманывают, но не могут обмануть. Правда приходит к ним сама и никуда от неё не денешься. Можно сколько угодно убеждать себя, что ты не прыщав, а просто лицо розовое. Пока какая-нибудь тётка не крикнет в магазине сыну: "Встань в кассу вон за тем прыщом".
      
       Обычно самую сильную боль доставляет ничтожное.
      
       Ты маленький, и страх маленький. Ты растёшь, и страх растёт вместе с тобой, не уставая менять личины, приобретая всё новые формы. Всякий вчерашний страх смешон, всякий сегодняшний ужасен.
      
       Человек верит в двух случаях: когда он действительно верит и когда втайне ощущает, что недоверие нарушит его душевное состояние.
      
       Если не любишь людей -- боишься их, не ощущаешь своего единства с ними, ты несчастен и чужд миру. Но стоит тебе полюбить людей -- и ситуация мгновенно меняется. Ветвь жива, только пока она часть дерева. Во всяком другом случае она быстро становится мёртвой деревяшкой.
      
       Ревность -- это как жидкость для разжигания костров, которую покупает неопытные туристы. Когда человек начинает подливать ревность в огонь любви, значит огонь сам по себе уже едва горит. Или пламя не греет и хочется его усилить. В общем, что-то не в порядке.
      
       Если хочешь любить и уважать человека -- не узнавай его слишком близко. Ну или люби несмотря ни на что, не ставя условий для любви. Тот, кто соглашается любить только совершенное, на самом деле не любит никого и ничего.
      
       Человек не должен ни к чему привязываться. Он должен любить, бешено любить, всей душой, но не привязываться.
      
       Любовь, любовь... Есть она -- мучаешься сам. Нету её -- мучаешь всех остальных.
      
       В жизни часто так бывает, что копьё, не знающее промаха, бросают в птицу, в которую невозможно попасть.
      
      
       "Мефодий Буслаев. Лестница в Эдем"
      
       Большинству людей счастье тоже противопоказано. Они мгновенно начинают искать, чем себя наказать и чуть ли не битое стекло грызут.
      
       С женщиной, на которую не имеешь ни малейших видов и которая не имеет никаких видов на тебя, просто, легко и радостно быть искренним.
      
       Никакая другая часть тела не вредит человеку больше его собственного языка.
      
       То, что ты прекратил бороться с мраком, не означает, что мрак перестал бороться с тобой.
       То, что ты перестал верить в свет, не означает, что свет перестал верить в тебя.
      
       В каждый момент жизни человек должен жить внатяг, с ощущением сюрприза. С эдакой сокрытой от мира шоколадкой во внутреннем кармане, с ожиданием праздника в душе. Дышать мечтой и жаждой перемен. Зажравшийся человек -- человек перечёркнутый.
      
       Ну и что? Человеку не должно быть скучно с самим собой. Если он боится тишины, что-то с ним не в порядке. Значит, он пытается нечто в себе растоптать, - сказал Матвей убежденно.
       Ирка быстро взглянула на него. Она всегда пугалась и одновременно радовалась, когда кто-то высказывал мысли, приходившие ей самой. Она и сама замечала, что многих людей буквально колбасит от тишины. Они физически не находят себе места, если случайно в ней оказываются. Начинают метаться. Пытаются включить телевизор, радио - все, что угодно. Должно быть, в эти минуты бедняги с ужасом обнаруживают, что они живые, реально существующие, а не только жующие, спящие или потребляющие, и попытаются поскорее заглушить в себе ужас самостоятельного бытия. Убейте меня кто-нибудь, бормочите, орите, рассказывайте мне ваши якобы последние и якобы важные новости - только чтобы я поскорее забыл, что я - это я, и поскорее вновь растворился бы в жвачном бытии!
      
       Ну наблюдение такое: чем чаще мужик повторяет, что он вернётся, тем реже возвращается.
      
       А сейчас люди дробные. Вроде и убивают реже, зато гадят чаще. И любят, точно дохлую кошку гладят, и сердятся половинчато, и прощают в треть сердца.
      
       Тебе плохо? Жить не хочется? Присядь сто раз! Уже чуточку захотелось? Если нет, пробеги километра два в быстром темпе, пока сердце не запрыгает во рту, или, если ты человек практический, сходи на рынок, купи 50 кг картошки и принеси домой по картофелине. Если же и бежать в лом, и приседать неохота, значит, и глобальной тоски никакой нет, а есть только дурно пахнущая кучка лени.
      
       Ничто так трезво и быстро не ставит человека на место, как голые факты.
      
      
       "Мефодий Буслаев. Карта Хаоса"
      
       Когда играешь в теннис жизни, всегда надо возвращать шарик благодарности тому, кто тебе его послал. Если будешь прятать шарики в карман, вскоре нечем будет играть. Тот, кто умеет только сжимать ладони, не умея разжимать и отдавать, никогда не уплывёт дальше гавани. Кулаком вода не загребается.
      
       Ничто не бетонирует душу быстрее лжи.
      
       Ещё один извечный принцип Эдема. Никогда не доверять своим заслугам и ни во что их не ставить. Даже если ты планетами жонглируешь, то лишь потому, что тебе это разрешается. Меньше времени потратит тот, кто дважды пропустит свой поезд, чем тот, кто один раз сядет в чужой.
      
       У девушек, как у насекомых: яркая расцветка чаще всего предупреждение, что насекомое ядовито.
      
       Ничто не размывает волю и не лишает внутреннего покоя так быстро, как пустая болтовня. Пускай даже самая дружеская. Поэт, разгрузивший вагон телевизоров, может еще в теории часа за три восстановиться и написать эссе. Но поэт, проболтавший минут сорок по телефону не способен уже даже разгружать вагоны.
      
       Зло роковое, могучее, зубастое, сильное, глодающее плоть и души, встречается на Земле редко. Гораздо чаще попадается зло больное, вялое, серое, будничное, недовольное, оплывшее, сонное, равнодушное, несчастное, уставшее от самого себя. И это второе зло хуже и заразнее первого в сотни раз, ибо первое, истинное, заставило бы бежать от него сломя голову.
      
       Лишь терпение рождает силу. Лишь в сражении с собой крепнет плоть и дух. Состояние же сытости и самодовольства ничего не несет, кроме расслабления и смерти. Человек как луковица. Состоит из такого невероятного количества слоев лжи самому себе, что под каждой кожей оказывается ещё одна. И всё равно надо помнить, что всё это шелуха. Опять же лжи кому-то не бывает. Это иллюзия, что кого то можно обмануть. Солгать в конечном счете можно только самому себе.
      
       Как хитро и коварно разрушает нас мрак! Заразил сомнениями, лишил цельности, но оставил тоску по глобальному добру. Даже где-то намеренно раздул само понятие глобальности. Нам кажется, что мы должны совершить что-то грандиозное: заколоть вилкой великана, избавить человечество от всех болезней, создать фонд защиты одиноких сусликов с главным штабом в пентхаусе небоскреба с прямым выходом на вертолетную площадку. На мелкое добро мы размениваться не хотим. Чего на него время тратить, с нашим то размахом? Очередная иллюзия, потому что без мелкого добра нет добра крупного. Вот и получаются пакостные такие гадики, которые мечтают спасти царство, но за отсутствием царства жгут кнопки в лифте.
       Пояснение к цитате:
       Неформальные разговоры златокрылых
      
       Она заявила, что страдала без меня так долго, что ей теперь надо от меня отдохнуть и привыкнуть к мысли, что я снова рядом.
       Окончательно запутавшийся Корнелий потряс головой.
       - Какая-то мутная логика! - Сказал он жалобно.
       - С женщинами всегда так. Лучший способ их понять - вообще не заморачиваться. И поменьше их слушать. Все самые тяжёлые раны в этом мире были нанесены языком, - рассеянно сказал Эссиорх.
      
       Даже самый маленький шаг стоит жертвы, если это шаг вперёд.
      
       Люди очень ловко умеют обманывать себя. В этом смысле они опередили даже стражей мрака, которые все же предпочитают обманывать других.
      
       Выше вознесёшься, -- больнее упадёшь. Лучше скромно упасть со стула, чем нескромно с крыши.
      
       Люди верят во всё, что угодно, кроме правды. Покажи им хоть кентавра, хоть русалку - спишут на генетическое уродство и все дела. Драконов в средневековье всех перебили, а теперь говорят - миф.
      
       Чтобы летать, мало тренироваться три ночи в месяц на городских крышах! Надо быть легким, веселым, радостным, любящим! Именно любящим всё и всех. Ты же набила себе карманы лёгкими обидками, раздражением, подозрениями всякими. Где тут летать? Тебе бы под землю с ушами не нырнуть -- и то хорошо!
      
       Когда долго ковыряешься в памяти -- просыпается совесть. Начинаешь возиться с совестью -- вылезает любовь и жалость.
      
       Сильные духом сохранили бы свой дух даже в зоне за полярным кругом. Гнилые же ухитрились бы сгнить даже на Гавайских островах, в гамаке под пальмой!
      
       Он был не то чтобы осёл. Просто слишком долго маскировался, а когда хотел врубить заднюю передачу, оказалось, что шкура уже приросла. Так и остался. Вроде умник, но с клочьями ослиной шерсти.
       Пояснение к цитате:
       о Петруччо Чимоданове
      
       Желаешь сделать хорошего человека невыносимым, сделай его частным собственником.
      
       Без еды человек умирает через несколько недель. Без воды проживет несколько дней. Без воздуха задохнется за минуту. Без любви он не протянул бы и секунды. Даже мгновение прожить без любви -- совершенный нонсенс, ибо одной лишь любовью существует весь огромный мир с лампочками звёзд, фонарём солнца и несколькими большими континентами, лениво плескающимися в каменной ванне Мирового океана.
      
       Я пытаюсь быть всем сразу, но у меня получается быть только последовательным неудачником.
      
       Багровеющий багровым Багров багровело багровел багрянцем.
      
       Если бы чувство юмора было у всех, мир бы превратился в сплошную клоунаду.
      
       Я вечно боялся не того, чего надо было бояться, и вечно не боялся того, чего бояться следовало. А раз так, то стоило ли вообще бояться?
       Пояснение к цитате:
       Загробный дневник подавившегося горошиной в уличной забегаловке
      
       Сердце человека -- единственная дверь, через которую зло может войти в мир.
      
       Человек, притворяясь, забывает, что маска прирастает к коже, а после врастает и в мясо. Исключений нет, какой бы чужеродной и временной маска ни казалось бы поначалу. Один притворяется слабым и становится слабым. Другой притворяется циником и становится циником.
       Ничто не бетонирует душу быстрее лжи. Вода принимает форму того сосуда, в котором находится. А если вода замерзает, то сосуд лопается -- и вот она, готовая форма. Нужно быть очень осторожным со временным. Оно очень скоро становится постоянным.
       Пояснение к цитате:
       Неформальные разговоры златокрылых
      
       Единственное существо в мире, которое не достойно жалости, -- это ты сам.
      
       Там где есть логика, -- нет истины. Истина сама творит себе логику, но никак не наоборот.
      
       Девушки не угадывают лишь того, что очевидно, как 2+3. Все же психологические загадки, особенно с полутонами и запутанными клубками отношений, они щёлкают на лету.
      
       Ничто так не губит стража, как слишком среднее образование! Абсолютное знание в понимании, что ты ровным счётом ничего не знаешь! Даже рядом не валялся с истинным знанием! К нему близки либо те, кто вообще никогда не получал никакого образования, даже начального, либо... хм... возможно, профессора, понявшие уже бессилие своей науки. Те же, кто слегка откусил от образования, немного пожевал и отбежал в сторону - совершенно безнадёжны. У них развивается комплекс околознайства!
      
      
       "Мефодий Буслаев. Ожерелье дриады"
      
       У каждого свой дар. Обделенных нет. Обделён только тот, кто считает себя обделённым.
      
       Интеллектуальное равенство -- центральное условие полноценной дружбы.
      
       Чудеса, конечно, бывают, если считать чудом какой-нибудь банальный телекинез, но все главные чудеса происходят всегда медленно и постепенно. И нужны для них любовь и терпение.
      
       Не верь своему телу! Его чувствам, инстинктам, желаниям, лени, голоду, усталости. Тело -- это ленивая, сонная, бестолковая, тормозящая и предательская дрянь! Всё, что оно говорит и желает, -- ложь. Возьми его за горло, или оно возьмет за горло тебя.
      
       Человек всегда шире любого твоего суждения о нём.
      
       Чтобы освоить любое новое движение, нужно правильно повторить его семь тысяч раз. Если вы талантливы, то шесть. Безумно талантливы -- пять с половиной. Гениальный -- пять тысяч, но никак не меньше! А то сделают двадцать раз и ноют: не получается! Я бездарен, как крышка от унитаза!
      
       Думать плохо ни о ком нельзя, потому что всё равно ошибешься.
      
       Кроме того, если человек не красив, ему наверняка дано что-то другое. Обделенных нет.
      
       В жизни каждого человека есть своя мучительная сверхзадача. Болезненная, страшная, сидящая как заноза. Барьер, который нужно перескочить с наскока или с усилием переползти, бесконечно срываясь. Самое странное, что остальным твой барьер совсем не кажется непреодолимым. Так, заборчик по колено. Он-то, другой, перешагнет его, не задумываясь, но сам после этого споткнется на ровном месте и сравняет нос с лицом. Потому что там будет его барьер.
      
       С Дафной он был внимателен, не давал ей весла, все за нее делал, но одновременно нельзя было сказать, что он умирает от любви. Как страж, Дафна понимала, что все нормально, но как девушке ей хотелось больше внимания и больше эмоций.
       Легко любить человека придуманного, допустим, певца или актера, которого мы видим в лучшие его минуты и часы, да и то ненастоящим. Несложно любить человека дальнего, от которого едва-едва добредёт раз в год открытка. А вот любить ближнего, каждодневного человека тяжелее тяжёлого, даже если ты и страж света.
      
       Плюнешь в колодец -- сам же из него выпьешь. Ударишь ты -- ударят тебя. Украдешь -- украдут у тебя. Солгал -- тебе солгали. Наорешь на кого-то -- на тебя наорут. По-свински поступишь с родителями, твои собственные дети поступят с тобой по-поросячьи. Исключений никогда не было и не будет.
      
       Буслаев наклонился вперед, как человек, который идет против ветра.
       -- Ты мне нужна, -- сказал он, ворочая слова, как камни.
       Дафна, хотевшая сдуть очередного комара, забыла это сделать и позволила комару сосать ее кровь дальше.
       -- Это мужской вариант: "Я тебя люблю"? -- уточнила она, стараясь, чтобы счастье в голосе не было таким явным.
       -- Почему мужской? -- растерялся Меф. -- То есть да, мужской. В общем, я тебя люблю.
       Даф вздохнула.
       -- В общем, я тебя тоже люблю, -- сказала она, подумав про себя, что это было самое бестолковое объяснение в мире.
      
       В конце концов, многие люди не столько шутят, сколько выдают желаемое за действительное. У озабоченного - весь юмор вечно ниже пояса, пьяница шутит про выпивку, жмот - про деньги, ботаник - про Пруста и Бродского.
      
       Тут действует универсальный закон любви: уступай и будешь мудр. В любви кто-то всегда должен пойти навстречу. Иначе даже на бытовом уровне будет тупик. Один скажет: "Я -- направо!" и пойдет направо. Другой скажет: "Всего хорошего! А я прямо!" и пойдет прямо. Чтобы остаться и продолжать прогулку вместе, кто-то должен прищемить дверью свое "я". В идеале, конечно, уступают по очереди, но этот идеал на практике нереализуем. Обычно уступает самый умный или великодушный, что, в принципе, одно и то же.
      
       Не только человек, каждая вещь, которой назначено место в бытии, стремится реализоваться. Когда не даешь вещи реализоваться, она мстит. Долго не ездишь на машине -- не заводится. Не режешь кухонным ножом -- ржавеет гораздо раньше своего активно используемого собрата. Пока ты бежишь, ты жив! Пока барахтаешься -- держишься на воде.
       Нет состояния покоя -- есть состояние или активного действия, или не менее активной деградации.
      
       Болтун - находка для шпиона! Шпион - находка для болтуна. Симбиоз трепачей в природе!
      
       Обычно только женщина способна верить своей лжи до конца, создавая в своем роде новую реальность. Мужчине же чаще всего для этого не хватает воображения.
      
       Ты считаешь, что любишь. Но что такое "любить" - не знаешь и сам. Можешь ли ты честно сказать, что не ищешь своих удовольствий? Не раздражаешься, готов принимать человека и в болезни, и в дурном настроении, готов бесконечно терпеть? Прощать несовершенство, ошибки, недостатки? Некрасивость, появляющиеся морщины, портящиеся постепенно зубы? Всегда отдавать, ничего не получая взамен? Любовь - это бесконечные мелкие жертвы. Крупные жертвы от тебя будут требовать редко, а вот мелкие - каждую секунду. И если ты к ним не готов, не готов и к любви. Назови свое чувство как-нибудь иначе и не пачкай хорошего слова. Оно и так сейчас испачкано вконец.
      
       Я пустое место. Даже меньше, чем пустое место, потому что в пустоте все же есть хоть что-то обнадеживающее. Хотя бы возможность, что кто-то туда когда-то придёт!
      
       Но произошло чудо. Невероятное победило очевидное и закидало его мертвенно-дохлый трупик вусмерть убитыми фактами.
      
       Мягкость и бесхребетность - разные вещи. Мягкость - от силы и мудрости. Бесхребетность - от слабости, вялости и полного отсутствия внятных внутренних ориентиров. Бесхребетного человека можно заставить пойти в магазин и убить молотком кассира. А вот мягкого - не заставишь. Мягкие люди на самом деле очень твёрдые. Все герои на войне - настоящие, не случайные - были мягкими. Психопаты обычно тихо сидели в окопах и размышляли, как слинять, получив неопасную рану в ногу.
      
       В том-то и проблема, что на мрак нельзя взглянуть "одним глазком", как и с крыши многоэтажки нельзя упасть слегка.
      
       Повторенье не только мать ученья, но и родственница занудства.
      
       Тут самым беспроигрышным является принцип постоянной и щепетильной надёжности. Не слушать ничего лишнего и ничего лишнего не говорить. Если у тебя есть приятель, который много сплетничает тебе о других своих знакомых, то вполне логично предположить, что так же пространно он сплетничает им и о тебе. Тут есть повод задуматься. Нельзя предать на пять копеек. И нельзя предать никого, кроме себя самого.
      
       Так что давай поставим черточку над й, точечку над i и двоеточие над ё!
      
       Наибольшее число обломов поджидают человека на путях к собственным удовольствиям. Не ходи этими путями, и обломы напрасно будут дежурить в кустах.
      
       Когда человек желает оправдать себя, уважительные причины находятся сами собой.
      
       Филологи думают, что философы что-то знают, те смутно надеются на историков, историки на микробиологов, микробиологи на физиков-ядерщиков. Физики-ядерщики надеются только на авось и майора Пахомова, который сидит на главном пульте управления ракетами, разгадывает кроссворд и сожалеет, что не стал филологом.
      
       Поскреби циничного пресыщенного москвича и найдешь здорового провинциала.
      
       Настоящая любовь не может остаться безответной. Если любовь безответна -- это инстинкт.
      
       Скука -- это игрушка для тех, для кого все дома на одно лицо, все кошки одинаковые, все книги похожи и все люди -- замаскированные сволочи.
      
       С людьми, понимаешь, надо по-людски. Тогда они повернутся к тебе не служебной стороной, а человеческой.
      
       Не тот ослевич, кто себя не любит, но тот, кто любит себя слишком сильно. Себя надо умеренно ненавидеть -- это самый правильный градус.
      
       Женщина злится в основном, когда голодна. Накорми её -- и она едва вспомнит, что заставляло её 5 минут назад шипеть и подскакивать.
      
       Надо смотреть, ни что люди делают, а с каким чувством они это делают. К примеру, пол помыть -- хорошее дело, но если с истерикой или с лицом недооцененной жертвы, то на фиг не надо. Или бабуленцию через дорогу перевести. Нормальное дело? Нормальное. Но если при этом орать, чтобы все бабуленций через дорогу переводили, и слюной на асфальт капать -- то пусть лучше бабуленции дома сидят.
      
       Чем громче орешь: "Успокойся!", тем меньше люди успокаиваются. Главное -- успокоиться самому.
      
       Чем больше у тебя заслуг, тем сложнее понять, что, в общем-то, они совсем не твои.
      
       Поиск виноватых -- самое популярное развлечение всех неудачников после угрюмого саможаления и отравления жизни близких.
      
       Меньше знаешь -- меньше мучаешься.
      
       Да если б существовал такой большой кирпич, которым можно было всех нас разом прихлопнуть и при этом не слишком навредить экологии, они бы нас прихлопнули и преспокойно любили дальше.
      
       Если сел в лужу -- не признавай это и греби дальше.
      
       Чем бредовее объяснение -- тем ближе к правде.
      
       Нет мира лучше вооруженного нейтралитета.
      
       Есть приказ -- значит нужно топать и выполнять. Именно такое простое поведение является наиболее оптимальным в большинстве запутанных ситуаций. Если, конечно, изначально выбрал себе верное начальство.
      
       Белой зависти и свежей дохлятины не бывает.
      
       Когда тебе больно, пни кого-нибудь -- появится компания, с кем поплакать.
      
       Если просто отвертку покупаешь -- служит долго. А если решишь выпендриться и купишь что-то комбинированное, скажем, отвертку с фонарем и плоскогубцами -- через два дня окажется на помойке. Так и люди. Пока ты просто молоток -- ты служишь. Но как только захочешь быть одновременно шилом или миксером -- ты труп!
      
       Каждый борется со своими тараканами.
      
       Когда сердце не готово усвоить истину, разум может зудеть сколько угодно. Его не услышат.
      
       Кто себя жалеет, тот не человек, а дохлятина!..
      
       Чувство юмора вообще факультативно. Шаг вправо -- юмор заваливает в тупое ржание. Шаг влево -- в ехидство. Во все же действительно важные моменты жизни юмор начисто пропадает. Когда тебя везут на операцию -- не хочется шутить про докторов, забывших внутри скальпель.
      
       Всякий нормальный, не любящий излишне мудрить парень, склонный к здоровому деспотизму, желает знать жизнь девушки полностью, начиная с момента, как в детском саду в нее запустили огрызком от яблока.
      
       Природа так всё устроила, что у кого чего нет, тот то и ищет.
      
       Когда ты любишь -- тебе принадлежит весь мир. Когда ненавидишь -- ты даже сам себе не принадлежишь, а принадлежишь одной только ненависти.
      
       Мир знает слово "любовь" в его дежурном виде, короче говоря, ест то, чем кормят в фильмах, а что ему соответствует -- само наполнение понятия, всю его глубину -- постепенно забывает.
      
       Никогда не знакомь своих друзей между собой. Особенно мальчиков и девочек. Это хуже, чем оказаться между двумя вагонами во время сцепки. Куда ни дёрнешься -- всё равно придавит и кругом окажешься виноват.
      
       Всегда обидно, когда хочешь сказать гадость, а на тебя не обращают внимания. Всё равно, что долго прятать за пазухой пригоршню грязи, самому перепачкаться, а потом промахнуться, бросая с двух шагов.
      
       Ничто так не уничтожает человека, как лишние силы, если они расходуются бестолково.
      
       Иногда человек как будто говорит правильные слова, но на самом деле науськивает. Порой и "люблю" можно произнести так, что тебя выбросят в окно...
      
       Чем с большим нетерпением схватишь какую-то штуковину, тем ненужнее она после окажется.
      
       Если не хочешь отвечать на чужие вопросы -- задавай свои.
      
       Всё, что можно отдать, можно и взять.
      
       Умей слушать! Всё, что человек как ему кажется, говорит о других, -- он на самом деле говорит о себе.
      
       Прежде, чем что-то ляпнуть, полезно всё же подумать.
      
       Если человеку слишком часто попадаются на дороге сволочи, то одно из двух: либо он сам сволота порядочная, либо этих сволочей специально ищет.
      
       Когда бываешь в сомнительных местах - вцепись в сумку обеими руками и держи ее перед животом. Если же место не выглядит сомнительным, сумку лучше вообще с собой не брать.
      
      
       "Мефодий Буслаев. Стеклянный страж"
      
       Тупо и нездорово любить того, кто тебе даже и не друг, кому ты элементарно по-человечески не доверяешь.
      
       Чтобы начать всплывать, надо как минимум понять, что тонешь. Пока человек этого не понял, он никогда не будет выкидывать из карманов то, что тянет его на дно.
      
       Пока ты делаешь что-либо под влиянием настроения -- ты уязвим. Вещи надо делать просто потому, что надо. НА-ДО -- это два слога надёжности. Если бы солнце светило по настроению, все мы давно были бы на кладбище.
      
       Свобода - это когда в любой ситуации ты можешь сказать как "да", так и "нет".
      
       Ссора и спешка - самые тупые лекарства.
      
       У дурака, как известно, две радости: первая радость - когда самому хорошо, вторая - когда другому плохо.
      
       Есть, мол, неэгоисты. Есть эгоисты ситуативные, которые хотя бы пытаются с собой бороться. Бывают эгоисты торгующиеся, любящие честный паритет (ты мне - я тебе). И, наконец, существуют эгоисты до такой степени, что вообще не понимают своего эгоизма. Они привыкли, что солнце светит для них, и реки текут для них, и ветер дует для них. Человек, заражённый таким вирусом, всегда считает, что все ему всем обязаны, он же не обязан никому и ничем.
      
       Пиковое счастье - это поздний вечер накануне дня рождения, когда засыпаешь, зная, что утром будут подарки, но ещё не получил их.
      
       Высший пилотаж мрака -- заманить козленочка в волчью стаю, внушив ему, что раз у него есть рожки, то он тоже хищник и крайне опасный. Разумеется, финал всегда одинаков.
      
       И так все, кто имеет отношение к Эдему. Там все очень чистое, радостное, наивное, любящее тебя без меры. Допустим, ты скажешь там лошади: "Умри!". Просто так, в шутку, а она уже лежит мёртвая.
       -- Почему? Может я ради прикола сказал? -- не понял Мефодий.
       -- А лошади приколов не понимают. Твое слово для неё закон. Ты сказал ей "умри!", и она, не задумываясь, просто от любви к тебе умерла.
      
       Любовь к чтению сближала Ирку с Матвеем. Правда имелось существенное отличие. Ирка, как идеалистка, читала для того, чтобы жить по прочитанному. Багров же потреблял литературу скорее как грамотный складыватель буковок с позиции: "Ну-с, чем вы меня ещё порадуете?". К тому же Ирка читала ежедневно, без пауз, а Матвей запойно. Он мог прочитать три книги за два дня, а потом не читать, допустим, месяц. Новую порцию впечатлений и мыслей он заглатывал жадно и не разбирая, как крокодил добычу, после чего долго -- несколько дней или недель -- её переваривал.
      
       Мам, да убери ты свои бутерброды! По вторникам я режу вены.
      
       Что мы все без эйдосов? Сдувшиеся шары, фантик от ничего.
      
       Как только человека перестаёт радовать живое, он становится мертвым.
      
       "Так вышло" -- из этой фразы получился бы отличный эпиграф к любой человеческой жизни.
      
       Какой ужас! Такие вещи не спускаются! Надо ему отомстить! Давай дождёмся зимы и подговорим его лизнуть языком железяку?
      
       Я по-прежнему тебя люблю, но абсолютно тебе не верю. У тебя глаза человека, который сорвался с крыши, но всё ещё обманывает себя, что стоит на карнизе.
      
       Мы свет, только когда смотрим на солнце и оно отражается в нас.
      
       От судьбы никуда не уйдёшь! Особенно если эта судьба быстрее бегает...
      
       Конечно, важно то, что ты говоришь. Безусловно важно. Особенно если это правильные слова. Но важнее: зачем ты говоришь, когда и кому. Истинное намерение, тайное желание - то, что за оболочкой слова. Опять же - пока человек не готов услышать, пока в нем самом не созреет вопрос, жажда ответа, жажда действия, изменений, шага - толку все равно не будет. Когда же это произойдет - самое простое слово может запустить машину.
      
       Если человеку дать всё, о чём он мечтает, -- сразу, внезапно, ни за что, то он наверняка зароет это и предпочтет мечтать заново. Сбывшиеся мечты - это тупик, вроде глухой стены в дальней части магазина. Обратно идти - скучно, вперед идти - некуда.
      
       Счастье как шоколад. Надо есть его вместе, а то и шоколада перехочется, и зубы станут того цвета, когда улыбнёшься только маме и зубному врачу.
      
       К сожалению, чтобы человек что-то понял, он должен обжечься, и не раз. Понимание приходит только через боль и страдание. Понимание же, не подкреплённое болью, неустойчиво и мимолётно.
      
       Мы готовы менять всё, что угодно, только чтобы ничего не менять. Делать всё, что угодно, только чтобы ничего не делать. И прилагать какие угодно усилия, чтобы не прилагать никаких усилий.
      
       Многословность -- форма вежливой истерики.
      
       Когда человек считает, что должен быть прощён, он совершает одну и ту же ошибку бесконечно. Это закон. Прощение -- это раскаяние. До самых глубин. Только оно изглаживает.
      
       Если человек наступил на любовь и пошёл дальше -- это уже финал.
      
       Когда у человека торчит нож в спине, он часто не видит его и даже не чешется. Зато когда в пальце заноза -- сразу в панику и бегом в больницу.
      
       Человек не врёт, даже когда думает, что лжёт. Просто он сам порой не понимает той правды, которую озвучивает.
      
       В человеческих отношениях куча всяких примесей и полутонов. Обид, мелкой лжи, ехидства, раздражения, хлопанья дверьми, всякой торговли. И всё это мы называем любовью, и язык у нас не заплетается.
      
       Скажи трём разным людям: "Я не могу пойти в кино!". Первый услышит, что ты не хочешь пойти именно с ним и с горя наглотается канцелярских скрепок. Другой решит, что у тебя болит голова и ты готовишься к экзамену. И лишь третий верно угадает, что кино для тебя слишком интеллектуально, и отведёт тебя на футбол.
      
       Сердечная лавочка закрыта в связи с тотальной переоценкой ценностей.
      
       Бывший лучший друг уже никогда не может стать просто хорошим знакомым. Когда накал дружбы падает, всегда возникает смущение и общее острое неудобство. Даже "привет!" всегда говоришь с протезной улыбкой. Кого пустил однажды в душу, просто так уже не прогонишь. Там навсегда останется его пустой стул.
      
       Свет даёт всё постепенно. Просишь яблоню -- получаешь семечко. Прорастишь -- вот она, твоя яблоня, благодарная твоим рукам и связанная с тобой навеки. Не прорастишь -- тогда и взрослое дерево загубил бы, получи его сразу.
      
       Свету совсем необязательно воздавать мраку злом за зло. Достаточно просто вернуть ему его же собственное зло. Хотя бы десятую часть.
      
       Добро гораздо требовательней зла и кулак у него значительно тяжелее, просто оно выдерживает паузу, чтобы определить меру нашей внутренней дурости.
      
       На войне всё было как всегда. Погибли самые лучшие и самые худшие. Самые лучшие первыми побежали в атаку и попали под пулемёты, заслонив нас своей грудью. Самые худшие поползли из окопов и забыли про минное поле. Остались середнячки - то есть мы. Остались, чтобы определиться, с кем мы.
      
       Когда глаза устремлены в небо, в них отражается небо. Когда смотрят на болото - отражается болото. Наша воля и выбор в том, куда глаза обратить. Приведи трех друзей в музей - один увидит картину, другой - хорошенькую девушку, а третий - что у охранника носки разного цвета.
      
       Самая мерзкая вещь, которая есть в каждом без исключения человеке, -- это саможаление. Оно сидит глубоко и часто маскируется, но пока его не выдавишь -- все мы как грязная кухонная мочалка, кое-как очищенная снаружи, но лишь до тех пор, пока её не надавишь.
      
       "Мефодий Буслаев. Танец меча"
      
       В большинстве случаев дружбы хватает на три-четыре года. Потом человек теряется, а ты не делаешь никаких попыток найти его. Если это так, то это не дружба, а поиск комфорта, бегство от одиночества или естественное увлечение новым человеком. Настоящая дружба -- всегда больше ответственность, чем удовольствие.
      
       Есть тип девушек, которые любят только деспотов. Особенно, заметь, те, у кого от природы сильный характер.
      
       Старый резчик по дереву. Учеником резал плохо, чаще ранился. Потом начались крепкие ученические работы. Дальше профессионализм бездушный. Слишком много отвлекался. Когда пришла любовь к делу и дело стало главным, центральным -- начали получаться вещи яркие, мощные. Наступила старость. Стекла очков толстели. Руки дрожали. Суставы распухли от артрита, и резчик понял, что не может вырезать даже простой деревянной ложки. Он заплакал, взмолился Богу: "Господи, да как же!" и внезапно в остром прозрении понял, что резал он не дерево, а нечто более важное. Вырезал самого себя...
      
       Человек скреплён состраданием. Как только сострадание исчезает -- исчезает и человек.
      
       Всё же странно, насколько человек зависим от физической боли. Возьми кого хочешь -- философа, писателя, музыканта, парящих мыслью в заоблачной выси, и прищеми им дверью хотя бы ноготь мизинца. И всё! Всякую возвышенность как корова языком слизала! "Где йодик? Где зелёнка? Срочно меня к дохтырю -- умираю я!"
      
       Бояться зла не надо. Злее оно всё равно уже не станет. Рассчитывать на его снисхождение нелепо. Трусов в бою убивают в первую очередь, потому что гораздо проще убить того, кто повернулся спиной, чем того, кто хоть как-то, но сражается. Даже если трус жалобно пищит: "Я не играю!" -- его не щадят: "Сейчас не играешь -- потом начнёшь!"
      
       Человек чаще всего ощущает счастье постфактум. Может, мне когда-нибудь и глоток воды будет казаться счастьем, и досадно будет, что я так глупо, так впустую тратил жизнь.
      
       Слово стало дряблым. Оторвалось от корня и увяло, как сорванная трава. Раньше человек говорил: "Я тебе голову оторву!" -- шёл и отрывал. Говорил: "Жизнь за тебя отдам!" -- отдавал. А теперь говорит: "Я тебя люблю!", а нет даже уверенности, что он тебя хотя бы до дома проводит.
       Пояснение к цитате:
       "Общее человековедение"
      
       Она, правда, не совсем понимала, откуда они взялись, но потом решила, что из Интернета. Такое иногда случается: годами общаешься с неким набором букв, а потом оказывается, что это еще и живой человек.
      
       -- А что нам делать, если они все сразу бросятся? Их же намного больше!
       -- Да ничего. Пойдём и быстренько умрём друг за друга!
      
       В себя играть всегда интересно.
      
       Честный ответ можно получить только на честный вопрос. Иначе получится бессмыслица. Ни ответ без вопроса, ни вопрос без ответа ценности не имеют. А потому, пока ты не спросил, никто тебе отвечать не будет.
      
       При определённых обстоятельствах он мог бы выдавить "прости" сквозь зубы. Пожелать же прощения -- означает повернуться к прошлому спиной и никогда, даже не мгновение не пожелать обернуться. Слова же как таковые вообще необязательны. Нужно только движение сердца.
      
       -- Напомни мне, как тебя зовут, я буду тебя проклинать!
      
       Вообще дневничок -- полезная штука. Вроде фотографии души.
      
       Разве может быть повелителем вселенной тот, кто ночью, приседая, бежит к холодильнику? Значит, действительный повелитель вселенной -- холодильник.
      
       Когда человеку плохо, он может: а) испортить всем настроение; б) поплакаться кому-нибудь в жилетку; в) залечь на дно; г) сделать себе ещё больнее, затмив старую боль новой; д) прикинуться, что ничего не произошло.
      
       Если твой друг выбалтывает тебе секреты других своих друзей, значит, и твои секреты разбалтывает им. А раз так, может, не стоит выводить язычок на прогулку из-за зубного забора?
      
       Не всякий раз, когда мы хлопаем дверью, мы действительно стремимся уйти. Чаще это просто громкий повод, чтобы остаться.
      
       -- Это чудовищно сложно -- не верить себе, потому что мы все кажемся себе безумно умными.
      
       -- Купи мне чего-нибудь! -- попросила проголодавшаяся Дафна.
       Меф удивлённо посмотрел на неё:
       -- Покупать -- мелко. Покупают низкие душонки. Я буду тебе всё дарить! Ты как, не против?
       Дафна осторожно согласилась.
       -- Хочешь я подарю тебе это дерево?.. Отныне оно твоё! Приходи к нему, когда захочешь, и говори: это моё дерево, мне подарил его Мефодий! Хотя что дерево? Вот зоопарк! Он тоже твой -- я тебе его подарил! И площадь твоя! И так и быть: вон та звезда тоже! Чего она вылезла так рано? А ну погасить! -- Меф вдохновенно забежал вперёд и принялся одаривать Дафну всем, что видел.
       Дафна улыбнулась. Она уже поняла, что шоколадки ей сегодня не дождаться. И завтра, пожалуй, тоже. Меф был бедный студент и дарить мог только зоопарки и звёзды.
      
       Почему-то часто так бывает: когда ты в беде, внезапно приближаются те люди, которых ты раньше едва знал, и исчезают многие из тех, кто прежде был якобы близок. Может, и хорошо, что так. Иначе бы не разобрались.
      
       -- Жизнь имеет ценность только как путь к вечности. Как первый шаг, ступенька, которую кто-то проходит быстрее, а кто-то медленнее. Других объяснений у меня нет.
      
       Можно ссориться и оставаться при этом своим, а можно всем улыбаться и быть чужим.
      
       Ирке неприятно было смотреть на эту собаку, потому что рядом с ней трудно ощущать себя несчастной. Слишком бросается в глаза, насколько человек меньше терпит, чем самое последнее животное. В десятки раз меньше переносит. В сотни раз больше имеет. А насколько тревожнее, ропотливее.
      
       Пока не возненавидишь себя старого не станешь другим.
      
       Вроде несложно, но на несложном чаще всего и прокалываются.
      
       Никогда не знаешь, чем человек зацепится за жизнь, когда падает в пропасть.
      
       Человек должен валиться каждый вечер в кровать, полуживой от усталости. Если не найти силам применения, они загнивают, и мы начинаем с дикой скоростью разрушать самих себя.
      
      
       "Мефодий Буслаев. Огненные врата"
      
       -- Забегалл Замучевич Усталкин? -- крикнула Ирка.
       -- Хуже. Всенадоел Потебесоскучиков Магазинбегов! -- отвечал Багров.
      
       - ... Посмотри, милый, какое чудо! Это кенгуру позволяет регулировать ребёнка в трёх положениях! Только оно на мне почему-то не застегивается!
       У Эссиорха был хороший глазомер.
       - Ты не задумывалась, что японское кенгуру шьется на японских тетенек? - спросил он осторожно, чтобы её не обидеть.
       Улита вспыхнула.
       - Я им устрою харакири! Думать потому что надо! - пригрозила она.
      
       Большая беда всякого человека, что каждый втайне считает себя совершеннее других. Если же даже и видит, что косвенные факты на это не указывают, всё равно гордыня заставляет его считать себя чем-то более уникальным. То есть пусть я косоглазый и память плохая, но зато я самый косоглазый и память самая плохая!
      
       Каждое слово имеет свою температуру. Холодные слова лучше не выпускать в мир, будь они тысячу раз верные. Они вялые и слабые. Температура слова - это то, во что вложено сердце, умноженное на собственную веру человека.
      
       Здорово, когда человек умеет хорошо драться! Он всегда сможет с минимальными потерями выйти из ситуации, в которую, не умея драться, он вообще бы не попал.
      
       Будь он философом, он пояснил бы, что любить даже самого хорошего человека нельзя двадцать четыре часа в сутки. Это пиковое состояние, которое удерживается только несколько минут в день. В прочие часы и минуты любовь переливается в десятки других чувств - нежность, товарищество, дружелюбную полусердитость, ворчание и т. д. На другое у неё просто не хватает накала. Едва ли муж, в одиночку волокущий с четвертого этажа старый диван, который жене вздумалось выбросить в двенадцатом часу ночи, испытывает к своей половине какую-нибудь особенную любовь. А между тем, и это тоже проявление любви.
      
       В большинстве случаев мечты опаснее змей. Человек чего-то желает, и сам не понимает, как будет страшно, если он наконец получит то, чего он так жаждал. Например, один хочет богатства настолько, что это становится его главной страстью, и... оказывается в огромном контейнере, наполненном мелочью по одной копейке. Вот он ползёт по ней, захлёбывается и понимает, что целую вечность, сотни и тысячи миллиардов лет, вокруг него будет только эта мелочь. А кто желал только объятий и страсти - получает их на миллиарды лет. Рад бы уже и разомкнуть их, но невозможно.
      
       Меня не столько уже волнует, кто кого убил, сколько даст мне что-то эта книга или не даст. А сюжеты я давно по первым страницам угадываю. Под каждой обложкой - своё течение надежд. Если лягушка скакала через дорогу и её переехало машиной - это реализм. Если превратилась в царевну и вышла замуж - фантастика. Если попала на опыты, но сбежала, по лестнице допрыгала до крыши и сидит на краю небоскреба, мрачно глядя на город, - трагедия с элементами романтического бунта.
      
       Хороший тест, как искать в себе болевые точки. Говорю с братом по телефону. И он, выходя из себя, кричит: "Ты кривоногий, бессердечный, эгоистичный, бездарный, циничный, жирный, потный, малорослый, жадный, сутулый, истеричный, желтозубый, невнимательный, лысеющий разбойник Бармалей!" Я слушаю и только почесываюсь, и только на одном каком-то слове (допустим, бездарный) испытаю дикий протест и бешенство. Значит, это моё слово и есть.
      
       Безумно трудно любить кого-то, кроме себя. Даже в другом мы нередко любим себя - свои наслаждения, свой комфорт или удобство. Любовь - это состояние, которое остается за вычетом страстности. Если за вычетом страстности ничего не остается, в вечность такое чувство не переходит.
      
       Мы все говорим себе: я нечто. А надо сказать: я ничто. И ясно увидеть, что ты ничто. И тогда, оттолкнувшись от этого, можно уже стать чем-то.
      
       Глупо думать, что мы покупаем вещи. Мы им продаёмся.
      
       Да и вообще, если разобраться, что такое чудо? Нарушение привычного хода вещей. Когда взрослый видит, что летит бегемот, - он вызывает врача. Когда это видит ребёнок - он радуется. Поэтому при детях бегемоты летают чаще. Им нет смысла притворяться.
      
      
       "Мефодий Буслаев. Книга Семи Дорог"
      
       А вообще к книгам я принюхиваюсь, как кошка к новой еде. Долго, недоверчиво. Отхожу, подхожу, снова отхожу. И только убедившись, что это то, что нужно, начинаю жадно, быстро и неразборчиво заглатывать.
       Пояснение к цитате:
       Дневниковые записи.
      
       -- Моя проблема в том, что я плохо соблюдаю обряды вежливости. Ответные звонки, переписки, приглашение в гости. То бываю радостной и болтливой, то надолго исчезаю. Люди не могут поймать мой ритм, считают, что я зазналась, потеряла к ним интерес или обиделась.
       -- А ты соблюдай их лучше.
       -- Тогда у меня не останется времени думать и читать. Я взвою, и будет ещё уже. Если я не смогу быть собой, то и кем-то другим тоже не буду.
      
       Интересно, какую правду люди имеют в виду, когда просят сказать им правду?
      
       Сложнее всего воспитать человека людем. Остальное, в сравнении с этим, мелочи.
      
       Опыт множества ошибок научил её, что творческую энергию нельзя разбрызгивать. Накапливается она медленно: капельками фраз, дуновениями мысли, краткими прозрениями. Стоит человеку не вовремя выйти в Интернет или поболтать по телефону с приятелем -- он выплеснет себя, опустошит, на несколько часов сделает ни к чему не годным. А сколько таких отвлечений у пишущего человека?
      
       Лучше немного недообщаться, чем переобщаться.
      
       В основном мы высказываем друг другу очень причесанные мысли. На самом же деле внутри мыслим гораздо проще, жестче и откровеннее. И вот эти наши жесткие простые мысли - и есть наши настоящие мысли и наше сердце.
      
       Нет уж, по мне, если девушка тебе нравится, сразу забирай у неё паспорт и женись. И не слушай бредовый текст, который она при этом выдаёт. Пусть следующие двадцать лет разбирается, любит она тебя или нет. Загублена у неё жизнь или нет. Авось к внукам разберётся. Женщины обожают ковыряться в себе.
      
       Роковые страдания - отмазка для неудачников! Лузер хочет страдать и выдумывает себе трагедии на пустом месте. Отними у него все мучения, он вспомнит, что в детстве у него умер хомячок, и будет заморачиваться из-за этого. "О, мой хомячок! О, его придавили дверью!"
      
       У всякого есть потребность любить. Такая же неотделимая от человека, как дыхание. Просто у некоторых она видоизменяется, и тот начинает любить походы по магазинам, или автомобили, или нечто иное, не стоящее никакой любви.
      
       Не надо считать, что всё однозначно плохо. Всякая загадка, которую задаёт нам жизнь, обязательно имеет решение, причём такое, какое нам по силам. Будь это иначе, нам бы её не задали.
      
       Слово "жалеет" гораздо более полно выражает чувство любви, чем это ваше "лубит"!
      
       Незначительных поступков не существует. Вот ты выдохнул. И во всем мире немного согрелся воздух. Даже на другом конце Вселенной от твоего дыхания что-нибудь со временем изменится.
      
       Все хотят быть любимыми, но никто не хочет любить. Кто-то должен рискнуть и вложиться первым, а дальше как будет, так и будет.
      
       Главное - подобрать всему правильное название, чтобы дать человеку возможность включить механизм самооправдания.
       Слово может стоить чудовищно много! Грубость можно назвать выражением естественных эмоций. Извращения - правом человека на разность. Обжорство - углеводной терапией. Вытирать о друга ноги - это забота о чистоте ботинок. Жадность - разумная бережливость. Эгоизм - соблюдение собственных интересов. Подлость - рациональное реагирование на изменение ситуации.
      
       Видимо, тот, кто счастлив, счастлив вопреки всему. А кто несчастлив, тот тоже несчастлив вопреки всему. Подари ему хоть личное солнце вместо ночника, гарем турецкого султана для хорового пения и картину Леонардо как подставку для чайника.
      
       Лучше "недо", чем "пере", причём во всех жизненных ситуациях.
      
       Отношения большинства познакомившихся людей вписываются в схему:
       - Полюби меня первый!
       - Нет, ты!
       - Я потом.
       - А если ты меня обманешь?
       - Да пошёл ты!
       - Да пошла ты!
      
       Человек не может смотреть художественные фильмы без самоидентификации. Он обязательно ставит себя на место одного из героев: "я прекрасная злодейка", "я - крутой парень", "я - барышня-овечка", "я - сумасшедший гений". Как ни смешно это звучит, но мне всегда нужна влюбленная умная дурочка.
       З. Ы. У каждого человека есть сценический образ себя, любимого, и он его старательно обслуживает. Мой образ - это умненькая творческая девушка, не способная сварить картошку даже в мундире. При этом я абсолютно точно знаю, что окажись я на необитаемом острове, не только всю посуду бы перемыла, но и пальмы бы валила топором.
      
       Скидки - это когда ты покупаешь вагон ерунды, о существовании которой в другой ситуации вообще никогда бы не вспомнил.
      
       Сегодня у меня мерзопакостное настроение. Никого не хочу видеть и слышать, ни с кем не хочу общаться! Написала об этом в твиттере, вконтакте, в ЖЖ, выложилась на фейсбуке и теперь проверяю, напишут мне какие-нибудь комментарии или нет.
      
       Чем дольше отношения развиваются, тем на дольше их потом хватает.
      
       Всем людям очень тяжело. Они устают от слабостей друг друга, несовершенств, ошибок, истерик, непредсказуемого поведения. Безумно хочется просто повернуться спиной и уйти на все 4 стороны, подальше от окружающих. В той же мере и другие люди устают от нас, якобы мягких и пушистых, а на самом деле колючих и противных. Надо терпеть и беречь друг друга, не думая о себе. Другого выхода попросту нет, иначе сумма общей боли будет с каждым годом возрастать, пока не станет критической.
      
      
       "Мефодий Буслаев. Ладья света"
      
       Мы без остатка в том, что любим.
      
       Твоё только то, о чём ты молчишь.
      
       - Хм... И что такое любовь с философской точки зрения? - спросил Эссиорх.
       - О! - охотно отозвался отец четырех дочерей. - С философской точки зрения любовь - это высокая степень эмоционально положительного отношения, помещающего объект в центр жизненных потребностей субъекта и пробуждающая у субъекта ответное чувство того же градуса напряженности и позитивного отклика...
       - Красиво!
       - Да, красиво. А вот у филологов, к примеру, у тех все сложно. Они никогда до конца не знают, что такое любовь. Все ищут ее, копаются в себе, сомневаются... Пушкина обязательно приплетут... Помню чудное мгновение - не помню? Небо у нее в глазах или море?..
      
      
       "Мефодий Буслаев. Ошибка грифона"
      
       Врут только откровенно глупые женщины. Те, что поумнее, настолько верят своей лжи, что она становится для них правдой.
      
       Мир устроен как огромное зеркало: любовь рождает любовь, страх рождает страх. Всякое сильное чувство почти всегда обоюдно.
      
       С женщинами сражаться невыгодно. Победа славы не принесет, а поражение вдвойне позорно.
      
      

    Дэвид Митчелл.

       "Облачный атлас"
      
       Каждому надо научиться пользоваться оружием.
      
       Вы недооцениваете склонность мужчин к мелочной мести.
      
       То, что происходит через минуту, определяется тем, что делаешь ты.
      
       Кризис всегда заставляет меня бросаться в музыку, где ничто не может причинить мне боль.
      
       Никому не говорю, что я композитор, потому что больше не выношу Слабоумной Инквизиции: "Какого рода музыку вы сочиняете?"; "О, я, должно быть, о вас слышал?"; "Откуда вы черпаете свои идеи?"
      
       Крещендо последовало буквально через несколько тактов.
       Пояснение к цитате:
       Об оргазме.
      
       Если человек взрывается, здесь кроется двуличие.
      
       О, раз уж вас посвятили в орден Престарелых, то мир не захочет принять вас обратно. Мы -- я имею в виду всех, кому за шестьдесят, -- в силу самого своего существования совершаем два проступка. Первый -- это Недостаток Скорости. Мы слишком медленно ездим, слишком медленно ходим, слишком медленно говорим. Мир готов иметь дело с диктаторами, извращенцами и наркобаронами, но не выносит, если его тормозят. Наш второй проступок состоит в том, что мы являемся всеобщим memento mori*. Мир способен на голубом глазу отрицать неизбежное только в том случае, если мы убраны из его поля зрения.
       Пояснение к цитате:
       *memento mori - Помни о смерти
      
       Священное -- это прекрасное укрытие для кощунственного.
      
       В каждом мегаполисе имеется химический туалет, где разлагаются нежелательные человеческие отбросы -- тихо, хотя и не вполне невидимо. Это мотивирует нижние слои потребителей.
      
       Это не дикари сильнее Цив'лизованных, это большие количества сильнее малых.
      
       Да, старение чертовски невыносимо! Те "я", которыми мы были, жаждут снова дышать воздухом этого мира, но смогут ли они хоть когда-нибудь выбраться из этих обызвествленных коконов? Да черта с два.
      
       Всё правда, если хватает людей, которые верят, что так оно и есть.
      
       В смысле повседневной жестокости души у более светлых рас оказываются темнее.
      
       Осень оставляет свою мягкость, переходя к колючей, дождливой поре. Не помню, чтобы лето успело хотя бы попрощаться.
      
       Страх, он, конечно, окрыляет ноги, но он ещё и путает тебе мысли.
      
       Если какой-нибудь ключ и был, то он состоял лишь в том, что никакого ключа не существовало.
      
       ... твоё окружение является ключом к твоей личности.
      
       Сопротивление узника только оправдывает, на взгляд тюремщиков, еще более жесткие условия заточения.
      
       Взгляни на свое будущее, Кавендиш, Идущий Следом. Ты не будешь подавать никаких заявлений с просьбой о вступлении, но племя престарелых и без того зачислит тебя в свои ряды. Твое время перестанет поспевать за временем остального мира. Из-за этой пробуксовки кожа твоя растянется и истончает, так что станут едва ли ни видны дергающиеся органы и вены, похожие на голубые прожилки в рокфоре; скелет твой прогнется, волосы поредеют, а память выветрится. Выйти из дому ты осмелишься теперь только при дневном свете, избегая выходных и школьных каникул. Язык окружающих тоже убежит вперед, а твой, когда бы ты не открыл рот, будет выдавать твою племенную принадлежность. Элегантные женщины не будут тебя замечать. Торговцы, если только они не продают подъемники для лестниц или поддельные страховые полисы, не будут тебя замечать. Твое существование будут признавать только младенцы, кошки и наркоманы. Так что не растрачивай попусту своих дней. Быстрее, чем тебе представляется, будешь ты стоять перед зеркалом в доме престарелых, смотреть на свое тело и думать -- старый пылесос, на пару недель запертый в чертов шкаф.
      
       Устраивайтесь в этой жизни так, чтобы, когда на исходе ваших лет сломался везущий вас поезд, у вас нашлась бы теплая и сухая машина и кто-то любящий за рулем -- или нанятый, это неважно, -- чтобы доставить вас домой.
      
       Успех отравляет новичков во мгновение ока.
      
       Мужчины изобрели деньги. Мы, женщины, изобрели взаимовыручку.
      
       Поступай так, как не можешь не поступить.
      
       Она пиарщица, а это всё равно что иметь постоянную менструацию.
      
       Все триллеры без причудливости просто зачахли бы.
      
       Лучшие фильмы Хичкока похожи на вагончики, несущиеся по американским горкам: тем, кто в них едет, страшно до потери пульса, но под конец они выходят наружу хихикающими и полными желания проехаться снова.
      
       Всё время забываю, что он умер. Всё время думаю, что он отправился куда-то по заданию и на днях прилетит обратно.
      
       Дьявол, Сиксмит, скрывается в местоимениях.
      
       Люди опускались на колени, чтобы помолиться, у некоторых шевелились губы. Завидую им, по-настоящему завидую. И Богу тоже завидую, посвященному во всех их тайны.
      
       Иной раз неправдоподобная правда служит человеку лучше, чем правдоподобная выдумка.
      
       Фарс в спальне, когда он происходит на самом деле, невероятно печален.
      
       Голодающему и картофельные очистки сойдут за изысканное блюдо.
      
       ... вы поверите в мильон разных верований, если будете считать, шо всего одно из них сможет вам помочь.
      
       Ох женщины, женщины! Они норовят отыскать в твоих словах самое дурное значение, суют его тебе под нос и говорят: Смотри, чем ты в меня швырнул!
      
       - Ты лжец, - говорит мальчик.
       - Я лгал, да, но это еще не делает меня лжецом. Лгать нехорошо, но когда весь мир вертится не в ту сторону, небольшой грех может обернуться великим благодеянием.
      
       Вам дозволено чувствовать себя запутавшейся и вывернутой наизнанку. Эта...экзистенциальная тошнота, что вы испытываете, она лишь доказывает, что вы истинно человечны.
      
       Сочинять, значит быть одиноким до тошноты...
      
       В юности сердце играет чуть больше фортиссимо, нежели голова.
      
       Мир не вылечивается от войн, а добивается лишь передышки на несколько лет.
      
       В девушке, ценящей иронию, должны таиться какие-то глубины...
      
       Художник живёт в двух мирах...
      
       Не пожелал бы сифилиса и худшему из врагов! Ну, разве что одному-двум.
      
       Наука будет изобретать всё более кровавые средства ведения войны, пока способность человечества к разрушению не превзойдёт способность к созиданию, а следовательно, наша цивилизация движется к самоуничтожению.
      
       Войны не разражаются без предупреждения. Они начинаются с небольшого зарева над горизонтом. Войны приближаются. Мудрый человек следит за дымом и готов покинуть окрестности.
      
       Европейская музыка, прерываемая долгими паузами, звучит по-дикарски страстно.
      
       Бедная наша страна. Слишком много истории на единицу площади.
      
       Те, кто любит дуться, отыгрываются в одиноких фантазиях.
      
       Ничто так не красноречиво, как молчание...
      
       Пропасть не преодолеть в два приема.
      
       ... Фантазия. Безумие.
       Любая революция такова, пока не произойдет. Тогда она становится исторической неизбежностью.
      
       Не бывает таких путешествий, шо не меняли бы т'я хотя бы отчасти.
      
       Знания без опыта представляют собой еду без питательности.
      
       Анонимному безликому убийству недостаёт волнения человеческого контакта...
      
       Мудрец тот -- кто отличает ловушку от возможности.
      
       Обещания, которые ты не можешь исполнить, не являются твердой валютой.
      
       Софистика создает чудесную дымовую завесу.
      
       Насытясь, Муза куклу в прах ввергает.
      
       Для тех, кто перетряхивает простыни, секретов не существует.
      
       ... то, что любовь любит верность -- не более чем миф, который мужчины сплели из собственных измен.
      
       Адюльтер -- это дуэт, который нелегко вытянуть, как в контактном бридже, надо тщательно избегать партнёров более ловких, чем ты сам, иначе окажешься в страшной кутерьме.
      
       Право, Сисксмит, тебе стоит попробовать заниматься любовью в полном молчании. Весь этот балаган оборачивается блаженством, стоит только запечатать уста.
      
       Я взял библию Эйрса -- "Так говорил Заратустра"... Через десять страниц я почувствовал, что это Ницше читает меня, а не я его.
      
       ... будучи в более поэтичном настроении, он может сказать: "Так, Фробишер, кларнет -- это наложница, альты -- тисы на кладбище, клавикорды -- луна, так что... пусть восточный ветер раздует этот аккорд ля-минор на шестнадцать тактов дальше".
      
       Девушки чаруют по-другому. Попробуй их как-нибудь.
      
       ... подавленные жизнью писцы, мечущиеся, как тридцать вторые в бетховенском аллегро. Боюсь их? Нет, боюсь стать одним из них. Какой прок от образования, воспитания и таланта, если у тебя нет даже ночного горшка?
      
       Будучи неплатёжеспособным, пакуйся минимально и пользуйся чемоданом достаточно прочным, чтобы его можно было сбросить на лондонскую мостовую из окна второго или третьего этажа.
      
       Набитый большевиками Дувр -- подлинный ужас: прославленные поэтами утесы, столь же романтичные, как моя задница, и сходного оттенка.
      
       Что такое "покер"?
       Карточная игра, в которой более способные лжецы отбирают деньги у лжецов менее даровитых, причем все они притворяются закадычными друзьями.
      
       Мы -- это лишь то, что знаем, и я очень хотела стать больше того, чем я была.
      
       Чистокровные любят поминать пословицу насчет того, что молния никогда не ударяет в одно и то же место дважды, однако часто ведут себя так, словно верно обратное.
      
       ... но не годы, а отношение к ним -- вот что либо заставляет тебя присоединиться к рядам Неумерших, либо обещает спасение. В царстве молодости обитает много Неумерших душ. Они так и мечутся туда-сюда, их внутреннее гниение остается скрытым несколько десятилетий, вот и все.
      
       Ей, быть молодым непросто, пот`му шо всем, шо тебя озадачивает и тревожит, ты озадачен-встревожен впервые.
      
       Люди верят, шо мир устроен так, и если ты г`воришь им, шо он устроен не так, то обрушиваешь кровлю им на голову, а может, и на свою собственную.
      
       Игрушка судьбы, вот кто я такой, вот кто мы все такие.
      
       Ей, когда дело доходит до лиц, то возвышающий обман куда лучше низких истин.
      
       Права добываются надувательством, а умножаются хитростью.
      
       Ты не будешь подавать никаких заявлений с просьбой о вступлении, но племя престарелых и без того зачислит тебя в свои ряды. Твое время перестанет поспевать за временем остального мира.
      
       Ученые вглядываются в движения истории и на основе этих движений формулируют законы, управляющие подъемами и падениями цивилизаций. Однако мои убеждения прямо противоположны. А именно: история не признает никаких законов, для нее существенны только результаты. Что предшествует результатам? Злые и добрые деяния. Что предшествует деяниям? Вера. Вера -- это одновременно награда и поле битвы, заключенные внутри сознания и зеркала сознания -- мира. Если мы верим, что человечество есть лестница племен, колизей столкновений, эксплуатации и зверств, то такое человечество непременно станет существовать, и преобладать в нем будут исторические Хорроксы, Бурхаавы и Гузы. Мы с вами, обеспеченные, привилегированные, успешные, будем существовать в этом мире не так уж плохо -- при условии, что нам будет сопутствовать удача. Что из того, что нас беспокоит совесть? Зачем подрывать преимущества нашей расы, наших военных кораблей, нашей наследственности и нашей законности? Зачем бороться против "естественного" (о, это ни к чему не обязывающее слово!) порядка вещей? Зачем? Затем, что в один прекрасный день чисто хищнический мир непременно пожрет самого себя. Да, дьявол будет забирать тех, кто позади, пока позади не окажутся те, кто был впереди. Эгоизм индивидуума уродует его душу; эгоизм рода человеческого ведет его к уничтожению. Свойственна ли такая гибель нашей природе? Если мы верим, что человечество способно встать выше зубов и когтей, если мы верим, что разные люди разных рас и верований могут делить этот мир так же мирно, как здешние сироты делят ветви свечного дерева, если мы верим, что руководители должны быть справедливыми, насилие -- обузданным, власть -- подотчетной, а богатства земли и ее океанов -- поделенными поровну, то такой мир способен к выживанию. Я не обманываюсь. Такой мир труднее всего воплотить. Мучительные шаги по направлению к нему, предпринятые многими поколениями, могут быть сведены на нет одним взмахом -- пера близорукого президента или меча тщеславного генерала.
      
       Существует такая порода муравьев, их называют работворцами. Они совершают набеги на колонии обычных муравьев, крадут там яйца, доставляют в собственные муравейники, и, после того как они выводятся, украденные рабы становятся рабочими в большей империи. Им даже не снится, что они когда-то были украдены. Если хотите знать мое мнение, мистер Юинг, Господь Иегова создал этих муравьев как модель. -- Взгляд мистера Уэгстаффа был отягощен древним будущим. -- Имеющие очи да увидят.
      
       Первый из "Двух Законов Гуза о Выживании". Он звучит так: "Кто слаб, тот всегда для сильных еда"".
       Второй закон о выживании состоит в том, что второго закона нет. Ешь или будь съеденным. Вот и все.
      
       по сравнению со всеми прочими расами мира, наша любовь -- или, скорее, жадность -- к драгоценностям, золоту, специям и власти, да, более всего к этой сладостной власти, является самой острой, ненасытной и неразборчивой в средствах! Эта жадность, да, движет нашим Прогрессом; не знаю уж, к аду он нас приведет или к раю, и вы, сэр, не знаете. Да я особо и не беспокоюсь. Я лишь чувствую благодарность к своему Творцу за то, что он поместил меня в стан победителей.
      
       Вы должны понимать, сэр, что обычный полинезиец пренебрегает трудом, потому что у него нет причин ценить деньги. "Если я голоден, -- говорит он, -- то пойду и нарву чего-нибудь или поймаю. Если мне холодно, велю своей женщине меня согреть". Праздные руки, мистер Юинг, а мы с вами оба знаем, какое занятие для них подыскивает дьявол. Но прививая ленивому имяреку мягкое вожделение к этому безвредному растению, мы даем ему побуждение заработать денег, чтобы купить себе табачку -- не спиртного, учтите, просто табачку -- в торговой точке миссии. Остроумно, не правда ли?
      
       Я спросил, добровольно ли работают индейцы. "Разумеется! -- воскликнула миссис Хоррокс. -- Ведь они знают, что если поддадутся лености, то Стражи Христовы их за это накажут".
      
       Люди суть воплощенные непристойности. Предпочитаю быть музыкой, а не скопищем трубок, несколько десятков лет стискивающих полутвердые ткани, пока все не станет настолько дряблым, что уже не сможет функционировать.
      
       Трусость не имеет с этим ничего общего -- самоубийство требует немалого мужества.
      
       Все, кто истерзан любовью, все, кто взывает о помощи, все слащавые трагики, проклинающие самоубийство, -- это сплошные идиоты, которые исполняют его второпях, подобно дирижерам-любителям. Истинное самоубийство требует размеренной, дисциплинированной уверенности.
      
       Чем лучше организованно государство, тем больше в нем подавляется человек.
      
       Если люди тебя хвалят, значит, ты не идешь своим собственным путем.
      
       Границы между шумом и звуком суть условности, теперь я это понимаю. Вообще все границы -- условности, в том числе и между нациями. Человек может перейти через любую условность, если только вначале он в состоянии это замыслить.
      
       Как замечает добрый старый Килверт, самое утомительное -- это когда тебе говорят, чем следует восхищаться, и указывают на что-нибудь тростью.
      
       Жаль женщину, но меня интересует ее тело, а не ее проблемы.
      
       Наше стремление властвовать, наша наука и те самые способности, которые подняли нас от обезьян до дикарей, до современного человека, суть то самое, что разрушит Homo sapiens еще до конца этого столетия!
      
       -- А, дипломатия, -- сказал М. Д., явно оседлав любимого конька. -- Она подтирает то, что расплещет война; узаконивает ее итоги; дает сильному государству навязывать свою волю тем, кто слабее, сохраняя флот и армию для более весомых противников. Только профессиональные дипломаты, закоренелые идиоты и женщины рассматривают дипломатию как долгосрочную замену войне.
      
       -- Новая война приближается всегда, Роберт. Этот пожар никогда не тушат как следует. Что служит искрой для войн? Желание властвовать, становой хребет человеческой натуры. Угроза насилия, боязнь насилия или насилие как таковое суть инструменты этого ужасного желания. Желание властвовать можно видеть в спальнях, на кухнях, на фабриках, в политических партиях и внутри государств. Прислушайся к этому и запомни. Национальное государство -- это всего лишь человеческая натура, раздутая до чудовищных пропорций. Из чего следует, что нации суть общности, чьи законы писаны насилием. Так было всегда, и так пребудет впредь. Война, Роберт, -- это один из двух вечных спутников человечества.
       Что же, спросил я, является другим?
       -- Бриллианты.
      
       Меня тревожит следующая война, она будет такой большой, что затронет все приличные рестораны.
       Пояснение к цитате:
       Речь о приближении второй мировой.
      
       За деньги счастья не купишь, -- думает Ллойд Хукс, -- кто бы это ни сказал, у него, по-видимому, капусты в достатке не было.
      
       Страх усиливает осторожность, но скука ее подтачивает.
      
       Мы вновь и вновь пересекаем собственные свои старые следы, словно фигуристы.
      
       Если под счастьем вы подразумеваете отсутствие несчастья, то я и все фабрикантки являются самым счастливым общественным слоем в корпократии, как на том и настаивают геномисты. Однако если счастье означает преодоление несчастья, или чувство осмысленности жизни, или осуществление человеческой воли к власти, то, безусловно, из всех рабов Ни-Со-Копроса мы самые жалкие.
      
       Как оно вульгарно, это стремление к бессмертию, как тщеславно и как фальшиво! Композиторы -- это всего лишь те, кто процарапывает наскальные росписи в пещерах. Человек пишет музыку, потому что зима бесконечна и потому что иначе волки и вьюги скорее доберутся до его горла.
      
       Я видел слишком много мира, я был плохой раб
      
       "Обними врага своего, -- настаивали старшие, -- чтобы не дать ему ударить тебя". ("Обними врага своего, -- съязвил Генри, -- чтобы почувствовать, как кинжал его щекочет почки твои").
      
       Время от времени мне видится истинная Истина, скрывающаяся в несовершенном подобии самой себя, но как только я к ней приближаюсь, она пробуждается и погружается ещё глубже в поросшее колючим кустарником болото разногласий.
      
       Сознание не терпит пустоты, а потому склонно населять её призраками.
      
       Они как бы страдали недугом глухоты, отвечая лишь на те вопросы, которые, по их мнению, были заданы, и воспринимая лишь те ответы, которые, по их мнению, они получили, -- стратегия, столь любимая многими адвокатами.
      
       Мудрый не суётся между зверем и его мясом.
      
       Стоит какой-либо тирании стать обыденной, и победа ее неизбежна.
      
       "Свобода!" -- это бессмысленная побрякушка нашей цивилизации, но только те, кто ее лишен, имеют хотя бы малейшее представление о том, что такое на деле эта штуковина.
      
       -- А почему все мученики сотрудничают со своими иудами?
       -- Скажите мне.
       -- Мы видим игру, которая развернется по окончании игры.
      
       И закон, и права постепенно выхолащиваются -- ведь даже гранит подвержен эрозии. Пятая из моих "Деклараций" указывает, как извращается закон. Это цикл столь же древний, как племенная рознь. Начинается он с невежества относительно Других. Невежество порождает страх. Страх порождает ненависть, а ненависть порождает насилие. Насилие подпитывает дальнейшее насилие, пока единственным законом не станет все, чего только ни пожелает самый сильный.
      
       То, что чудовищно, не обязательно является невозможным.
      
       Души путешествуют по врем'нам подобно т'му, как путешествуют по небесам облака, и, хоть ни очертания, ни окраска, ни размеры облака не остаются теми же самыми, оно по-прежнему облако, и так же точно с душой.
      
       Дикарь удовлетворяет свои потребности сейчас же. Он гол'ден, значит, будет есть. Он зол, значит, будет драться. Он разбух от семени, значит, выплеснет его в какую-ни'удь женщину. Он раб своего желания, и если желание прикажет ему, Убей, он убьет. Дикари -- все равно шо хищные звери. Ей, таковы Коны. Ну шо ж, Цив'лизованный испытывает те же самые потребности, но он видит дальше. Он съест п'ловину своей еды, ей, но вторую п'ловину спрячет, шоб не голодать завтра. Если он зол, то остановится-подумает, из-за чего, так шо в следу'щий раз уже не разозлится. Он разбух от семени, ладно, у него есть сестрейки и дочки, к'торых требуется почитать, так шо он будет почитать сестреек и дочек своих братеев. Его желание -- это его раб, и если его желание к чему-то его понуждает, он скажет ему, Нет, и не подчинится, не.
      
       Бывает, шо ты г'воришь кому-то, шо их верования неправильны, а они думают, будто ты г'воришь, шо их жизни неправильны и их правда тож' неправильна.
      
       Смекалка и Цив'лизация не имеют ничего общего с цветом кожи, не, ничего общего.
      
       Прошлое приходит в упадок со скоростью времени, но диснеи позволяют ненадолго его воскресить.
       Пояснение к цитате:
       диснеи = фильмы
      
       он предложил мне подумать, почему любой правитель боится, чтобы те, кем он правит, приобретали знания.
       Я не осмелилась произнести слово "восстание" и выбрала окольный путь.
       -- Что, если различия между социальными слоями проистекают не из геномики, не из унаследованного превосходства и даже не из долларов, но всего лишь из различий в знаниях?
      
       Возможно, те, кто лишен красоты, воспринимают ее наиболее тонко, на уровне инстинкта.
      
       И у Папы Сонга, и в этой камере мои дни и ночи подчиняются строгому распорядку, и сны -- это единственный непредсказуемый фактор. Никто мне их не назначает, никто не подвергает цензуре. Сны -- единственное, что мне когда-либо по-настоящему принадлежало.
      
       -- Ваша версия правды -- только это имеет сейчас значение.
       -- Правда единственна. Все ее "версии" суть неправды.
      
       -- Мелочь есть? -- спросил, нет, потребовал, нет, выдвинул обвинение жалкий тип, закутанный в одеяло.
      
       Вини пользователя, вини изготовителя, но не вини пистолет.
      
       "За деньги счастья не купишь" -- кто бы это ни сказал, у него, видимо, этого добра было в избытке.
      
       Только неодушевленное может быть столь живым.
      
       Стекло и мир сходным образом обнаруживают свою хрупкость перед лицом повторных ударов.
      
       Всего лишь три-четыре раза в юности довелось мне мельком увидеть острова Счастья, прежде чем они затерялись в туманах, приступах уныния, холодных фронтах, дурных ветрах и противоположных течениях... Я ошибочно принимал их за взрослую жизнь. Полагая, что они были зафиксированным пунктом назначения в моем жизненном путешествии, я пренебрег записать их широту, долготу и способ приближения к ним. Чертов молодой дурак! Чего бы я сейчас не отдал за никогда не меняющуюся карту вечного несказанного? Чтобы обладать, по сути, атласом облаков?
      
       Миролюбие, хоть и возлюблено нашим Господом, являет собой главную добродетель только в том случае, если ваши соседи разделяют ваши убеждения.
      
       Наполовину прочитанная книга -- это наполовину завершенный любовный роман.
      
       ...И с каждым барабанным ударом еще одна жизнь спадала с меня, и, я мельком видел все жизни, которые прожила моя душа...
      
       -- Надежды на это не больше блохи.
       -- Да, но от блох не так просто избавиться.
      
       Секстет "Облачный атлас" содержит всю мою жизнь, является моей жизнью; теперь я -- отсверкавший фейрверк, но, по крайней мере, я сверкал.
      
       "Тот, кто пускается в битву с многоголовой гидрой человеческой природы, должен заплатить за это целым морем страданий, и его семья должна платить с ним наравне! И только хватая последние глотки воздуха перед смертью, ты поймешь, что твоя жизнь была лишь каплей в бескрайнем океане!"
       Но что есть любой океан, как не множество капель?
      
       Чтобы одурачить судью, изображай обаяние, но чтобы провести весь суд, изображай скуку.
      
       Книги не дают по-настоящему бежать от действительности, но они могут не дать разуму разодрать самого себя в кровавые клочья.
      
       Предрассудки подобны вечной мерзлоте.
      
       Юмор -- это анархическое кощунство, и тираны не зря его страшатся.
      
       Между ничегонеделанием и ленью такая же разница, как между гурманством и обжорством.
      
       Уныние заставляет человека томиться по жизням, которых он никогда не вел.
      
       Власть, время, гравитация, любовь. Те силы, что реально бьют тебя по заднице, всегда невидимы.
      
       У каждой совести где-то есть выключатель.
      
       Предвкушать конец света -- самое древнее развлечение человечества.
      
       Что хуже всего, она начала использовать в отношении меня слово "л..." и хочет услышать его в ответ.
      
      
       "Сон N9"
      
       Как грустно: я нашел то, что искал, но мне это больше не нужно.
      
       Кошмары посылает тот или то, что мы есть на самом деле, в глубине своей. "Не забывай, откуда ты родом, -- говорит кошмар, -- не забывай свою истинную сущность".
      
       Бывает, что нет совершенно правильного решения, и всё, что можно сделать, -- это выбрать наименее неправильное.
      
       Чтобы справиться с болью, надо в неё нырнуть.
      
       Когда кончается надежда, уже не теряешь от страха голову.
      
       Постановкой руководят из-за кулис, а не с авансцены.
      
       Надо быть честным. Солжешь один раз, и доверия к тебе уже не будет.
      
       Если у корабля много штурманов, он непременно налетит на скалу.
      
       Мошенники всегда стараются походить на честных людей.
      
       Когда соберешься замуж, выбирай мужа так, чтобы его мечты точно совпадали по размеру с твоими.
      
       Радиоприёмники и кошки всегда занимаются своим делом, всё равно, есть кто-нибудь поблизости или нет.
      
       Мы получаем именно те кошмары, которых заслуживаем.
      
       Сны -- это берега, в которых океан сущностей обретает твердь формы. Пляжи, по которым "когда-нибудь-будет", "однажды-было" и "не-будет-никогда" могут прогуливаться среди "ныне-есть".
      
       Стволы и феи крёстные осуществляют самые безумные мечты.
      
       Мы -- это всего лишь наши воспоминания.
      
       В жизни мы не столько преодолеваем трудности, сколько переживаём их.
      
       - Я тут думала...
       - О чем?
       - О смысле жизни, конечно. Я нашла новый ответ.
       - Да?
       - Мы обретаем смысл своей жизни, сдавая или проваливая серию экзаменов.
       - А от кого зависит, сдашь ты или провалишься?
       В трубке звучит эхо ее шагов и трещат помехи.
       - От тебя самого.
      
       Времени нужна точка отсчёта, чтобы оно имело смысл.
      
       Может быть, время и есть та сила, которая отводит каждому моменту реальности свое место, но сны не подчиняются его правилам.
      
       Намного легче похоронить действительность, чем избавиться от грёз.
      
       Слова часто портят то, что хочет сказать сердце.
      
       Я был влюблён. Или, может, страдал душевной болезнью. Это одно и то же.
      
       Демоны -- это всего лишь люди с демоническим воображением.
      
       Вещи видятся нам не такими какими они есть, они видятся нам такими, каковы есть мы.
      
      

    Ева Никольская.

       "Красавица и ее чудовище"
      
       Что там у него в тетради было написано? То он огонь, то синий лед? Вот-вот... Дед Мороз со взрывоопасным темпераментом.
      
       Бум-бум-бум! Проснувшийся (явно не до конца, раз продолжал!) "обморок" постучался лбом и радостно заскреб когтями по двери.
      
       Я люблю темноту...
       Люблю ночь, полную далеких звезд, люблю тени, в которых так легко прятаться от нежелательных взоров, люблю лежать в тишине, не зажигая лампу, и мечтать. Да, я люблю темноту, но не когда она возникает черным пятном на залитом светом пространстве, налетая мрачной тучей откуда-то сверху.
      
       Ты ведешь себя... странно. Когда надо бояться - язвишь, когда следует убегать - стоишь, а когда нужно помолчать - тебя не заткнуть никакими силами. Разве это нормально?
      
       - Чего ты хочешь, Лу? Зачем эта странная свадьба?
       - Как? - Он изобразил удивление. Плохо изобразил, умел и лучше. - Разве ты, человечес-с-ское дитя, не веришь в любовь с первого взгляда?
       - Угу, в большую и чистую, - пробурчала я себе под нос.
      
       Благими намерениями вымощена дорога в ад. Спасибо! Я там уже была, и, если честно, мне не понравилось.
      
      
       "Мой огненный и снежный зверь"
      
       Та-а-а-ак... Чем дальше в лес, тем толще партизаны.
      
       Так уж повелось, что человек ко всему привыкает... даже к ожиданию смерти. Минуты бегут. Всепоглощающее чувство отчаяния и безысходности сменяется гулкой пустотой, которую тут же стремятся заполнить совсем иные эмоции: сначала вполне обоснованная злость, затем умеренный интерес, холодный расчет... Ну и под завязку вереница примитивных потребностей типа желания сытно покушать и крепко поспать под прикрытием мысли-девиза: "А не послать ли всех и вся на три буквы? Потому что я устала".
      
      
       "Достать василиска!"
      
       -- Я трезвая, -- вставила свое веское слово мавка. -- И я не ведьма.
       -- А я пьяная! -- хлопнув себя по груди рукой, с гордостью сообщила Катарина. -- И щас с-с-спою. Хуже, один черт, уже не будет.
      
       -- Так вот ты какой... пира-а-ат! -- размахивая цветущей метлой, кричала Катарина.
       -- Лови его! Загоняй! -- вопили драконы, вновь впадая в азарт охоты.
       -- Не задавите бедолагу, -- переживала я, так как внезапно прониклась сочувствием к несчастному пушистику.
       -- Дурдом, -- констатировал Змейс, наблюдавший за нами. -- Но интерес-с-сный.
      
       -- Сними. Свою. Защиту, -- делая паузы между словами, повторил василиск. -- Или я взорву ее к чертовой бабушке...
       -- К бабушке не надо, -- ни капли не испугался его тона наш крылатый преподаватель. -- Бабушки у чертей такие, что сегодняшние неприятности пустяком покажутся.
      
       Стою вся такая чистая, пушистая, переодетая в новое платье после купания, сытая и отдохнувшая напротив огромного окна в полтора моих роста и любуюсь на захватывающее действо в лучах багряного заката. И пусть полуразложившиеся трупы время от времени мимо пробегают... пусть! Зато какой вид, какая динамика, какая экспрессия, черт возьми!
      
       -- Был у меня по молодости поклонник, помнится...
       -- Что? Еще один? -- округлила глаза я.
       -- Спокойно! -- подняла руку бабушка. -- Этот вменяемый и не мстительный.
      
       -- Мамой клянусь.
       -- Какая мама, Веня? -- сдвинув на нос круглые очки в тонкой серебристой оправе, усмехнулась хозяйка. -- Вы же почкованием размножаетесь раз в сто лет.
       -- Каждый мечтает о маме, -- философски заявил домовенок.
      
      
       "Сбежавшая невеста"
      
       Нет ничего плохого в желании покорить мир, если только для этого не приходится идти по трупам.
      
       -- Действуй! -- кивнув на пруд, скомандовал Алексей.
       -- А там пиявок нет случайно? Или змей?
       -- Нет.
       -- А лягушек?
       -- Ты и их боишься?
       -- Ну-у-у...
       -- Шагом марш в воду, Вельская! -- приказал "кот" и, усмехнувшись, добавил: -- Тоже мне -- ведьма! Лягушек она со змеями боится, ну-ну.
      
       -- Откуда ты только такой выискался? -- недовольно проворчала Броуди, пересаживаясь обратно на свой стул.
       -- "Из семейного склепа".
      
       -- Есть одна особа с даром замораживать воду. Правда, ей уже семьдесят, и она та еще домоседка, но вдруг...
       -- Лала, не издевайся, -- приоткрыв один глаз, мужчина посмотрел на подругу, а та, хихикнув, заявила:
       -- Даже не думала, дорогой! Ты же сам просил все варианты, вот и...
       -- Кроме бабушки-рецидивистки из тайного общества "антибайкер" кто-то ещё есть?
      
       -- Эм, вы там демонов вызывали, чтобы натравить их на беднягу Киллара, что ли? -- подавив нервный смешок, вызванный созерцанием этих фотографий, спросила я.
       -- Нет, мы кулинарные рецепты зачитывали.
      
       -- С ума сошла? -- возмутился мужчина, как ей почудилось -- обиженно.
       -- В себя пришла!
      
      
       "Чужая невеста"
      
       Да уж, азартные игры, алкоголь и разврат - это те три кита, которые в любом мире и в любое время предпочитают плавать вместе.
      
       - Спать хочешь? - снова заговорил.
       - Нет.
       - Есть?
       - Нет.
       - Почитать что-нибудь?
       - Нет.
       - А в лоб?
       - Не... Что?
       - В лоб, говорю, дам сейчас, соплячка вредная!
      
       - Смейся-смейся, - едва слышно прошептал мужчина. - Смех - это хорошо. Даже когда он отдает истерикой.
      
       Золотистое красивое "солнышко" с мордочкой, на которой без труда читалось: "Ушла в астрал, по пустякам не тревожить!"
      
      
       "Чужая невеста. Тайна подземелий"
      
       ...мнение котика - закон! Особенно когда это мнение созвучно с моим.
      
       - Птица говор-р-рун, конечно, отличается ангельским терпением, но очень хочется пить! - послышалось за спиной, и Лааш, скосив на меня глаза, доверительно так предложил:
       - Лер, а давай ты подаришь мужу на годовщину жаркое из этой крылатой ящерицы?
      
      

    Елена Звездная.

       "Академия проклятий"
      
       Один поцелуй может быть разным - нежным медленным и чувственным, властным, стремительным и обжигающим, состоящим из сотен быстрых поцелуев, и почти непрерывным, затягивающим как самый глубокий из омутов... Поцелуй может быть ласковым, бережным и осторожным, а может стать глубоким, всепоглощающим и сводящим с ума... Поцелуй, который завоевывает душу, отнимает сердце, лишает остатков самообладания...
       Поцелуй, пробуждающий что-то спрятанное, скрытое, потаенное, то, что было под запретом воспитания, традиций и даже морали, привитой мне с детства... Поцелуй, так стремительно меняющий меня, и все вокруг меня...
      
       ... Такая сдержанная улыбка, и ликующее победное пламя во взгляде.
       - Не нужно на меня так смотреть, - раздраженно попросила я.
       - Сложно смотреть иначе, когда осознаешь что одержал победу в главнейшей битве собственной истории, - мягко ответил магистр.
      
       ... Мы вносим во взрослую жизнь привычки своей семьи и часто таким образом проблемы непониманий, упреков, дa и силового решения споров перетекaют из семьи в семью.
      
       -- Добдо, пропусти.
       -- Так баба же! -- пробасил полуорк.
       -- Какая с нее баба. -- Гном досадливо махнул рукой. -- Это Дэйка.
       -- Вот, -- не преминул съязвить дроу, -- так и выясняешь на двадцатом году жизни, что ты даже не женщина.
      
       Говорят, когда женщина становится матерью, весь ее мир переворачивается с ног на голову. Мама рассказывала, что стоило ей взять меня, новорожденного, на руки, и она возненавидела весь свет. Потому что раньше это был просто мир, а теперь она воспринимала его как врага для такого маленького и беззащитного меня.
      
       А вы, адептка, должны знать две непреложные истины -- либо сразу молчите, либо доказывайте свое до последнего. Не сворачивайте с пути, если уж ступили на него.
      
       -- Дэя, -- вдруг заговорил лорд Тьер, -- скажите, правда всегда вознаграждается по достоинству, или в любой ситуации лучше промолчать?
       -- Меня всегда учили, что молчание -- золото, -- пожав плечами, ответила я. -- И в чем-то это так, но... пока я молчала, моя жизнь размеренно катилась в... Бездну. А там, в вашем кабинете я не сдержалась и не смолчала, но не могу сказать, что сейчас сожалею об этом.
      
       Слово -- сильнейшее из орудий мыслящих существ. Мысль порой сильнее, как и магия, но именно слово способно убить, или воскресить! Именно слово -- проводник мыслей, способ передать мысль от одного к другому. И только слово способно разрушить даже то, что создано магией, природой, человеком! Помните о силе слова! Уясните раз и навсегда, что ваше жизненное кредо -- молчание. Знайте, что ваше могущество не в умении показать, на что вы способны, а в умении скрыть это.
      
       -- Я Вас слушаю! -- поторопил лорд Тьер. -- Внятно, чётко и обстоятельно.
       Внятно, чётко и обстоятельно я умела только молчать, что и продемонстрировала.
      
       -- Я люблю удивительного и очень тактичного человека, который меня понимает и щадит мое самомнение...
       -- Бывают же люди, которым заняться нечем...
      
       ... как говорит владелец нашей таверны "Зуб дракона" -- клиент твоя папа, мама, бабушка и дух-хранитель семьи, а потому люби и почитай клиента.
      
       Известно, что сознание развивается, пока его активно кормят, и пища здесь одна -- новые знания. Пока личность обучается, личность живет.
      
       ... раньше в древних сказках, прекрасных принцесс охранял страшный дракон, и чем прекраснее принцесса, тем злее и ужаснее был дракон... И вот подумалось мне, что с мужчинами так же -- чем чудеснее мужчина, тем ужаснее свекромонстр.
      
       -- Видно, что ты росла в деревне, -- неожиданно прошептал Счастливчик.
       На мой недоуменный взгляд он пояснил:
       -- Для тебя слишком значимо общественное мнение.
      
       В жизни каждого существуют моменты, когда молчание -- величайшая глупость.
      
       ... ничто так много не говорит о людях и нелюдях, как их манеры за столом, и их поведение, в момент, когда они полагают, что за ними не наблюдают.
      
       Да, воровать плохо, но гораздо хуже, когда тебя на этом еще и ловят.
      
       -- Смерть -- это свет.
       -- А жизнь?
       -- Жизнь зарождается там, где темно, и тянется к свету, к смерти. Так происходит бесконечно. Смерть начинает жизнь, жизнь начинает смерть, вечный круг.
      
       С Праздником Смерти Зимы тебя, мой драгоценный партнер. Темных тебе, кошмаров побольше, удачи и чтобы все твои желания исполнялись. А, еще -- тьмы на твою светленькую головку, и огня в беспокойное сердечко. Дэй, чтобы ни случилось, помни -- ты, это самое ценное, что у тебя есть.
      
       Никогда больше не взваливайте на меня груз ответственности за ваши чувства, магистр Эллохар.
      
       Сделал гадость, будь мужиком, исправляй последствия.
      
       -- Так, вы переодеваетесь эльфийками, отвлекаете стражу, а я ставлю кристаллы на место, -- вещал дроу.
       -- Не-не-не, ты идешь, преклоняешь перед принцем колени и клянешься ему в вечной любви! Дарг в обмороке, император в бешенстве, все внимание двора приковано к разворачивающейся сцене безответной любви, мы меняем кристаллы! -- внес свое предложение морф.
      
       -- Если с Рианом все в порядке, за какой Бездной ты ко мне сунулся, остолоп мертвоходящий?
       Ничуть не обидевшись, напротив как-то странно улыбнувшись, Савен пояснил:
       -- Уже живоходячий.
       -- И? -- лениво раздраженное. -- Мне исправить это досадное недоразумение?!
      
       Юр выпрыгнул первым, помог спуститься мне, и мы увидели -- один вампир завис в воздухе и гипнотизировал кентавра, двое других, стоя на дороге, равнодушно смотрели на нас.
       -- Куда, -- произнес первый.
       -- Вы, -- вступил второй.
       -- Направляетесь, -- завершил третий.
       Юрао посмотрел на меня, подмигнул, и мы ответили:
       -- Идем, -- это я.
       -- К, -- Юр.
       -- Вампиру, -- да, мое выступление оказалось не в тему.
       -- Главному, -- дроу на меня неодобрительно глянул.
       -- Просить, -- мстительно добавила я.
       -- Сожрать нас, -- мрачно завершил Юрао, а после мне: -- Нужно будет с тобой еще прорепетировать.
      
       Любовь -- это огонь, родная. Теплый нежный огонек, который согревает душу, но крайне редко любви не сопутствует страсть, а страсть -- это уже пламя. Бушующее, ревущее, сжигающее все на своем пути.
      
       Это в смысле два плюс два будет три, если пишешь отчет стригоям, и пять, если подсчитываешь конечную прибыль.
      
       -- А что будет, если Эллохар расстроится?
       -- Да всякое может быть, -- весело ответил лорд директор, -- это-то и пугает, фантазия у Эллохара безгранична, как и его чувство юмора.
      
       -- План действий -- выбиваем стекло, прыгаем на деревья, дальше перебежками до ворот, а там свои, прикроют.
       -- А потом? -- простонала я.
       -- Уйдем в подполье, будем работать на врагов империи, кстати -- платят больше.
      
       Тангирра, я поражен! До самой глубины своей темной душонки, куда не достать даже моим жадным загребущим лапкам. Я в восхищении! Нет, правда -- это ж какая женщина, готовая грудью встать на защиту чести не только невестки, но и куклы уже взрослой внучки. Леди Тьер, я вами горжусь! Искренне! Восторженно. Бесконечно.
      
       Не стоит переходить на личности, иначе личность может очень даже пострадать.
      
       -- У тебя ж работы -- Бездна отдыхает!
       -- У меня еще и друг -- враги отдыхают вместе с Бездной.
      
       Равнодушие всегда ранит, равнодушие любимых убивает.
      
      
       "Всего один поцелуй"
      
       Улыбка -- лучший способ решать проблемы.
      
       Она и сама не знала, почему её всегда все любили, возможно, потому, что и сама Айрин очень любила людей -- она всегда была готова помочь и выслушать, она сама никогда не осуждала, она всегда умела выражать неподдельное восхищение каждым, потому что искренне считала, что каждый этого достоин.
      
       Говорят, мужчины не терпят ультиматумов - история дипломатии тому наглядное доказательство.
      
       Главное -- чувствовать себя королевой, и тогда королевство падёт к твоим ногам.
      
       Улыбка -- это сила.
      
       Мы не боимся того, что кажется нам смешным...
      
       Вальс - это путешествие по мелодии. Приглашая партнёршу на вальс, можно легко понять, будет ли она той самой идеальной спутницей, о которой мечтает каждый мужчина.
      
      
       "Мой личный враг"
      
       -- Мальчики, приглашаю на чай с плюшками в восемь вечера. Правда, плюшки черствые.
       -- Оживлять умерших - наша специализация. Будут твои плюшки как новенькие.
       -- Даже представить страшно!
       -- Почему?
       -- Живые, извивающиеся в руках плюшки, которые упираются, просят их не есть и орут не своим голосом: "Мы все умрем!" Брр...
      
       Тут главное - убежденность в голосе и в поведении, иначе не поверят.
       - А все, во что мы поверим, - реально...
      
       -- Тут вот в чем дело, девочки, -- продолжала Верховная, -- поговаривают, война не за горами. В связи с чем решено использовать ведьм-предсказательниц.
       -- Так прорицатели же есть! -- простонала Варвара.
       -- И их тоже, -- Василена Владимировна тяжело вздохнула, -- всех, кого можно привлечь, всех используют. А у вас, девочки, лучшие оценки по предсказаниям.
       Мы разом начали ковырять носками пол, изображать невинность и делать вид, что нас тут нет. По предсказаниям у нас ведьмак Федор Феоктистович, а он пить изволит. Вот и дает экзаменационное задание -- сказать, где у него бутыль запрятана. Ну мы, недолго думая, купили каждая по бутылке да и запрятали в разных местах. Потом, получив по высшему баллу, чуть ли не шабаш от радости устроили... Допредсказывались! А теперь и признаться страшно, да и не поверят, наверное.
      
       Мы, ведьмы, магических сил не имеем, это правда. Но ведьма -- от слова ведать, а ведаем мы многое, не зря у нас такая широкая специализация -- и роды принять можем, и от хвори излечить, и даже умертвие успокоить, коли сильно досаждать будет. Ну а от нахалов имеем средство опробованное, Верховной ведьмой нам щедро отсыпанное -- порошок из перца! И тут главное -- распылить верно, а затем смыться в обратном от распыленного порошка направлении.
      
       -- Папа демон, мама демон, а она тут истерику развела. А ну вставай, кому говорю! -- потребовал... демон.
       -- Мама -- дриада! -- гордо выдала я.
       -- Ну да, когда у нее настроение хорошее, -- демон фыркнул, -- а как что не по ее, так там такая дриада, что рощи с корнем выворачивает.
      
       Потому как сам процесс без любви, нежности и доверия -- это примерно как торт без сахара, крема и украшения -- один голый корж. И вроде сытно, но ни удовольствия, ни радости.
      
      
       "Сосватать героя, или Невеста для злодея"
      
       Высокородный нервно сглотнул, а затем присел на корточки, видимо жалея мою шею, уже занывшую от необходимости запрокидывать голову, и, пристально глядя в мои глаза, хрипло спросил:
       -- Издеваешься?
       -- Не.
       Он нахмурился.
       -- Не...
       Почти зарычал.
       -- Не исключено!
      
       -- А совесть у вас есть?
       -- Её присутствие мне не оплачивают.
      
       -- Тиа, почему от вас каша убежала?
       -- Совести у неё не было. Соль была, перец тоже, а совести ни капли. Вот она и сбежала...
      
       Я понимаю и принимаю многие человеческие пороки, но я никогда не смогу понять или оправдать мужчину, который ударил женщину.
      
       Какая пара! Какая свадьба! Какой урод додумался расстелить мою любимую скатерть на полу этой беседки!?
      
       -- Чай, кофе, стрихнин?
       -- Последнее и две ложки мышьяка, но не смешивать.
      
       -- Эх, -- выдал Джерг, -- а я, Тиа, с удовольствием взял бы вас на работу, на должность начальника отдела по персоналу.
       -- Спасибо, коровы -- не мой профиль!
      
       ...запреты всегда так восхитительны именно возможностью их нарушать...
      
       - Эта, эта, эта, вон та тоже сойдет, и вот ту можно взять... для экзотики... ну и вот эту так, для контраста... чисто порж... посмеяться, а это вы, да? Простите, без кепочки вас не узнал.
      
       Увы, жизнь всегда ставила на место -- есть мы, люди, и есть они, сверхлюди. И этого не изменить, даже если в конституции и прописано равенство.
      
       И вот я лежу на дороге, на спасение уже и не надеюсь, но осталась предсмертное желание -- поспать. Ползу к ближайшей показавшейся впереди сумке, желая использовать ее в качестве подушки, как вдруг дорога начинает подрагивать. Подрагивает она все сильнее, затем слышится цокот копыт... или когтей, вроде у них тут и ящеров используют. Мелькнула спасительная мысль, что меня могут не заметить и задавят... мысль почему-то обрадовала. Продолжаю лежать с надеждой в обнимку. Надежда погибла, как только живой транспорт затормозил возле меня, затем кто-то спрыгнул и хмуро спросил:
       -- Это вы тут главная?
       -- Где? -- страдая по безвременно издохшей надежде, спросила я.
       -- Здесь! -- раздраженно пояснил этот кто-то.
       -- На дороге?
      
       -- Так они вас бросили, потому как очень уважают?
       -- Они не хотели, -- лгать нужно уверенно, -- это было моим решением, я просила их добраться как можно быстрее до усадьбы и...
       -- Так это по вашей просьбе на мой вопрос: "Кто тут главный?" -- девушки ответили, что "эту падаль" я могу подобрать где-то по дороге?
       -- Вот су... су... с умом у них сложности, однако! -- пробормотала я. -- Ну, падаль -- это в смысле я часто падала, пока шла, -- пытаюсь разрулить ситуацию, -- и вот я потом упала окончательно, и тут...
      
       А еще отчаянно хочется кофе, такого крепкого, с дурманящим ароматом и спиртовой основой. Но нельзя...
      
       Я спать, ты охранять, хозяин все сказать!
      
       - Прибыли на место, осознали, что нас втянули в очередные семейные интриги, наслаждаемся - это я и страдаем - это они.
      
       - Не переживайте,- продолжал высокородный,- спать будете на кушетке.
       -Да? А что, коврик у ваших ног уже занят? -полюбопытствовала я, обиженная предложенной кушеткой.
       -Я вижу, вам понравилось валяться у моих ног,- это с его стороны было не слишком вежливо. - Доброй ночи.
      
       - Итак, для начала мужа хочу, - сообщила я выловленной и скользкой сказочной героине,- дом... типа этого, ну и если можно, чтобы мой бывший спился с горя по мне любимой! - после чего решила полюбопытствовать у рыбины. - Ну как?
       - Не хило, - раздалось за моей спиной.
       А рыба... а что рыба? Пооткрывала пасть, пробуждая во мне неведомое ранее чувство жалости, и пришлось ее отпустить.
       - Вы зачем рыбку терроризировали? - почему-то продолжая стоять за моей спиной, полюбопытствовал высокородный.
       - Вам что, жалко?
      
       -- Любовь -- потрясающее чувство, я не жалею о том, что испытал его... Жалею, что не сумел скрыть. Женщине нельзя показывать, как сильно любишь. Вы тогда весь интерес теряете...
      
       Ничто так не поднимает настроения, как совершенная ближнему гадость!
      
       - Но нас больше нет, мое солнце. Моя ошибка, твое недоверие, моя попытка простить, твое нежелание понять...
       Моя гордость, моя месть, и нас... нас не осталось, Киану!
      
       Сам высокородный спал. Не раздеваясь. Ремень на его брюках обнаружился внушительный и застегнут был так, что становилось понятно - легко мужчина не сдается!
      
       План был прост, как все гениальное, и коварен, как все судьбоносное.
      
      
       "Экстремальное интервью, или Девушка для героя"
      
       Я обиделась. Сильно обиделась. Моей обиды хватило секунд на тридцать.
      
       Да, ты прав, я тут действительно самая кра-си-ва-я... остальные мужики!
      
       -- Знаешь, чем отличается купание в воде от купания в дерьме?
       -- Чем?
       -- Очень быстро плавать учишься, а главное, нырять обратно уже не хочешь.
      
       Иногда мужики даже не понимают, как разрушают все своими тупыми словами.
      
       ... улыбка морды моего лица пугала окружающих оскалом истинного счастья...
      
       -- А мы пойдем другим путем!
       Обычно с этих слов и начинались мои последовательные приводы в полицию... но сейчас-то я надеялась на лучшее!
      
       Держите меня семеро.
      
       -- Лика! -- вышел из себя идеальный мужчина. -- У тебя не было жениха, не было свадьбы, и подружек, с которыми он изменял, тоже не было!
       Я всхлипнула, одинокая слеза покатилась по щеке, и я выдала:
       -- Вот видишь, у меня даже свадьбы и жениха не было, а он мне уже изменил со всеми у-у-у...
      
       Да девяносто процентов современных мужей проводят ночи не с любимой женой, а с любимой игрой, забывая про то, какой сегодня день, когда дни рождения у детей и иногда даже -- как выглядит собственная жена!
      
       Люблю доводить представителей противоположного пола до состояния невменяемости и любоваться багровеющими лицами -- там, где брились, всегда черненькие точечки проступают, так забавно.
      
       -- А вам не тяжело меня нести? -- кокетливо поинтересовалась я, намекая на то, что мои страдания на диете не были бессмысленны.
       -- Тяжело, нудно и утомительно, -- растоптал он мои надежды...
      
       И сколько журналистке для счастья-то надо? Правильно -- всего и побольше!
      
       -- Понимаете, у меня специальная диета... надо есть только яблочные пироги, а... а меня от них тошнит. Вот.
      
       -- И все равно я тебя люблю, хоть ты и идиот...
       -- Спасибо, я тебя тоже... с такой же поправкой!
      
      
       "Катриона"
      
       Кто добрый, у него глаза светлые, чистые, - орк указал на озеро, - а злой, он мутный, темный и... грязный, - шенге указал на лужу у озера. - В глазах доброго видна истина, у злого искажено все.
      
       Семья не только для того, чтобы отдавать себя родным, Ранари, семья - это сила, семья поддерживает и приходит на помощь, так должно быть.
      
       Хитрость, мой верный воин, именно хитрость, а не доблесть, заставляет рушиться самые крепкие стены.
      
       Добро -- это жить и не мешать жить другим!
      
       Справедливость - понятие относительное, и... в политике ее нет! Потому что правда у каждого своя!
      
       ... Какой бы красивой ни была девушка, но если речь идет о больших деньгах, красота значения не имеет.
      
       Слабые ищут виноватых, сильные берут ответственность на себя.
      
       Женщины... вы сначала холодны, затем неизбежно таете, а после начинаете липнуть!
      
       Слабые ищут виноватых, сильные берут ответственность на себя...
      
       ...какой бы красивой ни была девушка, но если речь идет о больших деньгах, красота значения не имеет.
      
       - Добро - это жить и не мешать жить другим!
      
       Иногда правда гораздо более выгодна, чем самая продуманная ложь.
      
       Хитрость, мой верный воин, именно хитрость, а не доблесть, заставляет рушиться самые крепкие стены.
      
       Когда я вышла с самой счастливой улыбкой, от моего оскала вздрогнули оба стражника, охраняющие покои далларийца.
      
       - Правда - вещь эфемерная...
      
       - Голова дает плохой советы, когда болит сердце, - сказал шенге, - спроси сердце, сердце давать верный ответ!
      
       - Полученное без усилий - выброшенное...
      
       "Жизнь, Катриона, - это самая большая ценность. Не свобода, не гордость, не высокие идеалы - жизнь. Никогда не забывай об этом".
      
       Он, принц из моих сказок... к сожалению не снов, так как снилась мне вечно какая-то ерунда
      
       - Люди делятся по типу хранения всего ценного, Катрина. Одни хранят в кухне, вторые в спальне, третьи в сейфе, четвертые в подвале. И опытный вор с первого взгляда определяет такие вещи.
      
       ...- а магия дает крылья?
       - Любовь дает, - ответил орк, - два крыла - так и два любящих, с одним крылом не летают.
       - Почему?
       - Закон жизни...
      
       ...доблесть воинов не является решающим фактором в любой войне... Войны начинают и войны выигрывают не бойцы - дипломаты!
      
      
       Благородные долго не живут, а в политике им вообще не место!
      
       - Худший враг - неизвестный враг...
      
      
       "Право сильнейшего"
      
       Правда - всегда бред воспаленного сознания
      
       - Язык женщины-покорность.
       -Это перебор, папандр, - не сдерживалась я . - Язык - это язык, покорность - это уже из области психологических отклонений!
      
       В любом случае первая любовь редко бывает удачной, это во всех любовных романах черным по белому прописано!
      
       - Руку, - повторил приказ воин. - Быстро!
       И почему-то я побоялась отказать. Нрого периодами был страшнее зверей... всех, вместе взятых. Схватив мое запястье, тар-эн поднес дрожащую и пытающуюся вырваться ладонь к морде зверюги и произнес:
       - Охранять. Всегда! Хозяин.
       И тут произошло нечто - зверюга ткнулась лбом в мою ладонь... и я растаяла. Это было так... невероятно. И зубастое чудище вдруг как-то сразу перестало восприниматься ходячей машиной смертоубийства и оказалось милым и чудесным пушистиком и шерстюсиком.
       - Шерстюсик, - протянула я, опускаясь на колени перед зверюгой и запуская пальцы в белую шелковистую шерсть.
       - Угррр, - ответил Икас, тоже опускаясь и устраивая головенцию на моих коленях.
       - Уау, - я продолжала гладить это чудо. - Просто - уау!
      
       - Чего народ ждет? - шепотом спросила я.
       - Твоего приветствия, - так же шепотом ответил Ар.
       - Потом чего?
       - Потом ты должна пройти к Нрого.
       - А-а-а...
       И я шире улыбнулась всем, сверкнув зубами, затем вскинула руку и грациозно помахала, в знак приветствия.
       - Не так, - прошипел братец.
       - Хм.
       Вскинула обе руки над головой, сцепив в замок, и потрясла ими, как делали некоторые из наших гонщиков, приветствуя толпу.
       - И не так, - простонал Ар, скатываясь в банальную истерику, то есть едва не ухахатываясь.
       После недолгих размышлений, вытянула правую руку вперед, ладонью вниз, подражая военному приветствию некоторых воинственных государств. И такая тишина наступила!
       - Короче всем драсти! - решительно произнесла я и потопала к Нрого.
      
       - Та-ак, - протянула недовольная я, смутно предчувствуя грядущие неприятности, - ты нашел меня, я нашла тебя, теперь давай теряться, ибо время уже.
      
       - Киран, женские войны - это всегда подлость, прикрытая коварством, - сказал Наска.
      
       - Эй, МакОрат, - позвала я. Воин остановился, величественно повернулся. - У меня вопрос.
       - Спрашивай, женщина. - Кое-кто снова изображал величественное презрение собственно к моей персоне.
       Ну, в эту игру можно играть вдвоем:
       - Воин, а ты оргазм доставлять умеешь?
       Могучее, невозмутимое и самодовольное скопление мышц начало стремительно краснеть, темные же глазищи решили округлиться.
       - Не понимаешь? - Да, я издевалась и собираюсь продолжить: - Оргазм, удовольствие, маленькая смерть, седьмое небо, полный атас? - Реакция та же. - Секс?
       Потрясенный тар-эн выдохнул:
       - Принцесса Киран!
       - Мм? - осведомилась я.
       - Что вы творите? - возмутился иристанский вояка.
       - Издеваюсь, - честно ответила я. - Конкретно - сейчас. Еще конкретнее - над тобой. Так что там у нас с оргазмом?
       МакОрат развернулся и ускорился. По переходам он теперь практически бежал, а я фактически бежала следом, продолжая допрос:
       - Сплетать ноги? Устраивать пляски в горизонтальном положении? Исполнять супружеский долг? Играть в песиков? Половые отношения? Процесс зачатия? Что, совсем ничего? Да вы тут необразованные! МакОрат, хорошо, давай по-другому - женщина и мужчина ласкают друг друга...
      
       - Непозволительно женщине задавать вопросы, - было единственной репликой отца.
       - Короче, "закрой рот, женщина, ты для меня слишком умная", - подытожила я.
      
       И вот тогда я отошла от шока, ибо я и поверить не могла, что моя мама... моя гордая мамочка может кого-то умолять, стоя на коленях, и как рявкну:
       - Мама, ты нашла перед кем унижаться! Этот неандерталец доморощенный не способен даже твое имя запомнить, имбецил бракованный!
      
       Что его бешенство, по сравнению с яростью ребенка, чья мама плачет от боли!
      
       - Имя жены - женщина! - величественно произнес воин.
       - Имя придурков - чмо! - парировала я.
      
       "Там где ярость затмевает рассудок, прорастает дерево победы твоего врага"
      
       - Люблю женщин, - шеф усмехнулся, - дашь цацку, и они про все неприятности забудут.
      
       - Если любишь, не отталкивай. Иди к нему и будь с ним каждую секунду, потому что, Киран, жизнь штука жестокая, и, если потеряешь любимого, будешь проклинать себя за все те мгновения, что могла провести с ним... и не провела.
      
       Рикьян переждал вопли исступленных поклонников, чуть сжимая при этом ладони, уютно расположившиеся на моей талии. Покивал всем для вида, а потом ловко отключил громкоговоритель.
       - Опа! - прокомментировала сие Микаэлла. - А кто-то стесняется!
       Разочарованный гул продемонстрировал, что этому не рады.
       - Господа, не расстраивайтесь. В эротике главное - не звук, в эротике главное - картинка! - Микаэлла всегда была оптимисткой.
      
       - Держу пари, Рик победит! - Уверенность в каждом слове.
       - Кирюш, говорила, не наклеивай эти ресницы, ты из-за них совсем не видишь, что во главе наших смелых и отчаянных все так же Таинственный незнакомец и Темный жеребец!
       - Микусь, ты, конечно, блондинка и тебе все простительно, но поверь моей интуиции. А реснички у меня наращенные, это ты у нас все клеишь по старинке.
       - Кир, в последний раз, когда мы доверились твоей интуиции, ректор получил в подарок мазь от геморроя!
       Толпа грохнула хохотом. Мы зажигали.
       - Мик, поверь, я была уверена, что у него с этим проблемы. Понимаешь, каждый раз, присаживаясь, он так кривился.
       - Кирюш, просто он по утрам видел тебя без косметики в аудитории, вот и кривился.
       - Микусь, какая косметика? В девушке все должно быть натуральным.
       - Сказала горилла, догрызая девичий окорочок.
       - Микусь, твоя кровожадность меня пугает.
       - Не бойся, у меня новая диета - после шести подруг не ем.
       - Это радует...
      
       - О, крутой вираж - и вперед вырывается Таинственный незнакомец! Ки-и-ир, и как он тебе?
       - Кобель?
       - Ки-и-ир, я говорю не о собаках, а о том самом Таинственном незнакомце.
      
       - И... вперед вырывается Темный жеребец! - возвестила следящая с возвышения Мика. - А Киран утирает слезы восторга и тащит свою аппетитную...
       - Убью, - ласково сказала я.
       - Ладно, и тащит свою неаппетитную...
       - Повешу...
       - И с этой девушкой я делю постель!
       - Жилплощадь!
       - Между прочим, я отдала тебе свои лучшие годы!
       - Да? Я думала, лучшее ты отдала подгузникам.
      
       Мика покраснела, сурово взглянула на меня, а после повела себя, как и всегда в экстремальных ситуациях, - просто на все забила.
      
       - Не скажу, что ты в моем вкусе, но согласись - девушка, сумевшая сказать "нет", - это уже вызов, заслуживающий внимания.
      
       Кто объяснит, зачем будущим капитанам навыки рукопашного боя? Капитан должен управлять кораблем, но никак не бить морды подчиненным.
      
       -То есть в иерархии Иристана место женщины четко определено - ночь, постель, поза "бревно к работе готово"?
      
       - Дочь, - начал отче.
       - Отец, - в тон ответила я.
       Противостояние нарастало. И вот понять бы тебе, морда двухметровая, что не выйдет ничего хорошего из твоей затеи, так нет, стабилизатор глюченный, решил доказать, кто здесь главный.
       - Кнут? - насмешливо вопросил иристанец, который мне почему-то отец.
       - Курсанты боли не боятся, - спокойно ответила я. А потом постояла, засунув руки в карманы, подумала и спросила:
       -Ты когда-нибудь горел заживо?
       У папандра и вторая бровь поползла вверх.
       - Значит - нет, - сделала вывод я. -А с поломанной ногой сутки по пустыне полз?
       Зауженные глаза сузились еще сильнее.
       - Слабак, значит. - Я пожала плечами. - Ну, нам всегда говорили, что качки-это тупое мясо, правда, настолько наглядный пример вижу впервые.
      
       Замерла?! Да я даже дышать перестала! Потому что из дверей этого дома вышел ОН! Тот самый он, который с синими глазами, волевым лицом, длинными светлыми волосами и загорелым телом. Сердце забилось с утроенной силой, ноги вспомнили о тайм-ауте, руки стали влажными, в горле пересохло. И такое ощущение, что я сейчас упаду в обморок... Или визжать начну, или просто брошусь к нему со всех ног, или... Но я стою, смотрю на него, и сердце бьется все быстрее, быстрее, быстрее... пусть я сдохну, но мои враги сдохнут раньше!
      
       - Нельзя оставлять врагов за спиной, - тихо сказала я, - иначе всю жизнь оборачиваться придётся.
      
       Цена мужской дружбы - женщина.
      
       - Это шоколад! - гордо сообщила я, про себя подумала: "Чистейший женский наркотик... подсаживаешься раз и на всю жизнь!"
      
       -- Сердце мое, просто скажи, кто тебя обидел?
       И в его голосе промелькнули такие нотки, что за обманчиво ласковым тоном мне почудились трупы. Подняла голову и поняла -- не почудились.
      
       -- Принцесса Киран, -- один из них присел передо мной на корточках, -- я могу чем-то помочь?
       -- Угу. -- Мир был подернут пьяной дымкой, намекая, что я таки перебрала. -- Ответь, почему существует закон подлости?
      
       - А первое правило кадета - убей гада и спи спокойно.
       - Это древняя пословица про тараканов, - возмутилась мамуля.
      
       ...материнство переворачивает мир женщины с ног на голову. И с первым криком младенца мир меняется, чтобы уже никогда не стать прежним...
      
       Мир перестает существовать!
       Мир взорвался весь!
       Мир мог проваливать в бесконечный космос!
      
      
       "Академия Ранмарн"
      
       И, пожалуй, я чувствовала бы себя несколько неправой, если бы не усвоила одну истину -- народ должен гордиться своим прошлым! А историю... пишут победители!
      
       Любовь правительством порицалась! Влюбленные люди не могут отдавать все силы и все эмоции работе, а значит, невыгодны.
      
       Я заболел вами... Лирель...
      
       - Чем мы старше, тем все более скупы на эмоции...
      
      
       "Замок оборотня"
      
       ...ничто так не поднимает настроения, как гадость ближнему и вкусная еда после шести вечера.
      
       Правду говорили древние - женщины достаются победителям.
      
       Внимание, срочно требуется специалист по общению с монстрами, охотников за приведениями просьба не беспокоиться, принимаются гадалки и экстрасенсы исключительно упитанной комплекции...
      
       Они научились пресекать грани, и получили доступ к тому, о чем не смели и мечтать. К тому, ради чего стоило жить.
       - Богатства других миров? - предположила я.
       Лерий взглянул на меня и рассмеялся. Он хохотал так искренне, но с ноткой грусти, и отсмеявшись, пояснил:
       - Женщины, Ким. А ради чего, по-вашему, стоит жить?
       - Мм, деньги? - предположила я.
       - Деньги?! - Лерий усмехнулся. - Ким, объясните мне, зачем деньги тому, кому не на кого их тратить, м? Деньги и власть приобретают вкус лишь в том случае, когда их есть с кем разделить. Поймите, деньги приятно тратить на любимую женщину, и предвкушать ее счастливую улыбку, когда покупаешь ей подарок, а власть... Что такое власть, если нет сияющих от гордости глаз той, ради которой стоит стремиться к достижениям. Женщина, Ким, именно женщина то единственное, ради чего стоит жить.
      
       Ситуация: Ночь, лес, маньяк, рядом нет людей, зато от сэра психа разбегаются мои галлюцинации, и у меня требуют снять платье, под которым нет белья! И что делать мне?
       Я кокетливо похлопав ресничками, игриво спрашиваю:
       - А вы отвернетесь? А то я стесняюсь.
      
       - Я - альфа, Ким, я приказываю - ты подчиняешься! Обними меня ногами.
       И все это проговаривается в процессе удержания меня на вытянутых руках, что видимо не доставляет ему дискомфорта.
       Силен, зараза. Я же просто злая:
       - А я сука, сэр Сонхейд. И как истинная сука плевать хотела на все ваши альфа приказы!
      
       Какая умная у меня вторая личность... где она раньше была? Вот где эта умная зараза была раньше?!
      
       Что делают благоразумные девочки, оставшись наедине с непонятными психами? Не знаю.
      
       ...приятно стало ощущать себя женщиной, ценной, важной, жизненно необходимой. Той, ради которой стоит жить. И странно даже подумать, что твоим взглядом мужчина фактически измеряет свой успех, свои победы.
      
       - Простите, а кем я буду у вас? В свете луны заметно, как удивленно поползла вверх его бровь, но совладав с удивлением, лэрд ответил:
       - Сукой.
       - Да лучше уж скво! - возмущенно воскликнула я.
       - Простите? - переспросил Сонхейд.
       - Сами вы - кобель! - продолжала я возмущаться. А потом как-то вырвалось:
       - Альфа-кобель!
      
       - Мне, как матери ваших будущих детей, следует хорошо и правильно питаться.
       А это значит, пищу жевать нужно медленно и тщательно, и самое главное - не нервничать.
       Так что, сэр Сонхейд, советую заткнуться, прекратить нервировать меня и жрать молча!
      
       Видите ли, Ким, в нашем мире мужчины достаточно честны в первую очередь с собой, а потому эта истина не скрывается, а в вашем... В вашем мире войны нередко разгорались из-за женщины, и всегда затевались исключительно ради женщин. Различие лишь в том, что в вашем мире мужчины недальновидно стремятся получить лучшую женщину, в нашем - исключительно свою.
       - Свою? - удивленно переспросила я.
       - Свою, - все так же с улыбкой подтвердил Лерий. - Ту, что приятна сердцу, желанна телу, значима взгляду и жизненно важна мужчине.
      
       Я невольно задумалась над словами "Зверь видит истину, человек лишь то, что желает видеть". Что-то в этом было - я и сама столько раз ошибалась, не замечая очевидного.
      
      
       "Мертвые игры. Книга первая. О мстительных некромантах и запрещенных артефактах"
      
       Жизнь вообще очень короткая штука и может оборваться внезапно, так что не стоит терять ни минуты, ни мгновения, ни капли!
      
       Чего я никак не могу постичь в женской натуре, так это стремление лгать и лицемерить всегда, везде, во всем и при любых обстоятельствах!
       Пояснение к цитате:
       Крик души ярого шовиниста
      
       Клиент всегда прав, он в это верит, и не стоит переубеждать человека, ему так комфортнее, и он охотнее платит.
      
       Так вот о невезении -- я вдруг поняла, что его просто не существует. Это в начале кажется, что не повезло жутко, но после, оглядываясь на все события, начинаешь понимать, что это не было невезением, это были неслышные шаги самой что ни на есть настоящей удачи.
      
       Вообще он был хорошим, по крайней мере, так говорили, но вот с кем и когда он изволил быть хорошим, никто не знал.
      
       -- Все сдохнут со смеху!
       -- Вечно ты врёшь, обещаешь-обещаешь, а они всё живы.
      
      
       "Мертвые игры. Книга вторая. О магах-отступниках и таинственных ритуалах"
      
       Он ставит твое счастье выше своего. Он любит, действительно любит, причем той любовью, что между нами, мужиками, признак слабости.
      
       Гениальное просто, и в то же время нет ничего сложнее кажущейся простоты.
      
       Мелочи -- это то, что формирует нашу реальность, смысл нашего существования, комфорт нашего проживания.
      
      
       "Мертвые игры. Книга третья"
      
       Быть с вами -- смириться со смертью собственных надежд, умереть -- смириться со смертью. Как видите, выбора нет, просто в первом случае я потеряю все, за что боролась с самого детства, и от этого будет безумно больно, во втором -- боль уже утратит значение.
      
       Женщины обязаны совершать ошибки, чтобы мужчины, расхлёбывая их последствия, становились сильнее.
      
       Вам никто никогда не говорил, что женщины созданы для того, чтобы совершать ошибки?
      
       Истину собирают по крупицам, и только ложь льётся потоком.
      
      
       "Тёмная Империя"
      
       Мужчина ищет в любви радость и счастье, но мы не видим смысл жизни в женщинах. А она смысл. Мой смысл...
      
       Вечно вытворяют женщины, а страдают умертвия! Новый закон жизни, Тьма ее поглоти! Реветь еще будем?
      
       -- О чем рассказывать, Найриша?
       -- Не знаю, -- я развела руками, -- партию смертников в аду не домучили, несколько трупов с места казни сбежали, кровь у девственниц оказалась не первой свежести... Говоря откровенно, даже не представляю, в чем может состоять тяжелый день у вас, темных лордов.
       Поговаривали, что для того, чтобы привлечь внимание ее сердца он целый город убил, после поднял вместе с окрестными кладбищами, и все эти трупы носили ведьме цветы и пели любовные песни... Не знаю, правда ли, но в таком случае истерики и нестабильные психические состояния вполне объяснимы.
      
       Нагадил -- убирай. Если тебе мамочка этому не научила, значит научит добрый дядя магистр Смерти. Хорошо научит, чтобы на всю жизнь запомнил!
      
       -- Уже довел? -- поинтересовался Тьер.
       -- Практически. Ощущение, что измываюсь над ребенком. Этот совсем зеленый, даже не интересно. -- И обращаясь к Золотому:
       -- Слушай, пацан, тебя такими темпами удар хватит прежде, чем аркан пустишь в ход. Да и аркан твой, мягко говоря, не впечатляет.
       Так с великим Золотым жрецом еще никто не смел разговаривать. Никто и никогда!
       Но как оказалось, на этом унижение не завершилось -- подул ветер. Горячий, обжигающе горячий ветер песков Миров Хаоса, и над степью раздалось:
       -- Рэн, милосерднее будет просто убить. Не измывайся над убогим.
      
       -- Обычно, подобные тебе остаются вечно молодыми... в памяти тех, кто их любил.
       -- В каком смысле? -- не поняла я.
       -- В смысле дохнут раньше времени.
      
       Любовь к издевательству над ближним -- семейная черта Дакрэа.
      
       Знаешь, существуют настолько добрые, светлые и чистые создания, что их требуется неустанно беречь и охранять, потому что они не способны выжить самостоятельно. Совершенно не способны. Как и подумать о себе. Нет, вас заботит всеобщее благоденствие, какие-то вечно сопливые чужие дети, и подонки, которых убивать, а не лечить следует. Но
       -- Это самосуд и беззаконие, у вас нет никаких оснований, чтобы призвать меня к ответственности за правонарушения, влекущие за собой такие наказания, как смертная казнь и...
       -- Я тебя просто так убью, из любви к искусству, -- прошипел Тьер.
      
       -- Бездна, за что?! -- продолжал сокрушаться незнакомец, вскинув голову и глядя в хмурое утреннее небо. -- Вот что я конкретно тебе сделал хорошего, а?
       -- Ннничего, -- испуганно прошептала я.
       -- Я не с тобой разговариваю, -- отрезал сумасшедший, продолжая смотреть в небо.
      

    Елена Петрова.

      "Лейна"
      
       Не нервируйте меня! Мне скоро негде будет прятать трупы!
      
       За деньги нельзя купить друга, зато можно приобрести врагов поприличнее.
      
       Из пересохшего горла вырвался каркающий хрип... Мужик подскочил. "Да-а... -- успел прокомментировать внутренний голос, -- с твоими вокальными данными только и знакомиться".
      
       Есть люди, которые попадают в историю, а я -- периодически в них влипаю.
      
       - Добрый день, леди! Сегодня вы просто прекрасны! - начал атаку светловолосый красавчик. Блин, у них что, один текст на всех? Пожалуй, стоит внести туда некоторое разнообразие.
       - Значит, вчера мы были далеко не прекрасны? - обиженно надула я губки.
      
       Слово - не воробей. Вылетит неосторожное - вернется трехэтажное!
      
       -- Я не злопамятная - просто злая... а память у меня с детства хорошая!
      
       Чем и куда мы вам не угодили?
      
       Возможно, я и совершаю ошибку, но я всегда предпочитала сожалеть о совершенных ошибках, нежели об упущенных возможностях...
      
       Пока ты занят заботой о ближних, подкрадываются дальние...
      
       Не материтесь про себя. Есть более достойные кандидатуры.
      
       Не обижай слабого! Особенно если он сильнее тебя...
      
       "А ты что, благодарности ждала, деточка? -- ехидно пропел внутренний голос. -- Добрые дела не окупаются, пора бы уже запомнить..."
      
       А ты, похоже, не такая дура, какой хочешь казаться. Даже не знаю, радоваться этому открытию или огорчаться...
      
       Не убивай врага своего спящим, а вдруг ему снятся кошмары? Пусть сначала досмотрит!
      
       Я добрая?! Да у меня просто зла на всех не хватает!
      
       Кажется, мир сошёл с ума, забыв меня предупредить...
      
       Жизнь -- хитрая штука. Когда у тебя на руках хорошие карты, она решает сыграть в шахматы...
      
       Не отчаивайтесь! Даже если вас съели -- остается два выхода...
      
       Брось вызов судьбе -- пусть подавится!
      
       Казалось, что падать уже некуда... когда снизу вежливо постучали.
      
       Женщина -- слабое, беззащитное существо, от которого невозможно спастись!
      
      
       "Стать Демиургом"
      
       Чем и куда мы вам не угодили?
      
       Возможно, я и совершаю ошибку, но я всегда предпочитала сожалеть о совершенных ошибках, нежели об упущенных возможностях...
      
       Пока ты занят заботой о ближних, подкрадываются дальние...
      
       Не материтесь про себя. Есть более достойные кандидатуры.
      
       Не обижай слабого! Особенно если он сильнее тебя...
      
       "А ты что, благодарности ждала, деточка? -- ехидно пропел внутренний голос. -- Добрые дела не окупаются, пора бы уже запомнить..."
      
       А ты, похоже, не такая дура, какой хочешь казаться. Даже не знаю, радоваться этому открытию или огорчаться...
      
       Не убивай врага своего спящим, а вдруг ему снятся кошмары? Пусть сначала досмотрит!
      
       Я добрая?! Да у меня просто зла на всех не хватает!
      
       Кажется, мир сошёл с ума, забыв меня предупредить...
      
       Жизнь -- хитрая штука. Когда у тебя на руках хорошие карты, она решает сыграть в шахматы...
      
       Не отчаивайтесь! Даже если вас съели -- остается два выхода...
      
       Брось вызов судьбе -- пусть подавится!
      
       Казалось, что падать уже некуда... когда снизу вежливо постучали.
      
       Женщина -- слабое, беззащитное существо, от которого невозможно спастись!
      
      

    Елена Усачева.

       "Пленники Сумерек: Влечение"
      
       Что ни говори, а кладбище -- это кладбище и покойники -- это покойники. Мне всегда казалось, что лишний раз тревожить их не стоит. А то кто знает -- может, они спокойно у себя там в гробах лежат, а может, выходит какой погулять, свежим воздухом подышать, зазевавшегося посетителя к себе под землю утащить...
      
       А ведь мы и правда никогда ничего не можем загадать на будущее. Оно не от нас зависит. От ветра, от солнца, от земли под ногами. Какую цену мы готовы заплатить за то, чтобы будущее пришло? Чтобы глаголы будущего времени имели право на существование в настоящем?
      
       Человек обманывает себя, даже не прикладывая усилий.
      
       Кто-то сказал, что темнота непроглядна, и все поверили, потому ничего не видят. А ты открой глаза и смотри...
      
       Есть люди, в которых можно сразу влюбиться (например, в певцов или актёров), а есть люди, к которым слово "любовь" не подходит вовсе.
      
       Никогда не думала, что сказать "Я тебя не люблю" так сложно. Гораздо сложнее, чем "Я тебя люблю". Потому что фраза с частицей "не" несёт боль.
      
       Я зритель. Мы ничего не создаем, мы навсегда остались в том времени, когда ушли из мира людей. Мы можем только смотреть, как мир течёт отдельно от нас.
      
       Заходил папа, сидел рядом со мной на кровати, вздыхал. Мама звала его на кухню, советуя не мешать мне. Но я была благодарна папе, что он не уходил, сидел рядом, смотрел вместе со мной, как за окном медленно умирает день. Вместе с дневным светом из души уходила тоска, и мне становилось всё равно.
      
       Это всё равно что сидеть в холодильнике. Вроде сверху не капает, но всё равно неуютно. Холодно.
      
       Интересное место -- крыша: антенны торчат, выступает домик над лифтовой шахтой. Отдельный мир со своими законами. Не знаю, как, но в доме напротив время от времени на крышу прорывается народ и тогда крыша становится отдельным государством со своими законами. Государством с коротенькой жизнью.
      
       Тому, что всё в мире относительно. Любую радость или горе можно оценить, только сравнив с чем-то. Для ребёка нет трагедии в том, что уезжает друг. Беда, когда отнимают конфету или заставляют есть суп. Я уже говорил, что никогда не загадываю на будущее, потому что это бесполезно. Будущее непредсказуемо и почти от нас не зависит. Любой прогноз приблизителен. Чаще всего случается то, чего больше всего боишься или ждёшь. Я ничего не жду. Ни от пятницы тринадцатого, ни от понедельника шестнадцатого. Поэтому ничего и не случается.
      
       Зачем гадать, как было бы, если все так, как есть.
      
       - "Спящая красавица"? - задумался Макс. А он, оказывается, знает сказки! - Насколько я помню, там все хорошо закончилось. И если бы принцесса не заснула, то не дождалась бы своего принца. Ей бы достался какой-нибудь гоблин, и она бы всю жизнь с ним мучилась. А так немного проспала - и вот оно, счастье. Помнится, принц был ее моложе лет на сто.
      
       Милый, милый мой человек... Так много скрывается за этими глазами! Так много они видели! Все-то они понимают! Как я раньше без него жила? Сколько понадобится времени, чтобы хоть чуть-чуть начать его понимать.
      
       - У меня постельный режим. И мне нельзя падать. - Что там еще вредно для моего здоровья? Ходить, дышать и жить? Хороший набор!
      
       "Потом" - это так нескоро. "Потом" - это даже больше, чем вечность.
      
       Хочу жить, чувствовать и любить. Без правил. Без законов. Без ограничений.
      
       Я понял, что такое вечность. Ещё одно моё откровение. С тобой больше ничего не случится, потому что любовь и есть вечность, она бессмертна.
      
       Кажется, мы обречены делать друг другу больно.
      
       Ты никогда не замечала, что стоящего поблизости без движения человека воспринимают как угрозу? Он рождает множество вопросов - зачем стоит, на что смотрит, почему не двигается, кого ждёт? Вдруг высматривает, кого убить?
      
       Интересно, вампиры читают газеты? Если да, то, наверное, громко над ними хохочут.
      
       Смерть -- не переход из одного состояния в другое, а конец всему. После смерти нельзя встать, отряхнуться и пойти жить как ни в чём не бывало.
      
       Почему любовь заставляет делать выбор? Почему она не живёт рядом с дружбой? Почему обязательно надо выбирать между безумным счастьем и надёжным тылом?
      
       Какой-то умник выложил в Интернете информацию, что на кладбище сегодня будет принесена человеческая жертва, после чего появится прародитель зла.
       Я хмыкнула: велико же было удивление готов, когда прародитель зла явился в милицейской форме.
      
       Осень, психи становятся активными...
      
       Не путайте реальность с литературой. Жизнь гораздо сложнее.
      
      
       "Пленники Сумерек: Откровение"
      
       Улыбался. Они все улыбаются. И вампиры, и Смотрители. Жизнерадостный народ!
      
       Умение предвидеть грядущее во многих случаях есть не что иное, как искусство наблюдать прошедшее.
      
       Небесный драматург ещё размышляет над тем, что пишет -- драму или комедию.
      
       -- Никакая любовь не оправдает потерянного здоровья...
       -- Такими утверждениями здоровье и подрывают!
       -- Он не стоит этого...
       -- Он стоит целого мира...
      
       Ещё одно моё откровение. С тобой больше ничего не случится, потому что любовь и есть вечность, она бессмертна.
      
       В одной книге я читал откровения, что любовь -- это когда ты готов, не раздумывая, отдать жизнь за другого человека. Не умирать из-за любви, как Вертер, а отдать жизнь за любовь.
      
       Отдых -- самая большая роскошь человечества.
      
       Мысль материальна? Если чего-то очень захотеть, то оно сбудется? Пора придумывать подходящие желания.
      
       Теперь я знаю точно -- любовь сродни сумасшествию.
      
       -- Могли бы предупредить, что задерживаетесь. Мы уж и не знали, куда звонить.
       Ага, а сотовые будут придуманы только завтра...
      
       Древние называли это даром, средневековые мистики проклятьем, мы же зовём любовью.
      
      
       "Пленники Сумерек. Искушение"
      
       Фанатизм вещь смертельная.
      
      
       "Пленники Сумерек. Желание"
      
       Страдание -- эмоция бесполезная, все равно ничего исправить нельзя. В будущем избежать подобного тоже невозможно. Ошибки не прогнозируемы.
       Ошибки, ошибки... Кажется я обречена их совершать.
      
       Все получилось, как получилось и закончилось. Теперь начнется другая жизнь.
      
       Это моё прошлое. Ночь -- самое время для воспоминаний.
      
       Одно слово, мгновение, и все мои мысли, запрятаные в тайные и не тайные, пыльные и не пыльные углы, вырвались наружу. Нет, от прошлого нельзя убежать. Оно непременно нагонит, напомнит о себе, заставит все пережит заново.
      
       Ночь, крыса, дневник... Готишненько выходит, очень готишненько!
      
       И почему мы с ним так и не договорились о способах связи? Он меня может найти, а я его нет.
      
       Когда человек крепко спит, господство над миром захватывают призраки и демоны, они оживляют кошмары.
      
       От тоски и горя никто не умирает. Это сейчас не модно. Да и никогда не было модным.
      
       Однако полезно всё бросать и уезжать. В никуда. И обязательно выключать сотовый телефон.
      
       Настоящие аристократы всегда начинают свой день с порции шоколада.
      
       Он может нахвататься от меня вредных привычек -- например, начнет спать.
      
       Годам к пяти все уже сформировано: умение любить и ненавидеть, любопытство и стремление познавать окружающий мир. Темперамент, характер -- все заложено изначально.
      
       Вампиризм не наделяет человека новыми талантами, он только углубляет то, что уже есть.
      
       -- И неприятности, которые сыпались на нас по отдельности, станут приходить дружными стайками?
      
       До сих пор мне не приходилось все время кого-то спасать, такой экшен могла подарить только ты.
      
       -- Как ты ухитрилась дожить до семнадцати лет с такой тягой к опасному время препровождению?
      
       Жизнь после смерти -- это иней. Иней теперь -- это я... теперь вся моя жизнь похожа на смерть.
      
       Я не прячусь, не подглядываю из-за угла, не бормочу, не отвожу глаза, не поддаюсь, не подгоняю, не подкупаю. Все эти глаголы множат потери, с ними нельзя жить. Нельзя стоять рядом и ничего не делать. Auf halbem stehenbleilen.
      
       Жизнь, заключена в математическую формулу.
      
       Незавершенные дела приводят к еще большим трагедиям.
      
       В отношениях не бывает многоточий. Там только запятые, потому что даже смерть их не прерывает.
      
       От жизни надо брать, а не подбирать.
      
       С ним так приятно молчать, он самый лучший молчун на свете!
      
       -- Уговорила, оставлю для тебя место друга. Но на любовь не рассчитывай.
      
       Тебя любить -- здоровью вредить.
      
       Почему считается, что высшая точка наслаждения -- физическая близость? Быть рядом, видеть, касаться, чувствовать на своей коже легкое дыхание любимого, иметь возможность каждую секунду, каждое мгновение ощущать, что рядом твое второе "я", твоя кожа, твоя надежная стена -- вот оно, истинное счастье!
      
       -- Вечное на Земле только смерть, остальное преходящее.
      
       Месяц уже прошел, срок большой. За месяц революции случаются и войны.
      
       Любовь -- настоящая любовь, а, значит, и моя, всегда будет трагедией. Сладко-щемящей трагедией с тайной надеждой на счастливый конец.
      
       Стать вампиром не так сложно, наши ряды легко восполнимы, а вот Смотрители -- вид, занесенный в Красную книгу.
      
       -- Каждый поступок имеет свои последствия.
      
       Одно слово, мгновение, и все мои мысли, запрятанные в тайные и не тайные, пыльные и не пыльные углы, вырвались наружу. Нет, от прошлого нельзя убежать. Оно непременно нагонит, напомнит о себе, заставит все пережить заново.
      
       Ничто так не вгоняет в сон, как алгебра с геометрией.
      
       Воспоминая уходят внутрь и начинают сжигать душу.
      
       Она двинутая на интересе к смерти, а я на любви к вампиру.
      
       Какая же сложная штука любовь. Столько сил отнимает, столько жизненной энергии. И все равно приятно.
      
       Человек бывает гораздо страшнее любого вампира.
      
       -- "Мы" -- множественное число от "Я".
      
       Сегодня утро завтрашнего дня.
      
       Мне легче написать двадцать пять сочинений, чем разобраться, что такое логарифм.
      
      
       "Пленники Сумерек. Превращение"
      
       Зрение, привыкшее к стандартам, не всегда готово рассмотреть за очевидным другую реальность.
      
       Невезение штука такая -- действует медленно, но неотвратимо.
      
       Смерть -- бесполезная штука. Ради любви надо жить. Любовь, как пароль, в борьбе за жизнь открывает любые двери. Даже предательство можно оправдать ею. Правда, от оправдания поступок не станет честнее.
      
       Поступок, совершённый не вовремя, страшнее бездействия.
      
       Закон охоты. Никогда не иди на шум. Иди туда, где тихо.
      
       -- Всё изменилось, и ты меняйся. Учись жить, а не бороться.
      
       Всё будет так, как захотим мы. Замечательно будет. Остальное всего лишь декорация к нашей пьесе.
      
       Она ребёнок со всеми присущими её возрасту эмоциональными всплесками, яростью и неустоявшимися представлениями о мире и о себе в этом мире.
      
       -- У тебя из психушки была с ней ментальная связь?
      
       Когда перед тобой встаёт прошлое, пускай и не столь отдаленное, оно рождает всего одно желание -- спрятать голову под подушку, шепча про себя, что это сон, плохой сон. Перевернешься на другой бок, и вот тебе уже снится что-то приятное: все хорошо, сияет солнце, цветут елки.
      
       А ещё я хочу раскрыть один древний секрет. Мне рассказал его барабанящий в оконное стекло дождь. Если кого-то ждёшь по-настоящему, ждешь так сильно, что жизнь начинает казаться сном, надо посмотреть на горизонт, на верхушки деревьев, на звезды, на кисею дождя. И просто поверить, что любимый придет. Слышите? Дождь начинается! Идите, встречайте...
      

    Льюис Кэрролл.

       "Алиса в стране чудес"
      
       Вы не можете представить, как у вас захватит дух
       В тот момент, как вас подбросят и вы прямо в море -- бух!
      
       Чем больше сразу учишься, тем меньше после мучишься.
      
       Гавка сказала мышке: "Идем!
       Ты мне ответишь перед судом!
       Нынче мне скучно, и с интересом
       я занялась бы нашим процессом".
       Мышь отвечала: "Что ж, я согласна!
       Пусть нас рассудит суд беспристрастный!
       Где же судья и где заседатели,
       чтобы напрасно слов мы не тратили?"
       Гавкин коварный слышится смех:
       "Я, дорогая, справлюсь за всех.
       Наши законы -- ваша вина.
       Будешь немедля ты казнена".
      
       Всё как всегда -- ну что за безобразие!
      
       В тот же миг Алиса юркнула за ним следом, не думая о том, как же она будет выбираться обратно.
      
       Шляпных дел мастеров я уже видела. Мартовский Заяц, по-моему, куда интереснее. К тому же сейчас май -- возможно, он уже немножко пришёл в себя.
      
       Ты прекрасна. Не хватает лишь улыбки.
      
       Не грусти. Рано или поздно все станет понятно, все станет на свои места и выстроится в единую красивую схему, как кружева. Станет понятно, зачем все было нужно, потому что все будет правильно.
      
       Алиса засмеялась.
       -- Нет смысла и пытаться, -- сказала она, -- нельзя верить в небылицы.
       -- Я полагаю, у тебя не слишком много опыта, -- сказала Королева. -- Когда я была моложе, я имела обыкновение делать это по полчаса в день. Да что там говорить, иногда я успевала поверить не менее чем в шесть небылиц ещё до завтрака.
      
       Кому нужна голова без плечей?
      
       Покончив с этим, она обернулась к Соне и снова спросила:
       -- Почему они жили под ключом?
       Соня подумала немного и сказала:
       -- Чтобы сироп к ним капал сверху. Это был сиропный ключ.
      
       Но Алиса быстро сообразила, что это за море! Это было море слёз, которое она сама наплакала, когда была ростом в девять футов.
       -- Вот не надо было мне так много плакать! -- сказала она, барахтаясь и пытаясь понять, куда ей плыть. -- И я теперь наказана за это и, чего доброго, утону в собственных слезах. Невероятная история, честное слово!
      
       Лестные слова часто вынуждают людей действовать.
      
       -- Какие смешные часы! -- заметила она. -- Они показывают число, а не час!
       -- А что тут такого? -- пробормотал Шляпник. -- Разве твои часы показывают год?
      
       Правильность формы несущественна!
      
       Думай о смысле, а слова придут сами.
      
       Любое приключение должно с чего-либо начаться... банально, но даже здесь это правда...
      
       Эта странная девочка просто обожала раздваивать себя, становясь двумя девочками одновременно.
      
       Не понимаю, как он может когда-нибудь окончить, раз он и не собирается начинать.
      
       Если бы ты знала время, как я его знаю, -- сказал Шляпа, -- ты бы не говорила о нем в среднем роде. Оно -- не оно, а он -- Старик-Время!
      
       -- Не хочешь ли торта? -- любезно предложил Заяц.
       Алиса оглядела весь стол, но там ничего не было, кроме чайников и чайной посуды.
       -- Какого торта? Что-то я его не вижу, -- сказала она.
       -- Его тут и нет, -- подтвердил Заяц.
       -- Зачем же предлагать? Это не очень-то вежливо! -- обиженно сказала Алиса.
       -- А зачем садиться за стол без приглашения? Это не очень-то вежливо! -- откликнулся, как эхо, Заяц.
      
       Уж я-то деточку свою
       Лелею, словно розу!
       И я его -- баю-баю,
       Как Сидорову козу!
      
       Малютку сына -- баю-бай!
       Прижми покрепче к сердцу
       И никогда не забывай
       Задать ребенку перцу!
       Баюкай сына своего
       Хорошею дубиной -
       Увидишь, будет у него
       Характер голубиный!
      
       Порой же ругала себя так беспощадно, что глаза ее наполнялись слезами. А однажды она даже попыталась отшлепать себя по щекам за то, что схитрила, играя в одиночку партию в крокет. Эта глупышка очень любила притворяться двумя разными девочками сразу.
      
       Почему это некоторые так любят всюду искать мораль?
      
       Как она ни пыталась, она не могла найти тут ни тени смысла, хотя все слова были ей совершенно понятны.
      
       Не все ли равно, о чем спрашивать, если ответа все равно не получишь, правда?
      
       Делать ей было совершенно нечего, а сидеть без дела, сами знаете, дело нелегкое.
      
       Как по-твоему, нужен кому-нибудь ребёнок, который не думает? Даже в шутке должна быть какая-то мысль, а ребёнок, согласись сама, вовсе не шутка!
      
       Я вот сейчас, к примеру, два часа отчаивалась... с вареньем и сладкими булочками.
      
       Отсюда мораль: что-то не соображу.
      
       Только горчица совсем не птица, -- заметила Алиса.
       Ты, как всегда, совершенно права! -- сказала Герцогиня.
       -- Какая ясность мысли!
      
       -- Все равно я не мог заниматься стиркой, -- вздохнул Как бы. -- Мне она была не по карману. Я изучал только обязательные предметы.
       -- Какие?
       -- Сначала мы, как полагается, чихали и пищали. А потом принялись за четыре действия арифметики: скольжение, причитание, умиление и изнеможение. А когда мы усвоили правила арифметики мы перешли к мать-и-мачехе.
       -- А что еще учили?
       -- У нас было много всяких предметов: грязнописание, триконометрия, анатомия и физиономия... А раз в неделю мы запирались в мимическом кабинете и делали мимические опыты.
      
       -- Зачем же вы звали его Спрутиком, -- спросила Алиса. -- если на самом деле он был Черепахой?
       -- Мы его звали Спрутиком, потому что он всегда ходил с прутиком!, -- ответил сердито Как бы. -- Ты не очень-то догадлива!
      
       -- Фламинго кусаются не хуже горчицы. А мораль отсюда такова: это птицы одного полёта!
       Герцогиня
      
       Интересно было бы поглядеть на то, что от меня останется, когда меня не останется.
      
       Нельзя делать то, что нельзя.
      
       То ли колодец был действительно уж очень глубоким, то ли летела Алиса уж очень не спеша.
      
       - Что вам известно, свидетельница, по данному вопросу? - обратился Король к Алисе.
       - Ничего, - сказала Алиса.
       - И ничего больше? - спросил Король.
       - И больше ничего, - ответила Алиса.
       - Это чрезвычайно важно! - сказал Король.
      
       Убить Время! Разве такое ему может понравиться! Если б ты с ним не ссорилась, могла бы просить у него все, что хочешь.
      
       -- Как мне попасть в дом? - повторила Алиса громче.
       -- А стоит ли туда попадать? - сказал Лягушонок. - Вот в чем вопрос.
      
       - Ты о нем вообще, наверно, в жизни не думала!
       - Нет, почему, - осторожно начала Алиса, - иногда, особенно на уроках музыки, я думала - хорошо бы получше провести время...
       - Все понятно! - с торжеством сказал Шляпа. - Провести время?! Ишь чего захотела! Время не проведешь! Да и не любит он этого! Ты бы лучше постаралась с ним подружиться - вот тогда бы твое дело было... в шляпе! Старик бы для тебя что хочешь сделал! Возьми часы: предположим, сейчас девять часов утра, пора садиться за уроки; а ты бы только шепнула ему словечко - и пожалуйста, стрелки так и завертелись. Жжжик! Дело в шляпе: полвторого, пора обедать!
      
       - Так бы и сказала! - укоризненно сказал Заяц. - Надо говорить то, что думаешь!
       - Я всегда так и делаю! - выпалила Алиса, а потом, чуточку подумав, честно прибавила: - Ну, во всяком случае... во всяком случае, что я говорю, то и думаю. В общем, это ведь одно и то же!
       - Ничего себе! - сказал Шляпник. - Ты бы еще сказала: "я вижу все, что ем", и я "ем все, что вижу" - это тоже одно и то же!
       - Ты бы еще сказала, - подхватил Заяц, - "я учу то, чего не знаю" и "я знаю то, чего не учу" - это тоже одно и то же!
       - Ты бы еще сказала, - неожиданно откликнулась Соня, не открывая глаз, - "я дышу, когда сплю" и "я сплю, когда дышу" - это тоже одно и то же...
      
       Лучший способ объяснить - это самому сделать!
      
       - Ты что, не знаешь, что такое "это"?
       - Я прекрасно знаю, что такое "это", когда я его нахожу.
      
       Просто не знаю, кто я сейчас такая. Нет, я, конечно, примерно знаю, кто такая я была утром, когда встала, но с тех пор я всё время то такая, то сякая - словом, какая-то не такая.
      
       -- А где я могу найти кого-нибудь нормального?
       -- Нигде, -- ответил Кот, -- нормальных не бывает. Ведь все такие разные и непохожие. И это, по-моему, нормально.
      
       -- Я расту как все, прилично, -- сказала Соня. -- А ты безобразничаешь!
      
       -- Почему ты не пьешь больше чаю? -- спросил Заяц заботливо.
       -- Что значит "больше"? -- обиделась Алиса. -- Я вообще ничего тут не пила!
       -- Тем более! -- сказал Шляпа. -- Выпить больше, чем ничего, -- легко и просто. Вот если бы ты выпила меньше, чем ничего, -- это был бы фокус!
      
       -- А что это за звуки, вон там? - спросила Алиса, кивнув на весьма укромные заросли какой-то симпатичной растительности на краю сада.
       -- А это чудеса, - равнодушно пояснил Чеширский Кот.
       -- И.. И что же они там делают? - поинтересовалась девочка, неминуемо краснея.
       -- Как и положено, - Кот зевнул. - Случаются...
      
       Никогда не считай себя не таким, каким тебя не считают другие, и тогда другие не сочтут тебя не таким, каким ты хотел бы им казаться.
      
       Я видала такую чепуху, по сравнению с которой эта чепуха -- толковый словарь.
      
       -- Знакомьтесь! Алиса, это пудинг! Пудинг, это Алиса! Унесите!...
       Ну вот, вас только познакомили, а ты уже на него с ножом!
      
       -- С чего начинать, Ваше Величество? -- спросил он.
       -- Начни с начала, -- важно ответил Король, -- продолжай, пока не дойдешь до конца. Как дойдешь -- кончай!
      
       Палач говорил, что нельзя отрубить голову, если, кроме головы, ничего больше нет; он такого никогда не делал и делать не собирается; стар он для этого, вот что!
      
       -- Как хорошо было дома! -- думала бедная Алиса. -- Там я всегда была одного роста! И какие-то мыши и кролики мне были не указ. Зачем только я полезла в эту кроличью норку? И все же... все же... такая жизнь мне по душе -- все тут так необычно.
      
       Алиса удивилась, как это она не удивилась, но ведь удивительный день еще только начался и нет ничего удивительного в том, что она еще не начала удивляться.
      
       -- Я... я девочка, -- сказала Алиса, не вполне уверенно.
       -- Так я тебе и поверила! -- ответила Голубка с величайшим презрением. -- Не мало повидала я на своем веку разных девочек, но чтобы у девочки была та-а-а-кая шея! Нет, не на дуру напала! Ты змея, вот кто ты такая! И лучше не ври! Ты мне еще скажешь, что никогда яиц не ела.
       -- Яйца я, конечно, ела, -- сказала Алиса -- она была на редкость правдивый ребенок. -- Девочки ведь тоже едят яйца.
      
       Я расскажу все, что случилось со мной сегодня с утра, -- сказала неуверенно Алиса. -- А про вчера и рассказывать не буду, потому что тогда я была совсем другая.
      
       Если бы это было так, это бы ещё ничего. Если бы, конечно, оно так и было. Но так как это не так, так оно и не этак. Такова логика вещей.
      
       Пока думаешь, что сказать, -- делай реверанс! Это экономит время.
      
       Во всем есть своя мораль, нужно только уметь ее найти!
      
       Она всегда давала себе хорошие советы, хоть следовала им нечасто.
      
       The night air is bad for me.
      
       -- ... А уж кто хочет по-настоящему углубиться в науку, тот должен добраться до самого дна! Вот это и называется Законченное Низшее Образование! Но, конечно, это не каждому дано!..
       -- Мне вот так и не удалось по-настоящему углупиться! Не хватило меня на это. Так я и остался при высшем образовании...
      
       -- А почему вы его так называли, раз он был Удав, а не Питон? -- заинтересовалась Алиса.
       -- Он был Питон! Ведь мы -- его питонцы! -- с негодованием ответил Деликатес. -- Боюсь, дитя, ты умственно отстала!
      
       Не смеши языком, смеши делом!
      
       Ой, вообще, наверно, это от перцу люди делаются вспыльчивые, -- продолжала она, очень довольная, что сама обнаружила вроде как новый закон природы, -- а от уксуса делаются кислые... а от хрена -- сердитые... а от... а от... а вот от конфет-то дети становятся ну прямо прелесть! Потому их все так и любят!
      
       -- Так вот, -- продолжала Соня, -- этот самый мармелад они ели или пили -- делали что хотели...
       Тут Алиса не выдержала.
       -- Как же это они пили мармелад?! -- закричала она. -- Этого не может быть!
       -- А кто сказал, что они его пили? -- спросила Соня.
       -- Как -- кто? Вы сами сказали.
       -- Я сказала -- они его ели! -- ответила Соня. -- Ели и лепили! Лепили из него все, что хотели, -- все, что начинается на букву М.
      
       -- Так они и жили, -- продолжала Соня сонным голосом, зевая и протирая глаза, -- как рыбы в киселе. А еще они рисовали... всякую всячину ... все, что начинается на М.
       -- Почему на М? -- спросила Алиса.
       -- А почему бы и нет? -- спросил Мартовский Заяц.
       Алиса промолчала.
      
       Вот это да! -- подумала Алиса. -- Кот с улыбкой -- и то редкость, но уж улыбка без кота -- это я прямо не знаю что такое!
      
       -- Если бы никто не совал носа в чужие дела, -- проворчала Герцогиня, -- мир завертелся бы куда быстрей, чем сейчас.
       -- Ну и что же тут хорошего? -- с готовностью подхватила Алиса, обрадовавшись долгожданному случаю блеснуть своими познаниями. -- Представляете, какая бы началась путаница? Никто бы не знал, когда день, когда ночь! Ведь тогда бы от вращения...
       -- Кстати, об отвращении! -- сказала Герцогиня. -- Из отвратительных девчонок делают отбивные котлеты!
      
       И-и-и-чхи! В этом -- апчхи! -- супе -- чхи! -- слишком много... а-а-а-пчхерцу!
      
       План, что и говорить, был превосходный: простой и ясный, лучше не придумать. Недостаток у него был только один: было совершенно неизвестно, как привести его в исполнение.
      
       У меня положение безвыходное, но я хоть брыкаться могу!
      
      
       Всё страньше и страньше! Всё чудесатее и чудесатее! Всё любопытственнее и любопытственнее! Всё страннее и страннее! Всё чудесится и чудесится!
      
       -- Ты... кто... такая? -- спросила Синяя Гусеница. <...>
       -- Сейчас, право, не знаю, сударыня, -- отвечала Алиса робко. -- Я знаю, кем я была сегодня утром, когда проснулась, но с тех пор я уже несколько раз менялась.
       -- Что это ты выдумываешь? -- строго спросила Гусеница. -- Да ты в своем уме?
       -- Не знаю, -- отвечала Алиса. -- Должно быть, в чужом.
      
       -- Серьёзное отношение к чему бы то ни было в этом мире является роковой ошибкой.
       -- А жизнь - это серьёзно?
       -- О да, жизнь - это серьёзно! Но не очень...
      
       ... если слишком долго держать в руках раскалённую докрасна кочергу, в конце концов обожжёшься; если поглубже полоснуть по пальцу ножом, из пальца обычно идёт кровь; если разом осушить пузырёк с пометкой "Яд!", рано или поздно почти наверняка почувствуешь недомогание.
      
       -- Что ты хочешь?
       -- Я хочу убить время.
       -- Время очень не любит, когда его убивают.
      
       Да вы всего лишь колода карт!
      
       Ни в коем случае не представляй себе, что ты можешь быть или представляться другим иным, чем как тебе представляется, ты являешься или можешь являться по их представлению, дабы в ином случае не стать или не представиться другим таким, каким ты ни в коем случае не желал бы ни являться, ни представляться.
      
       -- Ты отлично знаешь, что ты не взаправдашняя.
       -- Нет, взаправдашняя, -- сказала Алиса и заплакала.
       -- Слезами делу не поможешь. От плача взаправдашней не станешь.
       -- Если бы я была не взаправдашняя, я бы тогда не умела плакать!
       -- Уж не хочешь ли ты сказать, что плачешь настоящими слезами?
       Я знаю, что всё это понарошку, -- подумала Алиса, -- и поэтому плакать -- глупо.
      
       Все бы ничего, но вот Герцогиня, Герцогиня! Она придет в ярость, если я опоздаю! Она именно туда и придет!
      
       -- Скажите, пожалуйста, куда мне отсюда идти?
       -- А куда ты хочешь попасть? -- ответил Кот.
       -- Мне все равно... -- сказала Алиса.
       -- Тогда все равно, куда и идти, -- заметил Кот.
       -- ... только бы попасть куда-нибудь, -- пояснила Алиса.
       -- Куда-нибудь ты обязательно попадешь, -- сказал Кот. -- Нужно только достаточно долго идти.
      
       Давай играть, как будто я голодная гиена, а ты -- кость!
      
       Давай показания и не нервничай, а не то я велю казнить тебя на месте.
      
       Не хрюкай. Выражай свои мысли как-нибудь по-другому!
      
       Ну что ж, ничего, - подумала она, - ведь из него мог выйти очень противный мальчишка. А так получился очень симпатичный поросенок!
      
       До самого красивого никогда не дотянешься.
      
       Если в мире все бессмысленно, -- сказала Алиса, -- что мешает выдумать какой-нибудь смысл?
      
       -- Ничего не поделаешь, -- возразил Кот. -- Все мы здесь не в своем уме -- и ты, и я!
       -- Откуда вы знаете, что я не в своем уме? -- спросила Алиса.
       -- Конечно, не в своем, -- ответил Кот. -- Иначе как бы ты здесь оказалась?
       Довод этот, показался Алисе совсем не убедительным, но она не стала спорить, а только спросила:
       - А откуда вы знаете, что вы не в своем уме?
       - Начнем с того, что пес в своем уме. Согласна?
       - Допустим, - согласилась Алиса.
       - Дальше, - сказал Кот. - Пес ворчит, когда сердится, а когда доволен, виляет хвостом. Ну, а я ворчу, когда я доволен, и виляю хвостом, когда сержусь. Следовательно, я не в своем уме.
       - По-моему, вы не ворчите, а мурлыкаете, - возразила Алиса. - Во всяком случае, я это так называю.
       - Называй как хочешь, - ответил Кот. - Суть от этого не меняется.
       Другой перевод:
       -- Зачем это я пойду к ненормальным? -- пролепетала Алиса. -- Я их... Я лучше к ним не пойду...
       -- Видишь ли, этого всё равно не избежать, -- сказал Кот, -- ведь мы все тут ненормальные. Я ненормальный. Ты ненормальная...
       -- А почему вы знаете, что я ненормальная? -- спросила Алиса.
       -- Потому что ты тут, -- просто сказал Кот, -- иначе бы ты сюда не попала.
      
      
       "Алиса в Зазеркалье"
      
       ... Пироги в Зазеркалье сначала раздают гостям, а потом уж режут.
      
       Некоторые слова очень вредные. Ни за что не поддаются! Особенно глаголы! Гонору в них слишком много! Прилагательные попроще - с ними делай, что хочешь. Но глаголы себе на уме! Впрочем, я с ними со всеми справляюсь. Световодозвуконепроницаемость! Вот что я говорю!
      
       - Я никогда ни с кем не советуюсь, расти мне или нет, - возмущенно сказала Алиса.
       - Что, гордость не позволяет? - поинтересовался Шалтай.
      
       - Я уже отчаялась...
       - Отчаялась? - повторила она. - Разве ты пьешь чай, а не молоко? Не знаю, как это можно пить чай! Да еще утром!
      
       - У нас, - сказала Алиса, с трудом переводя дух, - когда долго бежишь со всех ног, непременно попадешь в другое место.
       - Какая медлительная страна! - сказала Королева.
      
       Слышишь, как снег шуршит о стекла, Китти? Какой он пушистый и мягкий! Как он ласкается к окнам! Снег, верно, любит поля и деревья, раз он так нежен с ними! Он укрывает их белой периной, чтобы им было тепло и уютно, и говорит: "Спите, дорогие, спите, пока не наступит лето."
      
       Весь этот мир -- шахматы (если только, конечно, это можно назвать миром). Это одна большая-пребольшая партия. Ой, как интересно! И как бы мне хотелось, чтобы меня приняли в эту игру! Я даже согласна быть Пешкой, только бы меня взяли... Хотя, конечно, больше всего мне бы хотелось быть Королевой!
      
       Сияло солнце в небесах,
       Светило во всю мочь,
       Была светла морская гладь,
       Как зеркало точь-в-точь,
       Что очень странно -- ведь тогда
       Была глухая ночь.
      
       Завтра никогда не бывает сегодня. Разве можно проснуться поутру и сказать: "Ну вот, сейчас, наконец, завтра"?
      
       -- Кстати, -- проговорила Белая Королева, опуская глаза и нервно ломая руки, -- на прошлой неделе в пятницу была такая гроза! То есть я хотела сказать -- в пятницы!
       Алиса удивилась.
       -- У нас, -- сказала она, -- больше одной пятницы разом не бывает!
       -- Какое убожество! -- фыркнула Черная Королева. -- Ну а у нас бывает шесть, семь пятниц на неделе!
      
       -- Кого ТЫ встретил на дороге?
       -- Никого.
       -- Эта молодая особа тоже его видела.
      
       Когда идешь, голову держи прямо, носки ставь врозь и всегда помни, кто ты такая.
      
       - Почему вы все время говорите: "Не зарывай"? - спросила наконец Алиса с досадой. - Что я зарываю? И куда?
       - Ум ты свой зарыла! А куда - не знаю!
      
       Если ты ВИДИШЬ пою я или нет, значит, у тебя очень острое зрение.
      
       -- Видите ли, я тоже всегда считала, что единороги -- это сказочные чудовища. Никогда не видела живого единорога!
       -- Ну что ж, теперь мы увидели друг друга, -- сказал единорог, -- и если ты поверишь в меня, я поверю в тебя. Идет?
      
       Если не знаешь, что сказать, говори по-французски!
      
       Королевы в сделки не вступают.
      
       Я придумал средство от выпадения волос. Волосы почему падают? Потому, что свисают вниз. А надо взять палочку и поставить её на голову, чтобы волосы вились вокруг неё, как плющ. Они вьются вверх, а вверх падать невозможно, вот! Это моё собственное изобретение! Можешь использовать его, если хочешь!
      
       Знаешь, потеря головы -- это очень серьезная потеря!
      
       -- Меня зовут Алиса, а...
       -- Какое глупое имя! - нетерпеливо прервал ее Шалтай. - Что оно значит?
       -- Разве имя должно что-то значить? - проговорила Алиса с сомнением.
       -- Конечно, должно, -- ответил Шалтай-Болтай и фыркнул. - Возьмём, к примеру, моё имя - оно выражает мою суть! Замечательную и чудесную суть! А с таким именем как, у тебя, ты можешь оказаться чем угодно. Ну просто чем угодно!
      
       Нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте, а чтобы куда-то попасть, надо бежать как минимум вдвое быстрее!
      
       Никогда не думай, что ты иная, чем могла бы быть иначе, чем будучи иной в тех случаях, когда иначе нельзя не быть.
      

    Иван Ефремов.

       Туманность Андромеды
       Классика фантастики)
      
       Давно уже люди Земли поняли, что красота -- это инстинктивно воспринимаемая целесообразность строения, приспособления к определенному назначению. Чем разнообразнее назначение, тем красивее форма.
      
       ... как долго не могли наши предки понять простого закона, что общество таково, каково морально-идейное развитие его членов, зависящее от экономики.
      
       Одно из самых тяжелых заболеваний человека -- это приступы равнодушия к работе и жизни.
      
       Впрочем, какое утешение в этих пустых "если"?..
      
       Мы оба -- товарищи по несчастью. Могу вас уверить, что еще не раз будем ударяться о стальные двери. Чем отважнее и сильнее будут стремления, тем чаще встретятся двери.
      
       -- В каждом из нас две половинки: одна рвется к новому, другая бережет прежнее и рада вернуться к нему. Вы знаете это и знаете, что никогда возвращение не достигает цели.
       -- Но сожаление остается... как венок на дорогой могиле.
      
       Романтика -- роскошь природы, но необходимая в хорошо устроенном обществе! От избытка телесных и душевных сил в каждом человеке быстрее возрождается жажда нового, частых перемен. Появляется особое отношение к жизненным явлениям -- попытка увидеть больше, чем ровную поступь повседневности, ждать от жизни высшую норму испытаний и впечатлений.
      
       Но кто же оставит работу ради лишних лет жизни?
       -- Никто, потому что смерть страшна и заставляет цепляться за жизнь лишь тогда, когда жизнь прошла в бесплодном и тоскливом ожидании непрожитых радостей.
      
       Звезды показались ему особенно яркими и близкими. Многих он знал по их древним именам как старых друзей. Да разве они и не были исконными друзьями человека, заправлявшими его пути, возвышавшими его мысли, ободрявшими мечтания!
      
       "Посеешь поступок -- пожнешь привычку.
       Посеешь привычку -- пожнешь характер.
       Посеешь характер -- пожнешь судьбу" -- пришло на ум древнее изречение. Да, самая великая борьба человека -- это борьба с эгоизмом!
      
       Я не отдам своего богатства чувств, как бы они ни заставляли меня страдать. Страдание, если оно не выше сил, ведет к пониманию, понимание -- к любви -- так замыкается круг.
      
       Нет, Веда, я думал об одном положении древнеиндийской философии. Оно говорит, что мир не создан для человека, и сам человек только тогда становится велик, когда понимает всю ценность и красоту другой жизни -- жизни природы...
      
      
       "Лезвие бритвы"
      
       Оружие мало чем поможет, если не знаешь, кого и когда опасаться, потому что у наносящего первый удар всегда все преимущества и в этом сила всякого хищника.
      
       Меня пугают гигантские города. Они ведь чудовищные мышеловки на случай ядерной войны, и правительствам не мешало бы это предвидеть. Я не говорю о прямом поражении ядерными ракетами или бомбами. Каждому очевидно, что люди, как нарочно, собраны, чтобы стать перед всеобщей и быстрой смертью.
      
       Человек глуп, потому что он тянется к звездному небу, забыв, что сама Земля есть звезда...
      
       Сейчас вообще принято обвинять друг друга, искать виноватых, грозить карами. Мы всё время осуждаем. А по-моему, куда интереснее стараться понять, а не осудить... Понять, что во всяком человеке есть слабости, гармонирующие с его сильными сторонами.
      
       Странно, как мало людей знают, что всюду -- всегда и везде -- есть две стороны, что где сила -- там и слабость, где слабость -- сила, радость -- горе, лёгкость -- трудность, и так без конца.
      
       Счастье встречи с тобой, оно будто лезвие ножа -- страшно остро и очень узко. А рядом, с обеих сторон, две темные глубины.
      
       И в человеческом существовании незаметные совпадения, давно наметившиеся сцепления обстоятельств, тонкие нити, соединяющие те или другие случайности, вырастают в накрепко спаянную логическую цепь, влекущую за собой попавшие в её орбиту человеческие жизни. Мы, не зная достаточно глубоко причинную связь, не понимая истинных мотивов, называем это судьбой.
      
       Психологическая статистика отчетливо показала, что в трудных условиях жизни мужчины резко делятся на две группы. У одной возрастает стойкость и мужество, а у другой прогрессирует безответственность, стремление уйти от психологической нагрузки и заботы, переложив её на плечи женщины или получая забвение в алкоголе.
      
       Красота -- это наивысшая степень целесообразности, степень гармонического соответствия и сочетания противоречивых элементов во всяком устройстве, во всякой вещи, всяком организме.
      
       ... счастье не ищут, как золото или выигрыш. Его создают сами, те, у кого хватает сил, знания и любви.
      
       ... чтобы хорошо воспитать человека, надо заставлять его работать по четырнадцать часов в сутки, но уж непременно над разными вещами.
      
       Жизнь неизбежно перевернёт страницу, и идеал изменится.
      
       Главная причина враждебности между людьми... -- зависть.
      
       Начальник -- тот, кто в трудные моменты не только наравне, а впереди всех.
      
       За городскую жизнь к человеку приступают четыре неминуемые расплаты. За безделье, малость личного труда -- шизофрения, за излишний комфорт, леность и жадную еду -- склероз, инфаркт, за переживание срока, на какой рассчитан наследственностью данный индивид, -- рак, за деторождение как попало... -- наследственные болезни, кретинизм...
      
       Настоящую женщину можно сразу узнать по её непокорности модному стандарту, она носит лишь то, что ей идёт.
      
       Красота существует как объективная реальность, а не создается в мыслях и чувствах человека.
      
       Помните, если вы, глядя на красоту нагой женщины, видите прежде всего "неприличные места" и их надо от вас закрыть, значит, вы ещё не человек в этом отношении.
      
       -- ... Ведь знать людей-то надо.
       -- Только по делам, а не по хвостам. Мы не крокодилы, у тех, наверное, в почете тот, у которого хвост длиннее.
      
       ... как красива такая свободная походка, когда гордая юность не стыдится своего цветущего тела и ничего не прячет, ничто не считает постыдным.
      
      
       "Час быка"
      
       Чем сложнее общество, тем большая в нем должна быть дисциплина, но дисциплина сознательная, следовательно, необходимо все большее и большее развитие личности, ее многогранность. Однако при отсутствии самоограничения нарушается внутренняя гармония между индивидом и внешним миром, когда он выходит из рамок соответствия своим возможностям и, пытаясь забраться выше, получает комплекс неполноценности и срывается в изуверство и ханжество. Вот отчего даже у нас так сложно воспитание и образование, ведь оно практически длится всю жизнь. Вот отчего ограничено "я так хочу" и заменено на "так необходимо".
      
       -- Каковы нормы человеческого общения у вас, на Земле, -- продолжал Чойо Чагас, -- в каких случаях вы говорите правду?
       -- Всегда!
       -- Это невозможно. Истинной, непреложной правды нет!
       -- Есть ее приближение к идеалу, тем ближе, чем выше уровень общественного сознания человека.
       -- При чем тут оно?
       -- Когда большинство людей отдает себе отчет в том, что всякое явление двусторонне, что правда имеет два лица и зависит от изменяющейся жизни...
       -- Значит, нет абсолютной правды?
       -- Погоня за абсолютным -- одна из самых тяжких ошибок человека. Получается односторонность, то есть полуправда, а она хуже, чем прямая ложь -- та обманет меньшее число людей и не страшна для человека знающего.
      
       Красота и желание женщин вызывают свинство лишь в психике тех, кто не поднялся в своих сексуальных чувствах выше животного.
      
       Подавление индивидуальности сводит людей в человеческое стадо...
      
       Оттенки красоты бесконечно различны -- в этом богатство мира.
      
       Люди -- тени, не имеющие значения в истории. Живут только их дела. Дела -- это гранит, а жизни -- песок. Таково древнее изречение...
      
       Это люди, с которыми можно сделать все, что угодно! Ограбить, отнять жен и возлюбленных, выгнать из удобных домов. Надо только применить старый, как наш и земной мир, прием -- восхвалять их. Кричите им, что они велики, прекрасны, храбры и умны, и они позволят вам все. Но попробуйте назвать их тем, что они есть на самом деле -- невеждами, глупцами, тупыми и беспомощными ублюдками, -- и рев негодования заглушит любое разумное обращение к ним, хотя они живут всю жизнь в унижении куда худшем.
      
       -- Мне всегда собаки казались пленниками тесных домов и комнат, годных разве что для кошек...
       -- И для человека, - вставила Сю-Те.
      
       Когда объявляют себя единственно - и во всех случаях - правым, это автоматически влечет за собой истребление всех открыто инакомыслящих, то есть наиболее интеллигентной части народа.
      
       Не постарела, а поумнела, -- улыбнулся ей учитель. -- Умнеть всегда нелегко. Теперь вы становитесь взрослее, если постигли, что познания, которые дает вам школа, и испытания, которым она вас подвергает, совсем не для того, чтобы набить ваши головы простой суммой законов и фактов. Это коридор необходимости, через который надо пройти каждому, чтобы выпрямить свои инстинкты, научиться чувству общественного сознания, и прежде всего осторожности в действиях и тонкости в обращении с людьми. Коридор предельно узок и труднопроходим.
      
       Наши женщины не любят молодых, более привлекательных для мужчин, чем они сами. Женщина женщине всегда враг, пока не состарится.
      
       Как ни называть, важно, чтобы искусство несло утешение, а не развлечение, увлекало на подвиг, а не давало снотворное, не занималось исканием дешевого рая, не превращалось в наркотик.
      
       Мужчина, моливший о любви, мог легче перенести отказ, чем дружеское участие.
      
       Учитель психологии объяснял в школе, что в древности, когда было много голодных и нищих людей, сытые и обеспеченные любили читать книги и смотреть фильмы о бедных, умирающих от голода, угнетенных и униженных, чтобы сильнее прочувствовать свою обеспеченную и спокойную жизнь.
      
       И чем выше, чище, благороднее человек, тем большая мера страдания будет ему отпущена "щедрой" природой и общественным бытием.
      
       А мир построен так, что "никогда" повторяется в каждый миг жизни, пожалуй, это единственное неотвратимо повторяющееся. Может быть, по-настоящему человек только тот, кто нашел в себе силу совместить глубокое чувство и это беспощадное "никогда". Прежде, да и теперь, многие старались разрешить это противоречие борьбой с чувством. Если впереди "никогда", если любовь, дружба -- это всего лишь процесс, имеющий неизбежный конец, то клятвы в любви "навеки", дружбе "навсегда", за которые так цеплялись наши предки, наивны и нереальны. Следовательно, чем больше холодности в отношениях, тем лучше -- это отвечает истинной структуре мира.
      
       Помни всегда, что самое трудное в жизни -- это сам человек, потому что он вышел из дикой природы не предназначенным к той жизни, какую он должен вести по силе своей мысли и благородству чувств.
      
      

    Иоганн Вольфганг Гёте.

       "Фауст"
      
       На ваших лицах холода печать,
       Я равнодушье вам прощаю, дети:
       Чёрт старше вас, и чтоб его понять,
       Должны пожить вы столько же на свете.
      
       Разлившиеся реки входят в русло.
       Тебе перебеситься суждено.
       В конце концов, как ни бродило б сусло,
       В итоге получается вино.
      
       Но вновь безволье, и упадок,
       И вялость в мыслях, и разброд.
       Как часто этот беспорядок
       За просветленьем настает!
      
       Народ пошел, куда понес поток.
      
       Оттого ты вверх взлетаешь, что земли коснулся пяткой.
      
       Средь малых действуй, мельчаешь,
       А средь больших и сам растешь.
      
       Когда я стал судить трезвей, число
       Людей далеких вдвое возросло.
      
       Розы могут быть воспеты,
       Чуть распустится их кисть,
       Яблоко же и поэту
       Надо перед тем разгрызть.
      
       Мода терпит сумасбродства
       И не любит естества.
      
       Ты действуй, а не проповедуй.
       Что пользы от вниканья в суть?
      
       Где пахнет злом, там бабий род
       Уходит на версту вперед.
      
       Не сладив в целом со вселенной,
       Ты ей вредишь по мелочам?
      
       Мы век проводим за трудами дома
       И только в праздник видим мир в очки.
      
       И должен ли прочесть я эти сотни книг,
       Чтоб убедиться в том, что в мире всё страдало
       Всегда, как и теперь, и что счастливых мало?
      
       Ведь эта глупость до того жалка,
       Что даже потерпевшего не жалко!
      
       Жил-был король державный
       С любимицей блохой.
       С блохой? Вот это так! Хвалю, хвалю.
       Блоха -- прямая пара королю.
      
       Вот, значит, чем был пудель начинен!
       Скрывала школяра в себе собака?
       Отвешу вам почтительный поклон.
       Ну, вы меня запарили, однако!
      
       Вот неизбежная вещей изнанка:
       Природному вселенная тесна,
       Искусственному ж замкнутость нужна.
      
       Подражать другим не надо
       И бояться неудач.
       Побеждает все преграды,
       Кто понятлив и горяч.
      
       Пусть чередуется весь век
       Счастливый рок и рок несчастный,
       В неутомимости всечастной
       Себя находит человек.
      
       Без души и помыслов высоких
       Живых путей от сердца к сердцу нет.
      
       Всё в мире изменил прогресс.
       Как быть? Меняется и бес.
      
       Иной закон из рода в род
       От деда переходит к внуку.
       Он благом был, но в свой черёд
       Стал из благодеянья мукой.
       Вся суть в естественных правах.
       А их и втаптывают в прах.
      
       Оставил я поля и горы,
       Окутанные тьмой ночной.
       Открылось внутреннему взору,
       То лучшее, что движет мной.
       В душе, смирившей вожделение,
       Свершается переворот:
       Она любовью к провидению,
       Любовью к ближнему живёт.
      
       Ученость ваша у крестьян
       Прославлена и всем видна.
       Вот полный доверху стакан,
       И сколько капель в нём вина,
       Пусть столько же счастливых дней
       Вам бог прибавит к жизни всей.
       Желаю здравья вам в ответ
       В теченье столь же многих лет.
      
       Чудо -- веры лучшее дитя.
      
       Позвольте мне -- хоть этикет здесь строгий,
       Сравненьем речь украсить: он на вид,
       Ни дать ни взять, -- кузнечик долгоногий,
       Который по траве то скачет, то взлетит
       И вечно песенку старинную твердит.
       И пусть ещё в траве сидел бы он уютно, --
       Так нет же, прямо в грязь он лезет поминутно.
      
       Кто много предложил, тот многим угождает.
      
       В том, что известно, пользы нет,
       Одно неведомое нужно.
      
       Собою упоенный небожитель,
       Спуститесь вниз на землю с облаков!
       Поближе присмотритесь, кто ваш зритель?
       Он равнодушен, груб и бестолков.
       Он из театра бросится к рулетке
       Или в объятья ветреной кокетки.
       А если так, я не шутя дивлюсь,
       К чему без пользы мучить бедных муз?
      
       Я утром просыпаюсь с содроганием
       И чуть не плачу, зная наперёд,
       Что день пройдёт, глухой к моим желаньям,
       И в исполненье их не приведёт.
      
       Моя отрада -- мысленный полёт
       По книгам, со страницы на страницу.
       Зимой за чтеньем быстро ночь пройдёт,
       Тепло по телу весело струится,
       А если попадется редкий том,
       От радости я на небе седьмом.
      
       Пусть у других неразбериха,
       Передерись хотя весь свет,
       Да только б дома было тихо.
      
       Ты все найдешь в порядке установленном,
       Ведь это властелина преимущество,
       Что он находит все по возвращении
       На месте том, где было им оставлено.
       Менять уклад не вправе подчиненные.
      
       Живут, урокам вопреки
       Своим умом ученики.
      
       Ты -- это то, в чем силою одной
       Нуждаются и праведный и грешный:
       Один, чтоб злу всегда сопротивляться,
       Другой, чтоб злу всецело подпадать.
       Всё для того, чтоб Зевсу повод дать
       Премило над обоими смеяться.
      
       Вы не хотите мне внимать?
       Не стану, дети, спорить с вами.
       Чёрт стар, и чтоб его понять,
       Должны состариться вы сами.
      
       Нужда сильнее, чем закон.
      
       Среди примет, поверий, грёз
       Давно ль у вас на правду спрос?
      
       Здесь, в пиру, не выходите
       Из границ, жалеть придётся!
       Помните про тонкость нити,
       Перетянете -- порвётся.
      
       Кто хочет пить -- пусть гроздья давит.
       Кто ждёт чудес -- пусть чудо славит.
      
       Когда, враждуя меж собою,
       Все ищут, на кого б напасть,
       Должна добычею разбоя
       Стать императорская власть.
      
       Но там, где все горды развратом,
       Понятия перемешав,
       Там правый будет виноватым,
       А виноватый будет прав.
      
       Как странно,
       Что мы вместе в этот миг,
       И что Земля,
       Растратив блеск и юность,
       Летит вперед
       Для нас лишь для двоих
       В чередованьи дней и сумерек безлунных.
      
       Добра кто хочет, должен добрым быть;
       Кто жаждет благ, тот должен дух смирить;
       Кто алчет вин, тот у тисков трудися;
       Кто ждет чудес, тот верой утвердися.
      
       Что осязать нельзя -- то далеко для вас,
       Что в руки взять нельзя -- того для вас и нет,
       С чем не согласны вы -- то ложь одна и бред,
       Что вы не взвесили -- за вздор считать должны,
       Что не чеканили -- в том будто нет цены.
      
       Дух и природа - не для христиан.
       Вот где ты уязвим и досягаем.
       Мы нечестивцев на кострах сжигаем
       За эти лжеученья и обман.
      
       Пословица гласит: жена своя и кров
       Дороже всех на свете нам даров.
      
       Блуждает человек, пока в нем есть стремленья.
      
       Ах, друг мой, молодость тебе нужна,
       Когда ты падаешь в бою, слабея;
       Когда спасти не может седина
       И вешаются девочки на шею;
       Когда на состязанье беговом
       Ты должен первым добежать до цели;
       Когда на шумном пире молодом
       Ты ночь проводишь в танцах и веселье
       Но руку в струны лиры запустить,
       С которой неразлучен ты все время,
       И не утратить изложенья нить
       В тобой самим свободно взятой теме,
       Как раз тут в пользу зрелые лета,
       А изреченье, будто старец хилый
       К концу впадает в детство, - клевета,
       Но все мы дети до самой могилы.
      
       Пред тем, что не грозит, дрожать обречены;
       Ещё не потеряв, мы плачем о потере.
      
       Что толку: книги в комнате твоей
       добыча пыли и червей.
      
       Он служит мне, и это налицо,
       И выбьется из мрака мне в угоду.
       Когда садовник садит деревцо,
       Плод наперед известен садоводу.
      
       Когда всерьез владеет что-то вами,
       Не станете вы гнаться за словами,
       А рассужденья, полные прикрас,
       Чем обороты ярче и цветистей,
       Наводят скуку, как в осенний час
       Вой ветра, обрывающего листья.
      
       А тот, кто мыслью беден и усидчив,
       Кропает понапрасну пересказ
       Заимствованных отовсюду фраз,
       Все дело выдержками ограничив.
      
       Из лени человек впадает в спячку.
      
       Влюблённых мания -- подарки.
       Хоть небо всё ему обшарь
       На звёзды для его сударки.
      
       К чему бояться нам чужого дара,
       Везде добро бывает рождено;
       Хоть немцу, знают все, француз не пара,
       Но друг ему -- французское вино.
      
       Ars longa, vita brevis est.
       Искусство вечно, жизнь коротка.
      
       Часто у нас над прекрасным и честным
       Люди смеются насмешкою злой,
       Думы высокой понять не умея.
      
       Лишь из души должна стремиться речь,
       Чтоб прелестью правдивой, неподдельной,
       Сердца людские тронуть и увлечь!
      
       Хранят покой свой себялюбцы жадно;
       Честь, верность, долг, любовь - им прах и дым.
       Как будто, если в их дому все ладно,
       Пожар соседа не опасен им!
      
       Дух благородный зла избег,
       Сподобился спасенья;
       Кто жил, трудясь, стремясь весь век, -
       Достоин искупленья.
      
       Мы драпируем способами всеми
       Свое безволье, трусость, слабость, лень.
       Нам служит ширмой состраданья бремя,
       И совесть, и любая дребедень.
      
       Живейшие и лучшие мечты
       В нас гибнут средь житейской суеты.
      
       Где нет нутра, там не поможешь потом.
      
       День проморгали, день прошел, -
       Упущенного не вернете.
       Ловите на ходу, в работе
       Удобный случай за хохол.
      
       Наружный блеск рассчитан на мгновенье,
       А правда переходит в поколенья.
      
       К чему писать большие книги,
       Когда их некому читать?
       Теперешние прощелыги
       Умеют только отрицать.
       Пояснение к цитате:
       Прощелыга - пройдоха, плут, мошенник.
      
       Глупцы довольствуются тем,
       Что видят смысл в каждом слове.
      
       Вы стройны и во всей красе,
       Ваш вид надменен, взгляд рассеян.
       В того невольно верят все,
       Кто больше всех самонадеян.
      
       Я дух, всегда привыкший отрицать.
       И с основаньем: ничего не надо.
       Нет в мире вещи, стоящей пощады,
       Творенье не годится никуда.
      
       Несчастные влюбленные! Отказ
       Вам не урок. Вы рады без ответа
       Смотреть, свернувши шею, вслед предмету.
      
       В ком больше силы -- тот и прав.
       Никто не спросит: "Чьё богатство?
       Где взято и какой ценой?"
       Война, торговля и пиратство --
       Три вида сущности одной.
      
       Кто вырос, тот угрюм и привередлив,
       Кому еще расти, тот всё поймет.
      
       А главное, гоните действий ход
       Живей, за эпизодом эпизод.
       Подробностей побольше в их развитье,
       Чтоб завладеть вниманием зевак,
       И вы их победили, вы царите,
       Вы самый нужный человек, вы маг.
       Чтобы хороший сбор доставить пьесе,
       Ей требуется сборный и состав.
       И всякий, выбрав что-нибудь из смеси,
       Уйдет домой, спасибо вам сказав.
      
       Человеком был я в мире,
       Это значит -- был борцом!
      
       Ну вот вам и спектакль! Эх, право, предосадно!
       Связаться с дураком и сатане накладно.
      
       Знай: чистая душа в своём исканье смутном
       Сознанья истины полна!
       Пояснение к цитате:
       Господь обращается к Мефистофелю
      
       Мефистофель (танцуя со старухой):
       Встревожен был я диким сном:
       Я видел дерево с дуплом,
       В дупле и сыро, и темно,
       Но мне понравилось оно.
       Старуха:
       Копыта, рыцарь, я для вас
       Готова всем служить сейчас:
       Дупло охотно я отдам,
       Когда оно не страшно вам.
      
       Слышишь? Дух-малютка
       Не лишен рассудка;
       Он даёт совет разумный:
       Кличет к делу, к жизни шумной!
       Брось же угол свой,
       Где, во мгле сырой,
       Стынет кровь и ум смолкает:
       Выйди в мир, где жизнь сверкает!
      
       Займитесь вашим делом вдохновенья
       Так, как ведут любовные дела.
       Как их ведут? Случайно, спрохвала.
       Дружат, вздыхают, дуются, - минута,
       Другая, и готовы путы.
       Размолвка, объясненье, - повод дан,
       Вам отступленья нет, у вас роман.
      
       Котам нужна живая мышь,
       их мёртвою не соблазнишь.
      
       Кто ищет -- вынужден блуждать.
      
       На мне сбывается реченье старое,
       что счастье с красотой не уживается.
      
       Кто блага ждёт -- пусть будет благ
       В своих желаньях и делах.
      
       Учитесь честно достигать успеха
       И привлекать благодаря уму.
      
       Я богословьем овладел,
       Над философией корпел,
       Юриспруденцию долбил
       И медицину изучил.
       Однако я при этом всем
       Был и остался дураком.
      
       Бояться горя, счастья не знать.
      
       Не понимаю, право, что за вкус
       В глотанье наспех лакомства, без смаку?
       Приятно то, что отдаляет цель.
      
       Что трудности, когда мы сами себе мешаем и вредим.
      
       Усыпила я до смерти мать, дочь свою утопила в пруду. Бог думал её нам на счастье дать, а дал на беду.
      
       Мне нечего сказать о солнцах и мирах:
       Я вижу лишь одни мученья человека.
       Смешной божок земли, всегда, во всех веках
       Чудак такой же он, как был в начале века!
       Ему немножко лучше бы жилось,
       Когда б ему владеть не довелось
       Тем отблеском божественного света,
       Что разумом зовёт он: свойство это
       Он на одно лишь смог употребить --
       Чтоб из скотов скотиной быть!
      
       Каким путем вошел, таким и выходить.
      
       Я скромно высказал лишь правду, без сомненья.
       Ведь это только вы мирок нелепый свой
       Считаете за все, за центр всего творенья!
      
       Я рад бы к черту провалиться,
       Когда бы сам я не был черт!
      
       Суха, мой друг, теория везде,
       А древо жизни пышно зеленеет!
      
       Ах, две души живут в больной груди моей,
       Друг другу чуждые, -- и жаждут разделенья!
      
       Слепец, кто гордо носится с мечтами,
       Кто ищет равных нам за облаками!
       стань твердо здесь -- и
       вкруг следи за всем:
       для дельного и этот мир не нем.
      
       Сойти с небес, сквозь землю в ад!..
      
       И каждый, кто желанным обладает,
       Всегда, глупец к желаньям новым рвется,
       Презрев то счастье, что само дается:
       Чтоб лёд согреть, он солнце покидает.
      
       Остановись, мгновенье, -- ты прекрасно!
      
       Бессодержательную речь
       Всегда легко в слова облечь.
       Из голых слов, ярясь и споря,
       Возводят здания теорий.
       Словами вера лишь жива.
       Как можно отрицать слова?
      
       Я не всеведущ, я лишь искушен.
      
       Ступай, чудак, про гений свой трубя!
       Чтоб сталось с важностью твоей бахвальской,
       Когда б ты знал: нет мысли маломальской,
       Которой бы не знали до тебя!
      
       Что нужно нам -- того не знаем мы,
       Что ж знаем мы -- того для нас не надо.
      
       Затем, что лишь на то, чтоб с громом провалиться,
       Годна вся эта дрянь, что на земле живет.
       Не лучше ль было б им уж вовсе не родиться!
      
       Всмотрись в неё -- и ты поймёшь душою,
       Что жизнь на отблеск радужный походит.
      
       Благодарю, не надо мертвых мне!
       От трупов я держуся в стороне.
       Нет, дайте мне здорового вполне:
       Таких я мертвецам всегда предпочитаю,-
       Как кошка с мышью, с ними я играю.
      
       Кто с малыми живет и малым занят,
       Тот малые дела творит.
       С великими -- велик и малый станет.
      
       Мы побороть не в силах скуки серой,
       Нам голод сердца большей частью чужд,
       И мы считаем праздною химерой
       Все, что превыше повседневных нужд.
      
       Как речь его спокойна и мягка!
       Мы ладим, отношений с ним не портя.
       Прекрасная черта у старика,
       Так человечно думать и о черте.
      
       И слишком стар, чтоб знать одни забавы,
       И слишком юн, чтоб вовсе не желать.
      
       Охота надрываться чудаку!
       Он клада ищет жадными руками
       И, как находке, рад, копаясь в хламе,
       Любому дождевому червяку.
      
       Но жалок тот, кто копит мертвый хлам.
       Что миг рождает, то на пользу нам.
      
       Что было прежде, то и тут:
       Весь мир, любя лишь игры и забавы,
       В конце концов -- один огромный шут.
      
       Всегда желанье с разумом боролось,
       Довольство не спасает от фантазий,
       В привычном счастье есть однообразье,
       Дай людям солнце -- захотят на полюс.
      
       Пергаменты не утоляют жажды.
       Ключ мудрости не на страницах книг.
       Кто к тайнам жизни рвется мыслью каждой,
       В своей душе находит их родник.
      
       Ты -- то, что представляешь ты собою.
       Надень парик с мильоном завитков,
       Повысь каблук на несколько вершков,
       Ты -- это только ты, не что иное.
      
       Уничтоженья ждет весь мир.
      
       Безумство, неурядица, насилье -
       Вот наш девиз!
      
       ...Так кто ж ты, наконец?
       -- Я -- часть той силы,
       что вечно хочет
       зла и вечно совершает благо.
      
      

    Кассандра Клэр.

       "Город небесного огня"
      
       - Да не швыряй ты! Не швыряй! О! Ну что за бестолочь... - Джулиан вздохнул, провожая глазами ломтик жареной картошки, едва не угодивший ему в ухо.
       - Ничего страшного, ребенок кушает, - заступилась Эмма за Тавви.
      
       - Смотри, дырку протрешь, - сказал Джулиан, поглядывая на нее поверх вымазанных краской колен.
       Эмма встрепенулась, выбитая из размышлений:
       - А? Какая дырка?
       - В Марке, естественно. Опять на него уставилась.
       В его голосе звучала досадливая обида.
       - Не ори! - прошипела она и выхватила из руки Джулса стилус.
      
       -- Так вы отведете меня к брату Захарию, или я буду ходить тут по кругу, и орать, пока он не отзовется.
       -- С тобой хлопот не оберешься, Джейс Эрондейл.
       -- Мне это уже говорили, -- ответил Джейс.
      
       -- Никто не должен умирать один, -- сказала Майя, набирая горсть песка. -- Я просто...я чувствую себя виноватой. Он умирал, думая, что я все еще люблю его, что мы будем вместе и все будет хорошо. Он умирал с моей ложью.
      
       -- Что бы это ни было, не делай этого!, -- сказала Катарина. -- Это плохая идея.
       -- И почему ты так говоришь?
       -- Потому что у тебя все идеи -- плохие, -- ответила она. -- Я знаю тебя уже достаточно долго, и сейчас абсолютно уверена насчет этого. Если ты планируешь снова стать пиратом, это скверная идея.
       -- Я не повторяю своих ошибок, -- обиженно сказал Магнус.
       -- Точно. Твои новые ошибки куда как хуже, -- ответила Катарина. -- В любом случае, не делай этого
      
       Прощать надо ради себя, а не ради кого-то. Злиться - пустая трата времени.
      
       Все мы падшие.
      
       Слово "любовь" имеет тысячи смыслов и оттенков.
      
       Никогда не показывай своих эмоций, эмоции означают слабость.
      
       Желания наших сердец - это оружие, направленное против нас же самих.
      
       ... из осколков разбитого сердца получаются убийственные наконечники.
      
       Вечность не заставит забыть об утрате, она умеет лишь притуплять боль.
      
       Есть воспоминания, которые даже время не сотрет.
      
       - Герои не всегда побеждают, - продолжила она, - они порой тоже терпят поражение. Но никогда не опускают руки. Не сдаются, понимаешь? Вот почему они герои.
      
       Мне кажется, если кто-то тебя вправду любит, то обязан простить, когда ты искренне сожалеешь о допущенной ошибке.
      
       -- О, Боже, я просто ходячее клише, -- произнес он с отчаянием. -- Почему мне не всё равно? Ведь если отец решил, что ненавидит меня из-за того, что я гей, он не стоит моих переживаний, верно?
       -- Не смотри на меня, -- сказал Джейс. -- Мой приемный отец был массовым убийцей. А меня все еще волнует, что он подумал бы. Это то, на что мы запрограммированы. В сравнении с моим отцом твой, всегда казался отличным.
       -- Конечно, он любит тебя, -- ответил Алек. -- Ты гетеросексуал, и на тебя не возлагали Большие Надежды.
       -- Вероятно, они напишут это на моей могиле. "Он Был Гетеросексуалом и Не Подавал Больших Надежд".
      
       Я всегда знал, с самого начала, что все считали тебя лучше меня. Мой отец так считал. Конклав так считал. Иззи и Макс смотрели на тебя, как на великого воина, которыми сами хотели стать. Но в тот день, когда ты попросил меня о том, чтобы я стал твоим парабатай, я понял: ты доверяешь мне настолько, что просишь меня о помощи. Ты дал мне понять, что ты не одинокий и самостоятельный воин, который в состоянии сражаться в одиночку. Ты нуждался во мне. Так я понял, что есть один человек, не считающий, что ты лучше меня. Это ты.
      
       -- Кто здесь? -- спросил Джейс, нахмурившись. -- Конечно, -- добавил он, обращаясь к тьме вокруг. -- Даже я, Сумеречный охотник, видел достаточно фильмов ужасов, чтобы знать, что любой, кто кричит "кто здесь?" будет немедленно убит.
      
       -- Думаешь, тогда я бы вырос другим? Как она?
       Джослин потребовалось время, прежде чем она поняла.
       -- Клэри, -- сказала она. -- Ты имеешь в виду Клэри. -- Произносить имя дочери было больно; она невероятно скучала по ней и в то же время боялась за нее. Себастьян любил ее, думала Джослин; если он и любил кого-то, то свою сестру, и если кто-то и мог знать, как смертельна любовь такого, как Себастьян, то это была Джослин.
      
       Несмотря на то, что Джейс намекал в Зале Советов, видеть брата Захария человеком, было шокирующее. Он был едва узнаваем, только темные руны на его скулах напоминали о том, кем он был. Он был стройным, почти худым, и высоким с тонкой и очень человеческой элегантностью в форме его лица и темных волосах. Он выглядел, возможно, лет на двадцать.
       -- Это, -- Изабель сказала тихим, пораженным голосом, -- Брат Захария? Когда он стал таким крассавчиком?
      
       Саймон редко видел Майю в чем-то, кроме джинсов и футболок. В этом она была противоположностью Изабель, которая носила платья и каблуки даже в самое неподходящее время. (Хотя, с тех пор, как он увидел ее убивающей демона Вермис при помощи каблука, он стал меньше беспокоиться об этом.)
      
       -- Сжечь этот мир медленно, обрушив на него чуму и голод, или же он должен быть уничтожен быстро и безболезненно -- вся жизнь, так быстро угаснет, представь, как сгорит этот мир!
       Его глаза были лихорадочные.
       -- Представь себе, как высоко я могу вознестись, встать во главе мира, наполнить воздух криками миллиардов людей, поднимая ввысь дым миллионов пылающих сердец!
      
       -- Это оружие. Я хочу его.
       -- Ну, ты его не получишь, -- сказал Алек. -- Он прикреплён к статуе.
       -- Не думаю, -- Джейс указал на статую. -- Посмотрите, статуя сжимает его, но на самом деле это две совершенно разные части. Они вырезали статую, а затем они вложили скипетр в руки. Его можно вытащить.
       -- Я не уверена, что это абсолютно верно, -- усомнилась Клэри, но Джейс уже поставил ногу на постамент, готовясь подняться. В его глазах был блеск, который она любила и страшилась, тот, который говорил: я делаю, что хочу, и к черту последствия.
      
       Консулу: Дивный народ не Ваши союзники. Они -- Ваши враги. Они ненавидят Нефилимов и планируют предать их и уничтожить их. Они сотрудничали с Себастьяном Моргенштейном в нападении и разрушении Институтов. Не доверяйте Мелиорну или любым другим советникам Двора. Королева Благих -- Ваш враг. Не пытайтесь ответить на это сообщение. Теперь я принадлежу Дикой Охоте и они убьют меня, если они будут думать, что я сказал Вам что-либо.
      
       -- Наша дочь? -- Спросила она.
       -- Она здесь, -- сказал он, и сделал шаг назад, так что она смогла увидеть не только его, Изабель и Саймон ждали в коридоре. Оба выглядели очень некомфортно, как будто видеть объятия двух взрослых был худшим, что они могли видеть, даже в демонических реалиях. -- Пойдем с нами, Мы собираемся, найти ее.
      
       -- Последовали инструкциям, которые были описаны в письме из Спирального Лабиринта.
       При упоминании о Спиральном Лабиринте, Захария резко вздохнул и опустился на колени, в результате чего его глаза оказались на одном уровне с глазами Эммы.
       -- Эмма Корделия Карстаирс, -- сказа он. Он выглядел, одновременно, молодо и старо.
       У него была кровь на шее, где была выцветшая руна, но она не принадлежала ему. Он, казалось, искал на ее лице что-то, хотя что, она не могла сказать.
       -- Оставайся со своим парабатаем, -- наконец-то сказал он, так тихо, что никто другой не смогу услышать их. -- Иногда самое храброе, что ты можешь сделать -- это не бороться. Защищай его и сохрани свою месть на другой день.
      
       -- Тем не менее, я вырос рядом с тобой, -- заявил Джейс.
       -- В конце концов, -- согласился Алек. -- Как мох или кожное заболевание.
       -- Ты любишь меня.
      
       -- Выбрать. -- сказала Клэри -- Ты сказал, что дашь мне выбрать?
       -- Конечно. -- сказал он. -- Правь вместе со мной, и я пощажу твой мир. Откажись -- и я отдам приказ уничтожить его. Выбери меня, и ты сможешь спасти миллионы, миллиарды жизней, сестра моя. Ты можешь спасти весь мир, обрекая на проклятие единственную душу. Твою собственную. Так скажи мне, что ты выбираешь?
      
       -- Интересно... -- сказал удивленный голос и Клэри быстро отстранилась от Джейса, чтобы увидеть Магнуса, который стоял в зазоре между двумя деревьями.
       Его высокая фигура появилась в лунном свете; он сторонился чего-то и был одет в превосходно сшитый черный костюм, который выглядел как капля чернил в темнеющем небе.
      
       -- Интересно? -- отозвался эхом Джейс.
       -- Магнус, что ты здесь делаешь?
       -- Пришел за тобой, -- сказал Магнус. -- Есть кое-что, что, я думаю, ты должна увидеть.
       Джейс закрыл глаза, моля о терпении.
       -- МЫ ЗАНЯТЫ.
      
       -- Хватит! -- Изабель вышла вперёд со своим хлыстом в руке, её глаза пылали. -- Мы знаем твоё имя, демон. Ты что, думаешь, я побоюсь убить даже Принца Ада? Да я повешу твою голову на стене, как трофей, а если ты посмеешь тронуть Саймона, я буду охотиться за тобой. Я всю свою жизнь потрачу, охотясь на тебя...
      
       -- Во имя Ангела... -- начал Алек.
       -- Нет, -- произнес голос позади сжавшейся группы, -- однозначно не во имя вашего Ангела.
      
       -- Давай, Клэри, -- сказал он, и она наклонилась, прикоснувшись губами к его лицу. Она почувствовала, как он вздрогнул, и прошептала, ее губы скользили по его щеке.
       -- Радуйся, Равви, -- сказала она и увидела как его глаза расширились, когда она достала Геосфорос и занесла его яркой дугой, лезвие прошло через его грудную клетку, а наконечник расположился, чтобы проткнуть его сердце.
      
       -- Нефилимы, -- сказала она. -- Дети ангела, воины, сегодня вечером готовьтесь, ибо сегодня вечером Себастьян Моргенштерн бросит свои силы против нас.
       Ледяной ветер с холмов, которые окружали Аликанте, разносил её слов, Джиа вздрогнула.
      
       -- Себастьян Моргенштерн пытается разрушить то, чем мы являемся, -- сказала она. -- Он поведет против нас воинов, которые носят наши собственные лица, но они не Нефилимы. Мы не можем колебаться. Когда мы столкнемся с ними, когда мы встретим Темных охотников, мы не должны видеть брата или мать, или сестру, или жену, лишь существо в мучениях. Человека, который лишен всего человеческого. Мы те, кто мы есть, потому что наша воля свободна: Мы свободны в выборе. Мы сделали свой выбор остаться и сражаться. Мы решили победить силы Себастьяна. У них есть тьма; у нас сила Ангела. Золото испытают огнем. В этом огне мы будем испытаны, и мы будем сиять. Вы знаете правила, вы знаете, что делать. Идите, дети Ангела.
       -- Идите и зажгите огонь войны.
      
       -- Стоп, -- сказала она себе. -- Это ещё не конец. Ты увидишь их снова.
      
       -- Это удивляет меня иногда, -- сказал он. -- Мой отец -- я имею в виду, Валентин -- любил музыку. Он научил меня играть. Бах, Шопен, Равель. И я помню, как однажды спросил, почему все эти композиторы были примитивными. Среди них не было ни одного Сумеречного охотника. Он сказал, что в душе примитивных есть искра творчества, а в душе охотников -- искра войны. Обе этих искры не могут уживаться в одном теле, это все равно, что разделить пламя на две части.
       -- То есть ты думаешь, что Сумеречный охотник во мне... вытесняет художника? -- спросила Клэри. -- Но моя мать рисовала... то есть, рисует. -- Она подавила боль от того, что на секунду подумала о Джослин в прошедшем времени.
       -- Валентин говорил, что Небеса дали людям артистизм и способность творить, -- продолжил Джейс. -- Это то, ради чего их стоит защищать. Я не знаю, была ли хоть доля правды во всем этом, -- добавил он. -- Но если в людях и есть искра, то в тебе она сияет очень ярко. Ты можешь сражаться и рисовать. И ты будешь делать это.
      
       -- Ну да, -- сказал Джонатан. -- Как будто мне не пришлось вынести годы мучений, слушая твои: "Ооо, Джейс такой милый. Думаешь, я ему нрааавлюсь?"
       Пояснение к цитате:
       Себастьян (Джонатан Кристофер) в видении Клэри при попадании в Эдом
      
       Всю мою жизнь это сжигало мои вены и терзало сердце, свинцовой тяжестью тянуло вниз -- всю жизнь, и я никогда не знал. Не знал ничего другого. Я никогда не чувствовал себя так... легко.
      
       Если я не могу опустить небеса, я подниму ад.
      
       -- Постоянно, -- ответил он. -- Джейс может убиться, надевая штаны с утра. Быть его парабатаем -- работа с полным рабочим днем.
      
       Erchomai.
       Я иду.
       А сейчас единственное слово: Veni. Я пришел.
      
       Думаешь, теперь у тебя есть оружие, которое справится со мной, да? И, возможно, лет через пятьдесят или сто, ты научишься владеть огнем, но время -- это как раз то, чего у тебя нет. Пламя бушует -- неконтролируемо -- у тебя внутри, и оно быстрее уничтожит тебя, чем меня.
      
       -- Ой, -- сказал Джейс с нескрываемым сарказмом. -- Кажется, я отправил огненное сообщение Конклаву, когда нашел тело охранника, которого ты убил и спрятал под тем мостом. Очень глупо с твоей стороны было так неаккуратно от него избавиться, Себастьян.
      
       Но вся его любовь принадлежала Джейсу. Проблемному, непослушному, сломанному. Я сделал все, о чем наш отец просил меня, и он ненавидел меня за это. И он так же ненавидел тебя, -- его глаза светились, создавая подобие серебра в темноте. -- Иронично, не правда ли, Кларисса? Мы были родными детьми Валентина, его плотью и кровью, а он ненавидел нас. Тебя, потому что из-за тебя от него ушла наша мать. И меня, потому что я был тем, что он хотел создать.
      
       Люцифер Утренняя Звезда был самым прекрасным ангелом небес. Великолепное создание Господа. И пришел день, когда Люцифер отказался склониться перед человечеством. Перед людьми. Потому что он знал, как они ничтожны. И поэтому он спустился вниз в яму вместе с теми, кто был на его стороне: Белиал и Азазель, Асмодеус и Левиафан. И Лилит. Моя мать.
      
       -- Я воин, -- сказал он, -- я был воспитан, как воин. У меня не было игрушек, у меня было оружие. Я спал с деревянным мечом, пока мне не исполнилось пять. Моей первой книгой была средневековая демонология в картинках. Первой песней, которую я выучил, были песнопения, чтобы изгнать демонов. Я знаю, что приносит мне покой, и это не песчаные пляжи или щебетание птиц в тропических лесах. Я хочу оружие в руки и стратегию, чтобы выиграть.
      
       -- Я не помню всего, -- сказал Саймон. -- Пока нет. Но я помню тебя. -- Он поднял ее руку, коснулся золотого кольца на правом указательном пальце -- теплый на ощупь металл Волшебного народа. -- Клэри. Ты Клэри. Мой самый лучший друг.
       Пояснение к цитате:
       Саймон признался Клэри, что помнит ее.
      
       Ты сердцеедка, Изабель Лайтвуд. По крайней мере, это я очень хорошо помню.
       Пояснение к цитате:
       Саймон разговаривает с Изабель на свадьбе Джослин
      
       -- Если мама и Люк придут сюда, пока я буду спать, то разбуди меня, -- сказала Клэри.
       -- Ох, тебя разбудят, -- сонно сказал Джейс. -- Твоя мама подумает, что я пытаюсь воспользоваться тобой и будет бегать за мной по комнате с кочергой из камина.
      
       -- Ты -- моя, -- добавил он, с явным усилием контролируя свой голос. -- Ты всегда была моей. Когда ты родилась, ты была моей, моей сестрой, хотя ты меня и не знала. Есть связи, которые ничто не может стереть.
      
       -- Красный, -- сказал он, полусонным голосом, -- как закат, кровь и пламя. Как край падающей звезды, которая сгорает при входе в слой атмосферы. Мы -- Моргенштерны, -- добавил он, с мрачной болью в голосе. -- Яркие, утренние звезды. Дети Люцифера, самые красивые из всех Божьих ангелов. Мы намного прекраснее, когда мы падаем.
      
       -- Тебе нравится она, да? -- сказал Джейс.
       Удивившись, Клэри спросила:
       -- Нравится кто? -- они проходили по вымощенной улочке, которая сейчас была покрыта каменным кругом, наверно чтобы вода не заморозилась.
       -- Эта девочка. Эмма.
       -- В ней что-то есть, -- признала Клэри. --Может дело в том, как она вступилась за брата Хелен? Джулиана. Она сделала все для него. Она действительно любит Блэкторнов, и она потеряла всех остальных...
       -- Она напоминает тебя.
       -- Я так не думаю, -- сказала Клэри. -- Может, она напоминает мне тебя.
       -- Потому что я маленькая блондинка, которой идут косички?
       Пояснение к цитате:
       Клэри и Джейс говорят об Эмме Карстаирс
      
       Кощунство -- это кредо Себастьяна Моргенштерна.
       Пояснение к цитате:
       Разговор о Сумеречных Охотниках, сражающихся против Сумеречных Охотников
      
       -- Мне нравится Эмма, -- наконец сказала Изабель. -- Отчасти она напоминает мне Джейса, когда он был маленьким, упрямым и поступал так, как будто он был бессмертным.
       -- Две вещи до сих пор не изменились, -- сказала Клэри, закрывая окно.
       Пояснение к цитате:
       Изабель говорит это после ухода Эммы.
      
       Черный -- для охоты в ночи,
       Белый для -- для смерти и траура цвет,
       Золотой для невест облачение.
       И красный, чтоб снять заклинания навет.
       Белый шелк -- для тел наших сожжения,
       Для возвращенных потерь -- голубые знамена
       Пламя -- для Нефилима рождении,
       И от греха отречения.
       Серый -- для знаний, о коих лучше молчать,
       Костяной -- для тех, что не стареют.
       Для победного марша -- шафрана огни,
       А разбитые сердца -- зеленый согреет.
       Демонские башни серебром отливают,
       А бронза к злым силам взывает.
       Костяной для тех, кто не стареет.
       (Охотятся в черном целую ночь,
       Белый же цвет символ скорби.
       В золоте подвенечное платье невесты,
       А красный от магии тебя защитит.
       На костре в белом шёлке тела наши сжигают,
       А если потерянный воротился, синее знамя висит.
       В честь рождения нефилима пламя зажигают,
       И им же наши грехи смывают.
       Серый для тех, кто много знает,
       А костяной для тех из нас, кто не стареет.
       Шафран при победном шествии сжигают,
       И зелёный разбитые сердца наши исцеляет.
       Серебром башни демонов покрывают,
       А бронзой злые силы призывают.)
      
       Джейс отступил от Королевы, опуская меч на свою сторону.
       -- Я знаю, что вы думаете, что отправляете нас на смерть, -- сказал он. -- Но мы не умрем так просто. Мы не проиграем эту войну. И когда мы победим, то заставим вас и ваших людей истекать кровью за то, что вы наделали.
      
       Королева лениво размышляла, думал ли он о двоих из них так же, как она: влюбленные, которые, даже обнявшись, держали нож у спины друг друга, готовые нанести удар и предать.
      
       Магнус пожал плечами.
       -- Иногда дело доходит до выбора, -- сказал он. -- Между спасением одного человека и спасением целого мира. Я видел, как это происходит, и я достаточно эгоистичен для того, чтобы желать человека, который любит и выбирает меня. Но нефилимы всегда выбирают мир. Я смотрю на Алека и чувствую себя подобно Люциферу в Потеряном Раю. "Смутился Дьявол, и ощутил, насколько ужасно добро". Он говорил это в классическом понимании. "Ужасно" во вдохновляющем страхе. Страх -- это прекрасно, но он отравляет любовь. Любовь должна быть между равными созданиями.
      
       -- Извращенец, -- сказала она. -- Хотя, ты получаешь очки за такую честность во всем этом.
       -- Мне семнадцать, мы все извращенцы, -- сказал он, сбрасывая обувь и выбираясь из штанов.
      
       -- Безрассудный, -- сказал он. -- Знаешь, когда я впервые появился в институте, Алек назвал меня безрассудным столько раз, что я пошел и посмотрел это слово в словаре. Не то чтобы я не знал, что оно значит, но... я всегда думал, что оно означало "храбрый". На самом деле имелось в виду "тот, кто не заботится о последствиях своих действий".
      
       -- Может, тебе стоит выглядеть менее самодовольным из-за того, что ты делал прошлой ночью? -- парировал Алек.
       Джейс чуть не свалился со скалы.
       -- Я не выгляжу самодовольным. Ну, -- поправил он. -- Не больше, чем обычно.
      
       -- ... Вы понимаете хоть что-то из того, что я только что сказал?
       -- Нет, -- ответила Клэри. -- Твоя стратегия наверняка потрясающая, но навыки рисования просто ужасны; Темные похожи на деревья, а крепость выглядит как лягушка. Попробуй объяснить как-нибудь по-другому.
       Пояснение к цитате:
       Джейс нарисовал план действий
      
       Мое сердце было разбито больше раз, чем закон Конклава о запрете романов между сумеречными охотниками и нежитью.
      
       Ты только начал заботиться о будущем и перестаешь заботиться о прошлом.
      
       На длинном столе стояли бокалы с шампанским: Джейс стоял возле него, а когда увидел её, поднял свой бокал и подмигнул. Он выглядел растрепанным: помятый пиджак, растрепанные волосы и полное отсутствие галстука.
      
       Призраки -- это воспоминания, и мы так бережем их потому, что те, кого мы любим, не покидают этот мир.
      
       -- Каждый раз, -- сказал он тихо. -- Каждый раз, когда я думаю, что теряю часть себя, ты возвращаешь её.
      
       Свободно служим
       Из любви свободной, ведь мы вольны
       Любить иль не любить, сберечься или пасть.
      
       Порой надежда это все, что заставляет нас двигаться дальше.
      
       Страх -- это прекрасно, но он отравляет любовь.
      
       Есть вещи намного хуже смерти.
      
       Свобода не подарок, а право по рождению.
      
       Мы все часть того, что мы помним. Мы храним в себе надежду и страх за тех, кто любит нас. Пока есть любовь и память, нет истинной потери.
       (Мы кусочки нашей памяти. Мы храним в себе надежды тех, кто нас любит. Пока существует любовь и память, нет истиной утраты.)
      
       Это хорошо, когда есть люди, которые беспокоятся о тебе. Они, как ты знаешь, хорошие друзья.
      
       У желаний большая сила. <...> Особенно у самых сокровенных желаний нашего сердца.
      
       Хотелось бы мне иметь парабатая. Это как если кто-то становится твоей семьей, но потому что хочет ей быть, а не потому, что обязан.
      
       Я не думаю, что кто-либо должен быть наказан за то, что спасает людей.
      
       Остры стрелы разбитого сердца.
      
       Желания наших сердец -- это серьезное оружие, которое можно использовать против нас.
      
       Демоны -- это ангелы, которые когда-то выбрали неправильный жизненный путь.
      
       Если в нас будет больше злого, чем хорошего, то это уничтожит нас.
      
       Быть хорошим и быть добрым -- это не одно и то же. И нет ничего более жестокого, чем добродетель.
      
       Семья -- это не только кровное родство. Это любящие тебя люди. Люди, которые всегда прикроют тебя.
      
       Существовали руны траура, но их применяли для того, чтобы почитать мертвых. Точно так же существовали обручальные руны, которые подобно свадебным кольцам символизировали узы любви. Нельзя с помощью руны влюбить в себя кого-либо, как и невозможно унять с ее помощью чье-либо горе. Так много магии и нет ничего, что могло бы излечить разбитое сердце.
      
       Герои -- не всегда те, кто побеждает. Иногда они проигрывают. Но они приходят в себя и продолжают сражаться. Они не сдаются. Вот что делает их героями.
      
      
       "Трилогия о Драко"
      
       Любовь продолжает надеяться там, где разум впадает в отчаяние.
      
       Судьба равнодушна, правосудие слепо, и только любовь просто ненавидит человечество и прекрасно знает лучший способ заставить его страдать от своих тошнотворных поцелуев.
      
       Ты называешь это немного угнетённый? Да, в таком случае, могу сказать, что жители Помпеи были немного удивлены, когда с их холма сорвалась макушка и погребла всех под слоем золы. Или же команда Титаника была немного раздражена в тот миг, когда их корабль столкнулся с айсбергом.
      
       -- Знаешь, какая вещь меня больше всего бесит в тебе?
       -- Я в шоке, потому, что есть только одна вещь, которая тебя бесит во мне. Я думал, что у тебя есть список того, чего ты во мне ненавидишь, возможно, даже пронумерованный.
      
       -- Я не хочу, что бы она кружила возле него, изображая заботливую нянечку. Потому что... потому...
       -- Потому что игра в нянечек ведёт к игре в непослушных стюардесс?
      
       -- Он не любит тебя так, как я. Он не знает тебя, так, как я.
       -- Именно поэтому он не может сделать мне так больно.
      
       Не спрашивай меня, откуда берется в мире зло, почему люди издеваются над собачками, а замерзшие котята ложатся спать на голодный желудок. Словом, я ничего не знаю и, более того, -- предполагаю, что уже поздновато для онтологических исследований Вселенной.
      
       ... Иногда ты меня просто поражаешь: где ты был, когда раздавали мозги? <...> Похоже, ты стоял последним ещё и за приличным видом, чувством стиля и остроумием.
      
       ... перед прогулкой я видела Гарри -- его словно поленом по голове огрели. А ну, отвечай: у вас с ним одно полено на двоих?
      
       -- Ты когда-нибудь слышала, что по правилам вежливости не полагается сливаться в экстазе со слабоумным троглодитом за каких-то пару часов перед тем, как выходить в люди со мной?!
       -- Это случайность.
       -- Ясно. Споткнулась -- упала, а там -- гляди-ка! -- рот.
      
       То, что человек готов пойти за вами в ад, вовсе не значит, что его непременно нужно туда отправлять.
      
       Только он мог бы, решив произвести впечатление, встать с утра и, рассудив, что подбитый глаз очень ему к лицу, дать себе по физиономии.
      
       ... коль скоро вы двое не можете находиться рядом, может пойдете в лес и потыкаете друг друга чем-нибудь острым, пока не решите, кто из вас доминирующая мужская особь?
      
       Врать самому себе -- слабость.
      
       Я хочу сказать, я знаю, что я не очень приятная личность, но неужели я сбил телегу, полную монашек, в моей прошлой жизни?
      
       Любовь -- это грязь. Знаешь, в ней нет ничего священного или возвышенного. Это такой же голод, желание, потребность -- словом, одна из тех вещей, из-за которых люди делают совершенно безобразные вещи по отношению друг к другу. Без неё, любви, нет и предательства, нет утрат, нет ревности. Половина мерзостей, творящихся в мире, имеют свои корни в любви. Она режет, сжигает и ранит -- и нет от этого лекарства.
      
       ... я планировал быть юным и бешеным... далее -- молодым и богатым... а потом я буду старым и буду всех изводить, прикидываясь глухим.
      
       Ещё одно слово и я дам тебе в руки барабан и поставлю во главе колонны людей, идущих нафиг!
      
       Только прикоснись ко мне, и я вобью глаза тебе в затылок, чтобы ты мог любоваться, как я с улыбкой ухожу.
      
       Добиться любви -- значит уничтожить, любить -- разрушить себя.
      
       Свет, льющийся в окно, тут же превратил её в искрящуюся драгоценность -- яркую, как все пустые обещания...
      
       Ну вот как всегда. Опять эти четыре слова: "Я тебя люблю, но..."
      
       -- И всё же наступит день, когда, оглянувшись назад, ты поймёшь, как я была права.
       -- Нет, однажды наступит день, когда я, оглянувшись назад, врежусь в дерево из-за того, что не смотрел на дорогу. Думаю, при всём при том, тот день всё равно будет куда лучше этого.
      
       ... Я хочу жить, оставаясь молодым... и быть рядом с теми, кого я люблю... Хочу путешествовать, хочу увидеть мир. Потом ещё хочу жениться и когда-нибудь обзавестись детьми... И безбожно забаловать их, превратив в изрядных засранцев... А потом отдать концы в собственной кровати -- чтобы мне было при этом лет под двести и чтобы причиной моей смерти стало проклятье чьего-нибудь ревнивого мужа.
      
       -- Нашел что-нибудь?
       -- Ничего, -- ответил Рон из-за книг. -- Точнее, банкет из шести блюд "ничего" и ложечка чепухи, чтобы рот прополоскать. А что у тебя?
      
       Я прекрасно знаю тебя. Знаешь, кто ты? Унылая смехотворная задница с комплексом неполноценности размером с Брайтон.
      
       Тактичность -- это ложь для взрослых.
      
       -- Слушай, а есть ещё какие-нибудь ответы на "я тебя люблю", кроме" я тоже тебя люблю"?
       -- Ну, можно сказать "я знаю". Не слишком хороший ответ, но всё же лучше, чем "о, и ты туда же!" или "а я тебя -- нет".
      
       Ненависть, родившаяся из любви, является самой крепкой и прочной.
      
       Любовь... Какое эгоистичное чувство: существует только собственный пыл и собственная боль, расстраиваешься только от собственных неурядиц... Тело попадает в рабство, а воля -- в кандалы желаний. Почему до сих пор считают, что любовь облагораживает?
      
       Вы, чертовы гриффиндорцы, живете на самой поверхности, вас убивает и доводит до нервного срыва любой булавочный укол, малейшее разочарование. Вы в жизни не пытались научиться просто проглатывать это -- даже когда это душащий вас яд. И то, что я научился это делать, что я не закатываю истерик над каждым чертовым обрывком бумаги, -- для вас это знак того, что меня ничего не волнует. Вы думаете, что можете толкать и толкать меня, толкать и толкать -- и я не сломаюсь?..
      
       От этого не умирают, от этого просто разбивается сердце.
      
       Существует только одна вещь, которая меня интересует меньше, чем твое мнение. Сифилис.
      
       Хочешь поиграть в "кому из нас хуже" -- давай.
      
       Выставишь меня дурой еще раз -- и я вырву у тебя почки и буду носить их вместо сережек. Я тебе это обещаю.
      
       Враждебность -- это просто сублимация сексуальной энергии.
      
       ... Секунды радости или половинка желаемого не приносят тебе счастья, мы бы начали бороться за него -- ты и я -- но все закончилось бы тем, что мы стали бы бороться друг с другом. Когда речь идет о ком-то вроде нас, на то, что идет неправильно, не машется рукой. Мы бы буквально порвали друг друга на части, чтобы добиться своего. Мы не можем просто взять и забыть.
      
       И как за такое короткое время жизнь могла так усложниться?
      
       О судьбе говорят в случае, когда ты не знаешь имени того, кто тебя имеет...
      

    Кира Измайлова.

       "Случай из практики"
      
       Забавная это игра: ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь... Вопрос лишь в том, кто знает больше.
      
       Веди себя уверенно, действуй понаглее, и многое может сойти с рук.
      
       - Я понимаю, что тебе, с твоей страхолюдной рожей, на мужское внимание рассчитывать нечего, - заявил тем временем мой тактичный родственник. - Но зачаровать-то достойного мужика на ночь тебе по силам, я надеюсь?..
      
       - Уж верно, не мирный человек, - пробурчал Лауринь. - Не нравится он мне, госпожа Нарен...
       - А мне, думаете, покойники полувековой давности так уж по сердцу? - хмыкнула я.
      
       Прятки за широкую мужскую спину - это у нас пройденный этап. Теперь это у нас называется "крепкие тылы".
      
       Внезапно я сообразила, что неплохо бы поинтересоваться кое-чем. Вообще нужно было сделать это гораздо раньше, но как-то вылетело из головы.
       - Лауринь, между прочим, как ваше имя? - спросила я и поняла, что сейчас точно засмеюсь. Очаровательная ситуация, просто классический анекдот: поинтересоваться именем мужчины, только оказавшись с ним в одной постели!
      
       - Женщине столько лет, на сколько она выглядит.
       - Вас обманули, Лауринь, - хмыкнула я. - Женщине всегда восемнадцать. По крайней мере, до тех пор, пока восемнадцать не исполнится ее дочери.
      
       ...Сказала бы, что теперь бедолагу можно исключить из списка подозреваемых, да не могу! Тьфу, что за дурацкое дело! Мертвецы - и те под подозрением!.
      
       -- Отец всегда запрещал нам с братом приносить в дом всякую пакость, -- спокойно ответил капитан. -- Мы никогда ничего не подбирали. Ничего не брали с собой. Никаких чужих вещей, ничего найденного на дороге, даже если очень хотелось.
       -- То-то вы шпагу прихватили, -- не удержалась я.
      
       Влюбленные, правда, говорят, к нормальным не относятся, но рано или поздно угар пройдет, и глаза должны открыться...
      
       И виной тому была вовсе не лень, как обычно утверждали мои родители, тому, что мне было интересно, я училась легко и с удовольствием. Впрочем, тому, что мне было не очень интересно, я тоже училась, хоть и через силу, и вполне прилично сдавала экзамены, зато и забывала зазубренное через неделю.
      
       Чудес, увы, не бывает, а те, что случаются иногда - либо мошенничество, либо дело чьих-то умелых рук...
      
       - Она хотела выйти замуж за местного голодранца, - неохотно добавила та. - Но, конечно, я ей не позволила. Дите нужна была хорошая партия, и вышло по-моему. Они с мужем стали прекрасной парой.
       Да, пожалуй. Лысый коротышка и юная красавица. В таких случаях всегда говорят - "прекрасная пара", потому что больше сказать нечего, приличия не позволяют.
      
       Дед, как вскоре выяснилось, тоже банально заскучал. В отличие от меня, он собирается написать мемуары и уже не единожды приступал к работе, но всякий раз ему что-то мешало. Сперва обширная практика, затем, после гибели моих родителей, необходимость воспитывать малолетнюю внучку (меня то бишь) и обучать ее всевозможным премудростям, которые необходимо знать хорошему судебному магу, а теперь, я полагаю, исключительно отсутствие литературного дарования. Увы, опусы моего деда более всего напоминали отчеты о вскрытии мертвого тела: тот же сухой наукообразный язык, внимание к мельчайшим деталям и полное отсутствие какой бы то ни было интриги. Читать это смогли бы разве что подлинные энтузиасты сыскного дела, и дед не мог этого не понимать, потому регулярно и бросал свои писательские экзерсисы, впадая в мизантропическое настроение.
      
       В таком случае все равно должны были остаться какие-то следы, хотя бы клочья одежды, корзинки - не в подол же пропавшие женщины грибы собирали! А поверить в то, что волк-людоед, задрав какую-нибудь крестьянку и оттащив тело в укромное местечко, возвращается, чтобы замести следы на месте преступления, я поверить никак не могла.
      
       - Что, меня вам тоже хотелось пришибить? - приятно удивилась я.
       - Нет. - Лауринь отвернулся. - Мне хотелось удавиться самому.
       - Хорошо, что силой воли вас боги не обделили, - вздохнула я. - Иначе мы бы сейчас не разговаривали...
      
       - Бедный конь, - сказала я. - До чего был хорош, и надо же...
       - По-моему, лошадь вы жалеете сильнее, чем меня! - хмыкнул вдруг капитан.
       - С чего вас жалеть, вы же не шею сломали! - покосилась я на него.
      
       - Разве пакостить можно только из-за денег или положения?
       - А как еще? <...>
       - По велению души...
      
       Я ведь на самом деле не угрюмая бука, просто не слишком люблю пустой треп, оттого с однокурсниками, к примеру, никогда не сходилась близко.
      
       А потом вдруг оказалось, что это очень удобно - спихнуть принятие решения на кого-то другого, старше, умнее и опытнее, на того, кто растолкует тебе, почему так поступать нельзя, а вот так, наоборот, можно и даже нужно, и в красках опишет тебе все возможные варианты развития событий.
      
       - Фло? Вы что? Что с вами? - Лауринь крепко взял меня повыше локтя, оттеснил к забору, перехватив удила моей кобылы. - Да очнитесь же!
       - Да не трясите вы меня! - обозлилась я. - Я думаю!
       - Если вы всегда с таким зверским лицом размышляете, то понятно, отчего вас люди боятся!
      
       -- Вы появились, будто не было этих лет. Будто... все по-прежнему.
       -- По-прежнему ничего быть не может, -- сказала я.
      
       Делай, что должна, что считаешь нужным, бери на себя ответственность, не отказывайся потом от того, что сделала, только думай как следует, прежде чем что-нибудь предпринять!
      
       - И где это вас учили укрывать дам пыльными портьерами?
       - Это не портьера, это гобелен, - несколько обиженно ответил Лауринь.
      
       Справедливость - понятие настолько расплывчатое, что те, кто пытается его защищать, рискуют запутаться, в какую сторону бросаться.
      
       - Нельзя верить в одного бога сильнее других, госпожа Нарен, - неожиданно серьезно произнес папаша Власий. - Они фальшь чуют. Помочь не помогут, а навредят, если просить будешь, но веры взамен не дашь. Дары да жертвы - оно хорошо, только богам не то нужно.
       - Вы меня запутали, - сказала я со смешком. - Значит, вы во всех перечисленных веруете?
       - А почему же нет? - старик улыбался, но глаза у него были серьезными. - Верю я в них, их милостью жив-здоров, и семья моя тоже. Только, госпожа Нарен, - сказал он негромко, - боги далеко, а мы-то здесь, землю топчем. И много нас, всех не расслышат. Так нужно делать то, что должен, что правильным почитаешь, что сердце подсказывает, и не сомневаться в себе. А то если уж и в себе усомнишься, то кому еще-то верить?
      
       За воротами меня встретила Аю, схватила поводья, но уводить кобылу не спешила - ее переполняли эмоции.
       - Я-я! - твердила она восторженно. - Я-я! Я-я - ошша! Оши ошша! Я-я оши!
       В переводе с ее птичьего языка это означало что-то вроде "дядя привел хорошую лошадь, дядя хороший". Нужно будет сказать Лауриню, что он хороший дядя, вдруг его это порадует?
      
       Капитан вышел, а я присела на корточки рядом с Аю. Меня интересовало кое-что.
       - Аю, этот господин тебе что-нибудь дал? - спросила я. Было у меня подозрение, что сердобольный Лауринь мог сунуть девчонке хоть конфету какую-нибудь. Аю таращилась на меня непонимающе. Я постаралась сформулировать вопрос попроще: - Дядя дал Аю что-нибудь?
       Аю решительно помотала головой.
       - Ты говоришь правду?
       Точно такие же уверенные кивки.
       - Тогда почему Аю решила, что дядя хороший?
       Девчонка задумалась. Потом пожала плечами - жест вышел совсем взрослый.
       - Аю ать! - сказала она.
       Вот, значит, как. "Аю знать!", и все тут.
      
       - Но я не могу не искать объяснения тому, что вижу, Гарреш. Такова моя природа.
      
       Память всегда с тобой. Ты можешь сделать вид, будто ничего не было, но она напомнит тебе... обо всем. Ее ты не обманешь.
      
       А если на то пошло, то уютнее всего мне наедине с собой, только почему-то считается ужасно неприличным не иметь пары.
      
       - Я жива, Лауринь, - сказала я. - Во многом благодаря вам. По-моему, у нас становится традицией спасать друг другу жизнь, вы не находите?
       - Да, только я явно отстаю по счету, - неожиданно озорно улыбнулся Лауринь.
       - А вас это, конечно, огорчает, - усмехнулась я.
      
       - Вы, разумеется, можете оставить от меня одни угли, но в этом случае я сохраняю за собой право считать вас трусом, уклонившимся от поединка.
      
       - Он не назвался, а я не спросил. У нас не принято выспрашивать, если человек не хочет назваться сам.
      
       Разговаривать со своим отражением, это, конечно, не совсем здорово, но если больше не с кем, то сойдет.
      
       - Теперь вы все нам расскажете, - вежливо произнес молодой человек. - Все, как было на самом деле, без утайки.
       Я поглядела на него, как на умалишенного, и, если бы могла, покрутила бы пальцем у виска. Интересно, как он предполагает, я должна все рассказать, если у меня во рту кляп? <...>
       - Но если его вынуть, она же сможет колдовать, - обескураженно произнес молодой человек. К такому повороту событий он явно не был готов.
      
       Очевидно, он рассчитывал предстать героем, спасшим юную деву. Увы, я мало того что давно не дева, так еще и далеко не юная, да и со спасением своим вполне справилась бы сама.
      
       - Я понял, что вы можете делать разные вещи... ну, колдовать, но не как королевские маги. Вы... ведь это вы сейчас подожгли дом?
       - Конечно, я, - подтвердила я. - Не думаете же вы, будто эта рухлядь вспыхнула сама по себе, да так удачно, что ни один из соседних домов не загорелся, а на улицу до сих пор никто носа не высунул и не заблажил на весь город о пожаре?
       - Ну вот... - Лейтенант взглянул мне в лицо. - И ту скалу над пещерой тоже обрушили вы!
       - Потрясающая логика! - усмехнулась я. - Мой наставник был бы в восторге: из того, что я могу сжечь дом, следует, что скалу тоже обрушила я.
      
       - Вы говорите, что следили за мной. Вы ничего подозрительного не заметили?
       - В каком роде подозрительного? - не понял он.
       - Ну, скажем, не таскался ли за мной еще кто-нибудь, помимо вас, - терпеливо пояснила я. - Не толокся ли возле моего дома подозрительный одноглазый тип с фальшивой бородой и на костылях...
      
       - Отлично провести время за ваш счет - вот чего она хочет. Конечно, на что еще может рассчитывать этакая старая дева! От нее, поди, лошади шарахаются!..
       "Ну, это ты зря, - подумала я весело. - Вот как раз лошади меня любят..."
      
       Очевидно, каким-то высшим силам было угодно снабдить меня постоянно действующим наказанием в лице лейтенанта королевской гвардии Лауриня... С одной стороны, могло быть и хуже, но с другой... Нет, хуже быть не могло!
      
       Для начала нужно было снять жар, иначе я рисковала остаться с бездыханным телом лейтенанта на руках, а на кой мне сдался его труп? От него и от живого слишком много проблем...
      
       Дед с неожиданной прытью ринулся вверх по лестнице, забыв, очевидно, что уже лет десять не расстается с тростью и хромает на обе ноги.
      
       - Что прикажете Его величеству докладывать? Мол, добрые селяне просто сказали "не ходите, господа гвардейцы, в лес, там страшно"?
       - Ну... вроде того... - замялся Лауринь.
       - И, конечно, храбрые гвардейцы тут же поверили неотесанной деревенщине, - кивнула я. - Вот Его величество порадуется, когда узнает! Отряд отборных головорезов перепугался деревенских сказок до такой степени, что ослушался приказа... прелесть что такое! Да военный трибунал животики надорвет!
      
       Конечно же, это оказался Лауринь. Вид у него был одновременно встревоженный и радостный. В целом выглядел он так, словно узнал какой-то большой секрет, а теперь старается донести его и не расплескать по дороге.
       - Что у вас там? - спросила я, заметив в руке у лейтенанта какой-то непонятный сверток.
       - Вот... - Лауринь протянул мне мятую тряпку, при ближайшем рассмотрении оказавшуюся безжалостно скомканной женской сорочкой из тончайшего полотна.
       - Однако! - сказала я. - Лейтенант, с каких пор вы сделались коллекционером дамского нижнего белья? И зачем вы это мне принесли?
      
       - Вы... - Лауринь уставился на меня и забавно заморгал, окончательно сделавшись похожим на побитого пса. - Вы за меня ручались?..
       - Почему вас это так удивляет? - подняла я брови. - Вы все-таки лейтенант королевской гвардии, а не проходимец с большой дороги. Почему бы мне за вас не ручаться? Или вы намерены раззвонить всем и каждому о том, что здесь видели?
      
       - Видите ли, Лауринь, маги, равно как и женщины, весьма непредсказуемы в своих поступках и желаниях. Ну а маги женского пола непредсказуемы вдвойне. Вам пора бы уже это понять, вы не первый день со мной знакомы. Такая вот напала на меня прихоть!
      
       - Но, госпожа Нарен, Его величество приказал мне сопровождать вас!
       Подумать только, этот мальчишка еще осмеливается спорить со мной!
       - Так-таки и приказал? - осведомилась я.
       - Да, - кивнул Лауринь.
       - В том числе в совершенно противозаконных вылазках?
       - Ну... - Лауринь слегка смешался, но довольно быстро нашелся: - Его величество не уточнял, но из его приказа я могу сделать вывод, что я должен сопровождать вас везде, госпожа Нарен!
       - Какой кошмар! - совершенно искренне произнесла я. Нужно все-таки поговорить с Арнелием, пускай как-нибудь конкретизирует свой приказ, пока Лауринь не свел меня с ума своим служебным рвением!
      
       Нежелание даже пообедать за чужой счет доходило у него, как я успела уже заметить, до навязчивой идеи. Разве можно быть таким... хм... даже и определения-то с ходу не подобрать! Одним словом, подобным личностям самое место в какой-нибудь священной обители, а не в королевской гвардии.
      
       Он знает, что я знаю, что он знает... Только на самом деле я ничего не знаю, и это хуже всего.
      
       Но и остановиться я не могла: почуяв след, я буду идти по нему до тех пор, пока не найду виновного. А если след остынет... Что ж, поищу еще один, не впервой!
      
       - Это... что? - подозрительно тихим голосом спросил Лауринь. - И где у него перед?
       - Перед у него там, где зубы, - весело сказала я. - Но проверять не советую!
       - Но все же...
       - Это велья, - сказала я, осторожно погладив огромную голову. - Вельская овчарка.
      
       - Вы... вы... - выговорил он онемевшими губами. - Вы чудовище!..
       На мгновение повисла тишина. Вероятно, мальчишка ожидал, что я испепелю его на месте, но я не собиралась оправдывать его ожиданий.
       - Лейтенант, я не превращу вас за эти слова в жабу только по одной причине, - произнесла я сухо. - Вы умрете с голоду - вам ведь будет жаль ловить комаров.
      
       - Конечно, вы, лейтенант, доставили мне немало хлопот. Однако благодаря этому всем нам удалось избежать гораздо более серьезных неприятностей. Так что, Лауринь, забудьте о том, что вы мне что-то должны, и... - не сдержалась я, - ради всех богов, выметайтесь поскорее из моего дома!
       - Конечно, госпожа Нарен, - ответил Лауринь. На коротких фразах он не запинался. - Как вам будет угодно...
       - Вот и чудесно, - подвела я итог и, уже выходя из комнаты, бросила взгляд через плечо. Лауринь смотрел в окно, и по тому, как упрямо были сжаты его губы, я поняла, что о "долге" своем он забывать не намерен, а стало быть, со спокойной жизнью я могу распрощаться.
      
       - Лейтенант, я ведь сказала - более ваши услуги мне не требуются, - терпеливо повторила я. - Там, куда я еду, гвардейский мундир - верный способ получить из-за угла камнем по затылку.
       - Мундир можно снять, - упрямо заявил Лауринь.
       - И что, в одной рубашке поедете? - прищурилась я. - Хотите подхватить воспаление легких? Я вас больше лечить не стану, и не надейтесь.
      
       В одиночку нам отсюда выйти вряд ли удастся. Вернее, - добавила я, прикинув свои шансы, - я могла бы попробовать прорваться, что называется, с боем, но вас-то куда девать? Я бы, - я мечтательно улыбнулась, - с удовольствием оставила вас тут, но, боюсь, Его величество этого не оценит.
      
       - Походите по Замку, посмотрите. Можете пожаловаться, что я вас окончательно замучила идиотскими поручениями. Кухарки на такие речи обычно ведутся, кстати. Станете завсегдатаем на кухне, а там и на всех служанок посмотрите. - Я хмыкнула, представив, как Лауринь будет заигрывать с какой-нибудь из дородных кухарок. Думаю, он вызовет у них только одно желание - накормить мальчишку от пуза.
      
       - Хорошо, Лауринь, - одобрила я. - Не так уж мало, на мой взгляд, да еще для неумехи вроде вас.
       От моей сомнительной похвалы лейтенант пошел алыми пятнами, но промолчал.
       - Вас там насмерть не закормили? - поинтересовалась я. - Вы, должно быть, весь день на кухне просидели, уж больно много вам выболтали...
       Лейтенант покраснел еще гуще, очевидно, я угадала.
      
       - В Замок мы возвращаться через ворота не будем. Пускай наши провожатые едут себе спокойно домой, скажут, что меня не нашли, а вы возвращаться отказались, решили меня искать.
       - Думаете, поверят? - осторожно спросил Лауринь.
       - А почему нет? - пожала я плечами. - Поверили же, что я в Лесу заблудилась. А вы, Лауринь, с головой не дружите, это по вам сразу видно, так что никто и не удивится, ручаюсь.
      
       - А станет торговка лошадьми сама ездить на такой... э-э-э... - Лейтенант выразительно покосился на мою кобылу и благоразумно проглотил слово "кляча".
       - У тетушки Фелиции денег предостаточно, - сказала я. - Она может себе позволить мелкие причуды.
      
       - Госпожа Нарен, а зачем ей потребовалось нас травить? - спросил Лауринь. - Этим вот... соком?..
       - Да чтобы избежать того побоища, что мы с вами учинили, - хмыкнула я.
      
      

    Ксения Баштовая, Виктория Иванова.

       "Тяжело быть младшим"
      
       Разговоры... Странная это все таки вещь. Можно обменяться миллионом слов и... не сказать главного. А можно молча смотреть в глаза и... поведать обо всем.
      
       Мы, темные, бьем врага сразу. А светлые будут тебе улыбаться. Вежливо кивать, соглашаясь с твоими речами, а потом, когда ты на мгновение отвернешься, вонзят кинжал тебе под лопатку, лицемерно заявив, что это сделано во имя Добра!
      
       Ненавижу предателей и это мерзкое чувство собственного бессилия! Хотя... есть один выход. Причем либо для всех, либо для одного...
      
       Как часто говорил отец, надо знать, кто и чем дышит и живет
      
      
       "Маленьких все обидеть норовят!"
      
       Завтра... Это сладкое слово, от которого бросает в дрожь.
      
       Интересно, а в эльфийском есть ненормативная лексика? Надо будет как-нибудь поинтересоваться... Предварительно уронив ему на ногу что-нибудь потяжелее.
      
       ... само ожидание неотвратимой подлости было гораздо тягостней её самой.
      
       Правильно говорил отец! Добрым словом и мечом можно сделать больше, чем одним добрым словом!
      

    Лиза Джейн Смит.

       "Царство ночи"
      
       Девушку любишь не за красоту. Девушку любишь за то, что она напевает мелодию, которую можешь услышать только ты.
      
       Не многим дана привилегия знать свой смертный час.
      
       "Поппи, что за дурная манера лезть в чужие мысли, когда тебя не приглашают."
      
       Это был всего лишь самый красивый юноша, какого она видела в своей жизни. Высокий, тонкий, изящный, он сидел у журнального столика, вытянув перед собой длинные ноги. Выражением лица он походил на большого симпатичного кота: резкие черты, слегка раскосые озорные глаза и обезоруживающая ленивая усмешка. Нет, не просто ленивая, подумала Мэри-Линетт, а дурацкая и льстивая. А может, даже тупая. Красивые парни не производили на Мэри-Линетт впечатления, если только не были худощавыми и темноволосыми и если с ними не было интересно, как... ну, как с Джереми Лаветтом, например. У роскошных парней, этаких ленивых больших котов, нет никаких стимулов развивать свой ум. Они самовлюблённые и тщеславные, и их коэффициента умственного развития хватает лишь на то, чтобы кое-как переползать из класса в класс.
      
       Ну почему людям нужно придумывать всякие небылицы, когда Вселенная и без того просто кишит невероятными вещами!
      
       Временами она ощущала какую-то смутную тоску... Если бы хоть кто-то мог её понять! И если уж загадывать желание, то пусть оно будет об этом... О том, чтобы кто-то вместе с ней смотрел в ночное небо.
      
       Когда жуешь чипсы, романтические чувства моментально улетучиваются.
      
       Вот что бывает, когда у тебя есть страшная тайна. Тебя волнует все, что происходит вокруг, и ты все время думаешь: а что, если это касается тебя, что, если это тебя затронет?
      
       Даже когда мы не будем вместе, мы будем смотреть в одно небо!
      
       "Так, она и вправду сумасшедшая. Но мне все равно. Кажется, я влюбился". Он стоял рядом с ней.
       - Послушай, я тоже буду сражаться. Как ты думаешь, кто это? Медведь, койот?..
       - Мой брат.
       - Твой... - Марка охватил испуг. Это было уже за гранью вообразимого безумия.
      
       Когда встречаешь духовного супруга, тебя поражает, как молнией. И ты сразу понимаешь, что это - единственный человек на свете, предназначенный только для тебя. Ты не думаешь о том, что он твой духовный супруг, ты просто знаешь, что он - твоя судьба, нравится тебе это или нет.
       Прежде чем полюбить человека, ты сначала его узнаешь. А духовного супруга не выбирают - встретив его, ты не властна что-либо изменить, и твои чувства к нему не имеют никакого значения. Он может совершенно не подходить тебе - ни по своему внешнему облику, ни по характеру, ни по возрасту. Но без него ты никогда не будешь счастлива по-настоящему.
      
       Люди -- очень злые существа. Может быть, это предрассудок, но они сами полны предрассудков.
      
       Если мы можем получить какую-то вещь, то перестаем желать ее по-настоящему. Но всегда есть что-то, чего мы желаем, но не можем получить. Можем быть, это даже и к лучшему
      
       Ее будущее рисовалось ей с пугающей отчетливостью: смерть за нарушение законов Ночного мира. Она - в центре Внутреннего круга и пытается объяснить, что не собиралась предавать своих сестер, что не хотела сблизиться с человеком, она просто хотела ему помочь. Что все это было ошибкой, минутной слабостью... Ей подносят кубок смерти, и она исчезает...
      
       Наступило время решительных действий.
       - Дэвид, я должна кое что тебе рассказать. Наверное, ты не сможешь мне поверить. Но ты все таки попытайся.
       - Джиллиан, я же сказал: я люблю тебя. Я действительно люблю тебя. Мы... - Он замолчал на полуслове, словно впервые увидев ее лицо. Казалось, он заметил в ней нечто такое, что заставило его засомневаться. И потом он повторил совсем другим тоном: - Я люблю тебя, поэтому я поверю тебе.
      
       Правило первое: красивая девушка может дразнить любого парня, и ему это будет нравиться. При этом совсем неважно, хороша ли шутка.
      
       Таков мир, Стрекоза. Он меняется, даже когда ты этого не замечаешь.
      
       Иногда людям нужно выразить все стороны своего "я". И только тогда они становятся цельными.
      
       Все мы жаждем однажды перелететь зияющую пропасть между этой и другой реальностью... и слиться с мирозданием, от которого мы чувствуем себя оторванными...
      
       Иногда честный бой просто невозможен. В жизни куда чаще приходится использовать грязные приемы.
      
       Им нужно было как-то унять свою душевную боль, даже если для этого требовалось испытать боль иного рода. Они бежали от тьмы, бросаясь в объятия мрака.
      
       Думаю, что большинство из нас считают жизнь отвратительной штукой. Если все время живешь в аду, не замечаешь, как начинаешь к этому привыкать.
      
       Воин всегда знает, когда у него нет шансов на победу.
      
       Иногда именно насилие необходимо, чтобы противостоять насилию.
      
       Понимаешь, все это - часть игры. Игра жизни и смерти, которая происходит во всем мире: и в африканской саванне, и в арктических льдах, и на улицах Бостона. Убей и съешь, стань охотником или жертвой. Паук заманивает муху в свою паутину, полярный медведь убивает тюленя. Так было всегда, это закон природы. Люди тоже подчиняются этому закону, только теперь они отдали убийство на откуп живодерням и получают свою добычу в виде гамбургеров в заведениях Макдональда. Но суть закона осталась неизменной: либо охотишься ты, либо охотятся на тебя.
      
       Друзья - это груз, о котором нужно беспокоиться.
      
       Если все время живешь в аду, не замечаешь, как начинаешь к этому привыкать.
      
       Добрая бостонская традиция: если ваша машина вдруг надоела, отвезите ее на окраину и оставьте там.
      
       Все правильно. Именно так все заканчивается, когда два вида сталкиваются друг с другом. Убей или сам будешь убит - таков закон природы.
      
       Мы так мало знаем себя и так плохо заботимся о своей душе.
      
       Любая женщина может казаться хорошенькой, если у неё правильные черты лица. Но Хана была красивой, потому что у неё была прекрасная душа.
      
       Ты должен был быть со мной... все это время! Ты - часть меня, часть, которой мне всегда смутно недоставало. Ты должен был находиться поблизости, помогать мне, поддерживать, когда я оступалась. Ты должен был охранять меня, неотступно следуя за мной, и выслушивать меня. Понимать то, чего я не хотела рассказывать другим людям. Любить меня, глупую. Позволить мне заботиться о тебе так, как Богиня предназначила женщинам.
      
       Каждое существо имеет право бороться за свою жизнь... и любовь.
      
       Они молчат не потому, что хорошо понимают друг друга без слов. А потому, что они никогда не понимали друг друга. Им нечего друг другу сказать.
      
       Ну что ж, пусть ты - зло. Это не помешает тебе идти вперед. Наслаждайся этим. Не сожалей ни о чем. Теперь это твоя сущность. Прими это.
      
       - Ты заболеешь. Тебе нельзя это пить. Тебе нужна кровь.
       Тьерри вскочил, дрожа от ярости, гнева и беспомощности.
       - А как насчет твоей?
       - Как мило! Но это не поможет. Тебе нужна кровь живых существ.
      
       - О Геката, Темная Мать...
       - Оставь! Не молись, пожалуйста, и особенно этой старой карге.
      
       Забавно. Пока кто-нибудь не откажется повиноваться, трудно представить, насколько ты привык, чтобы тебе подчинялись.
      
       Весна - это время жизни, а не смерти.
      
       - Прошу прощения?
       - Я хочу... Я так хочу...
       - Что ты хочешь?
       - Его.
      
       - Ну вот, покупаешь ручку за восемь сотен долларов, а она не пишет.
      
       - У Клэр все прекрасно. Она нашла общий язык с ведьмами. Кажется, она пытается научить их работать с Интернетом. А Хью по-прежнему дурит: спасает бурундуков от токсичных отходов или что-то в этом роде.
      
       - Самое время принять хорошую ванну. А потом мы примем гостей.
       - К черту ванну. Давай сюда гостей.
      
       - Я люблю тебя, глупый ты человек. Я не могу жить без тебя. Неужели ты не знаешь этого?
       - Я просила, чтобы ты никогда не называл меня Джезабель.
      
       - НЕ СМЕЙ УМИРАТЬ, ДЖЕЗАБЕЛЬ НЕ СМЕЙ!! Или я отправлюсь за тобой в другой мир и УБЬЮ тебя там! Ты вернешься назад, и прямо сейчас! - орал Моргед ей в уши. - Прямо сейчас! Ты слышишь меня?
      
       Хорошему блефу цены нет.
      
       - Сдавайся, Моргед!
       - Убей меня.
       - Я сломаю тебе запястье.
       - Прекрасно! Надеюсь, тебя это порадует.
      
       - Только не пытайся сесть.
       - Так всегда говорят. Я в порядке. Только прикажи комнате, чтобы она не кружилась.
      
       - Ой, да ладно тебе, - скривилась Джез. - Видите ли, ему неохота умирать! А кому охота? Но ведь и ты убивал людей. На прошлой неделе твоя банда угробила этого парня, Хуана. Любишь кататься - люби и саночки возить.
      
       Один - из края королей, давным-давно забытых,
       Один - из очага, где теплится огонь,
       Один - из мира Дня, где два бессонных ока,
       Один - из сумерек и вновь сольется с Тьмой.
      
       Любовь -- удел слабых. Иллюзия. И она может оказаться гибельной.
      
       Есть вещи совершенно недопустимые, и им надо воспрепятствовать, чего бы это ни стоило.
      
       - В честь соглашения между нами. Я так рад, что мы наконец пришли к взаимопониманию. А ты?
       - Конечно. Когда мы придем к взаимопониманию, я буду очень рад.
      
       Я всегда верил в тебя. В конце концов, в тебе течет кровь вампиров, которая справится с примесью колдовской крови. Помни, что ты моя собственная восьмая прапраправнучка.
      
       Сражаться всегда важно, даже если ты и не победил.
      
       Ты станешь винить трёхлетнего малыша, упавшего в бассейн, за то, что взрослый человек утонул, спасая его?
      
       Смертен любой человек -- каждым умей дорожить,
       Видеть спеши красоту, знай, что не вечна она.
       Той любви не страшись, которую станешь дарить.
       Помни: раз полюбив, ты уже не будешь одна.
      
       -- Послушай, Гален, если ты о том, что случилось в библиотеке...
       -- Наконец-то ты признала, что там что-то случилось!
      
       Люди смертны...
       Увядает красота...
       Любовь меняет все...
       И ты всегда будешь одна.
      
       -- А мое имя означает "демон".
       -- О, как... мило. Теперь все ясно...
       -- А что означает твое имя? -- спросила Келлер у Галена, с вызовом глядя ему в глаза.
       Впервые за все время завтрака он чуть насмешливо улыбнулся:
       -- "Спокойствие".
       Келлер фыркнула:
       -- Подходящее имечко.
       -- Мне больше нравится "Ракша".
      
      

    Лорен Вайсбергер.

       "У каждого своя цена"
      
       Громкость голоса не может компенсировать недостаток искренней радости.
      
       Всего два простых слова могут сделать счастливым одного человека и несчастным другого.
      
       Нет, нет, ты не просекаешь. Это не просто сумка, это стиль жизни. Декларация личности. Свидетельство о положении в обществе. Это то, ради чего стоит жить!
      
      

    Лорел Гамильтон.

       "Запретный плод"
      
       Так всегда бывает, когда говоришь правду. Кто-нибудь обязательно назовёт тебя лжецом. Люди охотнее глотают правдоподобную ложь, чем неправдоподобную правду. На самом деле, даже предпочитают первую второй.
      
       Что-то слегка пугающее есть в человеке, который знает про себя, что он нехороший человек, и плюёт на это с высокой колокольни.
      
       Закон природы: не родилась ещё женщина, которая может найти что-нибудь у себя в сумочке быстрее двенадцати минут.
      
       У каждого свои слабости. Кто курит, кто собирает игрушечных пингвинов. Если вы промолчите про мои, я не проболтаюсь про ваши.
      
       "Да" -- лёгкая ложь, простая, всего из одного слова.
      
       Плакать - дьявольски нечестный аргумент в споре. Как только кто-то начинает плакать, больше разговаривать уже не возможно. Хочется только одного - чтобы этот кто-то перестал реветь, а ты перестала себя чувствовать самым мерзким негодяем в мире. Все что угодно, только не это.
      
       Я, бывает, разговариваю сама с собой. И даю себе очень хорошие советы. Иногда даже я им следую.
      
       Могилы нужны живым, а не мертвым. Они дают нам возможность думать о них, а не о том, что те, кого мы любили, гниют под землей. Мертвым безразличны красивые цветы и мраморные статуи.
      
       Нет ничего более зовущего, чем красивый мужчина, который не уверен в себе.
      
       Булавка на галстуке вспыхнула в свете лампы. Настоящее золото. Раньше у Вилли такого не бывало. Для мертвеца он хорошо устроился.
      
      
       "Смеющийся труп"
      
       Действуй так, словно знаешь, что делаешь.
      
      
       "Цирк проклятых"
      
       Я -- женщина без предрассудков, но, прости меня Господь, мужчина должен быть, по крайней мере, живым.
      
       Но, как говаривала моя бабуля, Блейк, "если бы сожаления были лошадками, мы бы все верхом ездили".
      
       Истинный путь к сердцу мужчины -- шесть дюймов металла между ребрами.
      
       Постарайся убить меня первым выстрелом, потому что второго у тебя уже не будет.
      
       Если мне не удается убежать от своих страхов, у меня есть склонность их убивать.
      
       Я наслаждаюсь собственной злостью -- такое у меня единственное хобби.
      
       Иногда ты борешься с тем, какой ты есть, а иногда сдаешься. А иногда, когда устаешь бороться с собой, начинаешь бороться с кем-нибудь другим.
      
      
       "Кафе лунатиков"
      
       Не имеет смысла переживать худший исход заранее.
      
       Это не честно -- удрать, не поаплодировав. И вообще не люблю, когда не вижу, чем кончилось. Мне всегда казалось, что вот то, чего я не увидела, и есть самое лучшее.
      
       В конце концов я женщина, нравится мне это или нет.
      
       Кинотеатры теперь -- мертвые гробы для мертвецов.
      
       Одно дело если боком выйдет прививка от гриппа, но раз в месяц покрываться шерстью...
       Чтобы я что-то заметила, это что-то должно сесть и гавкнуть.
      
      
       "Смертельный танец"
      
       Если бы я убивала всех, кого недолюбливаю, по Сент-Луису не пройти было бы из-за трупов.
      
       Жизнь идёт своим чередом, даже если ты по пояс в болоте с аллигаторами.
      
       Разозли меня и тебе же хуже.
      
       Я бессердечная сука, но своё сучье дело я знаю.
      
      
       "Жертва всесожжения"
      
       С Богом не спорят. Можешь на него злиться, как хочешь, но это ничего не изменит.
      
       Его невозможно было оскорбить - я уже не раз пробовала. Он был из тех добродушных ребят, от которых все отскакивает. Никогда не доверяйте людям, которые постоянно улыбаются. Либо они пытаются что-то продать, либо не очень умны... и теперь я это знаю наверняка.
      
       - Жизнь - сволочная штука, - заметила я с чувством.
       - И кончается смертью, - закончил за меня Ларри.
      
       Я буду осторожна как девственица в первую брачную ночь.
      
      
       "Голубая луна"
      
       Он провел со мной только ночь и тут же бросил тебя как вчерашнюю газету. Либо ты не такая уж хорошая подстилка, либо я все-таки лучше.
      
       Взявшись за эту работу, я убью только тебя. Защищая тебя, я перебью гораздо больше народу.
      
      
       "Обсидиановая бабочка"
      
      
       Огни пылали во всех окнах, будто по всем комнатам пробежался, хлопая по выключателям, кто-то, панически боящийся темноты.
      
       Черные джинсы свободного покроя с дырами на коленях и черные ботинки -- в другой обуви я его с самого приезда не видела. Ладно, чья бы корова мычала. У меня тоже было три пары черных кроссовок, и я все три привезла.
      
       -- И ты действительно можешь попасть такой штукой в глаз?
       Эдуард вытащил из гнезда ножичек и легким движением руки послал его в стену. Лезвие воткнулось в крошечный кружочек узора обоев.
       -- Я бы даже в сарай не попала.
      
       -- Арфа, проверь у этого типа бумажник. Узнай, кто он.
       Арфа? Здоровенный мужчина, гора потусторонней энергии, носит имя Арфа.
      
       Уверенность в себе -- черта хорошая, самоуверенность -- черта плохая.
      
       -- Была и я когда-то розовой, Эдуард.
       -- Все мы рождаемся ангелочками. Но оставаться такими нельзя, если хочешь выжить.
      
       Если убийство оправданное, это еще не значит, что оно на тебя не действует. Я приучила себя думать, что если я права, то этого достаточно. Оказывается, нет.
      
       Мы переглянулись, и глаза у него были такие добрые, такие естественные. Рамирес позволил мне увидеть себя таким, какой он есть, если, конечно, он не классный актер. Я это оценила, но не знала, как выразить вслух. Слова в таких случаях беспомощны. Самое лучшее, что можно сделать, ответить тем же. Проблема была в том, что я уже не очень знала, какова я настоящая. Не знала, как выразить это глазами. Не знала, что дать ему увидеть. Выбирать было не из чего, и я решила изобразить сконфуженность, смешанную с испугом.
      
       Пару секунд мы любовались друг другом: он олицетворял жгучую ненависть, я приветливую маску.
      
       Я приветливо улыбнулась, а про себя подумала: так тебя растак. Но за последнее время я даже глазами научилась лгать. Это даже как то грустно. Глаза -- зеркало души, и если они умеют лгать, значит, в душе поломка. Даже если можно ее починить, все равно поломка.
      
       Не знаю, чему такому учат в ФБР, что они всегда выделяются среди других. Чуть иная одежда, больше единообразия, меньше индивидуального, чем у обычных копов, но в основном какая то аура. С виду важные, будто они получают приказы непосредственно от Бога, а ты -- неизвестно от кого.
      
       Если ты кого-то назовешь другом, это на всю жизнь. Если ты кого то возненавидишь, это навсегда. Если ты скажешь, что кого-то убьешь, ты убьешь.
      
       Можно было сделать вид, что мне все равно, но с Эдуардом я не давала себе труда притворяться. В нашей странной дружбе это было ненужным. И то, что он продолжал играть со мной в игры, было глупо с его стороны. Я, впрочем, надеялась, что в этот раз игры кончились.
      
       Я сделала спокойное лицо и встретила его взгляд. Он несколько секунд выдержал игру в гляделки, но потом вынужден был отвернуться. Наверное, это не совсем честно переглядеть вот так четырнадцатилетнего мальчика, но иначе поступить значило дать ему понять, что он еще маленький. А он не был маленький, просто молодой. Это со временем проходит.
      
       Он был так же хмур, но глаза из злых стали любопытными, будто я оказалась совсем не такая, как он ожидал увидеть. Мужчины любого возраста часто на меня так смотрят.
      
       Донна встала и улыбнулась Эдуарду такой улыбкой, что любой другой растаял бы на месте. Не в сексе было дело, хотя он тоже отражался в этой улыбке. Она излучала тепло, полное доверие, на которое способна лишь настоящая любовь. Такая первая романтическая любовь может прожить недолго, но если она остается -- ой-ой-ой! Я знала, что Эдуард, наверное, смотрит на нее такими же глазами, но это было не взаправду. Не от души. Он лгал глазами -- искусство, которому я научилась только недавно и слегка жалела, что научилась. Одно дело -- знать, как надо врать, но чтобы при этом глаза не говорили, что верить тебе нельзя...
      
       Она засмеялась радостно и громко, как обычно смеются дети, будто весь мир от них сочится радостью. Потом мир учит их смеяться тише, спокойнее -- всех, кроме тех, кому очень повезет.
      
       -- У тебя все так просто получается.
       -- Трудно только то, что ты делаешь трудным, Анита.
      
       Есть люди, которым я могла бы доверить свою жизнь, но нет никого другого, кому я доверила бы свою смерть.
      
       Мы никогда не будем вместе ходить по магазинам, никогда не съедим целый пирог. Он никогда не пригласит меня к себе на обед или на барбекю. Мы не будем любовниками. Но был отличный шанс, что один из нас будет последним, кого другой увидит перед смертью. Это не была дружба в том смысле, в каком ее понимают большинство людей, но все же это была дружба.
      
       Смех его затих, лицо с очками стало непроницаемым. Мне не надо было видеть его глаза я и так знала, что они холодны и далеки, как зимнее небо.
      
       Я склонила голову набок, почти сощурившись от солнца. Эдуард, конечно, был в темных очках. Но это было не важно, так как его глаза редко что нибудь выдавали. Не о глазах его надо было мне беспокоиться. Рядом с ним я чувствовала тяжесть его взгляда даже сквозь черные стекла очков. Он умел смотреть пристально, этот Эдуард.
      
       Она любила не существующего реально человека, даже если и опиралась на самую что ни на есть настоящую руку.
      
       Думая о ритуальной музыке, люди представляют себе барабаны, у них возникают ассоциации с ритмом сердца, приливами и отливами крови. Но не все ритуалы должны напоминать нам о теле. Некоторые создаются для того, чтобы намекнуть, зачем выполняется ритуал. Всякий ритуал сотворен сердцем во имя божества. Ну, пусть не всякий, а почти всякий. Мы кричим: эй, Бог, посмотри на меня, на нас, мы хотим, чтобы тебе понравилось. Все мы в душе дети и надеемся, что папочке или мамочке понравятся наши подарки. Ну, бывает, правда, что у мамочки с папочкой характер тот еще.
      
       Когда наступает примирение, то о самом страшном горе рассказываешь без эмоций, так, будто оно стряслось с кем-то другим. Но даже смирившись, можешь поведать о минувшей истории, как об интересном происшествии.
      
       Извиниться -- значит проявить слабость.
      
       Когда смотришь в эти глаза, понимаешь, что за ними нет никого, с кем можно говорить.
      
       Если ты не понимаешь потребности в любви или дружбе, как ты можешь быть одиноким?
      
       Паранойя у нас одна на двоих.
      
      
       "Нарцисс в цепях"
      
       Я решила поверить, что правда -- это хорошо, но начала понимать, что на самом деле это не хорошо и не плохо. Правда -- это просто правда. Куда проще была жизнь, когда я верила в черно-белые абсолюты.
      
      
       "Лазоревый грех"
      
       Реальность достаточно драматична и без огромных окон, и в ней нет хороших ракурсов для камеры, а есть страдание.
      
       Я не собиралась сжиматься в комочек, прятаться. И почему я всегда гоняюсь за любовью людей, которым мало того, что я собой представляю? Есть многие другие, которые хотят меня такой, как я есть, -- низенькую, смуглую, кровавую, набитую метафизической дрянью. Люди, которые любят меня такой, какая я есть.
      
       Мика не спорил, когда знал, что ошибается, или знал, что я права. Ричард стал бы. Ричард спорит всегда. Можно подумать, если он притворится, будто верит, что мир куда лучше, чем есть, то этот мир переменится. А он не меняется. Мир таков, каков он есть. И никакой гнев, ненависть и презрение к себе, как и слепое упрямство, ничего с ним не сделают.
      
       Если Ричард ко мне вернется, это не будет навсегда. Он вернется лишь потому, что не сможет с собой справиться, но он слишком ненавидит себя, чтобы любить кого-нибудь другого.
      
       У Ричарда, как и у меня, никогда не будет обыкновенной жизни. Только я с этим смирилась, а он все еще борется. Борется, чтобы стать просто человеком, чтобы стать обыкновенным, чтобы не любить меня. В последнем он преуспел.
      
       Я позволила Ричарду от меня уйти. Я знала, что он уходит, но сидела на полу и смотрела ему вслед. Я не встала у него на дороге. Я считала, что это его выбор и нельзя удержать никого, кто не хочет, чтобы его держали. Так вот к черту все это, ко всем чертям. Не уходи, Ашер, молю тебя, не уходи. Я люблю, как сияют на свету твои волосы. Я люблю, как ты улыбаешься, когда забываешь прятаться и не хочешь ни на кого произвести впечатление. Люблю твой смех. Люблю скорбь в твоем голосе, похожую на вкус дождя. Люблю смотреть, как ты смотришь на Жан-Клода, на его походку, когда думаешь, что никто тебя не видит, потому что именно так смотрю на него я. Люблю твои глаза. Люблю твое страдание. Люблю тебя.
      
       Я счастлива, что мое сердце не принадлежит никому. Оно, чёрт меня побери, моё, и я его так и собираюсь сохранить одним куском.
      
       Нельзя выкопать человека из дерьма, если он не согласен сам взять лопату и тебе помочь.
      
       Женщина может не видеть в мужчине мужчину, если они достаточно Дружны, но мужчины редко перестают видеть в женщине женщину.
      
       -- Как я устала от всей этой дряни.
       -- Какой именно?
       -- Всей вообще!
      
       Очень противно, когда тебе плохо, а тошнота -- одно из величайших зол вселенной.
      
       Говорят, что любовь преодолевает все. Так вот - врут. Слишком мрачно? Ну, извините.
      
       Иногда приходится иметь дело с дьяволом не потому, что хочешь, а потому что иначе он найдёт себе другого.
      
       Любимые детские книжки читаешь не тем, с кем трахаешься, а тем, кого любишь.
      
      
       "Сны инкуба"
      
       Я этого не хотела, не думала, что моё сердце переживёт ещё раз разбиться. У человека со временем в сердце кончаются запасы клея, и разбитое остаётся разбитым.
      
       Я не была напугана или растеряна. Я вообще ничего не чувствовала, внутри у меня была огромная, всепоглощающая пустота, будто тишина, что расползается в моей голове, когда нажимаешь нас спусковой крючок.
      
       С друзьями, бывает, иногда нужно лезть в душу, а иногда убраться на фиг и не приставать...
      
       Ты говоришь "нормальный человек", Анита. Будто не знаешь, что нормальных нет. Есть только жертвы и хищники.
      
       Я раньше думала, что только смерть может отобрать у меня кого-то. Но потом я узнала, что есть вещи куда меньшего масштаба, которые могут у тебя украсть человека так же полностью, так же навсегда. Человек живёт, дышит, но тебе уже до него не дотронуться, не увидеть его голым, не проснуться навстречу его улыбке, запаху его кожи на твоей простыне. Есть вещи не столь драматичные, как смерть, но не менее постоянные.
      
       Наступает момент, когда просто любишь, не за то, что он там хороший или плохой, или ещё какой. Просто любишь. Это не значит, что вы всегда будете вместе. Не значит, что не будете друг другу делать больно. Значит только, что любишь. Иногда вопреки тому, кто он такой, иногда -- благодаря. И знаешь, что он тебя тоже любит, иногда благодаря тому, кто ты такая, а иногда -- вопреки.
      
      
       "Пляска смерти"
      
       Боишься? Секс уменьшит страх.
       Злишься? Секс тебя успокоит.
       Печальна? Развеешься от секса.
       Я подсела на секс, как на иглу? Может быть.
      
       Если хочешь погибнуть мучеником за великие идеи - пусть. Мне это не нравится, но пусть. Только не обрекай на мученичество тех, кто тебе верит. Они стоят дороже любого набора идей.
      
       Чувства не бывают глупыми, они только иногда заставляют нас чувствовать себя глупцами.
      
      
       "Арлекин"
      
       В некоторые дни мне кажется, что моё желание позаботиться обо всех, кто меня окружает, вот-вот сведёт меня с ума. Но я всё равно стараюсь с этим справиться. Я прилагаю все усилия, чтобы помочь каждому, кто хоть сколько-то причастен к моей жизни, день ото дня. Ты можешь сказать то же самое о себе, Ричард? Ты стараешься позаботиться обо всех, кто участвует в твоей чертовой жизни каждый день?
      
       Возможно, все дело в том, что Бог -- не полиция нравов, Ричард. Иногда мне кажется, что христиане слишком одержимы сексуальными аспектами, ведь легче думать о сексе, чем спросить себя, зачем живешь? Будто бы пока ты не спишь с множеством людей, ты по умолчанию приносишь пользу. Ведь это так легко. Легко думать, что раз не трахаешь никого, ты хороший. Так проще быть жестоким, потому что пока ты в этом не участвуешь, ты вроде как чист. Ведь именно так ты и представляешь себе служение Богу?
      
      
       "Торговля кожей"
      
       Если бы я знала наверняка, что ад существует, я бы прикончила тебя и обрекла на вечные муки, но поскольку я не уверена в этом, я сохраню тебе жизнь, чтобы ты мог бродить по этой земле в своем собственном аду бессилия.
      
       Такого понятия, как жестокая женщина не существует, Мемфис, существуют слабые мужики.
      
       Иногда лучшее, что вы можете сделать, это задержать приближение худшего, пусть и немного.
      
       Люди очень не любят чувствовать себя бесполезными; полицейские не любят чувствовать себя бесполезными вдвойне.
      
       Некоторые вещи оставляют след в душе, измеряемый не годами, а пролитой кровью и болью, необходимостью идти на сделки с совестью, чтобы достать плохих парней, пока однажды не заглянешь в зеркало и задумаешься, на какой же ты стороне после этого. Тогда наступает момент, когда полицейский значок больше не означает, что ты хороший парень, а лишь то, что ты один из своих. Я хотела быть хорошим парнем, иначе, что я тогда здесь делаю?
      
       Мы не можем думать о мести, маршал Блейк. Мы -- полицейские. Мы - хорошие ребята. Только преступники могут позволить себе месть. Мы защищаем закон. Месть вне закона.
      
       Частично боль, которая там должна была быть, вдруг всплыла на поверхность. Боль и тонкая грань того гнева, которым наделён каждый из нас.
      
       Не важно, что творилось у нас внутри, снаружи мы олицетворяли само дело. Возможно, позже настанет момент и для эмоций. Иногда продолжаешь отталкивать эмоциональные реакции, пока они не вырываются на свободу. Это становится ещё одной вещью, которую ты просто не можешь себе позволить.
      
       Темные очки, может, и добавляют комфорта, но при этом скрывают один из самых простых способов раскусить собеседника. Люди могут лгать любой частью своего тела, но глазами никогда, потому что временами вы видите правду не в том, о чём говорят глаза собеседника, а в том, что они скрывают. Можно сделать много выводов из того, что человек пытается что-то от вас скрыть.
      
      
       "Флирт"
      
       Надежда помогает, как жить, так и быть убитой намного худшими способами, чем все, что можно представить. Надежда -- ужасная подруга, когда ты попался парням с пистолетами.
      
       Её глаза блестели, и серый, кажется, становился всё темнее, как небо перед грозой.
      
       Удивительно, что люди могут выболтать, если просто молчать и притворяться более знающим, чем ты являешься на самом деле.
      
       Он ослепительно улыбнулся мне, и я заметила, что он действительно смотрит на меня, а не на Натаниэля. Я начала было делать то, что я делала на протяжении многих лет -- хмуриться и строго смотреть на него -- а потом поняла, что я вовсе не сержусь. Я улыбнулась, давая понять, что заметила его; он тратил свои улыбки на меня, и я это оценила. Я улыбнулась, позволяя радости наполнить мое лицо. Эта улыбка не предназначалась только официанту, она была адресована мужчинам вокруг меня, и все же она сделала улыбку официанта еще ослепительнее, а его глаза засверкали. Не такая уж плохая идея, поделиться этим, наоборот, это было прекрасной вещью, чтобы разделить ее даже с тем, кого совершенно не знаешь.
      
      
       "Чёрный список"
      
       Все предпочитают что-то делать на месте убийства -- это создает иллюзию, что смерть не так уж страшна, когда ты сильно занят.
      
       Она смотрела на меня так, что по сравнению с ним подозрительный взгляд Элис был легкой шуткой, но Люси была полицейским. Они умеют смотреть так подозрительно.
      
       Ты знаешь и я знаю, что мы юридически убийцы, не копы. Иногда мы раскрываем преступления и ловим плохих парней, но под конец некоторых дней мы кого-нибудь убиваем.
      
       Он перевел свои бледные голубые глаза на меня. Они перестали быть голубыми, стали серыми. Это никогда не было хорошим признаком, когда его глаза становились цвета зимнего неба.
      
       Смерть неопрятна, не красива и не чиста; она - выгребная яма, и пахнет всем тем, что может сделать человеческое тело в последний раз.
      
      
       "Поцелуй теней"
      
       -- Если твоя рука скроется из виду, -- предупредил его Дойл, -- я сочту, что ты задумал недоброе. Тебе не понравится, если я так сочту, Гриффин.
      
       -- Нет, принцесса, я не говорю о твоей магии. Я хочу сказать, что мы не боялись жестокости с твоей стороны. Принц Кел унаследовал от своей матери её... чувство юмора.
       -- То есть он садист?
       -- Во всех смыслах, -- кивнул Дойл.
      
       Скачки называют спортом королей, но на самом деле не это их настоящий спорт. Настоящий - это борьба за выживание и власть.
      
       Если есть выбор между лишней косметикой или лишним оружием, всегда выбирай оружие. Сам факт, что такой вопрос возник, свидетельствует, что оружие тебе нужнее.
      
       Он твой враг, но он может быть не единственным. Я не хочу, чтобы мы так пристально смотрели в его сторону, что просмотрели бы угрозу с другой стороны.
      
       Если мне предложили луну, это ещё не значит, что я доживу до времени, когда положу её к себе в карман.
      
       "Ласка сумрака"
      
       Взаимная любовь не слишком много меняет. Я хочу сказать, она меняет всё... И ничего. Любовь к кому-то меняет тебя...
      
       Власть развращает - без сомнения, развращает. Для того она и существует.
      
       Я верила себе, хотя бывали дни, когда я и в себе сомневалась. Я надеялась, что сомнение удержит меня в рамках чести. Может быть, я дурачила сама себя. Может быть, никто не может получить такую власть и остаться честным и справедливым. Может быть, права старая поговорка - власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно.
      
      

    Льюис Кэрролл.

       "Алиса в стране чудес"
      
       Белый Кролик надел очки.
       -- Откуда мне следует начать, ваше величество? -- спросил он.
       -- Начните сначала, -- серьезно сказал Король, -- и читайте, пока не дойдете до конца; тогда остановитесь.
      
       Вы не можете представить, как у вас захватит дух
       В тот момент, как вас подбросят и вы прямо в море -- бух!
      
       Чем больше сразу учишься, тем меньше после мучишься.
      
       Гавка сказала мышке: "Идем!
       Ты мне ответишь перед судом!
       Нынче мне скучно, и с интересом
       я занялась бы нашим процессом".
       Мышь отвечала: "Что ж, я согласна!
       Пусть нас рассудит суд беспристрастный!
       Где же судья и где заседатели,
       чтобы напрасно слов мы не тратили?"
       Гавкин коварный слышится смех:
       "Я, дорогая, справлюсь за всех.
       Наши законы -- ваша вина.
       Будешь немедля ты казнена".
      
       Всё как всегда -- ну что за безобразие!
      
       В тот же миг Алиса юркнула за ним следом, не думая о том, как же она будет выбираться обратно.
      
       Шляпных дел мастеров я уже видела. Мартовский Заяц, по-моему, куда интереснее. К тому же сейчас май -- возможно, он уже немножко пришёл в себя.
      
       Ты прекрасна. Не хватает лишь улыбки.
      
       Не грусти. Рано или поздно все станет понятно, все станет на свои места и выстроится в единую красивую схему, как кружева. Станет понятно, зачем все было нужно, потому что все будет правильно.
      
       Алиса засмеялась. "Нет смысла и пытаться, -- сказала она, -- нельзя верить в небылицы". "Я полагаю, у тебя не слишком много опыта, -- сказала Королева. -- Когда я была моложе, я имела обыкновение делать это по полчаса в день. Да что там говорить, иногда я успевала поверить не менее чем в шесть небылиц ещё до завтрака".
      
       Кому нужна голова без плечей?
      
       Покончив с этим, она обернулась к Соне и снова спросила:
       -- Почему они жили под ключом?
       Соня подумала немного и сказала:
       -- Чтобы сироп к ним капал сверху. Это был сиропный ключ.
      
       Но Алиса быстро сообразила, что это за море! Это было море слёз, которое она сама наплакала, когда была ростом в девять футов.
       -- Вот не надо было мне так много плакать! -- сказала она, барахтаясь и пытаясь понять, куда ей плыть. -- И я теперь наказана за это и, чего доброго, утону в собственных слезах. Невероятная история, честное слово!
      
       Лестные слова часто вынуждают людей действовать.
      
       -- Какие смешные часы! -- заметила она. -- Они показывают число, а не час!
       -- А что тут такого? -- пробормотал Шляпник. -- Разве твои часы показывают год?
      
       Правильность формы несущественна!
      
       Думай о смысле, а слова придут сами.
      
       Любое приключение должно с чего-либо начаться... банально, но даже здесь это правда...
      
       Эта странная девочка просто обожала раздваивать себя, становясь двумя девочками одновременно.
      
       Не понимаю, как он может когда-нибудь окончить, раз он и не собирается начинать.
      
       Если бы ты знала время, как я его знаю, -- сказал Шляпа, -- ты бы не говорила о нем в среднем роде. Оно -- не оно, а он -- Старик-Время!
      
       -- Не хочешь ли торта? -- любезно предложил Заяц.
       Алиса оглядела весь стол, но там ничего не было, кроме чайников и чайной посуды.
       -- Какого торта? Что-то я его не вижу, -- сказала она.
       -- Его тут и нет, -- подтвердил Заяц.
       -- Зачем же предлагать? Это не очень-то вежливо! -- обиженно сказала Алиса.
       -- А зачем садиться за стол без приглашения? Это не очень-то вежливо! -- откликнулся, как эхо, Заяц.
       (-- Не желаете ли вина? -- гостеприимно осведомился Заяц.
       Алиса глянула на стол, но на столе был только чай и больше ничего.
       -- Никакого вина не вижу, -- ответила она.
       -- Никакого и нет, -- сказал Заяц.
       -- Не очень-то вы вежливы: предлагаете то, чего нет на столе, -- разозлилась Алиса.
       -- Не очень-то вы вежливы: уселись, а никто вас не звал, -- Ответил Заяц.)
      
       Уж я-то деточку свою
       Лелею, словно розу!
       И я его -- баю-баю,
       Как Сидорову козу!
      
       Малютку сына -- баю-бай!
       Прижми покрепче к сердцу
       И никогда не забывай
       Задать ребенку перцу!
       Баюкай сына своего
       Хорошею дубиной -
       Увидишь, будет у него
       Характер голубиный!
      
       Порой же ругала себя так беспощадно, что глаза ее наполнялись слезами. А однажды она даже попыталась отшлепать себя по щекам за то, что схитрила, играя в одиночку партию в крокет. Эта глупышка очень любила притворяться двумя разными девочками сразу.
      
       Почему это некоторые так любят всюду искать мораль?
      
       Как она ни пыталась, она не могла найти тут ни тени смысла, хотя все слова были ей совершенно понятны.
      
       Не все ли равно, о чем спрашивать, если ответа все равно не получишь, правда?
      
       Делать ей было совершенно нечего, а сидеть без дела, сами знаете, дело нелегкое.
      
       Как по-твоему, нужен кому-нибудь ребёнок, который не думает? Даже в шутке должна быть какая-то мысль, а ребёнок, согласись сама, вовсе не шутка!
      
       Отсюда мораль: что-то не соображу.
      
       Только горчица совсем не птица, -- заметила Алиса.
       Ты, как всегда, совершенно права! -- сказала Герцогиня.
       -- Какая ясность мысли!
      
       -- Все равно я не мог заниматься стиркой, -- вздохнул Как бы. -- Мне она была не по карману. Я изучал только обязательные предметы.
       -- Какие?
       -- Сначала мы, как полагается, чихали и пищали. А потом принялись за четыре действия арифметики: скольжение, причитание, умиление и изнеможение. А когда мы усвоили правила арифметики мы перешли к мать-и-мачехе.
       -- А что еще учили?
       -- У нас было много всяких предметов: грязнописание, триконометрия, анатомия и физиономия... А раз в неделю мы запирались в мимическом кабинете и делали мимические опыты.
      
       -- Зачем же вы звали его Спрутиком, -- спросила Алиса. -- если на самом деле он был Черепахой?
       -- Мы его звали Спрутиком, потому что он всегда ходил с прутиком!, -- ответил сердито Как бы. -- Ты не очень-то догадлива!
      
       -- Фламинго кусаются не хуже горчицы. А мораль отсюда такова: это птицы одного полёта!
      
       Интересно было бы поглядеть на то, что от меня останется, когда меня не останется.
      
       Нельзя делать то, что нельзя.
      
       То ли колодец был действительно уж очень глубоким, то ли летела Алиса уж очень не спеша.
      
       - Что вам известно, свидетельница, по данному вопросу? - обратился Король к Алисе.
       - Ничего, - сказала Алиса.
       - И ничего больше? - спросил Король.
       - И больше ничего, - ответила Алиса.
       - Это чрезвычайно важно! - сказал Король.
      
       Убить Время! Разве такое ему может понравиться! Если б ты с ним не ссорилась, могла бы просить у него все, что хочешь.
      
       -- Как мне попасть в дом? - повторила Алиса громче.
       -- А стоит ли туда попадать? - сказал Лягушонок. - Вот в чем вопрос.
      
       - Ты о нем вообще, наверно, в жизни не думала!
       - Нет, почему, - осторожно начала Алиса, - иногда, особенно на уроках музыки, я думала - хорошо бы получше провести время...
       - Все понятно! - с торжеством сказал Шляпа. - Провести время?! Ишь чего захотела! Время не проведешь! Да и не любит он этого! Ты бы лучше постаралась с ним подружиться - вот тогда бы твое дело было... в шляпе! Старик бы для тебя что хочешь сделал! Возьми часы: предположим, сейчас девять часов утра, пора садиться за уроки; а ты бы только шепнула ему словечко - и пожалуйста, стрелки так и завертелись. Жжжик! Дело в шляпе: полвторого, пора обедать!
      
       - Так бы и сказала! - укоризненно сказал Заяц. - Надо говорить то, что думаешь!
       - Я всегда так и делаю! - выпалила Алиса, а потом, чуточку подумав, честно прибавила: - Ну, во всяком случае... во всяком случае, что я говорю, то и думаю. В общем, это ведь одно и то же!
       - Ничего себе! - сказал Шляпник. - Ты бы еще сказала: "я вижу все, что ем", и я "ем все, что вижу" - это тоже одно и то же!
       - Ты бы еще сказала, - подхватил Заяц, - "я учу то, чего не знаю" и "я знаю то, чего не учу" - это тоже одно и то же!
       - Ты бы еще сказала, - неожиданно откликнулась Соня, не открывая глаз, - "я дышу, когда сплю" и "я сплю, когда дышу" - это тоже одно и то же...
      
       Лучший способ объяснить - это самому сделать!
      
       - Ты что, не знаешь, что такое "это"?
       - Я прекрасно знаю, что такое "это", когда я его нахожу.
      
       Просто не знаю, кто я сейчас такая. Нет, я, конечно, примерно знаю, кто такая я была утром, когда встала, но с тех пор я всё время то такая, то сякая - словом, какая-то не такая.
      
       -- А где я могу найти кого-нибудь нормального?
       -- Нигде, -- ответил Кот, -- нормальных не бывает. Ведь все такие разные и непохожие. И это, по-моему, нормально.
      
       -- Я расту как все, прилично, -- сказала Соня. -- А ты безобразничаешь!
      
       -- Почему ты не пьешь больше чаю? -- спросил Заяц заботливо.
       -- Что значит "больше"? -- обиделась Алиса. -- Я вообще ничего тут не пила!
       -- Тем более! -- сказал Шляпа. -- Выпить больше, чем ничего, -- легко и просто. Вот если бы ты выпила меньше, чем ничего, -- это был бы фокус!
      
       -- А что это за звуки, вон там? - спросила Алиса, кивнув на весьма укромные заросли какой-то симпатичной растительности на краю сада.
       -- А это чудеса, - равнодушно пояснил Чеширский Кот.
       -- И.. И что же они там делают? - поинтересовалась девочка, неминуемо краснея.
       -- Как и положено, - Кот зевнул. - Случаются...
      
       Никогда не считай себя не таким, каким тебя не считают другие, и тогда другие не сочтут тебя не таким, каким ты хотел бы им казаться.
      
       Я видала такую чепуху, по сравнению с которой эта чепуха -- толковый словарь.
      
       -- Знакомьтесь! Алиса, это пудинг! Пудинг, это Алиса! Унесите!...
       Ну вот, вас только познакомили, а ты уже на него с ножом!
      
       -- С чего начинать, Ваше Величество? -- спросил он.
       -- Начни с начала, -- важно ответил Король, -- продолжай, пока не дойдешь до конца. Как дойдешь -- кончай!
      
       Палач говорил, что нельзя отрубить голову, если, кроме головы, ничего больше нет; он такого никогда не делал и делать не собирается; стар он для этого, вот что!
      
       -- Как хорошо было дома! -- думала бедная Алиса. -- Там я всегда была одного роста! И какие-то мыши и кролики мне были не указ. Зачем только я полезла в эту кроличью норку? И все же... все же... такая жизнь мне по душе -- все тут так необычно.
      
       Алиса удивилась, как это она не удивилась, но ведь удивительный день еще только начался и нет ничего удивительного в том, что она еще не начала удивляться.
      
       -- Я... я девочка, -- сказала Алиса, не вполне уверенно.
       -- Так я тебе и поверила! -- ответила Голубка с величайшим презрением. -- Не мало повидала я на своем веку разных девочек, но чтобы у девочки была та-а-а-кая шея! Нет, не на дуру напала! Ты змея, вот кто ты такая! И лучше не ври! Ты мне еще скажешь, что никогда яиц не ела.
       -- Яйца я, конечно, ела, -- сказала Алиса -- она была на редкость правдивый ребенок. -- Девочки ведь тоже едят яйца.
      
       Я расскажу все, что случилось со мной сегодня с утра, -- сказала неуверенно Алиса. -- А про вчера и рассказывать не буду, потому что тогда я была совсем другая.
      
       Если бы это было так, это бы ещё ничего. Если бы, конечно, оно так и было. Но так как это не так, так оно и не этак. Такова логика вещей.
      
       Пока думаешь, что сказать, -- делай реверанс! Это экономит время.
      
       Во всем есть своя мораль, нужно только уметь ее найти!
      
       Она всегда давала себе хорошие советы, хоть следовала им нечасто.
      
       The night air is bad for me.
      
       -- ... А уж кто хочет по-настоящему углубиться в науку, тот должен добраться до самого дна! Вот это и называется Законченное Низшее Образование! Но, конечно, это не каждому дано!..
       -- Мне вот так и не удалось по-настоящему углупиться! Не хватило меня на это. Так я и остался при высшем образовании...
      
       -- А почему вы его так называли, раз он был Удав, а не Питон? -- заинтересовалась Алиса.
       -- Он был Питон! Ведь мы -- его питонцы! -- с негодованием ответил Деликатес. -- Боюсь, дитя, ты умственно отстала!
      
       Не смеши языком, смеши делом!
      
       Ой, вообще, наверно, это от перцу люди делаются вспыльчивые, -- продолжала она, очень довольная, что сама обнаружила вроде как новый закон природы, -- а от уксуса делаются кислые... а от хрена -- сердитые... а от... а от... а вот от конфет-то дети становятся ну прямо прелесть! Потому их все так и любят!
      
       -- Так вот, -- продолжала Соня, -- этот самый мармелад они ели или пили -- делали что хотели...
       Тут Алиса не выдержала.
       -- Как же это они пили мармелад?! -- закричала она. -- Этого не может быть!
       -- А кто сказал, что они его пили? -- спросила Соня.
       -- Как -- кто? Вы сами сказали.
       -- Я сказала -- они его ели! -- ответила Соня. -- Ели и лепили! Лепили из него все, что хотели, -- все, что начинается на букву М.
       Другой перевод:
       -- Так они и жили, -- продолжала Соня сонным голосом, зевая и протирая глаза, -- как рыбы в киселе. А еще они рисовали... всякую всячину ... все, что начинается на М.
       -- Почему на М? -- спросила Алиса.
       -- А почему бы и нет? -- спросил Мартовский Заяц.
       Алиса промолчала.
      
       Вот это да! -- подумала Алиса. -- Кот с улыбкой -- и то редкость, но уж улыбка без кота -- это я прямо не знаю что такое!
      
       -- Если бы никто не совал носа в чужие дела, -- проворчала Герцогиня, -- мир завертелся бы куда быстрей, чем сейчас.
       -- Ну и что же тут хорошего? -- с готовностью подхватила Алиса, обрадовавшись долгожданному случаю блеснуть своими познаниями. -- Представляете, какая бы началась путаница? Никто бы не знал, когда день, когда ночь! Ведь тогда бы от вращения...
       -- Кстати, об отвращении! -- сказала Герцогиня. -- Из отвратительных девчонок делают отбивные котлеты!
      
       И-и-и-чхи! В этом -- апчхи! -- супе -- чхи! -- слишком много... а-а-а-пчхерцу!
      
       План, что и говорить, был превосходный: простой и ясный, лучше не придумать. Недостаток у него был только один: было совершенно неизвестно, как привести его в исполнение.
      
       У меня положение безвыходное, но я хоть брыкаться могу!
      
       -- Зачем ты столько ревела, дурочка! -- ругала себя Алиса, тщетно пытаясь доплыть до какого-нибудь берега. -- Вот теперь в наказание еще утонешь в собственных слезах! Да нет, этого не может быть, -- испугалась она, -- это уж ни на что не похоже! Хотя сегодня ведь все ни на что не похоже! Это и называется, по-моему, оказаться в плачевном положении...
      
       Всё страньше и страньше! Всё чудесатее и чудесатее! Всё любопытственнее и любопытственнее! Всё страннее и страннее! Всё чудесится и чудесится!
      
       -- Ты... кто... такая? -- спросила Синяя Гусеница. <...>
       -- Сейчас, право, не знаю, сударыня, -- отвечала Алиса робко. -- Я знаю, кем я была сегодня утром, когда проснулась, но с тех пор я уже несколько раз менялась.
       -- Что это ты выдумываешь? -- строго спросила Гусеница. -- Да ты в своем уме?
       -- Не знаю, -- отвечала Алиса. -- Должно быть, в чужом.
      
       -- Серьёзное отношение к чему бы то ни было в этом мире является роковой ошибкой.
       -- А жизнь - это серьёзно?
       -- О да, жизнь - это серьёзно! Но не очень...
      
       ... если слишком долго держать в руках раскалённую докрасна кочергу, в конце концов обожжёшься; если поглубже полоснуть по пальцу ножом, из пальца обычно идёт кровь; если разом осушить пузырёк с пометкой "Яд!", рано или поздно почти наверняка почувствуешь недомогание.
      
       -- Что ты хочешь?
       -- Я хочу убить время.
       -- Время очень не любит, когда его убивают.
      
       Да вы всего лишь колода карт!
      
       Ни в коем случае не представляй себе, что ты можешь быть или представляться другим иным, чем как тебе представляется, ты являешься или можешь являться по их представлению, дабы в ином случае не стать или не представиться другим таким, каким ты ни в коем случае не желал бы ни являться, ни представляться.
      
       -- Ты отлично знаешь, что ты не взаправдашняя.
       -- Нет, взаправдашняя, -- сказала Алиса и заплакала.
       -- Слезами делу не поможешь. От плача взаправдашней не станешь.
       -- Если бы я была не взаправдашняя, я бы тогда не умела плакать!
       -- Уж не хочешь ли ты сказать, что плачешь настоящими слезами?
       Я знаю, что всё это понарошку, -- подумала Алиса, -- и поэтому плакать -- глупо.
      
       Все бы ничего, но вот Герцогиня, Герцогиня! Она придет в ярость, если я опоздаю! Она именно туда и придет!
      
       -- Скажите, пожалуйста, куда мне отсюда идти?
       -- А куда ты хочешь попасть? -- ответил Кот.
       -- Мне все равно... -- сказала Алиса.
       -- Тогда все равно, куда и идти, -- заметил Кот.
       -- ... только бы попасть куда-нибудь, -- пояснила Алиса.
       -- Куда-нибудь ты обязательно попадешь, -- сказал Кот. -- Нужно только достаточно долго идти.
      
       Давай играть, как будто я голодная гиена, а ты -- кость!
      
       Давай показания и не нервничай, а не то я велю казнить тебя на месте.
      
       Не хрюкай. Выражай свои мысли как-нибудь по-другому!
      
       Ну что ж, ничего, - подумала она, - ведь из него мог выйти очень противный мальчишка. А так получился очень симпатичный поросенок!
      
       До самого красивого никогда не дотянешься.
      
       Если в мире все бессмысленно, -- сказала Алиса, -- что мешает выдумать какой-нибудь смысл?
      
       -- Ничего не поделаешь, -- возразил Кот. -- Все мы здесь не в своем уме -- и ты, и я!
       -- Откуда вы знаете, что я не в своем уме? -- спросила Алиса.
       -- Конечно, не в своем, -- ответил Кот. -- Иначе как бы ты здесь оказалась?
       Довод этот, показался Алисе совсем не убедительным, но она не стала спорить, а только спросила:
       - А откуда вы знаете, что вы не в своем уме?
       - Начнем с того, что пес в своем уме. Согласна?
       - Допустим, - согласилась Алиса.
       - Дальше, - сказал Кот. - Пес ворчит, когда сердится, а когда доволен, виляет хвостом. Ну, а я ворчу, когда я доволен, и виляю хвостом, когда сержусь. Следовательно, я не в своем уме.
       - По-моему, вы не ворчите, а мурлыкаете, - возразила Алиса. - Во всяком случае, я это так называю.
       - Называй как хочешь, - ответил Кот. - Суть от этого не меняется.
       Другой перевод:
       -- Зачем это я пойду к ненормальным? -- пролепетала Алиса. -- Я их... Я лучше к ним не пойду...
       -- Видишь ли, этого всё равно не избежать, -- сказал Кот, -- ведь мы все тут ненормальные. Я ненормальный. Ты ненормальная...
       -- А почему вы знаете, что я ненормальная? -- спросила Алиса.
       -- Потому что ты тут, -- просто сказал Кот, -- иначе бы ты сюда не попала.
      
      
       "Алиса в Зазеркалье"
      
       -- Ему снится сон! -- сказал Траляля. -- И как, по-твоему, кто ему снится?
       -- Не знаю, -- ответила Алиса. -- Этого никто сказать не может.
       -- Ему снишься ты! -- закричал Траляля и радостно захлопал в ладоши. Если б он не видел тебя во сне, где бы, интересно, ты была?
       -- Там, где я и есть, конечно, -- сказала Алиса.
       -- А вот и ошибаешься! -- возразил с презрением Траляля. -- Тебя бы тогда вообще нигде не было! Ты просто снишься ему во сне.
      
       ... Пироги в Зазеркалье сначала раздают гостям, а потом уж режут.
      
       Некоторые слова очень вредные. Ни за что не поддаются! Особенно глаголы! Гонору в них слишком много! Прилагательные попроще - с ними делай, что хочешь. Но глаголы себе на уме! Впрочем, я с ними со всеми справляюсь. Световодозвуконепроницаемость! Вот что я говорю!
      
       - Я никогда ни с кем не советуюсь, расти мне или нет, - возмущенно сказала Алиса.
       - Что, гордость не позволяет? - поинтересовался Шалтай.
      
       - Я уже отчаялась...
       - Отчаялась? - повторила она. - Разве ты пьешь чай, а не молоко? Не знаю, как это можно пить чай! Да еще утром!
      
       - У нас, - сказала Алиса, с трудом переводя дух, - когда долго бежишь со всех ног, непременно попадешь в другое место.
       - Какая медлительная страна! - сказала Королева.
      
       Слышишь, как снег шуршит о стекла, Китти? Какой он пушистый и мягкий! Как он ласкается к окнам! Снег, верно, любит поля и деревья, раз он так нежен с ними! Он укрывает их белой периной, чтобы им было тепло и уютно, и говорит: "Спите, дорогие, спите, пока не наступит лето."
      
       Весь этот мир -- шахматы (если только, конечно, это можно назвать миром). Это одна большая-пребольшая партия. Ой, как интересно! И как бы мне хотелось, чтобы меня приняли в эту игру! Я даже согласна быть Пешкой, только бы меня взяли... Хотя, конечно, больше всего мне бы хотелось быть Королевой!
      
       Я вот сейчас, к примеру, два часа отчаивалась... с вареньем и сладкими булочками.
      
       Сияло солнце в небесах,
       Светило во всю мочь,
       Была светла морская гладь,
       Как зеркало точь-в-точь,
       Что очень странно -- ведь тогда
       Была глухая ночь.
      
       Завтра никогда не бывает сегодня. Разве можно проснуться поутру и сказать: "Ну вот, сейчас, наконец, завтра"?
      
       -- Кстати, -- проговорила Белая Королева, опуская глаза и нервно ломая руки, -- на прошлой неделе в пятницу была такая гроза! То есть я хотела сказать -- в пятницы!
       Алиса удивилась.
       -- У нас, -- сказала она, -- больше одной пятницы разом не бывает!
       -- Какое убожество! -- фыркнула Черная Королева. -- Ну а у нас бывает шесть, семь пятниц на неделе!
      
       -- Нельзя поверить в невозможное!
       -- Просто у тебя мало опыта, -- заметила Королева. - В твоем возрасте я уделяла этому полчаса каждый день! В иные дни я успевала поверить в десяток невозможностей до завтрака!
      
       -- Кого ТЫ встретил на дороге?
       -- Никого.
       -- Эта молодая особа тоже его видела.
      
       Когда идешь, голову держи прямо, носки ставь врозь и всегда помни, кто ты такая.
      
       -- Простите, но я не поняла: подарок на день нерожденья? Что это такое?
       -- Подарок, который тебе дарят не на день рожденья, конечно.
       Алиса задумалась.
       -- Мне больше нравятся подарки на день рожденья, -- сказала она наконец.
       -- А вот и зря! -- вскричал Шалтай-Болтай. -- Сколько в году дней?
       -- Триста шестьдесят пять.
       -- А сколько у тебя дней рожденья?
       -- Один.
       -- Триста шестьдесят пять минус один -- сколько это будет?
       -- Триста шестьдесят четыре, конечно.
       -- ... Значит, так: триста шестьдесят четыре дня в году ты можешь получать подарки на день нерожденья.
       -- Совершенно верно, -- сказала Алиса.
       -- И только один раз на день рожденья!
      
       -- Простите? -- переспросила Алиса, растерявшись.
       -- Я не обиделся, -- отвечал Шалтай-Болтай. -- Можешь не извиняться!
      
       - Почему вы все время говорите: "Не зарывай"? - спросила наконец Алиса с досадой. - Что я зарываю? И куда?
       - Ум ты свой зарыла! А куда - не знаю!
      
       До самого красивого никогда не дотянешься, - сказала, наконец, Алиса со вздохом досады и выпрямилась.
      
       Если ты ВИДИШЬ пою я или нет, значит, у тебя очень острое зрение.
      
       -- Видите ли, я тоже всегда считала, что единороги -- это сказочные чудовища. Никогда не видела живого единорога!
       -- Ну что ж, теперь мы увидели друг друга, -- сказал единорог, -- и если ты поверишь в меня, я поверю в тебя. Идет?
      
       БАРМАГЛОТ
       Варкалось. Хливкие шорьки
       Пырялись по паве,
       И хрюкотали зелюки.
       Как мюмзики в мове.
      
       О бойся Бармаглота, сын!
       Он так свирлеп и дик,
       А в глуще рымит исполин -
       Злопастный Брандашмыг!
      
       Но взял он меч, и взял он щит,
       Высоких полон дум.
       В глущобу путь его лежит
       Под дерево Тумтум.
      
       Он стал под дерево и ждет,
       И вдруг граахнул гром -
       Летит ужасный Бармаглот
       И пылкает огнем!
      
       Раз-два, раз-два! Горит трава,
       Взы-взы -- стрижает меч,
       Ува! Ува! И голова
       Барабардает с плеч!
      
       О светозарный мальчик мой!
       Ты победил в бою!
       О храброславленный герой,
       Хвалу тебе пою!
      
       Варкалось. Хливкие шорьки
       Пырялись по наве.
       И хрюкотали зелюки.
       Как мюмзики в мове.
       Пояснение к цитате:
       Алиса читает стих о Бармаглоте из отражения книги в зеркале.
      
       Если не знаешь, что сказать, говори по-французски!
      
       Королевы в сделки не вступают.
      
       Я придумал средство от выпадения волос. Волосы почему падают? Потому, что свисают вниз. А надо взять палочку и поставить её на голову, чтобы волосы вились вокруг неё, как плющ. Они вьются вверх, а вверх падать невозможно, вот! Это моё собственное изобретение! Можешь использовать его, если хочешь!
      
       Знаешь, потеря головы -- это очень серьезная потеря!
      
       -- Меня зовут Алиса, а...
       -- Какое глупое имя! - нетерпеливо прервал ее Шалтай. - Что оно значит?
       -- Разве имя должно что-то значить? - проговорила Алиса с сомнением.
       -- Конечно, должно, -- ответил Шалтай-Болтай и фыркнул. - Возьмём, к примеру, моё имя - оно выражает мою суть! Замечательную и чудесную суть! А с таким именем как, у тебя, ты можешь оказаться чем угодно. Ну просто чем угодно!
      
       Нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте, а чтобы куда-то попасть, надо бежать как минимум вдвое быстрее!
      
       Никогда не думай, что ты иная, чем могла бы быть иначе, чем будучи иной в тех случаях, когда иначе нельзя не быть.
      
      
       "Охота на Снарка"
      
       Я вам все рассказал в день отплытья.
       Обвиняйте в убийстве меня, в колдовстве.
       В слабоумии, если хотите;
       Но в увертках сомнительных и в плутовстве
       Я никак не повинен, простите.
       Я в тот день по-турецки вам все объяснил,
       Повторил на фарси, на латыни;
       Но сказать по-английски, как видно, забыл
       Это мучит меня и поныне.
      
       Он команду сто раз от опасности спас -
       Но упорно молчал, от какой.
      
       Обвиненье в измене легко доказать,
       Подстрекательство к бунту -- труднее,
       Но уж в злостном банкротстве козу обвинять,
      
       Да, приятно... Но вскоре после выхода в море
       Стало ясно, что их капитан
       Из моряцких наук знал единственный трюк --
       Балабонить на весь океан.
      
       Для чего, в самом деле, полюса, параллели,
       Зоны, тропики и зодиаки?
       И команда в ответ: "В жизни этого нет,
       Это -- чисто условные знаки".
      
       Можно было б смириться с потерей плаща,
       Уповая на семь сюртуков
       И три пары штиблет; но, пропажу ища,
       Он забыл даже, кто он таков.
      
       И он с пафосом стал излагать материал
       (При всеобщем тоскливом внимании) --
       Забывая, что вдруг брать людей на испуг
       Неприлично в приличной компании.
      
       Впрочем, мненья присяжных сложились давно,
       Всяк отстаивал собственный взгляд,
       И решительно было ему всё равно,
       Что коллеги его говорят.
      
      

    Макс Фрай.

       "Библиотекарь"
      
       В детстве, когда меня спрашивали, кем я хочу стать, я неизменно отвечала: матросом! Первые несколько лет взрослые умилялись моей наивности, потом стали осторожно объяснять, что девочек в матросы не берут, поэтому лучше бы придумать что-нибудь другое, - ну и пожалуйста, я перестала говорить, что хочу стать матросом, но это вовсе не означает, будто я перестала хотеть...
      
       (...) я не слишком уверен, будто лишения действительно совершенствуют душу, зато точно знаю, что они обостряют чутьё.
      
       Несерьезно - не значит "неправда".
      
       ...поначалу я был уверен - еще немного, боги одумаются и мы все-таки вернемся домой, никто не скитается вечно; "поначалу" - это лет тридцать примерно. Да, я несокрушимый оптимист...
      
       Смотреть на звёзды и вспоминать прошлое - дело хорошее, при условии, что ты не занимаешься этим всё время, изо дня в день.
      
       Вместо того чтобы пытаться понять некоторые вещи, следует просто сказать себе: "И так, выходит, бывает", подивиться многообразию мира, посмеяться над собственным невежеством, намотать все на ус и заняться более насущными делами.
      
       Принято считать, что женщины больше всего на свете боятся постареть, а я, напротив, старалась, мне казалось, это просто нечестно по отношению к мужу - выглядеть так, словно время не властно надо мной.
      
       Когда искренне, повинуясь порыву, отдаешь все, что имеешь, взамен получаешь куда больше, чем смел рассчитывать.
      
       ... в конце концов, кто сказал, что спасать надо именно гениев? Всех надо.
      
       Папа своим примером наглядно доказывал, что, если уж вас угораздило родиться непрошибаемым эгоистом, это качество должно уравновешиваться честностью и очарованием, чтобы окружающие, во-первых, с самого начала понимали, с кем имеют дело, а во-вторых, получали от этого удовольствие.
      
       На судне уже имелся прекрасный, как меня заверили, экипаж, капитан - замечательный человек и опытный организатор, на досуге пишет диссертацию по антропологии, ну а чему вы удивляетесь, одно другому совершенно не мешает.
      
       А в конце приписка нормальным человеческим языком: "Да Вы лучше сами приезжайте, дорогу оплатим, познакомимся и все Вам расскажем", - и совсем уж трогательный постскриптум: "Мы очень хорошие".
      
       Даже в юности я куролесил довольно вяло, не в полную силу, зато с удовольствием строил планы на будущее, сочинил для себя судьбу, полную страстей, приключений и путешествий, в глубине души полагал, что создан именно для нее, но все откладывал на потом, думал, успеется, а теперь вдруг обнаружил, что стою, как дурак, упершись носом в глухую стену, и мое прекрасное "потом" осталось где-то позади, и вообще всё.
      
      
       "Болтливый мертвец"
      
       Проблема в том, что словосочетание "плохое место" уже давно стало для меня чем-то вроде дорожного знaкa с надписью: "Тебе туда, дружище!"
      
       Легко быть мудрым и спокойным до тех пор, пока кто-то не помочится тебе на голову!
      
       Поэты древности в отличие от современных редко создавали больше дюжины стихотворений в течение своей долгой жизни. Оно и понятно: все они были отменными магами и не любили растрачивать себя на пустяки. Поэтому за каждым поэтическим произведением тех времен непременно скрывается целая Вселенная, наполненная чудесами -- нередко опасными для того, кто неосторожно разбудит задремавшие строки.
      
       Если вас укачало от езды в автобусе, главное -- выйти, немного постоять на твердой земле, отдышаться, прийти в себя, а уже потом думать, что делать дальше.
      
       Я уже устал скорбно вопрошать после всякой очередной передряги: где была моя голова?! Очевидно, имеется такое специальное таинственное место, куда эта никчемная часть тела периодически перемещается.
      
       На войне как на войне, знаете ли: лучше быть живым параноиком, чем мертвецом, который ждал от жизни только приятных неожиданностей... Одним словом, я не люблю сюрпризы. Зато они меня просто обожают.
      
       Убить нельзя, терпеть -- трудно.
      
       Про себя я уже не раз называл ее поэтом-практиком: Меламори за свою жизнь не зарифмовала и двух строчек, но ей это и не требовалось, она оперирует не рифмами, а поступками, создавая свои мимолетные шедевры не из слов, а из ненадежной ткани реальности.
      
       Ложь - пагубная привычка: стоит только однажды научиться, и тут же начинаешь лукавить даже наедине с самим собой.
      
       Великодушие - единственная стоящая приправа к могуществу.
      
       Активное неприятие любой традиции - столь же очевидная глупость, как и слепая приверженность ей. Верное решение всегда находится между "да" и "нет".
      
       Тот, о ком сокрушаются несколько дюжин родственников и друзей, ничуть не менее мертв, чем тот, чья смерть не выжала ни единой слезы...
      
       Хамы немного похожи на наваждения: если не уделять им внимания, они быстро тускнеют, а иногда даже исчезают - по крайней мере, из твоей жизни...
      
       Мечтать о всяческих приятных вещах мне всегда нравилось больше, чем обладать ими...
      
       Иногда обычные формальности помогают выразить отношение к происходящему куда лучше, чем длинные рассуждения.
      
       Любить человека и постоянно держать его при себе - отнюдь не одно и то же.
      
       Если бы мудрость зависела только от возраста!
      
       Такова уж человеческая натура: мало кто готов смириться с мыслью, что все его подвиги останутся без аплодисментов в финале!
      
       Ни одно человеческое существо не является настолько совершенным, чтобы не нуждаться в контроле со стороны.
      
       У тебя такое лицо, словно все мои шкафы уже до отказа забиты твоими любовниками. И теперь ты пытаешься сообразить, как бы поделикатнее объяснить мне этот печальный факт.
      
       Люди - такие непредсказуемые существа... Впрочем, нет, вполне предсказуемые, и это ещё хуже.
      
       Доверять вообще никому не стоит. И не потому, что всё человечество озабочено тем, как бы тебя провести, а потому, что человеческие поступки далеко не всегда соответствуют твоим ожиданиям - вот и всё.
      
       - Мы, люди, куда могущественнее, чем нам кажется. Не только ты, сэр Вершитель, а вообще все. Хотим мы этого, или нет, но каждый из нас вынужден жить в той реальности, которую он сам для себя выбрал. Трагедия состоит в том, что почти никто не делает этот выбор осознанно, поэтому и реальность нередко получается та ещё...
      
       - О чём ветер поёт
       в пустом сердце моём?
       О том поёт, что огонь
       Сжёг всё в сердце моём...
       О чём ветер поёт
       В пустом сердце моём?
       О том, что вечный лёд
       Сковал сердце моё...
       О чём ветер поёт
       В пустом сердце моём?
       О том, что пламя и лёд
       Вместе в сердце моём.
      
       ... И сейчас я понял, что послушно повторяю одну из самых банальных ошибок человечества: по команде "всё хреново, жизнь не удалась", начинаю усиленно любоваться пейзажем.
      
       Вообще-то, каждый человек вполне хорош, если правильно рассчитать дозировку - самые невыносимые типы могут оказаться почти душками, если видеть их один раз в три года и не дольше тридцати секунд кряду.
      
       Когда хороший человек берется за плохое дело, судьба может повернуться к нему спиной.
      
       Понимаешь, настоящий путь никогда не бывает движением по прямой. Это тебе не поездка на амобилере на ярмарку в Нумбану. Нет движения вперед, нет пункта назначения, в который надо прибыть. Это куда больше похоже на прогулку по берегу океана в шторм. Одна волна сбивает тебя с ног и уносит тебя в открытое море, а другая выбрасывает на берег. Нет никакой цели, никакой Нумбаны, никакой ярмарки - ничего! Только твоя дурацкая, рискованная прогулка и безжалостные волны, которые увлекают тебя за собой, а в тот момент, когда тебе начинает казаться, что ты уже освоился в океане - снова выбрасывают на берег, и ты понимаешь, что все нужно начинать сначала. Ты говоришь - все возвращается? Так оно и есть. Но не паникуй, парень: со временем ты поймешь, что всякий раз нас выбрасывает на иной берег, и мы начинаем с какого-то другого "начала"...
      
       ... покойникам всегда почему-то достается куда больше любви, чем живым: наверное, просто потому, что они неподвижно лежат на месте и наконец-то больше никому не мешают...
      
       Надо просто делать всё, на что ты способен, а не гадать, как сложатся обстоятельства.
      
      
       "Большая телега"
      
       Жители города Нанси чертят на своих столах старинные карты мира, чтобы находиться одновременно всюду, оставаясь при этом дома.
      
       Вообще-то, сейчас, когда на меня никто не смотрел и мыслей, смею надеяться, не читал, можно было бы оставить этот снисходительный тон, пинком прогнать внутреннего скептика, наспех сотворенного когда-то из вязкой глины детских разочарований специально для упрощения коммуникаций с внешним миром, и честно признать: на самом деле я погибаю от любопытства и нетерпения.
      
       Я уже давным-давно такой взрослый, что самому страшно.
      
       Похоже, это очень важно для города - получить возможность поговорить с людьми на понятном им языке.
      
       Створки тяжелых металлических ворот были закрыты и для пущей надежности перевязаны шнурком от ботинка. Бантиком. Чтобы, значит, враг не проник.
      
       - Я тебе кто - дружочек или чужая тетка?
       - Ты мне родная дядька.
      
       Оно (существо) оказалось одной из тех некрасивых женщин, которые в любом возрасте похожи на красивых мальчиков; они это, надо думать, прекрасно понимают, поэтому всю жизнь коротко стригутся и платьев не надевают даже по праздникам. Мне они очень нравятся, все как одна.
      
       Как почти все, что я делаю, эти заметки не нужны и не интересны никому, кроме меня самого.
      
       Проходя мимо Восточного вокзала, я почувствовал сладкий зуд -- не в теле и даже не в так называемой "душе", а где-то в области грядущего полудня.
      
       И мне становится хорошо, сладко и полно где-то в потаенной глубине, как будто душа пробудилась после долгой спячки, тут же стырила банку клубничного варенья из бабкиного буфета и слопала за один присест, запивая горячим чаем. Как-то так.
      
       Иногда мне кажется, что кошки умеют регулировать собственный вес по мере надобности: когда необходимо взобраться к потолку по тонкой занавеске, самый раскормленный зверь весит не больше двухсот граммов. А когда надо заставить теплого, удобного человека как можно дальше оставаться в постели, даже такое тщедушное создание, как моя подружка, чудесным образом прибавляет к своему природному весу еще как минимум пуд.
      
       В юности я полагал свой удел трагическим, но со временем понял, что это просто естественное положение вещей.
      
       Жизнь любого человека -- зеркальное отражение его представлений о ней.
      
       ... в пять утра любое "потом" все равно что "никогда"...
      
       Нет ничего лучше, чем своевременно поставленный вопрос...
      
       Я давным-давно утонул в горячей траве, а глаза мои заблудились в небе, запутались в облаках...
      
       У всякого места есть свое предназначение. Есть места, подходящие для радости, и места, подходящие для страданий. И ни в коем случае нельзя подменять одни другими. Беда в том, что люди давно разучились видеть очевидное. Ничего не чувствуют, ничего не понимают. И ведут себя как слоны.
      
       Я многое могу вытерпеть, просто не одобряю пытки, особенно платные - даже со скидкой.
       Пояснение к цитате:
       О запрете на курение в самолете.
      
       В идеальном языке, убежден я, звучание любого слова настолько точно соответствует смыслу, что его даже учить не надо, услышал - и сразу понял, о чем речь.
      
       ... сэкономив таким образом кучу времени -- ради чего, кстати, его следует экономить? Хороший вопрос.
      
       Черные когда-то глаза были теперь светло-карими, любой другой сказал бы "выцвели", но мне кажется, это просто от избытка внутреннего света.
      
       Когда по перрону бредет толпа мужиков в рогатых шлемах с разноцветными чемоданами на колесиках, это, мне кажется, вполне себе внятный знак: "осторожно, весь мир сошел с ума", или что-то в таком роде.
      
       У этих часов есть большой круглый циферблат и прекрасный, исправно работающий механизм, но нет стрелок. Они громко тикают, отмеряя время, но не показывают результат, и это, с моей точки зрения, лучшее, что могут сделать милосердные часы для своего владельца.
      
       -- ... выбрать любую картинку, найти уединенное место, где тебя никто не побеспокоит, и созерцать изображение с любовью, но без алчности. Не думать завистливо: "Вот бы и мне туда попасть", а радоваться так, словно ты уже там.
       -- И что тогда?
       -- И тогда в какой-то момент вполне может обнаружиться, что ты уже там.
      
       Демиург не должен ходить по своим садам.
      
       Но год, казалось нам, это целая вечность, и "через год" -- все равно что "никогда", потому что все, что не прямо сейчас, -- и есть никогда.
      
       Когда происходит нечто мало-мальски выходящее за рамки банального бытового происшествия, основная проблема состоит в том, что мы не можем предоставить себе внятный отчет о случившемся. Внутренний монолог и так-то изрядная путаница, а уж если тема соответствующая -- все, прощай разум. Поэтому бывает очень полезно рассказать о происшествии кому-то постороннему. Ну или записать -- если есть соответствующий навык. Речь упорядочивает хаос, упрощает сложное, низводит невыразимое до банальности, и в данном случае это ее свойство -- великое достоинство.
      
       -- Это, кстати, совершенно прекрасно и удивительно, что ты не спрашиваешь, кто он такой. Можно подумать, я умерла и оказалась в специальном раю для искусствоведов. А там все примерно как при жизни, просто каждый случайный прохожий знает, кто такой Эмиль Галле. И это полностью меняет ситуацию.
      
       Я всю жизнь мечтал делать что заблагорассудится, не опасаясь последствий. Даже просто пить кофе с сахаром и сливками, не опасаясь последствий, - уже великое дело.
      
       С рыбами вечно так. У меня есть рыба которая знает цены на кофе в Никарагуа, и рыба, которая знает дату кончины любого из королей. Есть рыба, которая держит в уме расписание лондонских автобусов, и рыба, осведомленная обо всех музыкальных новинках будущего месяца. А белая, которая висит под потолком, отлично разбирается в рынке ценных бумаг. Если бы мне удалось её разговорить, был бы я сейчас миллионером. Но рыбы всегда молчат. Такова их природа.
      
       У тебя все и так хорошо, напоминал я себе, жизнь твоя прекрасна и удивительна, хоть и не соответствует порой ожиданиям -- так она вроде бы и не должна.
      
       Тем более там наверняка была написана какая-то херня, -- на этот раз внутренний скептик действовал из наилучших побуждений. Он всерьез полагал, что меня можно таким образом утешить.
       Это у меня на лбу написана какая-то херня, огрызнулся я. И в книге судеб напротив моего имени заодно. Огненными скрижалями.
      
       Музыкантов было пятеро -- труба, саксофон, банджо, стрингс-бас и тромбон; самому молодому из них уже явно перевалило за полсотни, а банджист и вовсе мог сойти за непутевого младшего братца египетских фараонов. Но это я заметил, только когда ребята сделали короткий перерыв, чтобы промочить горло, а пока играли, они были людьми без возраста, не простомолодыми, а почти бессмертными. Но это неудивительно, с хорошими музыкантами всегда так, они не принадлежат этой земле, пока играют, а стареют только во время перекуров.
      
       В Древнем Вавилоне созвездие Большой Медведицы носило название Грузовая Повозка. Это название заимствовали многие народы, а кое-где оно сохранилось и до нового времени. В частности, немцы называют его Grosser Wagen -- Большой Воз, или Большая Телега, да и в русском языке сохранились, хоть и стали мало употребимыми, старые названия: Воз, Возило, Телега, Повозка.
       Словом "телега" на сленге называют устный рассказ, историю, как правило длинную и запутанную, часто (но не обязательно) неправдоподобную; в таких случаях обычно употребляется глагол "гнать".
       Таким образом, "Большая телега" -- не только идеальное транспортное средство для поездок по Европе, но и подходящее название для сборника отчетов об этих путешествиях, длинных, запутанных, на первый взгляд неправдоподобных, но достоверных.
      
       Полное одиночество -- хорошее дело в пределах собственной квартиры, но не в масштабах планеты. Знать, что по земле ходит пара-тройка похожих на тебя существ, -- необходимое и достаточное условие душевного комфорта.
      
       ... городок оказался фотогеничный, хоть и жопа мира.
      
       Так не бывает, -- говорит мой бедный друг, и в голосе его звучит недовольство с явственным оттенком уважения к чуду, свидетелями которого мы невольно стали. -- Так не бывает, -- упрямо повторяет он. -- Старый город, солнечный летний день, центральная площадь сплошь уставлена плетеными стульями и затянута полосатыми тентами, работают все городские кафе, но ни в одном нет кофе. Пиво, всюду пиво, пенное, густое и липкое, властная, неукротимая стихия, которой покорилось все сущее. И в центре этого кошмара -- я. Стою без единого кофейного зерна в кармане, как последний дурак. Именно так я всегда представлял себе ад.
      
       Но с детством у меня сложно, я его помню, как кино или книгу -- очень мило, но при чем тут я?
      
       Меня всегда поражала в ближних способность находить правдоподобные объяснения самым нелепым фактам.
      
       В некоторых случаях остаться друзьями -- самый безнадёжный тупик.
      
       Жизнь любого человека -- зеркальное отражение его представлений о ней. В этом смысле каждый действительно творец своего счастья. И несчастья. Второе, понятно, получается лучше: мы же унылые все, нервные и озабоченные.
      
       Близкие друзья - это такие специальные злодейские гады, которых нам посылает небо, чтобы научить нас смирению.
      
       Если чего-то очень не хочется, можно это не делать, вернее даже, нужно не делать, и ничего за это не будет, а, напротив, все будет замечательно.
      
       ... любой человеческий язык - лжив по определению. И использовать его следует по назначению, скрывать с его помощью правду, для которой все равно нет подходящих слов.
      
       Словом, я создал в своем воображении пару настолько идеальную, что даже в самый тягомотный телесериал не вставишь: никакой драматургии. Для жизни это лучше всего.
      
       Просто женщинам вроде тебя очень идет быть счастливыми. Есть, знаешь, такой тип, которому к лицу страдания -- настолько, что даже когда у них все прекрасно, имеет смысл время от времени заламывать руки, из чистого кокетства. Бывают такие, кого очень красит необходимость ежедневно справляться с трудностями. И даже такие, кому больше идет не справляться. Но все это не твой случай. Тебе нужно быть счастливой, тогда можно даже не наряжаться и косметика не нужна.
      
       Иногда заветные желания исполняются сразу, а не через пятьдесят лет. Причем самые дурацкие из них.
      
       Есть люди, которых коснулась война, и есть люди, которые знают о войне только понаслышке. И вторым не следует лезть к первым с разговорами на эту тему, особенно к малознакомым, особенно из вежливости.
      
       Я уже не раз замечал, что брань действует как мгновенная анестезия. Боль не то чтобы проходит совсем, но становится вполне терпимой.
      
       Повышенная температура в сочетании с горным воздухом творит с человеческим разумом недобрые чудеса.
      
       -- Все-таки, -- говорит он, -- ужасная у меня манера -- рассказывать с самого начала, по порядку.
      
       ... важно идти, не останавливаясь, но и не ускоряя шаг, избегать резких движений, но и полной неподвижности не допускать -- если, к примеру, сесть на лавку, можно заснуть окончательно и бесповоротно, а потом столь же окончательно и бесповоротно проснуться, и какой тогда смысл.
      
       Достаточно приехать в пять утра в незнакомый город. Это всё.
      
       ... мы оба начинаем хохотать, громко, взахлеб, как бывало в детстве, когда остановиться совершенно невозможно и всякая попытка успокоиться только подливает масла в огонь.
      
       -- Я неоднократно убеждался, что быть человеком -- весьма опасная и зачастую прискорбная участь...
      
       ... ворчуны, заранее недовольные всем, что с ними может случиться...
      
       Среднестатистический восхищенный турист уже потому всем доволен, что вырвался на время из привычного круговорота жизни: ему не надо толкаться в городском транспорте, покупать продукты для ужина, выносить мусор, сверяясь с приборами, высчитывать квартплату, ложиться пораньше, предусмотрительно поставив в изголовье будильник, ворочаясь с боку на бок, сочинять ответы на каверзные вопросы, которые завтра поутру непременно задаст начальник, -- вообще ничего в таком духе. Пожизненный раб распорядка пьян от внезапно наступившей свободы, ему так хорошо, что он почти не видит город, который искренне нахваливает; неудивительно, что туземцев его неуместные восторги только раздражают, как лепет захмелевшего гуляки, внезапно оказавшегося среди трезвых, занятых, озабоченных повседневными делами людей.
      
       ... позвонил кто-то, как ему тогда казалось, чрезвычайно важный; теперь-то он вспомнить не может, что это был за звонок, вот что творит с нами время.
      
       ... пока не попробуешь, не узнаешь, как это бывает, и ни черта не поймешь.
      
       Мне вдруг стало так хорошо, что я решил никуда пока не идти, чтобы не расплескать это удивительное ощущение покоя и воли...
      
       Как бы мы ни хотели сделать историю точной наукой, а она все равно никогда ею не станет.
      
       ... когда всё плохо, любая мелочь может стать последней каплей.
      
       Надежда сама по себе довольно дурацкое чувство. Надеяться можно на что угодно, в том числе на всякие глупости, которые нормальному человеку и в голову не придут.
      
       ... к гадалкам не хожу, а когда сами предлагают, вежливо отказываюсь. Предпочитаю формировать свою персональную картину мира без посторонней помощи.
      
       ... счастье естественное состояние человека, который знает свое предназначение и следует ему, для такого любые житейские невзгоды -- просто рябь на поверхности.
      
       Как же, оказывается, просто прослыть монахом - достаточно не выкладывать интимные подробности своей жизни всем желающим послушать.
      
       Когда я попыталась расплатиться за еду, хмурый красавчик поглядел на меня, как на дурочку, только что пальцем у виска не покрутил, точнее, все-таки покрутил, но пальцем какой-то дополнительной невидимой руки -- вроде бы ничего не произошло, а всем присутствующим ясно, что он это сделал.
      
       "В Тюрингии живут работящие люди, здесь делают желтый цвет и ветер для всей страны". Я, когда ехал в поезде, убедился, что все правда: всюду, до горизонта, поля, засаженные желтыми цветами, и ветряки крутятся. Желтый цвет и ветер, так просто и так здорово!
      
       Люди вообще нужны и интересны друг другу куда меньше, чем принято думать, разве только спину почесать, а если душа не лежит к этому занятию, следует привыкнуть к мысли, что тебя для окружающих как бы и нет вовсе. А еще лучше -- научиться считать это не бедой, но преимуществом.
      
       Хорошие пары должны умирать в один день, как сказочные герои.
      
       А на электронном табло над входом в почтовое отделение мигали совершенно замечательные цифры: 92:38. Мне было приятно думать, что это и есть точное местное время.
      
       ... фрагмент истории о великом мужестве, оптимизме, силе и жизнелюбии. Эти качества всегда восхищали меня в шампиньонах, пробивающих башкой асфальт -- только потому, что там, наверху, солнце.
      
       Настоящее одиночество -- это, во-первых, когда человеку некуда пойти, но вышесказанное и без меня известно всем пострадавшим от великой русской литературы девятнадцатого столетия. А во-вторых, одиночество -- это еще и отсутствие сервиса. В смысле, услуг, которые нам могут предоставить другие люди. Для полноценного одиночества нужны закрытые кафе, магазины и входы в метро, неподвижные трамваи, пустые киоски и одно-единственное такси на стоянке, водитель которого уснул, неестественно запрокинув голову, так что, поглядев на его бледный профиль, заострившийся нос и громадный кадык, пятишься на цыпочках, от греха подальше, так и не рискнув проверить, жив ли бедняга.
      
       Одиночество -- это ведь не просто отсутствие спутника жизни или собеседника, такое-то удовольствие нараз себе можно организовать, достаточно надолго отключить телефон, запереться в своей комнате или в рабочем кабинете или, не знаю, на дачу уехать, все по-разному выкручиваются, но, в целом, ничего сложного.
      
       Холод -- самый назойливый компаньон из всех, кого я знаю.
      
       Бессонница -- превосходная штука, если отрешиться от телесных неурядиц и сосредоточиться на дивным образом преобразовавшейся реальности.
      
       После третьей чашки кофе я добрею, примерно как Карабас-Барабас на сороковом чихе.
      
       Но я думаю, смысл -- он всегда внутри нас, а книги, которые мы читаем, это просто хитроумый крючок, чтобы вытащить его на поверхность, и уж тут кому чем удобнее, с этой точки зрения абсолютно все равно, что читать, лишь бы работало.
      
       Бедняге крупно повезло, что на моем месте оказался именно я...
      
       В Париже в первый же день привыкаешь к мысли, что все цивилизованное человечество объясняется исключительно по-французски, к вечеру смиряешься с тем, что лично ты больше не являешься его неотъемлемой частью, а уже на следующее утро начинаешь этим наслаждаться, в очередной раз обнаружив, что возможность не разбирать звучащую вокруг человеческую речь -- ни с чем не сравнимое удовольствие.
      
       Дурацкая идея, чего уж там, но обдумывать ее было чертовски приятно.
      
       Так не бывает, -- говорит мой бедный друг, и в голосе его звучит недовольство с явственным оттенком уважения к чуду, свидетелями которого мы невольно стали. -- Так не бывает, -- упрямо повторяет он. -- Старый город, солнечный летний день, центральная площадь сплошь уставлена плетеными стульями и затянута полосатыми тентами, работают все городские кафе, но ни в одном нет кофе. Пиво, всюду пиво, пенное, густое и липкое, властная, неукротимая стихия, которой покорилось все сущее. И в центре этого кошмара -- я. Стою без единого кофейного зерна в кармане, как последний дурак. Именно так я всегда представлял себе ад.
      
       Ты учти, я вполне могу поверить. Я, знаешь ли, верю почти во все что мне говорят. Так проще.
      
       Мои дела никого не касаются. В том числе меня-когда я бодрствую.
      
       Одиночество -- не только возвышенная потребность мятущейся души, но и более-менее надежная гарантия, что в ближайшее время тебя никто не съест.
      
       Никогда не знаешь, за каким углом тебя поджидает встреча с экзистенциальным ужасом...
      
       Страшно, конечно, но мы, люди, так по-дурацки устроены, что все мало-мальски интересное и важное нам кажется страшным, по крайней мере поначалу.
      
       В конце концов, если не позволять себе иногда побыть наивным придурком, жизнь лишится доброй половины удовольствий.
      
       Нет ничего лучше, чем говорить и писать только правду, важно лишь отделять наиболее эффектные ее составляющие от прочих и преподносить их, как обычное информационное сообщение -- сухо, лаконично, без словесных завитушек и прочих кондитерских излишеств.
      
       Как только я начинаю описывать свою жизнь словами, она стремительно утрачивает даже те жалкие намеки на смысл, которые смутно мерещатся мне, пока я молчу или вру.
      
       Вместо "у меня нет работы" думать: "отлично, завтра я совершенно свободен", вместо "у меня нет денег" -- "даже интересно, как мои ангелы-хранители будут выкручиваться на этот раз", вместо "ой, что теперь со мной будет" -- "похоже, я обеспечил себе интересную жизнь на ближайшие годы" -- и так далее. И, сама понимаешь, как только человеку удается изменить взгляд на обстоятельства, обстоятельства тоже начинают меняться, как бы сами собой -- и работа находится, и деньги, соответственно, появляются, и новые приятели наперебой зовут пожить в их просторных квартирах с балованными котами, пока хозяева мотаются по свету.
      
       ...будь готов к тому, что в финале у тебя появятся новые вопросы. И ни единого намека на внятный ответ, это я тебе твердо обещаю.
      
       ...всякий человек сам себе колесо фортуны и черт из табакерки, единственная и неповторимая причина собственных бед. Это только сдуру кажется, будто мир полон злых, во всем виноватых людей. Он-то, может, и полон, но это несущественно.
      
       Когда играешь в одиночку, по правилам, известным только тебе одному, отступать от них нельзя ни на шаг, иначе незримый и неизъяснимый партнер, чье гипотетическое присутствие наполняет твое бодрствование хоть каким-то подобием смысла, пожмет плечами, выйдет, закрыв за собой дверь, игра закончится, так толком и не начавшись, и что тогда останется у тебя?
      
       Иногда надо дать себе волю, забыть обо всем на свете... и вспомнить обо всем остальном.
      
       На то и трава, чтобы по ней ходить. Таково ее предназначение. Трава, по которой не ходят, все равно что человек, к которому никто никогда не прикасался, оберегая от стресса.
      
       Жизнь любого человека -- зеркальное отражение его представлений о ней.
      
       Как-то легче дышится, когда точно знаешь, что в мире есть другие такие же придурки. Моей крыше приятно съезжать в сопровождении чужих крыш, выбравших примерно то же направление движения.
      
       Скептический ум -- страшное оружие в борьбе с собственным счастьем, немудрено, что я в этой битве всегда выхожу победителем.
      
       ... люди, за редким исключением, корыстны, и это далеко не всегда плохо - хотя бы потому, что предельно упрощает коммуникацию.
      
       Время вопрос личного восприятия. Общего "времени", одного на всех нет, затем и понадобились часы - чтобы хоть как-то сверять индивидуальные процессы. Когда мы говорим: "час", "день", "год", -- всем кажется, будто они понимают, о чём речь, но появись у нас возможность обмениваться не словами, а персональным опытом, сколько было бы сюрпризов.
      
       Он купил целую дюжину рыб - сказал, ему в последнее время приходится молчать о таком количестве разных вещей, что пора бы уже обзавестись помощниками.
      
       Я близорук, но очки носить не люблю, да они и не особо нужны, в принципе, я всё вижу - приблизительно, в общих чертах, и это, как правило, к лучшему, ничто так не красит мир, как возможность дорисовать его детали в своём воображении.
      
       ... когда человек оказывается на своём месте, он - весь, целиком - внезапно обретает смысл.
      
       ... я вообще люблю уезжать, потому что, не уехав из одного города, довольно затруднительно приехать в другой, а приезжать мне нравится больше всего на свете.
      
       Я не то чтобы верю в приметы, зато регулярно их изобретаю, при случае пересказываю друзьям, привирая для убедительности - дескать, эту телегу от симпатичного старичка в поезде услышал, а эту мамина троюродная сестра из Индии привезла, -- и выкидываю из головы. А выдумки мои понемногу расползаются по знакомым друзей, приятелей этих неведомых знакомых и двоюродным бабушкам их сослуживцев. Порой они возвращаются ко мне этаким ласковым бумерангом, и я всякий раз удивляюсь - надо же, ещё одна прижилась. Добрые приметы -- вот что останется после меня вместо домов, деревьев и сыновей, и это приятно щекочет ту пятку моей души, в которой обитает тщеславие. Если доверять ощущениям, левую.
      
       Когда я оказываюсь в незнакомом месте, мне кажется, тут может случиться всё что угодно. А может не случиться, это уж как повезёт.
      
       ... про Эмиля Галле я знаю, пожалуй, больше, чем он сам о себе знал при жизни, хотя бы потому, что у него не было возможности дневники и личную переписку своих родных и знакомых читать, а у меня -- есть.
      
       А я -- типичный придворный шут в изгнании, поднимать настроение окружающим -- то, что я действительно умею. Но в этом нет ничего из ряда вон выходящего.
      
       Просто мне позарез нужно, что бы иногда случалось нечто из ряда вон выходящее. Необыкновенное. Необъяснимое.
      
       Но ты имей в виду, я просто человек настроения. И что особенно паршиво -- чужого настроения. То есть, когда вокруг меня все страдают, это совершенно невыносимо. И я, понятно, говорю и делаю разные глупости -- просто что бы разрядить обстановку.
      
       - Ужас в том, что я сама прекрасно понимаю, что веду себя как идиотка. Но это совершенно ничего не меняет!
       - Все мы ведем себя как идиоты, - примирительно сказал я. - Просто некоторые особо одаренные экземпляры это о себе знают, а все остальные - нет. Так что добро пожаловать в ряды интеллектуальной элиты.
      
       Все бывает. Абсолютно все. Просто кое-что -- редко и не совсеми. Но это не значит -- ни с кем и никогда.
      
      
       "Властелин Морморы"
      
       Выглядел он незабываемо: мало того, что весь в нелепых бантиках, так еще и белобрысые лохмы торчат из-под тюрбана, глазищи синие, как у новорожденного котенка, и безумные, как у Орденского послушника в первые годы обучения. Одно слово, красавчик.
      
       До меня все довольно медленно доходит, а я стесняюсь, когда у меня при посторонних что-то не получается, и тогда оно совсем уж перестает получаться, а я стесняюсь ещё больше...
      
       Сломать можно почти кого угодно, было бы желание. Зато привести сломленного человека в порядок - тяжкий труд, не каждый за такое возьмётся.
      
       Люди, способные глумиться над собственными неприятностями, дорогого стоят.
      
       Нет ничего менее постоянного, чем мудрость человеческая.
      
       Конечно, не все горожане верили, что я ем людей живьем и без соли, но мало кто сомневался, что я умею их готовить.
      
       Страх -- дитя праздности, пока человек деятелен, ему проще сохранять ясный ум и спокойное сердце. Ну, по крайней мере, с ума от ужаса не сойдет, а вот у бездельника на это все шансы.
      
       Все, что может быть сочтено добрым знаком, будет им сочтено.
      
       В любом человеческом языке слишком много лишних, необязательных слов и всегда не хватает нужных.
      
       -- Если хоть половина того, что о вас рассказывают, правда, я ничем не рискую.
       -- Всё, что обо мне рассказывают, это половина правды. Или даже четверть.
      
       План, который нельзя изменить в любую секунду, повинуясь необходимости, или прихоти, ничего не стоит.
      
       Я уже не раз замечал, с большинством людей дело обстоит так: сколь плохо о них не думай, рано или поздно непременно выяснится, что ты все равно переоценил противника. Для дела так даже лучше, но за человечество всякий раз становится немного обидно. Я понимаю, люди несовершенны, но надо же хоть немного стараться.
      
       Слабые места союзников знать еще полезнее, чем слабые места врагов.
      
       Сам-то я полагаю, что по большому счету, верить не стоит вообще никому. И не потому что вокруг нас сплошь злодеи да мерзавцы, просто у каждого в любом деле свой интерес, да и манера выражаться своя, уникальная, из-за этого тоже немало путаницы бывает.
      
       Некоторые привычные вещи постепенно начинают казаться не просто неизменными, но даже необходимыми для выживания.
      
       Ругать людей имеет смысл, только когда видишь, что это пойдет им на пользу.
      
       Только сильные люди способны на искреннюю, деятельную благодарность. Прочие (часто втайне от себя) потихоньку ненавидят своих спасителей, приписывают им корыстные мотивы и низменные помыслы. Да все что угодно, лишь бы иметь возможность поскорей отделаться от неприятных воспоминаний о собственной слабости и чужом великодушии.
      
       Уверенность в себе в сочетании с неуверенностью во всем остальном - краеугольный камень настоящего могущества.
      
       Ничто так не выматывает, как добрые дела.
      
       Варианты есть всегда. Другое дело, что среди них может не быть ни одного приемлемого.
      
       Чужая слабость, подлинная или мнимая, часто поднимает людям настроение, как будто она -- свидетельство их собственной силы.
      
      
       "Власть несбывшегося"
      
       Зато зимой особенно приятно быть кем-нибудь самым главным и валяться под одеялом, сколько заблагорассудится.
      
       Каждое пробуждение -- это возвращение к жизни.
      
       Вчера кормить, сегодня опять кормить... Всё-таки ты жуткий зануда!
      
       В последнее время все мои собеседники куда-то исчезают ни с того ни с сего. Может быть, это просто модно, а я не в курсе?
      
       -- Ох, Макс, трудно мне с тобой!
       -- Почему? -- Виновато спросил я.
       -- Да вот, жрешь ты много! -- Совершенно серьезно заявил мой шеф. -- А так все в порядке...
      
       Люди так хотят хоть чем-то отличаться от прочих живых существ, что все время говорят глупости, поскольку, кроме людей, на это никто не способен.
      
       Чем дольше я живу, тем больше убеждаюсь, что истина просто обожает лукаво выглядывать из самых нелепых утверждений...
      
       Самые лучшие шутки всегда предназначены только для двоих: для того, кто шутит, и еще для некоего гипотетического невидимого, вездесущего и всепонимающего собеседника, которого, скорее всего, попросту не существует.
      
       Лучше быть живым идиотом, чем мертвым героем, правда?
      
       Нет ничего более обманчивого, чем уверенность в собственной неуязвимости.
      
       Каждый жаден до чужой судьбы и недоволен своей собственной.
      
       Некоторые чудеса гораздо легче совершить, чем понять!
      
      
       "Волонтёры вечности"
      
       После того как человек умер, остальное не имеет значение.
      
       По дороге мы молчали. Впрочем, это было весьма похоже на умиротворённое молчание двух старых друзей. Я и вправду начал понимать, что у хорошей дружбы есть некоторые преимущества перед страстью, как утверждал мудрый сэр Джуффин Халли.
      
       Любовь -- всего лишь уловка природы, с помощью которой она заставляет людей производить потомство.
      
       Любить чужие места легко: у нас нет к ним никаких претензий, мы принимаем их такими, какие они есть.
      
       Ожидание -- не самое страшное, что может случится с человеком.
      
       Время от времени следует говорить глупости, это способствует созданию тёплой дружеской атмосферы.
      
       Никто не может произвести больше шума и разрушений, чем абсолютно трезвый человек, поставивший себе цель перевернуть мир.
      
       Он косился на меня, как сумасшедший художник на собственную картину, созданную в состоянии тяжёлого наркотического бреда: не в силах понять, как ему такое удалось...
      
       Смерть не бывает глупой. Она всегда права.
      
       -- Ты уверен, что действительно хочешь здесь остаться, Макс?
       -- Хочу! -- жизнерадостно подтвердил я.
       -- Странно! -- вздохнула она. -- Но почему?
       -- Потому, что здесь сидишь ты, -- объяснил я. -- Это же элементарно!
       -- Это что, признание в любви? -- растерянно спросила Теххи.
       -- Не говори ерунду. Это -- гораздо больше!
      
       На мой взгляд, спать надо долго и со вкусом, а просыпаться как можно позже.
      
       Меня надо любить и давать мне деньги, это правильно!..
      
       ... когда у меня что-нибудь не клеится, некоторые вещи перестают казаться мне смешными...
      
       -- Ничего страшного, я никогда не обижаюсь, поскольку только необразованные плебеи способны обижаться на простую констатацию факта...
      
       Мы же договорились: сначала ты пьешь кофе, а уже потом сходишь с ума, если это действительно так уж необходимо.
      
       Это только со стороны кажется, что человеку должно быть приятно, когда за него кто-то беспокоится...
      
       Впрочем, мудрецы говорят, что именно из тех, кому противна власть над другими, получаются самые лучшие правители...
      
       -- Меня все бросили! -- жалобно сообщил я невозмутимой птице.
       -- С людьми это бывает! -- успокоил меня буривух.
      
       Обычно так оно и бывает: за все, что легко получается, приходится очень дорого платить.
      
       -- Ну а мне-то чем заняться?
       -- Тебе? Чем-нибудь интеллектуальным. Пойди поешь, что ли... -- Совершенно серьезно ответил Джуффин.
       -- Да, это ответственное поручение, -- кивнул я, -- даже не уверен, что справлюсь...
      
       Друзья, если бы я мог умереть за вас, я бы ни за что
       не стал делать подобную глупость. Потому что на
       том свете вас нет, я уже проверял...
      
       Любить незнакомые места легко: мы принимаем их такими, какие они есть, и не требуем ничего, кроме новых впечатлений...
      
       ...это же отлично, когда тебя не принимают всерьёз: можно спокойно заниматься своим делом, никто и не подумает обратить на это внимания...
      
       Легче всего распоряжаться тем, что тебе не принадлежит...
      
       Если хочешь суетиться - суетись... Кто я такой, чтобы лишать тебя права на ошибки?
      
       Большинство людей рождаются в таком месте, которое им совершенно не подходит...
      
       В чужую родину гораздо легче влюбиться, чем в свою собственную...
      
       Никогда не знаешь, где начинаешь рисковать жизнью, это вообще непрерывный процесс...
      
       ...я уже не раз тебе говорил, что скорбное выражение лица не гармонирует с формой твоих ушных раковин!
      
       Людям вообще свойственно преувеличивать.
      
       Хороший гость приходит ненадолго.
      
       Чем дальше, тем любопытственнее...
      
       Вообще-то мой жизненный опыт говорит, что опьянение проходит гораздо быстрее и безболезненнее, чем простуда. А моим наблюдениям можно доверять.
      
       Сколько раз давал себе слово не пытаться уладить чужие дела -- все без толку! Иногда во мне просыпается целая команда мультяшных спасателей во главе с Чипом и Дейлом, и с криком "спасатели, вперед!" мы дружно устремляемся исправлять чьи-нибудь перекособоченные жизни.
      
       ... если уж опаздывать, то не меньше, чем на полчаса. В пятиминутных опозданиях есть что-то бюргерское...
      
       Тому, кто хочет быть всеобщим любимцем, лучше заранее обзавестись множеством мелких, безобидных, желательно забавных пороков.
      
       Под этим небом рождается слишком мало существ, чьи желания имеют какое-то значение.
      
       Всё обычно идёт хорошо, пока мы спокойны. Это -- закон природы...
      
       Это самое страшное -- знать, что может быть лучше, чем есть...
      
      
       "Ворона на мосту"
      
       Сцедить кровь врага в сосуд? Ну ты даешь, сэр Шурф. Вынужден тебя разочаровать, домашнее консервирование -- не моя стезя. Проще вовсе не убивать врага, чем потом запасать его впрок.
      
       Долгая жизнь рядом с другими людьми сделала меня похожим на них, слабым и нерешительным любителем рассуждать, планировать, выжидать, кокетничать с судьбой, строить ей глазки -- вместо того чтобы укладывать её на лопатки, брать силой, действовать, не откладывая ни на миг.
      
       Между жертвой и палачом всегда возникает особого рода связь, куда более прочная, чем между влюблёнными, так что намерения другой стороны предельно ясны, и от знания этого никуда не деться, хотя желанным его не назовёшь.
      
       Справедливость имеет тенденцию восстанавливаться сама по себе, без особых усилий жертвы.
      
       ... всякое начатое дело следует доводить до конца, даже если речь идет о сущих пустяках.
      
       Быть живым человеком в большинстве случаев очень больно. В каком-то смысле живой -- есть раненый. Вопрос только в том, кто чем себя глушит. Тут главное подобрать достойную анестезию.
      
       Вот всегда так с вами, молодыми. Только что был умный и вдруг -- хлоп! -- снова дурак.
      
       Что бы ни делал человек, в конечном итоге окажется, что он посвятил свою жизнь просушке вороны, которую сам же перед этим намочил. Или, наоборот, увлажнению сухой вороны, которую после этого снова придётся сушить. Это -- все, на что способны люди. И ещё спорить друг с другом о том, какой путь является истинным: сушить или мочить? А если и то и другое, то в какой последовательности?
      
       Родители почти всегда инстинктивно, но безошибочно выбирают для своих детей наихудшую участь из всех возможных. И чем больше любви испытывает человек к своему ребёнку, тем сильнее в нем потаённый инстинкт убийцы. Интересный парадокс, да?
      
       "Победа любой ценой" -- не мой девиз. Мой девиз звучит иначе: "Победа, недорого".
      
       ... а если время от времени не совершать невозможное, непонятно, зачем вообще было рождаться на свет.
      
       Когда никого не боишься, можно спокойно и трезво выносить суждения о людях, не интересуясь тем, как они сами относятся к тебе.
      
       Для вас красота мира -- приятное излишество, а для меня -- лекарство.
      
       Честность отнимает слишком много времени.
      
       Я, разумеется, женщина. И хвала магистрам. Мало ли кем мне приходится иногда становиться.
      
       Спор не принесёт пользы, зато отнимет время, которое можно потратить на куда более важные дела.
      
       Если уж спас сдуру чью то жизнь, значит, обязан продолжать в том же духе. Никаких привилегий спаситель не получает, только дополнительные обязанности.
      
       Дома я засел за работу, не теряя времени на переодевание. Это позже я превратил повседневные дела в своеобразные ритуалы и обязал себя неукоснительно их исполнять, сколь бы тягостными и ненужными они мне ни казались; если бы не это ухищрение, я бы, вероятно, по сей день носил то самое шимарское лоохи, потому что всегда находятся дела более неотложные и захватывающие, чем смена одежды, мытьё или, скажем, обед.
      
       От беспорядка в доме, вероятно, тоже можно получать особого рода удовольствие, просто я пока не способен это понять.
      
       Ты слышишь не то, что тебе говорят, а только то, что готов услышать, -- как, впрочем, почти все люди.
      
       А все-таки лучше знать, чем не знать, даже если речь идёт о сущих пустяках.
      
       Ради таких пустяков, как начальственная мантия, я с постели на полчаса раньше подниматься не стал бы, во всяком случае, не в пасмурный день.
      
       Если хаос -- твоя подлинная природа, сосуд в который он заключён, должен быть совершенным и надёжно закупоренным.
      
       Дыши, твоё дыхание -- вопрос жизни и смерти, никогда ещё у тебя не было более важного дела, чем это...
      
       Когда человек взрослеет, ему начинают сниться сны про любовь, и становится очень трудно летать. Хотеть или не хотеть этих перемен бессмысленно, они всё равно наступят.
      
       Люди очень серьёзно относятся к небу и предпочитают, чтобы оно было окрашено в один и тот же привычный цвет, -- это позволяет им чувствовать себя в безопасности.
      
       У нас нет никаких идеалов, только любопытные уши и куча свободного времени.
      
       Мы с тобой молодцы, сделали всё, что могли. Осталось ещё сделать всё, чего мы не можем, и тогда успех гарантирован.
      
       Каждый сам выбирает, что станет для него правдой, а что нет. Не пренебрегай возможностью делать этот выбор осознанно, тогда правдой будет становиться все, что тебе нравится. Чем плохо?
      
       Ну а чего ты хочешь? <...> Конечно, Мир устроен не так, как ты себе это до сих пор представлял. Скажу больше, я уверен, он устроен даже не так, как я себе сейчас представляю. И именно это делает его особенно привлекательным.
      
       Никогда прежде я не думал, что можно стать счастливым только потому, что какой-то человек произносит вслух некоторые слова, складывая их в определённом порядке. Оказалось, бывает и так. Я слушал Кеттарийца и не плакал от счастья только потому, что ни тогда, ни прежде, ни потом, вообще никогда не был человеком, способным заплакать от счастья. Но только поэтому.
      
       Я, конечно, центр собственной вселенной, но это не мешает мне понимать, что кроме моей драгоценной задницы у вселенной есть ещё великое множество центров и других прекрасных вещей, которые не становятся менее прекрасными только потому, что я могу без них обойтись.
      
       Каждый человек диктует реальности свои представления о ней; другое дело, что почти никто этого не осознает и уж тем более не контролирует процесс. Легендарная удачливость дураков и безумцев - закономерное следствие этого правила. Я выжил в те дни только потому, что искренне полагал себя неуязвимым и бессмертным - теперь, задним числом, это мне совершенно ясно.
      
       Есть разные одиночества. Способов оставаться одиноким, мне кажется, гораздо больше, чем способов быть вместе с кем бы то ни было. Физическое одиночество человека, запертого в пустом помещении или, скажем, на необитаемом острове, - далеко не самый интересный и совсем не безнадёжный случай; многие люди считают, что это скорее благо, чем несчастье. Принято думать, будто такая позиция свидетельствует о мудрости, но скорее она - просто один из симптомов усталости. В любом случае физическое одиночество не предмет для разговора, с ним все более-менее понятно.
       Одиночество, на которое я был обречён изначально, в силу обстоятельств рождения и воспитания, а потому привык к нему с детства и даже полюбил, - это одиночество человека, который превосходит других. Когда-то оно делало мне честь и тешило моё высокомерие; эти времена давно миновали, но страдать от него я так и не выучился. Даже в те дни, когда внезапно обретённые могущество и безумие окончательно оградили меня от других людей, одиночество стало для меня источником силы, а не муки. Да что там, оно до сих пор скорее нравится мне, чем нет, поскольку высокомерие по-прежнему мне свойственно; другое дело, что я не даю себе воли - в этом и вообще ни в чем.
       А бывает одиночество опыта. Когда человек, подобно мне, переживает уникальный опыт, о котором и рассказать-то толком невозможно, он волей-неволей оказывается в полной изоляции, среди абсолютно чужих существ, поскольку ощущение внутреннего родства с другим человеком приносит только общий опыт, по крайней мере, иных способов я не знаю. Думаю, всем присутствующим такая разновидность одиночества в той или иной мере знакома. Сказать по правде, справляться с этим мне до сих пор очень непросто - наверное, потому, что я пока не способен разделить собственный опыт с самим собой. Это не хорошо и не плохо, так - есть, это - моя жизнь, другой у меня нет и быть не может.
      
       Нет ничего слаще предвкушения. Только в тот миг, когда все козыри уже на руках, но ещё не на столе, игрок может быть счастлив по-настоящему. По сравнению с этим блестящий отыгрыш, заслуженная победа и звон честно выигранных монет - хоть и приятная, а все же суета.
      
       Позволю себе заметить, что обладать тяжёлым нравом и скверной репутацией чрезвычайно удобно. Люди искренне благодарны тебе уже за то, что ты не вытираешь о них ноги. Ну а любое самое сдержанное проявление дружелюбия и вовсе творит чудеса.
      
       Я устыдился и дал себе слово больше никогда не выдавать желаемое за действительное, но не учёл, что у меня вряд ли хватит мудрости отличить одно от другого.
      
       Глупые сплетни - наилучшие стражи для моих секретов.
      
       Всякий совершенный поступок -- единственно верный, наилучший из возможных. Просто мало кто живет достаточно долго, чтобы оценить истинные последствия своих дел, вот и довольствуются промежуточным результатом, корят себя потом за ошибки, которых, в сущности, не было.
      
       Я, к примеру, развлечения ради то и дело совершаю поступки, которые вовсе не кажутся мне необходимыми. А потом, какое-то время спустя, вдруг выясняется, что эти глупости -- наилучшее, что можно было сделать.
      
       Оглядываясь назад, я вынужден отметить, что все мои по-настоящему разгромные проигрыши оборачивались впоследствии великой удачей. Наоборот, кстати, тоже случалось неоднократно, я хочу сказать, что не было в моей жизни событий более трагических, чем некоторые мои победы.
      
       Дурдом. Натуральный Дурдом. Именно то, чего мне всегда не хватало для полного счастья -- компании психов, на фоне которых я могу показаться почти нормальным.
      
       Пока человек не стал взрослым, он весь - обещание чуда, а зрелость делает его свершившимся фактом, вне зависимости от того, каким именно он стал.
      
       Человек всегда расслабляется и теряет бдительность, выяснив, что запланированная неприятность случится не прямо сейчас, а немного попозже.
      
       Поначалу любая практика даётся легко и приносит ошеломительные результаты, настоящие трудности начинаются потом. Требуются великие усилия, чтобы их преодолеть и достичь результатов, хоть немного сходных с первоначальными. Получается, что первые успехи даются нам словно бы взаймы, чтобы заинтересовать и раззадорить. Более внятных объяснений этого механизма у меня нет.
      
       Не видеть вещи такими, какие они есть, -- унизительно для мыслителя.
      
       Ты большой молодец, всё у тебя получится, а теперь давай иди, увидимся ещё, и не забывай: всё будет очень хорошо. Но не сразу.
      
       Пока человек отдает себе отчет, что его знания и опыт -- ничтожная крупица реальной картины мира, он настолько не безнадёжен, что пари впору заключать, делая ставку на его блестящее будущее.
      
       Безвыходных ситуаций вообще не бывает, вернее, они -- лишь следствие человеческой склонности считать всякий затруднительный случай безнадёжным.
      
       Надежда изматывает, а уверенность позволяет сберечь много сил.
      
       Какие-то вещь могут быть прекрасны вне зависимости от того, нужны они лично мне или нет.
      
       Тот, кто ничего не хочет, всегда сильней того, кто хочет всего, да побольше.
      
       Понимания вне опыта вообще не бывает. Вне опыта возможна только пустая болтовня.
      
       Непобедимый противник -- наилучшая мотивация для бесконечного самосовершенствования.
      
       Уверенность в собственной неуязвимости -- не та роскошь, которую может позволить себе разумный человек, сколь бы велико ни было его могущество.
      
       Когда оплачиваешь своё участие в битве чужими жизнями, победа становится твоим долгом. Священной обязанностью. Это сродни фундаментальному правилу охотников: просто так жизнь не отнимают. Если убил зверя, съешь его мясо, сшей одежду из его шкуры или продай добычу тому, кто в ней нуждается, -- это нормально. Но убить живое существо, не использовав мясо и шкуру по назначению, -- преступление против самой жизни; рано или поздно она с тобой поквитается.
      
       Пока тебя никто не воспринимает всерьёз, твои руки развязаны.
      
       Шёл я лесом, вижу мост, под мостом ворона мокнет. Взял её за хвост, положил на мост, пускай ворона сохнет. Шел я лесом, вижу мост, на мосту ворона сохнет. Взял её за хвост, положил под мост, пускай ворона мокнет...
      
       Самые важные вещи можно понять только на собственной шкуре.
      
      
       "Гнезда химер"
      
       Первая волна сбивает тебя с ног, и ты катишься, катишься, катишься, но не захлёбываешься -- даже если стараешься захлебнуться. Вторая волна подстерегает тебя, когда пытаешься подняться на четвереньки, и во рту становится солоно, но ты ещё жив -- даже если уже готов умереть. Третья волна накрывает тебя с головой, и ты думаешь: это и есть конец, потому что это на самом деле -- конец. А четвёртая волна уносит тебя в открытое море, и ты вспоминаешь, что всегда был рыбой.
      
       А "справедливо" вообще никогда не получается: так уж все устроено. Всегда выясняется, что у кого-то все непременно лучше, чем у других -- что тут можно поделать?!
      
       - У меня больше нет планов, - печально усмехнулся я.
       - Бесполезно! Я уже убедился, что планы приносят только разочарования. Так что я решил просто жить, как живётся, - и всё.
      
       Иногда мне кажется, что поначалу природа создавала меня специально для того, чтобы я стал отцом большого семейства, или директором детского дома, или, на худой конец, главой какого-нибудь гангстерского картеля. Но в последний момент было принято решение не использовать меня по назначению - оно и к лучшему, конечно!
      
       От первоначального замысла создателя во мне сохранилась только маниакальная потребность периодически кого-нибудь опекать. И когда в моей жизни внезапно появляется существо, которое необходимо накормить, одеть или просто помочь ему устроиться немного покомфортнее на жестком табурете реальности, у меня за спиной вырастают крылья: ради своего подопечного я готов перевернуть мир, в то время как для себя, любимого, ничего переворачивать не стану, хоть убейте! ..
      
       Часа два я трепался, не закрывая рот. Получился этакий дикий коктейль из воспоминаний детства и последних страниц славной истории Тайного Сыска. Это звучало так нелепо, что я сам себе не верил - а ведь говорил чистую правду, словно поклялся на Библии с утра пораньше.
      
       Мои страдания были вознаграждены еще при жизни: во-первых, умывшись, я почувствовал себя так, словно только что на холяву разжился новым телом, которое всю жизнь делало утреннюю зарядку, исповедовало раздельное питание по Бреггу, никогда не курило, ложилось спать на закате, поднималось с петухами и исполняло еще несколько дюжин утомительных ритуалов, продлевающих жизнь в среднем на 15 суток... А во-вторых, хозяин дома ждал меня за накрытым столом, чтобы напоить почти настоящим чаем.
      
       Вокруг был лес, не слишком густой, но вполне мрачный. Высокие деревья с длинными гладкими стволами и редкими кронами были похожи на злых баскетболистов. Кажется, они внимательно присматривались ко мне, и я не был уверен, что мое хваленое обаяние на них действует...
      
       Единственное, на что меня хватило, - потребовать, чтобы меня отнесли в постель. На самом-то деле мне хотелось только одного: повеситься, но я прекрасно понимал, что это слишком сложная и утомительная процедура.
      
       Я последовательно осуществлял свой незамысловатый план: напивался. Кажется, еще ни одно дело в своей жизни я не доводил до конца с такой яростной одержимостью.
      
       Тоска обрадовалась и принялась грызть меня со свежими силами, словно я был спелым яблоком.
      
       Человек, у которого есть надежда, всегда слабее и глупее того, кому нечего терять.
      
       Любить -- не значит навсегда оставлять при себе...
      
       - Почему грустно? - Хэхэльф сочувственно посмотрел на меня и неожиданно подмигнул: - Мы-то с тобой не сидим на цепи, верно? Мы свободны как птицы и ничего не боимся!
       Кто знает, - подумал я, - может быть и сидим, просто наша цепь немного длиннее, чем у прочих.
      
       Знаешь, иногда мне кажется, что любое мгновение может продолжаться вечно - просто мы не знаем нужного заклинания, чтобы его остановить.
      
       -- Ладно, перехожу на ты, - согласился я, - нет ничего проще! А как насчет моих вопросов? На них существуют хоть какие-то ответы?
       -- Ответы всегда существуют, - философски заявил он, - но они не всегда нам нравятся...
      
       Даже звезды рано или поздно гаснут, а уж они - куда более совершенные конструкции, чем люди...
      
       Так бывает. Очень редко, но все-таки бывает. Однажды твои глаза встречаются с глазами незнакомца, и ты вдруг понимаешь, что этот человек мог бы стать твоим лучшим другом. Понимаешь, что незнакомец знает о тебе абсолютно все, да и ты знаешь его так хорошо, словно вы выросли вместе. И не потому, что вы оба такие уж великие ясновидцы, просто вы похожи, как бывают похожи близнецы, но не снаружи - с изнанки.
       Так бывает. Но чаще всего такие встречи не заканчиваются ничем, просто потому, что все мы - люди и живем среди людей, которые каким-то образом договорились, пришли к неписаному, но действующему соглашению о том, что два незнакомых человека не могут броситься навстречу друг другу с идиотскими улыбками и нечленораздельными восклицаниями: "А вот и ты, наконец-то!" Считается, что это глупо, нелепо и даже неприлично. Так что обычно мы просто идем дальше своей дорогой, а незнакомец, который мог бы стать лучшим другом, ныряет в вагон подземки, и ничего не происходит, поскольку так принято. Если уж и существует какой-нибудь "всемирный заговор", то вот вам его последствия...
      
       Иногда говорить правду -- все равно, что бегать голышом среди малознакомых прилично одетых людей, а я никогда не был эксгибиционистом.
      
       Мэсэн был чертовски похож на людей, среди которых прошла большая часть моей жизни: когда к ним в дверь стучится единственный и неповторимый шанс начать все с начала, тут же непременно выясняется, что у них дом, хозяйство, полный сарай дерьмоедов на продажу и совершенно нет времени на всякое баловство.
      
       Нет ничего более переменчивого, чем человеческое сердце. Было бы странно, если бы ты всегда оставался одним и тем же.
      
       Чудеса -- не кошелёк, чтобы все время оставаться у тебя за пазухой. Они приходят и уходят, заставляя нас выть от тоски по несбывшемуся, а потом снова возвращаются, когда мы их не ждём.
      
       Какая разница, чем заниматься -- лишь бы получать удовольствие от игры. И иметь шанс пересесть за другой стол, когда почувствуешь, что заигрался.
      
       Если не можешь решить, спроси свое сердце: уж оно-то знает, чего тебе на самом деле хочется.
      
       Не так уж много людей хотят быть свободными. Рабство затягивает, как пьянство. Сначала думаешь: скоро все брошу, еще немножко -- и все, -- а потом незаметно начинаешь думать: а зачем, собственно, бросать?
      
       Твой дом там, где тебя любят.
      
       Если тебе так не нравится быть беспомощным, попробуй это как-то изменить.
      
       Удивительное дело: вот так едешь, едешь по хорошо знакомой дороге, и вдруг встречаешь человека, который все понимает...
      
       Была бы задница, а приключения на нее всегда найдутся!
      
       Существование само по себе - благо. Если есть хотя бы намек на возможность сохранить существующее, надо попробовать это сделать. Если бы в небытии скрывался некий высокий, тайный смысл, ничего бы и не было. Но все наоборот: жизнь цепляется за всякий шанс осуществиться, все живое страстно желает длиться - во что бы то ни стало, любой ценой.
      
       Рассвет в горах - самое лучшее событие, какое только может случиться с человеком.
      
       Пока человек жив, ничего не пропало. Из любой ситуации всегда есть выход, причем не один, а несколько -- и кто ты такой, чтобы оказаться первым человеческим существом во Вселенной, попавшим в действительно безвыходную ситуацию?!
      
       Люди вообще не бывают равны. Дело не в званиях, конечно... Просто всегда есть люди, которые находятся рядом, и все остальные. Эти самые "все остальные" действительно в каком-то смысле "равны" -- поскольку ты их не знаешь и совершенно к ним равнодушен. А вот те, кто находится рядом...
      
       Ну о чем можно говорить, когда судьба уже стоит за углом, и ты здорово подозреваешь, что в руках у нее скорее топор, чем букет фиалок...
      
       Порой мне кажется, что тишина и одиночество -- это единственные настоящие сокровища в этом мире.
      
      
       "Горе господина Гро"
      
       Я, видишь ли, уже привык справляться сам. Или не справляться. Но всё равно сам. Хорошая привычка, не стоит от неё вот так сразу отказываться.
      
       Опыт - единственная драгоценность, ради которой живёт человек, даже если сам об этом не знает.
      
       Человек -- величина переменная. Когда кто-то всё время поворачивается к нам одним и тем же боком, мы начинаем думать, будто неплохо его знаем. А однажды он развернётся и -- оп! -- превратится в таинственного незнакомца.
      
       Обаятельная улыбка -- часть правды о человеке; обычно -- немаловажная часть.
      
       Никто никого не знает. Некоторые очень старые и мудрые люди неплохо знают самих себя, и даже это, на мой взгляд, грандиозное достижение, все бы так.
      
       Для того чтобы не сдаваться нужен противник, заочно или задним числом такие вещи не делают. Только лицом к лицу.
      
       В своё время я обнаружил, что смеяться над людьми -- прекрасный способ не убивать их чаще, чем требуется.
      
       От чужих секретов пока ещё вроде бы никто не умирал, а от любопытства, говорят, были случаи.
      
       Люди чувствуют, что в их жизни могло бы быть гораздо больше всего: магии, приключений, неожиданностей, побед, событий, снов, свершений, возможностей, денег, в конце концов. [...] А ребята вроде нас, в чьей жизни действительно несколько больше магии, приключений, горячих пирожков и прочих занятных вещей, мозолят им глаза, собственным примером напоминая, что всё возможно, подстрекая к переменам, которых, скорее всего, никогда не будет. С этой точки зрения мы с вами -- страшные люди, Кофа.
      
       После того как человек единожды преодолел границу своей реальности, никаких границ для него больше не существует, разве что воспоминания о том, что они были.
      
       Если учесть, что все мы в той или иной степени подвержены заблуждениям, следует выбирать для себя убеждения, которые доставляют максимальное удовольствие.
      
       В некоторых случаях страдания действительно бывают, полезны, поскольку закаляют человека. Но далеко не всякого. И у каждого "не всякого" тоже есть свой предел, после которого речь идет уже не о пользе, а о бессмысленном мучительстве.
      
       В тот день, когда я начну страдать от нелюбезного обращения, мне придётся наложить на себя руки, чтобы избавить этот прекрасный мир от очередного надутого болвана.
      
       Обидно бывает, если тебе не по плечу трудное дело, но глупо досадовать, когда не удается совершить невозможное.
      
       Чем безнадёжней болван, тем сильнее в нём потребность считать себя центром мироздания.
      
       Когда появляется близкий человек - это прекрасное событие, драгоценный подарок судьбы, желанная передышка в пути, но одиночество было, есть и остаётся естественным состоянием всякого живого существа.
      
       Я, если можно так выразиться, не могу простить своему прошлому тот факт, что оно у меня было. Не потому, что оно мне не нравится, кое-что до сих пор очень нравится, а со всем прочим вполне можно жить. Но всё равно это довольно нелепо -- иметь одно-единственное прошлое.
      
       Беседа вдвоём и беседа втроём -- совсем разные вещи, и те, которые вдвоём, обычно и есть самые интересные, так уж всё устроено.
      
       Дружба не измеряется числом совместных обедов... Хотя обеды дружбе, безусловно, не вредят, кто бы спорил.
      
       На то и дан людям язык, чтобы искажать факты. А голова -- чтобы извлекать из груды вранья крупицы правды и с их помощью восстанавливать объективную картину.
      
       Я -- возможность, -- наконец говорит Франк. -- Я -- то, во что теоретически может превратиться твой друг, если обуздает две непобедимые стихии -- время и себя.
      
       Стоит решить, что достиг в чем-то совершенства, и тут же выясняется, что это только начало большого, сложного и, ясное дело, бесконечного пути. Мне-то как раз нравится, а многих, я знаю, бесит. А вас?
      
       Человек рождается одиноким; строго говоря, рождение - это и есть первый шаг навстречу одиночеству, таковы правила игры, в которую нас всех втянули, не спросив; жалобы не принимаются.
      
       - И кто виноват?
       - Никто, конечно же. Все, что взрослый человек делает с собой, со своей жизнью и смертью, он делает сам.
       - Зато расхлебывать все это обычно приходится большой компанией.
      
       Сказанное вслух не становится от этого правдой.
      
       ... почему-то принято считать, будто любовь -- это непременно светлое и прекрасное чувство, а уж быть объектом чьей-то любви -- сплошное удовольствие. Увы, это почти всегда не так. Перекроить по своей мерке и оставить при себе -- вот чего обычно хотят любящие, супруги или родители, без разницы. Честно говоря, даже не знаю, что хуже.
      
       Себе можешь не объяснять. А мне -- будь добор.
      
       Некоторые люди любят знания как таковые и стремятся узнать как можно больше тайн -- любых, чтобы было, не особо задумываясь, как ими можно распорядиться. Я же предпочитаю знания, которыми могу воспользоваться на практике. Забивать голову бесполезной информацией мне ни к чему. Я с полезной-то едва управляюсь...
      
      
       "Дар Шаванахолы"
      
       Как так невозможно? Когда я, такой прекрасный, чёрт побери, знаю, как лучше, и хочу, чтобы было по-моему.
      
       Некоторые вещи кажутся настолько очевидными, что в голову не приходит лишний раз их обсуждать. Небо -- сверху, земля -- снизу, ходить следует, поочередно переставляя ноги, еду -- класть в рот, детей -- не бить, отправляться в книжные лавки -- по ночам.
      
       А чужое знание о нас -- такая сила, которой трудно противостоять. Хочешь, не хочешь, а невольно становишься тем человеком, которым считает тебя тот, кто рядом.
      
       Считается, будто человека непременно надо околдовать, чтобы он перестал осознавать, что делает. Вздор. Подавляющее большинство отлично справляется с этой задачей, не прибегая к помощи злых колдунов...
      
       Всё может в какой-то момент оказаться источником силы -- и страсть, и ярость, и даже страх, но только не вина.
      
       Возвращение к своей подлинной природе важнее всего на свете.
      
       -- Почему ты так разглядываешь небо?
       -- Взгляни сам, сколь прекрасен стал день перед тем, как закончиться, -- сказал Магистр Лойсо. -- По моим наблюдениям, все становится прекрасным, когда приходит к своему концу. Вот и ты сейчас красив, как никогда.
      
       Реальность сама решает, что хочет быть. И тогда уж отыскивает подходящий инструмент.
      
       Не знаю, как такое может быть. Вернее, точно знаю, что не может. То есть, до сегодняшнего дня знал, а теперь знаю только, что не знаю вообще ничего. Потрясающее ощущение.
      
       Можно изменить привычки, мировоззрение, способы восприятия, даже воспоминания -- нет проблем. Но собственный фундамент лучше не трогать. А то всё здание рухнет, не соберёшь.
      
       Следует щадить чувства людей, для которых твое благополучие -- обязательное условие душевного равновесия.
      
       Всегда радостно выяснить, что чужой поступок, казавшийся тебе демонстрацией слабости, на самом деле был проявлением силы, видимая покорность судьбе -- следствием хладнокровного расчета, а душевная черствость -- виртуозным самообладанием.
      
       Принципы -- это тоже своего рода имущество.
      
       Никакое могущество не гарантирует постоянной, беспрерывной безупречности.
      
       У всякого талантливого лжеца случаются моменты вдохновения, когда он не просто убедительно врет, но сам свято верит каждому своему слову.
      
       Всегда знал, что чувство комического -- прекрасная штука. Но даже не подозревал, что оно -- самый верный путь к бессмертию.
      
       Вот я и забеспокоился: вдруг местная глупость действительно заразна? И все мы теперь быстро и безболезненно станем дураками. Или уже стали? То-то у меня с утра настроение хорошее. Опаснейший симптом.
      
       Всякая система обучения, в рамках которой ученик не может не только превзойти своего учителя, но даже сравняться с ним, самоубийственна для традиции.
      
       У этого достойного человека есть ровно один недостаток, который временами превращает его в настоящее чудовище: он всегда соблюдает правила.
      
       ... в названии зашифрована отсылка к древней угугландской традиции писать стихи на мокром песке, причем последняя строчка должна быть дописана прежде, чем высохнет первая.
      
       Это только кажется, будто время течет снаружи, на самом деле оно -- внутри, и самые точные часы -- там же.
      
       ... человек, к которому можно прийти в гости среди ночи и получить не ведро кипящей смолы из окна, а, напротив, кружку горячего вина и одеяло, -- это такая драгоценность, с которой я добровольно не расстанусь. Принудительно, впрочем, тоже не расстанусь, буду драться, как лев.
      
       Взрослых людей даже среди очень старых и беспредельно могущественных -- единицы. Ну ладно, дюжины. Все равно исчезающе малый процент.
      
       "Чтобы было" и "потому что люблю" -- это как раз очень понятные мне аргументы. Понятнее просто некуда. О чем бы ни шла речь.
      
       И вечно так -- стоит мне случайно узнать какую-нибудь интересную новую штуку, как вокруг все тут же начинают о ней говорить. Хотя прежде ни разу за многие годы не заикнулись. Словно мое внимание -- магнит, притягивающий информацию, на которой оно в данный момент сосредоточено.
       Не удивлюсь, впрочем, если так оно и есть.
      
       Когда знаешь, что все хорошо закончится, можно и потерпеть.
      
       -- ... Нет ничего лучше хорошей истории о привидениях, рассказанной на ночь. Особенно если выключить свет, принести одеяла и залезть под них с головой, чтобы побояться всласть, как только в детстве получалось.
       -- А одеяла-то зачем? -- изумляется Лонли-Локли. -- Разве у одеял есть свойство усиливать страх?
      
       Жизнь снова стала интересной, и это оказалось важнее привязанностей, потерь и прорех, которые они оставляют в ткани бытия. "Мне интересно" -- именно так выглядит моя персональная формула счастья, точнее, формула необходимой мне дыхательной смеси...
      
       Это событие было само по себе столь выдающееся, что я ощутил благоговейный трепет; впрочем, вполне возможно, это был самый обыкновенный сквозняк, я их вечно путаю.
      
       Меняется все -- эпохи, обычаи, климат, очертания материков и даже облик звездного неба, переписываются календари и законы, и только обращение начальства с подчиненными остается неизменным -- вечно одно и то же.
      
       Если уж убивать людей, то начинать следует именно с тех, кто не разделяет твои литературные пристрастия.
      
       Что у тебя в голове делается. Все бы ничего, но иногда как вспомню, что ты вообще обо всем той же самой головой думаешь, а другой у тебя нет и не предвидится -- мороз по коже.
      
       ... истина не превращается в ложь только оттого, что случайно оказывается утешением для того, кто ее произносит.
      
       Считается, будто чужая глупость не заразна, но лично я всю жизнь думал иначе. И всякий раз, когда в трактире мне приносят кружку, вздрагиваю при мысли, что она недостаточно тщательно вымыта.
      
       Однажды Великий Магистр Ордена Водяной Вороны Лойсо Пондохва вышел на улицу с двумя Младшими Магистрами своего Ордена. Был сильный ветер, и ветви дерева, стоявшего напротив резиденции, шевелились.
       -- Дерево движется, -- сказал один из Магистров.
       -- Нет, это движется ветер, -- сказал второй.
       Великий Магистр Лойсо убил обоих, испепелил дерево, усмирил ветер и продолжил путь. Он терпеть не мог пустой болтовни.
      
       Однажды Великого Магистра Ордена Часов Попятного Времени Мабу Калоха спросили: "Почему ты столь безмятежно улыбаешься, когда играешь в карты и проигрываешь?"
       "Потому что когда я выигрываю, я остаюсь самим собой, а когда проигрываю, превращаюсь в своего соперника и испытываю его радость", -- объяснил Магистр Маба Калох.
       Его ученики долго обдумывали и обсуждали услышанное. Им показалось, что испытывать чужую радость -- это великое достижение, и они стали практиковаться. Через дюжину лет многие Магистры Ордена Часов Попятного Времени умели испытывать чужую радость. А еще через две дюжины лет это ушли даже Орденские послушники.
       Ради практики они каждый вечер посещали трактиры, где шла игра, и постепенно спустили на ветер всю Орденскую казну, которая и без того была невелика.
       Когда Магистр Маба Калох узнал о состоянии казны, он не стал упрекать своих учеников, только кротко улыбнулся и сказал: "А теперь испытайте-ка мое настроение".
       После этого все Магистры Ордена Часов Попятного Времени лупили друг друга до наступления ночи.
      
       Хочешь, не хочешь, а невольно становишься тем человеком, которым считает тебя тот, кто рядом.
      
       Некоторые шансы лучше упускать, чтобы не лишиться всех остальных.
      
       У каждого свои болевые точки, и что сводит с ума одного, вызывает у другого лишь зевоту.
      
       Для того чтобы постичь подлинный смысл события, которое считаешь несчастьем, следует отойти от него на некоторое расстояние.
      
       Представление о справедливости существует лишь в фантазиях образованных людей, природе же она совершенно не свойственна.
      
       Всё, что находится на виду, со временем утрачивает смысл, тогда как тайное, напротив, им прирастает.
      
      
       "Жалобная книга"
      
       ... всякая завершенная история -- история о смерти, рассказанная смертным повествователем смертному слушателю. Мой внутренний ребенок очень этого дела боится, но верит, что бывают иные какие-то варианты, и вечно нудит: "А что было дальше?" -- в надежде, что "дальше" было хоть что-то, кроме тишины...
      
       У всякого Серого Волка свой интерес. Одних волнуют тела прекрасных странниц, других -- пирожки в их корзинках, а кому-то просто нужен хороший попутчик, чтобы вывел из чащи куда-нибудь к людям, всякое бывает.
      
       Как и зачем люди читают газеты -- неведомо, а вот прятаться за ними действительно удобно. Думаю, для того и был изобретен газетный формат, чтобы всякий человек мог скрыть лицо в общественном месте.
      
       Мне всегда казалось: случилось, значит, случилось. Какая, к черту, разница, почему небо в очередной раз рухнуло мне на голову? Оно рухнуло, следовательно, надо выстоять.
      
       Если есть возможность осмотреть чужой книжный шкаф, непременно это делаю. И в глубине души по-прежнему полагаю, что это и есть наилучший способ узнать человека.
      
       Я не настолько тебе доверяю, чтобы причинить боль.
      
       Я очень хорошо знаю, откуда берется искушение грустить, когда все хорошо. Говоришь себе: хорошо долго не бывает, скоро опять станет плохо, поэтому лучше уж начну страдать прямо сейчас, чтобы потом не переучиваться заново...
      
       - Иди сюда, - прошу. - Обними меня, пожалуйста. А то я начинаю думать...
       - Думать - о чём?
       - Просто - думать. А мне этого сейчас никак нельзя.
      
       Сколько усилий предпринимают люди, чтобы притупить своё восприятие, неужели это для тебя новость? Одни изо дня в день пьют пиво, другие раскладывают электронные пасьянсы, третьи мусолят романы, четвертых от телевизоров за ноги не оттащишь... Собственно, все эти ухищрения не обязательны. Достаточно поменьше спать и побольше жрать, это тоже отлично работает... А потом удивляются: отчего в юности счастье и муку ломтями резали, а нынче тонким слоем мазать приходится на хлеб насущный? Куда ушла острота ощущений? Почему сердце больше не рвётся на части по всякому пустяковому поводу? И одни вздыхают покорно: "Старею", другие радуются: "Мудрее становлюсь, обретаю власть над эмоциями". А самые лучшие понимают, что уже положены живьем во гроб, терять почти нечего, и идут вразнос, тело своё в первый попавшийся костёр на растопку кинуть готовы, лишь бы обрести хоть на миг растраченное по пустякам сокровище... Другое дело, что оно не утрачено. Лежит себе в подвале - только отыщи да пыль смахни. Но это, как ни странно, труднее всего. Сгореть много, много проще.
      
       -- Есть вещи, которые имеют значение, -- резюмирует мой Иерофант, тормозя у очередного светофора. - Их, честно говоря, очень мало. И есть вещи, которые никакого значения не имеют. Их великое множество. Мне бы не хотелось, чтобы мы с тобой тратили драгоценное время своей жизни, обсуждая или, хуже того, мучительно обдумывая последние.
      
       -- Мы с тобой, -- отсмеявшись, говорит он, и голос его звучит на удивление строго, -- не для того встретились, чтобы подсчитывать, кто кому сколько теперь должен. У нас с тобой, Варвара, одна забота: рыть окопы вечности на поле боя человека со смертью. Наше дело солдатское: из одного котелка хлебать всё, что туда навалено. А уж чей котелок, это в боевых условиях никого парить не должно.
      
       ... а завтра начнётся новая жизнь. Не обязательно прекрасная и удивительная. Вовсе не обязательно. Но всё же новая. Всё же жизнь.
      
       Забавные истории про детство, любимые книжки и кинофильмы -- отличные темы для собеседников, которые готовы многое сказать друг другу, но ещё не знают, что именно хочется услышать.
      
       Как ни крути, а всякое совпадение - добрый знак. Особенно для того, кому кроме этого самого доброго знака и опереться-то не на что.
      
       Лучше пусть я буду дура, чем ты - дерьмо. Первое стыдно и неприятно, но второе - настоящая катастрофа.
      
       Когда на одной чаше весов - неведомое, непостижимое и неопределённое, а на другой - самая прекрасная в мире женщина и самая роковая на земле любовь, женщину с любовью выберет только распоследний болван, лирический литературный персонаж, выдуманный сказочником, ни черта не смыслящим в настоящих чудесах. Он ещё и речь какую-нибудь пафосную произнесёт по этому поводу, чтобы романтически настроенный обыватель не сомневался: самые удивительные вещи происходят с нами, дураками; все чудеса вселенной по сравнению с приключениями наших чутких сердечек - тьфу, баловство, детские игрушки для тех, кто не нашел пока свою половинку.
      
       Ничего более оптимистического, чем болтовня о погоде по весне и вообразить не могу. Словно бы впереди - не летняя жара а, как минимум, начало новой Золотой Эры, когда люди побратаются с духами стихий, и тут же выяснится что грустить, стареть и умирать больше не надо, всё это неактуально уже, немодно, пережитки прошлого, тяжелое, но легко преодолимое наследие старого режима...
      
       ... знание человеческой природы действительно даёт силу. По меньшей мере, силу быть великодушной - вот как всё лихо закручено.
      
       Мой рай предполагает постоянную смену событий, впечатлений и ощущений. В идеале, это, выходит, дорога. Комфортное, неспешное странствие по разным местам-мирам-городам, пешком и на разных видах транспорта; великое множество приятных, но необязательных знакомств. В моём раю мыслящие-осознающие существа радуются всякой встрече, не замечают расставаний, с наслаждением трындят о пустяках - ну вот как я тебе сказки рассказываю... и ещё пусть оказывают друг другу мелкие необязательные услуги, это всегда приятно.
      
       Хорошо выглядеть, Варенька - это ведь вопрос не столько тщеславия, сколько вежливости. Постараться, чтобы других не очень тошнило от моего вида. А если удастся кого-то порадовать - что ж, совсем хорошо.
      
       На самом деле, времени, конечно, нет ни у кого, зато есть приятная, но бесполезная привычка планировать свою жизнь так, словно мы бессмертны. Планы - о, да, есть в изобилии, а вот времени нет; будущее никому не гарантировано. Это утверждение вполне общеизвестно, банально даже. Но для подавляющего большинства составителей планов безжалостная эта формула все же - абстракция. А для меня - непреложный факт, с которым я уже привык сосуществовать. Ну да, да, почти привык.
      
       Надоело быть именем существительным. "Существительное" - жуть какая, только вслушайтесь. Быть надо бы прилагательным; быть, например, чем-то белым. Снегом, манной небесной, ненавистной детсадовской манкой, жасминовым цветом, или хоть ложной мучнистой росой на листве - польза от нас, или вред, кому какое дело? Нам жить, нам поживать, да и помирать тоже нам, а не левым дядям-тётям, милостивым государям, дамам и господам. И вот если уж так вышло, что начали жить, хорошо бы побыть чем-то белым - ладно, не всегда, но хоть этим летом, чтобы знать, как это: чем-то белым. Белым. Надо же!.. Ну, или быть, скажем, чем-то черным. Кошкой в комнате, топливом для котельной, или, что ли, бруском сухой китайской туши из сувенирной лавки, где все не всерьез. Мне нравится думать, что сухую тушь разводят слезами, но не выплаканным горем-глупостью-злостью, а просто слезами, которые текут по щекам, если долго-долго глядеть на огонь и не моргать. "Белым-черным" - это, понятно, придурь. Это не обязательно, это смешно даже: "белым-черным". Детский сад, начальная школа чувств. Но вот ведь, хочется побыть не "кем-то", а просто "каким-то", не существительным, несущественным прилагательным побыть - до осени хотя бы, а потом и вовсе стать бы глаголом, но это, я понимаю, перебор, невиданное нахальство, несбыточная фантазия...
      
       Такое уж дело печаль: удовольствия от неё никакого, а времени и сил отнимает так много, что на другие дела почти ничего не остаётся.
      
       ... Ты их вообще видела, москвичей-то? Нет их в природе. Москва есть, а москвичей нет. Каждый откуда-нибудь, да приехал.
      
       ... А хотят человеческие существа, как ни удивительно, вовсе не счастья, не канонического покоя-воли даже, а возможности как следует пожаловаться. Исключения из этого правила, несомненно, существуют, но обходят меня (и коллег моих, психотерапевтов) стороной, как чумной барак.
      
       "Позориться" -- слово из лексикона обычного человека, озабоченного чужим мнением и прочими социальными грузилами.
      
       По крайней мере, я больше не чувствую себя несчастной дурой. Впрочем, счастливой дурой я себя тоже не чувствую. Так, серединка на половинку.
      
       Я жадно вдыхала тёплый воздух, пропахший кофейными зернами, специями и дорогим табаком, а выдыхала медленно, неохотно, словно бы надеясь, что настроение заразно и передаётся, как грипп, воздушно-капельным путём.
      
       Я думаю, всякий человек должен непременно получить то, чего хочет, какими бы дурацкими ни были его желания. Возможно, именно дурацкие-то и следует исполнять в первую очередь. Если можете осуществить чужую мечту, непременно потрудитесь, выньте, да подайте, на подносе, с соответствующей подливкой и непременной добавкой, чтобы закрыть вопрос раз и навсегда. Иначе неосуществленное желание повиснет на загривке, как тощая пиявка. Сколько их нужно, этих неутомимых кровососущих, чтобы выпотрошить одну добротную человекотушу? Пару десятков? Сотня? Правильный ответ на этот вопрос из области прикладного природоведения мне неизвестен, но ведь не в цифре дело.
      
       Сопереживание, в отличие от жалости, всегда внутри. Чтобы испытывать его, требуется способность оказаться в чужой шкуре <..> и уже оттуда собственными глазами оглядеть ближайшие окрестности и дальние пригороды чужой души. Не содрогаясь, но и не умиляясь, сохраняя спокойствие, как наедине с собой, перед зеркалом. Оттуда, изнутри, действительно очень просто понять всякого человека... Дурацкая, кстати, общеизвестная формула: "понять -- значит простить", поскольку настоящее, глубинное понимание наглядно показывает, что прощать, собственно, нечего.
      
       Нет чувства болеее дурацкого, чем надежда: оно лишает нас не только воли, но и способности соображать.
      
       В монологе я страшен, кого угодно усыплю.
      
       Свой небесный свод каждый чинит в одиночку.
      
       -- Что-то мне весь день везёт, кстати. (...).
       -- Это как раз понятно. Ты следуешь своей судьбе, вот тебе и везёт. Так всегда бывает.
       везение, удачанеизбежность, рок, судьба
      
       -- Всё равно ведь назад дороги мне уже нет? - спрашивает.
       -- Ну как тебе сказать? По большому счёту нет, конечно. Но это - по самому большому. В том и только в том смысле, что назад дороги нет вообще никому. Все дороги ведут вперёд и только вперёд.
      
       Знамо дело: "не так" всегда и выходит, если ждёшь чего-то, ждёшь и ждёшь, и ждёшь. Сперва нетерпеливо, стуча копытом, раздувая ноздри, но потом привыкаешь ждать, входишь во вкус даже, осознаешь вдруг, что ожидание - не приятней, конечно, нет, но, безусловно, безопасней, чем вынос парадного блюдечка с траурной голубой каймой: получите, распишитесь! И вот, когда в организме уже накопилась критическая масса смирения и стоицизма, когда ждать бы еще и ждать, тянуть бы всласть резиновую эту лямку, вдруг - хлоп! - дождалась. Здрасьте пожалуйста.
       В таких случаях всё и получается не так. Потому что, по хорошему, желания наши должны бы сбываться сразу же, незамедлительно, или вовсе никогда. Жестоко вышло бы, но честно, а не вот эта пресная экзистенциальная размазня, когда между первым импульсом, дикарским, младенческим воплем сознания: "Хочу, моё!" - и великодушным жестом небес: "Ладно, получай", - пропасть - не пропасть, но уж точно вязкое, тоскливое болото. Погибнуть не погибнешь, а вот изгваздаешься наверняка, и на смену давешнему страстному желанию придет смертельная усталость, и, того гляди, робкое признание сорвётся с губ: "Мне бы сейчас помыться, обогреться, полежать тихонько в углу, в покое, отдохнуть, а больше и не надо ничего".
       Небесная канцелярия от таких выкрутасов обычно ярится, и ребят, в общем, можно понять. Но и нас, счастливчиков, вымоливших, выклянчивших, высидевших по карцерам вожделенный дар судьбы, тоже понять можно. Потому что нельзя, нельзя вот так из живых людей жилы тянуть, пытать безвинно, заливая в горло расплавленное, свинцовое, тяжкое время ожидания.
      
       Но люди (...) вовсе не равны - просто потому, что все разные.
      
       А когда кто-то маленький узнаёт Смысл Жизни, он становится взрослым - так, между прочим, до сих пор считается. Другое дело, что и тогда, в незапамятные времена, и теперь, в очень даже "запамятные", все то и дело узнают чужой Смысл Жизни. А свой собственный почти никто не узнаёт - так уж всё смешно, по-дурацки устроено.
      
       - Правда, - говорю, - дрянью не бывает. Правда - это просто правда.
      
       Вот она, судьба, боль и благодать, всё в одном флаконе, взбалтывать перед употреблением, прятать от детей и домашних животных, ибо - яд.
      
       Что будет там - на фиг неведомо, но мне, по правде сказать, плевать. Я не верю в будущее, будущего нет, всегда есть только здесь-и-сейчас, - банально, но ведь правда, глупо её не знать.
      
       В трудную минуту, когда кажется, что жизнь не удалась, будьте бдительны, не проклинайте судьбу - ни вслух, ни даже про себя. Мужчина за соседним столиком в кафе, девушка, улыбнувшаяся вам в метро, приветливая старушка во дворе могут оказаться одними из тех, кто с радостью проживёт вашу жизнь вместо вас. Вы даже и не заметите, как это случится. Они называют себя НАКХИ. Они всегда рядом с нами. Мужество и готовность принять свою судьбу, какой бы она ни была, - наша единственная защита от них, но она действует безотказно.
      
       Всё хорошо, что кончается хоть как-то.
      
       Я, кажется, увеличу число счастливых идиотов на одну человекоединицу. И это правильно: счастливых идиотов должно быть больше, чем нас, несчастных придурков.
      
       Подушечки моих пальцев расчерчены словно для игры в крестики-нолики.
       Игра, надо подумать, ещё и не начиналась толком, самим крестиков и ноликов почти не пока, только пустые крестообразные поля. Мне не очень интересно, кто будет играть; исход игры, тем более, до фени. Единственное, что немного тревожит: расцарапают ли они мои пальцы до крови или обойдутся со мной бережно, вспомнив, что при всех своих странностях, вполне обычный ошмёточек органической материи, хрупкое, уязвимое человеческое существо. Истекать кровью мне совсем не с руки. Не с обеих рук, ни с левой, ни с правой. Хватит уж.
      
       Жаловаться на жизнь и распускать хвост одновременно -- уму непостижимо! Они, тем не менее, как-то умудряются совмещать эти два мероприятия.
      
       Мы, дорогие "россияне", сперва подождём, пока американские учёные обнаружат в табаке какие-нибудь сверхполезные витамины, провозгласят корпорацию "Филип-Морис" спасителем человечества и принудят всякую цивилизованную домохозяйку выкуривать хотя бы полпачки в день. И вот тогда-то объявим во всеуслышанье, что у нас свой, особый путь, и бросим, наконец, курить.
      
       Разные бывают мужчины и разные женщины. Обобщения почти всегда оказываются следствием недостатка личного опыта.
      
       Мой рай должен быть переменчив. В условиях вечности однообразное блаженство -- бессмысленная пытка.
      
       Уютная, покойная, безопасная яма, заполненная сладкой ватой, отличное место для отдыха. Но если бы пришлось признать, что это и есть моя жизнь, -- ужас! А ведь да, это была самая настоящая жизнь, но без вкуса и запаха, как манная каша, сваренная на дистилированной воде.
      
       Жалость может подвигнуть человека на благородный или, по крайней мере, просто полезный поступок, но чести она никому не делает. Все, как ни странно, умирают. Абсолютно все, без исключения, причем сравнительно скоропостижно. Полагать себя "более удачным экземпляром", чем кто бы то ни было, при таком раскладе -- глупость, мягко говоря. Вот если бы среди нас затесался какой-нибудь бессмертный простак, он бы, пожалуй, мог позволить себе жалость!
      
       ... по-хорошему, желания наши должны бы сбываться сразу же, незамедлительно или вовсе никогда.
      
      
       "Ключ из жёлтого металла"
      
       Я из тех бесхитростных людей, которые могут искренне сказать: "Вот это кино (или книга, или песенка) -- про меня". Мой случай ещё проще, вся правда про меня изложена в одном-единственном коротком эпизоде из "Blade Runner" -- когда репликант Рутгер Хауэр за минуту до завершения работы программы сидит на крыше, рассказывает о том, что видели его прекрасные глаза, и сокрушается, что все эти невероятные вещи канут в Лету вместе с ним. Он держит в руках белую птицу, голубя, и общий контекст такой, что теперь, в конце пути, любая жизнь кажется ему величайшей ценностью.
       Репликант Рутгер Хауэр, чего уж там, эффектный блондин, а я нет, но этим разница исчерпывается. Я всю жизнь сижу на этой долбанной крыше за минуту до смерти, потом что по мои внутренним часам и сто, и тысяча лет -- это тоже минута, даже меньше, это практически "вот прямо сейчас". Все "вот прямо сейчас". И только в Германии, в любом из её ухоженных мухосрансков, я ощущаю себя тем самым голубем, которого держат в руках и никогда не убьют. И знал бы кто, какое это немыслимое счастье, пасхальные каникулы в аду, бархатная подушечка для сидящего на лезвии бритвы, отпуск за счет Небесной канцелярии, спасибо, аминь.
      
       Любовь не так уж часто принимает форму романа. Хотя порой, конечно, случается. И это сбивает всех с толку. В смысле, универсальная формула "и так тоже бывает" автоматически подменяется заведомо ошибочной "всегда бывает только так".
      
       Вот за что я люблю поезда -- иногда здесь можно стать Тем-Кто-Смотрит, и больше никем.
      
       Реальность тоже надо проветривать, Филипп Карлович.
      
       Хорошо, что некоторые вещи не меняются.
      
       Я не раз встречал некрасивых женщин, совершенно не озабоченных своей внешностью, что, безусловно, шло им на пользу и добавляло обаяния.
      
       Больше всего на свете люблю, когда реальность -- хлоп! -- и превращается в тщательно отрежиссированный фильм. В такие моменты я как никогда близок к вере -- если не в Режиссера, то хотя бы в Сценариста.
      
       Если уж позволяешь себе на ровном месте превращаться в бессмысленное, раздражительное фуфло, будь добр хотя бы понимать, почему ты это делаешь.
      
       Все мегаполисы -- пасти многоглавого Кроноса, а Москва -- самая ненасытная из них. Она алчно пожирает мое время, а значит -- меня самого.
      
       Теперь твоя очередь рассказывать. Кто ты, что ты, зачем ты есть?.. Ладно, ладно, на последний вопрос можешь не отвечать, этого никто толком не знает, так все и живём, сами не понимаем, во что влипли и на кой оно нам сдалось.
      
       А я подумал, что пора бы уже стать тем, кем всё время пытаюсь казаться, -- лёгким на подъём бродягой без определённых планов, готовым в любой момент сорваться с места, а уж потом разбираться, куда, зачем и какого чёрта. Привлекательный образ, чего уж там.
      
       Пожалуйста, Господи, никаких соседей, будь человеком, очень Тебя прошу.
      
       Число писателей скоро сравняется с числом читателей, слов, размноженных типографским способом, становится все больше, а ведь некоторые еще в интернет свою писанину выкладывают, страшно вообразить.
      
       -- А такие роскошные мешки под глазами откуда?
       -- Как -- откуда? Их на границе выдают всем, кто заснул под утро. А я, сам понимаешь, в первых рядах, все мешки мои.
      
       Жизнь вдруг снова стала казаться мне чертовски увлекательной; что же касается отсутствия в ней какого бы то ни было смысла, я не то чтобы изменил свою позицию по этому вопросу, просто он перестал меня волновать. Пока процесс интересен, вполне можно обойтись без дополнительного смысла. Что и требовалось -- не доказать, а почувствовать.
      
       Богема, вопреки общепринятым представлениям, чертовски скучный народ.
      
       "Последовательны в своих убеждениях" -- это крайне смелое предположение, когда речь заходит о людях.
      
       Порой отсутствие точной формулировки причиняет почти физическую боль.
      
       Обычно мы становимся идиотами по очереди, это очень удобно. Но уж когда оба сразу - всему конец, жизнь рушится, и мы внезапно оказываемся ночью на улице.
      
       Жаль, что мне не удалось воспитать тебя избалованным, недальновидным болваном, -- ты был бы гораздо счастливее. Но уж что выросло, то выросло.
      
       Карл из тех мягких, приятных во всех отношениях людей, которые никогда ни с кем не спорят, потому что все вокруг и так пляшут под их дудку.
      
       Тогда я вовсе не был уверен, что поступаю правильно, а в таких ситуациях лучшее средство - спор с достойным собеседником; оппонента, как правило, убедить не удаётся, зато самого себя - вполне.
      
       Быть полезным человеком чрезвычайно познавательно. От души порекомендовал бы этот метод всякому, кто желает быстро и качественно разочароваться в ближних.
      
       Способность длиться во времени -- одно из важнейших условий мучения.
      
       Довольно много можно понять о человеке, узнав, какую музыку он любит, а какую, напротив, не переносит, что слушает в одиночестве, что -- в компании, за работой и в постели, какие диски он держит в комнате отдыха и, при случае, ставит гостям.
      
       Плохо, когда человеку не на кого положиться, кроме себя, но когда и на себя нельзя -- всё, пиши пропало.
      
       ... в детстве, когда ещё не знаешь толком, как всё устроено, проще видеть вещи такими, каковы они есть.
      
       Нет занятия более неблагодарного, чем словами описывать музыку.
      
       "Чего только не присниться" -- и чуть не умер от облегчения. Мои ночные кошмары бывают столь правдоподобны, что так называемая реальность стыдливо забивается потом в темный угол и сидит там смирно, убоявшись конкуренции.
      
       Неприятных людей я предпочитаю видеть только после полудня. Утром всё и так достаточно непросто.
      
       Я не люблю рассказывать о своих планах. О прошлом -- сколько угодно, если есть настроение потрепаться. Но в собственное будущее я стараюсь никого не пускать. Оно должно принадлежать только мне -- до тех пор, пока не наступит.
      
       Я люблю Москву, но это совершенно не мешает её ненавидеть.
      
       Потому что страдать, бояться и хорошо себя вести, чтобы избежать наказания, люди умеют и без посторонней помощи. А радоваться и ни черта не бояться труднее всего. И значит, именно этому и следует учиться человеку на земле.
      
       Счастье -- это всегда правильно, не зря момент, когда оно перестало быть естественным состоянием человека, описан таинственным свидетелем происшествия как изгнание из рая. А способ достижения счастья -- дело десятое. Хорошо, если хоть как-то получается.
      
       С апрельским воздухом всегда так. Он насыщен невысказанным обещанием неведомо чего. Обычно уже в конце мая становится понятно, что это был обычный сезонный гормональный сбой в организме. Но до конца мая я, пожалуй, побуду доверчивым дураком. Глупо отказывать себе в таком удовольствии.
      
       Никто не заслуживает вечных мук, потому что ни сам человек, ни его деяния не сопоставимы с вечностью. А уж с вечной мукой -- тем более.
      
       Что одному "всего-то", другому -- смерть. Я сам не думал, что так бывает. Но с тех пор поумнел и знаю, что бывает по-всякому. Вообще всё что угодно. Но не со всеми и не всегда.
      
       Вопрос "Где все эти люди берут деньги?" -- один из самых занимательных...
      
       Жить гораздо интереснее, чем зарабатывать. Пока есть возможность -- почему бы нет?
      
       Ближний мир всякого человека -- что-то вроде зеркала. И когда обнаруживаешь, что вокруг сплошь никчемные идиоты, впору задуматься, почему это вдруг у прекрасного и удивительного меня столь неприглядные отражения...
      
       Пожалуй, в самом начале любых отношений всегда есть момент, когда человек сам решает, влюбляться или нет. Иногда он принимает такое решение ещё до встречи с потенциальным объектом страсти -- намерение влюбиться есть, а кто под руку подвернётся -- дело десятое. Другое дело, что такое решение мало кто принимает осознанно.
      
       Я из тех предусмотрительных лентяев, которые готовы один раз как следует поработать, если это гарантированно избавит от будущих хлопот.
      
       Правило "лучше поздно, чем никогда" работает только в тех случаях, когда не слишком поздно.
      
       Дело -- это святое. Особенно чужое, особенно, когда своих уже давно нет.
      
       Сейчас всего девять утра, а в Праге, соответственно, семь, и что, спрашивается, делать в таких обстоятельствах человеку, который никогда никому не звонит раньше полудня?
       Правильно, писать sms.
      
       Как я мог думать, что в последний момент испугаюсь? Не может быть страшно человеку, который делает то, для чего родился, страх -- верный спутник неприкаянных.
      
       -- А вот что нам надо сделать не отходя от кассы, так это изменить твой облик до полной неузнаваемости... Я из тебя такую финскую туристку сделаю...
       -- Финскую туристку? Но...
       -- Никаких "но". Прислушайся к мнению специалиста. Финская туристка -- это самое то. Я тебе такие сиськи по знакомству устрою, что носа никто не заметит. А это в твоём случае самое главное.
       -- Каким образом сиськи могут прикрыть нос? Я не знаю чего-то важного о женской физиологии?
       -- Ты не знаешь чего-то важного о человеческом внимании.
       ...
       -- Хорошо. Но всё-таки почему именно туристка, а не турист?
       -- Да потому что у мужиков не бывает сисек, балда! А другого способа отвлечь внимание от твоего носа не существует!
      
       Просрать свою единственную и неповторимую жизнь -- дело житейское, почти все так делают. Но забыть её -- это перебор. Зачем тогда было жить, если даже памяти не осталось?
      
       Мы ответственны за тех, кого подпоили.
      
       Я встал, распахнул окно пошире, по пояс высунулся наружу, в прохладную, душистую весеннюю ночь. Вдохнул, улыбнулся, выдохнул, улыбнулся ещё шире, снова вдохнул. И понял: вот чего-то в таком роде я и хочу. Чтобы так было всегда. Чтобы любое моё действие было простым, радостным, естественным и в то же время совершенно необходимым -- как дыхание. И не только моё. Всякое действие. Жизнь. Вообще. Любая. Везде. А всё остальное несущественно.
      
       Хорошо быть диктатором. И как я раньше справлялся?
      
       Когда желания совпадают с необходимостью -- это уже, можно сказать, могущество.
      
       Быть живым человеком и не быть при этом сумасшедшим -- нереально, невыносимо страшно и больно. Поэтому все вокруг сумасшедшие, и мне пора браться за ум, поскорее с него сходить и никогда больше не возвращаться, а то безобразие, вот уж действительно.
      
       Это был Адский-Уборщик-из-Тьмы. Ходит по домам, прикидывается сантехником, ищет беззащитных, доверчивых женщин. Как найдёт такую -- свяжет по рукам и ногам и ну чистоту в квартире наводить. Бедняжка стонет, просит пощадить, оставить хоть немного пыли по углам. Но Адский Уборщик неумолим...
      
       "Человек-загадка" -- это не про меня. Я -- человек-отгадка. Человек-кроссворд-с-ответами-на-последней-странице. И мне, видишь ли, неприятно, когда об этом узнают посторонние. Как после этого пыль в глаза пускать? А без пыли не комильфо.
      
       Здравствуйте, мои до боли знакомые грабли, давненько я на вас не наступал.
      
       Лето красное настало!
       Соловьи поют в садах!
       Нагуляв за зиму сало,
       Сидят дятлы на дубах!
      
       -- Завтра с утра надо бы всё-таки уехать в Германию, а я ещё не решил как. Самолётом быстро, зато на машине интересно. Но долго. А самолётом -- вжик, и всё. Но садовых гномов сверху не видно. Вконец изведусь.
       -- Брось монетку. Пока она будет лететь, поймёшь, что тебе больше хочется.
       -- Точно. Пока она будет лететь, я вспомню, я очень люблю поезда.
      
       -- На экзальтированного поклонника, которому только и надо, что под окном кумира ночи напролёт стоять, он, извини уж, не похож.
       -- А почему "извини"?
       -- Ну мало ли. Вдруг ты в кои-то веки решил обзавестись поклонником. Причём непременно экзальтированным. А я отнимаю у тебя последнюю надежду.
       -- И правда! Отнимаешь. У других людей дети как дети, оболтусы бессмысленные, и только у меня -- настоящий злодей. Повезло.
      
       Для того и дан человеку язык, чтобы строить мосты между невыразимой тайной и жаждущим информации сознанием. А все остальные разговоры в лучшем случае разминка перед забегом.
      
       -- Проследишь, чтобы несчастный ребёнок не сбежал домой в последний момент.
       -- И это тоже. Несчастный ребёнок, которого моя злая воля гонит в один из лучших отелей прекраснейшего европейского города. Бедняжечка.
      
       Человеческая память -- несовершенный инструмент, к тому же люди склонны делить события своей жизни на "важные" и "несущественные"; несущественные, как правило, опускают, а они и есть правда, её живая плоть, упустишь одну-единственную мелочь, и подлинности как не бывало. Поэтому история -- не более наука, чем художественная литература, я всегда это говорил.
      
       Хорошей погоды совершенно достаточно для счастья, а в плохую можно, к примеру, испечь яблочный пирог. И никакого дополнительного смысла не требуется. Как в детстве.
      
       Я до сих пор так и не понял, зачем люди подолгу сердятся друг на друга. Жизнь и так непростительно коротка, ничего толком успеть невозможно, времени так мало, что, можно сказать, вовсе нет, даже если не тратить его на всякие глупости вроде ссор.
      
       В Москве так живут, вечно ни черта не успевают, кроме самого необходимого, да и то за счет сна; здесь, кажется, нет ни одного человека, который может позволить себе спать сколько хочется, даже дети хронически недосыпают. Однажды жители этого города сойдут с ума от усталости.
      
       У меня есть прекрасное правило: если происходящее перестаёт нравиться, надо немедленно уходить. Легко сказать, но чертовски трудно осуществить, и всякий раз, когда мне это удается, я мысленно ставлю себе жирную, лоснящуюся "пятерку".
      
       Неважно, как все обстоит на самом деле, что будет, то будет, а что было, то было, и какая, к чертям собачьим, разница, как это выглядело со стороны. Только мои личные ощущения и впечатления имеют какой-то смысл, они -- опыт, а опыт -- единственное имущество, которое можно забрать с собой если не в могилу, то, по крайней мере, на ее край. Глядишь -- пригодится. Ну мало ли.
      
       Чертовски трудно сделать выбор, когда тебе абсолютно всё равно.
      
       Отлично, теперь у меня есть ваш номер, и я смогу звонить вам догими зимними вечерами, когда так хочется услышать тёплое слово. И вы будуте говорить мне: "грелка", "печка", "утюг", "варежка", "паровое отопление"...
      
       "Меня ждут в другом месте" -- это гораздо лучше, чем "спокойной ночи".
      
       ... своё будущее мы создаем желаниями и поступками, а основной инструмент воздействия на прошлое -- память.
      
       Я уважаю уставы чужих монастырей, по крайней мере, в тех случаях, когда мне нравятся их стены.
      
       Известное дело, когда почва под ногами перестаёт казаться надёжной, единственный выход -- поместить на эту самую почву ещё и задницу, такая смена позиции придаёт уверенности -- иногда.
      
       Пока процесс интересен, вполне можно обойтись без дополнительного смысла.
      
       ... видимо, есть во мне какая-то червоточина, которая как магнитом притягивает всякое фуфло, а настоящее, наоборот, отталкивает.
      
       Если я расскажу домашним, что злой пражский колдун вышел на охоту за их скальпами, Рената заверещит от восторга, напечёт пирожков, наденет свою самую красивую юбку и с нетерпением будет ждать роковой встречи. А Карл, возможно, отнесется к делу серьёзно и перевезёт в безопасное место все свои шарманки. Если, конечно, не отправится наверх поиграть [на органе] и не забудет о своём похвальном намерении. А он скорее всего отправится. И поиграет. И забудет. Как в таких условиях проводить эвакуацию, не представляю.
      
       Пусть играет, пусть. Пусть пугает, пусть сбивает с толку, пусть не разъясняет правил, шептал я, прислонившись спиной к теплым от солнца камням Тынского храма. Только бы продолжал играть, лишь бы Ему не надоело, хоть бы не передумал, не отвлекся на что-нибудь другое, потому что я уже не хочу жить как-то иначе. И, кажется, не смогу.
      
       Славный человек, но конченый, к сожалению.
      
       Мужчины её интересуют исключительно в позиции "штаны застёгнуты, руки по швам, в глазах -- бескорыстная преданность".
      
       Страшная правда обо мне заключается в том, что я не слишком люблю кофе. Однако пью его ведрами. Дело даже не в бодрящем действии кофеина, которое, строго говоря, требуется только по утрам, да и то не всегда. Вкус кофе успокаивает меня и примеряет с жизнью, возвращает ногам вечно норовящую уйти из-под них твердую почву и придаёт жизни хоть какое-то подобие смысла. Словом, я не люблю кофе, но когда пью его, я почти счастлив, а только это и важно.
      
       Оказывается, если человека лишить необходимости восемнадцать часов в сутки бороться за выживание, он тут же начинает думать, зараза такая.
      
       Спать сидя -- мой любимый спорт.
      
       Постепенно я привык считать свою жизнь несбывшимся обещанием, но в глубине души подозревал, что несбывшимся обещанием оказался я сам.
      
      
       "Книга для таких, как я"
      
       По большому счёту, "культовый писатель" должен бы изменять жизнь человечью, а не список тем ликёро-водочных бесед в субботу вечером. А так не бывает.
       Ну, почти не...
      
       Стоит только решить, будто предстоящее дело является важным, как всё валится из рук, привычные операции становятся запредельными трюками. Разум выполнил недопустимую операцию и будет закрыт. Отличник умолкает в разгар ответственного экзамена и тупо пялится в стол, не в силах даже вспомнить имя и отчество экзаменатора, счастливый влюбленный третий месяц кряду талдычит: "Пойдём в кино" -- вместо "Выходи за меня замуж", надёжный автомобиль глохнет на экзамене в ГАИ, а опытный энтомолог впервые в жизни промахивается, пытаясь накрыть сачком махаона своей мечты... На этом месте могли бы быть тысячи не менее банальных примеров, но, пожалуй, достаточно.
      
       В детстве мы особенно остро ощущаем, что кроме обычного, видимого мира есть ещё и мир невидимый. Смутная уверенность эта внушает нам искреннюю любовь к "ужастикам" любого содержания и качества; она же становится источником нашего вдохновения, когда мы придумываем свои "авторские" страшные истории, сколь бы наивны и неуклюжи они ни были.
       Страх становится для нас неотъемлемой частью чудесного, главным настроением любой загадочной истории, непременным атрибутом тайны.
      
       Встретить друга (приятеля / просто знакомого / где-то я видел это лицо) случайно на улице, в кофейне, в метро (случалось со мной и такое) -- в этом есть что-то настоящее, "правильное". Если слух ваш чуток, можно различить невесомое похрустывание крахмальных юбок судьбы. Случайная встреча на улице -- это ещё не жест её, но уже улыбка краешком рта.
       Я доверяю случайным встречам больше, чем запланированным: мои планы состряпаны мною же (человек глуп по определению; я -- человек, следовательно...) -- а расписание непреднамеренных столкновений составляется без человеческого вмешательства.
      
       Разглядывать родной (возможно, изрядно опостылевший) город круглыми от удивления глазами путешественника -- искусство непростое. Тут всё время следует быть начеку, поскольку не только ежедневные простаивания в автомобильных пробках и еженедельные посещения оптового рынка, но даже такой пустяк, как получение новой расчетной книжки в домоуправлении, может лишить нас правильного настроения на целую неделю (месяц, год?). Или даже навсегда -- если не быть начеку, конечно. Но я сохраняю бдительность, оно того стоит: наивная, непрактичная восторженность туриста (незваного, всем чужого гостя) сокровище из числа тех, с коими добровольно не расстаются.
      
       Мой странный пасьянс сошёлся; в ушах зашумели шепоты: Я родился под конец Нового времени, незадолго до первых примет возвращения средневековья, я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл, и милее всего другого представлялось мне занятие волшебника, глубочайшее, сокровеннейшее устремление моих инстинктов побуждало меня не довольствоваться тем, что называют "действительностью" и что временами казалось мне глупой выдумкой взрослых; я рано привык то с испугом, то с насмешкой отклонять эту действительность, и во мне горело желание околдовать ее, преобразить, вывести за ее собственные пределы, а от тебя, лисы, не хитро уйти, потому что я достаточно продвинулся по восточному пути Лао-цзы и "И цзина", чтобы ясно распознать случайный, а потому податливый характер так называемой действительности...
       Можно перевернуть мир, не имея даже пресловутой "точки опоры" -- из чистого пижонства.
      
       Отчаянное, упрямое сопротивление миру -- самая редкая и благородная разновидность пижонства; самая опасная, но единственная, сулящая надежду.
      
       Воскресное утро сулит свободу, которой невозможно воспользоваться... Нет, даже не так. Свободу, которой нет. Свободу, которая на самом деле является всего лишь короткой передышкой. Воскресное утро куда более лживо, чем утро любого другого дня недели. Планам, рожденным при свете воскресного утра, не суждено осуществиться. Скажу больше: в детстве я обнаружил, что воскресенье гораздо короче любого буднего дня. Это противоречит законам природы, однако это так. В воскресенье бег времени ощутим почти физически. Оно уходит, удержать его невозможно, как невозможно удержать в руках ветер. И еще. Всякий воскресный вечер немного похож на похороны, но он менее тягостен, чем воскресное утро: ждать приговора всегда труднее, чем с ним смириться.
      
       Одному из моих друзей пришла в голову забавная и печальная идея: по мере того как ту или иную книгу читают люди, неспособные её понять, книга постепенно утрачивает смысл. Со временем, когда количество некомпетентных читателей достигает некоей критической отметки, книга окончательно лишается каких бы то ни было глубинных смыслов ("прасмыслов", "гиперсмыслов" -- называйте как угодно) и становится обычным текстом, упорядоченным набором слов, фраз и логических конструкций. Таким образом, можно говорить о феномене "оскопления" сакральных текстов в процессе длительного использования.
      
       Чудесное не тускнеет, становясь фоном для будничного скотства.
      
       Время, якобы отпущенное нам, -- величайшая иллюзия. Это мы "отпущены" ему. Отданы во власть несущего нас потока и ослеплены иллюзией самостоятельного плавания. Конечно, восемь дней жизни, отведенные героям безжалостного Рэя Брэдбери, -- срок, граничащий с абсурдом. Зато и иллюзий на сей счет они, в отличие от нас, не питают. Возможно, именно поэтому повесть Рэя Брэдбери завершается фразой: "Кошмар наконец кончился".
       Нам такой финал вряд ли светит.
      
       Все так просто -- уму непостижимо! Люди делятся не на умных и глупых, не на худых и толстых, не на черных и белых. Даже не на мужчин и женщин. А на тех, кто сам выбирает, в каком из снов проснуться, и тех, кто просыпается где придется. Вторых, ясен пень, больше. Мы все "вторые"...
      
       Жить -- больно; полагаю, это может засвидетельствовать каждый, кто пробовал быть живым.
      
       Многие из нас не готовы принять свою судьбу; еще меньше энтузиазма у нас вызывает то, во что она превращается в наших собственных умелых руках.
      
       Жалобы на жизнь -- бессмысленное времяпрепровождение; мизантропия удел трусливых; любовь к жизни (возможная только вопреки всему) требует мужества. Не истеричного героического порыва, а мужества каждодневного, сиюминутного, спокойного и отрешенного.
      
       Чудеса происходят не с избранными, а с кем попало. Чудо нельзя выпросить у судьбы, но и отвертеться от него невозможно.
      
       Прочитав сказку о Рикки-Тикки-Тави в детстве, я твердо уяснил, что борьба лишь тогда обречена на победу, когда она приносит радость. Побеждает веселый и любопытный -- даже если сила и опыт на стороне его всерьез обозлившегося противника.
      
       Забавное, но печальное наблюдение: мы все безнадежно испорчены сказками и мультфильмами. Принято считать, что они стимулируют фантазию и воображение; на самом деле все обстоит наоборот: большинство сказок губительны для воображения. Медленно, но верно они подводят гибких, пластичных, восприимчивых маленьких читателей к "единственно верной" (за неимением иной) логике, присущей создателям сказок -- взрослым.
      
       Любовь такого рода можно испытывать к ветру, облакам, летнему вечеру, первому снегу, зеленой ночной бабочке, внезапно опустившейся на кисть вашей руки; чувства, которые связывают нас с другими людьми (в том числе и с писателями), куда более громоздки и обременительны, они отягощены требовательной благодарностью, тягостным братством общей судьбы; в нашем восхищении ближними неизбежно присутствует неосознанная (а иногда очень даже осознанная) соревновательность ("И все же, почему он, а не Я?!").
      
       В сущности, человек устроен не просто, а очень просто: мы заведомо готовы съесть самую безумную и непривлекательную идею, если она согласуется с нашим миропониманием и/или жизненным опытом; ну а самая любопытная и даже заманчивая теория, выбивающая нас из седла, будет скорее всего с негодованием отвергнута.
      
       Я поняла, что тот читатель, который возвращается из океана своих чувств, принципиально отличается от того, кто совсем недавно в этот океан вошел.
      
       Необходимо соблюдать осторожность, когда описываешь завершенную конструкцию, но нет нужды беспокоиться тому, кто отважился завести речь о бесконечности: любое высказывание о ней будет совершенно бессмысленным и пугающе точным одновременно -- в силу своеобразной природы объекта исследования.
      
       Как и в любом южном городе, там было немало переулков, тупиков и двориков, индивидуальность которых, как правило, куда ярче и привлекательнее, чем личности их обитателей.
      
       Тут вот ведь какое дело: пока у человека живы родители, он почти не ощущает собственной смертности; сироте же нужно быть на редкость бесчувственным бревном, чтобы продолжать полагать себя бессмертным. Действие механизма почти неописуемо, просто когда мама и папа умирают, оказываешься словно бы на сквозняке, будто жизнь прохудилась и из всех щелей дует вечность.
      
       Власть вашего личного несбывшегося над вами -- абсолютная, беспощадная и бесконечно желанная. Пока вы лежите на диване, скрючившись в позе зародыша, с книгой в руках, с вами случается то, чего с вами никогда не случалось -- и не случится! -- НА САМОМ ДЕЛЕ, но разница между "самым делом" и "не самым делом" не так уж велика для очарованного бумажного странника. Пока он там, он ТАМ, все остальное не имеет значения.
      
       Власть литературы над читателем -- это и есть власть несбывшегося.
      
       Литература всегда казалась мне своего рода разновидностью сна (пожалуй, единственной легкоуправляемой разновидностью). Чтение -- искусство сновидения для ленивых; писательство, по большому счету -- тем более.
      
       "Я тебя люблю, я без тебя жить не могу, не исчезай, пожалуйста", -- говорю я себе в самые черные дни. Пока мы все еще вместе.
      
       Мужчина не прощает, он забывает, а женщина - она все прощает, но не забывает никогда.
      
       Не более суток: человек, который просыпается в моей постели каждое утро, не имеет решительно никакого отношения к тому, кто ложился туда накануне. Иногда их связывают общие воспоминания, но они смутны и малозначительны.
      
       Как часто мы хотим того, что и так имеем!
      
       Ох, чегой-то всё хреново, кто-то в этом виноват - виноват, конечно, не я - виноват кто-то другой - это не такой, как я - ура, бей "не таких"!
      
       Драматическое отличие ребёнка от взрослого, собственно говоря, состоит в следующем: ребёнок живёт к "колеблющемся мире", законы которого ему неизвестны и постигаются по мере необходимости; мир взрослого статичен, регламентирован, снабжён многочисленными комментариями и полезными в хозяйстве "сносками". Неожиданность, необычность, инородность, все смыслы волшебного английского слова "strange" -- нормальное явление в жизни ребёнка, но взрослого эти факторы эффективно выбивают из колеи.
      
      
       "Книга Огненных Страниц"
      
       Пора смириться с очевидным: тебе никто не нужен. Да и ты никому не нужен, если быть честным до конца. У тебя нет ничего общего с этими людьми, кроме твоего детского желания видеть вокруг себя улыбающиеся знакомые лица...
      
       В нем не было ничего человеческого, и в первую очередь -- человеческих слабостей.
      
       Обычно люди начинают обращать внимание на красоту окружающего мира только в том случае, когда их дела совсем плохи.
      
       Лень и надежда, что все как-нибудь уладится, -- самое опасное сочетание.
      
       Теперь ты понимаешь, почему самураи делали себе харакири? Не демонстративный героизм средневековых психов, а жест милосердия: иногда жить становится так больно, что меч, раздирающий внутренности, приносит облегчение... Но у тебя ни меча, ни даже мужества, дружок, только боль, так уж ты нелепо устроен!
      
       Если ты устал и хочешь спать, к твоим услугам целая вселенная, до краёв наполненная одеялами и одиночеством.
      
       ...больше всего на свете она боится, что наш роман незаметно превратится в обыкновенную счастливую жизнь вдвоём. На мой взгляд, ничего страшного в этом нет, но у моей прекрасной леди аллергия на всё "обыкновенное", даже на счастливую жизнь...
      
       -- Забавно: люди, по большей части, почему-то упорно отказываются верить во множество вещей, которые, в сущности, не имеют решительно никакого значения. О, люди постоянно настороже: им мерещится, что их обманывают, разыгрывают, водят за нос. Каждый мнит себя этакой важной персоной, ради которой был затеян бесконечный спектакль, полный коварных замыслов и интриг, тщится заранее разгадать планы злоумышленников и искренне гордится своим могучим умом после каждого нового "разоблачения"... И ты не исключение из этого правила, к сожалению. Сам подумай, мальчик: зачем тратить силы и время, копошась в своих благоприобретенных подозрениях и моих ненадежных опровержениях? Не проще ли махнуть на все рукой? Какая разница, каким образом ты появился на свет? Главное, что появился -- этого вполне достаточно. Но ты предпочитаешь играть в игру под дурацким названием "верю-не верю". Зачем? Есть только одна вещь, в которую имеет смысл не верить: смерть. Но в свою смерть каждый человек почему-то верит свято, не требуя доказательств, хотя не такая уж это хорошая новость, если разобраться... Странно, правда?
      
       Печаль была не чувством, а отдельным, почти независимым от меня существом. А когда я все-таки поднимусь и уйду куда глаза глядят, она останется на этом месте -- невидимая, но осязаемая и почти бессмертная, как все призраки. И редкие прохожие будут вздрагивать от беспричинной, но пронзительной тоски, случайно наступив на один из гладких серых камней мостовой...
      
       -- Знаешь, сколько живут мухи? И, насколько мне известно, еще ни одна муха не впала в депрессию...
       -- Так то мухи. Не думаю, что мухам вообще свойственно впадать в депрессию...
       -- Выходит, людям есть чему у них поучиться.
      
       Человеческая жизнь -- это вообще одна сплошная непрерывная несправедливость. В каком бы Мире ты ни родился, можешь не сомневаться: несправедливостей на твой век хватит, было бы желание их выискивать!
      
      
       "Книга одиночеств"
      
       Одиночество -- ужас и мука, без наркоза вынести его немыслимо.
      
       В мире нет существа толерантнее, полагаю.
       Как увижу нечто, выходящее за рамки моих сиюминутных представлений о допустимом, тут же хватаю это недопустимое дрожащими от нежности лапками и начинаю насильственно его возлюблять. Ксенофильствую до сладостной дрожи в лобных долях.
      
       Много больше, чем волшебная лавка для рядового мечтателя из семейства литературных героев, никак не меньше, чем винный погреб для алкоголика -- вот чем была для меня библиотека.
      
       Сколько ни талдычь человекам, что красить чужие контурные карты -- трудотерапия для бестолочей, что по чужим следам дальше пивного ларька не забредешь, что с чужим компасом только сортир в чистом поле искать хорошо, -- слушают внимательно, кивают, а потом снова спрашивают дурацкие свои вопросы.
      
       -- Мир его съест, -- кивает Д. задумчиво. И добавляет почти с энтузиазмом: -- Мир нас всех ест.
       -- Знаешь, -- говорю, -- при таком раскладе молиться можно только об одном: чтобы нас хорошо приготовили.
      
       Неправду люди вслух говорят, а правду пишут в книжках. Это всякому дураку ясно.
      
       Сначала мы хотели, чтобы продавцы расписывались кровью, но царапать палец -- не душу продавать, на такое никто не решался.
      
       Только осенью пахнет смертью, которая рядом, скоро сбудется, а потому всех касается.
       А весной пахнет смертью, которая была давным-давно, не с нами, не для нас, проходите, не стойте под стрелой.
      
       Ярость и гнев -- первая, естественная, утробная моя реакция на всякое проявление глупости человечьей. То есть, на девять событий из десяти, в среднем.
      
       Как ни крути, а сны обычно куда более причудливы и непредсказуемы, чем жизнь наяву. И в общем неплохо бы заручиться возможностью на них влиять.
      
       Ну да, самое трудное -- это объяснять словами очевидные вещи. Которые нутром чуются, с первого взгляда. Как, скажем, запах.
      
       И по сей день я иногда вдруг с ужасом и восторгом осознаю, что практически все мои знакомые -- взрослые. Меня окружают взрослые люди. Они говорят со мною на равных. Некоторые, особо одаренные, умудряются даже принимать меня всерьез.
      
       Как и положено в детстве, мы много чего боялись, но ежедневно ходили навстречу своим страхам, как будто ничего особенного в этом нет. Нормальный способ детского существования.
      
       Девочки, впрочем, все хорошие -- в отличие от тёток.
       Тётка, ясное дело, не возрастная категория. Тётки бывают и в двенадцать лет.
       В двенадцать может быть даже чаще, чем, скажем, в семнадцать, потому что к семнадцати многие влюбляются и снова впадают в младенческое состояние. Но это отдельно как-то нужно исследовать.
      
       Бог нужен не затем, чтобы наладить быт, а затем, чтобы быть где-то рядом, когда не только стены персональной башни рухнут к чертям собачьим, но и земля из-под ног, и небо вдребезги и сердце вдрызг.
      
       "Однажды свинью резали. Меня тогда со двора прогнали, чтобы не смотрел".
       Пауза. Добавляет.
       "Лучше бы они меня прогнали, когда жизнь свою жили. На такое детям действительно смотреть нельзя".
      
       Книга, перечитанная изменившимся, повзрослевшим человеком -- это уже совсем другая история.
      
       Жизнь, тем не менее, фантастически прекрасна. Крутится, зараза сладостная.
      
       Воспоминания -- волшебная голубая таблетка от "сегодня".
      
       Эта книга посвящается П. А., который на мою презрительную реплику: "Да это же избитая истина!" - обычно отвечал: "Некоторые истины нужно забивать насмерть".
      
       Символ не может пережить свою эпоху, так уж всё устроено.
      
       Дети не такие дураки, чтобы верить, будто все всегда повторяется. Это как раз типичная взрослая дурость.
      
       После такой суровой жизненной школы мне вполне просто живётся. Когда жизнь делает мне очередное завидное предложение, важно лишь понять, как следует вести себя на сей раз: вежливо отбрёхиваться или сразу бежать блевать? А если и то, и другое, то в какой последовательности?
      
       Между нами пропасть ни к чему не обязывающей любви -- то ли друг к другу, то ли к иным сущестам, то ли к собственному одиночеству.
      
       <...> это вот что такое: это когда ты гонишься, а потом понимаешь, что вот -- протяни и схвати рукою, только зачем оно тебе такое? Все, что ты должен взять с этого пепелища -- это себя, ставшего только еще страшней и гораздо проще, все, что ты получаешь в награду за эту спешку -- это не отпуск с детьми и не пальцем водить по ее ладошке, но глубоко за пазухой черные головешки, горькие, но дающие крепость твоей одежке. Это я все понимаю, -- говорит Ахилл, -- но пока что у меня подгибаются ноги, сердце выкашливается из груди, пощади, -- говорит Ахилл, -- пощади, пощади, потому что я практически на пределе, пощади, дай мне день на роздых, день без одышки, пощади, ну пожалуйста, сделай так, чтобы я до тебя хоть пальцем бы дотянулся, ну пожалуйста, просто дай мне знать, что я с тобою не разминулся, не загнулся пока, не сдался, не задохнулся! <...>
      
       Нужно идти туда, куда хочется, а не туда, куда якобы "надо". Идти себе, идти и ничего не бояться.
       У тебя все получится, правда.
      
       Моя внутренняя свинья хочет щастья и пожрать и чтобы ничего за это не было.
       Моя внутренняя обезьяна хочет чтобы в стае, и чтобы как все, ну и быть все же доминирующей особью, по мере биологической возможности.
       Моя внутренняя крыса хочет всех искусать и обхитрить, и преодолеть все лабиринты, и зажечь все лампочки, чтобы ученым в небесной лаборатории стало ясно: она-самая живучая и крутая, вот.
       Но обстоятельства сложились так счастливо, что внутренний мой человек по природе своей злодей каких мало.
       Каждый день я отправляю его на охоту. Он режет свинью, стреляет обезьяну и топчет крысу страшным сапогом-говнодавом.
       Все эти шустрые зверьки, конечно, оживают по методу птицефеникса. Зато и внутренний злодей всегда при деле, у него в этой некошерной войне свой интерес и свои амбиции. Он думает, он-Чингачгук. Он думает это круто.
       А я в этом заповеднике плюшками балуюсь.
      
       (...) я хочу подманить тебя и подменяю себя тобою.
      
       (...) действие (...) превыше говорения. Если человеку время от времени удаются правильные поступки, пусть себе говорит глупости, это ничего не меняет. Не уменьшается же, скажем, ценность радиоприёмника только потому, что в какой-то момент его настроили на радиостанцию, где поют глупую песню.
      
       (...) почти всякий человек жаждет быть свидетелем чуда.
       И хрен кто согласится быть его непосредственным участником.
      
       Можно быть дураком, но полагать себя умнее всех. Или умнее многих. Или, если нет больших амбиций, просто "себе на уме".
      
       Скоро, совсем чуть-чуть подождать осталось, тебе исполнится восемнадцать лет, и в этот день ты уйдёшь из дома, и больше ни одно человеческое существо никогда в жизни не станет тебе указывать, что "можно", а чего "нельзя", потому что ты этого не позволишь -- никому, никогда. Сами разберёмся: нам жить, нам умирать. Никто за нас с тобой этого не сделает, а потому пусть сидят и молчат в тряпочку.
      
       Дыхание любимых существ опаляет мне затылок: все слишком близко, сколько бы километров, лет, стекол и стен не разделяло нас.
      
       Тетя Жанна славилась умением варить борщ и рассольник, фаршировать перцы, вертеть голубцы, тушить баклажаны -- словом, она мастерски готовила все те блюда, которые кажутся детям настоящей отравой.
      
       Граждане, которые время от времени упрекают меня в высокомерии. Ну что тут скажешь, они по-своему правы.
       У меня есть мерка. Она от рождения высокая, так получилось. У некоторых вот, например, длинный нос или массивный пенис -- и что ж с того?
      
       Мне пришлось спасаться из этой кухни бегством. Потому что у меня принцип такой: при посторонних мокрую дрянь по морде не мазать.
      
       Меня, в общем, не надо бы любить. Дурное это дело. В качестве объекта любви я существо сомнительное, ненадёжное и малопривлекательное. Было бы из-за чего рвать сердце в клочья.
       Но вот, любят меня зачем-то чужие, в сущности, но прекрасные люди. Сижу, штопаю теперь своё сердце.
      
       С тех пор мне всегда казалось, что нужно держать себя в руках. Как бы ни обстояли дела, клеить на морду умопомрачительный смайл: дескать, все путём. Потому что -- кому какое дело? Ну и вообще, некошерно это -- распускаться.
      
       А сам мёртвый-мёртвый. И завтра рано вставать, потому что воскресать позовут.
      
       Глупо полагать себя в безопасности, когда вокруг ничего не грохочет, не каплет и не колется; еще глупее полагать себя в какой-то особенной, из ряда вон выходящей опасности, когда грохочет и колется. Мне рассказывали о человеке, который умер, подавившись собственной слюной -- чего ж еще?
      
       Не люблю наркотики. Это слишком просто, как богу в церкви молиться. В обоих случаях имеет место расчет, что кто-то другой возьмет на себя часть твоей ноши.
      
       Если текущий пейзаж бытия невыносим, надо немедленно перевернуть все с ног на голову, обрушить небо на землю и посмотреть, что будет.
      
       По-моему, мы психи.
      
       Жду, когда же она, бездна, начнет вглядываться в меня. Мне ведь обещали, что так будет!
       Ну вот я и стараюсь.-- Ты все-таки в порядок, что ли, себя приведи, -- наконец говорит бездна. -- Подстригись, что ли, умойся, чаю, что ли, попей, с мёдом...
       А то ведь смотреть страшно, -- говорит бездна. И снова отворачивается.
      
       Меня словно бы накрыло непроницаемым, прозрачным колпаком. Окружающий мир виделся оттуда практически без искажений, но воздух под колпаком был отравлен. Мне, бессмысленному, веселому детенышу, стало вдруг очевидно, что мой путь домой и дальнейшие планы на день не просто полная фигня, но беспомощное, судорожное подергивание одушевленного куска мяса, на манер агонии насекомого. Нечто дурацкое, необязательное и в то же время неизбежное, как включение электрического стула под жопой какого-нибудь американского осужденного.
      
       Глупо ведь выходит, когда человек лезет общаться с, извиняюсь, Непостижимым (именно так, с большой буквы, на сей раз не иронии ради, а для острастки), а у самого в делах разброд, в душе бардак, психоаналитики не кормлены, коровы не доены и вообще ужас, глад, мор и рефлексия.
      
       Я почти не сплю больше. Уже не пять часов в сутки, а разнесчастных три. В небесной канцелярии урезали мой паек. Конец какого-то небесного квартала, не иначе.
       Вероятно поэтому у меня иссякли слова. Зато если я однажды заплачу, этот серно-кислотный дождь сотрет наконец все, на что утомились пялиться близорукие глаза. Видимое внутреннему взору, вероятно, все же останется, но обольщаться по этому поводу не станем.
      
       Я это все к тому, что победить меня с некоторых пор стало невозможно. И не потому, что я такое уж крутое существо (я -- существо "в мешочек", скорее). Просто я живу за рамками концепции соревнования. Не может ведь самый клевый в мире бегун-прыгун победить, скажем, сторожа стадиона. По крайней мере, до тех пор, пока сторож сидит в своей каморке и режется сам с собою в какой-нибудь lines или, ну я не знаю, пасьянсы раскладывает. Чтобы победить сторожа, надо сперва убедить его побежать и/или прыгнуть. А это без применения пыток не всегда возможно. Зато, если отказаться от концепции соревнования, атлету тут же открываются дивные перспективы. У сторожа в каморке ведь можно чаю с плюшками выпить. Ну или даже водки, втайне от тренера. Можно выпросить у сторожа на время его игрушку и вдоволь с нею поразвлечься. И, возможно, однажды, когда будет проиграно очередное Самое Главное Соревнование, сторож оставит у себя ночевать и не даст повеситься в сортире. Или, напротив, поможет -- это уж как повезет. Со сторожем можно дружить, одним словом. Со мною тоже, в общем, можно. Это, собственно, единственное, что имеет смысл проделывать с нами обоими: со сторожем и со мною.
      
       Первый сладостный миг ослепительной ярости чудо как хорош. Зубы чешутся, как у щенка. Самоконтроль -- разновидность вранья, как ни крути. Хотя полезная, конечно, в быту наука.
      
       Теперь вот думаю: может, это неправильно? Если уж злобный зверь грызет твои внутренности, нужно орать, реветь, визжать, звать на подмогу, а не зубами скрежетать.
       Спартанские мальчики, как известно, добром не кончают. Скверный пример для подражания.
      
       Потому что люди, которых я люблю, -- они каким-то образом живут во мне, и мне хорошо с ними. И мне по дурости представляется, что и я в них тоже как-то живу, ползаю нежной чужеродной штуковинкой по артериям, отравляю кровь, скапливаюсь на стенках сосудов. Всем, как мне кажется, от таких простых и понятных процессов хорошо.
      
       Сегодня пересаживали рыбок из одного аквариума в другой.
       В ходе издевательства над животными в очередной раз подтвердились следующие житейские правила:
       -- сопротивление судьбе -- главная причина стрессов;
       -- если вам кажется, что судьба обращается с вами грубо и немилосердно, это вовсе не значит, что вам желают зла. Просто вы заняли неудобную для нее позицию;
       -- если увлеченно заниматься любимым делом (например, сосать корягу), можно пропустить даже апокалипсис.
      
       Я -- чрезвычайно толерантное существо.
       И не дай бог существу менее толерантному встретиться на моем пути. Убью голыми руками, без суда и следствия. Долго, долго буду потом пинать заскорузлыми ступнями бездыханное тело, плевать в него густой от гнева слюной и вербально злопыхательствовать.
       А потому что толерантнее надо быть.
      
       Жизнь -- она вовсе не дается. То есть, дается, но не всякому. Мало кому дается, если честно.
       При этом лучше бы ее все же прожить. А не то она сама тебя проживет.
       И тогда уж точно будет мучительно больно за бесцельно прожитую вжопу.
      
       Всякая великая любовь должна заканчиваться трагично, это же классика.
      
       Жизнь человечья бывает двух разновидностей: или просранная, или ***анная.
       Просранная -- это когда скучно было жить. А ***анная, соответственно, если было весело.
      
       Пора бы уже адаптировать общественную жизнь к нашим совиным потребностям. В школах должна быть ночная смена, где совы-учителя учат сов-детей. В университетах да ПТУ всяческих и подавно должна быть ночная смена.
       О курсах кройки и шитья вообще молчу.
       И так далее.
      
       Знаешь, -- говорит, -- погода такая хорошая... Я тут гуляю у себя во дворе и вот нашла куст с ягодами. Ягоды красивые такие, крупные, только не знаю: они съедобные или нет?.. Может, приедешь попробуешь?
      
       Нельзя открывать тайны, нельзя рассказывать о самом главном вслух. Особенно взрослым (т. е. чужим). Иначе -- все, нету тайны, сдохла, рассосалась.
      
       Прежде меня очень мучил вопрос: почему почти все вокруг мудаки и сволочи?
       Ну, положим, слово "мудак" было мне в ту пору неизвестно, но мудаков от этого меньше не становилось. Только больше.
       Но тут все вдруг встало на свои места. Если люди у обезьян родились -- что ж, тогда с них и спросу никакого быть не может. Любить людей стало легко. Требования к ним свелись к минимуму. Говорит членораздельно, жопа не красная -- вот и молодец. Можно дружить.
      
       Сердце среди моих потрохов -- авторитет.
      
       Жизнеспособный организм должен справляться с сегоднем самостоятельно.
      
       Бывают такие дни, события которых лучше бы записать подробно, слово в слово, близко к тексту, делу и телу, а потом вычеркнуть на фиг. Словно и не было ничего.
      
       Поверх лица у меня находится рожа. Она вполне заурядна, зато подвижна, растяжима и вполне бесстыжа. Зато под рожей у меня расположено лицо. Оно прекрасно и удивительно.
       Впрочем, его мало кто видел.
      
       Первый сладостный миг ослепительной ярости чудо как хорош. Зубы чешутся, как у щенка. Самоконтроль -- разновидность вранья, как ни крути.
      
       Морозильная камера моего холодильника представляет собой дивное зрелище. Там лежат:
       -- бутылка водки, принесенная гостями;
       -- полубутылки горилки, не допитой вчерашними гостями;
       -- пакеты с замороженным кормом для рыбок (они всегда там лежат).
       Шерлок Холмс небось решил бы, что в доме проживает шибко пьющий Ихтиандр.
      
       Любить следует путь, а не грядущий конечный пункт, чем бы он ни был.
      
       Я искренне не понимаю, какого черта мне нужно просыпаться, скажем, в Москве, скажем, 26 мая -- лишь потому, что я ложусь спать 25 мая в этой самой Москве? Почему, отрезав себе кусок хлеба, я стану есть этот самый хлеб? А не, скажем, рисовую кашу, сваренную за 657 километров от моей кухни? С какой стати я обнаруживаю в своем шкафу только те вещи, которые были куплены мною? Или вот зачем узнаю лица соседей? У меня, представьте себе, каждый день одни и те же соседи.
       Это почти невыносимо.
      
       Истекать кровью мне совсем не с руки. Не с обеих рук, ни с левой, ни с правой.
      
       Кровь -- она не для того, чтобы ее в жареном виде жрать. Ее пить надо. Свежую. И только из любимых.
      
       Я знаю всего два способа любить человеков.
       Первый способ -- безмерно радоваться всякий раз, когда я вижу человека. И почти совсем не вспоминать о нем, когда его не вижу.
       Второй способ -- вообще не видеть почти никогда (или вовсе без "почти" обойдемся), но помнить, что есть, теоретически говоря, такой человек. И землю целовать за то, что такое существо по этой земле где-то ходит...
       ... иные способы любления ближних представляются мне почти дикостью.
       Ну, мы, извращенные натуры, вообще редко бываем толерантны к большинствам.
      
       Только рядом с другим человеческим существом и можно нашарить впотьмах вертлявую границу собственного существа, сказать себе: вот, здесь заканчиваюсь я, и начинается кто-то другой. Приподняться на цыпочки, заглянуть в чужие глаза и тут же отпрянуть, отвернуться, потому что там, дальше, - заповедная территория. Нас туда и рады бы пустить, да невозможно воспользоваться таким гостеприимством. Хаживали, знаем.
      
       -- Я вообще-то очень добрый. Я хочу в саду сидеть, чтобы упитанные, тугие кролики вокруг скакали, гладить их хочу и кормить... А судьба так все поворачивает, что вокруг мудаки, мудаки, мудаки и никаких кроликов! И я тогда вскакиваю, хватаю, образно говоря, свой самурайский меч и... Но мудаки умеют вовремя прятаться. Только я схвачу меч, а они уже попрятались! И вот я стою, как *** на именинах, а вокруг -- ни мудаков, ни кроликов...
      
       Жизнь наглядно доказывает, что почти всякую хорошую девочку можно сбить с Пути Истинного глупым словосочетанием: "Я без тебя сдохну". И почти всякого хорошего мальчика можно сбить все с того же П. И. не менее глупым словосочетанием: "Да тебе слабо!" Граждане с противопололжной реакцией (девочки, гибнущие на "слабо", мальчики, которые не допустят, чтобы без них кто-то сдох) -- соль земли, как мне кажется. Возможно даже, йодированная соль земли с пониженным содержанием натрия. Очень полезная для здоровья.
      
      
       "Лабиринт Менина"
      
       Если поблизости нет выхода, следует создать его самостоятельно, из подручных материалов.
      
       Подумайте: как бы хорош ни был карточный домик, сколько бы не твердили восхищенные наблюдатели, что построить такое чудо из обыкновенных кусочков глянцевого картона совершенно немыслимо, -- не так уж интересно всю жизнь оставаться его гордым создателем и, не щадя усилий, защищать свое творение от сквозняков и неосторожных зрителей. И не потому ли величайшее из искушений, которые посещают строителей карточных домиков, -- выдернуть одну карту из самого основания и зачарованно наблюдать, как рассыпается только что созданное твоими руками маленькое чудо.
      
       Веселье -- единственное стоящее лекарство от страха.
      
       Все уже так хреново, что хуже быть не может. Следовательно, может быть только лучше. Логично?
      
       Откровенно говоря, я никогда не испытывал какого-то особого отвращения к предателям, поскольку прекрасно понимал : всё дело в том, что одни люди живут всерьёз, а другие играют в увлекательную игру под названием "жизнь", на ходу изобретая и меняя правила. И первые придумали кучу нелестных слов для определения действий вторых, как правило, неудобных и опасных для окружающих.
      
       -- Магистр Нуфлин при смерти? Как такое может быть? -- ошеломленно переспросил я.
       -- А чему ты удивляешься? -- пожал плечами Джуффин.
       -- Это как-то не вяжется с его имиджем, -- растерянно объяснил я.
      
       Я констатировал факт. Факт при этом визжал и вырывался, но я его все-таки констатировал.
      
       Никто не выбирает, ради кого или чего следует приносить жертвы. Нужно быть редким счастливчиком, чтобы пожертвовать собой во имя того, что тебе действительно дорого, а не ради чужого дяди.
      
       Когда человек не знает, что учится, а просто решает текущие проблемы, обучение проходит быстрее и эффективнее.
      
       Что ж, стоило довести тело и разум до столь плачевного состояния, чтобы узнать наконец сокрушительную силу собственного духа.
      
       Очевидно, книга человеческих судеб скудна сюжетами, но богата интерпретациями.
      
       Чудеса не приносят ни счастья, ни комфорта; невероятные события не освобождают от пут повседневности, а всего лишь перекручивают эти путы на иной манер, перед тем как затянуть их потуже... Невыносимо туго, по правде говоря!
      
       Вообще-то, я склонен поддаваться панике; слонов, собственноручно изготовленных мною из мух, хватило бы на заселение зоопарков всех обитаемых миров.
      
       Стоит уяснить, что переменчивый мир, которому принадлежит твое сердце, куда более хрупок и ненадежен, чем ты когда-либо осмеливался предполагать, любая нехитрая радость заставляет пронзительно звенеть какие-то особо потаенные, доселе молчавшие струны в глубоких синих сумерках твоего существа.
      
       Байки о былом имеют одно замечательное свойство: слушателю начинает казаться, будто в настоящем никаких проблем не существует, да и в будущем их быть не может.
      
       Близкое знакомство с собой, любимым, мало кого может оставить оптимистом.
      
       На все вопросы существуют ответы, но кто сказал, будто все ответы должны быть известны тебе?
      
       ... любить стоит только тех, кто в данный момент находится рядом и только до тех пор, пока за ними не закроется дверь. Следовать этому правилу оказалось неожиданно легко: человек, существующий только в памяти, ничем не отличается от призрака.
      
       Увы, в критических ситуациях самые симпатичные личности порой начинают вести себя по-свински -- такова человеческая природа, и чем дольше живешь, тем лучше понимаешь, как мало исключений из этого правила.
      
       Живи, скотина! Вой от тоски, рычи от боли, если сильно припечет, но живи.
      
       Любому живому человеку следует ждать смерти и перемен: это единственные ожидания, которые не оказываются обманутыми.
      
       Тому, кому жизнь стала казаться сном, следует ждать или смерти, или перемен. Что, в сущности, одно и то же...
      
       Вечность -- это безумие, а время подобно воле, которая способна его обуздать.
      
       Я добровольно стал мёртвым, потому что быть живым -- слишком больно.
      
       Если встречу на улице свою судьбу, непременно набью морду этой гадине.
      
       Да, я у нас гений.
      
       Стиснуть зубы и очертя голову рвануть навстречу неприятности могут многие: тут требуется не столько врожденное мужество, сколько благоприобретенная привычка действовать, не обращая внимание на страх. Но стать счастливым болваном в самом сердце наихудшей из неприятностей, в какие мне когда-либо доводилось влипать, - признаться, я и не надеялся, что такое возможно.
      
       ... то и дело причудливо изменяя оттенки, как это свойственно лишь закатам и синякам...
      
       ... это гораздо больше, чем просто кафе, это спасательная станция, контора по мелкому ремонту разбитых сердец, пункт раздачи таблеток от одиночества...
      
       Эта идея занимала в моем сознании почетную должность навязчивой.
      
       Что-что, а жизнь у меня и без того удалась -- дальше некуда, хоть мордой в салат падай!
      
       А когда с человека слетает невежественная заносчивость, под ней нередко обнаруживается самая что ни на есть махровая застенчивость.
      
       В каждом человеке с момента рождения обитает его собственная смерть, таинственная, ничтожно малая, но почти бесконечно могущественная часть его существа. Обученная искусству умирать -- и ничему сверх того! Она молча дремлет в тишине, пока мы, наивно уверенные в собственном бессмертии, мечемся по свету в поисках приключений, суетливо роемся на книжных полках, пытаясь обнаружить там источник сокровенного знания, или смирно сидим на месте, наслаждаясь повседневными радостями бытия. Мы почти не имеем связи с этим таинственным существом, нашим настоящим неумолимым убийцей, только сны у нас общие, но нам никогда не удается договориться и заключить пакт о ненападении...
      
      
       "Лабиринты Ехо"
      
       "Сам", "не сам"... Это всё бесполезная философия, -- махнул рукой Джуффин. -- Если уж ты это сделал, значит, сделал! Вот что важно. А соображать совершенно не обязательно.
      
       Смерть -- это тошнотворная беспомощность и бесконечная боль тела, раздираемого на мелкие кусочки острыми зубами прожорливой вечности.
      
       Нет ничего проще, чем совершить невозможное. Стоит только представить себе, чем сейчас придётся заниматься, и сознание тут же отключается. А когда приходишь в себя -- всё уже позади.
      
       Когда человек перестаёт что-либо понимать, он на верном пути.
      
       Я люблю одержимых, Макс: как бы примитивны они ни были, для них всегда открыт доступ к чудесам.
      
       В жизни вообще полным-полно чрезвычайно опасных вещей. Самые опасные -- те, которых мы не понимаем. И те, которых вовсе не существует.
      
       Но таков непреложный закон жизни: люди панически боятся неизвестного.
      
       -- Говоришь, мерзкие ощущения?
       -- Более чем. Сердце чуть не отказалось принимать участие в этом безобразии!
      
       Всё равно мы будем одни. Незнакомые люди не считаются. Какое им до нас дело.
      
       Смерть немного похожа на ветер: невидимая, но ощутимая сила, которая всегда готова сбить нас с ног.
      
       Стоит посмотреть на этих нормальных ребят и на эту слегка чокнутую леди, и сразу хочется пару раз стукнуться головой о ближайшее дерево, для полной уверенности, что меня никто никогда не вылечит, потому как наше безумие - отличная штука
      
       Поверьте на слово: познакомиться с этим господином - все равно что пережить землетрясение силой в 5-6 баллов.
      
       Иногда надо рисковать. Особенно в тех случаях, когда уверен, что хуже уже не будет...
      
       Никто не умирает слишком рано, все умирают вовремя.
      
       -- "Обжора Бунба", шикарная паршивая забегаловка: горячие паштеты, лучшая камра в Ехо, блистательная мадам Жижина и ни одной противной рожи в это время суток.
       -- Что, одни приятные рожи?
       -- Вообще никаких рож!
      
       В жизни каждого бывают моменты, когда следует броситься в пропасть, чтобы наконец убедиться, что всегда умел летать.
      
       Чёрт, это дорого стоит, если в каком-то из миров есть место, где тебя любят как минимум пять человек...
      
       Судьба не дура, зря людей сводить не станет...
      
       Не стоит искушать смерть, принимая яд, даже если в твоих руках имеется противоядие...
      
       В молодости люди любят цеплять на себя всякие дурацкие позорные ярлыки, а потом сутулятся под их гнетом до глубокой старости...
      
       Имей в виду на будущее, сэр Макс: правда часто выглядит недостоверно, в отличие от умело сконструированного вымысла!
      
      
       "Кофейная книга"
      
       Почему в любой рекламе недостатки подчеркиваются? Чтобы потребители видели: это честная фирма, она честно говорит о своих недостатках. А все остальное у нее, значит, хорошо. Она же честная, было бы плохо -- она бы сказала! Взять, к примеру, ЧАТК: "У нас одна проблема -- хреновая эмблема". Специально заказали разработку логотипа, который бы у всех вызывал отвращение. Получили такой логотип. И теперь везде кричат: "У нас одна проблема!" А на самом деле у них и тарифы выше, чем у "Бисексуал-Телеком", и зона охвата меньше. Но все это маскируется проблемой хреновой эмблемы...
      
       Говорят, в жару надо пить зеленый чай. Ерунда. В жару надо пить кофе. Кофе, впрочем, надо пить всегда и везде, при всяком удобном случае, он превращает существование в жизнь -- это Тереза знает точно. Но в жару кофе надо пить в два раза больше, чем обычно, если не хочешь целый день проваляться в постели ватным чучелком, сердитым, горячим, мокрым от пота чучелком, брррр.
      
       Жить бы где-нибудь здесь.
       На горке над Крещатиком, где-нибудь сбоку от Лютеранской улицы, смотреть на Город сверху, как смотрят птицы, недоумевать вместе с ними.
       Бродить целыми днями, пинать круглые, гладкие каштаны, шевелить большепалые листья, ловить свет, как дождь, ртом и руками, слизывать с пальцев. Болтать с химерами и капителями колонн -- они все болтливые, удержу нет, все химеры хихикают, все колонны пытаются корни пустить, даром что коринфский ордер, имперское чванство, он все равно заканчивается башенкой набекрень, как шляпкой на городской сумасшедшей.
       Или осесть на Андреевском, бегать вверх-вниз по всем его лесенкам, по холмам и горкам, считать купола над городом, как ворон на деревьях: один полетел, два остались. Или схорониться в яблоневом саду за калиткой в Лавре. Залезть кошкой в медуницу, сунуть нос в пахучие травы, листву под бок подгрести и дремать, пока не настанут морозы, а там уж можно куда-нибудь под крыльцо или еще что придумать.
       И растягивать, растягивать эту осень, этот золотой свет, этот золотой лист, этот каштановый град на всех улицах, тянуть ее, сколько возможно, как долгую-долгую ноту высоким соборным голосом, удержать осень за золотую косу, посадить над Днепром, как Лорелей, пусть сидит всем на гибель, косы чешет, ворошит листья, ворожит солнце. И жить бы где-нибудь здесь, у нее под боком, хоть химерой на доме, хоть камнем в звонкой брусчатке, хоть каштановым паданцем в листьях, только бы жить где-нибудь.
      
       И растягивать, растягивать эту осень, этот золотой свет, этот золотой лист, этот каштановый град на всех улицах, тянуть ее, сколько возможно, как долгую-долгую ноту высоким соборным голосом, удержать осень за золотую косу.
      
       Выйти на кухню, споткнуться об котов. Нашарить банку с кофе, обнаружить в ней две с половиной ложки. Чертыхнуться, выйти с кухни, споткнуться об котов. Залезть в кладовку в поисках кофе, нашарить банку с персиковым компотом, принести ее на кухню, вскрыть, оглохнуть от истошного мява: с точки зрения котов, консервы бывают только с мясом или рыбой. Покормить котов. Сожрать персик из банки, вспомнить про кофе. Еще раз сходить в кладовку. Долго рыться, найти пять разных пачек: в зернах, турецкий, с орехом макадама, с ванилью, с шоколадом. Выбрать. Вернуться на кухню, вынуть кота из банки с персиками и сварить себе наконец хоть что-нибудь.
      
       А время уходит, жизнь твоя тратится на ерунду, и другой жизни у тебя, между прочим, нет, ты в курсе?
      
       Реальность -- это то, о чём я с собой разговариваю.
      
       Париж в ту пору казался мне волшебным городом, все жители которого имеют неограниченный доступ к неиссякающему источнику подтаявшего мороженного -- это вам не дурацкие кисельные берега.
      
       Вот почему, почему в апреле всегда кажется, ещё немножко и всё наконец-то будет хорошо. И в мае, когда начинают цвести вишни, кажется: да-да-да, вот-вот-вот, оно, оно, ещё чуть-чуть -- и... И! Неизвестно что, непонятно как, неведомо зачем, но будет-будет-будет, сбудется, и тогда начнётся настоящая жизнь, сейчас и вообразить невозможно, какая она, только тосковать оттого, что ещё не началась.
      
       ... когда знаешь наверняка, а не гадаешь, сразу как-то легче, даже если знание не устраивает тебя совершенно, даже если от такого знания волком выть и на стены кидаться.
      
       Когда-нибудь я обязательно, наверное, может быть, позвоню.
      
       Осторожно принюхавшись к дымящейся чашке, барышня неожиданно поняла, что влюбилась. Причём не просто так, а на всю оставшуюся жизнь. И да, разумеется, в напиток из странных зёрен.
      
       ... с чашкой кофе в руке куда интереснее читать всякие разные книги, которые она раньше считала скучными...
      
       Кофе? -- это варенье из джазовых пластинок
       <...>
       Кофе? -- это свет, который можно размешивать ложечкой
       <...>
       Кофе? -- это врата восприятия ночного пейзажа
       <...>
       Кофе? -- это немой вымысел радуги
      
       Хорошо когда утро в девять.
       Нет, в десять еще прекрасней, а в одиннадцать -- уже разврат.
       К разврату кофе должно подавать в постель, на таком деревянном подносике, и чтобы кофейник и сливочник серебряные, а чашечка прозрачного фарфора, а в сахарнице под салфеточкой не что благоуханное, похрустывающее и пышное, присыпанное корицей и ванильным сахаром.
      
      
       "Магахонские лисы"
      
       Всю жизнь мечтал усадить кого-то вроде тебя себе на коленки! -- сварливо сказал он. -- Ты просто сгораешь от страсти к этой телеге!
      
       Голова шла кругом от всех этих безобразий, но голова и должна идти кругом, это её основная обязанность!
      
       И смотри, не дразни вечность, она и так косится на тебя с преувеличенным интересом!
      
       Никто не знает, чего можно ожидать от кого бы то ни было в критических обстоятельствах!
      
       Великодушие - дело наживное, поскольку является прямым следствием приятно проживаемой жизни.
      
       За всё, что легко получается, приходится очень дорого платить.
      
       Чем сильнее ты сам, тем круче получаешь по башке в случае чего!..
      
       Хотел бы я быть пиратом, который грабит суда, пересекающие океан удовольствий!
      
       Да здравствует раздвоение личности - кратчайший путь к душевному равновесию!
      
       -- Макс, я прекрасно справлюсь! -- упрямо заявила Меламори.
       -- Разумеется, ты справишься. Если кто-то и не справится, так это я. Со своими нервами. Буду сидеть здесь и представлять тебя в лапах этих ужасных разбойников. Так что я о себе забочусь.
      
       Время всё лечит, разумеется, но так медленно, чёрт, слишком медленно!
      
       В общем, все будут довольны, просто не одновременно, а по очереди. И только я - непрерывно. Вот так-то!
      
      
       "Мой Рагнарёк"
      
       Время, которое у нас якобы есть, -- самое лукавое из наваждений <...> Все, что у нас есть -- это одно-единственное мгновение, и уж оно-то по-прежнему в наших руках! Это мгновение может стать минутой слабости, или часом силы -- все зависит только от нас.
      
       Когда дела идут всё хуже и хуже, хорошие новости раздражают, как нелепые пожелания долголетия у одра смертника.
      
       Да. Всё всегда должно быть так, как я хочу. Все остальные варианты меня смертельно раздражают с детства!
      
       Все мы совершенно сумасшедшие, каждый на свой лад.
      
       Не гневи судьбу, она не любит жалоб, особенно когда они исходят от её избранников.
      
       Тебе не следует волноваться по пустякам. Одно из двух: или ты ничего не можешь изменить, и тогда волноваться бесполезно, или можешь -- в этом случае тебе следует браться за дело, а не тратить свою силу на беспокойство и гнев.
      
       Но -- наверное, это один из законов насмешницы-природы! -- чем меньше восторгов у тебя вызывает всё человечество в целом, тем больше шансов у какого-нибудь незнакомца задеть таинственную, тонкую, болезненно звенящую струнку в твоём сердце. Достаточно пустяка: неожиданно отчаянной улыбки, поворота головы, при котором лицо случайного собеседника вдруг на мгновение становится лицом ангела, теплой ладошки, доверчиво вцепившейся в темноте в твою собственную руку, золотистой искорки веселого безумия, всколыхнувшей тёмное болото тусклых глаз -- и ты вдруг понимаешь, что готов на всё, лишь бы вдохнуть свою, настоящую жизнь в это удивительное, чужое существо, а потом развернуть его лицом к небу и спросить, задыхаясь от благоговения перед свершившимся чудом: "ну вот, теперь ты видишь?"
      
       Все-таки хороший собеседник -- это величайшая роскошь, недоступная большинству существ, родившихся под этим небом, какими бы важными персонами они не были. А хороший собеседник, на мой вкус, совершенно немыслим без лошадиной дозы иронии, каковой по моему глубокому убеждению, должна приправляться каждая вторая фраза -- как минимум!
      
       Почему-то принято считать, что когда человек начинает во всеуслышание обращаться к себе, любимому, его душевное здоровье находится в большой опасности. Не знаю, как это бывает у всех остальных представителей человечества, но в моём случае всё обстоит как раз наоборот: самые разумные и практичные советы я даю себе именно вслух, а вот когда я умолкаю, от меня можно ожидать чего угодно, только не наглядных доказательств моей вменяемости...
      
       Грош цена поэту, который пишет в расчёте на то, что его каракули когда-нибудь будут прочитаны! Поэт пишет не для людей, и не для богов, и даже не для вечности, которая вряд ли умеет читать, а лишь потому, что обжигающие слова приходят неведомо откуда и безжалостно раздирают грудь, или потому, что у настоящего поэта нет ничего, кроме слов, и он боится исчезнуть, если замолчит...
      
       Всё к лучшему: не всякую тайну следует делить на двоих.
      
       Проблема в том, что я не люблю возвращаться. Во всяком случае, туда, откуда я ушёл в твёрдой уверенности, что это навсегда.
      
       Когда думаешь, что тебе уже давным-давно всё на свете известно, и вдруг в самом конце жизни обнаруживаешь, что подвластное тебе знание легко умещается на одной-единственной страничке толстенного тома, да и тот -- далеко не единственный в бесконечном лабиринте библиотеки, трудно сохранить невозмутимость.
      
       Если честно, я довольно равнодушен к людям -- с тех пор, как мне стало скучно активно их не любить.
      
       Я нуждался в надежде -- как ни унизительно это звучит...
      
       Самое лучшее послесловие, о котором можно только мечтать, -- это многоточие, но не отпечатанное типографским способом на бумаге, а длинная череда незаметных дырочек, образовавшихся на тонкой ткани реальности после того, как ещё кто-то ускользнул не прощаясь.
      
       Все люди так устроены: они ничему не верят, пока не увидят собственными глазами.
      
       Ты всегда говорил неизбежному "Только не сегодня", и тебе нередко удавалось заставить его отступить. Но неизбежное если и отступает, то ненадолго.
      
       Беседуя с тобой, я, кажется, начинаю постигать логику таинственной силы, которая движет всем во Вселенной. Если бы эта сила пожелала вступить с нами в беседу, она бы тоже наверняка сказала, что не собиралась ничего делать, но все тем не менее почему-то случилось.
      
       Если человек долго не принимается за свое дело, дело само принимается за него.
      
       Мы оба почти понравились друг другу -- ровно настолько, что, не сговариваясь, решили видеться пореже, чтобы не испортить добрые отношения.
      
       Этот грозный Вседержитель больше всего на свете боялся обыкновенного одиночества.
      
       Разгневанная женщина способна превратить в смертоносное оружие всё, что под руку подвернётся.
      
       Только сделав первый шаг, можно приступить к следующему.
      
       Большинство людей всю жизнь пребывают отнюдь не в реальном мире, а в том, в существовании которого они "заранее уверены".
      
       Мы всегда идём исключительно навстречу своей судьбе, даже когда направляемся в уборную, на ходу расстёгивая брюки, поскольку между двумя любыми точками, расположенными на плоскости, можно провести одну, и только одну прямую.
      
       -- Никто не знает. -- Задумчиво сказала Афина. -- Может быть, мертвецам не нравится сгорать -- даже в твоём волшебном огне, просто мы не слышим их протестов...
       -- Глупости! Мёртвые которым посчастливилось уйти отсюда через те двери, которые открывает огонь, никогда не жалуются, что им устроили плохие похороны. Пожалуй, им действительно всё равно, -- сказал я. Мне не понравился её недоверчивый взгляд, и я добавил: -- Не забывай: когда я говорю о мёртвых, я знаю, что говорю!
      
       Они -- всего лишь мёртвые люди... -- А мы всего лишь умирающие боги.
      
       В тот день я понял, что контролировать ситуацию куда проще и приятнее, чем доверить это кому-то другому. Страшно бывает только тому, кто беспомощно сидит на заднем сидении и пытается убедить себя, что руль в надёжных руках.
      
       О чём ты молчишь? О чём-то важном или о пустяках?
      
       Действительность всегда проще... и гораздо страшнее, правда? Вокруг полным-полно драконов, которые то и дело пожирают нас заживо -- день за днем, так что мы перестаем обращать на них внимание и считаем, что это и есть нормальная человеческая жизнь.
      
       Давайте договоримся, что я -- маленькое чепуховое чудо, которое с вами почему-то случилось, солнечный зайчик в темной комнате, пятнышко света, суматошное мелькание которого вызывает улыбку и свидетельствует о том, что где-то есть настоящее солнце... Кто станет тосковать по дурацкому блику, увидев настоящее солнце?
      
       Теперь нам придётся научиться самому невероятному чуду: сделать морду тяпкой, нагло посмотреть в глаза судьбе и с максимальной убедительностью повторить эту универсальную фразу: "Всё будет, как я пожелаю!"
      
       Всё это было так хорошо, что не вызывало доверия.
      
       Я уже не раз замечал, что окружающие начинают есть у тебя из рук, стоит только несколько раз назвать себя идиотом. При этом даже совершенно необязательно быть искренним.
      
       Отчаяние -- удивительный ключ к могуществу, даже не ключ, а отмычка, способная открыть почти любой замок... И обычно это единствнный ключ, доступный человеку.
      
       Я чувствовал себя очень усталым и одновременно таким легким, что хотелось набить камнями карманы, чтобы ветер не унёс меня как воздушный шарик. Думаю, так чувствует себя всякий, кто успешно закончил постылую, но очень нужную работу, которая долгое время висела на нём тяжким грузом.
      
       Тогда я был очень слабый, очень гордый, как все слабые и очень глупый, как все гордецы.
      
       Если золото тысячу раз назвать "золотом", это истощит его, оно устанет, утратит свой блеск и потеряет ценность. Поэтому лучше называть его "периной дракона" или еще как-нибудь -- есть много способов дать понять, о чём идёт речь, не называя имени. Это магия. Не слишком хитроумная, согласен, зато она работает.
      
       Частые прикосновения способны угробить любую страсть.
      
      
       "Наваждения"
      
       Когда человек работает бесплатно, это слишком похоже на игру. Ему кажется, что все происходит понарошку. А когда наш труд начинают оплачивать, до нас, как правило, доходит, что это происходит на самом деле.
      
       Ты ведь не в ладах с именами собственными, правда? В самом начале нашего знакомства у тебя все время были такие отчаянные, виноватые глаза. Подозреваю, ты просто все время мучительно пытался вспомнить, как меня зовут.
      
       Вы тратите слишком много сил на то, чтобы сплести свои собственные сети, и на то, чтобы вырваться из чужих, но паутина устроена таким образом, что все попытки освободиться приводят к тому, что вы увязаете глубже и глубже...
      
       Знаешь, а ведь твой Мир -- одно из самых страшных мест во Вселенной, гость! Он оплетает своей паутиной всех, кто там родился, и никому не удаётся ускользнуть... Но хуже всего, что вы сами учитесь у своего Мира этому искусству: с первых же дней жизни каждый начинает плести свою паутину, стараясь заманить в неё всех, кто окажется поблизости -- и вам это нравится! Нам кажется, что во всех вас есть что-то неуловимо отвратительное -- такими вас делает ваш жуткий Мир...
      
       Копия порой оказывается лучше оригинала.
      
       Не следует судить о людях, не зная условий их жизни.
      
       Не забывай, что не чудеса принадлежат тебе, а ты принадлежишь им. Даже когда речь идет о чудесах, которые совершаешь ты сам.
      
       Видишь ли, сэр Макс, люди, у которых есть дети, принципиально отличаются от людей, у которых их нет.
      
       "Живи рядом со мной, будь, как я, умри рядом со мной", -- на первый взгляд так привлекательно, но на самом деле смертельно скучно. Хуже того -- безнадёжно!
      
       ... и вообще я пребывал в удивительно благодушном настроении. Из меня верёвки можно было вить, из верёвок плести макраме, а результат работ подвешивать к люстре какой-нибудь трёхрожковой, и я висел бы как миленький и не квакал.
      
       Можно годами не выходить из дома, окружить себя надёжной охраной, а в один прекрасный день подавиться кусочком печенья и задохнуться... Все мы ложимся спать в обнимку с собственной смертью, просто люди редко об этом задумываются. Поэтому довайте договоримся -- не огорчаться заранее.
      
       Уладь все свои дела. Так, как если бы был совершенно уверен, что сегодня вечером тебе действительно предстоит умереть. Ну, или просто уехать навсегда. Тебе уже давно следовало заняться генеральной уборкой своей жизни. Человек, на чьей шее висит множество незаконченных дел, похож на пройдоху, который ходит, напялив на себя кучу чужих лоохи. Может быть, ему тепло и уютно, но вся эта куча тряпок затрудняет движения, а концы путаются под ногами. Так и упасть можно.
      
       Я не могу выдать тебе справку с дюжиной печатей, где будет написано, что все закончится хорошо. Я вообще не любитель давать гарантии, поскольку в лучшем случае это -- просто вранье. А в худшем -- вредное, отупляющее, убаюкивающее вранье.
      
       Думаю, теперь я знаю, как течет время для червяка, насаженного на крючок. Ничего выдающегося, просто щедрая порция смертной скуки перед тем, как тебя съедят. Боюсь, примерно таким образом и коротают свой досуг между рождением и смертью большинство людей.
      
       Обожаю откладывать на завтра то, от чего можно умереть сегодня.
      
       Перед тем, как уйти из дома, следует попрощаться со всеми, кто тебе дорог -- не формально, а по-настоящему -- просто потому, что человеческая жизнь должна быть непредсказуемой.
      
       События редко развиваются именно так, как ты это себе представляешь. И еще реже - так, как ты планируешь.
      
       Иногда нет ничего лучше старой, несмешной шутки: такие вещи каким-то непостижимым образом склеивают реальность, когда она разваливается в наших неумелых руках.
      
       Изменить себя гораздо труднее, чем проделать то же самое с другими.
      
       ...в те времена я был молод и не мог позволить себе роскошь казаться скупцом...
      
       ...как мало надо людям, чтобы сойти с ума. Чуть-чуть изменить привычную картинку мира - и готово...
      
       Настоящее знание навсегда лишает человека уверенности в чем бы то ни было.
      
       Ты представить себе не можешь, на что способен человек, который наконец-то понял, что у него нет другого выхода...
      
       ...в своё время я умудрялся игнорировать даже собственный будильник - самую скандальную сволочь во вселенной!
      
       Все мы рождаемся и умираем с одной и той же невысказанной просьбой на губах: Любите меня, пожалуйста, как можно сильнее! В отчаянных поисках этой дурацкой несбыточной любви к себе мы проходим мимо великолепных вещей, которые вполне могли бы сбыться, в том числе и мимо настоящих чудес. Но нам не до них: мы слишком заняты поиском тех, кто нас оценит и полюбит...
      
       Надежда -- глупое чувство.
      
      
       "Неуловимый Хабба Хэн"
      
       Самое милое дело -- дрыхнуть до полудня. Или дольше. Пока пинками из постели не погонят.
      
       Говорят, горная лисица, угодившая в капкан, бывает порой способна отгрызть собственную лапу, чтобы выбраться. Человеку, угодившему в один из множества капканов, щедро расставленных на всяком пути, такой подвиг редко по плечу. Но если не сможешь последовать примеру лисицы, жди охотников, которые придут за твоей шкурой. Они уже в пути.
      
       ... невозможно стесняться человека, который сидит на дереве и болтает ногами, как мальчишка.
      
       -- Вам лишь бы издеваться, -- вздохнул я.
       -- Я не издеваюсь, а милосердно избавляю тебя от иллюзий.
      
       Тебе надо научиться вовсе не испытывать эти чувства, или хотя бы их игнорировать. Держать дистанцию между собой и собой -- понимаешь, о чём я?
      
       Обуздывать надо бурю, а не жалкий сквозняк.
      
       Это закон природы, дружище: хорошим людям тяжело живётся, а у нас, негодяев, не жизнь, а просто праздник какой-то.
      
       Сочетание своенравности с необходимостью беспрекословно подчиняться долгу делает ум на редкость изворотливым.
      
       Самое ценное приобретение -- твое самообладание.
      
       Она, чего греха таить, была мне чертовски приятна, всякая незаслуженная слава.
      
       Просто чем больше людей знает о тебе правду, тем труднее жить. Судьба быстро изнашивается, особенно если все эти люди крутятся где-то рядом и время от времени тебя видят.
      
       Только перестав быть собой, получаешь шанс обнаружить себя. Хорошо, если это происходит внезапно -- тем сильнее эффект, ощутимей встряска. Мне не раз доводилось слышать от сведущих, как я сейчас понимаю, людей, что наша личность -- маска, карнавальный костюм. Поначалу я радовался красоте метафоры, потом отмахивался от этой идеи как от докучливой банальности. А казалось, что это сухая констатация факта, более-менее точное описание подлинного положения вещей, даже в каком-то смысле инструкция. Я понял это сегодня на улице, когда разнашивал чужую личность, как новые башмаки.
       И это любопытно. Такого человека, каким я привык быть, нет и в помине, однако же наблюдаю за произошедшими переменами именно я. Только эта моя составляющая -- назовем ее Наблюдатель -- имеет вес и смысл, все остальное -- набор карнавальных костюмов. И вольно же мне было довольствоваться до сих пор единственной сменой одежды. Какая потрясающая скупость, какая недальновидность!
      
       Не падай духом и не сходи с ума. Побереги свою горячую голову. Неприятностей много, а ты один.
      
       Когда сновидец начинает пересказывать другим людям, открывшиеся ему тайны, тонкая связь с иной реальностью рвется под тяжестью не то слов, не то чужих сомнений: а вдруг все выдумал или хоть что-то для красоты присочинил? - и привет, прощайте, дивные видения.
      
       Иногда все-таки очень трудно быть человеком, особенно, если есть, с чем сравнивать.
      
       Сговорились они все, что ли, рекламировать мне Очевидную магию в качестве идеального пятновыводителя?!
      
       ... То есть делать дыхательные упражнения еще не перестал, но начал подумывать, что сэр Шурф, во-первых, зануда, во-вторых -- исключительный зануда, а в-третьих, совершенно исключительный зануда.
      
       -- То есть тяжелый характер, скверное настроение и страх перед всем, что шевелится, -- это и есть проявления жизни?
       -- Совершенно верно, -- обрадовался он. -- Это и есть проявления жизни, лучше и не скажешь.
      
       Я бы и сам от себя с радостью сбежал, с одной зубной щеткой и сменой белья за пазухой, но сей трюк был неосуществим по техническим причинам.
      
       Глупо всю жизнь оставаться одним и тем же, если есть шанс превратиться.
      
       Отсутствие прямого запрета вполне можно считать своего рода разрешением.
      
       Если вам действительно кажется, будто я хоть что-то понимаю, имейте в виду, это иллюзия.
      
       На тебе не то что лица, на тебе уже даже рожи нет. Одна физиономия осталась. Вытянутая и унылая, глядеть больно.
      
       Неспособность понять собеседника обычно свидетельствует всего лишь о собственной интеллектуальной немочи, а вовсе не о плачевном состоянии его ума и душевного здоровья.
      
       Правда не перестанет быть правдой только оттого, что я не желаю её знать.
      
       Ты можешь практически всё и при этом почти ничего не умеешь.
      
       Нет ничего невозможного. Ни для тебя, ни для меня, вообще ни для кого. Трудно многое, да что там, почти всё в жизни трудно. Но "невозможно" -- это бессмысленное слово. Опасная, ложная идея. Зря ты в неё так вцепился.
      
       Кому не понравится жить, приплясывая на кончиках пальцев от нетерпения, как хмельной танцор в начале карнавала?
      
       .. а нам позарез требовался своего рода филиал собственной кухни, уютное местечко, куда можно прийти поужинать в конце трудного дня, кутаясь в домашние лоохи, сесть в самом дальнем и темном углу, тереть кулаками слипающиеся глаза, уткнуться носами в меню, и без того вызубренное наизусть, шептаться, сплетничать, целоваться украдкой и шутливо препираться из-за сущих пустяков, не рискуя при этом нарваться на собеседника, ради которого хочешь не хочешь, а будь любезен, потрудись придать лицу осмысленное выражение, а речи -- связность.
      
       Только перестав быть собой, получаешь шанс обнаружить себя.
      
       Самые лучшие экскурсии устраивают приезжие для старожилов, а вовсе не наоборот. Для нас все - чудо и праздник, а вы мимо этих чудес каждый день на рынок ходите.
      
       Не самое драгоценное и необходимое приносится в жертву, а то, что лишь кажется драгоценным и необходимым, а на самом деле - лишнее. Только мешает. Когда жертва приносится должным образом, жертвующий поступает, как искусный скульптор, отсекая всё лишнее от каменной глыбы. Ваяет себя. Достойное занятие -- вне зависимости от конечного результата.
      
       Мелкие секреты, в отличие от больших тайн, - совершенно необходимые компоненты счастливой жизни. Не обязательно всякой, но моей - пожалуй.
      
       Я хотел было в кои-то веки поступить честно: отрицательно помотать головой, завизжать и выскочить на улицу, пробив головой оконное стекло. Но вместо этого молча кивнул. Всё как всегда.
      
       Испытывать страх естественно для человека. Важно, что страх понуждает тебя торопить события, а не оттягивать их, сколько возможно. Такое поведение, строго говоря, обычно и называют храбростью.
      
       Есть немало вещей, понять которые невозможно, но при этом вполне можно иметь с ними дело - если умеючи.
      
       Состариться - не значит повзрослеть, эти вещи никак не связаны.
      
       Открыто признать тот факт, что без меня гораздо хуже, чем со мной, - самый простой способ заполучить связку ключей от моего сердца.
      
       Как всякому человеку, с головой погруженному в собственные проблемы, мне казалось, что все остальные не имеют морального права сетовать на жизнь. Вот мне - да, действительно трудно. А они - так, с жиру бесятся. Счастья своего не понимают и не ценят.
      
       Трусливый ум и богатое воображение плохо уживаются с храбрым сердцем.
      
       Изо всех сил откладывать неприятности на неопределённое будущее - это, можно сказать, дело всей моей жизни. Самое любимое.
      
       Моя удача тоже, конечно, та ещё дура. Вся в меня.
      
       Тот, кто хоть немного повисел над пропастью, способен испытать настоящее блаженство от самой обычной прогулки по твердой земле - по крайней мере, поначалу.
      
       Задавать вопросы имеет смысл только после того, как окончательно убедился, что сам ответ не найдешь. То есть очень, очень редко.
      
       Некоторые тайны сами себя стерегут, знаешь ли. И захочешь - не расскажешь.
      
       У кошек всё иначе.
       Когда я говорю, что влюбилась, это значит, я просто счастлива, что такое существо есть на свете. А уж если вдруг оно рядом со мной какое-то время будет находиться -- вообще сказка, праздник! И ничего мне от него больше не надо. Пусть что хочет, то и делает. Ну, если по голове меня погладит, я, конечно, от счастья растаю. А нет -- так нет, не беда и не повод для грусти. Погляжу на него, послушаю да и пойду по своим делам. Вот это я называю -- влюбиться.
      
       Договориться со мной, как правило, проще простого -- потому что вещей, которые действительно имеют для меня значение, не слишком много.
      
       Привычка -- ржавчина, которая разъедает металл всякого драгоценного оружия. Самая опасная вещь во Вселенной.
      
       Одни сказки читают, а другие в них живут.
      
       Делай вид, будто у тебя все в порядке. Ты удивишься, когда поймешь, насколько это эффективный метод. После того, как сумеешь обмануть себя, тебе вообще все на свете будет по плечу.
      
       Надоело до такой степени, что впору головой о стенку биться, отгоняя пинками всякого доброго человека, который попробует тебя успокоить.
      
       Некоторые вещи можно понять, только испытав на себе. Знание вообще редко дается вне личного опыта.
      
       Кажется, мы молчали целую вечность. Но потом она внезапно закончилась, а еще одной вечности у нас в запасе не оказалось, поэтому я все-таки заговорил.
      
       Опыт -- единственное имущество, которое никуда от тебя не денется.
      
       Воспоминания хороши, когда у тебя кроме них ничего не осталось, ну или вот, как сейчас, когда нужно развлекать байками тёплую компанию.
      
       -- А теперь, -- так же мягко продолжил мой друг и мучитель, -- скажи мне, пожалуйста, ты сегодня не читал утренний выпуск "Королевского голоса"?
       -- Нет, не читал, -- ласково, в тон ему ответствовал я. -- Кроме того, сегодня я не читал "Суету Ехо", все восемь томов Энциклопедии Мира, полное собрание сочинений поэтов эпохи Халы Махуна Мохнатого, "Маятник вечности", свод философских комментариев к кодексу Хрембера, и это, поверь мне, далеко не полный список.
      
       Ясное понимание проблемы -- половина успеха.
      
      
       "О любви и смерти"
      
       С детьми очень просто договориться, главное сперва предупредить: "Сейчас будет волшебная сказка", - а потом можно говорить правду и только правду, более благодарной публики, чем дети, не найдешь, хоть всю землю пешком обойди.
      
       Оказалось, что раздельные спальни не только не мешают любви, а напротив, даже способствуют. Красться друг к другу на цыпочках по ночам и сталкиваться лбами в темноте коридора было весело.
      
       Совершенно не планировал жениться, но иногда так бывает: встречаешь человека, вместе с которым настолько лучше, чем врозь, что глупо было бы не попробовать быть вместе всегда, вдруг получится?
      
       И пошла дальше, проклиная нынешние времена, когда обычные сердечные человеческие поступки - обнять чужого ребенка, погладить его по голове, или вот, к примеру, взять за руку - вдруг стали подозрительным поведением. Не то чтобы это так уж мешало настоящим злодеям безошибочно отыскивать кандидатов на роль жертвы, зато в мире стало гораздо меньше тепла и любви. И, соответственно, больше одиночества и взаимного недоверия. Потому что... виснуть на шее у соседа дяди Натана, забираться на колени к маминой подружке тете Вере, обниматься с толстой библиотекаршей, которая любила своих малолетних читателей как родных внуков - все это был бесконечно радостный опыт доверия и любви
      
       Люди, насколько я знаю, совершенно спокойно смотрят видеозаписи с выступлениями умерших актеров и певцов. При том, что смерти они обычно очень боятся. Настолько, что даже на кладбища после наступления темноты стараются не ходить, а ведь трудно найти на земле места более умиротворяющие. И не дай бог им случайно увидеть безобидное привидение, крик поднимется до небес. При этом видео с участием мертвых люди смотрят с огромным удовольствием. Поразительное противоречие, никогда этого не пойму.
      
       Обратно возвращалась другой дорогой, не самой прямой и короткой - просто для разнообразия. Ну и еще потому, что если в теплую майскую ночь у вас вдруг появился повод пройти через парк, а потом спуститься оттуда по пологому склону заросшего душистой травой холма, глупо его упускать.
      
       В том месте головы, где у нормальных людей обычно растет простая человеческая рожа, у этого гада помещались огромные лучистые глаза, бледный высокий лоб мыслителя, гордый индейский нос, высокие скулы, элегантно небритые впалые щеки и яркий чувственный рот, сложившийся, впрочем, в улыбку, настолько приветливую, что пришлось, не сходя с места, простить ему неуместную красоту, выдающийся рост, романтический загар, мускулистые руки, большую пиратскую серьгу в по-девичьи аккуратном ухе и прочие вопиющие проявления чудовищной бестактности.
      
       Своих обманывать нельзя, даже если это сделает их счастливыми. Такова цена настоящей дружбы.
      
       Какой смысл пить что-то, кроме кайпириньи сердца, мутно-желтой, как воды священной реки Багмати, пьянящей, как любовь, ледяной, как вечность, которая рано или поздно разлучит нас всех, и какого черта я буду добровольно ей помогать? Сегодня мы еще есть, и весь мир принадлежит нам, вечность подождет.
      
       Если тебя все равно скоро не станет, тогда и сейчас ничего не надо. А то потом выяснится, что я уже не могу без тебя жить. То есть, вообще не могу, как без воздуха. А пока просто очень плохо. Можно перетерпеть.
      
       Укус, если подумать, сближает больше, чем поцелуй.
      
       То есть доктор действительно именно это прописал: покой, прогулки, витамины, хорошее настроение и любовь. Последняя рекомендация звучала особенно прекрасно. Как будто можно прийти в аптеку, швырнуть на прилавок рецепт и несколько крупных купюр: "Мне любовь, на все", - и ждать, нетерпеливо барабаня пальцами, пока ее отмеряют, взвешивают...
      
       Ладно, договорились. Запомним. Именно так и выглядят добряки: шестиметровые, с рогами и бубном. Предположим. О'кей.
      
       Ох. То еще искушение. Продаться за глоток коньяка и сигарету. В смысле обменять на них остатки своего душевного равновесия. И последнюю надежду на то, что все-таки не сошел с ума, а просто...
      
       А "интересно" всегда было для нее решающим аргументом. Часто единственным по-настоящему веским.
      
       Я была неразумна, когда убежала из дома с первым встречным красавцем, царским сыном, медведицей вскормленным пастухом, золотоглазым, как ты, ласковым, как вечернее море. Я была неразумна как тысяча дур, но знаешь что, кот? Ни один мой разумный поступок до этого дня не дарил столько счастья, сколько этот неосмотрительный глупый побег.
      
       Кот, котище, котеночек серый мой, сладкий, иди скорее сюда, я тебе все расскажу, потому что с людьми подобное не обсуждают, а если стану молчать, порвусь, как рвется мешок из тонкого полотна, до краев заполненный золотом.
      
       Я неназойлив. Этого требуют мои служебные инструкции, а я их чту свято.
      
       К ней еще ни разу в жизни не приставали ни психи, ни маньяки, ни какие-нибудь безобидные кришнаиты или, скажем, свидетели Иеговы. Даже настырные городские попрошайки обходили ее стороной, а это уже ни в какие ворота, впору удивляться: "Что со мной не так?"
      
       И вспомнить себя, не просыпаясь - величайшая удача для всякого сновидца...
      
       - Воспитанные девочки из хороших семей не употребляют эвфемизмы, детка. А называют вещи своими именами: "Свет мой батюшка, совсем я ***алась".
       - Заебалась - не то слово....
      
       Не каждый день встречаешь человека, который хочет стать сказочным персонажем. Я по таким придуркам очень скучаю. Из моих знакомых даже космонавтом никто быть не хотел. Даже в раннем детстве! А тут вдруг такой человек, совсем дурак, живая душа.
      
       Тома у нас "сова". То есть, не просто засоня, которому не нравится подниматься по будильнику. Он-то поднимется, не вопрос. Только соображать часов до трех пополудни все равно не будет, хоть стреляй. А пика активности он достигает примерно к полуночи, когда все остальные скисают окончательно и бесповоротно. К счастью, к моменту Томиного совершеннолетия человечество успело изобрести ночные клубы и понаоткрывать их где ни попадя, включая наши благословенные края. А то даже не знаю, как бы он выкручивался с работой. Ночным сторожем все-таки очень уж скучно быть - сиди, жди, пока кто-нибудь нападет. Годами! И не факт, что дождешься.
      
       Если бы в том январе ты не поехал в Барселону, ничего бы не изменилось. Просто одним путешествием меньше. Все рухнуло гораздо раньше, а когда именно ты обнаружил руины - дело десятое. Поэтому хотя бы сейчас прекращай...
      
       Царская весна наступает на рассвете, посреди осени, после первых холодных дождей, но до первого снега и продолжается четыре часа; увидеть ее могут только цари, святые и вечные дети, чьими помыслами движет любовь, остальные в эту пору сидят по домам, обуреваемые им самим непонятной тревогой. Всякий раз в начале Царской весны туманы выходят из берегов и текут по земле, их потоки стремительны как речное течение, и могут унести зазевавшегося путника. Потом появляются призраки первоцветов, увядших еще в апреле; они белы как молоко, тянутся к солнцу и пахнут дымом. На деревьях набухают почки и появляется молодая листва, но не зеленая, а желтая и алая, так что несведущие и невнимательные не могут отличить новые листья от старых, уже собравшихся облетать. Каштаны начинают плодоносить яблоками, а вишни - синими стрекозами. Кто найдет и съест яблоко, упавшее с каштана, будет молод еще сорок лет, а кто увидит синюю стрекозу на вишневом дереве, обретет бесстрашие.
      
       Роза всегда такая была, мечтательная тихоня, самим фактом своего существования провоцирующая окружающих на розыгрыши, насмешки, подвиги и просто хулиганства - ей назло, во имя ее.
       Как есть муза.
      
       Причастность к мифу может оправдать любую жизнь.
      
      
       "Обжора-Хохотун"
      
       Ни мятежный Магистр, ни ловкий контрабандист никогда не превзойдут в хитроумии обыкновенную городскую девчонку, которая втайне от мамаши копит деньги на покупку первой в своей жизни порции приворотного зелья.
      
       Иногда можно вообще всё. Важно, конечно, почувствовать или хотя бы угадать, когда наступит такой момент. Самая простая разновидность магии. И почти никому не доступная.
      
       ... И плакал тогда завтрак. С утра-то я ещё могу без него обходиться, но отсутствие завтрака после заката ставит под угрозу само моё существование.
      
       Мне всегда казалось, если уж тебя загнали в угол, имеет смысл сделать ставку на неизвестность.
      
       Как и подавляющее большинство людей, я всегда очень боялся утратить память, полагая, будто способность помнить все, что со мной случилось, -- это и есть я сам.
      
       Люди невыносимо громко думают. И как правило, всякую ерунду.
      
       Возможно, однажды наступит день, когда ей самой покажется, что отношения между людьми, совместно сожравшими столько холодного мороженого, должны стать очень теплыми. Просто ради равновесия.
      
       Существование само по себе ответ на всякий вопрос о смысле.
      
       -- И знаешь что? Если уж нет дождя, давай пойдём самой-самой длинной дорогой, чтобы... ну... ну...
       -- Чтобы не ждать вечера, а просто гулять? И прийти домой попозже обнаружить, что скопилась куча дел, непонятно, как всё успеть, зато глядеть на часы и волноваться будет некогда, да?
      
       Со мной можно не церемониться. Даже совершенно необходимо не церемониться, а то видишь, как выходит, если меня оставить в покое.
      
       -- Сколько всего сторон, в которые можно ходить?
       -- Четыреста восемнадцать миллиардов двести сорок пять миллионов семьсот двадцать три тысячи пятьсот восемьдесят шесть.
      
       Понимание всегда расширяет зону ответственности, хотим мы этого или нет.
      
       Каждый раз, когда я вижу человека, разменявшего уникальное тайное знание на медные горсти, напоминаю себе, что всякая тайна нужна лишь затем, чтобы идти дальше...
      
       Удивительная, оказывается, штука время. Стоит остаться без часов, под тиканье которых мы все движемся с более-менее одной скоростью, и тут же выясняется, что у каждого время свое, просто нечасто выпадает случай сравнить. Вот и в мои две с половиной минуты уместилась четверть Джуффинова часа. Интересно, это всегда так или только в экстремальных ситуациях? И если всегда, насколько же больше в таком случае он должен успевать? Уму непостижимо.
      
       Никогда не сталкивался с подобной реакцией. Дело не в том, что обычно все девушки вот так сразу бросаются мне на шею, -- честно говоря, они могли бы делать это и почаще. Но убегать от меня, вереща и бранясь, до сих пор никому в голову не приходило. Я же не страшный совсем. И человеческий язык вполне понимаю. Мне можно просто спокойно сказать "нет" -- и закрыть вопрос почти навсегда. То есть до следующей встречи.
      
       Знавал я предусмотрительных людей, но и они не запасались наличностью, спускаясь к ужину в родительском доме.
      
       С некоторых пор я и себе-то ничего толком объяснить не могу -- притом что прекрасно все понимаю, пока дело не доходит до слов. Со словами у меня сейчас неважные отношения. Нужных мне, похоже, вовсе нет в природе, а прочие разбегаются врассыпную, когда я зову их на помощь.
      
       Конечно, ты вернёшься до ужина, -- соглашается Франк. -- Довольно затруднительно приготовить ужин, вернувшись после него. Даже у меня так не получается.
      
       ... ответ на этот вопрос неведом даже Франку, который знает всё на свете (и кое-что во тьме)...
      
       Когда берёшь причитающееся по праву, быть вежливым гораздо проще и приятнее.
      
       Готова биться об заклад, что в твоей голове поселилась большая печальная мысль. И счастье, если только одна! Потому что пара, как известно, может дать потомство, и будешь ты его кормить и воспитывать до конца времен.
      
       "Завтра" -- одно из самых опасных слов на свете. Парализует волю похлеще иного заклинания, склоняет к бездействию, в зародыше уничтожает планы и идеи.
      
       Вы когда-нибудь видели рыбу, потрясённую фактом существования моря и собственной способностью в нём плавать?
      
       Чужое совершенство любого нормального человека доводит до белого каления.
      
       Оно и неплохо, если в первый же день службы с тобой случается самое худшее, что только может быть. Все остальные беды после такого дебюта покажутся мелкими неприятностями.
      
       Начинать всякое дело следует красиво.
      
       Учтивость хороша до тех пор, пока не вступает в противоречие с эффективностью.
      
       Беда в том, что самые захватывающие развлечения почему-то всегда сопряжены с риском для жизни, так уж всё устроено.
      
       У всех разное время. Это только на первый взгляд кажется, будто время -- общий для всех океан, где плаваем и мы с тобой, и наши друзья, и соседи, и жители других городов, стран, континентов, и даже обитатели иных Миров. А на самом деле сколько живых существ, столько потоков, которые несут нас -- иногда параллельно друг другу, а порой в разные стороны.
      
       Во всяком положении есть свои преимущества. Главное -- не забывать ими наслаждаться.
      
       Не могу вообразить, чтобы перемены -- и вдруг к худшему. Мне рассказывали, что так бывает, но я, знаешь, не верю.
      
       -- Как по мне, вообще все ерунда. Без исключения. Но это совершенно не мешает мне радоваться, страдать, чего-то хотеть, чего-то бояться, любить, тосковать, торжествовать и злиться. Практика всегда гораздо глупее, чем теория, но значение имеет только она -- наша подлинная живая нелепая жизнь. Что с нами происходит и как мы себя в связи с этим чувствуем -- это действительно важно. А рассуждения по этому поводу недорого стоят, даже самые разумные.
      
       У безумцев свои, недоступные нормальным людям, тайные радости и развлечения.
      
       Мотаться туда-сюда без дела, цели, азарта и хорошей компании - дурацкая затея.
      
       Восхищение окружающих стало мне необходимо, как табак курильщику, только вряд ли хоть один заядлый курильщик натворил столько глупостей ради табака.
      
       Быстро найти правильный ответ на трудный вопрос - ни с чем не сравнимое удовольствие.
      
       Развлекать себя - это, можно сказать, главное дело моей жизни. Так уж я устроен.
       Чем бы я ни занимался, я всегда одновременно наблюдаю за собой со стороны - натурально как зритель в театре. Вижу свои жесты, слышу реплики, оцениваю, сопереживаю. Но, увы, не могу ни уйти, ни даже отвернуться, когда представление мне не по вкусу. Зато могу вмешаться и на ходу перекроить сценарий, если, конечно, хватит ума и таланта угодить самому привередливому в мире зрителю - себе.
      
       Как по мне, вообще всё ерунда. Без исключения. Но это совершенно не мешает мне радоваться, страдать, чего-то хотеть, чего-то бояться, любить, тосковать, торжествовать и злиться.
      
       Вселенная, похоже, просто помешана на равновесии. Хлебом её не корми, дай всё уравновесить. Тьму светом, пустоту изобилием, вечность временем, а... - А всякое живое существо - Тенью.
      
      
       "Простые волшебные вещи"
      
       Тебе никогда не приходило в голову, что прежде, чем начинать меня ждать, нужно договориться со мной о встрече?
      
       -- Как, вы ещё ничего не едите?
       -- А мы были ужасно заняты, -- объяснил Мелифаро. -- Говорили о женщинах.
      
       -- А собственная шкура -- вообще такая специальная штука, в которой нравится находиться очень немногим счастливчикам, -- улыбнулся я. -- Зато в чужой шкуре всегда есть что-то притягательное.
      
       Он мне чертовски понравился, а это означало, что в его присутствии я буду выпендриваться и распускать хвост: любой ценой.
      
       Кроме того я оставил сэру Шурфу хорошее оружие, можешь мне поверить...
       -- Какое? -- С замирающим сердцем спросил я. -- Или это тайна?
       -- Это не тайна. Просто об оружии лучше не говорить вслух, пока оно не сделает свое дело. Слова иногда убивают силу...
      
       -- Дался тебе этот Ташер! -- в который раз изумился я. -- Ты же там затоскуешь и тут же запросишься обратно.
       -- Думаете, надорвусь? -- обиделся Андэ. -- Вы не впиливаете! А если даже я захочу назад, в Ехо... По крайней мере, после этого я буду жить там, куда захотел вернуться. А пока я просто живу там, где родился. Это разные вещи.
      
       Проблема в том, что у нас нет никаких гарантий, что с нами вообще хоть что-то происходит "на самом деле"! Видишь ли, когда ты сидишь в уборной у себя дома, у тебя просто нет повода спросить себя, "на самом деле" это с тобой происходит или нет... Знаешь, а вполне может быть, что ты -- обыкновенный овощ, и тебя давным-давно благополучно сожрало какое-то травоядное чудовище, желудочный сок которого способен вызывать совершенно правдоподобные галлюцинации у перевариваемой пищи. Так что ты просто наслаждаешься сокрушительной иллюзией своей замечательной интересной жизни, напоследок... Какая разница? В любом случае, у нас нет ничего, кроме наших собственных ощущений.. И какое нам дело до мирно переваривающего нас монстра, если наши ощущения говорят нам, что мы сидим на вершине холма, под этим белым небом, и чешем языки...
      
       Дельные мысли приходят в мою голову с величавой неторопливостью царственных особ.
      
       -- "Состязание"?! И в чём это выражается?
       -- Ну, на самом деле, каждый желающий просто читает свои новые стихи. А так называемые "состязания" состоятся позже, когда все напьются и начнут бить друг другу морду. Это закономерно: на определённой стадии опьянения талантливым людям обычно бывает нелегко прийти к взаимопониманию.
      
       В чужом Мире всегда есть непреодолимое очарование, каков бы он ни был. А собственная родина часто вызывает тоскливое отвращение, иногда совершенно неоправданное.
      
       Счастливая возможность удивляться по пустякам так переполняет жизнь, что можно позволить себе не желать ничего иного.
      
       Сбывшаяся мечта далеко не всегда тождественна счастью.
      
       -- Пути назад у тебя в любом случае нет. Потому что никакого "пути назад" вообще не существует. Это просто очередная успокительная сказка, из тех, что так хорошо заменяют нам колыбельную...
      
       Знаешь же, что творится у нас в полиции: куча незаконченных дел и ещё больше законченных идиотов, которые не дают мне закончить эти самые незаконченные дела.
      
       Придумывать правдоподобные объяснения мне сейчас не хотелось, врать тоже, а говорить правду - это уже ни в какие ворота не лезло!
      
       Надо понимать, матушка природа создавала меня в нетрезвом состоянии...
      
       Раздеться догола в общественном месте - ещё куда ни шло, а вот обнародовать тот факт, что хорошие стихи иногда задевают некие тайные струнки в моей смешной душе, - это, как мне кажется, слишком!
      
       Если даже я захочу назад, в Ехо... По крайней мере, после этого я буду жить там, куда захотел вернуться. А пока я просто живу там, где родился. Это разные вещи.
      
       Ничто так не утомляет, как сделанная на совесть чужая работа!
      
       Людям свойственно бояться неизвестного. Этот страх - самое общечеловеческое свойство. Наверное, гораздо более значительное, чем прочие антропологические признаки...
      
       Гордиться можно чем угодно, было бы желание.
      
       Никакого пути назад вообще не существует, ни для кого. Это просто очередная успокоительная сказка, из тех, что так хорошо заменяют нам колыбельную...
      
       Люди - не то, чем они кажутся.
      
       Мужчина никогда ничего не решает. Просто многие мужчины умеют убедить себя, что решения принимают именно они...
      
       Нет ничего хуже собственной смерти, поскольку с её приходом рушится всё. А прочие события могут разрушить только часть твоей личной вселенной...
      
       ...я предпочитаю жить с мыслью, что я - единственное живое существо во Вселенной, и помощи ждать неоткуда. Такого рода убеждённость приносит неплохие результаты...
      
       Факт остаётся фактом: мною руководят обыкновенная житейская трусость и жалкая привязанность к привычному ходу вещей. От этого не умирают, да. С этим живут долго и счастливо, заводят семью, воспитывают детей, будущих малодушных трусишек, на радость и в оправдание любящим мамашам. И я вот жива, здорова и даже вполне хороша собой. Но на фоне всего вышесказанного мне довольно трудно относиться к себе с уважением. Стоило вообще выпендриваться со своей единственной и неповторимой жизнью...
      
       Себя надо любить и хвалить. Не поручать же такое ответственное дело чужим людям!
      
       "На самом деле"? - задумчиво протянул Лойсо. - Что ж, можно сказать и так... Проблема в том, что у нас нет никаких гарантий, что с нами вообще хоть что-то происходит "на самом деле"! Видишь ли, когда ты сидишь в уборной у себя дома, у тебя просто нет повода спросить себя, "на самом деле" это с тобой происходит или нет. А сама по себе эта ситуация ничем принципиально не отличается от нынешней... Знаешь, а ведь вполне может быть, что ты - обыкновенный овощ, и тебя давным-давно благополучно сожрало какое-то травоядное чудовище, желудочный сок которого способен вызывать совершенно правдоподобные галлюцинации у перевариваемой пищи. Так что ты просто наслаждаешься сокрушительной иллюзией своей замечательной интересной жизни, напоследок... Тебе нравится твоя галлюцинация, сэр Макс?
      
       -- ... Знаешь, есть две вещи, которые могут здорово помочь в такой ситуации.
       - Какие? - Меламори смотрела на меня, открыв рот. Кажется, моя откровенность здорово ее огорошила.
       - Во-первых, собственное ослиное упрямство. Чего только не сделаешь назло... Неважно кому или чему, лишь бы назло! А у тебя этого самого упрямства побольше, чем у меня, будь уверена!
       - Может быть! - Обрадовалась Меламори. - А что во-вторых?
       - А во-вторых - судьба, - я смущенно пожал плечами. - Звучит немного высокопарно, да? Но когда у судьбы имеются на наш счет какие-то планы, она находит средства заставить нас действовать в соответствии с ее сценарием. Если тебе зачем-то нужно уехать в Арварох, судьба будет настойчиво подбрасывать тебе эту возможность раз за разом, пока ты не поступишь так, как она хочет. И еще эта злодейка имеет привычку сгущать тучи на нашем личном небе, когда мы сопротивляемся ее уговорам. Видишь, ты всего один раз отказалась поступать так, как она считает нужным, и твоя жизнь уже стала гораздо менее приятной, чем прежде... Судьба умеет уговаривать. А в тех редких случаях, когда ей это не удается, она просто убивает ослушника... Там, где я родился, говорят: "Судьбы ведут того, кто хочет, и влачат того, кто не хочет". Так оно и есть. Только влачат они зачастую уже бездыханную тушу дурака, упустившего свой единственный шанс...
      
       Я уезжаю навсегда, и вообще все всегда уезжают навсегда. Вернуться невозможно -- вместо нас всегда возвращается кто-то другой...
      
      
       "Сказки старого Вильнюса"
      
       А уж насколько я люблю солнце ранней весной -- нет подходящих слов ни в одном из человеческих языков, чтобы описать мою страсть к этому светилу.
      
       Планировать будущее бессмысленно, подчинять ему свое настоящее -- самоубийственная глупость.
      
       У всех, знаешь, свои представления о возможном и невозможном. Чтобы выбить человека из колеи, должно случиться нечто немыслимое, но не вообще "немыслимое", а с его точки зрения.
      
       Когда копала ямку на вершине холма, чувствовала себя полной дурой. Не имела ничего против -- освежающее ощущение.
      
       Это же самое обидное -- когда на тебя не обращают внимания. Вот, честное слово, лучше бы ругались.
      
       Старшая сестра -- это такое специальное божье наказание. Она всегда оказывается права.
      
       Мне -- хорошо. Такое специальное, ни на что не похожее "хорошо", для которого нет антонима "плохо". И вообще никакого антонима. Без вариантов.
      
       Мне вечно недостаёт того, чего нет и быть не может. Всего несбыточного и невозможного сразу. И одновременно каждой малейшей детали его. И даже не то чтобы именно мне. Как будто внутри меня жадная, вечно голодная чёрная дыра. И ей неймется. А мне поневоле приходится разделять её чувства, потому что она всё-таки не где-то далеко, а именно во мне. У чёрной дыры есть удобное вместилище -- я. А у меня -- её неудобный голод. Такой нелепый симбиоз.
      
       У неё всегда, с детства, сколько себя помнила, болел весь мир -- вымороченный, враждебный, нескладно и нелепо устроенный, не поддающийся исправлению, но при этом сияющий, звучащий, вибрирующий, ветреный, огненный и ледяной, великолепный настолько, что, дай она себе волю, рыдала бы взахлеб от восхищения с утра до ночи и, пожалуй, даже во сне. Но воли себе она, конечно, не давала, держала в ежовых рукавицах, дышала неглубоко, думать старалась поменьше и только о насущных проблемах, всегда стояла -- там, внутри себя, -- вытянувшись по стойке "смирно", чтобы не спятить, не рухнуть в сладкую темноту, не взорваться от переполняющей ее восхитительной муки.
      
       -- У тебя бывает так, что весь мир вокруг -- болит? -- не отнимая рук от лица, спросил он.
       Ирма не стала ни язвить, ни ломать комедию. Коротко ответила: "Бывает". И подумала, что с этим типом вполне можно найти общий язык. Вот ни с кем на всем белом свете нельзя, а с ним, получается, можно. Грамотно формулирует. И по делу.
      
       Совсем психи, восхищенно думаю я. Такие прекрасные психи. И как же хорошо, что никому до сих пор не пришло в голову их вылечить. Это была бы невосполнимая потеря.
      
       -- Мироздание, -- усмехнулась Лина. -- Верховное божество современных агностиков. Не знаем, кто у нас тут начальство, но смутно подозреваем, что оно все-таки есть. Потому что, если нет, тогда совсем уж как-то бессмысленно.
      
       Невольно улыбнулся. А утренняя улыбка, как известно, приравнивается к дополнительной порции эспрессо. Или ристретто, в зависимости от ширины и искренности.
      
       ... люди всегда инстинктивно распознают равнодушие и не прощают, даже когда оно им на пользу.
      
       У каждой девочки непременно есть свой бездонный колодец, во тьме которого таится какой-нибудь очередной "он", который не звонит, не приходит, не понимает или еще что-нибудь "не", мучает девочку, болван. Если в колодце никого нет, значит, был совсем недавно и скоро, вот буквально на днях, заведется новый, это, я так понимаю, закон природы: всякая замечательная девочка должна целыми днями пялиться в этот проклятый колодец и мучительно размышлять о поведении его обитателя, забыв, что вокруг, вообще-то, огромный удивительный мир, все чудеса которого, теоретически, к ее услугам. Вернее, были бы к ее услугам, если бы она не воротила нос, бормоча: "Спасибо, не надо", лишь бы отпустили поскорее обратно к колодцу, смотреть в темноту.
      
       Анна окончательно решила, что им следует какое-то время пожить врозь. И столь деликатно сформулировала свое предложение, что оно не вызвало внутреннего протеста, только практический вопрос: "какое-то время" -- это сколько? Лет двадцать-тридцать-сорок? Так и думал.
      
       Думал: время немилосердно, с самого первого дня оно начинает перемалывать нас в своих жерновах и уже никогда не останавливается. Поначалу действует осторожно, старается не беспокоить, но в какой-то момент дает себе волю, несется во весь опор -- чего церемониться, все равно никуда не денетесь, привыкайте, теперь всегда будет так. И когда хруст костей в его жерновах становится настолько громок, что собственного голоса уже не слышишь, это называют "кризисом среднего возраста" и дают тебе телефоны специалистов. Обычных людей, как и ты, уже перемолотых в пыль больше чем наполовину, чем они могут помочь. Лучшее, что можно сделать в такой момент, -- найти какое-нибудь захватывающее занятие, чтобы отвлечься от невыносимого, которое нельзя прекратить.
      
       Лайме был приятель настолько старинный, что ему уже давно следовало бы присвоить звание друга -- за выслугу лет.
      
       Вернуть не то утраченный, не то с самого начала отсутствовавший смысл эти люди явно не могли. Разве только научить без него обходиться. А это -- не вариант.
      
       Думал: моя жизнь оказалась похожа на лето, проведенное в городе, когда работы по уши, и вечеринки чуть ли не каждую ночь, и, предположим, еще кинофестиваль, который нельзя пропустить, и длинноногие девушки на верандах уличных кафе совсем не прочь познакомиться, и кружишься в этом веселом вихре, самоуверенно полагая, что ты сам и есть вихрь, а потом оказывается, что август уже на исходе, ночи стали длинными и холодными, а подоконник усыпан опавшими с неба сухими колючими звездами. И все бы ничего, но вдруг вспоминаешь, что ни разу не выбрался на рынок за спелыми вишнями, даже в соседском саду ни одной не сорвал, хотя каждый день ходил мимо. И вроде понимаешь, что ерунда, вишня -- это просто вишня, кисло-сладкая сезонная ягода, обычная еда, что за блажь, но обидно до слез, потому что если не было вишен, значит, и лета толком не было, у всех вокруг было, а у тебя -- нет, и в предпоследний день августа это уже не исправить, время немилосердно, проехали, баста.
      
       Идеальный дом -- это сумма всех комнат, где тебе хорошо жилось.
      
       Вот не надо, никогда не надо заранее думать о неприятностях, -- говорит себе Тереза. -- Только подумаешь, а они -- хлоп! -- и материализуются у тебя на пути.
      
       Мы заняты, дорогой реальный мир, завари нам чаю, положи в буфет пирожки, а теперь, пожалуйста, закрой дверь с той стороны, оставь нас в покое.
      
       Иногда время делает людям неожиданные подарки. Но забирает, в любом случае, гораздо больше.
      
       -- Жизнь -- очень странная штука, -- сказал он. -- Но только с похмелья. Остальное преодолимо. Надо просто делать, что можешь. Ровно столько, сколько можешь. Даже когда не можешь почти ничего.
      
       Ерунда -- штука гордая, в чью попало голову добровольно не придет.
      
       Когда делаешь невозможное, ответ на вопрос "зачем" очевиден: чтобы было.
      
       Месяц -- это, конечно, очень долго. Но "через месяц" звучит гораздо лучше, чем "никогда".
      
      
       "Сказки старого Вильнюса II"
      
       Искусство началось, когда закончилась магия... Прежде рисовали только шаманы, и каждый рисунок был действием, исполненным силы и совершенно конкретного смысла. Нарисованный олень, пронзенный нарисованной стрелой, сулил скорую гибель живому зверю и обильную пищу всем заинтересованным лицам. Нарисованный дух-помощник внимательно выслушивал просьбы и начинал чесать репу, прикидывая, как их исполнить. Нарисованный путь в Нижний Мир после нескольких ударов бубна становился широкой тропой, протоптанной ногами сотен предшественников. Нам давным-давно пора возвращаться обратно, девочка. Домой... Нас там ждут.
      
       Потому что если уж занимаешься полной херней, будь добр, делай её безупречно. Безупречность способна наполнить смыслом любую дурацкую затею, она сама по себе -- смысл. Необходимый и достаточный.
      
       Если подумать, искусство само по себе -- глупость. Нерациональное, необязательное, избыточное действие, без которого можно легко обойтись. То есть без него можно выжить. Но нельзя жить.
      
       Кто-то должен ходить за хлебом, и пусть это буду я, потому что всякий раз, когда я говорю себе: хорошо бы погулять, непременно выясняется, что времени нет совершенно. Даже жалкие полчаса -- немыслимая роскошь для человека, у которого столько работы. Зато выйти за хлебом -- нужное, полезное, практически богоугодное дело, кто хочешь подтвердит. И работа милостиво соглашается немного потерпеть. За хлебом -- это же двадцать минут туда-обратно, не больше.
      
       По сравнению с ночными кошмарами почти любая человеческая жизнь выглядит совсем неплохо, согласитесь.
      
       Четыре часа, пять чашек кофе, три глинтвейна, флягу коньяку и полбутылки рому на двоих спустя оба не чувствовали ни кончиков замёрзших пальцев, ни земли под ногами, были невесомы, как лунные жители, возбуждены и громкоголосы, как вырвавшиеся из-под опеки подростки, на языках, как в старые времена, плясал весёлый огонь -- всё равно, о чём говорить, какие слова бросать в эту ненасытную топку, лишь бы не умолкать, не успокаиваться, не останавливаться, не вспоминать об усталости, не поворачивать в сторону тёплого дома -- успеется, потом, не сейчас, мы только разыгрались.
      
      
       "Сказки старого Вильнюса III"
      
       Утром, днем, даже вечером поливка цветов -- обычное рутинное дело, зато ночью -- почти приключение. Особенно для того, кому некуда торопиться.
      
       Мы сидим на чердаке, как сидели тридцать с лишним лет назад. И хочется сказать, что это тот же самый чердак, но врать не стану, совсем другой. И город другой, и даже страна. И весь мир изменился так, что я порой думаю: детство наше, похоже, прошло на какой-то другой планете.
      
       Вдруг чуть ли не впервые в жизни захотел пожаловаться: мне все надоедает так быстро, что я не успеваю понять, понравилось оно мне или нет. Мне заранее надоело даже то, чего еще никогда со мной не было и вряд ли когда-нибудь произойдет, вроде полетов в космос -- как подумаю, что надо годами тренироваться и соблюдать режим ради возможности оказаться запертым внутри ракеты, или хуже, орбитальной станции, месяцами ждать, когда уже закончится эта тягомотина, и сразу такая тоска.
      
       Лицо у него при этом такое самодовольное, что впору назвать его рожей.
      
       Из всех языков, на которых боги разговаривают с людьми, погода -- самый простой и внятный. Единственный, который все понимают. И захочешь, а не отвертишься, когда всякое послание небес дано тебе в ощущениях.
      
       Всякий язык иностранный для того, кто молчит обо всем, хотя бы поэтому лучше не спрашивай, все равно совру, выбрав не те слова, которые надо, да просто -- выбрав слова.
      
       Южный февраль, такой же ласковый, злой и короткий, как северный август, почти бесконечный, почти после смерти, веселое перепутье, лукавый рубеж, начало начала конца.
      
       -- Тогда я прилечу прямо завтра днем... Пока у тебя настроение не испортилось. И скидки в "Заре" не закончились. И вместе с ними -- белая полоса в моей жизни, внезапно наступившая полчаса назад.
       -- Может быть, это не полоса, а большое бескрайнее поле... До самого горизонта и еще дальше, так что за всю жизнь до конца не дойти. С виду немного похоже на ледяную пустыню, но мы с тобой взрослые люди и хорошо понимаем разницу, верно?
      
       Я умею быть -- здесь, рядом с тобой.
       Я умею не знать, кто ты. Я умею не видеть тебя. Я умею не слышать твоих слов. Я умею не задавать тебе вопросов, потому что твое присутствие -- само по себе ответ.
      
       Я умею не умирать, когда ты меня обнимаешь. Эта наука далась мне нелегко, но оно того стоит. Наверное, стоит.
       Наверняка.
      
       Родиться -- это и есть вторгнуться в чужое пространство, да столь бесцеремонно, что все последующие поступки -- уже мелочи.
      
      
       "Сказки старого Вильнюса IV"
      
       Если уж приснилось, что поступила в политех, в следующем сне не обнаружишь себя со скальпелем или за роялем. И даже одно и то же любимое пальто не желает оставаться новым, снашивается, как самое настоящее. Если разобраться, наяву нестыковок и неожиданностей гораздо больше, по крайней мере, у меня. Это ещё надо подумать, где у нас сон, а где так называемая "настоящая жизнь".
      
       На самом деле я не рыжая, прости, друг. Тёмно-русая, цвета приунывшего воробья, пришлось перекраситься, чтобы не умножать мировую скорбь.
      
       Бояться стоит не тех, кто проклинает Вас, а тех, кто прощает. Потому что проклинающие Вас уже сделали, что могли. И более этого сделать не в силах. Прощающие Вас -- отдают Вас в руки справедливости. И тогда ничто не спасёт Вас. Потому что справедливость -- это сам Бог. Ничто не скроется от Него. Поэтому не проклинайте никого и не хулите, ибо это всё, что Вы можете. Если действительно, кто обидит Вас -- простите его. И пусть Справедливость делает с ним, что требуется.
      
       Господи, -- думает Яна, -- спасибо Тебе, что мы есть. Вот такие невероятные придурки, на любые глупости готовые, чтобы утешить друг друга. Впрочем, на глупости мы готовы и просто так, без всякого дополнительного повода, и за это отдельное спасибо Тебе, очень здорово придумал.
      
      
       "Сладкие грёзы Гравви"
      
       Следует немедленно осуществить своё глупое желание, чтобы не угрохать на его исполнение всю оставшуюся жизнь.
      
       Ненавижу, когда меня тянут в рай, не спросив моего согласия.
      
       Никаких тайн вообще не существует. Другое дело, что есть вещи, о которых люди ничего не знают. И еще есть вещи, о которых немногие посвященные почему-то не хотят рассказывать остальным. Вероятно, им кажется, что на фоне всеобщего невежества они сами будут выглядеть мудрецами.
      
       - Забавно, что вы сами осознаете, как смешно устроены.
       - У нас это называется мудростью.
      
       Страх - не такая уж великая плата за хорошее чудо. Некоторые платят и подороже.
      
       Не следует задавать вопросы, ответ на которые уже давно известен - если не твоему беспомощному разуму, то твоему мудрому сердцу.
      
       На мой взгляд, все по-настоящему важные мероприятия следует проводить рано утром: тогда времени хватает только на то, чтобы продрать глаза, с ужасом понять, что опаздываешь, кое-как умыться и сломя голову помчаться на ответственную встречу - какие уж там переживания!
      
       Твоя жизнь представляет собой довольно сложную задачку - при том, что у тебя имеются способности к чему угодно, но только не к математике...
      
       Мой здравый смысл тут же положил на стол прошение об отставке и поспешно удалился в какие-то неведомые дали. В его отсутствие я мог только судорожно хватать ртом воздух и таращиться на приветливую физиономию шефа.
      
       Не всё так страшно. А даже если окажется, что всё действительно страшно... Ничего, что-нибудь придумаем!
      
       Все по-настоящему важные вещи мы всегда знаем с самого начала, но редко признаемся себе в том, что мы знаем...
      
       Но, скорее всего, это случится именно ночью, просто потому, что я до сих пор верю, что ночь -- лучшее время для чудес.
      
       Наверное, нам следует дождаться ночи. Я, знаете ли, с детства вбил себе в голову, что всё самое интересное случается именно по ночам.
      
      
       "Тайна Клуба Дубовых Листьев"
      
       Я понимал, что принимаю судьбу этих незнакомых людей слишком близко к сердцу, но ничего не мог с собой поделать. На самом-то деле наше сочувствие ближним всегда покоится на прочном фундаменте смутных опасений, что рано или поздно нас самих не минует аналогичная чаша...
      
       "Людям нужны идеалы!" -- насмешливо объяснил шеф. -- "Некоторые особо душевные господа даже в сортир без идеалов не ходят!"
      
       А с чего ты взяла, будто один человек может сообщить другим людям, что им теперь следует делать? Я могу только сказать, чего вам ни в коем случае не следует делать - это пожалуйста!
      
       Нет ничего хуже, чем тащиться в собственное будущее просто за компанию с приятелями...
      
       Это ваша жизнь, и кто я такой, чтобы упрощать ее своими мудрыми советами?
      
       Есть вещи, которые просто не могут принадлежать никому, кроме тебя. А когда вытаскиваешь их на поверхность, они тут же теряют ценность - как моллюски импур, извлеченные из своей мягкой раковины на дневной свет.
      
       - Избавиться от некоторых глупых страхов, наверное, почти невозможно. Во всяком случае, для этого нужно стать кем-то иным. Причем не на несколько восхитительных мгновений, что довольно легко удается каждому из нас, а навсегда... Но вот вести себя так, словно никаких страхов нет и никогда не было, - о, этому стоит научиться! В противном случае рано или поздно придет день, когда твои маленькие безобидные страхи сожрут тебя с потрохами...
      
       Если честно, мне никогда не нравился лозунг "Победа или смерть"."Победа или какая-нибудь другая победа" - звучит куда привлекательнее!
      
       Мелифаро беззаботно рассмеялся, я тоже улыбнулся. К этому моменту я уже успел выключить дурацкую программу "Макс обиделся на все человечество", которая до сих пор по недосмотру валяется в самом дальнем углу моего организма и время от времени порывается снова заработать, как в старые добрые времена.
      
       Несколько особо крупных камней с грохотом упали с моего сердца прямо под колеса нашего амобилера. Впрочем, остальные, те, что помельче, пока оставались на месте - до поры до времени.
      
       Жизнь действительно довольно простая и очень страшная штука, но не настолько простая и страшная, как ты себе представляешь!
      
       Нет большего счастья, чем дожить до конца события, которое вызывало у тебя непреодолимый страх!
      
       Наше сочувствие ближним всегда покоится на прочном фундаменте смутных опасений, что рано или поздно нас самих не минует аналогичная чаша...
      
       Да, я уже понял, что у вас платонические отношения. Поцелуи в щечку при луне, за которыми следуют угрызения совести: "А не зашли ли мы слишком далеко?" - это ваш потолок!
      
       Никаких несчастных случаев на работе, ребята: у меня есть хрустальная мечта ночевать дома, и горе тому, кто лишит меня этой возможности своей преждевременной гибелью!
      
       Так мило с твоей стороны не притворяться полным идиотом чаще, чем требуется! А тебя не затруднит сделать еще парочку гениальных выводов, которые напрашиваются сами собой?
      
       Счастье редко идет на пользу могуществу.
      
       -- Так что сейчас я составляю вам компанию исключительно по доброте душевной. И еще потому, что я -- подхалим, карьерист, подлиза и мечу в ваши любимчики.
       -- Сколько пороков в одном-единственном живом существе -- вот это я понимаю, совершенство.
      
      
       "Тёмная сторона"
      
       И не смей грустить. Когда хороший человек наконец-то принимает свою судьбу, это не повод для мировой скорби.
      
       Немного больше, чем полчаса, чуть-чуть меньше, чем вечность...
      
       Не дергайся по пустякам, ладно? Существует огромное количество других способов тратить свои силы, и все они куда лучше, чем твои обожаемые тревоги по пустякам!
      
       Что бы с нами ни происходило, это правильно.
      
       Все-все-все, понял, испугался, исчез!
       Пояснение к цитате:
       Начальник отпустил с работы
      
       -- А вам тоже знакомы эти "глупые страхи", которые приходят неизвестно откуда? -- удивился я.
       -- Представь себе, ещё как знакомы! Мне даже доподлинно известно, откуда они приходят... Сейчас-то я уже почти забыл это малоприятное чувство, а поначалу мне было страшно. И ещё как страшно! Всё время, без перерыва на обед. Я долго балансировал на краю: с одной стороны от меня были все чудеса Вселенной, а с другой... С другой стороны был я сам и всё, что я старался любить -- тогда мне казалось, что это поможет заполнить пугающую пустоту в моём сердце. А на границе между тем и другим была полоса страха. Там-то я и болтался. Слишком долго, на мой вкус! Я мучительно искал выход, любую дорогу, лишь бы она увела меня в сторону от этой ужасной пограничной зоны... Мне пришлось научиться ненавидеть себя самого и всё, что меня окружало, потому что ненависть оказалась сильнее страха... Вот тебе и разгадка, откуда взялся "великий злодей" Лойсо Пондохва. Самые злые колдуны как раз и получаются из самых перепуганных мальчиков! Тебе знакомо то, о чём я говорю, Макс?
      
       Мне почему-то очень не хочется, чтобы ты проиграла эту битву с собственным страхом. Есть сражения, которые ни в коем случае нельзя проигрывать, хотя проиграть было бы так легко, так сладко...
      
       Страх -- нормальное человеческое чувство... Возможно, самое нормальное и самое человеческое.
      
       Трудно соблазнить женщину, к которой обращаешься на "вы".
      
       Женщина с такими красивыми ногами может позволить себе любую походку!
      
       ... во время насморка очень трудно сохранять веру в собственное могущество.
      
       Нарушать служебные инструкции в личных целях -- это же азы нашей работы!
      
       Настоящая правда всегда лежит по ту сторону слов, в непостижимой области, где-то посередине между сказанным и утаенным.
      
       -- Во что ты успел превратиться, чудовище? На тебя невозможно смотреть без слёз!
       -- Если на меня невозможно смотреть без слёз, значит, я превратился в лук. Логично?
      
       ... процесс воспитания тоже здорово похож на какую-нибудь зловещую магию: день за днём тебя превращают в кого-то, кем тебе совершенно не хочется быть. В подавляющем большинстве случаев это срабатывает.
      
       ... заниматься собственной личной жизнью <...> гораздо приятнее (и разумнее), чем <...> совать свой нос в чужую.
      
       Мои соотечественники, знаешь ли, из кожи вон лезут, чтобы ненадолго уйти от реальности, каждый по-своему, правда не все это осознают.
      
       ...многие люди устроены таким странным образом, что слушают только то, что заранее готовы услышать. А все остальное пропускают мимо ушей...
      
       ...отступать уже было некуда, сомневаться и беспокоиться - бессмысленно, теперь мне оставалось только одно: как-то жить дальше, что бы ни случилось.
      
       ... самый безумный вымысел в любой момент может оказаться единственной реальностью, оставшейся в твоем распоряжении. В общем-то, ты даже обязан брать в расчет такую возможность, и многие другие, гораздо худшие... Всегда помнить о них, и все равно любить этот прекрасный Мир, и нас -- загадочных незнакомцев, которые тебя окружают -- любить, несмотря ни на что!
      
       Однажды мне вдруг пришло в голову, что стихи надо писать только за столиками маленьких кафе, на салфетках, пока ждешь своего заказа, а читать их не следует вовсе : чтение только портит хорошие стихи, поэтому исписанную салфетку следует скомкать, а еще лучше -- бросить в пепельницу и сжечь.
      
       - Женщинам в этом отношении гораздо проще. Они везде дома: и там, и здесь...
       - Вернее будет сказать, что они везде чужие, - возразил Джуффин, на ходу оборачиваясь к нам. - И именно поэтому большинство женщин из кожи вон лезет, чтобы окружить себя многочисленными фальшивыми доказательствами того, что они твердо стоят на ногах, - вместо того чтобы с легким сердцем болтаться между небом и землей, как им и положено...
      
       Но знаете, если бы я не орал о своих многочисленных достоинствах на каждом углу, я стал бы омерзительным совершенством. А так у меня есть милый маленький недостаток, и все довольны.
      
      
       "Тень Гугимагона"
      
       Не следует взваливать на чужие плечи собственный небесный свод. Каждый -- сам себе глобус, сам себе и Атлант.
      
       ... и без того отличное настроение стало еще лучше. Так что по узкой лестнице, мне пришлось спускаться боком: улыбка не пролезала.
      
       В последнее время земля завела дурацкую привычку ежедневно уходить у меня из-под ног. Но потом она возвращается, и я понимаю, что так даже лучше... Это как маленькая смерть - после нее Мир становится еще прекраснее.
      
       Со смертью легко договориться. День за днем, на протяжении столетий, мы говорим ей: "Только не сегодня", - и она соглашается и отступает. Одно удовольствие иметь с нею дело! И только однажды смерть поступает по-своему, но этого вполне достаточно...
      
       Доверять можешь кому угодно, но вот твердо рассчитывать - только на себя.
      
       Образование помогает обходиться вовсе без способностей.
      
       Ритуалы нужны лишь затем, чтобы пугать новичков... Ну, скажем так: создавать у них особое настроение.
      
       Когда пытаешься контролировать то, что тебе не по зубам, мир окончательно разлетается в клочья в неумелых руках...
      
       Я ужасно занят. Ты вообразить не можешь, насколько! Но если речь идёт о совместном обеде, то я вполне готов.
      
       Я - мастер принятия разумных решений, но приводить их в исполнение - увольте!
      
       Не дай мне докатиться до сожалений о несбывшемся, ладно?
      
       Он придирчиво осмотрел шкатулку и укоризненно покачал головой.
       -- Ну и что ты её так разглядываешь? -- насмешливо поинтересовался Джуффин. -- Хотел бы я знать, какие перемены ты надеешься там обнаружить?!
       -- Пыль, -- объяснил Шурф.
       -- Выдумки. Ну откуда в моем столе могла взяться пыль? -- возмутился Джуффин.
       -- Тем не менее она есть, -- флегматично возразил Лонли-Локли.
       Он еще раз с неудовольствием оглядел шкатулку, а потом тщательно протёр её -- не чем-нибудь, а черно-золотой полой моей Мантии Смерти. Я открыл рот и тут же его захлопнул, поскольку не знал, чем можно ответить на столь беспрецедентную наглость. Эту процедуру мне пришлось повторить несколько раз: я открывал и закрывал рот, как вытащенная из воды рыба.
      
       -- Немного посижу, -- кивнул Лонли-Локли, усаживаясь рядом со мной. -- Кстати, Макс, ты обещал отвезти меня домой еще два дня назад. А я до сих пор не дома. Похоже, слухи о скорости, с которой ты передвигаешься на амобилере, несколько преувеличены... Но, может быть, ты выполнишь свое обещание?
       Я оцепенел от такого нахальства. Да, если уж сэр Лонли-Локли начинает иронизировать, мне остается только скромно молчать в тряпочку...
       Пояснение к цитате:
       За два дня до разговора, Макс пытался подвезти Шурфа до дома и всё закончилось нападением на возницу.
      
       На мой взкус, Приют Безумных -- гораздо более скучная организация, чем наша.
      
      
       "Тихий Город"
      
       Но я, слава Богу, не литератор, а всего лишь женщина, случайно ставшая бессмертной, спрятавшись между строчек чужих стихов...
      
       Я слушал её и чувствовал, что ещё немного - и я могу расплакаться от обиды. Именно то, что требовалось! За этим я к ней и шёл, зная за собой давнюю слабость: я люблю нравиться, моё глупое сердечко жаждет восхищённых вздохов, моя голова идёт кругом после пары-тройки второстепенных комплиментов. Я знал, что самый деликатный упрек из чужих уст встряхнёт меня гораздо эффективнее, чем длительный сеанс самоедства.
      
       Бессмертие -- это не драгоценность, которую можно заполучить и навсегда оставить при себе, а всего лишь игра в прятки со смертью в переулках времени.
      
       -- Есть люди, для которых время подобно воде; в зависимости от темперамента и личных обстоятельств они представляют его себе в виде бурного потока, все разрушающего на своём пути, или ласкового ручейка, стремительного и прохладного. Это они изобрели клепсидру -- водяные часы, похожие на капельницу; в каком-то смысле каждый из них -- камень, который точит вода; поэтому живут они долго, а стареют незаметно, но необратимо. Есть те, для кого время подобно земле, вернее, песку или пыли: оно кажется им одновременно текучим и неизменным. Им принадлежит честь изобретения песочных часов;на их совести тысячи поэтических опытов, авторы которых пытаются сравнить ход времени с неслышным уху шорохом песчаных дюн. Среди них много таких, кто выглядит старше своих лет, а в старости-моложе;часто они умирают с выражением неподдельного изумления на лице, поскольку им с детства казалось, будто в последний момент часы можно будет перевернуть.... Есть и такие, для кого время-огонь, беспощадная стихия, которая сжигает все живое, чтобы прокормить себя. Никто из них не станет утруждать себя изобретением часов, зато именно среди них вербуются мистики, алхимики, чародеи и прочие охотники за бессмертием. Поскольку время для таких людей -- убийца, чей танец завораживает, а прикосновение отрезвляет, продолжительность жизни каждого зависит от его персональной воинственности и сопротивляемости. И, наконец, для многих время сродни воздуху: абстрактная, невидимая стихия. Лишённые фантазии относятся к нему снисходительно;тем же, кто отягощён избытком воображения, время внушает ужас. Первые изобрели механические, а затем и электронные часы;им кажется, будто обладание часами, принцип работы которых столь же абстрактен, как сам ход времени, позволяет взять стихию в плен и распоряжаться ею по своему усмотрению. Вторые же с ужасом понимают, что прибор, измеряющий время, делает своего обладателя его рабом. Им же принадлежит утверждение, будто лишь тот, кому удается отождествить время с какой-то иной, незнакомой человеку, стихией, имеет шанс получить вольную...
       Осталось понять, к какой группе принадлежишь ты.
      
       -- В одной из рукописей эпохи владычества дочерей Халлы Махуна Мохнатого[...], сказано, что есть люди, которым дана одна длинная жизнь, и есть люди, кому дано много коротких жизней... Там было написано, что первые, сколь бы извилист ни был избранный ими путь, следуют им неторопливо, но неуклонно, к финальному триумфу или к бесславной погибели -- это уже дело удачи и воли. Для них каждый новый день -- закономерное следствие дня предыдущего. Если такой человек достаточно мудр, чтобы поставить перед собой великую цель, у него есть шанс рано или поздно достичь желаемого. А про вторых было сказано, что у таких людей душа изнашивается гораздо быстрее, чем тело, и они успевают множество раз умереть и родиться заново прежде, чем последняя из смертей найдет их. Поэтому жизнь таких людей похожа на существование расточительных игроков: как бы велик ни был сегодняшний выигрыш, не факт, что им можно будет воспользоваться завтра. Впрочем, и за проигрыши им приходится расплачиваться далеко не всегда. Ты не находишь, что это описание как нельзя лучше подходит к тебе?
       -- Наверное,-я пожал плечами.
       -- И ко мне,-твёрдо сказала Меламори.
       [ ... ]И вообще, все что ты рассказал, очень интересно. Но какой вывод мы должны сделать из твоих слов, Шурф? Что наша жизнь подошла к концу и следует ждать, когда начнется новая? А если она, эта новая, нам не понравится?
       -- Чаще всего так и бывает,-флегматично заметил Лонли-Локли.-
       ...
       Чего ты хочешь от меня, леди? Чтобы я рассказал тебе, что ждет вас впереди? Но я не прорицатель. Просто коллекционер книг, который дает себе труд ознакомится с содержанием своей коллекции. Могу сказать лишь одно: тот, кому жизнь стала казаться сном, должен ждать или смерти, или перемен. Что, в сущности, одно и то же.
      
       Никому не нравится новая жизнь -- поначалу. Потом проходит время и старые воспоминания могут вызвать лишь снисходительную улыбку...
      
       Как бы ни был велик сегодняшний выигрыш, не факт, что им можно будет воспользоваться завтра.
      
       Страх -- одна из самых силных эмоций. Встряхивает, освежает.
      
       События, оставшиеся в прошлом, не менее призрачны, чем события, которых никогда не было.
      
       Рай - это место, где не нужно торопиться и невозможно опоздать.
      
       Когда рассказываешь о себе "правду и только правду", стараясь при этом быть увлекательным или хотя бы забавным, эффект поразительный: собственные горести начинают казаться старым анекдотом, который ты сам уже когда-то от кого-то слышал. А страдания героя анекдота могут разве что насмешить - такой уж это жанр.
      
       Люди делятся на тех, кто любит рассказывать о чувствах, тех, кто предпочитает истории с моралью, и тех, кто всегда умудряется говорить о чудесах - даже если повествуют о том, как следует чистить картошку.
      
       Дети иногда кажутся жестокими, потому что мыслят ясно и называют вещи своими именами.
      
       Люди забавно устроены: в критических ситуациях многие из нас пытаются делать не то, что действительно необходимо, а то, что мы лучше всего умеем.
      
       Чем плохи некоторые озарения: их очень легко спутать с обычным умственным мусором, от которого всеми силами стараешься избавиться, чтобы "не мешал".
      
       Можно подолгу томиться ожиданиями и предчувствиями на фоне размеренно текущей жизни - до тех пор, пока не появится кто-то и не сформулирует вслух то, что тебе лишь смутно мерещилось. И тогда все сразу случается: предчувствия сбываются, ожидания оправдываются. Иногда сказать вслух - все равно что прочитать заклинание, правда?
      
       Всё объяснимо, если дать себе труд овладеть некоторыми навыками логических построений. Не следует полагать свою личную беспомощность одним из законов мироздания.
      
       Тот, кто уверен в собственной безопасности -- абсолютно беззащитен.
      
       Один из самых простых способов любить город, в котором живешь, - время от времени смотреть на него глазами чужака (если, конечно, злая судьба не забросила тебя в совсем уж мерзопакостную дыру).
      
       Я предпочитаю прозвища именам: по крайней мере, прозвища дают более-менее осмысленно, а имена - как бог на душу положит...
      
       Мир делится на тех, кто всё понимает, и на всех остальных. Остальные, при всех своих гипотетических достоинствах, -- неинтересны.
      
       -- Что ты сделал с фактом?
       -- Поймал его и хорошенько констатировал.
      
       -- Вот он, рецепт вечной молодости: надо просто чтобы ни один из дней твоей жизни не был похож на прочие.
      
       -- А где жмёт-то? -- осведомилась моя новая приятельница. -- В подмышках?
       -- В основном в области сердца.
      
       Ронять слова, как янтарь и цедру, -- чем не развлечение?
      
       Я мёртвый, но не железный.
      
      
       "Тубурская игра"
      
       Человек, посвятивший себя магии, должен быть не добр и не зол, как не добр и не зол наш Мир. И при этом чуток, переменчив и пластичен, как сама жизнь. То есть в идеале колдун должен быть всяким -- одновременно.
      
       К деньгам у меня отношение чрезвычайно простое: мне нравится, когда они есть.
      
       Быть щепкой, скачущей по волнам, определённо проще, чем морем, которое её несёт. Но при этом море -- всемогущая стихия, а щепка совершенно беспомощна. Ты бы уж определился, чего на самом деле хочешь.
      
       Утро было просто замечательное, ради такого стоило просыпаться на рассвете. Я вообще люблю просыпаться; впрочем, засыпать -- ничуть не меньше. И то, и другое похоже на возвращение из путешествия, причём в обоих случаях твёрдо знаешь, что наконец оказался дома, и поди разберись, когда это правда, в когда самообман. Хотя лично я предпочитаю не разбираться, а просто радоваться.
      
       Никак не могу привыкнуть к тому, что всегда все делаю правильно. Даже когда ошибаюсь.
      
       Истина -- это просто сумма всех правд, мыслимых и немыслимых, и если число слагаемых не стремится к бесконечности, грош такой истине цена.
      
       Люди несовершенны и привносят своё несовершенство во всё, что делают. Своевременное понимание этого простого факта значительно упрощает жизнь. И позволяет избежать как лишних трудов, так и множества ошибок.
      
       Для человека, регулярно размышляющего о смысле бытия, ты очень неплохо знаешь жизнь.
      
       Но леди Гургулотта при всем её могуществе -- просто человек. А люди могут сколько угодно ошибаться и вообще творить, что хотят. Это меня совсем не тревожит. Смысл -- как я себе его представляю -- не в наших поступках, а в самой возможности их совершать. Точнее, в многогранности возможностей, которые, по большему счету, суть одна великолепная возможность -- быть.
      
       ... не хочу сам себе надоесть. Я уже пробовал, у меня получилось. И не очень понравилось.
      
       Единственный показатель нашей готовности к любому событию -- тот факт, что оно с нами произошло. А все остальное -- просто разговоры.
      
       После того как человек родился, все внешние события и происшествия должны приниматься им как должное, ибо они не имеют самостоятельного значения, а являются частью игры, в которую он вступил.
      
       Все, что ты можешь сделать, -- быть наготове. Всегда. Потому что случиться может все, что угодно -- в любой момент. Представляешь, как обидно будет не заметить, что оно случилось?
      
       Всякий человек -- живой миф. Вопрос лишь в том, способен ли он внятно изложить собственное содержание.
      
       Безумие приедается гораздо быстрей, чем мудрость, поэтому всем чокнутым рано или поздно все равно приходится перестраиваться.
      
       Она считала, что ум -- отличная штука, но слишком утомительная. Поэтому включать его на полную мощность следует только в особых случаях -- например, когда ситуация опасна для жизни или просто стало очень страшно. А пока все хорошо, можно оставаться наивным болваном, таким гораздо веселей живется.
      
       Иногда я понимаю, что больше всего на свете люблю глаголы прошедшего времени. Все пустяки по сравнению с ними. Чертовски приятно слышать: "Тебе нелегко пришлось" -- и небрежно отмахиваться -- мало ли что было. Было и прошло.
      
       Мне давно следовало догадаться, что именно ради этого ты меня придумал. А все эти разговоры о якобы неизбежном конце света и моей мистической помощи -- специальная хитроумная брехня для ушей твоих могущественных приятелей. Что бы уважали и делились плюшками.
      
      
       "Хроники Ехо"
      
       Надо обладать немалой внутренней силой, чтобы близко сойтись с человеком, чьи душевные качества служат тебе примером, чтобы не сказать - недостижимым идеалом.
      
       Нет на свете невозможных вещей. Бывают только вещи невозможные лично для тебя - причем временно невозможные, если правильно к ним относиться.
      
       Да, люди часто кажутся друг другу смешными и нелепыми, особенно когда речь идет о таких вот интимных пристрастиях, глупых словечках, которые нельзя произносить при посторонних, но можно и даже нужно нашептывать на ушко тому единственному в мире человеку, которому они предназначены.
      
       Стремление к счастью - не позорная слабость, а естественная потребность обычного, среднего человека.
      
       Время - оно ведь состоит из перемен, больших и малых, внешних и внутренних, заметных и почти неразличимых; вернее, перемены - это чуть ли не единственный доступный всякому человеку способ почувствовать ход времени (скачки секундной стрелки, движение песчинок, изливающихся из верхней чаши в нижнюю, - тоже перемены, малосущественные да, зато вполне наглядны).
      
       Надо, пожалуй, почаще хвастать детскими подвигами. А то живешь как дурак, взрослеешь и забываешь, что на самом-то деле ты -- великий герой, которому море по колено...
      
       Все равно, если хочется изменить жизнь, надо ее менять. Все-таки своя жизнь, не чужая. Жалко.
      
       Когда явный псих твердо обещает, что с тобой все будет в порядке - жди беды.
      
       Доверять судьбе - высокое искусство: чем больше власти и ответственности у человека, тем меньше у него шансов этим искусством овладеть: все сам, все под контролем.
      
       Сердце эмигрировало в пятки, не желая принимать участие в грядущих неприятностях.
      
       Как только окончательно утратишь бесценную способность чувствовать себя идиотом, можешь считать, что жизнь практически закончена.
      
       Всякое невежество само по себе заслуживает искоренения.
      
       - Забавно, - продолжает Франк, - люди-то думают, что все важное происходит наяву. Стараются играть всерьез, жить по правилам, добиваются чего-то, суетятся, жизнь кладут, убивают друг друга, доказывая свою правоту, - смешные! С другой стороны, это и хорошо: как только человек решает, что какое-то дело для него "самое важное", он тут же его запарывает, тем или иным способом. Поэтому - да, пусть думают, будто живут ради всей этой чепухи, которая "наяву"...
      
       Но иногда в "Кофейную гущу" заглядывают клиенты, готовые заплатить за угощение и кров увлекательными историями. Таких Триша любит больше всего. "Если бы не они, мне пришлось бы довольствоваться одной жизнью - собственной, - думает она. - А это очень, очень мало".
      
       Невежество, как известно, хуже греха.
      
       Я многое знаю заранее, а вот угадывать не умею вовсе. Это разные вещи...
      
       Если падаешь со скалы в пропасть, почему бы не попробовать полететь? Что ты теряешь?
      
       Стоит человеку решить, что он пришел к согласию с самим собой и окружающим миром, как тут же лучшие друзья начинают делать все, чтобы лишить его этой иллюзии.
      
      
       "Чуб Земли"
      
       Со мной так часто бывает: встанешь невольно на точку зрения противника, а потом глядишь -- никакого противника уже и в помине нет.
      
       Истории, рассказанные в книгах, принадлежат не рассказчику, а тем, кто его слушал.
       Красивые цитатыисториикниги, литература
      
       Людям свойственно иногда переоценивать чужое могущество.
      
       Петь, плясать и бросаться друг к другу в объятия вас никто не заставляет, но успокоиться необходимо. Просто помните, что ваши нынешние гнев, раздражение и плохое настроение не имеют к вам никакого отношения. Обычное наваждение, ядовитые испарения болота. Не так уж трудно им противостоять.
       Пояснение к цитате:
       Речь идёт о Болоте Гнева. Воспринимается как метафора негативных сторонних действий, влияющих на поведение человека.
      
       Есть люди, для которых все самое важное и значительное происходит в детстве; такие близких друзей, повзрослев, уже не заводят, только приятелей, коих, впрочем, может быть великое множество. Для меня-то прошлое почти не имеет ценности, может быть именно поэтому я так легко схожусь с людьми? Распознаю "своих" -- по сиянию глаз, по невзначай сказанному слову, даже жесту -- и плевать я хотел, как давно мы знакомы. Получаса иногда за глаза достаточно. Но было бы странно думать, что все человечество похоже на меня. Напротив, я в этом смысле редкая птица, таких придурков еще поискать...
      
       Реальность, а она -- да вот же, рядом, вокруг, везде, лишь бы хватило сил наслаждаться.
      
       Нет ничего легче, чем убедить человека в том, что дела обстоят именно так, как ему бы втайне хотелось...
      
       В тот раз я не сделал ни единой глупости только потому, что не успел.
      
       В конце концов, басням верит подавляющее большинство горожан, а большинство почти всегда ошибается, просто обязано ошибаться.
      
       -- А разве у вас при дворе нет должности шута? Ну такого специального полезного идиота, который крутится под ногами, порет чушь и корчит рожи.
       -- Идиотов-то у меня при дворе сколько угодно, -- признался Король. -- Но специальной должности нет. Официально у этих господ совсем иные звания.
      
       Люди часто врут по мелочам только потому, что говорить правду слишком хлопотно.
      
       Самые лучшие люди -- выдуманные.
      
       Взрослые умеют сдерживать себя и, даже отчаянно рыдая, экономят силы, потому что краешком сознания понимают: жизнь продолжается, и когда-нибудь придётся прекратить плакать, встать и пойти умыться, извиниться перед всеми присутствующими за свое поведение, а потом выпить кружку камры и отправиться спать. А вот младенцы не имеют представления о будущем, они живут только здесь и сейчас, а потому всегда плачут так, словно в их распоряжении вечность, которую надо наполнить криком и слезами.
      
       Не так уж трудно уговорить того, кто больше всего на свете хочет, чтобы его уговорили.
      
       Одно из преимуществ гнева -- он сильнее страха.
      
       Судьба изъясняется, как старый нью-йоркский китаец, потерявший протез: язык, вроде бы, нормальный, а поди хоть пару слов разбери. Немыслимый труд.
      
       А ответ, в сущности, прост: я всегда говорю правду и только правду: другое дело, что правд у меня очень много -- на все случаи жизни. Я сам свято верю в любую чушь, слетающую с моих губ, -- верить-то верю, но не дольше пяти минут. Потом использованную по назначению правду следует забыть навсегда -- за ненадобностью. Не сделать бывшую правду текущим враньем, а именно забыть. Это важное уточнение.
      
       Ты, наверное, хороший убийца. Совсем не злой. Злые убивать толком не умеют, все у них через пень-колоду, а ты веселый. Это и страшно.
      
      
       "Чужак"
      
       Безделье, грустные мысли и философская литература могут довести до депрессии куда скорее, чем колдовские штучки.
      
       Хвалить меня -- очень правильная стратегия. Из добросовестно похваленного меня можно свить не одну сотню метров хороших, качественных верёвок. Вещь, как известно, в хозяйстве необходимая.
      
       Жизнь тем и хороша, что не всегда соответствует ожиданиям!
      
       Наверное, существует и какой-нибудь неизученный пока "инстинкт горожанина": если уж можешь ориентироваться в одном большом городе, у тебя не будет особых проблем с другими мегаполисами.
      
       Заниматься ерундой -- это как раз то, что я очень хорошо умею делать!
      
       Наслаждаться жизнью и ждать, пока чудо само нас найдёт...
      
       Человек просто не может страдать дольше, чем он может страдать: исчерпав свои возможности, мы вольно или невольно переключаемся на другие дела, и это -- величайшее из благ!
      
       Я люблю деньги. Они такие красивые...
      
       Человек обычно видит только то, что заранее готов увидеть.
      
       Судьба мудрее сердца.
      
       Перед разлукой люди, как правило, ужасно озабочены, что бы такое значительное сказать или сделать. Ну и пока они тужатся, время безжалостно уходит...
      
       Побольше глупых мелких проблем, дорогуша, и ты, возможно, забудешь о своей единственной настоящей проблеме.
      
       Я всегда знал, что люди странные существа, но сегодня с вами особенно интересно.
      
       Человеку просто необходим отдых от самого себя, хотя бы время от времени.
      
       - Я - кретин, - удрученно признался я.
       - Разумеется, но зачем так переживать? У тебя масса других достоинств.
      
       Мне всю жизнь не везло с девушками. То есть поначалу всегда везло, даже слишком... а потом они решали, что им зачем-то срочно нужно выйти замуж, причем за кого-нибудь другого. Это особенно странно, поскольку я, как правило, влюблялся в умных девушек. Но и это не помогало, хотя как может умный человек всерьез захотеть замуж -- не понимаю!
      
       Если это имеет отношение к тайне, я бы предпочел оставаться в неведении, поскольку разглашенная тайна оскорбляет Истину.
      
       Я, кажется, натер мозоль на том участке мозга, который заведует положительными эмоциями!
      
       Любая дверь, как её не заделывай, навсегда останется дверью, пока стоит дом.
      
       Ночь -- это самое удивительное время суток! Только после заката и начинается настоящая жизнь.
      
       ... в Джуффиновой коллекции тяжёлых взглядов имеются совершенно чудовищные экземпляры.
      
       ... способность понять зависит от личного опыта, а не от умственных усилий...
      
       Скрывать свои чувства - пустое дело, лучше их просто не иметь, и всё тут...
      
       Ни одна неприятность не стоит испорченного аппетита.
      
       Проблема, Макс, состоит в том, что всё случается очень постепенно.
      
       Хорошие шутки -- то единственное, что следует оставлять после себя, покидая любой из миров!
      
       И не надо никому ничего рассказывать: тебе все равно не поверят, а чужие сомнения всегда мешают любой магии.
      
       Правда - не такая важная вещь, чтобы её скрывать...
      
       ОЙ, да какие у тебя беды?! -- Звонко рассмеялась моя собеседница. -- Все твои "беды" как летний снег: вот он есть, миг -- и нет ничего, просто показалось... Не надо только все время тыкаться носом в прошлое, или мечтать о том, каким могло бы стать будущее. Сегодня у тебя маскарад, получай удовольствие! И не надо "жрать" какие-то там "беды", у тебя их нет!
      
       Трамвай без водителя, на улице, где не ходят трамваи, маршрут N 432, из ниоткуда в никуда - это было чудовищно, но вполне терпимо. Усатая же рожа на пике экстаза -- это, простите, не лезло ни в какие ворота!
      
       Я шёл на экзамен, и сердце моё металось по организму в поисках кратчайшего пути в пятки.
      
       Тело смущенно намекнуло, что не прочь грохнуться в обморок. Я погрозил ему кулаком: только попробуй!
      
       Я пошарил по закромам моей души в поисках маленького благоразумного паренька, который нередко приходит мне на помощь в критических ситуациях. Кажется, его не было дома.
      
       Самый главный принцип подбора будущих коллег: если им нравится та же кухня и, тем более, тот же столик, что и тебе, значит, психологическая совместимость вам обеспечена!
      
       Неприятные хлопоты всегда хочется отложить на завтра. Но "завтра" уже наступало; уютное, праздное "вчера" следовало сдать в архив и забыть. Коротенькое, теплое "сегодня" всё ещё пребывало в моём кресле, прямо под моей задницей. Но это не могло длиться вечно.
      
       Личное благополучие профессионального убийцы способствует общественному спокойствию.
      
       Представляю себе ухаживания Мелифаро! "Уберите свою роскошную задницу с моих глаз, незабвенная, поскольку её божественные очертания не дают мне сосредоточиться!"
      
       Закон оговаривает необходимость, суеверия -- внутреннюю убеждённость, традиции свидетельствуют о наших привычках, но при этом каждый волен делать что хочет.
      
       Что ж, могло быть и хуже. Могло быть совсем паршиво.
      
       И как я мог быть так уверен, что все уже, считай, сделано?! А вдруг ничего не получится?! И кем мы тогда, собственно, будем? Убийцами? Или просто дураками? Хороший вопрос. Практически нравственная проблема. Можно начинать терзаться.
      
       Я с рождения абсолютно уверен, что совершенно замечателен сам по себе и никакая дурная репутация мне не повредит! То есть, я слишком самовлюблён, чтобы утруждать себя попытками самоутвердиться...
      
       Пошли домой, сэр Макс. Будем жрать, грустить и думать.
      
       -- А я-то думал, что ты все обо всех знаешь... как Джуффин.
       -- Всё, кроме адресов, дат рождения и прочих бессмысленных сведений, -- нахально заявил я.
       -- Зря. Кроме этого о людях и знать-то обычно нечего...
      
       Смех - отличная приправа к страсти, куда лучше, чем томная серьёзность, с которой набрасываются друг на друга герои мелодрам...
      
       Когда знаешь, о чём поговорить с человеком -- это признак взаимной симпатии. Когда вам есть, о чём вместе помолчать -- это начало настоящей дружбы!
      
      
       "Энциклопедия мифов"
      
       ... Всякий уважающий себя шизофреник обязан время от времени обсуждать с собой, любимым, текущие проблемы.
      
       Если очень долго делать вид, что ничего не боишься, храбрость может стать полезной привычкой, чем-то вроде манеры спать с открытым окном или принимать контрастный душ.
      
       ...Любую биографию следует писать от противного: важно не то, где человек родился, чему научился и как жил; значение имеет лишь то, что так и не сбылось. "Вот, например, я никогда не был за границей, никогда не пил баккарди с колой, никогда не водил автомобиль, не летал на самолёте, не спал с мулаткой, не жил в небоскрёбе, не выступал на сцене, не ел устриц, не нюхал кокаин и вряд ли смогу отпраздновать свой трехсотлетний юбилей, -- с грустью заключил он. -- Поскольку мне искренне хотелось пережить все эти события, их перечень описывает, насколько ограничены были мои возможности. А биография всякого человека -- не более чем попытка очертить границы его возможностей. Злодейский жанр.
      
       ...есть такая разновидность чёрной магии, которой каждый человек владеет от рождения: предсказывать судьбу своим ближним. Вернее не предсказывать, а навязывать свою версию.
      
       Умереть -- это значит уйти не по своей воле в самый интересный момент.
      
       Нужно рассортировать кашу, до краёв заполнившую мою большую тяжёлую чугунную голову, разобрать её по зернышку: рис направо, овёс налево, просо в центре, шелуху в окно.
      
       Почти всякое человеческое сердце хоть однажды, да заходилось истошным воем по несбывшемуся.
      
       В приятных эпизодах хочется быть участником, а не рассеянным созерцателем.
      
       ... я всегда был мечтателем, зато мечты у меня высочайшего качества...
       мечтацитаты о себе
      
       Я ни жив, ни мёртв, так -- хлам человеческий, неразумный.
      
       Разве бывают "честные слова"? Разве что честные ощущения. Твоей руки мне вполне достаточно.
      
       Зачем -- это неправильная постановка вопроса... Самые замечательные поступки всегда совершаются не "зачем-то" и не "для чего-то", а просто так... Лучше уж спрашивать: "Почему?" На такой вопрос всегда найдётся больше одного ответа, не так ли?..
      
       Тяжелый физический труд - наилучшее лекарство от бытовой шизофрении.
      
       Вероятно, то, что легко дается, действительно редко ценится.
      
       Выбор игры всегда заслуживает пристального внимания, поскольку рассказывает об игроке куда больше, чем подробные биографии и заполненные анкеты.
      
       В сущности, игра -- это добровольное наложение на себя немыслимых, зачастую нелепых ограничений.
      
       ... с обощениями всегда так получается: либо банальность, либо ложь. Лучше уж первое...
      
       -- Славное все же занятие -- игра. <...> Особенно в пути.
      
       От пива тупеют, соловеют и, в конечном счете, жиреют. Если уж приспичило выпить, пусть это будут крепкие напитки. В них есть нечто честное...
      
       ... всякая настоящая тайна сокрыта от любопытных вовсе не потому, что кому-то угодно ее хранить, а потому лишь, что она не может быть высказана вслух.
      
       Бестактных вопросов не бывает. Бывает лишь неадекватная реакция на ответы.
      
       Не люблю анализировать и объяснять: мне кажется, что некоторые прекрасные вещи от этого портятся...
      
       Поздно - это, как правило, и есть никогда. События, которые имеют значение, случаются вовремя, или не случаются вовсе.
      
       Всякий рай - тюрьма для того, кто не может его покинуть.
      
       -- Мы все как-то вдруг синхронно уяснили, что следует прикидываться умненькими, ироничными, расчетливыми, хладнокровными тварюшками. Но ведь... Мы не совсем такие?
       - Мы совсем не такие, ясен пень. Мы - нежные, сентиментальные, чувствительные, недолговечные комочки органики. Мы - страшно сказать! - добрые и хорошие. Признаваться в этом чрезвычайно, неописуемо стыдно. Поэтому мы стараемся не выдать себя даже в мелочах. А совершив оплошность, сгораем со стыда, отворачиваемся к стене, губы - в кровь, зубы - в крошку. Непереносимо!
      
       ... Содрогнулся, осознав, что никчемные пьянчужки нередко получаются из наилучшего человеческого материала, из великого обещания, которому не удалось сбыться. После этого, вероятно, включается программа самоистребления. Собственно, всякий человек - саморазрушающаяся конструкция, просто у этих ребят она работает в интенсивном режиме.
      
       ... Успокойся. "Другой" он, видите ли... Ты - это ты. Твоя кровь отравлена памятью обо мне. Меня это вполне устраивает - чего ж тебе еще?
      
       Мир, в котором мы живем - удивительное место; всякий человек - не просто прямоходящий примат, а усталое и разочарованное, но все еще могущественное божество; каждый город - священный лабиринт; докучливые условности в любое мгновение могут стать всего лишь правилами игры, трудной и опасной, но чертовски увлекательной, да?
      
       Для дружбы тоже требуется некая телесная близость. Слова на экране монитора - как-то слишком уж пресно. Тут все же в глаза смотреть надо, дыхание слышать.
      
       Женщины делятся на тех, кто может родить человека; тех, кто может родить чудовище; и тех, кто не может породить ничего, кроме ночи. Первые обычно исполняют свое предназначение и уходят туда, откуда пришли, спокойные и опустошенные; вторые редко решаются принять такую судьбу и тонут в омуте собственных снов, а в существование третьих не верит никто, даже они сами. Но это не имеет никакого значения: ночь все равно рождается, когда приходит ее время...
      
       Когда тебе пятьдесят, а никаких чудес в твоей жизни еще не было и, вроде бы, не предвидится, ожидание становится требовательным и неистовым, и разум готов в любую минуту уйти, обиженно хлопнув дверью...
      
       Есть вещи, которые я люблю, есть вещи, которые я ненавижу, и иногда они меняются местами.
      
       Невыносимых воспоминаний вообще не бывает, невыносимым может стать только настоящее.
      
       Каждый сам формирует для себя папки с грифами "Возможное" и "Невозможное" и сортирует действительность в соответствии с собственными представлениями о естественном ходе вещей.
      
       ... небо над головой - легкомысленная сатиновая синь, этакие необъятные "семейные" трусы божества, как и положено нормальному майскому небу.
      
       Ответ существовал, но формулировке не поддавался.
      
       ..."Под крылышко" - это хорошо бы, меня надо любить, холить, лелеять и давать мне много денег, только до сих пор никому не приходило в голову осуществить эту прогрессивную программу...
      
       ...мы то с тобой понимаем, что все фигня, кроме пчел, да и пчелы - тоже фигня, но мы никому об этом не скажем, потому что люди делятся на тех, кто ничего не понимает и тех, кто не понимает ни-че-го!
      
       Некоторые вещи вспомнить почти невозможно. Но обычно оказывается, что только они и имеют значение.
      
       Всем для счастья надо мало. При этом у каждого имеется в наличии очень много всякого, разного. Но всегда чего-то не того.
      
       ... Мне не раз казалось, будто я делаю что-то не то. При этом все хорошо, все в порядке, все получается, мною довольны, меня хвалят, я -- лучше всех... а все равно -- не то! Но бывало и так, что мне грустно, и все валится из рук, и хочется спать по двадцать часов в сутки, потому что бодрствование не сулит особых радостей, но при этом на сердце легко и покойно, в глубине души я знаю: все правильно, все идет по плану, так и надо.
      
       Знаете, ведь человек, который сражался со смертью и выжил, может противостоять чему угодно. Вообще чему угодно, потому что смерть -- самый сильный из возможных противников... Вы согласны?
      
       Нелепо, проснувшись, сокрушаться о вчерашнем сладком сне; вдвойне нелепо сожалеть о нем на пороге нового сновидения.
      
       До семи вечера еще прорва времени, но я-то знаю, как ненадежна лукавая эта стихия; мне хорошо известно, что всякий час отличается от прочих, он может оказаться куда короче или, наоборот, длиннее, чем положено, и никогда заранее не знаешь, насколько вместительный час поступил в твое распоряжение.
      
       Собственная паника, отразившаяся в зрачках ближнего, возрастает не в геометрической даже, а в какой-то небывалой, не поддающейся математическому описанию, прогрессии.
      
       Иногда секс -- это просто повод поговорить. Веский, к слову сказать, повод.
      
       Для того, кто попробовал смерть на вкус, былые привязанности не имеют никакого значения, что бы он сам об этом не думал.
      
       Нет ничего глупее, чем объяснять невозможные вещи, цепляясь за обыденные конструкции: только ногти сорвешь, ерундой занимаясь.
      
       ... Одна из них была совершенно в моем вкусе, вторая принадлежала к разновидности женщин, которых я видеть не могу. Почему-то они очень часто ходят парами, эти два типа, и чудовища заботливо оберегают красавиц от моих посягательств. Эх!..
      
       На самом деле мертвецы -- вполне миролюбивый народ. Им не до нас, мягко говоря. А оживший мертвец из мифа -- это просто персонификация прошлого. Когда оно оживает и вторгается в настоящее, время портится. Оно становится ядовитым и сокращает жизнь. Ожившее прошлое может оказаться смертельно опасным...
      
       Противно, когда тебе безответственно морочат голову всяческие астрологи-хироманты и прочие официальные представители чудесного. Они словно бы вынуждают нас становиться скептиками -- просто для того, чтобы не чувствовать себя одураченными. Инстинкт сохранения чувства умственного превосходства порой даже сильнее инстинкта самосохранения, и это, в сущности, странно и нелепо.
      
       Вообще-то я люблю, когда окружающие ведут себя так, словно они меня обожают. Искренности я не требую; ритуального танца вполне достаточно. Но он совершенно необходим.
      
       Я думаю, что судьба человека вполне пластична и подлежит переделке. Но только до тех пор, пока она не сформулирована. Пресловутая свобода выбора имеет место лишь на диких пустошах судьбы, пролегающих между возделанными, описанными и напророченными участками... Конечно, не обязательно быть великим пророком, чтобы прибить чужую жизнь гвоздями к очередному событийному забору...
      
       Обнаружилось вдруг, что мир состоит из нескольких слоев: на самой поверхности - тонкий целлофан знакомых голосов, под ним - скользкий шелк солнечного света, еще глубже - непрочный, но целебный марлевый бинт привычного домашнего интерьера, а под ним - толстый войлочный слой небытия, темноты, которую ощущаешь не глазами, а всем телом...
      
       Считается, что жить ради собственного удовольствия -- "плохо". Родители, словно бы задавшись целью воспитать для себя более-менее сносный обслуживающий персонал, внушают маленьким человечкам, что следует посвятить свое существование другим высокоразвитым белковым организмам, каковые не способны порадовать себя самостоятельно (поскольку, ясное дело, тоже поглощены чужими заботами). Общеизвестно ведь, что заниматься чужими делами много проще, чем собственными, поэтому все, включённые в порочный круг неустанной озабоченности друг другом, вполне довольны и менять тут ничего не собираются.
       Ну и ладно.
       И все же, все же...
       Есть дни, приближающие нас к смерти, и есть просто дни жизни -- те, что были прожиты исключительно ради собственного удовольствия, а значит -- вне времени.
       Первых, как водится, много (почти все), вторые... ну случаются порой.
       Дурацкая и нелепая пропорция, да?
      
       Человеческое сознание способно оформить как трагедию любое пустяковое происшествие.
      
       Этот город больше, чем реальность, но меньше, чем сон, потому что это чужой сон, улыбка Альмутасима, свет в середине тоннеля, до конца которого еще никто не добирался живым...
       Пояснение к цитате:
       о Праге
      
       Теория, которую нельзя доступно изложить за полторы минуты, на мой вкус, ничего не стоит.
      
       Мужество покидает меня, оно пулей вылетает из помещения, вульгарно хлопает дверью, даже прощальной записки не оставляет, сволочь.
      
       Если всегда будешь начеку, если перестанешь верить собственным глазам и ушам, если на каждую хитрость у тебя найдется ответная, никто не причинит тебе зла.
      
       Самая потрясающая женщина в мире (единственная женщина в мире, прочие -- призраки) почти каждый день открывает своим ключом мою дверь -- чего ж мне еще?
      
       (...) если уж идёшь своим путём, приходится обходиться без спутников.
      
       Тебе со мною повезло (...) Мне с тобой, конечно, тоже. Но, честно говоря, тебе повезло больше.
      
       -- (...) Знаешь, как мне страшно?
       -- Почему страшно? -- удивляюсь.
       -- Потому что ты изменился (...) И я изменилась. А хочется, чтоб всё стало как раньше.
      
       Вернёшься. Рано или поздно, так или иначе, ты или другой.
      
       Говорил, ему нравится, что мы сходим с ума, не теряя достоинства и чувства юмора.
      
       Всякий кнут должен уравновешиваться пряником - примерно так я представляю себе идеальную формулу самодисциплины.
      
       "Быть созданной для любви" -- для женщины это означает всего лишь постоянную готовность обречь себя на тягостную, болезненную зависимость от другого человека - чуть ли не первого, кто под руку подвернётся. Именно поэтому их и превращают в прислугу: в любом обществе, в любой культуре, -- думал я. - Возможности шантажа практически безграничны, а, значит, велик соблазн обернуть дело себе на пользу.
      
       Заглянув в окошечко видоискателя, он обнаружил самый простой способ приблизиться к недостижимому идеалу: оказывается, можно выбрать самую красивую картинку, а всё прочее оставить за кадром.
      
       Разум мой в смятении, он робко сообщает мне, своему господину и повелителю, что никогда прежде я не был столь прекрасно подготовлен к примерке смирительной рубашки.
      
       Не следует отталкивать дружескую руку, сколь бы причудливым ни казался способ её протянуть.
      
       - Я от бабушки ушёл, -- говорю тихонько. - И от дедушки ушёл. Я от зайца ушёл и от волка ушёл... От кого там ещё положено уходить? Ушёл! И куда пришёл? А вот непонятно. И, в общем, не важно, потому что и отсюда скоро придётся уходить.
      
       -- (...) Я вообще противник института брака...
       -- Это как раз полная ерунда (...) - вдруг рассердилась Ольга. - Проще простого быть противником какого-то там "института"; куда труднее заботиться об одном-единственном живом человечке.
      
       Знать ничего не хочу, потому что крыша и без того едет. А надо бы ей на месте оставаться: у меня там Карлсон живёт. Ему без крыши нельзя, без моей крыши он бомжом станет.
      
       И нос мой словно бы специально создан для того, что бы меня за него водить, сколько душа пожелает. Примитивное, но удобное средство управления мною.
      
       Чтение -- всего лишь хитроумный способ убивать время. Искусство сновидения для ленивых, наркотик для осторожных, приключение для трусливых; я сам запойный читатель, я знаю, о чём говорю.
      
       ... благо рассудок срочным порядком закрылся на профилактику.
      
       Алкоголь развязывал шнурки невидимых ортопедических корсетов, в которые насильственно упаковывается человеческое естество на конвейерах любой из педагогических фабрик планеты.
      
       Не забудьте погасить мир перед сном.
      
       Нет, меня не тошнило окружающего мира, но я явственно чувствовал, что мир тошнит от меня.
      
       -- В тебе умер великий лингвист, Макс. Временами он попахивает, но это не беда: в каждом кто-нибудь да умер, все мы -- ходячие саркофаги.
      
       О свободе говорить и вовсе бессмысленно: никто толком не знает, что это такое, но всякий рад представиться крупным специалистом по данному вопросу. Среди любителей порассуждать на эту тему я не встречал ни единой души, имеющей хотя бы смутное представление о предмете разговора. Кто знает - молчит, пряча жуткое свое сокровище на самом дне глазных колодцев.
      
       Никогда не знаешь, где тебе повезет.
      
      

    Марина и Сергей Дяченко.

       "Долина совести"
      
       Не думай обо мне лучше, чем я есть.
      
       Нет ничего хуже - привязаться, перегореть, а потом привязаться опять. Это мучительно. Это - почти наверняка смертельно...
      
       Только тот, кто добр, храбр, умеет сочувствовать...
      
       -- Свобода, -- сказал полицейский в камуфляже, с резиновой дубинкой у пояса, -- это всегда одиночество. Чем совершеннее свобода -- тем полней одиночество.
       -- Что? -- удивился он.
       -- Я это говорю к тому, что любая привязанность есть первый шаг к рабству, -- охотно пояснил полицейский, оставляя свой пост возле обменного ларька и подходя ближе.
       -- Вряд ли, -- нерешительно сказал он.
       -- Да-да, -- ради убедительности полицейский коснулся наручников, болтающихся у него на поясе рядом с дубинкой. -- Именно так. Даже если это привязанность к домашним тапочкам. Или к единственному сорту сигарет. Или к стране. Особенно к стране.
       -- Я не курю, -- сказал он. -- И у меня нет домашних тапочек.
       -- Значит, вы очень одиноки, -- сказал полицейский. -- Я вам завидую.
      
       Мне снилось, что солнце продали в рабство
       Большому подсолнуху у дороги,
       Что солнце отныне навек несвободно
       И держит свой путь, повинуясь взгляду
       Слепого подсолнухова лица
       А если залягут над миром тучи,
       И солнце не сможет найти прорехи,
       Чтобы увидеть лицо господина,
       Черное, в венчике рыжих листьев, -
       Солнце умрёт.
      
       Дружище, я не могу быть с тобой рядом.
       Больше всего на свете я хочу быть с тобой рядом. Но я не могу! Это было бы подло, понимаешь.
       Я -- как серная кислота, которая полюбила синицу, маленькую птицу с чёрными внимательными глазами.
      
       Я присвоил тебя.
       Я присвоил...
       Как реку -- стрекозы,
       Как лето -- ребенок в песочнице,
       Как орден -- великую битву,
       Как пушинка на тополе -- город...
       Не пугайся.
       Я просто воздух,
       Которым ты дышишь.
      
       Оказывается, можно не только говорить сквозь зубы - некоторые ухитряются сквозь зубы думать...
      
       За эйфорические всплески всегда надлежит расплачиваться ощущением полнейшего вакуума под сердцем.
      
       Все мальчики, которых воспитывают мамы, вырастают похожими на девочек.
      
      
       "Пандем"
      
       Принимать кого-то всерьез -- наискучнейший подход к делу.
      
       Вселенная имеет встроенный ограничитель. На определенном этапе развития разум производит Пандема. Пандем моделирует идеальную среду обитания, после чего разум благополучно угасает, лишившись стимулов к развитию.
      
       Мир счастья? Мир тоскливых кукол, без цели, бестолкого ищущих ее и вечно натыкающихся на стены. Скучающих, не знающих ни боли, ни радости.
      
       Совершенство -- отсутствие развития.
      
       Развивайся сознательно и твори свободно. Человек приходит к Пандему за счастьем, и уходит обиженным, когда ему отказывают. Природа человека заточено под мир, полный боли.
       Преодолевая боль, человек может подняться до гигантских высот. Высот духа.
      
       Человек -- это усилие.
       Трудности порождают усилия. Усилия приводят к решению. Решение формирует развитие. Развитие, а не просто рост.
      
       Кто-то всегда нуждается в помощи. Но это не значит, что не нужно им помогать.
      
       -- Человек -- это тот, кому плохо?
       -- Нет. Человек этот тот, кто обладает волей.
      
       Амплитуда внутренней жизни. От эйфории к отчаянию и обратно. Неисправимого не бывает. Непоправимого не случается. Это опыт, это внутренняя жизнь, падая и поднимаясь, ты растешь...
      
       В людях главное не статус. В людях главное суть.
      
       -- Успех -- это когда о вас все знают?
       -- Нет. Успех -- это когда ты можешь изменить мир. Хоть чуть-чуть. Именно ты, своей волей. Успех -- это власть, если хочешь знать...
      
       Дорожка к истине -- правильная последовательность задаваемых вопросов.
      
       ... законы уравнивают, а люди -- уникальны.
      
       Cтресс размывает границы вероятного.
      
       И почему ты думаешь, что распорядился своей жизнью правильно, а я -- я выбрать для себя не способен?
      
      
       "Ритуал"
      
       Этот, обезумевший, шел до конца. Не ярость вела его -- нечто большее, чем ярость, огромное и чудовищу недоступное. И, поняв это, потомок Юкки впервые в жизни испугался.
       Не дракона -- дракон издыхал. Испугался того, что двигало им. Того, что превратило страх смерти -- святой, всеми владеющий страх -- в посмешище.
      
       С тех пор, как воздвигнуты своды небес,
       Что злее зимы и дотошнее лета?
       О, знаю я, это -- любопытство принцесс!
      
       Рождается месяц -- изогнутый коготь
       Первого в мире дракона.
       Ночь ненасытна. Небо бездонно.
      
       Полуденный воздух дрожит,
       И море зевает в скалах.
       Здравствуй, тоска.
      
       Только вот человек, который летал на драконе, не может жить согласно дворцовым Ритуалам.
       Умрет от тоски.
      
       Я поднимаюсь к небесам, и моя тень лежит в скалах, маленькая, как зрачок мышонка... Я опускаюсь на землю, и моя тень встречает меня, как мой брат.
      
       -- По-твоему, стихи, это как? -- спросил Арман тоном провокатора.
       Юта воспряла, вдохновленно сверкнув глазами:
       -- Это то, чего нельзя увидеть, можно только почувствовать...
      
       Я -- бабочка в душной сети Ритуалов.
       Свободнорожденный, свободным я не был
       Без тебя. Покажи мне, где небо.
      
       Через сотни ночей к последнему утру тянусь.
       Не зови меня. Я и без зова
       Явлюсь.
      
       Одинокое небо спрятало в тучи лицо.
       Наверное, с горя -
       Устало гримасничать в зеркало моря.
      
       Солнце -- пастух без стада.
       Утром -- золото, вечером -- медь.
       И кажется, будто не надо
       Ни вспоминать, ни жалеть.
      
       Я силился жажду песком утолить,
       И море пытался поджечь.
       Мечтал я тебя позабыть...
      
      

    Мария Быкова, Лариса Телятникова.

       "Удача любит рыжих"
      
       Наступает момент, когда понимаешь, что главное -- быть не первым, а единственным. И не в смысле устранения конкурентов...
      
       Да, а ещё у нас прибавилось на один предмет. Называется он "Лечебная магия", и вела его, как ни странно, магистр Дэнн. Впрочем, некромантка мигом разъяснила это недоразумение, небрежно сказав, что у некроманта и лекаря методы в принципе одни и те же. И цель одна: поднять клиента на ноги.
       И цинизма у них тоже приблизительно поровну.
      
       Даже бестиологию пропустить не удалось -- взамен ушедшего на больничный Марцелла у нас теперь ее вела какая-то эльфийка, нежная, как цветочек, и жесткая, как столовская котлета.
      
       Пусть говорят, что деньги -- зло, -- в таком разе зла мне определенно не хватает.
      
      
       "Путь к золотому дракону"
      
       Ардис действительно была отличным лекарем, -- и очень хорошим человеком, потому что в кодексе целителей нет пункта "обязан лечить всякого, кто завалится в твой дом в девять часов вечера".
      
       -- Вот картошечки я бы поел. Круглой, со сметанкой, с солью... м-м-м...
       Я мигом навострила уши.
       -- Эй, Сигри! А что, у вас картошка разная бывает? Ну раз есть круглая, то может, и квадратная найдется? Или... хм... треугольная?
       -- Сама ты, Яльга, треугольная! -- оскорбился волкодлак. -- Пирамидальная, мрыс эт веллер!
      
       -- Против гнома нет приёма, -- тихонько пробормотал Эгмонт.
       -- Если нет другого гнома, -- закончил поговорку Сигурд.
      
      

    Милена Завойчинская.

    >
       "Алета"
      
       А потом как в анекдоте: "Здесь помню, здесь не помню, а тут селедку заворачивал".
      
       Говорят, что пьянка удалась, если потом рассказать про нее стыдно, а вспомнить приятно. А что делать, если уже стыдно, а вспомнить ничего не получается?
      
      
       "Магия книгоходцев"
      
       Ненавижу ходить по магазинам. Ненавижу! Особенно когда нет денег.
      
       Особенно любви к книгам. Их я любила нежно и преданно. Я бы даже сказала - маниакально. Если уж честно, то и экзамен в институт я провалила, потому что вместо того, чтобы зубрить темы, я... Так, об этом тс?с-с?с. Узнают мама и тетя Тома, голову мне открутят и посадят неразумное чадо на голодный книжный паек.
      
       -- Давай-давай, бей в глаз, как грозилась! А то языком болтать вы все горазды. Только и можете -- воздух сотрясать, -- ухмыльнулся парень и чуть повернул лицо, подставляя щеку
       -- Ну... ладно, -- пожала я плечами и врезала ему. В глаз, как и просил. Я ведь не кисейная барышня пощечины шлепать. Я по-нашему, по-простому.
      
       Нет никого страшнее одаренного самоучки.
      
       Есть определенная категория людей, которые живут и работают в диком хаосе. Но их вотчина кажется хаосом только непосвященным. Сами же хозяева этого бедлама в нем прекрасно ориентируются. Более того, наведи там порядок, и всё, рабочий процесс встанет. Потому что они не смогут найти то, что им требуется. А так они знают, что нужная им бумажка валяется в куче мусора под шкафом, у его левой ножки. Или что письмо, требующее ответа, припрятано в середине стопки газет, лежащей на стуле в углу.
      
      

    Морис Метерлинк.

       "Синяя птица"
      
       Все матери богаты, если они любят своих детей... Нет ни бедных матерей, ни некрасивых, ни старых... Их любовь неизменно пребывает прекраснейшею из всех Радостей... Когда же они грустят, стоит им поцеловать ребенка, стоит ребенку поцеловать их -- и все слезы, подступающие к их глазам, превращаются в звезды...
      
       Кто меня любит и кого люблю я, те всегда меня найдут...
      
       ... ты увидишь великое множество Блаженств... На Земле их гораздо больше, чем принято думать, но большинство людей не умеет их искать...
      
       -- А что такое Время?..
       -- Это старик, который вызывает тех, кому пора уходить...
       -- Он сердитый?..
       -- Нет, он только несговорчивый... Проси не проси -- вне очереди никого не пустит...
      
       -- Нам сказали, что матери ждут нас за дверями... Правда, что они добрые?..
       -- Ещё какие добрые!.. Лучше мам никого нет на свете. Бабушки тоже добрые, только они очень скоро умирают...
       -- Умирают?.. Что это значит?..
       -- Однажды вечером они уходят и уже не возвращаются...
      
       Это Великая Радость Любить... Но ты напрасно тянешься -- ты ещё слишком мал, чтобы видеть её всю...
      
       Счастье не в смехе.
      
       И тут из всех разверстых могил медленно поднимаются целые снопы цветов. Блестит роса, распускаются цветы, в ветвях шелестит ветер, жужжат пчёлы, просыпаются птицы и наполняют пространство первыми восторженными гимнами Солнцу и Жизни. Потрясённые, ошеломленные Тильтиль и Митиль, держась за руки, ходят среди цветов и не могут найти следы могил.
       -- Где же мёртвые?..
       -- Мёртвых нет...
      
       Они живут в вашей памяти, значит, не умерли... Мертвые, о которых вспоминают, живут счастливо. Так, как будто они и не умирали...
      
      

    Мэгги Стивотер.

       "Жестокие игры"
      
       Нет смысла тянуть, от этого неприятные дела становятся еще неприятнее.
      
       Что этой девочке действительно нужно -- так это мужчина, который обеими ногами крепко стоит на земле. Мужчина, который удержит её внизу, чтобы она не могла улететь прочь.
      
       Когда сильно разгневан -- нужно надевать наилучшую свою одежду, потому что это больше напугает людей.
      
       Иногда помогает уже то, что кто-то разделяет твои чувства.
      
       У тебя есть не только то мгновение, когда ты пробуешь нечто вкусное, но и достаточно много времени впереди, чтобы этот вкус превратился в воспоминие.
      
       Уйти -- не значит никогда не вернуться.
      
       Все пороки выглядят пороками только тогда, когда смотришь на них с точки зрения общественных приличий.
      
       Если бега -- это способность показать себя другим, доказать что-то, то люди, с которыми ты соревнуешься, так же важны, как лошадь, на которой ты скачешь.
      
       Бывают такие моменты, которые вы запоминаете на всю жизнь, а бывают и такие, о которых вы думаете, что запомните их навечно, и далеко не всегда это одни и те же моменты.
      
       Иногда препятствие означает, только то, что надо лучше стараться.
      
      

    Мэри Стюарт.

       "Кристальный грот"
      
       Все мои прежние увлечения были словно отдельные ноты. Сложи их вместе -- и получится песня. Она и есть эта песня.
      
       Все краски в моих воспоминаниях много ярче, чем были они на самом деле. Воспоминания, что приходят ко мне теперь, в темноте, я вижу глазами детства, свежим взором ребёнка. Эти сцены так далеки от меня, боль того времени их покинула. И они разворачиваются предо мною словно картины чужой жизни. Словно всё это случилось не со мной, не с той хрупкой оболочкой плоти и кости, в которой когда-то обитала эта память.
      
       Мужчина берёт силу и власть там, где они достаются.
      
       Наверное, ребёнок инстинктивно распознает, что есть вещи слишком большие, слишком значительные для его лет, не обсуждая их, но храня их в памяти, он питает их своим воображением, пока они не разрастаются до размеров чрезмерных и гротескных, так что в результате могут стать питательной почвой для волшебства, равно как и для кошмаров.
      
       Боги не обращаются к тем, кто не слышит.
      
       Боги не являются к человеку, чтобы сообщить то, что он уже знает.
      
       Люди боятся неизвестного. Они боятся боли и смерти, потому что последние могут поджидать за любым углом.
      
       Честолюбивые люди и люди, облеченные властью, боятся малейших и самых неправдоподобных угроз.
      
       Когда кто-то мудр, кроток и добр, все и каждый хотят ему зла.
      
      
       "Полые холмы"
      
       На нашем жизненном пути расставлены верстовые столбы, знаменующие наиболее важные события, которые мы помним до смертного часа. Видит бог, у меня есть немало ярких воспоминаний, больше, чем у иных людей: как жили и умирали короли, приходили новые боги и умирали старые, как создавались и гибли королевства. Но в памяти иногда остаются и не великие дела: сейчас в моей последней тьме, мне особенно живо вспоминаются мелочи, мирные и заурядные, минуты, которые охотно пережил бы снова, а не огненные мгновения власти.
      
       Картина распалась и сложилась снова, как отражение в пруду, после того, как в него бросят камень; но это уже другая картина, в середине её -- камень, и от этого всё переменилось.
      
       Неверно, что женщины не умеют хранить тайны. Если они любят, то будут молчать до могилы и за могилой, даже вопреки здравому смыслу. В этом их слабость и их великая сила.
      
       Это один и тот же дар: видеть духов и слышать голос богов, слетающихся к нам, когда мы приходим в мир и когда его покидаем, но дар этот столько же от света, сколько и от тьмы. Видения смерти могут являться с такою же отчетливостью, как и видения жизни. Невозможно ведать будущее и быть свободным от призраков прошлого, вкушать славу и довольство, не испытывая мук и угрызений за свои прежние дела.
      
      

    Мэри Шелли.

       "Франкенштейн, или Современный Прометей"
      
       Творчество состоит в способности почувствовать возможности темы и в умении сформулировать вызванные ею мысли.
      
       В моей душе живет нечто непонятное мне самому.
      
       Что может преградить путь отваге и воле человека?
      
       Зачем я не умер? Более несчастный, чем кто-либо из людей, почему я не впал в забытье и не обрел покой? Смерть уносит стольких цветущих детей -- единственную надежду любящих родителей; столько невест и юных возлюбленных сегодня находятся в расцвете сил и надежд, а назавтра становятся добычей червей и разлагаются в могиле. Из какого же материала я сделан, что смог выдержать столько ударов, от которых моя пытка непрерывно возобновлялась, точно на колесе.
      
       И все же мужчина остается слеп к тысяче житейских мелочей, требующих внимания женщины.
      
       Бог, в своем милосердии, создал человека прекрасным по своему образу и подобию; я же являюсь изуродованным подобием тебя самого, еще более отвратительным из-за этого сходства. У Сатаны были собратья-демоны; в их глазах он был прекрасен. А я одинок и всем ненавистен.
      
       Увы, Виктор, если ложь может так походить на правду, кто может поверить в счастье?
      
       Я повсюду вижу счастье, и только мне оно не досталось. Я был кроток и добр: несчастья превратили меня в злобного демона. Сделай меня счастливым и я снова буду добродетелен.
      
       Людям свойственно ненавидеть несчастных.
      
       Обещая мне новые привязанности, неужели вы думаете, что они заменят мне мои утраты?
      
       О люди, сколь вы невежественны, а ещё кичитесь своей мудростью!
      
       Не стану описывать чувства тех, у кого беспощадная смерть отнимает любимое существо; пустоту, остающуюся в душе, и отчаяние, написанное на лице. Немало нужно времени, прежде чем рассудок убедит нас, что та, кого мы видели ежедневно и чья жизнь представлялась частью нашей собственной, могла уйти навсегда, - что могло навеки угаснуть сиянье любимых глаз, навеки умолкнуть звуки знакомого, милого голоса. Таковы размышления первых дней; когда же ход времени подтверждает нашу утрату, тут-то и начинается истинное горе. Но у кого из нас жестокая рука не похищала близкого человека? К чему описывать горе, знакомое всем и для всех неизбежное? Наступает наконец время, когда горе перестаёт быть неодолимым, его уже можно обуздывать; и, хотя улыбка кажется нам кощунством, мы уже не гоним её с уст.
      
       Жизнь упряма и цепляется за нас тем сильнее, чем мы больше ее ненавидим.
      
       Я был их игрушкой и их божком, и еще лучше того -- их ребенком...
      
       Для исследования причины жизни мы вынуждены сперва обращаться к смерти.
      
       Даже человек средних способностей, упорно занимаясь одним предметом, непременно достигнет в нем глубоких познаний.
      
       Плох тот химик, который не интересуется ничем кроме своего предмета.
      
       Труд гениев, даже ложно направленный, почти всегда в конечном итоге служит на благо человечества.
      
       Он берёг её, как садовник бережет редкостный цветок от каждого дуновения ветра, и окружил всем, что могло приносить радость её нежной душе.
      
       Между моими родителями была значительная разница в возрасте, но это обстоятельство, казалось, еще прочнее скрепляло их нежный союз.
      
       ... мы остаемся как бы незавершенными пока некто более мудрый и достойный, чем мы сами, -- а именно таким должен быть друг, -- не поможет нам бороться с нашими слабостями и пороками.
      
       Мне нужно общество человека, который сочувствовал бы мне и понимал с полуслова.
      
       Друзья детства, даже когда они не пленяют нас исключительными достоинствами, имеют над нашей душой власть, какая редко достаётся друзьям позднейших лет.
      
       Ничто так не успокаивает дух, как обретение твёрдой цели -- точки, на которую устремляется наш внутренний взор.
      
       Увы! почему человек так гордится чувствами, возвышающими его над животными? Они лишь умножают число наших нужд. Если бы наши чувства ограничивались голодом, жаждой и похотью, мы были бы почти свободны...
      
      

    Надежда Кузьмина.

       "Тимиредис"
      
       Другая книга рассказывала о морских сражениях последней большой войны с викингами. Я часами рассматривала рисунки кораблей, разбиралась, как называется какой парус или веревка, пыталась понять, как стреляет оружие -- что-то внутри отзывалось, когда я читала про кровавые битвы, летящие по небу облака стрел и горящие на воде обломки кораблей. Тин мне не мешала до тех пор, пока однажды я не сообщила, что к нашему забору пришвартована чья-то чужая коза.
      
       Мири, не нож -- оружие. Человек -- оружие.
      
       Запомни: никогда не грози тем, что не в силах сделать. И что не готова сделать. А хочешь отомстить, сначала ударь, а потом уж выскажи, за что стукнула. Болван тот боец, который с противоположного конца улицы орет, что сейчас в глаз даст.
      
       -- Дяденька, здравствуйте!
       -- Чего тебе, малец? -- мужчина, достав меч, заступил вход.
       -- Пустите меня!
       -- ..?
       -- Мне внутрь надо! Пустите, пожалуйста!
       -- Зачем?
       -- Учиться хочу!
       -- Чему учиться?
       -- Всему! Чему тут учат!
       Мужик озадаченно почесал затылок под шапкой. А потом захохотал: -- Ты куда пришел?
       -- В школу магии!
       -- Вот я так и понял! Мой сменщик говорил, что с утра двух таких, как ты, еле отшил! А я не поверил! Школа в паре кварталов впереди, в самом конце улицы. А это -- городская тюрьма!
      
       Если не знаешь как пишется "здесь" -- пиши "тута".
      
       -- Ну, вот в тот класс он затащил меня после работы, чтобы сказать спасибо. А я его чуть не побила. А он обозвал меня сначала кикиморой и ведьмой, а потом боевым воробьем!
       -- А ты?
       -- А я его упырем и козлом!
       -- Герцога?!
       -- А что, герцоги козлами не бывают?!
      
       -- Бри, а тебе было приятно, когда Зак тебя поцеловал?
       -- Конечно! -- округлила глаза подруга. И хихикнула: -- Но по физиономии я ему всё равно съездила! Пусть знает, что у нас всё серьезно!
       Вот так логика...
      
       Ничего не поняла. Вроде бы пришла с ним поругаться и, если удастся, хоть разок стукнуть... а ушла невестой.
       По-моему, он опять меня обдурил.
      
       Танцы -- начало флирта и любовных отношений.
      
       ... Согласно бумагам, всего месяц назад там закончилось строительство дороги и плотины общей стоимостью в четыре тысячи монет. Видите плотину? Удивительно... вот мы тоже прочесали всё русло от истока до слияния с другой рекой -- и ничего похожего на плотину не обнаружили. Нашли, правда, колонию бобров, -- обернулся к лорду Бартоломе: -- Скажите, лорд Барака, вы не платили бобрам за строительство? Нет?
      
       Есть силы, с которыми нельзя заигрывать. Невозможно пригубить из заражённого чумой бокала и не заразиться самому.
      
       Когда неприятности отступают, главное -- их не преследовать.
      
       Не будет толку, так будут побочные эффекты. Это тоже бывает забавно.
      
       Одиночество -- вот оборотная сторона монеты, зовущейся независимостью.
      
       -- Ярути, как-как вы сказали? Должно быть "надел блистающие латы". А у вас вышло "сунул в ухо левую селёдку". Можно поинтересоваться, а почему левую? Где-то ещё и правая селёдка есть? Две селёдки для двух ушей, да? Логично.
       Внимающий тираде класс, держась за животы, пополз под столы.
      
       Если вопросы спорные, дай им время поспорить и прими сторону победителя.
      
      
       "Магиня для эмиссара"
      
       Я соглашалась со всем...
       И вот, досоглашалась. Денег нет, работы нет, знакомых почти нет, никаких прав ни на что нет. Все что есть -- внезапно наступившее прозрение, что любовь не только слепа, но и зла. Или это она зла к слепым?
       Очень смешно, ага.
      
      
       "Наследница драконов. Тайна"
      
       Страшен тот, кто всегда исполняет свои клятвы!
      
       Ярмо долга бывает не только тяжелым и холодным. Иногда оно бывает еще и грязным. Но сбросить его все равно нельзя.
      
       Есть старая пословица: параноик -- второе название долгожителя...
      
       Надо было видеть обиду Повелителя, когда подданные его не опознали и попытались не пустить во двор. И надо было видеть обиду подданных, когда какой-то рыжий хмырь с улицы стал гонять их по двору огненными шарами.
      
       Ар поднял бровь, потирая руки, -- и в его ладонях возник шар голубоватого пламени, по которому пробегали маленькие молнии.
       -- Это что? -- заинтересовалась я.
       -- Это -- любимая игрушка Ардена, да, кузен? -- усмехнулся Тиану. -- Пример эльфийской магии... самонаводящийся снаряд -- сумма двух заклинаний, огненного шара и молнии. Крайне болезненная штука, если не успеешь увернуться или отразить щитом. Меня в детстве Ар, вместо того чтобы шлепать за проказы, гонял ими. Очень удобно -- не надо ловить, чтобы всыпать, и воспитательный эффект о-го-го! А как стимулирует интерес к знаниям! Я щиты в семь лет научился ставить, ни до меня, ни после никто этого не смог повторить.
      
       Это был мой первый кулинарный опыт. Интересно, сколько надо жарить рыбу? Ответ пришел сам: если хорошо проголодаться, как и сколько ни жарь -- все равно вкусно!
      
       -- А ты что-то имеешь против девушек?
       -- Убери "что-то" и "против".
      
       Обида сменилась злостью, злость -- мыслями о страшной мести.
      
       Когда-то я читала про страну, где наследника престола каждый день заставляли до завтрака пробегать десять лиг, а потом весь день терзали изучением наук. Тем, кто мечтает стать принцами и принцессами, стоило бы знать об этой стороне королевской жизни.
      
       Знаешь, Бель, люди -- удивительные существа и не всегда разумные. Мне кажется, разные расы имеют различные основные приоритеты. Эльфов, например, больше всего влекут красота и гармония. Живой цветок с каплей росы для нас не менее драгоценен, чем сверкающая диадема. И намного дороже, чем кошелек с тривиальным золотом. Хотя утилитарную пользу денег и мы признаем. -- Ти усмехнулся. -- А для драконов самое главное -- свобода. И еще -- мудрость. Драконы любопытны и обожают знания. Говорят про драконьи сокровища, но, насколько мне известно, это вроде игры. Хобби такое -- кто больше соберет. А что собирать, если ты практически бессмертен? -- то, что хорошо хранится, то есть золото. Насколько я успел узнать людей, основное качество этой расы -- жадность. Жадность к жизни, к власти, к деньгам. Человек не может просто любоваться, ему надо владеть, иметь.
      
       -- Бель, представь, что я закопал тебя в могилу глубиной в пять локтей, -- начал Шон очередной урок.
       Я представила и испуганно сглотнула. Дышать под землей я не умела.
       -- Ну, Бель, какие есть идеи? Ну подумай, из чего состоит земля?
       -- Земля? Песок, в котором есть кислород. Органика, делающая землю черной, в которой тоже есть кислород, остальные газы воздуха и еще много чего... Если, воспользовавшись навыками по трансмутации, разложить на составляющие части песок и гумус... будет что? Дырка в земле и возможность дышать? -- подняла глаза на Шона.
       -- Ну что, вижу, ты готова! Зарываю?
       Пришедший через десять минут Повелитель Арденариэль застал Шона, топчущегося на моей могилке, и с удовольствием принял участие в ритуальных плясках. Гррр! Вот отроюсь -- закопаю обоих!
      
       Маг полагал, что либо у человека есть мозги, либо нет. А сколько именно лет они мариновались в черепной коробке - совершенно не важно.
      
       Чемоданное настроение -- настроение крокодила, из кожи которого собираются делать чемодан.
      
       Честь дороже золота. Ибо не продаётся. Свобода тоже дороже золота. Ибо не покупается.
      
      
       "Наследница драконов. Поиск"
      
       Правда, поданная в нужном ракурсе, способна запутать не хуже любой лжи.
      
       Некоторые люди, взобравшись повыше по социальной лестнице, совершенно теряют при этом человеческий облик.
      
       Сначала сам застрахуйся от гадостей, а уж потом начинай делать их ближнему!
      
       Предела нет. Пределы себе ставишь ты сама.
      
       Сейчас умоюсь, причешусь, затем поищу еду и друзей. Спорить могу, завтрак и парни найдутся в одном и том же месте! Главное -- не опоздать, а то можно найти только последних.
      
       Я повернулась к тер Дейлу -- слушать его рассуждения о теории магии я могла часами. А он чувствовал мой искренний интерес и готов был рассказывать сутками.
      
       Возраст определяется не прожитыми годами, а ответственностью, возможностями и зрелостью ума.
      
       Часто люди обижаются на жизнь, говоря: "Я же делал все правильно! Как же вышло, что я оказался в такой заднице?"
       Только есть большая разница между "я делал все правильно" и "я делал, как мне говорили старшие, начальники, родственники". Посмотри внимательно на их собственную жизнь -- нравится ли она тебе? Согласен ли ты с таким "правильно"? Примерь -- подходит ли тебе такое? А еще поразмысли над тем, где в своей жизни они определяют место для тебя. Чем они руководствуются -- твоим благом, некой абстрактной справедливостью или же попросту своими удобствами? И, если тебя что-то не устраивает, иди своей дорогой. Или терпи и не жалуйся.
       Я жила чужим умом -- вот и получила по заслугам. Закрывала глаза, слушалась без раздумий. Но ведь отказаться от выбора тоже значит сделать выбор...
      
       -- Что-о?!
       -- Что слышала. Вот объясни, почему ты так сопротивляешься? Вроде я тебя не домогаюсь, просто хочу сделать подарок.
       Дурак. Женщины как раз и не любят подарков от тех, кто их не домогается. Потому что непонятно, а тогда зачем?
      
       Часто судьба даёт тому, кто не просит. Или не тому, кто просит. Или не то, что просит... В общем, то ли шутит, то ли издевается.
      
      
       "Наследница драконов. Охота"
      
       ... Честь такая штука -- один раз поступившись, теряешь навсегда.
      
       Гадюка тоже крупным зверем не выглядит, а укусить может смертельно.
      
       И тогда внутри, как звезда на бархате небес, загорится хрустальный сияющий огонек, который сможет разогнать любой мрак... Просто надо помнить, что облака могут закрыть звезды, но потушить их они не в силах.
      
       Чем больше ума, тем заметнее, когда с него сходишь!
      
       К успеваемости тоже претензий быть не могло. Наоборот, половина преподавателей готова была поставить зачеты-автоматы, чтобы эти троллевы эльфы не маячили у них перед носом и не задавали дурацких умных вопросов, на которые фиг найдешь ответы.
      
       У воскресного дня есть только один существенный недостаток -- он почему-то кончается в два раза быстрее, чем любой понедельник или четверг.
      
       Арден, как и обещал, начал заниматься со мной анатомией. С самых основ, проще сказать, с опорно-двигательного аппарата. И пока я не вызубрю названия всех двухсот костей человеческого скелета на четырех языках, дальше мы не пойдем. Я не очень понимала, чем меня осчастливит знание, как будет "коленная чашечка" на гномьем, но если Ар за каким-то надом держал это в своей прекрасной белокурой голове, то и я смогу.
       Я отомстила, заставляя Ара отрабатывать некромантские заклинания на том самом скелете, кости которого пересчитывала.
       Ар пригрозил, что после костей я буду зубрить связки.
       Я попыталась его напугать ночными походами на кладбище.
       Ар поведал, что в человеке шестьсот мышц.
       Я пригорюнилась -- ответить пока мне было нечем.
      
       Вздохнула полной грудью и огляделась вокруг. Парк сиял, переливаясь морем огней.
       -- Как красиво, когда высокие деревья увешаны фонариками! -- поделилась я эмоциями с Тиану.
       -- А как полезно! -- хмыкнул тот. -- Не забывай, половина празднующего народа левитирует, причем не все умеют это делать хорошо, и не все к концу праздника будут трезвыми. Вот проще, чем снимать поутру с вершин дубов пьяных студентов, заранее развесить в кронах фонарики, чтоб летуны видели, куда их несет.
      
       Неделя промчалась, как вспугнутый страус-рекордист по степи.
      
      
       "Наследница драконов. Добыча"
      
       Прошедшая рядом смерть меняет взгляд на мир. То, что казалось незыблемым, рассыпается в прах -- правила, нормы, обычаи... и остается лишь действительно важное и настоящее -- долг, честь, любовь.
      
       Касательно мужчин я поняла следующее: есть две вещи, с которыми никогда нельзя шутить -- с их мужской гордостью и с их "мужской гордостью".
      
       Ти уже был в курсе, что мы возвращаемся не одни, и выставил на стол лишнюю тарелку. Шон тоже был тут. С вилкой в одной руке и свитком, на который косил глазами, в другой. Он хоть видит, что в рот-то кладет? Замаскировала котлету, в которую маг ткнул вилкой, под зеленого лягушонка. Шон меланхолично отправил его в рот. Мы переглянулись... и началось! Следующий кусок в тарелке мага Ар превратил в шишку -- тер Дейл, не глядя, съел ее. Тиану задумался и наколдовал в тарелке Шона кусок подметки от сапога -- тот проглотил. Шао исхитрился сделать из следующей котлеты бриллиант -- наколотый на вилку сверкающий прозрачный камень смотрелся совершенно сюрреалистически -- мы замерли в ожидании -- но Шон проигнорировал и это, спокойно его сжевав. Чем же его зацепить-то? Ага, знаю! Разрезанный вдоль лежащий на краю блюда соленый огурец вытянулся, пожелтел и превратился в свиток, почти неотличимый от того, что держал в руке маг.
       Шон моргнул, уставился в тарелку, выронил вилку, схватил свитко-огурец и попытался его развернуть! Брызнул сок -- мы захохотали.
      
       Ну, вот этого я уже не прощу! Возмущенно уставилась сначала на одного, потом на второго.
       Через секунду парни, на головы которым нахлобучились деревянные миски от съеденного салата, обиженно взвыли. Я прыжком вырвалась из рук Ти и бросилась удирать. Тот попытался вскочить следом за мной и взвыл во второй раз. Как и Арден. Ибо месть моя этнической эльфийской посудой не ограничилась. В экспериментах с одеждой я была мастером, и теперь мне не потребовалось и минуты, чтобы увеличить размер бриджей каждого примерно вдвое.
       Ар обалдело уставился на свободно болтающиеся на нем, как паруса на мачте, штаны. Попытался комично развести руками -- бриджи тут же угрожающе поползли вниз -- подхватил их на лету, -- покосился на кусающего рукав мантии Шона и катающегося по траве принца Тер-Шэрранта -- затянул пояс -- попробовал сделать шаг в мою сторону, но не учел, что авангардные произведения портняжного искусства модельного дома "принцесса Кибела" стали не только широки, но и длинны на пару локтей -- споткнулся -- взлетел, чтоб не упасть... и вот это было уже по-настоящему смешно! Под висящим в воздухе Аром, как флаги на башнях, полоскались на ветру его безразмерные штанины. А Повелитель, насупив брови, озадаченно смотрел на них.
      
       Вот за каким надом принцессам гидродинамические удары в жидких средах? Я что, собираюсь рыбу в ванной глушить?
      
       Никогда не давай лишней информации о себе, если этого можно избежать. Ибо невозможно проконтролировать, кто и как это использует.
      
       Я мчалась сломя голову, на пределе сил, не разбирая дороги. Этот бег ради бега, скорость ради скорости наполняли меня чувством, что жизнь полна...
      
      

    Нил Гейман.

       "Американские боги"
      
       В мире, где каждый день умирают десятки людей, нам нужно помнить, что на каждое мгновение горя, когда из этой жизни уходит человек, приходится мгновение радости, когда на свет рождается дитя.
      
       -- ... Сразу вспоминаешь пацанов, что скидывали башмаки в момент, когда у них на шее затягивали петлю, -- только потому, что кто-то когда-то сказал, что они сдохнут, не сняв ботинок. Типа, не в своей постели.
       -- Это что, юмор такой? -- спросил Тень.
       -- А ты как думал. Юмор висельников. Самый лучший юмор на свете.
      
       Они держались за руки, так крепко, словно одного лишь ощущения руки в руке было достаточно для того, чтобы все в мире встало на свои места.
      
       Комната промерзла. В ней пахло людьми, которые уехали отсюда за другой жизнью, пахло всем, что они ели и о чем мечтали.
      
       Трудно в наши дни найти хорошую шутку.
      
       Сестры не гадают. Это все оттого, что говорят они только правду, а правду люди слушать не хотят. Правда -- штука скверная, от нее у людей душа не на месте, и в другой раз они уже не придут. А я-то вру как воду лью, говорю им то, что они хотят услышать. Так что на хлеб в этом доме зарабатываю я одна.
      
       Тогда казалось, что единственный способ покончить с той зимой, это вогнать ей кол в сердце.
      
       Иногда он останавливался и что-то подбирал с земли: цветок, лист, камушек, веточку, травинку. И принимался внимательно разглядывать, так, словно с головой уходил в веточность ветки или в лиственность листа.
      
       А у меня есть брат. Говорят, если сложить нас вместе, мы как один человек. Когда мы были молодые, волосы у него были светлые, очень светлые, и все говорили, он хороший. А у меня волосы были очень темные, даже темнее, чем у тебя, и все говорили, мол, я дурной. А теперь время прошло, и волосы у меня седые. И у него тоже, думаю, седые. И глядя на нас, уже не разберешь, кто был светлый, кто был темный.
      
       ... торговому центру он в любом случае предпочтет аттракцион у обочины, даже самый дешевый, жалкий и мошеннический.
      
       - Думаю, есть кое-что в нашем браке, что еще придется улаживать.
       - Милая, - сказал он, - ты мертва.
       - Это, по всей видимости, одна из проблем.
      
       Если нас еще любят и помнят, нечто, очень похожее на нас, занимает наше место, и вся чертова канитель начинается сызнова. А если нас позабыли, с нами покончено.
      
       -- Слышал свежий анекдот про цэрэушников? В общем, так: что служит неопровержимым доказательством того, что к убийству Кеннеди ЦРУ не имело никакого отношения?
       -- Не знаю, - сказал Камен. - Ну и что служит доказательством?
       -- Что он действительно умер.
      
       Сегодняшнее будущее -- это завтрашнее вчера.
      
       Во всей Библии Иисус только одному парню пообещал место рядом с собой в раю. Не Петру, не Павлу, и никому из всех этих ребят. А вору, приговоренному к смертной казни, которого распяли вместе с ним. Так что не трогай ребят из камеры смертников. Может, они знают что-то такое, чего не знаешь ты.
      
       ... тот [профессор] не умел разговаривать, умел только излагать, толковать, объяснять.
      
       - "Никого не зови счастливым, пока он не умер". Геродот.
       <...>
       - А я вот жив, и именно поэтому счастлив, как моллюск.
       - Геродот не о том говорил, что мертвые счастливы. Он имел в виду, что о жизни человека нельзя судить, пока он не проживет ее до конца.
      
       В тот вечер он поцеловал ее на прощанье; от нее пахло клубничным дайкири, и с тех пор ему больше никого не хотелось целовать -- только ее.
      
       Мы зачастую не помним того, что не делает нам чести. Мы оправдываем такие поступки, прячем их за глянцевой ложью или под толстым слоем пыли забвения.
      
       ... может показаться, что государство едино, - но иллюзию единой страны создают только доллары, шоу "Сегодня вечером" и "Макдоналдсы".
      
       Oбезьяны вообще и шимпанзе в частности улыбаются лишь для того, чтобы открыть зубы в оскале ненависти, агрессии или страха. Когда обезьяна улыбается, это угроза.
      
       - Как ты потерял глаз?
       <...>
       - И вовсе не потерял, - сказал он. - Я точно знаю, где он.
      
       Когда не знаешь, куда идти, дорога всегда кажется длиннее, не замечали? Первый раз идешь будто целую вечность, а потом хоп -- и уже на месте.
      
       Всегда есть куда еще упасть.
      
       Информация и знания - валюта, которая никогда не выходит из моды.
      
       ... старое, но довольное, лицо человека, который вдоволь хлебнул уксуса жизни и обнаружил, что это, по большей части, виски и притом хороший.
      
       Литература позволяет нам проникнуть в иные миры, в иное сознание и посмотреть на все иными глазами. В придуманной истории мы не умираем, вовремя успев остановиться, или умираем, но только за другого человека, а в действительности остаемся невредимыми и просто переворачиваем страницу или закрываем книгу: и жизнь продолжается. Жизнь, такая же, как у других, и ? непохожая ни на одну другую.
      
       Не годится бальзамировщику спрашивать о чьем-либо самочувствии. Могут подумать, что вы подыскиваете клиентов.
      
       Вот она -- извечная дурь человеческая. Гнаться за сладкой плотью, не отдавая себе отчета в том, что это не более чем изящная оболочка, упаковка для костей. Корм для червей. И по ночам ты трешься о червячий корм. Никого не хотел обидеть.
      
       Его дело -- пнуть труп. Если труп не дает ему сдачи, он подписывает свидетельство о смерти.
      
       Где-то есть кошка в коробке, которая одновременно жива и мертва. Хотя если они не откроют коробку, чтобы покормить животное, у них рано или поздно будет две по-разному мертвые кошки.
       Пояснение к цитате:
       речь идет о коте Шрёдингера.
      
       Как писали в газетах, если правда недостаточно крута, печатаем легенды.
      
       Все люди творят одно и то же. Им может казаться, что они грешат неповторимо, но по большей части в их мелких пакостях нет ничего оригинального.
      
       Город без книжного магазина и не город вовсе, если хотите знать моё мнение. Он сколько угодно может звать себя городом, но если в нём нет книжного, он сам знает, что ни одной живой души ему не обмануть.
      
       Идеи убить сложнее, чем людей, но в конечном итоге их можно убить.
      
       - Да, кстати, как язычница вы кому поклоняетесь?
       - Поклоняюсь?
       - Вот именно. Думаю, у вас тут, наверное, обширный выбор. Так кому вы воздвигли домашний алтарь? Кому вы кладете поклоны? Кому вы молитесь на рассвете и на закате?
       Официантка несколько раз беззвучно открыла и закрыла рот, прежде чем смогла наконец заговорить:
       - Жизнетворному женскому началу. Сами знаете.
       - Ну надо же. А это ваше женское начало, имя у него есть?
       - Она богиня внутри каждого из нас, - вспыхнула девушка с кольцом в брови. - Имя ей не нужно.
       - Ага, - протянул, осклабившись, Среда, - так в ее честь вы устраиваете бурные вакханалии? Пьете кровавое вино под полной луной, а в серебряных подсвечниках у вас горят алые свечи? Вы ступаете нагими в морскую пену, а волны лижут ваши ноги, ласкают ваши бедра языками тысячи леопардов?
      
       Сев на поросшем травой склоне, он стал смотреть на окружавший его город и думать о том, что рано или поздно придется возвращаться домой. И рано или поздно ему придется создать дом, в который можно было бы вернуться. Может быть, дом -- это то, что случается с местом по происшествии времени? Или то, что само в конце концов найдется, если просто достаточно долго идти, ждать и хотеть?
      
       Мы далеко не всегда помним о тех вещах, которые не делают нам чести. Мы склонны их оправдывать, укутывать в яркие обертки лжи или покрывать густой пылью забвения.
      
       Это как варить лягушку, подумал он. Кладешь лягушку в воду, а затем крутишь газ. И к тому времени, когда лягушка заметит, что дело нечисто, она уже сварилась. Мир, в котором он теперь работал, был слишком уж непонятным. Никакой твердой почвы под ногами; и вода в горшке злобно кипит.
      
       Ты пойми, что такое бог. Магии в этом нет никакой. Ты -- это просто ты, но такой, в какого люди верят. Это как быть концентрированной, увеличенной сущностью самого себя. Это как стать громом, или мощью бегущего коня, или мудростью. Ты вбираешь в себя всю веру и становишься выше, круче, становишься чем-то большим, чем человек. Ты кристаллизуешься.
       А потом приходит день, и о тебе забывают, в тебя больше не верят, не приносят тебе жертв, им теперь плевать, и вот ты уже играешь в напёрстки на углу Бродвея и Сорок Третьей.
      
       Вот когда я больше всего по тебе скучаю. Когда ты здесь. Когда тебя нет, когда ты просто призрак из прошлого или сон об иной жизни, всё как-то проще.
      
       Я могу поверить в правду и неправду, и в такие вещи, про которые вообще никто не знает, правда это или неправда. Я могу поверить в Санта Клауса и в Пасхального Зайца, и в Мерлин Монро, и в "Битлз", и в Элвиса, и в мистера Эда. Послушай: я верю в то, что люди могут стать лучше, что познание бесконечно и беспредельно, что миром управляют подпольные банковские картели и что нас регулярно навещают добрые пришельцы, которые похожи на сморщенных лемуров, и злые пришельцы, которые калечат скотину и которым нужны наши женщины и наши запасы воды. Я верю, что наше будущее -- это рок-н-ролл, что будущего нет вообще, и что в один прекрасный день вернётся Великая Белая Бизониха и наподдаст всем всем по жопе. Я верю в то, что все мужики -- это мальчишки, которые вырасти выросли, а повзрослеть не повзрослели, и у которых офигенные проблемы с общением, и что как только в каком-нибудь штате сокращается число кинотеатров, где кино можно смотреть не выходя из машины, то и с сексом там начинаются большие проблемы. Я верю в то, что все политики -- беспринципное жульё, и верю при этом, что если их заменить на непримиримую оппозицию, будет ещё того хуже. Я верю, что придёт большая волна и Калифорния вся как есть уйдёт под воду, и что Флориду заполнят безумие, аллигаторы и токсические отходы. Я верю в то, что антибактериальное мыло нарушает природную сопротивляемость организма, и что по этой причине мы все когда-нибудь вымрем от обычного насморка, совсем как марсиане в "Войне миров". Я верю, что величайшими поэтами прошлого века были Эдит Ситуэлл и Дон Маркис, что малахит -- это закаменевшая драконья сперма, и что тысячу лет назад, в прошлой жизни, я была одноруким сибирским шаманом. Я верю, что будущее человека -- в звёздных мирах. Я верю в то, что когда я была маленькая, леденцы и впрямь были куда вкуснее, и что с точки зрения аэродинамики шмель не может летать, что свет -- это разом и волна, и частица, что где-нибудь в мире есть такая коробка, в которой сидит кошка, а эта кошка разом и живая, и дохлая (хотя еси они не будут открывать эту коробку, чтобы кошку кормить, в результате получится два вида дохлой кошки), и что во вселенной есть звёзды, которые на миллиарды лет старше самой вселенной. Я верю в моего личного бога, который заботится обо мне, беспокоится за меня и наблюдает за всем, что я делаю. Я верю в бога безличного, вернее в богиню, которая запустила в мир движение, а потом пошла оттягиваться с подружками и даже понятия не имеет, что я вообще живу на этом свете. Я верю в пустую и лишённую всякого божественного начала вселенную, в первородный хаос, белый шум и слепую удачу. Я верю, что всякий человек, который утверждает, что значимость секса сильно преувеличена, просто ничего в этом не понимает. Я верю, что всякий человек, который берётся утверждать, будто он понимает, что происходит в мире, по мелочам тоже будет врать. Я верю в абсолютную честность и преднамеренную ложь, если она оправдана ситуацией. Я верю в право женщины на выбор, в право ребёнка на жизнь и в то, что человеческая жизнь -- это святое, но и в смертном приговоре нет ничего противоестественного, если только ты можешь доверять системе правосудия, а ещё в то, что системе правосудия может доверять только законченный идиот. Я верю в то, что жизни -- игра, что жизнь -- это злая шутка, что что жизнь есть то, что происходит, пока ты жив, и что ты имеешь полное право расслабиться и получать от неё удовольствие.
      
       Люди верят, думал Тень. Вот в чем все дело. Люди верят. А потом отказываются брать на себя ответственность за то, во что верят; они создают, а потом не доверяют созданному. Люди населяют тьму призраками, богами, электронами, сказками. И это вера, крепкая как скала вера, заставляет вращаться Землю.
      
       Самый короткий путь -- иногда самый долгий.
      
       Даже и на самом дне бывают ямы, в которые можно упасть.
      
       Я -- "дурацкий ящик". Я -- Ти-Ви. Я -- всевидящее око и мир катодного излучения. Я -- паршивая трубка. Я -- малый алтарь, поклоняться которому собирается вся семья.
      
       Таракана он оставил лежать, где был -- из уважения к умершим.
      
       Все хотят знать, что их горе и траур помещены в контекст их родного городка, а не превращены в шоу на общенациональном уровне. Но во всех отраслях экономики, -- а смерть это тоже отрасль экономики, не обманывайтесь на этот счёт, мой юный друг -- деньги делаются на оптовых продажах, на крупных закупках, на централизации сделок.
      
       Красавица Жизнь - как роза, цветёт, Смерть бродит за нею - весь день напролёт. Жизнь - госпожа, что в спальне сидит, Смерть - к этой спальне идущий бандит...
      
       Знаете, я, пожалуй, предпочитаю быть человеком, а не богом. Нам не нужен никто, кто верил бы в нас. Что бы ни случилось, для нас жизнь продолжается.
      
       Боги умирают, когда их забывают. И люди тоже.
      
       В конце концов, все религии по сути метафоры: Господь - это мечта, надежда, женщина, насмешник, отец, город, дом с тысячью комнат, часовщик, оставивший в пустыне бесценный хронометр, некто, кто вас любит, даже, быть может - вопреки всем доказательствам, - небожитель, чья единственная забота сделать так, чтобы ваша футбольная команда, армия, бизнес или брак преуспели, процветали и взяли вверх над любым противником.
      
       И все же, давным-давно, еще маленьким мальчиком, он читал одну историю: историю о путнике, который, поскользнувшись, упал в пропасть, на тропе его ждали тигры-людоеды, внизу -- острые скалы; но ему удалось уцепиться за выступ и держаться за него изо всех сил. Возле него на выступе рос кустик земляники, а внизу и вверху ждала верная смерть. "Что ему делать теперь?" -- спрашивалось в истории.
       А ответ был таков: "Есть землянику".
      
       Боги велики, но сердце людское -- всех больше. Из наших сердец они нарождаются, в наши сердца и вернутся...
      
       Я предложила тебе весь мир. Когда будешь умирать в канаве, вспомни об этом.
      
       -- Не надо бояться темноты.
       -- Я и не боюсь. Я боюсь людей в темноте.
      
       Может, я скажу жестокую вещь, но горе и радость -- это как молоко и печенье. Не бывает горя без радости, как не бывает молока без печенья.
      
       Не видя личностей, мы видим лишь цифры: тысячи умерших, сотни тысяч умерших, "число жертв может достичь миллиона". Прибавьте к статистическим данным мысли и чувства отдельных личностей, и они обратятся в людей.
       Впрочем, и это тоже ложь, ибо страдают столько людей, что сам размах чисел отупляет. Смотри, видишь раздутый живот ребёнка, его скелетные ручки и мух, ползающих в уголках глаз? Лучше тебе станет, если ты узнаешь его имя, его возраст, его мечты, его страхи? Если увидишь его изнутри? А если тебе все же станет лучше, то разве мы не ущемим этим его сестру, что лежит подле него в обжигающей пыли, -- искажённая и вздутая карикатура на человеческое дитя?
       Положим, мы станем сострадать им. Но что в них такого? Почему они важнее тысячи других детей, которых опалил тот же голод, тысячи прочих юных жизней, которые вскоре станут пищей для мириадов извивающихся мушиных детей?
       Мы возводим стены вокруг этих мгновений страдания, чтобы они не смогли ранить нас, и остаемся на своих островах. А сами эти мгновения покрываются гладким, переливчатым слоем, чтобы потом соскользнуть, будто жемчужины, из наших душ, не причиняя настоящей боли.
      
       "Ни один человек не остров", -- провозгласил Донн, но ошибся. Не будь мы острова, мы бы потерялись, утонули в чужом горе. Мы изолированы (будто каждый на своем острове) от чужих трагедий в силу своей островной природы и в силу повторяемости канвы и сути историй. Костяк их не меняется: человек родился, жил, а потом по той или иной причине умер. Вот и все. Подробности можете добавить из пережитого вами. История неоригинальная, как любая другая, уникальная, как любая жизнь. Жизни -- что снежинки: складываются в орнамент, какой мы уже видели прежде. Они столь же похожи друг на друга, как горошины в стручке (вы когда нибудь видели горошины в стручке? Я хочу сказать, когда нибудь внимательно на них смотрели? Если присмотритесь, вам потом ни за что не спутать одну с Другой), и все равно уникальны.
      
       Ты так полон дерьма, что странно, как это глаза у тебя не стали коричневыми.
      
       Жизнь как товар, люди как имущество.
      
       Мы возвращаемся к своей жизни. Жизни, которая походит на все другие и ни на одну из них не похожа.
      
       Литература позволяет нам проникнуть в сознание других людей, кажущееся нам иными мирами, и поглядеть на мир их глазами. А потом -- в книге -- мы останавливаемся прежде, чем умереть или мы умираем чужой смертью, а в мире за пределами романа переворачиваем страницу или закрываем книгу.
      
       Город без книжного магазина и не город вовсе, если хотите знать мое мнение.
      
       Не было на свете настоящей войны между двумя группировками, в которой бы каждая не считала себя правой.
      
       -- А ты? Почему ты делаешь то, что ты делаешь?
       -- Потому что мне так хочется. Поэтому это правильно.
      
       Скажи ему, что язык -- это вирус, религия -- операционная система, а молитвы -- дешёвый спам.
      
       Стереотипы. Надо учиться думать самому, а не слушать, что говорят по ящику.
      
       Возможно, они грязны, возможно, они дешёвка, и кормежка у них дерьмовая на вкус, но они хотя бы не говорят штампами.
      
       На рыбалку ходят не за рыбой, а за душевным покоем.
      
       Невежливо интересоваться чужим здоровьем, если работаешь в похоронном бюро.
      
       Информация и знания: две валюты, которые никогда не выходили из моды.
      
       Сидевший рядом с пустым креслом бородач в светлом костюме поднял голову, когда Тень проходил мимо, ухмыльнулся и постучал пальцем по стёклышку часов: опаздываем, молодой человек. "Да, да, конечно, я тебя задерживаю, -- подумал Тень. - Пусть это будет самой большой из всех твоих неприятностей".
      
       Если ты человека любишь, никогда не будет лишним ему об этом напомнить.
      
       Самое лучшее, что есть в тюремной отсидке, -- а с точки зрения Тени единственное, что во всём этом хорошего, -- это чувство облегчения. Ощущение, что ударился о самое дно и дальше падать просто некуда. Здесь не нужно дёргаться, что вот-вот заметут, тебя уже замели. И переживать по поводу того, что будет завтра: всё, что могло случиться, уже случилось, причём вчера.
      
       Кроме того, само собой разумеется, что все выведенные в этом романе люди - живые, мёртвые и всякие прочие - вымышлены и действуют в сугубо вымышленных обстоятельствах. И только боги - реальны.
      
       Как вы пьёте кофе? Сами мы пьём его чёрным как ночь и сладким как грех.
      
       -- Он задница. И всегда был задницей. И всегда будет задницей. Кое-кто задницей рождается и задницей остается, вот и весь сказ.
      
       По-настоящему опасные люди верят, что они делают то, что делают, исключительно потому, что это, несомненно, самое верное. Вот это и делает их опасными.
      
       Свобода - сука, которую должно иметь на матрасе из трупов.
      
       Тень слишком часто слышал, как люди говорили друг другу, мол, не следует подавлять свои чувства, мол, надо дать волю эмоциям, отпустить боль. Тень подумал, что многое можно сказать в пользу того, чтобы держать все в себе. Если делать это достаточно долго или поглубже загнать боль внутрь, рано или поздно вообще перестанешь что-либо чувствовать.
      
       Из того, что вы маленькие, вовсе не следует, что сила за вами не водится.
      
       -- Телевизор теперь -- вместо алтаря. И люди на нем приносят мне жертвы.
       -- Какие жертвы? -- спросил Тень.
       -- По большей части свое время, -- сказала Люси. -- Иногда друг друга.
      
       Удача мужчины -- его дело и ничье больше.
      
       Религия -- это место, на котором стоят, с которого смотрят и действуют, возвышенность, дающая точку зрения на мир.
      
       Всё упирается в сознание людей, в воображение. Люди сражаются только за воображаемые вещи.
      
       Есть истории, которые, если мы откроем им свое сердце, ранят слишком глубоко.
      
       Во Вселенной есть звезды на миллиарды лет старше самой Вселенной.
      
       Этой стране жилось бы намного лучше, если бы люди научились страдать молча.
      
       Это не слишком удачная страна для богов. Мой народ с самого начала это понял. Есть духи-творцы, которые нашли землю, или сделали ее, или высрали, но подумай только: кто станет поклоняться койоту? Он совокупился с женщиной-дикобразом, и в члене у него оказалось иголок больше, чем подушечке для булавок. Он брался спорить со скалами, и скалы побеждали.
       Так вот. Мой народ сообразил, что есть что-то подо всем этим, великий дух, творец, и поэтому мы благодарим его -- всегда полезно говорить "спасибо". Но мы никогда не строили храмов. Нам они не нужны. Сама земля здесь -- храм. Сама земля и есть религия. Земля старше и мудрее людей, которые по ней ходят. Она подарила нам лосося и кукурузу, бизонов и перелетных голубей. Она подарила нам рис и каннабис. Она подарила нам дыни, тыквы и индейку. И мы были детьми земли точно так же, как дикобраз и скунс, и синяя сойка.
      
       -- А то придёт серенький волчок и укусит за бочок, -- пропела старуха.
       -- Я не переживу это пророчество, -- угрюмо подумал Один.
      
       Когда умрёшь, все начинаешь видеть яснее. Как будто больше никого нет. Знаешь? Ты -- как огромная, плотная дыра в мироздании, и у этой дыры силуэт человека.
      
       Ты, черт побери, черно-белая рукопись с картинками, шрифт тру тайп готика. Сколько не пытайся, тебе гипертекстом не стать.
      
       В домике пахло пылью и сыростью и чём-то смутно сладким, будто тут обитали призраки давно мёртвого печенья.
      
       Не только счастливых концов не существует, концов вообще не существует.
      
       Я успею убраться до того, как разразится буря. Подальше из мира, где опиум стал религией для народа.
      
       Не страшно, что ты в нас не верил. Мы в тебя верили.
      
       Они говорят о древнем, но отказываются говорить о невозможном. Вот тут-то мне действительно жаль их, ибо как только что-то объявляется невозможным, оно совершенно выходит за грань веры и ускользает от понимания вне зависимости от того, истинно оно или нет.
      
       Я верю, что будущего нет и что оно рок-н-ролл.
      
       Свобода верить означает свободу верить и в правое дело, и неправое. Точно так же, как свобода говорить даёт тебе право хранить молчание.
      
       Самый мудрый способ начать совместную жизнь с молодым человеком -- это не ссориться с его матерью.
      
       На все твои вопросы есть ответ, если ты хочешь его узнать. Но как только ты узнаешь ответ, ты не сможешь уже прогнать это знание.
      
       Вера основана на чувствах, которыми мы воспринимаем и постигаем мир, -- на зрении и слухе, на осязании и вкусе, и еще на памяти. Если они нам лгут, значит, ничему нельзя доверять. И даже, если мы не верим, мы все равно не можем идти по пути иному, чем тот, который показывают нам они. По этой дороге нам приходится идти до конца.
      
      
       "Звёздная пыль"
      
       -- Больно? -- спросила девушка.
       -- Ага. Если честно, то очень.
       -- Вот и хорошо, -- удовлетворенно отозвалась Ивэйн.
      
       Слишком невежественный, чтобы бояться, и слишком юный, чтобы благоговеть.
      
       Нескладное, долговязое создание с огромным внутренним потенциалом, он был бочкой динамита, ожидающей, что некто или нечто однажды подожжёт фитиль...
      
       Он был болезненно застенчив, что по примеру многих болезненно застенчивых людей компенсировал излишней шумностью в самые неподходящие моменты.
      
       Но нынешняя молодежь обленилась, прежнего пыла и настойчивости почти не осталось, ничего общего с энергичным и напористым юношеством прежних времен...
      
       Если смотреть достаточно близко, чёрное не такое уж чёрное -- а белое не такое уж белое.
      
       Лучше уж я буду кричать, а внизу никого не окажется, чем я промолчу, а потом выяснится, что в этот момент там кто-то был и мог нас услышать.
      
       ... я в неоплатном долгу у Хоуп Миррлиз, Лорда Дансени, Джеймса Бренча Кэбелла и К. С. Льюиса, где бы они сейчас ни находились: именно они показали мне, что сказки можно писать и для взрослых.
      
       О ее красоту разбилось не одно сердце.
      
       Но на свете еще столько неизведанного... Людей, с которыми мы не познакомились, прекрасных видов... Не говоря уже о зле, которое осталось безнаказанным, и всяких злодеях...
      
       Неизвестно откуда она знала, что такие минуты -- большая редкость. Минуты, когда чувствуешь, что живешь; чувствуешь, как воздух заполняет твои легкие, как влажная трава щекочет ноги, чувствуешь прикосновение ткани к коже. В такие минуты ни прошлое, ни будущее не имеют значения, существует только настоящее.
      
       Каждый влюбленный безумен и в душе -- поэт.
      
       Музыка пробуждала в нем образы бесконечных пространств, огромных прозрачных сфер, медленно вращающихся в высочайших воздушных чертогах.
      
       Он смотрел на звезды, и ему казалось, что они грациозно и величаво танцуют какой-то медленный, бесконечно сложный танец. Он представил себе их бледные улыбающиеся лица. Конечно, ведь звезды так долго наблюдают с небес за миром, видя всю его суету, радости и горести людей... Их, наверное, забавляет, когда очередное человеческое существо решает, что оно -- центр мироздания, как это свойственно всем нам.
      
       Иногда я думаю: интересно, ведьма превращает нас в животных или просто извлекает наружу нашу звериную сущность?
      
       Репутация создается всю жизнь, рушится за несколько секунд.
      
       - Знаешь, что бы я сделал на твоем месте?
       - Нет, - с надеждой отозвался Тристран. - А что?
       Коротышка вытер нос пятерней.
       - Я бы предложил этой леди пойти в свинарник, а потом нашел бы другую девушку, которая согласилась бы с тобой целоваться, не требуя склонить к её ногам всю вселенную.
      
       Знавал я одного господина из Пафлагонии, который имел обыкновение каждое утро заглатывать живую змею. Он любил говорить, что эта привычка рождает уверенность в наступающем дне: мол, за весь день с тобой не может случиться по крайней мере ничего более неприятного. Когда его приговорили к повешению, перед казнью беднягу заставили слопать полную миску лохматых многоножек, так что его убеждение в конце концов себя не оправдало.
      
       Я вырву тебе глаза и один привяжу к селёдке, а второй - к чайке, чтобы двойное видение неба и моря свело тебя с ума!
      
       Приключения весьма хороши, когда они в меру.
      
       Когда тебе семнадцать, сорок пять -- это глубокая старость.
      
       Люди разное говорят, и вряд ли хотя бы половина пересудов заслуживает внимания.
      
       Время, умелый вор, мало-помалу перетаскивает все на свете на свой огромный пыльный склад.
      
       -- Сколько он стоит?
       Торговка очаровательно пожала плечиками.
       -- Цена не устанавливается изначально. Иначе она может оказаться более, чем ты готов заплатить, и тогда ты уйдешь ни с чем, и это сделает беднее нас обоих.
      
       Я снова обрету свободу в день, когда Луна потеряет свою дочь, если это случится на неделе, когда соединятся два понедельника. Такового дня я терпеливо жду.
      
       Ты молод и влюблен. Каждый парень при таком положении дел считает себя самым несчастным на свете.
      
       Мало кто из нас видел звезды такими, как народ тех дней: в наших городах слишком много света.
      
       Люди не раз подмечали, что большое и очевидное так же легко упустить из виду, как маленькое и незначительное. И если не заметишь чего-то большего, это грозит обернуться такими же большими неприятностями.
      
       Даже в этом темном мире встречаются добрые люди.
      
       Но я совершенно не хочу быть лордом чего бы то ни было! И вообще не хочу владеть ничем, кроме... кроме сердца моей леди.
      
       Он сидел и дивился, почему же ему потребовалось так много времени, чтобы осознать свою любовь к ней; Тристран спросил мнения самой звезды - и она обозвала его идиотом, а он заявил, что это самое прекрасное слово, какого когда либо удостаивался мужчина из уст дамы.
      
       ... юноша чувствовал, будто они двое занимают одно место во вселенной. Как если бы на один великолепный, всепоглощающий миг они стали единым существом, дающим и принимающим, как звезды, что сливаются с предрассветным небом.
      
       Все на свете подчиняется своим законам.
      
       Каждый влюблённый в сердце своём безумец, а в душе -- менестрель.
      
       Владеть чем-то очень просто. Хотя бы и целым миром. Надо просто осознать, что нечто принадлежит тебе, а потом отпустить его.
      
      
       "История с кладбищем"
      
       Вы заметны всем и каждому. Более того, проглядеть вас весьма проблематично. Да если б вы явились сюда в компании фиолетового льва, зеленого слона и малинового единорога, на котором восседал бы король Англии в церемониальном одеянии, я нисколько не сомневаюсь, что люди замечали бы вас и только вас, а от всего остального отмахнулись бы как от мелочей, не заслуживающих внимания!
      
       Перед смертью все равны.
      
       -- Там, в большом мире, бродит человек, убивший твоих родителей. Судя по всему, он до сих пор ищет тебя и тоже хочет убить.
       Никт пожал плечами.
       -- И что с того? Подумаешь, убьет! Все мои друзья мертвые.
      
       -- ... Он будет злиться.
       -- Если б он тебя не любил, ему было бы все равно.
      
       Никта стали замечать и ему это совсем не нравилось.
      
       Даже в лучшее время по лицу опекуна нельзя было ничего прочесть. Сейчас же оно превратилось в книгу, написанную на давно забытом языке немыслимым алфавитом.
      
       -- Почему никто не хочет об этом поговорить?
       -- Потому что у людей бывают тайны. Потому что не обо всем можно говорить. Потому что люди многое забывают.
      
       Никт вздрогнул. Ему захотелось обнять опекуна, прошептать, что он его никогда не бросит, но обнять Сайлеса казалось не проще, чем поймать лунный луч, -- не потому, что опекун бестелесный, а потому, что это было бы неправильно. Есть те, кого можно обнимать. -- Сайлеса нельзя.
      
       Здесь не могу не поблагодарить [...] самого автора, который терпеливо и быстро отвечал на все вопросы, даже если переводчик захотел уточнить ареал обитания таинственной полярной гадюки.
       Пояснение к цитате:
       из послесловия переводчика
      
       Никт был рад, что додумался прийти к Поэту. Кто тебя образумит, если не поэт. Да, кстати...
       -- Мистер Трот... Расскажите мне о мести.
       -- О, это блюдо подается холодным. Не мсти в пылу негодования! Мудрее дождаться подходящего часа. Один бумагомаратель по фамилии О'Лири -- к слову, ирландец. -- возымел наглость написать о моем первом скромном сборнике стихов "Прелестный букетик в петлицу истинного джентльмена", что это никчемные вирши, лишенные всякой художественной ценности, и что бумагу, на которой они написаны, лучше было употребить на... нет, не могу произнести такого вслух! Скажу лишь, что заявление его было чрезвычайно вульгарным.
       -- И вы ему отомстили? -- с любопытством спросил Никт.
       -- Ему и всему его ядовитому племени. О да, юный Оуэнс, я отомстил, и месть моя была ужасна. Я напечатал письмо и наклеил на двери лондонских публичных домов, в которые нередко наведывались щелкоперы вроде этого О'Лири. В письме я заявил, что поэтический талант хрупок и я больше не стану писать для них, -- только для себя и для потомков, а при жизни не опубликую ни строчки! В завещании я указал, чтобы мои стихи похоронили вместе со мной, неопубликованными. Лишь когда потомки осознают мою гениальность и поймут, что сотни моих стихов утрачены -- утрачены! -- мой гроб дозволяется откопать, чтобы вынуть из моей мертвой холодной длани творения, которые восхитят весь мир. Как это страшно -- опередить свое время!
       -- И как, вас откопали, стихи напечатали?
       -- Пока нет. У меня еще все впереди.
       -- Это и была ваша месть?
       -- Вот именно. Коварная и ужасная!
       -- Хм...
       -- Подается холодной. -- гордо заявил Поэт.
      
       Она заговорила голосом, что прозвенел, как сотня крошечных серебряных колокольчиков.
      
       На его лице была обычно написана лёгкая брезгливость: будто он ненароком влил в чай скисшее молоко и во рту у него до сих пор гадко.
      
       Музыка была везде: в воздухе, в хлопающих на ветру флагах и навесах, в далеком рокоте автомобилей, в стуке каблуков по мостовой...
      
       -- Мальчик, ты невежда, -- сказала мисс Люпеску. -- Это плохо. Причём тебя устраивает, что ты невежда, а это гораздо хуже.
      
       Между "сейчас" и "потом" -- целая Жизнь.
      
       Ты живой, Никт. Это значит, твой потенциал бесконечен. Ты сможешь достичь чего угодно, сделать любое открытие, найти что-то новое. Если ты захочешь изменить мир, он изменится. Потенциал. Как только ты умрёшь, всё кончится. Всё. Ты сделал что сделал, придумал что придумал, вписал или не вписал своё имя в историю. Возможно, тебя похоронят здесь. Возможно, ты даже восстанешь. Но твой потенциал будет исчерпан.
      
       Глазки, дитятко, закрой,
       Спи, покуда спится.
       Мир лежит перед тобой,
       Трудно ошибиться...
       Ласки, танцы до упаду,
       Имя, кровь, земные клады...
       Все отыщешь, боль и радость,
       Все пускай случится.
      
       Мне всегда нравились кладбища. Там так спокойно!
      
       Лил дождь, и мир растёкся на отражения в лужах.
      
       Все в прошлом. Мы живем с тобой лишь в памяти моей.
      
       Страх -- заразная штука. Он передаётся другим. Иногда достаточно сказать "боюсь", чтобы страх стал ощутимым.
      
       -- Сейчас мы тебя проучим, -- осклабился Боб Фартинг.
       -- А я люблю учиться, -- сказал Никт.
      
       Я многому научился на кладбище. Я умею блёкнуть и ходить по снам. Знаю, как открывается упырья дверь и как называются созвездия. Но там, снаружи, целый мир: море, острова, кораблекрушения и поросята. То есть всё, чего я не знаю.
      
       -- Нам нынче не до игр, мистер Никт! Скоро будет завтра. Такое разве часто бывает?
       -- Каждую ночь, -- ответил Никт. -- Завтра приходит каждую ночь.
      
       Люди стремятся забыть невозможное. Так мир кажется им безопаснее.
      
       Они как те люди, которые думают, что будут счастливы, если переедут в другое место, а потом оказывается: куда бы ты ни поехал, ты берёшь с собой себя.
      
      
       "Коралина"
      
       Знаешь, Эйприл, тебе давно пора понять, что и в старости жизнь не кончается.
      
       Мы всегда стараемся смягчать справедливые наказания милосердием. Мы любим грешников и ненавидим грех.
      
       Его голос напоминал шорох сухих листьев, падающих на тротуар.
      
       -- Кошки не говорят.
       -- В самом деле? -- спросил кот.
      
       Ну и потом, есть люди, которые ведут счет каждому дню и каждому часу, а есть такие, кто не замечает течения времени.
      
       И однажды ты проснешься, и поймешь, что твои душа и сердце исчезли. И ты станешь пустой шелухой, тихим шепотом, не сильней отснившегося сна или воспоминания о чем-то забытом.
      
       В первый же день после переезда мисс Спинк и мисс Форсибл предупредили Коралину, что подходить близко к этому колодцу опасно, поэтому она была просто вынуждена заняться его поисками, чтобы знать, в какую именно часть сада ей забредать не следует.
      
       Неблагодарность дочери хуже змеиного яда.
      
       Коралина попробовала нарисовать туман. Спустя десять минут лист бумаги так и оставался чистым, и лишь в самом углу появились едва различимые кривые буквы: туман.
       Коралина хмыкнула и передала листок маме.
       -- Очень современно, дорогая, -- проговорила мама
      
       Это была правда: другая мама действительно её любила. Но она любила её так, как жадина любит деньги или как дракон любит свое золото. В пуговичных глазах другой мамы Коралина увидела, что она просто её собственность, и больше ничего. Так люди смотрят на домашнюю зверушку, чьи проделки больше не вызывают умиления.
      
       Ты слишком умная и слишком тихая, чтобы тебя кто-то понимал.
      
       Их спор не имел никакого смысла, и Коралина решила, что у каждой есть в этом споре некие доводы, старые и удобные, как кресло, аргументы, с которыми нельзя согласиться или оспорить, вечные аргументы, которые будут существовать до тех пор, пока этого обе хотят.
      
       Зеркалам никогда нельзя доверять.
      
       Ничто так не отпугивает ночные кошмары, как горячий шоколад и крепкие объятия.
      
       "Опасность?" -- подумала Коралина. Звучит потрясающе. И совсем не страшно. Страшно, но не совсем.
      
       А еще он сказал, что стоять и терпеть укусы пчел особой смелости не требуется. А вот возвратиться за очками, когда знаешь, что осы снова могут напасть, - это по-настоящему страшно. И нужно быть действительно смелым.
      
       После ужина она пошла в папин кабинет, включила компьютер и написала рассказ:
       РАССКАЗ КОРАЛИНЫ
       Жила-была девочка, ее звали Эппа. Она очень любила танцевать. Она танцевала и танцевала, пока ее ноги не превратились в сосиски. Конец.
      
       ... после того как прекращается дыхание и останавливается сердце, имена исчезают первыми. Наша память живёт дольше, чем имена. Я до сих пор помню, как однажды майским утром моя няня вынесла мне во двор обруч и палку, всё было залито утренним светом, а лёгкий ветерок раскачивал тюльпаны, растущие на клумбе. Но я забыл, как звали мою няню, забыл и имена тюльпанов.
      
       Коралине стало интересно, почему почти все взрослые, которых она встречает, говорят какие-то бессмысленные вещи. За кого они ее принимают?
      
       Человек больше всего боится того, чего не может увидеть.
      
       Даже ледяное сердце можно растопить любовью.
      
       Интересно, почему то, что снится нам ночью и кажется таким значительным, вдруг исчезает, стоит проснуться?
      
       Звать кошек -- такое же бесполезное занятие, как звать ураган.
      
       -- Что она хочет от меня? -- спросила Коралина кота. -- Почему она делает всё, чтобы оставить меня здесь?
       -- Я думаю, ей нужно кого-то любить.
      
       Ты что, и в самом деле ничего не понимаешь, да? - спросила она. - Я не хочу "все, что хочу". Никто так не хочет... Не совсем хочет. Что это будет за радость, если я просто получу, все, что пожелаю? Вот так запросто, без труда. Что с того?
      
       Знай она, что его зовут мистер Бобо, обращалась бы к нему исключительно по имени. Не так уж часто выдается возможность безнаказанно называть человека "мистер Бобо".
      
       А испуганные коты могут начать драться и царапаться, если дать им малейший повод, даже если они на вашей стороне.
      
       -- У котов нет имён, - ответил он.
       -- Правда? - удивилась Коралина.
       -- Правда, - подтвердил кот. - Имена носите вы, люди. Это потому, что вы не знаете, кто вы такие. А мы вот знаем, и нам имена ни к чему.
      
       Вы, люди, вечно разбросаны во всех местах сразу. Коты, наоборот, всегда в себе.
      
      
       "Никогде"
      
       Маркиза Карабаса трудно было назвать хорошим человеком. Как и смельчаком - он и сам это знал. Ему давно стало ясно, что в этом мире - хоть Нижнем, хоть Верхнем - все только и мечтают быть обманутыми. Именно потому он позаимствовал имя у сказочного плута, выбрал такую одежду, манеру держаться, речь, чтобы все соответствовало образу. Он превратил свою жизнь в одну великолепную шутку.
      
       -- Мистер Мэхью, -- вежливо сказал мистер Круп, -- вы когда-нибудь пробовали печень? Свою печень? -- Ричард промолчал. -- У вас будет такая возможность. Мистер Вандемар пообещал собственноручно извлечь её и засунуть вам в глотку, прежде чем он перережет вашу тощую шею. Так что вы её наверняка попробуете.
       -- Не смейте мне угрожать, я позвоню в полицию!
       -- Мистер Мэхью, вы вольны звонить куда хотите. Но напрасно вы думаете, что мы вам угрожаем. Ни я, ни мистер Вандемар никогда никому не угрожали, -- не правда ли, мистер Вандемар?
       -- Да ну! А что вы тогда сейчас делаете?
       -- Даём вам обещание, которое исполним, когда придём. Кстати, мы прекрасно помним, где вы живёте!
      
       -- Слушай, Гарри, - начал Ричард, - ты никогда не спрашивал себя, неужели реальность ограничивается вот этим? - он сделал неопределенный жест, будто обводил все вокруг. - Работа. Дом. Паб. Знакомства с девушками. Жизнь в городе. Жизнь. Это все, что есть?
      
       Люди, которые суют свой нос куда не следует, рискуют его лишиться.
      
       Ричард посмотрел в глаза ангела. Они будто светились изнутри. Глаза, которые видели, как миллионы миллионов лет назад из космической пыли рождались галактики.
      
       Все время от времени совершают ошибки. Ничего не поделаешь, мы ведь не роботы.
      
       Учительница объяснила, что отсюда до подножия холма, на котором стоит замок, триста футов, и если бросить с верхней площадки монетку в один пенс, она может пробить человеческий череп как настоящая пуля. В ту ночь Ричард долго не мог уснуть. Он все представлял, как монетка падает, набирая скорость, и становится страшнее пули. Обычная безобидная монетка вдруг превращается в смертельное оружие...
      
       ... Шумный, грязный, веселый, беспокойный город, который кормился туристами, нуждался в туристах и презирал туристов.
      
       Ричард терпеть не мог тех, кто говорит очевидное, то, что просто невозможно не заметить, например, "Дождь пошел" или: "Глядите, у вас разорвался пакет, и все продукты упали в лужу", или: "Ой, вам, наверное, больно!".
      
       -- Проще простого. Бояться нечего. Закрой глаза.
       Ричард послушно закрыл глаза и заметил:
       - "Нечего бояться"? Когда так говорят в фильмах, это значит, что вот-вот случится что-то ужасное.
      
       Этот тон подтверждал, что столик на сегодня следовало заказать давным-давно. Возможно, это должны были сделать родители еще до его рождения.
      
       ... на охоте, как и в жизни, главное -- уметь ждать.
      
       Высокомерия оказалось у мальчонки столько, сколько встречается только у величайших художников и девятилетних мальчиков.
      
       Ей хотелось лечь и заснуть на сто лет.
      
       Я у него в долгу. А я этого не люблю. Я предпочитаю, чтобы в долгу были у меня.
      
       Ночь была безлунной, но в небе сухо поблескивали осенние звезды. Сияли фонари, окна в домах и огни на мостах, отражаясь, как и ночное небо, как и весь город, в темной воде Темзы, и казалось, что эти огоньки тоже звезды, только обреченные сиять на земле.
      
       Ах ты, болван, - печально прошептал старина Бейли. - Вот скажи, чего ради ты умер?
      
       - Встань, сэр Ричард Мэйбери! - проревел он. - Этим ножом я освобождаю тебя от Нижнего мира. Отныне ты волен идти куда хочешь, да ничто не воспрепятствует тебе в твоем пути, да будет дорога твоя... чего-то там... и так далее и тому подобное... бла-бла-бла... - закончил граф.
      
       Старина Бейли помнил время, когда в Сити жили, а не только работали. Жили, смеялись и любили в ветхих домишках, лепившихся один к другому и наполненных шумом людских голосов. ... Но теперь в Сити никто не живет. Бездушные офисы, куда люди приезжают днем только для того, чтобы вечером спешить домой, сделали его холодным и неприютным. Никто больше не назовет Сити своим домом.
      
       В первую секунду, на границе сна и яви, Ричард не мог понять, кто он. Это было восхитительное, необыкновенное чувство - чувство безграничной свободы. Словно он сам мог решить, кем быть. Словно он мог стать кем угодно: мужчиной или женщиной, крысой или птицей, чудовищем или богом.
      
       .. твой особенный Нижний Лондон, где живут те, кто выпал из жизни... это, знаешь... Ричард, я видел тех, кто выпал из жизни. Они не попадают ни в какой волшебный мир. Они спят в коробках, а зимой замерзают насмерть.
      
       Все это было ужасно. Так ужасно, что оставалось только смеяться.
      
       Тьма -- это много больше, чем просто отсутствие света.
      
       Но никогда нельзя забывать, что только оттого, что кто-то смешон, мессир маркиз, он перестает быть опасен.
      
       Чистой правдой было бы сказать, что Ричард не слишком хорошо переносил большую высоту, но это не давало полной картины. Это было бы все равно что сказать: планета Юпитер больше утки.
      
       Нет, дитя моё, меня не обманешь. У меня глаз намётанный. Героя сразу видно -- у него особенный взгляд.
      
       Позже, потягивая белое вино, она попыталась придумать достойное оправдание для своего жениха и решила объявить, что Ричард неожиданно скончался.
       -- Это случилось так внезапно... -- промолвила она трагическим шепотом.
      
       Возможно, я еще не оправился от похмелья, но в твоих словах есть логика.
      
       Впрочем, он сообщил Крупу и Вандемару, что обожает убивать и считает себя в этом деле профессионалом, чем ужасно их насмешил -- как насмешил бы Чингисхана юный монгол, похваляющийся тем, что впервые сжег юрту или разграбил селение.
      
       Если ты забыл: Люцифер тоже был ангелом.
      
       Падать не страшно. Страшно долететь до дна и разбиться.
      
       Дорогой Дневник, - начал он. - В пятницу у меня были работа, невеста, дом и жизнь, которая имела какой то смысл. (Ну, настолько, насколько в жизни вообще есть смысл.) Потом я нашел раненую девушку, которая истекала кровью на тротуаре, и попытался быть добрым самарянином. Теперь у меня нет невесты, нет дома, нет работы, и я иду в нескольких сотнях футов под улицами Лондона с такими же шансами на долгую жизнь, как у суицидной дрозофилы.
      
       По природе своей Старый Бейли был не из тех, кто рожден на свет, чтобы рассказывать анекдоты. Несмотря на такой свой недостаток, он в этом упорствовал.
      
       Я ведь тебя уже один раз убил сегодня. Ну почему же люди никогда не учатся на своих ошибках?
      
       Девушка плакала, как плачут взрослые: держа слезы в себе и ненавидя себя, когда они вырываются наружу, -- от этого взрослые всегда становятся одновременно смешными и некрасивыми.
      
       Ричард давно заметил, что события -- ужасные трусы: никогда не случаются по одному, всегда сбиваются в стаи и обваливаются все разом.
      
       - Я не боюсь упасть, - сказал он самому себе. - Я боюсь того, когда перестаешь падать и наступает смерть.
       Впрочем, он знал, что лжет. Боялся он самого падения... тщетного размахивания руками, кувыркания в воздухе, сознания того, что он ничего не может поделать, что никакое чудо его не спасет...
      
       Люди почему-то считают, что мера или острота боли зависят от силы удара. Дело не в том, насколько силен удар. Дело в том, куда он придется.
      
       ... предательство причиняет боли не меньше, чем удар.
      
       Как мало надо для того, чтобы наконец избавиться от страданий, -- от всех страданий, которые у него когда-либо были и которые еще будут, -- как просто избавиться от них раз и навсегда. Он сунул руки в карманы и глубоко вдохнул. Это так просто. Один прыжок -- и все, конец.
      
       -- Подумай о своей скучной, однообразной жизни. Это не жизнь, а подделка, -- ни любви, ни радости, ни счастья. У тебя даже друзей нет.
       -- У меня есть ты.
       -- Я всегда считал тебя полным придурком. Настоящим кретином.
      
       -- У тебя, похоже, отличное настроение.
       -- Еще бы! Я вернусь домой. Все будет как раньше. Скучная, прекрасная жизнь!
      
       Мое будущее столь же многообещающее, как будущее мухи-однодневки.
      
       Ричарду не просто делалось страшно, когда он оказывался на горе или на последнем этаже высокого здания, -- это рождало в нем тупой, невыносимый ужас, от которого потеют руки и хочется кричать во все горло. Ему казалось, что если он подойдет слишком близко к краю, какая-то неведомая сила подтолкнет его, и, не владея собой, он непременно шагнет в пустоту. В такие минуты Ричард переставал доверять самому себе, и это пугало его даже больше, чем сама бездна.
      
       По книгам и фотографиям Лондон представлялся ему серым, даже черным, а оказалось, что он яркий, разноцветный. Красный кирпич, белый камень, алые автобусы, толстопузые черные такси (которые оказывались вовсе не черными, а золотыми, зелеными и коричневыми - чем сперва ужасно его удивляли), ярко-красные почтовые ящики, зеленые парки и кладбища.
       В этом городе исконно древнее и возмутительно новое теснят друг друга - не нагло, но без всякого почтения. Это город магазинов и офисов, ресторанов и домов престарелых, парков и церквей, памятников, которые никто не замечает, и дворцов, совсем не похожих на дворцы; город неповторимых районов с удивительными названиями - Кроуч-энд, Чолк-фарм, Эрлс-корт, Марбл-арч. Шумный, грязный, радостный, беспокойный город, который живет туризмом и презирает туристов; город, в котором средняя скорость движения ничуть не выросла за последние три столетия, несмотря на пятьсот лет лихорадочных попыток расширить улицы и помирить пешеходов и транспортные средства (будь то телеги, экипажи или автомобили). Город, населенный (и перенаселенный) представителями всех рас, всех социальных слоев и самых разнообразных вкусов и пристрастий.
      
       Но если это все, что есть в жизни, я не хочу быть в здравом уме. Понимаете?
      
       Его смех звучал так, будто школьную доску протащили по миллиону торчащих отрубленных пальцев, которые скребли её ногтями.
      
       -- Простите, -- проговорил он, -- я понимаю, такое спрашивать не прилично, но все же. Вы в своём уме?
       -- Может и нет, но вряд ли. А что?
       -- Потому что кто-то из нас двоих точно сумасшедший.
      
       -- Слушай, Гарри, -- начал Ричард, -- тебе никогда не казалось, что должно быть что-то еще?
       -- В смысле?
       -- Неужели ничего нет, кроме вот этого? -- Он обвел рукой пустую улицу. -- Работа. Дом. Паб. Девушки. Город. Жизнь. Неужели это все?
       -- Ну, вроде того.
      
       С вами когда-нибудь бывало такое, чтобы вы получили все, что хотели, а потом оказалось, что на самом деле вы хотели совсем не того?
      
       Нет ничего лучше абсолютного неведения, не правда ли?
      
       Ислингтон ничего не ответил, только улыбнулся, - как кот, сожравший не только сметану и канарейку, но еще и курицу, которую хозяин приберег на обед, и крем-брюле в придачу.
      
       Чем больше ты делаешь, чем больше говоришь и слышишь, тем больше проблем себе создаёшь.
      
       Бывают таки ситуации, когда выбора нет.
      
       - Чем могу служить? - спросил лакей, и Ричард подумал, что некоторые говорят: "Сдохни, ублюдок!" с гораздо большей теплотой и дружелюбием.
      
       - Хочешь знать, каково это, быть мертвым? - прошептал он. - Холодно, друг мой. Темно и холодно.
       Пояснение к цитате:
       Маркиз после своего воскрешения.
      
       - Скажи, ради чего такого важного ты решил умереть?
       - Ради информации, - прошептал маркиз. - Люди говорят тебе гораздо больше, если знают, что ты вот-вот умрешь. И еще больше, когда ты уже умер.
      
       Мальчик прищурился и высокомерно посмотрел на нее - так смотрят некоторые великие художники и все без исключения девятилетние мальчики.
      
       Мгновения следует переживать, а ожидание -- грех как против времени, которое еще настанет, так и против минут, которыми пренебрегаешь ныне.
      
       - Сколько же тебе лет? - спросила девушка, и Ричард порадовался, что она задала этот вопрос: сам бы он никогда не осмелился.
       - Столько же, сколько моему языку, и чуть меньше, чем моим зубам, - ответила Охотница.
      
       Не следует забывать, дорогой маркиз, что нечто смехотворное может быть и очень опасным.
      
       - На кого вы работаете?
       - Ну, это совсем простой вопрос, - ответил мистер Круп. - Мы работаем на нашего работодателя, который не желает раскрывать своего имени.
      
       - Я всегда полагал, - промолвил он, - что путь насилия - это путь тех, кто ни на что не годен, а пустые угрозы - жалкое орудие слабоумных.
      
       - Мне нравится думать, - печально продолжал он, - что когда пьешь это вино, ты пьешь солнечный свет тех дней, которые уже не вернутся.
      
       Ричард не верил в ангелов. Никогда не верил. И не собирался верить. Но все же гораздо проще во что-то не верить, когда оно не смотрит на тебя и не называет по имени.
      
       Небо, - с наслаждением подумал старина Бейли, - никогда не повторяется: каждый день, каждую ночь оно разное.
      
       Ричард попытался представить себе, каким был граф шестьдесят, восемьдесят, пятьсот лет назад. Бесстрашный воин, умелый стратег, настоящий ловелас, верный друг и опасный враг. Следы былой мощи и сейчас проглядывали в этом старом человеке. И от этого становилось страшно и грустно.
      
       Я поклялся, что... если он еще раз окажется в моих владениях, я прикажу его хорошенько выпотрошить, а потом повесить сушиться... как нечто, что... хмм... сначала выпотрошили, а потом... хмм... повесили сушиться...
      
       Я знаю отличный способ пугать ворон, - сообщил он. - Подкрадываешься к вороне, хватаешь ее за шею и сжимаешь до тех пор, пока не перестанет трепыхаться. Вот это их до смерти пугает.
      
       - Когда я пару дней назад пытался сесть в вагон, у меня ничего не получилось.
       - Надо было показать вагону, что ты сильнее, вот и все.
      
       Я разочарован. А разочарование очень опасно. Тому, кто не блещет ни умом, ни силой, лучше поостеречься и не разочаровывать других.
      
       Сказать, что Ричард Мэхью страдал от акрофобии, было бы не совсем верно, - это все равно что утверждать, что Юпитер крупнее утки.
      
       - Можно спросить? - вмешался Ричард.
       - Нет, конечно, - отозвался маркиз. - Значит так. Никаких вопросов, ответов ты все равно не получишь. Не отставай от меня ни на шаг. И даже не пытайся понять, что происходит. Ясно?
       - Но...
       - И самое главное: никаких "но". А теперь в путь. Прекрасная дама в опасности, - заявил Карабас. - Нельзя терять ни минуты. Вперед!
      
       - Это прозвище? - спросил он.
       - Что?
       - Дверь.
       - Нет. Меня так и зовут - Дверь.
       - Дверь?
       - Да, как то, что ты открываешь, чтобы куда-нибудь войти.
       - А... - Чтобы сказать хоть что-нибудь, Ричард брякнул: - Что за имя такое - Дверь?
       Она подняла на него свои странного цвета глаза и ответила:
       - Мое имя, - и вернулась к Джейн Остен.
      
       - Да ладно. Не мог же я тебя там бросить.
       - Мог, - отозвалась Дверь. - Но не бросил.
      
       Он осторожно взял девушку на руки и подивился, какая она легкая.
       - Я отнесу ее к себе, Джесс. Нельзя же ее здесь оставить. Передай мистеру Стоктону мои извинения. Скажи, что случилось нечто непредвиденное. Уверен, он поймет.
       - Ричард Оливер Мэхью, если ты сейчас же не опустишь эту девицу на землю, я разрываю нашу помолвку! - ледяным тоном объявила Джессика. - Серьезно тебя предупреждаю!
       Чувствуя, как его рубашка становится мокрой и теплой от крови, Ричард вдруг понял, что иногда просто нет выбора.
       И ушел.
      
       - У тебя доброе сердце, - проговорила она. - Этого бывает достаточно, чтобы не пропасть... - она покачала головой, - но чаще всего одной доброты мало.
      
       Вернуться нельзя. Можно жить или тут, или там. Никто не живет в двух мирах сразу.
      
       -- Ты её чуть не убил, -- заметил Ричард.
       -- Я бы убил, если бы не было выбора, -- отозвался Маркиз. -- Но выбор был, а в таких случаях я предпочитаю не торопиться. Ведь человека невозможно вернуть к жизни.
      
       Люди думают, что главное -- ударить посильнее. Но это неверно. Чтобы было больно, необязательно бить сильно. Главное -- знать, куда бить.
      
       -- Города, мистер Вандемар, очень похожи на людей, -- торжественно объявил мистер Круп. -- Мало кто знает, что таится глубоко внутри.
      
       -- Чего хочет каждый из нас? -- философски заметил маркиз Карабас.
       -- Мертвечины, -- ответил мистер Вандемар. -- И зубов побольше.
      
       Когда она смотрится в зеркало, в зеркале не отражается красота. Только ее лицо.
      
       Извините, ошибся Лондоном.
      
       -- Прошу прощения, -- сказал он. -- Я знаю, это очень личный вопрос. Но вы клинический психопат?
       -- Возможно, но весьма маловероятно. А в чем дело?
       -- Ну, -- сказал Ричард. -- Один из нас точно тяжело болен.
      
       -- Кошек любишь?
       -- Ну, в общем, да. Я люблю кошек.
       Анестезия облегченно вздохнула.
       -- Бедрышко или грудку?
      
       ... если бы неорганизованность стала олимпийским видом спорта, он мог бы с честью выступить за свою страну.
      
       ... неприятности трусливы -- они никогда не ходят поодиночке, а собираются в стаи и атакуют все разом.
      
      
       "Океан в конце дороги"
      
       Время от времени я бросал орех в середину пруда -- пруда, который Лэтти Хэмпсток называла...
       Морем...
      
       Ночью Пушок спал со мной на кровати. Иногда, когда сестры не было рядом, я разговаривал с ним, немного надеясь, что он ответит по-человечески.
      
       Умирать мне не хотелось. Родители говорили, что по-настоящему я не умру, мое настоящее "я" не умрет: никто по-настоящему не умирает; просто мой котенок и добытчик опалов получили новое тело и скоро вернутся. Я не знал, верить этому или нет. Я знал только, что уже привык быть собой, что люблю свои книжки, дедушку с бабушкой и Лэтти Хэмпсток, а смерть у меня заберет все это.
      
       ... "Больно не будет". Я глядел на него. Когда взрослые так говорили, не важно о чем, потом было очень больно.
      
       Я думал о взрослых. И задавался вопросом, было ли это правдой: в самом ли деле они все дети, обернутые взрослыми телами, как детские книжки, запрятанные внутри скучных, длинных книг. Без картинок и диалогов.
      
       На мне был черный костюм и белая рубашка, черный галстук и начищенные до блеска черные туфли: вещи, в которых обычно мне неуютно, будто я украл чужую униформу или притворяюсь взрослым. Сегодня они придавали какую-то уверенность. Подходящие вещи для трудного дня.
      
       "Мама! -- воскликнула она. -- Кормить мальчика медом! Ты же испортишь ему зубы".
       Старая миссис Хэмпсток повела плечами. "Я переговорю с этой неуемной мелкотней у него во рту, -- заверила она. -- Они не тронут его зубы".
       "Ты же не можешь вот так командовать бактериями, -- возразила миссис Хэмпсток. -- Они этого не любят".
       "Сущий вздор, -- отмахнулась старушка. -- Дай им только волю, и они совсем распояшутся. А покажешь, кто тут главный, они все сделают, только б тебя умаслить.
      
       Пока я рос, я вычитал в книгах столько примеров для подражания. По большей части они научили меня, что и когда нужно делать, как себя вести.
      
       Я достаточно разбирался во взрослых, чтобы понимать -- если я всё-таки расскажу, мне вряд ли поверят. Мне и так не особо верили, даже когда я говорил правду. С чего бы им верить, когда на правду совсем не похоже?
      
       Воцарилось молчание, и оно было громче слов.
      
       Если уж она устанет, то спит, пока сама не проснется. Через несколько минут или сотню лет. Разбудить ее нельзя. Можно с таким же успехом попытаться разбудить атомную бомбу.
      
       У неё были необыкновенные глаза. Они напоминали мне берег моря, и, сам не знаю почему, я взял и назвал ее Океаном.
      
       -- Это же озеро?
       -- Нет, это мой океан.
      
       В коробке был пушистый черный котенок непонятного пола, он тут же получил имя Пушок и всю мою любовь без остатка.
      
       "Он новый, -- заключила она. -- На нем написано тысяча девятьсот двенадцатый год, но еще вчера его не было и в помине".
       "А как вы узнали?"
       "Хороший вопрос, милок. Главным образом по электронному распаду. Чтобы увидеть электроны, нужно смотреть на вещи пристально. Они махонькие такие, похожи на крохотные улыбки. А нейтроны серые и вроде как хмурые. Эти электроны чуть-чуть улыбистей, чем нужно для тысяча девятьсот двенадцатого года".
      
       В моем сборнике мифов Древней Греции было написано: нарцисс назван по имени одного красивого юноши, настолько прекрасного, что он влюбился в самого себя. Увидев свое отражение в воде, он так и не смог оторваться от него и в конце концов умер, а богам пришлось превратить его в цветок. Я читал, и мне представлялся самый прекрасный цветок в мире. Как же я был разочарован, узнав, что это просто белый нарцисс.
      
       Когда я был мальчишкой, нас мало что связывало, и наверняка тогда для него я был разочарованием. Он не хотел сына-книжника, живущего в своем собственном мире. Ему нужен был сын, который делал бы все, что и сам он делал когда-то: плавал, боксировал, играл в регби, упоенно гонял на машине, а получился невесть кто.
      
       Мне кажется, тебе лучше, чем в прошлый раз, когда мы виделись. Ты хотя бы начал отращивать новое сердце.
      
       Мне очень не хватало Пушка. Я знал, что живое существо нельзя заменить просто так, но поговорить об этом с родителями не решался. Они бы не поняли моего горя: в конце концов, вместо убитого котенка мне дали нового. Ущерб возмещен.
      
       Я открыл рот объяснить ей, что сейчас меня нельзя убить, но она сказала: "Не убить. Разрушить. Растворить. Здесь ты не умрешь, здесь ничто не умирает, но если пробыть здесь слишком долго, ты распадешься на мельчайшие крупицы, и они разлетятся повсюду. А это нехорошо. Тебя уже будет не собрать, и не станет того, что понимает себя как отдельное, цельное "я". Не станет твоей точки зрения -- ты будешь бесконечной чередой точек, твоему зрению недоступных..."
      
       Моя кровать была придвинута плотно к стене и стояла прямо у окна. Мне нравилось спать с открытым окном. В дождливую ночь больше всего: я открывал его, клал голову на подушку, закрывал глаза, и чувствовал на лице ветер, и слушал, как деревья качаются и скрипят. Если мне везло, на лицо задувало капли дождя, тогда я представлял себя посреди океана в лодке, качавшейся в такт волне. Я не воображал себя пиратом или что куда-то плыву. Я был просто у себя в лодке.
      
       Страх смерти дает нам силы.
      
       Дома все самые горелые места у тоста ел отец. "Ням-ням! -- приговаривал он. -- Древесный уголь -- полезно для здоровья!" или "Горелый тост! Любимый тост!" и съедал его целиком. Когда я был гораздо старше, он признался, что никогда не любил горелые тосты и ел их, только чтобы не отправлять в мусор -- за долю секунды все мое детство стало ложью: как будто один из столпов веры, на которых зиждился мой мир, обратился в прах.
      
       Дети идут обходными путями и тайными тропами, а взрослым нужна накатанная дорога и протоптанный путь.
      
       Все выглядит иначе, чем изнутри. И ты. И я. Люди гораздо сложнее.
      
       Я медленно сходился с людьми, если вообще сходился. У меня были книги, а теперь и котёнок.
      
       Вот ведь она, какая беда с живыми. Не живут долго. Сегодня котенок, завтра старая кошка. А потом лишь воспоминания. Да и они тускнеют, стираются, затираются...
      
       Жить и быть человеком -- это не то, что пройти или провалить экзамен.
      
       Воспоминания ждали меня, проступая сквозь контуры предметов, и звали к себе. Скажи вы, что мне снова семь, и на мгновение я бы почти поверил.
      
       Вот вы стоите рядом, а вполне может быть, вы бесконечно далеки и друг от друга, и от самой истины.
      
       И если я загляну внутрь себя, то увижу лишь бесконечную круговерть пристально изучающих меня зеркал.
      
       Меня обожгло обидой. Жить, выживать в этом мире, искать в нем свое место, делать то, что необходимо, и сводить концы с концами само по себе нелегко, а тут раз за разом придется оглядываться и думать, достойный ли это был поступок, каким бы ничтожным он ни был, потому что за одну твою возможность его совершить кто-то когда-то если не умер, то поплатился жизнью. Это было несправедливо.
      
       Ребенок, не каждый, конечно, думает, что он бог, и ни за что не успокоится, если остальные смотрят на мир как-то иначе.
      
       Ребенком я не был счастлив. Иногда был доволен. Я больше жил в книгах, чем где-то еще.
      
       Я никогда не понимал историй для взрослых, и начало там было слишком затянуто. После них мне казалось, что у взрослых свои секреты, масонские заговоры, мистификации. Почему они не хотели читать про Нарнию, таинственные острова, контрабандистов и опасных волшебниц?
      
       Я взял книгу и пошёл в сад.
       Был тёплый весенний день, светило солнце, и я вскарабкался по веревочной лестнице на нижнюю ветку большого бука, устроился там и стал читать. С книжкой мне было всё нипочём...
      
       Я был обычным ребёнком. То есть я был эгоистом и несколько сомневался в существовании того, что "не-я", зато верил, твёрдо верил, непоколебимо, что важнее меня нет ничего на свете. Ничего важнее, чем я сам, для меня не существовало.
      
       Неужели ты думаешь, что в этом мире будешь счастлив? В твоём сердце дыра.
      
       ... Истории рассказывают только за тем, чтобы показать, как персонажи меняются.
      
       Все выглядят иначе, чем изнутри. И ты. И я.
      
       Я увидел мир, в котором жил от рождения, и понял, какой он хрупкий; знакомая мне реальность была лишь тонким слоем застывшей глазури на тёмном праздничном торте, который кишит червями, пропитан кошмарами и начинён алчностью. Я увидел этот мир сверху и снизу. За пределами нашей реальности, точно пчелиные соты, множились другие миры, открывались другие врата и пути. Я увидел всё это и постиг, и оно заполнило меня, как воды океана.
      
       Мне нравились мифы. Они не были историями для взрослых или детей. Они были лучше. Лучше, и всё.
      
       ... Когда я был маленьким мальчиком, наверное трёх-четырёх лет отроду, я вроде как был чудовищем. "Ты был маленький мамзер", -- твердили мне тётки по разному поводу, когда я таки дотянул до взрослых лет и мои ужасные детские проделки можно было вспоминать с издевкой. Но на самом деле я не помню, чтобы был чудовищем. Помню, только хотел всё делать по-своему.
      
       Чудовища бывают любой наружности и всяческого размера. Некоторых люди боятся. Некоторые походят на тех, кого люди привыкли бояться давным-давно. Иногда людям бы надо бояться чудовищ, но они не боятся.
      
       Она широко улыбнулась. Для взрослой она и впрямь была хороша, но когда тебе семь, красота -- не императив, а лишь абстракция.
      
       Меня занимал вопрос, в ту пору я частенько об этом думал, кто я и что за существо стоит по эту сторону зеркала. Если лицо, которое я видел там, было мною, а я знаю, что оно мною не было, потому что я -- это я, что бы с моим лицом ни случилось, тогда что же такое я? И что за существо стоит и смотрит?
      
       Котёнок лизал мои пальцы своим маленьким шершавым язычком.
       "Я нашёл котёнка", -- сказал я.
       "Да, вижу. Она, наверно, шла за тобой от самого поля, где ты её выдернул из земли".
       "Это тот самый котёнок? Которого я тогда вытащил?"
       "Ага. Она не сказала тебе, как её звать?"
       "Нет. А они правда так делают?"
       "Иногда. Если внимательно слушать".
      
       Я сказал: "Мне не нравится, когда ты кричишь на меня".
       "А мне не нравится, когда ты ведёшь себя, как зверёныш!" -- заорал он, и я заплакал, и слёзы ручьём побежали по моему лицу, мне захотелось оказаться где-нибудь подальше отсюда.
       За последние несколько часов я видел вещи и похуже. Я вдруг понял, что мне наплевать. Я поднял глаза на тёмную фигуру, держащую фонарь, и сказал: "Ты чувствуешь себя большим и сильным, когда доводишь ребенка до слез?", и тут же горько пожалел об этом.
      
       Я не могла отвести тебя к океану, -- пояснила она. -- Но ничто не мешало мне принести океан к тебе.
      
       "Ты не забываешь, и всё время всё знаешь?"
       Она покачала головой. На её лице не было улыбки. Она сказала: "Скучно это, всё знать. Ты вынужден отказаться и забыть, если хочешь копаться в здешнем навозе".
       "То есть когда-то ты всё знала?"
       Она наморщила нос. "Все знали. Я же тебе говорила. Знать, как устроен мир, тоже мне невидаль. Ты и вправду вынужден отказаться, если уж вздумал играть".
       "Во что?"
       "В это", -- сказала она. И обвела рукой дом, небо, невероятную луну, звёздные вихри, спирали, скопления ярких галактик.
      
       Её отдали океану. Настанет час, и океан вернёт её.
      
       У разных людей воспоминания разные, не найдётся и двух человек, которые хоть что-то помнят одинаково, пусть даже они и видели это собственными глазами.
      
       И это было не море. Это был океан. Океан Лэтти Хэмпсток. Я вспомнил, и, вспомнив это, я вспомнил всё.
      
       "Зачем их пускать сюда?" И она заплакала, а мне стало неудобно. Я не знал, что делать, когда взрослые плачут. Я видел такое лишь дважды: бабушка с дедушкой плакали в больнице, когда умерла тетка, и ещё мама плакала. Я был уверен, что взрослые не должны плакать. У них же нет матерей, которые утешат и успокоят.
      
       Взрослые тоже изнутри не такие уж взрослые. Снаружи они большие и безрассудные, и всегда знают, что делают. А изнутри они нисколько не поменялись. Остались такими же, как ты сейчас. А вся правда в том, что нет никаких взрослых. Ни единого в целом огромном свете.
      
       "А сколько тебе лет на самом деле?" -- спросил я.
       "Одиннадцать".
       Я подумал немного. Потом снова спросил: "И сколько уже лет тебе одиннадцать?"
       Она улыбнулась мне.
      
       ... Когда взрослые выступают против детей, взрослые всегда побеждают.
      
       Детские воспоминания иногда скрываются и меркнут под грузом того, что приходит позже, как детские игрушки, забытые взрослыми на самом дне переполненной кладовки, но они всегда начеку и ждут своего часа.
      
       Взрослые идут нахоженными тропами. Дети разведывают новые. Взрослый довольствуется привычным, он идёт одним и тем же путём сотни, тысячи раз; и, может, ему никогда не придётся свернуть, проползти под кустами рододендрона, найти дырки в заборе.
      
       Ничто не остаётся прежним. Пройдёт ли секунда или одна сотня лет. Всё беспрестанно бурлит и клокочет. И люди меняются так же сильно, как океаны.
      
       Извинения всегда запаздывают, хорошо, хоть сожаление есть.
      
       Когда знаешь, чего бояться, оно как-то легче.
      
       Мы стареем и превращаемся в своих родителей...
      
       Я забылся в чтении. Я бежал от реальности, когда жизнь была слишком тяжкой или вовсе заходила в тупик.
      
       Я не скучаю по детству, но мне не хватает своего тогдашнего умения наслаждаться малым, даже когда рушится то, что внушительнее по значению и больше. Я не мог управлять миром, в котором жил, не мог отрешиться от вещей, людей и событий, причиняющих боль, но я черпал радость в том, что приносило мне счастье.
      
       Читать мне нравилось. Как ни крути, книги были надежнее людей.
      
      
       "Сыновья Ананси"
      
       Истории похожи на пауков со всеми их длинными лапками, и похожи на паучьи сети, в которых человек сам и запутывается, но которые кажутся такими красивыми, когда вы видите их под листовой на утренней росе, и так изящно соединятся между собой, каждая с каждою.
      
       Тоска съест тебя изнутри, останутся только кожа да кости.
      
       -- Ты заявился в мою жизнь. Ты разозлил моего начальника и натравил на меня полицию. Ты целовал мою девушку. Ты испоганил мне жизнь.
       -- Погоди, -- прервал его Паук. -- На мой взгляд, с последним ты и сам прекрасно справлялся.
      
       А ответ на вопрос, зачем пауки кусаются, прост. Потому что пауков это забавляет, потому что им хочется, чтобы укушенный никогда про них не забывал.
      
       Мать всегда твердила, что следует каждый день надевать чистое белье на случай, если собьет автомобиль, и чистить зубы - на случай, если будут опознавать по стоматологической карте.
      
       Несколько минут длилось "ты повесь трубку" -- "нет, ты повесь трубку", -- что составило бы честь парочке пятнадцатилетних жертв гормональной интоксикации, и наконец трубку повесили.
      
       Не будь он твердо уверен в своей вменяемости, уверен до такой степени, которая обычно встречается только у тех, кто беспрекословно считает себя Юлием Цезарем, посланным спасти мир от адских полчищ, то решил, что сходит с ума.
      
       Истории -- это сети, густые, нить к нити, и вы следуете к центру каждой истории, потому что центр -- это финал. А каждый человек -- нить.
      
       Интересно, отличается ли тишина могилы от, скажем, молчания космоса?
      
       Толстому Чарли хотелось пить, и голова у него болела, во рту было гадостно, глаза - слишком маленькие для головы. Все зубы зудели, желудок жгло огнем, а спина болела такой болью, которая начинается от коленей и доходит до лба, мозги у него как будто изъяли и заменили ватными тампонами, иголками и булавками, вот почему тяжело было даже попытаться думать, а глаза стали слишком круглыми и за ночь выкатились, а потом их прибили назад кровельными гвоздями...
       К тому же любые звуки громче трения друг о друга молекул в броуновском движении - выше его болевого порога. А еще ему хотелось умереть.
      
       -- Мне так нравится, как ты пахнешь! -- сказала она ему. -- Это какой-то одеколон?
       -- Всего лишь я, -- сказал он.
       -- Тогда тебя нужно разливать во флаконы.
      
       Если тебя спросят, хочешь ли ты дожить до ста четырёх лет, скажи "нет". Всё болит. Всё. У меня болит в тех местах, которые наука даже ещё не открыла.
      
       ... ей совсем не понравилось то, что тут, в Китае, выдают за китайскую кухню, и она ждёт не дождётся, когда вернётся в Лондон поесть настоящих китайских блюд.
      
       Он не распознал бы чувство вины, даже если бы ему выдали иллюстрированное пособие, где все составные части снабжены ясными подписями.
      
       Я считал, что даже если случится ядерная война, на Земле останутся только радиоактивные тараканы и твоя мама.
      
       И то, как он на нее смотрел... Проклятие, если бы он хоть когда-нибудь посмотрел так на меня, я умерла бы счастливой.
      
       Он [Паук] так развлекался в обличье Толстого Чарли, что даже спрашивал себя, и как раньше до такого не додумался. А ведь это гораздо веселее, чем бочка мартышек*.
       Пояснение к цитате:
       * Несколько лет назад Паука очень разочаровала бочка мартышек. Ничего интересного с бочкой не происходило, оттуда только доносились всякие любопытные звуки, а когда они прекратились и мартышки уже совсем ничего не делали -- разве что на каком-то молекулярном органическом уровне, -- пришлось избавляться от них глухой ночью. -- Примеч. автора.
      
       Говорят, что гости -- как рыба. И то и другое через три дня воняет.
      
       В комнату вошёл халат Толстяка Чарли. В нём была девушка.
      
       Правду он считал по сути податливой и ранимой, скорее делом мнения, чем фактом.
      
       Как у всех разумных существ, у Толстого Чарли был порог способности удивляться. Уже несколько дней стрелка отклонялась в "красное", иногда зашкаливала, а теперь прибор окончательно вышел из строя. Начиная с этого мгновения, ничто -- решил он -- не может его удивить. Больше идиотских несуразностей уже случиться не может. Приехали.
       Но, разумеется, он ошибался.
      
       Дейзи посмотрела на него с таким выражением, с каким Иисус мог бы посмотреть на человека, который только что сообщил, что у него, кажется, аллергия на хлеб и рыбу, и попросил по-быстрому приготовить ему салат с курицей: в этом взгляде были жалость и почти бесконечное сострадание.
      
       Бормоча бессвязные извинения, Толстый Чарли попятился через небольшую толпу. Где же конец света, когда он так нужен?
      
       Дейзи издала неопределённый звук, не означающий ни "да", ни "нет". Такой звук издают, говоря, мол, я знаю, что кто-то что-то сказал, и если я его издам, может, они уйдут.
      
       Толстый Чарли поднялся в свой номер цвета подводного царства, где на комоде красовался -- точно статуя маленького зелёного Будды -- лимон.
       -- Помощи от тебя никакой, -- сказал он лимону.
       А вот это было нечестно. Это же был всего лишь лимон, и ничего особенного в нём не было. Он делал, что мог.
      
       В жизни каждого из нас иногда случаются дожди. Но среди туч всегда светит лучик надежды.
      
       Самое главное в песнях -- то, что они совсем как истории: ни черта не стоят, если их никто не слушает.
      
       Наш мир очень маленький. Не надо долго жить на свете, чтобы это понять. Есть одна теория, согласно которой на Земле лишь пятьсот настоящих людей (так сказать, актерский состав; остальные, по той же теории, просто статисты), и более того, все они знакомы между собой. Последнее верно -- во всяком случае, настолько, насколько это имеет значение. В реальности мир состоит из тысяч и тысяч групп по пятьсот человек, в каждой из которых актеры натыкаются друг на друга, стараются друг друга избегать и обнаруживают друг друга в какой-нибудь богом забытой ванкуверской чайной. Есть в этом процессе какая-то неизбежность. Это даже не случайность, просто так функционирует Вселенная, которой совершенно безразличны предпочтения отдельных лиц или понятия о приличиях.
      
       Шестеренки в ее голове сместились, их зубцы сцепились между собой новым, неожиданным образом: храповики захрапели, трещотки затрещали.
      
       Ваши данные перебиваются случайными единицами и нулями, растаскиваются на мелкие части и наконец, в бетонных галошах, депонируются на дно Темзы.
      
       Будь в мире хоть немного справедливости, он бы покрывался испариной и стонал во сне, мучимый кошмарами, а фурии совести хлестали бы его скорпионами.
      
       Время расплавилось, растянулось и изогнулось.
      
       Я скотина другого сорта.
      
       Хотеть помочь и целоваться с моей невестой -- разные вещи. Мог бы сказать, что у тебя зубы болят.
      
       Три средства есть, и только три, для облегчения смертных мук и жизненных потерь. И средства эти: вино, женщины и песня.
      
       У нас тяжелое сердце. Печаль покрыла нас, как пыльца в сезон сенной лихорадки. Тьма -- наш удел, а несчастье -- единственный попутчик.
      
       Дело ведь в том, как ты звучишь.
      
       Существует, кажется, тысяча почтенных способов умереть. К примеру, можно спрыгнуть с моста в речку, чтобы спасти тонущего ребенка, или напичкать себя свинцом, в одиночку штурмуя бандитское гнездо. Не придерешься.
       По правде говоря, есть и менее почтенные способы, но вполне сносные. Спонтанное самовозгорание, к примеру: рискованно с медицинской точки зрения и маловероятно с научной, но это не мешает человеку развеяться, как дым, не оставив после себя ничего, кроме обугленной руки, сжимающей недокуренную сигарету.
      
       Как почти все на свете, эта история началась с песни. ... Их спели.
      
       C песней можно делать многое. Не только создавать миры и воскрешать сущее.
      
       У каждого, кто когда-нибудь был или будет, есть песня. Она не похожа на песню, у которой есть автор. В ней особая мелодия и особые слова. И очень немногим дано пропеть свою собственную песню. Большинство из нас боятся, что голоса не хватит, или что слова слишком глупые, или слишком честные, или слишком странные. Та что вместо этого люди свои песни проживают.
      
       Занималась заря, огромный апельсин утреннего солнца поднимался в обрамлении подкрашенных алым облаков. При виде такого неба даже самый прозаичный зануда вдруг открывает погребенную в недрах души потребность рисовать маслом.
      
       Невозможное случается. И когда это происходит, большинство из нас с этим справляется.
      
       Ничего не происходило. И продолжало не происходить. Эдакий сериал... "Снова Ничего". "Возвращение Ничего". "Сын Ничего". "Ничего выходит на охоту". "Ничего, Эббот и Костелло встречают волка-оборотня"...
      
       Человек должен тянуться за чем-то, за тем, что не может достать, иначе зачем небеса?
      
       Все можно наладить.
       Нужен лишь тот, кто за это возьмется.
      
       По части песен важно, что они как истории.
       Ни черта не значат, если их никто не слышит.
      
       Всякий, кто называет тебя "дамочкой", заведомо исключил тебя из списка людей, к которым стоит прислушаться.
      
       Существует, как заметил однажды Толстяк Чарли, множество видов тишины.
       У могил своя тишина.
       У космоса -- своя.
       У горных вершин -- своя.
       Есть тишина охоты. Это тишина выслеживания. В такой тишине нечто мягко ступает на когтистых лапах, а под пушистой шкурой перекатываются стальные мускулы. Нечто цвета теней в высокой траве. Нечто, готовое позаботиться, чтобы ты не услышал ничего, что оно не пожелало бы выдать.
      
       Мир, может, и остался прежним, зато обои поменялись, верно?
      
       Люди отвечают на истории.
       Они рассказывают их самим себе.
       Истории разлетаются, и когда их рассказывают, меняют рассказчиков.
      
       В реальности мир состоит из тысяч и тысяч групп человек по пятьсот, и жизнь людей в этих группах уходит на то, чтобы натыкаться друг на друга, пытаться избежать друг друга или случайно обнаруживать друг друга в одном и том же кафе в Ванкувере.
      
       В темноте говорить правду гораздо легче.
      
       Есть реальность, а есть реальность, и какие-то вещи оказываются реальнее других.
      
       Жизнь -- это рок-н-ролл, но я балдею от радио.
      
       Это было в те дни, когда песни, которыми творился мир, еще пелись, в те дни, когда еще выпевали небо, и радугу, и океан, в те дни, когда звери были людьми, а не только животными.
      
       Людей всегда тянуло к великим историям, уводящим в мечту. Так они наделяли свой мир смыслом.
      
       Где же конец света, когда он так нужен?
      
       Песни никуда не исчезают. Они прочнее времени. Подходящая песня способна выставить на посмешище императора и свергнуть династию. Песня может протянуть еще долго после того, как превратились в прах и сны события и люди, про которых в ней говорилось. Такова сила песен.
      
       Сказки -- как пауки: у них длинные ноги. Сказки -- как паутина, в которой запутывается человек, но которая так красива, когда рассматриваешь, как изящно сплетаются ниточки над листком, как драгоценными каплями блестит на них утренняя роса.
      
       Если живешь бездумно, всё кажется чудесным.
      
      

    Оксана Панкеева.

       "Пересекая границы"
      
       ... женщины -- они существа загадочные... Пока они пьяные, мы им нравимся и они нас вроде как хотят, а когда они наутро уже трезвые, оказывается, что их подло обманули, обидели и опозорили... И что забавно, очень часто они действительно так думают.
      
       ...Принц-бастард дураком не был и прекрасно понимал, что правление государством -- это не балы и охота, не кувыркание в постели с фрейлинами, а тяжкий труд и огромная ответственность.
      
       ...Что касается дурацких слухов, на этот счёт есть одно хорошее правило. Чем больше внимания ты им уделяешь, чем агрессивнее ты на них реагируешь, тем охотнее люди будут в них верить.
      
       Люди склонны смеяться над тем, что недоступно их убогому пониманию.
      
       Нечего стесняться говорить о том, что, не стесняясь, делаешь.
      
       Он у нас большой любитель страдать. Он это делает долго, вдохновенно и со вкусом.
      
       Для подданных существует официальная версия, а больше им знать не положено.
      
       Три пожара, пара наводнений, плюс локальное землетрясение примерно равны одному королю в дурном настроении.
      
       Бывает с людьми всякое. И жизнь иногда выкидывает такие фишки, что ни в одном кино такого не увидишь, потому как ни один сценарист в здравом уме до такого не додумается. А у больного кто ж сценарий возьмет.
      
       -- О чем бы вы еще хотели узнать?
       - А расскажите о ваших подвигах, - попросила девушка. Принц-бастард помрачнел.
       - Пусть вам расскажет кто-то другой. Это будет нескромно с моей стороны, и я не люблю об этом говорить.
       - Извините, я не знала, что вы такой скромный герой.
       - Я, кажется, не говорил вам, что я герой. - удивился Элмар.
       - Ну, как же, раз вы совершали подвиги - значит вы герой.
       Логика была железная. Возразить было нечего.
      
      
       "О пользе проклятий"
      
       Почему-то любой мужчина -- если он мужчина, конечно, а не мешок с дерьмом -- знает, что за каждое слово нужно отвечать, только тогда оно имеет вес. А у женщин всё запросто: захотела -- и ляпнула и никакого ответа за свои слова держать не обязана. Поэтому и не уважают мужчины женскую болтовню и пустые сплетни. Если они мужчины, конечно.
      
       Я не могу просто так упасть в постель с совершенно чужим человеком. Мне надо либо почувствовать его близким, либо набраться до чёртиков...
      
       -- ...Ну их вообще, эти проблемы, что мы всё о проблемах... Расскажите лучше, как вы живёте?
       -- Если опустить проблемы, то вообще никак.
      
       Не отчаивайся, может, всё обойдётся. Не позволяй страху убивать себя раньше времени.
      
       ... Вечный вопрос, не имеющий решения... В чём истинное мужество -- жить или умереть. На него нельзя ответить однозначно жизнь мало чем отличается от битвы. И в жизни, как и в битве, в какое бы безвыходное положение ты ни попал, нельзя сдаваться, надо драться до конца.
      
       А если тебя опять одолеет тоска... Надо встать в полный рост, показать всему миру два пальца и вслух сказать, что ты имела в виду всё и всех. И делать то, что тебе хочется, наплевав на всё...
      
       Один из непреложных законов мироздания гласил: если у тебя вдруг случится хорошее настроение, обязательно найдётся кто-то, кто тебе его испортит.
      
       Как мало надо человеку для счастья! Это всё относительно. Иногда для счастья надо несравненно больше, а иногда -- намного меньше. Сейчас это для тебя -- чашка кофе. Завтра может оказаться кружка рассола. Через неделю -- новые сапоги. А я знал времена, когда пределом мечтаний был обычный кусок хлеба. Глоток воды. Или просто чтобы не было больно...
      
       Я не боюсь умереть. Смерть страшна, когда она отнимает близких, а свою собственную не успеваешь даже осознать. Ты был - и тебя нет.
      
      
       "Поспорить с судьбой"
      
       -- У вас такое интеллигентное лицо...
       -- Для общения с некоторыми людьми интеллигентное лицо не подходит, и возникает необходимость состроить наглую морду.
      
       Для чего ещё существуют друзья, как не для того, чтобы соваться с идиотскими сочувствиями и вызывать гнев -- лучшее лекарство от отчаяния.
      
       ... умереть счастливым -- удовольствие весьма сомнительное. Когда ты счастлив, жить хочется больше, чем когда-либо.
      
       Судьбу нельзя обмануть, но ей можно сказать "нет" и категорически отказаться играть по её правилам.
      
       - Домой... Домой - куда? Где мой дом? Везде... и нигде. Ты знаешь, где твой дом? И я не знаю. И где мой не знаю. У меня был дом. Большой. Красивый. Кастель Коронадо. С угловыми башнями, чтоб им... Теперь он не мой. А зачем нам вообще дом? Мы будем жить здесь. Гнездо совьем... или выроем норку...
      
       Так вот почему она так много пьет! -- оживился Элмар. -- Это просто традиция ее родины!
      
      
       "Люди и призраки"
      
       ...С перепугу люди иногда так резко умнеют...
      
       ... Дети по сути своей бестолковые создания и всегда стремятся подражать взрослым, даже если взрослые говорят и делают полную ерунду.
      
       А ты хотел, чтобы всё прошло по плану? Оно и видно, что это твоё первое серьёзное дело. Чтоб ты знал, по плану никогда не бывает. Всегда случаются накладки.
      
       -- А как ты думаешь, почему твоя подруга всё-таки согласилась выйти за него замуж? Он-то понятно, любит её без памяти, это любому теперь ясно. А она? Как он её уломал?
       -- Видишь ли.. Кира.. Она немного странная, как все женщины-воительницы. Когда за ней ухаживали, как за нормальной женщиной, это в ней не пробуждало никаких чувств. А стоило ей один раз попасть в неприятность в компании его величества, она тут же прониклась к нему таким восторженным обожанием, какого я за ней прежде вообще не замечала. Она мне три вечера подряд рассказывала, какой он бесстрашный, мужественный и как бы она с ним хоть в битву, хоть в разведку, хоть на подвиги...
       -- Хоть замуж.
      
      
       "Шёпот тёмного прошлого"
      
       Но разве можно разумом понять и измерить тот неземной восторг, что окрыляет влюблённых и толкает на самые невероятные глупости? Разве подчиняются логике душевные порывы, налетающие внезапно, как шквальный ветер, и не оставляющие времени на обдумывание и осмысление?
      
       Ну почему, как только начинает казаться, что жизнь налаживается, как только начинаешь хоть немного чувствовать себя счастливым, обязательно случается какая-нибудь сволочная мерзопакость!
      
       Жизнь продолжалась, несмотря ни на что. Она, зараза такая, всегда продолжается, что бы ни случилось. Какие бы ни произошли события, радостные, трагические, кошмарные, всё заканчивается... а жизнь продолжается.
       Плавная, могучая и неповоротливая река бытия не останавливается даже в великие моменты, потрясающие всё человечество <...>
       Словом, всё проходит, и события прошедших дней так же сотрутся и забудутся, смятые повседеневной суетностью человеческого существования.
      
       Не ищите причин и не докапывайтесь до корней, не разбирайте любовь на составляющие, если не хотите её потерять. Принимайте всё как есть и наслаждайтесь счастьем, пока ничто вам не мешает.
      
       Не смейте сомневаться. Никогда, ни в коем случае, если вы любите -- не убивайте любовь сомнениями, они отравляют жизнь и лишают счастья. Уж лучше лишний раз разочароваться...
      
      
       "Рассмешить богов"
      
       Всё равно мы когда-то должны умереть. Так что, всю оставшуюся жизнь трястись над остатками своего здоровья? И отказываться от всех мыслимых удовольствий, только чтобы продлить своё жалкое существование? Ха!
      
       Есть люди, которые любят лес и находят покой и умиротворение среди зелени вековых деревьев. Есть люди, влюбленные в море, готовые часами созерцать обманчиво-изменчивую бирюзовую бесконечность. Есть такие, кто с восторгом принимает бескрайние просторы степей. Кантор был городским ребенком, и красота этих улочек, беспорядочно струящихся среди разнообразных строений, была ему ближе, чем всяческие красоты природы. Он с удовольствием разглядывал дома, среди которых невозможно было найти два одинаковых, шагая по неровной мостовой навстречу неизвестности, и ему казалось, что умирать не страшно.
      
       Эх, люди, люди... Амбициозность -- ваше самое скверное качество после жлобства. И помимо всех прочих своих пороков этот господин -- нет, вы вдумайтесь! -- совершенно добровольно пьёт отвратительное пиво!
      
       Взгляд -- это худшее, чем можно человека обидеть. За слова можно извиниться, поступки можно объяснить или исправить, а взгляд -- это такое неосязаемое, неуловимое нечто, которое и объяснять бесполезно. Он сделал своё чёрное дело, мелькнул -- и пропал, а чувство осталось. И даже не всегда можно потом вспомнить, отчего это чувство возникло.
      
       Безделье -- основной источник всяческих неподобающих глупостей.
      
      
       "Путь, выбирающий нас"
      
       Только взлетишь, расправишь крылышки, почувствуешь себя вольной птицей, парящей где-то высоко-высоко над грешной землей с ее обыденными проблемами... и тут тебя обязательно ракеткой по морде -- хрясь! И сразу вспоминаешь -- да какая ж ты птица? Ты размечтавшийся теннисный мячик!
      
      
       "Песня на двоих"
      
       ... Кантор боялся так, как и подобает отважному воину: весь его вид выражал готовность умереть на месте, сомкнув зубы на глотке противника.
      
       ... можно ведь и правду подать по-разному... И правда -- она тоже разная бывает. Человек может скрывать не только собственные нехорошие поступки, но и что-нибудь такое, в чём он лично не виноват, но вспоминать это ему неприятно... И друзья об этом тактично помалкивают. А вот враги, напротив, с великой радостью бьют по самому больному и страшно радуются, если удаётся противника унизить и обидеть.
      
       Можно полюбить разгильдяя, зануду, убийцу, нытика, даже лодыря и пьяницу, если ты готова всю жизнь прощать упомянутые недостатки. Но лжеца и лицемера, почитающего тебя за ходячий кошелёк, можно полюбить лишь в одном случае -- не зная о его истинном облике.
       Любой искусственно сдерживаемый конфликт рано или поздно вырывается из-под контроля, и сила взрыва прямо пропорциональна длительности сдерживания.
      
       Если ты закрыла глаза и не видишь чего-либо тебе неприятного, это не значит, будто оно исчезло. Удары судьбы следует встречать грудью или хотя бы с открытыми глазами.
      
       -- ... скажи, что ты почувствуешь, когда узнаешь, что человек, которого ты любила и которому верила, обманывал тебя, использовал и даже не уважал, не говоря уж о любви?
       -- Почувствую, что я дура!
      
       -- Господа и товарищи! -- оглушительно, на всю деревню, воззвал ничего не понимающий хозяин. -- Все внимательно посмотрели по сторонам! Где-то остались видны следы сегодняшнего побоища! Я ничего не вижу, но гости уже начинают падать в обморок! Посмотрите хорошенько, что мы забыли?
      
      
       "Поступь Повелителя"
      
       ... Когда покопаешься как следует в себе самом, да вывернешь (...) самые дальние тайнички своей души -- да честно, без глупого кокетства и снисходительности к себе, называя всё своими именами и не прикрываясь обтекаемыми формулировками, -- тут и окажется, что получил ты как раз то, чего сам хотел, но сказать боялся даже самому себе. Есть они, у каждого есть -- такие желания, что лучше бы и не сбывались. И случается, что они всё-таки сбываются, -- ведь у богов своеобразное чувство юмора...
      
       ... если женщина хочет услышать доброе слово -- не стоит ей в этом отказывать. Пусть даже это слово будет выдумкой от начала до конца.
      
       Поверьте моему опыту <...>, ничего сверхъестественного на свете не бывает, а всё, что на первый взгляд кажется таковым, при более пристальном изучении всегда объясняется естественными причинами.
      
       ... люди, отдающие приказы, часто оказываются несовершенны, как и все мы. И раз они выдумывают приказы, которые невозможно выполнить, долг их подчинённых -- совершить невозможное.
      
       ... единственная доступная ему глубина тактической мысли -- это ворваться через парадную дверь, выбив вместе с косяком, даже если она открыта.
      
       Если человеку постоянно не везёт, со временем он привыкает к этому, как к закону природы, приучается не рассчитывать на успех и философски воспринимать очередную неприятность.
      
       Видимо, такова судьба завоевателя. Смелые и достойные представители завоеванных народов не хотят с ним водиться. Служить новым хозяевам приходят другие, которым всё равно, кому служить, лишь бы платили хорошо.
      
       Если передо мной оказался невоспитанный собеседник, который хамит и обращается ко мне свысока, это не причина опускаться до его уровня.
      
       День премьеры -- это всегда маленький локальный конец света. Массовый психоз, безумная беготня, актёры трясутся и пьют валерьянку, ибо главный режиссёр посулил изничтожить любого, кто посмеет снимать стресс иным, дедовским способом.
      
       Задним умом мы все гении...
      
       -- Зря ты так. Когда начинаются разговоры с крысами, одному лучше не оставаться. А то к утру она тебе и о политике расскажет, и закурить принесет, и по стенам бегать научит...
      
      
       "Дороги и сны"
      
       Курсовая лучше всего пишется в ночь перед сдачей, так, может, вдохновение для прощальных писем тоже приходит в последние часы перед расставанием?
      
       Почему-то люди частенько идут на поводу у собственных заблуждений, и одно из них гласит, будто приличная доза алкоголя -- верный способ забыть о несчастьях и бедах, особенно о тех, которые нельзя никак исправить и нужно только пережить. Увы, подобное забвение не длится дольше одной ночи (если только эта ночь не заканчивается белой горячкой и продолжительным визитом в приют для умалишенных). Особая злая ирония ситуации заключается в том, что, даже пробудившись утром с провалами в памяти, искавший забвения первым делом пытается вспомнить, где он находится, как сюда попал, что и с кем вчера пил и по какому поводу. Разумеется, в отличие от первых двух-трех вопросов последний оказывается самым простым и доступным, и бедняга с огорчением вспоминает, что пил как раз для того, чтобы забыть.
      
       Согласно его убеждениям, наводить красоту и уют следовало исключительно по вдохновению, по зову души, в тех (скажем прямо, очень редких) случаях, когда этой самой душе вдруг захочется чего-то большого и чистого. Или же в безвыходной ситуации, когда нет возможности противостоять моральному насилию в лице начальства или санитарной инспекции. А метаться с тряпкой, подобно буйнопомешанному зайцу, лишь для того, чтобы впечатлить гостей, Витька почитал за очковтирательство и недостойные понты. Тем более когда и так чисто.
      
       Взаимная симпатия, мимолётное увлечение, лёгкая влюблённость или даже банальное любопытство -- всё это приводит мужчину и женщину на ложе к взаимному удовольствию. Такая связь свободна от расчётов, она не оставляет обязательств, легко рвётся и, как правило, не длится долго.
      
       Я совершил непростительную ошибку и всё испортил. Я влюбился. Всерьёз. Нет ничего хуже подобных недоразумений -- когда для одного из двоих любовное свидание остаётся лишь очередным приятным приключением, а для другого становится началом настоящей большой любви. В лучшем случае несчастным остаётся один, в худшем -- оба. Запомните это, юноша, и не повторяйте моей ошибки. Мы не властны над своими чувствами, но мы можем хотя бы не поддаваться иллюзиям...
      
       Мужчины, как всегда, долго сомневались, искали объяснения, пытались всё списать на женскую внушаемость -- мужчинам всегда проще найти другое объяснение, чем признать свою неправоту.
      
       ... если относиться к людям как к грязи, у вас никогда не будет ни друзей, ни нормальных отношений с женщинами. Лишь враги и рабы будут сопровождать вас по жизни.
      
       Никогда не пробовал... Но теоретически знаю, значит, должно получиться.
      
       Лучшее лекарство от потерь -- новые приобретения.
      
       Кстати крылья, скажу я вам, -- это такая полезная часть тела в деле покорения женщин!
      
      
       "Обратная сторона пути"
      
       Разве для вас является новостью, что разные люди могут понимать одно и то же по-разному, причём совершенно искренне? Что со стороны многое видится совсем не так, как изнутри? Что любые человеческие отношения совсем иначе выглядят для постороннего наблюдателя, чем для эмоционально вовлечённого участника?
      
       Время лечит всё. Боль проходит. Надо только потерпеть, пережить первые, самые трудные дни.
      
       ... Самые катастрофические неприятности случаются как раз тогда, когда их меньше всего ждёшь, и особенно если вдруг про них забудешь, увлёкшись чем-нибудь интересным и замечательным.
      
      
       "Распутья. Наследие Повелителя"
      
       Когда речь идет о жизни и смерти, нет такой вещи, которая показалась бы слишком дорогой платой.
      
       Он уже хорошо знал это отвратительное состояние, странную смесь бессилия и апатии с панической тревогой, когда кажется, что смертельно устал и хочешь спать, а стоит лечь -- и сон не идёт, в голову лезут всякие страсти, и если даже удаётся на несколько минут задремать, обязательно приснится какая-нибудь гадость.
      
       Всякое мнение сразу становится весомым и убедительным, когда за ним стоит гарнизон.
      
       ... Попытки оградить близкого человека от всех мыслимых опасностей обычно и бесполезны, и ни к чему хорошему не приводят.
      
       ... Вам уже пора бы знать, что всякое движение в политике имеет причину, что в основе всегда лежат чьи-то конкретные интересы и что если вам кто-то предлагает поменять в стране власть, прежде всего следует задуматься: что он хочет с этого получить.
      
       Он понимал, что лишает себя последней возможности сохранить честь и достоинство, но...
       Есть вещи, которых человек просто не может сделать. Не может, и всё, что бы ни стояло на кону. Потому что после этого уже не идет речь ни о чести, ни о достоинстве -- ты просто перестаешь быть человеком.
      
       Что бы ты ни потерял -- жизнь все равно дороже, пока жив, все еще можно поправить.
      
       Неизбежная цена, которую мы платим за счастье, -- извечный страх его потерять.
      
       Поражение -- это не конец пути, если ты его пережил.
      
       Самоуверенность -- худшее, что есть в мужчинах.
      
       Не обижайтесь, дерзость -- один из недостатков юности.
      
      
       "Распутья. Добрые соседи"
      
       Всё пройдёт <...>. Любые неприятности случаются, заканчиваются и забываются.
      
       Добрые вести благотворно действуют на расположение духа, даже если их сообщать, а не
       Увы -- такова доля победителя -- именно ему приходится разгребать весь бардак после битвы.
      
      

    Ольга Громыко (две из списка в соавторстве с Андреем Улановым).

       "Плюс на Минус"
      
       А ты выеживайся побольше, -- с досадой проворчал Саня, -- еще и тебя выкину, как Стенька Разин ту княжну... тоже небось достала его по самый... челн расписной.
      
       Женщина подумает одно, скажет другое, сделает третье и обвинит тебя в четвёртом!
      
       - И вообще, ты почему до сих пор на ней лежишь?!
       - Мягко, вот и лежу, - огрызнулся парень, но поднялся.
       - А девушку назад поставить? - вкрадчиво поинтересовалась Марина.
      
       Видимо, крепкого слова боялась не только отечественная нечесть, но и забугорная техника.
      
       Девушка, можно, я матом разговаривать начну? Нет? Ну тогда, мягко говоря, почти не выражаясь, это хрен раскидистый.
      
       Музыкального слуха я лишен, зато всегда готов компенсировать громкостью и чувством исполнения.
      
       - Лен, ты мне доверяешь?
       Вопрос бы сложный, кофе горячий. В чем-то я Сане, конечно, доверяла. Например, если бы мне понадобилось довести до ручки какого-нибудь врага, то у меня не возникло бы и тени сомнений, с кем его познакомить.
      
       Если дама о чем-то настойчиво просит, заставлять её повторять просьбу - моветон.
      
       Кажется, я начал догадываться, почему её хотят убить. И занял очередь.
      
       Мадам думает, что сможет проскакать по этим колдобинам на своем задохлике? Мадам большая оптимистка? Ну-ну.
       Пояснение к цитате:
       о проезде по бездорожью
      
       Подслушивать под дверью неинформативно, мало ли о ком могла идти речь!
      
       Все устаканится, все сложится,
       Судьба повозку тронет в путь,
       И мы - такие невозможные --
       В пути притремся как-нибудь.
       Все утрясется, перемелется
       У совершенно разных нас --
       Ведь плюс и плюс вовек не склеятся,
       А плюс и минус - в добрый час!
      
       Мы побунтуем для приличия,
       На подлость сетуя богов,
       На непомерное количество
       Объединивших нас врагов.
      
       А после - стерпится и слюбится,
       Оставив нас гадать вдали,
       Как раньше в серых дней распутице
       Мы друг без друга жить могли...
      
       ***
      
       Завтра в бой нам по первому снегу --
       В грязь сбивать, расшивать алым шелком...
       ...Я вернусь к тебе - где бы я не был,
       Ты дождись меня - сколько б ни шел я...
       Воздух взвоет, земля в небо брызнет,
       Дымный ветер наполнится сталью...
       ...Я храню тебя - в сердце и письмах,
       Ты люби меня - кем бы ни стал я...
      
       Горсть жетонов чужих на ладони
       И кошмаров ночных крик безгласный...
       ...Встреть, заплачь, обними - чтоб я понял,
       Что в аду уцелел не напрасно...
      
       Ведь привычка не смолчать, когда другие глотают языки... Она обходится дорого, но стоит еще дороже.
      
       Оголодавших за выходные гаишников на кольцевой было натыкано немерено, но перекрашенный фольксваген выглядел до того убого, что ни у одного милиционера на него палка не поднялась. Хотя у них и повода не было: так аккуратно я не водила машину даже на экзамене в ГАИ. За что была вознаграждена матерным бибиканьем обгоняющих нас машин. Когда водители замечали за рулем блондинку, раздражение на их лицах сменялось неподдельным сочувствием -- причем в адрес Сани.
      
       -- Ударный отряд Госнежохраны, спецназ нервно курит в сторонке...
       -- ... гадая, что курили мы, -- поддакнула Леночка.
      
       - С собой лучше крейсер возьми.
       - Чего? - опешила я. - А! Дурак, эти туфли лодочками называются.
       - Лодочки - это тридцать пять и меньше. А у тебя тут настоящие эсминцы... типа "Эрли берк".
      
       Пока современной женщине не доведется столкнуться с разъяренным мужчиной, она даже не представляет, насколько он сильнее ее.
      
       Эх... вот что бы такое хорошее сделать, чтобы всем плохо стало?!
      
       Если б от проклятий так запросто помирали, у нас бы после каждой сессии преподавательский состав обновлялся!
      
       Этим мужикам только одно и нужно! Женщинам, впрочем, тоже...
      
       Кажется, что твои дела хуже некуда? Заведи мужчину -- а потом избавься от него!
      
       - Алло?
       - Это квартира Коробковой Елены Викторовны? - официально прорычала трубка.
       - Вы не туда попали, - обреченно соврала я.
       - Леночка, как тебе не стыдно обманывать начальство! - Голос Серафима Петровича загремел, кажется, из обеих мембран. - Я же тебя сразу узнал! Ты почему мобилку не берешь?
       Потому что нарочно дома ее оставила, чтобы никто меня достать не мог.
       - А если узнали - зачем спрашивали?
       Шеф предпочел проигнорировать провокационный вопрос.
       - Елена Викторовна, я хочу вас видеть!
       Я злобно воткнула вилку обратно в гусиную ногу.
       - Возьмите в третьем слева ящике мое личное дело. Там на первой странице большая цветная фотография.
      
       На мужчинах природа не то отдыхает, не то издевается...
      
       При должном старании даже из мужчины можно сделать человека.
      
       Хочешь запороть какое-нибудь дело -- поручи его мужчине!
      
       Если бы женщины были в два раза умнее мужчин, человечество давно бы вымерло.
       К счастью, мы умнее раз в пять.
      
       ... Мы с тобою шли навстречу,
       Мы так ждали этой встречи...
       Не узнали - и прошли.
      
       Мы обладаем свободой выбора, но абсолютная судьба не подлежит изменению. То, что должно случиться, случается в любом случае, независимо от обстоятельств.
      
       На самом деле быть пустотой хорошо. Когда ты никто и звать никак, ты никому не нужен - но и тебе на весь остальной мир плевать с вершины Джомолунгмы.
      
       -- И вообще, у меня сейчас ПМС, меня нельзя трогать!
       Шеф замолчал, посопел и неуверенно (видно, слышал что-то такое от жены) поинтересовался:
       - Это как?
       - Паршивое Мужененавистническое Состояние!
      
       Посиди со мной --
       просто так, без пошлого...
       В мраке за спиной
       вьются тени прошлого,
       Лица, имена
       смертью в память врезаны...
       Нынче ты одна
       мостик мой над бездною.
       Дым от сигарет --
       крепкой и ментоловой,
       Тусклой лампы свет
       высеребрил головы...
       Мне не нужно слов
       и не нужно жалости,
       Я к боям готов,
       я привык к усталости,
       Ввек не заслужить
       мне покой упущенный,
       Научиться б жить
       не былым, а будущим.
       ...Полночь. Ветра шум
       плещется над крышами,
       Посиди, прошу --
       просто меня выслушай...
      
       ... единственным ярким пятном был жизнерадостный плакат в розовых тонах <...> и надпись сверху: "Беременность -- естественное состояние женщины". Выходит, до сих пор я пребывала в неестественном?!
      
       Я не феминистка. Просто до сих пор мне попадались исключительно идиоты.
      
       В гневе вы смешны, тьфу, страшны...
      
       Пуля может и мимо просвистеть, а измена -- всегда точно в сердце...
      
       Наш райончик вообще был стареньким, хрущевской застройки: пятиэтажки без лифта, мусоропровода и гарантии, что если я выйду на балкон, то лифтом не поработает он --
       Любовь как выстрел в голову -- ослепительная вспышка, и мозги уже не работают.
      
      
       "Верные враги"
      
       Все мы ласковые, когда голодные. Навязались на мою голову. Плевать, что не люблю, лишь бы кормила...
      
       Он был против, да еще как. Но взглядом я испепелялась плохо, а чего-нибудь подейственнее у него не было.
      
       Совсем не глупый совет. Дураки таких не слушают. Топчутся на месте, шмыгают носом, надеясь, что всё уладится само собой: меня удар хватит, мастер чудом исцелится, охотничий рог под окошком запоет.
      
       Делать мне нечего -- до хрипоты с дураками спорить... умный бы с первого раза прислушался.
      
       -- Ядом не забыл посыпать?
       -- Забыл, добавь по вкусу!
      
       Я просто искренне радуюсь за человека которому удалось так легко от тебя избавиться
      
       Работу не на плечи -- на душу примеряют.
      
       Некоторые планы кажутся гениальными в момент прихода в голову, без сучка и задоринки проходят стадию разработки и блестяще проваливаются уже на первой секунде осуществления.
      
       C того памятного вечера у нас с Вересом установилось нечто вроде вежливого нейтралитета, как между двумя вражескими лагерями, в которых кончились стрелы, врукопашную идти что-то не хочется, и воины в ожидании интендантских обозов повадились в складчину варить на нейтральной территории кулеш. Рест играл роль всеми позабытого тысячника, который уныло слоняется вокруг костра, пытаясь отделить своих от чужих, но обе армии от него досадливо отмахиваются, а то и гоняют за дровами.
       Подпустить "тысячника" собственно к готовке означало вообще сорвать боевые действия, надолго рассадив воинов по кустам. У оборотней, хвала богам, желудки покрепче... правда, я так и не смогла определить, является ли содержимое глубокой миски густым перловым супом или жидкой кашей, но оно было горячее, сытное и кое-как подцеплялось ложкой, поэтому Рест отделался только ироничным замечанием "А не завести ли нам поросеночка?" Верес, недавно переведенный на общие харчи (хотя я по-прежнему покупала для него белый хлеб и творог, а козье молоко и так всё до капли шло ему) и вроде бы смирившийся с домашним питанием, фыркнул в поднесенную ко рту ложку и скептически уточнил: "Думаешь, приживется?"
      
       -- Что может означать внезапно исчезнувшая мышь?
       -- Внезапно возникшую кошку
      
       Человеческое селение без подобных старух -- что банка варенья без плесени. Их вездесущие глаза, всеслышащие уши и болтливый язык не дадут вам незаметно гульнуть с чужой женой, закрутить залом на соседском поле и уж тем более побегать по округе на четырех лапах. Впрочем, надо признать, действуют эти бабки совершенно бескорыстно. Лучшей наградой для них будет полюбоваться из-за заборчика на результаты своих трудов -- семейный скандал, драку между соседками или костер высотой с избу.
      
       Волевое напряжение мышц перешло в мощный спазм, скрутивший тело до самых кончиков пальцев, с хрустом выворачивающий суставы, раздирающий сухожилия, сгибающий кости и сминающий хрящи. Превративший его в единый сгусток боли с запертым в переплавляющемся горле криком. И -- волна липкого, животного, всепоглощающего ужаса от нарастающего удушья и невозможности сделать вдох.....в тысячный раз, и каждый -- как будто последний...
      
       За то, что путаешь мужество с тявканьем из-за угла. А месть -- с глупым, бездарным и бесцельным мелким шкодничеством.
      
       ... Ей отмерено время
       Между светом и тьмою...
       Непосильное бремя -
       Оставаться собою,
       Быть ни тем и ни этой
       Но обоими сразу,
       Ни живой, ни отпетой,
       Лишь по сердца приказу
       Поступать. Даже если
       Разорвут его в клочья
       Те, кто день славят песней
       Те, кто шастают ночью.
       Мало тех, кто поймут
       Сумрак... Тех, кто поверят -
       Он не враг, и ведут
       В обе стороны двери...
       ...Кем -- не знаю ответа -
       Суждено ей когда-то
       Стать? Весенним рассветом -
       Или зимним закатом?
      
       Сначала раздался короткий взвизг и изумленное восклицание, потом глухой стук полки, на которой стояли кадушки с водой, плеск упомянутой, фырканье, возмущенное рычание и щелканье зубов, треск материи, грохот и два сочных определения ситуации с разных точек зрения -- короче, всё, что обычно происходит, когда в темноте наступают на хвост оборотню.
      
       В страшном сне не приснится -- оборотень на побегушках у колдуна! То хлеб ему посоли, то свечу принеси, то от окна, видите ли, дует. Эдак скоро вообще магией пользоваться разучится! И самое ужасное -- он не требует и не издевается, просто просит, как будто у хорошей приятельницы. Еще и поблагодарить никогда не забывает.
      
       Еле вытолкали "заботливого родителя".
       Очень я сомневаюсь, что Верес его толкал. Скорей уж представляется красивая "ласточка" из сеней, с серебристым ореолом, как у магического светлячка, послушно скользнувшего к столу вслед за колдуном.
       -- Тогда скорняк закатил скандал уже мне... попытался, вернее. Мол, пусть бы пьянчуга забирал свое никчемное отродье, а то, избави боги, издохнет еще тут под лестницей, потом дом заново святить. И платить мне ни за его лечение, ни за осмотр хозяин не собирается, чтоб я и не надеялся.
       Две "ласточки".
      
       -- Шел, ты что, обиделась? -- удивленно окликнул меня колдун.
       -- Нет. Просто приняла к сведению.
      
       Хозяин радостно потирал руки и даже выдал мне премиальные, такие унизительные, что я тут же подала их первому попавшемуся нищему. Он тоже не пришел в восторг, но по долгу службы смолчал.
      
       Ведьма тем временем ликвидировала пикантный очаг возгорания, отвесила Вересу ироничный поклон и, развернувшись, вразвалочку потопала обратно к городу, на робкие оклики подельников лишь передернув плечами: мол, насчет столь превосходящего противника мы не договаривались, орешками на рынке торговать оно поспокойнее будет.
      
       -- Время? Место?! Колдун, тебе мозги, а не кости лечить надо! Ты, между прочим, не в королевском дворце за пятью оградами отлеживался, а у оборотня в логове концы отдавал!
       -- Я это и имею в виду, -- спокойно подтвердил Верес. -- Если уж хуже быть не может, значит, можно смело надеяться на лучшее!
      
       За снаряжение мы неосмотрительно взялись на краю льдинки с почти незаметным -- если, конечно, ты стоишь в валенках, а не на лыжах, -- уклоном. И стоило дракону начать пробный шаг, как полозья, словно норовистые лошадки, наконец-то дождавшиеся команды "Но-о-о!", дружно урвались с места, всё убыстряя ход. Вместо того чтобы затормозить палками, Мрак бестолково замахал ими в воздухе, пытаясь удержать равновесие, но лишь придал дополнительное ускорение. Логическая развязка наступила на самом дне лощины -- не без помощи куста шиповника, который лыжи попытались обогнуть с двух сторон. Разрозненные вопли оформились в исчерпывающую характеристику события, тут же погребенную под осыпавшимся с ветвей снегом.
      
       Когда мы доехали до Мрака, он уже перестал напоминать кладбищенский сугроб, но и на довольного жизнью дракона походил весьма отдаленно.
      
       -- Запомни, щенок, умные враги всегда найдут общий язык. И будут дружить против глупого.
      
       Красота и впрямь страшная сила. Так что лучше сидите у окошка, любуйтесь, мечтайте и безнадежно тоскуйте по чудесным странствиям, чем оживлять зимний пейзаж еще одним белым холмиком. Или цепочкой из четырех -- еще колоритнее.
      
       ...снег... он ухитряется залетать даже в сны... даже в лето, потому что зима мне почему-то никогда не снится...
      
       Через десяток-другой лет ты поймешь, что жалеть надо не того, с кем расстаешься ты, а тех, кто уходит навсегда... и быть готовым в любой момент расплатиться по счетам совести -- что ты хотел сказать и не сказал, что мог сделать и не сделал...
      
       -- Верес? Ты что, опять колдовал?
       Уткнувшийся в подушку мужчина слабо дрыгнул ногой. Ничего не скажешь, исчерпывающий ответ. Интересно, что же разбудило тебя?
      
       Горюшко моё неподъёмное -
       Тёща у меня неуёмная!
       Не видал её никто доброю!
       Дал бы ей клыки - была б коброю!
       Пилит целый день распроклятая!
       Дать бы крылья ей - была б гарпией!
       Кто б помог унять бабу вредную!
       Дать бы ей метлу - была б ведьмою!
       В жизни не сыскать тёщи гадостней!
       Дать бы ей по зад - было б радости!!!
      
       -- Леший, все кости ломит, даже хвост с крыльями за компанию! Хуже, чем с похмелья.
       -- Ничего, отмахаешь на лыжах версту-другую -- опохмелишься, -- "утешил" колдун.
      
       ... мамашины формы превосходили самые смелые мужские мечты, приближаясь к области кошмаров
      
       -- Мужики, -- громко и весело окликнула я, в последний момент переключив на себя внимание толпы, -- а вы вот так умеете?
       И, задрав голову, тягуче провыла три или четыре звука, вроде бы и не очень громких, но засвербевших в ушах и маслянисто растекшихся во все стороны.
       Уметь-то мужики, может, и умели, чай, лес под боком, на охоту все ходят. Но вот волки средь бела дня им вряд ли когда-нибудь отзывались! Со всех сторон -- из ближайшего леса, с того берега реки и даже из-за заснеженного куста смородины у самой околицы полетел многоголосый переливчатый вой и кашляющее подтявкивание, лишь отдаленно напоминающее собачье.
       А на улице стало тихо-тихо, как после первого удара грома, за которым сверкнет молния и стеной посыплется град. Серый, клыкастый и кровожадный.
       На самом деле волки вовсе не отвечали на мой призыв, а смачно бранились -- совсем уже эти оборотни огхырели, на чужой территории победный клич вожака стаи осмеливаются кидать! И если бы и сбежались в село, то только чтобы накостылять мне по наглой морде.
       Но посвящать селян в такие тонкости я, разумеется, не собиралась.
      
       -- Нет, с тобой бесполезно спорить! -- махнул рукой вконец раздосадованный колдун.
       -- Спорят в поисках истины. А я в ней и так ничуть не сомневаюсь.
       -- Просто ты упрямая, как козел!
       -- А ты наивный, как петух.
       -- Это еще почему? -- опешил Верес.
       -- Потому, что переживаешь, что лисы пригласили тебя в гости на бульон, а злой песик помешал тебе прийти.
       -- Шелена, я тебе в десятый раз повторяю...
       -- Лучше в первый подумай.
      
       Шелена, а давай я тебя поцелую, а? Исключительно из уважения, как своего лучшего врага!
      
       На счастье Мрака, лошадь вовсе не собиралась убегать, а, избавившись от досадной помехи, наклонила голову и начала щипать снег, как траву. Не достав до поводьев, дракон схватился за стремя и, подпрыгнув, попытался подтянуться. Кобыла недовольно всхрапнула и шарахнулась в сторону, волоча за собой Мрака, как криво привязанный плуг. Хорошая борозда получилась, глубокая, ровная.
       -- Так вот что чувствуют гномы, когда им предлагают сесть на лошадь, -- глубокомысленно заметила я, удостоившись гневного рычания. На его фоне второй подскок вышел куда лучше, дракону удалось уцепиться свободной рукой за луку седла и кое-как в него вскарабкаться.
      
       Даже замуж звал -- правда, с одним условием. Мол, пойдем, любимая, к ведунье, она снимет с тебя это жуткое проклятие, и ты станешь спокойно спать по ночам, а днем варить детишкам кашу, стирать мне портянки и любоваться в зеркало своими ровными зубками, пока они не выпадут от старости...
       -- Что ж ты не ловила момент? -- усмехнулся Верес. Он-то прекрасно знал -- зелья и заклятия только сдерживают трансформацию, но оборотень останется оборотнем, как лиса с обрубленным хвостом никогда не превратится в собаку, даже если всю жизнь просидит в конуре на цепи. Старея теперь уже вдвое быстрее человека.
       Я вернула ему усмешку. Было бы на что обижаться, особенно если обидеть тебя вовсе не хотят. Уж я-то в таких вещах разбираюсь.
       -- К его и вашему сожалению, я нравлюсь себе такой, какая я есть. Я не считаю одну из своих ипостасей настоящим обликом, а вторую -- позорной. Они обе меня вполне устраивают, о чем я ему и сообщила.
       -- И что тогда? -- заинтересованно уставился на меня Рест. Даже рот приоткрыл, если вдруг в ушах не поместится.
       -- Тогда? -- презрительно фыркнула я. -- Тогда он решил, что имеет дело с настоящим монстром, нечистью, порождением тьмы, упорствующим во грехе. И попытался спасти хотя бы мою душу, но я оказалась проворнее. Так что свадьба и красивая легенда, увы, не состоялись.
       -- И ты его... -- У парнишки стало такое жалкое лицо, словно добрый дедушка-сказочник в последний момент скорчил страшную рожу и зловеще проскрежетал: "Они жили недолго и несчастливо и умерли в один день в жутких конвульсиях".
       -- Я? Да нет, -- Я сплюнула стебелек и поудобнее умостилась в седле, откинувшись на заднюю луку. -- Насколько я знаю, он удачно женился, настрогал кучу таких же принципиальных сынишек, благословил их на поиски заколдованных принцесс и усекновение чудищ и со спокойной совестью упокоился в фамильном склепе. Достойный пример для подражания, рыцарь чести и непоколебимой добродетели...
       -- И всё? -- разочарованно протянул Рест. Похоже, вариант, с конвульсиями устроил бы его больше. Хоть какая изюминка.
      
       Только люди ставят любви условия.
      
       Зла на него не хватает. У кого бы одолжить, а? Наверняка ведь уйма кредиторов найдется! Вон, тот же Рест цвета весенней листвы...
      
       -- Вам какую сначала новость -- хорошую или плохую? -- Рыже-белый вихрь осел уже у ног запыхавшегося, нетерпеливо отряхивающегося человека.
       -- Плохую, -- единогласно решили мы, от всей души надеясь, что хорошая состоит не в том, что плохая только одна
      
       Миф, что дриада -- это душа дерева, тоже не заслуживает никакой критики. С деревьями они связаны вовсе не неразрывно, хотя в Ясневом Граде сливаются с ними каждую ночь (или день, в зависимости от настроения). Но в случае необходимости спокойно покидают лес на месяцы, а то и годы, прекрасно без него обходясь. Если же подкараулить момент, когда дриада внутри, и начать кромсать ясень топором (ходят среди селян эти дурацкие сказочки -- про злых или просто жадных людей, надеющихся таким образом выдурить у дриады исполнение своего заветного желания), то оттуда вовсе не потечет кровь, а вылезет разгневанная тетка и запросто даст вам в глаз. И, если доморощенный лесоруб успел непоправимо испоганить ствол, смачно выругается и пойдет искать себе другое пристанище -- за свою жизнь дриады меняют в среднем три-четыре дерева.
       А вот когда умрет дриада, погибнет и ясень. Даже не засохнет, а в считаные дни сгниет на корню и развалится в трухлявую щепу.
      
       -- Маг-практик -- специалист широкого профиля, -- опередил мой вопрос колдун. -- Приходится заниматься всем подряд, от исцеления живых до поднятия мертвых.
       -- Если померли от твоего лечения, не успев расплатиться? -- съязвила я.
       -- В данном случае -- если не успели что-то сообщить. Дриады, кстати, относятся к некромантии куда спокойнее других рас, так что проблем быть не должно.
       -- Просто они не боятся смерти и не делают из нее культа. -- Я опустила голову на скрещенные лапы и снова уставилась в огонь. -- Дриады считают, что засохшее дерево продолжает жить в своих семенах и побегах, а что не помнит о прошлом теле, так оно и к лучшему: меньше знаешь, крепче спишь. И убеждены, что на заре времен было одно-единственное семя, из которого пошло всё живое.
       -- Выходит, и душа у нас одна на всех? -- прищурился колдун.
       -- Выходит. По-дриадски, -- угрюмо подтвердила я.
       -- А по-твоему?
       -- А по-моему, смерть остается смертью, даже если обозвать ее реинкарнацией с потерей памяти. И привлекательнее от этого не кажется.
      
       -- А ты чего уставился, как на привидение? -- сварливо напустилась старуха на Вереса. -- Думаешь, если я померла, так перестала быть архимагом и какая-то дурацкая черта меня удержит?
       -- Делирна, я никогда не сомневался в ваших способностях и только счастлив получить очередное им подтверждение, -- галантно, невзирая на накатившую слабость, поклонился колдун. -- Впрочем, если вы не в духе, мы можем зайти в другой раз.
       -- А в чем же я, по-твоему?! -- разглядывая на просвет свою руку, уже покладистее поинтересовалась дриада. -- Значит, так, мальчик, у меня к тебе серьезный разговор. Поэтому хватит изображать огородное пугало, опускай руки и присаживайся рядышком.
      
       Ну, там, где нас боятся, нам бояться нечего!
      
       Конечно, можно было поймать Вереса на слове и сложа руки постоять в сторонке, но мне подумалось, что ни колдуна, ни вурдалака в рыцари не посвящали, так что смертельного оскорбления вмешательством в чужой поединок я никому не нанесу. На этот раз я прицелилась точнее, наградив пинком под зад кого положено. Зверюга от неожиданности скакнула вперед, одновременно оглядываясь на нахалку. Колдун, как я и полагала, не стал кочевряжиться и возмущенно вопить: "Не вмешивайся, он мой!", а с готовностью полоснул гада по открывшейся шее.
      
       Вурдалак, не вписавшись между ножками, снес одну из них и, застряв в стяжках, поскакал дальше вместе со столом -- теперь уже на меня.
       Честное слово, если бы я раньше не умела взбегать по стенам, то сейчас непременно бы научилась! Кувыркнувшись в воздухе, я приземлилась позади стола и с чувством отвесила торчащему из-под него хвосту еще один пинок.
      
       Ночной мороз отступил, но никуда не исчез, готовый выползти из теней, едва те сольются сумраком. Тем не менее восемь верст в обратную сторону показались нам намного короче вчерашних -- днем и ехать веселее, и приятно согревает душу сознание, что половина пути уже позади. Это как ломоть хлеба жевать: до середины еще почти целым кажется, а там пару раз куснул, и нету. Кстати, о хлебе.
       -- Верес, -- вкрадчиво поинтересовалась я, -- а чем это ты так вкусно хрупаешь?
       Колдун закашлялся, посту чал себя по груди и хрипло посетовал:
       -- Что ты, Шел, это у меня от голода зубы стучат!
       -- А обо что они стучат, если не секрет?
       -- Дхуг о дхуга, -- невнятно сообщил Верес, перекидывая что-то из-за правой щеки за левую.
       -- Еще скажи, что они от голода выпадать начали! Дай уж тогда и нам по сухарику, а то смотреть на тебя невозможно -- мы ведь тоже еще не завтракали.
       Колдун с покорно-горемычным видом ограбленного сиротинушки перебросил мне тощий мешочек. Внутри оказался один-единственный сухарь, и тот горелый.
       -- Чтоб я тебе, проглоту, еще раз что-нибудь съестное доверила! -- отдав погорельца Вирре, ругнулась я, уже предвкушавшая вкус хлеба на языке. Солидная порция слюны послужила ему слабой заменой.
      
       Сколько раз тебе повторять -- я не пессимист. Я замерзший, усталый и голодный оптимист.
      
       Либо эта самоуверенная ящерица застрянет над гребнем, как тот ворон над границей, либо засова по ту сторону тоже не будет. Мрак несколькими холостыми взмахами размял крылья (Вирра взвизгнула от восторга), попятился, пригнув шею к земле, и только навострился подпрыгнуть, как мой беспокойный жеребец в очередной раз переступил с ноги на ногу. Вернее, на самый кончик драконьего хвоста.
       Взлет отменился по техническим причинам, а вся заготовленная для него сила чудесным образом перешла в нечто скорее напоминающее визг получившей пинок под зад дворняги, чем благородный драконий рык. Вместе со звуком из раззявленной пасти плеснуло голубоватым, окрасившимся в охряное только при соприкосновении с воротами, пламенем. Оно юркими змейками-медянками взбежало по ледяным кольям, и те, окутавшись шипучим паром, лужей растеклись у входа, проплавив снег до земли. Серебряная лента, громыхая, как простая жесть, венком победителя захомутала драконью шею.
      
       Трое эльфов в таких тонких, облегающих тело кольчугах что, казалось, их можно порвать голыми руками, сидели прямо посреди дороги и с неописуемо одухотворенными лицами играли в кости, передавая по кругу берестяную флягу с вином. При виде нашей компании они так изумились, что даже не потянулись за луками, а кинулись прятать улики столь недостойного Перворожденных времяпровождения. Вежливо дождавшись, пока эльфы куда попало, лишь бы с глаз долой, их распихают (интересно, сидеть на бронзовом стаканчике для костей действительно так удобно, как один из них пытался изобразить?), Верес приложил правую ладонь к сердцу, церемонно поклонился и нараспев затянул
      
       Стражники так и не тронулись с места, провожая нас ошалелыми взглядами. Наверное, ворота всё-таки полагалось открывать как-то по-другому...
      
       Сдать оружие у нас не потребовали. Эльфы считали его таким же естественным и необходимым элементом одежды, что сами восприняли бы подобную просьбу как смертельное оскорбление, охотнее расставшись со штанами.
      
       Самым трудным оказалось не столько заставить себя шагнуть через порог, сколько сделать это с отрешенным видом летописных святых, аки посуху бродивших по всевозможным водоемам на радость ученикам и посрамление силам зла (хотя я никогда не понимала, каким боком к ним относится сила тяжести).
      
       -- Но это же просто глупо -- час рассыпаться в комплиментах перед этими напыщенными типами, когда и ты, и они прекрасно понимают, что вы только понапрасну сотрясаете воздух!
       -- Орки тоже считают использование общих отхожих мест неслыханной глупостью.
       -- Поэтому все клумбы вокруг дворца после их визитов приходится перекапывать заново, -- потихоньку остывая, хмыкнула я.
       -- Но орки тактично ходят туда ночью и тайком. Как и мы сейчас перемываем кости эльфам, -- усмехнулся колдун.
      
       -- Может, еще и не пустят. -- Эх, разумничалась на свою голову! Ну кто меня за язык тянул, когда после ночного боя, дороги и аудиенции он остался единственной неноющей мышцей во всём теле?!
       -- Давай проверим. -- Верес наклонился за мечом, еле заметно вздрогнув от стрельнувшей в поясницу боли.
       Вот этим враги и отличаются от друзей. Себя не пожалеют, лишь бы тебе гадость доставить!
      
       "Маг слева, мудрец справа, воин в центре". Правителей Града традиционно избирают только из воинов.
       -- Маг взирает на мирские проблемы слишком цинично, мудрец -- излишне осторожно, а в управлении государством нужна твердая и практичная рука.
       Что ж, иногда эльфам нельзя отказать в здравом смысле. По крайней мере, древним.
      
       -- М-да, только эльфы могли написать на дверце сейфа: "Секретные документы", -- Верес без колебаний продемонстрировал, что только люди могли тут же подергать за ручку, дабы проверить, не обманывают ли их.
      
       Из сейфа повеяло холодом и специями. Секретных документов, как, впрочем, и документов вообще, там и в помине не было, зато на самом видном месте гордо возлежал початый шмат сала. Настоящего, винесского -- с розовыми прослоечками мяса и хрусткими реберными хрящиками, щедро сдобренного тмином и кусочками чеснока. Полкой ниже стоял хрустальный графин в хороводе рюмочек, на треть заполненный мутноватой жидкостью, здорово смахивающей на пшеничный самогон, а по запаху так и вовсе от него не отличающейся. Под бугрящейся рядом тряпицей угадывалось полковриги пшеничного хлеба.
       Верес, просияв не хуже шпиона, обнаружившего-таки обещанные надписью бумаги, поспешил снять с них копию, то бишь пробу, мигом соорудив себе длинный бутерброд.
       -- Интересно, что у эльфов полагается за хищение секретных документов? -- ядовито поинтересовалась я.
       -- Я не воую, а ижушаю вешшественные докажашейшва. -- Колдун свободной рукой одну за другой перебрал рюмочки, словно выбирая, какая почище. -- А вот и кое-что интересное!
       Я недоуменно изучила протянутую мне посудинку на свет, осторожно понюхала.
       -- В смысле?
       -- Афродизиак, -- пояснил Верес, любовно поправляя сползший кусок сала. -- Любовное зелье растительно-магического состава.
       -- Я ничего не чувствую.
       -- Неуживишейно, юмку навейняка шщатейно вымыи. Ижбавишша же от магишешких шьедов намного тгуднее... Эй!
       -- Перебьешься. Я нишего не могу ражобрать, когда у шебя рот по шамые уши жабит.
       -- Но это же не повод доедать мой бутерброд!
       -- Твои гостеприимные эльфы могли бы и покормить нас с дороги. -- Я облизнула пальцы и мстительно вытерла их о край гобелена.
       -- Вечером будет официальный банкет.
       -- Что ж ты сам его не дождался?
       -- Регенерационное заклинание -- не просто урчащий желудок, его потерпеть не заставишь. Я и так еле на ногах держусь, -- возмутился Верес, игнорируя тот факт, что никто его стоять не заставлял -- сам сюда притащился. -- Ты что, смерти моей хочешь?!
       -- Да! -- охотно подтвердила я, но, поскольку бутерброда было уже не вернуть, перебранка угасла сама собой.
      
       Беда с этими первыми помощниками - так и норовят тебя не только заместить, но и сместить.
      
       Эльфийские чародеи тщательно освидетельствовали жезл и пришли к выводу, что артефакт находится в добром здравии и готов продолжать свою плодородную деятельность. Что он тут же и доказал, по велению Морриэля вырастив прямо посреди тронного зала здоровенную ель, сверху донизу обвешанную шишками. На кой им здесь сие хвойное, эльфы задумались, только вдоволь нарадовавшись его появлению. А, ничего, как-нибудь спилят, главное -- жезл нашелся!
      
       -- Шел, брось дуться.
       -- Дуются дети. А я злюсь, справедливо и осознанно.
      
       Это не в моих правилах -- обижаться на старых, убогих и... эльфов.
      
       На рассвете, плавно перетекающем в полдень, мы безо всякого восторга постигли древнюю житейскую мудрость: даже самое лучшее вино, выпитое в больших количествах, поутру оборачивается жесточайшим похмельем. Вереса, предусмотрительно хлебнувшего на сон грядущий какого-то эликсира и после побудки первым делом жизнерадостно осведомившегося, что на завтрак, чуть не побили.
       Что еще "веселее", проснулись мы в одной комнате -- я и мелкая в одной кровати, Рест с мастером -- в другой, валетом, а на Мрака я вообще наступила, вставая. Причем как они оказались в наших с Виррой апартаментах, ни мы, ни они не помнили, ибо добирались до постелей, не зажигая света, зигзагами (а кое-кто и ползком). Ругаться на них было бесполезно, выгонять -- поздно, тем более что служанка, решив, что так оно и было задумано, принесла сюда все тазики для умывания и подносы с едой.
      
       -- И он тебе понравился?! -- Дракон аж выронил серебрушку и полез за ней под стол, с оглядкой на Вирру, только шипя от распирающих его выражений. -- О, боги, неужели такая ерунда способна очаровать женщину?! Какой кошмар -- ум, доблесть, сила и красота уже не в счет -- достаточно кривого носа!
       -- Видишь ли, Мрак, -- снисходительно заметила я, переплетая косу перед освободившимся зеркалом, -- из всего вышеперечисленного у него, в отличие от тебя, имеется хотя бы нос.
      
       -- А что для тебя главное в мужчине, Шел? -- неожиданно поинтересовался Верес.
       -- Запах, -- без колебаний ответила я, не став язвить про печень и мозговые косточки.
       -- Это как? -- озадачился дракон. -- Если чесночку пожует -- уже не в твоем вкусе?
       -- Чесночок я и сама люблю. -- Я мужественно изучила содержимое подноса, ограничившись стаканом воды и яблоком. -- Но учитывая, что в темноте все мужчины, как и кошки, серы, ориентироваться стоит не на внешность, а на запах.
       -- И каким же он должен быть? -- Мрак украдкой понюхал себя под мышкой и, кажется, начал догадываться, почему эльфийка его отшила.
       -- Родным, -- забывшись, мечтательно протянула я. -- Любимым. Чтобы после уткнуться носом, обнять и заснуть... а не брезгливо бежать к лохани с водой.
      
       Наконец щенок остался доволен результатом. Наморщил лоб, вытаращил глаза, как в сортире, и закрутил руками, словно отмахиваясь от голодного овода. Ого! Вот уж не думала, что придется хотя бы бровью повести, а тут аж пригибаться пришлось. Растет мальчик, растет!
       На тот момент, когда Верес обернулся, огненный шар размером со сливу летел ему прямиком в нос. Хорошая реакция. А шарик слабоват. Всего-то пятно сажи на стене оставил. Правда, до этого...
       -- Шелена!!! -- гневно возопил колдун, потрясая навылет пробитым рукавом.
       А я-то тут при чем? Вечно у этих магов оборотни виноваты. Надо бы потом (когда Вересу на ум из цензурных слов не только мое имя приходить будет) у него спросить, нет ли соответствующего закона.
      
       Мы тоже не стали засиживаться. Собрали вещи, прихватив содержимое двух подносов (на трех стараниями Вереса осталась только посуда), и отправились искать конюшню. С эльфийской велеречивостью и вычурностью построек это затянулось надолго. Напоминала она, кстати, что угодно -- храм, замок, ратушу, но никак не лошадиное стойло. Без подсказок гхыр бы нашли.
      
       -- Вот что, малявка. -- Я решительно ухватила девочку за подбородок и развернула лицом к себе, угрожающе наставив ей на нос указательный палец. -- Меня зовут Шелена. Хочешь -- госпожа Шелена, хочешь -- уважаемая или дражайшая. Хоть тетя или Ваше Сиятельство. Но не Шел, не ушел и не вышел. Ясно?
       -- А почему тогда он так тебя называет? -- Вирра, вывернувшись с ловкостью змейки, непосредственно ткнула пальцем в Вереса.
       -- Потому, что малость на головку пришибленный, никак не может такое длинное слово запомнить, -- самым что ни есть добросердечным тоном "разъяснила" я.
       -- Да-а-а? -- Девочка уставилась на колдуна с искренним состраданием.
       -- Шелена, прекрати издеваться над ребенком! -- не выдержал тот.
       -- Ой, запомнил! -- неподдельно обрадовалась малявка. Мрак и Рест сдавленно захрюкали в кулаки, даже конь ехидно задрал верхнюю губу.
      
       Мы уже успели забыть, что по календарю на дворе вообще-то зима, и бьющий в лицо снег стал неприятной неожиданностью. Через пару минут все начали шмыгать носами, с завистью поглядывая на единственный в команде платок, находящийся в моем единоличном и демонстративном пользовании. Ну разве что Вирре одолжу, а то она уже примерилась шарфом утереться. Моим, между прочим!
       Мрак, не чинясь, зычно высморкался в два пальца. Рест украдкой воспользовался страничкой из конспекта по магии, а вот более воспитанному Вересу приходилось туго. В конце концов я ехидно предложила ему отойти по этой интимной надобности во-о-он в те кустики, заставив колдуна плюнуть на приличия и повторить за драконом
      
       У вас, магов, та же проблема: люди терпеть не могут отличающихся от основной толпы. Особенно в лучшую сторону.
      
       -- А это... очень больно?
       -- Хм?
       -- Превращение. Ну, хвост, уши и всё такое...
       -- То есть тебя интересует, что чувствует человек, когда его сминают, выворачивают наизнанку и шпигуют шерстью? -- уточнила я. -- Или зверь, когда всё это происходит в обратном порядке?
       И на кой он с такой впечатлительностью в маги суется?
       -- Зачем ты тогда это делаешь? -- А это уже снова Верес. Глянь ты, тоже интересно стало -- щенок-то временно не способен продолжать "милую беседу": и память хорошая, и воображение.
       Я сощурилась на низкое солнце, подбирая слова. Дивное время -- зима. Морозное, жестокое, но -- волшебное. Не понимаю, почему эльфы с дриадами себя его лишают -- вместе с хрустальной тишиной заснеженных полей, небом, процеженным метелями до прозрачной синевы, белым кружевом ветвей и запахом мерзлой хвои. Это днем. А уж ночью...
       -- Мы, женщины, привыкли расплачиваться болью. За становление девушкой, женой, матерью... зверем. И, если согласны с этой ценой, значит, считаем ее достойной товара. Кому-то эта способность кажется проклятием. Для кого-то -- это возможность выпустить на волю свои самые потаенные желания. Неправда, что после превращения оборотень теряет голову и кусает подвернувшихся людишек во все заинтриговавшие его места. Другое дело, если он хочет ее потерять...
      
       ...Селяне называют зиму "волчьим временем"...
       Они даже не подозревают, насколько они правы.
       Это...
       ...время тьмы, воя и стаи...
       Сплотиться, чтобы выжить -- трескучими морозами, долгими ночами, верстами погони за добычей... или остаться в окровавленном снегу ради выживания остальных.
       ...время любви...
       Выжить, чтобы выбрать. Не самого красивого, но самого надежного. Кому без стыда покорится сильная и без опаски доверится слабая. Кто продолжит тебя и продолжится в тебе.
       ...время истины...
       Кто ты?
       Спокойная жизнь в маленьком уютном домике. Примерная дочь, жена, мать, соседка, работница и прихожанка, уверенная в завтрашнем дне, -- да и с чего бы ему отличаться от вчерашнего?
       День за днем, ночь за ночью ты убеждаешь себя, что это то, о чем ты всегда мечтала... и порой тебе это даже удается.
       Но однажды, манящими зимними сумерками вглядевшись заснеженный лес, ты услышишь, как взвоет в твоей душе дикая волчица с тоскливыми глазами.
       И не сможешь ее заглушить...
      
       Более-менее разобравшись в вопросе, я спрятала кисти в рукава, а нос в воротник, надеясь сном изгнать остатки похмелья. Рест попытался повторить мой трюк с "младенцев на свежем воздухе развозит", но я флегматично отозвалась "ну и гхыр с ними" и преспокойно вернулась к дреме. Мальчишка обиженно надул губы, получив очередной урок: мнение врагов и дураков не должно значить для тебя ровным счетом ничего. Тут к умным друзьям не успеваешь прислушиваться.
      
       Колдун, не мелочась, скупил у первой же торговки все мясные пироги вместе с корзиной. Предложил нам (очень ненадолго) и с блаженным лицом прижал плетушку к груди, то и дело запуская в нее руку.
       Я принюхалась, но промолчала.
       -- Шел, угощайся, -- Верес щедро протянул мне самый маленький пирожок.
       -- Благодарствую, сами такое ешьте.
       Колдун не настаивал, списав внезапный приступ вегетарианства на мое плохое настроение. Отчасти -- да. Хотя аппетита мне это обычно не отбивало, даже наоборот. Так что когда соседний продавец, низкорослый раскосый орк, предложил мне копченую ящерицу размером с небольшую щучку, я критически покрутила ее за хвостик веревочной оплетки, сбивая цену, и словно бы нехотя полезла за кошелем.
       Мрак скривился и отвернулся. А вот Верес пригляделся с неподдельным интересом.
       -- Если не ошибаюсь, эта тварь называется "степной дракон". На Мариной Пади попадаются экземпляры в полтора аршина длиной, их даже иногда с василисками путают.
       -- Хочешь попробовать?
       -- Ну... -- Колдун покосился на побледневшего Мрака и, с сожалением сглотнув, мотнул головой: -- Нет, спасибо.
       -- А зря, -- невнятно пробормотала я с набитым ртом. Ящерица оказалась ничем не хуже курятины -- нежная, сочная, с легкой можжевеловой горчинкой. Пожалуй, даже лучше -- всегда мечтала, чтобы у курицы было четыре ножки.
       -- Шелена, -- не выдержал дракон уже на второй лапке, -- ты бы хоть чавкала потише, а? Думаешь, мне приятно, когда меня перед носом в буквальном смысле осуществляют акт каннибализма?!
       -- Ну я же не возражала, когда десять минут назад ты меня на глазах слопал тот пирожок с Бобиком, -- флегматично отозвалась я, обсасывая полупрозрачную косточку.
      
       Я только и успела повернуть голову к соседним высоким и глухим воротам, как из них, резво перебирая жирными пятнистыми окороками, выскочила десятипудовая вислоухая свинья и помчалась на нас в лобовую атаку.
       Мы с Виррой шарахнулись к левому забору, Верес к правому, за шиворот подтянув к себе остолбеневшего Реста, Мрак же не придумал ничего умнее, как подпрыгнуть перед самой мордой разъяренной хавроньи.
       Свинья пронеслась под драконом, как требушетное ядро, и тут мы увидели источник грохота -- за хрюшкой, подскакивая на ухабах, волочилась на цепи большая добротная будка.
       Пропустить будку Мраку не удалось. Свинья и не подумала остановиться.
       Несколько мгновений дракон каким-то чудом балансировал на остром гребне, размахивая руками, но потом ноги неумолимо разъехались в стороны, и Мрак оседлал будку задом наперед. Судорожно цепляясь за крышку, он лихо завернул за угол и пропал из нашего поля зрения, но не слуха -- запоздалый вопль отряс с крыш несколько сосулек.
       Остолбенело переглянувшись, мы кинулись следом и обнаружили, что далеко они не уехали. Свинья, сразу за поворотом по брюхо влетев в навозную лужу, натекшую из-под угла хлева, раздраженно похрюкала, поковырялась в дымящейся на морозе грязи пятачком и, успокоившись, с блаженным вздохом плюхнулась набок. Мрак примерно в той же позе лежал у самого края лужи, только не хрюкал, а душераздирающе стонал, зажимая руками отшибленное будкой место.
       -- Похоже, следующему поколению белорских драконов нанесен непоправимый урон, -- со скорбным лицом прокомментировала я.
       -- Если... кое-кто... не заткнет свою пасть... -- между стонами ухитрился выдавить Мрак. -- То... волменское поголовье оборотней... понесет урон прямо сейчас!
      
       Мне никогда не надоедало смотреть на огонь. Именно такой -- неяркий, уютный, сыто мурлычущий и потягивающийся в раскаленном гнездышке. Дымное, бестолковое пламя исчезнет так же быстро, как и взметнется, оставив только копоть на краюшке хлеба, нетерпеливо сунутой в него на конце орехового прута. Опытный путешественник выждет, пока поленья не нальются внутренним светом, способным не только обжигать, но и греть, и лишь тогда доверит им сокровенный шматок.
       Я отщипнула горячую, хрустящую корочку и, не удержавшись от довольного вздоха, отправила в рот. Перемазанный гарью и успевший снова проголодаться Рест завистливо проводил ее взглядом. Порция Вереса вообще не добралась до костра, прямиком отправившись в желудок. На провокационно-жалобные вздохи никто не поддавался -- колдун и так получил самую увесистую краюшку.
       Верес, убедившись, что его окружают исключительно жадные, бессердечные и бессовестные нелюди, прекратил валять дурака и, поудобнее умостившись на лежаке, вытащил из сумки здоровенный обтрепанный фолиант (и хочется же ему такую тяжесть с собой таскать!), решив заменить материальную пищу духовной.
      
       Колдун не настаивал на продолжении разговора. Но и ложиться, похоже, не собирался, подбросив в костер несколько поленьев. Как ни странно, меня это здорово успокаивало. В бдительности Вереса я уже не единожды убедилась, авось и сейчас не сплохует.
       Дожила -- колдуну доверять! А что поделать, если в этом окончательно сошедшем с ума мире больше некому?!
      
       -- Хороший сегодня денек.
       -- Это мы только вечером сможем определить, -- хмуро возразила я.
      
       Я молча протянула Вересу склянку с подорожниковой мазью. Горазды вы, колдуны, своей магией кичиться, а как припрет -- без нас, знахарей, не обходитесь.
      
       Только, знаешь, после темницы в нем что-то... не то чтобы сломалось... скорее умерло и родилось заново, но уже немножко другое.
       Знаю, как ни странно. Забавно, что мы задолжали Делирне почти одно и то же. И оставили за порогом Ясневого Града одинаковые иллюзии: что твое честное слово ценится выше чужой клеветы, что на друга всегда можно положиться в трудную минуту, а любимый человек никогда не обманет и не предаст. Оно и к лучшему, давно пора было от них избавиться -- жить станет намного проще.
       Но очень уж это больно, добровольно мало кто согласится.
      
       Как приятно засыпать под шум дождя -- когда крупные капли гулко стучат по черепице, то чаще, то реже шелестят по густой яблоневой листве, поникшей траве и мохнатым лопухам и, дробясь и сливаясь, осыпаются на вкусно пахнущую землю...
       Как сладко дремать под мурлыканье прикорнувшей под боком кошки -- теплой, трогательно насупившейся, старательно урчащей всем своим маленьким тельцем и ритмично перебирающей мягкими лапками...
       Так вот, так же мерзко, противно и тягомотно ворочаться на кровати, то затыкая пальцами уши, то с тем же неутешительным результатом пряча голову под одеялом под громкий, раскатистый и гнусавый храп пьяного дракона!!!
       А посему неудивительно, что через каких-то полчаса бывшие друзья и соратники Мрака с помятыми лицами и безумными глазами встретились над его ложем и начали строить злобные и коварные планы по прекращению оного безобразия. Я, как сторонница радикальных мер, пришла со своей подушкой, но эту идею, хоть и с сожалением, отвергли.
       Верес осторожно протянул руку и зажал дракону нос. Мрак сердито хлюпнул, открыл рот и захрапел еще громче. Колдун поспешно разжал пальцы, но дракону, видимо, понравился новый способ дыхания, ибо возвращаться к предыдущему шумовому уровню он и не подумал.
      
       -- Почему, как что-нибудь пакостное, так сразу я?!
       -- У тебя опыта больше.
      
       Колдун вздохнул, но, поскольку выбора не было, с оглядкой на меня (словно опасаясь, что я его раскритикую) склонился к драконьему уху и весьма пристойно для непрофессионала несколько раз клацнул челюстями.
       Мрак прекратил храпеть. Мы с недоверчивой надеждой затаили дыхание. И, не открывая глаз, заорал. Потом открыл и заорал еще громче.
       Верес поскорее отшатнулся и, потеряв равновесие, сел на пол. Я выронила подушку, Рест и Вирра слаженно присели за спинками кровати.
       -- Твою... бабушку! -- зашипела я на щенка. -- От такого же и окочуриться недолго, не то что рехнуться! Она это на тебе, часом, не испытывала?!
       -- Ч-ч-что это б-б-было?! -- держась за сердце, с запинкой пролепетал Мрак.
       -- Нетрадиционный метод лечения храпа, -- саркастически буркнула я. -- Хотя, надо признать, в каком-то смысле действенный...
      
       Для начала колдун с чувством, смаком и расстановкой послал дорогую бабушку собеседника в пеший поход по... кхм... и его окрестностям. Скрюченная старуха с морщинисто-бородавчатым лицом, подозрительно глазевшая на нас от костра, кокетливо захихикала, польщенная, что ее сочли еще годной для столь долгого и утомительного маршрута.
       Потом Верес подробно изложил вождю свое мнение о нем самом, его родителях, детях и любимой собаке. Нет, колдун превознес их чуть ли не до небес, но в таких выражениях, что, будь они сказаны иным тоном -- и гномий барельеф остался бы нашим единственным прижизненным изображением.
       Наконец дошел черед и до нас.
       -- Мрак, мой друг. Шелена, мой враг.
       Вождь одинаково приветливо кивнул обоим. Тролльи кланы находились в постоянной вражде друг с другом, но регулярно заключали перемирия, чтобы набить морду кому-нибудь третьему, поэтому такое положение дел он находил вполне нормальным.
       Дальнейший вдохновенный монолог в цензурной обработке выглядел примерно так: мы.......(представители сил добра), предлагаем вам......(могучим воинам), поучаствовать в.........(великой) битве против.........(сил зла), которые............(очень плохие, в общем).
      
       Жизни свойственно смеяться над смертью. Порой -- горько, иронично, отчаянно... но неизменно искренне.
       Ибо вечность невозможно напугать мгновением...
      
       -- Ты еще ногами меня, святотатца, попинай! -- сердито предложил Мрак.
       Верес, получив разрешение, дал ему коленом под зад и, отведя душу, смягчился:
      
       -- ... Кстати, кто такой жбыхыдрыз?
       -- Покойник.
       -- Всего-то?!
       -- Я -- покойник...
      
       Я наконец-то разжилась новым кожухом, выменяв его на часть своих знахарских запасов. Двухслойный, из волчьих шкур, мехом внутрь и наружу, только рукава выщипанные, он оказался невероятно теплым и таким же тяжелым. Ну да и я не из слабеньких.
       Верес добросовестно изучил обновку от воротника до подола.
       -- Как с тебя снят... то есть по тебе сшит!
       Вирра по-прежнему прижималась ко мне, но уже хихикала. За это я была готова простить колдуну и не такой "комплимент".
      
       -- Слушаюсь, господин главнокомандующий! Ваш упитанный круп и впрямь следует беречь как зеницу ока, иначе враги лишатся удовольствия его надрать!
       -- Ах ты...
       Кобыла всё-таки прыгнула, но уже в самом конце косо врезанного в реку порога, где его высота составляла от силы аршин. Лед выдержал, драконье терпение -- нет, и лошадке досталась не только ее порция ругани, но и заготовленная для меня.
      
       -- Ты там принюхиваться не забываешь?
       -- Уже полпуда снега носом съела. -- Я в который раз чихнула и утерлась варежкой, недобрым словом помянув свою забывчивость, -- платок остался лежать в кармане старого кожуха.
       -- Ну и как?
       -- Холодный.
       -- Я имею в виду, нежить поблизости не околачивается?
       -- С наветренной стороны -- нет.
       -- Шел, у тебя просто талант отвечать на вопросы так, что даже хорошие вести не радуют, -- вздохнул колдун.
       -- Стараюсь, -- скромно потупилась я. Шутки шутками, а расслабляться нечего. В самом деле, откуда мне знать, не бежит ли кто-нибудь за нами?
      
       Вирру оставили стеречь лошадей, Реста -- малявку, а Мрака -- их обоих.
      
       Авось что интересное заметим, а нет -- вернемся сюда и будем ждать.
       -- У моря погоды? -- горько сострил колдун.
       -- У зимы излома.
      
       Сиденье улетело в темноту и впечаталось кому-то в челюсть, помешав членораздельно высказаться по этому поводу
      
       Ощущение было такое, словно меня пытались утопить в бочке с самогоном, но я поднатужилась и героически ее выпила. Вчера.
      
       Сама я сейчас, подозреваю, выглядела немногим лучше обычной клиентуры Вереса, то бишь поднятого из могилы трупа. Ну что это за глупое женское стремление нравиться всем мужчинам без исключения, даже врагам?! Терпеть его не могу... но и перебороть не получается.
      
       И запах. Везде -- на повязках, постели, рубашке... Он что, сам меня переодевал? Всю ночь рядом сидел? Кошмар какой... Да нет, не запах кошмар, тот как раз очень даже неплох. В том-то и проблема...
       Дура ты, Шел. Тебе ведь и в самом деле никогда не нравились смуглые брюнеты.
       Никогда раньше.
       Колдун, судя по звукам, невозмутимо доедал и допивал не оцененный мною завтрак, понятия не имея, о чем я думаю.
       А то подавился бы на гхыр.
      
       Дай только сообразить, так ли мне худо, насколько себя жалко!
      
       Колдун задумался. Я разделяла его сомнения, за годы двойной жизни убедившись, что симпатия еще не повод для доверия. Ладно, Верес лучше меня этого Марена знает, пусть сам решает, что ему можно сказать, а о чем лучше промолчать или приврать.
       Маг тем временем молча развернулся и пошел к двери.
       -- В сугроб? -- изысканно вежливо поинтересовалась я. -- Может, вам хоть подушку с собой дать?
       -- Нет, лыжи в сени внесу... -- растерялся блондин. И, видя, как Мрак с Рестом честно пытаются не хихикать, Вирра даже и не пытается, а Верес привычно делает мне "страшные" глаза, поинтересовался у него: -- Она что, всегда такая?
       -- Нет, что ты. При вас она еще сдерживается.
      
       Марен напоследок машинально протянул было Вересу руку, но тут же, словно испугавшись, отдернул. Колдун сделал вид, что ничего не заметил. Подал бывшему другу лыжные палки, с прощальной улыбкой кивнул Лиаре, пославшей нам воздушный поцелуй.
       И только отвернувшись от удаляющихся в метель магов, горько понурился, на мгновение прикрыв глаза. Но, прежде чем кто-нибудь, кроме меня, это заметил, дал себе мысленную затрещину и пошел седлать кобылу.
      
       Я красиво свалилась с коня и осталась лежать с раскинутыми руками, на предложение Вереса помочь мне подняться замогильно простонав:
       -- Умру -- поднимешь!
      
       Записки были лаконичные, одинаковые по смыслу. Помимо места-времени сбора да необходимых предостережений в них содержалось всего по паре строк:
       "О Высокородный Ллиотарэль! Зло не дремлет, тьма вырвалась на волю и пожирает землю подобно раскаленной лаве, оставляя после себя пепел и тлен, и лишь неугасимый светоч вашего блистательного воинства способен загнать ее обратно в логово".
       "Госпожа Торесса, приглашаем Ваших девочек принять участие в сражении. В случае победы обратную переброску гарантируем. С уважением, Верес".
       "Гномы! Друзья! Отважные воители! На вас одна надежда! Покажем троллям, кто тут самые крутые!"
       "............и......, с...... в... на....... Ждем".
       -- Главное, не перепутай две последние, -- вздохнула я, -- прийти-то они придут, но утром нам мало не покажется.
       -- Буду только счастлив. Значит, до утра кто-то доживет, и у него не останется более важных дел.
      
       -- Ну где эти проклятые маги?!
       -- Может, каскадная телепортация не такая уж безотказная штука?
       -- Не трави душу. Будем надеяться, Марен просто пытается собрать и уговорить как можно больше чародеев.
       -- Или его косточки догрызают упыри в кустах.
       -- Шелена, ты как никто другой умеешь поддержать в трудную минуту! -- раздраженно окрысился колдун.
      
       -- Почему ты всегда думаешь о людях только плохое?
       -- А что они мне хорошего сделали? Вот сейчас пойду к замку и попрошу взять меня в компанию по твоей наимерзейшей рекомендации! -- разозлилась я.
       -- Иди-иди, авось к вечеру они сами белый флаг выкинут. Нет, с Мареном явно что-то случилось!
       -- А я тебе о чем битый час толкую?!
       -- Мне просто не нравится слушать внутренний голос в твоем исполнении, -- со вздохом признался Верес. Так потерянно, что мне стало его жалко.
       -- Ну давай, как стемнеет, проведем разведку боем. Кто-нибудь отвлечет загрызней, а мы подкрадемся к стене, найдем-откроем ворота и подадим нашим сигнал к атаке. Скажем, факел сбросим.
       Ну почему мои здравые идеи никто не слушает, а за бредовые хватаются обеими руками?!
      
       -- Куда?! -- осадил дракона Верес. -- А ну давай обратно в человека! Что они, дураки -- за тобой крылатым, как собакам за вороной, гоняться?
       -- Лучшего друга на верную смерть выпроваживает! -- попытался пустить слезу Мрак, но, глянув на наши угрюмо сосредоточенные лицо и морду, устыдился и приготовился принять геройскую кончину, тьфу, начать отвлекающий маневр.
      
       -- Ты его видишь? -- шепотом поинтересовался колдун.
       -- Вижу. Выходит из леса и идет к реке. Скользит, точнее...
       -- Хорошо.
       Магические зарницы не только разбудили реку, но и подтопили снег на поле, превратив его в сплошной каток. Корку льда успело запорошить по щиколотку, однако это было куда лучше вчерашней аршинной трясины.
       -- Загрызням не хуже. Кстати, легки на помине!
       -- Где?!
       -- Понятия не имею. Но ради простой разминки так драпать не будут.
      
       -- Я имею в виду -- взобраться.
       Ой, ду-у-ура! Ну что мне стоило с самого начала сделать вид, что в этой ипостаси я умею только рычать?!
       Да-а-а, не так я представляла романтическую прогулку под звездным небом... И кавалеру вообще-то полагалось вести меня под руку... ну, в крайнем случае обнимать за талию, а не...
       -- Не цепляйся за шерсть, я уже слышу, как она трещит! И за шею тоже не хватай, кхе-кхе!
       -- А есть еще какие-то варианты? -- сердито пропыхтел колдун.
       -- Ну, вокруг груди обхвати!
       -- Тогда я сползу до задних лап, и ты начнешь орать, чтобы я не давил тебе на живот!
       -- Давай ты вообще сорвешься, а?!
       Верес прикинул расстояние до земли и стиснул мои ребра с пылкостью рыцаря, у которого только что окончился пятилетний обет воздержания.
       -- Если бы ты согласилась крест-накрест обвязать грудь простыней, нам обоим было бы намного удобнее!
       -- Ага, а к ней для маскировки сани прицепить, чтобы, если стража нас заметит, прикинуться Батькой Морозом на заячьей упряжке? Надеюсь, у тебя найдется для них подарочек за хорошее поведение?
       -- Что-то крупновата ты для заек.
       -- Зайки внутри. Ох!
       -- Если ты будешь меня смешить, мы упадем вместе!
       -- Ха! Да меня отсюда и двое таких, как ты, не скинут!
       -- Вместе с твоим хвостом, когда я сползу еще ниже!!!
      
       -- Кто там?! -- рявкнул он, двумя руками перехватывая и выставляя вперед копье.
       -- Я, -- кокетливо ответил ему милый, хоть и несколько хрипловатый девичий голосок. А когда страж озадаченно сощурился во тьму, появилась и обладательница оного.
       Караульный, бледным ликом засияв в ночи ярче луны, выронил копье и попятился -- прямо на Вереса, упырем вынырнувшего из темноты.
       -- Добрый Батюшка Мороз нам подарочки принес, -- прокомментировала я, провожая взглядом оседающее к моим лапам тело. -- Как спускаться будем? Чур, теперь я сверху!
       -- Не надейся, оборотень ко мне на шею не сядет. Там, за башней, каменная лесенка. Что ты делаешь? -- спохватился колдун.
       Я приостановилась, разжала зубы и нетерпеливо пояснила:
       -- Спихиваю его вниз, разумеется, пока не очнулся.
       -- Шел, это бесчеловечно!
       -- Еще аргументы есть? Не такие дурацкие.
       -- И его коллеги слева и справа заметят его отсутствие и поднимут тревогу!
       -- Годится. -- Я придержала лапой уже готовое перевалиться за край тело. -- Воспользуемся чучельным методом выселокской стражи?
       -- Именно, -- Верес вытащил из кармана обрывок тряпки, подумал, напоследок высморкался и, скомкав и до того весьма неприглядный кляп, запихнул его бедолаге в рот.
       -- И кто из нас более бесчеловечен? -- ехидно уточнила я. -- Мне-то, по крайней мере, положено...
       Колдун только сердито запыхтел, оттаскивая свою жертву обратно к башенке, и еще минут пять возился с безвольным телом, связывая и как можно естественнее пристраивая у стены.
       -- Ну чего ты там копошишься?! -- нервничала я, нетерпеливо мечась из стороны в сторону. Верес, конечно, старался не соваться в факельный ореол, но караульные могли в любую минуту обратить внимание на подозрительно вихляющуюся фигуру напарника.
       -- Пытаюсь копьем подпереть, а он сползает...
       -- Насадить попробуй.
       -- Шелена!
       -- Дурак, под кольчугой пропусти и воткни острием в землю, или что там у нас под ногами.
       Колдун мотнул головой с досады, что сам до такого простого решения не додумался, но брезговать дельным советом не стал.
      
       ...иногда мне кажется, что я карабкаюсь по отвесной скале. Судорожно цепляюсь за чуть приметные впадинки окровавленными пальцами, всем телом прижимаюсь к холодным камням, а надо мной -- серое равнодушное небо и пронзительный крик кружащего над пропастью ястреба.
       И стоит мне на мгновение расслабиться, ощутив под ногами широкий и, казалось бы, надежный уступ, как он внезапно трескается и мелкой крошкой осыпается в бездну, оставляя меня вообще безо всякой опоры.
       Удача. Дружба. Любовь. Долг.
       Гранитные камушки, шуршащие вниз по склону.
       В мире нет ничего прочного. Ничего вечного. И по скале лучше взбираться с выпущенными когтями, безжалостно засаживая их в удобные для тебя щели. И никогда не оглядываться. Их всё равно не вернуть. А мне -- не вернуться...
      
       -- Предавший врага однажды предаст и друга
      
       Верес, проигнорировав вопрос, скатал в трубку походное одеяло и запихнул под лежащее на кровати. Попятился к стене, разглядывая свое творение, недовольно покачал головой и, вытащив нож, безжалостно отхватил пук волос на полвиска. Пристроил на подушке, художественно расправил. Снова посмотрел, подумал и со вздохом вылез из сапог, поставив их возле кровати.
       -- На кой такие жертвы? -- Я поглядела на его однобоко обкорнанную шевелюру, пытаясь понять, нравится мне такая прическа или нет. Хм, что-то в ней определенно есть!
      
       -- Ты с ней по-настоящему целовался! -- Эх, дала-таки разобиженного "петуха", идиотка! Правильно Верес посмеивается.
       -- По-настоящему, но не с ней. Как ты говорила, в темноте все мужчины серы? Так вот, дорогая моя, если закрыть глаза -- все женщины тоже. Можно представить на ее месте кого угодно.
       -- Хоть меня?
       -- Хоть тебя, -- серьезно подтвердил Верес и, не дав мне обалдело открыть пасть, за шкирку потянул к окну. -- Пойдем, а то наша армия вконец замерзнет под стенами! Представь, как огхыреют поутру караульные, обнаружив целое поле незаметно подкравшейся и окоченевшей вражьей рати?!
       -- Умрут от смеха, -- согласилась я, послушно топая следом. Шел, ты рехнулась! Скоро тебя на поводке водить будут, а ты только хвостом от счастья вилять!! Срочно встряхнуться!!!
      
       Хороший пинок под зад мигом исцелил меня от остатков недоверия. Такое мог позволить себе только настоящий, верный враг.
      
       Неправда, что от любви до ненависти один шаг. Есть куда более близкие вещи.
       Равнодушие. Горечь. Пустота.
      
       Это как костер разводить -- искра падает в пучок сухой травы и исчезает, а ты терпеливо ждешь, на всякий случай держа кресало наготове. Несколько секунд ничего не происходит, а потом из распалки внезапно, совсем не в том месте, куда ты уставился, брызжет язычок пламени. Касается сухой еловой веточки, вытягивается и начинает деловито хрустеть хвоей, в то время как вокруг один за другим проклевываются его собратья; кто исчезает, а кто и следует его примеру, замахиваясь на все более толстые сучья.
      
       -- Когти втяни, з-з-зараза! -- взревел дракон, пытаясь выровняться.
       С тем же успехом можно было просить об этом кошку, отчаянно орущую с макушки дерева. Разжать когги в такой волнительный момент удалось бы разве что плоскогубцами, но я -- какая незадача! -- забыла их прихватить.
      
       Дракон оскорбленно зарычал и заложил такой крутой вираж, что я мигом прекратила жалеть о пропущенном ужине и вспомнила о съеденном обеде, который, к счастью, был уже глубоко и на провокации не поддался.
      
       На аборда-а-аж!
       Возможно, при штурме дверей полагается вопить что-то другое, но нам и этот клич чудесно подошел. Психическая атака "оборотень верхом на драконе" произвела на противника неизгладимое, хоть и несколько смазанное впечатление: распластавшись по Мраковой спине, я судорожно цеплялась лапами за основания крыльев, что, разумеется, не улучшало траекторию полета. То есть двигались-то мы в нужную сторону, но такими причудливыми зигзагами и петлями, что маги и лучники напрасно извели несколько дюжин снарядов, наверняка приняв наши метания за стратегические маневры.
      
       Ни новички, ни профессионалы не спешат начинать бой. Первые побаиваются, а вторые знают, что легче парировать и с разворота вернуть двукратно усиленный удар, чем делиться силой своего замаха; ну и хотят прикинуть, на что способен противник.
      
       Проще остановить сорвавшуюся в полет стрелу, чем сорвавшийся в полет даркан
      
       ...Похвальное решение... но обмануть судьбу невозможно. Отсрочить -- да. Но не отменить. И однажды она всё равно придет -- не за дочерью, так за внучкой... правнучкой... Как когда-то пришла за мной...
      
       ...а еще вода бывает ледяными копьями, едва дождавшимися весны, чтобы сорваться с крыши и вдребезги разбиться о еще промерзшую землю. Скалистым водопадом в облаке брызг, безбрежной океанской гладью, жадной болотной трясиной, недосягаемым облаком и сбегающей по щеке каплей; зимней метелью, весенним паводком, летней грозой...
       Убивающей и одновременно дарующей жизнь...
      
       Все, что было мной,-
       Обратится в прах.
       Отшумит прибой,
       Отпоет монах,
       Отгорит костер,
       Отцветет трава,
       Ветер кинет в сор
       Кровных клятв слова.
       Но пока я есть-
       Всем врагам назло.
       Но пока я здесь,
       Как ни тяжело.
       И не стоит драм
       Будущего тьма.
       Пропасть или храм-
       Я решу сама.
      
       Песня или плач,
       Бой или покой,
       Жертва иль палач,
       Ты -- или другой.
       Пусть твердит молва,
       Что все тщетно. Пусть.
       Верь, что я жива.
       Помни: я вернусь.
      
      
       -- Верес, я тебе когда-нибудь говорила, что ты наглый, надменный и невыносимый тип?
       -- Раз двадцать. Но если это доставит тебе удовольствие -- можешь повторить еще разок, я охотно послушаю!
      
       -- Неужели вы бросите слабую женщину на растерзание вурдалакам? -- Я поставила сумки на землю, огляделась и, убедившись, что нас никто не видит, перелезла через плетень и за концы комлей поочередно отвела бревна в сторону, освобождая проход.
       -- Да, вурдалаков в самом деле надо пожалеть, -- серьезно согласился Верес.
      
       Нет, это какой-то кошмар! Кто из нас больший идиот-оборотень, предложивший помощь магу, или маг, так рьяно ею воспользовавшийся?!
      
       Он не удивился и не испугался. Видно, считал, что хуже быть уже не может. Наивный. Разубеждать его я пока не стала.
      
       Белория вообще именовалась "Братской державой" -- то есть если и пакостила, то исподтишка и не признаваясь.
      
       -- ... И помните: молчание -- серебро!
       -- А золото тогда что? -- удивилась я.
       -- Вообще никуда не ходить. Оно надежнее.
      
       ... Как ты прекрасно знаешь, дракон - существо огнедышащее. А конопля в жаркий летний денек очень даже охотно горит. Так что когда мы, глупо хихикая, уже под вечер в обнимку выбрались из дыма, кто из нас дракон, кто рыцарь, а кто его лошадь, вспоминалось с большим трудом. По-моему, мы с ним даже поклялись друг другу в вечной дружбе и страшно вспомнить о чем еще, ибо наутро проснулись на постоялом дворе в одной постели.
      
       Менестрель, слагающий песню о великой битве по рассказам очевидцев, подобен живописцу, рисующему море с утиного пруда за окном. Для тех, кто только пруд и видел, оно, может, и сойдет. Но те, кто завтра будут штурмовать стены, высекать искры из мечей, натягивать луки и подставлять щиты стрелам, проливая свою и чужую кровь, выставят меня на посмешище. И будут совершенно правы.
      
       Ты прав, Мрак. Ты недостоин, и это лучшая отговорка. Никто не посмеет тебя переубеждать, ибо эта тема не подлежит обсуждению. Никто не сможет обвинить тебя в трусости, потому что ты уже вроде как сам себя обвиняешь, и добавить к этому нечего. Что ж, гхыр с тобой, поищем достойного. Эй! Достойные! Ау! А что, если никто не откликнется, а, Мрак? Покивают друг на друга, зажмурят глаза и, затаив дыхание, будут ждать Великого Героя, который совершит искомый подвиг одной левой. А когда откроют, вокруг окажется выжженная земля, запах падали и кружащее в небе воронье. Потому что кто-то менее достойный точно так же понадеялся на них...
      
       Тихие задумчивые озера с поволокой вечернего тумана, кристальные окошки родников, утоляющие жажду ценой ломоты в зубах, инеистые глыбы льда, задорно журчащие ручьи, а при необходимости -- взмученный яростью поток, сметающий всё на своем пути. Вода уступчива и снисходительна, однако не стоит обольщаться. Она может принять любую форму, но удержать ее в горстях ты не сумеешь, как не старайся. Как и удержаться на плаву, если ты -- топор. Хороший такой топор, мрачно подумала я, увесистый, прям гномья секира на стальной ручке. Даже не булькнет. Будешь потом ракам справки предъявлять о гидродинамически рассчитанной форме лезвия и облегченном сплаве...
      
       Дурачок, если не хочешь себя выдать -- дыши как можно ровнее и громче. Тишина настораживает куда больше.
       Пояснение к цитате:
       Напутствие для тех, кто притворяется спящим.
      
       Ничто так не возвеличивает героя, как скромность!
      
       -- А вы кто?!
       Грех было не выступить перед таким благодарным слушателем.
       -- Две скромные послушницы из монастыря Святой Валины Смиренницы, пожранной драконом прямо у порога ее кельи, но через год и три дня явившейся своим сестрам для божественного откровения. Добровольно отрекшись от всего мирского, мы пять лет провели в монастырских стенах, молясь и в меру своих скромных сил помогая страждущим, а теперь паломничаем, понимаете ли, по дорогам, изыскивая любую возможность принестись в жертву, ибо в этом и состоит наша священная цель -- добровольно скормиться драконам, василискам, кракенам и прочим гадам, из чьих желудков мы вознесемся прямиком на небеса. -- Я благочинно сложила ладони перед лицом, возведя глаза к вожделенному приюту. Противоположное направление Вересового взгляда говорило о том, что он с куда большим удовольствием провалился бы к мракобесам, лишь бы не слышать, что я несу. -- Итак, где гнусный ящер?
      
       Выражение "невинная дева" из старинных летописей подразумевало чистую душой женщину, обычно монашку или слегка блаженную, а вовсе не ее личную жизнь!
      
       -- Это самый идиотский план из тобой предложенных.
       -- Такие обычно и срабатывают.
      
       Когда снаружи пошаливает мороз -- ещё полбеды. Сапоги потеплее, кожух потолще и грог покрепче, всего-то проблем. А вот что делать с заледеневшим сердцем?
      
       Если человек прикидывает планы на завтра, умирать сегодня он определённо не собирается!
      
       ... симпатия ещё не повод для доверия.
      
       Люди всегда найдут повод для ненависти -- скажем, собственную глупость или зависть.
      
       Дивное время -- зима. Морозное, жестокое, но -- волшебное.
      
       Всё должно быть по-честному -- или не быть вообще.
      
       Горячая ненависть куда лучший учитель, чем тщеславие. А холодная -- лучший боец, чем
       И это мужской идеал? Ноги от ушей и два стенобитных орудия спереди?!
      
       -- Она не просто оборотень... -- всё намного хуже...
       -- То есть?
       -- Она женщина, -- замогильно пояснил колдун. -- А это неизлечимо никакими эликсирами...
      
       Век живи, век учись... и лучше на чужом опыте.
      
       Друг должен быть другом, а враг -- врагом, чтобы ты точно знал, кому не следует подставлять спину, а кто встанет за ней каменной стеной.
      
       На морозе щека быстро остыла. Пьяненькая обида тоже. Я вообще быстро трезвела, а злилась, если сразу не убивала, еще меньше. Просто делала в памяти зарубочку на будущее.
      
       -- А я что говорил?! -- злорадно возликовал Мрак.
       -- Ты жаловался на всё подряд и непрерывно, -- огрызнулся потерявший терпение колдун. -- Было бы чудом, если бы хоть какая-нибудь из напророченных тобою гадостей да не сбылась! Предложил бы лучше что дельное.
      
       Жутко -- и безумно красиво -- стоять наедине с чистой стихией, каждой частицей своего существа ощущая ее дикую, неукротимую мощь, для которой ты -- всего лишь еще одна снежинка...
      
       Никогда не разговаривай с тем, кого собираешься убить. Особенно если боишься его до колик в желудке. Враг становится еще сильнее, а ты слабеешь.
      
       Мало ли у кого какие недостатки, друзей-то мы выбираем за достоинства, а их обычно намного больше.
      
       ... Мне проще спрятать клыки, чем доказывать всем и каждому, что они мне идут.
      
       ... Назло своим ближним человек способен совершить любое чудо.
      
       Боги, как же я это ненавижу! Раз за разом сжигать за собой с таким трудом наведенные мосты и уходить под стонущий треск рушащихся в пламяни опор, делая вид, что там, за спиной, ничего не было, и всё, кроме жизни, наживное...
      
       Жить, чтобы выбрать. Не самого красивого, но самого надежного. Кому без стыда покорится сильная и без опаски доверится слабая. Кто продолжит тебя и продолжится в тебе.
      
       Ну, что это за глупое женское стремление нравиться всем мужчинам без исключения, даже врагам? Терпеть его не могу... но и перебороть не получается.
      
       Если люди ничего не слышат и не видят, это вовсе не значит, что ничего не происходит.
      
       -- А я тебе о чём битый час толкую?!
       -- Мне просто не нравится слушать внутренний голос в твоём исполнении.
      
       От таких волков и побегать не стыдно...
      
       Три стадии мужского раскаяния -- "так ей и надо, стерве!", "наверное руки все таки распускать не стоило", "черт с ней, извинюсь. пусть подавится!"
      
       -- Не говори глупостей!
       -- Если бы я их не говорила, вы бы их наверняка совершали.
      
       Мало кто знает, что серыми бывают не только мышки.
      
      
       "Капкан для некроманта"
      
       Душераздирающий, с подвыванием стон сменился протяжным всхлипом, преисполненным страдания. За закрытой дверью и задёрнутыми занавесками неприметного домишки в глухом переулке безжалостно истязали человека, причем за его же деньги. На дверной ручке висела табличка с надписью "Обождите", но ко мне, разумеется, это не относилось.
       -- Кричите, кричите, не отвлекайтесь, -- вежливо сказала я, проходя мимо удобного, но исключительно непритягательного кресла.
       Клиент смутился и замолчал, лекарь же счёл мой приход прекрасным поводом сделать перерыв и сменить инструмент.
      
       Возможно, мне следовало быть лучшей супругой... встречать его у порога, изображать прилежную домохозяйку и страстную любовницу, устраивать приятные сюрпризы, вести душеспасительные разговоры... А может, это всего лишь отсрочило бы неизбежное на год-два...
      
       Все было так прекрасно, что я начала уже тревожиться: чем мне придется рассчитываться с судьбой за столь щедрый кредит?..
      
       Пища нужна всем -- и человеку, и огню, и любви. Так что, можно сказать, наш брак загнулся от голода.
      
       Мы прожили вместе семь лет... Мы любили друг друга -- целых три года, и уважали еще два...
      
       Вот уж точно: в любом дерьме можно найти светлую сторону
      
       -- Этот шыгабр вонючий мне полголовы снес!
       -- Пустяки, ты все равно ею не пользовалась.
      
       В критической ситуации умелое руководство ценнее личной отваги
      
       Может, с религиозной точки зрения и правильнее предотвращать зло, но с житейской -- наказывать его куда интереснее!
      
       Верес легонько подергал меня за косу.
       Я сердито мотнула головой, отбирая косу.
       -- Ведешь себя как мальчишка! Ты бы еще меня торбой со свитками по голове огрел.
       -- Обстановка располагает, -- благодушно согласился Верес, на ходу привлекая меня к себе и целуя в краешек губ. -- Так взрослее?
       -- Ну-у... уже лучше, -- смягчилась я. -- Для шестнадцатилетнего сгодится. А что-нибудь еще постарше в запасе есть?
       Колдун с невозмутимым лицом достал из воздуха кружку, в которой плескалось что-то прозрачное, и предложил мне.
       -- Это чего? -- не поняла я.
       -- Вода. Которую есть кому в старости подать. Что? Уже многовато?
      
       -- Магистр Шаккарский, а к вам можно будет на пересдачу прийти? -- подскочил к Вересу темноволосый парнишка лет пятнадцати.
       -- Так ведь до зачета еще две недели, -- удивился колдун.
       -- Это я так, на всякий случай, -- туманно пояснил адепт. -- А сколько раз пересдавать можно?
       -- А ты учить "на всякий случай" не пробовал? -- ехидно поинтересовалась я.
       Адепт озадаченно поскреб в затылке. Видимо, этот способ сдачи зачетов был ему в новинку.
      
       Дурное дело не только нехитрое, но и заразное.
      
       Школа Чародеев, Пифий и Травниц находилась на краю города (на официальных картах ее рисовали даже чуть сбоку -- видимо, чтобы не пугать гостей столицы раньше времени). Из-за высокой каменной ограды торчало несколько шпилей, над одним из которых светился здоровенный белый шар, на другом висел белорский флаг, а на третьем -- привольно развевающиеся штаны, символизирующие торжество магии над здравым смыслом адептов.
      
       Мужская логика была проста и безупречна: порученный ему ребенок, одна штука, возвращен матери живым -- чего еще хочет от него эта странная женщина?
      
       Добро... должно быть страшным... Чтобы зло боялось.
      
       Видишь ли, чтобы греться у семейного очага, надо постоянно подбрасывать в него дрова. А большинство мужчин, увы, считают, что достаточно единожды разжечь пламя - и дело сделано, оно будет пылать вечно. Но пища нужна всем - и человеку, и огню, и любви.
      
       Разумеется, Безник не настолько выжил из ума, чтобы приглашать в корчму тролльего менестреля. Его просто выгнать никто не мог. Возле правой руки могучего дарования, прямо поперек стола, лежал меч-полуторник, действующий на публику куда убедительнее магической силы искусства.
      
       Троллий народный инструмент напоминал обрубленное весло с четырьмя струнами и назывался "бздынн". Примерно такие звуки он и издавал.
      
       Я с нервным смешком вытащила из распотрошенного Катиссой пучка еще одну морковку, магичка взяла третью. От побагровевшей торговки донеслось нечто вроде сдавленного кваканья - видимо, это подала голос душившая ее жаба.
      
      
       "Профессия: ведьма"
      
       "... Любит злые шутки и неоднократно переносит их с воспитанников на воспитателей..."
       Это он про ведро, что ли? Да, было одно ведерко, довольно объемистое. Стояло себе на балке, над дверью моей комнаты. Эдакий самодельный капкан на соседей по Школьному общежитию, дабы неповадно было без спросу одалживать у меня конспекты и кастрюли с наваренным на неделю борщом. Может, Учитель так бы не разозлился, если бы ведро все-таки опрокинулось, а не упало ему на голову стоймя, вместе с водой?
      
       Личность я незначительная, ничем не примечательная, кроме золотисто-русых волос с рыжиной да вредного характера. Первое качество -- наследственное, второе -- благоприобретенное.
      
       Самый страшный и коварный монстр всех времен и народов -- это слухи.
      
       -- Поэтому ты и захотела стать магичкой, да? И кем же? Травницей или Пифией?
       -- Нет! Настоящей магичкой! Чтобы жуть как волшебствовать и чтобы все меня боялись!
       -- Некроманткой, что ли?
      
       Я дурак, и ты дурак, поступай на ПракМагФак.
       Пояснение к цитате:
       В. Редная начертила эту цитату на парте
      
       Адепты -- народ любопытный, им только укажи на запретный плод, отвернись на минутку, и от плода останется сиротливый огрызок.
      
       -- Вопросы есть? Эй, там, на задворках науки, я к вам обращаюсь!
       -- Ась? -- Темар поднял всклоченную голову от свитка с трёхмерным кроссвордом.
       -- Извините, что отвлекаю вас от столь интеллектуального занятия, но, быть может, у вас случайно назрел какой-нибудь животрепещущий вопрос? -- с издёвкой осведомился аспирант.
       -- Ну, если вы настаиваете... Имя святой, покровительницы странников, из четырёх рун, вторая "аль".
      
       Учитель начинал лекцию по практической магии штурмовым опросом, безжалостно пуская на дно юные челны разума, лишенные балласта знаний.
      
       Итак, согласно этикету, при встрече с Повелителем Догевы я должна была:
       1) согнуться в земном поклоне,
       2) назвать его полное имя и титулы,
       3) дождаться вопроса,
       4) назвать свое имя и цель прибытия,
       5) вознести хвалу небесам за то, что они даровали мне сей светлый миг встречи,
       6) пообещать хорошо себя вести и
       7) униженно попросить позволения остаться в Догеве, пока не надоем. И, рассыпавшись в изъявлениях благодарности (даже если получу пинок под зад), отвесить еще один поклон и церемониально вручить свиток.
       Вместо этого я пустила на него разгоряченную кобылу, без разрешения перешла на панибратское "ты", забросала дурацкими вопросами, забыла его полное имя и призналась, что не жажду его вспоминать. В общем, хуже некуда.
      
       - Ты взрослая, умная женщина!
      
       -- А вы умеете... летать? -- задала я давно волнующий меня вопрос.
       Боги не обделили табунщика чувством юмора.
       -- Смотря откуда прыгнуть.
       <...>
       -- Ну, скажем, вон с той осины?
       -- Аршинов десять пролечу.
       -- По ветру или против?
       -- Поперек.
      
       Меч в моих руках -- страшное оружие! Особенно для меня самой. Я уверена, что мечи -- одушевлённые существа и они против меня что-то имеют.
      
       Хорошо рассуждать о битве, сидя в кустах.
      
       Крина ободряюще кивнула и удалилась на кухню, оставив меня наедине с моим интеллектом, то есть практически в одиночестве.
      
       -- Тетя, а что вы делаете?
       -- Да вот, камушком любуюсь
       -- Как-то странно вы им любуетесь, прям как моя бабушка дохлой крысой. Она их боится -- жуть! Всегда меня зовет, чтобы выкинула, а за это дает пряник или яблоко. Только я не выкидываю, а с друзьями на что-нибудь меняюсь. У них тоже бабушки пугливые есть!
       Пояснение к цитате:
       Вольха пыталась с помощью телепатии сместить магический валун-телепорт
      
       -- Давай подадим его какому-нибудь нищему.
       -- Настолько неприхотливые нищие долго не живут.
      
       Бессмертие - не бешенство, при укусах не передается.
      
       -- Ты никогда не лжешь, Лён. Но как талантливо не договариваешь!
      
       -- Прости меня...
       -- На колени!
       К моему ужасу, он бухнулся на пол так ретиво, словно я собралась посвящать его в рыцари.
       -- Эй, ты что?! Вставай немедленно, я просто пошутила!
       -- Я тоже.
      
       -- Это надо же! Поцарапали!!! Ну Вольха, скажи, что надо сделать, чтобы поцарапать алмаз?
       -- Одолжить его адептам-практикантам.
      
       Людей наш дракон не ел принципиально -- считал вредными для здоровья из-за высокого содержания алкоголя, никотина и холестерина.
      
       - О боги, Вольха, когда же в тебе проснется взрослая женщина?
       - Неужели вам так мешает ее храп?
      
       ... Девочки, девушки, женщины, старухи и древние развалины посылали вампиру воздушные поцелуи, забрасывая букетами из поздних астр и лентами из кос. Поддавшись общему безумию, я кинула в Лёна огрызком пирожка...
      
       -- Я предпочитаю неопытного друга опытному чужаку, -- сказал, как отрезал, Лён.
      
       ... Дураков на свете много, а ушей развесистых аккурат в два раза больше.
      
       Большая любовь всегда кончается трагично.
      
       -- Так как, милашка? Бросай этого ублюдка и идём со мной, уж я тебя уважу!
       -- С вами я соглашусь пойти только на кладбище, при условии, что вас будут нести, а меня подрядят заколачивать крышку.
      
       -- Эй, цыпа, ты куда?
       -- Топиться.
       -- А-а-а... Эй, постой! Заодно воды набери!
      
       Долгое воздержание -- благодатная почва для греха.
      
       Да его, видать, повивальная бабка не просто вниз головой уронила, а с размаху башкой о стенку шмякнула.
      
       Ну почему я помню всякую ерунду, а серьезные вещи приходится чуть ли не с боем вырывать у подкрадывающегося склероза?
      
       Душа Лёна - как могила, рассчитана на него одного.
      
       Из двух зол выбирает только тот, кому недостает смелости выступить против обоих.
      
       Чем больше ты доверился человеку, тем больший у него соблазн тебя предать.
      
      
       "Ведьма-хранительница"
      
       Какими бы прекрасными ни были воспоминания, нельзя жить ими одними!
      
       -- ... готова ли ты к героическим подвигам и великим свершениям? Увековечены ли для потомков бесценные крупицы совершенного знания, готова ли ты одарить ими страждущих или, ослепленная гордыней, откажешься протянуть руку помощи сирым и убогим?
       - Ты имеешь в виду - как у меня с подготовкой к экзамену, написала ли я шпаргалки и буду ли тебе подсказывать, когда ты начнешь тонуть?
      
       -- Съешь его.
       -- Но, Вольха, это же против моих принципов! И потом, он мне не нравится. От него за верс-с-сту разит жареным луком.
       -- Ну и что? Я люблю жареный лук.
       -- Вот ты его и ешь!
       -- Спасибо, я уже позавтракала.
       Пояснение к цитате:
       Когда рыцарь пришел "спасать прекрасную девицу от дракона"
      
       Отринь надежду, скудоумная отрочица. Нет тебе ни пощады, ни диплома.
      
       Трус, бегущий с поля брани, бросает всё, храбрец остается при своем, а герой успевает подобрать за трусом!
      
       На тот свет всегда успеешь, а этот лежачих не любит.
      
       Самому правдивому рассказу не повредит немного художественного вымысла.
      
       Настоящий воин должен уметь и готовить, и стирать, и сутками обходиться без еды и сна. Одно дело -- в охотку помахать мечом на тренировке, вымыть руки и пойти в сад нюхать цветочки, мечтая о военной карьере, и совсем другое -- возвращаться в лагерь после многочасовой резни, когда в одном плече у тебя торчит стрела, на другом висит смертельно раненный товарищ, и никто не ждёт тебя у костра с миской похлёбки и чистым бельём, а на рассвете надо снова идти в бой.
      
       Нет большей доблести, чем одолеть собственную трусость.
      
       Выстланное клубами грозовых туч, пронзённое башенным шпилем небо извивалось над замком огромной чёрной тварью, разбрасывая щупальца белых молний и гулко перекатывая во чреве валуны грома.
      
       Важек увлеченно списывал с копии копии шпаргалки.
       Патологическая страсть Важека к списыванию не поддавалась объяснению. Выучив конспект наизусть, перечитав кучу основной литературы и пересмотрев гору дополнительной, он не мог удержаться от искушения исписать малюсенькие клочки бумаги одному ему понятными пиктограммами. Почти всегда его ловили, заставляли тянуть второй билет и отвечать без подготовки. Важек неизменно отвечал с блеском, безмерно удивляя экзаменаторов.
      
       Принять извинения иной раз труднее, чем принести.
      
       ... У любовной истории со счастливым концом нет шансов войти в легенды...
      
       ... открыть дверь легко, труднее переступить порог. Позади дотлевает очаг, уже не дающий тепла, впереди расстилается черная дорога. Что останавливает нас? Страх? Нет. Напротив, дорога манит, завораживает, увлекает в даль... Сомнения? Нет. Всё уже решено. Воспоминания? Нет. Они как отброшенные предметами тени, искажающие их очертания до неузнаваемости, и цепляться за них глупо.
       Что держит нас на пороге? Что не дает нам с легким сердцем пустится в путь?
       Да гхыр его знает!
       Но примирится с давным-давно сделанным выбором иногда помогает только хлопнувшая за спиной дверь...
      
       Когда захочу, тогда и умру, без посторонней помощи -- сначала завещание составлю, прощальную записку напишу, вымоюсь, переоденусь, да и вообще, может, еще десять раз передумаю.
      
       Вся жизнь -- выбивание отсрочек у смерти.
      
       На менестрелей и летописцев полагаться нельзя -- либо забудут, либо так ославят, что лучше бы забыли.
      
       ... открыть дверь легко, труднее переступить порог.
      
      
       "Верховная ведьма"
      
       Что ж, раз уж мне суждено погибнуть от зубов вампира, пусть, по крайней мере, это будет симпатичный вампир.
      
       - Где ты видела мужа, который позволит жене разъезжать по трактам в компании незнакомых упырей?!
       - Ну пока же позволяет, - резонно заметила подруга.
       - Вот именно, пока! А потом он меня накроет крышкой и, довольный, сядет сверху!
       - А может, уляжется рядом? - хитро прищурилась травница. - Вольха, в браке есть и светлые стороны! Лучше представь, как эффектно ты будешь смотреться в свадебном платье...
       - Погребальный саван!
       - А праздничный пир?
       - Поминки!!
       - Э-э-э... Первая брачная ночь?
       - Торжественное внесение гроба в склеп и введение в эксплуатацию!
      
       - А как же умертвие? - опешил парень.
       - Если встретишь, скажи, чтобы зашло ко мне попозже.
      
       - Трепещи, нечисть, ибо в оголовье моего меча заключен ноготь с левой ноги святого Фендюлия и одно прикосновение к нему обратит тебя в прах!
       - Трепещу, - честно призналась я. - Пакость какая, вот уж к чему мне совершенно не хочется прикасаться!
      
       Невесты всего мира сошлись бы в смертном бою за обладание таким женихом, а победительница померла бы на месте от счастья! Если бы, конечно, неделю назад не носилась за ним с конфискованным у очередного ведьмака осиновым колом по всему Дому Совещаний, вопя: "Сейчас ты у меня узнаешь, как "по секрету" врать волменским послам, что у меня степень магистра по некромантии!". А я-то гадала -- чего они весь вечер так странно на меня косятся?!
      
       -- Где ты видела мужа, который позволит жене разъезжать по трактам в компании незнакомых упырей?!
       -- Ну пока же позволяет, -- резонно заметила подруга.
       -- Вот именно, пока! А потом он меня накроет крышкой и, довольный, сядет сверху!
       -- А может, уляжется рядом? -- хитро прищурилась травница. -- Вольха, в браке есть и светлые стороны! Лучше представь, как эффектно ты будешь смотреться в свадебном платье...
       -- Погребальный саван!
       -- А праздничный пир?
       -- Поминки!!
       -- Э-э-э... Первая брачная ночь?
       -- Торжественное внесение гроба в склеп и введение в эксплуатацию!
      
       -- Свадьба! Ужас! Кошмар! -- Я сорвалась с места и нервно прошлась по комнате. -- Да мне от одного слова плохо становится... Это же уже навсегда, как могила!
       -- Зато какая! -- глубокомысленно заметила Велька.
       -- Но я-то еще пожить хочу!
       -- Я не пойму, чего ты так переживаешь? -- пожала плечами подруга. -- Верни ему кольцо, скажи, что передумала и вообще он тебе никогда не нравился!
       -- Но он мне нравится!
       -- Тогда выходи за него!
       -- Не хочу!
       -- Почему?
       -- Боюсь. -- Я прикусила губу и отвернулась к окну.
      
       Меня так и подмывало на цыпочках подкрасться к ним и подслушать, какую гадость они нам готовят, но надо было замышлять свою.
      
       Селянская классификация нежити несколько отличалась от общепринятой магической, включая всего три вида: "вупыр", "вомпэр" и "щось такэ зубасто".
      
       -- Чем же ты ему так насолила?
       -- Не знаю. Но если поймаю, ещё и наперчу!
      
       Какой же ерундой кажутся все наши проблемы перед лицом самой последней. Когда важным становится лишь то, что ты не сделал и не досказал...
      
       Порой человека проще убить, чем объяснить, почему он тебе не нравится!
      
       Подсев к столу, он на минуту застыл, спрятав лицо в ладонях, потом решительно тряхнул головой и, вскользь глянув на меня, заметил:
       -- И не надо на меня так сердито молчать!
       Я замолчала ещё сердитее.
      
       Разумеется, друзья меня тут же заметили, но демонстративно проигнорировали, не подходя и замолкая при моем приближении. Увы, если таким образом мне надеялись выразить общественное порицание, то общество здорово просчиталось.
      
       С ним мне было хорошо даже замужем.
      
       Он тоже боялся. Но и понимал, что если они не сделают этот шаг вместе, то дальше им придётся идти в одиночестве. До конца жизни, потому что ничего подобного с ними уже никогда не произойдёт, а на меньшее они не соглясятся...
      
       Я все равно останусь с ним, а он -- со мной, и -- что там какая-то смерть! -- даже брак не разлучит нас...
      
       Первая неистовая злость на Лена (чтоб ты провалился, мерзавец!) сменилась обычной (ну погоди ж ты у меня!), потом тревогой (а вдруг и в самом деле провалится?), потом настоящей паникой (а вдруг уже провалился?!).
      
       Селянская классификация нежити несколько отличалась от общепринятой магической, включая всего три вида: "вупыр", "вомпэр" и "щось такэ зубасто".
      
       Только вы в ситуации "хуже не бывает" способны жизнерадостно заверить, что очень даже бывает и, более того, сейчас будет! Да еще со вкусом объяснить, как именно!
      
       - Может, лучше в березнячке заночуем? - робко предложила подруга. - Не нравятся мне эти елки...
       - Мне тоже. Поэтому и надо посмотреть, что же за ними такое... пока оно не вылезло посмотреть на нас.
      
       Учитывая, что все порядочные любовные истории заканчиваются либо свадьбой, либо смертью, дело явно шло ко второму.
      
       (... но мы, переглянувшись, единогласно решили считать подвернувшийся ей под копыта сук перстом судьбы...)
       Как и сук, перст оказался весьма корявым. А вдобавок -- злорадно оттопыренным средним.
      
      
       "Ведьмины байки"
      
       -- Не согласится ли госпожа ведьма разделить с ее покорным слугой скудную трапезу?
       -- Благодарствуйте, я уже отобедала, -- в тон ему ответила я.
       -- Неужели даже кофейку не изволите?
       -- Нет, не изволю.
       -- А посидеть поболтать в приятной компании?
       -- Когда госпожа ведьма найдет приятную компанию, она обязательно вас об этом уведомит, -- с изысканой вежливостью парировала я.
      
       Моя память хранила тысячи заклинаний, но самым эффективным из них было, есть и будет слово "деньги". Оно воскрешает мертвых, исцеляет живых и является сильнейшим противоядием категорическому "нет".
      
       Староста не имел опыта общения с ведьмами. Но, выбирая между женой и ведьмой, постепенно склонялся в сторону последней.
      
       В конце концов, некоторые люди тратят всю жизнь на то, чтобы найти достойного противника.
       Факт взаимного существования приносил нам обоим несказанное удовлетворение.
      
       Мы слишком долго друг друга искали, чтобы <...> разлука имела для нас значение.
      
       Минут пять Мельрик напряженно слушал, потом сообразил, что до конца еще далеко, а глаза уже съезжаются к носу.
       -- О себе я и сам все знаю, -- прервал он чтеца. -- Ты давай сразу скажи: благоприятный ли сегодня день для совершения подвига?
      
       -- Ну, дерзай, мой рыцарь! -- кокетливо добавил ящер, пригибая голову к земле и нетерпеливо виляя хвостом, как пес в ожидании подачки. -- Я вся твоя.
      
       -- Это ты -- мерзкая кровожадная тварь, державшая в страхе всю округу? -- высокомерно поинтересовался Мельрик, как велел рыцарский обычай.
       -- Нет, я прекрасная непорочная дева, -- ехидно отозвался дракон. -- Зачарованная злым колдуном.
      
       - А вы меня напугайте, - улыбнулась я. - Самим-то не страшно ночью возле леса сидеть? Неужто там никаких страховидл не водится?
       Дедок не заставил себя долго просить, напротив - прервать поток его красноречия оказалось куда сложнее.
       Страховидл в округе водилось такое количество, что я только диву давалась, как в селе вообще остался хотя бы один живой человек. Вампиры кружили над Замостьем целыми стаями, через него же проходили миграционные пути упырей и вурдалаков, покойники и те не желали спокойно лежать в могилах, ночами требуя впустить их обратно в дом или хотя бы вынести им стопку самогона. На описании сотенных косяков нетопырей ("так крыльями и хлопают, так зубишшами и скрежещут!") я сдалась, тем более что нацыга наконец замолчала. Наверное, тоже испугалась такого обилия чудищ.
      
       Подумав (без особого результата, но теперь, по крайней мере, я могла с чистой совестью утверждать, что очередной сомнительной авантюре предшествовал-таки мыслительный процесс), я неспешно пошла к лесу.
      
       ... И невесть почему увидела себя черной желтоглазой кошкой. Независимой, своенравной, вольной уйти в любой момент, но терпеливо дремлющей на полке в ожидании хозяина. Чтобы, дождавшись, когда он придёт, поест и ляжет, в темноте неслышно вспрыгнуть на кровать, притулиться на груди, обогреть, приласкаться, ни о чём не расспрашивая, и выслушать, если он захочет рассказать. Потому что каждого человека должен кто-то ждать, беспокоиться, оберегать...
      
       -- Какая женщина... -- со вздохом протянул Темар ей вслед.
       -- Ага, -- поддакнул Важек. -- Какое счастье, что таких мало!
      
       ... Лучше выставить себя трусом, чем трупом.
      
       -- Немедленно отпустите божью тварь на волю! - Голос послушника наконец окреп и зазвенел не комаром, а монастырским колоколом. <...>
       -- Слышал, Бобик? - печально осведомился маг у дворняги, почесав ее за ухом. - Этот зануда обозвал тебя тварью.
       Глупая псина завиляла ему хвостом, а на Микола злобно тявкнула.
      
       Глупая человеческая привычка, беседовать одновременно на двух языках - слов и мыслей. Первый по большей части лжет, а второй мало кому слышен.
      
       То, что люди называют смертью, всего лишь излучина реки, очередной поворот бесконечной дороги. По-настоящему мы умираем от невысказанных слов, несбывшихся желаний, обманутых надежд. Не отданных долгов и не принятых даров. Равнодушия, предательства и одиночества, источенные памятью и совестью
      
       Не люблю потчевать. Гость на то и гость, чтобы искать пропитание самостоятельно - знал, куда и на что шел.
      
      
       "Пророчества и иже с ними"
      
       Понимаешь, я раньше считала: меньше знаешь, лучше спишь. А тут вдруг подумала... ведь зрячие не жалуются, что видят дорогу под ногами. И если притвориться слепой, то ямы от этого никуда не денутся.
      
       -- Риона! -- Отец осуждающе поглядел на торчащую у меня изо рта леденцовую палочку. -- Я же просил присмотреть, чтобы Дар не покупал этой леший знает из чего сваренной гадости. А ты сама какой пример ему подаешь?
       -- Ужасный, -- с тяжелым вздохом подтвердил брат. -- Вот с такого и начинается курение, пьянство, разврат...
      
       Выкарабкавшись, я обнаружила, что Дар в позе "дедка-за-репку" держит убийцу за ногу. Репка брыкалась и сквернословила.
      
       -- Не хнычь, сестренка. -- Брат покровительственно похлопал меня по плечу, оставив на роскошном наряде отпечатки перемазанных шоколадом пальцев. -- Завтра, как только откроют ворота, я пойду в город и найду нам толкового мага.
       -- А если не найдешь?
       -- Ринка, ты пифия или баньши? -- рассердился Дар. -- Лучше бы напророчила чего полезного. Вроде: "... вижу... ВИЖУ!.. дорога... лужа... дохлая кошка... третий поворот от кузницы, желтый дом с двумя трубами, условный стук: три длинных, два коротких, пароль "принимаете ли вы в починку мельничные жернова?", отзыв "король умер, да здравствует его призрак!".
      
       -- ... это какой-то ужас, -- монотонно бубнил министр, -- я не задержусь в вашем городе и минуты после окончания турнира! Семнадцать покушений за два дня! Стрелы и ножи сыплются на меня...
       -- Аки град небесный, -- услужливо подсказал Всерадетель, -- за наши грехи богами ниспосылаемый.
      
       Такое ощущение, что, если я, сломавшись, тихо и благопристойно повешусь в конюшне, все только вздохнут с облегчением: "Отмучилась, бедняжка!"
      
       Оппозиция существует всегда, -- нравоучительно сказала баба, усаживаясь рядом. -- Просто её скандальность обратно пропорциональна силе.
      
       -- Что ж, придется работать с тем, что имеем, -- рассудительно изрек Дар и постучал по решетке. -- Эй, уважаемый! Можно вас на минуточку?
       -- Будь ты проклята! -- охотно поддержал беседу узник.
      
       Мне захотелось присесть, а лучше прилечь и скончаться, разом избавившись от всех проблем.
      
       -- Будешь столько жрать -- и это тело в бочку превратится...
       -- Хо-хо! -- презрительно отозвался тощий как щепка братец. -- Я питаю мозг, а не плоть.
       -- То-то он у тебя столько гадит!
      
       -- Ко мне мысль пришла!
       -- О да, это великое событие! Реже и удивительнее только приход Батьки Мороза.
      
       Мало свергнуть правителя -- надо посадить на его место достойного. Или хотя бы законного.
      
       Добро может позволить себе быть благородным только в сказках, ибо зло коварно всегда.
      
       Такие типы либо боятся, либо кусаются.
      
       -- Тогда не смею вам мешать. -- Кажется, Лайену очень хотелось хлопнуть дверью, но она лежала на полу. Тогда изобретательный муженек прошелся по ней с таким грохотом, что доспехи снова начали коситься в нашу сторону.
      
       Благородной даме надлежало упасть в обморок, но у меня никогда не получалось сделать это достаточно правдоподобно, поэтому я решила не позориться.
       И незамысловато заорала.
      
       Идеальная жена для аристократа: слишком глупая, чтобы плести собственные интриги, но достаточно умная, чтобы не впутываться в чужие.
      
       Интеллект -- страшная штука! Радуйся, что у тебя его нет!
      
       Все-таки братишка у меня -- прелесть! Хоть и гадость редкостная!
      
       -- Где ты таких умных слов нахватался?
       -- В школе, конечно! В нашем-то доме их отродясь не водилось!
      
       -- Не знал, что Ваше Величество так хорошо разбирается в травах. - Медленно, словно смакуя эту новость, произнес он. Я прямо-таки видела, как он мысленно вычеркивает из расписания покушений пункт третий, седьмой и двадцать четвёртый.
      
      
       "Цветок камалейника"
      
       - Тебе просто хвост сделать или косу заплести?
       - А разве там что-то осталось?
       - Осталось, смотри, какой ты пушистый!
      
       - С каких это пор ты нами командуешь?!
       - С тех самых, как вы меня украли. Это Иггрово возмездие за ваше злодеяние!
       - Ты клевещешь на Темного, он не настолько жесток!
      
       - Это вы меня вытащили?
       - Нет, Двуединый лично за тобой лазил! Не хочешь нам что-нибудь за это сказать?
       - Я уже сказал.
       - Что?
       - Что вы сумасшедшие.
       - Ну спасибо!
       - Да, и спасибо вам.
      
       Джаю показалось, что в глазах жреца мелькнуло неподдельное сочувствие к Темному - это ж достанется ему такой подарочек! Небось и семи часов в обществе "сороки" не выдержит, не то что положенных семи лет!
      
       - О, Иггр, за что ты повернулся ко мне Темным ликом?!
       - Не преувеличивай - всего лишь задницей...
      
       Боги дали нам время убивать врагов и время заводить друзей, время пить молодое вино и время любить прекрасных женщин, время совершать глупости и время их исправлять.
       А ещё они дали нам время остановиться и подумать -- зачем мы всё это делаем?.. Так выпьем же за то, чтобы они забрали его обратно!!!
       Пояснение к цитате:
       Горский тост
      
       Парень споткнулся и ухнул в чёрный колодец сна, предоставив будущему полную свободу действий.
      
       "Ужас" -- это когда немеют ноги, останавливается сердце и прерывается дыхание, зато оживают волосы.
      
       ... творческий процесс всегда интереснее результата.
      
       Девица с таким гордым и презрительным видом восседала на сложенном вчетверо одеяле, что, не будь за её спиной привязанного к ней дуба, можно было бы подумать - это она всех похитила.
      
       -- Хэй, наконец-то! Мы уж думали, с тобой случилось что-нибудь ужасное!
       ...
       -- После того как со мной случился ты, что-либо более ужасное я даже вообразить не в силах!
      
       -- Ты же не веришь в Двуединого, - ехидно напомнил Джай.
       -- Да, не верю. Я им ругаюсь!
      
       Для служителей Тёмного заповедь "возлюби ближнего своего" относилась по большей части к стоящему рядом зеркалу.
      
       -- Ты что, -- искренне удивился горец. -- Как можно заблудиться в лесу? Там же все деревья разные!
      
       У горцев есть присловье: "Хороший день должен быть длинным, плохой -- коротким". То есть если что-то не ладится, то надо пораньше лечь спать, а если дело само горит в руках, то не грех заработаться и до рассвета.
      
       Мы сами должны отвечать за свои поступки. Прятаться от совести за спинами исполнителей бессмысленно: вина не разделится на двоих, а удвоится.
      
       Даже чудеса подчиняются определённым условиям... Чтобы спрятаться в тенях, нужны тени. Чтобы заставить птицу запеть, нужна птица. Лоза не вырастет без семени, а огонь не загорится без дров.
      
       Пусть лучше будет идиотский план, чем вообще никакого.
      
       Нож не станет чище от того, в чьей руке он зажат -- врага или защитника. Да, лозе не обойтись без шипов, но кто их любит?
      
       ... что есть правда? ... Всего лишь ложь, в которую мы верим: я -- в одну, ты -- в другую.
      
       До чего же всё-таки полезная вещь -- клятва. Дал её -- и навеки избавился от мук выбора, точно зная, как тебе надлежит поступать.
      
       ... Если перед боем сам себе настроение не поднимешь, враг об этом тем более не позаботится.
      
       Ничто так не поднимает боевой дух, как взаимная ругань...
      
       Что есть случайное везение против гениального полководца, безупречной стратегии, солидного опыта, многократного перевеса в силе, подготовке, вооружении и деньгах?
       Положите на одну чашу весов семь пушинок, а на вторую -- железный лом, и узнаете!
      
       Добро просто не может не одержать победу.
       Ибо никто и никогда не идёт в бой во имя зла, а кто-нибудь да победит.
      
       Женщины, как хорошо знал обережник, умели и любили плакать, полагая это чудесным, дарованным им Двуединым способом вить из мужчин верёвки, тянуть жилы и заниматься прочими живодёрскими изысками.
      
       Иногда Джаю хотелось просто убить "сороку". А иногда не просто -- а с особой жестокостью.
      
       Кошак бродил между столами, изображая большую голодную кису с огромными умоляющими глазами. Голодной подавали жалостливые, большой -- все остальные.
      
      
       "О бедном Кощее замолвите слово"
      
       ... Только из покоя вышли - грянул гром, распалась крыша, раскрылся потолок, влетел в терем сокол сизокрылый, ударился об пол и сделался добрым молодцем. Шатается молодец, как с перепою, изъясняется хулительно, а посреди лба высокого синяк растет-вызревает.
       - Кощей, так-тебя-растак, у тебя же раньше здесь ковёр шамаханский лежал!
       Василиса
      
       - Люблю я к Кощею в гости ходить! В кои-то веки попотчуюсь всласть, а то мою скатерть-самобранку моль побила, и как раз то место, где при развороте водка являться должна, вот горе-то!
      
       - Откушай с нами, Василиса Еремеевна, укрась стол...
       - Я, - отвечаю, - не петрушка с укропом - стол вам украшать.
      
       Я так и села.
       -- Ты что, говорящий?
       -- Нет, разговаривающий! -- Огрызнулся конь ещё ехидней. -- Говорить и скворец выучится, ежели долбить ему одно и то же по сто раз на дню! А ты кто такая?
       -- Жена Кощеева, Василиса Прекрасная!
       -- Что-то не похожа... -- недоверчиво проворчал конь. -- Тоесть на жену. А ну, покажи палец!
       Я показала.
       -- Другой, бестолочь! Этот палец только разбойники дружинникам показывают!
      
       Финист чашу осушил -- пуще прежнего развеселился, мужу моему подмигивает:
       -- А знаешь ли ты, Кощей, что опосля седьмой свадьбы, да еще на Василисе-красе, пошел в народе слух, будто сила твоя -- в яйцах?
      
       Иван-царевич намедни сватался, да у него на лбу написано, что его в детстве из люльки роняли... а люлька та на колокольне висела...
      
       Ну что с него возьмёшь, окромя супружеского долга?
      
      
       "Год крысы. Видунья"
      
       За хвост ей меня поднимать удобно, а хамить нет!
      
       -- А ты бы слез с бабы, когда она уже кричит: "Да, ДА-А-А, возьми меня, животное!!!"?
       -- Смотря, что кричит её муж.
      
       ...Есть вещи, которые мы не в силах изменить. Только принять.
      
       Чужие дураки раздражают меньше своих.
      
       Как это здорово, когда ты кому-то не безразличен!
      
       ... если добро начнёт ломать злу руки, то чем они будут различаться?!
      
       Самое подлое время для побудки -- когда ты только-только заснул. Всё равно что выгнать из-за праздничного стола не евшего с утра гостя, который едва успел взять в руки вилку.
      
       Пахло дождём. Тревожно, навязчиво, хотя тучи не казались грозовыми. Ветер метался по полю, как шаловливая собачонка, наскакивая то слева, то справа и норовя лизнуть холодным языком в щёку.
      
       Такая наша жизнь земная, постоянно чем-то жертвовать приходится, чтобы дальше по дороге идти.
      
       Вперёд, господа дознаватели. Утопим этот вшивый городишко в законе и справедливости.
      
       Из крысиного хвоста получается отменное рвотное: надо высушить его, истолочь в ступке, развести тремя частями воды и дать больному выпить, а потом сказать, что это было.
      
       Даже на своей дороге перекрёстков не видишь, а рвёшься чужие править.
      
       Взяла Богиня Хольга горсть земли и сотворила из нее зверей, опустила ладонь в воду -- и сотворила рыб, дунула на воздух -- и сотворила птиц...
       Поглядел на это Саший, хмыкнул, зачерпнул клок тумана и сотворил крысу.
      
       -- ... ты у нас уже молодец ядреный вымахал, а Рыска еще девчонка совсем. Нехорошо.
       -- Ты чего, дед?! -- возмутился Жар. -- Она ж мне как сестра!
       -- А кто вчера так по чердаку грохотал, что труха с потолка сыпалась?
       -- Это мы в догонялки играли, дурачились!
       -- Во-во, сегодня догонялки, завтра повалялки...
      
       Женщине нужен мужчина, как вьюнку опора. Толку с его цветов в высокой траве, так в ней незаметно и зачахнет. Зато видала, как он на плетне красуется, -- и сам пышен, и глаз радуется!
      
      
       "Год крысы. Путница"
      
       ...Работа -- лучшее лекарство от тяжких мыслей.
      
       -- Ну ты и скоти-и-ина, -- чуть ли не с восхищением протянул Жар: таких высот хамства и чёрной неблагодарности он себе даже представить не мог. -- А в глаз?
       -- А в челюсть, в пах, в живот и добить ножом под ложечку?
       Пояснение к цитате:
       Забавная перепалка двух попутчиков
      
       -- На мальчиков нельзя поднимать руку, иначе они вырастут трусами.
       -- А на девочек?
       -- А на девочек -- стыдно.
      
       -- А как же справедливость?
       -- Кому она, к Сашию, нужна, твоя справедливость?! Городу нужен по-ря-док! Чтобы грабили за месяц столько-то, убивали столько-то, а в тюрьме за это сидело и головы лишалось столько-то! И если что-то перевешивать начинает, задача власти -- уравнять! А не справедливостью маяться!
      
       Чудо, мать его... К Сашию такие чудеса, я уже одной ногой на небесную Дорогу ступил, а сейчас по новой...
       Пояснение к цитате:
       На казни, когда оборвалась верёвка
      
       Завтра наше время закончится,
       Разлетится драными клочьями,
       Утром, криком вороньим порченным,
       Заплету в клинок одиночество.
       И сказал бы, что всё наладится, --
       Только лгать тебе не умею.
       Чуть шагнуть за порог успею,
       Как следы мои ветром сгладятся.
       Драгоценная, верная, чуткая,
       Всё отдал бы за счастье наше я --
       Да никто в небесах не спрашивал,
       Торговаться с богами хочу ли я.
       Плакать некогда, не в чем каяться:
       Что получено, то оплачено,
       Не сыграть эту жизнь иначе нам --
       Ведь иначе не жить, а маяться...
       На дорогах судьбы распутица,
       Грязь да холод -- куда направиться?
       Вправо, влево, вперёд -- что нравится,
       Лишь назад, увы, не получится...
       Завтра утром... Спи, моя милая,
       На плече моём до рассвета.
       Пусть впитается в память это,
       Пусть нас это сделает сильными...
      
       Мудрость рождается в споре равных, а это было избиение младенца, да ещё на потеху публике. Такие велеречивые узлы безнадёжно распутывать, их можно только хорошенько рубануть.
      
       Находятся люди, которые почитают крыс священными животными и поклоняются им, полагая, что Хольга проверяет, годны ли души к земным дорогам, на первый раз вселяя их в крыс. Это, разумеется, полная чушь, ибо разве между человеком и крысой есть что-либо общее?
      
       -- А ты помолись...
       -- Кажется, я уже не верю в богов...
       -- А зачем тебе боги?.. Молитва нужна, чтобы поверить в себя. Чтобы утвердиться в мысли, что на нашей стороне правда, а значит, мы победим.
      
       Если вовремя не отказаться от уже бесполезной мечты, её достижение только разочарует.
      
       Парень не то чтобы был трусоват -- скорее предпочитал не ходить туда, где, возможно, придётся струсить.
      
       Самый простой выход -- и самый идиотский. Особенно если там и в самом деле ничего нет. Ведь в действительности человек пытается избавиться от проблем, которые он не в силах решить, а не от жизни. Надеется, что шагнёт за край -- и обретёт свободу от всех и вся, выказав великое мужество.
       Но это трусость.
      
       -- ... Мне хотелось не просто жить, а чувствовать, что моя жизнь важна для мира, что я способен его изменить!
       -- Зачем?
       -- А тебя всё в нём устраивает?
       -- Нет, но напортачить, что-то меняя, куда вероятнее!
       -- По-твоему, лучше вообще ничего не делать?
       -- Надо менять себя, а не мир!
      
       Благородство -- в голове, а не в руках. Господин должен уметь всё, что и его холопы, и даже лучше их.
      
       ... Огонь фанатизма сделает льва даже из кошки.
      
       Как, оказывается, прекрасен мир, когда ты его покидаешь! Сразу и воркующих голубей начинаешь замечать, и собачья колбаска на мостовой становится такой трогательной...
      
       -- Любовь с девками крутить надо, а не с народом, -- жёстко отрезал тсарь. -- Он тебя всё равно не оценит, как ни извернись.
       Пояснение к цитате:
       Тсарь (у Громыко) - царь. Слова обращены к наследнику престола.
      
       А кто за дурака заступился, того тоже дураком считать будут.
      
       -... Нет замка -- на за что и воевать.
       -- Так ведь и людей тоже нет!
       -- Значит, и некому. Ещё лучше. Сколько их ни дели -- на две страны, четыре, двадцать, -- всё равно найдут за что сцепиться. Одна веска на другую и то с вилами за задавленную телегой курицу пойдёт.
       Пояснение к цитате:
       Веска - деревня
      
       Родители всегда кажутся нам куда больше и могущественнее, чем они на самом деле есть. Но понимаешь это, только когда сам становишься отцом -- или лишаешься его.
      
       Вычеркнуть человека из жизни несложно, выкинуть из сердца -- куда труднее. Даже если уверен, что поступил правильно.
      
       -- Это не ворот, а декольте, балда. Оно и должно таким быть.
       -- Каким?
       -- Чтобы все мужчины ждали, когда ж платье свалится.
      
       Удача, как и птица, не любит сидеть в клетке. Сколь бы высоким не был потолок, для свободного полета ей нужно небо.
      
       Умные люди пишут книги, а идиоты их толкуют.
      
       -- Да что он себе воображает?! Сам сплошной недостаток, а надо мной вечно издевается!
       -- Но он тебе все равно нравится.
       -- Еще чего!
       -- Того. Я же вижу, как ты на него смотришь.
       -- Никак я на него не смотрю!!!
       -- Во-во.
       -- Жар...
       -- Ы?
       -- А... как он на меня смотрит?
       -- У мужчин это по-другому.
       -- Чего?
       -- Там не глядеть, а щупать надо, -- глубокомысленно пояснил вор.
      
       -- Я -- славный, -- иронично сообщил Альк.
       -- А я милый. -- Жар с нежностью поглядел на подружку.
       -- Я еще и красивый. Значит, я первый.
      
       Риторика -- это искусство дурить людям головы.
      
       Сейчас я скажу тебе несколько слов, и на время приема ты забудешь все остальные! <...> Итак: "да", "нет", "о-о-о!", "неужели?", "как интересно!", "фи!", "хи-хи". Запомнила?
       -- Хи-хи?
       -- Не "гы-гы", а "хи-хи"!
      
       Если наши поступки кому-то помогают, то это всего лишь означает, что нам они тоже выгодны. И благодарить за это нет смысла.
      
       -- Ты чего?
       -- Кры-ы-ысы!
       -- И что с того? Отвыкла за три дня?
       -- Их много, и я с ними незнакома!
      
       В паутине судеб нет ни одной лишней нити, даже самая узкая тропка к чему-то ведет. И только Хольге известно, сколько раз мир оказывался на краю гибели из-за одного взмаха крысиного хвоста -- и сколько раз бывал спасен им.
      
       -- Что ты ему сказал?
       -- Да так, всего понемножку. О прелестях юной самки коровы, резвящейся на весеннем лугу после сытного обеда. О долгом и извилистом пути, который, несомненно, приведет уважаемого собеседника к исполнению его тайной мечты. О совершенстве ствола тополя, чья форма идеально подходит для...
       -- Альк!!! Ты что, обложил мудреца матом?! <...> Слово нужно побеждать словом, а не кулаком!
       -- А я что сделал?
       -- Я имею в виду -- мудрым словом!
      
       -- Мы добро, мать его, или как?
       -- Добро, -- согласился вор. -- Но очень злое!
      
       -- Быть путником может далеко не каждый. Для этого нужны цинизм, жестокость, упрямство, жажда власти... -- Крысолов выразительно поглядел на угрюмо сгорбившегося Алька.
       -- Значит, вы и сами такой? -- поддел Жар.
       -- Юноша, это всего лишь качества. И только от человека зависит, станут ли они недостатками.
      
       -- А разве даме нельзя быть образованной и умной?
       -- Рядом с умной и самому надо быть на высоте.
      
       -- Может, и моим здоровьем поинтересуешься? (...)
       -- Зачем? И так вижу, что не сдох.
      
       Если берёшься на кого-то тявкать, то будь готов, что и кусаться придётся.
      
       Люди -- занятные существа.(...) Они твёрдо уверены, что зло можно уничтожить, посадив на кол или медленно изжарив на костре. Что оно раскается и исправится, сгнив в вонючей темнице, повисев на дыбе, постояв у позорного столба, лишившись друга или любимой, потеряв смысл существования вместе со зрением, состоянием или честью. И когда оно, втоптанное в грязь, захлебнётся собственной кровью, изойдёт хрипом, пытаясь дотянуться до торчащего из спины ножа, добро восторжествует.
      
       Рано или поздно всё равно придётся сделать выбор, на каком ты пути. И наречь его хорошим.
      
       -- Да нет, кури, -- равнодушно позволил Альк. -- Я мизантроп. Чем скорее все вы сдохнете, тем лучше.
      
       Родная кровь -- это вечные проблемы. Страдаешь то за неё, то из-за неё.
      
       -- Рассказывай, -- повторил наместник. -- Да не вздумай лгать, я сразу пойму.
       Девушка и не собиралась -- точнее, не смогла бы. В пыточной воображение и не у таких храбрецов отказывало.
      
       -- Слушай, девка, -- недовольно обернулся саврянин. -- Ты так и собираешься всю жизнь соломку подстилать?
       -- Если знать, что там камни, то почему бы нет? -- возразил за подругу вор.
       -- Да потому что камни -- везде! Увернёшься от одного -- по другому размажет.
      
       -- Подпевать точно не надо?
       -- Тебя никогда не били гитарой?
      
       Добро как раз может раскаяться. И тогда даже зло в ужасе уступит ему дорогу.
      
       Похоже, так оно все в жизни и происходит: главное -- единожды решиться и вскочить. На корову, на помост, на чужую шею... И если получилось -- страх помаленьку отступает, и начинает хотеться еще большего.
      
       Неправда, что все войны ведутся из-за денег. Месть -- тоже неплохой повод.
      
       -- Помрешь?
       -- Хрен тебе.
       -- Это завещание?
       -- Да -- я же заметил, как ты мне завидуешь!
      
       В паутине судеб нет ни одной лишней нити, даже самая узкая тропка к чему-то ведет.
      
       -- Это не треп, а риторика, -- снисходительно поправил саврянин. -- Искусство красноречия, подвластное немногим.
       -- И чем они отличаются?
       -- Треп -- признак глупости, а риторика -- мудрости.
       -- Мудрецом человека делают не мудреные, а мудрые слова, -- запальчиво возразила девушка.
       -- Зато мудреные помогают хотя бы казаться оным.
      
       -- Он распутается, удерет, новую банду сколотит и снова убивать будет! Тоже мне добро...
       -- А знаешь, чем оно отличается от зла?
       -- Ну?
       -- Зло убивает. А добро просто не вмешивается.
       Пояснение к цитате:
       Спор из-за оставленного в живых разбойника
      
       Каким, однако, ценным даром наделила его Хольга -- точно знать, глупость ты совершаешь или нет! Знать -- и все равно сворачивать под указатель: "Только для полных идиотов"
      
       -- Прекрати, -- не выдержала Рыска. -- Вечно ты все опаршивешь!
       -- Потому что война романтична, а жизнь пошла и несправедлива?
       -- Нет! Война -- это страшное горе, и равнять ее с простым уходом из дому...
       -- Верно -- нельзя. Ведь на войну уходят будущими героями, без разницы, погибнут они или возвратятся с победой. Уверенными, что поступают правильно. Знающими, что их ждут, в них верят. Видящими цель: защитить свою семью, дом, огород и лужу под свинарником. Ты можешь сказать тоже самое о себе?
       Рыска поджала колени к груди, положила на них подбородок и уставилась в огонь. За эту неделю она вообще напрочь запуталась, что правильно, а что нет. Воровать неправильно? А если умираешь от голода и холода, но без денег всем на тебя, такого правильного и честного, плевать? Убивать неправильно? А если иначе убьют тебя? Ох, как же все-таки хорошо было на хуторе: что хозяин приказал, то и правильно. И цели такие близкие, понятные: пол вымыть, суп сварить...
      
       Что -- толпа? Она как ребенок: тянется за цветастым фантиком, даже если внутри полное дерьмо.
      
       Зло убивает. А добро просто не вмешивается.
      
      
       "Космобиолухи"
      
       -- Ну что, попробуем тортик? -- предложил Теодор, когда все осушили бокалы. Тортик был на его совести, и, вспоминая процесс готовки, пилот слегка нервничал. -- Будем надеяться, что он съедобный. Потому что мы вообще-то собирались испечь "Триумф Дарта Вейдера", но благодаря кое-кому...
       -- Я честно предупредил, что не умею готовить! -- отбивался Дэн, чья авангардная методика отделения желтков от белков произвела на Теда неизгладимое впечатление.
       -- Но ты не говорил, что тебя, похоже, вообще никогда на кухню не пускали!
       -- Пускали, -- с достоинством возразил рыжий. -- Посуду мыть.
      
       -- А ваш капитан как, не против незваных гостей? -- на всякий случай уточнил Теодор.
       Мисс Отвертка сдавленно фыркнула, вспомнив произнесенную Роджером фразу из примерно дюжины слов, где не японскими и не матерными были только начальное "каких" и заключительное "принесло".
      
       "Инструкция есть очень важен в дело иметь лис..." -- Теодор осекся и озадаченно пробормотал себе под нос: -- Действительно, без инструкции мне бы и в голову такое не пришло! "Познай ее всю".
       -- Кого, лису?! -- встрепенулся успевший задуматься о чем-то своем капитан.
       -- Наверное, через автоматический переводчик прогнали, -- сквозь общий смех предположил доктор. -- Читай-читай, мы все внимание!
       -- "Оно держать в руках высокотехнологичный выплеск наша фирма", -- продолжил Теодор и тут же потребовал уточнений: -- Кто -- оно?
       -- Все правильно. -- Дэн ткнул пальцем сначала в пилота, потом в Полину, зачарованно гладящую "лису" по шерсти. -- Ты читать, оно держать.
       -- А на Шоарре разве есть средний пол?
       -- После такой лисы я уже ничему не удивлюсь.
       Теодор откашлялся и продолжил:
       -- "Куча продажный: устройство править, устройство лиса, устройство инструкция. Смертный трубка купи отдельно ты". Купил отдельно я, лежат рядом они.
       Станислав вытащил из чехла одно ружье, примерился к прицелу. Тоже дешевенькое, копия древней винтовки OICW.
       -- "Общать лиса нежно, -- со все большим чувством читал Теодор. -- Опущение вода, огонь, едучий субстанций есть скорбный горе. Контакт с лис есть экстаз для толпа и Тайный Убивец". Э-э-э... снайпер? "Щупай лиса бок. Пуканье кнопки результат ожидаемый бум".
       -- У нее что, предусмотрена система самоуничтожения? -- забеспокоился капитан.
       -- Вряд ли. Подозреваю, это и есть искомый включатель. -- Дэн оттеснил Полину и, порывшись в груде меха, чем-то щелкнул.
       Лиса содрогнулась, перевернулась, подобрала лапы и подняла морду, слегка ею покачивая. Мутные глаза тускло поблескивали, довершая сходство с бешеной. Гладить ее девушка больше не рискнула, вцепилась в пульт.
       Теодор как раз дошел до его описания:
       -- "Лиса иметь режим убег, лежение, кружение и лживый кусь. Надежда использовать лиса во тьма всегда с твой, кнопка синь".
       Полина тут же ее нажала, и из глаз лисы брызнуло по красному лучу, а на кончиках меха возникло голубоватое свечение.
       -- "Утрата лиса даль воззови желтая кнопка, печальная самка крик".
       Полина воззвала, и "охотники" дружно отпрыгнули от ящика. Лиса издала пронзительный вибрирующий вой, как если бы кто-то наступил на хвост кошке, застрявшей в стальной воронке.
       -- Исключительно печальная, -- подтвердил доктор, утирая выступивший на лбу пот.
       -- "Любить ваш лиса, и он любить вас". -- На этой оптимистичной ноте инструкция закончилась. -- Ну что, всем все понятно?
      
       Николай подвел (не нарочно, просто покровительствующие капитану звезды сложились в исключительно неприличное слово, а ведь к ним еще предстояло лететь!)...
      
       Дэн вообще был самым ответственным в команде, предпочитая получить капитанское разрешение даже на безделье, дабы предаваться ему сосредоточенно и с полной самоотдачей.
      
       В бурной биографии пилота случалось всякое: его попрекали и курением, и выпивкой, и даже "травкой". Но чтобы сгущёнкой?!
      
       Подвиги -- оно, конечно, хорошо, но уж больно муторно.
      
       Есть вещи, которые просто нельзя делать, пока числишь себя человеком, а не придатком к бластеру.
      
       -- Я правильно понимаю, -- медленно и веско произнес Винни, -- что для разгребания последствий одной авантюры ты предлагаешь нам сунуться в другую, еще более безумную?
       -- А мне нравится -- это же так романтично! Необитаемая планета, карта сокровищ, то есть секретной пиратской базы... -- продолжала Джилл, мечтательно закатив глаза. <...>
       Роджер ей даже позавидовал. Сам он в двадцать два года уже был реалистом, а в нынешние двадцать семь -- законченным пессимистом.
      
       Кажется, я уже начинаю угадывать, когда вы шутите, капитан! Думаю, еще лет пять, и я даже начну над вашими шутками смеяться.
      
       Стычка малотоннажных кораблей обычно начинается с того, что кто-то первым -- интуитивно или за счет лучшей реакции -- выпускает ракеты, затем следует залп противника, и обе команды начинают усиленно молиться всем известным богам, святым и просто "спруту" (последнее попахивает язычеством, но, как говорится, под ракетным прицелом даже среди роботов не бывает атеистов).
       Пояснение к цитате:
       "Спрутом", по словам автора, называется система противоракетной обороны звездолета.
      
       -- Найдётся твой щурек, с корабля ему деваться некуда! Как он хоть выглядит? Предупрежу ребят, пусть высматривают.
       -- Серенький, в проплешинах, -- благодарно зачастила Полина. -- Уши большие и лысые, лапки кривые, глаза красные, раскосые, и между ними третий недоразвитый -- теплочувствительный. Только скажите, чтобы они Мосю руками не хватали! Он кусается. И царапается. И вообще дикий, так что подзывать его, честно говоря, бесполезно.
       -- А зачем он тебе такой нужен? -- поразился капитан.
       -- Ну как зачем?! -- округлила глаза лаборантка -- Он же лапочка!
      
       -- Такой глупой смерти просто быть не может, ведь правда?!
       -- Глупой смерти? -- медленно повторил капитан. -- А что, бывает умная смерть?
      
       - В общем-то синтезированная еда и не обязана быть вкусной, -- попытался утешить его напарник. -- Это запас на самый черный день, только чтобы с голоду не умереть.
       - Ага, и умереть на толчке!
      
       Киборг -- биологический организм, содержащий механические или электронные части. В каком-то смысле киборгом можно считать даже бабушку со вставными зубами, но в данном случае авторы имеют в виду более совершенную модель.
      
       -- Вот он -- храм науки, в котором мы будем двигать ее во благо человечества!
       -- Что ж, подвигай-подвигай и положи на место...
      
       Умный человек должен постоянно помнить, что окружен идиотами, и принимать соответствующие меры.
      
       Ученые, они такие: одно откроют -- другое испоганят...
      
       -- Это хорошо, что ты думаешь. В смысле, думанье вообще полезный процес. Говорят, даже кровообращению способствует.
      
       Команда корабля -- она как девушка! Сначала втирается в доверие, а потом садится на шею.
      
       Искусственный интеллект. Становится все более популярным из-за вымирания естественного.
       Пояснение к цитате:
       Примечание к сокращению "искин"
      
       -- Нам же не привыкать сидеть на мели...
       -- Мы не на мели. Мы утонули!
      
       -- Глянь, голова уже наполовину седая!
       -- А наполовину -- ещё русая!
      
      
       "Космоэколухи"
      
       Когда сердятся, то хотят что-то исправить. А когда злятся -- кого-то ударить...
       Пояснение к цитате:
       Объяснение разницы между "сердиться" и "злиться".
      
       - Может, он скоропостижно скончался? - с надеждой предположила девушка. - С пиратами это бывает: ссора при дележке добычи, "черная метка" от команды...
       - Скорее напился и дрыхнет. С пиратами это бывает гораздо чаще.
      
       Как кошка умудрилась выбраться из Полининой каюты, осталось загадкой. Хвостатая безбилетница освоила либо телепортацию, либо вентиляцию и за ночь успела свернуть со стола сахарницу, растеребить в клочья и раскидать по пультогостиной все найденные в мусорке бумажки и пакетики, почесать когти о пилотское кресло, и нагадить в навигаторское (за что Теодор простил ей все остальное).
      
       - Надо уважать чужие верования.
       - Я уважаю, - возразил пилот, - кроме тех, которые противоречат моим.
       - А у тебя они разве есть? - удивился капитан.
       - Конечно, - и глазом не моргнул Теодор. - Я поклоняюсь Пресвятой Троице: Светлому, Темному и Нефильтрованному. А их здесь не только на вынос - даже на розлив почитать запрещено!
      
       Но принцип "победителей не судят" обычно вызывает у этих самых победителей чувство вседозволенности, а в следующий раз им может и не повезти.
      
       -- Ну как успехи? -- потянувшись, жизнерадостно поинтересовался пилот.
       Команда посмотрела на него с ненавистью. Сейчас все дружно корпели над формой N72 -- "Прошение о разрешении не заполнять форму N23". Полина робко заикнулась, не проще ли заполнить собственно двадцать третью, но вокруг предостерегающе зашикали, а Станислав полушутя-полувсерьёз сообщил, что даже в космофлоте такие смельчаки на его памяти нашлись только единожды, и в процессе заполнения вызвали два истерических припадка, инсульт и дьявола.
      
       -- Хватит! -- спохватился капитан. -- Что вы делаете? Они уже сдались!
       -- Правда? -- пилот недоверчиво пнул нижнее тело в бок. -- А так агрессивно лежат...
      
       Охранники охотно рассыпались в комплиментах -- сначала бесстрашию девушки, потом её красоте и уму, а в конце и вовсе пригласили в бар опрокинуть рюмашку за знакомство.
       -- Ой нет, -- спохватилась Полина. -- Мне... э-э-э... папа пить запрещает!
       -- А как он узнает, если по чуть-чуть и зажевать?
       -- А он там уже пьёт, -- смущенно призналась девушка.
      
       Не отказывать же себе в удовольствии из-за какого-то анафилактического шока!
      
       Человек - царь природы, а не ее владелец!
      
       Судьба -- она дама ветреная, никогда не угадаешь, чем и когда повернётся.
      
       -- А себе что-нибудь выбрали?
       -- Не-а, -- печально сказала Полина. -- Пива Тед не нашёл, а шоколад весь белый.
       -- Я думал, ты и белый любишь.
       -- Люблю. Когда он такой с самого начала, а не по жизненным обстоятельствам.
      
       Самостоятельно принимать решения, конечно, интересно и почетно, но иногда это жутко выматывает.
      
       При уборке вечно находится что-то интересное, прерывающее ее на неопределенный срок, а то и вообще.
      
       Станислав давно вышел из того возраста, когда здравый смысл заглушается адреналином. Шах еще не означает мата, главное -- продолжать партию, а не швырять доской в противника.
      
       Безликий, бездушный шрифт на экране уничтожает все очарование творчества. То ли дело рукопись: шелест бумаги, скрип ручки, каждая строчка - как уникальный рисунок!
      
       Хуже планов, рушащихся с самого начала, были только планы, гладко идущие почти до самого конца.
      
       - Бежим! - гаркнул Станислав. Уставное "отступаем!" никогда ему не нравилось: оптимизма в нем было больше, но и слогов - тоже.
       Экипаж выполнил команду быстро, единодушно и с поразительным энтузиазмом.
      
       Половину денег Полина торжественно отправила маме, чтобы та наконец успокоилась: если ее дочку и распродают на органы, она, по крайней мере, в доле.
      
      
       "Космопсихолухи"
      
       Какая среда, такие и психи, то есть психика.
      
       ... Пиво ему требовалось только для оправдания врожденной глупости.
       Пояснение к цитате:
       О Теде.
      
       Не дрейфь, не проскочим -- так снесем!
      
       Потакание психически больным людям не делает их психически здоровыми. Оно делает психически больными всех остальных.
      
       Роджер, представив, как будет выглядеть в отчетности строка "наручники для ролевых игр, одна штука". Коллеги ему проходу не дадут вопросами, во что это он с Падлой играл, да так активно, что наручники сломались! Нет уж, лучше зайти в магазин и за свой счет купить пилоту новые.
      
       - Ладно, ты прав, он не врет, - тут же поменял свое мнение Вадим. - Идиоты врать не умеют.
      
       - Раз ты мой проводник, иди впереди - так, чтобы я тебя постоянно видел. И только посмей что-нибудь выкинуть!
       - Приказ имеет обратную силу? - вежливо уточнил Дэн.
       - Э?
       - Я фантик от конфеты по дороге выкинул. Вернуться подобрать?
      
       - Да-с, батенька... - озабоченным тоном средневекового эскулапа протянул Вениамин. - Запустили-с вы свой корабль, у вас тут уже не единичная фобия-с, а уникальный групповой психоз, вам уже всю команду лечить надо-с.
       Капитан безнадежно передернул плечами.
       - Зачем? Они на одном уровне, им комфортно.
      
       - А-а-а, за что мне эти муки?! - заголосила Полина, получив долгожданное развлечение. - Ну Дэ-э-энька! Отпусти меня! Я больше не бу-у-уду!
       - Будешь, - уверенно возразил киборг, не сбавляя шага.
       - Эй, ты свой детектор хоть когда-нибудь отключаешь?!
       - Он отключен.
       - Тогда почему ты мне не веришь?
       - Потому что для этого надо отключить мозги.
      
       - Уютненько тут у тебя. Прям по-домашнему.
       - Точно, такой же бардак.
      
       К "рабочим переговорам" экипажа добавился встревоженный щебет шоаррского диспетчера, который очень извинялся, но категорически возражал против падения "Космического мозгоеда" на их прекрасный космопорт и предлагал разбиться где-нибудь подальше. Станислав был с ним солидарен: при ударе о другой корабль шансов взорваться вдвое больше, чем в сольной катастрофе.
      
       - Интересно, в моем контракте что-нибудь сказано про пытки?!
       - Только про регулярные физические упражнения для поддержания формы, - немедленно доложил Дэн. - Которые капитан или доктор могут назначить в обязательном порядке.
      
       Оценить возраст киборга было сложно: выглядел он немногим старше двадцати, а вел себя по большей части серьезнее и умнее двадцатипятилетнего Теодора. Впрочем, когда парни на пару откалывали какой-нибудь номер, восемнадцать они заслуживали только в сумме.
      
       - Вы партнеры?
       - Да, - наивно подтвердил навигатор.
       - Нет, - возмутился пилот, - еще чего! Просто напарники.
       "А это разве не синонимы?" - удивленно сдвинул брови киборг. Друг показал ему крайне отрицательный кулак.
      
       Капитан не собирался потакать чужому разгильдяйству, на "Космическом мозгоеде" и своего хватало.
      
       - Ну хоть один вопрос можно?
       - Валяй.
       - То есть когда капитан на нас ругается, это означает, что мы ему тоже нравимся?
       - Ну чего вы там копаетесь?! - как раз гаркнул Станислав в комм и с возмущением услышал в ответ зычный пилотский хохот.
       - Да он нас прямо-таки обожает!
      
       Мама - это человек, который лучше всех меня знает и хуже всех понимает.
      
       Просто сестра - это такая зараза, которую вроде как и любишь больше всех, но и выбешивает она почему-то ужасно!
      
       Лучше родной идиот, чем чужая клетка.
      
       DEX'ы не страдали от паранойи, они были на нее запрограммированы.
      
       Механик кое-как выкарабкался из ямы и импульсивно сообщил, что в этом (неразборчиво) скафандре и так чувствует себя кое-чем непотопляемым - если не в физическом плане, то в моральном.
      
       Отравиться он не отравился, но жевать, видимо, следовало тщательнее, чтобы плохо перевариваемые куски не устроили поединок за право первым покинуть капитана.
      
       - А вдруг они обидятся, если мы откажемся? - предположила Лика.
       - А вдруг мы обидимся, если не откажемся? - проворчал Теодор.
      
       - Так это и есть сестра нашего Теда? Он нам про вас столько рассказывал!
       - Ничего, я про него тоже расскажу, - пообещала Лика, и Дэн понял, что Теодор волновался не зря.
      
       - Что это с ним?
       - Он с утра такой. Наверное, поэтому и выпить предложил. У людей ведь это синоним "поговорить", верно?
       - И что он тебе рассказал?
       - Еще ничего, вы его спугнули.
       - Надо же, какая трепетная лань.
      
       - Что, мне уже и пива нельзя попить?
       - Так демонстративно - нет! А с Дэном - тем более. Ему, к твоему сведению, по закону вообще запрещено употреблять алкоголь.
       - Как киборгу?
       - Как несовершеннолетнему! - срезал его капитан. - Почему ты вечно его всяким пакостям учишь, а? Нет бы чему-нибудь хорошему, полезному!
       - Хорошее он и сам все умеет, - смущенно проворчал пилот.
      
       Станислав умудрился сохранить благожелательное выражение лица и даже вежливую улыбку (а непроизвольное подергивание левого глаза можно списать на последствия старой контузии).
      
       Обе стороны были по-своему правы - а значит, одинаково виноваты.
      
       - А капитану Сакаи отдашь? - попытался схитрить спецагент. - Он же вроде твой друг!
       - Нет.
       Роджер уставился на Дэна с недоумением и даже с легкой обидой. Киборг бесстрастно уточнил:
       - Данный объект имеет право отдавать мне приказы второго и третьего уровня, но его физическое состояние на сорок семь процентов ниже нормы, что существенно снижает эффективность действий и точность стрельбы.
       - Чего?!
       - Друг, но плазмомет не отдам! - отрезал Дэн, поудобнее перехватывая оружие.
      
       Дэн благодарно кивнул, хотя его не оставляло смутное чувство потери чего-то важного - как тогда, с архивом.
      
       Дожидаться возвращения Вениамина у Станислава не было сил, поэтому он прибег к помощи Михалыча - точнее, его ножовки по металлу, прекрасно взявшей и гипс.
      
       Полина посмотрела на Дэна и так страдальчески вздохнула, словно навигатор напоминал ей горячо любимого и недавно почившего супруга.
      
       Сцена оплакивания его шевелюры повторялась по пять раз на дню, и Теодор нарочно ждал этого момента, чтобы эффектно вытащить из пакета метровый, ярко-алый и отчаянно синтетический парик.
      
       - Нет! И вообще не смей глумиться над моими и без того поруганными чувствами!
       - А они у тебя только к волосам были?
      
       За следующие двое суток к списку запретов добавилось:
       - разучивать музыкальную партию Дарта Вейдера из "Звездных войн" на губной гармошке,
       - готовить (обычно кулинарного запала Теда хватало от силы на час, но в условиях видеоголода пилот выискивал рецепты самых сложных, трудоемких, многокомпонентных и в итоге малосъедобных блюд),
       - использовать в качестве симулятора полетов на космическом корабле собственно космический корабль (хотя диванчик уже тоже прикрутили к полу),
       - дрессировать кошку (ее недовольство учебным процессом было столь велико, что Вейдер с гармошкой выглядел жалким неудачником),
       - кидать шприцами в висящую на спинке диванчика мишень (это действительно было забавно, Станислав чуть не присоединился к состязаниям, но тут появился разъяренный доктор и всех дисквалифицировал).
      
       -- А с какой целью вы находились в указанном участке лесополосы так далеко от своего корабля?
       -- День рождения отмечали.
       -- Чей?
       -- Его! -- Теодор, забывшись, в запале указал на кротко стоящего у дверей Дэна.
       "Короче, вам просто понадобился повод выпить", -- читалось на лице бедного копа.
      
       "Жаль", -- беззвучно вздохнул полицейский. Иначе можно было бы с чистой совестью перенаправить это дело "по месту наблюдения заявителя".
      
       -- А вы когда-нибудь стояли на учете у психиатра? Скажем, насчет паранойи или там мании преследования...
       -- Нет! -- так бешено рявкнул Тед, что поверить ему было сложно.
      
       -- И они немножко обиделись? -- Чувство юмора у полицейского было на уровне, но, как и киборг, он предпочитал это скрывать -- во избежание неприятностей.
      
       -- Нет! Просто у центавриан на него зуб, нас три недели назад на Маяке такая же тарелка подрезала!
       -- Тогда почему у них на вас, а не у вас на них?
       -- Ну... мы их потом немножко погоняли, -- смущенно признался Теодор.
      
       -- Значит, вы утверждаете... -- Полицейский был подчеркнуто вежлив. С такой категорией граждан иначе нельзя, неизвестно, что они в следующий момент выкинут: то ли в горло вцепятся, то ли жалобную книгу потребуют. -- ...Что на вас напала летающая тарелка с целью хищения девяти с половиной килограммов маринованного мяса?
       -- А еще мангала, ведра и раскладного стульчика, -- педантично перечислила Полина. -- Хотя нет, мангал она просто подняла и разбила!
      
       -- Но нам кажется, что цель у нее была совсем другая! -- поспешно добавила девушка.
       -- И какая же?
       -- Похоже, она хотела похитить Теда!
       -- На опыты? -- Голос у полицейского стал совсем ласковый, живо напомнив приятелям о Лике.
      
       -- Мало этой несчастной планете центавриан -- теперь еще и земные зоологи подтянулись, -- усмехнулся Вениамин.
      
       -- Ну и отлично, -- отдышавшись, оптимистично сказал Вениамин. -- Чем дальше от города, тем тише и воздух чище.
       -- И зверье непуганней! -- радостно подхватила Полина.
      
       Потом Тед добрый час крошил на кухне мясо, лук и пальцы, попеременно пользуясь ножом и баночкой с медицинским коллоидом, а Дэн, Полина и Котька сидели вокруг стола, благоговейно внимая. Тишину нарушали только громкое одобрительное мурлыканье да ругань пилота, в очередной раз приправляющего маринад своей кровью.
      
       -- В шашлыке главное -- не исходный продукт, а правильный маринад. -- Теодор перешел к стеллажу со специями.
       -- А что ты теперь ищешь?
       -- Смесь поароматнее, чтобы отбить запах мяса.
      
       -- Ты уверен? -- засомневалась Полина. -- Какое-то оно синеватенькое...
       -- Женщина, не учи сына фермера разбираться в мясе, -- снисходительно бросил пилот, завязывая пакет.
       -- А ты не учи зоолога отличать мышцы от сухожилий, -- парировала девушка. -- Мы же его не прожуем!
      
       -- А какое оно должно быть? -- с любопытством спросил Дэн, внимательно наблюдавший за приятелем.
       -- С таким специфическим натуральным душком. -- Тед отверг очередной кусок.
       -- Тогда, может, вот это?
       -- Натуральным и свежим, -- уточнил пилот, ознакомившись с претендентом. -- Ага, ты-то нам и нужен! -- Теодор запихал в пакет самый здоровенный и неприглядный с виду экземпляр.
      
       Станислав ничего дарить не стал (он и так не ругался, а только вдохнул поглубже, оплачивая счет за мясо, мангал, шесть складных стульев, тент, два мешка угля, канистру средства для розжига и еще кучу мелочей, по которым можно было подумать, что команда собралась не на шашлыки, а в недельный поход на выживание), зато произнес небольшую прочувствованную речь о самом молодом, но оттого не менее ценном члене экипажа.
      
       Он даже как-то попытался поднять эту тему, но рыжий посмотрел на него с недоумением и спросил, чего еще, по мнению капитана, он должен хотеть. Станислав попытался придумать -- примерно с тем же успехом, что и Тед с Полиной, -- сдался и смущенно пробормотал: "В общем, ты не стесняйся, говори, если что понадобится".
      
       -- Но тортик -- это как-то мелко, -- все-таки возразил пилот. -- Хотя если засадить в него стриптизершу...
       -- Чтобы Дэнька ее пристрелил, когда она внезапно оттуда выскочит? -- съязвила Полина. -- И Станислав Федотович тоже, боюсь, не удержится.
      
       -- А может, лучше в оперу сходим?
       -- В день рождения?! -- ужаснулся Теодор. -- Поспать и в каюте можно, без посторонних воплей.
      
       -- О, слушай, а давай мы с Полиной тебя в "Матушку Крольчиху" сводим!
       -- Нет, это без меня! -- поспешно открестилась Полина.
       -- Почему? Лицензионные девочки-мальчики, и кафешка там неплохая...
       -- Извини, но я воспитана в более пуританском духе, -- отрезала девушка.
       -- Я тоже, но в космосе он быстро выветривается.
      
       -- Эх, какая она еще все-таки девчонка! -- почти с завистью сказала зоолог и спохватилась: -- Во дожила, рядом с восемнадцатилетней девушкой старухой себя чувствую!
       -- Главное, что не выглядишь, -- успокоил ее Тед.
      
       -- Ага, вроде даже какие-то подружки завелись, щебетали на заднем плане. Ничего, через неделю занятия начнутся, времени на дурь не останется... -- Теодор осекся и самокритично поправился: -- Ну, по крайней мере, поменьше будет.
      
       -- Рыжий! Иди сюда, не бойся! Давай с нами в карты, а то Полли никогда замуж не выйдет.
       -- Почему? -- клюнул любопытный киборг, возвращаясь в пультогостиную.
       -- Ну поговорка такая есть: если везет в карты, то не везет в любви, -- пояснил пилот, собирая и тасуя колоду. -- А она меня уже семь раз подряд обыграла!
       -- Может, лучше чайку попьем? -- стушевалась Полина. Щелбан от DEX'a страшил ее куда больше венца безбрачия. -- Я чайник поставлю!
      
       -- Спроси у Дэна, -- предложила девушка.
       -- Чтобы он вообще в сортир переселился? -- фыркнул Теодор.
      
       -- Ну и подстраховался заодно. А то она вечно так на меня смотрит, что хочется фигу от сглаза скрутить.
       -- Еще не хватало тебе моей маме фиги показывать! -- возмутилась Полина.
       -- Ну вот и я так подумал. К тому же крестом оно надежнее будет.
      
       -- Где эта поганка?!
       -- Да вон же. -- Полина недоуменно показала на Котьку, намывавшуюся на столе -- как раз на злосчастном широкоформатном планшете в кожаной обложке "под старину".
       -- Нет, я про большую, на шпильках!
      
       -- Психолога трудно обмануть, -- храбро заявила Лика. -- Я по результатам пойму, какие ответы выбиваются из общей картины.
       -- Уверяю тебя, выбьются все!
      
       -- Это яйцевые капсулы хищных центаврианских гельминтов, -- пояснила Полина. -- Используются для борьбы с сорными моллюсками. Я хотела посмотреть, чем первый сорт отличается от высшего, и случайно уронила обе банки.
       -- Эмм... А перчатки ты не хочешь надеть?
       -- Зачем? После того, как я их веником с пола сметала, им уже все равно.
       -- А нам?
      
       Пилот тихонько зарычал и хотел рявкнуть: "Ты что, сенсора не видишь?", но вспомнил, что сенсоров там два -- второй, в красной рамке, для аварийного сброса груза.
       -- Зеленая кнопка справа от двери.
       -- Ой...
       -- Что?! -- Тед резко развернулся к выходу, готовый драпать туда со всех ног, если сестричка успела выбрать кнопку самостоятельно.
      
       -- Ах ты... бешеный жеребец! -- ляпнул он неожиданно для себя самого.
       Теодор предпочел бы услышать такой эпитет от девушки, ибо в капитанском голосе не было ни восхищения, ни нежности, а лишь завуалированное обещание превратить его в мерина.
      
       Пол наконец выровнялся, и плясавшие на нем предметы застыли как в детской игре "Море волнуется -- раз, море волнуется -- два...". Вздыбленная кошка тут же всосалась под диванчик и продолжила материть пилота оттуда.
      
       Стол был привинчен к полу и подобных миграций себе не позволял, но отнесся к капитану очень жестко.
      
       У диванчика ног было четыре, поэтому он держался на них куда увереннее: радостно взбрыкивая, доскакал до стенки, игриво боднул Станислава в живот и пополз обратно -- корабль вильнул в другую сторону.
      
       -- Может, хватит? -- подал голос и Дэн. Киборг не то чтобы опасался за себя и корабль, но происходящее за спинками кресел начало его слегка смущать.
      
       Тед в юности тоже таким грешил, но, перейдя во "вражеский лагерь", со стыдом обнаружил, что девяносто процентов несостоявшихся аварий -- заслуга корабельных пилотов, с матюгами притормаживающих и пропускающих идиотов. Причем не из сострадания, а от нежелания отскребать их с обшивки.
      
       Станислав пролистнул пару страниц, любуясь красавцами-скакунами, но зачем кому-то по доброй воле на них влезать, так и не понял. Это же животное, мало ли что ему в башку стрельнет -- закусило удила и понесло! А там хоть ты хлыстом его, хоть загадочными "шенкелями" -- бесполезно.
      
       -- Капитан его там убивает? -- шепотом спросила Лика с недостойным любящей сестры любопытством. Прошло уже десять минут, а Тед со Станиславом еще не вернулись.
       -- Не похоже, -- разочаровал ее Дэн, методично таская печеньку за печенькой. -- У людей слишком низкий болевой порог, они при этом обычно кричат.
      
       -- А давайте вы уговорите ее вернуться домой? -- с надеждой попросил парень.
       -- Тед... -- Станислав положил руку ему на плечо, заглянул в глаза и проникновенно сказал: -- Ты сам-то еще по родителям не соскучился? Взял бы отпуск, навестил их, с отцом помирился. А то нехорошо как-то, они же тебя столько лет растили, заботились, добра желали -- просто по-своему...
       -- Вы че, рехнулись?! -- забыл о субординации Тед, отскакивая от капитанской ладони, как от раскаленного утюга.
       -- Нет, просто порепетировал, -- невозмутимо объяснил Станислав.
      
       -- ... Вот вы знаете, как определить пол центаврианина?
       -- Ну-у-у... -- замялся Станислав, смущенно почесывая затылок.
       -- Не "ну", а по припухлостям на шее! Правда, убей не помню, у кого там какие, но Лика три основных и два дополнительных пола нипочем не перепутает, а у них же еще и обращение к каждому свое!
      
       "Мировому дядьке" тоже было очень интересно посмотреть на Лику, в чем он, разумеется, не признавался. Но девица, чей визит заставил Теда так быстро и качественно отдраить пультогостиную, внушала уважение и командирскую зависть. Станислав даже почувствовал себя слегка ущербным.
      
       Девушка напоследок оглянулась на шлем, и пилот понял, что раритеты надо не вешать на стену, а намертво к ней приваривать.
      
       -- А-а-а, -- понимающе протянула Полина, мигом простив приятеля за хамство и уши.
       После разговора с мамой ей тоже порой хотелось кого-нибудь убить, причем с особой жестокостью.
      
       Но мама "всего лишь" беспокоилась о благополучии ненаглядной дочурки, вынося ей мозг нотациями на тему "как выжить в открытом космосе, не потеряв здоровья, рассудка и девственности" (насчет последнего Полина скромно отмалчивалась).
      
       -- Я сказал -- отвали!
       -- Что именно я должен отвалить?
      
       -- Идите к черту! -- громко огрызнулся Тед, даже не поинтересовавшись, кто стучится в его каюту.
       -- Уточните координаты данного объекта, -- невозмутимо отозвался гость.
      
       -- Футляр футляром, но, если начнется болтанка и его пару раз приложит о стены или сплющит между двумя контейнерами, нам мало не покажется. Во-первых, не расплатимся, во-вторых, не отмоемся.
       -- Будем пахнуть, как парфюмерная фабрика? -- хихикнула Полина.
       -- Скорее как скотомогильник, -- разочаровал ее капитан.
      
       -- Тед, я же просила тебя не издеваться над моей мамой!
       -- Чего? -- опешил парень. -- Я с ней только поздоровался и сразу на тебя переключил!
       -- А зачем ты при этом перекрестился?
       -- Чтобы она убедилась, что я не сатанист.
      
       -- Те самые пилот с навигатором?
       -- Нет-нет, что вы! -- поспешил отречься от собутыльников Станислав. -- Вон тот, который рыжий -- ("и выглядящий чуть поприличнее!"), -- это наш механик.
      
       Не подмажешь -- не поедешь, точнее, не полетишь.
      
       -- Но нельзя же было оставлять подобное безобразие безнаказанным! <...>
       Капитан сочувственно похлопал друга по плечу, как маленького мальчика, верящего в закон, справедливость, гражданский долг и Человека-паука.
      
       -- ... Это твой дом, в нём должна быть чистота!
       -- В доме должно быть счастье, а не чистота...
      
       Завтрак прошёл в атмосфере всеобщего уважения и предельной вежливости, как в президентском дворце после подписания мирного договора с заолтанцами (мирным он стал совершенно случайно, и обе стороны боялись лишний раз дыхнуть в сторону друг друга, чтобы не обнулить успешные переговоры).
      
       У ножа явно было бурное прошлое: таким хоть контакты подравнивай, хоть того, кто мешает тебе это делать.
      
       Иногда проще запомнить, чем понять.
      
      
       "Космотехнолухи"
      
       Интересной работой люди делиться не любят.
      
       - Это что, ограбление? - так холодно и презрительно поинтересовался Станислав, что более вспыльчивый бандит наверняка пристрелил бы его на месте, а более впечатлительный - зарыдал бы и застрелился сам.
      
       Ну вот, на корабле опять что-то происходит, а его не зовут, потому что не хотят "дергать по ерунде"! Но ведь помыться и поспать можно в любое время, а ерунду надо хватать, пока дают!
      
       У каждого руководителя должен быть злобный зам, выгодно оттеняющий его доброту.
      
       Если я его побужу, он вспомнит мне за всех моих родичей и особенно тетю Симу, а мне вредно иметь такое переживание!
      
       - Станислав Федотович, у нас проблема.
       Капитан похолодел.
       В устах Полины сия трагическая фраза еще не сулила большой беды. Теодор в этом плане был куда опаснее, потому что сперва пытался решить проблему своими силами, взывая к капитану, только когда она грозила перерасти в катастрофу. А уж когда эти пять слов виновато произносил Дэн - все, пиши пропало. Переросла.
      
       Все иногда ошибаются. Моя бабушка называла это "обнулить счетчик" - мол, чем дольше везет, тем большей пакостью потом уравновесится.
      
       - Мам, ну как тебе моя команда?
       - Ну-у... - зловеще протянула Валентина Сергеевна, потом что-то вспомнила, и ее взгляд неожиданно потеплел. - Зато ваш киборг, оказывается, такой милый мальчик! - и умиленно добавила: - И так хорошо кушает!
       Девушка поспешила попрощаться и отключить связь - потому что мгновением позже в подъезде громыхнул дикий хохот, который команда не сдержала бы даже под страхом смертной казни через вечное поселение у Полининой мамы.
      
       - Понимаете, Станислав Федотович, тут такая дурацкая история приключилась...
       - Понимаю. С вами других и не бывает. Тридцать отжиманий.
       - За что?! Я же еще ничего не рассказал!
       - Так я еще и не рассердился. Просто хочу услышать максимально краткую и честную версию, а не ту, что ты успел сочинить.
      
       - Чем вы тут без меня занимаетесь?
       - Дочищаю грузовое отделение!
       Не успел капитан приятно удивиться такой инициативе, как парень выпрямился и повернулся к нему лицом.
       Станислав вздрогнул и отшатнулся:
       - Оно что, отбивается?!
      
       - Кажется, кто-то говорил, что не любит незнакомых людей. Или к девушкам это не относится?
       - Не люблю. Но некоторых знакомых людей я не люблю еще больше.
      
       Переться в магазинчик с охапкой покупок было неудобно, оставить их снаружи - спровоцировать добрых, но слабовольных прохожих на приделывание ног чужой собственности.
      
       Могучий боевой киборг, гроза углеводов!
      
       -- Он вряд ли нам поверит, -- подтвердил рыжий. -- Я бы не поверил.
       -- Ну здрасте! -- обиделся Тед. -- Что ж ты тогда выбрал именно наш корабль со всего новобобруйского космодрома? Небось сразу почувствовал, какие мы хорошие люди!
       -- Хорошие, -- согласился Дэн. -- Всего один бластер на весь экипаж и тот постоянно в сейфе.
       -- Что, только из-за этого?!
       -- Нет.
       -- Ага!
       -- Вам нужен был навигатор, вы торопились улететь, и у вас был удачный маршрут, -- деловито перечислил Дэн и, видя, что друг этим явно недоволен, "спохватился": -- Ах да, самое главное забыл! Целый ящик сгущенки в кладовке.
      
       Для самоубийства тоже никакие лицензии не нужны, только депрессия и идиотизм.
      
       Внезапных провалов в памяти он за собой вроде не замечал... точнее, никто ему о них не говорил... точнее, ничего подобного он не помнил...
      
       Хоть какая-то польза от этого чертова радикулита. Нет сил читать длинную возмущенную нотацию - и не надо, просто стой себе, сосредоточившись на внутренних ощущениях, а жертва сама себя похоронит. Беспроигрышная алькуявская тактика!
      
       Очень убедительно написано, с огоньком. Сразу понятно, какие таблетки и в какой дозировке назначать!
      
       Ну, сплохело какой-то инопланетянке, бывает. Может, это у них ритуал такой - перед кассой полежать на полу, смириться с мыслью о предстоящих расходах.
      
       Сказать Кире пару ласковых слов в интимной пыточной атмосфере пожелал даже Михалыч, и его еле отговорили взять к ним в довесок разводной ключ.
      
       Точный расчет и безбашенная лихость идеально дополнили друг друга.
       Пояснение к цитате:
       О Теде и Дэне
      
       - Что ты тут делаешь?!
       - Сижу.
       - А по-моему, подслушиваешь!
       - Это совместимые процессы.
       На самом деле Дэн действительно зашел в санузел "посидеть", но завязавшийся в пультогостиной разговор оказался таким интересным, что киборг решил задержаться. И полезная информация, и ценные наблюдения за человеческими повадками.
       - Тем не менее совмещать их совсем не обязательно!
      
       - Роджер, у нас проблемы. Очень нужна твоя помощь.
       Судя по лицу Сакаи, изначально сонному и блаженному, адреналина ему впрыснула уже первая, ключевая, фраза, а вторая стала контрольным в голову. Когда помощи просит сам капитан "мозгоедов", катастрофа приобретает вселенский размах!
      
       Пока не смиришься с поражением - не сможешь идти дальше.
      
       Главное - сделать первый шаг в нужном направлении, сломить сопротивление консерваторов, а потом обществу уже без разницы, насколько далеко ты зашел.
      
       - У тебя чувство юмора вообще есть, а, Ирэл?
       - Есть, - с каменным лицом ответил Аш-Сэй. - Но на работу я его с собой не беру.
      
       Лучше с друзьями без пива, чем с пивом без друзей!
      
       Благодаря младшей сестре у Туда был иммунитет к женским слезам. Не в смысле, что пилот мог равнодушно на них смотреть, просто они не мешали ему докапываться до их причины. Которой с равной вероятностью могли оказаться и сломанный ноготь, и сломанный нога, и "просто почему-то захотелось поплакать". Если орать в ответ: "Возьми себя в руки, рева-корова!", как любил отец, или растерянно топтаться рядом, это только ухудшилось дело. Женщины хотят, чтобы в руки их взял кто-то другой, кто не боится этой жестокой жизни и за кем можно от неё спрятаться.
      
       Надо уважать чужие пороки, а то своими насладиться не дадут.
      
      

    Роберт Асприн.

       "Ещё один великолепный МИФ"
      
       -- Малыш, в вашей дыре есть что-нибудь выпить?
       -- Я принесу вам воды.
       -- Я сказал выпить, а не чем-нибудь помыться!
      
       Я решил рискнуть задать вопрос:
       -- Э... Извините, пожалуйста...
       -- Да, малыш.
       -- Э-э, вы ведь демон, не правда ли?
       -- А? О, да, полагаю, ты можешь так считать.
       -- Но тогда почему вы ведете себя не как демон?
       Тот бросил преисполненный отвращения взгляд, а затем обратил мученическим жестом глаза к небесам.
       -- И все-то критикует. Вот что я тебе скажу, малыш. Ты был бы счастливее, если бы я перегрыз тебе горло?
      
       Если не можешь ослепить их ловкостью -- сбей их с толку враками!
      
       Когда дела обстоят черней некуда, я просто говорю себе: "Выше нос, могло быть и хуже!" И, само собой, дела становятся ещё хуже.
      
       -- О боги! -- ахнул Брокхерст.
       -- Извращенец! -- охнул Хиггенс.
       -- С вашего позволения, изверг! -- улыбнулся Ааз, показывая все свои заострённые зубы.
      
       -- Скажи-ка, Ааз...
       -- Хм-м? Да, малыш?
       -- А из какого измерения происходишь ты?
       -- С Извра.
       -- Тогда получается, что ты извращенец?
       -- Нет. Тогда получается, что я изверг. А теперь заткнись!
      
       Человек никогда не реализует всех своих возможностей, пока прикован к земле. Мы должны взлететь и покорить небеса.
      
      

    Роберт Хайнлайн.

       "Дверь в лето"
      
       ... не будь невинной лжи, люди давно бы перегрызлись между собой. Но ложь нельзя употреблять во зло.
      
       ... чем больше законов, тем больше жуликов.
      
       Ты мне нравишься, парень. К Рождеству я подарю тебе новую смирительную рубашку.
      
       На очаровательных картинках изображали помещения, где и варили, и ели, как во времена Шекспира. Техническая революция, создавшая самолёт на смену лошади, прошла мимо кухни.
      
       Куда автоматика приходит в последнюю очередь? Ответ: к домохозяйкам. Я отнюдь не собирался создавать "научно обоснованный" дом -- женщинам это не нужно. Женщине нужна пещера, только хорошо оборудованная.
      
       Может быть ничего особенного мне в задницу и не впороли -- обычный витамин В1. Но если так, то витаминчик был на реактивной тяге.
      
       ... в любой азартной игре в выигрыше всегда тот, у кого в руках банк. Только шулера делают вид, что новичку везет, а страхование -- это узаконенное шулерство.
      
       Ну, за прекрасных дам, Пит. Чем больше их встречаешь, тем легче забываешь!
      
       Работать на Standart Oil или Dupont или General Motors? И тридцать лет выстуживать пенсию? Вы проглотите кучу деликатесов на званых обедах, вдосталь налетаетесь на самолетах, но никогда не будете хозяином самому себе.
      
       Я всегда старался, чтобы у Пита была своя дверь. В данном случае дверью ему служила вставленная в окно нежилой спальни фанерка, в которой я выпилил отверстие такого размера, чтобы усы не застревали. Слишком уж много времени в своей жизни я потратил, открывая двери кошкам.
      
       Однако Пит настоящий кот -- он предпочитает ходить на улицу и по-прежнему убеждён, что если попробовать все двери, то одна из них обязательно окажется Дверью в Лето. И знаете... Я думаю, он прав.
      
       Когда тебе всего одиннадцать, тридцать лет -- это не просто "надолго". Это -- навсегда.
      
       Хорошие собутыльники попадаются чертовски редко.
      
       А по понедельникам я люблю, чтобы голова немножко гудела: помогает вспомнить, какой это день недели.
      
       Да и я не рискнул бы трогать его, когда он воет, без предварительных "переговоров": когда кот нервничает, с ним надо обращаться, как с гремучей ртутью.
      
       Только шулера делают вид, что новичку везет, а страхование -- это узаконенное шулерство.
      
       Стоит похвалить ребенка -- и вы наверняка подружитесь с матерью.
      
       В основе любого вранья лежит правда, измененная буйной фантазией лжеца до неузнаваемости.
      
       Брать взаймы -- все равно что плыть с камнем на шее...
      
       Инфляция заложена в любую государственную систему еще при ее возникновении.
      
       Вы когда-нибудь пробовали обсуждать с подростком тему, на которую тот не желает разговаривать? Пользы столько же, сколько от крика под водой.
      
       Кот -- не собака, его в чужие руки не отдашь.
      
       Пока я искал, куда бы приткнуть машину (Лос-Анджелесу не грозит оккупация -- захватчики просто не найдут места для стоянки)...
      
       Той зимой Пит взял за правило подходить к своей двери, обнюхивать её -- и поворачивать обратно. Его видите ли, не устраивало противное белое вещество, покрывающее землю и всё вокруг. Он принимался приставать ко мне, чтобы я открыл ему человечью дверь, ибо был убеждён: хоть одна из дверей да должна открываться в лето. Поэтому всякий раз мне приходилось обходить вместе с ним все одиннадцать дверей и приоткрывать их по очереди, дабы он убедился, что за каждой из них та же зима. И с каждым его разочарованием росло его недовольство мною.
       ... когда он возвращался, льдинки на лапах стучали по полу, словно башмаки на деревянной подошве. Он свирепо посматривал на меня и отказывался мурлыкать, пока не слизывал льдинки, после чего милостиво прощал меня -- до следующего раза. Но он никогда не прекращал искать Дверь в Лето.
      
       Он принялся излагать мне математическое обоснование теории времени и темпоральных перемещений (он никогда не употреблял выражение "путешествие во времени"), но записывать запретил. Впрочем, в записях и так не было бы смысла, ибо каждое обоснование он предварял словами: "Таким образом, очевидно, что..." -- и переходил к вещам, очевидным только для него и Господа Бога, но ни для кого больше.
      
       Но в сердце моем царила зима.
       Я был здоров (если не считать могучего похмелья). Мне не хватало нескольких дней до тридцати лет - я был в самом соку. Ни полиция, ни спецслужбы, ни разгневанные мужья за мной не гонялись. Единственное, что меня беспокоило, так это неизлечимая забывчивость. Но в сердце моем была зима, и я искал дверь в Лето.
      
       Назло всем нытикам, романтикам, узколобым мир постоянно совершенствуется с помощью человеческого разума, улучшающего окружающую среду... используя инструменты... здравый смысл и достижения науки и техники.
       А длинноволосых хулителей, которые не могут ни гвоздя вбить, ни логарифмической линейкой пользоваться, я бы посадил на платформу профессора Твишела и спровадил назад, в двенадцатое столетие, -- пусть там наслаждаются.
      
       Сколько бы ты ни обижался, людям все равно надо верить. Иначе уподобишься отшельнику в пещере, который и во сне начеку. Опасности все равно никогда не избежать: жить и то смертельно опасно... Даже фатально. В конце жизни.
      
       Если чего-то нельзя измерить, так это уже не наука.
      
       Потом мы говорили на другие темы; в частности, речь зашла и о женщинах. У Чака имелась теория, что женщины сродни механизмам, но их поведение абсолютно не поддается логике. Свои рассуждения он подтверждал графиками, рисуя их пальцем на мокром столе.
      
       Я не сержусь на тебя. Мужчина ради женщины, даже воровки, способен на все. Если не устояли ни Самсон, ни Марк Антоний, что же ожидать от тебя?
      
       Отец учил меня никогда не называть леди лгуньей, сладкая моя, но ведь ты не леди. Ты лгунья... и воровка... и проститутка.
      
       Честно говоря, к детям я особой нежности не питаю. По-моему, большинство детей -- маленькие дикари, и, только став взрослыми, они научатся вести себя. Впрочем, далеко не все из них будут при этом цивилизованными людьми.
      
       Слепое обожание делает мужчину идиотом.
      
       Я шел и шел, дрожа от холода, бесконечными коридорами, заглядывая во все двери в надежде, что уж следующая непременно окажется Дверью в Лето.
      
       Ну как объяснишь ребенку, что иногда приходится бросать свой багаж?.. Он все равно не поймет и побежит в горящий дом спасать кукол или плюшевого медвежонка.
      
       Черт тебя возьми, парень, ты что, никогда не работал на правительство? Будь их воля, они бы и половые сношения засекретили.
      
       Но в сердце у меня все равно была зима, и я искал Дверь в Лето. И не потому, что я так уж жалел себя. В конце концов больше трех миллиардов человек на планете находились в худшем положении. Но тем не менее. Дверь в Лето искал я один.
      
      
       "Двойная звезда"
      
       Для художника, сэр, самое важное слава и признание. Деньги же, просто презренный металл, с помощью которого он может спокойно творить.
      
       Мне кажется, что если кто-нибудь сказал бы жертве космической болезни, что его расстреляют на рассвете, то естественной реакцией на это послужила бы просьба: "Вот как? Не будете ли вы добры передать мне вот тот пакет?"
      
       Человек может создать себе репутацию блестящего собеседника, просто дав другому возможность говорить без передышки.
      
       Имейте на все собственное мнение. Всегда занимайте совершенно определенную позицию. Иногда вы можете ошибиться, но человек, который не имеет собственной точки зрения, ошибается постоянно.
      
       Пацифизм -- хитроумная доктрина, с помощью которой человек пользуется всеми благами, дарованными ему определенной социальной группой, и не желает платить за это, причем свою нечестность выдает за добродетель, требующую увенчания его нимбом святого.
      
       Такой вещи, как грязная игра, не существует вообще. Зато часто приходится иметь дело с грязными игроками.
      
       Сколько бы раз в жизни вы ни выходили на сцену -- неважно, все равно в минуту, когда делаешь первый шаг, когда занавес поднимается и начинается премьера, у вас захватывает дух и замирает сердце. Да, конечно, ты знаешь свой текст. Конечно, ты просил помощника режиссера рассчитать все до точки с запятой. Конечно, ты уже сотни раз выходил на сцену. Неважно. Когда ты делаешь этот первый шаг и знаешь, что все глаза направлены на тебя, что все ждут твоего первого слова, первого жеста, может быть, даже ждут, чтобы ты ошибся, произнося свой монолог, тогда, дружище, ты ощущаешь все это всем своим естеством.
      
       Взгляните на это дело глазами актера: чтобы по-настоящему войти в роль, необходимо на время стать тем человеком, которого играешь.
      
       Перед смертью мой почтенный папаша заставил меня дать ему три обещания: во-первых, никогда не смешивать виски ни с чем, кроме воды; во-вторых, никогда не обращать внимания на анонимки; в-третьих, наконец, не общаться с людьми, которые отказываются назвать себя.
      
       Я не позволил радости, которую чувствовал, отразиться на моем лице. Я и вправду был готов на любую профессиональную работу, я бы с восторгом пошел на роль балкона в "Ромео и Джульетте" -- но показывать, что я заинтересован, не следовало.
      
       Не считая естественного сознания своей гениальности, всегда считал себя человеком, в общем-то, скромным.
      
       ... жизнь принадлежит только тем, кто не боится ее потерять.
      
      
       "Достаточно времени для любви, или Жизни Лазаруса Лонга"
      
       Свобода начинается тогда, когда ты посылаешь подальше все условности.
      
       Не надо смешивать "долг" с тем, что от тебя ожидают люди; это совершенно различные понятия. Долг -- это обязанность, которую ты сам взвалил на себя, обязанность перед самим собой. Выплатить долг ты можешь как угодно: годами терпеливого труда или же готовностью мгновенно умереть. Быть может, выполнить его тяжело, но наградой тебе является самоуважение. А вот награды за то, что ожидают от тебя люди, не будет, и сделать это не просто трудно, а невозможно. Легче иметь дело с татем, чем с занудой, который просит "лишь несколько минуточек вашего времени, ну пожалуйста.. на это много времени не потребуется". Время -- весь твой капитал; минуты твоей жизни прискорбно немногочисленны. Если ты позволишь себе выполнять подобные просьбы, они быстро превратятся в снежный ком и паразиты будут пользоваться всем твоим временем, и требовать еще больше! Поэтому научись говорить "нет" -- и не бойся казаться грубым. Иначе у тебя не будет времени, чтобы выполнить свои обязанности, сделать свою работу, и, уж конечно, не останется времени для любви и счастья. Термиты сгрызут твою жизнь и тебе ничего не оставят.
       Пояснение к цитате:
       Правило сие не означает, что нельзя сделать из него исключение в пользу друга и даже незнакомца. Но выбирать должен ты сам. Не делай ничего только потому, что "этого от тебя ожидают".
      
       Едва ты выясняешь, как следует поступать, как обнаруживается, что уже поздно.
      
       Я предпочитаю, чтобы мои дети были счастливы, а не нравственны. Мне хочется, чтобы им было хорошо.
      
       Я просто рвусь сбросить с себя одежду, и меня удерживают от этого чисто практические соображения, а отнюдь не моральные или застенчивость. Я хочу отдать тебе своё тело, чтобы ты насладился им, как пожелаешь, а я насладилась твоим -- здесь никаких пределов не будет.
      
       Жизнь кажется слишком долгой, когда человек теряет возможность наслаждаться ею.
      
       Слон -- это мышь, изготовленная по госзаказу.
      
       Человек, не способный к математике, не является разумным. Этого недочеловека в лучшем случае можно терпеть, раз он научился носить ботинки, мыться и не сорить в доме.
      
       Всё, что нельзя выразить в цифрах, -- не наука; это -- мнение.
      
       Если ты не любишь себя самого, другие тебе тоже не понравятся.
      
      
       "Звездный десант"
      
       Единственный шанс не попасть на службу -- это получить у психиатра удостоверение в том, что вы не можете понять, о чём говорится в присяге.
      
       Ты рожден, чтобы быть виновным, иначе ты не был бы здесь!
      
       Ответственность перед обществом -- не перед семьёй или какой-нибудь группой -- требует воображения, потому что требует преданности некой идее, долгу и другим высоким ценностям. Если же всё это впихивать в человека насильно, то его, извините за выражение, просто стошнит, и он окажется таким же пустым, как был до этого.
      
       Когда ракета летит мимо цели, у нее появляется вредная привычка искать себе другую мишень... она не отличает врага от товарища, она глупая.
      
       На смешанных кораблях последнее, что солдат слышит перед броском (может быть, последнее, что он вообще слышит в своей жизни), -- это женский голос, желающий ему удачи. Если вы думаете, что это ничего не значит, вероятно, вы исключение из человеческой расы.
       Свобода никогда не была неотъемлемым правом, ее регулярно приходится покупать ценой крови патриотов, или же она исчезает. Из всех так называемых прав человека свобода -- самая дорогая, и цена на нее не упадет никогда. И уж даром она вообще не дается.
      
       Старая истина "Понять все -- простить все" -- сущая ерунда. Чем больше понимаешь кое-какие вещи, тем усерднее их проклинаешь.
      
       Если необходимо, мужчина -- настоящий мужчина -- сам пристрелит свою собаку и не станет искать, кто бы это сделал за него.
      
       Война -- не есть убийство и насилие, война -- это контролируемое насилие с определенной целью. Цель войны -- поддержать силой решение твоего правительства. Не убить врага только для того, чтобы его убить, а заставить его сделать то, что ты от него хочешь. Не убийство, но контролируемое и целенаправленное насилие.
      
       Не существует опасного оружия, есть опасные люди. Мы пытаемся научить вас быть опасными -- для противника. Даже без ножа. Смертоносными, пока у вас есть хотя бы одна рука или нога, пока вы еще живы.
      
       Парни первыми из нашей учебки поднялись так высоко, потому что солдату не обязательно оставаться в живых (смерть -- часть его работы)... суть в том, как именно ты погиб.
      
       Счастье состоит в возможности выспаться. Только в этом. Все богатые, несчастные люди, которых вы знаете, глотают снотворное. Пехотинцу таблетки ни к чему. Дайте солдату койку и время упасть на нее, и он будет счастлив, как червяк в яблоке, -- он спит!
      
       Можно дать ребенку знания, но невозможно заставить его думать.
      
       Существует старинное предание, утверждающее, что самое дорогое в жизни -- свобода. Это неправда. Абсолютная ложь. Трагическое заблуждение, приведшее к закату и гибели демократии в XX веке. Все пышные эксперименты провалились, потому что людей призывали верить: достаточно проголосовать за что-нибудь, и они это получат: Без страданий, пота и слез. Свобода сама по себе ничего не значит. Потому что за все надо платить. Даже возможность дыхания мы покупаем ценой усилий и боли первого вздоха.
      
       И запомни: никогда ничего не добьёшься, пока не научишься определять, что для тебя в данный момент самое главное.
      
       Брак -- это катастрофа для молодого и комфорт для старика.
      
       Девушки прекрасны сами по себе. Удивительно приятно просто так стоять на углу и смотреть, как они проходят мимо. Хотя нет, нельзя сказать, что они ходят, как все. Я не знаю, как объяснить, но их движения -- что-то более сложное и волнующее. Они не просто отталкиваются от земли ногами -- каждая часть тела движется, и словно в разных направлениях... но так слаженно и грациозно.
      
       Стоимость имеет смысл только в человеческом обществе. Стоимость той или иной вещи всегда связана с отдельным индивидуумом. Её величина будет различаться в зависимости от каждого отдельно взятого индивида. Рыночная стоимость -- это фикция или в лучшем случае попытка вывести какую-то среднюю величину индивидуальных стоимостей, которые все разнятся между собой, -- иначе бы не могла существовать торговля.
      
       Высочайшая честь, о которой мужчина может только мечтать, -- это возможность заслонить своим телом любимый дом от того опустошения, которое приносит война.
      
       Правильные слова часто помогают понять, что с тобой происходит.
      
       -- Ты. Какая разница в области морали, если она вообще есть, лежит между воином и гражданским человеком?
       -- Разница, -- сказал я, лихорадочно соображая, -- разница в сфере гражданских обязанностей, гражданского долга. Воин, солдат, принимает личную ответственность за безопасность того политического объединения, членом которого состоит и ради защиты которого он при необходимости должен пожертвовать своей жизнью. Гражданский человек этого делать не обязан.
      
       Насилие, откровенная сила, в истории человечества решило гораздо больше вопросов, чем какой-либо другой фактор, и противоположное мнение не имеет права даже называться концепцией. Глупцы, забывающие эту главную правду в истории человечества, всегда платят или, во всяком случае, платили за это недомыслие своей жизнью и свободой...
      
       Как нам всегда говорили во время тренинга на базе: выполнить действие сразу гораздо полезнее, чем долго обдумывать оптимальный ход и сделать его через час.
      
       Я слышал, что где-то есть священники, которые не идут в бой вместе со всеми, и не мог понять, как такие священники могут работать в войсках. Как может священник благословлять кого-нибудь на то, чего он сам не хочет и не может делать?
      
       -- А что такое предчувствие?
       -- Видимо, ничем на первый взгляд не подкрепленная уверенность в
       том, что какое-то событие произойдет или не произойдет.
       -- Я бы сказал, что это результат подсознательного осмысления данных,
       о наличии которых ты даже не подозреваешь.
      
       Я думаю, что поэт, который писал, что самое дорогое в жизни не купишь за деньги, не прав. Вернее, прав не до конца. Самое дорогое в жизни вообще не имеет никакого отношения к деньгам, выше денег. Цена - это агония и пот, кровь и преданность... цена обеспечивается самым дорогим в жизни - самой жизнью - точной мерой абсолютной стоимости.
      
      
       "Нам, живущим"
      
       Экономические системы ничто, кодексы обычаев ничто, если они не помогают человеку следовать за своим сердцем в поисках самореализации, искать смысл вещей, создавать красоту, находить любовь.
      
       Слова не важны, но ни одна женщина не будет против капельки нежности.
      
       В былые дни один человек мог заразить целый народ, особенно после изобретения радио.
      
       Всегда найдётся человек, который поинтересуется: "А как же милые невинные дети? Их разве не нужно защищать?" Разумеется, нужно, но многое из того, что считалось для детей вредным, было таковым лишь в непроветриваемых умах религиозных моралистов.
      
       ... Идеальное государство -- бессмысленный набор звуков, не соответствующий возможной объективной реальности.
      
       Чем более тщательно ты будешь прицеливаться, тем больше вероятность, что ты промахнешься.
      
       Возможно, испытывать желание сделать мир лучше для наших детей и для детей наших детей и означает приобрести бессмертие и стать божествами.
      
       Всё это племя, лживое, лгущее и слышащее ложь, наученное почитать успех, даже успех негодяя, и презирать провалы, даже провалы героев.
      
       Поцелуй поцелую рознь. Одни поцелуи предназначаются для забавы, другие вызваны страстью. Есть формальные поцелуи для встречи и прощанья, а есть небрежные клевки привычной привязанности. Но очень редко бывает так, что губы встречаются и две души сливаются воедино, и тогда вселенная становится завершённой, планеты находятся на верных местах. И тогда одинокая израненная душа человека излечивается и становится цельной. На какое-то время все его поиски прекращаются, а на все вопросы находятся ответы.
      
       Все виды организованных религий схожи в ряде социальных моментов. Каждая претендует на роль единственного поборника главной истины. Каждая считает своё мнение окончательным по вопросам этики. И каждая церковь просила, требовала или приказывала, чтобы государство насаждало присущую этой церкви систему табу. Ни одна церковь никогда не отказывается от своих видов на абсолютный контроль моральности жизни граждан, предписанный свыше. Если церковь слаба, она подло пытается превратить свои кредо и дисциплину в закон. Если сильна, применяет дыбу и тиски для пальцев.
      
       ... История -- это повествование о поступках отдельных людей, действующих соответственно своим убеждениям.
      
       Я всю свою жизнь изучал историю и могу вспомнить лишь две или три войны, которые мне показались разумными, да и на их счёт есть у меня сомнения. Как бы там ни было, если человек принимает ответственность и голосует за то, чтобы ввергнуть страну в ситуацию, способную уничтожить эту страну и наверняка убить и покалечить множество граждан этой страны, не должен ли он принять последствия своего решения, встав в первых рядах бойцов?
      
       Город подобен идиоту-переростку в инкубаторе. Он совершенно беспомощен без своих многочисленных слуг. Он способен думать лишь очень медленно и коллективно, а в экстренной ситуации не способен думать вовсе. Могут думать отдельные люди, но город -- самостоятельный организм, ему требуется руководящий разум и нервная система. Уничтожь его систему водоснабжения, и он умрёт. Отними у него руководящий разум, и он совершит самоубийство.
      
       Люди редко осознают в полной мере, насколько мы зависимы друг от друга.
      
       Формально она [война] не заканчивалась. Просто прекратилась, как огонь сжёгший всё, что могло гореть.
      
       ... Если люди голодают и болеют, это для всех опасно. Даже с самой эгоистичной точки зрения: если люди болеют, они могут стать очагом эпидемии, и всем известно, что голодный человек не отвечает за свои действия и может сделать что-то опасное.
      
       ... Мужчина женится отчасти для того, чтобы получить эксклюзивные права на внимание женщины, особенно это касается её тела.
      
      
       "Не убоюсь я зла"
      
       Когда удача отворачивается от вас, не остается ничего иного, как сменить ее. Ветка, которая не сгибается -- ломается.
      
       Бешеную собаку не вылечить, гладя ее по головке. Это самый верный способ самому заразиться бешенством.
      
       Бывают времена, когда и порядочная женщина хочет почувствовать себя проституткой, и наряд помогает ей в этом.
      
       Я никогда не делаю маленьких ошибок, только большие.
      
       Люди обычно являются тем, кто они есть, потому что им так удобно.
      
       Нет ничего, что хорошо или плохо само по себе, все дело в результате.
      
       Женщина готова сделать для мужчины, что угодно... Но ей противно осознавать, что эта улица с односторонним движением.
      
       Мужская гордость -- хрупкая вещь, а это -- единственная броня, которая у них есть: мужчины намного ранимее, чем женщины, с ними надо обращаться очень аккуратно, иначе они ломаются.
      
       Секс -- это прежде всего атлетический навык. Чем больше тренируешься, тем на большее способен; чем больше хочешь, тем больше получаешь удовольствие, и тем меньше устаешь от него.
      
       Никогда не следует прибегать к рациональным методам в том, что и без того хорошо отлажено.
      
       Мужчины ужасно застенчивы, тогда как женщины, обычно нет. Мы только притворяемся застенчивыми, когда от нас этого ожидают. У женщины внутри есть что-то вроде часовой бомбы. И женщины знают это и не могут от этого никуда деться. Либо они перестают быть застенчивыми от того, что они делают, чтобы доставить удовольствие мужчине, либо сходят с ума. Вот такой выбор приходится делать женщине.
      
       Человек за свою жизнь учится многому, но многое забывает из-за нехватки времени.
      
       Не надо закрывать рот коню, идущему по полю. Хороший конь всегда должен иметь свой кусок хлеба.
      
       Секс -- это не игра. Это способ быть счастливым. Больше всего женщину бесит, если от нее отказываются, когда она уже готова отдаться.
      
       Секс -- это такой предмет, о котором все врут.
      
      
       "Уплыть за закат"
      
       Лучше иметь дело с вором, чем со лжецом... но я предпочёл бы лжеца человеку, который самовлюблённо гордится тем, что всегда говорит правду, всю правду, и неважно, куда щепки летят, кто пострадает, чья невинная жизнь будет загублена. Морин, тот, кто гордится, что всегда режет правду-матку, -- это садист, а не святой.
      
       Что нужно этому миру - так это побольше любви, потной, дружеской и не знающей стыда.
      
       У мужчин голова устроена не так, как у нас, и мы их никогда не поймём. Но и обойтись без них не можем.
      
       Но бояться секса и любви? Что же в них страшного? И ты не бойся, милый. Я буду любить тебя, как умею. А если чего-то не сумею - научи меня, и я попробую.
      
       Ложь подразделяют на собственно ложь, гнусную ложь и статистику.
      
       Цифры не лгут, но лжецы пользуются формулами.
      
       Отношение к кошкам определяет твой статус на небесах.
      
       Мужики живы гордостью. Убей эту гордость, и они больше не смогут содержать жену и детей.
      
       Растить котят - большая радость, но растить детей - еще лучше, особенно когда они твои, и особенно когда ты из тех женщин, которым нравится рожать их и воспитывать.
      
       У этого котёнка нет мозгов: у него в голове одни случайные числа, и когда он стукается башкой об стул или наскакивает на стену, числа перетряхиваются, и он переключается на другое.
      
       Есть в золоте что-то, действующее на рассудок человека подобно героину или кокаину.
      
       Отец учил меня, как проверить, честную ли сделку тебе предлагают: поменяй стороны местами и посмотри - по-прежнему ли она честная. Метод зеркального отражения.
      
       - Леди, вы джентльмен.
       - О, благодарю, сэр, если это не шутка.
       - Нет. Леди в большинстве своём - не джентльмены: вытворяют такое, отчего мужчина дней на десять выходит из строя, а им хоть бы что. Моя Мо не такая. Она ведёт честную игру и не пользуется привилегиями своего пола.
      
       Секс - вот что заставляет вращаться земной шар.
      
       Он был счастливый человек, и я была с ним счастлива - и в постели, и вне её.
      
       Меня учили, что единственный смертный грех, единственное преступление против самого себя -- это принимать что-либо на веру.
      
       Неужели рай для тех, кто верит в него, так же реален, как Канзас-Сити?
      
       Люди женятся не только для того, чтобы им чесали спину, но это тоже хорошая причина - есть такие места, которые очень трудно достать самому.
      
       - А мне нельзя присутствовать?
       - Можешь не присутствовать - разрешаю.
      
       Если все человечество произошло от обезьян, то рыжие - от кошек.
      
       Я бы охотно отслужил семь лет, как тот, в Библии, ради того, чтобы на тебе жениться.
      
       Если я когда-нибудь и чувствую себя верующей, то лишь когда играют похоронный "отбой".
      
       Самыми длинными годами моей жизни были те, что я провела, поджидая мужчин с войны. В том числе и тех, кто не вернулся.
      
       Это всё равно, на какой войне погибнуть - ведь смерть приходит к каждому только раз.
      
       Морин, когда-нибудь и ты можешь испытать... думаю, наверняка испытаешь... что это такое, когда твой муж уходит на войну. Некоторые, я слышал, говорят, будто женатым людям на войне не место: у них ведь семьи. Но в этом есть жестокое противоречие. Негоже женатым пятиться и предоставлять холостякам сражаться вместо себя. Нечестно было бы надеяться, что холостяк умрет за моих детей, если я сам не желаю за них умирать. Если все семейные будут отсиживаться дома, то и холостые откажутся сражаться - чего ради они должны прикрывать женатых?
      
       Я твердо поняла, что, даже если секс и не всё на свете, замуж выйти я всё-таки хочу - и за такого мужчину, с которым хочется лечь спать пораньше.
      
       Выбрав себе жертву, нужно было внушить избраннику, что он хочет именно тебя, и в то же время молчаливо дать ему понять, что это возможно.
      
       Я убедилась, что в отношениях с мужчиной самое трудное - прекратить эти отношения, когда он этого не хочет.
      
       Совесть - это тихий голос, подсказывающий тебе, что за тобой могут подсматривать.
      
       -- У разума нет мускулов.
       -- Все-то ты знаешь. Не учи деда овец воровать. У твоего разума их действительно нет, что я и пытаюсь исправить.
      
       Если ты собой гордишься -- это наилучшая гарантия правильного поведения. Слишком горда, чтобы красть, слишком горда, чтобы жульничать, слишком горда, чтобы отнимать леденцы у ребятишек или исподтишка портить воздух. Моральный кодекс любого племени, Морин, основан на условиях выживания этого племени... но мораль отдельного человека зиждется исключительно на гордости, не на условиях выживания. Вот почему капитан идет на дно вместе со своим кораблем; вот почему гвардия умирает, но не сдается. Человеку, которому не за что умирать, незачем и жить.
      
       -- Хорошо сказано, Морин. Ты ещё станешь женой проповедника.
       -- О Господи, отец, да я скорее в шлюхи пойду!
       -- Одно другому не мешает. Continuez, ma chere enfant .
      
       Когда мне хорошо и я счастлива, от меня пахнет, как от кошки в марте. Но сегодня мне было плохо. Сначала меня напугал мертвец, потом машины своим вяканьем вывели меня из себя -- а это дает совсем другой запах. Кошка, которой неохота, может спокойно пройти через целое сборище котов, и никто её даже не заметит. Как не замечали меня.
      
       Дом -- это место, куда тебя обязаны впустить, когда тебе некуда деться.
      
       Я по-прежнему считаю, что по-настоящему глубокий поцелуй более интимен, чем совокупление; женщина не должна так целоваться, если не намерена сразу же после этого поцелуя отдаться мужчине так, как он хочет.
      
       Любимая, ты такая прелесть, что не беда, если ты немного дурочка.
      
       Счастье есть привилегия целый день заниматься тем, что тебе представляется важным. Один находит счастье в том, чтобы кормить свою семью. Другой -- в ограблении банков. Третий может потратить годы на научную работу, результат которой неясен. Обратите внимание на индивидуальность и субъективность выбора. Не найдется и двух одинаковых случаев -- да их и не должно быть. Каждый мужчина и каждая женщина должны подобрать себе такое занятие, за которым будут счастливы целый день, не поднимая головы. Если же вы норовите сократить свой рабочий день, продлить отпуск и пораньше уйти на пенсию, то вы занимаетесь не тем, чем следует. Может быть, вам стоит попробовать грабить банки. Или стать конферансье. Или даже заняться политикой.
      
       Если тысяча человек во что-то верит, а я один верю в обратное, то тысяча против одного, что неправы они.
      
       Сексапильность -- это внешнее проявление внутреннего стремления удовлетворить своего партнёра.
      
      
       "Число зверя"
      
       ... Большинство людей и не подозревает: "неограниченная" власть командира - это не свобода, это смирительная рубашка. Командир не может действовать, как ему хочется, - не может никогда, потому что каждую минуту, днём и ночью, отвечает за своих подчиненных. Он не имеет права рисковать сам, если есть хоть малейшая возможность избежать риска. Его жизнь не принадлежит ему, она принадлежит его подразделению.
      
       Мне ничуть не обидно, что у мужчин есть все те естественные преимущества, которые у них есть, -- лишь бы они признавали те преимущества, которые есть у меня. Я не несчастный недоделанный самец: я самка и очень этим довольна.
      
       Наши радости мы можем делить с другими, но с трудностями давай справляться сами.
      
       Я собираюсь прожить ровно столько, сколько позволит Судьба, но уж этот то срок я намерена использовать до последней минуты и всласть.
      
       ... я ведь надеюсь уйти из жизни мгновенно, как фейерверк, не влача существование -- мерзкое, беспомощное, никому не нужное... Опасность придаёт жизни аромат. Даже во время медового месяца.
      
       Будем наслаждаться до донышка каждым часом, это особенно хорошо получается, когда знаешь, что это, возможно, твой последний час.
      
       Никогда женщина не ощущает такую заботу о себе, как в тот момент, когда мужчина закутывает её, вышедшую из воды, в большое полотенце. Всякую женщину можно купить, и большое пушистое полотенце в нужный момент -- это как раз моя цена.
      
       Я хихикаю, потому что не позволяю себе рыдать. Это безумный мир, и единственный способ получать от него удовольствие, -- это относиться к нему как к шутке.
      
       Никогда не рассказывай мужчине о том, чего ему знать не надо, и лучше соврать в лицо, чем сделать ему больно или уязвить его самолюбие.
      
       ... никогда не позволяй мужчине самому готовить завтрак, а то он начнёт сомневаться, нужны ли вообще женщины.
      
       Первейшее правило жизни с мужчиной: накорми его сразу же, как проснётся.
      
      
       "Чужак в чужой стране"
      
       ... по большей своей части, неврозы происходят от нездоровой привычки бултыхаться в горестях и бедах пяти миллиардов незнакомых тебе людей.
      
       Человек, берущий деньги от двух хозяев, способен брать и у третьего.
      
       ... самая лучшая ложь -- это дозированная, хорошо подобранная правда.
      
       Энн стояла на трамплине. Джабл крикнул ей:
       -- Тебе виден тот дом на горе? Какого он цвета?
       Энн посмотрела и сказала:
       -- С нашей стороны белый.
       Джабл обернулся к Джилл:
       -- Вот видишь, Энн не стала говорить, что дом белый целиком. И вся королевская рать не заставит ее сказать это до тех пор, пока она не пойдет и не посмотрит. Но даже и тогда она не сможет утверждать, что дом остался белым после того, как она ушла.
      
       Свобода "я" -- и полная личная ответственность за это "я".
      
       О'кей, если здоровая женщина любит, когда на неё смотрят, то из этого следует, как ночь следует за днем, что здоровые мужчины любят глядеть на женщин, иначе не было бы никакого смысла!
      
       ... этика сексуальных отношений -- запутанная проблема. Каждый из нас вынужден нащупывать то решение, которое его устраивает... перед лицом абсурдного, неработоспособного и враждебного кодекса поведения, который называется моралью. Большинство из нас знает, что этот кодекс плох, и почти каждый нарушает его. Но мы платим ему дань, испытывая вину и пускаясь в неискренние словоизлияния. Этот мертвящий кодекс так или иначе управляет нами.
      
       Годы не прибавляют мудрости, но открывают перспективу... и грустнее всего видеть далеко-далеко позади искушения, которые ты отверг.
      
       Что бы я ни говорил, они продолжали думать о Боге как о ком-то внешнем, кто жаждет прижать к груди каждого полоумного идиота и обеспечить ему безбедное существование. Точку зрения, что они сами должны заботиться о себе... что беды, которые они терпят, это результат их собственных поступков... они не могут или не желают принимать.
      
       Я-то лично никогда не понимал, как это Господь мог понадеяться, что люди сами, на основе одной только веры, выберут из множества религий единственную истинную. Довольно легкомысленный подход к управлению Вселенной.
      
       Я считаю общепринятое у нашего племени табу на каннибализм отличной идеей... Не будь наше табу таким сильным, что ты вот даже принимаешь его за инстинкт, я мог бы составить очень длинный список людей, к которым не решился бы повернуться спиной, -- при нынешних-то ценах на говядину.
      
       Вообще-то, смотреть на картину - этому тоже надо учиться. Но художник должен говорить мал-мала понятным языком, это его прямая обязанность. ...Чаще всего за этой непонятностью скрывается самая обычная некомпетентность.
      
       Ничего не имею против абстрактных орнаментов - когда они на обоях или линолеуме, но искусство должно вызывать сострадание или ужас. Все эти теперешние мудрствования - псевдоинтеллектуальный онанизм, в то время как настоящее творчество подобно любви, художник оплодотворяет зрителей своими чувствами.
      
       Каждый восход солнца - праздник, ведь заката может и не быть.
      
       Желание не соваться в дела других составляет восемьдесят процентов человеческой мудрости.
      
       Нельзя понять пустыню, пересчитывая песчинки.
      
       Ревность -- это болезненное состояние, а любовь -- здоровое. Незрелый разум зачастую их путает, либо считает, что, чем больше любовь, тем больше и ревность, когда в действительности они почти несовместимы, одна почти не оставляет места для другой.
      
       Что такое человек? Извечная жертва смерти и налогов.
      
       -- Знаешь, начальничек, ты своей логичностью кого хочешь достанешь.
       -- Да, логика в диспуте -- приём грубый и нечестный.
      
       Я следил за игрой предопределенцев и свободовольцев. Так к середине второго тайма счёт был равный.
      
       ... Давным давно он договорился сам с собой по чётным дням придерживаться постулата сотворенной Вселенной, по нечётным считать её никем-не-созданной-и-вечной, вроде как заглатывающей свой собственный хвост, -- две эти парадоксальные гипотезы удачным образом избегали парадоксов друг друга. А каждый високосный год двадцать девятого февраля предаваться безудержному солипсистическому разврату.
      
       Старость не приносит мудрости, она лишь позволяет видеть дальше: как вперёд, так и назад. И очень грустно бывает оглядываться на искушения, которым вовремя не поддался.
      
       Мышь -- такое же чудо природы, как и слон, и все же разница есть: слон больше.
      
       Любовь -- это состояние, в котором счастье другого является непременным условием твоего счастья.
      
      

    Роберт Шекли.

       "Лавка старинных диковин"
      
       В замкнутом пространстве человеческие отношения имеют свойство портиться.
      
       -- Иногда мне кажется, что есть только я, -- сказал Арчи, -- а все остальное мне только снится.
       -- Да, конечно,-согласилась Джейн. -- Иногда я думаю также.
       -- Но мне могло бы сниться, что ты говоришь это.
       -- Так или иначе, это недоказуемо.
      
       Настоящий ли это Марс? А почему бы и нет? С какой стати его прежний вариант должен быть жизнеспособнее и реалистичнее этого нового? Разве это не грех гордыни, не интеллектуальное высокомерие -- требовать, чтобы Вселенная соответствовала твоим представлениям о ней? С какой стати Марс должен был оказаться именно таким, каким его рисуют себе жители Земли?
      
       -- В моем мире даже вот этот разговор, что мы с тобой ведем, был бы немыслим. В моем мире... в настоящем мире Марс -- просто мертвый камень, присыпанный песком.
       -- Твой мир просто ужасен! -- воскликнула Илла. -- С него надо бежать сломя голову.
       -- Я и сам об этом подумывал.
      
       Когда у тебя галлюцинация и отогнать ее ты не в силах, остается только расслабиться и получать удовольствие.
      
       Если ты допускаешь, что сошел с ума, не следует ли из этого, что мозги у тебя в порядке?
      
       Нужно жить настоящим. Я усвоил урок: мы имеем лишь то, что имеем, а не то, чего хотим.
      
       Даже если ваша жизнь в Нью-Йорке сложилась хуже некуда, не отчаивайтесь: всегда существует вероятность, что однажды в дверь позвонят и вы увидите на пороге что-то необычное и даже чудесное. Чаще всего это налетчик-наркоман или судебный пристав. Но иногда...
      
      

    Рэй Бредбери.

       "Дзен в искусстве написания книг"
      
       Я, как и все начинающие писатели, был убеждён, что идею можно осуществить, если дубасить по ней со всей силы, лупцевать её и колотить. Разумеется, при таком обращении любая порядочная идея сложит лапки, перевернётся кверху брюшком, устремит взгляд в вечность и тихо издохнет.
      
       Я узнал, что был прав, а все остальные не правы, когда мне было девять и я учился в четвертом классе. В тот год появился Бак Роджерс, и это была любовь с первого взгляда. Я собирал вырезки из газет и сходил по ним с ума. Друзья этого не понимали. Друзья смеялись. Я разорвал свои комиксы с Баком Роджерсом. Месяц я ходил в школу совершенно убитый и опустошенный. Однажды я горько расплакался и спросил себя, почему мне так плохо и пусто. И сам же себе и ответил: из-за Бака Роджерса. Он исчез, и жизнь больше не стоила того, чтобы жить. Следующая моя мысль была: они мне не друзья -- те, кто заставил меня разорвать комиксы, а вместе с тем разорвать пополам и жизнь -- они мне враги.
       Я снова стал собирать Бака Роджерса. И с тех пор живу счастливо. Именно с этого и началась моя карьера писателя-фантаста. Я больше никогда не слушал тех, кто насмехался над моим увлечением космическими полетами, цирками или гориллами. Если что-то подобное происходило, я забирал своих динозавров и выходил из комнаты.
      
       Греха в том нет, чтобы кожу снять и так плясать, одетым только в кости.
      
       Мы приникаем к прекрасным и благородным явлениям жизни, чтобы примириться с ужасами и бедой, поражающими нас напрямую, через родных и друзей или же через газеты и телевидение.
      
       И чему же, вы спросите, учит писательство?
       Во-первых, оно напоминает о том, что мы живы, что жизнь привилегия и подарок, а вовсе не право. Если нас одарили жизнью, надо ее отслужить. Жизнь требует что-то взамен, потому что дала нам великое благо -- одушевленность.
      
       Так что же лучше -- не искать в ночи,
       крадучись, как пантера, искру правды?
       Или найти ее, обжечься и понять,
       что надо все равно ее искать?
      
       Мы проявляемся в трудах.
       Мы столько о себе не знаем,
       пока не заняты и в праздности живем.
       Меж тем у каждого внутри сокрыта
       большая фабрика незавершенных дел.
      
       Ничто не теряется, ничто не проходит бесследно. Если вы странствовали по безбрежным просторам и решались любить всякие глупости, вы сможете научиться чему-то даже от самых примитивных штуковин, подобранных на жизненном пути и отложенных в сторону.
      
       И пусть искусство не может, как бы нам этого ни хотелось, спасти нас от войн и лишений, зависти, жадности, старости или смерти, оно может хотя бы придать нам сил.
      
       ... Если вы пишете без упоения, без пыла, без любви, без радости, вы только наполовину писатель. Это значит, вы постоянно коситесь одним глазом либо в сторону коммерческого рынка, либо в сторону авангардной тусовки и перестаете быть собой. Вы себя даже не знаете. Потому что писатель обязан быть прежде всего одержимым. Его должно лихорадить от жара и восторга.
      
       ... Один человек отличается от другого именно суммой накопленного им опыта, суммой переживаний -- и отложившихся в голове, и забытых. Поэтому даже похожие события каждый из нас видит совершенно по-разному. Кто-то раньше впервые сталкивается со смертью, а кто-то позже. Кто-то сразу встречает любовь, кто-то ждет дольше. Два свидетеля одной и той же аварии, как мы знаем, расскажут о ней совершенно по-своему, каждый -- на собственном языке, непонятном другому. В мире не сто элементов, а два миллиарда, и все они проявляют разные свойства.
      
       Вы не стоите на месте, вы в процессе развития. Неудач быть не может! Процесс идет. Работа делается. Если ее результат хорош -- вы чему-то учитесь. Если плох -- вы учитесь еще больше. Сделанная работа -- это урок, который необходимо выучить. Пока ты не остановился, неудач быть не может.
      
       Я не особо задумывался о своем пути в жизни, я просто жил, что-то делал, и понимание, что это такое и кто я такой, приходило, когда все уже было сделано. Каждый рассказ был открытием нового "я". И каждое "я", найденное сегодня, слегка отличалось от "я", обнаруженного вчера.
      
       Чем больше я делал, тем больше мне хотелось делать. Ты становишься жадным. Тебя лихорадит. Тебя опьяняет работа. Ты не спишь по ночам, потому что идеи -- твои собственные чудовища -- рвутся на волю и заставляют тебя ворочаться с боку на бок. Это замечательный образ жизни.
      
       Я хочу бежать со всех ног, хочу схватить это время -- лучшее время в истории человечества -- набить им все свои чувства, видеть и слышать его, прикасаться к нему, ощущать его запах и вкус и надеяться, что другие тоже побегут вместе со мной...
      
       Даже стремление победить в каком-то смысле уже означает победу...
      
       Каждый человек интересен и оригинален, даже самый тупой и недалекий. Если правильно к нему подступиться, разговорить его, не мешать ему излагать свои мысли, а потом спросить: "Чего ты хочешь?" <...> -- он расскажет вам о своей мечте. А когда человек говорит от сердца, в свой момент истины он говорит, как поэт.
      
       Читайте авторов, пишущих так, как мечтаете писать вы сами, мыслящих так, как вам самим хочется мыслить. Но читайте и тех авторов, которые мыслят не так, как вы, или пишут не так, как хотелось бы писать вам, -- для того, чтобы получить стимул посмотреть в том направлении, куда вы и не взглянули бы многие годы. И опять же, не позволяйте снобизму других отвратить вас от чтения, например, Киплинга, если его больше никто не читает.
      
       Когда меня спрашивают, где я беру идеи, я смеюсь. Это так странно: мы так заняты тем, что рыщем снаружи в поисках способов и путей, что нам некогда заглянуть внутрь.
      
       Нужно опьяняться и насыщаться творчеством, и реальность не сможет тебя уничтожить.
      
      
       "451 градус по Фаренгейту"
      
       -- Много ли вас?
       -- По дорогам, на заброшенных железнодорожных колеях нас сегодня тысячи, с виду мы -- бродяги, но в головах у нас целые хранилища книг.
      
       Впустите меня. Я не скажу ни слова. Я буду молчать. Я только хочу послушать, о чём вы говорите.
      
       Это всё, что ему теперь нужно. Доказательство того, что огромный мир готов принять его и дать ему время подумать над всем, над чем он должен подумать.
      
       -- Впервые за много лет я снова живу, -- ответил Фабер. -- Я чувствую, что делаю то, что давно должен был сделать. И пока что я не испытываю страха. Должно быть, потому, что наконец делаю то, что нужно.
      
       Откуда эта опустошённость? -- спросил он себя. -- Почему всё, что было в тебе, ушло и осталась одна пустота?
      
       Самое главное, что нам надо было понять, -- это что сами по себе мы ничто, что мы не должны быть педантами или чувствовать своё превосходство над другими людьми.
      
       ...когда они спросят нас, что мы делаем, мы ответим: мы вспоминаем. Да, мы память человечества, и поэтому мы в конце концов непременно победим.
      
       И наступит день, когда он, оглянувшись назад, поймёт, каким глупцом был раньше. Он и сейчас уже чувствовал, что этот долгий путь начался, что он прощается со своим прежним "я" и уходит от него.
      
       Они не знают, что вся их жизнь похожа на огромный пылающий метеор, несущийся сквозь пространство. Пока он летит, это красиво, но когда-нибудь он неизбежно должен упасть.
      
       В ту ночь даже небо готовилось к войне. По нему клубились тучи, и в просветах между ними, как вражеские дозорные, сияли мириады звезд. Небо словно собиралось обрушиться на город и превратить его в кучу белой пыли. В кровавом зареве вставала луна. Вот какой была эта ночь.
      
       Следите, чтобы поток меланхолии и мрачной философии не захлестнул наш мир.
      
       Пока весь народ - массы - не цитирует еще Хартию вольностей и конституцию, нет оснований для беспокойства.
      
       ... людей нельзя силком заставить слушать. Они должны сами понять, сами должны задуматься над тем, почему так вышло, почему мир взорвался у них под ногами. Вечно так продолжаться не может.
      
       Не мы управляем страной, мы лишь ничтожное меньшинство, глас вопиющего в пустыне.
      
       - Я вел себя, как дурак, с начала и до конца. Наделал глупостей. Мне нельзя здесь долго оставаться. Я ухожу, одному богу известно куда, - промолвил Монтэг.
       - Во всяком случае, вы делали глупости из-за стоящего дела.
      
       Охотников бунтовать в наше время осталось очень немного. А из этих немногих большинство легко запугать.
      
       ... нельзя нас оставлять в покое. Надо, чтобы мы беспокоились, хоть изредка.
      
       -- Ты будешь дома, когда начнётся программа Белого клоуна и придут гости? -- крикнула ему вслед Милдред.
       Не оборачиваясь, Монтэг остановился в дверях.
       -- Милли!
       Молчание.
       -- Ну что?
       -- Милли, Белый клоун любит тебя?
       Ответа нет.
       -- Милли, -- он облизнул сухие губы, -- твои "родственники" любят тебя? Любят всем сердцем, всей душой? А, Милли?
       Он чувствовал, что, растерянно моргая, она смотрит ему в затылок.
       -- Зачем ты задаёшь такие глупые вопросы?
       Ему хотелось плакать, но губы его были плотно сжаты, и в глазах не было слёз.
      
       Хорошо гулять ночью, правда? Я люблю смотреть на вещи, вдыхать их запах, и бывает, что я брожу вот так всю ночь напролет и встречаю восход солнца.
      
       А затем Кларисса исчезла. Сперва он даже не понял, чем отличается этот день от другого, а суть была в том, что нигде не видно было Клариссы. Лужайка была пуста, деревья пусты, улицы пусты. И, прежде чем он сообразил, чего ему не хватает, прежде чем он начал искать пропавшую, ему уже стало не по себе, подходя к метро, он был уже во власти смутной тревоги. Что-то случилось, нарушился какой-то порядок, к которому он привык. Правда, порядок этот был так прост и несложен и установился всего несколько дней тому назад, а все-таки...
      
       Спросите самого себя: чего мы больше всего жаждем? Быть счастливыми, ведь так?
      
       Странно, но я как будто не способен ничего чувствовать.
      
       Жечь было наслаждением. Какое-то особое наслаждение видеть, как огонь пожирает вещи, как они чернеют и меняются.
      
       Люди больше похожи на... факелы, которые полыхают во всю мощь, пока их не потушат.
      
       Они не убегали, ибо бежать было некуда.
      
       Больше, лучше, сильнее, быстрее.
      
       Если драма бессодержательна, фильм пустой, а комедия бездарна, дайте мне дозу возбуждающего - ударьте по нервам оглушительной музыкой! И мне будет казаться, что я реагирую на пьесу, тогда как это всего-навсего механическая реакция на звуковолны. Но мне-то все равно. Я люблю, чтобы меня тряхнуло как следует.
      
       Он даже не подозревал, что огонь может не только отнимать, но и давать.
      
       И карлик, взобравшись на плечи великана, видит дальше его.
      
       У этой книги есть поры, она дышит. У неё есть лицо. Её можно изучать под микроскопом. И вы найдёте в ней жизнь, живую жизнь, протекающую перед вами в неисчерпаемом своём разнообразии.
      
       Когда-нибудь мы вспомним так много, что соорудим самый большой в истории экскаватор, выроем самую глубокую, какая когда-либо была, могилу, и навек похороним в ней войну.
      
       Оставить тебя в покое! Хорошо. Но как я могу оставить в покое себя?
      
       Я редко смотрю телевизионные передачи, и не бываю на автомобильных гонках, и не хожу в парки развлечений. Вот у меня и остаётся время для всяких сумасбродных мыслей.
      
       Мне никогда не хотелось проникнуть за кулисы, чтобы разгадать секрет фокусника. Мне достаточно было того, что иллюзия существует.
      
       Посмотри же вокруг, посмотри на мир, что лежит перед тобой! Лишь тогда ты сможешь по-настоящему прикоснуться к нему, когда он глубоко проникнет в тебя, в твою кровь и вместе с ней миллион раз за день обернется в твоих жилах.
      
       Если бы можно было самую душу ее отдать в чистку, чтобы ее там разобрали на части, вывернули карманы, отпарили, разгладили, а утром принесли обратно... Если бы можно!
      
       О, эта ужасная тирания большинства!
      
       В наши дни всякий почему-то считает, всякий твердо уверен, что с ним ничего не может случиться. Другие умирают, а я живу. Для меня, видите ли, нет ни последствий, ни ответственности. Но только они есть, вот в чем беда.
      
       Из всех, кого я встречал за много-много лет, она первая мне по-настоящему понравилась. Только она одна из всех, кого я помню, смотрела мне прямо в глаза -- так, словно я что-то значу.
      
       Может быть, лучше не видеть жизни такой, как она есть, закрыть на всё глаза и веселиться.
      
       Если я буду говорить долго, то, может быть, и договорюсь до чего-нибудь разумного.
      
       Без досок и гвоздей дом не построишь, и если не хочешь, чтобы дом был построен, спрячь доски и гвозди. Если не хочешь, чтобы человек расстраивался из-за политики, не давай ему возможности видеть обе стороны вопроса. Пусть видит только одну, а еще лучше -- ни одной.
      
       Знаете, чем пахнут палые листья? Корицей!
      
       Ему показалось, что он раздвоился, раскололся пополам, и одна его половина была горячей как огонь, а другая холодной как лед, одна была нежной, другая -- жестокой, одна -- трепетной, другая -- твердой как камень. И каждая половина его раздвоившегося "я" старалась уничтожить другую.
      
       Прошел всего час с тех пор, как он встретил Клариссу Маклеллан... Один только час, но как все изменилось -- исчез, растаял тот, прежний мир и вместо него возник новый, холодный и бесцветный.
      
       Это тонкое лицо напоминало циферблат небольших часов, слабо светящийся в темной комнате, когда, проснувшись среди ночи, хочешь узнать время и видишь, что стрелки точно показывают час, минуту и секунду, и этот светлый молчаливый лик спокойно и уверенно говорит тебе, что ночь проходит, хотя и становится темнее, и скоро снова взойдет солнце.
      
       Конечно, я счастлив. Как же иначе?
      
       Лучше все хранить в голове, где никто ничего не увидит, ничего не заподозрит.
      
       Сколько раз человек может погибать и все же оставаться в живых?
      
       Есть, должно быть, что-то в этих книгах, чего мы даже себе не представляем, если эта женщина отказалась уйти из горящего дома. Должно быть есть! Человек не пойдёт на смерть так, ни с того ни с сего.
      
       Вы какая-то особенная, на вас обижаешься и вместе с тем вас легко простить.
      
       Мрак. Темнота. Нет, он не счастлив. Он сказал это самому себе. Он признал это. Он носил свое счастье, как маску, но девушка отняла ее и убежала через лужайку, и уже нельзя постучаться к ней в дверь и спросить, чтобы она вернула ему маску.
      
       Людям нельзя доверять, в этом весь ужас.
      
       Где-то вновь должен начаться процесс сбережения ценностей, кто-то должен снова собрать и сберечь то, что создано человеком, сберечь это в книгах, в граммофонных пластинках, в головах людей, уберечь любой ценой от моли, плесени, ржавчины, тлена и людей со спичками.
      
       Вот идёт любопытнейший экземпляр, на всех языках мира именуемый дураком.
      
       И все суетятся и мечутся, стараются потушить звёзды и погасить солнце.
      
       А еще я думал о книгах. И впервые понял, что за каждой из них стоит человек. Человек думал, вынашивал в себе мысли. Тратил бездну времени, чтобы записать их на бумаге. А мне это раньше и в голову не приходило.
      
       Вселенную нельзя ни измерить, ни исчислить, не ощутив при этом, как сам ты ничтожен и одинок.
      
       Застежка-молния заменила пуговицу, и вот уже нет лишней полминуты, чтобы над чем-нибудь призадуматься, одеваясь на рассвете, в этот философский и потому грустный час.
      
       Когда я был еще мальчиком, умер мой дед, он был скульптором. Он был очень добрый человек, очень любил людей, это он помог очистить наш город от трущоб. Нам, детям, он мастерил игрушки, за свою жизнь, он, наверно, создал миллион разных вещей. Руки его всегда были чем-то заняты. И вот когда он умер, я вдруг понял, что плачу не о нем, а о тех вещах, которые он делал. Я плакал потому, что знал: ничего этого больше не будет, дедушка уже не сможет вырезать фигурки из дерева, разводить с нами голубей на заднем дворе, играть на скрипке или рассказывать нам смешные истории - никто не умел так их рассказывать, как он. Он был частью нас самих, и когда он умер, все это ушло из нашей жизни: не осталось никого, кто мог бы делать это так, как делал он. Он был особенный, ни на кого не похожий. Очень нужный для жизни человек. Я так и не примирился с его смертью. Я и теперь часто думаю, каких прекрасных творений искусства лишился мир из-за его смерти, сколько забавных историй осталось не рассказано, сколько голубей, вернувшись домой, не ощутят уже ласкового прикосновения его рук. Он переделывал облик мира. Он дарил миру новое. В ту ночь, когда он умер, мир обеднел на десять миллионов прекрасных поступков.
      
       И чёрт умеет иной раз сослаться на священное писание.
      
       В ту ночь возле ее постели он почувствовал, что, если она умрет, он не сможет плакать по ней. Ибо это будет для него как смерть чужого человека, чье лицо он мельком видел на улице или на снимке в газете... И это показалось ему таким ужасным, что он заплакал. Он плакал не от того, что Милдред может умереть, а оттого, что смерть ее уже не может вызвать у него слез. Глупый, опустошенный человек и рядом глупая, опустошенная женщина...
      
       Цветным не нравится книга "Маленький черный Самбо". Сжечь ее. Белым неприятна "Хижина дяди Тома". Сжечь и ее тоже. Кто-то написал книгу о том, что курение предрасполагает к раку легких. Табачные фабриканты в панике. Сжечь эту книгу. Нужна безмятежность, Монтэг, спокойствие. Прочь все, что рождает тревогу. В печку!
      
       -- Что это вы делаете? Еще что-то придумали?
       -- Ну да, я же сумасшедшая. Как приятно, когда дождь падает тебе на лицо! Я люблю гулять по дождем.
       -- Мне бы не понравилось -- ответил он.
       -- А может, и понравилось бы, если бы попробовали.
       -- Я никогда не пробовал.
       Она облизнула губы.
       -- Дождик даже на вкус приятен.
       -- Всегда вам хочется что-то пробовать. -- сказал он. -- Хоть раз, да попробовать.
       -- А бывает, что и не раз, -- ответила она.
      
       Свободного времени у нас достаточно. Но есть ли у нас время подумать?
      
       Слушайте, нам не хватает трех вещей. Первая -- качество наших знаний. Вторая -- досуг, чтобы продумать, усвоить эти знания. А третья -- просто действовать на основе того, что мы почерпнули из взаимодействия двух первых.
      
       Нет, нет, книги не выложат вам сразу все, чего вам хочется. Ищите это сами всюду, где можно, -- в старых граммофонных пластинках, в старых фильмах, в старых друзьях. Ищите это в окружающей вас природе, в самом себе.
      
       Домашняя среда может свести на нет многое из того, что пытается привить школа.
      
       -- Иногда я подслушиваю разговоры... И знаете что?
       -- Что?
       -- Люди ни о чем не говорят.
      
       -- Что здесь происходит?
       -- Да ничего. Просто... сидят вместе и разговаривают. Сейчас это редкость, все равно как ходить пешком.
      
       -- Ну вот, -- сказала она, -- мне семнадцать лет, и я помешанная. Мой дядя утверждает, что одно неизбежно сопутствует другому. Он говорит: если спросят, сколько тебе лет, отвечай, что тебе семнадцать и что ты сумасшедшая.
      
       И, как и прежде, жечь было наслаждением -- приятно было дать волю своему гневу, жечь, рвать, крушить, раздирать в клочья, уничтожать бессмысленную проблему. Нет решения? Так вот же, теперь не будет и проблемы! Огонь разрешает все!
      
       Устраивайте разные конкурсы, например: кто лучше помнит слова популярных песенок, кто может назвать все главные города штатов или кто знает, сколько собрали зёрна в штате Айова в прошлом году. Набивайте людям головы цифрами, начиняйте их безобидными фактами, пока их не затошнит, ничего, зато им будет казаться, что они очень образованные. У них даже будет впечатление, что они мыслят, что они движутся вперёд, хоть на самом деле они стоят на месте. И люди будут счастливы, ибо "факты", которыми они напичканы, это нечто неизменное. Но не давайте им такой скользкой материи, как философия или социология. Не дай бог, если они начнут строить выводы и обобщения.
      
       -- Как можно больше спорта, игр, увеселений -- пусть человек всегда будет в толпе, тогда ему не надо думать. Организуйте же, организуйте всё новые и новые виды спорта, сверхорганизуйте сверхспорт! Больше книг с картинками. Больше фильмов. А пищи для ума всё меньше. В результате неудовлетворённость. Какое-то беспокойство. Дороги запружены людьми, все стремятся куда-то, всё равно куда. Бензиновые беженцы. Города превратились в туристские лагери, люди -- в орды кочевников, которые стихийно влекутся то туда, то сюда, как море во время прилива и отлива, -- и вот сегодня он ночует в этой комнате, а перед тем ночевали вы, а накануне -- я.
      
       Дайте человеку прочитать несколько рифмованных строчек, и он возомнит себя владыкой вселенной.
      
       -- Люди ни о чем не говорят.
       -- Ну как это может быть!
       -- Да-да. Ни о чём. Сыплют названиями -- марки автомобилей, моды, плавательные бассейны и ко всему прибавляют: "Как шикарно!" Все они твердят одно и то же. Как трещотки. А в кафе включают ящики анекдотов и слушают всё те же старые остроты или включают музыкальную стену и смотрят, как по ней бегут цветные узоры, но ведь всё это совершенно беспредметно, так -- переливы красок.
      
       -- Он ничего не думает, кроме того, что мы в него вложили.
       -- Очень жаль, -- тихо сказал Монтэг. Потому что мы вкладываем в него только одно -- преследовать, хватать, убивать. Какой позор, что мы ничему другому не можем его научить.
       Пояснение к цитате:
       речь идет о Механическом псе
      
       Как редко на лице другого человека можно увидеть отражение твоего собственного лица, твоих сокровенных трепетных мыслей!
      
       Что ты дал городу, Монтэг?
      
       Её интересовало не то, как делается что-нибудь, а для чего и почему. А подобная любознательность опасна.
      
       Человеческая память похожа на чувствительную фотопленку, и мы всю жизнь только и делаем, что стараемся стереть запечатлевшееся на ней.
      
       -- Теперь вам понятно, почему книги вызывают такую ненависть, почему их так боятся? Они показывают нам поры на лице жизни.
      
       Простой человек только одну сотую может увидеть своими глазами, а остальные девяносто девять процентов он познаёт через книгу
      
       Я помню, как одна за другой умирали газеты, словно бабочки на огне. Никто даже не пытался их воскресить. Никто не жалел о них. И тогда, поняв, насколько будет спокойнее, если люди будут читать только о страстных поцелуях и жестоких драках, наше правительство подвело итог, призвав вас, пожирателей огня.
      
       Люди не должны забывать, что на земле им отведено очень небольшое место, что они живут в окружении природы, которая легко может взять обратно всё, что дала человеку. Ей ничего не стоит смести нас с лица земли своим дыханием или затопить нас водами океана - просто чтобы ещё раз напомнить человеку, что он не так всемогущ, как думает. Если мы не будем постоянно ощущать её рядом с собой в ночи, мы позабудем, какой она может быть грозной и могущественной. И тогда в один прекрасный день она придёт и поглотит нас.
      
       Не важно, что именно ты делаешь, важно, чтобы всё, к чему ты прикасаешься, меняло форму, становилось не таким, как раньше, чтобы в нём оставалась частица тебя самого. В этом разница между человеком, просто стригущим траву на лужайке, и настоящим садовником. Первый пройдёт, и его как не бывало, но садовник будет жить не одно поколение.
      
       Ведь книги существуют для того, чтобы напоминать нам, какие мы дураки и упрямые ослы.
      
       Вы можете закрыть книгу и сказать ей: "Подожди". Вы ее властелин. Но кто вырвет вас из цепких когтей, которые захватывают вас в плен, когда вы включаете телевизорную гостиную?
      
       Это было бы смешно, если бы не было так серьезно.
      
       Хорошие писатели тесно соприкасаются с жизнью. Посредственные -- лишь поверхностно скользят по ней. А плохие насилуют ее и оставляют растерзанную на съедение мухам.
      
       У нас есть всё, чтобы быть счастливыми, но мы несчастны.
      
       Эта женщина тем, что была здесь, нарушила весь ритуал. И потому все старались как можно больше шуметь, громко разговаривать, шутить, смеяться, чтобы заглушить страшный немой укор ее молчания. Казалось, она заставила пустые стены вопить от возмущения, сбрасывать на мечущихся по комнатам людей тонкую пыль вины, которая лезла им в ноздри, въедалась в душу...
      
       Когда приезжали пожарные, дом был уже пуст. Никому не причиняли боли, только разрушали вещи. А вещи не чувствуют боли, они не кричат и не плачут, как может закричать и заплакать эта женщина, так что совесть тебя потом не мучила. Обыкновенная уборка, работа дворника.
      
       -- А вы когда-нибудь читаете книги, которые сжигаете?
       Он рассмеялся.
       -- Это карается законом.
       -- Да-а... Конечно.
       -- Это неплохая работа. В понедельник жечь книги Эдны Миллей, в среду -- Уитмена, в пятницу -- Фолкнера. Сжигать в пепел, затем сжечь даже пепел. Таков наш профессиональный девиз.
      
       А если вы будете скрывать своё невежество, вас не будут бить и вы никогда не поумнеете.
       невежество
      
       -- Почему мне кажется, -- сказал он, когда они дошли до входа в метро, будто я уже очень давно вас знаю?
       -- Потому что вы мне нравитесь, -- ответила она, --и мне ничего от вас не надо. А ещё потому, что мы понимаем друг друга.
      
       -- Значит, вам уже всё равно?
       -- Нет, мне не всё равно. Мне до такой степени не всё равно, что я болен от этого.
      
       Скажите, вы когда-нибудь обращали внимание, как вон там, по бульварам, мчатся ракетные автомобили? <...> Мне иногда кажется, что те, кто на них ездит, просто не знают, что такое трава или цветы. Они ведь никогда их не видят иначе, как на большой скорости, -- продолжала она. -- Покажите им зеленое пятно, и они скажут: ага, это трава! Покажите розовое -- они скажут: а, это розарий! Белые пятна -- дома, коричневые -- коровы. Однажды мой дядя попробовал проехаться по шоссе со скоростью не более сорока миль в час. Его арестовали и посадили на два дня в тюрьму. Смешно, правда? И грустно.
      
       У человека есть одно замечательное свойство: если приходится все начинать сначала, он не отчаивается и не теряет мужества, ибо он знает, что это очень важно, что это стоит усилий.
      
       Человек не терпит того, что выходит за рамки обычного. Вспомните-ка, в школе в одном классе с вами был, наверное, какой-нибудь особо одаренный малыш? Он лучше всех читал вслух и чаще отвечал на уроках, а другие сидели, как истуканы, и ненавидели его от всего сердца? И кого же вы колотили и всячески истязали после уроков, как не этого мальчишку? ... Вот! А книга это заряженное ружье в доме соседа. Сжечь ее! Разрядить ружье! Надо обуздать человеческий разум! Почем знать, кто завтра станет мишенью для начитанного человека?
      
       Постарайтесь представить себе человека девятнадцатого столетия -- собаки, лошади, экипажи -- медленный темп жизни. Затем двадцатый век. Темп ускоряется. Книги уменьшаются в объеме. Сокращенное издание. Пересказ. Экстракт. Не размазывать! Скорее к развязке!
       -- Скорее к развязке, -- кивнула головой Милдред.
       -- Произведения классиков сокращаются до пятнадцатиминутной радиопередачи. Потом еще больше: одна колонка текста, которую можно пробежать за две минуты, потом еще: десять -- двадцать строк для энциклопедического словаря. Я, конечно, преувеличиваю. Словари существовали для справок. Но немало было людей, чье знакомство с "Гамлетом" -- вы, Монтэг, конечно, хорошо знаете это название, а для вас, миссис Монтэг, это, наверно, так только, смутно знакомый звук, -- так вот, немало было людей, чье знакомство с "Гамлетом" ограничивалось одной страничкой краткого пересказа в сборнике, который хвастливо заявлял: "Наконец-то вы можете прочитать всех классиков! Не отставайте от своих соседей". Понимаете? Из детской прямо в колледж, а потом обратно в детскую. Вот вам интеллектуальный стандарт, господствовавший последние пять или более столетий.
      
       Зачем тратить свои последние часы на то, чтобы кружиться по клетке и уверять себя, что ты не белка в колесе?
      
       Мы тут так веселимся, что совсем забыли и думать об остальном мире. А не потому ли мы так богаты, что весь остальной мир беден и нам дела нет до этого?
      
       Есть преступления хуже, чем сжигать книги. Например -- не читать их.
      
       Журналы превратились в разновидность ванильного сиропа. Книги - в подслащенные помои.
      
       Мы живем в такое время, когда цветы хотят питаться цветами же, вместо того, чтобы пить влагу дождя и соки жирной почвы.
      
       Этот огонь ничего не сжигал -- он согревал... Он и не знал, что огонь может быть таким.
      
       Как-то раз, когда он был ребенком, погасло электричество, и его мать отыскала и зажгла последнюю свечу. Этот короткий час, пока горела свеча, был часом чудесных открытий: мир изменился, пространство перестало быть огромным и уютно сомкнулось вокруг них. Мать и сын сидели вдвоем, странно преображенные, искренне желая, чтобы электричество не включалось как можно дольше.
      
       Знаете, книги пахнут мускатным орехом или еще какими-то пряностями из далеких заморских стран. Ребенком я любил нюхать книги.
      
       Человек не терпит того, что выходит за рамки обычного.
      
       451 градус по Фаренгейту -- температура, при которой воспламеняется и горит бумага.
      
       Наша цивилизация несется к гибели. Отойдите в сторону, чтобы вас не задело колесом.
       Пояснение к цитате:
       Фабер обращается к Гаю Монтэгу.
      
       Если не хочешь, чтобы человек расстраивался из-за политики, не давай ему возможности видеть обе стороны вопроса.
      
       -- Боже мой, как всё это могло случиться? -- снова заговорил Монтэг. -- Ещё вчера всё было хорошо, а сегодня я чувствую, что гибну.
      
       Солнце горит каждый день. Оно сжигает Время. Вселенная несется по кругу и вертится вокруг своей оси. Время сжигает годы и людей...
      
       Слова листве подобны, и где она густа, так вряд ли плод таится под сению листа.
       Пояснение к цитате:
       Рей Брэдери взял эту цитату, но настоящий автор мало известен (Александр Поп)
      
       Жизнь превращается в сплошную карусель, Монтег. Всё визжит, кричит, грохает!
      
       Сами по себе мы ничего не значим. Не мы важны, а то, что мы храним в себе.
      
       Почему огонь полон для нас такой неизъяснимой прелести? Что влечёт к нему и старого и малого? Огонь -- это вечное движение. То, что человек всегда стремился найти, но так и не нашел. Или почти вечное. Если ему не препятствовать, он бы горел, не угасая, в течение всей нашей жизни. И всё же что такое огонь? Тайна. Загадка! Учёные что-то лепечут о трении и молекулах, но, в сущности, они ничего не знают. Главная прелесть огня в том, что он уничтожает ответственность и последствия. Если проблема стала чересчур обременительной -- в печку её.
      
       Вдребезги рассыпалась мечта, созданная из граненого стекла, зеркал и хрустальных призм.
      
       Кто не создаёт, должен разрушать. Это старо как мир. Психология малолетних преступников.
      
       Знаете, в положении умирающего есть свои преимущества. Когда нечего терять -- не боишься риска.
      
       Мы все должны быть одинаковыми. Не свободными и равными от рождения, как сказано в конституции, а просто мы все должны стать одинаковыми. Пусть люди станут похожи друг на друга как две капли воды: тогда все будут счастливы, ибо не будет великанов, рядом с которыми другие чувствуют своё ничтожество.
      
       Если человек думает, что можно обмануть правительство и нас, он сумасшедший.
      
       Ну, в школе по мне не скучают, -- ответила девушка. -- Видите ли, они говорят, что я необщительна. Будто бы я плохо схожусь с людьми. Странно. Потому что на самом деле я очень общительна. Все зависит от того, что понимать под общением. По-моему, общаться с людьми -- значит болтать вот как мы с вами. -- Она подбросила на ладони несколько каштанов, которые нашла под деревом в саду. -- Или разговаривать о том, как удивительно устроен мир. Я люблю бывать с людьми. Но собрать их в кучу и не давать никому слова сказать -- какое же это общение? Урок по телевизору, урок баскетбола, бейсбола или бега, потом урок истории -- что-то переписываем, или урок рисования, что-то перерисовываем, потом опять спорт. Знаете, мы в школе никогда не задаем вопросов. По крайней мере большинство. Сидим и молчим, а нас бомбардируют ответами -- трах, трах, трах, -- а потом еще сидим часа четыре и смотрим учебный фильм. Где же тут общение? Сотня воронок, и в них по желобам льют воду только для того, чтобы она вылилась с другого конца. Да еще уверяют, будто бы это вино. К концу дня мы так устаем, что только и можем либо завалиться спать, либо пойти в парк развлечений -- задевать гуляющих или бить стекла в специальном павильоне для битья стекол, или большим стальным мячом сшибать автомашины в тире для крушений. Или сесть в автомобиль и мчаться по улицам -- есть, знаете, такая игра: кто ближе всех проскочит мимо фонарного столба или мимо другой машины. Да, они, должно быть, правы, я, наверно, такая и есть, как они говорят. У меня нет друзей. И это будто бы доказывает, что я ненормальная. Но все мои сверстники либо кричат и прыгают как сумасшедшие, либо колотят друг друга. Вы заметили, как теперь люди беспощадны друг к другу?
      
       У людей теперь нет времени друг для друга.
      
       Мне нужно поговорить, а слушать меня некому. Я не могу говорить со стенами, они кричат на меня. Я не могу говорить с женой, она слушает только стены.
      
       Ох уж эти мне любители делать добро, с их именами святош, с их высокомерным молчанием и единственным талантом: заставлять человека ни с того ни с сего чувствовать себя виноватым.
      
       Прежде всего мы должны построить фабрику зеркал. И в ближайший год выдавать зеркала, зеркала, ничего, кроме зеркал, чтобы человечество могло хорошенько рассмотреть в них себя.
      
       Сокращайте, ужимайте! Пересказ пересказа! Экстракт из пересказа пересказов! Политика? Одна колонка, две фразы, заголовок! И через минуту все уже испарилось из памяти. Крутите человеческий разум в бешеном вихре, быстрей, быстрей! - руками издателей, предпринимателей, радиовещателей, так, чтобы центробежная сила вышвырнула вон все лишние, ненужные бесполезные мысли!..
      
       Когда-то книгу читали лишь немногие -- тут, там, в разных местах. Поэтому и книги могли быть разными. Мир был просторен. Но, когда в мире стало тесно от глаз, локтей, ртов, когда население удвоилось, утроилось, учетверилось, содержание фильмов, радиопередач, журналов, книг снизилось до известного стандарта. Этакая универсальная жвачка.
      
       Если откроете мою черепную коробку и вглядитесь в извилины моего мозга, вы найдёте там отпечатки его пальцев.
      
       Нас слишком много. Нас миллиарды, и это слишком много. Никто не знает друг друга. Приходят чужие и насильничают над тобой. Чужие вырывают у тебя сердце, высасывают кровь. Боже мой, кто были эти люди? Я их в жизни никогда не видел.
      
       В конце концов, мы живём в век, когда люди уже не представляют ценности. Человек в наше время -- как бумажная салфетка: в неё сморкаются, комкают, выбрасывают, берут новую, сморкаются, комкают, бросают... Люди не имеют своего лица. Как можно болеть за футбольную команду своего города, когда не знаешь ни программы матчей, ни имён игроков? Ну-ка, скажи, например, в какого цвета фуфайках они выйдут на поле?
      
       Не пытайтесь судить о книгах по обложке.
      
       Не требуйте гарантий. И не ждите спасения от чего-то одного -- от человека, или машины, или библиотеки. Сами создавайте то, что может спасти мир, -- и если утонете по дороге, так хоть будете знать, что плыли к берегу.
      
       Книги - только одно из вместилищ, где мы храним то, что боимся забыть. В них нет никакой тайны, никакого волшебства. Волшебство лишь в том, что они говорят, в том, как они сшивают лоскутки вселенной в единое целое.
      
       Каждый должен оставить что-то после себя... Что-то, чего при жизни касались твои пальцы, в чем после смерти найдет прибежище твоя душа. Люди будут смотреть на взращенное тобою дерево или цветок, и в эту минуту ты будешь жив.
      
       Шире открой глаза, живи так жадно, как будто через десять секунд умрешь. Старайся увидеть мир. Он прекраснее любой мечты, созданной на фабрике и оплаченной деньгами. Не проси гарантий, не ищи покоя -- такого зверя нет на свете.
      
       Трудно сказать, в какой именно момент рождается дружба. Когда по капле наливаешь воду в сосуд, бывает какая-то одна, последняя капля, от которой он вдруг переполняется, и влага переливается через край, так и здесь в ряде добрых поступков какой-то один вдруг переполняет сердце.
      
       Всему своё время. Время разрушать и время строить. Время молчать и время говорить. Да, это так. Но что еще? Есть еще что-то, еще что-то, что надо сказать...
      
       ... если бы кровь его пролилась на землю, запахло бы осенью.
      
       Когда-то в древности жила на свете глупая птица Феникс. Каждые несколько сот лет она сжигала себя на костре. Должно быть, она была близкой родней человеку. Но, сгорев, она всякий раз снова возрождалась из пепла. Мы, люди, похожи на эту птицу. Однако у нас есть преимущество перед ней. Мы знаем, какую глупость совершили. Мы знаем все глупости, сделанные нами за тысячу и более лет. А раз мы это знаем и все это записано и мы можем оглянуться назад и увидеть путь, который мы прошли, то есть надежда, что когда-нибудь мы перестанем сооружать эти дурацкие погребальные костры и кидаться в огонь. Каждое новое поколение оставляет нам людей, которые помнят об ошибках человечества.
      
      
       "Вино из одуванчиков"
      
       В какой-то книге он вычитал однажды: все слова, что говорили люди с начала времен, все песни, какие они когда-либо пели, и поныне звучат в межзвездных далях, и если бы долететь до созвездия Центавра, можно было бы услышать, что говорил во сне Джордж Вашингтон или как вскрикнул Юлий Цезарь, когда в спину ему вонзили нож. Насчет звуков все ясно. А как насчет света? Ведь если кто-то хоть раз что-то увидел, оно уже не может просто исчезнуть без следа! Значит, где-то, если хорошенько поискать, -- быть может, в истекающих медом пчелиных сотах, где свет прячется в янтарном соке, что собрали обремененные пыльцой пчелы, или в тридцати тысячах линз, которыми увенчана голова полуденной стрекозы, -- удастся найти все цвета и зрелища мира. Или положить под микроскоп одну единственную каплю вот этого вина из одуванчиков -- и, может, заполыхает извержение Везувия, точно все фейерверки всех дней Четвертого июля. Этому придется поверить.
      
       Полковник спустил с кровати хрупкие, желтые, как слоновая кость, ноги и изумился -- они совсем тонкие! Казалось, эти сухие палки прикрепили к его телу однажды ночью, пока он спал, а другие ноги, помоложе, сняли и сожгли в печи. За долгие годы все его тело разрушили, отняли руки и ноги и оставили взамен нечто жалкое и беспомощное, как шахматные фигурки. А теперь хотят добраться до самого неуловимого -- до его памяти: пытаются обрезать провода, которые ведут назад, в прошлое.
      
       Я был как в лихорадке и чувствовал, что живу. И если жить полной жизнью -- значит умереть скорее, пусть так: предпочитаю умереть быстро, но сперва вкусить еще от жизни.
      
       Ей казалось -- дети бегут прочь под душистыми деревьями, унося в холодных пальцах её юность, незримую, как воздух.
      
       Это было лицо весны, лицо лета, тёплое дыхание душистого клевера. На губах рдели гранаты, в глазах голубело полуденное небо. Коснуться этого лица -- всё равно что ранним декабрьским утром распахнуть окно и, задохнувшись от ощущения новизны, подставить руку под первые легчайшие пушинки снега, что подают с ночи, неслышные и нежданные. И всё это -- теплота дыхания и персиковая нежность -- навсегда запечатлелось в чуде, именуемом фотографией, над ним не властен ветер времени, его не изменит бег часовой стрелки, оно никогда ни на секунду не постареет; этот легчайший первый снежок никогда не растает, пережив тысячи жарких июлей.
      
       -- Я живой, -- сказал Дуглас. -- Но что толку? Они еще больше живые, чем я. Как же это? Как же?
       Так он стоял, в одиночестве, глядя на свои ноги, не в силах сдвинуться с места, -- и наконец понял.
      
       -- Ты бережешь коконы, из которых уже вылетела бабочка. Старые корсеты, в которые ты уже никогда не влезешь. Зачем же их беречь? Доказать, что ты была когда-то молода, невозможно. Фотографии? Нет, они лгут. Ведь ты уже не та, что на фотографиях.
       -- А письменные показания под присягой?
       -- Нет, дорогая, ведь ты не число, не чернила, не бумага. Ты не эти сундуки с тряпьём и пылью. Ты -- только та, что здесь, сейчас, сегодня, сегодняшняя ты.
      
       НЕЛЬЗЯ ПОЛАГАТЬСЯ НА ВЕЩИ, ПОТОМУ ЧТО:
       ... взять, например, машины: они разваливаются, или ржавеют, или гниют, или даже остаются недоделанными... или кончают свою жизнь в гараже...
       ... или взять теннисные туфли: в них можно пробежать всего лишь столько-то миль и с такой-то быстротой, а потом земля опять тянет тебя вниз...
       ... или трамвай. Уж на что он большой, а всегда доходит до конца, там уж и рельсов нет, и дальше ему идти некуда...
      
       НЕЛЬЗЯ ПОЛАГАТЬСЯ НА ЛЮДЕЙ, ПОТОМУ ЧТО:
       ... они уезжают...
       ... чужие люди умирают...
       ... знакомые тоже умирают...
       ... друзья умирают...
       ... люди убивают других людей, как в книгах...
       ... твои родные тоже могут умереть...
       ЗНАЧИТ...
       <...>
       ЗНАЧИТ, он дописал огромными, жирными буквами:
       ЗНАЧИТ, ЕСЛИ ТРАМВАИ, И БРОДЯГИ, И ПРИЯТЕЛИ, И САМЫЕ ЛУЧШИЕ ДРУЗЬЯ МОГУТ УЙТИ НА ВРЕМЯ ИЛИ НАВСЕГДА, ИЛИ ЗАРЖАВЕТЬ, ИЛИ РАЗВАЛИТЬСЯ, ИЛИ УМЕРЕТЬ, И ЕСЛИ ЛЮДЕЙ МОГУТ УБИТЬ, И ЕСЛИ ТАКИЕ ЛЮДИ, КАК ПРАБАБУШКА, КОТОРЫЕ ДОЛЖНЫ ЖИТЬ ВЕЧНО, ТОЖЕ МОГУТ УМЕРЕТЬ... ЗНАЧИТ, Я, ДУГЛАС СПОЛДИНГ, КОГДА-НИБУДЬ... ДОЛЖЕН...
      
       Но иной раз я думаю: с радостью отдала бы острое словцо или изящный реверанс за друга, который бы остался со мной на субботу и воскресенье лет эдак на тридцать.
      
       И всё-таки, как хорошо дома! Так тепло, уютно. Нет лучше места на земле.
      
       Люди, которые мастерят эти туфли, верно, видели множество ветров, проносящихся в листве деревьев, и сотни рек, что устремляются в озера. И все это было в туфлях, и все это было -- лето.
      
       Люди, которые мастерили теннисные туфли, откуда-то знают, чего хотят мальчишки и что им нужно.
      
       Мелкие радости куда важнее крупных. Рано утром по весне прогуляться пешком не в пример лучше, чем катить восемьдесят миль в самом роскошном автомобиле; а знаете почему? Потому что все вокруг благоухает, все растет и цветет. Когда идешь пешком, есть время оглядеться вокруг, заметить самую малую красоту.
      
       Иногда мне начинает казаться, что люди сами ищут себе смерти.
      
       Чтобы стать мужчинами, мальчишки должны странствовать, всегда, всю жизнь странствовать.
      
       ... и тут назло самой себе я решила: раз не вышла замуж, когда улыбнулось счастье, -- поделом тебе, сиди в девках! И принялась путешествовать. Побывала я в Париже, в Вене, в Лондоне -- и всюду одна да одна, и тут оказалось: быть одной в Париже ничуть не лучше, чем в Гринтауне, штат Иллинойс. Все равно, где -- важно, что ты одна.
      
       Хорошо все-таки старикам -- у них всегда такой вид, будто они все на свете знают. Но это лишь притворство и маска, как всякое другое притворство и всякая другая маска. Когда мы, старики, остаемся одни, мы подмигиваем друг другу и улыбаемся: дескать, как тебе нравится моя маска, мое притворство, моя уверенность? Разве жизнь -- не игра? И ведь я недурно играю?
      
       Я всегда считала, что истинную любовь определяет дух, хотя тело порой отказывается этому верить.
      
       Про женщину всегда сплетничают, даже если ей уже стукнуло девяносто пять.
      
       Будь тем, что ты есть, поставь крест на том, чем ты была.
      
       -- Я тебе одно скажу, Дуг: ужасно люблю вечером ложиться спать! Так что уж один-то раз в день непременно бывает счастливый конец. Но тогда я сразу вспомню, что вечером опять лягу спать и, как полежу немножко, все опять станет хорошо.
      
       Ешь, пей, спи, дыши и перестань смотреть на меня такими глазами, будто первый раз видишь.
      
       Господу Богу это, наверно, не повредит, а вот Лео Ауфману один вред и никакой пользы.
      
       Но газетчику надо уметь видеть и мелкий виноград, а не только крупный арбуз.
      
       Ты всегда хочешь оставаться такой, какой была прежде, а это невозможно: ведь сегодня ты уже не та.
      
       ... дети есть дети, а старухи есть старухи, и между ними пропасть. Они не могут представить себе, как меняется человек, если не видели этого собственными глазами.
      
       И там, в теплом свете лампы, они увидели то, что хотел им показать Лео Ауфман. В столовой за маленьким столиком Саул и Маршалл играли в шахматы. Ребекка накрывала стол к ужину. Ноэми вырезала из бумаги платья для своих кукол. Рут рисовала акварелью. Джозеф пускал по рельсам заводной паровоз. Дверь в кухню была открыта: там, в облаке пара, Лина Ауфман вынимала из духовки дымящуюся кастрюлю с жарким. Все руки, все лица жили и двигались. Из за стекол чуть слышно доносились голоса. Кто то звонко распевал песню. Пахло свежим хлебом, и ясно было, что это - самый настоящий хлеб, который сейчас намажут настоящим маслом. Тут было все, что надо, и все это - живое, неподдельное.
      
       -- ... Сам знаешь, как у нас ведется дом. В семь утра я поднимаю детей, кормлю их завтраком; к половине девятого вас никого уже нет и я остаюсь одна со стиркой, одна с готовкой, и носки штопать тоже надо, и огород полоть, и в лавку сбегать, и серебро почистить. Я разве жалуюсь? Я только напоминаю тебе, как ведется наш дом, Лео, как я живу. Так вот, ответь мне: как все это уместится в твою Машину?
       -- Она устроена совсем иначе.
       -- Очень жаль. Значит, мне некогда будет даже посмотреть, как она устроена.
      
       Есть же такие люди -- все им надо знать: как устроен мир, как то, как се да как это...
      
       Ты только та, что здесь сейчас, сегодня, сегодняшняя ты.
      
       Мужчины такой народ -- никогда ничего не смыслят.
      
       Когда копаешься в саду, самое время пофилософствовать. Никто об этом не догадывается, никто тебя не обвиняет, никто и не знает ничего, а ты становишься заправским философом -- эдакий Платон среди пионов, Сократ, который сам себе выращивает цикуту. Тот, кто тащит на спине по своей лужайке мешок навоза, сродни Атласу, у которого на плечах вращается земной шар.
      
       ... мелкие радости куда важнее крупных.
      
       Великое чудо -- косилка, говорил себе дедушка. Какой это дурак выдумал, что новый год начинается первого января? Надо было поставить дозорных караулить рост травы на миллионах лужаек Иллинойса, Огайо или Айовы -- и как заметят, что она созрела для сенокоса, в то самое утро вместо фейерверков, фанфар и криков пусть начинается великая бурная симфония косилок, срезающих свежие травы на необъятных луговых просторах. В тот единственный день в году, который по-настоящему знаменует собой начало, людям надо бы бросать друг в друга не конфетти и не серпантин, а пригоршни свежескошенной травы.
      
       Он и не знал, что бывает такая тишина. Беспредельная, бездыханная тишина. Отчего замолчали сверчки? Отчего? Какая этому причина? Прежде они никогда не умолкали. Никогда.
      
       На свете миллион таких городишек. И в каждом так же темно, так же одиноко, каждый так же от всего отрешен, в каждом -- свои ужасы и свои тайны.
      
       Он был не из тех, для кого бессонная ночь -- мученье, напротив, когда не спалось, он лежал и вволю предавался размышлениям: как работает гигантский часовой механизм вселенной? Кончается ли завод в этих исполинских часах или им предстоит отсчитывать еще долгие, долгие тысячелетия? Кто знает! Но бесконечными ночами, прислушиваясь к темноте, он то решал, что конец близок, то -- что это только начало...
      
       Как чудесно лежать в ночи папоротников, трав, в ночи негромких сонных голосов, все они шелестят, и сплетаются, и из них соткана тьма.
      
       Как хорошо летним вечером сидеть на веранде; как легко и спокойно; вот если бы этот вечер никогда не кончался!
      
       Да, лето состоит из привычных обрядов, для каждого есть свое привычное время и свое привычное место.
      
       Взрослые и дети -- два разных народа, вот почему они всегда воюют между собой. Смотрите, они совсем не такие, как мы. Смотрите, мы совсем не такие, как они.
      
       Вот, слушай, что я записал про это вино:
       "Каждый раз, когда мы разольем его по бутылкам, у нас остается в целости и сохранности кусок лета двадцать восьмого года".
      
       Сперва живешь, живешь, ходишь, делаешь что-нибудь, а сам даже не замечаешь. И потом вдруг увидишь: ага, я живу, хожу или там дышу -- вот это и есть по-настоящему в первый раз.
      
       -- Послушай, -- сказал он наконец. -- Не хочешь ли лет эдак через пять продавать у меня тут ботинки?
       -- Спасибо, мистер Сэндерсон, только я и сам еще не знаю, что стану делать, когда вырасту.
       -- Что захочешь, сынок, то и станешь делать, -- сказал старик. -- Ты своего добьешься. И никто тебя не удержит
      
       -- Знаете что, мистер Сэндерсон, если по-честному, вам надо и самому хоть примерить ваши теннисные туфли. Ведь вы их людям продаете? Вот и примерьте хоть на минутку, сами увидите, каковы они на ноге.
      
       Если долго чего-нибудь не пробовать, поневоле забудешь, как оно бывает.
      
       Он осторожно разложил столбиками на прилавке медяки, монетки по десять и двадцать пять центов, словно шахматист, что ждет с тревогой -- вознесет ли его следующий ход к вершинам торжества или погрузит в бездну отчаянья.
      
       Если тебе что-нибудь нужно, добивайся сам...
      
       ... в городе полным-полно врагов, они злятся из-за жары и потому помнят все зимние споры и обиды.
      
       Ищи друзей, расшвыривай врагов!
      
       Но какая же связь меж человеком и природой, как понять, что значат они друг для друга...
      
       Конечно, если хочешь посмотреть на две самые главные вещи -- как живет человек и как живет природа, -- надо прийти сюда, к оврагу. Ведь город, в конце концов, всего лишь большой, потрепанный бурями корабль, на нем полно народу, и все хлопочут без устали -- вычерпывают воду, обкалывают ржавчину.
      
       Кто скажет, где кончается город и начинается лесная глушь? Кто скажет, город врастает в нее или она переходит в город?
      
       Возьми лето в руку, налей лето в бокал -- в самый крохотный, конечно, из какого только и сделаешь единственный терпкий глоток; поднеси его к губам -- и по жилам твоим вместо лютой зимы побежит жаркое лето...
      
       Дай вам волю, вы бы издали закон об устранении всех мелких дел, всех мелочей. Но тогда вам нечего было бы делать в перерыве между большими делами и пришлось бы до исступления придумывать себе занятия, чтобы не сойти с ума.
      
       Сейчас мелочи кажутся вам скучными, но, может, вы просто еще не знаете им цены, не умеете находить в них вкус?
      
       -- Я умирать не желаю.
       -- Как ты сказала? -- переспросил муж.
       -- Ни за что не умру, -- сказала она, глядя в потолок.
       -- Я всегда это говорил, -- ответил муж и снова захрапел.
      
       Хлеб с ветчиной в лесу -- не то что дома. Вкус совсем другой, верно? Острее, что ли... Мятой отдает, смолой. А уж аппетит как разыгрывается!
      
       Хорошо при случае послушать тишину, -- говорил он, -- потому что тогда удается услышать, как носится в воздухе пыльца полевых цветов, а воздух так и гудит пчелами...
      
       ... вы можете получить все, что вам нужно, если только это вам и вправду нужно.
      
       Вы готовы уничтожить все, что есть на свете хорошего. Только бы тратить поменьше времени, поменьше труда, вот чего вы добиваетесь.
      
       Они болтают без умолку целый вечер, а о чем -- назавтра никто уже и не вспомнит.
      
       Вон там обитают огромные, по-летнему тихие ветры, и, незримые, плывут в зеленых глубинах, точно призрачные киты.
      
       Солнце не просто взошло, оно нахлынуло как поток и переполнило весь мир.
      
       -- Лина, что ты скажешь, если я попробую изобрести Машину счастья?
       -- Что-нибудь случилось? - тотчас спросила жена.
      
       Мы и сами этого не знали, пока не ушли отсюда.
      
       Здесь, в мире людей, можно отдать время, деньги, молитву - и ничего не получить взамен.
      
       Том, когда те же ковбои начинают стрелять в тех же индейцев на тех же горных вершинах, самое лучшее - тихонько встать со стула и пойти прямиком к выходу, и не стоит оглядываться, и ни о чем не надо жалеть. Вот я и ухожу, пока я все еще счастлива и жизнь мне еще не наскучила.
      
       Я не боюсь. Когда живешь так долго, теряешь многое, в том числе и чувство страха.
      
       Всякий город - Нью-Йорк, Чикаго - со всеми своими обитателями издали кажется просто выдумкой. И не верится, что и я существую здесь, в штате Иллинойс, в маленьком городишке у тихого озера. Всем нам трудно поверить, каждому трудно поверить, что все остальные существуют, потому что мы слишком далеко друг от друга. И как же отрадно слышать голоса и шум и знать, что Мехико - Сити все еще стоит на своем месте и люди там все так же ходят по улицам и живут...
      
       Самое лучшее - статуи, подумал Дуглас. Только их и можно удержать у себя на лужайке. Никогда не позволяй им двигаться. Стоит только раз позволить - и тогда с ними уже не совладаешь.
      
       Если бежишь, время точно бежит с тобой. Есть только один - единственный способ хоть немного задержать время: надо смотреть на все вокруг, а самому ничего не делать!
      
       И всё необыкновенно хорошо, все можно потрогать рукой; всё в мире близко и понятно, и так будет всегда.
      
       Родители иногда забывают, как они сами были детьми.
      
       Искать кроликов в шляпах -- гиблое дело, все равно как искать хоть каплю здравого смысла в голове у некоторых людей.
      
       Они видят назад много дальше, чем мы с тобой когда - нибудь увидим вперед.
      
       Я помню лишь вечные проигрыши, поражение и горечь, а хорошо было только одно - когда все кончилось. Вот конец - это, можно сказать, выигрыш, Чарльз, но тут уж пушки ни при чем.
      
       Может быть, просто старуха пытается уверить себя, что и у нее было прошлое? В конце концов, что минуло, того больше нет и никогда не будет. Человек живет сегодня. Может, она и была когда - то девочкой, но теперь это уже все равно. Детство миновало, и его больше не вернуть.
      
       Для чего мы до сих пор пользовались машинами? Только чтоб заставить людей плакать. Всякий раз, когда казалось, что человек и машина вот-вот наконец уживутся друг с другом, - бац! Кто-то где-то смошенничает, приделает какой-нибудь лишний винтик - и вот уже самолеты бросают на нас бомбы и автомобили срываются со скал в пропасть. Отчего же мальчику не попросить Машину счастья? Он совершенно прав!
      
       Точно огромный зрачок исполинского глаза, который тоже только что раскрылся и глядит в изумлении, на него в упор смотрел весь мир.
       И он понял: вот что нежданно пришло к нему, и теперь останется с ним, и уже никогда его не покинет.
       Я ЖИВОЙ, подумал он.
      
       - Дело было ещё в феврале, валил снег, а я подставил коробок, - Том хихикнул, - поймал одну снежинку побольше и - раз! - захлопнул, скорей побежал домой и сунул в холодильник!... На весь штат Иллинойс у меня одного летом есть снежинка. Такой клад больше нигде не сыщешь, хоть тресни.
      
       Тысяча галлонов чая и пятьсот печений -- вполне достаточно для одной дружбы.
      
       Лекарство иных времен, бальзам из солнечных лучей и праздного августовского полудня, едва слышный стук колес тележки с мороженным, что катится по мощенным улицам, шорох серебристого фейерверка, что рассыпается высоко в небе, и шелест срезанной травы, фонтаном бьющей из под косилки, что движется по лугам, по муравьиному царству, -- все это, все -- в одном стакане!
      
       Ничего нельзя сохранить навеки.
      
       Тому было всего десять лет. Он ничего толком не знал о смерти, страхе, ужасе. Смерть -- это восковая кукла в ящике, он видел ее в шесть лет: тогда умер его прадедушка и лежал в гробу, точно огромный упавший ястреб, безмолвный и далекий, -- никогда больше он не скажет, что надо быть хорошим мальчиком, никогда больше не будет спорить о политике. Смерть -- это его маленькая сестренка: однажды утром (ему было в то время семь лет) он проснулся, заглянул в ее колыбельку, а она смотрит прямо на него застывшими, слепыми синими глазами... а потом пришли люди и унесли ее в маленькой плетеной корзинке. Смерть -- это когда он месяц спустя стоял возле ее высокого стульчика и вдруг понял, что она никогда больше не будет тут сидеть, не будет смеяться или плакать и ему уже не будет досадно, что она родилась на свет. Это и была смерть. И еще смерть -- это Душегуб, который подкрадывается невидимкой, и прячется за деревьями, и бродит по округе, и выжидает, и раз или два в год приходит сюда, в этот город, на эти улицы, где вечерами всегда темно, чтобы убить женщину; за последние три года он убил трех. Это смерть...
       Но сейчас тут не просто смерть. В этой летней ночи под далекими звездами на него разом нахлынуло все, что он испытал, видел и слышал за всю свою жизнь, и он захлебывался и тонул.
      
       А потом наступает день, когда слышишь, как всюду вокруг яблонь одно за другим падают яблоки. Сначала одно, потом где-то невдалеке другое, а потом сразу три, потом четыре, девять, двадцать, и наконец яблоки начинают сыпаться как дождь, мягко стучат по влажной, темнеющей траве, точно конские копыта, и ты -- последнее яблоко на яблоне, и ждешь, чтобы ветер медленно раскачал тебя и оторвал от твоей опоры в небе, и падаешь все вниз, вниз... И задолго до того, как упадешь в траву, уже забудешь, что было на свете дерево, другие яблоки, лето и зеленая трава под яблоней. Будешь падать во тьму...
      
       Копая землю, покопайся у себя в душе.
      
       Главное -- не та я, что тут лежит, а та, что сидит на краю кровати и смотрит на меня, и та, что сейчас внизу готовит ужин, и та, что возится в гараже с машиной или читает книгу в библиотеке. Все это -- частицы меня, они-то и самые главные. И я сегодня вовсе не умираю. Никто никогда не умирает, если у него есть дети и внуки. Я еще очень долго буду жить. И через тысячу лет будут жить на свете мои потомки -- полный город! И они буду грызть кислые яблоки в тени эвкалиптов. Вот мой ответ всем, кто задает мудреные вопросы.
      
       Бывают дни, сотканные из одних запахов, словно весь мир можно втянуть носом, как воздух: вдохнуть и выдохнуть, - так объяснял Дугласу и его десятилетнему брату Тому отец, когда вез их в машине за город. А в другие дни, говорил еще отец, можно услышать каждый гром и каждый шорох вселенной. Иные дни хорошо пробовать на вкус, а иные - на ощупь. А бывают и такие, когда есть все сразу. Вот, например, сегодня - пахнет так, будто в одну ночь там, за холмами, невесть откуда взялся огромный фруктовый сад, и все до самого горизонта так и благоухает. В воздухе пахнет дождем, но на небе - ни облачка. Того и гляди, кто-то неведомый захохочет в лесу, но пока там тишина...
      
       Вино из одуванчиков. Самые эти слова -- точно лето на языке. Вино из одуванчиков -- пойманное и закупоренное в бутылки лето.
      
       Ясно как апельсин: старики никогда не были детьми.
      
       Утро было тихое, город, окутанный тьмой, мирно нежился в постели.
       Пришло лето, и ветер был летний -- теплое дыхание мира, неспешное и ленивое. Стоит лишь встать, высунуться в окошко, и тотчас поймешь: вот она начинается, настоящая свобода и жизнь, вот оно, первое утро лета.
      
       Спросите-ка себя, жаждете ли вы этого всеми силами души? Доживете ли до вечера, если не получите этой вещи? И если уверены, что не доживете, -- хватайте ее и бегите.
      
       Время -- престранная штука, а жизнь -- и еще того удивительней. Как-то там не так повернулись колесики или винтики, и вот жизни человеческие переплелись слишком рано или слишком поздно.
      
       Наверно, вам не раз встречались очень умные женщины, которые весьма успешно скрывали от вас свой ум. Если хотите найти для коллекции редкостного жучка, нужно хорошенько поискать и не лениться пошарить по разным укромным уголкам.
      
       -- Некоторые люди слишком рано начинают печалиться, -- сказал он. -- Кажется, и причины никакой нет, да они, видно, от роду такие. Уж очень все к сердцу принимают, и устают быстро, и слезы у них близко, и всякую беду помнят долго, вот и начинают печалиться с самых малых лет. Я-то знаю, я и сам такой.
      
       -- Как, по-твоему, Том, какой у нас получится следующий год? Лучше этого или хуже?
       -- Ты меня не спрашивай. -- Том подул в стебель одуванчика, точно в дудку. -- Ведь не я создал мир. -- Он на минуту задумался. -- Хотя иногда мне кажется, что все это моих рук дело.
      
       -- Спятил!
       -- Всегда был такой. -- Том скосил глаза и высунул язык. -- И всегда буду.
      
       Как бы ты ни старалась оставаться прежней, ты все равно будешь только такой, какая ты сейчас, сегодня. Время гипнотизирует людей. В девять лет человеку кажется, что ему всегда было девять и всегда так и будет девять. В тридцать он уверен, что всю жизнь оставался на этой прекрасной грани зрелости. А когда ему минет семьдесят, ему всегда и навсегда семьдесят. Человек живет в настоящем, будь то молодое настоящее или старое настоящее; но иного он никогда не увидит и не узнает.
      
       Когда живешь все время рядом с людьми, они не меняются ни на йоту. Вы изумляетесь происшедшим в них переменам, только если расстаетесь надолго, на годы.
      
       Главные потрясения и повороты жизни -- в чем они? -- думал он сейчас, крутя педали велосипеда. Рождаешься на свет, растешь, стареешь, умираешь. Рождение от тебя не зависит. Но зрелость, старость, смерть -- может быть, с этим можно что-нибудь сделать?
      
       Но бесконечными ночами, прислушиваясь к темноте, он то решал, что конец близок, то -- что это только начало...
      
       И он понял: вот что нежданно пришло к нему, и теперь останется с ним, и уже никогда его не покинет. Я ЖИВОЙ, -- подумал он.
      
       В каждом его ухе стучало по сердцу, третье колотилось в горле, а настоящее гулко ухало в груди. Тело жадно дышало миллионами пор. -- Я и правда живой, думал Дуглас. -- Прежде я этого не знал, а может, и знал, да не помню.
      
       Довольны бывают коровы, а в восторге младенцы да несчастные старики, которые впали в детство. Ну а насчет того, что весела... Сам видишь, как я весела, когда скребу эту раковину.
      
       ... каждый человек для себя -- один-единственный на свете. Один-единственный, сам по себе среди великого множества других людей, и всегда боится.
      
       -- И тут я их увидал, клянусь вам, увидал своими глазами! То было великое войско древних прерий-бизоны и буйволы!
       Полковник умолк; когда тишина стала невыносимой, он
       продолжал:
       -- Головы-точно кулаки великана-негра, туловища как паровозы. Будто на западе выстрелили двадцать, пятьдесят, двести тысяч пушек, и снаряды сбились с пути и мчатся, рассыпая огненные искры, глаза у них как горящие угли, и вот сейчас они с грохотом канут в пустоту...
       Пыль взметнулась к небу, смотрю -- развеваются гривы, проносятся горбатые спины -- целое море, черные косматые волны вздымаются и опадают... "Стреляй! -- кричит Поуни Билл. -- Стреляй!" А я стою и думаю -- я ж сейчас как божья кара... и гляжу, а мимо бешеным потоком мчится яростная силища, точно полночь среди дня, точно нескончаемая похоронная процессия, черная и сверкающая, горестная и невозвратимая, а разве можно стрелять в похоронную процессию, как вы скажете, ребята? Разве это можно? В тот час я хотел только одного -- чтобы песок снова скрыл от меня эти черные, грозные силуэты судьбы, как они сталкиваются и бьются друг о друга в диком смятении. И представьте, ребята, пыль и правда осела и скрыла миллион копыт, которые подняли весь этот гром, вихрь и бурю. Поуни Билл, выругался да как стукнет меня по руке! Но я был рад, что не тронул эту тучу или силу, которая скрывалась в ней, ни единой крупинкой свинца. Так бы все и стоял и смотрел, как само время катит мимо на громадных колесах, под покровом бури, что подняли бизоны, и уносится вместе с ними в вечность.
      
       -- Том! -- И тише: -- Том... Как по-твоему, все люди знают... знают, что они... живые?
       -- Ясно, знают! А ты как думал?
       -- Хорошо бы так, -- прошептал Дуглас. -- Хорошо бы все знали.
      
       -- Том, -- сказал Дуглас. -- Обещай мне одну вещь, ладно?
       -- Обещаю? А что это?
       -- Конечно, ты мой брат, и, может, я другой раз на тебя злюсь, но ты меня не оставляй, будь где-нибудь рядом, ладно?
       -- Это как? Значит, мне можно ходить с тобой и с большими ребятами гулять?
       -- Ну... ясно... и это тоже. Я что хочу сказать: ты не уходи, не исчезай, понял? Гляди, чтоб никакая машина тебя не переехала, и с какой-нибудь скалы не свались.
       -- Вот еще! Дурак я, что ли?
       -- Тогда, на самый худой конец, если уж дело будет совсем плохо и оба мы совсем состаримся -- ну, если когда-нибудь нам будет лет сорок или даже сорок пять, -- мы можем владеть золотыми приисками где-нибудь на Западе. Будем сидеть там, покуривать маисовый табак и отращивать бороды.
       -- Бороды! Ух ты!
       -- Вот я и говорю, болтайся где нибудь рядом и чтоб с тобой ничего не стряслось.
       -- Уж будь спокоен, -- ответил Том.
      
       ... что для одного -- ненужный хлам, для другого -- недоступная роскошь.
      
       Доброта и ум -- свойства старости. В двадцать лет женщине куда интересней быть бессердечной и легкомысленной.
      
       ... большинство молодых людей до смерти пугаются, если видят, что у женщины в голове есть хоть какие-нибудь мысли.
      
       Что хочешь помнить, то всегда помнишь.
      
       В войне вообще не выигрывают, Чарли. Все только и делают, что проигрывают, и кто проиграет последним, просит мира.
      
       Первое, что узнаешь в жизни, -- это что ты дурак. Последнее, что узнаешь, -- это что ты все тот же дурак.
      
       И потом, давай говорить честно: сколько времени можно смотреть на закат? И кому нужно, чтобы закат продолжался целую вечность? И кому нужно вечное тепло? Кому нужен вечный аромат? Ведь ко всему этому привыкаешь и уже просто перестаешь замечать. Закатом хорошо любоваться минуту, ну две. А потом хочется чего-нибудь другого. Уж так устроен человек, Лео. Как ты мог про это забыть?
       -- А разве я забыл?
       -- Мы потому и любим закат, что он бывает только один раз в день.
      
       Она села рядом с ним на качели, в одной ночной сорочке, не тоненькая, как семнадцатилетняя девочка, которую ещё не любят, и не толстая, как пятидесятилетняя женщина, которую уже не любят, но складная и крепкая, именно такая, как надо, -- таковы женщины во всяком возрасте, если они любимы.
      
       Смерть -- это восковая кукла в ящике.
      
       Под Дугласом шептались травы. Он опустил руку и ощутил их пушистые ножны. И где-то далеко, в теннисных туфлях, шевельнул пальцами. В ушах, как в раковинах, вздыхал ветер. Многоцветный мир переливался в зрачках, точно пестрые картинки в хрустальном шаре. Лесистые холмы были усеяны цветами, будто осколками солнца и огненными клочками неба. По огромному опрокинутому озеру небосвода мелькали птицы, точно камушки, брошенные ловкой рукой.
      
       -- Да я, в общем-то, не за тебя беспокоюсь, -- пояснил Дуглас. -- Я больше насчет того, как Бог управляет миром.
       Том задумался.
       -- Ничего, Дуг, -- сказал он наконец. -- Он все-таки старается.
      
       Июньские зори, июльские полдни, августовские вечера -- все прошло, кончилось, ушло навсегда и осталось только в памяти. Теперь впереди долгая осень, белая зима, прохладная зеленеющая весна, и за это время нужно обдумать минувшее лето и подвести итог. А если он [Дуглас] что-нибудь забудет -- что ж, в погребе стоит вино из одуванчиков, на каждой бутылке выведено число, и в них -- все дни лета, все до единого.
      
       Никогда не позволяй никому крыть крышу, если это не доставляет ему удовольствия.
      
       -- Чего бы вы хотели делать, чего добиться в жизни?
       -- Хотел бы повидать Стамбул, Порт-Саид, Найроби, Будапешт. Написать книгу. Очень много курить. Упасть со скалы, но на полдороге зацепиться за дерево. Хочу, чтобы где-нибудь в Марокко в меня раза три выстрелили в полночь в темном переулке. Хочу любить прекрасную женщину.
       -- Ну, я не во всем смогу вам помочь. Но я много путешествовала и могу вам порассказать о разных местах. И если угодно, пробегите сегодня вечером, часов в одиннадцать, по лужайке перед моим домом, и я, так и быть, выпалю в вас из мушкета времен Гражданской войны, конечно, если еще не лягу спать. Ну как, насытит ли это вашу мужественную страсть к приключениям?
      
       -- Для начала: что вы думаете о нашем подлунном мире?
       -- Я ничего о нем не знаю.
       -- Говорят, с этого начинается мудрость. Когда человеку семнадцать, он знает все. Если ему двадцать семь и он по-прежнему знает все -- значит, ему все еще семнадцать.
      
       На свете пять миллиардов деревьев. И под каждым деревом есть тень, верно? Значит, откуда берется ночь? А вот откуда: пять миллиардов деревьев -- и из-под каждого дерева выползает тень. Представляешь? Вот бы найти способ удержать их всех под деревьями и не выпускать -- тогда и спать ложиться не зачем, ведь ночи-то не было бы вовсе!
      
       ... мне нравится плакать. Как поплачешь хорошенько, сразу кажется, будто опять утро и начинается новый день.
      
       В такие дни, как сегодня, мне кажется... что я буду один.
      
       Среди зимы они, бывало, искали следы и признаки лета и находили их в подвалах или в вечерних кострах на краю пруда, превращённого в каток. Теперь, летом, они искали хоть малейшего отзвука, хоть напоминания о забытой зиме.
      
       Надо только хорошенько выспаться, или пореветь минут десять, или съесть целую пинту шоколадного мороженого, а то и все это вместе -- лучшего лекарства не придумаешь.
      
       Теперь все идет обратным ходом. Как в кино, когда фильм пускают задом наперед -- люди выскакивают из воды на трамплин. Наступает сентябрь, закрываешь окошко, которое открыл в июне, снимаешь теннисные туфли, которые надел тогда же, и влезаешь в тяжеленные башмаки, которые тогда забросил. Теперь люди скорей прячутся в дом, будто кукушки обратно в часы, когда прокукуют время. Только что на верандах было полно народу и все трещали, как сороки. И сразу двери захлопнулись, никаких разговоров не слыхать, только листья с деревьев так и падают.
      
       Вчера умер Чин Линсу. Вчера, прямо здесь, в нашем городе, навсегда кончилась Гражданская война. Вчера, прямо здесь, умер президент Линкольн, и генерал Ли, и генерал Грант, и сто тысяч других, кто лицом к югу, а кто -- к северу. И вчера днем в доме полковника Фрилея ухнуло со скалы в самую что ни на есть бездонную пропасть целое стадо бизонов и буйволов, огромное, как весь Гринтаун, штат Иллинойс. Вчера целые тучи пыли улеглись навеки. А я-то сначала ничего и не понял! Ужасно, Том, просто ужасно! Как же нам теперь быть? Что будем делать? Больше не будет никаких буйволов... И никаких не будет солдат и генерала Гранта, и генерала Ли, и Честного Эйба, и Чин Линсу не будет! Вот уж не думал, что сразу может умереть столько народу! А ведь они все умерли, Том, это уж точно...
      
       Жизнь -- это одиночество. Внезапное открытие обрушилось на Тома как сокрушительный удар, и он задрожал. Мама тоже одинока. В эту минуту ей нечего надеяться ни на святость брака, ни на защиту любящей семьи, ни на конституцию Соединенных Штатов, ни на полицию; ей не к кому обратиться, кроме собственного сердца, а в сердце своем она найдет лишь неодолимое отвращение и страх. В эту минуту перед каждым стоит своя, только своя задача, и каждый должен сам ее решить. Ты совсем один, пойми это раз и навсегда.
      
      
       "Где-то играет оркестр"
      
       Потому что <...> Это одна из самых веских причин на свете. Оставляет большой простор для толкования.
      
       Я пуст... вывернул душу наизнанку.
      
       Лето снаружи. Лето внутри.
      
       На каждом заднем дворике были в тот день разложены ковры, выбитые так тщательно, что начинало казаться, будто выколоченную из них старину унесло ветром, а на месте прежних узоров проросли новые, ещё затейливее.
      
       Пей бесконечности брагу,
       Вечность губами лови,
       Найдешь и мечту, и отвагу,
       И тысячу ликов любви.
      
       -- Только лимонад и ничего больше.
       -- Другое ни к чему, -- сказала она, -- ты захмелеешь от меня.
      
       Мой удел -- прожить лет до семидесяти и умереть. Потому что тяга кончится. Огонь жизни, доброе пламя всегда рвется вверх, в печную трубу. А грехи, обиды и прочая грязь оседают в дымоходе, как сажа. От копоти дымоход забивается. На меня налипло слишком много сажи. Как можно прочистить свою душу?
      
       Дай взглянуть тебе в глаза. <...> Ага, еще не замутились. Надеюсь, ты видишь то, на что смотришь, и говоришь от сердца.
      
       -- А как вы угадали?
       -- Что?
       -- Что я писатель.
       -- У тебя язык шлифует слова на выходе. Ты говори, говори.
      
       Каждый том -- как Лазарь, понимаешь меня? Ты, читатель, открыв первую страницу, призываешь Лазаря к воскрешению. И он воскресает раз за разом, книга продолжает жить, мертвые слова оживают от теплого взгляда.
      
       Всегда надо действовать по наитию... Глядишь -- и повезет: из огня попадешь не в полымя, а в озерную прохладу.
      
       К юго-юго-западу по направлению от души.
      
       В полусне прошлой ночи ему явились слова, проступавшие на внутренней стороне век.
      
       Подушка -- снег под тёплой щекой.
       Руки мои ласкают метель;
       Ты ушла.
      
       Мир -- это сточная канава, в которой мы барахтаемся, пытаясь прибиться к берегу. Господи прости, да где он, этот берег? Никогда к нему не прибиться, потому что берега нет! Мы -- крысы, тонущие в нечистотах, а тебе всё маяки грезятся.
      
      
       "Золотые яблоки солнца"
      
       Такой был славный звонкий морозец, даже пощипывало нос, и в груди будто рождественская елка горела: при каждом вздохе то вспыхивали, то гасли холодные огоньки и колкие ветки покрывал незримый снег.
      
       Приятно было слушать, как шуршат под мягкими подошвами осенние листья, и тихонько, неторопливо насвистывать сквозь зубы, и порой, подобрав сухой лист, при свете редких фонарей всматриваться на ходу в узор тонких жилок, и вдыхать горьковатый запах увядания.
      
       Глядя на его спокойствие, они иногда, сама того не желая, выходила из себя, но тут же подавляла в себе бессмысленную злость, понимая, что злиться на него -- это все равно, что обижаться на природу за то, что она в каждый персик вложила по косточке.
      
       А когда делаешь других счастливыми, и сам становишься почти счастливым.
      
       Знаешь ли ты что океан -- огромная снежинка, величайшая снежинка на свете? Вечно в движении, тысячи красок и форм, и никогда не повторяется.
      
       -- Но бывает и так, -- продолжал император еще печальнее, -- что человеку приходится жертвовать чем-то прекрасным, дабы сохранить то прекрасное, которое у него уже есть.
      
       В них [детях] столько пылкости, жадного интереса ко всему! Наверное, этого мне больше всего не достает во взрослых людях -- девятеро из десяти уже ко всему охладели, стали равнодушными; ни свежести, ни огня, ни жизни в них не осталось.
      
       ... Вы когда-нибудь читали про человека, который перенесся в будущее и увидел там одних сумасшедших? Но так как они все -- все до единого -- были помешанные, то никто из них об этом не знал. Все вели себя одинаково и считали себя нормальными. А наш герой оказался среди них единственным здоровым человеком, но он отклонялся от привычной нормы и для них был ненормальным. Так что... помешательство -- понятие относительное. Все зависит от того, кто кого в какую клетку запер.
      
       Но на меня нельзя положиться. Я сам на себя не могу положиться. Слишком поддаюсь настроению, черт возьми, сегодня -- одно, завтра -- другое.
      
       Смешно, конечно, но человек должен извлекать из своей работы хоть какое-то удовольствие, иначе какой в ней смысл?
      
       -- А может быть, -- заговорила первая женщина, -- душа человека обитает в его руках? Ведь все, что мы делаем с миром, мы делаем руками. Порой мне кажется, что наши руки не делают и половины того, что следовало бы, а головы и вовсе не работают.
      
       Я пошел и пристрелил коварную бестию -- телевизор. Это Медуза -- каждый вечер своим неподвижным взглядом обращает в камень миллионы людей, это сирена -- поет, и зовет, и обещает так много, а дает ничтожно мало... но я всегда возвращался к ней, возвращался и надеялся на что-то до последней минуты, и вот -- бац!
      
      
       "Кладбище для безумцев"
      
       -- Крамли?
       -- Что?
       -- Я люблю тебя.
       -- Такая любовь в рай не приведет.
       -- Нет, -- согласился я, -- зато проведет сквозь тьму.
      
       Ничему не верь в ночь Хеллуина.
      
       Наконец он повернулся и посмотрел на меня: глаза его горели, а душа проступала на щеках и губах ярким румянцем.
      
       -- Начинаешь меня ненавидеть?
       -- Нет. Удивляюсь, как я мог, зная тебя столько лет, так и не узнать тебя.
      
       И со временем я пришил себе эту улыбку. Я защищаю истинный мир фальшивой улыбкой.
      
       Она хлопнула дверью и уехала. Почти тут же меня наполнило чувство одиночества. Словно Рождество ушло от меня навсегда.
      
       Это приводит меня в уныние. Баюкающее сюсюканье среди всеобщей тупости. Просто есть несколько наивных дурачков, портящих весь вид своими срезанными розами, и на фоне этих натюрмортов лишь еще больше становятся заметны обитатели трущоб, ничтожные червяки и ублюдочные гады, благодаря которым крутятся невидимые шестеренки и мир летит в пропасть. Я давно решил: раз уж континенты -- всего лишь слежавшаяся грязь, куплю себе немереных размеров сапоги и вываляюсь в этой грязи всласть, как ребенок. Но это же смешно: нас заперли на этой дурацкой фабрике. Я хочу посмеяться над этой махиной, а не быть ею раздавленной.
      
       Мужчина целует руку Констанции. На что она отвечает:
       -- Вкус начинается с локтя!
      
       А мурашки и в самом деле ползают.
      
       Не трогай за живое. У меня собачий нюх, но гордость, как у кошки. Берегись, Смерть.
      
       Это было как бальзам на душу -- поговорить о чем нибудь дурацком, бессмысленном, нелепом: безумие, выбивающее из меня мое собствнное крепчайшее безумие.
      
       -- А как же все эти люди две тысячи лет назад слушали и ничего?
       -- У них не было часов, Иисус.
       -- Вeрно. Лишь солнце, медленно плывущее по небосклону, и бесконечные дни, чтобы сказать самое важное.
      
       Молчание было мне ответом на мое молчание.
      
       Жизнь -- как нижнее белье, ее надо менять дважды в день. Вечер закончился, я хочу его забыть.
      
       Ты -- это каждый раз... больничный на трое суток.
      
       Не волнуйтесь. Страх приходит потом, когда в три часа ночи я вспоминаю о вас.
      
       Ничего не умирает на всегда. Все возвращается. Если захочешь, конечно.
      
       Здесь в зоопарке, за решетками нас держат деньги. А там, в зверинце, болванов держат под замком их глупые мечты.
      
       Сумасшедие -- это те, кто решил остаться в этой жизни, -- сказал Крамли. -- Они настолько любят жизнь, что не разрушают её, а возводят для себя стену и прячутся за ней. Они притворяются, будто не слышат, но они слышат. Притворяются, будто не видят, но они видят. Их сумасшествие говорит: "Я ненавижу жить, но люблю жизнь. Я не люблю правила, но люблю себя. Поэтому, чем ложиться в могилу, я лучше найду себе убежище. Не в алкоголе, не в кровати под одеялами, не в шприцах и не в дорожках белого порошка, а в безумии. В собственном доме, среди своих стен, под своей безмолвной крышей". Поэтому сумасшедшие, да, они вселяют в меня надежду. Смелость оставаться живыми и здоровыми, а если устанешь и нужна будет помощь, лекарство всегда под рукой -- безумие.
      
       -- Ты не заметил, здесь происходит что-то странное?
       -- Только что здесь прошагала римская фаланга из сорока человек. По десятому павильону бегала горилла, волоча собственную голову. Из мужской уборной выкинули одного художника-постановщика, он голубой. Иуда устроил в Галилее забастовку, требует, чтобы платили больше сребреников. Нет-нет. Ничего странного, иначе я бы заметил.
      
       -- Я голая, как обычно.
       -- Я заметил, Констанция.
       -- А ты не изменился: смотришь на мои брови, а не на сиськи.
       -- И ты не изменилась. И сиськи, похоже, тугие.
      
       Будущее стремительно мчится на тебя. И пока оно не умчалось прочь, у тебя есть одно-единственное мгновение, чтобы превратить его в милое, узнаваемое и достойное прошлое. Мгновение за мгновением будущее мерцает в твоей руке. Если ты не сумеешь поймать, не схватив руками, не разрушив, придать форму этой веренице мгновений, у тебя не останется ничего за спиной. Твоя цель, её цель, цель всех нас -- вылепить самих себя и оставить свой отпечаток на этих разрозненных кусочках будущего, которые, соприкоснувшись, перерастут в быстро исчезающие кусочки прошлого.
      
      
       "Летнее утро, летняя ночь"
      
       Кто перестал удивляться, тот перестал любить, а перестал любить -- считай, у тебя и жизни нет, а у кого жизни нет, Дуглас, дружище, -- тот, считай, сошел в могилу.
      
       -- Зачем вообще нужна эта любовь?
       -- Ну как же? Она, можно сказать, смазочное масло. Трение устраняет. Ведь в жизни как: то на чей-то локоть напорешься, то сам кому-нибудь ногу отдавишь. Люди почем зря мутузят друг друга поварежками, причем без злого умысла, а потому надо заранее погрузиться в эту купель с чистейшим маслом, иначе далеко не уедешь. Тормоза сгорят на первой же миле.
      
       ... Любовь там, где мы с тобой, и бабушка, и все наши дети-внуки, и племянники, и жильцы. В наших отношениях, за вычетом ссор и размолвок. Вот и все, ничего заумного. Это когда среди распрей стараешься жить с миром. Это когда бабушка печет пироги с тыквой, а я вырезаю для тебя свисток из орешины. <...> Когда мама ждет отца с работы и смотрит на часы -- не стряслось ли какой беды. Когда за ужином всем весело. <...> И много чего другого -- всего не перечесть.
      
       Поцелуй -- это лишь первая нотка первого такта. А дальше пойдет симфония, но может случиться и какофония...
      
       Возможно, придет время, когда люди научатся распознавать зрелость характера и будут говорить: вот это настоящий мужчина, хотя ему всего четырнадцать лет. По воле случая и судьбы он стал зрелым человеком, который трезво оценивает себя, знает, что такое ответственность и чувство долга. Но пока это время не пришло, мерилом будут служить возраст и рост.
      
       Они сорвали гроздь винограда с шершавой дикой лозы. Посмотришь на ягоду против солнца -- в ней отчетливо проступают виноградные мысли, погруженные в густо-янтарную мякоть, горячие семена раздумий, накопившиеся у лозы за долгие послеполуденные часы одиночества и растительного созерцания.
      
       А сам думал: пой под окнами, пой под яблонями, пой во дворе, пока гитарные аккорды не достигнут её слуха, пока у неё не польются слёзы. Заставишь женщину плакать -- считай, ты победил. Всю её гордыню как рукой снимет, и музыка тебе в этом поможет.
      
       Мать разрывалась между двумя правдами. Ведь у детей своя правда -- неискушённая, одномерная, а у неё своя, житейская, слишком обнажённая, мрачная и всеохватная, чтобы открыть её милым несмышлёным созданиям, которые с заливистым смехом бегут в развивающихся ситцевых платьицах навстречу своему десятилетнему миру.
      
       В каждом мужчине, даже если ему это невдомёк, даже если мыслей таких нет, теплится образ женщины, которую ему суждено полюбить. Из чего сплетается её образ -- из всех мелодий, звучавших в его жизни, из всех деревьев, из друзей детства, -- никто не рискнёт сказать наверняка. Чьи у неё глаза: не его ли родной матери, чей подбородок: не двоюродной ли сестры, которая четверть века назад купалась с ним в озере, -- никому не дано это знать. Но почитай, каждый мужчина, носит при себе этот портрет, словно медальон, словно перламутровую камею, но извлекает на свет редко, а после свадьбы даже не притрагивается, чтобы избежать сравнений. Не каждому случается встретить свою суженую, разве что промелькнёт она в темноте кинотеатра, на страницах книги или где-нибудь на улице. Да и то после полуночи, когда город уже спит, а подушка холодна. Этот портрет соткан из всех снов, из всех женщин, со всех лунных ночей со времен творения.
      
       Это цветок без аромата, -- замечали старики. -- Нынче многие девушки похожи на такие цветы. Дотронешься -- а они бумажные...
      
       Ему исполнилось всего лишь двадцать, и с каждой женщиной, что сидела на крыльце, когда он шел мимо, или махала рукой из автобуса, его связывал несостоявшийся роман.
      
       Память все на свой лад переиначивает. Умножает на два, на три, а то и на четыре.
      
       Девушки, когда они влюблены, только кажутся глупыми, потому что они ничего в это время не слышат.
      
       Нужно просто вырасти таким человеком, который смотрит на мир открытыми глазами и не обманывается. В таком случае даже людское вероломство покажется забавным, не более того. Когда поймешь, что в человеческой природе всегда есть частица зла, тебе будет легче выстоять.
      
       Некоторые сознательно выбирают такую судьбу: они, как безумные, жаждут, чтобы вид за окном менялся каждую неделю, каждый месяц, каждый год, но с возрастом начинают сознавать, что всего лишь коллекционируют никчемные дороги и ненужные города, не более основательные, чем киношные декорации, и провожают глазами людей-манекенов, которые мелькают в витринах за окном медленного ночного поезда.
      
       Никогда не узнаешь, как это девчонка в какой-то миг становится вдруг рысью. На этом мужчина и попадается.
      
      
       "Лето, прощай"
      
       Дедушкина библиотека представляла собой невероятное сумрачное пристанище, облицованное книгами, а посему там могли случиться - и вечно случались - всякие неожиданности. Достаточно было снять с полки какую-нибудь книжку, раскрыть ее - и сумрак уже не был сумраком.
       Здесь-то, водрузив на нос очки в золотой оправе, и устраивался дедушка то с одной книгой на коленях, то с другой и всегда примечал посетителей, которые заглядывали на минутку, а задерживались на час.
       Здесь бок о бок отдыхали лев и антилопа, здесь шакал превращался в единорога...
      
       Вместо того чтобы управлять своими персонажами, я предоставляю им жить собственной жизнью и без помех выражать своё мнение. А сам только слушаю и записываю.
      
       Чуешь, какой воздух? Август пришёл. Прощай, лето.
      
       Когда вырастешь, назад уже не врастешь, воздух из себя иголкой не выпустишь.
      
       В каждом из нас живёт ребёнок. Запереть его на веки вечные - дело нехитрое.
      
       Мысли важны не сами по себе. Важна их стыковка.
      
       Конечно, все люди умирают, но когда придёт моя очередь, я скажу: нет уж, спасибочки.
      
       Смерть -- это когда уплываешь на корабле, а вся родня осталась на берегу.
      
       - От правды не уйдёшь, - сказал Блик. - Мы с тобою два старых дурака. Ума набираться поздно, остается только подтрунивать над собой - всё лучше, чем делать вид, будто так и надо.
      
       - ...любовь, - закончил Блик.
       Квотермейн так и не выдавил из себя это слово. Приторное, слащавое. Такое пошлое, такое правдивое, такое докучливое, такое чудесное, такое пугающее и в конечном счете для него совершенно потерянное.
      
       - Итак. - Кел Квотермейн наклонился вперёд, поскрипывая тростниковыми костями. - Что ты хочешь узнать?
       - Всё, - выпалил Дуглас.
       - Всё? - Квотермейн хмыкнул себе под нос. - На это потребуется аж десять минут, никак не меньше.
       - А если хоть что-нибудь? - спросил Дуглас.
       - Хоть что-нибудь? Одну, конкретную вещь? Ну, ты загнул, Дуглас, для этого и всей жизни не хватит. Я довольно много размышлял на эту тему. "Всё" с необычайной лёгкостью слетает у меня с языка. Другое дело "что-нибудь"! "Что-нибудь"! Пока разжуешь, челюсть вывихнешь. Так что давай-ка лучше побеседуем обо "всём", а там видно будет.
      
       ... может, и упираться не стоит, когда враги станут тащить меня к двадцати пяти годам. Двадцать пять - достойный пожилой возраст... Вот бы тридцать лет прожить двадцатипятилетним. А там - хоть трава не расти.
      
       Покажи мне хоть что-нибудь хорошее, чему не приходит конец, и у меня на радостях крыша съедет.
      
       Хуже нет, если человек застрял в детстве.
      
       Каждый сам себе помощник.
      
       Победа там, где есть движение вперёд.
      
       Часы! Это они отравляют и губят жизнь, вытряхивают человека из тёплой постели, загоняют в школу, а потом в могилу!
      
       -- Ни за что не умру! Я буду драться!
       -- Скелеты не дерутся.
      
       Всё нипочём, если присутствует в твоей судьбе одна штука. Присутствует -- значит порядок.
      
       Жизнь даётся нам только на время. Пользуйся, пока можешь, а потом без слез отпусти. Это диковинная эстафетная палочка -- одному Богу известно, где произойдет передача.
      
       Прежде чем научиться отпускать, научись удерживать. Жизнь нельзя брать за горло -- она послушна только легкому касанию. Не переусердствуй: где-то нужно дать ей волю, а где-то пойти на поводу. Считай, что сидишь в лодке. Заводи себе мотор да сплавляйся по течению. Но как только услышишь прямо по курсу крепнущий рев водопада, выбрось за борт старый хлам, повяжи лучший галстук, надень выходную шляпу, закури сигару -- и полный вперед, пока не навернешься. Вот где настоящий триумф. А спорить с водопадом -- это пустое.
      
      
       "Марсианские хроники"
      
       Ваше безумие совершенно до изумления!
      
       Земляне прилетали на Марс. Прилетали, потому что чего-то боялись и ничего не боялись, потому что были счастливы и несчастливы, чувствовали себя паломниками и не чувствовали себя паломниками. У каждого была своя причина. Оставляли опостылевших жен, или опостылевшую работу, или опостылевшие города; прилетали, чтобы найти что-то, или избавиться от чего-то, или добыть что-то, откопать что-то или зарыть что-то, или предать что-то забвению. Прилетали с большими ожиданиями, с маленькими ожиданиями, совсем без ожиданий.
      
       Не каждый день человеку предоставляется вторая попытка.
      
       ... в мёртвых городах почему-то хочется говорить шёпотом, хочется смотреть на закат.
      
       ... ибо ночь -- пора тоски и метаморфоз.
      
       Она все время глядела вперед, что-то высматривая, но не могла разглядеть и обернулась к мужу; в его глазах она увидела отражение того, что впереди, а он к этому отражению добавил что-то от самого себя, свою твердую решимость, и напряжение спало с ее лица, она снова повернулась вперед, теперь уже спокойно, зная, чего ей искать.
      
       Угрюмый, спокойный взгляд его глаз отражал всю степень его одиночества.
      
       -- Зачем ты плачешь? -- спросил он.
       -- Не знаю, не знаю, я ничего не могу с собой поделать. Мне грустно, и я не знаю, почему плачу -- не знаю почему, но плачу.
      
       И может ли один человек быть правым, когда весь мир уверен в своей правоте?
      
       Мы просто дети в коротких штанишках, шумные и непоседливые дети, которые носятся со своими ракетными и атомными игрушками.
      
       Можно было видеть, как плавают мысли в ее глазах, -- словно рыбы, одни светлые, другие темные, одни быстрые, стремительные, другие медленные, неторопливые.
      
       Cпросите меня, верю ли я в душу вещей, вложенную в них теми, кто ими пользовался, -- я скажу да.
      
       Здесь такой же мир, и нам предоставлена вторая попытка. Почему? Об этом нам никто не сказал. Но ведь и на Земле никто не объяснил нам, почему мы там очутились. На той Земле. С которой прилетели вы. И откуда нам знать, что до неё не было ещё одной?
      
       Когда жизнь хороша, спорить о ней незачем.
      
       Прошлое, Будущее -- не всё ли равно, лишь бы мы оба жили, ведь то, что придёт вслед за нами, всё равно придёт -- завтра или через десять тысяч лет.
      
       Как будто меня двое суток держали под ливнем без зонта и плаща. Я насквозь, до костей пропитан впечатлениями...
      
       Любой здравомыслящий человек мечтает унести ноги с Земли.
      
       Животное не допытывается, в чем смысл бытия. Оно живет. Живет ради жизни. Для него ответ заключен в самой жизни, в ней и радость, и наслаждение.
      
       ... наука в конечном счете -- исследование чуда, коего мы не в силах объяснить, а искусство -- толкование этого чуда. Они не позволяли науке сокрушать эстетическое, прекрасное. Это же все вопрос меры.
      
       Они умели жить с природой в согласии, в ладу. Не лезли из кожи вон, чтобы провести грань между человеком и животным. Эту ошибку допустили мы, когда появился Дарвин. Ведь что было у нас: сперва обрадовались, поспешили заключить в свои объятия и его, и Гексли, и Фрейда. Потом вдруг обнаружили, что Дарвин никак не согласуется с нашей религией. Во всяком случае, нам так показалось. Но ведь это глупо! Захотели немного потеснить Дарвина, Гексли, Фрейда. Они не очень-то поддавались. Тогда мы принялись сокрушать религию. И отлично преуспели. Лишились веры и стали ломать себе голову над смыслом жизни. Если искусство -- всего лишь выражение неудовлетворенных страстей, если религия -- самообман, то для чего мы живем? Вера на все находила ответ. Но с приходом Дарвина и Фрейда она вылетела в трубу. Как был род человеческий заблудшим, так и остался.
      
       У американцев искусство всегда особая статья, его место -- в комнате чудаковатого сына наверху. Остальные принимают его, так сказать, воскресными дозами, кое-кто в смеси с религией.
      
       Когда тебе что-нибудь втемяшится в голову, начинаешь лгать самому себе. Говоришь, что все остальные неправы, а ты прав.
      
       -- Командир, может быть, перед нами явление, которое впервые докажет существование бога!
       -- Верующих достаточно и без таких доказательств, мистер Хинкстон...
      
       Устрашаемые словом "политика" (которое в конце концов в наиболее реакционных кругах стало синонимом "коммунизма", да-да, и за одно только употребление этого слова можно было поплатиться жизнью!), понукаемые со всех сторон -- здесь подтянут гайку, там закрутят болт, оттуда ткнут, отсюда пырнут, -- искусство и литература вскоре стали похожи на огромную тянучку, которую выкручивали, жали, мяли, завязывали в узел, швыряли туда-сюда до тех пор, пока она не утратила всякую упругость и всякий вкус. А потом осеклись кинокамеры, погрузились в мрак театры, и могучая Ниагара печатной продукции превратилась в выхолощенную струйку "чистого" материала. Поверьте мне, понятие "уход от действительности" тоже попало в разряд крамольных!
      
       Нынче ночью в воздухе пахло Временем. Он улыбнулся, мысленно оценивая свою выдумку. Неплохая мысль. А на самом деле: чем пахнет Время? Пылью, часами, человеком. А если задуматься, какое оно -- Время то есть -- на слух? Оно вроде воды, струящейся в темной пещере, вроде зовущих голосов, вроде шороха земли, что сыплется на крышку пустого ящика, вроде дождя. Пойдём ещё дальше, спросим, как выглядит Время? Оно точно снег, бесшумно летящий в черный колодец, или старинный немой фильм, в котором сто миллиардов лиц, как новогодние шары, падают вниз, падают в ничто. Вот чем пахнет Время и вот какое оно на вид и на слух.
      
       -- Что ты высматриваешь, пап?
       -- Я искал земную логику, разумное правление, мир и ответственность.
       -- И как, увидел?
       -- Нет. Не нашел. Их больше нет на Земле. И, пожалуй, не будет никогда. Возможно, мы только сами себя обманывали, а их вообще и не было.
      
       Земля в черном небе вдруг преобразилась. Она воспламенилась. Часть её диска вдруг распалась на миллионы частиц -- будто рассыпалась огромная мозаика. С минуту Земля пылала жутким рваным пламенем, увеличившись в размерах раза в три, потом съежилась.
       -- Что это было? -- Сэм глядел на зеленый огонь в небесах.
       -- Земля, -- ответила Эльма, прижав руки к груди.
      
       Провидению не задают вопросов. Если действительность недоступна, чем плоха тогда мечта?
      
       Война была такой же далекой и абстрактной, как две мухи, сражающиеся насмерть под сводами огромного безмолвного собора. И такой же нелепой.
      
       Огонь попятился: даже слон пятится при виде мертвой змеи.
      
       Брак даже молодых людей делает старыми, давно знакомыми...
      
       Ненавижу это чувство правоты, когда в глубине души я не уверен, что прав. Кто мы, если разобраться? Большинство?... Чем не ответ: ведь большинство всегда непогрешимо, разве нет? Всегда -- и не может даже на миг ошибиться, разве не так? Что представляет собой большинство и кто в него входит? О чем они думают, и почему они стали именно такими, и неужели они никогда не переменяться, и ещё -- какого черта меня занесло в это Треклятое большинство? Мне не по себе. В чём тут причина: клаустрофобия, боязнь толпы, или просто здравый смысл?
      
       Drink to me only with thine eyes,
       and I will pledge with mine,
       she sang, softly, quietly, slowly.
       Or leave a kiss within the cup,
       and I'll not ask for wine...
      
       Глазами тост произнеси,
       И я отвечу взглядом, --
       запела она тихо, медленно, нежно.
       Иль край бокала поцелуй -
       И мне вина не надо...
      
       У нас, землян, есть дар разрушать великое и прекрасное. Если мы не открыли сосисочную в Египте среди развалин Карнакского храма, то лишь потому, что они лежат на отшибе и там не развернёшь коммерцию.
      
      
       "Надвигается беда"
      
       Если взять наполовину хорошего мужчину и наполовину хорошую женщину и сложить их лучшими половинками, получится один хороший человек, целиком хороший.
      
       Спустя некоторое время там, внизу, вспыхнет свет в библиотечном окне. Когда начинается наводнение, когда небесный огонь вот-вот рухнет на головы, каким славным местом становилась библиотека. Стелажи... книги, книги. Если повезет, никто тебя там не сыщет. Да где им! Они -- к тебе, а ты -- в Танганьике в 98-м году, в Каире 1812-го, во Флоренции в 1492-м!
      
       Жена слабо улыбнулась во сне... чему? Она бессмертна. У нее есть сын. Но ведь и у тебя тоже. Э-э, когда и какой отец на самом деле верил в это? Не выносив ребенка, не пережив боли? Кто из мужчин опускался во мрак и возвращался с сыном или дочерью так, как это делают женщины? Эти милые, улыбающиеся создания владеют доброй тайной. Эти чудесные часы, приютившие Время, -- они творят плоть, которой суждено связать бесконечности. Дар внутри них, они признали силу чуда и больше не задумываются о ней. К чему размышлять о Времени, если ты -- само время, если претворяешь мимолетный миг вечности в тепло и жизнь? Как должны завидовать мужчины своим женам, как часто такая зависть оборачивается ненавистью к этим мягким существам, уже обретшим жизнь вечную! А мы? Мы становимся ужасно важными, хотя неспособны удержать не только мир вокруг себя, но даже себя в мире. Слепые, не ведающие целого, мы падаем, разбиваемся, таем, останавливаемся и поворачиваем вспять. Мы не можем придать форму Времени. И что же остается? Страдать от бессонницы и пялить глаза в ночную темень.
      
       Глаза, Вилли! Они-то у людей не меняются, будь тебе хоть шесть, хоть шестьдесят.
      
       Ночной плач поездов, заблудившихся между станциями, потерявших память о пункте отправления, забывших куда ехать; они вздыхают печально, и пар из их труб тает над горизонтом. Они уходят. Все поезда, всегда.
      
       Боже, если бы найти силы встать и перестрелять все это полусны! Но нет сил. Лежишь, приколоченный к самому дну, выжженному дотла. И эта дурацкая лунная рожа пялится на тебя сверху! Вечерней зари не осталось и в помине, а до рассвета еще сто лет.
      
       Если бы люди всегда стремились только к плохому, их бы просто не было.
      
       Жизнь, это очаровательное скопище самых разных понятий, продолжается. Она движет сама себя и сама себя оберегает, а смысл ей придает неистовость.
      
       Мы с ней [женой] -- один опыт жизни, мы срослись миллионами ощущений.
      
       Вот она, дружба: каждый изображает горшечника, пытаясь по-своему формировать другого.
      
       Раз выбрав, не думай больше ни о реке, ни о пироге, не думай, а то свихнёшься. Начнёшь складывать все реки, все не съеденные пироги, и к моим годам у тебя наберется куча упущенных возможностей.
      
       Старина, не в словах ведь дело... Мысль! Действие! Быстрая мысль и быстрое действие -- вот залог победы.
      
       ... Чем больше ты ревёшь, тем больше соли слизнут они с твоего подбородка. Ну, рыдай, а они будут сосать твои охи и ахи, как коты валерьянку.
      
       Люди ведь любят грех, Вилли, точно, любят, тянутся к нему, в каких бы обличьях, размерах, цветах и запахах он ни являлся. По нонешним временам человеку не за столом, а за корытом надо сидеть.
      
       Что хорошего вцепиться в человека и не отпускать?
      
       С каких это пор ты стал полагать, будто быть хорошим -- и значит быть счастливым?
      
       У Зла есть только одна сила -- та, которой наделяем его мы сами.
      
       Быть хорошим -- занятие страшноватое. Хоть и на это дело охотники находятся, но не каждому по плечу, бывает, ломаются по пути. Я знавал таких. Труднее быть фермером, чем его свиньей. Думаю, что именно из-за стремления быть хорошей и трескается стена однажды ночью. Глядишь, вроде человек хороший, и марку высоко держит, а упадет на него еще волосок -- он и сник. Не может самого себя в покое оставить, не может себя с крючка снять, если хоть на вздох отошел от благородства.
      
       Злу добро всегда кажется злом.
      
       Не вздумай дать им ухватиться за твой плач, они из него себе улыбок нашьют.
      
       Смерти-то ведь нет, никогда не было и никогда не будет. Просто мы так часто изображали ее, столько лет пытались ее постичь, что в конце концов убедили себя в ее несомненной реальности, да еще наделили чертами живого и жадного существа. А ведь она -- не больше чем остановившиеся часы, конец пути, темнота. Ничто.
      
      
       "Озеро"
      
       Я сорвался с места. Под ногами крутился песок, ветер подхватывал меня и нес. Ну, вы знаете, как это бывает: расставишь руки и чувствуешь, как за пальцами тянется вуаль ветра. Вроде крыльев.
      
       Я надел свитер и стал смотреть на волны, которые накатывались и падали на берег. Они падали очень ловко, с какой-то элегантностью; даже пьяный не смог бы упасть на берег так изящно, как это делали волны.
      
       Вода -- как фокусник. Распиливает тебя на половинки. Получается, что ты теперь состоишь из двух частей, и нижняя тает, расплывается, как сахар. Прохладная вода, и время от времени -- волна, что очень изящно запинается и падает, в кружевных завитушках пены.
      
       У поезда плохая память, он все оставляет позади... Как и память, поезд приходит и уходит. И он может вернуть вам все то, что вы оставили позади много лет назад.
      
       Мне было только 12. Но я знал, как я любил её. Это была та любовь, которая приходит раньше всяких понятий о теле и морали. Эта любовь так же бескорыстна и так же реальна, как ветер, и озеро, и песок.
      
       Если вам 12, то на каждый свой зов вы ожидаете услышать отклик. Вы чувствуете, что любое желание может исполнится. И порой вы, может быть, и не очень далеки от истины.
      
       Человек в 12 лет не так уж часто остается один. Вокруг столько людей, которые всегда говорят как и что ты должен делать! А чтобы оказаться в одиночестве, нужно сломя голову бежать далеко далеко по пустынному пляжу. И чаще всего это бывает только в мечтах.
       Стояли последние дни сентября, когда без всяких видимых причин жизнь становится такой печальной.
      
       Я собирал в душе обрывки воспоминаний, как собирают в кучу осенние листья, чтобы сжечь их.
      
       Там, где вода лизала песчаный берег, стоял дворец. Он был построен наполовину. Точно так же, как когда-то мы строили с Талли: наполовину она, наполовину я. Я наклонился и увидел цепочку маленьких следов, выходящих из озера и возвращающихся обратно в воду. Тогда я все понял.
       -- Я помогу тебе закончить, -- сказал я.
      
      
       "То ли ночь, то ли утро"
      
       Главное -- это космос и его необъятность.
      
       Всё будет пыль и тлен.
       It would be soot and ashes.
      
       Сейчас, в данную минуту, пока ты здесь, со мной, ты жив. Мгновение назад тебя не было, ты был ничем.
       Now, just now, this instant, while you're here with me, you're alive. A moment ago you weren't anything.
      
       Чтобы выжить и чего-то добиться, надо примириться с тем, что мы несовершенны, и жить по этой мерке.
       The only way we can grow and get on in this world is to accept the fact we're not perfect and live accordingly.
      
       Пустота сверху, пустота снизу и еще большая пустота между ними, а в ней я.
       Nothing on top, nothing on the bottom, and a lot of nothing in between, and me in the middle of the nothing.
       Пояснение к цитате:
       О космосе.
      
       Важна не перемена мест, а важен момент, когда находишься между ними.
       It wasn't going places. It was being between.
      
       В космосе нет времен года: нет зимы и лета, нет весны и осени. Нет здесь какого-то конкретного вечера или утра, а есть только космос, и более ничего.
       There isn't any season here; winter and summer are gone. So is spring, and autumn. It isn't any particular night or morning; it's space and space.
      
       В космосе нет утра.
       There is no morning in space.
      
       Я хочу сказать, видеть можно лишь глазами, со мной всегда так было. Если я в Бостоне, то Нью-Йорк для меня мертв. Но когда я в Нью-Йорке, тогда мертв Бостон. Если я не увижу человека хотя бы один день, для меня он умирает. Но, встретив его вновь на улице, Господи, как я радуюсь его воскрешению и чуть не пляшу от счастья, что снова вижу его. Да, так было со мной раньше. Теперь я более не пляшу, просто смотрю на него. Когда же он уходит, для меня он снова мертв.
      
       Материальные доказательства, за которыми надо сбегать и притащить сюда, мне не нужны. Я хочу, чтобы доказательство можно было держать в уме, потрогать его, почувствовать его запах, ощущать его целиком. Но это невозможно. Чтобы верить в существование вещи, ты должен постоянно иметь её при себе. Землю в карман не положишь или же человека. А я хочу добиться того, чтобы всегда иметь при себе любую вещь. Чтобы я мог верить в её существование. Это так обременительно -- куда-то идти, брать что-то физически существующее, лишь бы доказать что-то. Я не люблю реальные вещи, потому что их всегда можно забыть где-нибудь или оставить, а потом перестать в них верить.
      
       То, что уже создано, становится мертвым и не может служить доказательством, ибо это уже не действие. Реально лишь действие.
      
      
       "У нас всегда будет Париж"
      
       -- Октябрь, -- со страстью в голосе произнес он. -- Боже, это мой любимый месяц, готов его поедать, вдыхать, втягивать запахи. Ах, этот мятежный и печальный месяц. Смотри, как от встречи с ним зарделась листва. В октябре мир объят пламенем...
      
       Тишину нарушало только шкворчание -- это солнце поджаривало небеса.
      
       Порой малодушие -- единственный выход. До поры до времени человек может терпеть, а потом будет спасаться бегством, если только не найдет, кого бы обратить в бегство вместо себя.
      
       "Есть ли у меня что-нибудь такое, что можно отдать безболезненно? Отдать -- и не потерять?"
       И ответ пришел сам собой: конечно, талант.
       "Мой талант! -- подумал Пьетро. -- Чем больше отдаешь, тем он огромней и богаче".
      
       Для меня писать рассказы -- все равно что дышать. Я смотрю вокруг, нахожу идею, проникаюсь к ней любовью и стараюсь долго не рассуждать. Потом записываю: просто даю ей возможность поскорее выплеснуться на бумагу.
       Пояснение к цитате:
       Из предисловия к сборнику
      
       Неужто взгляд ваш слеп? Свободы воздух -- хлеб.
       Свободы роща -- ваш приют,
       Так развернитесь к ней лицом,
       Дышите каждым деревцом.
      
       Когда начинаешь перебирать в уме своих знакомых и разные события, смешное вспоминается в первую очередь.
      
       Когда человеку двадцать девять лет и девять месяцев, это его не волнует. Но когда исполняется тридцать -- чертям тошно делается, жизнь окончена, любовь прошла, карьера идет под откос или летит в трубу -- на выбор. И человек проходит следующие десять, двадцать лет, минуя тридцатилетие, сорокалетие и двигаясь к пятидесятилетию, разумно не касаясь времени, не пытаясь цепляться за жизнь изо всех сил, давая ветру дуть и реке течь. Но боже, милостивый, неожиданно ты достигаешь пятидесятилетия, этой милой круглой цифры, солидного итога, и тут -- бах! Депрессия и ужас. Куда ушли годы? Что ты сделал за свою жизнь?
      
       У кого есть талант, тот в ответе за этот мир.
      
       Каждую неделю, каждый год видишь массу людей, и большинству из них суждено кануть в забытье. Единственное, что остаётся потом, -- это оглядываться на смутные мгновения тех лет и вспоминать, где твоя жизнь мельком коснулась жизни другого.
      
       Всё от одиночества. Человек ведь стадное животное: оторви его от привычного быта, от женщин, от дома и города -- у него мозги начнут плавиться. До чего паршиво, когда человеку одиноко.
      
      
       "Человек в картинках"
      
       Любовь улетает, достаточно руки разжать, любовь умирает, коль в путах её удержать.
      
       Одинокий Адам был безгрешен. Добавьте Еву, и вы добавите искушение. Добавьте еще одного мужчину, и станет возможным прелюбодеяние. Прибавьте иной пол, новых людей, и грехи умножатся. Безрукие не способны душить. Они не способны к убийству подобным способом. Дайте им руки, и вы дадите возможность нового насилия. Амебы не грешат -- они размножаются делением. Они не желают жены ближнего своего, не убивают. Дайте им пол, руки, ноги -- вот вам убийство и прелюбодеяние. Добавляя или убирая руки, ноги, людей, вы добавляете или убираете грехи из списка возможных.
      
       Мы давали детям все, что они просили. А в награду что получаем -- непослушание, секреты от родителей...
      
       Допустив однажды ошибку, как трудно бывает признать свою вину, вернуться назад, начать все с начала.
      
       Важна не перемена мест, а важен момент, когда находишься между ними.
      
       Пора бы уже знать цену землянам. Они способны на все: богохульство, надувательство, ложь, обман, кражу, убийство, лишь бы достичь своей цели. Все хорошо, что сработает.
      
       Дети, дети... У них и любовь, и ненависть -- все перемешано. Сейчас ребенок тебя любит, а через минуту ненавидит. Странный народ дети.
      
       Господь никак уж не серьезен. Мы ведь знаем о нем точно лишь одно -- что он есть любовь. А любовь неотделима от чувства юмора, не так ли? Нельзя любить человека, которого вы не терпите, верно? А чтобы терпеть кого-то рядом, надо хоть изредка над ним посмеиваться. Вы согласны? Все мы -- смешные зверюшки, вывозившиеся в миске сгущенки, и, потешаясь над нами, тем больше Господь нас любит.
      
       Немного простодушной веры, и с ее помощью они горы сдвинут.
      
       Может быть, потому, что еще никогда не бывало такого дня - девятнадцатого октября тысяча девятьсот шестьдесят девятого года, а теперь он настал, вот и все. Такое уж особенное число, потому что в этот год во всем мире все обстоит так, а не иначе, - вот потому и настал конец.
      
       Не знаю. Когда понимаешь, что все правильно, не станешь выходить из себя. А тут все правильно. Если подумать, как мы жили, этим должно было кончиться.
      
       Они все очутились в одиночестве. Их голоса умерли, точно эхо слов всевышнего, изреченных и отзвучавших в звездной бездне. Вон капитан улетел к Луне, вон метеорный рой унес Стоуна, вон Стимсон, вон Эплгейт на пути к Плутону, вон Смит, Тэрнер, Ундервуд и все остальные; стеклышки калейдоскопа, которые так долго составляли одушевленный узор, разметало во все стороны.
      
       Он падал быстро, как пуля, как камень, как железная гиря, от всего отрешившийся, окончательно отрешившийся. Ни грусти, ни радости в душе, ничего, только желание сделать доброе дело теперь, когда всему конец, доброе дело, о котором он один будет знать.
       "Когда я войду в атмосферу, -- подумал Холлис, -- то сгорю, как метеор".
       -- Хотел бы я знать, -- сказал он, -- кто-нибудь увидит меня?
      
       Они падали, падали, как камни падают в колодец. Их разметало, будто двенадцать палочек, подброшенных вверх исполинской силой. И вот от людей остались только одни голоса -- несхожие голоса, бестелесные и исступленные, выражающие разную степень ужаса и отчаяния.
      
       Мне приснился сон. Что скоро все кончится, и еще так сказал голос. Совсем незнакомый, просто голос, и он сказал, что у нас на Земле всему придет конец. Наутро я про это почти забыл, пошел на службу, а потом вдруг вижу, Стэн Уиллис средь бела дня уставился в окно. Я говорю -- о чем замечтался, Стэн? А он отвечает -- мне сегодня снился сон, и не успел он договорить, а я уже понял, что за сон. Я и сам мог ему рассказать, но Стэн стал рассказывать первым, а я слушал.
      
       В космосе нет времен года: нет зимы и лета, нет весны и осени. Нет здесь какого-то конкретного вечера или утра, а есть только космос и более ничего.
      
       Мы все дураки и всегда ими были. Только мы считаем, что меняемся с каждым днем. Просыпаешься и думаешь: нет, сегодня я уже не дурак. Я получил свой урок. Вчера я был дураком, но сегодня утром -- нет. А завтра понимаешь, что как был дураком, так им и остался.
      
       -- Я никогда не был молодым. Тот Хичкок, каким я был, умер. Вот тебе еще один пример колючек памяти. Я не хочу сесть на них голым задом, спасибо. Я всегда считал, что умираешь каждый день и каждый день тебя ждет аккуратный деревянный ящик с твоим номером. Но никогда не надо возвращаться назад и поднимать крышку ящиков и глядеть на себя того, прошлого. Ты умираешь в своей жизни тысячу раз, а это уже горы мертвяков, и каждый раз ты умираешь по-своему, с другой гримасой на лице, которая раз от разу становится все ужасней. Ведь каждый день ты другой, себе незнакомый, кого ты уже не понимаешь и не хочешь понимать.
      
       -- А зачем мне помнить о вещах, которыми я не могу пользоваться? Я человек практичный. Если я не могу видеть Землю и ходить по ней, что ж, прикажешь мне ходить по памяти о Земле, так, что ли? Это больно. Воспоминания, как однажды сказал мне отец, колючи, как иглы дикообраза. К черту их! Подальше от воспоминаний! Они делают человека несчастным, мешают ему работать, доводят до слёз.
      
      

    Светлана Жданова.

       "Невеста Демона"
      
       Он только коснулся, а я уже как дышать забыла.
      
       Я никогда не думала, что на кону может стоять моя жизнь. Но пришли они... и мир рухнул.
       И почему мне никто никогда не объяснял, чем платят за любовь демона. Это надо заучивать любой девице. Меня научили всему, этикету, игре на нервах и других инструментах, магии и колдовству. Всему что должна знать благородная дева. Но не научили бояться.
       Наверное, меня неправильно воспитали.
       Иначе бы не попала я в эту историю.
      
       Как будто не чему ни научилась, не знала, не думала. Опять. наступила на те же грабли. Да не лоб расшибла, а сердце вдребезги.
      
       Разве мечты не похожи на снежинки -- такие же хрупкие, непреодолимо прекрасные, сгорающие в руках, как бы желанны не были.
      
       -- Ну ты... совсем совесть потерял.
       -- Моя совесть чиста, я ею не пользуюсь.
      
       -- Прощение -- лучшее лекарство от боли.
       -- Вот попинаю его хладный труп и тут же прощу. От всей души прощу, честно.
      
       Иногда я поражалась его терпению. Ждать, пока повзрослею. Отпускать меня на все четыре стороны, а при моей везучести -- и в рай, и в ад. Другой давно уже перекинул бы упирающуюся девчонку через плечо и увез в свой дом. Только ничего хорошего из этого не вышло бы, только разделило бы нас еще сильнее. А этот терпит, знает ведь, мерзавец, что сломать меня не получится. Захочу, сама приду.
       А я захочу. Однажды захочу. Каждому нужен дом и те, кто любил бы. И мне нужен. Он нужен. Очень.
      
       Любить-то я его люблю, но иногда так прибить хочется
      
       -- Сдурела? Ничего себе -- ведунья! У меня, между прочим, диплом с отличием. Ну, первый. А второй без, -- пришлось признать мне. -- Но если бы я попросила, мне бы тогда сразу и архимагиану дали. За особые заслуги перед фикусом.
      
       Демоны прочитали интересующую их статью и с удивлением, а вовсе не укором, как я думала, воззрились на меня:
       -- Ты все знала и все равно не выставила нас сегодня?
       -- А должна была?
       -- Еще бы. Знающие люди бегут при упоминании имени асуров.
       -- Вы бы видели, как драпает учитель танцев при упоминании моего имени, обзавидовались бы, -- парировала я.
      
       -- Слушай, -- вмешался Вадик, -- а почему ты мне представилась сегодня как Таня. Это что, прикол такой?
       -- Тебе тоже? -- рассмеялись чертяги. -- Нам она тоже так себя назвала.
       -- Тебе еще повезло, парень. Нас она целый день морочила, -- разулыбался Аскар.
       -- Мы даже подраться успели, ведь не поверите, -- хмыкнул Зак.
       -- Ага, а еще похитить бедную, беззащитную принцессу и злостно напоить, -- поддакнула я. -- У-у, совратители малолетних!
       Демоны даже обалдели от моей наглости.
       -- Это которую беззащитную-то, -- не остался в долгу Бальтазар, -- ту, которая взорвала крышу со складом фейерверков и тремя архимагами?
       -- Или ту, -- добавил вредный Данте, -- которая среди ночи обругала благочестивого призрака хуже портового грузчика?
       -- Да! -- закричал Аскар. -- И ведь после того, как отравить волшебными яблочками нас не удалось, пыталась веткой зашибить.
       Я весьма неподобающе принцессе хрюкнула и медленно сползла под стол. Туда, где уже лежали, давясь от смеха, Ирида и Глаша. Они уже слышали историю моего знакомства с демонами и даже видели мой урожай.
       -- Век тех яблок не забуду, -- послышался голос сверху. Явно Бальтазара.
       -- Хотите, -- предложила я, вылезая, -- я вам в дорогу еще наколдую.
       -- Нет уж, уволь. Нас же на границе остановят. Решат, что это оружие массового поражения.
      
       Врать я никогда не любила, да и не умела. А вот умолчать здесь, преувеличить там вполне способна и делаю это без зазрения совести.
      
       -- Они не черти, -- пояснила я. -- Копыт нет, я проверяла. Они хуже. Те хоть появляются, когда вы напиваетесь, а эти еще и активно спаивают. Нет, ну честно, я как с вами, больше никогда столько не пила. -- Демоны разулыбались. -- Но если вас пошлют к чертям, то это точно к ним.
      
       Агриппа разошлась. "Да что это такое, да как так можно? Совсем молодежь испортилась, мало того, что посреди ночи домой заявляется, так еще и в таком виде. И это принцесса, образец для подражания, что же тогда обычные люди вытворяют?" Ну, я ее и просветила, что образцом быть не могу по причине прогрессирующей наглости и острых приступов вредности, в купе с дурной привычкой влипать в нехорошие истории.
      
       -- Да уж. С такой Владычицей Царство рискует лопнуть от смеха.
       -- С такой Владычицей Царство в принципе рискует.
      
       Потом мы зачем-то поперлись искать нужные травки, набили ими полную сумку, да еще и Аскар надергал огромную охапку лесных цветов и всучил их мне.
       -- Зачем мне этот веник? -- удивилась я.
       -- Ну... это букет, -- вроде растерялся демон. -- Тебе не нравится?
       -- Нравится, наверное, -- попыталась присмотреться я к венику. -- А что мне с ним делать? -- Кажется, до меня начало доходить. -- Его тоже заваривать надо?
       -- Какое заваривать, -- разозлился он. Вырвал букет и запустил им куда-то в сторону. -- Вот ведь... ведьма. Я ей цветы дарю, ухаживаю, а она из них все что-то приготовить норовит.
       -- Прости, Аскар. Я не знала, что это подарок.
       -- Тебе что, раньше никто цветов не дарил, или только для отвара?
       -- Не дарил, -- потупилась я. -- А зачем мне они? Если понадобится, всегда в оранжерее надергаю.
       Он смотрел на меня, как на слабоумную. А до меня все никак не доходило.
       -- В следующий раз, когда какой-нибудь идиот вроде меня подарит тебе букет, скажи просто "Спасибо" и сделай вид, что тебе нравится.
       -- Что нравится?
       -- Букет, -- был на грани истерики Аскар. Да, нервный он. Может, ему валерьяночки посоветовать попить? -- Женщины вообще-то должны любить, когда им цветы дарят. Но ты явно ведьма.
       -- А! -- дошло до меня. -- Ты поэтому мне этот букет всучил. А зачем?
       -- Что, не понятно? Потому что ты мне нравишься, -- прорычал демон и... бросился прочь.
       Я даже обалдела от такого. Стою, глазками моргаю, в себя прийти не могу.
       Ну надо же!
      
       Если все так легко, то не кажется ли подобное странным?
      
       Мужчина способен на все. Женщина на все остальное.
      
       Многим тогда не удалось выжить. В основном гибли от смеха.
      
       У ночи свои законы, своя магия, свое предназначение. Она сводница, она разлучница, она надежда и она погибель, она зарождение жизни и она же несущая смерть. И пойди разгадай, чем станет следующая для тебя.
      
       Мы не злопамятные, просто злые, а память у нас профессиональная.
      
       Если у женщины есть муж, то она обделенная, если муж и любовник, то порядочная, если муж и несколько любовников, то гулящая, а если вообще никого, -- покосилась я на подругу, -- то дура. Ой, не дерись. Так вот сижу я и думаю, в каком статусе мне было бы уютней.
      
       На следующий день у нас было намечено посещение знакового места. Целая толпа проводила нас с Данте к высокому, сверкающему в лучах солнца водопаду и восхищенно замерла. Осмотревшись, я весело подмигнула оставшемуся позади Вадику и спросила, ткнув пальцем в ниспадающую с высокой скалы водяную лавину:
       -- Это и есть тот знаменитый водопад, где вы топите своих неверных жен?
       Асуры на полном серьезе кивнули. Была там у них какая-то легенда... Мне ее на ночь рассказывали девушки-прислужницы. Наивные, я им тоже кое-что рассказала... Те до сих пор краснеют.
       Вот и теперь, подмигнув собравшейся стайке молодых асур, входящих в мою свиту, радостно начинаю разматывать сари.
       -- Девчонки, айда купаться!
       Посмотрев на побледневших приближенных, почему-то с ужасом глядящих на стоящего рядом мужчину, я вообще обиделась. Боятся его больше меня. Хотя я в гневе страшней.
       -- Вы что, поверили? -- оборачиваюсь к мужу, в синих глазах которого плещется веселье. -- Какое купание? Вода-то холодная.
      
       Ничто не делает женщин слабее, чем беспомощность их мужчины.
      
      
       "Алауэн. История одного клана"
      
       Подвиг -- герой спасает принцессу от дракона. Благотворительность -- дракон спасает героя от принцессы.
      
       Пока разум обвиняет, сердце оправдывает.
      
       Пока докажешь, что ты не овца, волком станешь!
      
       ... Даже если время не лечит, с болью примиряешься.
      
       Птички поют, правда голосок у кур не очень, но ведь птица, как ни придирайся.
      
       Есть мужчины просто созданные, чтобы из них вили веревки. А есть женщины, талантливо плетущие макраме.
      
       Каюсь, орала я слишком громко, как стало потом известно - один петух скончался от разрыва сердца, а три вообще от зависти еще месяц молчали. Но зато на другом конце деревни резко отелилась корова, с которой мучились уже вторые сутки.
      
       Он привел ее в зеркальную комнату, в который был небольшой подиум с постаментом, а на постаменте -- бархатная подушечка.. Сильными руками Сери приподнял свою единственную за талию и усадил прямо на постамент.
       -- Вот. Мое самое бесценное сокровище.
       -- Ах ты.. пройдоха! -- улыбнулась девушка, пробегая пальцами по его плечам.
       -- Почему это? Я обещал показать тебе то, что мне всего дороже, так смотри, -- указал он на одну из зазеркальных стен...
      
       Что происходит? Мы, кажется, начали новый танец, игру, где цели неясны, но так желанны, так осязаемы. Движение навстречу. Движение в сторону. Перебор мелкими шажками прочь. Рывок. Падения в объятия. Прикосновение-ласка. Прикосновение-боль. Грубый, безжалостный толчок звучит словом "прочь". И в тоже время короткий взгляд из-под ресниц, обжигающий кожу. Куда ты манишь меня? Какие еще пропасти приготовило твое ретивое сердце? Я на многое пойду, чтобы заполучить его. Даже если этот танец по раскаленным углям, по битому стеклу. И если в конце ты упадешь в мои объятия, изможденная долгой гонкой, покорная, трепещущая от ритма, который выбивают два сердца, если ты станешь моей, это оправдает любую кровь, любую боль. А сейчас танцуй, играй с огнем. Играй с драконом, которому цена выигрыша - жизнь. Ну же, танцуй... Только не забывай, что музыку нашего танца пою я.
      
       Жизнь -- это не грань между болью и наслаждением. Жизнь -- это метание между ними.
      
      
       "Лисий хвост или По наглой рыжей моське"
      
       Источник нашей мудрости -- наш опыт. Источник нашего опыта -- наша глупость. Исходя из этого, я -- гений!
      
       Боги благотворительностью не занимаются.
      
       Дурацкая женская натура.
       Мы влюбляемся в мерзавцев, ценим ушедших, привязываемся ко временному... Женское сердце загадка... и прежде всего для нее самой...
      
       Значит, врет, с такими честными глазами правду не говорят.
      
      

    Светлана Уласевич.

       "Полтора метра недоразумений, или Не будите спящего Дракона!"
      
       -- А ты выметайся отсюда, и в темпе вальса! -- рыкнул он на Мортифора. Терпеть не могу его игры в строгого папашу! -- С тобой срочно хочет увидеться Светин отец. И между нами, мальчиками, он заряжает охотничье ружье! Так что скажи мне спасибо, что я помешал тебе усугубить свою вину!
      
       -- Мортифор Лупус Карнификус.
       -- ЧТО?! -- взревела мамаша. -- Какое отношение имеет к тебе эта лохматая скотина, второй после Драко в рейтинге моих врагов? Только не говори, что это ещё один твой брат!
       -- Нет, мам.
       -- Слава Эквилибриуму! Раз Драко нынче для меня неприкосновенны, война с Мортифором Лупусом Карнификусом -- единственное, что осталось.
       -- Мам, он мой муж.
      
       -- Моя, -- признал авторство оборотень. -- Вы только взгляните на неё! Ну, как можно обидеть такое хрупкое, нежное, ранимое существо?!
       -- И правда, -- кивнул Астормах, -- кто рискнёт здоровьем?
      
       -- Свет, отвлеки её как-нибудь!
       -- Да нет проблем, милый! Эта склочная женщина как раз решила, что я без ортов самое слабое звено. Напрасно, крошка, мы и сами с зубами!
      
       -- У меня, как учёного, есть ещё мечта посмотреть на результат скрещивания оборотня и дракона в несколько ином сочетании, когда дракон женская особь, а оборотень -- мужская, -- спокойно заметил Мортифор. -- И не просто посмотреть, я бы с удовольствием его воспитал.
       -- И не одного, -- в тон ему решила ответить я.
       -- Естественно! -- фыркнул Мортифор. -- Как минимум штук пять для начала.
      
       Кто сказал, что язык -- страшнейший враг? При грамотном использовании, он может даже отсрочить казнь на неопределённое время. А там глядишь, -- и до Киева доведёт, а оттуда до дома рукой подать: подумаешь, какие-то три тысячи километров.
      
       -- Княжне, как поборнице справедливости, надо одержать верх над оборотнем в каменном колодце на дне замка, -- безмятежно ответил управляющий.
       -- Что?! -- опешила я. -- Мы на такое не договаривались!
       -- Когда вы изъявили согласие официально пройти все испытания, вы заключили словесный уговор. Если теперь вы его разорвете, то умрете.
       -- Блин! Да я и так умру! Я вам кто, Рембо?
      
       Тем временем, перестав увеличиваться в размерах, лужица равномерно распределилась вокруг постамента и замерла, словно задумавшись, потом взяла и ПОПОЛЗЛА ВВЕРХ, в сторону книги! Когда первый ручеек был уже на полпути, одновременно, словно спохватившись, противоположно друг другу от общего сбора отделились еще две струйки и потекли вопреки всем законам физики к мечу и чаше.
       -- Невероятно! -- пробормотал придворный маг, наблюдая, как моя кровь тихо и методично карабкается вверх по склону желобка.
       -- Я тоже думаю, что насчет воина она здорово ошиблась! -- скорбно согласилась ваша покорная слуга. Нашли терминатора в латах! Я же вашим рыцарям даже до пупка не достану!
      
       С этими словами он проколол мою подушечку длинной медицинской иглой. Небольшая капелька крови появилась, осмотрелась и, не впечатлившись, похоже, представшим зрелищем, скрылась обратно.
      
       -- ... Это один из ваших врагов, а полный список вот! -- Он помахал внушительных размеров свитком. -- Я написал вам его на память, вдруг вы кого забудете. Синим цветом отмечены недруги, чьих жен или дочерей скомпрометировали ваши предки или отец, до того как женился. Они, естественно, хотят от вас ответа, каждый по-своему, но в общем смысле того же. Красным отмечены те, кто просто жаждет вашей смерти, зеленым те, кому безразлична ваша судьба, главное, чтобы вас не было. Черным я выделил тех, кто алчет вашей смерти в муках и пытках. Не желаете ознакомиться? -- С этими словами он протянул весь этот пухлый сверток мне.
       -- Это что?! -- озабоченно выдохнуло левое полушарие. -- Перепись населения?
       -- Почти, -- бесхитростно кивнул советник.
       Надо ли говорить, какой цвет преобладал в карманной памятке? Единственный зеленый человечек был благодушно вычеркнут из списка, с пометой напротив: "Погиб". Уж не в давке ли страждущих моей смертушки его затоптали?
      
       В этом весь закон подлости! Только найдешь красивого, умного, благородного, в общем, идеального, как он, бац, -- и женщина!
      
       -- Высокородный рыцарь, не одолжите ли даме плащ? -- демонстративно ежась, осведомилась я.
       -- Во-первых, -- ухмыльнулся Виктор, -- я не благородный средневековый дурак, а современный прижимистый бухгалтер, во-вторых, бесценную вещь ручной работы я тебе не дам, намочишь еще! А в-третьих, всегда любил смотреть на обнаженных девушек или, на худой конец, в откровенных купальниках!
      
       Какая-то неведомая сила тянула обратно.
       Лучше бы я не оборачивалась! Светящийся фиолетом унитаз с жадным чавканьем и амбициями заграничного пылесоса поглощал все вокруг. Ё!!! На ум наперегонки заскочила сразу же пара сочных выражений на эту тему. Вряд ли господа отдыхающие погладят меня по головке за этого троглодита! По крайней мере, именно таким всепожирающим чудищем пугали нас в нежном возрасте. Тем временем мое детище главным блюдом выделило меня и с голодным чмоканьем усилило тягу. Пришлось упереться в его сиденье ногами и руками.
       Надо ли говорить, что в этот момент дверь кабинки резко рванули в сторону.
       -- Занято! -- машинально брякнула я, стоя раком на унитазе и увертываясь от летящих в него предметов.
       -- Во б...! -- выдохнул стоящий на пороге интеллигентный средневековый рыцарь, наблюдая мою корриду с бешеной сантехникой.
      
       В ту же секунду со стороны заходящего солнца на горизонте появилась кавалькада черных средневековых рыцарей. На фоне закатного неба, все в боевом облачении с мечами и копьями наперевес, они неслись в нашу сторону на громадных взмыленных жеребцах, как призраки. Конские очи из-под черного панциря лат просвечивали демоническим фиолетовым огнем, словно весь отряд подняла с того света какая-то неведомая сила. Зрелище завораживало, вызывая одновременно первобытный страх и трепет восхищения.
       -- Красиво, да?! -- выдохнула я, обращаясь к подошедшему Вику.
       -- Свет, уйди с дороги, -- он заботливо взял меня за талию, -- они все-таки несутся на нас.
       -- Но красиво! Правда?
       -- Ага, наша лепешка на песке будет смотреться не так эстетично!
      
       Если жизнь -- это зебра, то мне попался какой-то неправильный мутант, или я подошла к тому месту, откуда у нее начинается хвост!
      
       В разгар скандала позвонил Миша (в театре предполагался антракт, а у нас оказалась кульминация).
      
       И поди объясни ей, что мы случайно одновременно свалились в яму с грязью (в разгар засухи), что девушка потеряла ключи (я до сих пор не знаю, как они могли испариться из сумочки, если собственноручно их туда клала), что парень просто забыл дать даме шорты, а предательски смятое, разоренное ложе в таком состоянии пребывает еще с утра!
      
       Тасует парень свой гарем тщательно и регулярно, как, по его мнению, и должна поступать взрослая, половозрелая особь мужского пола в самом расцвете своих сил и возможностей.
      
       Такое чувство, что все несчастья мира устроили симпозиум за моей спиной и услужливо шествуют следом! Я, как какое-то инферно: куда ни гляну -- все превращается в пепел и прах! Вот и сейчас стоило войти в фойе, как лифт при виде вашей покорной слуги сломался. Но что такое двадцать четыре этажа для девочки на высоких шпильках?! Поднимаемся-с.
      
       Все от меня, словно крысы с тонущего корабля.
      
       ... диск с резервной копией мама, "наводя порядок", куда-то сунула и забыла где! (В голове давно поселился тревожный звоночек, что она его просто, как обычно случайно, выкинула и теперь боится признаться. Вообще после нежданных уборок родительницы вся квартира находится на военном положении, и вещи, срываясь с привычных районов обитания, обнаруживаются в неизвестно каких местах.)
      
       -- А может, натурой возьмёшь? -- робко раздалось в телефонной трубке мобильника.
       -- Ну, нет, сударь, прошли времена князей да бояр, взимающих оброк сомнительными продуктами!
       -- Я имею в виду ЭТО, -- конфузливо пояснил клиент.
       -- ЭТО, это в какой валюте? -- подозрительно сощурилось левое полушарие мозга. -- Долларах, рублях, евро? Я свою часть контракта выполнила: экзамен сдать помогла, будь добр, заплати, как договаривались!
       -- Души в тебе нет, -- укоризненно простонали по ту сторону границы.
       -- Есть, но исключительно для близких людей! Так что плати!
       -- Но я же студент, -- проблеял оппонент.
       -- А я что? НЕТ?!
      
      

    Сергей Бадей.

       "Лукоморье. Курс боевого мага"
      
       Так, по физиономиям вижу -- боевики! Только у боевиков такие бандитские физиономии!
      
      

    Сергей Лукьяненко.

       "Ночной дозор"
      
       Чудесный букет ощущений: холод на зубах и жар в животе.
       Пояснение к цитате:
       Про кровь и водку
      
       Егор всегда честно признавал, ну, не при всех, а для себя самого, что он не храбрец. Но и трусом, пожалуй, тоже не был. Были вещи, которых можно и нужно бояться: шпана, маньяки, террористы, катастрофы, пожары, войны, смертельные болезни. Все в одной куче, и все одинаково далеко. Все это реально существовало и в то же время оставалось за гранью повседневного. Соблюдай простые правила, не броди по ночам, не лезь в чужие районы, мой руки перед едой, не прыгай на рельсы. Можно бояться неприятностей и в то же время понимать, что шанс в них влипнуть весьма невелик.
      
       Да что же это такое, в конце концов! За что стоит драться, за что вправе я драться, когда стою на рубеже, посредине, между Светом и Тьмой? У меня соседи -- вампиры! Они никогда -- во всяком случае, Костя, -- никогда не убивали. Они приличные люди с точки зрения людей. Если смотреть по их деяниям -- они куда честнее шефа или Ольги.
       Где же грань? Где оправдание? Где прощение? Я не знаю ответа. Я ничего не в силах сказать, даже себе самому. Я уже плыву по инерции, на старых убеждениях и догмах. Как могут они сражаться постоянно, мои товарищи, оперативники Дозора? Какие объяснения дают своим поступкам? Тоже не знаю. Но их решения мне не помогут. Тут каждый сам за себя, как в громких лозунгах Темных.
       И самое неприятное: я чувствовал, что, если не пойму, не смогу нащупать этот рубеж, я обречен.
      
       Вот только самый честный и простодушный полицейский, воспитанный на громких звездно-полосатых идеалах, рано или поздно поймет: на улицах есть не только Тьма и Свет. Есть еще договоренности, уступки, соглашения. Информаторы, ловушки, провокации. Рано или поздно приходится сдавать своих, подбрасывать в чужие карманы пакетики с героином, бить по почкам, аккуратно, чтобы не оставалось следов.
       И все -- ради тех, самых простых, правил.
       Охранять закон. Преследовать Зло. Защищать невиновных.
      
       Когда-то мы все были едины. И Темные, и Светлые. Сидели у костров в пещере, глядели сквозь сумрак, на каком пастбище поближе мамонт пасется, с песнями и плясками искры из пальцев пускали, а файерболами чужие племена поджаривали. И было, для полной наглядности примера, два брата -- Иных. Тот, что первым в сумрак вошел, может быть, он тогда сытый был, а может быть, полюбил в первый раз. А второй -- наоборот. Живот болел от зеленого бамбука, женщина отвергла под предлогом головной боли и усталости от скобления шкур. Так и пошло. Один на мамонта наведет и доволен. Другой кусок от хобота требует и дочку вождя в придачу. Так и разделились мы на Темных и Светлых, на добрых и злых.
      
       Тьма -- это гидра, и чем больше голов отсечешь, тем больше их вырастет! Гидр голодом морят, понимаешь? Убьешь сотню Темных -- на их место встанет тысяча.
      
       Если нет этически правильного выхода, поступай неразумно.
      
       Людей так легко повернуть к Свету или Тьме, но наиболее всего они счастливы, когда им позволяют быть самими собой.
      
       Убивать нарисованную нечисть интересно, пока не встретил её воочию.
       Пояснение к цитате:
       Про компьютерные игры.
      
       Обычная практика в споре. Вначале признать какую-нибудь общую вину. Потом -- мягко упрекнуть собеседника в столь же общей небезгрешности. Пожурить и тут же отмахнуться -- забудем.
      
       Иногда главное -- не поступок. Иногда главное -- бездействие.
      
       Решил идти до конца, так иди один. И никого не зови с собой.
      
       Ну почему Свет действует через ложь, а Тьма -- через правду? Почему наша правда оказывается беспомощной, тогда как ложь -- действенной? И почему Тьма прекрасно обходится правдой, чтобы творить зло? В чьей это природе, в человеческой -- или нашей?
      
       Давай начнем сначала? Я понимаю, что произвел не лучшее впечатление. И скажу честно -- это у меня хроническое.
      
       Я поднял голову к сумрачному небу, открыл рот, ловя холодные снежинки. Остыть бы. Остыть насовсем. Но только не так, как в сумраке. Стать льдом, но не туманом; снегом, но не слякотью; окаменеть, но не растечься...
      
       Чужое предательство -- не оправдание собственного.
      
       -- В таком доме хорошо убивать, -- сказал я. -- Или сходить с ума.
       -- Займемся и тем, и другим.
      
       Дарить надежду -- это ведь ответственность.
      
       На войне слишком остро чувствуешь вкус жизни.
      
       На каждого президента находится свой киллер. На каждого пророка -- тысяча толкователей, что извратят суть религии, заменят светлый огонь жаром инквизиторских костров. Каждая книга когда-нибудь полетит в огонь, из симфонии сделают шлягер и станут играть по кабакам. Под любую гадость подведут прочный философский базис.
      
       Правда может быть злой и лживой во многих случаях. Например, если сказать лишь половину правды. Сказать, что не хочешь разговаривать, и не объяснить -- почему.
      
       -- <...> Он сказал, что понял, в чём заключается настоящее русское пьянство.
       -- И в чём же?
       -- Это когда просыпаешься утром, и всё вокруг серое. Небо серое, солнце серое, город серый, люди серые, мысли серые. И единственный выход -- снова выпить. Тогда легче. Тогда возвращаются краски.
      
       ... Война преступна всегда. Всегда, во все времена, в ней будет место не только героизму и самопожертвованию, но ещё и предательству, подлости, ударам в спину. Иначе просто нельзя воевать. Иначе -- ты заранее проиграл.
      
       Как было бы здорово, оставайся всё и всегда таким же простым и ясным, как в двенадцать или двадцать лет. Если бы в мире и впрямь было лишь два цвета: чёрный и белый...
      
       Каково это -- быть отверженным? Быть наказанным не за преступление, а за потенциальную возможность его совершить?
      
       ... Армию любят, лишь если идёт война.
      
       Как легко умирает истина, как живуча ложь.
      
       Вечная женская манера: задавать каждый вопрос в двух-трех вариациях.
      
       Я увидел старушку в окне. Тень смерти была уже где-то рядом с ней, наверное, она сама это чувствовала. И всё-таки старушка улыбалась. Сегодня к ней заходил внук. Скорее всего просто проверить, жива ли ещё бабка, не освободилась ли дорогая квартира в центре Москвы. Это она тоже понимала. И всё-таки была счастлива.
      
       Как хочется иметь руки чистыми, сердце горячим, а голову холодной. Но почему-то эти три фактора не уживаются вместе. Никогда. Волк, коза и капуста -- где безумный перевозчик, что запихнет их в одну лодку? И где тот волк, что, закусив козой, откажется попробовать лодочника?
      
       -- Ты ведь её любишь! Так не требуй и не жди ничего взамен. Это путь Света.
       -- Там, где начинается любовь, кончается свет и тьма.
      
       В некоторых книгах слишком много правды. В других -- слишком мало лжи. Людям это читать не стоит. Пусть живут с той историей, к которой привыкли.
      
       -- На недельку позже -- и пришлось бы учить тебя пользоваться прокладками.
       -- Как любой нормальный мужчина, смотрящий телевизор, я умею это делать в совершенстве. Прокладку нужно облить ядовито-синей жидкостью, а потом сильно сжать в кулаке.
      
       Наверное, это неизбежно. Того, кто любит тебя, обмануть очень просто. А того, кого любишь сам, -- почти невозможно. Каждая улыбка, каждая уверенная фраза выйдут наигранными и ненастоящими. Словно ты, говоря вполголоса одно, выкрикиваешь при этом другое. Когда любишь, даришь частичку себя. А себя не обманешь.
      
       В общем-то, сказать можно и нужно всё. Надо лишь правильно выбрать время, иначе правда станет хуже лжи.
      
       Есть твоя правда? Ты в ней уверен? Тогда в неё и верь. Верь и борись. Если духа хватит. Если сердце не ёкнет. Тёмная свобода, она ведь не тем плоха, что свобода от других. Тёмная свобода -- в первую очередь от себя свобода, от своей совести и души. Почувствуешь, что ничего в груди не болит, -- тогда кричи караул. Правда, поздно уже будет.
      
       Я ведь просто воюю за свою любовь. В первую очередь. А уж потом -- за вас, которым готовят новое неслыханное счастье.
       Только, может быть, и это тоже правда?
       И, сражаясь за свою любовь, каждый раз сражаешься за весь мир?
       За весь мир -- а не с целым миром.
      
       ... нам не дано выбрать абсолютную истину. Она всегда двулика. Всё, что у нас есть, -- право отказаться от той лжи, которая более неприятна.
      
       Один в поле воин, если знает, что он один.
      
       Что я делаю правильно?
       Этот вопрос -- он пострашнее, чем "что я делаю неправильно". Если ты ошибаешься -- достаточно резко сменить линию поведения. Вот если попал в цель, сам того не понимая, -- кричи караул. Тяжело быть плохим стрелком, случайно угодившим в яблочко, пытающимся вспомнить движение рук и прищур глаз, силу пальца, давящего спуск... и не признавая, что пулю направил в цель порыв безалаберного ветра.
      
       Самое страшное в войне -- понять врага. Понять -- значит простить.
      
       Жизнь приятна сама по себе, а не теми благами, до которых удастся дотянуться. В этом жизнь прямая противоположность деньгам, которые сами по себе -- ничто.
      
       Сказки врут не меньше, чем статистика! Но иногда в них можно найти капельку правды.
      
       У каждого своя судьба. У кого-то -- править чужие жизни или ломать империи. У кого-то -- просто жить.
      
       Очень уж доброе и хорошее лицо: усталость есть, а озлобленности нет. Рядом с такой девушкой чувствуешь себя не таким, каков ты на самом деле. Пытаешься быть лучше, а это тяготит. С такими предпочитают дружить, чуть-чуть флиртовать, делиться откровениями. В таких редко влюбляются, но зато все таких любят.
      
       И не думать, никогда не думать, что победить невозможно. Стоит так подумать -- и ты уже проиграл.
      
       -- Напиваться можно, [Антон], если очень нужно. Только напиваться нужно водкой. Коньяк, вино -- это все для сердца.
       -- А водка для чего?
       -- Для души. Если совсем уж сильно болит.
      
       Пусть я не знал, что делать, но уже знал, куда идти. И это немало.
      
       Благо общее и благо конкретное редко встречаются вместе.
      
       Мы все -- не совсем люди. Но мы хотя бы помним, что были людьми. И можем ещё радоваться и грустить, любить и ненавидеть.
      
       Я стёр снег с лица.
       Меня ждали.
       И это единственное, что мешает нам замёрзнуть.
      
       Безумное чаепитие. Куда там Кэрроллу! Самые безумные чаепития творятся не в кроличьей норе, за столом с безумным шляпником, ореховой соней и мартовским зайцем. Маленькая кухня маленькой квартиры, утренний чай, долитый кипяточком, малиновое варенье из трёхлитровой банки -- вот она, сцена, на которой непризнанные актеры играют настоящие безумные чаепития. Здесь, и только здесь, говорят слова, которые иначе не скажут никогда. Здесь жестом фокусника извлекают из темноты маленькие гнусные тайны, достают из буфета фамильные скелеты, находят в сахарнице пригоршню-другую цианистого калия. И никогда не найдется повода встать и уйти -- потому что тебе вовремя подольют чая, предложат варенья, и пододвинут поближе открытую сахарницу...
      
       Есть повод для гордости, мне не потребовалось и десятка лет, чтобы окончательно перестать быть человеком.
      
       Никто не заставит совершить подлость. В грязь нельзя столкнуть, в грязь ступают лишь сами. Какой бы ни была жизнь вокруг, оправданий нет и не предвидится.
      
       ... Мы их защищаем самозабвенно и неустанно. Вот только почему им не становится лучше? Люди сами делают работу Тьмы. Почему? Может быть, мы что-то утратили, Антон? Ту веру, с которой светлые маги посылали на смерть армии, но и сами шли в первых рядах? Умение не только защищать, но и радовать? Чего стоят крепкие стены, если это стены тюрьмы? Люди забыли о настоящей магии, люди не верят в Тьму, но ведь они не верят и в Свет!...
      
       Нельзя играть с Тьмой в поддавки. Нельзя идти на уступки. А ещё опаснее -- принимать её дары.
      
       Жизнь против смерти, любовь против ненависти... И сила против силы, потому что сила не имеет моральных категорий.
      
       В именах нет ничего кроме звука.
      
       Любовь -- счастье, но лишь когда веришь, что она будет вечной. И пусть это каждый раз оказывается ложью, но только вера дает любви силу и радость.
      
      
       "Дневной Дозор"
      
       Это не юбка короткая, это у меня ноги длинные.
      
       Заработать деньги можно и честно, но вот заработать МНОГО денег -- тут никогда не обходится без маленькой игры с собственной совестью.
      
       ... Куда полезнее, если спину тебе прикрывает надёжный и жизнерадостный, а не сильный и умудрённый опытом партнёр. Сильный и мудрый всегда может отвлечься на более важную задачу, чем охрана чьей-то спины.
      
       ... За чужие грехи время смут чаще карает тех, кто грехов не совершал. Или совершал, но совсем не те, за которые карают.
      
       Если один из двух выходов -- ловушка, значит, надо искать третий.
      
       Судьбы нет -- и к сожалению, и к счастью.
      
       Если возраст чему и учит, то умение не торопиться, если всё равно опоздал, среди этих наживных премудростей явно числится.
      
       - Я использовал то, что было под рукой. Инквизиция вправе удивляться, почему я забиваю гвозди микроскопом, да... Но никак не обвинять меня в этом!
      
       Никто не вправе заставлять идти против совести. Никто не вправе заставлять предавать любовь. Никто не вправе уговаривать изменить чести. Никто... Но мы делаем и это! По собственной инициативе. Когда на одной чаше весов наша любовь, совесть, честь, а на другой -- миллион влюблённых, совестливых, честных.
      
       ... Чего требует война? Она не тела жрёт в первую очередь, а души!
      
       Если любовь в тебе -- это сила. А если ты в любви -- это слабость.
      
       Тот, с кем хоть раз вступил в схватку, -- враг навсегда.
      
       А тебя я люблю, люблю, люблю! Ну пойми же ты и шагни ко мне, сволочь ты любимая, гадина ты моя милая, враг мой единственный, придурок ты мой ненаглядный!
      
       Ключам никогда не сообщают, какую дверь им предстоит открыть.
      
       ... Потому что любовь -- она над Тьмой и Светом.
       Потому что любовь -- это не секс, не одинаковая вера, не совместное ведение хозяйства и воспитание детей.
       Потому что любовь -- это тоже сила...
       И черта с два к ней имеют отношение Свет и ТЬма, Люди и Иные, мораль и закон, 10 заповедей и Великий Договор!
      
       Свет не отнять. То, что взято, возвращается сторицей. Ты отнимаешь Тьму -- и Тьма растет. Я беру Свет -- и он приходит вновь.
      
       -- Глупая мстительная дурочка, -- уже спокойнее сказал Завулон.
       Алиса покачала головой. Снова посмотрела на Игоря. Как-то очень насмешливо произнесла :
       -- При чем здесь месть... Любовь -- это тоже великая сила, Завулон.
      
       Любовь -- это тоже сила. Большая сила, и ею не стоит пренебрегать.
      
       Затмение -- это не страшно. Затмение -- это всего лишь, когда кто-то закрывает свет.
      
      
       "Сумеречный Дозор"
      
       -- Скажи, ты кто?
       -- Иной.
       -- Какой такой иной?
       -- Маг. Не волнуйся -- Светлый маг.
       -- Ты возмужал, Гарри Поттер...
      
       Дело в свободе. Как между пловцом, пусть самым талантливым, -- и самым ленивым дельфином.
      
       Почему бы человеку и не поговорить самому с собой на исходе трудового дня, стоя в полном одиночестве над плещущими волнами? Нет более понимающего собеседника, чем ты сам.
      
       Кто из нас в детстве не хотел стать водителем поливальной машины? В раннем детстве, когда ещё не мечтают о работе банкира или киллера...
      
       Даже если любишь свою работу -- последний день отпуска навевает тоску.
      
       Человека нельзя любить -- человек слаб. Иного нельзя любить: Иной либо враг, либо боевой товарищ.
      
       ... Настоящие профессионалы не обращают внимания на такие мелочи. Если Джеймс Бонд и заходит в туалет, то только для того, чтобы подслушать чужой разговор или ухлопать затаившегося в смывном бачке злодея.
      
       Даже самые обычные люди умеют влиять на реальность, они лишь не способны управлять своей Силой. Каждому человеку это знакомо -- подходящие очень вовремя или упрямо не появляющиеся автобусы; звучащие по радио песни, что попадают в унисон к твоим мыслям; телефонные звонки людей, о которых думаешь... Есть, кстати, простейший способ понять, что ты близок к возможностям Иного. Если несколько дней подряд при случайном взгляде на электронные часы обнаруживаешь цифры 11:11, 22:22 или 00:00 -- значит твоя связь с Сумраком обострилась. В такие дни не следует пренебрегать предчувствиями и догадками...
      
       ... Частичная правда -- это тоже ложь.
      
       Всем нужен смысл жизни. Высший смысл... Даже если этот смысл -- ложный.
      
       ... У коммунизма в России было три пути. Первый -- развиться в прекрасное, чудесное общество. Но это противно природе человека. Второй -- выродиться и сгинуть. Так и случилось. Третий -- превратиться в социал-демократию скандинавского типа и подмять под себя большую часть Европы и Северную Африку...
      
       Опыт -- огромная сила. Пострашнее магической.
      
       Голливуд -- это великий усыпитель человеческой бдительности! Давай -- за погибель Голливуда, лишающего нас здорового страха перед неведомым!
       Пояснение к цитате:
       Тост
      
       -- Писатель тоже имеет право на хандру, -- сказал я.
       -- Если пишет детские книги -- то не имеет! -- сурово ответила Светлана. -- Детские книги должны быть добрыми. А иначе -- это как тракторист, который криво вспашет поле и скажет: "Да у меня хандра, мне было интереснее ездить кругами". Или врач, который пропишет больному слабительного со снотворным и объяснит: "Настроение плохое, решил развлечься".
      
       Не человека надо лечить, а всю Землю.
      
       Я покачал головой. Мы -- Иные. Но даже если не станет нас -- люди все равно разделятся на людей и Иных. Чем бы эти Иные не отличались.
       Люди не могут без Иных. Помести на необитаемый остров двоих -- будет тебе человек и Иной. А отличие в том, что Иной всегда тяготится своей инаковости. Людям проще. Они не комплексуют. Они знают, что они люди -- и такими должны быть. И все обязаны быть такими. Все и всегда.
      
       Я больше не верю ни в Свет, ни в Тьму. Свет -- это просто поток фотонов. Тьма -- это просто отсутствие света.
      
       Небо не для нас. Нам не дано летать. И всё что мы можем -- это постараться не падать.
      
       Если в моей квартире нет унитаза, значит, так и должно быть.
      
       Вариантов всегда больше одного.
      
       Свобода -- оправдание подлецов и дураков. Говоря "свобода", такие думают не о чужой свободе, а о собственном рабстве.
      
       Почему в людях к старости непременно просыпается страсть ковыряться в земле? Привыкнуть, что ли, пробуют?
      
      
       "Последний Дозор"
      
       Они все одинаковы -- (...) люди, (...) жаждущие славы, денег, крови, обнаружившие, что самый короткий путь -- это всегда путь тёмный.
       Им всегда кто-то мешает и всегда кто-то в чём-то виновен.
      
       ... Короткие дороги тем и отличаются от длинных, что на них взимают плату за проезд. И на тёмных дорогах очень любят объявлять цену в конце пути.
       Пояснение к цитате:
       Разумеется, смысл не буквальный, а переносный. Иносказание.
      
       - Мне надо встретиться с Рустамом.
       Афанди вздохнул и хитро посмотрел на меня.
       - А надо ли Рустаму встречаться с тобой?
       Как же мне надоела эта восточная витиеватость! Неужели они и между собой, в быту, общаются именно так? "Жена, разогрела ли ты мне чурек?" - "О, мой муж, неужели горячие ласки не заменят тебе чурека?"
      
       В каждом городе есть улицы, которые построены под несчастливой звездой. Они совсем не обязательно расположены на окраине. Иногда рядом с угрюмыми фабричными корпусами, иногда вдоль железных дорог или автомагистралей, порой у какого-нибудь парка или уцелевшего по недоразумению городских властей оврага. Там неохотно селятся, но и уезжают оттуда редко - будто скованные какой-то затянувшейся дремотой. И жизнь там идет по каким-то совсем другим законам и совсем в другом темпе...
      
       ... В каждом возрасте и каждом времени есть свои преимущества...
      
       У меня не всегда получается любить людей.
      
       В мире очень много плохого. Но обычно попытка победить зло рождает ещё большее зло. Я советую делать добро, только так можно добиться победы.
      
       Ему было приятно знать, что он может изменить весь мир... но он не собирался этого делать.
      
       Какая разница, для чего, -- каждый найдёт, как употребить обретённое могущество.
      
       Я всё рассказал, мудрому -- достаточно, а глупому, хоть сто раз перескажи -- ничего не поймёт.
      
       Это очень правильно -- приезжать в чужой город под утро. На поезде, самолёте -- всё равно. День начинается будто с чистого листа...
      
       Говорят, некоторые сны -- это другие реальности, прорывающиеся в наше сознание. Может быть, где-то когда-то так и было.
      
       Я выхожу на сцену и жонглирую разноцветными рыбками, представляете? А потом они взлетают к самому куполу -- и исчезают. Вот только, как это сделать, я ещё не придумал..
      
       Туристы - это самая ужасная порода людей. Иногда возникает смутное подозрение, что любой народ за пределы страны старается отправить самых неприятных своих представителей - самых шумных, самых невоспитанных, самых бестолковых. Но, наверное, все проще. Наверное, в голове у каждого человека срабатывает секретный переключатель "работа-отдых" и отключает процентов восемьдесят мозгов.
      
       Чем старше мы становимся, тем больше мелких дурных привычек приобретаем.
      
       Пока не станешь мудрее -- не станешь сильнее.
      
       -- Что? -- воскликнул Алишер. -- "Кола"? Буду! И батончики буду! Боже, благослови Америку!
       -- Не слишком ли много за изобретение очень сладкого лимонада и очень калорийных шоколадок?
       Вместо ответа Алишер ткнул пальцем в кнопку проигрывателя. Через секунду из динамиков донеслись ритмичные аккорды.
       -- Тогда ещё за рок-н-ролл, -- невозмутимо ответил он.
      
       В груди было так холодно, что больше уже не болело.
      
       А я пытаюсь понять Понять и простить, или хотя бы понять, или хотя бы простить. Последнее -- труднее всего. Иногда простить -- вообще труднее всего на свете.
      
       Мим, ощупывающий несуществующие стены, -- это грустный человек в невидимом лабиринте.
      
       -- Хорошая вещь -- старая дружба, -- кивнул Афанди. -- Очень хорошая! Когда она есть... На дне бутылки хорошего старого вина может выпасть горький осадок, и чем старше вино, тем сильнее осадок горчит. Так и старая дружба может породить очень, очень большую обиду!
      
       Слабому лучше выглядеть дурачком. Только сильный может позволить себе быть умным.
      
       -- Если бы не моя мудрость, давно бы уже силы Тьмы, да засохнут они в корчах и сгорят они в аду, выпили их маленькие сладкие мозги и сжевали большие жилистые печенки!
       -- Почему печенки жилистые, я понял, -- разливая коньяк произнес Нодир. -- А почему мозги сладкие?
       -- Да потому, что мудрость горька, а глупость и невединие -- сладки!
      
       -- Нельзя закусывать коньяк виноградом!
       -- Почему?
       -- Это то же самое, что варить козленка в молоке его матери!
      
       Человек свободен, пока он верит в свою свободу.
      
       Не видел труп -- не спеши хоронить.
      
      
       "Новый дозор"
      
       -- Еще раз убеждаюсь, что ведьмы смотрят на мир под своеобразным углом, -- сказал я.
       -- Не ведьмы, а женщины, не на мир, а на мужчин.
      
       ... Мы все, даже в отношениях с друзьями, что-то недоговариваем, а что-то скрываем. Не обязательно из дурных побуждений. Иногда проще и быстрее недоговорить, чем объяснять и убеждать.
      
       -- Выбирая меньшее зло, ты никогда не должен забывать, что всё-таки выбрал зло, -- серьёзно сказала Арина.
       -- Но не выбирая ничего, мы выбираем сразу и большее, и меньшее зло, -- ответил я.
      
       Когда вожди предают свой народ, а народ не свергает их -- не стоит винить одних лишь вождей.
      
       Высокие чувства, благородные порывы, бесшабашная смелость, отчаянная жертвенность -- это всё прекрасно. Но должна быть причина. Настоящая. Иначе все твои светлые устремления -- не больше чем глупость.
      
       Всегда найдется упрямец, который не поверит, что "так сделать нельзя", и придумает, как это сделать можно.
      
       Прорицатель говорит о том, что может случиться, -- и будущее можно изменить. Пророк вещает истину. То, что неизбежно. Зачем знать неизбежное, Антон? Если неизбежное плохо, то не стоит расстраиваться раньше времени. А если хорошо -- пусть лучше будет приятная неожиданность. Многие знания -- многие печали.
      
       Те люди, что отказываются от инициации и остаются людьми, поступают, наверное, мудро. Глупо, но мудро...
      
       -- ... Третий шаг -- выходишь из купели и обегаешь вокруг церкви трижды, строго противосолонь...
       -- Голым? -- ужаснулся Лас. -- Без штанов?
       -- Конечно. Аки Адам ветхозаветный, безгрешный до вкушения плодов с древа познания!
       Фраза родилась спонтанно, но звучала очень убедительно.
      
       Патриотизм и консерватизм, как правило, неразделимы.
      
       Если разделить всю существующую магию на две части, то проще всего делить её на боевую и бытовую. Вопреки расхожим мнениям начинающих, бытовой получится в два, а то и в три раза больше.
      
       Впрочем, такой файербол, как летящий сейчас в нас, был достоин всяческого уважения. Это был файербол премиум-класса, выражаясь языком менеджеров торговых компаний. Это был царь-файербол, говоря поэтически. Это был альфа-файербол, как сказал бы биолог. Это был файербол диаметром около трёх метров, мог бы заметить очень хладнокровный математик.
      
       Мне вдруг стало совершенно ясно, что спорю я зря. Валентин хочет творить добро. Активно, деятельно, с песнями и плясками. А я ему тут что-то бормочу о человеческой природе, о том, что невозможно взмахнуть волшебной палочкой и принести всем счастье.
      
       -- В Европе принято думать, что всегда и везде есть как минимум 2 пути, причем один из них -- хороший. Мы в Азии знаем, что путей может не быть вообще, а может быть бесчисленное множество. Но это не значит, что хотя бы один путь окажется хорошим.
       -- Я в России живу. Это и не Европа, и не Азия. Путей у нас вообще нет, только направления, но это нас никогда не смущало.
      
       Все-таки есть что-то в шарлатанских теориях о влиянии имени на характер человека. Всякие Андреи-Александры-Сергеи или Лены-Маши-Наташи могут быть кем угодно. А чуть-чуть в сторону от вечно популярных имен - и они начинают влиять.
       Вот с именем Клава хорошо быть поварихой. Не обязательно толстой, но крепкой. И звать тебя будут лет с двадцати пяти "тетя Клава". Потому что "тетя" и "Клава" неразделимы.
      
       Ты же большой мальчик, должен понимать, что четко работающий транспорт, порядок и безопасность на улицах, вежливые люди и хорошая медицина - это все достижения диктатуры.
      
       Ненавижу женские истерики! Это совершенно нечестный прием в отношениях между мужчинами и женщинами!
      
       Пить пиво на детской площадке - это старинная советская традиция. А куда еще могла податься молодежь, желающая выпить... ну, допустим, пива? На рестораны денег нет, пабов и баров в СССР не существовало, в крошечных квартирках - мама, папа, бабушка, брат с сестрой и родственник из деревни, приехавший в город за колбасой... не разгуляешься. Вот и сидели на детских скамеечках и карусельках великовозрастные дети, еще недавно ковырявшиеся в песочницах, а теперь распивающие пиво в родных дворах...
      
       Прошлое не важно. Настоящее несущественно. Будущее не определено.
      
       - Ну конечно, вы же из Моско... России! - обрадованно сказал он. - Вас не должно смутить пить с утра!
      
       Что ж, если ты прожил на свете триста с лишним лет и не накопил достаточно денег, чтобы поселиться где угодно, - то ты полный идиот.
      
       Зелёных чаев она не признавала, ещё более презирала травяные настои, по недоразумению называемые чаями. Чай в её представлении должен был быть чёрным, как дёготь, и крепким, как совесть грешника.
       Ну или наоборот. Чёрным, как совесть, и крепким, как дёготь.
      
       Если неизбежное плохо, то не стоит расстраиваться раньше времени. А если хорошо - пусть лучше будет приятная неожиданность.
      
       Недобрая соседка, обзывающая мальчишку тефтелем, была во многом права. Мальчишка был рыхлый, круглолицый, будто Пончик из книжки про Незнайку, кожа на лице была бугристая, как обычно бывает у немолодых людей и крайне редко у детей. Про таких детей родители говорят слегка извиняющимся тоном: "Знаете, он очень умненький и добрый..."
      
       Возможность пошутить легко заменяет невозможность соврать.
      
       В минуту настоящего ужаса только русский язык мог передать все его чувства. Я горжусь великой русской культурой!
      
       Если вокруг творятся странные вещи, то любое совпадение следует рассматривать особо тщательно.
      
       Я полез в карман, достал пачку сигарет. Заглянул внутрь. Две штуки. Перед лицом вечности экономить смысла не было.
      
       -- Версия принимается. Она нелепа. Она мне не нравится... потому что я боюсь чего-то подобного. Но как версия -- принято. Еще?
      
       Управление -- это очень удобное слово. Почему-то никто никогда не уточняет, из какого именно управления. Вот и женщина тоже не стала переспрашивать.
      
       -- Ошибки надо исправлять, -- сказал я. -- Хотя бы те, которые можно исправить.
      
       Не люблю квартиры, в которых нет отпечатка хозяина.
      
       Если дети -- цветы жизни, то этот ребенок был цветущим кактусом.
      
       В конце концов, служба есть служба. Она и опасна, и трудна. И на первый взгляд как будто не видна. Должна быть материально поощрена.
      
       Мир и без того несовершенен, он полон конфликтов, его раздирают мелкие войны и глобальные кризисы. Да пусть даже на всей Земле установится мир и благополучие, человек -- это такая скотина, которая всегда найдет повод страдать!
      
       -- Лучше уж "не трогай, пока работает", -- поправил я. -- Валентин, вся беда в том, что власть -- отражение общества. Кривое, гротескное, но отражение. И пока большинство граждан в стране, доведись им попасть во власть, будут воровать и считать себя лучше других -- никакая реморализация верхушки ничего не изменит. Политики, которые обретут совесть, уйдут. А на их место придут новые -- без совести. Должны измениться люди, общество...
      
       Ты понимаешь, как все это устроено? Я -- нет! А есть старый программистский закон: "Работает -- не трогай!"
      
       У каждого врача должно быть своё кладбище.
      
       Вот зато чего мы, русские, никогда не упустим -- так это из-за любой ерунды вроде дешевого телевизора или душевой лейки предаться размышлениям о судьбах Отчизны и мироздания. Это у нас всегда хорошо получается.
      
       -- Законы природы не разумны, -- ответил я. -- Сила притяжения не разумна. Электричество не разумно. Дикарь, глядя в телевизор, может допустить, что это мудрое существо, но мы то...
       -- Мудрое существо? Глядя в современный телевизор, можно допустить только, что это истеричный крикливый маньяк с прогрессирующей дебильностью, -- насмешливо сказала Анна Тихоновна.
      
       -- Девяносто четыре процента! -- радостно сообщил он мне.
       Я вопросительно поднял бровь -- ну, во всяком случае, попытался изобразить именно это.
       -- Меня давно занимал вопрос, сколько людей ковыряют пальцем в носу, когда уверены, что их никто не видит. Так вот, я опросил ровно сто человек -- из них девяносто четыре сознались!
      
       -- Восстань, и виждь, и внемли... Ох, не люблю я пророков и предсказателей! Как ляпнут что-нибудь в твой адрес -- и ходишь потом как дурак, размышляешь, что же имелось в виду. Порой таких страхов себе напридумываешь, а на деле полная ерунда тьфу, внимания не стоит!
      
      

    Софья Ролдугина.

       "Ключ от всех дверей"
      
       Все мы просто живем, ожидая чуда и счастья, а придет ли оно -- дело десятое.
      
       Весьма раздражительная, инфантильная, беспомощная особа, с деспотичным характером, вздорная, неразумная и капризная. Да еще и бессмертная к тому же -- вот незадача!
      
       Сначала перестала видеть сказку за театральным представлением, разглядев убогие декорации и подтекший грим актеров. Потом разучилась слушать чужие сердца, погрузившись в свое безумие. Стала почти равнодушной...
      
       Музыка... оставляет огромнейший простор для воображения. Наслаждаясь переливами нот, человек способен выйти за грань реального мира и узреть незримое!
      
       Конец жизни, конец пути... И в тот момент, когда я осознала это, мне стало так страшно, как никогда до тех пор.
       Скоро наступит осень -- но не для меня. Созреют в приютском саду мелкие, но сладкие груши -- но я их не попробую. Не пробегусь по улицам, не залезу на старое дерево, не поколочу вредного мальчишку, который оттаскал меня на днях за волосы, не признаюсь другому, столь же вредному, но такому родному, что люблю его... Миллион несказанных слов, тысяча пропущенных рассветов, сотня невстреченных друзей, десяток непрощеных врагов...
       Одна непрожитая жизнь. Разве этого мало?
      
       -- Нет вечной любви.
       -- Лишь потому, что люди не вечны.
      
       -- Поэтому я безмерно благодарен госпоже Лале -- если бы не ее доброе сердце...
       -- ... моя неодолимая скука во дворце, Мило, не обольщайся...
       -- Не столь важно, госпожа моя.
      
       Если можешь избежать лжи -- говори правду, -- считают на побережье, -- ибо из маленького каждодневного лукавства складывается потом большая беда.
      
       Отбрось прошлое -- иначе твое будущее погибнет.
      
       Шут не имеет права на ошибку. А Её Величество -- на личную жизнь.
      
       -- Ты еще так молод!
       -- Мне тридцать четыре года, -- сверкнул глазами ученик. -- Пора бы вам уже перестать считать меня ребенком. Я не был им даже в шестнадцать лет, когда мы впервые встретились. Улицы быстро старят.
       Я не смогла не улыбнуться. Право, какой наивный мальчик!
       -- Мне не хотелось обижать тебя, лорд Авантюрин, -- слова прозвучали немного иронично. -- Но мой возраст исчисляется столетиями. Ты для меня всегда останешься ребенком, сколько бы ты не прожил.
       -- А себя вы, значит, считаете взрослой особой? -- моментально нахохлился Мило. -- И эта взрослая особа сидит второй день в шкафу, потому что огорчена смертью котенка?
      
       Страх одиночества - не из тех болезней, что лекарь может исцелить прижиганием. Такие раны, будучи растревоженными, ноют еще сильнее... Лучше позволить им заживать самостоятельно.
      
       Любить лишь раз -- но всей душой,
       Быть до последней капли крови -- верным,
       Подняться к солнцу -- следом за мечтой,
       И там парить -- не думая о тверди...
      
       Даже ежели тебе чего-то не хватает до скрежета зубовного и душа к чему-то замечательному тянется -- и то не всегда оно на пользу будет. Иной раз сбудется мечта, а глянь -- и стоишь с макушки до пят в той мечте изгвазданная, и хорошо еще, если она сладка на вкус покажется... Потянешься, как дитё за вареньем на самый верх кладовки -- так не жалуйся потом, что по затылку звездануло.
      
       -- Мир слишком жесток. Он наполнен злом и страданиями, не удивительно, что порою мне хочется отдохнуть от него.
       -- В одиночестве? -- едко уточнил Мило.
       -- В одиночестве, дорогой. У этого слова множество граней, и не все из них ранят.
      
       Я не люблю пышных слов. Они лживы и прячут суть чувства за бессмысленными потоками изящных конструкций.
      
       Кто не рискует -- и не живет по-настоящему.
      
       Запомните, милая леди, не всегда перемены равносильны потерям.
      
       Люди завистливы. Это душевное качество неистребимо и необозримо. Сравнивать себя с прочими, впадая в тоску или, напротив, радуясь -- такая же потребность, как сон или еда. Зависть может быть светлой и темной, созидающей или разрушающей -- смотря что за человек, но каждый хотя бы раз в жизни испытывал это острое, болезненное чувство.
      
       Рыжая кошка с хитрым взглядом, что живет в каждой женщине, требовала запустить коготки поглубже в сердце мальчишке -- как любим мы мучить других, когда сами страдаем от боли!
      
       Ох-хо-хо, одно дело - самой людей развлекать, другое - быть поводом для развлечения. Это даже шуту неприятно.
      
       Никакой ключ не может даровать свободу -- уж мне ли не знать.
       Она или течет в крови -- или манит обещанием в небесах. Иного не дано.
       Мы сами творцы своей свободы.
      
       Смерть не бывает нелепой. Страшной, отвратительной -- да. Но смешных масок она не носит.
      
       Запомни, главное в деле шута -- вовремя уйти... Пока смысл шутки не дошел до тех, кого высмеиваешь.
      
       Одиночество не может длиться слишком долго. Год, два, а потом ты либо привыкаешь, либо тихо сходишь с ума. Это аксиома. Я так и не привыкла.
      
       Сторонись костей и карт,
       Ведь почти наверняка
       Даже умника азарт
       Обращает в дурака!
      
       Еще один обман, еще одна личина... А знал бы ты, Мило, как интересно срывать с людей маски, слой за слоем!
      
       Любое удовольствие бесценно.
      
       Кровь хороша, только если это театральная краска...
      
      
       "Белая тетрадь"
      
       Друзья -- это те, кому ты прощаешь всё. Потому что друг не совершит того, что ты не сможешь простить.
      
       Сначала вы забываете понятия, потом сами слова... Все заменяется суррогатом, имитацией, упрощенной версией. Побратим, наставник... Что следующее? Друг? -- он усмехнулся. -- Хотя уже теперь друзьями называют соучастников по пьянкам-гулянкам, тех, кто скрашивает одиночество. Или "друзья" в социальных сетях в Интернете -- не первый ли это шаг к обесцениванию слова?
      
       Ненастоящей любви не бывает... Как не бывает и простой влюблённости в семнадцать лет. Любовь бывает одна и на всю жизнь, а всё, что после этого -- лишь поиски утраченного.
      
       Я клянусь
       Ненаписанными стихами,
       Что вернусь
       И останусь навек с тобой,
       Что проснусь
       Под бездонными небесами,
       Сброшу груз
       Вниз, в гремучий морской прибой.
       Этот мир
       Слаще самой кровавой сказки,
       Сердцу мил,
       Да вот милость слепит глаза.
       Сто светил
       Догорят, остановят пляски.
       Я вернусь.
       Ведь иначе никак нельзя.
      
       Друзья - это те, кому ты прощаешь все. Потому что друг не совершит того, что ты не сможешь простить
      
       Думаю, все возможные драки окажутся на моих плечах. И хорошо, если бы в бою на них не будет висеть ничего лишнего. Ни рюкзаки, ни сумки, ни малолетние равейны.
      
       Бегаю я плохо, дерусь ещё хуже, маньяков боюсь панически. Им, знаете ли, всё равно, равейна ты или нет.
      
       Ненастоящей любви не бывает, - тихо возразила Лиссэ. - Как не бывает и простой влюбленности в семнадцать лет. Любовь бывает одна и на всю жизнь, а все, что после этого - лишь поиски утраченного.
      
       Когда сильно боишься, делаешь слишком много ошибок.
      
       Сначала вы забываете понятия, потом сами слова... Все заменяется суррогатом, имитацией, упрощенной версией. Побратим, наставник... Что следующее? Друг? - он усмехнулся. - Хотя уже теперь друзьями называют соучастников по пьянкам-гулянкам, тех, кто скрашивает одиночество. Или "друзья" в социальных сетях в Интернете - не первый ли это шаг к обесцениванию слова?
      
       Если бы нам было присуще чувство безрассудной жалости ко всем подряд, то раса вымерла бы за несколько столетий. А маленькие причуды отдельных представителей на определенном этапе жизни значения не имеют.
      
       Все самое важное, самое главное, что есть в жизни, обесценилось. Превратилось в набор понятий, дурацких ритуалов, слов, в которые никто не верит! Жена, муж, брат, отец - теперь это обозначение не духовной, а физической связи, или - да простят меня боги! - запись актов гражданского состояния!
      
       - Просто...я когда-нибудь попрошу тебя о чем-то.... о чем-то очень важном для меня... Так вот, скажи мне тогда "нет", ладно?
      
       Его путь ведет в пропасть. Ее путь ведет к звездам. А что, если эти пути пересекутся?.. Пройти по спутанном клубку дорог, стать сильнее, найти себя в отражении чужих глаз... В пропасть? К звездам? Мы сами делаем выбор.
      
       Некоторые поступки роняют на самое дно.
      
      
       "Зажечь звезду"
      
       Знаешь, тебя в музей нужно отдать. Под стекло. "Дура романтичная, особо верная".
      
       Взрослея, мы лучше видим свои ошибки, и потому часто нам кажется, что их становится всё больше и больше.
      
       Всё равно в девяти случаях из десяти подстелить соломку на месте предполагаемого падения не получается. Вот яму вырыть и камней на дно накидать - это да, запросто.
      
       Разумные твари бывают двух видов: люди и звери, а внешность не всегда правдива.
      
       С детства любому известно, Как умирает звезда: Становится скучно и пресно Ей в небе ночном - и тогда Срывается росчерком света Она - что за блажь! - с высоты, Чтоб магией тайной, запретной Чужие исполнить мечты. Кому-то подарит надежду, Кому-то - богатство и власть, Исполнит желания, прежде Чем камнем никчемным упасть. Растратит свой свет без остатка, Погаснет... эх, что горевать - Упавшей звездой быть несладко. ...Но если песчинку поднять, То можно вложить в нее силу, Заботу, любовь, доброту, И, в небо ночное подкинув - Зажечь молодую звезду.
      
       Есть друзья и враги, есть любимые и соперники... А есть просто чужие.
      
       ... больше всего на свете я боялась именно этого. Что не смогу защитить. Умирать, в общем-то, не страшно. Ты ведь даже не почувствуешь, не поймешь, что тебя больше нет... А вот жить после чужой смерти... страшно...
      
       Ты слышал, лисёнок, как говорят: всегда виноват слабый? Не верь. Виноват сильный. Потому что только сильный сумеет защитить, предусмотреть, предвидеть...
      
       Каждый из нас приходит к другому странником, чужаком. А уйдёт или останется - личный выбор каждого.
      
      
       "Тонкий мир"
      
       Нет предела только глупости, а терпение - ресурс ограниченный
      
       Больше всего на свете я ненавижу неловкие моменты. Именно поэтому меня насильно не затащишь на заокеанскую комедию, где герой постоянно поскальзывается на ровном месте, принимает своего начальника за простого посетителя или наряжается для маскировки в женскую одежду, чтобы, разумеется, быть застуканным в таком бесподобном виде невестой.
      
       Все жизни одинаково ценны... точнее, бесценны.
      
       Время бежит незаметно.
       Ребенком ты не различаешь смены сезонов. Зима, весна, лето, осень, опять зима... Мир кажется разноцветной каруселью, но в детстве ее вращение ничуть не утомляет - возможно, потому, что неведомый хозяин аттракциона еще не включил мотор на полную катушку.
       После поступления в школу время резко ускоряется. Сначала - недели, от выходных до выходных. Потом - четверти, от каникул до каникул. К выпускному классу начинаешь считать семестры, все больше торопя ход событий.
       Незримая рука переводит рычаг на максимум. Вуаля! После выпускного класса деление на спидометре резко увеличивается до отметки "год". И чем дальше - тем быстрее.
      
       Надо жить сегодняшним днем, а не размазывать прошлое тонким-тонким слоем по собственному сердцу.
      
       Я люблю ноябрь. Хорошее время на грани между разноцветной осенью и монохромной зимой. Казалось бы, все кругом серое, коричневое и белое, но приглядись - и увидишь, что по тусклыми покровами скрывается яркое, теплое сердце. Как кленовый лист в замерзшей луже. Это время, когда где-то глубоко внутри зреет предчувствие чего-то чудесного - нового года, нового начала...
       Ноябрь - значит новая надежда.
      
       Безупречная память - величайшее зло
      
       Полное доверие и безграничная любовь одной стороны не подразумевает, что и другая сторона испытывает то же самое.
      
      
       "Жертвы обстоятельств"
      
       Люди - весьма лицемерные существа. Они считают, что думать и чувствовать можно все, что угодно. Любую грязь. Главное - прикрыть черноту красивой маской.
      
      
       "Все кошки возвращаются домой"
      
       Все кошки возвращаются однажды,
       Когда им вдруг наскучит воевать.
       Вот и твоя, испачкав лапы в саже,
       Прочертит путь с порога на кровать,
       Растянется на чистых одеялах,
       Как будто уходила на денёк,
       Как будто бы её не волновало -
       Вдруг ожиданья срок уже истёк?
       Все кошки дальновидно молчаливы -
       Не говорят о странствиях своих,
       Мурчат себе и жмурятся лениво,
       Как в старой глупой сказке на двоих.
       Вот и твоя, конечно, не расскажет,
       На чьих коленях грелась в холода,
       И кто теперь зовет свою пропажу...
       Ведь для нее всё это ерунда -
       Все кошки от рождения свободны,
       Не могут вечно жить у чьих-то ног.
       Пускай твои порывы благородны -
       На кошку не накинешь поводок...
       Но после долгих, долгих лет нервозных
       Ты, от тоски ослепший и седой,
       Вдруг вспомнишь - рано или поздно
       Все кошки возвращаются домой.
      
       В груди засело тревожное ощущение, не дающее насладиться минутами покоя... Как утром, когда просыпаешься незадолго до звонка будильника хочешь и не можешь уснуть.
      
       - Иногда судьба предоставляет всего лишь иллюзию выбора - множество неприемлемых вариантов и один просто плохой. Улыбнись, Нэй. Черная полоса не может длиться вечно.
       - Ага, - пробормотала я. - Еще как может. Если ты идешь не поперек полосок, а вдоль.
      
       между прочим, "модно" - объяснение гораздо менее дурацкое, чем "а сделаю-ка я назло".
       - Сомневаюсь. Модно - это "сделаю, как у всех". Не сильно отличается от "назло".
      
       Война заставляет чувства созревать быстрее и позволяет любви собирать урожай там, где раньше были бесплодные поля
      
       Еще несколько лет назад мне казалось, что судьба любит преподносить приятные сюрпризы, этакие непрошенные дары - просто за то, что мы, такие замечательные, живем на этом свете. Например, идешь по улице летом, в самую жару, не хватает тебе на мороженое денег - глядь, а под решетку закатился пятак. Или, например, опаздываешь на электричку - и прибытие поезда задерживается. Как будто судьба - добрый мальчик-волшебник, который едва-едва научился колдовать, и потому спешит осчастливить каждого встречного.
       Видимо, взрослеют не только люди.
       По крайней мере, "волшебник" совершенно точно вступил сейчас в переходный возраст и обзавелся угрюмым, мстительным характером.
      
       Жизнь - штука непредсказуемая. И главное, чтобы она просто продолжалась. А как - мы уж решим в процессе.
      
      

    Стефани Майер.

       "Гостья"
      
       У нас есть только сейчас...
      
       ... страх в человеческом сердце порождает ненависть, а ненависть -- насилие.
      
       Как вообще кто-то выживает в этом мире, в этих телах, чья память не желает оставаться в прошлом?
      
       Люди, грубые и разнузданные, так часто убивали друг друга, что убийство стало частью их жизни. За тысячелетия они изобрели разнообразные истязания: даже сухие официальные выкладки приводили меня в ужас. Войны бушевали почти на каждом континенте - узаконенное убийство, убийство по приказу, порочное и весьма эффективное. Представители мирных наций отворачивались, чтобы не видеть, как их сородичи умирают от голода на их пороге. Богатые ресурсы планеты распределялись неравномерно. И что самое мерзкое, их отпрыски - новое поколение, на которое мой вид чуть ли не молится, надежда на будущее - слишком часто становились жертвами жутких преступлений. И виноваты в этом не незнакомцы, воспитатели и опекуны. Страшными ошибками и алчностью люди подвергли опасности весь земной шар...
      
       У кого хватит мужества лицом к лицу столкнуться с печально известной ожесточённостью этого вида, человеческим врагом, который убивает так легко, так бездумно?
      
       Восемь полных жизней, восемь планет, и ни на одной я не встретила того, за кем пошла бы куда угодно. Я так и не встретила любимого. Почему сейчас? Почему ты?
       Пояснение к цитате:
       "В самый последний миг я нашла любовь, и теперь приходилось от нее отказаться -- разве это честно?"
      
       Как жаль, что он не дождался ответа: я бы попыталась объяснить, и, возможно, он бы даже понял. В конце концов, разве есть что-то важнее любви? Для Души любовь -- смысл существования. Именно любовь всегда была и будет моим ответом.
      
       На кону стояла информация, которую я обязалась хранить, каким бы невыносимым пыткам меня не подвергли. Но такой пытки я не ожидала: угрызения совести, смущение, замешательство, любовь к моей человеческой семье. Как больно!..
      
       Есть дела поважнее моего сердца -- и всё-таки оно разрывалось от боли.
      
       Они были чудовищами, но иногда даже чудовищ можно оправдать.
      
       Мучительно было смотреть ему в глаза и видеть там приговор.
      
       Многое изменилось, только вот через себя я перешагнуть не могу. У тебя свои принципы, у меня -- свои.
      
       Как будто между нами, словно цветок меж страниц толстой книги, зажато плоское солнце, которое сжигает бумагу.
      
       Когда знаешь, что кто-то страдает под твоей крышей -- это как болячка, которая свербит, а почесать нельзя.
      
       Люди часто используют для обозначения печали метафору "разбитое сердце". Я всегда считала это гиперболой, общепринятым описанием того, что не имеет физиологической подоплеки, вроде "зеленой тоски", а потому не ожидала внезапной боли в груди. Я рассчитывала на тошноту, на ком в горле, может быть, даже на слезы. Но откуда взялась эта боль, резкая, свербящая, раздирающая грудную клетку? Как же так?
      
       Когда тело мелани касалось Джареда, это было как лесной пожар -- огонь, который несся по пустыне, пожирая все на своем пути. с Иеном все было иначе, совсем по другому, потому что мелани не любила его как я. не лесной пожар, а движение расплавленной магмы глубоко под земной корой -- не обжигающее, но неумолимо меняющее облик Земли
      
       Понимает ли он, что со мной творится, когда его тёплая ладонь накрывает мою? Бьётся ли его сердце так же часто, как моё?
      
       Он сжимает мне руку: кажется, сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Наслаждение, почти неотличимое от боли.
      
       -- Если бы мне пришлось выбирать между прошлой жизнью и тобой, я бы выбрал тебя. Не пожалел бы пять миллиардов жизней.
      
       Иногда самый надежный способ спрятать вещь -- оставить её на виду.
      
       Почему я так отчаянно нуждалась в этой любви? Теперь, когда я её всё-таки обрела, стало ясно одно: несмотря на все опасности и боль, она того стоила.
      
       -- У людей самый короткий срок жизни. У вас так мало времени.
       -- А ты не думаешь, что нужно по полной использовать это время? Жить, пока живется.
      
       Мне все равно, какой у тебя голос, мне дороги твои слова. Не имеет значения, как ты выглядишь в этом теле. Твои поступки говорят сами за себя. Ты прекрасна.
      
       Не важно, какое у тебя лицо, важно, что оно выражает.
      
       This love was tricky; it had no hard-and-fast rules--it might be given for free, as with Jamie, or earned through time and hard work, as with Ian, or completely and heartbreakingly unattainable, as with Jared.
       Человеческая любовь, коварная, не признавала правил: иногда ее дарили просто так -- как это произошло с Джейми; иногда на то, чтобы ее заслужить, требовалось время и тяжелый труд -- например, с Йеном; а иногда ее было не добиться никакими стараниями, и такая безнадежная любовь разбивала сердце -- с Джаредом.
      
       -- Ну ничего себе, да он всех насквозь видит. Он гений. А мы то думали что он из ума выжил.
       -- Одно другому не мешает.
      
       В любой истории главное -- любовь.
      
       За многие тысячелетия люди так и не разобрались в том, что такое "любовь". Что в ней от тела, а что -- от разума? Что по воле случая, а что предначертано судьбой? Почему идеальные браки рушатся, а неподходящие пары живут в любви и согласии? Они не знали ответов, и я не знаю. Любовь просто есть, и всё.
      
       -- Он тебя не ударит...
       -- Это ты так думаешь, а проверять мне!
      
       Люди умели так яростно ненавидеть, что и любили они, наверное, страстно и пылко...
      
       Сердце дрогнуло и забилось... Мне хотелось смеяться над собой. Мой родной, любимый Джаред шел меня убивать.
      
       Я, Душа по имени Странница, люблю тебя, человек Иен. И буду любить всегда, в любом обличье: Дельфином, Медведем, Цветком, неважно...
      
       Эмоции человеческих тел сильнее любой логики.
      
       Если для него выроют могилу в пустыне, пусть меня закопают вместе с ним.
      
       -- You don't really feel that way about me you know. It's this body... she's pretty isn't she?
       -- She is. Melanie is a very pretty girl. Even beautiful. But pretty as she is, she is a stranger to me. She's not the one care about.
       -- It's this body.
       -- That's not true at all. It's not the face, but the expressions on it. It's not the voice, but what they say. It's not how you look like in that body, it's what you do with it. You are beautiful.
       - Знаешь, мне кажется, причина не во мне, - прошептала я. - Это ее тело... Она ведь симпатичная, да?
       - Да. Мелани очень симпатичная. Я бы даже сказал, красивая. Но несмотря на ее красоту, она мне чужая. Я не испытываю к ней никаких... чувств.
       - Это всего лишь тело.
       - Ничего подобного. Неважно, какое у тебя лицо, важно, что оно выражает. Мне все равно, какой у тебя голос, мне дороги твои слова. Не имеет значения, как ты выглядишь в этом теле, твои поступки говорят сами за себя. Ты прекрасна.
      
       -- Я тебя люблю, -- прошептала я.
       -- Ты так это говоришь, как будто прощаешься.
       Я действительно прощалась...
      
       Во мне нуждались. Приятно, когда в тебе нуждаются.
      
       Два любящих сердца и два партнёра в полном смысле этих слов.
      
       Это было очень странное чувство -- объятие было отнюдь не платоническим. Моя робость вдруг куда-то делась. Я повернулась лицом к нему, он покрепче сжал объятия.
      
       Он постоянно касался моего лица и волос, мы часто держались за руки -- но ведь на это тело все так реагировали, испытывая ко мне исключительно платонические чувства.
      
       Казалось на этой планете не существовало печали без радости, и на каждую радость приходилась уравновешивающая её печаль -- словно кто-то переставлял гирьки на неведомых весах.
      
       Он поцеловал меня на глазах у всех, и я тут же забыла, что в комнате есть кто-то ещё. На сердце вдруг стало удивительно легко: ни преград, ни недоразумений, ни обид -- только мы, я и он; раскаленная магма растеклась по телу, плавя последние сомнения.
      
       Счастливой и грустной, радостной и несчастной, уверенной и напуганной, любимой и отвергнутой, терпеливой и яростной, безмятежной и необузданной, воспрянувшей и опустошенной... всё вместе. Я прочувствую каждый миг. Всё это станет моим.
      
       У меня получалось выдержать его взгляд не дольше нескольких секунд; робость, непривычная и сбивавшая с толку, заливала лицо румянцем, и я снова и снова опускала глаза.
      
       Сердце не познавшее боли разочарования, не знало и радости полёта.
      
       Он откинул облако золотых волос с моего лица и прижал к моей щеке большую ладонь, в которой спокойно поместилось бы все мое лицо, от подбородка до лба. От этого прикосновения по моей коже словно пробежал электрический заряд. Стало щекотно внизу живота.
      
       Я заглянула ему в глаза, и сердце забилось, только уже не от воспоминаний: меня захлеснуло настоящее чувство, во рту пересохло, стало трудно дышать. Место, где его рука касалась моей спины, словно жгло огнем.
      
       Глаза оставались такими же синими, какими я их запомнила -- якорь, который удерживал меня на этой планете.
      
       Я не понимаю. Что это? Мне это совсем не нравится. Сердце бьется быстрее, мне страшно. Я никогда ещё так сильно не боялась. Я не понимаю.
      
       Я погрузилась в черноту, которая вдруг стала светлеть, изменяться. Вместо черной дыры передо мной закружился синий свет -- теплая, живая, сверкающая синева... Я поплыла вперед, не испытывая страха.
      
       Надо мной загорелись три знакомые звезды. Они не звали меня -- они меня отпускали, отпускали в черную Вселенную, по которой я много раз странствовала.
      
       Я вдруг почувствовала себя храброй. Сердце забилось ровнее, дыхание стало глубже и спокойнее -- самое трудное осталось позади.
      
       Жизнь и любовь продолжатся. Пусть и без меня, неважно..
      
       ... с каждым шагом сердце медленно превращалось в ледышку. Впрочем, у меня разыгралось воображение -- на улице стояло лето.
      
       Тикающие секунды приближали неотвратимую развязку.
      
       Третий лишний. Даже если этот третий -- Я.
      
       Джеба распирало от гордости, меня бы не удивило, если бы он похлопал себя по спине, -- так, для пущего эффекта.
      
       ... эмоция: нечто на грани гнева, с толикой вожделения и каплей отчаяния.
       "Ревность", -- просветила меня Мелани.
      
       -- Если бросить лягушку в кипящую воду, она от туда выпрыгнет, -- объяснил Джеб. -- А вот если посадить её в кастрюлю с прохладной водой и поставить на медленный огонь, лягушка не догадается о том, что происходит, пока не станет слишком поздно. Варёная лягушка. Простой пример, как постепенными действиями добиться свого.
      
       ... Безусловно, в этом мире смешалось всё самое возвышенное и самое низкое -- самые удивительные чувства... и самые низменные пороки, самые мрачные злодеяния. Вероятно, это закономерно: без минусов не существует плюсов, без горя -- радости...
      
       Я не знала, что здесь принято считать красивым, но вдруг ясно увидела, что передо мной - воплощение красоты. От него невозможно было оторваться. И как только я поняла, лицо исчезло.
      
       Страх лишал сил, подгонял непослушные, нескладные конечности вперед и в то же время сковывал. Убегать, спасаться - всё, что оставалось.
      
       Мне хотелось плакать, скулить от беспомощности. Но так поступали люди. Поэтому я сомкнула губы и уселась на корточки в углу, не выпуская боль наружу.
      
       Вдобавок, скорее всего, он выжил из ума. Но он был моим другом. Разумеется, он убил бы меня, если понадобилось бы, но без всякого удовольствия. А разве можно требовать большего от друга-человека?
      
      
       "Сумерки"
      
       Думал, Ньютон тащит твой хладный труп, чтобы закопать в лесу!
      
       -- Вот это досадно.
       -- Вовсе нет, -- подначила я парня. -- Разве можно назвать досадным нежелание некоторых говорить то, что они на самом деле думают? Даже если кое-кто постоянно делает еле заметные намеки, роняет таинственные замечания, от которых потом не спится по ночам, разве это можно назвать досадным?
      
       Когда я увидел неуправляемый фургон Тайлера Кроули, единственной моей мыслью было: "Только не она!"
      
       Парень внимательно на меня посмотрел и я вздохнула. Видимо, дождь и чувство юмора несовместимы. Пара месяцев -- и я забуду, что такое сарказм.
      
       Эдвард смотрел на меня, как раньше, с любопытством и каким-то непонятным разочарованием. Я подняла на него глаза, уверенная, что он тут же отвернется. Ничего подобного, он продолжал испытывающе на меня смотреть. Боже, как он красив! У меня затряслись руки.
      
       -- "Лунный свет"?
       -- Ты знаешь Дебюсси? -- Эдвард искренне удивился.
       -- Не очень хорошо. Моя мама любит классику, а я знаю только те вещи, которые мне нравятся.
       -- Я тоже люблю Дебюсси, -- отозвался Каллен, задумчиво глядя на дождь.
      
       -- Люди не чувствуют запаха крови, -- не поверил мне Каллен.
       -- Я чувствую, меня от него тошнит. Кровь пахнет ржавчиной... и солью.
      
       Он знает, что во мраке, но свет обитает с ним.
      
       Наверное, трудно быть отцом и жить в постоянном страхе, что однажды твоя дочь встретит парня своей мечты. Или, наоборот, никогда никого не полюбит.
      
       -- Увидимся завтра, -- вздохнула я.
       -- Для тебя это слишком долго? Я подавленно кивнула.
       -- Приеду утром, -- пообещал он и, потянувшись ко мне, легонько погладил по щеке...
      
       -- Вкусно? -- поспешил сменить тему Эдвард, с подозрением поглядывая на мои хлопья. -- На вид не очень аппетитно.
       -- Ну, это, конечно, не весенний гризли... -- пробормотала я, не обращая внимания на его недовольный вид.
      
       На моё счастье мотор завелся быстро, правда с оглушительным ревом. Что же, у такого старого пикапа должны быть недостатки. Заработало даже древнее радио. Мелочь, а приятно.
      
       Мы же как акулы... Однажды попробовав кровь, готовы на всё, чтобы снова ощутить её солоноватый вкус.
      
       Смерть -- часть того, кто мы, она ведёт нас. Она формирует нас. Она приводит нас к безумию. Ты не можешь быть человеком, если у тебя нет никакого смертного конца.
      
       В жизни обычных людей гораздо меньше неприятностей и происшествий!
      
       Теперь ты -- моя жизнь...
      
       В детстве, когда я приезжала в гости, отец всегда вынимал патроны, а пистолет прятал. Очевидно, теперь он считает меня достаточно взрослой, чтобы случайно прострелить себе голову, и достаточно разумной, чтобы не сделать это нарочно.
      
       -- Я добавлю тебе проблем. Хотя тебе и так приходится каждую секунду рисковать жизнью, жертвовать своей человечностью... А всё ради чего?
       -- Ради того, чтобы быть счастливой!
      
       Отдать свою жизнь за другого человека, а тем более любимого, вне всякого сомнения стоит.
      
       Мы просто замечательная пара: один думает как бы нечаянно не убить, вторая падает в обморок от поцелуев. Остаётся лишь иронично усмехаться. Причём не нам, а судьбе которая свела нас.
      
       Эйфория -- обратная сторона истерики.
      
       Я закусила губу, надеясь, что физическая боль заглушит сердечную.
      
       Пожалуйста, не мог бы ты предупреждать перед тем, как снова решишь меня не замечать? Это очень облегчит мне жизнь.
      
       Он гладил меня по волосам и шептал:
       -- Ты всего лишь человек.
       -- Это самое жалкое оправдание из всех, что я когда-либо слышала.
      
       Я старалась быть вежливой и врала напропалую.
      
       Я дарил тебе воздух. А ты потратила его на одно мгновение встречи с ним, лишив кислорода меня.
      
       Гораздо больше мне жаль времени, которое мы могли бы провести вместе.
      
       -- Ты считаешь меня привлекательной? Я имею в виду физически?
       -- Возможно, я не человек, однако был и остаюсь мужчиной.
      
       Я вмешался в твою судьбу сразу, как только увидел.
      
       -- Итак, поедем на моём пикапе?
       -- Сколько раз ты попадала в аварию?
       -- По своей вине?
       -- Вот тебе и ответ!
      
       -- How old are you?
       -- Seventeen.
       -- How long have you been seventeen?
       -- A while...
      
       -- Сколько тебе лет?
       -- 17.
       -- И давно тебе 17?
       -- Довольно давно...
      
       Надежда робким подснежником цвела в моём сердце.
      
       Если существо машинально спасает чужую жизнь, оно не может быть злым.
      
       Вся нежность мира воплотилась во взгляде золотистых глаз. -- Ты сказала, что любишь меня.
       -- Ты и так это знал, -- робко проговорила я.
       -- Всё равно мне было очень приятно.
       -- Я тебя люблю, -- положив голову ему на плечо, призналась я. Голос звучал слабо и неуверенно; скорее вопрос, чем утверждение.
       -- Теперь ты -- моя жизнь, -- просто ответил Эдвард.
       Слова стали излишни. Мы тихо качались в кресле, а на улице тем временем немного посветлело.
      
       -- Белла, я не смогу жить, если причиню тебе боль. Ты вообразить не можешь, что я чувствую, когда представляю тебя, бледную, холодную, неподвижно лежащую на земле... -- Каллен пристыженно опустил глаза. -- Не видеть твоего румянца, блеска в глазах, когда ты разгадываешь глубинный смысл моих слов... Ради чего тогда жить? -- В печальных глазах застыл вопрос. -- На всем свете для меня нет никого дороже тебя. Отныне и навсегда.
      
       Я хочу быть только с тобой! Никогда об этом не забывай! Помни, что для тебя я опаснее, чем для кого бы то ни было.
      
       Мне страшно... потому что скорее всего мы не можем быть вместе. А ещё боюсь, что именно этого мне хочется больше всего на свете.
      
       ... К тому же у нас кончается рыба. Осталось года на два, не больше!
      
       Он улыбнулся и на секунду моё сердце перестало биться. Наверное, даже на небесах не найдешь ангела красивее!
      
       Тем временем мы оказались под навесом столовой, и теперь я могла смотреть ему прямо в глаза, что никак не способствовало четкой работе мысли.
      
       -- Жизнь вообще несправедлива, разве ты не знаешь?
       -- Вроде бы слышал что-то подобное...
      
       I'm the world's best predator, aren't I? Everything about me invites you in -- my voice, my face, even my smell. As if I need any of that!
       Я самый совершенный хищник на земле, ясно? Тебя привлекает всё: мой голос, грация, лицо, даже запах?.. Можно подумать, мне это нужно!
      
       I said softly:
       -- It doesn't matter to me what you are. A hard, mocking edge entered his voice.
       -- You don't care if I'm a monster? If I'm not human!
       -- No.
       -- Да, -- слабым голосом ответила я, -- мне всё равно.
       -- Тебя не волнует, что я монстр? Что я не человек?
       -- Не волнует.
      
       Каждый раз его холодная красота острым ножом пронзала моё сердце.
      
       Ад не так-то и плох, если у тебя есть свой личный ангел.
      
       Какой будет моя жизнь без него? Пустой и бессмысленной!
      
       Впрочем, за его усмешкой скрывалась неуверенность: он ведь предоставил мне свободу выбора, я могу отказаться. Возможно, на это он и наделся. Напрасно!
      
       Чёрные глаза полыхнули такой ненавистью, что я невольно сжалась. В тот момент до меня дошел смысл выражения "убить взглядом".
      
       Мне кажется, именно патрульные машины создают пробки на улицах.
      
       -- Пора завтракать, -- будничным тоном проговорил Эдвард, стараясь показать, что помнит о моих маленьких слабостях.
       Решив пошутить, я испуганно схватилась руками за горло. Он растерялся.
       -- Шутка! -- захихикала я.
       -- Не смешно, -- с отвращением произнес он.
      
       Если бы я мог спать, все мои сны были бы о тебе.
      
       Дарёному пикапу в зубы не смотрят.
      
       Чёртов вампир, он сводит меня с ума!
      
       Эдвард колебался. Наверное, ни один парень на свете так не нервничает, прежде чем, поцеловать девушку. Хотя, возможно, он старался растянуть удовольствие, ведь предвкушение поцелуя всегда лучше, чем сам процесс.
      
       Иногда время бежит быстро, и события сливаются в расплывчатое пятно, а порой стоит на месте, и каждое слово или поступок чётко отпечатывается в памяти.
      
       Домашняя работа выполнена -- результат вялотекущей личной жизни.
      
       Девушкам тоже нравится спасать мир!
      
       Ничто так не мешает спать по ночам, как неразгаданная тайна.
      
       Уговор дороже денег, даже если сделка заключена с собственной совестью.
      
       Сумерки. Самое лучшее время суток и самое спокойное. Хотя и самое грустное, потому что означает конец дня и приближение ночи.
      
       -- Очень смешно! Особенно если учесть, что я дочь полицейского и воспитана на уважении к законам! К тому же, если твой "Вольво" разобьётся в лепешку, ты просто встанешь и пойдёшь дальше.
       -- Очень может быть, -- усмехнувшись, ответил он. -- Но ты-то так не можешь, поэтому в лепешку лучше не расшибаться, -- тяжело вздохнул Эдвард, и стрелка спидометра поползла вниз.
      
       -- Хочешь сказать, что у меня мозги набекрень?
       -- Я слышу голоса, а ты беспокоишься о своём душевном здравии!..
      
       -- Я знаю, кто ты. Ты вампир.
       -- Ты боишься?
       -- Нет...
      
       -- Кого-нибудь себе нашёл?
       -- Угу... Но у неё есть парень...
      
       -- Хочу кое в чём признаться... Я умираю. Об этом стало известно задолго до моего приезда в Форкс.
       Эдвард явно ждал продолжения, а на его лице поочередно отражались недоверие, смущение и... ужас. Он открыл рот, но произнести так ничего и не решился.
       -- Болезнь неизлечима, -- ответила на немой вопрос я.
       Потемневшие глаза изучали моё лицо, отчаянно стараясь найти хоть что то, указывающее на то, что я лгу или неудачно шучу.
       -- А Чарли знает?
       -- Конечно. Просто мы стараемся об этом не думать...
       Рот Эдварда снова безвольно приоткрылся, но он тут же взял себя в руки. Его лицо превратилось в маску.
       -- И что это за болезнь?
       Я наблюдала за ним с благоговейным страхом. Если сказать, что это рак, он не остановится, пока не найдет лекарство. И найдет наверняка.
       -- Она называется... смертность, -- наконец ответила я.
      
       Я робко коснулась его лица.
       -- Послушай, я люблю тебя больше всех на свете.
       Разве этого недостаточно?
       -- Да, -- улыбнулся Эдвард. -- Достаточно на сегодня и навсегда.
       Холодные губы снова прильнули к моей шее.
      
       Три вещи прояснились окончательно.
       Во-первых, Эдвард -- вампир. Во-вторых, он хочет попробовать мою кровь, хотя и борется с этим желанием.
       А в-третьих, я окончательно и бесповоротно в него влюбилась.
      
       Мы вроде пытаемся быть откровенными.
      
       Медленно в моем сознании сформировался ответ. Похоже, у меня нет выбора -- так сильно я завязла. Теперь я поняла, что никуда не денусь от своей страшной тайны. Когда я думала о нём, его голосе, гипнотизирующих глазах, грациозной походке, я не желала ничего, кроме как быть с ним. Даже если... нет, не буду об этом думать. По крайней мере, не здесь, среди тёмных елей и сосен. Не сейчас, когда дождевые капли стучат по земле, словно крадущиеся шаги, а от тяжёлых туч темно, как ночью...
      
       Ты пьяна моим присутствием.
      
       When life offers you a dream so far beyond any of your expectations, it's not reasonable to grieve when it comes to an end.
       Когда сбываются самые заветные мечты, следует ожидать, что рано или поздно судьба предъявит тебе счет.
      
      
       "Новолуние"
      
       Лучше бы ты умерла, чем стала одной из них.
      
       Как же удержать наши отношения в расплывчатых рамках, если мне с ним так хорошо?
      
       Моё личное солнце погасло.
      
       Злиться куда легче и приятнее, чем сгорать от чувства вины.
      
       Нужно заботиться о себе и защищать близких, даже если это порой означает разлуку.
      
       -- Максимум, на что способны Вольтури, -- это убить меня.
       Напряжённый, как струна, Эдвард ждал дальнейших объяснений.
       -- А ты можешь бросить, исчезнуть, пропасть. Вольтури, Виктория - они ничто по сравнению с этим.
      
       Чего мне бояться? Физической боли? Она мне давно не страшна. Вот один из немногих плюсов душевного потрясения.
      
       Что, если вы искренне полагаете, что что-то верно, но вы ужасно заблуждаетесь? Что, если вы были так упрямо уверены, что правы, и не хотите даже рассматривать других вариантов, оказывающихся настоящей правдой? Заставили бы замолчать голос правды, или он всегда пробовал бы прорваться?
      
       Я походила на затерянную луну - моя планета, разрушенная катаклизмами, опустошенная как по сценарию фильма-катастрофы, -- продолжала, не смотря ни на что, вращаться по сжатой маленькой орбите вокруг забытого пустого места, игнорируя законы гравитации.
      
       Элис. Ты исчезла. Как и все вы. С кем мне теперь разговаривать? Я сбита с толку. Ты уехала и он уехал, вы увезли с собой все. Я вижу его отсутствие везде. В моей груди как будто огромная пульсирующая дыра. Но я ей рада. Ведь только боль напоминает о том, что он был в моей жизни. Что все вы были.
      
       Это был странный день. Я была искренне довольна собой и радовалась каждому моменту жизни.
      
       Несомненно, как он и предполагал, я вмиг забыла о своих беспокойствах и сосредоточилась лишь на том, чтобы помнить как вдыхать и выдыхать.
      
       Мне не нравилось, когда он критиковал мою машину. Пикап дожил до глубокой старости, он -- личность.
      
       Он давал мне что-то возвышенное, что-то, из-за чего мы рисковали нарушить баланс.
      
       Даже после полугода с ним, я по-прежнему не могла поверить, что это счастье заслужено мной.
      
       Уже столько всего произошло -- неужели судьба заберет последние осколки разбитого счастья? Это нелогично и несправедливо... Или я нарушила какой-то неведомый закон, чем обрекла себя на пожизненные муки? Может нельзя слишком погружаться в счастье, пренебрегая обычным миром людей? Может...
      
       Я действительно похоронила -- себя и свою душу, потому что потеряла не только свою самую сильную на свете любовь, хотя одно это могло погубить каждую девушку. Я потеряла будущее. Целую жизнь, к которой так стремилась.
      
       Как будто мы были связаны, эхо его боли отозвалось во мне. Его боль, моя боль.
      
       И держать мои глаза сейчас залитыми слезами, не видя его, -- это было расточительным безумием.
      
       Однако, в тот момент, я чувствовала себя хорошо. Цельно. Я могла почувствовать, что сердце забилось в груди, кровь горячо запульсировала и снова побежала по моим венам. Мои легкие глубоко наполнились сладким ароматом, который источала его кожа. Как будто никогда не было никакой раны в моей груди. Я была цельной -- не излеченной, но как будто и не было никакой раны никогда.
      
       Я никогда не видела ничего более красивого, даже, когда я бежала, задыхаясь и крича, я могла это оценить. И прошлые семь месяцев не означали ничего. И его слова в лесу не означали ничего. И не имело бы значение, если он не хотел меня. Я никогда не хотела бы никого другого, независимо от того, как бы долго я прожила.
      
       Она вернулась в школу и на работу, она ела и спала, делала домашнюю работу. Она отвечала, когда кто-то задавал ей прямой вопрос. Но она была... пустой. Ее глаза были пустыми. Было еще много мелочей -- она больше не слушала музыку; я нашел компакт-диски в мусоре. Она не читала; она не оставалась в комнате при включенном телевизоре, хотя она и раньше не особенно его смотрела. Я, наконец, понял -- она избегала всего, что могло напомнить ей о... нем.
      
       Всё не так плохо, - согласилась я, а затем добавила, -- но всё-таки плохо.
      
       Я успела заметить его взгляд, в котором читалось "может-она-свихнулась-после всего".
      
       Потому что он был единственной причиной, по которой я должна жить - просто знать, что он существует. И всё. Всё остальное я вынесу. Столько, сколько он будет существовать.
       Это меня и удерживало.
      
       Как бы сильно я ни старалась не думать о нем, забыть я не пыталась.
      
       Ты забрал мою душу. Она не нужна мне без тебя - она твоя!
      
       Поцелуй -- словно глоток живительной прохлады; и наверняка в соответствии с его корыстным планом, я мгновенно забыла об этом.
      
       Помнить нельзя. Забывать страшно -- рамки довольно узкие...
      
       Жизнь снова превратилась в сказку. Злые чары разрушились, принц вернулся. Только что делать с другим, ставшим ненужным героем? Как поступить, чтобы он тоже жил долго и счастливо?
      
       -- Ты ведь подождешь? Будешь со мной дружить, несмотря на то, что Элис я тоже люблю?
       -- Люби, кого хочешь, -- прохрипел он, -- я всегда буду твоим другом.
      
       Все это время я считала, что Джейк лечит зияющую рану в груди или хотя бы заполняет её, не давая болеть. На самом деле я глубоко ошибалась: он пробивал свою собственную брешь, делая сердце похожим на швейцарский сыр. Удивительно, как я еще на части не развалилась?
      
       Да что это за мир такой, что за реальность, если древние легенды оживают на улицах провинциальных городов и вступают в схватку с мифическими монстрами? <...> со мной что-то не так. Очень не так... Иначе зачем окружать себя героями фильмов ужасов? Зачем до боли в груди страдать, когда они возвращаются к своим сказочным делам?
      
       "Всё не так уж плохо, не так уж плохо," -- успокаивал холодный рассудок. И действительно, разрыв с Джейкобом еще не конец света, а просто конец оттепели, скрашивавшей ледяное одиночество, только и всего.
       "Всё не так уж плохо, -- согласилось истерзанное сердце, а потом добавило: -- Будет хуже."
      
       Если это ад, я принимаю его с удовольствием...
      
       Вот он, рецепт галлюцинаций: адреналин плюс опасность плюс глупость и безответственность.
      
       Я зачарованно смотрела, как третий прыгун разбегается и летит вниз по совершенно иной траектории, чем другие. Удивительно гибкий, он крутился и кувыркался, совсем как во время прыжков с парашютом. Вот что такое свобода: ни тяжких раздумий, ни ответственности.
      
       Похоже, меня засосало в один из жутких кошмаров, в которых бежишь, бежишь так, что легкие разрываются, -- а скорости все равно не хватает.
      
       Для того, чтобы жить, мне достаточно верить в то, что он существует. Остальное вполне можно перенести. Главное, чтобы на свете был он.
      
       -- Чем вы тут занимаетесь? -- внимательно меня разглядывая, поинтересовался Эмбри.
       -- Так, мотоциклы чиним... -- неопределенно ответил Блэк, но слово "мотоциклы! произвело воистину волшебный эффект. Парни принялись изучать мою рухлядь, буквально забросав Джейкоба ценными советами. Половину слов я слышала впервые; наверное, нужно обладать У-хромоссомой, чтобы понять их переживания.
      
       Только подросток согласился бы чинить древние, неизвестно где купленные мотоциклы тайком от родителей на деньги от колледжа.
      
       Удивительно, как спокойно мне было у Блэков: что-то среднее между "дома" и "в гостях", никакие воспоминания не тревожат.
      
       -- Они ушли, остался один я. чтобы попрощаться.
       -- Элис тоже ушла? -- бесцветным от боли голосом спросила я.
       -- Она хотела задержаться, но я убедил: полный разрыв будет менее болезненным.
       Кружилась голова, сосредоточиться никак не удавалось. Слова Эдварда вернули в больницу Финикса. "Полный разрыв и чистый перелом всегда лучше, -- заявляет доктор,, показывая рентгеновский снимок моей разбитой руки. -- Быстрее заживают".
      
       Я могла столкнуться с чем угодно, пока Эдвард был рядом.
      
       -- Если бы ты могла бы получить всё, что угодно на всем белом свете, любое, что бы это было?
       Я почувствовала, что в моих глазах отразилось сомнение. -- Тебя.
       Он нетерпеливо помотал головой.
       -- Что-то, чего у тебя еще нет.
      
       Хотя его глаза все еще беспокоились, изогнутая улыбка, которую я любила больше всего, высветилась на его лице. -- Действительно, я люблю тебя.
       Мое сердце, бешено колотившееся, собиралось выпрыгнуть, несмотря на ребра. Мою грудь сдавило, горло сжало так, что я не могла говорить.
       Он действительно хотел быть со мной навсегда, так же, как я хотела быть с ним.
      
       Если я прекращу искать его, все будет кончено. Любовь, жизнь, смысл... всё.
      
       Если бы он спросил меня, смогла бы я рискнуть своей душой ради Эдварда, ответ был бы очевидным. Но рискнула бы я душой Эдварда? Я с сожалением сжала губы. Это был несправедливый обмен.
      
       Чувствовалось: грядут перемены. Ощущение не из приятных, но ведь жизнь вообще трудная штука.
      
       Вернулась прежняя боль в груди, она всё время открывалась, когда рядом не было Джейкоба, но сейчас она не отдавала такой невыносимой пульсирующей болью.
      
       Но что, если эта рана никогда не зарастет? Её кровоточащие края никогда не заживут?
      
       Внутри всё сжималось и от чего хочется сжаться в клубок, чтобы зияющая рана в груди не рвала на части.
      
       Единственное, что я знала, что чувствовала мёртвой душой и каждой клеточкой тела: любимый имеет над любящим колоссальную власть, может подмять под себя и сломать.
      
       Ромео был одним из моих любимых вымышленных героев. До тех пор, пока я не встретила Эдварда.
      
       Time passes. Even when it seems impossible. Even when each tick of the second hand aches like the pulse of blood behind a bruise. It passes unevenly, in strange lurches and dragging lulls, but pass it does.
       Время идёт. Даже когда кажется, что это невозможно. Даже когда каждое движение секундной стрелки часов болезненно отстукивает подобно пульсирующей крови после ушиба. Оно идет неровно, неуверенно пошатываясь, то тянется, то замирает, но все равно продолжает идти. Даже для меня.
      
       Совсем как потерянный спутник, чью планету уничтожил немыслимый, в лучших традициях голливудских ужастиков катаклизм, я продолжала вращаться по старой орбите, вопреки всем законам гравитации.
      
       Навряд ли боль притупится со временем, скорее, я окрепну настолько, что смогу ее вынести.
      
       Эдвард любил меня. Связь, существующая между нами, не могла быть разорвана его отсутствием, расстоянием, или временем. И независимо от того насколько отличный, или красивый, или потрясающий, или совершенный, больше чем я, он был - он был связан со мной, так же, как я с ним. Я всегда принадлежала ему, а он - мне.
      
       -- А если не выживешь?
       -- Ну, это мой любимый расклад.
       -- Ты очень странная, даже для смертной.
       -- Спасибо.
      
       Теперь, когда этот день наконец настал, я чувствовала себя старой. Конечно, я старела ежесекундно, но сегодня старости придали некий официальный характер: мне исполнилось восемндацать.
      
       Я больше не хотела бороться. И причина была не в беспечности или холоде, и не в том, что руки в изнеможении отказывались работать, просто я была довольна тем положением, в котором находилась. Я была почти счастлива, что все кончено. Это была самая легкая смерть, из тех, которые я видела. Странно тихая.
      
       -- Белла, ты меня оскорбляешь! Я делаю тебе предложение, а оно принимается за шутку...
       -- Эдвард, пожалуйста, давай серьезно!
       -- Да я сама серьезность!
       -- Слушай, мне только восемнадцать.
       -- А мне почти сто десять -- самое время остепениться!
      
       Теплая щека Джейка прижалась к моим волосам.
       Если повернусь и прильну губами к его обнаженному плечу... Нетрудно догадаться, что за этим последует. Причем совершенно естественно, сегодня никаких объяснений не понадобиться.
       Смогу ли я? Смогу предать разбитое сердце ради спасения никчемной жизни?
      
       Пол в моей комнате гладкий, деревяный. Касаюсь его ступнями, теперь ладонями, а теперь -- виском. Милый Господи, пусть я потеряю сознание! Увы... Волны страшной боли, прежде лизавшие ноги, поднялись и накрыли с головой.
       А мне и не хотелось всплывать...
       ОКТЯБРЬ
       НОЯБРЬ
       ДЕКАБРЬ
       ЯНВАРЬ
      
       Все в сказке вернулось на свои места. Принц возвратился немного сломанный. Я точно не была уверена, что же дальше делать с другими персонажами сказки. Как сделать ее счастливой?
      
       Я была только оболочкой, пустой изнутри. Как пустующий дом - не пригодный для жилья - в течение долгих месяцев я была безжизненной.
      
       Она быстро подошла к нему; они не стали обниматься, как другие пары, встречающиеся там же. Они только долго смотрели друг другу в лицо, и всё же, этот момент был настолько личным, что я отводила глаза в сторону.
      
       Любовь -- вообще нелогичная штука. Чем больше ты любишь кого-то, тем меньше смысла в твоих поступках.
      
       Любовь даёт другому человеку силу, способную сломать тебя.
      
       Ты человек, а память у вас словно сито. Время залечит все раны.
      
       От внимания (тут со мной согласится любой недотепа) вообще одни неприятности. Когда боишься опозориться, совсем не хочется, чтобы на тебя смотрели во все глаза.
      
       ... это был голос, который я узнаю всегда - во сне и наяву, или даже если я буду мертвой, держу пари. На звук этого голоса я шла бы через огонь, пожар, или, что менее драматично, слякоть и каждодневный бесконечный холодный дождь.
      
       -- Нет. -- Я озиралась по сторонам. -- Мотоцикл не сломан? -- Вот что интересовало меня больше всего. Попытку хотелось повторить, причём немедленно. Безрассудство приносит недурные дивиденды, а соблюдаю ли я договор, уже не важно. Главное, найден способ вызывать галлюцинации.
      
       За скромные успехи приходилось расплачиваться всепоглощающей апатией -- из боли и пустоты я выбирала пустоту. Значит, сейчас вернется боль.
      
       It will be as though I never existed.
       Это будет так, как будто меня никогда не было.
      
       Вернувшись в комнату, я почувствовала некоторое успокоение. Могут слать мне сколько угодно чеков, мрачно подумала я. В крайнем случае, можно докупить спичек.
      
       Любовь, которую я чувствовала к нему, была не более чем слабым эхом той, которую я впустила однажды... и моё сердце было далеко-далеко, скитаясь вместе с моим ветреным Ромео...
      
       Я расправила плечи и двинулась вперёд, чтобы встретить свою судьбу, с тем, кто неотделим от моей судьбы.
      
       "Не обещай мне ничего", прошептала я. Если я позволю себе надеяться, но это ни к чему не приведет ... это убъёт меня. После того, как все беспощадные вампиры оказались неспособными меня прикончить, надежда сделает эту работу за них.
      
       -- Как ты можешь стоять так близко к ней?
       -- Не без усилия, -- ответил спокойно Эдвард.
       -- Но ты всё еще жаждешь её! Тебе же так трудно себя преодолевать!
       -- Я смотрю на это, как на цену за всё.
       Аро был настроен скептично: -- Очень высокая цена.
       -- Оно того стоит.
      
       Видишь ли, я не могу существовать в мире, где нет тебя...
      
       Небесное наслаждение в середине ада.
      
       Я и не расчитывал так легко тебя убедить. Думал, возникнут непреодолимые трудности и ты будешь настолько уверена в правде, что придётся часами выжимать из себя ложь... Я врал... Прости меня, прости, что причинил боль...
       Я тысячу раз повторял, что люблю тебя, а ты позволила одному-единственному слову подорвать веру в мои чувства?
       Как же выразиться, чтобы ты поверила? Что мне сказать, чтобы ты мне поверила? Ты не спишь, и не умерла. Я -- здесь, и я люблю тебя. Я всегда любил тебя, и я буду всегда любить тебя.
      
       Forbidden to remember; terrified to forget.
       Нельзя помнить, невозможно забыть -- это мой крест.
      
       Я подумала, что странно -- можно решить, что ты говоришь про меня. Я тоже как будто растеряла себя. Я была неспособна долго дышать. Я набрала побольше воздуха в лёгкие, наслаждаясь открытием. И моё сердце. Оно определённо было потеряно.
      
       ... Но знаешь, что самое важное. Если тебя не будет рядом, мне небеса не нужны.
      
       Я не сошёл с ума, всё это любовь. Не было никакого безумия, была только мука. С тобой моё сердце забилось почти через девяносто лет, но это было отлично. Как будто у меня снова забрали сердце. Как будто я оставил всё, что было во мне, здесь с тобой.
      
       Before you, Bella, my life was like a moonless night. Very dark, but there were stars--points of light and reason... and then you shot across my sky like a meteor. Suddenly everything was on fire; there was brilliancy, there was beauty. When you were gone, when the meteor had fallen over the horizon, everything went black. Nothing had changed, but my eyes were blinded by the light. I couldn't see the stars anymore. And there was no more reason for anything.
       Прежде, чем появилась ты, Белла, моя жизнь походила на безлунную ночь. Очень тёмную, но с редкими отблесками звёздного света и разума, и затем ты стрельнула поперёк моего неба подобно метеору. Внезапно всё стало, словно объятое огнём; появился блеск, возникла красота. Когда ты исчезла, когда метеор упал вниз к горизонту, всё покрылось мраком. Ничего не изменилось, но мои глаза были ослеплены светом. Я больше не мог видеть звёзды. И больше не стало ничего.
      
       Я оставил тебя, во-первых, потому что хотел, чтобы ты имела шанс пожить нормальной, счастливой, человеческой жизнью. Я просто видел, что находившись со мной, ты постоянно оказывалась на краю опасности, я забирал тебя из мира, которому ты принадлежала, рисковал твоей жизнью каждое мгновение, когда мы были рядом. Я должен был сделать что-нибудь, и я подумал, что единственный путь, который я мог выбрать -- это оставить тебя и уехать. Если бы я не думал, что ты остаешься в полной безопасности, я, возможно, не покинул тебя. Я слишком эгоистичен. Только ты -- самое важное из того, что я хотел, в чем я нуждался. Что я хочу, и у меня потребность быть с тобой, и я знаю, что никогда не найду в себе достаточно сил, чтобы снова уехать. Я никак не могу оправдать жестокие небеса, устроившие такое! Кажется, что ты не можешь быть в безопасности, независимо от того, сколько миль будет нас разделять.
      
       Время проходит. Даже когда это кажется невозможным.
       Даже когда каждое тиканье часов больно отдается, подобно пульсу крови в месте ушиба. Это проходит неравномерно, в странных кренах и тянущихся затишьях, но, проходя, делает своё дело.
      
      
       "Затмение"
      
       -- Вот почему Сэм полностью чёрный, -- выдохнул Квил. - Чёрное сердце -- черный мех.
       <...>
       -- А твой мех, цвета шоколада, что отражает? -- прошептал Сэм в ответ. - Какой ты "сладкий"?
      
       - Меня тоже только что приняли в университет Аляски!
       - Поздравляю! - ухмыльнулся Эдвард. - Надо же, какое совпадение!
      
       - Как прошел день?
       - Медленно.
       - У меня тоже.
      
       И тут стал накрапывать дождик: несколько редких капель упали на траву.
       Я хмуро посмотрела на небо.
       - Я отнесу тебя домой. - Эдвард вытер с моих щек мелкие капельки.
       - Дождь вовсе не проблема, - проворчала я. - Просто пора сделать нечто неприятное и потенциально весьма опасное.
       Глаза Эдварда тревожно раскрылись.
       - Хорошо, что ты пуленепробиваемый, - вздохнула я. - Мне понадобится кольцо: пора сказать Чарли.
       Увидев выражение моего лица, Эдвард рассмеялся.
       Пояснение к цитате:
       сказать о свадьбе
      
       - А твое платье мне можно посмотреть? - спросила я.
       Элис недоуменно моргнула.
       - Ты что, не заказала себе платье одновременно с моим? Я бы не хотела, чтобы подружка невесты надела тряпки из магазина! - Я притворно передернула плечами.
       Элис стиснула меня в объятиях.
       - Белла, спасибо!
       - Неужели ты об этом не подумала? - поддразнила я, целуя подругу в макушку. - Тоже мне ясновидящая!
      
       - Тебе совсем ничего не придется делать - только пройти несколько шагов и повторить слова за священником.
       - Фу, фу и еще раз фу!
      
       Трепать языком он начинает только тогда, когда хочет о чём-то умолчать.
      
       -- Иногда мне кажется, что как волка ты меня любишь больше.
       -- Иногда так оно и есть. Может быть, дело в том, что волки не умеют разговаривать?
      
       Когда ты живёшь ради схваток, ради крови, то отношения с другими остаются поверхностными и связи легко рвутся.
      
       В воздухе почти физически чувствовалась сладость встречи: пустота разлуки имела привкус горечи, который я замечала только тогда, когда он исчезал.
      
       Ты слишком молода, чтобы знать, чего захочешь через десять или пятнадцать лет. И слишком молода, чтобы отказаться от всего этого, не подумав как следует.
      
       Я бы не сказала, что ты любовь всей моей жизни, потому что надеюсь, что буду любить тебя гораздо дольше этого. Любовь моего существования.
      
       Я его люблю. Не за красоту, не за богатство! По мне, так лучше бы обойтись и без того, и без другого. Тогда пропасть между нами не казалась бы такой глубокой.
      
       Разговор с неодушевлёнными предметами - всегда плохой признак.
      
       Быть человеком слишком опасно: того и гляди попадёшь в беду. Такая, как я, не должна быть человеком: столь невезучее существо не может оставаться беззащитным.
      
       -- Элис, что бы ты ни придумала, я боюсь, это выходит за границы дозволенного Чарли.
       -- Если ты свободна, то какие могут быть границы?
       -- Ну, хотя бы границы континентальной части США.
      
       -- Есть что-то... странное между вами, -- проговорила она, на лбу, над взволнованными глазами, пролегли морщины. - Он смотрит на тебя так... словно оберегает. Будто собирается закрыть тебя своим телом от пули или ещё от какой-нибудь опасности...
       ... -- То, как ты двигаешься - ты даже не задумываешься об этом. Когда он пошевелится, даже совсем чуть-чуть, ты тут же меняешь свою позицию. Как магнит...или сила притяжения. Ты как ... спутник, или что-то вроде этого. Я никогда не видела такого.
      
       У тебя неприятности, огромные неприятности. Разъярённые медведи гризли покажутся просто ручными зверюшками по сравнению с тем, что ждёт тебя дома.
      
       Я бы выбрала его, даже если бы он не был и на половину таким, какой он есть. Даже пропасть между нами показалась бы мелочью. Потому что он самый любящий и бескорыстный, чудесный, честный, он лучше любого кого я когда-либо встречала. Конечно, я люблю его! Неужели это так трудно понять?
      
       Настоящая опасность в том, что однажды я не выдержу и вспыхну синем пламенем, а виноват в этом будешь только ты.
      
       Если я буду проводить всё своё время в обществе исключительно ловких людей, то я заработаю комплекс неполноценности!
      
       Если бы твое невезение можно было законсервировать, мы бы получили оружие массового уничтожения!
      
       Ты действительно сейчас топнула ногой? Я думал, девчонки так только в кино делают.
      
       Джейкоб указывал на орла, с невероятной высоты пикировавшего к поверхности океана. Он остановился в последнюю минуту, лишь на мгновение, коснувшись когтями поверхности воды. Затем он улетел прочь, а в его когтях трепыхалась здоровенная рыбина.
       -- Ты видишь это повсюду, -- сказал Джейкоб отчужденным голосом. -- У природы свои неизменные законы -- есть охотник, и есть добыча, бесконечный круговорот жизни и смерти. И ты пока еще ни разу не видела, чтобы рыба пыталась поцеловать орла. И никогда этого не увидишь. - усмехнулся он.
       Я деланно усмехнулась ему в ответ, хотя во рту все ещё оставался горький привкус.
       -- Может, рыба и пыталась, -- предположила я. -- Трудно понять, о чем думает рыба. Орлы, знаешь ли, очень привлекательные птицы.
      
       -- Я не хочу это делать сейчас...
       -- Почему? -- негромко повторил он хриплым голосом. -- Я люблю тебя. Я хочу тебя. Прямо сейчас...
       -- Стой, подожди! -- пыталась выговорить я под его поцелуями.
       -- Не буду ждать, -- упрямо пробормотал он.
       -- Ну пожалуйста -- выдохнула я.
       Эдвард застонал и скатился с меня. С минуту мы оба лежали, глядя в небо и пытаясь успокоить дыхание...
      
       Некоторые готовы на все, лишь бы обмануть самих себя.
      
       Два будущих, две половинки -- слишком много для одного человека! И так несправедливо, что я не одна за это расплачиваюсь. Страдания Джейкоба -- непомерно высокая цена. Ужасно высокая...
      
       Жизнь сложна со всех сторон, разве не так?
      
       Эммет с любопытством наблюдал, как Эдвард помогает мне вылезти из машины. Его глаза остановились на моей руке, которую я баюкала у груди.
       Эммет усмехнулся.
       -- Белла, ты снова упала?
       Бросив на него свирепый взгляд, я ответила:
       -- Нет, Эммет. Я просто двинула по морде вервольфу.
       Эммет моргнул, и затем разразился громким хохотом.
      
       Ненависть - страстное чувство.
      
       Мне хотелось, чтобы прикосновение его губ стало бы последним, что я запомню -- детский сад, да, но всё же... И еще одна, совсем глупая причина, в которой я никогда не призналась бы вслух -- пусть именно его яд отравит моё тело.
      
       Хуже всего, что я видела, как это могло бы быть -- всю нашу жизнь. И мне очень этого хотелось, Джейк, нестерпимо захотелось! Захотелось остаться здесь и больше никуда не уходить. Любить тебя и подарить тебе счастье.
      
       И тогда я поняла, что все было совсем не так: те магниты, которые я пыталась прижать друг к другу, это вовсе не Эдвард и Джейкоб, а две половинки меня -- Белла Эдварда и Белла Джейкоба. Только ужиться вместе они никак не могли, так что не стоило и пытаться.
      
       Было всё ещё слишком рано, но я решила, что лучше выйти из дома, пока неодушевленные предметы не начали мне отвечать.
      
       Крошечный кусочек мозга, который сохранил благоразумие, вопил во все горло: почему я не сопротивляюсь? Хуже того, почему я не чувствую никакого желания сопротивляться? Разве я не хочу заставить Джейкоба перестать? Почему мои руки вцепились в его широкие плечи, наслаждаясь их силой? Почему крепкие объятия недостаточно крепки и хочется прижаться ещё сильнее? Дурацкие вопросы. Ведь я знала ответ: потому что все это время я себе лгала. Джейкоб прав -- и давно говорил мне об этом: он мне гораздо больше, чем друг.
      
       -- Ты хоть понимаешь, что ты на самом деле для меня значишь? Как сильно я люблю тебя?
       -- Я знаю, как сильно я люблю тебя, -- ответила я.
       -- Ты сравниваешь одно маленькое деревце с целым лесом...
      
       За такое лицо любой мужчина в модельном бизнесе продал бы чёрту душу. Вообще-то, очень может быть, что именно столько это и стоит -- одну душу.
      
       Моя кровь для него была так же желанна, как для алкоголика вино в сравнении с водой, её запах причинял ему реальную боль, порождая в его горле невыносимую, обжигающую жажду.
      
       Уже поздно, -- повторил Эдвард тихим, убаюкивающим голосом, мягким, как шелк. - Спи, моя хорошая. Пусть тебе снятся счастливые сны. Ты единственная, кто запал мне в сердце. И оно всегда будет принадлежать только тебе. Спи, моя единственная.
      
       С глупым нетерпением, я распахнула дверь, и увидела его - моё личное чудо.
      
       -- Пора сделать нечто неприятное и потенциально опасное.
       Глаза Эдварда тревожно раскрылись.
       -- Хорошо, что ты пуленепробиваемый, -- вздохнула я. -- Мне понадобится кольцо: пора сказать Чарли.
      
       Я открыла рот, собираясь предложить помощь своего механика, -- и тут же закрыла рот. В последнее время мой механик занят -- рыщет по лесу в шкуре гигантского волка.
      
       Каллены выделялись из толпы неземной красотой. Удивительно, как кто-то мог принять их за обыкновенных людей? Ангелы с крыльями и то меньше бросались бы в глаза.
      
       Если бы я мог стать человеком ради тебя, то сделал бы это, невзирая на цену.
      
       -- И если ты когда-нибудь ещё полезешь целовать её, я за неё сломаю тебе челюсть, -- пообещал он своим мягким, бархатным и смертельно опасным голосом.
       -- А если она сама захочет? -- подчеркнуто медленно заявил Джейк.
       -- Если она захочет, тогда я не буду против. Ты можешь ждать сколько угодно, пока она скажет это вместо того, чтобы правильно истолковать её действия и успокоиться -- но, челюсть у тебя одна.
      
       Страстное желание драться -- за это, должно быть, отвечает игрек хромосома. Все мужчины одинаковы.
      
       Если бы наши истории заканчивались хорошо, мы все лежали бы сейчас под могильными плитами.
      
       Мне плевать, кто оборотень, а кто вампир. Если Анжела, вдруг, окажется ведьмой, она тоже может присоединяться.
      
       Я -- нейтральная сторона. Я -- Швейцария. Я отказываюсь быть втянутой в территориальные разборки между мифическими существами.
      
       -- Но я -- оборотень, -- сказал он неохотно, и с очевидным отвращением добавил: -- А он - вампир.
       -- А я - "Дева" по гороскопу! -- раздражённо крикнула я.
      
       -- Мне, правда, очень жаль, что так вышло с твоей рукой, -- сказал Джейкоб, у него получилось почти искренне. - В следующий раз, если захочешь меня ударить, возьми бейсбольную биту или лом, хорошо?
       -- Не думай, что я забуду, -- пробормотала я.
      
       Я не говорю "нет", -- уверил он меня. - Я просто говорю -- не сегодня.
      
       -- Это невыносимо. Столько много всего, что я хочу тебе дать - и вот то, чего ты решила потребовать. Ты хоть понимаешь, насколько мне больно отказывать тебе, когда ты меня так умоляешь?
       -- Тогда не отказывай, -- еле дыша, предложила я.
      
       -- Ты знаешь, почему мне пришлось сказать нет, -- прошептал он. - Ты знаешь, что я тоже хочу тебя.
       -- Хочешь? - с сомнением прошептала я.
       -- Конечно, хочу! Ты глупая, красивая, гиперчувствительная девчонка. - Он рассмеялся, и затем тихо добавил:- Кто же тебя не хочет? -- Как будто позади меня выстроилась очередь из соперников, дерущихся за место, только и ждущих, когда я совершу ошибку и предоставлю им шанс ... -- Ты слишком желанна.
      
       Во мне спорили два голоса: один, который хотел быть правильным и храбрым, и другой, который велел правильному заткнуться.
      
       Игра в шахматы между Эдвардом и Элис была самой забавной вещью, которую я когда-либо видела. Они сидели почти неподвижно, уставившись на доску, пока Элис предвидела ходы, которые сделает Эдвард. А он, читая ее мысли, выбирал ходы, которые она сделает в ответ. Они играли в шахматы большей частью в своих умах; я думаю, каждый передвинул по две пешки, когда Элис неожиданно положила своего короля и сдалась.
      
       Но, если когда-нибудь ты снова вернешь её с увечьями - мне не важно, чья это будет вина. Не важно, даже если она просто споткнется, или с неба упадет метеорит и стукнет её по голове - в общем, если ты вернёшь её мне не в том состоянии, в котором я её отпустил к тебе, ты станешь бегать на трех лапах. Ты усвоил, дворняжка?
      
       Глупо волноваться о тех, кого могут остановить запертые двери.
      
       Ты не понимаешь. Ты можешь набраться смелости или силы и жить без меня, если так будет нужно. Но я никогда не смогу пойти на такую жертву. Я должна быть с тобой. Только так я смогу жить.
      
       Ты предложила мне на выбор два подходящих тебе варианта, и я выбрал один, подходящий мне. Это и есть компромисс.
      
       -- Каково это - когда твой парень вампир?
       -- Лучше не бывает.
      
       Это совсем не похоже на любовь с первого взгляда. Это скорее... как притяжение. Когда ты видишь её, силы земли перестают держать тебя. Только она тебя держит. И всё, кроме неё, теряет своё значение.
      
       Я вернусь так скоро, что ты не успеешь по мне соскучиться. Позаботься о моем сердце - я оставляю его с тобой.
      
       -- Он словно наркотик для тебя, Белла. Я понимаю теперь, что ты не можешь жить без него. Уже слишком поздно. Но я был бы здоровее для тебя. Не наркотик. Я стал бы твоим воздухом, твоим солнцем.
       -- Знаешь, я именно так о тебе и думала. Как о солнце. Моем собственном солнце. Ты разогнал все тучи надо мной.
       -- С тучами я справлюсь. Но сражаться с затмением не могу.
      
      
       "Рассвет"
      
       -- Может быть, -- ответила она. -- Джейк, я не говорю, что будет легко. Но как я могу не верить в волшебство, когда столько всего пережила?
       -- В волшебство?!
       -- А ты тем более. -- Белла улыбнулась, высвободила одну руку и прижала её к моей щеке. Ладонь была теплее, чем сначала, но все равно холодная по сравнению с моей кожей -- впрочем, как и любой другой предмет. -- В твоей жизни непременно случится волшебство, и всё станет прекрасно.
       -- Не неси чепуху.
      
       Джейкоб, знаешь, у выражения "я же говорил" есть родной брат: "заткни рот".
      
       Броня. Две тонны брони. И защита от прямого ракетного попадания? Прелестно. Куда пропали обычные пуленепробиваемые стекла?
       Пояснение к цитате:
       Белла о подаренной Эдвардом машине
      
       Для меня не существует другой красоты, -- наконец проговорил он, -- кроме твоей.
      
       -- Джаспер, а как проходит мальчишник у вампиров? В стрип-клуб же вы его не поведете?
       -- Не вздумай рассказывать! -- прорычал снизу Эмметт. Послышался еще один глухой удар, потом тихий смех Эдварда.
      
       -- Смотрю, кризис двух лет в полном разгаре.
       -- Вообще-то трёх, -- поправил Квил. -- Это надо было видеть: меня нарядили принцессой и заставили надеть корону, а Эмили предложила испытать на мне новый набор детской косметики.
       -- Обалдеть! Да, я многое пропустил.
       -- У Эмили есть фотографии. На них я прямо красотка.
       -- Лопух ты, а не красотка.
      
       Я тихо взял с пола собачью миску и мощным броском запустил её в голову Розали -- с такой силой, что она оглушительно расплющилась, прежде чем рикошетом отлететь в круглую опору колонны, поддерживающей винтовую лестницу.
       -- Тупая блондинка, -- пробормотал я.
       Розали медленно обернулась. Её глаза горели огнём.
       -- Ты. Испачкал. Мне. Волосы.
      
       -- Не будь кретином, Джейкоб, -- прошептала Белла.
       Я не смог на неё разозлиться: уж больно слабой она выглядела. Вместо этого я улыбнулся.
       -- Против себя не попрёшь.
      
       Никому не желала бы пережить то, что пережили мы в эти несколько недель, однако благодаря им я по-настоящему оценила своё счастье.
      
       Некоторые деловые контакты лучше держатся на страхе, чем на деньгах.
      
       Вольтури сдались. Они ведь на самом деле трусы, хотя и прикидываются крутыми. Как и все тираны.
      
       Мне довелось почувствовать прочность уз в этой семье - именно семье, не клане. Эти золотоглазые отвергают собственную природу. Однако взамен они обрели нечто большее, чем удовлетворение желания. Я наблюдал за ними, пока сидел тут, -- и прихожу к выводу, что такая привязанность и дружеская поддержка невозможна без миролюбия. Оно и лежит в основе их жертвы. В них нет агрессии, от которой на наших глазах гибли огромные южные кланы, раздираемые междоусобицей. Нет жажды власти.
      
       -- Элис... -- произнесли мы хором. Только у Эдварда получилось объяснение, а у меня -- ругательство.
      
       Не уверен, что найду в себе силы убить Эдварда. Для этого мне не хватит сострадания. С какой стати я позволю ему выйти сухим из воды? Разве не справедливее оставить ему жизнь - пустую, лишенную смысла жизнь?
      
       Как же мне найти свою духовную половинку в толпе? Ну, во-первых, нужна толпа. Я покатался по городу в поисках подходящего места. Проехал мимо двух торговых центров, где наверняка было полно девушек моего возраста, но почему-то не смог остановиться. Кому охота запечатлиться на девчонку, которая целыми днями торчит в торговом центре?
      
       Однако он даже не пытался сопротивляться - что такое боль, когда нет выбора?
      
       Похоже, судьба заставляла меня делать всё, что за последние сутки я поклялся никогда не делать.
      
       Жить только сейчас, есть, когда голоден, спать, когда устал, пить, когда испытываю жажду и бежать -- бежать, что есть силы. Простые потребности, простые удовлетворения потребностей. Основные инстинкты. Это не так, как быть человеком
      
       Я понятия не имела что делать, когда выйду из этой комнаты. Я боялась неизвестности.
       Особенно во французском нижнем белье.
      
       Я поцеловала его с такой страстностью, что могла поджечь лес. И я бы этого не заметила.
      
       А я впервые ощущала каково это -- в чем-то отличаться. В человеческой жизни я не выделялась ничем. <...> Я хорошо училась, но никогда не выбивалась в круглые отличники. Спорт во всех видах точно отпадает. Художественные или музыкальные способности -- тоже мимо. Никаких особенных талантов. А за чтение книг призы не дают. И только сейчас осознала, что давно уже оставила надежду хоть в чем-то блеснуть. Просто жила как живется, слегка выпадая из рамок привычного мира. Теперь все разом перевернулось. Я удивительная -- и для самой себя, и для остальных!
      
       -- Папа у тебя храбрец. Прям как ты. В обморок не хлопнулся, не побледнел, не позеленел. Герой! Жаль, что вы не видели его лицо, когда я начал раздеваться..... картина века!!!
      
       Можешь бежать от того, чего ты боишься, можешь сражаться с тем, кого ненавидишь. Все мои действия были направлены против убийц, против враждебных чудовищ.
       Если ты любишь своего убийцу -- выбора нет.
       Нельзя бежать, нельзя сражаться.
      
       И ты нужен Элис. Она сказала, что уже устала сидеть на чердаке как летучая мышь на башне.
      
       ... чувствую.. что все будет хорошо, пусть сейчас это трудно представить. Можешь назвать это верой.
      
       Наши клятвы были самыми обычными, тысячи пар по всему свету уже произносили их до нас, но ни одна из пар на Земле не была похожа на нас. Мы попросили мистера Вебера сделать лишь одно маленькое изменение: заменить слова "до тех пор, пока смерть на разлучит нас" на "так долго, сколько продлиться наша жизнь".
      
       Нагота -- не слишком приятная, однако неотъемлемая часть жизни стаи. Мы и думать об этом не думали, пока не появилась Ли. С ее приходом стали случаться конфузы. Поначалу Ли, как и все, не очень-то умела держать себя в руках. Ей потребовалось время, чтобы научиться не перевоплощаться чуть что, раздирая на себе одежду. Мы все успели ее оценить. Нет, выглядела Ли ничего, просто было жутко неприятно, когда она после этого читала твои мысли.
      
       Терпение -- не мой конёк
      
       Мальчишники устраивают для тех, кому горько видеть, как проходят последние холостяцкие дни.
      
       И тут же другие, отчетливые мысли: его лицо, когда я впервые открыла глаза навстречу своей новой жизни, бесконечному рассвету бессмертия... первый поцелуй... первая ночь...
      
       Безопасно только то, в чем мы уверены. Только оно приемлемо. Неизвестность... чревата.
      
       -- Эдвард, я расскажу ей, куда ты её везёшь. Точно расскажу.
       Он замер. Затем смерил любимую сестру яростным взглядом.
       -- Ты такая мелкая, но раздражать умеешь по-крупному.
       Пояснение к цитате:
       Про Элис
      
       Бада-бим, бада-бум - истинная любовь.
      
       Только известное безопасно. Только известное терпимо. Неизвестность является... уязвимостью.
      
       Наши жизни были единым целым. Погибнет один из нас - умрет другой. Если он погибнет, то я не собиралась жить дальше. Если умру я, то он тоже не собирался жить дальше, также как и я.
      
       - Ты всегда был мне родным, - возразила она.
       Я скрипнул зубами.
       - Плохой ответ.
       - А какой хороший?
       - Ну, вроде: "Джейкоб, я кайфую, когда тебе фигово".
      
       Я смогу, смогу! - пробормотала она, будто паровозик из детской книжки, который всё мог.
      
       -- У нас уйма времени, чтобы потренироваться, -- напомнила я.
       -- Вечность, потом ещё вечность и ещё вечность!
       -- По-моему, так и должно быть.
       И мы с упоением предались первому невыразимо прекрасному мгновению нашей вечности.
      
       -- Теперь ты точно знаешь. -- Я пожала плечами. -- Никто никогда никого не любил сильнее, чем я тебя.
      
       Раньше на свете существовал только один человек, без которого я не смогу жить. Теперь их двое. Это не значит, что моя любовь раскололась пополам и поделилась между ними, нет. Наоборот, сердце как будто стало вдвое больше, выросло, чтобы вместить и ту любовь, и эту. Наполнилось любовью до краев.
      
       С Эдвардом могло не быть последней великой сцены прощания, и я не планировала её. Сказанные слова могли быть последними. Это было бы то же самое, что печатать слово "Конец" на последней странице рукописи. Так что мы не сказали ничего друг другу, но не отходили друг от друга ни на шаг. Где бы ни застал нас конец, он не застанет нас порознь.
      
       Несмотря на то, что он вампир, у него была самая прекрасная душа, еще прекраснее, чем выдающийся ум, несравненное лицо или великолепное тело.
      
       -- Не буду врать, Беллз, выглядишь ты отвратительно.
       -- Знаю, -- вздохнула она. -- Видок жуткий.
       -- Ты прямо чудище болотное, -- кивнул я.
       Она рассмеялась.
      
       Больше всего на свете мы хотим того, чего не можем получить.
      
       -- Мама часто роняла его в детстве, -- подумала Ли.
       -- Видимо, на голову.
       -- А ещё он грыз решётку от кроватки.
       -- Наелся свинцовых белил?
       -- Похоже.
      
       Что, бесцеремонно пялиться уже вошло в правила приличия? Или правила приличия на меня больше не распространяются?
      
       Интересно, я умру, если пущу себе пулю в висок? Или придётся мозги от стен оттирать?
      
       Что тебе нужно? Может сердце? Валяй. Возьми моё. Забери всё то, что я в себе ненавижу.
      
       Я знал только одно -- что каждую проведенную с ней секунду только собирался добавить к часам боли, которые будут позже. Сродни наркоману с ограниченным запасом наркотиков. Для меня наступил день их подсчета. Чем больше я возьму сегодня, тем будет труднее, когда запас кончится.
      
       -- Белла, это Карлайл. Что случилось?
       -- Я... Меня беспокоит Эдвард. Скажите, у вампиров бывает ступор?
      
       Здесь должно быть какое-то другое объяснение. Что-то не в порядке со мной. Какое-нибудь странное Южно-Африканское заболевание с признаками беременности, только ускоренной...
      
       Меня тошнит от этого, Джейкоб. Ты можешь представить, каково мне? Мне даже не нравится Белла Свон. А ты заставляешь меня убиваться по этой любительнице кровопийц, словно я тоже в нее влюблена. Тебе хоть известно, почему меня все это так смущает? Вчера ночью, например, я поймала себя на мысли, что мечтаю ее поцеловать! И что, черт возьми, прикажешь мне с этим делать?
      
       Жизнь -- дерьмо, и все мы сдохнем.
       Да, и я именно один из таких счастливчиков.
      
       -- Нет! Конечно, я не беременна! - мне хотелось ткнуть Эдварда локтем под ребро, но я знала, что толку от этого не будет никакого, только синяк себе заработаю. Я ведь предупреждала Эдварда, что люди сразу же решат именно так! Какая еще может быть причина, чтобы выходить замуж в восемнадцать лет? (Его ответ заставил меня выпучить глаза от удивления, он ответил: "Любовь". Ага, конечно.)
      
       -- Беги отсюда, пока ты еще можешь, -- угрожающе прошептала я.
       -- Перестань, Беллз! Несси я тоже нравлюсь, -- настаивал он.
       Я замерла. Мое дыхание остановилось. Позади себя я услышала звук, говоривший о том, что они встревожились.
       -- Что... как ты назвал её?
       Джейкоб сделал еще один шаг назад, пытаясь выглядеть робким.
       -- Ну-у-у, -- пробормотал он, -- то имя, что я сказал, это вроде как прозвище и...
       -- Ты дал моей дочери прозвище как Лох-Несскому чудовищу? -- заорала я.
      
       -- Почему я покрыта перьями? - смущенно спросила я.
       Он нетерпеливо выдохнул.
       -- Я кусал подушку. Или две.
      
       Я боялась неизвестности.
       Особенно во французском нижнем белье.
      
       Господи, да она сделает все, чтобы настоять на своем. Ну конечно, умереть ради того, что бы монстр выжил. В этом вся Белла.
      
       Когда у тебя есть вечность, ты можешь просмотреть каждую соломинку в стоге сена, одну за другой, пока не найдешь иголку.
      
       Нет закона, если нет наказания, нет наказания, пока нет палача.
      
       Он был прав -- она занималась самобичеванием, причем ранила и его чувства тоже. Девочка была типичной мученицей. Она действительно должна была родиться в другом веке. Должна жить в прошлом, и отдать себя на сьедение хищникам, найдя для этого весомую причину.
      
       Я уверена, у вас будет отличный медовый месяц -- разобьете лагерь в аэропорту и будете ждать следующего рейса.
      
       -- Ложись спать. Завтра у тебя важный день.
       -- Спасибо, что напомнил! Теперь я окончательно упокоилась.
       -- Встретимся у алтаря.
       -- Я буду в белом.
      
       Я криво улыбнулась огромному вампиру.
       -- Привет, Феликс.
       Феликс засмеялся.
       -- Ты хорошо выглядишь. Бессмертие тебе к лицу.
      
       Самое смешное, что чем больше я понимал весь идиотизм того, что делаю, тем меньше оставалось для меня возможностей себя остановить. Я наверное мазохист.
      
       -- Знаешь, как можно утопить блондинку, Розали? -- спросил я у нее, даже не утруждая себя повернуться к ней. -- Положить зеркало на дно бассейна.
      
       Знаете, плохи дела, когда ты чувствуешь вину за то, что был груб с вампирами.
      
       Если ты не видел ада, это ещё не значит, что его нет.
      
       Я вздохнула еще раз и расслабилась,
       -- Ух, теперь я поняла, что все имели в виду. Ты воняешь, Джейкоб!
      
       Было похоже на то, что он целовал её, прикладывал свои губы к её горлу, к запястью, к внутренней части её руки. Но я слышал, как её кожа разрывалась, когда он прокусывал её зубами, снова и снова, внедряя свой яд в её тело везде, где мог достать.
      
       Почему я не смог просто уйти? Ах да, я же идиот.
      
       Если ты любишь своего убийцу -- выбора нет.
       Нельзя бежать, нельзя сражаться.
      
      
       "Солнце полуночи"
      
       Я наблюдал, как она подняла лицо с закрытыми глазами навстречу дождю, на ее губах была улыбка. О чем она думала? Что-то было не так во всем этом, и я быстро понял, почему ее поза так непривычна для меня. Нормальные девушки никогда бы не подняли свое лицо так, ведь они обычно пользуются косметикой, даже в таком дождливом месте.
       Белла никогда не красилась, ей это было не нужно. Косметическая индустрия делает миллиарды долларов в год на женщинах, которые пытались сделать кожу такой, как у нее.
      
       Если я сам не буду верить в свои силы, то все что я делаю, бесполезно. Будущее зависит от настоящего. Выбор есть всегда.
      
       Друзья... Мне не нравилось, как это звучало. Этого было недостаточно.
      
       Люди были до раздражения хрупкими!
      
       Я не люблю лгать, поэтому должна быть хорошая причина, чтобы я делала это.
      
       Меня взбесило то, что пришлось снова солгать ей, в то время как я больше всего хотел заслужить её доверие.
      
       Я мог манипулировать дюжиной хрустальных бокалов, не разбив ни одного из них; я мог трогать мыльный пузырь, не лопнув его. Я мог всё это, но только когда контролировал себя.
      
       Я гостеприимно раскрыл свои объятья, и, казалось, Белле тоже понравилось моё предложение, но я недооценил женское коварство.
       -- Дай мне минутку, -- потребовала Белла.
       -- Конечно...
      
       Но никто из нас никогда не был преисполнен таким отчаянием ради пути назад, как сейчас я.
      
       Средняя школа. Я бы, скорее, назвал её чистилищем... Если и есть какие-нибудь способы искупить мои грехи, то она наверняка должна входить в их число. Скука не для меня, а здесь каждый день кажется ещё более однообразным, чем предыдущий. Мне кажется, это можно было бы назвать моей манерой спать -- если считать сном инертное состояние между периодами активности.
      
       Многие люди испытывают противоречивые чувства. Несмотря на то, что они не хотят выделяться из толпы, они в то же время жаждут для себя всеобщего внимания.
      
       Я люблю тебя, Белла. Сильнее, чем кто-либо когда-либо. Но если я узнаю, что возможно любить сильнее, я обязательно узнаю, как это, и научусь...
      
       Намерение -- штука изменчивая...
      
       -- Когда я с тобой, всегда слишком много говорю -- это одна из проблем.
       -- Неважная проблема, по сравнению с остальными.
       -- Не беспокойся, -- успокоила она меня. -- Я ничего не поняла.
      
       Как можно не перегнуть палку и быть честным одновременно?
      
       Боль не может быть терпимой.
      
       Я не хотел заслужить ее недоверие, даже если заслужить ее веру будет невозможно.
      
       Зная, что битва уже проиграна, не было смысла сопротивляться тому, что я хотел.
      
       Нет, я не мог позволить себе увлечься ею. Чем больше я ею интересовался, тем больше казалось, что я убью её.
      
       Я когда-нибудь перестану приходить в трепет от того, что я был единственным, кому она сказала "да"? Сомневаюсь.
      
       С бездумной улыбкой, с озорством в небесно-голубых глазах, этот ангел создал Беллу так, чтобы у меня не было единого шанса не заметить ее. Невероятно сильный запах, чтобы привлечь мое внимание, закрытые мысли, чтобы не иссякало мое любопытство, нежная красота, чтобы я не мог отвести глаз, бескорыстная душа, вызывающая у меня трепет. Он убрал у нее инстинкт самозащиты -- чтобы она могла находиться рядом со мной -- и в, конце концов, добавил широкий шлейф потрясающего невезения.
      
       В своем воспоминании я увидел ее улыбку, как приподнялись уголки её губ, а на гладкой щеке появляется ямочка, как теплеют и тают ее глаза... Ее пальцы были такими мягкими и теплыми на моей руке. Я представил, каково было бы прикасаться к нежной коже ее щек -- шелковой, теплой... такой хрупкой. Будто шелк на хрустале... пугающе хрупкой.
      
       -- Неужели ты собиралась драться? Ты не думала о бегстве?
       -- Я часто падаю, когда бегу.
      
       Я смотрел в ее глаза, такие большие, обрамленные густыми ресницами и мечтал о сне. Не для того, чтобы забыться, как это было раньше, не для того, чтобы избежать скуки, а потому, что я хотел бы видеть сны. Может быть, будучи без чувств и имея возможность видеть сны, я бы смог провести несколько часов в мире, где мы с ней были бы вместе. Она видела сны обо мне. Я хотел, чтобы она снилась мне.
      
       Все было неправильным, когда я был вдали от нее. Хотя и правильным не было то, когда я был с ней.
      
       Вдруг эта девушка стала для меня целым светом. Я больше не вижу смысла в мире, в котором нет ее.
      
       Твоя судьба была предрешена тогда, когда мы впервые повстречались.
      
       -- Тем не менее, ты должна сообщить об этом Чарли.
       -- Это ещё зачем? -- спросила она в ужасе.
       -- Чтобы дать мне хоть какой-то стимул вернуть тебя обратно, -- прошипел я.
      
       Она судорожно вздохнула, и только тогда я понял, что, когда я начал дышать чаще, она прекратила дышать совсем.
      
       -- Тебе никто не говорил? Жизнь вообще несправедлива.
      
       И, кстати, я обожаю тебя... своей устрашающей, опасной любовью!
      
       Одно только ее существование было достаточной причиной, чтобы объяснить сотворение целого мира.
      
       Чикаго. Город, подобно птице Феникс, восставший из пепла после Великого пожара в 1871. Город первого в мире небоскреба. Город возможностей. Город денег и крови. Город, где я родился и умер.
      
       Влечение.
       Было трудно думать. Со стольких сторон, так много разных значений и уровней. Не то же самое, что и любовь, но закручивается так же сложно.
      
       Я ждал ее ответа с двояким чувством - хотелось, чтобы она, наконец, услышала и поняла, что я умру без нее. Как мелодраматично. Я превращался в человека.
      
       ... никто не нравится. Вернее, они слишком безразличны ко всем, чтобы им кто-то нравился. Они никогда и не пытались.
      
       Я не уверена - ведь я не могу читать мысли - но иногда мне кажется, что когда ты заговариваешь со мной о чем бы то ни было, ты пытаешься сказать мне "прощай".
      
       Моя жизнь была нескончаемой, неизменной полуночью. По необходимости в моей жизни всегда была полночь. Так как же так вышло, что солнце сейчас восходило, посреди моей полуночи?
      
       Небо надо мной было ясным, оно искрилось от звезд, некоторые из которых сверкали синим, другие желтым. Звезды выглядели величественно, образовывая водоворот образов в черном космосе -- необыкновенное зрелище. Исключительная красота.
      
       Как бы то ни было, все мы живем во власти стереотипов. И тем интереснее, когда жизнь дает нам возможность их разрушить...
      
       -- Все будет хорошо. Все решится наилучшим образом. Ты заслужил счастье, судьба тебе задолжала.
      
       -- Тебя не волнует, что я монстр? Что я не человек?
       -- Нет.
       Я всерьез задумался, все ли у нее в порядке с головой.
       Я раздумывал, что мог бы обеспечить ее наилучшим медицинским уходом... Карлайл бы подключил свои связи, чтобы найти для нее самых умелых докторов, самых талантливых терапевтов. Наверняка есть еще возможность исправить в ее голове то, что в ней было не так, что позволяло ей сидеть рядом с вампиром, а ее сердце при этом билось спокойно и ровно. Конечно же, я бы присматривал за обслуживанием и посещал бы ее так часто, как было бы позволено...
      
       Поверь мне, хотелось мне сказать. Я старался.
       Ах да, и еще. Я полностью и безоговорочно в тебя влюблен.
      
       Eternity is a long time to wallow in guilt.
       Вечность -- долгий период времени, за который ты успеваешь во всем раскаяться.
      
       Я подумал, что я все равно уже в аду, и так что можно сделать путь приятнее.
      
       Все мои приоритеты отошли на задний план, превыше всего стала эта девушка.
      
       Я подумал, что я все равно уже в аду, так что можно сделать путь приятнее.
      
       Белла тоже переживала за меня.
       Я знал, что в сравнении с моей любовью к ней, это было ничем. Но этого было достаточно для того, чтобы она сидела рядом со мной, рискуя своей жизнью. Желаю это с такой радостью.
      
       Как же глупы люди, если позволяют какому-то крошечному различию между ними разрушить их счастье.
      
       Тут я рассмеялась резко и хрипло, как истеричка со стажем.
      
       Я мечтал о сне. Не для того, чтобы забыться или избежать скуки, как это было раньше, а потому, что я хотел бы видеть сны. Может быть, будучи без чувств и имея возможность видеть сны, я бы смог провести несколько часов в мире, где мы с ней были бы вместе. Она видела сны обо мне. Я хотел, чтобы она снилась мне.
      
       Конечно, она не могла любить меня также, как я любил ее -- такой неодолимой, всепоглощающей, сокрушительной любовью, которую ее хрупкое тело просто не выдержало бы. Но ее чувство тоже было достаточно сильным для того, чтобы ослабить инстинктивный страх. Достаточно сильным, чтобы она хотела быть рядом со мной. А для меня возможность быть рядом с ней была величайшим счастьем.
      
       Любовь не всегда приходит в удобной упаковке.
      
       Я сожалел обо всех глупых ошибках, которые я совершил. Я просил прощения за свой бесконечный эгоизм. Я просил прощения за то, что она была настолько неудачлива, что разбудила во мне первую, несчастную любовь. Я сожалел обо всех своих чувствах, которые не мог обуздать - больше всего о том, что я был тем самым монстром, который волей судеб был предназначен прервать её жизнь.
      
       Я не могу видеть сны о ней. Ей не стоит во сне видеть меня.
      
       Я был в ее жизни подобно подвешенному лезвию гильотины. Походило на то, как будто она была отмечена для смерти жестокой и несправедливой судьбой -- кажется, мне было отведено место некоего инструмента, которым та же самая судьба старалась казнить Беллу.
      
       В те моменты, когда я улыбался, она обращала свой взгляд в мою сторону. Была ли она сейчас... ослепленной?
      
       Даже если бы ей не грозила постоянная опасность, по причине, приводящей меня в бешенство -- просто злая шутка, которую вселенная сыграла со мной -- даже если бы я целиком и полностью уверился, что Белла была бы в полной безопасности в моё отсутствие, я не смог бы оставить её в одиночестве, в темноте.
      
       Каждый сантиметр моей мучительной и яростной ревности был в точности таким же, как и на прошлой неделе. Я сломал другое дерево, пытаясь удержать себя на месте. У меня возникло дикое желание со всех ног броситься через школьный двор -- слишком быстро для человеческих глаз -- и забрать её подальше от этого мальчишки, которого я ненавидел в этот момент всем своим существом. Я мог бы убить его, и был бы рад этому.
      
       Я мягко улыбнулся, в то время как размышлял, что так или иначе, она упала в океан. Мне было интересно узнать, приятно ли она провела время на прогулке. Мне было интересно, думала ли она обо мне вообще. Скучала ли она по мне хоть немного? Хотя бы на сотую часть так же, как я по ней?
      
       Любовь, которую я испытывал к Белле, пришла невинным образом, и с каждым днем ситуация становилась все более сложной. Я очень хотел быть способным прикасаться к ней. Чувствовала ли она тоже самое?
      
       Я никогда не чувствовал себя настолько человечным за всю свою жизнь, даже когда был человеком, насколько я могу припомнить.
      
       И, кстати, я обожаю тебя... своей устрашающей, опасной любовью.
      
       Моя жизнь была нескончаемой, неизменной полуночью. По необходимости в моей жизни всегда была полночь. Так как же так вышло, что солнце сейчас восходило, посреди моей полуночи?
      
       Вампир в роли ангела - это уже явный перебор.
      
       Могло ли мёртвое, ледяное сердце снова разлететься на осколки? Казалось, что моё уже не собрать.
      
       Почему бы тебе не оставить меня в покое?
       Поверь мне, хотелось мне сказать. Я старался.
       Ах да, и ещё. Я полностью и безоговорочно в тебя влюблён.
      
       Шагая по дороге в ад, я ещё и наслаждался путешествием.
      
       Тем временем она шагнула в поток ветра от кондиционера и я почувствовал ее запах.
       Её аромат сразил меня как таран, как взрыв. Нет слов, достаточно сильных, чтобы передать то ощущение, которое поразило меня в тот момент.
       В ту секунду я оказался как никогда далёк от того человека, которым когда-то был, я утратил последние клочки человечности, которые еще во мне оставались
       Я был хищником. Она была моей добычей. И больше не было ничего во всем мире, кроме этого.
       Не было комнаты, полной свидетелей - они все отошли на второй план. Я забыл, что так и не разгадал тайну ее мыслей. Тем более, что ее мысли уже не имели принципиального значения, потому что вряд ли у нее остается достаточно времени, чтобы думать о чем-либо.
       Я был вампиром, а у нее была самая сладкая, самая ароматная кровь, какую я только ощущал за все восемьдесят лет своей жизни.
       Я даже не догадывался, что такой аромат может существовать. Если бы я знал, я бы давно отправился на его поиски. Я бы обошел всю планету из-за неё. Я мог только догадываться, какова она окажется на вкус...
      
       Мы с Элис должны были держаться вместе. Нелегко было читать чужие мысли или видеть будущее. Два уродца среди других уродов, мы хранили чужие тайны.
      
      

    Стивен Кинг.

       "11/22/63"
      
       С некоторыми вещами долго не расстаются.
      
       -- Не будете возражать, если я задам вам вопрос?
       -- Нет. При условии, что вы не обидитесь, если я на него не отвечу.
      
       Кристи и ее приятели-алкоголики называли себя друзьями Билла. Мы могли бы назваться врагами Фрэнка.
       Пояснение к цитате:
       Обнаружилось, что гг с человеком, приставивший штык к его виску, объединяла общая цель: убить Фрэнка
      
       Из уголков его глаз сочились слезы. И они напугали меня сильнее, чем все, что он мне наговорил.
      
       Это был не день, а вечер. Вечером, который изменил мою жизнь, стал вечер когда мой отец убил мою мать и двух братьев и тяжело ранил меня.
       Пояснение к цитате:
       Учитель проверяет сочинения взрослых людей, оканчивающих школу. Сочинения на тему "День, изменивший мою жизнь"
      
       ... веди себя как угодно, но с таким видом, будто имеешь на это право, и люди решат,
       Ничто в мире не сравнится с обаянием окончательно спившегося алкаша.
      
       Я взял портфель в руку, <...> а он по уши втянул голову в костлявые плечи. Словно решил, что я сейчас запущу в него портфелем. Он напоминал пса, которого били так часто, что он и не ожидал ничего другого.
      
       Подростки, конечно, существа эмоционально нежные и в высшей степени ранимые, однако с сочувствием у них не очень. Это приходит позже, если вообще приходит.
      
       Я не говорю, что этот человек заслуживал смерти - мало кто совершает столько зла, что заслуживает пули.
      
       ... перед смертью простые человеческие радости становятся чертовски приятными.
      
       Сердца на самом деле не разбиваются. Если бы только они могли...
      
       Пропойте высокую си достаточно громко и в правильной тональности -- и сможете разрешать кристалл. Воспроизведите достаточно громко нужные гармонические ноты на стереосистеме -- и разобьете оконное стекло. Если следовать этой логике (а по мне, она правильная), поставьте достаточно много струн на инструмент времени -- и сможете разнести реальность.
      
       Все происходит по какой-то причине.
      
       История повторяется -- всего лишь иной способ сказать, что прошлое стремится к гармонии с собой.
      
       Это проклятие читающих людей. Нас можно соблазнить хорошей историей в самый неподходящий момент.
      
       Вечно мы находим оправдания своим вредным привычкам, верно?
      
       Хорошая жизнь никогда не проходит впустую.
      
       Иногда жизнь преподносит совпадения, какие не выдумать ни одному писателю.
      
       Делай все, что в твоих силах, а остальное предоставь Богу.
      
       Уроки детства запоминаются лучше всего.
      
       Самые простые ответы зачастую легче всего упустить.
      
       Жизнь слишком сладка, чтобы отдавать ее без борьбы.
      
       Каждый учитель знает: одежда -- не только то, что надеваешь на тело свое, и еда -- не только то, что кладешь в рот.
      
       Давняя истина гласит, что ты никогда не хватишься воды, пока не пересохнет колодец.
      
       Когда экономишь на мелочах, обычно это выходит боком.
      
       -- Дадите совет?
       -- Да, сэр, дам. Это единственное, на что способны старики, когда они уже не могут прыгать через скакалку или сесть за руль.
      
       Прошлое способно на многое.
      
       Что женщины умеют, так это задавать риторические вопросы, правда?
      
       Я помню, как мама говорила, что нельзя называть некрасивую женщину "простушкой". Надо говорить, что у нее "хорошее лицо".
      
       Дом -- это и взгляд на луну, поднимающуюся над спящей равниной, и женщина, которую ты можешь подозвать к окну, чтобы вместе понаблюдать за ней. Дом там, где ты танцуешь с другими. А танец -- это жизнь.
      
       Прошлое не хочет, чтобы его меняли. Прошлое упрямо.
      
       На мгновение все стало абсолютно ясным, а когда так случается, ты видишь, чем на самом деле является этот мир. Но разве все мы втайне этого не знаем? Перфектно настроен механизм из междометий и отзывов, которые притворяются колесиками и шестеренками примерного часов, стучат по сокровенным стеклом, которое мы называем жизнью. За ним?
       Под ним и вокруг него? Хаос, ураганы. Мужчины с кувалдами, мужчины с ножами, мужчины с винтовками и пистолетами. Женщины, которые калечат то, чем не могут овладеть, и недооценивают того, чего не могут понять. Вселенная ужаса и потерь, окружающей единую освещенную сцену, на которой танцуют смертные, бросая вызов темноте.
      
       ... Сумасшедшие этого мира -- Джонни Клейтоны, Ли Харви Освальд -- не должны выигрывать.
       Если Бог не дарует улучшения после того, как они празднуют свои маленькие победы, тогда это должны делать люди. Они должны по крайней мере стараться это делать...
      
       Не задавайте вопросов -- и не услышите лжи.
      
       Он, безусловно, имеет право на собственное мнение. Оно есть у каждого, как и дырка в жопе.
      
       Ставить спектакли с актерами-подростками -- всё равно что жонглировать нитроглицерином: и кружит голову, и опасно.
      
       Одна из величайших истин жизни, равная столь же значимой: телефон всегда звонит, когда ты сидишь на горшке или моешься в душе.
      
       -- Сынок, мы ведём допрос, и мне без разницы, кто ему звонит, пусть даже президент
       Соединённых Штатов.
       Коп шумно сглотнул. Его кадык непрерывно ходил вверх-вниз.
       -- Э... господа... ему звонит президент Соединённых Штатов.
       Как выяснилось, разница все-таки была.
       Пояснение к цитате:
       После спасения Кеннеди
      
       Он напоминал пса, которого били так часто, что он и не ожидал ничего другого.
      
       ... жизнь в прошлом в какой-то степени смахивает на жизнь под водой, когда дышать приходится через трубочку.
      
       Мы всегда злимся больше всего, когда нас ловят с поличным, верно?
      
       Когда вы надеваете клоунский костюм и резиновый нос, никто понятия не имеет, что под ним.
      
       Я пытался убеждать с-себя, что это не имеет значения, что л-л-любовь преодолеет все, да только не получается. Любовь не преодолеет ложь!
      
       Дом -- это смотреть, как восходит луна над бескрайней сонной землей, и иметь кого-то, кого ты можешь подозвать к окну, чтобы взглянуть на все это.
      
       Таково проклятие читающего класса. Нас можно прельстить интересной историей даже в наименее подходящие моменты.
      
       Подождите. Вы ещё не слышали всю историю. -- Я тоже, потому что выдумывал на ходу.
      
       Улучшать мир важно, но не менее важно добираться до унитаза самостоятельно.
      
       Люди созданы так, чтобы оглядываться назад, именно для этого у нас есть тот специальный шарнир в шее.
      
       Бизнес -- это как бог. В 1958-м на него все молятся, но никто его не понимает.
      
       Люди, обладающие способностью жить в прошлом, не знают, какое им уготовано будущее.
      
       Иногда то, что предлагается нам как выбор, не является выбором.
      
       Если во всем облом, сдавайся и иди в библиотеку.
      
       В темные времена, когда даже мудрецы не уверены, объяснение в любви всегда действенное.
      
       Глупость -- одна из двух вещей, которые мы более ясно видим в ретроспективе. Другая --
       Изменяются и прически, и длина юбок, и сленг, но школьные администраторы? Никогда.
      
       Женщины лучше хранят секреты, но мужчинам легче с ними жить.
      
       Мы никогда не знаем, что нас ждёт, ведь так? Жизнь может развернуться на пятачке.
      
       Самая большая замочная скважина в истории человечества -- Интернет.
      
      
       "Бессонница"
      
       Хотя все книги, которые читал Ральф, как одна утверждали, что спиртное от бессонницы не помогает, что это распространенное заблуждение и что чаще всего от такого "лечения" становится только хуже, Ральф все же решил попробовать. И попробовал. Он никогда много не пил, поэтому начал с чайной ложки меда на четверть рюмки виски, но через неделю, не почувствовав улучшения, перешел на целую рюмку... а потом и на две. Однажды утром, проснувшись в четыре двадцать с больной головой и мерзким привкусом во рту, он с удивлением сообразил, что у него похмелье -- впервые за последние пятнадцать лет.
       -- Жизнь слишком коротка для такого дерьма, -- сообщил он своей пустой квартире, и это был конец великого эксперимента с виски.
      
       Что-то я не припомню, чтобы у меня в гороскопе было такое дерьмо.
      
       Одиночество -- это самое худшее, что случается с человеком в старости.
      
       Ральф смущенно отвернулся, вспомнив пословицу своей бабушки: "Не хочешь страдать, не заглядывай в замочную скважину".
      
       У меня такое чувство, будто большую часть времени я провожу в стиральной машине, только в ней вместо белья мои эмоции.
      
       -- Не надо терять надежду, мистер Робертс, - сказал доктор.
       -- Да, - отозвался Ральф. - Конечно, не надо. А это чему-то поможет?
       Пояснение к цитате:
       Каролину привезли в больницу в карете "скорой помощи".
      
       ... старость -- это как если бы тебе подали препоганейший десерт в конце шикарного обеда.
       Пояснение к цитате:
       Ральф вспоминает слова своей жены Каролины.
      
       Старость - не для слабаков, правда?
      
       Нам просто приходится быть сильными.
      
       Он превратился в чудовище, но похоже, что даже чудовища помнят, как любить.
      
       -- Ральф, почему ты так странно на меня смотришь?
       "Потому что ты очень красивая и потому что я в тебя влюбился, -- зачарованно подумал
       Ральф. -- И сейчас я настолько в тебя влюблен, что мне кажется, я тону в тебе. И знаешь, мне нравится такая смерть".
      
       Готовую булочку не испечь заново.
      
       Между теми, кто может спать, и теми, кто не может, пролегает целая бездна.
      
       Старость -- это остров, окружённый смертью.
      
       Если человек предпочитает не болтать о чем-то, то это его дело и никого больше не касается.
      
       Она, конечно, не была яростной защитницей абортов, но она очень не любила мужей, которые приходят домой исключительно после закрытия бара и принимают своих жен и детей за футбольные мячи.
      
       Фотография этого человека должна быть в иллюстрированном энциклопедическом словаре рядом со словом "хер".
      
       Вы выходите из машины, тот, с кем вы столкнулись, тоже выходит, вы встречаетесь там, где столкнулись ваши машины, вы глядите на них, вы качаете головой. Иногда -- хотя, если честно, достаточно часто -- эта стадия общения сопровождается забористой нецензурной бранью, каждый винит другого (зачастую не разбираясь, кто действительно виноват), каждый делает вывод об умении другого водить машину, каждый вопит, что дело должно пойти в суд. Но Ральфу всегда казалось, что на самом деле все эти люди хотят сказать только одно: Слушай, дурак, ты напугал меня до смерти.
      
       Пытаться помочь другим никогда не бывает глупо.
      
       ...если бы у нас были хвосты, большинство людей проводили бы время в попытках схватить себя за хвост и укусить.
      
       Боль - это очень неприятно, но это ещё и стимул.
      
       Когда все в твоем мире приходит к некоему определенному уровню неправильности, то уже сложно что-либо изменить или повернуть вспять: все становится только хуже и хуже.
      
       Как будто, подумал тогда Ральф, выход на пенсию был чем-то сродни поцелую вампира, который открывал тебе путь в мир, навечно застывший между жизнью и смертью -- когда ты уже не живой, но еще не мертвый. И если подумать, то это, наверное, недалеко от истины.
      
       Люди, у которых в голове пусто, всегда живут долго, дольше всех остальных. Они ни о чем не беспокоятся, им всегда хорошо. И поэтому у них нормальное давление и все в порядке с сердцем. Так чего бы не жить сто лет?!
      
       ...в жизни конфликты разрешаются совсем не так, как это бывает в кино. В жизни они вообще не разрешаются, а просто тянутся и тянутся, пока тихо не исчерпываются сами собой... Они просто-напросто высыхают, как грязные лужи на солнце.
      
       Переделать людей нельзя, и лезть в их личные дела - даже с самыми что ни на есть благими намерениями - значит нажить себе врагов и потерять друзей.
      
       Те, у кого нет мебели на верхотуре, всегда живут дольше. Им не о чем беспокоиться.
       Потому у них не подскакивает давление, не лопаются сосуды и не летят клапаны.
      
      
       "Буря столетия"
      
       Я никакой. Я пустой. Выскобленный, как ноябрьская тыква.
      
       Добро -- это иллюзия. Побасенки, которые люди себе рассказывают, чтобы прожить жизнь, не слишком много плача.
      
       Конец света маловероятен. Но всегда остаётся надежда.
      
       Рожденный в грехах -- рассыпься в прах. Рожденный в грязи -- в ад ползи.
      
       Не так-то легко определить, безумен ли человек...
      
       Но тайный грех! То затверделое сердце, что говорит себе: "Я никому не расскажу, я оставлю все при себе, и никто никогда не узнает!" Подумайте об этом, братья и сестры!
       Как легко сказать себе: "Я сохраню эту маленькую нечистую тайну, она никого не касается, и мне от нее вреда не будет!" Сказать так -- и не видеть потом язвы гниения, которой обрастает тайный грех... болезни, что начинает разъедать душу...
      
       Но знайте, что грехи ваши найдут вас, и что тайны ваши выйдут наружу. Ибо все тайное становится явным...
      
       Вы знаете, друзья, что нелегко быть праведным, но легко поддаться так называемым друзьям, которые говорят вам, что грех -- это естественно, что небрежение -- прекрасно, что нет Бога, который вас видит и можно делать все, что хочешь, если не попадешься. Не скажете ли вы "аллилуйя"?
      
       Когда состязание за душу Иова кончилось, и Бог победил, Иов встал на колени и спрашивает: "Господи, почему это сделалось со мной? Я всю свою жизнь почитал Тебя, а Ты истребил мой скот, сжег мои посевы, убил жену мою и детей моих и дал мне сотни болезней страшных... и все оттого, что ты побился об заклад с дьяволом? Хорошо, Господи... но единственное, единственное, что хотел бы знать твой недостойный слуга -- почему я?" Ну, он, значит, ждет, и уже решил было, что Бог ему не ответит, как тут в небесах появляется грозовая туча, сверкает молния, и гремит громовой голос: "Хочешь знать почему, Иов? Да потому, что есть в тебе что-то очень противное".
      
       Когда говорят "конец света", значит хотят продать кукурузные хлопья, а вот если говорят "без паники", тут уж дело серьезнее.
      
       ... в этом мире продают за наличные. Уходя, плати. Иногда платить приходится мало, но чаще - много. Раз в жизни приходится платить всем, что у тебя есть.
      
      
       "Воспламеняющая взглядом"
      
       Как вы поступаете с нерешаемым уравнением? Стираете его с доски.
      
       Мозг -- это та сила, которая может сдвинуть мир.
      
       ...если у тебя есть винтовка, рано или поздно ты из нее выстрелишь.
      
       Бог любит, когда человек нарушает клятву. Это сразу ставит его на место и показывает, чего он стоит.
      
       Яблочный пирог без кусочка сыра все равно что поцелуй без объятий.
      
       Когда попадаешь в переплет, иногда приходится делать то, чего не сделаешь в обычных условиях.
      
       За плохие мысли нужно расплачиваться.
      
       Жить нелегко, если не умеешь расслабиться.
      
       Жизнь коротка, а боль длится долго, и мы все живем на этой земле, чтобы помогать друг другу.
      
       Кое-кто оказывается сильнее нас обоих, а кое-кто сильнее всех нас вместе взятых.
      
       По-моему, одно из любимых занятий Господа Бога - заставлять действовать тех, кто говорит "никогда".
      
      
       "Глаза дракона"
      
       Цепь рвется, если груз слишком велик, и человек тоже.
      
       В сказках принцессы всегда прекрасны, но опыт Флегга говорил о том, что в большинстве случаев принцессы, продукт долгой цепи родственных браков, страшны, как смертный грех, и глупы, как колоды.
      
       Теперь ей незачем было воображать себя королевой -- она стала ею на самом деле. Она выросла и обнаружила, что взрослыми становятся совсем иначе, чем казалось в детстве. Тогда ей представлялось, что в один прекрасный день человек откладывает куклы и игрушки и говорит: "Все, я уже взрослый". Теперь она поняла, что прежние увлечения не исчезают в один миг, они просто угасают все больше и больше, пока пыль времени не скроет под собой яркие краски детства.
      
       Зачем опровергать то, что прибавляет тебе значения? Иногда достаточно помалкивать с умным видом, и тебя сочтут за мудреца.
      
       Я никогда раньше не выходила замуж и не знаю, понравится ли мне это.
      
       Говорю тебе все это только потому, что когда-нибудь ты станешь королем, и человеческие жизни будут зависеть от каждого твоего шага и даже от снов, которые тебе приснятся. Они могут не зависеть от того, пользуешься ли ты за столом салфеткой... но могут и зависеть.
      
       Пес так же лижет руку плохого хозяина, как и хорошего, потому что не знает разницы.
       Это мелочь, но и мелочи важны, если ты собираешься стать королем.
      
       Тайна и вина никогда не оставляют человека в покое, но с ними можно жить.
      
       Томас жалел отца потому, что люди редко выглядят хорошо, когда они одни. В обществе они всегда носят маски. А что под ними? Какой-нибудь жуткий монстр, от которого все убежали бы с воплями? Бывает и так, но обычно там не скрывается ничего плохого. Обычно то, что мы прячем под маской, может вызвать у людей смех или отвращение, или и то, и другое вместе.
      
       Душа человека, особенно ребенка, напоминает колодец - глубокий колодец с чистой водой. И когда какая-то мысль очень не приятна человеку, он прячет её в ящик и бросает в колодец, на самое дно. Он слышит всплеск - и неприятной мысли как не бывало. Но она остается. Даже самый глубокий колодец имеет дно, и, если что-то исчезает с глаз, это не значит, что оно действительно исчезло. Ящики, в которых заключены дурные мысли и чувства, гниют, и эта гниль может отравить всю воду и сделать человека безумным.
      
       Болван может принять треск гремучей змеи за стрекот кузнечика и протянуть ей руку.
      
       Думаю, все умные люди знают в глубине души, как хрупки такие вещи, как Порядок, Закон и Цивилизация, но предпочитают не думать об этом, оберегая свой сон и аппетит.
      
       Дорога в ад вымощена благими намерениями, но часто благие намерения являются единственным достоянием людей. Люди не ангелы, и ад для них всегда близок.
      
       Я думаю, настоящая дружба всегда стоит благодарности - слишком часто мир подобен суровой пустыне, и похоже на чудо, что в нем все же вырастают цветы.
      
      
       "Долгая прогулка"
      
       Надеюсь, там не будет темно... Только этого я хочу... Не хочу вечно идти в темноте, и не знать, кто я и что здесь делаю... Не знать даже, ждет ли меня впереди что-нибудь другое...
      
       Если души действительно существуют, то его душа еще здесь. Ты можешь его догнать.
      
       Казалось, сердце лопнуло у него в груди и вытекало теперь наружу вместе со слезами.
      
       Твой План подозрительно напоминает ту штуку, что периодически вываливается у меня из задницы.
      
       -- Ешь ты картофельный суп или филе из телятины, живешь в лачуге или в особняке, когда ты умрешь, все кончится и тебя положат в холодильную камеру в морге, как Зака или Эвинга, вот и все. Я хочу только сказать, что лучше получать время от времени, понемногу. Когда человек получает понемногу, он гораздо счастливее.
       -- Какой красивый словесный понос, -- вмешался Макврайс.
      
       Как-то раз случилось так, что кто-то внизу хлопнул дверью и до того меня напугал, что я кончил. И Мэри забеременела.
      
       Мул пахать не любит. Зато он любит морковку. Вывод: вешай морковку перед глазами. Без морковки он выдохнется. А если перед ним морковка, он еще долго будет трудиться, несмотря на усталость.
      
       Память -- это как линия в песке. Чем дальше, тем труднее её разобрать. Память похожа на дорогу. Тут она реальная, твердая, но та дорога, что была в девять часов, уже неощутима.
      
       Любая игра кажется честной, если всех игроков надули в самом начале.
      
       Дорога почти всегда убивает потребность шутить.
      
       Неверно, что выживает тот, кто сильнее физически; в этом состояла моя ошибка, повлиявшая на решение участвовать. Если бы это было так, у меня был бы небольшой шанс. Но бывает, что слабый человек может поднять автомобиль, если под колесами лежит его жена. Это мозг, Гаррати. Этого не может ни человек, ни Бог. Это что-то... в мозгу.
      
       Все мы подвешены во времени.
      
       Мы ничего не приносим в этот мир и ничего не можем из него унести...
      
       Гаррати думал о том, каково будет лежать в глубочайшей тишине, в вековой пыли с закрытыми глазами, видеть бесконечные, безумные сны, лежать века и века в воскресном костюме. Ничто не будет тебя беспокоить - деньги, успех, страх, радость, боль, горе, секс, любовь. Абсолютная пустота. Ни отца, ни матери. Мертвые - сироты. Конец мукам ходьбы, конец долгому кошмару, конец этой долгой дороге. Тело обретает мир и покой. Совершенная тьма смерти...
      
       Девиз трех мушкетеров для нас неуместен. Ты мне нравишься, и только слепой не увидит, что ты имеешь успех у красивых девчонок. Но если ты споткнешься, я тебе помогать не стану.
      
      
       "Жребий"
      
       Ни один живой организм не в состоянии долго выносить абсолютную реальность и оставаться здоровым; даже птицы и кузнечики, по-видимому, иногда грезят.
      
       Мир таков, что в нем редко встретишь святого.
      
       Роман -- это покаяние человека, ни в чем не повинного.
      
       Нам придётся пройти через горькие воды, прежде чем мы достигнем сладких.
      
       В ночь, когда приходит куджу, ты спишь как мёртвый.
      
       ... и нет уже ведьм, инкубов и вампиров. Только избиение детей, изнасилования и драки...
      
       Никогда не подслушивай у двери, в которую только что вышел.
      
       ... весна -- не самое прекрасное время года в Новой Англии: она слишком короткая и робкая, ей слишком мало нужно, чтобы обернуться лютой и свирепой. Но даже и тогда в апреле выпадают дни, которые хранятся в памяти после того, как забудешь прикосновения жены или ощущение беззубого младенческого ротика у соска. Зато к середине мая солнце поднимается из утренней дымки властным и могущественным, так что, остановившись в семь утра на верхней ступеньке своего крыльца с пакетиком, в котором твой обед, понимаешь: к восьми часам роса на траве высохнет, а если по проселочной дороге проедет машина, в воздухе на добрых пять минут повиснет неподвижная пыль. К часу дня третий этаж фабрики разогреется до 95 градусов и с плеч маслом покатится пот, приклеивая рубаху к спине все разрастающимся пятном -- прямо как в июле.
      
       Осень остается на весь октябрь, а в редкие годы -- до ноября. Над головой изо дня в день видна ясная, строгая синева небес, по которой (всегда с запада на восток) плывут спокойные белые корабли облаков с серыми килями. Днем поднимается неуемный ветер, он подгоняет вас, когда вы шагаете по дороге и под ногами хрустят невообразимо пестрые холмики опавших листьев. От этого ветра возникает ноющая боль, но не в костях, а где-то гораздо глубже. Возможно, он затрагивает в человеческой душе что-то древнее, некую струнку памяти о кочевьях и переселениях, и та твердит: в путь -- или погибнешь... в путь -- или погибнешь... Ветер бьется в дерево и стекло непроницаемых стен вашего дома, передавая по стрехам свое бесплотное волнение, так что рано или поздно приходится оставить дела и выйти посмотреть. А после обеда, ближе к вечеру, можно выйти на крыльцо или спуститься во двор и смотреть, как через пастбище Гриффена вверх на Школьный холм мчатся тени от облаков -- свет, тьма, свет, тьма, словно боги открывают и закрывают ставни. Можно увидеть, как золотарник, самое живучее, вредное и прекрасное растение новоанглийской флоры, клонится под ветром подобно большому, погруженному в молчание, молитвенному собранию. И, если нет ни машин, ни самолетов, если по лесам к западу от города не бродит какой-нибудь дядюшка Джо, который бабахает из ружья, стоит завопить фазану, если тишину нарушает лишь медленное биение вашего собственного сердца, вы можете услышать и другой звук -- голос жизни, движущейся к финалу очередного витка и ожидающей первого снега, чтобы завершить ритуал.
      
       Но вот приходит осень, выкинув пинком под зад коварное лето (что случается всякий раз, как сентябрь перевалит за середину) и поначалу гостит, как хороший приятель, без которого ты скучал. Устраивается она надолго -- так старинный друг, примостившись в твоем любимом кресле, достал бы трубку, раскурил ее и заполнил послеобеденный час рассказами, где побывал и что делал со времени вашей последней встречи.
      
       Он жалел Чоппера, но не плакал. Мать плакала, но через три дня забыла Чоппера, а Марк не забыл. Потому он и не плакал. Плакать -- это как вылить вон всю память.
      
       Один. Вот главное слово, самое страшное в английском языке. "Ад" -- просто его неудачный синоним.
      
       Ребёнок, подсчитывающий, во что ему обойдётся то-то и то-то, уже не ребёнок.
      
       Если на год запереть психиатра в комнате с человеком, считающим себя Наполеоном, то кто выйдет оттуда -- два нормальных человека или два Наполеона?
      
       Лучший в мире врач стоит на своем крохотном островке знаний в океане невежества.
      
       В реанимации атеистов нет.
      
       Если страх нельзя выразить словами, он непобедим.
      
       Зло, сотворённое человеком, не исчезает с его смертью.
      
       Чтобы стать известным, надо ведь пострадать, так?
      
       И когда ветеринар сказал: "Собаку надо усыпить, мой мальчик. Ты понимаешь, почему?", он поцеловал Чоппера, но не проронил ни единой слезы. Мать плакала, но через три дня Чоппер для нее ушел в туманное прошлое, а для Марка он не уйдет туда никогда. Вот в чем ценность умения не плакать.
      
       Особенность детства в том, что фантазия и реальность в нем не имеют четкой границы. Умный ребенок знает это и использует в нужных обстоятельствах.
      
       Хорошие учителя, как мудрые женщины, поистине бесценны.
      
       -- Звучит как фраза из бульварного романа, правда?
       -- Жизнь часто напоминает мелодраму.
      
       Здравомыслие не исключает безумия.
      
       Господи, дай мне смирение принять то, что я не могу изменить, волю изменить то, что я не могу принять, и ум, чтобы не слишком уж выеживаться.
      
      
       "Зелёная миля"
      
       Почему люди вообще убивают друг друга? Газом. Электричеством. Какое-то безумие. Ужас.
      
       Романтика не умирает и для тех, кому больше восьмидесяти...
      
       Магия опасна.
      
       -- Она уходит, -- донесся до меня едва слышный голос.
       Уходит. Так говорят о тех, кто ещё не умирает, но уже и не живёт.
      
       ... лучше прыгнуть сразу, до того как потеряешь самообладание и вовсе откажешься от прыжка.
      
       Со временем надо бороться.
      
       В каком мире мы живём... как ужасен этот мир!
      
       В любом возрасте одиночество и испуг не в радость, но особенно они ужасны в старости.
      
       ... что бы ни говорили нам в детстве родители, игнорировать их советы не следует, какими бы глупыми они ни казались.
      
       У многих поднимается настроение, когда кого-то другого прихватывают со спущенными штанами и настроенным инструментом.
      
       ... лицемер людям всегда по душе, знаете ли, в нем они признают своего.
      
       Телевидение -- хорошая штука, я ничего не имею против, но мне не нравится, что оно отвлекает от остального мира, приковывает к своему стеклянному окну. В этом смысле радио лучше.
      
       Если у мужчины хорошая жена, он счастливейшее из созданий Божьих, а если такой жены нет, мне его жаль, единственное утешение состоит в том, что он не знает, сколь жалка такая жизнь.
      
       -- Он сказал одной из них: "Если будешь шуметь, я убью твою сестру, а не тебя". То же самое он сказал другой. Понимаешь?
       -- Да, -- прошептал я. <...>
       -- Он убил их любовью, -- объяснил Джон -- Их любовью друг к другу. Теперь-то ты понимаешь, как все было?
       Я кивнул, не в силах вымолвить ни слова.
       -- И вот так каждый день, -- сказал он, -- по всему миру.
      
       С испуганным человеком легче договориться.
      
       Иногда людям помочь нельзя. Лучше даже не пытаться.
      
       Моё чувство времени как будто тает, словно детский снеговик в январскую оттепель.
      
       Так странно, боль оставляет следы на наших лицах и делает нас похожими друг на друга.
      
       Иногда на вопрос "почему" нет ответа. И это страшно.
      
       Язык зачастую приносит человеку гораздо больше неприятностей, чем его половой орган.
      
       Нелепая любовь лучше, чем вообще никакой.
      
       Идешь вот по жизни, делаешь, что положено, а потом одна ошибка -- и все летит в тартарары.
      
       Если женщина действительно помнила бы, как было больно при родах первого ребенка, сказала однажды моя мать, она никогда не родила бы второго.
      
       Мышь остановилась на своем обычном уже месте обвив хвостиком лапки, и уставилась на нас. И опять я вспомнил картинки, где судьи выносили приговор беззащитным заключенным... впрочем, видел ли кто хоть когда-нибудь заключенного столь маленького и столь бесстрашного, как этот? Конечно он был не совсем заключенным, он мог приходить и уходить когда вздумается. Но эта мысль не покидала меня, и снова я представил, что мы все будем такими маленькими перед Божьим Судом, когда жизнь окончится, но мало кто из нас сможет смотреть так смело.
      
       Иногда угли лучше костра.
      
       Боль помечает наши лица, меняет внешность, превращая в близких родственников.
      
       ... И он расплакался, куда там - разрыдался, повергнув меня в тихий ужас, пусть я и жалел его всем сердцем. Страшно, знаете ли, наблюдать, как человек, всегда державший себя в руках, полностью теряет контроль над собой. Я постоял у двери, потом подошел к нему и обнял за плечи. Он схватился за меня обеими руками, как утопающий за брошенный спасательный круг, и, по-прежнему рыдая, уткнулся мне в живот. Потом, совладав с нервами, Мурс извинился. Он не решался встретиться со мной взглядом, стыдясь, что позволил себе распуститься до такой степени. Не любят люди, когда их видят в таком состоянии. Могут даже возненавидеть того, кто стал невольным свидетелем открытого проявления чувств.
      
       Мир рушится на наших глазах, а тут ведутся одни разговоры как бы потрахаться.
      
       -- Как вы думаете, мистер Эджкомб, -- спросил он меня, -- если человек искренне раскаивается в содеянном, может ли он вернуться в то время, когда чувствовал себя на вершине счастья, и жить в нем вечно? Может, это и есть рай?
       -- Именно так я себе его и представляю, -- солгал я.
      
       Он всегда предлагал бодро смотреть на жизнь. И каждый раз, когда он упоминал про оптимизм, мне очень хотелось двинуть ему в челюсть.
      
       В кино спасения достичь легко. Как и подтвердить свою невиновность. Ты платишь четверть доллара за билет и получаешь правды ровно на эту сумму. В настоящей жизни все дороже, и на те же вопросы даются совсем другие ответы.
      
       Вот где настоящий цирк, подумал я, закрывая глаза. Настоящий цирк здесь, а мы группа дрессированных мышей.
      
       Никто из нас не жаловался -- бесполезно. Планета вращается, знаете ли. Можно вращаться вместе с ней, а можно зацепиться за что-то и протестовать, но тогда тебя свалит с ног.
      
       -- Люди не всегда понимают, что красивые слова не означают, будто у человека, который их говорит, мягкое сердце. Поэтому я счел нужным высказаться. Мне красивости ни к чему. Я привык говорить прямо. Поэтому послушай меня. Если ты нарушишь свое обещание, мы хором выдерем тебя в жопу. Если ты даже убежишь в Россию, мы найдем тебя и там. А потом выдерем, да не только в жопу, но и во все остальные дырки. И будем драть до тех пор, пока ты не захочешь умереть, лишь бы это все прекратилось. После чего нальем уксуса в те места, откуда будет течь кровь. Ты меня понял?
      
       ... дальше стены не уползешь.
      
       Узнав, чего хочет человек, ты узнаешь человека.
      
       Крыса, загнанная в угол, тоже не сдаётся.
      
       Привести лошадь к водопою можно, заставить напиться -- нет.
      
       Планета вращается, знаете ли. Можно вращаться вместе с ней, а можно зацепиться за что-то и протестовать, но тогда тебя свалит с ног.
      
       Я действительно устал от боли, которую слышу и чувствую, босс. Я устал от того, что постоянно куда-то иду, одинокий, всеми покинутый. У меня никогда не было друга, который составил бы мне компанию, сказал, куда мы идём и зачем. Я устал от людей, которые так ненавидят друг друга. Их мысли режут меня, как осколки стекла. Я устал от того, что часто хотел помочь и не смог. Я устал от тьмы, которая окружает меня. Но больше всего устал от боли. Её слишком много. Если бы я мог положить ей конец, мне захотелось бы жить дальше. Но я не могу.
      
       Все было кончено. Мы в очередной раз успешно справились с разрушением того, что не можем создать.
      
       <...> именно Бог позволяет этому случиться, и когда мы говорим: "Я не понимаю", Он отвечает: "Меня это не волнует".
      
       Иногда нет абсолютно никакой разницы между спасением души и осуждением её на вечные муки.
      
       Вообще, мужчина с хорошей женщиной -- счастливейшее из созданий Божьих, а без оной -- самое несчастное. И спасает их только одно: они не знают, чего лишены.
      
       Время все лечит, хотите ли вы этого или нет. Время все лечит, все забирает, оставляя в конце лишь темноту. Иногда в этой темноте мы встречаем других, а иногда теряем их там опять.
      
       Мы все заслужили смерть, без исключения, и я это знаю, но иногда, о Господи, зеленая миля кажется такой длинной...
      
       Людям нравятся лицемеры. Это правда, они узнают в них самих себя, ведь так приятно, когда со спущенными штанами и в полной боевой готовности застанут кого-то, а не тебя.
      
      
       "Дьюма-Ки"
      
       Как говорится, не чини то, что не сломано.
      
       Иногда осознание обходит мозг стороной, и ответ ты получаешь прямо от сердца.
      
       Не хочешь злиться, не подглядывай в замочную скважину.
      
       Дружба, основанная на смехе, всегда крепка.
      
       Почувствуйте, что картина закончена, а когда почувствовали - отложите карандаш или кисть. Всё остальное - только жизнь.
      
       Ты захочешь, но нельзя... но иногда мы ничего не можем с собой поделать.
      
       У наших воспоминаний тоже есть голоса. Обычно грустные, которые жалуются, словно вскинутые в темноте руки.
      
       Как говорил математик, когда делил на ноль: "А вот и ничто".
      
       Жизнь - колесо, и если ждёшь достаточно долго, она обязательно возвращается в ту точку, откуда тронулась с места.
      
       Когда есть нерешённые проблемы, постель - поле боя.
      
       Я кое-что знаю о тенях. Главное тут - проявлять осторожность, чтобы они не отрастили зубы. Потому что они это могут. А потом, когда ты протягиваешь руку к выключателю, чтобы свет заставил их уйти, выясняется, что электричество вырубилось.
      
       Помните, выражение "видеть - значит верить" ставит телегу впереди лошади. Произведение искусства - конкретный артефакт веры и ожидания, воплощение мира, который в противном случае являл бы собой плёнку бессмысленного сознания, растянутую над бездной загадочности. А кроме того, если вы не верите тому, что видите, кто поверит вашим творениям?
      
       Тина Гарибальди не получила бы такую известность, если бы выиграла конкурс по орфографии или научную олимпиаду, не получила бы, даже если бы спасла домашнего пёсика, бросившись за ним в бурную реку. А вот если тебя изнасиловали и убили, то о тебе уже говорит вся страна. И все знают, что убийца держал твои трусики в ящике комода.
      
       Все объясняют детям, что нужно быть осторожными, очень осторожными, что незнакомец может означать опасность, и, возможно, дети с этим соглашаются, но дети из хороших семей воспитаны в уверенности, что безопасность положена им по праву рождения.
      
       Потрясающий выдался денёк, но я не буду сожалеть, увидев свою кровать. Должно быть, это и есть старость, да?
      
       Однажды мы с тестем едва не подрались после того, как он назвал демократов "дерьмократами".
      
       ... для человека, если на то пошло, память -- это все. Память -- это индивидуальность. Память -- это ты.
      
       Согласно народной мудрости, собака -- лучший друг человека, но я бы проголосовал за аспирин.
      
       Ты можешь приобщить шлюху к культуре, но не заставишь ее думать.
      
       Это похоже на место, куда ты кладешь деньги, если хочешь спрятать их от государства.
      
       Я полагаю, холодно бывает везде. Готов спорить, снег выпадает даже в аду, хотя и сомневаюсь, что он долго там лежит.
      
       Искусство -- это магия, но не вся магия белая.
      
       Ты думаешь, я кретин? Я выстрелил себе в голову и не смог отправиться на тот свет, так что на этот вопрос лучше не отвечай.
      
       -- Сделаю для тебя что угодно. В любой момент. Пока я жив. Ты зовешь -- я прихожу. Ты просишь -- я делаю. Это подписанный чек без проставленной суммы. Тебе понятно?
       -- Да, -- отозвался я. Мне было понятно и кое-что еще: если кто-то предлагает тебе чек без проставленной суммы, ты никогда не должен его обналичивать.
      
       Ветераны "Анонимных алкоголиков", у которых есть ответ на все вопросы (это их благословение и проклятие и пусть даже редко кто это осознает), любят говорить: "Посади говнюка в самолет в Бостоне, тот же говнюк сойдет с трапа в Сиэтле".
      
       Уайрман смеялся сейчас, потому что чуть раньше перепугался, как мы с Джеком и как, должно быть боялась Либбит. А почему она боялась? Потому что кто-то - вполне вероятно, случайно - подбросил ложную идею в её головку с таким богатым воображением. Я бы поставил на няню Мельду... и, наверное, на сказку перед сном, предназначенную для того, чтобы успокоить ребёнка, который еще не оправился от черепно-мозговой травмы. Может, даже страдал бессонницей. Ох, не туда, не туда попала эта сказочка и отрастила ЖУБЫ.
      
       Если ваша жизнь будет достаточно долгой, и ваша думающая машинка в голове не зависнет, наступит время, когда вы будете жить исключительно ради воспоминаний о последнем счастливом событии. Это не пессимизм, это логика. Я надеюсь, что под моим списком счастливых событий черта еще не подведена (если бы я придерживался иного мнения, жить не имело бы смысла).
      
       Храбрость -- в поступке, а не в его изображении.
      
       ... единственный способ жить -- это жить. Говорить себе: "Я смогу это сделать", -- даже зная, что не сможешь.
      
       А что тебе остается, когда ты не можешь положиться на злость? Признать правду.
      
       Я поцеловал бы тебя, если бы не язва на твоих губах.
      
       Поначалу ты боишься умереть, потом ты боишься не умереть.
      
       Отсечь прошлую жизнь труднее, чем щелкнуть пальцами; даже чем щелкнуть пальцами несуществующей руки.
      
       -- ... ты можешь надеяться, что они оставят диски с записями "Slipknot" дома.
       - Кто такие "Slipknot"? Что такое "Slipknot"?
       - Уайрман, тебе лучше не знать.
      
       Травмированные тело и мозг не просто похожи на диктатуру; они и есть диктатура. Нет более безжалостного тирана, чем боль, нет более жестокого деспота, чем спутанность сознания.
      
       Живи днём и позволь жить дню.
      
       Когда дело касается прошлого, мы всегда склонны подтасовывать.
      
       Мы так часто обманываем себя, что могли бы зарабатывать этим на жизнь...
      
       Но есть один закон современной жизни, ещё более нерушимый, чем тот, что гласит: когда тебе нужен коп, его никогда нет. И закон этот следующий: когда тебе действительно нужно поговорить с человеком, ты услышишь автоответчик.
      
       Потеря памяти не всегда проблема. Иногда (может даже, часто) -- это выход.
      
       Будь моя воля я бы поставил "Сон в летнюю ночь" выше "Гамлета". Любому дураку, у которого не трясутся руки и хорошие легкие, по силам построить карточный домик и одним дуновением разрушить его, но только гений может заставить людей смеяться.
      
       Это был один из тех звонков (каждому в жизни выпадает таких хоть несколько), когда ты надеешься, что трубку снимут, что бы с этим наконец-то покончить, и надеешься, что не снимут, и у тебя появится возможность оттянуть этот трудный и, возможно, болезненый разговор.
      
       Я не знаю, каково это, иметь сыновей, но уверен -- от дочерей положительных эмоций больше (не говоря уж о том, что ими можно просто любоваться).
      
       Я ненавижу фотоаппараты, а они, похоже, отвечают мне тем же.
      
       Если Бог есть, думаю, Ему следовало бы принимать побольше участия в судьбах людей.
      
       ... жизнь -- это пятничная серия мыльной оперы. Создается иллюзия, что все вот-вот закончится, а в понедельник начинается прежняя тягомотина.
      
       Четыре принципа успеха Эдгара Фримантла гласили (записывайте, чего уж там): не занимай суммы, больше твоего ай-кью, помноженого на сто; не занимай у человека, который при первой же встрече начинает называть тебя по имени; никогда не пей спиртного пока солнце стоит высоко, и никогда не обзаводись партнером, с которым не захочешь обниматься голышом на водяном матрасе.
      
       Если вы хотите творить (Бог поможет вам, если хотите, Бог поможет вам, если рискнете), постарайтесь избежать извечной ошибки: не оставайтесь на поверхности. Уходите в глубину и берите свое законное вознаграждение. Сделайте это, как бы больно вам ни было.
      
       Бог всегда наказывает нас за то, что мы не можем себе представить.
      
       Боль -- величайшая сила любви.
      
      
       "Как писать книги. Мемуары о ремесле"
      
       Доктор мне ободрительно улыбнулся и сказал ложь, за которую докторов немедленно надо прятать за решетку (и на двойной срок, если врут ребенку).
       -- Лежи спокойно, Стиви, это не больно.
      
       Чтение в кровати - это рай, если на книгу падает достаточно света и если не проливать на страницы кофе или коньяк.
      
       Писательство - работа одинокая. И если есть кто-то, кто в тебя верит, - это уже очень много. Тому, кто верит, не надо произносить речей. Он верит - этого достаточно.
      
       Когда ты еще слишком молод, чтобы бриться, оптимизм - вполне естественная реакция на неудачу.
      
       Может, я несколько хамски ставлю вопрос, но мне действительно, поверьте, интересно. Если Бог дал тебе что-то, что ты умеешь делать, какого же чёрта ты этого не делаешь?
      
       В конце концов раковина творит жемчужины из соринки под мантией, а не на семинарах по созданию жемчуга с участием других раковин.
      
       ... как часто нам сообщают сведения, без которых мы бы отлично обошлись.
      
       Письмо -- отфильтрованное мышление.
      
       А я верю, что Богу нет дела до организованных религий.
      
       Боже, сделай меня целомудренным... но не сейчас.
      
       ... но что вообще в школе хорошего? Когда нас туда швыряют как заложников в турецкую баню, школа кажется нам самым важным делом на свете. Только после третьего или четвертого класса мы начинаем понимать, какой это вообще идиотизм с начала и до конца.
      
       Теперь я знаю, что значит быть пьяным: смутное чувство ревущей благожелательности, более ясное чувство выхода собственного сознания из тела, когда оно парит, как телекамера в руках оператора, а потом -- болезнь, рвота, головная боль.
      
       Тогда я думал: "Нет, не так должна быть устроена наша жизнь." И тут же приходила другая мысль: "Точно так же думает полмира".
      
       Я стал торговаться, потому что так всегда поступают наркоманы. Я был обаятелен, потому что они обаятельны. В конце концов мне были даны две недели на размышление. Вспоминая это теперь, я понимаю все безумие этого решения. Стоит человек на крыше горящего здания. Подлетает вертолет, зависает над ним, бросает лестницу. "Лезь!" -- кричит человек, свесившись из дверцы. Хмырь на крыше горящего дома отвечает: "Дайте мне две недели подумать".
      
       Есть плохие писатели, которые пишут вирши про "разгневанные груди лесбиянки", но есть и грамотные. Это люди, которые понимают, что как бы лесбиянка не злилась, а груди всё равно останутся грудями.
      
       Как-то портовая шлюха сказала робкому моряку: не важно, какой размер дал тебе Бог, важно, как ты им действуешь.
      
       Жизнь -- это не поддерживающая система для искусcтва. Все совсем наоборот.
      
      
       "Кладбище домашних животных"
      
       Храни его живым, Элли, если ты так хочешь, - подумал Луис и поцеловал дочь. - Такое отступление - нездоровое явление, черт возьми, но я так поступил, потому что знаю, придет день, может, даже в эту пятницу, когда ты оставишь фотографию на постели, в этой пустой комнате, и побежишь гулять в поле или к Кэтти МакГоуэн, играть с ее Сью. Тогда Гэдж не останется с тобой, вот тогда он и исчезнет, вот где выход для маленьких девочек. Тогда смерть Гэджа просто превратится в то, что случилось в 1984 году -- несчастье из далекого-далекого прошлого.
      
       Книги говорили: для того, чтобы забыть, лучше всего уехать куда-нибудь, и не возвращаться в свой дом, пока горе не превратится в воспоминание.
      
       То, что ты "купил", твое, и рано или поздно оно вернется к тебе.
      
       Прежде всего, когда что-то делаешь, нужно спрашивать свое сердце.
      
       Говорят, человеческое сознание может выдержать ужас лишь до определенного предела, и это неправда. Наоборот, чем беспомощнее человеческий мозг перед болью, тем гуще становится мрак, тем глубже ты погружаешься в бездну абсолютного ужаса, где одно зло породождает другое -- еще больше, еще презренней зло, пока полная темнота и пустота не поглотят тебя. Самый страшный вопрос заключается в том, сколько ужаса может принять и выдержать человек, чтобы все еще оставаться в здравом уме и ясных идей. Ведь все эти события всегда полны странного абсурда в стиле Руба Голдберга*. И в какой-то момент нарастающего ужаса вдруг становится очень смешно -- так психика пытается защитить свою целостность, убегая в безумие. И над всем царит безудержное, безумное чувство юмора.
       Пояснение к цитате:
       * Руб Голдберг (1883 - 1970) - американский карикатурист, писатель, инженер, изобретатель. Прославился серией карикатур, где фигурирует "машина Руба Голдберга" - чрезвычайно сложное, громоздкое и запутанное устройство.
      
       Родители любят детей, родившихся слепыми, и сиамских близнецов, и детей без рук и ног. Родители любят и прощают детей, которые становятся насильниками и убийцами и мучают невинных.
      
       Ты можешь услышать голоса, но это лишь птицы, летящие на юг.
      
       ... прошлое -- мертво, его можно забыть.
      
       Интересно, сколько людей ходит вокруг нас с ужасными тайнами, запрятанными в их сердце?
      
       Я не хочу, чтобы Черч умер! Он -- мой кот! Он не кот Бога! Пусть у Бога будет свой кот! Пусть у Бога будут все проклятые, старые коты, если он хочет, пусть убивает их! Черч -- мой!
      
       Наверное, не существует пределов ужаса, который может испытать человек.
      
       Детство -- время, которое забывается, но почему-то именно в детстве закладываются основы знаний.
      
       Но время идет, время склеивает человеческие чувства, пока они не превращаются во что-то вроде радуги. Сильная печаль станет слабее, мягче; слабая печаль превратится в сожаление, а сожаление -- в воспоминание: процесс, который занимает от года до трех лет, если все идет нормально.
      
       У мужчин каменные сердца. Но мужчина тоже выращивает что может... И пожинает плоды.
      
       Смерть -- тайна, ужас, и надо хранить её подальше от детей, совсем спрятать её от детей.
      
       Иногда люди делают вещи, которые кажутся единственно верными. Это значит, что в глубине души люди считают, что так поступать правильно. И если они все сделают так, а потом им начнут задавать вопросы -- это нехорошо. У них может случиться расстройство желудка, и они начнут считать, что думали жопой и сделали все неправильно.
      
       В любом безумии таится свое ужасное веселье.
      
       В среднем человеку нужно семь минут, чтобы уснуть, но в соответствии с человеческой психологией человеку нужно от пятнадцати до двадцати минут, чтобы проснуться. Словно сон -- омут, из которого вынырнуть труднее, чем в него плюхнуться. Когда спящий человек просыпается (он или она, неважно), он постепенно проходит разные градации сна -- от глубокого до легкого сна, который иногда обозначается глаголом "дремать". В состоянии легкого сна спящий может слышать звуки и даже отвечать на вопросы, но не помнить о них позже... разве только как о фрагментах сна.
      
       Люди, которые врут насчет пива, наживают себе врагов.
      
       Одно из преимуществ выходить замуж за врача: вы можете пихнуть ребенка своему мужу всякий раз, когда вам кажется, что ребенок умирает.
      
       Часы идут, вот и всё, что я знаю. Но у них нет гарантии.
      
       Мысль о смерти слишком сильно действует на людей, и они предпочитают закрытые гробы, чтобы даже не видеть тех, кого они так любили при жизни... будто хотят их поскорее забыть.
      
       Это самое популярное место в городе. Почему? Умерев, все люди отправляются сюда... Почему нельзя смеяться над могилами? Потому что все однажды оказываются их жильцами.
      
       Мужчины.., и женщины.., похожи на цветы в долине, которые сегодня цвели, а завтра их бросили в печь. Время людей определено...
      
       Ржавые, полузабытые страхи есть у любого человека, и люди вынуждены возвращаться к этим воспоминаниям, ворошить их, даже если рана при этом начинает снова болеть, словно уродливые и зловонные гнилые зубы в черных коронках воспаленных нервов; зубы с больными корнями. Остается это в забытых, вредных подвалах памяти: если Бог -- добро, то Он дремлет где-то в самых крепких снах.
      
       Иногда Бог колеблется, а иногда указывает на тебя и велит собирать вещички.
      
       Порой глупость маскируется под доброту, а порой под честность - когда вдруг тянет выбалтывать старые тайны, говорить невесть что, переливая из пустого в порожнее...
      
       Земля твёрже человеческого сердца.
      
       Женщины не могут хранить тайны, но ни одна из них не разболтает то, что у неё на сердце.
      
       Мы прокляты... <...> потому что суть жизни не война и не секс -- они лишь вызывают отвращение, если ими пересытиться. Суть жизни -- Страх и благородная, безнадежная битва с ним.
      
       Время. Время может оказаться важным, критическим, непреодолимым препятствием.
      
       Поздно прививать ей любовь к богу, -- неожиданно подумал Луис. -- Ей всего пять, а уже поздно. Боже, поздно наступило так быстро.
      
       -- Люди верят в разное. Никто точно не знает, что случится после того, как они умрут, -- сказал он. -- Некоторые люди считают, что после смерти мы попадем на небеса или в ад. Другие верят, что мы рождаемся снова маленькими детьми.
      
       Вера великая вещь, и по-настоящему религиозные люди, вот таким же образом Верят, что знают некоторые вещи, но я, например, в этом сомневаюсь. Ведь существует много различных религий. Что мы знаем об этом? Когда мы умираем, случается одно из двух: или наши души и мысли останутся после нашей смерти в какой-нибудь форме в нашем мире, или нет. Если они останутся, то справедливым может оказаться любое из предположений, любой религии. Если нет, то религия -- только дурман. Вот и все.
      
       Существует много всяких теорий. Но что же происходит на самом деле, Элли, никто не знает. Люди говорят, что знают, но когда они рассказывают, во что верят, выясняется, что эти идеи предписывает им их Вера.
      
       Как доктор, Луис знал, что смерть -- самое естественное в этом мире, разве за исключением рождения. И как тогда объяснять девочке о налогах? Ведь Смерть гораздо естественнее, чем конфликты между людьми, взлеты и падения общества... И не надо никакой рекламы и фейерверков! Только время неумолимо отсчитывает часы жизни; с течением времени даже надгробия размываются и становятся безымянными... Морские черепахи и секвойи тоже когда-то умирают...
      
       -- Так трудно перенести Смерть... все равно, смерть домашнего зверька, друга или родственника... а когда она приходит, нельзя превращать это в... в черт побери, в аттракцион... л-лесную лужайку для з-зверушек!..
      
       Смерть -- неопределенное понятие, а вот Кладбише Домашних Животных -- определенное.
      
       Стремительная жизнь, стремительная смерть. Собаки ловят кошек и терзают их, вместо того, чтоб просто гоняться за ними, как это делают глупые, доверчивые псы в мультфильмах по телевизору, да и сами коты грызутся между собой; отравленные приманки и проезжающие автомобили. Коты -- гангстеры животного мира, живут вне закона и часто так и гибнут. Огромное их число так никогда и не доживает до старости.
      
       У котов стремительная жизнь, и они часто принимают кровавую смерть, обычно так, что люди не видят этого.
      
      
       "Кристина"
      
       Рано или поздно все мы получаем ответы на самые важные вопросы.
      
       Запах гнили и разложения, мощный и тошнотворный. Безумный страх охватил всё её существо, и она подумала: "Так пахнет её ярость...".
      
       Да, в семнадцать лет я действительно так думал. Мне предстояло поступать в университет, я не верил в проклятия и чувства, которые остаются и пропитывают собой всё вокруг подобно ядерной приправе. Я не верил, что призраки прошлого могут тянуть к нам, живым, свои покойницкие лапы.
       Но мне уже давно не семнадцать.
      
       Только не думай, что её любовь благотворно влияла на Ролли -- это всё романтическая чушь. Вода, может, и точит камень, но на это уходят сотни лет. А люди столько не живут.
      
       Порой людей сложно в чём-то убедить... Они должны убедиться сами.
      
       Если машина не заводится, обругай её... и обязательно как бабу.
      
       Уроды по-другому смотрят на мир. Нам сложнее шутить, сложнее даже просто оставаться в своём уме.
      
       Сейчас многие вопят о наркомании в школе, и для этих воплей на самом деле есть все основания, но я до сих пор считаю, что алкоголь - вот наиболее вульгарный и опасный из всех когда-либо изобретённых наркотиков. И он не запрещён законом.
      
       Люди потому боятся взрослеть, что не хотят расставаться с маской, к которой они привыкли, и примерять другую.
      
       Это поблизости, неподалеку.
       Может быть, сзади, а может быть, сбоку.
       Чувствую кожей, оно где-то рядом,
       И замираю с невидящим взглядом.
       Но различит даже дурень кривой,
       Что-то плохое случится со мной.
      
       Люди потому боятся взрослеть, что не хотят расставаться с маской, к которой они привыкли, и примерять другую. Если быть ребёнком -- значит учиться жить, то становиться взрослым -- значит учиться умирать.
      
       Алкоголь -- вот наиболее вульгарный и опасный из всех когда-либо изобретенных наркотиков.
      
       В книгах, я давно обратил внимание на это, писатели всегда изображают своих героинь с каким-нибудь пусть небольшими, но недостатками; может быть, они думают, что настоящая красота является стереотипом, или им кажется, что тот или иной маленький порок делает леди более реалистичной. Дескать, она была бы красавицей, если бы не слишком длинная нижняя губа, или не слишком острый нос, или, допустим, плоскогрудие. Что-нибудь такое всегда есть.
      
       Я не верю в проклятия. Так же, как и в привидения или в посланцев иного мира. Но я верю, что события и чувства способны передаваться друг другу... как молоко в открытой коробке перенимает запахи специй и фруктов, если его на некоторый срок оставить в холодильнике.
      
       -- Любовь -- это старая ослепшая ведьма. Она беспощадна и ненасытна.
       -- Чем же она питается? -- спросил я, не зная, что сказать.
       -- Дружбой, -- сказал Георг ЛеБей. -- Она питается дружбой.
      
       Ты не поймёшь, что такое страх, пока твой ребёнок не закричит в темноте.
      
       Если вас, ребята, кто-нибудь спросит, что неладно в этом мире, то смело называйте три вещи: врачи, начальство и чёрные радикалы.
      
       Я отогнал "дастер" немного назад. Она понаблюдала за мной, а потом заковыляла обратно к дому, откуда ей навстречу выбежали маленькие мальчик и девочка. Они тоже были на удивление пухлыми. В руках они держали по плитке шоколада.
       -- Фто, фвучиась, ма? -- спросил мальчик, -- Фто это за мафына, ма? Фто фвучиась?
       -- Заткнись, -- проговорила толстуха и потащила детей обратно в дом.
       Мне нравится смотреть на таких просвещенных родителей: это дает мне надежду на будущее.
      
       Он привык к ее странному присутствию в своей жизни. И не друг, и не злейший враг -- никто.
      
       В дождливые дни, до той поры, когда я первый раз влюбился, мои мысли прежде всего обращались к Эрни, потому что он знал, как извлечь толк из дождливых дней. Может быть, это один из способов узнать по-настоящему одиноких людей.., они всегда могут придумать, чем заняться в дождливые дни. И вы всегда можете позвать их. Они всегда дома. Всегда.
      
       Я думаю, у каждого или у каждой есть что-то вроде навозной лопаты, которой в моменты стрессов и неприятностей вы начинаете копаться в себе, в своих мыслях и чувствах. Избавьтесь от нее. Сожгите ее. Иначе вырытая вами яма достигнет глубин подсознания, и тогда по ночам из нее будут выходить мертвецы.
      
       Иногда люди должны на собственном опыте убедиться, что совершили ошибку. К сожалению, невозможно совершать ошибки других людей вместо их самих.
      
       Я думаю, что быть родителем -- это отчасти стараться убить своего ребёнка.
      
       Родители -- это всего лишь переросшие дети, и только собственный ребенок может вытащить их из младенчества.
      
      
       "Куджо"
      
       Когда тебя не слушают, остается только кричать.
      
       ... люди покупают разные вещи, чтобы доказать себе, что они преуспели в жизни.
      
       Если жизнь преподносит вам кислые лимоны, делайте из них лимонад!
       Пояснение к цитате:
       Надпись на картинке с жизнерадостным бурундучком.
      
       Я поняла, что ждать от жизни уже нечего. Возможностей с каждым годом все меньше. Для женщины очень важна ее роль. Жена, чудесно. Но ты ведь постоянно на работе, и дома ты тоже работаешь. Ну, еще мать. А еще что? Пойми, каждый год отрезает от жизни новые куски.
      
       "Почему?" -- вот по-настоящему мужской вопрос. Его диктуют представления о мужественности, возобладавшие в конце двадцатого века. "Я хочу знать, почему ты это сделала". Как будто я машина с неисправным клапаном или робот, у которого перегорели клеммы, и он теперь готовит бифштекс на завтрак, а яичницу -- на ужин. Быть может, женщины сходят с ума вовсе не от сексуальных проблем, а из-за этого вот прямого мужского "почему?".
      
       Ты ничего не знаешь о пустоте, Вик. Ты мужчина, и ты работаешь. Мужчины работают, а женщины сидят дома и слушают, как снаружи воет ветер. Иногда кажется, что он воет внутри, понимаешь?
      
       Прошлое, как и шкаф: не следует залезать слишком глубоко. Там всегда может прятаться монстр, готовый укусить тебя.
      
       Удивительно, как человеку может быть больно без всяких физических причин.
      
       Я вам скажу, чтоб знали вы
       И помнили всегда,
       Что есть и у собак свой рай,
       И он ушёл туда.
       Пояснение к цитате:
       Народная песня
      
       Часто вы делаете то, что считаете нужным, но хоть убей не можете объяснить, зачем вы это сделали.
      
       Мир полон монстров, и они всегда, в любую минуту, могут наброситься на безвинных и беспомощных.
      
       Из будущего можно убежать только в одно место -- в прошлое.
      
       Как по-дурацки устроены человеческие отношения, сколько приходится вкладывать труда и сил для получения самой скромной отдачи.
      
       Когда твой дом рухнул, нужно строить новый, а не склеивать обломки.
      
      
       "Кэрри"
      
       Душа ее познала покой, как будто ее расправили и отгладили утюгом.
      
       Наказание должно соответствовать преступлению.
      
       Школа вообще не самое важное в жизни. Пока ты учишься, кажется, что да, это здорово, но потом никто даже не вспоминает о таких вещах, разве что когда соберутся вместе и нальются пивом.
      
       Ральф работал на стройке, и люди говорили, что он всегда носит с собой Библию и револьвер 38-го калибра. Библию -- для чтения во время перерывов, а револьвер -- на тот случай, если встретит на работе Антихриста.
      
       А дети, как известно, не ведают, что творят. Дети даже не осознают, что причиняют кому-то боль. У них нет сострадания. Понимаешь?
      
       Здесь вроде бы требовались другие слова -- "Я никого больше ни в чем не виню", -- но она вовремя остановилась. Сказать так -- значит солгать. Она по-прежнему не могла простить им всем того, как поступали с ней раньше, и наверно, никогда не простит, однако ей не хотелось ни говорить сейчас об этом, ни лгать. -- Но все теперь в прошлом. Все в прошлом.
      
       Она не знала, от господа ее дар или от дьявола, и теперь вдруг, когда поняла, что ей все равно, ее охватило почти неописуемое чувство облегчения -- словно упал с плеч тяжеленный груз, который она носила всю жизнь.
      
       -- Я не хочу с тобой ссориться, мама, -- сказала Кэрри срывающимся голосом и с трудом заставила себя продолжить. -- Но я хочу, чтобы ты не мешала мне жить своей жизнью. Твоя... твоя мне не нравится.
      
       Прыщами Господь наказывает тебя, чтобы ты хранила целомудрие.
      
       Человечество имело бы право думать о себе гораздо лучше, если бы мы могли поверить, что подросток способен спасти честь и достоинство заклеванной птицы подобным жестом... Однако надеяться на это не приходится. Товарки заклеванной птицы не поднимают ее нежно из пыли, нет -- ее быстро и безжалостно добивают.
      
       Многих людей -- в основном, мужчин -- совсем не удивляет, что я попросила Томми пригласить Кэрри на выпускной бал. Их удивляет однако, что он согласился -- очевидно, мужчины в большинстве своем не склонны ждать от своего пола проявлений альтруизма.
      
       Девчонки бывают такие стервы, но парни этого не понимают. Они, случалось, попристают к ней и забудут, а девчонки... это продолжалось бесконечно, и я даже не могу вспомнить, с чего все началось. На ее месте я бы просто не выдержала. Нашла бы большой-большой камень и спряталась под ним от всего мира.
      
       Однажды, когда я ездила в Нью-Йорк, я видела, как старый пьяница тащит по улице за руку маленькую девочку в голубом платье. Она так плакала, что у нее кровь пошла носом. У старика был зоб, и шея -- будто велосипедная камера. Огромная красная шишка на лбу, прямо посередине, а на синем пиджаке из саржи длинная белая полоса. Но все торопливо шли мимо, потому что, если не обращать внимание, они скоро скроются из вида.
      
       Со стены Христос глядит -
       Холодный, как камень, далекий.
       Христос меня любит, она говорит.
       Но почему же мне так одиноко?
      
       Когда в Америке случается что-то важное, кому-то обязательно хочется покрыть всё сусальным золотом и украсить ленточками. Чтобы можно было забыть.
      
       Человек не осознает что он дышит, пока не вспомнит об этом специально.
      
       Всегда корень зла -- кровь, и только кровь может принести искупление.
      
       Сожаление -- это пластырь для раненых чувств. Можно сказать, что тебе жаль, когда ты разольешь кофе или когда промажешь при игре в гольф. Настоящее сожаление встречается так же редко, как и настоящая любовь.
      
       Люди не становятся лучше -- только умнее. Они не перестают отрывать мухам крылышки, а лишь придумывают себе гораздо более убедительные оправдания.
      
      
       "Ловец снов"
      
       ... каждый сам должен убирать за собой мусор, тогда в следующий раз, прежде чем что-то сделать, поневоле остановишься и подумаешь.
      
       Сердца предназначены для того, чтобы их разбивать, а разум -- чтобы изменять поспешные решения, хвала Господу.
      
       Выбранное впервые потом становится привычкой.
      
       ... Время, похоже, просто мчится, как машина без тормозов, летящая по склону холма к оживленному перекрестку.
      
       Сила -- не единственный способ выиграть сражение или войну.
      
       Рок -- бог, попса -- херня.
      
       Для него время плетется. Для нее -- летит. Вот вам и разница между людьми.
      
       Времена меняются, но только дурак уверен, что они меняются исключительно к худшему.
      
       Как-то Пит со странной гордостью похвастался, будто его подружка пришила заплатку, объявив, что не допустит, чтобы он отправился на охоту в рванье. Тогда Генри подумал, как это смешно и грустно, что Пит построил светлые мечты о счастливом будущем на зыбком песке простого акта доброты.. акта, имевшего куда больше отношения к среде, в которой воспитывалась вышеуказанная дама, чем к её чувствам к пропитанному пивом дружку.
      
       Отчего-то именно в возможности вести себя по-дикарски мужчины находили особенное удовольствие. Когда задумаешься о таком, кажется просто неслыханным чудом, что женщины вообще способны любить лучших из них, не говоря уже об остальных.
       Ироничные цитатылюбовьмужчиныповедение
      
       Но если что психиатры и умели в совершенстве (кроме как выписывать рецепты на прозак, паксил и амбиен), так это лгать.
      
       По мнению Роберты, друзья эти были посланными небом ангелами с добрыми сердцами и неистребимой привычкой к сквернословию, имевшими наглость утверждать, что Даддитс, повторяя за ними "хен", имеет в виду нового щенка Пита, Элмера Хена, а для краткости просто Хена. И она, разумеется, делала вид, что верит этому.
      
       Мы начинаем "Войну миров", а вы тревожитесь о высоком холестерине?!
      
       Некоторые мечты умирают и улетают на свободу.
      
       ... всё, прошла любовь, кто-нибудь помогите собрать чертовы осколки.
      
       У самоубийства, обнаружил Генри, есть голос, и этот голос пытался объяснится. Проблема состояла в том, что говорил он не по-английски, а то и дело впадал в какой-то бессвязный жаргон.
      
       ... сам, сидящий без сна в 4 утра, со стаканом скотч-виски: весь мир -- мертвая пустыня, собственный мозг -- мертвая пустыня, и, о беби, до рассвета тысяча лет, целая вечность, а все колыбельные запрещены. Аннулированы.
      
       Вот так может перемениться жизнь, навсегда и бесповоротно.
      
       Как гладко скатываются с языка слова, словно в самом деле имеют какой-то смысл...
      
       Все твари служат Господу, так сказано в писании, вероятно, и срань-хорьки не исключение.
      
       Все мы в большей или меньшей степени чувственные представления, умственные образы, живущие в Ловце снов.
      
       L'infant c'est moi...toi...tout le monde...
       Ребёнок -- это я... ты... весь мир...
      
       Из подсознанья возникает призрак,
       Цепляется за переплет окна и стонет,
       моля о возрожденьи.
       Дым сигары, его немой союзник,
       навис над изголовьем.
       Я ощущаю руку на плече, смотрю...
       но это рог!
      
       Верить лишь тому, что видишь собственными глазами.
      
       Ничего себе, с понтом, но без зонта!
      
       ... удача перебежала к сильнейшему, как и всякая женщина.
      
       Генри не раз видел подобных людей, предпочитающих из всей массы фактов выбирать те, что их оправдывали, и валить вину на кого угодно, только не на самих себя.
      
       Удачу за деньги не купишь -- сама приходит.
      
       Поддержим иллюзию. Приходится иногда, независимо от того, что творится на душе. И хотя какая-то часть радости этого дня ушла, растворилась, что-то ещё теплиться...
      
       Итак, леди и джентельмены, уважаемые члены Американской ассоциации психиатров, позвольте закончить речь цитатой покойного Джозефа "Бивера" Кларендона: "Подними руку, опусти, скажи "хрен с ним" и брось десятиценовик в кружку Армии спасения. А если тебе это не нравится можешь пососать мой хрен". Спасибо за внимание.
      
       День другой -- дерьмо все то же.
      
       Ты вырос, стал мужчиной, смирился с тем, что получил меньше, чем надеялся, обнаружил, что на волшебной машинке для грёз и снов висит большая табличка: НЕ РАБОТАЕТ. Грёзы и сны - это для детей.
      
       Мечты стареют куда быстрее мечтателей, и этот неоспоримый жизненный факт Пит обнаружил с течением лет.
       Однако умирают зачастую трудно и долго, вопя тихими скорбными голосами где-то на задворках мозга.
      
       Нам не дано знать, каким дням и событиям суждено изменить нашу жизнь. Может, это и к лучшему...
      
       Нет ни Бога, ни Дьявола, ни сочувствия...
      
       ... сколько прекрасных вещей получаешь, когда жить осталось совсем немного...
      
      
       "Мешок с костями"
      
       Я думаю для мужчин любовь -- это вожделение и восторг; смешанные в равных долях. Восторг часть женщин понимает. Насчёт вожделения... им кажется, что понимают.
      
       Я одновременно испытывал и одиночество, и удовлетворённость.
       Такое сочетания надо полагать за счастье.
      
       Потому что мой отец не лгал. Его религия этого не допускала.
       -- Баптист? -- Нет, сэр, янки.
      
       Не стоит осуждать человека за то, что может оказаться плодом твоего воображения.
      
       Горе, как пьяный гость, всегда возвращается для прощальных объятий.
      
       Лэнс, бывало, говорил, что его отец из тех, кто покажет кусок мяса умирающей от голода собаке, а затем съест его сам.
       Пояснение к цитате:
       О Максуэлле Дивоуре (миллионере, владельце компьютерной фирмы)
      
       Мне всегда любопытно, что читают люди. По книгам о них можно узнать не меньше, чем по содержимому домашней аптечки. Только рыться в лекарствах хозяина всегда считалось дурным тоном.
      
       Богатство, что шкала Рихтера. Как только ты минуешь некую точку, происходит переход на новый качественный уровень, отличающийся от предыдущего как минимум на порядок.
      
       Мне много чего чудится, тут уж ничего не поделаешь. Напишите с мое, и вам тоже каждая тень на полу покажется следом, а каждая линия, замеченная в пыли, -- тайным посланием.
      
       Юмор -- почти всегда замаскированная злость, подумал я, но в маленьких городах к маскировке относятся спустя рукава.
      
       Что, если смерть ведет нас к безумию? Пусть нам удается выжить, но она ведет нас к безумию? Что тогда?
      
       С моей точки зрения -- признаю, очень субъективной, -- среди творческих личностей удачливые романисты (пусть даже относительно удачливые) занимают самую выгодную позицию. ... у романистов более длительный период продуктивной работы, возможно, потому, что читатели чуть умнее поклонников других видов искусства, где обходятся без печатного слова.
       Пояснение к цитате:
       Майкл Нунэн рассуждает о писательстве.
      
       Безумие -- это дорога с односторонним движением, причем, в отличие от автострады, съездов на ней нет.
      
       В доме, особенно в старом доме, прошлое ближе.
      
       Страх, как и боль, со временем забываются.
      
       Возможно, во сне все - писатели.
      
       Ночью у мыслей есть особенность срываться с поводка и гулять на свободе.
      
       Если ты спасаешь чью-то жизнь, то берешь на себя ответственность за этого человека.
      
       ... ткань реальности очень тонка... совсем как лед на озере после оттепели, и мы сознательно наполняем нашу жизнь шумом, светом, движением, чтобы скрыть от себя эту особенность окружающего нас мира.
      
       ... нет такого понятия, как удача. Все определяется лишь судьбой и правильным выбором.
      
       Когда ты один, твое странное поведение вовсе не кажется странным.
      
       Иной раз кажется, что постель -- самое безопасное место.
      
      
       "Оно"
      
       Кораблик нырял носом, раскачивался, иной раз черпал воду, но не тонул. Два брата хорошо потрудились: борта оставались водонепроницаемыми. Я не знаю, где закончилось его плавание, и закончилось ли. Возможно, он достиг океана и до сих пор бороздит его просторы, как волшебный корабль из сказки. Я знаю только одно: он держался на поверхности и несся на гребне потока, когда пересек административную границу города Дерри, штат Мэн, и, тем самым, навсегда уплыл из этой истории.
      
       Некоторых людей ничего не учит, даже собственный опыт.
      
       Моё сердце с тобой, Билл, независимо от того, как всё обернётся. Моё сердце будет со всеми вами, и я думаю, даже если мы забудем друг друга наяву, то будем помнить в наших снах.
      
       Возможно, по большому счёту, когда все маски ужаса сброшены, нет ничего такого, что не смог бы воспринять человеческий разум.
      
       Волосы твои -
       Жаркие угли зимой.
       Хочу в них сгореть.
      
       Подспудно они верили в существование невидимого мира. Чудеса, сотворённые что светлыми, что тёмными силами, принимались во внимание, безусловно, но чудеса эти не останавливали жизнь. В 10 лет внезапное столкновение с прекрасным или ужасным не мешало съесть за ленчем лишний чиз-дог или два.
       Но всё менялось, стоило тебе повзрослеть. Ты более не лежал в кровати, в полной уверенности, что кто-то копошится в стенном шкафу или скребётся в окно... но когда что-то случалось, что-то, не имеющее рационального объяснения, в сети возникала перегрузка, аксоны и дендриты нагревались. Тебя начинало трясти и дёргать, тебя начиналось гнуть и корёжить, твоё воображение отплясывало хип-хоп и бибоп на твоих нервах. Тебе не под силу просто встроить случившееся в свою жизнь. Не встраивается оно, и всё тут. Твой разум возвращается к встрече с ним, легонько его касается, как котёнок -- клубка ниток... пока, со временем, разумеется, ты или сходишь с ума, или попадаешь в такое место, где не можешь действовать с полной отдачей.
      
       Происходило это незаметно -- не разом, как раскат грома. И возможно, думал Ричи, это-то и пугало больше всего. Ты не мог перестать быть ребёнком мгновенно, с громким взрывным "бабах", как взрывались эти клоунские воздушные шары с надписями а-ля "Бирма-Шейв". Ребёнок медленно выходил из тебя, как воздух из проколотой шины. И однажды, подойдя к зеркалу, ты обнаруживал, что на тебя смотрит взрослый. Ты мог по-прежнему носить синие джинсы, ходить на концерты Спрингстина и Сигера, красить волосы, но из зеркала на тебя всё равно смотрело лицо взрослого. И происходили эти изменения, пока ты спал, возможно, как визиты Зубной феи.
       "Нет, -- думает Ричи. -- Не Зубной феи. Феи взросления".
      
       Когда любовь идёт впереди полового созревания, она может набегать волнами, такими чистыми и сильными, что никому не устоять против её напора, и Бен не собирался сопротивляться этому чувству. Просто сдался ему на милость. Он ощущал себя круглым дураком и при этом испытывал необъяснимый восторг, смущался, как никогда в жизни, и... наслаждался. Эти безысходные эмоции так ударили ему в голову, что тошнота смешивалась с весельем.
      
       Бить он умел. Синяки оставались редко. Да и особой боли она не чувствовала. Только унижение. Вот что доставляло боль. И ещё худшую боль вызывало осознание того, что она жаждала этой боли. Жаждала унижения.
      
       ... женатые люди, как бы ни были они заняты, узнают друг о друге почти все. И даже если им надоедает и они перестают слушать, они все равно впитывают это -- осмотически.
       Пояснение к цитате:
       Осмос - своеобразная форма явлений диффузии, приобретшая весьма важное значение в теории растворов. Осмотические явления наблюдаются, когда жидкости приходят во взаимодействие через перепонки. Если взять сосуд, в котором вместо дна - перепонка, наполнить сосуд соляным раствором и погрузить в воду, то, по мере того, как будет происходить диффузия через перепонку, уровень жидкости в сосуде будет повышаться, обнаружится явление осмоса. В данном примере это будет эндосмос, при обратном нарушении уровней - эксосмос.
      
       Он пришел к заключению, что вера и сила взаимозаменяемы, равноценны. Была ли даже проще окончательная истина? Что никакой акт веры невозможен до тех пор, пока тебя грубо не втолкнули в самую суть вещей, как новорожденного младенца без парашюта выпускают в небо из материнского лона? Когда ты падаешь, тебя заставляют верить в парашют, в существование, не так ли? Дернуть кольцо, когда ты упал -- вот и все, что тут можно придумать.
      
       Хороший собеседник вообще в дефиците, а уж в такой-то дыре, где никто двух слов связать не мог, они встречались реже, чем зубы у курицы.
      
       "Как я понимаю, сие означает, что ты еще не познала радостей материнства?" -- спрашиваю я ее.
       "Я должна родить в июле, -- отвечает она. -- Еще вопросы есть?"
       "Да, -- говорю я. -- Когда ты отказалась от мысли, что приносить детей в этот говённый мир аморально?"
       "Когда встретила мужчину, который не говно", -- отвечает она и бросает трубку.
      
       Руководствоваться интуицией -- все равно что подобрать ритм и танцевать под него. Взрослым пользоваться интуицией трудно, и это главная причина, убеждающая меня, что именно так мы и должны поступить. В конце концов, дети в своем поведении на восемьдесят процентов основываются на интуиции, во всяком случае, где-то до четырнадцати лет.
      
       Все ошибаются. Но это не экзамен. Ты просто проходишь этот этап, делая все, что в твоих силах.
      
       Да уж, слышал я это вранье. Что-то такое говорил врач, когда открыл стерилизатор, и в нос ударил резкий, пугающий запах спирта. Запах уколов и запах вранья, и сводилось все к одному: когда они говорят, что больно не будет, как укус комарика, означает это, что от боли захочется выть.
      
       Место <...> определяет значимость новостей ничуть не меньше, чем то, что в этом месте случилось. А потому заголовок о смерти двенадцати человек при землетрясении в Лос-Анджелесе набирают большим шрифтом, чем об убийстве трех тысяч в какой-нибудь Богом забытой стране на Ближнем Востоке.
      
       Злость не лучшее из чувств, но все же лучше, чем шок, лучше, чем всепоглощающий страх.
      
       ... "Бен, в мире голодает так много детей, что тебе должно быть стыдно своего веса". -- Он помолчал, выпил воды. -- Но она поминала голодающих детей и в тех случаях, когда я оставлял что-то в тарелке.
      
       Мы повзрослели. Мы не представляли себе, что такое может случиться, во всяком случае, тогда, во всяком случае, с нами. Но это случилось, и, если я переступлю порог, тайное сделается явным: мы все -- взрослые.
      
       Он улыбнулся, и улыбка осветила его лицо. В ней Билл увидел мальчишку, которого знал двадцать семь лет назад. Как старая деревянная городская больница ушла в тень под напором современных стекла и бетона, так и мальчика, которого знал Билл, замаскировали неизбежные аксессуары возраста. Морщины на лбу, морщины от уголков рта, седина на висках. Но старая больница, пусть и ушедшая в тень, все равно оставалась на месте, а посему никуда не делся и знакомый Биллу мальчишка.
      
       ... уж он-то точно знал, что Бог подкладывает ковер под таких, как он, лишь затем, чтобы выдернуть из-под ног.
      
       Возникла пауза, но отнюдь не неловкая. За эту паузу все трое стали друзьями.
      
       Такие парни, как Генри и его дружки -- стихийное бедствие, которое в детском мире сродни наводнениям, торнадо или камням в почках.
      
       "Он расшибется, -- подумала она, возвращаясь к прополке. -- Велосипед слишком велик дня него". Но ее это не касалось.
      
       ... и Бен все съедал, хотя где-то и ненавидел себя за это (но никогда -- маму, за то, что она приносила ему тарелку; Бен Хэнском не решился бы ненавидеть свою маму; Господь, конечно же, убил бы его на месте, если б он хоть на секунду ощутил это жестокое, неблагодарное чувство).
      
       ... Во-вторых, эти мужчины, геи они или нет, где-то овладели тем секретом мирного общения друг с другом, что никак не давался их гетеросексуальным собратьям.
      
       Аварино не любил геев, но не считал, что их можно мучить и убивать только за то, что они -- геи.
      
       Его страх уже улетучился. Так ускользает кошмар от человека, только что проснувшегося в холодном поту и тяжело дышащего; он ощущает свое тело и осматривается, чтобы удостовериться, что ничего страшного не происходит, и вскоре полностью абстрагируется от сна. Кошмар понемногу оставляет его в тот момент, когда ноги его коснутся пола, рассеивается, когда он примет душ и разотрется полотенцем, а к концу завтрака и вовсе улетучивается... до следующего раза, когда, снова охваченный кошмаром, он вспоминает все.
      
       Нет хороших друзей, нет плохих друзей, есть только люди, с которыми ты хочешь быть, с которыми тебе нужно быть, и которые поселились в твоем сердце.
      
       На их месте я бы не стал платить деньги за просмотр двух фильмов ужасов. Я бы остался дома и посмотрел в зеркало.
      
       Если уж он и собирается чего-то добиться, что рассчитывать может только на себя.
      
       Если бы в тот момент перед Беном открылся тоннель, ведущий в преисподнюю, он без малейшей заминки прыгнул бы туда, ничего не говоря... может, даже бормоча слова благодарности.
      
       Я жду. И заполняю ожидание словами в этих заметках и долгим стоянием у зеркала: я вижу в нем незнакомца.
      
       На твоем лице морщины, которых не было в семнадцать... Черт, их не было и на твоей первой авторской фотографии, на которой ты пытался выглядеть так, будто что-то знаешь... все равно что.
      
       Некоторые люди слишком глупы, чтобы вовремя остановиться.
      
       Он понятия не имел, сколько прошло времени. Теперь он то уплывал из реальности, то возвращался в нее.
      
       От одного взгляда на звездное небо по коже побежали мурашки: слишком оно большое, слишком черное.
      
       -- Почему человек по собственной воле возвращается в кошмар?
       -- Я могу п-представить себе то-олько о-одну причину: лю-юди во-озвращаются назад, чтобы ра-азобраться в себе.
      
       Долгое время прожив в одиночестве, он знал, когда нужно действовать быстро, и, возможно, обладал шестым чувством, которое позволяло предвидеть беду.
      
       Иногда, если человеку всю жизнь не доверяют, да и он сам ни к кому не испытывает доверия, если он одиночка (или неудачник), как по собственному выбору, так и по сложившемуся к нему отношению, он может найти друга или любовника и просто жить ради этого человека. Как собака, которая живет ради своего хозяина.
      
       Он был социопатом и, возможно, к жаркому июлю 1958 года стал полноценным психопатом. Он не мог вспомнить время, когда считал других людей -- чего там, любых живых существ -- "настоящими". Он твердо верил, что существует только он сам, возможно, один-единственный во всей вселенной, и это, безусловно, доказывало его "реальность".
      
       Он вел себя тихо. Так тихо, что иной раз ничем не отличался от большого куска глины.
      
       Нет никакого смысла взлетать, если не сможешь приземлиться. И нет никакого смысла спускаться под землю, если не сможешь подняться обратно.
      
       Есть только одна форма жизни, более низкая, чем мужчина, избивающий женщину, и это -- крыса, больная сифилисом.
      
       Голову виски залей, джином наполни живот, доктор мне скажет -- помрешь, знать бы только -- когда.
      
       Прежде чем удалять соринку из глаза ближнего своего, займись бревном в собственном глазу.
      
       Рок-н-ролл не просто радовал Ричи. Слушая эту музыку, он чувствовал, как становится больше, сильнее, как его переполняет жажда жизни. Эта музыка обладала мощью. Мощью, которая по праву принадлежала всем тощим подросткам, толстым подросткам, уродливым подросткам, застенчивым подросткам -- короче, неудачникам этого мира. В этой музыке он ощущал безумное напряжение, которое могло убивать и возвеличивать.
      
       Мальчишкой он играл комика, иногда вульгарного, случалось, забавного, потому что это был один способ выжить и не сойти с ума от скуки и одиночества.
      
       Цвет одиночества -- расплывчато-красный: отраженный от мокрого асфальта свет задних фонарей автомобиля, который едет впереди тебя под проливным дождем.
       -- А время бежит, нам за ним не угнаться, -- прошептал Эдди Капсбрэк, не отдавая себе отчета в том, что говорит вслух.
      
       Вот что случается, когда возвращаешься к тем, кто в памяти твоей, или как там поется в песне. Глазировка торта сладка, да начинка горька. Люди или забыли тебе, или умерли, или потеряли волосы и зубы. В некоторых случаях ты обнаруживаешь, что они потеряли и рассудок. Ох, как же это хорошо -- быть живым.
      
       Ощущение deja vu накатило вновь. Он ничего не мог с этим поделать и на этот раз в полной мере ощутил леденящий ужас человека, который наконец-то осознает после получаса бултыхания в воде, что берег не становится ближе, и он тонет.
      
       Эдди Капсбрэк сидел, вжавшись в спинку стула, и выглядел так, словно хотел раствориться в ней и исчезнуть.
      
       Когда человек пишет, он думает интенсивнее... лучше сосредотачивается на главном.
      
       Невозможно определить, когда человек проявляет истинные чувства, а когда только прикидывается.
      
       Никому не дано знать душу другого человека.
      
       Иногда события подчиняются принципу домино. Первая кость валит вторую, вторая -- третью, и пошло-поехало.
      
       Стэн не скажет "говно", даже если набьет им рот.
      
       Он болен, это точно, но его болезнь -- не вирусная инфекция и не фантомная лихорадка. Его отравили собственные воспоминания.
      
       Она никогда не видела его с другими мальчиками. И сожалела об этом, потому что верила, что в душе Бена Хэнскома хранились несметные сокровища. И он с радостью отдал бы их доброму и терпеливому старателю... если бы таковой появился.
      
       Одна идея зажигает тысячу свечей.
      
       Ему нравился запах книг -- приятный запах, отдающий сказкой. Он иногда ходил вдоль стеллажей с книгами для взрослых, смотрел на тысячи томов и представлял себе мир, полный жизни, в каждом из них.
      
       Если бы кто-то спросил его: "Бен, тебе одиноко?" -- он бы посмотрел на этого человека с искренним изумлением. Такой вопрос никогда не приходил ему в голову. Друзей ему заменяли книги.
       "Одиноко?"
       В ответ он мог бы спросить с недоумением: "Чего? Это как?"
      
       Если бы он кому-то поведал о своей любви (если бы было кому), то человек этот наверняка смеялся бы, пока не умер от сердечного приступа.
      
       Я чувствую то же самое, что, должно быть, чувствует птица, когда наступает осень, и она знает... каким-то образом просто знает, что должна лететь домой. Это инстинкт... и, если на то пошло, я верю, что инстинкт -- железный скелет под всеми нашими идеями о свободе воли.
      
       Он вернулся к креслу, полы халата обвивали щиколотки, сел. Попытался улыбнуться, но получилось не очень, и он решил обойтись без улыбки.
      
       Самый лучший подарок, который он может сделать себе в этом мире -- убежать в любом направлении, в котором вы, миссис Капсбрэк, не разрешаете ему убежать.
      
       Дом -- место, где ты должен, когда приходишь туда, столкнуться лицом к лицу с тварью в темноте.
      
       Я забыл о том, что был ребенком.
      
       Я не мог убежать даже от самого себя.
      
       Хэнском улыбнулся. Жуткой улыбкой призрака. Или трупа.
      
       Как это легко -- проскочить сквозь внезапно появившуюся трещину в том, что он полагал крепкой и устойчивой жизнью... как легко оказаться на темной стороне. Уплыть из-под синевы
       Тут его впервые охватил ужас, и в этом не было ничего сверхъестественного. Пришло лишь осознание, как легко пустить под откос свою жизнь. Вот что пугало.
      
       Главное, помнить, что я в порядке. Я в порядке. Ты в порядке, Рич Тозиер, в порядке. Можешь выкурить сигарету, и все дела.
      
       Если есть проблемы ***ом, звякни мне, я буду рядом.
      
       -- Неплохо, -- пробормотал Рич. Даже чуть улыбнулся. Все, конечно, было плохо, и петля затягивалась у него на шее. Но он чувствовал, что как-нибудь выкрутится. Никаких проблем.
      
       Ему с трудом удавалось что-либо делать без музыки. И чем громче, тем лучше.
      
       У-меня-все-в-порядке, вот кому принадлежал этот Голос. Звучал отлично, но лгал. Как и все остальные Голоса.
      
       Чем больше ты хочешь, тем меньше у тебя получается.
      
       Злость пришла позже, когда уже не имела значения.
      
       Только настоящий мужчина готов отвечать за то, что он сделал.
      
       Он не знал, что такое одиночество по той причине, что у него никогда не было друзей. Если бы у него появился друг, а потом исчез, он, возможно, и понял бы, что такое одиночество, ну а так оно составляло самую суть его жизни.
      
       ... Он помолчал, потом добавил: -- Баддингер покончил с собой, знаешь ли.
       Разумеется я знал... но только потому, что люди говорили, а я научился слушать. В заметке "Ньюс" речь шла о несчастном случае, неудачном падении, и действительно, Баддингер упал. Правда, в "Ньюс" забыли упомянуть, что упал он с табуретки в чулане, предварительно затянув петлю на шее.
      
       Проблема состояла в том, что он слишком предавался игре воображения.
      
       Мир, в котором жил Ричи, с каждым годом становился всё более похожим на огромный, набитый электроникой дом, в котором по соседству жили числовые привидения и напуганные человеческие существа.
      
       Ребятки, вымысел -- правда, запрятанная в ложь, и правда вымысла достаточна проста: магия существует.
      
       Может быть, люди не настолько меняются, как мы думаем. Может быть... может быть, они просто становятся жёсткими.
      
       По-моему, это во "Властелине Колец" один из персонажей говорит, что "путь ведёт к пути", это значит, что можно начать с тропинки, ведущей в ещё более причудливый мир, чем тот, в котором ты начал делать свои первые шаги, а оттуда ты можешь пойти... вообще неизвестно куда. То же самое с этими рассказами. Один перетекает в другой, в третий, четвёртый, может быть, они идут в том направлении, которое ты выбираешь, а может быть, и нет. А может быть, большее значение имеет рассказчик, а вовсе не рассказ.
      
       Дурачество всегда помогает, когда попадаешь в странные ситуации.
      
       Опусти ещё один пятицентовик в автомат, - подумал он. - Эта мелодия называется "То, о чем она не знает, не причинит ей боль". Но где-то болит. В пространстве между людьми, может быть.
      
       Она бежала сквозь сон, сквозь тишину, а может быть, просто сквозь время. Годы шли быстро. Годы бежали. Годы летели. Если вы повернетесь и побежите за своим детством, вам не нужно сдерживать свой бег...
      
       Единственный смертный грех -- сдаваться.
      
       Когда живешь в комнате смеха, можно привыкнуть к неожиданным эффектам.
      
       -- А шарик? У меня есть красные, и зеленые, и желтые, и голубые...
       -- А они летают?
       -- Они летают, Джорджи, -- прорычало ОНО, -- они летают, и когда ты спустишься сюда
       со мной, ты тоже полетишь.
      
       -- Как вы туда попали? -- спросил мальчик.
       -- Буря сдула меня, -- сказал Танцующий клоун. -- Она сдула весь цирк. Ты чувствуешь запах цирка, Джордж? Джордж весь подался вперед. Внезапно он почувствовал запах арахиса. Горячие жареные арахисовые орешки! Он мог почувствовать запах сладкой ваты и жареных пончиков и слабый, но явственный запах испражнений дикого животного. Он уловил запах свежих опилок. И еще... И еще при всем при этом был запах потопа и гниющих листьев и мрачных теней. Запах был сырой и затхлый. Запах подвала.
      
       Легче быть смелым, когда ты в чужом обличье.
      
       Всё становится гораздо сложнее, когда ничего нельзя сделать. Когда задыхаешься, например..
      
       Still, he was ready to run -- would run in a second or two, when his mental switchboard had dealt with the shock those two shiny yellow eyes had given him. He felt the rough surface of the macadam under his fingers, and the thin sheet of cold water flowing around them. He saw himself getting up and backing away, and that was when a voice -- a perfectly reasonable and rather pleasant voice -- spoke to him from inside the stormdrain. There was a clown in the stormdrain.
       Все-таки он готов был бежать -- бежать тотчас же, без оглядки, когда его внутренний регулятор оправился от шока, произведенного сверкающими желтыми глазами. Он почувствовал грубую поверхность щебенки и холодную воду пальцами. Он уже видел, как встает и ретируется, и тогда какой-то голос -- совершенно разумный и довольно приятный голос -- сказал ему оттуда: "Привет, Джорджи". В канаве был клоун.
      
       Я Черепаха, сынок. Я создала Вселенную, но, пожалуйста, не вини меня за это. У меня болел живот.
      
       Мы лучше всего лжём самим себе.
      
       Многое менялось, так? А когда ты сам часть этих перемен, заметить их сложнее. Надо отступить в сторону, чтобы увидеть их... и при этом еще придется постараться.
      
       О Господи, если взрослые ломают головы над этой чепухой, то я не хочу, не хочу быть взрослым.
      
       Иногда дом -- это место, где лежит твоё сердце.
      
       Все забудется, сотрется из памяти, как стираются из памяти дурные сны. Ты просыпаешься тяжело дыша и обливаясь потом, а через пятнадцать минут не можешь вспомнить, что тебе снилось.
      
       Смотреть вперёд можно, лишь оглядываясь назад, и жизнь каждого человека имеет собственную имитацию вечности: колесо.
      
       Когда тебя бьют, все самое худшее происходит внутри тебя, оно причиняет тебе душевные страдания. В таких случаях, должно быть, говорят, что душа истекает кровью.
      
       Дом -- это место, где тебя всегда должны принимать, когда ты идешь туда. Увы, это также место, откуда тебя не хотят выпускать.
      
       Лучше не оглядываться. Лучше верить, что все будет хорошо, даже после того, что случилось... и, возможно, так и будет; кто может сказать, что такое невозможно? Не все кораблики, уплывающие в темноту, больше не находят солнца или руки другого мальчишки; если жизнь чему-то учит, так одному: счастливых концовок так много, что человеку, который не верит в Бога, надо бы усомниться в собственном здравомыслии.
      
       Но кто знает, как долго длится боль от потерь? Если 30, 40 лет спустя после смерти ребёнка, или брата, или сестры вы в полусне вспоминаете умершего близкого человека с прежней болью, ощущаете прежнюю пустоту от его потери, то невольно возникает чувство, что эта пустота никогда не заполнится, даже после вашей смерти.
      
       ... Человек должен платить за то, что получает в этом мире. Может быть поэтому Господь сперва делает нас детьми и ставит к земле поближе, ибо знает: вам предстоит много падать и истекать кровью, прежде чем вы выучите этот простой урок. Платить за то, что имеете, обладать тем, за что платите... и рано или поздно, чем бы вы не владели, все возвращается к вам домой.
      
       В одной руке у него была связка воздушных шариков. В другой он держал ножку младенца, похожую на цыплячью лапку. На каждом шарике было написано: "ОН ПРИШЕЛ ИЗ ДРУГОГО МИРА".
       -- Скажи своим друзьям, что я последний из умирающей расы, -- сказал он ухмыляясь и спустился за ней по ступенькам крыльца. -- Я единственный уцелел на погибшей планете. Я пришел сожрать всех женщин... и изнасиловать всех мужчин... и научиться делать мятные жвачки! И танцевать твист!
      
       Нельзя сразу перестать быть ребенком, сразу, с громким треском, как лопнувший воздушный шарик с надписями "Бурма-Шэйв" по бокам. Ребенок просто выходит из тебя, как воздух из шины. И однажды ты смотришь на себя в зеркало, а оттуда на тебя глядит взрослый человек. Можно продолжать носить голубые джинсы, можно по-прежнему ходить на концерты Спрингстина и Сигера, можно подкрашивать волосы, но лицо останется таким же -- взрослого человека.
      
       Может быть, подумалось ему, таких вещей, как плохие или хорошие друзья, просто не существует, а друзья всегда просто друзья -- те люди, которые стоят рядом плечом к плечу с тобой в трудную минуту и готовы помочь тебе. Наверное, они всегда стоят того, чтобы за них беспокоились и жили ради них, может быть, даже умирали за них, если в этом есть необходимость. Не хорошие друзья. И не плохие друзья. Просто те люди, кого тебе хочется видеть, кто занимает место в твоем сердце.
      
       ...я чувствую себя как человек, стоящий у края старой осыпающейся шахты: он стоит там и прощается с дневным светом.
      
       Бог любит камни, мух, сорняки и бедных людей превыше всего из всех Его созданий, вот почему Он сотворил их так много.
      
       Что толку рассказывать, если всё равно никогда не удается описать словами свои чувства.
      
       Ребенок, родившийся слепым, даже и не подозревает, что он слепой, до тех пор, пока кто-нибудь не скажет ему об этом. Даже тогда он будет иметь самое смутное представление о том, что такое слепота; только зрячие знают, что это такое.
      
      
       "Под куполом"
      
       В нашем мире, если хочешь, чтобы что-то было сделано правильно, берись за дело сам.
      
       А отдавать приказы толпе все равно что муравейнику.
      
       Я уверен, враги Гитлера говорили то же самое. Они говорили это в тридцать четвертом и были правы. В тридцать шестом, и были правы. В тридцать восьмом тоже. "Неудачное время, чтобы выступить против него". А когда поняли, что наступил удачный момент, протестовали уже в Освенциме или Бухенвальде.
      
       Трусливый лидер -- самый опасный человек.
      
       Верните мужчинам и женщинам самоуважение, и в большинстве случаев -- не во всех, но в большинстве -- к ним вернется способность более-менее ясно мыслить.
      
       Щадить -- удел сильных людей.
      
       Скала их не укроет, мёртвое дерево не даст прибежища, стрекот цикад -- облегчения.
       Пояснение к цитате:
       О жителях Честерс-Милла
      
       -- Ты храбрая девочка.
       -- Не чувствую я себя храброй.
       -- Храбрые люди никогда этого не чувствуют.
      
       Не у всех имеется культурное наследие, на которое можно опереться, и тогда возникает зависть к тем, у кого оно есть.
      
       Самый глупый вопрос -- тот, что остался незаданным.
      
       Неудачу обычно терпит тот, кто колеблется.
      
       -- Я должна встать и взяться за дело.
       -- Если ты встанешь, то сделаешь только одно -- грохнешься на пол.
      
       -- Папа, тебе приходило в голову, что ты, возможно, чокнутый?
       -- Не то слово.
      
       -- Я тебя люблю, Бенни, но иногда ты меня утомляешь.
       -- Моя мама говорит то же самое.
      
       Мы все должны знать наше место.
      
       Надеясь на лучшее, готовься к худшему.
      
       Городские политики знают мало, городские копы знают несколько больше, но только издатель местной газеты знает всё.
      
       Палки и камни ломают кости, но бранные слова не причиняют вреда.
      
       -- Обалденно прекрасный день! -- воскликнула Клоди.
      
       Идея -- что простуда. Рано или поздно кто-нибудь обязательно ее подхватит.
      
       Смерть, проходя рядом, забирает все неудачи.
      
       Америка сильна демагогами и рок-н-роллом, и мы уже наслушались и того, и другого.
      
       Совет таков: никогда не давай хорошему политику времени помолиться.
      
       Ум и глупость -- страшное сочетание. Такие умеют убеждать людей идти за ними до самого ада.
      
       ... Люди любят кровь и разрушения.
      
       ... Люди большей частью, что те мухи в человеческом обличии, слетаются на запах крови.
      
       Cарказм следует приберегать для тех, кто имеет достаточно масла в голове, чтобы его уловить.
      
       Если бы мы были более продвинутыми научно или духовно, потому что, возможно, именно это нужно, чтобы путешествовать в той бескрайности протянувшейся вокруг нас -- мы, вероятно, убедились бы, что жизнь существует везде. Заселенных миров, умных форм жизни там не меньше, чем муравейников на территории этого города.
      
       ... парад дураков пожизненно бесконечный.
      
       Не забывай всегда ставить точки над "i" и в конце предложения, в этом кроется секрет успеха.
      
       Или вместе тянем одну лямку, или поодиночке нас на ней повесят.
      
       Нет дурака, самого дурного, чем старый дурак.
      
       ... в наркотиках полно витамина глупости.
      
       Сопротивление уступает покорности; покорность рождает зависимость.
      
       ... то, что забавляет взрослых, часто пугает детей.
      
       Кто может, делает; кто не может, подвергает критике того, кто может.
      
       Она может нас не заметить, даже смотря прямо на нас. Взрослые никогда не замечают детей...
      
       Большие события часто вращаются на мелкие колёсиках.
      
       Всё получает тот, кто умеет ждать.
      
       Когда ты в драйве, исчезают мерзкие препятствия. Разногласия становятся друзьями. Несчастья оборачиваются джек-потом.
      
       Приказывать толпе всё равно, что стараться руководить муравейником.
      
       Виновный убегает, когда его никто не преследует.
      
       Хороший день начинается с хорошего завтрака.
      
       Куда направляешься, там ты и есть.
      
       ... достаток -- это лишь пол кружки пива. Власть -- это шампанское.
      
       Задёшево покупаешь, дешёвое и имеешь.
      
       Кто лучше сможет играть роль дурачка, чем идиот?
      
       ... люди умеют быть такими глупыми, такими упрямо тупыми...
      
       Юность имеет свои права <...> Но их надо приобретать.
      
       Сэмми Буши никогда так и не постигла простой истины, что можно быть самой себе наилучшей подругой.
      
       Он -- наихудший тип политика -- самовлюблённый, слишком эгоцентричный...
      
       Знать, когда что-то не подействовало, это одно, а видеть неудачу собственными глазами -- это совсем другое.
      
       -- Не переживай, -- произнёс он. -- Не забегай лишний раз мыслями в завтрашний день.
      
       Голос звучал ещё хрипло, но чувствовал себя он уже немного лучше. Сердцебиение замедлилось, слава Богу. Кто мог знать, что после пятидесяти, все горы такие крутые.
      
       ... но посреди глупой ночи тяжело быть оптимистом. Когда до рассвета ещё оставалось несколько длинных часов, плохие мысли вернулись и начали блуждать.
      
       Не принимай ошибочно случайность за судьбу.
      
       Люди в таком городе -- да, на самом деле люди повсюду, -- они, как малые дети, когда речь идет об их собственных интересах.
      
       ... люди высказывают свои истинные мысли именно в первое стрессовое мгновение.
      
       Правда -- наилучшая тактика.
      
       ... вероятно, умные люди редко теряют внешнюю привлекательность -- то есть если они ее когда-то имели...
      
       Если ты не способен смеяться, когда дела плохи -- рассмеяться, пошутить, -- значит, ты или мёртв, или предпочёл бы умереть.
      
       Женщины скупаются на распродажах по тем же самым мотивам, что и мужчины восходят на вершины гор -- только потому, что они туда попали.
      
       ... о Боже, во мне словно дыру сегодня прорубили. Я не представляла, что в человеке может быть такая дыра, и я боюсь туда провалиться.
      
       Жители Новой Англии весьма неодобрительно относятся к слезам у проповедников и политиков.
      
       Надежда не на небесах, надежда здесь, на земле.
      
       Люди по обыкновению медленно осознают новые реалии, когда старые заканчиваются внезапно.
      
       Во-первых, она ещё слишком молода, ей лет тридцать, не больше, да ещё и красива, как дьяволица. Поэтому, бесспорно, отрицательно будет влиять на других. Красивые женщины всегда оказывают плохое влияние.
      
       Двое могут сохранить тайну, только если один из них мёртвый.
      
       ... кулаки -- средство идиотов.
      
       Наш город мал -- его судьбу мы вместе делим.
      
       -- Ты никогда не мечтал увидеть место авиакатастрофы?
       -- Я видел. На военной службе. Двое ребят. То, что от них осталось, можно было намазывать на хлеб. Мне этого достаточно, это ты здесь новичок.
      
       Он отправился покорять новые земли только с тем, что было одето на нем, потому что ничего не желал нести с собой из Честер Милла. Кроме пары приятных воспоминаний, но для них ему не нужны были ни чемоданы, ни даже рюкзак.
      
       Водитель чересчур перегрузил машину и мчался слишком быстро, подумалось Барби. Но погребальный костер, по крайней мере, он получил достойный настоящего викинга.
      
       Около Божьего Ручья копал картофель Боб Руа. Он решил сделать перерыв на ланч (который в тех местах по обыкновению называют "обедом") и возвращался домой на своём старом тракторе "Дир", слушая новенький "Ай-Под", подаренный ему женой на его последний, как оказалось, день рождения.
      
       В старческий маразм он начал впадать после своего сотого дня рождения, двадцать первого октября ему пошёл сто шестой год. Когда-то Клайтон был прекрасным краснодеревщиком, специализировавшимся на комодах, лестничных перилах, декоративных накладках. В последнее время его достижения заключались в другом: съесть пудинг "Джелл-О", не забив им нос, и изредка добраться до унитаза, по пути не уронив в штаны с десяток замаранных кровью катышков.
      
       Наконец, существовали только два правила для жизни в страхе (он приходил к выводу, что полное преодоление страха -- это миф), и повторял их мысленно, лежа, ожидая: "Мне нужно принимать те вещи, которые не могу контролировать. Мне нужно превращать недостатки в преимущества".
      
       Если ты не будешь контролировать свой гнев, твой гнев будет контролировать тебя.
      
       Если бы не ночи, дни были бы наполовину менее яркими.
      
      
       "Почти как бьюик"
      
       По личному опыту знаю, что дерьмо копится, копится, копится, чтобы разом выплеснуться в один из дней.
      
       Когда речь идёт о человеческой жизни, каждая цепочка заканчивается петлёй.
      
       Вы не заметили, мы очень многое позволяем скорбящим? И они к этому привыкают.
      
       Улыбка, она помогает. И в тяжёлой ситуации тоже. Особенно в тяжёлой ситуации.
      
       Случается, что бегство - оптимальная ответная реакция.
      
       Жизнь соткана из самых разных моментов. Наберется в ней и дюжина таких, когда все висит на волоске.
      
       Нельзя пренебрегать вечным.
      
       "Я создал истребителя миров", -- пробормотал Роберт Аппенгеймер после первого удачного испытания атомной бомбы в пустыне Нью-Мексико, а потом начал работы над водородной бомбой, даже не сделав паузы, чтобы попить чайку. "Потому что неведомое захватывает, подумал Синди. - Потому что любопытство всё-таки не знает пределов".
      
       Время тоже сковано цепями.
      
       Не зря говорят, что истинная любовь поражает как молния.
      
       Я уже хотел сказать ему, что ничего не знаю насчет причин, только насчет цепочек событий... как они формируются, звено за звеном, из ничего, как вплетаются в уже существующий мир. Иногда можно ухватиться за такую вот цепь и, воспользовавшись ею, вытянуть себя из темноты. Но по большей части в них запутываются. Если просто запутываются, считай, что повезло. Если же цепи становятся удавками -- то нет.
      
       Твое сердце тебя за это не поблагодарит.
      
       Героизм -- это преодоление страха.
      
       Выдуманная жизнь, которую мы видим по ТВ и кино, подводит нас к мысли, что человеческое существование состоит из откровений и резких перемен... Но перемены в жизни происходят медленно... Жизненные истории редко заканчиваются ответами на все вопросы.
      
       Бог - популярный мальчик для битья, поскольку не может оправдаться.
      
       Это суровый мир, сынок, и требуется приложить немало усилий, чтобы занять в нем достойное место.
      
       ... мы действуем, думая, что победа будет за нами, а в итоге в шести случаях из десяти наступаем на грабли, лежащие в высокой траве, и получаем черенком аккурат промеж глаз.
      
       Любопытство до добра не доводит, но все-таки это не порок.
      
      
       "Противостояние"
      
       Когда меня спрашивают: "Как вы пишете?" -- я неизменно отвечаю: "Слово за словом", -- и этот ответ неизменно отвергается. Однако именно так все и происходит. Да, звучит слишком просто, чтобы быть правдой, но вспомните Великую китайскую стену, и Вы поймете: камень за камнем. И все. Один камень за другим. Я читал, что из космоса эту хреновину видно без телескопа.
      
       Мы сходим с ума от одиночества, если остаемся одни. А собравшись вместе, сходим с ума от того, что нас много.
      
       Господь посылает силу, а не такси.
      
       Семена сомнения обладают почти стопроцентной всхожестью.
      
       Любовь не приживается там, где есть только страх, точно так же, как растения редко приживаются там, где всегда темно.
      
       В большинстве случаев любовь и брак исключают друг друга.
      
       Ни на чем не основанные чувства следует игнорировать.
      
       В его сердце вновь начала расцветать надежда -- этот неуничтожимый сорняк человеческой души.
      
       Гордость - проклятие воли, и у гордости, как у женщины, были свои маленькие хитрости.
      
       Гордыня являла собой женскую сторону Сатаны в человечестве, неприметную яйцеклетку греха, всегда способную к зачатию.
      
       В злобе с отвергнутой женщиной не под силу тягаться даже демонам ада.
      
       Есть множество толкований снов, самое известное - по Фрейду, но я всегда думал, что сны выполняют простую гигиеническую функцию, не более того: снами наша психика справляет большую нужду, всякий раз наваливая объемистую кучу. И у людей, которые не видят сны (или видят, но, проснувшись, не могут вспомнить), в каком-то смысле - ментальный запор. В конце концов, от кошмара есть только одна практическая польза: проснуться и осознать, что это - всего лишь сон.
      
       Кромешная тьма -- идеальная сцена, на которой разум может разыгрывать свои фантазии.
      
       Ответственность лежит на стольких людях, что ее как бы и не существует.
      
       Когда твой любовник начинает бояться "обидеть" тебя, он перестает быть твоим любовником.
      
       Наш первый импульс -- поделиться хорошими новостями, второй -- кого-то ими оглушить.
      
       Жизнь стоит дешево, и аборт делает ее еще дешевле.
      
       Не доверяй сильным мира сего, ибо они -- и их правительства -- поимеют тебя, даже если наступит конец света.
      
       Рэп -- так это называют они. Вопли -- вот как это называю я.
      
       Когда вы отказываетесь от вещей, вы также отбрасываете созданные вами же имитации себя, связанные с этими вещами. Вы начинаете процесс очищения. Вы начинаете опустошать сосуд.
      
       Религиозная мания - один из немногих безошибочных способов реагирования на превратности судьбы, поскольку она целиком и полностью вычеркивает случайность. Для истинного религиозного маньяка все целенаправленно.
      
       Никому не дано знать, что происходит в промежутке, отделяющем тебя прежнего от тебя настоящего. Никому не составить карту той части ада, где живут тоска и одиночество. Нет таких карт и быть не может. Ты просто... возвращаешься с другой стороны.
       Или не возвращаешься.
      
       Отнимать чью-то жизнь, когда и так столько жизней было отнято, -- это непростительный грех.
      
       Людям нужны другие люди.
      
       Он был напуган, он боялся за нее, но где-то в глубине души другой голос нашептывал: "У меня всегда так". И: "Почему это должно было произойти после того, как я получил хорошие известия?" И самое гадкое: "Настолько это помешает моим планам? Сколько всего мне придется изменить в своей жизни?"
      
       Господи, почему никто не знает самых необходимых вещей? Почему этому не учат в школе?
      
       Бог прибавляет несколько лишних сантиметров там, ниже талии, чтобы хоть немного восполнить то, чего Он лишил их в верхних отделах.
      
       Он был болен, и его пробуждение означало не выздоровление или его начало, а только короткую передышку.
      
       Часто то хорошее и правильное, что мы делаем и думаем, основывается на произвольных суждениях. Я не могу примириться с этим. Я задыхаюсь, как будто в горле ком застрял, при мысли, что вся истинная логика покоится на иррациональной почве. На вере.
      
       Она замуровала своё отношение к миру под тремя слоями лака и слоем быстросхватывающегося цемента и заявила, что так и нужно. Она стала похожа на музейного смотрителя: если кто-то пытается дотронуться до выставленных там мыслей, она тут же ощетинивается.
      
       Женится на скорую руку -- обречь себя на долгую муку.
      
       В любом случае ему важно было показать ей не то, что в лучшие годы он скопил порядочно денег, чтобы их семья жила в достатке, а то, что ни в какие хорошие времена, ни в плохие она никогда не была обузой для них. Он с гордостью говорил друзьям, что отправил дочь учится. А чтобы его деньги и ее мозги не пропали даром, делился он с ними, она пошла старым, проторенным путем -- гнула спину и отсиживала зад. Нужно трудится, упорно трудится, если хочешь выбиться в люди, а не сидеть в дерьме.
      
       Человек, который любит деньги -- ублюдок, вызывающий ненависть окружающих. Человек, который не умеет их зарабатывать -- дурак. Но его нельзя ненавидеть, его надо жалеть.
      
       Слезы могли размыть эту каменную твердость его характера не больше, чем единичный ливень очертания скалы.
      
       В моём доме завелась тоска. Видно, пришло её время.
      
       В тебе есть внутренняя твердость, какая-то сила, способная сокрушать металл. Чего бы тебе ни стоил успех, ты достигаешь его.
      
       Если хочется чашку сливок с сахаром, зачем тогда просить кофе?
      
       Дорогой Иисус. Скоро встретимся. Твоя подружка, Америка. PS. Надеюсь, у тебя ещё останутся свободные места к концу недели.
      
       Раз уж мы заняты безумным делом, то, наверное, надо делать его безумным образом.
      
       Хоть вы теперь у нас и отец-основатель, но это не мешает вам иногда пачкать трусы дерьмом.
      
       Её взгляд говорит, что если ты пристрелишь моих священных коров, то я пристрелю твоих.
      
       Как ты думаешь, люди когда-нибудь чему-нибудь научатся?..
      
       Любовь всегда найдёт выход.
      
       Тупее курицы может быть только нью-йоркский демократ.
      
       Я не гончар, не гончарный круг, я лишь глина в руках гончара; но разве ценность достигнутой формы не зависит в равной мере от внутренней ценности глины, как и от колеса и от мастерства Создателя?
      
       ... Когда что-то меняется у тебя в голове, то это почти всегда необратимо.
      
       Боль - причина перемен, но вся боль мира не способна изменить фактов.
      
       Жизнь -- карусель, на которой никому не дано удержаться надолго. И она всегда в конце концов возвращается на тоже самое место, замыкая круг.
      
       Мне нравились маленькие дети. Многие из них вели себя плохо, но ни один не был окончательно испорченным. Маленькие дети -- это единственная хорошая разновидность людей.
      
      
       "Рита Хэйуорт, или Побег из Шоушенка"
      
       ... испытывал нечто вроде восхищения родом человеческим - чувство, посещающее меня очень редко и вполне понятное, когда вы смотрите на что-то прекрасное, действительно приковывающее взгляд, сделанное человеческими руками. Мне кажется, это и отличает нас от животных...
      
       Всякий выбор сводится к одному простому вопросу: быть или не быть, жить или существовать.
      
       У мистера Нортона на каждый случай имелась цитата из Библии, и если вы когда-нибудь встретите человека, похожего на него, мой вам совет: обходите его десятой дорогой.
      
       Лучший способ проверить, является ли человек избранником божьим - заглянуть в его банковский счет.
      
       Энди вытащил свою свободу, как невидимый пиджак из пыльного шкафа, -- и примерил вновь.
      
       Любое нарушение надоевшего распорядка всегда желанно.
      
       Имена на верхушке администрации меняются, но делишки прокручиваются все те же.
      
       Он принес сюда пять сотен долларов, но этот сукин сын ухитрился пронести сквозь тюремные ворота нечто гораздо большее. Возможно, чувство собственного достоинства или уверенность в своей победе... или, возможно, просто ощущение свободы, которое не покидало его даже среди этих забытых Богом серых стен.
      
       У меня до сих пор хранятся эти камни, и я часто верчу их в руках, думая о том, сколь многого может добиться человек, если у него есть время и желание.
      
       Когда у человека отнимают свободу и приучают его жить в клетке, он теряет способность мыслить как прежде.
      
       ... похоже, что человеческий мозг бесконечно изобретателен и имеет неограниченные возможности, когда дело касается развлечений.
      
       Помни, что надежда - хорошая вещь, возможно, даже лучшая из всех. Она не умирает.
      
       Просто нужно уметь выделять крупицу истины из тонн лжи, пустых сплетен и тех частых случаев, когда желаемое выдается за действительное.
      
       Про Энди уже сплетничали достаточно многие, но я не люблю прислушиваться к досужим россказням, пока сам не составлю мнение о человеке.
      
       Если у него всё было в порядке, то кое-какую информацию о себе он выдавал в час по чайной ложке. Но если с ним что-то не так, вам этого никогда не удалось бы узнать. Если Энди когда-то и пережил "тёмную ночь души", как выразился какой-то писатель, он никогда никому этого не расскажет.
      
       События в человеческой жизни развиваются в трех направлениях: хорошо, плохо и ужасно. И если вы углубляетесь в кромешную тьму ужасного, все труднее становится делать какие-либо различия.
      
       Стоит надеяться на лучшее... но готовиться стоит к худшему.
      
       Не бумажка создает человека. И не тюрьма его уничтожает.
      
       Вместо того, чтобы ныть по поводу своих проблем, он продолжал спокойно жить и старался сделать свою жизнь максимально приятной и интересной. Тысячи людей вокруг на такое отношение к вещам не способны, и не только здесь, но и за пределами тюремных стен.
      
       -- Здесь у меня нет врагов, -- мягко сказал Энди.
       -- Нет? -- Я улыбнулся. -- Подождите немного.
      
       Память на редкость коварная штука.
      
       Все же в этом ублюдском мире, во всей этой мышиной возне и суете, во всем этом навозе встречаются иногда поразительно красивые вещи, радующие человеческий глаз, и беда многих в том, что они об этом забыли.
      
       Надежда -- опасная штука. Надежда может свести человека с ума.
      
       Неудача -- она как будто бы летает вокруг, ну и в конце концов, она должна на кого-нибудь опуститься.
      
       Страх -- это кандалы. Надежда -- это свобода.
      
       Я надеюсь, что перееду границу и пожму руку своему другу. Я надеюсь, что Тихий океан такой синий, какой он был в моих снах.
      
       Кажется, я уже говорил, что в тюрьме каждый считает себя невиновным. И все находящиеся здесь -- жертвы обстоятельств, чертовского невезения, некомпетентных следователей, бессердечных прокуроров, дубоголовых полицейских и так далее, и тому подобное. Мне кажется, большинство здешних обитателей -- люди третьего сорта, и самое большое их "чертовское невезение" заключается в том, что их мама вовремя не сделала аборт.
      
       Знаешь, что мексиканцы говорят про Тихий океан? Говорят, что у него нет памяти.
      
       Все сводится к очень простому выбору: занимайся жизнью или занимайся смертью.
      
       Птиц в неволе не удержишь. Их крылья слишком яркие, и когда они улетают -- часть тебя, которая знала, что было бы грехом держать их взаперти, конечно, как-то успокаивается и радуется, что их больше нет, но всё равно то место, где ты живешь, становится ещё мрачнее, ещё темнее после того, как они улетают. Видимо, я просто скучал по своему другу.
      
      
       "Сердца в Атлантиде"
      
       ... Я пожалел, что не пошел против себя, не подавил порыва сострить. Беда в том, что у прирожденного остряка порыв в девяти случаях из десяти срабатывает прежде, чем мозг успеет включить хотя бы первую скорость.
      
       ... Друзья не шпионят, истинная дружба означает и умение не вторгаться во внутреннюю жизнь друга...
      
       "Она заметит, что мы что-то затеяли, -- в отчаянии подумал Бобби. -- Это же у меня на лице написано".
       -- Нет, -- успокоил его Тед. -- Совсем нет. Ее власть над тобой в том, что ты этому веришь. Такова власть матери.
      
       -- Если мы позволим им захватить Вьетнам, они захватят Камбоджу. -- Глаза Душки перешли со Скипа на меня, на Ронни..., на всех нас. -- Потом Лаос. Потом Филиппины. Одно за другим.
       -- Если они способны на такое, так, может, заслуживают победы, -- сказал я.
      
       Кэрол посмотрела вниз на свою юбку, все еще задранную чуть не до пояса, и начала перебирать ее в пальцах. Никогда нельзя предсказать заранее, из-за чего люди смущаются. Иногда это физиологические отправления, иногда -- сексуальные завихрения родственников, иногда это просто позирование. А иногда, естественно, это пьянство.
      
       -- Пит Рили к Кэрол Гербер, -- сказал я. -- Вы ее не вызовете?
       Она подняла голову, отложила журнал и одарила меня ласковым, сочувственным взглядом. Это был взгляд врача, который дожен сказать вам: "Э.., сожалею.., опухоль неоперабельна. Не повезло, дружище. Налаживайте-ка отношения с Иисусом"
      
       Я вполне успел бы на автовокзал до того, как она уехала бы в Коннектикут.., но я не собирался этого делать. Она была права: мы ослепительно попрощались в моем старом "универсале", и все сверх того было бы шагом вниз. В лучшем случае мы бы просто повторили уже сказанное, в худшем -- вымарали бы прошлый вечер в грязи, заспорив. "Нам нужна информация"...
       Да. И мы ее получили. Бог свидетель, еще как получили! Я сложил ее письмо, сунул его в задний карман джинсов и поехал домой в Гейтс-Фоллс. Сначала мне все время туманило глаза, и я то и дело их вытирал. Потом включил радио, и музыка принесла облегчение. Музыка всегда помогает. Сейчас мне за пятьдесят, а музыка все еще помогает. Сказочное безотказное средство
      
       Кэрол не продалась, думается мне. Кэрол и ее друзья.., ну, а что насчет студентов-химиков, которых они убили своей бомбой? Это была ошибка, я всем сердцем убежден, что это была ошибка. Так Кэрол, которую я знал, понимала бы, что это был просто еще один хренов способ сказать, что нам пришлось уничтожить деревню, чтобы ее спасти. Но вы думаете, родственникам этих ребят легче оттого, что случилась ошибка -- бомба взорвалась не тогда, когда должна была взорваться, извините? Вы думаете, вопросы о том, кто продался, а кто нет, имеют значение для матерей, отцов, братьев, сестер, любовников, друзей? Вы думаете, это имеет значение для людей, которые вынуждены подбирать клочки и как-то жить дальше? Сердца способны разбиваться. Да, сердца способны разбиваться. Иногда мне кажется, что было бы лучше, если бы мы умирали, когда они разбиваются. Но мы не умираем
      
       Убивать ради мира, всё равно что трахаться ради целомудрия.
      
       Наша идея революционного изменения образа жизни -- это покупка собаки.
      
       Во время моего дежурства в посудомойной Дворца конвейер доставлял немало съедобных художественных произведений, но, по-моему, это был неоспоримый шедевр из шедевров. Стоук Джонс, несомненно, назвал бы его пустой тратой времени, но, мне кажется, тут он ошибся бы. Все, что способно заставить вас смеяться тридцать лет спустя, не пустая трата времени. По-моему, это что-то очень близкое к бессмертию.
      
       ... она ведь думала, что Бобби Дарин самое что надо, особенно когда поет "Королеву вечеринки" и прищелкивает пальцами.
      
       Бен Джонсон назвал время старым хитрым обманщиком.
      
       Война -- прибыльное дело, вложите своего сына.
      
       Это был и его первый настоящий поцелуй, и Бобби навсегда запомнил ощущение ее губ, прижатых к его губам, -- сухих и гладеньких, нагретых солнцем. Это был поцелуй, по которому будут взвешены все остальные поцелуи в его жизни и найдены очень легкими.
      
       Да и вообще, сколько вам должно быть лет, прежде чем вы сумеете провести свою мать? Двадцать? Тридцать? Или, может, вам придется подождать, пока она не состарится, и у нее немножко помутится в голове?
      
       Всегда найдётся кто-то, кто знает что-то.
      
       Чем старше я становлюсь, тем труднее отбрасывать глупость и сберегать чары.
      
       ... есть взрослые, которые видят только деревья, а лес - никогда.
      
       Есть книги с замечательным сюжетом, но вот написанные не так чтобы очень. И есть книги, написанные замечательно, но сюжеты у них не очень. Иногда читать ради сюжета надо. Не надо брать примеры с книжных снобов, которые так не читают. А иногда ради слов, ради стиля. Не бери примера с любителей верняка, которые так не читают. Но иногда найдется книга и с хорошим сюжетом и хорошим стилем, надо держаться этой книги.
      
       Иногда она бросала тот взгляд... тот, который говорил, что он её убивает и что смерть для нее -- одна радость.
      
       Тот, кто не учится у прошлого, осуждён на то, чтобы повторить это прошлое.
      
       Вчерашний вечер был самым чудесным, что когда-либо случалось в моей жизни. Если бывает лучше, не понимаю, как люди способны остаться жить.
      
       Но печаль из-за близкой потери осталась и росла. Ему бы и в голову не пришло, что что-то, еще даже не случившееся, может причинять такую боль.
      
       А может быть, она заслонила то, что знает, то, чего боится, -- заслонила тем, на что надеется...
      
       Ему её не хватало, но всё-таки он чувствовал облегчение. Так постоянно ощущалось какое-то странное напряжение. Точно гудение электричества, такое постоянное, что к нему привыкаешь и не замечаешь его, а потом оно вдруг обрывается и ты понимаешь, как прочно оно вошло в твою жизнь.
      
       В эту ночь Бобби познакомился с ещё одним аспектом взрослости: он лежал без сна очень долго... Он смотрел в потолок и не мог решить, правильно ли поступил.
      
       Я простая капустница, а не светская бабочка.
      
       В картах, как и в жизни, женщина часто оказывается между двумя мужчинами. В этом её сила...
      
       Когда умру, я вознесусь прямо на небо, потому что я уже отбыл свое время в Аду.
      
       После хороших фильмов мир вообще Бобби никогда не нравился. Некоторое время мир этот казался чьей-то нехорошей шуточкой - полным-полно людей с тусклыми глазами, мелочными планами и всякими изъянами на лицах. Ему иногда казалось, что, имей мир хороший сюжет, он был бы куда более приятным местом.
      
       Мы, классные остряки, не обожаем заводить друзей -- двух-трех нам хватает на всю жизнь, -- но и не приходим в восторг, получив коленом под зад. Наша цель -- обзаводиться множеством знакомых, с которыми можно расставаться, смеясь.
      
       ... Да, тогда действительно все было в их руках, он твердо это знал. Но дети теряют, у детей скользкие пальцы и дырки в карманах, и они теряют все.
      
       ... а вообще бывает кто-нибудь или что-нибудь нормальным? У людей за лицами иногда сплошная жуть...
      
       Два человека смотрели сквозь прутья тюремной решетки: один видел грязь, а другой -- звезды.
      
       Если хочешь научиться врать, так начать умалчивать -- самое неплохое начало.
      
       Знаешь, какова цена проданного будущего, Салл-Джон? Ты не можешь по-настоящему вырваться из прошлого. Ты не можешь по-настоящему преодолеть его.
      
       Книга должна быть как неисследованные земли. Приступай к ней без карты. Исследуй ее и составь собственную карту.
      
       Думаю, мы практически всегда знаем, что требуют наши интересы. Но иногда то, что мы знаем бессильно перед тем, что мы чувствуем.
      
       Сердца же очень крепки, Пит. Чаще всего они не разбиваются. Чаще всего они только чуть проминаются.
      
       А что, если взрослых вообще нет. Вдруг само понятие "взрослые" ничего - обман? Что, если их деньги - это только игральные фишки, их деловые сделки - не больше, чем выменивание бейсбольных карточек, их войны - игры с игрушечным оружием в парке? Что, если внутри своих костюмов и выходных платьев они все еще сопливые малыши?
      
       Книга -- как насос. Он ничего не выдаст, если прежде ты не зарядишь его. Заряжаешь насос собственной водой, качаешь ручку, тратя собственную силу. И поступаешь так, ожидая, что получишь больше, чем отдал... со временем.
      
       Хорошие книги не выдают все свои секреты сразу.
      
       Чем меньше знаешь, тем больше веришь.
      
       Сердца способны разбиваться. Да, сердца способны разбиваться. Иногда мне кажется, что было бы лучше, если бы мы умирали, когда они разбиваются, но мы не умираем.
      
      
       "Сияние"
      
       Он -- до сих пор алкоголик и будет им всегда. Может быть, он стал алкоголиком в тот момент, когда на институтской вечеринке второкурсников впервые попробовал спиртное. Это не имело никакого отношения к силе воли, к вопросу, нравственно ли пить, к слабости или силе его собственного характера. Где-то внутри находилось сломанное реле или выключатель, который не срабатывал, так что волей-неволей Джека подталкивало вниз под горку -- сперва медленно, потом, <...> всё быстрее.
      
       -- За любое вторжение в чужую страну расплачиваются только рядовые, -- мрачно заявила женщина с резкими чертами.
       -- Неужто?
       -- Да. Эта страна должна прекратить свои грязные войнишки. Какую бы грязную войну ни вела в этом веке Америка, у истоков всегда ЦРУ. ЦРУ и дипломатия доллара...
      
       Зарабатывать на жизнь мозгами -- значит всегда знать, где осы.
      
       -- Он сказал, бензонасос забит дерьмом.
       -- Дэнни, не говори такие слова.
       -- Бензонасос? -- спросил он с искренним удивлением.
      
       Время -- колесо; рано или поздно всё возвращается к тому, с чего началось.
       The wheels of progress; sooner or later they took you back to where you started from.
      
       Если хочешь быть счастливым, ешь побольше чернослива.
      
       -- ... Но лесть -- такая штука, на которой вертится весь мир.
       -- А что такое лесть?
       -- Лесть, -- ответила Венди, -- это когда папа говорит, что мои новые желтые брюки ему нравятся, а на самом деле это не так... или когда он говорит, что мне вовсе не нужно похудеть на пять фунтов.
       -- А, это когда врут ради смеха?
       -- В общем, да.
      
       -- Нечего бояться, паренек, -- сказал Уллман. -- Безопасно, как у Христа за пазухой.
       -- Про "Титаник" тоже так говорили, -- заметил Джек.
      
       ... за поспешный брак молодые расплачиваются медленно.
      
       Монстры и призраки действительно существуют. Они обитают внутри нас, и порой именно они одерживают вверх.
      
       Можно ли ожидать, что вы поведете себя, как мыслящее человеческое существо, если вашу руку пронзают раскаленные докрасна острые иглы?
      
       Ты уверен, что можешь позволить себе такую роскошь, как жалость к себе?
      
       Ты будешь поражена, детка, но я снова потерял работу. На этот раз мне пришлось немало потрудиться, чтобы съездить человеку по морде через кабель телефонной компании "Белл" длинной две тысячи миль, но я справился с этим блестяще.
      
       Он пригласил водителя лимузина совершить запрещенный законом половой акт с самим собой. Вступить в оральный половой контакт с разными птицами и млекопитающими. Он предложил от собственного имени всем, в ком есть негритянская кровь, убраться на свой континент. Выразил искреннюю уверенность в том, какое положение душа водителя лимузина займет на том свете. И закончил, заявив, что, похоже, встречал мать водителя лимузина в публичном доме в Новом Орлеане.
      
       Мир жесток, детка. Если тебе не подвинтить гайки, тебе ещё и тридцати не исполнится, а ты уже начнёшь трястись, дребезжать и ходить враскоряку.
      
       Но раз человек меняется к лучшему, не заслуживает ли он, чтобы рано или поздно ему предоставили кредит под его исправление? А если кредита нет, не следует ли человеку оправдать недоверие? Если отец будет постоянно обвинять дочку-девственницу в том, что та трахается со всеми мальчишками-старшеклассниками без разбора, разве она в итоге не утомится от этих нагоняев настолько, что начнёт получать их не зря?
      
       Обещания дают, чтобы нарушать, чтобы разрушать, разбивать вдребезги, на мелкие кусочки, дробить.
      
       Кот от любопытства сдох, мучаясь, загнулся, но, узнавши, в чём подвох, к жизни он вернулся.
      
       Любопытство рыболовным крючком впилось в мозг, ни на миг не отпуская, наподобие дразнящего русалочьего пения, которое нельзя унять.
      
       ... со взрослыми вечно выходила неразбериха -- любое возможное действие мутным облаком заволакивало мысли о последствиях, сомнения, представления о себе, любовь и чувство ответственности.
      
       -- ... у детей шизоидальное поведение -- вещь абсолютно обычная. Оно приемлемо, потому что мы, взрослые, все негласно сошлись на одном: дети сумасшедшие. У них есть невидимые друзья. Расстроившись, ребёнок может пойти и засесть в шкафу, удалившись от мира. Они считают талисманом определённое одеяло или плюшевого мишку, или чучело тигра. Сосут большой палец. Когда взрослый видит то, чего нет на самом деле, мы считаем его созревшим для психушки. Когда ребёнок заявляет, что видел у себя в спальне тролля или вампира за окном, мы лишь улыбаемся, извиняя его. У нас имеется короткая фраза, оправдывающая весь диапазон феноменов у детей...
       -- Он это перерастет.
      
       Все мы помним приятные сны куда отчетливее, чем страшные. Похоже, между сознанием и подсознанием существует некая буферная зона, и обитает там черт знает какой цербер.
      
       Душа настоящего спорщика не слишком то отличается от души политического авантюриста -- и тот, и другой страстно заинтересованы в решающем шансе.
      
       Никто не сияет всё время, кроме, может, Господа на небесах.
      
       Ожидать, что будет дальше, лучше в одиночку.
      
       Слёзы, которые жгут и терзают сердце, -- это слёзы исцеления.
      
       Одиночество само по себе может оказаться губительным.
      
       Когда думаешь, что один такой на свете, делается вроде как одиноко, так?
      
       Просто зажмурься -- и всё исчезнет.
      
       -- Не люблю рыбу.
       -- Как бы не так, -- сказал Холлоранн. -- Просто тебе не попадалась рыба, которой ты по душе.
      
       Его разум и тело вместе представляли настоящий справочник боли.
      
       Колесо прогресса; рано или поздно оно отправляет тебя к тому месту, откуда ты отправлялась.
      
       ... истина всегда выходит на свет божий, в итоге она всегда выясняется.
      
       The arguments against insanity fall through with a soft shurring sound/layer on layer..
       Доводы против безумия проваливаются с мягким шуршащим звуком/слой за слоем...
      
       Неблагодарное дитя хуже ядовитой змеи...
      
       Мы живем, чтобы давать бой каждому новому дню.
      
       В жизни случаются страшные вещи, и объяснить их никто не может. Хорошие люди умирают страшной, мучительной смертью, и остаются их родные, которые любят их, остаются одни-одинешеньки. Иногда кажется, будто только плохие люди как сыр в масле катаются катаются и болячка к ним не пристает. Жизнь тебя не любит -- зато любит мамочка... и я тоже. <...> ... научись управляться с этим. Вот твоя работа в нашем жестком мире: сохранять живой свою любовь и следить, чтоб держаться, что бы ни случилось. Соберись, прикинься, что все в порядке, -- и так держать!
      
       Обещание -- это, разумеется не пустяк.
      
       Смерть -- часть жизни. Если уж быть цельной личностью, следует настроиться на это раз и навсегда. И если понять факт собственной смерти трудно, то принять его по крайней мере возможно.
      
       Лесть -- смазка на шестеренках мира.
      
       Жизнь -- штука жесткая... ей на нас плевать. Не то, чтоб она ненавидела нас... нет, но и любить нас она тоже не любит.
      
       Ты меня убила. Сука!
      
      
       "Доктор Сон"
      
       Больными нас делают наши тайны.
      
       Когда происходит природный катаклизм, винить некого.
      
       Проблема области паранормальных явлений в том, что такой области не существует.
      
       Нельзя винить ребенка в том, что он взрослеет. Или учить его, как делать это правильно.
      
       У каждого свое дно.
      
       Когда ученик будет готов, у него непременно появится учитель.
      
       Можно ли в самом деле помнить боль? Вряд ли. Можно знать, что она была, и ты от нее страдал, но это не одно и то же.
      
       Ты можешь запирать в железные ящики гадости из "Оверлука", но от воспоминаний так просто не отделаться. Особенно от таких. Это и есть подлинные призраки.
      
       Если сегодня ты не способен никого любить, попытайся хотя бы никого не обидеть.
      
       Когда вытаскиваешь что-то наружу, оно всегда оказывается меньше, чем ты думал.
      
       Жизнь была колесом, которое непрерывно крутилось -- и неизменно возвращалось к исходной точке.
      
       В конце концов все мы умираем. Что такое мир, если не огромный хоспис под открытым небом?
      
       Дэн вспомнил ещё один афоризм АА: "Мы не властны над людьми, местами и предметами". Как и в большинстве перлов алкашеской мудрости, в нём было семьдесят процентов правды и тридцать процентов фальшивого ободрения.
      
       Голоса ли это наших мёртвых друзей, или же просто граммофон?
      
       Всё, что мы видим и представляем себе -- всего лишь сон в другом сне.
      
      
       "Страна радости (Джойленд)"
      
       ... человек должен сам решать свои проблемы, если собирается оставаться хозяином своей жизни.
      
       Мы видели и другие костры -- от маленьких, вроде нашего, до огромных. Они напоминали красивое горящее ожерелье. Такие костры скорее всего запрещены в двадцать первом столетии, когда власти постоянно принимают законы, отнимающие у нас крупицы красоты, создаваемые простыми людьми. Я не знаю, почему так должно быть, но что есть, то есть.
      
       Для моего эго и самоуважения это лето выдалось трудным, и я приветствовал все, что их повышало.
      
       Не могу ответить на этот вопрос, потому что у меня нет сложившегося мнения о жизни после смерти. Полагаю, я все выясню, когда доберусь туда, и меня это вполне устраивает.
      
       По выходным всегда идёт дождь. <...> Что ж, зато для Толкина нет плохой погоды.
      
       Она вычеркнула меня из своей жизни, а я представить себе не мог, как вычеркнуть ее из моей.
      
       Можно спорить о том, от какой строчки в поп-музыке сильнее всего бросает в дрожь, но для меня это ранние "Битлз", точнее, Джон Леннон, поющий "я предпочту увидеть тебя мертвой, детка, чем с другим мужчиной".
      
       ... Галантные молодые люди зачастую остаются без сладкого. Вышейте это крестиком, вставьте в рамочку и повесьте на кухне.
      
       В грустном и темном мире мы -- маленький островок радости.
      
       Он выглядел человеком, которому жизнь поставила клизму, выбившую из него все студенческое летнее дерьмо.
      
       Повторение -- самый страшный враг памяти.
      
       Этот мир изрядно подпорчен, он полон вражды, и жестокости, и бессмысленного трагизма. Каждому человеческому существу достается своя порция несчастий и бессонных ночей. Те из вас, кто еще этого не знает, весьма скоро это выяснит.
      
       От незнакомца можно сбежать. Но от себя самого не убежишь.
      
       Он говорит, что не зря "жена" и "жизнь" начинаются с одной буквы.
      
       Думаю, там только тьма. Ни мыслей, ни воспоминаний, ни любви -- лишь тьма. Забвение. Вот почему так трудно смириться с тем, что его ждет.
      
       Возраст -- всего лишь число.
      
       Последнее хорошее мгновение всегда приходит, и когда ты видишь, как наползает тьма, хватаешься за то, что было ярким и добрым. Хватаешься изо всех сил, пока живой.
      
       Некоторые люди прячут свои истинные лица, малыш. Иногда ты понимаешь, что они носят маски, иногда -- нет. Обмануть можно даже тех, у кого сильная интуиция.
      
       Отпускать всегда нелегко. Даже когда держишь что-то шипастое. А может, именно тогда -- особенно трудно.
      
       -- Ты рехнулся?
       Я задумался.
       -- Вероятно. Немного. Но иду на поправку.
      
       Если отбросить фантазии, готов поспорить, что от подбородка и выше мужчина -- моногамное существо. А ниже ремня обитает беспринципный охальник, который плевать хотел на моногамию.
      
       Когда дело касается прошлого, каждый из нас писатель.
      
       Люди думают, что первая любовь -- сплошная романтика и нет ничего романтичнее первого разрыва. Сотни песен сложили о том, как какому-то дураку разбили сердце. Вот только в первый раз сердце разбивается больнее всего, и заживает медленнее, и шрам остается самый заметный. И что в этом романтичного?
      
       Юноши и девушки могут повзрослеть, а вот старики и старухи становится лишь старше, и с каждым годом всё сильнее укрепляются во мнении, что правда на их стороне.
      
       Время порождает ложные воспоминания и изменяет настоящие.
      
       Ты думаешь: "Ну ладно, я всё понимаю, я готов к худшему", но всё равно цепляешься за надежду. Это-то и есть самое поганое.
       Это тебя и убивает.
      
       История -- это сумма испражнений человечества, огромная и постоянно растущая в размерах куча дерьма. Сейчас мы стоим на вершине, но совсем скоро окажемся полностью погребены в этой куче усилиями грядущих поколений. Вот почему одежда ваших родителей выглядит такой смешной на старых фотографиях, если вам нужен пример.
      
       Если человек хочет сам управлять своей жизнью, то должен уметь справляться сам со своими проблемами.
      
       Что я могу сказать наверняка -- если парень хочет затащить девушку в постель, вежливость и терпение ему в этом помогают редко.
       Можете записать это на табличке и повесить у себя на кухне.
      
       Не понимаю, почему люди используют религию для того, чтобы причинять друг другу боль -- её в нашем мире хватает и без того... Религия должна успокаивать.
      
       Считается, что первая любовь чудесна, а чудесней всего -- когда рвётся эта первая связь. Вы наверняка слышали тысячу попсовых песенок на эту тему: опять какому-то дураку разбили сердце. Но первая сердечная рана всегда сильнее всего болит, дольше всего затягивается и оставляет самый заметный шрам. Что уж тут чудесного?
      
       Бывают дни драгоценные. Их немного, но в жизни каждого наберётся несколько штук. Вот это был один из них. Когда мне грустно, когда жизнь наваливается на меня и всё вокруг кажется дешёвой мишурой, как Джойленд-авеню в дождь, -- я возвращаюсь к тому дню, чтобы напомнить себе, что жизнь -- не всегда лохотрон. Иногда призы настоящие. Иногда они драгоценны.
      
       В двадцать один год жизнь лежит перед тобой, как карта. И только годам к двадцати пяти начинаешь подозревать, что смотришь на карту вверх ногами, а к сорока окончательно в этом убеждаешься. А к шестидесяти, уж поверьте, вы узнаёте, что безнадёжно заблудились.
      
       О ней напоминает лишь шрам на сердце, какие иногда оставляет девушки у юношей. Девушка из другой жизни.
      
      
       "Тёмная Башня I: Стрелок"
      
       Для рыбы вселенная -- это озеро, в котором она живет. Что думает рыба, когда ее выдернут, подцепив за губу, сквозь серебристую границу привычного существования в другую, новую вселенную, где воздух для нее -- убийца, а свет -- голубое безумие? Где какие-то двуногие великаны без жабр суют её в душную коробку и, покрыв мокрой травой, оставляют там умирать?
      
       Но тут всё насквозь прогнило. Как мысли некоторых людей.
      
       Костёр догорел. Звёзды уже бледнели. Ветер так и не угомонился. У ветра тоже была своя история, которую он рассказывал в пустоту.
      
       По моему скромному мнению, только равные говорят правду друг другу. Друзья и любимые, запутавшись в паутине взаимного долга, врут бесконечно. А это так утомляет!
      
       Всё во Вселенной отрицает абсолютную пустоту. Конец -- это когда нет уже ничего, а значит, Вселенная бесконечна.
      
       Время ворует память...
      
       Очень немногие -- если вообще таковые были -- сумели постичь главный Принцип Реальности: новые знания всегда ведут к новым тайнам, к тайнам, еще более удивительным. Чем больше психологи узнавали о способностях мозга, тем напряженнее и отчаяннее становились поиски души, существование которой рассматривалось как факт сомнительный, но все-таки вероятный.
      
       Ты ищешь ответы, стрелок? Думаешь, их найти так же просто, как выпустить пулю?
      
       Допустим, ты вышел к самой границе Вселенной. И что там будет? Глухой высокий забор и знак "ТУПИК"? Нет. Может быть, там будет что-то твердое и закругленное, сродни тому, как яйцо видится изнутри еще невылупившемуся цыпленку. И если тебе вдруг удастся пробить скорлупу (или найти дверь), представь себе, какой мощный сияющий свет может хлынуть в эту твою дыру на краю мироздания. А вдруг ты выглянешь и обнаружишь, что вся наша Вселенная -- это только частичка атома какой-нибудь тонкой травинки? И тогда, может быть, ты поймешь, что, сжигая в костре одну лишь хворостинку, ты превращаешь тем самым в пепел неисчислимое множество бесконечных миров. Что мироздание -- это не одна бесконечность, а бесконечное множество бесконечностей.
      
       Сон -- это сон, у него своя логика и свои законы.
      
       -- А ты веришь в загробную жизнь? -- спросил стрелок, когда Браун выложил ему на тарелку три дымящихся кукурузных початка. Браун кивнул.
       -- Сдается мне, это она и есть.
      
       Я не люблю людей. Они мне все время все портят.
      
       Цена любого предательства -- это всегда чья-то жизнь.
      
       Жаждем мы любви полёта -
       А находим цепи гнёта.
      
       Время -- это полотно,
       Ну а жизнь -- на нём пятно.
      
       Вот странно: человек вырастает и забывает про детство с его ритуалами и ребяческими заклинаниями -- многое теряется по дороге, но кое-что все-таки остается, накрепко застревает в мозгах, вцепляется в тебя мертвой хваткой, и ты несешь этот груз всю жизнь, и с каждым годом он все тяжелее и тяжелее.
      
       Время белит сединами бороду, отнимает прыгучесть и силы, а ты все равно продолжаешь считать -- глупенький дурачок, -- что оно на твоей стороне.
      
       Жизнь периодически посылает нам злых патрульных, чтобы не дать нам особенно разогнаться и показать, кто тут главный.
      
       Девятнадцать -- эгоистичный возраст, когда человек думает лишь о себе, и ничто другое его не волнует.
      
       Но звёзды были безучастны к стонам стрелка, как безучастны они к человеческим войнам, распятиям, воскресению из мёртвых.
      
       Ветер стонал. Капризные его порывы то и дело хватали дурманящий дым и, кружась, обвевали стрелка. И иногда клубы дыма прикасались к нему. Они творили сны, подобно тому, как едва уловимое раздражение творит жемчужину в ракушке устрицы.
      
       Остерегайся того, кто прикидывается хромым.
      
       Какая ловушка сравнится с капканом любви?
      
       Только мертвые изрекают истинные пророчества.
      
       Он сумел бы справиться с чем угодно, кроме одного: своего собственного безумия.
      
       Величайшая тайна, какую предлагает нам вселенная, есть не жизнь, а Мера. Мера вбирает в себя жизнь, Башня -- Меру.
      
       -- А ладно. Пойдем. Мне всегда, знаешь, было интересно, как выглядит мир, если тебе свернут шею и голова торчит задом наперед и затылком вниз.
      
       Он еще слишком мал для того, чтобы уметь ненавидеть себя, но начало уже положено: надо лишь время, чтобы это горькое семя принесло горький плод.
      
       Убийство было всегда, так устроен мир. Но от этого было не легче. Да, на свете есть много плохого. Убийство, насилие и чудовищные деяния. И все это во имя добра. Добра, обагренного кровью.
      
       Он мертв. Как и все здесь. Как и ты. Как все вы.
       Человек в черном
      
       Это были глаза, навсегда обращенные внутрь, в стерильный, выхолощенный ад неподвластных контролю сознания грез, разнузданных снов, что поднялись из зловонных трясин подсознания.
      
       Он никогда ничего не боялся и только теперь испугался (в первый раз в жизни), что начнёт сам себя ненавидеть. И скорее всего так и будет.
      
       Раз так, идите. Есть и другие миры, не только этот.
      
       Поля, леса, реки, утренний туман... Матушка, помню, всегда говорила, что это только красиво, но все-таки не прекрасно... что только три вещи на свете прекрасны по-настоящему: порядок, любовь и свет.
      
       Гордость -- незримая кость, не дающая шее согнуться.
      
       Прощай, стрелок. Я свое дело сделал. Цепь по прежнему у тебя в руках. Смотри только, чтобы она не обмоталась вокруг твоей собственной шеи.
      
       Тот прозаический факт, что Вселенная существует, уже сам по себе разбивает всякие доводы и циников, и закоренелых прагматиков.
      
       Говорят, что нельзя подружиться с соколом, если только ты сам не сокол, одинокий временный обитатель земли, без друзей и без надобности в друзьях. Сокол не знает, что такое нравственность и добродетель...
      
       Вся моя жизнь - это любовь и смерть...
      
       Мне всегда было интересно, как люди становятся взрослыми. А спросишь у взрослых, так они обязательно соврут.
      
       Так оно и кончается, подумал он. Всякий раз вот так. И странствия с походами, и дороги, бесконечно уводящие вдаль -- все обрывается на одном и том же месте: лобном.
       Кроме, может быть, дороги к Башне.
      
       Когда предателей называют героями (или героев предателями <...>), значит настали черные дни.
      
       Только враги говорят друг другу правду. Друзья и возлюбленные, запутавшись в паутине взаимного долга, врут бесконечно...
      
       Вам надо научиться одним только взглядом видеть больше, чем иной человек видит за всю свою жизнь. А то, что вы не увидите с первого взгляда, можно увидеть потом -- глазами памяти, если доживете до того, чтобы вспомнить. Потому что разница между тем, видишь ты или не видишь, может стать разницей между жизнью и смертью...
      
       Вселенная <...> есть Великое Всё, и она преподносит нам парадоксы, недоступные пониманию ограниченного, конечного разума. Как живой разум не может осмыслить суть разума неживого -- хотя он полагает, что может, -- так и разум конечный не может постичь бесконечность.
      
       Если действительно Бог печется обо всем и совершает божественное правосудие, станет ли Он выделять один комариный рой среди многих тысяч других? Различает ли глаз Его воробья, если воробушек этот меньше атома водорода, который одиноко блуждает в глубинах космоса? А если Он абсолютно все видит, тогда что же это должен быть за Бог?! Какова Его божественная природа? Где он обитает? Как вообще можно жить за пределами бесконечности?
      
       Даже если и нет никакого предателя, люди его всё равно отыщут.
      
      
       "Тёмная Башня II: Извлечение троих"
      
       Но я твердо знаю одно: нельзя упорно не верить тому, что вам подсказывают ваши чувства.
      
       ... единственно верное правило, из которого нет исключений, -- это то, что существуют правила, к которым это не относится.
      
       Алкашей распознать легко: от них разит мочой и застарелым потом. Психов тоже легко распознать: зловоние исходит от их спутанных, искаженных мыслей.
      
       Бессердечное существо -- это существо, не умеющее любить, а существо, не умеющее любить, -- это животное. Зверь. Если бы быть только зверем, это еще можно как-то вынести, но человек, который стал зверем, должен будет потом расплатиться за это, и плата будет страшна... но что, если ты все же достигнешь того, к чему так стремишься? Что, если ты, бессердечный, возьмешь приступом Темную Башню и покоришь ее? Если в сердце твоем нет ничего, кроме тьмы, что тебе остается, как не превратиться из зверя в чудовище? Добиться своей вожделенной цели, будучи зверем, - в том была бы какая-то горькая ирония, это все равно что рассматривать слона через увеличительное стекло. Но добиться своей цели, будучи чудовищем...
      
       Если ты убиваешь того, кого любишь, значит, ты проклят.
      
       Спорить с влюблённым -- всё равно что пытаться вычерпать море ложкой.
      
       Её лицо, поднятое к небесам, было красиво до невозможности, до жути: неопровержимая красота в мягком мерцании ночного костра, красота, о которой не ведает та, кто отмечена ею, а лишь смотрит на небо, на единственную звезду широко распахнутыми в изумлении глазами и тихо смеется.
      
       Ребенок не понимает, что такое молоток, пока, забивая гвоздь, не ударит себе по пальцу.
      
       Вина, запомните, малыши, всегда лежит в одном месте: на человеке достаточно слабом, чтобы нести ее бремя.
      
       Есть люди, которым нужно быть нужными другим людям. Ты меня не понимаешь, потому что ты -- не такой человек. Сначала ты мною воспользуешься, а потом выбросишь, как ненужный бумажный пакет, если к тому все и идет. Ну и пошел ты подальше, дружище. Ты -- натура достаточно тонкая, чтобы тебе из-за этого было больно, и все же -- достаточно крепкая, чтобы идти напролом и использовать тех, кто рядом, если так будет нужно. Не из-за того, что ты такой мерзавец. Ты просто не сможешь иначе. Если я буду валяться тут на берегу и вопить о помощи, ты просто перешагнешь через меня, если я вдруг окажусь между тобой и твоей чертовой Башней. Я ведь правильно излагаю? <...> Но не все люди такие. Есть люди, которым нужно, чтобы они были нужны другим.
      
       -- Все ты понимаешь, у тебя просто нет чувства юмора. Куда оно делось?
       -- Отстрелили, наверное, где-нибудь на войне.
      
       Нет, сахар -- не кокаин. Только Роланд не мог понять, зачем нужен этот кокаин или любое другое запретное зелье в мире, где такое сильное средство, как сахар, настолько доступно и дешево.
      
       Не стоит питать добрых чувств к тем, кому ты неизбежно сделаешь плохо, иначе тебе будет плохо тоже.
      
       За какие грехи тебе дана эта способность: возбуждать в людях такую преданность?
      
       Кино -- это подобие жизни, а жизнь -- подобие кино.
      
       Как какой-нибудь дурень из Техаса надумал съездить в городок Задницу Засвербило, что в штате Аляска, только карты дорог у него нет и что туда ходит, он тоже не знает.
      
       Вижу первую звезду,
       по секрету ей шепну:
       У меня, звезда ночная,
       есть желание одно.
       Я тебе его доверю,
       Пусть исполнится оно.
      
       -- Почему ты все время оглядываешься?
       -- Мне время от времени нужно противоядие.
       -- От чего?
       -- От твоей рожи.
      
       Боже, не дай мне умереть таким голым и жаждущим дозы...
      
       Там я провозглашу все их имена!
      
       Вот ответ всякой матери, проклинающей Бога за то, что ребенок ее погиб ни за что ни про что, любому отцу, которого выгнали с фабрики, лишив работы, любому ребенку, который рожден для боли и спрашивает: "За что?". Наши жизни -- как эти карточные домики. Иногда они падают по какой-то причине, иногда они падают безо всяких причин.
      
       Прыг да скок, туда-сюда, крыша едет -- не беда; жизнь -- лишь сон, а мир -- фуфло.
       Это, братец, западло, только ты не унывай, а лучше вмажемся давай.
      
      
       "Тёмная Башня III: Бесплодные земли"
      
       Люди -- существа странные, но интересные.
      
       Надейся на лучшее и жди гадостей.
      
       Он рассмеялся. Странным, визгливым смехом, похожим на топот крысиных лап по битому стеклу.
      
       Зеленые его глаза, любопытные и пытливые, напоминали глаза кота, достаточно старого, чтобы набраться ума, но не такого еще престарелого, чтобы утратить ту утонченную жестокость, которая в кошачьих кругах считается атрибутом личности интересной и благородной.
      
       Он был таким до того, как мир сдвинулся с места и сам он сдвинулся вместе с ним...
      
       Дольше всего помнишь те уроки, что даёшь себе сам.
      
       Когда боишься того, что ты можешь увидеть за дверью, биться о стену, наверное, безопаснее.
      
       Как можно почувствовать запах кофе, засунув нос в задницу?
      
       Боги накажут не сразу, но рано или поздно за все придется платить... и чем позднее наступит час расплаты, тем выше будет цена.
      
       ... если слишком долго смотреть на маленькие правильности -- те, что лежат под самым носом, -- легко потерять из виду большие истины, которые не так заметны на первый взгляд.
      
       Бог есть, в этом я не сомневаюсь, только я считаю, что теперь мы не очень Его занимаем. Я думаю, после того, как мы, люди, убили Его сына, до Него наконец-то дошло, что с потомками Адама и Евы уже ничего не поделаешь, и Он просто умыл руки. И поступил очень мудро!
      
       Я целюсь не рукой; та, которая целится рукой, забыла лицо своего отца.
       Я целюсь глазом.
       Я стреляю не рукой; та, которая стреляет рукой, забыла лицо своего отца.
       Я стреляю рассудком.
       Я убиваю не выстрелом из револьвера; та, которая убивает выстрелом из револьвера, забыла лицо своего отца.
       Я убиваю сердцем.
      
       -- Ты больше не дашь мне упасть, правда?
       -- Правда, -- кивнул Роланд. -- Никогда и ни за что.
       Но в самых темных глубинах сердца он вспомнил о Башне и подумал, что все может оказаться не так просто.
      
       Похоже, старые привычки не так-то просто изжить. Одолеть героин - это просто игрушки по сравнению с тем, чтобы одолеть комплексы детства.
      
       Раз уж мне предстоит прокатиться, как он выражается, у костлявой красотки на закорках, -- сказал себе Джейк, -- большая компания мне совсем не помешает.
      
       Ка -- колесо, его единственное назначение -- вращаться, и в итоге оно неизменно приходит туда, откуда начинало.
      
      
       "Тёмная Башня IV: Колдун и кристалл"
      
       ... когда у тебя нет выбора, промедление -- всегда ошибка.
      
       В дерьмо ты залезаешь сам, но вылезать из него куда легче, когда с тобой кто-то есть.
      
       Испытывать страх -- это нормально, но иной раз выказывать его -- не самый лучший выход.
      
       Молодые видят то, на что им указывают.
      
       Только дураки абсолютно уверены в том, что все будет так, как им того хочется.
      
       Мужчины! Она не могла понять, почему так много женщин их боится. Разве боги не создали их с наиболее уязвимой частью организма, болтающейся между ног, как кишка, которой не хватило места в животе?
      
       Из любой ситуации есть три выхода: ты можешь принять решение что-то сделать, ты можешь принять решение ничего не делать... а можешь решить не принимать никакого решения. От последнего ничего не жди, это выбор слабого и дурака.
      
       Настоящая любовь, как любой другой тяжёлый наркотик, к которому развивается привыкание, скучна... как только открытие сделано, поцелуи быстро плесневеют, а ласки надоедают... Разумеется, речь идёт не о тех, кто разделяет эти поцелуи, кому предназначены эти ласки, от которых окружающий мир становится красивее и ярче. Как и в случае с тяжёлым наркотиком, настоящая первая любовь по большому счёту интересна только её пленникам.
       И как любой тяжёлый наркотик, к которому развивается привыкание, настоящая первая любовь опасна.
      
       Нет у меня никакого мнения. Абсолютно никакого.
       Мнение -- это политика, а политика -- зло, из-за которого многих вздергивают на сук, когда они еще молоды и красивы.
      
       Он проник в её голову и поселился там, жилец, не прислушивающийся к просьбам хозяйки освободить помещение.
      
       Опасная у него улыбка. Как трясина. Зайти легко, выйти -- куда как труднее.
      
       -- Долгих дней и приятных ночей, сэй.
      
       Причина моих чувств только во мне, ты не несешь за них никакой ответственности.
      
       На конце своей жизни она почувствовала тепло, не боль. Ей хватило времени вспомнить его глаза того оттенка синевы, каким бывает небо на рассвете. Ей хватило времени, что бы вспомнить его мчащимся на Быстром по Спуску, с черными волосами, выбивающимися из-под шляпы. Ей хватило времени, чтобы вспомнить, как легко и беззаботно он смеялся, чего уже никогда не будет в той долгой жизни, что он проживет без неё, и этот смех она взяла с собой, когда ветром и жаром вознеслась в чёрное небо, вновь и вновь восклицая его имя, призывая птичек и рыбок, медведей и заек.
      
       Ка -- как ветер.
      
       Время -- лицо на воде.
      
       Они за это заплатят. Счет я подготовлю и, когда придет время, представлю его со всеми набежавшими процентами.
      
       Данное кому-либо слово можно взять обратно, любую договоренность можно отменить. Ничего невозможного нет...
      
      
       "Тёмная Башня V: Волки Кэллы"
      
       Это так приятно -- доставлять кому-то радость.
      
       В молодости я, с одной стороны, думала, что любовь -- великая тайна, а с другой -- мне казалось, что ее придумали голливудские продюсеры, чтобы продавать больше билетов во время Депрессии.
      
       Пусть зло ждет дня, на который оно должно пасть.
      
       Всё зависит от того, что мы увидим. А что мы увидим, зависит от того, что вы нам покажете, не так ли?
      
       Вынь вату из ушей и заткни ею рот.
      
       Главное, помнить, что могилы роют победители.
      
       Кто такой странник? -- спросил себя Эдди, чтобы тут же ответить. -- Человек, взгляд которого всегда устремлен за горизонт.
      
       Будь осторожен, когда о чем-то просишь Бога. Потому что можешь и получить.
      
       Дороги -- самый сильный наркотик, какой только есть на земле, а каждая из них ведёт к десятку других.
      
       Потом он начал понимать: он так много пьёт не потому, что не может обрести душевный покой. Причина выдавалась за следствие. Он не мог обрести душевного покоя, потому что слишком много пил. Ему хотелось протестовать, сказать, что такого просто не может быть, такого и нет, это уж очень простое объяснение. Но было именно так.
      
       Время по большей части создаётся внешними событиями. Когда случается много всякого и разного, время вроде бы бежит быстро. Если же не случается ничего, кроме привычной рутины, оно замедляется. А когда вообще ничего не происходит, время просто исчезает.
      
       Я такой, каким меня сделали ка, Король и Башня. Мы все такие. Мы загнаны в рамки, из которых нам не выбраться.
      
       Информация - это могущество. А иногда, если времени в обрез, еще и скорость.
      
       Вещи кажутся яснее, когда они остаются в прошлом.
      
       Возблагодарим Бога за маленькие радости.
      
      
       "Тёмная Башня VI: Песнь Сюзанны"
      
       -- Все эти рассуждения об эволюции нелепы. Всем известно, что вселенную держит на себе черепаха.
       -- Такое возможно, мадам, но кто или что держит на себе черепаху?
       -- О, вам не удастся запудрить мне мозги! Там до самого низа одни черепахи!
       Пояснение к цитате:
       Анекдот из дневника писателя.
      
       Я не смеюсь над вами, парни, -- продолжил Кинг. -- Моя религия запрещает смеяться над вооруженными людьми.
      
       Вторые шансы - точно по части Бога.
      
       В стране Память время всегда и только одно -- настоящее. В королевстве Прошлое часы тикают... но стрелки никогда не двигаются. Не найденная дверь существует (О, потерянная) и память -- ключ, который открывает её.
      
       Черт, мне грустно. Чувствую себя потерянным. А почему? (о чем, собственно, идет речь?) О всего лишь длинном прыжке из колыбели в могилу? "В пустошь на конце тропы". Господи, как мрачно.
      
       Как доказать то, что чувствуешь, даже если это сильное чувство?
      
       Если человек что-то забывает, причина, возможно в том, что ему хочется это забыть.
      
       Каммала-кам-ше! Речь твоя нам по душе! Лишь мертвый ниггер бывает хорошим, убьем одного вечерком!
      
       В мышлении нет любви, в дедукции нет вечного, в рационализме -- только смерть.
      
       В историях о сверхъестественном есть один приятный момент - там никто не умирает по-настоящему. Они всегда могут вернуться.
      
       Злость -- самая бесполезная из эмоций. Разрушает мозг и вредит сердцу.
      
       ... кошка может родить котят и в духовке, но пирожками они от этого не станут...
      
       Если уж ставить вопрос ребром, как мог кто-нибудь знать, что он -- не персонаж истории, сочиненной каким-то писателем, или не мимолетная мысль, мелькнувшая в голове едущего в автобусе чмо, или не пылинка в глазу Бога?
      
      
       "Тёмная Башня VII: Темная башня"
      
       Проще всего управлять обществом, члены которого отвергают саму идею объединения.
      
       Какое там будущее! На текущий момент ей с лихвой хватало настоящего.
      
       Некоторые органы человека напрочь лишены совести, эту истину он знал с детства.
      
       ... когда любовь покидает мир, все сердца останавливаются.
      
       Мозг -- такая же мышца, как и любая другая, и атрофируется, если ее не использовать.
      
       Любой закалённый битвами генерал скажет вам, что в любом, даже самом маленьком бою (как в этом, о котором идёт речь) наступает момент, когда нарушается связность событий, их последовательность перестаёт существовать, становится непонятным, как, что и когда происходит. Всё это потом устанавливается историками. Необходимость воссоздания мифа связности, возможно, одна из причин, объясняющих существование истории как науки.
      
       Я сейчас нервничаю совсем как длиннохвостый кот в комнате, заставленной креслами-качалками.
      
       Мне говорить вам, что с того самого момента все трое жили счастливо? Я этого не скажу, потому что так не бывает. Но счастье у них было.
      
       Человек, который не может поделиться привычкой с другим, должен от нее отказаться.
      
       Время воровато, и едва ли не первым оно крадёт чувство юмора.
      
       -- Иногда мне кажется, что нам жилось бы гораздо лучше, -- подал голос Эдди, -- если бы все люди, желающие добра, забились бы в какие-нибудь норы, да там и сдохли.
      
       Постоянный холод -- одно из верных средств сломить человека. Даже не такой сильный, чтобы убить, постоянный холод отнимает энергию, силу воли и жир, каплю за каплей.
      
       Талант не может дремать, не знает, как это, сидеть сиднем. Независимо от того, идет ли речь о вскрытии сейфов, чтении мыслей, делении в уме десятизначных чисел, талант требует, чтобы его использовали. Кричит об этом, не умолкая. Будит ночью после самого тяжелого дня, крича: "Используй меня, используй меня, используй меня! Я устал от ничегонеделания! Используй меня, дурья башка, используй!"
      
       Теперь мы близки к нашей цели, чтобы ни говорили нам эти часы. Но мой учитель, Ванни, бывало, говорил, что есть только одно правило без исключений: перед победой идет искушение. И чем величественнее победа, которую предстоит одержать, тем сильнее искушение, перед которым надо устоять.
      
       ... большинство политиков лжёт по той же причине, по какой обезьяна машет хвостом: потому что может.
      
       Концовки бессердечны. Концовка -- ещё один синоним для слова прощай.
      
       -- Жизнь -- видимость, любовь -- колдовство. Возможно, мы встретимся вновь, на пустоши в конце тропы.
      
       Смех, что ураган: достигнув определенного уровня, он выходит на режим самоподпитывания и самоподдерживания. Ты смеешься не потому, что шутки забавные, но потому, что забавным становится твое состояние.
      
       Возможно все, что угодно.
      
       ...никогда -- то самое слово, которое слушает Бог, если хочет посмеяться.
      
      
       "Тёмная башня VIII: Ветер сквозь замочную скважину"
      
       Не стесняйтесь спрашивать. Единственный глупый вопрос -- вопрос не заданный.
      
       Самые красивые слова на любом языке -- это "Я прощаю".
      
       Время -- это замочная скважина. Да, наверное, так и есть. Иногда мы нагибаемся и заглядываем в эту скважину. И ветер, который мы чувствуем у себя на лице -- ветер, дующий сквозь замочную скважину, -- это дыхание живой вселенной.
      
       Если женщина вступает в брачную петлю не с тем мужчиной, эта петля превращается в аркан.
      
       Нет ничего лучше историй, рассказанных ветреной ночью, когда люди находят тёплое укрытие в холодном мире.
      
       -- Люди не вырастают из сказок, Билл. Никогда не вырастают. Мальчик или мужчина, девочка или женщина -- мы все живём ради сказок.
      
      
       "Худеющий"
      
       Людская изобретательность имеет пределы. В конце концов начинаем повторяться. А потом зацикливаемся на старине.
      
       Каждый расплачивается даже за то, чего не совершал.
      
       ... мужчине трудно отказаться от всех своих удовольствий, даже когда они больше удовольствия не доставляют.
      
       Чёрт возьми, когда становишься старым, ещё приходится платить и за то, чтобы тебя выслушали...
      
       ... нет абсолютно правых и абсолютно неправых. Существует серый туманный переход от одного к другому, где-то темнее, где-то светлее.
      
       Все наши худшие открытия происходят в ванной...
      
       Так трудно сказать что-либо, чтобы не прозвучало обидно, плохо...
      
       ... в беде познается благородство натуры.
      
       Нынче нет нужды покупать наркотики у цыган, дорогая. Всегда можно приобрести их на школьном дворе.
      
       С детьми честность -- утомительная штука.
      
       ... не всякая ложь есть зло.
      
       Бывает -- сначала люди спорят, а потом обе стороны утрачивают истину, если она им мешает.
      
       Мой прадедушка говорит, что проклятий нет, есть только зеркала, которые держишь перед душами мужчин и женщин.
      
       Несчастье любит компаньона, а я полагаю, что в каждом из нас сидит негодяй, который тесно переплетается с добрым началом нашей натуры, и потому от него не избавиться.
      
       Когда мстишь, не замечаешь оттенков и нюансов.
      
       Когда деньги говорят, никто не уходит.
      
       Ты знаешь, если я кончу ещё раз, то потеряю часть мозга, могу вообще стать безмозглой.
      
       Извини. Ешь и теряй вес. Но помни, что там Билли Джоэл говорит на этот счёт "Люблю тебя такой, как есть".
      
       Иногда она видит меня насквозь до такой степени, что это даже угнетает.
      
       Талия называется! Ха-ха? Последний раз у тебя была талия где-то в 1978 году -- шайба ты хоккейная!
      
       Как говорят в мыльных операх, кошмар позади, нельзя ли нам вернуться к нашей жизни?
      
       Мой улыбатор вышел из строя.
       Пояснение к цитате:
       Билли представил дощечку с этой надписью висящую на своей жене, когда она ему еле как улыбнулась.
      
       Некоторые... да что некоторые? -- большинство не верят в то, что видят, особенно если это мешает им жрать, пить, думать или верить, понял? Я вот, к примеру, в Бога не верю. Но если увижу его, поверю, как пить дать. И не буду ходить и говорить, что, дескать, Иисус -- это особые эффекты. Определение полного мудака, я считаю, это когда кто-то не верит в то, что видит.
      
       Я слышал также, что ты держишься молодцом. И не делаешь из этого большой проблемы. Потому что, если чужие заметят слабину, они тебя достанут.
      
       Мир, в общем-то, куча дерьма. Но он может быть и очень красивым.
      
       Легко обвинять, легко жаждать мщения. Но когда посмотришь на вещи прямо, то замечаешь, как каждое событие завязано на другом, и что иногда вещи случаются потому, что они случаются. Никто не хочет признавать, что это так, поскольку тогда мы не сможем ни на ком выместить собственную боль.
      
      
       "Ярость"
      
       Быть девственницей -- это как быть незаурядной.
      
       К сожалению, все девушки когда-нибудь перестают бегать на танцы, резвиться на лужайках и целовать мальчиков в кустах. И становятся солиднее. Вчерашняя кукла Барби превращается в почтенную мать семейства.
      
       Насколько измельчала нынешняя молодежь! Некоторые еще пытаются начать революцию, взрывая сортиры в государственных учреждениях, но никто уже не кидает бутылки с зажигательной смесью в Пентагон.
      
       ... никто не поверит, если вы говорите правду.
      
       Когда дела плохи, нужно выбросить все из головы и уехать на некоторое время во Флориду.
      
       Уходя, вы бросаете взгляд на горящий мост, который подожгли собственными руками.
      
       Каждому когда-нибудь приходится с кем-либо заниматься взаимной мастурбацией, не правда ли?
      
       Ванная комната должна быть чем-то вроде исповедальни.
      
       Вы не можете управлять своими мыслями; и всякое дерьмо продолжает лезть вам в голову.
      
       ... Классные Девчонки носят только белые трусики.
      
       Умел он, умел докопаться до сути. Проникнуть в святая святых. Трахальщики мозгов, вот кто они. В этом и состоит их работа -- трахать психически нездоровых людей, обрюхатить их нормальной психикой. <...> Девственному мозгу трудно противостоять ухищрениям современной психиатрии.
       Пояснение к цитате:
       "Он" - психолог.
      
       Если брать на себя опеку над кем-либо, со временем обязательно начинаешь ненавидеть этого человека...
      
       В наш просвещенный век всем известно, что психиатрия -- Божий дар несчастному, измученному анальной фиксацией человечеству, поскольку позволяет избавиться от боязни согрешить, нарушив заповеди Ветхого заета. Достаточно сказать, что в детстве отец ненавидел тебя, и ты можешь терроризировать всю округу, насиловать женщин, поджигать клубы бинго и при этом рассчитывать на оправдательный приговор.
      
       Безумие есть неспособность видеть швы, соединяющие бред и явь.
      
       Я обещал рассказать вам о своей сексуальной жизни. Собственно, рассказывать особенно не о чем, если вы не умеете читать по ладони.
      
       ... когда вы исторгаете из себя непереваренные остатки прошлых воспоминаний, а настоящее ваше ещё хуже, то некоторые из прошлых событий выглядят не так уж и скверно.
      
       Когда пятилетнему ребенку больно, он поднимает шум на весь свет. В десять лет он тихо всхлипывает. А когда вам исполняется лет пятнадцать, вы привыкаете зажимать себе рот руками, чтобы никто не слышал ни звука, и кричите безмолвно. Вы истекаете кровью, но этого никто не видит. Вы привыкаете к отравленным плодам, растущим на дереве вашей боли.
      
       Жизнь для моего отца -- что-то вроде дорогого старинного автомобиля. Поскольку эту машину нельзя заменить на другую, и она достаточно дорога, вы должны содержать ее в идеальном порядке и на хорошем ходу. Раз в год вы участвуете в какой-нибудь выставке старинной техники. И на автомобиле вашем должна быть свеженькая краска, нигде ни пылинки, ни малейшей неисправности в моторе, все смазано, гайки закручены, баки заправлены. Все схвачено, за все заплачено -- вот девиз моего папочки. А если о ветровое стекло разбилась птичка, смахните ее скорее, чтобы не мешала обзору.
      
       ...сейчас, когда каждый считает психологию даром Божьим, пора освободиться от набивших оскомину ветхозаветных предрассудков. И что еще остается бедному человечеству, едва ли не каждый представитель которого характеризуется анальной фиксацией? Все просто. Вы заявляете, что отец ненавидел вас с самого детства, а затем выходите на улицу, стреляете в соседа, насилуете первую попавшуюся даму, взрываете парочку зданий... И надеетесь на оправдание и сочувствие публики.
      
       Когда-нибудь настанут светлые времена, и фургоны с красным крестом будут появляться на сцене в критический момент, когда это действительно необходимо. И люди в белых халатах с сияющими нимбами вокруг головы всегда придут к вам на помощь, будьте уверены. Когда-нибудь.
      
       Я заявляю, что американские дети всю свою жизнь подвергаются насилию, реальному и воображаемому. И вот я здесь. Это похоже на отрывок из фильма "Бонни и Клайд". Единственное, чего мне не хватает, так это кукурузы.
       Я знаю, они думают, что в конце концов все закончится хорошо. Они не могут думать иначе.
       Надеются ли они, что я убью кого-нибудь еще?
      
       Можно жить, убеждая себя, что жизнь логична, прозаична и разумна. Прежде всего разумна. Я в этом уверен. Я потратил много времени на этот вопрос. Никогда не забуду предсмертную декларацию миссис Андервуд: "При увеличении числа переменных аксиомы сами по себе не меняются".
       Я действительно верю в это.
       Я мыслю -- следовательно, я существую. На моем лице волосы, поэтому я бреюсь. Моя жена и ребенок погибли в автокатастрофе, поэтому я молюсь. Все это абсолютно логично и разумно. Мы живем в наилучшем из возможных миров, поэтому дайте мне "Кент" в левую руку, стакан -- в правую, включите "Старски и Хатч" и слушайте мелодию, полную гармонии, о медленном вращении Вселенной. Логично и разумно. Реально и неопровержимо, как кока-кола.
       Но у каждого человека есть два лица: весельчак по имени Джекил и его антипод -- мрачный мистер Хайд, зловещая личность по ту сторону зеркала, которая никогда не слышала о бритвах, молитвах и логичности Вселенной. Вы поворачиваете зеркало боком и видите в нем отражение своего лица: наполовину безумное, наполовину осмысленное. Астрономы называют линию между светом и тенью терминатором.
       Обратная сторона говорит, что логика Вселенной -- это логика ребенка в ковбойском костюмчике, с наслаждением размазывающего леденец на милю вокруг себя. Это логика напалма, паранойи, террористических актов, случайной карциномы. Эта логика пожирает сама себя. Она утверждает, что жизнь -- это обезьяна на ветке, что жизнь истерична и непредсказуема как монетка, которую вы подбрасываете, чтобы выяснить, кто будет оплачивать ленч.
       Я понимаю, что до поры до времени вам удается не замечать эту обратную сторону. Но все равно вы неминуемо с ней сталкиваетесь, когда несколько бравых парней решают прокатиться по Индиане, попутно стреляя в детей на велосипедах. Вы сталкиваетесь с ней, когда ваша сестра говорит, что спустится на минутку в универмаг, и там ее убивают во время вооруженного налета. Вы видите лицо мистера Хайда, когда слышите рассуждения вашего отца о том, каким образом разворотить нос вашей матери.
       Это колесо рулетки. Не имеет значения, сколько чисел на нем. Принцип маленького катящегося шарика никогда не меняется. Не говорите, что это безумие. Это воплощенное хладнокровие и здравомыслие.
       И эта фатальность, она не только вокруг вас. Она и внутри вас, прямо сейчас, растет и развивается в темноте, подобно волшебным грибам. Называйте ее Вещью в Подвале. Называйте ее Движущей Силой. Я представляю ее своим личным динозавром, огромным, скользким и безумным, барахтающимся в болоте моего подсознания и не знающим, за что ухватиться, чтобы не утонуть.
      
       Вы делаете то, что должны делать. То, что вы намерены делать. Но не пытайтесь понять меня.
      
       Наверное, в каждом из нас есть такая невидимая линия, отделяющая одну часть сознания от другой. Как линиия, отделяющая освещенную половину планеты от темной. Кажется, это называется терминатор. Очень хорошее слово.
      
      

    Сьюзен Коллинз.

       "Голодные игры"
      
       Какая роскошь -- быть наедине с собой!
      
       Ты пришла добить меня, солнышко?
      
       Да какая разница? Это все показуха. Главное -- не кто ты есть, а кем тебя видят.
      
       Я закусываю губы, чувствуя себя приниженной. Пока я беспокоюсь о деревьях, Пит задумывается о том, как сохранить себя, чистоту своего "я".
      
       Нельзя назвать предателем того, кому ты и так никогда не доверял.
      
       В школе нас каждый год водили туда на экскурсии. В раннем детстве шахта порождала у меня попросту неприятные ощущения. Тоннели навевали клаустрофобию, затхлый воздух и темнота даже не позволяли свободно вздохнуть. Но после того как взрывом убило папу и нескольких его товарищей, я с трудом заставляла себя войти в подъёмник. Ежегодная экскурсия превратилась в пытку.
      
       Будь моя воля - забыла бы эти Игры навеки. Никогда бы не заговаривала о них. Притворилась бы, что это был страшный сон, и не более. Но тур победителей ни о чём не позволит забыть. Капитолий нарочно проводит его примерно посередине между сезонами, чтобы освежить у людей чувство ужаса. Нам, жителям дистриктов, не просто напоминают о том, как страшна железная хватка столицы, - нас вынуждают публично этому радоваться.
      
       Без Хеймитча, по-моему, куда безопаснее, -- возражаю я. -- Он так проспиртовался, что от огня, боюсь, вспыхнет как спичка.
      
       Сначала один, потом другой, а потом почти все подносят к губам три средних пальца левой руки и протягивают ее в мою сторону. Этот древний жест существует только в нашем дистрикте и используется очень редко; иногда его можно увидеть на похоронах. Он означает признательность и восхищение, им прощаются с тем, кого любят.
      
       ... меня держат станы планолета и ещё, та самая сила, которая не отпускает от умирающего его близких.
      
       -- Не спится?
       -- Спалось, но не долго.
      
       Она очень умная. Вернее, была умной. Пока ты ее не перехитрил.
      
       Время от времени Пит начинает засыпать, я кричу его имя, и с каждым разом мой голос все громче и отчаяннее. Потому что, если он уйдет, если умрет сейчас у меня на глазах, я сойду с ума. Пит борется, возможно, больше ради меня, чем ради себя, и я понимаю, как ему трудно: ведь сон, беспамятство -- это тоже избавление. Если бы и мне забыться вместе с ним! Но я не смогу -- слишком бешено колотится в груди сердце, а значит, я не могу позволить уйти ему. Просто не могу.
      
       Повинуясь внезапному порыву, я наклоняюсь и целую Пита, заставляя его замолчать. Давно пора, кстати. Мы ведь нежно влюбленные. Я никогда раньше не целовала парня и, наверное, должна чувствовать нечто особенное, а я лишь отмечаю, какие неестественно горячие губы у Пита.
      
       Нельзя выказать слабость. Иначе помощи не жди. Жалким видом никого не удивишь. А вот стойкость часто вызывает восхищение.
      
       В прошлом году я обещала Прим сделать все, чтобы победить. А теперь поклялась себе, что спасу Пита. Эта поездка - в один конец.
      
       Знаешь, ты могла бы прожить сотню жизней и все равно не заслужить его.
      
       -- Видишь ли, нам с Порцией кажется, что шахтерская тематика порядком приелась. Этим уже никого не удивишь. А наша задача сделать своих трибутов незабываемыми.
       Точно -- выставят голой, промелькнуло у меня в голове.
       -- Так что на сей раз мы решили обратиться к углю, а не к угледобыче.
       Ну все, еще и в пыли обваляют
      
       -- А потом, в тот же день, на уроке музыки учительница спросила, кто знает "Песнь долины", и ты сразу подняла руку. Учительница поставила тебя на стульчик и попросила спеть. И я готов поклясться, что все птицы за окном умолкли, пока ты пела.
       -- Да ладно, перестань, -- говорю я, смеясь.
       -- Нет, это так. И когда ты закончила, я уже знал, что буду любить тебя до конца жизни... А следующие одиннадцать лет я собирался с духом, чтобы заговорить с тобой.
      
       - Еще разок? Для публики?
       Его голос не злой, он бесцветный, а это еще хуже. Я уже теряю своего мальчика с хлебом.
       Я беру его руку, и мы идем к выходу, навстречу камерам. Я очень крепко держу Пита и боюсь того момента, когда мне придется его отпустить.
      
       Уйти? Как я могу уйти и бросить Прим - единственного человека на земле, про которого я точно знаю, что люблю?
      
       Что ж, удачи тебе, Пит Мелларк, и, мне кажется, я не ошибусь, если скажу за весь Панем: наши сердца бьются в унисон с твоим.
      
       Дамы и господа, Семьдесят Четвертые Голодные Игры объявляются открытыми!
      
       -- Ты умеешь убивать.
       -- Не людей!
       -- Думаешь, есть разница? -- мрачно спрашивает Гейл.
       Самое страшное -- разницы никакой нет, нужно всего лишь забыть, что они люди.
      
       -- У тебя... очень хорошая память, -- говорю я, запинаясь.
       -- Я помню все, что связано с тобой, -- отвечает Пит, убирая мне за ухо выбившуюся прядь. -- Это ты никогда не обращала на меня внимания.
       -- Зато теперь обращаю.
       -- Ну, здесь-то у меня мало конкурентов. Мне снова хочется невозможного: спрятаться ото всех, закрыть ставни. Под ухом прямо-таки слышу шипение Хеймитча: "Скажи это! Скажи!" Я сглатываю комок в горле и произношу:
       -- У тебя везде мало конкурентов.
      
       Цезарь задает Питу вопрос, есть ли у него девушка.
       Пит колеблется, потом неубедительно качает головой.
       -- Не может быть, чтобы у такого красивого парня не было возлюбленной! Давай же, скажи, как ее зовут! -- не отстает Цезарь.
       Пит вздыхает.
       -- Ну, вообще-то, есть одна девушка... Я люблю ее, сколько себя помню. Только... я уверен, до Жатвы она даже не знала о моем существовании.
       Из толпы доносятся возгласы понимания и сочувствия. Безответная любовь -- ах, как трогательно!
       -- У нее есть другой парень? -- спрашивает Цезарь.
       -- Не знаю, но многие парни в нее влюблены.
       -- Значит, все, что тебе нужно, -- это победа: победи в Играх и возвращайся домой. Тогда она уж точно тебя не отвергнет, -- ободряет Цезарь.
       -- К сожалению, не получится. Победа... в моем случае не выход.
       -- Почему нет? -- озадаченно спрашивает ведущий.
       Пит краснеет как рак и, запинаясь, произносит:
       -- Потому что... потому что... мы приехали сюда вместе.
      
       Какая бы ни была правда, на хлеб её не намажешь.
      
       ... нельзя забыть того, кто был твоей последней надеждой.
      
       То, что я чувствую, должно принадлежать только мне.
      
       - Вы, значит, будете давать нам советы? - говорю я Хеймитчу.
       - Даю прямо сейчас: останься живой, - отвечает Хеймитч и дико хохочет.
       Я бросаю взгляд на Пита, прежде чем вспоминаю, что решила не иметь с ним никаких дел. С удивлением замечаю в его глазах жесткость.
       - Очень смешно, - говорит он без обычного добродушия и внезапно выбивает из руки Хеймитча стакан. Тот разлетается на осколки и его содержимое течет по проходу, как кровь. - Только не для нас.
      
       Прим не помнила себя от радости, что мама снова в порядке, но я была настороже и все боялась, что это не надолго. Я ей больше не доверяла. Во мне выросло что-то жесткое и неуступчивое, и оно заставляло меня ненавидеть маму за ее слабость, за безволие, за то, что нам пришлось пережить. Прим сумела простить, я - нет. Между нами все стало по-другому. Я оградила себя стеной, чтобы никогда больше не нуждаться в маме.
       Теперь я умру и ничего уже не исправлю. Я вспомнила, как кричала на нее сегодня в Доме правосудия. Но ведь я сказала, что люблю ее. Может быть, одно уравновешивает другое?
      
       Пит глядит мне прямо в глаза и ободряюще сжимает мою ладонь. А может, это просто нервный спазм? Что ж, думаю я. В конце концов, нас двадцать четыре. Есть шанс, что кто-то убьет его раньше меня.
      
       - По крайней мере у вас приличные манеры, - говорит Эффи, когда мы заканчиваем главное блюдо. - Прошлогодняя пара ела всё руками, как дикари. У меня от этого совершенно пропадал аппетит.
       Те двое с прошлого года были детьми из Шлака, и они никогда за всю свою жизнь не наедались досыта. Неудивительно, что правила поведения за столом не сильно их заботили. Мы - другое дело. Пит - сын пекаря; нас с Прим учила мама. Что ж, пользоваться вилкой и ножом я умею. Тем не менее замечание задевает меня за живое, и до конца ужина я ем исключительно пальцами.
       Потом вытираю руки о скатерть, заставляя Эффи поджать губы еще сильнее.
      
       - Никогда не буду заводить детей, - говорю я.
       - Я бы завел. Если бы жил не здесь, - отвечает Гейл.
       - Если бы да кабы, - раздражаюсь я.
       - Ладно, забыли, - огрызается он в ответ.
      
       - Значит, с пяти лет ты совсем не обращал внимания на других девочек?
       - Ничего подобного. Я обращал внимание на всех девочек. Просто для меня ты всегда была самой лучшей.
      
       Добрые люди норовят проникнуть тебе в самое сердце.
      
       Она действительно не понимает, какое впечатление производит на окружающих.
      
       У меня такое чувство, будто я осталась ему что-то должна, а я не люблю ходить в должниках. Возможно, мне было бы легче, если бы хоть поблагодарила его. Я и правда хотела, просто возможности не подвернулось. Теперь поздно. Нас бросят на арену, и нам придётся сражаться насмерть. Хороша я там буду со своим "Спасибо"! Боюсь, слишком уж натянуто оно звучит, когда одновременно пытаешься перерезать благодетелю глотку.
      
       Я вздрагиваю, заметив, что кто-то смотрит на меня в нескольких дюймах от моего лица, но это всего лишь мое собственное отражение. Безумные глаза, впавшие щеки, спутанные волосы. Злобная. Одичавшая. Сумасшедшая. Теперь понятно, почему ко мне никто близко не подходит.
      
       По сравнению с грязью здесь просто рай. Чистая одежда, спальный мешок, лекарства... ты.
      
       Помни: мы безумно влюблены друг в друга. Если вдруг захочешь поцеловать меня, не стесняйся.
      
       Музыка по части полезности для меня занимает место где-то между бантиками для волос и радугой. И то по радуге можно хотя бы погоду определить.
      
       Игры то голодные, зато профи сытые!
      
       Сразу становится понятно, что бурные восторги у меня не идут. Пробуем выставить меня дерзкой, но с гонором тоже напряженка. Для свирепой я слишком субтильная. Я не остроумная. Не забавная. Не сексапильная. Не загадочная. К концу консультации я вообще никакая.
      
       Мы - непостоянные, глупые существа с плохими воспоминаниями и большим даром самоуничтожения.
      
       Переоценивать противника подчас не менее опасно, чем недооценивать.
      
       Ножки устали. Труден был путь.
       Ты у реки приляг отдохнуть.
       Солнышко село, звезды горят,
       Завтра настанет утро опять.
       Тут ласковый ветер.
       Тут травы, как пух.
       И шелест ракиты ласкает твой слух.
       Пусть снятся тебе расчудесные сны,
       Пусть вестником счастья станут они.
       Глазки устали. Ты их закрой.
       Буду хранить я твой покой.
       Все беды и боли ночь унесет.
       Растает туман, когда солнце взойдет.
       Тут ласковый ветер. Тут травы, как пух.
       И шелест ракиты ласкает твой слух.
       Пусть снятся тебе расчудесные сны,
       Пусть вестником счастья станут они.
      
       - И как же ты охотишься?
       - Убивать зверей гораздо легче, чем это. Можешь мне поверить. Хотя тебя я тоже, кажется, убиваю.
       - А побыстрей убивать нельзя?
       - Нет. Заткнись и жуй груши.
      
       Мое внимание привлекла еда. Булочки и яблоко целы, а вот сыра определенно стало меньше.
       -- И ты ел без меня!
       Собственно говоря, мне все равно, просто ищу к чему придраться.
       -- Ел? Нет, ничего я не ел.
       -- В таком случае сыр съело яблоко.
      
      
       "И вспыхнет пламя"
      
       -- Я чувствую...
       -- Что ты чувствуешь?
       -- Надежду.
      
       Неудивительно, что я победила в Голодных играх. Порядочным людям такое не по зубам.
      
       Внезапно я понимаю, что это значит. По крайней мере, лично для меня. В двенадцатом дистрикте живы всего лишь три победителя. Двое мужчин. И одна.
       Я вернусь на арену.
      
       Отлично, пойду скажу Питу, что я выбрала в союзники Долбанутого, Тронутую и восьмидесятилетнюю бабушку. Вот он обрадуется.
      
       Раз уж отчаянные времена требуют отчаянных действий, значит, мне теперь дозволено всё.
      
       По моим представлениям, на президента нужно смотреть на фоне колонн из мрамора, увешанных гигантскими флагами. Жутковато видеть его в обрамлении привычных вещей, у себя в кабинете. Это как если бы вдруг вы открыли кастрюлю - а вместо тушеного мяса нашли ядовитую змею.
      
       -- Знаешь, проживи ты хоть сотню жизней, и тогда не заслужишь такого парня, -- говорит Хеэймитч.
       -- Куда уж мне, -- цежу я. -- Среди нас троих он лучший, кто бы сомневался.
      
       Пит изобразил на картинах Голодные Игры.
       -- Нравится? -- спрашивает Пит.
       -- Мерзость, -- роняю я. Мне явственно чудятся запахи крови, грязи, не человечье и не звериное дыхание переродка. -- Ты воскрешаешь то, о чем я все это время мечтала забыть. Как тебе вообще удалось удержать в голове столько подробностей?
       -- Я вижу их каждую ночь...
      
       Утратить лучшего друга, единственного на свете человека, с которым можно делиться секретами... Нет, это слишком ужасно.
      
       Очень трудно развить в человеке то, чего в нем нет и в помине.
      
       Нет, я открытая книга. Кажется, люди узнают мои секреты раньше меня самой.
      
       Иногда хорошо лишний раз не задумываться.
      
       Вряд ли враги разгадают наш замысел, ведь нам и самим ни черта не ясно.
      
       Разве краткое счастье хуже, чем никакое?
      
       Я лучше Китнисс держусь перед камерами. Мне не нужны советчики. Нужно только одно -- знать, во что ввязываюсь!
      
       Однако не стоит недооценивать вред, который могут нанести человеческие ногти, особенно если застать жертву врасплох.
      
       Как бы я ни поступила, кому-то всегда будет больно.
      
       Пит задумал отдать мне... всё.
       Я жду, когда он заведет речь о ребёнке, ради следящих за нами камер, но этого не происходит. Значит, наш разговор не был частью Игры. Пит на самом деле искренне дал мне понять, что чувствует.
       - А я никому не нужен, - говорит он без нотки жалости к самому себе.
       Это верно, семья без него проживет. Поскорбит для приличия, так же, как и кучка приятелей, но вполне продержится. Даже Хеймитч смирится с потерей - при помощи дополнительных доз алкоголя. Лишь один человек на свете действительно пострадает от этой невосполнимой утраты. И это я.
       - Мне, - возражаю я. - Мне нужен.
      
       -- Серьёзно? По-твоему, я не свихнулась? Ты правда со мной?
       Словно гора с моих плеч свалилась. На плечи Гейла.
       -- По-моему, ты, конечно, свихнулась, но я с тобой.
      
       Прежде чем с головой окунуться в новую жизнь, лучше заранее подумать о последствиях.
      
       "Отпусти их, -- велю я себе. -- Попрощайся, забудь". Собрав последние силы, поочередно представляю себе каждого из них и мысленно отпускаю на волю, словно птиц из надежных клеток в моей груди, накрепко запирая дверцы, чтобы никто не вернулся.
      
       Он готов разделить со мной любую судьбу -- и так ничтожно мало получает взамен. Как бы я ни поступила, кому-то всегда будет больно.
      
       Я ухожу к себе и долго лежу под одеялами, пытаясь не думать о Гейле -- и думая лишь о нем.
      
       Кажется, что мы ни сделай -- будет или чересчур мало, или слишком поздно.
      
       - Бедненький Финник. Ты, наверное, первый раз в жизни стал непохож на красавца?
       - Да уж. Непривычное ощущение. Ну ты же как-то всю жизнь терпела.
      
       Он притягивает меня ближе и прячет свое лицо у меня в волосах. Я чувствую тепло там, где его губы просто касаются моей шеи, оно медленно растекается по всему моему телу. Это так хорошо, так невероятно хорошо, что я понимаю, что не смогу отпустить его первой.
      
       Самый дурацкий ответ: "Я знаю". Звучит ужасно. Дескать, понимаю, ты в этом не виноват, однако не вздумай чего-то ждать от меня.
      
       Какая хрупкая система: рушится из-за горсти ягод.
      
       Самое громкое "нет" лучше томления в неизвестности.
      
       -- Слушай, а почему я не чувствую, когда ты видишь плохие сны?
       -- Трудно сказать. Кажется, я не мечусь и не вскрикиваю. Наоборот, просыпаюсь -- и словно цепенею от ужаса.
       -- Будил бы меня, -- говорю я, вспомнив, как сама тормошила его дважды, а то и трижды за ночь. И как долго ему приходилось меня успокаивать.
       -- Зачем? -- возражает Пит. -- Чаще всего я вижу, что потерял тебя. Открываю глаза -- ты рядом, и все хорошо.
      
       Чувство прекрасного -- это еще не слабость. Разве что в случае моего к тебе отношения.
      
       Ты не умрешь. Я тебе запрещаю. Ясно?
      
       Обязательно наступает время, когда нужно перестать убегать, а вместо этого развернуться и посмотреть в лицо опасности. Самое сложное -- найти в себе мужество.
      
       Чтобы дождаться конца, нужно пройти начало и середину.
      
       Я пыталась понять, что почувствовала во время поцелуя, понравился мне он или же я была возмущена, но все, что я на самом деле могла вспомнить -- это прикосновение губ Гейла и аромат апельсинов, которым все еще пахла его кожа.
      
       Итак, по крайней мере половина победителей поручила своим менторам завербовать тебя в союзники. Я знаю, дело не в твоей солнечной индивидуальности.
      
       Я привык изливать свои чувства в работе, так что если и сделаю больно, то себе одному.
      
       То ли слишком красив, то ли слишком доступен, а может быть, его чересчур легко потерять.
      
       В глубине души мне всегда было ясно: мало спастись самой и спасти своих близких. Даже если представится такая возможность. Это ничего не изменит.
      
       Думаете, человек, не один год засыпающий с ножом в руке, должен уметь им пользоваться? Как бы не так: дрожащие руки не могут бросить его даже в стену дома.
      
       Люди плохо переносят страдания тех, кого любят.
      
       В этом он весь. Обронит фразочку мимоходом -- словно кинжал в живот всадит.
      
      
       "Сойка-пересмешница"
      
       На последней странице набросок моей броши и подпись Цинны: "Я по-прежнему ставлю на тебя".
      
       Возможно, Пит прав: мы уничтожаем друг друга, чтобы наше место занял другой, более достойный вид. Ведь с существами, которые улаживают разногласия, жертвуя своими детьми, что-то явно не в порядке.
      
       Мы непостоянные, тупые твари со слабой памятью и талантом к самоуничтожению.
      
       Я расскажу детям о том, как я справляюсь с этим, о том, как в плохие дни меня ничто не радует -- ведь я боюсь потерять всё. Именно в такие дни я составляю в уме список всех добрых дел, которым стала свидетелем. Это похоже на игру. Она повторяется снова и снова. После двадцати с лишним лет она даже стала немного утомительной.
       Но есть игры гораздо хуже этой.
      
       Потому что обозленный, свободно мыслящий победитель с пластом психологических проблем, который слишком толст, чтобы его можно было разгрести, возможно, последний человек, которого ты хочешь увидеть в своем отряде.
      
       Если всё это правда, то было бы гуманнее убить Пита прямо здесь и сейчас. Но, к счастью, или к сожалению, мной руководит не гуманизм.
      
       Я превратила его в частичку своих собственных Игр? Это низко, но я не уверена, что это ниже моего достоинства.
      
       Я нахожусь в ловушке дни, годы, может быть, целые века. Мёртвая, но не умершая. Живая, но всё равно что упокоившаяся. Такая одинокая...
      
       Я вспоминаю, что я не единственная, чей мир освежевали.
      
       И на третью ночь, во время нашей игры, я нахожу ответ на вопрос, который снедает меня. "Дикая Кошка" послужила метафорой для моей ситуации. Лютик -- это я. А Пит -- тот, кого я так сильно хочу защитить -- это свет от фонарика. Пока Лютику кажется, что у него еще есть шансы схватить лапами неуловимый луч, он агрессивен и встает на дыбы (совсем как я, с тех пор как покинула арену, оставив живого Пита там). Когда же луч окончательно гаснет, Лютик на время расстраивается и теряется, но быстро приходит в себя и хватается за что-то другое (вот что произойдет, если Пит умрет). Но одна вещь, которая вводит Лютика в ступор -- это когда я направляю фонарик высоко на стену, где он попросту не может достать и даже подпрыгнуть. Он мечется вдоль стены, вопит, и никак не может ни утешиться, ни отвлечься. И в таком состоянии он пребывает до тех пор, пока я не выключу фонарик (именно это и пытается проделать со мной Сноу, вот только я не знаю, какую форму примет его игра).
      
       Странные вещи случаются порой,
       Не грусти, мы в полночь встретимся с тобой?
      
       Жар. Пепел. Страдание. Необычный вкус для нежного.
      
       Я закрываю глаза, но это не помогает. Во тьме огонь горит еще ярче.
      
       Думай, как твоя жертва... и ты найдешь ее слабое место.
      
       Лучше потратить впустую день, чем месяц.
      
       Чем больше у тебя дел, на которые ты можешь отвлечься, тем лучше.
      
       Я вытягиваю себя из ночных кошмаров каждое утро, и нахожу, что в пробуждении нет никакого облегчения.
      
       Я устала от людей, врущих мне ради моего же блага. Потому что на самом деле это больше для их блага.
      
       Некоторые прогулки необходимо совершать только в одиночку.
      
       -- Не дай ему разлучить нас. Тяжело дыша, Пит сражается со своими кошмарами.
       -- Нет. Не хочу... Я почти до боли стискиваю его руки.
       -- Будь со мной.
       Зрачки Пита суживаются до размера булавочных головок, быстро расширяются, затем возвращаются к нормальному размеру.
       -- Всегда, -- шепчет он.
      
       На публике человек всегда становится храбрее.
      
       Мои мышцы напряжены. Приходится прилагать усилия, чтобы держать себя в руках. Снова та боль в сердце. Я представляю, как во все стороны от сердца разбегаются крошечные трещины по всему телу. По туловищу, по рукам и ногам, по лицу -- я вся покрыта сетью трещинок. Одна хорошая встряска от бункерной бомбы, и я рассыплюсь на причудливые, острые как бритва осколки.
      
       Изначальная красота -- это то, как человек выглядит по утрам, едва встав с кровати, то есть естественно, но безупречно.
      
       По правде говоря, наши предки столько дров наломали, что дальше некуда. Посмотрите только, с чем они нас оставили -- войны, разоренная планета. Похоже, им было наплевать, как будут жить люди после них.
      
       Я не знаю, кто он для тебя. Возможно, ты сама этого не знаешь. Но только слепой мог не заметить, как он тебе дорог.
      
       Мне требуется много времени, чтоб докопаться до причины моего расстройства и негодования. И это слишком унизительно, чтобы признавать. Все эти месяцы Пит считал, что я изумительная, а я принимала все это, как что-то само собой разумеющееся. Но теперь это далеко позади. Наконец он видит меня такой, какая я есть. И я ненавижу его за это.
      
       Меня зовут Китнисс Эвердин. Мне семнадцать лет. Моя родина -- Двенадцатый дистрикт. Я участвовала в Голодных играх. Сбежала. Капитолий меня ненавидит. Пита схватили. Его считают погибшим. Скорее всего, он убит. Возможно, лучше, если убит...
       Меня зовут Китнисс Эвердин. Мне семнадцать лет. Мой дом в Двенадцатом дистрикте. Я участвовала в Голодных играх. Сбежала. Капитолий меня ненавидит. Пит в плену. Он жив. Он предатель, но он жив. Я должна его спасти...
       Меня зовут Китнисс Эвердин. Почему я не умерла? Я должна умереть. Так будет лучше для всех...
      
       Вспыхнуло пламя! И если сгорим мы, вы сгорите вместе с нами!
      
       Я пытаюсь представить мир, где смолкли голоса Гейла и Пита. Неподвижные руки. Немигающие глаза. Я стою над их телами, смотрю в последний раз и ухожу из комнаты, где они лежат. Но когда я открываю дверь, чтобы шагнуть в другой мир, там оказывается только необъятная пустота. Бледно-серое ничто -- вот что ждёт меня в будущем.
      
       Сноу украл его у меня, вывернул наизнанку до неузнаваемости и преподнес в подарок. Боггс сказал мне, что, учитывая весь план операции, спасение Пита прошло чересчур легко. Он почти уверен, что, если бы тринадцатый не сделал попытки спасти его, Пита так или иначе доставили бы ко мне. Перевязанного красной ленточкой с моим именем на открытке и запрограммированногґо убить меня.
      
       Убитые навсегда остаются с тобой.
      
       Мама топит своё горе в работе.
       У меня работы нет. Горе топит меня.
      
       -- Всё ещё злишься.
       -- А ты всё ещё не извиняешься.
      
       Иногда, когда я одна, я достаю жемчужину из своего кармана, и пытаюсь вспомнить мальчика с хлебом, сильные руки, которые разогнали кошмары в поезде, поцелуи в арене. Для того, чтобы напоминать себе имя того, кого я потеряла. Но что толку? Он ушел.
      
       -- Что они с ним сделают? -- спрашиваю я.
       Прим говорит так, будто ей по меньшей мере тысяча лет:
       -- Все, что потребуется, чтобы сломить тебя.
      
       Неужели я и правда такая холодная и расчетливая? Гейл не сказал "Китнисс выберет того, расставание с кем разобьет ей сердце" или даже "того, без кого она не сможет жить". Эти слова подразумевали бы, что мной движет своего рода страсть, чувства но мой лучший друг предсказывает, что я выберу человека, без которого, как я думаю, я не смогу выжить. Этот список не включает любви, или желания, или даже совместимости. Я просто веду бесчувственную оценку того, что мой потенциальный партнер может мне предложить. Так, словно в конце это будет вопрос о том, пекарь или охотник дольше продлит мое существование. Это ужасно для Гейла -- говорить такое, а для Пита -- не опровергнуть. Особенно когда все чувства и эмоции которые у меня были, были взяты и использованы Капитолием или повстанцами. На данный момент, выбор был бы прост. Я могу прекрасно выжить без них обоих.
      
       Лучше не поддаваться слабости. Шагнуть в пропасть гораздо легче, чем из нее выбраться.
      
       Есть дороги, которые нужно пройти в одиночку.
      
       -- Не позволяй ему забрать тебя у меня.
       Пит тяжело дышит, продолжая бороться с кошмарами, бушующими в его голове.
       -- Нет, я не хочу....
       Я до боли сжимаю его руки.
       -- Останься со мной.
       Его зрачки сужаются до размеров точки, а потом снова быстро расширяются и возвращаются к тому состоянию, которое больше напоминает нормальное.
       -- Всегда, -- шепчет он.
      
       Мне кажется, страшные события труднее всего искоренить. На самом деле, именно такие мы и запоминаем лучше всего.
      
       -- Как ты с этим справляешься?
       Финник смотрит на меня с недоверием.
       -- Я не справляюсь, Китнисс! Абсолютно. Каждое утро я выдергиваю себя из кошмаров и вижу, что в реальном мире ничего не изменилось. -- Что-то в выражении моего лица заставляет его замолчать.
       -- Лучше не поддаваться этому. Собрать себя заново в десять раз сложнее, чем рассыпаться на куски.
      
       -- Ты полюбил Энни сразу, Финник? - спрашиваю я.
       -- Нет, -- прежде чем он продолжает, проходит довольно много времени, -- она постепенно захватила меня.
      
       Знаю, что мне нужен не огонь Гейла, подпитываемый гневом и ненавистью, а весенний одуванчик -- символ возрождения, обещание того, что, несмотря на все потери, жизнь продолжается. Что все снова будет хорошо. И это может дать мне только Пит. И когда он шепчет мне:
       -- Ты меня любишь. Правда или ложь?
       Я отвечаю:
       -- Правда.
      
       Все мы непостоянные глупые существа со скудными воспоминаниями и потрясающим даром саморазрушения.
      
       Сожаление -- оправдание для охотников и друзей.
      
       Жажда мести пылает долго и обжигающе. Особенно, если каждый взгляд в зеркало укрепляет ее.
      
       Камень всякий раз торжествует над человеком.
      
       Если есть более сильное ощущение беспомощности, чем пытаться добраться до кого-то любимого, кто попал в ловушку под землей, то я не знаю такого.
      
       Никто не разрушает то, чем намеревается овладеть в будущем.
      
      

    Татьяна Толстая.

       "Кысь"
      
       "Чужой" он и есть чужой. Что в нем хорошего? А свой -- он теплый. У него и глаза другие. Свой -- он немножко как ты сам.
      
       Родись, умри, встань, ляг, пляши на соседской свадьбе или поутру на малиновом суровом восходе проснись, как от удара палкой, испуганный, как если бы ты один остался живой на свете, - они всё тут, всегда тут, бледно мигающие, подслеповатые, вечные, молчаливые.
       Пояснение к цитате:
       "Они" - это звезды.
      
       Вот, думаешь, баба: ну зачем она, баба? Щеки, живот, глазами мыргает, говорит себе чего-то. Головой вертит, губами шлепает, а внутри у ей что? Темнота мясная, кости скрипучие, кишки колечком, а больше и нет ничего. Смеется, пужается, брови хмурит, -- а есть ли у ей и вправду чувства какие? Мысли? А ну как она притворяется бабой, а сама оборотень болотный?
      
       Погиб колобок. Веселый такой колобок. Все песенки пел. Жизни радовался. И вот -- не стало его. За что?
      
       Сосед человеку даден, чтоб сердце ему тяжелить, разум мутить, нрав распалять.
      
       Ты, Книга! Ты одна не обманешь, не ударишь, не обидишь, не покинешь! Тихая, -- а смеешься, кричишь, поешь; покорная, -- изумляешь, дразнишь, заманиваешь..., а захочешь -- вскружишь голову, запутаешь, завертишь, затуманишь, слезы вспузырятся, дыхание захолонет, вся-то душа, как полотно, на ветру взволнуется, волнами восстанет, крылами взмахнет!
      
       Человек есть перекрёсток двух бездн, равно бездонных и равно непостижимых: мир внешний и мир внутренний.
      
       Сколько книжек, столько и жизней разных проживешь.
      
       ... с мечтой и жить сподручней и засыпать слаще.
      
       Нет худшего врага, чем равнодушие! С молчаливого согласия равнодушных как раз и творятся все злодейства. Ты ведь "Муму" читал? Понял притчу? Как он всё молчал молчал, а собака-то погибла.
      
      

    Татьяна Устименко.

       "Сумасшедшая принцесса"
      
       Сила воли позволяет управлять и судьбой, и предназначением. ... порой даже сами Великие боги вынуждены отступать перед давлением разума обычного человека.
      
       Я медленно повернулась на каблуках и звонко рассмеялась. Рассмеялась над своей наивностью, над своими иллюзиями, над предательством людей, которым я привыкла доверять, над глупостью и завистью. Замок Брен перестал быть моим домом. Но даже отверженные не уходят проигравшими.
      
       Мужчины -- такова природа,
       Что и в большом, и даже в малом, -
       Все -- от красавца до урода -
       Себя считают идеалом.
      
       Правда жизни состоит в том, что если настоящая женщина никогда не соглашается с первого раза, то настоящий мужчина ничего не предлагает во второй раз!
      
       ... В чужую личную жизнь лезут те, у кого нет своей.
      
       -- Видимо, зря красоту называют великой силой! -- огорчённо воскликнула я.
       -- Она ничего не значит без помощи сил ума, духа и воли, <...>. Красота не дар, а великое испытание. И далеко не все его выдерживают.
      
       ... Нужно стараться быть кем-то. Быть, а не предаваться страхам и отчаянию. Тогда окружающие станут видеть в тебе только то, что ты им показываешь.
      
       За всё нужно платить. Оплаченное собственным трудом ценится дороже. Доставшееся даром ценится дешевле, приносит меньше пользы и удовольствия, а зачастую развращает, идёт во вред. Лишь выстрадав своё счастье и обретя его, мы начинаем ценить и беречь то, чего смогли добиться.
      
       Люди зря ищут демонов под землёй, а светлых духов в небе. Все они обитают в человеческой душе.
      
       Все мы видим одно и то же, но воспринимаем по-разному. Каждый по-своему. В зависимости от своих вкусов, предпочтений, воспитания, привитого нам понимания красоты. Ведь даже женская прелесть не воспринимается однозначно. Каждый из нас видит то, что хочет увидеть.
      
       За всё, что мы получаем, чего мы добиваемся, нужно платить. И чем выше наше достижение, тем дороже окажется заплаченная нами цена.
      
       Необоснованная храбрость зачастую намного хуже глупости.
      
       Чем меньше озабоченности выражает лицо монарха, тем больше уважения он внушает своим врагам.
      
       Именно молчание, как ничто другое, помогает понять душу близкого человека, Если когда-нибудь меня спросят, с каким человеком я предпочту связать свою жизнь, то я искренне отвечу: не с тем, который умеет слушать, а с тем -- кто умеет молчать рядом со мной.
      
       Я прихожу к каждому в том обличье, которого он заслуживает. Ведь именно момент смерти и становится чаще всего отображением сути краткого земного существования ваших физических оболочек. Крайне редко человек способен принять смерть достойно, если жизнь его была подобна прозябанию жалкой, пресмыкающейся твари.
      
       Любовь зла! Вот козлы этим и пользуются!
      
       Счастливый человек самодостаточен.
      
       Правильно поданные недостатки всегда превращаются в достоинства. Пикантность, изюминка -- привлекательнее безупречной холодной красоты.
      
       Свобода - это полная гармония с самим собой. Это счастье осознания самого факта бытия, со всеми его радостями, проблемами и печалями. Это дорога под ногами, ветер странствий в лицо, верный друг рядом. Свобода, ты и ветер. Что ещё нужно для счастья?
      
       То, что тебе дорого, - отпусти, не принуждай, не удерживай. Вернётся, - значит, твоё. Не вернётся - твоим никогда и не было. Любит меня, - значит, вернется. Любовь - она как свободолюбивая птичка: в неволе, может, и живёт, а вот петь не хочет.
      
       Думаешь, любят только умных и красивых? Ан нет, любят всяких - и косых, и кривых, и тупых. Любят, даже если и любить-то не за что. Потому что любят не за что-то, а всегда - вопреки всему.
      
       Знания похожи на добычу. Нужно терпеливо охотиться - и ты их поймаешь.
      
       Несчастная любовь губит слабые натуры. Сильные же она делает еще сильнее. Любовь, даже безответная, способна обострить как лучшие, так и худшие стороны личности человека. Любовь может вынудить пойти на преступление, но может стать и созидательным чувством. Под влиянием несчастной любви пишутся прекрасные картины, сочиняются проникновенные стихи, создается удивительная музыка. Так чем же плоха безответная любовь?
      
       Бояться нужно не того, что вокруг нас, а того, что у нас в душе.
      
       Кто рано встаёт - тому весь день спать хочется.
      
       Война войной, а сон - по расписанию.
      
      
       "Лицо для Сумасшедшей принцессы"
      
       С мыслями толком никак собраться не могу. То я занят, то они.
      
       Не бывает некрасивых мужчин! <...> Бывает мало цветов и игристого вина!
      
       ... И приходит мысль невольно
       В череде безликих дней,
       Что любить -- ужасно больно...
       Не любить -- ещё больней...
      
       Порой жизнь выкидывает такое, что хочется подойти и подобрать.
      
       ... Если человек лишён чувства юмора, значит, есть за что!
      
       Любовь -- она, братец, штука тонкая. Понимаешь, само чувство любви уже сопряжено с некими внутренними обязательствами по отношению к тому, кого ты любишь, а именно с чуткостью и бережливостью. Ты поневоле вынужден относиться к любимому, особенно если стремишься завоевать его доверие и развить в нём ответную симпатию, как к хрупкой хрустальной вазе.
      
       ... Власть рано или поздно оборачивается против своего носителя, превращая его в раба догм и условностей.
      
       ... Привычку воевать в бальном наряде и в состоянии заметного алкогольного опьянения иначе как истинно дворянской и не назовёшь.
      
       Вроде слиты в одно и, однако, не схожи --
       "Никогда" и "когда-нибудь" слишком похожи...
      
       Есть люди, которым необычайно идут любые пороки, а других -- безобразят даже добродетели.
      
       Самое тяжёлое похмелье случается от пьянящего чувства собственной безнаказанности.
      
       Пиво у паромщика оказалось с ярко выраженным мужским характером -- забористое, задиристое, вздорное и бестолковое...
      
       А не пошли бы вы некоторым образом туда, где и подобает находиться таким, как вы, ввиду того, что я, в силу некоторых обстоятельств, попросила бы вас туда отправиться!
      
       И создали боги женщину. Существо злобное, но симпатишное...
      
       Облом, как много в этом звуке для сердца женского слилось...
      
       Любовь и голод движут миром!
      
       Ну вот. Спрашивается, кому ты нужен, если ты всегда и во всём прав?
      
       Даже у самой серой личности есть своя заветная, голубая мечта!
      
       Некоторые сказки безопаснее всего навсегда оставить лишь сказками!
      
       Твердое правило: не пить на ночь!
      
       Слышал я не так давно одну правдивую историю. Великий эльфийский владыка пожелал иметь сапоги из шкуры дракона. Ну сказано - сделано. Призывает к себе главный его военачальник двух самых доблестных воинов и велит: отправляйтесь-ка вы, братцы, в джунгли юга и добудьте для короля драконьи сапоги. Три года отсутствовали воины, но потом всё же вернулись - одичавшие, израненные, усталые... "Где сапоги?" - грозно вопросил командир. И тут герои расплакались в голос: мол, убили они двести тридцать шесть драконов, но ни на одном из них сапог... так и не обнаружили!
      
       Несколько теорий счастья.
       1. Счастье - это когда все тебе завидуют, а нагадить не могут!
       2. Счастье в том, чтобы у нас всё было, а нам за это ничего не было!
       3. Счастье есть, оно не может не есть!
       4. Жизнь называют счастливой, если её удаётся прожить так, чтобы боги наверху обалдели и сказали: "А ну-ка, повтори!"
       5. Счастье в мудрости!
       И, возможно, все теории по своему правдивы.
      
       Любить - это значит не только брать, но гораздо чаще отдавать и терять.
      
       Каждая добрая душа, совершившая бескорыстный поступок, достойна награды.
      
       Причинённая кому-то боль всегда возвращается сторицей, оборачиваясь ещё большей бедой.
      
       Если тебя ударили - забудь, если ранили - прости, если предали - вспомни, вспомни всё разом и убей обидчика!
      
       Совсем неважно, какую форму принимает земная любовь, если она истиная.
      
       Самое страшное чувство, которое только можно испытать в жизни - это надежда. Ланс давно постиг эту парадоксальную истину. Надежда, в отличие от своих единоутробных сестер - веры и любви, необычайно живуча, и обычно умирает последней. Стенает, корчится под настигающими её ударами судьбы, но продолжает из последних сил цепляться за существование, дышать, вздрагивать и харкать кровью. Надежда - конечный, бесплотный, вымученный шанс страдающей души. Живучая, как и все бастарды. Надежда - ложный свет несбыточных желаний, единственная путеводная нить. Жажда любви, вера в справедливость, желание мести, поиск смысла жизни, всё это называется одним коротким словом: надежда.
      
       Беда всегда ходит рядом с нами, стоит лишь по неосторожности или по неведению приоткрыть дверь и впустить её в свой дом. Счастье же, наоборот, капризно и труднодостижимо, и далеко не у каждого хватит мудрости и терпения, достаточного для привлечения столь редкого гостя. Беда приходит незваной, вольготно располагается на хозяйском месте, и потом ее трудно уже остановить или выгнать. Счастье напоминает экзотический цветок, привередливый и хрупкий, взращиваемый старанием и благоразумием.
      
       Признание в любви займёт минуту, а её доказательство может растянуться на целую жизнь.
      
       Без любви душа пуста. Без неё не создаются стихи, не звучит песня, не существует красота. Без любви не имеет смысла само понятие бытия. Любовь - начало всех начал, источник всего лучшего.
      
       Любовь не признаёт титулов и сословий, не зависит от ума и внешности, не выбирает врагов или друзей. Любовь просто приходит.
      
       Нужно просто жить, просто любить. Я думала, это легко, но оказалось, что это труднее всего на свете. Ибо реальная жизнь очень далека от наших идеализированных представлений о ней. Настоящая жизнь - это то, что происходит с нами в то время, пока мы упоенно строим совсем другие планы.
      
       Никогда не обманывай женщину по мелочам, береги силы на крупное...
      
       Кто ищет, тот добьётся,
       Кто хочет, тот напьётся!
      
       Вот так всегда и получается, что с женщиной, без которой невозможно жить, жить попросту невозможно из-за ее невозможного характера!
      
       Принца, понимаешь ли, можно всю жизнь искать, а мужчина - он женщине каждый день нужен.
      
       Хошь не хошь, а жена не вошь! Мужик без бабы - что дерево без гусеницы.
      
       Уважай всех - неважно, плохие они или хорошие по твоим личным меркам, - не меньше, чем самого себя. Но никогда не иди на сделку с собственной совестью, пытаясь обмануть себя, потому что обмануть себя невозможно. Многие из нас пытаются скрыть нелицеприятность совершаемых нами поступков за красивой, но лживой ширмой пустых и пышных фраз, убеждая себя в собственной правоте. Хотя подчас в этом проще и быстрее убедить окружающих.
      
       Да попросту не может человек, не способный помочь самому себе, чем-то помочь другим людям. Не разбираешься в себе - не поймешь других. Любовь к слабым и обездоленным начинается с разумной любви к себе. Научись любить себя, ценить себя, уважать себя - и ты поймёшь, как необходимо это всем людям. Тогда ты и осознаешь, что каждый желает получить по отношению к себе только то и именно то, что ты желаешь самому себе.
      
       -- Если ты посмеешь прикоснуться к ней хоть одним из твоих мерзких пальцев, то я...
       - То что ты тогда сделаешь? О-о-о! Так, значит, это и есть то, что вы называете любовью?
       - Да! Ты взял нас в плен, ты можешь убить наши тела, но тебе никогда не покорить нашего духа и не вытравить из нас любви, которая сильнее всего!
       - Любовь сильнее всего? Сильнее жажды жизни?
       - Да!
       - Глупцы!
      
       Ты -- моё нереальное, горькое, краденое счастье...
      
       Женская глупость во много раз превосходит мужскую, ибо всегда найдутся корыстные льстецы, ей бесконечно потакающие. Женская жестокость во много раз превосходит мужскую, ибо даже самый жестокий мужчина способен пощадить женщину, но женщина мужчину не пощадит никогда. И наконец, женская ненависть во много раз превосходит мужскую, потому что озлобленная женщина чаще всего быстро забывает справедливую причину, движущую обидчиком, но саму обиду помнит вечно.
      
       Вам доводилось когда-нибудь встречать людей, способных жить без целей, принципов, идеалов и убеждений? Лично мне нет. Все мы преследуем какие-то свои цели, в разной степени достижимые или нет, осуществление которых и составляет то, что мы обычно ощущаем, как смысл и течение жизни. Некоторые наиболее фанатичные особы прямо так откровенно и говорят: "А я вот живу ради этого или вот этого". И зачастую эта самая мифическая цель и становится для нас дороже всего на свете - дороже золота, дружбы, верности, любви и даже самого факта физического существования.
       И только одного мы поправить не в силах - принципов, по которым живем. Принципы - это малопонятная штука, и про нее мне достоверно известно лишь одно: априори проще и безболезненнее умереть за них, чем жить в соответствии с ними.
      
       Все мы являемся кузнецами собственного несчастья, которое, как известно, куется намного быстрее и легче, нежели счастье или везение.
      
       Ослеплённому ненавистью не виден свет истины.
      
       Красивые женщины редко рождаются умными. А вы разве об этом не знали? Чаще всего слепое провидение, видимо по наитию, всё же поступает справедливо и раздаёт ценный товар предельно честно. Поштучно -- либо ум, либо красоту в одни руки. <...> Так-то оно так, если, конечно, не принимать во внимание ошибочно или преднамеренно отбракованные экземпляры, не получившие ничего. Или, наоборот, получившие вместо ожидаемого дара хороший удар по жадно протянутым ручкам...
      
       Герой - тот, кто привлекает к себе повышенное внимание и вызывает удивление или восхищение своими непредсказуемыми поступками.
      
       Прописная истина гласит: не можешь изменить саму жизнь - тогда измени отношение к ней.
      
       Относиться к жизни серьёзно - слишком скучно, а несерьёзно - чрезвычайно опасно!
      
       Недаром сотни лет назад, и к тому же опытным путем, установлено, что много пить вредно, а мало - неинтересно.
      
      
       "Принц для Сумасшедшей принцессы"
      
       Может, хватит испытывать чувство?
       Я прошу, на меня не гневись...
       Возвращаться -- не дар, не искусство...
       Ты не думай... Ты просто вернись...
      
       ... Мы должны верить в себя и любить себя, ведь наше внутреннее "я" -- это и есть тот человек, с которым мы никогда не сможем расстаться и проживём с ним бок о бок целую жизнь. Можно похоронить родителей, потерять детей и утратить любимых. Но лишь с самим собой мы будем от первого до последнего вздоха и не разлучимся никогда. И от того, какими мы станем, зависит наша жизнь и будущее всего нашего мира.
      
       ... Найдя некую безоблачную зону -- опасайся солнечного удара, ибо легко и даром в жизни даются только неприятности.
      
       Если ты упустил свой шанс, то никогда не думай, будто он -- последний. Будут и другие шансы, которые ты упустишь столь же благополучно.
      
       Книга обладает разумом и показывает каждому своему читателю именно то, что касается его лично.
      
       ... Любовь есть крайне загадочная штука, почти не подверженная воздействию магии и абсолютно не стыкующаяся со здравым смыслом. Она, скорее, напоминает болезнь, возникающую неизвестно по каким причинам и совершенно не поддающуюся насильственному лечению. Любовь обычно проходит сама, исчезая бесследно, хотя <...> может в лучшем случае перерасти в дружбу, а в худшем -- в ненависть.
      
       Счастье -- это так много и одновременно так мало, потому что мы редко ценим то, наличие чего не осознаётся, а вот отсутствие -- сразу даёт о себе знать. Человек не может иметь всё. Ему часто чего-то не хватает. Секрет счастья заключается не в потакании своим прихотям и желаниям, а в умении довольствоваться малым. Довольствоваться тем, что имеешь.
      
       Закон просьбы -- страшная штука, сильнее всего бьющая по самому просителю. Если ничего у жизни не просишь, то ничего и не получаешь. А если ты просишь у будущего непонятно что, то, следовательно, и получаешь нечто расплывчатое да неопределённое. Ведь любая просьба всегда притягивает соответствующую реальность.
      
       ... Любая экстремальная ситуация всегда провоцирует развитие дрязг и конфликтов. А ещё хуже людям становится тогда, когда они вынуждены бездеятельно мириться с той ситуацией, в которую попали не специально. Бессилие злит. Бессилие, помноженное на алкогольный синдром, приводит в бешенство. Не потому ли пьяный, разочаровавшийся в себе и своей жизни человек страшнее и кровожаднее любого хищника? Все мы склонны искать причину собственных промахов и несчастий в ком-то другом, трепетно оберегая собственное самолюбие. А алкоголь, как ничто иное, пробуждает спящие в нас недостатки и комплексы, сдёргивая шоры наносной цивилизованности с исконных природных инстинктов: себялюбия, эгоизма, стремления к доминированию. Человек остаётся человеком лишь до тех пор, пока способен контролировать свои желания и держать в узде низменные потребности.
      
       Плохие качества и душевные пороки не имеют чёткой половой принадлежности. Не бывает плохих мужчин или женщин -- бывают плохие люди!
      
       Жизнь даёт нам то, что мы готовы реализовать или осознанно пытаемся от неё получить, а не то, что укладывается лишь в наши радужные мечты и эмпирические желания. На что рассчитываешь, чего добиваешься делом, а не словами, то и обретёшь. Активный практик получает победы, бездеятельный мечтатель -- разочарования.
      
       Во время пьянки мы все воспринимаем себя личностями <...> А наутро -- организмами...
      
       Мы платим за всё -- за действие и за бездействие. Избегание неудач не сделает человека счастливым. Оно превратит его в труса, неспособного управлять своими поступками и желаниями. Поэтому плата за бездействие может оказаться непомерной.
      
       Разум самовосстанавливается, занимается излечением души и врачеванием плоти. Кто-то говорит: нас лечит время. Нет, всё обстоит не так -- нас лечат уединение, сила воли и умение анализировать жизненные события. Мы исцеляем себя сами.
      
       -- Храбрость -- она ведь сродни сумасшествию...
       -- А сумасшествие -- обратная сторона гениальности!
      
       -- Наверное, это очень трудно -- пережить любимого и остаться без врагов...
       -- Жизнь вообще невероятно трудная штука, особенно первые сто лет!
      
       Совесть -- как толстый хомяк: или спит, или грызёт.
      
       -- Мужская логика правильнее.
       -- Зато женская -- интереснее!
      
       Законы природы неумолимы: с кем поведёшься -- на того и дети похожи.
      
       Афоризм -- это однажды произнесённая фраза, которую повторяют все, кому не лень.
      
       Дураков на свете мало, но расставлены они столь гармонично, что встречаются на каждом шагу!
      
       Нужно делать хорошее, потому что плохое и без нас неплохо получается...
      
       Вот такая она самодостаточная личность! Уж она то точно достанет и всех окружающих, и саму себя!
      
       Много хорошего -- уже плохо!
      
       Трезвенник -- это человек с патологически бедной фантазией. Не может придумать повода выпить...
      
       Если пьянку не удаётся предотвратить, то её нужно возглавить!
      
      

    Терри Пратчетт, Нил Гейман.

       "Добрые предзнаменования"
      
       ... "минутка" в данном случае употреблялось как синоним к "чудовищно мучительная
       Нет, конечно, он [демон Кроули] делал все, что мог, чтобы ухудшить их [людей] и без того краткую жизнь. В этом была суть его работы, но он не мог придумать ничего настолько плохого, чтобы хоть в чем-то сравняться с теми гадостями, которые они придумывают сами. Похоже, это был просто талант, каким-то образом встроенный в них с самого начала.
      
       -- Думаю, ради такой возможности Лигур не раздумывая пожертвовал бы своей правой рукой.
       -- Что верно, то верно, -- согласился Лигур. "Уж чьей-то рукой наверняка, -- добавил он про себя. -- Мало, что ли, вокруг правых рук -- зачем своей-то разбрасываться?"
      
       Его яростный расизм был вполне безадресным: Шедвелл просто ненавидел всех и вся в этом мире, невзирая на положение в обществе, цвет кожи или вероисповедание, и не собирался делать исключений для кого бы то ни было.
      
       На самом деле во всей квартире Кроули уделял внимание лишь комнатным растениям. Они были развесисто мощными, зелеными и пышными, с яркой, сочной и глянцевитой листвой.
       А все потому, что раз в неделю Кроули обходил квартиру с зеленым пластмассовым пульверизатором-увлажнителем, опрыскивал листья и беседовал с цветами.
       В начале семидесятых он услышал по радио Би-би-си о пользе разговоров с растениями и решил, что это отличная идея. Хотя слово "разговор", возможно, не совсем верно характеризует его действия.
       Своими речами он держал их в страхе Божьем.
       А точнее, в страхе перед Кроули.
       В дополнение к разговорам каждую пару месяцев Кроули выбирал цветок, который рос слишком медленно или его листья начинали увядать и буреть, -- в общем, тот, что выглядел чуть хуже других, -- и показывал его остальным растениям. "Попрощайтесь с вашим приятелем, -- говорил он им. -- Эх, молодо-зелено..."
       Затем он покидал квартиру с провинившимся растением в руках и возвращался через час или около того с пустым цветочным горшком, который специально ставил где-нибудь на видном месте.
       Его растения были самыми роскошными, зелеными и красивыми во всем Лондоне. И самыми запуганными.
      
       -- Это не палочники, а богомолы. Я видел их по телику -- самка богомола сожрала своего женишка, в он вроде бы даже и не заметил.
       -- А о чем они молят?
       -- Не знаю. Наверное, о том, чтобы не жениться.
      
       С другой стороны, были и такие, как Хастур и Лигур, которым доставляло такое удовольствие делать гадости, что их можно было по ошибке принять за людей.
      
       А она говорит, что он все равно может двигать рюмки, -- ощетинился Уэнслидэйл. -- А мой отец говорит, что он и умер-то от того, что слишком часто их двигал.
      
       ... просто позор, думал Хайме, что его дети растут, думая, что деревья - это только топливо, а его внуки будут думать, что деревья - это старые сказки.
      
       Все, что он мог потерять, он уже потерял. Худшего с ним произойти уже не могло. Он, наконец, ощутил себя свободным.
      
       Опаздывал Кроули потому, что ему очень нравился двадцатый век. Он был лучше семнадцатого, гораздо лучше четырнадцатого. О Времени, говорил всегда Кроули, можно сказать кое-что приятное, например, оно дальше и дальше уносило его от четырнадцатого века, самого скучного столетия на Божьей, извините, пожалуйста, Земле. О двадцатом веке можно многое сказать, но он уж точно не скучен.
      
       Не в кости играет Бог со Вселенной; он играет в неописуемо сложную игру, которую сам и придумал. С точки зрения всех прочих игроков (то есть просто - всех), это все равно что играть в крайне запутанную разновидность покера при неограниченных ставках в абсолютно темной комнате перевернутыми картами, причем с Крупье, который не объяснил вам правил и все время загадочно улыбается.
      
       Будь моя воля, я бы дал людям возможность жить намного дольше, как старине Мафусаилу. Могло бы получиться очень интересно, ведь им надо будет прожить сотни лет, то они, возможно, начнут задумываться, стоит ли причинять столько вреда природе и экологии.
      
       Завтрашний день -- первый день из оставшейся части нашей жизни.
      
       Говорят, что цивилизация отстает от варварства всего лишь на двадцать четыре часа с двумя перерывами на обед.
      
       Делу время, потехе час, хотя, по большему счету, сам черт не разберет, где кончается одно и начинается другое.
      
       - Пойми же ты, - произнёс Кроули голосом, исполненным фаталистической мрачности. - Это противоборство не так-то легко остановить. Неужели ты думаешь, что все войны начинались только потому, что пристрелили какого-нибудь герцога, или один идиот отхватил ухо другому, или кто-то неверно выбрал местечко для размещения ракет. Ничего подобного. Всё это лишь... ну, в общем, это лишь повод, который не имеет ровным счётом никакого значения. На самом деле войны порождает ненависть, существующая между двумя сторонами, когда сила этой ненависти постепенно нарастает и, наконец, что-то переполняет чашу терпения. Любая мелочь.
      
       Считай, что не умираешь, просто уходишь раньше прочих, чтобы не попасть в толкучку.
      
       -- И еще мне хотелось сказать тебе, -- добавил Азирафаэль, -- на случай, если мы не выберемся из этой передряги... я всегда буду знать, что в сокровенных недрах твоей души есть искра добра.
       -- Ой, спасибо, -- с горечью ответил Кроули. -- Ой, утешил.
       Азирафаэль протянул руку.
       -- Я рад нашему знакомству, -- сказал он.
       Кроули пожал ее.
       -- Ну, до следующего раза, -- сказал он. -- И... знаешь еще что, Азирафаэль...
       -- Что?
       -- Просто запомни, что я всегда буду знать -- в сокровенных недрах твоей души ты в достаточной степени сволочь, чтобы стать достойным любви.
      
       Азирафаэль с благоговением пользовался им [компьютером] для составления финансовых отчетов, отличавшихся такой скрупулезной точностью, что налоговая пять раз заявлялась к нему с проверкой в полной уверенности, что без трупов тут не обошлось.
      
       Шум, визг, скрежет металла. Машина остановилась.
       Азирафаэль прищурился, опустил руки и неуверенно открыл дверцу.
       -- Ты в кого-то врезался, -- сказал он.
       -- Нет, -- сказал Кроули. -- Кто-то врезался в меня.
      
       -- Мы просто выполняли свою работу, -- буркнул Кроули.
       -- Да. Ну и что хорошего? Много кто из людей просто выполнял свою работу, а посмотри, сколько бед они натворили.
      
       Есть такие собаки, встреча с которыми заставляет вспомнить, что, несмотря на тысячи лет искусственного отбора, любую собаку отделяют от волка всего лишь две кормежки. Эти твари приближаются к вам медленно и целенаправленно -- воплощенный зов предков, с желтыми зубами и зловонным дыханием, -- и пусть их владельцы сколько угодно уверяют вас: "Да это же старая развалина, просто отпихни его, если будет надоедать", в глубине зеленых глаз мерцают костры плейстоцена...
      
       - Во многих пророчествах говорится, что сначала должен явиться Антихрист, - сказала Анафема. - Агнесса всегда пишет "он". А я не могу его...
       - Или ее, - заметил Ньют.
       - Что?
       - Может, это она? В конце концов, на дворе двадцатый век. Век равных возможностей.
      
       ... Дурная слава хуже хорошей, но гораздо лучше бесславия.
      
       - Только представь, - безжалостно продолжал Кроули. - Ты знаешь, что такое вечность? Знаешь, что такое вечность? Нет, скажи, ты знаешь, что такое вечность? Вот смотри: стоит большая скала, представил? В милю высотой. Огромная скала, высотой в милю, на краю Вселенной. И вот каждые тысячу лет - птичка.
       - Какая птичка? - с подозрением в голосе спросил Азирафель.
       - Такая птичка. И каждую тысячу лет.
       - Одна и та же птичка каждую тысячу лет?
       - Ну... да, - неуверенно сказал Кроули.
       - Нехилый возраст у птички...
       - Ладно. И каждую тысячу лет эта птичка летит...
       - Ковыляет. С трудом.
       - ...летит к этой скале, и точит себе клюв...
       - Постой-ка. Не выйдет. Отсюда до края Вселенной просто куча... - ангел, шатаясь, помахал руками, чтобы показать, сколько именно, - куча чего только не! Вот...
       - А она все равно туда добирается, - настаивал Кроули.
       - Как?!
       - Неважно!
       - Наверно, на ракете, - сказал ангел.
       Кроули решил несколько ослабить напор.
       - Ладно, - сказал он. - Пусть так. Короче, эта птичка...
       - Но мы же говорим о крае Вселенной, - рассуждал Азирафель. - Так что если это ракета, тогда такая, из которой на другом конце вылезают твои потомки. Так что ты им должен об этом сказать: И, взойдя на гору, сделайте вот что... - Он неуверенно взглянул на Кроули. - Что им там делать?
       - Поточить клюв о камень, - подсказал Кроули. - Потом она летит обратно...
       - ...в ракете...
       - А через тысячу лет она прилетает, и снова точит себе клюв, - скороговоркой выпалил Кроули.
       Над столом повисла особая, нетрезвая тишина.
       - Столько сил - только чтобы поточить клюв? - задумчиво произнес Азирафель.
       - Дослушай, - упорствовал Кроули. - Смысл в том, что когда птичка сточит скалу до основания...
      
       Анафема испробовала все способы, какие только знала. Она методично исследовала все вокруг. Решительно прочесала папоротник у обочины. Небрежно прошлась вперед-назад, как бы невзначай поглядывая на землю. Она применила даже самый хитрый прием, который, как подсказывали романтические струны ее натуры, просто не мог не сработать: театрально опустила руки, устало присела на траву, позволив взгляду опуститься на первое попавшееся место -- где, будь она героиней любого уважающего себя рассказа, и должна была лежать потерянная книга.
       Нет, не лежала.
      
       Неповиновение у нас одобряется лишь в общем смысле. А конкретные случаи жестоко караются.
      
       Он не мог понять, почему люди подняли такой шум из-за любителей этих простеньких древних плодов, но без шума жизнь стала бы гораздо менее интересной. И всегда останутся на земле яблоки, достойные, по мнению Адама, тех неприятностей, которые ты навлекаешь на себя, поедая их.
      
       Когда тебе говорят "я ведь экстрасенс", по большей части имеется в виду, что "у меня чрезмерное, но банальное воображение" или "я крашу ногти в черный цвет" или "мне нравится разговаривать с моим попугайчиком".
      
       А что действительно важно -- так это быть собой, причем изо всех сил.
      
       Двадцать семь человек, один за другим, были спешно подняты с постелей и, в свою очередь, подняли еще пятьдесят три души, поскольку любому человеку, охваченному паникой в четыре утра, жизненно важно знать, что он не одинок.
      
       Просто нелепо разрушать мир до основания ради того, чтобы понять, правильно ли он устроен.
      
       Адам выглядел озадаченным. В прочитанных им номерах "Вестника Водолея" ничего не говорилось о китах. Видимо, издатели полагали, что желание спасти китов столь же естественно для читателей, как дыхание и прямохождение.
      
       ... она слабо верила в силу защитных амулетов и заговоров; всем им она предпочитала длинный хлебный нож, который и носила за поясом.
      
       ... он так грохотал по ступенькам, словно ненавидел каждую из них.
      
       Люди не могут достичь истинной святости, если им не будет предоставлена возможность решительно обратиться к пороку.
      
       Когда премьер-министр утром приходит на работу, он первым делом читает длиннющий список, что случилось за ночь, и ставит на него такой огромный красный штамп.
       <...>
       -- А на штампе написано: "Замять", -- добавила Язва.
      
       ... Это и есть сексизм -- когда человеку покупают девчоночьи подарки только потому, что он девочка.
      
       ... Раньше считалось, что изменить мир способны лишь мощные бомбы, сумасшедшие политики, сильные землетрясения или великие переселения народов, но в наши дни столь устаревшего мнения придерживаются лишь люди, совершенно не знакомые с современной наукой. Согласно теории хаоса, мир изменяют мелочи. Взмахнула бабочка крыльями в джунглях Амазонки -- и половину Европы снес ураган.
      
       Ньют всегда испытывал чувство вины в присутствии черных американцев, готовый к тому, что они могут отругать его за два столетия работорговли.
      
       Два года инвестиций и исследований "Диетона" породили фирменный продукт "СНЕДЬ"(R) <...> Конечным результатом стал пищевой продукт, почти неотличимый от прочих, за исключением двух признаков -- во-первых, цены, которая была слегка выше, и, во-вторых, питательной ценности, примерно такой же, как у плеера "Сони". Сколько ни объедайся, ты все равно будешь терять вес. Сколько ни объедайся, ты все равно будешь терять вес. И волосы. И цвет лица. А если употреблять продукт достаточно долго, то и признаки жизни.
      
       Младенцы выглядели почти одинаково: оба маленькие, пятнистые и чем-то -- но не вполне -- похожие на Уинстона Черчилля.
       ... Мистер Янг слишком уважал Уинстона Черчилля, чтобы вот так запросто похлопать по попке его маленькую копию.
      
       Что-то подходит к концу, подсказал ему внутренний голос. Не этот мир, конечно. Только нынешнее лето. Впереди будут другие годы, но такого уже не будет никогда. Больше никогда.
       Значит, надо постараться прожить его как можно лучше.
      
       С течением времени Кроули все труднее и труднее становилось сделать что-то демоническое и при этом выделяющееся на фоне человеческих гадостей. За прошедшее тысячелетие он не раз подумывал о том, чтобы послать Вниз письмо со словами типа: "Слушайте, мы прямо сейчас можем сдаться, закрыть Дис, Пандемонеум и все прочие места и придти сюда, мы не сможем сделать с ними ничего такого, чего они сами с собой не могут сделать". А они частенько делают такое, о чем мы и подумать не могли - в основном с помощью электродов. У них есть изобретательность. И, само собой, электричество.
       Один из них это написал, верно?... "Ад пуст, и здесь все черти" .
       Кроули хвалили за Испанскую Инквизицию. Он был тогда в Испании, в основном шлялся в приятных местах вокруг кантин, и ничего об Инквизиции даже не слышал, пока не прибыла похвала. Он сходил посмотреть, вернулся и целую неделю не выходил из запоя...
      
       ... Однажды они целый день, начиная с полудня, питались здоровой пищей. Вердикт был таков: можно запросто и очень даже хорошо прожить на здоровой пище, если заранее плотно позавтракать.
      
       Ее прервал скелет. Скелет в платье от Диора, с загорелой кожей, туго обтягивающей череп. У скелета были белокурые волосы и ярко накрашенные губы; завидев его, любая мать шепотом заметила бы своему чаду: "Посмотри, во что ты превратишься, если не будешь есть овощи". В общем, эта особа выглядела как гламурный плакат "Помогите голодающим".
       Иными словами, это была нью-йоркская топ-модель.
      
       ... если вы перестанете твердить людям, что после их смерти все будет в порядке, то они, возможно, попытаются навести порядок, пока еще живы.
      
       В книге моей жизни на каждой странице будет написано "см. выше", год за годом.
      
       Так что говорить, что он вырастет демоном только потому, что его папаша демоном стал -- все равно, что считать, что если отрезать мыши хвост, она будет рожать бесхвостых мышей. Нет. Воспитание -- это все.
      
       Многие явления -- войны, эпидемии, внеплановые проверки налоговой инспекции -- считаются доказательствами неявного вмешательства Сатаны в дела человеческие.
      
       Будущее представляется черным, мрачным и ужасным. Никакого света в конце туннеля, а если он там и есть, то это встречный поезд.
      
       ... Кроули (Ангел, не то чтобы Падший, а скорее Тихонечко Спустившийся) ...
      
       Вообще, люди в большинстве своем не так уж злы. Они просто слишком увлекаются новыми идеями. Интересно же влезть в высокие сапоги и расстрелять кого-нибудь, или принарядиться в белые простыни и кого-нибудь линчевать, или натянуть вываренные джинсы и сбацать кому-нибудь на гитаре.
      
       Она была прекрасна, но красотой лесного пожара: восхитительное зрелище издали, и не дай Бог оказаться поблизости.
      
       ... он настолько голубой, что любой тропический остров нанял бы его, чтобы подсвечивать небо в разгар туристического сезона.
      
       Растешь, читая про пиратов, ковбоев, пришельцев из космоса и другие подобные штуки, и когда ты думаешь, что мир полон удивительных вещей, вдруг тебе говорят, что на самом-то деле он полон мертвых китов, срубленных лесов и ядерных отходов. Для этого и расти не стоит, таково мое мнение.
      
       Придя в мир, полный неприятностей и опасностей, человек посвящает львиную долю энергии тому, чтобы сделать его еще хуже.
      
       Человеческую историю гораздо легче понять, если уяснить себе: большинство великих побед и трагедий произошло не потому, что их виновники были по натуре своей плохими или хорошими. Они по натуре своей были людьми.
      
       Зло никогда не спит, а Добро неусыпно.
      
       Дела человеческие становятся намного яснее, если четко понимать, что причина великих триумфов и трагедий истории не в том, что люди по природе своей добры или злы, но в том, что по природе своей они -- люди.
      
       И вообще, если б кончили людям говорить, что как только они помрут, всё исправится, они могли бы попытаться ещё при жизни всё исправить.
      
       В смысле, про огонь и войну вы правы, а вот эта штука, Вознесение -- ну, вы представьте себе всех их на Небесах -- повсюду их столпившиеся отряды, так далеко, как может проследовать ваше сознание, и ещё дальше, компания за компанией; все это, ну то, что я пытаюсь сказать, у кого будет время выбирать людей и их в небо поднимать, чтобы смеялись над другими людьми, помирающими от лучевой болезни на опаленной и горящей земле под ними? И добавлю, вы считаете это морально хорошим времяпрепровождением.
      
       Зло, как правило, не дремлет, а потому не понимает, с чего бы спать всем остальным.
      
       Нельзя ожидать от кого-то, рождённого в грязной хижине, что он будет вести себя так же, как рождённый в замке.
      
       -- Не думаю, что это законно, людей жечь. А то бы люди это постоянно делали.
       -- Если ты религиозен, всё нормально.
      
       Частенько один и тот же человек делал и зло, и добро. Это всё из-за свободы воли, понятно. Всё дело в ней.
      
       Да и потом, что мы говорим про какие-то добро и зло. Они -- всего лишь названия сторон.
      
       Азирафаил. Конечно же, Враг. Но враг уже шесть тысяч лет -- скорее друг.
      
       Ад -- не трясина зла, точно так же как Рай, по мнению Кроули -- не водопад добра: это просто имена игроков в великой партии. А вот настоящее, неподдельное, неповторимое добро -- и равно кровавое, кошмарное, катастрофическое зло -- можно найти только в глубинах человеческого сознания.
      
       I don't see what's so terrific about creating people as people and then gettin' upset `cos they act like people.
       Я не понимаю, что такого крутого в том, чтобы создавать людей людьми, а потом расстраиваться из-за того, что они ведут себя как люди.
      
       Most books on witchcraft will tell you that witches work naked. This is because most books on witchcraft are written by men.
       Большинство книг о ведьмовстве скажут вам, что ведьмы работают обнаженными. Это потому что большинство книг о ведьмовстве написано мужчинами.
      
       Just because you're an angel, doesn't mean you have to be a fool.
       Eсли ты ангел, то это вовсе не значит, что ты обязательно должен быть дураком.
      
       No world. Just endless Heaven or, depending who won, endless Hell. Crowley didn't know which was worse.
       Перевод: Никакого мира. Только бесконечный Рай или бесконечный Ад, в зависимости от того, кто выиграет. Кроули не знал, что было хуже.
      
       It may help to understand human affairs to be clear that most of the great triumphs and tragedies ofhistory are caused, not by people being fundamentally good or fundamentally bad, but by people beingfundamentally people.
       Перевод: Очень сильно помогает в понимание людских дел, осознание того, что большинство величайших триумфов и трагедий в истории произошли, не потому что люди по существу своему хорошие или плохие, а потому что они по существу своему люди.
      
       Most of the members of the convent were old-fashioned Satanists, like their parents and grandparents before them. They'd been brought up to it and weren't, when you got right down to it, particularly evil. Human beings mostly aren't. They just get carried away by new ideas, like dressing up in jackboots and shooting people, or dressing up in white sheets and lynching people, or dressing up in15tie-dye jeans andplaying guitars at people. Offer people a new creed with a costume and their hearts and minds will follow.
       Перевод: Большинство монахинь этого монастыря были сатанистами старой закалки, такими же как их родители и родители их родителей. Они были так выращены и, если получше приглядеться, оказывались совсем не злыми. Люди, в основном, вообще не злые. Просто они легко увлекаются новыми идеями: например, как одеться в высокие сапоги и расстреливать людей, или одеться в белые простыни и казнить людей, или одеться в узкие джинсы и играть людям на гитарах. Предложи людям новое мировоззрение и костюмы, и за тобой последуют и их разум, и души.
      
       В людях, по большей части, вообще нет ничего особенно плохого. Они просто склонны увлекаться новыми поветриями, например: обряжаться в сапоги и расстреливать других людей, или обряжаться в белые простыни и вешать других людей, или обряжаться в узкие джинсы, хвататься за гитары и созывать других людей на концерт.
      
       Из-за кое-кого из так называемых сатанистов Кроули ежился. Дело было ни в том, что они делали, а в том, как они всю вину возлагали на Ад. Придумают какую-нибудь жуткую идеи, и за тысячу лет до такой демон не дойдет, темную, бессердечную гадость, что придумать может лишь полностью функционирующий человеческий мозг, затем проорут "Дьявол Заставил Меня Это Сделать", и симпатии судей будут на их стороне -- при том, что Дьявол почти никогда людей не заставлял. Не надо было. Почему-то кое-кто из людей не мог этого понять. Ад не был основным хранилищем зла, не более, чем Небо, по мнению Кроули, не было хранилищем добра; они были просто сторонами в огромной космической шахматной игре. Настоящий-то источник, настоящая милость и настоящее великое зло, был в мозгу человеческом.
      
      

    Туве Янссон.

       "Муми-тролль и комета"
      
       Они ничего не говорят и никого не замечают. Просто идут и идут, машут лапами, уставясь на горизонт. Папа говорит, что они никак не могут дойти туда, куда стремятся, и не могут остановиться...
       Пояснение к цитате:
       о хатифнаттах
      
       Через некоторое, вернее сказать, довольно продолжительное, время Снорк вернулся с дровами.
       -- Ну, наконец-то, -- сказала сестра.
       -- Трудно быстро набрать веток совершенно одинаковой длины, -- укоризненно сказал он.
       -- Он всегда такой пунктуальный? -- спросил Снусмумрик.
       -- Его мама таким родила, -- ответила фрекен Снорк.
      
       Я владею всем, что вижу, о чём думаю. Я владею всем миром.
      
       Должно быть, очень одиноко тому, кого все боятся.
      
       -- Ах да, комета... -- озабоченно сказала Муми-мама. -- Ондатр рассчитал, что она упадет вечером в наш огород. Так что я не стала пропалывать его.
      
       Фрекен Снорк вложила свою лапку в лапу Муми-тролля и сказала:
       -- Ну и пусть! Пока тебе не страшно -- мне тоже не страшно.
      
       Какая жалость, если Земля расколется! Она такая хорошая.
      
       Она решила раздать свое имущество, чтобы вокруг неё стало побольше воздуха.
      
       -- Когда вернется, тогда и вернется, - сказала Муми-мама о папе. - Он всегда так говорил и всегда возвращался, вернется и на сей раз.
      
       О моя чудесная, моя изумительная катастрофа...
      
      
       "Мемуары Муми-папы"
      
       Когда преувеличиваю я, сам я всегда верю в то, что говорю!
      
       ... Страх приуменьшается, если преувеличить обстоятельства, породившие его.
      
       Удивительное дело -- расположение звёзд. Родись я несколькими часами раньше, я мог бы стать заядлым игроком в покер, а все те, кто родился на двадцать минут позже, почувствовали бы настоятельную необходимость вступить в Добровольный оркестр хемулей (папы и мамы должны быть очень осторожны, производя на свет детей, и я рекомендую каждому и каждой из них сделать предварительные и точные расчёты).
      
       Мне было ужасно жаль себя, а это так приятно.
      
       Единственное же, что имело значение: я нашёл своего первого друга, и таким образом для меня началась настоящая жизнь.
      
       Я чувствовал себя счастливым и даже не боялся, что это чувство исчезнет.
      
       Ах, эти бури! Они нужны, верно, для того, чтобы после них всходило солнце.
      
       Начало путешествия так же важно, как и первые строки в книге. Они определяют всё.
      
       Мы любим сюрпризы, но предпочитаем устраивать их сами.
      
       А вообще есть большая разница между тем, как ты рассказываешь о каких-то вещах, и тем, как ты о них думаешь. И, кроме того, всё это больше зависит от того, что чувствуешь.
      
       -- И ещё они ведут порочный образ жизни...
       -- Порочный образ жизни? Что это значит?
       -- Точно не знаю. Наверное, топчут чужие огороды и пьют пиво.
      
       У меня был родственник, который учил тригонометрию, пока у него не обвисли усы, а когда он всё выучил, явилась какая-то морра и съела его. Да, и после этого он лежал в морровом брюхе, такой умненький.
      
       Распахнулись новые ворота в Невероятное и Возможное. Начался Новый День, когда всё может случиться, если ты ничего против этого не имеешь.
      
       Никто меня не понимал, а сам себя я понимал ещё меньше.
      
      
       "Волшебная зима"
      
       Верь мне: самое опасное -- запереться в четырех стенах. <...> От этого в голову лезут разные мысли.
      
       Видишь ли... столько самого разного случается лишь зимой, а не летом, и не осенью, и не весной. Зимой случается всё самое страшное, самое удивительное...
      
       -- Пусть только взойдёт моё солнце и глянет на вас, вы тут же увидите, какие вы глупые!
      
       Всё очень неопределённо и это-то меня и успокаивает.
      
       Как жаль, что всё самое интересное кончается тогда, когда его перестаёшь бояться и когда тебе, наоборот, уже становится весело.
      
       -- Кто-то уносит вещи из папиного дома.
       -- Так это же здорово, -- весело сказала Туу-тикки. -- Тебя и так окружает слишком много вещей. И тех, о которых ты вспоминаешь, и тех, о которых ты только мечтаешь
      
       Муми-тролль взглянул на куст жасмина -- сплошное сплетение голых веток -- и с ужасом подумал: "Жасмин умер. Весь мир умер, пока я спал. Этот мир принадлежит кому-то другому, кого я не знаю. Быть может, Морре. Он не создан для того, чтобы в нем жили муми-тролли".
      
       Там, за горами, Снусмумрик, -- сказал самому себе Муми-тролль. -- Где-то на юге он ест апельсины. Если бы я был уверен, что он знает, как я ради него собираюсь перевалить через горы, я бы решился на такой шаг. А иначе ничего у меня не выйдет.
      
       -- Здесь раньше росли яблоки, -- заметил общительный Муми-тролль, глядя на голые деревья.
       -- А теперь здесь растёт снег, -- равнодушно ответила Туу-тикки и пошла дальше.
      
       А малышка Мю наотрез отказалась от всяких траурных лент и бантиков.
       -- Если я горюю, мне вовсе незачем это показывать и надевать разные там бантики, -- сказала она.
       -- Да, если ты горюешь, -- подчеркнул Муми-тролль. -- Но ведь ты не горюешь!
       -- Нет, -- призналась малышка Мю. -- Я не могу горевать. Я умею только злиться или радоваться. А разве бельчонку поможет, если я стану горевать? Зато если я разозлюсь на Ледяную деву, может, я и укушу её когда-нибудь за ногу. И тогда, может, она поостережется щекотать других маленьких бельчат за ушки только потому, что они такие миленькие и пушистые.
      
       Нужно доходить до всего своим умом <...> и переживать все тоже одному.
      
      
       "Муми-папа и море"
      
       Вот так и надо начинать новую жизнь -- с горящего на верхушке мачты штормового фонаря.
      
       Иногда проходит много времени, ужасно много времени, прежде чем все становится на свои места.
      
       ... У моря иногда хороший характер, иногда плохой, и невозможно понять, почему. Ведь мы видим только поверхность воды. Но если любишь море, это не имеет значения. Тогда принимаешь и плохое и хорошее...
      
       Суетиться мама не любила, потому что это напоминало ей о её одиночестве.
      
       Днём лишь прогуливаются. Путешествуют ночью.
      
       Это ведь обычное дело, что сложная проблема разрешается во сне. Голова работает лучше, если её оставить в покое.
      
       Слишком многое мы принимаем как должное, в том числе и друг друга.
      
       -- Ты думаешь, что маяк можно погасить? -- возразил папа. -- Если есть на свете что-либо надежное, так это свет маяка. В мире есть абсолютные вещи: морские течения и времена года. И то, что по утрам восходит солнце. И то, что маяки светят.
      
      

    Урсула Ле Гуин.

       "Волшебник Земноморья"
      
       Раз ты дал мне слово, я тебя на слове и ловлю.
      
       ... Бродить по лесам, уходить далеко и надолго, учась быть молчаливым.
      
       Велика заключенная в тебе сила. Надеюсь, она сильнее твоей гордыни.
      
       Ты считаешь, что ничему не научился, потому что не понял, чему тебя учат.
      
       От каждого нашего действия зависит равновесие сущего.
      
       Не делай ничего из того, что кажется тебе правильным, заслуживающим похвалы или благородным; ничего не делай из того, что считаешь полезным; делай только то, что ты должен сделать и то, что ты не можешь сделать никак иначе.
      
       Не только во снах мы сталкиваемся с грядущим лицом к лицу, это часто открывается нам в том, что давно забыто; и часто сказанное кажется нам чепухой, потому что мы не желаем понять истинного значения этих слов.
      
       Чтобы слышать других, самому нужно молчать.
      
       Истина такова, что когда сила человека растет, а знания его увеличиваются, одновременно сужается открытый для него путь. В конце концов он уже не выбирает, а поступает так, как должен поступить...
      
       Даже глупости опасны в руках глупца.
      
       Опасность неотделима от власти, как тень неотделима от света.
      
       Нельзя держать в невежестве разум, рожденный для великих дел. Это опасно.
      
       Чтобы слово прозвучало, должна быть тишина. До слова и после него.
      
       Человеку хотелось бы увидеть цель, к которой он движется, но увидеть ее он не может, пока не повернет назад, пока не вернется к своим истокам, не сохранит память о них в душе своей. Если он не хочет стать щепкой, бессильной в водах несущего ее ручья, то должен сам стать ручьем, стать сильнее влекущего его течения -- и пройти путь от истоков дор устья на берегу моря.
      
       Дождь, что прольется на острове Рок, обернется, возможно, засухой на Осскиле, а штиль в Восточном Пределе обрушится штормом и страшными бедами на Западный, если не до конца представлять себе конечную цель своих действий.
       Пояснение к цитате:
       В цитате - названия частей Земноморья. Подставьте в нее по своему желанию географические названия Земли и станет понятной причина наводнений, землетрясений, засухи и т.д.
      
       ... каждое слово, каждое действие... говорится и совершается либо во имя Добра, либо во имя Зла. Прежде чем что-то сказать или совершить, ты непременно должен узнать цену, которую за это заплатишь!
      
       ... всякая сила окружена опасностью точно так же, как источник света -- тьмой.
      
       ... понять сущность предмета гораздо важнее, чем выяснить, какая от него польза.
      
       Только в молчании звук,
       Только во мраке свет,
       Только в погибели жизнь:
       В пустынной синеве
       Ясен ястреба след.
       Песнь о Создании Эа
      
       Only in silence the word,
       only in dark the light,
       only in dying life:
       bright the hawk's flight on the empty sky.
       Пояснение к цитате:
       оригинал
       The Creation of Ea
      
       В молчании -- слово,
       А свет лишь во тьме.
       И жизнь после смерти
       Проносится быстро,
       Как ястреб, что мчится
       По сини небесной
       Пустынной, бескрайней...
      
      
       "Звезды под ногами"
      
       Вопреки всем представлениям в полной темноте есть свет: великая красота солнечного света. Нет мест негодных, отверженных, брошенных. Нет места, оставленного в темноте. Свет есть, если мы хотим увидеть его!
      
       Время тянулось за ним и впереди него...
      
       Они храбры громко топать по травке.
      
       Граф был честным; настолько, насколько может быть честным богатый человек, справедливый лендлорд.
      
       Судить -- за что? Он когда-нибудь кого-нибудь обижал, кроме кабанов, оленей и лисиц, на которых охотился? Или Совет, что будет его судить, состоит из лисиц?
      
       Слепая решимость, тупая и тяжёлая, как кусок камня, тяжёлого, в его душе...
      
       Увидеть мир под миром.
      
       Я не боюсь того, чего нельзя увидеть, вроде гномов.
      
       Темнота следовала за ним и шла впереди него. Он шёл как человек, которому нужно пройти бесконечный путь.
      
       Я не буду говорить, Господи, только позволь мне видеть!
      
       То, что он потерял, было не часами, а временем. Не глядя на небо, человек не может узнать о вращении Земли.
      
       Чёрная невинность земли обнимала его. Он лежал внутри неё...
      
       Никакой гранит не бывает так твёрд, как ненависть; и никакая глина так не холодна, как жестокость.
      
      

    Филис Каст.

       "Богиня по ошибке"
      
       Как когда-то мудро сказал мой любимый препод в колледже: "Не вздумайте задирать тех, кто выбрал литературу своей профессией. Они хранят в своих головах много бесполезного дерьма и время от времени позволяют себе что-то выудить из него, чтобы припечатать вас как следует".
      
      
       "Меченая"
      
       Я рассмеялась, и это оказалось тоже очень прикольно! Клянусь, я своими глазами увидела, как мой смех поплыл по воздуху, словно пух одуванчика, только он был не белый, а морозно-голубой, как глазурь на именинном торте. Нехило, да? Вот уж не думала, что пробить голову и вырубиться будет так круто!
      
       Не ошибается тот, кто ничего не делает. Жизнь -- череда сплошных ошибок. Но знаешь, что я тебе скажу, подружка? Будь мы безупречны, жить было бы намного скучнее!
      
       Танец Афродиты не нравился мне потому, что был грубой пародией на танец Неферет под "Она идёт во всей красе". Если попробовать найти стихотворный эквивалент музыке и её исполнению, получилось бы нечто вроде "Плетется шлюха по шоссе".
      
       Довольно! Не хватало только говорить о менструации за едой! Я, конечно, гей, но это уже слишком!
      
       Чёрт возьми, сколько же в этой школе хорошеньких блондинок? Я бы ввела лимит, честное слово!
      
       Милый парень, но не самый яркий фломастер в коробке.
      
       Иногда замечаешь в толпе человека, который кажется тебе знаком, но при этом ты точно знаешь, что видишь его впервые.
      
       Порой жизнь становится совершенно бессмысленной и непредсказуемой.
      
       Если хочешь сохранить друга, не лезь ему в душу.
      
       Тьма не всегда означает зло, а свет не всегда несёт добро.
      
      
       "Обманутая"
      
       Лучшая часть красоты та, которую нельзя выразить в портрете.
      
       Жизнь очень непростая штука. Зачастую то, что приносит самую большую честь, оборачивается самыми большими проблемами.
      
       Мама дорогая, кажется, я сошла с ума! В лесу подохли все медведи, ад покрылся льдом, и ежи полетели на юг!
      
       Не все то золото, что блестит, и не все то зло, что прячется в тени.
      
      
       "Избранная"
      
       Меня просто смешит, что ты никогда не ругаешься. От тебя не убудет, если скажешь крепкое словечко. Честное слово, потеря словарной невинности еще не означает утрачу девичьей чести!
      
       -- А помнишь, как мы с тобой думали, что ничего не может быть хуже дерьмового дня рождения?
       В ответ на это Нала прицельно чихнула мне прямо в лицо, и я со смехом и громким "фу!" влетела в комнату и бросилась к тумбочке за салфетками.
       Как всегда Нала коротко и ясно подвела итог моей непутёвой жизни: немного забавно, немного противно, а главное -- по уши в соплях.
       Пояснение к цитате:
       Нала - кошка Зои
      
       Девичья честь принесена в жертву богу лжи и гормонов.
       Пояснение к цитате:
       Как по-другому можно сказать "Я лишилась девственности"
      
       Но поймите и меня тоже, я уже больше не могла делать счастливое лицо, улыбаться и притворяться, будто все нормально, когда меня просто колотило изнутри.
      
       Не уродина, а просто расстроенная и уставшая богиня.
      
      
       "Непокорная"
      
       "Я считаю все эти штучки Шотландского клана, классными", -- сказал Джек.
       "Ещё бы ты так не считал," -- сказала Афродиты. "Парни в юбках твоя заветная мечта".
       "Килт, не юбка," сказал Старк. "Или плед. А если говорить о действительно старинных, то их называли пиламор".
       Афродита подняла светлую бровь глядя на него. "И ты знаешь это, потому что тебе нравится носить его?"
       Он пожал плечами. "Мне нет, но мой дедушка носил".
      
       Ну да, она была старше, но я тоже не вчера надела бюстгальтер!
      
       Я эгоистка, а не идиотка!
      
      
       "Загнанная"
      
       -- Этого я тоже боюсь, -- сказал Старк.
       -- Чего?
       -- Девичьих сумочек. Вернее, того барахла, которое вы туда пихаете.
      
       ... Мне пришлось трижды напомнить себе, что было бы неэтично просить Огонь выжечь блондинистые локоны на ее пустой башке.
      
      
       "Соблазненная"
      
       -- Э? -- глубокомысленно изрекла я. Да уж, я умею производить впечатление умной и начитанной девушки!
      
       Твоя вера или неверие не сделают мои слова ложью. Правда всегда останется правдой.
      
       Жизнь -- это не книга. В ней никто не гарантирует счастливый конец.
      
       Если у тебя есть настоящие друзья, то, как бы жизнь тебя ни била, они всегда заставят тебя посмеяться.
      
       -- Привет, Зои. Прости, не заметил тебя. Как всегда в окружении мальчиков? Что у тебя за талант такой вечно собирать вокруг себя целую толпу? -- Он снисходительно усмехнулся и прошел в столовую, нарочно пихнув Старка плечом.
       -- Хочешь фокус? -- с милой улыбкой спросил меня Старк. -- Спорим, что если я подумаю о придурке, а потом выпущу стрелу, то она прямиком попадет прямо в задницу Эрика?
      
      
       "Обожжённая"
      
       -- О, чёрт! Ты ведь не намылилась снова умереть, правда? Не смей, слышишь? Это было бы ужасно некрасиво с твоей стороны!
      
       -- Неоплаченный долг за спасение жизни -- слишком опасная вещь, чтобы забыть о ней.
      
       Он открыл глаза:
       -- Тогда скажи, что мне сделать, моя королева. И я это сделаю.
       Я проигнорировала такую фигню, как "моя королева". Я имею в виду, я слышала, как он обращался таким образом ко мне и раньше когда противостоял Калоне. Я слегка задумалась, было ли это до или после того, как Калона начал бить его по голове, а потом я сосредоточилась...
      
       "И что же тогда в твоем понимании "классно"?", -- спросил Джек, тем самым заставив Шони и Ерин простонать.
       "Хорошо, раз уж ты спросил -- я скажу тебе, было бы здорово, если бы сделали куклу барби Барбары Стрейзенд, но её ногти и нос продавались бы отдельно. А для её накладных ногтей было бы множество всевозможных цветов".
       Все потрясённо молчали, а затем Джек благоговейно, прошептал: "Это было бы круто".
       Афродита выглядела самодовольной. "А как насчёт лысой куклы Бритни Спирс, у которой были отдельно оплачиваемые предметы, такие как костюм толстухи в виде ширмы, странные парики, и, конечно же, дополнительные трусики".
       "Иу," сказал Джек, затем захихикав. "Да, а у куклы Перис Хилтон тогда в аксессуарах -- дополнительно могз".
       Афродита подняла брови глядя на него. "Не сходи с ума. Есть вещи, которые даже Пэрис Хилтон не может купить".
      
       На листке он нарисовал, большой раскрытый зонт. С одной стороны зонта он написал "СВЕТ", а на другой "ТЬМА".
       "Зонт Света и Тьмы, неплохо придумано", -- сказал Танатос. "Это означает, что эти силы всеохватывающие".
       "Это была моя идея", -- сказал краснея Джек.
       Демьен улыбнулся ему. "Ты умница". Затем он указал на колонку, под Светом. "Так под Силой Света, я перечислил добро: хороший чёрный бык, Никс, Зои и нас". Он сделал паузу и все согласно кивнули. "А под Тьмой -- зло: плохой белый бык, Неферет/Тси-Сгили, Калона и Черный, как Вороново Крыло Пересмешник".
       "Я смотрю, что Сгичь у Тебя помещен в середину", -- заметил Танатос.
       "Ага, наряду, вместе с луковыми колечками, Хозяйкой Дин Дон и моим именем", -- сказала Афродита. "Только, что чёрт возьми, всё это значит?"
       "Ну, думаю, что мы ещё не решили, куда приписать Сгичь: к Силе Света или Тьмы", -- пояснил Демьен.
       "Я добавил луковые колечки и Дин Дон", -- сказал Джек. Когда все на него уставились, он пожал плечами и пояснил: "Луковые кольца обжариваются во фритюре и едятся, но лук -- овощ. Так он для нас не особо вкусный? Наверно? А, ну, Дин Дон, это шоколадка такая, у неё начинка сливочная. А что, молочное не полезно?"
       "Я думаю, что Ты, больной наголову", -- сказала Афродита.
      
       "Куда мы идём?", -- снова спросил Старк.
       "Ну, ладно, это место похоже на подземелье. Пахнущее плесенью, со строгими порядками, и со своеобразной странной, в чём-то фантастической обстановкой, которая подойдет и для тюрьмы и для больницы для психбольных, это место заставляет Демьяна считать, что он умер и попал на грёбаные небеса. Так, что догадайся сам".
       "Мы возвращаемся в человеческую, среднюю школу?"
       "Близко", -- сказала она, её губы, приподнялись в намёке на улыбку. "Мы идём в очень старую библиотеку, в которой отчаянно рыщет "стадо кретов".
       Старк громко выдохнул пытаясь не рассмеяться. Иногда Афродита ему даже нравилась -- но он никогда бы не признался в этом.
      
      
       "Пробужденный"
      
       Моя мама выращивает розы, и она всегда безжалостно подрезает их, а мне раньше было очень жалко цветы, и казалось, что она делает им больно, а может, даже убивает. Однажды я спросила ее об этом, а мама сказала, что порой нужно отрезать старое, чтобы дать место новому
      
      

    Энн Райс.

       "Интервью с вампиром"
      
       Она -- целая эпоха в твоей жизни. Если ты с ней расстанешься, то потеряешь единственное живое существо, разделившее с тобой это время. Вот что пугает тебя. Ты боишься тяжелого бремени одиночества в вечной жизни.
      
       Вокруг меня только черная пустота, и нет мне утешения.
      
       Париж значил для меня не то, что значит сегодня. Но даже сейчас, вспоминая о нем, я переживаю нечто вроде счастья, хотя теперь-то я твердо знаю, что счастье -- это не для меня. Я не заслуживаю его, да и не стремлюсь к нему.
      
       ... потому что познать жизнь можно только на ее границе со смертью.
      
       Уверенность и достоинство -- вот залог её успеха.
      
       Я жадно смотрел на мир вокруг себя, на людей, и видел, что каждая жизнь -- бесценна, что бесплодные терзания и жалкое чувство вины делают её еще короче, и годы тогда бегут, как песок сквозь пальцы.
      
       Ты совершенно прав, дьявола сотворил Бог, значит, и он - дитя Божье. И все мы тоже. Никаких детей сатаны не существует.
      
       Вампир - убийца. Хищник. Всевидящие глаза даны ему в знак избранности, обособленности от мира. Ему дарована возможность наблюдать человеческую жизнь во всей её полноте. Без слезливой жалости, но с заставляющим трепетать душу восторгом, потому что именно оно ставит в ней точку, он - орудие божественного промысла.
      
       Ненависть -- это ад, оставим его людям.
      
       Мы способны зайти так далеко, что можем даже любить друг друга. Ты и я. Кто же еще подарит нам хоть крупицу любви, сострадания и милосердия? Кто еще, зная нас так, как знаем себя мы, сделает хоть что-нибудь ради нас? Нет, только мы и способны любить друг друга.
      
       Только у куклы было человеческое лицо.
      
       Бездействие -- вот настоящее зло.
      
       -- Если зло существует в этом мире, но не различается по степеням греховности, стало быть, достаточно совершить один-единственный грех, чтобы оказаться навеки проклятым. Разве не к этому сводится смысл твоих слов? Если Бог есть и...
       -- Я не знаю, есть ли он, - перебил я Армана. - Но судя по тому, что я видел... Бога нет.
       -- Значит, нет и греха, и зла тоже нет.
       -- Это не так, - возразил я. - Потому что если Бога нет, то мы - высшие разумные существа во всей вселенной. Только нам одним дано видеть истинный ход времени, дано понять ценность каждой минуты человеческой жизни. Убийство хотя бы одного человека - вот что такое подлинное зло, и неважно, что он все равно умрет - на следующий день, или через месяц, или спустя много лет... Потому что если Бога нет, то земная жизнь, каждое ее мгновение - это все, что у нас есть.
      
       Добродетель ребенка - в его невинности, добродетель монаха - бескорыстие, самопожертвование и служение Богу. Есть добродетель святых и добродетель домашних хозяек. Разве они ничем не отличаются друг от друга?
      
       Знание - это не смерть.
      
       Страх твой - враг твой.
      
       - Но вы все же убили кого-то в ту ночь? - спросил он.
       - Да, как и во все другие ночи.
      
       Праздник смерти - на взгляд досужего чужестранца, а на самом деле - торжество будущей жизни.
      
       Безумие -- напрасная трата сил и времени.
      
       Не эстетические принципы художника вступают в противоречие с общественной моралью, а нравственные. Непонимание этого часто приводит к трагедии, даже если поводом был пустяк. Художник украл краски из магазина. Он уверен, что совершил аморальный поступок и навсегда погубил свою бессмертную душу. Как будто нравственность души - это хрустальный шар, который можно разбить легким прикосновением. Он впадает в отчаяние и окончательно опускается. Но тогда я ничего об этом не знал. Думал, что убиваю животных, потому что мне так нравится. Старался избегать главного нравственного вопроса: почему на мне лежит эта печать проклятия.
      
       Я вдруг увидел, что эта ночь только звено в цепи тысячи других ночей, - бесконечной цепи, уходящей в невидимую даль; и путь мой пролегает сквозь вечную ночь, во тьме, под светом холодных и бездушных звезд.
      
       Не рассчитывай встретить сочувствие у людей. Они глупы.
      
       Ты превратил бессмертие в кучу хлама, и, восседая на ней, мы и впрямь выглядим полными идиотами.
      
       Труднее всего расставаться с жизнью, когда она стоит на пороге расцвета.
      
       Уж лучше увидеть человека мертвым, чем оказать ему неучтивый прием.
      
       Убивая, я каждый раз умираю сам и рождаюсь заново.
      
       Видения - дело рук дьявола, - продолжал он. - Силы Сатаны безграничны. Вся Франция сейчас в его власти, а Революция - его величайший триумф.
      
       Когда убиваешь, все происходит очень быстро и почти незаметно для самой жертвы. Но теперь я видел перед собой медленное угасание жизни в теле изможденном, но все еще отказывающимся сдаться вампиру, годами сосавшему из него соки, имя которому -- время.
      
       Я сам давно перестал строить воздушные замки и жил сегодняшним днём; вечно юный и вечно древний, я представляся самому себе чем-то вроде часов, тикающих в пустоте: лицо-циферблат выкрашено в белый цвет, глаза глядят в никуда; вырезанные из слоновой кости руки-стрелки показывают время ни для кого... в лучах первородного света, который существовал ещё до начала мира, до того, как Господь отделил свет от тьмы. Тик-так, тикают самые точные в мире часы, в пустой комнате размером со вселенную.
      
       Что означает смерть для того, кому суждено дожить до конца света? Да и что такое "конец света", как не пустая фраза, потому что никто толком не знает, что представляет из себя этот свет?
      
       Я вдруг понял, что судорожно шарю в воздухе руками и не могу, не могу её найти, как в кошмарном сне, когда двери не открываются, не задвигается ящик комода, а ты снова и снова бессмысленно бьёшься головой об стену и не можешь понять, почему ничего не получается, почему шаль, наброшенная на спинку стула, рождает в тебе смертельный ужас...
      
       Мы все умираем... Смерть -- это единственное, что объединяет людей.
      
       Что же надо было сделать Христу, чтобы я пошёл за ним, как Петр или Матфей? Прежде всего, хорошо и со вкусом одеться, в придачу к этому иметь густые белокурые волосы.
      
       Зло - само понятие о нем - происходит от разочарования и горечи! Неужели ты не понимаешь? <...> Единственно подлинная сила заключена в нас самих. Как ты можешь верить во все эти лживые сказки?
      
       Жизнь через смерть - это чудовищно.
      
       Зло - абстрактное понятие, - шептал он. - Мы бессмертны, и перед нами открыты двери обильных пиров и празднеств, радость которых недоступна человеческому разуму и рождает у смертных скорбь и тоску. Бог берет без разбору богатых и бедных. Так станем поступать и мы, потому что нет на свете существ, стоящих ближе к нему, чем мы - демоны, не заключенные в смердящих кругах ада, но вольные гулять по его царству, где вздумается.
      
       Делай то, что велит твоя природа. Призрак, за которым ты гонишься, всего лишь тень настоящего. Отбрось сомнения и следуй своим путем.
      
       Это правда: только убийство дает мне облегчение. Но эта правда невыносима.
      
       Ангелы знают любовь и гордость... гордыню падения... и ненависть. Чувства существ, отрешенных от мира, сильны и огромны, и слиты воедино с волей.
      
       Люди охотнее верят в Дьявола, чем в Бога и в добро. Не знаю, почему... Может быть, разгадка проста: творить зло гораздо легче. А говорить, что человеком овладел Сатана, -- все равно что объявить его сумасшедшим. Не нужно видеть беса своими глазами, чтобы поверить в его существование.
      
       Я видел это и верил, что смогу привязать тебя к себе и удержать, и тогда время откроется перед нами, и мы будем учить друг друга. Мы будем счастливы. Я буду охранять тебя от твоей боли. Но... ты мёртвый внутри, холодный и недосягаемый. Я содрогаюсь рядом с тобой, потому что смотрю в твои глаза и не вижу отражения.
      
      
       "Вампир Лестат"
      
       Очень немногие на этой земле, будь то смертные или бессмертные, действительно жаждут знаний. Еще меньше просят дать им эти знания. Напротив, они стараются извлечь из неизвестности те ответы, которые так или иначе уже сумели сформироваться в их собственном разуме, найти им объяснение, подтверждение и таким образом обрести утешение, без которого они не могут жить дальше. Ибо спросить - это все равно что открыть дверь и выйти навстречу урагану. Полученные ответы способны аннулировать сам вопрос и уничтожить того, кто его задал.
      
       Ты никогда не задумывался о том, как унизительна сама по себе смерть? Совершенно посторонние, чужие люди сняли бы с нее одежду, обмыли ее и снова одели - они увидели бы, как истощена и измучена она жизнью, стали бы свидетелями ее полнейшей беззащитности в этом последнем сне. А столпившиеся в коридоре посетители стали бы шептаться между собой о том, какое у них хорошее здоровье, стали бы говорить, что в их семьях никто никогда не болел и они понятия не имеют, что такое чахотка. "Ах, бедняжка маркиза!" - восклицали бы они, а потом принялись бы интересоваться друг у друга, были ли у нее свои деньги, а если были, оставила ли она их своим сыновьям. А старуха, пришедшая, чтобы забрать в стирку испачканное белье, непременно стащила бы одно из колец с руки покойницы.
      
       Мне хотелось каким-то образом продемонстрировать чудовищность собственной натуры в надежде, что это поможет мне вновь вернуться к моим смертным собратьям. Пусть лучше они в страхе убегут, чем не заметят моего существования, думал я тогда. Пусть лучше знают, что я монстр, чем я вечно буду скитаться по миру, никому не известный и не признанный теми, на кого готов был молиться.
      
       Я отдаю, но это не означает, что сам я теряю.
      
       Слишком больно вспоминать. Это все равно что доставать из архива старые фотографии и, стерев с них пыль, видеть, что изображение и краски по прежнему сохранились. Это фотографии наших давно ушедших предков, а значит, и нас самих.
      
       Даже Мариус не смог бы вообразить себе столь сострадательное и склонное к размышлениям существо, джентльмена до мозга костей, додумавшегося учить Клодию пользоваться столовыми приборами, при том, что она, благослови Господи ее черную душу, совершенно не нуждалась ни в ложке, ни в вилке.
       Пояснение к цитате:
       Лестат о Луи
      
       Он обладал мрачной силой, мятежным духом, мучительной способностью и верить, и не верить, и в конце концов впадать в беспредельное отчаяние.
      
       Быть может, я вовсе не чуждый людям изгой, а только неясное воплощение совершенства человеческой души?
      
       Ты создан, чтобы победить время, а не для того, чтобы от него убегать.
      
       -- Ты говоришь мне правду?
       -- А зачем мне тебя обманывать? Почему я должен защищать тебя от истины?
      
       Никогда еще такое знакомое небо не казалось мне поистине благословенными небесами...
      
       Смерть моих братьев растворяется в великом спокойствии неизбежности.
      
       Вечное забвение дарует нам отпущение всех грехов.
      
       Мир разделят на Тех, Кто Пьет Кровь, и тех, кто рожден лишь затем, чтобы её давать.
      
       Чтобы они не заставляли нас испытывать, сами они испытывают только малую часть этого, потому что их защищает возраст.
      
       - Утрата веры в Бога, возможно, и есть первый шаг к невинности, - продолжал он, - утрата чувства греховности и желания повиноваться, отказ от неискренней печали по поводу того, что кажется утраченным.
       - Значит, ты называешь невинностью не отсутствие опыта, а отсутствие иллюзий?
       - Скорее отсутствие потребности в иллюзиях. Любовь и уважение к тому, что находится рядом с тобой, перед твоими глазами.
      
       Обстоятельства не изменятся. Изменишься только ты сам.
      
       Единственной причиной, придававшей смысл убийству, была кровь.
      
       Взяв чрезвычайно высокую ноту, певец способен разбить стеклянный сосуд, однако человеку гораздо проще разбить чашку, просто уронив ее на пол.
      
       - Мысли не отличаются точностью и не поддаются контролю, - ответил он. - Если я открою перед тобой свой разум, я не буду знать, что именно ты сумеешь там прочесть. А когда я читаю твои мысли, я могу ошибиться и неправильно истолковать то, что увижу и услышу. Поэтому я предпочитаю разговаривать и таким образом использовать свои умственные способности. Мне нравится слышать звучание речи и с ее помощью вступать в необходимые для меня отношения с другими. Мне нравится, когда меня слушают. К тому же я не люблю без предупреждения проникать в чужой разум. Если говорить откровенно, я считаю, что речь - это поистине величайший дар, которым в равной степени владеют как смертные, так и бессмертные.
      
       Что же означает: жить в чьем-то сердце? Ничего. Во всяком случае, мне так кажется. Ведь на самом деле тебя там нет.
      
       Духовным и возвышенным может быть даже цвет вина в бокале.
      
       А понятие ада всегда тесно ассоциируется с болью.
      
       -- Теперь я не чувствую боли, и меня не мучает сознание собственной греховности, -- говорит он.
       -- А что вообще ты чувствуешь? -- спрашиваю я. -- Или твоя свобода заключается и состоит в отсутствии способности чувствовать? Ни горя, ни жажды, ни радости, ни восторга?
      
       Казалось, я сам превратился в жажду, я видел только красные сны, мною овладевали только красные мечты, и постепенно я начал осознавать, что слишком ослаб и едва ли смогу самостоятельно проделать путь наверх сквозь тяжелые песчаные комья. Я слишком ослаб, чтобы вновь запустить колесо жизни.
      
       Я очень хорошо умею быть тем, кто я есть на самом деле.
      
       Мне вдруг пришло в голову, что волосы ее можно сравнить с золотым дождем и что поистине, когда смотришь на того, кого любишь, все поэтические образы мира обретают смысл.
      
       Она не могла дать мне то, в чем я так нуждался. И не в моих силах было превратить ее в ту, кем она никогда не может стать. Но поистине ужасно то, что ей тоже ничего не было нужно!
      
       Приди ко мне, и я стану солнцем, вокруг которого ты будешь вечно вращаться, мои лучи осветят, откроют те тайны, которые ты не желаешь открывать никому.
       И тогда я, обладающий возможностями и властью, о которых ты не имеешь ни малейшего понятия, завладею тобой и уничтожу тебя!
      
       И вновь страх раскалывал мою скорлупу, чтобы в моей жизни появилось что-то новое.
      
       На самом деле никто из них не верил ни в ангелов, ни в дьяволов, хотя роли свои они исполняли великолепно.
      
       Красота - это не предательство, а земля, не нанесенная на карту, страна, где можно совершить тысячу роковых ошибок, дикий и безразличный рай без указателей добра и зла.
      
       Интересно, дьяволы любят друг друга? Ходят ли они в аду рука об руку, говорят ли: "О, ты мой друг, я люблю тебя", и тому подобное?
      
       Если есть Князь Тьмы, я наконец-то встречусь с ним один на один. Плюну ему в лицо.
      
       Здорово. Я думал, что небо... настоящее.
      
       Не уходи в ад без боя. Посмейся над Богом.
      
       Тогда на небесах царит дьявол, и небеса - это ад.
      
       Мы либо идем в огонь, либо становимся легендой.
      
       -- Я никогда не лгу, -- ничуть не смущаясь, ответил я. - Во всяком случае тем, кого не люблю.
      
       Вы чувствуете насколько я одинок и как страдаю от того, что фактически выброшен из жизни. Как горько мне осознавать, что я есть не что иное, как зло, что я не заслуживаю любви и в то же время так в ней нуждаюсь. Но всё это не может меня остановить. У меня достаточно сил, чтобы вынести всё это. Как вы сами сказали, я очень хорошо умею быть тем, кто я есть на самом деле. Время от времени я очень страдаю, только и всего.
      
       Всю свою жизнь я прожил среди тех, кто ничего не создавал и не стремился что-либо изменить.
      
       Истина заключается в том, что почти все женщины слабы -- как смертные, так и бессмертные. Но когда они сильны, они абсолютно непредсказуемы.
      
       Мир рок-музыки заворожил и очаровал меня -- я восхищался тем, как эти певцы вопят во все горло о добре и зле, провозглашают себя то ангелами, то дьяволами, а окружающие их смертные при этом веселятся. Иногда казалось, что они просто безумны. Однако выступления их всегда поражали технической сложностью и великолепной организацией. Думаю, что за всю историю своего существования мир не видел ничего подобного -- такого удивительного сочетания дикого варварства и интеллекта.
      
      
       "Царица Проклятых"
      
       - Ты настоящий дьявол, Лестат! Вот кто ты на самом деле! Ты - сам дьявол!
       - Да, знаю, - ответил я, наслаждаясь тем, что гнев наполняет его жизнью. - Я люблю, когда ты так говоришь, Луи. Мне просто необходимо, чтобы ты так говорил. Наверное, никто на всём свете не сумеет сказать это так, как ты. Ну же, повтори. Я - настоящий дьявол. Расскажи мне, какой я плохой. От таких слов мне становится так хорошо!
      
       ... где мать вдохновила сына сделать её своей дочерью.
      
       Населяющие мир смертные более практичны, чем когда бы то ни было, они отрицают даже малейшую возможность чуда, даже намек на что-либо сверхъестественное. С необыкновенной смелостью и отвагой они строят свои основополагающие этические теории только на фундаменте материальных истин и физического мира.
      
       Я всегда сам был своим учителем. И должен признаться, я всегда был своим самым любимым учеником.
      
       Мой учитель, моя книга жизни -- семья была для меня всем.
      
       Все люди лишь мечтают о мире. Но женщины могут осуществить эту мечту.
      
       История построена на ошибках. Мы же начнем с истины.
      
       Они либо уничтожат его, либо превратят в бога.
      
       Любое существо будет до последнего бороться за свою жизнь, даже если ей нет оправдания.
      
       Мне представляется довольно занятным, что тебе известно мое имя и при этом ты все еще жив.
      
       Как это чудесно -- не знать в точности, что станешь делать в ближайшее время...
      
       Никакая смерть не может быть столь же огромной, как жизнь.
      
       Не бывает ничего не правильного. Бывает только отчаяние.
      
       Всем известно, что прекрасный принц не появится никогда, а Спящая красавица, возможно, давно уже мертва.
      
       А наш мир, наш маленький тайный мир стал как никогда ограниченным и темным. Ему уже не стать прежним.
      
       По правде говоря, для меня никогда не существовало только лишь физическая потребность в крови, хотя, конечно, кровь и сама по себе способна удовлетворить все самые чувственные желания, какие только может испытывать любое существо. Все дело в таинстве самого момента -- момента убийства и ощущения на губах вкуса крови, -- в интимном биении двух сердец, когда ты чувствуешь, как слабеет твоя жертва и как одновременно сам ты словно вырастаешь и вбираешь в себя вспыхивающую в последний момент ярким и огромным, как сама жизнь, пламенем смерть.
      
       - Ты распроклятое создание! - прошептал он. - Мне приходит на память история Александра Великого. Он плакал, когда не осталось миров, какие он мог бы завоевать. Ты тоже будешь плакать, когда не останется правил, какие ты мог бы нарушать?
      
       Мы меняемся, не изменяясь. Мы набираемся мудрости, но подвержены ошибкам. Сколько бы мы ни существовали, мы остаемся людьми -- в этом и наше чудо, и наше проклятие.
      
       Никто из нас с годами в сущности своей не меняется, со временем мы лишь в большей степени становимся теми, кто мы есть.
      
       Так больно вновь очутиться за бортом жизни, навечно быть обреченным скитаться по окраинам и не переставая бороться с добром и злом в вековом аду, царящем в собственных душе и теле.
      
       Мы вообще живем в мире случайностей, в котором вечны только эстетические принципы и только в них мы можем быть в достаточной мере уверены. В своем стремлении создать и обрести эстетический баланс мы обречены вечно бороться и с добром и со злом.
      
       Если разум не в силах отыскать смысл, то его найдут чувства.
      
       Страдания делают наши души богаче, заставляют нас острее ощущать краски жизни и с особенной чуткостью реагировать на слова. Однако это происходит лишь в том случае, когда эти страдания и лишения не уничтожают нас окончательно, когда они не разрушают наши души, не лишают нас способности видеть и воспринимать окружающий мир, способности мечтать и с уважением и благоговением относиться к самым простым и в то же время необходимым проявлениям реальной жизни.
      
       Ты для меня -- радость всех печалей.
      
      
       "Вампир Арман"
      
       Не бывает в этом мире кошмаров без конечного искупления...
      
       Это любовь, совершенная любовь, и в своем совершенстве она наполняет смыслом всё, что я когда-либо знал и испытал...
      
       В этой красоте сквозила великая сила. Она окружила меня, как воздух, ветер или вода, но она не имела к ним отношения. Она была гораздо более разреженной и глубинной и, удерживала меня с внушительной силой, тем не менее оставалась невидимой, лишённой ощутимой формы и напряженности. Этой силой была любовь.
      
       Кончились твои ночи роскоши и похоти. Тебя ожидает истина.
      
       Если я ангел, рисуй меня с черными крыльями.
      
       Держись как можно ближе к истине, и тогда ложь прозвучит более правдоподобно.
      
       Твое сердце в моих руках, а значит в безопасности.
      
       Приятно думать, что когда мы, наконец, устаем от этого мира, существует еще восход солнца.
      
       Ты больше никогда не увидишь иного солнца, кроме этого. Но миллионы ночей станут твоими, и ты узришь свет, который недоступен никому из смертных. Словно Прометей, ты украдешь его у далеких звезд -- вечный и бесконечный свет, который поможет тебе постичь все тайны мира.
      
       То, что я открываю тебе свою боль, еще не означает, что я люблю тебя.
      
       Я ничего не знаю, потому что я знаю слишком много, но понимаю очень мало и никогда не пойму. Но и ты, и все, кого я знал, научили меня, что любовь есть необходимость, как дождь необходим цветам и деревьям, как пища - голодным детям, как кровь - голодным падальщикам, то есть нам, нам нужна любовь, и любовь, как ничто другое, может заставить нас забыть и простить любое зверство.
      
       Каждое существо сражается с собственными ангелами и дьяволами, каждое существо рано или поздно делает выбор и становится приверженцем определённой системы жизненных ценностей, без которых немыслимо жить настоящей жизнью.
      
      
       "Мейфейрские ведьмы"
      
       Никогда не будь пешкой в чужой игре. В любой ситуации ты должен найти в себе силы и действовать так, чтобы сохранить максимум достоинства и самоуважения.
      
       Будущее -- это ткань из переплетающихся возможностей. Некоторые из них постепенно становятся вероятными, буквально единицы превращаются в неизбежность, но вместе с тем в основу ткани попадают неожиданные сюрпризы, способные её разорвать.
      
       Самое страшное в мире -- это сомнения и подозрения, которые ты не в состоянии ни опровергнуть, ни подтвердить, - иными словами, неизвестность.
      
       Он сумеет найти в твоих же собственных мыслях такой ответ, который больше всего тебя устроит и поможет ему обрести над тобой власть. Он сплетет вокруг тебя такую густую паутину лжи, что сквозь нее ты никогда не увидишь ни единого проблеска истины. Он нуждается в твоей силе и потому скажет и сделает все, чтобы ее получить.
      
       Даже самый блестящий, самый совершенный разум ничто, если у его обладателя нет сердца.
      
       Усталость... Она приходит независимо от того, что довелось увидеть и пережить человеку. Невозможно плакать и горевать круглые сутки, день за днём, час за часом - наступает момент, когда силы иссякают и организм настойчиво требует отдыха.
      
       ... И в наших гостиных спокойно могут выплясывать все привидения ада. И дьявол вполне реален. И в людях, которые сжигают других людей, нет ничего плохого. И можно творить все, что угодно.
       Но мир слишком прекрасен для этого.
      
       Я верю, что благодаря нашим усилиям мы сумеем в конце концов создать рай на земле; и мы приближаемся к этому моменту каждый раз, когда любим, каждый раз, когда обнимаем любимого человека, каждый раз, когда решаем что-то создать, а не разрушить, каждый раз, когда ставим жизнь выше смерти и естественное над неестественным, определить которое нам дано в меру наших способностей.
      
       Может быть, деревья думают и ненавидят нас за то, что мы умеем ходить. А возможно, что им всё равно.
      
       Так повелось, что свадьбы никого не оставляют равнодушными -- на всех действует их очарование.
      
       -- Но, вполне возможно, существует какое-то совершенно естественное объяснение появления здесь этого цветка.
       -- Ага, так всегда говорят в фильмах. И зрители знают, что герои просто-напросто свихнулись.
      
       Проблема в том, что они имели весьма слабое представление о том, что такое сила и власть. Им никогда не приходилось вскрывать скальпелем мозжечок.
      
       Эта женщина также говорила, что Мэри-Бет пила коньяк прямо из горлышка, но это ничего, ведь Мэри-Бет была настоящей дамой, а дамы могут делать все, что им угодно.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"