Пепел стал хозяином поля брани. Он серым ковром расстилался по земле, укрывая тела убитых, забирая их себе. Кружился в воздухе, съедая свет солнца. Отбирал дыхание двух умирающих, не оставляя им и шанса.
Родвин сидел, опершись спиной о поваленное дерево. Вязкая кровь медленно текла из глубоких ран рыцаря. Смешиваясь с пеплом, она быстро становилась чёрной, ещё сильнее выделяя бледный цвет кожи. Тяжёлые доспехи на нём были разодраны, будто льняная рубаха после пьяной драки. От меча остался лишь огрызок металла на оплавленной рукояти.
- Ты в это веришь, смертный? - услышал Родвин величественный голос внутри своей головы. - Что съешь сердце - и твоё желание исполнится?
- Верю?.. - с трудом прошептал мужчина и закашлялся. Кровь на разбитых губах уже запеклась. Но только его собственная. Драконья же - свежая - струилась по подбородку и обжигала кожу, оставляя на ней волдыри. Он дожевал и проглотил очередной кусок, поморщившись от боли. - Да я поставил на это свою жизнь. - Родвин уже не пытался стряхивать пепел со своей последней трапезы - это отнимало слишком много сил.
Рыцарь попытался дотянуться рукой до живота, чтобы прижать рану, но не смог. Правая рука больше не слушалась его.
- Ты первый, кто пришёл не ради награды, чешуи, зубов или спасения принцессы. Откуда ты узнал про третье сердце?
- Гадалка из Элинской чащобы, - Родвин с трудом заглатывал воздух. Сломанный нос и забитый плотью, кровью и пеплом рот даже дыхание делали трудной задачей.
- Почему ты ей поверил? - дракон уже оставил все попытки прижечь рану на спине - он не мог так повернуть голову. Кровь горным ручьём сбегала с исполинского тела, выжигая растительность в образовавшейся луже.
- Выиграв турнир... - говорить было тяжело, но Родвин почти справился - почти доел. И он очень хотел рассказать эту историю перед тем, как желание будет исполнено. - ... я, наконец... смог попасть... в столицу Вертона...
Дракон не шевелился, будто бы даже и не дышал. Но пока ещё не умер.
- Вся столица была... - Родвин жевал последний кусок. В глазах быстро темнело. Силы покидали его вместе с вытекающей кровью. Он смог сделать последний вздох. - ...обклеена рекламой её услуг...
Ещё секунда и его жизнь угасла. Тело обмякло и упало под тяжестью лат.
Родвин очнулся. Рана на животе горела невидимым огнём. Правая рука не слушалась. Грудь еле вздымалась за очередной порцией воздуха. Голова раскалывалась от боли. Вся жизнь пролетела у него перед глазами. Быстро. Неумолимо быстро. Время для него всегда неслось галопом и Родвин за ним не поспевал. Вот он помогает отцу на земле их хозяина. Вот соседская девчонка. А это дочь придворных... Какая же она красивая! Война уничтожает эту землю. Он раб, он солдат... Он рыцарь! Да, глубоким стариком он смог выиграть турнир и получить титул. Никому ещё не удавалось сделать это в тридцать три года. Вот его встречают на главной площади Вертона и осыпают цветами. Гадалка. Дракон.
Родвин закричал от боли, обиды и страха... И проснулся, разбуженный собственным криком. По щекам текли слёзы, во рту ощущался железный привкус крови.
Глубокая ночь.
Яркий серп луны серебрит вершины деревьев. Небо усыпано звёздами и редким облакам не получается укрыть их свет.
Родвин слышит только своё дыхание, стрекотание сверчков, да редкие крики неясыти.
Лёгкий ветерок касается его кожи, заставив бывалого солдата вздрогнуть от неожиданности и холода. Он вытирает лицо рукавом и продолжает лежать, не шевелясь. Родвин боится спугнуть этот сон или эту реальность. Он жадно вдыхает свежий ночной воздух и наслаждается запахом хвои. Ничто не мешает дышать полной грудью - ни раны, ни пепел.
Родвин лежит на небольшой поляне посреди леса. У его ног тлеют угли от вчерашнего костра...
Один посреди леса! Родвин рефлекторно пошарил рукой подле себя в попытке найти меч, с которым он не расставался последний десяток лет. Сердце забилось чаще. Вместо привычного эфеса, он нащупал лишь мох на сырой земле. Меча нет! Кто-то украл его?! Рыцарь вскочил с земли и, будто лиса на охоте, одним прыжком скрылся за ближайшим деревом. Оттуда он осмотрел место своего ночлега.
Нет ни лат, ни оружия. Лишь захудалый плащ и небольшой мешочек со снедью. В голове тут же всплыли картинами воспоминания молодости. Именно таким он помнил свой путь, когда бежал от войны на север. Именно таким!
В голове начало проясняться. Родвин посмотрел на свои руки и начал смеяться. Простой смех скоро перерос в истерический хохот, который эхом пронёсся по лесу. Руки! Они были все в мозолях, но без единого шрама! Ну, только мелкий, оставленный серпом ещё в мальчишестве. Гладкая кожа лица, плоский живот, здоровые суставы.
Ведьма не ошиблась, не солгала. Желание исполнилось!
Хохот стал ещё громче и задорнее.
Наконец-то! Теперь-то Родвин ни за что не упустит шансы, которые раз за разом предоставляла ему жизнь. Когда он боялся совершать поступки. Не знал, что сказать. Не видел всех вариантов.
Все те ночи, когда он не мог заснуть, вспоминая упущенные возможности. Когда он представлял, как на самом деле мог поступить в той или иной ситуации. Понимая прошлое и глубоко сожалея о своих поступках и об их отсутствии. Ни одна бессонная ночь не прошла зря. Теперь он точно знает, что нужно делать.
Ему сейчас шестнадцать. Война только началась. Он сбежал, чтобы не попасть в рабство к захватчикам. И теперь Родвин точно знает, где он попался. Вернее, попадётся. Он это помнит. Вернее... На этот раз они его не поймают!
Может, вернуться и спасти Эльзу? Придворную хозяев, которую он любил всю свою жизнь. О которой вспоминал половину всех ночей до самой смерти. О которой думал, ложась со всеми своими женщинами. Которую не смог ни найти, ни забыть.
Родвин сосредоточенно думал. Он в двух днях пути от дома. Солдаты придут где-то через сутки. К ним на поля тогда нагрянуло не больше двадцати гвардейцев, как он потом узнал. Мужиков из деревни и охраны хозяина - где-то десятка четыре. Сейчас он научен тактике ведения боя. Пять лет он командовал на полях сражений и многое узнал ценой жизней своих подопечных. И, лично участвуя в битвах, освоил множество приёмов и хитростей при поединках один на один и против нескольких противников. А также отточил пару трюков, которые помогли ему стать рыцарем... И дали шанс начать жизнь заново!
Не медля больше ни минуты, он взял узел с едой и побежал к дому.
Молодое тело легко слушалось и почти не уставало. Лишь дважды он останавливался передохнуть и поесть. Родвин только пожалел, что нету хорошего вина к трапезе, но молодость и сама по себе была упоительной!
Он успел прибежать к полям как раз во время нападения. Расклад был не в их пользу - сразу оценил положение парень. Гвардейцы двигались полумесяцем, а деревенские просто бездумно шли на них! Нужно срочно использовать численное преимущество, пока оно ещё есть.
- Отставить атаку! Отступите к лесу, разбейте их строй!
Родвин не поверил своим глазам. Никто ничего не сделал. Его не слушали.
- Вы что, хотите под трибунал?! - вскричал Родвин и осёкся, почувствовав, как сорвался его голос. Он ведь ещё писклявый мальчуган. Кто из мужиков всерьёз станет прислушиваться? А тем более стража... Осознание этого оглушило его сильнее удара булавой. И Родвину было с чем сравнить. Он так и остался стоять с раскрытым ртом, глядя, как знакомых из прошлого нещадно убивают прямо у него на глазах.
"Неужели судьбу не изменить? Я всё равно попаду к ним в рабство на эти годы? Потом снова буду сражаться столько лет, чтобы в старости стать рыцарем?" - Снова жизнь начала проходить перед его взором. Но теперь медленнее. Вспоминая все мучения, что он пережил. "Ну уж нет. Теперь я знаю, где дракон. Знаю, где и как собрать отряд для его убийства... Но кто будет слушать пацана без опыта, без заслуг?.. Неужели мне нужно пройти всё то, что я пережил, чтобы его убить и получить это желание? Даже зная все ответы..."
Очнулся Родвин только тогда, когда один из гвардейцев подошёл к нему и уже замахнулся мечом.
"Новичок" - мелькнуло в голове у Родвина. - "Нельзя так открываться".
Опытный взор сразу же отметил уязвимые места для быстрой прямой атаки. Привычным движением Родвин отвёл левую руку, чтобы выхватить меч и сделать выпад, когда вспомнил, что он не в доспехах и безоружен.
"Я бы мог прожить до сорока..." - пронеслась его последняя мысль.