По улицам славного города Якутска шел человек в безумном смокинге. Безумие смокинга заключалось в переливающейся радужной окраске и нескромно возникающих прозрачностях около общественно-неприличных органов. Больше всего раздражала конечно эта недоэротичность, ведь сами органы, и слава небезумным богам, были более или менее целомудренно и надежно закрыты от глаз славных жителей города. Будь человек красивой девушкой, с хорошей фигурой и керамической улыбкой фотомодели, никто бы и не заикнулся о неприличности. Но человек был мужчиной.
На голове мужчины красовался цилиндр, из которых у хороших фокусников вовремя выскакивают тренированные магические зайцы и твердоиллюзионные кролики. Время от времени из шляпы раздавался писк, потом купол его с треском раскрывался и оттуда, хватаясь пушистыми лапками за края, пытался выскочить взъерошенный кролик с ошарашенным выражением мордочки, но его каждый раз за плечо хватала другая пушистая лапа и утягивала обратно. Раздавался особо возмущенный последний писк, и шляпа затихала на пару минут, чтобы начать все заново. Кроликам, кто бы и чем бы их там ни занимал в цилиндре, приходилось туго.
В руке мужчина держал трость. Простую трость со стеклянным набалдашником. В стеклянном шаре, как ни странно, шла премьера нового йохуддского блокбастера, снятого по мотивам древнего народного реально-йохуддинского эпоса, с подземными мирами, жестокими битвами, могучими боотурами, рыжебородыми абаасами и поеданием их коленей. Тот еще фильмец. В дополнение к набалдашнику трость тоже была безумна. Она была зеленой, из зеленого лукроморского строго-кото-доступного дуба, и щипалась меткими зелеными же искорками. Причем щипала она не своего хозяина, а прохожих, и била прицельно ниже пояса, прямо в мягкое место. Не больно, но обидно. И что самое обидное, после каждого удачного попадания трость извивалась в руках хозяина бешеной змеей от мерзкого хохота. Как обычно смеются в школе сидящие сзади жизнерадостные ребята с острыми булавками и трубками, пуляющими жеваной бумагой.
Про башмаки и говорить нечего. Если безумие мужчины и остального его гардероба можно было измерить твердой шестеркой по пятибалльной шкале, то ботинки были абсолютно чокнутыми и наверное просто спалили бы тот фантастический прибор которым была измерена анормальность происходящего. Мало того что они время от времени меняли видовую принадлежность, превращаясь то в сапоги, то валенки, то в лапти, то в этэрбэсы, то в сандалии, то в унты, то в берцы, то туфли, то тыквенные пироги, так они еще и ловко орудуя длинными шнурками ели ложкой кашу из кармана, любезно расположенного на брюках у лодыжек. Причем правый ботинок мычал себе под нос странную и не менее безумную финскую песню "Туппут-Таппыт", что в переводе с древнейохуддинского, как выяснили лысоголовые и близорукие криптофилологи после долгих научных изысков, после которого один из исследователей залег в больницу менять собственную насквозь проспиртовавшуюся печень на говяжью или, на худой конец, на аквафильтр, означает "женщину довольно таки легкого поведения и древнейшей профессии". Левый ботинок молчал, но это было молчание ботинка задумавшего нечто нехорошее. Ведь всем известно, что если ботинок молча ест кашу, то стоит заранее поберечь свой копчик. Кроме того ботинки еще и скрипели, настолько пронзительно и выразительно, будто это они вдохновили автора песни про Костю-моряка.
К вызывающему облику мужчина добавлял еще и поведение. Он танцевал. Причем настолько неумело, что даже скромные, как сто тысяч сказочных принцесс-девственниц, и прыщавые, как особо мерзкая фариканская древесная жаба, десятиклассники-отличники и наинуднейшие ботаники, по совместительству, слушающие только классические симфонические произведения и Бориса Гребенщикова, совершенно случайно и не по своей воле попавшие на школьную кислотно-попсовую дискотеку и увидевшие там прекрасную девушку, в которую они тайно и безответно влюблены, по сравнению с ним настоящие Танцоры Диско. Он извивался как припадочный пингвин, приседал как парализованный казак, размахивал руками совсем не как ветряная мельница, а намного хуже, вертел головой, уменьшая и так небольшие шансы кроликов выбраться из его цилиндра, прыгал будто это он получил по копчику собственным левым ботинком. При всем этом лицо его сохраняло серьезность и сосредоточенность, как лицо толстяка играющего во дворе футбол. Такое лицо скорее бы пристало ученому, картинно задумавшемуся над новой теорией двенадцатиструнной пространственно-временной свернутой в эллипсиндрический узел циклической вселенной, или страдающему жесточайшим запором во время доклада на конференции молодых ученых "Джогур".
И вот такой человек шествовал по главной центральной, оттого что на ней расположен воздвигнутый еще в предвечные времена титанами и мамонтами кинотеатр Центральный, улице славного города Якутска. Но люди не хватали вилы, косы, табуретки, факелы, бутылки из под шампанского, старинные трофейные французские двустволки, шестизарядные карабины "Сайга-7.62", многолучевые лазеры Гатлинга, мечи и секиры, зачарованные сильнейшими шаманами современности, а именно учениками второй школы восьмого-Б класса Н. и М., и прочий инструмент пригодный для усмирения монстров и безумцев, угрожающих славе и благополучию славнейшего из городов во всей Йохуддии, то бишь Якутска. Люди лишь приветливо кивали безумцу и кричали ему и друг другу: "С Новым Старым Годом"!!!