Оранжевый диск солнца, обрамленный легкой дымкой еще не успевшего рассеяться тумана, медленно поднимался над склонами гор, озаряя своим величественным светом великолепную долину, раскинувшуюся у подножия древних гор. Бегущие лучи, отражаясь от скованных вековым льдом вершин, падали на покрытую росой траву, заставляя её искриться всеми цветами радуги, добавляя в и так столь яркий мир все новые и новые краски. Легкий ветер бестелесным дирижером колыхал листья деревьев в такт непонятным, но столь мелодичным и легким песням, несущимся вслед за стаями невиданных птиц, острыми крыльями разрезающих сгустки тумана. Казалось никто, и ничто не может испортить эту чарующую картину.
* * * * * * *
- Послушайте господин, ээ..., вы прекрасно проводите время, зачем же все портить? - на морщинистом лице трактирщика читалось недоумение.
- Ну, мне кажется, что если я там не побываю, то буду сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь, - с азартным блеском в глазах проговорил странствующий рыцарь.
- А если вы там побываете, то радоваться вам придется недолго, - с печальной улыбкой произнес трактирщик.
- Ха, не верю я во всю эту деревенскую чушь. Эти ваши сказания, или как вы там их называете, гроша ломанного не стоят, - парировал рыцарь, поправляя зеленоватый, местами выцветший шарф, несколько оживлявший тусклые доспехи.
- Послушайте меня господин. Я никоим образом не хочу умалять ваши несомненные достоинства, я лишь взываю к вашему здравому смыслу, - медленно проговорил трактирщик, косясь на блеклый шарф. - Ведь, к сожалению, вы не первый.... Всегда находится какой-нибудь, - он тяжело вздохнул, - гм, кто лезет сломя голову черт знает куда, рискуя при этом своей шеей.
- Ну вот, теперь я вас раскусил! - радостно заявил сухопарый рыцарь, покачивая головой, - ваш трактир находится у черта на куличках, и чтобы заманить сюда хоть каких-нибудь приезжих вы выдумываете всякие небылицы. Нехорошо милейший, нехорошо... - он небрежным жестом положил руку на эфес видавшего виды меча. И подняв худое, местами изъеденное оспинами лицо, выразительно посмотрел на трактирщика.
- И какие же это небылицы, позвольте поинтересоваться? - возмущению последнего не было предела. Что, впрочем, не помешало ему заметить движения рыцаря.
- А вот такие! Он ткнул пальцем на запад, такие, что дурачат простодушных и наивных странников.
Не простодушных и наивных, а тупых и безголовых, - подумал трактирщик и вновь тяжело вздохнул.
- Ну, и что вы мне еще скажите?
- Не смею больше вам перечить, - изрек трактирщик после продолжительной паузы, - пожалуйста, поступайте, так как считаете угодным, я лишь хотел вас предупредить.
- Ну, что я говорил! - воскликнул рыцарь, - вы просто не хотите, что бы кто-нибудь пролил свет на ваши пресловутые тайны, благодаря которым Вы обдираете проезжих!
Хозяин трактира был человеком неглупым, да и жизнь ему была дорога, поэтому учтиво поклонившись он вежливо осведомился:
- Желает ли господин рыцарь чего-либо еще?
- Нет, господин рыцарь от вас больше ничего не желает. - С этими словами он поправил съехавший к самому запястью шарф и направился к выходу. У самой двери, остановившись и повернув бледное лицо к трактирщику, бросил:
- Знаете, когда-нибудь кто-то, более скорый на руку чем я, отучит вас врать. И не дожидаясь ответа, он толкнул дверь и вышел на улицу.
Трактирщик обвел просторную комнату задумчивым взглядом, на несколько секунд задержав его на двери, сквозь мутное стекло которой весело пробивались солнечные лучи.
Кто знает.... кто знает, - подумал он и захлопнул журнал постояльцев. Имени рыцаря там уже не было.
* * * * * * *
Жуткий крик расколол черную ночь. Эхом, отразившись от горных вершин, он лавиной прокатился по долине, проникая в самые укромные места. Оборвавшись так же внезапно, как и возникнув, крик больше не повторялся. Лишь неимоверная, звенящая тишина напоминала о пережитом. Утих даже ветер, словно остановленный невидимой рукой и покорно ждавший разрешения продолжить свой неспешный путь.
Трактирщик издал короткий стон и рывком сел на кровати. Его сердце, казалось, было готово выпрыгнуть из груди. Немного отдышавшись, он дрожащей рукой зажег свечу и тут же спальню залил мягкий свет, оттеснив его страх за пределы комнаты. Обреченно вздохнув, он накинул халат и, спустившись по лестнице, осторожно пошел к выходу. Положив ладонь на дверную ручку, трактирщик немного помедлил, боясь выходить на улицу. Однако переборов себя, он отпер замок и приоткрыл дверь. Тут же его бледное, немного вытянутое лицо осветилось небывало ярким лунным светом. Проклиная свою трусость, он вышел на дорогу, где его встретила необычайная тишина.
- Это все я... Я виноват, - шептал трактирщик побелевшими губами, - еще один не вернется домой.... И виной тому я, - горестно причитая, он медленно брел по улице. Мерный топот, раздавшийся в тишине, заставил его остановиться. Сжавшись от страха в комок, он напряженно вглядывался в темноту, пытаясь унять охватившую его дрожь.
Зажав что-то в зубах и беспрерывно виляя хвостом, к нему мчался его же собственный пес. Трактирщик облегченно вздохнул, утирая холодный пот, серебряными крупицами проступивший на лбу. Пес, продолжая вилять хвостом, приблизился к хозяину и, оставив у его ног свою странную ношу, залился радостным лаем, резко разрывавшим ночную тишину. Внезапно замолчав, он уселся на пыльную дорогу и, высунув из пасти розовый язык, внимательно посмотрел на хозяина блестящими глазами.
- Ты меня напугал, - дрожащим голосом произнес трактирщик, - как же ты меня напугал. - Он ласково потрепал собаку за ухо. Неожиданное появление хвостатого друга его несказанно обрадовало, и оттеснило ночные страхи. Внезапно, его взгляд уперся в принесенный собакой предмет. Наклонившись, чтобы получше его рассмотреть, он вдруг глупо взвизгнул и словно подкошенный рухнул на колени.
Кость. Большая обглоданная кость. До блеска отшлифованная поверхность, с легкими выщерблинами в местах, где твердая оболочка уступила звериным клыкам. Переливаясь, она горела в лучах лунного света.
Трактирщик так и стоял в сумраке ночи, глядя в пустоту мутным взором. Наконец, не выдержав, он медленно осел на остывшую землю, накрыв теплым телом мертвую кость.
Не замечая долгожданной перемены погоды, жители деревни, приглушенно перешептываясь, окружили застывшее тело трактирщика.
- Пропустите! Лекаря пропустите, - немного картавя, восклицал один из местных, энергично расталкивая оторопевших людей.
- Я не лекарь, - смущенно проговорил юноша, обращаясь к картавому, и тут же, в ответ на возмущенные взгляды толпы, поспешно добавил, - я только помощник...
- Помошник, не помошник, - прошепелявила протиснувшаяся почти к самому телу бабка, - ты давай говори, помер-то он от чего? Мож зараза там какая прицепилася, так его нужно...
Не дав бабке договорить, картавый вытолкал ее за пределы живого круга, немного остудив остальных любителей ненужной болтовни.
- Вот, под ним лежала, - вставая с колен, помощник лекаря протянул кость картавому, - может кабанья, - предположил юноша, сомнительно косясь на покойника.
- Так и есть, - вздыхая, подтвердил тот, вертя кость в руках, - эх, знатный секач, видать был.
Закинув кость в кусты, обильно росшие вдоль всей дороги, он посмотрел на юношу. - Давай его в церковь. Там и осмотреть удобнее будет, да и вообще...
Переложив заботу о теле на плечи священника, люди с облегчением расходились по домам, старательно изображая на лицах скорбь. И вскоре никого не осталось на улице. Лишь осиротевший пес брел по грязной дороге, поднимая за собой облачка пыли, тут же уносимые оживившимся ветром.
* * * * * * *
Оранжевый диск солнца, обрамленный легкой дымкой еще не успевшего рассеяться тумана, медленно поднимался над склонами гор, озаряя своим величественным светом великолепную долину, раскинувшуюся у подножия древних гор. Бегущие лучи, отражаясь от скованных вековым льдом вершин, падали на покрытую росой траву, заставляя её искриться всеми цветами радуги, добавляя в и так яркий мир все новые и новые краски. Легкий ветер бестелесным дирижером колыхал листья деревьев в такт непонятным, но столь мелодичным и легким песням, несущимся вслед за стаями невиданных птиц, острыми крыльями разрезающих сгустки тумана. Никто, и ничто не смеет нарушать эту чарующую картину.