Аннотация: Опубликован в журнале "Уральский следопыт", 2005, Љ 4
- Ишь, разъездился, - сплюнул я. Получилось с огнем. Эффектно. Богатырь перед убежищем шарахнул со всей дури коня промеж ушей плеткой. Конь вздрогнул.
- Слишь, зачэм коня мучить? - пробурчал Кавка.
- Сволочь, - коротко бросил Востя.
- Что делать будем? - спросил я.
- Ждать, - решил Востя, прикрывая узкие глаза. - Он сейчас в железе, не достанешь. Еще поранимся.
- Говорил же я, не надо барана трогать, - напомнил я причину гарцевания молодого русича перед входом. - Шашлика ему захотелось.
- Вай! Ни хотэл бы сам - не съэли бы! - вяло отозвался Кавка. - А какой барашэк был!
- Вкусный, - согласился я. - Наверное, его.
Богатырь продолжал ездить туда-сюда и громко вызывать чудо-юдо на бой. Чудом-юдом, надо полагать, были мы. Солнце припекало. Служка богатыря устроился в тени и оттуда лениво поглядывал на господина.
- И когда ему надоест? - не выдержал я.
- Скоро, - не открывая глаз вякнул Востя.
- Крэпись, Мир, - поддержал Кавка. - Он ужэ весь вспотэл. Нэт, и это всё из-за одного барана! Вах! Пришол бы ко мине, я б его угостил!
- Это вряд ли, Кавка, - вздохнул я. Сожгли наше гнездо, и стада наши угнали, и семью перебили. Такие же вот дикие русичи, непонятно зачем сделавшие бессмысленный набег на восток. Разгромили Булгар, разгромили хазар, открыли дорогу печенегам. По слухам, их теперь вместе с князем снова на восток понесло...
- Готовсь, - Востя уже открыл глаза и хищно смотрел на богатыря, повернувшего коня к реке. Служка не охотно влез на своего коняку и потрусил следом. - Когда влезет в воду, вылетаем, с огнем и искрами...
- А что с ним делать будем? - отозвался я. Съел я одного русича, до сих пор как вспомню - во рту паршиво. - Есть отказываюсь!
- Сажжом, - предложил Кавка. - Разарвом.
- Разберемся, - подытожил Востя. - Может, договор заключим.
- Договор? - обернулся я. - Я крови хочу.
- Хоти, - разрешил Востя. - А нам здесь жить.
Богатырь тем временем не спеша снял кольчугу, отдал оружие служке. Сложен он был хорошо, этого не отнять. И в воду вошел красиво, и поплыл, фыркая и отплевываясь на две версты вокруг.
- Впе-ред, - скомандовал Востя.
Вылетели мы замечательно.
Громко хлопая крыльями, крича в три глотки, выпуская три струи огня - правда, осторожно, чтоб не поджечь чего лишнего, лето все-таки, все пересохшее. Служка красоту оценил, геройствовать отказался, и быстренько унес ноги. Богатырь заметил нас только когда мы нависли над рекой.
- О-па! - выдохнул богатырь, посмотрел на берег, видно, оружие искал. Выматерился.
- Ну что? - ласково заговорил Востя. - Ты теперича в наших лапах! Захотим - утопим, захотим - съедим-сожрем...
Желудок дернулся к горлу, я не учтиво кашлянул и помотал головой, наотрез отказываясь есть-жрать.
- ...захотим - сожжем, - продолжил Востя, скосив глаз на меня. - Захотим в нору отнесем.
- А это на фиг? - удивился богатырь.
- Запас на зиму, - пояснил Востя. - Что делать будем?
- Нырять, - широко улыбнулся русич. "Имбицил", - прочитал я в глазах Кавки и не смог не согласиться. Оказалось, ошиблись.
Потому что здоровяк вынырнул с булыжником в кулачище. Безусловный рефлекс заставил взмахнуть крыльями, убирая головы с линии броска оставив хвост без защиты. Богатырь за хвост ухватил да шарахнул нами по берегу. Да еще раз. Да еще.
- Стой! - взмолился Кавка.
- А чего? - полюбопытствовал богатырь.
- Мириться давай, - предложил Востя. - Договор заключать. Мы ж за этим и летели, черти тебя дери.
- Ну так говорить надо было, - пожал плечами русич, выбрался на берег. - О чем договор?
- О мире. Мы не мешаем тебе - ты нам. Ты нас кормишь...
- Ну ни фига себе...
- Изредка, - быстро добавил Востя. - Мы охраняем твои земли, твои стада, тебе помогаем.
- Да? - почесал бороденку богатырь. - А ты кто?
- Змей Влад, - представился Востя. - Я Владивосток, правая голова - Владикавказ, левая - Владимир.
- Ну а я Добрыня Никитич, сын Малки, Никиты Романовича во Христе, из города Любеча, богатырь земли русской.
- Добрыня? - задумался Востя. - Это твоя сестра Малуша в Киеве?
- Моя, - помрачнел Добрыня.
- Сын у нее, Владимир, так? - я всегда поражался памяти и всезнанию Вости. Средняя голова, главная...
- Ну, - выдавил богатырь. - Рабычич.
- Вот и будем повышать его рейтинг.
- Чего?
- Короче, будет твой племяш самым любимым сыном! - перевел я.
- Ну, самым-не самым, - снова покосился Востя. - Но статус его повысится.
- И это как это?
- А очень просто. Кинд-нэппингом. Собирайся в Киев.
- Сдурели? - возмутился Добрыня.- Туда ж три дня на оленях!
- Вот и запрягай оленей! - посоветовал я.
- И что мне в Киеве делать?
- Увидишь.
- Рабычичу в городе не шибко здорово, - рассуждал Востя. Мерно махая крыльями мы летели к Киеву. Мне было страшно - помнил я русичей на Волге, и как Славу завалили, помнил, и как гнездо горело... Кавка мрачно смотрел вниз, далеко вниз - мы поднялись на два полета стрелы.
- А раз так, будет он по полям да лесам разъезжать, - продолжал Востя. - Добро бы без охраны, тогда хватаем и несем, и ждем, пока Добрыня приедет. Может, обучим чему, может, великим князем будет.
- Ну, это зависит от воспитания, - отмахнулся Востя. Похоже, идея воспитать княжича его увлекла. Интересно, чем?
- Зачэм нам это?
- А может он драконов под крыло возьмет, да прочих Древних бить на Руси перестанут.
- Харе мечтать! - прервал я головы. - Вон наш княжич.
Молодой русич мчался через поле, похоже, за зайцем. Охрана была, но безнадежно отстала, отпустив Владимира погулять на воле. Когда мы упали с неба, дружинники закричали, пришпорили коней... Как же. Нашли дураков. Засадят стрелу в крыло - аэродинамику нарушат, да и вообще больно. А убивать Востя запретил, мол, у нас не карательная экспедиция, а скорее наоборот.
- Ты кто? - спросил Владимир, бережно зажатый в когтях. - А ну отвечай, тварь!
- Что я гаварыл? А? - промычал Кавка. - А давай его вниз бросим. Аккурат на дружыну.
- Давай, - поддержал я.
- Не надо, - осторожно попросил княжич. - Прощения просим.
- Змей мы, - начал переговоры Востя. - В нору тебя несем, будешь в полоне сидеть.
- А зачем?
- Выкуп будем требовать у Святослава.
- Так он и раскошелился, - буркнул Владимир. - Рад будет, поди, что утянули.
- Увидим, - подбодрил я приунывшего парня.
- Заодно обучим чему-ничему, - продолжал Востя.
- Ну а это вам на фиг?
- Не хочешь - не надо.
- А лететь еще далеко? И чему вы можете обучить? Как людей жрать почем зря?
- Ну, знаишь! - вскипел Кавка. - Ми к вам не летали, сами прышли, парубыли...
- И еще порубим. Батя, он же без башни, мстить будет.
- Пусть попробует, - сказал я. Владимир покосился на меня и замолк. То ли интонация подействовала, то ли поднялись высоко, похолодало...
- Так пешка не ходит, - терпеливо повторял Востя.
- Почему? Если пешка - это как дружинник, то как князь скажет ходить, так и пойдет!
- Ну а еслы ты прыкажэш дружынныку лэтать, он палэтыт? - резонно возражал Кавка.
- Не полетит, так ведь пешки же не летают, а ходят.
- Ну а еслы ты скажэш за дэнь трыста верст прайти...
- Каких триста верст! - возмутился Владимир. - Да тут в масштабе вся доска шагов сто от силы!
- По правилам нельзя, - снова заговорил Востя.
- По правилам, - вздохнул Владимир. - Дурацкие правила. Ладно. Хотя я не понимаю, почему дружинник не может сделать двадцать шагов...
- Времени мало, - решил влезть я. Битый час я обдумывал, как бы растолковать тезке попонятнее, и вроде бы придумал. Правда, Востя посмотрел подозрительно, а Кавка с вопросом. Как и княжич. - Вся игра - это вроде как бой между двумя дружинами, так?
- Ну.
- Чтобы было честнее, каждому разрешается делать только по одному ходу одной фигурой за раз...
- Ну, - обречено вздохнул Владимир.
- ...Поэтому получается, что межу ходами, в принципе, проходит почти минимальный отрезок времени, то есть принимается за аксиому, что время не континуально, а дискретно, причем каждый отрезок очень небольшой, тогда, если записать партию и прокрутить ее с большой скоростью времени, в риал-тайм, она и будет похожа на бой, дружинники будут атаковать не по одному, а все вместе, и будет...
- Крутое мочилово! - понял Владимир. - Ну вот, так бы сразу!.. А что такое дискретность?
- Это...
- Выходи на смертный бой, Змий! - заорали у входа в пещеру. Никак Добрыня. Быстро. И недели не прошло.
- Это ж дядя, - охнул Владимир. - Ну вот теперь тебе конец, Влад.
- А ты и рад, - возмутился Кавка.
- Да вот не знаю... - удивился княжич. - Может, я просто к нему выйду, а? И ни вас, ни дядю не попортят.
- Не боись, сынку, - подбодрил я. - Ну?
- Вперед! - закричал Востя.
- Назад! - завопил Владимир.
- Назад! - заорал Добрыня разбегающимся во все стороны слугам. Конечно, вылет огнедышащего дракона с непривычки зрелище впечатляющее. Один из слуг даже обернулся - видать тот, что от речки удирал вместе с оружием богатырским.
- Ну, здорово, Влад! - широко улыбнулся Добрыня. - Племяш в порядке?
- Даже лучше, - ответил Востя, а мы с Кавкой дали две струи огня. Так, для острастки. - Обучен игре в шахматы, игре на свирели, верховой езде, и врачеванию.
- Ого, - крякнул богатырь. - А меня шахматам научите? Говорят, шибко модная игра, а я окромя лапты да догонялок...
- Идея, - сказал Востя. Повернулся к нам. - Сначала обучим эту деревенщину, а там и княжича. Идет?
- Я тезку обучать буду, - поспешил согласиться я.
- Тибэ довэрь.
- Потом разберемся, - кивнул Востя. - Обучим. Заходи в пещеру, заодно представление устроим.
- Какое? - спросил Добрыня.
- Ну, грохот, огонь, крики...
- Стой, дядя! - выскочил Владимир из пещеры, размахивая факелом. - Не трогай дядю Влада!
- Дядю Влада? - захохотал Добрыня. - Не боись, племяш.
- Так вы что, знакомы? - обиделся парень. - Я чуть не убился, пока бежал, а они тут разговоры разговаривают!
- Пошли обратно, шахматам учиться буду, - смеясь, предложил Добрыня.
Три дня и три ночи посменно мы изрыгали огонь и рычали, а русичи молотили оружием по щиту и по стенам, выкрикивая боевые кличи.
На второй день Владимир охрип, кличи стали реже.
К вечеру Кавка сорвал голос, а с поврежденными связками огнем баловаться нельзя. Толпа у пещеры восторженно закричала, услыхав, что одна из голов затихла.
- Вот сволочи, - просипел княжич, ожесточенно стуча мечом о щит. - Вот скоты.
- Можэт, нэ стоыт такого злобного чэловеэка дэлать князем? - прошептал мне в ухо Кавка. Я поперхнулся, подавившись огнем. Толпа гудела все сильнее. Кавка внимательно посмотрел на меня. Вздохнул. - Понал. Толко бы патом не пожалэть.
Толпа ахнула, когда я опять стал драть горло и огнедышать.
Надолго меня не хватило.
На утро третьего дня остался Востя, ну так он же до этого с русичами занимался. Конечно.
Вечером Добрыня и Владимир, черные от копоти и дыма, Добрыня обожженный - сам, дурак, влез под струю для правдоподобности, с иззубренным мечом, с изломанными копьем и булавой, с ошметками щита, вышли из пещеры. От трех бессонных ночей их шатало, воспалились глаза.
Люди устроили им горячий прием. Кричали здравицы. Один слишком умный гусляр спросил, мол, головы-то где?
- А ты сходи, проверь, - равнодушно предложил Добрыня.
- Молодец, - прошептал Востя. - Я и не знал, что он так хорошо психологию знает.
- Да ни чорта он не знаэт! - закипел Кавка. - Так ляпнул.
Гусляр оказался настолько глупым, что пошел внутрь. Один.
Встретили мы его за первым же поворотом.
- А... как же...
- А я другой дракон, тьфу ты на фиг, змей горыныч, - соврал Востя.
- Н-н-не верю.
- И что собираешься делать? - поинтересовался я. - Добрыньку оболгать? Что ни кого он не убил - не победил? А знаешь, что тогда с тобой будет?
- Ничего хорошего, - сглотнул гусляр. - А... может, я пойду, и как все петь буду, а?
- А головы пачэму не прынёс? - напомнил Кавка.
- Так они ж на вас...
- Дурак. Для толпы, - прошипел Востя.
- А... Э... Нууу...
- Короче, бесплатная идея, - великодушно поделился Востя. - Кровь драконья жутко ядовитая. Можешь в Европу свои саги отсылать. На конкурс.
- Н-не саги, - возразил гусляр. - Б-былины.
- А мне по фиг! - рявкнул я. - Пошел!
Ушел он быстро-быстро.
Правда, то ли он проболтался, то ли у кого из гусляров фантазия разыгралась, есть правдивые версии, без крови и боя, с переговорами... Ну да не убивать же за это людей искусства.