Совинская Шура Ильинична :
другие произведения.
Солнечная жизнь
Самиздат:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
|
Техвопросы
]
Ссылки:
Комментарии: 1, последний от 06/02/2021.
© Copyright
Совинская Шура Ильинична
(
greeneyes-007@mail.ru
)
Размещен: 21/12/2011, изменен: 21/12/2011. 11k.
Статистика.
Статья
:
Лирика
Ваша оценка:
не читать
очень плохо
плохо
посредственно
терпимо
не читал
нормально
хорошая книга
отличная книга
великолепно
шедевр
Аннотация:
Дневник недолгого замужества
-- Замужество
Что же это такое происходит со мной?
Шепчет ангел над ухом: "Стала ты Фоминой"
Стало имя плавнее, стали мягче глаза,
Стала радугой тонкой штормовая гроза.
Даже линия жизни изогнулась дугой
Как же сладко назваться твоею женой!
-- Ангел
Хитроглазый смуглый ангел,
Ты украл мой мир и гнёт
Ты, всё знавший наперёд
Ничего мне не оставил.
Чайной поступью до вздрога
Подобрался по пятам
Хап! - "Обратно не отдам!"
Да и скатертью дорога.
Светом изо всех щелей
Наполняешь ежечасно
Учишь, где черно, где красно,
Но не видишь, дуралей,
Что ни белая с косой,
Ни скукоженная старость,
Ни манящий дальний парус
Не разлучат нас с тобой.
-- Пробуждение
Я проснулась и люблю,
вырывая корни прозы,
Принимаю гибкость позы.
Ты возник в проёме сна,
протянув шершавость дланей,
встретил майской ночью ранней.
Я дубовый домик писчий
поздним утром принесла,
Два пера - как два крыла.
Из совешника вдвоём
выглянув под песнь лягушек
и под хохот звёзд-веснушек,
Чай - пьём.
Простота ценнейших слов
в математике доверья
Чу! Лечу - Ты щёлкнул дверью.
Пухлым чаем к нам болезнь
присоседилась в кровати -
Места хватит.
Цепкий коготь ранних слёз
за подол рубашки тянет
Прочь - он занят!
Мягко белый лёг металл -
Нимб на безымянном.
Скажут: "Рано!"
Первым шагом наш малыш
Возмутит пыль улиц
То шагнул Иван-Второй! - все пригнулись.
-- У сердца срывает клапан - Оно не вмещает тебя. Вокруг нас тишайшей сапой Людишки свой век людят.
Я устала смотреть из-под полуприкрытых век
Сукой.
Дай мне руку, зверь, дух, человек,
Дай!
Руку!
Этих чайных тибетских глаз аромат
Стойкий
Где ты был пару лет назад
Мой
Локки?
Письменами гуляет свет на моей
Ложе
Ароматы твои и по сей
Час
Гложут.
Истоптала семь пар сапог, износила
Платье
Получила ума кузовок, силу -
Двум
Хватит.
Убери, Исусе, дары - мне ума
Не надо!
Ты позволь, Господь, я сама
Изберу
Награду.
Я Его хочу, чайных глаз хозяина
Ладного.
Я к нему пойду, преступлю все тайны,
Задую
Ладаны...
Иссушу свой век, скоротаю дни
В чистилище
Мне один денёк, где мы с ним одни,
Даст
Силищу.
-- Забота
Трясогузкой ресницы по шёлку плеча
Сонный сжатый кулак задрожал сгоряча
Спи, мой бог, мой божонок, не бойся теней.
Я сегодня побуду периной твоей.
Я сегодня под светом холодной луны
Буду гнать от тебя нежеланные сны.
В миллиметре от кожи дыханье твоё.
Афродита пронзила любовным копьём
И, велев охранять свой заоблачный храм,
Унеслась на Олимп по домашним делам.
Я годами мела, вычищала и мыла
Этот храм, изо всей своей женственной силы!
...Расплескался в ночи мокрый блеск чёрных глаз
Что приснилось, любимый? Война аль экстаз?
Кровь утру, поцелую истерзанность ран,
Прислоню к тебе тёплый свой трепетный стан.
Засыпай. Не тревожься. Я здесь, я вокруг.
Укрывайся теплом моих призрачных рук.
-- Тоска
В терпком воздухе поёт ветер -
Скрип несмазанных давно петель,
В душном доме дефицит света:
В доме Ио моего нету.
Что-то гонгом со вчера глушит,
Навострились души и уши.
Но лукавый огонёк ласки
Просыпается и трёт глазки.
Пусть притянет моего Ио
Вместе с Солнышком ко мне Сила.
-- Тучи
Поют за кормою трубы, и кто-то рассыпал просо
А месяц идёт на убыль, будя в малышах вопросы
Уставшие горожане таскают навоз и груши
Шепну на рассвете: солнце! Ты дёрнешь торчащим ушком.
Ты вздрогнешь прелестным глазом, рассыпав ночные искры
И нехотя, и не сразу, появишься из-за ресниц
Волною накрытый солнца, горячий и очень близкий
Накроешь меня экстазом, паду пред тобою ниц.
Полгода пройдёт, а трубы, всё так же гудят от ветра
Но ветер отныне южный, а улица - белый плат
Всё те же спросонок губы, и усики мягче фетра
И ты, ещё больше нужный, чем много ночей назад.
Но вот набежали тучи, и солнце в глазах сокрылось
Нахмурились Ваши брови, и стали опять на Вы
Но тучи промчались мимо, а солнце не появилось.
Глаза Ваши так же мрачны, и когти, как у Совы.
-- Не лгала!
Всё было правдой: ночи и слова,
И нежный взгляд на солнечной поляне,
И боль от ссор, а после - страсти пламя.
Я помню, в чём была я не права.
Я помню всё: и звёзды в море чая,
И скудный ужин слаще царских вин,
И то, что понял ты меня один
Из всех, кто полюбил, не понимая.
И оплеуху чёрных хлёстких глаз,
И первый крик, и первое молчанье,
И страх, что ты уйдёшь, и горькое стенанье,
Вонзённый в душу нож и невозможность фраз.
И музыку в тиши меж спящими домами,
Пиши её, пиши!
Она - в тебе, весь ты, вся сущность мироздания!
Источник теплоты.
Ты, ты - я до сих пор не вижу никого.
Попытки счастья, словно из подполья...
И волны горького густого алкоголя.
Тону в них... пусто. Рядом никого.
Ушло. Всё мимо. Словно карусель,
Родные лица, радостные встречи,
Я новый день в календаре отмечу,
И лягу в грустную постель.
Я помню! Помню столько, что никто
Не убедит меня, что ты никчёмный
Ты - целый мир, непостижимый и огромный,
Увы - не мой. Не "почему" и не "за что".
Любовь и ненависть, как старые подруги,
Прошлись по нам, вонзая каблуки.
И набросали звёзды от руки
Тебе - меня, а мне тебя... вот с..ки.
-- Капитуляция
Снявши маску, я вижу... маску
Надоело играть по ролям
За невинной и робкой лаской - стыд и срам.
Где же правда? Где ты настоящий,
В чёрных яблоках глаз небеса?
Где ты, нежный, манящий? Знаешь сам?
Охлаждаясь на блюде мести,
Умирает страсть.
Ты же помнишь, как были вместе? И так низко пасть...
Надоело сметать осколки,
Пыль с души
Не томи, подо мной лёд тонкий, поспеши!
Поспеши задушить остатки
Или дай дышать.
Я сама утону, мой сладкий, не мешай.
Я сама на своей могиле
Водружаю крест
Не хватает пока лишь силы под него залезть...
-- И всё-таки...
Скажут непременно:
"Не для всех поэзия"
А что, если
Скажу, что все в детстве
Лезли на крышу,
лезли - Услышать
Эту самую поэзию.
"Любовь, - скажут, -
Умирает от быта
Не одна разбита
Пелёнками, стиркой, глаженьем.
Возражу - любовь та
была не Любовью, а на горбу поклажею,
Лекарством от целлюлита.
"Небо, - скажут, -
Серым становится
У некоторых даже
чёрным!
когда мир сужается упорно"
Тогда почему у меня оно голубое?
А в особо прекрасные минуты - грозовое
в мире достаточно просторном.
Бесспорно, верно:
Полосатая жизнь:
черным по белому невмоготу.
А меж ними в цвету -