Аннотация: Осколок номер два (Миловицкий). У тех, кто пользуется особым доверием Верховного Правителя, тоже бывают чёрные дни - особенно если Правитель начинает заканчиваться.
Миловицкий вошёл в помещение штаба - по-обычному громко хлопнула дверь, что ж она так всегда стучит, - но комната пустовала, несмотря на не самое раннее утро. Вечно этих двоих нет на месте... Ну и ладненько.
Он по-хозяйски вздёрнул жалюзи, включил вентилятор - тот бодро зашумел за своей решёткой в стенке. Ну вот, другое дело. Теперь помещение выглядело жилым, а таким и должно быть помещение, если проводишь в нём большую часть дня. Тем более это ценили и посетители - особенно те, что после допросов под началом Кедрова; им эта комната наверняка казалась оазисом. Это было на руку, и Миловицкий никогда не разрушал этого их впечатления. "Чаю, кофе, чего покрепче? Ну что вы, что вы, мы же оба с вами люди, оба человеки... Давайте просто поговорим по душам". Многие из них приходили сюда и позже, уже по собственной инициативе, и рассказывали интересное. Надо же, в конце концов, оправдывать гордое звание Секретариата по связям с общественностью, пожалованное лет десять назад, ещё на заре Эпохи.
Вполголоса напевая песенку без слов (откуда взялась в голове, уже и не вспомнишь), Миловицкий окинул взглядом комнату: надо бы перетасовать кой-какие бумажки, раз всё равно никого нет. Он, естественно, доверял коллегам, но без свидетелей всё же лучше... Кстати, а вот этой папки на его столе вчера явно не было.
Присев к столу, он мельком пролистал стопку - какие-то незнакомые и едва знакомые имена, циферки столбиками... Похоже, что-то из смежного ведомства, так, с наскока не разберёшься. Свободной рукой Миловицкий потянулся за сотовым, одновременно прикидывая, кто вчера уходил последним.
- Кииир? - протянул он. - А что это тут за папочка на столе? Подписать надо? От Верховного? - он невольно снизил голос. - Срочно? Понятно, - быстро пролистав в конец, Миловицкий открыл последний лист. - Ну, слушай, тут же больше никто не подписался. Потом распишешься? - он помолчал немного, слушая ответ. - Ладно... Но только ты распишись, хорошо? А не как обычно.
С той стороны заверили - несколько высокомерно, но доброжелательно, - что конечно же. Вернётся - перехватит в аппарате, где оно там будет на тот момент, и подпишет, ему это легче лёгкого.
(В том, что легче лёгкого, Миловицкий не сомневался - он сомневался, что Кирочка вообще станет утруждать себя этим).
Но ладно. Настаивать он не стал и положил трубку. С Эрлиным лучше не ссориться - и из-за Верховного, и просто лучше не надо.
Да и что такого - Кедров вон тоже то и дело манкирует. На половине, наверно, документов стоит одна, Миловицкого, подпись, там, где должны стоять три (без его никак: он же здесь формально первый). Не то чтоб это волновало - с чего бы, право слово, - но иногда он слегка досадовал: как-то всё же неправильно.
Ладно, это мелочи. Миловицкий пролистал было стопку ещё раз, чтобы хоть понять, что он сейчас собирается подписывать, но тут сотовый зашёлся звоном уже сам. Миловицкий подхватил его.
- Да? - и тут же напряжённо вслушался. - Срочно?
- Как можно срочнее! - почти испуганно повторил телефонист.
- Сейчас буду.
Отключив телефон, он пробежал взглядом бумагу в попытке всё же вникнуть в смысл слов, но буквы уже разбегались перед глазами, и мысли были совсем о другом. Чёрт с ним - Миловицкий откинул последний лист, наскоро расписался. Не ксива же это какая-нибудь, в конце концов. Тут дело куда поважней: Сам всё-таки вызвал.
Верховный сидел на кровати, укутав колени клетчатым шерстяным одеялом. Он выглядел заметно хуже, чем пару месяцев назад, - в начале декабря у Правителя вдруг резко испортилось самочувствие, и Миловицкий не видел Его с тех пор - но по-прежнему могуче, как огромный хищный кит, выброшенный на берег: не стоит подходить близко, пока он не сомкнул глаз.
Услышав, что вошли, Верховный повёл головой.
- А, Юрий, - отметил Он, но, кажется, только для себя, ещё не разговаривая с Миловицким.
- К Вашим услугам, господин Правитель, - он слегка отступил от дверей вглубь комнаты и сразу же остановился.
- Поди сюда, - Верховный приглашающе кивнул. - А что это ты не появляешься? Давно я тебя не видел.
- Простите, господин Правитель, Вы не звали, и я подумал...
- Во-первых, мог бы сам догадаться, - перебил Верховный. Теперь Он смотрел на Миловицкого то ли изучающе, то ли уже осуждающе. - А во-вторых, я тебя звал, Юрий.
Миловицкий недоумённо замолчал, судорожно прикидывая, на каком этапе возникла ошибка (и была ли ошибка вообще) и что, исходя из этого, отвечать. Верховный выжидающе глядел на него какое-то время, потом кивнул второй раз - на стул у кровати (странно, что он стоял вот так, разве что кто-то был уже утром).
Миловицкий торопливо приблизился, присел на краешек стула.
- Видите ли... - начал он. - Если бы я знал, то примчался бы мигом. Но... ко мне не приходило никакого распоряжения.
- По-твоему, я соврал? - Верховный лукаво прищурился. - Или не вызывал на деле, а сам уже не помню? Правильно, старик последние дни дохаживает, совсем из ума выжил... Так ведь ты сейчас думаешь.
- Нет, конечно, - Миловицкий поспешно помотал головой, - я хотел сказать, что, наверно, кто-то не передал на местах, поэтому до меня это приказание не дошло.
- Кто?
- Простите?
- Кто не передал на местах! - вспылил Верховный. - Кто конкретно, на каких местах конкретно!
- Я... не знаю кто, - сбился Миловицкий. - Я только предположил, что было так.
- Почему не знаешь? Это твой аппарат, тебе нужно следить, чтоб он работал исправно. Почему я всегда должен перепроверять за вами, почему вы сами ничего не можете сделать нормально... - Правитель устало отвернулся к окну.
Миловицкий сидел, не шевелясь и по возможности затаив дыхание. Никакие оправдания сейчас бы не прошли: Верховный был явно не в духе, что-то злило и раздражало Его - что-то, возможно, вообще не имеющее к Миловицкому отношения. Но именно он в данный момент оказался рядом и потому был во всём виноват.
- Эти ещё, - недовольно пробормотал Верховный, кивнув на окно. - Лезут, письма таскают.
- Кто? - не понял Миловицкий.
- Голуби, - Верховный отмахнулся. - Уже и окно закрыл, а они всё равно забираются, приносят. Надоели.
- Голуби? - вполголоса повторил Миловицкий.
Всё это время доходили разные слухи о самочувствии Верховного, но никакой определённости среди них не было. Теперь, кажется, начало проясняться...
- Господин Правитель, - Миловицкий посмотрел на Него, выражая по возможности всю преданность. - Вы хотели поручить мне что-то? Я в Вашем распоряжении.
- А? - Верховный отвернулся от окна, нашёл взглядом говорившего. - А, да. Слушай, дай - вон там чашка стоит, - Он повёл рукой в направлении стола.
Миловицкий соскользнул со стула и подался было в указанную сторону.
- Да, и это туда же положи, - Верховный передал планшет и свою личную перьевую ручку. Миловицкий бережно принял их и отошёл к столу.
- Вы работаете в таком состоянии, господин Правитель, - протянул он между делом. - Наш народ должен гордиться Вами.
- Да это Кирилл приходил, я ему подписывал кое-что, - Верховный махнул рукой.
Эрлин был здесь сегодня? Что ему понадобилось? Миловицкий инстинктивно принюхался к чашке.
- Там нет отравы, - послышался за спиной насмешливый голос Верховного.
- Н-нет, я просто хотел проверить, свежий ли чай, - пробормотал Миловицкий. (Отравы, похоже, действительно нет. Да и не его это метод...)
- Наисвежайший, - всё с той же насмешкой во взгляде Он проследил, как Миловицкий возвращается и садится на стул. - Кого подозреваешь?
- Н-никого, - он аккуратно передал чашку в обе руки Верховного. - Никого, конечно... Господин Правитель, а что Кирилл приносил Вам подписать?
- А тебе какое дело? Я тебя по другому поводу позвал.
- Нет, я просто думал, если потребуется моё участие...
- Не потребуется, - холодно отрезал Верховный. - Для тебя у меня другое поручение.
- Слушаю Вас.
Верховный смотрел некоторое время, оценивающе прищурившись, - будто прикидывал, а того ли выбрал человека. Но, видимо, выбор всё же устроил.
- Весной в Ринордийске пройдёт международная встреча, - неспешно заговорил Он. - Ты, я думаю, слышал.
Миловицкий с готовностью кивнул.
- Будет много гостей. Иностранцев... Я хочу, чтоб у них остались наилучшие впечатления. От города, и от его жителей тоже.
- Правильно ли я угадываю: Вы желаете допустить до встречи простых граждан?
- Можно до встречи... - Верховный лениво качнул головой. - Не так важно. Мне нужна беседа - искренняя доверительная беседа, между нашими умными людьми и их умными людьми. Можете, кстати, привлечь тех ребят, из бывшего Дворца, они умеют убедительно описывать, - Он усмехнулся, потом пристально посмотрел на Миловицкого. - Вот пусть опишут нашим гостям. Ведь в наших силах это обеспечить?
- Конечно, это в наших силах, - поспешно согласился Миловицкий. - Надо лишь тщательно проверить каждого, кто будет допущен, и тогда...
- Ты же говорил, они все благонадёжны, - заметил Верховный.
- Они, безусловно, благонадёжны, но... Видите ли, господин Правитель, всегда остаётся вероятность, что проявится человеческий фактор - вещь неприятная и довольно плохо поддающаяся контролю. Вы ведь знаете, как это у них бывает.
Про себя же Миловицкий думал, как неожиданны каждый раз подобные взбрыки. Ладно, тот сумасшедший с эпиграммой... Вспомнился Зенкин - вот уж паинька с глазами оленёнка, - как он стоял в помещении штаба, аккурат после свидания с тем самым сумасшедшим (к заключённым вообще-то не полагалось, но Миловицкий обеспечил ему это свидание, это могло быть полезно). "Ну, о чём говорили?" - без напора, как бы между прочим поинтересовался Миловицкий. Тот собирался было что-то ответить, но тут в штаб вошёл Эрлин - за какими-то бумагами, - и Зенкин, покосившись на него, пробормотал только: "Да так... Ни о чём". В конце же, проходя мимо Эрлина, вдруг вскинул на него такой взгляд, будто хотел что-то высказать - нет, скорее сделать. Но тут же смешался и быстро выскользнул за дверь. Миловицкий посмотрел ему вслед, затем с любопытством обернулся к Эрлину: "Что такое? Мне показалось, или он что-то лично против тебя имеет?" "Без понятия", - Эрлин только мило улыбнулся в своей обычной манере. Что-то они оба тогда не договаривали.
Верховный - Он глядел на Миловицкого словно насквозь - усмехнулся:
- Если ты о том сумасшедшем с эпиграммой, то там была недоработка. В этот раз их не будет.
- Да, господин Правитель, - потерялся он в первую секунду. - Конечно, не будет.
Всегда становилось немного не по себе и даже почти жутко в такие моменты - когда казалось, будто этот человек и впрямь видит твои мысли. Может, даже чуть дальше, чем ты сам.
- Но знаете, такая вещь... - быстро продолжил он, отводя глаза. - Нам бы сейчас очень помогла координация с загранотделом. У многих из тех людей могут быть знакомые за рубежом, а у нас были довольно ограниченные возможности, чтоб отработать эти связи...
- Загранотдел? - недовольно и задумчиво протянул Верховный. - Позвони лучше Кириллу, он как раз сейчас где-то там.
- Там? - повторил Миловицкий. Безотчётная тревога накатила раньше всех связных мыслей.
- Да отпустил его на выезд, - пояснил Верховный и примиряюще кивнул. - Вызвался уладить дела вокруг наших дипломатов... Пусть попробует, хуже не будет, - Он вновь поднял взгляд, нашёл Миловицкого. - Сможете же созвониться?
- Да, конечно... господин Правитель. Всё будет сделано.
Выйдя из покоев Верховного, Миловицкий на ходу выхватил сотовый и набрал уже другой номер.
- Витааалий? - протянул он. - А Эрлин был сегодня?
- Только хватился? - ответил в трубке Кедров (даже сюда долетела его злобная усмешка). Серьёзно добавил. - Приезжай в штаб.
Кедров - он был уже на месте - встретил словами:
- Этот сукин сын сбежал.
- В смысле? - Миловицкий изобразил удивлённый вид.
- В прямом. Два часа назад пересёк границу. Я проверил.
- Два часа... - он машинально всмотрелся в часы на стене, машинально отбарабанил пальцами дробь. Похоже, дела ещё хуже, чем ему до того казалось, раз потребовалась такая спешка. Знал бы сам - тоже уже принял бы меры, хоть какие-то, хоть придумал бы что-нибудь с этим складом бумаг...
- И, главное, всё законно, с официальным разрешением, - Кедров бродил туда-сюда по помещению. - Как Верховный вообще это подписал!
- Ты давно у Него был?
- Угу...
- А я только оттуда.
Кедров застыл на месте, пристально уставился на Миловицкого. Спросил вполголоса:
- И что там? Совсем?
Миловицкий кивнул.
- Тогда понятно, - Кедров снова забродил от стенки к стенке. - Вот чего этот тип и утёк - за ним же особо важные были. Сейчас всё закончится - повесят на нас. Сейчас вообще всё на нас повесят. Зато Кирочка будет жить долго и счастливо где-нибудь на югах. Или на западе, - он мельком бросил взгляд на Миловицкого. - А я тебе говорил, что ему нельзя доверять.
Так, ну всё, вышел на свою любимую тему, забыв, что есть дела поважнее.
- Виталик, - негромко и настойчиво проговорил Миловицкий. - Нам нужно срочно что-то решать с нами.
Кедров остановился.
- Я не знаю, как ты, Юр. А я сейчас подаю в отставку. И ни к какому ССО никакого касательства уже иметь не буду.
- Что, вот так просто? - Миловицкий всплеснул руками. - И думаешь, тебе это поможет?
- Ну а что, - рассудительно заключил Кедров. - Фабрикацию дел мне, конечно, вменят, но это, в общем, мелочи. Разве что ещё что-то раскопают... Расстрельные подписывал ты, я к ним вообще не прикасался. Руководил аппаратом тоже вроде как ты... Что ещё?
- Но допросы!
- У тебя их даже побольше.
- Ну вот только не надо сравнивать, - обиделся Миловицкий.
- Формально это одно и то же, - холодные глаза волка-одиночки смотрели на него в упор. - А неформально никого не интересует.
Оглянувшись на пустующий сейчас стол, Кедров, казалось, что-то вспомнил и усмехнулся этому:
- Хотя, знаешь... После того, что ты подписал сегодня утром, тебе бы и отставка не помогла.
- Что там было? - быстро проговорил Миловицкий.
- Ты что, подмахнул не глядя? - Кедров уставился на него с любопытством. - Молодец.
- Долго объяснять. Что там было?
Тот помолчал ещё - будто прикидывал, стоит говорить или не стоит. Наконец всё же сказал:
- Итоговые отчёты и передача ответственности. Ну, то есть при кончине Правителя все вопросы и претензии за все эти годы - к членам госаппарата. У нас коллективное управление, ты ведь не забыл.
Миловицкий поморщился, быстро сопоставляя в уме.
- Ты подписал?
- Нет, конечно.
- Но почему?!
- А зачем? Я же сказал, я не подписываю расстрельные. Тем более самому себе.
- Что, прям настолько? - тихо спросил Миловицкий.
- Именно настолько, - Кедров кивнул и как-то даже сочувственно посмотрел на него. - Так что беги, Юра, беги.
Покинув помещение штаба (снова громко стукнула дверь), Миловицкий неспешно двинулся по коридору - вдоль ряда солнечных прямо-таки не к месту окон. В голове опять вертелась та же навязчивая мелодия. Он вспомнил вдруг, где слышал её: тот парнишка двадцати с хвостиком лет, что не отвечал ни на приветствие, ни хоть на один из вопросов, а только, уставившись в пространство, всё напевал свою песенку без слов. Миловицкий тут же прекратил её мурлыкать. Он, в общем-то, не был суеверен, но повторять песенку чокнувшегося узника казалось ему в теперешнем положении крайне неудачной затеей.
На самом деле, он всё подспудно надеялся, что его предупредят, если развязка будет близка. Ну, кинут хоть какой-то туманный намёк. Но нет, ничего не было. Даже сегодня утром, по телефону - ничего.
Ладно, ещё есть время. Наверняка же можно что-то сделать.
За границу вторым номером, конечно, уже не прокатит: и первым-то, вероятно, было небезопасно, в минуты прояснений Верховный по-прежнему на удивление проницателен. Но, может быть, - Миловицкий остановился у окна, выудил сотовый - может быть, он убедит Верховного, что Миловицкий необходим ему там в качестве помощника. Серьёзно, ему же это ничего не стоит. Ну, или подскажет какой-то другой способ. Хотя бы посоветует, как отозвать эту чёртову бумагу (та, наверно, уже на подтверждении) и убрать оттуда свою подпись.
Гудок мерно шёл за гудком. Пальцы нетерпеливо отбили дробь по подоконнику.
В конце концов, это Миловицкий, по сути, привёл его в секретариат. Можно же рассчитывать хоть на тень благодарности!
Восемь гудков. Девять. Десять.
- Кииирочка, - привычно протянул он. - Что ж ты, дрянь, трубу не берёшь?
Двенадцать.
"Вызываемый вами номер не существует", - отозвался приветливый механический голос, следом запиликали короткие гудки.
Миловицкий отдёрнул трубку, будто живое кусачее существо, и тихо выругался со всеми оборотами, какие только знал.
- Господин Миловицкий! - звонко окликнули из коридоров.
Он обернулся, срочно приняв спокойный и уверенный вид:
- Да?
- Господин Миловицкий! - повторил посыльный, в нерешительности остановившись в двух метрах от него. - Верховный Правитель срочно созывает общее собрание у себя в резиденции. Явка строго обязательна.
- Прямо сейчас?
- Да, - посыльный поднял на Миловицкого глаза, помялся и всё-таки добавил доверительно. - Похоже, всё плохо.
![obl [Ксения Спынь]](/img/s/spynx_k_m/r-6/7-2.jpg)