Хорор Карфохус путешествовал. Он летел на самолете во Владыку Востока. Так называлась древняя крепость, воздвигнутая в такие старые времена, когда еще харассы прозывали себя салванами. Летел Хорор Карфохус на старом, поскрипывающем и покрякивающем при каждом реактивном выхлопе грязного окисленного керосина ТУ-154. Самолет вибрировал и проваливался в воздушные ямы, поскальзывался на воздушных наледях и неуклюже перепрыгивал через воздушные лужи. Время от времени теряя болтики и заклепки, которые, пролетая через стаи чокнутых ворон и вентиляционные трубы населенные мириадами рыжих тараканищ, неизменно попадали в красные керамические кружки с горьким кофе компании имени "Нескафе". Хорор Карфохус во время полета только и делал что молил всех известных и неизвестных ему Небезумных Богов и духов земли и неба чтобы это исчадие инженерно-конструкторской мысли великого мага-артефактора Туполева не развалилось прямо в воздухе на составные части.
Также Хорор Карфохус очень большое расстояние проехал на электричке. Стальной перестук колес, песни цыганских лилипутов, разговоры и смех владыковосточинских пассажиров, тепло приморской зимы и духота древних имперских вагонов усыпляли невозмутимого воина в харалужной броне.
Потом несколько суток Хорор Карфохус ехал на поезде. Чудовище с обликом парового монстра и электрическим сердцем порыкивая, сквернословя и шипя сжатым воздухом неспешно прокладывало путь по рельсам в сторону Имперской Гавани. Хорор Карфохус в свое время любил чай с сахаром и лимоном, но нет на свете лучшего способа заставить человека возненавидеть любимый напиток чем потчевать его им одним в течении многих дней и за большие деньги. Мимо проносились панорамы чужой природы. Длинные тонкие деревья непонятной породы, еще не сбросившие листья и только-только начавшие задумываться об этом. Отсутствие снега, этого зимнего покрывала нагих дорог тротуаров и крыш. Соленый мокрый воздух, заживо маринующий легкие и бледную йохуддинскую кожу.
Хорор Карфохус тосковал по своим коренастым и причудливо изогнутым соснам и лиственницам, по снегу- рыхлому и утоптанному, по воздуху- сухому и холодному. Хорор Карфохус тосковал по родине.
Никто конечно не осмелиться сказать, если конечно не хочет быть разрубленным хищным кылысом напополам, что храбрый и могучий боотур-плакса. Но по сухим впалым щекам воина-йохуддина стремительно сбежали вниз скупые мужские слезы.