1

Голова гудит от гама,
Под ногами галька жжёт. 
Ялта, красная от срама
Никого не бережёт. 

Обгоревшие затылки, 
Ожиревшие тела...
На курорте, точно в ссылке 
За московские дела.

Люди, кони, экипажи, 
Ресторанная чума,
Пляжи, пляжи, пляжи, пляжи,
Помутнение ума.

Где тут спрячешься от гвалта 
Отдыхающей толпы?
Адюльтеровская Ялта
Вся во власти наготы. 

В этой крымской преисподней - 
Не вздохнуть, не продохнуть. 
Там, в Москве, куда свободней 
Дышит раненная грудь. 

В тёмно-русой эспаньолке 
Белых ниток седина - 
Человек без селезёнки 
Поднял камушек со дна.

Жизнь дана не по размеру
Всеобъемлющей души.
Там в Москве, сыграв премьеру,
МХАТ считает барыши.

На фуршете за здоровье 
Пьют игристое вино. 
Но здоровье не коровье, 
Если вовсе нет его.

Всё же нос не стоит вешать - 
Не удержится пенсне.
Горький осенью утешит, 
Бунин будет по весне!

Здесь - ручной журавль курлычет 
Мягкой песней горловой. 
Там - холодный дождик хнычет 
Над покинутой Москвой.

2

Вот настроение по весне -
Перестать всё рубить с плеча.
Надеть потрёпанное пенсне -
Как у чеховского врача.
Съездить в Берлин, посмотреть Рейхстаг.
Поглазеть в телескоп на звёзды.
Взобраться по лестнице на чердак,
Увидеть осиные гнёзда.
В гости идти налегке.
Встать в полшестого.
Лёжа в сетчатом гамаке,
Перечитать Толстого.
Звезды ночью, как будто значки,
Днём облака попкорна,
Видишь сквозь чеховские очки,
Как у доктора Дорна.

3

Народ не очень верил в сказку, 
В антракте пил и ел колбаску. 

Но вот закончился антракт
И впереди последний акт. 

Уходит люстра, говор в зале 
Уходит тоже. Все в астрале. 

Бьют монтировщики в набат. 
Пожар, смятение, разлад,

Всеобщий хаос. За кулису
Кричит Наташа на Анфису. 

Андрей в душе имеет ранку. 
Барон стремится на гражданку. 

Солёный шутит неудачно, 
Да исподлобья смотрит мрачно. 

Как результат - теперь барон
В гримёрке ждёт: когда поклон?

Уходит полк. Вершинин машет 
На век покинутой им Маше. 

Выходят сёстры, сразу встык им
Непротрезвевший Чебутыкин. 

Финал таков: все три стоят
На сцене. Кто же виноват? 

Ирина ли, иль Ольга, Маша ль?.. 
Но гаснет свет, и в зале кашель.

- Гнилая скука. 
- Ерунда. 
- Предубеждение труда. 

Когда стояли на поклоне,
Не вспоминали об Антоне.

Вот, человек без селезёнки, 
Никто не проронил слезёнки.