Palassatiykoteg : другие произведения.

Сен-Санса эхом

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Обзор 3-й номинации. Парнасские игры 2010.


   Номинация "3. Времена года"
   Часть 1 (заявки 1-12).
  
   Качур В.И. взаперти
   было лето на самом деле,
   или я заторможена?
   пахло липой, шмели гудели?
   очень хочется, можно
   (все соседи давно заснули,
   а заметят - неважно)
   посмотреть на клочок июля
   хоть в замочную скважину?
  
   Каждый раз, когда я читаю стихи этого автора, не перестаю удивляться. Как удается сочетать в одном произведении детскую непосредственность восприятия окружающего мира и отточенное мастерство владения словом. Ничего особенного, вроде. Но... Многие, мнящие себя поэтами, на самом деле лишь пересказывают свое видение мира языком общеупотребимых образов, что чаще всего и есть ни что иное, как "банальности". Очень и очень немногим удается обратный "фокус": когда из кажущихся обыденностей вдруг возникает картина мира. Что касается рифмы, то это стихотворение - отличный пример для начинающих (и не только) поэтов, какой эта рифма должна быть.
   Единственным для меня недостатком показалось слишком длинное отвлеченное пояснение, отсекшее "голову" одного единственного слова [можно] от "тела" такой удачной сентенции. Разве что-то изменится (даже в акцентах), если пары строк 5-7 и 6-8 поменять соответственно местами?
  
  
   Эстерис Э. Месяц лунится
   Месяц лунится с небес андрогинно,
   Ветер за щеки прохожих кусает,
   В ящик сыграть суждено георгинам,
   Только почуяв мороза касанье.
   Лето покорно ложится на плаху,
   Красный колпак нахлобучила осень,
   Теплое, светлое двинулось нахуй,
   Листья готовы копыта отбросить
   В знак солидарности с дурнем, казнимым
   За недоимки, за жар дерзновенный.
   Скоро повинную голову снимут,
   Кровь остановят в натруженных венах.
   Перед пространством, холодным и горьким,
   Время стоит, опасаясь подвоха,
   Не зацепись за арбузную корку,
   Не удивись, если - тускло и плохо.
   Не удивляюсь. Уложены листья
   Формулой умной, узором фрактальным,
   Если бы... сбросить покров ненавистный,
   Если бы... сладко обняться с печалью...
   Только повсюду сидят правдорубы,
   Скажут: cовсем охренела старуха.
   Ну же, целуй на прощание в губы...
   Сдохни, любовь, как осенняя муха.
  
   Хочется , не скрою, хочется списать все "зацепки" этого текста на его авангардность, почти андерграундность. Но не получается. Эклектика этого текста плещет через край. Тут Вам и рафинированный классицизм [мороза касанье] или [сладко обняться с печалью], и лубочно-вертепные куплеты [красный колпак нахлобучила осень], и многое другое. Автор словно перемешал речь множества очень разных людей. Тут и совершенно неизведанное слово [лунится], появление которого в первой строке приводит в замешательство в части акцентов. Понимание приходит только поле прочтения нескольких строк. Рядом в строке новомодное словечко [андрогинно]. Надеюсь, автор его использовал для описания поведения или психофизического состояния, а не внешности небесного тела:). Или еще строка: [формулой умной, узором фрактальным]. Первое словосочетание словно взято из сочинения ученика 5-го класса, не блещущего задатками будущего литератора. Зато вторая часть - претендует на то, чтобы быть написанной весьма эрудированным человеком, знающим толк в гармонии речи. Еще один привет из очень средних классов очень средней школы села Гадюкино - слово [плохо]. Такие слова (умной, плохо) пишутся в стихах либо, когда уже писать больше нечего, либо в качестве откровенного стеба.
   Не отзовусь лестно и об упоминании направления, в котором двинулось [теплое, светлое]. Фраза же, вырванная из контекста, дает просто широчайший простор для извращенной фантазии. Я не ханжа, но показалось, что это "заборное" слово в данном случае не уместно. Для финальной строки, это был бы интересный вариант, пусть и спорный. А так, получается, что автор выпалил его и, покраснев, начал словно "оправдываться" следующими семнадцатью строками уже нормативной поэзии. [Охренела] - слово конечно не слишком литературное, но и к бранным его отнести можно лишь условно.
   Еще один "тополь на Плющихе" - слово [правдорубы], пришедшее в стих как будто из параллельного мира. Не обошлось и без "штампика" [в натруженных венах].
   Все это: мельтешение, точечные донорные примеси чуждых по сути слов, перескок со стиля на стиль - не дает мне, как читателю, найти ниточку, которая позволит распутать этот клубок, запутанный шкодливым котенком. И все же...
   [Ветер за щеки прохожих кусает...], [...Только почуяв мороза касанье. Лето покорно ложится на плаху, красный колпак нахлобучила осень...], [Если бы... сладко обняться с печалью...] и даже [Сдохни, любовь, как осенняя муха.] - вот за это автору большое спасибо! А провокация? Провокация удалась!
  
  
   Махровый В.Л. Осенние тенденции
   Утром рано, прохлада
   В лёд переходит плавно.
   Песни птичек, рулады
   К лёту ведут исправно.
  
   Рожь становится хлебом,
   Гусь обернулся мясом,
   Дождь заделался снегом,
   Мёд записался квасом!
  
   Первые две строчки порадовали: и образностью и звукописью. Эка бы вот так, да все стихо! Но, увы. [Песни птичек, рулады] - из-за инверсии слово "рулады" воспринимается не как однородное дополнение к слову "птичек", а как отдельный неосложненный член предложения. Поскольку по смыслу слова песня и рулада близки (второе является частным случаем первого), получается тавтология. С другой стороны [лёту] требует обязятельного указания надстрочных атрибутов, в противном случае слово однозначно воспринимается, как "лету" (время года). Слово "лёт" само по себе употребляется редко, это скорее термин орнитологов, охотников. Но это еще мелочи. В умах большинства читателей пение птиц однозначно связано с весной. После весны, наступает лето: эта простейшая логическая цепочка на подсознательном уровне будет то и дело превращать "ё" в "е". На самом деле птицы поют и осенью (даже скворцы, перед тем, как собираются в стаи), но стих то не об этом (хотя тема для стихотворения - класс).
   Вторая строфа - очень слабая. Здесь нет явных ошибок или противоречий, но нет и поэтики. Рутинное перечисление событий с необъяснимым перескоком с настоящего продолженного к прошедшему завершенному времени глаголов. Простые рифмы, однотипная структура строк и с точки зрения синтаксической структуры, и с точки зрения лексики, и с точки зрения фонетики. Не спасает даже случайная внутренняя рифма [рожь-дождь]... (кстати, а не воспользоваться ли автору этой случайностью? Готов поделиться идеей).
   Строка [Мёд записался квасом!] - это не финал (в смысле логического завершения стихотворения). Одного восклицательного знака недостаточно, особенно если учитывать туманность значения этой фразы.
  
  
   Гусаров В. Осенний романс
   Холода. Виновата кукушка,
   Что врала беззаботно, как встарь.
   Ледяные постель и подушка
   (Повредился умом календарь).
  
   Вместо сладкого бабьего лета
   Одиночества жалобный сад.
   И собаки гулять без жилетов
   Почему-то совсем не спешат.
  
   Бесполезны и плачи и стоны
   О судьбине уснувших полей,
   Поседели лужаек попоны,
   Измочалена кожа ветвей.
  
   Мы надежды на воздух свободы
   Переносим на будущий год.
   Ожидает начала исхода
   Озабоченный птичий народ.
  
   Залегли муравьиные семьи
   Посмотреть муравьиные сны.
   И закопаны в мокрую землю
   Зёрна вьюги и зёрна весны.
  
   Начало (первые три строки) многообещающее. Не слишком цепляет даже "заноза" [встарь] на "недошлифованной" второй строке. Но четвертая строка вызывает сомнения в своей обоснованности: мысль третьей строки оказывается незавершенной (чьи [постель и подушка]?) и сама четвертая строка при этом повисает по смыслу. Хотя, из контекста она тяготеет ко второй строфе. Гораздо эффективнее было бы в конце 3-й строки поставить точку, а в конце 4-й - двоеточие и убрать скобки. Однако это не решает проблему куцести третьей строки.
   Вторая строфа. [Вместо сладкого бабьего лета] - вроде о погоде. [Одиночества жалобный сад.] - а это, про погоду, или про состояние души? Если второе, то свои предложения по изменению первой строфы забираю обратно. Если же первое, то нелады с логикой: предлог "вместо" подразумевает антитезу или хотя бы антонимы (в лексическом или фразеологическом варианте), но таковых не просматривается. Та же беда и во взаимоотношениях первой и второй половины строфы, только проявляется она в другом: союз "и" подразумевает перечисление, а в смысле фраз заключено противопоставление.
   Третья строфа получилась бы совсем проходной, но ее спасает вторая половина: образы автору удались.
   Однако четвертая строфа разрушает наметившийся прогресс. Зачем в лирическом стихотворении об осени из двадцати строк две - про политику? Что б было? И тут же про птиц, готовящихся к исходу. Хорошо, что не к Исходу.
   Пятая строфа продолжает миниэкскурс в стиле "В мире животных": наличие или отсутствие четырех строк (15-18) ничего не меняет в сути происходящего. А вот финальные две строки почти получились. Очень интересный образ. Только фраза [закопаны в мокрую], отдающая погребальными мотивами, неудачно вклинилась в жизнеутверждающую концовку, да некоторый разнобой с тем, что должно вырасти из зерен. [вьюга] - говоря сухим языком, метеоявление, причем локальное, а [весна] - время года, имеющее глобальный характер. То есть однородные члены предложения несопоставимы.
   В целом, идея стиха едва проступает за экскурсами в жизнь животного и растительного мира, неожиданными социально-политическими сентенциями и некоторыми мелкими стилистическими недочетами.
  
  
   Емакова М. Безысходность осенней ночи
   Осенний дождь стучит в окно,
   На прялке вьётся волокно,
   А людям в доме всё одно,
   Им на душе темно-темно.
  
   Лучины огонек даст свет,
   Но сил, его зажечь чтоб, нет,
   Беда, предательство и гнёт
   Людей и крепче гнёт и мнёт.
  
   И дети счастливы, и мать
   Когда-то были, и, что врать,
   Не приходилось им страдать
   И самым близким в глаза лгать.
  
   Теперь же сожжены мосты,
   Завяли радости цветы,
   Доверья нету красоты,
   И совесть мучает: "Всё ты!"
  
   С тех пор разрушена семья,
   Порвались нити бытия,
   Забыла те любовь края,
   И слёзы их слились в моря.
  
   А за окном темно-темно,
   И дождик всё стучит в окно,
   И только людям всё равно,
   Глаза закрыты их давно.
  
   Автор выбрал не самую простую и далеко не всегда выигрышную схему АААА. В нынешний век, когда найти не затертую рифму все сложнее, указанная схема возводит проблемы в квадрат, что собственно и подтверждается текстом.
   Первая строфа. Слово [волокно] - скорее технический термин, который выпадает из стилистики бытописания. Значительно чаще в таких обстоятельствах упоминаются слова "нить", "нитка", "пряжа". Фраза [все одно] - неоправданно экспрессивна для развития сюжета. [Им на душе темно-темно] - так по-русски не говорят. [У них на или в...] - будет грамотно.
   Вторая строфа. [даст свет] - неудачная звукопись. [Но сил, его зажечь чтоб, нет] - та же проблема, осложненная неудачной инверсией. [Людей и крепче гнёт и мнёт] - фантастически нелепая инверсия.
   Третья строфа. Рифма [врать-лгать] выглядит не лучшим образом даже на фоне остальных не блещущих рифм. [в глаза лгать] - по схеме, которая выдержана неплохо, акцент в слове "глаза" попадает на безударный слог.
   Четвертая строфа. [доверья нету красоты] - неудачная падежная комбинация двух существительных, неудачная инверсия и использование неуместного для данного стиля просторечия "нету".
   Пятая строфа. Опять неудачная инверсия: [забыла те любовь края]. Явная неоднозначность [и слезы их слились в моря]. Чьи именно слезы, совершенно непонятно.
   Пятая строфа в модифицированном варианте повторяет первую строфу, что является неплохим приемом для финала, но описанные выше ошибки и в целом невнятный сюжет сводят на нет все старания автора.
  
  
   Клеандрова И.А. Июльский реквием
   Излом. Июль. Остыла солнца ярость.
   Весь в ржавчине листвы зеленый щит.
   И лето потрясенное молчит,
   Слезами на окне встречая старость.
  
   Так просто выйти в ночь и мрак вдохнуть,
   И в свежести почуять привкус тлена,
   И, вырываясь из дневного плена,
   С балкона птицей черною вспорхнуть.
  
   И, в танце замирая без движенья,
   Увидеть Бога в мутных отражениях,
   Нездешний свет - за прядями дождя.
  
   И тенью проскользнуть по сонным крышам,
   Смакуя ночь, и, может быть, услышать
   Как лето что-то шепчет, уходя.
  
   Мистика! В конце сентября я написал сонет (во всяком случае, мне хочется верить, что это сонет) на схожую тему. Тоже упоминания об июле, о жаре, о дождях и свежести. Есть, наверное, что-то общее и в настроении. Поэтому мое мнение может быть, к сожалению, пристрастным.
   На мой взгляд, автор не доработал свой текст. Экзальтация [излом, ярость, потрясенная] первых трех строк (местами излишняя) уже в четвертой строке резко сменяется анемичным плачем про [старость, мрак и привкус тлена].
   [И в свежести почуять привкус тлена] - очень неудачный оксиморон. Есть и мелкие нестыковки. Например, ночь вроде наступила, но залог [вырываясь из дневного плена] указывает на некую борьбу с днем. Еще июль, а разговор ведется о завершении лета, как о свершившемся факте. Есть, конечно, места, где в июле лето кончается, но такой факт нуждается в конкретизации этого места. С учетом того, что вся средняя полоса еще месяц задыхалась в жаре, это было бы не лишним.
   Упоминание Творца мне кажется излишним. Зачем низводить читателя так низко в понимании текста. [Нездешний свет] - вполне достаточно.
   Финал был бы неплох для размеренного текста, но на фоне первой строфы он выглядит блекло, "никак".
   Думаю, сонет, как форма и жанр, не столь требовательны к рифме, но в данном случае рифмы [ярость-старость, тлена-плена, вдохнуть-вспорхнуть, движенья-отражения] кажутся тривиальными, особенно на фоне стилистических огрехов. Жаль, некоторые образы получились очень сочно и рельефно.
  
  
   Кравцова Е.Н. Весна в душе
   Весна в душе поёт, ликует!
   Играют солнышком деньки.
   На крыше голуби воркуют,
   И нет ни горя, ни тоски.
  
   Гуляют по проспекту пары,
   Смеётся в парке детвора,
   По вечерам слышны гитары
   Из сердца старого двора.
  
   Там под большим скрипучим клёном
   Стоит высокая скамья,
   Вновь давшая приют влюблённым,
   Очнувшись после забытья.
  
   А небо стало лёгким, чистым
   И поднялось так высоко!
   Блистают светом золотистым
   Края пушистых облаков.
  
   Повсюду слышен птичий гомон
   Как ода радости весне.
   И говорит природа громом:
   "Нет больше места тишине".
  
   Куда ни глянь - бушуют краски!
   Мир ярким, интересным стал!
   И ты попал как будто в сказку,
   Которой раньше не читал.
  
   Напоминает школьное сочинение на тему "Весна". Неплохо держится ритм, размер. Нет явных противоречий и несуразностей. Однако эмоционально, несмотря на восклицательные знаки, стихотворение получилось слишком ровным. Стилистически же вышло так, что текст можно оборвать после первой, третьей, четвертой и пятой строфы, и стихотворение при этом по сути ничего не потеряет. Рифмы [ликует-воркуют, пары-гитары, кленам-влюбленным, чистым-золотистым, краски-сказку, стал-читал] - лишь подчеркивают слабость текста.
  
  
   Лапина Е.В. Первое дыхание весны
   Первое дыхание весны -
   Переменчивое ветра дуновенье.
   Лёгкое, как в акварелях сны,
   Древнее - от мира сотворенья.
  
   Первая весенняя капель -
   Робкое весны прикосновенье.
   Первых птиц весенних трель.
   Первое природы пробужденье.
  
   Для классической формы, выбранной автором, изменение размера во второй строке первой строфы, и в третьей строке второй строфы - не слишком удачное решение. Рифмы [весны-сны, капель-трель] в сочетании с "зеркальными" рифмами, оканчивающимися на "енье", во многом снижают поэтические достоинства текста. Первая строфа еще как-то стремится соответствовать определению "поэзия". Сравнение [как в акварелях сны] достойно быть отмеченным. Но строфа построена так, что читатель не может однозначно отнести описания в 3-й и 4-й строках к весне или ветру.
   Вторая же строфа оперирует лишь штампами.
  
  
   Бойку В. Предвосхищеньем листопада...
   Как будто бы, душа полна
   Предвосхищеньем листопада.
  
   Осенней негой и прохладой -
   Окружена...
  
   Томительное - в плоть - до боли.
   Щемящее - дождём навзрыд.
  
   Стихами-листьями покрыт.
   Любим тобою...
  
   Показалось, что автор переоценил аналитические возможности среднего читателя. Если первая строфа вполне состоялась, то далее начинаются неоднозначности. Что [томительное]? Что [щемящее]? Ни из текста, ни из контекста не ясно. [в плоть] делает сюжет еще более непонятным.
   Переход к финальным строкам также неожиданен. [Стихами-листями покрыт] - смысл фразы отчасти противоречит смыслу второй строки, вынесенной в название. И все же основная проблема видится в смысловой изоляции пятой и шестой строк.
  
  
   Лебедева Ж.В. Цветок клевера
   Цвета осенних злаков лист,
   Изодранный ногами,
   Задавленный зданиями вокруг,
   Сквозняками поперечно-продольными
   Скрученный в окурок
   С отпечатками зубных протезов,
   Раскрывает свою мёртвую сущность,
   Концентрирует моё безумие
   В одной точке.
  
   А в руке, продолжающей полоску дороги --
   Цветок клевера.
   И золотистая фея
   Срывает звонко-зелёные ленты
   Игольчатых трав,
   Разбрасывает на лопнувшем асфальте
   И кормит ими муравьёв.
  
   Буду краток. Есть "искусственность" сна, когда, казалось бы, несовместимое вдруг сливается в единую ленту представления, обретая смутные объяснения. Есть "искусственность" синтеза конечного продукта в соответствии с пониманием и желанием автора. Когда второе переходит в первое, это "искусство искусственности". Если нет, увы, [звонко-зеленые ленты игольчатых трав] остаются франкенштейнами псевдоавангарда или "розовыми, с желтой полосой козами" стеба.
  
  
   Военков Е.В. Уходящему лету
   Сладким вкусом на губах
   приторной полыни,
   Сочной радугой цветов
   и запахом полей,
   Остается лето в нас,
   и не дает унынию
   Поселиться в нашем сердце
   на три сотни дней.
  
   Я буду думать о тебе
   в зимние ненастья,
   Буду вспоминать тепло
   яркого костра.
   Теплоту речной воды,
   и все минуты счастья.
   Те, что подарила нам,
   летняя пора.
  
   А когда пройдет зима,
   лютою метелью,
   Пробегут ручьи, забрав
   серую весну.
   Мы отпразднуем опять
   новое рождение,
   И ты тихо подойдешь
   к моему окну.
  
   Авторская разбивка на строки поначалу настраивает на рифму в каждой строке, [губах-нас] видится после этого не слишком удачной рифмой, но в седьмой строке читатель, наконец, понимает, что это классическая схема ABAB и начинает читать заново. Приемлемый размер выдержан только в последней строфе. Первые две содержат сбои акцентов (4,6,9 и 14-я строки), причем совершенно необъяснимые. Рифмы не блещут. "Вкус полыни на губах" (штамп сам по себе) образно обозначающий запах, автор зачем-то дополняет фразой [запахом полей]. При этом с точки зрения образа получается тавтология, а сточки зрения логики, смысл первого выражения становится спорным, поскольку оно воспринимается буквально. Не думаю, что автор или лирой пробовали на вкус полынь, и уж точно знаю, что он ничуть не сладкий.
   Общий сюжет произведения страдает невнятностью (почему герои могут встречаться только летом?) и нарушением причинно-следственных связей [Мы отпразднуем опять новое рождение, и ты тихо подойдешь к моему окну]. Такой финал оставляет лишь недоумение.
  
  
   Стальская С.С. Об осени...
   "Роняет лес багряный свой убор",
   Скупые слезы грусти и тоски.
   И солнце меркнет, будто вор
   Украл его тепло и ясные лучи.
  
   Хрустящим золотом осыпана тропа,
   И тихо я иду в величье увяданья.
   Вокруг меня не гаснет красота -
   Лишь образы меняются в сознаньи.
  
   Гуляет ветер меж деревьев,
   Уносит листья к небесам.
   И все готовится к забвенью -
   Здесь не привыкли к чудесам.
  
   Меняет лес все пышное убранство
   Но скромность линий и цветов...
   И вновь тускнеет сказки царство
   Под звон безжалостных часов.
  
   Смолкают звуки жизни леса,
   Рыдает небо с высоты...
   Не слышно больше птичьих песен -
   Все птицы ждут своей весны.
  
   Размер стиха не выдержан, акценты "скачут", рифмы слабые: [тоски-лучи, тропа-красота] - наиболее показательны. В исполнении автора [багряный свой убор] равно [скупые слезы грусти и тоски]. Но тут же во второй строфе [вокруг меня не гаснет красота], а в третьей - [И все готовится к забвенью]. Как-то уже надо определиться автору. [Здесь не привыкли к чудесам] - фраза выглядит случайной, поскольку описываются процессы практически сказочные. Впрочем, автор сам дезавуирует свое заявление уже в следующей строфе: [тускнеет сказки царство]
   [Меняет лес все пышное убранство] - даже внутри стиха автор не удержался, чтобы не позаимствовать кое-что по мелочи у классика, правда это ему не помогло - сравните с оригиналом в первой строке. [Но скромность], видимо, все-таки "на". [Под звон безжалостных часов] - какие часы? В лесу?
   Финал без явных нестыковок и противоречий. Пожалуй, экзальтированное [рыдает] несколько неуютно "чувствует себя" на фоне общего снижения активности в лесу. Однако, для финала это очень слабо.
  
  
   Часть 2 (заявки 13-24).
  
   Аня К. Ту Тим
   Солнце чудное!
   Прости бездумное,
   Осенне-крылое,
   Воздушно-пряное;
   С утра застывшее,
   Внутри - багряное,
   Как пряник маковый
   Медово-пьяное.
   Я быть тебе
   Хочу подругою.
   Я быть с тобой
   Хочу под дугами
   Осенне-маковых
   Слоеных месяцев
   А то, что засветло -
   То - перебесится.
  
   Коротко, энергично, образно. Показалось не совсем к месту [бездумное]. Из текста вообще непонятно к кому/чему относится этот эпитет. Если к солнцу, то неудачно, и перед ним нужна запятая. Если же это о настроении, то нужна точка после [осенне-крылое] или [воздушно-пряное] или [застывшее], в зависимости от того, как видит автор это настроение. [осеннее-маковых] воспринимается повтором, даже - дважды повтором, так как повторяется и первая часть этого составного слова, и вторая. Тут надо действовать не спеша: можно даже усилить образы, а можно и испортить интересное стихотворение-настроение.
  
  
   Габдулганиева М. Дорогой осени спешу домой
   Дорогой осени спешу домой
   К забвенью от иллюзии и страсти.
   Надеялась,что обрету покой,
   И думала,что рядом оно - счастье.
  
   Но ветер,разорвавший плен из слов
   И шелуху сметающий с улыбки,
   Снял в сентябре иллюзии покров,
   Сказал,что путь не путь,а мостик зыбкий.
  
   И мокнет одинокая скамья,
   что в парке по пути, она устала...
   Возьму ее в душевные друзья,
   И ей,и мне тепла недоставало.
  
   Попытка собственного прочтения одной из "вечных" тем Русской поэзии, на мой взгляд, не удалась. Первая строфа начинается достаточно сильной строкой, поэтому далее, несмотря на образы, граничащие со штампами, еще оставляет надежду, что, вот-вот автор "раскачается" и покажет, на что он способен. Но образы, наполнившие вторую строфу: [плен из слов], [шелуху... с улыбки], [иллюзии покров], [что путь не путь], откровенно говоря, не получились.
   Третья строфа возвращается к стилистике первой. Вторая строка требует правки знаков препинания или замены фразы [что в парке по пути]. Она (фраза) по своему назначению только закрывает "дырку на стене". Смысловой "мостик" между второй и третьей строфой очень слабый. [душевные друзья] - не самый лучший оборот речи, особенно, в отношении скамьи. Автор близок к интересному личному прочтению, но чего-то не хватает.
  
  
   Алавин А. Осень подкралась
   Осень подкралась, как большая рыже-прозрачная кошка,
   Все заполняя собой.
   В комнате тихо, даже не слышно как падают красные листья.
  
   Концептуально. Сочетание минимализма в числе строк с их свободной длиной. На мой вкус [рыже-прозрачная] - не слишком удачно. И между собой слова не очень-то уживаются, и по отношению к основному тексту: [прозрачная] не сочетается с [все заполняя собой], а [рыже] - с [красные листья].
  
  
   Юдин Б. Осеннее
   Вянут георгины в палисадах,
   Реки, как литое серебро.
   Ночи в сентябре полны прохлады
   И нежны, как девичье бедро.
  
   Ляжет вечер тишиной на плечи.
   Перед тем как отойти ко сну
   Покурю немного на крылечке,
   Вслушиваясь в эту тишину.
  
   Грустно прокричит ночная птица,
   Хлопнет по воде хвостом сазан.
   А под утро женщина приснится
   И уйдёт через окно в туман.
  
   Стихотворение оставило двойственное впечатление. Хороший ритм, акценты. Рифмы достаточно просты, но созвучие настолько сильное, что эта простота не бросается в глаза. Основное тело повествования также без особых изысков, если не сказать, на грани штампов. Первую строфу вытягивают два интересных авторских образа: [Реки, как литое серебро] и [нежны, как девичье бедро].
   Вторая строфа строками такого уровня похвастать не может. [Вечер] немного не согласуется по времени с [ночи] в первой строфе. Да еще и образует неочевидную в своей необходимости рифму с [плечи]. С другой стороны, понимаю, что эта строфа нужна: и как логический мостик к третьей строфе, и как некий эмоциональный "демпфер", понижающий "градус" повествования, чтобы подвести его к финалу. Я бы все-таки поменял [вечер] на что-то более нейтральное в части указания на время суток, но, может быть, более яркое и свежее по образности: еще не спавшая эмоциональная волна от "бедра" позволяет это сделать.
   Финал получился, с небольшой оговоркой. Для меня это обыденное [через окно] оказывается несколько сюрреалистичным после [приснится]. После десятой строки я бы поставил многоточие. Оно обозначит временной разрыв в повествовании и дополнительно выделит финал паузой.
   Добавлю, что темп, эмоциональная окраска, некоторые образы ассоциативно созвучны моему собственному творчеству.
  
  
   Бродский В. "Февраля, февралю, февралём..."
   Февраля, февралю, февралём, -
   обжигающий ветер склонял.
   Зарули, если ты за рулём, -
   обнаружишь меня у менял.
  
   Где февралли грохочет по льду,
   языки прилипали к броне.
   Растянуться у всех на виду
   повезло неуклюжему мне.
  
   Февральенде стоял до конца,
   белый снег завалил белый флаг.
   Бесполезно весне отрицать,
   что разъят и разбит южный фланг.
  
   Лом не в силах достать чернозём.
   Чем согреть отмороженный взгляд?
   Чёрный ЗиМ пролетает ферзём, -
   сколько зим, непонятно: скользят.
  
   Кто же там оседлал февреле?
   Почему-то я с ней незнаком.
   Пересели б давно в шевроле,
   но важнее сейчас ледокол.
  
   Люблю, когда твердые литеры аллюром аллитерируют. "Мой" февраль - совсем другой, но и этот мне нравится.
   Фейерверк рифм, образов, звукописи. Самыми сильными мне показались первые две строфы. [языки прилипали к броне] - словно промелькнула перед глазами затертая кинопленка из детства. И старая водопроводная труба в детсадовском дворе, которую мы, мальчишки, на спор лизали...
   Финал, к сожалению (на мой взгляд), не дотягивает до той высочайшей планки, что задана первыми строфами. Немного "выпирает" из текста [разъят]. Не могу ни чем объяснить, но у меня в голове, когда читаю, другое слово сюда "просится"... Эх! Уж хулиганничать, так хулиганничать: а что, если [разут и разбит]?
  
  
   Аорист Зиме конец! В душе - язычник пляшет
   Зиме конец! В душе - язычник пляшет.
   Осклабился на женский говорок
   И, перепрыгнув через костерок,
   Десницей солнцу, как знакомцу, машет.
  
   Готовься, мать, рожать на радость нашу!
   И набегает тёплый ветерок,
   И дольше длится светлый вечерок -
   Мороз ночной теперь уже не страшен.
  
   Вдоль тропок горбятся сугробы-старики,
   Но всё заметней чахнут, проседают,
   Темнеют, щерятся, в свой срок истают.
  
   Подснежников просунулись ростки,
   За льдинками проталин ручейки
   Распластанные пузырьки ласкают.
  
   Показалось, что выбранная форма (сонет) довлеет над прочими элементами поэтики в этой работе. Не совсем понятен смысл фразы [Осклабился на женский говорок], как и [Готовься, мать, рожать на радость нашу!]. Если бы разговор шел с землей (почвой), никаких бы вопросов не было. Но на это нет и намека: ни до, ни после. Напротив, перед этой строкой герой машет солнцу. А после - речь идет о ветерке. Необъяснима смесь традиционного поэтического языка и таких слов как [осклабился, знакомцу, щерятся]. И уж совсем смущают рифмы: [пляшут-машут, говорок-костерок, ветерок-вечерок, проседают-истают-ласкают].
  
  
   Эллана Перегрелось лето
   Перегрелось лето, не спалось ему.
   Ночью, чтобы сбить температуру,
   ливнем целовалось лето с осенью
   да и заразилось ею сдуру.
  
   Дышит тяжело, громами кашляет,
   жалуется солнцу на кручину,
   ищет оправданий дню вчерашнему,
   только поздно - хворь неизлечима.
  
   И решило, мокрое и хмурое, -
   песенка его ещё не спета! -
   осень заразив температурою,
   отомстить ей жарким бабьим летом.
  
   Неожиданный обыгрыш темы, яркие образы, нетривиальный рифмы, юмор, приближенный к гротеску - все есть в этом произведении. Одного нет - финала. Третья строфа это не финал. Во-первых, "несносный" союз [и] в начале строки и строфы соединяет не соединимое: [поздно - хворь неизлечима] и [решило... песенка его еще не спета]. В этой позиции значительно лучше будет выглядеть [но]. Во-вторых, [заразив температурою] - неуклюже и уж совсем по-детски: не заразна температура (а вот осень - страшная "зараза"). В-третьих, неудачное построение всего предложения: [решило] по ходу текста однозначно относится к фразе, выделенной тире, поэтому в последней строке [отомстить] без модального глагола "повисает" в своей неопределенности.
   Над финалом нужно обязательно поработать. Хорошей концовкой можно сгладить мелкие огрехи всего текста, плохая кода может испортить весь текст. А потенциал у этой работы (и у автора) видится хороший.
   И вдогонку. А почему бы лету не отлежаться под белым теплым одеялом, не попить чай с медком да малиной и счастливо выздороветь?
  
  
  
   Курильчук В.П. Задира-осень, залистопадь
   Задира-осень,
   Залистопадь!
   В косе берёзы
   Калины прядь.
  
   Осины сонны.
   Рассвет плаксив.
   Резное солнце
   В осанках ив.
  
   Все грузди - в прятки.
   Я проиграл.
   Коряги-скряги -
   Какой привал!
  
   Старинной брошкой
   Рябинорябь.
   ПолнЫ лукошки
   По сентябрям.
  
   Красиво, свежо и радостно. Очень нелегко писать в таком размере. Рад, что автору это удалось. Две первых строфы - вообще на одном дыхании. Чуть смущает [осанках] - все же это временное решение.
   Третья строфа, как это ни парадоксально, выглядит лишней. Она "расчленяет" целостное, гармоничное описание природы "играми, корягами-скрягами, привалами", ничего не привнося в текст. Тем более, что смысл [Все грузди - в прятки. Я проиграл.] оказывается в противоречии с финалом. Фраза [полны лукошки по сентябрям] - хороша и без сомнительного экскурса третьей строфы. Но можно поработать и над ней. У автора есть для этого все.
  
  
   Рыжкова С. Она родилась в феврале
   Да, она родилась в феврале:
   Когда воет, метёт и морозит,
   Когда снегом дороги заносит
   И узоры блестят на стекле.
  
   Ах, зачем родилась в феврале?
   Она любит жасмин и камелии,
   Свежесть нежной прохлады апреля,
   Ветер, треплющий кудри весне.
  
   Ах, зачем родилась в феврале?
   Она любит шуршание листьев,
   В сентябре разметать свои мысли
   В золотистом прощальном огне.
  
   А она родилась в феврале...
  
   Интересное решение: взгляд в третьем лице на февраль через призму предпочтений главной героини. Написано без поэтических сверхизысков, но добротно, ровно. Тексту не хватает собственного авторского взгляда: он есть, но хотелось бы большего. Немного "выпирает" это [да] в самом начале произведения. Мне показалось, что стилистически выгоднее было бы первую строчку выполнить аналогично началу второй и третьей строфы, в конце двенадцатой поставить троеточие, а последнюю строку начать с [но], выделяя тем самым финал и логически, и эмоционально. Впрочем, это лишь мое прочтение.
   Редкий случай, когда глагольная рифма [морозит-заносит] не выпадает из стилистики стихотворения. И неточные рифмы [феврале-весне, феврале-огне] счастливо уравновесились за счет перекрестного созвучия [весне-огне]. Понравился две последние строки финальной строфы.
  
  
   О.М.Г. Накануне осеннего равноденствия
   Как всё-таки неумолимо это,
   Скрежещет, наползая, ночь...
   Но знаю - отступает где-то
   Под натиском прихода лета,
   У антиподов под планетой
   С бессильной злобой мрака дочь.
  
   Пройдёт пора, придёт другая,
   Перевернёт на лад иной
   Весь ход вещей, превозмогая
   Всевластность зимней ночи. Знаю,
   Что из антиподов края,
   Вернётся лето вновь домой.
  
   "Ну, что сказать?" (с) Очень слабые рифмы [это-где-то-лета, ночь-дочь] в первой строфе, во второй получше, но тоже не блеск. Много "пустых" слов в первой строке [как все-таки... это]. Неоправданная чрезмерная экзальтация [неумолимо, скрежещет, наползая, под натиском, бессильной злобой мрака, превозмогая всевластность]. Непонятна тема. Это о смене дня и ночи? Лета и зимы? Или попытка провести параллели между этими двумя процессами? Слово [антиподы] - неудачно встроено в стилистику текста. Фраза [у антиподов под планетой] - загадка. Речь об антиподах, "которые" [под планетой] или "у которых" что-то [под планетой]?
  
   Ох, уж эти антиподы!
   Утащили лето подло!
   С мрака дочью ночью где-то
   Закопали под планетой
  
   [Весь ход вещей превозмогая] это о чем. Смена дня и ночи, лета и зимы, это и есть [весь ход вещей]. Что тут превозмогается? Полнейший алогизм. [Домой] - очень самонадеянно. Где это живет герой, что там у лета "дом", но оно оттуда периодически уходит?
  
  
   Мизев В.В. Ангел Осени
   Время не остановимо...
   В запланированный час
   Запотевших окон мимо,
   Мимо повлажневших глаз,
   Из далекой перспективы,
   Выше суматошных дел,
   Ангел Осени счастливый
   Над землёю пролетел.
   И исчез, влекомый далью...
   В беспокойствии о нём
   Лес осыплется печалью,
   Дни расплачутся дождём,
   На ветру погаснут краски,
   Мир окажется другим...
   Светлый дух осенней сказки,
   Возвращайся?.. Погрустим.
  
   Хорошо. Просто, но не приземленно. Чисто и прозрачно, как осеннее небо в нечастые минуты просветления. Интересное решение темы. Правда, вторая часть послабее. [В беспокойствии] - выпадает это слово. Я бы ввел условность [Словно загрустив о нем], например. [лес осыплется печалью] - тоже не совсем удачно. Во-первых, лес единственное конкретное упоминание об элементе природы в начинающемся перечислении. Далее идут: дни, краски, мир. Во-вторых, эта фраза чрезмерно ассоциативна, по сравнению с последующими. На этом фоне заметнее становится относительная слабость рифм [далью-печалью, нем-дождем, краски-сказки]. Над финалом я бы поработал.
  
  
   Литвин Ю.Е. На закате
   На закате паутинка распрощалась
   С бабьим летом канувшим в лета,
   В ожиданье смерти распласталась
   На проселочной дороге пустота.
  
   Дождалась, увидела, познала
   Было так всегда и будет вновь.
   Листья жизни тихо опадали,
   Умирала поздняя любовь...
  
   Краткость не всегда сестра таланта. Первая строка показалась интересной, но... Увы. Образы либо затерты до дыр, либо непонятны, как [распласталась... пустота] и [листья жизни]. Рифмы крайне слабые [распрощалась-распласталась, познала-опадали, вновь-любовь]. Небрежность со знаками препинания.
  
  
   Часть 3 (заявки 25-36).
  
   Мельниченко О. лучшему из первых декабрей
   и этот гул... и капли на решетке...
   и в полумрак обугленных ветвей...
   сорвался дождь... и листья зябнут в шоке...
   и вспоминают летний суховей...
  
   и мне в окно мочалкой синеглазой
   осклабится простывшая луна...
   и будет пахнуть в сумраке чумазом
   зимою белой, светлой - до темна...
  
   Прошу прощения, что предельно упростил разбивку стихотворения. Это исключительно для экономии. А стихотворение и так достаточно образно.
   Я тоже люблю многоточия, но люблю ли я их так, как любит автор? [И этот гул] - какой гул? Почему этот? [На решетке] - тюрьма что ли? Средневековый замок? Первый этаж хрущевки?
   Начало второй строфы - класс! Даже в [сумраке чумазом] - хорошо. А вот [пахнуть... зимою] - неудачно. Зима здесь - то ли то, чем будет пахнуть, то ли то время, когда будет просто пахнуть. [белой, светлой - до темна] - необъяснимое противоречие. Несмотря на ряд вопросов, текст ложится на слух.
  
  
   Федоров К.В. отвлекся
   отвлекся.
   в разности слагаю.
   впадаю в транс и пропадаю.
   я весь растекся.
   распустил все нюни.
   по курсу траблы, саксы, факи.
   жара, коньяк, невкусная арака.
   и патока текучего июня.
   закваска недоделок.
   петли из свиданий.
   сонливость мутных созиданий.
   толпа из полуголых девок.
   и солнечный удар
   на перегретых крышах.
   я пережду, я буду мыши тише.
   потом на абордаж, корсар.
   пот льется, в кровь разодрана коленка.
   песок в карманах, я наискосок
   лежу, как пережаренная гренка,
   и превращаю мысли о тебе в песок.
  
   Начало расстроило. [отвлекся-растекся, слагаю-пропадаю] плюс в начале строки [впадаю] - совсем уж незатейливо.
   Середина не добавила оптимизма - [нюни, факи, девки] - просто вершина поэтики. [сонливость мутных созиданий] - тот еще образ получился. [крышах-мыши тише] - это уже совсем по-детски "Тише мыши, кот на крыше".
   А вот финал - понравился. Последняя строфа вышла бы еще лучше, если бы не, набившая оскомину по песне Маркина, рифма [наискосок-песок]
  
  
   Клыкова Е. Март
   Отражается, как от стекла,
   На крупинки, осколки разбитого,
   Тихий солнечный луч. Бьет в глаза
   Белый снег. Белый снег ослепительный.
  
   Между небом и снегом, солнцем и светом
   Оказалась я в зазеркалье...
   Все цвета - от зари до рассвета -
   Стали близкой, сияющей далью...
  
   Стекло [на крупинки] не бьется. [Тихий солнечный луч] - образ из другого текста. [Бьет в глаза белый снег] - неудачный оборот речи. Снег "бьет" в глаза только во время сильного ветра, и то чаще говорят "в лицо". [все цвета - от зари до рассвета - стали] - автор что-то пытается сказать, но никак не вырисовывается образ. [Близкой, сияющей далью] - неуклюжий оксиморон.
   Первая строфа вообще без рифм, во второй - очень слабые.
  
  
   Мангупский П. Я друг неизвестно кого
   Я друг неизвестно кого и чего.
Улыбка висит, но безадресно как-то.
И зимняя сырость меня одного
Склоняет чирикать де-юре, де-факто.
А если и жмурюсь от красок весны,
Порхаю в проснувшихся лучиках солнца,
То брошенным якорем вечной вины
Мне скоро опять опуститься придётся.
  
   [Друг неизвестно... чего] - дружба с неодушевленными предметами? Новый тренд? Если бы не этот досадный ляп, начало было бы неплохим. Финал никак не "вытанцовывается". Одни вопросы: что значит [брошенным]? Какой такой [вечной вины]? Почему [опять]? Куда [опуститься]? Стихотворение кончилось, а ответов нет. Ждем сиквел?
  
  
   Михайлов И.И. Осеннее настроение
   По-летнему теплое солнце,
   Едва пожелтевший листок.
   Приятное песни звучанье,
   Костра горьковатый дымок.
  
   Спокойная, томная осень...
   Игривый в глазах огонек.
   Улыбка, что сердце тревожит,
   Последний теплый денек.
  
   Пора, право, чудная - осень!
   Так жалко ее отпускать,
   Ведь следом наступят морозы,
   Природа начнет засыпать.
  
   И следом за птичьими стаями,
   Моя унесется мечта.
   В те вечно-зеленые страны.
   Где осень не так хороша.
  
   Крайне незамысловатый текст, особо не отягощенный рифмами: [листок-дымок, огонек-денек, отпускать-засыпать] - и все. Последняя строфа - совсем без рифм. Фраза [Пора, право, чудная - осень] - очень неудачная конструкция. Ладно - звукопись, но попробуй, читатель, сразу разберись в значении слова "пора".
  
  
   Корешкова Е.В. Осень

Ночные облака, глотающие звезды.
   Безлунье. Тишина. Какой-то смутный страх.
   Лишь ветер, наугад, забыв, что слишком поздно,
   последний ищет лист в березовых ветвях.
   Как робок первый луч неяркого рассвета!
   Антоновкой пропах без роскоши уют.
   И где-то далеко растаявшее лето,
   И птицы по лесам лишь в памяти поют.
   Мы к Югу не летим.
   Нет с Родиной разлуки.
   Потужим, помолчим и будем ждать весны.
   Как легкий теплый пух надежно греет руки,
   Так я теплом души твои согрею сны.
  
   [Ночные облака, глотающие звезды] - отличное начало для ужастика. И вторая строка продолжает эту тему. Напряжение нагнетается. Так, с какой целью, ветер [последний ищет лист в березовых ветвях]? Чтобы совершить над ним насилие? Или чтобы самому укрыться от некой угрозы? Что значит [слишком поздно]? В смысле, что листьев уже нет, или поздно по времени суток (после 23.00 шуметь же нельзя)?
   Перескок с ночи на рассвет происходит, как скачек через гиперпространство: четыре строчки - ночь, бац - и рассвет. Тоже самое и с психологическим антуражем. Сама же вторая строфа автору удалась.
   В третьей опять начались чудеса с логикой и причинно-следственными связями. Хорошо, перескок с не поющих птиц на собственную "неперелетность" можно объяснить контекстным смыслом. Но [потужим] после [нет с Родиной разлуки] - это крайне неудачно.
   Финал живет сам по себе: чьи сны собирается согреть лирой, непонятно.
  
  
   Будяк И.Л. *** (01-05 ноября 2009)
   Юго-восточный с дождём теребит Аппалачи
   несколько суток в предчувствии снежных недель.
   Поздняя осень. Остывшее солнце маячит
   в мареве войлочных туч. Золотая метель
   всё погребла наконец: и долины, и склоны
   стёсанных временем гор, где до звона в ушах
   тихо. В тумане дома, как на дне галеоны,
   дремлют под жерлами пушек заброшенных шахт.
  
   Начну с "зацепочек". Во-первых, [в мареве войлочных туч] - в настоящее время некоторыми словарями слово "марево" трактуется, как всякая дымка, туман, наваждение. Однако у меня это слово однозначно ассоциируется с жарой или с палящими лучами солнца, когда воздух, нагреваясь от почвы, начинает "марить" (словарь Даля подтверждает). В этом случае соседство этого слова с образом [остывшее солнце] - не слишком удачно. Да и по звукописи [в мареве] для меня не очень созвучно с [войлочных туч. Золотая метель].
   Во-вторых, [Золотая метель] - красиво, но мне - непонятно. Я встречал такой эффект: в районах Сибири с резко-континентальным климатом в разгар зимы случаются своеобразные снегопады. Снег настолько пересушен морозом, что становится похожим на мелкую соль и совершенно не слипается. Если в это время еще и дует ветер, то образуется такой эффект, что тончайшая пелена снега, поднятого в воздух, подсвечивается солнцем и образует радужные переливы. Такая метель вполне достойна эпитета "золотая". Однако, Аппалачи - это влажный морской климат. Снег там пушистый, сиречь - рыхлый, липкий. Что в таком случае подразумевается под "золотой" метелью? Наконец, есть устойчивая связь этого сочетания слов с кружащимися желтыми листьями по осени. Или это, все-таки, о листопаде?
   В-третьих, я, по крайней мере, удивился наличию в одной строке двух слов, которых автор по возможности старается избегать: [всё... наконец], к тому же "все" оказалось в ударной позиции. Как-то "сиротливо" смотрится этот фрагмент среди богатства образов.
   А в целом стих понравился. Хочется перечитать еще раз и два и... Почему так много критики? Читателю всегда хочется "еще лучше". К тому же, не факт, что у автора нет более веских оснований для того, чтобы писать именно так.
  
  
   Молчанов В.М. Скупо плакала осень
   Скупо плакала осень в неполный бокал,
   Прижимая к глазам тучи скорбный сатин.
   'Закрываю кафе... Я за лето устал, -
   Мне сказал подошедший старик-армянин.
   И ещё он промолвил: 'Послушай дудук,
   Как страдают по близким, кого не вернуть'.
   Скупо плакала осень - не громко, не вслух,
   А мотив бил кинжалом в озябшую грудь.
   Сотрясались от плача руины души.
   Так срывается с круч родниковый поток,
   Превращается в сель, собирая гроши
   Капель слёз дождевых в миллионный оброк.
   Скупо плакала осень... Шипела листва,
   Словно змеи проснулись от быстрых шагов:
   'Не догонишь - ушла, круче нет волшебства,
   Чем испить пресный яд предстоящих снегов'.
   Встать бы, стол отшвырнуть онемевшей рукой,
   Смыт с которой загар злым дождём добела,
   Побежать и вернуть... Змей шипящий конвой
   Проводил и улёгся опять у столба.
   - До свиданья, вернее, до лета, старик
   Вот тебе, дорогой, за вино и дудук.
   ... Скупо плакала осень - не в голос, не в крик,
   Как мужчина, с любовью простившийся вдруг.
  
   В отличие от первой номинации это стихотворение автора упорно не хочет ложиться на слух и на сердце. Как рассказ на другом языке. Даже слова знакомые попадаются, но непонятно, о чем толкует рассказчик. Национальный колорит и незнакомый термин, вокруг которого, похоже, многое и строится по смыслу. Не слышал [дудук] или слышал, но не знал, что это он. Урезанный диалог со стариком заставляет гадать, к чему брошена эта фраза [Я за лето устал]?
   Видимо, пытаясь на резком контрасте показать состояние окружающей природы и внутренние переживания героя, автор кое-где "перегнул". И дело вовсе не в строке [А мотив бил кинжалом в озябшую грудь]. И даже не следующая строка про [руины души]. Эти образы мне вполне понятны и не кажутся излишне экзальтированными, хотя "сотрясались" не слишком сочетается с "плачем": "рыдания" - другое дело. А вот дальнейшие строки - увы.
   Во-первых, [Так] это с чем сравнение? С ударами кинжала или плачем души?
   Во-вторых, одно слово [родниковый], и весь ярчайший образ рушится. Я предполагаю, что автор хочет показать превращение тихого безобидного родника в, сметающий все на своем пути, селевой поток, но... Сель чаще всего - следствие проливных дождей, из-за которых реки, озера, пруды выходят из берегов или прорывают дамбы. Родники тут совсем ни при чем. Тем более, что бьют они у подножия гор. В то же время, [Скупо плакала осень] повторяется не раз. Какие уж тут "проливные" дожди.
   Образ [шипящих] листьев на мой взгляд не совсем гармоничен с общим настроением текста. Слово [круче] вообще из другой поэтической Вселенной. [злым дождём добела] - опять несогласованность в описании динамики дождя. [Змей шипящий конвой проводил и улёгся опять у столба] - еще одна неудача, на мой взгляд. Совершенно непонятно: змеи кого-то проводили и улеглись у столба, или лирой проводил конвой змей и вернулся к столбу? Или это старик-армянин, обращение к которому, как снег на голову? Возможно, первоначально две последние пары строк стояли в обратном порядке. Кстати, этот вариант мне кажется даже более эффектным.
   Все эти противоречия, логические "провалы", резкая смена эмоционального фона, недопонимание читателем некоторых нюансов нивелируют положительные моменты текста, разрушают его целостность, превращая его в ряд потенциально очень сильных образов.
  
  
   Шумов Н.Б. Ветер сбросил с деревьев наряды
   Ветер сбросил с деревьев наряды,
   Разметал, разорвав на кусочки...
   Прилетевшая осень снарядом
   Вдруг на лете поставила точку.
  
   Посеревшее небо несется,
   А в душе лишь одни междометья...
   И никто, и ничто не спасется,
   Будто осень пришла на столетья.
  
   Может быть нам подарит погода
   Миг короткого бабьего лета
   И ожившая снова природа
   Даст возможность гулять до рассвета...
  
   А пока, под наскучившей хлябью,
   Собираю листву, словно камни...
   И мечты оттесняются явью,
   По лицу растекаются капли.
  
   [Ветер сбросил с деревьев наряды] - деревья сами сбрасывают наряды, а ветер их может сорвать. [Прилетевшая осень снарядом вдруг на лете поставила точку.] Вот тут бы и остановиться автору и на самом деле поставить точку, подправить первую строку и... все. Тем более, что [в душе лишь одни междометья]. Еще один "перл" сияет в финале [Собираю листву, словно камни]. Рифмы слабые.
  
  
   Ъ.Ъ.Ъ. Перелом
   Хрупкие узоры,
   Декаданс и блеск,
   Белые просторы
   И хрустальный лес
   Долго знали моду,
   Вышивая стиль,
   Мерзлую природу
   Закружив в кадриль.
  
   Только солнце стало
   Подниматься вверх,
   Наросли кристаллы,
   Затмевая всех,
   Высекая искры
   Из своих основ,
   Пробуждая Силу
   От глубоких снов!
  
   Бурная натура
   Футуризма
   Вся
   Разыгралась,
   Вышла
   На дороги.
   Зря
   Думали эстеты
   В лоске почивать,
   Их куплеты спеты!
   На конях скакать
   Нынче модно рыжих,
   Стекла бить в пруду,
   Всюду жалить стужу
   Жаром на скаку
  
   Какой [декаданс] среди [Хрупкие узоры, блеск, белые просторы и хрустальный лес, закружив в кадриль]? Есть в первой строфе и пара строк-загадка: [Долго знали моду, вышивая стиль]. Неужели, это обо всех тех, кто перечислен в первых четырех строках?
   [Только солнце стало подниматься вверх] - утро что ли? Особо хочу отметить важность упоминания в тексте, куда именно поднимается солнце. Если не сделать этого, читатель может подумать, черт знает что. [Наросли кристаллы, затмевая всех] - действительно, наросли тут, свет загораживают... всем. [высекая искры из своих основ] - нелогично, непоэтично. [высекая... пробуждая...] - к кому/чему относятся эти залоги?
   [Бурная натура футуризма вся разыгралась, вышла на дороги.] - так вот они какие, современные "романтики с большой дороги"! С чудовищными образами, с убийственной инверсией. Вешайтесь, эстеты и стужа! Зажалят [жаром на скаку].
  
  
   Рыбак Э.И. Майская гроза.
   Гроза, злобно грохоча и сверкая
   Неслась, сыростью все заполняя,
   И ветер - проныра дул, играя
   В цветущий день месяца мая.
  
   И зазевавшихся редких прохожих
   Гроза, под укрытие скорей загоняя
   Их простых, на себя не похожих,
   Бушует и плачет, слезы роняя.
  
   И содрогаясь от раскатов грома,
   Небо режется ударами копий!
   Душа прячется по углам дома,
   Будто танцует танцор кособокий.
  
   Гроза удаляется, легко утихая.
   Уводит ветра лихого коня,
   Люди радуются, капли стирая,
   Страх свой глубоко схороня.
  
   И струятся чудные цвета радуги
   От изящного арочного моста,
   И весело хлопают детей ладушки,
   При виде семицветного хвоста.
  
   Похоже на черновой перевод с какого-то иностранного языка. Редкий случай, когда я просто отложу текст.
  
  
   Ганжа П.А. Сказочное Лето
   Никто не знает точно, но есть где-то...
   В отрогах гор, в лесах, в морской волне,
   Сверкающее сказочное Лето.
   Но где? В какой неведомой стране?
  
   Гуляет, путешествует по свету
   В нарядах солнца и в вуали гроз
   Сверкающее сказочное Лето,
   Прекрасная пора забытых грез.
  
   И пусть оно не раз уже воспето,
   Теплеет на душе от звонких слов:
   Сверкающее сказочное Лето.
   Волшебные огни туманных снов.
  
   Его не отыскать. Досадно это -
   Жизнь отливает золотом листвы.
   Сверкающее сказочное Лето
   Осталось только в памяти, увы.
  
   ["где-то по свету это воспето"
   (Лето)]
   Хорошо автору. Даже под пытками он не выдаст, где скрывается Лето. Ритм и размер выдержаны хорошо. Акценты расставлены верно, за исключением не очень уверенного [но есть где-то]. Рифмы в большинстве своем слабые. Прием рефрена задействован неплохо, но не подкреплен образностью и качественными рифмами. Особых изысков автор не предлагает, но и явных ляпов нет. Логически, слова [И пусть] - означают некое подведение итогов, указывают на близость финала. Однако дальше формальная логика нарушена: три оставшихся строки третьей строфы очень слабо связаны по смыслу с первой строкой.
   Последняя строфа, видимо, переписывалась, правилась или дописывалось позже. По семантике [Жизнь отливает золотом листвы] это слова зрелого человека.
  
  
   Часть 4 (заявки 37-48).
  
   Гордеева Е.А. Стриптиз осенний
   "Стриптиз осенний!" В исполнении клёнов,
   Берёзок, вязов, липок и дубов!
   ...дождём лоскутным облетают кроны,
   Расцветив рыжим травяной покров.
  
   Проказник-ветер им на подтанцовку
   Спешит попасть, задрав подол листвы.
   Сбивает, рвёт, кружит без остановки...
   А как иллюминация - костры.
  
   И обнажившись, сбросив одеянья
   Они бесстыже голы... и чисты.
   Зима-монашка белым одеялом
   Их наготу прикроет до весны.
  
   Перечисление [кленов, березок, вязов, липок и дубов] показалось слегка затянутым. Тут бы не числом, а эпитетом. Третья строка интересна, а вот четвертая на ее фоне - видится слабой. [рыжим] - все же натяжка, ведь кроме клена, листья остальных деревьев желтеют. [травяной покров] - выпадает из стилистики: в игривом живописательном тексте вдруг термин из учебника по биологии. В то время, как слово "покров" можно обыграть с точки зрения "одежды" деревьев.
   Во второй строфе понравилось начало. Третья строка тоже была бы в копилку удачных, но [сбивает, рвет] диссонирует опять же с игривым настроем. Последняя строка, еще и отделенная троеточием повисает и по смыслу, и по развитию сюжета.
   Финал был бы неизмеримо лучше, если бы автор подыскал более сильную рифму, нежели [одеянья-одеялом].
   Настроение передано очень хорошо, проработать бы фактуру: убрать "заусенки", слабости оттенить, достоинства выделить.
  
  
   Романов В.В. Веточка
   Я уже старый, и многое понял,
   Ослабшие листья бросаю умело.
   Беспутному ветру в покорном поклоне
   Вверяю свое одряхлевшее тело.
  
   Листья - весны быстротечной надежды,
   Солнца глотнули - пора и прощаться.
   Зимнюю стужу мы ждем без одежды
   Стерпим, оттаем - и снова влюбляться.
  
   Осень как час долгожданной разлуки,
   Молкнут мольбы, утихают желанья.
   Лето прошедшее взяв на поруки
   Я погружаюсь в покой ожиданья.
  
   Только за талию тронет сердечно,
   Веточка гибкой подружки-березки.
   Платьем она дорожит бесконечно
   И листья роняет, как девичьи слезки.
  
   Гнется дугой под порывами ветра,
   Дрожит, собирая дождливую слякоть.
   Но лучиком солнца случайным согрета
   Сияет улыбкой. И хочется плакать.
  
   Шлю тебе листья свои я, как письма:
   Милая девочка, надо сдаваться.
   Пусть для златого венца родились мы,
   В объятьях дождя все равно раздеваться.
  
   Я скоро уйду, и проедут машины,
   Там, где тебя закрывал я от снега.
   Сменит усталую нежность мужчины
   Юный напор молодого побега.
  
   Ты станешь красивой и закаленной
   В клумбах протопчут поклонники стежки.
   Но этой весною для старого клена
   Наденешь ты вновь озорные сережки.
  
   Текст очень неровный. По качеству рифм: есть несколько весьма удачных, но они перемежаются [прощаться-влюбляться, березки-слезки, сдаваться-раздеваться, стежки-сережки]. По яркости образов: такие находки как [Лето прошедшее взяв на поруки] редки, [собирая дождливую слякоть] - очень неудачно для описания дерева, больше похоже, на ботинки или лапы. Или [Сменит усталую нежность мужчины] и [Юный напор молодого побега] - сами по себе неплохие образы, но автор их противопоставляет: человека и растение. Та же неровность и в ритмике: основной ритм чувствуется, но то и дело проскакивают совершенно необоснованные сбои. Причем зачастую избавиться от них можно, просто убрав "ненужное" слово.
   В целом стихотворение можно разделить на три части: первая - в целом неплохой текст второй строфы, которая является самостоятельным и самодостаточным произведением. Первая и третья строфы совместно образуют еще один перспективный стих. И все остальное, где можно наткнуться на хорошую строку или образ, но цельности и последовательности нет.
  
  
   Мила Б. Осень загорелая
   Еще совсем недавно осень загорелая,
   От солнца знойного уставший воздух напоив
   Медовым яблок ароматом, сладко пела нам,
   Прохладой пряной жажду лета утолив.
  
   Дарила зори поздние, истомой полные,
   В садах, окутанных туманом, где у речки камыши,
   Шептала нежные слова нам, словно мы
   Возлюбленные - каждый - для ее хмельной души.
  
   Красавица была свободной пестрой птицею,
   И взмахом крыльев рассыпала золото вокруг
   На зелень прогоревшую; за звонкой колесницею
   В поблекшем небе оставляя след... И вдруг -
  
   Угрюмый ветер завывает по над крышами,
   К земле остывшей гнет, стеная, мертвую траву,
   И дождь навзрыд... Ах, как мы не услышали
   Закравшуюся грусть в ее напевы, синеву,
  
   Подернувшуюся пеленою слез, не видели,
   Не рассмотрели побледневший листьев цвет...
   Мы больно осень-птицу гордую обидели,
   Не обогрев ее своим теплом в ответ.
  
   Слепы. Глухи.. Черствы... В отчаяньи
   С трамплина августа сорвавшись в пропасть октября,
   Она старухой стала, тихой и печальною,
   В паденьи золотые свои крылья растеряв...
  
   И бродит тенью по песку у моря кроткого,
   Утраченные ищет песни и мечты....
   А на асфальте сером по утрам упреком нам
   В замерзших лужах желтые листы.
  
   В первом четверостишии автор перемудрил с двумя деепричастными оборотами к одному сказуемому. При этом внутри первого деепричастного оборота находится еще и отглагольное прилагательное, а сами деепричастия [напоив-утолив], имеющие очень близкий смысл, образовали рифму. Все это отягощено далеко не самыми удачными инверсиями. Смысл фразы [Прохладой пряной жажду лета утолив] - не однозначен. То ли у лета была жажда и осень ее утолила, то ли у кого-то была жажда лета, но тогда непонятно, у кого была эта жажда, и как осень могла утолить ее.
   Вторая строфа завершается еще одним "перекрученным" образом: [словно мы возлюбленные - каждый - для ее хмельной души]. Наряду с весьма туманным значением, строка построена так, что подлежащее [мы] оказывается выведенным из-под акцента.
   И в третьей строфе встречаются такие же не совсем удачные образные решения [пестрой птицею], [взмахом крыльев рассыпала]. [В поблекшем небе оставляя след... И вдруг -] - сама по себе эта строка не содержит "криминала", но именно "вдруг", через строфу автор сожалеет, что не заметили ее [синеву, подернувшуюся пеленою слез].
   [Мы больно осень-птицу гордую обидели, не обогрев ее своим теплом в ответ.] - неуклюже переработанный "дважды штамп Советского Союза".
   В начале финальной строки необъяснимое появление образа [моря кроткого], о котором в предыдущих шести строфах - ни слова. [Утраченные ищет песни и мечты] - еще один штамп.
   Ритмический рисунок текста в целом неплох, но размер плавает от строфы к строфе, от строки к строке.
  
  
   Долгая Г.А. Симфония весны
   Ветви урючины ввысь устремленные,
   Теплым дыханьем весны пробужденные,
   Влагою полные, соками светятся,
   Цветом взрываются мартовским месяцем!
  
   Гладкость коры украшается почками,
   В них лепестковая свежесть цветочная.
   Розовым шелком в сплетении кокона
   Легкостью облака мантия соткана.
  
   Чудо весеннее, радость всесильная,
   Сказка из запахов, нежность ванильная!
   Мир разукрасили ветви урючины
   В краски, симфонии счастья созвучные.
  
   Своеобразный гимн весне, не лишенный некоего шарма, но подпорченный несколькими неуклюжестями. Во-первых, [Цветом взрываются мартовским месяцем!] - только цветом ветви взрываются или еще и мартом, и месяцем. А следом, совершенно не гармоничный с предыдущим по динамике и стилистике текст [Гладкость коры украшается почками]. Само по себе словосочетание "гладкость коры" уже вызывает диссонанс, а тут еще такой "дифферент на корму" в смежных строках [взрываются-украшаются].
   В последней строфе лишней, искусственно встроенной выглядит фраза [нежность ванильная]. Не совсем удачна и финальная срока: разукрашивают не "в краски", а красками в цвета. Следует отметить, что ритм, размер, ряд образов и, особенно, настроение у автора получились на хорошем уровне.
  
  
   Тёмный Д. Шаловливая осень
   Заиграла осень в облаках,
   Закружила ветром золотистым.
   Вновь пожухли травы на полях.
   Лес наряжен в желтые монисты.
   Осень шаловливая везде
   Хмурится и радует порою,
   Да танцует рябью по воде,
   В мрачных тучах солнышко укроет.
   Дождиком холодным оросит,
   Вдруг теплом одарит не на долго,
   Ярким днем на миг заворожит,
   Но подарки эти все бес толку.
   День пройдет и вечер настает
   В сумерках промозглых и прохладных,
   Так устав от множества забот,
   Осень снимет груз одежд парадных.
   Инеем украсит зелень трав,
   Засверкает льдом на голых ветках,
   Со снежком недолгим на полях
   В гости забежит к зиме соседке.
   Осень - разных мыслей листопад.
   Осень - переменчивость в погоде.
   Кто-то будет осени не рад.
   Кто-то сам ей будет не угоден.
  
   Первое четверостишие мне почти понравилось. Если бы не это "почти". [Вновь пожухли травы на полях] - весьма и весьма серьезная "ложка дегтя" в радостном и игривом начале. Кроме того, видимо, увлекшись процессом творчества, автор позабыл об этой строчке, и в семнадцатой строфе появилось [инеем украсит зелень трав].
   Дальнейшее скорее разочаровало. [Осень шаловливая везде] это не фраза, вырванная из контекста, это стих. Окончание четверостишие ознаменовано тремя строками описаний, которые необязательно характерны для осени.
   Третье строфа продолжает дело второй, завершаясь неплохим переходом (только сделать его надо было на строфу раньше, а так вступление получилось затянутым на пол-стихотворения). [бес] лучше бы написать с "з".
   Четвертая и пятая строфы опять описания, описания, но авторского виденья нет. А если есть, то скорее неудачное: [День пройдет и вечер настает] - нарушение согласования времен глаголов; [В сумерках промозглых и прохладных] - я бы эти два слова не стал писать через "и". Это две разные степени непогоды, типа "теплый и знойный".
   Финал оставил двойственное впечатление. Очень хорошее, образное четверостишие, которое надо немного подправить: слово [разных] не очень поэтично. Если бы далее шло перечисление таких мыслей - оно (слово) было бы к месту. В остальном удачное четверостишие, но... на мой взгляд, это не финал. Это, скорее, начало стихотворения.
  
  
   Тимофеева Т. "Гаремные ласки"
   В уюте речки прилегли -
   Где сушит май любовный порох.
   Тепло от солнца и земли
   Хватаем жадно каждой порой.
   Легко и сладко, как в мечте,
   Истома дня плодит улики...
   И по разнеженной воде
   Скользят гаремной ласки блики.
  
   Очень приятная мелодика стиха. Удачные рифмы. Яркие, свежие образы. Но для меня в общий сюжет не сложились. Как пазлы без образца на крышке коробки. И так, и эдак их пытаюсь собрать, не получается. Название стихотворения предрасполагает, как минимум, к эротическому содержанию. Эротика наличествует, вне всякого сомнения, однако из текста я так и не понял, почему [ласки] именно [гаремные]? Начало "споткнуло" [В уюте речки прилегли] - то ли речки прилегли в каком-то уюте, то ли кто-то прилег в уюте речки.
   Пошел в комментарии. Почитал уважаемую Пыхтелку. Мнение интересное, но сложить картинку не помогло. Интересно, что сам автор вкладывал в понятие "гаремные". Видимо, "... я старый солдат и не знаю слов любви..." (с).
  
  
   Бриф М. Метели становились бешеными
   Метели становились бешеными,
   Прознали, что недолог век их.
   Начало марта, снег с проплешинами,
   Заплаты на домишках ветхих.
  
   Проказница во сне постанывает,
   Её округлости желанны.
   Опять судьба меня обманывает.
   Судьба, спасибо за обманы.
  
   Сижу, гляжу в окошко сумрачное,
   Там вьюга воет сиротливо.
   Любовь - занятье круглосуточное,
   Ни продыха, ни перерыва.
  
   [Метели становились бешенными] и [снег с проплешинами], образы не то чтобы исключают друг друга, но и удачным такое соседство не назовешь. [Заплаты на домишках ветхих] - что за "заплаты"?
   Вторая строфа совершенно выпадает из логики развития сюжета. Что за [проказница]? Что за [округлости]? Чьи? Почему [постанывает]?
   Смысл третьей строфы также ускользает. Мало того, он неоднозначен. Последние две строки - по смыслу к кому отнесены? К герою, который сидит и смотрит [в окошко сумрачное]? К вьюге, которая [воет сиротливо] за этим окошком? Или это риторическое высказывание о любви в целом?
   В заключение все-таки отмечу (странно, что никто из комментаторов не обратил на это внимание). Первые две строки [Метели становились бешеными, прознали, что недолог век их.] выглядят не очень тщательно "переработанным" вариантом Тютчевского "Зима недаром злится. Прошла ее пора...". Для лирического стихотворения слишком путано. Если же это стеб, то непонятно, над чем/кем?
  
  
   Едранов Д.Е. Весна
   Проходя сквозь стены лжи,
   Как по полю чистой ржи,
   Ты идешь ко мне с рассветом,
   Заплетая косы ветром.
   Слышу песнь летит твоя
   Будто любишь ты меня,
   Сквозь леса, через ручей
   До моих слепых очей,
   Пробуждая ото сна,
   Счастье есть - пришла Весна!
  
   Непонятно, зачем автор в целом лирический позитивный текст начинает с такого тяжеловесного штампа [сквозь стены лжи]. Мало того, этот штамп ни по смыслу, ни по стилистике не подходит к тексту, портит тем самым хорошее стихотворение. Несколько смущает и последняя строка [Счастье есть - пришла Весна!], состоящая из двух лозунгов-штампов, но она хотя бы ситуационно, логически и эмоционально не вносит диссонанс.
  
  
  
   Влаши П.Ф. Вальс осени
   Даже ветер зачах
   На холодных прудах
   И в воде отражается просинь,
   Мягко листья шуршат,
   Как печален твой взгляд,
   Желтогрудая тихая осень.
  
   Мы с тобою вдвоём
   Старым парком бредём,
   В небе грустно курлыкает стая,
   Акварелью эскиз -
   Листья падают вниз,
   Желтизной на земле замирая.
  
   И чем больше живу,
   Тем сильнее листву
   Уважаю осеннего цвета,
   Под конец сентября
   Осень, жаром горя,
   Стала ближе весны мне и лета.
  
   Грусть задумчивых глаз,
   Мудрость брошенных фраз -
   Это осени жизни картина,
   Опыт ставлю в актив -
   Мне понятен мотив,
   Заплелась на висках паутина...
  
   Очень мелодично. Действительно, вальс (раз, два, три; раз-два-три...). Я его слышу. Могу даже напеть. Однако конкурс у нас поэтический.
   [Ветер зачах] - стилистика не для вальса, на мой взгляд. Да и рифма - не самая удачная. Фраза [мягко листья шуршат] разбивает изящную стилистическую фигуру, которая просматривается в тексте: от просини, отражающейся в воде, к печальному взгляду желтогрудой осени. Тут бы или эту фразу заменить более подходящей, или поднять на ее место пятую строку, а вместо нее подобрать что-то по смыслу.
   Последующие строфы, к сожалению слабее. Явный штамп: [листья падают вниз]. Меня вообще смущают словосочетания "подниматься вверх", "падать вниз" и т. п., где в глаголах уже заложена информация о направлении движения.
   Финал, к сожалению, вышел смазанным, особенно четвертая и пятая строки. Крайняя строфа, пожалуй, получилась удачной.
  
  
   Инна К. Ветреный Дождливый День
   Дует ветер что есть мочи.
   Что-то он сегодня злой.
   Гонит по небу он тучи
   И пугает их грозой.
  
   Тучам некуда деваться -
   Где же в небе закутки?
   Убегая, мчатся, мчатся,
   Разрываясь на куски.
  
   А в прорехи дождик льётся:
   Плачут тучи на лету.
   Ну, а ветру всё неймётся,
   Вслед гудит: "С небес смету!"
  
   Автор пытается писать образно, но порой это выглядит совсем по-детски. [Гонит по небу он тучи и пугает их грозой] Ветер пугает тучи грозой? Насколько я знаю, тучи сами, кого хочешь, грозой напугают. [Разрываясь на куски] - экспрессивно, ярко. Если бы залог был пассивным, получилось бы классно - ветер разрывает тучи на куски, но в активном залоге при действии, направленном на себя, процесс, описываемый данным глаголом, начинает ассоциироваться с действием взрывчатых веществ, что значительно нивелирует качество образа. К тому же с этим образом не очень хорошо сочетаются [прорехи]: если тучу разорвало на куски, то ни тучи, ни прорех на ней уже не осталось. Для трех строф две глагольные рифмы, это многовато. К счастью, они расположены в нечетных строках и не так бросаются в глаза. Динамика, эмоциональная аранжировка, ритмика у автора получились хорошо.
  
  
   Шабалин А.А. Бабье лето
   Так идет на протяженьи многих лет,
   По весне любой становится поэтом.
   Только кто по-настоящему поэт
   Окончательно решает бабье лето.
  
   Бабье лето, а поэтам не до баб.
   Строки рифмой отразив неотразимо,
   Пишут так, что слабый пол совсем ослаб,
   Но чуть-чуть теплее станут бабьи зимы.
  
   Небеса и остальное просветлят
   Эти дни, что за ненастьем будут следом.
   Да, пора считать поэтов и цыплят,
   Просветленно скажут люди, бабьим летом.
  
   Сгоряча, от зноя взяв самоотвод,
   С боку на бок перевалится планета.
   Вновь поэтов тьма, но каждый антипод,
   Кроме тех, кого избрало бабье лето.
  
   Идея интересная, но, на мой взгляд, недоработанная: ни стилистически, ни логически. Похоже на некий экспромт, наброски к будущему произведению. С другой стороны, рифмы вполне достойные, но, похоже, в угоду им пожертвованы образность, а кое-где и смысл. В первую очередь это касается двух финальных строк. Первая строфа проработана лучше других - она и получилась лучшей.
   Вторая строфа исполнена в попытке вложить литературный прием в каждую строку: [бабье... не до баб], [отразив неотразимо], [слабый... ослаб], [теплее... зимы] и "главной диагональю", слева направо, сверху вниз: [Бабье лето... бабьи зимы]. Однако слабое смысловое наполнение второй строки и очень слабая логическая связь между третьей и четвертой строками не дает этой строфе предстать во всем ее блеске.
   Третья строфа после второй выглядит почти пустой с точки зрения образов и приемов, что подчеркивается "водянистым" словом [остальное]. Здесь уже начинаются вопросы по причинно-следственным связям: бабье лето уже началось, о чем сказано в предыдущей строфе, потом будут какие-то [эти дни] еще и после ненастья, и опять речь про бабье лето... Парадокс времени?
   О запутанности финала уже сказано выше.
  
  
   Б. П. Времена года (После разлуки)
   Осыпал поцелуями
Загорелые щёки
Словно осенью улицы
Клён одинокий

Говорил-убаюкивал
Шептал на ушко
Словно снегом укутывал
Лесную опушку

А потом закружила, запела
Ручейков карусель
И оживших сердец очумело
Зазвенела капель

И тогда бесконечно огромное
Нас накрыло волной
Словно летнее небо бездонное
Слилось с землёй
  
   Задумка интересная, реализация не до конца проработана. [Поцелуями-улицы] - скорее не рифма, а созвучие. [Словно осенью улицы клен одинокий]. Зачем здесь [осенью]? Ненужная "подсказка" читателю и неоднозначность. Заменить бы это слово и уменьшить число улиц до одной, а то [одинокий] клен надорваться может, осыпая их.
   Во второй строфе непонятно, кто [снегом укутывал лесную опушку]?
   Третья строфа уходит от схемы двух первых, где две первых строки - описание действий героя, а две финальных - сравнение с каким-либо природным явлением, характерным для этого времени года. Четвертая же строфа возвращается к схеме первых двух, только вместо действий героя начало описывает нахлынувшие чувства. Рифмы местами очень слабые. Размер мне показался трудным для чтения.
  
   Часть 5 (заявки 49-58)
  
   Березин А.В. Почти по Некрасову
   Однажды в студёную зимнюю пору
   Иду я по лесу, зияет мороз.
   Навстречу, неловко прихрамуя в гору,
   Шли лошадь и парень, не сдержуя слёз.
  
   Подёргуя гривой, лошадка зубами
   Безжалостно грызла свои удила.
   Парнишка цитировал вирши на память,
   А бедная лошадь истошно ржала.
  
   - Здорово, парнище! - Зияй себе мимо! -
   Мальчонка прищурился из-под руки.
   - Откуда стишки-то? - От Хельги, вестимо! -
   Сказал он, смахуя слезу со щеки.
  
   Жанр пародии, в моем представлении, плохо вписывается в специфику поэтического конкурса, если это только не конкурс пародий. Тем более текст, который еще и написан с использованием цитирования целых строф из широко известного произведения. Текст получается дважды зависим. Во-первых, он не является самостоятельным произведением и почти всегда "навечно" связан с пародируемым текстом. Во-вторых, в данном случае, он еще и вторичен по отношению к стихотворению Некрасова. Все это, ни сколько не умаляя мастерства автора в этом жанре.
  
  
   Половинкина Т. В глубоком обмороке, как в прохладной ванне...
   В глубоком обмороке, как в прохладной ванне,
   Лежу и вижу выспренние сны
   О терпеливых травах, ждущих поступь ранней
   И терпкой, как испарина, весны.
  
   Ещё молчат земли сокровищные недра,
   С безмолвьем соглашается душа.
   Но мнится тайный трепет в дуновенье ветра,
   И эта новь тревожно хороша.
  
   Застенчиво нага кленовая аллея,
   Туманный не колышется эфир.
   Она придёт, она - достигнет апогея, -
   Весна, необоримая, как мир.
  
   Начало стихотворения [В глубоком обмороке, как в прохладной ванне] вызывает недоумение. Кто в обмороке? Скорее всего, главный герой. Дальше об этом ни слова. Поэтому назначение образа совершенно непонятно. Да и сравнение не блещет. [И терпкой, как испарина, весны] - еще одно, на мой взгляд, неудачное сравнение, которое создает совсем не тот образ, который задумывался автором. Многовато стилистических ошибок для начальной строфы.
   Второе четверостишие начинается также с сомнительного образа [Ещё молчат земли сокровищные недра]. Какое отношение имеют недра земли (общепринятое название полезных ископаемых) к времени года? Начиная же со второй строки этой строфы и до второй строки третьей строфы, получилось очень хорошо. Особенно [Застенчиво нага кленовая аллея].
   Однако финал вновь разочаровал. [Она... она] само по себе неудачное повторение, а для финала - вдвойне. [Достигнет апогея] - непонятно, какой смысл автор вложил в эту фразу. Апогей - это высшая точка какого-то процесса. Для лета и зимы - такое понятие объясняется легко. Что есть "апогей" для весны? Наконец, "кода" - [Весна, необоримая, как мир]. Безапелляционно и безосновательно. Весна, о которой пишет автор, вполне "оборима": каждый год, без исключений, это делает лето.
  
  
   Гладченко Ю.А. Акварельное небо
   Акварельное небо - коан сентября,
   Светоносной воды забытье...
   Златоверхость дерев, над крестами - заря...
   Иномирность... Святых житиё.
  
   Бессловесная песня листвяных валов -
   Неумолчный прибой до утра...
   Обретенья печаль, недосказанность слов:
   Вновь нездешних ветров то игра.
  
   Просветлённые лики вниз смотрят с икон,
   Колокольная медь в голосах;
   Запоздавших чудес непреложный закон -
   Журавлиная песнь в небесах.
  
   Возвращается всё: по небесной реке
   Мы идём к началу начал...
   Вновь я руку твою согреваю в руке -
   Равноденствия близок причал.
  
   Акварельное небо - коан сентября,
   Светоносной воды забытье...
   Мне так хочется верить - круг пройден не зря,
   Не бесцельно души бытиё.
  
   Причудливое переплетение язычества, православного христианства и буддизма вижу я в этом тексте. [Коан] это для читателя или для самого [сентября]? [Песня листвяных валов] - не понял образа. [Вновь нездешних ветров то игра] - слабая строка: "вновь" добавляет "воды" в данном случае, неудачна инверсия "то". Понимаю, что "вновь" в этой позиции будет не лучшим решением, но неужели все уже перепробовано?
   [Просветлённые лики вниз смотрят с икон] - зачем это "вниз"? Для восстановления размера? Они же не вниз и не вбок глядят, и автор это прекрасно знает, но зачем-то "приземляет" этот образ. Если говорить о литературной составляющей, то образы размыты: соседство некоторых необъяснимо. Если же обратиться к медитативности текста, то это вне рамок поэтического конкурса.
  
  
   Мин М.М. Зима
   Этот мир изо льда, из осколков судьбы
   Лишь слеза на щеке, как ромашка на счастье.
   Миром правит зима и врывается в сны.
   Эта грань бытия, только пепельной масти...
  
   Этот мир, где метель, заметает следы.
   Словно заяц во тьме, сердце путает тропы...
   Но стоят на столе в белой вазе цветы
   И на зеркале след от свечи. Просто копоть...
  
   Этот мир - снежный ад. Ветер воет в ночи.
   Кто сказал, что в аду, дескать, жаркое лето?
   Мы от счастья с тобой потеряли ключи
   И опять будет снег, снег души до рассвета...
  
   Хлопья белые - пух из чужого крыла,
   Лед и ветер - как страсть и как боль поцелуя
   И над миром, как я, одинока луна
   Ангел света вернись, я весну наколдую...
  
   До конца третьей строки почти все, если и не абсолютно, но понятно. Четвертая строка - загадка. Предыдущая мысль была о снах, а следующая строка начинается [Эта грань бытия] - явное противоречие. Вторая часть строки тоже неоднозначна [только пепельной масти]. "Грань пепельной масти" - неуклюжий образ.
   [метель заметает] - это не критика, это констатация факта: сам грешен в этой части. Однако в целом две первых строки второй строфы получились удачно. Вторая часть... Трудно объяснить. После насыщенности, яркости начала строфы эти [стоят на столе], [в белой вазе], [цветы], как робкие строки из сочинения выпускника. Завершающий строфу образ свечи не объясним. Так же как и [просто копоть] - неужели "просто рифма"?
   Начало третьей строфы становится пересказом начала второй: [Этот мир] - понятно, [снежный-заметает] - пусть и неявно, [ветер-метель], [в ночи-во тьме]: последние два - однозначно. Вторя строка пытается вытянуть стих из этой круговерти, но целая строка-штамп [Мы от счастья с тобой потеряли ключи], назначение которой не совсем понятно и туманный образ [снег души] снова тянут текст вниз.
   Финал в целом неплох, споткнулся только о [чужого]. Не совсем стыкуются [хлопья белые] и [луна] - крайне редкое, уникальное метеорологическое явление.
  
  
   Порфирьев А.А. Верной дорогой или Октябрьская эволюция
   Октябрь уж на...
   Ступил с порога и в ступор.
   Октава его картава.
   Достать топоры и кликать
   с вороньим ликом
   на ссылки-дрова,
   Сибири посылки - не за
   горами зимы декреты.
   Октябрь уж оком тибрит
   вчерашнее лето.
   К нему, сигарету,
   уже не успеть,
   октябрю ж не до шуток,
   а к тебе? Нет уж уток
   на пруду.
   Напру: ту-
   ту-ту. Туба.
   Октябрь отпер тебя -
   Тибет моей головы.
   Рухнут с дуба
   тонны листьев,
   с веток,
   с коры - бескорыстье.
   Октябрь как будто бы выстлан
   всем тем,
   еще где-то близко:
   октябрины, октруа,
   Октоберфест,
   октет,
   клавиатура
   листьев-слёз -
   слезай, привёз.
  
   Я уже один раз делал попытку писать об этом тексте чуть меньше года назад. Приведу тот текст - он не длинный.
   "Бодро. Энергично. С задором. Рядом с этим произведением чувствуешь себя полуистлевшим скелетом доисторической лирической рептилии. По-белому завидую энергии и целеустремленности автора. Но... не тронуло."
   Тогда я даже попытался написать несколько строк в подражание автору. Изменилось ли мое мнение? В чем-то нет, в чем-то да. Я лучше стал чувствовать звукопись этого текста. Стала понятнее цель автора, в том числе благодаря его ответам оппонентам в комментариях. Однако для меня этот текст по-прежнему "рассказ ихтиолога об особенностях строения нервной системы хрящевых рыб". А, как "Белоснежная поэма", не зацепил. Одно радует: мне еще есть, куда расти.
  
  
   Скляров О.В. Февральское
   Снежные печали
   Датам надоели,
   К февралю помчали
   Длинные недели.
  
   Календарь метели
   Снова разметали:
   Даты улетели
   В мартовские дали.
  
   Даты улетели -
   Февралю не дали:
   Ни к чему в постели
   Вечные печали...
  
   Талая усталость
   Грохается оземь...
   Дней и так осталось
   Ровно двадцать восемь.
  
   Мне показалось, что ничего интересного в образах или рифмах в первых двух строфах автору представить не удалось. За исключением [длинные недели]. Разве у недели меняется длина? Третья строфа в части рифм также не порадовала, а вот образ... [Даты улетели - февралю не дали] - возможно, это на любителя. Мне показалось, что вторая и третья строки этой строфы выглядят неуместно.
   Тем приятнее оказался финал. [Талая усталость грохается оземь]. Вот, это Образ! Кто захочет, прикопается и к столбу. Но эти четыре строки приятно читать и перечитывать. Сила финала такова, на мой взгляд, что если отбросить вторую и третью строфу, стихотворенье в целом будет смотреться хорошо.
  
  
   Андреева С.Е. Осень
   Осень. И опять по-новой
   Опадают с души покровы,
   Как кленовые желтые лисья,
   Обнажая дела и мысли.
  
   Осень. И так её воздух прозрачен,
   Что мир суеты лишь слегка обозначен.
   Зато так огромно извечное небо,
   Что суете в душе места нету.
  
   Осень. И тянутся души к вечному,
   Как птицы тянутся к югу беспечному.
   Осень. И жаждет душа полета,
   Отвергнув на время земные заботы.
  
   Осень. Время покаяния,
   Когда взвешены думы, мечты и желания.
  
   Размер от строки к строке скачет. Смысл более, чем прозрачен. [опять по-новой] - неявный повтор. Восьмая строка для поэта укор: уж очень неказиста эта фраза. [Душа] - на три строфы четыре раза.
   [И так её воздух прозрачен, что мир суеты лишь слегка обозначен], несмотря на хорошую поэтику фразы, она не годится: "прозрачность" воздуха подразумевает четкость картины. Для того, чтобы предмет был "слегка обозначен", нужен туман или дымка.
  
  
   Тушка Вот лето пролетело и ага...
   Вот и лето прошло
Интернет отрубило
Рядом с плиткой тепло
В остальном все уныло

Жизнь брала под крыло
Била клювиком в темя
Все, что сбыться могло
Это прошлое время

Под условный залог
И залог безусловный
Выпускали нас в блог
Выводили из комы

Темнота за углом
Берегла и спасала
Мы и вправду живем
Только этого мало

Пальцев не обожгло
И хребет не сломало
Монитора стекло
Суету заслоняло

У Христа на груди
Или может у Билла
Очень тихо сидим
Чтоб грозой не убило

Доживем до зимы
Оцифруемся рядом
От сумы и тюрьмы
И недоброго взгляда

А пока листопад
Дисконнект и простуда
Будет рай или ад
Нам не видно отсюда
  
   Есть такое занятие - переделывать известные песни. Иногда результат улыбает. В данном случае - уровень городского КВН. К поэзии имеет отношение косвенное. С другой стороны ребята по клубам не шляются, сидят, сочиняют. Впрочем, говоря словами автора [В остальном все уныло]. Ах, да, текст предлагаю переименовать: [Вот Тушка пролетела и ага...]
  
  
  
   Чеховский В.П. Вдвоем
   Я выйду в осень, вынырну в нее,
   В ее прохладу, в синь ее итогов,
   Влечу листком в объем ее чертогов,
   Слагаемым и следствием ее.
  
   Платаны мне во след махнут крылом,
   И чайкой город сядет мне на плечи,
   Акаций, все еще зеленых плети,
   Благословят прожитое на слом.
  
   На месте моря - мертвый водоем.
   Присев на пирс на берегу тумана,
   Слагаемым и следствием обмана,
   Мы с осенью останемся вдвоем.
  
   Эх, "чертоговски" хорошо на душе после этих стихов! Немного смущают два слова, которые для меня никак не укладываются в мозаику текста. Первое [объем] - слегка, а вот [водоем], еще и [мертвый], да еще и [на месте моря]... Эта строка вообще стоит особняком. Весь остальной текст читается мной, как печаль, не более (я про настроение). Эта же строка документально трагична. Этот диссонанс не проходит при неоднократном чтении.
  
  
   Богатырёв Р. Чего ты, небо, разревелось?
   Чего ты, небо, разревелось?
   Уже так надоело, хватит ныть.
   У нас вот, например, не наступает лето,
   А им бы насладиться так хотелось.
   Заканчивай слезами землю крыть,
   Дало бы лучше солнечного света.
  
   Оправдываешь слезы тем, что одиноко?
   О чем таком ты говоришь, очнись!
   Взгляни, в твоих объятиях планета,
   И ночь в моих, что чуть освещена с востока.
   Давай же успокойся, небо, улыбнись.
   Ведь я прошу всего лишь лета.
  
   Оригинальная схема АВСАВС. Размер не выдержан. Рифмы [разревелось-хотелось, ныть-крыть, лето-света, очнись-улыбнись, планета-лета] никак сильными не назовешь. Много "лишних" слов [уже так, вот, например, о чем таком] в том числе избыток глаголов в повелительном наклонении. Конструкция [и ночь в моих, что чуть освещена с востока] никак не хочет показывать свой смысл. Собственно автор все уже сказал в первой строфе, поэтому вторая еще слабее.
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"