Большой стол в большой малой столовой лараццо "Парящие Холмы", гораздо большем, чем "Студёный Ключ".

На панорамных окнах-дверях фиолетовые бархатные шторы, терраса, что находится за ними, уставлена вазонами с цветами. Художественный паркет, обшитый мрамором камин и на стенах, оббитых кожаными обоями с золотым тиснением, портреты предыдущих герцогов в золочёных рамах. Роскошь каждой детали бьёт по глазам и кричит об избранности и элитарности хозяев.

Дядя и Сиеризан сохраняли невозмутимость, Дикобраз скучающе глядел на богатство аристократов, Аддина поджала губы и натянуто улыбалась. Лишь тётя и Саеназа рассыпали комплименты родовому гнезду герцогов Эттэри. За всё время их знакомства семейство Тейнгаль впервые приехали сюда. Встречи, сговор, помолвка - всё происходило в "Ключе". Никаких гостей, только две семьи и необходимые свидетели. Разумеется, делалось это исключительно ради застенчивой невесты.

В столовой всё готово: канделябры на обеденном столе чередуются с цветами, фарфоровая посуда девственно чиста, серебряные приборы мягко поблёскивают, за спиной стоят лакеи, с балкона доносится негромкая музыка.

Обед начался. Лакеи наливают вино, разносят холодные закуски (на радость Милли они порционные): фаршированные печенью яйца, свиные рулетики, заливная рыба и салат из креветок с яблоками.

Гости сидят вперемешку с хозяевами. Как предложил лорд Гинзаар: "Может быть без этикета? Пообедаем тихо, по-семейному", - и вопреки сказанному, посадил графиню Тейнгаль по правую руку от себя, в точном соответствии с правилами. Герцогиня Эттэри-Террано села напротив деверя, тоже, как и положено. Справа от неё - граф Тейнгаль: опять же всё как подобает. Дикобраз ухаживал за столом за леди Стеммалой, Улорцесу достались кузины Милли. Жениха с невестой разлучать не стали - так принято - и Милли с Радом оказались вместе.

Единственное исключение из правил составила леди Стизетта делла Эттэри. Женщина села не на почётное место по левую руку лорда Гинзаара, своего брата и опекуна Рада, а на другом конце стола, рядом со своим воспитанником. При этом лорд Гинзаар переглядывался с сестрой чаще, чем смотрел на графиню Зилиену, за которой ухаживал за столом. Стизетта отвечала брату спокойной улыбкой.

На линии взгляда между опекуном и лордом Тризаеном, воспитанником Стизетты, стояла большая ваза с цветами.

Но Милли было не до отношений внутри семьи Эттэри. Всю дорогу она гнала от себя мысли о женихе и о прыжке из окна. Чтобы ни говорил Дикобраз, причина поступка должна быть правдоподобной.

Дикобраз... После поездки в "Сонный Бор", после его заботы о ней, она решила, что "прежняя Милли" была предвзята к нему. Но дорога до "Холмов" убедила девушку в обратном. Дня не проходило, чтобы парень не съязвил ей и не поставил в неловкое положение.

- Милли, может, наденешь всё же запяст? Охрана охраной, но ты же маг... Считаешься магом... Потренируешься на привалах... Представь, как удивятся Эттэри! Вместо овечки к ним привезут волчицу! Я серьёзно! Или вынести хлеб с пивом - единственное, на что ты способна?.. Милли ты же после свадьбы вдовствующую герцогиню потеснишь. Главнее её станешь!.. Формально!.. Или думаешь, она так просто полукровку на своё место пустит?.. Не-е-ет, предчувствую драку... Хотя скорей всего это будет униженная сдача в плен, причём сразу на выходе их храма... Опять покраснела... Милли, краснеть будешь в первую брачную ночь... Она же у тебя будет?

Дело дошло до того, что кузина Аддина сорвала на очередной стоянке хлёсткий прут и вручила его недоумевающей Милли со словами:

- Ещё раз откроет рот - бей со всей силы. В детстве мне это помогало.

Бить его Милли не стала, но видела, как дядя говорил с Даглианом. Насмешки не исчезли, но яду в них поубавилось.

Так и доехали до "Холмов".

Осталось выдержать пытку обедом и скрыться или в своей комнате, или в необъятном парке.

Подали горячие закуски: запечённую рыбу с овощами, грибной жульен и курицу под соусом. Кажется, Эттэри хотят их порадовать полным меню. В родном лараццо обедали проще.

Вот только Милли не до еды - сидит, как на иголках: напротив Дикобраз, рядом Раддимиан, в центре стола будущая свекровь, за спиной прислуживающие слуги да музыканты на балконе, а по диагонали тётя Рада - страшная леди Стизетта. Почему ей не излечили шрамы на лице?

Милли чувствует себя ученицей на взрослом празднестве - руки потеют и подрагивают, кусок в горло не лезет, лишний раз вино пригубить боится, вдруг поперхнётся - а от этого она, будучи учительницей во времена Алисы Нестеровны, давно отвыкла.

... - Тема урока: этикет за столом, дорогие мои неучи! Я знаю, что вас, лорд Раддимиан, учили с малых лет. Если вы готовы сдать мне экзамен сейчас - прошу отобедать со мной. Но если вы провалите его, пересдачи не будет! Вот и славно! А теперь запомните наиглавнейшее правило: на обед вы приезжаете не есть - кушать извольте дома, на обед вы приезжаете общаться! Но вы обязаны попробовать каждое блюдо на столе, иначе обидите хозяев...

Итак, будущие и рождённые лорды, на вас за обедом лежит большая ответственность - не давать заскучать леди, сидящей справа от вас. Если у леди, сидящей слева, нет ухажёра, то и её тоже нужно развлекать. А вы как думали?! Говорите обо всём и ни о чём. Не пытайтесь перекричать всех сидящих. Вас должна слышать только ваша леди. Избегайте неприятных для неё тем. Главное правило общения - никого не обидеть. Заводите разговор, развивайте тему, смотрите, увлечена она или нет. Задавайте наводящие вопросы и дайте ей выговориться. Если кто-нибудь сказал глупость, исправьте положение: оберните всё в шутку или переведите разговор на другую тему. Заготовьте пару весёлых историй или придумайте, если в вашей жизни всё пресно. Беседа должна быть лёгкой и непринуждённой. Все серьёзные разговоры оставьте для семейных трапез. Леди, вы, как и лорды, должны знать всё о светской беседе. Как завести разговор, как поддержать, как исправить оплошность, как переменить тему и как закончить...

Если верить видению, их приняли в семью герцогов. Никаких весёлых историй, никакого ухаживания от Рада. Жених, как и невеста, ест молча, не поднимая глаз от тарелки. Меньшая половина обедающих, не повышая голоса, ведёт серьёзный семейный разговор.

- Но что, если она и при дворе нелепицу скажет? Разве нам это нужно?

- Мы за последующий после травмы месяц ничего такого не замечали...

- Граф, дорогой мой, мы прекрасно вас понимаем. Но вы каждый день вместе и если что произойдёт - это не страшно, это в семье... Как и у нас... Но двор - совсем другое. Вам не понять...

- Действительно, Сограис, поверьте Елиористе на слово: двор не прощает странностей. Невесте герцога Эттэри странность непозволительна. И кстати, Стемма, не "нелепицу скажет", а обмолвится.

- Да, дядя. Прошу прощения.

Лакеи убрали грязную посуду и принесли бульон с фрикадельками и клёцками. Милли, внимательно слушая разговор, тихонько вздохнула - а ведь ещё второе будет...

- Но... Но... Лорд Гинзаар, у герцогов Эттэри безупречная репутация. Кто посмеет посмеяться над Милли?

- Посмеяться? Богиня с вами, Зилиена. Смеяться над Эттэри - недопустимо и в большинстве случаев недальновидно... Ей будут сочувствовать, сопереживать, жалеть... Кто? Фьянма и Вилуори, например. Безупречная репутация требует постоянных усилий. Герцоги Эттэри не должны вызывать жалость - только уважение.

Бульон сменился стейком из сёмги. Плохо, значит, будет ещё одна перемена перед десертом.

- Дядя, а если мы заранее сообщим, как остальные отнесутся к этому?

- Про Террано лучше у своей матушки узнай, Стемма. А про остальных... Надо подумать, как составить письма, чтобы и мысли ни у кого не возникло, что у Эттэри... м-м-м... затруднение.

- Дядя, неужели мы расскажем о падении?

Милли замерла: опасный вопрос задала Стеммала. Девушка не хочет придумывать причину падения, не хочет, чтобы все смотрели на неё с сочувствием в глазах и усмешкой в душе. Милли не сомневалась, что каждому за этим столом известна подоплёка прыжка из окна: безответная любовь и ничто иное. Ни "бабочки отвлекли", ни "голова закружилась", ни уж тем более "сморило на солнышке".

- Нет, Стемма, ни в коем случае. Об этом прискорбном инциденте никто не должен знать. Если скажем - сразу выставим себя на осмеяние. И ваши внуки от такого унижения не отмоются.

Лучше пусть так. Лучше пусть обсуждают её при ней же, чем ей придётся оправдываться и извиняться за чужие поступки. Но если прыжок из окна был чужой, то неприятный разговор за обедом - вина теперешней Милли. Встречая их, лорд Гинзаар извинился за ремонт в лараццо и, подтверждая свои слова, показал на художника, пишущего оригинал большого портрета, почти почерневшего от времени.

- Но это ведь уже не оригинал, - не смогла сдержать своё удивление Милли, - это копия. Не проще ли отреставрировать полотно?

- Миалерна, дорогая моя, что вы такое говорите? - тихо и медленно отвечал ей лорд, - через три месяца картина в труху превратится. Все сроки вышли.

- Лорд Гинзаар, - подал голос дядя, - у Милли после падения небольшая амнезия, - и добавил, успокаивая Эттэри, - это пройдёт.

Аристократов Эттэри заверения дяди Сограиса не успокоили, и за обедом началось обсуждение, как сильно отразится на семье амнезия невесты наследника рода.

Слуга внёс целиком запечённого молочного поросёнка, показал всем гостям и подошёл к лорду Гинзаару:

- Сам, голубчик, сегодня сам, - отмахнулся тот от него, и лакей на подсобном столике стал раскладывать последнее блюдо по тарелкам.

Неожиданно Милли подумала, что хочет быть такой же незаметной, какой была "прежняя Милли". Раз за неё всё решили, раз её знания и опыт здесь не нужны, то всё, чего она хочет - это тихая спокойная жизнь.

- Одна из кузин Террано станет следующей императрицей. Дядя, а возможно, что герцог Наклиар поддержит нас? Ведь он тоже дядя мне и Раду...

- Стеммала, - опекун с интересом посмотрел на племянницу, - и ты признаешь собственное бессилие? Будешь просить о помощи?

- Нет, дядя, конечно нет. Прости, я сказала, не подумав.

Наконец слуги унесли посуду, убрали скатерть и подали десерт. Ещё немного и она свободна, по крайней мере, до ужина. Но все упования Милли на благополучный исход обеда рухнули, когда прозвучал голос, услышать который она боялась больше всего:

- Видишь, Милли, ты беспокоилась, что за тебя переживать будут: не покалечилась ли, не остерегаешься ли теперь к окнам подходить... А тут только мнение общества угадать пытаются.

Девушка обомлела и испуганно посмотрела на остальных. Даг, кривя губы, улыбается. Стеммала, приоткрыв рот, не сводит с него изумлённых глаз. Сиеризан, леди Елиориста и дядя Сограис смотрят в свои тарелки. Леди Стизетта разглядывает обои на стене и лишь Тризаен, единственный из сидящих напротив, бросил на неё быстрый взгляд. Что в нём было? Интерес? Удивление? Или настороженность? Девушка опустила глаза вниз, и, замирая от собственной смелости, произнесла.

- Может быть, пока всё не образуется, мы отложим свадьбу? Или если такая невеста, как я, не подходит герцогу Эттэри, то разорвите помолвку. Я всё понимаю и согласна на это...

- Зилиена, вы рассказывали, что яблочный мармелад у вас особо вкусен. В какой сезон яблоки для него оставляете? - исправила "нелепицу" Милли леди Елиориста.

- Э-э... Хм... Хм... - прочистила горло тётушка, - дело в кухарке. У неё старинный рецепт от бабушки остался.

- Рецептура очень важна, не правда ли матушка? У нас слуги строго следят за сезонным урожаем и никогда его не смешивают. А потом по рецепту принцессы Миризэллы делают самую вкусную ратафию. На всю империю славимся.

- Стеммала, - улыбнулась леди Елиориста, - Зилиена знает об этом. Мы же привозили пару бутылок на помолвку...

- Я помню, матушка, и...

Где-то там, слева от Милли, за Радом и тётей Зилиеной, прерывая разговор ни о чём и обо всём одновременно, громко бороздя ножками о паркет, отодвинулся стул. Послышались тихие шаги, и лорд Гинзаар, подойдя к девушке, преклонил колено.

- Леди Миалерна де Тейнгаль, графиня де Саритель приношу свои извинения за эгоизм моей семьи и мой в том числе. Я лично буду оберегать вашу честь от разговоров при дворе.

Опустошённая и расстроенная семейным обедом девушка не отводила взгляда от янтарных глаз мужчины, лучившихся добротой и обещанием защиты.

Откинувшись на спинку качелей, Милли отдыхала в парке. Предупредила своих, что хочет немного побыть одна и отошла от дома как можно дальше, в надежде, что её никто не побеспокоит.

Несильно пригревает солнце, красивая клумба радует глаза, надоевшая мантилья осталась в комнате, на мягких качелях удобно сидеть - всё располагает к меланхолическому созерцанию и безмятежным мыслям. У неё же в голове сумбур: о чём бы ни подумала, всё равно перед глазами встаёт, преклонивший перед ней колено, лорд Гинзаар. Девушка как наяву видит его тёплые глаза и слышит едва ли не первые добрые слова, сказанные ей в "Холмах".

Милли не перестаёт удивляться новому миру: лорду Гинзаару шестьдесят один год, а выглядит на тридцать пять-тридцать шесть. Угасание только через тридцать лет наступит, причём не сразу, а постепенно. Лорд сам ещё может жениться и отцом стать, но почему-то до сих пор одинок. У девушки кровь прилилась к щекам - за опекуна она пошла бы замуж с бо́льшим удовольствием, чем за молодого наследника. Раддимиан симпатичный, но не более - нет в нём харизмы, присущей его дяде.

Её жених обычный парень: тело натренированное - видимо, ответственно к упражнениям относится; мягкие серые глаза с тоской смотрят куда угодно, лишь бы не на неё; тёмно-русые вихры стрижёт, но это мало помогает - так и растут в разные стороны. Росту выше среднего - и он, и дядя возвышаются над Тейнгалями. А Тризаен выше и Рада, и опекуна, может, поэтому он сидел за столом, ссутулившись, незаметным хотел стать?.. Нос у Раддимиана прямой, аккуратный - дальше вспоминала девушка, увиденного впервые жениха - брови прямые, губы средние, обычные... В этих двух словах весь Рад - средний и обычный, каких много в любом мире. У лорда Гинзаара же красота хищная, запоминающаяся: тёмно-медные волосы до плеч, красиво уложены назад, брови с изломом, ястребиный нос и - тут Милли мысленно смутилась - чётко очерченные чувственные губы.

Титул герцога получит Раддимиан, но стоит им появиться вместе и сразу ясно, кто глава семьи, а кто ещё совсем мальчишка. Откровенно говоря, девушка сомневается, что Рад, когда-либо дотянет до лорда Гинзаара.

Неожиданно ей подумалось, что она несправедлива к своему жениху. Может это двадцать девять лет Алисы дают о себе знать. По возрасту её новое тело не намного младше, а вот по развитию, точнее по разумению... не зря о детях тут принято после сорока лет думать. Взять Даглиана: ему тридцать лет, он много знает и умеет, но ответственность у него появляется только когда он остаётся за главного - Милли хорошо помнила поездку в "Сонный Бор" - всё остальное время парень делает что хочет, не заботясь ни о чём и полностью оправдывая прозвище "Дикобраз", данное ему "прежней Милли". И до лорда Гинзаара ему ещё дальше, чем Раду...

Очнувшись от мечтаний о несбыточном, девушка попыталась найти у своего жениха хоть что-то, что ей понравилось бы. Это "прежней Милли" хватало внешности (хотя, что она в нём нашла?) - новой Милли этого мало. Рад храбрый воин, если верить воспоминаниям; любит свою семью, и раз ей придётся стать матерью его бастарда, то на его уважение она смело может рассчитывать; а ещё он не докучает ей пустыми разговорами и не навязывает своё общество.

- Леди Миалерна, не правда ли, сегодня отличная погода?

Около задумчивой девушки стоял смущённый, отводивший взгляд от своей невесты лорд Раддимиан дель Эттэри.

- Солнце пригревает, и... и ветерка нет... и цветы красивые, как и вы, миледи, - Раддимиан растерянно смотрел на цветник, словно впервые его видел.

- У меня голову напекло. Наверное, стоит пойти в дом, - немного раздосадовано ответила девушка и, видя озадаченность жениха, пояснила, - там тень.

- Как? Уже? Сейчас? - Рад покраснел, оглянулся, - Ну, если таково ваше желание... я, право, не ожидал. - Парень уставился на дорожку и обречённо спросил, - в ваши покои или мои?

- Что? - задохнулась от возмущения Милли, - да как вы посмели? Я мантилью забыла и мне... дурно стало...

- Я сейчас её принесу, миледи, - и Рад поспешно ретировался.

И это первый ловелас их курса?

Странный, неудобный разговор. Зачем он вообще подошёл к ней?

В попытке успокоиться, девушка пару раз глубоко вздохнула. Не очень помогло. Дыхание немного утихло, а вот щёки горят. Милли удивилась: раньше подобное предложение её не задело - осадила бы нахала и всё - а сейчас-то почему она разволновалась? Неужели новое девственное тело так влияет на неё? Или она слишком вжилась в роль Милли? А может в этом мире её слова о доме и о тени имели двоякий смысл и Рад не виноват? Но даже если так, то почему он так неучтив и не пытался скрыть своё недовольство? Обидно.

- Твоя мантилья, Милли, - неслышно подошла Аддина, - Раддимиан попросил принести её тебе.

Кузина помогла закрепить кружево на волосах и стояла возле девушки, не торопясь уходить в дом.

- Послушай, Милли, - медленно заговорила она, разглядывая клумбы, - почему ты предложила это Эттэри?

- Из-за амнезии, как я и сказала. Аддина, сама подумай, мало того, что я полукровка, так ещё и память подводит.

- То есть находиться рядом с Раддимианом, тебе уже недостаточно? Не смотри на меня удивлённо, это ты всегда так говорила.

- Аддина, - взмолилась Милли, - у меня такая каша в голове. Не мучь меня вопросами. Вряд ли я найду на них ответ.

- Тогда ответь на один, - подошла с другой стороны Саеназа, - за что ты так с нами, Милли?

- Что?

- Когда ты влюбилась в Раддимиана, это касалось только тебя. Но Даг кулаки в кровь сбивал, защищая тебя от насмешек. Адди порезник ему покупала, на свои карманные между прочим.

- Сая хватит. Да и всем рот не заткнуть, как Даг не старался. Невозможно быть в двух местах одновременно.

- Ещё минуточку, - Саеназа тихонько вздохнула, собралась с мыслями и гораздо спокойнее продолжила, - когда Эттэри стали обхаживать тебя, папенька не один раз тебе говорил, что обратной дороги не будет. Ты сказала, что он - твоё счастье и твоей любви на двоих хватит. А теперь повторяю вопрос: за что ты так с нами, Милли?! Ты не можешь не понимать, чем для нас обернётся расторжение помолвки. И дело не в том, что мы с Адди исчезнем из списка невест.

Кузины смотрели на Милли, ожидая ответа. А ей от безвыходности плакать хотелось.

- Я предложила расторжение, потому что подумала, что этого хотят Эттэри. Мои желания остались теми же, - еле выговорила девушка то, что от неё ждали.

- Ну и отлично, - Саеназа поцеловала её в щёку, - пойду маменьку обрадую. А то она места себе не находит.

- Даг прав, - задумчиво протянула Аддина, - после падения ты изменилась. Пожалуй, и я пойду в свою комнату, посплетничаю в письмах. Если захочешь выговориться - позови меня прогуляться по парку. Или Саю.

Милли с грустной улыбкой кивнула кузине и Аддина, сорвав и подарив ей жёлтую бархотку, ушла.

Наконец она осталась одна. Девушка разглядывала большой парк лараццо. Всё в нём правильно, без малейшего изъяна. Круглый фонтан в центре, от него лучами расходятся симметричные аллеи, кусты подстрижены конусами и шарами, цветники и газоны выложены орнаментом и окаймлены цветным гравием. Кажется, ни один листочек или травинка не смеет вырасти больше чем нужно, ни один цветок не рискнёт изменить свой окрас, иначе будет безжалостно срезан или вырван.

Так и Эттэри - правильные, без изъяна. Словно портреты на стенах. И ей нужно стать такой же, чтобы попасть в собрание картин. Интересно, где повесят её изображение? И будет ли это совместный портрет или они с Радом будут висеть каждый в своей раме? Пока Милли заметила всего трёх герцогинь, достойных семейного полотна на видном месте: принцесса Гайлила Бальоре, принцесса Миризэлла Бальоре и леди Завиерина делла Стенца-Бальоре. Следуя логике, её портрет будет украшать лестницу на чердак. Или совсем уберут с глаз любое напоминание о неподходящей герцогине!

И не совладав с чувствами, Милли смяла в руке несчастную бархотку.

- О, не сдерживайтесь, дорогая, - девушка резко развернулась, и её испуганные синие глаза встретились со смеющимися янтарными, - весь парк к вашим услугам. - Лорд Гинзаар посерьёзнел, - впрочем, я вас понимаю, иногда сам готов крушить и ломать. А после оскорбления, что позволил себе мой племянник, на месте этого цветка должен быть он.

- Милорд, простите, я не хотела... - красная от смущения Милли попыталась объясниться.

- Миалерна, - лорд присел рядом, - успокойтесь. Я обещал вам защиту, а мои обещания не пустой звук. Никто не посмеет вас оскорбить. Ни во дворце, ни в этом доме, ни за его пределами. Милли... Вы позволите вас так называть? Не при посторонних конечно.

- Да, мне так привычнее.

- Благодарю, - мужчина улыбнулся ей. - Рад сам не свой пришёл из парка. Еле допытался у него, что он натворил. Милли, я не стремлюсь оправдать племянника, - лорд Гинзаар взял в свои руки её ладошку, - я лишь прошу понять его и дать этому негоднику ещё один шанс. Всё его детство прошло в кругу родни: принцы, юные аристократы. Там все свои и общаются просто, примерно как в вашей семье. Потом учёба, гарнизон... У Раддимиана нет опыта ухаживания за леди. Знания есть, опыта нет. Это моё упущение, что он не научился...

- Что?! - не выдержала девушка, - ой, извините, я перебила вас...

- Не страшно. Так чему вы удивились?

- В университете у лорда Раддимиана было много... поклонниц.

- Ясно. Понимаете, Милли, наследник герцогства в университете похож на свечу в ночи: все бабочки на него слетаются. Многие считают это шансом, что дала им богиня. Поэтому, не Раддимиан ухаживал за девушками, а за ним... слово "ухаживали" или "флиртовали" здесь даже не подойдёт. Со мной тоже так было, - в это девушка беспрекословно поверила, - хоть я всего лишь второй сын. В мою молодость нравы в университете не отличались большой строгостью. Сейчас, мне кажется, тоже. Рад пару раз обмолвился, что... поклонницы... от учёбы отвлекают. Вот я и посоветовал... отвлекаться иногда.

- Лорд Раддимиан хорошо учился и маг он умелый, на дуэлях ему нет равных.

- Он аристократ, иначе и быть не может. Мне нравится, как вы о нём отзываетесь, Милли. Значит, мы договорились? Вы простите моего племянника? - девушка кивнула. - Благодарю, - совершенно серьёзно сказал лорд Гинзаар и поцеловал ей руку. - Не смею больше беспокоить вас.

Мужчина собрался уходить, но, посмотрев на Милли, улыбнулся и сорвал ярко-синий анемон.

- Это больше вам подходит, Милли. У него цвет ваших глаз.

Девушка, задумчиво улыбаясь, разглядывала анемон, легонько поглаживала нежные лепестки и вдыхала лёгкий, горьковатый аромат. Решено, она оставит цветок на память. Высушит его меж страниц книги, и в печальные минуты, глядя на него, будет вспоминать этот день и лорда Гинзаара.

Чьи-то восклицания привлекли её внимание. Невдалеке она заметила Дага и Стеммалу. Девушка что-то оживлённо говорила, отчаянно жестикулировала, кажется, даже подняла руку влепить ему пощёчину, но сдержалась. Даглиан стоял, скрестив руки на груди, и с улыбкой слушал аристократку. Выдохшись, Стемма смерила его, скорей всего, презрительным взглядом и, гордо взмахнув русой головой, ушла.

Не похоже было, что Дага хоть как-то задели слова девушки, однако Милли с непонятным удовольствием смотрела, как Стемма отчитывала Дикобраза. Но вот к её ужасу, рассмотрев аллеи и выбрав кратчайший путь, парень направился к ней. Ну нет, она не позволит ему испортить вечер, и Милли, избегая смотреть в его сторону, торопливо пошла в дом.

- Ты теперь стороной обходить меня будешь? Не сто́ит, Милли, не тебя я хотел задеть. И, кстати, ты отлично воспользовалась моментом. Эттэри до сих пор в себя прийти не могут. Молодец! Удивила!

- Адди и Сая думают иначе. И дядя с тётей, я думаю то... Даг?! Ты... ты по клумбам меня догонял? - глядя на помятые цветники, в шоке спросила девушка.

- И ведь ты даже не отрицаешь, что убегала от меня. Не переживай о цветочках - к свадьбе отрастут.

- Ты хоть иногда думаешь, прежде чем делать? Что мы скажем Эттэри?

- Да плевать. Лесной зверь потоптался. И кстати - я думаю. Особенно после твоей выходки за обедом.

- Моей?! С тебя же всё началось!

Даглиан отмахнулся от её слов, как от надоедливой мухи.

- Я подумал: раз ты не можешь разорвать помолвку, то это могут Эттэри. Вот и решил прощупать Стемму, может, не только на словах... Но не получилось. И не смотри на меня так убийственно, своего Рада ты любишь, не спорю, но замужества боишься. Хотя, - Даг, наклонив голову, рассматривал её сощуренными глазами, - чудеса, да и только: за несколько минут разговора и один цветок ты стала Эттэри. Не телом, так душой. У опекуна есть чему поучиться.

- Чем ты обидел Стеммалу? - Милли пропустила мимо ушей его последние слова.

- Сам не понял. Хотел сказать приятную безобидную вещь. А она взвилась.

-?

- Предположил, что ремонт они для вас с Радом затеяли. Чтобы вы после свадьбы в новые покои въехали, ну или ты одна, если будущему герцогу так будет угодно. А она непонятно с чего разозлилась... И где их хвалёная выдержка? "Вас не должно это волновать... Герцоги Эттэри в состоянии сами решать..." - скривился Даг, изображая Стеммалу, - пф-ф, решать там надо было лет шестьдесят назад, ещё при жизни папеньки твоего Рада. А сейчас хоть бы картины успели нарисовать. Наверное, потому и начали с самой важной принцессы.

- Что? С кого начали?

- Уже забыла, как блеснула утром своей амнезией? На той же картине принцесса Миризэлла Бальоре, герцогиня делла Эттэри, супруга самого знаменитого из герцогов...

- Лиента. Самый знаменитый - герцог Лиент, Защитник империи.

- Ну да, - кажется, Даг был неприятно удивлён, - чего это ты такая довольная?

- Радуюсь, что хоть что-то помню...

... - Господа хорошие, вы папу с мамой можете забыть, как зовут, а императорскую семью знать обязаны!

- Это все знают!

- Удивлю вас, лорд Раддимиан, но не все. До университета историю императорской семьи и аристократии изучает только благородное сословие.

- Значит остальные - невежи!

- Возможно. Однако они научатся. И раз последующие семь лет вы, лорд Раддимиан, будете окружены этими невежами, то ваш долг, как, можно сказать, единственного представителя высшей знати, всем показать своё безупречное воспитание и хорошие манеры.

- Почему единственного? - чуть побледнев, спросил юный Рад.

- На магическом факультете никого нет. На общем - лорд Ноимин дель Террано на шестом курсе и лорд Имиарин дель Стенца-Ариб, на практику седьмого курса скоро уедет. Я никого не забыл?

- Нет. Я и сам про них знаю. Но вы не назвали кузин.

- У благородных леди много подруг из тех, кого вы назвали невежами. О чём это говорит?

- О том, что они считают их ровней... - у сидящего впереди неё Рада, покраснели кончики ушей. Подросток, запинаясь на каждом слове, выдавил из себя: - я погорячился... Магам даётся личное дворянство и это нас уравнивает...

- Раз мы всё выяснили, продолжим урок. И поговорим на вводном уроке о любви, - класс встрепенулся, зашушукался, - и об ответственности. Могут ли, имеют ли право дети императора любить? Ведь на них лежит большая ответственность...

- Они должны любить! Иначе свадьбы не будет! - все головы развернулись к ней. Милли отчаянно покраснела и прошептала, - мне так дедушка рассказывал...

Послышались приглушённые смешки...

- Тише, - успокоил учитель класс и обернулся к ней, - вы правы, леди. Но что делать, если чувство борется с долгом? Возьмем, к примеру, принцессу Гайрвьену, единственную дочь императора, наследницу трона, жившую лет триста назад. В то время настал черёд Эттэри породниться с правителями. Лорд Лиент должен стать мужем принцессы, и хм... первым в истории примерить корону консорта. А его сестре Марлизе, наследнице герцогства, отдали бы в мужья герцога Тизарита Стенца, племянника императора, раз уж принцев нет... Закон соблюдён, все довольны. Но тут принцесса Гайрвьена и лорд Лиент разрывают помолвку, объясняя это тем, что полюбили других. Принцессу даже отречение от престола не остановило...

- Я! Я знаю, я читала про это, - девушка, сидящая далеко позади Милли, приподнялась за партой и, ни капли не смущаясь всеобщего внимания, оттараторила, - она вышла замуж за Хиариана Стенца. А императором стал Тизарит, то есть сперва принцем, а потом императором. И на Марлизе он всё равно женился. А его сёстры стали принцессами. В одну из них Лиент и влюбился. Он так и остался герцогом, корона ему не досталась. - Милли заметила, как многие "невежи" пересмеиваются, поглядывая на Рада. Ей стало жаль его. - Только я не поняла, зачем она от трона отказалась. Хиар же тоже Стенца.

- Лорд Хиариан, 3-ий герцог дель Стенца-Гейд, - медленно, проговаривая полные титулы, начал Раддимиан, - вычеркнут из императорской книги крови. Она у него оказалась слишком разбавленной и для будущего наследника не годилась. Герцог Лиент дель Эттэри, известный как Защитник империи, и принцесса Миризэлла Бальоре, ставшая герцогиней делла Эттэри, были счастливы в браке и прожили вместе долгую жизнь.

- Верно, лорд Раддимиан. Подведём итог: принцесса Гайрвьена и лорд Лиент позволили себе быть счастливыми, а ответственность за государство взяла на себя младшая ветвь семьи. Но если бы у императора не было младшего брата, то принцессе и лорду пришлось бы найти в себе силы полюбить друг друга. И они бы это сделали. Большая власть означает большую ответственность... Аристократические семьи вынесли урок из этой истории: с тех пор наследнику трона предоставляют несколько невест на выбор, поэтому дети-бастарды обычно остаются в семье... Маги незнатного происхождения, историю принцессы я рассказал в основном для вас. По окончании учёбы вы получите личное дворянство, вам многое станет доступно, но никогда не забывайте о долге и ответственности.

- И что, принцесса перестала быть принцессой? Её тоже вычеркнули? - та же девушка озвучила вопрос, волновавший, кажется, всю женскую половину класса.

- Нет. В последующие поколения её потомки женились на аристократках и на Эттэри, кстати, в том числе. В начале урока я упоминал семикурсника, лорда Имиарина дель Стенца-Ариб. Это пра-пра-пра-правнук принцессы Гайрвьены.

- Но разве его матушка не старшая сестра императора? Значица он императорский племянник.

- Верно. В жизни происходит много интересного... И будущая леди говорит не "значица", а "значит"...

От всех титулов, от всех "дель-делла" у Милли закружилась голова. Сколько Раддимиану было в видении? Лет четырнадцать? Как он не запутался в них? И, кажется, она только что увидела начало одержимости "прежней Милли" - над ними обоими посмеялся класс, и совсем ещё юная девушка почувствовала некую общность с молодым лордом. Но над Раддимианом вскоре перестали подшучивать, а вот над ней нет.

- Милли! Ты чего притихла?

- Задумалась.

- Это я понял. Обычно ты меня под руку не берёшь.

- Что?! Ой, я не заметила...

- Извиняться не вздумай! Так о чём задумалась, Милли?

- Университет вспомнила. Даг, спасибо за защиту, когда...

- Милли! Не извиняйся и не благодари за то, на что имеешь право.

Девушка невольно улыбнулась.

- Даг, ремонт же в бывших покоях герцога Лиента идёт? Хочу посмотреть, пока они ещё целы... Наверное завтра схожу.

- Нет, не ходи туда. Либо провалишься, либо потолок на голову упадёт. Говорю же, там давно всё надо было снести. Пришли, сестрёнка, твои комнаты.

Осторожно ступая, Милли шла по длинной галерее умирающей части дома. Мутные утренние лучи дымкой пронизывали затхлый воздух пустых комнат. Дом скрипит и вздыхает, отзывается утробными стонами на глухие удары рабочих, доносящиеся с другого конца галереи.

Не послушав Даглиана, она пришла сюда. После видения захотелось прикоснуться к истории Эттэри, воплощавшую сейчас для неё историю всего мира. Ей нужно было убедиться воочию, что мир существовал задолго до того, как она очутилась здесь.

Доски пола потрескивают и прогибаются под ней. Милли страшно, но она упрямо идёт вперёд.

Личная гостиная герцога. Когда-то здесь кипела жизнь. Каждый вечер зажигались свечи и подавалось вино, негромко звучала музыка и неторопливо лилась беседа. Сейчас же время взяло своё: ободранные голые стены, дряхлая мебель на прогнившем полу и осыпающийся большой камин. Почему-то именно он расстроил Милли больше всего. Наверное, это память родного мира: там печь считалась сакральным центром дома, и Милли неосознанно относилась так же к любому очагу. Но если печь могла пережить любое бедствие, то камень камина искрошился песком, как только она дотронулась до него.

- Миалерна?! Что вы здесь делаете? - удивлённый голос прервал её раздумья.

- Я?! - Милли оглянулась. В дверном проёме стоял лорд Гинзаар. - Извините, мне, наверное, не следовало приходить сюда. Я позволила себе лишнее.

- Милли, скоро вы станете хозяйкой "Холмов" и никаких запретов для вас нет. Но в этом крыле находиться опасно. Позвольте я вас провожу. Да и завтрак уже, наверное, готов.

- Милорд, позвольте объяснить, - Гинзаар доброжелательно посмотрел на неё, - мне вспомнились годы учёбы, уроки истории... Помню как меня впечатлил ваш предок, герцог Лиент. Мне захотелось посмотреть, где он жил... Прошу прощения, милорд, это было опрометчиво.

- Верно. В прошлом он был очень знаменит. Однако прошлое постепенно уходит, и я надеюсь, герцоги Эттэри способны не только сохранить его наследие в настоящем, но и приумножить в будущем. Возможно, - лорд склонился к Милли, - не без вашей помощи, дорогая. А что до покоев, то картины мы воссоздали, кое-что из обстановки тоже. Они прекрасно впишутся в новый интерьер... Странное дело, - задумчиво протянул Гинзаар, - эти комнаты интересны многим гостям и даже слугам, а мы - Бракдаин, Стизетта и я - больше любили проводить время на крыше. Мы со Стизеттой погодки, брат был гораздо старше нас, но он никогда не отсылал нас от себя. Наоборот... Знаете Милли, какой замечательный вид открывается с крыши? Я до сих пор иногда хожу туда. Стизетта тоже... Что-то я расчувствовался, кажется, старею... Пора возвращаться, Миалерна, - и лорд протянул ей руку, помогая перебраться через кучи мусора.

Но успели они только выйти из комнаты.

- Лорд Гинзаар! Лорд Гинзаар!

По галерее, опасаясь бежать по прогнившим доскам, но всем своим видом показывая, что он спешит, к ним приближался молодой человек.

- Чего тебе, Энариор? Неужели я дал неясные указания?

- Нет, милорд, ваши приказы ясны как всегда, - парень взволнованно смотрел то на Милли, то на лорда Гинзаара, то опускал взгляд в пол.

- Энариор, у меня нет времени переглядываться с тобой.

- Прошу прощения, милорд, - парень провёл дрожащей пятернёй по светлым волосам и выпалил, - в кабинете герцога Лиента срочно требуется ваше присутствие.

- Лорд Гинзаар, если что-то важное, не волнуйтесь за меня, я одна дойду до своих комнат.

- Всё же разрешите мне немного поволноваться, леди Миалерна. Возвращайся, - обернулся Гинзаар к молодому человеку, - и проследи, чтобы ничего не трогали до моего прихода. Позвольте вашу руку, Милли, ветхие коридоры не подходят для беззаботного гуляния.

Лёгкий ветерок игриво шевельнул локоны Милли, поигрался с флагами и улетел в раскинувшийся за лараццо лес, сквозь который проходит Небесный путь, дорога из Облачного Города в Данарлин. Девушка стояла на крыше небольшой башенки, надстроенной над парадным входом в "Парящие Холмы". Зачем она пришла сюда - вряд ли бы Милли смогла это объяснить, даже самой себе.

Перед ней, как на ладони, предстали и пологий склон с подъездной дорогой, и Облачный Город, раскинувшийся у подножия холма, и, совсем далеко, на горизонте, вытянувшееся и огибающее город дугой озеро. Это не только красивый вид, поняла девушка, это - столица и сердце герцогства. Бракдаин не просто так водил сюда младших, он приучал их к гордости и достоинству, присущие семье Эттэри. Отец Раддимиана на двадцать с лишним лет старше Гинзаара со Стизеттой, и младшие наверняка слушали его, открыв рты, и внимали каждому слову.

Милли засмотрелась на город. Пусть отсюда видны только крыши, но заметно, что он похож на знакомые ей города: деловой центр и деревенские окраины. Подъездная дорога, как стрела, проходит от лараццо до большой площади с крестообразным храмом. Наверное, в праздники по ней удобно и быстро добираться до святилища богов. Прищурившись, Милли разглядывала широкие и прямые улицы. Неужели Облачный строился по плану, а не как придётся? В Тейвинде улицы петляли, Милли даже не запомнила, как они добрались до храма в праздник Подношения Ауви.

Девушка оглянулась - крышу в "Парящих Холмах" сделали вполне удобной для прогулок: балюстрада не позволит упасть, ступеньки дают забраться на любую башенку, а на каменных тумбах можно сидеть. На одной из них, положив диванную подушку, устроился Улорцес. Встретившись с ним случайно наедине, Милли, сама того не ожидая, попросила показать дорогу на крышу. Лаконичное "хорошо" и вот они здесь. Парень, устроившись невдалеке с книгой в руках, изредка посматривал на неё. Приглядывает, чтобы она и отсюда не упала? Хотя, впервые встретив его и разглядев, девушка не подумала бы, что он способен заботиться о ком-либо. Меланхоличный мечтательный взгляд, кажется, витал в неизвестных Милли далях. А ведь у него такие же янтарные глаза, как у лорда Гинзаара. Но где в них жизнь? Ей даже немного обидно стало за лорда. Да и сам Улорцес, в отличие от прочих Эттэри, какой-то тихий, незаметный. Сёстры рассказывали, что за памятным обедом он едва пару комплементов им сделал.

- Вы зря не надели тёплую пелерину, Миалерна. Здесь на крыше ветер бывает опасен. То он нежно ласкает, как опытный любовник, а то заберётся под юбки и обожжёт ноги холодом, как стражник-грубиян.

Ошеломлённая Милли не нашлась, что ответить на столь нескромные слова, а леди Стизетта весело смеялась, довольная её замешательством. Когда она успела к ней подойти?

Девушка откровенно рассматривала Стизетту: два шрама наискось пересекали её лицо, начинаясь на левом виске и чудом не задев глаза, перечеркнув нос и щёку, терялись за правым ухом. Опомнившись, Милли отвела взгляд.

- Неужели так противно? А я, признаться, давно к ним привыкла. Кстати третий спрятан под волосами. Не смущайтесь, Миалерна, мы здесь одни. Улорцес сидит с книгой, значит, ничего не слышит.

Вместо ответа Милли посмотрела на слугу за спиной Стизетты.

- Слуга? - проследила та за её взглядом, - да они уже все родные. Несколько поколений одни и те же семьи нам служат.

"Родные? Но не равные! За стол вы их рядом не посадите", - мелькнуло в голове Милли.

Стизетта с улыбкой рассматривала девушку.

- Ах, эта юность, ах, любовь. И что она с нами делает? До свадьбы ещё больше года, а вы, дорогая, себе места не находите. Как мне это знакомо.

- У вас тоже была свадьба? Ой, простите ради богини, я не хотела...

- Прощаю, - легко ответила женщина. - Юность была, свадьба должна была быть, любовь? клялись, что была. После этого... - Стизетта показала на свои шрамы, - осталась только юность.

- Вас бросили?

- Ещё чего! Это я их бросила.

- А... Э... Их?

- Батюшка мне разрешил самостоятельно супруга выбрать и матушка своё приданое отдала. А это означало новое графство, и я с супругом его основатели. Женихов, сами понимаете, было предостаточно! Но супруг - это тот, кому можно жизнь доверить. Хотя и другие приятные обязанности у него есть... - леди улыбнулась, - а мои женихи быстрее ветра умчались, только завидев трёх тварей. Всего трёх! Не подоспей тогда Гин, не разговаривали бы мы с вами.

- Лорд Гинзаар спас вас?

- Да.

- Но почему вы не избавились от шрамов?

- А зачем? Свататься ко мне они не мешали. Но я выбрала семью. Семья ведь не предаст, не так ли?

- Да. Поэтому вы взяли в воспитанники дальнего родственника?

- Вы про Триза? - Милли кивнула, - он мне не родственник. Тризаен - сын моей горничной.

- Что? Но почему?

- Ну, женихи убежали, а горничная осталась и отвлекла на себя двух монстров, пока я третьего убивала. Это меня и спасло. Леинка и Гин. Тризу тогда пятый год шёл, я и взяла его в воспитанники. А в четырнадцать к нему магия огня пришла.

- Личное дворянство...

- Правильно. Миалерна, вы, наверное, спрашиваете себя, к чему я всё это рассказываю? Понимаете, в нашем круге эта история не тайна, в своё время о... моём приключении... много говорили, вначале сочувствовали, потом шутили, и сейчас подшучивают. На приёме вам наверняка кто-нибудь да выскажется обо мне. Причём очень едко. А вы будете стоять и смущаться, вот как сейчас. Или рот открывать, а слов не находить. Поэтому, лучше от меня узнаете всё заранее.

- Но ведь это давно было. Неужели и сейчас вас обсуждают?

- Меня?! Конечно, нет! Это вас будут испытывать и обсуждать. И вот ещё что: расскажут сплетни про наши с Гином альковные похождения - не краснейте! Мы отказались от женитьбы, а не от жизни! - Милли покраснела и кивнула Стизетте. - Я вниз, вы со мной?

- Нет, я ещё немного побуду здесь.

- Как знаете.

Стизетта ушла, а опустошённая Милли осталась стоять на краю крыши. В голове ни одной мысли, на душе ни толики спокойствия. Только она начала привыкать к будущим родственникам, как её известили о реалиях двора империи: "вас будут испытывать и обсуждать".

Будучи учителем, Алиса Нестеровна волей неволей читала о дворянских усадьбах, о быте благородного сословия, ездила на выставки рукоделия, и воображение рисовало ей картины прекрасного прошлого. И вот очутившись в теле Миалерны, начав жить её жизнью, молодая женщина быстро утешилась и в какой-то мере очаровалась новым местом. И только ненужное замужество мешало ей, но она не теряла надежды избавиться от него. А попав к Эттэри, она совсем запуталась. Высокомерное пренебрежение аристократов, которое они пытаются скрыть; неуклюжий, нелюбимый и нелюбящий Раддимиан, который вынужден ухаживать за ней; заботливый лорд Гинзаар, которому она обещала прощать промахи своего жениха; тётя Стизетта, объяснившая ей нравы двора. Эти два дня Милли вымотали больше, чем учебный год в прежнем мире. Дворянская жизнь оказалась не столь прекрасной, как ей казалась.

Девушка рассеянно смотрела на Облачный Город, не видя его. Потом блуждающий взгляд перешёл на широкую дорогу, на разбитые по бокам от неё цветники, на выступающий перед входом и закрывающий собой цветочные узоры портик. Желая рассмотреть клумбу до конца, Милли наклонилась над балюстрадой и, потеряв равновесие, подалась вперёд. Перед глазами всё поплыло, и неведомая сила потянула девушку вниз. В голове пронеслась несвязная мысль: "Как так?.. Я же не хочу..."

И вдруг чьи-то сильные руки отдёрнули её назад и прижали к груди.

- Тише, тише, миледи. Всё хорошо. Я рядом. - Кто-то гладил Милли по плечам, по голове, поддерживал за талию, пока она не пришла в себя.

- Улорцес, спасибо, - разглядев своего спасителя, пробормотала девушка. - И не думайте, что я спрыгнуть хотела.

- Чтобы спрыгнуть отсюда, надо балюстраду перелезть. А вы лишь чуть сознание не потеряли. Не подоспей я вовремя, повисли бы на перилах и всё... Замучили мы вас, леди Миалерна? - тише добавил он, - не сердитесь на нас. Меньше всего моя семья хотела вас обидеть. И тётя сейчас вас предупредила из лучших побуждений, поверьте мне. Завтра выезжаем в Данарлин и, можно сказать, ваши страдания подошли к концу. Не страшитесь императорского приёма, там будем мы и ваша семья. Дядя и граф договорились присматривать за вами. А потом вы вернётесь в "Студёный Ключ". И Раддимиан будет навещать вас чаще, и ваша семья будет приезжать к нам, и вы постепенно привыкнете к нам и узнаете нас лучше. Всё будет хорошо, леди Миалерна. Вот увидите.

Успокоенная его тихим голосом и тёплыми словами, Милли нашла в себе силы сдержать слёзы.

- Но когда ваша семья узнает, что я чуть не... Они не поверят...

- А они об этом узнают?

- Спасибо, Улорцес. Спасибо.

Под сильным огнем чёрно-жёлтые гусеницы вспучивались и лопались, разбрасывая желейные внутренности по сторонам. У Милли от отвращения тошнота подкатывала к горлу, но она с болезненным любопытством смотрела на доселе неизвестную ей сторону нового мира. Страха не было, у неё просто в голове не укладывалось, что дворяночка, невеста аристократа, окружённая воинами и магами, может умереть от нападения зверей.

Неподалёку кто-то кричал от боли, почти повсеместно слышалась ругань - её даже рычание и визг мутантов не могли заглушить. Огонь стих буквально на три секунды - как раз хватило перевести дух - и Тризаен выпустил из рук новую огненную волну в немыслимых насекомых.

- Никогда таких не видела, - Адди передёрнула плечами, - мутанты-звери намного привычнее, - девушка посмотрела на другую сторону дороги, где воины как раз добивали привычных волков, выросших им по пояс и усеянными шипами вдоль хребта.

- Откуда здесь гусеницы? - Сае, кажется, всё нипочём, - не может быть, чтобы они из Редочи доползли!

- В прошлом году бабочек много налетело, может некоторые успели яйца отложить? - предположила Адди, - ничего другого придумать не могу.

Милли молчала. Никаких видений о таком она не видела, конспекты по тленоведению отложила подальше, сосредоточившись на этикете и дневнике "прежней Милли". Девушка слышала о тварях, леди Стизетта рассказывала, как свои шрамы получила, дядя перед поездкой к Эттэри её предупреждал: "Милли, если не сумеем отбиться от тварей, прыгай на Горца позади Сиеризана и скачите что есть мочи". Но для неё загадочные твари остались не опаснее пары-тройки волков. А разве волки нападут на большой обоз с охраной.

Горец - загадочный скакун Даглиана, на котором тот сопровождал её в "Сонный Бор". Но сейчас, как и по дороге к Эттэри на нём ехал Сиеризан. И глядя другими глазами на этот мир, Милли похолодела от догадки: Сирз - наследник рода, она - выгодные новые родственники, поэтому в случае угрозы гибели дядя выбрал их, пожертвовав остальной семьёй. Теперь понятно, почему Сирз на Горце держится поблизости.

А ведь как прекрасно начиналось путешествие... Четыре дня назад они покинули "Парящие Холмы". Поначалу Милли чувствовала себя неуютно: в пути все на виду - в своей комнате не спрячешься. Но Раддимиан большую часть дня ехал среди охранников: "Простите, миледи, я всё же патрульный". Даглиан в присутствии Эттэри не донимал её - как и все мужчины, он ехал верхом и держался позади. Она, кузины и Стеммала ехали в одном ландо и девушки рассказывали ей о дворе, о принцах и принцессах, о аристократах. Если Адди и Сая сдержанно описывали в основном внешность, то Стемма едко подмечала характеры и привычки. Эти беседы посоветовал им проводить лорд Гинзаар: "Милли, в этом нет намерения вас обидеть - только помочь. Я говорил с витаром. Память никому не подвластна и неизвестно, что именно может вернуть забытые воспоминания. Он посоветовал больше слушать, даже если вы знаете, о чём говорят. Просто слушайте девичьи разговоры и наслаждайтесь поездкой".

И девушка наслаждалась.

Погода словно сговорилась с лордом Гинзааром и радовала Милли тёплыми ясными днями. По вечерам вкусный ужин - Эттэри взяли повара в путешествие - и спокойный сон в спальной карете на всю ночь. А утром большой караван карет продолжал движение по Небесному пути в столицу. Милли слушала болтовню кузин, улыбалась шуткам Стеммы и разглядывала местность вокруг. Вдоль пути вытянулись деревни - богатство герцогства. Чем больше деревень - тем богаче их владелец. Лорд Гинзаар рассказывал ей на ночёвках, что поселения обычно жмутся к охраняемым дорогам, в глуши редко кто осмеливается селиться. Дорожный патруль охраняет только Небесный путь, но охраняет хорошо, зачищая и саму дорогу и окрестности около неё. Нападения случаются, но очень редко и леди Миалерне не о чем беспокоиться.

Милли с интересом рассматривала местную природу. Это её третье путешествие в новом мире и она нигде не заметила густых непроходимых чащ, которые не давали бы ни единого шанса солнечному лучику коснуться земли и подступали бы к самой дороге. Наоборот, между поселениями небольшие, хорошо просматриваемые рощицы, перемежались с необъятными лугами. Наверное, поэтому маги заметили тварей издалека.

- К бою!

Тревожный клич перелетал от кареты к карете, от человека к человеку и словно ветром унёс весёлую беззаботность путешественников. Милли успела заметить, как проезжавший мимо лорд Гинзаар, подтянув рукав, посмотрел на браслет с ярко горящим салатовым камнем.

- Там стихары. Голодных духов, демонов и трийеахов нет, - лорд Гинзаар показал браслет начальнику охраны.

- Милорд, вам лучше спешиться и пересесть в карету.

- Как скажешь.

По крепким спальным каретам из открытого ландо поспешили пересадить и девушек. Милли, заразившаяся общим волнением, села вместе с кузинами, Стеммалу отправили к матери. И поспели как раз вовремя - внезапный вой оглушил приготовившихся обороняться людей, и на опушке рощи показалась стая жутких волков. Мутанты неслись на обоз, прорываясь сквозь пламя и камни, обрушившиеся на них. Водой и воздухом их откидывали назад, но волки вновь бросались в атаку. Однако маги сделали своё дело - натиск врага замедлился и простые воины, поймав на алебарды первых мутантов, сошлись в рукопашной с остальными.

Милли как со стороны наблюдала за схваткой. Она не верила своим глазам - такого просто не может быть. О таком её не предупреждали. Или предупреждали да она не слушала? Раздался удивлённо-растерянный возглас Саи, и Миалерна, мельком глянув в противоположное окно, забыла о волках. Огромные, не меньше метра длиной, к ним бесшумно ползли толстые чёрно-жёлтые гусеницы. Только трава шевелилась в такт их движению. Бежать? Кричать? Звать? Она не успела не то, что решить, она не успела подумать, что ей делать, как карета содрогнулась, и сверху по насекомым ударило яростное голубое пламя. Девушка облегчённо выдохнула: чего она так испугалась? Тут все бывалые, знают, как выжить. Попутно Милли поняла, почему кареты делают прочными и с выступающим декором - чтобы маги быстро забирались на крышу.

- Кто там? - Адди посмотрела наверх.

- Триз, наверное. Файр здесь он, - отозвалась Саеназа.

- Откуда ты?..

- Улорцес сказал.

Милли в немом изумлении разглядывала невероятную картину. Бывало в детстве возьмёшь двумя пальцами гу́сенку за один конец, а она быстро-быстро сгибается дугой, словно танцует. Сейчас перед Милли в огне танцевала сотня-другая полосатых насекомых. Вздыбливаются, подпрыгивают, свиваются в кольца, скрючиваются коромыслом. Ужасная немыслимая пляска смерти. А после, почерневшие и обугленные корчатся на земле в последних судорогах и взрываются, разбрасывая ядовито-зелёное зловонное нутро.

Тяжёлый запах крови и смрад от сожженных гусениц окутали обоз. Ощущение нереальности накрыло Милли с головой. Как во сне она оглянулась и встретила взгляд Сиеризана. Кузен стоял, привалившись к дверце кареты, и держал Горца под уздцы. Не Раддимиан, защищающий мать и сестру, не лорд Гинзаар, сидящий в карете вместе с леди Стизеттой, а Сирз держался рядом, чтобы в случае беды спастись вдвоём, бросив умирать родных сестёр. Он без единой эмоции посмотрел в её широко распахнутые глаза, пожал плечом и отвернулся.

- Милорд! Мы поможем? - возглас стражников вернул девушку к действительности.

- Сам! Они, кажется, кислотные. Да и стихары ещё не показались.

А ведь и верно - Милли пригляделась - там, куда отлетали внутренности, вспенивалась земля.

Ещё один поток голубого пламени уничтожил последних насекомых, и Триз спрыгнул с крыши спальной кареты, оказавшись с Милли лицом к лицу.

- С вами всё в порядке, леди? - облокотившись о дверцу кареты, спросил он.

Милли машинально посмотрела на его руку. Тонкий длинный шрам наискось пересекал предплечье мужчины от запястья до локтя...

... Данарлин. Императорский дворец. Выпускной бал магического факультета.

Заплаканная Милли в изодранном ветками платье пробиралась по дворцовому саду, обходя по кустам освещённые аллеи. Несколько раз оглянулась назад, туда, где скрылся с очередной поклонницей Раддимиан. А ведь он уже несколько раз её приглашал на танец, и вот, ушёл с другой. И дворец, наверное, он хорошо знает. Не то что она - сделала пару шагов в сторону и заблудилась. Ещё и платье порвала.

Вдруг послышались голоса. Милли замерла за увитой вьюном решёткой и молилась богине, чтобы мужчины не разглядели её за большими белыми цветами.

- Поезжай на Принцев путь, Триз, и расспрашивай о нём очень аккуратно.

- Думаете, я не один туда поеду?

- Пока не знаю, предчувствие нехорошее, - задумчиво проговорил невысокий стоящий к ней спиной мужчина.

- Сделаю, ваше высочество, - его собеседник в лёгком полупоклоне приложил руку к груди, и на обнажённом запястье Милли заметила тонкий шрам...

- А что с нами случится, когда нас императорский файр охраняет? - не без кокетства отозвалась Саеназа.

Триз оскалился и посмотрел на Саю смеющимися тёмно-карими глазами, после оглянулся, решая, где больше нужна его помощь. Невдалеке вьюном из-под земли выползла большая, метра три в длину, покрытая хитиновыми пластинами многоножка. Чудовище, на секунду показав девушкам спину в тёмно-оранжевых светящихся шипах, развернулось к карете.

Триз выругался и устремился к нему на встречу.

- Гло-о-омес... - протянула Саеназа, - Милли, он же справится с ним? Милли?!

- Да, - не сразу ответила не пришедшая в себя после видения девушка, - да, должен... он же маг...

- Милли, ты чего? Это же гломес! Земляной стихар. Земля сильнее огня.

Шипы на спине стихара выпустили тонкие нити, и новый враг проворно побежал по дуге, окружая бросившихся в рассыпную стражников. Гломес замкнул круг, металлические нити встретились, слиплись и... Адди сдёрнула Милли на пол. Девушка раскрыла было рот возмутиться, но тут жуткие крики людей перекрыли шум битвы.

- Он - сильный маг, Сая, и опытный. Смотри, как много у него магии, - вместо Милли ответила Аддина, - вот и всё, спеленал! Сейчас остальные маги земляными запястами обездвижат гломеса, а стражники его добьют.

- Триз в одиночку и гу́сениц поджарил, и гломеса, а Рада четыре мага опекают.

- Сая, ты как маленькая. Раддимиан - наследник, а Триз - никто. Не будет леди Стизетты - не будет воспитанника Тризаена. Милли, - обратилась Аддина к бледной девушке, - можешь встать.

Медленно поднимаясь, Милли искала взглядом Рада, избегая смотреть в заднее окно кареты, туда, где убивали гломеса. Жених нашёлся впереди, через две кареты от них. Стоя на крыше, парень прицельно бил воздушной плетью выросших с телёнка кроликов. Маги, окружавшие Рада, помогали ему в этом: пеленали кролей землёй или водой, чтобы наследник уж точно попал по ним; откидывали назад, если клыкастые твари наседали разом; зорко смотрели по сторонам, чтобы вовремя заметить новую опасность.

И всё же блистава первым заметил Раддимиан. Он уже было занёс руку для очередного удара, но плеть опала, а Рад крутил головой по сторонам, вслушиваясь и вглядываясь в лес. Хотя, что он мог услышать в этой какофонии из визгов, рычания и предсмертных воплей? Милли видела, как парень замер, и после резко выбросил руки вперёд. Большой сгусток вырвался из его ладоней и, бешено вращаясь, раскрылся большим зонтом над воинами. В ту же секунду множество сияющих светло-фиолетовых перьев врезались в вихрь и разлетелись в разные стороны, не причинив никому вреда. И тут - Милли едва поверила в увиденное - яркие молнии соединили лежащие на земле перья и вылетевшую из леса большую птицу с длинным и узким, как у птеродактиля, клювом.

Блистав на бреющем полёте пронёсся вдоль дороги и стал набирать высоту. Взлетев выше деревьев, стихар выбросил из крыльев новый сонм перьев. Маги успели отбить атаку и молнии ударили в пустоту. Хищник спланировал к карете Милли, и очередной залп пришёлся в стражников, охраняющих их от волков. Аккуар раскрыл небольшой водный зонт, прикрывая всех, кого может, но девушка видела, что защиты не хватает. Вот она разница в магической силе! В двоих стражников вонзились перья, и блистав ударил в них разрядами молний. Мужчин раскидало по сторонам, как тряпичных кукол. Третий стражник не стал дожидаться такой участи и побежал под спасительный зонт.

- Да что они делают? - прошептала Аддина, - строй же разорвали...

- Милли! В другую дверь! Быстро! - прокричал Сирз, вскочив на Горца.

Милли оцепенела, увидев, как огромный волк посмотрел на ощетинившихся мечами стражников, на испуганно заржавших лошадей, на съёжившегося под каретой кучера и остановил свой взгляд на заверещавших от страха девушках.

Мутант бросился к большому окну кареты. Сирз с другой стороны вытаскивал беспомощную, запутавшуюся в широких юбках девушку. Меткий камень савира сбил блистава на землю. И в который раз за этот бой сильный поток голубого пламени защитил невесту наследника герцогства от тварей из тлена. Триз же, мельком глянув на девушек, помог добить стихара.

Нежная песня лилась из леса. Милли не видела певунью, да и слов признаться разобрать не могла, но чарующая мелодия дарила ей долгожданный покой. Девушка примостилась на поваленное дерево на опушке леса - дальше её просили не заходить - и попробовала разобраться в себе.

Завтра они въедут в Данарлин, послезавтра - императорский приём, а у Милли на душе и в мыслях полнейший бедлам: то впадает в панику и готова рассказать о себе; то, думая о лорде Гинзааре, хочет защиты и заботы; то согласна отдать малахит Эттэри и уединённо жить в "Сонном Бору".

Но появилось ещё одно чувство, которого девушка стыдится.

Зависть.

Милли завидует сестрам - как они остаются такими спокойными? Она после битвы с тварями долго приходила в себя. Лорд Гинзаар несколько дней от неё не отходил, извинялся за нападение: "Леди Миалерна, это редчайший случай на Небесном пути... Даже Стемма не боится одна ездить..."

Девушка завидует витарам. После боя маги жизни лечили раненых, а её и близко к ним не подпустили. "Стой! Куда ты? Вернись в карету, Милли", - перехватил девушку Даг, когда она шла предложить свою помощь. Пусть исцелять не умеет, но может живицей заразу в ранах убить. Но и в этом ей отказали.

Стихийникам и зодчим она тоже завидует. Милли не видела всё поле боя, только то, что творилось поблизости, но она слышала, как стражники обсуждали их: "Видали, как файр гломеса быстро поймал? А зодчие как спеленали? Эта тварина только двоих успела искромсать... А как блистава камнями сбили? Ведь савир из-под зонта не побоялся выскочить... И витар ловко смёретом кроля поймал... враз сдох..." Смёрет... Стихия смерти. Живицей лечат - смёретом убивают. Может и не "враз", но владей она смёретом, не пришлось бы, путаясь в юбках, пробираться к Сиеризану.

И самая большая зависть у Милли к Раддимиану. В какой-то миг девушка решила, что умнее и взрослее жениха. Ей приятно чувствовать превосходство над ним. Но в бою нелепый, неловкий с девушками парень показал себя искусным магом. И неважно, что его оберегали - первым блистава заметил Раддимиан. Заметил и прикрыл вихрем. Неизвестно как прошёл бой, если бы стихар неожиданным первым залпом выбил магов и стражников в голове обоза. Раддимианом гордились и семья, и личная стража, и нанятая дополнительно котерия.

Тем вечером, после боя, Раддимиан подошёл к ней пожелать спокойной ночи.

- А что делать, если страшно? - вырвалось у Милли.

- Мы маги, миледи, мы справляемся со страхом, - самодовольно ответил парень.

- А если очень страшно?

- Тогда, - хохотнул Рад, - вспомнить советы учителя фехтования! Закрой глаза, открой рот и кричи со всей дури. Пусть враг если не испугается, то хотя бы оглохнет!

Милли закусила губу, сдерживаясь, чтобы не нагрубить парню. Косноязычен, шутки несмешные и неуместные, но прекрасно владеет стихией и магическим зрением. А она за два месяца ничему не научилась.

Странные мысли овладели девушкой. Она приняла этот мир. Ей понравилось жить тут. Шелка, драгоценности, званые обеды, слуги... особенно слуги, слушающие каждое её слово и в точности всё исполняющие... Стоя возле крематория деревенского храма Стихий - у Эттэри оказывается есть обычай отдавать последние почести погибшим за них - Милли осознала, что не хочет возвращаться обратно в свой мир. Да, здесь опасно, но если никуда не ездить, то лараццо - вполне надёжное место.

Она приняла мир, она хочет здесь жить. Но принял ли мир её?

Одиночество, зависть и обида нахлынули на девушку. Она вонзила себе ногти в ладони, чтобы не расплакаться, но губы уже дрожали и на глаза наворачивались слёзы.

И тут до неё донеслась песня. Милли, прищурившись, всматривалась в лес. Кто такой смелый или глупый, чтобы забираться в чащу? Ей показалось, что меж деревьев промелькнула беловолосая девушка в зелёном платье. Милли моргнула и певунья исчезла. И не понятно, видела она кого в лесу или это ветер играет с листвой. Лишь песня долетает до опушки. Ласковый голос пел о счастливых солнечных днях, которые если и прошли, то обязательно ещё вернуться. Песня утешала, дарила надежду. Дослушав дивное звучное пение без слов, Милли с лёгкой улыбкой на губах вернулась на стоянку.

Вслед ей смотрела Еалан. Птица забвения гадала, что её пение принесёт деинхэ. Еалан самая светлая из крылатых сестёр Лиори, но и она может навредить, когда слабый душой разумный, послушав чарующие песни, впадает в беспамятство, теряя волю к жизни. Но эта пришлая ушла умиротворённой, и довольная Еалан, взмахнув бело-золотыми крыльями, улетела в ночь.