Спиридонов Александр: другие произведения.

Тропа Алекса Спиро (Часть 3)

Журнал "Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • ? Copyright Спиридонов Александр (alexspiro@rambler.ru)
  • Обновлено: 19/03/2010. 180k. Статистика.
  • Повесть: Проза
    •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Что-то мне говорит, что в нынешнем году третья часть будет доделана...

    • ЗОЛОТОЙ УММКА,

    или Тропа Алекса

    хроника идеи

    Просека первая

    ДРЕЙФ УММКИ

    Зарубка третья

    ПЛЕННИК КАЛУГУЛЫ

        
        
       Пойдем же, Авраам, в твою страну,
       где плоть и дух с людьми - с людьми родными,
       где все, что есть, живет в одном плену,
       где все, что есть, стократ изменит имя.
       И. Бродский.
      
       "Земля - колыбель человечества, но нельзя!" 
       Ш. Сироткин.
      
       "И это вы считаете кражей? В таком случае наши взгляды на жизнь диаметрально противоположны".
       О. Бендер.
        
      
      
       1
       Алекс сидел на пороге гаража и стриг ногти ножницами по металлу. Стричь было неудобно, но других не было. Под ногтями забилась грязь и смола. Ему досталась еще та работенка: сдирать старую краску и обрабатывать корпус наждачной бумагой. Вик занимался более ответственным делом - приваривал новые крылья взамен проржавевших старых. Около "Нимфы", выкаченной на солнышко и похожей на молодящуюся красотку, чей век уже давно вышел, лежал кабель сварочного агрегата с держаком. Электроды кончились, и Войт пошел за новыми в соседний блок к Слэву. Тому самому, чей портрет Алекс сделал на стене отверткой четырьмя месяцами раньше.
       В гараже царил хаос. Кругом валялись инструменты, запасные части, банки с краской, шпаклевкой и массой других вещей, предназначение которых для Спиро представляло загадку. Несмотря на то, что всякие железяки Алекс порой охотно рисовал, он предпочитал держаться от них подальше. Он с трудом понимал то удовольствие, которое находил Вик, запуская руки по локоть во внутренности какого-нибудь очередного "железного коня". Гаражное сообщество, состоящее из полудюжины владельцев автомобилей, признало Войта за своего и в периоды безденежья подбрасывало шабашки в виде битых машин "новых гроссов".
       Но теперь Войта занимала только его собственная. Правда, с каждым днем рвение бортмеханика убывало и эпитет "короста" был еще не самым сильным. Оправдывая свое отношение к опостылевшей машине, он говорил с досадой:
       - Не для себя же, для какого-нибудь Козлевича... Чтоб я еще связывался с "Нимфой"! Все, хватит с меня железных коней.
       Еще в эгвекитаунских подвалах из-под его рук выходили неказистые самоделки, фантастических форм повозки, называемые везделазами. Они имели гигантские колеса из авиационных камер, стянутых строп-лентами. Некоторые аппараты были без кузовов, открытые всем ветрам и дождям. Они с удивительным проворством взбирались по склонам сопок, форсировали мелкие речушки, преодолевали снежные заносы. Рыбаки и охотники, грибники и ягодники просто мечтали о таких средствах передвижения. Особенно с наступившим Потеплением. И тем более в Чумландии. Здесь же, в Калугуле, иметь две машины было пижонством. К тому же "финансы пели романсы". Большие надежды на поправление дел в этой области приятели возлагали на предстоявшую поездку в Скиев, где их ждало новое приключение - создание передачи под названием "Астролябия". В ней, по замыслу Вика, должен был возродиться из небытия дух самого великого комбинатора, чтобы публика, желающая заглянуть в будущее, могла удовлетворить свое любопытство.
       - Главное, никакой отсебятины. Все как в романе. Приехал брамин-йог, пророк Сулейман, то бишь Самуил, отвечает на вопросы зрителей. Конгениально! Самого Бендера припахали! Ты въезжаешь в юмор? Четыреста первый способ сравнительно честного отъема денег. И что самое главное, - Вик делал многозначительную паузу, - весь сбор поступает несчастным детям, цветам асфальта. Или хотя бы твоим "умкам", а? Детям торосов и айсбергов!
       Спиро улыбался: еще бы, ведь такой поворот событий прямо или косвенно лил воду на мельницу дальнейшего повествования народного романа. А там, действительно, глядишь, что-то выгорит и для авторов "Умки". Он уже мысленно переносился в Скиев, где не был еще ни разу в жизни. Ему казалось, что там их ждет что-то необыкновенное. Может быть, счастье?
        
       2
       Сим Вильес, возвращаясь с гастролей вместе с туземным ансамблем "Арканон", заскочил по пути в Калугулу. Во Френчии им пришлось побывать на фестивале национальных коллективов, в нескольких городах дали концерты. На видеокамеру Сим заснял некоторые эпизоды гастролей: облаченные в шкуры танцоры, обливаясь потом на тридцатиградусной жаре, демонстрировали охочим до экзотики жиропейцам древнее искусство чумок.
       Алекс чертовски хотелось узнать, как обстоят дела с их гимном, но не хотел прерывать захлебывающегося от впечатлений Вильеса и терпеливо смотрел на экран. Не останавливаясь, Сим перешел на воспоминания о созданном им, еще в Эгвекитауне, квартете "Станс", среди участников которого была и Илона, об их неожиданном для всех лауреатстве на всегроссийском конкурсе.
       - Так, а теперь пьем чай.
       Илона принесла блюдо с гречневыми блинами. Вильес вдруг расхохотался.
       - Ты это чего?
       - Да вспомнил, как ты в общаге нашей жил. Как ни посмотришь, все кашу варит: утром гречка, в обед и вечером. Сейчас, наверное, на нее смотреть не можешь?
       - Да нет, почему... Цикловски, между прочим, обожал гречневую кашу.
       - Ты, говорят, оперу пишешь?
       - Оперу? А, понял... Про тебя, кстати, тоже написал. Хочешь почитать?
       Вильес, прикончив блины, прочел кусок путевых впечатлений Алекса. С его лица не сходило выражение: "Пишете, ну-ну". Найдя в тексте место, где Спиро описывал свое житье-бытье в общежитии "Арканона", он заметил:
       - Тут написано: "Ему пришлось менять продукты на спирт ". - Он отчеркнул ногтем строчку. - Насколько я помню, все было наоборот.
       - Действительно... - Спиро взял коленкоровую тетрадь. - Но тут уже не исправишь. Что написано пером... Ты лучше скажи, что с нашим гимном?
       Сим Вильес еще шире улыбнулся:
       - Перенесли конкурс опять. Теперь уже на октябрь. Слушай, а что за тридцать три бум-бума, аккомпанирующие хору? Это ты придумал? Я ведь в составе комиссии был, мы там все голову сломали - что бы это значило? Потом дошло... Юморист.
       - А чем плохо? Выходят этаких тридцать три богатыря и бьют в традиционные бубны. Выдержан народный стиль, все как положено. Значит, перенесли конкурс...
       "Что-то он недоговаривает, регент наш".
       Еще по Эгвекитауну Алекс помнил, как резко Сим изменился после обращения в "истинную веру". Их небольшую общину однажды посетил и Спиро. Из чистого любопытства. Правда, пение молитв и говорение на "многие языках" не произвело на Алекса никакого впечатления. Ему пришла в голову крамольная мысль, что для того, чтобы обращаться к Богу, вовсе не обязательно собирать толпу в расчете на то, что так будет слышнее. Позже Вильес поостыл, но Спиро не раз видел этот лихорадочный блеск в глазах у Сима и его супруги, уже в Ханадыре, когда невзначай заходили разговоры религиозного характера. Нечто подобное огоньку азарта охотника, загоняющего дичь, Спиро видел у Ади Душа - то они на пару с Гроузом "охмуряли" Алекса в студии. Тогда Душ преображался: из обычно полурасслабленного утомленного взора сыпались искры, это была страсть.
       - Собираемся на гастроли в Голяндию, готовим документы в Мозгве. Сейчас туда, а потом в Ханадырь. Ты, кстати, знаешь, что билеты подорожают? Смотри, засядешь здесь...
       - Ну вот, накаркаешь еще.
        
       3
       Слова Вильеса о грядущем очередном повышении цен на билеты оказались пророческими. Компания "ЧумАвиа", чтобы не мелочиться, сразу взвинтила на пятьдесят процентов. Спиро, узнав об этом, только обреченно вздохнул: капкан захлопнулся.
       В самой стране общая ситуация тоже усугублялась. Взлетели на воздух два жилых дома в Мозгве. В Черокию вновь ввели войска для создания санитарной зоны, ничего хорошего это не предвещало. Мятежники отчаянно сопротивлялись. На этом фоне произошла очередная смена премьера. Взамен краснощекого Стэпа пришел совершенно новый человек - бывший полковник КОГБР Вальтер Пуант. Его невысокий рост и боксерская манера склонять голову к плечу, словно готовясь к удару, говорили о том, что этот шутить не будет. Особенное впечатление на гроссиян произвела его фраза, когда речь зашла о террористах. "Надо будет в сортире, извините, в сортире найдем и расплющим!" Рейтинг премьера рос не по дням, а по часам. Бес Гант, командир чероков, воюющих на стороне федералов, воплотил слова премьера буквально: загнал в нужник четырех сепаратистов и сбросил на него автокраном бетонную плиту, о чем со смехом сообщил в одном из интервью. Алекс содрогнулся, услышав это. Жестокости хватало со стороны каждых противостоящих друг другу сил. Отрезанные головы, части тела... Особенно потряс сюжет о заложнице, совсем еще ребенке, которой бандиты поочередно отрезали пальцы и отсылали родителям, требуя немыслимый выкуп. Ее чудом удалось освободить.
       "Если это лучший из миров, то каковы же другие? Нет, надо что-то с ним делать. Смягчение нравов одним Потеплением не произведешь. Здесь надо что-то более радикальное". Вспоминая о мерсах, Алекс чувствовал, как его окатывала волна стыда за людей.
        
       ...Ремонт "Нимфы" подходил к концу. Оба приятеля уже предвкушали, как самое большее через месяц, они будут в Скиеве.
       - Эх, размахнись плечо, раззудись рука! Погуляем по непровским просторам, а?
       - Вот еще новый Илья Муромец! Лежал-лежал тридцать лет на печи, вылез на свет божий...
       - Нет, я только половину срока отмотал... Пятнадцать лет.
       - Тоже не слабо.
       - И что странно: за все время меня и не тянуло назад. Другие в отпуск, а мне там хорошо. Эгвекитаун - удивительное место, его можно сравнить с бильярдной лузой. Закатился в нее и все... Край света, тишина, покой. Может быть, потому что он на берегу залива Креста и Полумесяца?
       - Ну и что с того?
       - Там энергетика нулевая. Видимо, не случайно такое название - плюс на минус дают ноль.
       - В смысле?
       - Ханадырь другой. Там такие скачки энергетические, перепады, рельеф сказывается. "Мерканские горки". Да еще ветер. А в заливе сопки кругом и ты - как в лукошке яйцо...
       - Не протухло яичко золотое?
       Они рассмеялись.
       - Нет, в бильярд играть можно.
       - Крутой, что ли? - и Вик долбанул Алекса в бок жестким кулаком. Спиро локтем отпихнул приятеля и сполз с капота.
       - Хорош болтать, давай работать.
        
       4
       Алекс лежал в наполовину откинутом кресле "Фарта" и смотрел в небо через открытый верхний люк. В глубоком небе плыло рваное месиво облаков. Хотелось запустить в легкую синеву руку и погонять эту стаю. Навстречу белым хлопьям пролетели две птицы, две черные чаинки. Звучала легкая музыка, облака таяли в невидимых струях, как куски сахара в воде. Не хотелось шевелиться. Лежать, лежать, смотреть в небо, слушать музыку и ни о чем не думать.
       "Как же я не видал прежде этого высокого неба? И все мы как можем не замечать его? Что должно с нами случиться, чтобы мы увидели его, вот так близко, как я сейчас? Какая-то бесконечная суета, бег по кругу: судорожные поиски, бессмысленная борьба... Зачем все это, когда есть величественное, высокое небо?" Алекс вспомнил, как его иногда охватывали подобные мысли еще на Севере, в Эгвекитауне и, в особенности, на метеоточке. Словно завороженный, он смотрел на какое-нибудь облако, медленно дрейфующее по синему небу над заливом, представляя себе, что кто-то, за тысячи киломиль, точно также смотрит в небо и над ним плывет такое же облако, и над другим, и над третьим... И улыбаясь, Алекс беззвучно шевелил губами: "А где-то в Калифорнии..."
       Мимо протарахтел трактор. Дорогу, на обочине которой стояла машина, обступал лес: березы и сосны. Вдали, прямо по курсу, высилась труба. Какой-то поселок, какая-то птицефабрика. Говорят, здесь полно грибов. Алекс равнодушно фиксировал все эти мелочи, не пытаясь придать ходу мыслей какой-то строй. Было только десять часов утра. Сольце, продираясь лучами сквозь крону высокой сосны, выхватило оранжево-красный ствол. Листва берез легко вибрировала.
       Что-то случилось. Что-то сломалось в той механике, что несла Алекса от одной пристани к другой. Он застрял в Калугуле, как пароход, севший на мель. Вик, встречая безмолвный вопрос в глазах Алекса, вздыхал, кряхтел, морщился, тер виски и материл всех и вся. А главное - бестолковых покупателей, которые только звонят, интересуясь ценой на "Нимфу", но дальше этого не идут. Шабашек не было и бортмеханик переквалифицировался в строителя: небольшая дачка - реверанс в сторону тещи - была в стадии "еще немного, еще чуть-чуть". Единственное, что его развлекало - это ходить по грибы. Он был страстный грибник и носился по лесу как угорелый, притаскивая целые мешки. Собирать Вик любил один, Алекс по этому поводу не имел ничего против: он не находил во "второй охоте" никакой прелести.
      
       Послышался треск сучьев, и из леса вывалился Вик с рюкзаком и ведерком, доверху наполненным опятами. Загрузив багажник, они покатили домой. Вик долго насвистывал какую-то мелодию, потом плюнул:
       - Вот ведь привязалась проклятая! И кто ее сочинил?
       Это был шлягер сезона "Кокнули негросса".
       - Не мешало бы обзавестись каким-то документом, Шура. А то как-то несерьезно.
       У Спиро была бумажка, свидетельствующая о том, что он, будучи руководителем детского агентства "Умка-Пресс", находится в отпуске. Но согласно дате возвращения, срок отпуска закончился, и в настоящее время он должен был быть в Ханадыре. Это могло вызвать вопросы у полиции. Тем более сейчас, когда принимались дополнительные меры безопасности, ужесточались всякие правила и приезжий люд стоном стонал. Особенно в Мозгве.
       - Не мешало бы. Какой тебе документ нужен?
       - Министра... путей просвещения. Ха-ха! Шутка... Кем только я не был, в трудовой страницы кончились. А в итоге? Сижу в этом долбанном городишке как последний дурак, ни денег, ни работы.
       - Вообще странно, ты являешься помощником председателя Ассоциации "Полярный Трек" по международным связям, так вроде? А проявляешь какое-то упадничество.
       Войт отхватил себе такую должность еще в самом начале организации дела побратимства северных народов. Видимо, в расчете на интенсивные международные контакты Ассоциации. Контакты не состоялись, во всяком случае, таких масштабов, на которые рассчитывал Вик, и ему пришлось подыскивать другой вид деятельности. Но запись в трудовой книжке осталась, и при случае он демонстрировал ее, вызывая острые приступы зависти у своих гаражных приятелей.
       - Это все равно, что должность директора погорелого театра.
       Видя, что Алекс готов ринутся в бой, Вик поднял руки:
       - Молчу, молчу.
       - Ты лучше руль держи.
       Когда они шли из гаража, Вик вдруг остановился и повернулся к Спиро, рассказывающему, как ему удалось сагитировать Роншара участвовать в романе-игре.
       - О! - и замер, подняв палец.
       - Что такое?
       - Знаешь, ты кто? - неожиданно сказал Вик.
       - Кто?
       - Чичиков. И все твои "мертвые души", которых ты пытаешься выдать за группу авторов, только для того, чтобы орудовать ими как тараном. Двери прошибать во всякие высокие кабинеты и учреждения.
       Алекс пожал плечами.
       - Не только. Но и вбивать в кое-какие чугунные головы одну простую мысль.
       - Какую?
       - Жить прожить надо...
       - Интересно. Знаю, это моя фраза. Я ее написал у тебя в мастерской в Эгвекитауне. Прямо на стене, красной краской.
       Они пересекли шоссе и подошли к киоску, чтобы купить сигарет.
       - Сохранился этот домик или нет?
       - Мастерская? Да вроде стоял еще, когда уезжал. Заколоченный... И потом, почему "мертвые души"? Некоторые очень даже ничего.
       - Ладно, будет тебе еще одна глава. Прямо сегодня напишу. Не веришь?
       Так родилась вторая глава приключений Вика Войта в Чумландии.
        
       5
       Большой черный кондор раскинул свои крылья на обложке книги. Грудь грозной птицы была словно пробита навылет. "Воины Сердца". Спиро открыл и перелистал страницы книги Данила Перьина - основателя нового прогрессивного движения. Ури Карпентер, сотрудник Калугульского института социологии, перевел ее с джунглийского. Чем дальше Алекс читал, тем больше крепло в нем убеждение, что все это очень близко по духу. Сам Данил был колоритной личностью: физик-ядерщик по образованию, потом психотерапевт, учился у яньиньдейских шаманов на Гавайях, объездил весь мир и стал основателем организации "Фонд Священной Мли". Спиро проглотил книгу в один присест. Под многими страницами, посвященными Пути Воина, он был готов подписаться.
       Очень напоминает "Путь Умки". Готовая теоретическая база. Меняй воина на умку, и все дела. Как, например, это: "Индейцы Яки, населяющие горы Северной Мексики, имеют своеобразное понимание концепции Воина. В нем можно проследить трансформацию идей, которые несли конкистадоры. Они говорят, что в каждом племени определенные мужчины и женщины призваны следовать по Пути Воина. Они слышат зов своего сердца - наиболее важной, по мнению янь-иньдейцев, части тела. С точки зрения внешнего наблюдателя, трудно выделить таких людей, потому что важная часть Пути Воина - относиться к себе со смирением и не считать себя "каким-то особенным". Воины играют особую роль в жизни племени. Это именно те, кто привносят в мир нечто НОВОЕ".
       Спиро медленно листал книгу.
       Смирение, смирение... Смириться под ударами судьбы. Или все же попытаться что-то изменить? Привносим ли мы, умки, "нечто новое" в этот мир? И зов какой части тела нужно слышать нам?.. Впрочем, что тут неясного? Конечно же ума, то есть головы, мозга!
       - Эй, листописец, иди обедать!
       Вик кашеварил на кухне и с хитрым видом что-то сыпал в сковороду.
       - Такого ты еще не пробовал.
       Готовить он любил и мог из чепухи соорудить вполне съедобную вещь. "Грибы в соусе абыкадо" пошли за милую душу. Почему из "абыкадо", Вик не стал говорить.
       Отвалившись от стола, он начал шарить глазами по комнате. Через мгновение с видом сыскной собаки, подбирающейся к партии героина, вскочил с табуретки.
       - Самый счастливый момент в жизни - это найти то, что тебе в данный момент больше всего нужно! - торжествующий Вик нашел сигарету на кухонной полке.
       Спиро тут же вытащил блокнотик и нацарапал изреченный перл. Вик сделал удивленное лицо: "Не понял?". Алекс улыбнулся, пряча блокнот:
       - А что ты хочешь, становишься исторической личностью.
       - Я стал исторической личностью, как только родился, - моментально отреагировал Вик. Заметив остановившуюся на полпути руку Алекса, добавил:
       - Это тоже надо записать.
        
       6
       Движимый желанием побольше разузнать о движении Воинов Сердца, Спиро отправился в Калугульский институт социологии. Ури Карпентер вел семинары в лаборатории конфликтологии. Сам институт размещался в педагогической академии. Ее трехэтажное здание из красного кирпича Алекс нашел на скрещении улицы Линча, ныряющей вниз, к реке и Стародворянского бульвара. Бывшая гимназия, из стен которой в свое время вышли довольно известные люди, встретила пустотой коридоров и скучающим вахтером.
       Старинная лестница, с коваными решетками и со стертыми поколениями гимназистов и студентов мраморными ступенями, привела Спиро на третий этаж. Табличка на двери была скромной, и на ней значились всего лишь четыре буквы - КАИС. Секретарь попросила немного подождать, еще шли занятия.
       Сидя на низком подоконнике и разглядывая проезжающие по улице машины, Алекс думал о том, что его путь чем-то напоминает блуждание в темноте. Нет системы, четкого плана, зацепки, позволившей ему двигаться дальше. Дальше - куда? В смысле географическом было понятно, но что касается смысла более значимого... Ему, как воздух, необходимо знать, что затеянная возня с "Золотым Умкой" не напрасна. Он на перекрестке, вроде того, что внизу, только светофор отключен. Ясно одно, что подъемов впереди немало и автомашина, начинающая движение по склону вверх, сначала неизбежно немного скатывается вниз...
       Дождавшись конца занятий, Алекс вошел в аудиторию. Студенты собирали тетради, расходились. Из-за стола поднялся молодой парень в пиджаке в мелкую сеточку и очках в тонкой золотой оправе. Это был Ури Карпентер.
       После того, как Спиро в двух словах объяснил Карпентеру цель своего визита, решили, что удобнее будет потолковать у него дома. Идти было недалеко. По дороге Спиро поделился своими впечатлениями о Калугуле. Ему, как "где-то художнику", чрезвычайно понравились ее живописные улицы. С них еще не были вытеснены коробками из железобетона цепко вросшие в землю старинные деревянные дома. Карпентер, в свою очередь, не удержался от вопросов, касающихся столь отдаленных мест, откуда принесло Алекса: Чумландия казалась чуть ли не другой планетой. Занимаясь социальными конфликтами, он не мог не поинтересоваться, что происходит с северянами, проблемами их переселения, масштабами перемен. Мимо ушей Алекса не прошло замечание Ури о его руководителе - завкафедрой института, профессоре Айце: он занимался проблемами парапсихологии и влиянии экстранормальных явлений на глобальные процессы. И что им не мешало бы встретиться.
       Миновав монумент воинам, павшим в Карфагестане, они поднялись на пятый этаж панельной "хрущовки". Узнав, что жена Ури - психолог, в памяти Спиро невольно возникла Энн Роншар. "У нее тоже будет прекрасный повод лишний раз вспомнить профессиональные навыки, - подумал Алекс, доставая свои бумаги. - Припереться с края света, чтобы агитировать взрослых людей заняться игрой в... Во что?"
       Но все оказалось очень мило: Спиро приложил максимум усилий, чтобы не слишком заморочить голову двум молодым людям Полярным проектом. Инесса же, в свою очередь, угостила гостя чаем с изумительно вкусным земляничным вареньем, а потом подарила свой рассказ "Он".
       - Навеяно мерсианским вторжением. Рассказ написан августе 1996 года, за неделю до Глобального Сдвига, когда все сидели и ждали космической атаки. Как-то странно сейчас об этом вспоминать... Я не уверена, что рассказ подойдет, решите сами. Обещать писать сейчас не могу, у нас нет выхода в инфернет. Вот когда появится, тогда вполне возможно.
       - Она у меня пророк. Ведь именно в августе все это и произошло.
       - А как относятся мляне к Глобальному Сдвигу, вы изучаете?
       - Нет. Это нам... не интересно.
       - Но... Странно.
       - Есть более важные темы.
       Ури рассказал о своей работе над переводом и подарил экземпляр, сопроводив надписью: "Алексу на радость". К большому огорчению Алекс узнал, что Перьин не так давно скончался. Последователи Пути Воина были и в Гроссии, в блокнот был записан их адрес в Мозгве. Заметив неподдельный интерес, Ури рассказал о своих поездках на регулярно проводимые семинары под Калугулой "Обществом Каны", куда съезжались люди, пытающиеся найти новые пути в своих поисках гармонии с миром.
       - Есть интересный опыт построения общины "Китеж", детского семейного дома. Ты же занимаешься с детьми, думаю, будет полезно побывать там. Это у нас в воеводстве, под городком Буэрто, киломиль семьдесят. К ним многие ездят. Возглавляет Мирт Морзе, журналист, писатель. Я слышал его лекции на магнитофонной ленте. Бери на заметку.
       У Карпентеров был компьютер (что с удовлетворением отметил про себя Алекс) и Ури скачал с дискет все, что полагалось будущему участнику. Правда, он тут же дал понять, что со временем зарез и писать не сможет. Хотя идея понравилась.
       - Могу предложить нечто другое.
       На дискету Алекса были переписаны тексты, созданные слушателями курсов института. В основном это были стихи. Единственная прозаическая вещь - полудетективная история "Властелин подземелий" Майка Трина, калугульского автора-фантаста. Алекс взял след. В тот же день он позвонил в Легион писателей Калугулы. Там ему дали телефон Майка и еще одного автора - Алена Лоуренса.
      
       7
       Ален оказался плотным эпикурейцем, лет под пятьдесят. С первого взгляда почему-то думалось, что он принадлежит к цеху поэтов. Наверное, этому способствовала его внешность: римский нос и копна вьющихся волос. Но, как понял в последствии Спиро, сам Лоуренс на дух не переваривал поэтическую братию, считая, что в литературе происходит форменное засилье стихоплетов. Он был одним из немногих прозаиков Калугульского воеводства, написал несколько исторических повестей и роман. В настоящее время из-под его пера выскакивали детективы, по словам Алена, пользующиеся успехом, так как на прилавках они не залеживались.
       Его квартира, скромно обставленная, располагалась в самом центре города. На стенах висели живописные работы самого хозяина, выполненные в примитивистской манере, старинные иконы - он пробовал себя в разных областях, в том числе в качестве реставратора. Узнав о художничестве Алекса, Лоуренс тут же сообщил, что закончил Народную академию искусств заочно и просил не судить строго его работы. Разговор заладился. Ален провел немало времени на Севере, в районе Северного Урлана, был геологом, нефтегазоискателем. Его неторопливая манера говорить и дотошность в деталях свидетельствовали об основательности. Но и выпить он предпочитал основательно. Бутылка "Ночи Калугулы" была незамедлительно разлита в два стакана и содержимое своего Лоуренс, на глазах ошеломленного таким началом Алекса, тут же препроводил в свою утробу. Спиро, сославшись на отсутствие столь замечательных навыков, предложил разделить вторую порцию пополам, на что возражений не последовало. На свет была извлечена красная папка с тесемочками. Он не успел толком рассказать суть проекта, как раздался звонок, и на пороге возникли два добрых молодца в кожаных жилетах. "Не то бандюганы, не то копы". Алекс склонился к последнему. Вскоре один из них, званием поменьше, слетал за выпивкой. За разговорами выяснилось, что вся здешняя писательская тусовка состоит из изрядных пьянчуг.
       - Ты бы написал о последней разборке в кабаке "Калугула". Это было что-то!
       Старший добрый молодец, разузнав о миссии Алекса, безапелляционно заявил:
       - Тебе нужно дать материал о проекте? Сейчас организуем.
       Взяв телефонную трубку, он созвонился с редакцией "Прикокского листка" и тут же договорился о встрече. Не откладывая дело в долгий ящик и распрощавшись с осоловевшим Лоуренсом, молодцы повели Алекса на встречу. "Как под конвоем", - мелькнуло у него в голове.
       По дороге у здания универмаркета им попался шустрый старичок, торгующий книгами. Предлагая свой товар прохожим, он что-то громко декламировал. Один из сопровождающих, задержавшись, купил у старичка книгу стихов. Оказывается, их продавал сам автор. "Отсидел чуть ли не двадцать лет...". Книга называлась "Поэзия прозы". На внутренней обложке синела размашистая надпись авторучкой: "Редакции "Прикокского листка" от автора. 7.6.99. Калугула". Кожаный жилет почему-то решил, что Алекс журналист и вручил ее в качестве подарка на память. Для Спиро осталось загадкой, что он наговорил автору книжки.
       У здания художественного салона его неожиданные спутники нашли поджидающего сотрудника газеты, и, отсалютовав, исчезли. Рефлекторно Алекс выхватил взглядом яркий информационный щит у входа в салон - "Калугульский ивангард". Шевельнулась мысль: "Надо сходить. Художники, как и журналисты, свой народ".
       Поездка на автобусе в редакцию была совсем недолгой и через пять минут Спиро грузил замредактора. Хмель уже выветрился, и Алекс ловил себя на мысли, что напрасно поддался порыву и приехал сюда. "Отвлекаю серьезных людей от серьезного дела. Что им "Умка"?.. Что они "Умке"?..
       Возвращая папку с бумагами, замредактора заметила:
       - А ваш "Кодекс Умки" мне уже попадался. У Энтони Чеха...
       Потрясенный Алекс вышел из редакции.
       "Первый человек, кто об этом сказал".
      
       8
       Миновав рыночную площадь, кишащую пестрой толпой, Алекс свернул в тихий переулок застройки прошлого века. Пройдя решетчатые ворота, он подошел к двухэтажному дому. Обогнув крыльцо с громадной вывеской "Стоматологический кабинет", Спиро вошел в подъезд, над которым красовалась другая, поменьше - "Редакция газеты "Перекресток Калугулы". Поднявшись на второй этаж, он нашел кабинет Майкла Трина. В небольшой комнатке стояло два стола, на одном из них высился монитор компьютера. "Уже неплохо, - подумал Спиро, - если что, сброшу с дискеты "Умку". Может быть, здесь приживется". За столом сидел владелец компьютера - светловолосый парень и с озабоченным видом что-то черкал на газетной полосе.
       - Это вы звонили? - он поднял на Алекса взгляд серо-голубых глаз. Складка на переносице слегка разгладилась. - У нас тут запарка с номером, но несколько минут я могу уделить. Так значит, откуда к нам?
       При слове "Ханадырь" у него удивленно поднялись брови. Чем больше объяснял Алекс суть идеи, тем серьезнее становился Трин. Откинувшись на спинку стула, он покрутил в руках авторучку.
       - Интересно. Я-то по телефону понял, что это детский проект и в нем участвуют дети.
       - Поначалу так и было, но теперь подавляющее большинство - взрослые.
       - А взглянуть на рукопись или, что у вас есть с собой, можно?
       - Вот дискета, здесь слепок того, что размещено в инфернете.
       Пока содержимое дискеты перекочевывало на диск компьютера, Спиро огляделся по сторонам. На стене, прямо над Трином, на гвоздике висела боксерская перчатка.
       - Боксом занимаетесь?
       - Это не моя. Подарок шефу. Но когда-то занимался немного.
       - Рассматривайте мое предложение как своеобразный вызов на литературный ринг, творческий турнир. И, похоже, один из писателей Калугулы вызов принял.
       - Да? Кто же?
       - Ален Лоуренс. Детективщик.
       - Да, есть такой. Хм... Честно говоря, заманчиво. Но я должен предварительно посмотреть все. Через пару дней скажу точно. Надолго к нам?
       - Собираюсь на следующей неделе в Мозгву. Возможно, удастся выйти на какое-нибудь издательство или журнал.
       - А до этого с центральными изданиями не имели дело? В таком случае, я попробую соединиться со своим литературным агентом, может быть, он вам подскажет что-то дельное.
       Вернувшись домой, Алекс не удержался от соблазна и обратился к оракулу. Его ответ гласил: "Гениальная комбинация, блестяще доведенная до конца". Тогда Спиро решил заодно проверить шансы Алена Лоуренса. Здесь оракул был менее благосклонным. Его ответ "Очень жаль" свидетельствовал о том, что участие калугульского детективщика под большим вопросом.
        
       ...Спустя четыре дня раздался звонок. Это был Трин.
       - Как и обещал, одну главу я для вашего романа написал. Можете заехать и забрать. А что касается возможной публикации, то мой агент в Мозгве сказал, что подобные вещи уже не актуальны. В свое время народ наигрался в интерактивные вещи. Хотя я понимаю, что ваш случай особый.
       Алекс торжествовал: первый профессиональный писатель встал вместе с ними на тропу "Золотого Умки".
      
       9
       - Так и не сходили мы в музей Цикловски, - сказал Алекс, провожая глазами памятник в виде ракеты, взлетающей с постамента, возведенного посреди аллеи Парка ракетонавтики.
       - Еще сходим, не переживай, - ответил Войт, подпрыгивая на обглоданном сидении троллейбуса.
       Такого Спиро еще не видел. Калугульское троллейбусное начальство, устав бороться с вандализмом малолетних хулиганов по отношению к кожаным подушкам, поступило просто - убрало их вовсе. Вместо этих привычных амортизаторов светились ребра обшарпанных деревянных реек. Дешево и сердито.
       - Вот в Скиев съездим и сходим.
       Алекс щурил глаза: солнце било сквозь наполовину залепленное рекламными листками окно. Реклама с детским простодушием взывала: "Посетите наш зоотеррариум! Наедине со смертью! Доставьте радость своим малышам. Кормление с 17.00". "Изобретатель из Обананска Ник Боярс. Средство от тараканов РАТОР, созданное простым русским человеком. Прозрачный контейнер - можно наблюдать, как насекомые поедают приманку".
       - Да мне уж пора возвращаться. Хватит, нагулялся. Дело надо делать.
       - Ну, ну... Бендер тебе что сказал? Свернуть в сторону и родина тебя не забудет.
       Алекс промолчал. Действительно, накануне они решили узнать у оракула, какие перспективы относительно возвращения Спиро в Ханадырь. Вести оттуда доходили тревожные: невыплата зарплаты, забастовки, отсутствие авиатоплива. То, что выдал оракул, позабавило Вика - на карточках значилось: "Надо свернуть в сторону" и "Россия вас не забудет".
       - Тебе же ясным языком говорят, надо ехать. Ехать, Шура, в Киев, как говаривал старик Паниковский...
       - Только после того, как здесь, в Калугуле, создастся группа поддержки "Умки". Вот если бы Лоуренса уболтать... От тебя проку мало - всего две главы.
       - Кто о чем, а вшивый о бане. Да не лежит у меня душа к твоей саге о Форсайтах! А с Аленом, думаю, общий язык найдем. Мне такие люди симпатичны. Тем более что он пишет телесценарий, а я режиссер как-никак.
       Жилище Лоуренса располагалось недалеко от автовокзала, над крышами близлежащих домов нависал шпиль собора. Уже подойдя к самой двери подъезда, они столкнулись со странным гражданином в брезентовом плаще и разбитых сапогах. На плече у него болталась сумка, взгляд был диковатый. Некоторое время он смотрел на остановившихся приятелей, потом громко шмыгнул носом и отвалил в сторону.
       - Почтальон Печкин какой-то, - сказал Вик, захлопнув загудевшую металлом дверь. После звонка в квартиру на пятом этаже на пороге возник Ален. Его могучая шевелюра стояла дыбом, переносицу рассекала суровая складка. При виде Спиро лицо писателя слегка разгладилось.
       - А, проходи...
       - Я с приятелем, знакомься.
       Переложив из правой руки мундштук с сигаретой, Лоуренс поздоровался и произнес:
       - С этими выборами с ума посходили. Представь, вваливается эта скотина и начинает мне задвигать про колунистов. Мало того, что краснопузый, так еще и пьян в стельку. Понабирают всякую шваль и агитацию разводят!
       - Или контрагитацию, - заметил Вик, проходя вслед за Алексом и размещаясь на диване.
       - Тоже возможно... Значит, в Мозгву едешь?
       - Думаю последовать твоему совету, попробую сдать рукопись в издательство. До автобуса есть пару часов, решили зайти.
       Войт хмыкнул. Он листал книгу и рассматривал рисунки различных систем пистолетов и револьверов.
       - Эх, кабы мне сапоги...
       Алекс взглянул на часы.
       - Мы тут захватили по дороге, не возражаешь?
       - Какие могут быть возражения? Естественно, нет. Правда, закуски тоже...
       Спиро извлек из пакета пару сырков. Войт захлопнул книгу.
       - Заодно и познакомимся.
       Знакомство состоялось. Вик рассказал несколько историй, происшедших с ним в старательской артели. Время пролетело незаметно.
        
       ...Подходя к зданию автовокзала, Вик произнес:
       - Интересный мужик Ален, кого же он мне напоминает?.. Повертел головой и, обратив взор в заплеванный асфальт, добавил: - Вспомнил. Ляписа Трубецкого из фильма. Я думаю, мы с ним споемся. Не задерживайся там, в Мозгве.
      
       10
       Оракул возвестил: "Витязям асфальт ни к чему". Очень обнадеживающе!
       Вход в редакцию журнала "Чудеса в решете" был найден Алексом в доме на тихой улице Пегий Ровик. Разговаривающий по телефону сотрудник показал пальцем на дверь в глубине коридора. До слуха Алекса донеслись слова: "Бархатный сезон".
       Кажется, дела у журнала идут неплохо, стены покрыты пенообоями, жироремонт, жиромебель...
       Набираясь духу, Алекс постоял у окна в курительной комнате и сделал несколько затяжек "Блэкмора". Курить не особенно хотелось, дым казался едким и противным.
       Внутренний голос говорил что-то о мизерных шансах. Столичные редакции - это все-таки иной уровень, нежели в провинции. В Калугуле ему удалось заинтересовать проектом журналиста из газеты "Вестимо" и там вышла небольшая заметка "Умка" ищет друзей", с сильным экологическим креном. Видимо, для маскировки. "Чем можно было бы взять здесь? - раздумывал Алекс, - народ бывалый, лаптями-снегоступами не удивишь...".
       Окна редакции выходили на внутренний двор, где по кругу спортивной площадки носился стриженый физкультурник в голубых трусиках и мягких туфлях, тренируясь в беге. Еще не загоревшие белые ноги его мелькали между деревьями. "С севера, наверное, приехал гражданин". В курилку вошли двое, оживленно жестикулируя.
       - А я не поеду в августе. Запишите меня на июнь. В августе малярия.
       Алекс потушил папиросу и решительно двинулся в коридор к кабинету редактора. Оказалось, что редактор болен и его замещает пухлый господин в безрукавке цвета хаки. Полные щеки цвета лососиного мяса были прекрасны. Глаза смотрели почти мудро. "Золотой Умка" на зама не произвел никакого впечатления. Взвесив в руке зеленую тетрадь, он вернул ее Алексу.
       - Такие объемы нам не по плечу. Да и вообще мы стараемся держаться подальше от всей этой машинерии, инфернетов и тому подобного. Даже материалы стараемся принимать по старинке, в рукописях.
       Спиро слушал и тупо смотрел на изысканный рельеф обоев. Стенной спиртовой термометр показывал 18 градусов тепла.
       "Ясно, - подумал Алекс, - "Умке" здесь делать нечего. Тогда, может быть, зарисовки с мест, путевые заметки? Ведь придется ездить по всей Чумландии, организовывая детское агентство".
       Здесь зам был более благосклонным.
       - Какой критерий? Критерий один - насколько интересно и профессионально сделан материал. Главное - побольше чудес и этих... приключений. Наш редактор, он приболел немного, так и говорит: "Никакой политики. Держаться от нее как можно дальше". Сколько журналов до кризиса выходило, где они? А мы сохранили тираж. Не чудо? Вот вы поедете, куда вы сказали? Ах да, Чумландию. Тем более. Ведь эта земля сплошь напичкана чудесами, а какие возможности для приключений!
       Алекс кивал головой и думал: "Настоящим чудом окажется мое возвращение. А интересно, как бы он отнесся к истории с медальоном?"
       Слегка ободренный замом, Алекс выбрался во двор, пытаясь сообразить, в какой стороне станция метро. В следующую задачу входило посещение издательства, рекомендованного Лоуренсом: "Солидные люди, не кидалово какое-нибудь".
       "Надо собраться, сконцентрироваться, хватит путаться в собственных соплях. В конце концов, не для себя все это делается, не корысти ради... Тореадор, смелее в бой!"
       Спортсмена-любителя уже не было, солнце плескало полной ладонью на стены домов, балконы пузатились, игриво выставляя гнутый ажур чугуна. Казалось, где-то звучали рояли, мандолины и гармоники.
       "Пусть неудачник плачет..."
       Окна были распахнуты. Цветники в глиняных горшочках заполняли подоконники. Толстый человек с раскрытой волосатой грудью в подтяжках стоял у окна и страстно пел. Вдоль стены медленно пробирался кот.
      
       11
       Алекс третий раз продефилировал мимо белой будки охранника, стоящей за кованой решеткой ограды. Человек в серой форме и с резиновой палкой на ремне подозрительно покосился на приближающегося. Спиро уже минут десять крутился на одном месте, пытаясь найти издательство "Ватага". Координаты он выяснил из телефонного разговора с литературным редактором, но второпях записал таким почерком, что разобрать написанное было практически невозможно.
       Страж, осмотрев Спиро с ног до головы металлоискателем, указал пальцем на планшетку Унца.
       - Тут у меня бумаги.
       - Открывайте, открывайте.
       Чертыхаясь про себя, Алекс оторвал кусочек скотча, которым были прихвачены обе половинки.
       - Теперь, пожалуйста.
       Пройдя еще одного охранника, Спиро вызвал лифт.
       "Сказывается соседство с банком, еще бы собак завели. Только банки не взрываются, они сами лопаются".
       Через пару минут он вошел в кабинет с табличкой "Издательство "Ватага". В глубине комнаты несколько женщин сидело за компьютерами. Оттуда доносился аромат кофе: был обеденный перерыв. У входа стоял стеллаж с книгами, на корешках красовался фирменный знак издательства.
       Обойдя валун ксерокса, Спиро уткнулся в первый письменный стол. Рукописи стопкой поднимались с пола и захлестывали часть столешницы. Остальное пространство занимал монитор с клавиатурой и канцелярские штучки, вперемешку с блокнотами и проспектами. Через минут десять в кабинет вошел человек с кипой бумаг и утомленным выражением лица.
       - Вы звонили?
       Алекс подумал, что лучше всего такие люди воспринимают слово, облеченное в печатную форму и переправил через бумажный завал сначала газетную заметку об "Умке", потом Правила игры, затем все остальное.
       - И что? - над рукописями взметнулись брови редактора.
       - Может быть, это представит для вас интерес? - на свет божий появилась заветная тетрадь.
       Взвесив ее в руке, редактор вновь взглянул на Алекса.
       - А в цифровой форме есть?
       - Есть.
       Дискета отправилась следом.
       - Вот в таком виде вся эта беда размещена в Сети. Пара сюжетных линий имеют вполне законченный вид.
       - Вы знаете, если это детектив или триллер, то народ этим уже наелся. Нас сейчас интересуют такие вещи, как рассказы о животных, о природе и главное - юмор.
       - Не знаю, как с юмором, но о животных тоже есть...
       - Вы в Мозгве остановились? В Электростуле? Я постараюсь не задерживать с ответом. Позвоните послезавтра.
       Пока происходила беседа, в зал, не спеша, вошел пожилой джентльмен, по виду художник, в нацепленном набекрень берете. Из разговора, краем уха уловленным Алексом, стало понятно, что он принес иллюстрации к очередной книге. Девушка в розовом, просмотрев листы, одобрительно отозвавшись о сделанной работе, добавила:
       - Правда, замечательная книга?
       - А я ее и не читал...
        Из Мозгвы Алекс поехал в Электростул: надо было навестить Роншара и забрать оставшуюся часть вещей. В электричке у коробейников Спиро прикупил запасных стержней для авторучки: впечатления копились, и их следовало мало-помалу конвертировать в текст "Тропы Алекса".
       "Ох, чую, долго ее придется пробивать".
      
       12
       Электростул Алексу нравился и не нравился одновременно. С виду город был тихим и зеленым, такого автомобильного безумия, как в Мозгве, не было. Тем не менее, по словам Роншара, с экологией в городе были проблемы. Торчащие там и сям трубы говорили о том, что по сути Электростул - город-завод. Учитывалась ли роза ветров при его возведении, сказать было трудно. Какое-то время воздух был вполне свеж, но когда ветер менял свое направление и рыжие хвосты ядовитого дыма зависали над городом, от первоначальной благости не оставалось и следа.
       Довольно часто начинали выть сирены гражданской обороны, пугая неподготовленных гостей.
       Даже не верилось, что в его пределах размещены заводы-гиганты: "Элемасть", выпускающий спецсмазку для дурановых реакторов и "Тяжмощь" - специализирующийся на оборудовании для металлопроката. Продукция, давшая в свое время жизнь и название городу, давно перестала выпускаться. Иногда изготавливались единичные экземпляры, но, в основном, для музеев. Это было совсем не похоже на доброе старое время, когда производство не справлялось с лавиной заказов.
       Особенно памятны были тридцатые годы. Тогда, для того, чтобы справиться с планом, начали выпускать электроскамейки. Их так и называли - электрические скамьи подсудимых. Учитывая тот факт, что судопроизводство было максимально упрощенным, приговор приводился в исполнении прямо в закрытом зале суда. Популярны были скамьи, рассчитанные на большие группы врагов народа, которые расплодились в невероятном количестве. Во время Второй Войны в чрезвычайной спешке перепрофилировали основные конвейерные линии: из заводских цехов стала выходить смертоносная начинка для реактивных снарядов "Актюша", авиабомб и торпед. Сработало двойное назначение уникальной технологии: наряду с цивильной, востребованной оказалась иная сторона изобретения. Впрочем, это относилось почти ко всем видам продукции, выпускаемой в те лихие годы.
       Обо всех этих достижениях Алекс узнал из посещения музея завода "Элемасть", куда забрел по ошибке, разыскивая редакцию многотиражки. Среди массы экспонатов особенно выделялись муляжи бомб и снарядов. Подивившись цифрам со многими нулями, говорившие о количестве изготовленных боеприпасов, Алекс мысленно прикинул, сколько на белом свете появилось в итоге вдов и сирот. Получалось, что немало.
       "Какая-то тень смерти на всем. Конечно, это было в прошлом, сейчас даже город собираются переименовать: не то в Электроштиль, не то в Электроштадт. Но дурановое производство-то все равно осталось".
       Заведующий музея, сухопарый, лысоватый мужчина, узнав, что Алекс человек приезжий, был настолько любезен, что провел его по залам, рассказывая о всяких примечательных фактах. Высказанное сомнение в экологической безвредности дуранового производства, было развеяно без следа. Причем, очень аргументировано.
       - Помилуйте, в тонне золы обычной котельной вы найдете 3 грамма дурана. Это получается даже более грязное производство, чем на нашем комбинате. Я вам сейчас видеофильм о заводе покажу, в заводской телестудии снято. Там и об испытаниях нуклеоружия есть, уникальные съемки, должен сказать.
       Алексу делать было особенно нечего, и он просмотрел видеозапись. Фильм энтузиазма не прибавил, особенно цветистые грибы взрывов.
       - А стулья где?
       - Простите?
       - Я говорю, что стульев что-то не видать, одни фотографии.
       - А вы об этом, - заведующий смущенно пригладил остатки волос. - Да ведь сейчас об этом периоде как-то не принято говорить. Хотя раньше у нас были в экспозиции муляжи. И потом не забывайте - продукция была одноразовой... Зато у нас есть кресла.
       - Электрические? - изумился Алекс.
       - Нет, что вы. Кресла из кабинета директора завода, трофейные, с войны.
       - Большое начальство в них сиживало, - похлопал по кожаным валикам Спиро, приглашенный заведующим музея в его кабинет.
       - Да, здесь много больших шишек побывало. Знаем точно, что глава Академии Наук, Алекс Зандер, был...
       - А Рэбия?
       - Неизвестно.
       - А ведь креслица были еще те... Сидел вот так себе человек, сидел. Потом раз - и нет его. Чем не электро?.. Можно я зарисую?
       Получив разрешение, Алекс сделал набросок мебельных раритетов, еще несколько рисунков он накидал в экспозиционном зале.
       Заведующий показал рукой на пустой постамент с надписью "Экспонат на реконструкции".
       - Жаль, вы не сможете увидеть наш главный экспонат - самую большую бомбу, изготовленную во время Второй Войны. При уборке упала на техничку.
       - Насмерть?
       - Ну что вы, это ведь муляж. Сломала ей ключицу, пару витрин.
       - Ага, так и запишем - бомба на ремонте.
       Получив на память сувенир-авторучку и книжку о заводе, тепло попрощавшись с заведующим, Алекс покинул гостеприимное заведение, новыми глазами озирая высившиеся над городом башни и трубы.
        
       13
       Роншар пару раз намекал на то, что неплохо бы Спиро остаться здесь и начать издавать газету странствующих путников "Пилигрим". Но Алекс мысленно находился в других краях. Пора было думать о возвращении. "Летние" (как по инерции все еще называли этот отрезок времени) каникулы закончились, и с октября должны были начаться занятия в школах Чумландии.
       Спиро решил напомнить о себе. Но состоявшийся телефонный разговор был неутешителен: оказалось, что рассчитывать на Дворец не имело смысла. Сбылись худшие предположения. Все уперлось в деньги - их не было. Не только на билет, но и на зарплату сотрудникам, о чем сухо сообщила фрау Лец.
       - Вы же сами не захотели возвращаться со мной, теперь мы ничем не можем вам помочь. Деньги истрачены. Отчет нами составлен и отправлен в Мозгву, в Фонд Саврасова. Но мы ждем вас, и дети ждут, так что пробуйте, выбирайтесь...
       Хотя Спиро и готовился к такому повороту, но в душе неприятный осадок остался. "Хорошенькое дело. Занятия уже начались. Фрау Лец сказала, что, несмотря на отсутствие денег (интересно, куда они все подевались, ведь на аппаратуру ушла далеко не вся сумма?), меня во Дворце ждут. Это хорошо, но где добыть недостающую сумму? Ехать в Скиев? Вик уверяет, что идея с "Астролябией" гениальная и удастся подмолотить деньжат. Ну, у него все гениальное, а потом, глядь, пролетим как фанера над Пиаржем. Остаться в Электростуле?"
       Леру добивал свои воспоминания о велопаломничестве в Верусалим. В "Золотом Умке" дальше одной главы он не продвинулся. В ответ на молчаливый вопрос в глазах Алекса он делал озабоченное выражение лица и клятвенно обещал выдать на гора еще парочку глав. Но только после того, как добьет свое повествование. Спиро чувствовал себя пауком, заманившим в свои сети несчастную жертву.
      
       На кухне Энн готовила вегетарианскую пищу и, посматривая на примостившегося за обеденным столом Алекса, сыпала скороговоркой:
       - Надеюсь, что вы не будете против супа из щавеля. А то вчера у вас ужас мелькнул в глазах, когда я сказала, что приготовила свое фирменное блюдо - пирог с капустой. Вы не знали, как выйти из ситуации.
       - Да, был такой грех: терпеть не мог пироги с капустой. Но сей недостаток давно изжит, уверяю вас. Скорее всего, это был остаточный след в памяти... А вот у меня такой вопрос: какая ваша любимая книга?
       - Любимая книга? "Мартин Иден". А почему вы спросили?
       - А я всех спрашиваю. Составляю список лучших книг всех времен и народов.
       - Это еще зачем?
       - Мне пришло в голову, что будет забавно вставлять какие-нибудь куски из них в роман. Игра ведь.
       - А не побьют?
       - Не-а. Классикам все равно. Ну а если кто-то из современных поднимет шум, так нам это будет только на руку... Хуже, когда вовсе не замечают.
       - Вы странный человек, Алекс. Вы смотрите на людей через призму своего романа. Для вас существуют только те, кто его воспринимает. Так я поняла?
       Спиро был не прочь поразглагольствовать о своем детище:
       - Пожалуй, вы правы. Иногда мне приходит сравнение... Как бы это выразиться. Будто меня окружают тени, бесплотные фигуры: обычные люди, занятые своими повседневными делами. И я иду сквозь них, не ощущая, не чувствуя. Словно они лишены материальной оболочки. Но когда я вижу, что кто-то начинает врубаться, он наполняется кровью и плотью, материализуется. А остальные - как дым, призраки. Или, может быть, я сам - призрак? Был такой фильм, когда человек, перейдя в иное состояние, пытается выйти на контакт с окружающими, но его руки проваливаются в пустоту.
       Энн задумчиво покачала головой:
       - Я поняла. Вам знакома фамилия Бахова?
       Она взяла книгу с холодильника и протянула ее Спиро. На ней было написано: "Иллюзии, или Приключения Мессии, который Мессией быть не хотел".
       - Что-то знакомое, - Алекс перевернул несколько страниц. - Действительно, читал.
       - Вы иронизируете над своим героем. Он должен спасти мир. Он спаситель, да? Вы тоже хотите спасти мир, ведь он - это вы, не так ли?
       - Слишком сильно сказано. Хотя... Каждый человек, хоть на мгновение, представляет себя спасителем. Что в этом дурного?
       Энн перестала шинковать щавель и строго взглянула на Алекса:
       - Вы - уверенный человек? Откуда у вас эта уверенность, что вы правы? Меня пугают очень уверенные в себе люди. Неужели вы никогда не сомневаетесь?
       - Один человек, по имени Наполеон, сказал: "Если вы не правы, настаивайте на своем, и вы будете правы". И потом, я считаю, что долг диктует каждому здравомыслящему млянину встать на защиту суверенитета своей планеты. Многих устраивает нынешнее статус-кво, лично меня - нет.
        
       ...На следующий день Леру жал руку Алекса на прощание, испытывающе глядя из-под своей шапки волос:
       - В Калугулу? А потом? Как ты доберешься? Оставайся здесь совсем, дался тебе этот Ханадырь! Тем более, что тебя твое начальство прокатило, неужели ты не понял?
       - Даже если это и так, я все равно должен вернуться. Все-таки там мой дом.
        
       14
       С трубным криком, заставляющим сжиматься внутренности, пролетел товарняк. Мелькнуло полуразрушенное здание старой кладки с надписями, сделанными цветными спреями: "Спартак - чемпион!", "Мерсов - на мыло!". Алекс усмехнулся: все же под спудом тлеет огонек-то.
       В Малозерославце пришлось сделать пересадку. Терять время не хотелось, альбома с собой не было, и Алекс развернул газету, кем-то оставленную на скамейке. Новости были неутешительные: война на Кафказе разгоралась, превращаясь во Вторую черокезскую.
       В зал ожидания вошла рыжая собака, похожая на лису, и, подойдя к Алексу, внимательно уставилась на него. В ее острой морде и внимательном взгляде Алексу показалось что-то очень знакомое.
       "Ладная собачка, молодая. Ушки торчком, а взгляд какой умный. Так ведь это же Сид Вайс! Копия. Лапы белые, белые подпалины. Только глаза не зеленые, а светло-карие".
       Белый кончик хвоста, пушистого, как у песца, произвел несколько движений в виде восьмерки.
       - Что, жрать хочется? Ты знаешь, мне тоже. Иди, гуляй...
       Итак, одно издательство отказало. Особых надежд Алекс не питал, но мысль о том, что таким образом можно узнать мнение профессионалов об их затее, перевесила. Спиро напрасно пытался себя убедить в том, что пишет вовсе не для публикации. Что-то внутри щекотало его: вдруг пойдет? Деньги бы ему сейчас вовсе не помешали. Позвонив в "Ватагу" и услышав отказ, Алекс почувствовал легкое разочарование и, не удержавшись, спросил:
       - А в чем причина?
       - Не соответствует нашему направлению. Я прочитал и главный редактор тоже.
       - А на ваш взгляд, какое издательство могло бы заинтересоваться?
       - Затрудняюсь ответить. Я не слежу за работой других издательств.
       "С другой стороны, с чего бы им заинтересоваться моей писаниной? Пишу, что вижу. Им нужна фантазия, вымысел. Реальность - она для газет и журналов. Беллетристика же - дама, окутанная облаком вымысла. Чертов дабл-принцип! Получил по усам? Что и требовалось доказать".
       Вошел полицейский в кожаном жилете и с коротким автоматом на груди. Окинув взглядом сидящих пассажиров, он присоединился к двум другим патрульным. Алекс подумал, что его, при большом желании, могли бы и зацепить - срок действия отпускного удостоверения кончился.
       Голубь влетел в зал и уселся на динамик громкоговорителя. Подошла старушка со стопочкой журналов.
       - Не хотите почитать духовную литературу?
       Спиро не хотел. Вместо этого он купил булку и сжевал ее, глядя в окно. Там народ бесцельно перемещался по перрону, высматривая, не идет ли электричка.
       Раскрыв свою планшетку, Алекс стал перебирать захваченные из Калугулы бумаги. Среди них находилась газета "Вестимо" месячной давности. От нечего делать Спиро стал перечитывать номер.
       На первой полосе сообщалось о смене правительства и комментатор, возмущенный надоевшей политчехардой, язвительно отзывался о назанченце, которого прочили в будущие преемники президента. "Действительно, чего они там, наверху, мудрят?..". Далее шли вести полей, это можно было пропустить. На третьей внимание Алекса привлекла статья о лагере актива старшеклассников "Амиго". Среди множества направлений, заявленных в их программе деятельности, значилась и детская журналистика. Лагерь дислоцировался в нескольких киломилях от города на базе отдыха "Старгейзер" и каждый сезон принимал по две-три сотни ребят. "Было бы глупо не поехать туда, вряд ли они откажутся от создания коллективной газеты. Как же это я пропустил раньше эту статью?.. А вот с этим парнем надо обязательно встретиться".
       На четвертой полосе, там, где скромно разместилась его заметка, статья Энди Пельца интриговала названием "Хочу стать профессором уфологии". В ней рассказывалось о калугульской группе изучения АЯ (аномальных явлений) - некоммерческой общественной организации, ассоциированном члене Международной уфологической ассоциации, Гроссийского общества спелеологии и спелеонавтики. До сведения читателей доводилось, что общество проводит на территории воеводства научно-исследовательские работы по уфологии и изучению аномальных зон, криптозоологии, спелео- и спелестологии, парапсихологии, поиску памятников сверхдревней истории. Сам Энди Пельц эту группу и возглавлял.
       "Вообще странно как-то, вроде бы с летающими объектами должны уж разобраться - опознаны давно. Или кроме мерсиан еще кто шастает над планетой? Хорошо бы переговорить на эту тему с братцами-уфологами, телефон указан. Обязательно позвоню".
       Выйдя на перрон, Алекс хотел было достать альбом, но засмотрелся на воздушного змея, болтающегося на ветру немного в стороне от вокзала.
       Воздушный змей.
       Вдруг раздались громкие голоса. Старик с белой бородой, в черной вязаной шапочке, с рюкзачком за плечами, оживленно жестикулируя, что-то доказывал женщине, сидящей на скамейке. Рядом стояла старушка-божий одуванчик со своей стопочкой. Спор явно имел теологический характер и скоро перерос в ругань. Закончилось ли дело потасовкой, Алекс так и не узнал, потому что подошел электропоезд на Калугулу.
        
       15
       Майк Трин сообщил заинтриговавшую Алекса новость: в Калугуле есть подростковое объединение, и на его базе ведет работу клуб ролевых игр. Он говорил с руководителем, и тот не прочь встретиться. Рассудив, что местные любители игрищ и забав вполне могут заинтересоваться "Золотым Умкой", Алекс еле дождался дня встречи и помчался в центр города.
       Высадившись из душной маршрутки, Спиро прошел по расплавленному асфальту центральной улицы, носящей имя революционного деятеля левой эпохи Кира, миновал скверик, разбитый перед зданием Ледового Театра и стал озираться по сторонам в поисках вывески.
       Из подъезда ближайшего дома вышел бородатый мужик в пиджаке, наброшенным на морскую тельняшку. Увидев Алекса, он остановился и полез в карман.
       - Браток! Огоньку не найдется?
       - Где здесь подростковый клуб? - спросил Алекс, дав ему зажигалку.
       - Елы-палы! Да вот он, рядом.
       И, зажав в руке папиросину, выставил ее вперед как бушприт.
       - Клуб! Да он тут всю жизнь... Щас провожу.
       "Местный шмидтюк, не иначе", - подумал Спиро, входя во двор старого пятиэтажного дома, заросший мерканским кленом. В песочнице возились малыши, на скамейке за деревянным столиком сидела сердитого вида мамаша и обмахивалась веткой. И скамейки, и столик покоились не на привычных столбиках, а на кривоватых пеньках.
       - Во, оппаньки, клуб... Как в аптеке.
       - Спасибо, - и, уже повернувшись к подъезду, услышал укоризненное: - Браток!
       Шмидтюк стоял покачиваясь, пальцы его правой руки, отставленной в сторону, изображали знак "виктори".
       - Пару долблей. Елы-палы...
       - На уху не хватает? - Алекс сунул ему монету.
       - Дык...
       Подростковый клуб размещался на первом этаже. На двери, обитой деревянной рейкой, кроме расписания работы, висело объявление об общем собрании его членов с обязательной явкой. Войдя в тесный коридорчик, Алекс оказался перед своим собственным отражением в зеркале.
       "Пора бы вновь обнулиться", - подумал Спиро, пригладив отросшие волосы.
       В небольшом зальчике сидело несколько ребят с гитарами, и разучивали пьесу "Краденое солнце". Постояв перед дверью с надписью "Эребор", Спиро уселся на стул и стал листать свой блокнот.
       "Перебор" звучало бы забавней". Что такое "Эребор"?
       Руководителя не было и пришлось ждать. За стенкой звучали детский смех и топот - кружок вязки снопов заканчивал свою работу. Высунулась детская голова. Алекс, не обращая внимания, сидел, чиркая в блокноте. Голова спряталась.
       Сидеть надоело, Алекс стал прохаживаться по комнате. Внимание привлекла доска объявлений. На ней висели правила для игроков. "Внимание! Игровые отношения на жизнь не переносятся. Пример с ролевой игрой "Амбер-2": Шарру Горул хамит принцу Амбера Каину. Тот, разозлившись на оскорбления, обещает: "Убить хамливую зарвавшуюся тварь". На что Кома отвечает: "Если ты меня вынесешь, я тебе морду по жизни набью"... Пример с ролевой игрой: Ее Величество принимает послов соседней державы. Неожиданно ее фрейлина заявляет: "Мата, ты достала разбрасывать вещи по палатке. Или убери, или я их из палатки выкину и живи, где хочешь!" Куда-то делись королева, фрейлина, послы, а остались просто склочные туристы..."
       Сплошные принцы, принцессы, рыцари и сарацины. Вдохновит ли их перспектива скрестить свои мечи с зарвавшимися мерсами? В тот день ему не повезло, встреча не состоялась. Прождав битый час, перечитав все приказы, объявления и статьи в газете клуба под игривым названием "Графоманчик", Алекс отправился восвояси.
       "Судя по всему, жизнь у ребят насыщенная, - рассуждал Алекс. - И газету выпускают. Наверняка пишут, а раз пишут, значит, будут участвовать".
        
       16
       Предводитель Ордена игролюбов "Эребор" Джулия Линк поначалу с сомнением отнеслась к идее совместного творчества.
       - Мы и к инфернету-то не подключены. Сами ребята вряд ли будут писать. А взрослые... Был у нас в свое время клуб фантастов, но распался.
       - Своеобразная форма помощи детям, не более того, - уверял ее Спиро, напирая именно на эту сторону проекта. По чистой случайности он не захватил с собой устав и программу Ассоциации и уже начал думать, а надо ли их показывать вообще? Зачем людей пугать раньше времени, не каждый захочет связываться с мерсами, если на то пошло.
       - Но все-таки захватите с собой в следующий раз документы по "Полярному Треку". Что это за организация и почему в ваших правилах игры необходимо выражать ей поддержку? - острый взгляд Джулии Линк скользнул по невинно улыбающейся физиономии Алекса.
       - Хорошо, конечно захвачу, - Спиро понимал, что шила в мешке не утаишь и рано или поздно, а самим игролюбам придется делать свой выбор. - Может быть, кто-то из вас тоже вступит в наше братство.
       - Какое братство? Белое?
       - Почти. Мы же умки. Шучу. Только голодный умка белый. А сытый - с желтым оттенком. Золотым, значит. Для членов нашего братства более подходит юмористическое чувство, а не религиозное. Я его называю Сознание Умки, по аналогии...
       - Я поняла.
       - Это такие братья по кругу. Полярному.
       - Но вы же сами понимаете, что Калугула и раньше-то к Полярному кругу имела весьма далекое отношение.
       - В чисто географическом - да. Хотя, в этом смысле, сейчас все равны, что Калугула, что Ханадырь...
       - С вами было очень интересно побеседовать, но, извините, нет времени. Катастрофически. Я вхожу в группу поддержки блока правых рулевых, надо ехать на агитпункт. Поговорите с мужем, он в курсе всех наших дел, думаю, он сможет помочь. Сейчас я его позову... А "Эребор" - это из Тюлькина, горный хребет такой в его стране.
       Алекс теперь понял, почему на стене висит плакат праворульцев с надписью "До выборов 17 дней!". На месте, где располагались цифры, было окошечко и можно было менять дату.
       - Джэф Линк, - протянул руку невысокий блондин с белесыми ресницами. На отвороте темной рубашки с коротким рукавом красовался значок блока "Право руля!" Стилизованное подобие штурвала говорило о решимости правократов добраться до руля власти и развернуть корабль государства в нужную сторону. Считалось, что праворульцы ориентированы на Запад, а Запад, как известно, просто обязан был помочь Гроссии, которую лихорадили очередные выборы. После нашествия гигантской тли и долгоносика, сожравших накануне очередной урожай, это была вторая напасть в стране.
       "Запад нам, конечно, помогает, но помощь какая-то странная. Все время слышишь о каких-то миллионах и миллиардах, шуршащих где-то в небесах. Высокие правительственные делегации перелетными стаями, а здесь, внизу, на земле, не то что журавли, уже и синицы перевелись... Эти ребята тоже не шикуют".
       Алекс посмотрел по сторонам: на стенах висели самодельные щиты из фанеры с намалеванными гербами, с левой стороны стоял стеллаж с книгами, папками, какими-то колбами и химпосудой. Над стеллажом скалил зубы пластмассовый череп в головном уборе в виде летучей мыши. Под ним горкой лежали шлемы из картона, выкрашенные "серебрянкой". Здесь же затесался шлем хоккеиста. Несколько дипломов и грамот, вперемежку с детскими рисунками, висело на обоях "под кирпич". В углу на столике стоял видавший виды компьютер.
       С ним контрастировала оружейная пирамида с внушительного вида алебардами, булавами, мечами и топорами. Сделанные, скорее всего, руками ребят из дерева и фанеры. Над дверью висел двуручный меч. Невольно вспомнилась встреча с Аидой и ее "отсекатель зла".
       Потоптавшись на узком пятачке, Алекс уселся на предложенный стул. Пока Джэф просматривал документацию по проекту, Спиро еще раз окинул взглядом книжные полки. На обложке одной из книг значилось "Мы - соляне". Рядом стоял томик Тюлькина с его "Хоббитом".
       - Хорошо, оставляйте свой роман-игру, а через дня три встретимся снова, - произнес Линк после того, как Спиро достал из кармана дискету.
       Дома оракул предрек: "Тут много не возьмешь", и добавил вслед: "Не мучьте младенцев".
       Через три дня Алекс встретился с Джэфом в той же каморке игролюбов.
       - У вас вещь получилась гуманистическая. То, что делаю я, можно назвать ее противоположностью. Там действуют не герои, а антигерои. Но есть один вариант, и он может вас устроить, - Джеф достал из стопки дискет одну и вставил в дисковод. - Здесь описаны события, происшедшие накануне Глобального Сдвига, здесь, в Калугуле. Группа авторов-очевидцев, столкнувшись с непонятным явлением, попыталась осмыслить его в форме этакого буриме, где кое-что изменено, но сказать, что это литературное произведение нельзя. Не выдержаны законы жанра: фон сохранен неизменным, названия, имена, даты - все почти как в реальности.
       - Принцип Дабл-Ю...
       - Да, он почти не применялся. Но и былью это назвать сложно, элемент вымысла, точнее, домысливания не исключен. Ведь Сдвиг произошел не случайно. Этому предшествовали довольно загадочные события и то, что описано здесь - только какая-то их небольшая доля.
       - Интересно. Для меня это новость. Впрочем, если принять во внимание удаленность Чумландии...
       - Не только для вас. Об этом знают немногие. Но рассказать о происшедшем нет никакой возможности. Вообще, все, что связано со Сдвигом, с темой мерсов, является фигурой умолчания. Заговор какой-то...
       Порыв ветра распахнул форточку. Гулко прогремел гром.
       - Вы правы. Я давно езжу по Гроссии и могу подтвердить: люди не хотят об этом ничего знать. Иногда мне кажется, что они, как дети, прячутся от страшного под одеяло.
       - Позиция страуса. Поэтому если рукопись покажется интересной, то пусть это будет нашим вкладом в дело "Полярного Трека".
       Алекс, прочтя историю о таинственных исчезновениях средь бела дня, подумал, что Калугула - это ящик с секретом, над которым еще придется поломать голову.
      
       17
       У ограды стоял "Бурогросс" с прицепленной цистерной и постреливал синим дымком. Тракториста нигде не было. Улица словно вымерла, только в кустах боярышника мелькнул хвост Джульки. Алекс смотрел в окно, любуясь близлежащими окрестностями. Окрестности были следующие: рядом с Силикатной Долиной, в киломиле от последней девятиэтажки, расположился небольшой поселочек из ладных коттеджей с немудрящим названием Весенний. Живописную долинку, окруженную с одной стороны лесом, с другой - миниатюрной деревней с игривым названием Бабцы и дачными домиками жителей микрорайона, славно оживляла река Клячонка. Среди прочих строений дачного кооператива была и фазенда Войта, пытающегося второй год ее достроить. Коттеджи Весеннего были обжиты, в основном, бывшими северянами, их жилища в свое время возвела Эгвекитаунская строительная фирма "Валун". Алекс с удивлением узнал, что Калугулу облюбовали многие его земляки, образовалась даже небольшая колония из бывших жителей Чумландии. С Носа Шмидта, из Билибонса, Бухты Продувания возвращались в метрополию с виду еще крепкие поселенцы. Но север есть север и, прожившие почти полжизни в иных природных условиях полярники, оказавшиеся в чуждой обстановке, отчаянно тосковали по покинутому краю, с трудом вживались в новую для них среду, некоторые спивались, а кое-кто отправлялся к "верхним людям". С третьей стороны поселка раскинулось кладбище, где бедолаги находили последнее пристанище.
       Лео Копф - бывший эгвекитаунец, обосновавшийся, как и Войт, в Калугуле, жил в двухэтажном особняке, который сам же и построил. Ему, геологу, пришлось переквалифицироваться в строителя и взять в руки мастерок и терку. С Войтом у них были приятельские отношения, частенько они выручали друг друга при необходимости, заходили в гости. В первые же дни своего пребывания в Калугуле, Алекс познакомился с Лео, в Эгвекитауне они друг друга не знали.
       Затея с продажей машины с треском провалилась. Делать было нечего, "Нимфу" загнали в гараж Лео. С ним же договорились насчет жилья для Алекса. Спиро был выделен большой зал с камином и железной больничной кроватью на колесиках, выкрашенной в белый цвет.
       Камин в постледниковое время выглядел анахронизмом, декоративным украшением, но время от времени использовался для жаренья шашлыков. Дубовый паркет служил отличным топливом. В ответ на вопрос: "Не жалко ли?", - Лео отвечал, помешивая угли кочергой: "А он уже никуда не годен. С одной шабашки набрал, выкинули хозяева".
       Шабашником Копф был отменным. Чтобы не чувствовать себя нахлебником, Алекс предложил помощь на очередном объекте, который осваивал Лео: только что построенный девятиэтажный элитный дом. Штукатурные работы были для Спиро в новинку, но он был легко обучаем. Сегодняшний день решено было сделать выходным, и каждый развлекался как мог. Копф мастерил тачку для перевозки песка, а Спиро копался в книгах.
       Где-то бухнул взрыв, и стекла в доме отозвались легким звоном.
       - Это карьер, добывают гравий.
       - Во как, даже в воскресенье работают... Однако рассиживаться нечего, схожу к Войту.
       Алекс регулярно навещал друга: от коттеджа пешком было десять минут ходу. В его распоряжение Войт предоставлял компьютер, купленный им для детей. Сам он редко включал аппарат, разве что сразиться в партию-другую покера.
       Войт лежал на тахте, грыз семечки и меланхолично смотрел в экран телевизора.
       - Садись, посмотрим передачу. Я недавно приехал с работы. Подустал что-то...
       Шла познавательная передача об истории Катая. Показывали императорский дворец. Причудливая архитектура и пышная растительность среди искусственных озер и холмов, воссоздавала уголок рая на земле, за который было заплачено потом и кровью сотен тысяч рабов. Последняя императрица огромной страны когда-то поразила весь мир невиданной расточительностью и алчностью, приведшими в итоге к катастрофе.
       - Вот бабская натура! - возмущенно произнес Вик.
       - Сегодня нашел у Даля: "Мужицкий ум говорит: надо, а бабий: хочу".
       - Точно.
       Передача закончилась.
       - Неплохо бы перекурить. Пойдем на кухню.
       Вик, нахохлившись, сидел на табурете, подобрав одну ногу.
       - Что там у тебя?
       - Ты просил подумать над сценариями. Их тут несколько.
       Спиро разложил листочки на столе и стал объяснять.
       - Подожди, подожди. Мы же остановились на одном варианте. Где оракул?
       - Я понял, что нужны запасные варианты, вот три. Все - как на подбор, принцип тот же, что и у большинства программ - игра плюс деньги. Умственные, и не только, усилия вознаграждаются материально.
       Вик вскочил. Кошка, попавшаяся на пути, отлетела в сторону.
       - Да ты не понял! Нужны были вариации той, что уже найдена - "Астролябии"! Тебя заносит все куда-то в стороны. Пойми, главное - это дух. Дух Остапа. Это доминанта. Все работает на него. Нужно разработать ход.
       - Ход?
       - Ну да. Представь, я... мы приходим продавать идею к продюсеру. Тебе говорят: "О`кей! Снимай!" Что?
       Спиро зажевал губу.
       - В таком случае, мне ничего не приходит лучшего, как открыть Салон белой магии. Примерно как тот, что в открылся Фау, я тебе рассказывал.
       - Так, хорошо... Ты записываешь? Запиши. Сейчас планчик набросаем.
      
       18
       Спиро в последствии долго размышлял о событии, происшедшем в небе над Калугулой, но так и не нашел логичного объяснения. Получалось, что то, что было описано в коллективном отчете группы авторов-калугульчан, никакая не выдумка, а действительно происшедшая аномалия. Но какое отношение она могла иметь к Полярному кругу, понять было трудно. А случилось вот что.
       В тот вечер он решил пройтись и, как обычно, навестить Войта, дабы обсудить их предстоящую поездку в Скиев, а заодно отпечатать очередную главу "Золотого Умки".
       Темнело, ненастная погода сократила световой день. Алекс шел по дороге, ведущей из поселочка к уже начавшему зажигать огни в окнах жилому кварталу. Слабый ветер ворочался в кронах деревьев. Было тихо.
       Миновав кладбище, укрытое от посторонних глаз бетонным забором, он подошел к развилке дорог. Слева, за большой вывеской "СтройМат", темнели здания строительной конторы, где работал Лео. У маленькой будочки с вывеской поменьше "Скупка металла" стоял мотоцикл с коляской, и двое не совсем трезвых граждан пытались его завести.
       В этот момент что-то произошло.
       Какое-то шестое чувство подсказало Алексу повернуться назад. Из-за лесочка, где находилось кладбище, выползал, словно исполинский змей-горыныч, дирижабль. Спиро сначала не поверил своим глазам, но это был именно дирижабль, каким их обычно изображали в журналах типа "Винтик-Шпунтик" или "Техника в руках". Его гигантские размеры говорили о том, что в длину он был ни как не меньше ста метрофутов, а в поперечнике метрофутов двадцать. Поверхность дирижабля была из гофрированного металла, и Алекс сразу вспомнил эксперименты Цикловски, пару книг о котором совсем недавно прочел, порывшись в библиотеке Лео.
       Бесшумно скользя в темнеющем небе, воздушный корабль подплыл к перекрестку и застыл над головой окаменевшего Спиро. Легкое щекотание возникло в области живота - предвестник чего-то необычайного. Сглотнув слюну, Алекс оглянулся по сторонам.
       Двое с мотоциклом, как ни в чем ни бывало, продолжали возиться с карбюратором. Похоже, они ничего не замечали. По шоссе, ведущему в сторону трассы Мозгва-Мосленск неслись автомобили, не придавая никакого значения нависшему над землей монстру.
       Спиро был готов поклясться, что он не спит и что все происходящее - реальность. Задрав голову вверх, он пытался разглядеть какие-нибудь отличительные особенности в виде опознавательных знаков. В днище дирижабля, как диафрагма в фотоаппарате, раскрылось отверстие и вниз выпала веревочная лестница.
       Вихрь мыслей пронесся в мозгу Алекса. Приглашение внутрь? Лезть было невысоко: днище едва не касалось фонарного столба. Взявшись руками за перекладину, он ощутил полированную поверхность дерева.
       "Была не была", - подумал Спиро и поставил на одну из них ногу.
       Сделав два шага, он ощутил, что лестница сама начала подниматься вверх.
       Замерев от неожиданности, Алекс смотрел на приближающийся люк. До его слуха донеслась матерная брань мотоциклистов, отчаявшихся оживить своего железного коня и все смолкло. Он был внутри небольшого тамбура, освещенного несколькими световыми панелями. Прямо перед ним была дверь с непонятной надписью.
       "Не дрейфь, старина. Тебя явно приглашают в гости. В любом случае - это еще одно приключение и оно, несомненно, обогатит страницы народного романа". Вспомнив правило, гласящее: "Не искать приключений, но и не избегать их", Спиро сделал шаг по направлению к двери. Она бесшумно распахнулась и Алекс, машинально вытерев ноги о лежащий у порога коврик, прошел внутрь ярко освещенного холла с тремя дверьми. Он был пуст. Посмотрев по сторонам, Спиро стал гадать, куда идти.
       - Алло! Есть тут кто-нибудь?
       В глубине послышалось что-то, напоминавшее музыку. Немного приободрившись, Алекс двинулся к средней двери. За ней был коридор, такой узкий, что в нем едва ли смогли бы разойтись два человека. "На сухогрузе такой же был, - думал Спиро, пытаясь в полумраке прочесть таблички с таинственными надписями. - Там по-биспански написано было, а здесь... Буквы на кэрролице, без сомнения, но смысл совершенно не понятен".
       На ступеньках алюминиевой лесенки лежали пятна света, падающего сверху. "Музыка, кажется, наверху. Надеюсь, я не окажусь незваным гостем".
       Поднявшись по крутой лестнице уровнем выше, Спиро увидел зал, поразивший его своими размерами. Казалось, он уходил вдаль на всем протяжении странного воздушного судна. Вначале Алекс подумал, что это зал торгового комплекса: в несколько рядов стояли вешалки с одеждой и стеллажи с другими носильными вещами. Сходство усиливала звучащая в зале легкомысленная музыка.
       Летающий супермаркет? Ничего себе! Он мог ожидать все что угодно, но только не это. Вот так штука! Ты ожидал чего-то невероятного, фантастического, каких-нибудь зеленых человечков, обитателей Задурна. А тут такая проза.
       Испытывая некоторую разочарованность, Спиро подошел к одной из длинных вешалок, на которой висело не меньше сотни костюмов, плащей и пальто. Протянув руку к серому мундиру на плечиках, Алекс провел рукой по витому погону, пощупал ткань. Ткань была прочной и не мялась.
       "Похоже на полицейскую. Интересно, цена есть?"
       Откинув полу, он обнаружил бирку с надписями, ничего ему не говорящими. Едва Алекс взял этот кусочек картона, как раздался сигнал, чем-то напоминающий звук ревуна на подводной лодке. Спиро отскочил от вешалки и стал озираться по сторонам.
       Никого не было, никто не появился в зале.
       Сигнал замолк и рядом с дверью, ведущей на лестницу, раскрылась другая. Подождав еще пару минут, Алекс подошел к чему-то вроде лифта.
       "Войти что ли?" - едва успел подумать Спиро, как ноги сами занесли его в кабину, обитую мягким материалом. Тотчас дверь бесшумно захлопнулась, и он почувствовал, что кабина стала подниматься вверх.
       "Что они здесь, повымерли?"
       Новая площадка открывала вид в небольшую галерею с рядом боковых дверей. В конце галереи темнела дверь с мигающими над входом цветными огнями.
       "Как бы не заблудиться здесь, чего доброго. Потом и выхода-то не найдешь и спросить не у кого".
       Проходя по галерее, Алекс на всякий случай подергал ручки у нескольких дверей, выкрашенные в белые и зеленые квадратики. Все они были закрыты.
       Уткнувшись в дверь с иллюминацией, Спиро понял, что за ней должно быть что-то очень важное. Может быть, рубка управления или командный пост? Внезапно ему захотелось вернуться и завершить на этом свою нечаянную экскурсию. Но тут дверь сама распахнулась и то, что увидел Алекс, повергло его в еще большее изумление.
      
       19
       Толстые деревянные доски, крашенные темной охрой, из которых была сбита крутая лестница, ведущая вверх и массивные бруски перил, упиравшихся в стальную переборку с еще одной дверью, подобной тем, что устанавливаются на подводных лодках, были настолько инородными здесь, что Алекс нервно рассмеялся: "Ребята с юмором городили эту махину..."
       Глупо улыбаясь, он стал подниматься по отчаянно скрипевшим ступеням с широким шагом. Верхняя дверь-люк была полуоткрыта, и из нее пробивался слабый свет.
       - Эй, на дебаркадере! Есть тут кто?
       Толкнув холодное железо, он переступил высокий порог и встал на коврик, отличный от того, что был внизу при входе. Такие коврики ручной вязки были уместны в деревенских избах, но тут... Впрочем, сама комната, была копией такой избы или дома. Широкие доски пола, выкрашенные той же краской, что и лестница, беленые стены, печка с черной трубой, какая-то древняя мебель, стол, кровать. Где-то он это все видел... Но где?
       И вдруг он вспомнил. В книге, которую он нашел у Лео, посвященной гражданину Калугулы, гражданину мира, гражданину Вселенной...
       Алекс подошел к столу и увидел на его поверхности книги, чертежи и керосиновую лампу. Рядом стояла тренога с подзорной трубой. "Точно! Это же кабинет Цикловски! Или его имитация. Но зачем он здесь?"
       Висевшая под потолком керосиновая лампа с абажуром и излучавшая яркий свет, скорее электрического характера, стала гаснуть, и все помещение погрузилось в темноту. Вглядевшись в окно прямо перед собой, Спиро понял, что из него открывается вид на лежащую внизу Силикатную Долину. В окне он увидел знакомый перекресток.
       "Если это рубка управления, то обзор неважный. И интерьер для нее довольно странный. Кто этот капитан Немо, что управляет всей махиной? И как? Здесь нет никаких ручек управления, штурвалов и тому подобных штук".
       Словно невидимая волна пробежала перед глазами. Он стоял уже не в комнате-кабинете, а посреди застекленной веранды, погруженной в такой же полумрак. Теперь он мог видеть Долину по обе стороны. Повинуясь какому-то импульсу, Алекс подошел к странного вида станку, напоминавшему тренажер для страдающих избыточным весом и взобрался на него, взявшись за рукоятки. Нога нащупала педаль и надавила вниз.
       Пейзаж за окнами сместился. Дирижабль двинулся с места вперед. От неожиданности Спиро хотел соскочить с седла.
       "Вот это да! Так просто: сиди, крути педали и лети. Невероятно!"
       Подняв голову, Алекс понял, что находится в некой гондоле, подвешенной к брюху гофрированного Левиафана. Слева по борту проплыла бензозаправка, недостроенная церковь.
       Оконные рамы "веранды" вместе со стенами постепенно истончались, становились прозрачными, как промасленная бумага. Встречный поток воздуха колебал их очертания, делая их зыбкими и почти бесплотными.
       "Будто паришь в воздухе. Удивительное ощущение, как во сне... Нет, это действительно сон, а во сне можно все. Вот впереди дом Войта, заглянуть к нему для смеха?"
       И корабль, повинуясь движению руля, двинулся к стоящим у небольшой котельной домам. Алекс чувствовал себя одновременно полностью свободным и в то же время защищенным. Почему-то его не пугали низко висящие электрические провода, столбы и трубы, он понимал, что нависшая над ним громада каким-то образом минует все преграды. Ему даже захотелось специально зацепить разросшийся клен, и Алекс навалился на руль. Ветки шуршали по почти невидимому днищу "гондолы".
       "Похоже на компьютерный симулятор полета. При опции "не разбиваться". Можно пикировать прямиком в землю, но ничего с тобой не произойдет. Класс!"
       Подплыв к дому, где жил Вик, Алекс поднялся на высоту пятого этажа и замедлил ход, нажав рукоятку ручного тормоза. Окна, выходившие на лоджию, были темны. Перенесясь над крышей дома на другую сторону, он убедился, что Вик еще не появился. "Где же он бродит? Может, еще шабашит? Отлично, слетаем к нему!"
       И дав полный ход, его летучий корабль взмыл метрофутов на сто в темное небо Калугулы. Взяв за ориентир Мозговскую трассу, Алекс летел над асфальтом, обгоняя редкие машины. Снижаясь, он слышал, как звучала музыка в салонах некоторых из них, переговоры пассажиров открытых кабриолетов, но никто, решительно никто не видел его "Летучего Голландца", как он окрестил свой необычный экипаж. "Что же, он невидим вдобавок? Славно!"
       Где-то все это уже было, свободное скольжение над городом напомнило знакомое, когда-то читанное. Ну, конечно! Полет Маргариты над городом из "Мастера"! Также никто не шарахается и не падает в обморок. Только вместо метлы - велосипед старого чудака. Правда, довольно странный. То, что он принял за велотренажер, оказалось динамической конструкцией, раздвинувшейся вдоль своей оси так, что Спиро почти лежал, упираясь грудью в мягкий валик. Руки поддерживали подобия подлокотников. В такой позе совершенно не чувствовалось усталости. Встречный поток воздуха почти не ощущался, только легкий ветерок пробегал по кабине. Какая-то преграда, как колпак, защищала от внешних воздействий. В полумраке Алекс разглядел впереди и чуть внизу засветившиеся, как он понял, панели приборов. "А ведь провода троллейбусных линий должны мешать, если гондола соединена с кораблем. Но ничего такого не происходит. Значит, она совершенно автономна и между ней и дирижаблем нет никакой связи".
       Но связь была. Как между рыбкой-лоцманом и ее хозяйкой. Причудливой рыбой плыла над замершим лесом металлическая сигара воздушного судна. Алекс не удержался и облетел ее вокруг. "Странно, никаких двигателей, пропеллеров. Какая сила движет им? Антигравитация?" Гондола, в которой распластался Алекс, была словно на поводке и дальше сотни-другой метрофутов от своей "матки" не удалялась. Надписи приборов светились в темноте все ярче, но что было обозначено на них - загадка. Те же буквы, что и в коридорах. Непонятно.
       Пересекая Мозговскую площадь, Алекс увидел знакомую фигуру памятника в позе героя вестернов, но без традиционного ремня с патронташем и шляпе, будто обглоданной мышами. Рука ковбоя тянулась к бедру, где должна была быть кобура с семизарядным "кольтом". На пьедестале значилось: "Слава труду".
      
       20
       Спиро знал, что Войт взял подряд на ремонт крыши частного дома "ньюгросса". Вик как-то объяснял ему, где находится стройка, но плохое знание города, к тому же погрузившегося в ночной полумрак, делало задачу трудновыполнимой. Новая мысль пришла в голову летуна - попробовать отыскать жилище Лоуренса.
       Дирижабль тихо плыл над центром города. Скользнув в ущелье двора, погруженного во мрак, Алекс слегка притормозил. Светилось раскрытое окно пятиэтажного монументального дома эпохи культа Ласта с мясистыми балконами. Не удержавшись от соблазна, Спиро потянулся к нему. "Что там было в книге? Кажется, кухонная склока или что-то в этом роде..."
       Увиденное заставило Алекса открыть рот от удивления. Это была типичная коммунальная кухня: газовая плита с алюминиевыми кастрюлями, под которыми гудело синее пламя. У плиты стояли две женщины с ложками в руках и, казалось, продолжали свой бесконечный спор:
       - Свет надо тушить за собой в уборной, вот что я вам скажу, Пелагея Петровна!..
       Это было настолько неожиданно и дико, что Алекс отскочил от окна и взмыл над крышей. Вслед ему неслось:
       - Сами вы хороши! Сами вы хороши! Сами...
       "Это сон, слава Богу! Какие Пелагеи в Калугуле?! Сон, бред, фантастика..."
       "Летучий Голландец" сделал скачок в сторону освещенного прожекторами собора и с грацией гиппопотама развернулся на месте. Отдышавшись, Алекс двинулся дальше.
       "Сон, так сон... Что дальше? Громить мне некого и не за что, теперь к реке".
       Проплыв над улицей Доста, Алекс, сориентировавшись, вычислил примерное расположение Коки и крутнул педали. В этом районе он еще ни разу не был, но знал, что рядом должен быть домик-музей Цикловски. Вглядываясь вниз, он прочитал название улицы, она несла имя Грина Гара - первого в истории Мли астронавта. По левую сторону в лучах прожекторов сверкнул монумент, ему посвященный.
       Оболочка гондолы растворилась окончательно, только в нижней части, под собой, Алекс различал какие-то полукружия, мерно пульсирующие и уплывавшие назад. Одновременно с ними пульсировала красным светом надпись на таинственном языке, размещенная слева, внизу. В ней читалась скрытая угроза или предупреждение.
       Он увидел мост, уходящий в темноту. Значит, река близко, вот за этим косогором. Странный аппарат нырнул вниз, но никакой реки Алекс не увидел. Внизу была пустыня. Реки не было. Пейзаж резко изменился, небо посветлело. Гондола летела со страшной скоростью над небольшими барханами. "Где это я? Куда мы несемся?"
       От неожиданности Спиро забыл о тормозе, и только заметив приближающуюся точку на горизонте, он нажал рукоятку. Но никакого эффекта не произошло. "Голландец" не слушался руля и его несло прямо на странное сооружение, невесть как оказавшееся среди Среднегроссийской возвышенности за тысячи киломиль от страны, где ему надлежало быть по всем законам.
       Это была пирамида. Недалеко маячил воздушный шар с нарисованным на его боку белым медведем. Оглянувшись назад, Алекс увидел не менее впечатляющее зрелище. Калугула - город, стоящий на крутом косогоре, возвышался над пустыней как остров, среди внезапно обмелевшего океана. На фоне лилового неба он чернел как фантастический замок на отвесном берегу высотой с киломилю.
       Взглянув вверх, Спиро не поверил своим глазам: вместо дирижабля над ним колыхался, будто сшитый из полос ткани, гигантский шкаф. Внизу, у подножья пятиугольной пирамиды происходила какая-то возня. Алекс непроизвольно наклонился, вглядываясь, и тут что-то, тускло блеснув, выскользнуло из нагрудного кармана и полетело вниз. "Медальон!" Пытаясь его подхватить, Алекс судорожно выбросил руку, и тотчас что-то больно ударило по пальцам. Вспыхнула нестерпимым светом надпись, в мозгу зазвучала нелепая присказка: "Сунь пальчик - будет зайчик!" Вновь раздался звук ревуна, так поразивший его при входе в зал, напоминающий торговый павильон. Звук нарастал и достиг такой силы, что Спиро зажмурился. Вдруг все стихло.
       Он стоял на полу той самой комнаты с телескопом на треноге, в окна была видна трасса, Силикатная Долина, складские постройки. Спиро ошеломленно смотрел на свой поврежденный палец, стараясь понять, что же произошло. Он находился на том же самом месте, где скрещивались дороги и где над ним появился "Голландец". Зудела спина, Алекс ощущал какое-то неудобство в плечах, словно под рубашкой находилась перекладина от щетки.
       Внезапно гигантская рука оторвала его от пола и, словно котенка за шкирку, швырнула вниз. Не донеся нескольких метров до земли, рука остановилась и плавно опустила на асфальт. Ощущение было такое, будто он подвешен на плечиках для одежды.
       На ватных ногах Спиро сделал несколько шагов и огляделся. Никого. Ночную тишину огласила брань вконец отчаявшихся мотоциклистов. Они утолкали свой "Рауль" под горку метрофутов на двести и завалились в овраг.
       Алекс еще раз взглянул в ночное небо и, не обнаружив ничего воздухоплавательного, полез в карман за сигаретами, забыв, что оставил их у Лео. Какой-то посторонний предмет ткнулся в ладонь.
       "Ничего себе, прокатился!" - пробормотал он себе под нос, глядя на кусочек картона. В руке он держал бирку, какие обычно навешивают в магазинах на одежду. В свете фонаря Алекс прочел надпись, показавшейся ему в дирижабле не поддающейся расшифровке: Майк Коршунер, рост 178, полнота 2.
      
       21
       На следующий день он отправился в травмпункт, где ему сообщили диагноз: подкожный разрыв связок фаланги среднего пальца левой руки. Веселый врач-травматолог соорудил из бинта и гипса повязку и сказал, что через месяц, возможно, сухожилия срастутся, но гарантий нет. Операция была невозможна - не было полиса. Алекс в душе слегка запаниковал: ему еще черт-те сколько добираться до Чумландии, а тут на тебе - первая травма. Вид негнущегося пальца удручающе подействовал на борца за освобождение Полярного круга и он залег на некоторое время в своем "каминном зале".
       - Это напоминает палату номер шесть, - сказал Вик, увидев койку в углу комнаты. Очевидно, ассоциация возникла из-за кровати на колесиках, к тому же еще и выкрашенной в белый цвет.
       - Спасибо.
       Со штукатурных работ Спиро был переведен на подсобные. Чаще всего Лео оставлял его в особняке и тогда на совести Алекса был обед. Довольно быстро он наловчился готовить, даже травмированный палец почти не мешал. И все же в течение месяца Алекс с тревогой прислушивался к своим внутренним ощущениям, периодически шевеля в качестве укрепляющей зарядки суставами. "А ведь у Роншара два пальца в таком состоянии - туго ему пришлось во время гиперпробега по периметру... Ничего, шрамы и раны украшают героев". Иногда Спиро прилаживал к култышке спасенный медальон в качестве лечебной примочки. Выражение физиономии Умки было каким-то непонятным, поэтому когда настала пора идти в поликлинику, Алекс внутренне приготовился к самому худшему.
       Это был дождливый день. Еще с утра Спиро размотал бинт и извлек из гипсовой оболочки несуразной формы палец. Рассматривая его и так и эдак, Алекс размышлял о своем неопределенном состоянии: "Мда-а, вот так, братец, и выходишь ты бомж бомжом: ни денег, ни полиса. Случись что, впрочем, уже случилось, помощи ждать неоткуда. Больше никаких приключений!"
       В поликлинике его могли в виду отсутствия полиса и не принять, поэтому Алекс, дождавшись в коридорчике, когда из кабинета хирурга выйдет последний очередник, подошел к столу и выпалил с ходу:
       - Только два слова. Мне ведь некуда больше обратиться. Скажите, что дальше, нужна операция или какое-то лечение?
       Докторша сжалилась над Алексом и протянула руку.
       - Дайте руку.
       Обхватив палец ладонью, она велела пошевелить им. Потом удивленно подняла глаза на Спиро.
       - Кажется, схватилось. Это называется подкожный разрыв.
       - Точно. В травмпункте мне так и написали. Врач сказал, что шансы - пятьдесят на пятьдесят.
       - Считайте, вам повезло. Теперь надо разрабатывать, делать упражнения, провести процедуры, физиотерапию, лазерную терапию. Несите ваш полис и будем лечить.
       Алекс с облегчением поднялся со стула, попятился к выходу.
       - Я ведь транзитом. Какая там терапия... Огромное вам спасибо, доктор.
       Выйдя на улицу, он вдруг обнаружил, что дождь закончился. Солнце пробилось сквозь тучи. Отражаясь миллионами бриллиантов на траве, листьях, в многочисленных ручейках и лужах, оно щекотало в носу и заставляло жмуриться. Свет дрожал и переливался маленькими радугами.
       - Ну что, господа присяжные заседатели, жизнь прекрасна и удивительна?
        
       22
       Надо было думать о хлебе насущном. Лео уехал на заработки в Мозгву и Алекс снова перебрался к Войту, не забывая приглядывать за коттеджем Копфа. Живя у Войта, Алекс стал помогать своему приятелю на реконструкции дома одного из калугульских "новых гроссов". Они лазали по стропилам как обезьяны и приколачивали длиннющие доски к краям крыши. В лексиконе Спиро появились новые слова: обзол, отлив, балясина. Вик в свое время обзавелся разным полезным инструментом и при первой же возможности стремился увеличить его количество. Электрофуганок, лобзик, мини-циркулярка - все они чрезвычайно пригодились в деле. Загрузив багажник "Фарта", Вик и Алекс выезжали из гаражного стойла и через десять минут были на месте. Этот район назывался Медняки и походил он больше на пригород с частными домами и садами, хотя располагался не так далеко от центральной части города. Рядом протекал приток Коки - Лыко - и с его крутого берега был виден купол Музея Ракетонавтики, прячущийся среди настоящего леса, осадившего высокий холм.
       Район мог бы быть престижным, если бы не соседство с заводом ароматических веществ и птицефабрикой, заставляющее порой Алекса крутить недовольно носом. Но все перебивал запах свежих опилок, олифы и скипидара.
       Отделка потолка и стен, подшивка карниза крыши была закончена и хозяин дома, мрачноватый на вид мужик с татуировками на руках, приняв работу, спросил Войта: "А лестницу сможешь сделать? Винтовую". На что Вик, не моргнув глазом, ответил, что само собой. Деньги были нужны и Алексу: он понимал, что скоро придется отчаливать и отправляться в свободное плаванье. Сроки были сжатые. Запорошенные опилками и стружками, приятели наскоро перекусывали захваченной из дома снедью, и снова принимались лепить чудо инженерной мысли Войта. Сам он честно признался Алексу, что такую лестницу делает впервые, и Спиро внутренне подивился его отчаянности. Впрочем, он знал, что Вик способен предельно концентрироваться на нужном деле и зачастую ему удавалось то, что для другого оказалось бы совершенно невыполнимым. Во всяком случае, для Алекса.
       Выбрав бревно потолще, Вик установил его стоймя в выбранном месте и на глазок прикинул, сколько надо будет ступенек и как их закрутить. Подогнав, плотно приладили к потолку центральную часть будущей лестницы.
       - Теперь твоя задача такая: вот катушка ниток и линейка. Надо сделать точную разметку. А я займусь станком токарным: к лестнице нужны балясины. Я его, кстати, давно хотел сделать: детали лет пять тому пер аж с самого Скиева.
        
       23
       Дневниковые записи, которые Алекс старался делать по возможности регулярно, продолжали заполнять общую тетрадь, специально купленную для этого.
       22.06.1999. Калугула.
       Войт:
       - Ты - сухопутный бич.
       - Я - плотник-дизайнер.
       Спустились на первый этаж. Сварганили деталь к токарному станку - станину. Ломали голову над винтообразной лестницей.
       Собираемся на работу. Рассказываю про актера Жженова, его слова: "Я мало ел и много работал".
       Войт:
       - Предлагаешь батон не брать?
       24.06.1999. Калугула.
       Мир - созданный Богом алмаз. Превращаем его в графит. Вместо того, чтобы превратить в бриллиант.
       Литранпаж.
       Гроссийская глупинка.
       Войт:
       - Сбылась мечта идиота.
       Слепили токарный станок. Движок не тянет.
       Мастерим винтовую лестницу.
       Лексикон "митьков".
       "Полный, братцы, ататуй..."
       26.06.1999. Калугула.
       Воскресенье - отдых. Выборы. Без меня. Смотрел до 3-х ночи. Пуант побеждает. Вглядываюсь в его лицо, что там? Большая симпатия, чем вначале.
       1.07.1999. Калугула.
       Закрыли лавочки скупки металла.
       2.07.1999. Калугула.
       Запущен станок. Войт, со всеми необходимыми предосторожностями выточил первую балясину. "Не бойся, я сам боюсь".
       - Такой кадр: проезжаю мимо заправки и вижу двоих. У одного на плече алюминиевая раскладушка, у другого сумка, видно, тяжелая. Стоят на дороге и с потерянным видом смотрят по сторонам. Закрыли лавочку. Запретили принимать у населения лом цветных металлов. Иначе разворовали бы все.
       - Опыта нет! А морг какой!
       Тудым-сюдым.
       6.07.1999. Калугула.
       Войт с дикого похмелья. Ищет в гараже.
       - А п... Не понял! А пиво где?
       - Аппоньки. В смысле "оппаньки!".
       Сел за руль с замком от гаража в руках.
       Баллон с газировкой "Колокольчик".
       - Это же не колокольчик, а целый колокол.
       Через час:
       - Я к вечеру зазвеню.
       Глушитель, привязанный резиновым шнуром.
       Табличка "Включил горелку - дай тягу".
       Балясину за двадцать минут.
       10.07.1999. Калугула.
       Войт заболел: опять нога. Второй день не выезжаем на работу. Делаем Аркаше его "Фиат" - перевернулся на дороге у птичника.
       Называл машины всех марок.
       14.07.1999. Калугула.
       Лепим винтовую лестницу. Стою с молотком на верхней ступеньке и курю. Войт объясняет, где прибивать доску:
       - Ну, вобщем, как тебе удобнее.
       - Мне удобнее сейчас покурить.
       Покрутил головой, заулыбался - оценил.
       - Не глупо.
       За два дня до этого. Укоряет, что я опять где-то ошибся в размерах:
       - Все витаете, где-то. В Городе Солнца, не иначе.
       Оправдываюсь. Потом добавляю:
       - И вот, что я вам скажу, милостивый государь: Город Солнца - хрустальная мечта моего детства...
       Делаю паузу. Улыбается.
       - Понятно, и мне - моими грязными лапами нечего туда лезть?
       - Пойдем, Шура, по Руси великой. Ты будешь иконы писать, а я лестницы строить. Колокола не получается лить - медь всю сдали.
       15.07.1999. Калугула.
       Первый сон Войта: каньон-колодец, из которого (и только!) видна в небе планета новой цивилизации. Спуск по спирали на самолете. Пустыня. Район Ашхабада. Камень на песке. Проводник. Вторичное посещение с президентом Пуантом. Не нашел место.
       Второй сон Войта: дом-бриллиант. Пирамида из стекла. Хозяин - чумка. Не Залив. Искал меня, не нашел. Провожали детей. Заехали на снегоходах. Несколько уровней.
       - Я знаю, что это. Это - дом Умки.
       Опорная точка Круга.
       - Я ему про искусство, а он мне про арбуз.
       Идем утром в гараж. Увидел какой-то круг из металла.
       - Это для твоего дома крутящегося.
       - Я не собираюсь строить крутящийся дом.
       - Ну, тогда для крыши.
       - Чтобы съезжала?
       - Поправлять время от времени.
       Обращался к котам, собакам, мимо которых проходили. Прижал к оконному стеклу огромного шмеля. Удивленно-восхищенно:
       - Сколько же у тебя, друг, оборотов?
       Войт:
       - Я папа Карло. Тоже полено точу.
       - Я еще гончарный круг сделаю...
       Гроза. Словно на объектив неба одели светофильтр.
       21.07.1999. Калугула.
       Смотрел на куриц, овец, теленка на привязи. Живность.
       Хронопарк. Юрские и прочие периоды. Типа Диснейленда.
       - Устроиться в хренопарк, что ли? Питекантропом.
       24.07.1999. Калугула.
       Облом с деньгами. Войт в трансе.
       Каркас потолка.
       - Сколько будет разделить 150 на 2?
       - Два дня работы.
       27.07.1999. Калугула.
       - Ну, Шурик, ну, собиратель фольклора!
       Отказался от булки.
       - Я хочу как Жженов - долго жить.
       Увидел, что шарю по карманам в поисках блокнота:
       - Хочется записать, а нечем!
       28.07.1999. Калугула.
       Бексимор. Баксимор. Издательство "Эх-ма!"
       "Кого делать?"
       Фонды и богатеев трясти. Индивидов с денежными знаками.
       Войт:
       - Еврейский вариант.
       Разговор о меценатах:
       - Из десяти один да клюнет.
       - Да так клюнет... Мало не покажется.
       Объясняю:
       - Приходишь к человеку...
       Перебивает:
       - И уходишь от зверя.
       - Что читаешь?
       - "Что делать?"
       - Что делать... На работу надо идти!
       3.08.1999. Калугула.
       Памятник Доплеру. Меняет цвет в зависимости, как к нему идешь. А с одной стороны не виден вовсе.
       Цвэйнштейну. Играет сам с собой в шахматы.
       Пылеантолог. Объсняю:
       - Я - гигантский пылесос.
       Между сном и явью. Пробуждение. Слой тонкий. В нем, как золотые рыбки, плавают мысли. Или головастики. Неосторожное движение и слой расплескался вместе со всей этой живностью.
       - Выпить хочешь?
       - Нет.
       - А налить?
       - Давай.
       4.08.1999. Калугула.
       Памятник "Удар по бездорожью и разгильдяйству". Рука в краге ударяет по резиновой груше сигнала.
       Открыть подписку на возведение в Калуге памятника О. Бендеру ("Столб атмосферный". 214 кг.)
       5.08.1999. Калугула.
       Вениковая пальма.
       6.08.1999. Калугула.
       "МангазеяСтройСервис". "ГолкондаТрастТрест".
       Предприниматель Петерсен. Фирма "Сельсин". Хозтовары. Подряд на рекламные щиты.
       Молодая галка, набившая клюв бумагой. Для гнезда.
       Магазин "Хороший".
       Высокомерный Марк. "Хозмарк". Хозмаркет.
       Вооружился:
       Гелевая ручка "King Jeller" 0,5. KOSCOM. KO-200.
       Стержень KOSCOM 0.5 KOREA 01.00
       Блокнот Made in Italy.
       За счет фирмы.
       Майонез "Моя семья" 500 мл. г. Сент-Педробург. ООО "Источник". ул. Оптиков, 4. Открытую банку хранить в холодильнике. Срок годности с 0 С до 18 С - 6 месяцев.
       "Мечта" Мороженое сливочное с фруктовыми добавками и с наполнителем. В России ОАО "Айс-Фили" из натуральных, экологически чистых продуктов.
       Вспомнил: Пасха, гаражи, поддатый Хохол. Поздравил, долго жал руку.
       - Желаю, чтобы борода стала еще больше в два раза. Будешь проповедником...
       И неожиданно поцеловал руку.
       У него была машина, но он не знал, куда ехать.
       "Сам бы ел, да деньги надо".
       Суппорт.
       Уродоактивность.
       - Вспоминаю пожарку в Заливе. Век не забуду. Вылетаем в три часа утра. На Набережной два балбеса, ты их не знаешь... "Дерните!" У них "Зилок" увяз в снегу.
       Копаем на даче песок из ямы. Фантазирую:
       - Вот так, раз - и находишь клад!
       - Клад хрен с ним, лишь бы не мину...
       Заметив мое вытянувшееся лицо, расхохотался и чуть не выронил ведра.
       - А вот если бы нашел клад, сдал бы?
       - Ты что, издеваешься? Еще чего... Смотря какой клад.
       - Монеты царской чеканки.
       - Я бы себе зубы вставил. - И уже в калитке. - Сам.
       "Оскорбуха". Построить скворечник, в точности копирующий дом соседа. Оценил. "Это твоя самая лучшая идея в этом году. Голова еще работает!".
       Рассказываю о плане как добраться до Чумландии.
       - А тосты записывать тоже будешь?
       "Стеклорез роликовый из твердого сплава". ГОСТ 4407 72. Артикул 45-2. Цена 70 коп. Гарантированная протяженность резания одного ролика не менее 350 м. (неразб.) "...предназначен для резки стекла толщиной от 1 мм до 4 мм. (неразб.)...сухим и чистым. Стеклорез заключается между большим (неразб.)... с наложением на него сверху указательного и устанавливается... дикулярно плоскости стекла, после чего с легким равномерным нажимом проводят по приложенной линейке. С противоположной стороны стекла производят легкое постукивание по линии надреза и затем надламывают. При затуплении ролика необходимо ослабить винт, повернуть диск с роликами на 120 и снова закрепить винт. Стеклорез рекомендуется оберегать от ударов и хранить в футляре или мягкой ткани". Мозговский опытный завод тугоплавких металлов и твердых сплавов.
       "Сольвейг" - гомеопатический препарат. Остеохондроз. 98 руб. "Нирвана".
       929-29-11. А/я 2111.
       Спор о государстве. "Как без государства?" Даже на красный свет проехал.
       Выпрямление (наклон) оси планеты с помощью деревьев и столбов. Под углом.
       Войт, увидев, что я записываю все подряд, что попадется на глаза:
       - Короче говоря, ты готовишься к глубокому склерозу...
       Pigмент.
       Гайд с подпрыгивающими щеками.
       Блэкмор с каменными. Бритыми.
       Кренк с детскими щечками. С ямочками.
       Приам с обвисшими.
       Степ с девичьим румянцем на щеках.
       И вот теперь новый. Почему худой такой? Не болен ли чем?
       Пуант напоминает:
       а) римского императора;
       б) опасную бритву;
       в) Мону Лизу.
       - Вот пень-голова!
       Кот на капоте. Покрывало, чтобы не царапал.
       Давить массу.
       Карандаши. Заточка у Войта - как обрубок.
       "Жизнь человеческая обыкновенная". 1 шт. Инструкция для пользования. Жизнь перед употреблением тщательно перемешать! Разбавление растворителями до 20%. В случае загустевания разбавить портвейном ГОСТ 10214 или ГОСТ 1928, водкой ГОСТ 3134, пивом ГОСТ 1571 или их смесью 1:1:1. Устойчива к изменению температуры от - 0С до +42С. Беречь от огня!"
        
       24
       Телевизор был как обычный фон, немного раздражающий, но вполне терпимый. Отвыкнув от него за три года, Алекс с исследовательским интересом смотрел передачи, отмечая их все большую меркантилизацию.
       - Предел мечтаний - выиграть миллион. Ха! Недурно было бы, ясен пень. Миллион... Тут я "Мастера и Маргариту" перечел недавно. Знаешь, что самое фантастическое в этом романе?
       - Ну? - Войт оторвал голову от листков бумаги, которые он сосредоточенно заполнял замысловатыми конструкциями: проектировал будущий фуговальный станок.
       - То, что Мастер выиграл сто тысяч в лотерею.
       - Какую лотерею?
       - Привет, ты же сам говорил, что дилогия о Бендере и "Мастер и Маргарита" - твои любимые вещи, должен бы знать.
       - Ладно, скажем, знал да забыл. Серьезно, такой факт был?
       - Ну да, иначе как бы он свой роман написал?.. Забил на все, уединился и написал. Финансы позволяли.
       Войт принялся затачивать карандаш кухонным ножом.
       - Черт бы побрал эти деньги! В порядке бреда: если бы у тебя вдруг появился миллион, что бы стал делать? Впрочем, можешь не отвечать, уже знаю. Вложил бы в свой проект.
       - Стопроцентно.
       - В итоге остался бы без денег и у разбитого корыта. Это же бездонная бочка, черная дыра. Какой с него может быть доход? Глупо заниматься вещами, которые не приносят ничего... материального. Не воздухом же питаться.
       - Я не могу сформулировать ясно и четко, но у меня есть внутреннее чувство, что это надо делать. Не взирая, есть деньги или нет, выиграешь ты в лотерею или нет. Поднять немного глаза к небу, оторваться от земли.
       Войт ухмыльнулся.
       - Ну, это у тебя получается....
       - Все, как правило, задают вопрос: а что я с этого буду иметь? Первое время меня это бесило, но потом привык, - люди есть люди, неразвитость общественного инстинкта - наша общая беда. Но, тем не менее, вопрос-то остается... Так вот, я подумал, что должна быть все же и материальная заинтересованность в участии в Ассоциации.
       - Интересно, интересно... Вот как? Ну-ка...
       - В случае успеха в нашей борьбе, мы потребуем у поверженных мерсиан контрибуций и репараций...
       - Ты что, решил им иск вчинить?
       - Иск? А что, неплохая идея. За материальный и моральный ущерб...
       - Который еще надо подсчитать.
       - Подсчитаем. И смею тебя заверить, сумма будет не маленькая. Хватит на всех.
       - Значит можно открывать дебет-кредит... Но это когда еще будет, а вопрос актуален сейчас. Вот я, например, тебе уже три главы написал, причем совершенно бескорыстно. А если бы была материальная заинтересованность, то, может быть, уже тридцать три накатал...
       - Ты?
       - Я. Не веришь?
       - Ладно. Плачу один рубллар за главу. Это сколько по курсу сейчас? Тридцать? Тридцатник за главу, устраивает?
       - Конечно! - Вик оживился. - Гони три.
       - Ну, нет, те не в счет.
       - Почему?
       - По кочану. То была благотворительность, помощь умкам, ясно? Сам же сказал: "бескорыстно"...
       На экране мелькнуло знакомое лицо: шла передача калугульского телевидения "Выборы-2000". Через несколько месяцев Гроссия должна была обрести нового президента.
       - Так ты говоришь, был у нее? - Вик кивнул в сторону Элеоноры Фамп, выдвинувшей себя в кандидаты на высшую государственную должность. - Ну и как?
       - Сказали, что много вас таких...
       - А чего ты ожидал? Что на блюде выкатят пару лимонов?
       - Да нет, так, занесло случайно.
       - "Средь шумного бала, случайно..." - пропел-промычал Вик и взял пульт дистанционного управления. - Кстати, она из Калугулы выдвигалась. Не любят ее здесь... И вообще, все они сволочи!
       Заключив таким образом, Вик нажал кнопку.
       - О, это по мне. В последнее время стал все больше любить передачи о животных. Какой симпатяга!
       По экрану полз гигантский крокодил.
       - Как там в рассказе?.. Вспомни, ты недавно прочел про одного малого, который в крокодила попал...
       - "Случай в Пассаже"?
       - Стоит только забраться куда-нибудь подальше в угол или попасть в крокодила, сразу изобретешь рай для всего человечества, так вроде? - Вик расхохотался. - Или даже нет, не в крокодила, а в умку!
       - Язва ты...
       Алекс посмотрел минут пять, потом вспомнил, что хотел написать письмо в Педробург и ушел в другую комнату.
        
       25
       Алекс проснулся от того, что книжка, которую он читал, свалилась на пол. Несколько секунд он боролся с мыслью поднять ее, но дремота начала побеждать. Вдруг раздался очень тихий звук. Он повторялся с размеренностью какого-то процесса. Спиро открыл глаза и прислушался. Кран капает? Нет, не то. Наконец он догадался: кошка идет по линолеуму. Успокоившись, он смежил веки и стал считать до ста. Но, видно, спокойно заснуть ему была не судьба. Сон не шел. И еще эта луна...
       Эту ночь он решил провести в особняке Лео и, хотя особым страхам не был подвержен, но ощущение одинокого человека в большом доме слегка придавливало сердце.
       "Все убито тишиной, и только луна, обхватив синими руками свою круглую, блещущую, беспечную голову, бродяжит под окном".
       Это еще что? Два голоса раздавались, казалось, совсем рядом, только тихо-тихо. Радио? Но приемник остался на кухне. Телевизор выключен. Кто-то на улице?
       Голоса шли от окна и показались знакомыми. Настолько знакомыми, что у Алекса зашевелились волосы на голове.
       - Маленькая заминка.
       - Еще немного, самая чепуха, последний удар кисти - и он окончательно дозреет.
       Стоящий вплотную к кровати холодильник наполовину закрывал обзор всей комнаты. Приподняв голову, Алекс всмотрелся в облитый лунным светом прямоугольник окна. Это напоминало даже не разговор, а больше походило на какие-то обрывки разговора. Смысл, интонация, даже сила звука были скачущими, разорванными, диссонирующими. И в то же самое время связующий смысл был, скрытый, тайный.
       - Пятьсот рублей могут спасти гиганта мысли.
       - Это медицинский факт.
       - Заседание продолжается!
       - Я умираю от скуки.
       Легкий ветерок колыхал марлевую занавеску, и с подоконника соскальзывали светлые пятна.
       - Дело будет поведено так, что никто ничего не поймет.
       - Заготовка копыт временно прекращена.
       - Контора пишет.
       - Это не воодушевляет.
       Вдруг кровать предательски заскрипела, и голоса смолкли. Алекс замер, напряженно вслушиваясь в ночную тишину. Занавеска вновь колыхнулась.
       - Мизерное исполнение.
       - Не тот отрезок времени.
       - Крепитесь.
       Спиро нащупал на табуретке очки. "Да ведь это же карточки оракула!"
       - Клиент начинает нервничать.
       Ветерок стих, занавеска успокоилась. Голоса смолкли. Где-то далеко, в ночной тишине закричал удод.
       Спиро подошел к окну и увидел в свете луны две стопки карточек, съехавших в сторону. На полу, куда они падали, сбитые колыхающейся занавеской, лежало несколько штук. Собрав все карточки, и аккуратно сложив в коробку, Алекс повернулся, чтобы лечь в постель. В этот момент из-под кровати мелькнула чья-то тень, и послышался легкий цокот когтей. Алекс замер. "Кошка? Но что она делала под кроватью? И, по-моему, для кошки крупновата будет...".
       С тяжелым комом в груди он осторожно подошел к двери и выглянул в коридор. В его дальнем конце, освещенном фонарем с улицы, стояла здоровая ящерица и, повернув голову, смотрела на него. Алекс почувствовал, что все тело покрывается мурашками. Откуда взялась эта тварь? Из подвала? Но ведь дверь была закрыта.
       Где-то бухнуло и стекла в доме отозвались легким звоном.
       "Карьер, - машинально подумал Алекс, - добывают гравий".
       Коридор был пуст. Закрыв дверь в каминную залу, Спиро приставил к ней двурогий торшер. С минуту стоял, прислушиваясь, но все было тихо, и он полез в свою больничную койку.
       "Расскажи кому, и ведь не поверят. Как не поверил Войт дирижаблю над пустыней, мерсианскому медальону... Вообще, надо держать язык за зубами, хватит того, что проект и так грузит народ по самое немогу. Мигом пристроят в какой-нибудь дурдом "Веселка" и "Ярбух унд психоаналитик" не понадобится! А интересно было бы для развития сюжета, этакая параллель с "Теленком"..."
       Алекс, засыпая, начал представлять возможные похождения своего героя в неожиданном качестве, как вдруг реле щелкнуло, и холодильник затрясся, как собака, вылезшая из воды. Внутри что-то побрякивало. Этот неожиданный звук, раздавшийся прямо над ухом, заставил вздрогнуть всем телом.
       "Вся эта чертовщина уже начинает доставать!" - раздраженно подумал Спиро и, повернувшись на другой бок, с головой накрылся одеялом.
        
       26
       Истекали последние часы двадцатого века и второго тысячелетия. Приближалась такая желанная и немного жутковатая цифра 2000. Лео прикатил из Мозгвы на несколько дней, и они собирались вечером ударить по шашлыкам в каминном зале. Илона с дочкой были закручены в предновогодних концертах. Вик отдувался дома за всех.
       - Все готовишь, стряпуха...
       - Мне сон приснился, - взгляд Вика был озабоченным, - жаль, деталей не запомнил. Но суть в том, что эта поездка в Скиев связана с какой-то опасностью. Помню, отец был, предупреждал о чем-то...
       Вик пошуровал вилкой в шипящей сковороде и нарисовал в воздухе замысловатую фигуру.
       - Но самое главное, там было что-то дьявольское, будто заманивают меня в какую-то яму, пропасть, ловушку.
       - А в чем это выражалось? - спросил Спиро.
       - Не помню, - с досадой сказал Вик и, вытащив кусок колбасы, подул на него. - Это ты меня сбил своим Воландом вчера.
        Накануне, уже закончив работу и взяв баллон пива, оба приятеля засиделись в гараже, предаваясь воспоминаниям. Они вызывали в памяти картины эгвекитаунских похождений, хохотали, вспоминая свой кафе-бар "Рио", вечера памяти великого комбинатора.
       - Такое ощущение, что мы с ним повязаны какой-то ниточкой. Причем все, и ты в том числе... Наваждение, ей-Богу. В масштабе страны, к тому же... Какую газету ни возьми - везде торчат уши Остапа. И, заметь, у каждого свой Бендер. У меня свой... Какая-то помесь Остапа с чертом Ивана, Воланд-2.
       Глядя на скептическую улыбку Войта, Алекс добавил:
       - Но согласись, он действительно чем-то напоминает Воланда со своей бригадой.
       - Хорошо, Остап - Воланд.
       - Я это понял еще в Ханадыре. Но это не все. Он помимо этого еще и черт Ивана Карамазова, который явился ему, помнишь, накануне суда. Ну, фильм недавно шел, ты ведь видел...
       - Плохо помню... И что?
       - Как что! Ведь в той хохме, что случилась у Мурка на дне рождения, Остап говорил словами черта!
       - Какого черта?
       - Ну, черта, из "Братьев Карамазовых"! До меня только недавно дошло! Эх, жалко, я не переписал кассету тогда сразу...
       - А чтобы это изменило?
       Спиро слегка остыл.
       - Не знаю...
       - Читать надо поменьше, делом заниматься.
       - Я еще тогда подумал, что это он: то на "ты", то на "вы"...
        
       По "ящику" шло экстренное сообщение: Робин Зельц подавал в отставку. Слова прощальной речи давались ему с трудом. Хрипло пожелав счастья в Новом двухтысячном году, президент заявил о своем уходе. Попросив прощения за то, что сделано было не так и не сделано, как надо, Зельц смахнул слезу: ему было тяжело.
       Алекс тоже был не весел - в Калугуле он застрял капитально и проект создания детского информационного агентства в Чумландии, похоже лишился своего руководителя. Из последнего письма Генри Вуда Спиро понял, что во Дворце на нем поставили крест и начатое им дело крутится само по себе. От Кэти и Джулии известий никаких, что происходит в Ханадыре - покрыто мраком неизвестности. В довершении всего выяснилось, что работа, проделанная в "Эковтыке" пропала даром - сайта Умки в Сети больше не было.
        
       27
       Камин и хорошая выпивка располагали к спорам, преимущественно мировоззренческого характера.
       - Вы еще скажите, что Бога нет!
       - Бог есть.
       - Интересно получается: Бог есть, а летающих тарелок нет, мерсиане - выдумка журналистов, происки Запада.
       - Нет доказательств! Покажите мне хоть одного живого мерсианина, кусочек тарелки, наконец.
       - С голубой каемкой... - пробурчал под нос Спиро.
       - Можно без каемки, но чтобы я точно знал - да, это внеземное происхождение.
       - Может быть мерсианам справку принести, что они инопланетяне?
       Лео вдумчиво прожевал кусок слегка обгорелого мяса и отхлебнул домашнего кваса.
       - Да, именно. Должно быть научно обоснованное авторитетными учеными Мли свидетельство, что они представители иной цивилизации.
       - Ага, паспорт с пятым пунктом: инопланетянин.
       - Можете смеяться сколько угодно, но то, что они, - тут Лео скривился, словно от чего-то горького, - есть часть какого-то дешевого балагана...
       - Заговора.
       - А возможно и заговора, я в этом не сомневаюсь.
       - Вот логика! Бог есть, а мерсов нет! Доказательства ему подавай. Для Бога тебе доказательства не понадобились, на веру принял?
       Войт поднял руки, примиряя спорщиков.
       - Давай и мы примем, дорогой товарищ Шура. Какая разница, есть они или нет? Все равно нет в жизни счастья, что с ними, что без. Будешь?..
       Тишина, прерываемая стуком посуды и последующим закусыванием.
       - Ты их видел?
       - Видел.
       - Ладно, это ты их в своем романе видел.
       - Блин, а зима?
       - Что зима? Ты хочешь сказать, что, то, что произошло с климатом и есть доказательство инопланетного вмешательства? Эх, Шура, Шура, до чего вы легковерны. Мерсы, Эолита, материализация духов...
       - А как быть вот с этим?..
       Алекс протянул медальон. Его поверхность из красноватой стала серой, тусклой. Он как бы оплыл по краям. И потяжелел.
       - Ты же говорил, что он золотой был.
       - Не знаю, может, позолоченный. Но, гляди, поверхность стала другого цвета. Да и состав, кажется, изменился. На свинец похож металл. И главное - выражение морды другое. Умка яростно скалил пасть.
       - И много их у тебя?
       - Кого?
       - Медальонов.
       - Один.
       - Ладно, не бреши. Хочешь, чтобы я поверил, что этот... - Войт не смог подыскать слово, - трансформируется сам по себе?
       - Ничего я не хочу. Сам удивляюсь, - пожал плечами Спиро. - Слушай, есть же такая вещь - память металла.
       - Ну.
       - А что если при определенных...
       - Как версия годится. Давай, кусочек отрежу.
       Алекс не возражал. Он почему-то был уверен, что медальон от этого не пострадает.
       - Только давай сначала взвесим.
       - Зачем?
       - На всякий случай.
       Весу в умке оказалось 66 фунтограмм. Алекс уже ничему не удивлялся. Вик нашел жестянку и стал нагревать отпиленный кусок на углях, на всякий случай зайдя за угол стены. Спиро следил за ним из-за спины. Лео, махнув на них рукой, отправился на боковую.
       - Помнишь, как в "Терминаторе-2" восстанавливался тот тип? Как капли ртути сливались в одно целое? Сдается мне, что здесь будет примерно то же самое...
       На дне банки поблескивала небольшая лужица.
       - На грузило можно пустить.
       - Не жалко? Подарок все же.
       - Это не подарок. Это черная метка.
       - Может, опять в золотой превратится?
       - Для этого надо найти философский камень.
       - Ну, так ищи. Ты же у нас философ.
        
       28
       Все же некоторую пользу из "ящика" можно было извлечь. К этому выводу Алекс пришел после одной из передач "Взор". Их обычно вел Алик Блюм - молодой человек с печальными глазами и хорошо выбритым лицом. Его любимой фразой была присказка: "Все еще только начинается", которой обычно передача и заканчивалась. Иногда она приобретала зловещий оттенок, когда показывали военные действия в Черокии или катастрофическое таяние вечной мерзлоты в Сербурии. Но порой вселяла надежду.
       Беженцы с Северного Кафказа, бывших республик ГросСоюза, северных краев наполняли пространства центральной части страны, давно испытывающей нехватку в сильных, трудолюбивых руках. Возникали поселения из бывших летчиков расформированных полков стратегической авиации, энтузиастов строительства экологических жилищ, ревнителей, как грибы, возникающих религиозных сект, адептов новой веры и старых идей.
       Об одном таком городе, что должен был быть возведен в районе древнего Углича на побережье Крабинского водохранилища, Блюм поведал с особым воодушевлением. Это можно было понять: будущий город имел гордое имя Города Солнца. Город будущего, о котором мечтали еще с незапамятных времен.
      
       Работа на объекте шла к концу. Перекусив чем Бог послал, оба приятеля пребывали в послеобеденном оцепенении, слушая по радио передачу, посвященную дню рождения Коматозо Панелло, предтече колунизма. Проведя 27 лет в тюрьме, предтеча написал бессмертный "Город Солнца" - проект идеального общества. Если не брать во внимание экстравагантности в виде упразднения семьи и обобществлении детей, то вырисовывалась вполне симпатичная идея человеческой общности. Алекс вспомнил, как еще в Эгвекитауне, обсуждалась мысль создания общины северян в каком-нибудь цветущем уголке метрополии. Обанкротившаяся, благодаря топорной работе колунистов, мечта, тем не менее, осталась мечтой, и ее магия продолжала действовать.
       - Не знаю, - Войт затянулся сигаретой, лежа на куче опилок и подсунув под голову полено. - Вот, отгрохали Весенний и что? Те же яйца, только сбоку... Мало согнать толпу народа в одно место, нужно еще что-то.
       - Идея нужна, - пользуясь перерывом, Спиро делал наброски в свой альбомчик. - Идея.
       - Иде я? Все там же... В полном дерьме. Думал, ты меня отсюда вытащишь, но...
       - Что "но"?
       - Честно тебе скажу: Скиев накрылся медным тазом по твоей вине.
       - По моей?! - Алекс развернулся на 90 градусов.
       - Нет в тебе... - Вик пощелкал пальцами, - этого... как его. Злости.
       - Злости? Сейчас будет очень много.
       - Не обижайся, ты же знаешь, что я прав. И какая у меня интуиция. Веры нет, не чувствую я ее. И не понимаю. Вот его я понимаю, - Войт ткнул пальцем в приемник, по которому передавали песню Чека Шоу. - А тебя нет.
       - Странно, хотя, что тут странного... Согласен, идеи одной мало, нужна страсть, порыв, харизма. Но оттого, что я иду медленно, что рубахи на груди не рву, суть не пропадает. Поговорка французская есть такая: "Идущий медленно идет верно". Мне людей надо найти, я, может быть, в этот Углич поеду. Вот немного подшабашу и поеду... - Спиро нацедил из термоса себе и Вику остывший чай. Слова Войта зацепили за живое. - Идея правильная. Ведь каждому человеку, как бы ни ничтожен он был, хочется "свое слово сказать". Не в том смысле, как в "Ревизоре", скажите, дескать, там, в Санкт-Петербурге, что есть такой Добчинский... или Бобчинский... Хотя и в этом смысле тоже... Чтобы заметили. Но прежде - высказаться, выдохнуть о своем...
       - Некоторым лучше бы этого не делать. И так атмосфера ни к черту.
       - Есть такая опасность. Что прорвет плотину и хлынет поток...
       - Ага. Гноя.
       - Что это у тебя за сравнения такие тошнотные?
       - С похмелья должно быть, извини.
       Они помолчали. Дым серой змейкой струился над баночкой с окурками.
       - Помнишь "Сталкер" Тарка? Там тоже идея высказывания была. Только многим нечего было говорить.
       - Ты детские газеты читал, что я привез?
       - Ну.
       - Так это тоже самое. Всегда есть что сказать.
       - Что умного может сказать ребенок?
       - Тебе бы все ума.
        
       29
       Войт пришел поздно и в дымину пьяный.
       - Надо уметь видеть цель, находить средства для ее достижения и получать кайф от ее достижения. Поставил цель, пусть маленькую, - достиг. Сегодня, завтра... Я могу заставить людей делать то, во что я сам не верю... Подохну скоро.
       Он взялся за левую сторону клетчатой ковбойки.
       - Смерть гения должна быть тоже гениальной... Залезть в крокодила еще не подвиг! Твоя главная ошибка в том, что ты не можешь убеждать. Поэтому твоя "Умка" сдохла. Если бы я сидел в ней, то уже куча людей работала вовсю на идею...
       Не совсем твердо держась на ногах, он, тем не менее, налил тарелку борща и съел пару ложек. Скривившись, отодвинул посудину и произнес:
       - Нет, не умеешь ты готовить. Продолжу мысль... Надо работать. Как я сегодня в гараже. Не надо много говорить, одно-два слова и тебя начинают по-ни-мать. Понимать и помогать.
       Он поводил пальцем у носа Алекса.
       - И одна просьба - не упоминай больше вслух Город Солнца. Мне завидно... Господи, уехать куда-нибудь... Эх, кабы мне сапоги!
       Уронив голову на руки, он сидел за столом и спал.
       "Хорошенькое дело. Надо что-то предпринимать... Идея поездки в Скиев приказала долго жить, это понятно. Может быть, оно и к лучшему. Оракул оракулом, но если взглянуть на вещи трезво...".
       Спиро посмотрел на лохматую голову своего приятеля.
       "Не понимает моей цели? - думал Алекс, глотая чай. - Или не хочет понимать? Дался ему этот крокодил... А хоть бы и так. Какая моя цель? Естественно, как у каждого попавшего в его утробу, - спасение и усовершенствование человечества. Дабы сделать его счастливым... План, необходимо составить план, ведь, как известно, хороший план стоит половину дела".
       Отправив Войта спать, он достал лист бумаги. Итак, дело спасения человечества. Первое: определить объекты. Что есть человечество? Человечество - есть я, плюс все остальные. Спасение - в объединении самих спасаемых. Великое дело этого объединения было начато в 1993 году, но ему помешало вторжение мерсиан и последующий сдвиг оси. Вся штука заключается в том, чтобы колесо "Полярного Трека" продолжило свое движение по Полярному кругу, с которым так бесцеремонно обошлись. Когда количество людей, решивших возродить его, наберет критическую массу... И не так уж безнадежен этот проект, чтобы Войт тут не говорил - столько людей подключилось! И это без учета фантастических возможностей инфернета. Но он прав, залезть в крокодила еще не подвиг. Задача выполнена лишь наполовину, даже на четверть - существующее положение "Золотого Умки" далеко от идеального. Разместить-то его разместили, но сайт был мертв. Текст лежал бесполезным грузом; не было диспетчера, чтобы вдохнуть жизнь. В конечном же счете, все упирается в средства... Столько работы коту под хвост! Будто допер мешок картошки до забора, а перебросить его сил нет. Эх, кабы получить возможность постоянной работы в Сети! Что ж, начнем сначала. И если не удастся в Калугуле, то пробовать в другом месте.
       Спиро нарисовал приблизительный силуэт Гроссии и поставил точку. Под ней написал "Калугула". Следующая точка оказалась на самом краю силуэта и обозначала Эгвекитаун. Напрягая свои познания в географии, Алекс расставил еще полтора десятка точек между ними. Итак, пятнадцать городов, а может быть, и больше. И в каждом из них он найдет единомышленников. В том, что они найдутся, у Спиро не было никаких сомнений. Пять-шесть в каждом из них - это уже сотня, а то и больше. Уже кое-что... В таком случае, неудача с информационным агентством в Чумландии обернется более важной задачей: собиранием бойцов под новым стягом. Под стягом народного романа "Золотой Умка". А пока все силы бросить на поиск авторов-участников здесь, в Калугуле... И средств для будущего броска на восток.
      
      
       30
       "Давненько ничего такого не происходило, - подумал Алекс - Это потому, что я медальон не одевал". После случая с чудесным полетом на дирижабле Спиро свой амулет на всякий случай засунул подальше в походную сумку. Единственный раз он достал его из брезентовых недр для эксперимента с расплавлением. Как и предполагал Алекс, медальону сия операция не нанесла решительно никакого ущерба. На трезвую голову, дабы пресечь дальнейшим поползновения Войта, он заявил решительный протест измывательствам над мерсианским артефактом.
       Перебирая свои вещи в поисках нужных бумаг, Спиро вытряс медвежонка на стол и всмотрелся в знакомую мордочку. Выражение ее было какое-то кислое. Решив окончательно удостовериться в прямой связи между медальоном и невероятными событиями, Алекс повесил злополучный подарок себе на шею, и поехал в город, знакомиться с руководством наробраза.
       Найдя в свежевыкрашенном лимонно-желтой краской здании управления кабинет заведующей внешкольным образованием, - женщины средних лет с обесцвеченными волосами - он достал из красной папки с тесемками пообтрепавшиеся листки. Вникнув в суть дела, заведующая одобрила полезное начинание. И тут же добавила, что в пору каникул поиск талантов непосредственно по школам будет затруднен. Алекс вспомнил про статью о лагере актива, но заведующая опередила его.
       - А если вам съездить на базу "Старгейзер"? Мы там ежегодно собираем творческих ребят. Есть два отряда юных журналистов, компьютерные гении... Я позвоню руководителю, предупрежу его. Попробуйте пообщаться с ними, может быть, кто-то заинтересуется проектом. Кстати, через час будет автобус туда, знаете, где сквер Цио, у гостиницы?
       Так Алекс очутился в лесном массиве в 30 киломилях от Калугулы. С начальником лагеря было найдено полное взаимопонимание, и уже через полтора часа на скамейках стадиона собралась целая толпа в сорок человек - два отряда юных журналистов. Ребята и девчонки, с ручками и тетрадями в руках, выслушали тираду Алекса, суть которой сводилась к следующему: сочиненные ими заметки войдут органичной частью в создаваемое сообщество пишущих.
       - А о чем? - спросило юное создание в белой панаме.
       - А обо всем, - ответил Спиро. - Это может быть что угодно: школа, друзья, хобби, домашние животные, международное положение и тэ-пэ. Я понимаю, что и в школе, и в своих объединениях вы привыкли писать на определенную тему. В данном случае какого-то специального задания не будет. Важно, чтобы на страницах будущей газеты... Кстати, нам прямо сейчас предстоит придумать для нее название. Так вот, важно, чтобы на ее страницах было именно то, что вас действительно волнует. Как мгновенный снимок, моментальное фото, слепок этого дня. Она так и называется - газета одного дня.
       С шумом и смехом проголосовали. Результат вызвал общее оживление -победил необычный вариант - "Колдобина". Кто-то пытался протестовать, но безуспешно. Постепенно все разбрелись кто куда. Футбольное поле, заросшее подорожником, украсилось живописными группами будущих медиа-деятелей. Наиболее предусмотрительные прихватили одеяла и творили в горизонтальном положении. По истечении часа на скамейке, где сидел Алекс, выросла стопка исписанных листов. Довольный тем, что все прошло гладко, Спиро, собрав заметки, пообещал в следующую встречу привезти уже отпечатанные газеты.
       Окончательно в прекрасное расположение духа его привело предложение откушать в лагерной столовой. Обед Алексу понравился, меню в столовой пестрило заманчивыми названиями: филе из куропатки, шоффруа, соус провансаль... Беф бруи... Филе портюгез... Пудинг дипломат.
       "И никаких эксцессов, - пробормотал Алекс, достав медальон. - Давно бы так".
       И, щелкнув по носу медвежонка, с чувством выполненного долга, попутным автобусом отправился обратно.
       С южной стороны Алекс в город еще не въезжал. Калугула, стоящая на правом берегу реки Коки, встречала всякого новоприбывшего громадным щитом, укрепленным на фронтоне высотного здания. Надпись "Добро пожаловать в Калугулу!" игриво переливалась всеми цветами радуги под изображением раскоряченной фигуры в скафандре. Это была известная рекламная картинка, изображающего мерканского астронавта в тот момент, когда он маневрирует на реактивном стульчаке на орбите Мли. Маневр, видимо, получился не очень, и фигура в скафандре легла наискось через весь плакат. Венчал всю эту композицию товарный знак фирмы "Кока-Лыко", заполнившей своей продукцией весь мир. Белая надпись на красном фоне словно возвещала о том, что даже в космосе можно найти сей напиток богов.
       "Интересно, на Мерс они его не поставляют? - подумал Алекс. - Во, комбинаторы!"
       Со знаменитым напитком произошла та же история, что и с электростульями. Так уж вышло, что река Кока протекала по местности насыщенной соляными линзами, а река Лыко, ее приток - известковыми. В итоге одна приобретала свойства кислоты, а вторая щелочи. В районе Калугулы реки соединялись. Зрелище было незабываемым: казалось, несколько подводных вулканов одновременно работали на полную мощь. Коричневатый цвет придавал глинистый грунт, поднимаемый со дна бурной реакцией. Получалась отличная газированная вода, правда, без сиропа и пресноватая. Но уже через киломилю завод душистых веществ своими сбросами придавал ей такой букет ароматов, что, по словам старожилов, даже завяленная щука целый год благоухала как парфюмерная лавка. Особый привкус придавал участок притока, где испокон веку вымачивали лыко.
       Естественно, этим не преминули воспользоваться ушлые заокеанские промышленники. Создав совместную фирму "Кока-Лыко Плюс", они купили по дешевке две киломили "Шипучки", как попросту звали калугульчане свою замечательную реку и стали цистернами и танкерами увозить дармовой продукт. Часть продавалась на месте, но основная уходила по всему миру. И вот теперь наладили транспортировку по воздуху с помощью дирижаблей. Соединенные звеньями, словно сосиски, гигантские воздушные танкеры курсировали по всему миру. Вот и сейчас от причальной мачты, хорошо видной с моста, отходил очередной воздушный караван. Алекс только в затылке почесал: знал бы основоположник ракетоплавания, как воплотилась его мечта о дирижаблизации всей страны.
       Автобус скатился с моста, пополз вверх, оставляя с правой стороны огромную тыкву из нержавейки, в которую воткнули подобие логарифмической линейки. Вместо ползунка - массивная голова в шлеме. Выпятив нижнюю челюсть, голова летела над проспектом. Пространство вокруг было замощено бетонными плитами. Широкие лестницы давали возможность интересующимся гражданам беспрепятственно почтить своим вниманием памятник первому астронавту Мли. Выделялся мраморный кубик с вырубленным в нем каноническим ликом Цикловски - взлохмаченная шевелюра, борода и очечки на увесистом носу.
       Поднявшись вверх, автобус сделал поворот и уже с левой стороны Алекс увидел еще один монумент. В позе "Не замай!" стоял все тот же основоположник, одной рукой вцепившись в заброшенный за спину макинтош, а вторую отведя в сторону, загораживая могучей спиной полированную ракету высотой метрофутов двадцать. Словно защищая любимую игрушку от посягательств посторонних. Но никто и не думал делать подобных попыток. По дорожкам гуляла праздная публика, а парочки на скамейках изучали глубины космоса в глазах друг друга.
       Свернув на улицу Кира, автобус через пять минут вырулил на площадь автовокзала. Над толпящимися пассажирами, машинами, ларьками, зданием вокзала высился шпиль собора, откуда раздавался мерный звон колоколов.
      
       31
       В следующие два дня ему удалось провести еще два занятия. Отряд "Электроник" занимал круговую оборону в компьютерном классе. Оторвав от экранов мониторов полтора десятка ребят, Алекс пообещал, что их творение непременно будет размещено в Сети. Макушки компьютерщиков склонились над листами бумаги. Для своей газеты они выбрали название вполне подходящее - "Хакер". Хотя кое-кто порывался назвать более радикально - "Забей".
       В итоге газет получилось немного, всего три - "Колдобина", "Хакер" и "Болтушка". Самая объемистая оказалась "Колдобина", три дня Алексу пришлось сидеть у Войта за клавиатурой и набивать текст. Невольно он погружался в нехитрые ребячьи откровения, мысленно представляя себе корреспондентов. Получалось, что у каждого из них своя жизнь, свои проблемы, шут ли им Полярный круг, Глобальный Сдвиг? Алексу хотелось исподволь узнать, думают ли молодые люди об этих вещах.
       - М-да, лозунг "Забей" самый актуальный. Впрочем, чего ты ожидал? Система порождает систему. Но нет систем стопроцентных, работающих без сбоев. Есть, есть ребятишки, должны быть. И я их найду... Теперь задача - подобраться к лазерному принтеру и ксероксу, чтобы распечатать хотя бы по паре-тройке номеров. Вот где найти такое место?
       Таким местом в городе оказался филиал "СоцИнформБюро" - подразделение международной неправительственной организации, имеющей свои отделения и представительства во всех крупных городах Гроссии. Располагался СИБ на втором этаже здании банка, вместившим в себя еще два десятка фирм.
       Общий язык был найден, молодые люди, в качестве волонтеров работавших в филиале, предоставили нужную технику. Самое главное - бесплатно. Сработало то, что Алекс представился уполномоченным по делам прессы детского объединения "Умка", продемонстрировав командировочное удостоверение. На то, что оно уже было просроченным, никто не обратил внимания. Распечатав набранный текст, Алекс склеил макет и на ксероксе размножил несколько экземпляров.
       Из общего количества корреспондентов он выделил несколько человек. С ними хорошо бы установить постоянную связь. Но как? Инфернета нет, и пока не предвидится. Остается надеяться на какой-нибудь поворот в нашем сюжете. Но когда такой поворот мог произойти, Алекс не мог себе сказать.
      
       32
       Пополнился записями и его дневник.
      
       33
       Когда возникали простои в работе, Алекс старался выбираться центр и расширить круг новых знакомств. В этот раз он решил познакомиться поближе с легендой Калугулы - Коном Цикловски.
       Огромное здание из стекла и бетона венчало высокий холм над рекой. Вокруг него на постаментах щетинились своими оперениями десятки самых разных ракет. В гигантских стальных захватах царапал небо корпус знаменитого ракетоносителя "Ост", на котором вырвался в космос первый астронавт Мли - Юлий Гар.
       Алекс не спеша обошел вокруг весь комплекс. Вид на Лыко открывался прекрасный. Его немного портили ржавая причальная мачта для дирижаблей на набережной и лестница с разбитыми и отвинченными фонарями, поднимающаяся от реки к комплексу. Постояв под дюзами легендарного ракетоносителя "Ост", он увидел на двигателях надписи спрэями: "Олух", "Полбу Enemy". C другого боку: "Грин, мы с тобой", "Dinamo - Скиев", "RAP", "Acid Labs". Естественно, там была и "Pogybel", куда же без нее. Какой-то неизвестный "Марат", проявив недюжинные способности альпиниста, оставил свой след на фермах. Отметив для себя классный кадр с рельсами, Спиро перешел к остальной мелочи. Боевая ракета, выкрашенная в защитный цвет, несла надписи "РВСН" и "Big Judas". Подойдя к следующей, Алекс чуть не расхохотался - на металле было выведено: "Тут были Даша и Лиза".
       - Ладно хоть не "Киса и Ося"...
       Даже особенно не приглядываясь, было видно, что экспонаты требовали косметического ремонта: проступал проржавевший корпус, кое-где облупилась краска.
       В библиотеке мемориального комплекса, на вопрос Алекса о книгах основоположника, сотрудники развели руками - для широкой публики книг не было, а те, что в фондах, предназначались для научных сотрудников. Но обнадежили: недавно выпущенную книгу "Очерки во Вселенной" можно было найти в воеводской библиотеке - туда передали пять экземпляров. Спиро решил попытать счастья в Домике-музее ученого и, укрываясь от яростно бьющего в темя солнца, нырнул в млеющий рядом мемориальный парк.
       Его смысловым центром был памятник с высеченной надписью на плите: "Здесь похоронен великий гроссийский ученый Кон Цикловски 18 17/IX 57 - 19 15/IX 35". Внимание Алекса привлек барельеф: сам основоположник и три непомера. Один сидел на стуле, напротив сидящего Цикловски, стоящие рядом непомерка с галстуком и еще один малый внимали ученому. В руке у него был чертеж ракеты. На стеле рядом с бетонной иглой памятника золотилось: "12 апреля 1961 года впервые в истории человечества наша Родина успешно осуществила полет человека на корабле-спутнике "Ост" в космическое пространство. Вековая мечта человечества сбылась".
       Памятник окружали скамейки с упорами в виде сплюснутых шаров, шмякнувшихся с изрядной высоты. Примостившись на одной из них и достав свой альбом, Алекс сделал набросок. Пара голубей-попрошаек крутилось у ног; молодые мамаши с колясками и почтенные старики с кроссвордами дополняли идиллию.
       Обнаружился еще один памятный знак с трогательной надписью: "Никки Голь останавливался в доме, которого уже нет, (снесли, когда разбивали парк! - прим. А.С.) три раза". Рядом со знаком топтались два бича и все их поведение указывало на то, что они решили помянуть великого классика.
       Дом-музей оказался не так далеко. Средства не позволяли ученому роскошествовать и он купил дом на самой окраине тогдашней Калугулы, у реки. Во время паводков дом нередко подтапливало. Но сейчас гранитная набережная надежно защищала колыбель космонавтики. Все утопало в зелени разросшихся деревьев.
       "Гос. ордена Трудового Алого Знамени музей истории ракетонавтики имени Кона Цикловски" - значилось на входном билете. Странная цена в 40 копенсов напоминала о времени, когда посещение культурных очагов еще не било по карману трудящегося. Видимо, использовали старые запасы билетов, потому что вход стоил восемь долблей.
       Пройдя вглубь дома, Алекс увидел знакомую лестницу: точь в точь, что оказалась в странном дирижабле. Даже скрипение ступенек показалось похожим. Он вспомнил книгу об ученом, где говорилось о том, что любитель делать все своими руками, Кон Цикловски спроектировал лестницу под свой шаг. А так как росту он был немаленького, то лестница получилась довольно крутая. На чистых выбеленных стенах висели в рамках под стеклом акварели и фотографии.
       Опять странное чувство узнавания. И эти ковровые дорожки, деревенские половички...
       Второй этаж, сохранив всю свою обстановку, какая была при жизни Цикловски, состоял из скромного кабинета, спальни и большой веранды, служившей одновременно мастерской.
       "Все правильно, телескоп у окна, на столе журналы "Наши достижения" за 34-36 годы, пенсне, маленький глобус. Вот только не было ограждения из бархатных полос перед рабочим столом в кабинете. И этого макета дирижабля на столе...". На подставке сделанной из серебристого металла была выгравирована надпись: "Великому открывателю космических горизонтов от лепротариата Педробурга".
       В мастерской вдоль окон стояли станки, верстак, их скучающе осматривала очередная экскурсия.
       Внимание Алекса привлек выставленный в витрине вместе с зонтиком и шляпой макинтош ученого. На фоне черного драпа бросались в глаза две застежки с рельефным изображение, как показалось Спиро, львов. Они соединялись друг с другом золотой же цепочкой. "Однако, как на Эолитов медальон похоже... Может, быть и к нему пара где-то есть?" Алекс зарисовал на всякий случай необычную застежку.
       Заведующая Домом-музеем Элен Шенк потужила, что ничем не может помочь: у них, как и в мемориальном комплексе, испытывался острый дефицит книг основоположника. Спиро узнал, что Элен - родная внучка Цикловски и с почтительностью выслушал горькую тираду заведующей по поводу безкнижья.
       - Получается, что как при жизни не было ходу его книгам, так и сейчас?
       - Получается, что так. Больше того, я уверена, что основную часть его философских и мировоззренческих идей люди смогут постичь только через сотни лет. Известна только небольшая их часть, это как айсберг - его работы.
       Уходя, в качестве компенсации, Спиро приобрел книжку Лоуренса "Тайный офеня", благо стоила она немногим дороже входного билета.
        
       33
       Алекс вспомнил, что теперь Лоуренс живет на одной улице с музейным комплексом. "Сменил дислокацию, - объяснил в разговоре по телефону Аллен, - в старой у меня теперь сын живет, а я в хоромах у своей боевой подруги".
       Двухэтажный дом выглядел невероятной древностью: слой потрескавшейся краски на дверях был толст, как чешуя динозавра. Даже почтовый ящик с надписью "Для писемъ" говорил о том же. Двинув кулаком в массивные доски двери, выходящей прямо на тротуар, Спиро услышал голос: "Кто там?". Дверь распахнулась и Алекс не удержался от вопроса: "Где же ваши локоны?". У Лоуренса был неожиданно благолепный вид, он постригся.
       Войдя и осмотревшись, Спиро признался себе, что "хоромы" были недурны - целых шесть комнат цокольного этажа. Когда-то здесь жил священник, предок нынешней подруги Аллена. Прохлада старого дома, стертые половицы, ветки акации, заглядывающие в окно: отсюда не хотелось уходить.
       Расположившись в кресле с продавленным сиденьем, Алекс выслушал последние новости на литературном фронте. Вот-вот выйдут три тома детективов, следом - три тома исторической прозы. Рисунки к ним сделал сам Аллен. Публикуется повесть в журнале "Нижний Ньюбург". Все внушало мысль о том, что скоро и на Лоуренсовой улице будет праздник. Алекс уважительно слушал и кивал головой.
        - Слушай, книжку твою в музее купил, подпиши на память.
       - А чего тебя в музей понесло? Лучше пива сходи, возьми. Тут рядышком. Вот получу гонорар за детективы, тогда гульнем...
       Два литра пива и пачка "Примы", обнулили финансовые запасы Спиро, но привели Лоуренса в превосходное расположение духа. Литературная тема продолжилась. Тропа Спиро в "Золотом Умке" Аллену понравилась. "Очень хорошо, здорово". Алексу было приятно услышать положительный отзыв, тем более от профессионала. Лоуренс посоветовал выйти на некое издательство "Гриф" в Калугуле и какой-то хитрый фонд. Вспомнили недавнюю авиакатастрофу, в которой погиб Федо. "Его смерть очень странная. Симптоматичная".
       - Жалко, а я к нему собирался ехать...
       В дверь застучали.
       - А вот моя боевая подруга, знакомься, Ирэн, Алекс.
       В комнату вошла Ирен - располневшая Маленькая разбойница из "Снежной королевы". Грубенсовские формы контрастировали с ее живым нравом. В выражениях она не стеснялась, как и в проявления своей симпатии, тут же укусив за ухо Аллена. Выяснилось, что журналистика, которой она отдала немало лет, - "самая сволочная профессия, тем более в нашем городе". Тем не менее, ее журналистский опыт был востребован - она набирала тексты Алленовских детективов. Рассказ Спиро о его экспериментах с юнжурами был воспринят благосклонно. Наверное, этому поспособствовал второй баллон с пивом. За выпивкой стали обсуждать текущее состояние дел. Оказалось, что Ирэн судится с "Монолитом", строительным концерном, где всем заправляли кафказцы. Строительные воротилы предлагали за дом епископа, предназначенный к сносу, неприемлемые варианты: квартиру где-то на окраине, в новостройке. Ирэн и Аллен хотели в возведенном рядом элитном доме. Кафказцы заартачились, началась судебная тяжба. Решив не огорчать себя столь болезненной темой, перешли на всякие разности.
       - У нас домовой есть - Лукоша. Таскает по мелочи. Очки утащил. Попросишь его так ласково: "Ну, попользовался и будет..." Вернет.
       Спиро поведал о своем визите в мемориалы Цикловски, особенно досадуя, что всего пять книг "Очерки о Вселенной" музей передал городу. Лоуренс выказал осведомленность в этом вопросе.
       - Много забрало теософское общество из Мозгвы.
       - Теософы?
       - Связаны с масконами и кабббалистами. Они же и спонсировали издание. Развелось их тут...
       Спиро показал рисунки, сделанные в музее.
       - Слушай, ты ведь можешь целую серию графическую слепить, а? С наиболее интересными местами Калугулы... Точно, и календарь отпечатать.
       - Да, деньги бы не помешали. У меня опыт есть, в Ханадыре слепил один календарь. Правда, тиражик ограниченный был, сам и печатал, на принтере...
       Лоуренс, как показалось Алексу, многозначительно переглянулся с Ирэн.
       - А почему бы тебе не сходить к Каменному мосту? Там весьма живописный вид. А самое главное - место уж больно уникальное. Построен два века тому назад, достопримечательность еще та, ешкин кот...
       - Чем же оно уникальное? - Алексу не очень-то хотелось тащиться куда-то по жаре.
       - А ты сходи, увидишь. Девятое чудо света.
      
       34
       Мост, по крутой спине которого проскакивали автомобили и троллейбусы, был переброшен через глубокий овраг, заросшим лесом. Над густой зеленью, вдали, нестерпимо ярко сверкали купола церкви, в небе пухло подозрительно темно-серое облако. Сойдя с горячего асфальта тротуара, Алекс медленно ступал по крутому спуску вниз. Лучи солнца пробивались сквозь заросли чуть ли не тропической растительности. Посвистывали какие-то пичуги. Давила духота, в воздухе чувствовалось приближение грозы.
       "В принципе, что тут долго торчать, сделаю несколько зарисовок и домой". Алекс вскинул голову и стал рассматривать мощные опоры уходящие вверх. Покрытые осыпающейся штукатуркой, обнажающей местами кирпичное мясо, они были как слоновьи ноги, попавшего в западню гиганта.
       Пройдя под аркой, Алекс обнаружил большое кострище, несколько бутылок из-под пива и полуразбитые деревянные ящики, служившие стульями. Поверхность опор была разрисована знаками явно кабббалистического характера. Надписи "Cannibal Corpse", "Satan" перемежались рисунками каких-то морд.
       Мост как мост, что тут может быть замечательного? Прибежище алкашей и сатанистов. Ни с теми, ни с другими у Алекса желания встречаться не было. Подванивало какой-то гнилью. Спиро спустился еще ниже, посмотреть на журчащий где-то ручей. И знакомое ощущение перепада давления заставило его остановиться. Уши сдавило словно мягкими лапами.
       "Ага, кажется, начинается", - успел подумать Спиро и, пытаясь оглядеться вокруг, чуть не шлепнулся в глинистую грязь. Только что бывшей совершенно сухой земля влажно поблескивала, струи дождевой воды промыли в творожистой массе глины змеистые канавки. Грозно заворчал гром. Что-то изменилось в окружающем пейзаже. То ли овраг стал меньше, то ли заросли жиже. И воздух. Он был другим, словно после грозы, сырой свежестью тянуло из оврага. Оврага, в котором ничто не свидетельствовало о наличии моста. Мост исчез, словно его никогда и не было. И это обстоятельство не то что бы напугало Алекса, а заставило его здорово напрячься.
       "Похожие фишки уже были. И до сих пор вроде бы обходилось. Вспомни: Электростул, там было пару раз, здесь, с дирижаблем. Вот тебе еще одно приключение... Надо было поподробнее Лоуренса расспросить, что тут за фокусы происходят. А ну как это какой-нибудь гиперпространственный туннель и сейчас я нахожусь не в Калугуле, а у черта на рогах? Есть некая сила, которая проделывает эти штуки. Но что это за сила, каков ее принцип действия? Скачки, провалы, даже не знаю, как их назвать...".
       Алекс провел рукой по груди и ощутил под футболкой бугорок медальона. Вытащив его за нитку, он вгляделся в изображение. "Странно, он больше стал похож на застежку макинтоша Цио, явно львиный облик. Ну, что скажешь, морда, что тут происходит?"
       Молодецкий посвист раздался в чаще и Спиро вздрогнул. Люди? Но что за люди и надо ли обнаруживать свое присутствие здесь? Где-то впереди слышался какой-то шум. И этот шум приближался.
       "Так там дорога, - догадался Спиро, - и по этой дороге идут люди. Если осторожно подойти, то, пожалуй, и не заметят...". Он прокрался еще на десяток метрофутов и присел у поваленного ствола сосны. Из-под него довольно неплохо была видна заросшая травой грунтовая дорога. В самой низине поблескивала вода, но бревна, уложенные в ряд, создавали что-то вроде переправы. С противоположного склона показались фигуры в странной одежде, в руках у них были какие-то предметы.
       "Фильм, что ли снимают исторический?" - мелькнуло в голове у Спиро, и тут же он понял, что идущие по дороге люди вовсе никакая не массовка, а самые настоящие стрельцы века эдак семнадцатого. Или восемнадцатого? Здесь познания Алекса были неважные. "Вот Лоуренс бы точно определил, это его стихия. Теперь понятно, почему он так посмеивался. И эти его слова, сказанные перед уходом: "Если что увидишь, то не дергайся, а спокойно пережди".
       Совсем близко застрекотала сорока, и ее черно-белая тень мелькнула между веток. Треск сучьев совсем близко и, почему-то сбоку, заставил Алекса резко повернуться. На него с изумлением смотрел здоровый мужик в старом кафтане, перепоясанном черным кушаком, за которым торчала рукоять огромного кинжала. В руке он держал ружье, но такой древней конструкции, что его-то и ружьем было трудно назвать. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, потом мужик сдавленно просипел что-то вроде "Свят, свят..." и исчез. Алекс, преодолев столбняк, кинулся опрометью к тому месту, где по его прикидкам должен был мост.
       "Мало тебе пальца, искатель приключений? Проломят башку или стрельнут... Але, как его там, Сим-Сим, что ли? А ну, давай, открывайся, черт тебя дери, переноси меня туда, откуда взял!".
       Голоса "Вяжи! Лазутчики!" раздались почти рядом. Спиро заметался как заяц. Он не испытывал никакого желания попасть в руки этим людям, вооруженным столь странным образом.
       "Фузея, - подумал Алекс, быстро карабкаясь по склону вверх - так они назывались раньше. Вот он сейчас из этой фузеи и шарахнет...".
       Глаза выхватывали какие-то отдельные фрагменты. Кусты, мокрая трава, заросли медвежьей дудки, шматы глины... Ящик. Обыкновенный, из тонкой дранки, с надписью "Maroc". Он показался Алексу спасительным шансом, кусочком ЕГО мира. Словно утопающий, хватающийся за соломинку, Спиро кинулся к этому несчастному ящику. Откуда-то сверху послышался гул, как показалось, автомобильный.
       "Ага, вот и бревно! Где же мост-то?" Перепрыгнув через осклизлое, черное бревно, Алекс впечатался головой во что-то невидимое так, что из глаз посыпались искры.
       Вспышка света, оглушительный грохот грома и дьявольский хохот слились в одно целое. Держась за голову, пригибаясь, словно под обстрелом, Спиро единым духом вылетел из оврага и, не обращая внимания на хлынувший как из ведра ливень, помчался к троллейбусной остановке.
        
       35
       - Ого, вот это шишка! Где это ты приложился? Или тебя приложили?.. - Войт оценивающе осмотрел лоб Алекса.
       - Да так... Столкновение с реальной действительностью, - поморщился Алекс.
       - Вот, возьми, хорошо помогает.
       Вик снял с полки гаража увесистый кусок серого металла.
       - Что это?
       - Свинец.
       Алекс приладил к голове холодный металл и сел на деревянную чурку. Сегодня Войт сделал себе выходной и работал для души - занимался починкой автомобиля своего приятеля Шарка.
       Включенный в автомобиле приемник передавал печальную новость: на учениях в Бариновом море затонула атомная подводная лодка "Крутск". Высказывались самые фантастические предположения, начиная от диверсии черокезских террористов, до столкновения с мерканской подлодкой. Гаражное сообщество сразу же склонилось к последнему - мерканцы считались корнем всех зол и заслуживали серьезной кары. Алекс склонялся к мысли об обычном гроссийском разгильдяйстве, но погибших ребят все равно было жалко. Невесть откуда взявшаяся поллитра была разлита на помин души. Выпив, все ударились в армейские воспоминания: кто, где и как служил. Было выдвинуто несколько проектов спасения оставшихся в живых. Кончилось тем, что армию развалили злобные силы и на Мерканию хорошо бы сбросить пару бомб. Аполитичный Войт возникшую тему не поддержал и свел разговор о предстоящей поездке на охоту. Периодически прочищавший свое горло громогласным рыканьем Хохол вспомнил, что у него в гараже "со вчера" полбанки самогона
       Алекс, чтобы занять себя, начал наводить шмон на стеллаже. Но его порыв не встретил поддержки. Вику было проще мириться с тем кавардаком, который моментально образовывался на его рабочем месте, и который непостижимым образом стимулировал его творческие клетки, чем с унылой упорядоченностью. "Творческий беспорядок - мой стимул" - так обосновывал он свое кредо.
       Тогда Алекс переключился на небольшой книжный завал в углу гаража. Справочники по автомобилям, советы огороднику, каталоги строительных материалов вперемешку с монографией о кино Френчии, третьим томом сочинений Пудокини, известного совлюбского кинорежиссера. Спиро полистал увесистый том и, как обычно бывало в таких случаях, стал выуживать интересные мысли - блокнот был всегда с ним.
       "Это психологический закон: если не знаешь, почему ненавидишь, то ненависть еще сильней".
       "Как ни странно, но впечатляет всегда наиболее сильно то, чего не ожидаешь, а не то, что ясно вам показывают, не то, что вы ожидаете. Выразительные движения, по существу, делаются не тогда, когда они правильны, а когда правильность нарушена. Нарушение правильности движения является основой выразительности движения".
       Сделав несколько записей, Алекс начал листать собственные дневниковые записи и, естественно, увлекся.
      
       Пошел в КАИС. Профессор Айц Крил.
       - О, Чумландия! Я был в Жмурманске.
       Объяснил суть. "А откуда фабула? Откуда сюжет?" История Ассоциации.
       - Инопланетяне? Да, это в порядке вещей. Учителя. Просветленные организации. Ченнелинг. Полярный круг. Да-да, там открытый канал, сильная энергия. Была полоса в 1 градус, сейчас 45. Щель. Дети. Они другие. На них ставка. Не случайно вы, они вам дают. Танталтида. Технологии запредельные. Нет человеческого фактора. Разогнали американцев. Они дали технику активации поля. Мы в Гроссии самая мощная команда, а может быть и в мире. Но вторые точно. Оракул? Есть здесь экстрасенс, лучший в центральной части Гроссии. Работает с матерью...
       Земля должна трансформироваться, переродиться. Остались годы. Объединенное сознание. "Крутск" - знак. Очень мощное поле, такое было только раз ДО. Нужно было, чтобы люди объединились.
       Впечатление тяжеловатое. Гипноз?
       - Печатных работ нет, работаем из рук в руки.
       - Чтобы держать такой город, как Калугула, надо 4-5 человек. Но Калугула спокойный город.
       - Даже слишком спокойный...
       - С чего начать? Есть неплохие авторы: Боб Фриссел. Владимир Мэгре. "Анастасия", "Ченнелинг" 11 книг. Манипулятивной экстрассенсорикой мы не занимаемся.
        
       36
       Дошла очередь и до художников. Посещение выставки "Калугульский ивангард" дал пищу для дальнейших поисков: из общего числа выставленных работ, Алекс выделил для себя имя Вольдемара Боуха-Гальса. Его графические эксперименты с текстом говорили сами за себя - это был человек явно неравнодушный к литературному творчеству. Удобство расположения художнической цитадели Спиро оценил: в одном здании находился Альянс художников Гроссии, персональные мастерские, картинная галерея "Личина" с выставочным залом на первом этаже и художественный салон "Сеятель". В приемной Альянса Спиро выяснил, что председатель находится здесь же, на третьем этаже, у себя в мастерской. Крупный мужчина с кавалерийскими усами и в рубашке с закатанными рукавами прилаживал к куску пластика вырезанную букву. Это была реклама
       В офисе картинной галереи дверь оказалась закрытой. Толкнувшись пару раз, Алекс стал оглядываться по сторонам, прикидывая, где можно было бы найти укромное местечко, чтобы подготовиться к встрече с Боухом-Голем. Но дверная ручка повернулась и выглянувшая девушка в белой блузке и белых брючках, дружелюбно улыбаясь, спросила:
       - Вы к нам? А нашу дверь надо сильнее толкать.
       - Мне нужен Вольдемар Боух, - произнес Спиро, проходя в помещение, увешанное произведениями искусства: картинами в массивных рамах, акварелями и декоративными панно. Посредине оно было разгорожено стеллажами и с правой стороны, из-за стола, на него, полуобернувшись, смотрела еще одна женщина в
       - Боух? Но ведь он в отпуске.
       - Мы договорились о встрече здесь. Можно я его подожду?
       - Пожалуйста.
       С левой стороны у входа был обустроен мягкий уголок с журнальным столиком, за который Алекс уселся, достав из планшетки стопку буклетов, подаренных Боухом в прошлую встречу. Загодя просмотрев каталоги и отметив наиболее интересные места, Алексу не составило большого труда набросать план предстоящего интервью.
        
       - Я отношу себя к людям, пишущим правой рукой. (На вопрос, к кому он себя относит).
       - Все пишут правой.
       - Не все. Некоторые левой. Некоторые - ногой. Преимущественно левой задней.
        У девушки, сидящей напротив, край платья в горошек зацепился за подлокотник, открыв для обозрения почти все бедро. Спиро, чтобы не сбиться с темы, поискал глазами следующий вопрос.
       - Что такое искусство? Это кровь, пот и слезы. И еще раз кровь, пот и слезы. И еще. И еще. Без конца.
      
        "Что-то это мне уже знакомо: мысль, облеченная в логическую шахматную форму... в данном случае в математическую".
       Искусствоведение, превратившееся в прикладную науку...
       - А вы не пробовали создать этакую инструкцию... пособие для творцов? Ввести потный вал вдохновения в бетонное русло гиперматематики.
        
       Архитектор Арбузье. Мой любимый размер...
       Высота от макушки до подбородка.
       Алексу тут же захотелось взять линейку и измерить свое вместилище разума.
        
       "...Есть такая необычайная страна - Искусство, и тут порой, чтобы обрести себя, надо быть кем-то другим".
       - А что вы скажете насчет гиперарифметики и метагеометрии?
       Гальс - стакан.
       Академия аналитического искусства. "Акаянис".
       Гипергеометрик. Гиперарифметик.
       "Все - есть геометрия". В противовес "Все - есть арифметика".
       Декларация Академии.
       - Какие митьки! Козин еще в пятидесятых-шестидесятых такие штуки выдавал!.. Тут что бы ни сделал, в Мозгве все равно скажут - не ново. Никакой реакции. Провинция дескать...
       - Чего уж о Чумландии говорить.
       - Если атомную бомбу разве что взорвать... И то звук сколько будет идти, да и свет - с минуту.
       Табакко делал рекламную вывеску "Магазин "Дамское счастье". На следующий день увидел ее висящей на улице. Две буквы отодрали.
       Генералы - Арепьев (Вольд Репье).
       Коты - Боух.
       Квадраты. 19х19. Строго.
      
       37
       Закончив с интервью, Спиро осмотрел выставку гобелена, не найдя на ней неожиданных работ, кроме взбрыкивающих лошадей красного цвета. Поговорил с продавцом в салоне, забитом пейзажной живописью и цветочными натюрмортами. На них он обратил особое внимание.
       "Надо публику чем-то ошарашить. Если не оригинальным приемом, то хотя бы размерами".
       Представленные на продажу картины имели традиционные размеры, вписывающиеся в интерьер обычной квартиры.
       "Да, именно так: размерами и ценой (калугульские мастера кисти ниже тысячи долблей не опускались), демпинговые цены и большой формат, вот что нужно. В коттеджи "новых гроссов" просятся именно большеформатные полотна. Халявные цены - это тоже фактор немаловажный. На халяву и уксус сладок. Стоимость работы должна быть сопоставима с рамой, ее украшающей".
       Решив заодно узнать цены на багет и готовые холсты, Алекс в "Лавке художника" переписал из каталога стоимость услуг. Получалось, что только рама из черного лакированного багета тянула на пятьсот-шестьсот долблей. Значит, его продукция должна быть в этих пределах. А то и ниже. Если заказывать в производственных мастерских, то стоимость его продукции не должна превышать 100-200 долблей. Что ж, за день он в состоянии выдавать даже две работы. Стало быть, это уже в 3-4 раза превысило бы трудодень на Объекте. Есть смысл попробовать. И начать с цветов. Правда, их он, сколько себя помнит, отродясь не рисовал. Взяв в сельхозотделе библиотеки альбом с цветами, Спиро срисовал пяток композиций, и в тот же день напилил такое же количество листов оргалита размером метрофут на полтора.
        
      
       Салон "Сеятель".
        
       - Берут, - продавщица, уставшая от долгого сидения (калугульцы не баловали своим вниманием салон) была рада перекинуться словом с забредшим посетителем.
       - Осенью, то есть... ну, да... почти не покупали, мертвый сезон, а летом - ничего. По инерции, видно. В июне неплохо покупали.
       - А цены? Вот это, например, - Спиро показал на цветочный натюрморт.
       - Две триста. А это полторы.
       - Нижний предел тысяча?
       - Да, можно так сказать, - продавщица, видя заинтересованность Алекса, поднялась из-за столика с гроссбухом и подошла ближе. - Купить хотите что-нибудь?
       - Да нет, скорее продать. У вас за то, что работы висят, денег не берут? Замечательно. Вот только, жаль, места маловато...
       - До сих пор хватало.
       - А что, есть еще салоны в городе? На Линча, кажется, был...
       - Был, да весь вышел. Есть при музее, но там по большей части декоративно-прикладного характера.
        
       Выставка-продажа гобеленов была совмещена с продажей наборов мягкой мебели: диванов, кресел.
       - А это тоже работы художницы? - спросил Спиро у служащего за столом, покрытом стопками кусков ткани, чем-то напоминающих кухонные "прихватки".
       - Это образцы ткани для мебели, - ответил служащий и Алекс, устыдившись своей недогадливости, покинул выставку.
       "Хорошо должны пойти копии старых мастеров. Обнаженки нет. Да и на выставках не было. Калугула - ханжа изрядная".
       В салоне висела одна работа, изображающая купающуюся женщину. Глядя на нее, зритель почему-то начинал ощущать себя старцем, подглядывающим за Сусанной.
        
       - Приходится признать, что в тексте все больше проскальзывают слова и понятия, употребляемые в профессиональном цехе писателей-дубленщиков. Скорее всего, это вызвано так называемым "принципом соленого огурца". (Примечание Алекса Спиро.)
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
        
      
       2
        
      
      
      
  • Оставить комментарий
  • ? Copyright Спиридонов Александр (alexspiro@rambler.ru)
  • Обновлено: 19/03/2010. 180k. Статистика.
  • Повесть: Проза
    •  Ваша оценка:
    Все вопросы и предложения по работе журнала присылайте Петриенко Павлу.

    Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
    О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

    Как попасть в этoт список