(статья отправлена 09 мая 2005 года Сергею Кичигину, главному редактору газеты "2000")
Чтобы выбрать себе правильный путь в жизнь, каждое поколение людей должно изучить опыт отцов и дедов, дабы не повторять их ошибок, а затем самим следует ответить на так называемые "вечные вопросы" Человечества. Они потому и "вечные", что всё в жизни течёт и диалектически изменяется, бывает настолько, что проверенные, казалось бы, постулаты перестают быть Истинами, и надо ответить на старые вопросы по-новому. Так, например, считалось, что жизнь человека бессмысленна, одна только суета, тлен и ловля ветра. И вдруг римляне поняли, что Человечество бессмертно: оставляет после себя научные открытия о Земле и небесных светилах, храмы и дворцы, книги, новые Истины. И родился гениальный постулат о Смысле жизни: "Мы едим, чтобы жить, но не живём, чтобы есть!" Ведь именно это отличает нас от диких животных, у которых всё сводится только к еде и размножению. Так было у древних людей: "человек человеку - волк". Кто кого съест, тот и прав. Право Силы, крепких зубов и когтей. Если хищников стало много и не хватает уже слабых мышей и зайцев для еды, вымирают сами хищники. У людей хищничество уменьшилось с появлением религиозной морали, Совести. То есть, религия стала нравственной уздой, сдерживающей хищнические инстинкты.
К сожалению, люди ещё не научились регулировать рождаемость, и мораль часто побеждается цинизмом, силой оружия и самой страшной Силой - Деньгами. За деньги можно купить всё, а жизнь людей при этом обесценивается до жизни мухи. На деньги покупается власть одного человека над миллионами других людей, и уже в обществе начался обратный процесс: от морали к хищничеству. Зло расширяется, а добро сокращается. Выживать будут не самые элитные особи, а самые циничные, у которых много денег или появилась атомная бомба. В истории Человечества совсем немного примеров порядочных властителей и порядочных государств (гуманных по отношению к своим гражданам). Лучший из них - король Дании Христиан 9-й, правивший счастливым народом 42 года и укрепивший в нём нравственность. А государства - это Швеция, построившая социализм, защищающий права граждан от хищников-миллионеров; Швейцария, которая добилась экономического благополучия и равноправия наций между немцами, французами и итальянцами, установила 4 государственных языка при населении в 6.5 млн. человек (а у нас этого не имеют 12 млн. русскоязычных граждан). Почти весь остальной мир живёт по законам бесправия граждан, прикрытого кое-где лишь вывесками демократии. В чём же дело?..
Прежде, чем ответить на этот вопрос, каждое поколение обязано вспомнить "вечные вопросы": "В чём смысл жизни?", "Что такое Счастье?", "Кто виноват в том, что плохо живётся?", "Что нужно сделать, чтобы исправить жизнь?" и "Как человеку стать Человеком?". А затем, сравнив своё прошлое с настоящим (к чему пришли и от чего), выбрать первоочередные задачи для улучшения жизни.
На все "вечные вопросы" я ответил рукописями романов, находясь 30 лет (1961-1991 г.г.) под негласным надзором КГБ СССР, и за 12 лет жизни в "независимой" Украине. 42 года непрерывной, бесплатной работы ради нормального будущего новых поколений - это, на мой взгляд, писательский подвиг, достойный хотя бы краткого перечисления (не говоря уже о том, что ни в Советском Союзе, ни в Украине подобных романов по интересу и научной добросовестности не было), чтобы читатели знали, что такие рукописи, набранные на компьютере и отредактированные мною и моей женой, существуют, но не могут быть изданы правительством, не заинтересованном в этом, так как оно не нуждается в Общественном Мнении, которого в государстве никогда и не было.
Итак, рукописи исторических романов:
Цикл романов "Эстафета власти" ("Пролог в безумие", "Отречение Романовых", "Временная демократия", "Плоды интриг").
Цикл романов "Особый режим" ("Вождь-пахан", "Враги народа", "Народ-враг", "Конец пути").
Цикл романов "Рабы-добровольцы" о моём поколении, воспитанном на марксизме-ленинизме: "Взлётная полоса", "Слепой полёт" (о слепом стремлении к цели - "заре коммунизма), "Обманутое поколение", "Мёртвая петля".
Эти четыре цикла романов я назвал эпопеей о судьбах четырёх поколений граждан Советского Союза в ХХ столетии "Трагические встречи в море человеческом". Завершает эпопею роман-дискуссия о смысле жизни и бессмысленности революций "Покушение на лже-аксиомы".
Четвёртый цикл "Рабы-добровольцы" - это романы со сквозным главным героем Алексеем Русановым. Они интересны тем, что в судьбе героя отражена судьба миллионов людей, живших под гнётом так называемой Советской власти, которая была властью фашиствующей КПСС, строившей не социализм, а "психушки" для инакомыслящих граждан. Я хорошо помню, как меня, беспартийного, в 1961 году взяли под негласный надзор КГБ СССР. Насилие государственной власти в СССР приобрело настолько безобразные формы, что всюду посыпались анекдоты типа: "Пьяный услышал стихотворение Маяковского "Мы говорим Ленин, подразумеваем - партия, мы говорим партия, подразумеваем - Ленин" и прокомментировал: "Вот так всегда - говорим одно, а подразумеваем другое!" Поэт А.Г.Крылов откликнулся басней, которая пошла гулять по Днепропетровску:
Однажды КГБ пришёл к Эзопу
И хвать его за... шляпу!
Смысл сей басни ясен:
Писать не надо басен!
Поэт Владимир Сиренко сделал образ государственной несвободы ещё ярче:
Аквариум - иллюзия свободы.
Вокруг Свобода, а свободы - нет!
Я почувствовал себя задыхающейся, как в стихе Владимира, рыбой с петлей на шее, когда писал роман "Мёртвая петля". А в 1967 году услыхал из-за "бугра" о коварном плане Даллеса. Теперь он хорошо известен многим. А тогда, узнав суть этого плана, загнанный надзором в "беспомощное положение", не имеющий возможности напечатать ни строчки из своих произведений, я послал письмо Брежневу с претензиями на лишение меня конституционного права. И впервые понял, кто и чьими руками душит мою свободу. А главное, понял, как ловко можно играть на патриотических чувствах наших людей, превращая их из патриотов в националистов. Привожу слова, высказанные Аленом Даллесом в апреле 1945 года на секретном совещании сенаторов. Слова о том, как без вторжения с оружием можно разрушить государство, руководимое тираном Сталиным и ставшее опасным из-за огромной вооружённой силы:
"... Окончится война, всё как-то утрясётся, устроится. И мы - бросим всё, что имеем... всё золото, всю материальную мощь на оболванивание и одурачение людей.
Человеческий мозг, сознание людей способны к изменению. Посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдём своих единомышленников... своих союзников и помощников в самой России.
Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательно необратимого угасания его самосознания. Из литературы и искусства мы, например, постепенно вытравим их социальную сущность, отучим художников, отобьём у них охоту заниматься изображением, исследованием, что ли, тех процессов, которые происходят в глубинах народных масс. Литература, театры, кино - все будут изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства - словом, всякой безнравственности. В управлении государством - мы создадим хаос и неразбериху...
Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству чиновников, взяточников, беспринципности. Бюрократизм и волокита - будут возводиться в добродетель. Честность и порядочность - будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого... Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и морфинизм, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов - всё это мы будем ловко и незаметно культивировать, всё это расцветёт махровым цветом.
И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или даже понимать, что происходит... Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, найдём способ их оболгать и объявить отбросами общества..."
И я, а затем и Владимир Сиренко, оказались в "беспомощном положении" до 1991 года, когда Советский Союз был развален руками недальновидных заговорщиков "Беловежской Пущи". Ради личной выгоды эти люди, ставшие президентами с необъятной властью, разрушили не только КПСС (туда ей и дорога!), но и общую экономику всех республик, ввергнув в нищету и хаос бесправия 250 млн. граждан, однако сохранив в своих независимых республиках аквариумы власти. Не выдержав бессмысленности жизни, из украинского "Аквариума" выбросилась на асфальт с высокого этажа украинская поэтесса Наталка Никулина. А другой поэт А.Зайвый увидел причину личных невзгод в том, что он "всю жизнь вёз на своём горбу "старшего брата". Получилась чёрная неправда и несправедливость по отношению к русскому народу, который не имел никаких привилегий, зарабатывал наравне с другими народами и питался хамсой и капустой. Осетров ели кремлёвские члены ЦК и Политбюро.
Через несколько лет Владимир Сиренко, пробывший год в астраханской ссылке и исключённый из партии за свой "Аквариум", напишет другое стихотворение, уже на украинском языке, "Я - украинский националист", и будет за это сразу же принят в Союз Писателей Украины. А новый начальник областной культуры в Днепропетровске вопросит у русского актёра украинского драмтеатра: "Чому це ви розмовляєте ворожою мовою?" Во Львове националисты устроят погром в "русском" книжном магазине. А половина депутатов Верховного Совета в Киеве будет призывать к войне с Россией из-за событий вокруг песчаной косы в Керченском проливе. То есть, фашистский режим, порождённый в Кремле Лениным, Сталиным и продолженный Брежневым с его "психушками" для инакомыслящих, вызвал такую ненависть у всех, что стал ассоциироваться с понятием "старшего брата", от которого-де идёт весь этот "красный террор". Но этого не хочет понимать в Москве доктор исторических наук Г.Зюганов, продолжающий сытым басом прославлять "величие товарища Сталина" на митингах российских коммунистов. Сталин для всех народов бывшего СССР - это тиран и палач, а для него - великий вождь и товарищ. Не удивительно, что украинцы откликаются на это возмущением: "От, клятi москалi! Знов їм Сталiна забажалось! Щоб новий голодомор нам створив!" И ненависть к русскому усиливается, а лжепатриотизм Зюганова как-то само собою превращается в украинский национализм, воспринимаемый как патриотизм.
Руководители Союза Писателей Украины, тоже образованные, "не заметили" нарушения прав, присуждая Государственную премию Украины только книгам на украинском языке. Дошло и до откровенной низости, когда о моей книге "Запретные повести", выдвинутой обществом узников совести на соискание этой премии в 1994 году, Союз писателей Украины даже не сообщил в своей газете, ни о чём она, ни о том, что представлена на соискание. Если бы книга была слабой в литературном отношении и не интересной, я полагаю, аннотация в газете была бы. Но комиссия по премиям поняла, что такой острой и смелой книги в Украине за всю историю советской власти не было, и поступила как мелочная завистница: умолчала, сыграв на руку мечтам Даллеса. И я вновь, словно запертый в "аквариуме", живу в полной неизвестности, выпрашивая не сокращать даже эту статью, чтобы не лишать народ нужных ему сейчас мыслей, не говоря уже о моих книгах, написанных для осознания смысла человеческой жизни: куда идти и зачем? "Ворожа мова" тут не при чём.
А почему бы Союзу Писателей Украины не подумать: что произойдёт, если другие поэты начнут по примеру В.Сиренко кричать: "Я - русский националист", "Я - татарский" и т.д.? Сегодняшние события в Крыму уже, кстати, показывают, к чему ведёт недальновидная националистическая политика и её вдохновители, "не видящие, не замечающие" "чужих обид". И если такое непризнание прав соседей будет продолжаться и дальше, когда Севастополь передадут в аренду новому Даллесу из США, а все поймут, где истинные не только друзья, но и братья, и кто приехал разжигать в Крыму гражданскую войну, которая перекинется с полуострова и на другие берега, то будет уже поздно тушить Большой пожар. Лучше сегодня разоблачить тех, кто подкидывает идейный порох под национальные чувства. К счастью, и союзов писателей у нас прибавилось, оправдывая поговорку "нет добра без худа". "Национальный" же союз писателей (у нас всё стало не украинским, а "национальным": и радио, и футбол с неграми-футболистами, и культура, и т.д.) вместо осуждения идейных "заблуждений" националистов сам всегда придерживался жесткой позиции по отношению к "москалям", и это вызывает изумление. Если в объединении культур двух братских народов не понимают пользы писатели, то что же говорить о простых людях.
Коль уж зашёл разговор о национальных чувствах, хочу обратиться к общественности с личным вопросом. Как жить дальше честным писателям, любящим Украину и её народы, но... говорящим на русском языке, потому что родились вдали от родины, как я вот, в Киргизии? Вырос там, служил много лет в Советской Армии и вернулся на мамину историческую родину. Мы не умеем думать и чувствовать по-украински. Так сложились обстоятельства. Я не смогу написать по-украински с таким чувством, как Шевченко: "думи мої, думи мої, лихо менi з вами" или "вiд молдаванина до фiна все мовчить, бо благоденствує". Другой менталитет. Но это же нельзя ставить писателю в вину. Ведь и Тарас Григорьевич, создавший 9 повестей на русском языке, живя в России, написал их хуже, чем написал бы на родном языке. Зачем же из-за этого продолжать затыкать мне рот? Я же всю свою жизнь прожил в угнетении: то под надзором КГБ СССР, то, как теперь, в негласном неравноправии. Получается, что я родился не там, где нужно, думал не так, как нужно, а теперь говорю и пишу не на том языке, на каком нужно власти. Где же хоть капля справедливости? Не пора ли чётко разъяснить народам Украины, что национализм и патриотизм - понятия не идентичные. Патриотизм - это любовь ко всему родному и гордость за отечественные достижения в науке, искусствах и т.д. А национализм - это в первую очередь зависть, переходящая в ненависть, к удачам соседей и только потом показная любовь к "своим", выдаваемая за патриотизм. Там, где нет ясной логики, царит неправда. Советую вдуматься в это. Самая страшная и разрушительная Сила на Земле, которую всегда используют властители, это национальные чувства, разжигание националистических страстей. А затем, опираясь на постулат "народ, а не вожди, творец истории", властители сваливают свою вину на народ. На самом же деле народ - это лишь слепая бульдозерная силища в мирное время и танк во время войны. На что вожди-бульдозеристы или танкисты нацелят, то народ и сотворит: построит или разрушит. Разве народ сам себя загнал в крепостное право или в фашизм? История - дело рук вождей, у которых есть деньги и власть.
Деньги - другая страшная Сила на Земле. Власть денег известна каждому. На деньги можно подкупить чиновников, нанять убийц, найти предателей, скупить по дешёвке то, что добыто тяжким трудом, вкладывать капиталы в военную отрасль, производство атомного оружия, зная, что миллионы людей плохо питаются и даже голодают. Цинизм Власти Денег не знает пределов, а это несправедливость N1, доходящая часто до бессмыслицы. Ведь если объединить все народы Земли в единое общество землян с общей Конституцией и законами, танки и атомные бомбы станут не нужны. Увы! Честолюбцам нужны собственные бассейны, наложницы, золотой унитаз, яхты, самолёты и прочее. Смысл их жизни в жадности и накоплении ненужных вещей. Милосердие к другим? Нет уж, дудки: пусть все мучаются и воюют. Вот и вся "философия", "нравственность".
Третья, и тоже очень страшная Сила - это Власть одного человека, точнее его Характера, над всем государством, над миллионами людей. Так как известно, что власть развращает человека, а абсолютная власть развращает абсолютно. Недаром народная мудрость гласит: "Каков характер, такова и судьба". А если человек, характер у которого опережает в поступках ум, становится правителем, то судьба народа печальна. Поссорится, как Николай Второй, со своим германским дядей Вильгельмом из-за ерунды, и начнётся мировая война после выстрела в Сараеве, мнения по которому у Николая и Вильгельма разошлись. Только дедушка Николая Второго Христиан 9-й (и его жена "Тёща Европы") - пример положительного правления государством. Других таких История не знает. Все остальные правители были властолюбцами эгоистами: Александр Македонский, все Людовики, Наполеон, Ленин, Сталин, Гитлер и прочие. Там, где власть одного человека над государством превращается в абсолютную, там террористическое управление государством и его гражданами неизменно заканчивается фашизмом. А ведь первый в истории Человечества фашистский режим был создан Лениным, юристом по образованию и теоретиком коммунизма. Чтобы понять происхождение этого парадокса, я написал романы: "Пролог в безумие" о деятельности Ленина-теоретика, "Чрезвычайщина" об установлении диктатуры чекистов, "Двуличная власть" о фашистском управлении государством. Ленин устроил на практике вместо коммунизма фашистский террор, отменив все законы, введя цензуру печати, массовые бессудные расстрелы, аресты по подозрению, месть православным священникам "с особой жестокостью" и казакам Северного Дона с поджогом их станиц и расстрелом из пулемётов мирных жителей, выскакивающих в ночь из горящих жилищ. Сталин же как его ученик продолжил и аресты по подозрению, и расстрелы, и принудительные бесплатные работы в концлагерях, но... прикрываясь при этом в "Правде" печатной ложью о "демократических" гласных судах по "шахтинскому делу", по "делу троцкистов", "правого уклона" и т.д., называя осуждённых "врагами народа" и выпуская кинофильмы о счастливой жизни в СССР, о которой каждое утро возвещал по радио хор детских голосов: "Как хорошо в стране советской жить!..." Ну, а "воспоминания старых коммунистов" о гениальном вожде пролетариата Ленине тысячами книг с миллионными тиражами закомпостировали мозги подрастающим поколениям "рабов-добровольцев" окончательно.
Генрих Сенкевич в романе "Камо грядеши" (куда идёшь) показал ничтожного римского императора Нерона и его расправы с первым христианством в Риме. Нобелевская премия, присуждённая писателю в 1905 году, свидетельствовала о большом значении осознания неразумности власти одного человека над сотнями тысяч людей. Ну, а фигура Ленина, да ещё так восхваляемая миллионами тиражей, на мой взгляд, гораздо опаснее Нерона для новых поколений, если не будет разоблачена. Ибо что такое тогда Истина? Зачем создавать в умах людей путаницу ленинским коммунизмом? Ведь его итог - 20 миллионов расстрелянных за... инакомыслие! Это отвратительный рекорд, не превзойдённый Гитлером, Муссолини и Франко, вместе взятыми. Ленин, Троцкий и Сталин - это мировые чудовища. Но Верховный суд России из-за зюгановых никак не осмеливается предать этих трёх Историческому суду как фашистов, опозоривших светлые, благородные идеи (пусть и утопические). Нужно лишить этих бывших "вождей" звания коммунистов, а Сталина как человеконенавистника даже к младенцам, тысячами погибавшим в жутких лагерных условиях в 30-х годах, и как человека не военного, укравшего чужую славу, лишить ещё и звания генералиссимуса, присвоив его маршалу Жукову.
Очень кратко и снайперски точно сказал обо всём этом, переиначив фразу "верных ленинцев", юморист из Одессы Жванецкий: "Ленин умер, тело его гниёт, но дело его живёт". И "дело" Ленина - фашизм - приобрело сразу запах мертвечины, и всем стало ясно, что пора "дедушку Ленина" из почётного мавзолея удалять. А чтобы ни у кого не оставалось сомнений о террористической форме правления Ленина государством, я приведу несколько фактов. Ленин, говорят, любил факты. Вот они...
После покушения на Ленина 30 августа 1918 года нарком Троцкий вызвал повестками в ВЧК 500 отставных полковников и генералов, героев Японской войны, привёз их к позорному Лобному месту на Красной площади и, не предъявляя им никакого судебного решения или обвинения, приказал расстрелять их из пулемёта. И никто из правителей даже не подумал о том, что было бы, если бы в Париже, к примеру, французы расстреляли бы без суда сразу 500 дрейфусов. Как отнеслось бы к этому мировое еврейство? А если бы император России расстреливал каждый день по 100 революционеров без предъявления им обвинений? А ведь Ленин, топая ногами, кричал Свердлову: "Перестаньте нянчиться с контрреволюционерами! Расстреливайте даже по подозрению!" Свердлов тоже вышел из себя, заявив: "Мы и так ежедневно расстреливаем по 100 человек!" И поплатился через полгода за организацию покушения на Ленина жизнью, получив по приказу вождя-юриста смертельный, бессудный укол ядом. По приказу "гениального" вождя пролетариата Ленина были расстреляны даже дети Николая Второго (Свердлов, кстати, участвовал в этом "деле" тоже). Троцкий заказал сделать скульптуру Иуды Искариота, выставил её перед православным монастырём Свияжска как символ первого в истории революционера, восставшего против Христа, а затем заставил монахов рыть траншею для захоронения расстреливаемых рядом "белых" военнопленных. Их стало нечем кормить (шутка ли, 96 тысяч ртов!), и Троцкий решил проблему. Он знал о тайном приказе Ленина (как в своё время о приказе Свердлова громить казачьи станицы на Дону) об уничтожении православных священников "с особой жестокостью". Перед расстрелом (архимандритам, например) выкалывали глаза, а рядовым священникам отрезали языки за проповеди против Советской власти, от имени которой всё творилось. Именно после этих зверств мой дедушка, принадлежавший к роду потомственных донских казаков, но уже инженер-мостостроитель, прихватив с собою жену (из рода потомственных священников Богомоловых) и 14-летнего сына Ваню (моего будущего отца), выехал из России в далёкую Киргизию, где уже собралось много русских беженцев. Так что моё рождение, детство и юность прошли по милости "дедушки Ленина" далеко от моей исторической родины. Папа женился там на украинке Кучеренко, отец которой (мой дед по матери) выехал тоже из Украины, но гораздо ранее, в 1907 году, осваивать под Акмолинском свободные земли, получив денежную ссуду по Указу Столыпина.
Что такое "диктатура пролетариата", от имени которой правил Советским Союзом диктатор Ленин, можно судить и по такому факту. В 1918 году ватага пьяных рабочих Петрограда и матросов, перепоясанных пулемётными лентами, окружила и раздела догола 16-летних мальчишек, юнкеров, шедших из школы в своей форме. А затем, повалив этих юнкеров на землю, опасными бритвами отрезали мужские члены. Кровь, потери сознания. Но этим не закончилось. Облив юношей мочою, пролетарии привели их в сознание, подняли под дулами оружия, надели на их головы юнкерские фуражки и заставили взять в руку каждому свой член и стать под стеною дома. Ребята плакали под хохот пролетариата, проходящего мимо (рядом, на Западном фронте ещё гремела война с немцами, которым Ленин продал судьбу этих мальчиков, будущих защитников родины). От этой "стены плача" покатилась по всей России молва. И другие юнкера лавиной хлынули на юг России к генералу Алексееву. Но гражданскую войну они всё-таки проиграли: пролетариев, которые пошли за Лениным, оказалось неизмеримо больше. Распевая любимую песню: "... иного нет у нас пути, в руках у нас винтовка (вместо закона!)", пролетарии прямиком за вождём пришли к фашизму.
Вот так, с тех пор, и правит у нас народами "ленинская винтовка": его "дело" насилия. И сейчас жизнь в новых Республиках-"аквариумах" продолжается в том же духе. Почему-то не оказалось "иного пути". Да и Ленин всё ещё лежит в почётном месте, рядом с лучшими храмами православия, гонителем которых он был.
Наверное, мы очумели от извечного насилия во всём, рождаясь из поколения в поколение с генами покорности судьбе. А потом нас усмиряла собственная жизнь, к концу которой мы уже стали не гражданами, с которыми властям нужно считаться, а их рабами. "Немытая Россия, страна рабов, страна господ" писал Лермонтов, словно знал наперёд, что я буду "немытым" в буквальном смысле (нам отключают тёплую воду на всё лето, зимой её изредка дают по выходным. Мыться и ходить в чистом могут немцы, французы, которых побеждали наши предки), а рабом - от жестокости властей, которые перестали считаться с моим поколением, "состарившимся в бездействии", как писал всё тот же молодой мудрец Лермонтов, стал я, живущий в тюремно-лагерном режиме.
Но это всё - уже финал. Получили то, что заслужили, как говорится. А ведь был и я молодым офицером-лётчиком, и тоже служил на Кавказе и начинал там писать. В детстве у меня не было серьёзных разговоров с отцом. Мне было 3 года, когда его увезли от меня на каторгу строительства Беломоро-Балтийского канала. Вернулся он оттуда в 1933-м голодном, когда умерли от голода мои дедушка и бабушка, спасая меня и мою мать. А в 42-м отца призвали защищать родину от германских захватчиков. Встретился я с отцом только после войны, и произошёл первый в моей жизни серьёзный разговор на всю ночь. Отец был измучен каторгой, войной и ранениями, и рассказал мне о своей жизни такую страшную правду, о которой я даже отдалённо не имел никакого представления. Я только что закончил лётное училище и вышел на взлётную полосу самостоятельной жизни. Отец показался мне мудрецом, прошедшим через все круги ада и выжившим. И я его спросил:
- Что же мне-то делать, если нет у нас справедливости?
- Думай теперь сам, - ответил он и добавил: - Мать говорит, ты что-то там пишешь...
- Да, пишу. Но рукопись эту - прячу от всех.
- Это правильно, осторожность не помешает. Но зачем тогда писать, если этого не напечатают?
- Придёт же когда-то время...
- Само? По щучьему велению, по твоему хотению? Да никогда оно не придёт!
- Почему? - огорчился я.
Он достал из кармана пачку "Беломора", показывая её мне, закурил и сказал:
- Смотри, как называется.
- Не понял... - уставился я на него.
- Если власть не стесняется называть папиросы именем злодейства, то что это по-твоему означает?
- Не знаю, - растерялся я.
- Либо дурость великую, - стал объяснять отец, - либо попытку запугать - каждый курильщик задумается: пошлют на каторгу, если что...
Беседа наша затянулась тогда, я доскажу её в конце этой статьи. Важны наши с отцом "исторические" итоги после того разговора, но уже не для меня, а для твоего века, читатель.
Второй серьёзный разговор с отцом произошёл много лет спустя, когда я сделал, как говорил М.Горбачёв, "свой окончательный выбор", и меня, уже опытнейшего командира звена реактивных бомбардировщиков, научившегося летать днём и ночью в погодных условиях заполярья, уволили из ВВС по... "сокращению Вооружённых Сил СССР". На самом же деле причина увольнения - моё нежелание вступать в КПСС. В 31 год я вынужден был начать свою карьеру с нуля, работать и учиться на вечернем филологическом факультете университета в Днепропетровске. Мои родители переехали жить рядом со мною, и отец спросил меня:
- Теперь ты понял, что такое жизнь, и как выбирать в ней себе дорогу? Помнишь наш разговор?
Я помнил. Но о дальнейшем разговоре с отцом пока умолчу. Вместо этого предлагаю вопросы для проведения всенародного референдума Украины, чтобы хоть раз узнать, как народ хочет жить, а потом уже совершать правительственные поступки. Если этот метод привьётся в нашем государстве, я буду рад. Отвечать на эти вопросы следует кратко: "да" или "нет". И путь в жизнь будет выбран всеми. Мы - народ, тянущийся к коллективизму, такова психология славян: "дружина", "вече", "соборность".
Вопросы:
1. Следует ли заменить институт президентства институтом Государственного Совета во главе с председателем, контролируемым советом?
2. Принесёт ли кому-нибудь вред придание русскому языку статуса 2-го государственного?
3. Согласны ли Вы с тем, чтобы правительства Украины и России заключили новый союз о вечной дружбе наших братских государств?
4. Нужно ли передавать Севастопольскую крепость в аренду США?
5. Нужна ли татарская автономия в Крыму?
6. Нужна ли прозрачная статистика по всем нашим жизненно-важным вопросам, обнародуемая в СМИ каждые полгода?
7. Нужно ли оглашать результаты работы Государственных контролей за действиями правительства?
8. Следует ли Верховному Совету Украины требовать от правительства США передачи Украине её гражданина П.И.Лазаренка для открытой дачи показаний по предъявленным ему обвинениям генеральной прокуратурой Украины?
9. Следует ли Верховному Совету Украины обратиться к Верховному суду России с просьбой провести Исторический суд над Лениным, Троцким и Сталиным?
10. Следует ли правительству Украины опубликовать в нашей печати Конституцию Швеции, Швейцарии и Финляндии?
11. Следует ли создать в Украине областные Комитеты по защите прав трудящихся и Государственный Комитет по выработке и обнародованию Общественного Мнения по всем важным событиям, происходящим в нашем государстве?
12. Нужно ли создать государственный фонд помощи для малообеспеченных слоёв населения, нуждающихся в неотложной, но дорогостоящей медицинской операции?
13. Следует ли правительству Украины обратиться в ООН с просьбой принять Закон о смертной казни террористам и привлечении к уголовной ответственности родственников террориста, знающих о его местонахождении и замыслах, но не предупредивших об этом полицию?
14. Нужен ли в Украине закон, запрещающий показывать по телевидению убийства, насилие, натуралистические жестокости?
15. Нужно ли издать Закон в Украине, запрещающий подхалимаж в средствах информации в адрес "вождей", развращающий их характер, что приводит к тяжким последствиям для народа?
Как писатель, проживший трудную судьбу и занимавшийся работой над историческими материалами о преступлениях вождей Советской власти, хочу дать несколько советов новому поколению о том, с чего надо начинать изменение жизни к лучшему:
- во-первых, следует избавиться раз и навсегда от власти одного человека над миллионами людей, заменив институт президентства институтом Государственного Совета (ниже я остановлюсь на этом подробнее, приведу чудовищные исторические примеры и разъясню, что такое характер "вождя" государства и судьба народа под этим характером). Для судеб миллионов граждан особенно опасны вожди с конфликтными, злопамятными характерами, которые мстят личным врагам, раскалывая при этом общество на "своих" и "чужих". Но самое страшное, когда подхалимы через СМИ развращают таких вождей, и они становятся самоуверенными деспотами, а то и палачами, как Сталин: "Я всё могу, мне всё дозволено, я - особенный". В романе "Покушение на лже-аксиомы" я подробно рассматриваю вопрос о подхалимаже на государственном уровне. Этот вопрос лишь при поверхностном рассмотрении кажется незначительным. Однако, если вникнуть, то подхалимы - опаснее убийц и воров. А против них нет даже Закона, запрещающего восхвалять и этим развращать вождей. Ведь политическая лесть - это всегда ложь. Я хорошо знаю, как Киров, Микоян, Хрущёв и другие (неважно, из каких побуждений) так захваливали Сталина, что стыдно было читать газеты. Пусть бы это делали в коридоре, на ухо, а не по радио и телевидению. А Сталин при этом ни разу никого не остановил, творя в лучах ореола, созданного подхалимами, жуткие преступления. Убив лично нескольких человек (в том числе и жену), он заказал убийство Кирова, Орджоникидзе, Ягоды, Ежова, сына Троцкого Льва Седова, самого Троцкого и несть им числа. Ну, а расстрелы по судам Вышинского, "друга" и прославителя вождя, известны всему миру. Поэтому я предлагаю против государственных подхалимов, использующих в своих целях СМИ, издать в Украине Закон, который позволял бы изгонять их с постов с обнародованием формулировки: "Снят с должности за подхалимаж!" Потомкам Аракчеева не должно быть места возле власти;
- во-вторых, надо избавиться от националистических настроений в государстве с "титульной" нацией во главе (только объединение народов в интернациональный союз, а не разъединение по национальным признакам, может создать нормальную жизнь для всех граждан в государстве);
- в-третьих, надо безотлагательно создать Статистическое Бюро при Государственном Контроле. Статистика, как и реклама, - самый лучший, самый прозрачный и самый беспристрастный критик, обнажающий как пороки государственной системы, так и показывающий сферы жизни, в которые необходимо немедленное вмешательство. На мой взгляд, статистика должна охватывать следующие вопросы (а компетентные читатели могут дополнить меня письмами): ежегодное количество населения в Украине и сколько из этого числа пенсионеров, инвалидов, больных СПИДом, туберкулёзом, венерическими заболеваниями (с указанием городов, где особое неблагополучие), сколько у нас женщин, мужчин, детей; затем, сколько работающих людей (с указанием, сколько на одного работающего приходится неработающих); статистика по зарплатам: оклады членов правительства, депутатов Верховного Совета и городских советов, средняя зарплата госслужащего, рабочего, учителя, врача, шахтёра, сталевара, пенсия пенсионера; статистика по смертности (от болезней, по старости, по катастрофам, убийствам и самоубийствам, детская смертность); статистика по нехватке больниц, школ-интернатов, домов для престарелых, детским садам и яслям; сколько в полициях на учёте бездомных бродяг, детей, животных; сколько в стране безработных; сколько одиноких пенсионеров, у которых нет денег на медицинское обслуживание (это необходимо для создания государственного фонда помощи при городских профсоюзах).
Статистика - это показатель здоровья и благосостояния государства, лучший помощник городских советов и правительства. Чтобы правильно распределить часть государственного бюджета на социальные нужды населения, нужны точные данные статистики. Вот почему эта служба всесторонне и чётко организована в Германии, США и в других "умных" государствах. Может, чтобы не изобретать собственного велосипеда, взять эти примеры? Хватит жить по принципу: "никто никому не нужен", ведь этот принцип фактически вынуждает людей к закононепослушанию, к невыплатам за коммунальные услуги.
Если народ положительно ответит на первый вопрос, то после референдума необходимо избрать в Госсовет лучших экономистов страны, юристов, финансистов, политиков и социологов. Избранные в Государственный Совет назначат подконтрольного себе Председателя (главу государства), и можно будет приступать к необходимым политическим и экономическим реформам. Разумеется, после анализа статистических данных нужно будет составить план первоочередных преобразований в стране (а не начинать с "закона" об ограничении дохода работающих пенсионеров - нашли главных "объедал" государства!). Действия правительства должны быть системными и дальновидными, а не популистскими однодневками.
Относительно вопроса 7.
Следует разработать новую систему Государственного Контроля, которого у нас фактически не было, если ворьё могло красть миллиарды долларов и класть их на заграничные счета. Мне, например, не понятна бесконтрольность государства и над Комитетом по делам Печати - монополистом, ведающим бумагой для издательств. Это для Комитета "золотое дно", государству же оно ничего не приносит. Частный издатель имеет право издавать то, что ему выгодно. Государство же обязано сочетать прибыль с заботой о воспитании подрастающих поколений. А.С.Пушкин в своё время "чувства добрые" в народе лирой пробуждал. А теперь, народ, оставшийся без литературы вообще, пробуждает в себе эти чувства Литром. И рождаются у нас после этого не "homo sapiens" (люди мыслящие), а хамо-запиенсы-незакусывающие. Но об этом, к сожалению, не хотят думать престарелые директора издательств, не занимающиеся ни маркетингом, ни организацией рекламы, так как не разбираются в них. Работают по принципу: ты мне, я - тебе. Пора с этим кончать.
Госконтроль обязан публиковать результаты своих проверок и показывать их по телевидению каждые 3 месяца. Каков госбюджет. Как он был распределён (кому сколько, получены ли были эти средства по назначению или попали в воровские руки).
Относительно вопроса 11.
У нас в стране нет Общественного Мнения. Стало быть, необходимо организовать по его выработке Комитет, состоящий из лучших журналистов и писателей страны. Создать Комитеты и при всех областных телецентрах. Народ сразу почувствует это и начнет вносить свои предложения, вопросы. Это прямой путь в демократию и прозрачность.
Необходимо создать Комитеты по защите прав трудящихся тоже при областных телецентрах. Сейчас люди не знают, к кому им обращаться, кому жаловаться на произвол чиновников, которых расплодилось слишком много (привлекательная зарплата, высокие пенсии, вся родня начальников там). А депутаты Верховного Совета давно превратились из слуг народа в его Хозяев. Вот уж где зарплата за "тяжкий труд", так это в "Верхушке"! Знал Л.Кравчук, что делал и зачем. А теперь ещё и новшество: неизвестные "хозяева" составляют списки "своих" депутатов, а считается, что этих господ-депутатов выбирает народ. Списочники "парламентским большинством" голосуют за то, что им приказывает Тень. Это демократия?..
Ну, всего одному человеку не объять, как говаривал Козьма Прутков. Главное - начать. Остальное подскажут специалисты. Всё познаётся в сравнении. А Истины проверяются только практикой.
Украина в настоящее время подошла к обещанным реформам и перестройке управления государством во главе с новым президентом и революционно настроенными оранжистами, не имея пока ни статистических данных о жизни в стране, ни нового государственного Контроля, и это настораживает. Не превратится ли потом это всё в перестроечную демагогию президента СССР М.Горбачёва, у которого даже украли из ГОХРАНа 2 тысячи тонн золота, с нашей долей тоже? Но нам стало известно потом лишь то, что из окон кремлёвского дома "выбросились" два высокопоставленных чиновника, много знающих про золото, что удрал в США главный охранник безопасности СССР генерал Бакатин, да сам М.Горбачёв распустил (без созыва съезда) свою КПСС и... сделал свой "окончательный социалистический выбор". А кто выбрал из ГОХРАНа золото, не знает даже наш Л.Кравчук, хотя обязан был спросить об этом Горбачёва. Да разве у Миши что-нибудь узнаешь?.. "Оно и верно, оно и конечно. Оно не что-либо как, и не как-либо что. А что касательно, то и относительно. А то случится какое дело, вот тебе и пожалуйста. Отвечать будет кто?.." Дипломат! Нобелевскую премию получил - американцы посоветовали. А что? Поставил подпись "Разрешаю разобрать Берлинскую Стену на сувениры" и получай премию! Ради демократии он и Сахарова выпустил из горьковской ссылки. Правда, довёл потом академика до инфаркта демократическим отключением старика от микрофона, но всё равно заслуженный демократ и перестройщик. Запрещал водку пить, виноградники разводить. Ну, да я не к тому. Есть у нас давний и горделивый лозунг: "Никто не забыт, ничто не забыто!" Правильно, всё нужно помнить и сравнивать. Мы помним, как два дня молчали радио и телевидение СССР об атомной катастрофе в Чернобыле. Нужно было предупредить население опасной зоны: "Спасайтесь!" Однако не тут то было. Люди облучались, а "Полипбюро", застрявшее в "эпохе совести", словно застарелый гнойник, и умолчавшее правду о судьбе Гагарина, продолжало совещаться: что хуже - смерть людей вокруг Чернобыля через несколько лет или всеобщая паника сейчас? Паника показалась страшнее, и Горбачёв начал с успокоительной речи: "Оно и верно, оно и конечно, но спасать надо в первую очередь станцию". Плёвое дело: навалимся всем миром. Ну, и про патриотизм, разумеется. Но личного примера не подал, на вертолёте впереди всех со знаменем не полетел. Он - человек мыслящий: своя рубашка ближе к телу. На этой глубокой мысли держится большинство умных людей. И уж тем более КПСС - средоточие ума.
Теперь в самый раз и мне вспомнить второй разговор с отцом. Он поучителен не только для меня, потому и возвращаюсь к нему...
- Ну, ты понял теперь, что такое жизнь и как выбирать себе дорогу в ней?
- Понял, отец. И хочу тебе кое-что рассказать об этом. Ведь ты не всё о моей жизни знаешь.
- Давай, послушаю, чего я не знаю. Эх, не дожила твоя мать. - Он вздохнул и налил в рюмки.
В 1967 году мои родители переехали жить на Украину. Отец вышел на пенсию, продал в Киргизии свой дом, а здесь купил полдомика в Новомосковске, на берегу речушки Самары - это в 30-ти километрах от меня. К несчастью, мама через 3 года умерла от неизлечимой болезни, и отец остался один.
- Ты только не пугайся, папа... Я уже много лет нахожусь под негласным надзором КГБ из-за своих рукописей.
- Так ведь их же у тебя не печатают! - удивился, было, отец. Но тут же всё понял и разволновался: - Делают обыски, что ли?
- Нет, сейчас не 37-й год. Рукописи переснимают в издательствах, куда я их пересылал. Ну, а позавчера вот меня вызвали в КГБ на допрос.
- За что, сынок? - погас отец.
- За мысли о "чехословацкой весне". За то, что ездил к Солженицыну в Рязань осенью 67-го.
- А почему же нам ничего не сказал? Ведь мы уже были здесь!..
- Ну, кто ничего не знает, с того и спроса нет, - улыбнулся я, чтобы хоть как-то успокоить отца. - Да и меня отпустили. Только подписку взяли, что не буду нарушать статью закона об оскорблениях Советской власти.
- Что-о?! Уже и закон такой есть?!.
- Оказывается, есть - негласный. У нас ведь всё негласное. - И рассказал ему, как я судился с Советской властью, когда меня уволили с должности редактора (в издательстве я официально считался самым профессиональным редактором) по... "сокращению штата". Издательство представлял адвокат с символической фамилией - Торгов. На суде он простодушно объяснил: "Директор вынужден был сократить истца Сотникова, так как он среди редакторов единственный беспартийный". Такая постановка вопроса вызвал во мне бурю протеста. И я это высказал, когда суд предоставил мне слово: "Получается, что меня уволили не по сокращению штатов, а по идеологии, не терпящей инакомыслия. Кстати, на другой день после моего сокращения, на моё место был принят новый сотрудник. А судя по заявлению защитника морг-сизма Торгова, советские граждане не равны перед Законом и, вопреки партийному лозунгу, народ и партия - НЕ едины!". Суд за эти высказывания лишил меня слова. И 7 месяцев после этого я был безработным: звонки начальства опережали моё трудоустройство.
- Ну ладно, - расстроился отец, - давай тогда обо всём по порядку... С чего это всё началось...
- Наверное, со стукачей. Теперь ведь вся страна прилипает по ночам к радиоголосам из-за бугра. А потом люди обмениваются услышанными новостями о том, что у нас происходит на самом деле.
- Ты... тоже делился?
- Нет, я у них на особом счету. Написал Брежневу письмо в защиту права писателей писать правду, зная, что ему это письмо даже не покажут.
- Зачем же писал?
- А надоело жить, словно покорный баран! Да и другим писателям нужен был пример: я ведь копии своего письма-статьи Брежневу послал писателям Симонову, Тендрякову и Быкову. Отозвался письмом мне только Василь Быков, назвавший после этого свою повесть моей фамилией "Сотников".
- А что ты Брежневу-то написал?
- Нормальному человеку от приведённых мною фактов было бы стыдно. Что во всём мире давно нет цензуры, а у нас литература задавлена запретами, что даже крупные писатели опасаются высказать своё мнение и вынуждены тайно отправлять свои произведения за границу.
- И что этот протест тебе дал?
- Ну, хотя бы то, что не посмели арестовать. Да и поездка к Солженицыну тоже для них таила опасность огласки на весь мир.
- Ох, не нравится мне всё это, сынок!
- Вот подполковник Евгений Александрович у меня и выпытывал: зачем ездил, о чём говорили, чем недоволен?
- Ну и чем же?
- Да всё тем же: почему меня лишают конституционного права печататься?
- А ведь я, Боря, тебя предупреждал! Помнишь?..
- Помню. А как думаешь ты: почему нас лишили всех прав, и мы это вынуждены терпеть?
- Думаю, потому лишили, что Ленин уничтожил в России казачества и выгнал из страны всю русскую интеллигенцию. Казаки перестали быть рабами, как только получили оружие и возможность постоять за себя и за народ. А интеллигенция заступалась за народ в печати: какие книги выходили, статьи! Было Общественное Мнение. А не стало казачеств, Общественного Мнения, Сталин озверел, как ты знаешь, и дошёл до "культа личности". Но это мягко сказано про него: это палач из палачей и сволочь по характеру! Токо вот и Хрущёв, и Брежнев - такие же палачи, но признаваться в этом - как и вся эта блядская партия - не хотят!
Я рассмеялся:
- Пап. А чего же ты хочешь от меня?
- Прости, сынок. Просто я боюсь за тебя.
- Значит, пусть чужой дядя отстаивает наши права?
- Да я не к тому. Ну, что можно сделать словами? Только себя погубить, вот и всё.
- Поэт Гумилёв был другого мнения: "Словом останавливали Солнце, - писал он. - Словом разрушали города". Или как действовали призывы. К примеру, "Зову живых!" - ставил Герцен эпиграфом к своей газете "Колокол". А Радищев: "Я оглянулся окрест себя, и душа моя страданиями народными уязвлена стала!" А песня: "Вставай, проклятьем заклеймённый, весь мир голодных и рабов!"
- Да, это-то мы пели "весь мир разрушим до основанья, а затем..." Разрушили, до основания. А "затем" - поставили над собой Ленина, Сталина. Теперь вот Брежнев приказал раздавить Чехословакию.
Крыть было нечем, я согласился:
- Да, обидно, конечно. "Марсельезу" французы тоже пели красиво и мощно, однако провалилось дело и у них. Вожди не поделили власть в Парижской коммуне.
- Они её никогда не поделят. И вообще, нельзя отменять частную собственность - вот в чём главная ошибка. А революции - это всегда гражданская война и разруха.
- Да знаю я и об этом. Но установление демократии всё-таки возможно. Без революций.
- Как?!. - отец стал раздражаться.
- Книгами! Печатным Словом! - с обидой заявил я. - Воспитанием уважения к людям.
- Так с тебя же взяли подписку не трогать Советскую власть. Им нужны щедрины и гоголи, но... такие, чтобы их не трогали. Ладно, оставим это, - вздохнул отец. - Расскажи подробнее про допрос...
- Да что тут рассказывать, - вздохнул и я. - Правда, есть один момент. Подполковник, который меня допрашивал, дал мне прочесть "закрытую" рецензию на мою рукопись "Взлётной полосы". Рецензент Н.Симанов, московский майор КГБ, кандидат исторических наук, сначала хорошо отозвался о моём языке и литературном мастерстве, но вывод сделал циничный (они себя не обманывают): "Несмотря на перечисленные достоинства рукописи - хороший язык и остросюжетность - рекомендовать роман Б.Сотникова к изданию нельзя. Автор настолько искренен в своих идейных заблуждениях, что читатель будет верить во всё, что напечатано, от корки до корки". Понял?
- Чего же тут не понять? Автор пишет честную книгу, но честность читателю не нужна!
- Не читателю, - возразил я, - а Советской власти. Не хочу я рассказывать тебе остальных подробностей. Ещё, правда, один момент. "Недреманое Око" КГБ сказало мне на прощанье, что надеется на то, что я при жизни увижу свои произведения напечатанными.
- Ну, если так, значит, не арестуют, - успокоился отец. - А о чём же был разговор с Солженицыным?
- О, папа, это длинная тема.
- Ну, а как он тебе?
- Очень закрытый. Сдержанный.
- А к тебе как отнёсся?
- Я ему, кажется, понравился своей открытостью и, наверное, идейностью. Почитал несколько страниц моей рукописи. Написал записку в "Новый мир" Борисовой, чтобы отнеслась внимательно.
- И всё?
- А что ещё? Отвёз рукопись в Москву, познакомился там ещё кое с кем и вернулся. - Я решил сменить тему разговора: - А знаешь, ещё почему я не хотел вступать в партию? В июле 44-го года у мамы выкрали из тумбочки на работе все жировые и хлебные карточки - она их только что получила на месяц. И мы начали голодать. На колхозных полях в это время скосили хлеба, и я с соседской девочкой пошёл под вечер собирать колоски - это было в трех километрах от нашего дома. Сталин, оказывается, специальным указом запретил собирать колоски. Нас заметили в поле два бородатых объездчика на конях и с ружьями за спиной. Мы - бежать от них. Но они, конечно, догнали и стеганули меня плетью. А лица-то молодые, отъевшиеся, хотя и бородачи. Я взвыл от боли и выкрикнул им: "От фронта прячетесь за бородами, воюете в тылу?.." Ну, и началось тут такое, что Люська кричать стала от страха: "Дяденьки, не убивайте его, у него папа на фронте!" Её отец погиб ещё в 41-м. Да где там: они прямо озверели от моей крови, которая летела в морды лошадям вместе с клочьями моей рубашки: "Ах, ты, гадёныш!" И рубили меня в две плети, не переставая. Я к лошадям под животы. А те на дыбы, храпят, крутятся, и я под ними...
- Киргизы, что ли? - спросил отец. А лицо белое и глаза страшные.
- Ты чем слушаешь? Если бы киргизы, я бы с ними на их языке. Они уважали русских, умеющих говорить по-киргизски. А эти русским матом меня крыли.
- Это верно, - согласился отец, - киргизы люди не злые.
- Вот-вот, а эти - русские были, но хуже фашистов. Люська упала перед ними на колени. А когда у неё началась падучая и пошла пена изо рта, они, видимо, опомнились и умчались в степь. Я их почему-то на всю жизнь запомнил на фоне красного заката - коммунисты! Наверное, ещё и потому, что один другого останавливал: "Хватит, хватит! Ты же коммунист, судить будут..." С тех пор я чётко осознал, кто такие коммунисты. Хотя перед войной я и слышал ваши с мамой ночные разговоры о том, что такое Сталин и его партия.
Отец страшно напился после моего рассказа. А потом как-то спросил:
- Когда это было, ты говоришь? В июле? А что же мать не пошла к военкому, не рассказала ему обо всём, и о карточках тоже.
- Да пошла она, вместе со мной. Военком нашу семью и спас. Маме дал 10 килограммов муки, а мне посоветовал написать заявление о добровольном вступлении в армию. Возраст у меня был ещё не призывной, не исполнилось даже 17-ти. Учителя, оказывается, рассчитывали, что я получу за учёбу золотую медаль. Мама мне об этом написала, когда я уже был в лётной школе.
Выслушав меня, отец сказал:
- А я был ранен в том июле 44-го в Польше, тоже полз по пшеничному полю. Поле было ещё не скошенным, горело под артобстрелом. Ранило меня минным осколком в правое лёгкое. Очнулся и пополз назад, к санитарам: они обычно всегда шли сзади. Но... никого не встретил. Вдруг слышу мальчишеский голос: "Отец, помоги..." Ползу на голос. А в сгоревшей пшенице парнишка-солдат, чуток постарше тебя. Руки у него в кровище и чёрной золе с землёй. И вижу: вправляет кишки в развороченный живот. Должно быть, на мине подорвался. Я к нему, а он уже мёртв, но глаза открыты. Лежит на спине, будто прощается взглядом с облаками... А у меня мысль о тебе. Войне не видно было ещё конца. Вдруг, думаю, и тебя вот так же... А убивали-то тебя, оказывается, свои фашисты, отечественные! И сколько вранья потом вышло в кинофильмах, книгах писателей, не видавших этой войны. Наливай, сынок. Недавно мы похоронили маму, а сегодня мы с тобой похоронили... надежду на справедливость: не было её у нас никогда, и не будет! - На глаза ему навернулись слёзы.
Хотелось чем-то утешить и возразить - вон, мол, и в КГБ есть честные люди, и на войне были справедливые командиры. Но не повернулся язык: разве это утешение, что и хорошие люди есть? Они и во все времена были. А у власти всегда почему-то мерзавцы. И я промолчал, не решаясь рассказать ему, что распространял по вечерам в днепропетровских электричках, оставляя на пустующих лавках, письмо Солженицына "К съезду" с его знаменитыми словами: "Протрите циферблаты ваших часов, они отстали у вас от века!" Это письмо дал мне Александр Исаевич в Рязани на прощанье. Я размножил его на машинке моего друга, машинку пришлось после этого утопить, а письмо с призывом размножать его поехало по всей нашей области.
В 1975 году отец умер от фронтовой раны в правое лёгкое - на рентгеновском снимке хорошо была видна точка ранения, от которой пошли метастазы.
Умру и я, наверное, с горестными мыслями, как у Радищева: не видно конца народным страданиям. И романов своих о "Рабах-добровольцах", наверное, не увижу - редко печатают у нас правду. В 1961-м напечатали, изуродовав, моих "Лётчиков". В 1981 - "Две жизни". Печатать эту рукопись я добился через Кремль: у них там совесть проснулась после моего письма им. Но книгу опять испортили, выбросив из неё 104 страницы. Потом я "законным путём" послал в журнал "Грани" за границу заказную бандероль с моими повестями. Их перехватил КГБ, и немцы вынуждены были выплатить мне мелкую неустойку в рублях за "пропажу". В 1992-м вышли в свет "Запретные повести" ("Неделя Хозяина", "Русская любовь", "Редкий случай"). Если этот темп сохранится, то мне надо прожить 700 лет. Вот почему я решил послать редакции "2000" в дар "Запретные повести", выдвигавшиеся на Государственную премию, с просьбой написать на эту книгу честную рецензию. Возможно, она привлечёт внимание издателей к моему творчеству, и мои рукописи зашагают по свету быстрее. Да и стране, думаю, не помешало бы обзавестись международной премией. Ну, а "Бесстыжая любовь", на мой взгляд, ещё и коммерчески выгодная, и может принести удачу не только мне. Во всём мире понимают, что наследие писателей-подвижников - народная духовная копилка, и потому делают всё, чтобы донести до масс мысли этих писателей, их толкование прошлого. Только тогда будет "ничто не забыто, и никто не забыт". Нельзя расти "Иванушками, не помнящими своего родства". А я не хочу умереть, как тот молодой солдатик, с открытыми глазами, уповая лишь на милосердие неба. Тем не менее, несмотря на то, что будущего у меня уже нет, отняли, может остаться (если сохранят) крупное прошлое.
![[]](/img/s/sotnikow_b_i/bis1007/parus2.jpg)