Спирин Артур Сергеевич : другие произведения.

Запах Космоса

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В бескрайнем пространстве Космоса так трудно найти хоть какую-нибудь жизнь. Она не только скрывается, но и активно бежит прочь из родных миров. Так было и с планетой под названием Пустыня. Когда-то это было неплохое место, до того, как его погубили и бросили лучшие из лучших жителей планеты, чьи следы безвозвратно затерялись в глубоком Космосе. Но что делать с теми, кто был не настолько хорош? Что если обычные люди не только смогли выжить, но и однажды обратили взор на далекие звёзды?
  Осколки света озаряли бескрайний Космос. Прошло уже много дней, как родная планета осталась позади, но Терибу казалось, что не прошло и пяти минут, как он ступал по бледно-жёлтой поверхности Пустыни. Тоска по дому, тёплым лучам могучего Гелиоса и тонкой красоте песчаных барханов, вызывали в нём непреодолимую ностальгию, широко известную среди путешественников.
  
  Не успел Териб об этом подумать, как его наручные часы замигали. Вздохнув, он нажал на открывшееся сообщение от корабельного психолога, содержащее настойчивую рекомендацию явится в его кабинет по вопросу возникшей Тоски.
  За последнее время ничто так не раздражало Териба, как въедливые, придирчивые врачи. На его взгляд большинство докторов были просто самодовольными хлыщами в белых халатах, которые к тому же ещё и ведут себя так, будто являются неприкасаемыми адептами некого странного и жуткого божества под названием "Здоровье".
  
  Неприязнь к докторам была у него всегда, но за прошедшие годы она переросла в самую настоящую ненависть.
  Всё началось, когда комиссия по Полётам долго и муторно отбирала кандидатов, то и дело, консультируясь с докторами, выбраковавшими немало замечательных ребят по довольно-таки пространным и надуманным причинам. Тот слишком агрессивный, тот чересчур спокойный, а у другого и вовсе целая двухпроцентная вероятность развития депрессии. Дни тянулись, а выбраковка всё шла и шла. И вот, когда среди потенциальных космонавтов осталось меньше половины, Териб не выдержал.
  
  Его так долго допекали различными психологическими тестами, проверками на стресс-устойчивость, что ему начало казаться, что всё вокруг сплошной непрекращающийся ад. Сплошные опросы, учебные тревоги, издевательства комиссии, воплощающей различные потенциальные ситуации в вирт-тренажёрах, вымотали и истощили Териба настолько, что ему казалось, будто он уже и вправду слетал в космос. Причём сделал это несколько раз подряд, пережив по пути всевозможные аварии, поломки, полную гибель экипажа от несчастных случаев и нападений, эпидемии неведомых заболеваний, пленение неизвестными космическими цивилизациями, и в довершение всего сотни нестандартных (какими же были прошлые?) ситуаций, наверняка подстерегающих всякого космического путешественника буквально за любым углом.
  
  В довершение ко всему этому Терибу был вынесен вердикт - не годен ввиду 23% вероятности развития ностальгии по родному миру. Чем же плоха ностальгия для экипажа и корабля Терибу так и не удосужились объяснить. Причина крылась скорее в том, что комиссия и сама этого не знала, но у них были конкретные критерии отбора, разработанные куда более "блестящими" умами в Министерстве Миров.
  
  Выяснив это, Териб Капертон взбесился. Все годы, проведённые в непрерывных тренировках и изучении тонн книг, прошли впустую. И ведь для приёма на обучение космонавтике никто не созывал подобных комиссий. Териб отделался анализом его умственных и физических способностей, простыми вопросами о перенесённых заболеваниях, о беспокоящих его проблемах со здоровьем. Затем комиссия убедилась в отсутствии судимости у него и его родных, после чего Териб был моментально зачислен на 1 курс обучения славной специальности Космонавтики.
  
  После окончательного вынесения вердикта о негодности, Териб от души заехал по мохнатой морде председателя комиссии и в оглушающей тишине решительно направился к выходу. Стало ясно, что космонавтом ему не бывать.
  Но шли годы, и не смотря на всё Териб-таки нашёл свой путь в космос.
  
  И вот теперь чертов корабельный психолог может пустить коту под хвост все приложенные усилия. И всё из-за простой, безобидной ностальгии!
  Задумчиво почесав у себя за ухом, Териб поправил светло-серую фуражку и неспешно направился к лифту. Игнорировать вызов врача он не мог, но вот выбесить того ожиданием можно было запросто. Териб в который раз удивлялся тому, что все известные ему психологи были натурами крайне неуравновешенными.
  
  Когда долгая прогулка подошла к концу, перед лицом космонавта резко открылась дверь, и недовольный голос проскрипел: "Войдите".
  
  Довольно ухмыльнувшись, Териб снял фуражку, на ходу стряхнул несуществующие пылинки с опрятного костюма серого-стального цвета и, горделиво отчеканив шаг, произнёс: "Младший лейтенант Териб Капертон к вам прибыл, сэр". Вытянутая физиономия врача, как показалось вошедшему, вытянулась ещё больше. Хоть формально Териб так и не окончил курс обучения на космонавта, став всего лишь обычным специалистом по обслуживанию бортовых орудийных систем, но поскольку корабль был военным, то каждому члену экипажа присваивался соответствующий ранг (рабочие - сержанты и рядовые, в перспективе капралы; специалисты - минимум младшие лейтенанты; к тому же стоит заметить, что, несмотря на тесное сотрудничество, врачи на дух не переносили военных).
  
  - Бросьте ёрничать, Капертон. Вы не военный, так что разговаривайте со мной как нормальный человек.
  - Никак нет, сэр, - улыбка Териба была готова вот-вот соскочить с его лица, отправившись прямиком в ролик по рекламе зубной пасты. - Формально и вы, и я военные, сэр. Я обязан обращаться к Вам в соответствии с нашим уставом, сэр.
  Грустные тёмно-зелёные глаза доктора со всей возможной ненавистью посмотрели на наглеца. Мохнатое лицо Териба продолжало расплываться в широчайшей улыбке.
  - В таком случае, Вы знаете, что правила корабля более чем строги относительно психических заболеваний. Ваша вероятность ностальгии полностью оправдалась. А это значит, что если Вы не начнёте себя вести подобающе, то я имею полное право ссадить Вас с корабля.
  - Ты...не посмеешь, - улыбка Капертона медленно трансформировалась в оскал.
  - Посмею. А клыки свои тоже можете не показывать. Вам этого ничего не даст. Главный здесь я, и делать буду что посчитаю нужным. Так что или начните вести себя нормально, либо останетесь на ближайшей станции. А добираться оттуда до Пустыни можно очень и очень долго.
  Задержав дыхание, Териб незаметно втянул когти. Ссора с должностным лицом на космическом корабле могла выйти боком.
  Успокоившись, инженер произнёс бесцветным голосом:
  - Каковы Ваши рекомендации, доктор?
  
  Жаркий, испепеляющий Гелиос, неторопливо выплыл из-за горизонта, возвращая в ледяную пустыню непереносимую духоту. И, несмотря на безлюдность, появление могучего гиганта на небосводе не осталось незамеченным. В тени финиковой пальмы за перемещением звезды зачарованно наблюдал маленький мальчик. Мальчик, если его можно так назвать, был невысоким. На вид ему можно было дать лет одиннадцать, ведь его остроконечные ушки с кисточками так и не успели ещё существенно вырасти. Большие изумрудные глаза оставались широко открытыми, упорно взирая на преображающуюся пустыню. Вертикальные зрачки, уловив сильный свет, начали медленно сужаться.
  Наконец спускающиеся в подземный ход родители мальчика заметили пропажу и начали испуганно озираться, смешно оттопырив мохнатые уши.
  
  - Териб, мальчик мой, пора домой. Гелиос не ждёт. Ты же знаешь, что он делает с маленькими непослушными детьми, - сквозь начинающиеся сильные порывы ветра прокричала хрупкая девушка.
  - Уже иду, мам. Подожди секундочку. Здесь так красиво.
  - Если бы Великий Создатель хотел, чтобы мы любовались Гелиосом, он бы не сделал его таким ярким. Иди домой, сын. По-хорошему, - добавил отец.
  
  Грустно вздохнув, маленький Териб поджал хвост (в буквальном смысле) и подбежал к родителям, поддерживающим приоткрытый люк.
  Когда мальчик забрался на лестницу, бесконечно тянущуюся и теряющуюся из виду где-то далеко внизу, люк опустился. Но перед тем как большая металлическая пластина успела полностью сесть в гнездо, захлопнувшись на множество запоров, Териб неотрывно смотрел на проникающий сквозь щели свет.
  
  Свет был и вправду очень ярким. Он был везде вокруг Териба, окутывая того словно мягкий домашний халат. Он не знал, как долго всё продолжалось, но очень хотел, чтобы это никогда не закончилось. Внезапно краски поблекли, а мир начал медленно, но настойчиво проясняться, отвоёвывая у всепоглощающего света дюйм за дюймом.
  
  Разочарованный Териб Капертон неожиданно для себя не обнаружил вокруг родителей. Вместо бесконечно длинной тёмной пропасти, освещаемой редкими желтоватыми лампочками, он увидел небольшую комнату простоватого оформления, стены которой были выкрашены в невероятно насыщенный зелёный цвет.
  
  - Первый отрезок Ваших воспоминаний пройден. Причины сегодняшней проблемы мне уже довольно ясны, но диагностику придётся закончить, мистер Капертон, - вежливо улыбнувшись, психолог встал со своего скрипучего кресла, чтобы освободить Териба от многочисленных проводов и шлема, крепко сжимающего его голову, - У Вас есть пятнадцать минут на перекур. Затем возвращайтесь, и мы продолжим.
  
  Отведённое для отдыха время закончилось слишком быстро.
  
  Полуденная жара всецело правила на Пустыне.
  Ослепительный Гелиос, кажущийся обманчиво миролюбивым, застыл в зените и безжалостного выжигал всё, что не было скрыто в тени.
  Неудачливая ящерка, опрометчиво решившая перебежать в другое укрытие, умерла от перегрева, не преодолев и половины пути. Териб, боязливо изучал дневной мир, находясь в обзорном кабинете, широкие окна которого были выполнены целиком из толстых солнцеустойчивых листов стекла. Даже несмотря на защиту и сложную систему охлаждения, комната была переполнена гнетущим теплом Пустыни.
  
  - А теперь представь, что на месте той ящерицы оказался ты, - поучительно произнёс Наставник, - Представь, какую боль она испытала в эти последние мгновения своей и без того короткой жизни. Представил?
  Ответ Териба застрял где-то в груди. На мгновение ему стало дурно.
  Удовлетворённый реакцией своего подопечного, Наставник еле заметно улыбнулся. Он очень любил, когда все уроки проходили по плану.
  - Что такое, парень, передумал теперь выходить днём на поверхность? Или всё же хочешь повторить судьбу ящерицы?
  - Я...кхм... не передумал, - поперхнувшись от волнения пробормотал Териб, - Я всё равно этого хочу.
  Наставник недоумённо вскинул мохнатую бровь. "Неужели не вышло? Может я слишком поспешил с подведением итога или чёртову ящерицу убили слишком рано, и он что-то заподозрил? Нет. Всё прошло как надо. Предыдущих же это убедило. Да и подводил я его к этому уже больше двух лет. Да этого просто не может быть. Неужто у нас растёт настоящий Пустынник? Это же и днём, и ночью..."
  Вслух же Наставник произнёс только одно слово: "Ужасно".
  
  На этот раз свет не был уютным. Приобретя сладко-красный оттенок, тот пробуждал в Терибе смутно осознаваемую тревогу и боль. Ощущения балансировавшие на грани наслаждения и лёгкого дискомфорта не желали заканчиваться. Через мгновение красный свет погас.
  
  Когда глаза Териба вновь смогли различить силуэт комнаты, следом за освещением исчезло и мелодичное гудение оборудования.
  - Уже лучше, мистер Капертон. Мы почти приблизились к финалу. Я предлагаю провести последний этап на сегодня прямо сейчас. Что скажете?
  Непонятное беспокойство, которое настигло Териба в конце процедуры, всколыхнулось с новой силой. Хоть очевидной угрозы вроде как и не было, но его инстинкты просто кричали об обратном. Взгляд, брошенный на натянуто-вежливую улыбку доктора, лишь усилил страх.
  Попытавшись успокоиться, Териб жёстко произнёс:
  - Нет. На сегодня всё.
  - Мне очень жаль, что ваш привычный энтузиазм Вас покинул, мистер Капертон, но я спросил только из вежливости. Мы всё равно будет продолжать, так как Вы обязаны подчиняться моим требованиям, - отрезал психолог и склонился над громоздким тёмно-бардовым пультом.
  - Можете тогда подать жалобу капитану. На сегодня мы закончили, - бурлящий в разуме Териба страх, наконец, пробудил задремавшую агрессивность.
  
  Врач, сосредоточенно склонившись над пультом, не ответил, только стремительней забегали продолговатые пальцы по кнопкам.
  Инстинкты Териба уже просто вопили от ужаса. Мгновенно вскочив с кресла, Териб сорвал со своей головы неказистый шлем и начал быстро отдирать провода.
  
  - Что Вы... Что Вы делаете? Вы же портите моё оборудование! - задыхаясь от возмущения, затараторил психолог.
  Скинув на пол последний провод, Териб молчаливо направился к выходу. Проигнорировав угрозы врача о мгновенной расправе, Капертон, стараясь не показывать своего страха, ускорился. Успокоился он лишь тогда, когда тяжёлая металлическая дверь отгородила его от кабинета этого... человека.
   Как бы психолог не старался скрыть своих чувств во время той улыбки в конце сеанса, Териб ясно видел - это была улыбка стопроцентного садиста. И от этого ему было всё ещё не по себе. Конечно, чертовски плохо, когда кто-то из экипажа слетает с катушек. Для этого психологи на борту и нужны. Но что поделать, когда корабельный психолог и сам псих?
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"