Начало июня выдалось на удивление слякотным и прохладным. Едва-едва подтаяли остатки залежалого снега, как на неделю зарядил промозглый моросящий дождик. Ледяные капли глумливо и монотонно били по стеклам, словно отсчитывая мгновения до конца света. Многим, очень многим в этих ударах чудилось зловещее предзнаменование... Но вчера Творец сжалился над подавленными и унылыми людьми - бледно-восковое, скудно греющее солнце наконец выползло из-за угнетающих свинцово-медных туч. Морось сошла на нет; лето запоздало вступило в свои права.
С опаской переставляя обутые в мокасины худые ноги - хотя сапоги были более подходящей обувкой, - юноша старался не вымазаться в раскинувшемся вокруг грязевом месиве, видимо в насмешку именуемом дорогой. Помимо мокасин - подарка барина - на нем был длинный серый кафтан, а на курчавой голове повязана синяя однотонная косынка. В руках молодой человек держал пустое лукошко, на дне которого темнел старый ржавый нож с наполовину обломанным лезвием. Парень шел по грибы.
Он почти достиг леса, когда нога, угодив на очередной грязевой бугорок, поехала назад. Всплеснув руками, юноша завалился на живот и тут же вскочил, весь перепачканный и злой. Не разбирая дороги, зашагал в чащу, по щиколотку утопая в хлюпающей слякоти.
Вчера, выйдя перед сном на балкон родового замка, барин Ромсо Атолло сытым взглядом окинул распластавшийся внизу городок, копошащихся крохотных жителей, почесал свисающее над ремнем брюхо и молвил:
- Грибов мне чего-то захотелось. Солененьких. Марфа, слыхала?
- Слыхала, барин, слыхала! - откуда-то из недр хозяйских спален откликнулась пожилая служанка Марфа. - Только грибов не осталось - вы, барин, на пиру последние скушали!
Ромсо призадумался. Вечер, о котором шла речь, удался на славу, дары Вакха лились нескончаемым потоком, и подробностей недавнего раута он почти не помнил. В памяти всплывали лишь блестящий мраморный пол, множество подвыпивших краснощеких гостей, да узорные каменные перила лестницы.
- Так отправь кого-нибудь с утра пораньше, - велел Атолло. - Ядвига, например!
И Ядвиг, чуть пропели петухи, потащился в лес без всякой надежды набрать заказанных господином "маслят молоденьких, да опят побольше" - погода нынче не та, да и лето только-только началось, какие уж тут грибы.
Юноше было семнадцать лет, из них последние тринадцать он прожил в замке Атолло, попав сюда после страшной семейной трагедии - в рождественский сочельник колесница с его родителями и дядей сорвалась в пропасть. На счастье, ребенок тогда остался у тетки - Марфы. В те времена она работала портной, и с утра до ночи пропадала в мастерской, почти не уделяя внимания ребенку.
Кое-как пережив потерю, спустя месяц после гибели мужа, брата и невестки женщина очутилась в услужении у Ромсо. С тех пор парень жил под покровительством барина, выполняя незначительные поручения падкого на женщин господина и его апатичной жены Грины. Хозяева по родительски относились к сироте, а баронесса даже называла мальчика шутливо-ласкательным именем Яди, порой украдкой пуская слезу, что сама не может иметь детей.
Но за прошедшие годы юноше такая жизнь порядком надоела. Хозяева запрещали ему общаться с ровесниками из простонародья и без разрешения покидать крепостные стены замка. Кто-то менее вольнолюбивый мог смириться с подобным положением дел, но сердце Ядвига требовало свободы. Очень часто в свободную минутку юноша грезил о несбыточном - собственном крохотном острове вдалеке от опостылевшего мира, где жил бы только он... и белокурая леди Лили, племянница барина, изредка гостившая в замке дяди.
Вот и сейчас, пробираясь сквозь острые ветви светящегося чиртопола, парень погрузился в мечты. Он увидел небольшой домик под высокими пальмами, натянутый между ними гамак, белый песок под ногами. Пляж, океан, солнце... Жгучее, тропическое, почти испепеляющее солнце - предел его грез в прохладном реальном мире!
Юноша забрался в гущу достаточно далеко, но не замечал этого и продолжал идти. Уже стих звонкий топор лесоруба, начавшего заготавливать на зиму валежник, замолкли жернова мельниц и голоса глашатаев, под грязными мокасинами захрустел снег - по земле стелился студеный воздух. А лешьего мясо, то есть грибов в устах простачки Марфы, по-прежнему нигде не было.
- Чтоб тебе пусто стало! - сквозь зубы пожелал Яди барину и замер, прислушиваясь. Где-то отчетливо лязгнули цепи. Потом еще раз... и все смолкло.
Заинтересовавшись, Ядвиг пошел на звук. Вслушиваясь, он различал ставшее для него проводником чуть слышное бряцанье, то нарастающее, как снежный ком, то затихающее, словно ветер в штиль.
Спустя минуту парень продрался сквозь чащобы и очутился на поляне, где и лицезрел диковинное создание, звякающее металлом. Оно наблюдало за человеком пристальным взором. Юноша посмотрел в рубиновые глаза твари и медленно отступил назад, жалея, что столь опрометчиво, толком не оглядевшись, выбрался из ельника - существом был матово-серебристый крылатый конь. Жеребец переливался блестками, а роскошная грива зверя, казалось, была покрыта инеем.
- Не пугайся, маленький человечек. - Как раз в тот миг, когда Ядвиг собрался дать деру, вдруг сказал конь. Голос его походил на лед - холодный и бесцветный. Парень обмер, потрясенный тем, что...
- ...Конь - говорит? - прошептал он. Крылья необычного собеседника его почему-то особо не смутили. - Кто ты?
Тварь стояла спокойно, не делая попыток причинить ему вреда, и это придало Яди уверенности. Первое смятение стало уходить, вытесняясь неосмотрительным любопытством.
- Я Говард, пегас.
- Ожившее созвездие? - удивился юноша.
- По-вашему - крылатая лошадь, - пояснил пегас.
- И что ты тут делаешь?
Говард переступил с ноги на ногу, и вновь лязгнула цепь. Молодой человек опустил глаза и только сейчас заметил на передней ноге пегаса капкан.
- Жду помощи. Ты ведь вызволишь меня, правда?
Вынести полный мольбы взгляд Говарда Ядвигу оказалось не по силам. Он шагнул вперед, потом остановился, раздумывая о чем-то, в сомнениях отступил. Пегас с надеждой следил за передвижениями юноши.
- Ты боишься меня, маленький человечек? Понимаю обуявшее тебя смятение. Поверь, я не причиню зла своему спасителю, - убедительным голосом промолвил Говард.
- Во всех книгах злодеи именно так и говорят! - возразил Яди. - Пожалуй, я позову старших. Они разберутся лучше меня.
- Стой! Подожди! Послушай меня. - Конь снова остановил парня, едва тот попытался уйти. - Ты за свою жизнь встречал много крылатых и говорящих лошадей? Думаю, ни одной. И никто, никто из людей не встречал. Я опасаюсь, что приведенные тобой взрослые не освободят меня, а посадят в клетку, и будут показывать за деньги публике, точно аттракцион. Ведь люди, как видишь, - пегас указал мордой на капкан, - очень жестоки!.. Я не хочу этого. Если не желаешь выручить, то оставь меня, уйди и забудь это место. А я подожду кого-нибудь еще. Если раньше не помру с голоду.
Ядвигу стало действительно жалко пегаса. Юноша посмотрел на его несчастную фигуру, кровоточащую рану, жалобные глаза... и решил действовать.
- А-а, была не была! - махнул он рукой.
Найдя поблизости толстую палку и приблизившись к пленнику, Ядвиг засунул ее конец в капкан, чтобы тот не сомкнулся на пальцах, когда нога пегаса будет освобождена, и принялся отжимать ловушку. Говард, как мог, подбадривал спасителя:
- Давай-давай! Еще немного! Почти все!
Тугое железо пусть и с трудом, но поддавалось. Вскоре конь оказался на свободе. Слегка прихрамывая, он сделал круг по поляне, затем вернулся к тяжело дышащему освободителю.
- Спасибо, маленький человечек! Как я могу отблагодарить тебя?
- Ничем, - вставая, отмахнулся Яди.
- Нет! Мы, пегасы, всегда платим добром на добро!
Говард окинул избавителя сосредоточенным взором.
- Я смотрю, тебя не интересуют ни деньги, ни драгоценности, - констатировал конь. - Да я и не могу их тебе дать. Зато я вижу твое заветное желание. Твою мечту. И знаю, чего ты хочешь.
- И чего же? - недоверчиво полюбопытствовал парень, а сам подумал: - Неужели он видит Лили? Чушь! Быть того не может!
- Твоя душа просит свободы от господ и приказов. Сердце требует воли, а разум - уединения. И я могу дать тебе желаемое.
- Каким же образом? - нетерпеливо поинтересовался Яди. Пустая трепотня с пегасом отнимала уйму времени, а ему еще требовалось набрать грибов.
Говард без усилий оторвался от земли и повис почти над головой юноши.
- Мне тяжело объяснить это, маленький человечек... У меня есть возможность помочь тебе... попасть в мечту.
Заявление пегаса прозвучало глупо и неубедительно. Но Ядвиг, дабы поскорее избавиться от чудного создания, все равно спросил:
- Что надо сделать?
- Сущий пустяк. Гляди!
В то же мгновение одинокий луч солнца прорезал густую листву и коснулся промерзлой земли. Он переливался синим, зеленым, красным и еще миллионом оттенков. Создавалось впечатление, что луч материальный, и до него можно дотронуться.
- Пройди по этому лучу, маленький человечек. Вступай, вступай, не бойся, он крепкий. Хотя и тонкий, так что будь осторожен.
Яди, не веря своим глазам и не понимая, что творит, последовал настойчивому указанию. Луч, уходящий наискось вверх, на самом деле оказался твердым и нестерпимо горячим, даже через мокасины обжигая ступни. Гипнотизирующее тепло волнами разлилось по телу молодого человека.
- Дойдя до его конца, ты попадешь в желанную мечту.
Балансируя руками, чтобы не упасть, Яди сделал несколько маленьких шажков, остановился.
- Все это так странно. А ты рассказываешь очень необычные вещи. Я сплю?
- Нет, ты не спишь.
- Я надеюсь на это.
Он преодолел еще какое-то расстояние. Говард неотрывно следил за перемещением спасителя.
- Ты утверждаешь, что я попаду в свою мечту, верно? А как я вернусь оттуда? - не оборачиваясь, задал вопрос Яди.
- Все просто - как только ты разочаруешься в ней... она сама выбросит тебя обратно.
- Разочаруюсь? Я?! Ну уж нет! Если ты говоришь правду, а не играешь со мной в непонятные игры и не издеваешься, то я останусь там надолго! Может быть, на всю жи...
В следующую секунду луч под ногами внезапно оборвался, и юноша с пятиметровой высоты полетел вниз. Вокруг в причудливом танце закружились мириады звезд, сопровождающиеся яркими ослепляющими вспышками, и все исчезло.
Приземление оказалось мягким, а окрестности невообразимым образом изменились. Молодой человек огляделся по сторонам, и стон удивления сорвался с его уст. Впереди бурлил и пенился упирающийся в горизонт океан. Над ним в бесконечном полете застыли чайки, у берега плескались рыбы, легкий соленый ветерок обдувал волосы.
Охнув, парень потер глаза, не в состоянии поверить и осознать, что все виденное им существует, а не является плодом его бурной фантазии. А когда осмыслил, то с радостным улюлюканьем вскочил на ноги. Под мокасинами захрустел белый песок.
Немного успокоившись, юноша повернулся к океану спиной и увидел чуть правее себя десяток высоких пальм, окружающих ветхую лачугу. Рядом с ней был натянут гамак, а в тени деревьев грудой лежали кокосы. Дальше, в глубине острова, прибрежная песочная полоса заканчивалась, сменяясь ярко-зеленой травой. На ней паслись козы, а сам луг через сотню шагов перерастал в высокие малахитовые холмы с вкраплениями лимонно-желтых цветков. Но самое главное - теплое солнце на безоблачном небе! И Лили.
То, что он здесь не один, Ядвиг понял сразу - по отпечаткам маленьких ножек на пляже. А после увидел и ее. Обнаженная красавица, точно богиня древнего мифа, выходила из воды, загорелая и желанная.
- Яди, ты где так долго пропадал? Я уже заждалась! - Подходя к нему, прощебетала она, и потащила юношу в жилище.
- Спасибо, Говард! - шепнул он, прежде чем его губы слились с устами девушки.
...С тех пор минуло много времени. Наступали дни, их сменяли ночи, затем снова вставало солнце, а потом все повторялось сначала. Однообразие вокруг утомляло: юноша просыпался, завтракал, загорал, обедал, валялся в гамаке, гулял по лугам и холмам, ужинал, забавлялся с Лили, ложился спать. И так день за днем. Изредка последовательность действий незначительно менялась.
Заниматься на острове чем-либо иным было невозможно, поскольку всеми хозяйственными делами заправляла девушка. Юноша попытался раз-другой повлиять на ситуацию, но Лили была непреклонна, она слышать не желала ни о каком перераспределении обязанностей. Ядвигу оставалось лишь праздное времяпрепровождение.
И однажды он заскучал. Ему вспомнился забытый на время замок барина и его обитатели: взбалмошный хозяин, вечно сонная жена, неунывающий дед-садовник, Марфа. Перед глазами проплыл густой лес, заледенелое озеро, лица немногочисленных друзей...
- Там весело, - грустно прошептал он, и лежащая рядом Лили повернула к нему удивленную мордашку. - А здесь... - Яди вздохнул - ласкающее поначалу солнце начало надоедать, пляж больше не радовал, луга и холмы тоже стали неинтересными. Скука. Даже девушка... приелась. - Давай спать.
...Ночью на остров налетел шторм. Ураган с корнем вырывал пальмы, унося их в безграничный океан. Дряхлая лачуга оказалась залита водой, она скрипела и кренилась из стороны в сторону, но, к удивлению Ядвига, бурю выдержала. И ни одна дощечка, ни одна палочка не оторвались от дома.
Утром он вышел на пляж. Выкорчеванные деревья в свободном плавании болтались у горизонта. Там, где они росли, чернели заполненные червями и водой ямы.
- Проклятый ветер! Лили, дай поесть! - зло бросил юноша. Остров его раздражал.
...Их едва начавшуюся трапезу прервал странный трещащий звук, доносящийся из-за окна. Звук быстро приближался, нарастая.
- Что это? - встревожено поинтересовалась девушка.
- Сейчас узнаем.
Она выскочили на улицу и отшатнулись обратно в дом - прямо на них с неимоверной скоростью ползла стрекочущая лавина крупной коричневой саранчи. Насекомые пожирали траву на лугах и холмах, оставляя после себя голую степь. Пустая земля тут же сохла, покрываясь желтой глиной.
- Откуда они взялись?!
- Я не знаю, Лили.
Молодые люди быстро вернулись в хижину, заперли окна. Через полчаса напряженного молчаливого ожидания Яди рискнул выйти из лачуги. Как раз в этот момент последние насекомые скрывались в пенящемся, приобретшем соломенную раскраску океане.
Внезапно в стороне он услышал противное душераздирающее карканье, жалобное блеяние и пять или шесть шлепков, точно кто-то рухнул на землю. Резко повернувшись, он наткнулся взглядом на неподвижно лежащие тушки коз. Над ними с дикими криками кружилась стая иссиня-черных воронов. Стервятники начали опускаться вниз, и Ядвиг поспешно отвернулся, не желая видеть, как клювы разрывают мертвую плоть.
Его внимание привлек долетающий со стороны холмов приглушенный треск, будто разом зажглись сотни костров. Не ожидая ничего хорошего, Яди посмотрел туда - холмы превращались в песчаные барханы. Песок неотвратимо приближался, готовый вместе с почвой поглотить и Ядвига. Молодой человек отступил спиной вперед, спасаясь от надвигающейся на него степи, сделал несколько шагов, чувствуя, что вот-вот должен начаться океан. Но воды все не было и не было. Он прошел еще три или четыре метра, прежде чем догадался оборотиться - на месте голубой глади простиралась ржаво-красная пустыня.
- Яди, милый! Скорее в дом, на улице жарко! - Услышал он женский голос. Его нотки были ему знакомы - Лили.
- Иду! - откликнулся потрясенный юноша и запнулся на полуслове - на пороге хижины, опираясь на палку, стояла дряхлая старушка. Ядвиг глядел на нее и не понимал, откуда она взялась. И лишь глаза бабушки да голубая лента в седых волосах указывали на то, что это...
- Лили?! - с ужасом воскликнул он. - Не может быть!
На последнем его слове Лили покачнулась и обрушилась оземь. Между ее губ просочилась струйка кровавой слюны. Капли соскользнули на горячий песок и, зашипев, испарились.
Не в силах осознать все произошедшее, парень какое-то время стоял, созерцая деформировавшийся до неузнаваемости остров. И лишь только почувствовав, как сильно припекает солнце, он кинулся к хижине, не глядя перескочил через труп Лили и затворил дверь. Затем прислонился к ней, и устало сполз на пол.
Обстановка в доме тоже разительно изменилась - почти вся деревянная мебель исчезла, а та, что осталась, была либо разломана, либо изъедена жучками. Вместо досок под ногами скрипел проклятый песок, но Ядвигу было уже все равно.
Он обхватил колени и обессилено прижался к ним лицом.
...Минуло два дня. Все это время Яди то сидел у окна, глядя на изменившийся пейзаж, то мерил шагами лачугу. Его мучили голод и сильнейшая жажда, но высохшие фрукты не лезли в горло, а пресная вода в бочке превратилась в пар.
Не покидающее небосклон солнце замерло в зените. Хижина была накалена, как сковорода тети Марфы, но юноша не решался ее покинуть - воздух снаружи буквально плавился. Вдобавок к этому у порога с той стороны лежала Лили. Она невыносимо смердела. Но парень терпел, надеясь, что все как-нибудь образуется.
Однако когда жажда вконец сковала горло крепкими тисками, температура на улице и в лачуге сравнялась, а вонь стала совсем невыносимой, Ядвиг не выдержал. Он выскочил из дома, весь растрепанный, не выспавшийся, с обезумевшими глазами, и бросился в пустыню, еще недавно зовущейся нескончаемым океаном влаги.
...Пыла хватило ненадолго, на пять сотен шагов - бежать по такой жаре было выше человеческих сил. Впереди лежали бесконечные барханы, горячие бураны словно издевались, овевая его песком, а солнце, казалось, опустилось еще ниже, и теперь висело непосредственно над головой. Юноша отрешенно подумал об этом, а затем все его мысли стремительно сошли до животных инстинктов:
- Воды! - глухо прохрипел он. - Хочу... воды...
Парень упал на колени, взгляд его затуманился. Уже плохо соображая, где находится и что ему здесь надо, он с усилием поднял голову и увидел вдалеке крохотный расплывчатый силуэт - пылающий огнем деревянный домик. Пробормотав что-то неразборчивое, Ядвиг распростерся на песке - на острове не осталось ничего родного.
Солнце грело все сильнее и сильнее. Молодой человек понял, что скоро умрет. Эта мысль не испугала его, напротив - он был рад, что мучения скоро закончатся.
Внезапно он услышал мелодичный перелив, более всего похожий на перезвон колокольчика:
- Не спи, Яди! - попросил приятный голос.
Юноша с трудом разлепил глаза. Его ноги начинал окутывать клубящийся туман. Голубая дымка была приятно холодна. Вот она добралась до живота, стала подбираться к лицу, и в тот же миг искрящийся солнечный лучик упал ему на грудь. Не понимая, почему он это делает, Ядвиг потянулся к обжигающему потоку света. Тот взорвался разноцветным салютом, огонь разметался по пустыне, и лучезарный бурлящий поток потащил молодого человека в полуметре над песком, придерживая и не давая опуститься на землю. Затем Яди против своей воли начал подниматься вверх, и порыв блестяще-игристой пыли на мгновение ослепил его.
...Он распахнул веки и передернулся - сыро и зябко. Тело била дрожь, зубы выстукивали зажигательный ритм, руки тряслись.
- Вернулся уже? - удивился знакомый голос.
Прямо перед собой парень различил смутные очертания пегаса Говарда. Тот был окутан бирюзовым туманом, но пелена мимолетно испарилась.
- А говорил - прилично задержишься!
- Меня и так не было... - тихо промолвил Ядвиг и задумался - на острове он потерял счет времени, - долго.
- Ну да. Целых десять минут.
Юноша кое-как поднялся. Сейчас он чувствовал себя значительно лучше, нежели в последние часы на острове, но в голове продолжало звенеть и кружиться.
- Я гляжу, ты приходишь в себя. Значит, мне пора. - Пегас легко взмыл к облакам.
- Подожди! - вдогонку крикнул Яди и не узнал собственного голоса - хриплый, простуженный. - Ты куда?
- Домой. - Зависая в воздухе, ответил Пегас. - Скоро я туда вернусь.
- А где твой дом? - осведомился молодой человек, вдруг понимая, что абсолютно ничего не знает о крылатой лошади. Вдобавок этим вопросом он желал задержать Говарда - Ядвигу почему-то не хотелось оставаться в одиночестве.
- Далеко. В Утопии.
- Утопия? - парень нахмурился, не припоминая такой страны. - Что это?
- Моя родина. - Голос пегаса смягчился. - Малюсенький клочок суши, островок, заросший непроходимым бурьяном. Там почти нет равнин, один лес. И там совершенно нечего делать. Если только общаться с другими пегасами, но это, поверь, скучное занятие... Поэтому мы, крылатые кони, путешествуем. - Говард поднимался все выше и выше, а речь его звучала все отдаленнее и тише. Но внезапно он спикировал вниз, застыв около Ядвига. - Еще раз спасибо за помощь, маленький человечек!
- И тебе спасибо... за награду. - Улыбнулся Яди и замялся: - Говард, а мы еще увидимся... позже? Мне очень хочется поговорить с тобой о других странах, ведь сам я нигде не был!
Вместо ответа пегас взмахнул крыльями, вновь поднимаясь чуть-чуть выше, глянул куда-то вдаль, и проронил:
- Ты заметил, как холодно стало в последнее время? Лето - а в лесу снег.
Словно в подтверждение сказанному с неба посыпались белые хлопья. Ядвиг плотнее запахнул кафтан.
- Да, раньше было теплее, гораздо теплее. Не понимаю, отчего так резко поменялся климат?
- Этому есть объяснение. - Голос пегаса прозвучал сухо и жестко. - Очень простое. Ты не догадываешься?
- Нет.
Говард, окончательно задумав улететь, вознесся над деревьями. Глаза его слезились, то ли от пронизывающего ветра, то ли от чего-то еще.
- Видишь ли, маленький человечек... С недавних пор я начал разочаровываться в своей мечте, - обронил пегас, и двумя взмахами мощных серебряных крыльев скрылся из виду.