Он шёл босой по мощёной дороге, обходя засохшую кровь и ошмётки горелой плоти щедро разбросанные вокруг. Тел не было. Уже хорошо. По тому, что он видел, страшно представить, во что превратились люди после этого боя... или бойни? Он шёл неторопливо, сдерживая жгучее желание перейти на бег. Даже нос не позволял себе зажать, так и вдыхал тошнотворный запах смерти. Забудет ли он его когда-нибудь? Шёл, разглядывая истерзанный лес около дороги. Словно кто огненным кнутом прошёлся по нему: обугленные иссечённые деревья и сгоревшая в пепел земля. Самой дороге тоже досталось. Раздробленный камень разбросан по округе, песок сплавился в стекло и режет босые ноги. Так вот как воюют маги!

Но надо играть роль парня, привычного к таким зрелищам, хотя бы для тех двух верховых, что едут шагом позади него и скоро догонят. Обходя очередную лужу крови, Дмитрий слишком пристально вгляделся в неё. Всего пара пальцев, судя по торчащим костяшкам, вырванных из руки, а не отрезанных, но и этого хватило, чтобы его замутило. Пытаясь справиться с собой, он остановился, зажмурил глаза, закрыл нос воротом рубахи. Помогало плохо. Да что за день сегодня такой? Когда он уже закончится!

- Эй! Солнце скоро сядет. Ты бы поторапливался, - проговорил один из догнавших верховых, - в папре у храма обувь найдёшь и одежду. Старое Русло - большая деревня, нищим подают хорошо, - снисходительно добавил он.

- Я не нищий, - не удержался Дмитрий.

- Ага, но одежда и обувь нужны, да? - На это возразить уже было нечего.

Снисхождение во взглядах и в голосах - он достаточно сегодня на них насмотрелся, причём сразу, как только вылез из оврага. Охотники, видимо, обсуждали, как его, мага, вырубил какой-то малолетка. По крайней мере, именно это читалось во всех взглядах. Это да ещё неприкрытая ирония. Дмитрий впервые в жизни почувствовал себя так неуютно. Обычно всех презрительно разглядывал он. Но ему хотя бы повезло узнать в какую сторону идти - старший как раз гонца в Саутун отправлял.

Короткий разговор помог прийти в себя и парень двинулся дальше, к тому же, если он правильно понял, ночевать лучше в деревне. К воротам в частоколе, окружающим Старое Русло, он подошёл, когда солнце уже коснулось горизонта. Стражники покосились на его босые ноги, на несуразно сидящую на нём одежду, но беспрепятственно пропустили, даже дорогу к храму указали. И там, на территории храма, он увидел крепко сбитый деревянный сарай. На дверях висела вывеска, написанная похоже на трёх языках. Дмитрий понял только верхнее слово: "Папра". Внутри вдоль стен прибиты длинные полки, в центре стоят многоярусные стеллажи. И на всём этом разложена одежда: мужская, женская, детская. На нижних полках расставлена обувь. Даже несколько сумок виднелись сразу за порогом. Ясно! Папра - это местный бесплатный секонд-хенд, склад ненужной одежды и обуви, то, что не жалко отдать. Дмитрий даже зубами заскрежетал. Странное дело - ту одежду, что на нём сейчас, он своей считает, пусть маленькая, плохо отстиранная, но всё равно своя. А этот склад - "нате, Боже, что нам негоже" - вызывает в нём стойкое отвращение, будто возьмёт хоть одну вещь отсюда и сам признает, что он нищий.

Минут через пять, пересилив себя, парень зашёл внутрь и стал брезгливо перебирать, пусть и постиранную, но всё равно практически выкинутую одежду. По размеру на себя ничего не нашёл, но пусть немного больше будет. Те же сапоги, маленькие может и натянет, а большие свободно наденет, это всяко лучше. Дмитрий даже плащ нашёл, хотя и порядком изношенный. Немного подумав, он и второй комплект одежды подобрал, выбрал заплечную сумку повместительнее, да туда всё и положил.

Глухой металлический звон вырвал его из размышлений. Ужин готов или случилось чего? Выглянув наружу, Дмитрий увидел людей в длинных рясах и пару таких же как он... плохо одетых. Все они шли в одну сторону, наверное, всё же ужинать. Недолго думая, он присоединился к ним. На ужин подали овсянку на воде, большой ломоть хлеба и воду. Чуть поодаль от них служитель раскрошил в большую миску хлеб, добавил кашу со шкварками, кость, плесканул немного молока и куда-то её понёс.

- Видали? Собакам намешал. Лучше, чем нас кормят. На той кости мяса ещё вон сколько осталось. Мне бы её сейчас, - позавидовал невысокий тщедушный мужичонка.

- Ну, так иди, полакай вместе с ними, - грубо ответил второй. Большой, плотный, с маленькими мутными глазками, выше Дмитрия на голову, он внушал невольное опасение, и парень держался от него подальше.

После скудного ужина все пошли спать в местную ночлежку. Вдоль стен и посередине большой комнаты тянутся сплошные нары. На некоторых даже лежат матрасы, набитые соломой. Нашлось и несколько подушек с одеялами. Всё старое и порядком истёртое, но выбирать не приходилось. Поэтому Дмитрий присмотрел нары, что шли в два ряда посерёдке комнаты, залез повыше, завернулся в одеяло и старался не спать как можно дольше. Однако усталый организм, да ещё после ужина, взял своё и парень уснул.

Чьи-то осторожные прикосновения разбудили его. Настолько осторожные, что, не до конца проснувшись, он подумал, что это ему привиделось во сне. Но тут его попытались перевернуть на бок. Ну да, спал он на животе, обняв подушку руками, неудобно карманы обшаривать. Так и находясь в полудрёме, Дмитрий сонно пробормотал:

- Уже... уже ограбили...

Рука на мгновение замерла, потом огладила его бедро, и голос любителя собачьей еды жарко зашептал ему в ухо:

- Ну, так может, покувыркаемся, красавчик?

Сразу проснувшись, Дмитрий, в праведной ярости гетеросексуала, резко вскочил, ударился о доски следующего яруса, но успел схватить ускользающего проходимца, и, не удержавшись на узких нарах, оба полетели на каменный пол. Катаясь в темноте по полу, каждый старался оказаться наверху и посильнее ударить. Дмитрий несколько раз попал в своего обидчика кулаками, но всё вскользь. Тот оказался ловчее и сумел больно ударить его по рёбрам. Пользуясь минутным замешательством Дмитрия, вёрткий мужичонка оседлал его, заломил ему руки, но враз захрипел, и его словно что-то сдёрнуло со спины парня. Чужая рука подняла с пола Дмитрия за ворот и спокойный голос спросил:

- Какого вы тут делаете?

- Это он, это всё он, - срываясь на визг, кричал в темноте противник Димы, - он мне карманы обшаривал. Он нарушает правила храма. Его самого ограбили по дороге, а он у нас решил последние гроши забрать. А-а-а, - в голосе прорезалась радость, - это же маг! Помнишь, служители говорили, у мага за деревней спёрли всё, что было. Как пить дать это он и есть. Думает раз маг, то ему всё можно.

Сильная рука, собирая ворот рубахи в кулак, подтащила Диму ближе.

- Наоборот... это... не я... - задыхаясь, несвязно попытался он оправдаться, - он...

Его, как щенка, откинули, и Дима, отлетев к нарам, больно ударился спиной о доски.

- У тебя ведь сегодня последний, седьмой день ночёвки в храме? Завтра уезжаешь? - В ответ послышались невнятные возгласы. - И ты решил напоследок разбогатеть?

- Говорю же тебе, этот маг...

- Ша! - Дима даже вздрогнул от вскрика, - он пришёл сюда не в своей одежде и сразу в папру пошёл. Был бы магом, сперва в храме подношение сделал. Магам без разницы, есть праздник или нет, всегда богам подносят. А этот и после ужина в храм не зашёл. Так что правила ты нарушил.

- А ты чего таким праведником стал? Да может и Витаэ ушла уже, - теперь в голосе была злость.

- Не ушла. В Жертвенную Неделю от неё как обычно благословение было. И праведник я только в храме. Так что пошли, выйдем отсюда.

- Я же говорю...

- Вы барахтались возле его нар, ты в другом краю спал. - Судя по звукам, бугай пошёл к выходу и потащил за собой вороватого мужичонку.

- Но это он напал на меня... - донеслось полузадушенное до Дмитрия.

Большая неясная в темноте фигура остановилась и повернулась к нему. Дима, кажется, кожей ощутил острый испытывающий взгляд на себе.

- Он хотел... меня... он предлагал... - пытался он объяснить, не в силах подобрать слова, но понимая, что и молчать нельзя.

- Ага, понятно, - и они вышли из ночлежки.

Тихий просительный голос ещё слышался недолго с улицы, потом несколько приглушённых криков и всё стихло. Через некоторое время бугай вернулся в ночлежку и лёг спать.

- Спасибо, - решил поблагодарить Дмитрий и спросил, - А этот?

- За забором пускай спит.

- Он уезжает завтра?

- Да, как раз торговый обоз из Саутуна в столицу подошёл. С ними поедет. Хотя с такими повадками может и не доехать.

- А в Саутун обоз есть?

- Иди сам к воротам и узнавай. Раньше завтрака всё равно никто не выезжает.

- А...

- Отвали уже, я спать хочу.

Как говорится: спасибо и на этом. Тем более, если Дима правильно понял, тут совсем не ему помогали, а просто соблюдали правила храма. Поэтому он, наверное, зря поблагодарил его. Теперь главное - не опоздать. Допустим, на завтрак гонг позовёт, но до этого надо всё про обоз разузнать.

Он всю ночь ворочался с боку на бок. Так проспать боялся, что подскочил ни свет ни заря. Бежать узнавать никуда не понадобилось, пара здешних сами пришли в храм к богине Витаэ, что-то вылили под дерево и попросили у неё заступничества в дороге. Вот у них парень и расспросил про обоз. Оказалось, поедут через часок после завтрака. А едят тут примерно в одно и то же время, значит, он точно не опоздает. Обоз будет сборный: часть местных крестьян продукты на рынок повезёт, часть столичных торговцев за новыми товарами едет. Саутун - крупный пограничный город-порт, там много дорог сходится, туда и оттуда часто торговые обозы ездят. Ехать до него всего полдня. Обозы двигаются медленно и бродяги успевают за ними идти пешком, и пользуются тем, что за охрану заплатили другие. Дмитрий решил проглотить слово "бродяга". Главное, что ему платить не придётся, денег-то у него нет.

Полдня пешком - это он выдержит. Но перед дорогой парень решил помыться, заодно узнает, какие тут удобства, а то вчера он только придорожными кустами пользовался. Удобства оказались действительно удобствами. Никаких рукомойников. Душ - пусть общий, пусть без перегородок, пусть без мыла и полотенец - но это был душ. Дима чертыхнулся, одежду набрал, а про тряпки на всякие мелочи, вроде обтереться, даже не подумал. Потому сходил ещё раз в папру, выбрал из детских вещей что помягче и прибрал к себе в сумку.

После завтрака, парень пошёл к воротам. Обоз уже собирался. Дима в предвкушении новой жизни нетерпеливо ждал: когда они уже поедут. В сапогах на босу ногу - носки тут что ли не изобрели? - в плаще, утро довольно прохладное, он часто ловил на себе любопытствующие взгляды. Ну, а что? Может одежда на нём и неказистая, зато сам не уродец. Ещё тут, кажется, не очень любят магов. А к кому обычно не испытывают любви? Правильно! К тем, кто сильнее. И раз он тоже маг, то это радует. Саутун обязательно принесёт ему удачу. С таким мыслями парень пошёл рядом с обозом, который, наконец, тронулся в путь.

Солнце уже часа три как перевалило зенит, и его косые лучи золотили шлем и кирасу, аккуратно сложенные на лавочку возле сторожевой будки, и алебарду, прислонённую к ней же, у южных ворот Саутуна.

- Что значит жарко? Что значит тяжело? - распекал молодой офицер стражника. - А если твари нападут? А у тебя ни оружия, ни шлема на голове! Даже если она пустая, всё равно защищать надо! - Особенно неприятно было, что невдалеке в своей пристройке сидел нотарий, а значит, наместник Саутуна сегодня же узнает как несут службу подчинённые начальника городской стражи. А может тот и не смотрит на стражников, у него же своей работы много: подводы с товаром пересчитать, налог за въезд собрать, печать в налоговую книжку поставить, чтобы после крестьян и торговцев на базаре не оштрафовали. Если нужно, то и деньги обменяет, свои - на чужие или наоборот. Но, вряд ли. Те, кто работают нотариями, замечают всё. Хорошо хоть витар куда-то ушёл. Всё меньше глаз. Офицер развернулся к провинившемуся.

- А я чё? Я ни чё, - оправдывался стражник. - Он чё?! И то ни чё, - продолжил он, показывая рукой на напарника, который спешно застёгивал свой шлем за спиной офицера.

- Господин лейтенант, так ведь мы на Южных воротах, тут редко твари нападают, - вытянувшись во весь рост, вступил в разговор более красноречивый стражник, так и не застегнув шлем до конца.

- Это они тебе лично сообщили? - Сам он был полностью облачён в положенный доспех: шлем с голубым султаном перьев и кирасу с гербом королевства на груди. - И где ваш сержант?

- Так он это... он того... - пытался объяснить первый.

- Чего того?

- До́ ветру он убежал, господин лейтенант, - чуть понизив голос, сообщил второй стражник.

- Да у него там не ветер, а судя по времени целый ураган. А где полумаг?

- Здесь, - в ворота вошёл худощавый мужчина, - запяст новый принесли, - он показал трёхцветный браслет на руке, - опробовать за стену ходил. А то вдруг твари нападут, а у стражников ни оружия, ни шлема на голове, да ещё сержант ветер ловит, - с улыбкой закончил он. И видя, что у офицера, совсем юнца по сравнению с ним, от злости уже пальцы подрагивают, решил разрядить обстановку, - не злись, лейтенант. Если что случится, первый удар приму я. Только, думаю, тварей тут долго ещё не будет: сам знаешь, половину магов города в помощь гарнизону лес прочёсывать отправили, да и ваших тоже.

- Витар где?

- В предыдущем обозе раненый. Лечит.

- Поймали его? - лейтенант решил забыть об иронии мага. Что с них взять? Маги же!

Тот отрицательно покачал головой.

- А обозы? Ты просмотрел их все? - Маг или нет, но главный здесь он, лейтенант городской стражи. Если нужно, то он и с этого зодчего спросит.

- Просмотрел. А что толку? Серой призмой я только человеческую магию вижу. Чужую очень слабо. Витар тоже проверил - заразных нет.

- А белые чужую могут увидеть?

- Нет.

- Но белые же сильнее, - недоверчиво проговорил офицер, - у них же огненные призмы, водные...

- Магический взгляд у всех одинаков, - ответил мужчина, и, видя недоумение на лице юноши, пояснил, - призма у всех одна, а цвет - это отражение стихии в ней. Я зодчий, серый маг, у меня всех стихий понемногу, потому и призма серая. Смотри, - и, вызвав магический взгляд, маг посмотрел в глаза офицеру стражи.

Мир для мага стал ярче, и стала заметна своя, родная магия - мягко сияли амулеты защиты в крепостной стене и в стенах домов, некоторые из них он сам делал. Знак мага - солар - через одежду не виден, но будь он по пояс обнажён - увидел бы серый круг размером с крупную монету на солнечном сплетении. Геса - печать государства - светится кроваво-красным на левой руке любого жителя королевства. Её в младенческом возрасте получают при первом посещении храма, и сохраняется она на ладони на всю жизнь. И в храме же её стирают тем, кого изгнали из родной страны или тем, кто сам выбрал жизнь изгнанника в Диких Землях. Последних серый не понимал. Что заставляет людей добровольно отказываться от пусть и относительной, но безопасности в обжитых землях, от уверенности в благополучном завтрашнем дне? Жажда приключений? Так их и тут хватает. Куда уходят? На что меняют? Хоть каждое поселье Диких Земель защищено не хуже Саутуна, царят там свои правила. В иных - подобие закона, одинакового для всех и подобие власти этот закон защищающей. В других - полная анархия, кто сильнее - тот и прав. В третьих - такой разгул тёмной магии, что руки чешутся разобраться с ними. Маг отогнал ненужные мысли об изгоях и посмотрел на сделанный нокки браслет.

Чужая магия при взгляде через призму светится намного приглушённее. Будь то запяст - стихийная ponissa nojkkhri у него на руке или s`ervie - защитный контур вокруг города, сплетённый теми же nojkkhri. Город, помнится, круглую сумму заплатил за работу белым магам ajkyul`i. Но оно того стоило. Теперь Саутун защищён от энергохищников. Маг мысленно улыбнулся себе: сколько лет прошло после учёбы, а он помнит язык чужой расы. Хотя это ему особо нигде не пригодилось. Как и все остальные пользуется общепринятыми: нокки вместо nojkkhri, запяст вместо ponissa, айкли вместо ajkyul`i и севи́ вместо s`ervie. Прежде, в редкие встречи с магами нокки он пытался сделать им приятное, правильно выговаривая их слова, но те в ответ только снисходительно улыбались и просили не утруждать себя их языком. Сейчас, на службе в портовом городе, он стал чаще их видеть, но уже сам не хочет утруждаться, даже просить не надо.

Чуть дальше от контура севи́ светятся камни бе́тхи, защита вахлов от голодных духов. Ну, или, как их учили в университете, vajkhgdal` - раса мира Ану владеющая магией душ. Круг бетхи не только обошёлся дорого - его ещё и делали долго. Говорят, та́ди, белый маг вахлов, целый год ходил в мир хранителей за камнями. Но зато теперь у города есть три защиты из четырёх: от стихаров - стихийных чудищ - защищает человеческая магия, от энергохищников - магия нокки и от голодных духов стоит защита вахлов. Жаль карнбов больше нет, и защиту от демонов ставить некому. Хотя кэ́ту - пыль элементалей - находят по миру ещё много, и даже научились её использовать, но пригодной для защиты на всех не хватает. Да и большую часть кэту, этих осколков магии карнбов, на юго-западе Интиндара отвозят по привычке в Альдир. Маг с горечью мысленно усмехнулся: скоро уже двести лет как 1-я Южная Номархия, одна из провинций империи, стала независимым королевством Ланча, но в мыслях охотников и торговцев из Диких Земель империя осталась главнее. До чего же долгая у разумных память! Империя Альдир поддерживала минимум общения со своими бывшими провинциями. Те платили ей тем же, хотя между собой общались довольно тесно: вдовствующая королева Поллирина Нэри-Линтай когда-то была принцессой королевства Скудо, Поллириной Скудийской...

Но этот год должен всё изменить. Император отправил своих детей послами в королевства, налаживать связи с соседними династиями. К ним едет принцесса Алейона, по слухам самая строгая и ответственная из императорских детей. Принцесса соблюдает все приличия, так что проблем доставить не должна.

Ну и, конечно, в воздухе висели мелкие тёмные прозрачные капли - первая стадия тлена. Неймётся витам: нет-нет да применят запретную магию, и мир отреагирует на это застывшим чёрным дождём, видным только магам. Висит эта пыль ровно месяц, если какой-нибудь безумец не использует запретную магию ещё раз, и переведёт этим тлен на вторую стадию. При этом капли сливаются в ручьи, которые медленно плывут сквозь стены, огибая людей и животных. Существует одна возможность вернуть всё назад - за неделю найти и уничтожить мага-отступника. Сделать это могут только чёрные. До сих пор никто не знает, как им это удаётся: Тарталидара хранит свои секреты. Но как только магическим взглядом недомаги увидят вторую стадию тлена, они срываются с места в поисках виноватого, и неважно на службе правителя чёрный в это время или на вольных хлебах. Пусть потом пойманный объясняет, почему его личные дела оказались важнее существования мира, но вряд ли ему дадут даже слово сказать. Помнится, лет пятнадцать назад ручьи три дня плавали. Студентами ещё спрашивали учителя, что делать, если найдётся сумасшедший или целая группа таких безумцев, что захотят уничтожить мир. Их тогда успокоили: один и тот же маг может применять запретную магию не чаще раза в месяц. Если же магов-отступников больше, то другой может повторить запретную только через пять дней. А там... несколько капель ритара на язык и пойманный маг расскажет один он или с товарищами. Вот и получается, что чёрные хранят этот мир. Хотя нокки, после того как сами же принесли тлен в своё княжество, предлагали клеймить всех белых магов, не позволяя им применять запретную магию. Но остальные страны отказались - гражданская война никому не нужна. Может быть, если бы белые были заклеймены, то все жили бы на своих родных материках - люди на Вастэе, нокки на Сюрфэ, вахлы на Эх-Газрыне - а не ютились на полузатопленном Интиндаре. Может быть... а может быть и нет.

Лейтенант, даже не догадываясь о глубоких философских размышлениях мага, заинтересованно разглядывал его глаза. Они отсвечивали, как у кошки в темноте, только не зелёным цветом, а серым, как раз по названию призмы. Значит, у огненных магов свечение голубое, у водных - зелёное, у земляных и воздушных - оранжевое и фиолетовое, ну и у магов жизни глаза белым отблёскивают. У всех магов призма цвета их стихий, у всех, кроме геари. Они хоть и маги жизни, но призма у них чёрная. Лейтенант, как и любой немаг, знал цвета стихийной магии. Он даже немного в душе позавидовал серому: у всех есть способность к магии, но не у всех она проявляется. Хотя ему не за что обижаться на судьбу. Потомственный дворянин, учёбу семья оплатила, место службы хорошее, а там дальше кто знает, может и капитаном станет или даже начальником городской стражи король его назначит, если, конечно, его остолопы-подчинённые не испортят ему карьеру. И он развернулся к стражникам, думая как их наказать: из жалования штраф удержать, отругать, чтобы ещё долго помнили в каком виде на воротах службу нести, или на строевую подготовку в выходной день отправить. А может всё вместе назначить?

- Тут и обозы мирные, тайком никто ничего не ввозит, крестьяне едут да купцы из столицы. Сами посмотрите, господин лейтенант, - видимо что-то поняв по взгляду господина лейтенанта, попробовал оправдаться стражник.

Лейтенант оглянулся на обоз, как раз проезжающий сейчас ворота. Действительно ничего необычного, крестьяне лишки везут в город на продажу, купцы везут столичные товары, отсюда уже с иноземными поедут. И бродяг на удивление мало. Всего один, да и тот странный. Обличьем на нищего совершенно не похож. Нет в нём этого настороженного взгляда, чтобы и стражу увидеть быстрее, чем она тебя, и заметить первым, что где плохо лежит, и ухватить добычу, пока тебя не опередил такой же оборванец. Парень, сидящий на последней телеге, вообще по сторонам не глядел. С безучастным видом он рассматривал выплывающую из-под колёс дорогу, а может быть смотрел на свои стёртые в кровь ноги. Понятно, скорей всего этот нищий недавно был столичным щёголем, да теперь разорился и не может позволить себе носки купить, а крутить портянки не приучен. Но ничего, научится. Многому научится! Пусть ещё спасибо скажет, что оставлять немощного на дороге нельзя, вот и предложили ему сесть по обычаю на последнюю телегу.

Почему офицер стражи решил, что этот паренёк из столицы, он и сам сказать не мог. Наверное, слишком ухоженная внешность у него была. Коротко стриженные чёрные волосы - опять, что ли новую причёску столичные франты придумали? Смугловатая, как лёгкий бронзовый загар, кожа. Сам стройный, да и на лицо неплох, девушкам такие нравятся. Но неважно кем он был раньше, сейчас это обыкновенный нищий. Это даже заставило улыбнуться лейтенанта. А раз так, то он должен напомнить ему о правилах в городе, как и любому другому бродяге. Вообще-то это делает сержант, но раз того на посту нет...

- Эй, оборванец, - парень дёрнулся, как от удара, и посмотрел на него. Офицер хмыкнул: вот ведь угадал. У того был взгляд человека, знающего себе цену, ни подобострастия, ни желания угодить - паренёк спокойно смотрел прямо ему в глаза. - Ты имеешь право на свободное проживание в храме семь дней. Милостыню просить только на территории храма. И не думай, что мы не следим за такими, как ты. Как выйдет срок либо уходи дальше, либо работай, либо попадёшь в темничные отряды сборщиков, и сколько ты там проживёшь - никого не волнует. Ясно?

Парень кивнул и спросил:

- Семь дней в каждом храме?

- Да, - нехотя признал офицер.

- Сколько здесь храмов? - продолжал тот его расспрашивать.

- Не считал.

- А где ближайший?

- В городе.

Парень вопросительно посмотрел на возничего и тот кнутом указал на улицу справа от ворот. Оборванец также молча кивнул ему, слез с телеги, закинул на плечо сапоги и медленно заковылял босиком по улице к храму. И только когда он уже скрылся за поворотом, лейтенант сообразил, что не услышал от него ни "господин офицер", ни "господин лейтенант", ни даже просто "господин". И это на глазах у мага и раздолбаев подчинённых!

Следующие три дня Дмитрий провёл в храме Стихий или, как тут его ещё называли, храме Магнолий. Небольшие декоративные деревца росли по всему периметру ограды храма и вдоль улицы, отделяя широкую проезжую часть от таких же широких тротуаров. И улица, и храм, казалось, утопают в нежных бело-розовых цветах. Сладковатый сливочный аромат, приправленный лимонными нотками, освежал не только дворы, но и проникал в дома жителей. Даже ветер не мог с ним справиться, лишь разносил запах магнолий на соседние улочки.

Дмитрию было не до красот. Он и дома-то мало обращал внимания на всякие травки да цветочки. А тут тем более. В первый же вечер к ним в ночлежку зашёл витар, так его называли остальные бездомные. Осмотрел всех - у Дмитрия по спине холодок прошёл от взгляда мага, в полутьме комнаты глаза того посвёркивали белым цветом - молча развернулся и вышел. Чуть позже появился ещё один, остановился на пороге и спросил:

- Где тут у вас новенький?

Добрые отзывчивые соседи со всех сторон указали на Диму пальцами. Парень напрягся. В чём дело? Кому он нужен? Неужели правила храма нарушил? Но он ничего не сделал! Ужин - три отварных картофелины, хлеб и воду - съел без лишних разговоров. На монахов, то есть служителей, даже не смотрел. Зачем? И так знает, что они вкуснее едят. Это раньше, ещё в родном мире он денег не считал, а тут покормили даром и хорошо. Как пришёл сюда, сразу в папру направился? Неужели это не понравилось? Так ему ещё в дороге показали, что такое портянки. Когда хромающий на обе ноги Дима изо всех сил пытался не отстать от обоза, он уже понимал, что на своих двоих никак не успевает за повозками. Но все возницы на него не обращали внимания и проезжали мимо, только крестьянин на последней подводе оглядел его и кивнул, приглашая сесть. А после сказал своему сыну научить, как правильно сапоги носят. И больше за дорогу ни слова не произнёс. Потому как приехали, Дима сразу поковылял опять в папру, выбирать ткань помягче на портянки. Вот мозоли немного заживут и он потренируется наматывать их. И всё! Больше он никуда тут не ходил.

- Вот, тапташ, мазь от мозолей. - Подошедший поставил рядом с парнем склянку. - Мажь на чистую тряпицу и наматывай на ноги утром и вечером. Через три дня заживёт. - Он развернулся было уходить, но остановился и искоса посмотрел, - заработаешь денег, можешь заплатить за лечение, - сказал, посмеиваясь, на прощание и вышел.

- Эй, парень, ты ничего ему не должен, - раздался голос из полутьмы, - это храмовые витар и геари. Они маги жизни и обязаны нас лечить.

- Ну, вообще-то, - кто-то потянул из другого угла комнаты, - обязаны лечить от всякой заразы, чтобы в город не занесли. Вот витар и осматривает каждый вечер ночлежку. И бордели заодно. А мозоли - это не зараза. Даже странно: чего это они расстарались? Может ты обещал им чего?

- Нет. Впервые их вижу. - Дима решил проверить свои соображения, - завтра зайду, спрошу.

- Ну, сходи, узнай. От них не убудет.

Соображения не подтвердились. Дима так надеялся, что маги тут особая каста, те, к которым просто так не подойдёшь. Но оказалось всё гораздо проще, если даже голодранцы с самого дна жизни могут спокойно пойти к витару за объяснениями. Немного подумав, парень решил, что и нищий из Старого Русла не боялся его, когда за мага принял. Недолюбливал, да, но не боялся.

За вынужденное время, проведённое при храме, Дмитрий, насколько возможно в его положении, присматривался к новому миру. Каждый день служители работали в саду и приносили оттуда фрукты и овощи. Немногие горожане, что приходили молиться, ничего не подавали - с милостынями тут туго. Хотя все бездомные ждали какого-то праздника. Как он понял, именно в этот день деньги льются рекой. Но заставить себя сидеть на паперти он ещё не мог. Также по разговорам соседей стало ясно, что многие и после срока остаются в городе, но прячутся по ночам от стражи, где придётся.

К концу второго дня Дима пошёл к геари. Судя по освещённым окнам, тот был как раз дома.

- Решил спасибо сказать за мазь, - ответил парень на вопросительный взгляд зельевара. Тот занимался своими прямыми обязанностями: варил зелье.

- Не за что. Ещё что?

- Я заплачу за лечение.

Очень редко в своей жизни Дмитрий видел такое удивлённое лицо. Даже посетители кафе в родном мире и то удивились меньше, когда увидели сеть, накрывшую их. Маг жизни даже перестал помешивать варево в котле. Он оглядел парня с ног до головы словно невидаль какую, вернулся к недовольно булькнувшему зелью и сказал:

- Девять медяков. На стол положи.

- У меня сейчас нет. - Дима решил не обращать внимания на ехидную улыбку мага. - Я не местный, да ещё по дороге ограбили. Где тут заработать - не знаю. Можете подсказать?

Он и сам не знал, почему вдруг решил, что этот низкий полноватый человек подскажет ему, где и как тут искать работу. Но с чего-то же нужно начинать.

- Ищи работу, как и все. - Геари ещё раз оценивающе посмотрел на него. - Если каким ремеслом владеешь, иди на Столбовую площадь. Если ничему не учился, иди в порт к торговым причалам. Грузчики там всегда нужны. Торговых кораблей приходит мало - всё же сушей привычнее ездить - но грузчиков ещё меньше. Бригады три-четыре всего. Да и те выходной себе в праздник устроят. А на ярмарку много каракк пришло, да и военные корабли провизией в патруль загружать надо. К тому же грузчиками мало желающих работать... Ну, а как заработаешь, купи ещё востры.

- Чего?

- Востра. Мазь. Удаляет волосы и прекращает на время их рост. За четвертак - на месяц, за медяк - на сезон, за четыре медяка - на год. Бороду тебе ещё рано носить, - усмехнулся мужчина.

- Понял, - и, кивнув магу на прощание, Дима ушёл.

На следующий день он решил посмотреть на Столбовую площадь, ну и в порт сходить. Перед выбором работы хорошо бы сначала оглядеться и понять, где выгоднее работать.

Столбовая площадь оказалась недалеко - всего два моста перейти. По северу и западу Саутуна протянулись невысокие Змеистые горы. Крупной реки в городе нет, а вот мелких речушек, бегущих с гор к морю, много. Саутун - город большой, торговый, корабли всех рас в порт заходят, вот и облагородили речки: одели их берега в камень да перекинули множество мостов через них.

Площадь оправдывала своё название. Столбы в два человеческих роста выстроились на ней в круг. И на каждом прибит разрисованный щит. Под столбами кучкуются люди. Дмитрий прошёлся вокруг, рассматривая рисунки на щитах: клинок, камень, черепица, книга, щётка...

... - Давай, Тараис, лучше чисти! Может, повезёт - слугой к богачу устроишься. Пятно осталось - возьми росу, почисть это место ещё раз.

Невысокая девчушка стояла рядом с ним. Уперев в бока руки, с видом "я лучше знаю", указывала ему на промахи и подгоняла. Он потянулся за большим флаконом с надписью на этикетке "Роса" и соответствующим рисунком, налил немного прозрачной жидкости на пятно и быстро завозил по нему щёткой. Усилия мальца не прошли даром и пятно исчезло.

- Видишь! Так намного лучше. Папа похвалит нас, его колет же чистый теперь. Может пару медяков даст - орешки в меду купим.

...

- Тараис! Ты чем занят? Ох, ты и мне платье приготовил. Вот спасибо! И обувку всем начистил. Ну, ты даёшь! Серьёзно хочешь в город уехать и в слуги наняться? А вдруг магом окажешься?

- Ещё лучше - тогда слуги у меня будут!..

Ну что ж, никакого ремесла он не знает и не видел ни разу. Прислуживать кому-либо он не будет. Не приучен! Остаётся порт.

Внимательно слушая разговоры кругом, особенно на Столбовой площади, где люди собирались в поисках работы, Дмитрий узнал о делении Саутуна на четыре района, спускающиеся ступенями к морю. Кварталы Верхнего города расположились ближе к Змеистым горам, где выше и воздух чище. Проживает там местная знать. И проживает очень обособленно. Даже храмов Стихий в Верхнем городе нет. Да это и понятно: нет бесплатной ночлежки и столовой - нет нищих.

Средний город - место большинства храмов, трактиров, цирюлен, всевозможных лавочек и мастерских. Место жительства купцов побогаче, дворян победнее. Селились в Среднем городе и актёры - Дмитрий удивился театру в этом мире; учителя - не все хотели отдавать своих отпрысков в храмовую школу: "чем мы хуже дворян?"; ремесленники - чистые ремесленники, чей труд не мешает ни стуком, ни запахом. Ну и конечно в Среднем городе были публичные дома. Дима даже улыбнулся, увидев завлекающую вывеску. Вот заработает деньги и оценит местные услуги.

Нижний город как под копирку повторял Средний, словно отражение в зеркале. Только зеркало это было кривое. Трактиры в нём выглядели непритязательно, а некоторые и небезопасно, мастерские были шумные, кричащие, грязные: будь то кузня или выделка кож. Про бордели и говорить нечего. Большинство женщин свободной профессии, как предполагал Дима, обслуживали клиентов прямо на улице.

Ну и последний район - порт. Странное, удивительное место для увидевшего его в первый раз, смешение всех слоёв общества в одном районе. Белый причал - большой и каменный, по ночам хорошо освещённый - место швартовки кораблей дворянства. От него проложена широкая дорога в Верхний город. По её краям высокие кусты белой сирени чередуются с масляными светильниками. И свет, и приятный аромат, и достопримечательности Нижнего города прикрываются. Рядом с Белым стоят торговые причалы - основное место заработка портовых грузчиков. Огибая их по дуге, словно охраняя от опасностей Гнилого залива, расположились военные причалы. Далее идут рыбные - маленькие и деревянные - построенные для небольших рыбацких лодок. Лодки небольшие, но их такое множество, что стойкий запах рыбы перебивает все остальные ароматы в порту.

За портом начинается выложенная камнем набережная. Издалека плохо видно, но статуи, перила и скамейки Дима разглядел. Значит вполне благоустроенное место для отдыха. В своё время, когда будет возможность, он и там погуляет. Дима походил, посмотрел на работу грузчиков - деревянное подобие кранов, лебёдки, тележки - и решил, что уж с этой работой он справится.

На следующий день в храме праздник, многие работать не пойдут. На счету каждый человек будет, а значит, заплатят хорошо. С такими мыслями, припрятав подальше своё барахло в папре, парень вышел на работу в свой первый трудовой день.

- Эй, пошевеливайся!

- Твою... подымайся живее. Чего разлёгся?! Под ноги смотри.

- Откуда ты такой взялся?

- Пальцы береги!

- Чего нос воротишь? Все от напряга... воздюх портят, - со всех сторон раздался веселый смех: то ли от Диминой реакции, когда вонь прилетела ему в лицо, то ли от слов, не совсем привычных для грузчиков.

- Ты чего, парень, даже брюхо не подвязал? Кишки же через задницу вылезут!

- У него и перчаток нет.

- Да чтоб тебя! - Дима не удержал ящик, и тот полетел на пол, по пути разодрав руку его напарника, широкоплечего, крепко сбитого мужчины. Парень никак не отреагировал на это, лишь отстранённо подумал, что, наверное, такого неумеху как он, сейчас выгонят.

- Работать сможешь? - Спросил Старший.

Мужчина кивнул.

- Отлично! Да потуже перевяжи. Работаем. - И круговорот разгрузки-погрузки кораблей завертелся дальше.

- Вот же! Товар принимать не умеет, лебёдку крутить тяжело ему. Ты чего из своей деревни вообще приехал?

- Тогда тележку кати сильнее, раз ничего больше не можешь!

- Да ладно вам. Тоже не грузчиками родились. И этот научится.

- Если захочет.

- Точно!

Перед глазами всё плывёт, пальцы сбиты в кровь, от окриков уши заложило и мозоли - опять мозоли! - на ладонях. Дима уже и сам не знает, толкает он тележку или держится за нее, чтобы не упасть. Ящики, тюки, мешки - всё мелькает, всё сливается в одну неразличимую кучу.

- Держись, парень, зато больше заработаем.

- Три дня работаем, на четвёртый в храм идём. Наша очередь гулять.

- Деревенские, вон, все четыре дня гулеванят!

- Ну, езжай в деревню.

- Мне и в городе хорошо!

- Стоп! Обед!

Дима не участвовал в общих разговорах. На это сил уже не оставалось. Даже на слово "обед" не отреагировал, по инерции собираясь катить тележку обратно к кораблям. И только увидев, что остался один, он, придерживая поясницу, медленно разогнулся и огляделся. Все его напарники, кидая медяки в шапку старшего, шли к местной забегаловке. Кажется, едят тут из общего котла.

- Где тут храм? Я там пообедаю. Денег нет, - подойдя к своей артели, спросил он.

- Поздно. В храме уже поели. Это же храм! У них обед в другое время.

Вот как... Ну что ж, это вполне логично. Рабочие должны покупать еду, а не получать её бесплатно. Иначе в обеденный перерыв все пойдут есть на дармовщину. Нелогично то, что Дима думает об этом, а не о том, протянет или нет он без обеда до вечера. И совсем уже странно, что глядя на своего напарника, Дима словно в трансе вытащил и протянул ему припрятанную склянку.

- Вот, возьми. Это тапташ, мазь от мозолей. Думаю, и тебе поможет. Заразу в ране убьёт и заживёт быстрее. - Он и сам не мог понять, почему отдаёт такую ценную вещь. Голову, наверное, напекло.

Все разом замолчали. Несколько долгих секунд Дима ловил на себе удивлённые взгляды. Но они мало волновали его. Безучастный ко всему он стоял рядом с ящиками, которые заменили работягам и стол, и стулья. А после случилось неожиданное: кто-то подвинул ещё один ящик к "столу", кто-то отрезал краюху ржаного хлеба и кусок сыра, кто-то крикнул подавальщице принести ещё посуды, кто-то наложил каши с курицей из общего котелка в тарелку, кто-то налил чёрного пива в кружку. Даже старые потёртые перчатки для него нашлись. Старший сначала ткнул пальцем в Диму, а после на ящик. Тут и сытый поймёт, не то, что голодный. Почему-то не смея поднять глаза на мужчин, он тихо поблагодарил их и присел, стараясь быть как можно более незаметным.

- На обед складываемся по одному медяку. Это с пивом и мясом. На пустой каше долго не протянешь. Работаем три дня с шести до шести, весь день пока солнце светит. Четвёртый отдыхаем. Зарабатываем по пять-шесть медяков в день. Ну, если день голодный, то всего четыре. Сейчас праздники, значит, заработаем больше. Ешь, после отдохнём и вперёд. Сегодня надо хорошо поработать.

Поработали сегодня хорошо. Вечером Старший выдал ему девять медяков. По дороге в храм Магнолий парень, догадываясь, что там уже поужинали, купил за полмедяка большой мясной пирог и глаурэль - чёрное вкусное пиво, которым обед запивали. Там же, в порту, присев на ступени причала, он и съел свой ужин. Ел торопливо, откусывая большие куски и почти не жуя их, запивал большими глотка́ми. Правда кружку пришлось крепко держать: от тяжёлой работы руки тряслись так, что Дима боялся расплескать половину или выронить её. Да ладно с этим ужином, лечь бы скорее. Пирог оказался на удивление сытным, пиво - вкусным, и сил прибавилось. Ровно на столько, чтобы дойти до ночлежки и залезть на свои нары.

- Ты куда идёшь, парень? - услышал Дмитрий, зайдя во двор храма.

- Спать.

- Тебя целый день не было. И выглядишь, будто на тебе ездили. Если работал где, лучше уходи отсюда. Стражники узнают - хуже будет. Такой штраф наложат, года три-четыре выплачивать будешь.

Дима устало посмотрел на служителя:

- И куда мне идти?

- В таверну иди, если есть хочешь. Или в трактир - там и кормят, и комнаты сдают.

- А если я всё, что заработал, проел?

- Тогда можешь остаться. Но утром стражники могут обыскать тебя, если заподозрят, что ты богов обманываешь. Найдут деньги - получишь штраф.

- Но в Старом Русле никакой стражи не было.

- Была. Закон везде одинаков. Может просто в местной таверне сидели. Кому нужна деревня, если рядом город стоит? - Служитель вздохнул, - мы кормим нищих - боги велели быть милосерднее к неимущим, а стражники следят за ними - богов обманывать нельзя, если появились деньги - иди с миром. Многие нищие прячут свои медяки за стенами храма. Я тебя предупредил, а ты поступай, как знаешь.

- Где тут есть трактир? - Обречённо спросил Дмитрий и тихо добавил, всё ещё стесняясь этого слова, - дешёвый.

- В Среднем городе и за полмедяка комнату на одного можно снять. В Нижнем ещё дешевле, но даже у нас в храме лучше, чем там.

- Полмедяка за ночь?

- За сутки. "Огненный вепрь", "У камелька" и "Волосы Киньяры". Только там такие низкие цены. - Мужчина задумался, - может ещё где, но я уже не знаю.

- А где они?

- Почти на границе с Нижним. - Он махнул рукой, показывая направление. - В порту ещё разные трактиры встречаются, хочешь - там ищи.

- Ясно, - и Дмитрий развернулся уходить.

- Ты куда?

Парень разозлился: так ему уходить или оставаться?

- А в храм зайти не хочешь? Богиню поблагодарить. Да и первый день праздника Ауви сегодня. Вашим сегодня много денег накидали.

- Они не мои, - ощетинился Дмитрий, - и чем мне благодарить? У меня ничего нет. - Не отдавать же храму с таким трудом заработанные деньги. Он и за тапташ не будет геари платить. Передумал! Мазью все в итоге пользовались, почему он один должен расплачиваться?

- Сам вижу. Ты даже молока не купил. Иди, каплю крови под корни велумсы капни - этого хватит. И не забудь воды испить. Чему только тебя в детстве учили?

Ни спасибо, ни до свидания - Дима молча развернулся и пошёл в храм.

- Вот скукота... Не на ком взгляд остановить. Днём никого не было. Ни единой приличной девушки. Думал - вечером все красотки соберутся. Ан нет, и вечером пусто.

Дима изо всех сил старался не обращать внимания на нытьё стоящего позади него. Вот сейчас отдаст каплю крови дереву и, наконец, можно ночлег искать. Парень уже несколько раз обругал служителя, что заставил его зайти в храм. Правда, пока мысленно. Мало того, что ему пришлось пить какую-то мутную воду из общей чаши, отстоять одну очередь и теперь стоять в другой, так ещё и этот за спиной заткнуться не может. Пусть очереди были небольшими и двигались быстро, но их нужно было стоять, а для Дмитрия, целый день проработавшего на ногах, это было уже слишком.

- Не понимаю я разумных, - тем временем за спиной сменили тему, - пока боги были в Ану, их и хаяли, и за благословением забывали приходить. Про подношения и говорить нечего. А стоило только богам уйти - весь Интиндар поголовно из храмов не вылезает. Когда-то и за чистой стихией воды к Ауви не шли, а сейчас простую воду пьют и благодарят.

- Так я что, зря эту муть пил? - возмущённо спросил Дима у стоящего за ним мужчины, как будто тот был в этом виноват.

- Почему же муть? Чистая колодезная вода. Даже не из водопровода. И кстати, - мужчина посмотрел на Дмитрия, - почему ты меня видишь?

Язвительные слова замерли на губах у Димы. Пока он разворачивался к собеседнику, собирался выплеснуть на него всё раздражение этого дня, но развернулся, встретился с ним взглядом и замолчал. Глаза! Не бывает же таких глаз. Или бывает? Но он ни разу таких не видел. И никогда больше не хочет видеть! Привычная человеческая в них была только жёлто-коричневая, как янтарь, радужка. Белок белым не был. Он был коричневатым. И совсем пугающими оказались большие зрачки. Пока Дима вглядывался в глаза незнакомца, круглые зрачки в его глазах вытянулись в вертикальную линию, как у хищника.

- Какой ты... интересный, - мужчина рассматривал Диму, словно тот был редкой диковиной, - надо же, а я думал, что уже видел всё.

Дмитрий с трудом отвёл глаза, мельком заметив светлую богатую одежду незнакомца, флейту у него за поясом, странное свечение в стенах храма и чёрную взвесь в воздухе. Скоро там эта очередь подойдёт? Отдаст свою кровь - хоть каплю, хоть две - и прочь из этого жуткого места.

- И что же мне делать?.. - раздалось задумчивое за спиной. Дима напрягся. - Если только... Быть того не может... - задумчивость сменилась сильным удивлением, - но... если подумать... то всё возможно. Эй, парень, - Дима обречённо развернулся, - возьми лурх, тебе пригодится. - Мужчина снял с шеи камень на шнурке, - привёз из Эх-Газрына на память, но... - зрачки плавно перетекали в ромб, - тебе нужнее. А мне память об этом... больше не нужна.

- Спасибо, - решил на всякий случай поблагодарить Дима.

- Твоя очередь подошла. Жертвуй.

Незнакомец легко развернул парня к деревцу и подтолкнул вперёд. Дима капнул крови под корни, благо ран на руках у него сегодня хватало, и обернулся назад. Позади него стояла женщина с ребёнком на руках. Незнакомец исчез, словно его и не было вовсе. Только в руках у Димы остался прозрачный кристалл, слабо светящийся изнутри зелёным светом. И что это было?

Погода стремительно портилась. Может с моря надуло, может с гор тучи пришли. В таких тонкостях Дмитрий не разбирался, но то, что надо быстрее найти ночлег - это было ясно. "Огненный вепрь" встретился первым на его пути. Дмитрий стоял перед дверями, разглядывая вывеску трактира. Под порывами ветра она раскачивалась как маятник и пронзительно скрипела. В далёких сполохах зарниц нарисованный зверь, казалось, объят настоящим пламенем. Парню даже стало не по себе. Жаль от порта далековато, но выбирать не приходилось, и он зашёл в ярко освещённое помещение.

Посетителей было немного, да и те уже доедали свой ужин. Дима представлял себе больше народу в зале, думал будет шумно и душно, но, видимо, непогода всех по домам разогнала. Он подошёл к женщине за стойкой.

- Комнаты свободные есть? На одного жильца.

Та, заполняя какие-то тетради, даже не посмотрела на него.

- Эй, трактирщица, комнаты есть? С тобой разговариваю!

- Ты откуда такой воспитанный приехал? В твоей дыре что, здороваться не учат? - Не отрываясь от своей работы и не поднимая головы, спросила она.

Жгучая ярость заклокотала в груди парня. Да что тут творится? Он проработал целый день, устал как собака, и что получает? Из ночлежки выгнали! В храме - жуть! Тут вежливость просят! Они вообще знают, как с клиентами разговаривать надо? Сейчас он их научит!

Молния. Огромная, ветвистая молния прорезала небо в окне, ослепила всех на какое-то мгновение и исчезла, оставив за собой непроглядную темень. Дима застыл от ужаса. Нет, не надо! Это уже было! Вот сейчас он опять будет корчиться от боли, будет кричать без крика, опять его вырвет из тела и понесёт сквозь время и пространство.

Гром. Словно благословение свыше раздались раскаты грома. Они ошеломили, оглушили его, но и вернули из полузабытого ужаса обратно. Он оглянулся. Большой зал, стойка, посетители, вежливая трактирщица. Всё на месте. Он здесь.

- Добрый вечер. Комнаты свободные есть? На одного.

- Добрый. Полмедяка сутки, - всё также не глядя на него, ответила она.

- А на одну ночь можно снять?

- Можно. Четвертак. Ровно на двенадцать часов снимешь.

Парень нашёл монету с надписью на решке "¼ льеса".

- Оно? - Выложил он на прилавок монету.

- Оно, - женщина сгребла её рукой, - будить надо?

- Да. В пять утра.

- Хорошо. Вот ключ. Номер шестнадцатый. Уборная и душ в конце коридора. Постель принесут. Стандартный завтрак - три четвертака.

- Ясно.

Номер оказался крохотной каморкой: кровать, напротив стол и стул, по разным углам от двери вешалка и умывальник с зеркалом. И батареи. Дмитрий сначала даже внимания не обратил, а после подошёл и недоверчиво потрогал трубы вдоль стены. Ну да батареи. В меру тёплые. Бельё за ночь высохнет. Откуда они здесь? Пока жил в ночлежке при храме к окнам не подходил, незачем было, и почему в большом помещении тепло даже не задумывался. Надышали! Впрочем, раз есть водопровод и канализация, почему бы и отоплению не быть.

В дверь постучали:

- Доброго вечера вам, сударь. Я постель принесла, - служанка зашла в комнату, - сейчас быстро застелю.

Дима улыбнулся: наконец с ним привычно разговаривают - вежливо и почтительно. Даже человеком себя опять чувствуешь.

- Хорошо, - он взял с раковины мыло, у служанки забрал чистое полотенце и направился в душ. Какой бы уставший не был, но ложиться грязным... до этого он не опустится.

- Как постель застелю, мне комнату на ключ закрыть или, - девушка сделала небольшую паузу, - вас дождаться?

"Ох, милая, не сейчас, прости, но не сейчас". Дима улыбнулся ей:

- На ключ.

Чистый сам, да на чистой постели Дима перебирал своё богатство - яркие медяки. Он рассматривал их, каждую чёрточку герба на монете, чуть не все риски на ребре пересчитал. Герб похож на копьё и от него расходятся непонятные полосы. Он прочитал всё, что было написано: "Королевство Ланча", "1 льес", "½ льеса" "¼ льеса" и самая большая монета - "5 льесов". Только эта монета, в пять льесов, была полностью медной, на всех остальных вплавлены вставки из тусклого серого металла. Непонятная гордость охватила парня. Он один, наконец-то один сидит в чистой комнате, на чистой, действительно чистой постели и у него есть деньги. Никогда он больше не будет спать в ночлежках и есть подачки. Пусть подавятся своим хлебом и водой. Дима раскладывал монеты по разным кучкам - надо подумать, сколько на завтра оставить, а сколько подальше положить. Парень не сдержал улыбку - он, Берестов Дмитрий Арсеньевич, распределяет свои доходы, считает заработанные деньги. Он, Берестов Дмитрий... считает... медяки... Парень тяжело и часто задышал. Воздуха не хватает, дыхание спёрло в груди, тело, словно в горячке. И в тяжёлой голове стучат слова: Берестов, Дмитрий, считает, медяки. Душно. Жарко. Кровь пульсирует в ушах. Не помня себя, Дима выбежал из своей комнаты. Вода поможет ему, пока он не задохнулся, пока он не запаниковал до истерики, пока он не сгорел изнутри.

Парень буквально влетел в полутёмный душ и отрыл холодную воду на всю. Выдержал сколько мог, после сменил на горячую. Так и стоял в душе: одетый, опустив голову, уперев одну руку в стену - без опоры он бы точно упал - и включал то холодную, то горячую воду. Перед глазами на шнурке болтался кристалл - подарок жуткого незнакомца. Дима бездумно его рассматривал - надо отвлечься от ненужных мыслей, не думать, не вспоминать прошлую жизнь, надо занять голову чем угодно, хоть кристалл рассматривать.

В падающем из коридора приглушённом свете кристалл светился намного ярче, чем в храме. Внутри бледно-салатового прозрачного камня сияла - Дима бы сказал неоновым светом - странная фигура. Её зелёный свет притягивал взгляд, успокаивал. Всё же он чего-то добился в этом мире. Он ушёл из ночлежки. Он заработал первые свои деньги, и неважно, что это медяки. Вот отдохнёт за ночь и завтра больше заработает. Будет у него и серебро, и золото. Обязательно будет! Он перешёл на другой уровень жизни. И это не конец - он же маг. В видении старик что-то говорил о женитьбе на дворяночке, а это уже совсем другое сословие. Как раз для него. И он добьётся этого. Обязательно! Дима улыбнулся, подумав, что такое самоутверждение - выбраться с самого дна жизни - намного ценнее, чем наставить рога отцу с ничего не значащей для того женщиной.

Неожиданная, непрошеная мысль пришла в голову: "А гордился бы мной отец? Считал бы, что он, Дмитрий, добился чего-то сам в этом мире? Или сказал бы, что мир поднёс ему всё на тарелочке: бесплатная одежда, дармовая еда, безопасные ночлежки. А, папа? Что бы ты сказал?".

Обед. Голубые волны лениво ласкают причалы и корабли. Грузчики уже доели кашу и сейчас, полулежа на ступеньках причала и попивая пиво, лениво переговариваются. Обсуждают бурю, что пришла вчера с Гнилого залива и наделала бед: множество лодок унесло в море и даже один торговый корабль, каракку как их здесь называют, выбросило на берег.

- А почему залив так называется? Вода же чистая - дно видно. - Дмитрий и сам удивился своему вопросу. Хотел же помалкивать, быть незаметным и слушать других. А каким ещё ему быть? Вчерашние планы - отдохнуть и заработать как можно больше - рухнули, стоило ему только взяться за поручни тележки. Оказалось, усталость предыдущего дня никуда не ушла. Она только на время притаилась в мышцах и теперь вовсю напоминала о себе: ноги на каждом шаге подкашивались, руки дрожали и спину без боли не разогнуть. Во всём Дима винил трактир: насмотревшись на вывеску, он всю ночь промучился кошмарами - огненный вепрь гнался за ним, и ни убежать от него было, ни спрятаться. Даже вкусный - по сравнению с храмовой едой - и сытный завтрак не стёр из памяти жуткий сон. А завтрак и в самом деле ему понравился - две жареные колбаски, грибы, жареное яйцо, такой же помидор, запеченные бобы и, в довесок, небольшой ломтик бекона. Запить всё это ему принесли соккальд - горячий сок со специями. И пусть ломтик бекона действительно был небольшим, как раз по куску хлеба, а в колбасках мяса ощущалось гораздо меньше, чем во вчерашнем пироге, это был действительно полноценный завтрак. Дима еле удержался от соблазна вытереть тарелку куском хлеба. Поел он сытно, но обеда всё равно очень ждал.

- Конечно чистая, в порту запрещено не только кишки рыбьи в воду сбрасывать, но и малую нужду справлять. У всех каракк гальюны на ключ закрыты, пока в море не выйдут.

Это Дима и сам заметил: матросы с кораблей только строем в общественный туалет не ходят.

- Ты хоть чему-нибудь в школе учился? - опять услышал он, надоевший ему вопрос.

Но спросил тот, от кого Дима меньше всего ожидал. В артели у них шесть человек. Их имена он ещё не запомнил - до сих пор не определился, сколько проработает в порту и надо ли запоминать, да и сами грузчики имена редко использовали. Наверное, в память о тапташе, больше всех с ним общался его напарник. Мысленно, Дима называл его Коренастый. Вот от него он и ожидал ответа. Но отозвался молчаливый Лектор. Имя это или прозвище парень ещё не понял. Самого же Дмитрия грузчики прозвали Дохляком.

- Учился, но прогуливал. Так почему?

- В четыреста семьдесят первом году умер Ноимин Нэри, 3-ий король Ланча, оставив двух сыновей и одну дочь, - задумчиво глядя вдаль, стал тот рассказывать скучным менторским тоном, и Дима сразу понял: Лектор - это прозвище. - Наследник - принц Джестаар Нелюдимый - отрёкся от престола и убежал в лес к Адельхе Лесовой. Чем он думал - не понятно. Сказал, что влюбился, и будет с ней жить в лесу, в единении с природой. Единство продлилось семь лет. Твари добрались до них. Говорят, много магов погибло, пока их негласно охраняли. Нелюдимый погиб, но сына народить успел. Мальчонку ещё младенцем от матери забрали, или сама она его отдала - звери-то ей милее. Бастарда королевская семья признала, титул герцога, как и положено дали. В королевстве Ланча законы соблюдаются везде! - С торжественностью сказал Лектор, и после ожидаемой паузы продолжил, - у мальца проявилась магия, серым магом стал. А по характеру вылитый отец: без причины слова не скажет. Потому и прозвали его Нелюдим Нэри. А 4-м королём стал второй принц - Феигар. И всё бы ничего, да у Джестаара невеста была, и не здешняя, а Поллирина Линтай, Скудийская принцесса. Ох, и скандал тогда разразился. Принцессу на полубезумную крестьянку променяли! Но королева-мать уговорила поженить Феигара и Поллирину, и принцесса морем отправилась к нам. Но плыть-то долго. Чомга по прямой и то шесть дней летит. А тут на кораблях, да весь Западный Интиндар огибать... Пока ждали корабли принцессы, усиленно патрулировали Южный морской путь. Чуть ли не всех магов в морской патруль перевели. В тот день, - Лектор опять сделал паузу, - семь кораблей ушли зачищать Лазурный залив от тварей, так он в то время назывался... И в положенный срок они вернулись. Приливом принесло. Мёртвые, обезображенные, раздувшиеся. Всех принесло в бухту. Твари только убивают - не едят. Смрад стоял такой, что даже рыбой вонять перестало. И тут на горизонте показались паруса скудийцев. Принцесса приехала, а у нас бухта полная трупов. Но Поллирина показала, что достойна быть королевой, - опять торжество в голосе, - она не покинула Саутун, пока не сожгли последнее тело. После помолилась Витаэ о погибших и только потом поехала в Блейгард. Залив с тех пор стали называть Гнилым, хотя на картах он по-прежнему Лазурный. С тех пор прошло, - Лектор нахмурил лоб, считая, - уже скоро как сорок шесть лет будет. Историю своей страны знать надо!

- Хорошо, понял. - Дима решил поддеть Лектора, очень уж высокомерным и поучительным был у того тон, - а откуда знаешь, что бастард тоже нелюдимым вырос? Люди, наверное, сказали?

- Почему же люди? - Искренне удивился тот. - Сам видел. Нелюдим года два назад с проверкой приезжал к нам. Он тогда весь город пешком исходил, всё везде осмотрел. Все вокруг него носятся, объясняют, а он идёт себе молчком, изредка только кивнёт. Да и не дадут такое прозвище просто так.

Ну, насчёт последнего Дима мог бы поспорить - просто так много прозвищ можно дать.

- А как Адельха одна в лесу жила?

- До сих пор не знают, откуда она взялась и как жила. Говорят, ещё живая. Наверное, помогает кто-нибудь.

Объяснения у Лектора были длинные и нудные. И пусть Диме надоело их слушать, главное он уяснил. Маги тут на линии огня. И это совсем не радует. Он жить хочет, а не героически погибнуть.

- Ну, ладно. Отдохнули - пора работать, - Старший встал, и за ним потянулись остальные.

Впрочем, нет, Диме не надоели долгие объяснения, он бы ещё с удовольствием послушал Лектора, желательно до вечера.

Бледные деликатные лучи солнца освещали стену небольшой комнатки, стол, даже захватывали немного дверь, но, ни в коем случае не кровать, нет-нет: постоялец должен спокойно спать - утренний сон самый сладкий. "Волосы Киньяры" приличный трактир, и не важно, какой номер снят - четвертак за ночь или полтора медяка в сутки - о постояльцах здесь заботятся одинаково. Так горничная и объяснила вчера вечером вусмерть умотанному парню, застилая ему свежую постель. Слышит он или уже спит, сидя на стуле, её не беспокоило.

Но именно для этого постояльца забота о сне оказалась лишней. Парень уже давно сидел на кровати, облокотившись спиной о стену, и, глядя в никуда, раздумывал о своей жизни. С подработкой грузчиком для него покончено. Выдавая вчера ему третий заработок, целых двенадцать медяков, Старший так и сказал:

- После выходного, взамен тебя возьму другого. Ты не тянешь.

- Поработай пока в других артелях, не таких сильных, как наша, - на прощание посоветовал Коренастый, - получишь меньше, но и уработаешься не так, как с нами. Может втянешься, привыкнешь.

Глухая злость всколыхнулась в нём при этих словах: пахать целый день за три-четыре медяка? А в плохие дни и два! Жить только на пустой каше и воде? Нет! Не дождётесь! Но выплеснуть свой гнев было не на кого: грузчики уже расходились по домам, обсуждая, что можно обменять в лавке десять медяков на один серебряный, да отложить его в приданое дочерям.

Дима понимал, что последний день в артели его откровенно терпели. Сам он такой слабый оказался или с трактирами у него не сложилось, парень не знал. В "Огненном вепре" слишком красочная вывеска спать не дала. Трактир "У камелька" ему понравился - часть стены главной залы занимал большущий камин, и, как полагается, рядом стоял поварёнок, крутил вертел с поросёнком над углями. Памятуя о прошлой ночи, Дима улыбнулся и заказал кусочек мяса. Но выспаться ему и здесь не удалось. Сам по себе огонь ему нравился. Нравилось смотреть на него, нравился его жар, нравилась сила огня. Не понравился сон, где ревущее пламя окружало его со всех сторон, грозя сжечь дотла недостойную человеческую оболочку. Дима проснулся среди ночи в слезах от страха и обиды. В небольшой комнате, казалось, витает запах гари, а в нос забивается пепел. Пару раз чихнув, парень больше не мог уснуть. Так и просидел остаток ночи, завернувшись в одеяло.

И вот теперь "Волосы Киньяры". Спасибо тебе, добрая горничная, за твою гордость своим трактиром.

"Мы не просто так такое название взяли, - рассказывала она после того, как расхвалила комнаты, - прадед нынешнего хозяина рыбаком был. И вот значит, повстречал он Киньяру, деву волн. Все знают, какие эти бестии опасные. Захочет - на дно тебя утащит или заставит ублажать себя. Ну, мужикам деваться некуда, вот, через силу, и... ложатся с ней. Хорошо хоть не под водой. Под солнышком, вишь, у неё волосы из зелёных жёлтыми становятся, блестят как золото. Всё на человека похожа. Ну, прадед хозяина пересилил себя... ублажил заразу, она его и отпустила. Жемчугом одарила, да на память прядь волос отрезала. Золотых. Вот на эти жемчуга и построили трактир. Картину нарисовали: она, значит, на волнах качается и волосы у неё жёлтые, только не нарисованные, а настоящие, те самые прилепили. Видел, небось, за спиной у хозяина в главной зале?".

Видел. Только не признал он в полинялом пучке золотой локон девы волн. И саму её за деву волн не признал: хвоста-то рыбьего у неё нет. Распласталась какая-то голая деваха на волнах, лыбится во весь рот, попробуй, признай в ней морскую бестию.

Как Дима не старался пропускать мимо ушей рассказ служанки, видимо что-то всё равно запало в память. Иначе как объяснить его сон? Зеленоволосая Киньяра стояла напротив него, и не улыбалась, нет. В её глазах была только ненависть. Ненависть и слёзы. И ещё бессилие. Дима уже видел такой взгляд, там, в родном мире. Взгляд сквозь слёзы с бессильной злобой. Вот же, Лерик вспомнился. Тот всегда так смотрел на него: сам дрожит, от напряжения в струну вытянется, глаз подёргивается, верхняя губа, обнажая зубы, инстинктивно приподнимается вверх. Диму это только забавляло. Киньяра во сне забавной не была. Она была... опасной.

Через час в дверь вежливо постучались:

- Сударь, ваше время вышло. Если желаете остаться - платите.

- Ухожу... Постой, - остановил Дима слугу, - какой трактир у вас самый... дешёвый? - Спросил просто так, чтобы знать.

- "Большая удача" в порту. В комнате только десять кроватей, в два яруса. Можно приводить уличных девок, вроде и чадар продают, пока стража не видит. Четвертак в неделю. - Мужчина помялся, оглядел Дмитрия и добавил, - есть ещё "Крутая крыша", тоже в порту. Полушка в неделю...

- Сколько?

- Полмедяка, - удивлённо посмотрел тот на Диму, - также десять кроватей. Но у каждого сундук с замком и никаких девиц. И можешь быть уверен - никто не ограбит.

- Понял. - Дима улыбнулся: сундук с замком - это хорошо. Спокойный сон ещё лучше. - А... что такое чадар?

- Дурь.

- Понятно. Это мне не надо.

Не спеша позавтракав, он решил пройтись по городу, отдохнуть душой и телом. Последний день праздника - Саутун украшен гирляндами из цветов, кругом ярмарки, веселье и суета, а о работе потом подумает.

Масленица. Вот на что похож праздник Благословения богини воды Ауви в Саутуне. Дима проходил мимо прилавков с различными вкусностями, правда, пока не определился что купить. Целый медяк он выделил себе на праздник - разменял до четвертаков и положил в ближний карман. Всю остальную наличность спрятал подальше. На востру тоже четвертак потратил, теперь на месяц можно о щетине забыть. На прилавках разнообразная выпечка, сладости, конфеты, конечно, без фантиков, но это были именно конфеты, дальше Дима с удивлением увидел мороженное, шашлыку он уже не удивился. Глаурэль, вино, глинтвейн, соккальд, чай и кофе. Тут же готовят и продают. Кофе! А почему его по утрам горячим соком поили?..

... - Ну надо же, сосед ко мне учиться пришёл. Не маловат ещё?

- Нет. А, правда, что вы в ресторации работали?

- Врут. Не верь всему, что говорят, Тараис. А ты чего хотел-то?

- Кофе варить хочу... Хочу правильно варить, как в городе, а не как мама...

- Ну так вари!.. - Мужчина собрался уходить, но взглянул на парнишку ещё раз, - не смотри на меня так обиженно. Ладно, - вздохнул он, - заходи.

...

- Обжаривай, да не пережарь... Мельче размалывай... Сахар можно тоже немного обжарить... Смотри, чтобы плавиться не начал... Некоторые добавляют корицу... Воду колодезную берёшь, холодную... И ни в коем случае, слышишь, ни в коем случае он не должен закипеть... Пенка?.. Снимай джезву с огня, чуток подожди... и теперь ещё раза четыре также нагревай... Хм... говорят если готовить на раскалённом песке, то вкуснее и ароматнее получается...

...

- Да не за что! Не знаю, зачем оно тебе. Но, тебе ведь виднее, да, Тараис?..

Дима улыбнулся: как варить кофе он и сам кого угодно научит, но воспоминание посмотрел с интересом - давно их не было. Ресторации значит? Разбогатеет - обязательно сходит.

На площадях города показывали уличные представления. Иной раз Дмитрий видел красиво оформленную сцену, богатую одежду артистов и по разговорам понимал, что это труппа городского театра показывает комедию. Для праздничного дня комедии как раз самое то. Но чаще встречались бродячие, даже не артисты, а скорее циркачи: фокусники, дрессированные звери, канатоходцы, жонглёры и, конечно, шуты, над шутками которых Дима, повинуясь настроению толпы, и сам посмеялся. И везде, где осталось место, стоят менестрели, собирая вокруг себя благодарных слушателей.

И, конечно, были игры-соревнования. Из всего увиденного, знакомым ему только оказалось перетягивание каната и залезание на высокий столб. Была и ожидаемая стрельба из луков и арбалетов. На другие, незнакомые состязания, он также смотрел с интересом.

Так незаметно пришло время обеда. Дима долго раздумывал, на что ему потратить деньги. К сладкому всегда был равнодушен, но здесь, где приходилось себя ограничивать, ему и сладостей захотелось. Парень засмотрелся на кондитеров. Те вытащили большой противень со слоёной массой и разрезали её на небольшие, сантиметров пять в поперечнике, квадраты. Тёмный слой сверху и снизу - это похоже на шоколад, а светлый посередине - что-то ореховое. На другом листе между шоколадными слоями было фруктовое желе, на следующем начинка на нугу похожа, там дальше и вафли проглядываются. Кондитеры раскладывают конфеты по коробочкам - одинаковые или ассорти - и только тогда продают. Четыре конфеты - четвертак. Приемлемо, можно попробовать.

- Шашлык, шашлык. Вкусный, сочный. Налетай, разбирай. Глинтвейн в придачу к шашлыку. Всего полмедяка. Почти даром отдаю. Шашлык.

Ну... если почти даром... Шашлык - для тела, глинтвейн - для души...

- Эй, парень, шашлычка отведать хочешь? Выбирай любой! Какой на тебя смотрит?

Дима перевёл взгляд на шампуры: мясо вперемешку с помидорами и луком, а внизу раскалённые угли...

... Двор, тележка с... камнями?

- Смотри, Тараис, и запоминай. Это плоды дерева анитар. Видишь какие они разные. Вот эти - жёлтые круглые - горят сильно, но не долго, еду только и хватит приготовить. Эти - овальные, красные и оранжевые - для тепла. Красные дают равномерный жар... Горят недолго, пламени почти нет, но когда углями станут, жар от них хороший идёт. Для мангала они очень хороши. Оранжевые горят несильно, зато долго - в камины их. Если ветром холод надует, то в камин и красные, и оранжевые суй, самое то будет.

- А зелёные, как виноград, они для чего?

- Дымят. В коптильню неси. Большие белые отдавай налогом, это для кузниц, металл нагревают на них. Голубые, синие и фиолетовые, мелкие, как сливы, видишь? Ремесленники на них сталь выплавляют или стекло. Их тоже налогом берут. Ну и небольшие чёрные, как кирпичики, это для храма, мёртвых сжигать. Горят так, что и кости сгорают в кучку пепла. Всё усёк?

- Да!

- С завтрашнего дня твоя обязанность камины топить, какие аниты возьмёшь?

- Оранжевые и красные. Сейчас прохладно. А жёлтые маме на кухню отнесу.

- Молодца...

- А если маме только чайник вскипятить надо?

- Целый жёлтый горит час. Разломи его на части и подожги сколько нужно.

- А какие сильнее горят? Белые или чёрные?

- Пламя одинаково сильное. Но чёрные часа за два сгорают и тело вместе с ними. А белые горят только при хорошем надуве, а без него просто тлеют. Удобно. Ладно, теперь разжигать учимся. Снимай верхнюю кожуру, кожух называется. Ножом разрежь. Конечно, тяжело... Вдоль нож веди, так легче. Анитар и в лесах растёт и кабы не кожух - все леса сгорели бы. А так, хм, малым я был, кинул чёрный анит в горн. Пока кожух прогорал, а горел он еле-еле, внутри всё пеплом стало. От кузнеца потом... в общем рассердился он. Дальше снимай внутреннюю кожуру - розжиг называется, видишь, тоже плотный. Это на растопку. Положи красный и оранжевый в камин, да не впритык, расстояние меж ними оставь. Теперь поперёк два сверху. Ага, правильно. Бери розжиг, накидай сверху. Два куска розжига потри. Ещё... Дымок уже появился. А вот и пламя. Ложи их сверху. Вот и всё. Аниты постепенно сверху вниз гореть будут. Этого на день хватит. Вечером золу выгребешь, да в сад отнесёшь. На ночь камин обязательно растопишь. Трубы видишь в камине? По ним горячая вода течёт. А ты теперь её греешь. Понял, каким ты нужным делом занимаешься? Говорят, раньше деревом топили, а оно угли и сажу по комнате разбрасывало. Тёмные были времена...

- Вот этот мой, - Дима, улыбаясь, смотрел на раскалённые угли, цвет сейчас не определишь, но овальная форма хорошо видна.

Тут же рядом с мангалом стояли небольшие столики. Он занял свободное место и стал неторопливо смаковать обед.

- Да не бойся ты, Хью, ой, то есть, господин Рилби, - разговаривали у него за спиной, - найдём мы тебе слугу. Понимаешь, женюсь я, тянуть больше нельзя. Совсем нельзя. Я и так на тебя два года проработал за шесть медяков. Только потому, что росли в одной деревне. А теперь семья у меня, мало мне этого. Другие маги слугам по восемь-девять медяков в день платят. Да понимаю я, что у тебя отработка - половину заработка в казну отдаёшь. Ну, а мне-то что делать? - воскликнул раздосадованный голос.

- Кто пойдёт за такие гроши работать, - тихо отвечал его собеседник. - Но, наверное, я могу один медяк добавить.

- Мало. Ты же маг. После твоей службы одежду чистить замучишься. Чего только нет на ней, пятна всё какие-то.

- Кровь тварей. Ближайшие окрестности же зачищаем. Вплоть до второго рубежа ездим. Хотя порой не мы тварей, а они нас гоняют.

- Даже знать не хочу. Это ваша работа. У других господ почистишь одёжку от пыли и можно отд... заниматься другими делами. - За спиной, шумно глотая, долго пили и после, громко отрыгнув, продолжили, - а сколько тебя, Хью, прости, господин Рилби, по ночам по тревоге поднимают. А мне ведь тоже вставать приходится.

- Я понимаю...

- Хью, я помогу тебе найти хорошего слугу вместо меня. Земляки всё же. Может ты, и платишь мало, но выходные не зажиливаешь. Вот завтра пойду на Столбовую площадь, и сам подберу лучшего.

Шесть медяков! А может и семь! Дима, не жуя, проглотил кусок и развернулся к говорившим.

- Я, - торопливо начал он, - я могу слугой работать.

Двое удивлённо на него уставились.

- А-а-а, - начал тот, что поменьше и потоньше, - ты...

- Подожди, Хью, - прервал его здоровенный детина, - ты кто такой?

- Дмитрий. Работу ищу. Вам же слуга нужен?

- Может и нужен. Что делать умеешь?

Дима переводил глаза с одного на другого. Маг - невысокий худощавый юноша - и по сравнению с ним щуплым кажется, а рядом со слугой и подавно. Подняв руки к груди, вцепившись в перстень, как в спасательный круг, он стоит чуть позади и растерянно посматривает на Дмитрия. Маг тут главный, а допрос учинил слуга. Но это не плохо - значит будущий его... работодатель парень скромный, лишнего себе не позволит.

- Всё умею, - глядя в глаза Хьюлару, без зазрения совести соврал он.

- Одежду чистить? Оружие?

- Роса есть для этого. У Геари покупать надо... - Дима подумал немного и выпалил, - камин топить красными и оранжевыми анитами, кофе варить, чтобы не вскипело. - Про оружие он пока тактично промолчал.

- Ну не знаю. Странный он какой-то. Имя у него не здешнее.

- Всё нормально, - маг подал голос, - такие имена в землях альянсов.

- Так ты из альянса? - детина покривился.

- Нет, - глаза мага сверкнули оранжевым, - здешний он. Геса на руке королевская.

Дима промолчал: что такое геса он ещё не знал, и воспоминаний никаких про неё нет. Маг подёргал за рукав детину и, когда тот обернулся на него, покивал утвердительно головой.

- Значит так, это господин Хьюлар Рилби, савир городской стражи. И обращаться к нему только так. - "А сам-то его просто Хью называет", - Платить тебе будут... пять медяков в день. - "Пять?! Вот жмот", - в Диме закипала злость. Господин Рилби и тот глянул на своего бывшего слугу с удивлением. - Хью, - развернулся тот к магу, - я покажу ему всё сегодня, а с завтрашнего дня он работать начнёт.

- А... он согласен на пять медяков? - Две пары глаз смотрели на Диму: одна с вызовом, другая просительно.

- Согласен, - сквозь зубы ответил новый слуга господина Рилби.

- Ну, вот и пришли. Видишь доходный дом? Там мы и снимаем комнаты. Между прочим, далеко не худший в Среднем городе. Даже немного на лараццо похоже, правда коридор вместо галереи и комнаты по обе стороны от него. Но зато внутренний дворик есть. - "Внутренний дворик? У нас это двор-колодец называли" - мысленно отвечал Дима. Они остановились во дворе перед большим деревом: лиловые цветы длинными гроздьями свисали с веток, светло-зелёная листва, как зонтиком накрывала их, а широкая скамья опоясывала ствол внизу. Чего они тут замерли? Может Дима должен удивиться чему-либо? Парень непонимающе посмотрел на спутников. - Деревня, ничего ты не понимаешь, - вздохнул его экскурсовод, - это глициния. В других доходных домах смотришь в окно, а там... другие окна - раздражает же! А тут смотришь - дерево, цветочки, хоть окна открывай. Я же говорю: не самый худший дом. - "Да ты не только жмот, но и эстет". - Первый этаж - лавки всякие, второй и третий жильцам сдают. Мы на третьем живём. Два медяка за сутки платим. Понял?

- Понял, - ответил Дмитрий.

Маг не проронил ни слова за всю дорогу. Он так внимательно слушал своего бывшего слугу и земляка, словно сам тут впервые.

- Вот вход, - парень помялся немного, - ты, Дмитрий, не смотри, что тут одна лестница. Хью закончит отработку и переедет в приличное жильё: там будет парадная лестница для господ и чёрная для слуг. А пока тут живём.

"Скромно живёте", - оценил Дима. Узкая длинная передняя, главная цель которой, как он понял, отделить господские комнаты - гостиную и спальню - от его маленькой комнатушки. Мебель старая, потёртая, пол хоть и выложен деревянной плиткой, но его не мешало обновить, ткань на креслах вышеркалась. Зато вид из окна не раздражает.

- Ванна, душ и уборная в одной комнате, - "И здесь совмещённый санузел", - улыбнулся Дима, - но это не для тебя. Уборные и душ для слуг дальше по коридору.

Диме только и оставалось, что кивнуть.

- Дежурство у господина Рилби разное бывает. И на день, и на сутки случается уходит. Иногда на двое. Камин в его отсутствие можно не топить, но аниты в топке должны быть приготовлены. И, как вернётся, ванну ему приготовь и помыться помоги. Они со своих объездов еле живыми приезжают. В общем, спину ему потрёшь, понял?

- Понял, - улыбнулся Дима, у мага только щёки порозовели.

"Еле живыми...", - это ему знакомо, сам таким из порта приходил.

- И оружие не забывай чистить... Теперь дальше. Здешняя уборщица приходит раз в неделю. Зови её, когда Хью нет, чтобы она в его выходной тут не мельтешила. Перед её приходом всё нужное прячь, а всё лишнее, на выброс, можешь на столе оставить или на пол скинь - она уберёт. И смотри внимательно, как она полы моет, мы ей четвертак платим за уборку, - дождавшись Диминого кивка, парень продолжил, - но если где сор увидишь, её не жди - сам убирай, за это тебе платят. Хоть в спальне, хоть в уборной. Понял?

- Понял, - сквозь зубы ответил Дима: сортир убирать за пять медяков? Маг смущённо отвёл глаза.

- Господин Рилби обычно встаёт в семь часов. К этому времени ты должен камин разжечь, кофе приготовить и в постель ему принести. Или чай. Что он захочет, то и несёшь, пару булочек не забудь. Завтракает, обедает и ужинает он, когда придется, конечно, в столовой при казарме. Офицеров и магов там хорошо кормят. - Маг улыбнулся при этих словах. - Ты о своём пропитании сам заботишься, - на Диму вопросительно посмотрели.

- Понял, - ответил он на невысказанный вопрос.

- Здешняя прачка раз в неделю стирает нам, тоже четвертак берёт. Собираешь господское исподнее в корзину и относишь ей, да корзину крышкой закрой: незачем всем видеть какого цвета подштанники у господина Рилби. - Маг совсем засмущался, отвернулся от них и рассматривал глицинию за окном. - Своё стираешь сам. - Дима кивнул. - Верхнюю господскую одежду и сапоги чистишь ты.

Этот ликбез уже стал надоедать, но надо слушать. Одна надежда - что осталось немного.

- И последнее, самое главное. Ты должен стать незаметным. Делай свою работу так, чтобы тебя было не слышно и не видно. Не вздумай сам лезть с разговорами к господину Рилби, только когда он спросит тебя, тогда и говори. Если что нужно - подойди к нему, поклонись, - детина неуклюже изобразил полупоклон, - и жди, пока к тебе обратятся. Вот самое важное качество хорошего слуги.

"Ох, не быть мне хорошим слугой. Зато буду знать, что от слуг требовать, когда стану господином", - улыбнулся Дима своим мыслям.

- А-а, и ещё, когда господин Рилби пошлёт тебя за фруктами или конфетами - он сладкое-то любит, - у мага порозовели кончики ушей, - бегом туда и обратно, чтобы господин Рилби долго не ждал. И ни в коем случае, слышишь, ни в коем случае не смей есть господскую пищу или сидеть на мебели в гостиной. И упаси тебя богиня Витаэ спать на кровати Хью, пока его нет. Знай своё место. - "Про туалет забыл", - подумал Дима. Его гид в профессии слуги брезгливо оглядел парня, и добавил, - одежду себе новую купи - негоже слуге мага тряпьё с чужого плеча донашивать. Платят в конце отработанной недели. Выходных два дня, но берёшь их, когда Хью на дежурство уходит. Можешь брать по полдня. Но работа чтобы была сделана. Всё, бывайте, - и, махнув рукой на прощание, он, наконец, ушёл.

"Ну что ж, всё не так плохо. Интересно завтра его будить или у него выходной? - Дмитрий посмотрел на мага, размышляя как спросить об этом. Но тот, опустив глаза в пол, быстро вышел из гостиной. - Вот и поговорили".

Парень пошёл в свою комнатушку: раковина - и самому умыться, и чашки вымыть, совсем маленькая печка - только чайник и вскипятить, рядом с ней ящик с анитами, небольшой шкаф на стене, тумба, стол да кровать в дальнем углу за занавеской. И колокольчик... Надо полагать, шнур к нему из спальни идёт. Дима стиснул зубы - ничего не поделаешь, будет бегать на вызов. Но это временно! Разберётся с магией и даже вспоминать не будет ни порт, ни господина Рилби.

В дверь тихонько постучали. Дима, успокаиваясь, пару раз глубоко вздохнул и обернулся. На пороге стоял Хьюлар. Всё так же глядя куда угодно, но только не на своего нового слугу, молодой маг подошёл к столу.

- Это аванс, - почти прошептал он, - думаю, вам понадобится одежду сменить и на еду. И моё расписание, - он положил исписанный листок на стол и поспешил уйти.

Целый серебряный и медный пятак. Неплохо! Серебряная монета на четверть белая, остальная часть из серого металла. На решке надпись: "1 Лирки". Дима вытащил свои медные льесы, положил рядом и внимательно рассматривал их. Серый металл везде одинаков. А вот медь и серебро странные: слишком чистые и блестящие. Серебро слишком белое, медь - красная, а золото, как он предвидел, будет слишком жёлтым. Серебряный же перстень Хью был вполне обычным. Подивившись этому, Дима отложил серебряный и пятак на чёрный день, а свои заработанные в порту оставил на самое необходимое. Половина сразу уйдёт на еду, до воскресенья надо как-то жить. На остальное посмотрим, что купить можно.

Судя по расписанию, маг завтра на службу идёт. Значит, работа у Димы с сегодняшнего дня начинается: те же сапоги начистить, с куртки и жилета - дуплет и колет по местному - пыль стряхнуть. В тумбе Дима с удивлением нашёл ваксу, рядом стояла роса. Разобравшись с одеждой, парень вычистил очаг и точно как в видении заложил аниты в топку.

- Не топите на ночь, сегодня тепло, - Хьюлар стоял позади него. Да как он так бесшумно ходит!

- Сапоги почистил, куртку... то есть дуплет и колет тоже.

Маг кивнул:

- Хорошо. Вы были в Диких Землях? - Дима молча смотрел на мага, не зная, что ответить. Тот мельком глянул и опустил глаза, - дуплет это парадная куртка, так в землях людей и нокки её называют. В Диких Землях, у вахлов и в альянсах, просто курткой кличут, там она попроще будет, поудобнее. Так же колет просто безрукавкой зовут или жилетом. Да и у нас в деревнях уже начинают. Ладно. Неважно... Корд и скрамасакс уже почищены. На сегодня всё. Хотя, - Хью замялся, - чаю мне можете сделать? Без сахара, без сливок. Там конфеты ещё оставались...

- Сейчас принесу.

- Булочник через дорогу. Самые маленькие у него берите. Мне по утрам одной хватает.

- Но...

- Одной.

Сделав всё необходимое, Дима завёл громоздкий будильник и лёг спать. Несмотря на многословие дня, его сон, наконец, был спокоен. Никто не догонял его, не пытался уничтожить, не злился. В памяти осталась только маленькая птичка, что летала у него над головой и прерывисто чирикала.

Утро прошло без эксцессов: камин затопил легко, кофе сварил ароматный, даже у самого слюнки потекли, мага разбудил, водой обливать не пришлось, а жаль. Кстати о кофе. В немытой чашке слуги, которую Дима хотел выбросить, но вовремя вспомнил, что своей у него нет, гуща на дне красноречиво показывает предупреждение "...ни в коем случае не смей есть господскую пищу...".

Выпроводив Хьюлара на службу, парень застелил постель, прибрался в душе, помыл посуду. Всё это далось ему легко. Ещё вчера Дмитрий убедил себя, что это ему нужно и делает он всё для себя: он здесь живёт - значит нужно поддерживать свой дом в чистоте, он маг - значит надо учиться магии, конспекты как раз пригодятся, а Хью - это нечто такое, что приходит переночевать.

Дима обошёл дом вокруг. На первом этаже, кажется, лавки всякие? Действительно: бакалейная лавка, зелейная лавка - геари в ней сидит, мелочная и скобяная. Парень в каждую зашёл, нужно присмотреться, прицениться, названия запомнить. В бакалее сухой едой торгуют - крупы, мука, сахар, приправы всякие, кофе, чай. Значит, винные, булочные, мясные, рыбные, молочные и фруктовые лавки отдельно стоят. Мелочная лавка продаёт свечи, мыло, табак, бумагу, перья и чернила, в общем, всю мелкую несъедобную продукцию. Ну и скобяная совсем просто - разные железки на прилавке лежат: замки, дверные ручки, инструменты, петли, скобы, ножи и ножницы.

Швейная и сапожная мастерская через дорогу. Портной и сапожник самое то, что ему сейчас нужно. Хотя цены заставляют задуматься. Рубаха от двух медяков до восьми, штаны тоже, сапоги - от трёх до серебряного. И это он ещё жилет, колет по-местному, не присматривал. А ведь ещё и верхнюю куртку надо, и плащ желательно. Хорошо хоть... исподнее стоит дешевле. В швейной мастерской нашлись и носки. А Дима думал, что в этом мире их не знают. Самые дешёвые - медяк. Хватает на месяц. Три пары хороших мягких портянок - полмедяка. Хватает... на очень долгое время. Дима усмехнулся и купил их себе про запас - накрутить портянки на ноги он уже спросонья закрытыми глазами сможет.

Немного подумав на что ещё потратиться, парень решил остановиться на золотой середине - рубаха, штаны, сапоги - приоденется немного, а там посмотрим. Заказав себе обнову, Дима зашёл за булочкой для Хью.

- Ты для мага покупаешь? - Дима кивнул. - Прежний слуга дня на три закупался, хлеб-то у нас долго не черствеет. Но все остальные слуги по утрам свежую выпечку берут. Мы с четырёх утра торгуем. Раньше солнышка встаём.

Парень задумался. Если он будет лучше, чем предыдущий слуга, Хью прибавит ему медяк?

- Хорошо, я тоже зайду завтра утром.

Вот так началась новая жизнь для Димы. Работой он не утруждался, с Хью почти не разговаривал - чем меньше говоришь, тем больше шанс господином его не называть. Камин топить ему понравилось, аниты только что сами не вспыхивали, когда он их разжигал. Жаль на огонь долго смотреть не мог. Засмотрится, задумается и перед глазами злое ревущее пламя из его сна встаёт.

По утрам за булочкой ходить даже интересно оказалось: чего только от других не услышишь, пока в очереди стоишь. Как там папа говорил? Информация - это сила? Дима очень удивился солидарности среди слуг. Он теперь знает, кто из господ пыль каждый день проверяет, кто штрафовать любит, а кто и руку поднимает. С удивлением узнал, что откровенных подстав не бывает. Если захочет госпожа навредить служанке - благосклонностью господина та пользуется или просто красивее намного, что гости комплименты сперва ей делают, а потом уже хозяйке дома - возьмёт и спрячет дорогой перстень в сундуке девушки, потом закричит о воровстве, вызовет стражу, и ничего у неё не выйдет. Придёт нотарий, даст служанке ритар - взвар правды, та и расскажет, брала перстенёк или нет. Если нет, то все обитатели дома без исключения ритар пьют. Раз кража была - надо вора найти! Потому злыдни-хозяева остерегаются пакостить слугам.

Всем этим с Димой охотно делились: молва о том, что у савира новый слуга появился - ничего не знает, мало что умеет, недавно с деревни приехал - разнеслась быстро. Платит тот ему мало, но и парень на хорошего слугу ещё не тянет. Вот подучится немного и найдёт хороший заработок.

Ко всем слухам про себя Дима относился спокойно, только немного обижался, что его деревенщиной считали - крестьяне же прислуживать не умеют, сами себе хозяева, только налоги платят, с землевладельцами за всю жизнь могут ни разу не встретиться. Потому все единогласно и записали Диму в деревенские жители.

Ну да, много они понимают. Для Димы сейчас главное - конспекты Хью по магии. Только они пока мало помогают. Парень вчитался в неровный почерк: "После определения специализации в Круге Стихий осваивается первый уровень владения магией. Вызов: заходит стихия из Ллиты через ноги, накапливается в солнечном сплетении, управляется головой и выпускается через руки". Вот так! Всё просто! Так почему у Димы ничего не получается?

Каждый свободный день он ходил за город, недалеко, правда, только чтобы стража его не видела. Там он и стоял, и сидел, и лежал, но никакая стихия через ноги в него не зашла. Как Хью её вызывает? Вспомнив о маге, Дима улыбнулся.

В конце недели маг, видимо, оценив свежие булочки по утрам, добавил ему медяк к заработку. Что же, Дима тоже умеет ценить отношение к себе - раз платят больше, он перестанет пользоваться хозяйским мылом. Может когда тот придёт, ещё и оружие ему почистить? На дежурство по городу Хью брал один скрамасакс, если за город уезжали, то и корд на пояс вешал. Сегодня маг полностью вооружился. Вот вернётся, Дима обязательно вычистит клинки. Это единственное, что ему действительно нравилось. Вытаскиваешь корд из ножен и чувствуешь себя хозяином жизни, чувствуешь силу, которая словно вливается в тело от клинка. Дима хорошо помнил, как впервые взял в руки клинок...

... Мужчина держит в руках длинное тяжёлое оружие...

- Ну смотри и учись, Тараис. Это тесак. Мощный надёжный клинок. Хорошо рубит, может резать и колоть. Есть у каждого стража, патрульного, моряка... Да вообще у каждого есть. Вахлы и то им пользуются. У дворян, офицеров и магов - корд. Поизящнее тесака, но такой же смертоносный. Ну и разные длинные ножи. Действительно разные: то прямые, то изогнутые. Бывают узкие, словно для дамочек, но носят их все. Боевой скрамасаксом называют, охотничий просто саксом. И запомни: не важно какой клинок - чистить нужно любой. После каждого использования. Ты ножи дома моешь? Вот. Клинки тоже уход требуют. Усёк?

- Да.

- Подай вон ту чеплашку с мазью. Прочитай.

- Мута.

- Ага. Мажешь мутой клинок, эфес, ножны и оставляешь. Мазь растворяет любую грязь. Теперь вытираешь чистым тряпьём. Оружие и ножны перед смазкой должны стать чистым. Дальше сушишь. Потом берёшь ласку...

- Что?

- Ласку, оружейное масло. Смачиваешь в масле чистую тряпицу... совсем немного смачиваешь... и протираешь оружие, а не купаешь его в нём. Всё должно быть в меру. И муту, и ласку геари делают, потому всё ей протирай - и сам клинок, и рукоять. Для всего подходит. Посмотри лезвие на свет и сразу увидишь, равномерно протёр или нет. Теперь оставь клинок отдохнуть и займись ножнами.

- Внутрь масло налить?

- Зачем?

- Смазать!

- Нет! Не вздумай! Что нужно изнутри - всё уже сделано, еще когда готовили ножны под тесак. Ты только снаружи почистишь и опять же смажешь лаской. Ножнам тоже надо отдохнуть. Клинок и ножны ставь так, чтобы ни с чем не соприкасались. Минут через десять сухой тряпкой очень-очень осторожно протирай их. Лишнее масло так удаляется.

- Как будто ласкаю?

- Молодец, понимаешь. И запомни, если на клинке зазубрины или ржавчина, сразу неси оружейнику, сам ничего не делай... Та-а-ак, молодец. А теперь видишь клинки на стене? Вперёд, обретай навык...

...клинок был грязным донельзя. Дима впервые рассердился на прежнего слугу. Кофе пил, булочки ел - это мелочи, но так запустить оружие... В тот день, как почистил, долго любовался кордом. Лезвие самую малость изогнуто, полуторная заточка, душка на гарде для защиты руки. Даже немного помахал клинком. А может и нет в нём магии? Хоть бы раз увидеть эти стихии.

"...через ноги стихия заходит из Ллиты...", - почему Хью понятнее писать не может? Не иначе двоечником был. Дима сидел, вытянув ноги, в кресле перед камином и в сотый раз перечитывал выученные наизусть строки.

- Дим, я... - На пороге в заляпанной одежде, держа в руке снятый колет, стоял невероятно уставший двоечник-Хью. - Ты читаешь мои записи?!

Дима, чуть не спотыкаясь, бежал в кондитерскую за конфетами для Хью. Купит его любимые ассорти на свои кровные. Будем считать это платой за ценную информацию, но, ни в коем случае не благодарностью, что тот не выгнал его. Услышав за спиной, - "Ты читаешь мои записи?!", - и, увидев изумлённого Хьюлара, Дима и сам растерялся, не зная, что сказать. В пустую голову пришло только две короткие мысли: "Это конец" и "Опять одежду полдня чистить".

Это и в самом деле был конец. Если Хью выгонит его, то Диме больше так не повезёт. У всех магов слуги уже есть, увольняться не собираются, а с его репутацией неумехи кто его на работу возьмёт? Но, как ни странно, именно мысли о собственной неприспособленности и спасли парня. Дима вскочил с кресла, руки с тетрадью прижал к груди, глаза опустил в пол и через силу заговорил:

- Извиняюсь... Меня здесь все чуть за дурочка не считают... И всё из-за того, что вырос в деревне... Слуги других магов разговаривают меж собой... А я даже не понимаю о чём они... Вот я и подумал - почитаю, может пойму чего... - Дима замер, ожидая ответа и с удивлением заметил, что руки дрожат по-настоящему. "Ну, давай, Хью, ты же сам из крестьян, тебе должно быть это знакомо", - только на это он и надеялся. И совсем уже теряя хрупкую надежду, ещё раз прошептал, - Извиняюсь...

- Я в душ, - маг развернулся уходить, - и верни конспекты.

Вот как? А раньше приходил со службы и в ванне отмокал. А теперь в душ? Значит, видеть его не хочет. Дима всегда ванну сам готовил для мага, обязанность у него такая. Когда Хью совсем без сил возвращался, то и спину ему тереть приходилось. Парень сейчас совсем не рвался это делать, но как ещё узнать сильно маг на него злится или нет? А теперь сиди как на иголках, жди его из душа. Он так волновался, что едва не пропустил, как Хью вышел. Дима подскочил и зашёл за магом в гостиную - будь что будет, но он не может терпеть и всё прояснит сейчас.

- Что ты хотел узнать? - не поворачиваясь к нему, разглядывая глицинию за окном, тихо проговорил Хью.

Дима перевёл дыхание, и, до конца не поверив в свою удачу, стал расспрашивать мага.

- Почему огонь голубой, если в камине он обычный?

Немного помолчав, Хьюлар начал объяснять, медленно, прерывая сам себя, тщательно подбирая слова:

- Мы, маги, используем чистую магическую стихию. Поэтому у нас настоящий цвет. А всё, что здесь - обычное, не магическое: земля, вода, огонь и воздух. И одного цвета не имеет. Та же земля бывает и чёрной, и красной, а уж сколько оттенков на скалах... Или аниты. Они, хоть при сжигании все чёрными становятся, но горят разным пламенем: в камине оранжевое пламя, в печи - жёлтое, в кузне, при надуве, белое пламя пышет, ну и остальные также. Сам понимаешь, в крематорий и домну никто не заглядывает. - Дима посмотрел на камин: огонь да огонь, ему и в голову никогда не приходило цвет пламени разглядывать. - Сначала были стихии, а только потом из них родился физический мир, - маг попытался по-иному объяснить, - поэтому здесь цвет огня показывает лишь то, что горит. Геари, например, и зелёный огонь могут сделать. На празднике в Верхнем городе видел. А для стихии топливо не нужно. Понимаешь?

- Кажется да. А Ллита это?

- Ллита - это мир стихий. Там и боги живут... жили... нет, надеюсь, что ещё живут. Каждый в своей стихии, но, думаю, в гости друг к другу ходят. Всё ж таки они братья и сёстры.

- А как вы в Ллиту за стихией ходите? И где она? - Выпалил Дима и только после подумал, что, наверное, это был глупый и смешной вопрос.

- Никак, - маг даже не улыбнулся. Так и продолжал стоять и у окна, смотреть на цветущую глицинию и тихим спокойным голосом отвечать ему, - мы не ходим в Ллиту. Это невозможно. Ты детские цветные очки на празднике видел? - Дима кивнул. Там столько шума и веселья от детворы было, что не заметить причину радости было просто невозможно. - Представь, что смотришь на мир через, допустим, зелёные очки и видишь Ллиту, мир стихий. Убираешь очки, и всё опять как было. Но Ллита никуда не делась, она здесь, просто ты её не видишь и не чувствуешь. Дальше одеваешь оранжевые, и видишь Нуайю, мир эрки - плетение энергий, энергетическую основу мира, его костяк, на котором удерживается всё: мир стихий, физический мир, горы, реки, птицы, животные, разумные... - маг замолчал.

- Я понял. И сколько всего таких очков?

- Семь, включая наш средний мир. Физический мир, тот, который ты видишь, и мир духов природы как раз его и составляют.

- Так значит восемь?

- Нет, семь. - Хью вздохнул и терпеливо объяснял дальше. - физический и мир духов когда-то были одним целым, но сейчас отдалились друг от друга. Но даже так многие разумные часто попадают туда, да и духи могут меж нас гулять, а мы и не заметим. Другие миры чётко разграничены и не пересекаются, поэтому миров всё же семь.

- Если хода нет, то как вы магичите?

- Тем, у кого пробудился ген магии, стихии отзываются. Нужно только ощутить её. А это трудно. На первом курсе этому учатся, и многие считают первый курс самым сложным. После того, как прочувствуешь и ощутишь, стихия приходит.

- То есть, земельным магам надо просто на земле стоять?

- Нет, не поможет. Попробую ещё раз объяснить. Стихия земли в Ллите и земля в среднем мире - разные вещи. Представь яблоко, сладкое сочное яблоко. Ты можешь его съесть. Это мир Ллиты. А теперь представь нарисованное яблоко. Как бы хорошо его не нарисовали, съесть ты его не можешь. Для мага это физический мир. Я - савир, земляной маг, но я не могу разрушить горы или выкопать большую яму. Но когда я выпускаю стихию земли из рук, она как земля. Лучше, конечно, её в камень уплотнять. В плотный, пробивной камень. Хижину я построить смогу, но простоит она меньше недели, а потом исчезнет, энергия, которую я вызвал, вернётся в Ллиту. Или аккуар, водный маг, он не сможет осушить залив, или поднять его в громадную волну, но потушить огонь может. У его водной стихии все свойства воды из нашего мира, но пить её нельзя. - Маг помолчал, - поэтому недостаточно стоять на земле. Ты с самого детства по ней ходишь и не воспринимаешь её как нечто магическое. Нужно найти, что будет символизировать для мага его стихию. У нас на отделении многие вокруг себя камни раскладывали, пара отчаявшихся по шею в землю закапывались. Найти символ, прочувствовать стихию и пытаться каждый день... Водная стихия Аккуа - зелёная, спокойная и текучая. Воздушная Ариа - фиолетовая, невесомая и неуловимая. Огненная Фаори - голубая, лёгкая и порывистая. Моя - земляная Суоло - оранжевая, вязкая, неповоротливая. Живительная Виалтэ - жемчужно-белая, мягкая и плавная. Маги жизни, кстати, почему-то свою Виалтэ живицей зовут, но там свои секреты. Магия жизни особняком от стихийных стоит. - Хью помолчал, - трудно вот так сразу всё запомнить?

Может кому и трудно, но Дима каждый день, да через день это перечитывал, поэтому названия запомнил хорошо.

- Значит настоящий цвет водной стихии зелёный? А почему они называются по-другому, разве не проще назвать вода, земля, огонь и воздух?

- У тебя своё имя есть? У них тоже. Вода, земля и остальное - это то, что в физическом мире из стихий получилось и это слишком обобщённо. Вода вон, разная бывает: и ручей, и море, и дождь... Вода, земля, огонь и воздух, так мы называем первый уровень стихии, когда вызываем в наш мир и осваиваем его. Ну, а цвет? Так он и здесь, в нашем мире, отражается. Стихии породили жизнь, а если в воде есть жизнь, она и тут зелёного оттенка. В сухом пыльном воздухе молния оранжевая сверкает. Если воздух влажный, сырой - то голубая промелькнёт, и только в чистом небе фиолетовым светится. Иногда зелёная бывает, но даже арии не знают почему. Ну, а огонь... Ты в кузне был хоть раз? - Дима неопределённо пожал плечами, но маг и не смотрел на него, - металл в огне сначала багровым становится, потом красным, потом добела раскаляется. Кузнецы говорят, что если дальше накалить, то голубым станет. Но такой жар никто не выдерживает. Фаори - это не столько сам огонь, сколько жар. А при сильном жаре, при большой температуре горит абсолютно всё, даже металл и камни. Огнём же Фаори становится в нашем мире.

Металл... Это слово в конспектах дважды подчёркнуто.

- А третий уровень магии земли, металл, это очень сложно?

- И второй, песок, тоже. Третий уровень у всех стихий сложнее. Но металл ценнее. Если савир опутает или вонзит во врага металл, то магичить тот больше не сможет, пока не избавится от него. Если бы я владел металлом, жалования ты получал бы больше... При втором уровне стихии магия светлее, чем у первого. Если научишься третьему, то магия потемнеет. Это очень полезно в дуэлях с другими магами - видишь, что сейчас в тебя полетит. Ещё один вопрос и всё. Устал я.

- Чем лёд от стужи отличается?

- Лёд - это та же стихия воды, но в другом состоянии. А стужа это обратная сторона стихии огня. - Маг, наконец, развернулся, посмотрел на озадаченного Диму и пояснил, - если бы ты был магом воды, вызвал бы кусок льда и метнул его как камень или как стрелу. Если бы ты был магом огня, то вызвал стужу и заморозил бы эту комнату, а может и весь дом. Люди бы погибли, дом рухнул. Так понятнее?

- Да, спасибо, - решил поблагодарить Дима. И спросил, уходящего мага, не надеясь на ответ, - сегодня что-то на службе произошло?

Хью вздрогнул, напрягся, но не остановился, и уже у самого порога ответил:

- Ток из тлена. Снёс первый рубеж. Второй устоял, но несколько тварей дошли почти до города. Мы их встретили. Я, серый, десяток стражей с сержантом. Опустошило меня досуха. Если бы не запясты - полегли бы все. А так, кроме меня вернулись только два стража... Вернулись, доложили... Сегодня отдыхать - завтра на сутки, дежурить... - Маг оглянулся на парня, - купи мне конфет.

Дмитрий был раздражён. Очень. И дело не в том, что магию у него так и не получается вызвать. Пояснения он получил - так что рано или поздно у него всё получится. Раздражал его Хьюлар. А после того, как Дима раздражался на Хью, он начинал злиться на самого себя. А это было уже совсем плохо.

Дима рос в условиях... нет, не вседозволенности. Абсолютно всё ему дозволено не было. Отец порой бывал достаточно суров, если Дима, по его мнению, переходил границы. Может быть, это и научило парня знать меру. Дима рос в условиях достатка и стабильности. И привык, что его подарки принимают с должной благодарностью и уважением его персоны.

Но в то утро Хью, глядя, наморщив лоб, на конфеты, вспомнил, что сам послал предыдущим вечером за ними своего слугу. Послать - послал, а денег на них не дал. Вспомнил, смутился и полез за четвертаком расплатиться. Дима, вдруг почувствовав себя в своей стихии, широко улыбнулся и отвёл протянутую руку с деньгой. Но Хьюлар неприятно удивил его. Маг, скосив глаза в угол кровати - "Да когда он уже научится смотреть прямо в глаза?" - тихим голосом объяснил Дмитрию, в чём его оплошность: слуги не делают подарков своим господам, наоборот, это господа могут что-либо подарить слуге. Например, старую одежду, росу или ласку - подарок должен быть полезным. Он, господин Хьюлар Рилби, по всем статьям недоплачивает Дмитрию. Тот хоть и неопытный слуга, но очень старательный, поэтому Хьюлар забудет вчерашнее недоразумение, и поэтому Дмитрию никогда не нужно благодарить своего господина таким образом. Выговорившись, Хью помолчал и повторил второй раз: "Никогда так больше не делай".

Ну спасибо и на этом! Интересно, а к чему были последние слова? К покупке конфет или к чтению конспектов? Если ко второму, то не только читал и будет читать, но ещё и перепишет самое важное. На бумагу и чернила даже не подумает тратиться.

Но даже злость за этот выговор была не такой сильной, как раздражение. Хью был слишком понимающим, слишком щепетильным, и это раздражало. Жалование ему добавил, аванс дал - не побоялся, что Дима может уйти с этим авансом? - даже увидев его проступок, нашёл в себе силы понять и простить Диму. Первое время маг его даже называл на "Вы", лишь сейчас перешёл на более привычное "ты" и сократил его имя до "Дим". Эта щепетильность и понимание раздражали Диму, и приходила злость и непонимание самого себя. Да что с ним такое?! Ему радоваться надо, что Хью такой... ущербный, а он раздражается и злится. Что этот мир сделал с ним?

Наверное, из-за внутренней сумятицы не получается вызвать свою стихию. Вчера опять ходил за город, окрестности как раз от тварей очистили и разрешили выходить за ворота. Так там и камнями обкладывался, и над чашкой с водой руками водил, и небольшой костёр разжёг - жаль не придумал символ для ветра - но ничего у него не вышло. И с огнём опять были проблемы: злое, голодное пламя из сна не покидало его мысли. Но вспомнив, как он поступил с поросёнком, Дима, воспользовавшись подручными межножными средствами, потушил костёр и понадеялся, что справился с кошмаром. Интересно, а в борделях зеленоволосые девушки есть?

Сейчас Дима шёл за город, попробовать ещё раз, только зайдёт к оружейнику, сакс купит. Хороший охотничий сакс, с зубьями пилы по обуху. Будет и у него оружие - пригодится по лесу ходить, выбирая безлюдное место. На другой стороне улицы Дима заметил смутно знакомую фигуру. Храмовый геари! Парень заметался - куда бы свернуть, пока тот его не заметил, платить за тапташ он не собирается, но и встречаться с магом жизни ему неудобно. Мужчина увидел его метания, понимающе усмехнулся и пошёл в противоположную сторону. Диму словно что подкинуло изнутри, до конца не осознавая, что делает, он догнал мага и протянул серебряный:

- За тапташ!

Маг медленно переводил взгляд с серебра на Диму и обратно. "Может откажется?", - стал уже надеяться парень. Но тот протянул пухлую руку и взял монету. После отдал Диме медяк сдачи, кивнул и развернулся уходить.

- Подождите. Вы не знаете что это? - Решился спросить у него Дмитрий. Вытащил памятный подарок незнакомца из храма и протянул ему. Но маг не торопился взять кристалл в руки. Донельзя удивлённый он рассматривал его посвёркивающими чёрным глазами.

- Не знаю. Это магия вахлов. Похоже на камень хранителей. Тади, белые маги вахлов, их делают. Это чужая магия - знаем только то, что они сами нам рассказывают. Но у тебя он какой-то странный.

- Тот, кто мне камень дал, назвал его лурхом из Эх-Газрына.

- Быть того не может.

- Почему?.. Плохо учился, - ответил Дима на недоумённый взгляд мага.

- Эх-Газрын погиб в тлене больше пятисот лет назад. - Геари опять вгляделся в кристалл, - я видел велий, тади для любого нуждающегося их делают, видел бетхи - круг защиты для города из них построили. Но это что-то другое. Лучше спроси у тади, если встретишь где.

- А мне можно его носить?

- Конечно. Хранители не приносят вреда разумным.

- А что такое запяст? - спрашивал Дима без зазрения совести. Он девять медяков заплатил магу, так пусть тот хоть на вопросы отвечает.

- Наши белые маги выпускают стихию из рук. Каждый свою. Могут менять форму: щит, плеть, стрелы. Могут изучить следующие уровни. К примеру: молния и звук у воздушной стихии или капель и лёд у водной. Дальше можно уже комбинировать. Например, воздушный смерч соединить с молнией или в водную плеть добавить льда. Самое сложное - это освоить соединение соседних стихий. Скажем для ария это туман и мираж. - Это Дима и сам знал. Уровни стихий он уже по конспектам хорошо выучил. - А белые маги нокки не умеют этого. Зато они заключают определённую стихию в браслет. На языке нокки этот браслет называется понисса, а совсем по-простому, по-нашему запяст. И пользуются этими запястами все маги всех рас, кроме чёрных. Это очень удобно, если силы на исходе, а врагов кругом не убавляется. А если ты серый, то запяст единственное твоё спасение. Но стихия в запястах очень ограничена, только вода, воздух, огонь и земля. И выпускается она потоком. И не больше четырёх часов в день. Меньше - может. Больше - нет. Понятно?

- Да. Богатые, наверное, маги у нокки. А чем отработка от практики отличается?

- Официально всё называется практикой. Отработкой нищие студенты прозвали. Если учился за счёт государства, то половину заработка все пять лет отдаёшь в казну.

- А личное дворянство это что?

- Любой незнатный маг получает личное дворянство. У него появляется самый простой герб, официальное обращение к нему "лорд", к его жене - "леди", но детям дворянство не передаётся, так и остаются простолюдинами. Ну и земли с титулом личное дворянство тоже не даёт.

- А если на дворяночке жениться?

- Без разницы. Если только она не наследница рода. Во всех остальных случаях - без разницы на ком женишься. - Маг немного подумал и продолжил, - но даже тут есть один нюанс. Предположим я, мой сын, внук и правнук каким-то образом брали за себя благородных леди. Тогда мой праправнук получит потомственное дворянство. Других возможностей нет. Поэтому почти все незнатные маги не пользуются этой привилегией. Зачем жить как лорд, если твои дети ничего не получат.

- Ясно. А маги обязательно только на государственной службе работают? - Дима на примере Хью вдосталь на неё насмотрелся.

- Нет, конечно. Но служить государству - это престижно. Стабильное жалование, пенсия, - "Если доживу", - пенсия твоей семье в случае неприятности. - "Хороша неприятность!". - Все стремятся получить место в гарнизоне или страже, ну или в охране герцогов и баронов побогаче. Можно в котерию наняться, обозы охранять. Совсем уж бродяги в Дикие Земли уходят, а там чем придётся, тем и зарабатывают, но зато сами себе хозяева. У тебя ещё четыре вопроса.

- Что?

- Ты не за тапташ мне заплатил, - улыбнулся мужчина. - Девять медяков - девять вопросов. Непонятный лурх, запяст, отработка, дворянство, служба. Ещё четыре.

- Почему вы помогли мне в храме? - Выпалил Дима, - тапташ же просто так не дают.

- Не дают, - согласился геари, - витар попросил за тебя. Ты свой первый день в городе помнишь? На воротах лейтенант стоял, однокурсник храмового витара. Чем-то ты его очень разозлил. Они хоть и на разных факультетах учились, но на общих лекциях пересекались. Лейтенантик - потомственный дворянин, а у витара личное дворянство. Вроде как и равны, но потомственные не упускают случая остальным напомнить, что те как были грязью, так и остались, только лежат не на земле, а на первой ступеньке. Ты ещё и часа в храме не пробыл, а мы уже знали о твоих подвигах. Давно я витара таким счастливым не видел. Тебя тоже хорошо описали - мозоли кровавые во всю ступню. Вот витар и попросил помочь тебе.

Как Дима помнил, он с этим лейтенантом почти не говорил, а оно вон как обернулось.

- Что такое геса? - Спросил Дима и тут же пожалел. Маг, ещё минуту назад снисходительно поглядывающий на парня, шагнул назад и напряжённо на него уставился, ловя взглядом каждое движение. Тут и глупый поймёт, что сделал большую ошибку, спросил не то. А Дима глупым себя не считал. Краем глаза он увидел, как геари поддёрнул рукав и на руке у него засветился двойной, словно спаянный, браслет. "Голубой и оранжевый запяст. Значит огнём и землёй в меня метнёт. Что делать-то?".

- Ты кто? - Чётко и медленно, выговаривая каждое слово, тихо спросил маг. - Отвечай внятно. Гесу в храмовой школе учить не надо, её даже дети знают.

- Не знаю. Память я потерял. Упал в овраг, чуть шею не сломал. Меня ограбили, даже одежду сняли. Я смутно начинаю всё вспоминать. Разговоры помогают. Вы же сами видели мои ноги. Если бы помнил, как портянки наматывать, неужели так бы себя мучил? - Чтобы он не говорил, а помочь ему могли только его мозоли. Именно они доказывали, что Дима действительно потерял память. Рассказывать правду о себе парень не собирался, неизвестно, как её воспримут. Рисковать своей жизнью не хотелось. Он хорошо помнил и облаву, и кровь на разбитой дороге.

- Хорошо. Помню, как спорили с витаром о твоей шее. Такое странное повреждение было, а вроде и не было. Так мы ничего и не поняли. - Маг совсем успокоился, погасил чёрный блеск в глазах и одёрнул рукав обратно. - Геса - это знак, символ нашей страны на левой ладони. Есть у всех ланчийцев. Как первый раз в храм тебя младенцем приносят, так знак и получаешь. Чтобы его увидеть, магом быть не обязательно. Эта магия доступна всем. В детстве по рукам били, - мужчина улыбнулся воспоминанию, - чтобы мы её часто не вызывали. Дай руку. Правую. Да не бойся ты, я только палец уколю. Теперь кровью веди спираль на левой ладони. Делай один полный оборот. Достаточно. Теперь соединяй концы. Всё. Видишь? - Маг улыбнулся, видя неподдельное Димино удивление. После этого он окончательно поверил в амнезию парня. - Ты так больше не рискуй, если разговор большой, лучше сразу предупреждай, что память потерял. Витары и мы лечим тело, мозги не вправляем. Так что память сама вернётся. Должна!

Дима во все глаза рассматривал своё первое магическое творение: кровь на мгновение вспыхнула и исчезла, на ладони яркими красными линиями проявился символ королевства Ланча. "Надо же, как наши миры похожи", - думал Дима, глядя знак. В его мире этим символом обозначали карточную масть "пики". С трудом оторвав взгляд от этой простейшей, доступной даже детям магии, Дмитрий расспрашивал дальше:

- Мне в первый же день аванс дали. Почему не побоялись, что я украду?

- А ищейки на что? Их же мы, геари, выращиваем и натаскиваем. Нюх такой, что через два месяца непрерывных дождей след возьмёт. Правда, мало таких собачек, на весь Саутун штуки три. Не всякий геари сможет ищейку магически натаскать. Но, скорей всего, тебя сдали бы нищие. Твой словесный портрет на стены развесить, и дело сделано. Если собаку по следу пустить, она все тайники наших оборванцев вскроет. Поэтому, лучше они сами всех похожих на тебя со всего города притащат к стражам. Стражам - почёт, нищим - вознаграждение.

- Значит, воровства тут нет?

- Как нет? Тут что, не люди живут? - мужчина улыбнулся и снова стал серьёзным, - какой вор в своём уме лицо показывает? Мы ищеек растим, а геари из Диких Земель мазь изобрели - запах скрывает, но, слава Витаэ, дорогая она. Потому к крупным кражам хорошо готовятся, а мелкие в толпе проворачивают. На ярмарках много кошельков подрезают. - Он оглядел Дмитрия и продолжил, - а кто попадётся на этом - в темничные отряды идёт, в лес урожай собирать. Сам понимаешь, стражи от тварей их не сильно защищают. Помрут и ладно. Воздух чище будет.

Дима смутно припоминал развешанные листки с описанием преступников. Первый раз увидел такой лист, подошёл, думал что полезное. Когда понял что там, ушёл, не дочитав. Кому это интересно, не понимал. Зря только вешают. Оказалось не зря. И вот маг предупреждает Диму, чтобы тот не глупил. Но парень и сам не собирался воровством заниматься. Он маг, а не мелкий воришка.

- Ещё один вопрос, - прервал размышления парня геари.

Дима сидел на краю небольшого сухого овражка за городом, по-турецки скрестив ноги. Небольшой костерок перед ним, благо дикий анитар растёт везде и с анитами проблем не возникло. Проблема возникла с магией. Причём давно. Проблема в том, что магии нет. Не получается у Димы вызвать стихию. Никакую. Скоро месяц уже здесь, а магии всё нет. Вокруг валяется пара-другая небольших камней, по дороге, пока шёл сюда насобирал. Хоть один камень, хоть куча - толку ноль. Не хочет Суоло приходить к нему из Ллиты и становиться тут земляной магией. Немного жаль.

Жаль - потому что Хью маг земли и в его записях о земле больше всего. Особенно о формах земли, начиная с простейших - камень, щит, и заканчивая сложными - частокол вокруг цели, болиды. Хью, наверное, умелый маг. В его записях Дима нашёл способы, как сдерживать стихию в руках до последнего, чтобы болиды летели с пробивной скоростью или как дольше держать связь с Ллитой, чтобы земляная энергия не затвердела, оторвавшись от рук мага, а смогла окутать врага как... тесто? да, густое и липкое тесто. И тогда уже окаменеть, обездвижив противника. Всё это очень интересно, но пока недостижимо. Суоло ему не отзывается. Даже Хью, при всём своём умении, освоил только два уровня: землю и песок.

Немного - потому что магов земли и воздуха тут достаточно, магов воды ещё больше. А вот магов огня... Если Дима окажется файром, считай судьба улыбнулась ему. Огненная специализация очень редка среди людей. Элита элит. Значит, можно запросить большое жалование. Устраиваться на госслужбу он не собирается, те люди подневольные, рискуют своей жизнью почём зря. А вот служить у барона, или ещё лучше у герцога, вполне приемлемо. Господа своей жизнью зря рисковать не будут. И Дима вместе с ними. Хорошо бы устроиться к малодетному. Одной дочки-наследницы вполне хватит. Любых внешних данных - Диминой красоты на двоих хватит. А отдых от семейной жизни он уже знает, где искать. Три медяка - и комната со свежим бельём, и девушка на выбор. Пять медяков добавляют хорошее вино, закуску и шёлковые простыни. Серебром и золотом расплачиваются в Верхнем городе - такая роскошь ему ещё не доступна. Дима решил пока экономить. Три медяка в неделю он может себе позволить, пять рановато. Меж слуг болтают, что и служаночки безотказные есть, но это требует подарков.

При мыслях о борделе на душе теплее стало. Тот факт, что здесь есть места досуга, существенно мирил Диму с этим миром. Круговорот работа-дом - это не для него. Надо взять от жизни всё и даже больше. И он это сделает! Надо только магию свою найти. И пусть это будет огненная Фаори. Дима посмотрел на костёр. Красные аниты уже прогорели и от углей шёл сильный жар. "Я готов, Фаори, - мысленно заговорил со стихией Дмитрий, - иди ко мне, детка".

Он глубоко вздохнул, закрыл глаза и вытянул руки, словно встречал желанную девушку. Горячий воздух шевелил мелкие волоски на руках и затылке, забирался под рубаху. Дима ловил жар, пытался прижать его к груди. Колени уже припекает, лицо жжёт. Жар от костра спереди обволакивает парня, заставляет дышать собой. Раскалённый воздух сзади отрезает все пути к отступлению. Жарко. Горячо. Словно в ответ, внутри парня поднимается жгучая волна. Огонь снаружи... огонь внутри... Он чувствует огонь. Чувствует силу. Сейчас, ещё немного. Ещё чуть-чуть и у него в руках запляшет голубое пламя, ещё чуть-чуть и в этот мир придёт новый файр, новый маг огня...

Вспышка зелёного света перед закрытыми веками, ярко-голубое пятно за спиной и с рук на промежность падает обжигающе холодная масса. Дима взвыл, упал на бок, перекатился через себя и свалился в овражек, прижав руки к самому дорогому. Над головой просвистели пылающие дротики и вонзились, продолжая гореть, в землю. Продолжая гореть голубым пламенем. Парень кинул быстрый взгляд за спину, вскочил и побежал что есть сил отсюда. Бежал, ни на что не обращая внимания. Бежал, боясь кошмара за спиной, боясь оглянуться, боясь своего страха, который сбивает дыхание и делает ноги ватными. Бежал, спотыкаясь о корни и боясь упасть - ну почему здесь столько оврагов? Бежал, прикрываясь стволами деревьев, петляя как заяц. Может тогда не заденет. Может тогда эта зверюга промахнётся.

Всего один взгляд, но Дима до мельчайших деталей рассмотрел первую встреченную в мире Ану тварь. Рассмотрел и запомнил. Ещё когда увидел цвет пламени на дротиках, понял, что дело плохо. Раз огонь голубой, то это магия. У обычного огня обычный цвет. Дима никогда не любил животных, не верил, что у них осознанный взгляд: самодовольный, как у кошки, или преданный, как у собаки. Во взгляде стоящей за спиной твари была злоба. Кровожадность и злоба. Она, не мигая, смотрела на парня и пылающие метровые иглы на спине поднялись для следующей атаки.

Огибая очередной ствол, ноги не нашли опоры и Дима покатился по склону. Упал на спину, глядя на огромного огненного дикобраза, медленно переваливающегося через гребень оврага. Иглы покачиваются, горят, по тёмной шерсти пробегают голубые всполохи. Дима не осознаёт, что это может быть конец, он как заворожённый смотрит на иглы-дротики, гадая, когда же они полетят в него. Раз качнулись, другой, третий...

- За спину! Быстро! От меня ни на шаг! - между ним и тварью, останавливая иглы в полёте, поднялась волна песка.

Парень оглянулся. Хью!

Новый незнакомый Хью. Молодой маг стоит, выпрямив спину, смотрит на дикобраза, не отводя сверкающих глаз, на кистях рук светло-оранжевые ручейки песка. Вскинул руки - ещё одна волна. Тварь, закидывая их иглами, спускалась по склону.

- Вставай, отходим к стражам. Слышишь? Дим?

Дима слышит, но не встанет. Не получится у него встать.

Хью глянул на него, оценил, еле успел отбить ещё одну атаку. Тварь всё ближе. Сколько у него сил осталось, сколько атак он ещё отобьет. Две? Три? Их дежурство уже заканчивалось, когда он услышал, как кто-то ломится по лесу, а через призму увидел голубой силуэт. Отдал запяст серому - ему нужнее - и побежал налегке через чащу, стражники остались с полумагом добивать пару почти сдохших тварей. И как ему теперь быть? Огненный дикобраз - коварный хищник. Пока будешь его камнями закидывать, он сам тебя на иглы насадит. Можно бесконечно пеленать его вязкой землей, и, пока зверь раз за разом освобождается, рубить тесаками. Но стражники далеко, сил у него мало, а Дим сейчас стоять не способен, не то что рубить. Земляную стену иглы пробивают насквозь и летят дальше. А уплотнять её в камень опять же много сил понадобится. Вот и остаётся волнами песка останавливать огненные дротики, гася их скорость и меняя полёт. Хищник обходит их по кругу - с места не отойти: Дим сразу погибнет. Атака - отбил. Надо продержаться, это единственный шанс спастись. Ещё один залп иглами. Уже слышно, как помощь бежит по его следам. Сил осталось на одну волну. Вернее на полволны.

Дмитрий снизу вверх смотрел на Хью. Маг на пределе. На лбу испарина, руки подрагивают. Светло-оранжевые струи стихии уменьшились, прерываются. Но в глазах страха нет, а побелевшие губы упрямо сжаты. Тварь поднимает иглы - давай, Хью, ещё раз, останови её ещё раз!

Магические струйки на кистях мага совсем истончились, потемнели. Хью вздрогнул, сжимая кулаки, поднял руки крест-накрест к плечам и резко выбросил их вперёд. Небольшие тёмные стрелы сорвались с пальцев и, бликуя на солнце, вонзились в дикобраза.

Дима обомлел. Что делает этот маг? Они же умрут сейчас оба. Хью выпускал из ладоней большие волны, словно отталкивая их из себя. А теперь что? Метнул несколько стрелок и это остановит чудище?

Голубой огонь погас, иглы опустились.

- Руби вражину, - с криками пронеслись мимо них стражи.

Тварь, не собираясь уходить, напала на стражников, пытаясь хоть клыками их достать. Но алебарды не давали ей подойти к людям, а после и тесаки пошли в ход.

- Тебя можно поздравить, Хьюлар? На повышение пойдёшь? - молодой парень с двумя запястами на руках подошёл последним.

- Спасибо. Может, не позовут ещё. - Хью вернулся к себе обычному: скромный, всего стесняющийся парень.

- Кто это? - спросил Дима, глядя на искромсанного тесаками зверя. Он и разговор магов едва слышал.

- А ты кто? - в свою очередь спросил серый.

- Это смага - огненный стихар из тлена. Это Дим - мой слуга, - всем ответил Хью.

- Отлично. Господину - металл, слуге - обоссанные штаны.

- Не зажигай свечи, Дим. Не надо. - Ранние сумерки. Хью стоит у окна, глядя на свою любимую глицинию. - Мне предложили место в Тайной страже. Завтра нужно дать ответ. - По названию Дима понял, что это служба госбезопасности королевства. Серьезно. Дима обрадовался за себя, жалование наверняка увеличится. И за Хью тоже. Он был благодарен магу, вчера тот посадил его на лошадь позади себя и позор со штанами был скрыт. - У меня металл и я им нужен. - Хью перевёл дух и ещё тише добавил, - там меня будут ломать, Дим. Переучивать. Чтобы не бежал сломя голову на помощь неизвестно кому, чтобы не отдавал единственный запяст... Чтобы жертвовал людьми на благо королевства... Но сначала я сломаю себя сам... Утром. Когда пойду и соглашусь работать на них. - В комнате темнеет, Хью тёмным сгорбленным силуэтом выделяется на фоне неба. - Сегодня я ещё Хьюлар Рилби, савир городской стражи, довольный, что все живы, что ты меня не обманываешь, и мне этого хватает. Мыло, кофе и уборная не в счёт. - Маг выпрямился, расправил плечи, повернулся и посмотрел Диме в глаза. - Завтра я стану тайным. И мне будет интересно, почему твои штаны были мокрыми. Мне приходилось убегать от стихара, я знаю, как выглядит обмоченная одежда, и как пахнет при этом. Водоёма рядом не было. Бурдюка при тебе тоже: я осмотрел твой костёр, вдруг ты вещи там оставил... Откуда вода, Дим? - Маг немного помолчал. - Мне будет интересно, почему ты такой... странный. Ты не слуга, но смирил себя. Зачем? Ты продолжаешь читать мои записи. Это так важно для тебя? Ты словно впервые здесь, но геса - я сам тебя просмотрел - на руке яркая, значит с рождения. Почему так? Ты полон противоречий. Если ты намеренно в Саутуне, ты должен был устроиться к начальнику стражи или гарнизона, может быть даже к наместнику. Какой от меня прок? И главное: почему ты убегал от смаги? Если бы я не подоспел, ты бы погиб. - Хью опять отвернулся и заговорил с глицинией ровным тоном, от которого у Димы озноб по спине пошёл, - сегодня я ещё Хьюлар, и я уважаю чужие тайны. Завтра я спрошу моего слугу: кто он, откуда и что здесь делает!