Созутов Семен Евгеньевич : другие произведения.

Самхейн. Алый Чертог

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Непомнящий своего прошлого воин, оказавшийся в странном магическом месте, где наивысшей добродетелью почитается сила и воинская доблесть, должен принять участие в турнире, проводимом раз в тысячелетие для величайших воителей и чародеев со всех уголков вселенной. Ведь для него это единственный способ вспомнить кто он и, пройдя через огонь своей судьбы, осознать собственное предназначение... Фентези с элементами реал-рпг. Четвертая книга мегацикла, но можно читать отдельно.
   Цикл. Мир Силоры.
  
  
  
   Самхейн. Алый Чертог.
   Книга Битв.
  
  
  
  
  
  
   Пролог.
  
  
  
  
  
   Неясные серые тени мутным колышущимся маревом плыли во мгле безвременья. Странное сумеречное пространство, в котором бытие и небытие сплетались в диковинный причудливый клубок, так что невозможно было отличить одно от другого. Он не знал, где находится, не знал, кто он и откуда. Он даже не представлял толком, существует ли на самом деле, или все это ему просто кажется. Вокруг не наблюдалось привычных категорий пространства-времени. Это было поистине нечто совершенно иное. Абсолютно чуждое хоть сколько-нибудь упорядоченному разуму и сознанию.
   Он не знал, сколько именно продолжалось это медленное скольжение в мутном стоячем потоке, пока, наконец, окружающая обстановка не начала меняться. Серая муть постепенно уступала все отчетливее и отчетливее высвечивающимся контурам довольно просторного круглого помещения. Максимально сфокусировав взгляд, он осознал что лежит на широком мягком ложе, застеленном роскошными порфировыми одеялами. И вообще все окружающее пространство: стены, пол и даже потолок оказались выполнены в схожих тонах, от алого до темно-бордового. Словно цвета пролитой крови. Голову внезапно наполнили смутные неясные образы. Он с усилием сжал виски, глухо застонав - ощущения были довольно неприятными. Рывком встав, он, покачиваясь от слабости, двинулся прямиком к широкому круглому зеркалу, висевшему на одной из стен. Оно отразило могучего коренастого мужчину с идеально гладкой смуглой кожей. Каждый мускул вылеплен идеально, словно тело целиком было отлито из живой бронзы - ни намека на лишний вес.
   Мужчина сумрачно усмехнулся. По крайней мере в этом ему повезло. Его взгляд перешел выше. Абсолютно лысая, лишенная волосяного покрова голова со слегка вытянутым черепом. Хищные черты треугольного словно высеченного из камня лица тем не менее отличались изяществом и благородством, а глаза были темнее непроглядной ночи. Что ж, его не назовешь красавцем, внешность воина, привыкшего к кровавой брани и суровому звону мечей. От такого сравнения внутри на миг промелькнуло глухое звериное удовлетворение. Подобное ремесло явно было ему по душе. На глаза внезапно попалась тяжелая резная дверь. Он вновь усмехнулся. На вид красное дерево. Судя по всему хозяева этого места явно не испытывают нужду в деньгах. Дверь выглядела довольно массивной, но он откуда-то помнил, что в прошлом отличался огромной силой. А, значит, подобная преграда вряд ли станет для него проблемой. Вот только местные обитатели могут не обрадоваться, что он решил самовольно прогуляться по их владениям...
   Мужчина огляделся в поисках какого-нибудь предмета, который хотя бы отдаленно может сойти за оружие. Тщетно. Кроме кровати и зеркала в комнате ничего не наблюдалось. Ему не оставили даже одежды. Хоть в одеяло заворачивайся, чтобы прикрыть наготу. Взвесив все за и против, он решил не заморачиваться и пойти на разведку в чем мать родила. Длинные одежды сковывают движения, а что до излишнего стеснения... воин явно им не страдал в прошлой жизни, хоть и совершенно не помнил своего прошлого. Подойдя к двери, он попробовал повернуть тяжелую резную руку, однако та даже не дрогнула.
   Рыкнув с досады, мужчина взялся за нее уже обеими руками и потянул, напрягая все свои силы. Бесполезно. Словно с той стороны ее держал целый горный массив. Однако воин не желал сдаваться. Он обливался потом, его чудовищные мышцы вздулись от натуги, грозя вот-вот лопнуть, и в итоге он, не выдержав, обессиленно сполз на пол, судорожно переводя дыхание. На все тело внезапно навалилась обессиливающая свинцовая тяжесть, туманя сознание и не давая шевельнуть и пальцем. Глаза воина гневно сузились. Похоже, он переоценил себя, и его силы еще до конца не восстановились. А в таком состоянии шляться по вражеской территории себе дороже. Однако кем бы ни были пленившие его, в их планы явно не входит его убийство. По крайней мере в ближайшее время. Иначе, учитывая его состояние, он был бы давным давно мертв.
   С трудом встав на четвереньки, воин кое-как дополз до ложа, еле сумев взобраться на него. Это отняло последние силы, и его сознание вновь уплыло в глубокую черноту беспамятства.
  
  
   Круг первый.
  
  
   Глава первая. Мелера.
  
  
  
  
  
   Горизонт от края до края полыхал огнем. В небесах во множестве роились донельзя мерзкие козлоголовые создания с широкими крыльями и мощными когтистыми лапами. На земле внизу бесновались гигантские полчища человекоподобных созданий с грубыми обезьяньими мордами. Неисчислимое море солдат тьмы, рыча, шипя и издавая иные не менее мерзкие звуки, наступало на ощетинившееся копьями полки воителей куда меньших числом. Среди них были как люди, так и представители иных рас, выглядевших порой весьма и весьма экзотически. Несмотря на подавляющее численное превосходство врагов, воины не помышляли об отступлении и явно были готовы стоять до конца. Он тоже стоял там среди них и также как и его соратники был исполнен гнева и решимости сражаться. Полчища бестий тем временем все приближались. А затем по рядам бойцов пронесся могучий воинственный клич, и армии столкнулись...
   Он проснулся от дикого звериного рыка, рывком сев на постели. Могучее тело обливалось потом, а каждый мускул дрожал от предвкушения схватки. Лишь спустя пару мгновений он осознал, что разбудивший его звук издавала его собственная гортань. Встряхнувшись словно дикий зверь, он хищным движением потянулся, легко соскочив на пол. Внешне комната совершенно не изменилась. Хотя нет. На полу перед зеркалом появился темный сверток с одеждой. Грубые кожаные порты и безрукавка. Боевой фасон. Отлично. В его положении лучше не придумаешь. Еще бы оружие подкинули, было бы совсем хорошо. Одевшись, мужчина недовольно нахмурился, задумчиво пожевав губами. В комнате не наблюдалось окон, хотя притом и было довольно светло, поэтому он не мог даже приблизительно сказать, день сейчас или ночь.
   Впрочем, это было и неважно. Главное найти выход отсюда, а там уж он быстро разберется во всем остальном. Потянувшись, воин с удовлетворением ощутил, что силы к нему вернулись, хотя он и по прежнему не помнил, кто он и откуда. А, значит, грех еще раз не попробовать дверь своей темницы на прочность. Схватившись за ручку, он с усилием потянул ее на себя. Дверь вопреки ожиданиям легко поддалась. Снаружи оказался широкий длинный коридор все в тех же красно-багряных тонах, оканчивающийся каменной лестницей, ведущей на нижний этаж, откуда доносились чьи-то громкие хмельные голоса. Выходит, пируют. Губы мужчины тронула жестокая усмешка. Сейчас мы им веселье то подпортим...
   Так и не обнаружив ничего, могущего сойти за оружие, воин тихо спустился вниз, стараясь не привлекать излишнего внимания. Его взору открылся гигантский пиршественный зал, уставленный широкими дубовыми столами, за которыми сидели и пировали воины самых разных рас, некоторые из которых выглядели настолько диковинно, что воину оставалось лишь уважительно покачать головой. Подобных экземпляров даже ему на своем, как подсказывало чутье, далеко немалом веку видать не доводилось. Вдоль стен холла возвышались не менее диковинные каменные статуи воителей и чудовищ. На их лицах и мордах недвусмысленно читались ярость и жажда убийства. Свет здесь давали в изобилии висящие на стенах факелы, горящие ярко-алым огнем.
   Но не это более всего поразило мужчину. Наиболее удивительным было то, что зал казался настолько огромным, что будто и вовсе не имел конца. Бесчисленные столы рядами простирались в бесконечность во все стороны, теряясь вдалеке. Воин хищно подобрался, давя зарождающийся в горле рык. Магия не иначе. Что ж, разберемся и с этим. Несмотря на огромное количество донельзя свирепых на вид и явно умеющих убивать тварей, присутствующих здесь, он отчего-то совершенно не ощущал угрозы. Вернее ощущал, но она казалась отдаленной, неявной. Звериное чутье, которому воин привык доверять безоговорочно, говорило, что пока прямой опасности нет, и оттого он решил рискнуть и выйти на свет.
   Его заметили почти сразу, от одной из групп пирующих отделилась стройная темноволосая женщина с неестественно бледной кожей в облегающем черном платье и двинулась навстречу.
  -Добро пожаловать в Алый Чертог. - Улыбнулась она. В неровном свете факелов блеснули тонкие игольчатые клыки.
  -Что это за место. - Нахмурился воин.
  -Истинный рай для истинных воинов. - Усмехнулась женщина. - Я Мелера, воитель Алого Чертога. И ты тоже сможешь им стать, если одержишь победу на турнире.
  -Турнире?
  -Он проводится раз в тысячелетие среди сильнейших воинов и чародеев со всех уголков мироздания. Отбираются лишь достойнейшие. Лучшие из лучших. Алый Чертог включил и тебя в их число. Это величайшая честь.
  -Ты из вампиров, я прав?
  -Когда-то я и впрямь им была. - Пожала хрупкими на вид плечиками женщина. - Ныне я богиня тьмы и служу лишь Алому Чертогу. Твой запах... Ты явно оборотень, но какой-то необычный.
  -Я не помню своего прошлого... Ты не боишься открывать свою сущность незнакомцу?
  -Ни капли. - Рассмеялась Мелера. - Поверь, если нам случится сойтись на ристалище, это нисколько не помешает мне убить тебя. - Ее глаза холодно блеснули. - Пройдем к столу? - невинно улыбаясь, протянула вампиресса через секунду, будто ничего не произошло.
   Воину ничего не оставалось делать кроме как последовать за ней. Богиня тьмы повела его к длинному столу, который стоял несколько особняком от остальных. Отличие также заключалось в том, что скатерть, которой тот был убран, оказалась белой. На прочих столах скатерти были уже привычного алого цвета.
  -Белый - цвет обновления. Он символизирует новое рождение и освобождение от оков и привязанностей прошлой жизни. - Пояснила Мелера, видя его недоумение. - Здесь пируют лишь те, кому вскоре предстоит участвовать в Турнире.
  -А почему тогда и ты здесь? - удивился воин, когда вампиресса ничтоже сумнящееся заняла место рядом с ним.
  -Потому что я тоже участник. Такова традиция. Один из бойцов всегда старожил, кровью заслуживший право именоваться воителем Алого Чертога.
  -Выходит, ты победитель одного из предыдущих турниров, или сие звание можно заслужить и как-то иначе?
   Воительница загадочно улыбнулась, оставив вопрос без ответа. Мужчина пожал плечами, не став настаивать, и обратил свой взгляд на стол. Явства, предложенные будущим гладиаторам, отличались изысканностью и разнообразием. Прислуги в зале не наблюдалось, кушанья сами возникали на столах по желанию пирующих. Причем порой они были весьма и весьма на любителя. К примеру через одно кресло от воина громадный покрытый бронированной чешуей монстр с головой быка, утробно рыча, пожирал здоровенный кусок мяса, принадлежащий явно морскому обитателю причем далеко не первой свежести. Сидящие рядом, выглядевшие гораздо более человекоподобно, кривились, глядя на это, но свар однако никто не затевал. Видно на сей счет имелись строгие правила. И судя по эманациям мощи, исходящим от всего этого места, правила сии ни в коем случае не следовало нарушать.
   Воин же решил не заморачиваться этим вопросом и озвучил свое желание. Перед ним тут же возникли жареные ломти мяса с кровью и кувшин ягодного морса. Хмельное он не переносил на дух. Это оказалось одним из немногих воспоминаний, которые он сохранил. Рядом Мелера флегматично тянула приправленную пряностями кровь из изящного золотого кубка. Мужчина невольно принюхался. Кровь явно была человеческой. Что ж, каждому свое.
  Сосредоточившись на своей тарелке, воин отправил в рот первый кусок. Вкус оказался просто отменным. Хозяева сего места явно организовали все по высшему разряду.
   Некоторое время воители пировали, смеялись и перебрасывались незамысловатыми шутками, мистическим образом понимая друг друга несмотря на различие рас и языков. Внезапно пиршественный зал наполнил грозный гул набата. Все разом подняли головы, напряженно ожидая чего-то. А затем в воздухе высоко над головами пирующих возникли два исполинских клинка, сотканных из алого пламени. Описав широкое полукружье, они со звоном ударились друг о друга, высекая багряные искры, и исчезли в яркой вспышке, разом заполнившей собой весь зал. Однако уже через мгновение воздух очистился, и присутствующие облегченно выдохнули.
  -Что это было? - повернулся воин к Мелере.
  -Алый Чертог известил нас о начале Турнира. Первый круг пройдет завтра на рассвете. Будь готов. И не жди никакой пощады. Поединки ведутся до смерти. Алый Чертог по своему справедлив, но он никому не прощает слабости.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
   Оказавшись в своей комнате, мужчина лег на кровать, флегматично закинув руки за голову, и глубоко задумался. Пир снаружи был еще в самом разгаре, участники турнира прекрасно понимали, что следующий день может стать для них последним, и посему вовсю развлекались, стремясь урвать для себя как можно больше огня и веселья. Быть может, в последний раз. Воину однако было на это совершенно наплевать. Он чувствовал, что в прошлом был одиночкой и теперь не видел смысла изменять своим привычкам. Тем паче что со смертью ему явно доводилось играть не единожды. Однако плох тот воин, что не имеет цели и хотя бы приблизительного плана грядущей битвы.
   Итак, каков расклад. Он совершенно не помнит своего прошлого, того, как и с кем сражался, и это минус, причем огромный. Если его соперник в первом круге не будет страдать таким же расстройством памяти, у него будет перед ним огромное преимущество. Однако помимо памяти есть еще навыки и боевые рефлексы. А вот они как раз таки не должны были никуда исчезнуть. К тому же Мелера назвала его оборотнем... Взгляд мужчины переместился на ладонь, и та, подчиняясь его воле, тут же принялась покрываться густой черной шерстью, отчего-то отчасти смахивающей на чешую. Показались внушительные когти. Уже кое-что. Встряхнувшись, мужчина освободился от одежды и подошел к зеркалу. Тело подернулось тенью, но трансформация внезапно прервалась. Что это, неужели он боится? Вроде бы раньше за ним не водилось подобных привычек.
   Выругав себя за слабость, воин предпринял еще одну попытку, отчаянно напрягая каждый мускул и борясь с непонятным и оттого особенно постыдным страхом. И тело, наконец, ответило на его потуги. Зеркальная гладь отразила могучего полузверя, заросшего черной шерстью, смахивающего на помесь человека и гигантской кошки. Воин усмехнулся. Что ж, по крайней мере теперь в его запасе имеется как минимум один дополнительный козырь. Конечно, и противник его будет не из простых. Мелера назвалась богиней, и это явно было не просто похвальбой. Да и чутье отчетливо намекало, что и сам он когда-то стоял очень и очень высоко. Намного выше обычных смертных и даже бессмертных. А при таких реалиях ему вряд ли подсунут кого-то слабее.
   А что с рукопашными навыками? Вернувшись в человеческую форму, воин проделал несколько боевых связок. Тело слушалось неплохо, но ему все еще не хватало уверенности. Новый комплекс движений, переход в полузвериную форму, серия ударов лапами, вновь возврат в людское тело и связка. Так продолжалось довольно долго, пока воин не посчитал, что его движения стали достаточно уверенными и смертоносными. Теперь по крайней мере он не будет беспомощным.
   Удовлетворенно кивнув собственным мыслям, воин решил оставить бессмысленные рассуждения по поводу прошлого. Придет день, и он все вспомнит. А если нет то, значит, так тому и быть. Глупо тревожиться о том, чего не можешь изменить. Гораздо лучше теперь будет как следует отдохнуть, чтобы завтра быть во всеоружии и пережить первый этап отбора. Откинувшись на роскошных атласных подушках, мужчина закрыл глаза, позволив своему телу расслабиться, и почти мгновенно погрузился в глубокий сон.
  
  
  
   Глава вторая. Начало турнира.
  
  
  
  
   На следующее утро, едва проснувшись, воин обнаружил посреди комнаты переливающуюся алую арку, сотканную из магического пламени. Наитие подсказало ему, что это портал. Не раньше, не позже, хмыкнул воитель. Интересно, а как здесь исчисляют время и вообще определяют, день сейчас или ночь. Хотя скорее всего разделение на время суток специально придумано для участников, чтобы они хоть как-то могли ориентироваться во времени, благо здешние владыки, воин чуял это, явно превыше всех этих условностей и мыслят совершенно иными категориями, выходящими далеко за пределы понимания обычных смертных и бессмертных.
   Быстро одевшись, воин решительно шагнул в арку. Посмотрим, что за испытание приготовили для нас здешние заправилы. Портал вывел его внутрь гигантского амфитеатра. Стены строения вздымались на заоблачную высоту, тая в густом белом тумане, клубившемся на самом верху, так что ничего невозможно было разглядеть. Огромная круглая арена в самом центре оказалась вымощена дорогим белым мрамором, в то время как стены и даже скамьи, бесчисленными рядами расходящиеся от ристалища, были выкрашены в традиционный для этого места алый цвет. Губы воина тронула жесткая усмешка. Повторяетесь, дорогие хозяева. Все у вас по одним и тем же канонам...
   Скамьи были заняты довольно устрашающего вида созданиями всех мастей и размеров. Встречалось, впрочем, и немало людей и им подобных рас. Многие из них были облачены в багряные латы и кольчуги, видимо отдавая дань уважения той силе, которой служат. Воин оказался у самого ближнего ряда. Внимательный взгляд вычленил знакомые лица. По всей видимости эта секция была предназначена лишь для участников Турнира.
  -Ты вовремя. - Улыбнулась Мелера, кивнув ему. Вампиресса была облачена в черную кожу, плотно облегающую ее идеальную стройную фигуру. За ее спиной виднелись рукояти двух парных коротких мечей. - Турнир вот-вот начнется.
   Молча кивнув в ответ, воин занял свободное место, устремив взгляд на арену. Некоторое время ничего не происходило, не считая того, что через порталы изредка продолжали прибывать припозднившиеся участники. А затем воздух как и на пиру наполнил оглушительный звон набата. На противоположных концах арены возникло две гигантские человекоподобные фигуры, сотканные из алого пламени. Отсалютовав друг другу исполинскими клинками, они так же безмолвно как и появились растаяли в воздухе.
  -Стратиги. - Полушепотом выдохнула Мелера. - Блюстители Доблести. Носители высшей воли Алого Чертога...
   Меж тем в центре арены возникла еще одна алая фигура, как две капли воды похожая на своих собратьев.
  -Воины! - громовой голос Стратига эхом разнесся по всему амфитеатру. Воин невольно поморщился. В голосе сущности не ощущалось совершенно никаких эмоций. Так мог бы заговорить некий бездушный механизм, напрочь лишенный души и свободы воли. - Вы были избраны для того чтобы принять участие в величайшем Турнире Тысячелетия! Вам предстоит пройти шесть кругов отбора. Финальный поединок выявит победителя. Того, кто достоин навеки влиться в ряды воителей Алого Чертога и стать его неотъемлемой частью. Сражайтесь доблестно и помните, удача благоволит лишь сильным и бесстрашным. - Произнеся эту тираду, Блюститель Доблести растаял в воздухе, и над двумя из участников тут же вспыхнули зловещие багровые руны.
   Те, надо отдать им должное, мгновенно поняли, что это означает, и неспеша взошли на арену. Первым из них оказался гибкий стремительный человекоящер, покрытый мелкой темно-зеленой чешуей. Второй - худощавый, высокий с сиреневой кожей имел аж три глаза, а руки его оканчивались не привычными кистями, а длинными шевелящимися щупальцами. Воин при взгляде на них невольно передернул плечами. Впечатление сии придатки производили довольно отталкивающее.
   Поединок начался довольно неожиданно. Ящер, едва оказавшись на арене, неожиданно... исчез, возникнув буквально перед самым носом противника. Мелькнули стремительно отросшие желтоватые саблевидные когти, и сиреневокожий лишился одного из щупалец. В ответ человекоспрут издал резкий неприятный свист, шибанувший по барабанным перепонкам соперника, и полуоглушенному рептилоиду вновь пришлось поспешно уйти в невидимость, чтобы избежать стремительно выстрелившего вперед уцелевшего щупальца, по которому пробежали зловещие искры электрических разрядов. Разорвав дистанцию, ящер довольно быстро пришел в себя и плюнул в противника сгустком ядовитой слизи, который, впрочем, бессильно разбился о вспыхнувшее вокруг трехглазого силовое поле.
   В дальнейшем соперники демонстрировали просто чудеса воинского и чародейского мастерства, обмениваясь неожиданными и, надо сказать, весьма виртуозными атаками и контратаками. В итоге одолел ящер, сумев таки сбить энергетическую защиту спрута и оторвать ему голову. Воин, глядя на это, лишь уважительно покачал головой. Похоже, здесь и впрямь собрались истинные мастера своего дела, отличающиеся не только впечатляющими боевыми умениями, но и недюжинной магической силой. К примеру, трехглазый до своего поражения не только смог обмениваться с противником практически непрерывными чародейскими атаками, но еще и ухитрился почти полностью регенерировать отрубленную конечность! Да, что ни говори, а пройти в следующий круг будет явно далеко не так просто, как он думал вначале, не говоря уже о том чтобы победить в Турнире.
   Тем временем поединки следовали один за другим. Через некоторое время воин даже несколько подустал от обилия мелькавших перед ним оскаленных морд и лиц участников, выглядевших один диковиннее другого. Возникало у него однако и чувство некой иррациональной неправильности происходящего. Ну не могли участники подобного эпохального события быть настолько слабы! Нет, конечно и того, что они показывали, с лихвой хватило бы чтобы впечатлить каких-нибудь смертных чародеев из захолустного мира на задворках сущего. Но откуда-то он отчетливо знал, вернее скорее чуял, что ранее все эти гладиаторы поневоле были на порядки могущественнее. Либо виной всему потеря памяти и как следствие части способностей, либо, что более вероятно, Алый Чертог по каким-то лишь ему ведомым причинам попросту ограничил их силы.
   Ход его мыслей прервала яркая багряная руна, вспыхнувшая над головой рядом сидящей Мелеры. Изящно потянувшись, вампиресса поднялась на ноги и легкой хищной походкой направилась в сторону ристалища. В противники ей достался жуткий крылатый демон со светящимися зелеными глазами, покрытый матово-черной хитиновой броней. Демон издал грозный рык, и, взвившись в воздух, выдохнул струю жаркого багрового пламени. Мелера едва успела уйти с линии атаки, ловким перекатом избежав огня. Парные клинки выпорхнули из ножен, а затем демона неожиданно атаковали их теневые подобия, сотканные из черного дыма. Тварь резко взмахнула широкими перепончатыми крыльями, и по арене пронеслась волна призрачной зеленоватой энергии, уничтожив заклятие вампирессы и едва не задев ее саму. Та высоко подпрыгнула, вновь избежав вражеского удара. Миг, и за ее спиной прямо в воздухе раскрылись полупрозрачные темные крылья. Совершив стремительный рывок, богиня оказалась прямиком за спиной демона и, увернувшись от запоздало выстрелившего гибкого шипастого хвоста, вонзила оба меча в затылок бестии. Два молниеносных удара крыльями тьмы завершили эту битву, разрезав тварь на несколько частей.
   Воин невольно облегченно выдохнул. Хоть вампиресса не являлась его другом и даже обещала убить при первой возможности, она была здесь единственной, кто изъявлял желание худо-бедно общаться с ним, и в дальнейшем могла стать источником ценной информации. Мелера же, закончив бой, преспокойно вернулась на свое место, бросив на воина короткий пренебрежительный взгляд, мол, плевое дело, не стоит и говорить об этом, и продолжила как ни в чем не бывало наблюдать за поединками.
   Черед воина настал почти в самом конце первого круга. Его соперник, надо сказать, производил довольно пугающее впечатление. Им оказался громадный трехметровый воитель с бараньей головой и огненными глазами. В могучих лапах грозно поблескивала чудовищная булава, целиком отлитая из темного металла. Воин несколько раз глубоко вздохнул, приводя себя в состояние боевой готовности. Нечего сказать, удружили ему местные владыки с этой горой мяса. Один пропущенный удар и ты труп. С другой стороны подобная туша вряд ли отличается особой быстротой. Что ж, проверим. С первых же секунд боя бараноглавый, грозно взревев, устремился вперед, оглашая арену громким топотом. Воин увернулся от мощного, но, как и ожидалось, не слишком быстрого удара, уходя от прямого столкновения. Нет, он не будет спешить, сперва пусть противник покажет все на что способен, а там уже поглядим.
   В итоге увернувшись еще от пары довольно неуклюжих атак, воитель решил, наконец, перейти к активным действиям. Мгновенно отросшие когти полоснули по покрытому толстой броней могучих мышц боку колосса. Однако вопреки его ожиданиям, когти лишь бессильно чиркнули по вспыхнувшей оранжевым пламенем магической пленке, плотно облегающей все тело гиганта. Твою мать, неожиданный поворот. Тварь хоть и рассчитана преимущественно на ближний бой, явно не так проста как выглядит, а у него в арсенале нет ничего способного быстро справиться с ее защитой. Похоже, придется брать измором. Воин принялся методично пробовать броню соперника на прочность, не забывая уворачиваться от ответных ударов. Так продолжалось довольно долго.
   Наконец, бараноглавому это надоело, и он, взревев, неожиданно выстрелил в юркого оборотня огненными лучами из глаз. Воин настолько не ожидал подобного приема, что едва успел увернуться, на мгновение потеряв концентрацию. Его соперник сполна воспользовался этой оплошностью. Палица с чудовищной силой врезалась в грудь оборотня, отшвырнув его далеко назад. У воина потемнело в глазах. Удар колосса переломал ему ребра, однако нечеловеческая регенерация уже начала работать, активно заращивая повреждения. Он пришел в себя ровно в тот момент, когда противник, торжествующе ухмыляясь, занес свое оружие над его головой. Невероятно изогнувшись, оборотень в самый последний момент сумел избежать атаки, перехватив руку соперника и оказавшись у него за спиной.
   Тот недоуменно взрыкнул, попытавшись высвободить конечность, однако у него ничего не выходило. Несмотря на то что противник был как минимум вдвое меньше него, силой обладал весьма внушительной. К тому же против исполина играла и присущая оборотням невероятная гибкость. Он позволяла перевертышу как бы обтекать соперника, связывая его со всех сторон, не давая ни малейшего шанса на то чтобы разорвать захват. Некоторое время бойцы ожесточенно боролись, и в итоге здоровенная ручища гиганта с хрустом переломилась пополам. Бараноглавый оглушительно заревел, однако на сей раз в его реве слышались боль и отчаяние. Он отдал в бою намного больше сил нежели его соперник и теперь оказался практически беспомощным. Оборотень же не совершил ни единой ошибки, не позволив эйфории от идущей прямо к нему в руки победы овладеть им. Острые саблевидные когти ударили в самое слабое место на теле исполина, вонзившись в глаза колосса, глубоко погрузившись в голову, а затем воин, зарычав от натуги, оторвал дергающемуся в агонии противнику верхнюю половину черепа.
   Покидал арену воин неспешным шагом победителя, гордо подняв голову, хотя тело ощутимо потряхивало от напряжения. Все же, как ни крути, противник оказался крепким орешком. Ему едва удалось одержать верх. Добравшись до скамьи, оборотень чуть ли не рухнул на нее, поймав насмешливый взгляд Мелеры. Вся эта напускная бравада ее явно не обманула. Впрочем, воину было совершенно наплевать на то, что именно о нем подумает вампиресса. Главное он добился поставленной цели и одержал победу в первом круге. Осталось пройти еще пять. Плевое дело, если разобраться.
  
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Пиршественный зал оглашали торжествующие крики и здравницы пирующих. Воин сидел на своем уже привычном месте, поедая ломти мяса с кровью, и молча наблюдал за происходящим. После первого круга участников стало вдвое меньше, и убранный белоснежной скатертью стол, за которым они восседали, как следствие стал намного короче, так что сидя за одним его концом, можно было вполне различить противоположный даже в царившем в холле густом полумраке. Впрочем, подобные мелочи мало волновали оборотня. В его голове крутились совсем иные мысли.
  -Скажи мне, это место у всех забирает воспоминания о прошлом, или я первое счастливое исключение? - повернулся он к сидящей справа Мелере. Слева же возвышался чудовищный каменный колосс на трех толстенных ногах-колоннах. Выше пояса однако голем выглядел вполне по человечески, если не считать грубых и даже нарочито грубых гротескных черт, тем не менее высеченных явно талантливым, глубоко знающим свое дело скульптором. Тот, кто создал сие творение, похоже отличался весьма специфическим чувством прекрасного.
  -Так бывает со всеми. - Мелодичный голос вампирессы отвлек его от посторонних мыслей. - Память вернется, когда Алый Чертог поймет, что ты готов полностью отринуть былое и посвятить всю свою жизнь служению ему. Он сам решает, когда это случится.
  -И ты, темная богиня, вот так просто подчинилась его воле? Неужели подобный удел ценнее свободы?
  -Здесь и есть истинная свобода для тех, кто рожден воином. - Загадочно улыбнулась вампиресса. - Придет день, и ты сам это поймешь.
  -Вот как? И как же ты жила до того как попасть сюда?
  -Скажем так, я блуждала во тьме, пока Алый Чертог не указал мне путь... Что-то я устала. Пойду, пожалуй. И тебе советую. Второй круг пройдет завтра в это же самое время. Не опаздывай. Впрочем, это шутка. - Усмехнулась богиня. - Даже если очень захочешь, ты не сможешь опоздать. Алый Чертог об этом позаботится.
  
  
  
  
  
   Глава третья. Скульптор.
  
  
  
  
  
   Ночные улицы города были полны огней и особых влекущих, будоражащих воображение запахов, присущих лишь этому, наступающему раз в год времени. Чезарро беспечно улыбался, глядя на проходящих мимо смеющихся людей, одетых кто во что горазд. Карнавал был в самом разгаре. Жители Ноццио праздновали новый год. Именно сегодня, один единственный раз в году, наступала пора поистине абсолютного безудержного веселья, и стирались все и всяческие грани между людьми. Бедные и богатые, дворяне и ремесленники, обнявшись, весело отплясывали чигу, не чинясь друг перед другом рангами и сословиями. Даже заклятые враги нередко забывали старые обиды и, прилюдно побратавшись, клялись друг другу в вечном мире и дружбе. Ибо такова была традиция.
   Мимо Чезарро, призывно покачивая бедрами, прошла темнокудрая красотка в облегающем красном платье. Поймав его взгляд, она наградила юношу многообещающей улыбкой и исчезла в толпе празднующих. Пообещав себе после отыскать девушку, Чезарро двинулся вглубь толпы.
  -О, Чезарро! - радостно прокричал высокий хорошо сложенный шатен при виде парня. - А мы уже тебя заждались! Давай, выпей с нами. - Шатен хлопнул друга по плечу и протянул ему пузатую зеленоватую бутылку. Тот отхлебнул, с удовольствием зажмурившись. Вино оказалось просто отменного качества.
  -Серко, ты знаешь, чем меня порадовать. - Рассмеялся Чезарро. - Признавайся, дорого обошлась бутылочка?
  -Ты о чем? Не знаешь разве, что бургомистр расщедрился в честь праздника, и с самого утра винный погреб открыт для всех желающих?
  -Щедро с его стороны,... а я целый день торчал в мастерской. Работы накопилось много.
  -Да ты там постоянно торчишь. - Усмехнулся Серко. - А мимо проходит жизнь... Молодость, друг мой, надо тратить на горячих красоток и доброе вино, а не на каменную пыль и старое брюзжание.
  -Брось, мастер Аброс хоть и горазд ругаться, но дело свое знает как никто. Вот увидишь, с его помощью однажды я стану великим скульптором, и весь Ноццио будет мной гордиться.
  -Э, все бы тебе мечтать... - С притворной досадой всплеснул руками Серко. - Не дает покоя слава великого Масцены? Брось, старик, мы с тобой обычные люди, а не живые легенды... Давай лучше выпьем и отдадим дань уважениям вон тем милашкам, что уже пару минут как строят нам глазки.
  -Ты прав, в бездну все! - рассмеялся Чезарро. - Сегодня мы будем гулять как никогда в жизни!
   И молодые люди, улыбаясь, двинулись в сторону разнаряженных девиц, одетых более чем легко. Их лица были веселы и беспечны, а души не ведали зла.
  
  
   ***
  
  
  
  
   Проснувшись, Чезарро медленно поднялся с ложа, на котором помимо него возлежала едва прикрытая простыней обнаженная красотка, та самая что положила него глаз на вчерашнем гулянии. В голове слегка шумело, сказывалась проведенная накануне бурная ночь. Взяв со стола объемистый глиняный кувшин, юноша жадно напился воды и подошел к окну. Солнце стояло почти в зените. Проклятье, ведь у него с самого утра намечалось много работы. Мастер Аброс убьет его. Наскоро натянув штаны и короткую льняную тунику, парень поспешил в мастерскую, даже не удосужившись разбудить подругу. О том, что та может обворовать его, он не опасался совершенно, благо красть в его лачуге было попросту нечего.
   Пробежав три квартала, Чезарро буквально влетел в мастерскую. Старый Аброс как и всегда был занят делом, сосредоточенно орудуя острым каменным резцом.
  -Проходи, чего встал. - Буркнул он, прерывая уже открывшего рот для оправданий юношу. - Хорошо вчера повеселился, поди... да ладно, чего уж там... сам был молодым. - Неожиданно улыбнулся мастер, отчего Чезарро едва не впал в самый натуральный ступор. На его памяти это был первый раз, когда старик улыбался, да и вообще выглядел по настоящему довольным. - Вот погляди, что притащили мне с городской свалки. - Указал он на огромную статую страшилища на трех колоннообразных ногах. Четвертая как и голова твари оказалась напрочь отбита. Чезарро припомнил, что подобных зверей называли зимнары, и они обитали где-то далеко на севере мира. - Какие-то вандалы вчера повредили одну из статуй в городском саду. Виновников так и не нашли, да и не искали особо. Карнавал, одно слово... Однако это не важно. Главное, теперь у нас будет в достатке отличного первосортного гранита. Знал бы ты, чего мне стоило выпросить ее у бургомистра... До конца дня расколешь ее на пять примерно равных частей, но это подождет, сперва заказы... И чтоб использовал инструмент из этерита, а не из железа! Поскольку...
  -...Камень лучше всего поддается камню, а не металлу, сколь бы тот не был прочен. - Со смехом закончил Чезарро. - Не волнуйтесь, мастер, я все помню.
  -Что-то ты стал больно разговорчивым. - Нахмурился старик. - Давай ка, принимайся за работу, не стой столбом! Через неделю должен быть готов заказ для семьи Ланчелли, и я не хочу оправдываться перед ними из-за твоего разгильдяйства.
   -Слушаюсь, мастер! - улыбнулся Чезарро, отвесив старику шутовской поклон и двинулся к полке с инструментами.
   Он проработал до самого вечера, вырезая маленьких ангелочков из драгоценного белого мрамора. Их заказал старому скульптору Арчер Ланчелли, один из влиятельнейших негоциантов города, чья семья отличалась прямо таки баснословным богатством. По слухам они были даже богаче бургомистра, который являлся первым человеком в городе хоть и не был его единоличным владыкой. Вообще Ноццио считался городом вольных мастеров, где царило народоправство. Конечно, те кто побогаче в любом случае имели определенные привилегии перед бедняками, но они носили негласный, неофициальный характер.
   Формально же все без исключения жители города обладали равными правами и были готовы в случае чего отстаивать эти права с оружием в руках. Не раз и не два королевская армия пытался привести вольные города к покорности, и некоторые из них в итоге сдавались, не выдерживая противостояния с превосходящими силами. Но только не Ноццио. Этот город покорить не удавалось никому и никогда. Он даже считался неким символом, светочем свободы в остальном обитаемом мире. Сюда стекались беглецы со всех концов света в поисках лучшей жизни, и оттого в местных жителях текла кровь самых разных народов, что делало их тела здоровыми и красивыми. Они были напрочь лишены признаков генетического уродства и вырождения, что нередко встречались в иных краях, где жили обособленно и нередко не брезговали кровосмешением.
   Когда солнце почти скрылось за горизонтом, Чезарро, наконец, отложил резец, задумчиво взглянув на стоявшую в углу изувеченную скульптуру зимнара. В сгущающихся сумерках она даже без головы выглядела довольно зловеще, однако юноша смотрел на нее отнюдь не обычным взором. Нет, он смотрел на нее взглядом художника, замечая то, чего не видят обычные люди. Его глаза безошибочно выделяли красоту резьбы и идеальное сечение пропорций. Некоторое время его взор медленно скользил по поверхности статуи, а затем на него внезапно снизошло озарение. Это было похоже на сказку, но он вдруг увидел в скульптуре совершенно иные черты, которых изначально не было. Как будто его взгляд вдруг обрел силу влиять на камень, отсекая от него все лишнее и оставляя лишь то, что было необходимо. Скульптура. В новом виде она была совершенна.
   Не в силах справиться со своими эмоциями, Чезарро отшвырнул резец, хотя обычно всегда бережно относился к инструментам и, наскоро заперев дверь мастерской, опрометью побежал к дому старого Арбоса, который всегда заканчивал работу сразу после обеда, сказывались возраст и здоровье. Достигнув дома мастера, Чезарро изо всех сил забарабанил в дверь.
  -Иду, иду... - За дверью раздались тяжелые шаркающие шаги. - И кого там тьма принесла... Ты!? - вытаращился облаченный в одно исподнее старик при виде взбудораженного юноши.
  -Мастер... простите... мастер, отдайте мне статую! Ну ту, которую принесли сегодня.
  -Ты что, ненароком повредился головой. - Прищурился старый мастер. - Сперва вламываешься в мой дом посреди ночи, а теперь говоришь о какой-то статуе.
  -Мастер, на меня... на меня снизошло вдохновение! Я... я могу дать этой скульптуре вторую жизнь!... Вы же сами говорили, что художнику нельзя идти против собственной натуры!
  -Вон как... - Пожевал губами Арбос. - А ты вообще соображаешь, сколько стоит подобная вещь? За нее я обязался собственноручно выполнить статую бургомистра в полный рост. Бесплатно, заметь. А теперь ты хочешь, чтобы я вот так просто отдал ее тебе?
  -Можете не платить мне жалование. - Глаза юного художника лихорадочно блестели. - Я буду трудиться бесплатно! Ночью и днем без перерывов на сон и еду! Поверьте, я сполна отработаю ее стоимость!
  -Видно, все же крепко тебя зацепило... Ну если так, что ж, ты получишь, что просишь. Но отныне будешь работать только за еду и полный день. По ночам, так и быть, можешь возиться с этим страховидлом. Однако если это повлияет на качество твоей основной работы, считай наша сделка расторгнута. Так что, по рукам?
  -По рукам. - Радостно кивнул Чезарро, крепко сжав сухую старческую ладонь. - Вот увидите, мастер, вы не пожалеете о своем выборе.
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Покинув жилище старого мастера, Чезарро со всех ног помчался обратно. Огонь вдохновения нес его словно на крыльях. Ему не терпелось как можно скорее приступить к работе. Переступив порог мастерской, юноша зажег свечи, и, отыскав брошенный на полу этеритовый резец (Арбос, увидев такое, наверняка убил бы его за подобное отношение к дорогому инструменту), не без внутреннего трепета приблизился к статуе. Молодой скульптор буквально сгорал от волнения. Это станет его первым истинным творением. Нет, конечно, он и раньше создавал различные изделия и фигурки из камня по эскизам своего учителя, которые получались у него, чего греха таить, весьма и весьма неплохо, однако это было совсем не то. Ныне он сам будет решать, как и что ему делать. Никаких рамок и ограничений. Лишь его собственная фантазия и искусство.
   Чезарро долго примеривался, вычисляя в неровном свете свечей линии раскола и точный угол удара. И, наконец, решившись, осторожно отколол от статуи первый кусок. Вышло вполне себе неплохо. Именно так как он и хотел. Что ж, начало положено. Теперь все зависит только от него самого. Да направит его руку Всевышний...
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   На следующее утро, Чезарро, разлепив глаза, обнаружил себя лежащим возле заветной статуи. Через окно уже пробивались первые солнечные лучи, однако было еще довольно темно. Поднявшись на ноги, юноша потянулся, разминая затекшие мускулы и заодно отряхивая одежду от налипшей на нее пыли и гранитной крошки. Выходит, он сам не заметил как уснул, проработав почти всю ночь напролет. Однако несмотря на это он отчего-то совершенно не ощущал усталости. Улыбнувшись непонятно чему, парень набросил на скульптуру темный тряпичный чехол, специально предназначенный для того, чтобы никто не увидел работу мастера раньше срока, и, вооружившись метлой, принялся наводить уборку. Надо было срочно привести здесь все в порядок, пока не пришел учитель. Старый Арбос категорически не терпел грязи и беспорядка в мастерской, и Чезарро его вполне понимал. Каменная пыль, если с ней не бороться, вредна для изделий, к тому же мало кто пойдет делать заказ к скульптору, не способному содержать свою мастерскую хотя бы в относительной чистоте.
   Ему повезло, и он закончил как раз к приходу старика.
  -Даже не ложился. - С ходу определил старый мастер, глядя на лихорадочно блестевшие глаза юноши. - Как же ты будешь сегодня работать?
  -Как и всегда, учитель. - Улыбнулся Чезарро, энергично кивая для пущей убедительности. - И даже лучше прежнего. Вот увидите, я не подведу вас.
   И молодой скульптор принялся за дело. Несмотря на бессонную ночь кипучая нервная энергия поддерживала его, делая взор острее, а руку еще более твердой и точной. В итоге он выполнил дневную норму даже раньше обычного, и старый Аброс, сжалившись, отпустил его домой. Всю дорогу до своей лачуги на окраине города Чезарро видел перед глазами лишь свою скульптуру. Пока он лишь сумел очистить ее от всего постороннего, напрочь удалив осколки головы и четвертой ноги. Юноша хоть сейчас готов был продолжать трудиться над ней, однако понимал, что его телу в отличие от духа хотя бы иногда требуется отдых. Нужно было как следует выспаться, чтобы следующей ночью с новыми силами взяться за дело. Размышляя, молодой человек сам не заметил как пришел. Открыв старую рассохшуюся дверь своей хижины, Чезарро скинул обувь и, не раздеваясь, рухнул на ложе, мгновенно забывшись глубоким сном. Ему снилось его будущее творение.
  
  
   Глава четвертая. Творение двух создателей.
  
  
  
  
   У куклы была большая голова и на редкость глупое лицо, размалеванное яркой алой краской. Мира даже невольно почувствовала отвращение к идиотской игрушке, хотя любая другая на ее месте была бы счастлива получить подобный подарок. В отличие от грубо сделанных деревянных игрушек простолюдинов, эта кукла была выполнена из дорогого фарфора, а ее лицо из-за более тонко и искусно вылепленных черт практически ничем не отличалось от человеческого. Мира, недовольно скривившись, швырнула одетую в дороге шелковое платье игрушку на кровать. Все-таки повезло Этьену, что он родился мальчишкой! Его не заставляют надевать дурацкие тряпки и день напролет нянчить идиотских кукол!
   Худенькая черноволосая Мира уже сейчас в восьмилетнем возрасте отличалась редкой красотой, которая в будущем обещала стать попросту ослепительной. Однако характер у нее при этом был далеко не девчачий. Вышиванию и играм с подругами Мира предпочитала общество мальчишек ее возраста со всеми вытекающими отсюда развлечениями и затеями. Сперва родители, пока она была совсем маленькой, относились к сиим странностям довольно снисходительно, но в последнее время надзор за девочкой ужесточился, и она нередко бывала примерно наказана за свои многочисленные шалости и провинности. В силу возраста Мира искренне не понимала причин столь разительных перемен в поведении родителей, однако все было донельзя банально и просто. Девочка принадлежала к влиятельному роду Ланчелли и в дальнейшем обещала стать выгодной партией для какого-нибудь зажиточного негоцианта или даже аристократа.
   Однако чересчур свободолюбивый и независимый характер Миры в будущем мог стать серьезной угрозой подобным матримониальным планам, и оттого Арчер Ланчелли, глава семейства и по совместительству отец девочки, уже загодя предпринимал мудрые и дальновидные, как ему казалось, шаги по воспитанию и укрощению собственной дочери, чтобы та по достижению совершеннолетия без особых проблем смогла войти в высший свет Ноццио и устроить свою судьбу. Другое дело что сама Мира на дух не переносила подобные разговоры и бесконечные нравоучения нянек и гувернанток, считая это пустой болтовней и никчемной тратой времени. Вот и сегодня девочка оказалась запертой в собственной комнате за очередную шалость. А чтобы она не слишком скучала, отец оставил ей целый набор дорогих кукол, надеясь, что возможно хоть вынужденное сидение взаперти привьет ей любовь к истинным девчачьим радостям.
   Мира однако по своему поняла урок и решила в отсутствии иных развлечений развлечь себя сама. Так как она это понимала. Подойдя к дорогому мольберту из резного черного дерева, девочка взяла немного черной краски, разведя ее в воде. Затем подняла с кровати куклу. Лицо игрушки расплылось в вечно застывшей глупой довольной улыбке, которая казалась ей на редкость противной. Ничего, сейчас она это исправит. Вооружившись кистью для рисования, Мира принялась за работу... Все, готово.
  -Теперь тебя даже родная мать не узнает... - Протянула озорница, довольно усмехаясь.
   Обладая от природы весьма незаурядным талантом художника, она и впрямь сумела кардинально изменить внешность куклы. Под глазами игрушки залегли глубокие темные тени, а рот теперь украшали внушительные устрашающие черные клыки. Потекшие красные румяна на этом фоне казались свежепролитой кровью, будто кукла ожила и совсем недавно кого-то грызла. Когда кормилица увидит подобное, наверняка грохнется в обморок. То-то будет веселье... Ой, а это что. Поглощенная работой, она сама не заметила как уколола палец об острую деревянную ручку кисти. Пара капель угодили на белоснежное платье куклы, испачкав его. Ну так даже лучше. Усадив игрушку на самое видное место, Мира принялась ждать.
   Через некоторое время послышался звук открываемой двери, и в проеме показалась низенькая полная женщина с добрым немного простоватым лицом.
  -Мира, детка, я принесла тебе еды. Вот. - Кормилица поставила на стол деревянный поднос с тарелкой просяной кашей и кувшином молока. - Что это... - Взгляд женщины, наконец, упал на сидящую на кровати куклу. Ее полное румяное лицо в одночасье стало белее мела.
   Мира опустила голову, пряча довольную улыбку. Похоже, розыгрыш вышел что надо. Внезапно игрушка немного шевельнулась. Впавшая в ступор кормилица издала сдавленный вопль и медленно сползла на пол, беззвучно открывая рот. Кукла же несколько раз повернула голову туда-сюда, вглядываясь в пространство слепыми черными глазами, словно ища кого-то, а затем спрыгнула с кровати и дергаными механическими движениями медленно направилась в сторону собственной хозяйки. Мира при виде подобного сперва слегка опешила, но затем как ни в чем не бывало усадила игрушку на колени, с любовью погладив по испачканным в краске волосам. Жуткий облик куклы ни капли ее не смущал, а напротив привлекал. Пусть Этьен и другие мальчишки попробуют теперь позадаваться! Теперь она обрела друга, который будет слушаться только ее, и она никогда больше не будет одинока.
  
  
   ***
  
  
  
  
  -...Ты считаешь это необходимым... - Красивая черноволосая женщина в элегантном расшитом сапфирами платье с немым укором глядела на мужа.
  -У нас нет выбора. - Полные губы Арчера Ланчелли были плотно сжаты. Крупный дородный мужчина, немного погрузневший с годами, всегда производивший на окружающих впечатление исходящим от него ощущением силы и надежности, сейчас выглядел откровенно жалко.
  -Но ведь это Ноццио! Город свободы! Неужели ничего нельзя сделать!
  -Проклятье, Анна, ты думаешь, мне легко далось это решение! - раздраженно всплеснул руками мужчина. - Пойми, магия находится в ведомстве Особого Департамента! Не мне тебе объяснять, что это за люди! Сам король не смеет им перечить!
  -Не могу поверить, что моя девочка... как подобное вообще могло произойти...
  -Дар проявляется у самых разных людей независимо от семьи и сословия. Их агент сказал, что Мира от рождения обладает темной магией. В этом нет нашей вины. Так распорядилась судьба.
  -Это не может быть ошибкой?... Я не верю,... не хочу оставлять надежду...
  -А придется. - Полное, но все еще довольно красивое лицо негоцианта скривилось в горькой усмешке. - Кто попадает в казематы Департамента, никогда не возвращается обратно. В особенности те, кого обвинили в пособничестве Тьме.
  -Но, Арчер...
  -Не хочу ничего больше слышать! Нам будет лучше забыть, что у нас была дочь. Не забывай, у нас есть и другие дети. Нужно думать об их будущем....
  -А Мира...
  -Ей ты уже ничем не поможешь... Мне пришлось раскошелиться на кругленькую сумму, чтобы это дело не получило огласки. Слуги уже извещены. Они забудут все... И ты должна забыть. Забыть, будто ничего не было. Поверь мне, так будет лучше для всех.
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Чезарро, улыбнувшись, отложил резец. Он, наконец то, сделал это. Завершил свое творение. Целых двадцать лет напряженной кропотливой работы на грани. Он словно муравей упорно вгрызался в твердый неподатливый гранит, стремясь придать ему ту форму, которая казалось навеки застыла перед его внутренним взором в тот самый день, когда его посетило вдохновение. Трудился ночью и днем, когда выпадала свободная минутка. Старый Арбос буквально заваливал его всевозможными заказами, которые юноша выполнял настолько блестяще, что старик нарадоваться не мог на столь ценного помощника.
   Однако шли годы, а парень так упорно и не желал никому показывать свою скульптуру. Он считал что ему все еще не хватает мастерства. Обуреваемый любопытством Арбос однажды даже пригрозил вышвырнуть ее вон из мастерской, чтоб та не занимала места, если ученик не откроется ему, и тогда Чезарро при помощи своих друзей перетащил ее себе во двор. Поскольку его лачуга была слишком мала, он соорудил для статуи специальный деревянный навес, благо климат в этой части был достаточно мягким, и подобная защита оказалась вполне себе достаточной. Однако даже своим друзьям он не разрешил заглянуть за чехол, которым была плотно укрыта скульптура. Всегда когда поблизости оказывались чьи либо любопытные глаза.
   Лишь оставаясь в полном одиночестве, он снимал с нее покровы, и вооружившись этеритовым резцом, скрупулезно доводил до совершенства. Шли годы, скончался старый мастер, завещав мастерскую своему лучшему и единственному ученику, а скульптура так и оставалась незаконченной. О нем и его странном увлечении поползли слухи. Люди недоуменно крутили пальцем у виска, и даже друзья отдалились, не в силах выносить его одержимости. У них появились свои семьи и обязанности, связанные с ними, а Чезарро по прежнему оставался одинок. Все свое время он посвящал любимому делу, став в итоге лучшим скульптором города. Многие мастера хотели бы учиться у него, приезжая в Ноццио из разных концов страны, однако он не брал учеником, вместо этого жадно учась сам. Всегда и где только возможно.
   Изделия, выходившие из под его резца, становились все искуснее и совершеннее. Однажды даже сам король заказал ему свой бюст. Чезарро выполнил работу как и всегда выше всяких похвал, оставив монарха в полном восторге, однако на его предложение переехать в столицу и стать придворным скульптором ответил вежливым, но решительным отказом. Ему было плевать на почет и славу, которые обещала подобная должность. Все что его интересовало, была Скульптура. Он во что бы то ни стало должен закончить ее. Эта навязчивая идея с каждым годом все более и более завладевала его сознанием. Он корпел над ней почти каждый день, но все время ему в ней его не хватало. Придирчивый взгляд мастера замечал те невидимые для обычного человека неровности и шероховатости, которые не могли удовлетворить его взыскательного вкуса.
   Друзья и близкие окончательно отдалились, перестав даже здороваться со спятившим полубезумным мастером. А тот как ни в чем не бывало расхаживал по Ноццио в потрепанной изъеденной каменной пылью робе, опустив голову и все время бормоча что-то себе под нос, провожаемый насмешливыми и изредка сочувствующими взглядами прохожих. Ему было плевать, что о нем подумают. Главное закончить скульптуру. Даже теперь, обзаведясь изрядным состоянием и став почетным, уважаемым жителем города, Чезарро продолжал жить в дрянной покосившейся лачуге и ходить в грубой рабочей одежде. Все свои сбережения он тратил на совершенствование своего ремесла, заказывая себе самые лучшие резцы и рубила и приглашая искуснейших мастеров со всех уголков мира. Здесь он не скупился и никогда не стоял за ценой.
   И вот, наконец, момент истины настал. Любовно проведя специальной широкой кистью по углублениям и выступам фигуры, Чезарро очистил ее от остатков налета каменной пыли. Готово. Вот оно. Его детище во всей красе. Его творение. Несмотря на все трудности, непонимание и насмешки он все же закончил его. Теперь осталась сущая малость. Явить его городу, а затем и всему миру.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  -Чезарро... - Слегка удивленно протянул заспанный мужчина средних лет с широким приятным лицом, когда скульптор объявился на пороге его дома посреди ночи. - Что привело тебя ко мне?
  -Я закончил ее.
  -Закончил что?
  -Скульптуру. Я, наконец, сделал это. - Глаза мастера светились от счастья.
  -Я, конечно, рад за тебя... Но об этом можно было потолковать и утром.
  -Мне нужна твоя помощь. - Покачал головой скульптор. - Нужно перенести статую на главную площадь. Сейчас.
  -Это довольно странно. Ты ни с кем не общался на протяжении стольких лет, не вспоминал о нас... С чего бы мне помогать тебе теперь?
  -Я заплачу, сколько скажешь. Тебе и всей артели. Поверь, ты не пожалеешь, Серко.
   Серко задумчиво пожевал губами. С одной стороны Чезарро давным давно уже не был ему тем другом, которого он знал в юношестве. С другой же будучи простым грузчиком, он не мог похвастать большим заработком и, имея семью, постоянно нуждался в деньгах. А у Чезарро деньги водились...
  -Ладно хорошо, я разбужу парней. Но это будет тебе стоить не меньше двадцати монет.
  -Я заплачу полсотни, если управитесь к утру. Только умаляю, осторожней с ней. Это труд всей моей жизни.
  -Не беспокойся, все сделаем в лучшем виде. - Усмехнулся Серко, похлопав бывшего друга по плечу. - За такие то деньжищи...
  
  
  
   ***
  
  
  
  
   Слух о том, что безумный гений, наконец, закончил свое творение, разлетелся по городу со скоростью молнии. Все в Ноццио от мала до велика были прекрасно осведомлены о его навязчивой страсти, тянувшейся на протяжении многих лет, и теперь желали поглазеть на то, что у него вышло. Сам Чезарро гордо стоял подле своего детища, облаченный в самый лучший свой наряд, которым загодя разжился специально для этого дня. Черный бархатный камзол, что не зазорно было бы одеть и благородному, сидел на его по прежнему стройной несмотря на прошедшие годы фигуре просто идеально. Да время прибавило скульптору морщин, а в некогда роскошной иссиня черной гриве волос виднелись седые прядки. Однако его взор горел словно у юноши. Сегодня был его день. Его звездный час.
   Наконец, бургомистр, который также почтил своим присутствием сие собрание, милостиво кивнул, и Чезарро, замирая от волнения, сдернул со статуи чехол. Волна противоречивых возгласов прокатилась по толпе. Творение скульптора оказалось весьма... необычным. Могучее туловище зимнара на трех огромных ногах-колоннах выше пояса плавно переходило в человеческий торс. Точнее человеческим он был лишь отчасти. Слишком массивная мускулистая фактура, чересчур гротескные грубые черты лица тем не менее оказались вырезаны настолько тонко, что невозможно было отвести взгляд.
  -И ради... этого вы собрали нас, мастер Скорцени? - поджав губы, покачал головой седой дородный мужчина в дорогом фраке.
  -Именно так, мэтр Дочелли. - Ничуть не обескуражено улыбнулся Чезарро. - Я назвал его Гимнор.
  -Очень остроумно с вашей стороны. - Скривился Дочелли. (на местном наречии "гимнор" - гармоничный, исполненный гармонии). - Вот только если это шутка, то она уже порядком затянулась.
  -Не скажите, мэтр. - Покачал головой не менее седой, на гораздо более худощавый мужчина одетый намного более скромно. - Присмотритесь повнимательнее, это же истинное единство противоположностей! Невозможно уследить, где кончается монстр и начинается человек. Готов прозакладывать собственную мастерскую против ржавого зубила это творение истинного гения. Сам Масцена не смог бы лучше!
   На площади повисла тишина. Мастера Рецана знали и уважали во всем городе как опытного и талантливого скульптора, а вот Дочелли несмотря на гораздо более солидное благосостояние являлся всего лишь художником при дворе бургомистра. Должность конечно более чем почетная, но его мастерство имело все же несколько иной аспект, и посему слово Рецана, которого горячо поддержали и иные скульпторы, в итоге перевесило. Толпа разразилась восторженными криками, приветствуя нового гения. Сам бургомистр разодетый в меха в окружении охраны приблизился к мастеру и важно пожал его крепкую мозолистую ладонь.
   Чезарро же стоял ни жив, ни мертв. То, чего он так долго и упорно добивался, наконец, случилось. Его талант признали. Однако это был лишь первый шаг. Ноццио всего лишь один город. Пусть большой и богатый, но восторгов его жителей явно не достаточно для того чтобы тебя нарекли великим на все времена. Нужно было идти дальше и добиться того, чтобы его творение было показано в самой столице! Там соберутся мастера со всех частей света, и если его признают и там, это станет его пропуском в бессмертие. Его имя будут поминать наряду с именами иных великих скульпторов и художников и через много веков после его смерти...
   Однако обо всем этом он подумает позже. Сейчас же следует вкусить плоды собственной бесспорно заслуженной победы. Какая-то рыжеволосая красотка, томно улыбаясь, подала золотую чашу полную отборного вина, и Чезарро, с благодарностью приняв сосуд из ее рук, под бурные овации горожан сделал добрый глоток.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Мира с трудом подняла непривычно тяжелую словно налитую свинцом голову, разлепив запекшиеся веки. Вокруг была тьма. Вяло шевельнув руками, девочка услышала тихий звон. Ее руки были намертво закованы в железные кандалы. Ноги же и вовсе оказалась забиты в тяжелые дубовые колодки, отчего сдвинуться с места было совершенно невозможно. Поморщившись от боли в затекших конечностях, она попыталась вспомнить, как именно оказалась здесь. Воспоминания отозвались резкой вспышкой боли в затылке. Бесстрастный голос мужчины в черном, мерно чеканящий слова... Чужие загрубелые руки, тянущиеся к ней со всех сторон... Темный сырой подвал... холодный металлический обруч, намертво стиснувший ее голову... громкий душераздирающий крик, разносящийся по подземелью...
   Обрывки памяти оказались довольно смутными и бессвязными, но Мира несмотря на возраст сумела более менее четко составить какую-никакую общую картину. Она угодила к плохим людям, которые мучили ее. Нужно как можно скорее бежать из этого ужасного места к папочке и мамочке. Уж они то сумеют защитить ее от кого угодно.
  -Эй, вы слышите меня, я хочу пить! - громко прокричала девочка. Пить она действительно хотела. И сильно.
   Не дождавшись реакции, она повторила попытку. Затем еще раз. Как ни странно ее услышали. В темноте послышался скрип открываемой двери, а затем в проеме показался седой согбенный страж с ярко горящим факелом в руке.
  -Слышу, слышу, вовсе незачем так орать... - Проворчал старик, медленно приблизившись. - И чего Его Светлость Командор возится с такими как ты... По мне так всех вас под нож и вся недолга. Проклятые колдуны... На, пей. - Страж поднес к ее губам небольшой глиняный кувшин. - И учти, кормить тебя никто не станет. Зачем переводить добрую еду, если ты так и так скоро подохнешь.
   Жадно напившись, Мира почувствовала себя чуть бодрее. Во рту однако появился неприятный металлический привкус. Кровь. Сложно сказать, что именно подсказало восьмилетней девочке, сызмальства росшей в неге и достатке, сделать следующий шаг. Но она сполна использовала свой единственный шанс, прицельно плюнув кровавой слюной прямо в лицо стража.
  -Ты чего... - Ошарашено выдохнул он и застыл парализованный пристальным взглядом бездонных черных глаз, которых попросту не могло быть у обычного ребенка.
  -Освободи меня. - Отчеканила Мира, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал.
   Старик неуверенно кивнул, потянувшись к поясу с ключами. Через пару минут девочка уже была избавлена от оков.
  -Выведи меня отсюда. - Отдала новый приказ Мира, болезненно морщась от боли в затекших конечностях.
   Страж вновь кивнул и неестественной деревянной походкой зашагал к двери. Девочка осторожно последовала за ним, стараясь держаться в тени. Она чувствовала себя не самым лучшим образом, но несмотря на возраст понимала, что в сложившихся обстоятельствах не стоит жалеть себя.
  -Ну, что там у тебя... - Недовольно протянул напарник старика, выглядевший гораздо моложе. - Не понял, а почему... - Глаза стража удивленно расширились при виде узницы, но старик не дал ему прийти в себя, на удивление ловко для своих лет выхватив короткий меч и пронзив горло молодого. Тот захрипел, рухнув на каменный пол обливаясь кровью.
   Старик же, равнодушно переступив через мертвое тело, открыл ключом перегораживающую коридор железную решетку и как ни в чем не бывало двинулся дальше.
  -Стой, нас заметят! - прошипела Мира, схватив его за рукав.
  -Нет, госпожа, здесь неподалеку тайный подземный ход. Но нужно поторопиться, пока стража не обнаружила тело. - Старик и впрямь ускорил шаг, так что Мире стоило немалых трудов поспевать за ним. Извилистые запутанные коридоры довольно быстро вывели беглецов к глухому тупику. Страж нажал на неприметный рычаг, и часть стены отъехала в сторону открывая узкий проход.
  -Поторопитесь, госпожа. - Старик сделал нетерпеливый жест, и Мира, не заставляя себя упрашивать, скользнула внутрь.
  
  
   ***
  
  
  
  
  -Папа! - девчушка бросилась на шею неуверенно переминающемуся дородному мужчине.
   Рядом застыл седой страж, держа на всякий случай меч наготове. Беглецам удалось выбраться на поверхность в квартале бедняков, а уже оттуда добраться до дома Ланчелли. Им повезло, и на их пути так никто и не встретился. Растерянные слуги же не придумали ничего лучшего чем пустить беглецов внутрь и разбудить хозяина дома.
  -Пап, а где мама? - всхлипнула Мира, утирая бегущие по щекам слезы.
  -Она... она устала и сейчас спит. - Выдавил из себя негоциант. - Ты увидишь ее утром. А сейчас иди в свою комнату и как следует отдохни. Кормилица позаботится о тебе.
  -А как же те злые люди что похитили меня!
  -Не беспокойся, я позабочусь о том, чтобы они получили по заслугам.
  -Хорошо, но только Спайк пойдет со мной. - Она кивнула на стража. - Он помог мне бежать и будет сторожить мою комнату, чтобы меня никто больше не тронул.
  -Конечно, как скажешь. - Нервно кивнул негоциант. - А теперь иди. И постарайся заснуть. У тебя был тяжелый день...
  
  
   ***
  
  
  
  
   Мира нервно ворочалась в постели, тщетно пытаясь отыскать наиболее удобное положение для ноющего избитого тела. Несмотря на то что кормилица дочиста отмыла ее и облачила в новую чистую одежду, она все еще чувствовала себя грязной. Девочке казалось, что ее тело до сих по забито в тяжелые колодки. Ей вновь и вновь мерещились темнота и вонь пыточного подвала, из которого она сумела сбежать лишь чудом. Так и не сумев толком заснуть, девочка встала с кровати и осторожно на цыпочках двинулась в сторону двери.
  -Госпожа? - вопросительно поднял седую бровь Спайк, неотлучно дежуривший у покоев.
  -Тшш... - Мира предостерегающе приложила палец к губам. - Оставайся здесь. Я пойду немного прогуляюсь.
   Девочка тихонько на цыпочках спустилась по лестнице. Особняк Ланчелли был погружен в сон, однако на первом этаже из кабинета отца доносились чьи-то приглушенные голоса. Осторожно приблизившись, Мира, наконец, сумела разобрать, о чем они говорят.
  -Должен сказать, ваша дочь доставила нам немало неприятностей.
  -Это ваш прокол. - Раздраженно ответил голос так похожий на голос ее отца. - Вы же говорили, что я могу забыть о ней, а она заявляется сюда посреди ночи в компании одного из ваших! Что вы мне прикажете делать в такой ситуации? Убить собственную дочь?
  -Осторожнее, Ланчелли, не забывайте с кем говорите. - От вкрадчивого тихого голоса повеяло смертельной угрозой. - Где она сейчас?
  -В своей комнате. Вы же не станете ее прямо здесь... - Теперь голос отца звучал откровенно жалко.
  -Как получится. - Неопределенно протянул его собеседник. - Признаюсь, в прошлый раз мы недооценили ее силы. Ее способности поистине уникальны... Не станем мешкать. Проведите нас к ней. Если повезет, мы застигнем ее врасплох и возьмем живой.
   За дверью послышались шаги, и Мира опрометью кинулась наверх. Ее сердце бешено колотилось, а глаза застилали слезы. Ее папочка. Папочка, в котором она несмотря на всю его строгость, души не чаяла, оказался предателем. Осознание этого жгло ее сердце горькой обидой и разочарованием. Вбежав в свою комнату, Мира рухнула на постель, содрогаясь в рыданиях. Ее мир в одночасье рухнул. Те, кого она любила, кого считала семьей, отказались от нее, отдав на растерзание подонкам. Ей больше незачем было жить.
   Меж тем тяжелые шаги приближались. Агенты Департамента достигли двери ее комнаты. Старый Спайк кинулся было наперерез, поднимая меч, но рухнул с арбалетной стелой в груди. В Особом Департаменте работали люди абсолютно чуждые сантиментам и при необходимости без сожаления убивали даже своих, если те стояли между ними и их целью. Равнодушно переступив через труп старика, агенты распахнули двери, войдя в комнату. Все как на подбор подтянутые, закутанные в глухие черные плащи, они одним своим видом внушали трепет. Мира инстинктивно поднялась им навстречу, умоляюще глядя на отца, робко маячившего за их спинами.
  -Ну, чего вы ждете, берите ее! - выкрикнул негоциант не в силах выдерживать отчаянный взгляд дочери.
   И тут Мира почувствовала, как в ее груди начала подниматься тяжелая черная ненависть. Против предателя отца, против ублюдков в черном, разрушивших ее жизнь, против матери и кормилицы, которые тоже наверняка все знали, но ничего не сделали чтобы спасти ее. Против всего этого проклятого города. Один из агентов, видимо почувствовавший перемену в ее настроении, выпустил короткий арбалетный срезень, угодивший девочке в плечо. Та закричала от боли и, зачерпнув струящуюся по плечу кровь, швырнула веером разлетевшиеся красные капли в агентов. Некоторые из них угодили в двоих бойцов Департамента, и те тотчас же повернули оружие против своих соратников. Закипела жестокая схватка.
   Мира же, воспользовавшись начавшейся неразберихой, рывком распахнула тяжелые ставни и сиганула в окно. Ей повезло. Высота, с которой он прыгнула, оказалась не особенно большой, и ей удалось приземлиться на ноги, ничего себе не повредив. Отдышавшись пару секунд, девочка кинулась прочь, не разбирая дороги, слыша за спиной резкие злые выкрики. Ее явно не собирались оставлять в покое. На ухом просвистел еще один срезень. Девочка инстинктивно заметалась, нырнув в глухую подворотню, однако преследователи вопреки ее ожиданиям не отстали с каждым мгновением все приближаясь.
   Стремительно пробежав мимо узкого кривого переулка, Мира неожиданно для себя оказалась на главной площади. Девочка в силу возраста еще плохо знала город, но здесь ей доводилось бывать не раз на карнавальных и ярмарочных гуляниях, когда отец и мать брали ее с собой. Меж тем агенты были уже совсем близко, стремительно окружая ее, тогда как она сама от недавних потрясений и кровопотери совсем выбилась из сил. В голове внезапно потемнело, последние сил оставили ее, и девочка, сделав по инерции еще несколько шагов, рухнула у подножия чего-то огромного. С трудом подняв голову, Мира различила три ноги колонны, поддерживающие массивный торс, тонущий в ночном мраке, так что невозможно было разглядеть деталей.
   Однако несмотря на это девочка узнала статую. Именно ее показывал народу тот чудак скульптор прошлым летом. Мира тогда тоже присутствовала на церемонии вместе с остальными членами клана Ланчелли, да и скульптура была слишком странной, слишком непохожей на остальные чтобы ее не запомнить. Агенты меж тем осторожно приближались к обессилевшей жертве, разворачивая тонкие, но невероятно прочные ловчие сети. Проще было конечно расстрелять ведьму с безопасного расстояния, но Командор отдал недвусмысленный приказ взять ее живой, разрешив убить лишь в самом крайнем случае.
   Мира инстинктивно протянула испачканную в крови руку, коснувшись ладонью одной из ног статуи. Вот и все. Сейчас ее поймают и вновь отведут в страшный подвал, а потом... Да какая собственно разница что будет потом! В один день она лишилась крова, семьи, которая безо всякой жалости предала ее, ввергнув в руки мучителей. Зачем ей теперь жить... Волна темной ненависти вновь всколыхнулась в ее душе, и Мира, собрав остатки сил, погрузила руку в рану на плече, из которой так и продолжал торчать срезень, щедро плеснув на статую своей кровью.
  -Отомсти за меня... Разрушь здесь все! - прорычала она низким отнюдь недетским голосом, прежде чем арбалетный болт вонзился ей под лопатку, навылет пронзив сердце.
  -Зачем. - Холодно проронил один из адептов, брезгливо толкая ногой бездыханный труп девочки.
  -Магия. - Усмехнулся его напарник. - Девчонка слишком сильна. Ты видел, что случилось в доме Ланчелли. Пришлось убить троих наших. И еще один убит при ее побеге. Не к чему рисковать. Командору скажем, что не смогли взять живой.
  -Как скажешь. - Пожал плечами первый. - Надо только забрать тело.
   Он наклонился над трупом, бесцеремонно взяв его за шиворот. Внезапно возвышающаяся над людьми четырехметровая статуя шевельнулась.
  -Не понял. - Разом подобрался второй. - Ты это видел?
  -Видел что?
  -Статуя. Она вроде шевельнулась.
  -Бред. Не бери в голову. Это тебе от нервов мерещиться. Не бывает таких колдунов, которые могут оживить...
   Агент не успел окончить фразу. Огромная ручища голема с непостижимой для его комплекции проворством схватила человека поперек туловища. Мужчина захрипел, из его рта плеснуло кровью, и колосс, отбросив изувеченное тело в сторону, обратил взор на его товарища. Тот был опытным воином, видевшим в своей жизни всякое, но подобное зрелище на мгновение выбило из колеи даже его. В страхе попятившись, он запутался в собственных ногах, растянувшись на мостовой, с ужасом наблюдая, как огромная ножища статуи всей чудовищной тяжестью опустилась на его грудь, превратив всю верхнюю половину тела в кровавое месиво.
   Завершив расправу над убийцами девочки, колосс издал жуткий ни на что непохожий гул и довольно быстро зашагал по мостовой, выбивая в ней громадные каверны, направившись прямиком к ближайшему строению. К городской ратуше. Он следовал воле своей создательницы, не ведая ни страха, ни сомнений.
   Кованая привратная железная решетка оказалась играючи смята его монументальным телом. Стражи с криками разбежались, даже не пытаясь остановить чудовище. Однако уже во внутреннем дворике его, наконец, встретили. Полтора десятка стражников, наспех вооруженные тяжелыми пиками и арбалетами. Однако их оружие не смогло даже оцарапать каменную плоть исполина. Расшвыряв половину из них, а вторую обратив в бегство, колосс принялся неистово крушить все вокруг. Перемолотив стоявшие у входа мраморные скульптуры, стоившие к слову целое состояние, он вломился в здание мэрии, походя круша внутренний интерьер.
   Не найдя однако внутри никого живого, исполин, превратив весь первый этаж ратуши в руины, направился прочь. Кровь Миры, давшая ему подобие жизни, взывала к отмщению, и он, подчиняясь ее зову, искал живых созданий. Причем отдавая предпочтение именно тем, кто был непосредственно повинен в ее гибели, чуя их некой мистической сутью. Громадная четырехметровая фигура, покинув парк, величественно шествовала по улицам Ноццио, провожаемая испуганными взглядами повыскакивавших на шум и грохот из домов горожан. Он направлялся прямиком к серому прямоугольному строению, мрачной громадой возвышавшемуся на северной окраине города.
   Оплот Департамента существенно превосходил по размерам городскую ратушу и являлся самым крупным строением города. О том, что происходит внутри его стен, говорилось не иначе как благоговейным шепотом. Попасть в лапы ордена считалось участью много худшей нежели обычная смерть. Впрочем, несмотря на то что агентов боялись, люди не могли не признать, что от "серых", сосредоточивших свое влияние по всему миру, происходит и немало пользы. Они выслеживали опасных колдунов и малефиков, помогали городской страже ловить преступников, а в последнюю войну, когда Ноццио снова, в который уже раз, был взят в плотную осаду королевскими войсками, одного слова Командора оказалось достаточно, чтобы король отвел свою армию и признал за жителями вольного города право на независимость.
   Однако на этот раз силе тайной службы противостояли отнюдь не обычные люди и даже не колдуны. Четырехметровый гранитный голем, оживленный кровью и ненавистью посмертного проклятия наделенной Даром, оказался поистине страшным противником. Когда он достиг стен Оплота, его уже поджидали. Два массивных требущета выстрелило по созданию со стен, однако оно с непостижим проворством уклонилось от каменных глыб, и снаряды просвистели мимо. На стенах принялись спешно перезаряжать орудия, но было уже поздно. Массивная туша на огромной скорости врезалась в ворота, ведущие в внешний двор, и они немедленно рухнули вовнутрь. Подхватив одну из тяжелых деревянных створок, чудовище со страшной силой запустило ее в один из требущетов, сметя его со стен вместе с обслугой. Через пару секунд вторая створка точно так же разнесла вдребезги второе орудие.
   Наперерез твари выскочило два десятка агентов. Они принялись закидывать колосса сосудами с зажигательной смесью. Опытные воины, обученные гораздо лучше простой городской стражи, они прекрасно понимали, что в прямом столкновении с подобным противником им ничего не светит, и посему не спешили соваться в ближний бой, предпочитая держаться на безопасном расстоянии.
   Но и горючая смесь, в обычных обстоятельствах играючи плавившая даже самый прочный и неподатливый камень, не смогла остановить колосса. Объятый пламенем голем грозно ревел, несмотря ни на что продолжая идти вперед, и этот чудовищный гул, исходящий от него, тяжелой давящей волной обрушивался защитников, лишая воли и мужества даже самых стойких из них.
   Покрытый черной копотью и гарью голем меж тем метался перед стенами Оплота, пытаясь отыскать вход, но тщетно. Дверь в цитадель департамента как и окна при необходимости запирались монолитными каменными плитами, опускаемыми сверху. В таком положении они полностью сливались со стенами здания, так что отыскать проход для непосвященного не представляло совершенной никакой возможности. В гневе исполин замолотил по стенам чудовищными кулаками, но укрепленный специальным раствором камень лишь слегка крошился, не давая чудовищу нанести зданию хоть сколь-нибудь серьезного урона.
   Так и не сумев ни обнаружить дверь, ни пробиться вовнутрь, колосс неожиданно замер. А затем его ноги изогнулись словно диковинные щупальца, и он совершил стремительный прыжок вверх, разом взвившись метра на три. Могучие руки ухватились за каменные выступы, и, едва ли не чудом сумев удержаться на вертикально отвесной стене, исполин медленно, но неотвратимо полез наверх.
  -Чего это он... - Вытаращил глаза один из воинов.
  -Хочет проломить крышу, ясное дело. - Сплюнул старший агент. - С его весом и силой ему может повезти... Ну, чего застыли, где осадные орудия!
  -Осталось только одно. - Виновато протянул воин. - Его уже готовят.
  -Так пусть готовят быстрее! Если эта тварь повредит здание, командор спустит с нас шкуры.
   Меж тем третий последний требущет был спешно выволочен из специальной ямы во дворе и развернут в сторону крепости.
  -Ну, заряжайте! - повелительно взмахнул рукой старший.
   Громадный валун занял свое место, и орудие, наконец, произвело выстрел.
  -Твою мать, вы что не видите куда стреляете! - рявкнул командир, когда камень прошел немного ниже цели, угодив в здание и проделав в стене внушительную дыру.
   Агенты принялись спешно перезаряжать требущет. Когда они закончили, голем уже почти достиг крыши Оплота. Грянул второй выстрел, и на этот раз снаряд угодил куда нужно. Колосс рухнул вниз с огромной высоты, приземлившись с оглушительным грохотом и подняв тучи пыли. Лишь когда она, наконец, рассеялась, агенты рискнули приблизились к месту падения, ни на секунду однако не теряя бдительности, но нашли лишь огромную яму да кучи серых каменных обломков, явно принадлежащих зданию. Самого исполина будто след простыл.
   Рассредоточившись, серые долго прочесывали сперва окрестности цитадели, а затем и весь город, но так и не сумели никого отыскать.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
  -Должен сказать, вести, которые доставили ваши агенты, заставили всех нас изрядно поволноваться.
  -Причин для беспокойства нет, Магистр. Монстр уничтожен как и ведьма, его создавшая.
  -Вы в этом уверены?
  -Более чем.
  -Ходят слухи о том, что этот... голем не был уничтожен, но бесследно исчез прямо из под самого вашего носа, Командор.
  -Это лишь слухи. Сие создание было слишком громоздким и неуклюжим чтобы улизнуть от специально обученных людей. Да, в этой истории еще немало темных пятен и загадок, но в гибели чудовища я уверен абсолютно. Поверьте, с ним покончено.
  -Ну хорошо, а что с этим скульптором, как его... Чезарро Скорцени. Я слышал, его талант весьма и весьма незауряден.
  -Скажу вам больше, он был гением. - Усмехнулся Командор. - Чтобы в этом убедиться, достаточно было хотя бы раз взглянуть в глаза той статуе еще до ее оживления.
  -И что же вы увидели в ней такого особенного? - в голосе Магистра прорезался неподдельный интерес. - Что было в них: страх, боль, свет, тьма...
  -Все что вы перечислили и много больше. В них была сама жизнь.
  -То есть вы хотите сказать, что Скорцени тоже обладал Даром?
  -Сомневаюсь. Но мы на всякий случай позаботились о нем. Сердечный приступ не такое уж и редкое явление в его возрасте. Жаль, конечно, что пришлось поступить подобным образом, но ничего не попишешь. Скорцени был гением, одержимым своим ремеслом, стремившимся к славе и признанию, но судьба сыграла с ним злую шутку. После всего что произошло, его имя будет раз и навсегда вычеркнуто из анналов истории. О нем забудут даже те, кто близко знал его при его жизни. Тот, кто мог стать великим, окажется безвестнее самого последнего безродного бродяги.
  -Вы так в этом уверены? - прищурился Магистр.
  -Разумеется. Страх был и остается лучшим стимулом для поддержания порядка. К тому же люди боятся того чего не понимают и инстинктивно избегают подобного. Так что здесь беспокоиться не о чем. Через пару-тройку лет не без нашей помощи, разумеется, эта история станет мифом, одной из тех многочисленных городских легенд, которые рассказывают на ночь непослушным детишкам.
  -Однако эта ведьма была сильна. Пожалуй, впервые за всю историю нашему братству довелось столкнуться с малефиком такого могущества.
  -Все когда-то бывает в первый раз. - Пожал плечами Командор. - Нам повезло, что носитель явил себя так рано. Если бы он сумел вырасти и овладеть собственным даром то мог бы наделать гораздо больших бед. А так... тело сожжено, пепел развеян по ветру. Об останках голема тоже... позаботились. Проблема решена.
  -Что ж, это отличный урок нам всем. - Блеклые глаза Магистра хищно сузились. - Не расслабляться и всегда быть готовыми к отражению любой угрозы. Никогда не забывайте об этом, Командор. Помните об ответственности, возложенной братством на ваши плечи. А теперь ступайте. Надеюсь, в ближайшем будущем жизнь более не преподнесет нам подобных неприятных сюрпризов.
  
  
  
  
  
  
   Круг второй.
  
  
   Глава пятая. Человек с силой горы.
  
  
  
  
   Время,... оно тянется в бесконечность словно липкие паучьи тенета, не имеющие ни конца, ни края. Порой его настолько много, что ты бесцельно слоняешься туда-сюда безо всякого дела, попросту не зная чем себя занять. Особенно если находишься там, где не должен находиться. Воин вскочил с кровати, гневно хватив кулаком по стене. Та естественно даже не дрогнула, хотя и теперь, лишившись большей части сил, он мог играючи крошить гранит голыми руками. Он не помнил прошлого, но знал что всегда и всей душой ненавидел всяческие рамки и ограничения. Нет ничего превыше свободы. И горе тем, кто отнимает ее у иных... Под глазами оборотня залегли тяжелые тени. Прирученный жеребец уже на второй день не помнит что когда-то был свободен. Но верно и обратное, зверь, обретший свободу, очень быстро забывает о том что раньше жил в клетке. А он гораздо больше нежели просто зверь... И пусть пока он бессилен против собственных пленителей, однажды расклад изменится, и тогда он поговорит с местными кукловодами уже совершенно иным языком.
   С трудом обуздав свой гнев, воин заставил себя мыслить трезво и холодно. Что он имеет. Некую силу, вершащую судьбы тех, кого она почитает достойными, и обладающую почти безграничным могуществом. Мелеру, которая вроде бы испытывает к нему нечто похожее на симпатию, но не колеблясь убьет ради победы на Турнире и тем паче, если он попытается бежать. Остальные же участники если и лелеют схожие мысли слишком слабы, чтобы иметь хоть какие-то шансы на успех. Нет, открытый бунт пока не выход. До поры до времени он будет играть по правилам. Но лишь до тех пор пока ему не представится подходящий случай.
   Глубоко вдохнув, воин несколько раз с усилием напряг и расслабил мышцы, пережидая очередную вспышку гнева. Внезапно ладонь приятно потяжелела. Повернув голову, оборотень увидел зажатый в кулаке широкий черный меч, составленный из наборных пластин, располагавшихся внахлест одна на другой. Грудь кольнуло смутное неясное чувство. Будто он уже где-то видел подобный клинок, но никак не мог вспомнить где. Да и неважно. Главное хозяева, наконец то, расщедрились на настоящее оружие для него, и это дополнительный козырь на турнире. Вот только клинок надо бы опробовать в деле, а его покои слишком тесны для подобных упражнений.
   Словно отвечая на его мысли, пространство вокруг внезапно начало плыть, подергиваясь рябью, будто он смотрел сквозь потревоженную поверхность воды. Через пару мгновений мужчина сам не понял как оказался в просторном тренировочном зале с ровным деревянным полом и стенами. Оборотень кровожадно усмехнулся. Что ж, грех отказываться от подобного подарка. Сделав клинком пару пробных выпадов, воин неожиданно для себя лихо крутанул стремительную смертоносную мельницу и, не останавливаясь, проделал каскад иных не менее сложных приемов. Чутье не солгало. Оружие действительно было ему знакомо. А что оно еще умеет...
   Потянувшись к клинку своей сутью, он интуитивно выбросил руку вперед, отдав мечу мысленный приказ. Наборные пластины на мече пришли в движение. Клинок прямо на глазах превратился в смертоносную плеть, со свистом взрезавшую воздух и мгновенно вернувшуюся в исходную форму. Оборотень довольно взрыкнул. С таким мечом сражаться станет намного проще. Он не оставит врагам ни малейшего шанса.
   Вволю натешившись новой игрушкой, воин не без сожаления дал Чертогу понять, что тренировка подошла к концу. Можно было конечно и еще поработать, но завтра у него очередной поединок, и потому следовало беречь силы. Вернувшись в свои покои, оборотень завалился на ложе, пристроив клинок у изголовья, и мгновенно заснул. Ему снились его грядущие победы.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Арена встретила его все тем же натертым до зеркального блеска белым мрамором без единого пятнышка. А ведь сколько крови самых разных оттенков здесь вчера пролилось... Воин мрачно усмехнулся своим мыслям. Что ж, сегодня ее явно прольется не меньше.
  -Как ты сегодня? - улыбнулась возникшая буквально из воздуха Мелера.
  -С нетерпением жду начала. - Кровожадно ухмыльнулся оборотень. - Кто-то сегодня наверняка умрет. Но это буду не я.
  -Увидим. - Загадочно усмехнулась вампиресса, обратив свой взор на арену.
   Участники и зрители уже были на своих местах, и через некоторое время в центре ристалища вспыхнул алый огонь, взметнувшийся ввысь и мгновенно опавший. Спустя мгновение грянул невидимый набат, и как и в прошлый раз над головами первой пары бойцов зажглись багряные руны. Воины взошли на ристалище, неподвижно замерев друг напротив друга. Могучий раздетый до пояса атлет человеческой расы и человекоящер, запомнившийся оборотню еще по первому кругу. Торс богатыря бугрился чудовищными жилами и несмотря на отсутствие ярко выраженной рельефной мускулатуры был лишен и капли жира. В руках атлет сжимал массивный каменный посох средней длины.
   Поединок начался неожиданно. Ящер внезапно плюнул в противника сгустком кислоты, исчезнув из вида. И тут же второй плевок практически мгновенно полетел в голову богатыря уже с другой стороны. Однако тот с неожиданным для своей комплекции проворством лихо крутанул посохом, отбив разом обе атаки. Рептилия, потерпев неудачу, однако не спешила ввязываться в ближний бой. Вместо этого она продолжала кружить вокруг соперника то и дело обстреливая его едкой дымящейся слизью. Богатырь отбивался как мог, но ящер был быстрее. К тому же невидимость, которую он то и дело применял, сбивала силача с толку, и тот начал пропускать атаки. Его торс уже в нескольких местах чернел болезненными ожогами, а затем очередной плевок угодил ему в лицо. Атлет взрыкнул от боли, выронив шест и принявшись ожесточенно тереть глаза.
   Рептилия, решив, что момент истины настал, совершила стремительный рывок, выпустив страшные когти и целя ими в горло врага. И тут силач сумел удивить. Вместо того чтобы пропустить смертельную атаку, он неожиданно резко выбросил вперед кулак, одновременно слегка сместившись в сторону, и ящер, пролетев по инерции метров пять, рухнул далеко позади богатыря. Вместо головы на его шее красовалось одно сплошное месиво. Один единственный удар богатыря в этом поединке оказался фатальным.
  -Он производит впечатление, не правда ли? - усмехнулась Мелера, лукаво глядя на оборотня. - Оно и неудивительно. Этот боец уникален в своем роде.
  -Похоже, тебе известно гораздо больше, нежели ты хочешь показать. - Прищурился воин. - Тебе не кажется, что это несколько... нечестно? Ведь остальные участники ничего не знают не только друг о друге, но и о своем собственном прошлом.
  -Честность крайне относительное понятие. - Пожала плечами вампиресса. - Впрочем, если желаешь, я могу поведать тебе его историю.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
  -Тужься... ну же, еще немного...
   Просторный меховой шатер оглашали истошные женские крики. Повитуха устало утерла от со лба. Вот уже несколько часов кряду роженица не могла родить. Ребенок упорно не желал покидать материнскую утробу. Наговоры шаманов и целительные снадобья не помогали. Все племя замерло в тревожном ожидании. Женщина была старшей и любимой женой вождя, и оттого, как именно пройдут роды, зависело многое.
   Наконец, роженица издала последний поистине душераздирающий крик и откинулась на ложе. Цепкие морщинистые руки повитухи крепко держали новорожденного младенца. Ребенок оказался на редкость крупным, настоящим богатырем, и в его глубоких темно-карих глазах знахарка отчетливо видела печать особой судьбы.
  -Ну, что там? - в шатер ворвался высокий крепкий мужчина средних лет, облаченный в белоснежную меховую накидку.
  -Рождением он убил свою мать. - Пробормотала повитуха, глядя в остекленевшие глаза женщины, произведшей на свет дитя. - Отныне на нем печать проклятия, но и силы тоже. Его судьба будет навеки отделена от судеб остального народа детей гор.
  -Что это значит? - голос вождя посуровел. - Говори яснее!
  -Веками мы рождаемся и умираем на своей земле, живя в гармонии с духами этих мест. Твой же сын никогда не познает женщину. В его шатре не будет звучать детский смех, а люди станут бояться и сторониться его. Ведь он дитя не твоего семени, но самой силы предвечных гор, что издревле хранят наш народ.
  -Как тебя понимать? - лицо мужчины перекосилось от гнева. - Он не станет моим преемником? Но кто тогда поведет племя, когда наступит мой черед уйти к духам предков? Кто позаботиться о моем народе?
  -Этого мне знать не дано. - Покачала головой знахарка. - Я смертная как и ты и вижу лишь то, что показывают мне духи. А они весьма своенравны и не спешат открывать всего.
  -И что нет никакой надежды? Разве судьбу нельзя изменить?
  -В этом ребенке заключена огромная сила, неподвластная никому из смертных. Как знать, возможно ее и хватит на то чтобы изменить предначертанное... Ты не дал ребенку имя. Оно должно соответствовать его сути. Гляди, не ошибись с выбором.
  -Дагор. - Усмехнулся мужчина, с мрачным удовлетворением глядя на крепкое здоровое тело сына. - Оно будет как раз ему под стать.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
  -Халле, ты готов?
  -Конечно, братишка. - Рассмеялся рослый мускулистый воин, шутливо хлопнув по плечу своего товарища.
   Последний был настоящим богатырем более двух метров ростов он возвышался над своим тоже далеко немаленьким другом на целую голову, будучи притом невероятно крепким и кряжистым. Подобным телосложением не обладал ни один из воинов горного народа, хотя среди этого племени все так или иначе были довольно крупными. Сегодня же у юношей был особенный день. День посвящения в мужчины. Обряд, в ходе которого прошедшие его как бы рождались заново для племени, становясь его полноправными членами. Но лишь прошедшие его до самого конца. Тех, кто терпел неудачу, хотя подобные случаи, надо признать, были крайне редки), навсегда изгоняли из родных мест, запрещая возвращаться под угрозой смерти.
   Кара была довольно серьезной и фактически означала смертный приговор, поскольку племя жило обособлено от остального мира в горной долине, наглухо отгороженной от остального мира высокими скалами, крайне трудно преодолимыми для простого смертного.
  -Тогда пошли. - Рассмеялся богатырь. Голос у него был вполне под стать внешности, гулкий и раскатистый. - А то пропустим все веселье.
  -Без нас не начнут. - Отмахнулся Халле. - Однако тебе что, совсем не страшно?
  -С чего бы? - поднял бровь колосс.
  -Ну как же... посвящение. - Юноша развел руками, не зная как объяснить другу столь очевидную с его точки зрения вещь. - Я слышал, сами духи станут определять, кто достоин, а кто нет.
  -Поменьше повторяй бабьи сплетни. - Рассмеялся силач. - Это будет испытание воинов. А шаманы с их бесконечными ритуалами... Что ж, придется потерпеть их кривляния.
  -Ты не веришь в духов, Дагор? - вытаращил глаза Халле. - Но разве ты не видел их силу. Вспомни, старики не раз взывали к ним, когда племени была нужна помощь. И всегда духи откликались на зов.
  -Да, исцеления раненых, дожди во время засухи... Это все могло случиться и само по себе. - Хмыкнул Дагор. - Ладно, я не мастер вести мудрые речи. Если ты веришь во все это, я не стану с тобой спорить...
   Болтая и смеясь, друзья незаметно вышли на открытое плато, на котором уже собрались хмурые сосредоточенные мужчины. Все они были облачены в широкие шаровары и короткие меховые куртки. Юноши образовали отдельную группу, сгрудившись в самом центре. Торс последних был наг, а шаровары опоясывали традиционные красные кушаки. Знак посвящения. Каждый из мужчин в племени имел подобный кушак, одеваемый лишь по большим праздникам. Потерять его считалось наитягчайшим позором. Кушаки изгоев, к слову сказать, прилюдно сжигались на костре, тем самым символизируя окончательную и бесповоротную гибель его хозяина для племени. Отменить подобный приговор не мог даже сам вождь. Ибо таковы были традиции. Законы, завещанные самими великими духами гор.
   Некоторое время на продуваемом ветрами плато царило гнетущее молчание, а затем вперед вышел седой, но еще крепкий воин с жестким изрезанным морщинами лицом.
  -Воины! - резкий сильный голос вождя пронесся над собравшимися. - Мы собрались здесь, потому что настало время священного испытания! Испытания, которое раз и навсегда отделит мальчиков от мужчин, героев от трусов! Достойных стать детьми гор от тех, чей путь прервется в забвении... Будьте храбрыми и постарайтесь достойно выдержать все тяготы, как выдерживали его все бесчисленные колена наших предков. Помните, они взирают на вас из недр гор... - Вождь еще раз тяжело обвел взглядом притихших юношей. - Что ж, начнем. Первое испытание - испытание на силу. Борьба на поясах издревле была нашим священным искусством. Так не посрамите же его пред лицом великих духов. И помните, тот, кто проявит себя хуже прочих, провалит испытание.
  -Ну, это нам точно не грозит. - Хмыкнул Халле, легонько толкнув Дагора в бок. - И, кажется, я даже знаю, кто окажется победителем.
  -Ага, ты. - Раздраженно отпихнулся богатырь. - Потому что своим длинным языком любого уболтаешь вусмерть. Даже напрягаться не придется.
   Меж тем вождь выкрикнул первую пару единоборцев. Двое парней шагнули в центр круга, образованного остальными воинами. Здесь на приличной высоте было довольно холодно, к тому же дул пронизывающий ветер, однако несмотря на это крепкие мускулистые тела юношей блестели от пота. Воины гор сызмальства приучались терпеть холод и прочие лишения и к тому же отличались завидным здоровьем. Хилые и слабые здесь рождались редко и если впоследствии не становились шаманами и знахарями, безжалостно изгонялись, ибо были бесполезны для племени.
   Юноши, обменявшись красноречивыми взглядами, по команде вождя сплели руки, изо всех сил стараясь свалить друг друга на землю. Выигравшим в этом состязании считался тот, кто первым положит соперника на обе лопатки. Не запрещались здесь и всевозможные хитрости наподобие подсечек и финтов, нельзя было лишь наносить удары и использовать оружие. Наконец, один из юношей сумел ловко подбить ногу противника и уронить того на землю, оказавшись сверху. Вождь поднял руку, обозначая конец поединка, и победитель, с вызовом глядя на своих товарищей, вернулся в круг. Спустя пару мгновений проигравший последовал его примеру. Его плечи поникли, а взор был мрачен. Среди народа гор не жаловали неудачников. Впрочем, у парня еще была возможность взять реванш, ибо состязание только началось.
   Поединки проходили один за другим. Участники показывали себя по разному, но в целом справлялись неплохо. Явных аутсайдеров не наблюдалось, и это было хорошим знаком. Если испытание сумеют пройти все юноши, то следующий год будет крайне удачным для племени. Дагор играючи расправлялся с соперниками укладывая их одного за другим. Никто не мог ничего противопоставить его чудовищной силе. Возвышаясь над противниками подобно скале, он казался столь же несокрушимым, полностью оправдывая собственное имя. ("Дагор" с местн. нар. - наделенный силой гор, богатырь). Никакие уловки и навыки не помогали не то что одолеть богатыря, но даже и попросту сдвинуть его с места.
   Пока лишь двое шли в этом испытании без поражений. Сам Дагор и его лучший друг Халле. Последний не обладал столь же впечатляющей мощью, но ее недостаток компенсировал завидной ловкостью и сноровкой. Этот парень вообще считался одним из лучших среди погодков, виртуозно владея не только собственным телом, но и тяжелой палицей, и копьем. Сын же вождя хоть по понятным причинам и метал последнее дальше всех, но вот большой меткостью не отличался равно как и ловкостью, и посему друзья превосходно дополняли один другого, обещая в будущем стать могучими защитниками и добытчиками своего племени.
   Наконец, подошла очередь им биться промеж собой.
  -Удачи, здоровяк. - Хмыкнул Халле, подмигнув товарищу. - Попробуй поймай меня.
  -Как поймаю, тебе уж будет не до смеха. - Добродушно отмахнулся Дагор, входя в круг.
   Прозвучал сигнал к началу, и богатырь, раскинув руки, неуклюже как медведь попытался сграбастать своего более мелкого друга в свои объятья. Тот легко увернулся, настороженно кружа вокруг великана. Дагор еще ни разу не терпел поражений даже в дружеских поединках, что нередко устраивали между собой парни племени, но Халле не собирался сдаваться так просто так, надеясь переиграть могучего, но не слишком умелого силача. Некоторое время Дагор безуспешно пытался поймать юркого парня, однако, как оказалось, гигант отличался не только мощью, но и отменной выносливостью, и расчет Халле измотать его не оправдался.
   Богатырь и не думал уставать, раз за разом наступая на противника, и, наконец, ему улыбнулась удача. Он сумел схватить соперника за пояс одной рукой, и тот, не дожидаясь развязки, сам резко рванулся вперед, сближаясь, одновременно дав силачу ловкую подсечку. Дагор покачнулся, едва не упав. Атака Халле застала его врасплох. Кровь бросилась в голову колосса. Его непобедимости только что бросили вызов. Зарычав от ярости, он сжал горло друга второй свободной рукой, и легко словно пушинку подняв того в воздух, изо всех сил швырнул податливое тело на камни.
   Вокруг воцарилась гробовая тишина. Воины угрюмо смотрели на распростершегося на земле Халле, беззвучно открывающего рот. Возле его затылка расплывалось влажное темно багровое пятно. Дагор, не помня себя, бросился к другу. Ярость битвы оставила силача, и только теперь он осознал что сделал. Легко подхватив друга на руки, он закричал чтобы позвали лекаря, но вождь остановил его.
  -Слишком поздно. - Сурово произнес он, холодно глядя на сына. - Он мертв.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
  -Ты считаешь, он достоин второго шанса? - вождь вопросительно глядел на верховного шамана племени.
  -Духи предопределили его судьбу еще до рождения. - Покачал головой седой согбенный старик, опирающийся на тяжелый резной посох. - Они ясно дали нам понять это сегодня.
  -И что ты предлагаешь, изгнать моего сына? Лучшего воина племени! Будущего вождя! - Крепкие и жилистые несмотря на возраст кулаки вождя гневно сжались. - Формально он не нарушил ни единого правила, а в поединках порой случается всякое...
  -Он убил своего соплеменника. С умыслом или без, но на нем пятно, которое просто так не смыть. Я стану говорить с духами. А ты ступай и моли Предвечных Горных Владык о том, чтобы они подсказали нам верное решение...
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
  
  
   Лица людей были мрачны и суровы. Все племя собралось подле главного капища в ожидании решения шаманов относительно судьбы юного Дагора. Сам виновник случившегося стоял чуть поодаль, храня гробовое молчание и мрачно глядя перед собой. В его душе царили гнев и пустота. Гнев на самого себя за то что лишил жизни единственного друга, пойдя на поводу собственной ярости, и пустота от осознания того, что подобный поступок вряд ли будет прощен его народом. Скорее всего его ожидает позорное изгнание. О нем навсегда забудут, будто он и не рождался вовсе под солнцем мира. Не будет ни воинской славы, ни красивых жен, ни сыновей, которым он смог передать свои воинские навыки и исконные заветы собственного племени. Не будет ничего. Он сам разрушил свою жизнь собственными руками. И пути назад уже не было.
   Наконец, полог шатра откинулся, и на входе показался согбенный старик с резным деревянным посохом, поддерживаемый под руки двумя помощниками помоложе.
  -Духи явили свою волю. - Несмотря на телесную немощь, голос шамана оказался удивительно зычным и исполненным силы. - Тебе - кривой морщинистый палец указал на Дагора - будет дарован выбор. Либо изгнание, либо - шаман позволил себе кривую усмешку - либо ты пройдешь посвящение в глубинных недрах гор и станешь одним из тех, кто веками оберегает наше племя от бед и злых духов подземного огня. Вечным Хранителем нашего народа.
   Люди вокруг изумленно выдохнули. Об этом запретном, тайном даже для многих шаманов ритуале ведали лишь самые старые и опытные из их числа. Подобное свершалось лишь дважды за всю историю существования племени. И судьбы подвергшихся посвящению были до сих пор овеяны плотной завесой тайны.
  -Так каков будет твой ответ. - Верховный шаман выжидающе глядел на юношу.
  -Он очевиден. - Губы парня плотно сжались. - Я живу ради племени и готов на все лишь бы искупить свою вину перед ним. Если духам угодно забрать мою жизнь, то значит так тому и быть.
  -Что ж, решение принято. - Удовлетворенно кивнул головой шаман. - Теперь ступай в свой шатер и выспись как следует. Ритуал будет проведен завтра поутру. Будь готов.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   За ним пришли, едва взошло солнце. Дагор молча следовал за двумя безмолвными шаманами, также храня молчание. Говорить было не о чем. Все было ясно и без слов. Покинув селение, они шли еще довольно долго, петляя по извилистым горным тропам, пока, наконец, не пришли к совершенно неприметному камню. Один из жрецов тихо пробормотал несколько слов, сделав рукой вычурный жест, и огромный валун внезапно с грохотом отъехал в сторону, открыв довольно просторный ход. Жрец шагнул внутрь, нетерпеливо кивнув юноше, недвусмысленно приказывая тому следовать за ним, и Дагор, бросив последний взгляд на чистое без единого облачка небо, озаренное лучами еще неяркого весеннего солнца, последовал за ним. Что-то подсказывало ему, что в следующий раз ему нескоро доведется увидеть дневной свет.
   Никто не говорил ему прощальных слов и напутствий. Отец, будучи суровым немногословным человеком, не счел нужным проститься с сыном, а больше кроме Халле у него никого из близких не было. Да и не принято было у детей гор открыто выражать свои эмоции. Это считалось слабостью. Особенно среди мужчин. Подземный ход уводил прямо под гору, совершенно не петляя и не разветвляясь, будучи идеально прямым как стрела. От этого бесконечного монотонного движения вперед и вниз Дагор вскоре совершенно потерял чувство времени. Ему казалось, что они идут уже целую вечность, а ход и не думал заканчиваться.
   Наконец, когда юноша уже начал думать, что они обречены скитаться в душном подземном мраке до скончания времен, спуск завершился. Ход вывел их в довольно просторную пещеру, озаренную светом висящих на стенах факелов. В ее центре неподвижно замер верховный шаман с еще двумя жрецами в длинных церемониальных одеждах. Их лица застыли словно диковинные каменные маски. На них не только не отображалось совершено никаких эмоций, но они и вовсе, казалось, принадлежали неживым созданиям. Дагор невольно поежился. Он буквально кожей ощущал давившую со всех сторон тяжелую древнюю силу, природа которой была ему совершенно непонятна.
  -Встань здесь. - Проронил верховный шаман, указав в самый центр пещеры, где насыщенной охристой краской был очерчен небольшой круг.
   Силач не без внутреннего трепета подчинился. Остальные четверо жрецов все также безмолвно заняли места по углам пещеры, верховный встал прямо напротив неподвижно замершего Дагора.
  -Открой свое сердце владыкам здешних мест. - Вновь подал голос главный шаман. - И что бы не случилось, не выходи из круга.
   Дагор кивнул, давая понять, что понял наставления, и шаманы тут же затянули слова древнего заклинания, ритмично ударяя в небольшие ритуальные бубны. Верховный жрец также не отставал от них, вместо бубна отстукивая ритм тяжелым деревянным посохом. Некоторое время ничего не происходило, а затем богатырь почувствовал, как по его коже побежали холодные мурашки. Казалось, сама гора отзывалась на звуки колдовского ритуала. Камни вокруг начали мелко вибрировать, издавая едва заметное гудение, которое с каждым мгновением становилось все громче пока не перешло в оглушающий, сводящий с ума рык. Шаманы рухнули на колени, не в силах выносить разыгравшуюся вокруг свистопляску сил. Дагор пока держался, изо всех сил стараясь не упасть и не потерять сознания. Колени предательски подгибались, а в голове словно бы грохотали валуны размером с гору.
   Внезапно юноша почувствовал ледяной укол, пронзивший его стопы и коснувшийся сердца. Машинально скосив глаза, могучий воин и охотник, не боявшийся никого и ничего, заледенел от невыразимого ужаса. Камень, на котором он стоял, ожил, превратившись в вязкую текучую субстанцию, которая медленно, но верно ползла вверх по его телу, уже охватив ноги по щиколотки. Голоса шаманов зазвучали с новой силой. Верховный жрец медленно поднялся и с усилием воткнул свой посох в круг рядом с ногами Дагора, который тоже принялся активно поглощаться текучим камнем.
   Богатырь отчаянно рванулся, но тщетно. Ноги оказались вмурованы в пол намертво. С ужасом он наблюдал, как живой камень достиг его колен, затем пояса, чувствуя расползающийся по телу ледяной холод небытия. Рот сына вождя разверзся в беззвучном вопле, но гортань была не в силах исторгнуть ни звука. Жизнь медленно, но верно утекала из могучего тела. Наконец текучий камень достиг сердца, и сознание юноши провалилось во мрак.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
  
  -Это уже третье нападение. - С ног до головы залитый кровью могучий воин в тяжелом меховом бурнусе с напряжением глядел на вождя.
  -Это плохо. - Вождь, прищурившись, оглядел стоявших перед ним людей, с удовлетворением отмечая, что кровь, покрывающая их тела, большей своей частью принадлежит не им. - Если люди огня обрушатся на нас всей своей мощью, нам не выстоять.
   Вокруг повисло тяжелое молчание. Все племя собралось на большой совет чтобы решить как им быть дальше, и сколь бы неприятно было людям слышать подобные слова, в глубине души каждый из них осознавал, что вождь прав. Огнепоклонники пришли в эти земли примерно три луны назад, и с этих самых пор у народа гор начались неприятности. Враги то и дело пытались проникнуть в заповедную долину, вступая с ее хозяевами в ожесточенные схватки. Пока народ скал спасало то, что их враги плохо ориентировались в горах, не умея толком сражаться в подобных условиях. К тому же они были гораздо более мелкорослыми и тонкокостными, так что одному воину гор ничего не стоило в одиночку положить двоих, а то и троих врагов.
   Однако недостаток мощи огнепоклонники компенсировали своей чудовищной многочисленностью. Словно саранча они покрыли собой все равнинные окрестности вокруг заповедных, священных для местных племен гор, взяв последние в плотное кольцо. К тому же их оружие было совершеннее и удобнее. Длинные ножи из неведомого материала, которые чужаки называли мечами, отличались невероятной остротой и прочностью. К счастью по настоящему искусных воинов среди них было немного. Последние же, элита, редко вступали в открытое сражение, предпочитая отдавать приказы на безопасном расстоянии. Также как и их вождь. Никто из народа камней ни разу не видел его в лицо, но от пленников, которых порой удавалось захватить, они знали, что он - воплощение самого Великого Духа Огня и владеет могущественной магией, разжигавшей в сердцах его поданных страсть к войне и разрушениям.
  -Я мыслю так. - Наконец подал голос вождь. - Людей огня много, они храбры и сплочены, но и у волчьей стаи, и у стада туров всегда только один вожак. Обезглавив их, мы внесем смятение в их ряды. Им придется либо выбрать себе нового вождя, либо убраться с наших земель куда подальше.
  -Это может сработать. - Кивнул головой один из шаманов. - По всему видно, они смотрят на своего вождя как на бога. Убив его, мы лишим их веры. А без веры ни один даже самый храбрый воин не сможет сражаться.
  -Все это так. - Нахмурился предводитель отряда, того самого, что недавно отбивал нападение огнепоклонников. - Но чтобы это сделать нужно проникнуть в самое сердце их стана. Разведчики видели его шатер, его окружают тысячи воинов. Сколь бы храбры мы не были, нас просто задавят числом.
  -Значит, нужно ударить ночью! - глаза вождя сверкали от гнева. На одной из охот он сломал ногу, которая после неправильно срослась, и теперь не мог ходить в походы наравне со всеми. Однако его дух был по прежнему был духом истинного воина, и сейчас он как никогда жаждал крови. - Застигнуть их врасплох, когда они спят! Да это риск, но если ничего не делать, мы потеряем племя! Потеряем земли, на которых живем, на которых жили наши предки с самого начала времен! Что, уйти на равнины подобно этим мелкорослым? Но мы привыкли жить иначе, а в тех краях свои народы, свои законы, которых мы не знаем... Нет, либо мы одержим победу и раз и навсегда изгоним чужаков с нашей земли. Либо навеки канем в небытие. Так кто рискнет сделать вылазку? Кто? - вождь выжидающе обвел опустивших головы воинов. Они были храбры и сильны, но идти на верную гибель никто из них не желал.
  -Есть и иной путь. - Старый, совсем седой шаман, кряхтя, поднялся с места. - Веками наш народ полагался не только на силу воинов, но и на помощь духов предвечных скал, с которыми мы в родстве. Наши предки были мудры. Они знали, что рано или поздно мы столкнемся с невиданной доселе угрозой, перед которой будут бессильны обычные смертные, и приняли меры. Они оставили нам защитника. Хранителя. Как средство последней надежды, когда не останется иных возможностей спасти племя от беды.
  -Бабьи сказки! - гневно рыкнул вождь. Шаманы несмотря на все свое искусство не смогли исцелить его от увечья после той неудачной охоты, и с тех пор он их за это сильно недолюбливал. - Вот это - вождь похлопал широкой ладонью по древку тяжелого копья - спасет племя, а не ваши танцы с бубнами!
  -Не забывайся, вождь. - Холодно проронил верховный шаман. - Хоть ты и верховодишь над воинами, есть вещи, которые выше твоего понимания. Не стоит злить духов этих мест, они могут и разгневаться... Хранитель действительно существует. Он замурован в самом сердце гор. Мой учитель перед смертью поведал мне о нем, научив как вновь призвать его в мир живых. Пять столетий он находился в глубоком, неотличимом от смерти сне, вбирая в себя силу первородных стихий, и теперь настало время пробудить его.
  -Пять столетий... - недоверчиво покачал головой один из старших воинов. - Ты верно шутишь.
  -Я говорил с духами, вопрошая их, как избавить племя от беды. Они поведали мне, что предводитель людей огня приносит жертвы изначальному пламени, которое в награду за это наделило его великой силой. Обычному смертному, сколь бы тот ни был могуч, не справиться с ним. Посему либо это сделает Хранитель, либо нас всех ждет гибель.
  -Ладно, хорошо. - Дернул щекой вождь. - Делай что должно. А вы готовьтесь к битве. - повернулся он к воинам. - Если шаманы потерпят неудачу, лишь наши копья и палицы защитят племя от гибели.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
  
   Верховный жрец со смесью ужаса и восхищения разглядывал статую Хранителя. Он оказался настоящим гигантом, куда выше и мощнее любого из детей гор. Его руки были подняты над головой, а рот застыл в немом крике, будто бы колосс был чем-то смертельно напуган. От подобного выражения лица Хранителя жреца невольно прошиб холодный пот. Он уже жалел что ввязался во все это, но отступать было поздно. Всего лишь раз его учитель показывал ему это место, проведя тайной подземной тропой, доступной лишь тем кто владеет магией камней. Среди шаманов высшей ступени ею владели все, ибо таково было обязательное условие получения подобного ранга. Однако для пробуждения Древнего одного посвященного было мало. Верховный жрец пристально оглядел четверых своих спутников, самых старых и опытных среди шаманов. Их лица были напряжены. Ритуал, который им требовалось провести, был невероятно опасен и вполне мог закончиться гибелью всех его участников.
   Однако выбора у них не было, и верховный жрец, скрепя сердце, отдал команду к началу. Шаманы заняли предназначенные им места, принявшись бить в бубны и напевно читая слова древнего заклятья. Их предводитель опустился на колени, крепко взявшись за древко каменного украшенного древними рунами посоха, вертикально торчащего из пола подле ног Хранителя. Старик полностью очистил свой разум и сосредоточился, вбирая разлитую вокруг силу гор и направляя ее в статую. Он взывал к самой сущности древнего воителя, являя ему все, что произошло с племенем за последнее время, и приказывая ему пробудиться.
   Скалы завибрировали, отзываясь на древнюю тайную магию. Вибрация постепенно усиливалась, переходя в низкое гудение, гудение сменилось рокочущим гулом, который вскоре превратился в чудовищный ужасающий рык. Внезапно со всех сторон раздались истошные крики ужаса. Верховный шаман инстинктивно бросил взгляд на источник звука и заледенел. Стены подле которых стояли его помощники, ожили. Камень тек и менял форму, подчиняясь воздействию додревних сил. Его щупальца охватывали людей и утягивали в самые недра гор. Невыразимый животный ужас пронзил тело жреца, однако внутренний голос упрямо твердил, что ритуал нужно во что бы то ни стало закончить, и шаман, невероятным усилием взяв себя в руки, дрожащим голосом произнес последнюю, завершающую часть заклинания.
   Сводящий с ума рык внезапно стих, будто обрезанный невидимым ножом, а затем по статуе Хранителя поползли трещины. Сперва едва заметные, они с каждым мгновением все ширились, и, наконец, камень с оглушительным треском лопнул словно скорлупа огромного яйца, и перед взором потрясенного шамана предстал с виду обычный молодой парень со смуглой как и у всех уроженцев тайной долины кожей. Однако впечатление тотчас рассеивалось, стоило посмотреть на него иным, магическим зрением. В Хранителе дремала холодная исполинская мощь, и в ее дыхании чувствовались древность и величие самих гор.
  -С пробуждением. - Хрипло выдохнул жрец, тщетно пытаясь справиться с постыдной дрожью в коленях.
  -Ты... я тебя не знаю. - Рокочуще произнес исполин. Его голос в отличие от внешности мало напоминал человеческий. - Сколько я спал?
  -Века...
  -Я зрел странные видения, что ты явил мне. Мое племя в опасности?
  -Да. Чужаки, огромная орда, невиданная числом. Мы пробудили тебя потому что сами не в силах справиться с угрозой.
  -Веди меня к вождю. - Рыкнул колосс, поведя плечами. Послышался характерный треск, будто шевельнулась каменная глыба.
  -Как скажешь, Хранитель. - Кивнул шаман.
   Покидая пещеру, ставшую местом упокоения для четверых шаманов, старик машинально бросил на нее еще один взгляд. Там, где еще совсем недавно находились его товарищи, высились лишь идеально ровные каменные стены, озаренные светом никогда не гаснущих магических факелов древнего капища. Горные Владыки послали им могучего защитника, но и плату за свою помощь взяли вполне соответствующую.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
   Лобное место было до отказа заполнено народом. Весь люд от мала до велика собрался перед шатром вождя чтобы хотя бы одним глазком поглядеть на загадочного Хранителя. Наконец полог шатра откинулся, и на наружу шагнула мощная монументальная фигура. По рядам собравшихся пронесся восхищенный вздох. Хранитель оказался ощутимо выше и мощнее самых могучих из них, а незримая мистическая сила, исходившая от него, повергала в трепет даже тех, кто был лишен и крупицы Дара.
   Не утруждая себя излишними словами, древнее создание молча подняло с земли здоровенный каменный валун величиной с торс взрослого мужчины и с глухим рыком сдавило в ладонях. Во все стороны брызнули мелкие осколки, и каменюка буквально взорвалась в руках Хранителя, рассыпавшись пылью. Народ пораженно замер. Никогда ранее им не доводилось видеть ничего подобного.
  -Ну что, теперь вы пойдете за ним? - довольный произведенным эффектом вождь победно обвел взглядом собравшихся. Сперва он не слишком то верил в идею шаманов, но после увиденного сам проникся мощью Защитника и уверовал в то, что если кому и под силу спасти племя от орд желтолицых огнепоклонников, то только ему.
   Восторженный рев сотен луженых глоток был ему ответом. Воины оглушительно свистели, подбрасывая высоко в воздух копья и тяжелые палицы. Ныне у них вновь появилась надежда.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
  -Их стойбище в паре тысяч шагов отсюда. - Высокий мощный воин шумно втянул ноздрями пахнущий гарью и дымом воздух, опасливо поглядывая на Хранителя. Рядом с колоссом он казался сущим ребенком.
   Впрочем, пояснения и не требовалось. Море огней, разожженных по ночному времени в лагере чужаков невозможно было не заметить даже с подобного расстояния. Здесь на небольшом плато практически у самого подножия священных гор они были как на ладони.
  -Значит так. Сперва узнаем, где находится шатер их главного. А потом убьем его и сделаем ноги. - Рыкнул старший из воинов, с неприязнью покосившись в сторону Дагора. Ему не слишком нравилось, что его авторитет, доселе считавшийся непререкаемым, несколько пошатнулся из-за появления в их отряде Древнего.
  -Их вождя питает тайная магия. - Задумчиво пророкотал Дагор, полуприкрыв глаза. - Ее истоки в изначальном пламени. Поэтому там так много огней, я и отсюда чувствую его силу. Даже с моей помощью победить будет непросто.
  -Ну так докажи, что наши шаманы погибли не зря, освободив тебя из каменного плена! Или ты боишься? - оскалился командир, но тут же осекся, едва тяжелый взгляд Хранителя упал на его лицо.
  -Когда я был молод, меня учили, что плох тот воин что не ведает страха. Ибо он как ничто иное помогает выжить. Что до меня, то я давно уже пребываю между жизнью и смертью и потому забыл, каково это ощущать его. - Губы Древнего тронула едва заметная усмешка, но глаза оставались бесстрастными и совершенно нечеловеческими, словно они были вырезаны из камня. От подобного жутковатого контраста по коже закаленного в боях командира, доселе не боявшегося никого и ничего побежали постыдные мурашки.
  -Тогда не будем мешкать. - Наконец сумел он справиться с собой. - Вперед. Нас ждет либо победа, либо славная гибель в бою.
   Спустившись на равнину, они некоторое время они молча шли, кутаясь в глухие темные плащи и стараясь производить как можно меньше шума. За две сотни шагов до лагеря гордым сынам гор пришлось опуститься на четвереньки и продолжать путь уже ползком. Здесь на равнине как на зло практически не наблюдалось растительности, в которой можно было бы худо-бедно укрыться, а из-за обилия костров в стойбище и его ближайших окрестностях было светло почти как днем. Впрочем, вскоре лазутчикам повезло. Они обнаружили гигантскую тень сразу от пяти поставленных друг за другом довольно больших шатров и затаились в ней, выжидая.
   Среди огнепоклонников же меж тем царило буйное веселье. Они, громко смеясь, пили огненную воду из объемистых кожаных мехов - жуткое пойло, которое дети гор не могли даже нюхать, и гортанно пели хриплыми неблагозвучными голосами, бесцельно шатаясь по всему лагерю. На кострах жарилось мясо быков и горных муфлонов. Дозорных видно не было, судя по всему они также как и прочие предавались пиршеству, непоколебимо веря во всемогущество своего вождя и полагая что на подобную орду напасть решится либо безумец, либо самоубийца.
   Однако несмотря на царившую неразбериху, обнаружить шатер предводителя оказалось достаточно просто, благо он был установлен в самом центре лагеря и отличался прямо таки исполинскими размерами. К тому же его ткань была окрашена в ярко-рыжий цвет, по всей видимости символизируя ту гордую и своенравную стихию, которой служил этот многочисленный, воинственный народ.
   Внезапно полог шатра откинулся, и на пороге показался высокий по меркам этого племени мощный телом мужчина. Его темные волосы были собраны на затылке в длинный хвост тонким кожаным шнуром, а обнаженный торс украшали искусно вытатуированные пурпурные языки пламени, отчего, когда он двигался, казалось, будто по его телу ползет живой огонь. Охрана из сорока облаченных в оранжевые накидки воинов тут же выстроилась по обе стороны от мужчины, недвусмысленно положив ладони на эфесы легких парных клинков, располагавшихся у них на поясах.
   Голоса пирующих разом стихли. Вождь медленно обвел своих людей тяжелым взглядом и разразился длинной тирадой, которую лазутчики не поняли, хотя прекрасно слышали каждое слово. В его голосе звенело торжество, но одновременно слышался и едва сдерживаемый гнев, словно сила, переполняющая предводителя огнепоклонников, рвалась прочь из хрупкого сосуда плоти, бья через край и требуя выхода. Наконец, он победно вскинул сжатый кулак над головой, и пламя костров мгновенно взметнулось ввысь на огромную высоту. Среди огнепоклонников раздался восторженный рев. Они подбрасывали свои мечи вверх, танцуя и кривляясь словно одержимые.
  -Если атаковать, то сейчас. - Громко прокричал предводитель отряда, совершенно не опасаясь, что их услышат. При таком шуме это было попросту невозможно. - Пока они не пришли в себя.
  -Да. - Кивнул Дагор. - Время пришло. На вас воины, я же займусь их предводителем.
   Дети гор резво вскочили на ноги и, выйдя из тени уже нисколько не скрываясь, обрушились на корчащихся в припадке безумия огнепоклонников. Копья легко пронзали хрупкие беззащитные тела жителей равнин насквозь, а тяжелые палицы разбивали им головы. Через первых противников отряд прошел как нож сквозь масло, оставив после себя лишь залитые кровью мертвые тела. Среди огнепоклонников раздались испуганные гортанные крики. Началась паника, которую усугубили вспыхнувшие жарким пламенем шатры. Воины гор подбирали у убитых деревянные факелы и швыряли в их жилища, стремясь причинить как можно больше ущерба и усилить неразбериху. Они плотным клином шли сквозь ряды чужаков оставляя за собой истерзанные трупы, упрямо продвигаясь в центр прямиком к шатру вождя. И Дагор находился на самом острие этого клина, мощными ударами каменного посоха разбрасывая легкие тела огнепоклонников словно деревянные куклы. Получившие подобный удар уже больше не поднимались, бессильно корчась на земле и застывая грудами бесполезной мертвой плоти.
   Телохранители вождя, заметив опасность, сомкнули вокруг своего лидера плотное кольцо, обнажив клинки. Клин детей гор с грозным кличем врезался в их ряды, и кольцо оказалось прорвано. Оба отряда тотчас разбились на мелкие группы сражающихся не на жизнь, а насмерть. Однако телохранители были элитными бойцами, не чета простым полупьяным кочевникам только и способным что умирать по ударами чужаков словно бараны на бойне. Уступая детям гор в силе и комплекции, они волчками вертелись вокруг них, нанося частые быстрые удары мечами и ловко избегая ответных атак. Со стороны воинов Дагора упали первые убитые.
   Сам же он рвался к вождю, раздавая удары направо и налево. Клинки то и дело скользили по его обнаженному торсу, но лишь тупились, не в силах причинить Хранителю никакого вреда. Избранник пламени также заметил своего главного врага. Парные мечи в его руках вращались со скоростью вихря, легко разрубая человеческую плоть, и полыхали зловещим багровым огнем, как и глаза вождя. Наитие Дагора при взгляде на эти клинки тревожно зазвенело. Это оружие было способно причинить вред даже его новому телу.
   Каменный испещренный рунами посох и огненные клинки с ужасающей силой столкнулись. Во все стороны полетели искры, и вождь огнепоклонников отступил, отброшенный. Хранитель был ощутимо выше и мощнее в плечах и явно превосходил своего соперника в грубой силе. Избранник пламени однако ничуть не растерялся, принявшись вращать клинками, финтя и наскакивая на богатыря с разных сторон, подражая манере боя своих телохранителей. Эта тактика тотчас возымела успех, и на плече Хранителя вздулся широкий багровый рубец, оставленный мечом его врага. Вождь усилил натиск, развивая успех. Дагор едва успевал отражать сыплющиеся на него со всех сторон удары. В ловкости и быстроте преимущество в этом бою было явно не за ним.
   За несколько следующих минут он получил еще две неглубокие раны, однако он упорно не желал сдаваться и выгадав момент, подловил противника на ошибке от души саданув его торцом посоха в ребра, отчего последний кубарем покатился по земле. Надо отдать ему должное, вождь практически мгновенно вскочил на ноги, разрывая дистанцию, но удар Дагора ощутимо встряхнул его, и теперь он уже не думал о нападении, уйдя в глухую оборону. Меж тем дети гор из последних сил отражали натиск напирающих на них со всех сторон опомнившихся огнепоклонников, к которым присоединялись все новые и новые воины.
   Вождь, видя что победа близка, расхохотался, насмешливо погрозив Дагору пальцем. Его глаза вспыхнули словно раскаленные угли, и сын пламени прорычал слова древнего заклинания, вскинув руки вверх. Рисунок его татуировок полыхнул красным огнем, и от всех костров в лагере к его телу потянулись яркие рыжие щупальца. Пламя собралось в гигантский кокон, вобравший в себя своего избранника, и вождь, закрутив слепящий огненный вихрь, послал его в сторону Дагора. Тот инстинктивно припал на одно колено, воткнув посох в землю, за мгновение до того, как магическое пламя охватило его фигуру. Чудовищный жар пронзил его до костей, отозвавшись чудовищной болью во всем теле, но тут же могучий прохладный поток силы земной стихии хлынул в него, исцеляя и даруя защиту.
   Когда все стихло, Хранитель с трудом поднялся, до сих пор ощущая отголос недавно пережитой жгучей боли и, открыв глаза, прямо перед собой увидел своего противника. Тот в свою очередь с изумлением глядел на Дагора, не понимая, каким образом тот смог выжить, столкнувшись с квинтэссенцией, с самой сутью Изначального пламени, но Хранитель не дал ему возможности прийти в себя. Рывком разорвав разделяющую их дистанцию, он с чудовищной силой ткнул в грудь вождя посохом словно копьем. Тот неверяще уставился на пронзивший его грудину шест, а Дагор, развивая успех поднял его тело в воздух и изо всех сил обрушил вниз, пригвоздив избранника пламени к земле.
   Тот отчаянно закричал. Узоры живого огня, покрывающего его тело, судорожно корчились и извивались словно получившие смертельную рану диковинные змеи. Будучи существом подобным Хранителю, вождь оказался гораздо живучее обычного человека и отнюдь не желал умирать, однако он был молод в отличие от Дагора, пять веков копившего силу в самом сердце гор. К тому же сама земля помогала своему детищу, высасывая силы из порождения глубинного подземного огня, и в итоге предводитель племени равнин не сумел противостоять их совокупной мощи. Магические татуировки в последний раз вспыхнули, угаснув. Тело вождя, дернувшись, застыло, рассыпавшись сухим черным пеплом. Гордая и своенравная стихия отвернулась от своего избранника, покинув его физическую оболочку, и человеческая плоть не выдержала подобного испытания.
   Дагор перевел дух, медленно оглядев поле битвы. Повсюду насколько хватало глаз валялись изуродованные обугленные тела. Выживших, впрочем, тоже хватало. Они боязливо жались к немногим уцелевшим шатрам, большинство из которых уничтожил огонь, глядя на Хранителя со смесью суеверного ужаса и изумления. Они до сих пор не могли поверить, что их вождя больше нет. Из отряда детей гор выжить не сумел никто. Совсем немного их было, всего около сотни, и последняя атака избранника пламени оказалась для них роковой, уничтожив их вместе со всеми наседавшими на них врагами, которые уже предвкушали близкую победу. Их обгоревшие словно головешки трупы лежали вокруг тел их бывших врагов, глядя в небеса застывшим взором. Смерть примирила всех, сполна взяв с людей причитающуюся ей плату.
   Хранитель равнодушно отвернулся от разрушенного почти до основания стойбища и, сгорбившись словно древний старик, медленно побрел прочь, опираясь на посох. Ему тоже крепко досталось от магии предводителя огнепоклонников, но отчего то богатырь был уверен, что его поданные даже в подобном состоянии не посмеют его тронуть. Так оно и случилось. Некоторое время те безмолвно таращились на то что осталось от их лидера, а затем все от мала до велика бухнулись на колени, словно марионетки, нити которых обрезал невидимый кукловод. Окрестности стойбища прорезал протяжный заунывный вой, в котором не осталось ничего человеческого. Желтолицые сыны равнин с совершенно пустыми глазами, словно заводные куклы, не переставая тянули и тянули его на одной ноте, оплакивая смерть своего вождя, с исчезновением которого погибла гордость и душа их народа.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
   В селение он вошел, провожаемый настороженными взглядами людей, высыпавшими из своих шатров.
  -Где остальные. - Старый шаман сурово глядел на возвышающего над ним подобно скале Хранителя.
  -Мертвы. - Гулко проронил он.
  -Что с вождем желтолицых? - взгляд шамана стал еще жестче, пристально буравя Дагора, но с тем же успехом можно было пытаться пронять каменную скалу.
  -Убит. - Равнодушно пожал плечами исполин.
  -Наши воины погибли как герои. Племя никогда не забудет их. Что до тебя, ты исполнил свою миссию. Можешь возвращаться в сердце гор.
  -Моя суть велит мне иное. - Покачал головой колосс. - Я хочу повидать свет, познать этот мир,... себя.
  -Ты не посмеешь! - глаза шамана наполнились гневом. - Четверо моих братьев погибли чтобы дать тебе жизнь! Племя лишилось лучших мужей! Так то ты хранишь порученное тебе!
  -Я избавил вас от угрозы. Народ огня более не опасен. Со смертью лидера погиб и их воинственный дух.
  -Твоя сила проистекает от этих мест. - С нажимом повторил шаман. - Ты обязан пребывать здесь до скончания времен. Иначе можешь и лишиться ее...
  -Лишить меня силы не в твоей власти. - Каменное лицо древнего тронула легкая усмешка. - Даже духи гор на это не способны. Меня связывал с вами кровавый долг, который был выплачен со смертью сына пламени. Более меня здесь ничего не держит. Отныне я сам по себе. - Произнеся эти слова, исполин равнодушно отвернулся от беззвучно раскрывающего рот от возмущения старика и зашагал прочь. Его ждала новая жизнь.
  
  
  
   Глава шестая. Неприкаянный.
  
  
  
  
  
   Воин очнулся, тряхнув головой, и с усилием провел ладонью по лицу, приходя в себя после показанных ему видений.
  -Что это было. - Выдохнул он, глядя на истаивающие на арене останки рептилоида. Магия Мелеры явила ему всю историю исполина с шестом от начала до конца, однако в реальном времени прошло меньше секунды.
  -Я сделала то, что ты просил. - Пожала плечами вампиресса. - Дитя гор был слишком хорош для своего мира. Он словно ярчайший алмаз среди россыпи простых серых булыжников. Алый Чертог не мог упустить подобный дар.
  -Да, я понимаю. - Усмехнулся воин, глядя на следующую пару единоборцев. - Интересно, чем отличились эти.
   Огромный поперек себя шире древесный человекоподобный титан с торчавшими из его торса массивными толстыми сучьями возвышался напротив рыжебородого варвара, разодетого в красные меха, во всем облике которого отчетливо проглядывало нечто звериное. Однако оборотнем тот не был. Это воин мог определить наверняка даже теперь, лишившись львиной доли своих способностей. Также примечательным было то что несмотря на колоссальную разницу в весе и размерах не в его пользу варвар не держал на виду никакого оружия кроме широкого кривого кинжала за поясом.
  -О, это крайне занятные персонажи. - Загадочно улыбнулась вампиресса. - Особенно вон тот, рыжий.
   Меж тем поединок начался. Варвар тотчас выхватил кинжал и полоснул им себя по запястью, одновременно уворачиваясь от выстреливших в его сторону живых корней, вызванных титаном прямо из собственного тела.
  -Что-то в этот раз слишком много адептов сил земли и природы и вообще гигантов. - Поморщилась Мелера. - А как же изящество и магическое искусство.
  -Грубая мощь зачастую оказывается куда эффективнее. - Не согласился воин. - Ее гораздо проще применить. Думаю, Алый Чертог прекрасно это осознает.
  -Однако пока что-то она не слишком ему помогает. - Скривилась вампиресса, глядя как вызванное варваром, к слову сказать, также обладавшим немалой комплекцией, кровавое облако превратило корни титана в безвредный пепел, высосав из них все жизненные соки. - Магия крови - страшное оружие. Особенно в умелых руках. Не удивлюсь, если рыжий выйдет из схватки победителем.
   В итоге так оно и случилось. Титан был бесспорно могуч, но уж слишком прямолинеен и предсказуем. Все на что его хватало это раз за разом атаковать соперника одним и тем же приемом, изредка меняя лишь углы атаки. Его противник оказался гораздо более проворен и искусен в чародействе. К тому же он умел похищать чужую жизненную энергию, чего не мог адепт Жизни, и в итоге призванные варваром сотканные из крови щупальца словно в насмешку над излюбленным заклятьем титана оплели того со всех сторон, иссушив до тла и превратив в застывшую бесформенную корягу. До рукопашной в этой битве дело так и не дошло.
  -Вот оно, истинное мастерство. - Одобрительно цокнула языком Мелера. - К чему пачкать руки, если при помощи магии все можно сделать гораздо изящнее и эффективнее.
  -Адепты Жизни черпают силу в стихие природы. Если бы битва происходила в лесу или тому подобном месте, исход мог бы быть и иным. Однако что-то мне подсказывает, что и в доброй рубке этот парень далеко не новичок. - Прищурился воин, глядя на хищные звериные движения и мощную фигуру варвара, в которой не ощущалось и капли лишнего веса. Тот, словно почувствовав его взгляд, обернулся в сторону трибун и, проведя ладонью по горлу в излюбленном жесте всех воинов, издал леденящий душу вой...
  
  
  
   ***
  
  
  
   В капище пахло застарелой кровью и страхом. Кейн вместе с другими мальчишками, допущенными до церемонии, широко раскрытыми глазами глядел на пленников, пару дней назад захваченных племенем. Их охраняли молчаливые воины с массивными секирами наперевес. Чужаки со связанными руками за спиной стояли на коленях, опустив головы, и были все как один облачены в странные длиннополые одежды, более подходящие жрецам, нежели воинам. Они были несколько мельче людей его народа, и сейчас выглядели откровенно жалко и напугано. А бояться им было чего. В капище Врогга, верховного бога племени, покровителя воинов и кровавых сеч, чужаки могли появиться только в одном случае. В качестве ритуальных жертв.
   Долго ждать развязки не пришлось. Старый иссеченный шрамами жрец, взяв кривой нож с грубого каменного алтаря, сильной жилистой рукой рывком вздернул голову одного из пленников и одним движением перерезал горло. Кровь обильным потоком хлынула в загодя подставленную массивную чащу. При этом жрец пристально следил за реакцией мальчиков. Так готовили будущих воинов, сызмальства приучая их закаливать собственный характер. Кейн не отвел взгляда как и все остальные его погодки. Никому из них пока еще не доводилось забирать человеческую жизнь, но кровь предков, каждый из которых являлся истинным воином Врогга, уже сейчас проявляла себя, не давая не видевшим и десяти весен парням проявить постыдную слабость.
   Жрец едва заметно одобрительно кивнул и перешел к следующей жертве. Когда с чужаками было покончено, старик поднес полную до краев чашу к губам, сделав добрый глоток, те протянул ее одному из воинов. Тот также отпил, передав ее следующему, при этом строго соблюдая порядок старшинства. Последними вкусить жертвенной крови должны были дети. Кейн, когда подошла его очередь, невольно поморщился от резкого специфического запаха, однако честно отхлебнул вязкой темно-бордовой жижи, не без труда заставив себя проглотить все до капли. Старшие воины лишь одобрительно посмеивались, глядя на трангов ( так именовались все без исключения подростки мужеского пола, еще не заслужившие права стать воинами). Когда-то они и сами были на их месте и потому прекрасно понимали, что сейчас чувствуют ребята. Однако это должно было сделать их сильнее и потому было правильно. Слабые же в племени не выживали. Их либо приносили в жертву Вроггу и другим подчиненным ему богам, либо съедали в голодное время, чтобы мясо не пропадало даром. Законами племени каннибализм вполне допускался, отнюдь не считаясь чем-то запретным и противоестественным.
   Когда ритуал, наконец, был завершен, трупы чужаков выволокли из храма и, отнеся на окраину деревни, торжественно сожгли вместе со всем, что находилось при них, под суровые воинские песни. Такова была священная традиция. Тела и все принадлежащее "посвященным Вроггу" сжигалось до тла и как бы отправлялось в высший горний мир. Обитель Врогга и прочих небожителей. Последним, к слову сказать, также приносились кровавые жертвы, но тела вместе со всем имуществом в этом случае оставались за племенем. Иное дело Отец Воинов, как здесь величали Врогга. Никто из его народа даже в самом кошмарном сне не посмел бы претендовать на добычу верховного божества. Ибо Врогг был мстителен и мог жестоко покарать за подобное святотатство не только преступившего закон, но и все племя.
   Кейн пел вместе со всеми, стараясь, чтобы его голос звучал также хрипло и грубо как голоса старших воинов. Сегодня он проявил себя истинным сыном народа волков и когда придет время его секира срубит много голов чужаков. Он станет самым могучим и известным собственного племени и, быть может, однажды даже займет место вождя. Окрыленный подобными мыслями, парень сам не заметил как добрался до простой соломенной подстилки, что служила ему постелью в общем жилище для таких же трангов как он, и забылся глубоким сном. До самого рассвета ему снились сирры, кровавые девы битв, своими сладостными голосами похожими на песнь боевого рога, зовущие в небесные чертоги Отца Воинов.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
   Довольно внушительный отряд всадников неспеша ехал по широкому лесному тракту. Кейн раздраженно махнул рукой, отгоняя крупных надоедливых мух, которых этим летом отчего-то было больше чем обычно. Впрочем, на самом деле загадки в этом никакой не было. Мухи падки на мертвечину. А уж ее в прилежащих окрестностях имелось в избытке.
   Пятнадцать лет прошло с тех пор, как в их деревню пожаловали странные чужаки с еще более странным оружием и обычаями. Будучи довольно тщедушны телом, они носили знак плюща на шее и обладали сильной и пугающей магией. Длинные железные трубки, бывшие у каждого из них, извергали огонь и дым и несли в себе незримую погибель, мгновенно поражая насмерть даже самых могучих из сынов Врогга. Как оказалось, их было гораздо больше чем в том передовой отряд поголовно перебитом воинами племени. Раз за разом они приходили, упорно, не считаясь с потерями, пробивая себе дорогу все дальше на север с именем своего ни на кого не похожего бога-угодника на устах.
   И народ Секиры вынужденно отступал, оставляя пядь за пядью исконные, веками обжитые территории, чтобы просто выжить. Чужаков было намного больше. К тому же могучим и жестоким, но прямодушным варваром было нечего противопоставить их смертоносному нечестивому оружию, бьющему намного дальше и быстрее даже самых тугих и мощных луков северян.
   Кейн давно уже перешагнул порог, отделяющий транга от воина и принимал участие в битвах наравне со всеми. Могучий и рыжебородый, он являлся истинным сыном своего племени. Храбрый и жестокий как и любой муж народа Секиры, он от природы обладал еще и поистине дьявольским умом и коварством, что среди этого племени считалось большой редкостью, и от того в свои двадцать с небольшим уже занимал должность младшего командира, заправляя двумя десятками отборных головорезов, готовых идти за своим вожаком хоть в пасть Мировому Змею, что по легенде однажды пожрет весь мир.
   Услышав резкую короткую команду, Кейн тут же выбросил все посторонние мысли из головы, подняв своих людей в атаку. Со свирепым ревом могучие бородатые воины в мехах и коже бежали вперед, устрашающе подняв огромные обоюдоострые секиры. Всадники сбились с шага, в первое мгновение растерявшись, однако их командиры, надо отдать им должное, быстро сообразили что к чему. Зазвучали выстрелы. Среди варваров упали первые убитые, однако это нисколько не замедлило волну атакующих.
   Гиганты северяне врезались в колонну всадников, ломая их строй. Лошади испуганно ржали, вставая на дыбы, не давая их хозяева как следует прицеливаться. Варвары вовсю пользовались этим, стаскивая стрелков с седел и остервенело рубя уже на земле. У последних на мушкетах имелись довольно внушительные штыки, однако плющеносцы были не сильны в рукопашной особенно в сравнении с детьми Врогга, каждый из которых будто рождался с секирой в руках. Чаша весов начала клониться в пользу северян. Все больше и больше чужаков погибало изрубленными на куски. Потери среди их врагов напротив оказались минимальные.
   Кейн остервенело рычал, рубя направо и налево. Он уже потерял счет убитым его рукой в этом бою, бесстрашно наступая на самом острие клина, образованного его воинами, и видимо за это Врогг решил наградить его. Накал сражения вынес Кейна прямиком на командира всадников, выделявшегося крикливыми богатыми одеждами и золочеными шпорами. Тот уже успел разрядить свое оружие и потому попытался ткнуть варвара штыком. Рыжебородый великан играючи перехватил руку гораздо более легкого противника, стянув того с седла, и одним ударом отрубил голову. Леденящий душу вой пронесся над полем битвы. Кейн схватил мушкет поверженного врага, победно вскинув его над головой. Внезапно перед его взором мелькнула яркая огненная вспышка, а затем голову заполнил оглушающий чугунный грохот, и мир вокруг погрузился во мрак.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Очнувшись, Кейн долго не мог понять где находится. Перед глазами плясали крупные черные мухи, а внутри черепа будто бы развели адский огонь. Наконец он ощутил чьи-то мягкие, но сильные руки, заботливо опустившие его обратно на ложе.
  -Выпей это. - Произнес участливый женский голос. - Тебе станет легче.
   Кейн поднес губы к чаше с густым мутным варевом, с трудом заставил себя проглотить все до капли, а затем вновь потерял сознание...
   Когда он очнулся во второй раз, голова была уже ощутимо яснее. Попробовав пошевелиться, Кейн едва не застонал от острой резкой боли во всем теле. Переведя взгляд вниз, "волк" ( младший командир у племени Секиры) мрачно выругался Правая рука и нога оказались наглухо замотаны тряпичными бинтами, и рука при этом была ощутимо короче нежели раньше. Правый глаз плохо закрывался, а видел еще хуже. К тому же попробовав встать, Кейн чуть было не грохнулся на пол всей своей немалой тушей. Правая нога болела настолько сильно, что на нее совершенно невозможно было наступать.
   Подхватив длинный тяжелый посох, оставленный возле ложа явно для него, Кейн, хромая, не без труда выбрался наружу. Хозяйка жилища обнаружилась неподалеку, высушивая над огнем какие-то мало аппетитные на вид толстые белесые коренья.
  -Что со мной случилось. - Хрипло прокаркал воин, закашлявшись и сплюнув на землю кровью.
  -Я не видела боя, но воины сказали, что та плюющаяся огнем штука взорвалась прямо в твоей руке. - Покачала седой головой знахарка. - Не повезло тебе. Я сделала все что смогла, но половина тела теперь, считай, никуда не годна. В таком состоянии тебе будет ох как непросто сражаться...
  
  
   ***
  
  
  
  
  -Это последнее наше селение. - Крупный, мощный телом муж с иссеченным шрамами обветренным лицом сурово глядел на соплеменников. - Дальше отступать некуда.
   Люди мрачно хмурились и отводили глаза, избегая глядеть друг на друга. Как бы нелегко это было признавать, но вождь был прав. Их загнали в угол, в эти дикие неприветливые скалы, обложив со всех сторон словно полудохлых корабельных крыс. И даже дракки, вместительные лодки с вырезанным на носах оскаленными волчьими головами, на которых северяне порой отплывали довольно далеко, совершая набеги на иные земли, оказались бесполезны. Чужаки на огромных кораблях патрулировали берега, перебив всех тех, кто пытался уйти морем, и наглухо отрезав всех остальных от побережья.
   И совсем скоро должна была грянуть развязка. Тщедушные и хлипкие на вид последователи плюща оказались сильнее и хитрее могучих, но прямодушных детей Секиры. Последних осталось всего несколько сотен, среди которых больше половины женщин, детей и стариков. У сыновей Врогга больше не было будущего. Им осталось лишь достойно погибнуть в бою, сохранив хотя бы честь.
   Кейн с трудом сдерживал гнев, до боли сжимая кулак левой руки. Правая выше кисти теперь оканчивалась бугристой неровной культей. Более трех лет прошло с тех пор как он стал калекой. Хромой, однорукий, одноглазый... Сперва он хотел порешить себя, не в силах снести подобной участи. Однако Врогг не жаловал самоубийц, и бывший "волк", не желая губить еще и свое посмертие, в итоге худо-бедно сумел смириться с судьбой. Он не мог более ходить в походы, однако острый незаурядный ум подсказал ему верное решение и в этот раз. Он стал шаманом, волхвом, которых в племени почитали ничуть не меньше нежели воинов.
   Бывший берсерк, от одного вида которого ранее враги разбегались, словно узрев разъяренного демона из преисподний, научился разбираться в травах и читать руны, схватывая эту науку с удивительной легкостью и быстротой. Игх, верховный шаман племени, даже как-то пошутил, что боги в мудрости своей нарочно лишили рыжебородого богатыря здоровья, чтобы тот не губил данный ему богами талант понапрасну, который в отличие от умения сокрушать черепа секирой в лихой воинской рубке, встречался у этого народа довольно редко.
   Впрочем, жажда обрести прежнюю силу нет-нет да и прорывалась на поверхность из самых глубинных, самых потаенных недр его души, и тогда он, запершись в своем жилище и напившись настойки красных дурманящих грибов, клял судьбу и богов, остервенело рыча и катаясь по полу словно дикий зверь. В такие моменты его не решались беспокоить, ибо остатки былой мощи до сих пор были при нем, а нрав стал даже еще более диким и необузданным нежели прежде. К тому же Кейн страстно и истово погрузился в изучение тайной магии своего племени, желая найти в ней источник собственного исцеления.
   Однако его постигло разочарование. Кроме знания различного рода трав и дурманящих зелий, шаманы могли лишь погружаться в некое подобие транса, общаясь с богами и духами предков, хотя и это получалось у них далеко не всегда. А их целительные отвары и настойки хотя и были способны ускорить заживление ран и даже лечили некоторые болезни, никак не могли вернуть ему недостающую конечность и избавить от хромоты. Лишь боги были способны на подобные чудеса, но они редко удостаивали смертных своей помощи. Даже теперь, когда племя оказалось на грани вымирания, лишившись практически всех своих капищ и селений, они не спешили откликаться на зов.
   Все изменилось, когда Кейн пару месяцев назад случайно обнаружил в хижине верховного шамана старый пожелтевший от времени свиток из бычьей кожи. На нем кровью были вычерчены руны, описывающие один древний, практически забытый ритуал. Старик тогда, обнаружив незваного гостя в собственном жилище, с бранью прогнал новоиспеченного шамана, строго настрого запретив впредь прикасаться к его вещам. Однако написанные кровью слова накрепко врезались в память Кейна, и он после пламенной речи вождя, дождавшись ночи, вновь оказался на пороге жилища своего учителя.
   Старый Игх обосновался в древнем капище, последнем из уцелевших. Высохший, но все еще крепкий старик, подслеповато щурясь, глядел на массивную фигуру пожаловавшего к нему гостя.
  -Время пришло. - Выдохнул Кейн, не тратя слов на бесполезные прелюдии.
  -О чем это ты... - Непонимающе нахмурился верховный шаман.
  -Ты знаешь о чем. Ритуал. Тот, что описан в тайном свитке. Только так мы сможем отомстить чужакам и спасти племя.
  -И думать забудь. - Потемнел лицом старик. - Кровавый Призыв - ад на земле. Он был дарован нам богами, если не останется никакой иной надежды, и племя будет обречено на гибель.
  -А разве у нас есть выбор? Мы обескровлены и разгромлены. Следующая битва станет последней для нашего народа, так что нам терять?
  -Ты не понимаешь... Ритуал потребует жизней всех, всех сынов Врогга до единого! Даже женщин и детей! Никакая месть не стоит подобного! Нет, мы отсидимся здесь в скалах. Тут нас не так то просто обнаружить... Мы наберемся сил, рано или поздно вырастут новые колена детей Секиры и однажды вернут себе былое величие. А то что предлагаешь ты - не спасение, это гибель для всех, в том числе и для нас самих.
  -Ошибаешься, старик. -Глумливо усмехнулся Кейн. - Пока живет хотя бы один из народа Волков, живет и племя. Я стану сосудом для силы богов и обрушу кровавое возмездие на головы наших врагов!
  -Ты вконец обезумел... Мощь небожителей для тебя непомерна! Эта ноша не по плечам ни одному из смертных!
  -Вот и проверим, так ли это. - Длинный широкий кинжал вонзился под ребро старика, пробив сердце. Левая рука бывшего "волка" разила ничуть не хуже утерянной правой.
   Неловко подхватив обмякшее тело, Кейн, прихрамывая, отволок труп верховного шаман вглубь капища, спрятав в подпол. Кровавые следы, оставшиеся после убийства, его не волновали совершенно, благо здесь регулярно приносились жертвы богам в том числе и человеческие, отчего деревянный под давным давно побурел от "влаги жизни" разумных и неразумных тварей. Закончив заметать следы, шаман как ни в чем не бывало вернулся в свое жилище и забылся крепким сном человека, хорошо проделавшего свою работу. Завтра ему предстояло свершить небывалое, и потому следовало хорошенько отдохнуть и набраться сил.
  
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Следующим утром жители деревни застали однорукого шамана за довольно странным занятием. Бывший "волк", нисколько не опасаясь уронить достоинство, ползал на карачках, сосредоточенно вычерчивая на земле причудливые узоры и руны.
  -Что ты делаешь? - молодой Порк, единственный уцелевший шаман племени, не считая самого Кейна с удивлением таращился на великана.
  -Игх приказал. - Пожал плечами Кейн, не прерывая своего занятия. - Сказал, нужно провести один ритуал чтобы спасти племя.
  -А где ж он сам?
  -Ушел, едва рассвело. Сказал, будет молиться богам в каком-то тайном месте. Велел все сделать без него. Так что не стой столбом и собери всех жителей здесь подле капища. Начнем, как только я закончу.
   Порк открыл было рот для возражений, но затем передумал, опасаясь взбучки, и побежал исполнять поручение. Кейн был хорошо известен среди детей Секиры своим дурным нравом и тяжелой рукой. К тому же он занимал в племени гораздо более высокое положение нежели Порк, едва вступивший в полные лета, и потому имел полное право ему приказывать.
   Когда вокруг капища собралась внушительная толпа, Кейн как раз заканчивал последний штрих получившегося гигантского плетения, опоясывавшего капище и довольно внушительную территорию окрест, так что получился один огромный круг.
  -Как это понимать? - рыкнул облаченный в черную волчью шкуру мощный высокий воин с едва заметной сединой в густой бороде, свирепо глядя на Кейна. - Почему я, вождь, узнаю о ваших делишках только сейчас?
  -Прости, о вождь, но у Игха было видение этой ночью. Он сказал, мешкать нельзя.
  -В чем суть того что вы затеяли?
  -Это убережет наш народ. Скроет деревню от глаз чужаков. До тех пока мы не станем достаточно сильны чтобы воздать им за все.
  -Такие решения должно принимать все племя, а не вы одни!
  -Я понимаю, Трег. - Кейн покорно склонил голову, признавая правоту вождя. - Но пойми, у нас совсем нет времени! Если мы не свершим что должно, все племя ждет гибель.
  -А что Игх? - подозрительно прищурился Трег. - Я хочу говорить с ним. Где то тайное место, о котором обмолвился Порк?
  -Прости, вождь, но я этого не знаю. Игх не посчитал нужным посвятить меня.
   Трег в ответ на это пренебрежительно скривился, бросив на Кейна презрительный взгляд. Он как и любой воин недолюбливал колдунов, и до сих пор не мог простить одному из лучших своих командиров его увечье и последующий "переход", однако вождь отнюдь не был глупцом и прекрасно понимал, что сейчас не время для раздоров и старых обид.
  -Ладно, что требуется от нас?
  -Все воины должны войти в капище. Остальные - в пределы очерченного мной круга. И молитесь Вроггу, чтобы он услышал нас. Остальное мы сделаем сами.
  -Вы слышали его. За мной! - Трег повелительно взмахнул рукой, призывая всех воинов следовать за ним, внутрь святилища. Оставшиеся по знаку Кейна расселись вокруг капища подле рун.
  -Что дальше? - Порк выжидающе глядел на старшего товарища.
  -Разожги огонь и брось туда эти травы. - Кейн швырнул парню увесистую связку сушеных остро пахнущих листьев.
  -Но это же...
  -Делай что тебе говорят! - прикрикнул шаман на заартачившегося юнца. - Иначе Игх спустит с тебя шкуру. Если раньше этого не сделаю я сам... - Проворчал он, когда Порк со всех ног помчался выполнять порученное.
   Пока помощник возился с огнем, Кейн подошел к вместительному котелку, загодя наполненному им водой и щедро сыпанул туда густого белого порошка. Меж тем костер разгорался все ярче и ярче, в воздухе повис резкий специфический запах жженых трав.
  -Эй, отнеси это воинам. - Окликнул Кейн парня, указывая на котелок. - Пусть каждый сделает по глотку. А вы молитесь богам и дышите полной грудью! - возвысил он голос, обращаясь к толпе. - Так они гораздо быстрее услышат вас!
   Порк, кряхтя, поднял тяжелую посудину и с трудом переставляя ноги, двинулся к капищу. Снаружи дым от брошенных в огонь листьев становился все гуще и гуще. Рассевшиеся на поляне люди принялись слегка раскачиваться из стороны в сторону, постепенно впадая в некое подобие транса. На самого Кейна однако дурман не оказывал совершенно никакого воздействия - шаман загодя озаботился принять противоядие.
   Спустя некоторое время из капища показался Порк. К тому моменту уже все без исключения люди снаружи сидели со стеклянными глазами и явно ничего не соображали.
  -Надо поговорить. - Порк настойчиво потянул бывшего "волка" за рукав. Его лицо было мрачно и напряжено.
  -Ты исполнил порученное? - небрежно поинтересовался Кейн, когда они зашли за угол одного из близлежащих домов подальше от посторонних глаз.
  -Что здесь творится. - Тон парня был хмурым и не предвещал ничего хорошего. - Дурман снаружи, а пойло... я учуял запах, это сонное зелье! Что именно велел тебе Игх? Зачем усыплять все племя?
  -Скоро узнаешь. - Ухмыльнулся Кейн. - Воины испили то, что ты им принес?
  -Да, но...
   Договорить юноша не успел. Огромный кулак бывшего "волка" с чудовищной силой вонзился ему в кадык. Порк захрипел, рухнув на колени, и Кейн, сноровисто подхватив его, одним ловким движением свернул пареньку шею. Аккуратно пристроив тело возле стены, рыжебородый выждал еще некоторое время, а затем упругим уверенным шагом, почти не хромая, направился в капище. Когда вошел, воины уже спасли крепким сном, развалившись прямо на полу.
  -Пришло время жатвы. - Усмехнулся Кейн и, взяв массивную ритуальную чашу и кривой острый нож, одним движением вскрыл глотку ближайшего воина. Подставив чашу, он позволил стечь в нее совсем небольшому количеству крови и равнодушно отбросив бесполезный труп, двинулся к следующей жертве. Он методично словно мясник резал и резал живую плоть, пока в капище не осталось никого живого.
  -А, Трег... - Усмехнулся Кейн, глядя на последнего убитого им воина. Вождь лежал на спине, равнодушно глядя в потолок застывшими льдисто-голубыми глазами. - Тебе следовало быть поласковее со мной при жизни. Хотя, стоит признать, мертвым ты мне нравишься гораздо больше. Теперь ты как и прочие хорошо послужишь своему племени. Уверен - Кейн глумливо ухмыльнулся - боги сполна оценят твою жертву.
   Выйдя наружу, бывший "волк" окунул ритуальный кинжал в чашу с собранной кровью и ловко начертил возле входа хищную похожую на извивающуюся, кусающую собственный хвост змею руну. Затем он принялся по очереди подходить к продолжающим пребывать в трансе людям, нанося им на лоб по небольшой капельке крови. Люди, среди которых было немало женщин и детей не исключая даже грудных, бессмысленно таращились на него, и не помышляя о сопротивлении.
  -Пора свершить ритуал. - Хрипло выдохнул шаман, когда работа была окончена, и, пометив жертвенной кровью и себя, выплеснув содержимое чащи на гигантское опоясывающее капище плетение, а затем встал на змеевидную, вычерченную им в самом конце, руну. -Врогг, Отец Воинов, Повелитель Волков, даруй мне силу! - свирепо выкрикнул он, полоснув себя кинжалом по обрубку правой руки.
   Раздался низкий тяжелый вой. Бывшее доселе ясным небо в одночасье потемнело. А затем пролитая из чаши на плетение кровь внезапно ожила, побежав по глубоким вычерченным на земле линиям ярким пурпурным огнем. Кейн, глядя на это, хрипло захохотал. Если до сего момента у него и были сомнения в успехе задуманного, то теперь они окончательно развеялись. Скоро он станет богоподобным. Колдовской огонь меж тем совершил полный круг, охватив все плетение, и ровно в этот момент шаман окропил своей кровью руну, на которой стоял.
   В воздухе оглушительно громыхнуло. Из гигантского плетения вверх ударил ослепительный столб багрового пламени, вознесшийся до самых небес. А когда пламя развеялось, из тел всех без исключения оставшихся как ни удивительно целыми и невредимыми жителей ударили густые потоки крови. Словно живые, они устремились к Кейну, охватив его со всех сторон. Тот тотчас заорал от невыносимой боли. Кровь принесенных им в жертву соплеменников жгла огнем, терзая нутро и раздирая жуткой непереносимой болью каждую его клетку.
   В какой то момент он даже подумал, что не выдержит эту муку, и его тело сгорит до тла, однако все закончилось на удивление быстро. Кровавый поток иссяк. Тела одурманенных жертв рассыпались сухим прахом. Кейн ликующе рассмеялся, обессиленно рухнув на колени. Свершилось. Кровь детей Секиры впиталась в его тело вся без остатка и теперь яростно бурлила в его жилах чистейшей первородной силой. Переведя взгляд на правую руку, он не смог сдержать радостного возгласа. Она снова была на месте. Упруго вскочив на ноги, он с удивлением осознал что больше не хромает, а его глаз видит как прежде и даже много лучше. Мир вокруг играл яркими причудливыми красками, а все тело и душа казались преображенными и обновленными огнем богов, будто бы он вновь стал новорожденным.
   Что ж, по сути так оно и было. Он переродился в нечто совершенно новое. В то, чего мир доселе не видел. Переведя взгляд на капище, он интуитивно выбросил вновь обретенную руку вперед, и строение тотчас же охватил хищный багровый огонь. Полюбовавшись некоторое время на пылающую обитель, бывший шаман, а ныне бог равнодушно двинулся прочь. Под его ногами едва слышно хрустела выжженная до черноты разыгравшейся свистопляской потусторонних, запретных для простого смертного сил земля.
  
  
  
   Глава седьмая. Жрица и демон.
  
  
  
  
  -Должен признать, у тебя ловко это выходит. - Уважительно покачал головой воин, выныривая из очередного сеанса, явленного ему Мелерой. - Ни отката, ни сряжения сил, ничего. Телепатия - твой конек, верно?
  -Все гораздо проще. - Рассмеялась вампиресса. - Алый Чертог в своих пределах дарует нам практически неограниченное количество энергии. Здесь воителям по сути не нужны ни сон, ни еда, и то, что в обычных мирах дается с трудом, тут получается как бы само собой. Исключение - битвы на арене. В них каждый остается с тем что наработал собственным трудом. А что до моих сильных и слабых сторон - это знание останется при мне. Хоть ты мне и нравишься, там - изящный тонкий палец с аккуратным черным ноготком указал на ристалище - мы враги. Советую тебе не забывать об этом... Кстати, твой черед биться. Иди, не заставляй своего противника ждать.
   Воин и сам ощутил вспыхнувшую над головой кровавую руну. Не увидел, а именно ощутил. Это была еще одна особенность здешнего места. Знания приходили через наитие словно бы прямо из окружающего пространства. Воин так до конца и не сумел разобраться в этой особенности собственного восприятия, да и честно сильно пытался. Некоторые вещи следует просто принимать так как есть. Иначе можно сойти с ума.
   Взойдя на арену оборотень озадаченно нахмурился. Его соперником оказалось некое подобие черно-багрового облака, явно лишенного и намека на плоть. Воин вполголоса выругался. Только призраков ему еще для полного счастья не хватало. Однако он быстро сумел взять себя в руки. Ничего справлялись и не с такими. Не оплошает он и в этот раз. Едва начался бой из "облака" вырвался черно-багровый, как и оно само, сгусток, ударивший в то место, где секунду назад находился его соперник. Вторая атака также не достигла цели. Оборотень легким танцующим шагом перемещался по арене, держа наготове клинок. Казалось бы что могла обычная пусть даже и магическая железка, предназначенная для убийства противников из плоти и крови против бестелесного создания?
   Воин хищно усмехнулся своим мыслям. Среди участников турнира нередко встречались и такие, что не обладали даже слабым подобием живой плоти, состоя по сути из чистой энергии. Смертного, лишенного дара воителя, сколь бы тот не был искусен в своем ремесле, подобный противник наверняка поставил бы в тупик. Действительно, как сражаться с теми, кто абсолютно неуязвим для твоего оружия? Однако тот, в ком теплится хотя бы самая крохотная искра изначальной магии, прекрасно понимает, что оружием может стать все что угодно. Даже твоя собственная воля. При определенных обстоятельствах она способна разить не хуже клинка в том числе и бестелесных противников. К тому же на высшем уровне бытия нет абсолютно никакой разницы между тварной материей и энергией. Одно легко перетекает в другое, подчиняясь лишь мимолетному движению мысли...
   Размышляя, как бы половчее одолеть врага, оборотень едва не прозевал очередной удар. Его задело самым кончиком, отшвырнув к краю арены. Тварь, обрадовано взвыв, взвилась в воздух, прыгнув на воина и подмяв его под себя. В глазах оборотня полыхнуло алым. Боль была просто чудовищной. Первичный хаос, из которого по сути и состояла бестия, жадно вгрызся в живую плоть, но тотчас отступил, словно чего-то испугавшись. Тварь замешкалась, и воин сполна воспользовался этой задержкой. Клинок в виде плети налился тьмой, в глубине которой зловеще полыхали багряные искры пламени, и обрушился на ожившее облако хаоса.
   Раздался жуткий демонический вой, и бестия отступила. Ее контуры дрожали и расплывались, по призрачному телу то и дело пробегала рябь невидимых волн. Она сильно замедлилась, явно получив серьезную рану, если подобный термин вообще мог быть применим к этому существу. Воин с трудом поднялся. Фокус, который он только что провернул, также не прошел для него даром, однако оборотень все же сумел сохранить несколько больше сил нежели его визави. Теперь уже он сам безостановочно атаковал, раз за разом обрушивая на призрака полыхающий багровым мраком клинок. И после очередного удара бестия с разочарованным воем распалась тенями и искрами, медленно гаснущими в ослепительно белом круге арены.
  -А я думала, тебе конец. - Подмигнула Мелера, едва воин оказался рядом.
  -Меня не так-то просто убить. - Осклабился оборотень. Он порядком выложился, однако вне пределов арены силы возвращались прямо на глазах. - Но противник был... силен.
  -Голодные духи хаоса - страшные враги. Но есть кое-что посильнее их ненависти.
  -Что, например? - поднял бровь воин.
   Однако жрица не посчитала нужным давать ответ, кивком указав на вышедшую на ристалище пару. Худощавый неестественно бледный юноша мертвым застывшим взглядом равнодушно глядел на облаченную в легкие фиолетовые шаровары и топ светловолосую девушку с двумя парными клинками с необычайно узкими лезвиями-иглами, полыхающими холодным голубым светом.
  -Впечатляет, не правда ли.
  -Они словно две противоположности. Свет и мрак. Удивительный контраст.
  -Ты удивишься еще больше, когда узнаешь, что эти двое в прошлой жизни любили друг друга.
  -От любви до ненависти... - Философски пожал плечами воин.
  -Скорее до забвения. - В глазах богини ночи застыло странное выражение. - Они не помнят своего прошлого. И потому их любовь не помешает им сегодня убить друг друга.
  
  
   ***
  
  
  
  
  
  
   Резкий поворот, и лезвие описало стремительный полукруг, отбивая атаку сразу двух клинков. Дайна резко выдохнула, оттолкнувшись ногами от каменного пола, и сделала высокое сальто, уходя от уже почти окруживших ее троих воинов Школы. Девушка двигалась легко и стремительно словно хищная горная рысь, так что трое адептов далеко не самого последнего ранжира никак не могли ее зацепить. И это притом что ей в рамках тренировочного поединка запрещалось атаковать самой. Можно было лишь защищаться.
   Бой продлился еще некоторое время, пока, наконец, сидящий на возвышении старик не хлопнул ладоши.
  -Достаточно! - резкий повелительный голос мужчины заставил всех мгновенно опустить оружие. - Уже лучше, Дайна. - Скупо похвалил он тяжело дышащую девушку. - Но тебе все еще не хватает концентрации.
  -Как скажете, Настоятель. - Склонила голову девушка.
  -Приблизься. - Поманил он ее к себе пальцем. - Вы можете быть свободны. - Походя кивнул старик в сторону адептов, облаченных в просторные темные балахоны, и те, почтительно поклонившись, поспешили покинуть тренировочный зал.
  -Ты делаешь успехи, дочь. - Улыбнулся старик. - Я доволен тобой.
  -Благодарю, отец.
  -Однако до меня дошли слухи, что ты слишком много времени проводишь вне Школы.
  -Иногда так хочется развеяться... - Легкомысленно пожала плечами девушка. - К тому же мне нужно знать, что происходит за этими стенами, как считаешь?
  -Что ж, рациональное зерно в твоих словах есть, но тренировки прежде всего. Без должной подготовки духа, никакие внешние знания не пойдут тебе на пользу. С этого дня будешь больше заниматься с мастером Дарханом. Он обучит тебя сосредоточению и всему остальному.
  -Но он редкостный зануда...
  -Станешь делать, как я сказал! - в голосе Настоятеля прорезался металл. - Не забывай, с кем говоришь. Пусть я твой отец, но я не потерплю неуважения! Оно как и дисциплина один из важнейших аспектов, на котором стоит наша Школа. Если ты хочешь занять в ней достойное место, тебе идется сбросить с себя спесь.
  -Да, отец. - Склонила голову девушка, покорно опустив глаза.
  -Так-то лучше. - Голос мужчины заметно потеплел. - А теперь ступай в свою келью и как следует отдохни. Завтра начнется новый этап твоего обучения.
  
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Оказавшись в своей комнате, Дайна закрыла дверь на замок и, сняв с себя одежду, с наслаждением погрузилась в горячую ванную, загодя нагретую для нее предусмотрительными слугами, прекрасно знавшими привычки молодой госпожи. Закончив омовение, девушка вылезла из вод и не одеваясь, принялась придирчиво изучать себя в широком зеркале, висевшем на одной из стен. На нее смотрела стройная красотка лет двадцати с безупречной фигурой и идеальной шелковистой кожей, которую, быть может, несколько портили два застарелых шрама на груди и бедре. Впрочем, Инхелио говорит, что делает ее еще более желанной...
   Завершив осмотр и оставшись довольна увиденным, Дайна накинула легкий шелковый халат и развалилась на мягком широком ложе, на котором без труда разместилось бы и пять человек. Надо сказать, что кельей ее жилище можно было назвать лишь с очень большой натяжкой. По сути это были полноценные покои, ничуть не хуже чем у любой из девиц знатного происхождения. Тот же факт, что подобная роскошь в Школе, мягко говоря, не приветствовалась, девушку не смущал совершенно. Сейчас уже не те времена когда адепты Храма Силы были ревностными поборниками традиций и истыми борцами со злом. По настоящему серьезные некроманты и малефики были повержены еще пару столетий назад, а те что остались были по сути отщепенцами, жалким отребьем, скрывающимся в самых глухих уголках мира, и давным давно не представляли никакой серьезной угрозы.
   Посему и храмовники за прошедшие века изрядно расслабились и уже мало напоминали прежних суровых воинов без страха и упрека, становясь все больше похожими на обычных людей. Вволю повалявшись в постели, Дайна взглянула на часы. Каменный круг, испещренный замысловатыми символами, показывал, что до заката оставалось всего пара часов. Кликнув служанку и дождавшись, когда та принесет ей мясо с фруктами, девушка с аппетитом поела, а затем отправилась на боковую. Что ни говори, а день ей завтра и впрямь предстоял тяжелый, тем паче что она отнюдь не собиралась проводить всю ночь в постели.
  
  
   ***
  
  
  
  
   Проснулась Дайна, когда за окном царила кромешная тьма. Часы показывали полночь. Девушка довольно улыбнулась. Закаленный специальными тренировками организм проснулся ровно когда нужно. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Все же отец как всегда несколько преуменьшает ее способности, и с концентрацией дела у нее обстоят не так уж и плохо. Облачившись в удобный темный костюм храмовницы, Дайна надела на лицо глухую маску, прихватила серый дорожный плащ и, открыв окно, бесшумно выскользнула наружу. Спуск по высокой отвесной стене безо всякого снаряжения был бы невозможен для обычного человека, но не для прошедшего школу Храма.
   Спустившись по стене и ловко миновав стражу, девушка перелезла через решетку и выбралась за пределы территории Школы. Еще некоторое время она плутала по кривым переулкам, проверяя, нет ли за ней хвоста, а затем, сняв маску, выбралась на широкую освещенную улицу. Прохожих было немного, и они не обращали на нее никакого внимания. Дайна, впрочем, совершенно не опасалась разоблачения. Храмовники жили замкнуто, общаясь с внешним миром лишь в силу необходимости. К тому же просторный серый плащ скрывал ее одежду, по которой ее могли бы опознать как воспитанницу Храма.
   Остановившись возле одной из таверн, храмовница смело вошла внутрь. Внутри оказалось довольно прилично и людно. Цепкий взор девушки прошелся по посетителям, однако нужного человека среди них не обнаружилось. Внезапно на ее плечи легли чьи-то мягкие, но сильные руки.
  -Сколько раз говорила тебе не подкрадываться ко мне... - Проговорила она, оборачиваясь и цепко хватая подошедшего за причинное место.
  -Прости, никак не мог сдержаться. - Со смехом протянул высокий черноволосый юноша с красивым лицом. - К тому же ты храмовница, должна чуять такие вещи... Да отпусти, больно же!
  -Чутье может не сработать, если нет прямой угрозы для жизни. Однако раз на раз не приходится. В другой раз можешь остаться без своих причиндал. - пригрозила Дайна, ловко уворачиваясь от поцелуя. - Не здесь. - Твердо проговорила она, оттолкнув назойливого, не оставляющего попыток дотянуться до ее губ кавалера. - Нас могут увидеть.
  -Я так соскучился...
  -Я тоже... - Выдохнула девушка. - Но потерпи. Сперва найдем более подходящее место.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
  -И долго мы будем таиться... - Юноша нежно провел ладонью по роскошным волосам лежащей рядом девушки.
  -До тех пор пока я не решу что пора. - Неохотно ответила Дайна, перевернувшись на другой бок. - Не забывай, Инхелио, мой отец - Настоятель. Будет непросто подготовить его к нашему решению.
  -Понимаю... - вздохнул юноша. - Школа есть Школа. Иногда я думаю, будь ты дочерью короля, нам и то было бы проще.
  -Храмовникам запрещено иметь отношения с обычными людьми. Семьи создаются лишь внутри Школы. Однако я пока еще не прошла посвящения.
  -Но оно не за горами.
  -Это так. Но я не собираюсь становиться храмовницей.
  -Вот это номер... - Ошарашено протянул Инхелио. Ответ возлюбленной его по настоящему удивил. - Но я думал, тебе нравится твоя жизнь!
  -Нравится. Вот только тебя я люблю больше, дурачок. Отказ от посвящения - единственный способ нам быть вместе.
  -Но что скажет твой отец? Не думаю, что ему это понравится.
  -Отца я беру на себя. Да, он жесткий и непростой человек. Однако он меня любит. И поймет. Вот увидишь, все будет хорошо. А теперь иди сюда. - Промурлыкала Дайна. - Я хочу еще разочек, пока наше время не вышло...
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Выходя из таврены, Инхелио не мог сдержать улыбки, глядя на бледнеющий месяц нарождающейся луны. До рассвета оставалось от силы пара часов. Очередная встреча с любимой оставила в его душе пьянящую легкость и легкую грусть от того, что все закончилось так быстро. Да, он по настоящему любил Дайну, хотя и искренне не понимал, что девушка подобного положения нашла в сыне простого башмачника. Их встречи в "Сытом коте" проходили регулярно, раз или два в неделю, когда храмовнице удавалось улизнуть из под назойливой опеки родителя и собратьев по ордену. Конечно, юноша не был дураком и прекрасно понимал, чем ему грозит подобная запретная любовь, однако не мог ничего с собой поделать. Чувства к прекрасной воспитаннице были сильнее его.
   Погруженный в свои мысли парень свернул в глухой проулок. Отсюда до его дома было буквально пара десятков метров. Он не слишком смотрел по сторонам, и от того не сразу заметил, как к нему из темноты подошли двое.
  -Ты Инхелио, сын башмачника? - протянул невысокий плотно сбитый мужчина средних лет.
  -Ну, я... - Парню не понравился тон незнакомца, однако подошедшие были прилично одеты и не выглядели опасными, и оттого он не видел никакого смысла скрывать свое имя.
  -У нас для тебя послание. - Ухмыльнулся мужчина.
  -От кого? - настороженно протянул юноша.
  -От Настоятеля. - Сверкнула сталь, и узкий трехгранный стилет вонзился опешившему парню под ребро, пробив сердце. - Не знаю, чем ты ему так насолил, но монет за тебя он отвалил столько, что нам обоим хватит на безбедную старость... - Проворчал убийца, вытирая клинок об одежду распростершегося на камнях юноши. - Пошли, нечего тут стоять. - Кивнул он своему напарнику. - Свою работу мы, считай, сделали.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Закутанный в глухой плащ человек осторожно пробирался по кривым ночным переулкам, то и дело останавливаясь и настороженно прислушиваясь. Погони слышно не было. Похоже, ему повезло. Старый фолиант не обманул. Зелье и впрямь оказалось высшего сорта и отбивало нюх даже у храмовых псов, которые славились феноменальным чутьем не только к обычным запахам, но и к магии.
   Пройдя еще немного, он неожиданно разглядел возле стены человеческий силуэт. Незнакомец лежал неподвижно и не подавал никаких признаков жизни. Светало, и потому приблизившись, колдун без труда разглядел уже подсохшую лужу крови и бледное восковое лицо совсем еще молодого юноши. Тот вне всякого сомнения был мертв, однако смерть наступила совсем недавно, меньше часа назад. Неприятное костистое лицо некроманта ощерилось в довольной усмешке. Неслыханная удача! Свежее молодое тело да еще и буквально в двух шагах от его берлоги! Нет, подобный шанс никак не следовало упускать.
   Опасливо озираясь, малефик не без труда подхватил труп подмышки и, кряхтя, отволок к себе в двор. Скрыв тело грубой серой попоной, он набрал воды из колодца, и замыл кровавые пятна возле дома, которых к счастью оказалось совсем немного. Закончив заметать следы, колдун, отпер массивную деревянную дверь и втащил обернутое попоной тело в свое жилище.
   Дом мэтра Валлио не был особенно большим. В нем имелось всего два помещения. Внешнее, где хранились различного рода мелкие товары для продажи и внутреннее. В него мэтр, официально числившийся торговцем средней руки, никогда не допускал никого постороннего. Ибо там находилось святая святых. Его тайное логово, многочисленные ингредиенты и инструменты для занятия колдовством, и главное фолиант. Книга, которая попала к нему совершенно случайно, и по которой он и обучился своему искусству. Древний манускрипт, содержащий тайные знания, только и ждущие чтобы оказаться в руках достойного, обладающего даром чародея. У мэтра Валлио подобный дар, как оказалось, имелся.
   Сперва он обучался самым простым азам темного волшебства, не рискуя являть новые возможности миру, однако постепенно становясь все более опытным, бывший торговец начал оказывать нуждающимся всяческие мелкие услуги. Например исцелять от болезней или наводить порчу. Конечно будучи умным и предусмотрительным человеком, Валлио крайне осторожно выбирал себе клиентов. И, что характерно, ни разу не ошибся. До сегодняшнего дня.
   В доме, где его должен был ждать очередной клиент, оказалась засада храмовников. Малефику повезло, что его не восприняли всерьез. Двое совсем молодых адептов и пес-ищейка. Бывший начеку некромант тут же швырнул парализующее плетение, и пока его враги приходили в себя, благополучно смылся, скрыв свой след специальным порошком, который на всякий случай всегда носил с собой.
   На этот раз удача оказалась на его стороне, однако теперь придется быть вдвойне осторожным, чтобы не угодить в цепкие лапы Школы. Малефик хлебнул из кожаной фляги тонизирующего травяного отвара и, развернув ткань, пристально уставился на покойника. За прошедшие сутки он изрядно вымотался, и его ощутимо клонило в сон, однако для воплощения задуманного нужен был совсем свежий покойник. Уже через пару часов он будет непригоден для ритуала. Что ж, значит с отдыхом придется повременить.
   Мэтр Валлио встряхнулся, разминая кисти с длинными гибкими, неожиданно сильными пальцами, и принялся готовить инструменты. Взгромоздив тело на массивный, специально предназначенный для различных экспериментов стол, он раздел покойника догола и при помощи густого черного порошка принялся чертить по всему телу причудливые символы. У малефика оказалась превосходная память. По ходу работы он лишь пару раз заглядывал в фолиант, сверяясь с рисунком.
   Наконец, закончив первую часть, он притащил со двора ведро с колодезной водой, в которую вылил ярко-зеленую светящуюся жидкость из небольшого стеклянного флакона. Вода тотчас окрасилась в насыщенный зеленый цвет. Валлио нервно вытер пот со лба. Теперь начиналось самое сложное и опасное. Если он сделает следующий шаг, назад пути уже не будет. Он либо добьется своей цели, либо... Отогнав все посторонние мысли, мэтр извлек из шкафа небольшой шланг с двумя длинными тонкими иглами на концах. Опустив один из его концов в ведро, он вторым пронзил вену на локтевом сгибе трупа и воззвал к собственному дару, направив незримый поток силы в получившийся алхимический коктейль.
   Некоторое время ничего не происходило, а затем жидкость принялась наливаться зловещим зеленоватым светом. Некромант знал, что это не продлиться долго, и потому нужно действовать быстро. При помощи небольшого меха посередине шланга он принялся сноровисто закачивать декокт в тело трупа. Больших усилий для этого не требовалось, благо покорная магии жидкость сама стремилась оказаться в предназначенном для нее сосуде, однако все равно на бледной лысине малефика выступили капельки пота. Когда вместительное деревянное ведро опустело, тело покойника внезапно выгнулось дугой, а по темным рунам, отчетливо различимым на бледной коже, потекло ядовито-зеленое пламя.
   Мертвец резко сел, открыв незрячие глаза, в которых полыхали отсветы колдовского изумрудного огня.
  -Повинуйся мне. - Властно проронил некромант, озвучивая формулу призыва и подчинения. Труп пару секунд бессмысленно таращился на человека, а затем медленно склонил голову, признавая власть живого.
  -Кому ты служишь? - голос Валлио слегка дрожал, однако в нем звенело неприкрытое торжество.
  -Тебе, господин. - Равнодушным невыразительным голосом отчеканил мертвец.
   Малефик облегченно выдохнул. Получилось. Ритуал прошел успешно. Он все сделал правильно.
  
  
   ***
  
  
  
  
  
  
   Мэтр Валлио проснулся, когда во дворе уже занимались сумерки. Ритуал отнял у него очень много сил, и малефик проспал весь день. Поднятый обнаружился на том же месте, где его застигло перерождение, все также продолжая неподвижно сидеть и таращиться перед собой.
  -Встань. Подойди. - Отрывисто скомандовал колдун, и труп тотчас выполнил команду. - Видишь мешок? Подними одной рукой. - Мертвец приблизился к указанному мешку из белой губой ткани, весящим не менее полуцентнера и легко, как и было приказано, поднял одной рукой, безо всяких видимых усилий удерживая его на весу.
   Валлио довольно усмехнулся. Все так, как и описывалось. Тот, кого он поднял с того света, теперь не просто обычный зомби, но полноценный страж смерти! Секрет их создания считался утерянным уже несколько столетий. Намного более быстрый, сильный, не подверженный разложению, он также обладает и немалой толикой разума, отчего способен понимать не только самые простые и примитивные команды. К тому же подобный страж верен хозяину до самого конца. Над ним нельзя перехватить контроль и не нужно постоянно тратить силы на заклятия подчинения как с обычными мертвяками. Идеальный подручный.
   Конечно, если Храм узнает о том, что Валлио известен подобный секрет, за него возьмутся уже всерьез, однако он будет осторожен. Ищейки Школы давным давно уже не те что прежде, а справиться с его новым слугой один на один способен разве что полноценный мастер, да и то не факт. К тому же он и сам далеко не мирная овечка. Малефик крепко задумался. Вчера он чуть было не дал маху, едва не угодив в лапы храмовников, а, значит, теперь они знают, что в городе объявился некромант. Посему с активной волшбой придется временно завязать. Ищейки превосходно чуют выбросы темной силы, и если бы стены дома Валлио не были изнутри обработаны специальным составом, наглухо отсекающим весь магический фон, то он давно бы уже общался с мастерами-дознавателями Храма, которые по слухам отлично знали свое дело.
   Перспектива залечь на дно несколько огорчила малефика, но не слишком. Сейчас ему нужно сосредоточиться на работе со стражем, узнать все его возможности и подумать о том, как наилучшим образом их использовать. Все остальное пока может подождать.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Лучи яркого весеннего солнца ударили в глаза. Мэтр Валлио недовольно прищурился, прикрывая лицо ладонью. Предпочитая работать по ночам, он редко видел солнце и не слишком его любил. Вот и вчера он полночи провозился со стражем, обучая его простейшим командам и едва сумел выкроить пару часов для сна. Встав совершенно разбитым, мэтр обнаружил, что у него закончились продукты, надо было идти пополнять запасы.
   В булочной толстый румяный хозяин, улыбаясь, вручил ему увесистый хлебный каравай. Уже убирая провизию в сумку, он почувствовал, как на плечо ему легко чья-то рука.
  -Мэтр Валлио, доброго дня. - Обернувшись, он увидел высокого сухопарого старика. - Я, Диз, башмачник, живу через пару домов от вас. - Мужчина явно был чем-то сильно озабочен. - Скажите, вы не видали моего сына Инхелио? Такой высокий ладный, с длинными темными кудрями?
  -Простите, но нет. - Вежливо улыбнулся малефик, борясь с желанием послать старика куда подальше.
  -Уж два дня как пропал... - Продолжал сетовать старик.
  -Может, с девкой какой загулял. - Пробасил булочник. - Или с дружками.
  -Нет, что ты, Прит, он у меня не такой. Всю работу всегда в срок исполняет, да справно так... Не дай боги, случилось чего, как же я один то со всем этим... - Продолжая вполголоса причитать, башмачник покинул лавку.
   Мэтр Валлио едва не сдержался чтобы от души не врезать себе по лбу. Идиот! То-то лицо парня показалось ему смутно знакомым! Будучи человеком замкнутым и нелюдимым, он редко общался с соседями и, как выяснилось, напрасно. Хорошо хоть ему хватило ума пока не выводить стража в люди. То-то был бы номер, столкнись они с башмачником или еще с кем, кто хорошо его знал, лицом к лицу.
   Покинув лавку булочника, малефик зашел в харчевню неподалеку, купив себе мяса и овощей, и двинулся домой, не переставая размышлять ни на секунду. Если парень был родом из этих мест, значит, появляться днем на улицах города ему категорически нельзя. По крайней мере в этом районе. Но ведь надо еще обучить его боевому искусству и работе с клинками, а в этом сам малефик, мягко говоря, отнюдь не был силен. К тому же проблемой остается старый башмачник, который наверняка не успокоится пока не выяснит, что же именно случилось с его сыном. А, значит, его необходимо убрать.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Этой ночью старый Диз никак не мог уснуть, ворочаясь на старой рассохшейся кровати. За окном шумела гроза, в окрестностях то и дело выли собаки, пугаясь грома. Однако старику не было до всего этого никакого дела. Уже двое суток его сын, единственная опора и кормилец не объявлялся дома, и башмачник был всерьез обеспокоен. Во-первых, стояла работа, заказы, которые должны исполняться в срок. Сам он заменить сына не мог поскольку был уже изрядно подслеповат. К тому же у него дрожали руки. А во-вторых, Инхелио после смерти жены оставался единственным близким для него человеком, и старик был сильно к нему привязан. Конечно оставалась надежда, что парень и впрямь где-то загулял, кровь то молодая. Однако сердце говорило старику, что это не так, и с сыном действительно приключилось нечто серьезное.
   Внезапно раздался громкий стук в дверь. Сердце старика дрогнуло. Неужели сынок, наконец, воротился? Кряхтя, он поднялся с ложа и поспешил в сени. Дрожащей рукой откинув засов, Диз чуть не расплакался от облегчения. Это был он. Его единственный сынок. Живой и невредимый. Вот только лицо у него было неестественно бледное словно у покойника.
  -Сынок... что же ты... замерз совсем... - Башмачник порывисто обнял сына, прижимаясь к нему тщедушным костлявым телом. - Где же ты был то...
   Юноша не ответил. Вместо этого он положил неожиданно тяжелые словно свинцовые чушки руки на плечи старика, и равнодушно глядя в пустоту, одним движением свернул ему шею. В небесах сверкнула молния, прогремел гром. Собаки завыли с новой силой, отчаянно захлебываясь лаем. Однако Инхелио не было до всего этого совершенно никакого дела. Осторожно опустив обмякшее тело на порог, страж аккуратно прикрыл дверь и бесшумно растаял во тьме, словно был призраком, а не существом из плоти.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Когда страж вернулся с задания, Валлио напоил его специальным эликсиром и отправил в прихожую, по совместительству служившую складом. Сам же закрылся в своей лаборатории и открыл фолиант. Трансформация тела проходила вроде бы так как должно. Еще двое-трое суток, и его слуге уже не нужно будет пить стабилизирующие декокты. Он сможет вполне нормально существовать лишь за счет энергии собственного хозяина, причем безо всякого дискомфорта для последнего. Еще одним приятным бонусом станут специальные природные костяные клинки в виде когтей, которые страж будет способен выпускать из рук.
   Однако подобные фокусы - на самый крайний случай. Пока же им обоим требовалось хранить инкогнито, и сам лучшим вариантом для этого станет изучение его слугой фехтования, благо его новое тело - просто идеальный сосуд для новых умений.
   Решив не откладывать дело в долгий ящик, мэтр Валлио уже на следующее утро повел своего стража к мастеру фехтования. Школа мэтра Ризо находилась несколько на отшибе у самых городских окраинах и не пользовалась особой популярностью. Однако малефику именно это было и нужно. Дорога до старого покосившегося строения не заняла много времени, но мэтр все равно озаботился надеть на стража плащ с глухим капюшоном чтобы его ненароком никто не опознал. Лучше было бы конечно и вовсе скрыть его лицо маской, однако подобной прерогативой в городе обладали лишь храмовники. Всем остальным это было строжайше запрещено чтобы не плодить преступность.
   Оглядев пристанище старого мастера, явно переживающее не самые лучшие времена, Валлио скептически скривился, однако не стал делать поспешных выводов. Эту школу ему рекомендовали люди, чьим словам вполне можно было доверять. Сам Ризо обнаружился внутри. Маленький плотный, склонный к полноте коротышка с усатым смуглым лицом, он совершенно не производил впечатление человека способного лихо управлять с клинком, да еще к тому же несмотря на раннее время суток был изрядно навеселе.
  -Чего надо? - довольно неприветливо буркнул он, приложившись к вместительному бурдюку с вином.
  -Хочу вас нанять для обучения этого юноши. - Спокойно проговорил мэтр Валлио. - Плачу золотом.
  -Оплата вперед. - Тут же оживился мастер. - Да не бойтесь, не кину. - Хмыкнул он, уловив сомнение, промелькнувшее во взгляде малефика. - У меня репутация.
  -Хорошо. - некромант потянул коротышке увесистый кошель. - Этого хватит?
  -Вполне. - Ухмыльнулся Ризо, подбросив кошель на ладони и даже не став проверять содержимое. - Настоящее золото и звенит... по настоящему. - Хохотнул он довольный собственной остротой. - А хороший слух необходим фехтовальщику ничуть не меньше чем хорошее зрение. Что до вашего парня... Что ж, стать есть, руки достаточно длинные, а там... поглядим. Каким оружием вы хотите обучить его владеть?
  -Наручными когтями. - Чуть подумав, озвучил мэтр. - Не слишком длинными чтобы можно было орудовать и в помещение, но и не слишком короткими.
  -Это... довольно неожиданно. - Протянул Ризо. - Оружие весьма редкое. Признаюсь, я не вполне им владею, да и в городе не знаю никого, кто бы работал с ним на должном уровне. Как альтернативу могу предложить одноручные катары. Техника там отчасти схожа. Или идите к храмовникам, но они крайне редко берут учеников со стороны.
  -Ваша взяла, пусть будут катары. - Не слишком довольно процедил малефик. К храмовникам путь ему был закрыт, а пока найдешь подходящего мастера на такое редкое оружие... - И без особых изысков. Я хочу, чтобы он умел убивать.
  -Пожелания понял. - Кивнул мастер, и снял со стены пару недлинных деревянных шеста, бросил их юноше. Тот ловко поймал.
  -О, отличная реакция. - Щелкнул языком мастер, вооружаясь точно такими же палками. Весь хмель с него будто рукой сняло. - С хорошим материалом и работать гораздо приятнее. А теперь... - Ризо при помощи специальных веревок крепко примотал шесты к запястьям юноши. - Ну с, приступим.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
   Мэтр Валлио лениво наблюдал, как мастер сосредоточенно фехтует с его стражем. Информатор не подвел. Коротышка действительно отменно знал свое дело и стоил тех денег, которые были ему уплачены. Что до стража, то тот схватывал науку с ошеломительной быстротой и уже всего после трех занятий заставлял своего учителя изрядно попыхтеть прежде чем тому удавалось его одолеть. И это притом что сам Ризо предпочитал в спаррингах работать с "родными" для него парными клинками.
  -Вот это да! - коротышка отсалютовал учебным мечом своему ученику, призывая прекратить бой.
   Эта схватка как и множество предыдущих вновь закончилась победой мастера, однако сыну башмачника дважды удалось зацепить его, и это притом, что Ризо даже несмотря на постоянное пьянство, считался по праву одним из лучших в своем деле. А здесь в столице подобное признание очень дорогого стоило.
  По-моему, вполне себе. - Скупо похвалил малефик.
  -Вполне себе? Да ваш воспитанник - настоящая находка! - глаза коротышки блестели от удовольствия как у кота, стянувшего увесистый шматок мяса прямо из под носа хозяина. - Поглядите, он даже не запыхался! С таким талантом у него есть вполне реальный шанс стать лучшим из лучших!
  -Мне достаточно чтобы он стал хорошим телохранителем. Впрочем, мастерство в подобных делах никогда не бывает лишним. - Холодно усмехнулся колдун.
  -В таком случае предлагаю не откладывать дело в долгий ящик и перейти на боевое железо. По моему, он вполне к этому готов.
  -Вы мастер, вам виднее. - Пожал плечами малефик.
   Ризо, довольно усмехаясь, и едва не приплясывая от нетерпения, двинулся к оружейной стойке. Вооружившись парными мечами, он бросил юноше наручные катары, загодя купленные для юноши малефиком. Страж надел их и сделал пару пробных выпадов, привыкая к весу и балансу. Наконец, все приготовления были завершены, и Ризо отсалютовал клинками, давая сигнал к началу поединка. Коротышка начал бой осторожно, давая сопернику привыкнуть к новому оружию. Пусть парень был невероятно одарен, однако он все равно пока что не мог на равных биться с тем, кто посвятил высокой игре железа практически всю свою жизнь. Впрочем, разведка боем продлилась не долго. После очередного выпада мастер внезапно взвинтил темп, и обрушил на юношу непрерывный каскад хитроумных и изощренных атак, не давая ученику ни секунды передышки. Тому некоторое время успешно удавалось парировать, однако затем очередной восходящий удар рассек рукав рубахи, прочертив на предплечье Инхелио неглубокий порез.
  -Стоп! - поняв, что перестарался, Ризо немедленно прекратил бой. - Дай ка погляжу, парень,... Что-то не пойму, почему нет крови...
   Валлио едва сдержался чтобы не выругаться. Как, некстати! Сейчас коротышка все поймет, а где еще он найдет подобного "отшельника" которого из-за чрезмерной дружбы с "зеленый змием" повыгоняли изо всех мало мальски приличных школ? Решение созрело мгновенно.
  -Убей его. - Холодно приказал малефик.
  -Стойте! - реакции Ризо в этот момент наверное позавидовала бы и кобра. Он проворно отпрыгнул назад, разрывая дистанцию. - Нет никакой нужды ссориться... - Улыбнулся мастер, тщетно стараясь справиться с дрожью в голосе. Он был человеком отнюдь не робкого десятка. Но колдун (а кем еще мог он быть) и его нечестивое создание внушали фехтовальщику самый натуральный ужас. Однако при этом коротышка оказался далеко не глуп и сразу понял как ему следует действовать, тем паче что у него с самого начала возникли смутные подозрения насчет нового ученика. Уж слишком тот был быстр и силен. Да и двигался совсем не как живой человек, а словно заводная кукла на шарнирах. - Я не выдам вашу маленькую тайну.
  -Вот как? И с чего бы такая щедрость? - недоверчиво процедил малефик, однако дал команду стражу остановиться. Пока.
  -Мне нет дела до игр колдунов и заморочек храмовников. - Нисколько ни кривя душой, выдохнул Ризо. - Все что меня интересует это мое дело и вот это. - Он похлопал рукой по кожаной фляге с вином, которая неизменно висела на его поясе даже во время поединков. - Вы наверняка знаете, что мне нет хода в другие школы, иначе бы ко мне не пришли. Так за какой бездной мне выдавать вас, если вы приносите мне неплохой доход?
   Валлио не ответил, задумчиво разглядывая коренастую обманчиво расслабленную фигуру коротышки.
  -Мне нравится ход ваших мыслей, мастер. - Пожевав губами, наконец, проронил малефик. - Хорошо, вы будете и дальше тренировать моего стража. Но если вздумаете предать - пеняйте на себя. Поверьте, я сумею достать вас даже с того света.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Мэтр Валлио устало развалился в кресле, лениво цедя вино из небольшого стального кубка. Стояла глухая ночь, но сон к нему все никак не шел. Страж ныне отсутствовал. Колдун услал его с поручением. Оживший мертвец должен был прикончить одного весьма состоятельного торговца и похитить его ценности. Акция сия преследовала две цели. Первая - проверить, каков его новый подручный в настоящем деле. А вторая - пополнить мошну некроманта, изрядно похудевшую за последнее время. За всеми этими делами он совсем забросил торговлю, да и обучение у мастера стоило отнюдь недешево, тем паче что ему пришлось еще и дополнительно приплатить хитрому коротышке за молчание.
   Малефик недобро усмехнулся, глядя на отражающееся в вине пламя свечи. Пусть сейчас он ест и пьет из простой посуды, так будет недолго. Несмотря на свою худобу и нелюдимый даже несколько зловещий вид, Валлио была отнюдь не чужда любовь к простым житейским радостям. Например, к роскоши и дорогим яствам, и совсем скоро он сможет позволить себе гораздо более комфортабельную и роскошную жизнь. Колдун довольно прищурился. Все- таки удачно получилось, что у карлика из-за постоянного пьянства проблемы с деньгами и клиентами. Случись иначе, неизвестно как бы все повернулось, и мастера скорее всего пришлось бы убить чтобы замести следы.
   Впрочем, за последним дело в любом случае не станет. Как только Ризо выполнит свою работу, он, Валлио, избавится от него. Конечно, коротышка после всего вряд ли побежит докладывать о нем Храму. Однако вино рано или поздно развязывает даже самые крепкие языки. А фехтовальщик уж слишком падок на сей порок...
   Внезапно раздавшийся шорох в дверях отвлек мэтра от размышлений. Малефик тотчас подобрался. Слух у Валлио был острее кошачьего. Так и есть. Кто-то возился с замком. На стража непохоже. Тот бы постучал и не стал таиться. Шорох тем временем прекратился, послышался тихий звук открываемой двери. Когда незванные гости ворвались во внутреннее помещение, их уже ждали. Первый облаченный в темный боевой костюм храмовника воин повалился получив в грудь незримое смертоносное плетение. Заклятье малефика остановило его сердце.
   Однако двое оставшихся среагировали мгновенно, рассыпавшись в разные стороны. Валлио был безусловно сильным и одаренным магом особенно по меркам своего времени, но ему не хватало боевого опыта и как следствие скорости. Мелькнул голубоватый росчерк, и тонкий похожий на длинную изящную иглу клинок пронзил некроманта насквозь, повредив сердце.
  -Хвала Свету, ты его достала. - Выдохнул второй воин, облегченно снимая маску. Обычно малефиков крайне трудно убить обычной сталью, но клинок был напитан светлой магией храмовников, и оттого смерть наступила мгновенно.
  -Сер погиб. - Второй храмовник оказался совсем еще молоденькой девушкой с длинными светлыми волосами.
  -Потерь могло быть и больше. Мы его недооценили. Он был слишком силен для новичка- самоучки.
  -Не забывай о страже. Он должен быть где-то поблизости.
  -Считаешь, это и впрямь страж? - усомнился мужчина - Не обычный зомби?
  -Ты же слышал, что сказал тот коротышка. По описанию больше некому.
  -У страха глаза велики. К тому же этот Ризо - изрядный игрок и пьяница. Мог и наболтать чего не было.
  -Ну, мне он трусом не показался. В любом случае оставлять эту тварь среди живых нельзя. Поэтому будем ждать.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
  
  
   Инхелио как раз возвращался с задания, когда его голову неожиданно пронзила резкая боль. Глухо застонав, он рухнул на колени прямо в жидкую грязь. Перед глазами плясали яркие разноцветные сполохи. Некоторое время он сидел на дороге, тщетно стараясь унять боль и крупную дрожь отрясающую его тело. Сознание возвращалось резкими болезненными вспышками как и его прежняя личность. Сын башмачника вновь становился самим собой. Или нет?
   Поморщившись, Инхелио машинально взглянул на свою ладонь. Подчиняясь его воле, из впадин между костяшками медленно вылезло три белых костяных лезвия длиной почти в локоть. Именно ими он не так давно убил торговца по приказу своего создателя. Толстяк даже не успел испугаться... Скосив глаза на валявшийся неподалеку увесистый мешок до верху набитый золотом и драгоценностями, парень внезапно вспомнил о своем предыдущем убийстве. Яркая пелена вновь взметнулась перед его взором. Однако на ей раз она была багрово-алой. Зарычав, Инхелио с силой вбил кулаки в землю, силясь обуздать рвущийся наружу гнев.
   Спустя пару минут он, наконец, успокоился, с трудом заставив себя мыслить здраво. Неизвестно, что именно сделал с ним проклятый колдун, однако он теперь определенно не имеет ничего общего с людьми. Ныне он - проклятое Светом порождение Бездны, коим матери пугают непослушных детишек. И долг каждого жителя этого города донести на него в Храм или уничтожить на месте если достанет сил. Непонятно однако отчего заклятие, доселе крепко державшее его разум в оковах, внезапно исчезло. Неужели ослабло от времени или колдун попросту играет с ним, давая иллюзию свободы чтобы затем вновь сделать своим покорным рабом?
   Сына башмачника раздирали сомнения. Он не знал толком ни кто он, ни что ему теперь следует делать. Однако в итоге ненависть к тому, кто лишил его отца жизни, а его самого посмертия, пересилила, и он решил наведаться к малефику для последнего задушевного разговора. Равнодушно перешагнув через валяющийся в грязи мешок с похищенными ценностями, которых бы вполне хватило чтобы безбедно существовать пару лет, Инхелио двинулся к жилищу некроманта.
  
  
   ***
  
  
  
   Достичь дома колдуна не составило для него никакого труда. Инхелио затаился подле ограды, настороженно прислушиваясь к звукам во дворе. Сила, дарованная посмертным перерождением никуда не ушла, и оттого он мог передвигаться гораздо быстрее обычного человека совершенно при этом не чувствуя усталости. К тому же его чувства также обострились неимоверно, не исключая и так называемое наитие. И вот оно настойчиво велело ему не спешить. Нечто неуловимое тревожило его, не давая просто войти в жилище своего создателя. Нечто, глубоко противное его новой сути.
   Так и не разобравшись в силу своей молодости и неопытности, в чем именно состоит неведомая опасность, Инхелио все же сумел пересилить себя и, перемахнув через забор, медленно с максимальной осторожностью двинулся к входной двери дома. Она оказалась не заперта. Страж тихонько потянув ее на себя, открывая. Вспышка ярчайшего света обожгла глаза, заставив его проворно метнуться вперед и в сторону. Он двигался настолько быстро, что вторая атака мага пропала втуне. Дальше включились рефлексы. Инхелио буквально выстрелил собой вперед, одновременно увернувшись от мелькнувшей справа тени и оказавшись рядом с храмовником вонзил ему в грудь враз отросшие костяные клинки.
   Изо та мужчин плеснуло кровью и он обмяк осев на пол. Выдернув когти из уже мертвого тела, страж стремительно развернулся. Тонкие полыхающие голубым огнем клинки, столкнулись с его когтями высекая яркие искры.
  -Ты?!... - Противник вернее противница резво отскочила назад, неверяще вглядываясь в лицо стража смерти.
  -Дайна... - Растерянно прошептал он, прежде чем вновь атаковала. Лицо девушки потемнело от ярости, а глаза метали самые настоящие молнии.
   Новообретенные рефлексы вновь среагировали быстрее сознания, и атака оказалась отбита. Некоторое время противники кружили вокруг друг друга ожесточенно обмениваясь ударами с такой скоростью, что человеческий глаз не успевал различить их движений. Прошедшая суровую школу храма девушка была великолепным бойцом. К тому же при помощи магии она могла еще больше ускориться. Однако страж смерти все равно оказался намного быстрее и сильнее. При этом он совершенно не уставал, и, казалось, был способен сражаться так сутки напролет.
   В итоге осознав, что проклятое создание, в которое превратился ее бывший возлюбленный, попросту щадит ее, Дайна нехотя прекратила бой.
  -Почему... - Девушка тяжело дышала. Эта схватка выпила ее почти досуха. Еще чуть-чуть, и она бы попросту рухнула без сил.
  -Я не хочу убивать тебя.
  -Ты не можешь ничего хотеть. Ты давно мертв. Это какая-то уловка. Твой хозяин научил тебя?
  -Нет... Я не знаю... Я словно бы спал все это время... а потом вдруг проснулся.
  -Ты лжешь. - Жестко усмехнулась храмовница. - Те, кто ушли на Ту сторону, никогда не возвращаются обратно. Это непреложный закон.
  -Когда то ты говорила мне, что истинный воин храма способен видеть не только глазами, но и сердцем. Что именно так вы понимаете, кто чист перед Светом, а чью душу пятнают пороки. Загляни в мою и скажи, лгу ли я тебе.
  -Этого не можешь быть ты... - Дайна неверяще вглядывалась в лицо своего бывшего возлюбленного. В лицо, на котором жили такие знакомые карие глаза, в глубине которых всегда таилась легкая смешинка. Однако сейчас в них жила лишь боль и... надежда? Неужели зомби пусть даже высшие способны так искусно притворяться? Но подобного не было ни в одном из трактатов. Все они как один утверждали, что поднятые не имеют души, а только лишь некое подобие сознания, целиком и полностью подчиненное тому кто создал его. Однако несмотря на это девушка не могла вот так просто взять и лишить жизни того, кто когда то был ее возлюбленным. Даже если это все лишь искусный морок.
  -Я... не знаю... Я должна посоветоваться с отцом.
  -Твой отец был заказчиком моего убийства.
  -Не верю...
  -Это правда, клянусь! Убийца сам сказал мне об этом! Я не знаю, какие чудеса повинны в том, что я вернулся с того света, но я по прежнему люблю тебя! Поверь, я не лгу!
  -Нет, не верю... - скороговоркой зачастила девушка, непроизвольно сотворив рукой отгоняющий жест. - Все это так... Я должна поговорить с отцом... Не ходи за мной.
   Мелькнула яркая голубая вспышка, и когда глаза Инхелио вновь обрели способность нормально видеть, девушки уже и след простыл.
  
  
   ***
  
  
  
  
  -В чем дело? - поднял бровь Настоятель, глядя на ворвавшуюся в его покои дочь.
  -Колдун убит. Сер и Рих погибли, пытаясь остановить его.
  -Откуда ты об этом знаешь? - голос старика потяжелел.
  -Я была с ними. - Отчеканила девушка. -Это я прикончила малефика.
  -Ты не прошла посвящение. Ты не имела права идти.
  -Там был не только колдун. Страж смерти. Совсем как живой. Эмоции, интеллект... Он ничем не отличался от обычного человека.
  -Значит, говоришь, он был как живой... - Прищурился Настоятель. - Занятно, раньше я не слышал о таком... Он уничтожен?
  -Это ты убил Инхелио? - Дайна прямо взглянула в глаза отца.
  -Не знаю, о чем ты.
  -Ты сам учил меня определять ложь, отец. Зачем?
  -Ты еще спрашиваешь?! - в выцветших глазах Настоятеля сверкнул гнев. - Из-за этого щенка моя дочь едва не опозорила Храм! Ты должна быть благодарна, что я не приказал казнить тебя за отступничество!
  -Я еще не давала обета. - Покачала головой Дайна. - И не желаю этого.
  -Вот как? И чем ты станешь заниматься? - скептически скривился Настоятель. - Вышивать крестиком? Ты рождена воином. Ты моя плоть и кровь. Это твоя судьба.
  -Я желаю иного.
  -Об этом мы поговорим после. Сперва нужно разобраться с нечестивым созданием смерти. Если то, о чем ты говорила, правда, будет нелегко напасть на его след... Стража!... Уведите ее. - Кивнул старик двум молчаливым воинам, мгновенно возникшим на пороге. - Заприте в келье и приставьте охрану. Если сбежит, ответите головой. И позовите мне старших наставников. Скажите, я желаю провести малый совет.
  
  
   ***
  
  
  
  
  
  
   Инхелио осторожно крался вдоль высотой стены, стараясь выбирать наиболее скрытые тенью участки. В глубине души он понимал что совершает откровенную глупость, суясь в цитадель храмовников, но ничего не мог с собой поделать. Может, его тело и мертво, однако в душе продолжала жить любовь, и он был намерен бороться за это чувство до самого конца. Как бы то ни было, он отыщет Дайну и убедит ее, что он это он, а после... Что будет после, страж и сам толком не знал, однако сейчас его скорее волновала охрана, и не сокрытое пеленой тумана грядущее.
   Наконец, выбрав наиболее подходящий участок, Инхелио решился и одним стремительным рывком бросил свое тело вверх, уцепившись ладонями за едва видимые выступы в камне, и в мгновение ока преодолел трехметровую стену. Вот и пригодились новообретенные навыки. Спрыгнув на землю с другой стороны, страж смерти двинулся вперед короткими перебежками, прячась за деревьями и густыми клумбами в изобилии росших здесь цветов, самых разнообразных видов и форм. Зачем воинам света вся эта оранжерейная растительность парень не знал, да ему в сущности было на это плевать.
   Стражу повезло. Ему удалось достичь стены башни незамеченным. По всей видимости храмовники были настолько уверены в своих силах и превосходстве над остальными, что даже не озаботились установить во дворе защитные чары. Пару раз правда он замечал неподвижные фигуры часовых, однако даже при всей своей подготовке они не смогли заметить того, кто уже давно перестал быть человеком. Остановившись прямо перед окном кельи своей любимой, Инхелио взглянул наверх. Стена башни была гораздо выше и намного более гладкой, однако зоркие глаза создания смерти отчетливо видели довольно глубокие щели на стыке плит даже в непроглядной ночной тьме. При должной сноровке здесь вполне можно забраться наверх.
   Выпустив когти, страж зацепился ими за едва заметный выступ и осторожно начал восхождение. Хотя сын башмачника при жизни отнюдь не был опытным верхолазом, его нынешние нечеловеческие способности с лихвой покрывали недостаток навыка. Подъем не занял у него слишком много времени. Наконец, оказавшись прямо перед окном, которое оказалось даже не запертым, юноша, чуть промедлив, оказался внутри.
   Лежавшая на кровати девушка, читавшая книгу в тусклом свете одинокой свечи, услышав шорох, стремительно обернулась.
  -Ты все же сумел застать меня врасплох. - Невесело усмехнулась она, впрочем, не делая попытки напасть.
  -Я... я пришел за тобой. - Выдавил Инхелио. К горлу подступил ком. - Я люблю тебя...
  -Быть может, я полная дура. Но мое сердце говорит, что ты не лжешь.
  -Так... ты пойдешь со мной?
  -Да. - Промедлив пару мгновений, решительно выдохнула Дайна. - Если ты сумел сохранить рассудок, пережив перерождение, значит, не все потеряно. Вместе мы сумеем найти решение и вернуть тебя свету.
  -Не так быстро, юная леди. - Дверь стремительно распахнулась, и в стража полетела сотканная из огня полупрозрачная сеть.
   Тот с непостижимой скоростью уклонился, прыгнув в спасительное окно, однако мерцающая завеса, возникшая в проеме отшвырнула его обратно, пронзив все тело резкой невыносимой болью. Полуоглушенный, он прозевал следующий бросок, который в этот раз достиг цели.
  -Отпустите его! - сжала кулаки Дайна, глядя на корчащееся на полу тело Инхелио по рукам и ногам стянутое магической сетью.
  -И не подумаю. - В комнате появился Настоятель в окружении пятерых храмовников. И эти в отличие от тех что брали малефика, все были мастерами высшего круга. Лучшими из лучших. - Ты уже достаточно опозорила наше имя из-за этого щенка.
  -Ты все подстроил заранее!
  -Разумеется. - Холодно улыбнулся Настоятель. - Я не был бы тем кем являюсь, если бы не умел читать в людских душах то, что они пытаются скрыть. А свою дочь я знаю лучше чем кого бы то ни было. Связать два и два не составило особого труда.
  -Это подло!
  -В борьбе с мраком не бывает подлых приемов. Придет время, и ты сама это поймешь...
  Этого в подвал. Мою дочь поселите по соседству. У тебя будет время поразмыслить над своим поведением. А что до твоего... дружка, то будь спокойна, мы не убьем его. По крайней мере сразу. Секрет создания таких как он был утерян в веках, и я буду не я, если мы не извлечем из этой твари все тайны, что она скрывает.
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Дайна яростно ходила из угла в угол мрачной маленькой клетушки, в которую ее бросили по приказу отца. Камера была настолько тесной, что девушке удавалось сделать в одну сторону не более трех шагов. Возле двери в неподвижной позе застыл молодой воин храма, таращась перед собой подчеркнуто ничего не выражающими оловянными глазами.
   Выругавшись, Дайна, наконец, перестала тратить силы впустую и уселась на корточки возле стены. Храмовница пребывала в самом натуральном бешенстве. Мало того, что ее любимый нежданно негаданно превратился в зомби пускай и высшего, так еще и повинен в этом оказался ее собственный отец. Однако с самого детства ее учили не предаваться бессмысленным эмоциям. Проблемы решались лишь действиями, и потому она была намерена действовать. Причем самым решительным образом.
  -Эй, ты! - грубо окликнула она стражника. - Я хочу пить!
   Тот остался безучастен. Впрочем девушка на этом не успокоилась и продолжила требовать вод, при этом осыпая храмовника отборнейшей бранью, коей позавидовала бы любая портовая девка, и грозя при этом всевозможными карами.
  -Угомонись. - Каменное спокойствие парня в итоге дало трещину.
  -И не подумаю. Сейчас же открой эту чертову дверь и дай мне воды!
  -Ты отступница. Настоятель приказал ни в коем случае не открывать твою дверь и не говорить с тобой.
  -Но ты же говоришь. - Хмыкнула девушка. - Значит, один запрет уже нарушен. Да не бойся, я ничего не скажу Настоятелю, если ты дашь мне напиться.
  -Я и не боюсь. Меня не волнуют угрозы отступницы.
  -Я дочь Настоятеля и недолго здесь пробуду. Когда отец простит меня, а он меня простит, уж можешь мне поверить, я обязательно скажу ему, как ты со мной обращался. И тогда тебе не поздоровится.
   Удар попал в цель. Все в Храме знали, что Дайна была единственным и любимым ребенком его главы, а вызвать недовольство Настоятеля... Страж не был дураком и прекрасно понимал, чем именно это чревато. Послышался глухой звук отодвигаемого засова, и когда в дверном проеме показалась рослая мускулистая фигура, храмовница не стала мешкать. Ускорившись, она нанесла парню один точный удар ребро ладони в горло. Тот не ожидал от хрупкой на вид девчонки такой прыти и, хрюкнув, мешком свалился на пол.
   Перешагнув тело стражника, Дайна осторожно двинулась по полутемному коридору подземелья в самую дальнюю его секцию. Туда где обычно держали самых опасных и важных пленников. Чувства храмовницы были обострены до предела. Дойдя до поворота, храмовница вжалась в стену. Ее опасения оправдались. Решетку в закрытую часть темницы охраняло двое стражей рангом куда выше оглушенного ею паренька. Похоже здесь придется драться уже всерьез. Несколько раз вдохнув и выдохнув, девушка сосредоточилась на своих внутренних резервах, собирая всю свою энергию до капли.
   Традиционно храмовники делились на условно воинов и магов. Избираемый путь зависел во многом от природного дара воспитанника. Готовили их совершенно по разному. Маги были целителями и владели боевой магией света, особенно эффективной против зомби, малефиков и им подобных. Воины же, к коим принадлежала и Дайна, работали преимущественно с внутренней энергией, так или иначе усиливающей физические атаки. Но и среди воинов существовали различные специализации, завязанные, как правило, на излюбленных приемах каждого отдельного бойца.
   Сильной стороной Дайны была ее скорость. Не являясь особенно физически сильной, она была едва ли не самой резвой среди всех воинов света. В потоке ускорения она была чуть ли не втрое быстрее обычного тренированного воина. На этом она решила сыграть и теперь. Пулей вылетев в коридор, девушка голубой молнией пронеслась через него, возникнув перед самым носом опешивших храмовников и нанесла два стремительных удара. Удача улыбнулась ей и в этот раз. Воины рухнули с перебитыми гортанями, так и не успев ничего понять. Но и сама храмовница обессиленно рухнула на колени корчась от отката. Уважая класс противников, девушка в этот раз не церемонилась, вложив в атаку всю силу до капли.
   Наконец, худо бедно придя в себя, Дайна сняла ключи с пояса одного из убитых и, отперев решетку, проскользнула внутрь. Инхелио обнаружился в одной из камер, рядами располагавшихся вдоль стен. Юноша оказался прикован к стене и, кажется, пребывал без сознания. Бросив взгляд на кандалы, девушка озадаченно нахмурилась. Оковы были сработаны из зачарованной стали, с наложенными на нее мощными заклятиями света. Подобные цепи невозможно было снять без опытного мага.
   Выругавшись, девушка закусила губу, лихорадочно придумывая выход. Наконец, план созрел. Покинув камеру стража смерти, храмовница буквально пронеслась через все подземелье, поднявшись на нижние этажи башни. До рассвета оставалась всего пара часов, и потому следовало действовать очень быстро. Добравшись до своей кельи, она облегченно выдохнула. Дверь была не заперта. Прихватив свои клинки-иглы, храмовница замерла перед соседней комнатой. Сунув один из клинков в замочную скважину, благо его толщина вполне это позволяла, она принялась сосредоточенно ковыряться в замке. Еще одним несомненным талантом Дайны было умение вскрывать практически любой замок, при минимальном количестве инструментов.
   Наконец, справившись со своей задачей, девушка проникла внутрь. Внутри обнаружилась довольно богато обставленная комнатка, явно принадлежащая женщине. Сама владелица, хрупкая блондинка как и сама Дайна, но несколько старше, возлежала на роскошной кровати, пребывая во сне. Впрочем, будучи магом, она даже сквозь сон довольно быстро почуяла незваного гостя. Ее глаза уже начали открываться, однако было поздно. Тонкое игольчатое лезвие оказалось недвусмысленно прижато к ее шее как раз в том месте, где проходила основная артерия.
  -Не дергайся, Ирэнь. Иначе я проткну тебе шею.
  -Что... зачем ты...
  -Не бойся, я не желаю убивать тебя. Просто сделаешь кое-что для меня, и тогда я тебя отпущу...
  
  
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
  -И куда мы теперь пойдем?
  -Я не знаю... куда угодно. Весь мир в нашем распоряжении.
  -Храм не оставит нас в покое. Твой отец не оставит...
  -Жалеешь, что я не убила его?
  -Это вряд ли бы что-то изменило. Стражу смерти в любом случае не позволят долго бродить на свободе. Ни храмовники, ни знать, ни даже простой люд. Вся страна ополчится против нас. А затем и весь мир.
  -Значит, уедем туда, где нас не достанут. На самый край земли и дальше. Туда, куда не дотянутся даже вездесущие щупальца Храма.
  -Думаешь, такое место существует?
  -Поживем, увидим. Одно я знаю. Я люблю тебя больше жизни и никому не позволю разлучить нас.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  -Двое против всего мира... Это так романтично. - Насмешливо протянул воин, стряхивая липкую пелену забытья. - Как считаешь, их любовь окажется достаточно сильной чтобы разрушить чары хозяев этих мест?
  -Не думаю. - Усмехнулась вампиресса. - В истинной любви таится великая сила, но если и есть на свете всемогущество, то его истоки таятся именно здесь. Алый Чертог был допрежь всего и существовал всегда. Он вне времени, он превыше законов богов и сущностей, сколь бы те не были могучи. Ты даже представить себе не можешь...
  -Не могу. - Хмыкнул воин. Высокопарная тирада богини тьмы совершено его не впечатлила. - И не хочу. Лучше уж посмотрю на то, как эти голубки выпускают друг другу кишки. Чую, забавное будет зрелище.
   Меж тем поединок между двумя возлюбленными и впрямь оказался самой настоящей жемчужиной. Оба были выдающимися мастерами боя, (Мелера явно явила ему далеко не все, что происходило с ними, пока те не оказались здесь) и сражались всерьез. Не на жизнь, а насмерть. Девушка голубой молнией металась по арене, перемещаясь с такой скоростью, что ее силуэт дробился в пространстве на множество призрачных копий. Юноша ничуть не отставал от нее, неуловимой стремительной тенью скользя следом. Выглядело это поистине завораживающе, однако сильно затрудняло наблюдение за ходом боя. Впрочем, не для истинного мастера клинка, коим без сомнения являлся оборотень. Он прекрасно мог оценить не только скорость и красоту акробатических пируэтов, демонстрируемых обоими противниками, но также и бесчисленный сонм коварных ловушек, ложных атак и хитрейших приемов, на которые те изо всех сил пытались подловить один другого.
   Битва окончилась также внезапно как и началась. Всего мгновение назад соперники обменивались ожесточенными ударами, и вот уже юноша припал на одно колено, держа на руках распростертое тело жрицы света. На ее груди виднелась почти незаметная красная точка там, где один из когтей демона глубоко пронзил мягкую податливую плоть, достигнув сердца. Однако победитель отчего то был явно не рад собственной победе. На бледном лице стража смерти отпечаталось недоумение и... горечь. Внезапно он подхватил один из выпавших из руки девушки клинков-игл и одним точным ударом вонзил его себе под ребро, ничком рухнув подле убитой им возлюбленной.
  -Вот так, так... - Довольно прицокнул языком оборотень. - Влюбленные сердца таки не выдержали испытания, что им уготовила судьба. И в прямом, и в переносном смысле. Похоже, твои представлении об истинной силе этого твоего Чертога оказались несколько... преувеличены. Признайся, ты потрясена.
   Вампиресса не удостоила его ответом. Закусив губу, она неотрывно глядела на неподвижные тела тех, кто в иной жизни почитал друг друга единым целом. Похоже, она и впрямь была сильно ошарашена от произошедшего.
  -На моей памяти подобное впервые. - Наконец, через силу выдавила она.
  -И что теперь будет?
  -Я не знаю. - Покачала головой богиня тьмы. - Теперь количество воинов станет нечетным... Но, думаю, ничего страшного. Алый Чертог найдет выход. Он всегда находит.
  
  
  
   Глава восьмая. Дитя кошмаров.
  
  
  -Волки с самого вечера не умолкают, не к добру это. - Старый Дарм озабоченно качал головой, вполголоса ворча.
  -Не болтай попусту. - Осадила мужа высохшая совершенно седая, но все еще крепкая старуха. - Будто не знаешь, что они почитай каждый вечер надрываются. Зима, одно слово.
  -Не скажи, Тына. Одно дело когда, ну раз, другой взвоет в ночи, а теперь, вон, послушай сколько их там... И воют то как тоскливо. Будто хоронят кого.
  -Все бы тебе тоску нагнетать. - Махнула на старика рукой супруга. - И ладно что весь седой как лунь, так ведь и в молодости был ничуть не лучше.
  -Поговори у меня... - Для порядка огрызнулся Дарм, но дальше спорить не рискнул.
   Тына даром что тощая как щепа, а рука у нее тяжелая, и с возрастом легче не стала. Старик хорошо помнил как один раз, будучи изрядно во хмелю, попытался, как это водилось среди деревенских, тумаками научить жену уму разуму. Та тогда так отходила его тяжелой железной сковородкой, что бедолага потом неделю не мог встать с ложа.
   Внезапно во дворе громко залаяла собака. Впрочем, лай довольно быстро оборвался, и воцарилась зловещая тишина.
  -Чего это ему неймется... Ночь ведь глухая. - Недовольно проворчала Тына.
  -Может, учуял кого? - забеспокоился Дарм.
  -Или просто брешет со скуки. Кормим ведь из одной только жалости. Говорила тебе, давай настоящего сторожевого пса заведем, и чужого в дом не пустит, и нам старым защита какая-никакая, так ведь нет же, пожалел денег, скупердяй.
  -Ты давай того... Кривой хоть и статью не вышел, но нюх у него знатный. Просто так голос не подаст. А настоящего "северянина" (порода наподобие земного алабая) только на баронской псарне и сыщешь, да за такие деньжищи, что проще сразу в петлю.
  -Ага, вот я говорю, скрягой ты был, скрягой и помрешь. Медяки то в могилу все одно за собой не утащишь...
   Внезапно тираду старухи прервал негромкий осторожный стук в дверь.
  -Кто это притащился на ночь глядя... - Проворчал Дарм и, кряхтя, поплелся в сени.
  -Сдурел! - дернула его за рукав жена. - Не иначе лихие люди пожаловали!
  -Да брось, кому мы тут нужны... Да и стали бы тати стучать... Бедолага путник какой заплутал, небось, ночлега ищет. И доброе дело сотворим, и деньгой какой-никакой разживемся...
   С этими словами старик решительно распахнул тяжелую деревянную дверь.
  -Вот так-так... - Озадаченно проронил он.
   На пороге обнаружился худой заморенный мальчуган лет восьми одетый лишь в штаны и серую душегрейку из грубой волчьей шерсти. Темные грязные волосы неопрятным колтунами торчали в разные стороны. Парника был невероятно худ, но притом и довольно жилист. Он мелко дрожал от холода, еле держась на ногах.
  -Ну ка, иди сюда... - Старик подхватил буквально упавшего ему на руки ребенка и понес того в избу к самому огню. Паренек оказался необычайно легким, будто и вовсе ничего не весил.
  -Гляди ка, совсем тощий. - Неодобрительно покачала головой Тына. - И откуда только взялся такой заморыш.
  -Сам в толк не возьму. Места то глухие, чужие здесь редко объявляются. Хотя одет он вроде по нашему... Ну, что стоишь, свари бульона что ль какого. Не видишь, не один день хлопец голодал.
  -И без тебя знаю, что делать... - Пробурчала Тина, но тем не менее отошла к плите, принявшись возиться с котелками. - Ишь, раскомандовался...
   Малец меж тем настороженно глядел на стариков, сжавшись в комок словно загнанный в угол маленький волчонок.
  -Ишь, как смотрит... - Вполголоса проворчала Тына, не прекращая возиться со стряпней. - Будто зверь лесной...
   Меж тем старый Дарм протянул парню увесистую краюху хлеба. Тот жадно выхватил, умяв угощение буквально в три укуса.
  -Ну ты даешь... Сколько ж ты не ел... Жена, ну что там с похлебкой, у тебя ж вроде со вчера оставалось!
  -Несу, несу уже, не ворчи... - Тына сунула ребенку большую миску с плавающими в ней полосками куриного мяса.
   Пацан, не смущаясь, одним глотком опорожнил посуду, и ожидающе посмотрел на стариков, недвусмысленно требуя еще.
  -Ох ты, какой прожорливый... - Неодобрительно пробурчала старуха. - Эдак на тебя никаких запасов не наберешь.
   Однако странный паренек проигнорировал слова хозяйки дома и, жадно поведя носом будто зверь, кинулся в дальний угол дома, где у стариков был припрятан увесистый мешок отборного пшена. Погрузив в него голову на тощей длинной шее, он не обращая внимания на ошарашенных стариков, принялся жадно пожирать зерно, утробно рыча. Его конечности на глазах вытягивались, а сам он будто бы стал больше ростом. Наконец, чудовище, довольно взрыкнув, отшвырнуло пустой мешок прочь, в упор взглянув на тех, кто по своей глупости приютил его. В глазах того, что некогда было ребенком, плескался густой чернильный мрак.
  -Демон! Ты привел в дом демона! - взвизгнула Тына, и тут тварь прыгнула.
   Враз отросшие полуметровые когти играючи смахнули голову впавшего в ступор Дарма, а затем пронзили насквозь тело его жены, нанизав ее словно окорок на вертел. Одно движение, и ошметки разорванного надвое трупа полетели в сторону, разбрызгивая кровь. Покончив со стариками, демон издал довольное шипение и принялся жадно пожирать теплые еще неостывшие тела. За окном в очередной раз тоскливо взвыли волки.
  
  
   ***
  
  
  
  
  -Это здесь, господин. - Красноносый мужик в медвежьем тулупе указал дюжему воину в тяжелой кожаной броне с наплечниками капитана на порядком покосившийся, но все еще крепкий деревянный дом, огороженный невысоким забором.
   Капитан осторожно отворил калитку и вошел внутрь в сопровождении двух бойцов. Во дворе возле будки валялась оторванная собачья голова. Тела нигде видно не было, однако снег вокруг порозовел от пролитой крови.
  -Тут старый Дарм с женой проживали, а два дня назад... - Шмыгнул носом провожатый, зябко кутаясь в тулуп. - В общем, сами поглядите. - Он сделал жест в сторону дома.
   Войдя в избу, капитан поморщился от стоящей внутри тяжелой вони. Хозяева, вернее то что от них осталось, обнаружились в дальней комнате. Кровь и ошметки плоти были буквально повсюду даже на потолке. Опознать, кому именно они принадлежали, было совершено невозможно.
  -Подобное бывает, если в хату забредет медведь. - Недовольно процедил капитан. - В этих краях дело обычное.
  -Знахарка Мида говорит иное. Божится, что это дело рук демона, а не лесного зверья.
  -Глупые сказки... - Поморщился ратник, однако выражение его лица стало озабоченным.
   Мида была мудрой уважаемой ведуньей, славясь на всю округу своим целительным даром. Капитан и сам пару раз обращался к ней, когда беспокоили старые раны, и ее травы действительно помогали унять боль. К тому же по слухам старуха умела предсказывать судьбу и превосходно чуяла, (а некоторые злые языки болтали, что и зналась) с нечистой силой. И если она права, то подобное может повториться. Нет, можно было бы, конечно, и послать смердов куда подальше, однако все местные жители являлись данниками барона Ольгена, а он явно не погладит своего капитана по голове за смерти тех, кто регулярно пополняет его кошелек.
  -Ладно, я поговорю с ведуньей и пошлю солдат прочесать окрестности. Скажи остальным, чтобы без нужды не совались в лес без оружия и не ходили группами меньше чем по пять человек. Если в во владениях его милости и завелась какая пакость, то с помощью Всесоздателя мы отправим ее назад в Тень, где ей и место.
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Хижина старой ведуньи стояла на отшибе от деревни и была практически скрыта от глаз постороннего заснеженными ветвями могучих елей, окружавших ее. Капитан не стуча вошел внутрь, поморщившись от царившего внутри резкого запаха развешанных на стенах многочисленных сушеных трав,. Знахарка обнаружилась в глубине на редкость убогого помещения - грубый деревянный стол, очаг и ложе в углу, застеленное звериными шкурами вот и все его убранство. Это была старая совсем высохшая женщина, кутающаяся в теплую шерстяную шаль. В руке у нее оказалась зажатая массивная курительная трубка.
  -Мне нужны сведения. - Холодно отчеканил капитан, не здороваясь. Это была его обычная манера общения с теми, кого он считал ниже себя. - Что ты видела в доме убитых сервов?
   Старуха не ответила, вместо этого она подошла к очагу и принялась неспешно раскуривать трубку.
  -Ну же, не томи, старая ведьма! - не выдержал воин.
  -Смерть. - Хрипло проговорила Мида. - Смерть пришла в дом старого Дарма. А скоро она придет и за всеми нами.
  -Что ты несешь! В замке Его Милости три сотни отборных дружинников! Неужто они не справятся с какой-то тварью?
  -Это непростая тварь. - Покачала головой знахарка. - Великое зло было свершено, и сама смерть воплотилась в мире людей чтобы покарать их за грехи. Не ты, ни я, ни его милость со всеми его воинами, никто из живущих в этих краях не переживет зимы.
  -И что... нельзя ничего сделать чтобы предотвратить угрозу? - голос капитана вопреки его воли дрогнул.
  -Молиться и просить Всесоздателя о снисхождении. Быть может, он и смилостивится над нами.
  -Ты говоришь загадками, но что именно собой представляет эта тварь, как она выглядит, каковы ее слабые места. Должен же быть способ одолеть ее!
  -Иди домой, капитан, обними детей и приласкай жену. - Вздохнула Мида, кряхтя, опускаясь на ложе. - И молись, молись как никогда в жизни. А сейчас оставь меня одну. Я весь день варила зелья и очень устала...
  
  
   ***
  
  
  
  
   Покидал жилище ведуньи капитан с тяжелым сердцем. Конечно, слова знахарки могли оказаться всего лишь бредом спятившей старухи, однако Мида славилась тем что никогда не ошибалась, и ее пророчества хотя и были весьма редки, в отличие от предсказаний разных пришлых шарлатанов, коих его милость порой развешивал на деревьях вокруг собственного замка в назидание прочим, всегда сбывались. К тому же за годы нелегкой службы на военном поприще он, неоднократно рискуя жизнью, выработал отменное чутье на опасность. И вот оно буквально кричало ему о том, что над землями его господина нависла нешуточная угроза.
   Прискакав к замку барона, он тут же немедленно потребовал встречи с его милостью. Барон Ольген в это самое время вкушал трапезу, однако своего верного военачальника все же принял.
  -Ну, что там у тебя. - Недовольно проворчал он, поглаживая громадное брюхо, коим обзавелся на пятом десятке лет.
  -Ваша Милость, пару дней назад в своем доме был убит серв вместе с семьей. Похоже на работу диких зверей, однако люди болтают о нечистой силе...
  -И ради этого ты нарушил мою трапезу? - недовольно нахмурился барон. - Стареешь, Дикон, быть может, стоит поставить на твое место кого помоложе... Зима на дворе, зверье оголодало вот и забралось в людское жилище, а все эти бредни холопов можешь засунуть себе в задницу.
  -Но, ваша милость, знахарка Мида...
  -Эту старую каргу давно уже пора повесить на ближайшем суку как и прочих ее собратьев по ремеслу! - побагровел барон. - Пошел вон и не смей больше докучать мне подобной ерундой!
  -Тогда хотя бы с вашего позволения я с ребятами прочешу лес. Если зверь раз попробовал человеческой плоти, он уже не остановится. Его необходимо убить, иначе он будет приходить снова и снова.
  -Дозволяю. - Вальяжно отмахнулся барон. - Охота дело доброе. Сам бы с вами поехал, но в последнее время я стал уж слишком тяжел на подъем. - Хохотнул Ольген. - Если завалишь людоеда, голову и шкуру принесешь мне. Повешу их над камином. А теперь ступай. У меня от всех этих разговоров разыгрался аппетит.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
  -След обрывается... - Худощавый мужчина средних лет с дубленым лицом бывалого охотника недоуменно развел руками. - Никак не возьму в толк, куда он делся.
  -Рассредоточиться. - Скомандовал Дикон, настороженно обводя взглядом окрестности. -Ищите следы.
  -Капитан, разумно ли это? - приблизился к командиру плотный кряжистый воин с нашивками сержанта. - Если тварь где-то поблизости, мы рискуем потерять людей.
  -И что ты предлагаешь? Вернуться к его милости ни с чем? Думаешь, его удовлетворит подобный результат?
  -Речь не о том чтобы прекратить поиск, просто не стоит распылять силы. - Упрямо гнул свою линию сержант. - Судя по размерам следов бестия весьма велика.
   Дикон задумчиво почесал подбородок. Необычные следы, принадлежавшие, казалось, разом и зверю, и человеку, вели от самой хаты Дарма и обрывались на небольшой лесной поляне, на которой ныне находился капитан с двумя десятками дружинников, вооруженных помимо обычных мечей еще и специальной загонной снастью. Собак тоже сперва хотели взять с собой, но крупные животные под метр в холке, бесстрашно бросавшиеся даже на матерого медведя, учуяв запах демона, лишь беспомощно скулили и жались к ногам своих хозяев, наотрез отказываясь идти по следу, поэтому от этой затеи пришлось отказаться.
  -Ладно, сделаем так. Прочешем окрестности двумя отрядами. Солл поведет второй. Если до вечера никого не отыщем, возвращаемся назад, а утром продолжим поиски... Ну, чего испугались? - повысил он голос, глядя на хмурые лица воинов. - Десятерых бойцов с лихвой хватит чтобы завалить эту погань. Или вы бабы? Просто глядите в оба, и она от нас не уйдет.
   Подчиняясь приказу, десять всадников во главе с десятником пришпорили коней, отправившись на северо-запад. Оставшиеся вместе с капитаном взяли восточнее и вскоре исчезли из виду.
   Солл настороженно оглядывал окрестности, ни на минуту не теряя бдительности. У десятника было на редкость дурное предчувствие, однако он не спешил делиться своими опасениями с остальными, не желая подрывать их боевой дух. Павшие духом воины сражаются из рук вон плохо, зачастую становясь легкой добычей куда менее многочисленного, но гораздо более мотивированного и подготовленного противника. Эту нехитрую истину Солл усвоил еще служа в регулярной армии королевства, когда в ходе ночных стычек вместе с кучкой таких же головорезов тайком пробирался во вражеский лагерь и устраивал испуганным ничего не соображающим спросонья солдатам неприятеля самую настоящую резню, порой побеждая подобным образом и десятикратно сильнейшего врага.
   От размышлений десятника отвлек Мосс. Будучи сыном лесника, он являлся среди всех наиболее опытным следопытом и сейчас именно на него возлагалась основная надежда.
  -Не нравятся мне эти следы. - Он указал на обломанную ветку метрах в полутора над землей. Внизу ничего, а наверху уже который раз вижу. Сперва думал, совпадение, теперь же...
  -Хочешь сказать... - Побледнел десятник, и тут на него сверху обрушилась темная массивная туша, непонятно не понятно где до этого скрывавшаяся на голых лишенных по зимнему времени листвы ветвях. Огромные когти вонзились старому ветерану в глаза, моментально погасив огонь жизни, а затем его уже мертвое тело полетело в сторону оставшихся людей. Лошади с диким ржанием поднимались на дыбы, сбрасывая седоков, не в силах справиться с ужасом, который охватил их в присутствии демона.
   Тот, впрочем, пока не обращал на них внимания. Вытянутая костлявая фигура раза в полтора крупнее взрослого мужчины с непропорционально длинными тонкими жилистыми конечностями, увенчанными огромными саблевидным когтями, стремительно металась среди людей, нанося каждому по одному единственному удару. Эти удары были настолько точны и смертоносны, что опытные воины, многие из которых прошли не одно сражение, валились один за другим на землю словно спелые колосья пшеницы под серпом опытного жнеца. Их ответные атаки пропадали втуне. Люди попросту не успевали за скоростью создания Тени, и в итоге погибли все до одного. Тварь же, покончив со своими преследователями, принялась жадно пожирать еще теплые дымящиеся окровавленные тела. Ее силуэт креп и увеличивался прямо на глазах. Наконец, окончив чудовищную трапезу, чудовище удовлетворенно взрыкнуло и целиком зарылось в глубокий снег, скрывшись из глаз. Демон был сыт, и теперь ему требовался сон чтобы восстановить силы до следующей охоты.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  -Ну, что там?
  -Да ничего, будто сквозь землю провалился. - Виновато развел руками следопыт. - Следы обрываются здесь.
  -Проклятье... - Лицо Дикона было мрачнее ночи.
   После того как они весь день безуспешно пытались отыскать демона, им пришлось возвращаться в замок ни с чем. Отряд Солла же не вернулся ни к вечеру, ни к следующему утру. Тогда обеспокоенный капитан велел организовать поиски пропавших. И вот результат налицо. Лесная поляна была буквально усеяна кровавыми ошметками, в которых хоть и с трудом, но все-таки можно было различить остатки фрагментов человеческих тел. Неподалеку от места побоища также удалось обнаружить пару лошадей убитых. Животные были крайне напуганы, но в итоге все же позволили к себе приблизиться. Правда идти к поляне, ставшей огромной братской могилой для людей Солла, они отказались наотрез, так что пришлось оставить с ними пару охотников.
  -Похоже, эта тварь умеет каким-то образом скрывать свое пребывание в этом мире. - Наконец пришел к умозаключению капитан. - Ясно одно, это не лесной зверь. Ни одно животное в этих краях не способно справиться с десятью вооруженными воинами и остаться при этом в живых. Скачем обратно. Известим его милость о произошедшем. Он решит как нам дальше действовать.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
  -Дело плохо. - Мейстер Эгмонт поджал губы и выразительно оглядел собравшихся, давая им время проникнуться смыслом его слов.
   Орден мейстеров возник много веков назад как противовес расплодившимся в то время выходцам из Тени. Не обладая в полной мере искрой чародейского дара, они использовали ритуальную и предметную магию для борьбы со злом. И их методы оказались настолько эффективны, что тварей с той стороны в итоге удалось практически полностью искоренить. В настоящее время лишь отдельные экземпляры порой просачивались в привычный мир, но они были настолько слабы что и обычных воинов, как правило, с лихвой хватало чтобы нейтрализовать угрозу. Мейстеры однако несмотря на это однако не вымерли, став оказывать различные услуги магического толка сильным мира сего и всем прочим, кто мог за них заплатить. И хотя многие древние знания со временем забылись, мейстеры по прежнему являлись одними из лучших борцов с чудовищами из-за грани.
  -Что вы имеете в виду? - барон Ольген сперва был, мягко говоря, не в восторге от идеи пригласить одного из Ордена, чей ближайший филиал располагался всего в нескольких днях пути от его замка, благо брали они за свои услуги немало. Но подчиняясь настойчивым просьбам командиров своей дружины, к которым неожиданно присоединилась и его супруга, по слухам державшая грозного барона в ежовых рукавицах с самого момента замужества, в итоге уступил.
  -Судя следам, оставленным на месте гибели ваших людей, мы имеем дело с Серым Пожирателем.
  -Сие наименование что-то должно мне сказать? - поднял бровь аристократ.
  -Видите ли, серые пожиратели крайне редкие гости в нашем мире. Даже в былые века случаи проникновения подобных тварей из-за грани можно пересчитать по пальцам одной руки.
  -Почему? - подал голос Дикон как и все командиры присутствовавший на совете, созванном бароном в главной зале его замка.
  -Для того чтобы призвать сего демона, ведьма должна собственноручно убить свое новорожденное дитя и свершить некий ритуал, который гарантированно повлечет ее гибель и последующее перерождение мертвого младенца собственно в пожирателя. - Довольно пояснил Эгмонт. Несмотря на серьезность момента он явно красовался перед публикой, наслаждаясь собственными образованностью и красноречием. - Как вы понимаете, далеко не каждая колдунья, сколь бы она не была темна и ненавидела людей, решится на подобное.
  -И как его убить? - рыкнул огромный краснолицый воин со знаками отличия десятника по имени Роб. Его лицо пересекал огромный уродливый шрам, и вообще он больше напоминал бандита с большой дороги нежели командира баронской дружины.
  -Пожиратель поедает плоть убитых им жертв, тем самым становясь сильнее. Он может по желанию изменять облик, обладает чудовищной физической силой и намного быстрее самого искусного и опытного воина, к тому же у него потрясающая скорость заживления ран. Чтобы одолеть его потребуется целая армия... Или достанет одного отряда хорошо обученных дружинников, если я вам помогу.
  -Что именно для этого потребуется? - прищурился Ольген. Мейстер не вызывал у него особого расположения. Седой, костлявый, почти старик, с внешностью книжного червя, а не воина. Однако репутация его ордена говорила сама за себя, и посему барон, скрепя сердце, но все же решил довериться этому человеку.
  -Мне нужно подготовить ловушку. Затем следует заманить тварь в нее. И это следует сделать как можно скорее. Чем больше демон убьет людей, тем сильнее станет... Кстати, с момента нападения на ваш отряд прошло несколько дней. С тех пор еще были подобные случаи?
  -Да вроде бы нет. - Развел руками Дикон. - Мы предупредили жителей окрестных сел. В случае чего они бы немедленно нас известили.
  -Это странно. - Пожевал губами Эгмонт. - Судя по описаниям сии бестии обычно не упускают возможности полакомиться свежей плотью... Ладно, - мейстер, кряхтя, поднялся с кресла, - если его милость не возражает, сегодня я малость отдохну с дороги, а завтра с самого утра займемся выходцем из Тени.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
  
  -Считаешь, он клюнет. - Роб с сомнением поглядел на командира. Они вместе с небольшим отрядом вновь находились на месте последнего упокоения людей Солла.
  -Мейстер сказал, это должно сработать. - Пожал плечами Дикон, разбрызгивая темную дурно пахнущую жидкость и флакона врученного Эгмонтом.
  -Хорошо бы, коли так. - Роб презрительно сплюнул на снег. Обладая от природы огромной физической силой, он не отличался большим умом и терпеть не мог всего чтобы было связано с магией и колдунами. - А если нет, его милость живо повесит старикашку на первом суку. Я лично затяну петлю на его тощей шее!
  -Не болтай глупостей. - Осадил подчиненного капитан. - Даже если Эгмонт облажается, Ольген не станет ссориться с Орденом из-за одного нерадивого адепта. Лучше молись о том чтобы его затея сработала. Потому что в противном случае нам не позавидуешь.
   Роб пробормотал вполголоса ругательство, но не стал спорить с командиром, коего крепко уважал за ум и отменное чутье на жизнь, тем более что сейчас тот был прав.
  -Вот только никак не возьму в толк на кой демону возвращаться сюда. Здесь же для него больше нет добычи!
  -Все дело в этой дряни. - Дикон помахал перед носом сержанта пустым флаконом. - Эгмонт обмолвился, что тварь чует его аромат за многие мили. Он притягивает ее сильнее чем воронов падаль. Этому зову она при всем желании не сможет противостоять, поэтому мы и разлили зелье от этого места прямиком до замка. Бестия пройдет по его запаху как по ниточке и угодит в западню... Ладно, уходим! - поторопил он бойцов, вскакивая на лошадь и обеспокоено оглядывая окрестности. - Наша миссия на этом закончена. Не стоит оставаться здесь дольше положенного.
  
  
   ***
  
  
  
  
  
  
  -Еще чуть-чуть... остался последний штрих. - Эгмонт сосредоточенно чертил причудливые узоры магических рун, стоя на коленях прямо на каменном полу подвала. Он был настолько поглощен своим занятием что, казалось, совершенно не чувствовал холода.
  -А эти... узоры не повредят моему замку. - Озабоченно нахмурился стоящий неподалеку Ольген.
  -Ничуть, милорд. - Улыбнулся мейстер, утирая честный трудовой от со лба. - Я закончил. Когда эта тварь угодит в круг, будьте покойны, ей сильно не поздоровится.
  -Но вы уверены, что она придет?
  -Более чем, сир, более чем. Поверьте, зелье лунного камня приведет ее ровно туда куда нужно. Кстати это очень дорогое зелье, его стоимость надо бы компенсировать Ордену отдельно.
  -Сколько? - нахмурился барон, крайне не любивший расставаться со своим золотом.
  -Пятьдесят монет. - Осклабился в довольной улыбке Эгмонт. - И то лишь из уважения к вашему статусу.
  -Идет. - Пересиливая себя, выдавил Ольген. Он уже жалел что ввязался во всю эту авантюру, но давать задний ход было бы крайне несолидно да и, чего греха таить, опасно. Тварь и впрямь представляла немалую угрозу, и в его интересах было одолеть ее как можно более малой кровью.
  -Ваша милость, мы сделали что было велено. - В подвале появился раскрасневшийся от долгой скачки Дикон.
  -Очень хорошо. - Довольно потер руки мейстер. - Теперь остается только ждать.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
   Ночь начала второго месяца зимы выдалась особенно морозной. Бун зябко кутался в теплый меховой тулуп, проклиная свою службу и десятника, который назначил его дежурить именно сегодня, хотя была и не его очередь. Дело в том что парень крупно проигрался в кости оному же десятнику и за неимением денег теперь отрабатывал долг как мог. Бун смачно выругался, сплюнув тягучую вязкую от мороза слюну. С гораздо большим удовольствием он бы сейчас пропустил стаканчик другой с ребятами из своего десятка или на худой конец перекинулся бы в партеечку, другую, глядишь и долг бы закрыл, да еще и с прибытком остался, однако об этом приходилось только мечтать. Замок из-за проклятой твари теперь мало что не на осадном положении и за самовольное оставление поста его скорее всего будет ждать смертный приговор.
   Внезапно ушей стражника достиг тихий осторожный стук. Парень насторожился. Его пост располагался подле неприметной задней двери, находившейся на противоположном конце стены от основных ворот, через которую обычно в замок доставляли провизию и прочие припасы. Но, как правило, это происходило всегда днем. Припозднившийся путник тоже наверняка не стал бы игнорировать парадные ворота, если, конечно, ему было нечего скрывать. По спине стражника пробежал неприятный липкий холодок. В свете последних событий с той стороны могло прийти что угодно. Однако любопытство в итоге пересилило страх, и Бун осторожно выглянув в специальное окошко. Подле двери стоял худой заморенный мальчуган, облаченный в одежду сшитую из волчьих шкур. Паренек трясся от холода и еле стоял на ногах.
   Сердце стражника екнуло. Торопливо отворив дверь, он взял ребенка за плечо, приглашая пройти внутрь. Мальчик поднял голову, робко, неуверенно улыбнулся, и, доверчиво глядя в глаза воина, одним движением оторвал ему руку. Бун даже не успел закричать, когда внезапно удлинившиеся когти демона вскрыли ему гортань. Очертания ребенка подернулись тенью, и спустя мгновение на его месте скалила зубы здоровенная уродливая тварь, смахивающая на вурдалака-переростка. Составленная, казалось, из одних костей и жил, она имела невероятно длинные конечности толщиной со средних размеров бревно, и была ростом с двух взрослых мужчин. Глухо взрыкнув, бестия проскользнула во внутренний двор и двигалась со вершено бесшумно направилась к караулке, где коротала ночь вся смена охраны.
   Вырвав массивную обитую железом дверь и легко отшвырнув ее в сторону, демон ворвался вовнутрь, убивая направо и налево. Солдаты настолько не ожидали нападения, что не сумели оказать выходцу из Тени вообще никакого сопротивления, погибнув практически мгновенно. Оставив в караулке пять разорванных, изуродованных до неузнаваемости тел, тварь выскочила на улицу, жадно принюхиваясь. Ей очень хотелось пожрать тела убитых прямо сейчас, однако запах, приведший ее в это место аж от самого лес сводил ее с ума, не давая сосредоточиться ни на чем другом. Определив источник вожделенного аромата, бестия осторожно на всех четырех потрусила в сторону замкового подвала.
   Острейшие когти играючи срезали замок толстой железной двери, и демон оказался внутри подвалов цитадели, чьи коридоры оказались вполне достаточной ширины даже для подобной туши. Внутри было совершенно темно, однако нюх безошибочно вел его к цели, коя обнаружилась довольно быстро за дверью очередного помещения похожего на склад. Внезапно рефлексы бестии тревожно взвыли. Опасность! Тварь замерла, настороженно принюхиваясь. Ее инфернальная суть отчетливо ощущала эманации враждебной магии. Смертельно опасной магии. Уродливая морда чудовища скривилась в жутком подобии усмешки. Похоже, это глупое мясо приготовило ему ловушку. Что ж, тем хуже для них. Взмахнув лапой, тварь швырнула внутрь склада нечто еще более темное нежели даже окружавший ее кромешный мрак и проворно метнулась под защиту стены.
   Мгновение спустя раздался чудовищный взрыв. Замок дрогнул до самого основания, с потолка посыпались каменные обломки. Демон испуганно метнулся наружу. Он был силен и почти неодолим для простых смертных, однако если вся эта многотонная громада рухнет до срока, даже всей его невероятной живучести не хватит чтобы уцелеть.
  
  
   ***
  
  
  
   Когда прогремел взрыв, Дикон как раз проверял внешние посты, находясь вне замка. Можно сказать, ему повезло. Родовое гнездо барона Ольгена, доселе казавшееся нерушимым словно скала рухнуло вовнутрь себя, сложившись словно карточный домик, похоронив под обломками самого барона, его семью, и немалое число слуг и стражей. И теперь капитан носился по внутреннему двору как одержимый, пытаясь собрать уцелевших и организовать хоть какое-то сопротивление пожаловавшей к ним бестии. Оная же превосходно чувствовала себя в густом ночном мраке, который стал еще более непроглядным из-за тучи пыли, поднявшейся в воздух после взрыва, и теперь была занята тем что резала беспомощных ничего непонимающих солдат гарнизона словно курей. Дикону всего пару раз удалось разглядеть ее массивный силуэт среди мечущихся в дикой панике людей.
  -Надо уходить. - Мрачно бросил Роб, стискивая рукоять двуручного топора. Великан тоже видел, что именно представляет собой их новоявленный противник, и не питал иллюзий насчет исхода битвы. Помимо него капитану удалось собрать подле себя еще около десятка бойцов в основном из числа тех кто был в это время на посту. - Нам ее не одолеть.
  -Ты предлагаешь бросить моих людей!? - яростно прорычал Дикон.
  -Ваши люди скоро будут мертвы. - К капитану прорвался невесть как уцелевший во всей этой неразберихе мейстер. Несмотря на происходящее он отчего то был совершенно спокоен. - Признаю, я просчитался. Эта тварь оказалась умнее чем должна была быть.
  -Просчитались?! Вы разрушили замок! Угробили столько людей! - капитана трясло от едва сдерживаемого гнева.
  -Приберегите свой пыл для грядущих сражений. - Холодно парировал Эгмонт. - Сейчас не время для споров. Нужно раздобыть лошадей.
  -Для чего? - рыкнул немного успокоившийся Дикон.
  -Чтобы добраться до цитадели Ордена. Поверьте, там мы найдем решение.
  -Хорошо. - Спустя мгновение выдохнул Дикон. Ему было нелегко принять подобное решение, однако сражаться с тварью в два человеческих роста да еще и при этом быстрой словно молния в данных условиях означало бы обречь себя на неминуемую гибель. - За мной!
   Отряд бегом двинулся к конюшне. Им повезло. Лошади к счастью находились в загонах и потому не могли ускакать. Солдаты принялись спешно седлать охваченных ужасом коней. Им вновь повезло. Животные хотя и были сильно напуганы, тем не менее позволили надеть на них упряжь и вывести наружу. Занятый резней демон пока не обращал на них внимания, и бойцам Дикона верхами удалось прорваться к главным воротам и отпереть их. Поглощенная убийствами и обилием мертвых тел вокруг тварь не стала их преследовать.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
  -Проклятье, кажется вырвались... - Хрипло выдохнул Роб, едва всадники удалились от замка на достаточное расстояние.
  -Что это за тварь? - голос Дикона не предвещал мейстеру ничего хорошего. - Это ведь не пожиратель, я прав?
  -Пожиратель, но какой-то необычный. - Пожал плечами Эгмонт. На его лице блуждала рассеянная улыбка, будто бы и не было недавней резни в замке Ольгена. - Обычно сии создания не слишком умны и ведомы лишь своими инстинктами. Этот же сумел избежать моей ловушки, и там во дворе... клянусь Всеединым, он использовал магию теней!
  -Как такое может быть?
  -Не знаю, но у меня лишь одно предположение. Колдунов было несколько. Одна ведьма пожертвовала собой чтобы впустить нечестивое создание в этот мир, а другой... другая взяла над ним контроль. Оттого его действия и выглядят вполне осознанно. Если бы нам стало известно, кто именно за ним стоит, мы сумели бы если не остановить чудовище, то по крайней мере лишить его разума.
  -Мида... - Прищурился Дикон. - Местная травница. Она говорила о нем, когда все это только начиналось. Старая карга наверняка что-то знает.
  -Где ее дом? - оживился мейстер.
  -Не так далеко отсюда. Думаю, стоит сделать крюк. Если мои догадки верны, и это и впрямь она, мы сумеем убить ее до того, как чудовище вернется.
   Весь дальнейший путь до хижины травницы отряд проделал в молчании. Дикон украдкой бросал взгляды на своих людей. Лица воинов были хмурыми, а в глазах стояла холодная едва сдерживаемая злость, которая поселилась и в его сердце. Всего за одну ночь эти парни потеряли почти всех своих товарищей по оружию, своего сюзерена, который хоть и был человеком весьма тяжелого нрава, но тем не менее щедро платил им за службу. К тому же у многих в окрестных деревнях остались семьи. Матери, жены, дети. Все эти люди будут обречены на смерть, если они не найдут решение как избавить эти края от пришедшего в них ужаса...
   Наконец, отряд достиг ветхого неказистого жилища травницы, остановившись неподалеку.
  -Ждите здесь. - Велел Дикон остальным, спешиваясь. - Мейстер, вы пойдете с мной. Ваши знания могут оказаться нелишними.
   Дверь в жилище знахарки Дикон, не церемонясь, распахнул пинком. Старуха несмотря на поздний час не спала.
  -Ты знаешь больше чем сказала мне в наш предыдущий разговор. - Без обиняков отчеканил капитан. - Теперь говори без утайки или, клянусь Всеединым, я зарублю тебя на месте!
  -Я знала, что однажды ты придешь. - Усмехнулась травница, флегматично затягиваясь неизменной трубкой. В ее глубоко посаженных темных глазах не было ни малейших признаков страха. Одна лишь глубокая затаенная боль.- Ты всегда был сообразительным. Для воина... Я говорила Нуле, чтобы не связывалась с баронским отпрыском, но она не слушала меня... Молодые вообще никогда не слушают. А он поигрался с ней и бросил. Таких у него поди в каждой деревне по десятку. А Нула понесла... Я знала что воспитывать бастарда будет нелегко и небезопасно, но это был мой внук, и я несмотря ни на что была рада его рождению. Вот только моя девочка с каждым месяцем становилась все мрачнее и мрачнее. Я должна была предвидеть, к чему все идет, но подобного не могла вообразить даже в самом кошмарном сне. Моя дочь сошла с ума. У нее был дар как и у меня, сильный дар, хоть она и не пожелала пойти по моему пути. Но Нула в итоге решилась на то, на что я не осмелилась бы никогда. На то, чему нет прощения ни здесь, ни в загробном мире. Она убила собственное дитя, едва то родилось, а затем и себя, принеся эти жизни в жертву мраку. - Старуха закашлялась, переводя дыхание. - Связь двух ведуний, если они состоят в близком родстве крайне сильна, а уж связь матери и дочери... Но все равно я почувствовала беду слишком поздно. Когда я пришла, перерождение уже свершилось. Это был уже не мой внук, но у меня рука не поднялась лишить его жизни. И он признал меня, ведь мы были связаны одной кровью. Мальчик рос невероятно быстро, а я учила его таиться и усмирять собственную природу. Также обучила я его многим тайнам ведовства, но мрак в его сути в итоге все равно победил, хотя я как могла препятствовала этому.
  -Это поразительно! - Эгмонт в возбуждении потер руки. - Ты воспитала его как человека и взрастила в нем разум! Обычно он гаснет у них еще во младенчестве. Нет, это и впрямь невероятно. В истории Ордена подобных случаев еще не было.
  -Я бы на твоем не слишком радовалась, мейстер. Что бы не мнило о себе твое братство, мой внук рожден вам всем на погибель. Также как люди погубили мой род, он погубит ваш... Не скажу что рада этому, но вы сами навлекли на себя эту кару.
  -Похоже, ты окончательно свихнулась от своей темной магии, ведьма! - прорычал Дикон. - Нам пора заканчивать. Я уже достаточно наслушался твоего бреда. Сперва я убью тебя, а после мы отыщем управу и на твоего выблядка. Поверь, я найду его, и тогда...
  -Нет нужды. - Криво усмехнулась ведунья. - Он уже здесь.
  -Что... - Дикон заполошно обернулся, выхватывая меч.
   У дверей стоял худой мальчик в одежде из волчьих шкур. В глазах ребенка плескался холодный чернильный мрак. Капитан попробовал пронзить тварь клинком, но с удивлением ощутил, что его тело более не повинуется ему. Рядом точно также застыл Эгмонт, заворожено глядя в глаза смерти. Мейстер не видел и не слышал, как монстр убивал тех, кто остался снаружи, хотя скрыть шум подобного сражения было бы крайне затруднительно. Не видел как парализованные сверхъестественным ужасом солдаты падали один за другим под смертоносными ударами серповидных когтей, не в силах даже поднять оружие, не видел как великан Роб, не боявшийся доселе никого и ничего, сам бросился на меч, чтобы избежать гораздо более жуткой гибели. Не видел, как тварь резала трясущихся мелкой дрожью лошадей, чьи резвые не знающие усталости ноги внезапно отказались им служить. Он не видел всего этого, но отчего то был уверен, что все их товарищи мертвы, и помощи на сей раз ждать неоткуда.
   Живое порождение ночного кошмара тем временем растянуло бледные тонкие губы в подобии улыбки, а затем страшные когти распороли людям шеи. Оба тела рухнули на устланный шкурами пол хижины, заливая его кровью.
  -Ты завершил свое становление. - Голос ведуньи на мгновение дрогнул. - Мне больше нечему тебя учить. Только прошу, не медли...
   Создание смерти пристально взглянуло в глаза старой знахарки, на секунду замерев, а затем неторопливо двинулось в ее сторону. В тишине раздался тихий стук упавшей на пол деревянной курительной трубки.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  -Это создание сложнее чем кажется. - Ухмыльнулся воин, глядя, как огромный вурдалак прорвался сквозь магические щиты худощавого мага средних лет в просторном золотистом балахоне и несмотря на клочья почерневшей обугленной плоти то тут, то там торчащих из его костлявого жилистого тела, легко разорвал чародея надвое.
  -Здесь все такие. - Рассмеялась вампиресса. - Алый Чертог не интересуют посредственности и тем более тупое мясо. Здесь лишь ярчайшие таланты, те, кто...
  -Слыхал уже. - Поморщился оборотень. - Лучшие из лучших! Достойнейшие из достойнейших! - передразнил он богиню ночи. - Истинный рай для истинных воинов! А по мне так золотая клетка для редких диковинок, служащих для услаждения взора и..., что у них там еще, всемогущих. Настоящий воин должен быть свободен как ветер. Иначе он не воин, а раб.
  -Свобода понятие относительное. Во всех ведомых мне мирах и ойкуменах воители либо выполняют приказы владык, либо ежесекундно борются за жизнь, живя в грязи и не имея времени даже на самые простые житейские радости. Много ли свободы видел ты там откуда пришел?
  -Не помню. - Хмыкнул воин. - Но нутром чую, в моей жизни было мало светлого. Вот если бы ты расщедрилась и...
  -И не мечтай. - Шутливо погрозила ему пальцем Мелера. - Сам доискивайся до истоков своего прошлого.
  -Боишься, что вспомнив все, я стану сильнее и буду неодолим для тебя? - подначил оборотень вампирессу.
  -Неодолимых не бывает. Что же до моих способностей, ты сам все прекрасно видел.
  -Да, они производят впечатление. - Признал воин.
   Во втором круге богиня тьмы схлестнулась с каким-то мелкорослым зеленокожим гоблином, вооруженным тремя копьями из необычного синеватого металла. Противник оказался на редкость непростой. Он обладал полным иммунитетом как к заклятьям, так и к физическим атакам. К тому же он был на редкость проворен и искусен в ближнем бою. К счастью Мелера при помощи своих эмпатических способностей быстро обнаружила мистическую связь воина с его оружием, дарующую ему собственно неуязвимость, и направила свои чары против него. В итоге все три копья оказались сломаны, и коротышка стал уязвимым, превратившись по сути в обычного гоблина и оказавшись легкой добычей для создания ночи. Никакими иными особыми силами он не обладал.
   После было еще много поединков, но оборотень, у которого голова уже шла кругом от всех явленных ему историй, отказался более нырять в телесеанс, сделав исключение лишь для финального поединка второго круга, коим стал бой мага света с серым пожирателем.
  -Если в третьем круге жребий велит нам биться, обещаю убить тебя быстро. - Осклабилась вампиресса.
  -Это радует. - Усмехнулся оборотень, флегматично пожав плечами.
   Спустя мгновение отворившийся портал перенес всех выживших в пиршественную залу. Ведь что есть жизнь для героев как не череда бессчетных пиров и сражений.
  
  
  
   Круг третий.
  
  
  
  
   Глава девятая. Жизнь на острие стрелы.
  
  
  
  
  
   В пиршественной зале в этот раз было непривычно тихо. Участники и рядовые воители пировали в молчании, настороженно переглядываясь. Все словно чего-то ожидали. Оборотень вполголоса выругался. Учитывая местную специфику это "что-то" явно не сулило ни ему, ни всем остальным бойцам ничего хорошего. Теперь участников осталось лишь шестнадцать. Их стол уменьшился еще больше. Ныне все они были как на ладони. Воин напряженно вглядывался в человеческие и нечеловеческие лица. Вернее человеком в истинном смысле этого слова являлся только один из участников. Остальные лишь выглядели более менее человекоподобно да и то далеко не все. Почти половина и вовсе не имела плоти, являясь созданиями из чистой энергии. А оборотень хорошо помнил каких трудов ему стоило повергнуть подобного противника в предыдущем круге.
  -Я чую какой-то подвох. - Вполголоса обратился воин к вампирессе.
  -В третьем круге противники будут выбраны заранее. - Напряжено отозвалась Мелера.
   Словно в ответ на ее слова над головами бойцов вспыхнули багряные руны, и в следующую секунду каждый участник увидел своего соперника. Взгляд оборотня словно бы сам собой обратился на великана в красных одеждах, и тот насмешливо осклабился, проведя рукой по горлу в уже знакомом жесте. А затем все вдруг резко закончилось, и тут же со всех сторон зазвучали громкие возбужденные голоса. Воители активно делали ставки на будущие поединки, изо всех сил стараясь перекричать один другого.
  -Это древняя традиция. - Хищно улыбнулась Мелера. - С одной стороны позволяет соперникам лучше подготовиться и выработать нужную тактику. С другой еще больше усиливает накал страстей. Знаешь, сколько пари будет заключено до начала следующего круга? Порой на кон ставятся целые миры...
  -Азарт - великая вещь. - Усмехнулся воин. - Но я не любитель подобных игр. Предпочитаю холодную сталь и ярость славной битвы.
  -В какой то степени битва тоже игра. - Пожала плечами богиня тьмы. - Игра, ставка в которой твоя собственная жизнь. Наиболее высокая ставка из всех возможных, если разобраться.
  -Значит, я просто не привык размениваться по мелочам. - Хмыкнул оборотень, отпивая из кубка. - Да, напитки здесь высший сорт. Из каких плодов сделан этот? Или это травы?
  -А не все ли равно? Не ломай голову понапрасну. Лучше наслаждайся жизнью пока еще можешь. Кстати, кто твой противник?
  -Наш давешний любитель магии крови. А твой?
  -Вон тот воин с темным клинком. - Указала Мелера на высокого воителя, облаченного в сплошной вороненый доспех, оставляющий открытой лишь голову с грубой черной глянцевитой кожей, смахивающей на диковинный панцирь природного происхождения.
  -Это у которого голова словно в драконьем огне побывала? - хохотнул оборотень. - Он силен, своего прошлого соперника, помнится, завалил с одного удара. Похоже, не повезло тебе.
  -Поверь, я найду на него управу. А вот насчет тебя не уверена. Ставлю десять к одному что Кейн одолеет тебя.
  -Ты настолько низкого обо мне мнения?
  -Скорее высокого о нем. Лично я предпочла бы биться с мечником нежели с чародеем крови. Хотя история первого отчего-то от меня сокрыта. Как и твоя.
  -Надо же, наша всезнайка призналась что в кои-то веки чего-то не знает. - Хмыкнул оборотень. - Что-то да будет.
  -Я никогда не утверждала что знаю все. - Голос вампирессы похолодел. - И более не рассчитывай на телесеансы. Игры кончились, отныне мы враги. Советую тебе не забывать об этом. - С этими словами Мелера резко встала из-за стола и быстрой походкой направилась к лестнице, ведущей на верхние этажи, где располагались жилые покои.
  -Что ж, не больно то и хотелось. - Пожал плечами воин.
   В его глазах на миг полыхнул холодный жестокий огонь. Что бы там не думала о себе эта пташка, он не колеблясь убьет ее если случится необходимость. Пока же его более интересовали явства и напитки, предложенные участникам. Взор воителя внезапно привлек стройный эльф в светло-зеленых одеждах. Надо сказать, сей участник отличался редкой красотой особенно в сравнении с остальными. На первый взгляд было вообще непонятно что он тут забыл, однако оборотень прекрасно видел его в деле как и его массивный вычурный лук. Последний, к слову сказать, покоился подле ног красавца, прислоненный к лавке. Его хозяин лениво цедил вино насыщенного изумрудного оттенка и держался несколько отстраненно от остальных, однако в его лице совершенно не чувствовалось присущего почти всем перворожденным исконного высокомерия. Поймав взгляд оборотня, он неожиданно улыбнулся и отсалютовал оборотню кубком. Чуть помедлив, его визави сделал то же самое.
  
  
  
   ***
  
  
  -В яблочко! - восторженно воскликнул тонкий изящный эльф, глядя на своего сородича. Оба были высокими светловолосыми и похожи друг на друга словно родные братья. - И это с пятисот шагов! - длинная белооперенная стрела вонзилась аккурат в центр прибитой к дереву мишени.
  -Эленвиль Золотые Крылья мог еще и не то. - Потупившись, пробурчал второй, опуская массивный лук, выточенный из белого древа, произраставшего лишь в эльфийских, запретных для смертных лесах. Тетива его отливала серебром и была сделана из очень дорогого и крайне редкого материала. Его основой был мифрил, сам по себе стоивший целое состояние, однако дети звезд умудрялись при помощи особых чар частично изменять его свойства, придавая металлу невероятную гибкость и мягкость, однако при этом он не терял свою феноменальную прочность и на ощупь более всего напоминал шелковую веревку. Подобная тетива не знала сносу, но при этом и не врезалась в плоть, отчего ее можно было натягивать даже без защитной перчатки.
  -Да брось, не скромничай. Эленвиль был легендой. Ты же вполне живой и... как это материальный. А если и дальше будешь совершенствовать мастерство то, пожалуй, однажды и превзойдешь великого лучника.
  -Ну это ты сказанул, брат. - Покраснел стрелок. - До такого мне еще... Хотя отчасти ты прав. Мастерство неустанно требует совершенства. Иначе навык может потеряться.
  -Молодец, зануда. Наставления батюшки ты выучил на ура. Кстати, не забудь его за это поблагодарить, ведь как-никак ты наследник дома.
  -Ты же знаешь, я не очень жалую все эти церемонии, Филгон. - Поморщился лучник. - Мне гораздо милее наши леса. Добрый лук за спиной, верные товарищи...
  -Ты грезишь о приграничье. - Понимающе хмыкнул Филгон. - И думать забудь, Тиллион. Отец не позволит так рисковать старшему наследнику рода.
  -У него есть ты. - Пожал плечами Тиллион. - Гораздо более мудрый и рассудительный. Вот уж кто смотрелся бы на троне гораздо лучше.
  -Ну ты сказанул... - Смущенно потупился Филгон довольный похвалой старшего брата. - Ладно пойдем, а то дома нас уж наверное заждались...
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
  -Ты исполнил порученное? - голос сидящего в легком сплетенном из трав кресле звучал надменно и был исполнен собственного превосходства.
  -Да, господин. - Поклонилась закутанная в глухой плащ фигура, протягивая собеседнику крохотный флакон с бесцветной жидкостью. - Как вы и велели.
  -Отлично. - Холодно рассмеялся первый, откидывая назад роскошные серебристые волосы. - Настала время приступить к финальной части.
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Подле дворца владыки лесов в этот вечер толпился народ. Многочисленные эльфы, знатные и не очень, собрались на праздник середины лета. Праздник сей почитался наиболее значимым и был посвящен духам природы и леса, которым поклонялся дивный народ. Сами дети звезд, как они гордо себя величали, разоделись кто во что горазд. Изумительные наряды казалось целиком сшитые из цветочных гирлянд и листвы поражали воображение.
  -Племянник, рад тебя видеть. - Улыбнулся статный царственный эльф с длинными серебристыми волосами. Волосы сии являлись предметом особой гордости Эвелиона, более ни у кого среди перворожденных не наблюдалось волос подобного оттенка.
   Наверное поэтому у него не было отбоя от юных девиц и опытных знающих себе цену дев (так именовались эльфийские женщины, вступившие в пору зрелости, ибо эльфы в отличие от людей не стареют). Хотя главной причиной сего внимания скорее всего являлся тот факт что он был младшим и единственным братом ныне царствующего короля Дервиона.
  -Как и я, дядя. - Рассмеялся Тиллион, обнимая родственника. - Чувствую, пир удастся на славу.
  -Твой отец как всегда не поскупился. - Хмыкнул Эвелион. - Но, скажи на милость, зачем ты везде таскаешь с собой это чудовище! - покосился он на громадный лук, висевший за плечом племянника. И отчего на тебе кольчуга словно ты собрался не на пир, а на ратные подвиги?
  -Тут такое дело... -Замялся Тиллион - В общем, я хочу отправиться на границу, хватит мне прохлаждаться здесь... Нет, подожди, я знаю что ты скажешь, но я уже все решил. Думаю, отец меня поймет и поддержит.
  -Что ж, если ты так решил, будем надеяться, что ты окажешься прав. - Эвелион по отечески обнял племянника, и они оба проследовали ко входу во дворец. - В конце концов, это хорошая закалка для будущего правителя.
   Внутри дворец эльфийского короля поражал воображение. Огромный тронный (он же по случаю и пиршественный) зал был выполнен преимущественно в зелено-золотистых тонах, в которых иногда проскальзывали коричневые и багряные оттенки, как бы отображая цвета леса в разные времена года. Сюда уже не было хода неблагородным за исключением, разумеется, слуг и особо отличившихся воинов, которые не могли похвастать наличием в их жилах голубой крови. Важные эльфийские лорды степенно пили вино. Их леди изящно помахивали веерами изумительно тонкой работы, словно бы сплетенными из живой листвы.
   Король Дервион с золотыми, как и у всех членов венценосной династии, волосами восседал на троне целиком сработанном из мифрила. Сие творение напоминало причудливо переплетенное древо, плодами которому служили огромные чистейшие сапфиры.
  -Вот прямо сейчас пойду и скажу ему. - Решительно сжал кулаки Тиллион.
  -Погоди, это будет невежливо. - Одернул его дядя. - Не забывай, ты наследник трона. Лучше будет немного подождать, когда доброе вино приведет моего брата в благостное расположение духа, а прочим затуманит разум. Тогда исполнить задуманное станет гораздо легче.
  -Да, наверное, ты прав. - Нехотя протянул Тиллион.
  -А как же иначе. Пей, веселись, отдохни напоследок перед дальней дорогой. И пристрой уже куда-нибудь своего монстра! Поверь, здесь никто его у тебя не украдет.
  -Благодарю за совет, дядя, но истинный воин не расстается со своим оружием даже на пиру. - Рассмеялся принц.
  -Тиллион, вот ты где! А я думаю куда ты пропал. - К принцу приблизился Филгон. В отличие от старшего брата он принарядился к празднику, облачившись в роскошный рубиновый камзол с золотыми пуговицами в форме семян неведомого растения. - Пошли скорее за стол!
   Меж тем дети звезд сполна отдавали должное выставленному угощению, вовсю наслаждаясь изысканными яствами и напитками. Но при этом веселье было вполне умеренным, в рамках приличий. Надо отдать должное этому народу, при всем их внешнем высокомерии и снобизме, а быть может и благодаря оным их гулянья никогда не переходили грань допустимого и не превращались в разгул пьянства и буйного скотства как нередко случалось на пирах людей. Тиллион улыбался и пил вместе со всеми, однако душу его терзали сомнения. На самом деле он отнюдь не был уверен что отец одобрит его выбор. Тот сидел во главе центрального стола не так далеко от наследника престола. Вообще по регламенту принцы крови должны были сидеть рядом с королем, но последний ценил личные заслуги куда выше кровного родства, и оттого сажал подле себя самых верных и преданных сановников, уже успевших отличиться на государственной службе.
  -Что так невесел. - Подошедший незаметно Эвелион ободряюще похлопал племянника по плечу. - Бери пример с брата. - Кивнул он на Филгона, вовсю воркующего с какой юной красоткой.
  -Признаться честно не могу думать ни о чем другом кроме как о разговоре с отцом.
  -Так поговори с ним. Теперь как раз самое время. Вот возьми. - Дервион наполнил кубок из изысканной серебряной фляги. - Это особое вино. Уверен, оно поможет настроить моего венценосного брата на нужный лад.
  -Спасибо, дядя. - Сердечно поблагодарил родственника Тиллион. - Ты один из немногих кто по настоящему понимает меня.
   Взяв кубок, принц решительно двинулся в сторону королевского трона.
  -Сын. - благодушно кивнул Дервион при виде старшего наследника. Король был довольно суров и редко открыто проявлял свои чувства, но сегодня он находился добром расположении духа.
  -Отец. - Почтительно склонился Тиллион, как всегда несколько робея в присутствии грозного родителя. - Позволь вручить тебе сей кубок в честь сегодняшнего празднества как знак почтения и уважения. - Принц протянул монарху полный вином сосуд. - Пусть твое правление продлится вечно.
  -Да будет так. - Эхом подтвердил король, вставая и принимая кубок. - До дна!
  -До дна! - раздались со всех сторон голоса. Пирующие все как один встали и подняли чаши и кубки, славя своего повелителя.
  -Хм, эгарское белое. - Усмехнулся король, осушив кубок. - Его подают к столу императора людей и то лишь по особым случаям. И где же мой сын сподобился разжиться таким дивным... - Внезапно монарх поперхнулся, судорожно схватившись за горло. Его лицо на глазах стало бледнее полотна, а на губах выступила пена. Не удержавшись на ногах, он рухнул на пол, содрогаясь в конвульсиях.
   Все присутствующие в зале замерли как громом пораженные. Эльфы вообще умирали не так уж часто, а уж их правители гибли и того реже. Дервион к слову сказать правил уже три столетия, и потому его смерти стало практически для всех полной неожиданностью. Первым как ни странно опомнился брат покойного владыки.
  -Измена! - прокричал он, обличающе указывая на растерянного Тиллиона. - Он отравил собственного отца!
   Стража тотчас двинулась к принцу, угрожающе выставив длинные копья, но тот ловким кошачьим движением избежал столкновения, уйдя из окружения и кинулся к луку, который стоял неподалеку, прислоненный к его креслу. Сиим массивным орудием можно было вполне орудовать и в ближнем бою, по легенде Эленвиль Золотые Крылья являлся виртуозом в том числе и в подобном искусстве, а Тиллион, будучи с самого детства буквально влюбленным в этот вид оружия, стремился ни в чем не отставать от своего легендарного предка. Древко лука описало стремительное полукружье, отгоняя чересчур ретивых стражей.
  -Брат, беги! - отчаянно выкрикнул Филгон, обнажая висевший за поясом короткий клинок. - Стойте, глупцы! Вы не понимаете! Это не... - И рухнул на пол, захлебываясь собственной кровью. Один из телохранителей Эвелиона не терял времени даром и вонзил меч в его спину.
   Тиллион яростно зарычал. Гнев застилал ему глаза. В один миг он потерял отца и брата. А его обожаемый дядя, которого он едва ли не боготворил, оказался гнусным предателем. Змеей, пригретой на груди его отцом. Как он теперь жалел что не прихватил с собой колчан со стрелами. Тогда был бы шанс сразить главного виновника, теперь скрывающегося за спинами собственных воинов... Не давая отчаянию завладеть собой, он упорно пробивал себе дорогу наружу, вовсю работая луком и лихо перескакивая через расставленные повсюду столы. Ему повезло. Поднявшаяся неразбериха и собственная ловкость позволили ему достичь выхода.
   Оказавшись на улице принц опрометью кинулся к небольшой рощице неподалеку, не обращая внимания на звучавшие ему вслед удивленные крики. Там его ждал верный Луносвет. Конь, преподнесенный в дар его отцом в честь совершеннолетия. Это был один из лучших представителей своей породы, способной скакать сутками напролет без перерыва на сон и еду. Ни одна другая лошадь не могла сравниться с ним в скорости и выносливости. И сейчас это было как нельзя кстати. Вскочив на спину жеребца, Тиллион с ходу пустил его в бешеный галоп, стремясь оказаться как можно дальше от места, ставшего могилой для членов его семьи.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Лишь спустя сутки бешеной скачки на пределе сил Тиллион, наконец, остановил жеребца, буквально рухнув с седла. Верный Луносвет был еще вполне бодр и вполне мог скакать еще столько же, но сам принц отчаянно нуждался в отдыхе. Найдя более менее подходящее место для ночлега между двух могучих раскидистых елей, молодой эльф устроил себе ложе из сухих веток и травы и завалился спать.
   С самого утра он продолжил путь. Ночь прошла на удивление без происшествий, вероятно сказалось то, что принц сумел вырваться за пределы эльфийской территории и теперь находился на землях, принадлежащих империи людей. Наверное оттого убийцы потеряли его след и вряд ли в открытую отважатся преследовать его здесь, однако это был отнюдь не повод расслабляться. По слухам приграничье кишмя кишело разбойниками и прочим сомнительным людям, которые, спасаясь от гнева императора перебирались сюда, где его власть ощущалась гораздо меньше нежели на глубинных землях империи.
   Первая половина дня прошла относительно спокойно, Тиллиону удалось обновить запасы воды и даже разжиться ягодами немного утолившими его голод. А затем уже ближе к вечеру дорогу ему внезапно перегородило трое субъектов в поношенных охотничьих костюмах. Субъекты сии явно принадлежали к человеческой расы и хотя и были довольно грязны и неопрятны явно умели обращаться с зажатыми в крепких мозолистых ладонях массивными боевыми топорами.
  -Гляди-ка, эльф. - Сплюнул себе под ноги ближайший лесной обитатель, весь заросший густой черной бородой. - Давненько не встречал вашего брата в этих краях. И чего же ты тут забыл?
  -Думаю, это мое дело. - Холодно отозвался принц. Несмотря на численный перевес явно не в его пользу, он был уверен что в случае чего сумеет справиться с неожиданной проблемой.
  -Ну, твое так твое. - Неожиданно не стал спорить вожак. - Иди себе куда шел. Вот только коня, доспехи и все прочие ценности придется оставить. Но для тебя это не большая печаль. Вы же эти... дети природы. Вот и уйдешь отсюда в чем мать родила. - Выдал головорез незатейливую остроту. Остальные грубо заржали над шуткой атамана.
  -Либо вы сейчас же уберетесь с моего пути, либо пеняйте на себя. - Белооперенная стрела недвусмысленно глядела на разбойников. Никто из них даже толком не успел заметить когда лучник ее вынул.
  -Хык, а эльфенок не так то прост. - Даже довольно протянул атаман. - Но и у нас тоже свои ухватки имеются.
  -Бросай лук, эльф или пеняй на себя. - Внезапно раздался справа густой сочный бас.
   Обернувшись, Тиллион разглядел прятавшегося в траве коренастого гнома, сжимавшего в руках массивный арбалет.
  -Учти, парень, моя игрушка бьет гораздо быстрее и дальше твоей. - Не унимался коротышка. - Так что лучше не рыпайся.
  -Может, проверим. - Холодно усмехнулся принц.
   Вместо ответа гном нажал на спусковой крючок, и массивный бельт устремился в сторону эльфа, однако на пол пути был сбит стрелой лучника.
  -Достаточная демонстрация? - уже вторая стрела хищно глядела на опешивших головорезов.
  -Эм, парень, ты не горячись. - Пошел на попятную атаман. Мастерство лучника впечатлило его, и он не хотел понапрасну терять людей, тем паче что единственный в их шайке арбалет в отличие от лука было довольно долго перезаряжать. - Ну, ошиблись мы, с кем не бывает. Давай разойдемся мирно. Лишняя кровь не нужна никому.
  -Подожди. Вы живете здесь? И промышляете грабежом проезжих путников?
  -А тебе то что за дело? - напрягся головорез.
  -А то, лишний лук, мыслю, вам не повредит. Я сам с границы, зовут Эззор, служил королю Дервиону, но у наших владык началась усобица и короля убили. Теперь вот сам по себе. - На ходу сочинил легенду Тиллион.
  -Вот так так... - Почесал косматую голову атаман. - И что ж это получается, если ваш король мертв, то кто ж теперь на троне?
  -О том не ведаю. Слишком быстро все завертелось, мне пришлось уходить в спешке. Но навроде как и принцы крови тоже убиты, так что даже и не знаю что теперь будет.
  -По всему видать, ничего хорошего. - Пробасил гном, опуская арбалет и выходя из своего укрытия. - Для твоего народа... А я, вишь, тоже изгой. Почему так, не спрашивай, не люблю ворошить прошлое, но в одном ты прав. Лишний лук нам действительно не помешает.
  -Погоди, я еще не сказал своего слова. - Осадил коротышку атаман. - Мутную историю ты нам поведал, парень... Но врать я тебе причин не вижу. Ладно. Пока, так и быть, можешь жить с нами, а там как покажешь себя... Ну пошли, что ли. Ухоронка у нас тут неподалеку, я тебя с остальными парнями познакомлю.
  
  
   ***
  
  
  
  
   Логово бандитов представляло собой несколько довольно просторных землянок, расположенных в лесной чаще, искусно скрытых ветвями и густой травой, отчего обнаружить их постороннему было практически невозможно. Помимо пятерых членов банды, с которыми принц уже успел худо-бедно познакомиться было еще трое парней помоложе, кои выполняли преимущественно роль кашеваров и разведчиков. Все они принадлежали к человеческой расе за исключением гнома-арбалетчика. На эльфа конечно косились, благо взаимоотношения двух народов хоть и не были открыто враждебными, все же оставляли желать лучшего, но спорить с атаманом в открытую не рискнул никто.
  -Меня звать Гизмо. - Протянул коротышка эльфу широкую крепкую ладонь, когда они прибыли в убежище. - А ловко ты меня обыграл. Сбить арбалетный болт в полете... я конечно знал что вы, остроухие, мастера стрелы метать, но чтоб такое...
  -Наши мастера знают толк в обучении. - Отмахнулся Тиллион, пожимая руку гному. Поверь, есть стрелки и получше.
   На самом деле принц, конечно, немного слукавил, но сейчас ему нельзя было сильно светиться. Ведь если бандиты узнают кто он такой, то наверняка захотят выдать дядюшке за щедрое вознаграждение. Так что пока он заляжет на дно, а там... как сложится. В любом случае убийство своей семьи он так просто не оставит. Настанет день, и Эвелион ответит ему за все.
  -Ну что, с парнями ты, я вижу, уже успел познакомиться. - Отвлек его от размышлений голос атамана. - Сейчас отдыхай, обживайся, а завтра у нас намечается большое дело. Так что будь готов. Твой лук нам там явно будет не лишним.
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   На следующий день принца разбудили рано утром. Он побрезговал ночевать в вонючей землянке, расположившись вместе со своим конем под открытым небом, однако был привычен к подобного ода ночевкам и посему чувствовал себя вполне сносно. Наскоро перекусив вяленым мясом (от которого эльф отказался) и хлебом, вся банда двинула в сторону основного королевского тракта. Оказавшись на месте, атаман расставил людей по обе стороны дороги и разбойники затаились в придорожных кусах, выжидая.
  -А тебе повезло, что наш главный не приказал прирезать тебя во сне. - Проворчал Гизмо, лежащий неподалеку от эльфа. - Я отсоветовал.
  -С чего бы такая щедрость? - прищурился Тиллион.
  -Даже и не знаю, нравишься ты мне. - Пожал широченными плечами гном. - Вот только далеко не все так просто с тобой... Кольчуга та же. Это ведь чистый мифрил. Да и лук явно необычный. Повезло тебе что остальные в кольчугах да луках ни в зуб ногой, крестьяне бывшие, одно слово. Но я же гном, а мы в металлах и ковке разбираемся как никто. Не может у простого лучника быть такая снасть. Значит, по всему видать, ты голубых кровей, я угадал?
  -Угадал. - Хмыкнул Тиллион, решивший что полуправда будет предпочтительнее чистой лжи. - Весь мой дом вырезали в междоусобице и теперь назад мне хода нет. Так что по сути я вас ни в чем не обманул.
  -Сочувствую. - Протянул гном, прикладываясь к объемистой баклажке, в которой плескался эль. - Я ведь тоже не просто так свой народ покинул, не просто так... Ладно, гляди в оба, скоро наши клиенты должны пожаловать. И помни, охраны там хватает, так что, как атаман даст сигнал, бей сразу и наверняка, понял? Тогда, глядишь, они опомниться не успеют как их добро нашим станет.
   Караван вопреки прогнозам гнома показался лишь спустя пару часов. Он состоял из двух обозов, сопровождаемых вооруженными мужчинами в тяжелой кожаной броне. Зоркий глаз эльфа насчитал полтора десятка. Лицо принца скривилось. На что интересно рассчитывал атаман, когда решил замахнуться на подобную добычу. Это же явно обученные воины, простых душегубов перебьют как щенков, те и пикнуть не успеют.
   Однако главарь, казалось, совершенно не был обескуражен раскладом и сделал всем из своего укрытия знак приготовиться. Тиллион сосредоточился сделав пару глубоких вдохов и потянулся к своей внутренней силе. Он старался держать это в тайне, однако его ныне покойный младший брат в итоге все равно прознал, что его ближайший родственник является еще и на редкость одаренным магом. Филгон по его просьбе тогда не выдал тайну их отцу, потому что в противном случае ему пришлось бы поступить в обучение друидам и раз и навсегда забыть о карьере воина. Маги среди их народа в последнее время встречались крайне редко и ценились на вес даже не золота, а бери выше! Лунного серебра (мифрила). И похоже теперь настало время использовать кое-что из этого арсенала.
   Когда всадники подъехали на достаточное расстояние, Тиллион, выдохнув, выпустил первую стрелу, а за ней подряд еще две. Стрелы в воздухе вспыхнули ярким серебристым пламенем, и достигнув своих целей, оглушительно взорвались. Послышались громкие гневные крики. Всадники осадили испуганно заржавших лошадей, заполошно озираясь и стремясь отыскать стрелка. Трое их них рухнули с седел, пораженные метким лучником, а их кони заметались из стороны в сторону, еще больше усиливая неразбериху.
   Разбойники, ошарашенные не меньше чем их противники, наконец, пришли в себя принялись в свою очередь осыпать караван стрелами. Их грубые самодельные луки, разумеется, не шли ни в какое сравнение с орудием Тиллиона, однако всадники уже подъехали достаточно близко, и стрелы головорезов собрали свою жатву. Еще пятеро рухнули с седел, когда охранники, наконец, сообразили что к чему и погнали лошадей в сторону напавших.
   Гизмо с воинственным ревом отшвырнул разряженный арбалет и взялся за массивный боевой топор. Ловко поднырнув под саблю первого налетевшего всадника, коротышка с молодецким хэком подрубил переднюю бабку его коня. Животное с диким ржанием рухнуло на землю вместе с наездником, и оказавшийся тут как тут гном опустил секиру на шлем полуоглушенного воина. Остальные головорезы также отбросили бесполезные ныне луки, взявшись за топоры и рогатины. Тиллион предпочел расстреливать караванщиков с безопасной дистанции, прячась за широкой спиной Гизмо. Буквально каждая его стрела находила свою цель, он сумел лично прикончить еще пятерых прежде чем бой завершился.
   Все охранники были перебиты кроме толстого купца хозяина каравана, который трясся от страха и невнятно лепетал что-то о выкупе и богатых родственниках. Атаман не стал слушать торговца, с кривой ухмылкой перерезав тому горло. Шайка потеряла в этом столкновении троих и почти все выжившие оказались легко ранены, однако главарь выглядел довольным.
  -Столько добычи... - Мечтательно протянул он, глядя на обозы под завязку забитые тюками шерсти и резными коробами с дорогими специями. Но главное торговец вез с собой и немало золота. - Молодец, хорошо сработал. - Приблизился он к принцу. - Вот только о том что ты маг зря сразу не сказал. Мы не церковники, сжигать бы тебя за это не стали. Вообще, начистоту говоря, если б не твои таланты, мы бы их не осилили. Охраны то вишь сколько было...
  -Мы потеряли троих... - К атаману подошел запыхавшийся Гизмо. Как ни странно коротышка умудрился не получить ни царапины, хотя его плотная кожаная куртка со стальным наклепками была глубоко прорезана сабельным ударом.
  -Да, жаль парней. - Скривился атаман. - Зато сколько добычи... Сбудем моему человеку в Могде, и можно попрощаться с бродяжьей жизнью. Тут всем выжившим сполна хватит на безбедную старость.
  
  
   ***
  
  
  
  
   Король Эвелион рассеянно глядел на свое отражение в зеркале, в очередной, в который уже раз отмечая, насколько превосходно его серебристые волосы сочетаются с цветом мифрилового трона, на котором он ныне восседал. Да, что ни говори, а трон ему к лицу гораздо больше нежели брату. Его заветная мечта, которую он лелеял с самого детства наконец то осуществилась. Он станет гораздо более достойным правителем нежели гордец Дервион не видевший дальше собственного носа. Он же гораздо мудрее и дальновиднее. Именно благодаря его умелым интригам большинство лордов приняли его сторону когда встал вопрос о выборе преемника... Нет, как ни крути, а рассчитал он все верно. Вот только жаль, щенок племянник умудрился ускользнуть из под самого его носа, но и это не большая беда. После того что он сделал (не без помощи, разумеется, самого Эвелиона) даже самые преданные сторонники отвернутся от него. Ни один нобиль в здравом уме и твердой памяти не осмелится присягнуть отцеубийце...
  -Мой король, посол императора ожидает вас. - Деликатно кашлянул придворный церемониймейстер, отвлекая монарха от посторонних дум.
  -Пусть войдет. - Лениво махнул рукой Эвелион.
   Двери распахнулись, и в тронный зал вошел невысокий худощавый человек в роскошном расшитом золотом камзоле. Коротко поклонившись, он потянул подошедшему стражу перевитый пурпурным шелковым шнуром белый пергаментный свиток. Король нахмурился, разглядывая вновь прибывшего. Герб посланца был ему незнаком, однако империя людей простиралась почти на полмира, так что по сути это ничего не значило, однако жесткое бесстрастное лицо, загрубелые руки, а главное повадки посла не внушали ему доверия. Не чувствовалось в нем этакого врожденного лоска и умения держать себя, кои были присущи людям благородного сословия едва ли не с самых пеленок.
   Впрочем, это не важно. Посланец один, без оружия, так как его перед визитом, разумеется, тщательно обыскали, и десять отборных телохранителей личной королевской гвардии в случае чего порубят его на куски прежде чем он успеет даже дернуться. Еще правда существовала вероятность того, что письмо может быть отравлено, но к счастью эльфы были невосприимчивы практически ко всем известным ядом. Единственной отравой способной гарантированно погубить их был "бесцветный тлен", тот самый крайне дорогой и редкий яд, который послужил причиной гибели прежнего короля, но чтобы подействовать, он должен был попасть внутрь через желудок или кровь.
   Надо сказать, у Эвелиона были причины опасаться людей. В последнее время их отношения с империей обострились до крайности и не в последнюю очередь благодаря заносчивой политике его старшего брата, упорно цеплявшегося за старые давно отжившие свое порядки. И отнюдь не случайно бывший король погиб от яда растения, произраставшего в дальней южной провинции империи, куда эльфам фактически не было хода. Без помощи союзников-людей новоиспеченному монарху ни за что не удался бы его хитроумный план. Что ж, если он не хочет кончить как Дервион, ему придется серьезно пересмотреть свою внешнюю политику.
  -Очень хорошо, я доволен условиями нового соглашения. - Кивнул Эвелион, бегло просмотрев свиток, переданный посланцем. По сути ничего фатального, кроме того незначительных уступок по торговым пошлинам и того что некоторые редкие травы и ткани, за которые дети звезд раньше ломили непомерные цен теперь придется продавать за гораздо более умеренные деньги. Не слишком приятно, но не смертельно. - У тебя есть еще что-то ко мне?
  -Всего одно, милорд. - Кивнул посол и неожиданно резко выбросил руку вперед. Один из телохранителей, стоявших подле трона, среагировал мгновенно, и легкое копье-глефа пробила живот покусившегося на жизнь монаршей особы. Однако было уже поздно. Король почувствовал легкий укол в шею и с изумлением выдернул длинную тонкую иглу, глубоко вонзившуюся в кожу. А затем он внезапно почувствовал что ему стало трудно дышать. Раздирая ногтям горло, Эвелион рухнул с трона, содрогаясь в предсмертной агонии. Кинувшиеся на помощь стражи ничего не сумели сделать. Спустя пару мгновений король был уже мертв.
  
  
   ***
  
  
  
  
  
  
  -Ты глянь, уже вечер, а солнце все палит... - Недовольно процедил атаман, утирая пот со лба дорогим шелковым платком. Платок сей вместе с дорогими одеждами тонкой ткани и остальным имуществом благополучно перекочевал к нему из разграбленного накануне обоза.
   Надо сказать, главарь так обрадовался нежданно-негаданно свалившейся на них удачи, что прямо на месте приказал переловить всех уцелевших лошадей, впрячь их в арбы и двигаться в сторону Могда, довольно большого о меркам этого мира города, где атаман планировал сбыть все награбленное. Все уцелевшие бандиты, облачившись в кожаные доспехи убитых, также ехали на трофейных лошадях, кроме, разумеется, Тиллиона, который скорее отрубил бы себе правую руку чем расстался с верным Луносветом. Таким образом со стороны казалось что по такту едет состоятельный купец, лишившийся в бою с разбойниками почти всех своих телохранителей. Так сложилось, что эльф и гном с самого начала отделились от основной группы и ехали обособленно немного позади.
  -Не нравится мне все это. - Вполголоса проворчал Гизмо, искоса поглядывая на маячившие впереди спины своих товарищей.
  -Думаешь, наши друзья не захотят делиться? - понимающе хмыкнул принц.
  -Все к тому идет. Атаман ведь вообще сперва не хотел на караван нападать, людей то у нас, сам видишь. Я его убедил. Сказал, что с твоим талантом, они даже с коней слезть не успеют. Так оно почти и вышло... Вот только мы для них все одно нелюдь. Люди и с собой то ужиться нормально не могут, а уж с иными, да еще когда такая добыча на кону... А вот мы, гномы, своих в обиду никогда не даем.
   "Чего ж тебя самого тогда изгнали..." - едва не сорвалось с языка эльфа, однако к счастью он вовремя сумел удержать себя в руках. Гизмо являлся его единственным союзником и пока был нужен ему. К тому же до недавнего времени он и сам гордился собственной расой, почитая ее превыше прочих и тоже считал, что кто-кто, а перворожденные на предательство себе подобных уж точно не способны.
  -Значит, будем начеку, только и всего. - Пожал плечами Тиллион.
  -Вот это верно. - Кивнул Гизмо. - На ночлег устроимся поближе друг к другу, а там гляди в оба. Спать я тебе сегодня от души не советую.
   На ночлег отряд расположился спустя пару часов. Люди развели огонь, жаря на нем пойманную намедни дичь и хмуро глядели на вновь усевшихся отдельно нелюдей. Взаимное напряжение ощутимо витало в воздухе, и уже даже самому недалекому из собравшихся было очевидно, что мирно разойтись не удастся. Впрочем, нападать в открытую бандиты не рискнули и даже слова против не сказали, когда эльф и гном отошли немного дальше основной стоянки и улеглись прямо на траву, завернувшись в теплые походные плащи. Лук и арбалет остались лежать в паре метров рядом со стреноженными лошадьми. Ни на мгновение не расслаблявшийся Тиллион заметил как прошедший мимо них якобы по нужде один из головорезов бросил на оружие взгляд и удовлетворенно осклабился.
  -Похоже, все решится сегодня. - Одними губами пошептал принц, когда бандит удалился на достаточное расстояние.
  -Да, но не сейчас. - Глухим шепотом отозвался Гизмо. - Они дождутся темноты.
  -Это нам на руку. -Хмыкнул Тиллион. - Я вижу в темноте не хуже кошки.
   Пару часов они пролежали практически в полной неподвижности, старательно изображая спящих, когда наконец зоркий глаз эльфа различил три темные фигуры, медленно направляющиеся в их сторону. Тиллион сделал незаметный знак гному приготовиться, вокруг было довольно темно, но луна давала достаточно света чтобы Гизмо различил жест товарища. Первый головорез рывком отбросил плащ гнома только для того чтобы выстрел в упор отбросил его тело метра на три назад. Кожаный доспех не спас, на таком расстоянии не помогли бы даже полноценные кованые латы за исключением гномьих, разумеется. Арбалет коротышки, который тот под покровом ночи еще загодя незаметно перетянул к себе, обладал поистине чудовищной убойной силой.
   Рядом тотчас же вскочил эльф, выпустив стрелу во второго. Головорез рухнул с пробитым горлом. Оставшийся в живых атаман свирепо осклабился, подняв топор, но на пол пути был остановлен второй стрелой, поразившей его прямо в сердце. Скорость, с которой Тиллион выпускал свои смертоносные гостинцы поистине поражала.
  -И что теперь? - выдохнул гном, опуская разряженный арбалет.
  -Не знаю. - Пожал плечами принц. - Но обоз придется бросить. Вдвоем мы его явно не доставим до места назначения.
  -Верно. Да и сбывать награбленное - рисковая затея. Это ведь у атамана свой человек в Могде был. А о нем только он сам да пара самых доверенных его людей знала.
  -Значит, возьмем золота сколько сможем унести и... я хочу попасть в Могд. Среди лихого люда нам все одного долго не выжить.
  -Твоя правда. Если не возражаешь, составлю тебе компанию.
  -Отчего нет. - Улыбнулся Тиллион. - Вдвоем путешествовать веселее.
  
  
   ***
  
  
  
  
   Тиллион прищурился, поправляя лежащую на тетиве стрелу. Цель, богато разодетый человек с худощавым надменным лицом, была как на ладони. Он что-то возбужденного говорил, размахивая руками. Окружающие его военные с офицерскими и генеральскими нашивками регулярной армии империи почтительно внимали, виновато потупив головы. Секунда, и стрела летит в цель. Мужчина осекся на полуслове и рухнул на вымощенный плитами внутренний двор, нелепо задрав худые ноги в дорогих ботфортах. Принц довольно усмехнулся. Расстояние было для него совершено пустяковым.
   Люди вокруг возбужденно загомонили. Зазвучали повелительные окрики офицеров, погнавшие солдат прочесывать окрестности в поисках убийцы. Тиллион не стал дожидаться, когда его обнаружат, легко перескочив на соседнюю крышу ближайшего строения с казармы, на крыше которой он прятался, а затем еще на одну, и еще... Солдаты в сгустившихся сумерках его не заметили. Оказавшись довольно далеко от места преступления, принц, наконец, спрыгнул на землю, разъединив древко лука надвое, снял тетиву и убрал все это в специальный заплечный мешок. Затем он поплотнее надвинул капюшон просторного темного плаща и как ни в чем не бывало двинулся к ближайшей таверне.
   Войдя вовнутрь, он разглядел знакомую низкорослую широкоплечую фигуру и подсел за занятый ей стол.
  -Как все прошло? - поинтересовался крепыш низким сочным басом.
  -Просто замечательно. - Хищно усмехнулся лучник. Пташка и пикнуть не успела.
  -Мда, и долго будет продолжаться эта твоя вендетта...
  -Столько сколько нужно, Гизмо. Столько сколько нужно.
   После вероломного убийства эльфийского короля, перворожденные тотчас же разорвали всякие дипломатические отношения с империей людей, и император, воспользовавшись удобным моментом и также давно копившейся неприязнью между двумя расами, объявил детям звезд тотальную войну на истребление. Истинная причина сего была банальна до безобразия. На данный момент эльфы оставались единственной силой в мире способной конкурировать с империей. Все остальные расы так или иначе давным давно уже признали превосходство людей. Перворожденные оставались единственными, кто пока еще сохранял относительную независимость.
   Что до Тиллиона и его друга, то сперва они планировали осесть в Могде. Однако, когда настало военное время, эльфы одночасье сделались крайне нежелательными гостями в землях людей. Посему друзьям пришлось уйти в тень, став охотниками за головами, кочующим по юго-западу империи. Пару раз они вполне успешно разобрались с шайками головорезов наподобие той, членами которой они сами являлись до недавнего времени. Однако затем, узнав, что войска императора взяли его родной лес в плотную осаду, принц объявил империи собственную теневую войну и принялся выслеживать и убивать важных военных и государственных сановников. Для этого пришлось перебраться в столицу, поскольку истинные виновники всего завертевшегося находились именно здесь и отнюдь не спешили на передовую. На данный момент ему удалось уничтожить уже троих, однако судя по слухам, просачивающимся с фронтов, эльфы все равно безнадежно проигрывали эту войну. Империя как ни крути была намного сильнее.
  -Все это бесполезно.
  -Чего? - вытаращился на друга гном.
  -Это все бесполезно. - Повторил принц, раздраженным взмахом руки отсылая принесшего эль дородного трактирщика. Из-за своей внешности эльфу приходилось постоянно скрывать лицо глухой полумаской, а также носить капюшон чтобы никто не увидел форму его ушей. Впрочем, за месяцы бродяжьей жизни Тиллион почти к этому привык. - Чтобы выиграть войну, нужно ударить в самое сердце врага.
  -Это как? Уж не хочешь ли ты сказать...
  -Да, брат. Именно так.
  -Но это же чистое самоубийство! Ты и так бьешься за тех кто тебя изгнал, зачем тебе еще и класть за них свою голову?
  -Меня изгнал мой дядя и его приспешники. Остальные не знают правды, потому и считают меня царе и отцеубийцей. Я не могу вернуться и сражаться с ними рука об руку, но если повезет, я сумею одним-единственным выстрелом закончить эту войну.
  -Ты верно сошел с ума.
  -Да нет же. Эта мысль давно не давала мне покоя. Гляди, император каждое утро появляется в восточной башне дворца покормить голубей. Площадка там открытая, он весь как на ладони.
  -Ага, и охраны что на подступах, что во внутреннем дворе столько что хватит чтобы остановить целую армию. Да и внутри стражи не счесть. Отборная императорская гвардия. Ты думаешь, я сумею найти подходы во дворец? Да никто в здравом уме теперь не продаст такую информацию нелюдю! Нас схватят и казнят, едва я только заикнусь об этом!
  -Тише, не ори. - Шикнул на товарища принц. - Есть другой способ. Заброшенная башня...
  -Насмешил. Во-первых, она тоже охраняется, а во-вторых, от нее до цели больше двух тысяч ярдов. Ты конечно ловок с луком, но на таком расстоянии...
  -Во-первых, башня потому и зовется заброшенной что охраняется далеко не так хорошо как сам дворец, да и места там глухие почти никто не ходит. А во-вторых, ты меня недооцениваешь. Поверь, я сумею исполнить что задумал.
  -Ну, не знаю... По мне так это прямой путь на эшафот.
  -Что ж, мне не впервой рисковать своей жизнью. Однако мне будет нужна твоя помощь.
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Молодой веснушчатый стражник лениво зевал, опираясь на тяжелую алебарду. Его напарник постарше хмурился, зябко поеживаясь. Стояло пасмурное осеннее утро, которое само по себе не располагало к доброму настрою, а тут еще эта унылая вахта подле заброшенной никому ненужной древней развалюхи. Толком ни поговорить ни с кем, ни пропустить по кружечке эля, уж больно капитан их лют. Коли, не дай боги, застукает выпимши, так мало того что три наряда влепит так еще и высечь прикажет. И уж на что хитер солдат когда дело доброй выпивки касается, а все одно дознается их командир. Нюх у него что ли на такие вещи. Одно слово, дворцовая гвардия...
   Внезапно взгляд стража зацепился за неровно шагающую высокую фигуру в темном грязном плаще с глухим капюшоном. Неизвестный направлялся в их сторону и был явно сильно навеселе. Страж поморщился, не иначе на выпивку клянчить станет. Ну ничего, сейчас он как следует поучит этого забулдыгу... Гвардеец покрепче сжал древко алебарды и уже приготовился опустить его на спину пьяницы, как тот внезапно ловко отпрянул в сторону. Сверкнула сталь, и страж забулькал перерезанным горлом. Его напарник широко раскрыл глаза и уже раскрыл было рот для вопля, но массивный срезень вонзился в его грудь, отбросив незадачливого парня далеко назад.
  -Спасибо, дружище. - Усмехнулся эльф, вытирая короткий клинок об одежду зарезанного им гвардейца. Он нервно оглянулся. Узкая улочка со старыми, покосившимися от времени домами, на которую выходил пост охраны, была безлюдна, к тому же вокруг стоял густой утренний туман, но все равно мешкать не стоило. - Давай, занесем тела вовнутрь пока их не хватились.
   Друзья, кряхтя, заволокли тела в узкие покосившиеся от времени каменные ворота. Внутри оказалось на редкость грязно и пыльно, пахло затхлостью и гнилью.
  -Ну и запашок... - Поморщился гном. - Говорят, давным давно эта башня принадлежала какому-то полубезумному магу.
  -Сейчас не время для старых легенд. - Осадил напарника Тиллион. - Жди меня на другой стороне под самой верхней бойницей. Если что-то пойдет не так, немедленно уходи за городские ворота, отыщи Луносвета, подзовешь тем особым свистом, как я тебя учил, и уезжай как можно дальше отсюда.
  -Гиблое ты затеял дело, брат. - Покачал головой Гизмо. - Но раз уж взялись... Я с тобой до конца. Удачи тебе.
   С этими словами гном исчез на улице. Принц же, не мешкая, помчался по спиралью уходящей наверх узкой каменной лестнице. По его расчетам у них было примерно два часа до появления проверяющих, которые следили чтобы стражники ненароком не улизнули от опостылевшей службы в ближайший кабак, однако лучше было перестраховаться и сделать все как можно быстрее. Бежать пришлось довольно долго на самый верх. Башня была довольно высокой, отчего эльф в конце даже слегка запыхался. Однако успел он вовремя. Император появился на смотровой площадке примерно минут через десять после того, как он наконец достиг позиции. Лук, доселе покоившийся в специальном заплечном мешке, был давным давно уже собран и готов к действию.
   Тиллион предельно сосредоточился. Отсюда фигура монарха в длинном белоснежном расшитом золотом платье была едва видна даже его необычайно острым по меркам людей глазам, хорошо хоть туман здесь на изрядной высоте практически не ощущается. Венценосец же тем временем рассеянно кормил хлебными крошками слетевшихся на площадку голубей и совершенно не ощущал опасности. Стрела осторожно легла на тетиву. Никогда ранее ему еще не доводилось стрелять с подобного расстояния, тем паче что выстрел должен был быть точен, и посему принц скрепя сердце воззвал к своей магии. Пространство вокруг тревожно зазвенело. Тиллион нахмурился, он до самого последнего момента не хотел использовать чары тем паче здесь, в месте, где издревле творилось непонятно какое колдовство, и даже стрелу специально приготовил "человеческую", не такую какие обычно использовал, чтобы свалить вину на покушение на самих людей, однако ныне отступать было уже поздно. Он свершит что должно, а там будь что будет. Наконечник стрелы засиял нестерпимо ярким серебристым светом, и эльф, натянув лук насколько мог, с выдохом спустил тетиву.
   Стрела бесшумно понеслась к цели, оставляя за собой в воздухе отчетливый серебристый след. Фигура в белом на той стороне нелепо взмахнула руками и завалилась назад. Тиллион облегченно вдохнул. Похоже, он справился. И в этот момент словно со всех сторон послышался жуткий замогильный вой, исполненный ярости. Перед опешившим принцем прямо из воздуха соткалась полупрозрачная фигура старика в длиннополых одеждах с длинной седой бородой. Призрак, не давая живому опомниться, вцепился в его плечи длинными костлявыми пальцами.
   Тиллион почувствовал как из него уходит сама жизнь. Сознание медленно, но верно уплывало в черный водоворот беспамятства. Однако принц-игзнанник не был бы самим собой если бы даже в подобной с виду совершенно безнадежной ситуации не продолжил борьбу. Собрав остатки сил, он отчаянно воззвал к силе, бурлящей в его крови с самого рождения. Рука словно сама собой нащупала висящий на поясе кинжал, тотчас засиявший уже знакомым серебристым светом. Уже практически теряя сознание, он нанес удар клинком прямо в бок потусторонней твари. Призрак злобно взвыл, его хватка чуть разжалась. Воспрянувший духом эльф, которому сразу же стало легче, вновь погрузил кинжал в призрачную плоть врага, а затем еще и еще. Вой призрака из яростного стал тоскливым, и он медленно истаял в воздухе.
   Некоторое время принц приходил в себя, а затем с трудом заставил себя подняться. Шатаясь, он кое-как доковылял до своих вещей, трясущимися пальцами разобрал и уложил лук в мешок, а затем насколько мог быстро поспешил по лестнице к выходу. Изначальный план, по которому он должен был спуститься из бойницы по веревке, которую закрепил бы ждущий его внизу гном, полетел ко всем чертям. В подобном состоянии ни о каком верхолазании, разумеется, не могло идти и речи.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
   А на следующий день империю облетела скорбная весть о скоропостижной кончине императора Эратора III. Убийц к несчастью так и не нашли, зато из-за начавшейся неразберихи (император не оставил наследника) в империи вспыхнула гражданская война. Нобили отчаянно дрались за власть, и эльфов вынужденно оставили в покое. Войска сановным мужам ныне требовались в совершенно иных местах. Что до участия самих перворожденных в этой истории, то придворные маги, разумеется, в итоге раскопали что к чему, благо остаточный эффект эльфийской волшбы умели отличать на ять. Но из-за вспыхнувшей междоусобицы на их мнение предпочли попросту наплевать. По крайней мере до поры, до времени. Так принц Тиллион подарил своим сородичам время и возможность подготовиться к новому столкновению с людьми. Однако несмотря на это сам он так и не вернулся в родные края, предпочтя и дальше вести жизнь странника и искателя приключений. Впрочем, это уже совсем иная история.
  
  
   Глава десятая. Алхимик.
  
  
   Воин вздрогнул, сбрасывая пелену наваждения. Перед ним все так же, улыбаясь, сидел светловолосый эльф в зеленом камзоле, правда теперь его лицо выражало еще и некоторую степень недоумения. Стараясь скрыть свое замешательство, оборотень через силу кивнул и опорожнил кубок, предлагая своему визави сделать то же самое. Однако случившееся заставляло задуматься. Выходит, он может видеть прошлое участников и без помощи Мелеры. По всей видимости ныне это заслуга Алого Чертога; воин хотя и не помнил своего прошлого, но отчего-то знал, что провидение никогда не числилось среди его сильных сторон. А значит, скорее всего, он здесь не один такой счастливчик. По всему вытекает, что здешнее пространство специально являет их судьбы друг другу чтобы,... наверное, добавить некоторой интриги в турнир, или, возможно, оно таким образом дает шанс увидеть сильные и слабые стороны противника.
   Оборотень мысленным усилием материализовал в своей руке очередную порцию ягодного напитка. Что ж, это действительно выглядит логично. Вот только причем здесь эльф, если ему биться с чародеем крови. Быть может, фактор прозрения случаен, также как и являемые фрагменты жизни каждого отдельного участника, и никогда не угадаешь, кого именно и в каких подробностях явят тебе местные всемогущие боги, чтобы уж чересчур не облегчать бойцам жизнь. Видимо, так оно и есть. Осталось только определиться с очередным бонусом, который будет дарован ему в третьем туре.
   Окончив трапезу, воин поднялся в свои покои и уже собрался было приступить к тренировке, когда в дверь неожиданно раздался осторожный деликатный стук. Открыв, он обнаружил на пороге щуплого смуглокожего человека средних лет в просторном темном одеянии. Оборотень напряг память. Кажется, он видел его раньше среди участников.
  -Чем обязан. - Вопросительно поднял бровь воин.
  -У меня к вам деловое предложение. - Голос коротышки оказался неожиданно густым, исполненным собственного достоинства. В иной ситуации это наверное смотрелось бы несколько комично, но не стоит забывать, что этот неказистый на вид карлик выиграл уже два поединка с сильнейшими воителями мироздания.
  -Я тебя слушаю.
  -У тебя бой с чародеем крови. Это поможет нейтрализовать его магию. - Человечек протянул оборотню небольшой металлический флакон.
  -Хм, интересно, и что же ты попросишь взамен? - прищурился воин.
  -Ничего. Я просто хочу вывести из игры сильного противника.
  -А я, выходит, слаб?
  -Нет, конечно, - улыбнулся коротышка. - Просто ты мне представляешься - карлик замялся, подбирая слова, чтобы ненароком не задеть собеседника - намного более... удобным.
  -Вот, значит, как... - Оборотень закусил губу. С одной стороны было бы конечно неплохо заиметь дополнительный козырь в рукаве. Но с другой это мог быть и обман. Зелье в момент использования могло с тем же успехом ударить по нему самому. Кто знает, что на уме у этого мага. Однако чутье, на которое он привык полагаться, настойчиво твердило ему, что чародей не лжет. - Хорошо, я принимаю твое предложение. - Флакон перекочевал за туго обтянувший тонкий мускулистый торс кожаный пояс.
  -Только осторожнее с этим. Не открывай раньше времени и ни в коем случае не пролей на себя. Иначе даже твоя хваленая регенерация может не справиться.
   С этими словами чародей развернулся и как ни в чем не бывало направился восвояси. Оборотень же некоторое время задумчиво глядел ему вслед, а затем вернулся в покои, плотно прикрыв за собой дверь. На его душе было неспокойно.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Большое желто-зеленое пятно крепко въелось в широкий деревянный стол и ни в какую не желало отмываться. Римал с проклятием отшвырнул уже порядком изгвазданную тряпицу, утерев честный трудовой пот со лба. Проклятье, если он не справится с работой в срок, мастер как следует его поколотит. Алхимический стол должен быть идеально чист. Сей постулат почтенный Эврон буквально вдалбливал в голову парня с самого первого дня, как тот поступил к нему в ученичество.
   Римал задумчиво закусил губу. Получать на орехи ему сильно не хотелось, благо мастер был еще крепок, далеко не стар, и удары у него были что надо. А, гори оно все огнем! Парень схватил с полки несколько разноцветных алхимических реагентов и принялся лихорадочно смешивать их в специальной стеклянной реторте. Он много раз видел как это проделывает наставник, значит, и у него должно получиться. А если и нет, то что он теряет? Порки ему ведь так и так не избежать. Дождавшись, когда полученная жидкость приобретет густо-рубиновый оттенок, он не без внутреннего трепета обмакнул в нее тряпку и начал осторожно натирать грубую деревянную поверхность. Пятно исчезало прямо на глазах. Римал не смог сдержать восторга. Действует! Похоже он не зря протирал штаны, отдраивая грязные колбы и реторты после экспериментов мастера. Эдак, глядишь, он и сам вскоре...
   Резкая боль в области уха заставила его вынырнуть из сладких грез.
  -Что тут происходит. - Тон мастера был абсолютно бесстрастным, но железные пальцы упорно продолжали выкручивать многострадальное ухо подмастерья.
  -Мастер, я тут... - жалобно проблеял Римал, тщетно пытаясь принять положение, при котором ухо болело бы не так сильно.
  -Хм, кислота, упырья слизь... что, кровь гарпии! - Эврон стиснул ухо парня с такой силой, что тот чуть не заорал в голос. - Ты хотя бы знаешь, сколько она стоит, щенок?!
  -Да, я...
  -Однако же с пятном твое зелье справилось на ура. - Эврон, наконец, выпустил подмастерье из своей железной хватки, отчего у того немедленно вырвался вздох облегчения. - Похоже, тебе уже можно доверять кое-какие заказы. Самые простые и дешевые. Ладно, за сообразительность пороть я тебя так уж и быть не стану. Но в наказание сегодня останешься без ужина. А на завтра изготовишь мне с десяток флаконов зелья очищения, которое ты сварганил сегодня, но вместо крови гарпии используй кислоту горной гадюки. Так будет много дешевле, а эффект практически не изменится. И помни, облажаешься - всю спину исполосую до мяса! Ты знаешь, за мной не заржавеет.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
   Римал осторожно пробирался по темной извилистой улице, любовно прижимая к груди флакон с заветной жидкостью. Ее он буквально пять минут назад по поручению мастера выменял у торговца, ухитрившись при этом еще и сбить цену. Разница, разумеется, уйдет в его карман, а мастер уж как-нибудь проживет без пары серебряных монет. Чай не обеднеет.
  -Деньги есть? - из ближайшей подворотни вынырнуло трое субъектов весьма отталкивающей наружности.
   У Римала все упало внутри. Вот это влип так влип. Места здесь глухие, звать стражу бесполезно, а убежать уже не выйдет. И какой черт дернул мастера назначить встречу так поздно да еще и в трущобах, куда и днем то соваться себе дороже!
  -Глядите, клиент то страху уже лужу напустить готов. - Рассмеялся тот что стоял в центре, невысокий крепыш с наглыми глазами навыкате. - Ну-ка, подержите его...
   Двое его товарищей тотчас схватили Римала под руки, тот дернулся было, но тщетно. Судя по их хватке сей прием был уже не раз опробован ими на беззащитных горожанах и притом весьма успешно.
  -Не рыпайся. - Кулак крепыша врезался ему под дых. Подмастерье всхлипнул и обмяк в руках грабителей.
   Быстро обшмонав жертву, главарь отобрал у парня зелье и все монеты.
  -А неплохой улов. - Хмыкнул бандит, пряча добычу за пояс. - Не скучай. - Следующий удар кулака угодил уже в висок, и грабители растворились в ночной тьме, оставив свою жертву валяться на земле.
  
  
   ***
  
  
  
  
   Римал сосредоточенно перемешивал вязкую бурую смесь, морщась от боли в саднящей спине. Да, прошедшую неделю не назовешь удачной. Мало того что его ограбили, так еще и мастер, взъярившись оттого, что ученик не принес ни денег, ни зелья, отходил его палкой до кровавых полос. А потом еще и работать заставил. Он будет вовсю пахать, пока Эврон прохлаждается в ближайшем трактире за кружкой холодного эля. И где справедливость?
  -Как успехи? - в мастерскую по хозяйски вошел мастер Эврон. Лысый, массивный мужчина, к сорока годам он изрядно обрюзг, но все еще сохранял звериную мощь.
  -Я почти закончил, мастер. - Римал боязливо покосился на стену, где на почетном месте висела крепкая дубовая палка.
   Кода-то в молодости алхимик был неплохим бойцом на этом оружии, да и теперь нет-нет да и посещал городскую арену, впрочем, ныне скорее для того чтобы сделать ставку и поглядеть на молодых чемпионов. И хоть теперь как боец он был уже далеко не тот что прежде, привычка доказывать свою правоту, а заодно и вколачивать знания в нерадивые головы подмастерьев при помощи кулаков и любимого шеста так никуда и не ушла. Наверное, именно поэтому ученики у него долго не задерживались. Римал при иных обстоятельствах и сам давным давно бы дал деру, но поскольку являлся круглым сиротой, и ему просто некуда было идти, вынужденно сносил побои. Ничего, однажды он выучится ремеслу и покинет опостылевшего мастера. И тогда уж будет жить своим умом. Так, как сам захочет.
  -Как закончишь, сходи к булочнику, купи свежего хлеба. А я, пожалуй, вздремну чуток. И смотри, чтобы тихо мне! Иначе сам знаешь... - Вполголоса ворча, Эврон направился в свою комнату.
   Римал же с удвоенным усердием взялся за работу. Приготовив декокт, он взял оставленную мастером медную мелочь и поплелся в лавку булочника. Купив у него две лепехи свежего лаваша, он направился обратно. Близился полдень, по летнему времени было довольно жарко оттого разморенный жарой юноша не особенно глядел по сторонам. Внезапно из ближайшей подворотни вынырнула невысокая крепкая фигура, и схватив парня за рубаху, рывком утянула в темный закуток между домами. Все произошло настолько быстро, что никто из прохожих ничего не успел заметить.
  -Вроде этот... - Довольно протянул крепыш с большими круглыми глазами. - Эй, парень, помнишь меня?
   Римал пару раз судорожно кивнул. Он помнил.
  -Ну еще бы... слышь, что это было за зельице при тебе тогда? Еще достать сможешь?
  -Нне знаю... - Замялся юноша, все еще не отошедший от ступора. - Оно довольно дорогое.
  -Ты, кажись, меня не понял. - Заржал головорез. - Никто не собирается тебе платить. Если не достанешь сегодня к вечеру и не принесешь прямиком сюда, я выпущу тебе кишки, усек?
   Римал еще раз судорожно кивнул.
  -Ну тогда бывай... Хотя постой, что у тебя в сумке?
  -Только хлеб. Прошу, не забирайте его. Если я вернусь ни с чем, мастер изобьет меня до полусмерти, и я не смогу достать вам зелье.
  -Хык, ну да этот Эврон еще тот зверюга. - Заржал бандит. - Вот только мы пострашнее будем, парень. Не советую тебе забывать об этом. - Крепыш оторвал от лаваша крупный кусок, сунул его в широкий рот полный гнилых зубов и, чавкая, растаял в подворотне.
   Рималу же ничего не оставалось кроме как поплестись в родную лавку, благодаря богов что еще так легко отделался. На входе его встретил хмурый мастер. И чего ему не спится? Мельком глянув на не целый лаваш, Эврон резко без замаха дал ученику зуботычину, отчего тот упал на колени, сплевывая кровью.
  -Говорил же, щенок, не откусывай от каравая вперед меня. - Буркнул он, грубо вырывая сумку с хлебом.
   Римал почувствовал, как все его существо затопила черная холодная злость, поначалу испугавшая даже его самого. Такой ненависти пожалуй он еще не ощущал никогда. Однако у него хватило ума не показывать свои истинные чувства.
  -Это больше не повторится, мастер. - Выдохнул он, пряча глаза, чтобы те его не выдали.
  -Живо принимайся за работу. - Рыкнул Эврон, немного поостыв. - Коль нажрался моего хлеба, теперь пожрешь только вечером.
   Подмастерье, не споря, молча проследовал в комнату, отведенную под мастерскую, и уже там дал волю своим чувствам, от души хрястнув кулаком о деревянный пол. Вспыхнувшая в костяшках боль немного отрезвила его. Римал зловеще усмехнулся. Гнев не лучший помощник в том, что он собрался сделать. Не в этом его сила. А вот трезвый холодный расчет совсем иное дело. Достаточно его уже били и пинали в этой жизни. Пора дать обидчикам достойный отпор. Ведь бандиты не случайно столь жаждут заполучить очередную порцию зелья. Экстракт шипастой сирены, редкой рыбы, по слухам водящейся где-то в южном океане, не только крайне редкий и дорогой ингредиент для различных алхимических коктейлей, но еще и сильнейший галлюциноген. Наверняка несчастные идиоты не придумали ничего лучше чем обпиться им до невменяемого состояния. Невдомек убогим, что эта дрянь вызывает сильнейшее привыкание и при частом применении сводит человека в могилу за считанные месяцы.
   Впрочем, это уже неважно. Субчики хотят очередную порцию? Что ж, он предоставит им ее в полной мере. Вооружившись необходимыми зельями и инструментами, Римал принялся готовить коктейль, который он преподнесет бандитам сегодняшним вечером. По лицу юноши блуждала рассеянная улыбка. Вдохновение целиком и полностью завладело его сознанием. Теперь то он посчитается с ними за все.
  
  
  
  
   ***
  
  
  
  
   Дождавшись вечера, Римал убедился, что мастер уснул, и надев просторный плащ с глухим капюшоном, осторожно выскользнул за дверь. Стараясь не привлекать внимания, он пересек улицу, на которой по вечернему времени к счастью почти никого не было, и достиг условного места. Долго ждать не пришлось, негромкий свист из темноты практически сразу же привлек его внимание.
  -Ну, принес. - На этот раз крепыш был не один. Слева и справа от него, ощерившись отвратительными гнилозубыми ухмылками, маячило двое его товарищей, знакомые юноше по недавнему ограблению.
  -Да. - На этот раз голос подмастерья звучал тихо, но твердо.
  -Вроде оно... - Протянул стоящий справа головорез, углядев булькающую в стеклянном флаконе знакомую сиреневую жидкость.
  -Ладно, живи пока. - Добродушно хохотнул главарь. - Через два дня в это же время принесешь сюда еще. Гляди, не оплошай.
   Дождавшись, когда головорезы уйдут, юноша облегченно выдохнул и едва ли не вприпрыжку помчался к лавке. Если он все сделал правильно, то о его новых гнилозубых приятелях можно будет забыть раз и навсегда.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   На следующее утро Римал с трудом дождался, когда мастер как и всегда, пошлет его в трактир за завтраком. В трактире он дожидаясь, пока молоденькая девушка, дочь хозяина, соберет ему снедь, внимательно прислушивался к разговорам.
  -Слыхал, седня у Купеческих ворот троих нашли. - Неторопливо вещал важный дородный стражник своему товарищу помоложе. - Рожи синие как у утопленников, да языки наружу. Стали спрашивать откуда, оказалось отпетые головорезы, давно от нас бегают. И главное под самым носом, засранцы, промышляли! А отчего подохли неясно... Ну, в общем туда им и дорога.
   Услышав новость, парень чуть было не завопил в голос от радости. У него вышло! Он доказал что не жалкий червь и может за себя постоять! А ведь до последнего сомневался, правильно ли смешал ингредиенты. Однако все же мастер Эврон не зря драл его до потери сознания. То, что Римал выдал за наркотик, на самом деле было специально приготовленным сильнейшим ядом лишь внешне похожим на то, что требовали от него подонки. Пусть теперь эти недоумки посмеются над ним... Выхватив у девушки сверток с едой, юноша бегом помчался обратно. Мастер не любит когда он опаздывает, а у него сегодня слишком хорошее настроение чтобы получать колотушки. Тем более что это только начало...
   И словно сама судьба благоволила ему в этот день. Эврон не только не ударил и даже не наорал на парня, хотя для этого ему нередко не требовалось никакой особой причины, но даже отчего-то разрешил сесть с собой за один стол, что вообще то было для него делом небывалым.
  -Мастер, а дозвольте вопрос. - Осторожно завел разговор ученик, когда они начали трапезу.
  -Ну, чего там у тебя. - Добродушно проворчал Эврон, шумно обгладывая куриную кость. Похоже, мастер и впрямь был сегодня в на редкость благостном расположении духа, и подобный шанс ни в коем случае нельзя было упускать, ведь от предстоящего разговора во многом зависел его будущий план.
  -Я знаю вас довольно давно, но ни разу не видел никого у вас дома. Неужели у вас нет семьи?
  -С чего это ты вдруг об этом спросил? - подозрительно прищурился алхимик. - Впрочем, ты прав, семьи у меня нет и никогда не было. Отчего так, не твоя забота.
  -Что, и даже дальних родственников нет?
  -Никого. Что-то ты больно разговорился... Ну, поел? Так иди работай. Лентяи и лодыри мне здесь не нужны.
   Поклоном поблагодарив мастера, Римал поднялся из-за стола и направился в лабораторию. Пока все шло по намеченному плану. Он выяснил все что было нужно. Его подозрения оправдались. Его наставник был один как перст, что и немудрено, учитывая его характер. Теперь требовалось разжиться кое-какими связями, и, считай, дело в шляпе.
  
  
   ***
  
  
  
  
   Через пару недель Римал, воспользовавшись тем, что дела в лавке шли просто замечательно, и во многом благодаря ему они с мастером даже перевыполнили план по выручке, выпросил себе день отдыха. Эврон сперва не хотел его отпускать, но юноша сказал, что желает поклониться могиле родителей, и алхимику, скрепя сердце, пришлось уступить. Собравшись с самого утра, юноша вышел на улицу однако направился вовсе не к кладбищу, которое находилось за городской чертой на приличном удалении, а вместо этого принялся петлять по городу, нарезая на первый взгляд совершенно бессмысленные круги. Наконец, убедившись, что за ним нет хвоста, парень свернул в грязную неприметную подворотню. Пройдя немного вперед, подмастерье остановился у старой покосившейся лачуги и осторожно постучал в рассохшуюся ветхую дверь.
   Ему повезло. Последний день недели традиционно считался выходным (но не у учеников Эврона), и хозяин был дома. Им оказался щуплый сутулый паренек с рыжиной в волосах и глубоко въевшимися синими пятнами на заскорузлых пальцах.
  -Тебе че? - осклабившись, сплюнул паренек.
  -Э, Трум, здорово... - Замялся Римал. - Не забыл меня еще...
   Трум был давним товарищем Римала по играм еще когда были живы его родители. Однако затем их дороги разошлись. Римал стал подмастерьем у алхимика, а Трум поступил в ученики к городскому писарю. Неплохая доля для сына базарного грузчика, если разобраться.
  -Ну, помню, че хотел то...
  -Эм, как семья, отец...
  -От пьянки подох. Маманя тож его ненадолго пережила. Давай, говори уже, че те надо. Но предупреждаю, денег не дам. У самого в кармане дыра шириной с задницу бургомистра. - Трум грубо заржал над собственной незатейливой остротой.
  -Да это... Ты подписи подделывать умеешь?
  -Ну, могу. - Прищурился ученик писаря. - Но не задарма, ясно дело.
  -Вот, гляди. - Римал протянул бывшему приятелю написанный на бумаге алхимический рецепт, на котором внизу стояла личная подпись мастера Эврона.
  -Вроде ниче сложного. - Кивнул Трум. - Тока потренироваться надо.
  -Держи. - В руки ученика писаря перекочевало два чистых бумажных листа. - Один для тренировки, на другом внизу справа поставишь подпись.
  -Погодь, а деньги? Сказал же, задарма не работаю.
  -Сколько? - обреченно выдохнул Римал.
  -Два золотых, не меньше. - Осклабился Трум. - За такие дела руки рубят, так что за меньшее рисковать не стану.
  -Идет, принимайся за работу, деньги будут после.
  -Не, дохлый номер. Либо плати сейчас, либо вали. - Заупрямился Трум. - Мало ли, ты меня кинешь.
  -А если ты меня? Как задаток могу дать серебряный. Но не больше. Потом обещаю заплачу все сполна, куда я из города то денусь?
  -А хрен тебя знает... - Неопределенно протянул ученик писаря. - Ладно, так и быть, давай свой серебряный. За работой приходи через два дня. И учти, сдашь меня страже, скажу, что ты был со мной заодно.
  -Да не сдам, не бойся. - Римал бросил бывшему приятелю новенькую серебряную монету, которую тот ловко поймал. - Главное сделай все как надо, и награда не заставит себя ждать.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Через два дня как и условились, Римал вновь зашел к ученику писаря.
  -Ну, сделал?
  -Сделал, сделал... Деньги принес?
  -Деньги будут завтра.
  -Почему не сейчас? - набычился Трум.
  -Потому что так надо.
  -За лоха меня держишь? Давай деньги или проваливай.
  -Слушай, ну сейчас никак. Завтра, зуб даю, все будет. А то, хочешь, удвою плату!
  -Откуда у тебя такие деньжищи? - подозрительно прищурился ученик писаря.
  -Не твоя забота, но деньги будут, даю слово.
  -Вот твоя роспись. - Трум неохотно протянул приятелю лист бумаги, на котором и впрямь была аккуратно выведена изящная роспись. - Не принесешь деньги завтра, пеняй на себя. Собственными рукам порешу, так и знай.
  -Принесу, не сомневайся.
   Взяв вожделенный лист, Римал сунул его за пазуху и торопливо направился к своей лавке.
  -Где шастаешь... - Неприветливо буркнул Эврон. - Вина купил?
  -Да, мастер. Вот, столичное, как вы и хотели. - Юноша протянул мужчине пузатую глиняную бутыль.
  -А ну... - Алхимик вынул пробку и сделал добрый глоток. - Вот это я понимаю букет. - Одобрительно прицокнул он языком. - Что зенки пялишь, тоже, что ль, хочешь? Не дорос еще... Там осталось немного хлеба и мяса, можешь поесть. А я, пожалуй, глотну еще... - Эврон неуклюже плюхнулся в деревянное кресло, жалобно скрипнувшее под его массивной тушей. - Что-то у меня голова кругом идет, неужто от винца... Да вроде выпил то всего глоток... - Внезапно полное лицо мастера побагровело, он издал тяжелый стон, схватившись за голову. - Ах ты,... сучонок... - Взор алхимика обратился в сторону замершего подмастерья, его глаза побелели от бешенства. Эврон сделал попытку подняться, но ноги отказались держать его, и он рухнул на пол лицом вниз.
   Римал, который все это время стоял ни жив ни мертв, облегченно выдохнул. Отрава подействовала и в этот раз, хотя яд был совсем другой. Мастер мертв. Несмело приблизившись к трупу, парень осторожно пнул его ногой. Никакой реакции. Внезапно на юношу накатила волна слепящей обжигающей ярости, и он принялся остервенело пинать мертвое тело ногами, вымещая весь свой прошлый страх и годы унижений. Но теперь все позади. Отныне он сам себе хозяин. Если, конечно, все сделает правильно.
   Немного успокоившись, он брезгливо плюнул на остывающий труп и, подхватив его подмышки, едва не плача от натуги, поволок в мастерскую. Все должно было выглядеть максимально натурально. Затем он взял чернила и перо и принялся предельно аккуратным почерком, каким никогда не писал в обычной жизни, писать завещание на полученном от Трума листе. Закончив, юноша удовлетворенно оглядел плоды трудов своих. Вроде бы вышло неплохо. Однако оставалась еще одна проблема. Завещание выглядело слишком уж... новым. А это может вызвать никому ненужные подозрения. Но и тут существовало решение. Вообще то мастер Эврон при жизни крайне неохотно делился секретами мастерства даже с собственными подмастерьями. Начистоту говоря, так поступали практически все мастера в любом виде ремесел. Почему? Да потому для обыденной бытовой работы много знаний не нужно, а став чрезмерно умным, ученик быстро покинет стареющего наставника и откроет собственное дело вместо того чтобы вкалывать на учителя за крайне скудную оплату, а то и вовсе за кормежку.
   Однако смышленый Римал быстро смекнул что к чему и стал потихоньку учиться самостоятельно, украдкой почитывая личные записи Эврона и наблюдая, как он работает, когда думал, что его никто не видит. Без этой науки парню ни за что не удалось бы ничего из того, что он уже исхитрился провернуть. И, конечно же, у него имелся план, как "состарить" новоиспеченный документ. Специальный бурый порошок буквально за несколько минут заставил бумагу и чернила выцвести и приобрети довольно непрезентабельный вид. Однако прочесть что там написано все еще было вполне можно. Сунув бумагу в массивный кованый сундук, где Эврон хранил все самое ценное, и прицепив ключ от него к поясу мертвого мастера, предварительно заперев, юноша спокойно отправился ко сну. На завтра у него было запланировано много важных дел.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
  
   С самого утра, едва проснувшись, Римал, даже не позавтракав, взъерошил волосы и, придав себе максимально растерянный и испуганный вид, кинулся в городскую управу. Там он сбивчиво рассказал дежурному десятнику что только что обнаружил своего мастера на рабочем месте мертвого. Эврон слыл довольно почтенным человеком в городе, и посему в его жилище направилась целая делегация в виде самого урядника, двух солдат, мастера сыска и младшего представителя Ордена Света. Последний был призван определить, не является причиной смерти почтенного мастера нечестивая магия.
   Молодой монах довольно долго приглядывался и принюхивался к телу, не поленившись до кучи обойти все его жилище вдоль и поперек.
  -Следов запретной волшбы не обнаружено. - Наконец с важным видом вынес он свой вердикт и откланялся. Сыскных дел мастер был намного старше и опытнее и потому как следствие работал еще более скрупулезно. С собой у него имелся довольно объемистый саквояж из темной кожи в котором находились различные причудливые и инструменты и флаконы с жидкостями. Полицмейстер брал слюну и кровь мертвеца, смешивая их со своими декоктами и что-то задумчиво бормотал себе под нос. Римал, глядя на это, лишь криво усмехался украдкой. Уж он то как алхимик прекрасно был осведомлен о методах работы городского сыска (сам вместе с мастером многие зелья для них готовил) и озаботился применить такой яд, следы которого было в принципе невозможно обнаружить.
  -Что ж, все ясно. - Кивнул мастер сыска. - Апоплексический удар. Почтенный Эврон был уже немолод... Где бумаги убитого?
  -Ттам... - Стараясь справиться с внезапно охватившим его волнением, кивнул Римал на массивный кованый сундук. - Ключ у мастера на поясе... должен быть...
   Отперев сундук, полицмейстер принялся возиться с бумагами и, наконец, наткнулся на искомое.
  -Так, что это у нас... Хм, похоже вам повезло, юноша. - Скупо улыбнулся он, прочтя написанное. - Он завещал вам все свое имущество. И немалое, к слову сказать... Сию бумагу должно заверить у городского нотариуса и после можете смело вступать во владение. Похороны покойного организуете сами. За сим прощайте.
   Полицмейстер неторопливо покинул лавку, следом за ним ушли и стражники. Римала же едва не разрывала на куски целая гамма самых противоречивых эмоций. Дикий восторг, ликование от того что его план полностью сработал, смешивались с неуверенностью и откровенным ужасом. Ведь если его раскроют, наказанием будет петля. И это еще в лучшем случае. В арсенале городских палачей имелись и куда более изощренные виды казни... Нет, не может быть! Он все сделал верно. Все просчитал, предусмотрел. Никто ничего не узнает. Разве что Трум... Этот парень далеко не так прост как хочет казаться, а значит...
   Его размышления прервал громкий, настойчивый стук в дверь. На пороге, нехорошо улыбаясь щербатым ртом, стоял ученик писаря.
  -Легок на помине... - Пробурчал Римал. - За деньжатами, небось, пришел?
  -А как же. - Осклабился Трум. - У нас был уговор. Или позабыл?
  -Да помню, я помню. Четыре золотых, как и уговаривались.
  -Так, да не так... Мастера то своего ты сам и порешил, скажешь нет? Или ты думал, я не досямкаю, зачем тебе та бумажонка то понадобилась... Об этой новости уже весь город гудит. Я как услышал сразу к тебе, а у тебя стражники на пороге вместе с господином полицмейстером... А вот я скажу ему, что ты ко мне приходил, подпись подделать предлагал. Я то отказался, а ты, видать, другого умельца нашел... Смекаешь, к чему я клоню, а? Вот ты у меня где! - Трум победно потряс перед носом Римала грязным костлявым кулаком. - Так что для начала с тебя десять золотых монет, а там поглядим... Жизнь, она длинная...
  -Твоя взяла. - Опустил голову Римал, стараясь казаться подавленным аргументами бывшего приятеля. Но лавка то все одно теперь моя. Может, выпьем за это? - он извлек из буфета пузатую глиняную бутылку с темно-красной жидкостью.
  -Ха, а не этим ли винцом ты своего мастера на тот свет спровадил? - недобро прищурился Трум. - За дурака меня держишь?
  -Нет, что ты, как можно! Я и себе налью! Вот, гляди. - Римал и впрямь разлил вино под двум стальным чаркам. - Вкус у него, я тебе скажу... - Подмастерье мечтательно закатил глаза. - Эврон его доставал только по самым важным случаям.
  -Ну раз так, давай. - Немного расслабился Трум. - Только пить будешь первый.
  -Идет. - Легко согласился Римал и сделал хороший глоток.
   Ученик писаря, глядя на него, сделал то же самое.
  -А винцо и впрямь что надо... Нечасто поди такое... - Внезапно ноги его заплелись, и он упал на пол, расплескав содержимое чарки.
   Римал злорадно ухмыльнулся, стряхнув с пальцев остатки высушенной темно-зеленой пыльцы явно природного происхождения. Той дозы яда, которой он зарядил бутыль, с лихвой хватило бы чтобы свалить быка. Если оный, конечно, загодя не примет нужное противоядие. Флегматично допив свое вино, теперь уже бывший подмастерье открыл искусно замаскированный досками люк в подпол и легко спихнул туда мертвое тело, благо тощий Трум был на порядок легче алхимика. Все оказалось проще пареной репы. А ведь когда-то он и помыслить не мог о том чтобы отнять жизнь у себе подобного! Как же он был наивен и глуп...
   Тщательно вытерев натекшую лужу на полу и наведя порядок, бывший ученик подмастерья отпер сундук, вытащил из него массивную серебряную цепь с медальоном в виде причудливой изогнутой трубки-змеевика и медленно, наслаждаясь торжеством момента, надел ее себе на шею. На людях так ходить пока, конечно, не получится, ведь он не заслужил еще звание мастера. Однако за этим дело не станет. Однажды, юноша чуял это всем своим естеством, он, безродный сирота, сумеет не только сравниться во влиянии с самыми уважаемыми и почтенными мастерами алхимии, но и подняться намного, намного выше...
  
  
   ***
  
  
  
  
  
  -Сколько еще? - высокий человек могучего сложения в массивных золоченых латах сумрачно глядел на втянувшегося в струнку рыцаря в доспехах попроще.
  -Около суток, милорд. Разведчики доложили что замок окружила большая армия нежити. Люди взволнованы...
  -Иначе и быть не могло. - Криво усмехнулся паладин. - Отродье тьмы трясется за собственную шкуру, оттого и стянуло к своему логову всех кого смогло... Командуйте привал, Эдгар. И дайте понять воинам что причин для паники нет. Мы с братьями сумеем найти управу на некроманта и его нечестивых созданий.
   Эдгар коротко поклонился и направился к офицерам раздавать указания. Если у него и были сомнения относительно озвученного паладином, он предпочел держать их при себе. Лей ди Эргон, старший паладин света и по совместительству командующий походом в земли тьмы, слыл очень жестким человеком, крайне не любящим чтобы в его словах сомневались. Вообще в последние века Орден Света довольно прочно обосновался в этом мире, перебив практически всех последователей темных сил. Те, что оставались, были слишком слабы и таились на задворках обитаемой ойкумены, стараясь лишний раз не высовывать нос. И каково же было удивление высших иерархов, когда на востоке в одном из княжеств нежданно негаданно объявился некромант. И какой! Буквально за считанные дни он сумел полностью подчинить себе все прилегающие земли, убить законного владетеля вместе со всей семьей и объявил себя единоличным правителем, наглухо закрыв границы.
   Естественно подобное не могло пройти безнаказанно, тем паче что покойный князь приходился родственником сразу нескольким королям прилежащих земель. И те, разумеется, не замедлили выделить собственные отряды, пополнившие войско ордена чтобы избыть зарождающуюся угрозу раз и навсегда. Да, что и говорить, войско собралось более чем внушительное. По самым скромным прикидкам не менее пятидесяти тысяч. От походных шатров и палаток рябило в глазах. Мэтр Римал поморщился, когда солнечный блик, отразившийся от щита одного из рыцарей, угодил ему прямо в глаз. Все-таки как ни крути любят орденцы шик и помпезность, вон и латы у них так и сверкают несмотря на тяжелые походные условия. Сам же мэтр предпочитал тень и незаметность, потому и шатер у него был вполне под стать. Серый, скромный ничем не выделяющийся. Но из добротной плотной ткани, которая в случае чего прекрасно защитит от дождя и холода.
   Немало воды утекло с тех пор как безродный забитый сирота нашел в себе смелость взять собственную судьбу в свои руки. Сперва пришлось нелегко. Остальные мастера в его родном городе не шибко то спешили принять парня в свой круг. Во-первых, он был слишком молод если не сказать мал, а во-вторых, смерть мастера Эврона многим казалась какой-то уж чересчур спонтанной, тем паче, что тот был здоров как бык и никогда не жаловался на какие-либо недомогания. Но домыслы и догадки к делу не пришьешь, и в итоге общество оттаяло, позволив Рималу занять в нем свое пусть не слишком высокое, но вполне себе комфортное место. Впрочем, к тому времени ему уже было совершенно плевать, что о нем думают люди. Те убийства раз и навсегда изменили его, показав, насколько хрупка человеческая жизнь и как легко можно достигать поставленных целей, если ты не скован скрепами убогих норм морали и нравственности.
   Мэтр Римал довольно усмехнулся, вспоминая. Труп недотепы Трума он тогда выбросил в подворотню, сперва проделав в груди колотую рану кинжалом, чтобы у стражи не возникло лишних вопросов. А так... типичное ночное ограбление, да и погиб то всего один единственный щенок без роду-племени. В городских трущобах вполне себе обычное дело. Сам же Римал после вел себя тише воды, ниже травы. Усердно работал над заказами, которых сперва было не слишком много, и параллельно учился. Много, жадно, с неистовой страстью. Алхимия захватила все его существо целиком и полностью. Ему хватило ума не показывать своих истинных способностей остальным коллегам по цеху, также был он достаточно умен чтобы не якшаться с бандитами любых мастей. О подобных связях ведь все равно рано или поздно становится известно властям, и тогда итог один. Петля или плаха. В зависимости от того насколько провинился. Нет он был крайне, можно даже сказать, болезненно осторожен. Постоянные побои и страх, в котором он жил многие годы, приучили его просчитывать свои действия на много шагов вперед, и потому люди, так или иначе перешедшие ему дорогу, однажды просто умирали при весьма странных обстоятельствах. И, естественно, ни одна даже самая малейшая улика даже косвенно не могла указать на него.
   А когда почувствовал, что готов, он покинул родной город, ставший для него слишком тесным. С юга на север, с запада на восток он странствовал по разным землям. Римал выдавал себя за странствующего торговца, кем по сути и стал, не открывая никому своей истинной профессии. И везде где только возможно он собирал знания. Знания, ставшие для него дороже любых сокровищ мира. А также устранял конкурентов. Находя алхимиков в самых странах и городах, он сперва входил в их доверие, прикидываясь восторженным неумехой, а затем травил их, ничтоже сумнящееся, присваивая себе все их записи и рецепты. И как ни странно ни разу не был разоблачен. В итоге к сорока годам его страсть к обучению и полная беспринципность в достижении поставленных целей привела к тому, что он стал едва ли не самым сведущим алхимиком в мире, далеко обойдя всех наиболее признанных и уважаемых мастеров сего ремесла.
   Самому же Рималу дешевая слава была не нужна. Становясь старше, он отчетливо понимал, что время, отпущенное ему, неумолимо подходит к концу, однако упорно не желал с этим мириться. В своих поисках он объездил почти весь свет, и лишь на дальнем юге, где обитают ни на кого непохожие причудливые племена дикарей с бронзовой загрубелой от палящего солнца кожей, совершенно седой полубезумный старик, изгой какого-то древнего полузабытого ордена, наконец, сумел дать ему верную наводку. Чародеи живут много дольше обычных людей, а обладающие темным запретным знанием и вовсе могут отсрочить свой конец на неопределенный срок. И кровь подобных экземпляров способна даровать схожие способности и вполне обычным людям. Тем, кому хватит духу их взять. Проблема заключалась в том, что истинно бессмертных темных орден света давным давно уже извел под корень. Оставшиеся были мелочевкой не стоящей внимания. Их способностей едва хватало на то чтобы вести тихую незаметную жизнь серых крыс, забившихся в подпол в страхе, что их вскоре обнаружат и истребят не слишком то довольные подобным соседством хозяева дома.
   Римал уже почти было утратил надежду, и тут как гром среди ясного неба прогремела весть о загадочном и грозном некроманте, поработившем целое княжество. Естественно, он не замедлил присоединиться к походу, как всегда таясь под личиной странствующего торговца средней руки. На подобных субъектов командиры отрядов обычно смотрели сквозь пальцы, ибо у них можно было разжиться всякими нужными мелочами для похода. В том числе и полузапретными магическими зельями, например, для ускоренного заживления ран. Даже бдительные слуги света и те понимали что от торговцев армии немалая польза и старались проверять оных не слишком строго.
   А вот с кем орденцы совершенно не церемонились так это гулящие девки. Мало того что они существенно разлагали моральный дух солдат, так еще и вполне могли послужить причиной массового распространения дурных заболеваний. И посему если какая-нибудь особа из оной плеяды попадала в их цепкие лапы, то бедняжку незамедлительно ждал костер. В назидание остальным. То же самое ждало и нечестивых чародеев, понимай, любых, не имеющих специального патента слуг света, дозволяющего творить волшбу, разумеется, исключительно светлую и в строго определенных рамках. Алхимики, изготавливающие незаконные зелья и декокты, также по умолчанию подпадали в категорию "нечестивых" равно как и торговцы, их продающие.
   Римал, разумеется, об этом был прекрасно осведомлен, и посему старался не привлекать к себе излишнего внимания, держась как можно более незаметно. Впрочем, ничего по настоящему опасного, за что орденцы могли серьезно взять за жабры, у него и не было. Зато в изобилии имелись ингредиенты, из которых оное запретное можно было приготовить буквально за считанные минуты. Однако поскольку, как уже упоминалось, мэтр Римал на голову превосходил всех своих собратьев по ремеслу, он совершенно не опасался разоблачения. Орденцы, конечно, худо-бедно разбирались в эликсирах, но до настоящих алхимиков им в этом отношении было далеко.
   А вот в чем они были по настоящему сильны так это в боевой магии. Римал собственными глазами видел, как всего пятеро паладинов уничтожили отряд в полсотни ходячих трупов, ошивавшийся на подступах к захваченному княжеству. Неизвестно, специально они были там оставлены или просто по какой-то причине вышли из под контроля безумного некроманта, однако паладинов это совершенно не смутило. Приказав основному войску оставаться позади, они слитно ударили по нежити слепящей волной чистейшего золотого света, практически мгновенно уничтожившей большинство мертвяков. Оставшихся сноровисто порубили массивными полуторники, окутанные все тем же священным светом. Зомби, получивший удар таким клинком, мгновенно валился на землю и обращался в горстку пепла. Это притом что обычное оружие живых мертвецов практически не брало.
   В дальнейшем практически до самой цитадели хоть сколько-нибудь крупных сил врага войску не встретилось.
  -Деревни пустуют, на дорогах ни одного человека... Никак не могу взять в толк, как такое может быть. - Покачал головой командующий одним из полков капитан Эдгар Рамс, крупный уже начавший седеть мужчина.
  -Боюсь, это как раз вполне объяснимо. - Нахмурился Лей ди Эргон. - Все жители обращены в зомби и сейчас дожидаются нас у твердыни колдуна.
  -Что все поголовно? - ахнул капитан. - Но это же десятки тысяч! Быть может, существует какое-то иное объяснение...
  -Не может. - Жестко отрубил паладин. - Поверьте, за века нашей борьбы с силами мрака было написано немало трактатов об их методах ведения войны. Зачистка подконтрольной территории и обращение всех жителей в мертвяков для некроманта в сложившейся ситуации единственный выход. Он прекрасно понимает, что с ним никто не станет церемониться.
  -Однако чтобы провернуть подобное у него должны были быть союзники.
  -Именно. Скорее всего он заручился поддержкой пары-тройки наемничьих отрядов. Так что будьте начеку. Вскоре нам предстоит иметь дело не только с тупоголовыми зомби. Да и еще. Чародей и его магические артефакты представляют для ордена немалую ценность. Поэтому по возможности оные как и тело некроманта следует сохранить. Мы должны разобраться, как ему удалось подняться столь высоко и так долго скрывать свою истинную сущность.
  -Слушаюсь, милорд. Я передам своим людям. Если у вас все, то я бы...
  -Да, можете идти. И проследите, чтобы солдаты как следует отдохнули перед грядущей битвой. Завтра - губы паладина тронула суровая усмешка - нам всем предстоит тяжелое испытание.
  
  
   ***
  
  
  
  
   Войско ордена прибыло к бывшему княжескому замку к обеду следующего дня. Командующий задумчиво нахмурился. Сама по себе твердыня не производила особого впечатления. Не слишком высокие стены, вполне обычный для подобного сооружения ров с подъемным мостом. При должном умении взять ворота, а затем и донжон не достанет особых трудностей. Гораздо более серьезную проблему представляла армия живых мертвецов, стоявших между ними и чародеем. Даже по самым скромным прикидкам она превышала по численности войско людей минимум вдвое. Похоже, он был прав. Колдун действительно обратил всех кого только смог. Что ж, за это малефик тоже ответит, когда пробьет его час. А в том, что он пробьет и пробьет скоро, Лей ди Эргон не сомневался ни на секунду. Даже несмотря на численный перевес у некроманта и его миньонов нет ни единого шанса.
  -Капитан, боевое построение. - Отдал приказ командующий. - Все остальное вы знаете. - Паладин непроизвольно стиснул позолоченный эфес прямого полуторного клинка. - Тактика грядущей битвы была оговорена меж командирам заранее. Главное, чтобы враг не выкинул какой-нибудь неожиданный фортель.
   Тем временем некроманту, видимо, надоело ждать, когда его враги перейдут в наступление, и бесчисленные шеренги зомби медленно, но неотвратимо словно сама смерть пошли в атаку.
  Солдаты спешно строились в ряды, со страхом глядя на приближающееся мертвое воинство. Их можно было понять. Простые парни, они были обучены сражаться и не страдали недостатком отваги, но лишь когда дело касалось живого неприятеля. Магия же, тем более темная, внушала им противоестественный, почти мистический ужас, которому было крайне сложно противостоять. К счастью в отряде находилось достаточно воинов ордена, владеющих магией света, и незримая аура, расходящаяся от них, частично подавляла страх, заставляя бойцов невольно расправлять плечи и чувствовать себя намного более уверенно.
   В мертвяков полетели стрелы, однако они оказались практически бесполезны. Упало лишь несколько тварей, видимо из числа самых несвежих. Гостинцы лучников перебили им ноги, но они упорно продолжали ползти, цепляясь за желтую осеннюю траву полусгнившими пальцами, сквозь почерневшую плоть которых отчетливо проглядывали тонкие белые фаланги. Кое-кто из солдат, глядя на это, вполголоса зашептал молитву, однако, надо отдать должное, никто не побежал. Дисциплина в армии ордена была железной. Когда толпа зомби оказалась на расстоянии нескольких шагов от шеренг, бойцы вскинули тяжелые копья и багры. Ими они принялись методично отбрасывать тварей от своих рядов, в то время как передние ряды, вооруженные тяжелыми мечами и секирами, вовсю рубили неподатливую мертвую плоть.
   К счастью мертвецы оказались довольно неуклюжими противниками, и потому пока армия людей практически не несла потерь. К тому же вооружение оживших трупов в большинстве своем оставляло желать лучшего. Ржавые вилы, цепы, лопаты и прочие орудия крестьянского труда, поскольку основная масса зомби до своей гибели и последующего обращения в целом и была крестьянами. Настоящие клинки имелись лишь у немногих, что и неудивительно. Запастись хорошим оружием на подобную ораву, да еще и в столь краткие сроки, учитывая, как быстро все завертелось, для некроманта и его командиров вряд ли представлялось возможным.
   Паладины меж тем готовили атаку за спинами простых воинов. Немало последних сегодня падет, принеся жертву на алтарь победы, однако Лею ди Эргону не было их жаль. В конце концов они отдадут свои жизни во имя Света, а значит, их путь в посмертии станет легким и праведным. Лучшая участь из всех возможных, если разобраться. Наконец, по воздуху над рядами орденцев прошла едва заметная рябь, и в сторону армии мертвых ударила волна чистейшего первородного света. Она скосила беспорядочно наступающих на шеренги бойцов тварей, заметно проредив их ряды, однако это была лишь небольшая посильная помощь, призванная дать солдатам краткую передышку. Основная битва была еще впереди, и паладины, опытные бывалые воины, не спешили сразу выкладывать все козыри.
   Тем временем бестии, видимо получив незримый приказ от кукловода, пользуясь своим численным преимуществом, начали огибать ряды людей по флангам, охватывая их в кольцо. Ди Эргон, предвидя подобный ход врага, тотчас же скомандовал перестроение. Наемные отряды и орденцы не сплоховали, а вот королевские войска, преимущественно набранные из не слишком опытного ополчения, замешкались, отчего на левом фланге возникла неразбериха. Тот, кто командовал армией мертвых, мгновенно заметил это, и ходячие трупы принялись атаковать слабое место с особым усердием. Медленные, не слишком умелые, но не знающие страха и крайне трудноубиваемые мертвецы перли и перли сплошной лавой, раз за разом накатываясь на порядки живых подобно смертоносному серому прибою. И люди не выдержали. Их оружие вязло в неподатливой гниющей плоти. Левый фланг посыпался. Среди солдат возникла паника, они были в одном шаге от того чтобы побросать оружие и бежать сломя голову. Неважно куда, главное как можно дальше от того кошмара во плоти что творился вокруг.
   Ди Эргон, прекрасно видевший, что происходит, тотчас дал команду вступить в бой резерву, приберегаемому на самый крайний случай. Отборные отряды ордена, закованные в прочные латы, на голову превосходящие обычных солдат в воинском умении, они встали нерушимой стеной на пути напирающей нежити, моментально заполнив собой образовавшийся было зазор на левом фланге. Пускай и не владеющие магией света, присущей паладинам, они были вооружены полуторными клинками, зачарованными особым образом, и потому легко рассекали зомби с одного удара, обращая их разлагающиеся тела в горстья бесполезного праха. Чаши весов вновь заколебались. Мертвецов было много, слишком много, но они никак не могли пробиться сквозь внезапно окрепшие порядки людей. И тогда тот, из-за кого разыгралась вся эта заварушка, наконец, решил явить себя.
   По полю сражения прокатился жуткий заунывный вой. Мэтр Римал, с жадным интересом наблюдавший за происходящим из лагеря на безопасном отдалении, почувствовал, как у него заныли зубы. Солдатам же, непосредственно принимавшим участие в битве, пришлось куда хуже. Люди падали на колени, крича от боли и закрывая уши руками. У многих носом шла кровь. Те, кто был покрепче, сумели удержаться на ногах, но это потребовало от них невероятных усилий. Ряды людей вновь дрогнули. Паладины, находящиеся в центре войска, не дожидаясь команды своего лидера, хором затянули молитву. От них во все стороны принялись расходиться незримые волны светлой благодатной энергии. Бойцы попадавшие в ее поле мгновенно чувствовали небывалый подъем сил. Их раны закрывались прямо на глазах, а сердца наполняла благодать и неистовая жажда битвы во имя милосердного всеисцеляющего Света. На их лицах сияли спокойные кроткие улыбки. Но эта кротость несла в себе отнюдь не покорность судьбе, а гибель всем тем кто сейчас противостоял им, стоя по иную сторону бытия. Они не убивали созданий тьмы и не ненавидели их. Разве можно ненавидеть несовершенство, досадную помеху на пути к наивысшей вселенской гармонии? Нет, они лишь дарили им прощение и покой, возвращая их в то последнее пристанище, где им и должно было пребывать до скончания времен. Лишь вершили что должно. Потому что просто не могли иначе.
   Перевес понемногу начал клониться в пользу людей, однако, как выяснилось, предводитель армии мертвых исчерпал далеко не все свои карты. Нестройные шеренги зомби раздались в стороны, и прямо из многочисленных ям, искусно укрытых ворохом осенней листвы, начали подниматься поистине ужасные создания. Внешне они выглядели словно диковинные многоножки, составленные из множества самых разных человеческих костей.
  -Костяные химеры... - Лей ди Эргон вполголоса выругался. - Паладины и "принявшие свет" (общее наименование для всех членов ордена Света) - в первый ряд! Готовьтесь, будет жарко!
   Орденцы практически синхронно, сказывалась многолетняя выучка, выполнили приказ командующего. Костяные химеры оказались поистине ужасными противниками. Они врывались в ряды людей подобного акулам в стаю мальков. Их многочисленные конечности, усеянные смертоносными костяными лезвиями собирали обильную жатву, разя во все стороны и убивая всех без разбора. Самих же монстров практически невозможно было уничтожить ибо те не имели плоти, а их кости благодаря магии смерти были в разы прочнее человеческих. Выручило как всегда зачарованное оружие. Оно с легкостью справлялось с зачарованной плотью химер, а поскольку тех было совсем немного, ибо даже создание одной подобной бестии стоит колоссальных затрат энергии, они в итоге полегли все хоть и забрали с собой множество людских жизней.
   Натиск обычных зомби также мало помалу ослабевал. Некромант потратил много сил, гоня своих миньонов в бой, и теперь, сберегая энергию ослабил контроль. Все больше и больше мертвяков теряли интерес к живым, предпочитая с жадностью пожирать павших воинов. Пожранная совсем теплой плоть, из которой еще не ушла до конца искра жизни, несколько останавливала процесс разложения, позволяя зомби просуществовать немного дольше. Именно поэтому мертвецы и были столь жадны до живых тел. Однако и люди изрядно устали и выбились из сил.
  -На прорыв! - скомандовал ди Эргон, и погнал своего коня вперед, прямо туда где за спинами мертвяков виднелась фигура в сером балахоне, окруженная довольно крупным отрядом воинов из числа наемников.
   За командиром устремились лишь орденцы, да немногие из тех, кто рискнул в этой битве сражаться конным. Обычно лошади пугаются мертвого духа, и посему только самые спокойные и обученные кони способны биться с живыми мертвецами. Кони "принявших свет" все до единого проходили специальную дрессуру, чтобы в случае чего не дать маху и спасти жизнь своему наезднику. Наемники замешкались. Сперва их командиры, видя что битва складывается отнюдь не в их пользу, хотели дать деру, однако вовремя поняли что уже не успеют. А учитывая, что прощение от Ордена за все их деяния им явно не светило, солдатам удачи оставалось только одно. Сражаться не на жизнь, а насмерть.
   Так сложилось, что с обеих сторон оказалось примерно по пять тысяч всадников. Наемники были свежее, однако среди их противников было немало паладинов, владевших магией света, в то время как их собственный предводитель уже практически исчерпал свои силы. Золотистый ореол света окружил несущихся на полном скаку тяжелых всадников. У солдат удачи при одном взгляде на него начинали слезиться глаза и дрожать руки. Таранный удар тяжелой кавалерии был страшен. Поддержанные святой магией орденцы с ходу глубоко врубились в ряды врага практически не встречая сопротивления. Наемники дрогнули. Их порядки посыпались словно карточный домик. Они ударились в беспорядочное бегство, уже не помышляя о сопротивлении, думая лишь о том как спасти свою шкуру.
   Некромант тоже под шумок попытался улизнуть. Однако зоркие глаза командующего, не упускающие ничего и никогда, безошибочно различили мелькающий на конской спине серый балахон мага. Он сам и трое его ближайших соратников из числа паладинов устремились в погоню. Чародей заметил преследователей, швырнув поочередно два малых заклятья праха, которые были поглощены моментально воздвигнутом на их пути щитом света. На лице малефика промелькнуло отчаяние. Он был силен и наверняка справился бы с любым из рыцарей света один на один. Однако их было четверо, а он сам потратил в этой битве очень много сил и потому отразить ответную атаку уже не смог. Самый банальный срезень из ручного арбалета, метко пущенный одним из паладинов, глубоко погрузился в его тощую спину, хищно высунув окровавленное острие из впалой груди.
   Чародей рухнул с лошади, трясясь в агонии до тех пор, пока подоспевший Лей ди Эргон мощным взмахом меча не отделил его голову от тела.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Мэтр Римал настороженно глядел на глухую железную клеть, прячась в тени огромного шатра из дорогой золоченой ткани. Клеть охраняло четверо воинов Ордена. Алхимик злобно усмехнулся. Что ж, придется повозиться, но он не зря только времени посвящал совершенствованию собственного ремесла.
   Пока все складывалось как нельзя лучше. После гибели своего создателя зомби окончательно потеряли остатки разума, превратившись в неуправляемую толпу, жаждущую лишь свежей плоти, и воинам даже несмотря на владевшую ими дикую усталость удалось справиться с ними. Наемники некроманта также большей частью оказались перебиты, лишь очень немногим повезло ускользнуть. Останки чародея после битвы были помещены в специальный саркофаг, взятый паладинами именно для этого, который в свою очередь погрузили в клетку на колесах. Подле нее неотлучно дежурила четверка стражей, не подпускавшая никого слишком близко. Впрочем, желающих поглазеть на труп мага особо и не наблюдалось. Слишком велик были суеверный ужас солдат перед тем, чье мистическое могущество они имели возможность наблюдать воочию, чтобы соваться к месту его временного захоронения даже после его смерти. К тому же после отгремевшей битвы люди были слишком измотаны. Многие, едва дойдя до лагеря и походной подстилки, тут же без сил валились на нее, засыпая тяжелым мертвецким сном. Ни до чего иного им не было никакого дела.
   Римал же хоть и по понятным не слышал разговора вышестоящих паладинов, был в общих чертах в курсе их планов, благо для этого не надо было быть семи пядей во лбу. Прожив жизнь полную опасностей, мэтр в силу специфики своей профессии довольно часто оказывал Ордену различного рода мелкие услуги и был прекрасно осведомлен о методах работы его членов. Жестокие и бескомпромиссные, слуги света являлись, конечно, грозными противниками для кого бы то ни было, однако у них имелся один изъян. За последние века они стали чересчур уж заносчивыми, так как давно уже не встречали равных противников. Вот и теперь их набольшие не удосужились выставить возле саркофага хоть сколь-нибудь серьезную охрану, ограничившись всего несколькими воинами. Зачем? Ведь некромант и его приспешники повержены, втоптаны в пыль, а те немногие кто выжил, сейчас бегут из этих мест без оглядки, помышляя лишь о спасении собственной шкуры. А раз так, откуда здесь в самом сердце святого воинства взяться похитителям?
  -Славная ночка, господа, не правда ли? - к настороженно глядящим в темноту воинами приблизилась закутанная в темный плащ фигура.
  -Тебе чего здесь надо? - нахмурился старший. - Приказ лорда-командующего никого не подпускать к повозке.
  -Понимаю. - Усмехнулся незнакомец, пряча лицо. - Но вам, наверное, скучно. Не желаете доброго вина? Полновесный кувшин всего за десять медяков.
  -А, ты из торговцев... - Расслабился старший. - Ну давай, показывай что у тебя. Только чур, первый глоток бесплатно. На пробу, так сказать.
  -Конечно, как скажешь, доблестный воин. - Подобострастно кивнула фигура, протягивая воину пузатый глиняный кувшин. Тот принял сосуд и, откупорив, сделал добрый глоток.
  -Хм, а неплохое винцо... Ладно, берем. - Стражник протянул торговцу деньги. - А теперь проваливай отсюда. Если паладины застукают тебя здесь, тебе сильно не поздоровиться, да и нам заодно.
   Еще раз поклонившись, фигура незнакомца растаяла в ночной тьме. Стражники же принялись по очереди отпивать из кувшина, перебрасываясь незамысловатыми шутками. Через некоторое время их речь стала совсем неразборчивой, сменившись невнятным бормотанием, и они один за другим осели на землю, привалившись спинами к повозке, которую должны были охранять. Дождавшись, когда стражи окончательно уснут, Римал, все это время бывший неподалеку, осторожно приблизился к беспечно похрапывающим воякам и, сняв с пояса старшего массивный железный ключ, отпер клеть. Ему повезло, саркофаг внутри повозки оказался не заперт. Удивившись подобной беспечности, мэтр не без труда отодвинул массивную каменную крышку.
   У алхимика замерло сердце. Вот оно. То, к чему он так долго шел. Покойник выглядел совсем свежим, его голова лежала отдельно от тела и покоилась в ногах. С трудом заставив себя оторваться от лица чародея, на котором навечно застыла гримаса дикого невыразимого ужаса, алхимик извлек из под полы плаща довольно странное приспособление в виде небольшой кожаной груши, соединенной со шлангом, увенчанным довольно толстой иглой. Вонзив иглу в вену трупа, он принялся сосредоточенно выкачивать кровь из тела. Работа продвигалась небыстро. Загустевшая кровь никак не хотела покидать ссохшиеся жилы, однако игла была обработана специальным средством, разжижающим "влагу жизни" даже в мертвых телах, и посему худо-бедно энное количество драгоценной субстанции ему таки удалось собрать. Закончив, Римал задвинул крышку, выбрался из повозки, запер клеть и, повесив ключ обратно на пояс стража, поспешил покинуть охраняемое место. Мэтр направился в рощицу неподалеку, где его уже ждал воз, запряженный парой не слишком резвых, но зато неприхотливых и выносливых лошадей. На этом его дела в лагере святого воинства подошли к концу и оставаться тут и далее он не видел совершенно никакого смысла.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
  
   Свечи уютно освещали мягкий полумрак, их свет отражался в матовом мерцании вычурного бронзового канделябра явно штучной тонкой работы. Мэтр Римал рассеянно тянул дорогое вино из серебряного кубка, блаженно щурясь словно сытый наевшийся сливок кот. Случилось. Он сделал это. Хотя было и непросто. Сколько трудов, сколько пота и крови было пролито. Сколько бессонных ночей, сожженных листов бумаги с неверными формулами, проклятий и нервов, когда он уже почти было хотел все бросить и спокойно доживать свой век в каком-нибудь тихом медвежьем уголке на задворках мира. Но вопреки всему он не сдался. Сумел перебороть себя и огонь своей судьбы. И награда не заставила себя ждать. Кровь мертвого некроманта, усиленная специальными алхимическими декоктами, сотворила чудо. Теперь он по праву мог гордиться собой, свершив то, что уже долгие века считалось невозможным. Полученный эликсир преобразил его, вернув стареющему торговцу утраченную молодость и силу тела. Он чувствовал, как его переполняет небывалая энергия, и был готов свернуть горы. Перерождение отнюдь не стало венцом его пути. Нет, это было лишь начало. Начало нового, по настоящему великого становления. И кто знает, какие еще открытия ему предстоит свершить на нем...
   Размышления алхимика прервал негромкий, но настойчивый стук в дверь. Сердце мэтра тревожно екнуло. Неужели в ордене дознались до правды? Нет, не может быть. Слишком тщательно он тогда все продумал, не упустив ни одной мелочи. Вино, подсунутое им стражам, было лишь слегка усилено снотворным, тело чародея практически нетронуто, да и не стали бы горе-вояки рассказывать о том, что заснули на посту. Слишком хорошо он за прошедшие годы изучил людскую натуру чтобы сомневаться в этом. Но тогда что? Кому на ночь глядя понадобилось приходить в его жилище? Поколебавшись пару мгновений, Римал решил все же отпереть. Если бы пришли из Ордена, то стучать скорее всего и вовсе бы не стали. А, значит, видимо кто-то из припозднившихся клиентов, хотя обычно в это время он никого не принимал.
   Взяв со стола подсвечник, он направился к двери и не без опаски отодвинул щеколду. На пороге обнаружился стройный довольно молодой мужчина одетый в дорогой кожаный охотничий костюм тонкого покроя, на котором блестели капли накрапывающего с самого утра дождя.
  -Чем обязан, господин? - вежливо поинтересовался Римал. Судя по виду незнакомца, он явно не бедствует, но оружия на виду незаметно, а, значит, скорее всего его предположения были верны. Это всего лишь припозднившийся клиент.
  -Мэтр Римал, я полагаю? - голос мужчины был слегка глуховат, но довольно приятен на слух.
  -Да, это я. - Не стал скрывать алхимик.
  -Я могу войти?
  -Да, конечно. - С секунду поколебавшись, кивнул мэтр. - Проходите поближе к огню. Могу предложить вам вина.
  -Спасибо, я не пью хмельного. - Улыбнулся незнакомец. - Да, простите мою бестактность, я не представился. Вихор Страта, старший дознаватель Нильдоса.
  -Очень приятно. - С усилием протянул Римал, стараясь казаться спокойным. Только законника ему здесь и не хватало. - Вы далековато забрались, господин Страта. Отсюда до Латерры путь неблизкий.
  -Что поделать, дела. - Вновь улыбнулся незнакомец, но в глазах его блеснула сталь. - О вас ходят слухи как о лучшем алхимике нашего времени. Среди знающих людей, разумеется.
  -Ну, ну, не преувеличивайте мои скромные таланты. - Притворно зарделся Римал. - Я всего лишь неплохо знаю свое дело, не более того.
  -Да что вы, я скорее преуменьшаю... Около десяти лет назад от моих коллег из самых разных городов Латерры начали поступать странные слухи о необъяснимых смертях почтенных мастеров алхимии... - Начал издалека Страта, протянув озябшие руки к ярко пылающему огню в камине.
  -Сие, конечно, весьма прискорбно, но причем здесь...
  -Причем здесь вы, мэтр? Что ж, я поясню, если вам так будет угодно. Долгое время мы никак не могли установить причину смертей. Грешили на возраст, на невероятные совпадения. Но оных было слишком много. А затем схожие вести стали доходить из сопредельных государств. И всегда везде одно и тоже. Почтенный, признанный обществом алхимик и загадочная, ничем необъяснимая смерть. И никаких улик. В домах сих господ ничего не пропадало, а круг подозреваемых был слишком широк чтобы сделать однозначные выводы... А потом три года назад при схожих обстоятельствах скончался Итан Страта, лучший мастер алхимии Нильдоса. И по совместительству мой отец... Как вы понимаете, тут я взялся за дело уже всерьез. Рыл носом землю, забыв про сон и отдых, искал даже самые на первый взгляд незначительные зацепки. И знаете, как ни странно, в итоге нашел. Заметки моего отца, которые он хранил у себя под подушкой и никому кроме меня не показывал, исчезли. Больше ничего, только они. И тут меня осенило. Действительно, ведь никому до этого в голову не могло прийти искать в доме убитых бумаги, значимые лишь для таких же мастеров как и сами покойные, тем паче что о них порой знают лишь ведущие их. Заметили, я говорю, убитые, а не скончавшиеся в результате несчастного случая? Я расспросил всех кого только смог о том, с кем мой отец вел дела незадолго до своей кончины. Мне назвали несколько имен. Одно из них было вашим. Конечно, я далеко не сразу разобрался что к чему. Сперва объездил десятки городов, где умирали алхимики, выспрашивал, вынюхивал, сопоставлял факты. Сравнивал приметы, а вы много где успели примелькаться... В каждом городе вас видели. Конечно, не все и не всегда могли вспомнить точный промежуток времени, но это уже детали. Слишком много совпадений мэтр, слишком много. И явный мотив налицо. Знания, ценные лишь для подобных вам. Мне даже удалось понять, каким ядом вы пользовались. "Вечный сон". Довольно дорогой и редкий яд. Убивает тихо и безболезненно, не оставляя никаких видимых следов. Я прав, мэтр?
  -Вы... это все бездоказательные обвинения. Вы не можете...
  -Еще как могу, мэтр. - Холодно усмехнулся Страта, с хрустом сведя ладони с длинными сильными пальцами и делая шаг в сторону напрягшегося Римала. - Я призван блюсти и охранять закон. Но порой чтобы восстановить справедливость, необходимо поступать против правил. Это то, при помощи чего вы отправляли людей на тот свет. - В руках законника появился крохотный полупрозрачный пузырек с беловатой жидкостью. - И, хотите вы или нет, вам придется отведать собственного яда... Не делайте резких движений, мэтр! - Страта играючи пресек попытку алхимика дотянуться до лежащего на полке легкого заряженного арбалета. - Признаю, вы в неплохой форме для своих лет, но вы не боец, поверьте, у меня наметан взгляд на такие вещи. Моя же работа связана в том числе и с непосредственной поимкой опасных преступников. В том числе при необходимости и голыми руками. Либо вы выпьете до дна этот кубок. - Законник изящным движением вылил содержимое пузырька в вино. - Либо я переломаю вам все кости до единой, и вы в итоге все равно умрете. Но далеко не сразу... Итак, что вы выберете, мэтр?
  -Яд... - Судорожно выдохнул Римал, с ненавистью глядя на ночного гостя.
  -Что ж, мудрый выбор. - Молодое лицо дознавателя застыло суровой маской. - Тогда прошу...
  
  
   ***
  
  
  
  
   Мэтр Римал широко раскрыл глаза, судорожно вдохнув воздух в горящие огнем легкие. Некоторое время он лежал неподвижно, стараясь прийти в себя. Когда ему, наконец, это удалось, алхимик, кряхтя, медленно поднялся с пола. Чувствовал себя он не слишком хорошо, однако на лице мэтра тем не менее змеилась злобная торжествующая усмешка. Он снова переиграл своих врагов. Страта без сомнения умен и упорен, но даже он с его выдающимся дедуктивным умом не мог знать о его новых способностях. Кровь некроманта подарила ему невероятную живучесть, и яд, смертельный для любого обычного человека, не убил его, а лишь лишил сознания. Осталось только выяснить, сколько он провалялся в отключке. За окном было по прежнему темно, однако дрова в камине давно прогорели, и даже пепел остыл. А, значит, учитывая принятую им дозу, он был без сознания примерно около суток.
   Что ж, тем лучше. За это время законник наверняка уже покинул город, и бояться ему теперь нечего. И тем не менее все равно лучше будет перестраховаться. С подобной дотошностью Страта наверняка не преминет поинтересоваться о его похоронах, а даже если и нет, он не намерен рисковать своей единственной жизнью, которая при удачи может продлиться неопределенно долго... Остатки вина в кувшине окончательно прочистили сознание. Теперь алхимик чувствовал себя намного бодрее. Пройдя в мастерскую, он извлек вместительную походную сумку и принялся складывать в нее наиболее ценные эликсиры и декокты. Имя теперь придется сменить, в Латерре и ее окрестностях также не следует появляться ближайшие лет двадцать-тридцать. Не беда, не смертельно. Ремесло алхимика сумеет прокормить его в любом уголке мира. Вот только жалко домика, он специально выбирал его под свой вкус, заплатил немалую сумму, но ничего не попишешь...
   Положив в сумку пару смен одежды и объемистый мешочек с золотыми монетами, мэтр Римал взял стоящий в углу вместительный кувшин с дорогим амфорным маслом и аккуратно разлил его по всем углам жилища. Взвалив сумку на плечо, он в последний раз огляделся по сторонам. Вроде бы ничего не забыл. Остался лишь последний завершающий штрих. Отворив входную дверь, он взял бронзовый подсвечник с до сих пор продолжавшими гореть свечами и, на секунду застыв на пороге, бросил его на деревянный пол. Пламя мгновенно вспыхнуло, стремительно распространяясь по всему дому, но мэтр этого уже не видел. Не обращая никакого внимания на зарево разгорающегося пожара, он, не оглядываясь, шагал прочь. В новую жизнь.
  
  
  
  
  
   Глава одиннадцатая. Тень и ее хозяин.
  
  
  
  
   В амфитеатре арены на сей раз было непривычно тихо. Первые отборочные круги остались позади. Начиналось самое интересное. Воин непроизвольно повел плечами, стремясь сбросить напряжение гнетущей атмосферы, царящей вокруг. Его взгляд прошелся по лицам участников, невольно выделив обманчиво хрупкую фигурку вампирессы. Последняя теперь сидела на противоположном конце скамьи, демонстративно не замечая оборотня. Что ж, вполне ожидаемо. Шутки кончились, и если им суждено сойтись друг против друга, будет меньше сантиментов. Если, конечно, такие как Мелера в принципе способны испытывать подобные чувства. Он то сам уж точно не станет страдать такими глупостями.
   Суровый звук гонга прервал его размышления. На арену шагнул уже знакомый воину каменный колосс с мудрыми печальными глазами древнего старца и могучий крылатый архангел, чья полуобнаженная фигура источала ослепительно белый свет. Оборотень при взгляде на него испытывал почти физическую боль даже вне предела арены. Похоже неведомый обладал невероятной силой. И эта сила была явно враждебна той, что питала самого оборотня. Меж тем соперники начали битву. Архангел послал в голема волну сияния, искрящего ярчайшей белизной. Фигура Гимнора подернулась тенью, и атака крылатого пропала втуне. Оборотень уважительно покачал головой. В арсенале трехногого титана, оказывается, имелась не одна только физическая мощь.
   Архангела это однако ничуть не обескуражило, он стремительно взмыл в воздух, и обрушился на колосса сверху, нанеся ему мощнейший сдвоенный удар короткими парными мечами, пылающими белым огнем. Гимнор принял клинки на предплечья могучих рук. Раздался страшный звон, на запястьях голема появились две глубокие зарубки, однако он сумел сдержать удар, отбросив противника от себя. И тем не менее сила в этом бою была явно не на стороне гиганта. Крылатый принялся кружить в воздухе, обстреливая ожившую статую потоками первородного белого пламени, а затем закрутил вокруг колосса самый настоящий огненный смерч, полыхающий столь ярко, что оборотню пришлось заслонить глаза ладонью. Сияние огня архангела едва не лишило его зрения. Когда, наконец, слепящий вихрь опал, взорам зрителей предстало оплавленное в потеках камня тело голема, змеящееся сетью тончайших мелких трещинок, сквозь которые наружу пробивалось яркое белое пламя. А еще через мгновение колосс осыпался на мраморный пол арены, превратившись в груду щебня и оплавленных обломков, которые на глазах растаяли без следа. Алый Чертог ревниво следил за тем, чтобы арена сохраняла идеальную, девственную чистоту даже после самых жестоких и кровопролитных поединков.
   Двое следующих участников вообще не имели в себе и грана плоти. Будучи вполне человекоподобных очертаний, они целиком состояли из искрящегося звездного света - один, и густой сумрачной тени - другой. Оборотень довольно прищурился, борьба противоположных начал всегда занимала его, ибо была, как правило, особенно яростной и бескомпромиссной. Тени, из которых состоял один из бойцов, клубились в лоне его тела, причудливо извиваясь в разные стороны. Их оттенки варьировались от светло-серого до непроглядно черного, в котором, казалось, тонуло само окружающее пространство. От всей фигуры необычного существа веяло скрытой угрозой и... страхом. Создавалось впечатление, будто его силой выдернули из родного пространства, закинув сюда, во враждебную, чуждую для него среду, и теперь оно всеми силами стремится вырваться обратно. Прозвучал гонг. Тень хищно качнулась в сторону своего соперника.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Оглушительный звук гонга заставил Линя суматошно вскочить с колен. Со всех сторон раздался громкий веселый хохот.
  -Что я вижу, ученик, ты опять заснул на занятии...
   Линь зябко поежился. Вкрадчивый голос мастера Тея не предвещал нерадивому ученику ничего хорошего.
  -Да я...
  -В твоем теле видно недостаточно бодрости. - Как ни в чем не бывало продолжил мастер. Думаю, это придаст тебе достаточно усердия и прилежности. - В руках мастера словно по волшебству появился тонкий бамбуковый шест. - Ну же, я жду.
   Линь, повинуясь жесту наставника, отложил тетрадь и, встав на ноги, покорно поплелся в центр учебного зала. Там он опустился перед мастером на колени, и оголив спину, сложил ладони в жесте покорности.
  -Ты много витаешь в облаках, Линь Хо. Но ничего, я выбью из тебя всю эту дурь. - Мастер довольно ощерил мелкие редкие зубы в усмешке и нанес первый удар, открыв счет. Парень вздрогнул, но не издал ни звука. Второй удар также оставил его безмолвным. А вот третий пришелся на больное место, пару дней назад также пострадавшее от руки мастера, и подросток издал слабый стон. Воодушевленный Тэй нанес очередной удар ровно в то же место. Парень вскрикнул, закусив губу от боли. Однако это не остановило мастера, напротив он продолжил наносить удары, с каждым счетом распаляясь все больше. На цифре десять он с трудом заставил себя остановиться. Грудь мастера тяжело вздымалась, а лицо раскраснелось и лучилось довольством.
  -Надеюсь, ты усвоишь этот урок. - Победно бросил он трясущемуся от боли и пережитого унижения подростку. - Теперь ступай и доложи постельничему что сегодня ты наказан и спишь в подвале. Остальные свободны до обеда. И смотрите, не опаздывайте к следующему уроку, если, конечно, не хотите оказаться на месте Линя.
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Линь ворочался на жестком неудобном матрасе, тщась выбрать такое положение, при котором тело чувствовало бы себя наиболее комфортно. Но ему никак не удавалось. Нещадно болела пострадавшая днем спина. Мастер Тэй хоть и был довольно тщедушной комплекции, но бить умел как никто из наставников. К тому же мастер каллиграфии был редкостным садистом, любящим причинять боль. Недаром на его уроках ученики вели себя тише воды и всеми силами старались не попадать в поле его зрения.
   Линь вообще то вполне неплохо успевал по всем предметам в том числе и по каллиграфии, однако его склонность витать в облаках и независимый непоседливый характер нередко оказывались причиной неприятностей. Вот и на этот раз он полночи тайком от наставников выслеживал привидение в саду школы и как следствие заснул на уроке, которым по закону подлости оказался именно предмет мастера Тэя. Вот уж не прет так не прет... Наконец, поняв, что заснуть не удасться, Линь принялся рассеянно изучать игру теней на неровном каменном полу, благо лившийся сквозь окошко неяркий лунный свет вполне достаточно рассеивал окружающую тьму для подобного занятия.
   Все-таки на редкость мерзкий человек этот Тэй! И школа эта мерзкая... Сам Линь с большим удовольствием и вовсе сбежал бы из этого места, где за малейшие провинности нещадно бьют и то и дело оставляют без еды. Но родители строго наказали заниматься прилежно и быть терпеливым. Ведь если он закончит школу и обучится грамоте, то сможет стать чиновником малой, а может даже, чем небеса не шутят, и средней руки! У него появятся деньги чтобы помогать семье и положение в обществе. Для сына простого крестьянина, чьи руки сызмальства не знали ничего кроме плуга и лопаты, доля более чем завидная.
   А наставник Тэй все-таки редкостный урод. Вот бы с ним случилась какая-нибудь неприятность! Занятый своими мыслями Линь случайно зацепился взглядом за одну из колышущихся на полу теней и от нечего делать принялся мысленно "гонять" ее туда-сюда, представляя, будто бы тень движется не сама, а как бы повинуясь его приказам... А если попробовать нарушить ритм? Парень мысленно потянул тень в сторону, напрягая волю. Некоторое время она совершенно не реагировала на его потуги, но затем ему показалось, что движение тени слегка сбилось. Линя прошиб холодный пот. Неужто он и впрямь сумел? Или виной тому лишь ветер, колышущий ветви как раз дающих тень деревьев за окном, сменивший силу направление? Надо проверить...
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Рассвет застал его неожиданно скрипнувшей дверью.
  -Давай на выход... - буркнул хмурый толстяк, позвякивая ключами на поясе. - А то тебе опять пропишут по первое число.
   Линь заторможено кивнул и, нехотя встав с матраса, поплелся на занятия. Вчера он настолько увлекся игрой теней, что не спал почти всю ночь. И, надо сказать, сделал некоторые успехи. Ему удалось научиться немного изменять направление их движения и даже как будто бы почувствовать с ними некоторую родственную связь! С другой стороны мальчишка все еще боялся, что стал жертвой собственного буйного воображения. Ничего, он проверит это следующей ночью, когда закончатся опостылевшие уроки.
   Однако как назло день тянулся на редкость медленно и неторопливо словно вязкий тягучий клей. Не выспавшийся толком Линь с трудом мог концентрироваться на занятиях и словах учителей и отчаянно клевал носом. Больше всего он боялся, что его снова выпорют за нерадивость, но к счастью обошлось. Наверное оттого, что сегодня у них не было предмета мастера Тэя.
   Наконец, занятия завершились, и большой медный гонг позвал учеников к ужину. Линь рассеянно поглощал свою порцию риса, запивая его ароматным травяным чаем. Еда хоть и была скромной однако притом и довольно сытной. Наставники прекрасно понимали, что для хорошей работы ума подросткам нужно ничуть не меньше сил нежели тем, кто от зари до зари пашет в поле и убирает зерно. Но даже самая сытная еда не заменит полноценного ночного отдыха. Спать хотелось просто до жути. Хорошо еще что их как будущих чиновников особо не нагружают физическими упражнениями, ограничиваясь лишь довольно легкой утренней гимнастикой. А вот в школах боевых искусств подобной лафы не наблюдалось. Вообще Линь, конечно, как и всякий мальчишка восхищался воинами, а в особенности мастерами энергии и магии, однако был не по годам трезвомыслящим, и понимал что вряд ли бы выдержал те нагрузки и требования, которые предъявляют к воспитанникам оных заведений.
   С другой стороны если он не ошибся, и у него действительно имеется дар к управлению тенями, то что мешает обучиться ему самостоятельно подобно великим чародеям мифов и легенд? От открывающихся перспектив кружилась голова, но спать хотелось все же сильнее. Потом, все потом. Сперва он как следует выспится, а уж потом... С трудом заставив себя доплестись до матраса, который снова был перенесен заботливым постельничим в общую спальню, Линь буквально рухнул на постель и сразу же провалился в тяжелый сон без сновидений.
  
  
   ***
  
  
  
  
   На следующее утро он проснулся на удивление бодрым и отдохнувшим, что с ним, чего греха таить, случалось крайне редко. Обычно с утра Линь постоянно чувствовал себя разбитым и с трудом заставлял себя подняться с постели. Быть может, виной тому была вчерашняя усталость, отчего он проспал всю ночь вместо того чтобы по обыкновению мечтать и строить воздушные замки? Линь не стал долго ломать голову над этим. Его переполняла энергия и острое, почти звериное желание продолжить эксперименты с тенью. И даже спина практически не болела. Правда, сегодня у них снова урок мастера Тэя, но не страшно. Уж в этот раз он постарается вести себя так чтобы даже этот садист, подмечающий любые, даже самые малейшие нарушения, не нашел бы к чему придраться.
   Вновь потянулись тоскливые будние часы, когда ученикам приходится делать не то что им хочется, а что положено. Говорят, в стародавние времена все было иначе. Мир населяли сказочные существа и могучие волшебники, а люди жили свободно и счастливо без всех этих глупых правил. Эх, вернуться бы в те времена... Линь поспешно отогнал посторонние мысли, и сосредоточился на скрипучем самодовольном голосе мастера, что размеренно вещающего. Сегодня у него не будет ни малейшего повода быть им недовольным.
   В итоге он сумел добиться своего. Как ни старался Тэй подловить ученика на незнании предмета, Линь каждый раз отвечал правильно и без запинки. Будто кто-то невидимый в голове подсказывал ему верные ответы. А заданный каллиграфический символ веры вычертил на белом бумажном листе столь искусно, что старый мастер лишь недовольно поджал губы и нехотя процедил, что, пожалуй, из парня еще может выйти толк. На остальных занятиях он также проявил себя выше всяких похвал, и когда настала пора отходить ко сну, Линь, наконец-то, смог заняться становлением нежданно-негаданно обнаруженного у себя таланта.
   И его вновь постигла удача. Тени на потолке, слабо освещенном светом нарождающейся луны пусть и не сразу, но все же подчинились его воле, вновь устроив причудливую пляску. Парень едва сдержался чтобы не завопить в голос от восторга. Сбылась его заветная мечта детства. Теперь он настоящий волшебник! Правда талант сей, конечно, придется развивать, но уж за этим дело точно не станет. Это же не нудные уроки, это магия! Настоящая магия, как в сказках, кои он всегда обожал. И сейчас эта магия, сосредоточенная в тенях, ласково отзывалась на его прикосновения, обещая небывалую для смертного силу, но при этом и призывая подождать и набраться терпения. Ибо великими волшебниками не становятся в один день.
   С трудом заставив себя успокоиться, Линь доверился теням, окунувшись в их ласковые, успокаивающие объятия, и сам не заметил как заснул.
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   На следующий день у учеников формально был запланирован выходной, однако наставники имели собственные представления о том, как именно должны отдыхать их воспитанники, и посему с самого утра их повели работать в сад. Большинству поручили облагораживать клумбы с растущими на них цветами лотоса, а самому Линю вручили здоровенные садовые ножницы и направили подстригать ивы. Парень сосредоточенно принялся за дело. Работа оказалась в принципе несложной, но если мастер-садовник останется недоволен, его вновь могут выпороть, чего подростку, понятное дело, отнюдь не хотелось.
   Он так увлекся своим занятием, что не сразу заметил, как к нему сзади приблизилась чья-то рослая фигура. Грубый тычок в спину заставил его заполошно оглянуться. Перед ним, нехорошо ухмыляясь, стоял Ву. Будучи ровесником Линя, он возвышался над ним на целую голову и считался самым сильным в их классе. К тому же Ву обладал весьма злобным и задиристым нравом, отчего остальные мальчишки обходили его стороной, предпочитая лишний раз не связываться.
  -Линь Хо, теперь ты будешь отдавать мне половину своей порции. - Явно подражая взрослым, отчеканил задира.
  -С чего это вдруг? - слегка опешил от такой наглости Линь.
  -Я большой, и мне надо много есть. А ты мелкий, кожа да кости. Тебе и половины хватит.
  -А если не отдам?
  -Тогда я поколочу тебя. - Самодовольно усмехнулся Ву. - И буду колотить до тех пор, пока ты не станешь покорным. Подумай над моими словами. - Он неожиданно сильно толкнул парня в грудь, отчего не ожидавший подобного Линь уселся на пятую точку, и вальяжно направился восвояси.
  
  
   ***
  
  
  
  
   Тени на обшарпанной деревянной стене дрогнули и сперва неохотно, но все же сложились в идеально ровный квадрат. Линь устало утер честный трудовой пот со лба. В его душе царило ликование и ощущение опустошенности, но не той, что высасывает все силы и погружает в черную апатию, а то чувство, когда ты выложился на все сто, достигнув успеха в любимом деле, и теперь можешь со покойной душей наслаждаться заслуженным отдыхом.
   Однако слишком долго тешиться сим чувством парень не стал. Как ни крути, он отпросился с урока старого Фэня всего лишь по малой нужде. И если его не будет чересчур долго, старый мастер при всей его доброте и даже некоторой рассеянности, вытекающей из оной, может его наказать. Нет, бить учеников, конечно, не в его правилах, но вот заставить провинившегося разучить к следующему уроку лишний стих он вполне способен. А это трата драгоценного свободного времени, которого у Линя и так немного.
   Внезапно рассохшаяся деревянная дверь туалета, который находился на улице вне основного комплекса здания школы, скрипнула, открывшись, и на пороге показалась рослая фигура Ву. Линь непроизвольно сжался. После того памятного разговора, переросток подошел к нему во время обеда за требуемой половиной порции, но у парня хватило мужества послать его куда подальше, благо принимали пищу ученики всегда под присмотром наставников. Здесь же оных поблизости не наблюдалось...
  -Ну вот мы и снова встретились, Линь Хо. - Глумливо усмехнулся Ву. Рукава его простой, как и у всех учеников, серой тоги были недвусмысленно закатаны. - Говорил ведь, лучше бы тебе было принять мое предложение. Теперь же пеняй на себя.
   Здоровенный кулак переростка врезался Линю под дых, бросив того на колени. Затем сильный пинок опрокинул его на пол. Видя, что подросток не сопротивляется, Ву нанес ему еще несколько резких ударов ногами по ребрам.
  -Это будет тебе уроком, Линь Хо. - Довольно усмехнулся он, на корчащегося на земле парня. - Думаю, в следующий раз ты станешь более сговорчивым. А это чтобы ты лучше запомнил. - Ву деловито спустил штаны, задрав тогу выше пояса.
   Линь задохнулся от боли и унижения. Прямо ему в лицо полилась желтая вонючая струя. Закончив, Ву как ни в чем не бывало одернул одежду и с самодовольной улыбкой на лице покинул деревянную уборную. Его жертва некоторое время лежала неподвижно, приходя в себя. Затем подросток через силу заставил себя подняться.
   Тщательно умыв лицо в стоящей в углу бочке с водой, парень несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, приходя в себя, и нехотя поплелся на занятия.
  
  
   ***
  
  
  
   Дождавшись ночи, Линь убедился, что все ученики заснули, и осторожно выскользнул через окно во двор. Все-таки как же тут красиво! Цветы лотоса и сакуры в призрачном свете ночной луны превращали обычный школьный сад в диковинный колдовской лес. Все же не зря эти растения называют волшебным и приписывают им различные чудесные свойства. Найдя тихое место, надежно скрытое густыми кустами цветущего лотоса, Линь уже привычно очистил сознание. Здесь тренироваться станет намного удобнее, к тому же можно будет попробовать кое-что новенькое... Душу подростка переполнял гнев за нанесенное ему оскорбление, однако он заставил себя отрешиться от посторонних мыслей и чувств. Придет час, и тупоголовый громила ответит ему сполна.
   Тени уже привычно отозвались на его прикосновение. Подросток сразу ощутил приток энергии и жизненных сил. А если попробовать обратить их в оружие? Сосредоточившись, он принялся сгущать мрак вокруг своей ладони, старательно придавая ему форму узкого прямого клинка. Далеко не сразу, но у него вышло, и Линь резко опустил получившееся оружие на один из цветов. Белые лепестки, кружась, медленно упали к его ногам. Отлично! Следующий удар пришелся по стеблю, однако лишь слегка надрубил его. Тоже неплохо. Но для того чтобы развить теневой клинок в по настоящему грозное оружие потребуется время. Что ж, оного в его распоряжении вполне достаточно. С такими успехами вскоре он заставит всех, кто его гнобил, жестоко пожалеть о том, что они родились на свет.
  
  
   ***
  
  
  
  
  -Ну что, принес? - Ву требовательно протянул руку, и Линь покорно сунул в нее толстый ломоть рисового хлеба. - Ладно, можешь пока жить. - Хмыкнул переросток.
  -Ву, погоди... надо поговорить... - Робким голосом протянул Линь, стараясь казаться покорным и испуганным.
  -О чем? - подозрительно прищурился Ву.
  -Не здесь... давай найдем тихое место... Поверь, это в твоих интересах.
  -Ну давай... Но если ты потратишь мое время впустую, пеняй на себя.
   Когда они оказались в самом глухом уголке школьного сада, со всех сторон укрытого растениями, Ву требовательно повернулся к подростку.
  -Ну?
   Линь судорожно выдохнул. Пусть сейчас еще не ночь, но скоро отбой, сумерки сгущаются, силы должно хватить. Две недели он тренировался как одержимый, до одури оттачивая прием теневого клинка. При этом он покорно сносил все насмешки Ву и отдавал ему половину своей порции завтрака, обеда и ужина. И сумеречная стихия сполна вознаградила своего адепта за усердие. Теперь его оружие пробивало даже крепкий древесный ствол на глубину целой ладони, а значит, человеческое тело тем паче не станет для него помехой.
  -Да, видишь ли, тут такое дело... - Протянул подросток, незаметно концентрируя тени вокруг спрятанной за спину правой руки. - А это что? - внезапно указал он за спину Ву, изобразив крайнее удивление.
   Переросток слегка повернул голову, на мгновение потеряв Линя из поля зрения, и тот тотчас воспользовался этим, нанеся ему один быстрый и точный удар. Тренировки не прошли даром. Ву вздрогнул всем телом, недоверчиво уставившись на слабого тихоню, и рухнул замертво. Клинок тени вонзился аккурат в его сердце, мгновенно погасив огонь жизни. Убедившись, что его обидчик мертв, Линь быстрым шагом покинул место преступления, поспешив в здание школы. Ведь если он опоздает к отбою, наставники явно не погладят его за это по голове.
  
  
   ***
  
  
  
  
   Небольшой мохнатый паук семенил лапками по липкой белой паутине в углу, опасливо наблюдая за колышущимися в считанных сантиметрах от его ловушки тенями. Их шевеление не нравилось насекомому, оно казалось ему каким-то неестественным, неправильным. Однако несмотря на это паук упорно не желал оставить свою паутину, кою он плел столь долго и любовно. И в итоге поплатился за это. Одна из теней хищно качнулась в его сторону, сделав резкий неожиданный рывок, и тельце крохотного хищника упало на пол, на глазах усохнув и распавшись мелкой серой пылью.
   На лице Линя промелькнула зловещая ухмылка. Расправившись с беззащитным насекомым, он ощущал себя чуть ли не богом. Теперь подобное чувство посещало его довольно часто. И наиболее сильным оно было после того как он забрал жизнь тупоголового громилы Ву. Конечно, в тот день наставники и ученики под их руководством перевернули вверх дном всю школу, пытаясь доискаться до истоков произошедшего, но так ничего толком и не смогли выяснить. Приезжали даже дознаватели из имперского департамента. Ученикам тогда, конечно, не сказали, какие именно выводы сделали сыщики, однако в школу просочились слухи об орудующем в окрестностях темном мастере или даже мастерах, пошедших против законов империи и ее повелителя.
   Наставники сии разговоры, разумеется, всячески пресекали, но за воспитанниками тем не менее установили гораздо более тщательный и пристальный надзор. Линь сперва даже всерьез опасался, что это может повредить его ночным тренировкам. К счастью все обошлось. Его сила росла с каждым днем, а сродство с тенями все крепло и крепло. Он научился отводить глаза дежурившим по ночам старшим ученикам и школьным стражам, выделенным имперским департаментом школе для охраны будущих чиновников. Ночной сад был ныне излюбленным местом для его штудий. Причем, как правило, он предпочитал именно то место, где был убит Ву. После произошедшего туда лишний раз старались не соваться ни суеверные по юности лет ученики, ни гораздо более скептично настроенные и знающие жизнь учителя. Просто так, на всякий случай.
   К тому же теперь Линь стал гораздо меньше уставать. Даже краткий ночной отдых в полной мере восстанавливал его силы, для этого надо было всего лишь завернуться во мрак и как бы раствориться в нем вплоть до пробуждения. Заметно улучшились память и концентрация. Линь давным давно забыл про плохие отметки, умудряясь получать по всем без исключения предметам только высшие баллы.
   Учителя нарадоваться не могли на столь способного воспитанника. Все за исключением Тэя, который с самого начала невзлюбил парня за его непоседливость и постоянное витание в облаках. Однако и ему не в чем было упрекнуть ученика, и потому мастер каллиграфии вынужденно оставил подростка в покое, хотя Линь то и дело ловил на себе его пристальный неприязненный взгляд. Вот и сегодня намечалось очередное занятие у этого занудного садиста, которое будущий мастер теней при все желании не мог пропустить, и потому быстро проглотив свою порцию порядком уже опостылевшего риса, Линь вместе с остальными учениками нехотя поплелся на урок.
   Заняв привычные места на деревянном полу, воспитанники, встав, хором поприветствовали вошедшего мастера, и занятие началось. Линь лекцию слушал рассеянно, вполуха. Ему давно уже опостылели нудные бесполезные уроки, призванные сделать из него еще одну канцелярскую крысу, коих в империи и так пруд пруди. С гораздо большей охотой вместо этого он занялся бы магией теней, благо последних благодаря росшему прямо под окном залы раскидистому дубу было хоть отбавляй. Воровато оглянувшись и убедившись, что Тэй целиком поглощен лекцией, он потихоньку потянулся к собственной силе, заставив тени на полу сложиться в хитрый замысловатый узор. Он так увлекся этим занятием, что не заметил тихо подошедшего сзади наставника.
  -Что я вижу, наш разиня опять занят чем угодно, но только не каллиграфией. - Обычно блеклые невыразительные глазки мастера Тэя довольно блестели. - Похоже, ты успел подзабыть, каково на вкус наказание. - Наставник выразительно погладил ладонью свой неизменный бамбуковый шест. - Что ж, придется освежить твою память.
   Линь со вздохом поплелся в самый конец зала, где на виду у всех обычно и проходила экзекуция. Внутри у него все сжалось. Он боялся даже не столько самого наказания сколько того, что дотошный наставник увидел больше, чем ему полагалось, и разгадал его сокровенную тайну. Меж тем Тэй поднял шест и принялся привычно отсчитывать удары. Линь терпел, стиснув зубы. Обычно никто из учеников не мог удержатся от крика, столь сильно бил мастер, но Линь был уже не тем что прежде. Работа с тенями закалила его тело и дух, парень стал намного крепче и гораздо менее чувствителен к боли.
   Видимо наставник что-то почувствовал и разозленный стойкостью воспитанника ударил особенно изощренно, с оттягом прямо по свежему рубцу. Жгучая острая боль пронзила Линя от макушки до пят. Подросток издал глухой стон. Горячая волна гнева бросилась ему в голову. Одна из теней резко метнулась к орудию Тэя, и на очередном ударе палка неожиданно отскочила от спины и, врезавшись в лицо мастера, разбила тому нос. Брызнула кровь. Ученики испуганно замерли. Наставник же от подобного совершенно осатанел и принялся остервенело избивать ученика уже не только шестом, но и ногами, теперь совершенно не сдерживая удары. Остановился он лишь тогда, когда залитый кровью парень рухнул у его ног без сознания. Тяжело дыша, Тэй отшвырнув измочаленный шест и быстрым шагом выметнулся из аудитории.
   Напуганные ученики пораженно переглядывались не в силах осмыслить произошедшее. Наставник Тэй, конечно, был редкостным изувером, но никогда ранее ни он, ни кто-либо из преподавателей не позволял себе ничего подобного. Наконец, у одного из воспитанников все же хватило мужества и сообразительности побежать за доктором. Но Линь ничего этого уже не видел. Для него наступила тьма.
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Свет вновь пришел к нему, когда Линь внезапно почувствовал, что над ним кто-то стоит. Открыв глаза, он обнаружил себя лежащим на широкой деревянной кровати. Рядом с ним озабоченно хмурясь, стоял невысокий сухонький старичок, в котором воспитанник узнал мастера Сая, школьного лекаря.
  -Где я... - выдохнул, парень, еще с трудом осознавая реальность.
  -В лечебной палате. - Улыбнулся доктор. - Как ты себя чувствуешь?
  -Голова немного кружится. - Честно признался ученик.
  -Нигде ничего не болит?
  -Да вроде нет...
  -Хорошо. - Улыбка Сая стала еще шире. А то мы уж было подумали... - Лекарь неожиданно оборвал себя на полуслове. - Ладно, не буду тебе мешать. Поправляйся. - Лекарь вышел из палаты, оставив Линя наедине, чему тот был несказанно рад. Парень попытался сосредоточиться и восстановить картину недавних событий, но у него ничего не выходило. Он все еще был очень слаб. Слаб настолько что даже не нашел в себе сил расспросить лекаря о произошедшем с ним. Мысли в голове вяло ворочались литыми чугунными глыбами. Затем на тело навалилась невыносимая свинцовая тяжесть, и воспитанник вновь провалился в забытье.
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Ночной сад был как всегда пуст и манил причудливо разлитыми словно небесное молоко то здесь, то там узкими лунным дорожками на темных аллеях. Линь осторожно огляделся, следуя годами выработанной привычке, сканируя пространство на предмет посторонних. Убедившись, что все тихо, он бесшумно пробрался в свое излюбленное сокрытое от чужих глаз место. Несмотря на то что тренировки проходили регулярно вот уже более двух лет, сегодня воспитанник был предельно собран и сосредоточен. Этой ночью ему предстояло свершить очередной шаг на пути собственного становления. Шаг, который либо подымет его на новую ступень, либо в случае провала лишит бытия, а возможно даже и посмертия, хотя насчет последнего ученик не был уверен.
   Говоря начистоту, он вообще мало верил во всю эту загробную чушь, которую регулярно вешали им на уши служители Неба. Сила теней, глубоко проникшая в его плоть и кровь, упрямо шептала, что его судьба давным давно отделена от путей простых смертных. Если он будет истово упражняться, то однажды станет бессмертным, и тогда уже ему точно не надо будет волноваться по поводу всего этого религиозного бреда. Что ему до обряженных в голубое горлопанов? На его памяти эти фанатики ни разу не явили тех чудес, о которых столь истово кричали на каждом углу. А вот его сила была вполне реальной.
   Линь мрачно усмехнулся, вспомнив Ву и наставника Тэя. Последнего, к слову сказать, едва не попросили со службы после того инцидента. Учитель-садист тогда настолько разошелся, что едва не забил парня до смерти, и если бы не дарованная тенями невероятная для простого человека живучесть, Линь скорее всего так бы и не очнулся. Самому же ученику после объяснили, что ему повезло иметь крепкое здоровье, и что мастер каллиграфии лишь "слегка перестарался", пытаясь вколотить свою науку в его нерадивую голову. О, как же он хотел тогда всадить клинок тени в эти надменные самодовольные рожи! Но вместо этого он заставил себя кротко кивнуть и сделал вид что согласился со всеми их доводами. Будто бы у него был выбор...
   Еще Линь тогда сильно опасался, что слишком заигрался с новым даром, и его раскроют, но к счастью обошлось. Повезло, что надменные глупцы-наставники ничего не видят дальше собственного носа. Им и в голову не могло прийти связать обладающего смертоносной магией неуловимого убийцу Ву и кроткого худенького подростка, который даже среди своих сверстников отличался довольно хрупким телосложением. И даже Тэй, мягко говоря, не питающий к подростку теплых чувств, ничего не заподозрил. Ничего, придет время, и они все заплатят. Как же они все заплатят...
   Усилием воли, парень заставил себя отрешиться от посторонних мыслей. Там, куда он вскоре отправится, любая даже самая малейшая оплошность может стать фатальной. Но он не совершит ошибки. Ночь темна, но идущая на убыль луна все же дает вполне достаточно света. Идеальный момент для обращения к сумеречной стихии тени. Сосредоточившись, парень призвал свою силу, позволив телу и сознанию полностью раствориться в окружающем ночном мраке. Тьма послушно хлынула в него, наполняя будоражащей кровь недоброй первобытной мощью. И когда ему уже стало казаться, что он вот-вот переполнится, Линь, сотрясаясь от безумного экстатического наслаждения, излил полученную силу вовне, отдав один-единственный беззвучный приказ. Пространство перед ним тотчас же искривилось, образовав подобие сотканного из теней зыбкого тумана, более всего напоминающего проход.
   Несколько раз выдохнув, приходя в себя, Линь поспешно отогнал зарождающиеся в глубине души страх и неуверенность и не без внутреннего трепета шагнул в открывшиеся врата. Неестественная, невозможная для мира живых тишина тотчас же навалилась на него со всех сторон, оглушая и лишая воли. Со зрением тоже творилось невесть что. Все пространство вокруг заполняли бесчисленные сонмы кружащихся теней. Оттенки их варьировались от светло-серого до непроницаемо черного, но из-за того, что все здесь постоянно плыло и текло будто горячий кисель, перемешиваемый в кастрюле заботливой рукой хозяйки, крайне сложно было различать хоть что-нибудь вокруг. Создавалось ощущение, что здесь нет ни верха, ни низа и вообще привычного пространства.
   Будущему мастеру пришлось призвать все свое мужество чтобы сохранить присутствие духа и не потерять рассудок. Он совершенно не представлял, куда ему двигаться и что вообще делать. Но на помощь неожиданно пришло само место, где он оказался. Идущий будто бы отовсюду ласковый шепот, дробящийся на десятки тысяч отдельных еле слышных шелестящих нечеловеческих голосов, успокаивал его, проникая в каждую клеточку, даруя уже ставшую практически родной силу и осознание того, зачем именно он здесь.
   Расслабившись, Линь полностью отдался этой стихие, едва ли не сливаясь с ней, и постепенно чужеродное пространство перестало пугать его, неожиданно став практически родным. Сумрак признал его. Тени впереди принялись кружиться все быстрее и быстрее, образовав некое подобие сферического водоворота, из которого прямо к нему шагнула серая человекоподобная фигура. Линь невольно содрогнулся. У фигуры не было лица, лишь плоский колышущийся блин, однако в глубине души он знал, что неведомое создание не враждебно ему.
  -Я - Линь. - Подчиняясь внезапному наитию, хрипло проговорил он, ткнув пальцем себя в грудь. - А как твое имя?
  -Линь. - Тихо, но вполне отчетливо прошелестела тень, в точности скопировав движение парня, то ли отвечая на вопрос, то ли просто повторяя услышанные от живого имя и жест.
  -Ты... ппонимаешь меня? - слегка заикаясь, выдавил подросток.
  -Понимаешь...
   Линь, стараясь не делать резких движений, вновь подчиняясь интуиции, проделал пару жестов. Тень синхронно повторила их с филигранной точностью. Казалось, она заранее знала, что именно и как он сделает в тот или иной момент. Пока опешивший паренек приходил в себя, создание Сумрака замерло на месте. Лишь полупрозрачные складки его призрачного тела слегка колыхались словно бы под порывами незримого ветра. Оно явно чего-то ждало от него, но Линь не знал чего именно. И вновь правящая здесь стихия пришла на помощь, подсказав ответ.
  -Теперь я твой хозяин. - Хриплым, но твердым голосом выдохнул подросток, властно вытянув руку и указывая на грудь призрака в то место, где у человека должно находиться сердце. - Отныне и навеки ты будешь служить только мне.
   Тень покорно колыхнулась, отвесив новому господину почтительный поклон и бесследно растворилась в окружающем сером мареве. А в следующую секунду Линь обнаружил себя на земле в ночном саду школы. Мгновение он осознавал произошедшее, и тут его накрыло. Подростка забила крупная дрожь, его вырвало прямо на дорожку кислой вонючей жижей. Только теперь он по настоящему осознал, к чему был так близок. Если бы Сумрак посчитал его недостойным, пространство иной реальности навсегда поглотило бы его, бесследно растворив в собственном лоно. К счастью все обошлось. Он выстоял и перешел на новый уровень мастерства, обретя возможности, предел которых ему только предстоит выяснить в ближайшем будущем.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
   На следующую ночь Линь едва дождался отбоя, так ему не терпелось опробовать новообретенные возможности. Выскользнув в сад, он воззвал к Сумраку, призывая тень. Та не замедлила явится возникнув прямо из воздуха. Парень ничуть не удивился этому. Пребывание в Сумеречном Чертоге навсегда изменило его, завершив становление сути подростка, и незримую мистическую связь с собственным двойником он теперь ощущал на некоем глубинном уровне даже в дневное время, когда избравшая его стихия была наиболее слаба.
  -Значит, Линь. - Усмехнулся воспитанник, скептически глядя на застывшую подле него тень. - Пора поглядеть на что ты годен. А ну, срежь воон ту ветвь сакуры и принеси мне.
   Тень послушно двинулась в указанном направлении. Остановившись перед кустом она сделала стремительное движение призрачной рукой, и срезанная начисто ветка с россыпью цветов мягко упала на землю. Тень неуклюже наклонилась, попытавшись поднять ее, но та лишь осыпалась прахом, соприкоснувшись в силой первородного Сумрака.
  -Выходит, у твоих возможностей имеется предел... - Протянул Линь, заинтересованно наблюдая за духом-миньоном. Последний оставался совершенно бесстрастен. На его жутковатом лике, скрытом густой непроглядной тенью не отражалось абсолютно никаких эмоций. - Что ж, учтем. А пока свободен. - Подросток сделал нетерпеливый жест, отпуская создание иной реальности, и то медленно истаяло в ночи.
   Слабость накатила тяжелой мягкой волной, настойчиво пригибая к земле, и Линю пришлось поспешно сесть чтобы не упасть. Все-таки он еще недостаточно силен для подобной магии, но так будет не всегда. Рано или поздно он обретет великую силу, и тогда, наконец, получит заслуженную награду. Надо всего лишь подождать. Столько, сколько потребуется. Ведь истинный успех приходит не только к сильным и бесстрашным, но и к мудрым и терпеливым.
  
  
  
  
   ***
  
  
   Бесчисленное море теней колыхалось, подчиняясь лишь им одним ведомому ритму. Все как одна. Несчетный легион обезличенных форм, лишенных содержания. Здесь в сумеречном пространстве абсолютно все подчинялось этому закону. Непреложному. Исконному. Возникшему, наверное, еще допрежь самого всемогущего времени.
   Он не сразу осознал себя. Сознание формировалось постепенно, слагаясь из сотен различных образов и мыслеформ. Здесь и сейчас свешалось невозможное. Тень, изначально призванная быть лишь слепым орудием, напрочь лишенным свободной воли, обретала собственное я. Вопреки нерушимому, эоны существовавшему тут закону. Потому что сила, сотворившая сие, была родом отнюдь не отсюда. Нет, она была родом из совершенно иного мира. Мира живых. Мира, для которого здешнее пространство являлось лишь изнанкой, смутным отражением. Сила, заключенная в одном единственном слове...
   Живой, прошедший сумеречными путями, был силен, но не ведал корней и истоков собственной мощи. Как и не ведал он ее глубинных законов. Вместо того чтобы просто привязать теневого миньона к себе, он совершенно случайно, сам того не желая, нарек его. Дал ему имя. А то, что имеет собственное имя, уже по определению не может быть обезличенным. То, что имеет имя, рано или поздно получает душу. Ибо таков закон. Закон, что превыше любой воли, пусть даже самой могущественной. Закон, благодаря которому возникло все Сущее в том числе и сам Сумеречный Чертог. Закон Первотворения.
  
  
   ***
  
  
  
  
  
  -Воспитанники школы Ми-Най! - суровое лицо верховного наставника не выражало совершенно ничего - Ваше обучение завершено! Настал тот день когда вы должны покинуть эти стены и направиться служить по месту назначения. Служите с честью, ибо на ваших плечах лежит ответственность не только перед собой и вашим родом, но и перед школой, которая дала вам все. Надеюсь, вы не опозорите меня, мастеров-наставников и наши исконные традиции. Во славу великого императора!
  -Во славу великого императора! - хором повторили стоящие на коленях на голом каменном полу воспитанники положенную по регламенту фразу.
   Затем Верховный наставник принялся по очереди называть имена. Тот воспитанник, чье имя звучало, подходил к трибуне, по такому случаю выставленной прямо во дворе школы и с почтительным поклоном принимал свернутый в трубку, белый бумажный свиток, бывший одновременно дипломом и верительной грамотой для работников того министерства, в которое направляли выпускника. Если в течение года новичок хорошо проявит себя на службе, то вместо белого свитка ему выдадут желтый, обозначающий его принадлежность к касте чиновников. Подобный документ выдавался на всю жизнь и являлся предметом величайшей гордости для обладателя. Потерять его считалось наитягчайшим позором, за подобный проступок могли даже изгнать из касты государственных служащих в низшую по рангу.
   Линю, также бывшему среди выпускников, впрочем, было глубоко наплевать на все эти условности. Он не собирался становиться чиновником, это занятие было ему глубоко противно, хотя внешне он, конечно, никак не выказывал своих настоящих эмоций, заставляя себя улыбаться и почтительно кланяться в полном соответствии с принятым этикетом. Однако в душе его бушевала буря. Слишком долго он скрывал свои истинные чувства и стремления, и сейчас, когда долгожданная свобода была столь близка, он с трудом заставлял себя сдерживаться. Забавно, но у него, столь глубоко постигшего магию теней, даже начало слегка дергаться лицо словно у сопливого первокурсника, когда настал его черед получать грамоту. К счастью верховый наставник был далеко немолод и слегка подслеповат и оттого не заметил этой странности выпускника.
   А после был традиционный пир по случаю выпуска. Хотя пиром это мог назвать лишь тот, кто провел пять долгих лет на одном рисе и воде. На этот раз наставники расщедрились и присовокупили к рису немного мяса и мутное саке, изготовляемое здесь же в подвале школы. По одной пиале на каждого выпускника. Чтобы те не забывали о скромности и умеренности, столь упорно прививаемой им все эти годы мастерами-наставниками. Младшим ученикам выпивки и мяса не полагалось, и они с завистью поглядывали на старших, мысленно представляя себя на их месте.
   Затем, когда трапеза была завершена, ученики разбрелись по занятиям. Выпускников же предоставили самим себе, чтобы они могли попрощаться со школой и друзьями, а также подготовиться к путешествию по месту назначения. К завтрашнему утру они должны были покинуть эти стены чтобы никогда более сюда не вернуться. Линь привычно облюбовал уже ставшее практически родным место в саду и в полном одиночестве предавался размышлениям. Ему было не с кем прощаться. За все время пребывания в школе парень так и не завел себе друзей. Тихий замкнутый одиночка, он не пользовался популярностью у остальных ребят, хотя после смерти Ву никто более не пытался его задирать. Наверное, мальчишки, многие из которых как и сам Линь выросли в деревне, каким-то шестым чувство понимали, что ничем хорошим это для них не кончится. Впрочем, подобных чурающихся компании одиночек среди будущих тихих серых клерков было на самом деле отнюдь немало, и потому на эту странность подростка никто особо не обращал внимания.
   А мысли самого Линя были куда как далеки от радужных. За прошедшие годы он ничего не забыл и не простил, и если все пройдет как надо, правящее здесь чванливое старичье навсегда запомнит его выпуск. Линь машинально смахнул запутавшийся в волосах одинокий лепесток отцветающей по осени сакуры. Его тронула мрачная усмешка. Совсем скоро они ответят за все. Он будет не он, если не явит жалким возомнившим о себе людишкам истинную силу теней.
  
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Этой ночью мастер Тэй как обычно находился в своей комнате. Сон однако к нему отчего-то упорно не шел. Наставник ворочался с боку на бок в тщетных попытках забыться, но затем решил оставить это бесполезное занятие. В последнее время бессонница приходила к нему все чаще, и если бы не настои лекаря Сая, жизнь стареющего мастера каллиграфии и вовсе превратилась бы в сущий ад. Однако потянувшись к бутыли, Тэй с досадой обнаружил, что та пуста. Вполголоса выругавшись, мастер со вдохом поднялся с кровати. Теперь придется на ночь глядя переться к лекарю и выпрашивать у него очередную порцию.
   Неожиданно комната качнулась, и мастер с трудом удержался на ногах. Приступ дурноты навалился с внезапной силой. Тэй кое-как доковылял до окна и распахнул окно. Прохладный воздух летней ночи хлынул в комнату, даруя облегчение. Мастер с наслаждением вдохнул его полной грудью, приходя в себя. Видно, все дело в треклятом выпуске. Тэй давно замечал что почти ненавидит этот день. Ненавидит выпускников, столь молодых и цветущих, младших воспитанников, что постоянно путаются под ногами, громко смеясь и гогоча, и даже своих коллег. Потому что они своими почтенными залысинами и сединами напоминали о том, что он давно уже и сам далеко немолод. И даже свой излюбленный шест с каждым годом пускать в ход становилось все тяжелее и тяжелее. Мастер завидовал силе и здоровью молодости и тому, что родился без Дара, коий при его то врожденном почти муравьином упорстве и трудолюбии позволил бы ему отсрочить собственную старость на неопределенно долгий срок.
   Со вздохом отогнав прочь непрошенные тягостные мысли, Тэй медленно повернулся в сторону двери и буквально остолбенел. Прямо перед них колыхалась размытая серая тень, тем не менее довольно отчетливо видимая в свете луны. Тень имела человекоподобные очертания и, судя по движениям, явно принадлежала не ему. Тэй хотел было открыть рот чтобы позвать на помощь, но язык неожиданно примерз к гортани, отказываясь повиноваться. А затем тень коснулась его лба полупрозрачной рукой, и мастер потерял себя.
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Сун, тяжело дыша, остановился подле простой деревянной двери. Все это время он бегом мчался по коридору, выполняя поручение одного из наставников. Все дело было в том, что мастер Тэй, всегда славившийся своей пунктуальностью не пришел вовремя на урок. Сперва ученик грешили на банальное опоздание, но когда прошло более получаса, решились доложить о произошедшем одному из наставников. Тот и послал Суна проверить, все ли у мастера в порядке.
   Отдышавшись, парень некоторое время мялся у двери, из-за которой доносились какие-то невнятные звуки, похожие а чье-то бормотание. Он все не решался постучать, но затем в его голову закралась мысль, что Тэй мог уже и прийти в класс, и тогда объяснить свое отсутствие на занятии скорому на расправу мастеру будет довольно затруднительно. Набравшись духу, Су осторожно постучал. Никто не отозвался, хотя звуки вроде бы стали немного громче. Тогда, цепенея от собственной дерзости, он осторожно повернул ручку. Дверь оказалась не заперта.
  -Мастер, вы здесь? - негромко позвал подросток.
   В ответ раздался такой силы душераздирающий вопль, что испуганный ученик опрометью понесся прочь, не разбирая дороги. Более менее придя в себя в коридоре, он кинулся обратно в класс, и там сбивчиво рассказал о пережитом пославшему его наставнику. Тот, взяв на подмогу двоих крепких ребят из числа школьной охраны, пошел проверять рассказ ученика. Мастер Тэй обнаружился лежащим возле окна в собственной моче и фекалиях. Его тело мелко тряслось, а губы непрестанно шевелились, бормоча нечто невнятное. Но самое жуткое впечатление производили его глаза. Глаза, в которых не осталось ничего человеческого, были полны дикого невыразимого ужаса, который просто не в силах пережить никто из людей.
   Послали за лекарем. Старик Сай долгое время пристально осматривал Тэя, а вернее то, во что он превратился, и под конец лишь печально покачал головой.
  -Бедняга пережил сильнейшее потрясение и лишился рассудка. Боюсь, здесь я бессилен.
  -Потрясение какого рода? - нахмурился верховный наставник, которому также доложили о произошедшем.
  -Этого я знать не могу, но нечто подобное бывает у много поживших на свете стариков. Их разум постепенно гаснет, и они становятся подобно младенцам. Однако обычно это не происходит в один момент. Теперь место мастера Тэя в доме призрения вместе с другими такими же несчастными.
  -Что же так помогло напугать бедолагу, что он напрочь потерял рассудок? - сочувственно протянул один из учителей. - И ведь не таким и старым он был...
  -Меня больше волнует, где теперь найти нового мастера каллиграфии. - Ворчливо отозвался верховный наставник. - К тому же у Тэя не было родственников, а, значит, все расходы по его содержанию школе придется взять на собственные плечи. И это все в самом начале учебного года как раз накануне проверки из министерства!... Ладно, возьмите бедолагу, обмойте и положите на кровать. Его дальнейшей судьбой займемся завтра. Все остальные, возвращайтесь на занятия. Я же буду писать прошение в министерство, чтобы прислали нового учителя каллиграфии. Надеюсь, они не слишком затянут с этим.
  
  
   ***
  
  
  
  
  
  
  
  
   Богато украшенная карета, груженая роскошным позолоченным паланкином, медленно катилась вперед. Всадники, сопровождавшие ее, изнемогали от жары в тяжелых доспехах. Они с большой радостью пустили бы лошадей в галоп чтобы ощутить блаженную прохладу бьющего в лицо ветра, но это было не в их власти. Ибо тот, кого они охраняли, спешки не любил, как и неизбежную тряску, которая возникнет, вздумай карета ускорить ход. Расположившийся внутри паланкина, тучный человек в одеждах из драгоценного менгирского шелка, также страдал от духоты то и дело обмахивался массивным веером и павлиньих перьев, чья ручка целиком была сработана из чистого серебра. Он был важным сановником приближенным к самому императору и в такую жару обычно предпочитал проводить время в своем роскошном особняке в окружении многочисленных наложниц и верных слуг. Однако сегодня был особый случай. Его изволил вызвать к себе его величество по крайне неотложному делу, и подобным приглашением вельможа по понятным причинам пренебречь никак не мог.
   Люди, попадавшиеся процессии на широком столичном тракте, поспешно жались к обочине и почтительно кланялись. Всадники эскорта посматривали на прохожих с брезгливым превосходством и скрытым предостережением, хотя последнее являлось скорее данью привычки нежели насущной необходимостью, ибо напасть на столь важную персону здесь практически перед самым императорским дворцом решился бы разве что самоубийца.
   Вельможа, вконец измученный духотой, меж тем, отложил в сторону веер лениво отхлебнул из резной фляги прохладного розового вина. На его полном одутловатом лице на миг отразилось облегчение, но уже в следующую секунду он нехорошо захрипел и рухнул с роскошного кресла лицом вниз. Карета содрогнулась от падения массивного тела. Командир стажи тотчас же дал приказ отряду остановиться.
  -Господин, с вам все в порядке? - негромко произнес он, приблизившись к паланкину. Не дождавшись ответа, воин осторожно заглянул внутрь и тих выругался. Тот, кого ему было поручено охранять, лежал лицом вниз. Его глаза были широко распахнуты, а толстая шея вывернута под неестественным углом. Бывалый, не раз на своем веку видевший смерть вояка сразу понял, что произошло. - Скачи к императору. - Подозвал он к себе первого попавшегося под руку солдата. - Доложи, что господин Гуан Чи мертв. - И, дождавшись, когда исполнительный стражник умчится с поручением, тихо добавил. - Да поможет нам всем Великое Небо.
  
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
  -Наш гость уже на подходе? - худощавый человек в дорогом домашнем халате рассеянно глядел на колышущуюся подле него серую тень без лица.
   Безликий коротко кивнул.
  -Покончи с ним, а заодно и с тем, кто послал его.
   Тень вновь кивнула, почтительно склонившись, и в следующую секунду исчезла из комнаты чтобы возникнуть за спиной человека осторожно пробирающегося вверх по лестнице человека в глухой маске с повадками опытного убийцы. Впрочем, против потустороннего противника весь его опыт оказался бессилен. Тень просто обтекла человека со всех сторон и буквально через мгновение на его месте осталась лишь небольшая кучка сухого черного пепла.
   Линь, видевший все глазами своего сумеречного миньона, удовлетворено кивнул. Осталось только разобраться с заказчиком, и проблема будет решена. А ведь он с самого начала подозревал, что наймодатель попытается его убить. Слишком уж непрост был его последний заказ. Линь аккуратно нацедил себе пиалу отборного саке из прозрачного хрустального графина и с удовольствием опрокинул в себя, закусив ломтиком дорогой белой рыбы. Что и говорить, не каждый день тебе выпадает шанс отправить на тот свет не много не мало министра, члена самого Императорского Совета.
   Однако хитрый заказчик не учел всех невероятных возможностей нанятого убийцы. Для него Линь был темной лошадкой, он и знать не знал о том, что тот владеет смертоносной магией теней, да еще и на уровне, доступном разве что мастерам легендарной древности. А бывший несостоявшийся чиновник попросту послал свою тень в дом вельможи разведать что к чему так на всякий случай, и там тот подслушал один прелюбопытнейший разговор...
   Да, много воды утекло с тех пор, как он оставил школу министерства в поисках лучшей доли. Уже в самом начале на пути к месту службы ему посчастливилось встретить средней руки торговца примерно его возраста по имени Юнь Ли. Тот с большой радостью посадил парня в свой воз и после много и с охотой рассказывал о себе, совершенно не ожидая подвоха от еще толком неоперившегося юнца. Ничтоже сумнящееся отправив молодого улыбчивого парня к праотцам, Линь завладел его документами, сменив имя и взамен подсунув мертвецу свою грамоту. Теперь Линь Хо для всех умер. У него же появилось новое имя. Правда в родном городе торговца его легко могли разоблачить, и потому осторожный мастер теней направился в совершенно другую часть империи на север, где подобная возможность исключалась, благо торговому сословию подобные передвижения отнюдь не возбранялись.
   Он довольно долго скитался по городам империи, не посещая лишь тех мест, где родился Юнь Ли. Возможности, подаренные Сумраком, помогали ему избегать опасностей дороги и по ходу преумножать свое состояние. А после появились и многочисленные полезные связи. Среди знающих людей о нем пошла слава как о человеке, способном эффективно и быстро решать любые даже самые деликатные проблемы. Не бесплатно, разумеется. Притом будучи крайне осторожным и расчетливым, Линь всегда держал свою тайну при себе, никогда и никому не раскрывая свою истинную сущность. И всегда ему удавалось выходить сухим из воды. Вплоть до сегодняшнего дня.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
   В доме торговца по ночному времени было тихо. Стража вопреки запрету хозяина втихаря напузыривалась вином и дулась в кости прямо у самого входа. Линь спокойно прошел мимо увлеченных игрой стражников, даже не повернувших голов в его сторону. Впрочем, горе-вояки не заметили бы его даже будучи совершенно трезвыми. А если бы заметили, то не прожили бы долго. Ибо соприкосновение с силой первородного Сумрака губительно для всего живого. Не обращая на стражей никакого внимания Линь прошествовал в дом прямо сквозь стену.
   Внутри обнаружилась лестница. Нечеловеческое чутье подсказало, что его цель находится наверху. Поднявшись на второй этаж, Линь проник в комнату хозяина, безошибочно определив оного по астральному следу ауры. Торговец - яркий источник огня жизни в серо-черном мареве мертвого окружающего пространства - обнаружился безмятежно спящим в своей кровати. Он явно совершенно не ожидал опасности. Линь тихо коснулся рукой его лба, гася огонь жизни живого. Тот дернулся и затих. Задание было выполнено. Следовало вернуться назад к господину, но Линь отчего задержался, пристально вглядываясь в черты убитого им человека. Нет, ему не было жаль покойного, скорее он вызвал у миньона некое смутное чувство похожее на интерес. То чувство, которым в основном был движим и его хозяин.
   Когда он только родился, Линь не испытывал ничего подобного, лишь его Я отчего-то оказалось отделено от окружающего пространства Сумрака, из которого тот и возник. Сие ощущение было непривычным и наверное должно было напугать миньона, если бы тот в принципе был способен испытывать страх. Нет, скорее новое бытие ощущалось как некий легкий дискомфорт, как нарушение гармонии. Но впоследствии познавая окружающий мир, в том числе и мир живых, Линь осознал, что подобное существование все же куда предпочтительнее бесконечного прозябания в сумеречном пространстве в виде одной из его мельчайших обезличенных частиц, напрочь лишенных разума и свободы воли.
   Он все чаще ловил себя на мысли, что ему нравится, когда хозяин призывает его, ибо призыв даровал возможность исследования мира, в корне отличающегося от его собственного, где ничто не менялось, наверное, с самого момента сотворения. К тому же будучи связанным со своим создателем незримыми узами, он мог улавливать отголоски его чувств, которые дарили ему новые возможности познания. А еще в связующем потоке он мог видеть живые цвета. Как человек. В своем обычном состоянии тень видела окружающий мир в серо-черных тонах, к которым порой добавлялись ярко-оранжевые ауры живых существ. Причем чем дольше существовала связь, тем ярче и полнее ощущались эмоции и мысли хозяина. И тем ярче были краски. Порой Линь даже думал, что эти чувства его собственные, и от подобных размышлений отчего-то ощущал скрытое удовлетворение. Будто эти чужие эмоции и краски целиком заполняли собой его собственную пустоту и наполняли его жизнь смыслом.
  
  
   ***
  
  
  
  
  -Ты готов?
   Безмолвный кивок в ответ, к коему Линь на протяжении многих лет уже успел привыкнуть, послужил сигналом к действию. Мастер теней медленно поднял короткий серый стило, составленный будто из тончайших перекрученных нитей праха. Кто бы знал сколько сил и времени ушло на создание этого артефакта. И еще больше времени потребовалось чтобы раскрыть секрет древнейшего ритуала. Ритуала, допрежь еще не свершавшегося под солнцем сего мира. Нет, смельчаки в прошлом, конечно, находились, но их можно было пересчитать по пальцам одной руки. И ни одному из них так и не удалось воплотить задуманное. Кого-то убили завистливые конкуренты, а некоторые попросту не справились с жестокой и своенравной силой теней и навсегда сгинули в ней, не оставив по себе никакой памяти. Кроме той, что вопреки законам привычного материального мира сохранилась в лоно стихии Сумрака. Именно она вновь в который уже раз подсказала Линю ответы. Если сегодня все пройдет как надо, он, наконец-то, станет богом. Как и всегда мечтал.
   Линь еще раз придирчиво проверил точность линий огромной фигуры, вычерченной прямо посреди гигантского подземного грота. Он всегда был предельно скрупулезен и дотошен в подобных вопросах. Наверное, именно его природная осторожность и явилась тем фактором, благодаря которому он в отличие от всех остальных собратьев по силе сумел подобраться столь близко к цели. Осторожность и идеально точный расчет давно уже стали его кредо по жизни. Промышляя частными заказами, он никогда и никому не раскрывал свою истинную суть, притворяясь лишь скромным посредником и обводя вокруг пальца как дотошных имперских ищеек, так и своих бывших работодателей, не слишком то желающих чтобы об их грязных делишках вдруг стало известно. Ему легко это удавалось, благо Линь никогда не мог похвастать большой физической силой или выдающимися боевыми навыками и внешне выглядел сущим агнцем. Его мускулами, если можно так выразиться, был теневой подручный, всегда и всюду следовавший за своим хозяином. Именно он и вершил всю самую грязную работу, предоставляя самому Линю после наслаждаться плодами его заслуг. Иначе и быть не могло, ведь миньон не имел собственных желаний. Он не был живым, не был даже призраком, лишь отражением его собственной воли в мире Сумрака.
   Порой Линь от нечего делать задавался вопросом, как именно видит мир его слуга и действительно ли он столь бездушен, коим кажется. Но по настоящему проверить это не было никакой возможности, да и столь ли это важно? Ведь в сущности нет никакого смысла заморачиваться вопросами, на которые никогда не получишь ответа. Сие удел инфантильных ученых мужей, которые вследствие природной трусоватости и слабости характера давным давно подменили разнообразными скучными отвлеченными теориями жизнь реальную. Сам же Линь был совершенно иной породы. Его гораздо сильнее интересовали намного более приземленные вещи. Например, как получить бессмертие и стать живым богом во плоти.
   Долгие годы он потратил на овладение искусством теней. Объездил почти весь мир в поисках секретов и истоков собственной силы. Родная стихия подсказала, что для того чтобы ускорить процесс перерождения он должен питаться силой иных адептов Сумрака. Последних в мире оказалось не так уж много, и немало трудов доставило Линю найти их. Однако, выпускники классических школ, они и близко не могли равняться с ним в могуществе, а их пусть и весьма и весьма впечатляющие навыки ближнего боя были абсолютно бесполезны против теневого миньона.
   К тому же немалую роль играли и так называемые места силы. У каждой стихии имелись оные, однако отыскать их было крайне непросто. Едва ли не сложнее чем скрытных и осторожных (стихия, как никак, обязывает) мастеров теней. Грот, в котором находился Линь, как раз и являлся подобным местом силы. Старый заброшенный храм давным давно вымершего народа, не оставившего по себе никакой памяти кроме этого места. Места, где только и возможно было свершить ритуал Воссоединения, что сделает его равным богам. Линь в последний раз с легким сожалением глянул на застывшего в трех шагах миньона. А он ведь даже почти привязался к нему. Что ж, еще одна необходимая жертва на его великом пути. Не такая уж и значимая, если разобраться, учитывая, что именно стоит на кону.
   Стило окутался призрачным огнем, тотчас точно такое пламя взметнулась в четырех серебряных чашах, расставленных на концах магической фигуры, которая тоже замерцала тусклым серым светом. Сумеречное пламя - сама суть, сама квинтэссенция стихии теней, сейчас отзывалось на его зов, наполняя тело и дух небывалой мощью. Пищей же ему служил собранный в чаши прах тех самых мастеров убитых Линем ради силы.
  -Подойди! - голос Линя прозвучал подобно грому. Прах прогорит довольно быстро, и потому следовало поторопиться.
   Теневой миньон медленно двинулся в его сторону. Линь нахмурился. Ему вдруг показалось что от фигуры подручного впервые за все время его службы веет некой... неуверенностью? Впрочем, мастер быстро выбросил эти мысли из головы. Сейчас было не время, а вскоре станет уже и неважно. Ритуал Воссоединения сольет его сущность и сущность миньона воедино, наделив Линя силой его собственного слуги. Фактически он сам станет смертоносной тенью, грозным воплощением истинного Сумрака, а примитивное сознание миньона, если таковое у него вообще имеется, без следа растворится за ненадобностью. Совсем крошечная плата за всемогущество.
   Меж тем сила теней уже до краев переполняла Линя, грозя вот-вот вырваться на свободу. Этого ни в коем случае нельзя было допустить. С резким криком-выдохом он нанес стремительный удар стило прямо в грудь оказавшегося совсем рядом миньона, ставя завершающую точку. Ничего не вышло. Рука замерла на пол пути словно налетев на невидимое препятствие. Скосив глаза, Линь с изумлением увидел бесплотную кисть подручного, крепко сжимавшую его запястье.
  -Что ты творишь?! Немедленно отпусти меня! Ты должен, должен отдать мне свою силу!
  -Нет. - Пальцы духа сжались еще крепче. Плоть любого другого живого существа от подобного прикосновения давно бы рассыпалась прахом, но сейчас Линь был настолько переполнен силой Сумрака, что не почувствовал даже малейшей боли.
  -Ты будешь делать что я тебе говорю, раб! - лицо Линя перекосила жуткая гримаса дикой неконтролируемой ярости. Она заглушила даже удивление от того, что миньон заговорил с ним. Впервые в жизни.
  -Я не раб. - Голос призрака был совершенно бесстрастен, но в нем чувствовалась скрытая сила и непоколебимая уверенность в собственной правоте.
  -Ты... - Линь не нашелся что ответить. Вместо этого он принялся ожесточенно бороться, отчаянно пытаясь вонзить стило в грудь непокорного создания Сумрака.
   Здесь, в эпицентре сосредоточения силы теней он был очень силен, силен так как никогда прежде. Но миньон был изначально рожден Сумраком, будучи плотью от плоти этой стихии, тогда как в самом Лине все еще оставалось много от обычного человека. Непозволительно много для подобной схватки. Тень жадно пила силу из окружающего пространства и из самого мастера, который в свою очередь предпринимал отчаянные усилия для того чтобы ее удержать, но тщетно. Стило начал медленно, но неуклонно поворачиваться острым концом в сторону живого. Линь расширенными от ужаса глазами глядел на приближение смертоносного острия, но ничего не мог с этим поделать.
   Когда стило вошел в его сердце по самую рукоять, сил не осталось даже на то чтобы закричать. Лишь тихий предсмертный хрип вырвался из горла несостоявшегося чиновника средней руки, прежде чем его тело осыпалось прахом. Сумеречное пламя взметнулось к самому потолку и устремилось к победно вскинувшей бесплотные руки тени. Свод подземного грота огласил холодный торжествующий смех, даже отдаленно не походивший на человеческий.
  
  
  
   Глава двенадцатая. Призрак-кукловод.
  
  
  
  
   Потоки золотистого и серо-черного сумеречного пламени яростно сплетались, сойдясь в ожесточенной борьбе не на жизнь, а насмерть. Оба соперника не имели телесной формы и потому, отчаянно стремясь победить любой ценой, в бою утратили даже слабое подобие человеческого облика, слившись в один сплошной разноцветный клубок. Оборотень со всем своим сверхчутьем и явно далеко немалым опытом в сражениях даже примерно не представлял, что именно на самом деле происходит внутри него. Соперники стоили один другого. Тень, совершенно невероятным образом обретшая сознание, и создание света, и вовсе пришедшее из иного пласта бытия.
   Наитие явило воину некие смутные неявные картины зарождения подобных существ в самых недрах звезд, а уж их жизнь в потоках раскаленной плазмы, язык и невероятно сложная внутрисоциальная структура и вовсе не походили абсолютно ни на что виденное им допрежь. Ясно было лишь что некоторое человекоподобие дети звезд обрели, вступая в контакты с иными более привычными для оборотня расами. Чтобы последним было более комфортно вести с ними дела.
   Воинами дети звезд, как выяснилось, также были отменными, однако противник в этот раз оказался сильнее. Зыбкие тенета теней оплели светоносную фигуру со всех сторон, высасывая силы и лишая жизненного огня. Та отчаянно сопротивлялась, хлеща во все стороны концентрированными потоками испепеляющего света, но в итоге теням все же удалось взять верх и разорвать дитя звезд на части. Последнее, что увидел оборотень, было растянутое в гримасе гротескного недоумения лицо создания света. "Похоже не так уж мы и отличаемся". Мелькнула на периферии сознания злорадная мысль. И в этот момент руна вызова зажглась над его головой. Взгляд воина мазнул по лицам участников, мельком отметив подчеркнуто ничего не выражающее лицо Мелеры.
   Когда он взошел на арену, его противник уже поджидал его там. Насмешливо уставившись на оборотня, чародей крови как и в прошлый раз медленно повел ладонью себе по горлу, однако поняв, что на соперника это не произвело никакого впечатления, недовольно нахмурился. "Правильно, скалься, пока можешь". - Мрачно подумал оборотень. - "Все равно тебе это не поможет". Первый удар Кейна был ужасающ. Зыбкое кровавое облако на огромной скорости ударило в не успевшего даже отреагировать воина, опрокинув его на каменный пол ристалища. Но мало того магическая кровь принялась активно вгрызаться в плоть оборотня, стремясь проесть его тело насквозь. Чувствовалось, что в эту атаку чародей вложил гигантское количество энергии, явно решив закончить дело одним ударом. Оборотню пришлось призвать на помощь всю свою способность к заживлению ран чтобы устоять. Едучая кровь в считанные мгновения высохла и осыпалась с его тела, но это отняло практически все его силы.
   Багровые щупальца, соткавшиеся за спиной рыжебородого рывком вздернули оборотня в воздух и принялись изо всех сил сдавливать его тело. Чародей отчаянно напрягал усилия стремясь выдавить из соперника жизнь. Его трясло и шатало. Похоже Кейн и сам основательно выложился в этом бою, однако его сопернику приходилось много хуже. Оборотень почти потерял сознание, когда его мозга коснулась спасительная заполошная мысль. "Флакон!" Рука сама собой метнулась к поясу, сильные пальцы выбили пробку и в следующую секунду сосуд со смертоносным зельем полетел вперед.
   Уже уверовавший в свою победу рыжебородый настолько не ожидал подобного фортеля что позевал бросок. Флакон угодил аккурат ему в лоб, расплескав содержимое по всему лицу. Кейн дико завопил: кожа, волосы и мясо начали плавиться прямо на глазах. Заклятье, удерживавшее оборотня, развеялось без следа, швырнув последнего на девственно белые плиты арены, а сам чародей крови принялся остервенело кататься по полу, отчаянно пытаясь справиться с действием зелья алхимика. Несколько мгновений понадобилось оборотню чтобы худо бедно прийти в себя, однако чары колдуна, как ни крути, крепко потрепали его. Он не смог встать на ноги, но сумел подобрать выпавший меч и медленно ползком двинулся в сторону врага. Глаза заливало кровью, в ушах гремели колокола, он с трудом удерживался от того чтобы не потерять сознание, но упрямо полз и полз вперед.
   Декокт алхимика нанес чародею страшную рану. Все его лицо теперь напоминало сплошную кроваво-черную язву, глаза оказались выжжены, но он неким мистически образом чуял своего противника. Зыбкий кровавый сгусток пронесся в считанных миллиметрах от лица оборотня, тут силы Кейна иссякли окончательно. Он со стоном опустился на землю, не в силах и далее продолжать бой. Воин же, приблизившись, навалился сверху, последним поистине запредельным усилием вогнал черный клинок в грудь рыжебородого по самую рукоять и в изнеможении рухнул неподалеку. Клинок жадно завибрировал, выпивая жизнь из могучего тела, и глаза Кейна, наконец, закатились, подернувшись дымкой смерти. Поединок завершился.
   Едва тело чародея крови рассыпалось прахом, в оборотня хлынул могучий гремящий водопад первородной силы, исцеляя раны и даруя бодрость. Алый Чертог суров, но он умел щедро награждать своих воинов. Медленно поднявшись, воин неспеша покинул арену. Он вновь доказал свое право на жизнь. Теперь можно немного расслабиться и поглазеть на других. Тех, кому еще только предстояло сражаться.
  -Из-за тебя я проиграла довольно кругленькую сумму. - Мелера как и всегда приблизилась совершенно неожиданно.
  -В другой раз не ошибись с выбором. - Хмыкнул оборотень, занимая свободное место на скамье для участников.
  -Тебе просто повезло. Да и потом этот яд во флаконе... что-то непохож ты на алхимика. Где ты его раздобыл?
  -Я полон сюрпризов. А что до моих дел, тебя они не касаются. Ведь как ты сама сказала, мы враги. Так что вместо копания в моем прошлом и настоящем советую обратить внимание на арену. Следующий бой наверняка станет весьма занимательным.
   Словно в ответ на его слова на арене будто сама собой возникла полупрозрачная женская фигура. Несуществующая шерсть на загривке оборотня невольно вздыбилась. От призрака ощутимо веяло холодной недоброй магией. Однако при всем при том воин не мог не признать, что при жизни девушка наверняка слыла самой настоящей красавицей. Ее белое словно бы высеченное из мрамора лицо не было просто красивым. Оно было совершенным, а ниспадающие на плечи длинные пепельные волосы выгодно оттеняли его, еще более тем самым подчеркивая красоту безупречных черт. Одет призрак был в длинное темное платье строгого покроя, выполненного явно из дорогой ткани. Да и вообще во всем облике девушки явно прослеживались следы благородного происхождения.
   А вот ее противником оказался никто иной как старый знакомец оборотня. Мэтр Римал, покряхтывая словно немощный старик, неспешно поднялся на арену, и пару раз деловито встряхнул руками, разминая кисти. Его облик казался на редкость беспечным, словно бы мастер вышел не на смертный бой, а готовился к привычной рутинной работе с различными склянками и ретортами. Впрочем, оборотня не мог обмануть этот притвор. Алхимик был на редкость опасным противником. Жестоким, изворотливым и донельзя хитрым. Наверняка и на этот бой он припас для своего крайне неудобного и необычного соперника пару тройку неприятных сюрпризов.
   Меж тем гонг прозвучал, и рот баньши тотчас же разверзся в жутком безмолвном крике.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  -Как думаешь, это ожерелье пойдет к моему подвенечному платью? - молоденькая юница лет восемнадцати в ослепительно белом платье кокетливо вертелась перед девушкой постарше, одетой в элегантный темный костюм для верховой езды.
  -Отчего нет, диаманты всегда будут в моде. - Пожала плечами вторая. - Вот только не припомню этой безделки среди папиной коллекции. Где ты ее взяла?
  -В фамильном склепе. - Ничуть не смущаясь, бесхитростно ответила девица, глядя на сестру честными наивными глазами беспечной юности.
  -Ты же знаешь, отец запрещает нам туда ходить. - Нахмурилась старшая.
  -Ну, ты же ему не скажешь, Эванжелина, ведь правда? - юница просяще заглянула в глаза сестры.
  -Кажется, я видела похожее у надгробия прабабки. Она была могущественной ведьмой, в ожерелье могла остаться недобрая магия...
  -Ой да брось, все это глупости! Сколько уж лет прошло! А батюшка все равно не разбирается в украшениях, да и глазами стал слаб... Да и потом на гравюрах мы с Элеонор одно лицо, сама ведь говорила! А ей ожерелье ох как шло... Так как, сестрица, выручишь? Замужество ведь бывает раз в жизни! Так хочется быть самой красивой на собственной свадьбе...
  -Ладно, уговорила. - Сдалась старшая. - Но после вернешь его назад, поняла? Иначе отец будет в ярости.
  -Поняла, поняла! - радостно закивала девушка. Она порывисто обняла сестру и чмокнула ее в щеку. - Вот увидишь, нашу свадьбу надолго запомнят! Сэр Питс, он такой красивый, мужественный...
  -Ты мне о нем уже все уши прожужжала, Энель. - Ворчливо отозвалась Эванжелина. - Неужели нет других тем для разговора?
  -О чем, например? О саблях и лошадях? - Капризно надула губы Энель. - Ты днями пропадаешь в конюшне или машешь клинком, а на парней даже не смотришь. Иногда мне кажется, что тебе следовало родиться мужчиной.
  -Мне и самой порой так кажется. - Угрюмо пробормотала старшая. - Ладно, недосуг мне тут с тобой, пойду я, а то Пепельный уже заждался. - С этими словами Эванжелина круто развернулась на каблуках и вышла вон из роскошной, почти кукольно обставленной комнаты младшей сестры.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
   Зал приемов замке графа Дизбора был по случаю тщательно отмыт и украшен. Рачительные слуги (а иные у графа не задерживались) вносили в зал длинные дубовые столы, на которых тотчас же возникала аппетитно пахнущая снедь способная удовлетворить любой даже самый тонкий и изысканный вкус. Наконец, когда все было готово, распорядитель официально объявил о начале пира. Гости, до того свершавшие неспешный променад меж верандами и оранжереями графского сада потянулись внутрь, почтительно раскланиваясь со стоявшим подле входа графом - немолодым, но подтянутым мужчиной в дорогом сюртуке.
   Граф кивком отвечал на поклоны и любезности, вежливо улыбаясь в ответ, но во взгляде его то и дело проскальзывала озабоченность, которая, впрочем, тотчас же сменилась широкой улыбкой, едва он заметил скачущую по дороге к замку стройную девичью фигуру верхом на могучем жеребце пепельной масти. Граф невольно в который уже раз поймал себя на мысли, что подобный конь скорее подошел бы его младшей дочери, ослепительной пепельноволосой красотке Энель. Рыжеволосая стройная Эванжелина была также весьма недурна собой, однако ее портила некоторая мальчуковость, проскальзывающая во всем: от манер и одежды вплоть до фигуры и черт лица. Вот и в седле она предпочитала сидеть по мужски, а ее излюбленным передвижением был галоп и стремительный карьер вместо почитавшейся уместной для знатной дамы иноходи или в крайнем случае легкой рыси да и то в последнем случае лишь в сопровождении опытного кавалера.
   Лихо спрыгнув на землю, Эванжелина небрежно бросила поводья слуге и, не обращая внимания на неодобрительный взгляд отца, смеясь, заключила его в объятия.
  -Хвала Создателю, воротилась. - Вполголоса проворчал граф, позволяя дочери поцеловать себя в жесткую морщинистую щеку. - А я уж думал, ты опоздаешь на свадьбу собственной сестры.
  -Что вы, батюшка, как же я могла. - Рассмеялась девушка. - Я же знаю, как это важно для нее.
  -Для всех нас. - Наставительно поднял палец граф. - Не забывай, сэр Питс - наследник уважаемого знатного рода, союз с которым существенно укрепит влияние нашей семьи. Тебе бы тоже неплохо задуматься о выборе партии, а то негоже это когда младшая при муже, а старшая до сих пор сидит в девках.
  -Ой, да бросьте, отец, эти традиции давным давно уже себя отжили. - Отмахнулась Эванжелина. - Сейчас совсем другое время...
  -В дни нашей молодости мы гораздо ответственней относились к подобным вещам и слушали, что говорят нам старшие. И потому было гораздо больше порядка. - Обиженно поджал губы граф. Он нежно любил свою старшую дочь, но принадлежа к родовой аристократии старой закалки, не слишком жаловал ее независимый вольный нрав.
  -Батюшка... - Внезапно раздался сзади тихий мелодичный голос.
   В отличие от своей старшей сестры Энель же напротив являлась истинным воплощением женственности. Их характеры и внешность всегда являли меж собой разительный контраст, и сегодняшний день не был исключением. Ослепительно белое платье невесты было украшено изысканными диамантовыми подвесками, а великолепное ожерелье из тех же камней довершало облик девицы, в буквальном смысле заставляя каждого, кто смотрел на нее, замирать от восторга.
  -Энель, ты... у меня просто нет слов. - С неподдельным восхищением протянул граф, глядя на дочь.
  -Вот это красотка...
  -Клянусь Создателем, Питсу досталась лучшая партия из всех возможных...
   Раздались со всех сторон восхищенные завистливые возгласы.
  -Благодарю, отец. - Энель сделала смущенный книксен. - Не знаете, не приехал ли...
  -Вон, едут! - внезапно прокричал один из слуг, ошивавшихся неподалеку.
   На дороге возникла целая кавалькада всадников в голубых мундирах военных. В центре ехал стройный щеголеватый молодец с лихо закрученным по последней моде усами. Парень был хорош собой и явно едва перешагнул двадцатилетний рубеж. Питс Эббер, сын барона Ритмонда Эббера был его единственным наследником и из-за несметных богатств своего отца слыл едва ли не самым завидным женихом всего юга империи. Финансовое состояние самого графа было куда как скромнее хотя также весьма внушительным, но он стоял выше по сословной лестнице дворянства, и оттого предстоящий брак был равно выгоден им обоим.
   Соскочив с коня, Питс отвесил учтивый поклон хозяину. Цепкий несмотря на молодые годы взгляд военного привычно скользнул по сторонам, отмечая присутствующих, чуть дольше положенного по этикету задержался на старшей дочери графа. Затем жених, смеясь, заключил невесту в объятия, и вся процессия слуг, гостей и хозяев дома торжественно направилась в пиршественную залу.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  -Как же я устала...
  -Любимая... - Мужчина нежно погладил лежащую рядом миловидную девушку о огненно-рыжим волосам.
  -Не называй меня так! Ты делишь ложе с...
  -У меня нет выбора, она моя жена перед Создателем.
  -Тогда отчего ты приходишь сюда почти каждую ночь!
  -Потому что я люблю тебя.
  -Я тоже люблю тебя, но это неправильная, запретная любовь! Проклятье, иногда мне хочется удавить собственную сестру...
  -Не говори так. - Покачал головой мужчина. - Твоя сестра ни в чем не виновата.
  -Я не могу так больше... Нужно что-то решать.
  -Не волнуйся. Я уже давно размышлял об этом и знаю как поступить.
  
  
   ***
  
  
  
  
  
  
  -Она...
  -Увы, милорд. - Старый седой лекарь сочувственно покачал головой. - Ее нашли в собственной кровати без признаков жизни.
  -Как?! Как это могло произойти?!!! - граф, обезумев от ярости и боли схватил опешившего лекаря за грудки. - Отвечай!!!
  -Ппо всей видимости яд. - Слегка заикаясь, выдавил старик. - Яя не могу сказать наверняка, но похоже ее отравили... следует призвать слуг Создателя...
  -Послать за ними! - рявкнул немного поостывший граф, и столпившиеся в покоях слуги опрометью кинулись исполнять поручение.
   Через некоторое время они вернулись в сопровождении замкового священника. Тот довольно долго водил руками над умершей и бормотал молитвы.
  -Юную госпожу отравили. - Наконец вынес свой вердикт святой отец. Он был довольно молод, но его голос тем не менее звучал твердо и уверенно. - Следов нечестивой волшбы я не почуял. Однако мне удалось выявить предмет, при помощи коего было свершено сие злодейство. - Он указал на искусно вырезанный костяной гребень для волос, лежащий на ложе подле убитой. - Но я, признаться, не большой дока по части святой магии. Нужно призвать Гончих Господа. Они наверняка сумеют сказать больше.
  -Созовите всех слуг. - Несмотря на горе старый граф не потерял самообладание и держался твердо. - От поломоек и кухарок до конюхов и егерей. Нужно показать им этот гребень. Вещь приметная, наверняка кто-то из них что-то да видел.
  -Если мне будет позволено сказать... - Тихо произнесла одна из служанок, робко пряча глаза.
  -Ты что-то знаешь. - Подобрался граф. - Говори смело, ручаюсь, никто не посмеет тронуть тебя!
  -Я на днях видела точь в точь такой же гребень...
  -У кого? Отвечай, бездна тебя побери!
  -У госпожи Эванжелины...
  
  
   ***
  
  
  
  
  -Как продвигается поиск? - голос графа звучал подчеркнуто сухо и официально.
  -Боюсь, порадовать нечем. - Суровое лицо немолодого уже мужчины в белой рясе с вышитым на груди красным молотом, фирменным знаком Гончих Господа, выражало нечто похожее на сочувствие. - Мы опросили всех кого только могли. Не одна только служанка видела гребень у вашей старшей дочери. К тому же в ее комнате мы нашли это. - Инквизитор протянул Дизбору небольшой флакон из мутного стекла. - Точь в точь такой же яд был на гребне, отравившем вашу дочь.
  -Не верю... Не может быть... - Граф тяжело рухнул в кресло, обхватив голову руками. - Зачем ей это...
  -Это как раз очевидно. Среди челяди ходит слух о греховной связи вашей старшей дочери с мужем младшей.
  -Это не доказательство! - вскинулся граф. - Мало ли что болтает прислуга!
  -Я понимаю ваши чувства, милорд. - Успокаивающе поднял руки инквизитор. - Поверьте, мы во всем разберемся. Сейчас мои коллеги как раз допрашивают сэра Питса. А они умеют развязывать даже самые упрямые языки.
  -Вы что же станете его пытать? Но он же из родовой знати, а совместное уложение...
  -Полноте, разве мы похожи на изуверов? - холодно улыбнулся инквизитор, отчего графу даже несмотря на его состояние на миг стало не по себе. - Верным чадам Матери церкви нечего нас бояться. А вот тем, кто нарушает ее заповеди...
  -Преподобный, мы закончили с подозреваемым. - На пороге зала возникла крепкая подтянутая фигура молодого инквизитора. - Он во всем сознался. Грех прелюбодеяния действительно имел место.
  -Вот видите, как все просто. - Расплылся в довольной улыбке старший из Гончих. - Теперь то мы выведем голубчиков на чистую воду.
  -Все равно не верю... - Упрямо замотал головой граф. - Эванжелина сызмальства... она ребенка из полыньи вытащила когда ей еще и десяти зим не было! Вытащила, рискуя жизнью! Да и с сестрой они были не разлей вода. Даже если у них с Питсом что-то и было, она не могла пойти на убийство!
  -Что сказать, коварна тьма, и порой находят ее щупальца дорожку даже к самым чистым и незапятнанным душам. - Вкрадчивый голос инквизитора звучал мягко и успокаивающе, но в льдистых голубых глазах не было и капли сочувствия.
  -Я прошел две войны... Я знавал разных людей от героев до самых закоренелых подонков. И уж, поверьте, насмотрелся на людскую подлость и коварство. Эванжелина не могла совершить подобное. И даже не потому что она моя дочь. а потому что это не в ее природе. Вы не там ищите, преподобный.
  -Боюсь, это решать уже не вам. Таинство брака находится в ведении Святого Престола. Тот, кто нарушает его священные узы, есть святотатец и подлежит церковному суду. Здесь же еще и убийство, да притом таким способом что впору заподозрить вмешательство ведьмы. Пусть и из числа самых низших, что, разумеется, нисколько не смягчает вины отступницы. Ведь не сама же она изготовила отраву.
  -Я не позволю...
  -Вы, кажется, не поняли, граф. - Глаза инквизитора впились в лицо Дизбора словно два острых ледяных клинка. В его голосе не осталось и следа от былого радушия. - Никто здесь не спрашивает вашего позволения. Был нарушен закон. Совершено преступление против Матери нашей церкви. И тот, кто покрывает преступника... Крайне не советую становиться на нашем пути. Вы прекрасно знаете, что за этим последует. Я понимаю, горе помутило ваш рассудок. Но вы еще не так стары. Вы еще сможете найти себе жену и родить наследника. Что же касается вашей дочери-отступницы, ее участь известна. Костер. Впрочем, если сознается в содеянном и сдаст того, кто изготовил яд, мы можем заменить аутодафе на более легкую смерть. Мальчишка же скорее всего отделается кругленьким штрафом в пользу церкви и епитимьей. Если, конечно, он не был в сговоре со своей любовницей.
  -Ее могли околдовать! Или щенок оговорил ее! - граф предпринял последнюю отчаянную попытку защитить дочь. Здесь в своих землях он обладал почти неограниченной властью, но инквизиция... Даже Император не рисковал вмешиваться в дела, подпадавшие под епархию Святого Престола. А это был как раз тот самый случай. В этом инквизитор не лгал.
  -Невозможно. Святые братья прекрасно умеют отличать ложь от правды. - Холодно отрезал преподобный. - Что до магии, следов темной волшбы в замке обнаружено не было. А малефиков, способных скрывать от нас свою силу, истребили под корень более полувека назад. Осталась мелочь вроде нашей отравительницы. Но скоро и такие как она исчезнут с лица земли. Ибо так угодно Создателю... Ладно, не буду вам мешать. Нам еще во многом предстоит разобраться, и посему позвольте откланяться. Мою работу здесь за меня никто не сделает.
  
  
   ***
  
  
  
  
   Дикая нечеловеческая ненависть вырвала ее из глубокого неотличимого от смерти сна. Из бесплотного рта вырвался беззвучный наполненный злобой вопль. Злобой не этого мира. Она не помнила, кем была в прошлой жизни, кроме того что стояла весьма и весьма высоко, и оттого ненависть становилась лишь сильнее, что затем сменилась неистовой жаждой мщения. Чувство оказалось настолько ярким, что ей, ныне существу не из плоти и крови, казалось будто в ее нутро вонзили раскаленный докрасна уголь.
   Наконец, более менее придя в себя, она заставила себя остановиться. Жгучий огонь угас, уступив место холодной всепоглощающей черноте. И эта бездна внутри нее была голодна. Ей требовались души чтобы хоть ненадолго утолить этот жуткий нечеловеческий голод. Живые души. Призрак безмолвно усмехнулся. Что ж, она получит их сполна. Отныне ее удел - вечная месть всему живому. Ей не оставили выбора, по сути насильно сотворив из нее монстра. Так пусть же они все заплатят за это сполна.
   Красивое при жизни лицо баньши искривилось в гримасе ненависти. Хоть она и не помнит своего прошлого, но зато отлично помнит лик той, благодаря кому сработало заклятие, вырвавшее ее дух из посмертия. А, значит, с нее и следует начать...
  
  
   ***
  
  
  
  
   Питса держали в подземелье уже целых три дня. В тесной камере с грубым деревянным топчаном вместо ложа и поганым ведом в углу. За все это время ему не давали перемолвиться ни словом ни с кем, никого к нем не пуская. Единственным источником информации о внешнем мире стал страж, приносивший еду. Он один рискнул нарушить запрет инквизиторов на общение с пленником. Не забесплатно конечно. Стражника его подкупил лакей молодого лорда, и теперь тот регулярно снабжал его свежими сведениями.
   А складывалось все на редкость скверно. По всему видать набравшая за последнее время огромную мощь Святая Церковь всерьез взялась за Эванжелину, вменяя ей в вину не только убийство, но также и святотатство вкупе с якшаньем с темным адептами. Все это вместе означало смертный приговор безо всяких скидок даже на знатное происхождение. Старый граф, конечно еще поборется, Дизбор не той породы чтобы так запросто отступить, тем паче когда речь идет о его собственной дочери теперь уже единственной, но Питс несмотря на молодость уже успел вволю повоевать в приграничье и прекрасно отдавал себе отчет, что в этой ситуации его возлюбленной при любых раскладах вряд ли удастся вывернуться.
   Он ни на секунду не сомневался в ее невиновности, ему было также искренне жаль юную Энель, хотя он по настоящему и не любил ее, согласившись на брак лишь в силу необходимости, продиктованной собственным происхождением и отцовой волей. Злая ирония судьбы состояла в том, что изначально Дизбор планировал выдать за него именно старшую дочь, однако своенравная Эванжелина и слышать не хотела ни о каких кавалерах, и даже суровому графу в тот раз пришлось уступить.
   Первая искра промелькнула меж ними в один из его визитов в родовое гнездо Дизборов, когда уже состоялась помолвка, и была назначена дата свадьбы. Отказаться от брака на этом этапе означало не только нанести смертельное оскорбление графу, но и серьезно подставить собственного отца, коего молодой баронет искренне любил и уважал. В тот день в ходе случившейся совершенно спонтанно совместной конной прогулки старшая дочь графа буквально очаровала его своим острым умом, независимым нравом и превосходным особенно для женщины знанием повадок лошадей.
   А Энель,... она была милой, но слишком уж простой и наивной. Типичной юной барышней, каких на балах, то и дело по поводу и без повода даваемых родовой аристократией, пруд пруди. Эванжелина же оказалась абсолютно ни на кого непохожа чем и привлекла юного лорда, навеки покорив его сердце.
   Нет! Юный лорд решительно встряхнулся. Нельзя пускать все на самотек! Он воин, а не тряпка, и никому не позволит причинить вред его любимой. Даже возомнившим о себе святошам. Вскочив с ложа, парень принялся громко барабанить кулаками в дверь, ругаясь на чем свет стоит. Через пару минут послышались тяжелые шаркающие шаги тюремщика.
  -Чего это вы так разбуянились, ваша милость. - Униженно прогнусавил стражник. - Не ровен час святее братья услышат.
  -Чего, чего, жажда меня замучила, вот чего. - Сварливо бросил в ответ Питс. - Да и ведро вынести лишний раз не помешает, не холопа держите. - Подбавил он в голос исконной присущей лишь знати спеси.
  -Сейчас, сейчас... - Угодливо забормотал тюремщик, возясь с ключами. Лишний раз ссориться с сыном могущественного барона, пусть даже и осужденного инквизицией он не желал. - Вот только дверь отопру...
   Наконец справившись с замком, страж несмело протиснулся внутрь камеры и тотчас захрипел, пойманный в стальной захват рук баронета. Умело придушив немолодого охранника (спасибо нелегкой службе на границе) и завладев ключами, Питс осторожно выбрался в коридор. Если он все правильно учел, его любимую как пить дать держать где-то неподалеку в точно такой же камере. А значит, нужно как можно быстрее освободить ее и прочь, прочь отсюда! Сперва к батюшке, хотя нет, инквизиторы наверняка именно там в первую очередь и станут искать. Значит, просто как можно дальше, и... кривая, как говорится, выведет. А если нет, то и дьявол с ним. Без Эванжелины ему все равно незачем жить.
   Двинувшись по коридору, Питс внимательно оглядывал все встречавшиеся ему камеры, благо факелы на стенах давали достаточно света. Большей частью тесные каменные каморки оказались пусты, лишь в паре из них он заметил спящих узников одетых в рваное тряпье. "А ведь от меня самого сейчас разит как от клоаки с нечистотами" - Невесело усмехнулся про себя парень. Однако раз узники спят, выходит сейчас ночь. Это хорошо. В ночной тьме ускользнуть от возможной погони станет намного легче.
   Наконец в очередной камере, баронет разглядел знакомый отблеск рыжих волос. Юноша едва сдержал радостный возглас. Она! Эванжелина лежала на тюремном ложе и на первый взгляд крепко спала, однако приглядевший, молодой лорд заметил что ее глаза были широко распахнуты. Сердце парня сжалось в предчувствии беды. Лихорадочно отперев дверь, Питс кинулся к возлюбленной. Ее рука оказалась холодной как лед, а пульс не прощупывался. Из горла юноши вырвался жуткий, почти звериный рык. Мертва! Но почему? Несмотря на горе Питс отнюдь не утратил способности трезво мыслить, сказались кровь и военная закалка. Неужто церковники решили не дожидаться суда? Непохоже, не их стиль. Тогда что же?
   Внезапно где-то наверху раздался оглушительный вопль полный неподдельного ужаса. Баронет, не раздумывая, бросился на звук. Если на замок напали, его долг несмотря ни на что защитить собственного тестя, к тому же нужно во что бы то ни стало выяснить, отчего погибла его любовь. И плевать на клириков. Ради этого знания он готов был рискнуть жизнью хоть тысячу раз.
   Несясь вверх по лестнице, юноша то и дело натыкался на мертвых стражников. Практически у всех у них на посиневших лицах застыла гримаса смертного ужаса, будто они в последние мгновения своей жизни столкнулись с выходцами с Той стороны. Крики наверху меж тем становились все громче, их перекрывал ледяной полный абсолютной уверенности в себе тенор преподобного Крехха, старшего над инквизиторами. Именно его команды стали тем маяком, к которому устремился Питс.
   Голос святого брата вывел его в главный замковый зал. Баронет на мгновение замер. Все пространство вокруг оказалось буквально усеяно трупами. Слуги, стражники, святые братья. Их лица оказались все того же синеватого оттенка с тем же выражением невыразимого, простите за неловкую аллегорию, ужаса. Лишь в самом центре сгрудилась небольшая группа уцелевших инквизиторов. Они под предводительством преподобного Кресса вели отчаянное сражение с парящей над полом полупрозрачной фигурой женщины с длинными пепельными волосами. Та отчаянно полосовала призрачными когтями, коим позавидовала бы и росомаха, магическую сеть, сотканную из чистейшего белого пламени. Сеть трещала от ударов, рассыпая вокруг жгучие огненные искры, но упорно держалась, хотя было видно, что церковникам крайне непросто удерживать заклятье.
  -Энель... - Растеряно побормотал баронет, вглядевшись наконец в лицо призрака.
   Тот, в свою очередь также заметив юношу, внезапно издал секущий, режущий уши вопль. Эта атака неупокоенного духа оказалась настолько неожиданной, что инквизиторы не успели ничего предпринять. Сеть с оглушительным треском лопнула, церковники все как один попадали на колени, болезненно держась за головы, и освободившаяся баньши со злорадным воем устремилась к Питсу, коему тоже крепко осталось. Подлетев к шатающемуся от магического удара парню, дух занес над ним свою когтистую бесплотную руку. Сил сопротивляться у баронета уже не осталось. Чудовищные когти глубоко вонзились в его грудь, и для Питса наступила тьма.
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Очнувшись, баронет увидел над собой веснушчатое лицо молодого парня. Тот с тревогой смотрел на него, однако едва Питс пришел в себя, широко улыбнулся.
  -Хвала Всеединому, вы пришли в себя, лорд. А мы уж думали, нам не удастся вас вытянуть.
  -Да, братьям пришлось попотеть. - Хмуро бросил Крехх, осаживая коня рядом с повозкой в которой везли баронета. - Скажите спасибо, что вы благородных кровей, иначе никто не стал бы с вами цацкаться.
  -Что произошло... - Питс с трудом заставил себя принять вертикальное положение. Грудь пострадавшая от когтей призрака, отозвалось мучительной тянущей болью, но баронет стиснув зубы, заставил себя сдержать стон.
  -Ваша пассия оказалась слишком сильна. - Нехотя протянул Крехх. - Полтора десятка опытных братьев не смогли ее уничтожить. Придется просить о помощи Святой Престол. Темных духов подобной силы нам не встречалось уже очень давно... Мы едем в столицу. Там вы дадите подробный отчет о вашей совместной жизни с дочерью графа. Вашу дальнейшую судьбу решат те кто выше меня. Пока же отдыхайте. И молите бога, чтобы решение Трибунала оказалось милосердным.
  
  
   ***
  
  
  
  -Я недоволен, Левос. - Сухощавый мужчина с властным орлиным профилем брезгливо поджал бледные тонкие губы, рассеянно теребя висевшую на груди массивную графскую цепь.
   Крошечный человечек в неприметном темном балахоне под пристальным взглядом аристократа испуганно съежился.
  -Ваша Светлость, я сделал все как вы приказали...
  -Тогда почему вместо того чтобы вцепиться в глотку своему новоиспеченному родственнику этот надутый индюк Дизбор привел войска к моему замку? - граф картинным жестом указал на забранное железной решеткой окно.
   А посмотреть действительно было на что. Фамильное гнездо Тарсексов взяло в плотную осаду огромное войско, причем зоркий взгляд графа различал не только профессиональных дружинников, но и банальных ополченцев, коих обычно в подобные набеги не брали. По самым скромным прикидкам тысяч пятьдесят, а то и больше. Ни о каком откупе речи не шло. Дом Дизборов, учитывая их давнюю закоренелую вражду, явно объявил ему тотальную войну на истребление. Нападение застигло графа врасплох, слишком уж неожиданно и спонтанно все произошло. Однако Тарсекс был не из тех, кто легко сдается. Ворота и стены крепки, запасов и воинов у него вдоволь. Главное продержаться хотя бы несколько дней, а там подоспеет подкрепление из глубинных областей графства, и тогда еще поглядим, чья возьмет. К тому же в рукаве графа на самый крайний случай имелась дополнительная козырная карта...
  -Все прошло согласно плану, девчонка отравила сестру. Я видел это собственными глазами когда управлял ее разумом. Замковая челядь знала об их шашнях с ее мужем, они никак не могли дознаться до правды!
  -И даже инквизиторы? - прищурился Тарсекс.
  -Исключено! Я знаю, как они работают. Все было сделано именно так, чтобы они ничего не нашли. К тому же посмотрите, среди их рядов нет церковных штандартов. А инквизиторы ни за что бы не упустили шанса расправиться с таким как я.
  -Хм, верно мыслишь. - Нехотя признал граф, вглядываясь в ряды осаждавших. - Но где-то все же был допущен прокол... Ты видел, что происходило в замке в последние дни?
  -Нет, я не мог пользоваться магией, иначе бы Гончие Господни нас раскрыли.
  -А сейчас? Ты можешь заглянуть в разум девчонки сейчас?
  -Могу, но это опасно. Если белые меня почуют...
  -Да плевать мне на белых! - рявкнул граф, хватая опешившего малефика за грудки. - У меня перед замком армада, жаждущая моей смерти! И не сомневайся, колдун, как бы ловок ты ни был, пережить меня тебе не удастся... Делай свое дело! - Тарсекс брезгливо отшвырнул от себя чародея, отчего тот распростерся на полу, однако тут же вскочил и, сложив руки перед грудью, принялся что-то негромко бормотать себе под нос.
  -Не выходит, господин. - Виновато протянул он спустя некоторое время. - Я не чувствую связи с объектом, а это означает, что либо кто-то сумел ее разорвать, во что я мало верю, среди белых нет подобных мастеров, либо девчонка мертва.
  -Твоя вера меня мало интересует... - Проворчал немного поостывший граф. - Впрочем, если Эванжелина отправилась вслед за своей сестрой, это не так уж и плохо. У старика нет других наследников, а значит лены Дизборов после его смерти перейдут короне. А уж я знаю на какие рычаги надавить, чтобы император отдал их мне... Но об этом после. Сперва нужно выиграть сражение и в идеале сделать так, чтобы мой дражайший противник приказал долго жить, если конечно у него хватило глупости лично возглавить войско.
  -А что делать мне?
  -А ты готовь свою магию, малефик. И для тебя же будет лучше, чтобы в этот раз она сработала как должно. - Граф быстрым шагом покинул покои, спустившись в главный зал. Там его уже ожидали командующий гарнизоном и старшие офицерские чины.
  -Все воины на своих позициях милорд. - Коротко отрапортовал командующий. - Ожидают вашего приказа.
  -Готовиться к штурму. - Хищно усмехнулся Тарсекс. - Если у этих остолопов хватит ума сунуться к нам, они умоются кровью.
  -Милорд, они идут на приступ! - в залу ворвался запыхавшийся оруженосец. Глаза мальчишки были полны затаенного страха, но в то же время и жадного предвкушения самого первого боя в своей жизни.
  -Вы знаете что делать. - Коротко бросил граф.
   Офицеры поспешили на свои позиции. Тарсекс же вместе с командующим немногочисленной охраной поднялись на смотровую площадку. Колдун Левос также находился среди них чтобы при необходимости защитить своего господина от любой возможной угрозы.
  -Что-то странное творится... - Пробормотал командующий, глядя на ряды наступавших безо всякого строя воинов. - Они что все разом разучились воевать? И почему не слышно команд и боевых кличей?
  -Нам же лучше. - Пожал плечами граф. - Если они настолько глупы, то победа, считай, уже у нас в кармане.
   Нападавшие действительно вели себя как то странно. Во-первых, они наступали всем скопом безо всякого строя. Кольчужные доспехи дружинников смешивались с простыми стегаными куртками ополчения, хотя обычно в таких случаях каждый отряд действовал порознь. К тому же бойцы Дизбора отчего-то пренебрегли даже самыми элементарными приемами защиты. Да они тащили с собой многочисленные приставные лестницы, здоровенный таран из цельного ствола дуба был готов вот-вот ударить в крепостные ворота. Но ни тяжелых щитов, предохраняющих от летящих со стен стрел и камней, ни грамотного наступления когда одни воины отвлекают врага на себя, а другие под прикрытием лучников ищут слабое место в обороне противника и проникают внутрь крепости, добиваясь вожделенной победы. Неорганизованная, плохо обученная толпа, вот кем они сейчас были. Неужели старый Дизбор и впрямь настолько распустил своих людей?
   Лучники на стенах привычно взяли прицел и по команде десятских дружно спустили тетиву. Первый же залп собрал обильную жатву. Многие из осаждавших упали, однако на остальных это не произвело ровным счетом никакого впечатления. Ни один не повернул назад. Второй залп оказался ничуть не менее успешен, однако тут нападавшие достигли стен. Деревянные лестницы опустились на парапеты, и граф не поверил своим глазам. Воины внизу принялись привязываться к лестницам и друг к другу веревками, упирая концы глубоко в землю. Иные не мешкая лезли наверх, не обращая внимания на хлеставший сверху смертоносный ливень стрел. Самым жутким было то что проделывали они это все также совершенно безмолвно. У основания лестниц появлялись настоящие груды человеческих тел, отчего они становились невероятно устойчивыми, и даже гибель подобных "кирпичей" живого фундамента не могла их поколебать.
  -Они что же совсем не боятся смерти... - Потрясенно прошептал граф. - Готовьте смолу! Посмотрим, как им понравится подобный подарочек!
   Тем временем у ворот дело обстояло несколько лучше. Тупо прущих напролом людей Дизбора удалось приостановить. Несущие таран погибали один за другим, безжалостно выбиваемые меткими стрелками графа, но все новые и новые руки с готовностью подхватывали обитое железом бревно и упрямо продолжали наступление. Внезапно за стенами со стороны ворот раздались истошные выкрики полные боли и ужаса. Никто толком даже не успел понять, что именно произошло, но массивные створки внезапно широко распахнулись, и осаждавшие хлынули вовнутрь. По прежнему не произнося ни слова, они принялись методично вырезать всех кому не посчастливилось оказаться во внутреннем дворе крепости. Защитники сопротивлялись ожесточенно, но нападавших было гораздо больше, и они продолжали демонстрировать тупое пугающее презрение к смерти словно и вовсе не были живыми людьми.
  -Что там происходит?! Как такое вообще возможно?! - глаза графа побелели от бешенства.
  -Магия, сир... - Прошептал малефик. - Темная магия невероятной силы...
  -Так делай же что-нибудь! Или я скормлю тебя псам!!!
  -Я пытался, милорд. Но это не по моим силам. - Покачал головой колдун. - Боюсь, замок потерян. Единственное что я могу это постараться вывести вас отсюда. Но уходить надо прямо сейчас.
  -Что?! Отступать?!
  -Боюсь, он прав, господин. - Прогудел командующий. - Нужно собрать кого возможно и уходить через подземный ход. В противном случае...
   Договорить ему не дали. Соткавшийся за спиной командующего дух женщины с пепельными волосами чиркнул призрачными когтями по горлу воина, и тот, захлебнувшись словами, медленно осел на пол. Следующей жертвой стал не успевший даже толком ничего понять граф. Стражи выхватили мечи, принявшись остервенело рубить возникшее неизвестно откуда порождение бездны, но сталь оказалась бессильной против духа, и один за другим воины расстались с жизнью. Малефик что-то злобно прошипел, швырнув в баньши нечто напоминавшее зыбкое темное марево. Призрак слегка замедлился, колдун бросился наутек, но тем не менее когти потустороннего создания успели глубоко пробороздить его плечо, прежде чем он скрылся.
   Не до конца еще оправившийся от магической атаки дух не стал его преследовать.
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Питс устало оглядывал суетливо сновавших словно муравьи людей. С седла ему хорошо было видно, насколько привычно и сноровисто действовали солдаты, сооружая временный лагерь. Сойдя с лошадиной спины, он ласково потрепал гнедого по загривку. Его оруженосец уже вовсю командовал воинами, ставящими походный шатер для молодого лорда. Как ни крути ему невероятно повезло, что церковники оставили ему не только жизнь, но и титул с богатством.
   Питс с содроганием вспоминал бесконечные допросы, которым его раз за разом подвергали в столице в катакомбах самого главного собора святой матери церкви. Обитель самого Архипрелата и впрямь поражала воображение. Его величественные белые стены вздымались на добрых сотню метров вверх, а венчавшие шпили купола были целиком сработаны из чистого золота. Впервые посетивший столицу молодой аристократ тогда почувствовал себя жалким муравьем перед могучим колоссом. Это был воистину оплот Света. Впрочем восторг быстро рассеялся, когда святые братья со свойственной им решимостью взяли его в оборот.
   Допросы не прекращались ни днем ни ночью. К тому же мастера святой магии также вносили в них свою лепту. Под воздействием их силы Питс чувствовал будто его тело и душу разымают на мельчайшие частицы, а затем вновь собирают воедино. Все окончилось внезапно. Просто в один момент в камеру где держали лорда вошел уже знакомый Питсу преподобный Крехх и с обезоруживающей улыбкой сообщил ему, что Святой Престол не нашел никаких доказательств его связи с Тьмой, и все обвинения с него сняты. А что до прелюбодеяния, до то он легко сможет искупить свою вину, присоединившись к церкви в священном походе против чудовища, обосновавшегося на его же Питса земле.
   Молодому лорду ничего не оставалось кроме как горячо заверить преподобного, что это есть его самое истовое и заветное желание, благо по сути так оно и было. В кошмарной резне, учиненной призраком, уцелели немногие, погибла его возлюбленная, и парень жаждал мести. К тому же ему мучительно хотелось понять, что именно произошло тогда, и кто на самом деле истинный виновник того, что его жизнь оказалась разрушена.
   К тому времени как был объявлен священный поход против темного духа, уже все графство Дизбор и пара соседних оказались под его властью. Чудовищная, противоестественная магия призрака подчиняла его воле любого из людей, заставляя сражаться за него, совершенно не думая о собственной жизни. Церковным войскам удалось захватить в плен нескольких подобных созданий. Однако даже лучшие мастера святой магии не сумели разрушить это колдовство. Святой Престол даже расщедрился и выделил войску одну из главнейших своих реликвий. Меч святого Григориана, с которым тот приводил к истиной вере язычников еще в незапамятные времена самых первых священных походов.
   Сам же Питс чувствовал себя вполне сносно, инквизиторы сумели залечить рану, нанесенную когтями его бывшей возлюбленной, лишь изредка она напоминала о себе, начиная невыносимо болеть. В такие моменты он ощущал слабость и смертельный холод, разливающийся по его груди, однако затем приступы утихали, и к молодому лорду вновь возвращалось здоровье. Он лично возглавил отряд, высланный его отцом. Пара тысяч отборных дружинников. Со многими парень уже успел повоевать в приграничье и знал, что эти парни не подведут.
   Дождавшись, когда шатер, наконец, установили, Питс прихватил вертел с аппетитной куриной ногой, жарившейся на костре и, пройдя внутрь, с удовольствием вытянулся на незатейливом походном ложе. Жуя жареное мясо, молодой лорд флегматично запивал его вином из походной фляги. Его мысли уже в который раз возвращались к событиям той самой злополучной ночи. Перед глазами стояло лицо мертвой возлюбленной и кошмарный оскал призрака, в котором казалось не осталось ничего от улыбки его пусть нелюбимой, но милой и доброй бывшей жены.
  -Сегодня еще не болела... - От мрачных дум Питса отвлек чей-то холодный неприятный голос.
   Нехотя подняв голову, он увидел перед собой закутанную в глухой плащ невысокую фигуру.
  -Кто ты, и чего тебе надо? - неприязненно бросил рыцарь.
  -Я говорю, рана ваша как, не сильно беспокоит? - незнакомец проигнорировал вопрос, насмешливо глядя на лорда.
  -Предупреждаю, если ты вздумал шутить...
  -Со смертью не шутят, милорд. - С издевкой поклонился карлик. - А она непременно придет за вами. И притом очень скоро.
  -О чем ты...
  -Баньши пометила вас. И вся магия святых братьев здесь бессильна. Приступы будут усиливаться с каждым днем, пока наконец ее сила не обратит вас в покорного раба подобного тем, что вы имели удовольствие наблюдать по пути сюда.
  -Что-то ты подозрительно хорошо осведомлен обо всем этом. Не стоит ли мне кликнуть стражу и...
  -Вы этого не сделаете, милорд. - В грудь Питса хищно глядела бронебойная арбалетная стрела. - Я не рискну применить здесь свою магию. Но эта игрушка - незнакомец любовно похлопал по небольшому изящному арбалету, до сего момента скрытого под плащом - играючи пробьет ваш доспех. Видите, я с вами предельно откровенен. Да, я маг, и по понятным причинам не слишком жажду широкой известности, но обстоятельства сложились так, что нам, хотите вы того или нет, придется объединиться.
  -Это с какой такой радости?
  -С той, что метка создания с Той стороны не у вас одного. - Чародей рывком обнажил плечо перевитое толстыми сизыми шрамами. Питс невольно поморщился. В годы военной службы он навидался всякого, и конечно его сложно было удивить даже самыми жестокими увечьями, однако шрамы незнакомца источали самый натуральный могильный холод. Холод иного мира. Той самой пресловутой Бездны, о которой столь часто любят упоминать церковники чтобы держать свою паству в должном страхе и почтении пред Всеединым. Это Питс чувствовал всем своим естеством, и оно не могло обмануть, пусть даже он и был от рождения практически напрочь лишен магического дара.
  -Поверьте, если бы не сии обстоятельства я бы не рискнул сунуться сюда даже за добрую телегу груженую золотом и полграфства в придачу. - Продолжал вещать колдун. - Но так вышло, что наши цели сейчас совпадают. Мы оба заинтересованы в том, чтобы как можно скорее покончить с неупокоенным духом.
  -Святые братья очистят эти земли.
  -Святые братья не смогут очистить даже деревенский нужник. - Хохотнул чародей. - Как вы думаете мне столько времени удавалось скрываться от них? Нет, конечно, они не совсем бесполезны, но чтобы одолеть баньши подобной силы нужна темная магия, инквизиторам в принципе недоступная.
  -И что ты предлагаешь?
  -Для начала вы возьмете меня к себе в отряд. Представите,... да кем хотите. Хоть бы и простым слугой. Лишь бы на меня поменьше обращали внимания. Затем вы предложите церковникам ловить духа на живца, то бишь на вас. Мыслю, им и самим приходила в голову подобная идея. Еще бы, бывший неверный муж, во многом виновный в том, что милашка превратилась в это...
  -Еще одно слово и... - Питс сжал кулаки и начал медленно подниматься с ложа.
  -И что? - насмешливо поднял бровь малефик, выразительно поведя арбалетом. - Не будьте идиотом, милорд. Сядьте... Да сядьте же!... Вот, так то лучше. Впрочем, я пришел сюда не ссориться. Мы заманим баньши в ловушку, а затем сообща разберемся с ней. Поверьте, я знаю способ, который сработает безотказно.
  -Если это так, зачем тебе мы?
  -Потому что эта тварь слишком сильна. Потребуется вся мощь святых братьев чтобы ослабить ее, вот тогда то я и нанесу свой удар.
  -Твоя затея дурно пахнет. Даже если нам удастся провернуть ее, ты не избежишь костра за незаконную волшбу, да и я тоже, поскольку поручился за тебя.
  -Ах, оставьте. Церковь всегда была гораздо более лояльна к благородным чем к подобным мне. Скажете, что ничего не знали, уплатите откуп, и они от вас отстанут. А уж я сам сумею о себе позаботиться.
  -На словах выходит гладко, но где гарантия что ты не шпион этой самой баньши и не приведешь нас прямиком в западню? Нет уж, малефик, если хочешь, чтобы я с тобой сыграл, выкладывай все карты на стол, я чувствую, ты чего-то не договариваешь. Каким именно образом ты хочешь уничтожить духа, и откуда тебе так много известно обо всем этом?
  -Боюсь, милорд в не в том положении чтобы торговаться...
  -Боюсь, ты плохо понимаешь расклад. Если ты не соврал, без меня тебе ни за что не избавиться от проклятья что много хуже смерти. Так что если хочешь меня убить, валяй. Быть может, тебе даже повезет и ты сумеешь ускользнуть из лагеря незамеченным. Вопрос в том что ты станешь делать после... Либо ты говоришь все как есть, либо не рассчитывай на мою помощь. Имей в виду, времени у тебя не так много, сюда в любой момент может кто-нибудь войти. И предупреждаю, ложь я почувствую безо всякого колдовства.
  -Хорошо. - С секунду поколебавшись, выдохнул малефик, вся спесь слетела с него в один миг, и даже голос перестал изобиловать издевательски вежливо-официозными интонациями. - Я расскажу, но прежде пообещай что будешь держать себя в руках.
  -Не указывай мне что делать, колдун. - Нахмурился Питс. - Но я обещаю внимательно выслушать тебя, прежде чем приму решение.
  -У меня имеется локон волос твоей жены, заговоренный особым образом. Он поможет уничтожить то, во что она превратилась после гибели.
  -Откуда он у тебя? - насторожился баронет.
  -Я служил графу Тарсексу до его падения. Он находился в давней вражде с домом Дизборов. А затем граф придумал хитрый план как рассорить ваши рода. И он... он приказал мне околдовать твою любовницу, чтобы она убила твою жену.
  -Чтооо!!! - Питс одним прыжком оказался подле малефика, и играючи отобрав у тщедушного карлика арбалет, стиснул сильными, привыкшими к клинку ладонями его шею.
  -Ппощади... - Полузадушено прохрипел колдун, тщетно пытаясь вырваться. Похоже от страха он враз позабыл про всю свою магию.
  -Ты просишь пощады, жалкий червь?! Ты недостоин жизни!
  -Но ведь ты же лучше меня! Подумай о тех тысячах что погибнут, не исполни мы свой долг! Я нужен тебе!
  -В чем дело, милорд? - на крики в шатер вбежало трое вооруженных людей баронета.
  -А это... мой новый слуга... - Питс, поколебавшись, брезгливо отшвырнул от себя трясущегося карлика. - Плохо почистил арбалет, вот и получил взбучку. Ну чего стоишь? За работу, а то велю тебя выпороть!
  -Да, милорд... Конечно милорд... - Угодливо закивал малефик и, непрестанно кланяясь, поспешил покинуть шатер, не забыв прихватить "нечищеный" арбалет.
   Питс проводил его тяжелым сумрачным вглядом. Один Создатель ведал, чего ему стоило разыграть эту комедию, отпустив на волю убийцу его любимой и жены. Того, кто по сути разрушил всю его жизнь. Однако как ни крути, малефик был прав. Честь воина и потомка благородной фамилии превыше его обид. Он, Питс Алмор, давал клятву защищать простых людей от любых опасностей. Давал перед лицом отца, своего рода, святой церкви и самого Всеединого. И он ни за что не отринет ее. Как бы тяжело ему не придется, он выполнит свой долг до конца.
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Серая громада замка хищно скалилась массивными зубцами, частым гребнем расположенными на внушительных крепостных стенах. Чернеющие окна-бойницы казались зловещими провалами в иное жуткое пространство враждебное всему живому. Словно глаза неведомого исполина они таращились на людей с нечеловеческой злобой и жаждой смерти. А ведь когда-то они были украшены ажурными витражами из разноцветного мозаичного стекла, стоившего невероятно дорого и имевшегося лишь в домах самых богатых людей империи. Питс, глядя на это, лишь горько усмехнулся, поправив перевязь с клинком. От того фамильного гнезда Дизборов, которое он знал, остались лишь одни воспоминания. Нет, замок не утратил мощь, по прежнему оставаясь грозной, внушающей уважение крепостью. Но он словно бы поблек, ушел в тень, лишившись цвета и красок. Словно бы он подобно его теперешней владелице и сам стал призраком.
   Войско церковников расположилось в полу лиге от замка с явным намерением начать скорый штурм. До главной вражеской цитадели солдаты дошли без особого труда. И за все это время им не встретилось никого живого. Небольшие же разрозненные отряды одержимых, изредка встречавшихся им, безжалостно вырезались до последнего человека. Инквизиторы объявили их "рабами бездны", по сути приравняв к ожившим мертвякам, что порой нет-нет да и поднимались из могил, и посему напуганные до крайности нечестивой магией простые воины, безоглядно верившие святым отцам, с ними не церемонились. Отряд Питса тоже был среди них, как и малефик, ныне следующий за своим новым хозяином неотступной тенью. Воины сперва на него косились, но затем попривыкли, благо справлялся со своей новой ролью верного слуги колдун просто превосходно. Лишь молодой оруженосец Дарио, бывший с Питсом с самого начала его военной карьеры, что-то подозревал, но верный присяге и субординации так и не решился подойти к своему сюзерену с расспросами.
   Основные силы их врага оказались стянуты непосредственно к замку. Громадные толпы околдованных, лишенных души марионеток, они превосходили числом воинов господних минимум вдвое. Впрочем, наспех вооруженные, еще хуже обученные, они вряд ли представляли серьезную угрозу для регулярных войск, тем паче что призрак не погнушался обратить в своих рабов даже женщин и совсем маленьких детей.
   Как и всегда безмолвно одержимые, видно дождавшись незримой команды, первыми обрушились на занявшие оборону войска церковников. Те умело сгруппировали тяжелую пехоту в центре, рассредоточив конницу по флангам, чтобы у нее оставалась свобода для маневра. Войска схлестнулись. Дружинники спешно составили фаланги, уперев длинные тяжелые копья в землю. За их спинами по нечестивым созданиям Бездны плотно били лучники. Куксы ударили по ним всей своей мощью, фанатично рвясь вперед несмотря ни на что. На флангах кавалерия ударила плотным клином, на полном скаку рассекая прущую на нее безо всякого строя обезумевшую толпу. Всадники сумели сходу прорубится достаточно глубоко, однако одержимым было похоже на это совершенно наплевать. Они оставляли груды тел своих, платя десятью за одного, но даже и не помышляли об отступлении. Натиск конницы вынужденно приостановился, они завязли в плотном столпотворении выгодном их врагам. Всадников принялись стаскивать с коней, остервенело рубя на части. Одержимые не были так сильны как зомби, но вот в скорости превосходили последних существенно, ничуть не уступая в этом обычным людям. К тому же они не ведали страха смерти, что еще более затрудняло битву с ними.
   Питс сражался на левом фланге, возглавляя свой небольшой отряд. И хоть битва едва началась, его меч уже был весь красный от крови. Никогда ранее он не видел ничего подобного. Творившееся напоминало чудовищную бессмысленную бойню, затеянную непонятно кем неведомо для каких целей. Прямо на его глазах один из всадников из числа его дружины лихо зарубил палашом очередного кукса, и тут прямо на него из круговерти боя выскочил совсем еще маленький ребенок не более пяти лет отроду. Воин замешкался, и пацан, высоко подпрыгнув, с совершенно недетской силой и проворством вскрыл ему горло коротким крестьянским серпом, который сжимал в руке. Мальчишку тотчас нанизал на копье товарищ убитого, но отвлекшись на одержимого, не заметил второго врага, вонзившего ему в бок деревянные двузубые вилы - хорошие кольчуги были среди воинов далеко не у всех.
   Тем не менее пехота держалась намного лучше, ей даже удалось несколько потеснить марионеток баньши сплошной стеной щитов, и за счет этого положение начало понемногу выправляться. Сказывалась колоссальная разница в выучке. Как бы не были храбры одержимые, как бы не презирали они смерть, армия инквизиторов медленно, но верно одолевала. У куксов уже не хватало резервов напирать на конницу с прежней силой, и та, умело перегруппировавшись, принялась деловито брать врагов в клещи, отрезая им даже малейшую возможность для бегства.
   Впрочем, одержимые о бегстве и не помышляли, продолжая ожесточенно сражаться как ни в чем не бывало и выказывая завидное презрение к смерти, к слову вполне естественное для тех, кто и так по сути был уже мертв. Они забрали с собой немало жизней своих врагов во славу собственной жестокой госпожи, но вот она сама отчего-то отнюдь не спешила появиться на поле боя, хотя уже было совершенно очевидно, что церковники вот-вот одержат верх. Нет, она ничтоже сумнящееся позволяла истреблять своих миньонов, будучи то ли не в силах, то ли попросту не желая никак им помочь.
   Сами инквизиторы держались позади собственного воинства. Они озаботились потратить толику сил для укрепления боевого духа солдат, но и только. Слепящим золотом сверкал меч святого Григориана, великого воина древности, прославившегося в походах против язычников, в руке старшего над ними, предводителя священного войска, Гиза Дариуса. Эта реликвия являлась одной из сильнейших, предметом особой гордости Святого Престола, что недвусмысленно говорило том, что высшие иерархи церкви восприняли угрозу со стороны призрака более чем серьезно. Однако основную свою мощь церковники не спешили являть до срока. Она понадобится им в битве с главным порождением Бездны и понадобится вся до капли. Слишком глупо тратить ее на безмозглых пешек.
   Меж тем сражение подходило к своему логическому финалу. Вдохновленные успехом солдаты освободительной армии света рассекли порядки противника на множество мелких групп и теперь деловито добивали одержимых, которые впрочем и не думали сложить оружие, продолжая ожесточенно сопротивляться до последнего.
  -Они разбиты. - Удовлетворенно кивнул Гиз Дариус. - Самое время начать штурм крепости.
  -Как скажете, командор. - Поклонился брат Крехх. - Но с вашего позволения, командор, я бы рекомендовал включить в отряд святых братьев Питса Алмора. Он мистическим образом связан с нечестивым духом, но его вера крепка, и возможно...
  -Я понял вашу мысль. - Прервал подчиненного Дариус. - В вифлиофиках Ордена упоминается о подобном. Участие сего юноши и впрямь будет нелишним.
   Тем временем воины сумели погасить последние очаги перед стенами сопротивления и принялись за штурм цитадели. Таран под прикрытием тяжелых осадных щитов несколько раз ударил в массивные ворота, но в ответ со стен на головы воинам полился крутой кипяток, и осаждавшие вынужденно отхлынули от стен, таща за собой на руках обваренных до мяса товарищей.
  -Так мы не пробьемся. - Нахмурился Дариус. - Братья - кольцо! - Отрывисто скомандовал он, и гончие господа тотчас проворно соскочили с лошадей, встав широким кругом. Около четырех десятков. Все у кого была хотя бы толика силы.
   Дариус встал центр круга, высоко вскинув над головой сверкающий золотом меч-святыню. Святые братья затянули молитву. Сильные голоса звучали все громче. Над ними принялся формироваться ореол золотистого сияния которое стягивалась, которое постепенно стягивалось к поднятом клинку. Наконец меч святого Григориана полыхнул особенно ярко, и от него отделился тонкий золотой луч, ударивший в крепостные ворота. Раздался страшный грохот. Створки взорвались изнутри, рухнув вместе с частью стены, давя не успевших вовремя убраться одержимых. Солдаты с ликующими воплям хлынули вовнутрь, убивая оставшихся немногочисленных куксов, что с упрямством диковинных оживших механизмов упорно продолжали сражаться до последнего. На лице командира армии света однако залегла туча. Слишком много братья потратили сил на этот последний прорыв, а призрак, как показала практика, далеко не так прост и может в дальнейшем преподнести им еще немало неприятных сюрпризов.
   Им не встретилось никакого серьезного сопротивления вплоть до самого донжона. Как бы ни были многочисленны куксы, их число отнюдь не являлось беспредельным, и похоже баньши исчерпала все свои резервы. Замковые врата, далеко не столь мощные как на внешней стене, но все равно довольно внушительные, высадили без всякой магии при помощи тарана. Дариус велел братьям беречь силы. С верхних площадок башни немногочисленные лучники пытались помешать, но ответный ураганный огонь лучных и арбалетных стрел быстро заставил их умолкнуть. Внутри оказалось пусто, лишь полые рыцарские латы рядами стояли вдоль каменных стен, недобро глядя на вторгшихся непроглядной чернотой забрал.
  -Странно. - Выдохнул Питс. - Раньше их держали в сундуках...
  -Это ловушка! - выкрикнул Крехх, но было поздно.
   Пустые доспехи внезапно ожили, и подняв устрашающие клинки и палицы неуклюже двинулись в сторону воинов. Один из совсем молодых бойцов попытался встретить ожившего воителя ударом клинка, и выяснилось, что их внешняя неловкость лишь кажущаяся. С огромной силой отбив клинок, рыцарь опрокинул парня на спину и одним быстрым профессиональным ударом двуручного фламберга без особого труда разрубил несчастного надвое.
   Закипела битва, однако оружие простых солдат мало что могло поделать с оживленными магией латами, кои в замке Дизборов всегда содержались в превосходном состоянии. К тому же креатуры намного превосходили силой обычных людей, отчего сражаться с ними становилось еще тяжелее. Бойцы святого воинства падали один за другим не в силах причинить врагу никакого видимого ущерба. Лишь гончие господа преуспели в сражении. Их клинки под воздействием их веры засияли чистым золотом. И эти клинки играючи разрубали зачарованную темной магией сталь, снося ожившим големам руки, ноги и головы. Однако и сами паладины то и дело гибли - в воинском искусстве поднятые магией рыцари ничуть не уступали святым братьям.
  -Сбиться к центру! - отчаянно проревел Дариус, снося голову очередному голему. Его отряд из владеющих силой церковников оборонялся плотным клином с самим командующим на острие и оттого пострадал меньше остальных. - Сейчас она явит себя!
   Опытный воин, прошедший не один десяток битв, не ошибся. Раздался непереносимый режущий уши визг, и баньши обрушилась на воинов, вылетев откуда то сверху. Многие не выдержав жуткого вопля, рухнули на колени в том числе и Питс, коему повезло оказаться среди сбившегося к центру отряда инквизиторов. Его бывшая возлюбленная явно набрала сил с момента их последней встречи. От ее рук отделялись тонкие серые нити, хлеща во все стороны, и все к чему они прикасались тотчас обращалось во прах. Воины валились на пол десятками, погибая жуткой смертью.
   Лишь над головами святых братьев мерцал щит золотистого сияния, отражающий враждебную магию. Всякий раз когда нити соприкасались с ним, у одного из братьев вырылся стон боли. Вся их сила уходила сейчас на оборону, на атаку ничего не оставалось. Дух обманутой невесты торжествовал. Он все четко просчитал, заставив инквизиторов потратить почти всю свою магию на големов, и теперь пожинал заслуженные плоды победы. Как только призрак расправится со всем гончими, простые воины станут его легкой добычей и пополнят ряды армии куксов, которая двинется на завоевания новых земель, а это новые и новые души, которые еще больше увеличат силу и власть их жестокой госпожи.
   Внезапно из рядов инквизиторов выскочила тщедушная низкорослая фигура. Люди Питса Алмора легко узнали бы в ней того самого слугу, непонятно откуда появившегося среди них совсем недавно. Громко выкрикнув что-то неожиданно низким совершенно неподходящим для его комплекции голосом, карлик, широко размахнувшись, швырнул в сторону баньши нечто незримое. Призрак в ответ глумливо расхохотался, и от этого жуткого мертвенного смеха заледенело нутро даже у самых стойких. Небрежно отмахнувшись от назойливой козявки, дух с удвоенной силой принялся хлестать по щиту святых братьев бичами праха. Разрезанное надвое тело малефика осталось лежать на каменном полу, конвульсивно подергивая конечностями. Из него не вытекло ни капли крови.
   Тем временем силы инквизиторов подходили к концу. То и дело то один, то другой святой брат валился на пол без сознания, а то и вовсе мертвым, отдав всю свою энергию на поддержание заклятья. И в итоге щит не выдержал. С оглушительным треском колдовская преграда лопнула, бичи праха принялись косить гончих одного за другим. Последним пал Гиз Дариус. Меч святого Григориана помог ему продержаться дольше остальных, но даже священная реликвия древности не сумела взять верх над набравшим колоссальную силу за счет множества поглощенных душ выходцем из Бездны. Однако перед тем как погибнуть предводитель святого воинства все же сумел сплести последнее заклятье. Яркая золотая стрела ударила в грудь призрака, заставив его очертания слегка потускнеть и размыться. А затем бичи праха оплели отважного паладина со всех сторон и легко разорвали на части.
   Дух вновь издал торжествующий вопль, принявшись гоняться за уцелевшими бойцами, уже и не помышлявшими о сопротивлении и стремящимися лишь поскорее унести ноги как можно дальше от жуткого логова тьмы. Питс Алмор медленно разлепил веки, с трудом поднявшись. Рядом заворочался верный оруженосец, всегда сопровождавший господин во время битвы. Взрыв от лопнувшего щита гончих оглушил их, однако закаленные воины, они довольно быстро сумели прийти в себя и в отличие от остальных не поддались общей панике.
   Питс видел, как легко его бывшая жена разделалась с колдуном. Похоже, малефик крупно просчитался. Его заклятье, в коем он был так уверен, отчего-то не сработало. Взор Алмора обратился к баньши. Черное строгое платье, ожерелье из диамантов на безукоризненной шее, вполне вещественное в отличие от тела. И лицо. Лицо его невесты. Но в то же время не оно. Теперь Питс отчетливо это осознавал. "На гравюрах мы с моей прабабкой одно лицо. Поговаривают, она была могущественной ведьмой, и ей тоже очень шло это ожерелье"... Ну, конечно! Свадьба! Энель тогда все уши прожужжала ему об этом. Как же он сразу не догадался! Ведь его жена никогда не была колдуньей...
   На четвереньках, прикрывая уши, Питс опрометью кинулся к мечу. Только бы успеть. Они ударили одновременно. Призрак древней ведьмы, сумевший сохранить себя в безобидном на вид украшении, коему свершенное злодеяние дало силу вновь воплотиться в мире, и молодой аристократ, утративший свою любовь. Хлестнули нити праха, но верный Дарио успел заслонить собой господина, коего поклялся защищать даже ценой собственной жизни. Сверкнувший слепящим солнцем меч святого Григориана оказался точнее. Пущенный рукой лишенного дара, он тем не менее обладал достаточной силой чтобы самостоятельно найти единственное слабое место твари из бездны, для борьбы с которыми его и создали. Диаманты с перерубленного священным клинком ожерелья брызнули во все стороны, и дух с разочарованным воем истаял, не в силах более удерживаться в тварном мире.
   А Питс Алмор стоял на коленях над телом своего соратника, давным давно уже ставшего ему верным другом, и тихонько плакал, нисколько не стесняясь вроде бы постыдных для мужчины слез. Он знал, что жизнь несмотря ни на что продолжается, и что ему нужно выводить своих людей из проклятого места. Знал, что земля рано или поздно залечит свои раны, и новые поколения придут на смену погубленным духом черной ведьмы. Но понимал также и то, что никогда более он уже не будет прежним. Однако что его судьба на фоне судеб королевств и тем более целого мира... Воины постоянно рискуют собой и погибают в сражениях чтобы дать простым людям шанс на спокойную жизнь. Так было и так будет. Ибо таков естественный порядок вещей. Таков их долг.
  
  
  
   Глава тринадцатая. Дитя обмана.
  
   Баньши атаковала первой, издав пронзительный выворачивающий душу, излюбленное оружие ей подобных, однако алхимик проворно швырнул себе под ноги одну из своих бесчисленных склянок, висевших на специальном широком поясе, и его мгновенно окружил полыхающий зелеными рунирами купол. Оборотень восхищенно присвистнул. Заключить в зелье не абы что, а полноценное защитное заклинание... На подобное были способны лишь лучшие из лучших среди этой профессии. Мэтр Римал и впрямь оказался редким мастером.
   Однако духа это похоже ничуть не обескуражило. Бичи праха запели пугающую песнь смерти, хлеща по защите коротышки со всех сторон. На пол полетела вторая склянка, алхимика окутала сплошная стена слепящего и явно необычного пламени. Когда нити праха соприкоснулись с ним, его языки жадно лизнули магический прах и проворно побежали вверх по оружию призрака, почти мгновенно достигнув бесплотных кистей умертвия. Баньши злобно завыла, и оборотень был готов поклясться, что слышит в этом вое давно умершего создания самую неподдельную боль.
   Впрочем, тварь быстро сумела справиться с алхимическим огнем. Зазвучали слова древнего как мир заклятья, и на помощь своей жуткой госпоже из открывшейся прямо в воздухе воронки устремились человекоподобные призраки рангом помельче. Алхимик молниеносно сорвал с пояса сразу две скляницы, единым слитным движением, в котором чувствовалась немалая сноровка, выбил из них пробки и широко размахнулся, щедро плеснув перед собой сразу из обоих сосудов. Густая темно-синяя жидкость прямо в воздухе смешалась с искристой светло-сиреневой, и капли получившегося декокта внезапно обрели некое подобие воли, проворно устремившись в сторону призванных духов. Призраки моментально замедлились, словно воздух в одночасье превратился для них в некое подобие вязкой тягучей патоки.
   Еще две скляницы полетели в призванных умертвий, столкнувшись и оттого разбившись вдребезги прямо перед ними. Уже знакомое слепящее пламя смешалось с грязноватым молочно белым туманом, смертельно опасным и крайне неприятным даже на вид. Призраки тотчас вспыхнули как спички, мгновенно расточившись подобно призванному колдовскому туману. Баньши, которая тоже оказалась задета смертоносной завесой, сумела уцелеть, но последнее заклятье алхимика изрядно потрепало ее призрачное тело и явно отняло львиную толику сил неупокоенного духа. Ее атаки, по прежнему вполне успешно отражаемые магической защитой Римала, утратили скорость и напор. Последний сосуд - непроглядно черный словно само средоточие мрака, разорвался в самом бесплотном нутре призрака. И точь в точь такой же непроницаемо черный дым пожрал бывшую ведьму, не оставив от нее даже пепла, что впрочем, неудивительно, поскольку призраки, как известно, лишены даже грана плоти.
   Следующими на арену взошли два человекоподобных воителя. Вернее один из них был человеком, прошедшим через глубинное перерождение земной стихией, а второй представлял собой совершенно невероятное существо. Непропорционально худое вытянутое тело было словно бы целиком вырезано из черного обсидиана, а белые алебастровые глаза навыкате не имели зрак, что тем не менее совершенно не мешало им видеть. Однако не это поразило оборотня более всего. Будучи магическим созданием, он превосходно чувствовал энергетику любого живого или неживого существа, его ауру, если угодно. Здесь же он не мог уловить совершенно ничего. Как будто бы неведомый воитель не существовал вовсе, будучи провалом, дырой в привычной реальности.
   Поединок начался стремительно. Оба противника не стали ходить вокруг да около, сразу же сцепившись в смертельных объятиях. Великан Дагор явно надеялся на свою чудовищную силу и несокрушимость пока не подводивших его в прошлых боях несмотря на всю ловкость и изощренную магию его соперников. Однако хрупкий на вид по сравнению с колоссом обсидиановый воитель и не думал уклонятся от борьбы, с охотой приняв правила, навязанные ему богатырем. Дагор отчаянно напрягал усилия, но ему ничего не удавалось сделать с невероятным созданием, которое казалось бы и вовсе не испытывало неудобств от настойчивых попыток сломать ему хребет. Наконец твари это надоело, и обвив голову колосса своими вытянутыми гибкими ладонями, неведомая бестия даже с какой-то нежностью раздавила ему череп, словно он был из мягкой глины.
   Оборотень зябко передернул плечами. Если тварь, кем бы она не была, настолько легко расправилась с несокрушимым богатырем, которого никто из предыдущих оппонентов не сумел даже ранить, то ее силы поистине колоссальны. Подобрать ключик к подобному противнику будет ой как непросто. Также смущало отсутствие привычного уже "выпадения" из реальности перед поединком. Алый Чертог загадал очередную загадку, отчего-то не явив ему историю создания из черного текучего камня, хотя это, разумеется, одна лишь видимость. Оборотень готов был поклясться, что на самом деле бестия совершенно не принадлежала привычному физическому миру, и была скорее сродни энергокреатурам. Впрочем, это пока не его головная боль. В конце концов, они ведь могут и не встретиться лицом к лицу, а если все же да, то... там видно будет. По крайней мере бежать от боя и заранее признавать поражение он не станет точно.
   Тем временем на арену воспарил смуглый худощавый человек с вытатуированной красной точкой посредине лба. Из одежды на нем была лишь одна набедренная повязка из дорогой золотистой ткани. Оборотень давно приметил этого участника. Будучи явно очень сильным магом, он словно бы презирал земную твердь, и даже находясь в покое или принимая пищу за пиршественным столом, всегда предпочитал левитировать, никогда не опускаясь вниз. Вот и сейчас он завис в нескольких метрах над ареной, демонстративно раскинув костлявые жилистые руки в стороны. Его противником оказался подросток в волчьей душегрейке, худой почти до прозрачности. Однако никого давно уже не обманывал его внешний вид. Раз этот доходяга сумел пройти так далеко, значит в карманах его невзрачных меховых штанов вполне достаточно сильных карт.
   Бой начался стремительно. Серый Пожиратель, мгновенно перекинувшись, совершил гигантский скачок, стремясь как можно быстрее преодолеть расстояние, отделяющее его от жертвы. Маг тут же ответил. Даже не воздух, само пространство сгустилось вокруг чудовища, и его массивная туша застыла, в нелепой позе распластавшись прямо в воздухе. Заключенная в незримый кокон тварь оказалась совершено обездвиженной и похоже даже не могла применить присущую ее природе магию. Чародей меж тем с усилием свел руки, сжимая колдовской капкан, и пожиратель превратился в кровавую слизь, медленно стекшую вниз омерзительной красной лужей. Оборотень грязно выругался. Поединок закончился, едва начавшись, а этот колдун даже не затратился! Уже второй подобный бой. Впору жалеть что особо не следил именно за этими субчиками в прошлых кругах, но участников там было столько, что и его, опытного воина, глаз волей неволей "замыливался". Все подмечать невозможно, для этого нужно быть всесильным. А оных, как известно, не бывает. Хотя, чем бездна не шутит...
   Когда арена очистилась, на нее шагнул уже знакомый оборотню эльфийский лучник. Воитель невольно поймал себя на том что искренне желает перворожденному победы. Хотя, если разобраться, в любом случае тот либо погибнет в одном из кругов, либо рано или поздно им предстоит встретиться лицом к лицу в смертельном столкновении. А вот его соперник сумел по настоящему удивить даже чего только не повидавшего на своем веку (или веках?) оборотня. По ристалищу, нелепо кривляясь, прыгал самый настоящий фигляр. Костлявый, непропорционально сложенный, он совершенно не производил впечатления грозного воителя достойного быть избранным Алым Чертогом. Его ужимки и выверты скорее подошли бы какому-нибудь занюханному провинциальному балагану в одном из дальних захолустных миров. К тому же оборотень не помнил его по предыдущим турам, что было странно, ибо подобное чудо он уж точно бы не пропустил. Впрочем, пораскинув мозгами, воитель понял, что все из-за пресловутого нечетного числа участников, вызванного самоубийством несчастного влюбленного в жрицу демона. Что ж, Чертог ввел в игру еще одну темную лошадку, посмотрим, как она проявит себя.
   Едва дождавшись гонга, Тиллион мгновенно выпустил сразу несколько сияющих расплавленным серебром стрел. Однако те на пол пути внезапно рассыпались на мелкие ярко-белые искорки. Приглядевшись, оборотень с изумлением признал в них множество самых настоящих мотыльков, которые принялись беспорядочно порхать по арене, не обращая на никакого внимания на поединщиков. Если эльфийский воитель и был обескуражен то, надо отдать ему должное, довольно быстро пришел в себя, кинувшись врукопашную. Лук, который тот сжимал теперь на манер посоха, был высоко поднят. Грозно сверкала острая даже на вид тетива. "И как только пальцы себе до сих по не оттяпал". - Мельком подумал оборотень, и тут шут, не прекращая кривляний, словно вышел на цирковое представление, а не на смертный бой, преподнес очередной сюрприз.
   Ноги перворожденного внезапно подкосились, и он рухнул на колени, не добежав до цели всего несколько шагов. Глянув вниз, Тиллион обнаружил, что его стопы ниже колен густо поросли свежей травой. Непроизвольно попытавшись сорвать непонятно откуда взявшуюся растительность, эльфийский принц с изумлением переходящим в откровенный ужас понял, что на месте ног нет привычной плоти. Под воздействием непонятной, но явно невероятно могущественной магии они целиком обратились травой, которая поднималась все выше и выше явно намереваясь полностью поглотить тело воителя. Будучи прирожденным воином, Тиллион боролся до конца. Понимая, что ему нечего противопоставить подобным чарам, он с отчаянием обреченного метнул свой лук на манер чакрума. Бритвенно острая тетива должна была нести шуту голову с плеч однако вместо этого лишь рассыпалась стайкой безобидных мотыльков вместе с массивным белым древком. Тиллион попытался выкрикнуть проклятье, но поднявшаяся уже до самых плеч трава забила ему рот, пресекая дыхание. Еще через пару мгновений на месте гордого воителя осталась лишь бесформенная зеленая груда побегов, напоминающая болотистую мшистую кочку.
   Оборотень лишь пораженно качал головой. Похоже все свои главные сюрпризы Чертог приберег на финал. Что и говорить, шансов против подобных противников у него крайне мало. Хотя есть надежда на пробуждение новых, а точнее хорошо забытых старых способностей. Или, быть может, все здесь подстроено, и фаворит известен заранее? Непонятно правда к чему Чертогу тогда весь этот фарс, но и подобный вариант развития событий все же нельзя отбрасывать. Ведь в конце концов пути высших иерархий неисповедимы и непостижимы даже для такого как он.
   От сумрачных мыслей оборотня отвлек мелодичный уже знакомый женский голос.
  - Никогда не теряй веры в себя, Черный Саблезуб. Здесь все не то чем кажется. - Мелера, плавно покачивая бедрами, медленно, иначе и не скажешь, продефилировала на арену, оставив озадаченного оборотня гадать, что именно значили эти ее слова.
   Воитель в вороненых латах с черной, словно бы обожженной в огне головой уже поджидал ее, опираясь на свой массивный клинок. Уже ставший привычным удар гонга возвестил о начале финального поединка третьего круга.
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Двухместный самоход с дорогим черным лакированным кузовом резво мчался по широкой мощеной камнем улице. Одетая в обноски дворовая детвора восторженно свистела и улюлюкала ему вслед. Самоходы были изобретены относительно недавно, поэтому даже здесь в столице пока были в диковинку и имелись лишь у самых важных и богатых персон. Машина меж тем резко сбавила ход, притормозив у роскошного кирпичного особняка. Из кабины, отдуваясь, неспеша выплыл важный дородный господин в черном бархатном сюртуке. Промокнув лоб платком кружевным платком, господин неодобрительно покосился в сторону весело гомонящей в отдалении детворы.
  -Визмор, позвоните в городскую управу. - Отдал он распоряжение встречавшему худому высокому лакею в золоченой ливрее. - И скажите главе, пусть пришлет городовых очистить улицы от этого сброда. В конце концов у них есть свои кварталы, чего им там не сидится... - Лендлорд Ланчестер больше всего на свете ненавидел две вещи. Жару и когда люди забывали свое место. А поскольку сегодня по летнему времени с самого утра стояла изнуряющая духота, его светлость соизволили пребывать в крайне дурном расположении духа. - Во всем всегда должен быть порядок. - Вещал он, наставительно подняв палец, почтительно внимавшему лакею. - Мы рождаемся неравными, и если смерды возомнят о себе невесть что, наступит полный кавардак...
  -Папа! - во внутренний дворик выбежала смешливая черноволосая красавица лет восемнадцати в длинном белом платье. - Ты наконец приобрел его!
  -Как видишь, Мелли. - Довольно словно сытый кот улыбнулся лендлорд. - Только с завода. Как говорится, с пылу, с жару.
  -А можно мне прокатиться хоть разок? Ну, пожалуйста!
  -Хм, ну так и быть. - Поломавшись для вида, проворчал старый аристократ. - Свою первую и единственную дочь он нежно любил и, быть может, оттого что ее мать слишком рано ушла в мир иной, старался потакать всем ее желаниям и капризам. - Добс, сделаете пару кругов по верхнему кварталу, упаси Создатель вас сунуться в трущобы. - Кивнул он молчаливому водителю. - Потом сразу домой. И помни, в случае чего ответишь своей головой.
  -Ура! - счастливо воскликнул девушка, порывисто обняв родителя и поцеловав того в упитанную поросшую седой щетиной щеку, а затем лихо запрыгнула в кабину на пассажирское сидение.
   Добс невозмутимо кивнул госпоже и, дождавшись одобрительного жеста лендлорда, тронул машину с места. Девушка завопила от искреннего неподдельного восторга. Водитель неодобрительно хмыкнул, негоже так вести себя особе благородных кровей, однако замечание сделать не решился. В конце концов он всего лишь слуга его дело маленькое...
  Самоход величаво двигался по широким улицам. Мимо проплывали богато отделанные дома зажиточных горожан преимущественно темно красно-коричневых тонов. Подобный оттенок фасадов негласно считался наиболее подходящим для серьезных, уважающих себя людей, а среди состоятельных господ каждый, разумеется, почитал себя именно таковым.
   Мелли широко распахнутыми глазами радостно глядела в окно машины словно впервые видела знакомые с раннего детства улицы, где по вечернему времени почти совсем не было прохожих. Она искренне наслаждалась этим маленьким чудом, возможностью прокатиться в самодвижущейся повозке. И хотя она знала из объяснений отца, что виной сему отнюдь не магия, а хитроумный гений изобретательных ученых мужей, для нее все равно это было именно чудом и никак иначе. Внезапно до людей в кабине донеслись злобные выкрики, перемежаемые жутким грохотом.
  -Что это? - недоуменно протянула девушка, выглядывая в окно.
  -Чернь из рабочих кварталов взбунтовалась, миледи. - Обычно невозмутимый голос водителя звучал обеспокоено. - Нам лучше как можно скорее попасть домой.
  -А чего они хотят?
  -Толком ничего. Это просто пьяное озлобленное быдло. - Будучи сам выходцем из низших классов, Добс очень гордился своей службой столь важному человеку как лендлорд, который по совместительству являлся еще и сенатором Высшего Совета, и посему крайне пренебрежительно относился к тем, кому в жизни повезло гораздо меньше. - Но не беспокойтесь, полиция быстро разберется с ними.
   Меж тем в машину врезался увесистый булыжник, явно выковырянный из брусчатки лежащей прямо под ногами бунтовщиков мостовой. Добс выругался и резко выкрутил руль, стремясь объехать толпу бедно одетых, но крепких молодых людей с увесистыми дубинками в руках. Парни, видя мчащуюся на полной скорости машину, бросились врассыпную, однако один из них ловко бросил прямо под колеса пустую стеклянную бутылку. Шина с противным хлопком лопнула, и Добс, не справившись с управлением, на довольно приличной скорости въехал в стену одного из домов. От сильного удара тело водителя резко бросило вперед, и он, разбив головой стекло, со стоном осел вниз на сиденье. А грубые выкрики звучали все ближе. Чьи-то сильные руки забарабанили по окнам авто, явно стремясь разбить стекло.
   Мелли сидела от страха не жива не мертва. Сколько раз ей доводилось читать в столь модных в новом веке авантюрно-приключенческих романах, кои ее отец хоть и не одобрял, но не мог отказать дочери в сей маленькой слабости, как отважная героиня играючи расправляется с многочисленным врагами, и она искренне верила, что и сама в случае чего не даст маху в подобной ситуации. Однако реальность оказалась намного более сурова. Все уроки по самообороне, которые она брала у загадочного смуглокожего инструктора с Побережья, чей народ славился лучшей школой единоборств во всем мире, внезапно как-то разом вылетели из ее головы. Остался лишь обессиливающий липкий ледяной ужас, от которого руки и ноги в одночасье стали слабыми и ватными, будто бы из них разом выкачали всю кровь.
   Стекло дверцы пассажира с треском разлетелось, в кабину ворвался запах крепкого мужского пота. Чья-то жилистая рука грубо ухватила девушку за плечо, но затем внезапно исчезла также быстро как и появилась. Ошарашенная происходящим Мелли не сразу осознала, что наглые исполненные злобы и самоуверенности крики снаружи сменились воплями откровенного ужаса. Через минуту все стихло.
  -Как вы, миледи? - дверца машины приоткрылась, и Мелли с изумлением увидела перед собой высокого худощавого джентльмена в безупречном, модном в этом сезоне черном костюме "тройке".
   Он был довольно красив, однако черты на холеном треугольном лице были, пожалуй, чересчур резкими и хищными. А взгляд холодных, будто застывших серых глаз внушал невольную оторопь.
  -Яяя... ничего. - От сильнейшего шока девушка совершенно забыла про манеры. - А что с...
  -Что с мужланами, которые пытались вас обидеть? - на лице незнакомца промелькнула резкая неприятная улыбка, от которой у Мелли все перевернулось внутри. - Не беспокойтесь на их счет, они более не доставят проблем. Вот только глядеть наружу я вам категорически не советую. Зрелище то еще...
   Однако Мелли в силу врожденного упрямства не послушалась и все же рискнула выглянуть в разбитое окно. От открывшегося зрелища ее едва не вывернуло наизнанку. Повсюду в самых разных позах лежали залитые кровью тела, причем некоторые были изломаны и изуродованы настолько безжалостно, что было совершенно непонятно, как подобное могло произойти всего за несколько минут, да еще и не где-нибудь, а здесь в самом центре белых кварталов, не без оснований считавшихся одним из самых безопасных мест в мире.
   Незнакомец же не терял времени даром и принялся приводить в чувство водителя. Тот наконец с трудом приподнял залитую кровью голову и глядел перед собой совершенно мутным бессмысленным взором.
  -Эм, да в таком состоянии вы, голубчик, далеко не уедете. - Полезайте-ка назад, там вполне хватит места. Я сам довезу вас. Миледи...
  -Мелера. Мелера Ланчестер. - Поспешно представилась Мелли и даже попыталась сидя сделать некое подобие реверанса.
  -Арбель. Арбель Карс. К вашим услугам. - Мужчина с легкой слегка лукавой улыбкой чуть приподнял несуществующий цилиндр.
  -Я покажу вам дорогу.
  -Право, не стоит. Поверьте, дом сенатора Ланчестера известен на всю столицу. Не беспокойтесь, доставлю вас обоих в целости и сохранности.
  
  
   ***
  
  
  
  
  -Приехали, миледи. - Арбель Карс остановил машину возле дома сенатора, учтиво приоткрыв дверцу пассажирского сидения и подал девушке руку.
  -Да, конечно. - Мелера, еще не до конца отошедшая от всего случившегося, заторможено взяла холеную сильную ладонь джентльмена, невольно поразившись ее холоду.
  -Госпожа. - Дворецкий пулей вылетел из калитки, обеспокоено глядя на девушку. - Нам доложили о беспорядках. Ваш отец волнуется...
  -Для беспокойства нет нужды. - Арбель Карс с ходу взял инициативу в свои руки. - Миледи цела. А вот вашему шоферу немного досталось. - Кивнул он на выползающего чуть ли не на карачках из машины Добса. - Ну же, подтянитесь! - Карс, весящий минимум в полтора раза меньше здоровенного водителя, взял его за шкирку и играючи вздернул вверх словно нашкодившего котенка. - Негоже ползать перед миледи на брюхе словно упившаяся свинья.
  -Зачем вы так? - укоризненно взглянула на него Мелера. - Бедолага изрядно пострадал!
  -Простите мне мои манеры, миледи. Просто там, откуда я родом, мужчине не прощается и малейшее проявление слабости.
  -Вот как? Так, значит, вы карсалонец? - обрадовалась девушка. - Мой учитель по... - Мелли невольно покраснела, вспомнив свой недавний страх - ритмике и танцам оттуда родом.
  -Мелли, что случилось? Ты в порядке? И кто этот господин? - лендлорд Ланчестер решил не дожидаться, пока его дочь и ее сопровождающий соизволят зайти в дом, и самолично вышел во двор, хотя обычно никогда не позволял себе подобной, как он считал, потери лица.
  -Отец, этот человек спас нам жизнь! - горячо воскликнула Мелера. - Он один голыми руками раскидал целую толпу! Хотя, признаться, я не все видела...
  -Арбель Карс к вашим услугам. - Вежливо как равный равному поклонился мужчина. - Но, боюсь, ваша дочь сильно преувеличивает мои заслуги, сэр. Негодяи были пьяны и по сути сами перебили друг друга. Я лишь немного помог им в этом.
  -Да, чернь имеет множество омерзительных привычек и зачастую не может ужиться даже друг с другом. - Поджал губы сенатор. - А вы, я надеюсь...
  -Да, разумеется. Я благородных кровей. - Холодно улыбнулся Карс.
  -Ну тогда ничто не мешает мне отблагодарить вас за спасение моей единственной дочери, как вы того заслуживаете! - тотчас просиял лендлорд. - Прошу за мной. И никаких отказов я не приемлю! Отужинаете у нас. Признаться, здесь столь редко бывают гости...
   Ужинали в гостиной, отделанной редкой ореховой сосной, что произрастала только на севере мира и потому стоила баснословных денег.
  -Так вот, о чем бишь я... - Лендлорд отрезал себе добрый кусок тушеной с рисом медвежатины. - Простолюдины суть полуживотные. Их разум находится в зверином зачаточном состоянии, и посему они более ведомы инстинктами, отчего, разумеется, постоянно нуждаются в мудром управлении. А что думаете об этом вы, Арбель? Кстати, как вам угощение?
  -Просто превосходно, сэр. - Нисколько не покривив душей, ответил аристократ - Все блюда как, впрочем, и всегда в этом доме действительно оказались выше всяких похвал. - Однако многие даже среди высшего круга не согласятся с вами. Мир меняется, развивается промышленность, индустрии, появляются все более сложные механизмы, и даже низы общества постепенно вынужденно умнеют. Иначе просто невозможно работать на производстве. Их уже не устраивает текущее положение вещей. Им подавай свободу и равенство.
  -Свобода... равенство... Все это вздор! - лендлорд оскорбленно поджал губы. - Я дворянин в семнадцатом поколении! Учился в лучших университетах мира! Меня с рождения готовили стать джентльменом! И вы хотите, чтобы я признал какого-то неотесанного мужлана с бутылкой дешевого пойла в руке, который даже не всегда помнит, как его зовут, равным себе?
  -В ваших словах определенно имеется резон. - Кивнул Карс, ничуть не замечая неприкрытого возмущения хозяина дома. - Но загвоздка в том что, как вы выразились, черни намного больше чем нас. Они уже сейчас проникли в парламент и с каждым годом все более влияют на его решения.
  -Влияют на решения? Да эти голодранцы и пикнуть не смеют без одобрения палаты лордов! И потом они больше любят свои деньги и привилегии нежели радеют об интересах выбравших их ничтожеств! Плебейская натура, как ни крути, дает о себе знать.
  -Однако всего лет тридцать назад даже о подобном положении дел нельзя было и помыслить, не правда ли? - вкрадчиво осведомился Карс. - Дальше, поверьте, будет больше.
  -Хм, вы еще слишком молоды, если не сказать, юны чтобы делать подобные выводы. Не сочтите за грубость, но вам стоило бы больше прислушиваться к тем, кто намного старше и опытнее вас в подобных вопросах.
  -Не сочтите за дерзость и вы, но я сызмальства привык жить своим умом. - За вежливым тоном аристократа скрывался металл. - Так уж сложилась жизнь.
  -Интересно, а что же ваши родители? - не желал отступать Ланчестер. - Я слышал, в Карсалони родовая знать ревностно хранит традиции. Неужели они столь легко попустили подобному... м, вольнодумству?
  -Мои родители рано умерли. Посему повзрослеть мне пришлось быстро... Простите, но спешу откланяться. - Карс поднялся из-за стола, отвесив учтивый поклон хозяину дома.
  -Если я вас задел...
  -Ни в коем случае. Быть в вашем доме - честь для меня. Просто из-за всей этой ситуации мне пришлось отложить кое-какие дела. Затягивать их и далее не имею никакой объективной возможности. Слово джентльмена, видите ли... Засим прошу меня извинить. Миледи. - Карс церемонно приложился к изящной руке дочери лендлорда. - Сэр. Надеюсь, это наша не последняя встреча.
  
  
   ***
  
  
  
  -Вы танцуете? - сильная холодная ладонь легла в ее руку.
  -По-моему, вы знаете ответ, сэр... - Лукаво приподняла бровь Мелера, направляясь за кавалером в центр зала, где уже кружились в танце с десяток пар.
   После того памятного визита Карса Мелера долгое время была сама не своя. Слишком много событий обрушилось на нее тем днем, чтобы не оставить заметный след в ее душе. А Арбель... девушка так толком и не разобралась, какое именно впечатление произвел на нее загадочный карсалонец. Но в одном она не сомневалась. Несмотря на его холодноватую отстраненность и довольно резкие манеры, по меркам столицы так и вовсе граничащие с откровенной грубостью, она ощущала настойчивую тягу увидеть его снова. И сей случай неожиданно представился, когда один из старых друзей ее отца, разумеется, тоже дворянин и лорд, дал праздничный банкет по случаю вступления его дочери в законный брак.
   Сенатор Арчибальд Ланчестер, разумеется, не мог не почтить сие мероприятие своим присутствием. Во-первых, так было принято в их кругу, а свои негласные традиции старая знать чтила едва ли не превыше писаных государственных законов, ну а, во-вторых, это, как ни крути, был превосходный повод выпить в равной компании, в коей только и положено было выпивать уважающему себя лорду, поиграть в вист или разбить пару партий в шары. Все игры, разумеется, исконно благородные, одобренные высшим светом. Играли и на деньги, порой проигрывая целые состояния. Впрочем, чрезмерная любовь к азартным играм среди высшего сословия по понятным причинам не слишком приветствовалась. Вот и ныне хозяин дома вместе с самым важными и знатными лордами предпочел уединиться в кабинете, оставив почтенных дам и молодежь развлекаться в основной зале.
   Арбель Карс оказался превосходным партнером, невероятным образом сочетая гибкую, почти воздушную пластику движений со стремительной силой и напором, кои впрочем не переходили допустимую грань приличий. В его руках Мелера чувствовала себя хрупкой птахой, пойманной сильным хищным зверем, и нельзя было сказать, что ей это было не по вкусу.
  -Тот ваш визит... - Девушка улучила мгновение, чтобы хоть немного перевести дух. - Признаться, вы удивили меня. На моей памяти вы первый человек, кто осмелился столь открыто возражать отцу.
  -Бросьте, обычная светская беседа между двумя джентльменами. Да и потом истина как всегда где-то посредине. В его словах тоже имелась толика правды.
  -О, вы цитируете средневековых философов?
  -Скорее уж мыслителей куда более древних эпох. - Серые глаза карсалонца загадочно мерцали в полумраке залы.
  -По-моему, тут немного душновато. - Выдохнула Мелера, слегка стыдясь охватившего ее наваждения.
  -Так давайте выйдем на воздух. - Рассмеялся карсалонец. - Уверен, небольшая прогулка по ночному саду доставит удовольствие нам обоим.
   Ловко лавируя меж танцующими, Арбель повел девушку к выходу. Застывшие подле парадных ворот лакеи, учтиво склонили головы при виде господ. Карс кивнул в ответ, нисколько не чинясь своего статуса.
  -Вы приветствуете слуг как равных. - Удивилась Мелера. - В Карсалони все так делают?
  -Увы, нет. -Поджал губы Карс. - Но лично я не вижу в этом ничего плохого.
  -Однако люди рождаются неравными...
  -Лишь потому что люди сами рукоположили такие законы. С рождения любой простолюдин ничем не отличается от благородного, лишь воспитание и образование делает нас выше.
  -А как же кровь, предначертание? Разве не Создатель определяет нашу судьбу?
  -Я в это не верю. - Покачал головой карсалонец. - Я знавал многих умнейших и достойнейших людей, выходцев из простых сословий, и редкостных подонков и идиотов так называемой голубой крови. Нынешний порядок вещей несправедлив. И чем скорее он канет в небытие, тем лучше для всех.
  -Вы говорите опасные вещи, Арбель.
  -Бросьте, никакой опасности. Многие лорды уже сейчас, на словах кичась своей родословной, на деле втихую идут на компромиссы с нижней палатой и рабочими классами. Потому что иначе, к счастью, уже невозможно.
  -Но не мой отец?
  -Но не ваш отец. - Со вздохом согласился Карс. Увлеченные беседой молодые люди сами не заметили как подошли к небольшому пруду в самом центе сада. - У вашего батюшки, стоит признать, железный характер. Если он на чем-то стоит, то стоит до конца.
  -Как и вы сами? - лукаво усмехнулась Мелера.
  -Ну, я же карсалонец. - Развел руками Арбель. - У нас иначе не бывает.
  -Какие красивые птицы... - Указала девушка на гнездящихся на широких листах плавучих лилий миниатюрных птиц со светящимся в темноте сиреневатым оперением. Сумеречные канарейки стоили баснословно дорого и к тому же не жили в неволе, и посему особо богатые коллекционеры сдержали в личных садах и скверах, создавая им искусственную имитацию их естественной среды обитания.
  -Хотите, поймаю вам одну? - предложил аристократ.
  -Нет, что вы, вы не сумеете, они очень шустрые! Да и потом стоят целое состояние. Вряд ли хозяину дома понравится подобная охота.
  -А он ничего не узнает. - Подмигнул Арбель. Сейчас он более напоминал озорного уличного мальчику нежели молодого элегантного лорда. - Закройте глаза... Ну же, не подглядывайте!... А теперь откройте. Вот. - Карс продемонстрировал изумленной девушке бережно зажатую в ладони птаху. - Возьмите ее... Вот так... Не бойтесь, она не сделает больно.
  -Арбель, вы настоящий кудесник. - Потрясенно прошептала Мелера, с восторгом наблюдая за пригревшейся на ее ладони канарейкой. - Как вы сумели это провернуть?
  -Не забывайте, я карсалонец. - Загадочно усмехнулся Карс. - А мы все немного волшебники...
  
  
   ***
  
  
  
   На следующий день после празднества Арчибальд Ланчестер был необычайно задумчив. За ужином он то и дело бросал на дочь странные взгляды, которые Мелера конечно замечала, но не знала, как именно их трактовать.
  -Тебе понравился прием у Роччеров? - наконец решился сенатор.
  -Выше всяких похвал, отец. - Сухо, но почтительно как и подобает прилежной дочери ответила Мелера.
  -Наверное, потому что все время ты провела с тем карсалонцем. - Ворчливо усмехнулся лендлорд. - Впрочем, то что ты интересуешься молодым людьми, даже... Ты никогда не задумывалась о замужестве? - неожиданно сменил он тему разговора.
  -По-моему, мне еще совсем рано думать об этом. - Рассмеялась девушка.
  -А по-моему, в самый раз. - Не поддержал веселье дочери сенатор. - Я уже немолод, а состоянию и фамилии Ланчестеров нужна крепкая рука. Мужская рука.
  -Уж не хочешь ли ты сказать...
  -В соответствии с нашими традициям я подобрал подходящую партию для тебя. Средний сын Корриса Роччера Джеймс неглуп и весьма недурен собой. К тому же ему причитается немалая доля отцова наследства. С ним у тебя выйдет надежное будущее.
  -А ты не забыл спросить, что я думаю по этому поводу? - оскорблено вскинулась Мелера.
  -А ты что же против? Уж не наш ли герой с юга тому причина? И думать забудь. Карсы фамилия конечно благородная, но нам они не ровня. Это мезальянс, которого я не допущу.
  -Ты продаешь меня словно скотину...
  -Не говори ерунды! Я люблю тебя больше всего на свете и желаю только добра! Ты сама в силу юности и невинности не знаешь, что для тебя лучше. Поэтому твою судьбу решу я, твой отец, как это заведено испокон веков. Поверь, настанет день, и ты сама скажешь мне спасибо за это решение.
  -Я не подчинюсь ему! - в порыве чувств девушка вскочила из-за стола, перевернув тарелку с овощами. - Ты не вправе приказывать мне!
  -Твою судьбу решаю я и точка. - В голосе Арчибальда Ланчестера зазвенел металл. - Сейчас иди в свою комнату и поразмысли над своим поведением. А завтра я желаю услышать от тебя совсем иной ответ.
   Дождавшись, когда дочь в слезах убежала наверх, лендлорд кликнул дворецкого.
  -Визмор, у моей дочери выдалась довольно тяжелая неделя. Проследите, чтобы она не наделала глупостей.
  -Конечно, сэр. - С понимающей улыбкой кивнул немногословный дворецкий. - Я исполню все в должном виде.
  
  
   ***
  
  
  
  
   Мелера сама не знала сколько прорыдала, сидя на кровати и сжимая кулаки от горькой обиды, когда ее отвлек неожиданный звук снаружи, как будто в стекло ударило что-то мелкое. Выглянув в окно, она с радостным изумлением увидела в саду Арбеля Карса. В неярком лунном свете тот как впрочем и всегда выглядел безукоризненно, облачившись на сей раз в элегантный серый фрак.
  -Арбель, что вы здесь делаете в столь поздний час? - громким сердитым шепотом принялась она бранить ухажера, распахнув окно. Однако на ее лице играла легкая счастливая улыбка, которую девушка даже не пыталась скрыть.
  -Пришел за вами, миледи. - Шутливо поклонился карсалонец.
  -Я под арестом. Батюшка запретил мне выходить из комнаты до завтрашнего утра.
  -Как жестоко с его стороны. Но я его понимаю. Подобное сокровище я и сам держал бы за семью замками. Однако, думаю, мы успеем обернуться до утра и не доставить беспокойство вашему уважаемому родителю.
  -Но как же я спущусь вниз? Здесь слишком высоко.
  -Прыгайте, я поймаю вас.
  -Вы шутите? Ни за что!
  -Давайте же!
  -Нет, я боюсь!
  -Тогда так. - Карс, видя, что девица ни в какую не желает прыгать, оказался на подоконнике, в считанные мгновения забравшись наверх по отвесной стене.
  -Как это вы... - Открыла рот Мелера, начисто забыв о манерах.
  -Неважно. - Отмахнулся карсалонец. - Забирайтесь мне на спину. Нас ждет незабываемая ночь приключений.
   Арбель излучал такую уверенность, что девушка не нашла ничего лучшего чем кивнуть и последовать указанию. Одним невероятно мягким прыжком, что Мелера даже не ощутила толчка, аристократ очутился на земле вместе с попутчицей.
  -Нет, слезать еще рано. - Карс со смехом придержал девушку. - Осталась еще одна преграда... - Подойдя к высокому забору внешнего периметра, мужчина напрягся и буквально взлетел наверх, а затем точно таким же мягким скачком спустился вниз, аккуратно поставив девушку на мостовую.
  -Вот теперь можно немного перевести дыханье.
  -Кто ты... - Не приняла шутливого тона Мелера, с необычайной серьезностью взглянув на карсалонца.
  -А разве это важно. - В глазах Арбеля таилась бездонная завораживающая глубина, и девушка буквально утонула в них.
   Ночь напролет они бродили по городу, не боясь заходить в трущобы и местные развеселые кабаки, избегая, впрочем, более приличных мест, где дочь сенатора могли узнать. Мелера от души наслаждалась новыми впечатлениями. Простыми улыбчивыми от выпитого вина лицами, незатейливыми, но заводными песнями и плясками простого рабочего люда. Тот недавний эпизод с бунтами напрочь выветрился из ее головы. С Арбелем ей было совершенно не страшно. С ним она чувствовал себя абсолютно защищенной. А еще с ним она летала...
   Когда под утро усталая и счастливая Мелера вновь очутилась в своей комнате, то отчетливо осознала, что не выйдет ни за какого Джеймса даже под страхом смерти.
  
  
  
   ***
  
  
  
   Этим вечером сенатор Ланчестер находился далеко не в самом добром расположении духа. Его любимая умница дочь, с которой у него отродясь не возникало не то что конфликтов, но даже и хоть сколько-нибудь серьезных разногласий, неожиданно показала норов и наотрез отказалась выходить из комнаты, пока отец не изменит свое решение относительно грядущей свадьбы. Губы лендлорда искривила жесткая неприятная усмешка. Ничего, перебесится. Раскалывал он орешки и потверже, а здесь как-никак собственная дочь, которую он с пеленок знает как облупленную. Нет, конечно в глубине души ему как родителю было жаль свое дитя, но будучи родовым аристократом до мозга костей, Арчибальд превыше всего почитал долг и традиции. Тем паче что юница сама не понимает своего счастья...
   Невеселые думы лендлорда прервал появившийся в гостиной дворецкий.
  -К вам посетитель, сэр. - Учтиво поклонился слуга.
  -Кто там еще... - Недовольно скривился аристократ.
  -Сэр Арбель Карс.
  -Ладно зови. - Вздохнул сенатор. Его долг как хозяина дома был принять собрата по сословию, пусть и стоявшего на несколько ступенек ниже.
  -Добрый вечер, сэр. - Карсалонец как всегда щеголял осанкой и отменным вкусом в одежде.
  -Чем обязан подобной чести? - выдавил из себя улыбку Арчибальд. Больше всего на свете ему хотелось послать незваного гостя к черту, но его положение обязывало быть учтивым. - Быть может, желаете вина или трубку?
  -Благодарю, нет. - Холодно улыбнулся Карс. - У меня к вам разговор об одном важном неотложном деле.
  -Что ж, извольте. - Хозяин дома ничем не выдал своих эмоций.
  -Речь пойдет о вашей дочери.
  -Боюсь, здесь говорить не о чем. Она уже сосватана за сына моего друга, и ее судьба решена.
  -Боюсь, здесь как раз есть о чем говорить. - Ничуть не обескуражено парировал Карс. - Как мне кажется, ваша дочь... скажем так, несколько не согласна с вашим решением и в самый ответственный момент может попросту сбежать из под венца. Представляете, какой тогда разразится скандал...
  -А вам то что за дело! - рявкнул Ланчестер, задетый откровенной издевкой, прозвучавшей в словах гостя. - И не вы ли виновны в том, что у нее... слегка закружилась голова?
  -Каюсь, грешен. - Ухмыльнулся карсалонец. - Однако этот вопрос легко решить. Я в сей же миг исчезну из вашей жизни и перестану морочить ей голову, если вы в свою очередь,... хм, проявите лояльность в определенных вопросах.
  -А, понятно. Я так и думал. Хваленая карсалонская гордость оказалась обычным мыльным пузырем. И сколько же вы хотите? Предупреждаю сразу, не зарывайтесь, а то я сдам вас полиции. Сейчас я этого не делаю лишь потому что не хочу окончательно разбивать сердце Мелеры.
  -Вы и так уже разбили его, променяв ее чувства на выгодный альянс. - В глазах Арбеля промелькнул сатанинский огонек. - Однако вы неверно меня поняли. Речь у нас с вами пойдет совсем не о деньгах.
  -А о чем же? - сенатор так удивился столь неожиданному повороту, что даже проигнорировал оскорбление.
  -Вот это другой разговор. Мне, а вернее тем, кто стоит за мной, нужен ваш голос в Совете. Я говорю о тех двух поправках, которые давно уже на рассмотрении, и которые такие как вы раз за разом упорно хоронят.
  -Вы говорите о...
  -Об уравнивании голосов членов нижней и верхней палаты, а не один к двум как ныне. И снятие верхнего предела на владение имуществом и деньгами для всех представителей нижних сословий, не только сенаторов из простонародья.
  -Вы что, издеваетесь?! - в гневе сенатор даже вскочил со своего роскошного кресла. - Думаете купить меня столь дешево! Этому не бывать! Я не торгую честью! Никогда я не позволю всяким голодранцам встать вровень со мной! Дьявол, да я скорее умру, чем позволю этому случиться! Можете так и передать своим хозяевам!
  -У меня нет хозяев, любезный сеньор. - В голосе карсалонца прозвучала явственная угроза. - Имеются лишь временные союзники... А я ведь говорил им, что такой надутый старый индюк не клюнет на подобную уловку. Значит, придется принимать более радикальные меры.
  -Хватит, я достаточно наслушался твоих угроз и оскорблений, дерзкий щенок! - аристократа буквально затрясло от бешенства. - Визмор! Черт, Визмор!... Вышвырни этого хама вон. А если заартачится, вызови полицию!
  -Пойдемте, сэр. - Появившийся в гостиной дворецкий мягко, но настойчиво взял карсалонца за локоть. - Не вынуждайте меня применять силу.
   Что произошло после, Арчибальд Ланчестер толком не понял. Просто в один миг стоявший на ногах Визмор вдруг оказался отчего-то на полу с неестественно вывернутой шеей. Глаза верного дворецкого смотрели на хозяина жутким остекленевшим взором. Сенатор никогда не был трусом. Ему не раз и не два угрожали расправой за чрезмерное упрямство и бескомпромиссность, и он как и всякий уважающий себя джентльмен несмотря на все недостатки был готов умереть за свои убеждения. Однако случившееся и то брезгливое насмешливое превосходство, с каким смотрел на него в тот момент этот зарвавшийся провинциальный выскочка, вкупе с возрастом и лишним весом оказались для старого лендлорда фатальными. Его хватил удар. Тихо хрипя, сенатор медленно осел на пол. По его секунду назад багровому лицу стремительно разливалась смертельная бледность.
  -Что за шум?... Арбель... - Подле винтовой деревянной лестницы, ведущей на второй этаж, стояла недоумевающая Мелера. Увидев своего отца и мертвого дворецкого, девушка лишь тихонько охнула. - Что с ними...
  -О, ваш батюшка получил то, что давно заслужил, сударыня. - Карс отвесил леди вызывающий поклон. От его былого обаяния не осталось и следа. Ныне красивое правильное лицо карсалонца искажала поистине демоническая гримаса ненависти.
  -Я не понимаю... - Потрясение от всего увиденного было так велико, что Мелера могла лишь беспомощно смотреть на убийцу, не в силах до конца поверить в ужасную метаморфозу, произошедшую с ее возлюбленным.
  -Я веками ненавидел таких как он... - Словно не слыша девушку, прорычал Карс. - Спесивые недалекие твари только и способные тиранить и угнетать тех, кто стоит ниже их. Но после пришло осознание. Это ведь так очевидно! Закон естественного отбора. Сильному жить - слабому либо умереть, либо стать рабом того, кто сильнее. И я стал сильнее... А ты и вправду думала, что я полюбил тебя, капризное, изнеженное дитя своего века? - карсалонец брезгливо усмехнулся. - Безмозглая красивая игрушка, с коей приятно поразвлечься, пока она не надоест... или не сломается. Твой отец перешел дорогу тем, кто был сильнее его. И волею случая я оказался их орудием, прервавшим его жизнь. Не скажу, что меня это огорчило... Если бы у тебя хватило ума остаться наверху, я, быть может, в память о тех нескольких чудных ночах и пощадил бы твою никчемную жизнь. Но ты увидела слишком много. И посему не обессудь... - Карс каким-то образом вдруг оказался совсем рядом с Мелерой. Девушка подумала что сходит с ума: длинные холеные пальцы аристократа внезапно обзавелись внушительными почти звериными когтями, необычайно острыми даже на вид.
   И тут неожиданно для нее самой, видимо от ужаса потрясения, у Мелеры включились боевые рефлексы. На уроках самообороны они не раз отрабатывали с учителем этот прием. Узкий тонкий стилет, который девушка всегда носила в неприметном кармане корсета, будто сам собой выпорхнул на волю и с быстротой молнии чиркнул карсалонца по щеке. Карс слишком заигрался, наслаждаясь страхом и беспомощностью жертвы и оттого прозевал этот удар.
  -Тварь! - чугунная пощечина отбросила девушку метра на три в сторону, сбив ее с ног. - Ты сумела меня зацепить. Что ж, поздравляю. - Арбель насмешливо поклонился сбитой ног полуоглушенной Мелере, зажимая довольно глубокую рану на лице - оружие было заточено на совесть. - Однако эта царапина заживет быстро, а вот ты за свою дерзость будешь умирать медленно... - Когти с неожиданной силой пропороли девушке бедро. Из раны обильно хлынула кровь. - Не так медленно как хотелось бы, но пару минут помучаешься. Я не верю во Всевышнего и загробную жизнь, но на случай, если я ошибаюсь, все же дам совет, коль скоро ты меня пометила. Любви нет, пташка. Есть лишь ты, твоя жизнь и твои собственные интересы. Все остальное ложь, фальшь и фикция. Сегодня ты сама в этом убедилась... И не пытайся остановить кровь. У тебя пробита бедренная артерия. Даже опытные медикусы не всегда справляются с подобным... Теперь прощай. Какое-то время ты даже была мне интересна...
   Мягкие шаги Карса затихли в отдалении, а Мелера тупо лежала, чувствуя, что из нее с каждой каплей вытекает жизнь. Но ей было все равно. Ее сердце, преданное, растоптанное разом и отцом, и возлюбленным, обернувшимся неведомым чудовищем, было мертво окончательно и бесповоротно. Взгляд ее упал на окровавленный стилет, который она машинально продолжала сжимать в руке. Вот и ответ. Раз ее жизнь и так кончена, так зачем же длить бессмысленную агонию? Коротко размахнувшись, девушка с неожиданной силой вонзила стальное лезвие себе в грудь. Прямиком в сердце.
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Очнулась она в каком-то полутемном помещении. Боли не было, однако толком пошевелиться девушка не могла. Скосив взгляд, она увидела что крепко прикована к массивном деревянному столу толстенными железными цепями, так что двигать можно было только шеей да и то с ощутимым трудом. Кое-как оглядевшись Мелера поняла, что находится в небольшой комнате с голыми каменными стенами. Неяркий лунный свет, падавший сквозь узкое забранное железное решеткой окно, немного разгонял тьму, однако девушке показалось, будто ее глаза стали намного острее нежели раньше. Но почему?
   Боль от внезапно вернувшейся памяти пронзила ее подобно раскаленному стальному пруту. Девушка издала отчаянный звериный вопль, постепенно перешедший в низкое горловое рычание. Она не знала, как долго продолжалась ее истерика, но ее в итоге услышали. Со стороны коридора раздались чьи-то тяжелые уверенные шаги. Толстая обитая железом дверь распахнулась, и на пороге возникла подтянутая мужская сухопарая фигура в темно-коричневых брюках и рубашке. На поясе у мужчины висела недлинная боевая шпага и кинжал. Факел в руке осветил узкое смуглое лицо с темными спокойными глазами.
  -Учитель... Не веря, выдохнула Мелера. Меньше всего она ожидала увидеть здесь своего бывшего наставника по фехтованию и самообороне.
  -Очнулась. - Голос карсалонца был подчеркнуто сух и лишен даже малейшего намека на какие-либо эмоции. - Не скажу, что сильно обрадован сему, однако выбора у нас нет. Буду краток. Ты подверглась нападению вампира.
  -Как...
  -Слушай и не перебивай. - Тон мастера стал жестче. - Арбель Карс, хотя настоящее его имя совсем иное, принадлежит древнему роду вампиров, существ, питающихся кровью людей. Бессмертных и невероятно сильных. Мы издревле охотимся на них, однако они слишком сильны, и за века этой войны нам так и не удалось окончательно их истребить.
  -Так все эти священные походы против тьмы... - От удивления Мелера даже на время забыла о своем несчастье.
  -Да. - Кивнул карсалонец. - Мы немало поспособствовали сиим событиям в прошлых веках. Хотя основным мотивом войн как и всегда были банальная людская алчность и мракобесие. Тогда погибло много вампиров, но еще больше невинных людей, обвиненных в мнимых и совершенно нелепых грехах. Орден после отказался от подобных кампаний. А затем настал век технического прогресса. Люди стали более просвещенными, но в то же время и наивными. Им бы следовало понять, что далеко не все в сказках прошлого было глупыми суевериями. Вампиры постепенно осмелели и вновь подняли головы. Немало их начало поддерживать так называемую революцию низших классов, призывая народ отказаться от веры в Создателя, повергнуть церковь и аристократов, чтобы окончательно стереть все следы о собственном существовании из людской памяти.
  -И вы...
  -Мы - Орден, продолжили священную войну. Это далеко не так просто, как ты думаешь, в нынешних условиях. Простонародье о нас не знает. Аристократы же смотрят как на полоумных чудиков, не сумевших шагнуть в ногу со временем. К тому же мы вынуждены скрываться, ибо вампиры также охотятся на нас, как и мы на них. Здесь в столице я негласно охранял твоего отца под видом мастера фехтования, потому что мы узнали о готовящемся покушении на него. К сожалению я опоздал. Твой отец мертв, а ты стала одной из них. Но тебе повезло. При помощи наших агентов я нашел тебя в городском морге, и когда осматривал ваши с отцом тела, следы преображения увидел сразу, хотя не обнаружил следов укуса. Первой мыслью было убить тебя, как предписывает кодекс в таких случаях. Но затем я подумал, что ты можешь нам пригодиться, и на свой страх и риск привез тебя сюда в один из особняков Ордена. Как именно он обратил тебя?
  -Я не знаю... - Замялась Мелера. - Все было как тумане.
  -Впрочем, это не столь важно. Скажи мне, ты хочешь отомстить? - глаза старого карсалонца в упор взглянули на девушку. - Хочешь отомстить тому, кто погубил твоего отца и своему несостоявшемуся убийце?
  -Да. - Выдохнул девушка, не отведя взгляд. - Эта тварь заслуживает смерти.
  -Ты хорошо смотришь. - Одобрительно кивнул мастер. - С ненавистью. Так и надо смотреть на этих исчадий зла. Но одной только злости недостаточно чтобы одолеть врага. Тебе придется долго и серьезно учиться. Готова ли ты к этому? Готова отринуть все мирское и встать на путь воина? Предупреждаю, выбора у тебя все равно нет. Преображение необратимо.
  -Да. - Кивнула Мелера, и в ее глазах на мгновение промелькнуло нечто, заставившее вздрогнуть даже старого, повидавшего на своем веку немало ужаса и смертей карсалонца. - Я готова.
  
  
   ***
  
  
  
  
  -Уже лучше. - Скупо похвалил наставник отсалютовавшую ему клинками Мелеру. Его грудь тяжело вздымалась, а белая хлопковая рубашка с широким воротом была насквозь мокрой от пота. - Неплохой прогресс. И это всего за несколько месяцев.
  -Я даже не запыхалась. - Усмехнулась девушка, одним небрежным движением вбросив саи в ножны за спиной. - А вот вы уже на грани.
  -Дерзишь. - Совершенно невозмутимо то ли парировал, то ли просто констатировал карсалонец. - Не забывай, кто ты есть. К тому же я уже далеко немолод.
  -Если даже молодые вампиры настолько сильнее людей, как вы вообще на нас охотитесь?
  -Есть всевозможные хитрости, необязательно идти в прямое столкновение. К тому же существуют эликсиры, на краткое время придающие обычным людям невероятную силу и скорость. Правда и плата за это...
  -И вы не боитесь все это мне говорить? А если я предам?
  -То, что я тебе сказал, высшим вампирам и так прекрасно известно. - Нахмурился карсалонец. -Вот против них даже эликсиры зачастую оказываются бессильны... Мне чуть не стоила головы идея привлечь тебя в наши ряды. Но у нас попросту нет выбора. Даже сейчас ты, новорожденный птенец, вполне способна расправиться со мной, опытным мастером. Нет, я говорю не об учебном поединке, а о настоящей звериной рубке. Что тебе рана от какого-то кинжала! А для меня любая царапина опасна, в моем то возрасте...
  -Но для Арбеля Карса я все еще цыпленок.
  -Даже меньше. - Серьезно кивнул мастер. - Он невероятно коварен и опасен даже для высшего вампира. Поэтому тебе нужен особый трюк в запасе. Такой, который он попросту не станет от тебя ожидать... У кровососов нет и никогда не было единого лидера, слишком они неуживчивы даже по отношению друг к другу. Но, ей богу, будь я из их числа, предпочел бы именно его в качестве вожака.
  -Я поняла. - Мелера подошла к небольшому круглому столику в углу просторной тренировочной залы и залпом осушила вместительный железный кубок, наполненный свежей коровьей кровью. - А это правда что именно человеческая кровь дает нам дополнительную силу?
  -Вижу, ты уже добралась до сочинений средневековых священников из наших закромов. Жаль расстраивать тебя, но это всего лишь заблуждение. Одна из неудачных попыток объяснить, отчего "ночные братья" предпочитают кровь людей, когда вокруг так много куда более безопасных ее заменителей.
  -И отчего же?
  -А ты бы стала питаться одним хлебом, когда к твоим услугам в любой момент куда более изысканный стол, стоит лишь протянуть руку?
  -Но ведь тогда войны меж нами стали бы бессмысленны.
  -Ха, ты недооцениваешь страх и предрассудки людей. Даже если вампиры б и не пили их кровь, мириться с существованием вечно юных и куда более сильных и физически совершенных созданий они бы не стали. Самая банальная зависть тоже играет в этом вопросе не последнюю роль.
  -А вы сами, мастер?
  -Когда-то я всей душей ненавидел упырей, и считал их всех поголовно исчадиями зла, заслуживающими лишь смерти. Однако затем нашелся один из вашей породы, кто сумел поколебать мою уверенность. Он спас мне жизнь ценою собственной, а ты знаешь, что мы, карсалонцы, всегда платим свои долги. После того как ты убьешь Карса, тебя приказано ликвидировать. - Мастер понизил голос, подойдя вплотную к своей подопечной. - Поэтому выполнив задание, не возвращайся в штаб-квартиру и не ищи контактов ни с кем из нас.
  -Вы настолько привязались ко мне? - широко раскрыла глаза Мелера.
  -Нет. - На смуглых морщинистых щеках старого карсалонца затвердели желваки. - Я просто верен своему долгу.
  
  
   ***
  
  
  
  
   Мелера осторожно кралась по ночным улицам столичных трущоб, жадно ловя витающие вокруг запахи. И хотя аромат, царивший в кварталах бедняков, даже в шутку нельзя было назвать приятным и изысканным, девушке он казался куда слаще меда. Ибо это был запах свободы. Пять лет, пять долгих тяжелых лет остались позади. Годы и месяцы напряженной работы тела, духа и разума, целью которой было превратить бывшую рафинированную аристократку в совершенную машину для убийств. Нет, конечно ее выпускали из особняка для более простых заданий чтобы она могла отточить свое мастерство. Но это случалось так редко... Порой это была банальная слежка, но гораздо чаще убийства. Не научившись хладнокровно убивать людей, нечего было и думать о том, чтобы расправиться со столь древним и могущественным врагом.
   Мелера, усмехнувшись, коснулась рукоятей сай, хищно торчащих из-за спины. Старый мастер, что ни говори, крепко знал свое дело, и теперь, идя по следу того, кто разрушил всю ее жизнь, она почти не чувствовала волнения. Лишь глухую черную холодную ненависть. Совсем скоро он заплатит. И тогда она сполна насытится местью. Девушка остановилась подле неприметного серого типового жилого здания, каких много понастроили в последнее время для нужд рабочего класса. За пять лет в городе многое изменилось, высшие сословия, как и пророчил Арбель Карс, стремительно теряли власть и влияние. Дело шло к полномасштабной революции как здесь в столице, так и по всему миру, и конечно огненная деятельная натура карсалонца не могла остаться от всего этого в стороне.
   В архивах Ордена Мелера отыскала немало о своем несостоявшемся возлюбленном. Невероятно старый могущественный вампир, неизвестно кем обращенный еще в древнюю эпоху задолго до воцарения единой веры во всемогущего Создателя, он мелькал в разных столетиях, меняя имена, появляясь и исчезая подобно неуловимому кровавому призраку. И везде, где он возникал, лилась кровь. Реки крови и горы трупов устилали его нечестивый путь, и до сих по не нашлось никто, кто сумел бы пресечь его. Мелера жестоко усмехнулась своим мыслям. Все когда-то бывает впервые.
   Первого "топтуна" она сняла почти у самого входа, мгновенно вычислив по чересчур пристальному колючему взгляду. Вампир, а тем более обученный, движется намного быстрее даже самого тренированного человека, и посему тот не успел даже пикнуть. Второй обнаружился на лестничном пролете, он удивленно вытаращился, недоумевая, отчего такая хрупкая и элегантная с виду барышня ошивается в подобном злачном месте, и пропустил тот миг, когда остро отточенное лезвие сая вскрыло ему гортань. Сексот, беззвучно хрипя, осел на пол, и девушка, равнодушно перешагнув через упавшее тело, осторожно двинулась дальше. По ее ощущениям людей в парадной больше не было, но Карс был слишком опасным противником, чтобы позволить себе расслабиться хоть на миг.
   Инстинкты не обманули ее и в этот раз. Он был там за хлипкой даже на вид рассохшейся деревянной дверью. Мелера даже на миг позволила себе толику презрения к столь жалкому укрытию. Однако затем здравый смысл подсказал, что для достижения незаметности лучшего убежища не придумать. Взяв за железную ручку, осторожно потянула на себя. Заперто. Что ж, этого следовало ожидать. Таиться и дальше не имело никакого смысла. Дверь с грохотом слетела с петель. Пусть знает, что она пришла. И трепещет в ожидании расправы.
  -Так, так, так, неужели это наша девочка... - Он стоял напротив, совершено не скрываясь. В простой темной рубахе и портах, в руке он сжимал не слишком длинную боевую шпагу из превосходной стали. Мелера машинально отметила идеальный баланс и хищную красоту оружия. Такой удобно как рубить так и колоть. Что ж, ее собственное оружие ничуть не хуже.
  -А ты, значит, сумела не только выжить, но и стать одной из нас. Лихо, нечего сказать. Ну и что дальше? Попытаешься убить меня? Брось, это неразумно. Я раздавлю тебя как муху... Лучше присоединяйся и отринь все прошлые обиды. Будем считать, ты доказала свое право называться сильной.
  -Докажу, когда твоими ошметками будет усеян весь пол.
  -Девочка, не испытывай судьбу. - Голос Карса опасно потяжелел. - Идти против меня - чистое самоубийство. Еще раз предлагаю тебе союз. Но этот раз будет последним.
   Вместо ответа Мелера издала короткий яростный рык, бросившись вперед. Расстояние в несколько метров она преодолела буквально в доли секунды. Но вместо ненавистного холеного лица ее клинки рассекли лишь пустоту. Карсалонец неуловимо быстрым скользящим движением сместился вбок, избежав атаки, и уже через мгновение вампирессе пришлось отражать целый каскад невероятно быстрых и опасных ударов шпаги, к которой присоединился длинный боевой кинжал с широкой гардой. Арбель Карс оказался воистину страшным противником. Лишь природная скорость и сила вампира вкупе с полученными от наставника навыками пока позволяли ей держаться, но и только. Все умение Мелеры уходило лишь на оборону. Контратаковать было невозможно. Карс не давал ей ни секунды передышки, все взвинчивая и взвинчивая темп. Он умело пользовался преимуществом в длине клинка, отжимая девушку в угол маленькой обшарпанной комнаты, постепенно лишая ее пространства для маневра.
   Вот особенно хитрый выпад располосовал лицо вампирессы. Карс злобно ощерился.
  -Это тебе за тот вечер, дорогая! - он неожиданно сместился вниз, дав девушки сильную подножку. Не ожидавшая этого Мелера растянулась на полу. Отчаянный запоздалый выпад карсалонец брезгливо отбил, поймав лезвие сая в проушину между гардой кинжала, и вывернул клинок из руки девушки.
  -Все оказалось куда проще, чем я думал. - Карс крепко прижал вампирессу ногой к полу, одновременно приставив к ее горлу острие шпаги. - Ты совершила ошибку, отвергнув мое предложение о мире и тем самым глубоко оскорбив меня. За тобой должок, детка. А я всегда плачу свои долги.
  -И я тоже. - Оглушительно грохнуло, и вампира отшвырнуло на два метра назад.
   Мелера поморщилась от боли в обожженных пальцах, помянув недобрым словом переборщившего с пропорциями наставника. "В честном бою Карс раздавит тебя как муху, ты должна удивить его".
   В принципе идея заложить пороховой заряд в рукоять кинжала была не так уж и нова, в истории уже случались подобные попытки. Однако широкого распространения сия практика не получила. Слишком сложно и нерационально. Оружие будет легко ломаться, нужна лучшая сталь, которая сама по себе очень дорога чтобы ставить производство кинжалов-огнестрелов на поток. И посему карсалонец совершено не ожидал подобного хода. Рывками словно диковинная марионетка он поднялся на ноги, неверяще глядя на девчонку, которую и вовсе не считал за противника. Ошметки окровавленной плоти висели на стенах и потолке. Верхняя половина головы "принца ночи" оказалась страшно разворочена, что в сочетании с нетронутым бледным красиво очерченным лицом смотрелось довольно жутковато. Он сделал неуверенный выпад шпагой, но промахнулся, а его правая кисть оказалась отсечена одним ударом невероятно острого лезвия сая, следом последовала левая кисть, затем правая стопа...
   Когда вампиресса закончила, возле ее ног валялся жалкий истекающий кровью обрубок, мало напоминающий человека, и тем более грозного владыку ночи. Но вопреки чудовищным увечьям Карс все еще оставался жив, глядя в лицо своей победительницы с бессильной ненавистью. Его губы что-то беззвучно шептали, сил на чтобы издать хотя бы малейший звук уже не осталось.
  -Вот таким ты мне нравишься гораздо больше, милый. - Мелера издала короткий смешок. - Теперь ты знаешь, как выглядит ад. Но огорчу тебя, это лишь его преддверие. А само инферно... - Вампиресса направила второй сай рукоятью в лицо карсалонца, которое теперь было совершенно белым словно сама смерть. - Скоро испытаешь на своей шкуре.
   В ночной тишине здания раздался оглушительный выстрел.
  
  
   Финал
  
  
  
  
   Глава четырнадцатая. Шутка бога.
  
  
  
  
   Взгляды двоих воителей скрестились, и спустя пару мгновений вампиресса атаковала противника целым каскадом стремительных коротких зеленых молний, вырвавшихся из игольчатых клинков Мелеры. Двуручный меч воина в ответ на это полыхнул зловещим багровым пламенем, которое словно бы притянуло все гостинцы темной богини, без следа растворив их в себе. Впрочем, дитя ночи и не рассчитывало на быстрый исход. Не дав сопернику не секунды передышки, оно рванулось в ближний бой. За спиной девушки распахнулись смертоносные призрачные крылья, окутавшие темного воителя с головой. Первородная эссенция мрака, из коего они были сотканы, не должна была оставить от воина даже пепла, однако тот обладал поистине чудовищной мощью.
   Полыхнула яркая рубиновая вспышка, и заклятье вампирессой оказалось разорвано силой, в которой изумленный, жадно следивший за поединком оборотень почувствовал родную для него энергию первичного хаоса. Мелере удалось ценой невероятных усилий разорвать дистанцию, однако ее соперник обладал какой-то странной магнетической силой, которая не только позволяла ему притягивать враждебную магию без видимого ущерба для себя, но и парализовывать пусть и не до конца волю даже таких могучих существ как богиня тьмы. Черный двуручный меч обрушился вниз страшным рубящим ударом. Иглы-саи поднялись для защиты, но слишком поздно и недостаточно уверенно, и оказались перерублены темным клинком вместе с телом своей хозяйки.
   Оборотень стоял ни жив ни мертв, не в силах до конца поверить в произошедшее и стараясь не глядеть на жутко изуродованные останки вампирессы. Он хотя и осознавал всю колоссальную мощь темного воителя, отчего-то ни на секунду не сомневался в победе Мелеры. Невзирая на вампирскую природу она ему казалась... слишком живой чтобы погибнуть вот так глупо. С другой стороны смерть всегда глупа и нелепа и настигает тебя в тот момент, когда ее совсем не ждешь. В ней нет совершенно ничего прекрасного. Красу костлявой старухи воспевают либо законченные кровавые безумцы, либо слабосильные инфантильные трусливые щенки, (и не важно сколько им на самом деле лет), ни разу не покидавшие своих уютных и безопасных замков и келий, и никогда не пробовавшие на вкус настоящей жизни, но подспудно страстно мечтающие об оной...
   Однако дурные мысли долой! Не ты ли сам не так давно говорил себе, что эта пташка для тебя лишь тлен? Главное что жив он сам, и плевать, насколько сильные и необоримые с виду враги стоят меж ним и его свободой. Неуязвимых, как известно, не бывает. А если даже сия сентенция ложна, он сам создаст для них эту неуязвимость. Придумает и воплотит в жизнь. Ведь в конце концов он же не простой ратник и даже не колдун. Он... впрочем, кто он есть, еще лишь предстоит выяснить, и не должно гибели какой-то взбалмошной девчонки, пусть даже красивой и бессмертной, омрачать его думы. Мало что ли он терял на своем пути и куда более близких друзей и соратников...
   Оборотень настолько увлекся своими думами, что не заметил, как оказался в своих покоях. Кажется, после завершающего боя этот алый призрак-стратиг что-то говорил о финале и о пире, предшествующем ему... Бездна, однако же эта чертовка сумела крепко запасть ему в душу! А он и не подозревал что оказывается такой мягкотелый. Или это здешнее пространство так на него влияет? Вряд ли. Будем честны, Алому Чертогу совершенно невыгодны подобные эмоции участников. Скорее уж наоборот, он старался бы подавить подобные проявления, чтобы они не мешали боевым марионеткам поневоле доиграть свое "гениальное" представление до конца. Поскорее добраться бы тех, кто дергает их за ниточки...
   После крепкого продолжительного сна оборотень вновь почувствовал себя бодрым и полным энергии. До начала пира оставалось еще прилично времени (наитие исправно работало, заменяя отсутствующие часы), и потому воин толком не знал, чем себя занять. А не заняться ли ему тренировками? Чертог щедро делился своей силой с избранниками, и потому шанс истощить себя был исключен. А вот новые способности открыться наверняка должны. В прошлый раз правда что-то не срослось, но это все наверняка из-за не вполне честного хода с алхимиком. Чертог скорее всего просто посчитал флакон с зельем вполне достаточным козырем, чтобы добавлять к этому еще что-то новое. Теперь же все явно будет иначе. По крайней мере оборотень надеялся на это.
   Вновь уже знакомое кружение комнаты, и воин оказался в тренировочном зале. Вокруг были в изобилие установлены по виду деревянные круговые мишени. Можно конечно покромсать их клинком или когтями, но что-то не хочется. Оборотень ощутил вдруг странное покалывание в ладонях, сильнее всего проявляющееся на кончиках пальцев, и подчиняясь наитию, вскинул правую руку вперед, как бы выбрасывая вон излишек переполнявшей его силы. Эффект превзошел все его ожидания. Из ладони, шипя, вырвался массивный сгусток темной энергии размером с детский мяч, и врезавшись в ближайшую мишень, превратил ее в оплавленный бесформенный сгусток.
   Оборотень подивился на подобный результат, обычное дерево скорее всего бы просто сгорело до углей, а металл... на металл это тоже было не слишком похоже. Впрочем, долго заморачиваться над всем этим воин не стал, вместо этого принявшись с воодушевлением расстреливать все находящиеся вокруг мишени. Когда с ними было покончено, и воин посчитал свою стрельбу достаточно меткой, он завершил тренировку. Внезапно в нем проснулся зверский голод, и потому, когда он вернулся в комнату, то заказал себе громадный истекающий кровью стейк и принялся с наслаждением его пожирать, раздирая горячее еще шкворчащее мясо прямо голыми руками. Пир там не пир, а сидеть в четырех стенах с пустым брюхом он был совершенно не намерен.
  
  
   ***
  
  
  
  
   В этот раз необъятный пиршественный холл был весь залит бьющими прямо сверху полупрозрачными багровыми лучами, стены украсили тончайшие барельефы, инкрустированные драгоценным камнями и металлами, коими оказался вымощен даже пол, да и вообще во всей обстановке ощущалась некая величественная торжественность, едва ли не переходящая в откровенную помпезность. Столы, которых стало чуть ли не два раза больше, буквально ломились от яств и были забиты пирующими до отказа, притом что стол финалистов уже традиционно вновь укоротился вдвое. Подле стен застыли мощные фиолетовокожие воители со свирепым лицами и устрашающими гизармами наперевес. Оборотень буквально кожей ощутил исходящую от них враждебную задиристость и скрытый вызов. Они явно не питали добрых чувств к пирующим и были явно не прочь при иных обстоятельствах помериться с ними силой. Однако иная воля, куда как превосходящая их собственную, удерживала их от этого шага и заставляла гордых воителей стоять перед гостями навытяжку, не смея даже шелохнуться.
   Внезапно багряный свет, бьющий казалось бы отовсюду, усилился, так что многим пришлось прикрыть веки, в центре зала прямо напротив стола участников турнира возникло восемь сотканных из алого огня фигур. Восемь Стратигов. Ровно по количеству дошедших до финала воинов. Вокруг разом воцарилась мертвая тишина. В этой тишине все восемь огненных фигур разом как по команде вскинули созданные все из того же алого огня кубки.
  -За победителей и павших! - грянули под сводами зала органные нечеловеческие голоса.
  -За победителей и павших! - тотчас же подхватили пирующие, разом опорожнив кубки.
   Едва отзвучал перешедший в тризну триумф, огненные фигуры медленно растаяли в воздухе, и веселье закипело с новой силой. За столами зазвучали песни. Самые разные: от громких боевых до торжественно-печальных. Не было только сладкой лирики. Алый чертог в своей железной непреклонности признавал лишь суровый эпос и горькую драму. За соседним от оборотня столиком тоже затянули нечто сурово-торжественное. Прислушавшись, воитель даже сумел разобрать слова.
  
  
   (Стихи автора).
  
  Он был велик, великолепен.
  Народы клал к своим ногам.
  И царства обращал он в пепел.
  Миры он мерил по шагам.
  
  И тело твердо словно камень,
  И кровь как пламень горяча.
  И нити судеб все сходились
  На острие его меча.
  
  Владыка душ, владыка воли.
  Он города стирал во прах.
  Принес он океаны боли,
  Когда его настигнул крах.
  
  Империя ушла в забвенье.
  Деяния стерлись в мгле веков.
  Низверг в чертоги безвременья
  Злой рок, узрев отчаянных зов...
  
  
   Оборотень нахмурился. Отчего-то слова и мотив песни показались ему смутно знакомы. Но где и когда он мог ее слышать? Неужели очередной привет из прошлой, намертво благодаря магии Чертога позабытой жизни? Воин уже привычным усилием воли загнал эти мысли на самую периферию сознания, стараясь также не думать о том, что вон та юная воительница за одним из ближайших столиков подозрительно похожа на Мелеру, да будет легкой ее дорога в иных эмпиреях. Красотка задорно смеялась, то и дело с вызовом откидывая назад непослушную челку. У вампирессы не наблюдалось подобной привычки, но вот лицо...Бездна, как же они были похожи!
   Настроение окончательно испортилось. Некоторое время он еще рассеянно жевал выставленные радушными хозяевами кулинарные изыски, а затем, плюнув на все, направился в свою комнату, мимоходом пожалев о своей о своей вечной неистребимой нелюбви к хмельным напиткам. Сейчас накануне решающих боев искусственное забвение и глубокий сон без тревожащих душу сновидений ему бы ох как пригодились.
  
  
   ***
  
  
  
  
   Вступительная часть финала несколько отличалась от аналогичных действ прочих кругов. Восемь Стратигов совершенно безмолвно как и в прошлый раз возникли на арене, сделав знак участникам приблизиться. Каждый из воинов, повинуясь наитию, занял место напротив одного из Стратигов, а затем все восемь фигур синхронно вытянули руки, разом коснувшись голов финалистов. Оборотень почувствовал, будто его изнутри прошила молния. Потребовались вся его сила и выдержка чтобы устоять на ногах. Нечто похоже, он был уверен, ощутили и иные участники.
  -Вы достойны! - традиционно хором грянули Стратиги. - Да начнется финал!
   По всей видимости это была дополнительная проверка. О том, что случилось, если бы местные набольшие сочли его недостойным, оборотень постарался не думать. Когда алые призраки растаяли, пара фиолетовокожих воителей с гизармами из числа низшей стражи Чертога недвусмысленными жестами призвала финалистов покинуть арену. Волнение среди участников нарастало, но оборотень своим сверхъестественным звериным чутьем ощущал, что отнюдь не ему сегодня выпадет честь биться первым.
   Так оно и вышло. "Счастливчиками" оказались неуязвимый худощавый обсидиановый голем с алебастровыми глазами и давешний паяц, сперва показавшийся оборотню совершенно несуразным. Вообще противники производили весьма колоритное впечатление, благо голем с его непропорционально длинными тонкими конечностями, костистым вытянутым лицом и жестким шипастым гребнем вместо волос казался искусно загримированным мимом, отчего у неискушенного зрителя могло сложиться впечатление, что все происходящее - лишь веселое цирковое представление, а отнюдь не бой не на жизнь, а насмерть. Впрочем, обоим противникам было глубоко наплевать на чье-либо мнение.
   Шут, восходя на арену, лихо крутанул пару сальто, тут же раскланявшись почтенной публике так низко, что едва не переломился пополам. Его соперник в ответ пару раз с силой сжал кулаки, зловеще прошипев нечто себе под нос. Поединок вот-вот должен был начаться.
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   На рыночной площади стояла тяжелая изнуряющая жара. Кругом было попросту не продохнуть от людской и животной вони, а также вездесущей пыли, которая, казалось, и впрямь была повсюду. Толстый роскошно одетый купец томно вздохнул, устало откинувшись на плетеном сидении паланкина. Духота утомляла его мягкое, сдобное, раздобревшее от роскошной жизни тело, однако в этой части света подобная погода являлась вполне привычным делом. К тому же здесь на базаре находились несколько палаток негоцианта, торгующих бесценными пряностями, и хотя львиная толика заботы о них давно уже лежала на плечах нескольких не по годам хватких молодых приказчиков, купцу и самому требовалось хотя бы изредка наведываться на рынок и проверять, как идут дела.
   Внезапно слух торговца привлек возбужденный гул впереди. Бедно одетая толпа простолюдин образовала круг, почти наглухо перегородив движение. Заинтересованный купец сделал знак рабам остановиться. Внутри импровизированной арены самозабвенно кривлялся шут, одетый в не слишком чистые лохмотья. В общем-то зрелище для базара более чем заурядное, бедолага явно пытался заработать себе на обед, ибо судя по внешнему виду, дела у него явно шли не очень. Купец уже хотел велеть своей охране расчистить путь, как вдруг шут внезапно пристально посмотрел на Имера, дюжего начальника стражи торговца пряностями, и в один миг... словно бы преобразился. Перед изумленным негоциантов неожиданно предстал... Имер. Непонятно куда вдруг исчезла нескладная худоба фигляра, развернулись грудь и плечи, и даже походка стала точь в точь как у бывшего десятника султанской гвардии.
   Народ на площади восхищенно засвистел. Было видно, что ему по душе подобное представление, чего нельзя было сказать о самом Имере. Лицо стражника недовольно кривилось, и шут, чувствуя перемены в настроении воина, тотчас же их копировал, причем делал это настолько мастерски, что даже самому неискушенному зрителю становилось понятно - перед ним настоящий талант. Самородок, коему не зазорно было бы выступить и перед самим султаном. Фигляр же под одобрительные возгласы зевак все больше распоясывался, самозабвенно кривляясь уже перед самым носом багрового от злости Имера. Наконец он подошел настолько близко, что взбешенный страж схватился за меч. Шут тотчас же сделал ловкое "колесо", сразу оказавшись на приличном отдалении от воина, примиряюще поднял руки и, раскланявшись почтенной публике, проворно растворился в толпе.
   Все произошло настолько быстро, что люди даже сперва не поняли, что шоу окончено. Раздались запоздалые разочарованные выкрики, и толпа принялась потихоньку расходиться.
  -Однако ловко! - не удержался от реплики и купец, хотя обычно и не жаловавший "низменные зрелища", на которые были столь падки бедняки. - Признайся, Имер, лихо он тебя! И заметь, даже не потребовал платы за представление! Вот что значит работать на голом вдохновении. Правда, парень не слишком то умен, при таком таланте мог бы озолотиться, а он кривляется перед беднотой за гроши.
   Начальник охраны в ответ на это пробурчал нечто невнятное, однако затем внезапно побледнел и заполошно захлопал рукой по массивному кожаному поясу. Увы, его самые черные подозрения подтвердились. Увесистого кошеля, в котором Имер хранил немалую толику недавно полученного от хозяина жалования, на месте не оказалось.
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Бедно одетая фигура стремительно скользила вдоль плотно заставленных базарных рядов, настолько ловко обтекая густой людской поток, что впору было заподозрить ее обладателя в нечестивых магических талантах. Наконец выбравшись с территории рынка, фигура свернула в глухую подворотню, и еще немного попетляв для верности, наконец остановилась. Не слишком чистая смуглая рука извлекла из под полы тяжелый кожаный кошель. Оборванец радостно осклабился, обнажив на удивление ровные белые зубы. Судя по звону чистое серебро, а быть может, даже и немного золота. Разберется позже, здесь в трущобах выставлять напоказ подобную добычу, мягко говоря, неразумно. И пусть львиную толику денег придется отдать королю базарных нищих, ему самому тоже перепадет немало. А подобный успех не грех и отпраздновать.
   Спрятав кошель обратно, оборванец проворно зашагал к ближайшей чайхане. Хозяин заведения, сухощавый старик с вечно расширенными от частого употребления опиума глазами, кивнул нищему как старому знакомцу и указал на один из столиков. Не самое лучшее место и публика здесь в основном беднота, но на лучшее ему, рожденному в самых грязных и злачных трущобах сироте, рассчитывать не приходилось. Заказав лепешку с мясом и кувшин вина, нищий принялся лениво изучать посетителей, взглядом профессионала привычно отмечая потенциальных жертв. Зацепиться было особо не за что: немногочисленные торговцы из числа самых бедных, либо такие же оборванцы как он сам, и потому парень быстро потерял интерес к сему занятию.
   Тем временем хозяин принес еду. Сам, поскольку не мог себе позволить содержать подавальщиц. Поглощая нехитрую снедь и запивая местным дрянным кислым вином, парень не сразу заметил, что в чайхане появилось новое лицо. Крепкий не слишком богато, но со вкусом одетый мужчина с аккуратно подстриженной короткой седой бородкой. Его взгляд и осанка буквально излучали силу и уверенность. Оборванец насторожился. Он уже сорвал сегодня неплохой куш, но денег никогда не бывает мало! А у незнакомца денежки явно водятся, у парня был сызмальства нюх на такие вещи, да и закуску с выпивкой он себе заказал не пример богаче чем остальные. И чего только забыл в этой дыре...
   Дождавшись, когда лицо мужчина раскраснелось от выпитого, и он ослабил пояс, откинувшись на не слишком чистых подушках, оборванец поднялся и, изображая пьяного, медленно вихляющей походкой двинулся к столику жертвы. Народу в заведении к тому времени уже набралось довольно много, и на хватившего лишку оборванца никто не обращал внимания. Наконец оказавшись там, где нужно, парень нелепо взмахнул руками и едва не упал, неловко толкнув сидящего мужчину. Пробормотав извинения, он хотел было уже направиться к выходу, как вдруг почувствовал на своем запястье хватку железных пальцев.
  -Пойдем, найдем тихое место. - Мужчина пристально глядел на него жестким совершенно трезвым взглядом.
   Оборванец нервно сглотнул слюну. Отчего-то взгляд незнакомца сразу и напрочь отбил у него всякую охоту возражать. Они неспеша направились к выходу, при этом длань мужчины по прежнему крепко сжимала руку базарного нищего, на корню пресекая всякую мысль о побеге. Снаружи день понемногу клонился к вечеру, но еще было достаточно светло чтобы не слишком опасаться ночных грабителей. Впрочем, парню отчего-то казалось, что и они не будут помехой жуткому незнакомцу. Завернув в глухой закуток, мужчина прижал нищего к стене, своим мощным телом отрезав тому путь к отступлению, а затем неожиданно рассмеялся.
  -А ты хорош. - Голос у незнакомца был низким, рыкающим как у льва. - Почти ограбил меня.
  -Что вы, господин. - Собрав последние остатки мужества, пролепетал оборванец. - Все вышло случайно. Я упал и...
  - ...так получилось, что твоя рука сама собой оказалась аккурат на моем кошельке. - Хмыкнул поймавший его. - Не засовывай мне верблюжье дерьмо в уши. Ты красиво сработал. Не будь я... Хочешь подняться выше и заработать деньжат? - внезапно посерьезнел мужчина.
  -Да. - Вырвалось у оборванца прежде чем до него дошел смысл вопроса. Тот факт, что его не собирались резать прямо сейчас, настолько обрадовал его, что он был готов на все что угодно.
  -Смышленый малый. - Одобрительно усмехнулся незнакомец. - И талантливый. Да, да талантливый. Видел твое выступление на базаре. И впрямь производит впечатление. Однако талант надо взращивать, иначе он увянет подобно цветку в жаркой пустыне. Я предложу тебе наивысшую награду из всех возможных. Я разовью твой талант до таких высот, о которых ты не мог и помыслить. - В глазах незнакомца плеснуло расплавленное золото.
   "Маг!" - мелькнула в голове оборванца заполошная мысль.
  -Взамен я потребую абсолютной верности. Впрочем, мы можем поступить и иначе... -Хищные пальцы мужчины угрожающе сжались.
  -Нне надо... я согласен, господин. - В душе парень уже тысячу раз проклял себя за то, что позарился на кошелек этого жуткого чародея, но горевать было уже поздно. А сказать магу нет... плюнуть в лицо султану на глазах его дворцовой гвардии и то по нему было гораздо менее верным способом самоубийства.
  -Вот и славно. - Чародей вновь принял спокойный и даже несколько добродушный вид. - Как твое имя?
  -У меня его нет, господин. В груде (шайке нищих) меня сызмальства звали шутом за мои умения.
  -Что ж, это даже к лучшему. Хорошо когда имя полностью отвечает внутренней сути. Чую, мы с тобой поладим. А теперь дай мне свои руки...
  
  
  
   ***
  
  
  
  
   Шут задумчиво глядел вниз на ревущие волны темного свинцового моря. Буйство стихии поражало, но даже ее могучей силы не хватало на то, чтобы даже слегка поколебать незыблемое основание скалистого хребта, вздыбившегося вверх подобно клыкам диковинного зверя. Огромный замок был настолько искусно вырезан прямо в теле скалы, что его практически невозможно было увидеть снаружи. По сути это был даже не замок, а целый каскад просторных подземных пещер, вырубленных внутри горы неведомыми строителями. Отличавшийся с детства весьма бойким умом, Шут подозревал, что здесь не обошлось без магии. Впрочем, в этом то как раз ничего удивительного не было. Магия в этом месте ощущалась буквально повсюду. Чего только стоил один способ, которым они попали сюда!
   В тот памятный день, едва поделившись с парнем своей силой, чародей отвел его за крепостные ворота и негромко свистнул. Песчаный бархан неподалеку тотчас вздыбился, и перед глазами изумленного нищего возник гигантский орел размером с доброго слона. Шут слыхал о подобных созданиях, их прозывали рухами, но до сего дня он считал их диковинной сказкой, бредом чьего-то воспаленного воображения. Заметив замешательство юноши, колдун со смехом приказал ему садиться птице на спину.
  -А как же они... - Шут указал на маячивших буквально в сотне метров воинов привратной стражи.
  -Они нас не видят. - Усмехнулся маг. - Вскоре и ты так сможешь, когда разберешься с тем, что я вручил тебе в дар. А сейчас делай, как я сказал.
   Лететь пришлось довольно долго, к самому морскому побережью. Впрочем могучие крылья руха буквально пожирали мили, и путешествие заняло не более суток, хотя обычным способом явно добирались бы не одну неделю. В одной из прибрежных скал как раз и располагалось тайное жилище колдуна, причем единственный вход был вырублен в сотнях футах над землей и представлял собой пещеру, перед которой находилось просторное, идеально ровное плато. На него и приземлился рух, которого чародей небрежным взмахом руки тотчас отослал прочь.
  -Полетел охотиться. - Снисходительно пояснил маг, заметив немой вопрос в глазах юноши. - Сутки без еды - нелегкое испытание даже для подобных созданий. - Шут согласно кивнул. Его ощутимо пошатывало, хотя в пути они пару раз останавливались перекусить нехитрой снедью и перевести дух.
   Так началась его жизнь в замке чародея, который так и не озаботился открыть ему свое имя. Ему выделили отдельную комнату, не слишком роскошную, но там было все что необходимо для нормальной жизни. О большем бывший базарный нищий, которому ранее нередко приходилось ночевать прямо на голой земле, и мечтать не мог. Впрочем он редко там бывал, если не считать ночного отдыха. Все основное время проходило в напряженных занятиях. Безымянный чародей учил его пользоваться дарованной силой.
   Юноша до сих пор не мог забыть свой самый первый урок. Едва бывший босяк как следует отоспался после путешествия на рухе, в его комнату заглянул мрачный молчаливый слуга, с ног до головы закутанный в темные тряпки, и жестом приказал ему следовать за собой. Слуга привел его в просторную залу, одна из стен которой представляла собой сплошь гигантское серебряное зеркало. Шут вытаращил глаза при виде подобного великолепия, однако долго восторгаться ему не дали.
  -Закончил любоваться? - насмешливо поинтересовался хозяин, который дожидался его внутри. - Вот тебе первое задание. Видишь его? - он указал на полуголого темнокожего раба, стоящего перед ним. - Сыграй его, ну как ты умеешь. Перевоплотись в него. Я хочу, чтобы ты добился идеального сходства.
   Шут, подчиняясь приказу, несколько мгновений пристально вглядывался в лицо и фигуру раба, а затем... Он и сам толком не понял, что именно произошло, просто в одно мгновение по всему телу прошла ощутимая рябь. Бывший бродяга почувствовал оторопь. Ничего подобного ранее он никогда не испытывал.
  -Превосходно! - довольно захлопал в ладоши маг. - Восхитительно! - и видя непонимание в глазах Шута, молча указал ему на зеркальную стену.
   Тот машинально перевел взгляд на зеркало и обомлел. Перед ним стояла точная копия чернокожего невольника похожая на него точно брат-близнец. Лишь по одежде можно было догадаться, кто есть кто. Паника затопила сознание юноши. А вдруг ему суждено остаться в этой личине навсегда? И тело, подчиняясь инстинктивному желанию, тотчас подернулось темной рябью и вернуло себе привычный вид.
  -Теперь ты понял, что именно я вручил тебе в дар? - победно усмехнулся чародей. - Твоя природная суть, впитав мою силу, породила перевертыша, который сможет ввести в заблуждение даже мага. Не увидь я собственными глазами твое превращение, ни за что не сумел бы отличить вас. -Ты полностью оправдал мои надежды. Сейчас иди отдыхай, а после я лично займусь твоим обучением.
  
  
   ***
  
  
  
  
   Несколько месяцев минуло с тех пор, как Шут впервые переступил порог тайного замка. Все это время он прилежно и истово обучался своим новым умениям под руководством загадочного чародея. Уроки как правило длились весь день, и каждый раз маг гонял воспитанника до седьмого пота, выжимая его досуха. Под вечер сил у юноши едва хватало чтобы наскоро проглотить незамысловатый ужин и доплестись до ложа.
   Впрочем и результаты того стоили. Мало того что теперь он мог превратиться в любого человека буквально в считанные секунды, копируя все до мельчайших деталей вплоть до жестов и голоса, так и еще и колдун сумел открыть его дар с совершенно новой стороны. Теперь парень мог по желанию становиться невидимым и даже внушать другим людям мысли, хотя в этом отношении его способности были ограничены лишь теми, в ком не было ни капли магической искры, да и в этом случае сие требовало колоссальных усилий.
   Его учитель же был способен на гораздо более впечатляющие вещи. Теперь и сам будучи в какой-то степени магом, Шут ощущал, что жизнь в замке устроена гораздо сложнее, нежели казалась на первый взгляд. Например, молчаливые слуги чародея явно не являлись обычными людьми. Юноша ощущал в их аурах ту же печать магии контроля, которую сам лишь начал постигать. Он подозревал, что личности их были стерты жестокой силой хозяина раз и навсегда, чтобы исключить даже малейшую возможность неповиновения. Эти бездушные големы в одинаковых темных балахонах были готовы безропотно выполнить любой приказ чародея и без колебаний пожертвовать жизнью по первому его слову.
   А по ночам в замке творились и вовсе жуткие вещи. Раздавался страшный грохот и кошмарные вопли будто с кого-то заживо сдирали кожу. Дико завывал ветер и рычали неведомые создания, от звука голоса которых хотелось забиться поглубже под одеяло и никогда не открывать глаза. В такие моменты Шут молил небо лишь о том, чтобы неведомые безумные эксперименты его нового наставника не вышли из под контроля, и то ли небо внимало ему, то ли ему просто везло, но все обходилось. За ночью неизбежно наступал день, и все начиналось по новой.
   Но однажды слуга разбудил его позже обычного и повел куда-то вниз, где раньше юноша никогда не бывал. Узкие извилистые подземные коридоры тянулись далеко вглубь горы. Шут уже решил, что им и вовсе не будет конца, когда слуга привел к массивной стальной двери, возле которой стоял чародей. Его страшные темные глаза пристально глядели на ученика с неким напряженным ожиданием. Ничего не говоря, маг снял с пояса массивный ключ, и открыв замок, с усилием толкнул дверь.
   Внутри оказались довольно просторные роскошно обставленные покои. Откуда-то сверху лился мягкий рассеянный свет, из-за чего в помещении несмотря на отсутствие окон было светло как днем. На мягких золоченых подушках сидел смуглокожий молодой юноша в сиреневых шароварах и легкой тунике. Лицо юноши почему-то показалось Шуту смутно знакомым. Оно было довольно миловидным, однако на нем лежала печать некоей рассеянности и отстраненности. Казалось, его обладатель пребывает в каком-то своем, особом мире, и даже появление гостей в его жилище не вызвало в нем совершенно никакого отклика.
  -Познакомься со своим новым испытанием. - Голос чародея на сей раз отчего-то звучал довольно напряженно, словно он чего-то всерьез опасался. - Ты должен стать им.
  -Как раньше? - выдохнул Шут, подспудно уже зная ответ.
  -Нет. На сей раз тебе придется сотворить невозможное. Ты должен скопировать его душу.
  -Зачем?
  -Ради спасения мира. - В серьезном тоне мага не было ни тени насмешки. - Отныне ты будешь жить здесь с ним, пока вы не станете единым целым. О пище и воде не беспокойся, все потребное тебе будут доставлять прямо сюда. Проникни в его естество как можно глубже, как я тебя учил, и ничего не бойся. Поверь, он при всем желании не способен причинить тебе вред. Я навещу тебя через одну луну. Надеюсь, к тому времени ты будешь готов.
  
  
   ***
  
  
  
   Шут обессиленно выдохнул, возвращаясь в привычную для себя форму и схватив со столика кувшин с легким розовым вином, жадно припал к узкому горлу. По крайне мере в одном чародей не обманул. Еду и пищу доставляли исправно и в достаточных количествах. Явства отличались роскошью и обилием, они, пожалуй, пришлись бы даже ко столу султана. Однако бывшего базарного нищего это не слишком радовало, даже несмотря на то, что работа, порученная магом продвигалась вполне успешно.
   Перевертыша не оставляло ощущение, что он сам всего лишь овца на заклание для могущественного хозяина замка. Шут ни на грош не верил в пафосные слова о спасении мира. Он хорошо помнил жуткие безжалостные глаза мага, обладателю подобного взгляда плевать и на сам мир, и на всех живущих в нем, однако парень прекрасно понимал, что именно сделает с ним чародей, вздумай он ослушаться приказа, и посему, скрепя сердце, продолжал усердно вживаться в новый образ. Это оказалось не так уж и сложно. Юноша был совершенно безобиден и напрочь отстранен от реальности. Большую часть времени он рассеяно бормотал что-то себе под нос, либо валялся на шелковых подушках, неподвижно глядя в нечто, недоступное взору бывшего бродяги.
   Вспоминая уроки мага, Шут настойчиво пробивался вглубь его сущности, считывая и копируя его ауру и то, что с небольшой натяжкой можно было назвать душой. Хвала богам, юноша не сопротивлялся. Похоже ему было совершенно наплевать на перевертыша, да и вообще на все. Бывший бродяга с содроганием думал о том, что же именно проделал с пленником его новый хозяин, что молодой лучащийся здоровьем парень превратился в вялое, равнодушное ко всему существо. И не это ли ждет и его самого, если он разочарует всемогущего безжалостного волшебника?
   Впрочем он старался долго не ломать над этим голову, сосредоточившись на поставленной задаче. И ровно месяц спустя маг, как и обещал, вновь появился на пороге запертой комнаты. Он пристально смотрел на Шута пару мгновений и, не говоря ни слова, вышел вон. А затем один из молчаливых слуг отвел его в зеркальную залу, где проходило его самое первое испытание. Там облачился ровно в такие же тунику и шаровары, что были на юноше, которого пару мгновений спустя также привели в помещение.
   Затем в комнату вошел маг. Шут буквально кожей ощутил сгустившееся в зале напряжение. Напряженный взор чародея скользил по ним обоим, бесчисленные незримые щупы проникали внутрь тела, выворачивая само естество перевертыша. Подчиняясь наитию, бывший бродяга не противился им, напротив максимально расслабившись и позволяя воле колдуна как бы обтекать себя или и вовсе проходить насквозь, не встречая ни малейшего сопротивления. Маг упорно не сдавался, то усиливая, то ослабляя колдовской напор, но наконец оставил свои попытки.
  -Яви себя. - Устало выдохнул он, и когда Шут выполнил повеление, скупая улыбка стала ему наградой. - Поздравляю, ты справился. Если я не сумел вычислить тебя, то не сможет и она.
  -Кто она? - вырвалось у парня, прежде чем он осознал, что вопрос может не понравится его новому хозяину.
  -Белая волшебница, живущая на самом краю мира. - Вопреки ожиданиям вполне спокойно ответил маг. - Повелительница снегов и владычица ледяных ветров. Там в царстве вечной зимы она обладает практически абсолютной властью. Но ей этого мало, и она жаждет подчинить своей воле весь мир. Если ей это удастся, то все, что нас окружает, окажется навеки сковано льдом, и мир закончит свое существование.
  -Как... как это предотвратить? - выдохнул юноша, пораженный словами чародея.
  -Очень просто. - Жестко усмехнулся маг. - Колдунью надо убить. Сам я не могу сражаться с ней на ее земле, но ты другое дело. Ты сумеешь подобраться достаточно близко, чтобы нанести смертельный удар.
  -Как...
  -Юноша, которого ты воплотил. Она... неравнодушна к нему. В его облике ты должен будешь достичь ее земель и... Я дам тебе это. - Чародей вынул из широкого рукава тонкую остро отточенную спицу. - Это непростая вещь. Вонзишь ее в шею колдуньи, и она сгинет.
  -Но я ничего не знаю о нем! Ни кто он, ни откуда! А если она начнет расспрашивать меня о прошлой жизни?
  -Скажешь, что ничего не помнишь из-за пыток, которым я тебя подверг. Поверь, она клюнет.
  -И даже свое имя?
  -И даже свое имя! - неожиданно обозлился маг. - Так будет вернее.
  -Но как же я доберусь до края мира?
  -Это моя забота. - Отмахнулся хозяин замка. - Когда окажешься на месте, главное держись поувереннее и ничего не бойся. Остальное подскажет твоя суть.
  
  
   ***
  
  
  
  
   Шут заслонился рукавом, тщетно пытаясь защитится от пронизывающего, бьющего прямо в лицо холодного секущего ветра. Север. Край мира. Он много слышал о нем от своего нового хозяина, но до последнего не верил, что на свете бывают подобные диковинные места. Особенно его поразил снег. Отчего-то он напомнил ему сладкую сахарную пудру на мягких пышных кексах, до которых бывший бродяга был столь охоч в детстве. Конечно полакомиться оными, учитывая его происхождение, парню удавалось крайне редко, но он до сих помнил этот ни с чем несравнимый вкус. У снега вкус был совсем иным, однако вид бескрайней белой как молоко равнины, простирающейся от горизонта до горизонта, в первое мгновение поверг его в самый натуральный ступор.
   Очнулся он от громкого недовольного клекота. Вздрогнув, Шут поспешно отпустил руха, сотворив несложное заклятье, которому его обучил маг, и огромная тварь, оглушительно хлопая крыльями, полетела восвояси. По иному добраться до острова белой колдуньи было невозможно. Даже самые отчаянные моряки не забирались так далеко на север. Непереносимый холод, свирепые шторма и подводные айсберги, воплощенный кошмар для любого судна, были для мореходов непосильным испытанием. К тому же жуткие байки о злой волшебнице, обитающей в этих местах вкупе с пропадавшими без вести кораблями, чьи капитаны все же нашли в себе смелость зайти в запретные воды, еще более отвращали возможных искателей приключений, вселяя в их сердца непреодолимый мистический ужас.
   Однако он добрался вопреки всему. Первая часть плана оказалась выполнена, теперь, если они все рассчитали верно, за ним должны вскоре прийти. Бывший базарный нищий дрожал от холода, тщетно пытаясь сохранить стремительно уходящее тепло и молясь, чтобы стражи острова обнаружили его как можно скорее. Ведь несмотря на свою новую природу, сделавшую его гораздо более живучим, и теплый меховой полушубок, долго он здесь явно не продержится. Ледяные снега острова высосут из него жизнь и тепло, оставив лишь мертвый промороженный насквозь кусок мяса на поживу местному зверью. Хотя неясно, как в таком холоде вообще может кто-то жить.
   Он уже перестал чувствовать ноги, когда его неожиданно окликнули. Трое стройных воителей с молочно-белой кожей и волосами возникли словно бы из ниоткуда. В руках они сжимали длинные копья, полупрозрачные наконечники которых напоминали острые ледяные сосульки. Шут зябко поежился, ощутив недобрую смертоносную магию, исходящую от оружия. Получившему от такого копья даже самую мелкую царапину сильно не поздоровится.
  -Назови себя. - Холодным как зима голосом произнес один из них. Наконечник копья был недвусмысленно направлен в грудь чужеземца.
  -Я не помню своего имени, но я знаю вашу госпожу Венду. - Прохрипел Шут на родном языке. Он не понял вопроса воителя, а просто заученно повторил то, что велел ему чародей.
   Не было ясно, понял ли его страж, но имя Венда оказалось ему явно знакомо. Он опустил копье, коротким жестом велев незнакомцу следовать за собой. Шут виновато улыбнулся, показав на свои закоченевшие ноги. Тогда воитель достал из-за пояса небольшую плетеную бутыль и протянул ее парню. Тот с благодарностью принял сосуд, сделав добрый глоток. Напиток не был хмельным, но обжигающей волной пронесся по телу, возвращая тепло и силы. Голова вновь стала ясной, и юноша ощутил, что может идти.
   Путь до замка местной владычицы оказался не особенно длинным. Удобные натоптанные тропы среди высоченных непроходимых сугробов появлялись как по волшебству, будто само пространство услужливо развертывалось перед ними, помогая придти туда, куда нужно в наикратчайшие сроки.
   Снежный замок поражал воображение. Будто бы гигантский сугроб, подчиняясь могучей магии, вознесся на недосягаемую высоту и принял форму огромной цилиндрической башни, от основания которой отходило пара таких же башен поменьше. И никаких цветов кроме ослепительно белого. Цвета первого снега. Шут поймал себя на мысли, что с высоты подобное строение здесь, в царстве вечного холода практически невозможно различить. Подле входа застыло четверо беловласых воителей, сжимавших точь в точь такие же копья, что были стражей, приведших его сюда.
   Меж тем врата белой цитадели распахнулись, открывая просторную залу, выполненную все в тех же снежно-белых тонах. Тот же оттенок имел и изящный ажурный трон в самом центре холла, на котором восседал стройная белокурая девушка. Восемь хладных воителей служили ей охраной, по двое стоя спереди и по бокам от трона. При виде незнакомца лицо местной владычицы озарилось искренней изумленной улыбкой, столь не вязавшейся с совершенно бесстрастными, будто бы и вовсе неживыми лицами стражи.
   С радостным возгласом, она вскочила с трона, устремившись к Шуту. Взяв его за руку, она все с той же улыбкой о чем-то спросила его. Парень виновато пожал плечами, показывая, что не понимает.
  -Номикор, что случилось с тобой? - произнесла девушка на родном языке Шута. Голос ее был в чем-то под стать ледяным воителям, но звучал притом намного нежнее. - Неужели твой брат настолько измучил тебя, что ты позабыл наш язык?
  -Боюсь, что так, моя госпожа. - Вымученно улыбнулся бывший бродяга. - Я не знаю сколько томился в застенках, пока однажды мне чудом не удалось сбежать.
  -Он прибыл на рухе, владычица. - Бесстрастно произнес один из доставивших перевертыша воинов. - А вы знаете, кому они служат.
  -Конечно знаю, Ледер. - Нахмурилась Венда. - Но он брат Номекрона, и владеет схожими заклятьями. - Как именно тебе удалось выбраться, любимый? - взгляд ее чистых как горный лед голубых глаз переместился на Шута, и под ним он почувствовал, будто нечто меняется в его душе. Нечто настолько тонкое и неуловимое, что он и сам толком не сумел бы объяснить природу оного.
  -Боюсь, я не смогу удовлетворить ваше любопытство, госпожа. - Развел руками оборотень. - Я вообще мало что помню. Все как в тумане...
  -Я понимаю, тебе много пришлось пережить. - Сочувственно кивнула Венда. - Прости мне излишнее любопытство. К тому же здесь слишком холодно, а ты не привык к подобному. Тебя проводят в комнату для гостей. Там достаточно тепло, и ты сможешь поесть и отоспаться. А после сообща мы сумеем во всем разобраться.
  
  
   ***
  
  
  
  
   Сидя в своих покоях, Венда задумчиво перебирала в ладонях россыпь крупных голубых топазов. Камни были настолько чистыми, что казались почти прозрачными. Идеальные вместилища для ее магии. Магии, хранившей в неприкосновенности весь северный остров и остатки удивительного народа, обитающего на нем. Белая владычица нахмурилась. Когда-то дети зимы обитали на всей северной части континента, но люди постепенно выжали их с родных земель. Здесь находился их последний оплот. И как единственная хранительница древних знаний и обладающая даром, она обязана была заботиться о своих поданных и учитывать любые угрозы, исходящие извне.
   Номикор попал на ее остров несколько лет назад в ходе совершенно невероятного стечения обстоятельств, и не было их вины в том, что меж ними вспыхнули чувства, в обычных обстоятельствах невозможные по определению. Конечно же волшебница испытывала неописуемую радость от того, что ее любимый жив и снова с ней, однако чутье, выработанное прожитыми веками и врожденной магической силой, говорило ей, что здесь далеко не все чисто. Странное ли отчужденное поведение юноши было тому виной или нечто иное, но смутная неясная тревога не давала ей покоя. В итоге, не выдержав, она велела разбудить юношу и доставить в ее покои.
   Номикор вошел как и в прошлый раз тихий и растерянный. Он робко жался в дверях, отчего-то не решаясь поднять глаза на свою любовь.
  -Ты хорошо отдохнул, любимый? - ласково произнесла Венда, с тревогой вглядываясь в родное лицо.
  -Да... да, госпожа... - Заметно смущаясь, выдавил из себя Шут.
  -Госпожа? Отчего ты зовешь меня так? Ну иди, сядь со мной. - Венда взяла перевертыша за руку и повела к широкому ложу, застланному шелковыми бело-голубыми покрывалами.
   Ладонь Шута непроизвольно нащупала спрятанную за пазухой спицу. Всего один удар и... Но что потом? Возвращаться назад к жестокому хозяину, для которого он не более чем пешка? Да и как потом выбираться с затерянного в океане острова, полного чуждых и крайне опасных созданий? А Венда была к нему добра. Добра по настоящему, без притворства. Это выросший в трущобах юноша ощущал более чем отчетливо. И к тому же она так прекрасна... Не может подобная красота желать гибели всему миру! Маг наверняка солгал ему, да еще и послал на верную смерть! Ведь даже если удастся убить волшебницу, ее слуги тут же разделаются с ним в два счета несмотря на все его способности. И тогда он решился.
  -Госпожа, я солгал вам. - Бросился Шут как в омут с головой. - Я не Номикор.
  -А кто же ты. - Глаза белой колдуньи глядели на него с напряженным ожиданием.
  -Посланец одного мага, жаждущего вашей гибели. - Перевертыш не без облегчения принял свой истинный облик. - Он создал меня, и я не мог ему отказать. Но увидев вас, я осознал, вы не зло. Я не смогу причинить вам вред, даже если вы решите казнить меня.
  -Как именно он приказал убить меня. - Глаза чародейки гневно сузились.
  -Вот этим. - Шут поспешно извлек злополучную спицу, протянув ее колдуньи.
  -В ней крайне злые и опасные чары. - Венда не без брезгливости приняла предмет. - Но молю, скажи, что с моим возлюбленным, Номикором? Ты явно знал его!... Не бойся, даже если его нет в живых, я не трону тебя. - Поспешно добавила она, видя замешательство своего несостоявшегося убийцы.
  -Он жив. Но его состояние... - Шут горестно покачал головой. - Похоже мой господин отнял его разум. Я даже имени его не знал, пока вы его не назвали.
  -И своего собственного имени хозяин тоже тебе не открыл, верно? - если колдунья и была расстроена, то ничем не выдала своих чувств. Казалось, ее лицо превратилось в непроницаемую ледяную маску.
  -Верно, но откуда вы...
  -Старый змей Номекрон, всегда был крайне осторожен и расчетлив. - В голосе волшебницы вновь появились гневные нотки. - У него есть могущественный артефакт - саркофаг, похищающий жизненную энергию. Ключ к управлению им - заклинание, завязанное на имя обоих братьев. Больше всего Номекрон боится, что кто-нибудь этот узнает его секрет... Когда-то и Номикор был жесток сердцем и вершил недостойные дела, но я сумела обратить его к свету. Номекрон не простил нам этого. Он обманом выманил брата с моего острова, лишив свободы и разума. За века жизни злой колдун накопил колоссальное количество сил. Я не могу тягаться с этим чудовищем в его замке, но и он практически бессилен здесь, на моей земле... Наверное, я не вправе просить тебя, но молю, убей этого зверя! Лишь тебе это под силу. Лишь тебе он хотя бы отчасти доверяет. Иначе он похитит столько душ, что станет непобедимым!
  -Но как же я смогу одолеть его?
  -При помощи того оружия, что он вручил тебе. Вернись в замок, скажи, что исполнил порученное. Поверь, он не сумеет прочесть твои мысли и распознать обман! На самой вершине башни находится его заклинательный покой. Каждую седьмую ночь он ложится в саркофаг и выпивает душу очередного нечастного. Дождись, когда он ляжет в саркофаг и погрузится в колдовской транс, а затем пронзи его шею. После отрежь голову и сожги тело. Только тогда он окончательно погибнет. Однако будь осторожен, покой охраняют его верные стражи. Твоей силы должно хватить чтобы одолеть их.
  -Нне знаю, госпожа... Я должен подумать... - Замялся Шут, ошарашенный столь неистовым напором обычно сдержанной и холодной чародейки.
  -Я не тороплю тебя. Думай, сколько понадобится. Осмотри мой дворец, погляди на жизнь моих поданных И помни, даже если откажешься, я все равно предоставлю тебе кров, пищу и защиту.
  
  
  
   ***
  
  
  
   Легкий серебристый парусник стремительно рассекал волны. Шут стоял, оперевшись на низкий борт, задумчиво глядя вдаль. Он размышлял о собственной нелегкой судьбе В последнее время магия и все то с ней связано стало неотъемлемой частью его жизни. Даже это его путешествие не обошлось без нее. Судно было совсем небольшим, всего три человека экипажа, но скорость развивало поистине фантастическую. Достигалось это за счет небольшого ледяного кристалла на длинном деревянном шесте, расположенном в самом центре палубы. Он вызывал попутный ветер, и помимо всего прочего концентрировал его силу, генерируя мощный воздушный поток прямиком в парусиновое полотнище.
   Шуту никто этого не объяснял, он как-то сам все понял, используя свое новое чутье. Что до причин, толкнувших его дать белой волшебнице свое согласие, то здесь крылась загадка даже для него самого. Хозяйка остова был добра к нему, это так. К тому же в ней совершенно не ощущалось зла, лишь некая отстраненность от мира. Но разве этого достаточно, чтобы так отчаянно рисковать собственным бытием, а быть может, и посмертием, променяв их на спокойную жизнь на острове? Или всему виной прекрасные глаза цвета чистейшего горного льда, поймавшие в плен его сердце и душу и ни в какую не желающие выпускать обратно? Кто теперь разберет! Главное выбор был сделан, и назад дороги уже не было. Вряд ли управлявшие кораблем безмолвные снежные воины столь же суровые сколь и земля, породившая их, повезут его назад. Скорее уж проткнут ледяным клинком и выбросят тело за борт, чтобы труп презренного труса не осквернял их своей вонью.
   Дорога до замка чародея заняла около недели. Судно не стало приставать к скалистому берегу, это было слишком опасно. Вместо этого Шуту пришлось преодолеть вплавь около мили, что для него впрочем не являлось большим испытанием, благо был он теперь намного сильнее и выносливее обычного смертного, да и вода здесь, в южных морях была теплой почти как парное молоко. Выбравшись на берег, перевертыш первым делом надежно припрятал зачарованную спицу в глухой расселине между скал. Ее время придет позже. А затем, шатаясь, походкой смертельного усталого человека медленно зашагал к замку.
   Стояла глухая ночь, и оттого его обнаружили, лишь когда он приблизился к цитадели Номекрона почти вплотную. Сверху с грозным клекотом спикировали двое стражей рухов. С их спин сошли молчаливые слуги чародея в одинаковых темных балахонах. Они как обычно не выказали ровным счетом никаких эмоций. Вместо этого зачарованные равнодушно подхватили его под руки и, усадив на одного из крылатых хищников, доставили в замок.
   Хозяин цитадели обнаружился в печально известной Шуту зеркальной зале, и он в отличие от своих миньонов выглядел весьма потрясенным, если не сказать, ошарашенным, хотя внешне старался и не выдать охвативших его эмоций.
  -Ты выполнил порученное? - чародей тем не менее быстро овладел собой, и его голос звучал как обычно холодно и надменно.
  -Да, господин. - Перевертыш склонился в почтительном поклоне. Он прекрасно ощущал весь противоречивый шквал чувств своего хозяина, но до поры до времени решил поиграть в невинность.
  -Как тебе удалось выжить?
  -Мне помогли снежные стражи. Они не любили белую ведьму, лишь боялись ее колдовства. Когда я убил ее, они оставили мне жизнь и даже помогли добраться сюда.
  -Что ж, это... к лучшему. - Изрек Номекрон после непродолжительной паузы, во время которой у Шута едва не остановилось сердце.
   Еще нелегкая жизнь в трущобах научила его, что лгать нужно как можно ближе к правде, если ты конечно хочешь, чтобы тебе поверили. И посему они заранее обсудили с Вендой, что именно он будет говорить. Однако несмотря на это все равно была велика вероятность, что хитрый и прожженный маг, всегда и везде привыкший видеть подвох, не поверит ему. Но к счастью, обошлось. Номекрон явно клюнул, и даже если у него и остались какие-то сомнения, проверить их чародей все равно никак не сможет.
  -Я вижу, тебе хорошо досталось, - продолжил хозяин замка, выдернув Шута из его нелегких дум, - поэтому сейчас иди, выспись хорошенько, а после мы побеседуем с тобой о твоей дальнейшей судьбе.
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Всю следующую седмицу Шут провел как на иголках. За это время Номекрон вызвал его лишь единожды, и долго с пафосом вещал о великом предназначении, о том, что перевертыш - орудие света и справедливости в его руках, и вместе они очистят этот мир от скверны. А под конец опустил восвояси, наказав тренироваться и развивать свои способности самостоятельно.
   В день икс, дождавшись ночи, бывший бродяга вышел на смотровую площадку и позвал. Ждать пришлось недолго, вскоре на открытый всем ветрам каменный уступ спикировал один из рухов. Его наездник отчаянно пытался справиться со зверем, но силы были явно неравны. Один короткий приказ, и тело стражника с оторванной головой летит вниз. Все-таки не зря чародей обучил его заклятьям контроля над этими бестиями. Шут, не мешкая, вскочил на спину твари, заставив ее спикировать вниз. Туда, где он прятал свое оружие. Времени до начала оставалось совсем немного. У перевертыша не было часов, но внутренний метроном не мог лгать. Он прожил достаточно долго в замке и по воплям жертв прекрасно ориентировался во времени - распорядок в цитадели был крайне жестким.
   Спица, завернутая в не очень чистую тряпицу, по счастью обнаружилась именно там, где он ее и оставил. Сейчас еще есть шанс все свернуть. Могучие крылья руха умчат его далеко отсюда, и пока еще маг сподобится снарядить погоню. Шут поспешно отогнал постыдные мысли. Нет, он обещал ЕЙ. А значит исполнит ее наказ, чего бы это не стоило... Приземлившись на площадку, перевертыш отдал руху новый приказ, и крылатый хищник полетел прочь, туда где в густой ночной мгле еле виднелся схожий крылатый силуэт. Через некоторе время оттуда раздались яростный клекот и шум боя. Еще один пункт плана выполнен. Кто бы ни победил в этой битве, он будет сильно изранен, а больше рухов в замке нет. И значит поднять тревогу будет попросту некому.
   Тем не менее следовало поторопиться, и Шут бегом бежал по спирально уходящей на самый верх каменной лестнице. За прошедшую неделю он хорошо сподобился выучить расположение комнат и зал цитадели, благо хозяин стал доверять ему гораздо больше и уже не держал взаперти. Попадавшиеся на пути немногочисленные слуги и стражи не обращали на перевертыша никакого внимания, у них хватало иных забот.
   Но возле самого заклинательного покоя бывший бродяга ушел в невидимость и стал действовать гораздо более осторожно. У массивных дверей застыло двое могучих гомункулов в глухих черных масках с алебардами наперевес. Выглядят грозно, но для него проблем не составят. Однако судя по истошным крикам, раздающимся изнутри, следовало спешить. Мгновение, и руки выше локтей превращаются в длинные костяные лезвия. Еще миг, и оба стража оседают на пол с пронзенными сердцами. Шуту и раньше доводилось убивать, но никогда раньше это не выходило столь легко, словно бы играючи.
   Не ощутив к погибшим от его рук даже мимолетной жалости, он отодвинул тяжелый засов и распахнул двери. Внутри оказалась совсем небольшая комната, почти целиком занятая массивным каменным саркофагом. Крышка его была распахнута, и на ней прямо на глазах усыхала прикрученная цепями фигура полуголого мужчины, именно она издавала чудовищные вопли. Шут всем естеством ощутил ток энергии, бьющий от живой мумии к хозяину замка, который возлежал внутри саркофага и был также прикован цепями.
   Еще двое молчаливых слуг, на сей раз далеко не столь монументальной комплекции, все поняли мгновенно и, обнажив короткие клинки, бросились на незваного гостя. Руки-лезвия порхнули им навстречу, но те оказались умелыми воинами и парировали его атаки, взяв метаморфа в полукольцо. Позади в цепях бесновался Номекрон, он не мог ни освободится без посторонней помощи, ни использовать магию, так как саркофаг напрочь гасил все его способности, пока он был внутри.
   Стражи тем временем даже сумели немного потеснить перевертыша. Да, они были слабее, но их было двое, и как лучшие телохранители мага оттачивали навыки владения оружием многие годы в отличие от Шута, который целиком и полностью полагался на рефлексы. Ощутив неистовый гнев оттого, что жалкие людишки одолевают его, бывший бродяга резко ушел в невидимость. Его противники замешкались, чем сполна и воспользовался Шут, одним ударом отрубив голову одному из них. Второй в одиночку не мог долго сопротивляться метаморфу и вскоре последовал за своим товарищем.
   Покончив со стражами, Шут с усмешкой приблизился к скованному магу. Лицо того искажала бессильная ненависть. Перевертыш медленно поднял спицу, наслаждаясь ужасом того, перед кем сам не так давно трепетал.
  -Нет, сын мой, не надо... - Предпринял Номекрон последнюю отчаянную попытку уцелеть.
  -Отправляйся в огонь, где тебе и место. - Выплюнул метаморф прямо в искаженное теперь уже откровенным ужасом лицо чародея и вонзил ему в шею его же собственное оружие.
   Дикий нечеловеческий вопль сотряс стены замка. Спица осыпалась черной трухой, а шею колдуна начала заливать гибельная тьма. Он медленно расползалась по артерия и сосудам, и все это время маг не переставая орал как резанный. Наконец его глаза залило непроглядной чернотой, и он обмяк. Шут облегченно вздохнул, он до последнего не верил, что такого могучего чародея как Номекрон столь легко убить.
   Впрочем, не стоило обольщаться. Если не расчленить и не сжечь тело, как наставляла госпожа Венда, это чудовище вновь восстанет, и месть его будет ужасна. Поэтому следовало поторопиться. Перевертыш уже поднял было увенчанную лезвием руку, намереваясь отсечь голову мага, но тут его пронзила новая мысль. Ведь в теле его создателя до сих пор бурлила могучая сила, которая со смертью отнюдь никуда не ушла. А значит, ее можно поглотить самому и стать еще сильнее! И тогда холодная красавица наверняка полюбит его. Его, а не потерявшего разум Номикора! И они будут вместе навеки.
   Заглушив слабый голос совести, Шут принялся деловито освобождать тело колдуна от оков. Перенеся неожиданно тяжелый труп на крышку, бывший бродяга не без внутреннего трепета лег в саркофаг. Не беда, что он не знает слов заклятия. Метаморф чувствовал, его новая природа поможет обойтись и без подобных ухищрений. Будучи существом изначально магическим, он прекрасно ощущал все незримые потоки сил, пронзавших саркофаг. Колоссальная, исполинская мощь! Мощь, по сравнению с которой вся сила хозяина замка лишь капля в бушующем океане.
   И тогда, подчиняясь безотчетному наитию, бывший бродяга принялся жадно пить эту силу, будто пьяница, дорвавшийся до бочки с вином. Он жадно хлестал ее всеми порами своего тела, не боясь захлебнуться, а затем его неожиданно пронзила... нет, даже не боль. Поток странных, пугающих видений властно вторгся в его разум, выворачивая и калеча его. Стихия, совершенно чуждая привычному миру, не терпела игр с собой, но с удовольствием играла с теми, у кого хватило духу коснуться ее.
   Шут отчаянно закричал, стремясь вырваться, уйти из потока, но у него ничего не получалось. Его мотало словно щепку в водовороте и разрывало изнутри, а затем все внезапно стихло. Лишь сотканные из яркого голубого огня бабочки порхали пред его взором, даруя величайшие покой и наслаждение. Больше вокруг не было ничего. Он не видел, как истлело в пыль тело его бывшего хозяина, как пошел трещинами саркофаг, а затем пол и стены комнаты. Разрушения набирали оборот, сотрясая замок до основания. Пустыми мертвыми куклами лежали повсюду бывшие слуги цитадели, со смертью своего хозяина утратившие жалкое подобие жизни. Но бывшему бродяге было наплевать на это. Его целиком и полностью охватило безумье.
   Основание замка сотряс особенно мощный удар, и с чудовищным грохотом скала и все, что на ней было, осыпалось вниз. Многотонная громада камней в одночасье похоронила под собой все, в том числе и келью вечно юного Номикора, так до последнего и не сумевшего выйти из своего колдовского полутранса. У самого побережья лежали две огромные пернатые туши, покрытые ужасными ранами. Силы могучих королей воздуха оказались равны. И над всем этим светопреставлением безмолвно парила мужская фигура в нелепом наряде мима. В ее совершенно безумных нечеловеческих глазах плясали голубые огненные бабочки.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"