Что бы это ни было, это не даёт ей покоя. Ни во сне, ни наяву.
- Ммм. Опять не спишь? - сонно произнёс мужчина рядом.
- Нет, всё хорошо, спи, - девушка прижалась к нему теснее.
Руки мужчины обвили её за талию, прижали к себе крепче. И через минуту он снова провалился в приятный отдохновенный сон труженика. Девушка снова вздохнула, аккуратно, чтобы не потревожить спящего, сняла с себя мужскую руку и выбралась из постели.
Сквозь неплотно прикрытые шторы ярко светила луна. Полнолуние. Девушке нравились такие ночи. Ей как будто становилось спокойнее, а лунный свет убаюкивал и уносил прочь все проблемы. Правда, не сегодня.
Стоя рядом с кроватью, девушка осматривала своего мужа, покрытого лунным светом. Красивые черты лица по сне расслаблялись, и он становился похож на ребёнка. Вчера у него был тяжёлый рабочий день, так что утром, когда он проснётся его будет ждать заслуженный отгул и целый свободный день.
Девушка мягко и осторожно, как кошка, привстала на цыпочки и начала красться вон из комнаты. По пути с тумбочки она взяла телефон, а с кресла, стоявшего возле кровати, захватила халат и носки. Дома было тепло, но ей не нравилось ходить босяком. Она улыбнулась, вспоминая прошлое лето, когда она ходила босыми ногами по мягкому песку на пляже, во время отпуска. А дома снова натягивала носки или гольфы. Песок стал приятным исключением из правила.
Дверь тихо скрипнула, когда девушка прикрыла её за собой, отрезая спящего мужа от остальной части дома, где она собиралась хозяйничать.
Где-то в другой комнате тихо тикали настенные часы. Дочь, приходящая в восторг от магазинов антиквариата в свои маленькие семь лет, случайно заметила их на стене в очередной лавке. Часы были явно старинные, кованные, местами краска слезла, а кое-где даже проглядывала ржавчина. В магазине им объяснили, как их лучше почистить, и дочь весь вечер просидела над их реставрацией, совершенно позабыв о домашней работе.
Зато теперь в её комнате на стене висело это чёрное великолепие и тихо отсчитывало секунды, минуты и часы.
Девушка прошлась по коридору дочери и заглянула сквозь приоткрытую дверь.
Она вся пошла в отца. Предпочитала спать под простынёй даже в холодные ночи, а шторы любила только в жаркие июльские дни, когда ей блики мешали играть в игрушки за компьютером. Поэтому сейчас дочь, так же, как и муж, была залита лунным светом. Её светлые волосы были раскиданы по подушке, а в шею уткнулся носом их пушистый кот. Оба сладко посапывали практически в такт тиканью часов, а кот ещё и пускал пузыри.
Девушка усмехнулась и побрела по коридору дальше.
Спальни находились по одну сторону коридора, а кухня и зал - по другую. Девушка подсвечивала себе весь путь телефонным фонариком, чтобы не включать нигде свет, а теперь на кухне, где тоже была дверь, спокойно включила люстру и отложила телефон.
Кухня была большая и достаточно просторная, чтобы могли уместиться для совместной готовки сразу три человека.
У всех в семье был свой распорядок дня. Девушка мало спала, просыпалась рано и готовила всем завтрак: дочери каши с вареньем или мёдом и бутерброды, муж предпочитал омлеты, разные мясные блюда и крепкую чашечку кофе без молока и сахара, для себя девушка отваривала рис и куриную грудку или перловку. Довольные домочадцы завтракали и убегали по своим делам, чтобы пообедать кто где, в школьной столовой, в булочной за углом, в кафе в здании или в ресторане во время рабочей встречи. Ужин готовил муж, поскольку его прекрасные дамы занимались самым сложным делом в этой вселенной: готовили уроки на следующий день.
При этом муж и дочь были настолько похожи, что даже биоритмы сна у них совпадали. Когда девушка, уже готовая к выходу, допивала последние глоточки чая, эти двое, зевая и едва разлепляя глаза, в пижамах, появлялись на пороге кухни. Девушка целовала обоих в круглые щёчки, гладила такого же сонного кота и спешила на работу.
Ей нравилась такая жизнь.
Девушка наполнила чайник водой, зажгла плиту, налила себе из заварника чай и села на кухонный диванчик дожидаться, когда закипит вода.
Правая рука начала ныть. Девушка потёрла ладонь с длинным шрамом, чтобы успокоить зудящую кожу.
Рука иногда начинала болеть, ни с того ни с сего. Просто сидишь, читаешь книги, а потом накатывает тошнота. Когда она была маленькая, мама водила её в больницу, но никаких отклонений от нормы в здоровье девочки не нашли. Так что спустя много лет девушка просто смирилась со своим состоянием и пыталась прилечь как можно скорее, когда накатывали приступы.
Правда, в последнее время такие приступы стали случаться намного чаще.
Чайник начал свистеть, и девушка кинулась отключать плиту, чтобы резкий противный свист не перебудил всю семью. Хотя, эту семью, кажется, ни гром, ни молнии не разбудят.
Приятный аромат трав разлился по кухне. Тошнота после первого глотка проходить, после второго от неприятных ощущений не осталось ничего.
Девушка взглянула на часы в телефоне. Пять утра. Рано даже для неё
Спустя полчаса девушка налила вторую чашку.
Спустя ещё полчаса - третью, но уже достала для себя пончики, которые они вчера готовили все втроём. Фигура фигурой, а готовили они вкусно.
Девушка вспомнила, как мама учила её готовить такие пончики и как они вместе, вымазанные джемом, кремами и мукой, угощали папу. Как он тогда смеялся над ними, но с удовольствием слопал практически всё, чтобы было сделано.
Ладонь снова начала ныть. Девушка поморщилась, когда накатила волна головокружения и тошноты. Через пару минут и один съеденный пончик всё прошло.
На часах была почти половина седьмого. Скоро будут звонить будильники, а потом девушка пойдёт их будить сама, потому что сил вставать нет ни у кого по утрам. Хотя, муж-то спать будет ещё долго. А вот дочери сегодня отдуваться за двоих.
Девушка в носках и халатике, растрёпанная, с синяками под глазами от недосыпа и ожиданием чего-нибудь хорошего от сегодняшнего дня принялась за завтрак.
- Лиза, у папы сегодня выходной, не разбуди его, - девушка поправила на дочери школьную форму. Девчушка, облизывая пальцы после джема из пончиков, кивнула. - Сегодня у тебя что по плану после школы?
- Концерт, - девочка выпуталась из рук матери и подошла к раковине помыть липкие руки. - Ты разве забыла?
Девушка захлопала ресницами и залилась краской. Как она могла забыть! Сегодня же отчётный концерт в музыкальной школе. Год пролетел так быстро.
- Конечно, помню, - пытаясь скрыть смущение, пробормотала девушка. - А не напомнишь, во сколько?
Девочка тихонько захихикала. Девушке иногда казалось, что её дочь слишком умная для своих семь лет. В её годы она была совсем другой.
- В 17:00, - она вытерла руки кухонным полотенцем и обняла маму. - Папе я тоже напомню. А то я знаю, какие вы у меня занятые. И цветочек не забудьте, Марина Михайловна очень любит розы.
Марина Михайловна была учительницей Лизы по классу скрипки. Она только закончила музыкальное училище и была едва старше своих учеников из старших классов. При этом эта маленькая милая девушка смогла расположить к себе абсолютно всех учеников и других учителей, поэтому никаких проблем на её занятиях скрипкой не наблюдалось, а знания и умения её учеников росли как на дрожжах.
- Конечно, дорогая, не забудем, - девушка чмокнула дочь в щёку. - До встречи на концерте. И не забудь написать, как будешь в школе.
Лиза кивнула и закрыла за мамой дверь.
Девушка, стоя в лифте, смотрела на себя в зеркало. Чёрные волосы заплетены в косы и собраны в подобие короны. Чтобы избавиться от синяков под глазами, пришлось потратить достаточно времени, сил и тональника. На улице стояло начало мая, так что вместе с юбкой колокольчиком и рубашкой она надела тёплую ветровку и сапожки. Чёрную шапку теребила в руках, отчего-то волнуясь.
На улице было солнечно, не слегка прохладно. Позавчера прошёл дождь, так что на тротуарах и дорогах расположились лужи. Натянув шапку и застегнув ветровку, она направилась к месту своей работы.
С самого детства девушка любила книги. Она не была одиночкой в школе или университете, не бежала от толпы, общения и социализации, однако же большее удовольствие ей доставляли книги.
Там было всё, что она любила - принцы, принцессы, сказочные приключения, невероятные победы, взлёты и падения, магия и путешествия. Она надеялась хотя бы часть этого увидеть в реальной жизни, но жизнь её постоянно разочаровывала. Пока однажды она не встретила прекрасного светловолосого голубоглазого принца, вышла за него замуж, родила маленькую принцессу, так похожую на её мужа, и не отправилась в путешествие по необъятной стране.
И теперь она работала в местной библиотеке, радовалась редким посетителям и в свободное время читала любимые книги.
Девушка покачнулась от внезапного головокружения, к горлу поднялась тошнота. Спустя мгновение всё закончилось.
Ещё спустя благодарную мысль, что её не вырвало прямо на улице, девушка поняла, что ладонь не начала ныть. Что-то изменилось.
Девушка не помнила, как получила шрам. Она знала эту историю только по рассказам родителей.
Когда-то давным-давно, когда девушке было только лет шесть, она осталась без родителей. Что с ними случилось и почему она осталась одна, девушка не знает. Но вот однажды её приемные родители, проезжая поздно вечером по плохо освещённой дороге, заметили её. Она была маленькая, худенькая, с пыльной копной чёрных волос, кое-где сбившихся в колтуны. Она вся была какая-то пыльная, покрытая слоями пыли, штукатурки, красного кирпича и песка. И взрослые бы даже не заметили её, в темноте, на краю дороги, если бы неё белое лёгкое развевающееся на ветру платье.
Было начало сентября. Вечера постепенно переставали быть тёплыми. Но девушке не было холодно. Казалось, она была просто потерянной, в ступоре, без каких-либо эмоций. И всё время тихо повторяла, что хочет вернуть маму. Откуда вернуть, кто её забрал, девочка тогда ответить не могла, а через неделю и вовсе забыла, что когда-то говорила такие странные слова.
В больнице, куда привезли первый раз девочку, заметили длинную рану на её руке. При обработке этой раны врачи вытащили несколько осколков стекла. Они застряли глубоко в мышцах, и врачи боялись сделать больно девочке, но та будто и не чувствовала боли. Рана затянулась, оставив длинный шрам на всей ладони.
Те мужчина и женщина добились её удочерения, поскольку за девочкой никто не приходил, а среди пропавших или убитых никого похожего на неё не было.
С тех пор девушка жила со своими новыми родителями.
Она помнила, как в 15-16 лет порывалась сбежать на поиски настоящих родителей. Как много горя доставила своей маме, которая допоздна не спала, дожидаясь блудную дочь. Как однажды на поняла, стоя под дождём и рыдая, что правду ей пока что не найти. И как после этого ей стало так легко и свободно, что она больше об этом и не думала. Всё-таки её родители были именно теми людьми, которых она любила. А искать того, по чьей вине она осталась одна, ночью, на дороге, значило убить свою жизнь ни на что.
Придёт время - она всё узнает.
А если и нет, то это не повод мучить себя и свою семью.
Родители в ту ночь, когда она вернулась, рыдая, промокшая до нитки, ни слова не сказали ей, просто всю ночь просидели вместе с ней на диване, рассматривая старые детские фото её и её родителей. Уже старенькие мужчина и женщина, которые стали семьёй для брошенного ребёнка.
- Лера, здравствуй!
Девушка вздрогнула. Зарывшись в воспоминания, она остановилась рядом со входной дверью, уже держась за массивную ручку.
- Доброе утро, -неловко выговорила девушка и потянула за ручку.
- Ты чего с утра пораньше такая загнанная? - весёлая девушка, чуть помладше неё, вошла в здание библиотеки вслед за товаркой. - Неужели не выспалась?
- Не поверишь, - вздохнула Лера. - Впервые такое состояние. Проснулась в пять утра и всё, сна как ни бывало.
- Без сна долго не протянешь. Может, к врачу какому сходишь?
Они прошли пост охраны без особых проблем - девушек тут знали и любили.
- Тоже так думаю. Всё равно отпуск через недельку, так что планирую и выспаться на год вперёд, и здоровье подтянуть.
Подружка рассмеялась. Её звали Валентина, и она была из тех людей, у которых любая проблема это всего лишь мелкая неприятность, а счастье струилось из глаз с морщинками в уголках непрерывной волной. Её парень на руках её носил. А она смеялась над ним и его любовью к ней, но было заметно, что и к нему у неё такие же чувства.
- Когда там уже ваша свадьба?
Они стали подниматься по широкой лестнице на второй этаж, место их непосредственного обитания.
- С утра забежали в ЗАГС, подали заявление, - Валентина даже покраснела от счастья.
- Ух ты, поздравляю! - Лера обняла подружку.
- И я прошу тебя стать подружкой невесты.
Лера запнулась о ступеньку и повалилась на лестницу. Валентина только наклонилась её поднять, как заметила, как трясутся плечи Леры.
- Мать, ты там плачешь что ли?
Лера развернулась и села на ступеньки. Она тихо смеялась, потирая коленку.
- Да не, с чего бы. Спасибо за приглашение, конечно, я буду твоей подружкой невесты. Когда пойдём платье тебе выбирать?
- Ой, знаешь, мы тут с Максимом подумали, зачем мне это платье свадебное, - засмущалась Валентина и присела рядом с подругой. - Оно же дорогое, а мы на свою квартиру деньги откладываем.
- Это действительно вы решили или Максим так тебе посоветовал? - в притворном негодовании нахмурилась Лера.
Валентина взглянула на неё с виноватым выражением лица, а в глаза читалось дикое желание купить самое красивое и самое дорогое белое свадебное платье, которое она только сможет найти.
Лера вновь рассмеялась.
- Ну вот, этот твой Максим, конечно, красавчик и прекрасный парень, но уж свою свадьбу ты имеешь право получить только такую, какую хочешь именно ты. Так что про деньги не волнуйся, тебе Мария Павловна в честь такого события наверняка премию выпишет. Так что пойдём и купим тебе твоё белое красивое платье.
- И туфли!
Девушки рассмеялись и побрели дальше по лестнице наверх.
Утро выдалось довольно скучным. Один посетитель, с потерянным выражением лица, около получаса бродил между полками, а потом, увидев Леру, поспешил убраться из зала. Лера вернулась к своему роману.
Валентина работала в другом конце зала, в другом отделе. Лере достался раздел женских романов и мелодрам, а Валентине - детские книжки для дошкольников. В зале подросткового чтива воседала за высоким столом сама Мария Павловна, дабы следить за сорванцами всех полов до 18 лет. А совмещённому разделу ужасов, триллеров и детективов достался Олег, меланхоличный мужчина с залысиной, в очках и в строгих костюмах каждый день. Один шкаф был выделен под иностранную литературу на других языках, ещё один - под японские, корейские и прочие комиксы, они относились также к моему ведению. Под военную литературу и различные выставки был отведён угол в читальном зале, где было так тихо, что Лера обычно начинала зевать, его входила в этот читальный зал.
В конце зала сидела щупленькая старушка Зинаида. Она просила называть её Зиной, поскольку на свои почти 70 лет она себя уж точно не ощущала.
Однажды она пришла в библиотеку с розовыми волосами. Мария Павловна тогда едва с инфарктом не слегла. Однако после третьей смены имиджа она стала относится к этому философски - чем бы дитя ни тешилось...
На самом деле, Зинаида была примером старости для всех. Пару лет как похоронила мужа. Дети разъехались по разным странам, но строго раз в неделю каждый в своё установленное расписанием время звонит матушке и узнаёт, как у неё дела.
А матушка каждый раз им хвастается чем-то новым.
Вот, на прошлой неделе занялась валянием. Из шерсти своего вечно линяющего кота сделала его копию в полный рост. Кот сначала был в шоке, а потом привык.
Около года назад Зинаида захотела научиться играть на гитаре. Записалась на курсы, выучила нотную грамоту, невзлюбила сольфеджио, а теперь выступает иногда в местных барах с местными группами. Говорят, её там хозяева баров ждут с распростёртыми объятиями.
А сегодня она объявила, что захотела попробовать пирсинг. Благо её друзья из баров посоветовали ей хорошего мастера, так что вчера она уже к нему сходила.
И теперь Мария Павловна, держась за сердце, выговаривала семидесятилетней старушке с синим ирокезом, что она представляет поколение, которое должно воспитывать молодёжь, а не сбивать его с пути истинного.
На что Зинаида показывала ей язык с пирсингом и одновременно переписывалась с той самой молодёжью о том, что сегодня в 14:00 будет встреча, посвящённая кому-нибудь из писателей 19 века.
Мы с Валентиной, стоя в этот момент в начале читального зала, старались не смеяться во весь голос. Олег, проходя мимо Зинаиды со стопкой книг и своей тонкой натурой, едва увидел проколотый язык с шариком, как потерял ориентацию. Запнувшись о стол, он уронил всю стопку книг Стивена Кинга прямо под ноги Марии Павловне.
Стивен Кинг у нас не имел постоянного места жительства. Олег считал, что это чтиво строго для подростков и что нечего ему делать в разделе литературы ужасов. Мария Павловна при этом считала, что подростковые умы не должны касаться такой литературы. Между ним двумя установилось военное положение - раз в день можно было заметить кого-то из них, переносящих стопку потрёпанных книжек Кинга из раздела в раздел так, чтобы этого не заметил другой.
После того, как они накричали друг на друга, было принято решение установить перемирие. Раз в неделю книги переезжали на законных основаниях из одного раздела в другой. Подростки в любом случае читали Кинга, зато теперь они знали расписание переезда писателя и не рыскали по полчаса между стеллажами в поисках любимых книг.
Время медленно шло вперёд. Рука болела всё чаще и всё сильнее, но, поскольку не было ни головокружений, ни тошноты, она готова была смириться с этой болью.
Однако к обеду Лера уже сидела, стиснув зубы, баюкая левой рукой правую. Зуд был настолько сильным, что она уже видела, как горит её рука.
В библиотеку ввалилась толпа голосящих школьников. Навстречу им выплыла Зинаида, широко расставив руки, как для объятий. Школьники тепло её приветствовали, некоторые девочки и мальчики обняли её. А потом она показала язык.
Кажется, молодёжь нашла своего кумира.
Лера подошла к Валентине.
- Я на обед.
- Окс.
У всех библиотекарей были договорённости на счёт обедов. Нормированного времени не было, поскольку посетители могли появиться в любой момент, поэтому они подменяли друг друга, пока кто-то другой уходил из зала.
На выходе из зала, без малейшего чувства голода, Лера услышала мужские голоса.
Она развернулась, но в её зале никого не было. Голоса доносились только из читального зала, где Зинаида сейчас проводила экскурс в литературу 19 века.
Пожав плечами, Лера вышла на лестничную площадку, ожидая увидеть там мужчин, занятых слишком громким разговоров, но там никого не было. В этот момент Лера поняла, что рука больше не болит. Она посмотрела на правую ладонь, но ничего необычного не заметила.
- Что за чёрт, - пробормотала она и понеслась вниз по лестнице.
Улица встретила её моросящим дождиком. Накинув поверх шапки капюшон куртки, девушка поспешила за угол, в ближайшее кафе, где обычно обедала, когда не брала с собой еду из дома.
- Готовы сделать заказ?
Официант подошёл к ней, едва она села за столик у окна.
- Ещё, спасибо, - мило улыбнувшись, она взяла меню и раскрыла его на странице с алкогольными напитками. - Ох, этот странный день определённо заслуживает чего-то покрепче чая.
Кофе она не пила. В детстве попробовала у отца глотнуть его вариант вкусного кофе, вот только это была такая горечь и кислота одновременно, что девушка до сих пор не могла пересилить себя.
Позади кто-то радостно вскрикнул и начал счастливо смеяться. Девушка обернулась и только сейчас заметила, что в этом кафе празднуют детский день рождения. Над столиками, за которыми сидели гости, были развешаны воздушные шарики с разными поздравительными надписями и цифрами 8. Именинник в праздничном колпаке смеялся и размазывал по себе кусок торта. Дети, сидящие вокруг него, начали хватать куски торта и размазывать по себе тоже. Бедные родители решили их усмирить, но куда там.
Усмехаясь, Лера вернулась к изучению меню. Зазвонил телефон.
- Мамуль, ты помнишь про концерт?
- Лиза, конечно, я помню, - я улыбнулась, представляя суровое выражение лица дочери. - Иногда мне кажется, что это ты моя мама, а не я твоя.
- Так и есть. Что бы вы без меня с папой делали, - на полном серьёзе ответила дочка. - Купишь цветочек? А то папа мне кажется ненадёжным для такого дела.
Девушка рассмеялась.
- Принято, дочь. Ты уже в музыкальной школе?
- Да, сидим ещё в гримерке, настраиваемся, - важно произнесла дочь. - Я выступаю пятая. Возможно, шестая, если девочка из параллельной группы придёт. Говорят, она гриппом болеет. Вряд ли её пустят на концерт, но вдруг.