Сорри : другие произведения.

Следуй за радугой

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Счетчик посещений Counter.CO.KZ - бесплатный счетчик на любой вкус! При рождении она получила Дар, но какой - не известно. Лишь когда она пойдет под венец, станет известно, что это: Целительство, Созидание или Равновесие. Он проявится только после первой брачной ночи. А что, если в ее окружении нет человека, кто был бы достоин разделить с ней бремя и счастье Дара, а высвободить его очень хочется? А что, если накануне свадьбы она почувствовала Зов, и уже не может жить без того, чтобы не слышать его? Оставить все и последовать по зыбкому следу Радуги, как же иначе! И пусть дорога будет легкой, а враги сгинут в Зимнем Лесу, став пищей для крогов. Но если один из этих чудовищ согласится ей помочь - что ж, она не будет против. Только бы Радуга не растаяла, пока она дойдет туда, где должна быть, чтобы стать счастливой. И ни одной мысли о том, что это может оказаться ловушкой...
  Возникновение Смерча. Рождение легенды
  
   Острые пики древних елей макушками вонзались в облака, мрачной пеленой прикрывшие внезапно потемневшее небо. Какой ужас тысячи лет назад сковал этот лес, покрыв ветки вековых деревьев сединой, было не известно, но снег не таял здесь никогда. Вечная зима, лютый холод и жуткое безмолвие. Зимний Лес.
   Лишь кроги, чудовища из кошмаров, могут жить в этом холоде. Жестокие создания, не знающие жалости, кровожадные существа, не ведающие пощады. О них практически ничего не известно, так как те, кто встречался с ними, уже не смогут рассказать об этом живым - они покинули пределы этого мира в страшных муках, встречу с крогами невозможно пережить.
   Нога человека никогда не ступала здесь: путь к Зачарованному Лесу проходил через Проклятые земли, замершие в оковах вечной смерти, раскинувшиеся на многие мили, вплоть до подножия Черных Гор, и ни один человек не мог остаться в живых, решись он пересечь их.
   Только гроу иногда залетают в мир холода и снега - жуткие твари, размах крыльев которых у взрослых особей достигает трех метров в длину. Им не страшен холод, а быстрота реакции позволяет избежать нападения коварных крогов. Они летают, где хотят, но гнезда вьют на вершинах Черных Гор. На такой высоте они всегда в безопасности, а желающих изничтожить этих тварей находится немало - эти зверо-птицы совершают набеги на земли, расположенные у подножия Черных гор. От того люди там не селятся, и почти не осталось диких животных - гроу отличные охотники.
   Сейчас же птицы, примолкнув, прятались в своих огромных гнездах на снежных вершинах и испуганно таращили желтые глаза в сторону Проклятых земель. Тревога разлилась в воздухе, жуткое напряжение и предощущение опасности, которое они чуяли безошибочно.
   Черные Горы замерли, Зимний Лес напряженно молчал.
   Что-то происходило сейчас в Проклятых землях. Они всегда таили в себе опасность, и сейчас в самом их сердце, в Мертвом круге, пробуждалась Тьма. Чахлые деревья, кривые и изуродованные, пригнулись к земле, с ужасом взиравшей в пустоту, царящую вокруг. Всюду, на сколько хватало взгляда, царили смерть и запустение.
   Именно это место избрала Мертвая Королева, богиня безумия, чтобы совершать свои обряды. Она приходила сюда из самой преисподней раз в тысячу лет, когда открывался портал и высвобождалась Сила.
   Небо стремительно темнело, грозовые тучи наливались свинцом. Поднялся сильный ветер, образуя небольшие воронки, поднимая песок выжженной степи и заставляя его кружиться с неимоверной силой.
   В центре Мертвого круга стояла Фран. Она была ужасна. Глаза Мертвой Королевы, лишенные зрачков, светились холодным белым светом, и молнии, вылетающие из них, поразили бы любого, кто имел бы дерзновение приблизиться, но ничего живого вокруг быть не могло. Наличие портала из потустороннего мира, где обитала богиня, не позволяло никому приблизиться к этому месту.
   Головой Фран упиралась в небо, черная грива ее волос развивалась на ветру, задевая грозовые тучи. Полупрозрачное темное тело пробивали насквозь синие всполохи молний. Смертельное Нечто, Субстанция Зла, Матерь Безумного Ужаса.
   Раздались раскаты грома - это Фран засмеялась, и ее демонический смех был страшен. Кроги заскулили от ужаса в Зимнем Лесу.
   У ног богини лежало существо, его покрывали клубы серого тумана, в недрах которого вспыхивали молнии, заставляя существо безвольно вздрагивать. Невозможно было смотреть на него без содрогания, оно вызывало безотчетный ужас и омерзение. Трудно было поверить, что некогда это нечто дышало, ходило и смотрело на мир человеческими глазами. Сейчас этот монстр, детище Фран, существовал только с одной целью - уничтожать жизнь и утверждать власть тьмы. Это стало сутью и смыслом его существования.
   Вот Фран хлопнула в ладоши, и Мертвая земля содрогнулась. В ней не было жизни, она не могла произрастить ничего живого, даже насекомые в ней не водились, и ни одна птица не смогла бы пролететь над ней.
   Фран заговорила, обращаясь к адскому созданию, и голос ее был как вой тысячи крогов, как грохот обрушившейся горы, как звук ломающегося корабля, брошенного гигантской морской волной на скалу в Море Забвения.
   - Теперь ты будешь служить моим целям. Ты будешь потоком моей ненависти и разрушения. Моя воля свершится через тебя, и ничто и никто не одолеет тебя. В этом мире нет равного тебе, кто превзошел бы тебя в жажде смерти. Я делаю тебя орудием хаоса в моих руках и ты не вправе ослушаться.
   Она подняла глаза и обозрела Проклятые земли. Внезапная ночь опустилась на мир, ледяной дождь падал на поверхность Мертвого круга, и ветер усиливался с каждой минутой. Да будет так везде!
   Переведя взгляд на порождение своей смертельной злобы она скривила губы в хищной улыбке. Она не могла сотворить проклятье и наложить чары без того, чтобы не было возможности их снять. Магия не свершится, и колдовство не удастся без этого. Таков закон Равновесия в этом мире.
   - Будет только один способ освободиться от моей власти, - проговорила она и глаза ее коварно сверкнули. Она должна это сказать, и сейчас здесь, в Мертвом круге Проклятых земель, вряд ли есть хоть одна живая душа, кто мог бы услышать эту тайну, но Фран не могла рисковать, она должна исключить любую опасность быть услышанной хоть кем-то. - Впрочем, вряд ли кто-то решится на такую жертву ради тебя, - пророкотала она голосом тысячи человек, мужчин и женщин, стариков и детей. Ее демонический хохот породил гром, и сотни молний прорезали черное полотнище неба сверху до низу.
   Мертвая Королева вытянула руку над выжженной землей, ладонью вниз, и под ней образовалось маленькое завихрение. Оно разрасталось и с каждой секундой кружилось все быстрее. Черный смерч наполнялся силой, разрастаясь и разбухая, и разряды молнии просвечивали его, выхватывая из темноты потоки песка и пыли. Когда смерчь стал размером с человека, Фран отошла от мерзкого существа на земле. Ураганный вихрь поднимался к небу, пока не стал размером с саму Фран. Его гигантская воронка скрыла проклятое существо в самом своем сердце. Шум ветра гасил все звуки, его завывания перебивали все вокруг, и Фран продолжила. Губы ее шевелились, но было не разобрать ни слова, даже если кто-то и понимал древнее наречие Мертвого Королевства.
   - Разбить твои чары сможет только тот, кто...
   Дикий рев урагана поглотил ее слова, и осталась великой тайной возможность снять проклятье с того, кто корчился под гнетом заклятия Мертвой Королевы.
   Только жуткий Смерч высотой до небес кружил на одном месте, не ослабевая ни на миг, и отныне это будет длиться тысячу лет, скрывая от людских глаз и взоров богов того, кто направлял силу своей ненависти во все стороны мира, желая уничтожить его во исполнение воли Мертвой Королевы. Шум и гудение ветра не стихали никогда, и разряды молний освещали своими яркими вспышками страшное явление, порождение Фран.
   Так в Проклятых землях появился не стихающий Смерч.
  
   1
  
   - Алессо! Скорее сюда! - я спешилась и подбежала к странному следу, уходящему в гущу леса.
   Было невозможно не заметить его - он отчетливо отпечатался на тропе, по которой нам предстояло проехать. Ночью шел дождь, и земля была влажной. Мои сапоги также оставляли заметные следы, но в них, в отличие от найденного, не было ничего странного.
   Высокие сосны возвышались надо мной, словно тоже хотели разглядеть необычную находку.
   Резко пахло сырой землей и разнотравьем. Солнце уже начинало припекать, высушивая росу на листьях деревьев, жужжали пчелы, в небольшой рощице по правую руку от меня галдели птицы, и отовсюду раздавалась дробь дятлов, разносимая эхом на многие мили.
   Лес пробуждался и жил своей обычной жизнью, и только этот след был чем-то инородным, лишним на этой лесной тропе, словно таил в себе необъяснимую опасность.
   Стараясь не заступить его, я топталась рядышком, приподняв длинный подол платья. Похоже на волка, но чтобы такого размера - подобных великанов я еще не встречала. Было душно, и я ослабила узел на плаще, скинула капюшон, рассыпав по плечам тяжелые волосы и стянула перчатки.
   Алессо не пришлось долго ждать. Он уже был тут как тут, резко осадив жеребца черной масти, и спрыгнув в траву, подбежал ко мне. Посмотрев в направлении моего пальца, он уставился на мою находку. Медленно приблизившись, присел, уперевшись коленями в землю, и принялся внимательно изучать диковинный след.
   Вот и отправились в разведку... Уж все кругом известно, этот лес изучен вдоль и поперек и мной и главным королевским ловчим, и известны все места с выводками волков, но вот перед нами таинственный след, и не понятно, откуда он тут взялся.
   Я взглянула на Алессо, и вдруг увидела, как он побледнел. Что, испугался? Я так и спросила у него, а он поднял голову и посиневшими губами проговорил:
   - Ваше высочество, быстро садитесь на коня и езжайте отсюда во всю мочь, пока не достигнете замковых ворот!
   Я ожидала, что он тотчас рассмеется, выдав себя, но он оставался серьезным и казался растерянным. У меня отпало всякое желание потешаться над ним. Алессо так просто не испугать, он славится своим мастерством далеко за пределами нашего королевства, и волков и медведей переловил столько, что и бывалые охотники со счета собьются, подсчитывая его трофеи, но сейчас происходило что-то особенное, и страшное, потому что славный ловчий псарь изменился в лице до неузнаваемости.
   Я не стала спорить, почувствовав, что сейчас не время, и не сводя с него изумленных глаз, попятилась к своей Звездочке. Нащупав поводья я, наконец, вскочила в седло.
   - А что же ты, останешься здесь? - я увидела, что сам он не пошевелился.
   Если он опасается, что зверь затаился где-то поблизости, и желает помочь мне, то почему сам остается на земле? Отчего в таком случае не последует за мной?
   - Попробую проверить, куда ведет след, - пробормотал Алессо, снимая с плеча ружье.
   - Что, пойдешь по следу этого ужаса? Ты сумасшедший! - я была в восхищении. - Тогда и я с тобой, - в один момент я перекинула ногу через спину моей кобылицы и села боком, демонстрируя готовность спрыгнуть в траву, когда он стремительно вскочил на ноги.
   - Не надо! Остановитесь! - Алессо не шутил. Он действительно был встревожен.
   Я во все глаза смотрела на бесстрашного ловчего и не узнавала его. Неужели в наших краях появилось нечто, что таит в себе такую опасность, что даже смелый охотник бледнеет и суровеет лицом?
   - Только если ты последуешь за мной, - потребовала я. Не хватало еще оставить его на съедение таинственной твари - а вдруг и правда Алессо удастся его выследить? - Вот завтра начнется охота, и со своими помощниками и выслеживайте этого волка сколько вам угодно.
   Ловчий глянул мне за спину, где на небольшой полянке остановились разведчики, поджидая нас. Они переговаривались между собой и время от времени до нас с ловчим долетал их смех.
   - Это не волк, - тихо проговорил Алессо, - и завтра охоты не будет.
   Как это не будет! Я раскрыла рот от удивления и забыла его прикрыть. В замок прибыли гости, и они жаждут развлечений. Главного ловчего для того и послали на разведку - проверить район обитания серых хищников, чтобы приготовить место и продумать расстановку ловчих свор, а тут такое...
   - Что, все так серьезно?
   - Поговорим в замке, - произнес псарь, заскакивая на своего скакуна и ожидая, когда я проеду мимо него чтобы оказаться впереди и у него на виду.
   Заметив, как он сжал губы, я поняла, что больше ничего от него не добьюсь. Ну ладно, я терпеливая, в замке все равно все выведаю. Наверняка он знает, кого увидел, или что-то слышал об этом. Не просто же так он испугался, увидев волчий след, в пять раз превосходящий обычный.
   Поравнявшись с разведчиками, Алессо, не останавливаясь и лишь замедлив ход, приказал всем следовать обратно, и поскакал вперед.
   Никто не смел ослушаться старшего, и вскоре наша процессия покинула лес.
   Как только мы въехали в замковые ворота, нас окружили шум и кутерьма. Ржание лошадей в переполненных конюшнях, суета слуг и огромное количество незнакомцев - все указывало на то, что в замке полно гостей. Все они были, как один, с черными как смоль волосами, с такими же непроницаемыми глазами, черты лица резкие и грубые, движения угловатые, но стоило им вскочить на своих скакунов, как они преображались, сливаясь с ними и несясь по степи, словно птицы.
   Но на этом сходство с птицами заканчивалось. Этот народ славился жестокостью и беспощадностью, они несли смерть всюду, где только появлялись.
   Сары. Дикий степной народ. Их земли граничат с Арионой на востоке, и уже многие годы они наводят ужас на приграничные села и города, с тех пор, как власть перешла к Сэнии. Это он все изменил.
   Раньше через степь саров был проложен тракт, и длинные караваны купцов и путешественников тянулись по нему нескончаемой вереницей. Сэния положил этому конец. Решив взять то, что текло мимо него, он кровью и ужасом обагрил родные степи, и уже долгие годы наша Ариона закрыта с востока для всего мира.
   Кроме того Сэния поглядывал в нашу сторону своим черным горящим глазом, желая захватить плодородные земли. Его нападения всегда были внезапны и жестоки, и гибли мирные жители и профессиональные воины. Сары отступали, но оставляли за собой сожженные дотла деревни и разрушенные города, как при отливе на берегу остаются скелеты диковинных рыб и обломки кораблей.
   Напряжение в отношениях длилось много лет и вот, желая положить конец распрям и прекратить войны, мой отец решил заключить с сарами мир.
   Это радостное для нашего народа событие вызывало во мне тревогу и тоску. Залогом такого мира должно послужить мое сердце. И тело. Через две недели я стану женой Сэнии, вождя жестоких саров, и мир воцарится на восточной границе нашего славного королевства.
   Хочу ли я этой свадьбы? И да и нет.
   Мне необходимо выйти замуж, но я не хотела, чтобы это был кровожадный сар.
   Я давно пыталась осуществить этот обряд, но потерпела неудачу. Впервые я предприняла подобную попытку в десять лет. Выбрав в мужья сына садовника, я предложила ему свои руку и сердце. Он согласился. Мы поженились, и я стала ждать свершения пророчества, но Дар не проявился. В слезах я вернулась в свои покои, и все рассказала кормилице.
   Выслушав мой сбивчивый рассказ, Крюз долго смеялась, а потом заявила мне, что без священника наш союз не может считаться настоящим, и Дар от этого не появится.
   - А можно обратиться к любому священнику?
   - Да, он обвенчает тебя с настоящим взрослым мужчиной, и тогда все случится.
   Ее глаза при этом лукаво блеснули, но я не стала задумываться над тем, как странно она на меня смотрит. Я услышала главное, и теперь знала, как надо действовать.
   Мальчишка, ставший моим мужем, и сообщивший о радостном событии своему родителю, удостоился порки, так что на следующий день даже слушать ничего не хотел о том, чтобы направиться к священнику.
   В срочном порядке мне пришлось искать другого претендента на мою руку, сердце и Дар. Кому я могу довериться? Конечно же Аллесо, помощнику главного королевского ловчего!
   Я бросилась на псарню и проискала его пол дня, но смелый и всегда добрый ко мне юноша на этот раз огорчил меня: он отказался.
   - Э, нет, ваше высочество, - улыбнулся он тогда и даже сделал шаг назад, желая остаться в безопасности, как будто я чем-то угрожала ему, - даже не просите меня об этом.
   На голое тело он накинул черную жилетку, закатал штанины и стоял босиком, его длинные черные волосы были стянуты кожаным ремешком. Интересно, кто сплел ему такой красивый? Мне надо попросить такой же. От юноши пахло псиной и почему-то свежеиспеченным хлебом. Наверное, он провел немало времени на кухне, вот почему я не могла сразу отыскать его.
   - Но почему???
   - Мне моя жизнь дорога, - ответил псарь с насмешливой улыбкой.
   Несколько борзых крутились около его ног, и он трепал их за ушами. Они лизали его пальцы, и я постоянно косила на них взглядом, тайком разглядывая его литые мышцы.
   - А моя не дорога что ли? У меня же есть Дар! Он мне нужен! А ты можешь помочь мне его получить!
   Но упрямый псарь лишь отрицательно качал головой и длинные волосы его развевались на ветру.
   Не теряя попыток его уговорить, я прибегла к главному аргументу:
   - Мне нужен настоящий взрослый мужчина, понимаешь? Ты ведь настоящий? И ты же мужчина, не женщина? - я полагала, что так остроумно поддела его, скорее подвигая к согласию, но Алессо не поддался на мои уговоры. Только покраснел как вареный рак, но наотрез отказался идти со мной к священнику.
   - Ты что, не хочешь получить мой Дар? - спросила я шепотом, полагая, что эта крамольная мысль никак не могла посетить его шальную голову, и высказала ее просто так.
   Он перестал улыбаться, опустил голову и волосы закрыли его лицо.
   - Я хочу долгие годы прослужить вашему отцу, и мне дорога моя жизнь и честь, - произнес он непонятные для меня слова. Как будто кто-то угрожал его жизни!
   - Так и будет! - воскликнула я, заламывая руки в нетерпении. Ну когда же мы уже пойдем к священнику! Собаки, услышав мой крик, поддержали меня радостным лаем. - Только скажи "Да" перед алтарем великой Лойт, и Богиня Даров вознаградит тебя.
   Алессо поднял на меня свои глаза цвета янтаря, и я поняла - ничего он говорить не будет.
   - Вы прекрасны, ваше высочество, - произнес он тихо, - и слава о вашей красоте уже разошлась далеко за пределы Арионы, но я расстанусь с головой, как только дам вам свое согласие.
   Что за чушь! Быть такого не может! Было пророчество о Даре, который я получу, вступив в брак, но ничего там не говорилось о том, что мой муж расстанется с головой. Это какие-то россказни, злая молва и зависть. Я так и сказала Алессо, но он лишь грустно улыбнулся, склонил передо мной голову, и попросил его отпустить.
   Топнув от досады ногой, я пустилась бегом дальше. Может быть, священник сможет мне помочь? Или уговорит Алессо согласиться, или посоветует еще кого-нибудь мне в мужья. Если появление Дара зависит от служителя Лойт, пусть он и решит эту проблему.
   Главный священник храма Богини Даров пребывал в благодушном настроении. В святилище было сумрачно и прохладно. Высокие узкие окна с цветными витражами почти не пропускали дневной свет, серые стены были холодны, одним словом, благодать.
   Оробев, как было всегда, когда я оказывалась здесь, я шла к нему, стараясь ступать как можно тише, но коварное эхо озвучивало каждый мой шаг и усиливало шорох платья.
   Старик приготовился выслушать меня, благоговейно сложив руки на своем обширном животе. Он делал так всегда, когда наслаждался ответами своих учеников, и это ободрило меня, но как только он открыл рот, мое хорошее настроение в преддверии скорой свадьбы, улетучилось, словно налетел ветер, сметающий все на своем пути. Так однажды Крюз развесила белье на заднем дворе и отправилась искать прищепки, а порывистый ветер сорвал все ее простыни и панталоны и кружил их по двору. Пришлось ей бегать за своими вещами под смех торговцев и конюхов.
   Вот и мне впору было бежать за своими мечтами и надеждами, которые разлетались по мере того, как старый священник лишал меня надежды на скорейшее получение Дара.
   - Дитя мое, - мягко начал он свою речь, но что-то в его елейном голосе мне очень не понравилось. - Твое стремление мне понятно. Желание выйти замуж делает тебе честь...
   - Да не в этом дело, - перебила я его поспешно. - Просто мне нужен Дар. Ну просто очень!
   Я смолкла, слушая, как эхо играет моим тонким звонким голосом под высокими сводами храма.
   Священник степенно кивнул головой, пряча руки в широких рукавах зеленой сутаны.
   - Дар - это самое прекрасное, что может случиться с женщиной, отмеченной милостью Лойт. Вне всяких сомнений, ты, дитя мое, получила этот Дар...
   - Да, но какой? Вот бы узнать поскорее, а? - снова попыталась я перебить священнослужителя, но уже тише.
   - Всему свое время, дитя мое, - остановил меня старик. Его улыбка мне не понравилась. Она неуловимо походила на такую же усмешку Крюз. Что они знают об этой тайне и почему так смотрят на меня?
   - О каком времени вы говорите?
   - Тебе только десять лет, ты юна и...
   Почему-то мне показалось, что он хотел сказать что-то обидное, вроде "глупа или наивна", но даже отец не позволял себе таких замечаний в мой адрес, и служитель вовремя остановился. Все-таки цвет моих глаз, свидетельствующий о наличии Дара, давал мне некоторые преимущества перед другими людьми, не говоря уже о том, то я была дочерью короля. Женщин с синими глазами в нашем королевстве было не много, и все они были отмечены милостью Лойт, Даром Целительства, Созидания или Преображения. Что же досталось мне? Что заключено внутри меня, желая высвободиться? Ведь не просто так я стала синеглазкой в стране людей с янтарным цветом глаз?
   - ... ты наивна и неопытна, - выкрутился священник.
   Я лишь пожала плечами. Да, мне десять лет, ну и что? Зато я уже умею ставить капканы на лисиц, скакать верхом, играть в мяч лучше сына начальника гарнизона, бороться на деревянных мечах и исполнять на клавесине фуги так, что моя служанка пускает слезу всякий раз, как слышит "звуки дивной музыки".
   - Но мой Дар, он же нужен всем, не только мне, - произнесла я возбужденно. - Я смогу помочь стольким людям, высвободив силу Лойт. Разве вы не понимаете? Маете... маете... те...те...
   Как же это эхо меня подавляло!!!
   - Понимаю, - служитель мягко улыбнулся. У, сколько у него было терпения. Я готова была рвать и метать, топать ногами и махать руками, а он лишь улыбался мне и кивал головой. - Но и ты пойми, дочь моя, что не все так просто.
   - Да знаю, - вздохнула я, - но почему это моему мужу должны будут отрубить голову, как только я выйду за него замуж и мой Дар, наконец, проявится? - вспомнила я недавний странный разговор с Алессо.
   - Кто тебе такое сказал, дитя? - напрягся служитель. Его глаза сузились, словно он почуял след заговора с целью дискредитировать власть великой богини или даже устроить политический переворот в государстве.
   - Помощник ловчего, Алессо, - сдала я своего старшего друга с потрохами.
   Выслушав это, священнослужитель задумался, пожевал губами и вдруг просветлел. Его глаза снова засияли, и привычное благодушие отразилось на пухлом лице.
   - Я же говорю, ты слишком юна, дитя мое. Блюм, ты не можешь сейчас вступить в брак ни с Алессо, ни с любым другим мужчиной. И дело не в отсекании головы, вовсе нет, и помощник ловчего имел в виду совсем другое.
   - А что?
   - Гхм, когда ты подрастешь, ты все поймешь, дитя.
   Но я не хотела сдаваться так просто.
   - Послушайте, но ведь мир ждет моего Дара, он нуждается в нем, - я упиралась и цеплялась за руки человека, пытающегося выпроводить меня за двери своего храма. Но, видимо, ему надоело препираться со мной. Поняв, что я буду стоять на своем, пока не свалюсь от голода или не засну от усталости, старый служитель решил выпроводить меня из храма.
   - В неопытных руках любой Дар может стать опасным, - заявил он безапелляционно, и склонив голову, выставил меня на широкое крыльцо, захлопнув высокие двери.
   Я попрыгала на ступенях, побегала вокруг широких белых колонн, а потом вернулась в свои покои, пока Крюз не хватилась меня и не стала браниться.
   Одно радовало - никому не надо будет умирать, и никто не расстанется со своей головой. И только много позже, по прошествии нескольких лет я поняла, почему Алессо в тот раз сказал мне такое. Особы королевской крови не могут вступить в брак с простолюдинами, а Алессо был беден, не знатен, и все, чем он обладал - это острый ум, ловкость и навыки охотника и стратега. Очень много для того, чтобы сводить с ума простых девушек и молоденьких женщин королевства, но слишком мало, чтобы стать мужем дочери короля Арионы.
   Пойди он на поводу у моего каприза и обвенчайся со мной тайно - не сносить бы ему головы, и дело было бы в гневе моего отца. К Дару это не имело никакого отношения.
   Долге месяцы я преследовала доброго служителя, надеясь, что он передумает, и все же найдет мне мужа и поскорее обвенчает с ним. Мысль о том, что люди пропадают без моего Дара, побуждала меня пакостить ему, вредничать и строить козни и ловушки, чтобы поскорее склонить к моему решению, но служитель остался непреклонен. И вот мне двадцать лет, а я все еще не знаю, каким Даром я обладаю. Лишь синие глаза говорят о том, что мне предначертана особая судьба. Но вот какая...
   Зато знаю, почему служитель терпел мои каверзы, но не уступал мне. Лишь после брачной ночи станет известно то, чем наделила меня Богиня Лойт и что я смогу совершать: исцелять, созидать или преображать мир вокруг.
   Так значит, это будет Сэния...
  
   ***
  
   Отдав Звездочку в руки конюха, я проследовала в замок и поднялась по широкой лестнице на третий этаж. Темнота на время ослепила меня, факелы в длинных холодных коридорах ужасно чадили, и после свежести утра все здесь казалось сырым и... вонючим. Видимо, гости, привыкшие к свободе в степи, тосковали по привычным местам, и делали то, что привыкли, не задаваясь целью найти для этого отдельное место. Казалось, что лица моих венценосных предков на портретах в галерее, по которой я пролетела, также осуждали такое поведение.
   Оказавшись в своей комнате, я прошла к раскрытому окну и обернулась, стягивая перчатки. Свет проникал через высокие стрельчатые окна, коих в помещении было три, и солнечные лучи, перечеркнутые решетками, нарисовали светлую мозаику на полу, пытаясь дотянуться до противоположной стены, на которой висели шпалеры, вышитые моей рукой. Пройдет несколько часов, и им это удастся, но победа будет недолгой - они растают, растворившись в наступающих сумерках, спускающихся из-под высокого сводчатого потолка.
   Справа отворилась высокая дверь, ведущая в мою личную купальню, и на пороге появилась Крюз. Она выглядела печальной. С тех пор, как женщина узнала о моей предстоящей свадьбе, она совсем перестала улыбаться.
   - Ваше высочество, - она склонила голову, приветствуя меня, - я приготовила вам ванну.
   Славная добрая Крюз знала толк в травах и делала бесподобную пену. Я могла часами нежится в ароматной воде, пока она не остывала так, что у меня начинали стучать зубы. Тогда Крюз растирала меня огромным полотном, рассказывая какие-нибудь занятные небылицы.
   Я шагнула в ее сторону. Сегодня небылиц не будет, я определила это по ее строго поджатым губам.
   - В спальне лежит ваше платье, - сообщила она мне, помогая с завязками на плаще.
   - Какое?
   - Темно-вишневое.
   - Хорошо, - я согласно кивнула.
   Этот цвет очень шел мне, прекрасно сочетаясь с черными волосами. Тугая шнуровка подчеркивала мою тонкую талию, по краю горловины и длинных широких рукавов шла нарядная тесьма в тон шнуровке, а в разрезах рукавов и длинной юбки проглядывала бледно- красная камиза.
   Правила этикета позволяли мне избегать частых встреч с женихом, но сегодня за торжественным ужином предстояло обсудить детали охоты, и я никак не могла это пропустить. Что там говорил Алессо по поводу отмены завтрашнего развлечения? Вряд ли это так. Заодно мне предоставлялась возможность провести время в обществе Сэнии, чтобы понемногу привыкнуть к нему.
   - Радуется, небось, - такую красоту заполучил, - проговорила в сердцах моя служака, когда я уже сидела перед зеркалом и благоухала степными травами, а она заплетала мне косы, затейливо укладывая их поверх свободно ниспадающих на плечи локонов.
   С того момента, как стало известно о моей скорой свадьбе, Крюз посуровела лицом и весь ее вид выражал сочувствие и скорбь. Боже упаси ее оспаривать решение государя, даже в моей спальне, но свое мнение Крюз имела, и выражала его при помощи вселенской скорби, скрытой в ее больших светлых глазах. Тогда она и стала величать меня "Ваше Высочество", хотя давно считала своей маленькой девочкой.
   - Ах, Ваше Высочество... - вздыхала она вечерами, расчесывая мои волосы.
   Она не позволяла себе никаких разглагольствований, но время от времени что-то проскальзывало в ее речи прежде, чем она брала себя в руки и сама приказывала себе замолчать.
   - Твои голубые глаза не для того, чтобы наполняться слезами, - сказала она мне накануне, готовя костюм для верховой езды (я планировала вместе с Алессо наметить план предстоящей охоты).
   - А почему должны быть слезы? - я пожала плечами. Никогда не испытывала склонности к этой сырости, и плакать над своей судьбой я не собиралась. В конце концов - у меня будет моя Звездочка, аркебуз и степные просторы - скучать не придется.
   - Ваше высочество... Блюм, - сбивалась она с официального тона, на который всегда переходила в сильном волнении, - дитя мое, ты рождена для завидной доли, для высокого предназначения, а вместо этого... - и отвернувшись, она зажала рот платком, повязанным на плечи, и я слышала только отдельные слова "степь", "проклятый сар", "жертва в умилостивление".
   Я протяжно вздохнула. Сары так сары, почему бы и нет. В конце концов, у меня будет Дар, и за одно это я могу быть благодарна Сэнии.
   Он не был красив так, как я это понимала, резкие черты лица казались грубыми, словно были сделаны небрежно и наспех, и я не считала его интересным и видным мужчиной, но он был смел, отважен и очень силен. Он знал, чего хотел и обладал всеми качествами, чтобы этого добиться. Я не могла не уважать такие стремления, даже если не разделяла его взглядов.
   До его появления претенденты на мою руку и сердце доводили меня то до бешенства то до истерик от смеха.
   В замок постоянно прибывали посланники от государей со всех концов земли, а иногда и сами высочайшие особы собственной персоной, но их вид вызывал во мне лишь раздражение и досаду. Я поднимала на смех их слабость, чванливость, эгоизм, бахвальство, упертость и ограниченность суждений. Конечно же, они были лишены счастья узнать о себе такую правду из моих уст, но отец наслушался этого вволю, то краснея то бледнея, в зависимости от того насколько он рассчитывал на брак с тем или иным королем.
   Однажды я поймала себя на мысли, что сравнила портрет одного принца с Алессо. Молодой человек королевских кровей мог похвастать пышной гривой рыжих волос, и их длинна и густота неожиданно напомнила мне главного ловчего, и тогда я поняла: в каждом из мужчин, претендовавших на мое сердце и Дар я искала его черты, внешние, или внутренние. И всем им не доставало его храбрости, честности, открытости и искренности. И конечно же его свежести и красоты.
   Проведя детство и юность среди простых людей я привыкла иметь свое мнение и общаться с людьми, которые что-то понимают в этой жизни, глубоко чувствуют и сопереживают происходящему. Они живые! А те, кто сулил мне роскошь и негу, были пусты и скучны.
   Гораздо приятнее мне было вскочить на мою кобылицу и унестись в лес, на любимые тропы, а потом греться на солнышке, отпустив Звездочку спокойно щипать траву, и болтать с Алессо обо всем на свете, разглядывая проплывающие облака и тайком поглядывая на него.
   Такой серьезный со мной, на самом деле он очень простой и открытый. Все дело в том, что в отличие от меня он знает свое место и помнит, насколько мы далеки, и все мои попытки сгладить границы пресекает, лишая меня полного счастья... Так уж вышло, что никто из женихов мне не подходил, пока я не поняла, что мне нужен Алессо.
   Не скажу, что я была в него влюблена, но должна была признать - лучше его я еще никого не встречала.
   С этим пытался спорить Ури, начальник замковой стражи, но будучи сильным и красивым, он очень любил власть, был жесток со своими подчиненными и вызывал во мне глухое неприятие. Нет, с Алессо, пожалуй, не сравнится никто, какой бы титул он не имел и какими способностями не обладал.
   Как только я это поняла, изменилась ситуация в стране, коварные сары подступили слишком близко к границе, и советники отца провели огромную работу в поисках решения этой проблемы, грозящей нашему маленькому мирному королевству войной. Кто бы мог подумать, насколько честолюбив окажется Сэния, и как велика окажется его жажда покорения чужих земель.
   Не думаю, что его остановила любовь ко мне. Скорее, знание о пророчестве нашей богини навело его на мысль что, пользуясь моим даром, он сможет осуществить какие-то свои планы вдали от границ Арионы, и он согласился на худой мир.
   Сэния мне не понравился, как только я услышала страшное слово "сары", но кто собирался меня спрашивать и советоваться со мной!
   Долгие споры с отцом не привели ни к чему - отец был в ответе за свой народ, а Сэния требовал платы за свою "сдержанность".
   - Дочь моя, Блюм, - сказал однажды отец, устав от моих доводов и аргументов в пользу женского монастыря. - Ты моя дочь, и ты отмечена великой Лойт, тебя ждет Дар, и ты с младых лет знаешь, что не вольна распоряжаться своей жизнью, как тебе заблагорассудится.
   Я послушно склонила голову. Все, конец нашим препирательствам - с этим не поспоришь.
   - Ты знала, что Дар определит твою судьбу. Но у тебя есть ответственность иного порядка - твой народ, славный народ Арионы. Ты в ответе за их благоденствие, но прольются реки крови, если ты вздумаешь артачиться.
   Мне оставалось только молчать.
   - Блюм, дочь моя, моя любовь к тебе больше тех слов, которые могут описать ее, - я слышала, как дрожит голос моего отца, и не сомневалась в том, что он взволнован, но сознание того, что меня приносят в жертву ради народа, угнетала. - И я по праву могу гордиться тобой, а после вступления в брак с Сэнией тобой будет гордиться вся страна.
   Что мне оставалось?
   - Да, Ваше Величество, - и я покорно склонила голову, чтобы он мог поцеловать меня в макушку, как делал всегда.
   Вывернув голову и взглянув на него снизу вверх, я заметила легкую улыбку на лице отца, пропавшую, впрочем, как только он поймал мой взгляд. Он свел густые черные брови, и оправил широкой ладонью небольшую бороду, в которой уже просвечивала первая седина. Длинные же волосы оставались черными как смоль. Мой отец был красив, но после смерти матери так и не женился.
   - Ступай, дочь моя, - произнес он, - и да хранит тебя Великая Лойт. Подумай о том, что ты можешь сделать для Арионы.
   Моя мать несла в себе кровь Избранных, поэтому я удостоилась Дара при рождении, меня ждала великая судьба, и как говорила моя Крюз - мои глаза были созданы, чтобы смеяться, но коварные сары решили мою судьбу, не спросив меня.
   Отцу не легко далось решение выдать меня за предводителя саров, и аргументом, возможно, послужила их армия, в разы превосходящая армию маленькой Арионы, и он предпочел уступить Сэнии, а не мне.
   Разумеется, у меня не было никаких сомнений в том, что мой отец любит меня, как он и сказал. На протяжении всей своей жизни я видела подтверждение этому, и его забота всегда оберегала мою безмятежность, он баловал меня и никогда не отталкивал, но... государственные дела и забота о будущем своего народа - с этим соперничать я не могла.
   Если я не стала с ним спорить в торжественной зале при вечернем разговоре, это не означало, что я смирилась с подобной участью, и моего согласия отец добился не сразу. И дело не в том, что мою строптивость пришлось пресекать на корню, подавив свою жалость и сочувствие. Хотя, не скрою, оказаться запертой в высокой башне под самыми облаками - этого я от отца никак не ожидала.
   Я тосковала по зеленой траве и лесу, виднеющемуся вдали, такому красивому и манящему запахом хвои и песнями птиц, по своей Звездочке и вкусной еде, по Крюз и... свободе.
   Один раз моей служанке позволили навестить меня в моем заточении, и она долго не могла отдышаться, усевшись на кованый сундук, хранящий мои скудные вещи, дозволенные мне в этой тюрьме на вершине мира.
   Я зацеловала ее до полусмерти, а потом уплетали пирожки, пронесенные мимо досмотрщиков в складках ее темного платья, а Крюз гладила меня по голове и улыбалась.
   Стряхнув крошки, я подала ей серебряный гребень, и она принялась расчесывать мои длинные локоны. Вскоре они снова заблестели, как бывало в лучшие дни моей жизни.
   - Ах, Крюз, теперь я счастлива, - произнесла я, прощаясь с ней и задыхаясь в ее крепких объятиях. - Еще бы Звездочку увидеть, и больше не о чем будет мечтать.
   Служанка сокрушенно покачала головой и постучала в дубовую дверь, чтобы стражник отворил ее.
   На следующее утро меня разбудило ржание, едва доносящееся до моих окон. Бросившись к одному из них и растворив его настежь, я ткнулась лбом в холодную решетку, жадно разглядывая мою кобылицу. Алессо вел ее за замковые ворота, к реке. Ах, милая моя Крюз, она выполнила мою просьбу!
   Но счастливее я не стала. Лишь дав согласие на брак с Сэнией я была выпущена из холодной башни. Восемь дней - такова оказалась цена моего упорства, и покорность вождю саров - плата за счастье народа.
  
   Шагая по темным коридорам замка я морщилась всякий раз, когда проходила самые его темные и глухие места. Два охранники впереди и позади меня несли яркие факелы, храня молчание. Чтобы не запачкать край платья я приподняла подол руками, и с гордо поднятой головой шествовала в трапезную. Длинная красная вуаль в тон камизы касалась земли, колыхаясь и надуваясь при стремительном шаге.
   Двери были раскрыты настежь, запах вина и пота доносился до меня еще на подступах к огромной зале, свет сотен свечей позволял разглядеть лица гостей, а общий шум лишал возможности различить хоть слово.
   У самых дверей располагались столы для местной знати, мелких баронов и обедневших рыцарей, но на обилии блюд и количестве кувшинов с вином это никаким образом не отражалось. Мой отец славился щедростью, и если не торопился дарить титулы и звания, то кутежи любил и денег на них не жалел, особенно после удачной охоты, а с Алессо в качестве королевского ловчего, неудачных развлечений никогда не бывало.
   В самой глубине залы, напротив входа, на небольшом возвышении разместился стол короля, за который он пригласил своих приближённых и гостей саров.
   Сюзерены и баннереты со своими дамами разместились за столами вдоль стен, украшенных знаменами и расписанных фресками с изображением сцен охоты и рыцарских турниров.
   - О, а вот и моя дочь, прекрасная принцесса Блюм! - воскликнул мой отец, отставив кубок. Гости как один повернули головы в мою сторону. Одобрительный гул пронесся по зале, заставив пламя свечей дрогнуть и затанцевать.
   Отец был уже заметно навеселе, но Сэния, сидящий по правую руку от него, казался трезвым и замкнутым, как обычно. Он прошелся глазами по мне и отвернулся к своему советнику, что-то ему зашептав. Тот кивнул и стремительно поднялся.
   Приближаясь к главному столу, за которым мне предстояло сидеть, краем глаза я заметила Алессо. Отец никогда не забывал пригласить своего любимого охотника на пир. Этот молодой человек давно и прочно поселился в его сердце, найдя там для себя укромный уголок. Порой мне казалось, что отец готов назвать его сыном, но все оставалось, как было, и Алессо никогда не переступал границ дозволенного.
   - Могу я сказать вам, что вы прекрасны? - это Ури поднялся со своего места, помогая мне протиснуться поближе к отцу, чтобы занять место рядом с Сэнией.
   - Благодарю, Ури, - я скромно потупила взор. Жар в его глазах всегда был нестерпимым, и я предпочитала не видеть этого пожара. - Комплимент из уст такого доблестного рыцаря - честь для меня.
   - Это я удостоился награды - лицезреть вас в этот вечер, Ваше Высочество, - шепнул мне мужчина, и я поспешила пройти мимо. От него несло вином и я испугалась, что он прикоснется ко мне. Так бывало не часто, но порой мне казалось, что однажды Ури устанет ждать, и попробует что-то предпринять, чтобы только открыть мне свое сердце.
   Я же полагала, что в нем слишком много тьмы, чтобы без дрожи увидеть его нутро, и всячески избегала знаков внимания этого воина.
   Мой жених поднялся, как только я приблизилась к нему, предпочтя сделать вид, что не заметил румянец на моем лице. Он лишь склонил передо мной голову и позволил мне присесть. Придвинул кубок и вдруг улыбнулся. О, лучше бы он этого не делал.
   Что-то мелькнуло в его глазах, но отблеск свечей помешал мне разглядеть это. Мелкие зубы, ровные и крепкие, обнажились словно в волчьем оскале, и лицо моего жениха приобрело зловещий вид. Лойт, помоги мне.
   Я умела держать себя в руках, и заставила улыбнуться в ответ, сожалея лишь о том, что моя улыбка не может напугать его так же, как он напугал меня. Мысль о том, что в скором времени я буду полностью принадлежать этому человеку, заставила меня дрогнуть.
   Приняв кубок из его рук, я пригубила вино, искоса глянув на Ури. Возможно, эти два таких разных человека вызывали у меня схожее чувство по причине своей жестокости, которую ни один из них не пытался скрывать. Животное начало, жажда власти и безжалостность - что может быть хуже. Но Ури во всем сопутствует удача, он отмечен королем и его ждет блестящее будущее при дворе моего отца. Он идет к своей цели, и никто ему не помеха. Сэнии же повезло стать зятем короля Арионы и получить в жены обладательницу Дара. И только молчаливый Алессо, обладая всеми качествами, достойными рыцаря, прозябает в безвестности и скромности. Королевский ловчий не знает нужды, но многие двери закрыты для него, и что ему делать со своим богатством? Возможно, не нуждаясь ни в чем, он может чувствовать себя довольным, в отличии от тех, кто никак не может насытиться властью и напиться кровью.
   Я вздрогнула, так как неожиданно, словно из воздуха, рядом с вождем саров возник человек. Тот самый советник, которого Сэния отослал при моем появлении.
   Наклонившись к своему предводителю, он что-то шепнул ему, протянув небольшую деревянную коробку. Тот взял, не глядя, и небрежным взмахом руки отпустил своего человека.
   Обернувшись к моему отцу, он произнес довольно громко:
   - Позволит ли славный Дория, правитель Арионы, мне, своему гостю, преподнести дар прекрасной Блюм?
   Король нежно на него посмотрел, в его осоловелых глазах плескалось невысказанное умиротворение, и он согласно кивнул, а в подтверждение своей благосклонности махнул рукой. Многочисленные грани драгоценных каменьев в перстнях на его королевской руке заиграли в свете огня, завораживая своим сиянием всех, кто это видел.
   - Для меня большая радость, - произнес Дория и на этом остановился, так как уже тянулся за кубком. Паж за его спиной тут же подбежал к нему, чтобы наполнить кубок вином.
   Сэния, получив дозволение, в котором, я видела это, совершенно не нуждался, развернулся ко мне, держа в руках коробку. Поймав мой взгляд, он поднялся, и зал притих, как только могучий степной воин встал во весь свой исполинский рост. Для саров он был довольно крупным, и всегда привлекал к себе любопытные взоры, как только появлялся во дворе замка, решив осмотреть его окрестности.
   - Прекрасная Блюм, - произнес он не громко, совершенно не заботясь о том, чтобы быть услышанным в дальних концах огромной трапезной, - твоя красота поразила меня в самое сердце и я ранен любовью к тебе, - его приближенные оживленно загудели, - прими же этот скромный дар. Он достоин королевы, но скромным я назвал его лишь потому, что никакое сияние камней не затмит твоего вида, о прекрасная.
   Для меня эти слова были полной неожиданностью. Начав, как обычный воин, говоря о попадании в цель, он закончил почти изысканно, чем взволновал меня. Никак не ожидала от дикаря такой оценки.
   С самого первого дня, узнав о том, с кем мне предстоит вступить в брак, я ни минуты не сомневалась в том, что моя красота нисколько его не волнует. Для людей его типа главным было война и победа. Я даже не могла определиться, что важнее - война или победа. Может быть, сам процесс боя, когда можно выпустить на свободу зверя, сидящего внутри.
   Он же откинул крышку и поднял коробку. Хрупкая диадема из белого золота покоилась на черном бархате, и как только огонь осветил эту красоту, заиграла всеми цветами радуги, подставляя свои камни свету факелов и свеч.
   Народ ахнул, мой отец довольно хлопнул в ладоши, я же поджала губы. Эта диадема действительно была хороша. Да что там, просто великолепна, и как и сказал Сэния, была достойна головы королевы, но мысль, что, возможно, именно с головы королевы она и была сдернута, заставила мое сердце сжаться. Хотя, возможно, ее отняли у какого-нибудь золотаря. Как знать, каким путем она попала в руки Сэнии. Я не хотела об этом думать, но в одном была уверена твердо - на этой диадеме кровь.
   Сар уже держал подарок в больших мозолистых ладонях и вопросительно смотрел на меня. Я покорно склонила голову. Мужчина неспешно вытащил из моих волос гребень, крепивший вуаль, и надел диадему. Дождался, пока я подниму к нему свое лицо, и улыбнулся. Снова также страшно и хищно.
   - Благодарю, доблестный воин, подарок хорош, - произнесла я, и все присутствующие одобрительно загалдели, стуча кубками по столу и топая ногами в знак одобрения.
   Вскоре позвали менестрелей, зал наполнился тихой музыкой, за столами поплыли неспешные разговоры, и все воздали должное стряпне королевских поваров.
   - Друг мой, Алессо, так что там с охотой, - обратился вдруг отец зычным голосом к своему ловчему, спокойно покрывая большое расстояние своим сочным басом.
   Молодой мужчина был задумчив. Он поднял лицо и обернулся к королю. Весь день король Дория был занят "неотложными" делами, и Алессо так и не удостоился чести попасть к королю на прием.
   - Ваше величество, я хотел бы просить дозволения переговорить с вами с глазу на глаз по поводу завтрашней...
   - Да что там, мальчик мой, - перебил его мой отец, - давай проясним все сейчас. Район готов? Лазы определены?
   - Ваше Величество, - Алессо поднялся и, заметив это, люди замолчали. Это немного смутило ловчего, но он был настроен решительно, - прошу Вас отменить завтрашнюю охоту.
   Я услышала, как фыркнул Сэния, как с грохотом опустил свой кубок мой отец. Рыцари и баннереты возмущенно засвистели, сюзерены надменно кривили губы. Со всей округи они съехались на этот пир по приглашению отца принять участие в охоте, и услышать отказ из уст ловчего не желал никто.
   Но Дория был отличным стратегом, знал толк в охоте и мог всегда разглядеть отвагу и смелость, выведя на чистую воду ложь и трусость Если Алессо просит о подобном, значит, у него есть на это причина.
   - Что заставило тебя просить об этом? - спросил король, прищурившись. Могучими руками, украшенными перстнями, он уперся в край стола, пристально разглядывая своего верного слугу.
   - Нужно ли в разгар веселья говорить о том, что напугает всех? - Алессо вопросительно посмотрел на отца, умоляя его перенести эту беседу в отдельный кабинет, но отцу, видимо, было лень вставать, обильная еда и возлияния разморили и утомили его, и выходить из-за стола он не торопился.
   - То, что напугало славного ловчего, не обязательно должно привести в ужас бывалых рыцарей, - подал голос один из гостей отца, наш сосед, герцог Шати из замка Шати.
   Толстый и неповоротливый, он давно закончил свое служение при дворе моего отца, передав эту почетную обязанность двум своим сыновьям, сидящим подле него по обе руки. Он был столь же отважен, сколь ленив и лжив.
   Его слова вызвали одобрительный смех остальных гостей, и Алессо принялись высмеивать. Думаю, этому способствовал и тот факт, что дамы, сопровождавшие на этом ужине мужчин, с интересом разглядывали красивого ловчего. Он был заметной фигурой, и не мог не привлекать женские взоры.
   - Мальчик мой, объясни, мы все ждем, - и широким жестом король обвел свои гостей, подбадривая королевского ловчего.
   - Ваше Величество, - Алессо вздохнул, подчинившись, - надо отменить охоту. Я обнаружил в лесу след крога.
   При этих словах люди возмутились, снова послушался свист, на этот раз неодобрительный.
   - Тихо! - крикнул Урия, требуя тишины, и поклонился королю, как только в трапезной восстановилась тишина. Стало слышно, как потрескивают свечи. А еще мое сердце колотилось в горле.
   Король Дория задумчиво теребил свою бороду.
   - След крога? - повторил он. - У нас в лесу? - он нахмурился. - Да в наших местах крогов отродясь не бывало!
   Отважные рыцари снова загудели, застучали кубками.
   - По-видимому, ваш ловчий принял за крога сбежавшего из дому пса, - бросил кто-то, и зала взорвалась хохотом.
   - Ваши лучшие воины могут отправиться со мной, и я покажу вам след, - ответил спокойно Алессо.
   Намеки на трусость ничуть не смутили его. Я знала, что в первую очередь он беспокоиться о безопасности своего короля, которому предан всем сердцем.
   - Да, пожалуй, так и сделаем, - проговорил задумчиво мой отец. - Но это не возможно. И я не могу понять, как бы крог мог пробраться в наш лес, покрыв такие расстояния, через села и города, пройдя насквозь всю Ариону! Где находится Зимний лес, и где мой замок!
   Урия довольно крякнул. Любая возможность задеть Алессо доставляла ему удовольствие, словно это позволяло ему чувствовать себя лучше и увереннее.
   - Ваше Величество, у меня нет ответов, - проговорил ловчий. - Так же, как и у вас, у меня одни только вопросы, но я видел его след, и мой долг предостеречь вас от похода.
   Вассалы моего отца дружно принялись поносить бедного ловчего, и тут я не выдержала. Поднявшись, обернулась к отцу.
   - Ваше Величество, отец, - проговорила я громко, - я была там вместе с королевским ловчим и отрядом разведчиков, и это я первая увидела след крога.
   Рыцари подавились смехом и снова наступила тишина. Одно дело - смеяться над охотником, и другое - осмеивать дочь короля, невесту саров.
   Я снова глянула на Ури, он схватил свой стакан и залпом осушил его. На его лице больше не было насмешки.
   Только сейчас в глазах отца промелькнула тревога. Зная, что я никогда не вру, он воспринял, наконец, мои слова.
   - Но я не понимаю, - проговорил он и даже развел руками. - Хорошо, пусть так, пусть крог гуляет по моему лесу, но как он сюда попал??? Почему молва о его появлении не достигла моих ушей? Почему его не видели ни в одном из городов на пути следования к моему замку? И что, наконец, ему здесь делать?
   - Как и сказал Алессо, у нас только одни вопросы, - проговорила я и села.
   Так значит, это крог. Вот почему ловчий испугался за меня. Эти монстры живут в наших сказках, ими пугают маленьких детей, и никто не знает достоверно, как они выглядят.
   Их история овеяна тайнами и легендами, и описание настолько противоречиво, что трудно понять, как же они выглядят на самом деле. Но одно неизменно во всех этих россказнях и небылицах - кроги жестоки и кровожадны, и если один из них появился здесь - его надо изловить уничтожить, пока мы все еще живы.
   Алессо оставили в покое, и пир продолжился до поздней ночи. Мне же вскоре было позволено удалиться, и поклонившись отцу и жениху, я покинула зал.
   Я поспешила к себе, в восточное крыло, стремительно проносясь по многочисленным, галереям, коридорам и лестницам, и стражники едва поспевали за мной.
   Достигнув своих покоев, я отпустила провожатых и, вбежав в комнату, тут же сорвала с головы диадему, будто она жгла мне кожу. Крюз показалась из дверей моей спальни. Она только что перестелила и расправила мою постель, готовая встретить меня и помочь снять наряд.
   - Блюм, девочка моя, что за дивное украшение ты держишь в руках? - она не могла отвести глаз от такой красоты, искусной работы безвестных мастеров, которую я держала в руках.
   Я же небрежно бросила диадему на столик у зеркала и принялась судорожно расплетать свои косы. Обычно этим занималась моя служанка, но сейчас все во мне кипело, мне требовалось что-то делать, чтобы выпустить возмущение, накопившееся внутри.
   Сэния, глупые вассалы отца, недоверие короля, все ужасно меня угнетало. И почему все не может быть как раньше? Почему я должна покинуть свой замок, в котором провела всю свою жизнь в счастье и неге? Что ждет меня впереди, вдали от отца и друзей?
   Даже Крюз было отказано в праве сопровождать меня к сарам. Сэния заверил отца, что в моем распоряжении будут самые лучше слуги и я ни в чем не буду нуждаться. Но разве что-то может сравниться с верностью и дружбой, проверенной долгими годами?
   Крюз давно перестала быть для меня просто служанкой, выполняющей мои распоряжения. В детстве она стала моей кормилицей, потеряв своего собственного ребенка на ранних сроках беременности, как только узнала о гибели мужа, солдата, не вернувшегося из одного из многочисленных походов. Тогда она и посвятила себя моему воспитанию, вместе с молоком даря мне свою заботу.
   С годами наша привязанность друг к другу росла, и я оставила ее при себе, отказавшись от других служанок. Крюз знала меня, как никто другой. Она могла быть резкой, и не раз высмеивала мои поступки, но всегда продолжала любить меня и быть мне верной.
   Единственное, что никак не укладывалось в ее голове, это моя тяга к воинскому искусству. В этом отец был с ней солидарен. Король полагал, что в его укрепленном замке мне ничто не угрожает, и нет необходимости с утра до вечера обучаться бою на ножах и саблях. Зато как заядлый охотник, он одобрял мои занятия верховой ездой и стрельбу из арбалета, сызмальства беря меня на охоту, чтобы я могла разделить с ним радость азарта и удачи, но все остальное считал блажью и девичьим капризом.
   "Не пристало королевской дочери драться как солдат на потеху зевакам", - укорял он меня, прерывая остановленный бой на самом интересном месте.
   В пылу азарта я дерзала спорить с отцом, заявляя, что могу постоять за себя в случае серьезной опасности, на что он сводил брови, грозно заявляя, что у него вполне подготовленная армия и достаточно рыцарей, чтобы его единственная дочь чувствовала себя в полной безопасности.
   Зато вышивание он полагал достойным занятием для девицы, и мне приходилось брать в руки иголку и цветные нити, и в обществе чопорных дочерей герцогов и графов проводить по несколько часов в день, сгорбившись над огромными напольными пяльцами. По началу выходило так себе, и Крюз порой потешалась надо мной, не разбирая, утка у меня вышла, или павлин.
   Я не сердилась на ее насмешки, они никогда не были злыми, да и что она могла понимать в вышивании. Ее дело - стелить постель, чистить мои наряды и заплетать мне косы, что она делала отменно. Но я любила ее не за это.
   Ее главная ценность заключалась в том, что она была надежной. Нет, я не делилась с ней жуткими тайнами, которые могли бы стоить мне головы или свободы, и ничего не замышляла ни против отца ни против королевства, но ни одного моего девичьего секрета не просочилось за двери моей спальни и не достигло ничьих чужих ушей. Крюз всегда была мне верна. Да и насмешки ее никогда не обижали меня. Отец ведь тоже назвал тогда моего вышитого павлина уткой. Но я могла понять, что ее улыбки никогда не были фальшивыми, а ее преданность мне - наигранной.
   По глазам многое можно прочесть, если смотреть внимательно, и Крюз всегда могла выдержать мой прямой взгляд. В ее же глазах всегда плескалась доброта и веселье. Правда, она была свидетелем бессчетного количества моих детских шалостей и нелепых промахов, и пусть так, я тоже старалась не давать спуску Крюз. Мы были близки, и я ценила это.
   В этот же поздний вечер я желала одиночества. Прекрасно понимая, что время с Крюз бесценно и скоро я буду лишена этого, я все же отослала ее к себе, велев оставить меня одну.
   Платье с шелестом опустилось к моим ногам и, перешагнув его, я осталась в тонкой красной камизе. Взяв свой любимый костяной гребень, украшенный изумрудами, я направилась к окну и принялась расчесывать длинные волосы. Перекинув их себе на грудь, я задумчиво водила по ним гребнем, вглядываясь в ночь за окном.
   По лоскуту неба, облитому чернилами, щедрой рукой невидимых богов рассыпали горящие звезды. Сегодня я не пыталась счесть их, слишком была раздражена тем, что произошло за трапезой. Тишина, разлитая вокруг, успокаивала меня, из раскрытого окна тянуло прохладой и свежестью. Слышался стрекот кузнечиков, где-то вдалеке бряцало оружие, это солдаты совершали обход крепостной стены, потом снова стихали все звуки и водворялась тишина.
   Мои покои располагались в восточном крыле замка, и шум пира не достигал моих ушей, что очень меня радовало.
   Несколько раз сладко зевнув я решила, что пора идти спать, как что-то произошло.
   Яркое сияние, словно облако, накрыло меня, искрясь и переливаясь всеми цветами радуги. Комната наполнилась ароматом шиповника, и эта сладость кружила мне голову. Дивная музыка, едва уловимая, достигала моего слуха, словно баюкая меня и вгоняя в транс. Таких чувств я не испытывала еще никогда. Словно руки матери прижимали меня к теплой груди, и было так покойно и хорошо, что слезы неизъяснимого блаженства показались на моих глазах.
   Я плакала от счастья, не в силах объяснить себе, что же происходит и что я вижу. Я медленно кружилась на месте, разглядывая это чудо, а сияние разгоралось, усиливалось, музыка становилась громче, и мне казалось, что вот-вот произойдет что-то важное, особенное, и я постигну какую-то тайну, к которой этот ароматный туман и готовил меня сейчас, но вдруг отворилась дверь и все пропало.
   - Блюм, дитя, ты звала меня?
   - Что?
   Видение исчезло в тот же миг, как только раздался голос моей служанки. Все пропало, будто никогда и не было, и боль потери заставила меня приложить руки к груди.
   - Что ты здесь делаешь? Я отпустила тебя до утра, - проговорила я, не в силах сдержать слезы. - Зачем ты пришла?
   - Но, Блюм, ты позвала меня, - Крюз выглядела озабоченной. Она внимательно осматривала комнату, будто выискивала возможную причину моего страдания, даже не догадываясь, что сама была этой причиной. Ее появление спугнуло такой дивный сон.
   - Я не думала о тебе, у меня не было причин звать тебя, - я прикрыла глаза, скрывая свои истинные чувства.
   - Да? В таком случае, кто же твоим голосом звал на помощь?
   - На помощь? Я? Я звала тебя? - мне пришлось обернуться, чтобы убедиться, что моя служанка говорит правду. - Возможно, тебе это приснилось, Крюз.
   - Я еще даже не ложилась, - не сдавалась женщина. Ее глаза раскрывались все шире, и тут она шагнула ко мне.
   - Что это? - он протянула ко мне рук и коснулась моей щеки.
   На ее пальцах осталась какая-то пыль, но не та, что вечно летает в воздухе, мелькая в солнечных лучах. Эта странная пыльца переливалась цветами радуги и тихонько искрилась.
   В глазах Крюз родилось изумление, она широко раскрыла рот и с испугом смотрела на меня.
   - Чего ты так испугалась? - рассердилась я. - Будто увидела крога. Это по-прежнему я, и со мной ровным счетом ничего не произошло.
   А у самой лихорадочно забилось сердце. Значит, видение не было плодом моего воображения, и это не помешательство и не сон, это было на самом деле, и даже Крюз теперь может подтвердить это.
   - Что здесь произошло? - тихо спросила женщина.
   Она могла задавать мне подобные вопросы. Ею двигало лишь забота обо мне и страх за меня, но я ничего не могла ей рассказать. Если ее так напугала эта пыльца на моей щеке, то что с ней станется, когда она услышит рассказ про облако и музыку? Нет, лучше я оставлю это при себе. Это только мое чудо.
  
   2
  
   - Крюз, мое платье! - закричала я изо всех сил, как только раскрыла глаза.
   Солнце светило во всю, заглядывая в окна и пуская солнечных зайчиков. Легкий ветер колыхал балдахин над кроватью, играл тонкой прозрачной тканью, донося со двора щебет птиц и шум, и только я была в постели.
   Что произошло? Почему я все еще не одета? Ощущение, что я куда-то безнадежно опоздала, неимоверно злило меня сейчас.
   - Крюююуууз!
   Я ни за что не должна была пропустить эту поездку! Ради того, чтобы увидеть растерянный взгляд Ури, начальника дворцовой стражи, в тот момент, когда он склонится над таинственным следом крога, убедившись в его реальности, и чтобы увидеть лицо отца, когда он вновь примется рассуждать о том, что пробраться в сердце его страны незамеченным просто невозможно. Пусть бы все его гости чесали свои затылки и переглядывались в недоумении, а Сэния презрительно поджимал свои тонкие губы. Мы бы с Алессо лишь перемигивались, в тайне посмеиваясь над всеми этими весельчаками и насмешниками. Стоит смеяться лишь тогда, когда уверен, что ты последний, и больше ничего не произойдет, что могло бы опровергнуть твои слова.
   Но я почувствовала, что время упущено - я проспала! И дело не в том, что я любила поспать. Жизнь с отцом, заядлым охотником, приучила меня вставать с первыми лучами солнца, а то и раньше, и это никогда не составляло для меня особого труда. Почему же сегодня я пропустила такое важное событие?
   Крюз вбежала в комнату, держа в руках платье, мое обычное синее платье, и я совсем приуныла. С вечера была приготовлена совсем другая одежда, в которой удобно ездить верхом, но сейчас в ней уже не было нужды.
   - Доброе утро, милая, - Крюз откинула одеяло и с улыбкой протянула мне руку.
   - Почему ты не разбудила меня? - обида с новой силой забурлила во мне. - Ты же знала, как важно для меня поехать с отцом в лес именно сегодня! Что ты наделала!
   Я вскочила на ноги, намеренно не замечая ее руки, и принялась судорожно расплетать косы, уворачиваясь от ее помощи.
   - Блюм, милая моя, Его Величество запретил мене будить тебя, строго на строго приказав не пускать в лес, - ответила мне служанка и я подавилась воздухом.
   - Что? Отец отказал мне в этой поездке???
   - В этом нет ничего удивительного, король печется о своей любимой дочери, и он не может рисковать, пуская ее в лес, где, возможно, шастает чудовище.
   - Не возможно, а шастает, - буркнула я, ревностно следя за тем, чтобы справедливость восторжествовала и правда не утонула в неверии и не оказалась погребена под завалами вымыслов.
   - И потом, Блюм, - продолжила Крюз, не обратив внимания на мою поправку, - ты спала сном младенца, и шум во дворе не пробудил тебя, когда группа всадников покинула крепость. Думаю, ты не услышала бы и звон набатного колокола, раздайся он вдруг этим утром над самым твоим ухом.
   - Как? Быть такого не может! Ты же знаешь, какой чуткий у меня сон! - я не поверила ей. Наверняка она пытается выгородить себя, чтобы оправдаться за то, что скрыла от меня повеление отца.
   Крюз же невозмутимо кружилась вокруг меня, натягивая белую камизу, а на нее платье. Я послушно поднимала и опускала руки, надув губы и не в силах успокоиться, поворачиваясь то одним боком, то другим, чтобы ей удобно было поправить складки.
   Быть такого не может...
   И тут неожиданная мысль уколола меня, словно острая иголка, так что я вскрикнула, тут же закрыв рот рукой. Не знаю почему, но я не могла поделиться с Крюз своей тайной о радужном сиянии. Вбежав вчера ночью в мою комнату, добрая женщина ничего не заметила и даже не почувствовала, а значит, она могла мне не поверить, расскажи я ей все без утайки.
   Разумеется, она не сказала бы мне, что я ошибаюсь, но наверняка решила бы, что мне что-то привиделось, или это морок Фрон, богини Безумия, который она насылает на людей, желая лишить их разума. Узнай об этом отец, он заставил бы меня пройти обряд очищения, а это дело не из приятных, как я слышала.
   Поскольку даже разноцветная пыль у меня на щеке не возбудила ее подозрений, я не стану с ней говорить о происшедшем. Я-то знала, что с безумством это не имеет ничего общего, я в этом не сомневалась.
   Позволив усадить себя перед зеркалом, я задумалась. Возможно, мой крепкий сон не был случайностью. Быть может, та дивная музыка, что доносилась до моих ушей, обладает каким-то магическим свойством, или сияние, которое я лицезрела, что-то сделало со мной. В любом случае я выспалась, и кошмары не мучили меня, из чего я могла заключить, что необычное видение не таило в себе никакой опасности для меня.
   Что же это было, как это произошло, и почему это было дано увидеть лишь мне? В любом случае, я желала вновь оказаться в этом необычном облаке и еще раз пережить те чувства, что и вчера. Мне было чудо как хорошо, словно весь мир растворился, исчез, и не было ничего, что могло бы помешать мне быть счастливой. Да, это было абсолютное счастье, для которого не требовалось ничего, кроме как быть в этом сиянии, стоять посреди этого буйства красок и внимать этим небесным звукам.
   - Блюм, дитя мое, что с тобой? - встревоженный голос служанки достиг моего слуха, и я вздрогнула.
   Оказалось, я крепко задумалась и не заметила, как на мои глаза навернулись слезы. Взглянув в серебряное зеркало, я увидела свое лицо, широко распахнутые глаза и крупные капли слез, которые сверкали на солнце словно бриллианты. Лойт, что происходит?
   - Блюм, милая моя девочка, неужели ты так расстроилась из-за запрета отца? Милая, успокойся, ты все узнаешь от него, как только он вернется, и выведаешь все подробности у Алессо, - и она подмигнула мне.
   Что ж, пусть она так и думает, пребывая в неведении относительно моих истинных чувств. Я же была совершенно счастлива и абсолютно несчастна в одно и то же время. Узнав, что может быть такое, что мне довелось пережить сегодняшней ночью, я желала вновь очутиться в этом чуде.
  
   ***
  
   К обеду, когда кавалькада, отправившаяся в лес на заре, не вернулась, я решила, что во чтобы то ни стало последую за ними. Я просто не могла больше ждать, сидя на месте и изнывая от нетерпения узнать подробности их похода. Идти вышивать, слушать пустые россказни глупых девиц, выпячивающих свою знатность как рыцарь родовой герб - ну уж нет. Это было выше моих сил.
   Не знаю, почему меня наполнила такая решимость, но я не испытывала страха от того, что намерена ослушаться приказа отца.
   Все мои мысли сейчас были там, в живописных дебрях сумрачного леса, знакомого с детства, на той поляне, где я впервые увидела таинственный след. Куда он ведет? Как далеко углубились охотники в чащу, и что они там обнаружили?
   Им ничто не грозило, я была в этом уверена, и не испытывала никакого страха, лишь необъяснимое волнение. Эта загадка манила меня, и отец возбудил мое любопытство: пробраться сюда, под стены замка, самого известного в нашем королевстве, и при этом остаться незамеченным - это было сравни героическому подвигу. И главное - не понятно для чего!
   Какую цель преследовал крог, забредя сюда? Что-то тут было не так, и желание разобраться в этом двигало мной когда, пообещав Крюз тотчас же отправиться вышивать, я сделала вид, что туда и направилась. Неспешно и с достоинством, подобающим королевской дочери, я прошла по открытой галерее, вдыхая свежий воздух, но не свернула направо, как то требовалось, а поспешила по боковой лестнице вниз, чтобы, пробежав по коридору в западное крыло, выйти из замка через другие двери, оставшись незамеченной ни Крюз, ни кем-то еще из моих слуг.
   Осторожно вывести Звездочку из конюшен не было для меня проблемой. За один золотой конюх, который не раз мне в этом помогал, отправит мою лошадку на водопой, а я "случайно" там ее встречу.
   Жаль только, что не удалось захватить перчатки, и платье не совсем удобное, слишком тонкое, и много складок - не запутаться бы в подоле. Зато сапоги я надела заранее, все равно их под платьем не было видно, и ступала тихо, чтобы не стучать каблуками по камням, привлекая ненужное внимание бдительной служанки.
   - Ваше высочество, вы уверены, что вам стоит ехать в лес одной, после того, как там обнаружили... - юноша держал под уздцы полностью запряженную лошадь и отчаянно смущался.
   Я с улыбкой подошла к своей любимице и принялась гладить ее морду, протянув ей яблоко, сорванное по дороге. Мягкие влажные губы взяли его, легонько задев ладонь зубами. Звездочка замотала головой, отгоняя мух, и я улыбнулась. Обожаю ее.
   - Я всегда уверена в том, что я делаю, но спасибо за заботу, - ответила я, не глядя на него. - Не говори никому, и когда я вернусь, получишь еще один золотой.
   - Вот, не сочтите за дерзость, но вам нужно, - конюх смущенно протягивал мне перчатки. Сделанные из шкуры оленя, они были грубо обработаны, и гораздо большего размера, чем моя рука, но оказались очень кстати. Так я не натру руки, смогу легко управлять вожжами и буду чувствовать себя спокойно.
   С улыбкой я взяла перчатки и примерила их. Что ж, все складывается просто замечательно.
   Вскочив в седло по-мужски, как приучил меня отец много лет назад, я стукнула Звездочку каблуками, и умная лошадка тёльтом поспешила к лесу, виднеющемуся неподалеку (тёльт - природный шаг, естественный, четвертый аллюр, способ передвижения в средние века).
   Лес встретил меня мирным шелестом листвы. Ничего подозрительного я не заметила, и сердце мое билось спокойно. Загадочный след манил и, натянув поводья, я поспешила вперед, к знакомой тропе. Пенье птиц доносилось отовсюду, жужжали пчелы, стрекотали кузнечики. Я наслаждалась свободой и красотой, продвигаясь в глубь леса. Звездочка знала дорогу, и мне не требовалось ее понукать.
   В скором времени мои глаза будут созерцать лишь необъятные степи, пустоту и одиночество. Возможно, я сильно ошибаюсь, делая такие выводы на основании того, что слышала о сарах, но бесконечные степи, лишенные чащ и дубрав, не могли воодушевить меня.
   Вот и знакомая тропа. Я остановила лошадь и дальше пошла пешком, ведя Звездочку в поводу. Многочисленные следы от лошадиных копыт, проехавших здесь несколько часов назад, говорили о том, что это место было тщательно изучено.
   С улыбкой я приблизилась к тому месту, где красовался след неизвестного животного. Я по-прежнему не испытывала страха, хотя со вчерашнего вечера не раз звучало имя крога. Возможно я, как и отец, не верила в его появление здесь, но то, что какой-то неведомый зверь проходил здесь вчера, не вызывало сомнений, и проследив, куда направилась группа всадников во главе с Алессо, я последовала за ними.
   Пробираясь шагом, сгибаясь под ветками, склонившимся к самой земле, я медленно шла по следу. Трудно было различить, где ступил неведомый зверь, а где кони из конюшни моего отца, но я ориентировалась по вытоптанной траве, кускам земли, вырванным подкованными копытами, и обломанным веткам елей и дубов. Большой группе всадников было бы довольно сложно проехать, не оставляя заметного следа и сохраняя в тайне свое пребывание здесь.
   Остановившись, я прислушалась. Ни одного звука человеческой речи, будто никого и нет. Насколько же далеко они углубились в лес? Куда завлекло их желание отыскать таинственного зверя?
   Я шла довольно долго, без труда определяя нужное направление. Солнце припекало, проглядывая сквозь густые кроны вековых деревьев, духота поднималась от земли, и я изрядно устала. Может быть, поэтому я позволила себе отвлечься, когда мой взгляд привлекла земляничная поляна. Крупные ягоды манили, и пройти мимо было просто невозможно.
   Потянув за собой Звездочку я отклонилась от пути, и направилась прямо на солнечную поляну, на свежий воздух. Запрокинув голову и закрыв глаза я раскинула руки в стороны, позволив ветру овевать меня, и медленно кружилась на месте, наслаждаясь этой свежестью.
   Земляничный дух достиг моих ноздрей и я решила, что ненадолго могу прервать свое преследование. Приняв такое решение, я тотчас принялась собирать ягоды, отправляя их прямо в рот.
   - Звездочка, ты видишь это? Ты только посмотри, как много ягод! Раньше я не встречала такой поляны, а ты? - обратилась я к своей спутнице, но та лишь фыркнула, отыскивая какую-то травку, которой хотела угоститься.
   Увлекшись собиранием ягод я не заметила, как углубилась в лес. Поляна закончилась, но земляника росла по прежнему обильно, крупные сочные ягоды призывно краснели в изумрудной траве, продолжая завлекать меня все дальше и дальше в чащу, и я поддалась искушению собрать их все до единой. Звездочка послушно следовала за мной, получая свое удовольствие, и лишь через час, наверное, когда свет солнца начал слабеть, я поняла, что заблудилась.
   Это было удивительно - я не узнавала место, где нахожусь. Мне казалось, что за долгие годы я излазила здесь все вдоль и поперек, избегая самой темной чащи, но сейчас, похоже, я забрела именно туда, куда не заезжал ни один всадник из замка. Как такое могло произойти, я не могла понять, и лишь красные от земляничного сока пальцы выдавали меня, но кто мог меня здесь увидеть?
   Оглядевшись, я пыталась выбрать направление, в котором мне следовало двигаться, но ничто не давало мне малейшей подсказки и я не знала, в какую сторону мне направиться. Я вновь взяла лошадь под уздцы и побрела куда глаза глядят, запрещая даже думать о том, что безнадежно пропала.
   Наверняка отец уже вернулся в замок, меня хватились, и бедный конюх выдал меня с головой, признав тем самым и свою вину, так что скоро меня должны найти, это вне сомнений. И я брела и брела, развлекая Звездочку историями, рассказанными мне доброй Крюз. Ох, и влетит же мне от моей служанки, за то, сколько страху ей придется натерпеться, пока меня отыщут.
   Солнце уже прошло свой дневной путь и теперь готовилось покинуть небосвод, заметно похолодало, и без плаща я почувствовала себя неуютно. Было ужасно обидно, что я поддалась порыву, забыв про осторожность, и так глупо попалась.
   Стараясь не думать, куда я бреду, лишь бы не испугаться, я продолжила свой путь. Лес темнел, деревья росли все гуще, и все сложнее мне было пробираться сквозь них, а моей бедной лошадке и того хуже. Кроны дубов сплели своими ветвями полог, закрывающий от меня небо, и длинными сучьями цепляли меня за тонкое платье, расплетали косы, пытались задержать.
   Испуганным взглядом я оглядывала все вокруг, готовая уловить малейшую опасность, буде таковая возникнет, чтобы оказаться готовой к встрече с врагом, но еще страшнее мне становилось при мысли, что я здесь совершенно одна на многие мили, и больше нет ни одной живой души.
   Днем я не озаботилась тем, чтобы захватить какое-нибудь оружие, уверенная, что вскоре настигну свиту моего отца и смогу присоединиться к ней, сейчас же очень жалела о такой неосмотрительности, но я и помыслить не могла, что мне придется блуждать в самой чаще леса.
   Тут вдалеке что-то показалось. Это было странно, поэтому, наверное, и привлекло мое внимание, а то я прошла бы мимо. В глубине, за деревьями, довольно далеко от того места, где я сейчас находилась, я увидела шалаш из веток. Довольно свежий, так как листья еще не завяли. Он был едва заметен, и я чудом не прошла мимо.
   Привязав лошадь к ближайшему дереву, я направилась к зарослям кустарника. Мои волосы запутались в ветках и я выдрала большой клок, оставшийся трепетать на ветру на одном из сучьев, но это не волновало меня. Гораздо интересней было узнать, кто мог поселиться в такой глуши, вдали от человеческих глаз.
  
   Шалаш оказался довольно добротным и смог бы устоять под натиском сильного ветра. Неведомый строитель разместил его на окраине небольшой поляны, ближе к деревьям. Невысокий, мне по пояс, он казался чем-то чужеродным в этой части леса, запущенной и дикой, но для меня он имел огромное значение, так как тонкой, едва уловимой нитью, связывал с людьми. Кто и для чего построил его здесь?
   Заглянув внутрь я не обнаружила совершенно ничего. Ни лежанки из можжевеловых или еловых веток, ни какого-то походного котелка или одежды, ровным счетом ничего. Обойдя укрытие снаружи, я также не увидела кострища.
   Острый страх тотчас пронзил меня - а что, если он заброшен, и его хозяин больше не вернется сюда? Думать об этом не хотелось, и я гнала такие мысли. Гораздо лучше было полагать, что вскоре я встречусь с живым существом. На это была вся моя надежда, поскольку, с наступлением ночи, шансы отца отыскать меня сводились к нулю. Самой же мне, как я убедилась за долгое время блуждания по этой чаще, самостоятельно было не выбраться отсюда.
   Не решаясь заползти внутрь, я присела около входа, поджав ноги и обхватив колени руками. До меня доносилось мирное фырканье Звездочки, и это успокаивало - се же я была не одна в непроходимом лесу.
   Но чего или кого я жду? Появится ли здесь кто-то, или это лежбище заброшено, сделанное всего на одну ночь, чтобы переждать дождь?
   Если его хозяин вернется, возможно, он укажет мне путь к замку, или хотя бы выход из леса. Наверняка, он без труда ориентируется здесь, различая тропы, которые я по незнанию могу пропустить. Ведь добрался же он как-то сюда. Но вот интересно: зачем? Любопытство помогало мне сейчас бороться с отчаянием и паникой.
   Усталость брала свое и я не заметила, как задремала, положив голову на колени. Не знаю, сколько времени прошло, но меня разбудила моя лошадка. Она громко заржала, и это напугало меня. Раскрыв глаза, я вскочила на ноги, испуганно озираясь. Была уже глубокая ночь, меня окружала темнота. Сон как рукой сняло, ощущение опасности наполнило мое сердце, тревога сдавила грудь, и тут же страшный рык прокатился над поляной, на которой я замерла. Казалось, деревья задрожали от этого звука, и какая-то ночная птица шумно взмахнула крыльями, сорвавшись с ветки и оглашая окрестности жалобным криком.
   Хорошо ей, я вот не могу взмахнуть руками и подняться на высоту, чтобы спастись от того, что грозило мне прямо сейчас. Жуткий рев повторился, и я непроизвольно вздрогнула. Лойт, кто же может издавать такие громогласные звуки, и сколько же в них злобы и жути! Ветер подхватил этот вой и разнес его далеко по лесу, пугая еще многих зверей, обитателей здешних мест.
   Почти ничего не было видно, лунный свет едва освещал то место, где я находилась, и было бы лучше, чтобы я не увидела того, кто издал столь грозный рык.
   Душа моя обомлела и сердце оборвалось, как только я разглядела тот сгусток тьмы, что медленно надвигался на меня. Темнота скрывала его истинные размеры, но и того, что я разглядела, было довольно, чтобы я лишилась отваги и кровь во мне застыла. Мое воображение, подгоняемое первобытным страхом, дорисовало недостающие подробности, и образ оказался ужасен.
   Чудовище неумолимо приближалось. Встань оно на задние лапы, оказалось бы выше моего отца головы на две, а он считался одним из самых рослых мужчин в нашем замке, разве что кузнец Юри был на ладонь выше его.
   Блеск луны зловещим сиянием отразился в красных глазах твари, словно налившихся кровью, и мое сердце бешено заколотилось. Лойт, спаси и защити! Ощерив пасть, зверь показал клыки, и они были огромны. Слюна обильно капала в траву, и мои колени задрожали.
   Не в силах стоять, я плюхнулась обратно в траву и быстро отползла в сторону, пока не ткнулась спиной в ствол дерева. Все, это конец. Сейчас он настигнет меня и разорвет на части. Не он ли заставил Алессо спешно покинуть лес и отменить охоту? Не его ли искал мой отец? И, видимо, мне предстоит стать его добычей.
   Раз он здесь, значит, охотники не нашли его. Неужели я, обманом покинув замок, весь день блуждала по лесу только для того, чтобы стать поздним ужином крога?
   - Лллойт... - прошептала я, и зубы мои застучали.
   Темная шерсть вздыбилась на загривке, и зверь медленно приближался ко мне, не переставая рычать. Этот звук будоражил меня, и я не смела дышать. Боясь закрыть глаза, я не сводила глаз с жуткой твари.
   - Ну, ешь меня! Давай, нападай на безоружного человека, на беспомощную девицу! - закричала вдруг я в отчаянии. Я знала, что те, кто повстречаются с крогом, не останутся в живых. - Была бы я вооружена, так просто бы тебе не досталась! Всадила бы болт в глаз, а из шкуры сделала бы ковер и подарила Крюз. Она бы каждый день вытирала о него ноги. Вот так!
   Я заставила себя подняться и, хоть ноги мои едва держали меня, решила стоя встретить свою смерть. Тварь же остановилась, замерев на месте, и я смогла перевести дух.
   - А что ты сделаешь со мной? Обглодаешь и выплюнешь мои кости? И ветер будет овевать их здесь, и никто даже не узнает, что со мной случилось, - нет, так я не поддержу себя, а только еще больше напугаю.
   Набрав в грудь побольше воздуха, насколько это было возможно, я была готова разразиться новой тирадой в адрес своего палача, как что-то остановило меня.
   Что-то или кто-то коснулся моей головы, словно погладил и, дернувшись, я отскочила на шаг, громко взвизгнув. Крог оставался неподвижен прямо передо мной, и я недоумевала. Вокруг никого не было, так кто же прикоснулся ко мне? Я явно ощутила это, могу поклясться, но кроме монстра в нескольких метрах от меня, на поляне не было ни одной живой души.
   Звездочка исчезла. Вырвав повод, она унеслась прочь. Бедная моя подруга не выдержала столь близкого соседства с кровожадным хищником. Что ж, ей повезло, и быть может, она сможет хоть как-то поведать о том, что со мной произошло, приведя охотников и следопытов на это место.
   - Что же ты медлишь, - проговорила я тише, недоумевая, почему крог остановился и не двигался.
   Нет, умирать мне не хотелось, но и ждать больше я не могла. Неизвестность томила и мучила меня, и ожидание боли пугало до головокружения. Пусть лучше все уже свершится и закончится, чем стоять так, в ожидании неминуемой смерти, и не знать, в какой момент она меня настигнет.
   - Давай же, прыгай, - прошептала я, с ненавистью глядя на тварь. Волк, превосходящий своих обычных собратьев в разы, вновь ощерил пасть, сверкнув клыками, и издал рык, но намного тише, чем прежде.
   Что, что это значит?
   Крог переступил лапой, одним ударом которой он мог бы расплющить мою голову, и вдруг сел, не сводя с меня глаз. Еще через какое-то время, может быть мгновение, а быть может целую вечность, он лег, положив свою ужасную морду на передние лапы.
   Не в силах более стоять на неверных ногах я плюхнулась там, где стояла, и замерла. Так мы и сидели, глядя друг на друга, пока усталость не смежила мои веки. Как ни боялась я того, кто находился напротив меня, сон сморил меня. Переживания лишили меня сил и разума, если я смогла себе позволить заснуть вблизи кровожадного монстра, но так оно и было.
   Первые лучи солнца продирались сквозь густые ветви, пригревая меня, и чихнув, я открыла глаза. Мгновенно вспомнив ночное происшествие, я выпрямилась, обнаружив себя лежащей на траве, свернувшись калачиком.
   Оглядевшись, я не нашла никого, кто мог бы представлять для меня опасность. Шалаш был на месте, по-прежнему пустой, и никаких следов крога. Я уж было подумала, что ночное происшествие мне лишь привиделось в кошмарном сне, как увидела сломанное деревце по правую руку от себя.
   Подойдя ближе, я рассматривала переломленный ствол, будто клыки ободрали с него кору и подточили его. Подняв глаза я заметила чуть дальше еще одно дерево в таком же состоянии, подобно первому, и еще несколько впереди. Сломанные ветви открывали проход в густых зарослях, и по этому коридору мне предлагалось пройти. Куда он приведет меня, и кто открыл его для меня?
   Ответа у меня не было, но мысль, что, возможно, это выход из чащи, где я заблудилась, подбодрила меня начать путь, тем более, что ничего другого мне не оставалось. Отсутствие воды и оружия для охоты обрекало меня на мучительную смерть, продолжи я бездействовать или бесцельно бродить по бурелому.
   Тоннель, в который я вступила, тянулся на многие мили, то заворачивая влево, то выпрямляясь, чтобы завернуть вправо. Я безошибочно определяла, куда следует идти, замечая сломанные ветви и согнутые стволы деревьев. Кто-то вел меня, и потратив на этот путь почти весь день, я, наконец, вышла на поляну, показавшуюся мне знакомой. Здесь я собирала землянику, увлекшись так, что заблудилась. Здесь все началось вчера, и сюда же вернул меня мой невидимый спаситель. Воздав благодарность Лойт и испросив милости для моего доброго друга, я поспешила домой.
   Солнце клонилось к закату, когда я покинула лес и увидела вдали башни родного замка. Слезы показались на глазах, и я ускорила шаг. Меня шатало от голода и усталости, но никакая сила сейчас не могла бы меня остановить.
   Я решила, что не расскажу о своей более чем странной встрече с крогом. Тем более, я точно не знала, крог ли тот зверь, который повстречался мне в полночь, но расстраивать отца я не желала. Тем более, что это могло бы навлечь на меня его гнев. Пока я была лишь невестой сара, и власть отца по-прежнему оберегала меня и руководила мной. Довольно и того, что я отлучилась из замка, не спросясь и никого не поставив в известность, а о том что мне грозила смертельная опасность, не узнает даже Алессо.
   Мои каблуки застучали по каменному мосту, и сердце радостно забилось - я дома, я в безопасности, я жива!
   Меня заметили со сторожевой башни, и навстречу уже спешили люди. Солдаты, Ури, и даже Сэния. В руки последнего я и упала, почти теряя сознание.
  
   ***
   Какое блаженство лежать в мягкой постели, чувствовать на лице нежное веяние ветра, слушать щебет птиц, свивших свое гнездышко под крышей, как раз над моим окном, и ни о чем не беспокоиться.
   Последняя мысль заставила меня раскрыть глаза. Было приятно оказаться в своей комнате, и даже боль в ногах почти не беспокоила меня, но одна тревожная мысль стучалась птицей, пытаясь пробиться ко мне: отец! Я не виделась с отцом, и ничто не спасет меня от него. А о том, как страшен мой отец в гневе, я знала. Редко мне доводилось доводить его до такого состояния, но все же я удостаивалась такой сомнительной чести, и не избегала наказания, да взять хотя бы заточение в Северной башне по причине отказа выйти за Сэнию.
   Быть может, мой жених замолвит за меня словечко, и отец не станет сердиться и наказывать меня?
   Поднявшись, я прошла в купальню. Крюз нигде не было видно. Обычно, лишь заслышав какие-либо звуки, она появлялась на пороге моей комнаты, но сейчас ее не было, хотя я намеренно громко топала, пока шла через покои, и даже пару раз специально чихнула. Никакого ответа. Никого. Что бы это значило? Или Крюз так расстроена моей выходкой, что нашла себе занятие в другой части замка, или отец наказал меня, лишив ее помощи.
   Что ж, умоюсь сама. Учили же меня ухаживать за ранеными рыцарями, и смыть пыль, кровь или грязь для меня не составляло труда, тем более, как обнаружилось, сама я была уже кем-то приведена в порядок. Конечно же, пока я пребывала в беспамятстве, моя добрая Крюз позаботилась обо мне. И нижняя рубашка на мне была чистая, пахнущая жасмином. Крюз любила перекладывать мою одежду и белье засушенными травами. Волосы мои были тщательно распутаны и расчесаны, царапины на руках смазаны целебной мазью. Лойт, исполни все мечты мое славной Крюз!
   Плеснув в лицо холодной ключевой воды, я осторожно вытерлась полотенцем, стараясь не задеть царапины на лице. Я тщательно обследовала их в большом зеркале, приставленном к стене. Одна алела на скуле, и вокруг появилось небольшое покраснение, и еще две пересекали подбородок. Ничего, как сказала бы моя добрая служанка - до свадьбы заживет.
   На стуле у окна, за моей ванной, лежало платье. Зеленое, с золотой вышивкой по горловине и рукавам. Натянув его, я завязала на бедрах пояс, также расшитый золотыми нитями, и кисти на его концах спускались по подолу узкой юбки.
   Вернувшись к себе в комнату я поставила стул у окна и присела, сложив руки на коленях. Все, что мне оставалось, это ждать, когда отец пришлет за мной.
   Сейчас недавняя моя выходка казалась мне безумством. Что так влекло меня в лес, за чем я туда стремилась, что хотела там увидеть? И тем не менее, что-то со мной в лесу определенно произошло, только я никак не могла понять, как это назвать. Встреча с таинственным зверем, которого пытались выследить люди из замка, его более чем странное поведение, необъяснимое и непонятное мне, и этот загадочный тоннель, который привел меня домой - что все это значило?
   Связано ли это с тем чудесным видением, которое я недавно созерцала? Часть ли это одной картины, или просто набор случайностей? Может быть, какая-то сила привела меня в лес, но тогда чего она хотела? Произошло ли что-то, чему нужно было свершиться, но о чем мне не следовало знать, или все лишь случайность, каприз, результат моей строптивости и непокорности?
   На сердце у меня было не спокойно, но я не могла назвать это страхом или тревогой. Скорее, эта тайна манила меня, и желание разгадки беспокоило меня. Определенно, что-то произошло, только вот я этого не поняла и не разгадала. И какова моя истинная роль в этом загадочном действе? Кто воспользовался моим появлением в лесу? Одни вопросы, но я понимала, что в замке нет никого, кто мог бы мне ответить на них, а потому я должна молчать и о встрече с крогом (назову его так), и о необыкновенном способе моего спасения (придется сказать, что случайно набрела на тропу, которая и вывела меня к началу пути).
   В дверь постучали, и я вздрогнула от неожиданности. Вошел один из стражников, и я поднялась, полагая, что это отец послал за мной, но солдат склонил голову, и отступил в сторону, давая место еще одному посетителю.
   Каково же было мое удивление, когда в дверях я увидела советника Сэнии, невысокого, незаметного человека, вечно пребывающего в тени своего хозяина.
   - Вы? - только и смогла произнести я. В моих покоях? Без своего хозяина, и без моего отца?
   - Да простит меня госпожа, - мужчина склонил голову, - что я посмел побеспокоить ее, но мой хозяин нижайше просил передать вам вот это, - и по-прежнему не поднимая головы, советник протянул меня коробочку. - С дозволения Его величества, - заверил он поспешно.
   Это нисколько не обрадовало меня. Я уже догадалась, что это будет дорогая вещь, и знала, что это очередной трофей, взятый силой, и кто-то, быть может, заплатил за него своей жизнью. Но положение обязывало меня принять этот подарок и выразить благодарность. Скоро вся моя жизнь превратится в лицемерную игру, когда все мои истинные чувства окажутся погребены под грудой фальши и лжи: всем своим сердцем я чувствовала, что Сэния не потерпит строптивости, и мне не позволено будет выражать свои настоящие мысли.
   - Передай своему хозяину, что я благодарю его за внимание.
   - Госпожа желает посмотреть, что там? - да что ему надо? Как он смеет настаивать?
   - Да, с удовольствием. Сэния доказал уже, что у него превосходный вкус, - и я раскрыла коробочку.
   Это оказался золотой перстень с огромным бриллиантом чистейшей воды, миллион граней, заигравших в свете солнца, ослепил меня своей красотой и изяществом. Ювелир не старался переиграть красоту природы и лишь подчеркнул ее, сделав оправу максимально простой и скромной, чтобы не отвлекать внимание от камня. Это было красиво.
   Прежде чем я успела ответить, советник усмехнулся, не забыв почтительно склонить голову.
   - Я вижу, госпожа осталась довольна подарком, - проговорил он. - Что мне передать моему господину?
   - Передай, что он угодил мне, - я отвернулась.
   Этот человек был мне не приятен, впрочем, как и Сэния. Вряд ли вождь саров самолично участвовал в выборе подарков, скорее, вот этот серенький неприметный человечек с въедливым взглядом, подмечающий все и вся, давал ему советы.
   Оставшись одна, я вернулась к окну и надела перстень на безымянный палец правой руки, вытянула ее к окну, чтобы иметь возможность полюбоваться чудесным камнем. Поистине, королевский подарок. Он понравился мне, в отличие от диадемы.
   Вдруг я услышала слабый свист, и подскочив к решетке, попыталась выглянуть вниз. Королевский ловчий стоял внизу и, запрокинув голову, смотрел на меня.
   Я махнула ему рукой, и он склонился в почтительном поклоне.
   - Алессо, - крикнула я, - вы отыскали зверя?
   Алессо отрицательно покачал головой.
   "А я встретила его", - хотелось ответить мне, но я понимала, что мне следует хранить об этом молчание.
   Мне хотелось узнать, как выглядел Ури и Сэния, что сказали герцоги и бароны, как только смогли разглядеть таинственный след, в существование которого они не верили и из-за которого пытались высмеять отважного ловчего, но дверь в мои покои вновь распахнулась, и мне пришлось обернуться. На этот раз стражников было четверо, из чего я заключила, что отец готов со мной встретиться и ждет у себя.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"