|
|
||
Белый балдахин с синим цветком поверху...
...- Это горечавка, Ерилайс. Мал ты ещё, конечно, но учиться уже пора. Запоминай: синяя горечавка на белом фоне - герб княжества Фанид. Наш герб. Придёт время, и ты будешь править княжеством ...
...хорошо! Пусть будет горечавка! Белый балдахин с синей горечавкой поверху - первое, что, очнувшись, увидел Иван. Голова тяжёлая, сам ещё в полудрёме, хочется укрыться с головой и спать дальше, но молодой мужчина заставил себя сесть на мягкой кровати и осмотреться. Вокруг него роскошь: шёлковая обивка на мебели, облицованные синим мрамором камин и столики, тяжёлые шторы на больших окнах. Надо бы их раздвинуть, посмотреть, что там на улице. И хорошо бы уборную найти, умыться не помешает, может тогда прояснится в голове.
Ещё раз оглядев мутным взором бело-синий интерьер - патриотично обставлено! - Иван неуклюже перекатился к краю кровати и попытался встать.
- Что вы, что вы! Нельзя ещё! Вот, выпейте, - откуда-то взялась женщина с подносом, - и кашки немного съешьте.
Вяло соображая, он доверился ей - местные лучше должны знать, что ему можно, а что нет. У напитка был смутно знакомый вкус. Иван выпил его весь, успел съесть немного жидкой каши и уснул с ложкой в руке.
- Что же ты не дала ему даже в уборную сходить? - В комнату вошёл худощавый мужчина.
- Так ведь витар здесь вы. Вот и обслужите деинхэ, - ни капли не смущаясь, ответила служанка. - Княжна приказала его на грёзе держать.
Мужчина проводил её взглядом. Вроде бы и обращаются к нему на 'вы', и кланяются при встрече, но никакого почтения здесь от слуг он не чувствует. А от дворян и подавно. Чужой он здесь, сколько бы лет не прожил. Ему, наверное, предложили работать на князя Амрийса только из-за внешности, чтобы не сильно выделялся: худощавого витара издалека легко перепутать с нойкхри.
Но князь давно болеет и ни живица ему не помогает, ни взвары. Как и все правители, он много сил отдаёт дворцовому камню в Жертвенную Неделю, обеспечивая урожай плодовых садов в новом году. Беспутного княжича, чьё тело сейчас занимает другая, пришлая душа, витару тоже приходилось лечить. Ничего серьёзного, конечно - княжич всё-таки, берегли его - так, ушибы да растяжения. Поэтому тело, лежащее перед ним, ему знакомо, но вот обслуживанием лежачих больных он со времён учёбы не занимался. Впрочем, ничего сложного здесь нет - оберни смёрет живицей и убирай им из тела всё лишнее, а после эфиром, настойкой, что геари делает, протри.
Витар провёл все манипуляции со спящим Иваном, невольно раздумывая, что того здесь ждёт. Княжич, за недолгое регентство, успел рассориться практически со всеми: управлял Ерилайс глупо и недальновидно; на уме одна охота да праздники; налогами не только простых нойкхри обложил, но и старинные роды притеснять стал; на пирах тоже, кого только ещё не высмеял. Так что в произошедшем ничего удивительного нет.
Трона деинхэ не видать - это точно. Другой вопрос, что кровь-то в нём княжеского рода! А ну, как ребёнка народит? Что тогда делать? Витар вообще не понимал, как такое могло случиться, что иная душа в мир Ану пришла. Если бы мятежного наррейна убили, а княжича спасли - он бы понял. Если бы и наррейн, и княжич погибли - тем более понятно. Но чужая душа? Что-то там произошло в этих развалинах, и теперь княжне надо решать, как быть с пришлым. Свидетелей много было, потому деинхэ уже не может упасть-подавиться-захлебнуться. Ну да ничего, Элийрие знает, как и закон не нарушить, и трон обезопасить. А это значит, что скоро ему, княжескому витару, придётся тёмной магией заняться, не за лечение же ушибов и растяжений князь золотом платит.
Когда Иван проснулся второй раз, он не смог даже сфокусировать взгляд на горечавке наверху. Цветок расплывался и двоился, глаза сами закрывались, унося его в сон без сновидений. Не выдержав боя с собственным организмом, молодой мужчина решил сдаться и спать дальше. И вдруг, словно озарение в голове - Иван увидел себя со стороны: безвольное тело на роскошной кровати, наглухо задёрнутые шторы, полумрак в комнате и женщина в богатой одежде, сидящая рядом. Иван с трудом повернул голову - и правда, не показалось. Величавая и надменная незнакомка сидит возле кровати. И пусть вялость и апатия у него остались, но силы сесть нашлись.
- Здравствуйте, - глядя в её раскосые необычные глаза, решил он поздороваться.
В ответ молчание. Не кивнув, не подав вида, что услышала приветствие, незнакомка бесстрастно его разглядывает. Ни одного чувства, ни единой эмоции не отражается на её лице. Холодный взгляд скользит по нему, отмечая позу, в которой он сидит, смотрит на положение рук, ног, возвращается к лицу. Она пристально вглядывается в него. Ищет что-то знакомое? Кажется, в видениях у княжича сестра была?
Иван, в свою очередь, тоже её изучал. Глаза у незнакомки действительно были необычными, начиная с тёмно-пурпурного цвета и заканчивая большой лучистой радужкой. И волосы - да, глаза и волосы, пожалуй, это было самое необычное в ней. Серебристые, именно серебристые локоны - жемчужный отблеск добавлял серебра светло-пепельным волосам - скреплённые диадемой, мягкими волнами падали на спину. Серебро и пурпур. Красиво. Но вот всё остальное Ивану не понравилось. И не чуть-чуть длинноватый нос, со сплющенным кончиком, портил впечатление. И не полноватые губы, с опущенными вниз уголками. Маска. Всё лицо незнакомки, словно фарфоровая маска. Равнодушная и бесстрастная. Она молча протянула ему кубок. Иван также молча выпил горьковатый взвар.
- Ты понимаешь, что произошло? - маска решила заговорить?
- Я больше не дома. И тело не моё.
- Видения были?
- Немного...
Бровь вопросительно поднялась.
- Видел, как помолвку разорвали. Видел... - Иван хотел добавить про малыша и книгу, но почувствовал чьё-то беспокойство, словно от волнения кто-то поскуливает. Мужчина оглянулся, но кроме них двоих в комнате никого не было.
- Что видел?
- Видел разговор о налогах, о каком-то откосе.
Княжна, а Иван уже не сомневался, что это была она, прищурившись, недоверчиво смотрела на него. Мужчина поёжился - такая эмоция ему не нравится ещё больше, чем маска.
- Что ты думаешь об этом?
- О переселении? - кивок. - Обратной дороги нет? - ещё один кивок. - Тогда надо жить. Осознать, принять и жить.
- Чем ты занимался дома?
- Витражи делал. Это такие цветные стёкла. Когда через них проходят лучи...
Женщина подошла к окну и отдёрнула штору.
Яркий свет больно ударил по глазам. Прикрываясь от него, мужчина зажмурился, отвернулся, даже руку к глазам поднял. Проморгавшись, со слезами на глазах он вернулся взглядом к княжне. Витраж! Яркий, разноцветный витраж тонкой работы. Не просто квадратики, а изящный цветочный орнамент обрамляет арочные окна. Иван разулыбался, не в силах сдержать восторга. Тут тоже есть его творчество, его искусство! Он и сам мастер витражного дела, но согласен хоть в ученики к здешним ремесленникам пойти. Лишь бы взяли! Больше от этого мира ему ничего не нужно. Там, у себя дома, многие знакомые посмеивались, глядя на него - сутками может из мастерской не выходить, ни спать, ни есть, пока заказ не сделает. Но что правда, то правда: любимое дело может примирить его с любыми обстоятельствами. Он разглядывал витраж, чувствуя спиной чужое присутствие, чужой дружелюбный взгляд. Он не пугал, нет! Наоборот, давал ощущение защиты. Иван мысленно улыбнулся ему. Даже поблагодарил. Если тут есть кто-то дружелюбный к нему, почему бы не сказать 'спасибо' за это?
Княжна удовлетворённо наблюдала за деинхэ. Мужчина откровенно счастлив. Всегда полезно знать, что приносит счастье другим.
- Я бы хотел... если можно... заниматься витражами, - запинаясь, словно юнец на первом свидании, зачастил Иван, - они же приносят красоту в мир. Такие яркие, такие красочные... Я хочу увидеть ваш мир, хочу узнать его... чтобы потом перенести все краски на стекло...
- Ты был один? - не дослушав, перебила его княжна.
- Нет.
- ?.. - вопросительный взгляд от неё.
- Я не знаю. Пять-шесть. Может больше. Не успел разглядеть. Всё слишком быстро произошло.
- Княжна Элийрие... - у дверей замялся слуга, - маги... срочно просят вас...
- Скажи им: сейчас буду. А ты, - она посмотрела на Ивана, - выпей из стакана.
- Опять спать? - Иван посмотрел на прикроватный столик со знакомыми питьём и кашей. - Можно умыться сходить? - в ответ молчание. - Понял... Пью.
В третий раз Иван проснулся утром следующего дня. О чём любезно сообщила ему служанка, раздвигая шторы на окнах.
- Княжна за... - женщина, видимо, засомневалась, как к нему обратиться: на 'вы' или на 'ты', - прислала. На совет... надо идти. Умойтесь и пойдём.
Невысокое утреннее солнце ласково осветило его спальню. Увидит ли он её когда-нибудь ещё? Покачиваясь - три дня на сонном взваре давали о себе знать - Иван пошёл в уборную. 'Умойтесь', - а зеркало, спрашивается, где? Мужчина, как мог, привёл себя в порядок и, следуя за стражей, направился навстречу судьбе.
Несколько широких винтовых лестниц, крытых переходов из башни в башню, и он в большом круглом зале. Возможно, это приёмный зал, где принимают просителей. Во всяком случае, он ощущал себя именно просителем. Перед ним стояла княжна. Наверное, уже скоро официальная полноправная наследница княжества. Позади неё на троне восседала княгиня. Мама Ерилайса? Или только княжны? Далее вдоль стен полукругом тянулись ярусы кресел для знати. Никем другим эти разодетые нойкхри быть не могут.
- Деинхэ, ты исключаешься из княжеской семьи. Витар проведёт тебе вазэктомию и ослепит, - Иван вздрогнул, княжна улыбнулась и продолжила, - тебе запрещается пользоваться своим именем, иначе - смерть. Отныне ты Ерилайс Заолвай. Если расскажешь, что это бывшее тело княжича Ерилайса Фандрайни - смерть. Если решишь избавиться от стерильности или от слепоты - смерть. Ты изгоняешься из княжества Фанид. Срок - месяц. Всё понятно?
- А ослеплять зачем? - не выдержал Иван. В ответ уже ставшее привычным молчание. - Понял. Можно в зеркало посмотреть?
- Зачем? Ты никогда больше себя не увидишь.
- А если меня окликнет кто? Например: 'Эй, рыжий'. Я же не пойму, что это меня зовут.
В приёмном покое воцарилась тишина. Справившись с собой, княжна сквозь сжатые губы с трудом выговорила:
- Принесите ему зеркало.
Иван несколько минут разглядывал себя. А глаза-то у них с княжной одинаковые. Может потому и решила ослепить его?
- А можно мне подстричься? Налысо!
- У нойкхри нет таких... Впрочем, душой ты не нойкхри, - презрение слышится в каждом слове. - Делай, как хочешь. Ты видел дьёлиза?
- Кого?
Один из мужчин, что стоял около трона, вышел вперёд и разъяснил Ивану.
- Вы - серый маг сэлле. У каждого сэлле есть помощник - дьёлиз. Это энергозверь. Но вы деинхэ, поэтому скорей всего, он не сразу... - говоривший осёкся.
Иван, проследив за взглядом мужчины, оглянулся и замер. Сотканный из застывших молний зверь стоял позади него. 'Слишком ярко. Не рассмотреть'. Свет молний тут же немного приугас и мужчина разглядел неведомого дьёлиза. Невысокий, ему всего по колено, вытянутая морда, длинный пушистый хвост и большие чёрные глаза, в которых мерцали искры. 'Как звёздное небо'. Дьёлиз прищурился и наклонил голову. Иван посмотрел в глаза своему помощнику и улыбнулся. В ответ зверь слегка махнул хвостом. 'Красивый. На лиса похож', - подумалось ему. Где-то по краю сознания прошелестело благодарное чувство.
- Все сэлле дают дьёлизам имена, - справившись с замешательством, продолжил нойкхри. - Как вы назовёте своего?
- Ваня!
Сумерки. Солнце скрылось за горизонтом, оставив после себя приглушённый свет. Растущие на склоне редкие деревья темнеют на фоне ещё светлого неба. Под одним из них небольшой костёр, возле которого сидят двое мужчин.
- Так значит, Ерилайс, ты идёшь в Дикие Земли зрение себе вернуть? - запекая над углями нанизанные на ветки овощи, лениво спросил светловолосый мужчина.
- Нет. Я просто иду в Дикие Земли, - настороженно ответил второй, затянув покрепче повязку на глазах. - И зови меня просто - Ерис.
- Тогда я - просто Барх, - мужчина протянул ему ветку с ужином. - Недавно ослеп? Серый обруч на голове так и мелькает. Обычно сэлле его не показывают. Или за повязкой прячут.
Ерис кивнул. Немного о здешней магии ему поведали ещё в охотничьем дворце. После визита к княгине, где ему на руку надели непонятный браслет, который у него на глазах растворился, 'вплавился' в кожу и, как ему показалось, исчез, секретарь княжны, тот самый серый маг, что в приёмном зале про дьёлиза рассказывал, кратко вводил, уже Ерилайса, в курс дела. Очень кратко, конечно же, но он и этому был рад.
- Эрка, - объяснял он, - это нити энергий или линии силы, которые, сплетаясь, составляют своеобразный скелет нашего мира. Эрка присутствует в любом объекте. Ваш дьёлиз тоже сплетён из неё. В эрке источник магии нойкхри. Белые маги плетут из энергетических нитей пониссы. Выглядят они как браслет и носят их, соответственно, на запястье. Понисса, что на вас княгиня надела, называется клятвенная. Вы ведь поклялись в чём-то княжне? - Ерис кивнул. - Видели три разных узла в плетении? Если нарушите клятву, первый узел высушит вашу руку, без возможности восстановления. Второй - сократит жизнь до десяти лет при полной стерилизации организма. Третий - убьёт. Клятвы же разные бывают. И наказание тоже разное... Вы на всех трёх узлах об одном и том же поклялись? Понимаете, что это значит?
- Не понимаю! Можно было сделать только третий узел. В любом случае - смерть. Зачем утруждали себя, плели лишнее?
- Какое же это утруждение? Узлы сработают от меньшего к большему. И всё это с великой болью, как и задумано. Кстати, там, куда вы идёте, пониссы чаще всего запястами зовут...
- Почему вы мне это всё рассказываете? Вряд ли княжне это понравится.
- Вы слишком плохо думаете о княжне Элийрие. Ваше ослепление и стерилизация - вынужденные меры. Кстати, нам пора идти к витару.
- Неужели такой цвет глаз только в княжеской семье встречается?
- Конечно нет! Но когда вы... как бы это объяснить... когда вы осознанно смотрите, даже теперь, когда вы постриглись... признать в вас погибшего княжича очень легко. А так... вы же наденете повязку на глаза? - Ерис опустил взгляд в пол. - На это и расчёт! - улыбнулся мужчина. - И будет лучше, если вы и лоб спрячете, чтобы обруч - знак серого мага был скрыт. Не умеете вы пока магию контролировать!
- Ясно. А княжна знает, что вы мне нож и полный кошель на дорогу дали?
- Нет. Но против не будет. Идёмте...
А дальше, как и обещал витар, встретив его на пороге, больно не было. Было медленное помутнение в глазах, словно ему последний раз давали посмотреть на мир вокруг. Или наоборот, решили продлить пытку? Чтобы не выдержал, чтобы сорвался на истерику. Мир тускнел, а Ерис сидел в мягком удобном кресле витара, крепко вцепившись в подлокотники, и всей своей душой тянулся к Ване, единственному существу, которому он нужен и который его поддерживал. В постепенно окружающей его тьме, дьёлиз был последним светом. Но наконец, погас и он.
После секретарь вывел Ериса за ворота и напутствовал на дорогу:
- По указу княжны Элийрие, вам в течение месяца предписано покинуть земли княжества Фанид. Идите прямо, как я вас поставил. Дорога выведет к морю. Как увидите... простите... как услышите море, сворачивайте налево. Вдоль побережья, на Надёжном пути, у нас самые густонаселённые места - не пропадёте. Хотя и в горах крупные вьели встречаются... Мимо развалин карнбов, где вы очнулись, пройдёте. Если интересно - загляните в них. И прислушивайтесь к своему дьёлизу. Мне кажется, между вами уже есть связь, и он вам поможет. Не забывайте про костёр на ночь. Как разжигать, я вам объяснил. Помните?
- Да. Спасибо. Не ожидал тут помощь получить.
- Не благодарите. Мне нет до вас никакого дела. Я о княжне беспокоюсь. Всё, идите.
И Ерилайс пошёл. Иногда побежал. Бывало и покатился, когда ноги не находили опоры. А сколько раз падал, запнувшись о камешек или кочку на дороге. Пару раз пытался свернуть с дороги в лес, поискать посох для себя, но оказалось, что найти на ощупь подходящую ветку невозможно. А забираться вглубь, пусть и редкого, но всё же леса, Ерилайс не решился. Стоило заползти туда, где по ощущениям солнце уже не грело ему спину, и его Ваня начинал слишком ощутимо нервничать.
Так и шёл Ерис по дороге, то запинаясь, то падая, пока дьёлиз сам не позвал его за собой. Он и внимания сначала не обратил, почему зверь чувствуется только за спиной, и спокойно шёл дальше, а лис нервничал всё сильнее. Мужчина остановился, прислушался - всё мирно, вокруг только звуки леса: шелест листьев на ветру, пение птиц, стрёкот кузнечиков. Но когда Ерису послышалось тихое поскуливание, он без размышлений развернулся и пошёл за Ваней.
Дьёлиз привёл его под странное дерево. По всей земле возле него валялись прямые ровные ветки.
... - Изучаем дальше, Ерилайс. Это - ежовое дерево. Или попросту дерево-ёж. Смотрите на картинку, - княжич даже головы от окна не повернул, - среди обычных ветвей встречаются и особенные: прямые, крепкие, без сучков и листьев, к концу тоже не сужаются. Так и растут ровными до самого конца. А когда вырастут, то падают на землю, как плоды. Тонкие - идут на стрелы. Те, что потолще - на копья и алебарды. Топорища из них тоже можно делать.
- В саду этот ёж растёт?
- Нет. Только в лесу. Это тоже лесной урожай, как и рудное дерево.
- Тёсовое тоже?
- Верно, - удивилась наставница юного княжича. А ведь думала, что пустоту учит...
Ерис нашёл себе крепкую ветку на посох, и идти стало, если не быстрее, то безопаснее.
Исцарапанный, в ссадинах, с набитыми синяками и шишками, проверяя перед собой каждый шаг, молодой мужчина медленно шёл вперёд. Холодало. Может вечер уже? Или ночь наступила? В кромешной тьме и безвременье, что теперь его окружали, только его зверёныш, подобно маленькой искре, не давал Ерису задохнуться, утонуть в этой пустоте. И пусть он его не видел, но чуял уже постоянно.
Кто бы что ни говорил о вынужденных мерах, Ерис был уверен: не скажи он княжне о своей любви к витражам, о своём желании увидеть все краски нового мира - его глаза остались бы при нём. Теперь ему приходилось принимать то, что даёт природа: тепло, холод, пение птиц, звук ручейка по камням. И он со смирением принял похолодание.
Во дворце Ерилайса снабдили тёплой одеждой, чему он немного удивился: сначала ослепили, заставили магические клятвы принести, родное имя под запрет возвели, а потом заботятся, чтобы не погиб по дороге. Странно всё это. Но спрашивать, почему ему помогают, не стал. Мало ли, вдруг обратно одёжку заберут.
Секретарь настойчиво советовал ему ночевать у костра, и мужчина решил последовать его совету, хотя, как он вслепую костёр разжигать будет - не представлял.
- Ваня, ты где? - тихое поскуливание у самых ног. - Слушай, зверёныш, нам бы анитар найти. Костерок разведём. Ты как? Не против?
Ерис знал, что с дьёлизом у него эмоциональная связь. Эм-па-ти-я. Знал, что лис ему не ответит - не разговаривают тут звери, даже магические. Но идти в тишине, посылая лишь эмоции и образы - не хотел. Пусть даже секретарь несколько раз сказал укреплять именно бессловесную эмпатическую связь.
- Ваня, давай я вслух разговаривать с тобой буду? - уже сидя у костра спросил он и, немного подумав, добавил, - мысленно общаться тоже будем. Эмпатическую связь укреплять.
В ответ радостное потявкивание и шелест с примесью электрического треска, как если бы его зверёныш, разыгравшись, прыгал по траве.
Ночь прошла спокойно, а утром, умываясь в ручье, он почувствовал беспокойство лиса и потом:
- Эй, парень! Убери своего зверя! Я не сумасшедший на мага нападать, - Ерис оглянулся, - пусть даже и слепого.
- Ерис, твой Ваня на мой ужин голодными глазами смотрит! Ты давно его кормил?
- Недавно... Пойду к ручью - умоюсь.
Мужчина поскорее скрылся с чужих глаз. Вот же навязался ему нежданный попутчик.
В начале пути он сразу же решил идти один. Пока не привыкнет к слепоте, пока не освоится в новом мире, пока не научится ориентироваться хотя бы по сторонам света, если такому вообще научиться можно. Он хотел, чтобы никто не видел, как он практически заново учился жить, как он в первый же вечер у костра искусал себе кулаки, только чтобы не кричать от бессилия. Тогда Ваня, увидев или почувствовав его боль, подполз ближе и просунул голову под его руку. Ерис подгрёб зверёныша ближе и прижал к груди. Так и просидел с ним в обнимку пока не отпустило.
И вот теперь к ним присоединился непрошеный Барх. Откуда он взялся, почему путешествует один? О прошлом они друг у друга не спрашивали. С одной стороны, Ерис рад попутчику: сам того не зная, Барх рассказывает ему о своём мире.
- Нет, Ерис, привал. Нет, не темно. Ты чего не видишь? Э-э-э, прости, не хотел. Сумерки уже. Кто в сумерки по горам ходит? Только тот, кто в гости к Горной Старухе попасть хочет! Я нет! Ты, надеюсь, тоже... Ерис, эти овощи запечь лучше. Сам сделаю. А ты по запаху учись определять, когда готово будет... Ты в ближайшую вьель идёшь или дальше? Я тоже дальше. Вдвоём пойдём...
С другой стороны, вопрос: 'Почему он здесь?' - нет-нет да приходит Ерису на ум.
Но насчёт еды Барх прав - нужно учиться кормить Ваню.
У ручья Ерис снял повязку с глаз и стал вглядываться в темноту. Вернее, попытался это сделать. Мужчина перепробовал всё: часто-часто моргал, крепко зажмуривался, не мигая, 'смотрел' в одну точку. Тьма осталась тьмой. А ведь, как объяснили ему во дворце, первым делом нужно на мир через магию посмотреть.
- Вызываете глаза Тизза, - рассказывал секретарь, - так магический взгляд называется. Тизз? Это бог нойкхри. Правда, в других землях его почему-то Ткачом зовут. Глазами Тизза увидите линии силы. Прольёте на них свою кровь... совсем немного... у нас любая магия требует крови... Эрка впитает ваше подношение и вернёт часть крови обратно. Но уже наполненную силой. Эта густая... субстанция... называется рютни. Вот её дьёлизы и едят. Айкюльи так же магичат. Только они из рютни пониссы плетут. Нет, вы сплести не можете. Потому что ваша рютни годится только на еду для дьёлиза, а рютни белого айкюльи - только для понисс... Эрка различается по цветам. Каждый цвет на стихию указывает. Белые маги видят эти цвета. Нет, не все. Кто-то один цвет различает, кто-то все шесть. Кто какую эрку видит - тот такие пониссы и плетёт. Всё понятно?
... - Нет! Я не понял! Как это, разные дьёлизы?!..
Ерис тогда вздрогнул: видение! Даже слепой он их видит! Только бы не заметили.
... - У каждого сэлле, княжич, свой дьёлиз. Формы у всех одинаковые: боевая и поисковая - лис, а паук - регенерирующая. Знаете такое слово? - княжич кивнул, - хорошо. Если энергохищники немного повредили эрку жертвы, то паук доплетёт, восстановит повреждённое. Но это формы. Между тем и сами дьёлизы отличаются друг от друга строением 'тела'. Если юный сэлле принял свою судьбу, то и дьёлиз придёт к нему сильным зверем, со сложной эркой, в которой множество энерголиний. С таким помощником не страшно выйти против любого трийеаха. Если же серый маг разочаровался в своём предназначении, то и зверь у него будет хилым, слабым, почти прозрачным.
- В чём тут можно разочароваться?
- Ну, мало ли. Страх за свою жизнь, например. Кроме дьёлиза никто ведь с энергохищниками не справится. Земляная понисса может на время остановить его, парализовать. Но после трийеах пойдёт по следу того, кто его 'обидел'.
- Не верю! Нойкхри - самые смелые в Интиндаре! Ещё причины есть?
- Крах надежд.
- Каких? Сэлле ведь маги! Многие бы всё отдали за это!
- Представьте, княжич: юноша или девушка в своё четырнадцатилетие пришли в башню Тизза, в полюсе эрки обряд проходить. И вот, вокруг них засветились линии силы. То ярче, то слабее они переливаются всеми цветами. Подросток рад - ген магии у него пробудился. В предвкушении, он вглядывается в эрку: какие цвета он увидит в конце обряда? Даже один цвет обеспечит его безбедным будущим, а уж про шесть и говорить нечего. Но, показав ему всё многообразие эрки, линии стали серыми. Абсолютно все. Понимаете? Не будет у него стабильного достатка и спокойной жизни. А будет служба за небольшое жалование, подъёмы среди ночи, скитания с отрядами. И каждый, заметьте, княжич, каждый может попросить помощи у сэлле. Абсолютно бесплатно. И стои́т этот подросток в полюсе эрки, где судьба сначала поманила его яркими красками, а потом оставила в серости. А ведь именно в это время, из чувств и эмоций юного мага, рождается его дьёлиз.
- Не такое уж оно и небольшое! Нормально платим! И у меня дьёлиз сильный!
- Да, княжич, вы приняли свою судьбу с поистине княжеским достоинством.
- Это все причины?
- Нет. Причин недовольства на судьбу много и у каждого они свои. Я лишь называю самые известные.
- ...?
- Насмешки.
- Что?!
- Насмешки над сэлле, что он всего лишь пища для своего 'кровопийцы'. Всю работу же дьёлиз делает, а сэлле только рядом стоит.
- Нет! Надо мной... никто... никогда!
- Княжич, успокойтесь. Это всё причины для слабых духом. Причины оправдать себя. Сэлле, наравне с остальными магами, защищают разумных в мире Ану. Хотя из всех серых магов, сэлле наименее обеспеченны. Зодчие у людей на циркадах и амулетах защиты зарабатывают, норытаи у вахлов на клирах богатеют. Даже будь живы карнбы, их серые феотты кэту бы собирали. А у сэлле есть только дьёлиз - но что такое деньги, когда они спасают жизни.
- Верно! А может и нам, так же как тади, за помощь сами заплатить обязаны?
- Нет. Только по желанию...
- Что с вами? Вам нехорошо?
- Голова немного закружилась. С непривычки, наверное. Кругом же темнота. Ни верха, ни низа нет, - Ерис надеялся, что никто не заметил его медлительности, когда он видение смотрел. В крайнем случае, свою заминку на слепоту спишет. - А как часто нужно кормить дьёлиза?
- Редко. Раз в неделю и после каждого боя. Если он ранен, то несколько дней подряд.
И теперь он у ручья пытается глазами Тизза увидеть эрку. И ничего у него не получается - тьма остаётся тьмой.
- Ваня, а может, ты просто кровь попьёшь? - в ответ послышалось обиженное поскуливание. - Ну прости-прости. Что-нибудь обязательно придумаем.
- Барх, что там? - обратился Ерис к идущему рядом мужчине. - Там, дальше, наверное, на самом берегу. Там же берег? Я вроде шум прибоя слышу.
- Развалины карнбов, - не сразу отозвался тот, - совсем недалеко отсюда. Текучие Камни. Хочешь сходить туда? - спросил он напряжённым голосом.
- Давай. Интересно же.
На самом деле интересно Ерису не было - как он подозревал, это те самые развалины, в которых он очнулся - но Ваня чуть за штанину его к морю не тянул. Будь это южнее, он бы обрадовался, мог бы в море посидеть, раз плавать теперь нельзя. Но тут, на самом севере, иногда по утрам и лужи коркой льда покрывались. Какое уж тут море?
- Меня туда совсем не тянет. Запретную магию там недавно магичили... Ты точно хочешь?
- Хочу.
- Тогда пошли, - обречённо вздохнул Барх. - Только ночевать в развалинах не будем. Убийство там недавно было. Не надо в таких местах ночевать.
- Ты там был?
- Нет.
- Тогда откуда знаешь?
- Об этом все знают.
И они свернули с дороги на неприметную тропку.
- Только пусть твой дьёлиз окрестности осматривает. После убийства разъезды тут всё зачистили. Вон, пару дней уже хорошо идём. Ни одной твари не встретили. Но мало ли...
- И мы вдвоём с тварью справимся?!
- Я и дьёлиз, может быть, одну завалим, хотя мелкий он ещё у тебя. Дьёлизы за год в полную силу входят. Будь ты зрячим - против двух выстояли бы. А так, прятаться будем, обходить их. Потому и прошу его лес прочёсывать.
- И просить не надо. Он постоянно это делает.
- Может. Я же не всегда его вижу.
По ощущениям Ериса, они совсем немного прошли по тропинке, и дьёлиз вновь потянул его за собой. На этот раз вглубь леса.
- Стой! Куда?! Здесь же лес густой! Руку давай, а то глаза ветками выколешь.
Ерис вздрогнул. Это первое прикосновение к нему после дворца. Все мостики через овраги и речки он проходил сам, не сто́ит ему привыкать к чужой помощи. Он должен, хоть даже через синяки и шишки, но научиться обходиться своими силами. Мужчина взял себя в руки: если бы Барх хотел, он бы давно причинил ему зло, поэтому надо довериться, пусть проведёт его по густому лесу. И надо успокоиться, хотя бы ради Вани: лис, чуя его волнение, мигом примчался обратно.
- Ну так что? Идём? Или может обратно? - Барх явно не рад этой прогулке.
- Веди за Ваней. А почему развалины так называются?
- Огонь когда-то там большой бушевал. Камни плавились и в море стекали. Хорошо, что карнбы вымерли. Как представлю, что они такое могут сотворить...
... - Мы с эркой взаимодействуем. Люди - со стихиями. Вахлы - с ду́хами. Карнбы... А зачем мне про вымершую расу знать?
- Из уважения, княжич. Всё же мы на их материке живём.
Ерилайс Фандрайни тяжело вздохнул и посмотрел исподлобья на наставницу.
- Карнбы элементалей призывали. Всё равно понисса нойкхри сильнее элементалей!
- Нет, княжич, не всегда. Смотря, какой элементаль: слабый или сильный. Со слабым вы справитесь, а вот против сильного одному лучше не выходить... Так в книгах написано... Элементалей с Закатной эпохи никто не видел...
- Наверное, там сильный элементаль был, раз камни расплавлены. Барх? Ты чего остановился? Мы пришли? Что там? Не молчи, Барх!
- Тут тигон княжича с тварями дрался. Насмерть. И, кажется, две ищейки ему помогали. Их для охоты знать себе в альянсах покупает.
- Насмерть?
- Да. Крови много. И земля когтями перепахана. Но тел нет. Наверное, слуги всё прибрали.
- Ты сказал: княжича?
- Да. А разве я не говорил, что его в этих развалинах убили?
- Нет.
- Странно. А мне кажется, что я только об этом и говорю.
- Нет.
- Раз твой зверь привёл нас сюда, опишу, что я вижу. Предатель хорошо подготовился. Место охоты всегда от тварей зачищают, а тут их не меньше семи штук было. Шесть обычных чудовищ и один стихар, судя по деревьям, это был хиуз.
- А ты хорошо в этом разбираешься, Барх.
- Долго на границе с Откосом жил. Научился. Кажется, я знаю, зачем тебя Ваня сюда привёл.
- Зачем?
- Те деревья, что хиуз морозом не убил, 'поплыли'. Не целиком, только местами. Такие отметины трийеахи оставляют, когда эрку съедают. Может, твой зверь думал, что, увидев место боя с ними, к тебе вернутся глаза Тизза, и ты, наконец, накормишь его?
- Он ошибся - я по-прежнему ничего не вижу, - Ерис наклонился и почесал лиса за ушами, - значит, тут и княжеский дьёлиз бой принял? - после этих слов сидящий у его ног Ваня буквально оцепенел. - Эй, зверёныш, - он пытался как-то растормошить замершего дьёлиза, - ты ведь умеешь восстанавливать эрку. Может, займёмся делом? - лис вздрогнул и от него пошли успокаивающие эмоции. - Кажется, он советует мне не волноваться, - развернулся к Барху Ерис, - ну что, пойдём к развалинам?
Тот молча взял его за руку и повёл дальше.
- Ерис, ты бы встал с плиты. Именно на ней княжича убили.
- Ничего. Я думаю, он не обидится.
- Но на ней кровь осталась, в трещины затекла.
- Ты говорил, тут везде кровь.
- Ну да, здесь же слуг предателя убивали.
- Это ты про наррейна Алерайма ейс Тибралле?
- Про него, - Ерис прислушался: ему показалось или в голосе Барха промелькнула злость? Мужчина настолько зол на убийцу княжича? - А как его ещё называть? Он предал страну, предал правителя, предал семью.
- Разве он не ради семьи всё это сделал?
- И где сейчас его семья? - после недолгого молчания отозвался Барх, - разве так заботятся о своей семье?
Ерис сидел на той самой каменной плите, на которой очнулся после полёта сквозь миры. И сейчас ему несравненно лучше, чем тогда. Плита была ощутимо тёплой и с моря дул лёгкий бриз, под который он, сняв повязку с глаз, подставил лицо. Даже слепота не мешала ему наслаждаться минутой спокойствия. Барх ходил где-то рядом: шорох его шагов доносился то с одной стороны, то с другой. Время от времени раздавался стук камней, которые он откидывал со своего пути. Вот далеко за спиной, отсчитывая ступеньки, по которым они забрались на эту площадку, покатился очередной камень, а уже через минуту нойкхри тихо выругался где-то рядом, видимо нога попала в одну из трещин на полу. Барх мечется, точно зверь в клетке. Может в лесу чует чего? Однако лис сидел спокойно, значит, опасности никакой нет. Но одну вещь надо было прояснить.
- Барх, а мы можем тигонов себе купить?
- У меня денег нет.
- Я куплю нам обоим, а ты научишь меня ездить на нём. Представь, что я ни разу в жизни тигона не видел, и учи меня, - нойкхри замер, ни звука от него не слышно. - Вань, ты чего разволновался?
- Что я должен представить? - тихо и настороженно прозвучал голос Барха.
- Представь, что я ни разу тигона не видел, и учи, - повторил Ерис. - Я же слепой, весь мир сейчас заново изучаю.
- А-а, вон ты о чём, - облегчение в голосе? Ерис не разобрал. - Хорошо. Можно попробовать. Только ты больше никому не говори, что при деньгах. И подумай всё же о себе: глаза целы - это главное, а бельма тебе людские витары уберут. И будешь ты опять зрячим.
- Подумал. Нет.
- Ну, как знаешь. Пошли дальше. Ручей бы нам найти. Сегодня, кстати, у людей праздник. Тоже надо Витаэ поблагодарить.
Ручей нашёлся довольно быстро. Как и каждый вечер. Ерис не переставал удивляться, откуда здесь столько родников. Сколько уже Барх идёт вместе с ним? Дня четыре? И ни один вечер они не остались без свежей воды. Иногда это был родник, и они пили холодную, до ломоты в зубах, воду. Иногда - ручей, тогда приходилось кипятить. Благо у Барха в заплечной сумке много чего нашлось, и котелок в том числе. Почему их тут так много? Спрашивать не стал - слишком памятен разговор с княжной. Если Ерис правильно понял, ему лучше ничем не интересоваться и ни с кем не разговаривать, иначе сболтнёт лишнего и к нему придёт смерть, теперь уже окончательная.
Мужчина разжёг костёр - еле уговорил Барха доверить это ему, принёс воды и насадил овощи на ветки. Барх жарил мясо на камнях: сегодня им повезло - нойкхри подстрелил зазевавшуюся куропатку. После вкусного ужина, Ерис, как обычно, ушёл к ручью. Он каждый вечер, не переставая, пробовал вызвать глаза Тизза. Но лишь тьма оставалась с ним. Также было и сейчас. Устав вглядываться в темноту, он хотел было возвращаться, но вспомнил о людском празднике. Хотя в местных богах Ерис совсем не разбирался, богиню почтить он решил, да и Барх сказал, что жизнью ей обязаны. Ещё тот что-то говорил о крови под корни велумсы. Помолится, как умеет! Молитва же из сердца должна идти, а не из книги...
'Здравствуй, Витаэ. Наверное, я должен был сразу, как очнулся, тебе 'спасибо' сказать. Прости, даже мысли такой не возникло. Не обижайся на прямоту - обманывать тебя не хочу, да и узнаешь ты об этом сразу. Я понял уже: ты не виновата, что я здесь. Если боги вообще бывают виноватыми... Моя смерть там, и богиня жизни здесь - как-то плохо сочетаются... В общем, это местные дел натворили. А тебе - спасибо, что живой ещё. Вот немного крови на землю. Не знаю, что такое велумса - дерево, куст или цветок - но раз есть корни, то они в земле. Так что это - моё подношение тебе, богиня.
А теперь ты, Тизз! Помоги мне! Хоть намекни, что делать! Я не боюсь быть немагом. Всю жизнь таким жил, проживу и дальше. Я боюсь этому миру навредить. Боюсь, что помочь не сумею: люди... тьфу, нойкхри во мне мага видят, за помощью могут прийти. А чем я им помогу? А Ваня?! Даже я стал чувствовать его голод. Сколько он ещё продержится? Сделай уже хоть что-нибудь!'
Почему в его мире говорили, что выскажешься о наболевшем, и легче становится. Ему ни капли не полегчало. Может, надо было кричать, а не вести мысленную беседу? Ерис ещё немного посидел у ручья, словно ответа ждал, но, ничего не дождавшись, пошёл к костру.
- Барх, спишь уже? - в ответ молчание, - быстро ты. Ваня, иди отдохни, я сам подежурю. Слух у меня уже, как у собаки, хороший стал.
- Ерис, - голос у Барха был заметно испуганным, - ты там с кем сейчас разговаривал?
- А что?
- Мне кажется, тебе ответили...
- С чего взял?
- Понимаешь, я... я...
- Ты не мой попутчик до Диких Земель, ты мой убийца. Угадал? Если кивнул, то я не вижу.
- Кивнул... Давно догадался?
- Сегодня. Дьёлизы за год в полную силу входят? Только приходят они к магу в четырнадцать лет. А мне явно не четырнадцать. Да и суток не прошло, как у меня попутчик появился... Княжна послала? Не кивай, говори вслух, если разговора хочешь.
- Она.
- Когда убить должен?
- Когда скажешь кто ты.
- Почему открыться решил? Головой же ответить можешь.
- Почему?.. Потому что на моей руке больше нет пониссы клятвы.
- Кто ты?
- Бывший наирр Барахейм ейс Тибралле. Сын и наследник предателя-наррейна Алерайма ейс Тибралле.
- Рассказывай. Всё.
Из раскрытого окна потянуло прохладой, с нижнего зала голоса звучат громче и куры во дворе раскудахтались. Это вечер в Оленьей Речке наступил? Ерис вслушивался в темноту, внюхивался в неё, стараясь запоминать звуки и запахи, чтобы безошибочно определять утро сейчас или полдень, вечер или ночь. Как же плохо без Вани! В последнее время между ними такая эмпатия установилась, что Ерису казалось, будто он видит глазами дьёлиза. Видит широкую мощёную дорогу в предгорьях, по которой идут два путника, видит по левую руку от себя высокие горы, чьи снежные вершины сверкают под солнцем. По другую сторону дороги проглядывает море, синее прозрачное море, лениво ласкающее волнами прибрежную гальку. И лес. По обеим сторонам дороги густой лес, в котором, то тут, то там на обширных прогалинах валяются большие валуны.
Но в этом вся беда: Ерис видел обычный мир, а ему нужна эрка. А может и не видел он ничего. Может воображение само дорисовывало картины мира: слышит шелест листьев и в голове представляются деревья, идет по ровным камням - значит дорога. И сейчас, без своего лиса, Ерис словно второй раз ослеп.
Дьёлиза, не смотря на всё его недовольство, мужчина отпустил сразу после разговора с Барахеймом.
- Истощал твой зверь сильно. Лежит всё больше уже, а не носится по округе. Думаю, он всеми силами скрывает от тебя свой голод. Помню, когда учились в башне Тизза, серый рассказывал нам, что дьёлизы живут для сэлле. Умирая, и то думают только о хозяине. Хотя откуда ему об этом знать? Дьёлизы же молчат?
Ерис тогда не ответил, а Ваня подвинулся к нему ближе и виновато заскулил. И мужчина каким-то шестым чувством понял, что он один слышал лиса, для Барха ничего не изменилось, как была тишина кругом, так и осталась.
В тот памятный вечер они о многом говорили. И, похоже, Барх не соврал ему ни разу, раз Ваня весь разговор тихо лежал рядом. Нойкхри спокойно отвечал на все его вопросы.
- Почему она меня вообще отпустила, если хочет убить?
- Я не знаю, - Барх передал ему кусок мяса. По молчаливому согласию обоих куропатку решили доесть. - Думаю, она не могла. Там что-то случилось. Пока в темнице сидел, слышал, как стражники шептались. А потом, без всяких объяснений, надели пониссу клятвы и на всех трёх узлах одно: убить Ерилайса Заолвая, когда он назовётся деинхэ. И на прощание княжна приказала перевести Тиралие из нижних камер в верхние покои. При мне приказала! Понимаешь, что это значит?
- Ты любил сестру? - тишина, даже звуков второго ужина не слышно, - Барх?
- Я пожал плечами. Она моя сестра и невеста княжича, будущая княгиня. Я - наследник рода. Так мы жили всю жизнь, пока Ерилайс не разорвал помолвку и не опозорил перед всеми. Сейчас мы остались вдвоём. Я не знаю, что тут ещё сказать.
- Я помню. Тиралие, кажется, чуть в обморок не упала. А ты был спокойный, даже взгляда от пола не оторвал.
В видении они стояли перед ним все трое: наррейн Алерайм, Барх и Тиралие. Барх, статный золотоволосый красавец, весь разговор рассматривал паркет в пиршественном зале. После, так же, не поднимая глаз, пошёл за стол, и лишь когда сестра споткнулась, подал ей руку. Она, в отличие от него, не сводила глаз с княжича. Выглядела будущая княгиня намного скромнее своего брата: длинные блёкло-русые волосы и бледная кожа сливались в неясном видении в одно неразличимое светлое пятно, особо нелепо смотревшееся на фоне яркой цветастой одежды.
- За что отца ненавидишь?
- За то, что нас сгубил.
- Сам сказал: вас опозорили. А ещё раньше князь невесту у него увёл. И налоги увеличили, и тебя не наградили за патрули у Откоса. Вот за это и мстил.
- Нет, Ерис. Мстил он только за себя. И княгиня Орисои, мама княжича, тут ни при чём. Я тем более. Да и не бедные мы... Были.
- Объясни.
- Тогда две свадьбы намечались. Первая - князь и моя тётка, сестра отца. Вторая - отец и нирри Орисои. Понял теперь?
- Князь не только невесту увёл, но и сестру твоего отца бросил.
- Вот именно. Отец сам их познакомил, решил похвастаться своей Ори... Мне с самого детства эту историю рассказывали. Не думал, что и сам теперь буду.
- Тогда почему Орисои ни при чём?
- Потому, что отец получил от князя больше, чем всё её приданое. Плюс обещание детей поженить. Ты только представь, когда родилась Тира, всё княжество знало, что это будущая княгиня. У нас гости не переводились, каждый хотел своё почтение выразить, дружбой заручиться. Наверное, тогда отец вкус власти познал... А потом в один миг всё изменилось, - Барх замолчал. На камнях зашипело мясо, заворошились аниты в костре и пару минут спустя он подал Ерису следующую порцию позднего ужина. - После всего, я и сам на княжича злился. Руки-ноги ему переломать желал. Но только мысленно. Использовать сеть... Никогда такая глупость в голову не приходила.
- Почему глупость? У твоего отца почти получилось.
- Ничего у него не получилось, и получиться не могло. В темнице спешить некуда, времени много. Пока сидел, всё думал, как он вообще смог княжича поймать и обряд провести. У него же месяц с небольшим всего было. Думать думал, но так ничего и не понял.
- А какая тут проблема? Расскажи мне, может, вместе поймём.
- Найти мага, готового сеть сплести. Найти мага, готового пожертвовать собой.
- Жертва была. Это мог быть один и тот же маг?
- Мог. Но откуда он взялся? И за что этот маг так княжича ненавидит, что решился полным дурачком стать? Ещё и инвалидом. Не нравится тут жить - в Дикие Земли иди... Ещё твари. Как их привели к Камням? Не мог отец с этим справиться.
- Значит, мог, если сделал. Я там был, Барх. Княжича убивал наррейн Алерайм. И мага с зеркальной пониссой нашёл тоже он. И княжну просил вас с сестрой пощадить, говорил, что не знали вы ничего. Но...
Барх ничего не ответил. Ерис понимал, почему тот сомневается: отца хочет оправдать. Правда Барх сам пока этого не осознаёт. И откуда ему знать, сколько времени у наррейна было? Может месяц, может год.
Ерис слышал, как мужчина шерудил веткой в костре. Спустя некоторое время, Барх заговорил:
- Понятно. Что ты ещё хочешь знать?
- У вас банданы продаются?
- Да. В Оленьей Речке купим тебе. Замшевую.
В Оленьей Речке, небольшой вьеле на Надёжном пути, они пробыли четыре дня. Гораздо дольше, чем хотел Ерис. Купили ему бандану, которую он на глаза натягивал, купили тигонов, которых он руками исследовал - благо звери стояли смирно - и можно в путь. Но Барх наотрез отказался ехать вдвоём:
- Нет, Ерис. Ждём разъезд и с ними едем до Зазябшей Тиши. Ещё мне надо подстричься, одежду сменить и, - мужчина замялся, - наверное, я лучше твоего слугу буду изображать. На слуг мало внимания обращают.
- Боишься, что тебя узнают? Разве не княжна тебя послала?
- Об этом никто не знает.
- И что будет, если тебя поймают?
- Убьют на месте? Отвезут обратно в Последний Приют? Клетку наденут? Толпе отдадут? Княжича последнее время мало любили, но это был княжич. Толпа будет рада.
- Последний Приют это?
- Столица.
- А клетка?..
- Понисса. Блокирует магию и агрессию, не даёт подойти к любому разумному ближе, чем на три метра. - Барх раздражённо выдохнул и продолжил, - магии у меня и так нет. Общение? Витаэ с ним - обойдусь без него. А вот агрессия... Это ведь и перед тварями беззащитным окажешься. Одно слово: клетка!
- Так может, вдвоём поедем? Путь не зря Надёжным зовут!
- Зря. Правильное название - путь Надежды. Но со временем оно изменилось. Это длинная история...
- Рассказывай. Отвлекись от своего страха смерти. Наверное, в темнице так не боялся, как здесь. Да, Барх?
- Да! Теперь я боюсь. Не тварей - а нойкхри. В бою не страшно умереть, а вот на эшафоте, на потеху народу, за то, чего не делал... Не хочу!
- Ну, а как ты раньше тут хотел со мной проехать?
Напротив Ериса заскрипел стул и нойкхри ответил ему тихим уставшим голосом:
- Никак. Был уверен, что ты уже проговоришься, и я тебя... Ладно, слушай, - сказал Барх и замолчал. Забулькал глинтвейн, послышался звук пододвигаемого к Ерису стакана и шум глотков. - С чего начинать-то?
- С самого начала, Барх.
- Хорошо. Будет тебе с самого. На Сюрфэ у нас было всего три княжества: Снежное, Пещерное и Лесное. Сначала воевали между собой, после - с людьми, вахлами и карнбами. Потом - с тварями из тлена. Твари победили. Всех. Люди стали искать место, где ещё можно жить. Нашли. Интиндар.
- Стоп. Откуда знаете, что люди делали?
- Они корабли во все стороны отправляли. На Сюрфэ тоже приезжали. Но обратно никто не вернулся. Те времена все концом мира считали. Почему бы не казнить врагов напоследок? Кто же знал, что люди Интиндар найдут!
- Погоди. Что значит найдут? А воевали как? Вслепую?
- Тлен пришёл не только на землю, но и на море, и на воздух. Между материками вместо знакомых вод - Погибельные моря. Вот через них и надо было проход искать. И неизвестно куда этот проход приведёт. Людям повезло... Вслед за ними со своего Эх-Газрына нашли дорогу сюда и вахлы... Такой вывод мы тогда сделали: раз корабли с чужаками перестали приплывать и казнить стало некого, значит нашли чего-то... А нойкхри всегда были гордыми. Приплыть последними? Просить место для жизни? Никогда!
- Наверное, не все так думали.
- Не все... Те, кто так думал, на Сюрфэ остались умирать. А кто не столь знатен, кто выбирает жизнь рядом со старыми врагами - стали искать спасения.
- И кто?
- Лесные. У пещерных и кораблей-то не было... Так что лесные нашли путь, замирились с людьми и вахлами, и переселение началось. Снежные уезжали последними. Причём поехали самые малознатные дворяне. Как они сами про себя говорили: 'В приёмном зале стояли не у трона, а за дверями'.
- А это откуда знаешь?
- Так они теперь этим гордятся. В башне юности историю переселения изучаем. Каждый ребёнок должен знать, кто спас расу снежных нойкхри. В общем, добрались до Интиндара только две дворянских семьи: Мейтлуоки и Аретайви. Они и стали князьями у снежных. Метти и Арэта - два новых снежных княжества в Интиндаре, взамен одного погибшего на Сюрфэ. И дворянство потом самым преданным слугам дали.
- А Фандрайни? А княжество Фанид где?
- Слушай дальше. Карнбы хоть и вымерли, но свой Интиндар знатно испортили. Уж на что мы на Сюрфэ среди снегов жили, но ни один из наших саженцев нормально тут не рос. Получилось, мы спаслись от тлена и пришли к голоду. Как потом узнали, люди и вахлы тоже бедствовали... А через несколько лет приезжает гонец от людей: 'Маги всех рас объединились и нашли способ выжить'... Горло пересохло. Тебе подлить?
- Нет. Что за способ?
- Магический плодовый сад. Опять лесные отличились. Всем говорят, что это была их идея, магию объединить. Может правда... Если коротко, то маги соединили похожие деревья в одно. Всего получилось... больше двадцати штук. Растут и плодоносят они и у нас в снегах, и в пещерах, куда солнце никогда не заглядывает. Одно слово: магия! А за магию мы кровью платим. Поэтому в каждом саду стоит камень рода, и в начале года правитель - будь то князь у нойкхри, дагчар у вахлов, император или король у людей - отдаёт дворцовому, самому главному во всей стране камню, свою кровь и жизненные силы, чтобы новый урожай народился, чтобы было чем накормить страну. После него платят все остальные, но совсем немного и одной кровью обходятся. Потому все правители часто болеют: камень много сил у них забирает. Ну и самое главное - чтобы запустить весь этот цикл, первая жертва должна быть полной - государь должен был жизнь камню отдать!
- И князь...
- Согласился. Но чем ближе подъезжали маги к Метти, тем больше он сомневался. В книгах написано, гордость в нём взыграла: нойкхри сами могут справиться, подачки не нужны! А я ставлю на страх. Умирать он не захотел. Струсил, - Барх замолчал, а в стакане опять забулькало вино.
- И что дальше? - подождав, пока он выпьет, спросил Ерис.
- Дальше была понисса с чудным названием. Во имя жизни! Тоже запретная магия, как и сеть миров, которая тебя сюда принесла. Помогло ненадолго, и князь решил попробовать ещё раз... И тогда наши маги узнали, что за чёрную пыль в воздухе они видят глазами Тизза. Почему она собирается в кристаллы, а те в свою очередь в друзу. Друза, Ерис - это последняя, третья стадия перед тленом. Примени запретную магию ещё раз и друза исчезнет, а тлен появится.
- Применили?
- Да, сам князь... Знаешь, Ерис, это хорошо, что тлен тогда в земли нойкхри пришёл. Случись он в других странах, нам бы этого не простили. А так, всё к лучшему: Откос - так тлен назвали - разделил Метти пополам; муж младшей сестры князя, наррейн Ивирейк ейс Фандрайни, уехал со своими нойкхри за Откос, объявил об отделении этой территории от Метти и создал княжество Фанид. Сам стал первым князем Ивирейком Фандрайни. После послал гонцов за магами, с просьбой вернуться обратно, а то они уже до Арэта добрались. Постепенно жизнь в Фанид наладилась... Теперь про дорогу. Беженцы из Метти в Фанид по ней бежали. Они и назвали её путь Надежды. И никогда он безопасным не был. Вот и всё. Спать пора.
- Подожди. Что с князем Метти стало? Почему его не свергли?
- Ерихайн Мейтлуоки. Его звали князь Ерихайн Мейтлуоки... Потому, что это он привёл снежных нойкхри из Сюрфэ в Интиндар.
- Ясно.
- Ничего тебе не ясно! - горько сказал Барх. Ерис прислушался к его голосу. Это вино подействовало или Барха прошлое его народа так расстроило? - Раз в году, в Жертвенную Неделю, любой правитель через дворцовый камень все заговоры против себя узнаёт. Можно желать смерти князю и всей его семье, мечтать, как сам перерезаешь им горло, камень этого не покажет. Но стоит тебе купить нож или начать сторонников искать - настоящих сторонников, которые тоже нож купят, а не мечтать об этом будут - и князю всё станет известно.
- А когда Жертвенная Неделя была?
- Два месяца назад.
- И князь ничего не узнал?
- Нет.
- А где твой отец сторонников мог найти?
- В Метти точно нет. Остаётся Кимрас. Он ближе всего к Фанид.
- Сколько до него?
- Если быстро, то за месяц доедешь. Но об этом все будут знать. Если тайно ехать, то месяца два, а то и больше.
Ерису стало неуютно: слишком много вопросов у него появилось. Теперь понятно, над чем Барх ломает голову. Но нойкхри думает только о своём отце, а ему о себе надо подумать.
- Успокойся, Барх. Все виновные в любом случае будут наказаны. Княжна не казнит твоего отца, пока всё от него не узнает.
- Ошибаешься, - Ерис готов поклясться, что мужчина улыбается, - отец умер, ничего ей не сказав. Стрела, которой его в развалинах ранило, была отравлена... - он помолчал, зевнул и сонным голосом продолжил, - разъезд приехал. День отдыхают, на второй - обратно. Завтра буду тебя учить на тигоне держаться. Послезавтра - в путь. Теперь точно спим.
Барх, надвинув капюшон поглубже, быстрым шагом возвращался в госпицию, где они с Ерисом остановились. Не самая лучшая в Зазябшей Тиши, но ему сейчас не до удобств. Исподлобья посмотрел туда, где в прошлой жизни, когда ещё был наследником древнего рода ейс Тибралле, всегда останавливался. Высокие, стройные, освещённые множеством фонарей башни возвышались над деревьями. Чистый двор, хорошая кухня, богато обставленные номера - в такой госпиции и князю не стыдно остановиться. Мужчина вздохнул и повернул в проулок к невзрачной башне, их с Ерисом временному пристанищу в Тиши.
В те дни, когда они шли по лесу, Барх не сильно ощущал разницу: лес для всех одинаков, будь ты дворянин или плебей. Но вот во вьелях он остро прочувствовал, что значит жить в другом сословии. Пока Ерис не вытащил деньги из кошеля, с ними разговаривать никто не хотел. В лучшем случае указывали на башню Тизза - приют для нищих, в худшем - отводили взгляд в сторону, не желая замечать их. В такие минуты он напоминал себе о холодной камере и о клятвенной пониссе, которые уже остались в прошлом. Если сделать всё как надо, то и это унижение - жить за чужой счёт - тоже уйдёт в прошлое.
Нойкхри поверил в свою удачу, в то, что, возможно, он выпутается живым из той передряги, в которую загнал его отец. Барх злился на отца, злился на княжича, даже на Ериса - пока понисса клятвы была у него на руке - злился, понимая, что как только тот проговорится, и он убьёт его, ему тоже придёт конец. Мужчина не сомневался, что княжна послала за ним своих нойкхри. Самых верных. Самых не болтливых. Тех, кто с полувзгляда понимает, что нужно делать.
Когда тем вечером у костра он почуял жжение на запястье и в панике посмотрел на свою руку, перед глазами замелькали воспоминания: солнечный день, рыночная площадь и торговец, от боли катающийся по земле. 'Клятвенная понисса. Первый узел', - шептались в толпе. Бедолага потерял сознание, и его понесли в башню Тизза. Пока проносили мимо Барха, он неотрывно смотрел на искалеченную руку торговца. Она была похожа на высохший скрученный сучок. Но ему, Барху, понисса не высушила руку, а расплелась и осыпалась пеплом под ноги. Он, не в силах поверить увиденному, переводил взгляд с Ериса на руку и обратно. Тот медленно шёл от ручья - рука окровавлена: глаза Тизза пробудил или молился? - рядом так же медленно шёл истощённый дьёлиз. Ерис, кажется, о чём-то спрашивал его, а Барху хотелось кричать: 'Да кто ты такой, деинхэ? Почему боги отвечают тебе?'.
Теперь главное - не попасться и довести Ериса живым. И, по возможности, помочь ему освоиться. Жаль помощи в этом от него мало - Ерис во всём старается обходиться сам. Дорогу под ногами прощупывает посохом, перед собой - рукой водит. Как Барх замечает, у того даже чутьё на крупные предметы появилось: ни в один забор не врезался. Комнату в госпиции сразу же рукой ощупал и ни разу мимо кровати или стула не сел. Деньги - ниммы и нитаны - пальцами исследует, а после спрашивает у него, правильно угадал или нет. Даже с тигоном быстро подружился и каждое утро носил ему лакомство. И Барха быстро научился по шагам узнавать. Может, так сказалось долгое общение с дьёлизом? Барх не знал, но уколы зависти чувствовал: после откровенного разговора хотелось быть незаменимым для деинхэ. Но тот пресекал все попытки помощи, кроме самых необходимых. Однако в пути от Оленьей Речки до Тиши нойкхри показал, что и от него есть польза, что он годится не только истории рассказывать и свой мир описывать. Три раза на них нападали, и три раза Барх стаскивал Ериса с седла и заталкивал под телегу, а сам присоединялся к воинам разъезда отбивать атаку тварей. Ерису потом хвалили его: 'Хороший у вас слуга. Видно, что род вас не оставил'. На привале, отойдя в сторону от остальных, он объяснил Ерису смысл этих слов:
- Если в дворянских семьях появляется признанный бастард, правда, без права наследования, то ему дают родовое имя, но без приставки 'ейс'. Первую жену князя, маму княжича, звали Орисои ейс Заолвай. Тебе княжна дала имя Ерилайс Заолвай. Понимаешь, как все тебя воспринимают?
- Бастард Заолваев?
- Да.
- И в каком поколении я бастард?
- Неизвестно. Имя на это не указывает. Может отец или мать у тебя были дворянами. Или дед, или бабушка.
- А Ерилайс Фандрайни?
- У княжеской семьи тоже нет приставки 'ейс'. Это единственное исключение на всё княжество и своеобразное единение со всеми слоями общества.
- Понятно. Признанные бастарды живут в... Как вы башни различаете?
- Не башни, а полностью... участок. Дом и плодовый сад. Дворец - это княжеский. Таур-ейс - дворянские. Таур - все остальные. Башнями называем только башню юности или башню Тизза. Башню искусств ещё. Госпиции - это странноприимные башни, странников принимают. Мы как раз в такой останавливались. Каструм - военный лагерь во вьелях. Смотрители там живут, разъезды в нём останавливаются, лесничие тоже... Но ты, как бастард, в таур-ейс не жил. Признать бастарда и принять его в семью - разные вещи.
- Понятно.
- Но раз я неплохой воин, - напомнил о себе Барх, - то они сделали вывод, что твой род нанял меня слепого охранять. Теперь мне вдвойне осторожным надо быть.
- Тебя что, все княжеские воины знают?
- Это не княжеские воины. Это воины местного наррейна. Все наррейны разъезды по своему нару отправляют. А на Надёжном пути так даже два, навстречу друг другу ездят. Нар - это владения наррейна...
- Догадался.
- Я по этой дороге со своей охраной часто в столицу ездил. И с этими самыми разъездами. Так что они знают, как выглядит наирр Барахейм ейс Тибралле.
- Подожди, то есть в Зазябшей Тиши следующий разъезд ждать? И неизвестно когда он приедет? А мы успеем за месяц до границы добраться?
- Да, ждать. Другой нар - другой разъезд. Сколько ждать - неизвестно. До границы уже не успеем.
- Барх, мы должны успеть.
Он тогда ничего ему не ответил. И на следующий день мысль 'А может попробовать?' гнал от себя подальше. Ерис сам не знает, о чём говорит. Пусть обвыкается дальше, а он, Барх, об их безопасности позаботится. Вот и сейчас - деинхэ в номере, а Барх карандаш и бумагу ему покупает: 'Мне писать научиться надо. Ровно. Может и рисовать получится'.
Нойкхри зашёл в госпицию. На первом этаже, прокуренном и перегарном, местные то ли спорили, то ли громко обсуждали последние новости вьели. Негромко играла музыка, лилось вино в стаканы, кое-кто уже от избытка чувств и нехватки слов стучал кулаком по столу, а Барх, пробираясь к лестнице, прислушивался к разговорам. Вдруг, что полезное узнает.
- Озеро... размыло берег... - донеслось из дальнего угла.
- Да говорю тебе, пропали они... Пожадничали, не дождались лесничих, платить не захотели... Вот и... - обсуждали у самой лестницы.
Не дослушав - для них ничего интересного в разговорах не было - он зашёл в комнату.
- Барх, а что это за девушка внизу пела? Красивый у неё голос. Поёт только странно, совсем без слов. Но как ты зашёл - песня оборвалась...
Барх на чём свет стоит клял свою несдержанность и желание помочь Ерису освоиться в их мире. Не будь этого, сидели бы они сейчас в своей комнате и писать ровно учились, или ужинали, или спать уже шли, но не мчались в вечерних сумерках к промысловой дороге навстречу неприятностям. А неприятности их ждут и довольно опасные. Когда слышишь птицу рока, лучше на месяц забиться в угол и дышать через раз. Можно в башне Тизза спрятаться и молиться ему или Витаэ - так даже вернее будет. Но у этого деинхэ на всё своё мнение. Смотрители у ворот и те заставили их дыхнуть, проверяя, не спьяну ли они решили после захода солнца в лес податься. Всё это безумие - по другому и не назовёшь - вело их к смерти, возможно долгой и мучительной, и Барх лихорадочно искал пути к спасению, обдумывал варианты, подбирал слова, надеясь отговорить деинхэ. Но все надежды на счастливый исход рухнули, когда, притормозив у поворота и оглянувшись на Ериса, он услышал:
- Поворот на промысловую? Едем, - и они свернули вглубь леса.
Прошло минут пятнадцать-двадцать и они выехали на большую поляну. В центре горит большой костёр. Вокруг него сидят сборщики, чай или что покрепче пьют, разглядывают нежданных гостей, переговариваются. Невдалеке лежит упакованный лесной урожай: плоды песочного дерева, рудного, крайние стволы тёсового. Никто не нападает, никому ничего не угрожает. Всё тихо и мирно.
- Ерис, приехали. Что дальше?
Деинхэ склонил голову к плечу, словно к чему-то прислушивается.
- Это нормально, что они на ночь в лесу остались без охраны?
- Нет, - вынужденно признался Барх. - К нам идут.
- Поговори с ними сам. Хорошо? Мы просто путники. Заблудились.
Барх только вздохнул на это.
- Доброй ночи вам, судари. Не туда свернули? Не беда, у костра места всем хватит.
- Доброй и вам. Спасибо.
Барх помог Ерису спешиться, в душе недоумевая, что он может правдоподобного придумать, объясняя, куда он со слепым ночью ехал. Но на его удивление, это никого не интересовало. Путникам налили дешёвого глинтвейна и продолжили обсуждать будущую прибыль, которая, как понял Барх, после отказа от охраны лесничих, будет неслыханно большой.
- И как вам не страшно было одним поехать?
- Это у нас старший придумал, - объясняя, повернулся к Барху сосед, - тут разъезд на дороге недавно тварей побил. Ну, не ходят же эти твари стадом? Вот старший и подумал, что пару-другую дней тут тихо будет. А зачем лесничим переплачивать? Нитаны нам самим пригодятся.
- Рискованно. Мы, пока из Речки в Тишь ехали, три раза отбивались.
- Не совсем же мы сумасшедшие! Циркады раскидали. Переплатили за них, правда. Говорят, на границе с Откосом они намного дешевле.
- Циркады только от мутантов спасут. Или среди вас маг есть?
- Нет, мага нет. А слепой чего головой крутит. В лесу услышал что-нибудь? У слепых-то слух острый.
Барх и сам заметил, что деинхэ лес слушает, даже оборачивается в сторону чащи. Из кружки ни разу не глотнул, так и держал в руках. А сейчас вообще отставил её в сторону и сказал, обращаясь в темноту:
- Я пойду, прогуляюсь. Барх, ты же помнишь, что тебе надо делать?
Услышав про птицу рока и узнав, о чём на самом деле говорили внизу, Ерис ни мгновения не сомневался, где он должен быть. Жаль один туда он добраться не мог, пришлось у Барха помощи просить. И он честно предупредил нойкхри, что их там ждёт.
- Как только начнётся бой, ты, Барх, садись на тигона и вали оттуда. Понял?
Его уверенность в поездке не исчезла ни в пути, ни на мирной поляне. Даже наоборот, когда они подошли ближе, Ерис точно был уверен, что враг рядом. Жаль посадили его не на то место: по его ощущениям опасность оказалась прямо у него за спиной. Что за ощущения он не понимал, пока не услышал слово 'циркад'...
... - Я не понял про циркады... - юноша отвлёкся на проходящих мимо служанок.
- Хорошо, княжич, повторю ещё раз, - терпеливо, впрочем, как и всегда, отозвался учитель. Урок проходил во дворе, где будущий правитель и учился расставлять циркады. - Раскладываете по кругу, строго по сторонам света, активируете арзом и спите спокойно. Они предупредят вас об опасности. Даже засветятся с той стороны, откуда угроза идёт. И разобрать, кто к вам в гости пожаловал можно. Правда, не сразу, навык нужен. Если кажется, кто когтями по нервам скребёт, то это трийеахи пожаловали. Если душу, словно на кулак намотали, что дышать забываешь, то это...
- Голодные духи. Если от ужаса волосы зашевелились, то это демоны пожаловали. А если почувствовал, как тело будто клыками рвут - стихары. Но, я у воинов спрашивал - всё не так страшно, как в книжках пишут, никто не цепенеет от страха... Так вот, я не это не понял... Я не понял, почему у нас циркад так мало и почему они такие дорогие.
- Так это людская магия, княжич! Мы в основном своими силами обходимся.
- Все княжества так делают?
- Не думаю. Пещерные и лесные больше нас с вахлами и людьми общаются...
Княжич кивнул и отвернулся...
От страха Ерис не цепенел, но нервы у него, словно оголённые, каждое дуновение ветерка ощущал.
Сборщики негромко разговаривали о чём-то своём, иногда к ним присоединялся Барх. За спиной послышался треск электричества. 'Ваня? - мелькнуло в голове. - Нет, не похоже'. Вначале своего путешествия от лиса он слышал лишь прыжки да катание по траве. В последнее время, когда накормить его так и не получилось, Ваня или тихо сидел, или брёл рядом, изредка ластясь к ногам, как кошка. Сзади же что-то скрежетало, рвалось и щёлкало. На ум пришли жвалы. Большие жвалы, которыми энергохищник рвал эрку и поедал её. С растений начал? Скоро на нойкхри перейдёт? Или уже перешёл?
... - Княжич, опять вы за своё! Вы не вмешиваетесь в бой! Спокойно стоите и ждёте, пока ваш дьёлиз не убьёт трийеаха... Да куда он денется? Столько охраны рядом!..
- Я пойду, прогуляюсь. Барх, ты же помнишь, что тебе надо делать?
И он пошёл в лес на звуки. 'Тихо, Ваня, - успокаивал Ерис всполошившегося дьёлиза, - пока эта зверюга в меня не вцепится, сиди тихо. Я же маг: значит вкуснее. Не должен он меня пропустить. И тогда уже ты нападешь, и мы выиграем этот бой. Наверное'.
- Эй, парень! Ты не далеко пошёл? До́ ветру можно и в кустах сходить.
- Он знает куда идёт, - послышался голос Барха. - Так что успокойтесь и спрячьте саксы... Эй, я сказал спрячь сакс... Грах! - прорычал он не хуже тигона, - Ерис, это враги! Прикрою!
... - Княжич, кто вас этому научил? Это очень плохое слово!
- Какое? Грах?..
- Да!
- В Текучих Камнях какой-то человек так говорил.
- Человек? Откуда там человеку взяться? Опять вы выдумываете, княжич! И снова вы убежали от стражи!..
Ерис помотал головой - не вовремя видение пришло. Из-за спины донёсся звон клинков, крики и рычание. Тигоны защищают Барха, значит, о нём можно не беспокоиться...
... - Невежи так называют зверя из тлена.
- Из тлена? Значит он плохой!..
Раздвигая ветки, проверяя посохом землю, Ерис медленно шёл вперёд.
... - Нет. Он живёт в тлене и не выходит из него. Не вредит разумным.
- Не понимаю. Он в тлене, но безвреден?
- Да. Но есть его нельзя: ядовит. И он никогда не нападает, потому и считается безвредным.
Справа, совсем близко от него раздались треск и шелест, и тут же в бок, вгрызаясь во внутренности, вцепились чьи-то зубы. Закричав от боли, Ерис согнулся, обхватив себя руками, не удержался на ногах и упал. Послышалось знакомое рычание и трийеах, разрывавший его эрку, вздрогнул и забился: 'Давай, Ваня, так его!'
... - Почему же тогда это ругательство?
- Потому, что он занимается... автогамией и аутофелляцией... на сегодня всё, княжич... - краснея от смущения, молодая наставница чуть не выбежала из кабинета.
Дьёлиз взвизгнул, захрипел. Ерис нащупывает руками энергохищника и рвёт его тело, помогая лису выбраться. 'Ваня, он длинный, как удав. Осторожнее'. Бок горит огнём, руки щиплет и покалывает, будто он за голый провод схватился. Не обращая на это внимания, Ерис раздирает трийеаха на части, а там уже Ваня докончит дело, растерзает врага на мелкие клочья, чтобы он не собрался обратно.
... Княжич, уже не ребёнок, но ещё и не подросток, подошёл к своей охране.
- А что такое она мне сейчас сказала?
Стражники переглядываются, еле сдерживая смех. Наконец один из них склонился к Ерилайсу.
- Сам себя и сам с собой...
Всё затихло. Не слышно шума у костра, не слышно рыка тигонов, не слышно дьёлиза.
- Ваня! Ваня! Зверёныш, ты где, - молясь всем богам, и старым, и новым - только бы его лисёнок был жив - Ерис водит руками по земле. Нашёл. Дьёлиз лежал на боку, вытянув ноги. На зов даже голову не мог поднять, только едва заметно шевельнул хвостом под руками Ериса. Тот лихорадочно ощупывает его. Трийеах изранил лиса так, что пальцы сквозь тело зверя до самой земли проваливаются.
... - Княжич, - вернулась воинственно настроенная наставница. - Если вам захочется упомянуть в разговоре этого зверя, то называйте его тогда настоящим именем - потаскунчик шишкохвостый!
- Ерис, ты как тут? Ты что делаешь?!
Кровь из раны стекала на дьёлиза.
- Ерис, это не поможет. Кровь надо проливать на общую эрку, ту, на которой мир держится. Она вернёт еду для твоего лиса.
- Это всё, что я могу сделать. Не мешай, Барх.
- Дай хотя бы перевяжу. Ты же руки располосовал себе.
- Не мешай!
Кровь, не переставая, льётся тоненьким ручейком. Перед глазами уже пошли цветные круги, а Ерис всё водит руками над дьёлизом. Круги бледнеют, вытягиваются в линии и распадаются на части. И вот, в полной темноте, что до этого окружала Ериса, линии сплелись в серый сияющий узор. Молодой маг лишь мельком глянул на такое недостижимое ранее великолепие. Расцарапывая засохшую кровь, он пролил ей ближайшую линию и оглянулся на Ваню. Лис лежал недвижимо, его эрка, раньше густо переплетённая, сейчас зияла ранами и расплеталась. Ерис из последних сил осторожно подтащил дьёлиза ближе к линии, на которой уже выступила питательная рютни, и, теряя сознание, мягко повалился рядом.
- Ваня!
Рядом упало что-то большое и громоздкое.
- Ерис, зачем так кричать? Напугал же до смерти. В порядке твой Ваня. Он даже бок тебе заштопал, когда ты отключился.
- Барх?
- А кто ещё? - нойкхри поднял стул и поставил его на прежнее место, возле кровати больного.
- Дай мне нож.
- Он тут?
- Да. В ногах сидит. Вань, покажись Барху, - лис прыгал вокруг, радостно повизгивая, но услышав его слова, скромно сел в ногах. Мужчина разглядывал его, запоминая, как он меняется, когда дьёлиза видят все: тело лиса уплотнялось, засияло ярче и множество новых линий вплелось в узор его эрки. Ерис налил немного крови на линии силы и смотрел, как лис осторожно слизывает рютни. - Как сборщики?
- Все живы. Хотя, если бы не пара байга, что как боглы выскочили из кустов, только что без визга, то пришлось бы мне нескольких подрезать. Не смог бы я один всех на расстоянии от тебя удержать. Даже тигоны не помогли бы.
- Байга?
- Ага. Чёрные маги. Позже сказали, что заблудились... Удивительно, как много народу вчера заблудилось на этой дороге.
Убедившись, что с дьёлизом всё в порядке, Ерис оглядел комнату, впервые рассматривая этот мир глазами Тизза. Как говорил секретарь во дворце, линии силы составляли энергетическую основу всего, что есть в этом мире, всё живое и неживое имело свою эрку, видимую только магам нойкхри.
- Знакомишься с миром, - догадался Барх, - как он выглядит?
- Как узор из паутины. И она разная.
- Подожди. Ты же серый маг. Для тебя она должна быть одинаково серая.
- Так и есть. Она сама по себе разная. У стен, стула, других вещей она тусклая и слабо сияет ровным светом. А у тебя, у деревьев, - Ерис кивнул на окно, - эрка намного ярче и пульсирует, будто живая. И ещё две линии проходят через комнату. Ты, наверное, их общими назвал? Они странные. Пока не тронешь, неживыми кажутся. А кровь пролил на них, так они волнами пошли. И пыль кругом, чёрная... Барх, почему я свою пониссу не вижу?
- Клятвы?
Ерис кивнул.
- И не увидишь. Диагностическая понисса нужна. Купи у айкюльи, одень, активируй, и она сразу покажет, что на тебе надето... Но есть и другой способ... Там у ручья, когда моя понисса расплелась, у тебя руку точно не жгло?
- Нет.
- Тогда подумай о том, чего делать нельзя. Думаешь?
- Да.
- Руку жжёт?
- Нет.
- Странно. Ерис, а ты правильно думаешь?
- По-другому не умею.
Барх удивлённо глянул на него: неужели тот шутить начал. Но нет, маг сидит на кровати серьёзный, как и всегда.
- На примере объясню. Допустим, я поклялся на трёх узлах пониссы не есть мясо. Если съем - умру. Но я могу спокойно говорить о своей клятве. Я же не клялся молчать об этом. Поэтому...
- Я понял. Руку жжёт... Барх! - испуганно воскликнул Ерис, - Барх, эрка исчезает.
- Это нормально. Маг, который тебя лечил, предупредил, что так и будет. Сил-то у тебя ещё мало. Да и когда поправишься, всё равно не сможешь целый день глазами Тизза смотреть... Ерис, - мужчина замялся, - тебе по-прежнему очень важно за месяц до границы доехать?
- Да. Я, наверное, один попробую.
- Не доедешь. Даже с дьёлизом. Даже на тигоне. Один не доедешь. И со мной тоже. Отряд нужен. Без подвод. Сейчас в Тиши как раз такой стоит. Сегодня приехали. Спешат очень. С ними можем успеть, - нойкхри замолчал. Ерис услышал скрип стула, шаги по комнате, что-то забулькало в стакан. Плохой знак, значит, Барх сильно нервничает.
- Есть проблемы? Какие?
- Это личная охрана наррейна и попутчиков он не берёт.
- Но... - Ерис ждал продолжения, однако нойкхри молчал, - Барх, ты сам это начал. Договаривай.
- Я его знаю. А он, соответственно, меня, - глото́к, ещё один, стук стакана по столу. - Я могу уговорить его не убивать меня сразу и взять нас с собой. Но придётся сказать ему правду. Хотя бы часть.
- Рискнёшь?
- Да. Мне надоело прятаться. Хочу нормально жить. Ладно, я пошёл.
Наррейн Хискайл ейс Леасте, как после рассказал Барх, услышав, что того послала княжна, вопросов не задавал, обещал, как приедут, дать свою чомгу для связи, но предупредил, что тоже напишет ей и спросит, что с опальным наирром делать, а также на всякий случай приставил к ним охрану. На следующее утро, после того, как он увидел Ериса, охрана вокруг увеличилась, и охраняли их теперь, как высокородных нойкхри. Ерис поначалу дивился этому, но Барх предположил, что их негаданный попутчик видел его во дворце и знает, кто он такой, потому и решил довезти их живыми до своего нара, а там пусть княжна решает, что делать дальше. Ерис не возражал - его планам это не мешало, наоборот, с большой охраной ехать надёжнее.
Поездка с малым отрядом отличалась от неспешного движения обоза, когда и пешком успеть за подводами можно. Он уже испытал быструю езду на тигонах тем вечером, но до поляны сборщиков они ехали часа два, а сейчас приходилось, не считая короткого перерыва на обед, целый день из седла не вылезать. Куда так наррейн спешил, Ерис узнал в тот же день - если их молодой ('На десять лет младше меня, а уже наррейн', - ворчал Барх) господин молчал, то стража на привалах открыто обсуждала сход озера, что случился в их землях. И чем ближе к дому, тем больше беспокойства было в их голосах. Нойкхри тоже встревожился.
- Наши земли, Ерис, граничат. Могло и мой нар... бывший мой нар, зацепить. Там же Тира в таур-ейс под охраной оставалась.
- Как могло озеро сойти?
- Лет двести назад большой оползень речку перегородил. Озеро появилось. А сейчас, видимо, берег размыло или дожди шли. Оно и прорвалось. Потому наррейн так и спешит - в такое время хозяин земель должен со своими нойкхри быть.
По вечерам, после ужина в хороших госпициях, где останавливался наррейн Хискайл или на придорожных полянах в пути между вьелями, когда циркады разложены, охрана выставлена и все остальные готовятся ко сну, Ерис засыпал Барха вопросами, спрашивал то, на что раньше или времени не хватало, или руки не доходили. Так он узнал о птице рока и её сёстрах, узнал, кто такие хиуз и богл, что значит 'деревья поплыли'. Пробовал рисовать и писать вслепую, Барх хвалил, говорил, что у него неплохо получается - прочитать написанное можно. И, наконец, осмелившись, спросил самое главное, спросил то, что терзало его с самого подношения богине Витаэ.
- Барх, как ты думаешь, почему моя понисса не исчезла?
- Я не знаю, - не сразу отозвался мужчина. - Ты ведь деинхэ. Может поэтому.
- То есть я ущербный?
- Нет. Попробую объяснить, - Барх вытащил трубку, набил её табаком, раскурил и тихим голосом стал объяснять Ерису. - Дети до семи лет у нас под охраной богов. Воспитательные шлепки в ходу, если слов не понимают, но убийства, жертвоприношения и прочие лишения жизни под любым предлогом запрещены. Раньше боги за это наказывали, не сами, конечно, но виновный своё получал. Что происходит сейчас - не знаю... Душа деинхэ новая в нашем мире. Для Витаэ вы как дети. Если деинхэ сам помрёт, ничего страшного нет. Если его по незнанию убьют - тоже. Но если так, как тебя, зная кто ты и целенаправленно посылать... убийцу... Сейчас и наказывать не надо - для этого тлен есть. Мы уже наказаны.
- Я всё равно не понял.
Барх заговорил ещё тише, тщательно выбирая слова:
- Мне кажется, что княжна... ошиблась... и богиня её ошибку исправила. Об этом я и напишу в письме... Ещё я узнал от магов из охраны, что тогда случилось.
- Ты о чём?
- В тот день, когда отец... сеть активировал... в башнях Тизза паук ожил. Не во всех, только там, где одни дети были. Поэтому им сперва и не поверили. Подумали выдумывают. Да и по рассказам паук не весь засветился, а только глаза. Словно смотрел на них.
- Какой паук?
- Приедем в Скалистую - покажу. Свожу тебя в башню Тизза, если нам позволят выходить.
Скалистая оказалась большой пограничной вьелью - конечной точкой первого путешествия Ерилайса в новом мире, его обещанием, данным Элийрие Фанидийской, которое он, несмотря на всю её помощь, смог выполнить. Подъезжая к вьели, мужчина глазами Тизза осматривал окрестности. За долгое путешествие вслепую он достаточно натренировал свою память, чтобы с первого раза запоминать, что где находится и не плутать на местности в дальнейшем. Сама вьель оказалась похожей на другие, где он уже побывал: чёткая планировка поселения, прямые или кольцевые улицы, стройные башни. И сады. Вокруг башен-тауров много садов, необходимых, как понял Ерис из рассказа Барха, для выживания в мире Ану. Госпиций и площадей в ней больше, чем в предыдущих, что вполне объяснимо, вьель-то пограничная, торговцев должно много приезжать. Между поселением и морем протянулись невысокие скалы, размытые морем и дождями, разрушенные ветром, которые превратили изначально цельный монолит в каменное кружево, давшее название и вьели, и таур-ейсу в местном наре.
Наррейн Хискайл поселил их в "Ажурных Скалах", своём поместье рядом со Скалистой. Ерис мельком оглядел недолгое, как он надеялся, пристанище: три разновеликие башни с переходами и круговыми балконами, обязательный большой сад вокруг них и тренировочная площадка невдалеке. 'Он принял нас, как знатных гостей, - объяснил Барх, - в гостевую башню поселил. Но охрану поставил'. Два стражника стояли у дверей покоев и при первой попытке выйти алебарды преградили им путь.
Не успели они обсохнуть после купания, как слуги принесли бумагу и перья, письмо княжне писать.
- Барх, я тоже ей напишу.
Нойкхри без слов протянул ему небольшой лист.
Через некоторое время письма были готовы (Ерис со своим быстро справился, а вот Барх много бумаги извёл, пока остался доволен написанным), чомга улетела в столицу, и путникам осталось только ждать своей участи. В башню Тизза Ерис не пошёл: 'Давай сначала ответ получим, а потом сходим'. Барх кивнул - Ерис увидел это магическим взглядом - а потом спохватился и ответил вслух. В "Ажурных Скалах", пока ждали ответ, он редко говорил, всё больше сидел у камина и думал о чём-то своём. На все свои вопросы Ерис получал односложные ответы. Что происходит с нойкхри, он узнал на четвёртый день их добровольного плена.
- Барх, а долго чомга в столицу летит?
- Отсюда день, не больше.
- Значит, скоро обратно прилетит?
- Возможно. Чомга связана с княжеским дворцом, а не с княжной лично. Может она уехала куда, тогда ждать придётся.
- Уехала? Сам-то в это веришь?
- Нет.
Ерис подошёл к большому балконному окну. Глазами Тизза он ещё может разглядеть очертания витража, но вот цвета уже нет: для него весь мир это либо сплошная чернота, либо серая светящаяся паутина. Но он и этому рад, а, учитывая, что это значит для Вани, рад безмерно.
- Барх, - позвал он нойкхри, - какого цвета здесь витраж? - спросил, ведя пальцами по металлической основе. - Красивый, наверное?
- Жёлтый и оранжевый. Не очень. У меня дома намного красивее. И башен больше. И охрана лучше. И слуги вышколеннее. Тебе бы понравилось.
Так вот в чём дело. Чужое поместье напомнило Барху то, чего его лишили. Теперь понятна его отрешённость.
- Наррейн ейс Леасте просит вас к себе, - в дверях стоял слуга. - Прошу за мной.
В круглом кабинете, куда он их повёл, хозяин таур-ейса нервно мерил шагами расстояние от окна к столу, от стола к камину, от камина к балкону. Постояв у балкона, возвращался к письмам на столе: одно перечитывал ещё раз, второе - скреплённое личной печатью княжны и адресованное деинхэ - вертел в руках, но вскрыть не решался.
Но вот его необычных гостей привели и молодой наррейн Хискайл ейс Леасте, приняв важный вид, как требует того исторический (в чём лично он не сомневался) момент, обратился к вошедшим:
- Барахейм Тибралле, княжна Элийрие Фандрайни за неоценимые для правящей семьи услуги помиловала тебя, но в пределах княжества Фанид ты лишён дворянского титула. Твоя мать - родственница князя Сонрийка Аретайви и в княжестве Арэта у неё высокое положение, поэтому в остальных землях нойкхри твоё дворянство остаётся на усмотрение правителя. Вот бумага о помиловании.
Ерис сильно удивился: Барх никогда не упоминал, что его мать жива. Если вспомнить, то и княжна в видении не причисляла её к семье Тибралле.
- И ещё, Барахейм. Выяснили, как случилось наводнение. Твою сестру перевозили в столицу. Короткой дорогой. Отбиваясь от тварей, маги повредили запруду на озере. Тиралие не нашли ни среди живых, ни среди мёртвых... Мне жаль, Барх... Теперь вы... Ерилайс... - наррейн старательно отводил взгляд и от застывшего Барха, и от слепого, с бельмами на глазах Ериса. В доме хорошо топят, тёплую бандану можно снять, и если наррейн видел его во дворце, то пусть и сейчас посмотрит. - Княжна ответила вам лично. Я не имею права сломать её печать, - он протянул мужчине письмо.
- Барх, прочти, - нойкхри даже не шевельнулся. - Барх! Прочитай письмо. Пожалуйста.
- Тут всего одно слово.
- ?..
- 'Договорились'.
|